Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Данные по месту применения: кому и зачем нужны периферийные вычисления

Почему часть вычислений необходимо осуществлять «на местах», а не в облаке

Периферийные вычисления (Edge Computing) часто противопоставляют облачным. Если в последние пару десятков лет трендом была удаленная обработка данных в облаках, то сейчас все чаще звучит идея, что часть вычислений необходимо осуществлять «на местах» — то есть там, где создаются и применяются данные. Звучит как некий возврат в прошлое, но так ли это на самом деле?

О том, зачем нужны и где применяются периферийные вычисления, BFM.ru рассказали представители компании Schneider Electric: руководитель направления периферийных вычислений в России и СНГ Борис Стекцер и руководитель направления по работе со стратегическими заказчиками энергетического сектора и атомной отрасли Владимир Гречушкин.

Давайте попробуем разобраться, что такое периферийные вычисления и почему именно сейчас эта тема стала набирать популярность?

Борис Стекцер: Чтобы ответить на этот вопрос, давайте сначала посмотрим вокруг. Абсолютно все наши заказчики из всех отраслей говорят про цифровизацию или цифровую трансформацию. Количество подключенных устройств колоссально увеличилось за последние годы, и на данный момент они генерируют огромные объемы данных, которые впоследствии используются для принятия более эффективных бизнес-решений. А эти решения в свою очередь позволяют более оперативно реагировать на изменения рынка и взаимодействие с клиентами. И в этом плане началась острая борьба среди компаний-конкурентов. Если раньше компании инвестировали в создание крупных ЦОДов и облаков и перемещали туда данные для анализа, то сейчас пришли к выводу, что для того чтобы делать это быстрее, чем конкуренты, необходимо внедрять локальные вычисления, которые максимально близко расположены к месту создания данных. То есть не тратить время на отправку данных в облако и обратно. Так, собственно, и появилось понятие «периферийные вычисления». Их цель заключается в сборе и анализе данных с конечных устройств. И учитывая события этого года, спрос на IT-оборудование и поддерживающую его инфраструктуру существенно вырос.

В чем заключается разница между периферийными вычислениями и облачными — это конкурирующие концепции?

Владимир Гречушкин: Необходимо отметить, что периферийные вычисления не заменяют облачные, а дополняют их. Облачные технологии чрезвычайно эффективны для централизованных вычислений. Но при цифровизации распределенных объектов данная модель накладывает определенные ограничения. Чтобы это проиллюстрировать, давайте представим, что вы едете в автомобиле с автопилотом. Если этот автопилот управляется полностью из облака — вам это вряд ли понравится. Первое, с чем придется столкнуться, — задержки реакции. Вы не можете ждать, пока данные будут переданы в облако, обработаны и вернутся к вам, если вам нужно избежать столкновения с препятствием. Точно так же и технологические процессы, которые идут в режиме реального времени на предприятии, не могут этого ждать. Вторая проблема — автономность. Если вы едете по скоростному шоссе, то вы не можете остановиться, только потому что потерялась связь с ЦОДом или с облаком. Так же и предприятия не могут остановиться. Есть и другие задачи: безопасность, преобразование протоколов — в случае машины это связь руля с колесами, а в случае предприятия — одного процесса с другим. И многие другие задачи.

Можете привести примеры внедрения решений с применением периферийных вычислений в России и в мире? В каких отраслях они уже используются?

Владимир Гречушкин: В качестве примера можно привести Тверской вагоностроительный завод, где мы совместно с партнером «КИТ-Системс» реализовали проект построения модульного ЦОДа. Тверской вагоностроительный завод — это одно из крупнейших, ведущих и действительно высокотехнологичных предприятий России. И в рамках более крупного проекта по цифровизации, внедрения «Индустрии 4.0», компания столкнулась с необходимостью увеличения вычислительных сетевых мощностей — из-за уже упоминавшегося увеличения объема данных. И в качестве наиболее быстрого и эффективного решения было выбрано комплексное предложение Schneider Electric, которое включало модульный ЦОД высокой заводской готовности и все ключевые инженерные системы, такие как бесперебойное питание, охлаждение, системы безопасности. Это позволило даже в условиях событий этого года, о которых мы все знаем, реализовать проект в максимально сжатые сроки.

Борис Стекцер : Периферийные вычисления актуальны не только для крупных промышленных заказчиков, но и в ретейле. Например, компания Tanishq — популярный ювелирный бренд в Индии — внедрила новые технологии на базе интернета вещей. Подключила камеры безопасности, которые работают в реальном времени. А также развернула платформу для анализа видео. Все это потребовало размещения IT-систем непосредственно в магазинах. Это в первую очередь позволило расширить розничные торговые помещения и использовать их более эффективно. Кроме того, компания смогла установить самые современные средства визуального оформления витрин. И это не единственный пример в ретейле. На сегодняшний день технологии помогают повысить качество обслуживания, лучше прогнозировать продажи и планировать поставки товаров в конкретную розничную точку. Появляются решения, которые следят за уровнем запасов на полках и предупреждают персонал, если какого-то товара не хватает. И напротив, если какой-то товар залежался на полке — возможно, его стоит изъять из продажи или запустить на него акцию. Также начинают появляться магазины самообслуживания: там нет касс, но есть камеры и сенсоры, которые поддерживают технологию машинного зрения и отслеживают действия покупателя: к какой полке он подошел, какой товар он взял. На выходе система автоматически считывает товары и списывает деньги со счета покупателя, к которому привязана карта. Внедрение всех этих технологий требует инфраструктуры и вычислений на местах, там, где создаются и применяются данные, в моем примере — в розничных магазинах.

Владимир Гречушкин: Еще один пример — это построение промышленных периферийных вычислений для одного из наших заказчиков из энергетической отрасли, которое осуществлялось совместно с нашим партнером. Причем речь идет о более чем сотне периферийных узлов на более чем десяти распределенных предприятиях. Здесь были очень жесткие требования: это и защита от влияния агрессивной внешней среды, и наличие встроенного бесперебойного электропитания, и охлаждение для установленного оборудования — причем устанавливаться должны были как промышленные контроллеры, так и IT-оборудование, и еще системы управления контролем доступа и безопасности. И несмотря на такие жесткие требования, такое решение было найдено, предложено и внедрено. Если просуммировать наш опыт, можно увидеть, что решения, которые требуются заказчикам в рамках цифровизации, могут быть очень разными: от локального периферийного ЦОДа до отдельных защищенных промышленных узлов. Что важно — у Schneider Electric есть решения, хорошо зарекомендовавшие себя, под каждую из подобных задач. И, что еще более важно, — есть огромный накопленный опыт реализации таких уникальных проектов.

Как мы поняли, периферийные вычисления могут применяться для решения очень разных задач — что, по вашему мнению, их объединяет?

Борис Стекцер : Примеры разные, но в них всегда есть единая система, в составе которой присутствуют три компонента. Первый: подключаемые конечные устройства, сетевая инфраструктура и сами локальные вычисления для обработки первичных данных. Второй — централизованная система удаленного мониторинга, которая обеспечивает контроль состояния всех компонентов инфраструктуры. Третий — предиктивная (прогнозная) аналитика состояния установленного оборудования, которая также обеспечивает контроль инцидентов безопасности.

Одним словом, в современном цифровом мире, который не останавливается ни на секунду, компаниям необходимо использовать технологии для улучшения клиентского опыта. И периферийные вычисления являются неотъемлемой частью цифровой трансформации.

Марина Эфендиева

Франция. Россия > Приватизация, инвестиции. СМИ, ИТ. Электроэнергетика > bfm.ru, 11 ноября 2020 > № 3556745 Борис Стекцер

Переведи меня не через Гугл

Андрей Десницкий о том, как он однажды выиграет хороший коньяк

Пару лет назад я заключил пари с приятелем на бутылку хорошего коньяка. Мы поспорили, что в ближайшие пять лет компьютеры не научатся переводить, как переводят люди. Я предложил простой критерий: взять несложный художественный текст и дать его перевести двум профессиональным переводчикам и машине. А потом дать трем людям определить, какой перевод делал компьютер. С моей точки зрения, все трое легко его угадают.

Остается еще три года, но я уверен, что выиграю пари. Что придает мне уверенности? Оппонент мне говорил: компьютерный перевод уже стал частью нашей реальности, мы пользуемся его плодами постоянно, зачастую смеемся над неуклюжими ошибками: к примеру, в меню в каком-нибудь восточном ресторане или в этикетке на китайском ширпотребе. Но это ведь первые, неуклюжие шаги, а скоро подключится сетевой интеллект. Компьютеры давно обыгрывают чемпиона-человека не только в шахматы, но и в игру го, в которой вариантов позиций, как говорят, больше, чем атомов во Вселенной. Неужели они не смогут перевести простенький рассказ или стишок?

Подобные ожидания — скоро машина заменит переводчика-человека — звучат с шестидесятых годов прошлого века. Но пока не заменила. Убедитесь сами, например, с помощью гугл-переводчика — пожалуй, самого распространенного и успешного в мире. Достаточно взять художественный текст и перевести его сначала на какой-нибудь далекий язык (не украинский и даже не английский), а потом получившийся результат перевести обратно. Будут ли смысловые потери?

Будут, да еще какие! Первую строфу «Бородина» Лермонтова я вбил в гугл-переводчик без разбивки на строки, чтобы они не считались отдельными предложениями. После перевода на японский и обратно вышло: «Дядя, разве не бессмысленно, что сожженная Москва отдана французам? Ведь драка была, но, более того, России нечего вспоминать о Бородинском дне!» Прямо скажем, общий смысл изменился на прямо противоположный. С китайским вышло не лучше: «Дядя, скажите, пожалуйста, отдана ли Франция, уничтоженная пожаром, французам? Ведь драки бывают, да, мол, еще! Недаром вся Россия помнит дни Бородина!» И даже французский отчасти промахивается: «Скажите, дядя, не зря ли сожженная огнем Москва была отдана французам? Ведь были бои, да, мол, чего еще можно желать! Недаром вся Россия помнит время Бородина!».

Любой русский читатель понимает, что «даром» в данном случае совсем не то же, что «бессмысленно» или «зря»: речь идет об огромных жертвах, мол, не даром Москва французам досталась, не просто так ее уступили. И, конечно же, отсылка тут не ко времени жизни композитора Бородина, а к дате Бородинского сражения, которое считается славной страницей истории. Как это нечего о нем вспоминать?

Но чемпион по несуразности, пожалуй, понятная любому носителю русского языка скороговорка «косил косой косой косой». Что тут долго думать? Некий человек, страдающий косоглазием, а может быть, даже заяц из сказки, косил траву, притом коса у него оказалась не прямой, а скошенной. Зайцам, поди, так удобнее. Иначе понять это невозможно. Что выдаст Гугл на английском? «Mowed with oblique oblique» – он правильно распознал только глагол, а все три слова «косой» перевел совершенно одинаково, как прилагательное. Ну, а из путешествия в Китай эта скороговорка возвращается в виде единственного слова «наклонный».

Почему теперь так плохо? Да очень просто. Для начала, рабочий язык гугл-переводчика — английский. По сути дела, все остальные пары языков переводятся через его посредничество. Поэтому, кстати, переводы с этого языка или на него получаются лучше прочих. Переводя с русского на китайский и обратно, программа два раза прогоняет текст через английский и по дороге легко утрачивает, к примеру, различия между «ты» и «вы».

Но главное препятствие в том, что машина принципиально не понимает смысла. На данный момент она сравнивает огромные объемы текстов, переведенных людьми, и устанавливает стандартные соответствия. На первом этапе она, упрощенно говоря, определяет, что самый частый эквивалент для русского прилагательного «косой» – английское «oblique». Ну и еще в программу вкладывают информацию, что сочетание букв «косой» может быть формой от существительного «коса», а у него, посмотрит программа в своем массиве данных, есть разные значения.

Далее программа учится эти значения различать. Если рядом со словом «коса» стоят слова «сено, деревня, мужики», то значение одно. Если слова «девушка, прическа, гребень» — другое. А если «река, песок, отмель» — третье. И в большинстве случаев этой информации достаточно, чтобы выбрать правильное значение. Но только не в том, который я привел выше!

А впрочем, не только в нем. Любое человеческое высказывание опирается не только на непосредственный контекст (слова и предложения, которые стоят рядом), но и на контекст культурно-исторический, на наши общие представления об окружающем мире. Компьютер их лишен начисто, формализовать их, по крайней мере, с имеющимися технологиями практически невозможно.

Что будет происходить дальше? Скорее всего, компьютеры окончательно вытеснят людей в том, что касается перевода технических или медицинских инструкций. В конечном счете, все они сводятся к ограниченному количеству вариантов, как в шахматах, например: принимать лекарство по две таблетки один раз в день или по одной три раза, до или после еды, запивать водой или рассасывать.

Но вот уже с юридическими текстами возникнет проблема, потому что они описывают отношения между людьми, которые едва ли могут быть исчерпывающим образом описаны с помощью ряда стандартных формул. Как сможет компьютер находить лазейки в законе или добавлять на двадцатой странице договора примечание мелким шрифтом, которое меняет весь смысл документа? А юристам деньги платят именно за это. И уж совсем трудно ожидать, что он распознает сарказм в речи адвоката, сумеет правильно перевести риторический вопрос, отличив его от реального.

Что же касается художественного перевода… не будем обманываться: часть того, что называют сегодня худлитом (но только, умоляю вас, не «художественной литературой», это совсем иное), и переводится сегодня через машину, а потом слегка причесывается человеком-редактором. И может быть, это даже сгодится для чтения в вагоне метро или в очереди к зубному врачу. Но те компьютеры, с которыми мы имеем дело сегодня, никогда не создадут ничего сравнимого с «Гамлетом» в переводе Пастернака или с «Алисой в стране чудес» в переводе Заходера.

Вы, может быть, скажете, что на самом деле это не совсем переводы, а скорее оригинальные литературные произведения, которые были созданы на тот же сюжет и с использованием сходных образов и выражений на другом языке. И может быть, вы будете даже по-своему правы, но я на это возражу, что таким и должен быть хороший перевод.

Но об этом мы поговорим в другой раз — когда я допью свой честно выигранный коньяк!

Россия > СМИ, ИТ. Алкоголь > gazeta.ru, 11 ноября 2020 > № 3553385 Андрей Десницкий

Кого машина на дух не выносит

Эксперты, в том числе европейские, высказались против обязательной установки алкозамков на все автомобили поголовно

Текст: Владимир Баршев

Уже в 2022 году в Европе все автомобили будут производить с предустановленной возможностью монтажа алкозамков - устройств, которые в случае, если в них дыхнет нетрезвый водитель, не дадут завести двигатель. Об этом рассказал на конференции, посвященной этим устройствам, исполнительный директор Европейского совета по транспортной безопасности Антонио Авенозо. Однако и он, и остальные участники мероприятия высказались против поголовного оснащения машин такими приборами.

Напомним, минпромторг до конца года планирует разработать концепцию массового внедрения алкозамков. Предполагается, что ими будут оснащать все производимые и ввозимые автомобили. Это вызвало огромное количество споров.

Как сообщил на конференции председатель правления Международной конфедерации обществ потребителей Дмитрий Янин, в России с 2003 года снижается потребление алкоголя. Снижается количество аварий. Но количество ДТП с нетрезвыми водителями остается неизменным из года в год. Около 25 процентов погибших в дорожных катастрофах приходится на аварии с нетрезвыми водителями.

В качестве рекомендации он предложил каршеринговым компаниям и коммерческим перевозчикам устанавливать алкозамки добровольно. Можно было бы ввести обязательную их установку на автомобили тех, кто уже попадался нетрезвым за рулем. Добровольно может их установить и любой собственник машины. Но вводить обязательную их установку при производстве автомобиля или при ввозе машины в страну, он считает излишним.

Депутат Вячеслав Лысаков напомнил, что в Европе алкозамки активно применяются. Но в качестве альтернативы наказанию, которое предусмотрено за управление в нетрезвом виде. Если водитель впервые попался нетрезвым за рулем, он может избежать лишения прав установкой за свой счет такого прибора. При этом прибор проходит ежемесячную поверку. А если выяснится, что водитель пытался завести машину нетрезвым, то ему будет грозить отложенное наказание и весь срок придется проходить пешком.

Такие замки можно устанавливать на школьные автобусы, на машины, перевозящие опасные грузы, считает депутат. Но чтобы применять их даже для тех, кто попадался нетрезвым за рулем, необходимо развивать соответствующую инфраструктуру, чтобы информация о попытке завести машину в нетрезвом виде тут же попадала в контролирующие органы. А для этого под алкозамки необходимы соответствующие законы.

Повсеместная установка таких замков будет противоречить закону о защите прав потребителей. Зачем человек будет покупать машину с таким устройством, если оно ему просто не нужно и пьяным за руль он садиться не собирается?

Как рассказал Антонио Авенозо, в Европе также 25 процентов смертельных аварий приходится на пьяные ДТП. Тут мы от них не отстаем. Алкозамки используют во многих странах. Больше всего их установлено в Швеции - 100 тысяч. Сложно найти такси без алкозамка. Во Франции в обязательном порядке ими оснащают школьные автобусы. В Финляндии - все машины, перевозящие детей дошкольного возраста.

А для реабилитации нарушителей в Швеции каждый год устанавливают по 3 тысячи алкозамков, в Бельгии - по 750, в Финляндии - по 450.

Их использование позволяет не только сократить количество ДТП, но и количество повторных нарушений. А также сохранить за людьми рабочие места. Ведь лишившийся прав за нетрезвое вождение водитель остается без работы. Алкозамок решает эту проблему.

Более того, по словам Антонио Авенозо, обновленный регламент ЕС по правилам безопасности дорожного движения включает в себя требование на наличие в машине интерфейса для установки алкозамков или четкой инструкции для их установки. В 2022 году эти положения станут обязательными.

Но Евросоюз также не поддерживает установку алкозамков на все автомобили, сообщил Антонио Авенозо. Хотя со временем обязательное оборудование ими коммерческого транспорта в Европе будет возможным.

От вашего собственного корреспондента

Текст: Николай Долгополов

Что такое быть собкором в зарубежье? Это словно работать на удаленке. Ты и с редакцией, но и как бы вне ее. И чтобы чувствовать ритм жизни родной газеты, необходимы два условия. Ты должен любить и свою газету, и страну, где живешь. Только тогда у журналиста получится.

Как получилось у Нивы Миракян в Риме. Юная девушка-черноглазка с годами превратилась в молодую красавицу. А ее репортажи, поначалу несколько наивные, не потеряв чувственной женственности, стали статьями хорошо знающего и любящего Италию страноведа. А еще Нива теперь - мама. Сына, в Риме родившегося, они с супругом назвали Данте. Многообещающе...

У "Российской газеты" одиннадцать собственных корреспондентов. А собкоров - двенадцать. Потому что все одиннадцать могут считать своим нашего Генерального директора Павла Негоицу, в прошлом собственного корреспондента в том же Риме. Особый собкоровский шик - интервью с самыми звездными людьми чужого государства. У Павла это встречи и с Папой Римским, и с вечным нашим кумиром, певцом Адриано Челентано. И много еще чего.

Впрочем, здесь я дал маху: никакого не чужого. За годы жизни вдали страна становится и твоей. Ты понимаешь ее как родную, Нет, все же почти как родную. И, прощаясь, увозишь из Рима, Парижа, Токио... не только традиционные чемоданы с красивыми вещами и редкими книгами, но и частичку того города, где ты жил, работал. Частичка эта навсегда с тобою. А дома ты невольно делаешь все, чтобы Италия, Англия, Франция сделались понятнее и, может, любимее для тех, кто бывал в "твоих" странах наскоком или не бывал вовсе. И здесь нам, журналистам, везет. Для того ты и вкалываешь в своей газете, чтобы вспоминать о том, как было там, и передавать небольшую толику собственной страсти читателям. Пусть легкая, но прививка любви.

У почти каждого собкора это в разной степени удается. А уж у Павла Негоицы удалось точно. Не зря недавно посол Итальянской Республики в Москве Паскуале Терраччано вручил ему орден Звезды Италии степени "Кавалер". По этому поводу в посольстве собралась половина нашей редакции. И посол напомнил, как много связывает нашу газету с Италией. Чего стоит рубрика "Русско-итальянский словарь", регулярно появлявшаяся в "Российской газете".

Грацие, синьоры собкоры!

Николай Долгополов, заместитель главного редактора "РГ", собкор во Франции (1987-1992)

Между тем

Логотип "Российской газеты" занял достойное место на фирменном "веере" Ассоциации иностранной прессы в Италии (Associazione della Stampa Estera in Italia), хорошо знакомом не только на Апеннинах, но и далеко за их пределами.

Этот красочный коллаж служит фоном для крупных мероприятий и пресс-конференций, проходящих в итальянской столице с участием премьер-министра Италии, членов его кабмина и других высокопоставленных чиновников страны, а также ключевых ньюсмейкеров, для которых Stampa Estera стала в последние годы важным информационным "мостом", связывающим Италию с остальным миром.

На данный момент членами Ассоциации являются около 600 изданий из более чем 60 стран мира. Однако попасть на заветный "веер" посчастливилось лишь 240. Среди них, наряду с The Guardian, Le Monde, El Pais, The New York Times, Frankfurter Allgemeine Zeitung, прямо по центру расположился логотип "Российской газеты".

Впервые "веер" появился 26 лет назад, тогда из всех российских СМИ на нем красовалась только "Правда". "Последний раз мы обновляли наш знаменитый коллаж в 1992 году. С тех пор журналистский мир претерпел немало изменений - каких-то изданий уже не существует, некоторые же утратили свой вес. Кроме того, старый "веер" был выполнен вручную, а новый мы смогли реализовать с помощью цифровых технологий и включить в него также несколько авторитетных онлайн-платформ", - рассказал "РГ" советник Ассоциации Густав Хоффер, который лично курировал этот проект.

Италия. Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 11 ноября 2020 > № 3548065 Николай Долгополов

Без оглядки на статус

Александр Бастрыкин: Противодействие коррупции идет системно и наступательно

Текст: Наталья Козлова

Глава Следственного комитета РФ рассказал "Российской газете" о самых громких коррупционных делах, о раскрытии налоговых преступлений, защите прав дольщиков, борьбе с незаконной вырубкой леса.

Александр Иванович, накануне нашей встречи пришла новость: в США задержали бывшего сити-менеджера Нижнего Новгорода Олега Кондрашова. А у Вас есть новости о нем?

Александр Бастрыкин: Кондрашов является фигурантом уголовного дела о получении взяток. В отношении него российским судом по нашему ходатайству заочно избрана мера пресечения в виде заключения под стражу и он объявлен в международный розыск.

Мы располагаем данными, что Кондрашов действительно находится в США и срок действия его визы истек. Кстати, подобные прецеденты у нас уже были, фигурантов других уголовных дел, также скрывавшихся в этой стране, но нарушивших визовый режим, депортировали в Россию. Если в ситуации с Кондрашовым компетентные органы США поступят аналогичным образом, то по возвращении в нашу страну обвиняемый будет помещен под стражу и следователи приступят к проведению с ним следственных действий.

За годы существования Следственного комитета, вашим ведомством расследованы десятки тысяч преступлений, как выражаются следователи - коррупционной направленности. Какие из них вам особенно запомнились и почему?

Александр Бастрыкин: Из наиболее сложных можно отметить уголовное дело в отношении бывшего заместителя председателя правительства Московской области А. Кузнецова по обвинению в мошенничестве, растрате и легализации похищенного (ущерб от хищений превысил 14 млрд рублей), который был экстрадирован компетентными органами Французской Республики.

Процесс экстрадиции длился несколько лет, и его можно назвать беспрецедентным. Еще в 2013 году мной обсуждались с французскими правоохранителями вопросы уголовного преследования Кузнецова, после чего уголовная полиция Франции оперативно установила местонахождение обвиняемого и задержала его.

В последующем Судом Высшей инстанции Парижа приняты решения об аресте активов Кузнецова. Также в результате взаимодействия с иностранными компетентными органами удалось собрать доказательную базу и установить в том числе, на что были потрачены деньги от преступной деятельности.

После экстрадиции в Российскую Федерацию он был осужден к лишению свободы. Все это закономерный результат эффективного сотрудничества с компетентными органами Французской Республики и типичный пример неизбежности наступления уголовно-правовых последствий для лиц, совершивших преступления много лет назад.

Помимо этого были и другие дела в отношении высокопоставленных чиновников. Среди осужденных бывшие губернаторы Сахалинской и Кировской областей, бывшие главы республик Карелия, Коми, заместители губернаторов Алтайского края, Владимирской, Вологодской и Челябинской областей и многие другие должностные лица.

Кресло вину не смягчает

Вы не раз говорили о том, что в СК работа по коррупционерам ведется вне зависимости от их должностного положения. Как это выглядит по статистике?

Александр Бастрыкин: Прежде всего хочу подчеркнуть то обстоятельство, что наша деятельность по противодействию коррупции осуществляется последовательно, системно и наступательно. Об этом наглядно свидетельствует тот факт, что с 2011 года, то есть с момента образования ведомства, в суд направлено свыше 90 тысяч уголовных дел о коррупции, возмещено государству и потерпевшим от преступлений гражданам почти 34 миллиарда рублей.

За 9 месяцев 2020 года в суды направлено 5925 уголовных дел о коррупции. В ходе следствия в счет погашения ущерба возмещено более 2,3 млрд рублей, кроме того, наложен арест на имущество стоимостью более 8 миллиардов рублей. Таким образом возмещение ущерба обеспечено на 77 процентов.

Получение взяток за незаконные действия или бездействие в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, закупка товаров и услуг у подконтрольных чиновникам предприятий по завышенным ценам - именно такой сценарий реализовывается в большинстве коррупционных преступлений.

Что касается вашего вопроса, то с учетом того, что коррупционные преступления наносят неоспоримый вред развитию отечественной экономики, деятельность по их пресечению осуществляется вне зависимости от уровня должностного положения виновных лиц.

Приведу конкретные цифры. С 2011 года (с момента образования СК России) по настоящее время число обвиняемых, обладающих особым правовым статусом, по направленным в суд уголовным делам о преступлениях коррупционной направленности составило свыше 5 тысяч 700 лиц. Для эффективного расследования подобных преступлений Следственный комитет активно взаимодействует со Счетной палатой, Росфинмониторингом, Федеральной налоговой службой, Банком России.

В числе расследованных было и дело в отношении бывшего министра экономического развития А. Улюкаева, которого задержали после получения взятки в сумме 2 млн долларов США за одобрение приватизации "Башнефти". Судебный процесс над ним широко освещался средствами массовой информации и, безусловно, оказал большое влияние на антикоррупционный настрой общества.

Крупные бюджетные средства страны в настоящее время направлены на модернизацию экономики, укрепление обороноспособности страны, обеспечение надежной и эффективной системы социальной поддержки населения. И наша задача - пресечь любые попытки хищений выделенных средств.

Налог по счету следователя

Не секрет, что развитию отечественной экономики препятствуют не только коррупционные, но и налоговые преступления. Как обстоят дела с расследованием таких дел?

Александр Бастрыкин: Понимая особую важность стабильного функционирования бюджетной системы страны в период преобразования экономики, Следственный комитет в тесном взаимодействии с Федеральной налоговой службой принимает меры по пресечению различных схем ухода от налогообложения.

Подчеркну, что мы не нацелены на применение к "уклонистам" уголовных наказаний, наша задача - обеспечить возмещение причиненного государству ущерба в полном объеме.

Приведу некоторые статистические данные. Так, с 2011 года, когда к подследственности Следственного комитета были отнесены налоговые преступления, удельный вес возбужденных уголовных дел данной категории вырос в 3 раза. И это благодаря четко отлаженной совместной работе с Федеральной налоговой службой.

Сумма возмещенного в ходе процессуальной деятельности ущерба возросла с 5,3 миллиарда рублей в 2011 году до 33,5 миллиарда рублей в 2019 году. В первом полугодии текущего года она составила почти 15 миллиардов рублей. Стоимость имущества, на которое в процессе расследования наложен арест, в 2019 году достигла почти 18 миллиардов рублей, за 6 месяцев текущего года - 5,7 миллиарда рублей, тогда как в первые годы расследования налоговых преступлений она не достигала и миллиарда. Как видите, эффективность нашей работы в этом направлении налицо.

По недавним уголовным делам мы видим, что Следственный комитет серьезно обеспокоен защитой прав дольщиков. Сколько еще у нас обманутых и можно ли людям помочь?

