Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

5-7 сентября 2012 года в Одессе (Украина) прошел шестой международный "Черноморский контейнерный саммит". Мероприятие призвано содействовать плодотворному общению между руководителями транспортных компаний, компаниями-грузовладельцами, перевозчиками, операторами терминалов, представителями государственных структур и т. д. Саммит рассматривается как смотр "контейнерных сил" Черноморского региона. В составе казахстанской делегации в саммите принял участие вице-президент АО НК "Қазақстан темір жолы" по логистике Е. Искалиев.

Специальными темами обсуждения на саммите были состояние и перспективы роста глобальных контейнерных перевозок, состояние рынков Украины, России, Грузии, Румынии, Болгарии, Турции, рейтинг контейнерных терминалов и перспективы развития новых технологий обработки контейнеров.

Участникам саммита был презентован проект развития и преимущества коридора "Новый шелковый путь", "New Silk Road". Задача Казахстана состоит в том, чтобы сформировать мощную логистическую инфраструктуру и к 2020 стать "своеобразным мостом между Европой и Азией", в том числе используя преимущества порта Актау, который имеет соединение с крупнейшими портами Черного моря, а именно Ильичевск, Новороссийск, Стамбул, Констанца, Одесса, Поти, Батуми, и т. д.

Напомним, что в настоящее время реализуются мероприятия по передаче морского порта Актау в управление АО "НК "КТЖ". Внесены необходимые изменения в законы Республики Казахстан "О транспорте в Республике Казахстан" и "О торговом мореплавании", начата работа по передаче порта Актау в АО "ФНБ "Самрук-Казына".

Для успешной реализации проекта, участники ознакомились с работой ведущих контейнерных терминалов Украины, осмотрели акватории МТП "Ильичевск", а также ООО "Илличевский судоремонтный завод".

В ходе встреч, для налаживания взаимодействия, участникам был презентована реализация инфраструктурных проектов на территории РК, национальная транспортно-логистическая стратегия, проект создания индустриально-логистического хаба СЭЗ "Хоргос-Восточные ворота" и другие приоритетные отрасли.

Для успешной реализации проекта, в рамках визита проведены двухсторонние встречи с мэром г. Ильичёвск В. Хмельнюком, с Председателем правления ООО "ИСРЗ" М. Рафаевичем, а также Генеральным директором АО "ЕВРОТЕРМИНАЛ" С. Лисицыным и Генеральным директором компании "Маерск Лайн Украина" Й. Педерсен, руководителями судоходной линии "UKRFERRY", руководителями компании "ПЛАСКЕ", а также с начальником "Одесского" МТП Васьковым Ю.Ю.Справочно:

Пятый международный "Черноморский контейнерный саммит", собрал более 130 представителей крупнейших мировых судоходных контейнерных линий, глобальных контейнерных терминальных операторов, руководителей морских портов, стивидорных компаний, производителей контейнерного оборудования, экспедиторских компаний из 13 стран мира (Австрии, Украины, России, Грузии, Румынии, Германии, Эстонии, Великобритании, Финляндии, Турции, Литвы, Молдовы, Казахстана).

Maersk Ukraine Ltd - агентство глобального перевозчика Maersk Line основано 30 марта 1993 года. После поглощения в 2006 году компании P&O Nedlloyd, Maersk Line оперирует флотом более чем 500 судов и имеет наибольший в мире парк контейнеров (1,4 млн единиц). Осенью 2007 года Maersk Line открыла прямой океанский сервис Азия - Украина. По итогам 2007 года Maersk Line остается лидером по объемам контейнерных перевозок в Украине - перевезено свыше 150 000 TEU контейнеров. Сегодня в "Maersk Ukraine Ltd" работает свыше 100 сотрудников. В офисах Киева, Одессы, Ильичевска и Днепропетровска клиентам предоставляются транспортные и логистические услуги от компаний Maersk Line, Safmarine (контейнерные перевозки) и Damco (логистические услуги).

Одесский порт - один из крупнейших портов Черноморско-Азовского бассейна, расположенный в северо-западной части Черного моря на пересечении исторически сложившихся торговых путей Востока и Запада. Порт является лидером по объемам перевалки грузов среди портов Украины и самым крупным пассажирским портом на Черном море.

Общее управление портом и контроль над судоходством в акватории Одесского порта осуществляет Государственное предприятие "Одесский морской торговый порт".

Главный государственный санитарный врач РФ Геннадий Онищенко объявил о возможном допуске грузинского вина на территорию России. Однако руководитель Роспотребнадзора рассказал и о некоторых условиях. Для этого Грузия должна допустить российских специалистов для проверки своих винодельческих предприятий.

«Получим хотя бы гарантии, что наши специалисты, 2-3 человека, посетят предприятия, и мы откроем эти рынки. Учитывая политические отношения и отсутствие дипломатических отношений, я дважды обращался в наш МИД, чтобы нам дали разрешение посетить эти предприятия. Сейчас МИД пока не может дать гарантий», - заявил Геннадий Онищенко.

Напомним, что запрет на ввоз в Россию грузинских вин был введен после обнаружения в продукции пестицидов 2-го и 3-го класса.

Роспотребнадзор готов открыть российский рынок для грузинских вин, если получит гарантии и сможет отправить специалистов для проверки винодельческих предприятий Грузии, сообщил в среду руководитель ведомства, главный государственный санитарный врач РФ Геннадий Онищенко.

"Получим хотя бы гарантии, что наши специалисты, 2-3 человека, посетят предприятия (Грузии), и мы откроем эти рынки. Учитывая политические отношения и отсутствие дипломатических отношений, я дважды обращался в наш МИД, чтобы нам дали разрешение посетить эти предприятия. Сейчас МИД пока не может дать гарантий", - сказал он на пресс-конференции в Москве.

При этом Онищенко отметил, что от грузинской стороны пока звучат нечленораздельные выкрики.

По мнению глава Роспотребнадзора, качество алкогольной продукции из Грузии и Молдавии повысилось.

"И на молдавском направлении, и на грузинском направлении мы видим серьезные подвижки в наведении порядка", - отметил он.

Весной 2006 года после обострения грузино-российских отношений, Роспотребнадзор запретил ввоз на российский рынок грузинских вин и минеральной воды "Боржоми", назвав официальной причиной запрета низкое качество продукции.

Роспотребнадзор с 2006 года ввел запрет на ввоз в Россию винодельческой продукции из Молдавии по соображениям безопасности и качества. Но с лета 2007 года продукция более 40 молдавских винодельческих предприятий заново прошла санитарно-эпидемиологическую экспертизу и поставки были возобновлены.

В свою очередь в апреле 2010 года Роспотребнадзор снова забраковал крупную партию вина объемом 47 тысяч литров из-за несоответствия продукции требованиям безопасности. Всего с января по август 2010 года Роспотребнадзор забраковал более 1,2 миллиона литров вина, коньяка и виноматериалов из Молдавии. В конце августа глава Роспотребнадзора заявил, что ситуация с качеством поставляемой продукции изменилась и после предоставления всех документов и проведения исследований было принято решение увеличить число поставщиков молдавского вина до 53.

ОНИЩЕНКО ГОТОВ ОТКРЫТЬ РОССИЙСКИЙ РЫНОК ДЛЯ ГРУЗИНСКИХ ВИН

Ему нужны гарантии, что Роспотребнадзор сможет отправить в Грузию специалистов

Роспотребнадзор готов открыть российский рынок для грузинских вин, если сможет отправить специалистов для проверки винодельческих предприятий Грузии, сообщил глава ведомства Геннадий Онищенко, передает ПРАЙМ. "Получим хотя бы гарантии, что наши специалисты, два-три человека, посетят предприятия, и мы откроем эти рынки", - сказал главный государственный санитарный врач РФ на пресс-конференции.

Он сказал, что уже дважды обращался в МИД РФ, чтобы получить разрешение посетить эти предприятия, но пока внешнеполитическое ведомство не может позволить этого, так как от грузинской стороны, по его словам, звучат "нечленораздельные выкрики".

Роспотребнадзор запретил ввоз на российский рынок грузинских вин и минеральной воды "Боржоми" весной 2006 года. Официальной причиной запрета было названо низкое качество продукции.

Региональные железные дороги с 31 августа по 5 сентября заключили соглашения на открытие кредитов на 160 млн гривен.

Об этом сообщают "Наші гроші" со ссылкой на "Вестник государственных закупок".

ГТОО "Львовская железная дорога" заняло 10 млн гривен под 18% годовых на один год в ПАО "Банк Первый", который принадлежит грузинскому банка JSC "Bank of Georgia".

Единственным конкурентом было ПАО "Акционерный банк" Экспресс-Банк ".

ГТОО "Юго-Западная железная дорога" заняло 150 млн гривен под 19% годовых в ПАО "Укргазбанк" на три года.

Стоимость обслуживания кредитов за это время составит 85,5 млн гривен.

Единственным конкурентом было ПАО "Альфа-Банк".

Напомним, недавно "Южная железная дорога" заняла у "Сбербанка России" 40 миллионов долларов.

Вопросов с качеством молдавского вина, поставляемого на российский рынок, практически не осталось, на прошедших переговорах обсуждался вопрос улучшения логистики поставок, заявил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев.

"В настоящий момент практически не осталось проблем с качеством. Сегодня мы с моим коллегой обсуждали вопрос улучшения логистики поставок соответствующей продукции", - сказал Медведев на пресс-конференции по итогам переговоров с молдавским премьером, отвечая на вопрос, как решается проблема поставок молдавского вина на российский рынок.

Российский премьер напомнил, что тема поставок молдавской винодельческой продукции в Россию традиционно обсуждается на российско-молдавских переговорах.

"У нас были разные времена, но в настоящее время сотрудничество в этой области носит устойчивый характер", - сказал Медведев.

По его словам, 38% винодельческой продукции Молдовы поставляется в Россию.

В марте 2006 года Роспотребнадзор запретил ввоз в Россию молдавских и грузинских вин, был наложен запрет и на абхазские вина. Причиной эмбарго было названо низкое качество продукции. Летом 2007 года продукция более 40 молдавских винодельческих предприятий вновь прошла санитарно-эпидемиологическую экспертизу и поставки были возобновлены. Позднее ввоз продукции был разрешен еще ряду производителей.

По данным Роспотребнадзора, всего за 2012 год произведена таможенная очистка алкогольной продукции из Молдавии в количестве 3,4 тысячи партий алкогольной продукции и виноматериалов общим объемом более 23 миллионов литров, при этом качество поставляемой продукции остается стабильным.

Армения дала старт реализации программы модернизации трех КПП на армяно-грузинской границе.

Ряд соглашений, ознаменовавших старт программы по модернизации трех пограничных пунктов (Баграташен, Бавра, Гогаван) на армяно-грузинской границе, подписан в конце августа в Ереване.

В частности, министр финансов Ваче Габриелян, председатель Комитета по государственным доходам (КГД) Гагик Хачатрян, а также временный исполняющий обязанности постоянного представителя ПРООН в Армении подписали программный документ, соглашение о финансировании и письмо-соглашение.

Программа реализуется в рамках утвержденной президентом стратегии "Обеспечения пограничной безопасности и комплексного управления государственной границей Армении" и принятой правительством программы мероприятий на 2011-2015 годы.

Цель программы - модернизация пограничных пунктов Баграташен, Бавра, Гогаван, приведение их в соответствие с международными стандартами комплексного управления границами.

Программа предусматривает ремонтные работы и техническое переоснащение пограничных КПП в соответствии со стандартами ВТО с целью повышения пограничной безопасности, упрощения перемещения людей, товаров и транспортных средств через армяно-грузинскую границу Строительные работы по модернизации трех пограничных пунктов (Баграташен, Бавра, Гогаван) в Армении начались еще осенью 2011 года.

После модернизации существенно будут упрощены процедуры по пресечению границы, будет внедрена система "одной остановки".

В то же время предполагается расширить межведомственное сотрудничество, возможности соответствующих госструктур в области комплексного управления границей, наладить оперативный обмен информацией, что позволит локализовать лучший опыт ЕС в области комплексного управления границами.

С целью реализации программы 7 августа 2012 года Европейский инвестиционный банк (European Investment Bank - EIB) и Министерство финансов Армении подписали соглашение о предоставлении Банком кредитных средств в размере 30,316 млн. евро.

На реализацию программы, помимо EIB, средства выделят также Европейский Банк Реконструкции и Развития - 10, 294 млн. евро, Инвестиционный фонд соседства ЕС (NIF) -грант в12 млн. евро, а европейские структуры и ПРООН (UNDP) предоставят грант свыше 4 млн.евро.

Срок погашения кредита составляет от 4 до 25 лет со льготным периодом от двух месяцев до 7 лет, а плавающая ставка будет равна EUROLIBOR +фиксированная маржа.

Реализация существенной части программы будет возложена на UNDP. Главным бенефициарием является Комитет по госдоходам.

Пункт про­пус­ка "Верх­ний Ларс" бу­дет пе­реве­ден на круг­ло­суточ­ный ре­жим ра­боты. Это cу­щест­вен­но из­ме­нит си­ту­ацию с ав­то­мобиль­ны­ми оче­редя­ми. В мар­те это­го го­да Гру­зия в од­носто­рон­нем по­ряд­ке вве­ла без­ви­зовый ре­жим пе­ресе­чения гра­ницы для граж­дан Рос­сии. Это при­вело к то­му, что на пунк­те про­пус­ка "Верх­ний Ларс" не уда­лось из­бе­жать скоп­ле­ния ав­тотранс­пор­та. На гра­нице об­ра­зова­лись оче­реди. Пик при­шёл­ся на се­зон от­пусков. За пос­ледние во­семь ме­сяцев рос­сий­ско-гру­зинс­кую гра­ницу пе­ресек­ло боль­ше граж­дан и ав­то­моби­лей, чем за пре­дыду­щие два го­да ра­боты КПП. На се­год­няшний день по­ток ав­тотранс­пор­та умень­шил­ся, но пункт про­пус­ка ра­бо­та­ет в уси­лен­ном ре­жи­ме. За­дей­ство­ва­ны все по­ло­сы дви­же­ния.Анд­рей Аж­ги­бисов, за­мес­ти­тель на­чаль­ни­ка КПП Верх­ний Ларс: "Со сто­роны ру­ководс­тва пог­ра­нич­но­го уп­равле­ния и ру­ководс­тва КПП все не­об­хо­димые ме­ры при­нима­ют­ся для то­го, что­бы ус­ко­рить про­цесс про­пус­ка. Та­можен­ная служ­ба так­же ока­зыва­ет со­дей­ствие в этом воп­ро­се. Ра­бота­ем над эти­ми проб­лемны­ми воп­ро­сами. Отк­ры­ва­ем до­пол­ни­тель­ные ли­нии, вы­зыва­ем до­пол­ни­тель­ное ко­личест­во на­рядов, для то­го что­бы осу­щест­влять про­пуск и лиц, и транс­пор­тных средств в крат­чай­шие сро­ки. Пункт про­пус­ка был пост­ро­ен со­вер­шенно не­дав­но, в 2010 го­ду был отк­рыт пос­ле ка­питаль­ной ре­конс­трук­ции и обуст­ро­ен са­мыми пос­ледни­ми тех­ни­чес­ки­ми средс­тва­ми. Он поз­во­ля­ет осу­щест­влять всё, что нам не­об­хо­ди­мо для про­пус­ка граж­дан и транс­пор­тных средств". Грузия. Россия > Таможня > trans-port.com.ua, 11 сентября 2012 > № 640831

«Мы думали, что мы народы-братья, но нас неправильно поняли»

Как поссорились Рамзан Ахматович с Юнус-Беком Баматгиреевичем

Заочный спор руководителей республик, начавшийся 1 августа с темы методов борьбы с террористами к сентябрю зашел слишком далеко: Кадыров ясно дал понять, что Чечня претендует на Сунженский и Малгобекский (частично) районы Ингушетии. Евкуров же предупредил, что любые попытки пересмотреть границу чреваты конфликтом.

Ситуация осложняется тем, что с 1992 года, когда Чечено-Ингушскую АССР разделили, между двумя республиками не существует административной черты.

Рамзан Кадыров (1 августа 2012 года, пресс-релиз на сайте главы Чечни):

«Уничтожены боевики, причастные к целой серии тяжких и особо тяжких преступлений (президент Чечни сообщает о ликвидации трех террористов в ингушском селе Галашки. – «МН»). Операция готовилась очень тщательно и в условиях особой секретности. В ней принимали участие сотрудники Гудермесского РОВД и УФСБ РФ по ЧР. Результат исключительно хороший. Бандиты ликвидированы. Жертв и пострадавших среди участников операции нет».

Юнус-Бек Евкуров (2 августа 2012 года, по телефону агентству «Интерфакс»):

«Никакой спецоперации силовики Чеченской республики на территории Ингушетии не проводили. К нам поступала оперативная информация, что в села Ингушетии, находящиеся вблизи административной границы с Чечней, постоянно заходят бандиты с сопредельной территории. Мы знали, что они планируют провести ряд громких террористических актов. По нашей информации, произошел самоподрыв, в результате которого двое из них умерли и один ранен. Если под спецоперацией подразумевается то, что сотрудники правоохранительных органов Чечни приехали и забрали два трупа и одного раненого, то это мы подтверждаем, это соответствует действительности».

Рамзан Кадыров (4 августа 2012 года, заявление на сайте главы Чечни):

«Мы не позволим бандитам безнаказанно отдыхать на приграничной территории, совершать вылазки в Чечню, в результате которых гибнут люди, и опять отлеживаться в Ингушетии. Если Евкуров там не наводит порядок, мы его наведем, тем более, особая его заинтересованность в таком порядке и не чувствуется. Руководство страны еще в 1999 году объявило войну терроризму, а Евкуров до сих пор считает, что те, кто убивает людей, совершает теракты, просто заблудшие молодые люди. Евкуров должным образом не поддерживает и духовенство, открыто выступающее против ваххабитов».

Юнус-Бек Евкуров (4 августа 2012 года, в эфире радиостанции «Эхо Москвы»):

«С боевиками необходимо беспощадно бороться, поэтому у Рамзана Кадырова свои методы, а у меня свои методы. Мы главы субъектов, и должны воздерживаться от таких обвинений в адрес друг друга. Надеюсь, что Рамзан Ахматович найдет возможность позвонить по этому поводу мне и объяснить хотя бы, что он имел в виду». При этом глава Ингушетии согласился с главой Чечни по поводу необходимости официального размежевания: «Граница между Ингушетией и Чечней выгодна обеим республикам».

Юнус-Бек Евкуров (5 августа 2012 года, пресс-релиз на официальном сайте республики Ингушетия):

«Сейчас Священный месяц Рамадан, Всевышний велит нам прощать друг друга. Поэтому, я не стану комментировать резкие высказывания Кадырова» (Евкуров дал понять, что простил Кадырова. – «МН»).

Рамзан Кадыров (7 августа 2012 года, сообщение на сайте главы Чечни):

«Я удивлен словами о прощении в связи с месяцем Рамадан. Что он собирается простить? То, что я террористов называю террористами и бандитов бандитами, или то, что я не совсем понимаю, когда их именуют иначе? Если Евкуров нуждается в разъяснениях по операции, то их ему может сделать один из оперативников, которые готовили и осуществили данную акцию».

Рамзан Кадыров (26 августа 2012 года, на совещании в Грозном):

«Аппетит растет и идет процесс захвата новых и новых территорий Чечни (со стороны Ингушетии. – «МН»). Если кто-то не понимает человеческого языка, мы шутить не позволим. Мы думали, что мы народы-братья, что ингушский народ пережил определенную трагедию. Замалчивали острые проблемы, исходили из того, что граница нас не должна разъединять. Но нас неправильно поняли. Пусть теперь директора как суслики не высовываются из своих нор. Вопрос установления административной границы между республиками я подниму на федеральном уровне».

Юнус-Бек Евкуров (26 августа 2012 года, комментарий агентству «Интерфакс»):

«Административную границу между Ингушетией и Чеченской республикой надо было сделать давно. На сегодняшний день у нас существуют границы между муниципальными образованиями обеих республик, в рамках которых мы живем. Но наличие административной границы между двумя субъектами, убежден, еще больше скрепит наши отношения и исключит третью силу, которая в той или иной степени пытается поссорить наших людей».

Юнус-Бек Евкуров (28 августа, запись в его блоге в «Живом журнале»):

«Граница между Ингушетией и Чечней – она устоявшаяся. Границы устоялись не только между республиками, но и между унитарными предприятиями, министерствами и т.д. Этим административным отношениям – не один десяток лет. Попытка любой стороны пересмотреть их приведет к конфликту».

Рамзан Кадыров (28 августа, на встрече с председателем парламента Чечни):

«Кто-то ведет провокационные разговоры о возможном конфликте между двумя народами. Не будет абсолютно никакого конфликта! И говорят об этом только те, кто не хочет спокойного разрешения этого вопроса. Я лично не вижу никаких причин для обострения ситуации. Если есть два субъекта, то между ними должна быть граница. Это закон. Из всех субъектов РФ только между Чеченской Республикой и Республикой Ингушетия нет границы. Чужого нам не надо, но на своей земле мы хотим быть хозяевами. Сегодня жители Ингушетии строятся на наших территориях, называя их своими, завтра другие соседи объявят своими какие-то площади. Если каждый желающий будет отхватывать пять или 50 тысяч га территории, то мы скоро останемся ни с чем. Я считаю, что необходимо четко, раз и навсегда определиться с границами».

Юнус-Бек Евкуров (30 августа, на пресс-конференции в Магасе):

«Заявление такого плана как, все знают о том, что Сунженский район и часть Малгобекского района это чеченские земли, – это не более чем неуважение к нашему народу. Убедительно прошу как руководителя субъекта, воздержаться от таких заявлений. Пусть это заявит кто угодно, но только не глава республики. Это ошибка, чисто политическая ошибка. Если я считаю дружбу народов не в кавычках, а реальной, я никогда не буду претендовать на сантиметр земли сегодняшней Чеченской республики. Если вы так считаете, будьте добры, относитесь так же к Ингушетии. Для меня очевидно, что единственный путь бесконфликтного решения вопроса территориальных границ между субъектами – это сохранение их в устоявшихся пределах».

Рамзан Кадыров (4 сентября, на заседании правительства Чечни):

«Мы располагаем архивными документами, подтверждающими, что эти районы (Сунженский и часть Малгобекского района Ингушетии. – «МН») являются частью республики (Чечни. – «МН»). У Ингушетии таких документов нет, никогда не было и быть не может. Ингушскую область к нам присоединили только в 1934 году. Сегодня Евкуров делает странные заявления. Он говорит, что «Рамзан Кадыров унижает ингушский народ». Я не только сам никогда не унижу ингушский народ, но и не позволю делать это никому! Я считаю, что именно такие люди, как Евкуров, пытаются внести раскол между двумя братскими народами. Такие, как Евкуров, никогда не смогут дать оценку Рамзану Кадырову. За человека говорят его дела».

Юнус-Бек Евкуров (5 сентября, комментарий радиостанции «Эхо Москвы»):

«Мы живем на своей земле. У нас ни к кому никаких претензий нет».

Чеченская республика

Численность населения – 1 млн 267 тыс. человек. По данным Всероссийской переписи населения, в Чечне проживают представители около 96 национальностей. Абсолютное большинство составляют чеченцы (95,5 %), проживают также русские, кумыки, аварцы, ногайцы, ингуши. Столица – город Грозный. Основная религия – ислам. Официальных языков два – чеченский и русский. Основная религия – ислам суннитского толка. Граничит с Грузией, Дагестаном, Ингушетией и Ставропольским краем. Валовый региональный продукт в 2011 году составил 83,9 млрд. рублей (основная доля приходится на сельское хозяйство, добычу полезных ископаемых, торговлю). Бюджет республики на 2012 год – 64,7 млрд. рублей. Площадь республики - 15 тыс. кв. км.

Республика Ингушетия

Численность населения – 532,1 тыс. человек. Преобладающей этнической группой являются ингуши (их 436,2 тыс. человек), проживают также чеченцы и русские. В Ингушетии самая малая доля русского населения в России, составляющая всего 1,2 % от всего населения. Официальных языков два – ингушский и русский. Столица – город Магас. Основная религия – ислам суннитского толка. Граничит с Грузией, Чечней и Северной Осетией. Валовой региональный продукт в 2011 году составил 24,1 млрд. рублей. Бюджет республики на 2012 год – 16,7 млрд. рублей. Развито животноводство. Из всего объема промышленного производства 74,6% приходится на нефтедобывающий комплекс. Площадь республики – 3,6 тыс. кв. км (это самый малый по площади регион России).

Территориальный спор: история вопроса

Чечено-Ингушскую АССР разделили на Ингушетию и Чечню в декабре 1992 года, соответствующие поправки были внесены в Конституцию РСФСР. В марте 1993 года чеченская и ингушская стороны создали совместную комиссию по определению административных границ между двумя республиками, но вопрос до конца так и не был решен из-за начавшейся чеченской войны. Наиболее спорным считался Сунженский район, который обе республики называли своим. В марте 2003 года тогдашние руководители республик – Ахмат Кадыров и Мурат Зязиков – подписали протокол, в соответствии с которым два населенных пункта Сунженского района (станицы Серноводская и Ассиновская) находятся в составе Чечни, а остальная часть района – в составе Ингушетии. Вновь вопрос о размежевании обострился лишь сейчас, произошло это по инициативе Кадырова, который объявил о том, что Чечня претендует на Сунженский и часть Малгобекского района Ингушетии на том основании, что до 1934 года они были в составе Чечни. Евкуров со своей стороны дал понять, что Ингушетия свои земли отдавать не намерена, и что административную линию нужно проводить по устоявшимся границам. Сегодня в обеих республиках работают специальные комиссии, которые по итогам своей деятельности должны дать заключения об установлении административных границ. В Ингушетии комиссия была создана еще в 2009 году, однако активную работу начала только теперь. В Чечне комиссия по установлению границы с Ингушетией была создана в конце августа 2012 года.

Современная политика ЕС и США на Южном Кавказе и в Большом Причерноморье

Н.А. Гегелашвили

В последнее время на фоне вялотекущей политики США на Южном Кавказе и в Центральной Азии заметно активизировалась политика ЕС в Большом Черноморско-Каспийском регионе.

Отношение ЕС к двум ключевым составляющим региона — Южному Кавказу и Каспию — различно. Программа «Восточное партнерство», охватывающая шесть постсоветских стран (Грузию, Украину, Азербайджан, Молдову, Армению и Беларусь), с самого начала предполагала тесное сотрудничество Европейского Союза с этими странами на всех уровнях, с учетом их исторических и культурных особенностей, которые казались европейцам менее специфичными, а значит более близкими в сравнении с центральноазиатскими республиками.

В рамках двустороннего формата «Восточного партнерства» все три страны Южного Кавказа проводят активные переговоры с ЕС по заключению соглашений об ассоциации, которое должно прийти на смену подписанным еще в 1996 г. соглашениям о партнерстве и сотрудничестве. Эти соглашения охватывают более широкий спектр вопросов и призваны стать новой правовой основой во взаимоотношениях между странами Южного Кавказа и Брюсселем. Характерно, что уже в декабре 2011 г. Совет министров ЕС выдал мандат на начало переговоров с Азербайджаном и Арменией по вопросам визового режима. Что же касается Грузии, то она оказалась первой страной Южного Кавказа, в которой с 1 марта 2011 г. вступил в силу упрощенный визовый режим с ЕС.

Содействие ЕС развитию стран Центральной Азии основывается на двух главнейших документах: Стратегия ЕС по Центральной Азии на период 2007–2013 гг. и относящаяся к данной Стратегии долгосрочная Индикативная программа. Несмотря на официальные заявления, призывающие центрально-азиатские страны к разностороннему сотрудничеству с ЕС, оно в основном коснулось энергетической сферы и строилось исключительно исходя из европейских прагматических интересов.

События последних лет актуализировали вопрос о сокращении зависимости ЕС от арабской нефти, поэтому наиболее реальной перспективой для Европы в настоящее время являются энергоресурсы Каспия. Европейский Союз, заинтересованный в диверсификации источников энергоносителей и путей их транспортировки в Европу, выступает за строительство новых трубопроводов из бассейна Каспийского моря в обход России. К тому же после расширения в 2004 и 2007 годах ЕС географически стал ближе к Центральной Азии, что должно было, по мнению Брюсселя, способствовать укреплению отношений ЕС со странами Центральной Азии. Это и явилось началом качественно новых взаимоотношений ЕС с данным регионом: теперь политика Брюсселя содержала, помимо энергетической, также и политическую составляющую. Однако последняя задача — не из легких, и, понимая это, Брюссель продолжает делать ставку на энергетику, оставляя политическую составляющую далеко позади, фактически на уровне деклараций.

Все страны как Южного Кавказа, так и Центральной Азии подписали с ЕС меморандум о взаимопонимании в области энергетики, призванный сократить зависимость ЕС от российских ресурсов за счет поставок с месторождений в Каспийском море.

За последние несколько лет расширилось сотрудничество между прикаспийскими странами и ЕС, которое было отмечено рядом энергично осуществляемых и поддерживаемых ЕС инициатив по транспортировке каспийской нефти и газа по трубопроводам в западном направлении в обход России.

7 мая 2009 года в Праге — столице председательствовавшей в Евросоюзе на тот момент Чехии — завершился учредительный саммит Евросоюза: «Восточное партнерство», на котором обсуждались вопросы, связанные как с энергетической безопасностью, так и со строительством газопровода Nabucco и его ключевого сегмента — Прикаспийского трубопровода.

А буквально на следующий день, 8 мая 2009 г., в той же Праге был проведен очередной энергетический саммит «Южный коридор — новый Шелковый путь», итогом которого должно было стать принятие совместной декларациио реализации проекта ЕС «Южный коридор»[1]. Данная декларация предусматривала разработку единой стратегии, включавшей в себя обязательства каждой из стран-участниц, а также четкий временной график. Первый этап предусматривал строительство газопровода Nabucco, который, согласно прогнозам, должен поставлять до 31 миллиарда кубометров каспийского газа в год, а также завершение строительства газопровода ITGI, проектная мощность которого должна составить 11 миллиардов кубометров в год.

Реализация этого проекта призвана обеспечить страны Каспийского региона возможностью транспортировать и продавать свои энергоносители напрямую в ЕС в обход России. Таким образом, главной задачей саммита стало четко озвученное намерение его участников установить прямое сообщение между двумя берегами Каспийского моря путем создания стратегических инфраструктурных проектов. Несмотря на то что Казахстан и Туркменистан не подписали итоговую декларацию, а также в связи с отсутствием окончательного соглашения по условиям транзита газа с Турцией[2], данный саммит явился еще одним шагом на пути продвижения проекта Nabucco, хотя бы потому, что подписантами этой декларации стали главы стран, по которым должен пройти закавказский участок трубы — Азербайджан и Грузия. Ждать окончательного результата оказалось недолго. Застопорившееся соглашение с Турцией о транзите газа было достигнуто 13 июля 2009 года в Анкаре, где прошла торжественная церемония подписания межправительственного соглашения по проекту Nabucco между Турцией и четырьмя странами — членами ЕС: Болгарией, Румынией, Венгрией и Австрией. Это явилось серьезным прорывом в области реализации все еще зыбкого проекта Nabucco.

Однако если Турция является ключевым игроком проекта «Южный газовый коридор», куда поступают энергоресурсы ключевых прикаспийских стран для выхода на европейские рынки, то Азербайджан является основным «собирателем» каспийского нефтяного золота. Таким образом, в настоящее время как у Анкары, так и у Баку имеются реальные шансы на роль ключевых игроков. Это в полной мере осознают и страны ЕС, и Россия, и США.

В контексте реализуемых ЕС энергетических проектов важным фактором становится установления более тесного сотрудничества стран, участвующих в том или ином проекте. В настоящее время как Баку, так и Стамбул, признавая свои ключевые позиции в регионе, активно осуществляют двустороннее сотрудничество, таким образом как бы подготавливая готовую площадку для запуска европейских проектов.

25 октября 2011 г. президентом Азербайджана И. Aлиeвым и премьер-министром Турции Эрдоганом в турецком городе Измире было подписано межправительственное соглашение по транзиту азербайджанского газа по территории Турции, а также соглашение по продаже газа Турции со второй стадии разработки месторождения «Шахдениз», к реализации которого планируется приступить в 2016 году. Согласно заявлению, сделанному официальным представителем BP-Azerbaijan, «успешное подписание газовых соглашений окажет поддержку продвижению проекта «Шахдениз-2» и обеспечит реализацию Южного газового коридора, что будет способствовать превращению Турции в энергетический узел для снабжения Европы[3]».

Таким образом, после длительных переговоров между обеими странами Анкара подписала долгосрочное соглашение с Баку о поставках природного газа, закрепив все достигнутые договоренности на юго-западе Каспийского моря. Это соглашение открывают путь для реализации проекта «Южный коридор», и в первую очередь Транскаспийского газопровода, являющегося одним из ключевых сегментов Nabucco.

Все это позволит Азербайджану играть ведущую роль в реализации проекта «Южный коридор» и максимально способствовать превращению Баку наряду со Стамбулом в энергетический узловой центр. Ясно одно: с учетом усиления роли южнокавказской транспортной артерии, которую она играет в реализации европейских энергетических проектов, Азербайджан, и в еще большей степени Турция неизбежно будут выдвигать свои условия и требования, которые ЕС игнорировать не сможет. Бесспорно, это скажется на усилении позиций обеих стран и сможет привести к серьезным сдвигам в мировой геополитике.

Таким образом, в настоящее время Азербайджан совместно со Стамбулом подготовили правовую и практическую основу для осуществления плана действий, разработанного ЕС — главного проводника и основного архитектора «дорожной карты», согласно которой действуют те страны, которые выразили желание примкнуть к созданию общей инфраструктуры для транспортировки своих ресурсов в западном направлении в обход России.

Со своей стороны ЕС, осознав значение прикаспийских стран как на энергетическом рынке, так и в области реализации своих энергетических проектов, начал предоставлять им бóльшую самостоятельность при решении вопросов, без которых реализация европейских энергетических проектов была бы невозможна. Это может быть обусловлено тем, что ЕС, осознавая в полной мере растущие требования этих стран при реализации европейских проектов, пытается «упредить» удар, предоставляя им умеренное поле для маневрирования.

По итогам визита в Бакупредседателя Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу, состоявшегося 13 января 2011 г., в рамках программы ЕС «Восточное партнерство» была подписана совместная декларация по газопроводу «Южный коридор», обеспечивающего диверсификацию поставок энергоресурсов в Европу. Это стало первым конкретным обязательством Азербайджана поставлять газ в Европу. Декларация призвана обеспечить прямой доступ Европы к газу из Каспийского бассейна и усилить энергетическую безопасность европейских потребителей и бизнеса. Также был подписан и ряд других документов. Среди них: «Меморандум о взаимопонимании между Азербайджанской Республикой и Еврокомиссией о Национальной индикативной программе на 2011–2013 годы» и «Меморандум о взаимопонимании между Азербайджанской Республикой и Еврокомиссией по рамочному документу всесторонней институциональной созидательной программы»[4].

Следующий визит главы Еврокомиссии и еврокомиссара Оттингера в Баку, а заодно и в Ашхабад, с учетом того значения, которое может иметь Туркмения для заполнения газом европейских газопроводов, состоялся спустя несколько месяцев после визита председателя Еврокомиссии - 12 сентября 2011 года. Его итогом стало утверждение Евросоюзом мандата Еврокомиссии на ведение переговоров с Азербайджаном и Туркменией об определении правовой базы Транскаспийского газопровода, который должен стать частью проекта Nabucco и соединить Туркмению и Азербайджан по дну Каспия в рамках Южного энергетического коридора. Таким образом, по маршруту Тенгиз (Казахстан) — Тукрменбаши (Туркмения) — Баку (Азербайджан) — Тбилиси (Грузия) — Эрзерум (Турция) планируется ежегодно транспортировать 20–30 млрд куб. м газа. Стоимость проекта оценивается в 7,9 млрд евро. Соглашение между Европейским Союзом, Азербайджаном и Туркменистаном относительно проекта Транскаспийского газопровода закладывает основу для строительства инфраструктуры, способной обеспечить транспортировку природного газа из Туркмении через Каспийское море. Показательно, что это стало первым оперативным решением в рамках единой внешней энергетической стратегии ЕС относительно создания инфраструктурного проекта в третьих государствах, которое будут вырабатывать не отдельные страны сообщества, а Еврокомиссия — от имени всех 27 стран — членов ЕС.

Последовательность действий такова, что на начальном этапе ЕС, с учетом геополитических, энергетических и культурных характеристик той или иной страны (региона), определяет регион, подходящий для реализации энергетических проектов, затем подводит законодательную базу, призванную стать политической составляющей, и уже на последнем этапе начинает реализацию своих проектов. При этом ЕС обходит стороной такую взрывоопасную проблему, как урегулирование конфликтов, осознавая тот факт, что военные механизмы по решению последней имеются у НАТО, а не у ЕС.

В последние годы Европейский Союз активизировал свое присутствие на Черном море. Черное море, как и регион в целом, рассматривается ЕС как «мост» между Европой и Каспийским регионом, богатым углеводородами. Важен Черноморский регион и в связи с контролем над ключевыми транспортными путями, трубопроводами, что напрямую связано с энергетической безопасностью.

Последний прорыв ЕС на этом направлении — принятие резолюции Европарламента от 20 января 2011 года «О стратегии ЕС по Черному морю», которая призывает ЕС разработать комплексную и всеобъемлющую стратегию для Черноморского региона с целью разрешения существующих проблем и обеспечения стабильности, безопасности, демократии и процветания в регионе. Особо следует выделить положение о том, что «Черноморский регион имеет стратегическое значение для ЕС,.и в связи с тем, что Черное море частично является внутренним морем для ЕС, а с географической точки зрения и европейским морем, у ЕС и стран региона имеется ряд общих задач, требующих совместного решения»[5]. Показательно, что эту инициативу поддержала Турция, все три страны Южного Кавказа, а также Украина и Молдова.

На фоне резкой активизации политики ЕС в Большом Черноморско-Каспийском регионе политика США по отношению к Южному Кавказу и странам Центральной Азии за последние два года характеризуется некоторым ослаблением: Вашингтон как бы отошел в сторону, предоставив ЕС карт-бланш.

Эта позиция объясняется рядом факторов, и в первую очередь стремлением США придерживаться более умеренного подхода в результате острейшего финансового кризиса, последствия которого все еще продолжаются. Во-вторых, Вашингтон осознал тот факт, что главными потребителями энергоресурсов этого региона являются Китай, Индия, Европа, а вовсе не США. В-третьих, с учетом крайне неэффективной «перезагрузки» российско-американских отношений Вашингтону рано или поздно придется выбирать между Россией и Грузией, исходя из чисто прагматических соображений, хотя однозначного выбора в этой ситуации быть не может. Конечно, Вашингтону льстит тот факт, что Грузия за относительно короткий промежуток времени сумела превратиться в «оплот демократии», а ее молодое поколение — в истинных Yappi. Однако в условиях тотального финансового дефицита на первый план выступают соображения прагматического характера. И главное из них — то, что интересы Вашингтона на Южном Кавказе стали приобретать более размытые очертания; продолжать же игнорировать Россию просто не представляется возможным. К тому же активно осуществляемое двустороннее сотрудничество между Турцией и Азербайджаном, с учетом их роли в регионе, может способствовать их большей самостоятельности при выборе того или иного проекта. В этой ситуации представляется, что в настоящее время главный интерес Вашингтона в этом регионе сводится к поиску плацдарма для своего военного присутствия на Южном Кавказе — в случае нанесения ударов по Ирану. Обеспечение безопасности — первостепенная задача для США, а в нынешней ситуации она считается самой

актуальной. Этим в какой-то степени объясняется растущая поддержка со стороны некоторых правящих кругов США и сенаторов-республиканцев в обновленном Конгрессе — Джона Маккейна, Джо Либермана, Ричарда Лугара,Джона Кила — направленная на восстановление военно-технического сотрудничества с Грузией, которое практически не развивалось после грузино-российского конфликта 2008 года. В своем февральском послании 2011 г. к министру обороны США Роберту Гейтсу, все четверо вышеназванных сенатора призвали администрацию Обамы разместить радиолокационную станцию системы противоракетной обороны TPY-2 на территории Грузии, однако это американским президентом было проигнорировано. В целом же Южный Кавказ становится стратегически важным для США регионом — и прежде всего в связи с развитиями событий на Ближнем Востоке (в частности, в Иране), а также своей коммуникационной составляющей, ведущей в Афганистан и Азию.

К тому же сегодня предельно ясно и то, что в декларации, принятой на Лиссабонском саммите НАТО, подход к Грузии остается всего лишь на уровне обещаний — практические же результаты будут зависеть от позиции России. Уступки со стороны Москвы будут определяться целым рядом факторов: отношениями между НАТО и Россией, внутренней российской политикой, а также тем курсом, который изберет Тбилиси в отношении Москвы. Таким образом, похоже, что процесс расширения НАТО на Восток временно подвешен: и объясняется это тем, что главный интерес НАТО направлен на урегулирование ситуации в Ливии, Сирии и в Иране, а проблема, связанная с решением внутренних конфликтов на Южном Кавказе, отошла на задний план.

Это перекликается с выводами, сделанными авторами рабочего доклада «В поисках ответа на дефицит безопасности на Южном Кавказе», подготовленного для европейского исследовательского центра FRIDE в Мадриде

о том, что «в США видят острую необходимость в пересмотре политики в отношении Южного Кавказа. Это объясняется изменением политического расклада в Вашингтоне после промежуточных выборов в Конгресс США и сомнениями в способности политики «перезагрузки» обеспечить безопасность в Евразии. Однако, по их мнению, политика США при президенте Обаме кажется более разборчивой, чем при его предшественнике Джордже Буше, который придавал слишком большое значение Грузии как «светочу демократии», поэтому Америка, оставаясь ключевым игроком в регионе, не желает заполнять вакуум в безопасности, вызванный ослаблением позиций ОБСЕ и НАТО в регионе»[6].

Похоже, что в настоящее время США стоят перед необходимостью пересмотра своих подходов к постсоветскому пространству и, судя по всему, не хотят создавать дополнительное напряжение в отношениях между Москвой и Вашингтоном. Похоже, они пытаются найти баланс между продвижением демократии, что традиционно является частью внешней политики США, и теми реалиями, которые диктуются нынешним временем. Насколько это удастся Вашингтону, не в последнюю очередь будет зависеть и от России, от ее взвешенной и прагматичной позиции по отношению к США

Исходя из вышеизложенного, представляется, что заметная активизация Европейского Союза в Большом Черноморско-Каспийском регионе на фоне ослабления американских позиций, в первую очередь, связана с более конкретными целями ЕС в регионе, главным образом энергетического характера. Что же касается США, то они слегка отошли в сторону под грузом собственных накопившихся проблем долгосрочного характера. С учетом этого цели и задачи Вашингтона в регионе стали менее выпуклыми. Похоже, у американской администрации нет четких представлений о том, чтó является главным, а чтó — второстепенным в Большом Черноморско-Кавказском регионе.

[1] Южный газовый коридор включает в себя проекты газопроводов Nabucco (Азербайджан-Турция-Австрия), ITGI (Турция - Греция - Италия), «White Stream» (по дну Чёрного моря из Батуми на Украину) и TAP (Трансадриатический газопровод). Этот проект назван в числе приоритетных в Европейском плане действий по энергетической безопасности, обнародованном Еврокомиссией в 2008 году. Кандидатами на участие в этом проекте названы такие страны, как Азербайджан, Туркмения, Казахстан, Грузия, Турция, Египет, Ирак. Кроме того, Еврокомиссия в качестве потенциальных участников проекта рассматривает Иран и Узбекистан, однако считает, что для этого в обеих странах должны «сложиться соответствующие политические реалии».

[2] За участие в данном проекте Турция потребовала продавать ей 15% всего газа, предназначенного для Nabucco, по заниженным ценам для внутреннего потребления, что в целом делало данный проект бессмысленным.

[3] www.azebaijan.gov

[4] Ibid

[5] http://www.blackseanews.net/read/9668

[6] Jos Boonstra and Neil Melvin. Changing the South Caucasus Security Deficit. Fride. A European Think Tank for Global Action Working Paper, February 2011 .

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

У ЧЕРНОГО МОРЯ о геополитике и геоэкономике большого Причерноморья

Алла Язькова

Бурные события последних двух десятилетий привели к смещению многих мировых геополитических реалий. Тогда же на политической карте Европы вырисовался и регион Большого Причерноморья, ставший одним из проблемных центров европейской и мировой политики. До этого относительно спокойный и, в известной мере, периферийный, Черноморский регион сегодня стал перекрестком геополитического соперничества мировых держав, а число объединенных его рамками стран существенно возросло.

Достаточно упомянуть, что когда в 1990 г. тогдашний президент Турции Тургут Озал предложил программу взаимодействия и сотрудничества черноморских государств, их насчитывалось всего четыре — СССР, Турция, Румыния и Болгария. В 1992 году Договор о Черноморском экономическом сотрудничестве подписали уже 11 стран, а сегодня Организация Черноморского экономического сотрудничества насчитывает двенадцать членов и столько же стран-наблюдателей, в числе которых — Германия, Франция, США и ряд других государств.

Для Черноморского региона — в его широком понимании — издавна было характерно разнообразие цивилизаций, культур и религий. Всю долгую историю региона, его благосостояние, процветание или упадок определяли взаимоотношения между севером и югом, западом и востоком. Империи и цивилизации — Римская и Византийская, Российская и Османская — оставили свой неисчезающий след на берегах Черного моря. По Северному Причерноморью в древности был проложен Великий Шелковый путь из Китая на Кавказ и в Юго-Восточную Европу, по которому шла активная торговля между Востоком и Западом.

Персидский залив и Ближний Восток сегодня находятся в эпицентре существующих или потенциальных вооруженных конфликтов. В отличие от них, расположенный между большим Ближним Востоком и Объединенной Европой, регион Большого Причерноморья, хотя и остается относительно стабильным, но уже испытывает на себе давление множественных внутренних и внешних угроз. Находясь на перекрестке между исламским миром, Россией и Европой, большинство стран Причерноморья выбирают европейский вектор внешней политики, но не могут до конца избавиться и от своей традиционной “евразийской” сущности.

Политическое противостояние в регионе существенно осложнилось после вторжения в черноморское геополитическое пространство крупных внешних игроков — прежде всего Соединенных Штатов и Евросоюза.

Согласно материалам проведенных в начале 2000-х годов слушаний в Конгрессе США, американским стратегическим интересам в странах Черноморско-Каспийского региона соответствуют: возможность доступа к альтернативным Персидскому заливу энергопоставкам из стран, не являющихся членами ОПЕК; установление связей со странами с преимущественно мусульманским населением в противовес радикальному исламизму; поддержка независимости государств Южного Кавказа (и Причерноморья) и их продвижения по пути демократии. В принятых тогда же рекомендациях подчеркивалась необходимость наращивать дипломатические усилия и поощрять инвестиции, с тем чтобы направить потоки каспийских энергоресурсов по но-вому стратегическому магистральному трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан, тем самым ограничив транзит нефти через территории стран-конкурентов (России и Ирана).

Параллельно с этим формируется и стратегия постепенного внедрения в страны Причерноморья НАТО, непосредственно связанная с целями поддержания стабильности на трассе нефте- и газопроводов. В рамках недавно одобренной “Концепции стратегической безопасности” на Черное море предполагается распространить антитеррористическую программу “Активные усилия” с опорой на Турцию, Румынию и Болгарию — членов Альянса, а также Грузию и Украину.

Ещё в конце 2005 года были подписаны соглашения с Румынией и Болгарией о создании на их Черноморском побережье американских военно-морских баз, как было заявлено, “в целях поддержания коммуникаций с воинскими группировками в Ираке”. На одной из них — в районе аэродрома близ Констанцы — размещена штаб-квартира Восточноевропейской оперативной группы Пентагона.

На этом пути Соединенные Штаты встречают противодействие не только России и Турции, использовавшей во время августовского конфликта 2008 г. свои права хранителя конвенции в Монтрё и не пропустившей в акваторию Черного моря крупнотоннажные американские крейсеры, но и еще одной региональной державы — Ирана. Сегодня Иран серьезно рассматривает возможности масштабных инвестиций (по одному миллиарду долларов) в экономики Грузии и Армении. В этом случае он может получить рычаги не только экономического, но и политического влияния в регионе, что уже сейчас стало предметом достаточно явно выраженной озабоченности американской стороны.

Европейский Союз долго не проявлял интереса к Черноморскому региону; только в ноябре 1997 г. появился первый документ — “Заявление Еврокомиссии по региональному сотрудничеству в районе Черного моря”. Далее были подписаны двусторонние соглашения о сотрудничестве ЕС с рядом причерноморских стран, и эти страны были включены в Европейскую политику соседства (ЕПС). А после вступления Румынии и Болгарии в ЕС (2007 г.) интерес Евросоюза к региону существенно повысился, были разработаны специальные проекты сотрудничества — “Черноморская Синергия” и “Восточное партнерство”.

Упомянутые проекты не могли не привлечь внимания Организации Черноморского экономического сотрудничества, предложившей Евросоюзу сотрудничество в рамках совместных действий, преимущественно в экономической сфере, но только в том случае, если бы ей была предложена роль равноправного партнера, а не объекта региональной политики ЕС. Впоследствии — не без труда — был достигнут компромисс: взаимное одобрение конкретных проектов, преимущественно в экономической сфере. Однако принятие программы “Восточное партнерство” вновь притормозило развитие сотрудничества, исключив Россию из сферы регионального взаимодействия.