Александр Бастрыкин: Мы видим масштаб проблемы и не можем оставаться в стороне. В одной только Московской области зарегистрировано 822 проблемных дома, в реестр "обманутых дольщиков" включено свыше 50 тысяч граждан. В Ленинградской области застройщиками нарушены обязательства по 17 тысячам договоров в отношении 180 домов.

Например, на завершающей стадии находится уголовное дело в отношении группы лиц, которые похитили денежные средства 405 граждан на общую сумму более 483 млн рублей под предлогом инвестирования в строительство 12 многоквартирных домов в Москве и Московской области. Другой застройщик в Московской области, обманувший граждан, приговорен к 3 годам лишения свободы.

Есть проблемы и в других субъектах, в их числе Краснодарский край, Чувашская Республика, Республика Башкортостан, Томская, Вологодская области и другие регионы. Но мы их постепенно решаем, и в СК России выработан ряд конкретных мер, направленных на повышение эффективности работы в этом направлении. Лица, которые злоупотребляют доверчивостью граждан, должны отвечать по закону.

Главное для нашего ведомства - защитить жилищные права тех, кто пострадал от преступных действий.

Сдавайте топоры

На сентябрьском совещании о развитии лесного комплекса страны глава государства обратил внимание на высокий уровень криминализации в этой отрасли. Какие меры, на ваш взгляд, необходимы для борьбы незаконным порубкам и с коррумпированными чиновниками, которые наживаются на этом?

Александр Бастрыкин: Считаю, что для оперативного пресечения подобных преступлений необходимы совместные согласованные действия следственных и налоговых органов, оперативных подразделений органов внутренних дел, таможенных и природоохранных органов.

Мной уже ранее приводился пример того, как в Иркутской области следователями ведомства своевременно пресечено уклонение от уплаты налогов и незаконное возмещение НДС с причинением бюджету страны ущерба на сумму свыше 220 миллионов рублей крупного лесозаготовителя и экспортера леса ООО "БайкалЛес". Эти преступления установлены в ходе работы специально созданной в Иркутской области по инициативе территориального управления СК России межведомственной рабочей группы по выявлению налоговых преступлений в лесном комплексе.

Кроме того, считаю, что необходимо тщательно проработать вопрос о возможности конфискации лесозаготовительной техники, которая используется так называемыми черными лесорубами для незаконной рубки лесных насаждений, но при этом официально находящейся в собственности третьих лиц, которые формально не участвуют в незаконной рубке и хищениях леса.

В целом же, как мной уже неоднократно отмечалось, нами предлагается вернуть конфискацию имущества в перечень наказаний в статье 44 Уголовного кодекса РФ как дополнительный вид наказания, с указанием возможности ее применения в санкциях конкретных статей Особенной части Уголовного кодекса РФ по преступлениям коррупционного характера, так как в связи с отнесением конфискации к иным мерам уголовно-правового характера и необязательностью для суда ее применения судьями часто не реализуются такого рода полномочия.

Вместе с тем в целом законодательная база по противодействию коррупции достаточно развита. Причем многие законодательные новеллы последнего десятилетия приняты по инициативе Следственного комитета. В их числе предложения ведомства по предупреждению рейдерских захватов предприятий, которые позволили криминализировать действия, составляющие так называемые серые схемы рейдерства.

Кроме того, по инициативе Следственного комитета расширена сфера применения конфискации имущества, и в настоящее время предусмотрена возможность конфискации иного личного имущества осужденного на соответствующую сумму в случае недостаточности у виновного денежных средств.

Также по нашей инициативе принят Федеральный закон "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве", который значительно усилил правовые гарантии реализации конституционных прав потерпевшего на государственную защиту от преступлений, на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Для более эффективной защиты права потерпевшего на возмещение ущерба, причиненного преступлением, на мой взгляд, необходимо скорректировать статью 115 УПК РФ. В этой норме необходимо закрепить возможность сохранять арест имущества, когда требования потерпевшего признаны обоснованными, но вопрос о размере возмещения передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Ключевой вопрос

Мы с вами похожи

Александр Иванович, можно нестандартный вопрос? Насколько для вас, как для руководителя Следственного комитета, важно сотрудничество следствия с нами, журналистами, и вообще, со средствами массовой информации?

Александр Бастрыкин: Настоящий журналист, как и следователь, пытается докопаться до истины, изучает все версии, принимает в расчет различные точки зрения, воссоздает полную и объективную картину происходящего. Поэтому значимость совместной работы по информационному сопровождению борьбы с преступлениями будет из года в год только усиливаться и расширяться.

Как известно, один из важных принципов, закрепленных в Уголовно-процессуальном кодексе, - принцип неотвратимости наказания. При реализации этого принципа, когда лицо, совершившее преступление, получает наказание даже спустя годы, работа средств массовой информации помогает значительно усилить профилактический эффект, регулярно транслируя для общества результаты нашей деятельности.

Я благодарен вашей, бесспорно, талантливой команде сотрудников "Российской газеты" за высокий профессионализм и самоотдачу и надеюсь на дальнейшую плодотворную работу.

Книжная полка

Следствие ведет Бастрыкин

На "Деловые завтраки" в "Российскую газету" Александр Бастрыкин приходит обычно не с пустыми руками - с очередной своей книгой. Вот эти иллюстрации из одной из его книг, в основу которой положены его лекции по криминалистике (слева - направо): 1. В XIX веке криминалисты стали использовать антропологические измерения для идентификации преступников. 2. Свою книгу "Дактилоскопия. Знаки руки" Бастрыкин подарил "Российской газете". 3. Знаменитый гангстер Аль Капоне в 1936 году. 4. Петербургские городовые. Начало 1900-х годов. 5. Следы пальцев рук преступника обнаружены. 6. Фотографиии отпечатки пальцев из картотеки криминальной полиции. На снимках изображен один и тот же человек. Опознать его удалось только по отпечаткам пальцев.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 11 ноября 2020 > № 3547429 Александр Бастрыкин

Волна возможностей

Нацпроекты нуждаются в серьезной доработке

Текст: Абел Аганбегян (академик РАН)

С сентября этого года Россия оказалась перед лицом второй, более мощной волны коронавирусной пандемии, которая наложилась на резкое ухудшение демографической ситуации - в 2020 году ожидается сокращение численности населения на более чем 400 тысяч человек - и возросший вдвое отток капитала из России, который превысит в этом году 50 миллиардов долларов.

В результате триединый кризис (от пандемии, снижения нефтегазовых цен и негативных трендов предшествующей семилетней стагнации) растянется на 2021 год, из которого - учитывая, что социально-экономические показатели снизятся до 1,5 раза больше, чем ожидалось - дай бог, удастся полностью выйти в 2023 году.

А что в перспективе? Есть задачи, сформулированные в указе президента России В.В. Путина от 7 мая 2018 года до 2024 года, которые указом от 21 июля 2020 года перенесены на 2030 год. Во исполнение майского указа 1,5-2 года назад бывшим правительством Д.А. Медведева приняты 13 национальных проектов. В подавляющей части даже в благополучном 2019 году, первом году действия указа, поставленные задачи не были выполнены. Так, предусматривался ввод 88 миллионов квадратных метров жилья, реально построили 79,4 миллиона квадратных метров; предстояло снизить смертность в трудоспособном возрасте в расчете на 100 тысяч человек до 435, а она осталась на уровне 475,5. В следующем, 2020 году, небольшие, на 3/4 состоящие из бюджетного финансирования средства, выделенные на указанные нацпроекты, были частично направлены на другие неотложные нужды.

Целевая направленность существующих 13 национальных проектов - их несомненное и принципиальное достоинство. Поэтому эти проекты надо взять на вооружение, но, очевидно, в новых условиях они нуждаются в серьезной доработке, что особенно важно, учитывая, что никаких других действий такого же масштаба на перспективу пока не просматривается.

Выделим возможные направления.

1. Вместо отдельных разрозненных национальных проектов, к тому же не охватывающих отдельные стратегически значимые стороны социально-экономического развития, предстоит создать их комплексную взаимосвязанную систему. Хорошо бы это сделать в рамках единого народнохозяйственного пятилетнего плана на 2021-2025 гг. с ключевыми показателями до 2030 года. По моим подсчетам, 39 стран мира взяли на вооружение наши пятилетние планы, как важный источник социально-экономического развития. Не буду вспоминать быстрое послевоенное восстановление Франции по пятилеткам, стремительный рост Японии, ставшей второй по значимости державой среди развитых стран мира, рывок Южной Кореи при содействии планирования из отсталых в передовые страны. Выделю Китай, который осуществляет свою 13-ю пятилетку. Не так давно завершила 12-ю пятилетку Индия. Турция выполняет сегодня 11-ю пятилетку. Планирование использует Аргентина, Малайзия и другие. Мы же с переходом к новой социально-экономической системе выплеснули с водой и ребенка. И за 30 лет новой России объем ВВП вырос только на 10 процентов, тогда как экономика европейских стран за это время удвоилась, в США выросла в 2,5 раза, а в развивающихся странах во главе с Китаем даже в 3,5 раза.

2. Следовало бы разработать ряд новых национальных проектов в целях выполнения ряда стратегических задач, сформулированных президентом России, но пока не "покрытых" существующими 13 национальными проектами. Одна из таких задач - обеспечение технологического прорыва, включая техническое перевооружение действующих производств и ввод новых высокотехнологичных мощностей с тем, чтобы за 10-15 лет подняться до технологического уровня развитых стран. Другая задача, для решения которой также пока отсутствует специальный национальный проект - сокращение бедности вдвое. Если страна не хочет пребывать в стагнации и рецессии, нужно перейти к форсированным инвестициям в основной капитал и вложениям в человеческий капитал (сферу "экономики знаний") - главные драйверы подъема и устойчивого социально-экономического развития. Надо мобилизовать финансирование этих направлений, определив эффективные направления вложения средств и сформировав систему стимулов, провести необходимые для этого структурные реформы. Без организации новых национальных проектов в существующих условиях сделать это крайне затруднительно.

3. Выделенные на осуществление в течение шести лет 13 национальных проектов 29 триллионов рублей составляют не более 15 процентов суммарного объема инвестиций в основной капитал и вложений в человеческий капитал. При этом основной источник инвестиций в стране - средства частного сектора, на которые приходится около 60 процентов - используется в небольшом объеме. В том числе главный "денежный мешок" страны - 100-миллиардные активы российских банков - пока практически не задействован в национальных проектах при том, что его ресурсы втрое превышают объем консолидированного бюджета страны, который обеспечивает 75 процентов финансирования указанных проектов.

С учетом того, что достижение национальных целей, которые определены указами президента России 2018 и 2020 гг., сдвинуто с 2024 на 2030 год, срок реализации принятых национальных проектов увеличивается вдвое, до 12 лет. В расчете на эту перспективу предусмотренные на эту реализацию 29 триллионов рублей составят всего 6 процентов суммарного объема возможных инвестиций и вложений в основной и человеческий капитал, которые, в свою очередь, значительно уступают индикаторам ведущих экономик мира. Так, сегодня в России доля инвестиций в основной капитал составляет 17 процентов от ВВП против 30-35 процентов в развивающихся странах (45-50 процентов - в Китае), доля вложений в человеческий капитал - 14 процентов против 22 процентов в Китае, 30 процентов - в Западной Европе, 40 процентов - в США. При таких показателях устойчивый социально-экономический рост невозможен - лишь стагнация.

Надо заинтересовать и эффективно стимулировать частный бизнес вложиться в осуществление национальных проектов. В том числе освободить прибыль от налога в той части, которая направляется на инвестиции; по примеру "рейганомики", которая вывела США из 12-летней стагнации и обеспечила 25-летнее процветание, сократить инвестиционные сроки в 1,5-2 раза, увеличив амортизационный фонд, и, соответственно, черпая из него большие суммы для вложений; установить на период осуществления нацпроектов налоговые каникулы, ввести льготы по таможенным тарифам, административные льготы, побуждая частный бизнес к технологическому перевооружению. Если его инвестиции будут направлены на реализацию национальных проектов, федеральные или региональные органы власти могли бы гарантировать банкам возврат соответствующих кредитов, что снизит процентную ставку для инвесторов.

Доля инвестиционных кредитов в общих инвестициях в России самая низкая в мире - 8 процентов в сравнении с 30-35 процентами в развитых государствах и 20-30 процентами в развивающихся странах. Поэтому нужно повернуть Центральный банк и всю банковскую систему России лицом к реальным нуждам социально-экономического развития страны, чтобы, по крайней мере, втрое увеличить объем инвестиционного кредитования по 3-5-процентной ставке. Это позволит довести долю финансирования национальных проектов до 30-40 процентов от общего объема инвестиций и вложений в основной и человеческий капитал и превратить эти проекты в мощный драйвер социально-экономического развития страны и его перевода на инновационные рельсы.

Россия является страной огромных возможностей. Надо их лучше использовать.

Комментарии

Борис Порфирьев, член президиума ВЭО России, научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, академик РАН:

- Когда речь идет о корректировке нацпроектов, принципиально подчеркнуть, что эти проекты должны остаться несущей конструкцией, векторами развития в среднесрочной и, судя по всему, долгосрочной перспективе. Это необходимо, потому что, так или иначе, нацпроекты отражают национальные приоритеты и интересы в области социально-экономического развития.

В то же время, действительно, учитывая серьезные перемены в геополитической и геоэкономической обстановке, а также противоречивые процессы в экономике и экономической политике внутри страны последнего времени и прогнозируемые в ближайшем будущем, нужны корректировки. В частности, необходимо учитывать цепочки взаимосвязей внутри самих нацпроектов, между ними и между нацпроектами и другими государственными программами текущего финансирования.

Сошлюсь на взаимосвязь нацпроекта "Здравоохранение" с нацпроектом "Экология". В нашей стране, по оценкам, от 15 до 20 процентов качества жизни и здоровья человека связано с состоянием окружающей среды. Однако, как известно, реализация, в том числе исполнение бюджета по нацпроекту "Экология" пока далека от желаемого. Больше того, судя по бюджетным проектировкам, которые сейчас озвучиваются, этот нацпроект, по всей видимости, ожидает частичное секвестирование. С учетом упомянутых взаимосвязей этого нацпроекта и нацпроекта "Здравоохранение", очевидно, нужны какие-то компенсационные механизмы, позволяющие сохранить и обеспечить достижение тех целей, которые были поставлены руководством страны. Сокращение финансирования в одном месте неизбежно подорвет реалистичность исполнения целей других нацпроектов, актуальность или даже приоритетность которых считается неоспоримой.

Александр Широв, член правления ВЭО России, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН:

- Сокращение расходов на нацпроекты в бюджете отнюдь не трагедия. Наше министерство финансов уже многие годы, еще со времен Алексея Кудрина, предусматривает многократное бюджетное резервирование: в конце года или в середине года появляются свободные деньги, и их можно потратить куда угодно. С одной стороны, такой подход к бюджетному планированию понятен - мы сейчас не знаем, как ситуация будет развиваться в середине следующего года, и лучше придержать средства, направив их потом точно по адресу, чем сейчас, заранее их раскассировать. С другой - очевидно, что указанный подход - это логика оперативного управления экономикой. Все это приводит к мысли, что пока наша финансовая и бюджетно-финансовая система не настроена на реализацию плана правительства и других механизмов реализации целей развития. Она настроена на оперативное решение текущих проблем.

Тем временем

Нацпроекты перезагрузят

Президент России Владимир Путин в июле дал поручение правительству РФ скорректировать принятые ранее национальные проекты с учетом новых национальных целей, призвав "исходить из реалий", последствий пандемии для российской экономики. Участники 28-й экспертной сессии Координационного клуба ВЭО России обсудили, на чем именно сконцентрировать внимание при корректировке существующих нацпроектов. С основным докладом выступил академик РАН Абел Аганбегян, в дискуссии приняли ведущие ученые и эксперты: Борис Порфирьев, Александр Широв, Наталья Акиндинова, Дмитрий Сорокин, Владимир Иванов, Елена Ленчук и другие.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 11 ноября 2020 > № 3547345 Абел Аганбегян

Уехать в Колумбию и продавать кокосовое масло: сколько на этом можно заработать?

Почему в Колумбии легко начать бизнес, но при этом почти невозможно торговать уличной едой? Как местные жители воспринимают иностранцев и насколько там развит рынок натуральной еды и косметики? Рассказывает Анастасия Щербакова, которая живет в этой стране уже пять лет

В 2015 году у Анастасии Щербаковой был свой бизнес в Москве: она выпекала и продавала вафли. Однако она решила отправиться в путешествие по Колумбии. Там она вышла замуж и решила остаться в этой стране. На последние деньги построила фудтрак, однако этот бизнес пришлось продать. Позднее Щербакова присоединилась к бизнесу мужа: они начали продавать кокосовое масло и поняли, что выгоднее и интереснее самим производить это продукт самостоятельно.

Сейчас помимо самого масла пара производит натуральную косметику на его основе и продает ее онлайн. Этот бизнес в среднем приносит выручку 4,5 тысячи долларов в месяц. Щербакова рассказала BFM.ru, как ей удавалось торговать вафлями в обход местных законов, за что она так полюбила Колумбию и какое слово больше всего характеризует местных жителей.

Я всю жизнь прожила в Москве. Выучилась на дипломатического работника и должна была работать в МИД России в Израиле, но после стажировки в Тель-Авиве поняла, что эта работа не для меня. Это был какой-то скачок в прошлое, все такое закостеневшее, никакая инициатива там особо не поощрялась, просто нужно делать свою скучную работу на одном месте, пока тебя не повысят по высиживанию лет.

Тогда я решила направить свое внимание в сторону маркетинга. Мне показалось, что работа в большой международной корпорации будет отличным опытом для меня, чем бы я в итоге ни решила заниматься. Так я устроилась в отдел трейд-маркетинга Heineken и проработала там три года. Было интересно, пока в какой-то момент я не задумалась о том, что мир такой большой, в нем столько неизведанных стран, а я такая молодая — мне было тогда 25 лет. Я решила, что карьеру я всегда успею построить, и даже если придется начать все с нуля, ничего страшного. Я скопила деньги из расчета 12 тысяч долларов на 12 месяцев и поехала путешествовать по Латинской Америке, а в итоге встретила любовь всей своей жизни и осталась здесь.

В последние месяцы жизни в Москве я увлеклась темой стритфуда и организовала свой маленький бизнес. На различных мероприятиях, концертах, фестивалях и фудмаркетах я пекла вафли. Несмотря на то что мне удавалось хорошо зарабатывать на этом, а коллеги повсеместно открывали точки, я не отступилась от планов уехать в путешествие на год.

Когда я осела на карибском побережье в городе Картахена, решила продолжить дело с вафлями. На тот момент я путешествовала где-то пять месяцев по Колумбии и познакомилась под конец поездки со своим будущим мужем Хосе. На счету у меня оставалась тысяча долларов. Я уже думала ехать в Эквадор — последнюю страну в запланированном путешествии — и возвращаться в Россию. Хосе сказал: «Почему бы тебе не построить свой фудтрак? Я помогу». У него были контакты, он понимал, где какие работы лучше заказывать.

Первые месяцы у меня был культурный шок. Очень сильно ощущалась разница в моем темпе работы и темпе работы местных. Мы как-то пошли с другом по делам, я бежала вприпрыжку по улице в середине дня, и он сказал мне: «Боже, куда ты бежишь? Так мы никогда не дойдем до нашей цели. Посмотри, какое солнце греет, нужно идти тихонечко, чтобы сил хватило». Жизнь здесь такая — все очень спокойно и размеренно. У меня были очень большие планы, но местные меня притормаживали и возвращали на землю.

Я начала строить свой фудтрак и покупать оборудование, посуду, декор. На все это у меня ушла тысяча долларов. Фудтрак я обила красивым деревом, крыша была как навесы над террасами во Франции. Я сама все нарисовала на бумаге, измерила и заказала работы в трех разных мастерских.

Мне пришлось зарегистрироваться как физическое лицо, это было очень просто. Идешь в местное агентство, заполняешь бумажки, выбираешь вид деятельности — и все. Я никогда не платила налоги, потому что если в год твоя выручка не превышает определенный уровень, ты ничего не должен государству.

В Колумбии очень развита уличная торговля, но там действует закон: ты можешь продавать на улице, если постоянно перемещаешься. Например, в Картахене много продавцов с большими тележками, где они красиво выкладывают разные фрукты и овощи. Эти тележки они возят по всему городу и останавливаются у покупателей. Это абсолютно легально. Но поскольку в случае с вафельницей нужно электричество, я вынуждена была работать на одном месте. По всей Колумбии очень много таких точек на улицах, но оказывается, что все они торгуют нелегально.

Нигде не написано, что торговать на улице нельзя. Но нигде также и не написано, что можно. В этом вся проблема, эта отрасль никак не отрегулирована. Я подавала официально все документы на получение разрешения: за год мне так и не дали разрешение, но и отказ тоже не прислали.

Я пробовала добиться разрешения на торговлю различными способами: писала письма в администрацию, искала контакты в мэрии и так далее. Ничего не помогало. Тогда я случайно узнала про влиятельного человека, который владеет огромным количеством всяких зданий в центре города, автозаправками и целыми улицами. Он как раз открывал ресторан на площади, где я продавала вафли. Я подошла к нему, рассказала, что хочу делать лучшие вафли в мире, но мне не дают. Он пообещал помочь. Какое-то время меня не беспокоили. А потом у него начались проблемы, ему пришлось бежать из страны, и вместе с ним испарилась вся поддержка.

Впрочем, мы не отчаялись. Мой партнер все это время пытался развивать свой проект с кокосовым маслом. Я продала свой вафельный бизнес и решила сфокусироваться на проекте мужа.

Картахена, где мы тогда жили, — самый дорогой город Колумбии, там все стоит безумных денег — квартиры, коммунальные услуги, рестораны, такси. Мы были с пустыми карманами. Тогда я придумала такой вариант: арендовать большую трехкомнатную квартиру и две комнаты сдавать через Airbnb. Это была отличная поддержка для нашего старта.

В кокосовом бизнесе идея была в том, чтобы продавать уже готовое масло. Мы объездили самые удаленные уголки Колумбии и в результате нашли хорошего производителя. Масло делала ассоциация из 20 женщин в зоне, которая была сильно поражена военными конфликтами в результате гражданской войны. Мы придумали оформление. Эти женщины производили масло, упаковывали его в красивые бутылочки и отправляли нам в Картахену. А оттуда уже мы продавали его через социальные сети и дистрибьюторов — магазины натуральной органической еды, кафе, спа-салоны и так далее.

Однако нашей мечтой было самим производить кокосовое масло. Для этого нужно было переехать в сельскую местность, где растут кокосы. Я долго сопротивлялась, но когда у нас родился ребенок, поняла, что хочу растить его на свежем воздухе, чтобы он дышал морем. Так, в 2018 году мы решили переехать. Но перед тем как это сделать, мы отправились на рынок, купили 20 кокосов и натерли их на кухне согласно инструкции в интернете. Получился литр масла. Тогда мы поняли, что все реально. После этого мы отправились в сельскую местность на поиски жилья.

Наше производство — ручное, и мы этим гордимся. Этот метод позволяет произвести масло легкой текстуры, которое хорошо впитывается в кожу. Инвестиции были очень небольшие: 1,5-2 тысячи долларов. Нужно было купить стол из нержавеющей стали, заказать специальные терки для кокосов. Также мы купили специальную электрическую машину, которая могла бы тереть кокосы. Но в итоге мы ее не используем, потому что она очень опасная. Скорость вращения круглого ножа никак не регулируется, и кокосы иногда застревают на нем. Если этот нож случайно дотронется до руки, он может ее сильно покалечить. Но самая главная причина отказа от нее — она не экономила нам время натирания одного кокоса. Плюс здесь часто отключают электричество, лучше от него не зависеть. К тому же в сельской местности постоянно отключают свет. Дунул сильный ветер — оборвались провода, и света нет шесть часов подряд.

Сотрудники нашлись сразу — ими стали несколько местных женщин. У людей здесь практически нет источников дохода. Мужчины в большинстве своем рыбачат и продают то, что поймали, а женщины занимаются домашним хозяйством и следят за детьми, которых обычно много. Женщины очень обрадовались, что смогут зарабатывать и перестанут скучать дома. В высокий сезон у нас работают четыре сотрудницы, в низкий — две.

Незадолго до того, как переехать сюда, мы увлеклись темой натуральной косметики на основе кокосового масла и увидели большой потенциал в этой сфере. Сначала мы просто экспериментировали. Я искала информацию в интернете, читала книжки, потом нашла американский курс за 700 долларов. Это был поворотный момент — на курсе я узнала, как писать формулу каждого продукта, поняла, как выбирать ингредиенты, зачем нужен каждый из них. Спустя время я познакомилась с сыном одной из наших работниц, химиком по образованию. Сейчас он мне помогает с косметическим производством.

В нашей линейке представлены три варианта дезодоранта, массажные свечи из соевого воска, бальзам для губ, защитный крем от солнца. Мы продаем товары через сайт, социальные сети и соцсети дистрибьютеров по всей Колумбии. У кокосового масла есть санитарное разрешение, и мы можем продавать его в больших сетевых магазинах или экспортировать, но наши косметические продукты еще такого разрешения не имеют. Чтобы его получить, нам надо найти лабораторию и заключить с ней контракт. После этого откроется море возможностей: экспорт, продажа в сетевых супермаркетах и аптеках.

За время карантина у нас выросли продажи в два раза. В Колумбии все покупки делают в офлайне, но карантин заставил многих пересмотреть свои потребительские привычки. В этом году в свой лучший месяц мы сделали выручку в 6 тысяч долларов. В среднем мы зарабатываем 4,5 тысячи долларов в месяц. Из этого 60% — наша прибыль.

Колумбийцы с большим интересом относятся к иностранцам, хотят показать страну с лучшей стороны и всегда стремятся помочь. Мне нравятся местный менталитет и культура, но к ним, конечно, привыкаешь не сразу. Одно из слов в испанском языке, отражающих менталитет колумбийца, звучит как ahorita — дословно переводится как «сейчас же», но это совсем не значит «сейчас». Я могу сказать своему мужу: «Помоги мне передвинуть кровать». Он отвечает: Sí sí, ahorita — то есть «сейчас я тебе помогу». Но это может значить реально сейчас, через 20 минут, когда закончится футбол, или вообще завтра.

Я привыкла жить на природе. У нас есть душ на улице, где вместо стен — растения. Потолка нет — можно мыться и смотреть на звезды. И в этом душе в один день мы обнаружили две змеи. Они маленькие, но очень ядовитые. После этого я месяц вообще им не пользовалась. Но ко всему привыкаешь. Змеи здесь появляются несколько раз в год, но в основном они как ужи — безобидные. Остальные животные здесь классные — на деревьях вокруг дома живут ленивцы, мы всегда им радуемся.

Сфера натуральной косметики меня вдохновляет. Мне бы очень хотелось сделать свой шампунь, кондиционер, гель для душа, потому что рынок в Колумбии практически пустой. Хотелось бы, чтобы все эти продукты производила большая лаборатория за меньшие деньги и в огромном количестве, а я бы только разрабатывала формулы. Мы бы путешествовали по всему миру и продвигали продукты в социальных сетях.

Надежда Донских

Археофутуризм красной Руси

выставка «Кустарь и революция» в Музее декоративно-прикладного искусства

Галина Иванкина

«Пусть девы споют у оконца,

Меж песен о древнем походе,

О верноподданном Солнца –

Самодержавном народе».

Велимир Хлебников

Я начинаю рассказ об экспозиции «Кустарь и революция», открывшейся в Музее декоративно-прикладного искусства, именно с Велимира Хлебникова. Почему? Его запредельный, архео-футуристический космос был обращён к будущему, но одномоментно – к праистории, или, как пишет современный философ и поэт Виталий Аверьянов: «Хлебников явился в отечественной культуре уникальным самородком стихийного русского традиционализма».

Протекало это в рамках сложнейшего и многомерного феномена, названного для краткости «русским авангардом». Ту же линию развивали и художники, трудившиеся над сохранением и приумножением народных промыслов после 1917 года.

Интереснейшая деталь: все мастера – интеллектуалы с великолепным образованием и тонким вкусом, позволявшим вписывать эстетику новорождённого большевизма в алгоритмы крестьянского миросозерцания. Владимир Голицын, Иван Овешков, Николай Тихонов — к ним мы ещё вернёмся.

Нынешняя выставка – это воспоминание о мероприятии 1924 года, которое так же и называлось – «Кустарь и революция» и по сути готовило экспонаты для грандиозной парижской Exposition 1925 года, где советский павильон оказался в числе самых посещаемых. Всех волновали социальные потрясения в заснеженной России! Но до этого события надо было ещё доехать, а потому «Кустарь и революция» стала отборочным турниром и, судя по воспоминаниям, битвой творческих амбиций.

Это «выставка о выставке» и нас погружают в атмосферу 1920-х, рассказывая истории, большую часть которых мы успели подзабыть. Согласитесь, что мало кто нынче знает о существовании Центрального кустарного музея ВСНХ – важного фигуранта художественной и социально-политической жизни тогдашней Москвы (с лёгкой руки Ильфа и Петрова мы запомнили только Музей мебельного мастерства, тогда как подобных арт-проектов в 1920-х учреждалось очень много и по любому поводу).

Но и это — не самое начало пути! На выставке мы узнаём о деятельности Кустарного музея, появившегося задолго до революции – в 1885 году, когда он значился, как Торгово-промышленный музей кустарных изделий Московского губернского земства. Его пестовал негоциант Сергей Морозов (младший брат Саввы) и его резон был не вполне коммерческим – на излёте XIX столетия во всём мире возникла тяга к народно-крестьянской и ремесленной тематике. Родился неорусский стиль, давший особенную ветвь Ар нуво. Тут смешалось «высокое» - византийское, царское и простонародно-сельское в той дивной пропорции, что восторгает и поныне.

Русский опыт не был единственным — вся Европа, увлечённая фольк-стилями, искала нетривиальные пути. В Германии процветал Deutscher Werkbund - объединение художников, архитекторов, мастеров и — предпринимателей, ставивших себе целью развитие немецких промыслов и встраивание их в индустриальный ритм XX столетия. Британское движение Arts & Crafts имело те же задачи, но с бОльшим уклоном в изящные искусства, ибо у истоков стояли прерафаэлиты.

Чем хороша эта выставка? У неё как бы два пласта восприятия — мы наблюдаем «русское» в качестве уникального и — общемирового явления. Дореволюционные экспонаты — вводная часть, предисловие и преддверие. Мы отслеживаем творческие направления и, как теперь говорят — тренды и бренды. Вот — предметы интерьера, украшенные резьбой: стол, стулья, секретер, полки. Сочетание Модерна с древнерусской манерой — парижские виньетки, перетекающие в славянскую вязь. Чего больше: ремесла или художества? Поровну!

Тут сотрудничали Аполинарий Васнецов и Сергей Малютин — адепты и подвижники неорусского стиля. На мониторах можно увидеть их эскизы и чертежи с пометками, размерами, дополнениями. Рядом - зеркало, созданное по рисунку Александра Головина. Фотография его же павильона «Теремок» - здесь переплетаются былина и быль, народное сказание и — мистицизм Серебряного века. Следом - узорчатые шкафы и полки из мастерских Сергиева Посада — одного из ремесленных центров.

Мы приближаемся к основной теме — к большевистской, авангардной эстетике 1920-х. Безумное и — ярое созвучие новаторства и древности. На выставочных витринах - ларцы, ковши и берестяные туески, орнаментированные серпом и молотом, звёздами, лозунгами и, если «пролетарский фарфор» широко известен, то шедевры Кустарного музея подзабыты, а зря — тут много изумляющей выдумки, талантов и — загубленных творческих судеб, как ни прискорбно это звучит.

Перед нами — вещи, созданные Владимиром Голицыным (1901-1943) — потомком княжеского рода, иллюстратором книг и — дерзновенным полярником. Всё в этом человеке было прекрасно — он верно служил обществу, хотя и без умиления от революций, отнявших у него всё, кроме доброго имени. Работал художником в одном из провинциальных отделений «Окон РОСТА», бывал в экспедициях на Кольском полуострове и Новой Земле, привезя оттуда целый альбом рисунков. Трудился в подростковых изданиях «Пионер» и «Всемирный следопыт». Разрабатывал настольные игры.

Голицына увлекало море, корабли, далёкие страны и, вместе с тем, он живо интересовался народными промыслами. Представлена шикарная перчаточница с изображением всадников — это воины Красной Армии. Всё подчинено древнему языческому ритму и быстроте наступившего дня. Эта коробочка, предназначенная для тоненьких дамских перчаток, поражает своей орнаментальной энергией.

Далее — шкатулка под названием «Красноармеец-отпускник лучший гость в деревне». Разворачивается настоящая мелодрама с участием фигуристых девчат, гармониста, селькора и главы избы-читальни, а в центре повествования — сам усач-красноармеец, на которого с удивлением смотрят босоногие пионеры. «Под наши радостные клики / Хвалой венчанный боевой, / Гроза всех шаек бело-диких, / Ты — величайший из великих, / Красноармеец рядовой!» - восклицал знаковый поэт эпохи — Демьян Бедный. В 1920-х были востребованы лубки, частушки, рассказики в народной манере - с новейшим краснофлотским и комсомольским содержанием. Тут была уместной простецкая наивность, переходящая в лёгкую иронию.

Блюдо «Красноармеец» - узнаваемый голицынский почерк: тот же воин, что и на шкатулке и всё те же схематичные всадники по краю. Статика и динамика в ограниченном пространстве круга. Несмотря на то, что Голицын честно пропагандировал большевизм, его несколько раз арестовывали в связи с «не пролетарским» выражением лица и в конечном итоге уморили в лагере. Одной из колоссальных и — роковых ошибок ранне-советской власти было третирование «попутчиков из бывших». Трагедия Голицына — обыденный пример жестокого и — бесполезного выкорчёвывания «господ».

Иначе сложилась жизнь Ивана Овешкова (1877–1942) — сибирского самородка из Тобольска. Начинал в 1-й сибирской косторезной мастерской, принадлежавшей его отцу. Затем оттачивал умения в Петербургском училище барона Штиглица, однако, вернулся домой, чтобы поступить в Тобольский театр. Овешков был и декоратором, и выдумщиком завлекательных афиш, и даже неплохим актёром. После революции он поселился в Москве, хотя не обделял вниманием и любимую Сибирь. Преподавал в техникуме кустарной промышленности при ВСНХ, потом работал в Сергиевом Посаде. Главной страстью Овешкова были игрушки, при том, что он смешивал разные стили, выдавая нечто поучительное, забавное и — всегда особое. Но и не только игрушки — тобольский умелец был горазд на «серьёзные» штуки. Экспозиция представляет ларец Ивана Овешкова — яркое, но не орущее звучание красного и жёлтого цветов — колосья, трудовая символика и аббревиатура СССР.

Диковинны ковши Николая Тихонова (1892-1988) с алыми звёздами и лозунгом «Кто не работает — тот не ест». Христианский постулат, сформулированный апостолом Павлом во Втором Послании к Фессалоникийцам: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (3:10) превратился в краеугольную идею Советской Власти. Что же касается автора, то Николай Тихонов прожил долгий век, находясь в эпицентре событий.

Сын и внук живописцев по фарфору (Гарднеровскому, что в Вербилках), он в детстве проявил себя, как способный рисовальщик и был отправлен на учёбу в Москву, где с золотой медалью закончил Императорское Центральное художественно-промышленное училище (ныне — Строгановка). Начал успешную карьеру, взлетел, а тут — война и офицерские погоны.

После революции ездил в составе агит-поездов и подвизался в качестве плакатиста. Отгремела Гражданская! Тихонов обосновался в Москве и занялся педагогической деятельностью в уже упоминавшемся Кустарном техникуме, успевая ещё и расписывать «древнерусские» ковши большевистскими воззваниями. В эру Сталина декорировал павильоны ВСХВ, не брезговал и рекламой для пудрово-помадной компании ТэЖэ. В годы Великой Отечественной Тихонов рвался на фронт, но оказался гораздо нужнее в тылу, да и возраст был уже не тот. Он ещё долго работал, пережив большинство ровесников и друзей, а роспись по дереву для Кустарного музея - одна из глав его роскошной биографии.

В отдельной витрине расположены берестяные туески Бориса Ланге (1888–1969) и Евгения Теляковского (1887-1976). Привычная форма, наполненная остро-идеологическим содержанием. Пионеры, матросы и будённовские конники украсили традиционную сельскую тару! Эти восхитительные вещи в 1925 году экспонировались на Exposition Internationale des Arts Décoratifs et Industriels Modernes в Париже, где произвели фурор, как и всё русское, попадавшее на Запад. Устремлённость в грядущее и — преклонение перед прошлым — вот, что увидели гости советского павильона. «Здесь красных лебедей заря / Сверкает новыми крылами», - изрёк сто лет назад Велимир Хлебников, и куда-то вновь поскакали богатыри в будённовках, так похожих на древнерусские шлемы.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 10 ноября 2020 > № 3566173

Берлин станет главным магнитом для инвестиций в недвижимость в 2021 году – прогноз

Перспективнее всего будут инвестиции в центры обработки данных, объекты логистики и лаборатории.

Что случилось? Согласно отчёту PwC и Urban Land Institute (ULI) Emerging Trends in Real Estate Europe, инвесторы уверены, что ликвидность и стабильность сектора недвижимости обеспечивают в первую очередь крупнейшие города Европы, такие как столица Германии. Помимо Берлина к главным центрам опрошенные специалисты отнесли Лондон, Париж, Франкфурт, Амстердам, Гамбург, Мюнхен, Мадрид, Милан и Вену, сообщает IPE.

Подробности:

   -Европейский сектор недвижимости находится в разгаре циклического спада.

   -Исследование, в ходе которого были опрошены почти 1000 лидеров отрасли по всей Европе, показало, что 55% инвесторов рассчитывают купить недвижимость в 2021 году, но «надежность доходов от подобных вложений вызывает опасения».

   -Самыми перспективными типами недвижимости признаны центры обработки данных, объекты логистики и лаборатории, тогда как объекты розничной торговли и офисы, согласно прогнозу, окажутся под негативным влиянием последствий пандемии.

Цитата. Директор департамента недвижимости PwC UK Гарет Льюис сказал, что сейчас из-за значительной неопределённости инвесторы продолжают рассматривать крупнейшие города Европы как более безопасные направления и ориентируются на долгосрочную перспективу. Кроме того, по словам специалиста, решения центральных банков снизить процентные ставки в обозримом будущем могут вызвать всплеск инвестиционной активности.

Что ещё? Кстати, Берлин оказался в первой тройке самых привлекательных городов Европы у крупных инвесторов по версии другого исследователя. А Германия вошла в десятку самых инновационных стран мира.

Автор: Виктория Закирова

Основа для мира: Путин и Эрдоган поговорили о ситуации в Карабахе

Путин и Эрдоган обсудили трехстороннее соглашение по урегулированию в Нагорном Карабахе

Виктор Павлов

Подписание трехстороннего договора об урегулировании конфликта в Карабахе обсудили в телефонном разговоре президент России Владимир Путин и его турецкий коллега Реджеп Тайип Эрдоган. По словам президента Турции, российские власти своими посредническими усилиями создали надежную основу для выхода на долгосрочное и всеобъемлющее перемирие.

Турецкий лидер Реджеп Тайип Эрдоган высоко ценит посреднические усилия Москвы для подписания договора о прекращении боевых действий в Нагорном Карабахе – об этом он заявил в телефонном разговоре с президентом России Владимиром Путиным вечером 10 ноября.

По словам президента Турции, российские власти создали надежную основу для выхода на долгосрочное и всеобъемлющее урегулирование конфликта между непризнанной Нагорно-Карабахской республикой и Арменией с одной стороны, и Азербайджаном – с другой.

«Владимир Путин информировал турецкого коллегу по существу договорённостей с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым и премьер-министром Армении Николом Пашиняном, зафиксированных в трёхстороннем заявлении от 9 ноября 2020 года», — сообщает пресс-служба Кремля.

Согласно документу, Армения и Нагорный Карабах до 15 ноября должны передать Азербайджану Кельбаджарский район, до 20 ноября — Агдамский район и территории, удерживаемые армянской стороной в Газахском районе, до 1 декабря — Лачинский район.

За собой Армения оставляет Лачинский коридор шириной в 5 км, который будет обеспечивать связь Нагорного Карабаха с Арменией. Стороны также договорились прекратить боевые действия и оставаться на позициях, которые были достигнуты на момент заключения соглашения.

При этом Эрдоган заявил, что Турция совместно с Россией будет осуществлять контроль за соблюдением режима прекращения огня.

Российско-турецкий наблюдательный центр будет создан в одном из районов Азербайджана, сообщил турецкий лидер.

Основу российского миротворческого контингента в зоне составят подразделения 15-ой отдельной Берлинской Краснознаменной ордена Кутузова мотострелковой Александрийской бригады.

15-я ОМСБр является единственной в ВС РФ миротворческой бригадой. Официальное наименование — войсковая часть 90600. Это формирование было создано под эгидой ООН в начале февраля 2005 года.

Формирование входит в состав 2-й гвардейской общевойсковой армии Центрального военного округа. Пункт постоянной дислокации — посёлок Рощинский Самарской области.

Как подчеркнул премьер-министр Армении, решение о прекращении боевых действий было принято «в результате глубокого анализа военной ситуации». Глава армянского кабмина заверил, что это «лучшее решение в сложившейся ситуации».

В свою очередь, Путин обратил внимание, что после подписания этого соглашения азербайджанская и армянская стороны останутся на занятых позициях, а в регионе будут размещены миротворцы из РФ. Баку и Ереван также должны провести обмен пленными и телами погибших.

Соглашение по Карабаху — это главным образом заслуга Москвы. Такое мнение выразил глава комиссии Совфеда по защите госсуверенитета России Андрей Климов, передает РИА «Новости».

По словам парламентария, это соглашение никоим образом не дезавуирует усилия Минской группы. Он напомнил, что ранее Россия, США и Франция выразили единую позицию о необходимости прекращения огня в карабахском регионе.

Сенатор не исключил, что входящая в состав НАТО Турция может по-прежнему строить планы о том, что еще можно предпринять в карабахском направлении.

Климов назвал достигнутое соглашение очень серьезным, емким и конкретным документом, который дает возможности для дальнейших политико-дипломатических шагов в плане урегулирования ситуации.

Боевые действия в Нагорном Карабахе полностью прекращены, подтвердил вскоре министр обороны Армении Давид Тоноян в интервью армянскому Общественному телевидению.

По словам министра, ситуация в регионе спокойная и контролируемая, боевые действия полностью прекращены, бывают редкие отдельные выстрелы.

Кроме того, в регионе оперативно размещаются российские миротворческие силы, они направляются из Армении в сторону Степанакерта, добавил военный.

После подписания договора в нескольких городах и сёлах Азербайджана прошли народные гуляния, сообщает «Интерфакс».

По словам очевидцев, тысячи людей вышли на улицы городов. Они скандируют лозунги «Слава азербайджанскому солдату! Карабах — Азербайджан! Слава президенту Азербайджана!».

А вот в Ереване разгорелись протесты. Они прошли возле армянского парламента и привели к тому, что от рук демонстрантов пострадал его спикер Арарат Мирзоян. Протестующие выразили категорическое несогласие с условиями мирного договора между Арменией и Азербайджаном.

Баку признал вину

Российский вертолет Ми-24 сбит из ПЗРК в Армении

Текст: Иван Петров

Российский боевой вертолет Ми-24 был сбит в понедельник вечером в небе над Арменией неподалеку от границы с Азербайджаном. Об этом сообщили в Министерстве обороны России. Отмечается, что ракета была запущена с земли - из переносного зенитного ракетного комплекса (ПЗРК).

Ракетное попадание в вертолет произошло 9 ноября около 17.30 по московскому времени. Винтокрылая машина сопровождала автоколонну 102-й российской военной базы по территории Армении, обеспечивая безопасность ее прохождения. В этот момент, сообщили в Минобороны России, российский Ми-24 "подвергся огневому воздействию с земли из ПЗРК".

"Два члена экипажа вертолета погибли, еще один был эвакуирован с травмами средней тяжести на аэродром базирования", - рассказали в Минобороны России, не уточнив о состоянии пострадавшего.

Инцидент, по Минобороны РФ, произошел вне зоны боевых действий - в воздушном пространстве рядом с армянским населенным пунктом Ерасх вблизи с границей Нахичеванской автономной республикой (Азербайджан).

"Командование 102-й российской военной базы (дислоцируется в Гюмри - Армения) проводит разбирательство по установлению стрелявших по российскому вертолету", - заключили в военном ведомстве.

Армянская сторона выразила готовность оказать России помощь в выяснении обстоятельств падения российского вертолета. Впрочем, это не понадобилось. В Азербайджане примерно через час после трагедии признали, что сбили российский вертолет, назвав инцидент случайностью. "9 ноября на Нахичеванском участке армяно-азербайджанской госграницы был сбит военный вертолет Ми-24 Российской Федерации. В этой связи МИД Азербайджана подчеркивает, что полет вертолета проходил в непосредственной близости к армяно-азербайджанской границе, в то время как в зоне карабахского конфликта продолжаются активные боестолкновения", - сообщила пресс-служба МИД Азербайджана.

"Полет проходил в темное время суток, на малой высоте, вне зоны радарного обнаружения ПВО, вертолеты ВВС России прежде не были замечены в указанном районе. В контексте указанных факторов и в свете напряженной обстановки в регионе и повышенной боевой готовности в связи с возможными провокациями армянской стороны, дежурным боевым расчетом было принято решение открыть огонь на поражение", - говорится в заявлении внешнеполитического ведомства Азербайджана.

"Азербайджан приносит извинения российской стороне и выражает искренние соболезнования семьям погибших членов экипажа, а также желает скорейшего выздоровления пострадавшим. Мы готовы к выплате соответствующей компенсации", - указали в республиканском МИД.

Напомним, бои на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе начались 27 сентября. Армения и Азербайджан обвиняют друг друга в развязывании военных действий. В Карабахе сообщают об артиллерийских обстрелах мирных населенных пунктов непризнанной республики, включая ее столицу Степанакерт. Лидеры России, США и Франции призвали противоборствующие стороны прекратить столкновения и начать переговоры. В понедельник стало известно, что армия Азербайджана заняла ключевой карабахский город Шуша и вышла к столице непризнанной республики Степанакерту. В Армении утверждают, что бои за Шушу продолжаются.

Соблазн покорности

Театр Наций поставил спектакль на злобу дня по роману Уэльбека

Текст: Наталья Шаинян

На малой сцене Театра Наций вышла премьера спектакля Талгата Баталова "Покорность". Эта новость совпала с трагическими событиями во Франции, придавшими и роману Мишеля Уэльбека, и его сценической интерпретации характер сбывающегося пророчества.

Уэльбек - самый пессимистичный автор современной французской литературы, на материале собственной биографии отыгрывающий архетип "проклятого поэта", склонного к беспросветности. Его роман "Покорность" написан пять лет назад как мрачная антиутопия о скором будущем европейской цивилизации. Откровенный, нелицеприятный и шокирующе нетолерантный, он отражал общий для старой Европы страх перед мусульманизацией и мгновенно стал бестселлером во всех центральноевропейских странах. С тех пор прошло пять лет, и автор, удалившийся в мизантропическое отшельничество, может с горечью наблюдать усиление тех тенденций, которые он описал в романе.

Пьесу из романа сделал Дмитрий Богославский. Режиссер Талгат Баталов из тех немногих, кого интересует политическая и гражданская тема на театральной сцене, - это прививка "новой драмы", которую он получил в юности. Художница Наталья Чернова вместе с видеохудожником Дмитрием Соболевым "одели" спектакль лаконично и ярко - деревянный подиум на платформе то выдвигается на первый план, то утопает в белой плоскости стены.

Нейтральность обстановки делает ее монастырской кельей, кафешкой в Латинском квартале, холостяцкой квартирой, ректорским кабинетом или улицей - в зависимости от слов и действий героев. Цветные фото- и видеопроекции вместе с камерностью постановки создают образ мегаполиса многоязычного, богатого, где одинок и при этом выставлен на всеобщее обозрение человек. В центре - профессор Сорбонны Франсуа в исполнении Владимира Мишукова, заново дебютирующего на сцене.

Во внешнем мире власть перешла к партии "Мусульманские братья" (организация с похожим названием "Братья-мусульмане" признана террористической и деятельность ее запрещена в России), это вызывает панику одних и покорность других. Франсуа предстоит сделать выбор, и он перебирает все, что могло бы стать его опорой или оружием в родной культуре, цивилизации и собственной жизни - и не находит ничего. Ни декадент Гюисманс - предмет его научных изысканий, ни христианство, ни любовь не становятся точкой сборки. Рисунок роли сочетает нервную суетливость и малоподвижность - он словно прирос к дивану, за спинкой которого всегда наготове бутылка, тревога и потерянность дезориентируют его. В этой интеллектуальной драме много разговоров и мало действия. Движения нет, потому что неясно, куда двигаться. Не помогают и друзья - сухой нервный умник из спецслужб Таннер (Валентин Самохин), его жена - шумная сорбоннская сплетница (Анна Гусарова), ни другой коллега - мягкий лицемер Стив (Андрей Фомин), ни Мириам - юная любовница Франсуа, ожившая картинка из Инстаграма (Стася Милославская). Когда она рыдает перед скорой разлукой (родители-евреи бегут от новой власти и увозят ее в Израиль), Франсуа нечего предложить ей, кроме бокала вина. Он не может спасти самого себя, что уж говорить о других. Крах его личной жизни - сцена с девицами по вызову. Техничные движения юных полуголых тел, поставленные хореографом Александром Андрияшкиным, начисто лишены сексуальности - холодная биомеханика, в которой движущий мотив - не страсть, не сердце, а деньги с одной стороны и отчаяние с другой.

Франсуа воплощает страх и растерянность современного европейца перед переменами, с его точки зрения, катастрофическими. Пришедшие к власти - не нищие террористы, это респектабельные магнаты. Зачем кровопролитие, когда достаточно отнять привычные свободы, внедрить шариатские нормы в быт, подкорректировать систему образования, все это щедро оплатив. Этот ужас "мягкой силы" разлит в спектакле - она ненавязчиво подменяет внешнее и, следом, внутреннее, как дым кальяна вместо сигарет, как тюбетейка на вчерашнем монахе, ловко сменившем веру, как длинная рубаха и сандалии, в которые облачился Стив, согласившись на религиозное преподавание, как арабская вязь, сменившая латиницу в титрах новостей. Власть над умами - главная власть, к которой стремятся новые хозяева Европы. Купить старинные европейские университеты вместе с профессурой для них и означает властвовать миром.

Разочарованный и сомневающийся, нервный и бессильный Франсуа позволяет обстоятельствам покорить себя - прежний, пусть и неуютный, но цветной мир исчезает. Глухая белая стена, белоснежное восточное облачение, ритуальное омовение, совершить которое помогают закутанные в черное фигуры - профессор отрекся от себя в обмен на новую идентичность, в которой надеется найти невозможное в родной культуре счастье - счастье подчинения.

Политический выбор - выбор экзистенциальный, он совершается в душе. Хрупкость европейских ценностей - вот что обнаруживают роман Уэльбека и спектакль Баталова. Уэльбек наследует классику абсурдистской литературы Эжена Ионеско, описавшему превращение соотечественников в носорогов. Но уже без вызова и надежды.

Смуглый и курчавый

Дэвид Копперфилд - версия Армандо Ианнуччи

Текст: Валерий Кичин

Никто не ожидал: Армандо Ианнуччи снял "Историю Дэвида Копперфилда". Уточню для несведущих: снял не фильм о знаменитом иллюзионисте, а экранизацию романа Диккенса.

В чем неожиданность? Шотландец Ианнуччи славен хлесткими, острыми, на мой вкус, грубоватыми политическими сатирами типа "В петле" (о войне в Ираке) или "Смерти Сталина" - и вдруг этот нежный, исполненный тонких оттенков, но с броско сыгранными персонажами, атмосферный и дивно красивый фильм на сюжет самого личного, почти автобиографического романа британского классика. Роман огромен, для кино неподъемен, хотя существует очень хорошая киноверсия Джорджа Кьюкора, снятая в 1935 году. Ианнуччи и соавтор его сценария Саймон Блэкуэлл объемом не смутились - с необъятным материалом книги, вместившей целую жизнь писателя, он обошелся легко и свободно, с любовью, но без пиетета, не пытаясь подменить фильмом чтение и полагаясь на художественное воображения не только свое, но и зрителя.

Почти театральная условность приема, как и субъективность взгляда, заявлены с самого начала фильма: уже став знаменитым писателем, Копперфилд анонсирует предстоящий рассказ о себе со сцены некоего театра, срывает аплодисменты и лично отправляется в свое прошлое, наблюдая процесс собственного рождения. И в дальнейшем он станет гидом по своей жизни, выхватывая из нее ключевые моменты и самых важных персонажей. Авторы фильма щедро используют мотивы жизни и личности самого Диккенса, который тоже часто читал свои произведения со сцены и, по легенде, был подвержен галлюцинаторным явлениям оживающих персонажей своих будущих книг.

Вспоминая, мы всегда идеализируем минувшее - Ианнуччи это учитывает и делает самый солнечный фильм в своей практике. Яркий, брызжущий юмором, не угнетающий даже самыми мрачными картинами нищеты и обделенности в эпизодах на бутылочной фабрике. И есть только один по-настоящему омерзительный персонаж - прилипала-мошенник Урия Хип в блистательном исполнении Бена Уишоу ("Парфюмер: история одного убийцы", "Малыш Джо"). По композиции фильм Ианнуччи в какой-то мере подобен экранизациям гоголевских "Мертвых душ": здесь тоже парад колоритнейших лиц, каждому дан свой яркий, почти концертный номер, и это настоящий пир отличных актерских работ, даже несмотря на особенности весьма странного кастинга.

В чем странность? То ли режиссер решил довести до абсурдного предела новейшие политкорректные требования демонстрировать в фильмах образцово-показательный интернационал, то ли хотел соригинальничать, но для участия в экранизации он пригласил актеров всех оттенков кожи. Его совершенно не заботили комические несоответствия наподобие того, что вполне белая мама от отца-англичанина родит курчавого младенца - будущего Дэвида, которого сыграет смуглый индус Дев Патель. Что энергичной красоткой миссис Стирфорд станет Никки Амука-Бёрд из Нигерии. Что британский бизнесмен Уикфилд предстанет в облике Бенедикта Вонга, потомка эмигрантов из Гонконга. Единственная героиня фильма, поддерживающая безупречно британский стиль, - тетка и опекунша Дэвида миссис Тротвуд в восхительном исполнении Тильды Суинтон. И единственный герой, не вызывающий сомнений, - убежденный оптимист Микобер, с эстрадной лихостью сыгранный шотландцем Питером Капальди. Улицы британских городов выглядят яркими, солнечными и празднично живописными, они заполнены пестрой мультиэтнической толпой всех цветов кожи и более напоминают сегодняшний переполненный эмигрантами Париж, чем туманный Альбион XIX века.

При этом наименее убедительным мне кажется выбор Дева Пателя на роль Копперфилда. Конечно, шлейф "миллионера из трущоб", который за ним тянется, как указующий перст на плакате, напоминает о судьбе самого Копперфилда (а заодно и Диккенса), своими талантами выбившихся "из грязи в князи", из рабочих один - бутылочной, другой - гуталинной фабрик ставших литературными светилами. Но национальный колорит, присущий актеру, специфически южная экспрессивность его манеры все-таки мешают воспринимать получившийся персонаж как героя самого британского из британских авторов.

Память избирательна, парадоксальна и романтична. Эта субъективность взгляда выражена бездной броских приемов. Дом-баркас из детства Дэвида ощутимо меняет размеры, прежде казавшееся огромным - съеживается, и повзрослевший герой, вернувшись, постоянно трескается лбом о перекладины дна-потолка. Отдельная песня - "вещественное оформление" фильма: ослепительные костюмы Сьюзи Харман и Роберта Уорли, фактурность декораций и всего антуража, подобная кисти художника, фееричная по эмоциональности камера (оператор Зак Николсон). Важнейшую роль играет музыка Кристофера Уиллиса, чей симфонический разлив придает картине ностальгическую нежность и сближает ее с "золотым веком" кинематографа, где звезды всегда играли в дуэте с саундтреком. Вообще, путешествие по жизни героя в фильме неотрывно от вояжа по стилям едва ли не всей истории кино - есть момент, когда Ианнуччи забирается даже на территорию Великого Немого.