Поддержанное Экономической Комиссией ООН для Европы и другими международными организациями, сотрудничество стран Причерноморья способствует решению ряда практических проблем: реализации энергетических и транспортных проектов, развитию малого и среднего бизнеса. В настоящее время Евросоюз участвует в делах Черноморского региона посредством финансирования ряда региональных программ. Но экономическое значение Черноморского региона определяется прежде всего его ролью транспортного плацдарма — наличием альтернативных (и наиболее выгодных) маршрутов поставок энергоносителей и транспортных коридоров, соединяющих Европу и Азию. Внимание ЕС все более привлекают и растущие рынки стран, расположенных в регионе. Не случайным поэтому стало принятие в январе 2011 г. “Черноморской стратегии” Евросоюза, в которой Черное море было объявлено “частично европейским внутренним морем и географически преимущественно европейским”.

Государства Большого Причерноморья, испытывающие на себе давление нестабильных районов Ближнего и Среднего Востока и пока еще не готовые к полноценной интеграции в Европу, несомненно, нуждаются в поддержке. В то же время и самим этим странам есть что предложить объединенной Европе. Это и более чем обширный рынок, в котором спрос далеко отстает от предложения, и рынок рабочей силы, как квалифицированной, так и неквалифицированной. Не говоря уже о том, что регион — в его широком понимании — обладает вторыми в мире запасами нефти и газа, пока еще неразработанными запасами цветных металлов и минералов.

Чрезвычайно важным сегодня представляется учет специфики интересов и позиций каждой из стран Причерноморья. Наиболее крупными региональными “игроками” остаются Турция и Россия.

Будучи инициатором и сторонником сотрудничества стран Причерноморья, Турция стремится использовать фактор исторической общности с ними для укрепления доверия и формирования добрососедских отношений, хотя это не всегда удается, что очевидно на примере нынешнего состояния турецко-армянских отношений.

Интересен заявленный турецкими политиками подход к формированию системы сотрудничества стран Южного Кавказа и урегулирования региональных конфликтов путем последовательного решения проблем и поиска компромиссных вариантов.

Неизменное направление черноморской политики Турции — сохранение регионального баланса военно-морских сил и поддержка потенциала черноморской группировки оперативного взаимодействия, в которую входят шесть прибрежных государств: Россия, Болгария, Грузия, Румыния, Турция и Украина.

На протяжении многих десятилетий гарантом стабильности на Черном море был и остается заключенный в 1936 году в Монтрё Договор о статусе черноморских проливов, хранителем которого является Турция. Как представляется, Анкара озабочена тем, что настойчивость США (кстати, не являющихся участником Договора) может привести к возобновлению дискуссий о пересмотре его статьи, ограничивающей тоннаж и сроки пребывания в акватории Черного моря иностранных военных судов.

Нельзя не упомянуть и Украину — одну из важнейших черноморских стран, располагающей наиболее протяженной береговой линией. Военно-морские силы Украины базируются в Севастополе совместно с Черноморским флотом России, что на протяжении ряда лет, вплоть до подписания российско-украинского договора, создавало напряженность в российско-украинских отношениях. В мае 2011 года впервые за восемь лет были организованы совместные украинско-российские военно-морские учения “Фарватер мира–2011”, в которых приняли участие боевые корабли, самолеты и вертолеты, береговая бронетехника, а также подразделения морской пехоты.

Тем не менее, нельзя, не учитывать и того, что после распада СССР военно-морские силы России и Украины сокращались и деградировали, в то время как Турция стала обладателем самого крупного и боеспособного на Черном море военно-морского флота.

Россия и Причерноморье — это обширная и пока еще недостаточно разработанная тема. На протяжении веков борьба за выход через Черное море в Средиземноморье и далее к теплым морям и в Мировой Океан была магистральной линией российской внешней политики. В XVIII – XIX веках это повлекло за собой серию русско-турецких войн, завершившихся территориальными разграничениями на основе договоров между Российской и Османской империями, а после Первой мировой войны — Версальской системы мирных договоров. В целом это заложило основы согласованной черноморской политики России и Турции, несмотря на последующий, не всегда ровный характер их взаимоотношений.

После распада Советского Союза Россия сохранила за собой лишь незначительную часть Черноморского побережья (“от Адлера до Анапы”) и единственный полноценный черноморский порт в Новороссийске.

В то же время основанный в Севастополе еще в XVIII веке (1783 год) российский Черноморский флот базируется там же, но уже на основании договоренности с Украиной.

Сегодня для России становится все более важной разработка на южном направлении сбалансированного стратегического курса, основанного на учете реалий экономики и политики других стран Большого Причерноморья и внешних игроков.

Сотрудничество России как крупной европейской державы с региональными, европейскими и евроатлантическими партнерами существенно важно для поддержания стабильности в Большом Причерноморье.

Таким образом, нынешнее геополитическое положение Причерноморья остается подвижным, неопределенным, что дает возможность рассматривать его извне как “фронтир” — “пограничье”, регион, которому присуще состояние “имманентной нестабильности”, порождаемой принципиальным несовпадением интересов и усиливающимся противостоянием внутренних и внешних сил. Этому способствует ставшее в последние годы заметным ослабление региональной активности России на фоне усиления позиций США и НАТО.

Чем же, в конечном итоге, станет Большое Причерноморье — сферой регионального сотрудничества или ареной противоборства внутренних и внешних сил? Чье присутствие в акватории Черного моря будет в ближайшие десятилетия доминирующим?

Ответы на эти вопросы пока не найдены, и ситуацию трудно прогнозировать, если вспомнить стремительное развитие событий на протяжении последних двух десятилетий. Тем не менее нельзя, не заметить, что ключевым компонентом стратегии стабильности должно стать встречное движение России и ее европейских и евроатлантических партнеров, равно как и уважение законных интересов всех государств региона. Если же сегодня не будут приняты соответствующие решения, то угроза дестабилизации на долгие годы станет реальным фактором развития Черноморского региона.

Язькова Алла Алексеевна

доктор исторических наук, профессор,

руководитель Центра Средиземноморье-Черноморье Института Ев-ропы РАН

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

Кризис адекватности

Раздумья культуролога

Игорь Яковенко

Позиция культуролога

Тезисом — российское общество переживает кризис — сегодня трудно кого-либо удивить. В солидной аналитике рассуждения о кризисе давно стали общим местом. Проблема состоит в том, чтобы перейти от констатации к осмыслению.

С одной стороны, перед нами привычная страшилка. ритуального российского утверждения: все уже плохо, а скоро станет еще хуже, — в которую не слишком верят ни говорящие, ни слушатели.[1]

Кризис разворачивается давно, с конца 1960-х годов. В этой атмосфере сформировалось два поколения. Ситуация кризиса «опривычена». Причем с крахом советской идеологии снят психологический и культурный конфликт, усугублявший дискомфорт. Власти не надо более утверждать что Россия — столица мира и надежда всего прогрессивного человечества. Давившая на советского человека убогая бытовая и предметная среда, вечный дефицит ушли в прошлое. Самые тяжелые годы перехода к рыночной экономике позади. Утверждение о кризисе вступает в конфликт с обыденным опытом человека, принадлежащего к среднему классу.

Речь не о том, что Россия утратила статус сверхдержавы, а наша элита лишилась сознания силы, определяющей судьбы человечества. И слава Богу. Средний россиянин наконец получил право жить не ради величия державы, а ради своих близких. Жить — самореализуясь, выстраивая приватное пространство, постигая бесконечную диалектику свободы и ответственности. Речь совсем о другом. Российское общество переживает системный кризис, который проблематизирует сложившийся в 2000-е годы общественный договор и принесенное им благополучие.

На ранних этапах кризис фиксируют люди, особо чувствительные к тенденциям исторического развития. На этом этапе еще можно попытаться что-то сделать. Когда кризис становится очевиден для подавляющего большинства, делать что бы то ни было, как правило, уже поздно. Здесь наблюдается интересная закономерность: в момент глубокого кризиса доминирует тотальная неадекватность общества сложившейся ситуации. На формально-логическом уровне спасительные решения существуют. Но общество (и элита, и широкие массы) категорически не готово принять эти решения.

***

Первая мировая война была войной на истощение. Такая война может идти достаточно долго, но заканчивается мгновенным крахом одной из сторон. Перелом в общественных настроениях наступил осенью 1916 года[2]. Российское общество надломилось. История включила таймер, отсчитывавший время до взрыва.

Избежать революции можно было, лишь срочно заключив сепаратный мир с Германией. Однако из этого события (не говоря о внешних) вытекали веером неумолимые внутренние последствия: ссора с союзными державами, широкая земельная реформа, отказ от самодержавия, переход от унитарной модели к федеративному устройству страны. Все это было абсолютно неприемлемо как для «общественности» (модернизированных городских слоев), так и для правящей элиты. Крестьяне, пришедшие с войны, неизбежно потребовали бы землю. Национальные окраины — федеративного устройства. Большое общество — упразднения сословий. Ко всему прочему, правитель, проигравший войну, в России автоматически лишается легитимности. Оставалось воевать и воевать, надеясь на чудо. Чуда не случилось. Этот пример иллюстрирует важное положение: системный исторический кризис — это всегда кризис адекватности.

Кризис адекватности задается кризисом доминирующей культуры, кризисом сознания конкретного исторического субъекта. Актуальная культура, актуальная конфигурация психической и интеллектуальной сферы не позволяют адекватно осознать реальность и выработать стратегию ответов на вызовы истории.

Вспомним вакханалию самоубийственного поведения широкого субъектного слоя Речи Посполитой (магнаты и шляхта), завершившуюся утратой суверенитета и троекратным разделом страны. Во второй половине XVIII века Польша переживала глубочайший внутренний кризис. В рамках доминирующей в польском общественном сознании парадигматики выхода из этого кризиса не существовало. В этой ситуации Австрия, Пруссия и Россия выполнили функцию «санитаров леса»[3]. Надо сказать, что по полям истории во все времена рыщут энергичные и алчные «санитары леса», готовые добить любое общество, переживающее кризис, и поживиться остатками.

Сплошь и рядом большие и малые народы, локальные цивилизации сходят с исторической арены, поскольку оказываются неспособны к необходимому качественному преобразованию собственной природы. Говоря о природе, мы, разумеется, имеем в виду не конкретные практики или физические характеристики (все эти сущности производны), а сферу человеческой психики, сознание и подсознание. В современном гуманитарном знании данные сущности обобщают в понятие ментальности.

О ментальности

В двух словах: понятие ментальности описывает то, как, каким образом мы думаем. Каковы заданные культурой механизмы понимания и переживания мира. Подчеркнем — ментальность глубже уровня осознанного. Ментальность не про то, что мы думаем. Она детерминирует то, как мы это делаем.

Мы не очень-то понимаем, как устроена данная сфера человеческой психики, но ее проявления доступны наблюдению. Ментальность императивна, она задает способы понимания мира, задает наши реакции на те ситуации, в которые мы попадаем, а также формы и векторы творческой активности. Таким образом, ментальность определяет стадиальные и качественные характеристики социально-культурного целого.

Если доминирующие ментальные модели задают неадекватное поведение, общество переживает системный кризис. И чем значительнее уровень неадекватности, чем шире дистанция между ментальностью субъекта действия и объективной реальностью, тем глубже такой кризис.

Заметим, речь идет о доминирующей ментальности. В любом обществе наряду с носителями доминирующей присутствуют носители иных ментальных моделей (контрэлита, маргиналы, иноземцы, иноверцы и т.д.). В этой палитре могут оказаться люди, ментальные структуры которых позволяют реализовать более адекватное поведение. В некоторых случаях в результате кризиса эти группы перемещаются на более значимые социальные позиции и начинают влиять на процессы социально-культурного воспроизводства. Такова общая модель благоприятного протекания исторического кризиса.

В соответствии с этой моделью, к примеру, во II–IV веках разворачивался кризис греко-римского язычества, на смену которому утверждалось христианство.

Прецеденты неадекватности

Но гораздо чаще складывается другая, куда более драматическая ситуация. Носители адекватных моделей понимания реальности остаются в маргинальной позиции или оттесняются от власти, и побеждает самоубийственная историческая инерция. В упомянутом нами случае падения Речи Посполитой нельзя не назвать «Конституцию 3 мая» (1791 г.), принятую усилиями «патриотической партии». Эта конституция обеспечивала выход польско-литовского государства из исторического тупика. Однако дело этих «патриотов» похоронило национальное предательство значительной части магнатов и шляхты, создавших Тарговицкую конфедерацию, которая и послужила основанием для военной интервенции России, завершившейся окончательным разделом страны.

Сходным образом еще ранее развивались события, связанные с Флорентийской унией (1439 г.). Флорентийская уния представляла собой выдвигаемый католической Европой догматический компромисс между православием и католичеством; он являлся условием спасения доживавшей последние дни Византийской империи. Однако через несколько лет эта уния была отвергнута и осуждена дружными усилиями иерархов церкви и народных масс, а в 1453 году Константинополь пал под секирами османов. Миллионы внуков и правнуков тех греков, что отстаивали догматическую чистоту православия, стали мусульманами, их включили в неизбежный процесс «отуречивания», то есть этнокультурной ассимиляции.

Обобщая наши размышления, надо сказать, что проблема адекватности доминирующей культуры постоянно должна находиться в поле самого пристального внимания интеллектуальной элиты любой страны. А в эпохи системных кризисов рефлексия этого проблемного пространства становится делом жизни и смерти общества.

Сформулируем принципиально важное положение: кризис, переживаемый российским обществом, задан утратой адекватности носителя доминирующей культуры. Любые частные проявления кризиса — динамика рождаемости, деградация экономики, эпические масштабы коррупции, ранняя смертность, наркомания и т.д. — все это следствия критического уровня неадекватности массового россиянина новой реальности, сложившейся после краха коммунистического эксперимента.

Речь идет о кризисе культурной системы России, которая находится в драматических отношениях с реальностью, историческим императивом, задачами и перспективами модернизации.

Кризисы пугают и подавляют, однако они открывают окно возможностям качественных трансформаций. И чем глубже кризис, тем шире это окно. Масштаб кризиса, который переживает Россия, еще не осознан. Его прячет в подсознание слабая человеческая психика, маскирует идеология, затушевывает благоприятная конъюнктура цен на энергоносители.

Реально же Россия сходит с мировой исторической арены.

Глобальное и локальное

Кризис такого масштаба создает предпосылки для мутаций, разрывающих с системным качеством культуры. Альтернатива радикальной трансформации — распад социокультурной целостности Россия (русский мир, русская цивилизация). Либо эта территория попадает в другие цивилизационные круги, и местное население включается в эволюцию, по преимуществу заданную неимманентной логикой. Либо на наших пространствах происходит новый цивилизационный синтез, и рождается качественно новая цивилизационная модель.

Локальная цивилизация в ситуации кризиса исторического снятия обречена трансформации, поскольку системоообразующие основания перестали эффективно вписывать носителя культуры в мир. Система культуры переживает распад, связи между элементами ослабли, «твердые» носители традиционного качества маргинализованы и т. д. Произошло самое главное — культура критически утратила эффективность. Однако массы носителей еще не могут осознать и сформулировать это.

Эта истина табуирована к осознанию и произнесению. Но люди переживают и схватывают данное обстоятельство на дорациональном уровне и соответственно этому выстраивают свое поведение.

После 1990 года из СССР/РФ выехало не менее 5 млн. человек. Масштаб процесса эмиграции прежде всего свидетельствует о том, что системный кризис переживается и осознается миллионами граждан. Далее: качественная дистанция между советским/постсоветским русским и средой евроатлантической цивилизации уменьшилась настолько, что модернизированные русские сравнительно легко включаются в западный мир. Латвия и Литва дали миру феномен «еврорусских». Там исходно русскоязычные бизнесмены и менеджеры легко вписываются в европейские структуры и составляют серьезную конкуренцию местному бизнесу. Иными словами, стоит убрать имперский эгрегор и поместить прагматичного русского в нормальное социокультурное пространство, как он начинает жить в соответствии с иными нормами, ценностями и ориентирами.

Осознание критического уровня утраты эффективности врожденной культурой и минимизация проблем вписывания мигранта в реальность евроатлантической цивилизации задают масштаб и вектор миграционных процессов.

Императив выживания и культура

Механизмы изменения ментальных оснований заданы императивом выживания. Вопреки иллюзиям, транслируемым в сознание человека врожденной ему культурой, не человек существует для культуры, а культура — для человека. В тот момент, когда традиционная культура очевидным образом превращается в фактор, критически снижающий конкурентный потенциал ее носителей, разворачивается конфликт между человеком и его культурой.

Повторим: сознание человека постоянно оценивает меру эффективности собственной культуры. Сравнивает ее с альтернативными стратегиями бытия, данными человеку в опыте. Делает выводы. Субъективная лояльность родной культуре маскирует эту активность сознания и подсознания от субъекта, но она никогда не затихает. Поэтому, в частности, для обывателя во все времена так важны сообщения о «наших» победах и одолениях, о безусловных преимуществах «нашего» образа жизни, «наших» верований и политических убеждений. А когда эта благостная картина начинает меняться, тогда и проблематизируется общекультурная ситуация.

Верность культуре, впитанной с молоком, матери императивна. Однако задача выживания, успешной конкуренции, взращивания потомства и создания благоприятных условий жизни детей и внуков — императив абсолютный.

Конфликт этих базовых установок по-разному, разворачивается в слое идеологов и творцов нового — и в слое, по преимуществу репродуцирующим культуру. Идеологи и творцы нового рождают инновации, имеющие качественно новый характер. Это могут быть доктрины и учения, технологии, новое мироощущение, которые позволяют ответить на вызов истории. Репродуцирующий культуру слой ее носителей не обременен рефлексией, но чувствует: здесь что-то не так. Он дольше всех остается верен традиции и перетекает к новым формам лишь тогда, когда они явлены ему в опыте и начинают доминировать очевидным образом.

Завоевание Малой Азии турками поставило местное население — а это были греки, армяне и устойчиво эллинизированное население — в сложное положение. Режим налогообложения и другие обстоятельства заставили людей принимать ислам. Мусульманин там считался человеком первого сорта, а христианин — сорта второго. Процесс исламизации разворачивался постепенно. Новые мусульмане («ени мусульманлар») так и не упрочились в этой новой вере. Перешедшие в ислам все еще пытались сохранять старые верования, праздновали христианские праздники, восставали, возвращались к христианской общине. Но историческая логика была неумолима. Постепенно в чреде новых поколений происходила тюркизация и исламизация новообращенных. Смешанные браки закрепляли новую идентичность. Смена ментальных оснований происходила на фоне рутинной борьбы за лучшие условия выживания. Те же процессы разворачивались в ходе христианизации язычников на пространствах Римской империи или утверждения большевистской идеологии в СССР.

Политическая культура рассерженных горожан

Массовые протесты «рассерженных горожан», прошедшие нынешней зимой и весной не имеют прецедентов в истории России / бывшего СССР последних семидесяти лет. Вспомним о том, что «перестройка» была инициирована властью сверху, а это — совершенно иная ситуация. Позднесоветский человек осваивал модели гражданской и политической активности в русле разрешенного и свыше «одобрямса». Политическое поведение предполагало некоторый уровень субъектности, но лежало в общем русле традиционно конформистского позиционирования. «Рассерженные горожане» выдвигают требования к правящему режиму. Апеллируют к норме закона, осваивают модели самоорганизации и эффективного группового действия. В Советском Союзе на подобное отваживались лишь герои-одиночки. В последнее десятилетие — узкие группы политических радикалов.

Политическая активизация сотен тысяч граждан и выезд из России миллионов людей свидетельствуют о процессах осознания критической утраты эффективности. Говорить о трансформации базовых оснований культуры рано, но существенные предпосылки этого складываются на наших глазах.

События, происходящие в стране после декабрьских выборов в Государственную Думу, ставят новые вопросы. Мы стали свидетелями политической активности, которая возникла, казалось бы, на голом месте. Весомая часть общества демонстрирует гражданскую и политическую субъектность. Заметим, что процессы самоорганизации, разворачивающиеся после декабрьских выборов, не породили привычного для России харизматического лидера, и это можно только приветствовать. Многосубъектность протестного движения способствует становлению политического сознания. А это дает обществу шанс на смену традиционных властных отношений и замещение их полноценной политической ситуацией. Обобщенно можно говорить о новом уровне зрелости существенной части общества.

Рассматриваемые нами тенденции проблематизуют системное качество российского социокультурного целого. Осмыслении процессов такого масштаба лежит в поле гуманитарных дисциплин — культурологии и цивилизационного анализа, которые последовательно разрабатывают два взаимосвязанных проблемных пространства: с одной стороны, выявление устойчивых структурных связей и механизмов наследования культурного опыта, а с другой — исследование механизмов социально-культурной динамики. В рамках этого вúдения имеет смысл начать разговор о стратегии преобразования базовых оснований культурного сознания.

***

Ничто не вечно

Прежде всего возникает существенный вопрос: можно ли в принципе трансформировать устойчивые цивилизационные модели? Чаще всего «люди со стороны» трактуют защитников цивилизационного видения как эссенциалистов, утверждающих наличие неизменных и вечных качеств вещей, объединённых некоторой родовой характеристикой. Раз у России сложилась такая ментальность, то быть ей таковой на веки вечные. В этом суждении содержится имплицитная уверенность в вечном характере объекта «Россия», что есть чистая химера. Ничто не вечно, а иррациональная убежденность в вечности «своего» народа или его культуры — одна из универсальных иллюзий, которую культура формирует у своих носителей, и в этом — одно из проявлений манипулирования человеком со стороны культуры.

Вменяемое, лежащее в пространстве научного знания, цивилизационное видение лишено иллюзий и химер. Локальные цивилизации весьма устойчивы в своих базовых характеристиках. Однако они конечны, подвержены трансформациям, в том числе и весьма глубоким, и существуют ровно до тех пор, пока оказываются всостоянии воспроизводить себя в конкурентной среде других культур.

Людям, далеким от профессионального интереса к истории цивилизаций, историческое снятие конкретной локальной цивилизации чаще всего представляется в виде страшной катастрофы (по аналогии с падением Константинополя в 1453 году). Между тем цивилизации могут уходить в прошлое и перерождаться сравнительно спокойно.

Греко-римская цивилизации античности исчахла в IV–V веках, однако жители Рима существовали в убеждении континуитета античного мира; коронация Карла Великого в 800 году н.э. копировала классические римские образцы. Иными словами, гибель одной цивилизации и рождение на ее месте другой могут не осознаваться в полном объеме прямыми участниками (или объектами) процесса самоорганизации цивилизационных систем.

Альтернатива радикальной трансформации

Общество, переживающее кризис цивилизационной модели, раскалывается, как раскалывалось на христиан и язычников общество Рима II–IV веков. Этот процесс носил стихийный характер, реализовался в формах борьбы на уничтожение, был исторически затратным и исключительно драматичным. С тех пор прошло более полутора тысяч лет. И хотя мы любим повторять слова о том, что история ничему не учит, стоит поискать те решения, которые сводили бы к минимуму боль и страдания людей.

Новое и старое на могут примириться ни на идейно-теоретическом, ни на экзистенциальном уровне. Но из этого вовсе не следует, что необходима война, подавление и уничтожение проигравших.

В обществе всегда существует возрастная дифференциация — дети, люди молодые, зрелые, пожилые — те, кто оставляют активную работу и выходят на пенсию «по старости». В каждом поколении можно обнаружить возрастные субкульутры иногда весьма демонстративные (бороды молодых «старцев», вызывающие протест одежды хиппи). Необходима сознательная стратегия разделения общества на людей «вчерашних» (живущих в субкультуре времени своей молодости и активного доминирования) и «сегодняшних», «со-временных». «Вчерашним» общество должно создать комфортную социально-культурную среду и условия пристойного доживания. Сегодняшним — пространство адекватного саморазвития, дистанцированного от исчерпавшего себя исторического качества.

Трансформация ментальных оснований.

Общие соображения

Ментальность существует постольку, поскольку обеспечивает минимальный уровень эффективности воспроизводства ее носителей. Если резко изменяются параметры вмещающего пространства (и социального, и культурного, и природного), культура более или менее болезненно — но трансформируется, а это означает, что изменяются и ментальные основания.

Обратимся к примерам. Исходно Китай и Япония реализовывали исторически первичную, экстенсивную стратегию бытия. Люди расселялись и осваивали все возможные территории. Однако в Китае пространство, пригодное для традиционного сельского хозяйства, сравнительно невелико. А Япония — просто маленькая страна, живущая на островах. Возможности экстенсивного движения вширь у этих народов были крайне ограничены.

Исчерпание стратегии расселения породило кризис. Это была эпоха войн, борьбы за передел власти и территорий. А затем произошла социокультурная трансформация, в ходе которой родилась традиционно интенсивная культура. Японский и китайский крестьянин ориентирован на замкнутый хозяйственно-экологический цикл. В этом способе производства нет понятия отходов. Традиционное для России истощение одних земель и переход на новые здесь просто немыслимы. Японец умеет вести хозяйство на крошечных, с нашей точки зрения, участках, получая немыслимый урожай. Эта трансформация произошла в рамках одной идентичности. Территория и язык сохранились, однако качество культуры претерпело существенные изменения.

Греки, создавшие тысячелетнюю Византийскую империю (которая просуществовала 1084 года), не могли не быть имперским народом. Однако пятьсот лет османского владычества размыли имперскую доминанту ментальности. Современные греки живут совершенно иными радостями и заботами. Ассирия была одной из самых кровавых и свирепых империй в истории. Сегодня айсоры — мирный народ, рассеянный по всему миру.

Отдельная тема — качественная трансформация раскольников-старообрядцев. Для староверов распалось целое, которое давало основания бытия. Исчезла синкретическая связка «Вера–Царь–Отечество». Царь-батюшка стал еретиком, из помазанника Божия сакрального Государя превратившийся в неправедного царя, санкционированного гражданскими отношениями. Святая Русь канула в Лету. Религия утратила санкцию власти. «Мы» — в меньшинстве. Иными словами, моя вера находит основания лишь во мне самом. Все это обеспечило резкий рост индивидуального начала. В старообрядческой среде разворачиваются процессы вычленения автономной личности. Отсюда — феномен старообрядчества, особенно ярко проявившийся во второй половине XIX и на рубеже XIX–XX веков. Старообрядческое предпринимательство, соответствующая протестантской этике новая нравственность, политическая активность видных фигур из старообрядческой среды (таких как Третьяковы, Боткины, Рябушинской, Морозов, Мамонтов, Абрикосов и др.) свидетельствуют о революционных сдвигах в сознании, об ином позиционировании человека в мире.

Другое дело, что любые трансформации ментальности подчиняются принципу Ле Шателье–Брауна. Культура минимизирует изменения. Но если базовые характеристики вмещающего пространства радикально изменяются, минимальные трансформации могут оказаться не менее радикальными.

Далее: чем больше общность, тем медленнее ее изменения, что объяснимо. Поэтому новое качество вначале складывается в сравнительно узком слое, изолирующем себя от воздействий целого; затем этот слой общества наращивает свои объемы, втягивая в себя тех, кто готов меняться. И навязывает новые стандарты бытия остальному обществу. Фабриканты — старообрядцы нанимали на работу всех — без различия вероисповедания. И системой штрафов воспитывали вчерашнего крестьянина, требуя от него работать в соответствии с принципами протестантской этики.

Одна из базовых характеристик традиционной крестьянской психологии состояла в настороженном отношении к любым нововведениям и отказу от инноваций. От картофельных бунтов XVIII века традиционалистская масса перешла к принятию инноваций, идущих от имени Власти (советский период), а далее — к сегодняшней толерантности ко всему новому. Сегодня простая старушка на улицах Москвы, бойко говорящая по мобильнику, — типичная картина. Перед нами очевидная и глубокая эволюция. Исходная установка: инновации — опасный грех. Промежуточная: инновация санкционируется сакральной властью. Итоговая: инновация — это удобство и благо, откуда бы она ни шла.

Не менее выразительна эволюция отношения к образованию. Нам представляется курьезным тот факт, что отец так и не простил Ломоносову его самовольного побега на учебу. Сегодня же практически все население России готово давать детям высшее образование. На глазах людей старшего поколения происходило изживание настороженного отношения минимально модернизированной традиционалистской массы к европейской медицине.

И.А. Гончаров писал в «Обрыве»: «“Меланхолихой” звали какую-то бабу в городской слободе, которая простыми средствами лечила “людей” и снимала недуги как рукой. Бывало, после ее леченья иного скоробит на весь век в три погибели, или другой перестанет говорить своим голосом и только кряхтит потом всю жизнь; кто-нибудь воротится от нее без глаза или без челюсти — а все же боль проходила, и мужик или баба работали опять». И.А. Гончаров. Собрание соч. в 8 томах, т. 5 М., 1953, с. 66.) Еще лет пятьдесят назад, в глубинке, врача вызывали лишь в крайнем случае, исходя из того, что хуже уже не будет.

Обобщим: историческая реальность свидетельствует о том, что существенные модели поведения, базовые ориентации, ценностные структуры изменяются с течением времени. Эти изменения дают основания утверждать, что на уровне ментальных оснований происходит трансформация.

Механизмы воспроизводства и изменения

ментальности

Ментальность возникает в процессе цивилизационного синтеза и далее наследуется из поколения в поколение. И поскольку ментальность задает весь универсум самопроявлений человека — реальность, которую мы квалифицируем как новую цивилизацию, есть не что иное, как объективация этой ментальности. Разительно меняется создаваемый человеком мир, меняется и сам человек. Эти перемены позволяют нам говорить о том, что изменились и ментальные основания культуры.

Оставим за рамками нашего рассмотрения процессы цивилизационного синтеза. Они изучены мало. Мы можем сказать, что цивилизационный синтез происходит в процессах самоорганизации. Что субъективно за ним стоит потребность упорядочить критически хаотизированную картину мира. Что эта хаотизация выступает формой обнаружения резкого снижения уровня эффективности исходной культуры. Что абсолютный императив выживания вступил в неразрешимый конфликт с императивом верности врожденной культуре, который транслирует в психику своих носителей уходящая культура. Что данный конфликт разрешается с формированием нового блока ментальных оснований, которые наделяют окружающий мир новым смыслом, создают ценностные основания, предлагают модели эффективной жизнедеятельности в меняющемся мире.

Процессы изменения ментальности происходят в рамках смены поколений. Несколько огрубляя, можно сказать: за поколением твердых носителей прежних устоев следует паллиативное поколение (поколения) «людей полумеры» (или, как писал А. Вознесенский, «детей полдорог»), у которых уходящая ментальность частично размыта, но целое уже утрачивает системность, появляются частные установки, противостоящие исходному качеству. На смену же носителям паллиативного сознания «детей полдорог» приходят люди нового мира. Носители нового качества лишены экзистенциальной связи со своими предками, с их традициями и верой. Они им глубоко чужды. Сущностный диалог между этими людьми весьма проблематичен.

Инсталляция ментальности

Опуская развернутые теоретические обоснования[4], укажем, что, организуя мышление и деятельность человека, ментальность принадлежит к базовому слою культурного сознания и передается от поколения к поколению в специфическом процессе инсталляции (от франц. — установка). Ментальность инсталлируется в раннем возрасте в рамках процессов социализации и включения в родную культуру. Происходит это автоматически, еще на досознательном уровне. Инсталляция реализуется в соответствии с генетически закрепленной программой выделения из текста культуры, разворачивающегося перед входящим в жизнь человеком, устойчивых, закономерных оснований, по которым сформирован этот текст. Следуя этой программе, психика человека выделяет из ткани культурного пространства базовые нормы, устойчивые ценности, способы понимания и алгоритмы поведения, которые являются универсальными для данной культуры. Обозначенная программа включается с рождением ребенка и затухает с завершением процессов формирования индивида в качестве полноценного субъекта врожденной культуры. Это происходит в юношеском возрасте, в шестнадцать–восемнадцать лет. Выделенные основания становятся основаниями собственной жизнедеятельности культурного субъекта.

Точно таким же образом каждый человек осваивает родной язык. Мы имеем в виду речевую практику, а не законы построения языка, которые исследует лингвистика. В детстве усвоение родного и иностранных языков происходит без особый усилий. С годами потенциал автоматического освоения языка затухает. Взрослому человеку требуются особые усилия, желательно помещение в целостную языковую среду.

По завершении процессов инсталляции субъект культуры (он же — носитель культуры) уже сформирован в своих базовых культурных характеристиках. Его поведение укладывается в рамки диапазона вариантов поведения, разрешенных культурой (получающих в этой культуре приемлемую интерпретацию). А данная культура переживается ее зрелым носителем как часть собственной природы.

Изменения моделей

Как было сказано выше, изменение ментальных моделей разворачивается на фоне кризиса культуры. Можно выделить два потока процесса трансформации базовых оснований культуры.

Первый поток реализуется в рамках самоорганизации социокультурного целого. Самый яркий пример — смена корпуса актуальных, востребованных аудиторией сказок в конце 60-х — 70-х годах прошлого века. Здесь необходимо пояснение. Сказки читают маленьким детям, которые их запоминают. При этом сказка играет роль базовой мифологической структуры (из которой сказки, собственно говоря, и выросли), включающей человека в целостность культуры. Услышанные в детстве сказки участвуют в формировании матриц сознания. Образ мира, ценностные ориентации, модели поведения впервые явлены ребенку в сказке. Поэтому то, какие сказки слушают дети в раннем возрасте, играет существенную роль в формировании оснований картины мира, которая сложится у повзрослевшего ребенка. В конце 60-х годов ХХ века произошло примечательное событие. На книжном рынке появились качественно новые детские сказки. «Мумми-тролли» Туве Янсон, «Волшебник изумрудного города» Александра Волкова, Книги о Мэри Поппинс и Винни-Пухе в превосходных переводах Бориса Заходера пользовались бешеной популярностью.

Как мы понимаем, запрос на новую сказку возник отнюдь не в детской среде. Его породила городская интеллигенция, которая покупала книги для своих детей и не хотела обходиться традиционным набором советской детской книги. В ответ на этот запрос делались переводы и пересказы произведений известных европейских авторов. Авторы русских версий не ошиблись в выборе материала. Дети, воспитанные на этой литературе, весело похоронили Советский Союз, а их дети надели белые ленточки.

Книги не нашего детства

Другой яркий пример самоорганизации культуры демонстрирует социология чтения. А она свидетельствует об уходе от русской классической литературы XIX века. Это примечательно. Образ «тургеневской девушки» вошел в отечественное культурное сознание, а само это понятие стало нарицательным. Однако зададимся вопросом: легко ли в нашей жестокой реальности существовать человеку с характеристиками “тургеневской девушки?”

Мотивы, по которым люди читают книги, сложны и многообразны. И заведомо не сводятся к задаче приобщения к сокровищнице мировой/отечественной культуры. Молодой человек читает художественную литературу в контексте решения генеральной задачи вписывания себя в окружающий его мир: формирования норм, ценностей, личностных характеристик, эмоционального воспитания. Перед ним стоит задача формирования внутреннего мира, который позволит ему жить достойно и счастливо, быть удачливым, «успешным» и эффективным в окружающей его действительности. Эта сверхзадача не осознается, но именно она подвигает серьезного молодого человека к чтению.

Сталкиваясь с классической русской литературой, наш молодой современник чувствует, что идейно-ценностный бекграунд (background — задний план), который лежит под этим пластом художественной культуры, находится в неразрешимом конфликте с окружающим его современным миром. Дезадаптирует, предлагает цели, ценности, критерии оценки и способы действия, вовсе не приложимые к реальности. Эти тексты чужды ему в глубинно экзистенциальном смысле. Поэтому он и ограничивает свое знакомство с русской классикой школьным курсом. Русская классическая литература и глянцевые «гламурные» журналы несовместимы. Они выражают онтологически несопоставимые культурные реальности.

Нами приведены конкретные примеры. Изменение ментальности происходит также в соответствии с другими механизмами самоорганизации культуры. Такой динамизатор культуры, как феномен моды, очевидным образом выступает фактором значимых изменений в сцеплении с другими социальными и культурными процессами. И вот однажды поведение, санкционированное традицией и вытекающее из ментальных установок, становится старомодным и не престижным. Зато то поведение, что порицалось традиционным сознанием, обретает санкцию современного, престижного, модного.

Ментальные структуры поддерживаются конкретными устойчивыми параметрами социально-культурной среды. Изменения этой среды — урбанизация, распад большой семьи, изменение характера и предмета труда — неизбежно сказываются на процессах воспроизводства ментальности. Традиционная ментальность складывалась и устойчиво существовала в условиях ограниченного кругозора. Семьдесят лет назад более половины населения страны никогда не выезжали дальше райцентра. Сегодня массовые коммуникации, Интернет и рыночная экономика создают принципиально иной уровень открытости миру. Это, конечно, не могло не сказаться на процессах воспроизводства ментальных

оснований.

Традиционная большая семья создавала социальный и культурно-психологический базис коллективного владения, отдавала собственность в руки иерархии, противостояла процессам автономизации. Урбанизация и тесные квартиры похоронили большую семью. Существенный блок традиционной ментальности утратил основания в устойчивых социальных формах и переживает кризис.

Второй поток трансформации базовых оснований культуры реализуется в рамках систематической работы социальных и политических институтов самого разного уровня. В качестве исторического примера можно привести деятельность ордена иезуитов на территории Речи Посполитой. В XVI веке для противостояния успешному протестантизму в католическую Польшу и Литву были призваны иезуиты. Иезуиты устраивали бесплатные школы, писали ученые трактаты против ересей, вели в костелах блестящие проповеди, устраивали публичные диспуты[5]. Таким образом, иезуиты действовали с помощью высокой культуры. Надо помнить о том, что в эту эпоху школа была своеобразным социальным лифтом, ведущим наверх. А бесплатная школа — мощным стимулом. Каждый желающий получал высшее образование. В придачу к этому образованию воспитанное в иезуитских школах мировоззрение определяло базовые ориентиры и дальнейший жизненный путь выпускника. Из Львовской иезуитской коллегии, открытой в начале XVII века, вырос первый на Западной Украине университет (1661 г.). Разгромив протестантов, иезуиты принялись за православных, склоняя их к униатству. Ответом на этот натиск стала самоорганизация православной общественности, возникновение братств, богословских школ и православного университета в Киеве (Киево-Могилянской академии).

Можно привести примеры, в которых субъектом трансформации базовых структур сознания выступает государство. Генеральным фактором, задающим необходимость таких трансформаций, является модернизация. Во втором эшелоне модернизации сравнительно узкий слой правящей элиты, осознающей необходимость коренных перемен, всегда сталкивается с косной массой, тяготеющей к традиционной старине. В этой ситуации реализуются разные стратегии, направленные как на модернизацию элиты, так и на модернизацию всего общества.

Что все-таки делать?

Стратегия трансформации

При всех обстоятельствах стратегия трансформации должна включать в себя следующее: первосортность утверждаемого и второсортность изживаемого — непременное условие качественного преобразования. Речь не о диффамации или травле. Речь о создании ситуации ценностного различения утверждаемого и уходящего. Некоторые знания, нормы и практики утверждаются как самоочевидные, обязательные для всякого приличного человека.

Сами носители уходящего сознания и их окружение должны чувствовать и осознавать, например, что способность прочесть вывеску, набранную латинским шрифтом, — культурная норма. Что элементарное знание разговорного английского обязательно. Эти вещи достигаются простыми усилиями. Простейшие формы идут без перевода.[6] В школах вводятся дни английского, когда общение на другом языке запрещается, и т.д.

Может быть реализован проект издания русского журнала на латинице. Для кого? Сначала для тех, для кого латиница привычнее. Реакцию можно представить себе заранее, но лучше начинать это сейчас, нежели когда будет поздно. Не стоит недооценивать, что в Интернете широко используется латиница. Не стоит и исключать вероятность латинизации алфавита в будущем.

В общем виде задача изменения ментальных оснований связана с прерыванием социокультурной преемственности и утверждением альтернативного культурного комплекса. Изменения ментальности не могут носить волюнтаристический характер. Эта работа имеет шанс на успех только в том случае, если вектор изменений соответствует логике исторического процесса. Модернизационные изменения должны повышать шансы на выживание и конкурентный потенциал людей и страны. Только в этом случае можно преодолеть историческую инерцию.

Из приведенных нами примеров можно увидеть, что эффективная работа с ментальностью концентрируется на молодых поколениях. Как утверждают специалисты, характер человека формируется в самом раннем возрасте — к шести годам. Говоря языком антропологии, человек переживает процессы включения в ментальные комплексы родной культуры от рождения до инициации, знаменующей переход от детства или юношества к взрослому возрасту[7]. Выше шла речь о процессах инсталляции ментальных оснований. Таким образом, для того чтобы сменить ментальность, необходимо радикально трансформировать культурную реальность, которая открывается входящему в жизнь человеку. Далее: устойчивая смена ментальности требует нарушения межгенерационной преемственности базовых оснований культуры.

Руководствуясь здравым смыслом и исходя из опыта, практики, решавшие задачи коренного изменения культуры (а это возможно только в случае замены ментальных оснований) выполняли описанные два условия.

Так работал знаменитый Императорский Царскосельский лицей, задуманный М.М. Сперанским и открытый в 1811 году. Лицей создавался для подготовки управленческой элиты государства. Он успешно выполнял свою задачу. Среди выпускников Лицея не только Пушкин, но поэты и писатели, выдающиеся министры, государственные «мужи» и деятели культуры.

Традиционная семья и привычная среда воплощают историческую инерцию и тысячами нитей связаны с прошлым. Поэтому во всех модернизирующихся обществах возникают закрытые учебные заведения. Завершивший образование молодой человек может (как правило, ненадолго) вернуться в родной дом, но ничего, кроме ностальгических воспоминаний раннего детства, его более не связывает с породившей средой.

Из изложенного выше следует исключительная роль работы с детьми, начиная с самого раннего возраста и как минимум до завершения среднего образования. Можно и нужно работать с людьми любых возрастных категорий. Однако наивысшая эффективность такой работы — в возрастном диапазоне импринтинга (от англ. — запечатление, закрепление в памяти). В этой ситуации инсталляция ментальных структур происходит как бы «сама собой». Психика растущего человека извлекает данные структуры из окружающей его реальности. Важно, чтобы это пространство было целостным и непротиворечивым в культурном отношении.

Данная работа распадается на два направления: работа с сознанием и формирование значимых навыков и практик.

Такую работу надо начинать с дошкольного возраста. Речь идет о развитии интеллекта, о формировании моделей понимания, навыков мыслительной деятельности, интеллектуальных установок, ценностных структур.

Второе направление связано с формированием значимых навыков и практик. Это направление не менее важно. Каждая культура в обязательном порядке формирует значимые практики. Параллельно с этим она блокирует формирование альтернативных практик. И они не возникают и не могут утвердиться, поскольку противостоят системному качеству доминирующей культуры. Если ребенка с детства обучать навыкам индивидуальных и групповых действий, не вписывающихся в доминирующую культуру, и превратить эти практики в норму жизни, тогда, взрослея вместе с ним, они привнесут их в жизнь как органичное и естественное, вопреки противостоянию среды.

Развернуть описанные направления сколько-нибудь полно не представляется возможным. Ограничимся отдельными, очевидными для автора сюжетами, которые позволят составить представление об общей логике предлагаемой работы.

Говоря о самом раннем возрасте, надо заметить, что многие русские сказки воспроизводят тупиковые установки. Ковер-самолет, «сивка-бурка», гусли-самогуды, скатерть-самобранка, неразменный пятак и прочие радости магического мира, в котором не надо работать, не надо сеять, жать и класть в закрома, чтобы хорошо жить и сытно есть... Чтобы было понятно, о чем идет речь, приведу пример Буратино. Как известно, сказка «Золотой ключик или Приключения Буратино» (1936 г.) была вольным переводом А.Н. Толстого знаменитой сказки Карло Коллоди «Приключения Пиноккио» (1883). «Золотой ключик» был любим поколениями советских людей и постсоветских россиян. Никто не назовет эту сказку скучной, тупой, нравоучительной. Однако наш взгляд пропускает одну значимую для культуролога подробность. Приняв решение отправить Буратино в школу, папа Карло идет на рынок, продает там свою куртку и на вырученные деньги покупает деревянному мальчишке «Азбуку» с картинками. На следующий день Буратино по пути в школу водит рекламу кукольного театра синьора Карабаса, решает свернуть со школьной дороги, продаст «Азбуку» и на вырученные деньги покупает билет на представление кукольного театра. Это вам уже не скатерть-самобранка. За сказкой Карло Коллоди стоит две тысячи лет жизни в классовом обществе. Итальянский ребенок твердо знает: за все в этой жизни надо платить. Здесь мы сталкиваемся не только с базовым концептом законов сохранения: «ничто не появляется из ничего», но и с важнейшей моральной истиной. Сознание ребенка фиксирует эти положения не на уровне скучных сентенций, а на уровне деталей сюжета, фиксирующих самоочевидные вещи.

Одна из серьезных проблем нашей реальности связана с тем, что механизмыгоризонтального группового взаимодействия блокируютсякультурой. В России остро стоит проблема общинности, добровольной кооперации, консолидации во имя некоторой общей задачи, навыков и практик группового взаимодействия. Но для того чтобы хоть что-то заработало, в этой общине, кооперативе, необходима иерархическая структура. Тогда делегированная сверху власть, «начальство» объединяет людей, ставит задачу и обеспечивает координацию общих усилий. Решить те же задачи без «начальства» массовый носитель российской идентичности затрудняется.

Детей можно и нужно учить самоорганизации, отрабатывая все этапы этого процесса. Эти формы самодеятельности можно и нужно отрабатывать начиная с детского сада и далее — через среднюю школу — вплоть до окончания высшего учебного заведения.

Помимо проблемы самоорганизации существует проблема качества группового взаимодействия в нормальных, институционально закрепленных структурах. Люди сегодня не хотят и не очень-то умеют эффективно работать в группе. Работа (организация) не переживается как ассоциация, куда каждый из сотрудников пришел добровольно и где мы все единой командой делаем общее дело, от успехов которого зависят и мои собственные успехи[8]. Интриги, доносы, подсиживания, спихивание работы, а равно и ответственности на другого это, к сожалению, типичное явление, и никакие «корпоративные вечеринки» ситуацию к лучшему изменить не могут.

Заметим, что в СССР в высокой науке, оборонке и некоторых других сферах порою возникали коллективы, объединенные искренним интересом и энтузиазмом. Как правило, это было связано с талантливым руководителем, хорошей зарплатой и более высоким профессиональным уровнем, нежели средний по стране. Так работали физики под руководством И.В. Курчатова, так поначалу действовала идеальная атмосфера такой творческой работы описана в повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Однако на среднем уровне доминирует вышеописанная ситуация. А заказники приличного и эффективного взаимодействия носили локальный характер и имели свойство со временем разрушаться.

Сегодня в бизнесе внедряют корпоративную культуру, которая исходит из императива, будто бы наш бизнес — одна большая семья. Насколько успешно это внедрение, оценить пока сложно, хотя русский в городской язык вошло это слово — «корпоратив». По отзывам людей, работающих в крупных корпорациях, там все равно процветает традиционная российская атмосфера.

Сходную картину мы видели и видим в творческих союзах, ТСЖ и других объединениях. Типичный, массовый участник некоторого сообщества, с одной стороны, устраняется от участия в управлении, демократических процедурах и контроле за правлением. С другой — он обвиняет это правление во всех грехах, выражает недовольство решениями, которые приняты от его имени (при том, что он устранился от обсуждения и принятия этих решений), интригует, бузит и т.д. В общем, являет собой балластный слой, описываемый словами «народ», «толпа», «охлос», «совок»...

В политических партиях, общественных объединениях, НПО и любых других организациях, объединенных на добровольной основе, мы продолжаем наблюдать борьбу честолюбий амбиций, вождизм, интриги, формирование клик, способных интересы дела принести в жертву во имя карьерных и имиджевых соображений, во имя создания лишнего информационного повода и т.д. Митинговая стихия, пафос борьбы на уничтожение, неспособность к компромиссу — все это лежит в том же ряду. Выходит, что русские люди фатально не приспособлены к эффективной консолидации в нежестких, неиерархических, собственно демократических структурах?

Наше понимание данной проблемы состоит в следующем: Интриги, отстраненная патерналистская позиция — специальный культурный механизм атомизации, блокирующий формирование ассоциаций как качественной альтернативы базовой модели российской социальности.

Российская культура ориентирует своего носителя на две социальные конфигурации — родовое/семейное целое и иерархическая пирамида власти/подчинения. Описанное выше поведение есть способ перевода чуждых структур в поле собственной органики. Род/традиционная семья, очевидно, переживают кризис. Эта модель отмирает и уже не воспроизводится. А иерархическая пирамида становится единственным универсальным механизмом.

Задача состоит в формировании и внедрении модели ассоциации. В школе, высшей школе, пространстве культуры, политике, сфере гражданского общества последовательно должны внедряться и поддерживаться модели добровольной ассоциации, предполагающей демократическое участие всех членов ассоциации в выработке и реализации стратегии и тактики управления.

Как это делается — для меня вопрос открытый. Но на Западе давно отработана практика самоуправления, которая осваивается еще в средней школе. Школьное и университетское самоуправление, молодежные клубы и организации при школах и высших учебных заведениях требуют специальной работы по формированию необходимой атмосферы и разворачивания продуктивного взаимодействия.

Разрушение синкрезиса

Следующая стратегически важное направление — разрушение синкрезиса. Опуская громоздкую теорию, поясним: синкрезис — это такое состояние мышления, общества и культуры, когда всё со всем связано. Ничто не вычленилось и не существует самостоятельно. К примеру, это соединение познания и оценки, истины и блага, власти и собственности. Нерасчленимая конструкция иерархия-истина-благо-народ переживается как синкретическая целостность, на которой стоит традиционная культура. Мышление носителя традиционной культуры противостоит дроблению, а значит и усложнению мира. Оно оперирует большими блоками: есть наше, оно свое и хорошее, а есть чужое — плохое и враждебное. Синкретическое сознание в принципе противостоит развитию, поскольку последнее обязательно предполагает анализ и дробления.