Обращение к Диккенсу не случайно для Армандо Ианнуччи: выпускник Оксфорда, он в студенчестве занимался историей литературы и персонально Диккенсом. Но мне показалось, что обращение к великой литературе в фильме он использовал не столько для транспортировки на экран сюжета романа, сколько для того, чтобы устроить себе и публике своего рода праздник сотворчества, азартного, увлеченного и ничем не обязанного никому, кроме собственной любви и фантазии.

"История Дэвида Копперфилда" теперь вышла в российских онлайн-кинотеатрах.

Макрон не доехал до Вены

Текст: Вячеслав Прокофьев (Париж)

В понедельник французский президент Эмманюэль Макрон должен был навестить Вену и пообщаться накоротке с австрийским канцлером Себастьяном Курцем.

Однако, как сообщили в Елисейском дворце, из-за второй волны коронавируса, что захлестнула Францию, визит был отменен и преобразован в форму телеконференции. С главой австрийского правительства Себастьяном Курцем французскому президенту есть что обсудить. Стороны рассчитывают согласовать общую позицию в вопросах борьбы с террористами, которые этой осенью оставили кровавый след как во Франции, так и в Австрии.

Оба лидера убеждены, что крайне необходимо усилить контроль на внешних границах Шенгенской зоны. В этой связи Макрон предлагает "радикальным" образом пересмотреть принципы, на которых основан Шенген, ужесточить проверочные процедуры в отношении мигрантов, прибывающих в Европу. Президент Франции объявил об увеличении числа пограничников на границах Пятой республики с 2400 до 4800.

Музей эпохи пандемии

Сегодняшняя ситуация учит музеи быть более гибкими, считает Марина Лошак

Текст: Жанна Васильева

На "деловом завтраке" в "РГ" директор ГМИИ им А.С. Пушкина Марина Лошак рассказала о том, как изменилась публика во время пандемии, о мировой премьере на "Декабрьских вечерах" и о музейном НЗ на случай форс-мажора.

С Пушкиным на дружеской ноге

Лучшим другом ГМИИ имени А.С. Пушкина стал… Пушкин, нарисованный Леонидом Тишковым. Он первым встречает посетителей во время пандемии. Как возникла эта идея - превратить "требования Роспотребнадзора" в игру, а потом - в отдельный художественный проект?

Марина Лошак: Перед открытием музея в июле после первой волны пандемии мы думали, как дать ощущение легкости, артистизма людям, которые придут в музей. Не хотелось, чтобы, входя к нам, они попадали в атмосферу госпиталя. Людям и так страшно, они напряжены. Они приходят в музей, а тут вновь сигналы опасности со всех сторон: померь температуру, маску надень, перчатки надень, туда не ходи и т.д.

Я тогда подумала, что навигацию по музею должен сделать художник. Причем художник, обладающий чувством юмора и артистизмом. И я обратилась к Леониду Тишкову, который не только замечательный художник, писатель, но и врач по первой профессии. И он вместе с нами придумал историю с Пушкиным.

Почему Пушкин стал нашим Вергилием? Ну, а кто еще в Пушкинском музее? Имя Александра Сергеевича, хоть и появилось в названии музея в 1937 году, не случайное для нас. Имя Пушкина - очень точный знак отношения к миру. Поэтому мы решили, что он должен стать нашим проводником по музею.

Леонид Тишков сделал музейную навигацию, на мой взгляд, блистательную. У нас Пушкин рекомендует, как вести себя в музее. Дальше - больше. Пушкина разве остановишь? Мы открыли для него (и зрителей) закрытые пространства музея, в том числе кабинет директора, готический кабинет, хоры, реставрационную мастерскую живописи, библиотеку… И Пушкин летает, как ангел-хранитель, открывает закрытые двери и берет интервью у людей, работающих там. А в музее возле каждой из этих дверей появился экран, на котором можно увидеть, что там, за дверью, происходит.

Все это создает представление о музее не как о казенном "учреждении", а как о музее-доме. Пушкинский всегда был таким домом. Домом, где каждого ждут и где каждый может узнать, услышать свою "скрипучую половицу".

В музее прошел фестиваль инклюзивного искусства "В присутствии всех". Во время пандемии мы все смогли прочувствовать, что это такое - дефицит эмоционального и тактильного контакта с миром, ограничение возможности передвижений. Для вас важна была эта параллель со второй волной COVID-19, когда вы запускали этот фестиваль?

Марина Лошак: Да, важна. Мы даже пересмотрели программу фестиваля. Этот наш четвертый фестиваль связан с попыткой как-то зафиксировать нынешнюю "пандемийную" точку нашей жизни. Подчеркну, что это фестиваль для всех нас. В нем участвуют самые разные люди, в том числе люди с особенным восприятием жизни, у которых свои инструменты общения с миром. Его выставочная и театральная линии придали происходившему уникальность.

Из-за коронавируса очень сильно сократился туристический поток. Насколько это чувствительно для музея?

Марина Лошак: Конечно, отсутствие туристов заметно. Но не так, например, как в Эрмитаже, Петергофе или в Лувре…Они во многом зависят от иностранных туристов. Для таких институций положение во время пандемии поистине драматично. Особенно у оставшихся без государственной поддержки. К примеру, Музей Родена во Франции, который опирается на частное собрание и частный фонд, почти на грани закрытия, поскольку он ориентируется в основном на туристов.

Мы не входим в число тех музеев, для которых отсутствие туристов - драма. У нас другая история. Наши зрители, в основном, соотечественники. Это интеллигентные, разумные, думающие люди - именно та публика, которая с большей осторожностью относится к происходящему в дни эпидемии. Поэтому и снижение количества посетителей.

Кто меньше боится? Молодая аудитория. Молодость бесстрашна. Эту ситуацию стараемся учитывать в работе к обоюдной пользе.

От Урала до "Арсенала"

Андрей Чугунов, редактор регионального отделении "РГ" В Нижнем Новгороде:

В этом году "Арсенал" в Нижнем Новгороде вошел в структуру ГМИИ им. А.С. Пушкина. Мы привыкли к "Арсеналу", любим его. Что нам ждать от сотрудничества "Арсенала" и Пушкинского?

Марина Лошак: Да, благодаря объединению с ГЦСИ в начале этого года у музея появилось несколько филиалов в разных концах страны. В каждом филиале - своя ситуация. В Нижнем она благоприятная. Мало мест в стране таких, как "Арсенал", так идеально приспособленных для проектов современного искусства. Здесь работают очень умные, состоявшиеся, профессиональные люди. Пушкинский музей готов поддерживать их всеми своими ресурсами: выставками, яркими образовательными проектами.

Мы мечтали бы, чтобы в других наших филиалах были такие же пространства, как в Нижнем. Принципиально важно, что город и регион поддерживают "Арсенал". Можно только радоваться, что губернатор Глеб Никитин рассматривает современное искусство как важный инструмент создания социокультурной среды. Все бы так! Будущий год - юбилейный для Нижнего Новгорода: город отметит свое 800-летие. Надеюсь, что наш музей сможет внести свой вклад в программу празднования. Мы чувствуем себя активными партнерами Нижнего.

Марина Порошина, Екатеринбург:

По моим ощущениям, ГЦСИ у нас в Екатеринбурге - площадка общения художников, критиков, историков искусства, студенческой молодежи. Но он меньше известен широкому зрителю. Есть ли задача завоевания более широкой аудитории?

Марина Лошак: Эта часть будущей стратегии Пушкинского музея. Назовем ее условно - "Большой Пушкинский".

В Екатеринбурге, на мой взгляд, очень активная, просвещенная публика. Это студенческий город, здесь много хорошо образованной молодежи. Здесь в Уральском университете - один из лучших факультетов истории искусства в стране. На 5-ю Уральскую биеннале, чей основной проект в прошлом году проходил в пространстве действующего завода, за два холодных осенних месяца пришло 115 тысяч человек. Очень впечатляющая цифра.

Вы говорите сейчас о прежнем ГЦСИ. Его миссия и определялась прежде всего как создание профессиональной творческой среды. ГЦСИ эту задачу - сложнейшую и важнейшую - выполнил. Причем, замечу, еще до появления больших частных институций, таких, как "Гараж" или V-A-C... Именно благодаря ГЦСИ возникла Уральская биеннале.

Само существование Уральской биеннале - невероятно. Единственная биеннале в нашей стране, которая входит в топовую десятку самых значительных биеннале современного искусства мира, - на Урале. Поднять такой проект - дорогого стоит! Да, это затратный, но исключительно важный проект. Мне кажется, очень важно его удержать на этой территории. И на высоком уровне.

Будет ли меняться и как работа над проектами в филиалах после дискуссий, которые развернулись вокруг выставки "НЕМОСКВА"?

Марина Лошак: Дискуссия, провоцированная порталом aroundart.org вокруг подготовки выставки, мне кажется большим благом. Как джинн, вышедший из бутылки, она продемонстрировала дефицит внимания и интереса к миру художников.

Огромное количество людей, которые называются словом "художник", оказались наедине со всем тем, что называется словом "жизнь". Конечно, можно, сидя в этом кресле, говорить: что ж, художник всегда одинок, ему нужно много испытать, чтобы остаться художником… Но в этом есть лукавство. Люди должны учиться, кормить семьи, поддерживать родителей. А их самих в это время не поддерживает никто. В лучшем случае - круг коллег и единомышленников.

Это часть нашей общей ответственности. Возможно, стоит посмотреть, как подходят к этой ситуации в других странах. Во Франции, в Германии, например, показывают произведения своих современных художников практически во всех общественно-культурных пространствах. Это дает возможность художнику заработать профессиональным трудом.

Хорошо и полезно, что дискуссия сосредоточилась на несовершенствах выставки. Но жаль, что в фокусе внимания не оказалось и то важное, что сделано. А это работа семи кураторов из разных регионов, произведения 80 художников из 21 города… Да, выставку в петербургском Манеже в рамках проекта "НЕМОСКВА" посмотрело больше 50 тысяч человек. Учитывая ограничения сегодняшнего дня, это убедительная цифра. Но дело не только в статистике, а в том, что выставка позволяла ощутить энергию, эмоции художников современного искусства огромной страны. Так же, как, разумеется, и дискуссия вокруг нее.

На мой взгляд, выставка заслуживала внимания и художников, и профессионального экспертного сообщества, и зрителей.

Какова дальнейшая судьба проекта "НЕМОСКВА"?

Марина Лошак: Он будет развиваться в рамках политики Пушкинского музея и наших региональных филиалов. "НЕМОСКВА" - это платформа, которая будет жить своей жизнью. Останутся и кураторские форумы, выставочные и образовательные проекты. В будущем будет система грантов.

Мировая премьера - для Рихтера

Насколько "Декабрьским вечерам" удается в нынешних непростых условиях поддерживать традиции? В программе "Декабрьских вечеров" заявлено специально написанное сочинение к нынешнему фестивалю - "Юбиляции" Александра Вустина. Музей смог заказать для себя партитуру?

Марина Лошак: Конечно, мы сохраняем традиции фестиваля. Выражаясь поэтическим штилем, они "времен связующая нить".

Что касается "Юбиляций"… Мы планировали большую программу юбилейного фестиваля еще до пандемии. Появление новых произведений молодых современных композиторов было важной частью стратегии. Мы намеревались заказать произведения четырем современным композиторам, в том числе европейским, как "приношение" Святославу Рихтеру. Но пандемия внесла коррективы. Александр Вустин сумел сделать эту работу, и мировая премьера "Юбиляций" состоится на "Декабрьских вечерах".

Билеты раскуплены?

Марина Лошак: Да.

Как существует Мемориальная квартира Рихтера во время пандемии? Принимает ли посетителей? Ушла в онлайн?

Марина Лошак: Музей живет, как и все мы, онлайн и офлайн. Что, как выясняется, неплохо. Главное, чтобы баланс был правильный. Живая жизнь, которая теперь самоопределяется по отношению к виртуальной жизни, тоже должна быть яркой.

Мемориальная квартира Святослава Рихтера открыта по-прежнему. Просто посетителей меньше. Их посещение регулируется, поскольку пространство квартиры относительно небольшое. Там сейчас отличная выставка про Коктебель в жизни Рихтера. Проходят концерты. Вместо прежних 50-60 - в комнате 15 слушателей. Концерты в хорошем качестве транслируются онлайн. Последние два концерта слушали от начала и до конца порядка 200 тысяч человек. Это отличная цифра для такого рода камерной площадки.

Чаепитие в музее

В ролике к выставке британского дизайна из коллекции ГМИИ им. А.С. Пушкина снялись первые лица арт-истеблишмента Британии: Николас Серота, Стивен Дюкар, Дэвид Салкин. Как вам удалось собрать такую солидную компанию в рекламе дизайна столетней давности? Легко ли они согласились сниматься в "немой фильме"?

Марина Лошак: Легко. Мы все сделали за четыре дня. Мы написали письма с приглашением участвовать в проекте, наши коллеги снялись и прислали видео, мы тут же смонтировали.

Они же записывали селфи на видео?

Марина Лошак: Это было условием - у нас была жесткая инструкция, связанная с техническими требованиями. Список людей будет больше. И ролик будет обновляться. В следующем трейлере появятся директор Национальной портретной галереи Лондона, директор Музея Виктории и Альберта, а также Эндри Роуз, много лет возглавлявшая отдел визуальных искусств Британского совета.

Да у вас флэшмоб!

Марина Лошак: Мы и хотим флэшмоб. Каждый из его участников должен выпить чашечку чая, снять видео на телефон. Мы посылаем инструкцию к съемке всем участникам чаепития. Таким образом, за чаем вы можете присоединиться к нашему английскому чаепитию.

Из-за пандемии пришлось отложить на будущее международные проекты. Выставка, посвященная коллекциям Морозовых, что должна быть в Париже в музее Фонда Louis Vuitton, перенесена на декабрь. Теперь, видимо, уже и на следующий год… Долгожданная выставка Билла Виолы должна быть в музее в середине февраля следующего года. Что будет с этими проектами?

Марина Лошак: Мне бы тоже хотелось это знать. Только вот непонятно, кому адресовать этот вопрос. Пока мы сверстали все планы на будущий год, исходя из надежд на лучшее.

То есть на то, что пандемия закончится вместе с этим годом?

Марина Лошак: Можно же помечтать. Пока планы таковы. 24 февраля откроется выставка Морозовых в музее Фонда Louis Vuitton. А у нас в музее 25 февраля откроется выставка Билла Виолы.

Если ничего не помешает, то в рамках перекрестного Года Греции и России в июне мы откроем выставку, которая представит минойскую цивилизацию, погибшую 3500 лет назад от извержения вулкана и цунами на греческом острове Акротири (Тира). Некоторые ученые считают, что эта и есть таинственная Атлантида.

Или новые Помпеи?

Марина Лошак: Помпеям 2500 лет, а тут городу - 3500 лет. Он на десять веков старше. В любом случае речь идет о развитой цивилизации с потрясающими достижениями. Невероятными фресками, например… Хотя раскопки ведутся давно, находки нигде не показывались, кроме нескольких фресок на выставке в Риме. Так что, если выставка состоится, она станет мировой сенсацией.

Выставка откроется летом одновременно и в Греции, и в России. Ее показу в России, насколько я знаю, способствовало то, что раскопки поддерживает компания Касперского. Касперский оказался на острове случайно, во время туристической поездки, и был настолько потрясен увиденным, что решил поддерживать археологические работы на Акротири.

Ну, а в октябре в музее мы покажем выставку, посвященную Морозовым. А в Эрмитаже будет выставка, посвященная братьям Щукиным.

Вы говорили в одном из интервью, что музей на 2021 год готовит "запасные выставки" на основе своих коллекций - на случай отмены зарубежных. Они как-то тематически соотносятся с теми, которые должны "страховать"?

Марина Лошак: Нет, тематически "запасные" проекты не связаны с запланированными. Если не приедет выставка из Акротири, предположим, из-за карантина, мы не можем оставить пустой зал музея летом. У нас должна быть такая же важная выставка, но другого ряда. И мы ее готовим.

Это очень большая работа - подготовить выставку полностью со списком работ, с экспликациями, с дизайном зала, с указаниями, где взять произведения… Это очень тяжело, но возможно.

Да, но если все пойдет по плану, работа впустую?

Марина Лошак: Почему впустую? Это будут готовые проекты, которые мы сможем показать чуть позже. Если угодно, наш НЗ - "неприкосновенный запас" на час икс.

Музейный городок с видом на будущее

Какие новости со строительных площадок музея?

Марина Лошак: Хорошая новость в том, что строительство продолжается. Но - очень тяжелой ценой. Все медленнее намного происходит. Много людей болеет.

Если говорить о сроках… Когда будет завершена надземная часть депозитарно-реставрационного и выставочного центра (ДРВЦ)? Подземная часть закончена в прошлом году.

Марина Лошак: Да, самую сложную часть депозитарно-выставочного пространства мы уже сделали. В конце 2022 года должен открыться Дом Текста. Затем в 2023-м - музей импрессионистов в усадьбе Голицыных. В конце в 2024-го - галерея старых мастеров в усадьбе Вяземских-Долгоруковых. Параллельно планируем реставрацию исторической застройки, где будет наш административный комплекс

Когда начнется реконструкция Главного здания?

Марина Лошак: Как только перевезем свою коллекцию в депозитарий. Мы уже готовы к реставрационной строительной экспертизе. Музей ждет также реставрация Гравюрного кабинета, реконструкция Музея личных коллекций и Галереи западноевропейского и американского искусства XIX-ХХ веков.

Вместо P.S.

Чему научил этот год, такой экстраординарный, музейщиков?

Марина Лошак: Во-первых, он еще может преподать новые уроки. Во-вторых, эти уроки мы, музейщики, выучиваем вместе со всеми смертными.

Но очевидно, что ситуация пандемии учит нас быть более гибкими, пластичными. Музей пытается новую ситуацию рассматривать как открытие новых возможностей. Это не очень просто. Что ж, необходимость поставить свои ожидания и планы "на паузу" - тоже урок. Учимся жить медленно, слушать время и сохранять оптимизм…

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 10 ноября 2020 > № 3545217 Марина Лошак

Подсудный кредит

Верховный суд решит, где будут судить Майкла Калви

Текст: Наталья Козлова

10 ноября Верховный суд назовет город, в котором можно было бы провести судебный процесс по так называемому "делу Baring Vostok". Претендентов - два. Москва или Благовещенск. Внимание к этому делу общественности и бизнеса было обеспечено тем, что одним из обвиняемых по нему проходит американский бизнесмен Майкл Калви.

Дело может быть направлено либо в один из районных судов Москвы, где проходило расследование и находятся почти всего его участники, либо в Благовещенск - по адресу банка "Восточный", которому, по версии следствия, нанесли ущерб обвиняемые.

Определиться Верховный суд попросила Генпрокуратура. Она же ходатайствовала, чтобы в столице это был Мещанский суд.

Напомним, что всем фигурантам "дела Baring Vostok" вменяется хищение "путем растраты" 2,5 миллиарда рублей банка "Восточный" через выдачу невозвратного кредита компании "Первое коллекторское бюро". Случилось это в декабре 2015 года. 9 ноября стало известно, что эти два миллиарда рублей банку коллекторское бюро вернуло.

Обвиняемыми по делу считаются семь человек. Это основатель и старший партнер Baring Vostok Майкл Калви, партнер фонда по индустрии финансового сектора, гражданин Франции Филипп Дельпаль, партнер Ваган Абгарян, директор по инвестициям Иван Зюзин, бывший генеральный директор ПКБ Максим Владимиров, а также бывший председатель правления "Восточного" Алексей Кордичев и экс-директор банка по инвестициям Александр Цакунов.

За годы следствия никто из фигурантов вину не признал. Сам же Калви неоднократно говорил, что уголовное дело связано с конфликтом вокруг контроля над "Восточным". По его мнению, дело было инициировано оппонентами фонда в этом конфликте - акционерами банка Артемом Аветисяном и Шерзодом Юсуповым.

В день, когда Генпрокуратура утвердила обвинительное заключение Калви и его коллегам, а это было 26 октября, стороны конфликта объявили об урегулировании всех претензий друг к другу и подписании мирового соглашения. Теперь, получается, решен и денежный вопрос.

А 9 ноября ПКБ и "Восточный" заявили о соглашении. По нему банк получит 2,5 миллиарда рублей - сумму вмененного Калви и его коллегам ущерба и откажется от гражданского иска, заявленного еще во время следствия по уголовному делу.

В огне не сгорит, в воде не заржавеет

Сибирские ученые придают металлам и сплавам принципиально новые свойства

Текст: Наталья Решетникова (Новосибирск)

Инженеры Новосибирского государственного технического университета (НГТУ НЭТИ) совместно с учеными Сибирского отделения РАН ведут ряд работ, в результате которых появляются технологии и материалы нового поколения.

Один из них - металлический филамент (нить, проволока) для 3D-печати изделий на принтере нового поколения, разработанного специалистами Института физики прочности и материаловедения СО РАН. Сейчас наиболее распространены принтеры, которые в качестве нагрева используют лазерное излучение. В принтерах нового поколения заложен нагрев от электронного луча. "Детали, созданные таким принтером, найдут применение в аэрокосмической и других отраслях промышленности", - отметили в НГТУ.

Уточняется, что для формирования изделий электронно-лучевому принтеру необходим материал в виде филаментов, которые могут представлять собой как монолитные проволоки, так и порошковые.

Кроме того, ученые технического университета создали экспериментальную установку для исследования структуры металлов в процессе трения с помощью синхротронного излучения. Устройство позволяет поместить подвергаемую трению поверхность экспериментального образца в зону рентгеновского луча диаметром 1 мкм. В отличие от рентгеновского излучения, которое традиционно применяют для изучения изменений металлов в процессе трения, синхротронное дает возможность изучить процесс на уровне атомных построений, то есть с максимальной детальностью.

Таким образом могут быть исследованы металлы и их сплавы на основе железа, меди, алюминия, титана. В частности, это необходимо для изучения процессов трения рельсовых сталей и повышения износостойкости железнодорожных рельсов. Эксперименты выполняются на базе Института ядерной физики СО РАН. Ряд исследований ранее был проведен в Европейском центре синхротронного излучения, расположенном в Гренобле (Франция).

Ректор НГТУ НЭТИ, профессор кафедры материаловедения в машиностроении Анатолий Батаев считает, что, изучив процесс эволюции структуры металла на уровне кристаллической решетки, возможно изменять металлы целенаправленно, а не наугад, как это часто происходит сейчас. Ученые предполагают, что их работы будут способствовать увеличению износостойкости материалов.

Еще одной заметной совместной работой инженеров и ученых стала новая технология сплавления титана и тантала. Ее предложили ученые Института ядерной физики имени Г.И. Будкера СО РАН и кафедры материаловедения в машиностроении НГТУ. В результате получен особо стойкий к коррозии материал, который почти не разрушается от контакта с агрессивными средами.

В тему

Коллектив ученых из Томского политехнического университета и Института интегративных нанонаук (входит в Дрезденский институт физики твердого тела и материаловедения Ассоциации Лейбница) под руководством профессора Владимира Фомина обнаружил новые необычные свойства сверхпроводящих материалов на примере ниобия. Исследование показало, что эти свойства зависят от геометрической формы образца. Ученые работали с ниобием в виде сверхтонкой пластинки, свернутой в трубку микронного диаметра (для сравнения: толщина человеческого волоса в среднем составляет 100 микрон). Сверхпроводники - это материалы, способные проводить электричество без сопротивления. Сверхпроводимость входит в число наиболее выдающихся открытий XX века.

Россия. СФО > Металлургия, горнодобыча. Образование, наука. Химпром > rg.ru, 10 ноября 2020 > № 3545168

В ПЕТЕРБУРГЕ ЗАВЕРШИЛСЯ ФЕСТИВАЛЬ «ЧУДО СВЕТА»

Фестиваль «Чудо Света» в Санкт-Петербурге традиционно прошел в первые выходные ноября, в рамках мероприятий, посвященных Дню народного единства. Финальным аккордом фестиваля стало шоу дронов. В воскресенье над Петропавловской крепостью подняли тысячу беспилотников, которые нарисовали в небе гигантский логотип «Чуда Света».

Фестиваль состоялся в новом, антиковидном формате. Гибридность (оффлайн / онлайн), масштабирование (рекордное число локаций и объектов), маршрутизация и управляемая логистика зрительских потоков стали ключевыми технологиями при его организации в условиях эпидемиологических ограничений.

Морские победы, история, мистика и игра красок. Все это сплелось в единый маршрут по территории Петропавловской крепости. Зрители перенеслись в музей под открытым небом, который в эти два вечера превратился в фантастическую световую инсталляцию. Прогуливаясь по узким улочкам, зрители познакомились с историей военно-морского флота нашей страны и ее славными победами.

Желающих увидеть «Чудо Света» оказалось много, было видно, что люди соскучились по ярким впечатлениям и позитивным эмоциям. На входе в Петропавловку выстроилась длинная очередь, но благодаря отлаженному маршруту и четкому таймингу каждой из 11 локаций, плотного скопления людей удалось избежать. Дикторский голос, видео ролики и около сотни волонтеров на всей территории фестиваля помогали людям не забывать о соблюдении масочного режима и социальной дистанции.

Не все сразу смогли понять принципиально новый подход создателей светового представления. В соцсетях и некоторых СМИ появились неоднозначные комментарии людей, которые не были на фестивале, относительно рисков при проведении зрелищных мероприятий. Однако в действительности, по многочисленным оценкам очевидцев, организаторам удалось соблюсти все необходимые условия безопасности. Важно, что и петербургская публика отнеслась к этим требованиям с пониманием и высоко оценила организацию фестиваля.

Как и предполагалось, значительная часть аудитории фестиваля предпочла остаться дома. И видимо поэтому онлайн трансляция фестиваля в этот раз поставила очередной рекорд. К этому времени уникальным световым шоу на Петропавловской крепости смогли насладиться более полумиллиона человек, трансляцию смотрели зрители в 80 странах. В топ-10 стран по количеству онлайн-зрителей вошли Россия, Япония, США, Италия, Испания, Германия, Беларусь, Финляндия, Индия и Франция.

«Радостно, что столько народу приходит. Я, честно говоря, даже не ожидал, что такое количество людей, которым это будет интересно. И я вижу, что все люди в масках, как и я, что безусловно здорово!»

Максим Леонидов

«Я смотрела фестиваль «Чудо Света» онлайн. Потрясающе. Световые шоу понравились больше всего — красиво и завораживающе. Даже пригласила своих друзей. Особенно была интересна локация, любопытно, как это происходило в самой крепости. Жаль, границы закрыты, испанцы были бы рады прилететь на фестиваль».

Марлен Родригес, Испания

«Шоу сделано очень точно технически и художественно. Все в меру, все выверено. Аудио и видео идеально синхронизировано. Представление реально интересно и ни в каком месте нет композиционного провисания».

Алиса Вокс

«Редко что-то может удивить, так уж мы устроены, но этот фестиваль стал особенным по многим причинам. Меня очень порадовал новый формат».

nastia_pumba

«Фестиваль «Чудо Света» в этом году еще более завораживающий, чем прежде. Какое-то очень тонкое, неосязаемое искусство, которое оставляет тебя в умиротворенном состоянии».

ninadotsenko90

«Приехали посмотреть световое шоу – «чудо света»

И не пожалели, красотища сказочная. Мы все были в восторге»*

fitnessmama.spb

* пунктуация и орфография авторов сохранены

ОСТАНОВИТЬ ВОЙНУ МЕЖДУ АРМЕНИЕЙ И АЗЕРБАЙДЖАНОМ: ОТВЕЧАЕТ ЛИ ЭТО ЖИЗНЕННО ВАЖНЫМ ИНТЕРЕСАМ РОССИИ

СИМОН САРАДЖЯН

Ведущий сотрудник Белферского центра науки и международных отношений в Гарвардском университете.

Преимущества, которые принесёт прекращение конфликта между Арменией и Азербайджаном для защиты и продвижения жизненно важных интересов России, превысят издержки.