Магистральная задача состоит в размывании синкретических сущностей, транслируемых в сознание ребенка традиционной культурой. Традиционная культура дает имена окружающим человека сущностям (папа, мама, семья, родина, школа и т.д.). В этих конструктах знание и оценка спаяны нерасторжимо. Такой тип сознания не позволяет выделить элементы, запрещает сопоставления и анализ. Мир разделяется на позитивное, в пределе — сакральное, и негативное, отверженное. Ценностно выделенные сущности обретают мощный эмоциональный потенциал. Они априорно сакральны (или отвержены). Школа способна дробить синкретические сущности на самых ранних этапах обучения и формировать аналитическую доминанту сознания.

В этой работе особое значение имеют две дисциплины — логика и риторика. Надо заметить, что курсы логики и риторики преподавались в гимназиях Российской империи, и первое, что сделали большевики, когда пришли к власти — изъяли из гимназического курса и логику, и риторику.

Эту работу надо начинать с самого раннего возраста. Школьный курс непременно должен включать логику и риторику. В старших классах необходимы курсы «экономикс» и права. Логика и риторика учат мышлению и формируют культуру диалога. Несколько слов о курсе «экономикс» и курсе права. Мы живем в стране, где право представляется абстрактной сущностью, а экономическое мышление — достояние профессионалов и практиков бизнеса. Однако вне экономического и правового мышления какая бы то ни было модернизация в принципе невозможна. Экономика и право отторгались российской традицией как чуждые и бесполезные сущности. Воспитание ребенка в экономической и правовой парадигматике способно обеспечить кардинальные сдвиги в его сознании. Признаюсь, меня удручает, что у нас катастрофически низок уровень культуры мышления и практически повсеместно — от Думы до телешоу — отсутствует культура ведения дискуссии. Начиная с Древней Греции европейская традиция образования строилась на дискуссии и вокруг дискуссии. Необходима сквозная практика дискутирования через среднюю и высшую школу. Дискуссия получает статус междисциплинарного занятия (охватывая курсы логики, риторики, истории, литературы, «экономикс», права). В старших классах дискуссии должны устраиваться регулярно. Каждый учащийся должен уметь дискутировать, владеть образной речью, «держать» аудиторию. Учащиеся должны уметь выступать и спорить на такие взаимоисключающие темы, как за введение или отмена смертной казни, как автократия и демократия, империя или национальное государство и т.д. Доказывая на дискуссиях свою правоту либо оспаривая другую точку зрения, школьники на практике будут осознавать и личностно осваивать ограниченность любых суждений. Такая работа и формирует человека, обладающего собственной позицией и умеющего корректно выражать свое кредо, защищать свою точку зрения.

Необходимо дискуссионное обсуждение этических и гражданских проблем. Предметом дискуссии должен быть конфликт интересов и этических максим, части и целого, проблем религиозного сознания.

Вообще говоря, разведение ценностей и интересов — важный аспект воспитания нетрадиционно мыслящего человека. Необходима экспликация конфликта между ценностями и интересами. Исследование конфликта интересов и ценностей. А отсюда уже вырастает нравственное сознание и нравственная позиция (уроки литературы, обществоведения, истории).

Школьный курс должен подчиняться императиву формирования целостной картины мира, осмысливаемого деятельно-инструментально.

Наконец, опуская теоретическое обоснование, надо сказать о том, как важно обращаться к парадигме интереса. Надо учить людей мыслить интересами и раскрывать им экономическую логику истории. Почему Олег покорил «путь из варягов в греки» и пошел с дружиной на Царьград? Почему татаро-монголам было важно закрепиться в бассейне Черного моря? Наша школа не учит людей мыслить в категориях интересов социальных групп. А без постижения этого измерения реальности невозможно адекватное понимание мира.

Наше воспитание блокирует осознание гигантского культуротворческого потенциала частной собственности. Частная собственность — это что-то не очень приличное, о чем мы не привыкли размышлять. А между тем собственность трансформирует психологию, созидает автономную личность, позиционирует человека в социально-культурном космосе.

Собственность как священное и неделимое право должна лежать в основе той идеологии, которую дает детям школа. Надо объяснять, что государство существует для того, чтобы защищать права человека, и прежде всего право его собственности.

Есть еще одна труднорешаемая проблема. Русский язык гибок, велик, могуч и т.д., но он не всемирен. В эпоху глобализации он является тормозом. Заметим, что российская элита со второй половины XVIII века и до 1917-го говорила на европейских языках. Советская — уже нет. На первых этапах модернизации такое положение было терпимо. Но сегодня ситуация, когда языком международного общения владеет лишь узкий слой элиты, провальна. Ничего, кроме своекорыстного интереса элиты, за этим не стоит. Английский язык перестает быть языком иностранным и обретает статус языка международного. Он обязателен. Школа должна обеспечить выпускникам свободное чтение, понимание и общение, а диплом о высшем образовании требует свободного владения английским на уровне межународных требований.

Необходимо определить понимание культурной целостности России и Европы. Однако образование у нас до сих пор построено на иной — изоляционистски-конфронтационной — парадигме, и это будет существенно препятствовать заявленной долговременной политической стратегии партнерства и сотрудничества.

Необходима целенаправленная работа по воспитанию культуры компромисса. Мы живем в манихейской культуре, ориентированной на «вечный бой» («покой нам только снится…»). Идея компромисса, как важной и значимой социальной ценности, увы, не воспитывается. Школа так и не раскрывает перед ребятами, насколько бесперспективна установка на то, чтобы «дожать и додавить всех гадов».

Школе жизненно необходим курс — «История демократии и сопротивления несвободе». Имеет смысл создание специального курса — «Демократические инициативы и практики» в рамках высшей школы. Гражданская активность должна стать предметом осмысления, сопоставления мирового и российского опыта.

В формировании нового качества культуры нам не обойтись без систематического обучения за рубежом. Должно сложиться неписаное правило — для наиболее одаренных учащихся обязательно получение высшего образования за рубежом, связанное с проживанием за границей не менее четырех лет[9]. Учеба за рубежом (разумеется, не за счет родителей!) должна стать нормальной практикой для тех, кто желает делать карьеру в России. И кто будет служить новой, современной России!

А армия должна будет делать это в обязательном порядке, скажем, направляя на обучение за рубеж 500 молодых офицеров каждый год. В результате в страну будут возвращаться люди с другими мозгами. Эффективность этой стратегии видна на примерах многих стран — Балтии, Грузии, Пакистана. Отметим, что такая стратегия соответствует положениям Болонского процесса. Согласно Болонской декларации в идеале студент должен не менее семестра проучиться в другой стране. Это сделает его более гибким и повышает шансы на трудоустройство.

Общесоциальные процессы

Разумеется, дело не может ограничиваться начальной, средней и высшей школой. Все сказанное выше должно войти в систему надежных и респектабельных конвенций понимания мира и человека в мире. Тогда эти установки будут реализованы в работе средств массовой информации. Не следует недооценивать меру конформизма наших соотечественников.

Однако просветительская работа недостаточна. Культура развивается инверсиями. Любая конструкция ментальных оснований культуры с необходимостью поощряет одни и подавляет другие импульсы человеческой психики, желания, устремления.

Трансформация ментальных оснований не может быть эффективна без амнистирования, легализации и сакрализации запрещенных и профанированных вчера инстинктов. Только в этом случае реформаторы могут обрести массовую поддержку и собрать энергию, задавленную предшествующей эпохой.

С этого момента разворачивается борьба тех, кто стал на сторону нового, и сторонников старого порядка вещей. И это — необходимый и неизбежный этап утверждения нового.

Традиционная российская культура веками подавляла автономную личность потребителя, собственника, человека, ориентированного на демократические ценности. Борьба и изживание возможны на путях правовой легализации и культурного поощрения репрессированных альтернатив преодолеваемого патернализма.

Российская традиция есть традиция социоцентричного общества. Необходимо трансформировать этот комплекс и сформировать персоноцентристскую целостность. Это можно сделать единственным способом — разрушая ядро отторгаемой системы.

Традиционная модель: сакральная власть — единство комплекса власть-собственность — отрицание частной собственности — легализация переделов собственности. Альтернатива — не декларативное, а подлинное утверждение частной собственности как фундаментального права. Законодательно закрепленное право собственника — защищать свою законную собственность всеми доступными ему способами. Продажа оружия. Легализация самообороны и права защиты собственности. Драконовские статьи за соучастие в рейдерских захватах. Отмена сроков давности в преступлениях против частной собственности. И так далее…

В такой ситуации новые ценности будут закрепляться намертво, поскольку за ними встают задавленные изживаемой культурой инстинкты и устремления, органичные человеку.

Жесткая борьба приверженцев старого и нового в данном случае — самый короткий и наиболее надежный путь инверсии, закрепляющей новую установку. Следование изживаемым ценностям должно быть связано с большими рисками.

***

Так видятся нам пути преодоления того системного кризиса, переживаемого ныне Россией. Наверняка возможны другие подходы и иные позиции. Необходима серьезная дискуссия. Такая дискуссия может быть осмысленной и продуктивной только в том случае, если участники диалога признают масштабы и характер кризиса, переживаемого российским обществом.

Яковенко Игорь Григорьевич

Культуролог, историк, политолог.

Доктор философских наук, профессор РГГУ.

Сфера научных интересов: теоретическая культурология, цивилизационный анализ, россиеведение.

[1] Культурные истоки этого типа мышления страшно глубоки. Это и эсхатологическое сознание, и гностическая компонента отечественной ментальности.

[2] Потеря Румынии обеспечивала блок Центральных держав нефтью и зерном. Развал на транспорте обострял проблемы снабжения городов. Война принесла беспрецедентные людские потери.

[3] В 70-е годы прошлого века в советской публицистике бытовала лаконичная формула «волк –санитар леса».

[4] Яковенко И.Г. Теоретические основания цивилизационного анализа России//В поисках теории российской цивилизации. Памяти А.С. Ахиезера. С. 241.

[5] Платонов С.Ф. Курс русской истории. СПб 2001. С.197.

[6] Пример: фильм Гарри Бардина «Кот в сапогах». Герои говорят на трех европейских языках без перевода. Гарри Бардин апеллирует к общеинтеллигентскому бекграунду.

[7] Сценарии натурализации за границей взрослых и детей различаются разительно. Как правило, взрослый человек никогда не утрачивает интереса к России. Между ним и реальностью страны пребывания остается некоторая дистанция. Зрелые мигранты тяготеют к русскоязычной среде и так далее. Дети и подростки включаются в новую реальность неизмеримо менее болезненно, часто утрачивают экзистенциальную включенность в русскую проблематику и полностью входят в реальность своей новой родины. Единственное объяснение этому состоит в том, что в ранних возрастных группах процесс инсталляции российской ментальности был прерван, а далее произошло замещение ментальными структурами страны пребывания. Эти ребята могут свободно говорить по-русски, но при этом они остаются немцами, французами, американцами.

[8] А это свидетельствует об отсутствии контрактного сознания. Работа переживается как подневольная служба в чуждом тебе коллективе.

[9] Такая практика существовала в Российской империи: за счет государства (на «пенсион») отправляли учиться одаренных, перспективных студентов. Возвращаясь на родину, они обязаны были отчитаться в том, чему обучились за границей (Ред.).

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

Будучи в Кахетии, на винном заводе Котехи, президент Грузии Михаил Саакашвили заявил местным виноградарям, что через 3-4 года цена грузинского винограда поднимется до 2 лари, пишет Бизнес Грузия

Для крестьян, разумеется, большой стимул, и приятно слышать такие заявления, как "труд крестьян будет надлежаще оценен", но с другой стороны, логично, что цена на вино поднимется, а повышение цены, как правило, вызывает сокращение спроса.

На этот вопрос директоры компаний, производящих вино, отвечают следующим образом:

директор компании "Тбилвино" Георгий Маргвелашвили: "Мы всегда старались платить соответственно рыночной цене, однако любую цену в рыночной экономике устанавливает закон спроса и предложения. Если на рынке увеличится спрос, то и цена соответственно повысится".

Заявление такого же содержания делает директор компании "Телавский винный погреб", господин Зураб Рамазашвили: "Заявления президента я не слышал, но могу сказать, что если цена возрастет, должен возрасти и спрос, иначе этот процесс не произойдет".

Почему президент сделал акцент на удорожание винограда? Это было результатом экономических расчетов, или сделанным в преддверии выборов политическим заявлением? Возможно, президент предполагает рост цен на виноград на основании открытия рынков и увеличения спроса, или это может быть субсидией, как в прошлом году. Ожидаемое подорожание винограда оценивает эксперт сельского хозяйства господин Тамаз Кунчулия:

"Наряду с повышением цены ожидается увеличение затрат, поскольку если производство будет таким же, как на сегодня, результат у нас будет не высокий, а средний, и ниже среднего. А высоким технологиям необходимы высокие цены, и это в последующем ведет к увеличению урожайности. На сегодня в мире развернута борьба технологий. Первым показателем конкурентоспособности является то, по какой технологии производится продукт. 90% виноградников Грузии отсталые. Не говоря ничего о высоких технологиях, мы вообще не пользуемся техникой, а также не используются новые опрыскивающие вещества. Все это, несомненно, отражается на качестве и на урожайности. Внедрение новых технологий связано с большими расходами и рост цен в данном случае оправдан. Между тем правительство может лучше помочь крестьянам, и в частности виноградарям, если мы вернемся на российский рынок. Мы поддержали вступление России во Всемирную торговую организацию, и все это будет лишено смысла, если мы не воспользуемся этим рынком, поскольку на сегодня российский рынок называют рынком XXI века".

Федеральная антимонопольная служба (ФАС) одобрила ходатайство дочерней структуры крупнейшей российской частной нефтяной компании ОАО "ЛУКОЙЛ" - ООО "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" о покупке еще одного оператора автозаправочных станций в Мордовии, говорится сообщении ведомства.

ООО "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" подал ходатайство о получении в собственность основных производственных средств ООО "Петролинк" (Республика Мордовия, г. Саранск), составляющих 87,28% балансовой стоимости основных производственных средств и нематериальных активов общества. При этом ФАС выдала "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукту" предписание в связи с тем, что приобретение в собственность ООО "Петролинк" приведет к существенному повышению концентрации присутствия ООО "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" на ряде локальных рынков Республики Мордовия. В связи с этим ООО "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" предписано в течение одного года после даты осуществления сделки продать по одной принадлежащей компании автозаправочной станции в Большеберезниковском, Чамзинском, Ромодановском и Ичалковском районах.

Ранее "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" уже объявлял о покупке семи АЗС в Мордовии.

Сбытовая сеть ЛУКОЙЛа по состоянию на 1 января 2012 года охватывала 26 стран, включая Россию, страны СНГ и Европы (Азербайджан, Белоруссия, Бельгия, Болгария, Венгрия, Грузия, Италия, Кипр, Латвия, Литва, Люксембург, Македония, Молдова, Польша, Румыния, Сербия, Словакия, Турция, Украина, Финляндия, Хорватия, Черногория, Чехия, Эстония), а также США, и насчитывала 183 нефтебазы с общей резервуарной емкостью 2,7 миллиона кубометров. Сбытовая сеть ЛУКОЙЛа по итогам 2011 года включает в себя 5994 АЗС против 6508 годом ранее, в том числе 2336 - в России (2242 в 2010 году).

Объем розничных продаж нефтепродуктов через собственные и арендованные АЗС в 2011 году составил 15,25 миллиона тонн, что на 6% выше уровня 2010 года.

Грузия готова к сотрудничеству с Россией по вопросам, связанным со спецоперацией, проведенной близ грузино-российской границы - в ущелье Лопота, заявила замглавы грузинского МИД Нино Каландадзе на брифинге в понедельник.

Операция вблизи дагестанского участка грузино-российской границы по обезвреживанию группы боевиков, среди которых оказались и уроженцы российского Северного Кавказа, была проведена в конце августа.

"Официально Россия ни напрямую, ни через посольство Швейцарии не обращалась к нам. Наверное, такое обращение поступит, и мы готовы к сотрудничеству по вопросам, связанным с событиями в Лопота и гражданами России", - цитирует Каландадзе агентство "Новости-Грузия".

Во время операции погибли два сотрудника спецназа МВД Грузии и военврач министерства обороны, также были обнаружены тела 11 погибших боевиков. МВД Грузии установило личности семи из 11 диверсантов. Двое из них оказались гражданами Грузии, пятеро - Российской Федерации.

В минувшую субботу МВД сообщило о задержании одного члена вооруженной группировки - гражданина России, жителя Северного Кавказа Ахмета Чатаева. Задержанный был ранен, ему оказана необходимая медицинская помощь. Спецоперация по задержанию остальных членов вооруженной группы продолжается, информирует ведомство.

Ранее МВД заявляло, что в диверсионную группу входили 17 человек, 11 из них были ликвидированы, шесть скрылись.

Заявление главы МИД Швеции Карла Бильдта в связи с предстоящими 1 октября парламентскими выборами в Грузии являются попыткой ограничить реакцию граждан на нарушения норм демократии, если таковые будут, и звучат странно из уст министра, известного поддержкой "арабских революций", заявил в понедельник официальный представитель МИД Александр Лукашевич.

В ходе недавнего визита в Грузию Бильдт предупредил грузинскую оппозицию о контрпродуктивности ее возможных уличных демонстраций по итогам выборов.

"Мы обратили внимание на эти заявления главы МИД Швеции. Он известен своей активной поддержкой "арабских революций" и протестных акций в других странах. Поэтому попытки априори ограничить реакцию на возможные нарушения демократических норм в ходе выборов в Грузии выглядят по меньшей мере как непоследовательность в воззрениях шведского министра", - говорится в заявлении Лукашевича, опубликованном на официальном сайте МИД РФ.

Лукашевич сообщил, что в ближайшие дни глава МИД Швеции посетит Москву с частным визитом.

"В ближайшие дни он будет в Москве с частным визитом, и мы поинтересуемся у него такой избирательностью в восприятии права людей на самовыражение", - отметил официальный представитель МИД РФ.

В Германии 3-7 сентября 2012 г. проходило второе заседание Межправительственного переговорного комитета по разработке юридически обязательного соглашения по лесам в Европе.

В работе комитета приняла участие российская делегация, возглавляемая А.В. Панфиловым - заместителем руководителя Федерального агентства лесного хозяйства.

В г. Бонн (Германия) 3-7 сентября 2012 г. проходило второе заседание Межправительственного переговорного комитета по разработке юридически обязательного соглашения по лесам в Европе (МПК-2 по ЮОС), на котором стороны процесса провели постатейную проработку в первом чтении проекта текста будущей конвенции по лесам.

В ходе заседания определилась основная группа оппонентов фактически по всем вопросам дискуссии, состоящая из представителей России, ЕС, Исландии и Швейцарии. Наиболее активными участниками переговорного процесса явились делегации России и ЕС в продуктивный диалог которых периодически включались другие делегации, в том числе Белоруссии и Украины. Конструктивная позиция российской делегации неоднократно отмечалась участниками и руководством МПК.

Особое внимание было уделено одному из наиболее важных и сложных вопросов - возможности заключения Соглашения под эгидой ООН, как это было определено решением Министерской конференции в Осло в июне 2011 г. Российская делегация подтвердила в своем заявлении, как и ранее, последовательную приверженность "зонтику" ООН. По мнению России это позволит придать Соглашению весомость, встроить его в систему других конвенций ООН природоохранного характера, не ущемляя при этом интересы каких-либо стран, будет содействовать его открытости для присоединения других стран, а также позволит облегчить и упростить финансовое бремя его обслуживания. В позитивном русле Россию поддержали Исландия, Швейцария, Норвегия, Грузия, ЕС, ЮНЕП и некоторые наблюдатели. Окончательное решение не принято, однако было решено более подробно изучить вопросы, влияющие на принятие сторонами окончательного решения, в том числе, касающиеся финансирования, правил и процедур функционирования и обслуживания Соглашения, как под эгидой ООН, так и в качестве самостоятельного Соглашения.

Характерной особенностью заседания стало увеличившееся количество организаций-наблюдателей и активизация их роли в переговорном процессе, что свидетельствует об усилении интереса к будущему соглашению. В заседании впервые в качестве наблюдателей приняли участие представители Азербайджана и Киргизии, не являющихся официальными участниками процесса "Леса Европы". Это свидетельствует о том, что получило подтверждение предложение России, зафиксированное Ословским Мандатом, о привлечении к участию в работе над юридически обязывающим соглашением стран СНГ, бывших республик СССР азиатского региона, составляющих единое экологическое пространство с Россией.

На полях заседания МПК-2 были проведены двусторонние встречи и переговоры с представителями Германии, Финляндии, Швеции, Латвии, секретариата процесса "Леса Европы" и других стран и международных организаций. Обсуждаемые вопросы касались как двустороннего сотрудничества в области лесного хозяйства, так и позиций стран в отношении принципиальных положений Соглашения.

Третье заседание Межправительственного переговорного комитета состоится в Турции в период 28 января - 1 февраля 2013 г.

Росрыболовство предлагает создать в Азовско-Черноморском бассейне один-два рыболовных порта, сообщил глава Федерального агентства по рыболовству Андрей Крайний на совещании у премьер-министра Дмитрия Медведева по вопросу о перспективах развития рыбной отрасли.

"На Азовско-Черноморском бассейне нет ни одного рыбного порта, ни одного холодильника сегодня. Новороссийск - транспортный порт, район Сочи - закрыт. В результате мы отдаем эти моря грузинским, соответственно по географии, украинским и турецким рыбакам. Нам необходимо проработать вопрос по строительству хотя бы одного порта в Темрюке, а по-хорошему двух", - сказал Крайний.

Глава Росрыболовства также обратил внимание на то, что на Каспийском море в настоящее время практически не осталось рыболовного флота.

"Дмитрий Анатольевич, надо каким-то образом проработать вопрос о механизме строительства судов на основе лизинга и передачи этих судов рыбакам", - сказал Крайний.

Широкомасштабные работы по строительству автомагистрали "Север-Юг", которые финансируются со стороны Азиатского банка развития, начнутся осенью, заявил министр транспорта и связи Армении Гагик Бегларян на встрече с госсекретарем министерства иностранных дел Италии, заместителем главы МИД Мартой Дассу.

"Другие иностранные инвесторы также проявляют интерес к финансированию данного проекта", - цитирует слова Бегларяна пресс-служба министерства транспорта и связи.

В связи с этим министр отметил, что в предстоящем конкурсе на участие в третьем и четвертом транше строительства автомагистрали свои заявки могут подать также итальянские компании.

Дассу с одобрением отнеслась к этому предложению, отметив, что по прибытии в Италию сообщит заинтересованным компаниям о реализуемых в Армении дорожно-строительных проектах, поскольку ее страна достаточно активна в строительстве инфраструктур.

Правительство Армении 14 января 2010 года одобрило инвестиционную программу строительства транспортного коридора "Север-Юг", а также рамочное финансовое соглашение между Арменией и Азиатским банком развития на общую сумму 500 миллионов долларов.

Японское агентство международного сотрудничества (JICA) также выразило готовность предоставить 50-70 миллионов долларов на строительство транспортного коридора "Север-Юг" в Армении

Строительство транспортного коридора "Север-Юг", благодаря которому будет улучшено дорожное сообщение Европа-Кавказ-Азия на стыке Восточной Европы и Западной Азии, планируется полностью завершить в 2017 году.

Коридор "Север-Юг" общей протяженностью в 556 километров обеспечит выход к Черному морю и к европейским странам через территорию Армении (Мегри-Капан-Горис-Ереван-Аштарак-Гюмри-Бавра) и Грузии.

Инвестиционная программа нацелена на обеспечение связи севера (граница с Грузией) и юга Армении (граница с Ираном) посредством транспортных коммуникаций, удовлетворяющих высоким международным стандартам, и выход на мировые рынки.

Программа позволит Армении в будущем смягчить последствия блокады со стороны Азербайджана и Турции, сыграть важную роль транзитного государства в грузоперевозках стран региона, а также присоединиться к Черноморской кольцевой автомагистрали.

Проект транспортного коридора "Север-Юг" инициирован Россией и Ираном и предполагает активизацию транспортных потоков, в том числе за счет строительства новых транспортных коммуникаций по маршруту Россия-Иран-Индия.

Между Арменией и Ираном на высшем уровне рассматривается также возможность прокладки железной дороги, которая свяжет две страны и станет частью транспортного коридора "Север-Юг".

Министр по вопросам миграции Тубиас Бильстрём в пятницу 7 сентября посещает Грузию, где проведет переговоры с представителями местных властей по делам беженцев и европейской интеграции. Вместе с сотрудниками Агентства ООН по делам беженцев UNHCR Бильстрём также встретится с внутренними переселенцами.

- Грузинское правительство работает над обеспечением беженцев постоянным жильем, в то же время желающим предоставляется возможность вернуться в Абхазию и Южную Осетию, - заявил Бильстрём.

Швеция приветствует тот факт, что переселенцам сейчас предлагаются "долгосрочные устойчивые решения", цитирует его министерство юстиции.

Сегодня Бильстрём находится с визитом в Армении, где участвует в запуске проекта, который призван сблизить армянское миграционное законодательство с нормами ЕС.

Грузинская диаспора в РФ намерена бороться за то, чтобы власти Грузии открыли в России избирательные участки по выборам в парламент, сообщил лидер движения "Голос Грузии - за честные выборы" Теймураз Шенгелия.

Выборы в парламент Грузии состоятся 1 октября, на сегодняшний день в РФ не планируется открывать ни одного избирательного участка.

По словам Шенгелия, на территории РФ проживает около миллиона грузин. "Сегодня получается, что эти люди не могут принять участие в выборах", - сказал он на пресс-конференции в РИА Новости.

Он связывает нежелание грузинских властей открывать избирательные участки со сложившимися отношениями между РФ и Грузией. Тбилиси разорвал дипотношения с Москвой в 2008 году после вооруженного конфликта и признания РФ независимости грузинских автономий Абхазии и Южной Осетии.

Лидер движения "Голос Грузии - за честные выборы" сообщил, что 10 сентября заканчивается регистрация избирателей, проживающих за рубежом. "Они (ЦИК Грузии) дают недельный срок для регистрации. Это очень мало.... Это практически невозможно (зарегистрироваться)", - сказал Шенгелия.

Однако грузинская диаспора не намерена сдаваться и будет бороться за свои права, сказал лидера движения. "Мы намерены использовать все способы юридического давления, чтобы добиться права голоса", - заявил он.

Шенгелия сообщил, что грузинская диаспора намерена требовать внесение изменений в избирательный кодекс Грузии, где должны быть прописаны механизмы участия диаспоры в выборах всех уровней. Кроме того, должна быть упрощена процедура регистрации избирателей, проживающих за рубежом, открыты несколько избирательных участков, введены квоты для диаспоры в грузинский парламент.

Он сообщил, что организация уже подала петицию в МИД Грузии с просьбой упростить правила регистрации избирателей, однако ответа пока не поступало.

"В ближайшее время в международные организации будут направлены обращения с нарушениями прав грузинской диаспоры", - сказал Шенгелия.

Также он сообщил, что его организация обратилась за помощью к ряду американских конгрессменов, но не уточнил, к кому именно.

КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТЬ РОССИИ: МЕЖДУ ШРИ-ЛАНКОЙ И ИРАНОМ

В рейтинге конкурентоспособности Всемирного экономического форума Россия заняла лишь 67-место, опустившись на одну позицию по сравнению с прошлым годом. Макроэкономическая стабильность не компенсирует коррупцию и не самый лучший деловой климат

Эксперты всемирного экономического форума (ВЭФ) в Давосе представили итоги ежегодного исследования конкурентоспособности стран мира "Глобальная конкурентоспособность 2012-2013". В этом году были проанализированы данные по 144 государствам (на два больше, чем в прошлогоднем исследовании).

Рейтинг, над составлением которого аналитики ВЭФ работали совместно с ведущими исследовательскими институтами, основан на открытых данных, а также результатах опроса 14 тысяч руководителей различных компаний из 144 стран, участвовавших в исследовании. То есть в среднем по 100 бизнесменов от каждой страны.

По мнению аналитиков ВЭФ, конкурентоспособность является одним из важнейших факторов, определяющих потенциал национальной экономики, поскольку представляет собой набор экономических и политических институтов, из которых складывается уровень производительности страны. А это, в свою очередь, определяет уровень благосостояния граждан и привлекательность страны в плане инвестиций.

Сильные стороны не перевесили слабые

Данное исследование - уже 33-е по счету. Эксперты анализируют государства по 12 группам признаков, каждая из которых затрагивает отдельные аспекты конкурентоспособности. В общей сложности учитываются 113 индикаторов, влияющих на бизнес-климат.

Россия учитывается при составлении рейтинга на протяжении последних двадцати лет, и за это время прошла путь от аутсайдера до твердого середнячка. Однако подняться выше пока не удается. В этом году Россия заняла 67-е место, опустившись на одну позицию по сравнению с прошлым годом. Ближайшие соседи - Шри-Ланка (68 место) и Иран (66 место).

Из членов СНГ есть страны, расположившиеся в этом рейтинге выше России. Это Азербайджан, поднявшийся на 9 строчек до 46-го места, и Казахстан, совершивший рывок вверх на 21 строчку (51 место). Украина занимает 73-е место, Армения - 82-е, Молдавия - 87-е, Таджикистан - 100-е, Киргизия - 127-е.

Среди стран бывшего Советского Союза, не входящих в СНГ, Эстония расположилась на 34-й строчке, Литва - на 45-й, Латвия - на 55-й, Грузия - на 77-й.

По мнению составителей рейтинга, у России есть целый ряд перспективных позиций, которые могут способствовать повышению конкурентоспособности: это и большое число людей с высшим образованием (12-е место в общем списке), и внушительный внутренний рынок (9-е место), и макроэкономическая среда (по этому показателю Россия совершила рывок с 44-го на 22-е место).

Однако пока плюсы не компенсируют многих провальных позиций, таких как государственные и частные институты (133-е место), внедрение инноваций (85-е место против 57-го в прошлом году), рынок труда (84-е место), деловой климат (119-е место), антимонопольная политика (124-е место), рынок финансов (130-е место), ограничения для иностранных вложений (134-е место), технологическая оснащенность (137-е место).

Между тем опрошенные представители бизнеса называют самой большой проблемой для ведения бизнеса в России коррупцию (21% опрошенных). Среди других экономических "тормозов" указываются: неэффективное государственное управление (12%), доступ к финансированию (10%) инфляция (7%), высокие налоги (9,3%).

Что касается лидеров рейтинга, составленного экспертами Всемирного экономического форума, то по сравнению с прошлым годом произошло довольно мало изменений. На первом месте осталась страна-хозяйка Давосского форума - Швейцария. Вторую строчку сохранил за собой Сингапур, на третью с четвертой поднялась Финляндия, поменявшись местами со своим соседом - Швецией. Пятая позиция за Нидерландами, куда они переместились с седьмой строчки, поменявшись местами с США. Германия - на шестой, как и в прошлом году, Великобритания на восьмой, Гонконг на девятой (вытеснил из первой десятки Данию), а Япония на десятой.

Сомнительные достижения

Ведущий аналитик департамента аналитики и риск-менеджмента UFS Investment Company Алексей Козлов в беседе с BFM.ru отметил, что рейтинг составляется на основе опроса руководителей компаний практически всего мира, а значит, исследование носит довольно субъективный характер. "Во многом он подвержен влиянию стереотипов, тому, как Россия воспринимается иностранцами. В условиях кризиса и усилившего противостояния России и Запада вокруг нашей страны в мире в последнее время складывается довольно негативное информационное поле, которое отрицательно влияет на восприятие страны в глобальном масштабе", - считает эксперт.

Из экономических причин нынешнего места России в рейтинге, по мнению Козлова, можно выделить слабый экономический рост, девальвацию национальной валюты и растущую инфляцию. "Кроме того, на высоком уровне находится коррупционная составляющая, а несовершенная законодательная база сдерживает развитие бизнеса", - отметил он. При этом Россия довольно гладко прошла обе фазы кризиса и имеет небольшой задел прочности, что создает хороший потенциал для роста экономики страны и ее конкурентоспособности на глобальном рынке, считает аналитик.

Управляющий партнер Strategy Partners Александр Идрисов считает, что нынешняя низкая оценка конкурентоспособности России заключается в чиновниках. Несмотря на то, что стране удалось несколько улучшить свои позиции в области макроэкономических и инфраструктурных показателей, ситуация с низкой эффективностью госаппарата и коррупцией в нем пока не позволяет России рассчитывать на более высокое место.

Генеральный директор компании Naumen Кирилл Варламов полагает, что одной из основных причин низкой конкурентоспособности России является отсутствие внутреннего спроса на инновации. Это, в свою очередь, вызвано коррупцией в крупных, особенно государственных, корпорациях.

"Людям, ответственным за принятие решений по закупке в таких структурах невыгодно искать инновации на отечественном рынке, рисковать, вкладывать деньги в НИОКРы. Значительно безопаснее закупить готовый продукт компании с мировым именем, так как в случае неудачи легче списать вину. А то, что отечественные решения порой бывают в разы эффективнее и экономичнее, никого не интересует", - считает Крилл Варламов. Вторая фундаментальная причина отсутствия спроса на инновации, по его мнению, - низкая конкурентная среда.

Генеральный директор "ШРЕИ Лизинг" Ростислав Футало полагает, что для российской экономики в дальнейшем многое будет зависеть от того, удастся ли возобновить тенденцию к росту конкурентоспособности: "Дело ведь не в формальной цифре в рейтинге, а в реальном месте под солнцем. В этой связи приходится повторять многочисленные призывы к уменьшению зависимости от экспорта сырья, стимулированию внутреннего спроса, оздоровлению отношений в государстве и обществе, продуманной системной реформе институтов государства. Конкурентоспособность пропагандой не заменишь, российский бизнес по телевизору не поддержать, капитал от бегства законодательно не уберечь". По словам Футало, 66-67-е места для страны с потенциалом России - сомнительное достижение

ИВАНИШВИЛИ ПРОДАЛ СТОЙЛЕНСКУЮ НИВУ ЗА $180 МЛН

Покупателем последнего российского актива грузинского бизнесмена стал американский инвестфонд Arco

Компания "Уникор", возглавляемая грузинским миллиардером Борисом (Бидзина) Иванишвили, продала последний российский актив предпринимателя - агрохолдинг "Стойленская нива" за 180 млн долларов. Покупателем стал американский инвестиционный фонд Arco International Group, сообщает "Уникор", передает ПРАЙМ. Предполагается, что стороны завершат сделку в течение двух месяцев.

Ранее Иванишвили, состояние которого журнал Forbes оценил в 6,4 млрд долларов, заявил, что хочет создать политическую партию "Грузинская мечта - демократическая Грузия" и участвовать в парламентских выборах в Грузии в этом году. Чтобы избежать "лишних вопросов", бизнесмен решил продать весь своей бизнес в России.

В мае этого года группа "Бин" выкупила строительный бизнес Иванишвили в России за 982 млн долларов. В состав проданных активов вошли строящийся в Хамовниках жилой микрорайон "Садовые кварталы", проект гостиничного комплекса "Люксъ Отель", а также открывшийся в 2011 году комплекс Summit и территория РТИ "Каучук" в Очаково.

Иванишвили также продал фармацевтическую розницу ("Доктор Столетов" и другие марки) компании "Империя-Фарма" за 60 млн долларов, а также банк "Российский кредит" за 352 млн долларов.

Батумский морской порт за 8 месяцев 2012 года обработал 451 судно. Это следует из сообщения администрации порта. Грузооборот БМП за август 2012 года составил 207 тыс. 046 тонн сухих грузов, что является самым высоким результатом за всю историю существования порта.Максимальные показатели роста продемонстрировали главные грузы БМП: сахар-сырец (+91 %) и нитрат аммония (+100 %). Рост наблюдается также по генеральным грузам (+58 %).

В январе-июле 2012 года объем перевалки сухих грузов через Батумский морской порт составил 784 620 тонн, что на 5,69% ниже показателей аналогичного периода 2011 года, однако, это составляет 101% от запланированного плана производственной программы за январь-июль 2012 года.

Ожидаемый объём перевалки сухих грузов в 2012 году составляет 1 млн 500 тыс. тонн и является самым высоким прогнозируемым показателем за всё время существования порта.

Лидирующее место в перевалке сухих грузов порта по-прежнему занимает сахар сырец (32,71%), и нитрат аммония (18,20%). Существенный рост наблюдается по рудным навалочным грузам, с повышением на 198,65% по сравнению с результатами отчетного периода 2011 года.

Напомним, что грузооборот БМП в 2011 году составил 1 млн 517 тыс. 790,68 тонн.

Батумский морской порт расположен в юго-восточной части Черного моря. Количество причалов - 11. Общая площадь открытых складских территорий - 16 412 кв. м Количество персонала порта - 726 человек.

В порту имеется нефтяной терминал (причалы 1, 2, 3 и "беспричальный налив"), контейнерный терминал (причал 4 и 5), причальный комплекс для обслуживания паромов, грузовой терминал для обработки сухих грузов (причалы 6, 7, 8 и 9) и пассажирский терминал (причалы 10 и 11).

С 29 по 31 августа 2012 года в Батуми состоялась очередная отчетно-выборная конференция Ассоциации Портов Черного и Азовского Морей (BASPA). Батумский морской порт во второй раз (впервые в 2006 году) выступил в качестве принимающей стороны данного авторитетного мероприятия с участием делегаций из портов Украины, Грузии, Болгарии, Румынии, России, Турции, частных операторов терминалов Украины и Грузии, морских и портовых властей Грузии, вице мэра города Батуми г-на Джемала Ананидзе и члена правления торгово-промышленной палаты Грузии - г-на Джемала Инаишвили.

Президентом Ассоциации BASPA был избран исполнительный директор порта Бургас г-н Диан Димов. Бывший президент Ассоциации - г-н Рони Сааб, стал первым вице-президентом, генеральный директор порта Батуми г-н Вячеслав Хартян и начальник Одесского порта г-н Юрий Васьков были выбраны вице-президентами BASPA.

В рамках конференции, руководство BASPA обсудило конкурентоспособность и перспективы развития перевозок между Европой и Азией, утвердило меры сотрудничества с международными организациями, участвующими в формировании и развитии транс-черноморского и высокоскоростного интермодального транспорта по маршруту Черное - Балтийское море, призвало порты к развитию круизного бизнеса в регионе Черного моря и укреплению сотрудничества с ассоциацией "Medcruise", а также утвердило план мероприятий Ассоциации на последующие 2 года.

Данная конференция послужит толчком для дальнейшего успешного решения задач, стоящих перед транспортным сектором, и придаст развитию транспортных отраслей черноморского региона новый импульс.

Перед новым стартом

Резюме: Сотрудничество между державами уже становится основной тенденцией международного развития. КНР, США и Россия должны шагать в ногу с ней. Китайское изречение гласит: разумного человека заставляет меняться время, а мудрый человек меняет себя сам.

Масштабные изменения, происходящие на мировой арене, способствуют трансформации стратегических подходов к международным отношениям. На этом фоне стабильно развиваются трехсторонние связи между Китаем, Соединенными Штатами и Россией, между ними углубляется взаимодействие. В этом процессе открываются возможности, но он чреват и новыми вызовами, на которые надо активно реагировать.

Специфика развития трехсторонних отношений

Торговля и сотрудничество между КНР, США и Российской Федерацией непрерывно развиваются, несмотря на отдельные досадные сбои (связанные, например, с поставками американского оружия Тайваню). Вслед за государственным визитом в Вашингтон председателя КНР Ху Цзиньтао в начале 2011 года весьма плодотворным стал обмен поездками вице-президента Джона Байдена и зампредседателя КНР Си Цзиньпина. Расширению диалога способствовали два раунда консультаций по делам АТР и переговоров по стратегической безопасности в 2011 году. Мировой экономический кризис не помешал росту товарооборота между Китаем и Америкой, он в очередной раз побил рекорд и превысит в этом году 500 млрд долларов. И Пекин, и Вашингтон содействуют выстраиванию отношений сотрудничества и партнерства, которые характеризовались бы взаимным уважением и обоюдной выгодой.

Китайско-российские отношения плодотворно и глубоко развиваются во многих областях. Во время государственного визита в Россию председателя КНР Ху Цзиньтао в июне прошлого года стороны выразили готовность развивать равноправное взаимодействие и партнерство, основанные на доверии и ведущие к процветанию и вечной дружбе. Определен курс и на следующее десятилетие. Во время визита премьер-министра Владимира Путина в Пекин стороны подписали «Меморандум о сотрудничестве в области модернизации экономики». Объем двусторонней торговли в прошлом году достиг 83,5 млрд долларов, увеличившись на 40% по сравнению с предыдущим годом. Второй год подряд Китай остается крупнейшим торговым партнером России.

После перезагрузки продолжают улучшаться и американо-российские отношения. Между Вашингтоном и Москвой имеются серьезные разногласия по поводу создания системы противоракетной обороны в Европе, зато в начале прошлого года вступил в силу Договор СНВ. Лидеры двух стран подписали ряд совместных деклараций по сотрудничеству в противодействии терроризму и обеспечению региональной безопасности. При содействии США и других стран Москва и Тбилиси заключили двустороннее соглашение, открывшее России путь в ВТО после 18 лет переговоров. Членство в организации полезно для ускорения трансформации российского народного хозяйства и углубления его участия в глобальной экономике.

По мере повышения статуса и общей мощи Азиатско-Тихоокеанского региона ему уделяется все более пристальное внимание. Отрадно, что наметилась тенденция к пересечению и совпадению стратегических интересов трех стран.

Соединенные Штаты рассматривают АТР в качестве приоритетного направления своей внешней политики. Они защищают здесь свои стратегические интересы путем укрепления отношений с союзниками и упрочения связей с новыми партнерами. Вашингтон участвует в многосторонних механизмах стимулирования торговли и инвестиций. При этом американцы наращивают и военное присутствие.

Для Москвы Азиатско-Тихоокеанское пространство также является приоритетом, о чем свидетельствует «Программа действий по укреплению позиций России в АТР». Особое внимание уделяется развитию политических отношений с Китаем, Индией, Вьетнамом, Монголией, Москва активно участвует в региональных многосторонних форумах. Россия углубляет кооперацию по вопросам энергетики с Китаем, Японией и Южной Кореей. Кроме того, США и Россия получили статус официальных участников Восточноазиатского саммита, это еще одно свидетельство вовлеченности в дела АТР. Китай приветствует тот факт, что Америка и Россия играют конструктивную роль в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В Пекине полагают, что три державы должны прилагать совместные усилия для сохранения мира, стабильности, развития и процветания, а также содействовать взаимовыгодному сотрудничеству между всеми государствами.

Между КНР, Соединенными Штатами и Россией имеется, конечно, и определенный дисбаланс. Двусторонние связи, безусловно, содействуют становлению трехсторонних, однако развиваются несинхронно. Барьером служит недостаток доверия между США и Россией. Их реальные интересы не создают прочного фундамента для сотрудничества, уровень двусторонней торговли и инвестиций не соответствует экономическим потенциалам. В прошлом году объем российско-американской торговли составлял меньше одной десятой соответствующего китайско-американского показателя. А это не позволяет заложить прочные основы для политического диалога.

Китаю и Америке необходимо, в свою очередь, повысить уровень стратегического доверия. Экономическая взаимозависимость углубляется, но Вашингтон с тревогой наблюдает быстрое возвышение Пекина.

Китай и Россия активно налаживают политическое взаимодействие, они занимают одинаковые или схожие позиции по важным международным проблемам. Однако, хотя экономические и торговые связи развиваются быстро, их уровень не соответствует возможностям столь могучих держав. В настоящее время российско-китайский товарооборот составляет меньше четверти объема торговли между КНР и США и меньше одной пятой китайско-европейского показателя.

Мышление в логике «игры с нулевой суммы», идеологические разногласия и геополитические концепции, сохранившиеся со времен холодной войны, долго тормозили развитие двусторонних и становление трехсторонних отношений. Так, между Соединенными Штатами, с одной стороны, и Китаем и Россией, с другой, существуют серьезные расхождения по вопросам Ливии, Сирии и по ядерной проблеме Ирана. Противоречия по поводу системы ПРО в Европе, а также в связи с легитимностью и прозрачностью думских и президентских выборов в России вбивают клин между Вашингтоном и Москвой. В свою очередь Пекин и Вашигтон по-разному смотрят на права человека, торговлю, поставки оружия Тайваню и т. д.

Шансы и вызовы для будущих трехсторонних отношений

Все три страны способны оказывать влияние на структурные изменения в мире. США – крупнейшая держава, определяющая глобальные процессы, Китай и Россия – страны с активно нарождающимися рынками, воздействие которых на международные дела непрерывно растет. Большой потенциал взаимодействия существует по следующим проблемам.

Глобальная стратегическая стабильность. Три страны способны создать эффективный механизм взаимного доверия в военной области, особенно в вопросах ядерного разоружения, создания системы ПРО, предотвращения милитаризации космоса и обеспечения кибернетической безопасности. Для этого им следует с уважением относиться к предметам озабоченности друг друга.

Региональная безопасность. КНР, Соединенные Штаты и Россия пользуются большим влиянием в таких взрывоопасных регионах, как Северо-Восточная Азия, Южная Азия, Центральная Азия, Ближний Восток и т. д. Эти три страны играют важную роль в различных международных органах, например в ООН. По мере эскалации напряженности увеличивается насущная необходимость принимать меры для обеспечения региональной безопасности.

Экономика и торговля. Экономики трех стран взаимно дополняют друг друга. Китайско-американские экономические и торговые отношения обладают огромным потенциалом. Присоединение России к ВТО позволяет и ей стать более активным участником.

Вызовы для дальнейшего развития отношений. Кроме уже существующих противоречий, значительное влияние могут оказать внутриполитические факторы. Текущий год в Америке избирательный. Ожесточенная политическая борьба повлияет на формирование внешней политики. Часть консервативных сил может усилить критику нынешнего курса, попытаться в собственных интересах скорректировать линию в отношении Китая и России. В последнее время опять дает себя знать американский протекционизм, явно увеличивается давление на Пекин по торгово-экономическим вопросам. Требования ужесточить политику на российском направлении звучат все громче. В марте президентом России был избран Владимир Путин, и внутри- и внешнеполитический курсы подвергнутся некоторым изменениям. Стабильное развитие американо-российских связей и активное взаимодействие между Москвой и Вашингтоном важно для развития трехсторонних отношений.

КНР – существенный фактор здорового развития трехсторонних отношений. Предстоящий осенью XVIII съезд КПК станет очень важным событием в жизни страны. Могу утверждать, что внутренняя и внешняя политика не изменится. Китай продолжит диалог с мировыми державами во имя укрепления стратегического доверия, расширит сферы сотрудничества и будет содействовать долгосрочному, нерушимому и здоровому развитию двусторонних и многосторонних связей. Для продолжения реформ и успешного развития нам нужна мирная и стабильная внешняя обстановка, поэтому Китай прилагает усилия для выстраивания и сохранения здоровых и прочных трехсторонних контактов. Недавно Владимир Путин в своей авторской статье подчеркнул, что рост китайской экономики для России – отнюдь не угроза, а вызов. Схожие точки зрения официально выразили президент Барак Обама и госсекретарь Хиллари Клинтон.

Мысли по дальнейшему развитию трехсторонних отношений. Три великие державы должны укрепить стратегическое доверие друг к другу, углубить взаимовыгодное сотрудничество, надлежащим образом разрешить разногласия, совместно продвигать и укреплять связи, чтобы они полностью преобразовались из «треугольника» времен холодной войны в трехсторонние отношения с активным взаимодействием. Необходимо сосредоточиться на общем, отбросив в сторону разобщающее. Нам следует шагать в ногу с эпохой, расширять содержание и укреплять фундамент кооперации в таких областях, как борьба с терроризмом и пиратством, кибернетическая и космическая, энергетическая и экологическая безопасность.

Развитие и процветание АТР отвечает коренным интересам Китая, Соединенных Штатов и России. Для этого требуется согласовывать действия, используя любые механизмы диалога и консультаций, прежде всего для обеспечения мира и стабильности Северо-Восточной Азии, содействия региональному экономическому сотрудничеству, противодействия терроризму и т.д.

Сотрудничество между державами уже становится основной тенденцией развития международных отношений. КНР, США и Россия должны шагать в ногу с этой тенденцией, совместно проложить путь нового типа, характеризующийся мирным сосуществованием, активным взаимодействием, сотрудничеством и общим выигрышем. XXI век вообще является веком сотрудничества во имя общих интересов. Китайское изречение гласит: разумного человека заставляет меняться время, а мудрый человек меняет себя сам.

В настоящее время отношения между КНР, США и РФ находятся на новой стартовой линии. Давайте воспользуемся шансами и общими усилиями укрепим взаимовыгодное сотрудничество, внесем вклад в дело сохранения мира, стабильности и процветания планеты.

Сюн Гуанкай - бывший заместитель начальника Генерального Штаба Народно-освободительной армии Китая (НОАК), профессор Университета Синьхуа и Пекинского Университета.

США. Китай. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 сентября 2012 > № 735531 Сюн Гуанкай

Сирия для России как Афганистан для СССР?

Повторяет ли Москва советские ошибки на Ближнем Востоке

Резюме: Так же, как советская оккупация Афганистана разрушила многие достижения советской внешней политики на Ближнем Востоке, упорная поддержка режима Башара Асада в Сирии грозит свести на нет успехи путинской ближневосточной политики.

Придя к власти более 10 лет назад, Владимир Путин приступил к осуществлению нового курса на ближневосточном направлении, целью которого стало упрочение отношений и укрепление влияния, серьезно ослабевшего в ельцинскую эпоху. И к 2010 г. Москва весьма преуспела, во многом благодаря личной активности Путина. Россия возобновила или установила нормальные рабочие связи со всеми крупными региональными игроками: антиамериканскими (Иран и Сирия), проамериканскими (Саудовская Аравия, Египет и Катар) и даже с режимами, приведенными к власти Вашингтоном (Ирак и Афганистан). Список пополнили Израиль, ФАТХ, а также ХАМАС и «Хезболла». Так или иначе, у России наладились контакты со всеми правительствами и большинством крупных оппозиционных движений, за исключением «Аль-Каиды» (которая ни с кем, кроме себе подобных, не общается).

В отличие от российского лидера американское руководство немногого добилось на Ближнем Востоке за этот период. У США оставались союзники со времен холодной войны (в частности Израиль, Египет, Саудовская Аравия и страны Персидского залива), но Вашингтон по-прежнему не был в состоянии позитивно влиять на своих давних противников – Иран, Сирию, ХАМАС и «Хезболлу». Россия, конечно, не могла похвастать столь прочными узами, как те, что имелись у Соединенных Штатов и некоторых государств Запада с рядом ближневосточных столиц, зато она не вызывала здесь и такого неприятия на массовом уровне, как США. За первое десятилетие XXI века антиамериканские настроения усилились не только из-за поддержки Израиля, но и вследствие методов «войны с терроризмом» и непопулярной интервенции в Ираке.

Однако с началом «арабской весны» в 2011 г. многие российские достижения последних 10 лет были утрачены или оказались под угрозой. Неожиданный взрыв народного негодования в косных арабских автократиях всех застал врасплох. Вашингтон и Запад в целом смогли установить рабочие отношения с силами перемен в арабском мире. России это не удалось. В то время как Америка, Европа и даже Лига арабских государств решительно поддержали ливийскую оппозицию, Москва, не воспрепятствовав резолюции СБ ООН, санкционировавшей военное вмешательство извне, на словах фактически продолжала выступать на стороне Каддафи. И когда его режим рухнул, новые правители Ливии приостановили экономическое сотрудничество, истолковав двойственность Москвы не в ее пользу. Россия могла бы избежать подобного исхода, если бы так активно не высказывалась в защиту прежней власти, пусть не делая ничего для содействия ей. Точно так же сейчас, когда Запад призывает к отставке находящегося в осаде президента Сирии Башара Асада, Москва его прикрывает. Это уже вызвало рост враждебности к России в арабском мире. И если режим Асада падет, вряд ли новые власти захотят иметь дело с таким партнером.

Не сумев наладить контакт с революционерами в арабском мире, Москва не удержала и имевшийся уровень отношений с консервативными арабскими государствами – в частности Саудовской Аравией и Катаром. Соединенные Штаты, напротив, нашли общий язык (по крайней мере на данный момент) с приходящими режимами, не растеряв связей с привычными союзниками там, где они остались у власти. По сравнению с положением накануне «весны» у Соединенных Штатов на Ближнем Востоке сейчас друзей явно больше, чем у России. Москва сохранила нормальное взаимодействие только с Израилем, ФАТХ и Иорданией (с их лидерами Путин встречался в июне 2012 г.), Алжиром (решительным противником «арабской весны») и Ираном (который поддерживает революционные перемены везде, кроме Сирии).

Впрочем, для специалистов по Ближнему Востоку более интересно сравнить перипетии курса России до и после «арабской весны» не с американскими действиями, а с поведением СССР в регионе до и после советского вторжения в Афганистан.

Политика СССР на Ближнем Востоке

В последние десятилетия Советского Союза Никита Хрущев и Леонид Брежнев проводили довольно успешную политику на Ближнем Востоке. До советского вторжения в Афганистан в конце 1979 г. Москва умело создавала благоприятное для себя общественное мнение в арабском мире и грамотно выстраивала отношения с тогдашними «силами перемен». Несмотря на антикоммунистическую природу арабского национализма, Хрущев быстро признал его в качестве влиятельной антизападной силы, с которой Москва может объединить усилия. Во всех семи странах, где к власти пришли националистические режимы, – Египет (1952), Сирия (1958), Ирак (1958), Алжир (1962), Северный Йемен (1962), Ливия (1969) и Судан (1969) – международная ориентация сместилась с Запада на Восток (как минимум на время). То же самое произошло и в результате единственной в арабском мире марксистской революции в Южном Йемене (1967).

Более того, Советский Союз приобрел огромную популярность в арабском мире, оказав дипломатическую (и не только) поддержку Гамалю Абдель Насеру и встав на сторону Египта в его противостоянии с Великобританией, Францией и Израилем во время Суэцкого кризиса 1956 года. США же, напротив, симпатии утратили, несмотря на то что Вашингтон приложил гораздо больше усилий, чем Москва, убеждая Лондон и Париж отказаться от интервенции, а Израиль – покинуть Синайский полуостров. Точно так же арабский мир восторженно приветствовал Москву и поносил Вашингтон после арабо-израильской войны в июне 1967 г., хотя союзники СССР Египет и Сирия (как и Иордания) потерпели поражение. Впоследствии на протяжении многих лет Кремль успешно пользовался тем, что Соединенные Штаты в отличие от Советского Союза прочно ассоциировались с Израилем.

Помимо успешных альянсов с арабскими националистами и другими антиамериканскими силами на Ближнем Востоке, Москва установила вполне приличные отношения с несколькими проамериканскими правительствами. Еще при Брежневе Советский Союз начал развивать связи с богатым нефтью эмиратом Кувейт, наладил взаимодействие с монархическими режимами в Иордании, Марокко и (до их свержения) в Северном Йемене и Иране. Не получился диалог с Саудовской Аравией и другими монархиями Персидского залива, хотя соответствующие попытки предпринимались неоднократно. В конечном итоге усилия принесли плоды при Михаиле Горбачёве.

Разумеется, СССР терпел и неудачи. Самой болезненной из них стала переориентация Египта на Вашингтон при Анваре Садате в 1970-е годы. Несколько лет спустя история повторилась в Сомали, но она не изменила баланс сил, поскольку одновременно союзница США Эфиопия перешла в советский лагерь. Наконец, Кремлю не удалось поладить с исламским революционным режимом во главе с аятоллой Хомейни после свержения проамериканского шаха в Иране в 1979 году. Но за исключением Сирии в этом не преуспело ни одно правительство.

Несмотря на эти (и некоторые другие) промахи, Москва в целом добилась заметных успехов на Ближнем Востоке в 1950–1970-е годы. В отличие от Соединенных Штатов Советский Союз создал альянс с арабским национализмом – основным политическим двигателем в тот период. (Москва проявила идеологическую гибкость, «не заметив» несомненный антикоммунистический настрой националистических режимов и преследования ими компартий.) На руку Советам было то, что арабское общественное мнение негативно воспринимало поддержку Израиля Вашингтоном, превознося СССР за помощь арабам и палестинцам. Наконец, Кремль всегда старался устанавливать или поддерживать нормальные отношения и с проамериканскими правительствами. Иными словами, несмотря на марксизм, провозглашаемый в качестве руководящей идеологии, Москва осуществляла на Ближнем Востоке предельно прагматичную и даже разностороннюю внешнюю политику, была открыта для сотрудничества практически с любыми региональными правительствами и представителями всего политического спектра (кроме, разумеется, Израиля после войны 1967 года). Это вынуждало Америку и ее ближневосточных союзников проводить оборонительный курс из опасения уступить Советскому Союзу и его партнерам.

Однако вторжение в Афганистан и оккупация этой страны подорвали позиции СССР. Поначалу интервенция казалась успешной, и на Ближнем Востоке стали бояться Москвы. Многие рассуждали следующим образом: сам по себе Афганистан вряд ли мог представлять достаточный повод для озабоченности могущественного Советского Союза. Ситуационный анализ наихудшего развития событий (метод прогнозирования, часто используемый правительствами для оценки действий своих соперников) исходил из того, что вторжение в Афганистан было лишь первым шагом в осуществлении более масштабного плана взять под контроль нефть Персидского залива и тем самым добиться господства в мировой экономике. Вспомнились конспирологические теории о предполагаемом желании России получить доступ к теплым водам Индийского океана. В дальнейшем ошибочность таких гипотез стала очевидной, но в тот момент это не имело значения. Интервенция заставила режимы региона опасаться худшего и полагать, будто Советский Союз угрожает их существованию.

Вашингтон в полной мере воспользовался появившимися страхами. Но Советский Союз продолжал терпеть неудачи на Ближнем Востоке и после того, как стало ясно, что Афганистан не послужит базой для расширения его влияния, а скорее превратится в роковую трясину. Саудовская Аравия (напуганная не только вторжением в Афганистан, но и существованием поддерживаемых СССР марксистских режимов в соседнем Южном Йемене и близлежащей Эфиопии) подняла антисоветскую шумиху в мусульманском мире. Раньше Эр-Рияд был довольно уязвим для советской (и не только) пропаганды ввиду альянса с США, главным союзником Израиля. После вторжения в Афганистан, наоборот, саудовцам удалось настроить общественное мнение и большинство правительств в исламском мире против Кремля, якобы притесняющего мусульман, а также поставить под сомнение искренность советской поддержки палестинцев, которая могла быть обусловлена корыстными интересами.

Самой большой ценой, которую Советский Союз заплатил за Афганистан, стала утрата прежнего престижа на Ближнем Востоке. А поскольку оккупация к тому же закончилась провалом, Москва не приобрела никаких выгод в обмен на понесенные потери, жертвы оказались бессмысленными. Конечно, свержение просоветского режима в Афганистане, неизбежное в том случае, если бы СССР не вмешался, на какое-то время поставило бы Кремль в затруднительное положение. Однако ущерб не шел бы ни в какое сравнение с тем, который причинило вторжение, и Советский Союз избежал бы, как выразился Михаил Горбачёв, «кровоточащей раны».

Российская внешняя политика после Афганистана

Вывод советских войск из Афганистана способствовал курсу Горбачёва на укрепление связей с ближневосточными государствами – включая такие разные страны, как Иран, Израиль, Саудовская Аравия и монархии Персидского залива. Но из-за многочисленных внутренних потрясений после распада СССР Москва стала при Борисе Ельцине относительно пассивной на Ближнем Востоке (несмотря на усилия Евгения Примакова на посту министра иностранных дел и главы правительства). Поэтому энергичные шаги Владимира Путина, направленные на установление или восстановление хороших отношений с государствами региона (а также с ФАТХ, ХАМАС и «Хезболлой»), увенчались успехом.

Три момента следует выделить особо. Во-первых, в то время как отношения Вашингтона с арабским и мусульманским миром продолжали ухудшаться из-за тесных связей США с Израилем, Путин расширил контакты с еврейским государством без видимого ущерба взаимодействию с арабским миром, включая ХАМАС и «Хезболлу». Во-вторых, когда Америка и Запад выразили моральную поддержку Тбилиси (этим, впрочем, ограничившись) в ходе российско-грузинской войны в августе 2008 г., арабское общественное мнение встало на сторону Москвы и приветствовало ее победу. Кроме того, в начале войны Израиль прекратил продажу оружия Грузии, чтобы успокоить Москву, а ХАМАС проявил солидарность с Россией – еще один пример успешных действий Владимира Путина по преодолению пропасти между израильтянами и палестинцами. В-третьих, если попытки СССР исключить Афганистан из числа целей международного исламского движения полностью провалились, Россия при Путине добилась этого в Чечне и на Северном Кавказе. Достижение немалое, тем более что такая угроза была весьма реальной в первую чеченскую войну в середине 1990-х гг. и на ранних стадиях второй, которая началась в 1999 году.

Как и Советский Союз до вторжения в Афганистан, Россия была в высшей степени эффективна (особенно в сравнении с Америкой) с точки зрения реакции общественного мнения в арабском и мусульманском мире. Но так же как вторжение СССР в Афганистан подорвало позитивный имидж, выстраивавшийся Кремлем, российская политика в отношении Сирии после начала «арабской весны» пагубно сказалась на восприятии России, для улучшения которого Путин так много сделал.

Понятно, что падение режима Асада, последнего полноценного союзника России на Ближнем Востоке, чревато для Москвы прямыми потерями (угроза лишиться морской базы в Тартусе и одного из рынков оружия), а также ослаблением роли не только в Сирии, но и в регионе в целом. Наконец, если к власти в Дамаске придут исламисты, возможно оживление их единомышленников и в России. Но даже с учетом этих угроз продолжать поддерживать Башара Асада недальновидно. Несмотря на российское содействие, его режим все равно падет, а новые власти гарантированно отвернутся от России и не захотят учитывать никакие ее интересы. Диктатура Асада – это правление алавитского меньшинства, притесняющего суннитское большинство. И как таковой он вызывает негодование и сторонников, и противников «арабской весны» среди арабов-суннитов. Чем прочнее Москва ассоциируется с алавитами и иранскими шиитами, тем строже сунниты будут судить российскую внешнюю политику и Россию вообще.

Так, до сих пор арабская улица не придавала особого значения тесным связям, которые Путин установил с Израилем, но защита Москвой режима Асада обернется тем, что ее все больше будут рассматривать как союзницу Израиля. Конечно, это не встревожит Израиль или США, но вряд ли доставит удовольствие России. И возможные в будущем акции, наподобие вторжения в Грузию, впредь не найдут одобрения среди мусульман-суннитов. Если сунниты в целом посчитают Россию ответственной за притеснения их единоверцев, ответом может стать деятельная солидарность с исламской оппозицией на Северном Кавказе и в других российских регионах. Иными словами, российская поддержка режима алавитского меньшинства в Сирии грозит подорвать самое важное достижение внешней политики Путина на Ближнем Востоке – исключение Северного Кавказа из списка целей исламистов. Если вокруг него в мусульманском мире будет поднята такая же шумиха, как вокруг Афганистана в 1980-е гг., остановить потоки денег, оружия и боевиков на российскую территорию будет очень сложно. Чем дольше продолжается гражданская война в Сирии и защита Москвой режима Асада, тем выше вероятность подобного развития событий.

Что делать?

Многие в России отрицают помощь Асаду, представляя дело как попытку не позволить Америке и ее союзникам повторить в Сирии ливийский сценарий. Российские официальные лица и эксперты не раз заявляли, что испытали на себе вероломство Запада, злоупотребившего резолюцией Совета Безопасности ООН о бесполетной зоне (которую Россия и Китай позволили принять) и активно помогавшего ливийской оппозиции свергнуть Муаммара Каддафи. Однако российских официальных лиц – включая даже Дмитрия Медведева – вряд ли можно считать наивными. Когда Москва и Пекин не воспрепятствовали принятию резолюции о бесполетной зоне над Ливией, они знали – или должны были знать, – что дают согласие на смену режима. И Запад не чувствует себя виноватым в том, что Россия пыталась действовать по принципу «и нашим, и вашим». С одной стороны, не заблокировала резолюции (объединившись с Лигой арабских государств и с Западом), а с другой – продолжала выражать решительную дипломатическую поддержку Каддафи (и не более того), настроив против себя ливийскую оппозицию.

В дальнейшем Россия вернее всего выиграет, если перестанет постоянно оборачиваться на опыт Ливии 2011 г., а будет выстраивать сирийское направление внешней политики с учетом сегодняшних реалий. Москва ничего не приобретет и гораздо больше потеряет, поддерживая Асада до самого печального конца. Просто призывая его уйти в отставку ради разрешения конфликта, соглашаясь с резолюцией СБ ООН о введении экономических санкций (которая на данной стадии практически ни на что не повлияет), а также предлагая (пусть и бессмысленные) дипломатические формулы, позволяющие сохранить лицо, например, требуя «арабского решения» сирийской проблемы, Москва может начать восстанавливать свой имидж в арабском и мусульманском мире. Даже если Асаду как-то удастся сохранить власть, для России, безусловно, выгоднее объединиться с арабским миром против его режима, чем с режимом Асада против всего арабского мира.

Пекин, к примеру, вместе с Москвой блокировал резолюцию Совета Безопасности ООН о санкциях против Дамаска, однако нет сомнений, что если или когда режим падет, Китай мгновенно – без колебаний и какого-либо смущения – примется налаживать отношения с новой властью. Хотя китайской внешней политике не свойственно приветствовать свержение диктаторов, она быстро приспосабливается к изменившимся обстоятельствам. Более того, усилия Китая, скорее всего, будут успешными, потому что, во-первых, любая страна сегодня нуждается в хороших экономических отношениях с КНР, и, во-вторых, Пекин не связывал себя с Асадом так тесно, как Москва. Хотя до сих пор Китай поддерживал российскую позицию, впредь Кремлю не стоит рассчитывать на китайскую солидарность, если у будущего сирийского правительства сложатся недружественные отношения с Россией.

Сирия не обязательно вызовет такой же кризис ближневосточной политики Москвы, как Афганистан в 1980-е годы. К счастью для России, у нее нет значительного военного контингента в Сирии, какой был у Советского Союза в Афганистане (или позднее у США в Афганистане и Ираке). Его наличие делает смену внешнеполитического курса более сложным, затратным и длительным процессом. Ничто не мешает Москве дистанцироваться от Асада и воспользоваться преимуществами от улучшения своего имиджа в арабском и мусульманском мире. Кремль может предложить свои варианты разрешения кризиса – например, организовать «временное» прибежище для семьи Асада в России или (еще лучше) в Иране, пока в Сирии не пройдут новые выборы под контролем наблюдателей ООН и/или ЛАГ. Асад, вероятно, откажется, но Москва по крайней мере начнет делать то, чем уже занялся Китай: отводить от себя обвинения со стороны арабской и мусульманской общественности и минимизировать препятствия для сотрудничества с вероятным сирийским правительством.

Точно так же, как советское вторжение и оккупация Афганистана разрушили многие достижения советской внешней политики на Ближнем Востоке 1950–1970-х гг., упорная поддержка режима Башара Асада в Сирии против сил «арабской весны» грозит свести на нет успехи путинской ближневосточной политики в первом десятилетии XXI века. Но история может и не повториться, если Москва перестанет противодействовать США и сосредоточится на определении и реализации собственных долгосрочных интересов. В конце концов, России не обязательно прорываться в первые ряды сторонников демократии, ей достаточно сохранить нейтралитет в надежде воспользоваться преимуществами, которые сулит естественная склонность арабов к конфликту с Америкой.

Марк Катц – профессор государственного управления и политики в Университете Джорджа Мейсона (Фэрфакс, Вирджиния, США). Среди его книг: «Третий мир в советской военной мысли» (1982), «Россия и Аравия: советская внешняя политика на Аравийском полуострове» (1986), «Уйти без потерь: война с терроризмом после Ирака и Афганистана». Ссылки на многие его статьи по российской внешней политике и другим темам можно найти на сайте www.marknkatz.com.

Сирия. Афганистан > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 сентября 2012 > № 735526

России не требуется харизматический лидер

Экономисты, политологи и бизнес-консультанты оценили программу Шмакова и Исаева по спасению России

Глава ФНПР Михаил Шмаков и депутат от «Единой России» Андрей Исаев написали статью «Три запроса России к Путину», в которой определили главные задачи, стоящие сегодня перед президентом страны. Экономисты, политологи, юристы, специалисты по персоналу оценили их предложения и тезисы.

Алексей Малашенко, член научного совета Московского центра Карнеги:

— Эта напряженность, о которой они пишут, была, есть и будет. Можно по поводу каждого конфликта говорить, что начинается мировая война, будь то Ближний Восток, будь то Югославия. Когда был конфликт России с Грузией, тоже говорили, что это мировая война. Если они выступают как идеологи, это одно дело, значит, у них есть какие-то интересы. Но для любого нормального аналитика это несерьезное мнение, просто шутка. Они отдают себе отчет в том, что такое «мировая война»? Вот когда они разберутся с этим вопросом, тогда пусть пишут, что хотят.

Суверенитет должен быть активным

«Сегодня суверенитет может быть только активным, комплексным, достаточным и обеспеченным по всем направлениям. Активный суверенитет означает, что государство не только гарантирует защиту безопасности граждан, но и обеспечивает устойчивый экономический рост, развивает инновации, проводит эффективную социальную политику, укрепляет демографию, наращивает человеческий капитал».

Евгений Минченко, директор Международного института политической экспертизы:

— Я придерживаюсь принципа «бритвы Оккама»: не следует умножать количество сущностей без необходимости. На мой взгляд «активный суверенитет» — абсолютно пустое понятие, которое ничего не добавляет к существующему политическому дискурсу. Более того, это очевидный шаг назад: у нас когда-то была концепция «суверенной демократии», и когда на место демократии приходит активность, меня это всегда смущает.

Поднять минимальную зарплату до прожиточного минимума

«Следует повысить минимальный размер оплаты труда хотя бы до уровня не ниже прожиточного минимума через федеральные и региональные законы».

Ведущий эксперт Центра развития НИУ ВШЭ Андрей Чернявский:

— С точки зрения бюджета никаких затрат может и не быть, однако это поставит вопрос о легализации труда нелегальных мигрантов, оплата которого явно находится вне правового поля. В случае фактической реализации этой инициативы последствия могут быть самые разнообразные. Формально бюджет от этого только выиграет — отчисления с зарплат будут больше. Основное бремя от реализации этой меры ляжет не на бюджет, а на бизнес. Это может способствовать тому, чтобы бизнес становился менее эффективным, не выживал и закрывался. Приравнять прожиточный минимум к МРОТ — прекрасно звучит, но нужно понимать, что это дополнительное давление на бизнес, в нашем плохом бизнес-климате установление требований по минимальной зарплате усложнит деятельность бизнеса. Это все приведет к удорожанию продукции, к обострению конкуренции. Но на самом деле Россия становится на обычный путь, по которому идут многие развитые и развивающиеся страны — путь торговли между трудом и капиталом. С одной стороны, это хороший признак, с другой стороны, все решения в этой сфере должны приниматься очень взвешенно.

Связать зарплату топ-менеджеров с зарплатами простых работников

«Зарплата высших руководителей организаций не может быть выше определенного уровня по отношению к средней заработной плате в той же организации».

Александр Дорофеев, руководитель отдела бизнес-оценки АКГ «ФинЭкспертиза»:

— Мне кажется, что в действительности ограничения на оплату труда топ-менеджеров возможны только для наемных сотрудников. Собственники же любого бизнеса сами вольны полностью распоряжаться своими доходами. Мера по привязке зарплат топ-менеджеров к средней зарплате работников призвана снизить социальную дифференциацию и тем самым ослабить социальное напряжение, однако она будет эффективной, если параллельно увеличить налогообложение собственников компаний и ценных активов. Поскольку если и уменьшать социальную дифференциацию, то надо делать это по всем прослойкам общества.

Подобные меры можно считать вынужденными, так как опасность социальных взрывов и недовольства постепенно возрастает. Механизмы контроля оплаты труда топ-менеджеров могут быть эффективными. Но только при общественном контроле с использованием законодательно закрепленных требований. Например, таких как обязательное раскрытие размеров вознаграждений на специальных открытых интернет-ресурсах.

Нужно заставить олигархов вкладываться в национальное благосостояние

«Необходимо дополнительное общественное обременение олигархов, … чтобы было очевидно, что значительная часть средств, которые они зарабатывают, вкладывается в национальное благосостояние. Невложение этих средств должно рассматриваться как аморальное и неподдерживаемое обществом поведение».

Эльмар Муртазаев, заместитель главного редактора Forbes:

— К реальной экономической повестке страны это не имеет отношения. Во-первых, в стране сейчас большие ресурсы и большая доля госрасходов в ВВП, показатели для развивающейся экономики очень высокие, хотя мы и не дотягиваем до ЕС. Ключевая проблема российской экономики — это неэффективность.

Во-вторых, то, что предлагается в статье — это дополнительная косвенная форма налогообложения. Представители бизнеса обычно справедливо говорят, что когда речь заходит о дополнительных средствах налогообложения, стоит задать вопрос — что происходит с теми деньгами, которые уже выделяются? Надо определиться с тем, как расходуются средства. В результате может выясниться, что деньги тратятся неэффективно.

К тому же не бывает добровольно-принудительной помощи. Многие компании уже занимаются благотворительностью, но если в этой сфере будет введена «обязаловка», то будут похоронены многие действующие благотворительные кампании.

Само слово олигархи — это обманка, которая появилась в девяностые и развилась в нулевые. На самом деле крупнейшие компании России — это госкомпании. «Газпром», «Роснефть», «Сбербанк» — это госсектор. А если большая часть ВВП производится в госсекторе, почему речь идет об ответственности олигархов? Давайте лучше скажем госкомпании. Тогда подтекст статьи сразу изменится.

Дать рабочим возможность управлять предприятием

«Работники должны участвовать в реальном управлении своими организациями. Эта идея была выдвинута Владимиром Путиным в его предвыборной программе. И она должна быть реализована не через создание новой бюрократии, а через обязательное участие представителей работников в советах директоров компаний, установление системы производственных совещаний».

Валерий Поляков, генеральный директор рекрутинговой компании «Гласфорд Интернейшнл» в России:

— Идея, что рабочие могут и должны управлять своими предприятиями, не нова. Она была особенно модной среди различных социалистов XIX века. На практике рабочее самоуправление в наибольшей степени было осуществлено в социалистической Югославии. Опыт не был успешным, никаких особых преимуществ эта форма управления не показала.

«Новизна» предложения авторов статьи заключается в том, что речь идет не о рабочих, а о работниках, то есть о любых наемных сотрудниках. Но почти на всех современных предприятиях основной объем работы по управлению предприятиями выполняется не владельцами, а наемными сотрудниками. И в соответствии с занимаемой должностью они принимают участие в подготовке, обсуждении и принятии подавляющего большинства управленческих решений. Они часто входят в состав советов директоров или других коллегиальных органов управления. Если государство или какая-то политическая партия станет учить бизнес правильному управлению или навязывать какие-то формы участия работников в управлении, ничего хорошего из этого не получится. У государства есть принадлежащие ему предприятия. Пусть оно экспериментирует на них и попытается доказать на практике эффективность своих предложений. Если докажет, то передовой опыт и без всякого законодательного и административного давления получит распространение.

Разделить природные ресурсы и доходы компаний между гражданами

«Мы предлагаем программу «антиваучер»... Мы считаем, что следует объединить все имущество, находящееся в государственной собственности и доставшееся от Советского Союза, государственный пакет акций «Газпрома» и «Роснефти» и др. в единый фонд, правом на получение дивидендов от которого будут пользоваться лица, родившиеся в Советском Союзе до определенного периода, например до 1 января 1991 года».

Директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев:

— Для реализации программы «Антиваучер» придется перепахать законодательство. Но даже если это будет сделано, встает вопрос - «Единая Россия» хочет «снять» вопрос о том, что была несправедливая грязная приватизация, которая и действительно таковой была? Но сейчас накатывает кризис, и никаких дивидендов не будет. Мысль о том, что все эти олигархи получили все задарма – она останется, мнение народа о том, что приватизация была грязная и несправедливая, что он оказался обделенным, не изменится. В случае реализации планов «ЕР» дивидендов не будет, потому что тот же Газпром отказывается от разработки Штокмановского месторождения, а у РЖД нет денег, чтобы строить высокоскоростные магистрали. Это не значит, что у них нет средств в «загашниках» — но будьте уверены, что на дивиденды у этих компаний ничего не останется.

Поэтому, на самом деле, это непрофессиональная демагогия. Эта инициатива может еще обострить негативный эффект несправедливой приватизации, это может стать взрывоопасным — потому что разделят, дадут, пообещают, а потом ничего не будет, потому что экономическая ситуация ухудшается не только в Европе и мире, но и в России. И на кого профсоюзы будут сваливать вину за это?

У нас был и такой вариант приватизации — когда 51% акций компаний доставался трудовым коллективам. И тут же начался процесс, что люди стали продавать свои доли, потому что инфляция, потому что жизнь дорожает, надо выживать. Сейчас будут точно такие же процессы, и через полгода-год выяснится, что опять все у богатых.

Каждому работнику с пятилетним стажем — акции компании

«Одновременно государственные корпорации, компании с участием государственного капитала, а вслед за ними и другие крупные компании должны наделить своих работников, проработавших на том или ином предприятии не менее пяти лет, акциями данного предприятия с правом получения дивидендов».

Татьяна Федорова, экс-HR директор БШ «Сколково»:

— Мне кажется, что распространить такую практику огульно, на всех, с единственным фильтром в виде срока работы на предприятии (пять лет – срок небольшой) — не очень разумно. Во-первых, в большинстве случаев, людям на начальном и среднем уровнях в карьере вообще не нужны эти акции. Им это неинтересно, да они и не поймут, что с этими акциями реально можно сделать. Повлиять на их стоимость все равно невозможно, так что интереса никакого. И в чем мотивация эти акции иметь? Думаю, что работники лучше и эффективнее мотивируются бонусами. Это такой понятный критерий: добился этого – получил бонус, не добился — не получил.

Затем не исключено, что найдутся заинтересованные лица, которые попытаются суммировать акции, выданные работникам, чтобы сформировать какой-то приличный, пусть и миноритарный пакет. А учитывая ситуацию, что сейчас в некоторых фирмах то и дело возникают противоречия между миноритариями и акционерами, это плохо. Из практики такие распри на пользу компаниям редко когда идут.

На Западе много примеров, когда компании выдают определенное количество акций тем, кто какое-то время проработал в компании. В основном, это high-tech фирмы. У Microsoft такое точно есть. И то такие акции дают работникам определенного уровня, заработавшим высокую степень доверия.

Путин как спасение от фундаменталистов и либеральных экстремистов

«Мы видим, что современному миру и миру, который мы готовы оставить своим детям, угрожают два разрушительных течения: радикально религиозное, которое не позволяет нормально развиваться, и радикально-либеральное, размывающее те ценности, на которых стоит цивилизация. Наша задача — не позволить этим Сцилле и Харибде разорвать человечество».

Александр Морозов, главный редактор «Русского журнала»:

— Дихотомия между ультралиберализмом и ультрафундаментализмом совершенно надумана. И в мировой современной политике, и во внутренней политике большинства государств мира и ультралибералы, и ультрафундаменталисты играют крайне ограниченную роль. Ситуация прямо обратная той, как ее описывают Исаев и Шмаков. Современное общество покоится на очень большом среднем классе, который везде настроен достаточно миролюбиво и опирается на здравомыслие. И в этом смысле никакие харизматические лидеры, которые должны спасать общество от крайностей, не требуются.

Наоборот, везде требуются лидеры, которые, опираясь на демократические ценности, выстраивают общество политического и культурного разнообразия, терпимости и доброжелательства. Исаев и Шмаков в этом тексте пытаются сформулировать для Путина роль, аналогичную той, которую выполнял Гитлер после Веймарской республики. Бывают исторические ситуации, например, после войны, когда общество сильно разорвано. Тогда харизматический лидер может прийти к власти и удерживать ее, играя на страхах между ультралевыми и ультраправыми. Но применительно к сегодняшней России это совершенно ошибочная схема. России не требуется никакой харизматический лидер, который примирил бы якобы враждующие крылья нашего общества».

Ташкент ушел, проблемы остались

Аркадий Дубнов

Сможет ли ОДКБ преодолеть концептуальный кризис

Аркадий Дубнов – политолог, международный обозреватель, на протяжении 20 лет освещает события в Центральной Азии.

Резюме ОДКБ по сути представляет сегодня механическое соединение трех не связанных друг с другом систем безопасности, основой каждой из которых является российское участие, – центральноазиатская, южная и западная.

Решение Узбекистана приостановить членство в Организации Договора о коллективной безопасности дало повод для очередного раунда дискуссии об эффективности этой структуры. Очевидно, назрела необходимость разобраться, в каком состоянии находится постсоветское пространство на третьем десятилетии после распада единого государства. Помимо накопившихся геополитических проблем многое связано с личными отношениями между лидерами стран, возникших на месте СССР.

Разведка отменяется

Год назад во время церемонии официального фотографирования участников юбилейного саммита Шанхайской организации сотрудничества в Астане президент Узбекистана Ислам Каримов поменялся местами с президентом Киргизии Розой Отунбаевой, чтобы только не оказаться рядом с таджикским коллегой Эмомали Рахмоном. На саммит СНГ, состоявшийся в сентябре 2011 г. в Душанбе и приуроченный к 20-летию Содружества, Каримов не приехал, а месяцем раньше проигнорировал неформальную встречу в верхах ОДКБ в Астане. Еще больше, чем хозяин мероприятия Нурсултан Назарбаев, оскорбился Александр Лукашенко, председательствовавший тогда в Организации. Он разразился резкой тирадой в адрес Ташкента, мол, пора исключать «страны, которые не желают сотрудничать в рамках договора в полной мере». Последняя стычка произошла в декабре на официальном саммите ОДКБ в Москве. В ответ на упреки Лукашенко и Назарбаева в том, что он рассорился чуть ли не со всеми партнерами, Каримов ответил чрезвычайно эмоционально.

Возвращение в Кремль Владимира Путина, казалось, означало для Ислама Каримова возможность возобновить доверительные отношения хотя бы с Россией, в известной степени утерянные за годы президентства Дмитрия Медведева. Во всяком случае, именно на такие предположения наводил поток славословия из уст узбекского лидера в адрес Путина на их встрече в Москве, спустя неделю после инаугурации российского руководителя. «Путин – это тот человек, с которым можно идти в разведку», – сказал Каримов и напомнил о своем призыве к Путину в 2008 г. баллотироваться на третий срок, несмотря на конституционные ограничения. Ислам Каримов поставил подпись под совместной декларацией по случаю 20-летия Договора о коллективной безопасности и 10-летия создания Организации. В этом документе президенты подтвердили «приверженность целям и принципам Договора о коллективной безопасности, готовность и далее развивать и углублять всесторонние союзнические отношения».

Однако уже спустя две недели на саммите ШОС в Пекине между Узбекистаном и его партнерами по ОДКБ, являющимися членами ШОС, – Казахстаном, Киргизией, Россией и Таджикистаном – вновь обнаружились серьезные разногласия. На этот раз поводом стало предоставление Афганистану статуса наблюдателя при Шанхайской организации. Ташкент все последние годы занимает особую позицию, настаивая на приоритете двухсторонних отношений с Кабулом и стремясь избежать его активного втягивания в орбиту ШОС. Возможно, узбекское руководство, никогда не питавшее теплых чувств к афганскому президенту Хамиду Карзаю, не хочет укрепления его позиций за счет более тесной привязки Кабула к Москве, а главным образом к Пекину.

Наложить вето Каримов не решился, но с некоторыми из коллег поделился, мягко говоря, неудовольствием по этому поводу. Спустя неделю Ташкент уведомил секретариат ОДКБ о приостановлении своего членства. Еще через пару недель об этом было объявлено публично.

В Москве некоторые высокопоставленные чиновники расценили это как пощечину – еще не высохли чернила подписи Каримова под московской декларацией, где он подтверждал верность союзническим отношениям. Российские дипломаты предпочитали отмалчиваться: «Изучаем ситуацию. Юридической нормы, предусматривающей возможность приостановления членства в ОДКБ в одностороннем порядке, в уставных документах нет». Министр обороны Казахстана Адильбек Джаксыбеков напомнил, что, согласно «Положению о порядке приостановки участия государства-члена в деятельности органов ОДКБ или его исключения из Организации», утвержденному в Астане 18 июня 2004 г., просьба узбекской стороны будет рассмотрена на сессии Совета коллективной безопасности в Москве в декабре 2012 года. Решение должно быть принято на основе консенсуса.

Аналитики заговорили о неизбежном распаде ОДКБ в результате выхода из него Узбекистана. Скорее всего, в ближайшем будущем этого не случится, как не распалось Содружество Независимых Государств. Ведь обе структуры являются скорее имиджевыми, нежели реально функционирующими, и – каждая по-своему – они будут еще определенное время служить демонстрацией попыток Москвы удержать постсоветское пространство в рамках некоей исторической, ментальной и экономической общности.

Как заметил недавно по поводу ОДКБ один из российских чиновников, курирующих сотрудничество с «ближним зарубежьем», «альтернативы консолидации вокруг России государств СНГ нет». Те же страны, которые не хотят иметь ничего общего с Москвой, будут рвать институциональные связи с СНГ и Россией так же решительно, как это сделала Грузия. Тбилиси обозначил возможность принципиально иного формата отношений бывшей советской окраины с Россией, но, несмотря на радикальное политическое расхождение, экономическая жизнь Грузии по-прежнему очень зависит от северного соседа.

Для Узбекистана грузинский путь вряд ли приемлем. Достаточно вспомнить несколько миллионов узбекских трудовых мигрантов, зарабатывающих на жизнь в России и отсылающих домой ежегодно не менее 4 млрд долларов (в 2011 г. – 4,9 млрд долларов). Когда в прошлом году во время конфликта в связи с арестом российского самолета и экипажа в Таджикистане Москва дала понять, что может начать депортировать работающих в России таджиков, Душанбе быстро пошел на попятный.

«Определенный гарант»

Владимир Путин постарался приглушить скандальный резонанс от демарша Ташкента. Выступая в начале августа перед бойцами расквартированной в Ульяновске бригады ВДВ, которая входит в состав Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ, он назвал ОДКБ «важной организацией». Она «является определенным гарантом нашего взаимодействия с партнерами и союзниками, прежде всего, конечно, на так называемом постсоветском пространстве, механизм которого можно эффективно и быстро использовать в случае возникновения угроз, прежде всего внешних». Аккуратность путинских формулировок – «определенный гарант» – деталь красноречивая. Взаимодействие в рамках ОДКБ до сих пор можно было обнаружить лишь в ходе многочисленных военных маневров, непременным участником которых были российские подразделения. Однако трудно вспомнить, когда к таким учениям присоединялись узбекские военные, а уж тем более плечом к плечу с таджикскими коллегами.

Откровенная враждебность между Узбекистаном и Таджикистаном давно стала притчей во языцех, а формально союзнические отношения двух стран вызывают горькие усмешки по обе стороны узбекско-таджикской границы. Большей дискредитации самой ОДКБ, нежели десятки километров заминированных участков этой границы, придумать трудно. Недавно официальный Душанбе впервые напомнил о «медвежьей услуге доброго соседа», якобы по вине которого Таджикистан оказался единственной советской республикой, которая после распада СССР не смогла национализировать свои военно-технические объекты. Как утверждалось в статье, опубликованной на сайте таджикского посольства в Москве, в начале 1990-х гг. это придало силы радикальным исламистам, осмелившимся развязать гражданскую войну в Таджикистане. Но самым глубоким клинчем, из которого уже много лет не могут выйти Ташкент и Душанбе, остается строительство Рогунской ГЭС в Таджикистане. Узбекское руководство рассматривает ее как угрозу своей национальной безопасности, а его таджикский визави, наоборот, считает противодействие Ташкента строительству ГЭС главной внешней угрозой суверенитету Таджикистана.

Не лучше ситуация и на границе Узбекистана с Киргизией, где недавно произошел вооруженный инцидент, жертвами которого стали пограничники с обеих сторон. Катастрофический уровень недоверия и межэтнической вражды узбеков и киргизов, особенно обострившейся в результате кровопролитных ошских событий июня 2010 г. на юге Киргизии, продемонстрировал чрезвычайную уязвимость системы коллективной безопасности в Центральной Азии. А если называть вещи своими именами, ее практически полное отсутствие.

Не слишком дружелюбная атмосфера царит и на границе Узбекистана и Казахстана. В июле 2011 г. узбекские пограничники почти две недели не сообщали о задержанных ими в горах Тянь-Шаня 12 казахстанских альпинистах, среди которых было девять подростков. В июне этого года узбекские власти отказались пропустить через свою территорию в Таджикистан военнослужащих и военную технику Казахстана для участия в военных учениях ШОС «Мирная миссия-2012». Узбекистан, будучи членом ШОС, в этом мероприятии не участвовал.

Так выглядит сотрудничество Узбекистана с тремя союзными с ним государствами – членами ОДКБ. Можно ли ожидать надежного и доверительного взаимодействия силовых структур четырех государств Центральной Азии, входящих в ОДКБ, в случае возникновения внешних угроз? Вопрос риторический. Вместо ответа можно вспомнить прошлогоднюю историю с приглашением в Душанбе взвода иранской армии для участия в параде по случаю 20-летия независимости Таджикистана. Министр обороны Шерали Хайруллаев с гордостью объявил тогда, что если понадобится, то иранские братья в течение пары часов прибудут на помощь Таджикистану. Но вышла неувязка: Узбекистан и Туркмения не разрешили доставку «братьев» на парад через свое воздушное пространство. Помогли американцы, обеспечившие пролет иранских военных через афганское небо. Едва ли не единственный пример того, как Соединенные Штаты оказали содействие Тегерану.

В 2006 г. автор этих строк был в Сочи свидетелем встречи Владимира Путина и Ислама Каримова, после которой президент Узбекистана объявил о возвращении страны в ОДКБ. Событие было вполне ожидаемым. Таким способом Ташкент отблагодарил Москву за поддержку силового подавления беспорядков в Андижане в мае 2005 г., приведшего к глубокой мировой изоляции узбекского руководства. Один из высокопоставленных российских чиновников заметил с горечью, что вместе с Узбекистаном мы обязательно «втащим в ОДКБ» и весь багаж его проблем с соседями. Это и случилось, хотя сам Узбекистан до конца в ОДКБ так и не вступил. Около 15 соглашений и протоколов, заключенных в рамках Организации, Ташкент не ратифицировал.

На готовность узбекского руководства тесно сотрудничать с союзниками по ОДКБ вряд ли уже тогда кто-то мог серьезно рассчитывать, настолько силком загоняли Ташкент в Организацию. И не такой уж сенсацией стали рассекреченные Wikileaks депеши американских дипломатов, из которых стало известно, что в 2009 г. Ислам Каримов, встречаясь с первым заместителем госсекретаря США Уильямом Бёрнсом, обвинял Москву в имперских амбициях и стремлении создать «анти-НАТО», чтобы доминировать на постсоветском пространстве. Даже странно, что избавиться от двусмысленности своего положения среди партнеров по ОДКБ узбекский президент решил только три года спустя.

Согласно статье 3 Устава ОДКБ, ее целью, в частности, является «защита на коллективной основе независимости, территориальной целостности и суверенитета государств-членов». Шаг Ташкента, возможно, позволит честно ответить на вопрос, существуют ли ныне условия для коллективных действий по обеспечению безопасности в той части постсоветского пространства, которая еще готова видеть Россию в качестве главного гаранта. И как вообще трактовать понятие безопасности для стран, входящих в ОДКБ?

Без ценностей

В прошлом году генсек ОДКБ Николай Бордюжа собрал за круглым столом экспертов и политологов, предложив им устроить мозговой штурм в поисках новых идей для совершенствования деятельности Организации. Попытка обнаружить какую-либо идеологию, которая объединяла бы входящие в нее государства по примеру либеральных ценностей западной демократии для стран – членов НАТО, закончилась конфузом. С трудом отыскали одну такую ценность – стабильность. Но, как заметила директор центра европейской безопасности ИНИОН РАН Татьяна Пархалина, на Западе эту стабильность понимают как консервацию автократических режимов, для обеспечения которой как раз и создана ОДКБ. И никто не оспаривал очевидное: главные угрозы стабильности – внутри каждой из стран, а вовсе не вне.

Может ли в такой ситуации быть полезной ОДКБ, статья 5 Устава которой предписывает «невмешательство в дела, подпадающие под национальную юрисдикцию государств-членов»? На этот вопрос пришлось отвечать дважды за последние годы. Упомянутые выше ошские события в Киргизии в июне 2010 г. и краткосрочная военная операция таджикских правительственных войск в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) в июле 2012 года. Ни в том ни в другом случае ОДКБ не стала вмешиваться, хотя в июне 2010 г. этот вопрос рассматривался, поскольку с просьбой о помощи обратилась глава временного правительства Киргизии Роза Отунбаева. Генсек ОДКБ Николай Бордюжа вынужден был признать, что механизмов реагирования на межэтнические столкновения, подобные тем, что произошли на юге Киргизии, не существует. Для выработки таких механизмов была проведена «деловая игра, выявившая достаточно большое количество проблем практического свойства», деликатно заметил Бордюжа.

В данном случае эти проблемы были обусловлены категорическим вето, наложенным руководством Узбекистана на вмешательство ОДКБ в ошские события. Для Ташкента было неприемлемым появление вблизи его границ российских военных, а именно они могли составлять костяк миротворческих сил.

К слову, эта позиция у Узбекистана не конъюнктурная, а вполне последовательная. В 1999 г. одной из причин отказа Ташкента подписать протокол о пролонгировании участия в системе Договора о коллективной безопасности были планы Москвы создать в Таджикистане российскую военную базу на основе дислоцированной там с советских времен 201-й мотострелковой дивизии. (Сейчас это называют первым выходом Узбекистана из ОДКБ, хотя формально международной организацией она стала только в 2002 году.) Тогда Ислам Каримов откровенно излагал автору этих строк свои претензии к российскому руководству, говоря среди прочего и о своем недовольстве масштабными поставками российского оружия Армении (узбекский лидер не скрывал солидарности с Азербайджаном), и о несогласии со стремлением России сохранить военное присутствие в Приднестровье.

Отказ Ташкента разрешить силам ОДКБ тушить ошский «пожар» 2010 г. может свидетельствовать о главной и самой болезненной проблеме, лишающей доверительного характера военное сотрудничество в рамках Организации. Авторитарные режимы, правящие в странах Центральной Азии, не уверены, что Москва, посылая своих коммандос им на помощь, не отдаст одновременно и противоположных приказов. Следует представлять, насколько серьезно развиты антироссийские фобии среди значительной части национальных элит в этом регионе. Боязнь якобы плетущихся российских заговоров является заметным фактором политической атмосферы этих стран.

Не стала вмешиваться ОДКБ и в ситуацию в Таджикистане, когда в конце июля нынешнего года трехтысячный экспедиционный корпус правительственных войск предпринял попытку уничтожить группировку вооруженной оппозиции, базирующейся в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). «Это полностью касается внутренней жизни Таджикистана и не требует вмешательства коллективных сил, – сказал генсек ОДКБ Николай Бордюжа, – силовые структуры Таджикистана дееспособны и проблемы в Горном Бадахшане способны решать самостоятельно».

Слова Бордюжи прозвучали в ответ на заявление президента Белоруссии Александра Лукашенко: «Таджикистан – член нашей организации, и обращение президента без внимания оставить нельзя». Выяснилось, что можно. Тем более что никакого обращения Эмомали Рахмона с просьбой о помощи не было. Да и не могло быть, учитывая подозрения, которые Душанбе испытывает к российскому союзнику. Характерным свидетельством этого стали слухи, распространенные со ссылкой на «осведомленные источники», о готовящемся покушении на президента Таджикистана во время его поездки в ГБАО на празднование 80-летия образования автономии в конце августа. «Источники» утверждали, что за организацией возможного покушения просматривается «узбекский или российский след».

Трудно не согласиться с руководителем Центра международной безопасности РАН Алексеем Арбатовым, заявившим недавно в интервью «Новым Известиям», что «ОДКБ как военного союза не существует, скорее, есть военные отношения между Россией и другими членами ОДКБ». Арбатов подчеркнул, что в Организации отсутствует то главное, что делает ее военным союзом, – «общее представление о внешних угрозах и правилах, которые диктуют военное вмешательство в случае внутренних или трансграничных угроз». По мнению Арбатова, не похожа ОДКБ и на военно-политический союз, на статус которого она претендует. Политолог ссылается на отсутствие политической поддержки действий России в ходе августовской войны 2008 г. на Кавказе союзниками по ОДКБ, ни один из которых до сих пор так и не признал независимость Абхазии и Южной Осетии.

Более того, августовская война изрядно напугала некоторые столицы СНГ, правящие там элиты обнаружили решимость Москвы реализовывать свои интересы на постсоветском пространстве силовым путем. Известно, к примеру, что руководство Туркмении, имеющей нейтральный статус и в ОДКБ не входящей, осенью 2008 г. провело на западе страны, в прикаспийском регионе, внеочередные военные учения. Есть основания полагать, что это стало демонстрацией готовности принять ответные меры, если в Москве захотят осуществить какие-либо силовые действия в отношении Туркмении. Хорошо известен ряд проблем как экономического, так и гуманитарного характера, осложняющих российско-туркменские связи, отношение российского руководства к которым могло заставить Ашхабад лишний раз понервничать.

Подозрительность, похоже, доминирует в отношениях между соседями по «коммунальной квартире» бывшего СССР. Распад советской державы все еще не закончен, во всяком случае, на ментальном уровне, и «бракоразводный процесс», ради которого создано СНГ, продолжается. Причем подозревают не только Москву, подозревает и Москва. Анонсированный Ташкентом выход из ОДКБ породил среди российского экспертного сообщества и политической элиты уверенность в том, что это понадобилось для того, чтобы устранить препятствия для возврата в страну военной базы США, которая была выдворена в 2005 г. в ответ на осуждение Вашингтоном подавления беспорядков в Андижане. Вывод контингента МССБ из Афганистана к 2014 г., планы Соединенных Штатов оставить значительную часть военного снаряжения в пограничных с Афганистаном странах Центральной Азии, и в первую очередь в Узбекистане, давали для этого основание.

Понимая это, президент Каримов, известный политическим прагматизмом (который многие его партнеры склонны называть в лучшем случае «двурушничеством»), решил сыграть на опережение, попытавшись опровергнуть подобные упреки. В начале августа стало известно о проекте Концепции внешнеполитической деятельности Узбекистана, предложенном им на утверждение парламенту. На третьем десятке лет независимости документ впервые возводит в ранг закона принципы внешней политики. Ознакомившись с ними, понимаешь, почему это понадобилось только сейчас.

Суть концепции – теоретическое обоснование причин выхода Узбекистана (на этот раз, уверен Ташкент, окончательного) из ОДКБ. Ислам Каримов сформулировал принципы государственного нейтралитета, которого намерена придерживаться его страна. В концепции, правда, этого термина нет, видимо, на всякий случай. «Узбекистан не принимает участия в военно-политических блоках, оставляет за собой право выхода из любого межгосударственного образования в случае его трансформации в военно-политический блок, не допускает на своей территории размещения иностранных военных баз и объектов, принимает политические, экономические и иные меры по предотвращению своего вовлечения в вооруженные конфликты и очаги напряженности в сопредельных государствах».

Итак, иностранных военных баз в Узбекистане не будет. Но, очевидно, закон обратной силы не имеет, иначе как-то придется определяться с авиабазой германских ВВС, расположенной в пограничном с Афганистаном Термезе. Ей, впрочем, и раньше предусмотрительно был придан другой, менее вызывающий статус. Ничто не мешает в случае необходимости сделать то же самое и по отношению к любой другой военной инфраструктуре, которой смогут пользоваться иностранцы. Такая же постоянно действующая и почти всех устраивающая уловка применяется с 2009 г. и по отношению к бывшей военной базе «Манас» в Киргизии, которая теперь называется международным Центром транзитных перевозок. Но, выходя из ОДКБ, Ташкент избавляет себя от необходимости согласовывать все подобные решения с «заклятыми союзниками», такими как Таджикистан.