Говорят, одна из ошибок внешней политики – убеждать дипломатов другой страны сделать что-то, потому что это отвечает её национальным интересам. Я не дипломат, я просто наблюдаю за российской внешней политикой. Моя точка зрения о жизненно важных интересах России сформирована на основе действий, заявлений российского руководства и официальных документов. Поэтому считаю допустимым задаться вопросом, отвечает ли интересам России прекращение войны за Карабах. Мой ответ был бы однозначно утвердительным, даже если бы я не являлся уроженцем этого региона. Война уже повлияла на шесть из восьми ключевых условий безопасного и беспрепятственного развития России, которые можно классифицировать как жизненно важные интересы страны.

Жизненно важные интересы России, которые уже оказались или могут оказаться под ударом, если Москва не вмешается и не остановит войну

Один из ключевых интересов России, который уже оказался под ударом из-за войны, – это необходимость предотвращать, сдерживать и сокращать угрозы сепаратизма и беспорядков в России и на сопредельных территориях, а также вооружённых конфликтов, развязанных против России, её союзников или вблизи российских границ. Любой, кто следит за ситуацией в Карабахе и знаком с географией постсоветской Евразии, придёт к выводу, что этот интерес находится под угрозой из-за вооружённого противостояния, который ведётся менее чем в 130 км от границ России, при этом один из участников конфликта граничит с Россией, а другой – член-сооснователь возглавляемого РФ военного альянса – Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ).

Ещё два жизненно важных интереса России пока не затронуты, но могут быть серьёзно подорваны, если война продолжится.

Один из этих интересов – предотвращение появления гегемоний или распавшихся государств у российских границ, Россию должны окружать дружественные государства, среди которых она сможет играть ведущую роль.

Другой интерес – обеспечение выживания российских союзников и стимулирования их активного сотрудничества с Москвой. Если война не прекратится и закончится полным поражением Армении из-за отсутствия ощутимой поддержки со стороны России, армянским властям придётся отвечать на вопрос общества: зачем Ереван участвует в российских интеграционных проектах, если Москва не приходит на помощь, когда речь идёт об экзистенциальной угрозе. Кто-то может сказать, что война уже повлияла на репутацию Москвы как военного союзника. Другие страны, стремящиеся к сотрудничеству с Россией, видели, что участие во всех российских интеграционных проектах в постсоветской Евразии и размещение так называемых передовых российских войск, как это делала Армения, не гарантируют, что адепты реалполитик в Москве не применят «равноудалённый подход» к вам и вашему экзистенциальному противнику.

Поражение Армении также приведёт к значительному усилению геополитической роли Турции на пространстве, которое Россия относит к своим привилегированным интересам.

Турция предоставляет прямую военную поддержку Азербайджану, явно не согласовав этот шаг с союзниками по НАТО. Аналогичным образом Анкара действовала в Сирии и Ливии, и экспертам остаётся гадать, не страдает ли западный военный блок синдромом Туретта. Победа Азербайджана укрепит позиции «ястребов» в турецкой правящей элите и заставит задуматься о возможности не только восстановить роль гегемона на Кавказе, как это было во времена Османской империи, но и воплотить давнюю мечту и объединить вокруг Анкары тюркоговорящие народы Центральной Азии.

Следующий жизненно важный интерес, на котором может негативно сказаться продолжающаяся война, – это предотвращение масштабных и регулярных террористических атак против России. Оно уже находится под угрозой из-за участия тысяч иностранных наёмников в карабахском конфликте, если судить по заявлениям российского руководства, включая директора Службы внешней разведки Сергея Нарышкина, министра иностранных дел Сергея Лаврова и его заместителя Олега Сыромолотова. Большую часть наёмников Анкара рекрутирует из числа протурецких группировок в Сирии и отправляет воевать на стороне Баку. Многие из них – бывшие или действующие члены джихадистских группировок, признанных в России террористическими, в том числе «Исламского государства» (ИГ)*, «Ахрар аш-Шам»*, сотрудничавшей с ИГ до 2014 года, и «Джебхат Фатх аш-Шам»*, аффилированной с «Аль-Каидой»*[1] до 2016 года. России, безусловно, не нужны десятки вооружённых джихадистов рядом с Северным Кавказом, где проходила масштабная джихадистская кампания в 2000–2010-х годах и где ИГ создало вилаят в 2015 году. Прекращение войны повысит вероятность отъезда наемников из Азербайджана, хотя непонятно, сколько из них отправятся обратно в Сирию. Где гарантия, что они не попытаются развязать джихад на Северном Кавказе, как джихадисты-ветераны войны в Афганистане, перебравшиеся на Кавказ и в Боснию в начале 1990-х?

Жизненно важные интересы России, которые окажутся под ударом, если Москва не вмешается и не остановит войну

Если Россия вмешается и остановит войну, это позитивно повлияет на один из ключевых интересов России, хотя это влияние будет незначительным. Речь идёт о поддержании продуктивных отношений со странами Евросоюза, США и Китаем. Если России совместно с США и Францией – сопредседателями Минской группы ОБСЕ – удастся убедить стороны конфликта прекратить военные действия, этот успех поспособствует восстановлению отношений России с Западом. Добившись прогресса в нормализации отношений с Западом, Россия сможет сбалансировать отношения с Китаем (пока России приходится хранить больше яиц в этой корзине, чем ей, возможно, хотелось бы, из-за событий на Украине).

Успех Москвы в прекращении войны способствовал бы реализации идеи российских стратегов о повышении глобальной роли России на фоне изменения мирового порядка.

Идея состоит в том, что Россия может стать лидером или одним из лидеров стран, которые не хотят становиться на сторону США или Китая.

Если Москва вмешается в конфликт и сделает это на стороне Армении, это окажет незначительный негативный эффект на другой жизненно важный интерес России. Речь идёт о поддержании жизнеспособности и стабильности основных рынков российского экспорта и импорта. Если Россия выступит на стороне Армении, чтобы прекратить войну, Азербайджан и Турция, возможно, пересмотрят экономическое взаимодействие с РФ. Однако, учитывая, что Азербайджан и Турция составляют менее одной двадцатой от общего объёма российского торгового оборота (0,5 процента и 3,7 процента соответственно), Москва справится с этими потерями.

Интересы, которые не пострадают из-за войны

Есть два жизненно важных интереса России, которые не будут затронуты в случае продолжения или прекращения войны. Прежде всего, это недопущение получения странами-соседями ядерного оружия и средств его доставки. Ни одна из трёх стран, вовлечённых в конфликт, не разрабатывает ядерное оружие, а на стремление Турции приобрести ракеты большой дальности война в Карабахе не повлияет. Ещё один интерес, который не будет затронут, – это обеспечение стабильного развития и диверсификации российской экономики, а также её интеграции с глобальными рынками.

Ни одна из воюющих сторон, включая Турцию, не устанавливает правила на глобальных рынках, поэтому они не могут повлиять на доступ России на международные рынки.

Да, Азербайджан и Турция покупали много российского оружия, а продажи вооружений в некоторой степени способствовали диверсификации российской экономике, где доминируют энергоресурсы. Но ни Баку, ни Анкара не входят в десятку крупнейших импортёров российского вооружения.

Что Россия может сделать, чтобы остановить войну и защитить свои интересы

Кремлю ещё не поздно предпринять значимые усилия и остановить войну, он обладает необходимыми рычагами воздействия, включая возможность блокировать многомиллиардный поток денежных переводов из России в эти страны. Владимир Путин уже намекал на такую возможность. Россия также может ввести ограничения для бизнеса, которым владеют представители воюющих стран, препятствовать найму работников из этих стран или частично блокировать торговлю, как было сделано в случае с Турцией, когда турецкие ВВС сбили российский военный самолет в 2015 году. В итоге Анкаре пришлось сменить тактику и наладить отношения с Москвой.

Россия также может объединить усилия с ЕС и США, которые заинтересованы в прекращении войны, и пригрозить элитам воюющих стран заморозкой счетов, а Запад может приостановить работу системы SWIFT в этих странах.

Если Россия, ЕС и США выразят готовность применить действенные карательные меры, военные действия прекратятся в течение нескольких дней.

Подобные меры повлекут издержки и для самой России, но, как уже говорилось выше, их удастся компенсировать. Гораздо важнее для адептов реалполитик в Кремле, что преимущества от прекращения войны на российских условиях будут способствовать защите и продвижению приоритетных интересов России и превзойдут возможные издержки.

--

СНОСКИ

[1] * Террористические организации, запрещённые в России.

Армения. Азербайджан. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564079 Симон Сараджян

АНТИКИТАЙСКИЕ ПРОТЕСТЫ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ

ИВАН ЗУЕНКО, Научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения РАН.

ЮРИЙ КУЛИНЦЕВ, Научный сотрудник Центра изучения стратегических проблем СВА и ШОС Института Дальнего Востока РАН.

АЛИБЕК МУКАМБАЕВ, Президент Агентства стратегических инициатив «Евразия» (г. Бишкек).

КУБАТБЕК РАХИМОВ, Советник премьер-министра Киргизской Республики.

ПОЧЕМУ НЕ РАБОТАЕТ КИТАЙСКАЯ «МЯГКАЯ СИЛА»

События последнего десятилетия показывают, что, несмотря на значительные усилия Пекина по продвижению своей «мягкой силы», синофобия по-прежнему сильна в мире в целом (в том числе в странах, находящихся с КНР в сложных отношениях, например, в США) и по периметру китайских границ. Доказательство тому – антикитайские выступления, произошедшие в 2019–2020 гг. в трёх государствах постсоветского пространства, наиболее интенсивно сотрудничающих с КНР: России, Казахстане и Киргизии.

Сама по себе синофобия в этих странах не является чем-то новым – её вспышки фиксировались и в XIX веке. Более примечательно, что она сосуществует с текущим интеграционным дискурсом, позитивной внешнеполитической повесткой по отношению к Китаю и широко растиражированным в СМИ представлением о выгоде, которую сулит взаимодействие с мощной китайской экономикой. Чтобы разобраться, как и почему антикитайские протесты всё же происходят, обратимся к опыту трёх стран (в статье они приводятся по мере интенсивности: от наиболее активных в Казахстане до наименее громких в России) и выделим общее и частное в их причинах и следствиях.

Как казахи президента в Китай не пускали

Антикитайские выступления 2019 г. в Казахстане – не первое массовое проявление синофобии, которая распространена в этой республике с советского периода, а корнями уходит ещё к дореволюционным временам. Социологические опросы свидетельствуют об устойчиво высоком уровне недоверия к Китаю. Уровень антикитайских настроений выше в отдалённых от границы с КНР казахстанских регионах, где в силу объективных причин (географическое расположение, особенности производственной базы) у представителей малого и среднего бизнеса отсутствуют тесные экономические связи с Китаем, а простые жители имеют весьма ограниченный опыт практического взаимодействия с китайцами.

В Западном Казахстане многие, в том числе среди оралманов (переехавших из-за рубежа этнических казахов), работают на совместных предприятиях в нефтяной отрасли. Руководящие позиции здесь чаще всего занимают китайцы, что формирует в сознании местных жителей образ успешного иностранца, который наживается на казахстанских природных ресурсах. К этому добавляется недовольство населения собственным социальным положением или отсутствием рабочих мест в привлекательной нефтяной сфере. В результате возникает социальная напряжённость, легко перенаправляемая в русло синофобии.

Масла в огонь подливают и представители китайской дипломатии, которые по отношению к Казахстану ведут себя достаточно высокомерно. В 2013 г. Чжан Ханьхуэй, бывший тогда директором Департамента стран Европы и Центральной Азии МИД КНР, оскорбил позволившего себе алармистские высказывания в адрес Китая Мурата Ауэзова, в прошлом первого посла Казахстана в Китае. В 2016 г. произошёл ещё один эпизод: Китай в одностороннем порядке ужесточил требования к оформлению туристических и деловых виз для граждан Казахстана, а когда Астана приняла ответные меры, тот же Чжан Ханьхуэй, к тому моменту назначенный послом КНР, взорвался: «Это очень грубо, это унижение! У них (казахов) есть представление, с кем они имеют дело?».

В 2016 г. по стране прокатились массовые митинги против поправок к Земельному кодексу, позволяющих продавать и сдавать иностранцам в долгосрочную аренду сельскохозяйственные земли. Опасения населения вызвала сама возможность перехода значительных территорий под контроль «чужаков» – прежде всего, соседей-китайцев. Из-за общественного давления власти объявили о моратории на вступление поправок в силу.

В последующий период китайская сторона давала ещё несколько поводов для усугубления синофобских настроений. Так, в 2017–2018 гг. казахстанская общественность была обеспокоена положением этнических казахов в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) КНР. А в апреле 2020 г. на коммерческом онлайн-сервисе sohu.com анонимный китайский блогер опубликовал статью с провокационным заголовком «Почему Казахстан стремится вернуться в Китай». Хотя данная информационная акция, очевидно, не имеет отношения к китайскому государству, сам факт публикации, внимание к которой привлёк активист движения репатриантов из СУАР «Ата Журт» Серикжан Билаш, вызвал скандал, и результатом его стал официальный протест МИД Казахстана.

Негативный информационный фон усугубил антикитайские настроения в Казахстане в 2016–2020 годах. Самая заметная волна протестов пришлась на начало осени 2019 г., накануне первого государственного визита нового президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Китай. Началось всё с города Жанаозен в Мангистауской области (запад страны), где несколько десятков жителей выступили против строительства совместных с Китаем предприятий в нефтегазовом секторе и призвали правительство не брать кредиты у КНР, а добиваться инвестиций из стран Запада. Протесты продолжались несколько недель. Митинги под лозунгами «Мы против китайской экспансии», «Нет китайским заводам» прошли и в нескольких крупных городах Казахстана: Актобе, Шымкенте, Алма-Ате, Уральске, Актау и в столице республики. Кроме того, митингующие потребовали от президента Токаева отказаться от намеченной на сентябрь официальной поездки в Пекин. Ответственность за организацию митингов взял на себя проживающий в политэмиграции во Франции оппозиционер Мухтар Аблязов.

Проигнорировать подобные выступления власти не могли. К демонстрантам для объяснения ситуации выходили чиновники уровня главы города, что стало едва ли не первым случаем подобного прямого диалога с народом. Была организована пресс-конференция, на которой вице-премьер Женис Касымбек разъяснил, что китайские проекты реализуются в рамках межправительственного соглашения и необходимы экономике страны. Без ответа остались только заведомо невыполнимые требования демонстрантов об отмене государственного визита президента в Китай и отказе от экономического сотрудничества с Китаем как таковом. В МИД республики подчеркнули, что Казахстан рассматривает китайскую сторону как поставщика технологий и инвестиций, а казахстанско-китайские проекты подразумевают приглашение иностранных специалистов только на стадиях строительства и первоначальной эксплуатации. Уже в октябре 2019 г. одно из ведущих информационных агентств Казахстана «Хабар» выпустило двадцатиминутный документальный фильм «Близкий сосед. Реальность без мифов», в котором ведущие политологи, китаеведы и экономисты дали экспертную оценку текущему уровню развития взаимоотношений двух стран, а также объяснили причины возникновения синофобии в казахстанском обществе. В фильме была дана статистика по росту торгово-экономического сотрудничества и снижению внешнего долга перед Китаем.

Властям Казахстана удалось удержать под контролем волну недовольства, однако налицо случай, когда были облегчены симптомы, но не устранены причины заболевания.

Во-первых, в Казахстане повсеместно распространено убеждение, что, реализуя совместные проекты (в частности широко разрекламированную программу создания 55 производств), Китай будет поставлять устаревшее, экологически небезопасное оборудование. Во-вторых, опыт показывает, что на совместных предприятиях работают граждане Китая, которые приезжают вместе с инвестициями. Таким образом, отсутствует (или, по крайней мере, снижен) позитивный эффект от создания новых рабочих мест для казахстанцев. В-третьих, население считает, что из-за коррумпированности казахстанских чиновников проекты не будут завершены в срок, а значительные средства, которые потом нужно будет отдавать заёмщику, потратят впустую.

Проблемой современного Казахстана стала неспособность власти донести свою позицию из-за неэффективности механизма обратной связи с населением.

Недостаток достоверной и подробной информации о конкретных проектах сотрудничества с КНР вместе с нерешёнными социальными проблемами и коррумпированностью власти стали причиной роста раздражения в регионах, на него наложилось настороженное отношение к КНР, вызванное гонениями на этнических казахов в СУАР и неосторожные действия китайской дипломатии и социальных медиа.

Синофобия в западных регионах страны послужила поводом для выражения недоверия государству и стала внутриполитическим фактором, которым, по широко распространённой оценке, воспользовались внешние акторы, заинтересованные в ослаблении китайско-казахстанского сотрудничества, а также часть национальных элит, стремящихся расшатать сложившуюся конфигурацию власти во главе с президентом Токаевым.

Как киргизы китайских инвесторов из страны выгоняли

С 2016 г., когда произошёл теракт возле китайского посольства в Бишкеке, антикитайские протесты в Киргизии были связаны с несколькими факторами.

Во-первых, недовольство деятельностью горнодобывающих, в особенности золоторудных, компаний с китайским участием. Во-вторых, опасения передачи земель китайским компаниям. В-третьих, и это характерная особенность Киргизии, – обеспокоенность ростом внешнего долга перед Китаем, который на конец 2019 г. составлял 1,7 млрд долларов (примерно 50% объёма общего внешнего долга). При этом пугающих масштабов достигла динамика роста долга: за одиннадцать лет (2008–2019) он вырос с 9 млн до 1,7 млрд долларов. Ряд СМИ, в том числе радио «Азаттык» (проект американского радио «Свобода»), активно раздували это беспокойство, приводя в пример Таджикистан, который вынужден был передать Китаю 1,1 тысячи кв. км спорных территорий, якобы в счёт погашения внешнего долга.

При активном участии СМИ в Киргизии сформировался негативный имидж Китая, в вину которому вменялся «ползучий захват экономики» через кредиты под госгарантии и потворство коррупции в органах власти. Имеющиеся факты, в общем-то, подтверждают справедливость народного недовольства: так, в настоящий момент за нецелевое использование китайских кредитов, выделенных на реконструкцию Бишкекской ТЭЦ-1, осуждены два бывших премьер-министра, несколько высокопоставленных чиновников из энергетической сферы и бывший мэр Бишкека. При этом не следует забывать, что антикоррупционные меры в данном случае были в первую очередь одним из инструментов политической борьбы между элитами, однако следствием стало глубокое недоверие общества к китайским инвестициям как таковым.

Устойчиво негативную реакцию местных жителей вызывает деятельность китайских компаний в сфере добычи полезных ископаемых – прежде всего, золота. Хотя выступления направлены против инвесторов – владельцев компаний, безотносительно их национальной принадлежности, но так как среди владельцев лицензий на разведку и разработку месторождений существенную часть представляют граждане КНР, то складывается впечатление, что протесты идут против Китая.

Характерна ситуация вокруг месторождения Солтон-Сары в Нарынской области. В 2011 г. лицензию на разработку одного из участков приобрела китайская компания «Чжунцзи», после чего начались первые антикитайские выступления. Протесты повторились летом 2019 года. Утверждалось, будто китайцы загрязняли воду и почву, что привело к гибели скота. Приехавшие ветеринары вынесли заключение: причиной гибели стало то, что животным не были сделаны положенные прививки. Однако в превентивных целях, для снижения общественного напряжения, китайской компании предписали возместить ущерб животноводам, что было воспринято как косвенное подтверждение правоты местных жителей.

Затем в августе 2019 г. произошёл конфликт между китайскими рабочими «Чжунцзи» и местными жителями, после чего двое киргизов оказались в больнице с различными травмами. Вскоре у офиса компании в Нарыне прошёл митинг с участием нескольких сотен человек, на котором звучали требования закрыть предприятие и отправить восвояси всех китайцев. Протестующие не стали слушать ни полномочного представителя правительства, ни министра внутренних дел, ни вице-премьера, прибывших на встречу с ними. В результате владельцы компании вывезли основную часть оборудования и китайских работников.

Примечательно, что ряд СМИ, включая радио «Азаттык», киргизскую службу «Би-би-си», информационный сайт “Kloop.kg”, освещая данную тему, делали акцент на экологических проблемах, хотя истинные причины конфликта, очевидно, лежат в другой плоскости. Жители окрестных населённых пунктов нелегально добывали золото, намывая его в близлежащих ручьях и реках, а также на самом месторождении. Для многих это был основной источник дохода. После начала интенсивного промышленного освоения месторождения бизнес оказался под угрозой. С одной стороны, люди лишились нелегального заработка, с другой – не получили полноценной, хорошо оплачиваемой работы в китайской компании, которая, несмотря на рекомендации Бишкека, продолжала использовать рабочих из Китая.

В начале 2020 г. объектом возмущения стал проект строительства индустриального торгово-логистического центра «Ат-Баши» в Нарынской области в ста километрах от приграничного города Торугарт. Ранее заявлялось, что для реализации проекта будут привлечены китайские инвестиции в размере 280 млн долларов и создано 15 тысяч рабочих мест для местных жителей, хотя население района составляло лишь 70 тысяч человек. Ожидалось, что дирекция СЭЗ «Нарын» выделит 170 гектаров земли на 49 лет для строительства комплекса из складов, терминалов, гостиниц, предприятий общественного питания и автозаправочной станции.

Несмотря на позитивную риторику в отношении проекта в январе-феврале 2020 г. в Ат-Баши прошли митинги и акции протеста, в ходе которых высказывались опасения, что «земля уже продана китайцам». Не желая дальнейшего развития конфликта, в середине февраля китайский инвестор принял решение закрыть проект и направил письмо в правительство Киргизии с требованием вернуть около 600 тысяч долларов, выделенных ранее.

Как и в случае с месторождением Солтон-Сары, главной причиной протестов можно считать интересы местных бизнесменов и политиков, активно использующих антикитайскую риторику в СМИ и соцсетях для решения своих задач.

Имеют место и межэтнические нюансы, связанные с гонениями на мусульман, в том числе этнических киргизов в СУАР, и с заботой о моноэтническом характере киргизского государства. Так, например, в январе 2019 г. участники общественного движения «Кырк Чоро», которое известно радикальными идеями, требовали запретить браки между китайскими гражданами и киргизскими девушками, а также вернуть в общегражданский паспорт графу для указания национальности, что должно помешать потомкам смешанных браков выдавать себя за киргизов (национальность определяется исключительно по отцу, и в случае возвращения этой графы детей должны будут регистрировать как китайцев).

Как русские китайцам озеро Байкал выпить не дали

В восточных регионах России накал антикитайских настроений в последнее десятилетие был значительно меньше, чем в странах Центральной Азии, что можно объяснить тремя обстоятельствами.

Во-первых, социологические исследования показывают устойчивую тенденцию к повышению готовности жителей Дальнего Востока к сотрудничеству с Китаем по сравнению с серединой 1990-х гг.: с 4% в 1995 г. до 16% в 2010-м и 25–26% в 2016–2017 гг.[1] В значительной степени это объясняется тем, что на фоне противостояния с Западом Китай стал восприниматься как основной геополитический союзник России.

Во-вторых, китайские представители (в частности дипломаты) ведут себя осторожнее и корректнее по отношению к России, чем к другим постсоветским государствам, и позволяют себе меньше провокационных заявлений и действий.

В-третьих, масштабы проникновения китайского капитала и миграции в восточные регионы России далеки от экспансии. Более того, присутствие китайской рабочей силы имеет чёткую тенденцию к уменьшению. Китайские инвестиционные проекты постепенно начинают восприниматься чиновниками и бизнесом как позитивный и желаемый результат, что диссонирует с реалиями 1990–2000-х гг., когда аналогичные проекты вызывали больше беспокойства. Впрочем, прагматичное отношение к КНР как к внешнеторговому партнёру и источнику инвестиций сплошь и рядом сосуществует с представлениями конспирологического и алармистского толка.

Оправданы ли эти тревоги? Деятельность китайского бизнеса действительно в значительной степени находится в тени: многие предприятия мимикрируют под российские, превалируют неформальные договорённости, налицо расхождение между заявляемыми и реальными масштабами работы. Не существует достоверной статистики ни по объёмам инвестиций, ни по числу китайцев, работающих на Дальнем Востоке. В связи с этим общественность не доверяет ни официальным цифрам, ни экспертным заявлениям и по-прежнему воспринимает большую часть китайских инвестиционных инициатив как угрозу, а не как возможность. Этому способствуют и коммерческие СМИ, которые в погоне за высокими рейтингами склонны преувеличивать масштабы китайского присутствия, использовать броские заголовки, акцентирующие внимание на негативных сторонах сотрудничества с Китаем.

В итоге создаётся благоприятный фон для манипуляции общественным мнением и разжигания синофобии, что за последнее десятилетие дважды выливалось в народные волнения – впрочем, более активные в социальных сетях, чем на улицах и площадях. Оба инцидента связаны с Байкальским регионом.

Летом 2015 г. население Забайкальского края негативно отреагировало на сообщения СМИ о заключении краевой администрацией протокола о намерениях передачи 115 тысяч га пустующих сельхозземель и объектов Могойтуйской промзоны в длительную аренду (49 лет) китайской компании «Хуаэ Синьбан» («дочка» корпорации «Чжунцзе»). В Чите было проведено несколько митингов, собравших до 150 человек (организаторы ожидали гораздо больше – до 5 тысяч). Встревоженные сообщениями с мест депутаты Госдумы направили соответствующий запрос в прокуратуру, а также призвали провести общественные слушания или даже референдум по указанному вопросу. После чего протокол о намерениях был расторгнут, а предполагаемые для передачи объекты так и остались пустовать.

Весной 2019 г. в Иркутской области начались протесты по поводу строительства компанией «Аквасиб» (на 99% принадлежит китайскому инвестору из г. Дацин) завода по бутилированию байкальской воды в посёлке Култук. Проект с 2017 г. входил в перечень региональных инвестпроектов, и ещё в апреле 2017 г. в иркутских СМИ появился первый материал и электронная петиция с требованием остановить строительство, которая на тот момент набрала лишь пару сотен подписей. Однако в конце февраля 2019 г. информация о проекте вновь всплыла в СМИ и сразу же вызвала ажиотаж в социальных сетях, чему способствовали посты популярных блогеров – например, дизайнера Сергея Зверева, уроженца Култука. В результате 24 марта в тридцати городах, включая Москву, а также ряд зарубежных столиц, прошли акции «За чистый Байкал». Под упомянутой петицией подписалось более миллиона человек.

Основная претензия экспертов сводилась к тому, что траншеи для водопровода к Култукскому заводу предполагалось прорыть по Таловским болотам – месту гнездования и зимовки занесённых в Красную книгу птиц. Высказывались и опасения об обмелении Байкала. При этом в социальных сетях и большинстве публикаций акцент делался на китайском происхождении инвестора. Изначально экологический протест приобрёл черты ксенофобского выступления, и именно в таком ключе его восприняли китайские СМИ, что в свою очередь вызвало рост антироссийской риторики в китайских соцсетях.

Прокуратура Иркутской области экстренно провела проверку строительной площадки и обнаружила нарушения. Проектом заинтересовались депутаты Госдумы, посетившие Култук 29 марта. В апреле Байкальская природоохранная прокуратура добилась остановки строительства. Тогда же было вынесено постановление суда о запрете эксплуатации другого китайского объекта – завода по бутилированию воды в посёлке Байкальск, собственником которого являлась компания «Озеро Байкал – Лун Чуан». Работа на обоих проектах была остановлена.

Тем не менее продолжили работать другие заводы по бутилированию воды (например, компании “Baikal sea”), и более того – существует тенденция развития данного бизнеса. К примеру, в 2018 г. российский бизнесмен Олег Дерипаска приобрёл завод в посёлке Байкал, способный забирать из озера более 70 млн литров в год с прицелом на реализацию как раз на перспективном китайском рынке.

Таким образом, обе конфликтные ситуации, скорее всего, объясняются экономической конкуренцией, в которой китайское происхождение инвестиций явилось удобным поводом для провоцирования общественного недовольства. «Дремлющая» синофобия в данном случае с лёгкостью активизировалась, в том числе посредством ангажированных или просто заинтересованных в высоких рейтингах электронных СМИ.

Как и в случае с Центральной Азией, имел место внешний фактор, а также фактор внутренней политической борьбы, способствовавшие раскрутке общественного недовольства.

Анализ материалов СМИ показывает, что наиболее активно указанные события освещались на страницах сайтов, связанных с зарубежным финансированием (среди них, прежде всего, расположенный в Праге сайт «Сибирь. Реалии» – проект американского радио «Свобода»). Ряд наблюдателей связывали инспирирование конфликтной ситуации с политической борьбой между КПРФ и партией «Единая Россия», соперничающих за влияние в Иркутской области – примечательно, что обе стороны активно использовали антикитайскую риторику, понимая, что именно она привлечёт симпатии населения.

Заключение

Как видно, во всех приведённых случаях ключевой проблемой стало отсутствие доверия общества к власти. Антикитайские выступления происходили не потому, что китайские компании наносили реальный вред местной экономике (чаще всего они просто не успевают этого сделать), а потому, что общество не доверяло государству: не верило заявлениям чиновников о позитивной роли того или иного проекта, подозревало власти в коррупционном сговоре, некомпетентности, близорукости, сокрытии реальных мотивов сотрудничества. Существующие механизмы обратной связи «власть – общество» не прошли проверку. Блогеры в социальных сетях раз за разом оказывались убедительнее, чем официальные лица, – пусть даже их риторика противоречила здравому смыслу. Печальную роль сыграли и средства массовой информации (особенно электронные), которые в условиях независимой редакционной политики, ориентированности на коммерческие показатели (а главным для рекламодателя является количество посещений) осознанно или неосознанно провоцировали общественное возмущение, используя подстрекательские заголовки, фотографии, манипулируя цитатами и так далее.

Общими мотивами недовольства во всех трёх странах оказались забота местного населения об экологии и страх перед передачей земель Китаю, что якобы могло спровоцировать их заселение китайцами и вытеснить местных жителей. Эти страхи усиливались в виду того, что во всех случаях в фокусе внимания синофобских выступлений находились неразвитые, слабо заселённые территории. Таким образом, в дилемме, что лучше: плохо контролируемое развитие извне или контролируемое отсутствие развития, люди однозначно высказывались в пользу сохранения статус-кво.

В то же время в каждой из трёх стран были и свои особенности.

Общество в Казахстане и Киргизии гораздо легче мобилизуется на протесты, что может свидетельствовать как о национально-психологических особенностях двух братских народов, так и об относительной слабости государства. Свою роль играет и влияние иностранных НПО, которые в этих странах гораздо более влиятельны, чем в России. Для центральноазиатских государств характерны межэтнические и религиозные мотивы синофобских настроений (солидарность с соотечественниками и единоверцами, подвергающимися гонениям в Китае, боязнь «размытия чистоты» национальных государств из-за иммиграции или смешанных браков).

В восточных регионах России этнические и религиозные мотивы не выражены, а синофобия традиционно связывается с примитивно понимаемой демографической угрозой («если на северо-востоке Китая проживает 107 млн человек, а на Дальнем Востоке всего восемь, то, значит, китайцы захотят заселить Дальний Восток») и геополитическими мотивами (опасение, что Россия потеряет свои восточные владения).

Масштабы перечисленных антикитайских выступлений в России несравнимы с тем, что мы наблюдаем в Центральной Азии.

Если в Казахстане и Киргизии на улицы выходили десятки тысяч протестующих, то в Иркутске и Чите речь шла лишь о паре сотен человек, а недовольство остальных, как правило, ограничивалось активностью в социальных сетях.

Примечательно, что во всех рассмотренных странах протестующие в определённой степени смогли добиться своих требований и изменить первоначальные решения властей: в Казахстане внесли мораторий на поправки в Земельный кодекс, в Киргизии и России блокировали дальнейшую реализацию китайских инвестпроектов. С одной стороны, это приводит к тому, что власти вынуждены внимательнее прислушиваться к гражданскому обществу, а китайским инвесторам приходится принимать в расчёт интересы местной общественности. С другой стороны, действия протестующих, инспирированные бизнес-конкурентами и подхваченные внешними акторами, ухудшают инвестиционный климат, заставляют зарубежных инвесторов отказываться от работы в указанных странах, что негативно сказывается на социально-экономическом положении периферийных регионов.

Это адаптированный вариант статьи «Sinophobia in the Post-Soviet Space», опубликованной в номере 3 журнала Russia in Global Affairs. Для цитирования, обращайтесь, пожалуйста, к оригинальной статье (For citations, please, refer to): Kulintsev, Yu.R, Mukmbaev, A.A., Rakhimov, K.K., and Zuenko I.Yu., 2020. «Sinophobia in the Post-Soviet Space», Russia in Global Affairs 18(3), pp. 128-151; DOI 10.31278/1810-6374-2020-18-3-128-151

--

СНОСКИ

[1] См.: Ларин В., Ларина Л. Китай в общественном мнении жителей Тихоокеанской России (по итогам опроса 2017 г.). Россия и АТР, №2, 2018.

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564062 Иван Зуенко, Юрий Кулинцев, Алибек Мукамбаев, Кубатбек Рахимов

КОНСТРУИРУЯ АРКТО-ПАЦИФИКУ

АЛЕКСЕЙ КУПРИЯНОВ

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора международных организаций и глобального политического регулирования отдела международно-политических проблем ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ГЕОПОЛИТИКУ БОЛЬШОЙ ЕВРАЗИИ

«География напрямую касается власти. Хотя часто предполагается, что это невинная вещь, география мира – не продукт природы, а продукт истории битв между соперничающими державами за власть организовывать, оккупировать и администрировать пространство».

Так писал в работе «Критическая геополитика» Джаред Тоал[1]. Некогда он вместе со своими единомышленниками Джоном Эгнью, Дереком Грегори, Клаусом Доддсом поставил цель деконструировать геополитику как направление теории международных отношений. Сама по себе геополитика, как утверждали Тоал со товарищи, была детищем конца XIX – начала XX века, когда европейские державы и США, завершив раздел мира, приступили к его переделу. До того география как наука служила помощницей колонизаторов, навязывая покорённым народам выгодные европейцам формы организации пространства, но теперь превратилась в оружие, которое великие державы использовали друг против друга.

Это оружие в ходу до сих пор: как и прежде, государства разрабатывают и используют геополитические конструкты к собственной выгоде. Самым свежим примером такого рода является пресловутая Индо-Пацифика: хотя сам термин восходит к середине XIX века, геополитическое звучание придал ему в первой половине XX столетия немецкий географ Карл Хаусхофер. В январе 2007 г. индийский моряк и аналитик Гурприт Кхурана возродил его из небытия, спустя полгода это понятие упомянул японский премьер Синдзо Абэ, а четыре года спустя им наконец заинтересовались в Соединённых Штатах. Американцы решили использовать понятие Индо-Пацифики вместо предыдущего американского конструкта – Азиатско-Тихоокеанского региона, разработанного ещё в 1960-е гг.

Не произошло никаких географических изменений – реки не изменили течение, острова не превратились в материки и проливы остались проливами, но трансформировалась экономическая и политическая ситуация.

Страны АСЕАН уже не готовы играть роль антикитайского барьера, и в качестве южного бастиона против Китая в Вашингтоне теперь видят Индию.

Пример Индо-Пацифики даёт представление о том, насколько гибки и неопределённы могут быть геополитические концепты. Сейчас можно насчитать минимум пять версий, каждая из которых отличается друг от друга географически; некоторые при этом хорошо сочетаются концептуально (например, индийская и индонезийская, признающие центральную роль АСЕАН). В целом Индо-Пацифика в трактовке США нацелена на сдерживание Китая, в трактовке азиатских стран – на возрождение торгового и культурного сотрудничества в Индийском и западной части Тихого океана вдоль торгового пути из Китая в Европу и на контроль этого пути. Если в американском понимании основой Индо-Тихоокеанского региона (ИТР) является Quad (Австралия, Индия, Соединённые Штаты, Япония), то в азиатском – инклюзивное экономическое и культурное сотрудничество со всеми странами региона. Неслучайно Индию и государства Юго-Восточной Азии так интересует позиция России как страны, обладающей богатыми природными ресурсами, мощным флотом (пусть и развернутым в основном в Атлантике) и при этом имеющей выход в Тихий океан.

Однако в настоящий момент Россия достаточно критически относится к Индо-Пацифике, не замечая разницы между азиатской и американской её трактовками. Тихоокеанский флот России сравнительно невелик, у России нет баз в Индийском океане и возможности проецировать туда силу, Москва не стремится втягиваться в конфликты в западной части Тихого океана. У России есть собственный альтернативный проект – Большая Евразия, которая должна связать весь материк от Владивостока до Лиссабона. Проблема в том, что это проект сугубо континентальный, и он мало интересует Индию и страны Юго-Восточной и отчасти Восточной Азии, основные перевозки которых осуществляются по морю. Для них нет смысла отказываться от морских грузоперевозок, которые по-прежнему самые дешёвые и удобные. Островные и полуостровные государства, отделённые от континентального массива проливами или горами, остаются пасынками Большой Евразии.

Геополитические конструкты – явление социальное, и они формируются в определённых географических, политических и экономических условиях. Индо-Пацифика – характерный пример создания такого конструкта. Кхурана исходил из трёх положений. Во-первых, рост Китая требовал от Индии создания нового геополитического конструкта, который заполнил бы концептуальный вакуум, образовавшийся в индийской внешней политике после окончания холодной войны. Во-вторых, индийская экономика демонстрировала темпы роста до 9% в год, значит, могла обеспечить материальное наполнение этого конструкта. Наконец, в-третьих, географические условия в самом широком смысле облегчали его материализацию. Более того, запрос на новый идейно-политический конструкт созрел и внутри индийских элит, уверенных, что Индия в ближайшее время может достичь своей цели – получить признание в качестве великой державы.

Сложились ли сейчас объективные факторы, которые позволили бы создать схожий конструкт с учетом российских интересов? Да, хотя они не столь очевидны и отличаются от индийских. В условиях «прохладной войны» между США и КНР, которая со все большей очевидностью перерастает в холодную, России необходимо выстроить собственную стратегию. Темпы роста российской экономики сейчас отстают от темпов роста индийской 12 лет назад – но слабость внутренней экономической базы является общей проблемой всех российских внешнеполитических инициатив. Это не означает, что России в принципе нужно отказаться от их выдвижения, но их следует соразмерять с экономическими возможностями. При этом складываются объективные факторы, они позволяют сформировать новый геополитический конструкт, который можно условно назвать Аркто-Тихоокеанским регионом (АТОР, Аркто-Пацификой). Их три: глобальное потепление, с каждым годом облегчающее судоходство по арктическим морям; подъем экономики стран Тихоокеанского региона и перемещение центра мировой экономики в Азию; и начало долговременного противостояния между США и КНР. Эти факторы создают благоприятные условия для превращения Арктики в пространство транзита и добычи ресурсов, и данный процесс возможен только благодаря финансово-экономическому участию стран северной и центральной частей Тихого океана.

Вместе взятые, Арктика как зона развития и Пацифика как движитель вполне могут материализовать Аркто-Пацифику, которая требует оформления в виде концепта.

Он имеет определённые географические, экономические, культурные особенности, которые отличают его от других геополитических образований.

По теме арктической геополитики существует обширная литература: ей занимались как иностранные (Ньорд Вегге, Ласси Хейненен, Роберт Макги, Хуман Пеймани, Филипп Штейнберг, Джереми Таш), так и российские исследователи (Надежда Замятина, Александр Пилясов, Надежда Харлампьева, Мария Лагутина) – список можно продолжать, но никто из них, насколько нам известно, не пытался целенаправленно создать геополитический конструкт, учитывающий долговременные экономические и политические процессы в странах Азии и в то же время актуальный в условиях новой холодной войны. Автор, чувствуя себя обязанным гигантам, на плечах которых он стоит, всё же надеется, что его скромный труд будет востребован.

Странная история Аркто-Пацифики

В отличие от большинства других геополитических конструктов, выстроенных на базе исторических, культурных, экономических, политических связей, Аркто-Пацифику придётся создавать с нуля. Разумеется, у неё тоже есть прошлое, но исторически это земля, по большей части населённая, выражаясь словами антрополога Эрика Вольфа, «народами без истории», которые столетиями находились на периферии западного мира. Они не создали высокоразвитой цивилизации, наподобие островной Тонганской империи, древних империй Африки или Мезоамерики: в суровом климате все ресурсы уходили на выживание. Хозяйственная деятельность ограничивалась охотой, собирательством и оленеводством, и максимальная единица, до которой сумели развиться социально-политические структуры в этом регионе, – племена, кланы и вождества.

В этот суровый мир регулярно вторгались пришельцы из более тёплых краев, прежде всего – русские поморы, торговавшие с местными племенами. В XVI–XVII веках английские и голландские мореплаватели неоднократно пытались пройти северо-восточным или северо-западным маршрутом к берегам Китая и Индии, чтобы избежать португальских эскадр. Аркто-Пацифика могла сформироваться ещё тогда – возможно, ей не хватило всего пары столетий. Хотя, как утверждают учёные, в пределах обозримой истории ледяной щит в Арктике целиком не таял никогда – а, следовательно, в отличие от других морских пространств Северный Ледовитый океан исторически не соединял, а разделял прибрежных обитателей – в периоды крупных потеплений лёд отступал. Но эпоха Великих географических открытий пришлась на так называемый Малый ледниковый период – похолодание XIV–XIX веков, которое заблокировало северные маршруты.

В XIX веке вместе с постепенным потеплением и развитием технологий вновь появился интерес к исследованию Арктики. Однако настоящий прорыв произошёл в межвоенный период. Для Советской России Арктика стала новым фронтиром, полем героических свершений и пространством несметных богатств, которые необходимо поставить на службу человеку. Планомерное освоение продолжалось и в послевоенные годы; параллельно осваивали Арктику канадцы, выстраивая сеть метеостанций и ведя геологическую разведку.

Распад СССР, казалось, означал конец арктической мечты. Города и посёлки, которые строились с таким трудом, пустели, уникальные технологии строительства и добычи ресурсов забывались, из территории будущего Арктика превращалась в призрак прошлого: у новой России не было ни интереса, ни возможностей для её развития. Они появились лишь в первые годы XXI века.

Россия начала возвращение в Арктику, и климатические и геополитические условия неожиданно дали ей для этого новый шанс.

Изменения климата и геополитика

Факт глобального потепления сейчас не вызывает сомнений у ученых-климатологов; очевидно также, что процесс этот начался не вчера и завершится нескоро. Наиболее заметно потепление в Арктике: площадь морского льда там сокращается, и происходит это быстрее, чем прогнозировалось ранее на основании компьютерных моделей. Регулярно фиксируются новые рекорды таяния льда, похолодания редки и недолговременны. Согласно ряду оценок, к 2100 г. (а часть ученых утверждает, что уже к 2050 г.) Северный Ледовитый океан будет полностью освобождаться летом ото льда.

Потепление влечёт за собой как отрицательные, так и положительные последствия. Ожидается, что в результате таяния вечной мерзлоты увеличатся выбросы метана; возникнут проблемы с инфраструктурой, в частности с трубами и построенными на вечной мерзлоте домами. Но при этом таяние льдов открывает морские арктические маршруты. В 2007 г. впервые за всю историю наблюдений полностью открылся Северо-Западный проход, а нынешний год стал рекордным для Северного Морского пути: уже к середине июля он оказался полностью свободен ото льда[2].

Это, разумеется, не означает, что Севморпуть или Северо-Западный проход в одночасье превратятся в аналог Суэцкого канала, как предсказывают некоторые оптимисты. Но время навигации увеличивается, снижаются требования к оборудованию судов и использованию ледоколов, а значит, неизбежно улучшаются условия прохода Севморпутём, который становится всё более привлекательным маршрутом. Пока это касается только летнего периода, но при нынешних темпах потепления возможно, что в не очень отдалённом будущем маршрут станет круглогодичным.

Ряд учёных, однако, полагает, что изменение климата – вещь непредсказуемая, и что в ближайшее время темпы глобального потепления могут замедлиться. Даже если оно будет продолжаться теми же темпами, не исключено, что изменение температуры приведет к непредсказуемым последствиям в том, что касается движения льдов, так что в краткосрочной перспективе ледовая обстановка на Севморпути может даже осложниться. Чтобы обеспечить постоянное функционирование СМП, Россия активно строит сейчас ледоколы и суда ледового класса. Но развитие этого маршрута и разработка полезных ископаемых на шельфе возможны лишь в том случае, если найдется достаточно судовладельцев, которые готовы будут отправлять свои суда через арктические воды, и потребителей, готовых покупать северные нефть и газ.

Век Азии

XX век должен стать Тихоокеанским веком, наподобие того, как XIX век был Атлантическим веком, утверждал в начале 1890-х гг. один из отцов японской геополитики Инагаки Мандзиро. Под этими словами готовы были подписаться и американцы с австралийцами – каждая из этих держав, правда, видела локомотивом Тихоокеанского века именно себя. Все они ошиблись: Тихоокеанский век, или, как его ещё называют, Век Азии, наступил на столетие позже, а его главным локомотивом стал Китай.

В 2019 г., по данным Мирового банка, на три страны Северо-Восточной Азии – КНР, Японию и Южную Корею – приходилось более 24% всего мирового ВВП, а всего на Азию – 36,77%, больше, чем на любую другую часть света. И этот процент постоянно увеличивается: экономика Азии растёт быстрее других, и двигателем роста выступают Индия и страны Северо-Восточной Азии. В структуре их внешней торговли (прежде всего, Китая) Европа занимает важное место: так, в 2019 г. торговля товарами Европы с Китаем оценивалась в 560 млрд долларов, с Японией – 124 млрд долларов, с Южной Кореей – 90,7 млрд долларов. Эти товары в массе своей доставляются в Европу через южную часть Тихого и Индийский океаны, Суэцкий канал и Средиземное море. Можно представить условную линию, проходящую с запада на восток и разделяющую страны Восточной Азии на две части: КНР, Южная Корея и Япония находятся к северу от нее, и для них перевозка грузов в Европу по северному маршруту при прочих равных оказывается быстрее и дешевле. В случае этих трёх стран выигрыш составляет примерно треть пути и 10 дней плавания.

Равными эти прочие являются пока только теоретически: если по южному маршруту суда идут, как часы, то северный постоянно преподносит сюрпризы, что сдвигает условную линию к северу. С другой стороны, в случае начала международного конфликта в любой точке маршрута, прежде всего, в зоне Малаккского пролива или Суэцкого канала, она может быстро опуститься к югу. Очевидно, что дальше Малайского барьера она не сдвинется: для стран бассейна Индийского океана отправка грузов даже вокруг мыса Доброй Надежды обойдётся дешевле, но для стран северо-западной части Тихого океана арктические пути представляют реальную альтернативу на период с июня по октябрь.

Аналогичным образом страны Северо-Восточной Азии заинтересованы в Арктике как в ресурсной кладовой. Нефть из стран Персидского залива дешевле, но полагаться только на этот источник в условиях мировой нестабильности опасно – не случайно все крупные игроки, не обладающие собственными запасами нефти и газа, стремятся диверсифицировать поставки.

Ещё в 2017 г. Владимир Путин на церемонии открытия Международного форума «Один пояс, один путь» призвал сделать Северный морской путь «глобальной конкурентной транспортной артерией».

Однако рост напряжённости между Россией и Западом внёс коррективы: европейские страны стали одна за другой высказывать сомнение в целесообразности Севморпути по экологическим мотивам.

В итоге стратегия России в Арктике почти полностью переориентировалась на добычу нефти и газа, которая загрязняет окружающую среду ничуть не меньше. Однако ситуация может измениться из-за конфронтации между Соединёнными Штатами и КНР.

Новая холодная война

Неожиданно быстрое ухудшение отношений Китая и США привело к противостоянию, которое многие уже называют новой холодной войной. Эта конфронтация началась в невыгодных для Пекина условиях: при том, что экономическое могущество КНР зиждется на морской торговле, у Китая нет океанского военного флота, способного конкурировать с американским не только в мировом, но даже в Тихом океане. На данный момент ВМС НОАК, несмотря на большую численность, в разы слабее американских; прежде чем вырваться на оперативный простор, им необходимо преодолеть минимум два островных барьера. Таким образом, торговое развитие Китая всецело зависит от милости Вашингтона и его готовности соблюдать нормы международного права в условиях схватки за мировую гегемонию.

Как указывалось выше, Южный морской путь является для КНР наиболее критичным – и наиболее уязвимым. Он проходит через Малаккский пролив в непосредственной близости от военно-морских и военно-воздушных баз США в Сингапуре; через воды Индийского океана, где господствуют американский и индийский флоты; через Средиземное море, где дежурят корабли Шестого флота США. В любой из точек этот маршрут может быть прерван.

Северный морской путь гораздо менее уязвим. Он идёт вдоль побережья Русской Арктики, полностью в российских территориальных водах, прикрытый российскими военными базами, береговыми ракетными комплексами, авиацией, патрульными кораблями ледового класса, которые активно строятся в последнее время.

Сейчас прерывание южного маршрута для Китая станет критическим; если же он будет продублирован северным, ситуация ухудшится, но КНР продолжит получать газ и нефть из Арктики вместо стран Залива и торговать с Европой.

Разумеется, арктический транзит и добыча природных ресурсов обойдутся гораздо дороже, но когда на кону безопасность и исход схватки за гегемонию, эти суммы могут оказаться не столь значительными.

Вызовы и угрозы

Таким образом, сочетание трёх вышеперечисленных факторов позволяет говорить о складывании объективных условий, в которых можно концептуализировать Аркто-Пацифику. Реальное её наполнение должны обеспечить страны Восточной Азии, прежде всего Китай, для которого значимы все три фактора, в меньшей степени Япония и Южная Корея, для которых имеют значение только два. Зато для них дополнительный интерес представляет возможное открытие Северо-Западного пути, который удешевит доставку грузов по сравнению с южным маршрутом на восточное побережье США и в Европу. Это означает, что в обозримом будущем страны Пацифики могут проявить особый интерес к арктическому транзиту и ресурсной базе. В сложившейся ситуации имеет смысл выдвинуть концепцию Аркто-Пацифики до того, как это сделают другие страны.

Формирование Аркто-Тихоокеанского региона влечёт за собой не только выгоды, но и опасности и вызовы в экономической и политической областях и в сфере безопасности.

Экономика. Глобальное потепление представляет серьёзную проблему для существующей инфраструктуры Арктики. Вслед за таянием вечной мерзлоты деформируются газо- и нефтепроводы, проседают построенные на сваях дома. По некоторым оценкам, общий ущерб от разрушения инфраструктуры может составить к 2050 г. до 250 млрд долларов. Это требует кардинального изменения подхода к строительству городов и инфраструктуры, внедрения новых технологий и даже возможного ограничения трубопроводной транспортировки в пользу использования танкеров. Одновременно ожидается снижение спроса на газ, используемого для бытовых нужд; это снижение отчасти может компенсироваться отказом от угольных электростанций в пользу газовых и увеличением масштабов использования сжиженного природного газа в качестве двигательного топлива.

С другой стороны, потепление северных морей открывает большие возможности для развития «синей экономики»[3] («синяя экономика» – инновационные способы управления и использования морских ресурсов и создания новой продукции посредством новых нетрадиционных технологий – прим. ред.) и превращения приморских поселений в хабы для развития прилегающих подводных и наземных территорий. Ключевая проблема в том, что своими силами Россия вряд ли справится с ускоренной модернизацией такого типа: ей в любом случае понадобится помощь других стран в виде капитала и технологий. При этом главная задача состоит в том, чтобы страны, предоставляющие необходимые средства, не рассматривали этот процесс как заявку на изменение статуса арктических территорий.

Политика. Аркто-Пацифика, как упоминалось выше, в известной степени представляет противоположность абсолютному большинству других морских геополитических конструктов, в которых море исторически являлось связующим пространством культурного, экономического, политического обмена и воспринималось как пространство, над которым невозможно установить эффективный контроль. Аркто-Тихоокеанский регион формируется в эпоху, когда этот контроль вполне возможен, а историческая основа для признания его mare liberum (открытым морем) отсутствует; таким образом, де-факто он является mare clausum (закрытым морем), где арктические страны взаимно признают интересы друг друга, могут оспаривать линии разграничения, но едины в желании не допускать в регион третьих игроков, которые всё более настойчиво пытаются проникнуть и закрепиться в Арктике. Наиболее настойчив в этом смысле Китай, претендующий на статус «околоарктической» державы[4].

Как следствие, перед Россией, которая может эффективно и в полной мере освоить Север только с помощью третьих стран, встаёт задача разработать инклюзивную концепцию развития Аркто-Пацифики, которая гарантировала бы соблюдение российских политических интересов. Первый шаг сделан благодаря принятию «Основ государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2035 года», где, однако, в силу самого характера документа обозначены самые общие контуры арктической политики на ближайшие полтора десятилетия.

Безопасность. Этот вопрос стоит наиболее остро. С одной стороны, само функционирование Аркто-Пацифики возможно только в случае отсутствия прямого вооружённого противостояния в регионе: в частности, Берингов пролив является самой уязвимой зоной, которая легко перекрывается как Россией, так и США. По счастью, шанс на то, что начнётся война между двумя ядерными державами, крайне незначителен.

С другой стороны, Россия заинтересована в том, чтобы сохранить контроль над Северным морским путём, обеспечив регулируемый проход через него торговых судов в соответствии с установленными Правилами плавания, отдельные положения которых вызывают возражения других государств. Возникает вопрос, как именно Россия будет гарантировать этот контроль, если неарктические страны попытаются использовать собственные ледоколы для проводки судов, а страны, выступающие за абсолютную свободу судоходства в арктических водах России, начнут осуществлять пресловутые «Операции по свободе судоходства» (FONOP). Москве придется немало потрудиться, чтобы объяснить всем заинтересованным странам, что их попытки явочным порядком нарушить российский суверенитет обернутся для них колоссальным стратегическим проигрышем. Прежде всего это касается Китая, который рискует тем самым потерять безопасный морской путь через северные моря и проиграть холодную войну с Соединёнными Штатами.

Морская составляющая Большой Евразии

Благодаря сочетанию ряда стратегических факторов возникает ситуация, в которой движущей силой освоения арктической зоны становятся в первую очередь страны Азии. Для России это открывает окно возможностей, так как именно через её территориальные воды, прилежащую зону, а также исключительную экономическую зону проходит кратчайший путь в Европу. Москве нужно обеспечить безусловный суверенитет над этим путём, при этом привлекая инвестиции третьих стран, заинтересованных в обеспечении экономического присутствия в Арктике (Индии, Кореи, Японии, Австралии, Франции). Это нелёгкая задача, которая потребует от России умения блокироваться с одними игроками против других по отдельным вопросам.

Одной из площадок такого блокирования должен стать Арктический Совет: в конце концов, формирование Аркто-Пацифики тем или иным образом затронет все арктические страны и территории. Они равно заинтересованы в том, чтобы приход в регион игроков со стороны способствовал устойчивому развитию территорий и акваторий и сохранению их биоразнообразия, а не опустошению в результате хищнической эксплуатации. Особого внимания потребует сохранение и развитие культуры и среды обитания исторически обитающих на берегах Северного Ледовитого океана народов, для которых водное пространство, до того разделявшее их, может превратиться в пространство возможностей.

Концептуализация Аркто-Пацифики поможет сформулировать, наконец, российское видение Индо-Тихоокеанского региона. Оно полностью отрицает американский подход к ИТР, который предполагает сдерживание Китая, и хорошо сочетается с азиатскими подходами, основанными на идее инклюзивности и центральной роли АСЕАН.

По сути, Аркто-Пацифика и Индо-Пацифика в азиатском её понимании дополняют друг друга, причём точкой сопряжения является российский Дальний Восток.

Взаимодействие между странами в рамках сопряжения концепций возможно при условии признания приоритета политических интересов и интересов в сфере безопасности России в Русской Арктике, Индии в Индийском океане и стран АСЕАН и КНР в западной части Тихого океана с одновременным привлечением капиталов и поощрением экономической деятельности третьих стран в указанных регионах. Кроме того, Аркто-Пацифика позволит России дополнить чисто сухопутный конструкт Большой Евразии морской составляющей.

Это адаптированный вариант статьи «Constructing the Arcto-Pacific: New Challenges and Opportunities», которая будет опубликована в четвёртом номере журнала Russia in Global Affairs.

--

СНОСКИ

[1] Gearóid Ó Tuathail. Critical Geopolitics: The Politics of Writing Global Space. L.: Routledge, 1996. P. 1

[2] Ania Zoledziowski. «Arctic Sea Ice Is Melting So Fast It Just Hit a Record Low». Vice.com, July 28, 2020. URL: https://www.vice.com/en_in/article/bv85z3/arctic-sea-ice-is-melting-so-fast-i-just-hit-a-record-low.