Чрезвычайно важными с точки зрения Ташкента выглядят и следующие положения концепции: Узбекистан «принимает политические, экономические и иные меры по предотвращению своего вовлечения в вооруженные конфликты и очаги напряженности в сопредельных государствах… проблемы Центральной Азии должны решаться самими государствами региона без вмешательства внешних сил… интеграция не должна быть навязана извне, она неприемлема, если ущемляет свободу, независимость и территориальную целостность страны или продиктована идеологическими обязательствами».

Каждый из этих пунктов может быть легко проиллюстрирован конкретными ситуациями, уже имевшими место в регионе и послужившими основанием для выражения «особого мнения» Узбекистана практически при каждом обсуждении на саммитах ОДКБ и СНГ. Хорошо читаются здесь и отсылки к различным инициативам Москвы («интеграция не должна быть навязана извне»), и к возможности участия российских вооруженных сил, в том числе в составе ОДКБ, в региональных конфликтах («проблемы Центральной Азии должны решаться без вмешательства внешних сил»).

В то же время система взглядов главы узбекского государства на место страны в мире, изложенная в виде концепции и утвержденная законодательно, является и незашифрованным посланием Москве: «Если мы не с вами, то это не значит, что мы против вас». Зачем нам эта ОДКБ, как бы говорит Каримов, давайте дружить и сотрудничать напрямую.

Три в одном

Такая постановка вопроса обнажает всю болезненную проблематику отношений между странами-членами, а если учесть очевидный факт, что они, за малым исключением, являются государствами с авторитарными режимами, то и проблематику отношений между лидерами. Если исключить из этой системы коммуникаций высшего эшелона президента Узбекистана, вероятно, устойчивость структуры ОДКБ повысится. Однако здесь есть одно «но»: в отличие от других стран Центрально-Азиатского региона, где имеет место какая-то публичная дискуссия о целесообразности членства в ОДКБ, в Узбекистане о подобном обсуждении ничего не известно. И невозможно прогнозировать, какая позиция по этому вопросу возобладает после грядущей смены правящих элит в Ташкенте.

С другой стороны, нынешний узбекский демарш заставляет задуматься о гораздо более общем вопросе – искусственности всей структуры военно-политической безопасности, концентрирующейся вокруг России. ОДКБ по сути представляет сегодня механическое соединение трех систем безопасности, основой каждой из которых является российское участие, – центральноазиатская, южная и западная. 102-я российская военная база в Армении является бесспорным гарантом стабильности на Южном Кавказе. Но солдаты христианской Армении никогда не окажутся в составе подразделений ОДКБ, принимающих участие в каких-либо силовых операциях в Центральной Азии, населенной преимущественно мусульманами. И наоборот, даже в самых смелых фантазиях невозможно представить себе, что казахский или киргизский спецназ будет отправлен в помощь армянам на карабахский фронт сражаться с единоверцами из Азербайджана.

Точно так же крайне трудно вообразить участие белорусских бойцов в операциях на Кавказе или Центральной Азии, сколь бы ни волновали Александра Лукашенко события на этих дальних фронтах. Президента Белоруссии больше заботит необходимость «проработать совместную миротворческую деятельность в формате ООН – ОДКБ», с инициативой которой он выступил в прошлом году, будучи председателем в ОДКБ. В свою очередь, центральноазиатские и армянские союзники Минска по ОДКБ не слишком обеспокоены обнаруженными в белорусском небе дырами в системе ПВО на западных рубежах Организации, сквозь которые плюшевые мишки со шведского легкомоторного самолета проникли на территорию коллективной безопасности. С их точки зрения, это проблема Москвы, имеющей единую с Минском систему ПВО, а вовсе не ОДКБ.

Финал затянувшегося прощания Ташкента с ОДКБ еще более остро ставит вопрос об автономном функционировании каждой из трех составляющих организации. Особенно актуальна эта проблема для Центральной Азии – до ухода натовского контингента из Афганистана остается совсем мало времени, и штабистам стран-союзниц уже пора верстать конкретные планы действий на случай эскалации напряженности в регионе. Узбекская фронда мешать им больше не будет, и за это Ташкенту надо сказать отдельное спасибо. Но если договориться не удастся, возложить за это ответственность на Узбекистан тоже уже не получится.

Россия. Узбекистан > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 2905551 Аркадий Дубнов

Ташкент ушел, проблемы остались

Сможет ли ОДКБ преодолеть концептуальный кризис

Резюме: ОДКБ по сути представляет сегодня механическое соединение трех не связанных друг с другом систем безопасности, основой каждой из которых является российское участие, – центральноазиатская, южная и западная.

Решение Узбекистана приостановить членство в Организации Договора о коллективной безопасности дало повод для очередного раунда дискуссии об эффективности этой структуры. Очевидно, назрела необходимость разобраться, в каком состоянии находится постсоветское пространство на третьем десятилетии после распада единого государства. Помимо накопившихся геополитических проблем многое связано с личными отношениями между лидерами стран, возникших на месте СССР.

Разведка отменяется

Год назад во время церемонии официального фотографирования участников юбилейного саммита Шанхайской организации сотрудничества в Астане президент Узбекистана Ислам Каримов поменялся местами с президентом Киргизии Розой Отунбаевой, чтобы только не оказаться рядом с таджикским коллегой Эмомали Рахмоном. На саммит СНГ, состоявшийся в сентябре 2011 г. в Душанбе и приуроченный к 20-летию Содружества, Каримов не приехал, а месяцем раньше проигнорировал неформальную встречу в верхах ОДКБ в Астане. Еще больше, чем хозяин мероприятия Нурсултан Назарбаев, оскорбился Александр Лукашенко, председательствовавший тогда в Организации. Он разразился резкой тирадой в адрес Ташкента, мол, пора исключать «страны, которые не желают сотрудничать в рамках договора в полной мере». Последняя стычка произошла в декабре на официальном саммите ОДКБ в Москве. В ответ на упреки Лукашенко и Назарбаева в том, что он рассорился чуть ли не со всеми партнерами, Каримов ответил чрезвычайно эмоционально.

Возвращение в Кремль Владимира Путина, казалось, означало для Ислама Каримова возможность возобновить доверительные отношения хотя бы с Россией, в известной степени утерянные за годы президентства Дмитрия Медведева. Во всяком случае, именно на такие предположения наводил поток славословия из уст узбекского лидера в адрес Путина на их встрече в Москве, спустя неделю после инаугурации российского руководителя. «Путин – это тот человек, с которым можно идти в разведку», – сказал Каримов и напомнил о своем призыве к Путину в 2008 г. баллотироваться на третий срок, несмотря на конституционные ограничения. Ислам Каримов поставил подпись под совместной декларацией по случаю 20-летия Договора о коллективной безопасности и 10-летия создания Организации. В этом документе президенты подтвердили «приверженность целям и принципам Договора о коллективной безопасности, готовность и далее развивать и углублять всесторонние союзнические отношения».

Однако уже спустя две недели на саммите ШОС в Пекине между Узбекистаном и его партнерами по ОДКБ, являющимися членами ШОС, – Казахстаном, Киргизией, Россией и Таджикистаном – вновь обнаружились серьезные разногласия. На этот раз поводом стало предоставление Афганистану статуса наблюдателя при Шанхайской организации. Ташкент все последние годы занимает особую позицию, настаивая на приоритете двухсторонних отношений с Кабулом и стремясь избежать его активного втягивания в орбиту ШОС. Возможно, узбекское руководство, никогда не питавшее теплых чувств к афганскому президенту Хамиду Карзаю, не хочет укрепления его позиций за счет более тесной привязки Кабула к Москве, а главным образом к Пекину.

Наложить вето Каримов не решился, но с некоторыми из коллег поделился, мягко говоря, неудовольствием по этому поводу. Спустя неделю Ташкент уведомил секретариат ОДКБ о приостановлении своего членства. Еще через пару недель об этом было объявлено публично.

В Москве некоторые высокопоставленные чиновники расценили это как пощечину – еще не высохли чернила подписи Каримова под московской декларацией, где он подтверждал верность союзническим отношениям. Российские дипломаты предпочитали отмалчиваться: «Изучаем ситуацию. Юридической нормы, предусматривающей возможность приостановления членства в ОДКБ в одностороннем порядке, в уставных документах нет». Министр обороны Казахстана Адильбек Джаксыбеков напомнил, что, согласно «Положению о порядке приостановки участия государства-члена в деятельности органов ОДКБ или его исключения из Организации», утвержденному в Астане 18 июня 2004 г., просьба узбекской стороны будет рассмотрена на сессии Совета коллективной безопасности в Москве в декабре 2012 года. Решение должно быть принято на основе консенсуса.

Аналитики заговорили о неизбежном распаде ОДКБ в результате выхода из него Узбекистана. Скорее всего, в ближайшем будущем этого не случится, как не распалось Содружество Независимых Государств. Ведь обе структуры являются скорее имиджевыми, нежели реально функционирующими, и – каждая по-своему – они будут еще определенное время служить демонстрацией попыток Москвы удержать постсоветское пространство в рамках некоей исторической, ментальной и экономической общности.

Как заметил недавно по поводу ОДКБ один из российских чиновников, курирующих сотрудничество с «ближним зарубежьем», «альтернативы консолидации вокруг России государств СНГ нет». Те же страны, которые не хотят иметь ничего общего с Москвой, будут рвать институциональные связи с СНГ и Россией так же решительно, как это сделала Грузия. Тбилиси обозначил возможность принципиально иного формата отношений бывшей советской окраины с Россией, но, несмотря на радикальное политическое расхождение, экономическая жизнь Грузии по-прежнему очень зависит от северного соседа.

Для Узбекистана грузинский путь вряд ли приемлем. Достаточно вспомнить несколько миллионов узбекских трудовых мигрантов, зарабатывающих на жизнь в России и отсылающих домой ежегодно не менее 4 млрд долларов (в 2011 г. – 4,9 млрд долларов). Когда в прошлом году во время конфликта в связи с арестом российского самолета и экипажа в Таджикистане Москва дала понять, что может начать депортировать работающих в России таджиков, Душанбе быстро пошел на попятный.

«Определенный гарант»

Владимир Путин постарался приглушить скандальный резонанс от демарша Ташкента. Выступая в начале августа перед бойцами расквартированной в Ульяновске бригады ВДВ, которая входит в состав Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ, он назвал ОДКБ «важной организацией». Она «является определенным гарантом нашего взаимодействия с партнерами и союзниками, прежде всего, конечно, на так называемом постсоветском пространстве, механизм которого можно эффективно и быстро использовать в случае возникновения угроз, прежде всего внешних». Аккуратность путинских формулировок – «определенный гарант» – деталь красноречивая. Взаимодействие в рамках ОДКБ до сих пор можно было обнаружить лишь в ходе многочисленных военных маневров, непременным участником которых были российские подразделения. Однако трудно вспомнить, когда к таким учениям присоединялись узбекские военные, а уж тем более плечом к плечу с таджикскими коллегами.

Откровенная враждебность между Узбекистаном и Таджикистаном давно стала притчей во языцех, а формально союзнические отношения двух стран вызывают горькие усмешки по обе стороны узбекско-таджикской границы. Большей дискредитации самой ОДКБ, нежели десятки километров заминированных участков этой границы, придумать трудно. Недавно официальный Душанбе впервые напомнил о «медвежьей услуге доброго соседа», якобы по вине которого Таджикистан оказался единственной советской республикой, которая после распада СССР не смогла национализировать свои военно-технические объекты. Как утверждалось в статье, опубликованной на сайте таджикского посольства в Москве, в начале 1990-х гг. это придало силы радикальным исламистам, осмелившимся развязать гражданскую войну в Таджикистане. Но самым глубоким клинчем, из которого уже много лет не могут выйти Ташкент и Душанбе, остается строительство Рогунской ГЭС в Таджикистане. Узбекское руководство рассматривает ее как угрозу своей национальной безопасности, а его таджикский визави, наоборот, считает противодействие Ташкента строительству ГЭС главной внешней угрозой суверенитету Таджикистана.

Не лучше ситуация и на границе Узбекистана с Киргизией, где недавно произошел вооруженный инцидент, жертвами которого стали пограничники с обеих сторон. Катастрофический уровень недоверия и межэтнической вражды узбеков и киргизов, особенно обострившейся в результате кровопролитных ошских событий июня 2010 г. на юге Киргизии, продемонстрировал чрезвычайную уязвимость системы коллективной безопасности в Центральной Азии. А если называть вещи своими именами, ее практически полное отсутствие.

Не слишком дружелюбная атмосфера царит и на границе Узбекистана и Казахстана. В июле 2011 г. узбекские пограничники почти две недели не сообщали о задержанных ими в горах Тянь-Шаня 12 казахстанских альпинистах, среди которых было девять подростков. В июне этого года узбекские власти отказались пропустить через свою территорию в Таджикистан военнослужащих и военную технику Казахстана для участия в военных учениях ШОС «Мирная миссия-2012». Узбекистан, будучи членом ШОС, в этом мероприятии не участвовал.

Так выглядит сотрудничество Узбекистана с тремя союзными с ним государствами – членами ОДКБ. Можно ли ожидать надежного и доверительного взаимодействия силовых структур четырех государств Центральной Азии, входящих в ОДКБ, в случае возникновения внешних угроз? Вопрос риторический. Вместо ответа можно вспомнить прошлогоднюю историю с приглашением в Душанбе взвода иранской армии для участия в параде по случаю 20-летия независимости Таджикистана. Министр обороны Шерали Хайруллаев с гордостью объявил тогда, что если понадобится, то иранские братья в течение пары часов прибудут на помощь Таджикистану. Но вышла неувязка: Узбекистан и Туркмения не разрешили доставку «братьев» на парад через свое воздушное пространство. Помогли американцы, обеспечившие пролет иранских военных через афганское небо. Едва ли не единственный пример того, как Соединенные Штаты оказали содействие Тегерану.

В 2006 г. автор этих строк был в Сочи свидетелем встречи Владимира Путина и Ислама Каримова, после которой президент Узбекистана объявил о возвращении страны в ОДКБ. Событие было вполне ожидаемым. Таким способом Ташкент отблагодарил Москву за поддержку силового подавления беспорядков в Андижане в мае 2005 г., приведшего к глубокой мировой изоляции узбекского руководства. Один из высокопоставленных российских чиновников заметил с горечью, что вместе с Узбекистаном мы обязательно «втащим в ОДКБ» и весь багаж его проблем с соседями. Это и случилось, хотя сам Узбекистан до конца в ОДКБ так и не вступил. Около 15 соглашений и протоколов, заключенных в рамках Организации, Ташкент не ратифицировал.

На готовность узбекского руководства тесно сотрудничать с союзниками по ОДКБ вряд ли уже тогда кто-то мог серьезно рассчитывать, настолько силком загоняли Ташкент в Организацию. И не такой уж сенсацией стали рассекреченные Wikileaks депеши американских дипломатов, из которых стало известно, что в 2009 г. Ислам Каримов, встречаясь с первым заместителем госсекретаря США Уильямом Бёрнсом, обвинял Москву в имперских амбициях и стремлении создать «анти-НАТО», чтобы доминировать на постсоветском пространстве. Даже странно, что избавиться от двусмысленности своего положения среди партнеров по ОДКБ узбекский президент решил только три года спустя.

Согласно статье 3 Устава ОДКБ, ее целью, в частности, является «защита на коллективной основе независимости, территориальной целостности и суверенитета государств-членов». Шаг Ташкента, возможно, позволит честно ответить на вопрос, существуют ли ныне условия для коллективных действий по обеспечению безопасности в той части постсоветского пространства, которая еще готова видеть Россию в качестве главного гаранта. И как вообще трактовать понятие безопасности для стран, входящих в ОДКБ?

Без ценностей

В прошлом году генсек ОДКБ Николай Бордюжа собрал за круглым столом экспертов и политологов, предложив им устроить мозговой штурм в поисках новых идей для совершенствования деятельности Организации. Попытка обнаружить какую-либо идеологию, которая объединяла бы входящие в нее государства по примеру либеральных ценностей западной демократии для стран – членов НАТО, закончилась конфузом. С трудом отыскали одну такую ценность – стабильность. Но, как заметила директор центра европейской безопасности ИНИОН РАН Татьяна Пархалина, на Западе эту стабильность понимают как консервацию автократических режимов, для обеспечения которой как раз и создана ОДКБ. И никто не оспаривал очевидное: главные угрозы стабильности – внутри каждой из стран, а вовсе не вне.

Может ли в такой ситуации быть полезной ОДКБ, статья 5 Устава которой предписывает «невмешательство в дела, подпадающие под национальную юрисдикцию государств-членов»? На этот вопрос пришлось отвечать дважды за последние годы. Упомянутые выше ошские события в Киргизии в июне 2010 г. и краткосрочная военная операция таджикских правительственных войск в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) в июле 2012 года. Ни в том ни в другом случае ОДКБ не стала вмешиваться, хотя в июне 2010 г. этот вопрос рассматривался, поскольку с просьбой о помощи обратилась глава временного правительства Киргизии Роза Отунбаева. Генсек ОДКБ Николай Бордюжа вынужден был признать, что механизмов реагирования на межэтнические столкновения, подобные тем, что произошли на юге Киргизии, не существует. Для выработки таких механизмов была проведена «деловая игра, выявившая достаточно большое количество проблем практического свойства», деликатно заметил Бордюжа.

В данном случае эти проблемы были обусловлены категорическим вето, наложенным руководством Узбекистана на вмешательство ОДКБ в ошские события. Для Ташкента было неприемлемым появление вблизи его границ российских военных, а именно они могли составлять костяк миротворческих сил.

К слову, эта позиция у Узбекистана не конъюнктурная, а вполне последовательная. В 1999 г. одной из причин отказа Ташкента подписать протокол о пролонгировании участия в системе Договора о коллективной безопасности были планы Москвы создать в Таджикистане российскую военную базу на основе дислоцированной там с советских времен 201-й мотострелковой дивизии. (Сейчас это называют первым выходом Узбекистана из ОДКБ, хотя формально международной организацией она стала только в 2002 году.) Тогда Ислам Каримов откровенно излагал автору этих строк свои претензии к российскому руководству, говоря среди прочего и о своем недовольстве масштабными поставками российского оружия Армении (узбекский лидер не скрывал солидарности с Азербайджаном), и о несогласии со стремлением России сохранить военное присутствие в Приднестровье.

Отказ Ташкента разрешить силам ОДКБ тушить ошский «пожар» 2010 г. может свидетельствовать о главной и самой болезненной проблеме, лишающей доверительного характера военное сотрудничество в рамках Организации. Авторитарные режимы, правящие в странах Центральной Азии, не уверены, что Москва, посылая своих коммандос им на помощь, не отдаст одновременно и противоположных приказов. Следует представлять, насколько серьезно развиты антироссийские фобии среди значительной части национальных элит в этом регионе. Боязнь якобы плетущихся российских заговоров является заметным фактором политической атмосферы этих стран.

Не стала вмешиваться ОДКБ и в ситуацию в Таджикистане, когда в конце июля нынешнего года трехтысячный экспедиционный корпус правительственных войск предпринял попытку уничтожить группировку вооруженной оппозиции, базирующейся в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). «Это полностью касается внутренней жизни Таджикистана и не требует вмешательства коллективных сил, – сказал генсек ОДКБ Николай Бордюжа, – силовые структуры Таджикистана дееспособны и проблемы в Горном Бадахшане способны решать самостоятельно».

Слова Бордюжи прозвучали в ответ на заявление президента Белоруссии Александра Лукашенко: «Таджикистан – член нашей организации, и обращение президента без внимания оставить нельзя». Выяснилось, что можно. Тем более что никакого обращения Эмомали Рахмона с просьбой о помощи не было. Да и не могло быть, учитывая подозрения, которые Душанбе испытывает к российскому союзнику. Характерным свидетельством этого стали слухи, распространенные со ссылкой на «осведомленные источники», о готовящемся покушении на президента Таджикистана во время его поездки в ГБАО на празднование 80-летия образования автономии в конце августа. «Источники» утверждали, что за организацией возможного покушения просматривается «узбекский или российский след».

Трудно не согласиться с руководителем Центра международной безопасности РАН Алексеем Арбатовым, заявившим недавно в интервью «Новым Известиям», что «ОДКБ как военного союза не существует, скорее, есть военные отношения между Россией и другими членами ОДКБ». Арбатов подчеркнул, что в Организации отсутствует то главное, что делает ее военным союзом, – «общее представление о внешних угрозах и правилах, которые диктуют военное вмешательство в случае внутренних или трансграничных угроз». По мнению Арбатова, не похожа ОДКБ и на военно-политический союз, на статус которого она претендует. Политолог ссылается на отсутствие политической поддержки действий России в ходе августовской войны 2008 г. на Кавказе союзниками по ОДКБ, ни один из которых до сих пор так и не признал независимость Абхазии и Южной Осетии.

Более того, августовская война изрядно напугала некоторые столицы СНГ, правящие там элиты обнаружили решимость Москвы реализовывать свои интересы на постсоветском пространстве силовым путем. Известно, к примеру, что руководство Туркмении, имеющей нейтральный статус и в ОДКБ не входящей, осенью 2008 г. провело на западе страны, в прикаспийском регионе, внеочередные военные учения. Есть основания полагать, что это стало демонстрацией готовности принять ответные меры, если в Москве захотят осуществить какие-либо силовые действия в отношении Туркмении. Хорошо известен ряд проблем как экономического, так и гуманитарного характера, осложняющих российско-туркменские связи, отношение российского руководства к которым могло заставить Ашхабад лишний раз понервничать.

Подозрительность, похоже, доминирует в отношениях между соседями по «коммунальной квартире» бывшего СССР. Распад советской державы все еще не закончен, во всяком случае, на ментальном уровне, и «бракоразводный процесс», ради которого создано СНГ, продолжается. Причем подозревают не только Москву, подозревает и Москва. Анонсированный Ташкентом выход из ОДКБ породил среди российского экспертного сообщества и политической элиты уверенность в том, что это понадобилось для того, чтобы устранить препятствия для возврата в страну военной базы США, которая была выдворена в 2005 г. в ответ на осуждение Вашингтоном подавления беспорядков в Андижане. Вывод контингента МССБ из Афганистана к 2014 г., планы Соединенных Штатов оставить значительную часть военного снаряжения в пограничных с Афганистаном странах Центральной Азии, и в первую очередь в Узбекистане, давали для этого основание.

Понимая это, президент Каримов, известный политическим прагматизмом (который многие его партнеры склонны называть в лучшем случае «двурушничеством»), решил сыграть на опережение, попытавшись опровергнуть подобные упреки. В начале августа стало известно о проекте Концепции внешнеполитической деятельности Узбекистана, предложенном им на утверждение парламенту. На третьем десятке лет независимости документ впервые возводит в ранг закона принципы внешней политики. Ознакомившись с ними, понимаешь, почему это понадобилось только сейчас.

Суть концепции – теоретическое обоснование причин выхода Узбекистана (на этот раз, уверен Ташкент, окончательного) из ОДКБ. Ислам Каримов сформулировал принципы государственного нейтралитета, которого намерена придерживаться его страна. В концепции, правда, этого термина нет, видимо, на всякий случай. «Узбекистан не принимает участия в военно-политических блоках, оставляет за собой право выхода из любого межгосударственного образования в случае его трансформации в военно-политический блок, не допускает на своей территории размещения иностранных военных баз и объектов, принимает политические, экономические и иные меры по предотвращению своего вовлечения в вооруженные конфликты и очаги напряженности в сопредельных государствах».

Итак, иностранных военных баз в Узбекистане не будет. Но, очевидно, закон обратной силы не имеет, иначе как-то придется определяться с авиабазой германских ВВС, расположенной в пограничном с Афганистаном Термезе. Ей, впрочем, и раньше предусмотрительно был придан другой, менее вызывающий статус. Ничто не мешает в случае необходимости сделать то же самое и по отношению к любой другой военной инфраструктуре, которой смогут пользоваться иностранцы. Такая же постоянно действующая и почти всех устраивающая уловка применяется с 2009 г. и по отношению к бывшей военной базе «Манас» в Киргизии, которая теперь называется международным Центром транзитных перевозок. Но, выходя из ОДКБ, Ташкент избавляет себя от необходимости согласовывать все подобные решения с «заклятыми союзниками», такими как Таджикистан.

Чрезвычайно важными с точки зрения Ташкента выглядят и следующие положения концепции: Узбекистан «принимает политические, экономические и иные меры по предотвращению своего вовлечения в вооруженные конфликты и очаги напряженности в сопредельных государствах… проблемы Центральной Азии должны решаться самими государствами региона без вмешательства внешних сил… интеграция не должна быть навязана извне, она неприемлема, если ущемляет свободу, независимость и территориальную целостность страны или продиктована идеологическими обязательствами».

Каждый из этих пунктов может быть легко проиллюстрирован конкретными ситуациями, уже имевшими место в регионе и послужившими основанием для выражения «особого мнения» Узбекистана практически при каждом обсуждении на саммитах ОДКБ и СНГ. Хорошо читаются здесь и отсылки к различным инициативам Москвы («интеграция не должна быть навязана извне»), и к возможности участия российских вооруженных сил, в том числе в составе ОДКБ, в региональных конфликтах («проблемы Центральной Азии должны решаться без вмешательства внешних сил»).

В то же время система взглядов главы узбекского государства на место страны в мире, изложенная в виде концепции и утвержденная законодательно, является и незашифрованным посланием Москве: «Если мы не с вами, то это не значит, что мы против вас». Зачем нам эта ОДКБ, как бы говорит Каримов, давайте дружить и сотрудничать напрямую.

Три в одном

Такая постановка вопроса обнажает всю болезненную проблематику отношений между странами-членами, а если учесть очевидный факт, что они, за малым исключением, являются государствами с авторитарными режимами, то и проблематику отношений между лидерами. Если исключить из этой системы коммуникаций высшего эшелона президента Узбекистана, вероятно, устойчивость структуры ОДКБ повысится. Однако здесь есть одно «но»: в отличие от других стран Центрально-Азиатского региона, где имеет место какая-то публичная дискуссия о целесообразности членства в ОДКБ, в Узбекистане о подобном обсуждении ничего не известно. И невозможно прогнозировать, какая позиция по этому вопросу возобладает после грядущей смены правящих элит в Ташкенте.

С другой стороны, нынешний узбекский демарш заставляет задуматься о гораздо более общем вопросе – искусственности всей структуры военно-политической безопасности, концентрирующейся вокруг России. ОДКБ по сути представляет сегодня механическое соединение трех систем безопасности, основой каждой из которых является российское участие, – центральноазиатская, южная и западная. 102-я российская военная база в Армении является бесспорным гарантом стабильности на Южном Кавказе. Но солдаты христианской Армении никогда не окажутся в составе подразделений ОДКБ, принимающих участие в каких-либо силовых операциях в Центральной Азии, населенной преимущественно мусульманами. И наоборот, даже в самых смелых фантазиях невозможно представить себе, что казахский или киргизский спецназ будет отправлен в помощь армянам на карабахский фронт сражаться с единоверцами из Азербайджана.

Точно так же крайне трудно вообразить участие белорусских бойцов в операциях на Кавказе или Центральной Азии, сколь бы ни волновали Александра Лукашенко события на этих дальних фронтах. Президента Белоруссии больше заботит необходимость «проработать совместную миротворческую деятельность в формате ООН – ОДКБ», с инициативой которой он выступил в прошлом году, будучи председателем в ОДКБ. В свою очередь, центральноазиатские и армянские союзники Минска по ОДКБ не слишком обеспокоены обнаруженными в белорусском небе дырами в системе ПВО на западных рубежах Организации, сквозь которые плюшевые мишки со шведского легкомоторного самолета проникли на территорию коллективной безопасности. С их точки зрения, это проблема Москвы, имеющей единую с Минском систему ПВО, а вовсе не ОДКБ.

Финал затянувшегося прощания Ташкента с ОДКБ еще более остро ставит вопрос об автономном функционировании каждой из трех составляющих организации. Особенно актуальна эта проблема для Центральной Азии – до ухода натовского контингента из Афганистана остается совсем мало времени, и штабистам стран-союзниц уже пора верстать конкретные планы действий на случай эскалации напряженности в регионе. Узбекская фронда мешать им больше не будет, и за это Ташкенту надо сказать отдельное спасибо. Но если договориться не удастся, возложить за это ответственность на Узбекистан тоже уже не получится.

А.Ю. Дубнов – международный обозреватель газеты «Московские новости», на протяжении 20 лет освещает события в Центральной Азии.

Не рыбу, а удочку

В чем состоит особенность «мягкой силы» России

Резюме: Россия способна предложить другим постсоветским странам не радужные идеалы, а реалистичные, применимые именно к ним модели решения общих и индивидуальных проблем. И представлять себя не в качестве цели, но в качестве метода.

Приметой нового столетия стало повышенное внимание к фактору привлекательности государств, формированию их позитивного имиджа как инструмента влияния на международной арене. Появилась концепция «мягкой силы» (soft power), автор которой американский политолог Джозеф Най определяет ее как «способность получать желаемое при помощи привлекательности, а не силы или денег». При этом национальный имидж обеспечивает привлекательность и доверие к стране, играя огромную роль как ключевой компонент «мягкой силы». А потому усилия государств на этом направлении имеют отношение не столько к культурно-информационной сфере, сколько к (гео)политике.

Имидж, ценности и «мягкая сила»

Об имидже (или его составляющих) можно говорить как о:

совокупности представлений внешних наблюдателей, то есть как о репутации, сформировавшейся нередко под влиянием устойчивых стереотипов (национальных, религиозных, исторических, политических) и информации от посредников (СМИ, рейтинги, заключения экспертов и т.п.); точном слепке объективной реальности, т.е. той, в существовании которой можно убедиться воочию, при личном ознакомлении – фактическое положение дел, способное в условиях не закрытого государства корректировать излишне негативные или, наоборот, неоправданно позитивные представления; бренде – всем том, что сознательно продвигают вовне национальные власти, желающие представить страну в привлекательном свете;

и, наконец,

антибренде, медийном и пропагандистском симулякре – том образе (чаще негативном), который сознательно формируют в сознании людей в отношении того или иного государства или народа его конкуренты и оппоненты. В современных реалиях прямое обращение к средствам «жесткой силы» негативно сказывается на образе применяющего ее государства, а потому создание антибрендов, дискредитирующих оппонента, его внешнюю и внутреннюю политику, экономику, историю, культуру, образование и проч., становится весьма эффективным инструментом государственной политики.

Скажем, в России было отнюдь не так много сторонников режимов Саддама Хусейна или Каддафи – реальную озабоченность вызывала практика внешнего силового вмешательства. Однако в зарубежных СМИ все подавалось как поддержка «авторитарной» Россией идейных «братьев по разуму» (а заодно и по явному антизападничеству, которое в этой подаче выглядит не ситуационным, а ценностным). Тот же сценарий в Сирии: опять «страны, отрицающие западные ценности» (Россия и КНР), защищают «близкий им идеологически» режим Асада, и потому препятствуют его дискредитации.

Большинство примеров такого рода объединяет одно: понятие ценностей. Для «мягкой силы» оно, в понимании автора этого термина, является ключевым. Само выдвижение собственных ценностей в ранг глобального эталона – тоже задача и результат действия «мягкой силы». Отсюда всего один шаг до составления «рейтинга» государств по жесткой шкале идеологических предустановок, монополизированных группой государств и безальтернативных по определению. Утверждение, что в основе практически всех событий в мире лежит противостояние либеральных ценностей «антиценностям» («свобода – несвобода», «демократия – диктатура»), формирует у миллионов людей соответствующие представления по аналогии с марксистской теорией классовой борьбы как движущей силы истории.

Разумеется, наиболее привлекательно выглядят страны, в которых права людей максимально защищены, а институты демократии наиболее развиты. Но, во-первых, из этого не обязательно следует, что такие страны уже в силу внутреннего демократизма будут привержены демократическим принципам и во внешней политике. Геополитику и интересы государств еще никто не отменял. А глобальный кризис, обостряющаяся конкуренция на фоне усиления новых регионов Земли и дефицит мировых ресурсов лишь укрепляют национальный эгоизм вплоть до готовности применять силу.

Во-вторых, нет прямой корреляции между степенью развития демократических институтов и свобод, с одной стороны, и благосостоянием, уровнем экономики, состоянием социальной сферы, с другой. Вряд ли люди в странах победившей «арабской весны» заживут богаче, чем при авторитарных правителях, а вот обратное очень вероятно. Не столько демократия порождает благосостояние, сколько наоборот – сама демократия в ее максимально развитой форме дает все больше поводов считать себя продуктом «богатых и сытых». Утверждать, что революционный переход беднейших стран к демократии в одночасье решит их самые насущные социальные проблемы – значит вводить людей в заблуждение, однако именно это фактически внушается многим народам. Скорее растущая экономика на определенном этапе будет требовать наличия реальной демократии в обществе, без которой дальнейший рост окажется объективно невозможным. Так, трезвая, неромантическая экономическая политика позволила многим странам Европы обеспечить себе оптимальные социальные условия и для политических преобразований в переходный период от социалистической модели к либерально-рыночной.

Рейтинг богатых и развитых стран не совпадает с рейтингом самых счастливых наций, и сводить ценности исключительно к западным либеральным в принципе некорректно. Есть более древние цивилизационные константы, уходящие корнями в традиции, в религии, в базовые этические нормы (уважение к старшим, помощь ближнему, семья, честь, достоинство, любовь к Родине). Именно это поднимает народы на защиту Отечества, рождает национальных героев, сплачивает в годы испытаний, помогает сохранить нацию после десятилетий и даже столетий чужеродного ига. Такие черты национального характера, безусловно, формируют имидж народа никак не менее его демократических институтов.

В-третьих, в праве есть понятие общественного достояния – оно охватывает те творческие произведения, имущественные авторские права на которые истекли или никогда не существовали. Примерно к этой категории относятся и базовые принципы демократии, прав и свобод человека, которые закреплены в основных международно-правовых документах – Уставе ООН, конвенциях и договорах, а потому не могут на понятийном уровне считаться чьей-то собственностью, например, западной, и индивидуальной характеристикой чьей-то «мягкой силы».

Свобода, демократия, законность, социальная стабильность, уважение к правам человека – все это стало той «потребительской корзиной» современного мира, которой в идеале хотел бы обладать каждый. Любая идея, отрицающая данный «стандартный набор XXI века», вряд ли будет иметь долгосрочный успех. С уходом мировой идеологической биполярности чаще мы можем говорить о единстве базовых ценностей для большинства народов, и при этом о различиях в их индивидуальном воплощении, обусловленном национальными, историческими и прочими особенностями (федеративное или унитарное государство, многонациональное или моноэтническое и т.п.). Не может быть одинакового уровня развитости демократических институтов у европейской страны, формировавшей их с XVI века, и у бывшей африканской колонии, до середины прошлого века снабжавшей ресурсами те самые европейские народы, не имея возможности пустить соответствующие ресурсы на собственное развитие.

«Мягкая сила»: две модели

Классический пример «мягкой силы» – американская модель.

Ее первым столпом служит, согласно Наю, привлекательность американской культуры и образа жизни. В качестве индикаторов называются такие показатели, как численность принимаемых эмигрантов, объем выпускаемой телепродукции, количество иностранных студентов в стране и число нобелевских лауреатов в области физики, химии и экономики, по которым Америка бесспорно лидерует.

Второй «столп» soft power США – политическая идеология, которой полностью или частично симпатизирует половина опрошенных в мире. За ней большая универсальность и, тем самым, более легкая интернациональная усвояемость. Но нередко за эффективностью чужого культурного влияния скрывается не его качественное превосходство, а просто большие затраты на «маркетинг» и «продвижение товара».

Тотальность чужого «мягкого» влияния может – в неменьшей степени, чем «жесткая сила» – вызывать внутренний протест у мыслящего класса. Наиболее эффективны те идеи, которые отвечают собственным представлениям и интересам гражданского общества других стран, не ломают национальную традицию, полезны и понятны каждому. «Мягкая сила» – это способность не только продвигать свои ценности, но еще и уважать чужие. Умение жить с другими, не ассимилируя их, создавая условия для их развития и сохранения культуры и языка. Ключевым является участие в создании общественных благ, готовность приносить пользу всему сообществу, реализовывать свои интересы через общие институты и механизмы, сочетая их с пользой для других.

Опыт Китая среди прочих также представляет один из интересных примеров для исследования. В основе китайской стратегии – концепция «гармоничного мира», озвученная председателем КНР Ху Цзиньтао на Афро-азиатском форуме в Джакарте в апреле 2005 г. и развитая на саммите, посвященном 60-летию ООН, в сентябре того же года. Китайский лидер призвал всех строить справедливый и разумный новый международный политический и экономический порядок. Это соответствует методам, с помощью которых Китай действует на международной арене, стремясь расширять свое влияние без вмешательства во внутренние дела других государств и навязывания им каких-либо цивилизационных моделей в соответствии с древнекитайским идеалом «единства без унификации». Новые политические инициативы, такие как «улыбчивая дипломатия», «публичная дипломатия» и «добрососедская дипломатия», играют важную роль в стремлении Пекина влиться в интеграционные процессы и стать неформальным региональным лидером.

Китайское определение «мягкой силы» шире западного, что открывает новые возможности ее применения. Китайские теоретики нередко цитируют образец древней мудрости, гласящий, что «в Поднебесной самое мягкое одерживает верх над самым твердым». На XVII съезде КПК в 2007 г. председатель КНР Ху Цзиньтао отметил, что культура становится все более важным фактором в совокупной государственной мощи, и призвал к повышению роли культурной составляющей «мягкой силы». Данная тематика явилась предметом специального разговора и на шестом пленуме ЦК КПК в октябре прошлого года, по итогам которого было принято «Решение ЦК КПК о некоторых важных вопросах углубления реформы культурной системы, содействия развитию и процветанию социалистической культуры». Оно затрагивает две проблемы – укрепление глобальной притягательности Китая и нейтрализацию негативного влияния западной культуры на граждан КНР.

Согласно трактовке руководителя Института международных проблем университета Цинхуа Янь Сюэтуна, комплексная сила страны сочетает в себе «жесткую» и «мягкую силу» не как сумма, а как произведение двух компонентов. Соответственно, при утрате «мягкой» или «жесткой силы» совокупная национальная мощь становится равной нулю (это перекликается с подходом Джозефа Ная, отраженным в его концепции «умной силы» – способности объединять в различных контекстах жесткие и мягкие ресурсы власти в успешные стратегии). «Мягкую силу» Янь Сюэтун определяет как «способность государства к политической мобилизации внутри и вовне» – умение использовать материальные ресурсы, сами по себе материальным ресурсом не являющиеся.

Сильной стороной китайского подхода к «мягкой силе» является ее принципиальная ненавязчивость, невмешательство в чужие дела, уважение к чужому суверенитету и самобытности, желание создать гармоничный справедливый миропорядок, который бы не ущемлял ничьих интересов и способствовал развитию каждого через равномерное развитие всех. Однако эффективность западной концепции, помимо прочего, заключается в том, что она апеллирует не столько к государствам или народам, сколько к каждому человеку в отдельности. Если Китай подчеркивает свое невмешательство во внутренние дела других государств, то принцип «мягкой силы» Запада гласит: «Меняй жизнь к лучшему! Не мирись с ущемлениями своих прав! Не жди, когда изменения вызреют сами собой!». Можно сказать, китайская версия адресована к довольным, а западная – к недовольным. Это, кстати, по логике будет побуждать Запад стимулировать внутреннее недовольство в других государствах, поскольку так создаются оптимальные условия для воздействия собственной «мягкой силы». (Об особенностях активно обсуждаемой в последнее время грузинской «мягкой силы» как частном случае soft power Запада будет сказано в отдельной статье автора в следующем номере журнала.)

Не цель, но метод

Недавно компания Ernst & Young совместно с московским Институтом исследования быстроразвивающихся рынков Сколково объявили об учреждении индекса «мягкой силы». Он рассчитывается по 13 критериям, разбитым по трем собирательным категориям: целостность (integrity), глобальная интеграция и имидж. Среди критериев – ранг компаний в рейтинге репутации журнала Fortune, показатели миграционных и туристических потоков, верховенства закона, знания английского, выбросов CO2, число граждан страны в мировой сотне влиятельных персон по версии журнала Time, статус национальных вузов в рейтинге Times Higher Education, число олимпийских медалей...

По поводу индикаторов можно спорить, но попытка измерить «мягкую силу» предпринята весьма интересная. Как любопытно и сопоставление индекса «мягкой силы» по странам и категориям. Среди развивающихся рынков с 30,7 пунктами лидирует Китай, «наступая на пятки» Японии – последней из списка G7, у которой показатель равен 31,8 (у лидера, США, – 87, у Германии – 43,2). Россия с 18 пунктами стоит на третьем месте в списке быстрорастущих экономик после Китая и Индии (на 10-м месте в общем списке, включающем «большую семерку»).

На довольно высокие позиции России в рейтинге повлияли, по мнению его составителей, такие факторы, как туризм и олимпийские медали, но более всего – миграция, в первую очередь, конечно, из стран СНГ. Дискуссионная тема в российском обществе оказывается, с точки зрения индекса «мягкой силы», весомым конкурентным преимуществом.

Россия способна предложить другим не какие-то радужные идеалы, а реалистичные, применимые именно к их странам, разработанные в тесной и честной кооперации модели решения общих и индивидуальных проблем. Предлагая не рыбу, но удочку. И представляя себя не в качестве цели, но в качестве метода.

Безусловно, это более сложная схема по сравнению с тем, что имеют в своем арсенале западные страны, рекламирующие осязаемую модель, которая отражает развитую экономику и высокие социальные стандарты, функционирующие демократические институты, реализованные свободы и права человека. Однако сегодня все чаще говорят об уникальности и невоспроизводимости данной модели, сложившейся исторически и имеющей в своих цивилизационных истоках множество индивидуальных особенностей. Если так, то ее социальные стандарты клонированию и экспорту, увы, не поддаются.

России нет смысла экспортировать некую модель как альтернативу западной, китайской или исламской – уже потому, что она сама ее еще не выработала. Но в качестве предмета «экспорта» предлагаются условия для выработки собственной концепции развития другими странами, их поддержка и региональные проекты сотрудничества.

Российский подход может опираться на три «столпа»: сотрудничество, безопасность, суверенитет.

Сотрудничество, которое строится на равноправных условиях, без навязывания идеологий, моделей правления и обязательной геополитической или цивилизационной ориентации. Предлагаемый формат отношений ближе к равенству, которое изначально подразумевалось основателями европейской интеграции, чем к тому «патронату», что с недавних пор сложился у США/НАТО/ЕС с «соискателями». Не контроль исполнения «домашнего задания» и личная зависимость властей «подопечных» государств от стран – источников помощи, а кооперация и содействие самостоятельному развитию.

Разумеется, прямым условием для поступательного развития является внутренняя и внешняя безопасность государства. Если ему постоянно угрожают внутренние конфликты, мятежи, радикализация сепаратизма, обострение отношений с соседями, ни о каких нормальных условиях для развития говорить не приходится. Альтернативная точка зрения фактически утверждает, что ради продвижения нужных идей допустимы межэтнические столкновения и хаос, вплоть до гражданской войны. Однако опыт нескольких практических воплощений этого подхода показал, что стимулирование невызревших преобразований способно привести к ситуации перманентного хаоса, бесчисленным жертвам и победе радикальных сил.

Конечно, задача сохранения национальной традиции не должна противопоставляться общепризнанным правам человека, нормам и принципам международного права, защищающим базовые демократические стандарты гражданина в XXI веке. В этом должны быть заинтересованы сами руководители государств. Ведь в противном случае люди рано или поздно начнут выражать неудовлетворение системой и либо мигрируют туда, где лучше, либо будут участвовать в протестном движении, рискуя при этом стать объектом манипуляции внешних сил.

Тема суверенитета крайне важна уже потому, что именно ее сознательно стараются размыть в сравнении с ролью тех же ценностей, прав негосударственных акторов международного процесса и отдельной личности. Соотношение (а то и противопоставление) прав человека и прав государства/народа сегодня – одна из самых сложных проблем в международной теории и практике. Именно отсюда черпаются обоснования для вмешательств во внутренние дела государств, приводящие к «неожиданным» и «побочным» результатам, вроде смещения режимов, смены собственников национальных природных ресурсов и т.п. Россия, как ни парадоксально это может звучать о «постимперском» государстве, вполне может предложить малым (прежде всего – бывшим советским) государствам реальный суверенитет и немалую геополитическую самостоятельность.

Во-первых, потому, что Россия уж в чем точно не нуждается, так это в новых территориях. Чтобы понять это, достаточно посмотреть на карту и на динамику российской демографии.

Во-вторых, потому, что Россия за века выработала рабочую модель сосуществования культур, наций, религий, не сломанную годами советской власти, основанную на умении стержневого русского народа не просто уживаться с другими, но и делать немало для их развития. На фоне кризиса европейской «мультикультурности» этот аргумент выглядит убедительно, отчего также подвергается пропагандистским атакам.

В-третьих, для многих из этих стран Россия может оказаться исторически единственной державой, которая уже как минимум один раз добровольно, без войны и применения силы их «отпустила». Для нее, если задуматься, нет таких уж экзистенциально важных экономических (и отчасти геополитических) резонов максимально плотно интегрировать это пространство (хотя такая цель ставится), поскольку Россия во многих отношениях самодостаточна. Возможно, именно поэтому долгое время процессы на постсоветском пространстве оставались вялотекущими (когда вообще протекали). Самым мощным побудительным стимулом оказались не собственные мотивы, не внутренние интеграционные стимулы (кроме, пожалуй, морального долга перед миллионами соотечественников), а нарастающая деятельность других держав в регионе по вовлечению этих государств в военно-политические альянсы. Именно тревога по этому поводу стала, пожалуй, главным катализатором интеграционных усилий России, которые были немедленно пропагандистски интерпретированы как попытка Москвы «восстановить империю», «возродить СССР» и т.п.

Концепция «интеграции без инкорпорации» может быть вполне успешной для восприятия, в том числе и национальными (и даже отчасти националистическими) интеллектуальными элитами и обществами. Хотя это процесс не простой, поскольку еще сильны представления о национальной независимости как о независимости исключительно от России. И сама эмансипация явилась для этих народов именно профилированием на фоне российского фактора в истории и современности. Однако многие уже столкнулись с практиками других держав (нередко бесцеремонными), и могли убедиться в отсутствии реальной заинтересованности России в поглощении бывших союзных республик (даже если пропагандистски выгодно утверждать обратное).

Позаботиться о своих подлинных интересах (невступление соседей в военные блоки, неразмещение оружия, права русских) Москва способна абсолютно без ущерба для целей других стран. А прямые выгоды от участия в интеграционных проектах с нашей страной чаще всего перевешивают «журавлей в небе», обещаемых «в конце долгого пути» после выполнения бесконечного и произвольно изменяемого набора условий.

Общее достояние

Российская модель не делает основной упор на общечеловеческие ценности, отнюдь не исключая их при этом из своих установок – просто они не являются ее «лицом» и не могут стать ее специфическим «экспортным продуктом» в силу их статуса общего достояния. Но потому она и не собирается перестраивать партнерские отношения под себя, что в практике других государств оборачивается десуверенизацией партнеров, приходом более мощного чужого бизнеса под панегирики открытым границам и свободному рынку, растворением религиозных и традиционных устоев.

Наш подход предполагает диалог не через навязывание своего культурного кода в виде «универсальных ценностей», а через взаимное обогащение самоценных культур, уже в силу этой самоценности не имеющих морального права претендовать на превосходство над другими. При понимании, что, к примеру, национальная государственность – также часть национальной традиции и культуры.

Участие в интеграционных объединениях с Россией не должно восприниматься национальными элитами и как своего рода поражение собственного проекта: дескать, вернулись к тому, от чего ушли 20 лет назад. Россия за эти годы тоже весьма далеко позади оставила свои представления и иллюзии двадцатилетней давности, и один из простых выводов этих лет: нужно ориентироваться на потребности простых людей. Мы нередко наблюдаем, что население соседних республик заинтересовано в поддержании максимально тесных связей с Россией, в то время как правящие элиты и работающие на них экспертные круги отчетливо ориентируются на другие центры силы, противопоставляя эту ориентацию сближению с Россией.

И это еще один аргумент в пользу того, чтобы наши интеграционные усилия были адресованы в первую очередь народам, а не только политикам (специфика адресата и отличает «мягкую силу» от дипломатии). Политики, во-первых, меняются, и всегда возможен вариант, когда к власти придут силы антироссийской направленности, если в обществе не возникнет отторжения такого рода позиции. Во-вторых, на постсоветском пространстве уже сложился целый пласт политиков весьма высокого уровня, превративших бесконечное разыгрывание темы конфликта Россия–Запад в свой чуть ли не главный политический ресурс. А в-третьих, пока не ушли в историю поколения, выросшие вместе и в чем-то ностальгирующие по тому хорошему, что нас связывало, по временам, которые характеризовались для многих как период личного творческого расцвета, стабильности, уверенности в будущем и т.п.

Провал искусственных конструкций, вроде ГУ(У)АМ, неясное будущее «Восточного партнерства», несмотря на высокие слова об их ориентации на ценности (или благодаря этому), не означают, что новые попытки предприниматься не будут, а российские проекты обречены на успех. Ключевой становится именно опора на инструменты «мягкой силы», а не только на формирование экономического фундамента, который кому-то мог ранее казаться абсолютным средством для создания устойчивых союзов. Акцент на экономику рискует превратить объединения в большой «собес», который, когда иссякнет его главный источник, скорее всего, самораспадется.

Не исключено, что т.н. постсоветский мир, каким мы его знаем, в скором времени претерпит трансформацию. Здесь возможны глубинные общественные процессы с не всегда предсказуемыми последствиями, что (в очередной раз) привлечет сюда ведущих мировых игроков. Свое влияние оказывают и «арабская весна», и процессы в соседних государствах, и мировой экономический кризис, и действие внешних сил, надеющихся получить дивиденды в послереволюционной ситуации. Не могут не сказываться и разочарования населения в достижениях своих стран после 20 лет «свободного плавания» и эйфории 1990-х гг., когда казалось, что главное – уйти от России. Во многих странах накапливается недовольство элитами и методами государственного управления (коррупция, социальное расслоение, архаичность, авторитаризм), на чем играют внешние игроки, пытаясь искусственно привязать это к образу России и ее интеграционных проектов.

Президент Владимир Путин говорил на июльском совещании послов и постоянных представителей Российской Федерации: «Политика “мягкой силы” предусматривает продвижение своих интересов и подходов путем убеждения и привлечения симпатий к своей стране, основываясь на ее достижениях не только в материальной, но и в духовной культуре, и в интеллектуальной сфере. Пока надо признать, образ России за рубежом формируется не нами, поэтому он часто искажен и не отражает реальную ситуацию ни в нашей стране, ни ее вклад в мировую цивилизацию, в науку, культуру, да и позиция нашей страны в международных делах сейчас освещается как-то однобоко». Очевидно, что вопрос ставится так именно потому, что соответствующие потенциал и возможности у России совершенно точно имеются. И этот ресурс является самым недооцененным активом России.

От пассивного авторитета к активному

Возможности «мягкой силы» более всего отвечают тем задачам, которые сегодня стоят перед Россией вовне. А задачи эти полностью вытекают из потребностей внутреннего развития: обеспечение дружественного окружения, создание модернизационных альянсов, усиление евразийской интеграции – все это не самоцель российской внешней политики, а средства для модернизации самой России. Не влияние ради влияния, для удовлетворения каких-то имперских комплексов, а продвижение интересов через их сочетание с интересами других государств и народов, формирование благоприятных сред для развития и модернизации и самой России, и ее партнеров.

Мощные опоры международного статуса России – место в числе постоянных членов Совбеза ООН, паритетное с США лидерство в «ядерном клубе», бесспорный экономический, научный и культурный потенциал – создают основу для, так сказать, «пассивного авторитета», т.е. всего того, что «не придумать и не отнять».

Но модернизация – это процесс активный, и он подразумевает не менее активную – и при этом многоопорную – внешнюю политику. Сегодня же основным трендом международных процессов является умение использовать возможности «мягкой силы» для реализации своих интересов. Это принципиально иная среда. Она отличается от традиционной дипломатии, подразумевая иные умения, иное кадровое, ресурсное, аналитическое, методологическое, организационное обеспечение. Необходимы навыки работы в информационном пространстве, прежде всего – в сфере новых средств коммуникации, на самых популярных площадках, понимая их законы и будучи там «своими», привлекательными, инновационными.

Скажем, у нас есть около 5 тыс. официально зарегистрированных некоммерческих организаций с теми или иными внешнеполитическими акцентами, в том числе 859 со статусом «международных». Но на практике мы порой видим, как пара американских или европейских фондов действуют эффективнее (что означает – и экономнее) нашей номинальной «армии» НКО. Умение и качество «бьет» количество. И так на многих направлениях.

Международное сотрудничество и вся наша внешняя работа в гуманитарной сфере должны предшествовать межгосударственному сотрудничеству, сопровождать его, иногда даже замещать его, в упреждающем режиме переводя дискуссии на качественно новый уровень. Наиболее очевидный пример – обсуждение будущего развития Евразийского союза в формате новых отношений, рождающихся на линии Минск–Москва–Астана: об этом нужно говорить с элитами, «мыслящим классом» соответствующих государств, чтобы не было ощущения сугубо бюрократического проекта.

Девиз Римского клуба «Мыслить глобально – действовать локально» подходит к нашей гуманитарной стратегии: глобальная стратегия продвижения интересов России и ее влияния должна найти выражение в локальных действиях применительно к каждой стране. Не может быть одинаковых подходов, скажем, к Киргизии и к Франции, к Венесуэле и к Латвии. Неуместны шаблоны и единые схемы, требуется исключительно адресная и целенаправленная работа – это не только более эффективно, но и оказывается элементарным проявлением большего уважения по отношению к другим странам.

Россия обладает таким мощным ресурсом, как миллионы соотечественников за пределами своих границ. Однако имеется отличие от других стран с многочисленными диаспорами за рубежом. Вспомним прежде всего то, как большинство из них оказалось вне Отечества: они практически проснулись за границей. Им пришлось пережить становление своих новых государств, которое часто происходило в виде эмансипации от СССР, от России и всего русского. Их самих считали (а кое-где продолжают считать) «пятой колонной», и многие из своих прав, которые в других странах давались меньшинствам автоматически, в силу демократической природы государства, русскоязычному населению приходилось отвоевывать. В этой ситуации оно, скорее, само нуждалось в поддержке России, чем могло быть ее ключевым ресурсом.

Чем сильнее Россия и ее позиции, прежде всего на постсоветском пространстве, тем больше считаются с соотечественниками за ее пределами, тем больше у нее возможностей помогать им в сложных ситуациях, которых пока еще немало. И, наоборот, соотечественники могут и должны осознавать себя влиятельной силой, способствующей созданию прочных и дружественных отношений с государствами их проживания. Что само по себе снижает вероятность и популярность в таких странах антироссийских трендов. Но такого рода обоюдополезный подход станет реальностью лишь при его восприятии обеими сторонами процесса. России необходимо усилить прежде всего ресурсное обеспечение этого процесса (например, у Россотрудничества, в полном названии которого присутствует термин «соотечественники за рубежом», на практике отсутствуют средства на какую-либо серьезную работу, кроме сугубо «клубной»). В мае 2011 г. президент Медведев подписал Указ о создании Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом, учредителями которого стали МИД России и Россотрудничество. Это важный шаг, но, разумеется, далеко не последний из тех, что требуются.

Надо всерьез заниматься аналитикой, изучением успешного опыта других стран, имиджевыми вопросами, усилением культурного и гуманитарного присутствия в других странах, повышением результативности общественной и парламентской дипломатии и работы НКО. Ключевым преимуществом России является распространенность в мире русского языка. Однако это также еще далеко не в полной мере освоенный и не на 100% задействованный ресурс отечественной «мягкой силы». КПД наших усилий невелик и больше тратится на сохранение того, что есть, без количественного прироста и качественной отдачи.

Теоретически все знают, что русский язык «велик и могуч», на практике же мы чаще говорим о нем, как о языке «отступающем». Чтобы русский язык учили больше, недостаточно обеспечить предложение: нужно работать и над спросом. Знание русского языка должно стать важным фактором, способствующим, в частности, трудоустройству как соотечественников, так и представителей других народов (например, в совместных компаниях или в филиалах), помогать в поступлении в российские вузы и, разумеется, становиться неотъемлемым элементом приобретения гражданства в упрощенном порядке.

Поэтому сегодня нам нужны умные усилия в его распространении: они должны быть адресными (культурные элиты, молодежь, мигранты, участники совместных проектов и предприятий, лица, интересующиеся страной), современными (использование информтехнологий, социальных сетей), системными и комплексными (привязка к учебе и работе – обеспечение местами в вузах и в экономике; льготы для обладателей сертификатов на знание языка – например, при посещении музеев, получении виз и т.п.). Есть, разумеется, много других идей практического характера, которые будут разрабатываться в том числе и по линии Россотрудничества.

«Мягкая сила» России – прежде всего, Русский мир в самом широком смысле – и соотечественники, и симпатизирующие, и специализирующиеся на России. В любом случае, это уже существующий и влиятельный фактор международных процессов, но требующий стратегического государственного подхода, достойного обеспечения – ресурсного, кадрового, аналитического, информационного. Пора прекращать прибедняться или ждать, когда в России родится какая-то ценностная альтернатива чужим проектам или очередная идеологическая утопия. У нас есть все для того, чтобы мы гордились своей страной и чтобы нас уважали за ее пределами. Чтобы мы были привлекательны и интересны своим успешным опытом, чтобы образ России стал адекватен ее достижениям, стал ее сильной стороной, а не проблемой.

К.И. Косачев – руководитель Федерального агентства по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству (Россотрудничество), специальный представитель президента Российской Федерации по связям с государствами – участниками СНГ. Член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Россия. СНГ. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 735511 Константин Косачев

Премьер-министр Вано Мерабишвили поделился с фермерами Цхалтубского района Грузии планами властей создать корпорацию по экспорту сельскохозяйственной продукции.

Основной задачей компании станет активное содействие местным производителям в реализации овощей и фруктов за границами Грузии. Так, например, будет существенно облегчена процедура таможенного оформления и экспортной транспортировки выращенного урожая.

«К транспортировке продукции активно подключатся железная дорога и авиация», - заявляет Мерабишвили, – в настоящее время в Украине идет строительство хранилища, откуда грузинские фрукты и овощи будут вывозиться на рынки как Украины, так и других стран Восточной Европы».

Также по всей Грузии планируется создание пунктов приема фермерской продукции с современными системами расфасовки, сортировки и хранения.

РОССИЙСКИЕ ОЛИГАРХИ ЕЩЕ ЗАПЛАТЯТ ЗА БРИТАНСКОЕ ПРАВОСУДИЕ

Рекордные 5 млрд фунтов стерлингов удалось заработать 100 крупнейшим адвокатским фирмам Британии благодаря российским олигархам. В будущем британское правосудие сможет заработать на российских бизнесменах еще

По итогам прошлого года лондонские адвокаты из числа топ-100 получили рекордную для себя прибыль в 5 млрд фунтов стерлингов благодаря российским бизнесменам, которые предпочитают обходить стороной российское правосудие и выясняют отношения в Лондоне.

The Guardian со ссылкой на журнал Legal Business сообщает, что судебные споры россиян помогли повысить прибыль 100 крупнейших адвокатских контор Лондона до таких величин впервые. Предметом же исследования журнала стали доходы этих контор, в которых работает в общей сложности 100 тысяч человек.

Выяснилось, что за прошлый год доходы выросли на 8%, до 5,4 млрд фунтов стерлингов. Выручка увеличилась на 17%, до 17,7 млрд фунтов стерлингов, но эти данные несколько искажены из-за ряда слияний.

DLA Piper - крупнейшая лондонская адвокатская компания по показателю выручки, заработала 1,4 млрд фунтов стерлингов за год, вторая по этому показателю компания Clifford Chance - 1,3 млрд фунтов стерлингов, третья - Linklaters с 1,2 млрд фунтов стерлингов.

Исследования Legal Business показывает, что, к примеру, 723 адвоката из компании Slaughter & May's, которая входит в так называемый "магический круг", состоящий из пяти ведущих юридических фирм с главными офисами в Лондоне, получают от клиентов 620 тысяч фунтов стерлингов вознаграждения каждый год.

Семь из восьми крупных лондонских юридических контор платили каждому из своих партнеров более чем 1 млн фунтов стерлингов ежегодно.

Кто помог деньгами британской системе правосудия

"Судебные разбирательства русских клиентов являются одним из основных источников доходов для целого ряда компаний - крупных и небольших юридических контор", - поясняет редактор журнала Марк Макатир, как юридическим конторам удалось достичь такого рекорда.

Россияне предпочитают переносить судебные разбирательства именно в Великобританию, поскольку их привлекает система с понятными и чистыми правилами игры. "И у нас очень хорошие судьи и адвокаты", - добавляет Макатир.

На минувшей неделе завершилось судебное разбирательство по иску Бориса Березовский к Роману Абрамовичу, которое британская пресса называла "процессом века".

Березовский, напомним, пытался доказать, что Абрамович вынудил его продать доли в "Сибнефти", ОРТ и "РусАле" по заниженной цене и требовал компенсацию с ответчика в размере 5,6 млрд долларов убытков, которые, как утверждал Березовский, он получил от продажи долей в перечисленных компаниях.

Абрамович выиграл дело. Когда адвокаты суммировали все часы, проведенные в Высоком суде Лондона за четыре месяца процесса, выяснилось, что дело "Абрамович vs Березовский" является одним из самых дорогих, когда-либо разбиравшихся в лондонских судах. Гонорары адвокатов в этом процессе предположительно составили около 100 млн фунтов стерлингов.

Британским адвокатам будет над чем работать

Газета Financial Times напоминает о том, что 60% дел, над которыми работает "коммерческое подразделение" Высокого суда Лондона, приходится на Россию и Восточную Европу.

По окончании процесса "Березовский против Абрамовича" до конца этого года в Лондоне ожидается рассмотрение еще нескольких крупных дел, что также положительно скажется на доходах британских адвокатов.

До конца текущего года в Лондоне начнется рассмотрение другого иска Бориса Березовского - к семье покойного Бадри Патаркацишвили, который также был его деловым партнером. Этот иск меньше, чем тот, что опальный олигарх подал к Абрамовичу, и составляет 3 млрд долларов.

Он подан к 18 компаниям и физическим лицам, в числе которых мать Патаркацишвили, его первая и вторая жены и дети от первого и второго брака. Березовский утверждает, что по якобы заключенному джентльменскому соглашению между ним и Патаркацишвили, все их бизнес-активы должны были делиться пополам, если не оговаривалось иное. Таким образом, сейчас Березовский пытается доказать, что половина активов покойного грузинского бизнесмена принадлежит ему.

Очевидно, что осенью в стенах лондонского суда еще не раз прозвучит слово krysha. Здесь начнутся слушания по существу по иску израильского предпринимателя Михаила Черного к 44-летнему российскому миллиардеру Олегу Дерипаске ("№" 14 российского Forbes, состояние 8,8 млрд долларов).

Черной пытается взыскать с Дерипаски около 3 млрд долларов, утверждая, что как бывший партнер российского олигарха по алюминиевому бизнесу имеет право на 20% "РусАла". Он требует признать за ним это право или выплатить компенсацию за пакет.

Дерипаска отрицает сам факт наличия такого партнерства, а значит, и суть претензий Черного. Адвокаты Дерипаски утверждают, что Черной занимался "крышеванием" бизнеса и вымогал у Дерипаски деньги именно за "крышу".

Надо отметить, что это дело, как и дело "Березовский против семьи Патаркацишвили", основано на устных "понятийных" договоренностях, которые, согласно английскому праву, могут признаваться действительными, напоминает The Financial Times.

Еще одно дело, основанное на "понятийных" договоренностях, которое рассматривает в этом году лондонский суд, касается разбирательства двух выходцев из Советского Союза - Аркадия Гайдамака и Льва Леваева.

Аркадий Гайдамак намерен оспорить решение лондонского Высокого суда, который в июне этого года отклонил его иск к Леваеву.

Гайдамак требовал признать его деловым партнером Леваева в алмазном бизнесе на основе якобы существующего трастового соглашения, которое было подписано в декабре 2001 года в единственном экземпляре в Рамат-Гане и передано на хранение главному раввину России Берлу Лазару. По нему, как утверждает Гайдамак, он должен был получать часть прибыли Angolan Selling Corporation Sarl, которая выступала эксклюзивным продавцом алмазов, добываемых в Анголе. По соглашению, Гайдамак владел 24,5-процентной долей в компании. Леваев отрицает, что в соглашении было прописано именно это, указывая, что Гайдамак лишь обязался жертвовать средства в адрес российской еврейской общины, указывает Forbes. Берл Лазар на суде заявил, что сам документ, который был передан ему на хранение, потерян или уничтожен.

Впоследствии между бизнесменами было подписано мировое соглашение, и на этом основании иск Гайдамака был отклонен, хотя суд признал, что соглашение между бизнесменами существовало. Гайдамак утверждает, что соглашение его вынудили подписать

По оценкам Федеральной таможенной службы и Минсельхоза России, за январь-июль 2012 года из России экспортировано свыше 7 млн тонн пшеницы. Это примерно на треть меньше, чем за тот же период 2011 года. А по уточненному прогнозу минсельхоза США (15 августа), экспорт российской пшеницы в текущем сельхозсезоне снизится более чем вдвое - до 8 млн тонн - из-за природно-климатических факторов и насыщения многих рынков демпинговыми экспортерами.

Но, по недавнему прогнозу вице-премьера А. Дворковича, экспорт пшеницы в нынешнем сельхозсезоне составит 10-12 млн тонн. А прогноз главы Российского зернового союза Аркадия Злочевского выше: 12-13 млн тонн.

Примечательно расширение географии экспорта: примерно по 20% объема вывоза пшеницы из РФ пришлось в этом году на Турцию и Египет. Почти столько же ввезли Израиль и Грузия. По данным Международного центра развития регионов (РФ), главные потребители российского зерна сегодня - ближневосточные и закавказские страны.

Хотя объемы экспорта пока сокращаются, число стран - импортеров российской пешницы уже достигло 33 (включая, например, Чили) против 25 в январе-июле 2011 г., по оценкам того же Центра, по причине сдерживания экспортных цен на зерно с начала лета. На европейском, закавказском и ближневосточном рынках пшеница из РФ сбывается с дисконтом к пшенице из Франции - основному конкуренту в этих регионах.

Как уточнил "РБГ" начальник отдела анализа департамента стратегического маркетинга ЗАО "Русагротранс" Игорь Павенский, экспорт из России в октябре может достичь 3,7 млн тонн, а в сентябре - 3,5 млн тонн, что связано с традиционно благоприятной осенней конъюнктурой на мировом рынке зерновых.

Грузинским предпринимателям необходимо вернуться на российский рынок, а экспортировать свою продукцию на рынки США и ЕС они еще не готовы, учитывая существующий уровень производства, считает лидер победившей, по предварительным данным, на парламентских выборах коалиции "Грузинская мечта", миллиардер Бидзина Иванишвили.

"Грузинский предприниматель еще не готов экспортировать продукцию на рынки США или ЕС. В первую очередь, было бы важно вернуться на российский рынок, поскольку грузинский предприниматель знаком с ним гораздо лучше", - заявил политик в среду в интервью телеканалу Euronews, отвечая на вопрос телеканала об увеличении иностранных инвестиций.

Политик отметил, что, по его мнению, главной проблемой Грузии является отсутствие значимого производства, поскольку для бизнеса имеют значение не только рынки сбыта, но и наличие продукции.

Выборы в Грузии состоялись 1 октября. Согласно предварительным ЦИК данным после подсчета 97,03% протоколов, политическая коалиция "Грузинская мечта" набирает по партийным спискам 55% голосов (у партии Михаила Саакашвили "Единое национальное движение" - 40,27%), по одномандатным округам оппозиционный блок получил 38 мест в законодательном собрании, сторонники Саакашвили - 35 мест.

В среду официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич заявил, что в Москве надеются на то, что перемены после парламентских выборов в Грузии, по итогам которых большинство голосов набрал оппозиционный блок "Грузинская мечта", позволят Тбилиси приступить к нормализации отношений с соседями.

Лидер "Грузинской мечты" Иванишвили во время предвыборной кампании неоднократно заявлял, что одним из приоритетных направлений его деятельности в случае успеха на выборах будет налаживание диалога между Москвой и Тбилиси.

Глава делегации РФ в ПАСЕ Алексей Пушков считает, что некоторое потепление в российско-грузинских отношениях возможно лишь после выборов президента Грузии в 2013 году.

Выборы в Грузии состоялись 1 октября. Согласно предварительным данным ЦИК после подсчета 97,03% протоколов, оппозиционная политическая коалиция "Грузинская мечта" Бидзины Иванишвили набирает по партийным спискам 55% голосов (у партии Михаила Саакашвили "Единое национальное движение" - 40,27%), по одномандатным округам оппозиционный блок получил 38 мест в законодательном собрании, сторонники Саакашвили - 35 мест.

Лидер "Грузинской мечты" Иванишвили во время предвыборной кампании неоднократно заявлял, что одним из приоритетных направлений его деятельности в случае успеха на выборах будет налаживание диалога между Москвой и Тбилиси. В МИД РФ выразили надежду, что перемены после парламентских выборов в Грузии позволят Тбилиси приступить к нормализации отношений с соседями.

По мнению Пушкова, потепление в отношениях может затрагивать экономическую сферу, возможно, транспортную, может быть, гуманитарную. Вместе с тем, сказал он журналистам в Брюсселе, потепление на политическом уровне пока невозможно.

По его словам, сегодня можно видеть, что уровень доверия к президенту Грузии Михаилу Саакашвили снижается в стране, особенно это связано с недавним "тюремным скандалом".

По мнению Пушкова, "внутренняя ситуация в Грузии сейчас напоминает ситуацию замороженного конфликта". Он считает, для политической ситуации в стране сторонам необходимо научиться "сосуществовать".

В настоящее время между Россией и Грузией нет дипломатических отношений. Тбилиси разорвал дипотношения с Москвой после того, как Россия в августе 2008 года признала суверенитет Абхазии и Южной Осетии - двух автономий, входивших в состав Грузии и добивавшихся независимости от нее еще до распада СССР.

В сентябре в Грузии разразился скандал с пытками в тюрьмах. МВД республики сообщило о случаях жестокого обращения с заключенными в Глданской тюрьме "№"8. По данным следствия, группа сотрудников тюрьмы "нечеловечески обращалась с заключенными и снимала это на видео". Ряд правозащитных организаций осудили вскрывшиеся факты нарушения прав грузинских заключенных. Глава МВД этой страны Бачо Ахалая подал в отставку, ушла и министр по исполнению наказаний. Обнародовавший видео бывший сотрудник тюрьмы попросил в Бельгии политического убежища. По факту пыток заключенных в Глданской тюрьме правоохранительными органами было возбуждено уголовное дело. Были задержаны и приговорены к предварительному заключению 12 сотрудников департамента по исполнению наказаний, еще один был объявлен в розыск.

Лидер политической коалиции "Грузинская мечта" Бидзина Иванишвили заявил в среду журналистам в Тбилиси, что свой первый зарубежный визит он намерен совершить в США, передает агентство "Новости-Грузия".

Выборы в Грузии состоялись 1 октября. Согласно предварительным ЦИК данным после подсчета 97,03% протоколов, политическая коалиция "Грузинская мечта" набирает по партийным спискам 55% голосов (у партии Михаила Саакашвили "Единое национальное движение" - 40,27%), по одномандатным округам оппозиционный блок получил 38 мест в законодательном собрании, сторонники Саакашвили - 35 мест.

"Мой первый визит будет в США, в Вашингтон. Но несмотря на то, что я уже приглашен в эту поездку, я попросил отложить визит на время после президентских выборов (в США). На это я получил согласие, и я намерен отправиться в США сразу после того, как там пройдут президентские выборы", - заявил Иванишвили.

При этом лидер коалиции отметил, что из Вашингтона он собирается вернуться в Грузию и не планирует после США посещать страны Европы, несмотря на полученные им приглашения.

В то же время, Иванишвили заметил, что пока он "не получал поздравлений из России и не связывался с российской стороной".

"И тем более я еду в США - к нашему главному партнеру и другу", - сказал лидер коалиции.

В среду официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич заявил, что в Москве надеются на то, что перемены после парламентских выборов в Грузии, по итогам которых большинство голосов набрал оппозиционный блок "Грузинская мечта", позволят Тбилиси приступить к нормализации отношений с соседями.

В этом году в Грузии будет собрано как минимум вдвое меньше винограда, чем в прошлом году, когда урожай составил 160 тысяч тонн.

Согласно официальным данным, всего будет собрано 90 тысяч тонн винограда, однако, по мнению аналитиков, на этот раз можно ожидать сбора не более 75 тысяч тонн ягод. Напомним, что виной снижения объемов урожая во многом послужил обрушившийся на Кахетию град и ураган, вследствие чего в крае была погублена большая часть виноградников.

Ураган сорвал крыши с 770 домов, вывел из строя линии электропередач, повредил газопроводы и водопроводы и разрушил дороги. Во многих селах Телавского, Гурджаанского, Лагодехского и Кварельского районов на тысячах гектарах урожай был уничтожен практически полностью, пишет «Взгляд», ссылаясь на грузинскую газету «Резонанси».

Министерство иностранных дел Грузии отрицает достоверность распространённых средствами массовой информации слухов о выводе грузинского контингента из Афганистана, якобы осуществляемом в настоящее время.

Сообщения о выводе войск впервые появились в газете «Резонанси», где отмечалось, что вопреки отсутствию официальной информации о сокращении контингента Грузии в составе МССБ, из ИРА регулярно прибывают самолёты с грузинскими военными.

Данные слухи, получившие широкий отклик в прессе, побудили МИД Грузии сделать официальное заявление по данному вопросу. «Грузия не выводит свои войска из Афганистана, – пояснила в ходе недавнего брифинга заместитель министра иностранных дел Нино Каландадзе. – Идёт ротация военнослужащих, и эта динамика заметна. Часть возвращается, а часть, в том же количестве, отправляется в Афганистан».

Также заместитель министра подтвердила неизменность планов Грузии по увеличению контингента в составе МССБ, добавив, что дополнительное подразделение будет отправлено в ИРА в октябре этого года, передаёт информагентство «Новости – Грузия».

На данный момент в Афганистане проходят службу около 900 грузинских военных, дислоцированных на территории Кабула и южной провинции Гельманд. В этом году планируется увеличение грузинского контингента до 1675 человек.

Полное восстановление исторического облика почти утерянного памятника культуры, реставрация фасада и интерьеров, идеальная акустика, поземный переход в другие корпуса – главные итоги реконструкции 4-го корпуса Московской государственной Консерватории им. П.И. Чайковского.

Красную ленточку на торжественной церемонии открытия здания в Среднем Кисловском переулке дом 3, строение 1 перерезал ректор Консерватории Александр Соколов.

Журналистам были представлены новые помещения для аспирантуры, слушатели которой «ранее ютились в пристройке к близлежащей школе». Продемонстрированы акустические возможности современных аудиторий: в классах стены не пересекаются под прямым углом, сам угол наклона стен составляет 2 градуса, что позволяет избежать эха. При этом система звукоизоляции дает возможность одновременно играть на музыкальных инструментах в нескольких помещениях, не мешая друг другу.

Строители предусмотрели в здании систему нагрева-охлаждения не традиционными кондиционерами, которые вредно влияют на голосовые связки певцов и на музыкальные инструменты, а при помощи аквапанелей. Это специальные контейнеры, которые наполнены водой и располагаются над потолочным пространством, обеспечивая по необходимости равномерное нагревание или охлаждение помещения.

В настоящий момент полностью готовы к занятиям, которые начнутся в этом корпусе уже 4-го сентября, учебные классы на первом и втором этажах. На цокольный этаж переезжает типография учебного заведения, а в подвальном помещении с арочными потолками устанавливается оборудование для столовой на 196 мест. Отсюда же, из подвала, будет открыт подземный переход в главное здание Консерватории. Общая площадь здания составляет 3869 кв.метров, из которых подземная часть – 990 кв. метров.

Как отметил ректор в беседе с журналистами, к началу строительства здание почти полностью было утеряно и находилось в аварийном состоянии. Сегодня это вновь выявленный памятник культуры. Пришлось установить корпус на новый фундамент, которым стала монолитная плита, поскольку была карстовая угроза (угроза провалов и оседания земной поверхности). Полностью заменены все несущие конструкции, восстановлены стены и своды. По словам Александра Соколова, при работах использовались материалы, сходные или идентичные тем, из которых здание было построено изначально. В частности, это относится к белому камню, использованному при отделке фасада и арок подвала.

«Мы фактически заново обрели здание, и это заслуга профессиональных строителей. Низкий им поклон», - сказал ректор.

Он отметил, что для учебного заведения «очень важно было получить здание к началу учебного года, поскольку сейчас в лесах стоит 2-ой корпус, и мы можем переместить сюда студентов». Причем, подчеркнул А.Соколов, 4-ый корпус может вместить их больше, чем, тот, который сейчас закрывается на реконструкцию.

Ректор сообщил также, что работы по реконструкции зданий Консерватории финансируются из федерального бюджета в рамках программы «Культура России». «Сама программа рассчитана до 2018 года, но мы предполагаем закончить все работы по реконструкции наших зданий и помещений до конца 2015 года. Это связано с тем, что в 2016 году мы будем праздновать 150-летие Московской Консерватории», - сказал он. В ближайших планах строителей, по его словам, вслед за 4-м корпусом, начало работ во втором корпусе, затем в Малом зале и 1-ом корпусе, далее в Рахманиновском зале. После производства всех этих работ, как рассчитывает руководство учебного заведения, профессора смогут иметь именные аудитории, рассчитанные на определенный профиль обучения, а не многофункциональные, как сейчас.

Кроме того, ректор полагает, что удастся решить вопрос со строительством оперного театра Консерватории, подобного Санкт-Петербургскому, а также реконструировать жилой комплекс для профессуры ВУЗа и студентов нынешнее общежитие на Малой Грузинской.

На просьбу журналистов к преподавателям Консерватории оценить новое здание отозвалась проректор по административной работе Таисия Слуцкая: «Все наши преподаватели в восторге. Это что-то изумительное: сделали так быстро и так хорошо. Спасибо!»

3-4 сентября министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт участвует в совещании глав внешнеполитических департаментов стран Балтии и Европейского Севера. Обсуждаются, среди прочего, вопросы энергоснабжения и координация действий на международной арене.

С 4 по 6 сентября Карл Бильдт вместе с главой польского МИДа Радеком Сикорским посетит Грузию.

В программе визита - встречи с президентом Грузии Михаилом Саакашвили, с членами грузинского правительства и политической оппозицией. В центре переговоров - ситуация в стране накануне парламентских выборов в октябре этого года, региональные проблемы и отношения Грузии и ЕС.

"ЮТэйр" начинает полеты по маршруту Киев - Москва.

Авиакомпания "ЮТэйр-Украина" совместно с партнером ОАО "Авиакомпания "ЮТэйр" (UTair Aviation), в рамках расширения маршрутной сети вводит с 10 сентября 2012 года новый рейс Киев (аэропорт Жуляны) - Москва (аэропорт Внуково).

Полеты будут выполняться ежедневно на современном комфортабельном самолете Bombardier CRJ-200 в компоновке экономического и бизнес-классов. Вылет из Киева - в 15.30, из Москвы - в 11.20, (для каждого аэропорта указано местное время). Время в пути - составит 1 час 35 минут. Стоимость билета по минимальному тарифу в одну сторону от 99 EUR*.

Удобные стыковки в московском аэропорту Внуково дают прекрасную возможность пассажирам добраться из Киева в более чем 80 городов России и зарубежья, используя всю маршрутную сеть авиакомпании "ЮТэйр". При этом специальные "сквозные" тарифы позволяют сэкономить средства при покупке билета.

Рейсы Киев - Москва, выполняемые из международного аэропорта Жуляны, обслуживаются в новом современном терминале А.

* Тариф экономического класса без агентских сборов. Количество мест ограничено. Авиакомпания оставляет за собой право отмены тарифа или изменения без уведомления в любое время.

Авиакомпания "ЮТэйр" входит в тройку лидеров российского рынка авиаперевозок. В 2011 году самолетами компании перевезено 6 750 425 пассажиров. За период с января по июнь 2012 года Группа "ЮТэйр" обслужила на 40,9% больше пассажиров, чем за соответствующий период 2011 года. В 2012 году авиакомпания планирует увеличить объем перевозок до 10 млн. пассажиров. В парке компании более 200 самолетов. Авиакомпания совершает рейсы по 110 направлениям. Основным хабом компании является аэропорт Внуково (Москва), из которого ежедневно выполняется более 100 рейсов.

Авиакомпания "ЮТэйр-Украина" создана в сентябре 2008 года. В 2009 году компания получила сертификат эксплуатанта гражданской авиации Украины. В настоящее время "ЮТэйр-Украина", базирующаяся в международных аэропортах "Луганск", "Борисполь" и "Жуляны" (Киев), выполняет регулярные и чартерные рейсы в страны ближнего и дальнего зарубежья на самолетах ATR-42, ATR 72-500, Boeing 737-400 и CRJ-200.

Маршрутная сеть "ЮТэйр-Украина" включает в себя международные регулярные рейсы из Донецка, Запорожья, Луганска, Николаева, Харькова, Кривого Рога в Москву (Внуково), из Донецка в Тбилиси, а так же внутриукраинские рейсы из Киева (Жуляны) в Донецк, Одессу, Харьков и Львов.

В 2011 году "ЮТэйр-Украина" перевезла 220 тыс. пассажиров. Входит в Группу "ЮТэйр".

Группа компаний ЮТэйр включает в себя как компании, осуществляющие эксплуатацию воздушных судов (самолетов и вертолетов), так и проводящие ремонт и техническое обслуживание, подготовку персонала, сервисное обеспечение рейсов, продажу авиаперевозок. Ядром группы является ОАО "Авиакомпания "ЮТэйр". В Группу также входят компании "ЮТэйр-Экспресс", "ЮТэйр-Украина", "ЮТэйр-Карго", "Турухан", "Нефтеюганский ОАО", "Восток", Helisur, UTair Europe, UTair South Africa и UTair India, а также "ЮТэйр-Техник", "ЮТэйр-Инжиниринг" и другие. В воздушном парке Группы более 550 воздушных судов (более 200 самолетов и более 350 вертолетов). Согласно финансовой отчетности, по итогам 2011 г. размер полученной выручки составил 54 126 млн. руб., превысив уровень 2010 г. на 27,6%, размер чистой прибыли составил 261,2 млн. руб., что на 21,2% больше, чем в предыдущем году. Штаб квартира Группы располагается в Сургуте. Подразделения расположены в Сургуте, Тюмени, Ханты-Мансийске, Москве и других городах России и мира.

То, что Ясин прописал

Евгений Ясин — о том, кого брали в Красную армию, и особенностях одесской экономической школы, о колбасе и загадках советской статистики, о «смертном» приговоре Рыжкову и японской ссылке реформаторов, а также о том, что нет таких крепостей, которые не смог бы взять Анатолий Чубайс

Переход советской плановой экономики к рынку — самый неоднозначный период в новейшей российский истории. Еще долго не утихнут споры вокруг «шоковой терапии», залоговых аукционов и виновников дефолта. В последние годы жизни Советского Союза Евгений Ясин активно занимался разработкой программы рыночных реформ совместно с Леонидом Абалкиным и Григорием Явлинским, а затем несколько лет возглавлял Министерство экономики новой России.

— Евгений Григорьевич, вашу жизнь, как и жизни большинства наших современников, наверное, имеет смысл поделить на две части — до 1991-го и после...

— Я думаю, что перелом в моей жизни произошел раньше — в 89-м году, когда я был приглашен Леонидом Ивановичем Абалкиным, в тот момент заместителем председателя правительства CCCР, для работы в Комиссии по экономической реформе. Тогда и вплоть до 1992 года я выполнял эту очень ответственную работу, которая, возможно, является самой важной в моей жизни...

— Но экономистом вы решили стать не сразу...

— Пожалуй, что да. Родился в Одессе в 1934 году, отец и мать служили на железной дороге. Отец окончил Одесский водный институт.

— Он воевал в Гражданскую?

— Ему было 18 лет в 1919 году, и он пошел в Красную армию.

— По идейным соображениям?

— Когда я его об этом спросил, он ответил, что был тогда молодым рабочим парнем из ремесленной семьи. Да к тому же евреев больше никуда не брали. А Красная армия была интернациональной, и это привлекало молодежь разных народов. Отец прошел Гражданскую, а потом часть своей карьеры провел в отрядах спецназначения, ЧОНах. После вернулся на Одесскую железную дорогу. В 1925 году вступил в партию, а в 1929-м его послали на учебу в числе парттысячников. Во время войны нас эвакуировали, и я жил в нынешней Астане, тогда Акмолинске. В 1943 году отца отозвали в опергруппу Одесской железной дороги, и он следовал за фронтом, а мы следовали за ним. В августе 1944 года вернулись в Одессу. Немцы еще стояли недалеко от города и часто его бомбили. Их отогнали только через несколько месяцев.

В Одессе я окончил школу. Поступил в Одесский гидротехнический институт. Хотел стать архитектором, но не вышло. Получил образование инженера-строителя. Моя первая работа — мастер на строительстве мостов. Построил два путепровода, мост в городе Рыбница Молдавской ССР. Но уже в институте почувствовал пристрастие к экономике и общественным наукам.

Практика работы, с которой я столкнулся, предполагала большое количество незаконных операций, мухлежа. Я хотел разобраться, почему, например, я обязан приписывать работы, которые якобы выполняли мои рабочие, для того чтобы вывести им более или менее приличную зарплату... Это привело к мысли получить экономическое образование. Поступил на заочное отделение МГУ и одновременно перешел на работу в проектный институт в Одессе, где работал и параллельно учился. В 1960 году перешел на очное отделение экономфака МГУ и переехал в Москву.

— Как давалась экономическая наука в эпоху социализма?

— В конце 50-х — начале 60-х экономфак МГУ был бастионом марксистской политэкономии. И я был ее преданным адептом. В то время бурлили дискуссии: представляем ли мы собой социалистическое товарное производство или же склоняемся к начальной идее Маркса о том, что социалистическое хозяйство не может быть товарным и только использует некоторые его формы. Спорили, можем ли иметь рыночную экономику или это будет плановое хозяйство, построенное по принципу крупной корпорации. В конце концов появилась работа Леонида Канторовича «Экономический расчет наилучшего использования ресурсов». В том числе и за нее он получил Нобелевскую премию.

Объяснять нынешним поколениям идеи, с которыми тогда выступали экономисты, ради чего они сражались, бессмысленно. Для нас это было жутко интересно, но, откровенно говоря, то были слепые поиски ответа на вопрос, пролезет ли верблюд через игольное ушко по дороге в рай. Никакого отношения к жизни это не имело.

Послевоенный рост опирался на восстановление страны после больших разрушений. В начале 50-х завод у механизма кончился. Сейчас экономистам трудно понять, насколько произвольно все было в тот период. Перекосы видны невооруженным глазом. Возьмем дефицит продуктов. Колбасу можно было купить только в больших городах и оборонных центрах, больше нигде! Бедность была ужасная. На повестке дня сентябрьского пленума 1953 года, еще до XX съезда, стоял вопрос изменения сельскохозяйственной политики: к стране подкрадывался голод. В 1954-м объявили об освоении целинных и залежных земель. Вскоре стало понятно, что проблему это не решит. Экономика оказалась на развилке. Стоит ли, условно говоря, пойти направо и возродить видоизмененный НЭП, или повернуть в другую сторону. Выбрали второе. Сталин был уверен, что в колхозах живут лучше, чем в своих хозяйствах. В конце концов это привело к тому, что в дореволюционное время Россия экспортировала 20 миллионов тонн зерна, а к концу советского периода она уже импортировала 40 миллионов тонн.

— Как вы попали в Центральное статистическое управление?

— Я получил приглашение от Бориса Сергеевича Геращенко, моего научного руководителя по кандидатской диссертации, поступать в аспирантуру. Через некоторое время другой мой учитель, с кафедры статистики, предложил перейти на пост научного руководителя НИИ ЦСУ. Я согласился и работал там с профессором Ароном Яковлевичем Боярским.

Тогда было время бури и натиска, все жили в надежде на то, что мы создадим-таки оптимальную плановую экономику. Центральный экономико-математический институт (ЦЭМИ) был создан для того, чтобы разрабатывать эту плановую модель, а НИИ ЦСУ, куда я перешел, должен был подготовить для этого статистическую базу. Моя кандидатская как раз была построена на данных обследования потоков экономической информации, в качестве базы взята Латвийская ССР.

— Работа под грифом «для служебного пользования»?

— Нет. По секрету скажу, что в СССР по большей части экономических вопросов основательных статистических исследований не проводилось. Все решения в ЦСУ принимались отчасти вслепую. Потом мне стало известно, что, когда Горбачев стал секретарем ЦК, он спрашивал Андропова о том, какую долю от ВВП в советском бюджете составляют военные расходы. Тот удивился: «Зачем тебе это? Я этого не знаю и знать не хочу». К тому же обстоятельства сложились так, что нам и не нужно было заниматься глубокими исследованиями. Во второй половине 60-х открыли Самотлорское нефтяное месторождение, в начале 70-х цена на нефть выросла в несколько раз и в страну потекла огромная выручка...

— Вот откуда нефтяная игла растет...

— Откровенно говоря, советская экономика всегда отдавала приоритет именно первичным ресурсам. Главный лозунг со сталинских пятилеток: даешь тяжелую промышленность! Что это значит? Мы добываем уголь, руду, строим металлургические заводы и выплавляем металлы. Из металлов делаем экскаваторы. С помощью экскаваторов опять добываем железную руду и уголь. Это и есть производство ради производства. Так и получилось, что на первое место встала нефтяная, угольная и тяжелая промышленность.

— И, между прочим, советские станки да и много чего еще работают по сей день.

— Да, станки, автомобили и вооружение производили, но качество было на втором месте, на первом — количество. Мы легко добывали полезные ископаемые, поскольку это не требовало высокой квалификации. Качественные изделия, которые можно было бы продать в конкурентной борьбе, получались только в военно-промышленном комплексе.

— Какие впечатления остались от работы в ЦСУ?

— Отвечу так: в 1965 году началась косыгинская реформа, и я, как и большинство других экономистов, возлагал на нее большие надежды. Но они растаяли в 68-м, когда наши войска вошли в Чехословакию. Жизнь замерла, и я перестал заниматься экономикой, посвятил себя информатике, стал разрабатывать информационные языки, перейдя на работу в ЦЭМИ.

Слово «застой» хорошо передает суть того, что мы тогда переживали. Все наши экономисты понимали, что перемены неизбежны, что меры, которые предпринимались во время правления Андропова или Черненко, ничего изменить не могли. Поэтому, когда Горбачев объявил о перестройке, я, конечно же, обрадовался. Впрочем, что именно он собирался делать, выяснилось только в 1987 году, когда прошел июньский пленум ЦК КПСС: повышение самостоятельности предприятий, расширение применения договорных цен. Радикальные меры были предприняты уже в 1988 году — это прежде всего закон о кооперации. За кооперативами ясно вырисовывались возможности частного бизнеса. Но серьезно изменить лицо экономики таким способом все равно было нельзя.

— Когда начались ваши контакты с верхами?

— В 1989 году. Я работал в группе экономистов и управленцев над постановлениями правительства. В правительственной комиссии по экономической реформе. Ее председателем был Леонид Абалкин. С работы в этой комиссии и начались мои связи с верхами. Тогда же, кстати, я познакомился и с Григорием Явлинским.

— Какое впечатление он на вас произвел?

— Очень хорошее, мы подружились. Надо отметить его важную черту: он умел организовывать коллектив, создавать настроение. В общем, его таланты проявились уже тогда, однако выход им он нашел на политическом поле. Я не очень верю, что это был лучший способ их применения, но вышло так, как вышло.

...Я считаю, что главный политический вклад Горбачева в том, что именно он всерьез задумался о демократизации — ввел институт свободных выборов. Это в конце концов и привело к распаду СССР. Даже не политика Ельцина, которому хотелось стать первым, а именно демократизация, которая дала понять и странам Восточной Европы, и прибалтийским республикам, и Украине, и Грузии, что они могут стать независимыми.

Но если вы задумали серьезные преобразования, то для этого нужны были гораздо более серьезные меры. Может быть, люди, которые работали тогда с Гайдаром, Чубайсом, вам скажут, что они заранее знали, в каком направлении надо двигаться. Я в это слабо верю. Мы все в то время были зашоренные, боялись выйти за рамки привычного, и это состояние было характерно для большей части служивой советской интеллигенции.

Помню, как мы с Сергеем Алексашенко написали статью про экономические нормативы, которые тогда вводились. А Петр Авен над нами смеялся: «Эх вы! Какие экономические нормативы, нам налоги нужны!»

— Как шло сотрудничество с Явлинским?

— В октябре 89-го мы с Явлинским закончили писать программу перехода к рыночным реформам. В декабре состоялся II Съезд народных депутатов. Правительство представило план реформирования экономики. Туда вошли три части: основные направления XIII пятилетки, затем материал нашей госкомиссии и еще один документ, посвященный текущим делам. Все три части противоречили друг другу. В итоге на повестке дня осталась XIII пятилетка, вся та же бодяга, которая была и раньше. Естественно, мы с Явлинским возражали...

На дворе был январь 90-го. Николай Рыжков, председатель Совета министров СССР, дал указание председателю Госплана Юрию Маслюкову подготовить план отката к плановой экономике, чтобы как-то разрядить обстановку. Абалкин был не согласен с тем, что происходило на II Съезде, поэтому написал на имя будущего президента СССР (было ясно, что на III Съезде народных депутатов, в марте, выберут Горбачева) обращение, в котором заявил, что нельзя уходить с пути реформ, а надо энергично переходить к рынку. Написал — и отложил в долгий ящик. Маслюков же, получивший задание написать проект по откату к плановой экономике, какое-то время над ним поработал, но в итоге позвонил Абалкину и спросил: «Леонид Иванович, что-то у нас не клеится. Нет там у тебя чего-то?» И Леонид Иванович ответил: «Есть». И достал из сейфа эти пять страниц. Маслюков дал отмашку, мол, пойдет, и попросил расширить документ. И тогда Абалкин поручил мне и Явлинскому написать более подробный план перехода к рынку.

К этому времени произошли важные события. В Польше пришло к власти либеральное правительство, в которое вошел Лешек Бальцерович. Григорий Алексеевич во главе делегации российских экономистов ездил в январе 90-го в Польшу интересоваться, как там идут реформы. По его возвращении мы набросали 13-страничный план и передали Рыжкову, Абалкину и Маслюкову. В итоге получили задание приступить к разработке развернутой программы. Она была написана в феврале 1990 года.

По своей сути эта программа была почти такая же радикальная, как потом и «500 дней». Но наше творение вынесли на рассмотрение президентского совета, где заседали люди, из которых 70 процентов в экономике ничего не понимали. Они подняли шум и постановили, что программа никуда не годится.

Например, первым пунктом значилась либерализация цен, а Николай Рыжков и Валентин Павлов хотели просто пересмотреть цены в обычном советском порядке — через прейскуранты. В итоге наш пункт о либерализации был заменен на пункт об административном повышении цен на продовольствие в два раза, а на хлеб — в три. Такой вариант должен был попасть на сессию Верховного Совета уже в мае 90-го года.

Накануне этого Горбачев ездил в регионы, там народ бурлил. Он старался успокоить граждан и заверил их, что мы не будем повышать розничные цены, мол, не волнуйтесь, переход к рыночной экономике сделаем мягким, чтобы никто ничего не потерял. Ясно, что это было невозможно.

В мае 1990 года произошли два важных события. Сессия Верховного Совета СССР, на которой с нашей доработанной программой выступал Николай Рыжков. Накануне ночью, когда мы уже с ним расставались и он уезжал готовиться к утреннему выступлению, Явлинский сказал (в той компании он играл роль анфан террибль — все время высказывал радикальные идеи): «Николай Иванович, не ходите, плюньте, это неправильное решение». Тот помотал головой. И выступил. К вечеру в магазинах не было еды. Рыжков фактически подписал себе «смертный» приговор — на этом его политическая карьера закончилась. Все в один голос были против него и Абалкина.

— Может, не стоило рубить сплеча?

— У нас как специалистов создавалось впечатление, что почва уходит из-под ног и мы теряем время. Мы требовали решительных действий. Например, программа предполагала коренную смену хозяйственной деятельности. Но фактически получалось, что порядка 40 процентов советских работников лишились бы своего заработка. А это ни много ни мало 41 миллион человек! Это было ужасно, но неизбежно. Сейчас уже понятно, что с точки зрения восприятия людьми этих цифр мы недостаточно хорошо проработали текст...

В итоге в начале апреля авторов программы — меня, Явлинского, Бориса Федорова (тогда из аппарата Горбачева) отправили в командировку в Японию. Дескать, чтобы посмотреть, как работает капиталистическая экономика. Но я так понял, что нас просто отослали, чтобы мы не крутились под ногами, когда будут приниматься самые важные решения.

— Какова была реакция Ельцина на выступление Рыжкова?

— Явлинский как в воду глядел. После выступления с Рыжковым как первым руководителем экономики было покончено. На следующий день выступил Ельцин уже в качестве председателя президиума Верховного Совета РСФСР и заявил, что программа, которую предлагает Рыжков, нам не нужна, есть другой вариант, как без всяких усилий и потерь перейти к рыночной экономике. Конечно, он сильно преувеличивал, да и не было никакого плана, только предложения группы экономистов — Игоря Нита, Павла Медведева, Андрея Казьмина и других, которые воплотить в жизнь было нельзя.

Тем не менее Ельцин принял на себя такие обязательства и сказал, что Рыжков не способен ни на что. Для него это был инструмент борьбы за власть с Горбачевым.

После этого он начал формировать правительство России. В это правительство был приглашен и Явлинский в качестве зампреда кабинета, возглавлявшегося Иваном Степановичем Силаевым. Просуществовало оно до августа 91-го года.

— Вы ушли из госкомиссии по реформе из-за провала — отказа от вашего плана?

— Да, я не был согласен с проводимой политикой и перешел работать в РСПП. Летом 90-го года я уехал на семинар в Венгрию. Его соорганизатором выступил Петр Авен, который в то время работал в Институте системных исследований в Вене. По иронии судьбы в семинаре принимало участие практически все будущее правительство Гайдара: Чубайс, Шохин, Авен. Я там тоже был как представитель союзного правительства.

Среди делегатов также были видные западные экономисты, и они высказывали свои представления о том, как нам решить наши задачи.

Вдруг во время сессии мне звонит Явлинский и говорит: «Евгений Григорьевич, все в порядке, приезжайте, мы начинаем работу над нашей новой программой, которой будет заниматься новая группа, утвержденная Горбачевым и Ельциным, чтобы прекратить противостояние между главной республикой и союзным центром».

Программа, которую мы завершили к августу 90-го, получила название «500 дней». В названии уже был оговорен контрольный срок, в течение которого должны были быть проведены основные реформы по налаживанию функционирования рынка, после чего перемены становились бы необратимыми.