[3] Alexandra Brzozowski. Arctic nations bet on ‘blue economy’ to reconcile climate, development goals. Euractiv, 24 January, 2019. URL: https://www.euractiv.com/section/arctic-agenda/news/arctic-nations-bet-on-blue-economy-to-reconcile-climate-development-goals.

[4] Павел Гудев. Северный морской путь: национальная или международная транспортная артерия? РСМД, 13 сентября 2018 г. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/severnyy-morskoy-put-natsionalnaya-ili-mezhdunarodnaya-transportnaya-arteriya; Павел Гудев, П.С., 2018. Арктические амбиции Поднебесной. «Россия в глобальной политике», №2, 2018. URL: https://globalaffairs.ru/articles/arkticheskie-ambiczii-podnebesnoj-2.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564060 Алексей Куприянов

КОМПАНИИ УКРЕПЛЯЮТСЯ, СТРАНЫ СЛАБЕЮТ

ВАН ВЭНЬ

Исполнительный декан Института финансовых исследований «Чунъян» Китайского народного университета (RDCY).

Вспышка COVID-19 разрушает привычную систему управления, международная структура власти становится ещё более фрагментированной, стратифицированной и регионализованной. Эпоха глобализации, в которой господствовала одна страна или группа стран, подошла к концу. В международном порядке более не могут доминировать G2, G7 или G20. Вместо этого на глобальные события на разных уровнях теперь влияет n различных сил, так сказать, “Gn”.

В Gn входят не только традиционные великие, но и региональные державы, международные структуры, неправительственные организации, финансовые учреждения, транснациональные корпорации, лидеры общественного мнения, аналитические центры и СМИ. Всё это образует запутанную международную сеть, размывая глобальные авторитеты, ломая суверенитет и ослабляя традиционную политическую структуру. Глобализация представляет собой более сложную ситуацию, чем в прошлом. Наиболее важным фактором является рост транснациональных компаний.

Возвышение «Компании», вероятно, было оборотной стороной ужаса и негатива последних восьми месяцев.

Эпидемия COVID-19 вызвала на сегодняшний момент более 44 млн заражений и 1 млн смертей. Правительства всех государств находятся под огромным давлением. Во многих странах наблюдается экономический спад, политические трудности и социальный хаос. Однако большинство транснациональных корпораций извлекли из этого пользу.

Рыночная стоимость крупных компаний выросла более чем на 80 процентов за десять месяцев 2020 года. Возьмём для примера 17 сентября: рыночная стоимость Apple составила 1,9 трлн долларов, что на 210 процентов больше, чем в 2019 г., когда она составляла 896 млрд долларов; рыночная стоимость Microsoft составила 1,55 трлн долларов, увеличившись на 165 процентов по сравнению с 905 млрд долларов в 2019 году. Эта тенденция роста сохраняется.

С ВВП, напротив, дело обстоит совершенно иначе. Согласно докладу «Перспективы развития мировой экономики», опубликованному МВФ в конце июня, ожидается, что спад мирового ВВП в 2020 г. составит 4,9 процента. Ранее речь шла только о 3 процентах. Спад ВВП США составит 5,9 процента, по сравнению с докризисным прогнозом сокращение на 8 процентов. Спад ВВП еврозоны составит 7,5 процента, сокращение на 10,2 процента по сравнению с предыдущим прогнозом. За исключением нескольких стран, таких как Китай и Вьетнам, отрицательный рост в 2020 г. покажет ВВП более 170 стран.

Нельзя отрицать, что величайший с 1945 г. кризис человечества привёл к K-образному разделению экономического роста, при котором резко выросли прибыли в финансовой индустрии, у пяти американских технологических гигантов (FAANG), в сфере логистики, потребительских товаров и онлайн-образования. При этом туризм сократился в 2020 г. на 79 процентов, а рынок предметов роскоши (включая косметику и украшения), развлечений и спорта продолжает рушиться.

К сожалению, государство как организация находится в нижней половине К-образного графика. Согласно предыдущему прогнозу ВТО, мировая торговля в 2020 г. будет сокращаться в диапазоне от -13 процентов до -32 процентов. Индекс деловой активности (PMI) долгое время будет ниже 50 процентов – черты между процветанием и падением.

Можно вспомнить как минимум три компании с более чем тысячелетней историей. Это отель «Кэюнкан» в горах Акаиси в Японии, который был основан в 705 г., ресторан St. Peter Stiftskulinarium в австрийском Зальцбурге, основанный в 803 г. и Sean’s Bar в ирландском Атлоне, который, как утверждается, существует с 900 г. нашей эры.

Есть бесчисленное количество компаний, проработавших сотни лет, не говоря уже о семейных предприятиях с более чем двухсотлетней историей. Подумайте, сколько стран имеют историю более пятисот лет? А как насчёт правительств с историей более двухсот лет? Может, пересчитаем их по пальцам?

Наука обращала внимание и на корпоративное банкротство, и на взлёты и падения государств, но они обсуждались в рамках разных дисциплин. В деловой среде больше фиксируются на работе и успехе компаний, в то время как международные политологические круги обсуждают государства. При этом, похоже, не обсуждается, что компании и страны значат для развития человечества как организационные формы человеческой цивилизации.

Компании как явление возникли позже государства, но значимость компаний растёт, это продолжится и в будущем. В настоящее время рыночная стоимость ведущих транснациональных компаний намного превышает экономические масштабы большинства стран. Рыночная стоимость пяти крупнейших компаний мира сравнима с национальными ВВП из первой двадцатки.

Очевидным знаком ослабления государства является то, что компании из топ-100 по рыночной стоимости могли бы войти в топ-65 мирового ВВП. Экономический масштаб стран, не попадающих по ВВП в первые 65, уступает рыночной стоимости ста крупнейших компаний мира. Другими словами, размер национальной экономики примерно 2/3 мировых стран меньше, чем рыночная стоимость транснациональных компаний из первой сотни.

Что ещё хуже, глобализация ведёт к «фрагментации» стран. В 1945 г. в Организации Объединённых Наций было всего 51 государство. В 2009 г. их уже 192. На данный момент, если помимо официальных членов ООН учитывать территории, которые называют себя «государствами», но не получили широкого признания, выйдет более двухсот международных акторов. После окончания холодной войны информационная революция, распространение транснациональной культуры и идеологии, а также развитие транспортной сети значительно сократили физическое расстояние между людьми и странами, но национальное разделение всё ещё продолжается. Советский Союз, Югославия, Чехословакия, Судан и Украина раскололись. Следующая волна может охватить Великобританию, Испанию и даже США. Недаром звучат призывы к независимости штатов.

В мире около 4 тысяч этносов. Только в половине стран население состоит из одной этнической группы более чем на 75 процентов. Есть около девяноста стран с населением менее 5 млн и тридцать стран с населением менее 500 тысяч человек. Большинство сверхмалых стран, таких как Люксембург, Сейшельские острова и Доминика, по сути, представляют собой небольшие компании.

Понятно, что корпорации будут становиться сильнее, а страны – более раздробленными. В результате слияния, реорганизации и инвестиций теперь есть компании с рыночной стоимостью более 2 трлн долларов США. Можно представить, что рыночная стоимость крупнейшей в мире компании в течение двадцати лет превысит ВВП крупнейшей экономики мира. А небольшие страны, вероятно, будут всё больше контролироваться компаниями.

Нам нужно глубоко задуматься над этим вопросом. В условиях пандемии мы обнаруживаем, что скорость приспособления компаний к ситуации явно выше, чем скорость действий государства в условиях кризиса. Компания вообще должна быть более предприимчивой, чем страна. А в условиях жёсткой конкуренции компании вынуждены модернизироваться быстрее, чем государства.

Более двухсот лет назад французский мыслитель Руссо размышлял об «упадке государства». Карл Маркс твёрдо верил, что государство и классы в конце концов вымрут. Двадцать лет назад Александр Вендт и другие учёные-международники обсуждали, не похоже ли государство на человека. Имелось в виду, что страны, возможно, живут, стареют, болеют и умирают, как люди.

Сейчас кажется, что у стран, действительно, есть продолжительность жизни.

На этом фоне COVID-19 заставляет присмотреться к моделям организационного управления. Теоретически большинство компаний управляются и оценивают свою эффективность в соответствии с принципами элитизма. Те, у кого больше акций, избирают руководство компании. Большинство стран, следуя модели западной избирательной демократии, сформированной более двухсот лет назад, руководствуются принципами популизма и внедрили систему управления, основанную на равных правах и процедурной оценке. Кто получил больше голосов, тот может стать лидером страны, но действовать он должен в соответствии с процедурой. Процедура находится на первом месте, а насколько хорош(а) или плох(а) лидер – это уже вторично.

Эффективных компаний много, но всё меньше и меньше эффективных государств. Сравнение компаний со странами, безусловно, тема новая и спорная. Но она выглядит вполне легитимной сейчас, когда вспышка COVID-19 побуждает нас задуматься об управленческих методах и принципах. История начинается, а не заканчивается.

Комментарий был заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и впервые опубликован на сайте клуба в разделе «Аналитика».

Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564059 Ван Вэнь

ЭПОХА НА РАЗРЫВ

ПАВЕЛ САЛИН

Кандидат юридических наук, директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ.

ЕДИНСТВО И БОРЬБА ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ МЕНЯЮЩЕГОСЯ МИРОПОРЯДКА

И без фактора коронавируса мир грядущих двадцатых годов, которые, вероятно, получат пролонгацию-проекцию в последующие тридцатые и даже в сороковые, существенно отличался бы от мира десятых, не говоря уже о фактически однополярном мире девяностых – двухтысячных годов и тем более биполярном мире второй половины XX века.

Всё завершающееся десятилетие – эпоха видимого распада и переустройства предыдущего порядка – проходило под лозунгом «мир уже не будет прежним». Мы наблюдали дисфункцию прежней системы, пришедшей на смену попыткам США вернуть ускользнувшее в нулевые годы мировое лидерство. Коронавирус лишь перевёл количество изменений в качественную трансформацию.

В связи с этим обретает актуальность вопрос о стратегии России, её адаптации к «новой нормальности». С одной стороны, происходящее описывается с использованием категориального аппарата уходящей эпохи – «мира полюсов»: не важно – «би-», «одно-» или «много-». С другой – появляются игроки, которые в уходящем мире были объектами, а в наступающем стали субъектами, «свободными агентами» в терминологии одной из предыдущих статей автора. Эта двойственность и многогранность, переходящая в противоречивость, – тоже отличительная черта новой эпохи.

Геополитика: победители и проигравшие

Сначала проведём анализ в рамках прежней системы координат – полюсов силы и национальных государств. Любые тектонические изменения, пусть даже и в начальной фазе, позволяют строить предположения об их бенефициарах и проигравших. Рассмотрение данной проблемы также опирается на сюжетную линию, которая сформировалась задолго до начала 2020 г., но пандемия придала ей новое измерение и динамику. Речь идёт о противостоянии двух мировых центров силы, США и Китая, продолжающегося уже как минимум пятнадцать лет.

Первый раунд, который можно назвать экономическим, вышел в открытую фазу в 2008 г. и совпал с мировым финансовым кризисом. Тогда две экономические системы прошли проверку на прочность, и «по очкам» победителем стал Китай. Западная система, базирующаяся на доминировании финансового капитала, уступила китайской, условно «индустриальной» (имеются в виду преобладавшие на тот момент в каждой из систем производительные силы). По итогам кризиса 2008 г. Соединённые Штаты на доктринальном уровне признали КНР в качестве основного вызова и конкурента (документальное закрепление это получило в программных документах Вашингтона конца первого и начала второго президентских сроков Барака Обамы) и стали заимствовать элементы китайской экономической модели. В частности, США начали реиндустриализацию американской экономики – возвращение производственных мощностей в рамки национальных границ.

Второй раунд противостояния, который вышел в открытую фазу в 2020 г. и совпал с пандемией, задавшей его формат, можно охарактеризовать как конкуренцию не экономических, а политико-административных систем в борьбе с коронакризисом. Пока «по очкам» победителем снова выходит Китай. Его управленческая модель продемонстрировала бÓльшую эффективность по сравнению с классической либеральной, которую олицетворяют США. Американская модель в силу своей деконсолидированной природы привела к тому, что власти действовали разрозненно и непоследовательно, не сумев оперативно определить приоритет – соблюдение базовых свобод или безопасность. Китайская, так называемая авторитарная, модель продемонстрировала способность быстро определиться с целеполаганием и сконцентрировать ресурсы на ключевых направлениях. Успех предпринятых шагов подтверждается цифрами – числом заболевших и умерших. Является ли эта разница в цифрах следствием реальной эффективности системы в борьбе с пандемией или умелого администрирования информационных потоков китайскими властями – вопрос с точки зрения внешнего наблюдателя вторичный. Для взгляда извне – китайская модель явно выигрывает.

В плане соотношения понятий «суверенитет» (прерогатива национального государства) и «экосистема» (аналог понятия «суверенитет» для транснациональных цифровых корпораций) китайская модель также показала бÓльшую эффективность по сравнению с либеральной американской. Экосистема китайских цифровых компаний ещё на этапе становления была сконструирована так, что совпадала с национальными границами, вовлекая в свою орбиту влияния и хуацяо. В итоге это стало решающим фактором, позволившим властям контролировать информационное поле.

Наконец, Китай сумел поставить себе на службу ряд институтов глобализации, контроль над которыми до последнего времени считался прерогативой США и глобального Запада. В частности, речь идёт о Всемирной организации здравоохранения, которую Вашингтон прямым текстом обвинил в том, что она следует в фарватере национальных интересов Пекина. Также Китай использовал кризис для продвижения своего проекта Шёлкового пути, что выразилось в гуманитарной помощи пострадавшим от эпидемии и её последствий странам.

Что же касается позиции России на фоне обострения конкуренции между двумя системами и полюсами силы, она соответствует евроазиатскому курсу, который декларирует Москва, и весьма дуалистична. С одной стороны, с точки зрения институциональных и управленческих практик российские власти охотно перенимают китайский опыт (цифровой контроль в Москве, надзор над информационным полем), но используют при этом продукты западных технологических компаний (Zoom, Ms Teams и прочие).

Таким образом, предпосылок для самостоятельного «цивилизационного полюса», о чём любит говорить Москва, в реагировании на кризисные ситуации не просматривается.

Эрозия полярного подхода к конструированию внешнеполитической стратегии

Вышеизложенный анализ исходил из концептуальных основ прежнего миропорядка, отразив противостояние двух новых глобальных полюсов – США и Китая. Российские власти конструируют свою внешнюю стратегию именно в рамках концепции полярного мира. Не претендуя больше на роль глобального полюса, они стараются добиться признания глобальными и ведущими региональными игроками своего статуса как региональной державы, имеющей привилегированные интересы на части постсоветского пространства.

Однако такой подход всё больше размывается, и это проявляется на всех трёх направлениях постсоветского пространства – западном, южном, юго-восточном. В Центральной Азии (юго-восточное направление) всё более заметна эрозия доктрины раздела сфер влияния не по территориальному, а по функциональному признаку, который Москва в 2010-е гг. предлагала Пекину. Согласно этой доктрине, Пекину отводилась сфера экономического влияния, с чем была готова мириться более ограниченная в ресурсах Россия, а Москве – военно-политическое доминирование, инструментом которого должна была стать ОДКБ. Однако Пекин демонстрирует намерения самостоятельно обеспечивать безопасность своих проектов в Центральной Азии, в том числе и ключевого – Экономического пояса Шёлкового пути. Всё чаще говорят о скором начале строительства военной базы КНР в Таджикистане с прицелом на проецирование силы на территорию не только Центральной Азии, но и Афганистана. Что же касается ОДКБ как института, гарантирующего в том числе и безопасность политических режимов от внутренних вызовов, то его роль снова оказалась под вопросом после осенних событий в Киргизии.

На южном направлении (Южный Кавказ) классическому влиянию Москвы также брошен вызов. Под угрозой главный экономический интерес России – транспортировка энергоносителей. В 2020 г. запущена первая фаза Южного газотранспортного коридора, который является конкурентом «Турецкого потока» и должен доставлять азербайджанский (а в перспективе и туркменский) газ на европейские рынки в обход России. Обострение ситуации на армяно-азербайджанской границе в июле 2020 г. изменило положение не в пользу Москвы.

Ситуация с возобновлением конфликта в Нагорном Карабахе, а де-юре и де-факто можно говорить о полноценной армяно-азербайджанской войне при участии Турции, весьма показательна. Россия заняла достаточно пассивную позицию, опосредованно оказывая помощь армянской стороне. И в данном случае – под вопросом дееспособность ОДКБ уже как инструмента урегулирования прямых военных конфликтов. Хотя формально члены ОДКБ не вовлечены в конфликт (Нагорный Карабах официально не признан не только Москвой, но и членом ОДКБ – Арменией), наблюдатели сделали свои выводы.

Наконец, на западном направлении постсоветского пространства тоже наблюдается отсутствие целостной внешнеполитической линии. Об уходе Украины из сферы влияния России и попытках Москвы заморозить и даже повернуть вспять этот процесс сказано достаточно. Однако во второй половине 2020 г. Россия столкнулась с серьёзными проблемами на самом привилегированном направлении своей внешней политики на постсоветском пространстве – белорусском. И ключевой причиной стала не игра внешнеполитических партнёров-конкурентов, как в некоторых вышеприведённых случаях, а появление в белорусской политике нового субъекта – гражданского общества.

Таким образом, в конце 2020 г. эффективность российской внешнеполитической линии на постсоветском, ключевом для неё направлении, вызывает сомнения. И дело здесь в несоответствии её методологических оснований новым правилам игры, «новой нормальности» практически наступивших «ревущих двадцатых».

Внешняя политика как проекция внутриполитического запроса: интересы власти

Важную роль для формирования политики на международной арене будет играть внутренний фактор. 2010-е гг. стали временем нарастающей внутриполитической нестабильности во многих странах. Эта тенденция, ставшая глобальной, охватила и западные страны (наиболее яркий пример – протесты в США и Франции, Венгрии и Польше), и восточные. При этом речь идёт о Востоке в широком смысле слова – как о Большом Ближнем Востоке, так и о Южной Азии и странах АТР.

Привлекательность той или иной модели развития, которую предлагают два полюса силы, будет зависеть от способности контролировать гражданскую активность и не позволять населению выступать агентом перемен. До коронавирусного кризиса и беспорядков последних лет в западных странах доминировало мнение, что именно западная модель представительной демократии обеспечивает наилучший контроль над общественной активностью, сглаживая нежелательные пики в виде массовых выступлений и канализируя протест с помощью электоральных процедур.

Однако, как уже было сказано выше, фактор коронавируса продемонстрировал эффективность (как минимум краткосрочную) китайской административно-политической модели. (Масштабная политическая неразбериха, которой сопровождались выборы американского президента в ноябре 2020 г. только усугубило впечатление кризиса системы.) Во-первых, Китай показал способность в короткие сроки справиться с медицинскими вызовами, а позднее – оперативно приступить к восстановлению экономики, пострадавшей от национальных ограничений и глобального падения спроса. Во-вторых, в КНР введение жёстких карантинных мер не привело к массовым акциям протеста, как в западных странах. Показателен в данном случае пример Сербии, но и беспорядки в США, формально спровоцированные расовым фактором, во многом обусловлены выходом агрессии, накопившейся из-за вмешательства государства в жизнь граждан.

Конечно, второй фактор можно объяснить особенностями китайского менталитета, но во многом отсутствие протеста и даже сопротивления при резком и массовом ограничении гражданских свобод обусловлено технологической базой, на которую опирались власти КНР. На такие же инструменты цифрового контроля делала ставку московская мэрия, а сама идея цифрового контроля над обществом и нежелательной для властей гражданской активностью находит отклик у высшего российского руководства. Именно оно одобрило предложенную в начале апреля московской мэрией концепцию тотального цифрового контроля (система «умный город») как альтернативу введению комендантского часа с армейскими патрулями. Практику комендантского часа использовали многие западные страны, например, Италия.

Китайский опыт контроля над обществом опирается на фундаментальную базу – как экономическую, так и технологическую, которой не может похвастаться Россия.

В частности, китайский интернет изначально конструировался и развивался как суверенный, под строгим надзором государства. В России же государство с переменным успехом пытается его «национализировать» лишь с 2012 г. – после более чем 15 лет стихийного развития.

Кроме того, китайская модель цифрового контроля и цифрового суверенитета находится на закономерном этапе перехода из национальной в глобальную сферу. Ярким примером здесь является судьба мессенджера TikTok. Если исходить из того, что для цифровых компаний термин «экосистема» равнозначен термину «суверенитет», в случае с TikTok речь идёт о первой масштабной попытке «экспорта суверенитета» китайских властей. При этом достаточно успешной, судя по количеству пользователей и динамике скачиваний, в том числе в США. Ситуация вокруг растущей популярности китайского мессенджера вынудила Вашингтон прибегнуть к шагам, противоречащим фундаментальной основе всей западной модели, – введению административных ограничений вопреки свободе выбора. Впрочем, в экономическом противостоянии с Пекином Соединённые Штаты давно перестали быть либеральными догматиками.

Таким образом, мы видим полноценную и фронтальную (а не только экономическую, как это было на протяжении почти всех 2010-х гг.) конкуренцию двух моделей – западной, большую часть элементов которой воплощают США, и китайской. В этом состязании можно выделить две фундаментальнее особенности, которые исключают Россию как потенциального игрока в принципе.

Первое отличие. Обе стороны продвигают целостную картину мира, которая построена по принципу матрёшки: глобальный образ будущего – демографическая, экономическая и технологическая база для его воплощения – конкретный инструментарий (TikTok как способ «экспорта суверенитета» или Facebook как альтернатива ему). Москва не может предложить миру такой целостной парадигмы. Единственное, в чём она достигла успехов в 2010-е гг. с точки зрения проецирования своих интересов в глобальную сферу (и это признаётся международными игроками) – «гибридные» спецоперации.

Второе отличие, исключающее Россию из «высшей лиги» мировых держав, связано как раз с этими достижениями. И КНР, и Запад при продвижении своих моделей выдвигают вперёд позитив, тот же образ будущего и его проекции (китайский пример продвижения: «более справедливая по принципам своего устройства по сравнению с Facebook соцсеть TikTok»). Гибридный же инструментарий, активно и успешно используемый Москвой на протяжении 2010-х гг., подразумевает либо «ассиметричное насилие», либо угрозу его применения.

Китайская модель пока по-прежнему вторична по отношению к западной с онтологической, смыслообразующей, точки зрения. Хотя она уже сравнялась и даже местами опережает её в плане не только экономики, что стало ясно на рубеже нулевых и десятых годов, но и «цифры», в когнитивных (гуманитарных) технологиях Запад сохраняет лидерство. Так, TikTok выигрывает у Facebook в честной конкурентной борьбе, однако сама идея соцсетей как одна из основополагающих конструкций нового цифрового общества XXI века появилась на Западе, и Китай не предложил ничего своего.

Тем не менее Москве стоит ориентироваться на Китай по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, он показал бÓльшую эффективность в том, что касается цифрового контроля над гражданским обществом. Китайцы – пионеры в мировых технологиях 5G, которые в 2020-е гг. будут определять ритмы функционирования мегаполисов, в китайские технологические цепочки и экосистему в этой сфере уже готовы встраиваться такие представители «коллективного Запада» в АТР, как Япония и Южная Корея. Китай вполне способен стать для Москвы технологическим донором – взаимодействие с Западом с 2014 г. в этой сфере свёрнуто.

Во-вторых, что не менее важно для российских властей с точки зрения приближающегося транзита политсистемы, Китай имеет опыт перехода от единоличного к коллегиальному правлению (политбюро) без выноса противоречий и проблем этого процесса на публику. Москве этот опыт может пригодиться уже в ближайшее время.

Логично предположить, что, с точки зрения интересов власти, бенефициаров существующей в стране политической системы, России выгодно из периферии Запада стать периферией Китая. Это отчасти уже происходит и во многом определяет и внешнеполитическую стратегию Москвы.

Внешняя политика как проекция внутриполитического запроса: интересы общества

На первый взгляд, модель КНР, которую она готова экспортировать, должна быть широко востребованной в мире вообще и в России (особенно в период транзита) в частности. Китай на примере Гонконга демонстрирует готовность и способность обеспечить «подстройку» общества под запросы и интересы власти. В данном случае мы говорим о продвигаемой некоторыми авторами концепции «отрывающегося от власти» общества, когда оно предъявляет новый массовый запрос, а власть в силу своей несменяемости и окостенения не может его удовлетворить. При этом речь идёт об инструментарии, соответствующем современным «правилам приличия» – цифровом контроле, а не прямом физическом воздействии на нелояльных, как это пытались делать, например, белорусские власти в первые дни после президентских выборов.

Ещё во время первой волны коронавируса в Москве предпочли китайскую модель как альтернативу введению чрезвычайного положения с военными патрулями. Однако её имплементация разительно отличалась от китайской. Это было очевидно всем, кто находился в это время в российской столице, а тем более в провинции, где граждане практически не следовали административным предписаниям. Относительно строгие запретительные меры, принятые в столице, соблюдались лишь первые пару недель, а в месяц, предшествующий официальному смягчению режима, ситуация была такая же, как на пике расслабленности летом. В Китае же ограничения, за нарушение которых госорганы жёстко карали, безоговорочно соблюдались гражданами вплоть до официальной отмены. Таким образом, в очередной раз подтвердилась максима, не теряющая актуальности с XIX века: несовершенство российских законов искупается дурным их исполнением.

Однако необходимость обеспечения нужного власти поведения общества существует как с тактической точки зрения (для соблюдения мер безопасности при эпидемии), так и со стратегической (для предупреждения серьёзных социальных потрясений, в том числе и в условиях транзита политсистемы). И здесь с учётом увеличивающейся роли городской составляющей в профиле среднестатистического россиянина вполне может быть применена западная парадигма. Правда, в роли её хранителя и носителя (а значит, и цивилизационной альтернативы Китаю) в условиях пандемии выступили не США, власти которых в смягчённом виде использовали белорусскую практику («вируса нет, а кто им заболел, тот сам виноват»), а Швеция. Именно там ставку сделали не на запрет, а на разъяснительную работу и диалог с обществом, по минимуму применяя жёсткие меры, которые, помимо провоцирования общественного недовольства, требуют серьёзных ресурсов для их администрирования. И если весной 2020 г. шведская модель была подвергнута остракизму как «античеловечная», то во время осенней волны пандемии всё больше стран в той или иной мере стали прибегать к её заимствованию.

Выходит, что с точки зрения приоритета интересов власти, не только в России, но и во всех странах, где наблюдается высокий уровень социальной турбулентности или пограничные с ним состояния, целесообразно придерживаться китайской модели, а с точки зрения глубинного запроса большей части населения (растущего числа горожан) – модели западной представительной, но не обязательно либеральной, демократии.

Противоречивость, эклектичность, непредсказуемость и спонтанность – органичная черта «новой нормальности» международных отношений двадцатых годов XXI века.

Международная политика этой эпохи представляет собой сложную мозаику. Найти логическую взаимосвязь между двумя элементами можно, между несколькими – чуть сложнее, а обнаружить общие закономерности, описывающие всю модель – практически нереально. Именно такой упорядоченной концептуальной хаотизацией и будет характеризоваться ближайшее будущее, что отразится и на внутренней политике. Поэтому лучшая стратегия для любого игрока, в том числе и для России, – не расслабиться и получать удовольствие, плывя по течению, а постоянно искать и формулировать стратегию – лишь для того, чтобы тут же её доработать и пересмотреть в свете вновь возникших обстоятельств. А возникать они будут постоянно.

Ключевая задача в условиях «новой нормальности» – не дать противоречивым тенденциям международных отношений разорвать пока ещё единую ткань национального пространства и проекции национальных интересов во внешнюю среду.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564058 Павел Салин

ИНТЕРНЕТ ПОСЛЕ ГЛОБАЛЬНОСТИ

ПОЛИНА КОЛОЗАРИДИ, интернет-исследователь, координатор клуба любителей интернета и общества, преподавательница Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» и Национального исследовательского Томского государственного университета.

ДМИТРИЙ МУРАВЬЁВ, студент и приглашённый преподаватель Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», участник клуба любителей интернета и общества.