— Почему «500 дней»?

— Явлинский со своими коллегами — Михаилом Задорновым и Алексеем Михайловым в свое время написали программу «400 дней». Я к ней не имел отношения, но текст видел. Конечно, эта программа не решала всего, потому что там центр тяжести приходился на приватизацию, но для кардинального изменения ситуации важно было предпринимать макроэкономические меры. Прежде всего нужно было решить вопрос с ценами и деньгами, что потом было сделано Гайдаром.

Так вот в августе 90-го года меня подключили к работе. Приглашали и Гайдара, но безрезультатно. У меня создалось впечатление, что с ним просто не нашли общего языка. Гайдар ведь был очень амбициозным человеком. Как и Явлинский с Шаталиным. Это были личности, которые способны быть лидерами, но менее способны работать в команде.

В конце концов эта программа была разработана. Помню, нас тогда упрекали в том, что, мол, 500 дней для кардинальных реформ недостаточно, нужно 20—30 лет, а то и больше.

— Чем ваша программа отличалась от гайдаровской?

— Она предполагала срезание инфляционного навеса до того, как будет произведена либерализация цен. Второе отличие — приватизация осуществлялась не при помощи ваучеров, а методом case-by-case, как в Англии времен Маргарет Тэтчер. Впрочем, мы не Англия, у нас не было людей, которых можно было бы бросить на эту медленную приватизацию, предусматривавшую проведение экспертизы по всем предприятиям. Ведь их огромное количество, в десятки раз больше, чем на туманном Альбионе.

— То есть вы сначала предлагали сократить госрасходы, а уже потом отпускать цены?

— Верно.

— А на чем собирались экономить?

— Ну как вы считаете? На военных расходах, конечно, на бесконечных дотациях ВПК. Также намеревались сократить капиталовложения в нефтяную промышленность.

Нам пытались объяснить, что ничего сократить нельзя, потому что задеваются чьи-то интересы. Допустим, тронете вы ВПК — и что потом будет? В этой отрасли же миллионы людей работали...

Программа «500 дней» должна была получить утверждение ВС СССР и РСФСР. Надо сказать, что у Ельцина был в то время совершенно непререкаемый авторитет. В первых числах сентября 1990 года он обеспечил голосование, и программа была одобрена. Вслед за этим начались дискуссии в Верховном Совете СССР. Горбачев, который вроде бы поначалу программу поддерживал, стал сдавать позиции. У меня сложилось такое ощущение, что состоялось нечто вроде заседания политбюро, и люди, которые потом составили основу ГКЧП, намекнули Горбачеву, что если он будет настаивать на этой «гнусной» программе, то дело плохо кончится. Горбачев дал слабину. После чего последовало решительное выступление Ельцина, который сказал: все, мы рвем с союзным центром, проводим свою политику. Началось перетягивание каната.

— Продлившееся до конца 1991 года...

— Литва, а следом и другие республики заявили о выходе из Советского Союза. Спецслужбы начали предпринимать силовые методы для спасения Союза. Ельцин же выступил с заявлением, что ваша свобода — это наша свобода, встав тем самым на сторону отколовшихся республик. В августе ГКЧП перешел к более решительным шагам. Мы ожидали резкого закручивания гаек, репрессий. Но лидеры ГКЧП, выведя на улицы танки, ни на что не могли решиться, и армия их не поддержала. Я считаю, что 21 августа 1991 года и есть настоящий национальный праздник нашей страны: именно в этот день и победили демократические силы.

А дальше страна переживала период неясности и неурядиц. И в это время появился Гайдар. Он отправил Ельцину письмо с предложением своих услуг, они встретились и договорились. Команда Гайдара начала готовить документы по внедрению рыночных реформ. Надо сказать, что выдающуюся роль в продвижении Гайдара на передовые позиции сыграли Геннадий Бурбулис и Алексей Головков. Собственно, Головков и привел Гайдара.

— Вы встречались с Егором Тимуровичем до этого?

— Мы с Гайдаром были знакомы с 1982 года. Потом я писал для него статьи в журнал «Коммунист». В общем, мы были в хороших отношениях, хотя нельзя сказать, что в таких же дружеских, какие у него были с Авеном или Шаталиным. После путча наши отношения несколько осложнились, потому что я был против развала СССР и для меня это был тяжелый момент.

Наконец, в октябре Ельцин обратился к Верховному Совету с предложением создать правительство реформ, которое он лично возглавит, его замом будет Бурбулис, а замом по реформе — Гайдар. Указ был подписан 6 ноября, и они начали работать. Тогда в работе нового правительства я не участвовал. Александр Шохин мне предлагал поработать, но, поскольку они соглашались на распад СССР, у меня не было настроения продолжать с ними контактировать. К тому же я был уже тогда предан своей команде, Явлинскому, с которым писал «500 дней».

Позже, когда началась «шоковая терапия», мне стало ясно, что с точки зрения целей и методов наша программа не отличалась от той, что продвигал Гайдар. Более того, в умах новой команды Ельцина ощущалось решительное настроение начать с Нового года воплощать в жизнь настоящие реформы не на словах, а на деле.

Потом начался 1992 год. Распался СССР, а вместе с ним кончились и этап перестройки, и процесс демократизации. Следующим был этап рыночных реформ, а они с демократизацией сочетались плохо. Правительство ориентировалось на то, чтобы сначала провести рыночные реформы, а уже потом заняться демократизацией. 92-й год принес России снижение уровня жизни, спад производства, резкий скачок безработицы. Было ощущение полной катастрофы...

— Это неизбежное следствие перехода на рыночный уклад или тактические промахи молодого правительства?

— Это не было следствием промахов правительства. Россия имела самый долгий срок жизни в условиях социалистической плановой экономики, с административным регулированием всего и вся. Я понимаю, что нынешнему поколению это понять трудно. Кошмар 1992 года был связан с двумя обстоятельствами. Первое — плановые рычаги отпали, и нужно было, чтобы заработали рыночные механизмы — цена и контракт. Нужно было добиться, чтобы деньги приобрели ценность. Второе — резкое сокращение госрасходов. Когда говорят «шоковая терапия», я имею в виду именно это.

Еще момент — у вас пустой внутренний рынок, где брать еду? Накануне реформ СССР закупал за границей более 40 миллионов тонн зерна. Суда с хлебом стояли на рейде и не разгружались, потому что за него никто не платил — денег не было. Люди сами стали приспосабливаться к рыночной экономике. Было принципиально важно, чтобы на рынке появились товары, чтобы каналы связи за рубежом были налажены. Это было сделано. Рынок наполнился примерно к середине 1993 года.

Если вы не умеете производить продукцию, на которую есть спрос, — вы пролетаете. Это начало работать, и к 1998 году у нас была уже другая структура экономики. Я не могу сказать, что это была безупречная операция. В конечном итоге оказалось, что львиную долю в экономике вновь заняли добыча нефти и первичная переработка, машиностроение скукожилось, металлургия, наоборот, стала развиваться.

— Некоторые экономисты утверждают: было бы правильнее провести приватизацию, а уже потом отпускать цены. Вы с этим согласны?

— Правильное решение заключается в изначальной либерализации цен. Но если бы сначала были приватизированы какие-то мелкие предприятия, это не нанесло бы вреда. Однако до появления свободных цен, которые балансируют спрос и предложение, добиться равновесия на рынке невозможно.

К середине 90-х остро встал вопрос нехватки денег при инфляции в несколько сотен процентов. А где взять деньги? На налоги рассчитывать было нельзя, поскольку большинство предприятий осталось без средств. Цены ушли вперед, зарплату надо было как-то платить.

Тогда власть решила обратиться к людям, которые уже создали себе состояние. Заметьте, не к иностранцам, которые если бы и дали, то начали устанавливать свои порядки. Поэтому обратите внимание: сколько бы там ни было перипетий, но в течение практически всех 90-х солидные предприятия не продавались иностранцам. Только своим. А откуда вы знаете, у кого из своих есть деньги, а у кого нет? Надо было как-то притянуть их к себе. Так и появились олигархи.

Я был свидетелем, как в баре ресторана в Давосе сидели Чубайс и Березовский. Это была их первая встреча по обеспечению победы Ельцина на президентских выборах 1996 года. Березовский представлял олигархов, а Чубайс только что был отставлен из правительства. Тогда коммунисты одержали победу на выборах. А в 95-м году Владимир Потанин выступил с предложением провести залоговые аукционы. Тем самым определенный слой бизнеса получил поддержку правительства.

— Не все, Евгений Григорьевич, так оптимистично смотрят на операцию по раздаче народного добра в «хорошие руки».

— У такого рода операций никогда не бывает стопроцентного успеха. Когда я уже работал в правительстве, это решение вызвало жаркие дискуссии и сомнения. Но другого пути не было, нужно было найти реальные деньги. Сейчас уже никто не скажет, что это была солидная операция — все залоговые аукционы дали всего около миллиарда долларов. Но зато этот миллиард поступил в бюджет, и им можно было закрыть практически все дыры. В конце 1995 года бюджет был почти полностью сверстан. В этот момент был заложен первый кирпич в финансовую стабилизацию, в преодоление инфляции. Нам скажут: вы отдали «Норильский никель», «ЮКОС», «Сибнефть»... Но это говорят сейчас, а не тогда. Помню, как в 1995 году, уже будучи министром экономики, вместе с Иваном Матеровым, моим замом, считал балансы, а они не сходились. Нужно было выбрать одно из двух: либо повышать налоги, либо продавать госпредприятия. Тогда я первый раз обратился к Чубайсу со словами: мол, другого выхода нет. Он сказал: «Евгений Григорьевич, думать — это ваша работа, вы мне скажите, какую я должен брать крепость, я ее возьму». Мы поняли, что нужно искать. Тогда обратились к Альфреду Коху, который в то время возглавлял Госкомимущество. Он ответил, что у нас нет предприятий, за которые можно было бы получить солидную сумму. Тогда пришли олигархи и сами сказали, что бы они конкретно могли купить...

Для Минэкономики главная установка была следующая: денег нет. Возникало множество текущих проблем, которые нужно было срочно решать. Например, постоянное применение денежных суррогатов: казначейских обязательств, казначейских налоговых освобождений — каждый раз что-то придумывали, чтобы государству уйти от необходимости платить по обязательствам, которые мы не могли выполнить. Помню, один промышленник приставал к премьеру Черномырдину с претензиями: «Вы подписали постановление правительства, согласно которому должны мне выплатить деньги!» Тот отвечал: «Дорогой мой, если бы у меня были деньги, я бы это постановление не подписывал. А так оно у тебя есть. Иди и выбивай».

— ГКО тоже были суррогатом?

— ГКО были совершенно прозрачным инструментом. Это неинфляционный метод финансирования дефицита бюджетов.

— Однако деньги от них шли не на инвестиции...

— Какие инвестиции!? Сначала зарплата военным, учителям, врачам — то есть финансирование того, что горело. Конечно, мы старались держаться на поверхности, но не вышло.

— В статье «Поражение или отступление» вы пишете, что в дефолте 1998 года виноваты некие объективные обстоятельства.

— У нас любят искать виноватых. Но дело в том, что перед принимающими ответственные решения порой встают такие обстоятельства, что иного выхода нет. Можно лишь оттянуть неизбежное. Можно винить премьеров Виктора Черномырдина, Сергея Кириенко... Но я уверен, что дефолт не просто результат чьей-то злой воли или некомпетентности. Это стечение обстоятельств, большинство которых сложилось против нас.

Константин Полтев

Досье

Ясин Евгений Григорьевич

Родился 7 мая 1934 года в Одессе. В 1957 году окончил Одесский гидротехнический институт, в 1963-м — экономический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. В 1968 году защитил кандидатскую диссертацию, с 1976 года доктор экономических наук, с 1979 года профессор.

C 1957 года работал мастером в Мостопоезде, в 1958—1960 годах — инженер проектного института № 3 Госстроя УССР.

После окончания учебы на экономфаке МГУ с 1964 по 1973 год работал в НИИ Центрального статистического управления заведующим отделом, затем заведующим лабораторией.

С 1973 по 1989 год заведовал лабораторией Центрального экономико-математического института Академии наук СССР.

В 1989 году по приглашению академика Леонида Абалкина возглавил отдел в Государственной комиссии Совета министров СССР по экономической реформе. Принимал участие в качестве одного из главных авторов в разработке целого ряда программ перехода к рыночной экономике, в том числе известной программы «500 дней».

В 1991 году перешел из аппарата правительства СССР в Научно-промышленный союз СССР (ныне РСПП) генеральным директором дирекции по экономической политике.

В 1993 году был назначен руководителем рабочей группы при председателе правительства РФ, принимал активное участие в разработке экономических программ.

В ноябре 1994-го был назначен министром экономики РФ. В апреле 1997 года — министром без портфеля по экономическим вопросам, внутренним и внешним инвестициям в правительстве РФ.

С октября 1998 года по настоящее время — научный руководитель Национального исследовательского университета — Высшей школы экономики (НИУ ВШЭ).

Женат, имеет дочь и внучку.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > itogi.ru, 3 сентября 2012 > № 633529 Евгений Ясин

Директор международного департамента Таможенной администрации Ирана Мохаммед Хосейн Багэнаят заявил, что у Ирана подписаны соглашения и меморандумы о взаимопонимании по таможенным вопросам с 30 странами Движения неприсоединения, сообщает агентство ИРНА.

По словам М.Х.Багэнаята, соглашения о таможенном сотрудничестве подписаны с такими странами, как Азербайджан, Узбекистан, Туркменистан, Беларусь, Афганистан, Пакистан, Сирия, Катар, Кувейт, Ливан, Эфиопия, Алжир, Кения, Нигерия, Индонезия, Индия, Куба и Эквадор.

Соглашения с большинством из перечисленных стран уже ратифицированы меджлисом Исламского совета и переданы на утверждение в Наблюдательный совет.

Далее М.Х.Багэнаят отметил, что с такими странами, как Венесуэла, Никарагуа, Филиппины, Вьетнам, Малайзия, Йемен, Саудовская Аравия, Оман, Ирак, ОАЭ и Иордания, подписаны меморандумы о взаимопонимании по таможенным вопросам.

Помимо перечисленных стран Движения неприсоединения М.Х.Багэнаят назвал ряд стран, с которыми Иран обменялся документами по таможенным вопросам и ведет переговоры по поводу таможенного сотрудничества. К этим странам относятся Украина, Армения, Таджикистан, Россия, Кыргызстан, Казахстан, Грузия, Турция, Тунис, Судан, Ливия, Китай и Шри-Ланка.

Незадолго до парламентских выборов в Грузии (они намечены на 1 октября) президент Михаил Саакашвили явно решил по-новому подать проблему отношений его страны с Россией.

С одной стороны, грузинские власти продолжают активно создавать "образ врага" в лице северного соседа, с территории которого в Грузию вновь может прийти война: только что Тбилиси обвинил Москву в фактическом пособничестве незаконным вооруженным формированиям - в результате столкновения на границе Грузии и Дагестана погибли 11 боевиков и трое грузинских спецназовцев. В связи с чем Саакашвили уже заявил, что не допустит переноса вооруженного конфликта из России на грузинскую территорию.

Правда, некоторые грузинские эксперты считают произошедшее столкновение, детали которого не совсем ясны, лишь первым шагом к введению чрезвычайного положения в стране и отмене выборов в парламент.

В то же время в ходе недавней поездки в Хонский район (запад Грузии) Михаил Саакашвили завил, что он собирается развивать отношения с Россией "за счет народной дипломатии".

Цель - Северный Кавказ

Нельзя сказать, что Саакашвили озвучивает какие-то новые подходы. Тбилиси уже давно пытается использовать инструментарий "мягкой силы" для продвижения своего влияния на Северном Кавказе. Причем основной упор делается на меры, которые могут дать эффект в среднесрочной и даже долгосрочной перспективе.

Для жителей Северной Осетии (многие из них имеют родственников в Грузии) продвигается тезис, что грузины и осетины - исторически родственные народы, связанные общей судьбой (правда, о том, что ряд политических партий Южной Осетии добиваются признания геноцида осетинского народа со стороны Грузии, официальный Тбилиси предпочитает не обращать внимания).

Грузия активно предлагает гранты на совместные исторические исследования грузинских и осетинских ученых, с последующей публикацией этих работ на Западе. Для осетинского среднего класса разработана программа посещения Грузии с упором на развлекательные мероприятия (часто цены на развлечения в Грузии действительно ниже российских, к тому же страна располагает развитой инфраструктурой для отдыха).

Для интеллектуальных элит Дагестана предложен проект "Исторического Большого Кавказа", где выходцы из этой российской республики могли бы занять "достойное место".

Еще в сентябре 2010 года, выступая на 65-й сессии Генеральной ассамблеи ООН, президент Михаил Саакашвили призвал международное сообщество рассматривать Кавказ как единое целое и предупредил Россию, что если она не согласится участвовать в модернизации региона, то "модернизация произойдет без нее".

Грузии Саакашвили в этом проекте модернизации, а точнее "американизации", "скромно" отвел место "лаборатории политических реформ и социальной трансформации".

По мысли грузинского президента, "объединение Кавказа произойдет в результате общих шагов в сфере просвещения, культуры и гражданских свобод". То есть будущее северокавказских республик, по мнению Саакашвили, вне России, в неком гипотетическом образовании под фактическим протекторатом Грузии и ЕС (правда, Брюссель никак не комментировал и не комментирует этот проект Михаила Саакашвили).

Проект "Большого Кавказа" был особо активизирован на фоне все громче звучащих в России лозунгов псевдопатриотов о возможности отделения Северного Кавказа. В связи с этим для представителей Чечни и Ингушетии продвигается проект "особых отношений" грузин и вайнахов в их совместной "борьбе с российским империализмом" и подчеркивается вклад вайнахов в историю Грузии: часто грузинские цари привлекали "дзурдзуков" (чеченцев) для решения важных для страны военно-политических и иных проблем.

Особая роль отводится распространению стандартов грузинского образования на российскую молодежь из северокавказских республик. В Государственной стратегии отношений Грузии с народами Северного Кавказа, разработанной весной этого года, особо подчеркнуто, что Тбилиси "приветствует учебу студентов Северного Кавказа в высших учебных заведениях Грузии и будет содействовать увеличению количества таких студентов".

Ставка на черкесский сепаратизм

Несмотря на проблемы с абхазским населением (абхазы относятся к черкеcско-адыгской семье), Тбилиси уже в течение нескольких лет пытается разыграть карту черкесско-адыгского сепаратизма на территории России, активно поднимая тему "геноцида черкесского народа во время Кавказской войны".

Еще в мае 2011 года парламент Грузии единственным в мире признал "геноцид черкесского народа" как преступление против человечества, совершенное Россией в ходе и после Кавказской войны XIX века. Грузинские СМИ постоянно подчеркивают, что Красная Поляна (место проведение многих олимпийских соревнований в 2014 году) - трагическое для всего адыго-черкесского этноса пространство.

По мере приближения Олимпийских игр в Сочи тема "трагедии черкесского народа" будет все активнее использоваться Саакашвили для влияния на процессы на российском Юге и нанесения имиджевых потерь России: цель максимум - сорвать ОИ в Сочи, минимум - серьезно осложнить их проведение.

Любые волнения в черкесских регионах России (Адыгее, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, местах компактного проживания шапсугов в Краснодарском крае) будут незамедлительно использованы Тбилиси для призывов не проводить ОИ-2014 в Сочи.

К сожалению, эти явно провокационные призывы могут найти поддержку в западных СМИ.

Сейчас грузинские власти активно пытаются получить поддержку кампании по бойкоту ОИ в Сочи среди лидеров черкесских общин вне РФ (большие черкессо-адыгские общины есть в Турции, странах Ближнего и Среднего Востока).

Тбилиси явно намерен разыграть "черкесскую партию" до конца и вряд ли будет экономить на этом направлении своей "народной дипломатии".

Для формирования негативного образа предстоящей Олимпиады в Сочи на Северном Кавказе в ход идут все средства - так, вещающий из Грузии "Первый информационный кавказский" телеканал и парламентский комитет по восстановлению территориальной целостности Грузии в августе презентовали документальный фильм "Сочи 2014 - Олимпиада?". В фильме проводятся параллели со скандальными событиями, сопутствовавшими проведению Олимпиад в Берлине в 1936 году и в Москве в 1980 году.

Основной же посыл этого "образца пропаганды Саакашвили" - негативное отношение России к кавказцам, начиная со времен русских царей и до сегодняшних дней.

Успехи вестернизации

Одновременно Саакашвили пытается представить россиянам "свою Грузию" как страну, победившую бытовую коррупцию, имеющую эффективную и честную полицию, показывающую устойчивый экономический рост и ставшую чуть ли не новым центром притяжения интеллектуалов со всего постсоветского пространства.

Короче, "Грузия Саакашвили" - это пример успешной вестернизации некогда советской республики. И этот "успешный опыт" грузинский президент очень хочет экспортировать в другие страны СНГ, в том числе в Россию.

Но как реально живет Грузия за витриной показного процветания?

Коррупции действительно стало много меньше на бытовом уровне, но практически всей экономикой страны пытается управлять президентский клан. "Эффективная и честная" грузинская полиция давно уже вовлечена в подавление инакомыслящих (западные правозащитники не раз обвиняли Саакашвили в почти открытой симпатии к сталинским методам управления).

Сейчас, в период подготовки к парламентским выборам, идет откровенное преследование кандидатов от оппозиции. По словам депутата парламента Грузии Петрэ Мамрадзе, силовые структуры, в том числе армию, ориентируют на возможное жесткое подавление возможных акций протеста после подведения итогов выборов.

Оппозиционные СМИ в Грузии находятся под постоянным давлением, что уже вызвало озабоченность в европейских структурах, включая ПАСЕ. По информации представителей Transparency International, грузинские телеканалы, на которых звучит критика правительства, весьма ограничены в охвате аудитории. Кабельные сети отказываются включать в пакеты вещания каналы, критикующие власти, объясняя это "техническими проблемами".

А "экономический бум" Грузии - это прежде всего результат огромных займов, полученных за последние годы, и неясно, как будущие поколения грузин будут отдавать эти огромные долги. (По данным грузинского Нацбанка, внешний долг Грузии в прошлом году увеличился на 13,5% и достиг 11 млрд 167 млн долларов. Эта сумма составляет 77,7% реального валового внутреннего продукта Грузии по итогам 2011 года.)

Грузинское общество, действительно, в массе своей выступает за улучшение отношений с Россией, но не в рамках предложенного Саакашвили "экспорта вестернизации". Проект по фактически насильственной американизации всех сторон жизни начинает встречать все большее сопротивление как среди грузинской творческой элиты, так и в более широких слоях общества этой страны.

Сейчас Грузия вступает в период переформатирования власти, в 2013 году ей предстоит трансформироваться из президентской в президентско-парламентскую республику. Изменятся ли отношения Грузии с внешним миром, как будет позиционироваться республика на Кавказе? Октябрьские выборы, их результаты приблизят нас к пониманию этого.

Иннокентий Адясов, член экспертно-аналитического Совета при Комитете по делам СНГ Государственной Думы.

Легко ли быть русским в России?

Сергей Рыбаков — доктор исторических наук, профессор УрФУ, автор более 290 публикаций, в том числе — в журналах “Обозреватель-Observer”, “История в подробностях”, “Вопросы истории”, “Наш современник”, в Вестнике УрО РАН “Наука. Общество. Человек”, в “Литературной газете”, еженедельнике “Слово”. Постоянный автор журнала “Урал”. Живёт в Екатеринбурге.

Отзвуки Манежа еще слышатся…

Существует ли в нынешней России “русский вопрос”? И стоит ли сегодня заводить разговор о состоянии межнациональных отношений в нашей стране? Кто-то может сказать: события в Кондопоге, на Манежной площади, в Сагре остались в прошлом, и это означает, что тему пора закрыть и списать в архив.

И все-таки вспомним… “Погромы — неизбежная реакция затравленного населения, разочарованного бездействием властей. …Если администрация вся куплена, если ее нет вообще, люди сами должны были это сделать и сделали”. Эти слова были сказаны жителями Кондопоги в 2006 году, а ведь они могли бы прозвучать и в уральском поселке Сагра летом 2011 года.

По итогам громкого дела о нападении на Сагру Следственный комитет предъявил обвинение тридцати фигурантам, среди которых выделились цыгане-наркоторговцы Лебедевы, недовольные желанием сагринцев покончить с криминальной вольницей в поселке. Реализуя свое недовольство, Лебедевы “выписали” из Екатеринбурга интернациональную банду, в которой преобладали выходцы с юга России и южного зарубежья. Наймитам были обещаны деньги. В следственном деле значатся имена Шоты Катамадзе, Кардаша Фаттахова, Артема Рабаданова, Виталия Слатимова, Магомеда Бекова, Файга Мусаева и еще более двадцати человек, летней ночью примчавшихся на автомобилях в Сагру для проведения карательных “мероприятий”. Однако желаемого успеха “гости” не достигли и, встретив жесткий отпор, с потерями ретировались.

Не заметить этнической окраски сагринских событий невозможно. Но как объяснить наглость гастролеров? Ее нельзя считать явлением, возникшим вдруг, самопроизвольно, ни с того ни с сего. Драматизма в сагринскую сюжетику добавило поведение верхнепышминской полиции, куда жители Сагры обратились за защитой: стражи порядка отказались защищать мирных граждан, тем самым попустительствуя бандитскому рейду. Стиль поведения уральских блюстителей закона один к одному совпал со стилем поведения их карельских и московских коллег накануне Кондопоги и Манежа. Будем искать в этом совпадении случайность?

Не собираясь сдаваться пришельцам, сагринцы вступили с ними в бой. В перестрелке один из нападавших, 28-летний азербайджанец Фарид Мусаев, был застрелен. Полиция арестовала нескольких защитников Сагры, обвинив их в умышленном убийстве. Неясно, как полисмены повели бы себя в дальнейшем, если б не мощный резонанс в уральских и федеральных СМИ. Власти не стали отмалчиваться. После выяснения подробностей произошедшего начальник ОВД по Верхнепышминскому и Среднеуральскому округам был обвинен в халатности (позднее, правда, это обвинение было с него снято), а задержанных сагринцев освободили, признав, что они действовали в рамках “допустимой самообороны”.

Эту “допустимую оборону” трудно воспринять иначе, нежели гротеск. Да, понятно, что люди должны уметь обороняться от агрессии, тут вопросов нет. Гротеск высвечивается, когда от тех людей требуют еще и налогов на содержание структур, кои призваны охранять покой граждан, но делать это отчего-то отказываются. “Допустимая оборона” иллюстрирует суть социальной модели, более двадцати лет пропагандируемой в России адептами догматического либерализма, которые неутомимо доказывают, что роль государства в жизни социума нужно свести к предельному минимуму.

“Русский вопрос” существует

От анемичности и безответственности властных структур страдают простые люди, вынужденные самодеятельно отбивать дерзкие выпады криминалитета. А ведь у многих из этих людей до сих пор не поломаны привычные, веками складывавшиеся архетипы сознания, заставляющие их полагаться на “всевидящее государево око”. Именно у этих “консерваторов” факты равнодушного поведения властей вызывают недоумение и обиды.

Кондопога, Манеж, Сагра выявили нежелание верхов считаться с настроем и запросами масс, вникать в социально-психологические причины далеко не рядовых событий. Что это за причины? Одну из них Дмитрий Лабаури в статье “Эхо Манежного бунта” (“Урал”, 2011, № 3) обозначил как “состояние фрустрации, возникающей в качестве реакции людей на быстро меняющийся мир, на радикальные модернизационные процессы, на резкое изменение социальных статусов и социальных ролей в обществе”. В самом деле, радикальные рыночные реформы 90-х годов изменили житье-бытье большинства населения не к лучшему. Выяснилось, что “либеральный рай” на трудовое большинство не рассчитан. Малопонятная логика изменений влекла за собой стрессы, порождала тревожность, загружала сознание людей химерами, ломавшими привычную идентичность. “Полевые наблюдения” ясно показали: эти синдромы сказывались в первую очередь на русских. Можно ли утверждать, что к нынешним временам от этих синдромов ничего не осталось? Нет, нельзя.

Придя к власти в начале 90-х годов, либеральные вожди Гайдар, Чубайс и иже с ними поставили перед собой задачу “переформатировать” русский народ. Тягу к сотворению истории с нулевой отметки либеральные догматики переняли у Ленина с Троцким, “творивших историю” самыми радикальными методами социальной инженерии. Запрос на эти методы, похоже, далеко не ушел, еще совсем недавно напомнив о себе в речах, звучавших с высокой трибуны.

В феврале 2011 года в Уфе на заседании президиума Госсовета Дмитрий Медведев сделал следующее заявление: “У нас есть большая задача, касающаяся формирования будущей идентичности. ...Наша задача заключается в том, чтобы создать полноценную российскую нацию при сохранении идентичности всех народов, населяющих нашу страну. …И здесь нечего стесняться, улыбаться, говорить о том, что уже когда-то такую нацию пытались создать. Да, у нас не получилось до конца. Но создание прежней нации было прервано развалом государства. Не погружаюсь сейчас в причины того, что произошло. Но у других-то стран получилось. И мы должны это сделать”.

Проект “полноценной российской нации” — заявка на очередной социально-инженерный эксперимент. В словах о новой, “полноценной российской нации” угадывается подтекст, отнюдь не безобидный для “старой” русской нации. Получается, что она, “старая”, не вполне полноценна: то ли она еще есть, то ли ее уже нет, то ли она нужна, то ли не нужна. А раз так, следует ли оставлять ей право на культурно-этническое воспроизводство? Ответ напрашивается сам собой: нет, не следует; вот, дескать, создадим российскую нацию и будем считать ее полноценной, будем заботиться о ней в полной мере.

За таким ответом следует веер других вопросов. Например: с помощью каких рычагов должна создаваться “новая, полноценная” нация? Ясно же, что не с помощью семейных устных преданий, дедовых архивов и старых фотографий. От литературной и театральной классики в этом деле толку тоже немного, ибо она ничего не говорит о “полноценной российской нации”. Для создания такой нации потребуется мощный пропагандистский “бульдозер”, который для нее разгребет специальную площадку, очистив ее от “старого, неполноценного хлама”. А что появится на этой площадке?

Изъяны догматизма

У нас в стране социально-инженерные эксперименты в сфере межэтнических отношений уже проводились. Поэтому, прежде чем затевать новый эксперимент, резонно было бы для начала обратиться к опыту истории. Вне исторического контекста философская и социально-политическая специфика “русского вопроса” остается не вполне понятной.

В нынешнем году отмечается 1150 лет русской государственности. За одиннадцать с половиной веков она не раз и не два проверялась на живучесть и прямыми интервенциями, и закулисными интригами внешних соперников. Эти проверки она более или менее успешно выдерживала. Но вот настал ХХ век, и русская государственность оказалась перед новыми, качественно иными испытаниями: ее проверили на прочность не только мировые войны и революции. Не менее сложным для нее оказалось двукратное испытание заимствованными на стороне и некритически внедренными на ее почву теоретическими догмами.

В 1917 году пала Российская империя, а в 1991 году распался пришедший ей на смену Советский Союз. В черно-белой схеме ходульной пропаганды эти две “вехи” подаются как полярно противоположные по смыслу и значению. Казалось бы, это действительно так: большевики создали Советский Союз, а либералы, пришедшие к власти в начале 90-х годов, наоборот, развалили его. Но на самом-то деле сходство в событиях 1917-го и 1991 годов имеется, и немалое. Их сближает позиция тех, кто пришел к власти в результате и тех, и других событий. Она выражена пренебрежением к традициям русской государственности и русской культуры, а также безграничной верой в теоретические фетиши. 1917 год “одарил” Россию большевистским догматизмом и красным террором, 1991 год — догматизмом либеральным и олигархической системой власти.

Для того чтобы извлекать из истории полноценные уроки, ее нужно знать. А знать историю — значит уметь отделять реальные факты от мифов и стереотипов, какими бы устоявшимися они ни были. Незнание или прискорбно слабое знание истории теми, кто определял политику в СССР на рубеже 80–90-х годов прошлого века, стало одной из причин распада этого государства. Дезинтеграцию Советского Союза подогревал поток антиисторичных мифов, захлестнувших тогдашнее общественное сознание и воздействовавших на умы персонажей, находившихся “у руля”.

Разделение Советского Союза прошло по границам союзных республик — сколь искусственным, столь и условным. В результате почти 50 миллионов человек разных национальностей оказались вне своих “титульных” территорий. Из этого числа больше половины составили русские, а с учетом тех, кто своим родным считал русский язык, — намного больше: 36 миллионов. Распад СССР — это историческая драма русского народа, оказавшегося самым многочисленным разделенным народом. Она усилилась тем, что вне Российской Федерации осталось немало территорий, веками населяемых русскими, оказавшимися чужеземцами в родных местах, — будь то Гурьев, основанный русским купцом в XVI веке, или Харьков, возникший как русская военная крепость в XVII веке.

Чтобы глубже вникнуть в проблематику, связанную со сворачиванием проекта под названием “СССР”, нелишне разобраться: каковы были его истоки, в каких политических и идеологических обстоятельствах он возник? Вникнув в их суть, нетрудно понять, что уже в момент рождения Советского государства в его организм были внесены болезнетворные вирусы, базировавшиеся на мифах о России как о “тюрьме народов”. Эти мифы обернулись грубыми перекосами в национальной политике большевиков.

Большевистские теоретики все свои действия соизмеряли с марксизмом, в котором усматривали универсальный ключ ко всем тайнам истории. В свете марксистской теории история представлялась ими как жестко заданный сюжет на тему смены социально-экономических формаций. Венцом истории марксисты объявили коммунизм, трактуя его как общество полного, тотального равенства, достигаемого за счет стирания всех различий между людьми — не только юридических и социальных, но также этнических и культурных.

Главным условием “стирания различий” или, по словам Троцкого, “преодоления идиотизма национальной ограниченности” объявлялись отказ от “устаревших национальных отечеств”, “исчезновение государственных границ” и “создание единого мирового трудового государства”. Добиваясь создания “всепланетарной коммуны”, “Интернациональной Советской Социалистической Республики”, вожди большевизма понятие “интернационализм” превратили в мертвую догму, поскольку в их трактовке оно уравнивалось с национальным нигилизмом, с отрицанием национальных особенностей у разных народов, с непримиримостью к понятию “патриотизм”. Маркс учил: “Рабочие не имеют отечества. Нельзя лишить их того, чего у них нет”. На этой формуле и строилась пропаганда раннего большевизма.

На страницах Малой советской энциклопедии, выпущенной в 1930 году, национальное отечество объявлялось “буржуазным понятием”, патриотизм был назван “природным чувством, присущим чуть ли не каждому животному”. При этом разъяснялось: “На деле привязанность животного к определенному месту продолжается только до тех пор, пока оно дает средства к существованию. …Пролетариат не знает территориальных границ, не противопоставляет одной страны другой. Поэтому всякая страна, совершившая социалистическую революцию, входит в СССР. Когда же социалистическая революция совершится во всех странах и будет построено бесклассовое общество в мировом масштабе, исчезнут границы между странами, — отечеством трудящихся станет весь мир”.

Российская государственность была брошена на жертвенный алтарь, возведенный во имя “мировой коммуны”. Этот подход отразился в идее создания СССР, возникшего не иначе, как пропагандистский каркас для модели под названием “Всемирная федерация советских республик”. Вожди большевиков считали, что после победных революций в европейских и азиатских странах наиболее вероятным вариантом развития событий станет присоединение этих стран к СССР. Потому-то Советский Союз и замышлялся как федерация. На смену единой и неделимой Российской империи должен был прийти пестрый конгломерат из национально-территориальных образований.

Конечным стратегическим целям большевиков такой конгломерат никак не соответствовал. Казалось бы, если своей конечной целью лидеры раннего большевизма ставили “полное единство трудящихся разных наций”, то с точки зрения самой элементарной логики должны были отвергнуть все, что тормозит “стирание национальных различий”. До 1917 года Ленин придерживался этой логики, говоря, что “ни один марксист, не разрывая с основами марксизма и социализма вообще, не сможет отрицать, что интересы социализма стоят выше, чем интересы права наций на самоопределение. …Пока и поскольку разные нации составляют единое государство, марксисты ни в коем случае не будут проповедовать ни федеративного принципа, ни децентрализации”.

Однако после прихода к власти в 1917 году Ленин и его сподвижники отказались от их же собственной логики, связанной с безоговорочным, железобетонным интернационализмом. Они на время отодвинули стратегию в сторону и сосредоточились на тактике, полагая, что тактические игры продлятся недолго, и как только победит мировая революция, их можно будет отбросить.

В поисках союзников, пусть и временных, большевики стали разыгрывать этническую карту. В сфере национальных отношений на первый план они выдвинули лозунг “права наций на самоопределение”, точнее — “права на свободное отделение”. Ленин писал: “За всеми нациями, входящими в состав России, должно быть признано право на свободное отделение и на образование самостоятельного государства”. Чем объясняется резкое несоответствие между стратегическими и тактическими лозунгами большевиков в подходах к национальному вопросу?

Русофобия как догма

Все дело в том, что интернационализм в ленинской трактовке имел весьма специфический оттенок. Вождь большевиков объяснял на VIII съезде РКП(б): “Мы должны поставить дело так, чтобы немецкие социал-предатели не могли говорить, что большевики навязывают свою универсальную систему, которую будто бы можно на красноармейских штыках внести в Берлин. А с точки зрения отрицания принципа самоопределения наций так и может выйти”. Свято веря в марксистскую “универсальную систему”, Ленин беспокоился, что по ее поводу могли сказать “немецкие социал-предатели”. Парадокс здесь лишь кажущийся: в полном соответствии с умонастроениями боготворимых им Маркса и Энгельса Ленин делил народы на “передовые” и “отсталые”. Коль скоро даже Финляндию он характеризовал как “страну демократическую, более развитую, более культурную, чем мы”, то Германия тем более была для него “образцом передовой капиталистической страны”.

Ленин дорожил мнением “передовых” немцев, даже если они выступали в роли “социал-предателей”. Германия, по представлениям Ленина, шла в авангарде социально-экономического развития и, стало быть, имела все основания претендовать на роль лидера в предстоящей “мировой революции”. Россия поначалу интересовала его только как “революционный тыл германского пролетариата”. Вождь большевиков и шел на революционный переворот в России для того, чтобы подстегнуть, ускорить революцию в Германии, дать немецким левым социал-демократам “пример революционной решительности”.

Кумиры Ленина Маркс и Энгельс были, конечно, интернационалистами и горячими сторонниками “стирания национальных различий”, но дело в том, что при этом они были уверены: эти различия должны стираться по лекалам исторического и ментального опыта Запада. Отцы коммунистической доктрины прохладно относились к принципу культурного многообразия, жестко противопоставляли “цивилизованный Запад” “варварскому Востоку”. Россию Маркс презирал и однозначно относил к “варварскому Востоку”. В сочинении под названием “Разоблачения дипломатической истории XVIII века” он назвал ее историю “историей рабства, интриг, подкупа, скрытых узурпаций”. “Колыбелью Московии было кровавое болото монгольского рабства, — писал Карл Маркс. — …Петр Великий сочетал политическое искусство монгольского раба с гордыми стремлениями монгольского властелина, которому Чингисхан завещал осуществить свой план завоевания мира. …Жизненный источник современной русской дипломатии составляют захватнические методы монгольского раба и всемирно-завоевательные тенденции монгола-властелина”.

Маркс и Энгельс воспринимали Россию как “вызов европейцам” и “угрозу Западу”, кипели ненавистью к ней: “На сентиментальные фразы о братстве, обращаемые к нам от имени контрреволюционных наций Европы, мы отвечаем: ненависть к русским была и продолжает еще быть у немцев их первой революционной страстью”. Поминая средние века, основатели коммунистической доктрины радовались захватам германцами славянских земель, производимым, по их мнению, “исключительно в интересах цивилизации”. Понятие “цивилизация” в их трактовке подразумевало только западную цивилизацию, и никакую другую. Говоря о формировании европейских империй как об “отражении исторической необходимости”, родоначальники коммунизма о равенстве и братстве народов и не помышляли: “Дело не обошлось без того, чтобы не растоптали несколько нежных национальных цветков. Но без насилия и неумолимой беспощадности ничто в истории не делается”. В 1849 году Маркс и Энгельс провозгласили “борьбу, беспощадную борьбу не на жизнь, а на смерть со славянством, борьбу за уничтожение и беспощадный терроризм”.

Большевистские вожди унаследовали у Маркса и Энгельса не только учение о классовой борьбе, но и представления о том, что существуют “революционные” и “реакционные” нации. Русские, по ленинским раскладам, попали в разряд “реакционных”. Русофобия стала отличительной чертой раннего большевизма. Редкий исторический парадокс, связанный с этническим дроблением ленинцами подвластной им страны при наличии стратегии, направленной на тотальную унификацию и “стирание национальных различий”, объясняется именно тем, что русская культура объявлялась негодной и недостойной быть критерием качества. Ориентиры унификации определялись исключительно западными образцами: признать русский исторический опыт позитивным для большевиков значило пойти против воли их учителей и идейных отцов Маркса и Энгельса.

Ленин не хотел пугать и тревожить “передовые нации Запада” перспективой присоединения к “исторически отсталой России”. Если бы “базой мировой революции” явились Германия или Англия, было бы совсем другое дело — тогда “варварская Московия” должна была бы присоединиться к “передовому Западу” в качестве колонии для того, чтобы “учиться прогрессу” у него.

В соответствии с тезисом о “строгих закономерностях и повторяемости исторических фаз в развитии разных стран” русская история подверстывалась под западноевропейский стандарт. Марксистское обществоведение отрицало разницу между русской колонизацией и хищническими захватами Англией, Францией, Испанией, Германией азиатских, африканских, американских колоний. Один и тот же термин “империя” был применен к двум разным цивилизационным феноменам — России и западным колониальным империям.

Однако в Киевской и Московской Руси, а затем и в петербургской империи русские люди были далеки от того, чтобы фетишизировать этничность и расу. Они отвергали высокомерие, позу наставничества, дутую иерархию, убого понятую избранность в межэтнических отношениях, не стеснялись перенимать что-то полезное и учиться чему-то у своих соседей. Русский взгляд на мир не отторгал непохожее и специфическое. Новгородские, смоленские, суздальские, рязанские русаки не подавляли своих соседей — балтов, угро-финнов, тюрок. В старой России разные этнические миры свободно уживались, дополняли и подпитывали друг друга, вступали в открытый и взаимополезный диалог.

Русское государство, вопреки заблуждениям и намеренным фальсификациям, отражало идею вольного содружества народов, спаянных общими интересами, общей исторической судьбой. С первых дней русской истории на территории Руси—России включился алгоритм взаимодействия разных племен и народностей, заработал процесс культурного взаимообмена между ними, стала складываться специфическая цивилизационная структура, базирующаяся на их постоянной “притирке” друг к другу. Русское государство не насаждало единых для всех унифицирующих шаблонов и стереотипов, поддерживая развитие местных культур и языков. Многие народы вошли в состав России добровольно, сделав осознанный выбор. Большинство российских народностей не отторгло идею общегосударственного патриотизма, ставя ее выше узкоэтничного национализма.

Русская православная традиция всегда признавала, что мир многообразен и что любой человек имеет право на духовную свободу, на свое “я”, на свои индивидуальные особенности. Это относится также и к этносам, каждый из которых является носителем определенного исторического опыта, содержащего в себе уникальные культурные коды и смыслы. Их сбережение позволяет сохранять и большой культурный космос. Но самобытность — отнюдь не синоним эгоистичной изоляции. Деформации возникают там, где уникальность начинают понимать как особую избранность, как эксклюзивное право на национальный эгоизм, на паразитирование в отношениях с другими народами. В такой форме этничности содержится “заявка” на монопольное “владение” некими универсальными правилами, навязывание которых иным народам и культурам смыкается с высокомерием и презрением к ним, ведет к обезличке, нивелировке, утрате тонких смыслов.

Ленин, глядя на русскую историю через призму марксовых писаний, не понимал, не чувствовал ее. Стремясь привлечь попутчиков в лице разных сепаратистов и националистов, он призвал поддержать “национализм угнетенных народов”, назвав его “буржуазно-прогрессивным”. Преклоняясь перед текстами Маркса как перед священным откровением, Ленин не только повторил все нелепости своего учителя в адрес русских, но и добавил целый ворох новых. В своих статьях он убеждал читателей в том, что “великорусы в России — нация великая своими насилиями, нация угнетающая”, усматривал в русской истории только “великие погромы, ряды виселиц, застенки, великие голодовки и великое раболепие перед попами, царями и капиталистами”. Конкретных фактов, касающихся причастности великорусов к “великим погромам”, ни в одной из своих работ Ленин не привел, ограничившись сообщением о своих “волжских воспоминаниях”, приведенных в статье “К вопросу о национальностях или об “автономизации ””. По этим “воспоминаниям” выходило что русские “поляка не называют иначе, как “полячишкой”, татарина — иначе, как “князь”, грузина и других кавказских инородцев — как “капказский человек””. Вполне возможно, что кто-то и в самом деле так говорил, выявляя собственное бескультурье, но до “великих погромов” эти примеры все же недотягивают.

Окрестив Россию “тюрьмой народов”, Ленин утверждал, что она “побила всемирный рекорд угнетения наций”. Исходя из этого, он требовал установить в РСФСР, а затем и в СССР такую форму национальных отношений, коя сводилась бы “не только к соблюдению формального равенства, но и к такому неравенству, которое возмещало бы неравенство со стороны нации большой”. Именно Ленину принадлежала идея создания в России национально-территориальных автономий, которая свелась к нездоровой логике: “Каждому этносу — по государству”.

От нелепой теории к неумной практике

Ленинскую формулу о “возмещающем” неравенстве русского народа по отношению к нерусским народностям неоднократно озвучивал и Сталин. Этнический грузин, он с удовольствием говорил о праве нерусских народностей на предъявление счетов старой России за ее “роль жандарма Европы и палача Азии”. Одной из форм “платежа по счетам” стал “административный передел России” по этническому принципу, о чем Сталин открыто заявил, выступая в 1921 году на Х съезде РКП (б).

“Административный передел” бывшей Российской империи был произведен как минимум дважды. На ее территории появились самостоятельные советские государства — Украинская и Белорусская республики, Российская и Закавказская федерации. На той части старой России, которая получила название РСФСР, “административный передел” вылился в создание в 1918–1922 годах большого числа национально-автономных образований: Башкирской, Крымской, Татарской, Туркестанской, Якутской, Дагестанской, Горской автономных республик, Трудовой коммуны немцев Поволжья, Карельской трудовой коммуны, Киргизской, Кара-Киргизской, Вотской, Марийской, Коми, Чувашской, Монголо-Бурятской, Ойротской, Калмыцкой, Кабардинской, Карачаево-Черкесской, Чеченской автономных областей.

Другой формой “платежа” со стороны России, по мнению Сталина, должно было стать форсированное развитие национальных республик за счет перекачки в их пользу ресурсов и средств из русских областей: “Мы получили от прошлого наследство, по которому одна нация, а именно великорусская, оказалась более развитой в политическом и промышленном отношении, чем другие нации”, и потому она обязана оказывать “хозяйственную, политическую и культурную помощь отсталым нациям и народностям”, которые будто бы “при старом режиме были обречены на неимоверные страдания и вымирание”.

Подобный подход к русской истории был связан с заведомыми искажениями исторических фактов. Межэтнические отношения в старой России имели мало общего с формулой о “тюрьме народов”. Мог ли Сталин не ведать об акции грузинского царя Георгия XII, который в начале XIX века поставил российского императора Павла I в известность о том, что “грузинское царство желает принадлежать державе Российской с теми правами, которыми пользуются находящиеся в России другие области”? Или о том, что Россия спасла грузин от физического истребления, угрозу которого нес им персидский шах? А Россия не только спасла их, но и обеспечила им такое бытование, о котором Михаил Лермонтов сказал как о “божьей благодати”. Объективные грузинские историки вполне соглашались с русским поэтом. Один из них, Александр Брегвадзе, отметил, что дотации для Грузии из Петербурга росли на протяжении всего XIX века, здесь строились больницы, типографии, школы, где обучение велось на грузинском языке. Всего лишь за 65 лет после присоединения Грузии к России ее население увеличилось в 17 раз. Действительно, “божья благодать”…

Трудно поверить, что Сталин не знал об этой “благодати”. Похоже, он, как и многие его земляки, воспринимал ее как нечто естественное, а в ленинском тезисе о “долгах России” видел удобное средство для сохранения ставших привычными благ, для закрепления за Россией роли “подательницы” этих благ. Вот зачем понадобилась клевета на реальную историю русско-грузинских отношений, впечатанная в 1929 году в Малую советскую энциклопедию: “В 1801 году под видом “мирного присоединения” Грузия была захвачена Россией и фактически стала ее колонией. Начался беззастенчивый колониальный грабеж Грузии”. Что, кроме недоверия и вражды к России, такое утверждение могло породить среди грузин? О какой благодарности их к России могла идти речь после такой пропагандистской обработки?

Пресс этнократизма

В 1922 году возник проект создания государственного союза четырех республик — РСФСР, Украинской ССР, Белорусской ССР и Закавказской федерации, в которую входили Азербайджан, Армения и Грузия. Первоначально в основу проекта был положен принцип автономизации: Украина, Белоруссия, Азербайджан, Армения и Грузия должны были войти в состав Российской Федерации на правах автономных республик. Сталин поначалу вел себя как сторонник автономизации и противник федерализма. Будучи наркомом по делам национальностей, он знал состояние межнациональных отношений лучше, чем Ленин.

Еще в 1917 году Сталин написал статью “Против федерализма”, где высказал такие мысли: “…тенденция развития идет не в пользу федерации, а против нее. Мы не можем не считаться с этой тенденцией, если не беремся, конечно, повернуть назад колесо истории. Из этого следует, что неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение. Для того чтобы превратить Россию в федерацию, пришлось бы порвать уже существующие экономические и политические узы, связывающие области между собой, что совершенно неразумно и реакционно”. Иосиф Виссарионович полагал, что “федерализм в России не решает и не может решить национального вопроса, он только запутывает и усложняет его”.

На переговорах о создании Союза ССР план автономизации был одобрен всеми делегатами, кроме представителей Грузии, выступивших за сохранение политической независимости республик. Новое государственное объединение, по их мнению, должно было стать конфедерацией. Централизм они интерпретировали как усиление роли Российской Федерации. Ленин принял сторону грузинских коммунистов и отверг автономизацию. Он настаивал на бесспорности принципа самоопределения наций, не имеющего, по его словам, “иного значения кроме как государственная самостоятельность, образование национального государства”. План автономизации им был подвергнут критике именно за отрицание безусловности права выхода той или иной нации из состава единого государства. Аргументируя свою позицию, Ленин не стал придумывать что-то новое, заявив о своем желании “не дать ни малейшей уступки русскому великодержавному шовинизму”.

В этих условиях Сталину оставалось лишь демонстрировать свою лояльность к Ленину. Впрочем, он с легкостью подхватил риторику, нацеленную против “русского великодержавного шовинизма”. С ней он не расставался вплоть до 1933 года и только после прихода в Германии к власти Гитлера осознал, насколько опасно подыгрывать русофобии. Но до того момента Сталин не только подыгрывал ей, но сам же ее и разжигал. Так, 30 декабря 1922 года, выступая на I съезде Советов СССР с докладом о значении образования Советского Союза, он заявил: “Сегодняшний день является не только итоговым, он является вместе с тем днем торжества новой России над старой, над Россией — жандармом Европы, над Россией — палачом Азии”.

В Конституции СССР, окончательно утвержденной съездом Советов СССР в январе 1924 года, была зафиксирована возможность выхода республик из состава Союза. Это означало, что под фундамент союзного государства был заложен мощный взрывной заряд, который рано или поздно должен был сработать.

Конституционно-правовые нормы Советского Союза попали под жесткий пресс национально-этнической проблематики. Державный организм обрекался на постоянное присутствие внутри него разрушительных импульсов, порождаемых этнократическими соблазнами. Представители разных этносов входили в органы государственной власти как лоббисты, добивавшиеся льгот и привилегий для соплеменников. В республиках принялись насаждать узкоэтническую идентификацию. Сталин озвучил установку на форсированное формирование “новых социалистических наций”. После этого в союзных и автономных республиках стала проводиться политика “коренизации”, проявившаяся в переводе делопроизводства на местные языки, в обязательном использовании этих языков всеми без исключения партийцами, в “очищении” партийно-административного аппарата от русских.

Сталин лично курировал “коренизацию”. Похоже, что он уже тогда начал примерять на себя роль “Отца народов”. Генсек всерьез полагал, что этносы, народы, нации могут создаваться с помощью социально-инженерных технологий, и не брал в голову, что и этносы, и народы — это, как сказали бы богословы, результат Божественного замысла. По сути дела, Сталин брал на себя миссию демиурга. В ответ на обвинения в административном, искусственном насаждении белорусской и украинской этничности он заявил, что “развитие этих национальностей составляет обязанность коммунистов”, растолковывая “идейно незрелым”: “Нельзя идти против истории. Ясно, что если в городах Украины до сих пор еще преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы… То же самое будет с Белоруссией, в городах которой все еще преобладают небелорусы”.

Этническая инженерия несла на себе явный отпечаток командного произвола. Отбрасывался факт того, что среди белорусов и украинцев, кстати, как и среди великорусов, было много носителей общерусской идентичности. Для этих людей “создание новых социалистических наций” обернулось разнарядкой на “прикрепление” к конкретной “социалистической нации”, на дробление русского мира.

Испытывая безбрежный энтузиазм в создании “новых социалистических наций”, генсек превратил в пропагандистскую пустышку “фирменную” идею классического марксизма о сближении-слиянии наций и ликвидации этнических различий между людьми. Он заявил, что реализация этой идеи переносится в далекое будущее: “Социалистическая революция, встряхивая низы человечества и выталкивая их на политическую сцену, пробуждает к новой жизни целый ряд новых национальностей, ранее неизвестных или мало известных… До диктатуры пролетариата в мировом масштабе и тем более до победы социализма во всех странах пока еще далеко… Это означает, что наша партия будет поощрять дело укрепления новых социалистических наций, что она берет это дело под свою защиту и покровительство против всех и всяких антиленинских элементов”.

В 20–30-е годы директивно увеличилось количество союзных и автономных республик, автономных областей. Начиная с 1925 года стали образовываться национальные округа. Границы между национальными территориями и русскими областями проводились произвольно и субъективно и всегда не в пользу русских. Многие районы с их преобладанием попали в состав республик, где политические и кадровые приоритеты принадлежали “титульным” нациям. Базировавшийся на этничности федерализм был неполноценным: самому большому в России народу было отказано в самоопределении. Применительно к русским оно оценивалось не иначе, как “великодержавный шовинизм”. Большевистские вожди заявляли, что национальную политику они понимают как “политику уступок националам и национальным предрассудкам”.

Хотели того большевики или не хотели, но державному патриотизму был противопоставлен патриотизм этнический. Инициируя создание Советского Союза как государства этнической иерархии, большевики собственноручно подготовили условия его будущего развала. Нелепое, пустое теоретизирование породило Советский Союз, оно же и убило его.

Разумеется, это “убийство” не было фатально предрешенным. В начале 30-х годов начался резкий рост военной напряженности в мире, заставивший Сталина принять меры к укреплению государственного строя и внести коррективы в национальную политику. Великая Отечественная война наглядно показала как несостоятельность схоластически понятого интернационализма, так и опасность искусственного этнократизма. Сталин ликвидировал ряд им же созданных автономий, инициировал этнические депортации, тем самым не только усложнив проблемы межнациональных отношений в СССР, но и лишний раз доказав, что принципы этих отношений определялись произвольно и субъективно.

Со второй половины 30-х годов Советский Союз укреплялся как единое государство, но разрушительный вирус, запущенный в его организм в 20-е годы, никуда не делся. Ленинизм, будучи идеологическим фундаментом СССР, по-прежнему нацеливал нации на “самоопределение вплоть до отделения”. Эта формула входила в конфликт с задачами государственного строительства. Об этом конфликте не говорили, его скрывали, но от того он не становился менее болезненным. Мировая революция оказалась блефом, но статусы национальных образований в рамках СССР и искусственные территориальные границы между ними остались осязаемой реальностью, поощрявшей этнократические амбиции местных элит. Кремль с ними справлялся лишь до поры до времени.

Русское донорство

Превращение этнического фактора в фетиш было фундаментальным изъяном советской цивилизации. Федерацию составили республики, каждая из которых обладала всем набором государственной атрибутики. В течение десятилетий благодаря особой роли правящей партии эта федерация воспринималась как единое монолитное государство. КПСС жестко соединяла национальные республики воедино. В межнациональных отношениях партии отводилась, по словам Троцкого, функция “суперарбитра” и “хорошего суфлера”.

В роли “суфлера” компартия неизменно проявляла склонность решать большинство проблем национальных республик за счет русских областей. Распределение бюджетных потоков было заведомо непропорциональным. Под рассуждения о “возвращении долга со стороны державной нации дотоле угнетенным народам” русские области становились донорами для национальных республик. Размеры “возвращаемого” республикам “долга” привязывались к их положению в статусной иерархии: союзным республикам из бюджета доставалось больше, чем автономным. При этом и тем, и другим поддержка от центральной власти была гарантирована.

Республики продолжали получать дотации даже после того, как Сталин провозгласил, что в СССР национальный вопрос “окончательно решен, ибо былому недоверию между народами СССР положен конец, и дружба между народами СССР растет и крепнет”. Это произошло во второй половине 1930-х годов, когда на фоне опасных внешнеполитических тенденций особенную значимость обрела идея советского патриотизма, которая без русских, конечно, не могла бы реализоваться. Кроме того, верхи партии понимали, что невозможно навечно закрепить за русским народом роль “исторического должника”. Теперь ему было велено стать “старшим братом”, проявляющим бескорыстную заботу о “младших братьях”. Газета “Правда” писала, что русский народ, как “старший среди равных”, добровольно помогает “подняться, расправиться тем народам, которых наиболее угнетало царское правительство”. Под новой вывеской скрывалась прежняя донорская функция, навязанная русским еще при Ленине. Сталинская модель национальных отношений базировалась на бесцеремонном использовании таких ментальных качеств русских, как отзывчивость, преданность идее “общего дела”. Разговоры о справедливости этой модели относятся к жанру демагогии.

Менялись генсеки, менялась генеральная линия компартии, но перекосы в национальной политике оставались неизменными. В 1950–1980-х годах уровень зарплат и социальных выплат в союзных республиках был на 30–45% выше, чем в РСФСР. Прибалтика получала из общесоюзного бюджета втрое больше средств на капитальное строительство, чем Центральная Россия. У прибалтов, в Закавказье, на Западной Украине официальные нормативы жилой площади были выше, чем в российских регионах, при этом квартплата у жителей союзных республик была ниже, чем у россиян. Импортные товары в порядке строгой очередности, веденной Политбюро ЦК КПСС, направлялись сначала в прибалтийские, закавказские и среднеазиатские республики, затем в Западную Украину, после этого — в Белоруссию и Восточную Украину, затем — в российские автономии и только в последнюю очередь в края и области Российской Федерации.

Такая политика вела к тому, что уровень жизни в союзных республиках был заметно выше, чем в РФ. Особо показательный пример в этом отношении являла Грузия. В составе Советского Союза она получила особые права и льготы, оформившись в обширных территориальных границах, которых до этого никогда не имела. С первых дней существования Грузинской ССР в ее экономику, в сферу культуры и образования вливались значительные дотации из союзного бюджета. Отозвались ли они признательностью в сердцах грузин? Отнюдь.

Ускоренное развитие Грузии сопровождалось нарастанием преференций, получаемых титульной нацией. По многим свидетельствам, еще в середине 20-х годов в Тифлисе армянская речь звучала чаще, чем грузинская. Но уже к концу 30-х годов сконденсировавшаяся в столичном городе грузинская элита закрепила за собой “титульные” приоритеты. Семена местного национализма, брошенные на грузинскую почву в 20-е годы, стали бурно прорастать с конца 50-х. Его расползанию способствовала творческая элита Грузии. К концу 80-х грузинские интеллектуалы стали находить смысл своей деятельности в “освобождении от российского империализма”, свято веря: как только “спадут колониальные оковы”, наступит райское блаженство, ибо Грузия обеспечена всем необходимым для процветания — морем, курортами, вином, боржоми, фруктами, чаем.

Превосходство Грузии по уровню благосостояния над другими советскими республиками порождало у грузинской элиты завышенную самооценку. Деятели грузинской культуры любили повторять, что “легенды творит народ”. На деле же под видом народных легенд грузинам навязывались самодельные мифы об особом “грузинском характере”, о превосходстве грузин над другими народами. Местная молодежь, воспитываясь в убеждении, что грузины благородством и щедростью превосходят представителей “братских народов”, привыкала смотреть на них как на бедных родственников.

Всякие попытки критики в свой адрес грузины встречали в штыки. В 1984 году писатель Виктор Астафьев опубликовал рассказ “Ловля пескарей в Грузии”, отобразив в нем распространившуюся среди грузин моду на показную роскошь. Реакцией на тот рассказ стал громогласный скандал. В Тбилиси “собрания общественности” требовали от Астафьева публичных извинений за “моральный ущерб, нанесенный грузинскому народу”. К тому моменту Грузия уже привыкла к неприкосновенности своих интересов, к негласному табу на критику.

Риторика об особых правах грузин опиралась на “философский фундамент”. Среди советских гуманитариев пользовался влиянием Мераб Мамардашвили, философ с претензией на оригинальность. В конце 80-х годов он выступил пылким сторонником независимости Грузии, настаивая на “историческом своеобразии” грузин, их непохожести на иные народы, в первую очередь — на русских: “Мы не хотим принимать эту дерьмовую, нищую жизнь, которой довольствуются русские. Они с ней согласны, мы, грузины, — нет”. Упирая на “несовместимость” бытовых культур грузин и русских, он представил русских недоумками, не ведающими, что такое скатерть на столе: “Обстановка отражает мое отношение к самому себе. На стол я стелю скатерть, а не газету. Русские готовы есть селедку на клочке газеты. Нормальный, не выродившийся грузин на это не способен. …Мы должны отделиться. Хватит вместе страдать и вместе жить в дерьме”. Мерабу аплодировала вся Грузия.

Но, выйдя из состава СССР, грузины вдруг обнаружили, что их замечательные достоинства потеряли всякую актуальность. То, что они охотно демонстрировали в “семье единой”, стало никому не нужным в герметически обособленной Грузии, где махом исчезло прежнее благосостояние. В 80-е годы Мамардашвили писал, что у грузин “благоустроенные квартиры забиты вещами, высококачественной импортной аппаратурой”, делая из этого факта “широкий философский” вывод: “Эта атмосфера отражает самоуважение грузин, которое отсутствует у русских”. Он не сказал (а может быть, и не знал, философствуя в отрыве от реалий), что этому “самоуважению” способствовали дотации из союзного центра. Деньги из государственной казны, вместо того чтобы попадать в Рязань или Владимир, направлялись в солнечный Тбилиси — к “нормальным, не выродившимся грузинам”.

Обретя независимость, Грузия оказалась “на мели”. За первый год “новой жизни” рассыпались промышленность, капитальное строительство, курортный бизнес. Замерли совхозы: выяснилось, что на внешнем рынке грузинская сельхозпродукция — цитрусовые, чай, вино, табак — спросом не пользуется. Стало понятно, на чем держалось “самоуважение” грузин. Теперь они невесело шутили: “Оказывается, в Грузии был рай, но нам об этом не сказали”. Многих из них посетило ощущение непоправимой ошибки. И оно до сих пор не развеялось: один нынешний грузинский парламентарий так высказался об отношениях Грузии и России: “Настало время для взаимной заботы об экономическом благополучии. Еще в XIX веке российские эмиссары понимали, что лучше Грузию приласкать, чем бить ее по голове”. Это высказывание ясно свидетельствует, что грузинские политики и сейчас втайне мечтают о “ласке” со стороны России, — иждивенческие привычки тех, кто составлял грузинскую элиту, за XIX–XX века успели прочно укорениться. Но иждивенчество характерно тем, что оно, как правило, вместо благодарности порождает хамство. Показателен “тонкий юмор” грузинского президента Саакашвили, который в интервью Ксении Собчак для глянцевого журнала “GQ Россия” весело сообщил, что “у нас украсть у русского многие годы считалось доблестью”.

Несправедливое перераспределение материальных и финансовых ресурсов, десятилетиями проводившееся в пользу национальных республик, стало одной из причин краха СССР. Российские области обирались под неумолчный рефрен об “исторической вине русских перед национальными меньшинствами”. Русским людям упорно навязывали комплекс вины, но им все равно было непонятно: перед кем, в чем они виноваты? Им все труднее становилось ощущать Советский Союз с его директивным федерализмом как свое, кровно близкое государство.

Ленинизм оставался культовым учением и при Хрущеве, и при Брежневе. Несмотря на закрепление за российскими областями донорской “миссии”, ленинский тезис о России как о “тюрьме народов” продолжал фигурировать во всех учебниках истории в качестве не обсуждаемой аксиомы. Он не мог не влиять на сознание коренного населения республик, внося разрушительный импульс в их отношение к русским.

Тень Ленина как двигатель дезинтеграции

Необходимость перемен, перед которой оказалось советское руководство в середине 1980-х годов, была очевидной. Страна находилась перед выбором дальнейшего исторического пути. Наиболее верная стратегия развития была связана с возвратом на путь естественной преемственности по отношению ко всей русской истории, с культурным возрождением России, с освобождением народной инициативы, с реанимацией российского исторического опыта, с отбрасыванием заимствованных на стороне теоретических схем.

Начало “перестройки” вызвало у русских людей надежды на обновление общественной жизни, на поворот к народовластию. Горбачев улавливал отголоски этих настроений, но определить стратегию реформирования страны толком не мог. Его политика не опиралась на грамотный анализ общественных реальностей, выглядела рыхлой и расплывчатой. Верным шагом Горбачева стал отказ от начетничества и внедрение гласности. Гласность была нужна для того, чтобы создать условия для свободного обсуждения стоящих перед страной проблем и определения оптимального пути ее развития. На деле же это обсуждение глухо провалилось, ибо процесс перемен оседлали идейные наследники большевистских комиссаров.

Горбачев слабо понимал специфику национальных проблем, о чем наглядно свидетельствует новая редакция программы КПСС, принятая в 1986 году. Там сказано: “Национальный вопрос, оставшийся от прошлого, в Советском Союзе успешно решен”. Не прошло и двух лет после принятия сего документа, как пролилась кровь в Нагорном Карабахе, в Баку и Сумгаите, а вскоре этнические конфликты заполыхали в Ферганской долине, Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии.

В начале перестройки, говоря о состоянии дел в сфере национальных отношений, Горбачев давал пафосные клятвы в верности ленинизму: “Мы, коммунисты, должны следовать мудрым ленинским заветам”. Перестройка и была начата им с атак на российский исторический опыт, в котором Горбачев видел лишь “реакционно-националистические и религиозные пережитки”. Неудивительно, что на рубеже 80–90-х годов тема “преодоления имперского прошлого”, оперативно подхваченная в республиках, приобрела особую остроту. К тому времени в Прибалтике, Грузии, Молдавии, на Украине этнократизм достиг своей “зрелости”. Там раздались громкие призывы к “борьбе против любых нарушений ленинской национальной политики”, к “радикальному обновлению и усилению национального фактора в политической системе советского общества”.

В 1989 году был издан сборник статей “Говоря откровенно”, на страницах которого писатели А. Празаускас, Н. Виеру, Я. Петерс, Б. Харчук, О. Чиладзе и другие бичевали “практику интернационального воспитания”. Было заявлено, что “отход от ленинских принципов строительства социализма, базирующихся на праве наций на самоопределение, привел к попыткам манипулировать лозунгами интернационализма и защиты общегосударственных интересов”. Опасность национализма они назвали “мнимой”, а борьбу с нею — “удобным аргументом против перестройки”. Лозунг, касавшийся “права наций на самоопределение, вплоть до отделения”, через несколько десятилетий после создания СССР снова выдвинулся на повестку дня, став рычагом дезинтеграции.

“Антиимперская” тема стала модной также и среди московских либералов, вспомнивших формулы образца 20-х годов. Клеймя “рецидивы имперского сознания” и “имперские ядовитые пустоцветы”, эти люди с пиететом отзывались о большевистской революции, “провозгласившей уничтожение “тюрьмы народов” — Российской империи”. Не заботясь об аргументации, они утверждали, что проводимая в старой России национальная политика была “своекорыстной” и “обрекала представителей нерусских народов на презрение со стороны господствующей нации, постоянно умножая противоречия между русскими и украинцами, грузинами, казахами”. Давно протухший стереотип “тюрьмы народов” послужил козырем в политических маневрах сепаратистов, стал психологическим оправданием развала СССР. Националисты в Прибалтике, Закавказье, Молдове, Украине спускали демонов на Российскую империю, обвиняя ее во всех мыслимых и немыслимых исторических грехах. Им не пришлось выдумывать ничего нового: достаточно было реанимировать ленинские догмы, касавшиеся национальных отношений в дореволюционной России. И мало кого заботило, что та Россия давным-давно почила в бозе.

“Перестройка” закончилась крахом сверхдержавы, который не только не снял все проблемы в бывших союзных республиках, но и обострил их. В Российской Федерации главным “поставщиком” экономических, политических, социальных проблем стал Борис Ельцин. Он вступил в противостояние с Горбачевым, и часть населения Российской Федерации поддержала его. Люди желали видеть в Ельцине “былинного богатыря, очищающего Русь от скверны”, защитника русских людей и противника перекосов в национальной политике. Сейчас можно рассуждать о том, что на рубеже 80–90-х годов россияне проявили политическую неискушенность, излишнюю доверчивость и наивность. Но это сейчас. А тогда люди были полны веры в “доброе начальство” в лице Бориса Николаевича.

Как быстро выяснилось, Ельцин вовсе не был озабочен интересами русских. Ни секунды не задумываясь, он сдавал эти интересы в Прибалтике, в Молдавии, в Крыму. Более того, он сдавал их в самой России. В команде Ельцина заправляли люди, сохранившие трогательный пиетет перед “ленинским наследием” в виде национально-территориального деления Российской Федерации. Это деление было такой же точно миной, которая взорвала Советский Союз.

Зовя на свою сторону номенклатуру национальных автономий, Ельцин громогласно заклинал: “Берите столько суверенитета, сколько сможете переварить!” Такие призывы дважды повторять не требуется: “суверенитет” не мог не нравиться чиновникам в Татарстане, Башкирии, Якутии, Туве, в северокавказских республиках. Ельцинский лозунг был услышан и в автономных областях. Осенью 1990 года Адыгейская, Алтайская, Хакасская, Карачаево-Черкесская автономные области преобразовались в автономные республики, а в июле 1991 года, еще до распада СССР, Ельцин подписал указ о “повышении” статуса этих образований до республик в составе России. Подняв ранг автономий, он еще раз опустил статус русского большинства, добавив к оставшимся с советских времен проблемам в сфере национальных отношений немало новых.

Зачем “замещать” русских?

Одной из проблем “новой” России стал почти бесконтрольный въезд сотен тысяч, а то и миллионов мигрантов, среди которых было много тех, кто не собирался здесь честно трудиться, настроившись на криминальный промысел. На Россию волнами накатывалась этническая преступность. Она воспроизводилась как результат миграционной политики, проводимой в соответствии с концепцией “замещающей миграции”. Эта концепция нанесла и продолжает наносить ущерб интересам местного населения, породив экономику дешевого труда, тормозя социальное развитие страны и поощряя олигархов разменивать российское население на “импортное”.

Чиновничество обычно взирало на девятый вал миграции с апатией, лишь тогда сменявшейся оживлением, когда возникали поводы “договариваться” с приезжими и их работодателями. И дело было не в отдельных столоначальниках. В Конституции РФ, принятой в 1993 году, есть статья 62, провозглашающая: люди с двойным гражданством, иностранные граждане и люди без гражданства “пользуются в Российской Федерации правами… наравне с гражданами Российской Федерации”. Главный документ страны игнорирует приоритетность прав как большинства ее населения, так и тех русских, которые после 1991 года оказались вне РФ, не получив реальных преимуществ ни при получении российского гражданства, ни при переселении в Россию. Русские диаспоры в ближнем зарубежье были предоставлены самим себе, а если по сути, то брошены на произвол судьбы. Зато во многих русских регионах появились локальные, структурно организованные и часто закрытые от внешнего мира этнические сообщества, которых раньше не было. Большинство их создавалось прибывшими из-за рубежа мигрантами, неплохо устроившимися в России.

Возникла проблема абсолютизации прав национальных меньшинств или, по меньшей мере, усиления льгот для них. Эти льготы труднообъяснимы. Чем они оправдываются, непонятно, но они продолжают, как ни в чем не бывало, существовать и поныне. Показательный пример являет собой Свердловская область, на территории которой сейчас насчитывается примерно 140 этнических групп, 102 из которых имеют свои национально-культурные объединения. В нашей области диаспоры прямо заинтересованы создавать такие объединения, поскольку на их содержание из областного бюджета выделяются денежные средства. Кроме представителей коренных народностей России свои организации имеют греки, грузины, таджики, курды, казахи, киргизы, узбеки, корейцы и представители ряда других диаспор, составленных выходцами из ближнего и дальнего зарубежья.

О том, насколько комфортно чувствуют себя различные этнические группы на Среднем Урале, можно судить по сообщению информагентств от 1 февраля 2012 года: “На встрече с уральским полпредом Евгением Куйвашевым представители диаспор заявили, что в Екатеринбурге необходим Дворец народов Среднего Урала. В области работает более ста национальных объединений, но собираться им негде. Новый Дворец народов Урала помог бы решить сразу несколько задач. На его базе диаспоры создадут юридическую службу, которая будет помогать мигрантам. Руководители общин обратились к полпреду с просьбой выделить здание”.

На мой взгляд, нынешняя политика в отношении диаспор — это реализация модели “мультикультурализма” за счет местных, в большинстве своем русских, налогоплательщиков, и вряд ли этой политике суждено надежное будущее. Существующая в России миграционная концепция приводит к складыванию герметичных национальных общин, живущих своей, обособленной от местного населения жизнью и не слишком-то озабоченных соблюдением местных законов. Многие мигранты и попадают-то в Россию незаконно. Время от времени общественность узнает о фактах злоупотреблений со стороны служб, призванных противодействовать нелегальному въезду мигрантов на территорию РФ. Так, в феврале нынешнего года интернет-издание “УралПолит.Ru” сообщило, что в аэропорту “Кольцово” взяли с поличным сотрудника отдела иммиграционного контроля областного управления ФМС. Он за деньги пропустил в Россию узбекского гражданина, не имевшего документов, подтверждавших его право на въезд в нашу страну. Из-за тех, кто норовит совместить госслужбу и личный “бизнес”, Россия и превратилась в “проходной двор”.

Множатся сообщения новостных лент о фактах прописки мигрантов в домах, квартирах, дачах, осуществляемой без ведома хозяев этой жилплощади, но с ведома очень любезных чиновников из муниципалитетов. Доходит до анекдотов: в конце 2011 года представительница тогдашней законодательной власти, депутат Госдумы Светлана Журова, обнаружила, что на ее даче прописано несколько десятков гастарбайтеров. Законодательница была потрясена. Трудно не увидеть в этом происшествии некий символ...

Кавказский отблеск “русского вопроса”

Наиболее тяжким следствием раздачи “суверенитетов” стала война в Чечне. Ельцинская пропаганда пыталась вину за развязывание войны свалить на “экспансивный, неуживчивый характер чеченцев”. Однако факт остается фактом: первым импульсом к разворачиванию чеченской драмы послужил именно демагогический клич “брать суверенитеты по максимуму”. Его в Чечне приняли куда серьезнее, чем в других местах, и, когда Ельцин попытался “открутить кино” в обратную сторону, разгорелась война.

Война — это всегда трагедия, и чеченская кампания не была исключением. Какое отношение она имела к “русскому вопросу”? А самое прямое: тогдашняя пропагандистская машина вгоняла в сознание людей представление о том, что война в Чечне ведется исключительно между чеченцами и русскими. А ведь это не так. Конечно, были Басаев и Хаттаб с их наемниками и бандитами, конечно, от их рук в первую очередь пострадали русские в Чечне, но не надо отмахиваться и от того, что многие чеченцы воевали на стороне Москвы, что треть чеченского населения вслед за русскими покинула дудаевскую Чечню. Сегодня и те чеченцы, кто оставался с боевиками, и те, кто бежал от них, говорят о неприятии и политики Ельцина, и его самого. Не жалуют его доброй памятью и российские военные, проливавшие в Чечне свою и чужую кровь за престиж “всенародно избранного” путаника.

Тему Кавказа стоит затронуть хотя бы затем, чтобы показать всю объемность и многоплановость “русского вопроса”. Не следует поддаваться соблазну упрощенных схем, толкающему к противопоставлению “русского вопроса” “вопросу кавказскому”. Легкие решения часто бывают не самыми правильными, и вместо того, чтобы противопоставлять, не мешало бы посмотреть: а есть ли то, что эти “вопросы” объединяет?

Принято считать, что в силу этнической, ментальной, религиозно-культурной специфики Северный Кавказ является наиболее сложным регионом России. И в царское, и в советское время для сохранения здесь равновесия приходилось тратить немало усилий. В период либеральных реформ это равновесие пошло вразнос. Победное шествие либерализма на Кавказе привело к возрождению феодальной клановости. Семейно-родовые группы, обосновавшись во властных структурах северокавказских республик, стали местными экономическими монополистами, действуя под прикрытием федеральных законов, которые поэтому в глазах рядового населения превратились в символ клановой наглости и социальной несправедливости. Коррумпированная местная “знать”, зная о презрении к ней со стороны простых людей, делала ставку на альянс с кремлевской администрацией, убеждая ее в собственной незаменимости, а попутно шантажируя ее для выбивания новых преференций.

Сказать, что с окончанием ельцинских игр в “суверенизацию” эти замашки кавказской “элиты” ушли в прошлое, значит покривить против истины. До сих пор субсидии, направляемые в горские республики, зависят от степени остроты местных проблем. Из этого следует, что “проблемы” стали ходовым товаром, и если их нет, то их или создают, или имитируют. Практика “русского донорства” никуда не делась, но в либеральной России она приняла новую форму, при которой донорские средства распиливаются феодальной верхушкой, а простым жителям Кавказа достаются крохи.

И вот на этом социально-психологическом фоне в Москве раздается клич “Хватит кормить Кавказ!”. В октябре 2011 года митинг под этим лозунгом организовал редактор журнала “Вопросы национализма” Константин Крылов. На митинге он провозгласил, что Кавказ паразитирует на теле России и что с этим пора кончать. Казалось бы, Крылов прав, и содержание кавказских республик за счет вливаний из общероссийского бюджета означает продолжение все той же национальной политики, которую проводили большевики-ленинцы и которая неотвратимо взращивала таких ментальных монстров, как, к примеру, вышерассмотренный грузинский этнократизм. Но если мы признаем призыв Крылова однозначно правильным, то попадем в ловушку, скрытую за все тем же соблазном простых решений.

Кого конкретно не надо “кормить” на Кавказе? Всех, кто там живет? Врачей, учителей, рабочих и прочих бюджетников? Пенсионеров? Каково это слышать простым людям в Махачкале, Нальчике, Владикавказе, Черкесске, ветеранам Великой Отечественной войны в Каспийске, Майкопе, Назрани? Эти люди не хуже и не лучше тех, кто живет в Ростове, Краснодаре, Ставрополе, Астрахани. Нравится это кому-то или нет, они — граждане России. И эти граждане, простые горцы, глядя на неправедное обогащение местных бонз, негодуют и требуют от Москвы положить предел беззаконию, хотят, чтобы центральное правительство проявило волю и покончило с кланово-мафиозной системой, социальный вред которой, помимо прочего, еще и в том, что своими метастазами она цепляет часть нравственно незрелой молодежи. Но вот проблема: как воспитывать молодежь, если сам термин “воспитание” практически вытеснен и из документов Министерства образования РФ, и из нашего повседневного лексикона? Не является ли эта проблема стыком и “русского”, и “кавказского”, и всех других этнических “вопросов” нынешней России?

Кавказ, вместе с остальными регионами России, ждет, когда центральное правительство освободится от либеральных химер. Осетинам, кабардинцам, аварцам, лезгинам, ингушам понятно, что такое свобода и что такое честь, и непонятно, зачем нужен безбрежный либерализм и почему свободу нужно ставить выше чести. Ничто не заставит кавказцев смириться с тем, что государство может существовать как фикция, декорация, симулякр, что оно уклоняется от наведения порядка в стране. На Кавказе ждут от центральных властей активности по приведению региона в нормальное состояние. Рядовые жители Кавказа поддержат Кремль, если он откажется от пошлого либерализма в подходах к “самодеятельности” кавказских кланов. Если бы Крылов сделал паузу в культивировании упрощенных фетишей и проанализировал социальные реалии на Кавказе, он провозгласил бы: “Хватит кормить феодальные кланы Кавказа!”, а потом добавил бы: “Хватит кормить коррумпированное ворье по всей стране!”.

Разумеется, русские должны знать правду о процессах, протекающих в сфере межнациональных отношений, и абсурдны попытки либералов морочить людям головы лозунгами типа “Преступность не имеет этнической принадлежности”. Но правдивая информация о межэтнических проблемах и трениях нам нужна не для того, чтобы “нагреваться”, “кипеть” и впадать в праведный или неправедный гнев, а для того, чтобы с холодной головой находить пути решения этих проблем и ликвидации этих трений. А как иначе? Ведь что бы мы ни говорили, в какие бы теоретические лабиринты ни забредали, Россия и в будущем останется страной многоэтничной.

Понятно, что от соблазнов не застрахован никто, в том числе, разумеется, и мусульмане. Перед “аурой” потребительства, упакованного в обертку “красивой жизни”, особенно трудно устоять молодым, незрелым. Приезжая в Москву и в Питер, молодые кавказцы попадают в магнитное поле индустрии развлечений-искушений, в зону агрессивной рекламы, призывающей “взять от жизни все”, “насладиться здесь и сейчас”, навязывающей такие стандарты поведения, как “продвинутость”, “раскрепощенность”, “бескомплексность”. Если у молодых орлов в этой “ауре” “сносит башню” и они забывают все, чему их учили в родных аулах, то это, конечно, плохо. Но надо ли винить в этом только их и никого больше? Почему столичной молодежи позволено “отрываться по полной” в ресторанах и на дискотеках, а кавказцам то же самое делать нельзя? Или они должны быть пай-мальчиками там, где другие “берут от жизни все”?

Традиционная мораль — это система запретов, табу. Безбрежный либерализм направлен на снятие всех и всяческих табу, культивируя вражду к традициям. Конфликтный потенциал Кавказа во многом и разогревается этой враждой. Основная масса населения Северного Кавказа — мусульмане, верные традициям, и было бы опрометчиво утверждать, что у них все плохо. Это касается и чеченцев. Об их жизни можно узнать из рассказов тех русских, кто недавно побывал в Чечне. А ездят туда не только любительницы щеголять шортами и самомнением.

Оренбургский журналист Константин Копылов рассказал в альманахе “Лица Оренбуржья” о своем месячном пребывании в Грозном. Он пишет, что ни разу не встретил там грубого или враждебного отношения к себе. (Надо полагать, что и сам он вел себя там подобающим образом, не выходя за границы приличий в одежде и манерах.) Журналист рассказал о том, как чеченцы относятся к своим обычаям: старших у них принято приветствовать стоя, там царит культ семьи. У кого повернется язык сказать, что это плохо? По словам оренбуржца, в общении с ним чеченцы показывали готовность оказать ему помощь, подчеркивали свое уважительное отношение — не как к журналисту, а как к приезжему из России. Да, говорит Копылов, девушку без платка, в мини-юбке или в брюках там не встретишь, а среди местных парней считается престижным иметь пистолет, хотя бы газовый. Эти детали журналист относит к местной специфике, не говоря ни слова осуждения, ибо уверен, что чеченцам и русским все равно придется уживаться. Действительно, а разве есть какие-то альтернативные варианты?

Диалектика “русского вопроса”

Почему не кончаются споры вокруг “русского вопроса”? Во многом потому, что само понятие “русские” трактуется по-разному. Некоторые группы русских националистов абсолютизируют русскую нацию как высшую ценность, стремятся “удержать” ее в строгих этнических рамках и рассуждают о “чистоте русской крови”. Другие говорят о том, что было бы неправильно суживать трактовку “русскости” и что русские составляют одновременно и этнос, и суперэтнос.

Специфика “русского вопроса” действительно заключается в том, что русские — это не просто этническая группа. Русские — это еще и цивилизационное сообщество, открытое для всех, кто, во-первых, не испытывает вражды и ненависти к русским и, во-вторых, чувствует себя свободно и комфортно в пространстве русской культуры и русского языка. По данным переписи 2010 года, помимо собственно русских, составляющих 81 процент населения Российской Федерации, русский язык является родным еще для 5,7 процента граждан. Но и большинство тех, кто не назвал русский язык родным, пользуется им совершенно свободно. Русский язык — это язык делопроизводства, науки, техники, спорта, искусства. Он объединяет людей не только в трудовых коллективах, но и во многих семьях. Если в брак вступают мордвин и татарка или армянин и украинка, они не задумываются о том, на каком языке им общаться, — “великий и могучий” всегда придет к ним на помощь. И нет ничего плохого, если вместе с русским языком придет и мировосприятие, зашифрованное в русской лексике. Сакральные пласты этой лексики содержат в себе глубочайшие смыслы, на что обратил внимание азербайджанец Фазиль Ирзабеков, ставший православным священником отцом Василием и написавший великолепную книгу “Тайна русского слова. Заметки нерусского человека”. В этой своей книге он пропел подлинный гимн русскому литературному языку.

Скрепляющую функцию в России призвана выполнять и русская культура. Без нее невозможно вести речь о сближении российских народов. Между тем в условиях господства либерально-рыночной идеологии она оказалась в загнанном состоянии, не выполняя интегрирующую миссию даже в отношении собственно русского большинства, не говоря уже об этнических меньшинствах. Рынок превратил культуру в поле плотоядной конкуренции, выжигающей все лучшее, высокое, чистое и отдающей заведомое преимущество низкосортному, примитивному “развлекалову”, в принципе не способному кого-то объединять.

Вообще говоря, догма о безусловной пользе всякой конкуренции во всех сферах жизни, бездумно насаждаемая либералами, несет в себе огромный вред, особенно если речь идет о межэтнических отношениях. Навязать российским народам социал-дарвинистскую идею всеобщей конкуренции — значит обречь их на смуту, если не на резню. Благом для них является не хищная конкуренция, а солидарность и взаимодействие. Понятно неприятие русскими проявлений иждивенчества со стороны кого бы то ни было. В то же время для русских было бы большой ошибкой “купиться” на соблазны “авангардной” узколобости и начать культивировать высокомерие по отношению к этносам, населяющим евразийские пространства. А тенденция к такому культивированию есть. Она видна в той струе либеральной идеологии, которая насаждает дух элитарной избранности для одних и определяет как “быдло” других — тех, кто не вписывается в дутые, искусственные критерии элитарности. Ясно, что разделение социума на касты, проводимое по шаблонам социал-дарвинизма, неизбежно влияет и на межнациональные отношения.

России противопоказано слепое поклонение “золотому тельцу”. Успешность ее развития связана с торжеством подлинной, высокой культуры, с усилением патриотичной, ответственной элиты, способной соединить традиции с задачами динамичного развития. Пора прекратить отрицательный кадровый отбор, открыть путь к рычагам управления самым умным и достойным, восстановить в правах иерархию, базирующуюся не на корысти, а на совести и интеллекте.

P.S.

В ходе избирательной кампании накануне президентских выборов Владимир Путин опубликовал серию статей, в которых затронул основные проблемы развития страны. Резонанс в обществе вызвала его статья, напечатанная в январе в “Независимой газете” и посвященная национальному вопросу. Важно, что Путин признал наличие проблем в сфере межэтнических отношений и согласился: то, что произошло в Кондопоге, на Манежной площади, в Сагре, не могло не вызвать самого широкого отклика в обществе. Каким путем идти, чтобы достичь разрешения этих проблем? Путин заявил, что национальный вопрос в России должен решаться на основе ее собственного исторического опыта, а никак не на базе заемных западных идей “плавильного котла” или “мультикультурализма”.

Концепция Путина расходится с моделью, о которой говорил Медведев в феврале 2011 года. Речь шла, напомним, о “полноценной российской нации”, построенной на фундаменте либеральных прав, свобод и “толерантности”. “Толерантностью” западнолиберальная мысль маскирует запрет говорить о правах и нуждах русских, о демографических провалах в русских регионах, о состоянии русской культуры. Модель Медведева предполагает тихое, застенчивое присутствие русских в искусственном, пестром конгломерате, где этничность ограничена этнографической “колористикой”, а русский “колорит” сводится к “водке, валенкам, гармони”.

Путин не пропагандирует растворение русских в “толерантной российской нации”. Напротив, он называет русский народ “государствообразующим”, говорит о необходимости поднять объединяющую роль русского языка, русской культуры, отечественной истории как “основы самоидентичности”. Это совершенно правильно, потому что и представители многочисленных российских этносов, и выходцы из ближнего зарубежья понятия не имеют, кто такие “россияне”, зато прекрасно знают, что собой представляют русские. Адыгейцам, карелам, татарам, якутам известна русская литература и ее положительные и отрицательные герои, а вот о “российской” литературе никто из них и слыхом не слыхал. То же самое касается и русского театрального искусства, и русского кинематографа.

Государствообразующая роль русского народа отнюдь не означает его противопоставления другим народам нашей страны. В течение многих веков русский народ был носителем соборного сознания, относясь к соседним народностям так, как предписывали заповеди человечности, ориентировавшие на сохранение самобытности народов, испокон веков живущих на просторах России-Евразии. При этом в России сохранение самобытности разных этносов никоим образом не означало уступок “мультикультурализму”.

Сразу после опубликования своей статьи Путин на заседании коллегии Федеральной миграционной службы предложил конкретные меры, призванные разгрести завалы миграционных проблем. Ключевой среди этих мер названо привлечение к уголовной ответственности тех чиновников и работодателей, кто нарушает правила найма и размещения нелегальных мигрантов. Лед тронулся?

Опубликовано в журнале:

«Урал» 2012, №8

БОРЖОМИ ВЫСТАВЛЕН НА ПРОДАЖУ ЗА $400-500 МЛН

Среди потенциальных покупателей крупные российские и западные фонды

Компания-производитель знаменитой минеральной воды "Боржоми", продажи которой прекратились в России в 2006 году по установке главного санитарного врача Геннадия Онищенко, - IDS Borjomi Beverages N.V. - выставлена на продажу приблизительно за 400-500 млн долларов. Среди претендентов есть крупные российские и западные фонды, рассказал "Коммерсанту" один из потенциальных покупателей.

По словам собеседника издания, продавцом выступает владелец компании - Salford Capital Partners Inc. На продажу выставлены 100% акций IDS Borjomi Beverages N.V., 87,34% из которых принадлежат фонду, остальные - миноритариям. В покупке компании заинтересован целый ряд инвестиционных фондов: Ashmore, Standard Capital, TPG Capital, Klever Asset Management, Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), АФК "Система", а также фонд, близкий к "Альфа групп" (его название не раскрывается), уточнил источник "Ъ". Комментарии озвученных покупателей изданию получить не удалось.

IDS Borjomi Beverages N.V. принадлежит фонду VDP (87,34% акций), который, в свою очередь, находится под управлением Salford Capital Partners Inc. Компания владеет заводом по разливу минеральной воды в Боржоми, а также Миргородским и Моршинским заводами минеральных вод на Украине. Основные марки - "Боржоми", "Миргородская" и "Моршинская". Финансовые показатели не раскрываются. Участники рынка оценивают оборот IDS в 200-250 млн долларов.

Главный санитарный врач Геннадий Онищенко ввел запрет на ввоз "Боржоми" в Россию летом 2006 года, и с тех пор вернуть прославленный бренд на отечественный рынок его владельцам так и не удалось. В то же время в 2011 году напиток продавался на российских рынках, в кафе и ресторанах. До введения эмбарго доля "Боржоми" на российском рынке бутилированных вод, по данным AC Nielsen за 2005 год, превышала 10%, что примерно соответствовало долям BonAqua и Aqua Minerale, которые тогда занимали 14-15% российского рынка, и давал более 50% общего оборота компании, отмечает издание.

Ранее основными претендентами на "Боржоми" считались Nestle, Coca-Cola, Danone, PepsiCo и прочие транснациональные корпорации. В Nestle, Danone, PepsiCo отказались комментировать интерес к "Боржоми", а в Coca-Cola заявили, что "интерес был, но в данный момент компания не рассматривает для себя этот объект в качестве приоритетного". Глобальных игроков могла отпугнуть близость владельцев IDS Borjomi - фонда VDP и Salford - к Борису Березовскому, рассказал "Ъ" адвокат, знакомый с ходом судебных разбирательств вокруг активов Березовского и его делового партнера - ныне покойного Бадри Патаркацишвили.

В Украине на фоне падения продаж вина и пива растет потребление водки. За шесть месяцев этого года ее было продано на 20% больше, чем годом ранее. Участники рынка объясняют это достижение в первую очередь сокращением доли теневого рынка. Однако эксперты считают, что спрос повышается на фоне снижения уровня жизни, и ожидают дальнейшего роста потребления крепкого алкоголя.

В январе-июне 2012 года в Украине увеличилось производство водки на 15,1%, до 15,43 млн дал, из которых на внутреннем рынке продано 12,99 млн дал, что на 20,1% больше, чем за аналогичный период прошлого года, сообщили "Ъ" в ассоциации "Укрводка". Ее директор Владимир Остапюк объясняет такие результаты возвращением рынка к показателям 2009-2010 годов: "В 2011 году наблюдалось резкое падение производства водки в Украине — на 21,5%, что являлось самым низким показателем за последние семь лет. Это произошло из-за роста ставки акциза и цен на спирт, а также низкой покупательной способности населения. Когда все эти факторы совпали, потребитель перешел на потребление нелегальной продукции".

Рост реализации водки на внутреннем рынке связан в первую очередь с сокращением доли теневого рынка, считает председатель совета директоров компании Nemiroff Александр Глусь. По данным Государственной налоговой службы, в 2011 году доля нелегальной алкогольной продукции составила порядка 20%. Минфин оценивает ее в 40%. Ранее представители налоговой службы объявили об усилении борьбы с нелегальной продукцией и пообещали ликвидировать теневой рынок алкоголя уже до конца 2012 года. Для этого с начала года налоговая милиция сконцентрировалась на ликвидации основных схем уклонения от уплаты акциза, таких как производство легальными предприятиями ликеро-водочной продукции из неучтенного спирта, изготовление фальсификата, контрабанда в Украину спирта и алкогольных напитков, а также использование поддельных акцизных марок. Кроме того, для усиления контроля над оборотом подакцизных товаров в Украине предлагается ввести электронную акцизную марку, как в Грузии и Швеции (см. "Ъ" от 22 марта).

Итоги работы производителей водки в I полугодии 2012 года внесли изменения и в рейтинг лидеров рынка (см. таблицу). По данным "Укрводки", крупнейшим производителем и продавцом осталась компания "Алкогольные традиции" (ТМ "Хлебный дар", "Козацька рада", "Цельсий"). Nemiroff нарастил продажи на 5,7% и потеснил со второй позиции "Крымскую водочную компанию" (КВК; ТМ Medoff). Впрочем, в пресс-службе КВК сообщили, что данные "Укрводки" не совпадают с данными компании. И, по их сведениям, они сохранили второе место.

Не совсем довольны данными "Укрводки" и в Global Spirits (ТМ "Хортиця" и "Мороша"), которая не входит в ассоциацию. "Чтобы получить объективную картину рынка, необходимо суммировать показатели двух производственных предприятий, входящих в холдинг Global Spirits. Это ЛВЗ "Хортиця" и львовский ЛВЗ "Гетьман", на котором производится еще один наш бренд - "Мороша"",— считает директор по маркетингу Global Spirits Георгий Майоров. Если следовать его логике, то компания должна потеснить Nemiroff и КВК и переместиться с 4-го на 2-е место рейтинга крупнейших производителей водки в Украине.

Директор российской исследовательской компании ЦИФРРА Вадим Дробиз считает, что продажи водки в Украине растут из-за снижения уровня жизни. "Как показывает мировая практика, с проявлением кризисных явлений в стране падает потребление слабоалкогольной продукции — пива, вина, и растет потребление недорогого крепкого алкоголя. Это то, что сейчас наблюдается в Украине",— отмечает он. В ассоциации "Укрпиво" подтвердили, что в январе-июне потребление пива снизилось на 2%. По словам директора ассоциации "Виноградари и виноделы Украины" Сергея Михалечко, продажи вина вообще упали на четверть. "Вино всегда было индикатором финансового состояния населения страны. Если в 2007-2008 годах, до мирового финансового кризиса, в Украине ежегодно потреблялось 6-6,5 л вина на человека, то сейчас — порядка 3 л",— говорит он. По мнению господина Дробиза, дальнейшее падение благосостояния людей продолжит стимулировать рост потребления крепкого алкоголя.

Украинские морские спасатели успешно прошли подготовку по системе Береговой охраны США (USCG). Соответствующие Межрегиональные курсы по подготовке координаторов поисково-спасательных операций Причерноморских государств по программе Береговой охраны США (USCG SAR - school) были организованы и одобрены Международной морской организацией (IMO). Учения проходили в тренировочном Центре Морской безопасности Вооруженных сил Мальты (MSSTC).

В учениях приняли участие специалисты морских спасательных служб шести причерноморских стран - Турции, Болгарии, Румынии, Украины, России и Грузии.

Украину представляли специалисты казенного предприятия "Морская поисково-спасательная служба" Мининфраструктуры. По результатам квалификационных тестов, составленных по завершению обучения, украинские спасатели получили наивысшие на курсе баллы и им присвоена квалификация координаторов поисково-спасательных операций (SMC).

Ближайшее время Морская поисково-спасательная служба планирует организовать и провести аналогичные курсы на национальном уровне - в морских спасательно-координационных центров / подцентрах в Одессе, Севастополе, Керчи и Мариуполе.

Как минимум вдвое меньше прошлогодних 160 тысяч тонн винограда получат в этом году в Грузии во время начинающегося 25 августа процесса сбора урожая "ртвели", сообщает ИА Казах-зерно

По официальным данным, будет собрано 90 тысяч вместо ожидавшихся 130 тысяч – летом на главный регион, где растет виноград, - Кахетию обрушилась стихия. Однако эксперты прогнозируют не более 75 тысяч тонн.

При этом в интервью изданию эксперты отмечают, что правительство торопится с началом сбора урожая, так как виноград еще не созрел.

Накануне президент Грузии Михаил Саакашвили сообщил, что намерен на время сбора винограда поселиться в своем доме в Кварели и оттуда будет следить за процессом сдачи винограда винзаводам, передает ИА "Казах-Зерно".

В июле на некоторые районы Грузии обрушились ливневые дожди, сопровождаемые ураганным ветром и градом, больше всего пострадала восточная провинция Кахетия.

"По предварительным данным, ураган сорвал крыши с 770 домов, разорвал линии электропередачи, вывел из строя газопроводы и водопроводы, разрушил дороги. Во многих селах Телавского, Гурджаанского, Лагодехского и Кварельского районов на тысячах гектарах почти полностью уничтожен урожай", - сказал президент Грузии Михаил Саакашвили.

По информации президента, более 11 тысяч гектаров виноградников, посевов и садов в Кахетии почти на 80 процентов были уничтожены или подпорчены градом.