СОВСЕМ ДРУГАЯ ИСТОРИЯ

Словосочетание «суверенный российский интернет» становится всё популярнее. Изменения в российских законах, касающихся интернета, без особых на то оснований сопоставляют в различных исследованиях с китайским опытом. Оба примера «с Востока» выглядят в описаниях англоязычных (и не только) интеллектуалов пугающими и угрожающими глобальной и свободной Сети. Мы предлагаем воздержаться от поспешных выводов и посмотреть, что значит суверенность в интернет-контексте, почему и с какими странами имеет смысл сравнивать Россию и чем она в этом плане отличается от Китая.

Почему интернет и суверенность так связаны друг с другом

Проблему отношений интернета и государственного суверенитета начали обсуждать с самого появления глобальной Сети, то есть с 1990-х годов. Именно тогда возникли и распространились технологии WWW, которые позволили соединять между собой не только компьютеры, но и файлы, тексты и то, что стало называться веб-сайтами. Тогда же интернет стал символом глобальной связности (Всемирная сеть).

Хронология здесь важна и неслучайна. Есть версии, отсчитывающие начало интернета от Арпанета[1] и 1969 года. Они часто считаются мейнстримной историей (например, книга Джанет Эббат «Изобретая интернет»[2]). Недостаток их в том, что ключевым считается именно протокол передачи данных TCP/IP – важная, но не единственная часть интернета. Кроме того, Арпанет базировался исключительно на американских разработках. Между тем современные историки и участники сетевых проектов прошлого предъявляют другую картину – разнообразных сетей, протоколов, технологий, которые существовали во многих странах мира.

Ещё в 1990-е гг. интернет рассматривался как проблема для государственного суверенитета (по крайней мере, в том смысле, в каком он существует после Вестфальского мира)[3]. И эта проблема изначально была связана с парадоксом границ. Во-первых, интернет – трансграничный. Для работы Всемирной сети нужно, чтобы сообщения между компьютерами передавались через границы стран. Во-вторых, интернет глобальный, то есть он позволяет образовывать общности на уровне всего мира. Эти два свойства кажутся похожими. Но они отличаются и ведут к разным политическим последствиям: трансграничность заставляет государства договариваться, глобальность предполагает создание надгосударственных организаций. Кроме того, трансграничность скорее связана с материальной инфраструктурой интернета, а глобальность – с возможностями коммуникации. Для государственного суверенитета обе особенности проблемны, но основная трудность – их сплетение.

С трансграничными объектами государства имеют дело постоянно – это и нефтепровод, и почта, и международный розыск. Существует правовое пространство, в котором могут возникать правила, регулирующие явления подобного рода. Будь интернет только трансграничным, он просто наследовал бы традицию управления такими объектами. Но глобальность сообщает ему дополнительный смысл и сложность.

Глобальные явления требуют согласования с тем, что лежит вообще вне юрисдикции государств и должно с ними соотноситься.

Например, в одних вопросах признаётся верховенство международного права, в других – национального. Однако напрямую раз и навсегда к интернету это применить нельзя, так как он изменяется, и законы, регулирующие передачу электронной почты, уже не годятся для переписки в Snapchat’e, которая исчезает в течение суток. Изменения происходят и на уровне инфраструктур, и в пользовательском быту, и в технологиях (к примеру, интернет вещей или стандарт 5G). Значит, нужны специальные структуры, которые будут «собирать» интернет как объект регулирования. Это исследовательские центры, управляющие международные и национальные структуры. В том числе благодаря их усилиям интернет рассматривается не только как сложная технология, но как часть неотъемлемых прав человека или специфический объект для управления и осмысления. Чтобы понять, что связь интернета и прав человека – не риторическая фигура, достаточно посмотреть на деятельность Internet Research Task Force. Один из их отделов пытается понять, как в сами интернет-протоколы могут быть «вшиты» права человека, например, право на свободу самовыражения[4].

Параллельно государства включают интернет, а точнее – его элементы, в национальное регулирование. В исследовательской и прикладной литературе основой для договора между регуляторами принято считать модель мультистейкхолдеризма. Управляющие организации вроде IGF [5], ICANN [6] основаны на представительстве разных заинтересованных сторон (стейкхолдеров), которые участвуют в регулировании. Классическая модель предполагает, что базовые стейкхолдеры – это государство, бизнес и гражданское общество[7]. Правда, мультистейкхолдеризм – скорее идеальная, чем рабочая схема управления интернетом[8]. На деле иногда какая-то часть стейкхолдеров отсутствует, появляются новые стороны, которых нет в базовых категориях: СМИ, отдельные национальные группы и так далее. Наконец, стейкхолдеров не всегда можно разделить, например, если мы говорим о государственных корпорациях.

Но вопрос управления, какой бы ни была модель мультистейкхолдеризма, и вопрос суверенности – разные вопросы[9]. Ведь будь интернет лишь технологией, всё было бы просто, однако тема суверенности возникает из-за особенного статуса интернета, связанных с ним практик, сервисов, идей и утопий. И к институциональной проблеме изменений интернета добавляется концептуальная.

Интернет как объект: пространство, инструмент или что-то ещё?

Когда возникает новое явление, мы придумываем для него определения и метафоры, чтобы научиться с ним жить. Вместе с интернетом возникло сразу несколько идей о том, что это такое. Одна из самых популярных – пространственная метафора[10], которая утвердилась и до сих пор активно используется. Ярче всего она проявляется в понятии «киберпространство», которое фигурирует, скажем, в известной «Декларации независимости киберпространства» активиста Джона Перри Барлоу[11]. Он обращал её к «правительствам старого мира», утверждая нематериальность и важность границ старого и нового миров: «Вы утверждаете, что у нас есть проблемы, которые вы должны решить. Вы используете это как оправдание, чтобы вторгнуться в наши владения»[12]. Метафора пространства означает, что интернет – не просто провода и пакеты данных, а что-то вроде новой земли, иной планеты или Антарктиды, где не действует по умолчанию правовая система существующих государств. Закономерно, что государственные органы, особенно связанные с безопасностью и защитой границ, смотрят на такие явления с подозрением[13].

Действительно, с помощью интернета люди могут объединяться разными способами, в том числе теми, что неподвластны контролю государств, привязанных к территории. Идея, что объединённые граждане заключат новый общественный договор, сегодня скорее кажется утопией, но остаётся значимой. Декларация Барлоу остаётся не только романтическим артефактом из 1990-х гг. – её до сих пор цитируют на митингах за свободу интернета[14].

Итак, риском для суверенности государств является не только возможность интернета быть орудием внешних сил. Хотя эта угроза – «русские хакеры», «цветные революции» – обсуждается всё чаще. Но важно и то, что интернет позволяет с большей лёгкостью автономизироваться группам внутри стран.

Здесь вступает в силу другая метафора – инструмент. В этом качестве интернет не создаёт отдельное пространство, но служит для объединения доселе разрозненных групп. Малые народы, религиозные и политические объединения – благодаря интернету все они оказываются транслокальными. Созданные в локальных контекстах, они доступны и нужны пользователям всего мира. В этом смысле интернет оказывается потенциально опасным для государства. Ведь через обращение к сетевым технологиям у разных групп появляется возможность самовыражения, в том числе и политического, чего государство традиционно опасается.

Но у государства[15] есть свой инструмент – территориализация, то есть превращение разных явлений в нечто принадлежащее к юрисдикции конкретной страны[16]. Это не происходит автоматически. Нужно изобретать формы: законы, конвенции, понятия, которые позволят обозначить и реализовать власть государства над территорией и тем, что находится на ней. Параллель можно увидеть в том, как в разных странах устанавливаются свои правила обращения с недрами земли и моря, то есть добычи полезных ископаемых.

Государства непрерывно проводят эту работу: превращают землю, её содержимое и лежащее на ней, проходящее по ней – в ресурс[17]. В случае интернета работа по территориализации осуществляется на уровне инфраструктуры, фильтрации контента и через создание и поддержание дискурсов, в которых интернет представлен как отчётливо национальный проект.

Слова и риторическая работа важны. Ведь интернет не только изменчив как объект управления, он связан с утопиями и мифами. Вместе с информационным и сетевым обществом интернет наследует идеи глобальной связности без иерархии[18], а также – идеи эмансипации, расширения свободы слова и возможностей открытых рынков. В противовес им словосочетание «суверенность интернета» ассоциируется в первую очередь с ограничением, запиранием, отрубанием[19]. Правда, стоит иметь в виду и антиутопические образы интернета – слежка каждого за каждым, рассадник лживых новостей и так далее. Политики повсеместно используют такие образы. Смена и сплетение образов и метафор происходят постоянно, скажем, в России интернет оказывается одновременно благом и угрозой[20].

Интернет как объект регулирования и суверенизации неоднозначен. Он является технологией и медиа, инфраструктурой и пространством, инструментом объединения и утопией, предполагающей, что связанные с ним изменения несут благо для групп и сообществ. Другой вопрос, как множественность складывается в нечто однозначное в политическом смысле. И здесь проявляется роль интернета в качестве явления не просто транслокального и глобального, но ещё и американоцентричного.

Глобальность, локальность и америкоцентризм интернета

Государства и другие стейкхолдеры воспринимают глобальность по-разному. Часто за глобальным стоит глобальное с американским центром, то есть американское. Это выглядит резонным, исходя из той самой мейнстримной версии, которая фактически делает Арпанет и интернет чисто американской историей. Роль США в распространении интернета велика: от проектов, устраняющих «цифровое неравенство», которые инициировала администрация Клинтона – Гора, до кампаний по развитию цифровых технологий, исходящих от американских предприятий и сервисов.

Проблема американоцентризма видна в высказываниях лидеров разных стран. И речь не только о России, а скорее – и даже в большей степени – о Германии и Бразилии. Так, Ангела Меркель со времени разоблачений Сноудена говорит о необходимости «цифрового суверенитета», хотя и подчёркивает, что он не должен вылиться в изоляционизм или протекционизм[21]. Американоцентризм распространяется и на сетевые объединения. Барлоу писал свою декларацию по аналогии с документом о независимости Соединённых Штатов: в ней тоже есть общественный договор и соглашение. Риторику, соотносящуюся с англосаксонским понятием «сообщества», наследуют различные сервисы[22], в частности «Фейсбук», создатель которого Марк Цукерберг регулярно повторяет, что соцсеть позволяет создавать сообщества и сама таковым является.

Этому подходу есть альтернатива. Современные исследователи говорят не только об интернете и сообществах, но и о сетевых проектах и «нетах» – объединениях пользователей[23]. Иногда «неты» – это самоназвание, а не исследовательское описание. Мы обнаружили их с коллегами из клуба любителей интернета и общества в экспедициях по изучению истории интернета в разных городах России. Леонид Юлдашев[24] описывает «неты» как многосоставные сети, где есть сеть материальная, созданная провайдерами, контент и общение пользователей. Каждый из этих элементов, как показано на примере Тонета (томского интернета), «удерживает комплексность» интернета и при этом связан с конкретными материальными явлениями, принятием решений в организациях, особенностями самого города. Это не сообщество, которое держится на однообразии и противопоставлении институтам. С точки зрения суверенитета «неты» могут быть значимым явлением, так как позволяют пользователям объединяться по-разному, не предлагая общей модели. Поэтому, с одной стороны, они оказываются угрозой территориальному государственному суверенитету, а с другой – предполагают возможности, чтобы создать новые основания для автономии.

В России много «нетов» – Тонет, Татнет, Удмунет и другие. Некоторые связаны с локальной, некоторые – с национальной и языковой идентичностью и инфраструктурой. Сейчас они не очень активны, но в начале нулевых годов были популярны у местных пользователей и потенциально могут возрождаться и мобилизоваться в будущем. Возможно, их политический потенциал проявится по мере отхода от американоцентризма, любых дискуссий о роли государств в отношениях с интернетом[25].

Это важно не только для России, во всём мире есть интерес к альтернативным, не глобальным, не западноцентричным способам объединения, в том числе с помощью интернета. Достаточно взглянуть на то, каким нападкам подвергаются крупные социальные платформы со штаб-квартирами в Сан-Франциско. Западоцентричная глобальность интернета более не воспринимается как однозначное благо.

Российский контекст: агрессия по умолчанию

И всё же российские попытки контролировать интернет и в самом деле иногда выглядят агрессивно, но это скорее вопрос риторического оформления. Во многих странах принимаются отдельные законы для контроля интернета, но только «пакет законов о суверенном интернете» сенатора Андрея Клишаса воспринимается как комплексная и продуманная атака на свободы пользователей и гражданского общества в целом. Отчасти российский напор объясняется попыткой удержать целостность и решить проблемы, которые многие государства переживают в связи с интернетом – глобальным, но при этом американоцентричным.

С другой стороны, часть риторики связана со сложной структурой управляющих организаций. В целом это раздробленная среда министерств, ведомств и органов власти. Нет общего «закона об интернете» или министерства интернета[26]. На законодательном уровне предлагаются и утверждаются поправки в очень разные законы и акты: от Закона о связи до Закона о СМИ. Нередко принимающие их министерства конкурируют друг с другом, и в каждом из департаментов служат разные люди – от деятелей медиа до инженеров, от сотрудников ФСБ до менеджеров-технократов. Для примера можно вспомнить, как разные чиновники реагировали на блокировки «Телеграма»: многие ведомства не только не стали удалять свои каналы, но и продолжали общаться друг с другом с помощью запрещённого мессенджера. Невозможно говорить о единой государственной повестке по отношению к интернету, которая бы прослеживалась и соблюдалась от уровня политических деклараций до конкретных практик представителей государства.

Наконец, агрессивный дизайн законодательства в сфере интернета не контрастирует и с российской внешнеполитической риторикой. В центре её – тема ценности государственного суверенитета.

Критика российской политики в сфере интернета связана с положением медиа – многие законы касаются именно регулирования онлайн-СМИ, высказываний в блогах и социальных медиа. Однако сейчас базовый интерес российского государственного управления в интернете – данные и инфраструктура. В первую очередь это связано с тем, что интернет стал инфраструктурой повседневности, в том числе в государственных учреждениях: больницах, школах, на предприятиях и в магазинах. И когда возникает проблема с устойчивостью связи или трансграничностью данных, именно госорганы оказываются ответственными.

Критика действий государственных органов часто сконцентрирована на столице. Вне Москвы и блогеры, и условия производства публичных высказываний зачастую совсем другие. Так, во Владивостоке и других городах востока России самым популярным сайтом долгое время был и отчасти остаётся Drom.ru – автомобильный форум, ставший публичным региональным местом общения. В исследовании городских блогеров разных городов мы увидели огромное разнообразие платформ и жанров высказываний[27]. Поэтому оценка действий государственных структур должна исходить не из реалий других государств, а из анализа повестки российских городов и федерального центра. Чтобы понять её, нужно выяснить, какие изменения происходили в дискуссиях об интернете в России.

Государство и интернет в России: как менялись эти отношения

Увеличение роли государственных границ как фактора регулирования интернета часто связывают с «поворотом Сноудена» (Snowden turn), случившимся на Западе. Но в России нет такой фокусировки на приватности, как в некоторых западных странах. Согласно исследованиям, которые мы проводили с коллегами, проблема государственной слежки в России не воспринимается так остро, как, скажем, в Великобритании[28]. Отличается и публичная дискуссия, и роль государства в создании инфраструктуры интернета. Поэтому стоит иметь в виду внутренние рубежные события, которые обозначают разные периоды в отношениях государства и интернета.

На наш взгляд, первый этап в отношениях государства с интернетом начинается со второго срока Владимира Путина (2004–2008), а именно – с национальных проектов первого вице-премьера Дмитрия Медведева (2005–2007), которые предшествовали дискуссиям о модернизации в период, когда тот стал президентом. В начале своего президентства Путин говорил, что государство не собирается регулировать интернет[29]. И действительно, первые два срока Путина политика регулирования интернета не проводилась, по крайней мере – напрямую. При этом в начале нулевых появились проекты инфраструктур в управлении, образовании, программы предоставления доступа к интернету. Именно после этих проектов и уже при президенте Медведеве начинается последовательный курс на цифровизацию и модернизацию. До этого были гранты, региональные программы развития, но интернет воспринимался государством в качестве технологии, которую нужно регулировать и организовывать как нечто отдельное[30]. Президентство Дмитрия Медведева заложило основания для того, чтобы интернет стал инфраструктурой в духе модерных технологий: как водопровод или электричество.

Следующая веха – война с Грузией: «Россия войну выиграла, но информационно проиграла» именно из-за интернета[31]. На наш взгляд, медиаполитика в интернете во многом ответственна за то, что произошло тогда. Можно трактовать действия государства именно как действия против существующих в интернете структур распространения информации. Срабатывает (особенно во время «цветных революций») идея противодействия интернету как нерегулируемому пространству горизонтальной коммуникации, где не действуют прежние правила.

Идея связи интернета и информационной войны оказалась живучей. Третья веха – Болотная площадь. В тот момент никаких законов ещё принято не было, и интернет активно использовался обеими сторонами – и оппозиционными, и государственными медиа. Журнал «Эксперт» выпустил целый номер о том, что интернет уничтожает привычные иерархии[32]. Уже за этим, хотя и без прямой связи, последовали предложения ограничительных законопроектов в регулировании интернета. В числе обоснований оказались санкции, введённые против России после начала украинского кризиса. Обострение отношений с западными странами сделало более наглядной угрозу отключения России от глобальных инфраструктур вроде банковских систем.

Эти этапы на первый взгляд выстраиваются в последовательную историю, но для отдельных ведомств интернет остаётся набором не всегда связанных друг с другом технических и социальных явлений[33].

Государство в целом пытается осуществлять надзор над неподконтрольными составляющими интернета, поощрять развитие подконтрольных и противодействовать там, где контролировать невозможно. Это вовсе не похоже на политику «тотального контроля», о которой часто пишут в материалах про «суверенный интернет».

Но в обсуждениях этой темы есть не только внутриполитические причины.

Политика в контексте

На научных конференциях Россия и КНР упоминаются в связке, хотя попытка сравнивать эти две страны не более продуктивна, чем, например, попытка сравнивать Россию со странами Латинской Америки или Германией. Тем не менее – как же структурируется внешнеполитический контекст и почему он способствует упрощённому пониманию?

Во-первых, есть глобальное управление интернетом. Оно есть и на локальном уровне, также для его поддержки работают существующие международные показатели вроде индекса свободы, свободы слова и так далее[34]. На этом уровне сходство России и Китая утверждается и в текстах, и в публичных дискуссиях: как нам кажется, не всегда последовательным образом.

Во-вторых, значительное внимание уделяется политическому режиму, будто он сам по себе является чем-то вроде независимой переменной, фактором, влияющим на всё остальное. Однако система управления интернетом не определяется исключительно характером политического режима (к тому же политический режим следует отличать от постоянного развития модерного государства, state-building).

Для соотношения политик необходимо знать историю интернета и мер, которые принимались государствами. Например, траектории России и Китая противоположны. Если российский интернет первые десять-пятнадцать лет вообще не был связан с государственными проектами, то в Китае он проводился централизованно. Это не значит, что в китайском сюжете всё линейно – и там имели место низовые инициативы, параллельные государственным. Но они касались не инфраструктуры, а скорее медиа и государства[35].

Меры, предпринимаемые в России и Китае для контроля интернета как инфраструктуры, отличаются. Скорее они схожи у Китая и Соединённых Штатов. Политика обеих стран экспансивная: на одном полюсе американская «информационная магистраль» (information super highway), на другом – китайский «Шёлковый путь». Китай делает акцент на материальную составляющую: дата-центры и кабели в странах Центральной Азии, иногда – влияние на действия конкретных приложений (например, «ТикТок»). Американский подход до недавнего времени предусматривал экспорт сервисов с возникающими и меняющимися правилами.

В этом смысле политику США можно соотнести с продолжением разработки протоколов, однако уже в плане не только инфраструктуры, но и взаимодействия пользователей.

Китайская политика материальнее – она создаёт и экспортирует сами объекты[36].

Из последних примеров американской экспансии правил – цензура в «Инстаграме», где помимо женских сосков запрещены и разговоры о сексе. Связано это с американским законом о противодействии сексуальному рабству, но пострадавшими оказались, например, секс-просветители во многих странах, в том числе в России. Это вызвало протесты по всему миру, но никакие петиции не удержали Дональда Трампа. Китай постоянно обращает внимание на то, что его компании не создают нормативов, которым должны подчиняться другие. Однако, согласно расследованию немецких активистов действий «ТикТока», это не так[37]. Например, в сервисе имелись внутренние правила, согласно которым поощрялись стройные, конвенционально привлекательные пользователи, а те, кто отличается от стандартов или обладает физическими особенностями, понижались в рейтинге. После серии скандалов «ТикТок» заявил, что меняет политику[38].

Бразилия и Германия – две страны, с которыми можно сравнивать Россию по методам в управлении. В ФРГ действует строгое антипиратское законодательство, последовательно выдвигаются инициативы по поддержанию безопасности пользователей и инфраструктуры, проводится серьёзная активистская и государственная политика (часто несовпадающие) в плане приватности[39]. Ангела Меркель активно и резко высказывалась за изменения после разоблачений Сноудена. В Бразилии наблюдается очень высокое проникновение интернета в разные сферы жизни, но политика в отношении приватности похожа на немецкую[40]. Обе страны известны риторикой о том, что права пользователей разных стран соблюдаются неодинаково, и американоцентризм – проблема для управления интернетом[41].

Не стоит забывать об опыте других стран, чтобы понимать, как происходит регулирование интернета в динамике. Во Франции существовала своя сеть Минитель – сетевой проект в границах государственного суверенитета, государством и созданный. Эстонию обычно описывают как идеальный случай внедрения онлайн-сервисов во все институты и структуры. Но эстонский пример – исключение, и даже он породил протестные движения[42]. Требования активистов нередко реализуются, включаются в работу госструктур. В России совершенно другое отношение к активистам, работающим с государством. Пожалуй, единственный известный нам пример баланса – Иван Бегтин и Инфокультура (проекты в области открытых данных, которые существуют как в сфере НКО, так и на уровне государственных органов).

Государственные органы меняются, меняется и интернет. Иногда конкретные меры могут применяться в отношении определённого элемента интернета – по образцу прежних практик регулирования похожих инфраструктур или медиа. Порой то, что ещё в прошлом году не регулировалось, – начинает регулироваться, и вокруг него сосредотачиваются государственные структуры.

Заключение

Регулируя технологии, государства перестраивают сами себя. Часть их практик управления связана с прежним опытом, часть – с новыми условиями. В отношении интернета новизна в том, что он одновременно глобален и трансграничен. Он всегда находится на какой-то территории, но выходит и за её пределы. Люди в разных государственных структурах изобретают способы его регулировать. Когда такие меры исходят от государства, исследователи и политики говорят о суверенизации интернета. Но без учёта сложности этого явления понятие остаётся политизированным клише.

Для точного анализа необходимо разделить предмет на составные части: 1) метафоры, 2) законодательную и правоприменительную работу с разными элементами интернета, 3) государственную риторику, 4) практики работы с инфраструктурами. Это важно, чтобы не сосредотачиваться на отдельных элементах интернета (например, медиа) и не упустить поворот к инфраструктуре, который происходит в контексте глобального управления интернетом[43].

Россия не специфична. Она находится в ряду многих государств и отличается от других так же, как прочие страны отличаются друг от друга. Да, есть агрессивная подача информации, которая порой близка риторике холодной войны. Но инерция риторических приёмов начала 1990-х гг. и идей глобального информационного общества есть и в других странах.

Исследователям предстоит важная работа – уточнять и корректировать понимание интернета после отхода от централизованной версии его истории. Ведь каноническая западоцентричная история интернета имеет важную функцию, от которой непросто отказаться. Без неё станут не очевидными многие связи между инфраструктурой, бизнесом, медиа, пользовательскими практиками.

Интернет сложен как объект управления. В этом смысле он наследует одновременно железным дорогам, телефонам, телевизорам, радио, газетам, книгам, повседневным офлайн-практикам, институциональным привычкам бюрократии[44] и так далее. Способы его регулирования не возникают на пустом месте, а связаны с уже существующими локальными традициями. Эта общность нестабильна, но альтернативные проекты связи только начинают появляться (в частности – «неты»).

Мы предлагаем рассматривать всякую историю как локальную. Это значит – работать с идеей фрагментарного интернета, понятого не как вероятный негативный исход крушения интернета глобального, но как нечто содержащее новые политические возможности.

При таком взгляде прогнозы о распаде интернета, к примеру, после запрета «ТикТока» в США, приобретают другой политический смысл[45]. Глобальность интернета не удержать прежними интеллектуальными средствами единой истории. Принимая и понимая его фрагментацию, мы рассматриваем суверенитет не как изоляционизм и отрешённость от больших категорий, но как автономию, которая ищется и обретается я не только государством и возникает на новых, ещё не вполне известных основаниях.

Авторы благодарят Анну Литвиненко и Аню Щетвину за вопросы, комментарии и советы, без которых этот текст не состоялся бы. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках проекта № 19-011-00871 «Социальные медиа как фактор трансформации православия в современной России».

--

СНОСКИ

[1] Сеть, созданная в США в 1969 году. Для передачи данных в ней использовался протокол IP, на котором работает и сегодняшний интернет. Протокол тут важен, поскольку этим словом обозначают правила обмена данными, позволяющие связываться разным компьютерам с помощью сетей.

[2] Abbate, J. Inventing the internet. MIT Press, 2000.

[3] Публикации об этом появляются ещё в конце 1990-х гг., например, этой теме посвящена дискуссия Саскии Сассен и Генри Перитта. В ней оба участника говорят о том, что сегментация интернета неизбежна, но, в частности, Сассен возлагает надежды на то, что международные организации смогут сдерживать её. Sassen, S. The internet and the sovereign state: the role and impact of cyberspace on national and global governance. Ind. J. of Global Legal Stud, 5(545), 1998.

[4] Human Rights Protocol Considerations Research Group HRPC. URL: https://irtf.org/hrpc

[5] Internet Governance Forum – форум управления интернетом.

[6] ICANN – организация, распределяющая и управляющая доменами.

[7] Dutton, W. H. Multistakeholder Internet Governance? 2015.

[8] Hofmann, J. Multi-stakeholderism in Internet governance: putting a fiction into practice. Journal of Cyber Policy, 1(1), 29-49, 2016.

[9] Суверенизация (и это будет показано далее) – работа по предъявлению и реализации независимости субъекта в управлении.

[10] Подробнее о разных последствиях использования разных метафор можно прочитать в работах Аннетт Маркхэм. Она предлагает рассматривать три базовых метафоры – пространства, инструмента и образа жизни. Подробнее см. Markham, A. N.. Metaphors reflecting and shaping the reality of the Internet: Tool, place, way of being. In Association of internet researchers conference, Toronto, Canada (pp. 16-19), October, 2003. Markham, A. N. Life online: Researching real experience in virtual space (Vol. 6). Rowman Altamira, 1998.

[11] Barlow, J. P. (1996). Declaration of Independence for Cyberspace.

[12] Метафорика «киберпространства» за последние годы стала использоваться реже, так как граница онлайна и офлайна оказывается всё менее заметной и в повседневных практиках (особенно если речь идёт о мобильных телефонах), и на уровне институций: от СМИ до образования.

[13] Примеры других объектов подозрения – диаспоры, кочевые народы, пираты, а также все связанные с ними инфраструктуры знания, передачи информации и устройства жизни.

[14] Эта же ценность глобального служит повесткой глобальных организаций. См. например, материалы немецкого молодёжного форума по управлению интернетом. Ссылка: https://yigf.de/news/german-youth-igf-summit-11-forderungen-der-jugend/

[15] Конечно, здесь мы говорим о модерном государстве в его общем виде. При этом в дальнейшем, как мы предполагаем, действия государств могут меняться в зависимости от того, какие процессы будут происходить с природой, технологиями, космосом.

[16] Таким образом, территориализация – частный вид управления и политики по суверенизации.

[17] Scott, J. Seeing Like a State: How Certain Schemes to Improve the Human Condition Have Failed. New Haven, CT: Yale University Press, 1998.

[18] Или же речь идёт об альтернативных / новых иерархиях. И эти новые иерархические или неиерархические структуры требуют внимательного изучения.

[19] Есть исключения – в частности, когда говорят о суверенности малых народов. Например, можно почитать об этом в книге Марисы Дуарте (Duarte, M. E. Network sovereignty: Building the Internet across Indian country. University of Washington Press, 2017) об интернете у североамериканских индейцев – там суверенность, наоборот, рассматривается как достижение для укрепления возможностей разных групп индейцев.

[20] Колозариди П. В., Шубенкова А. Ю. Интернет как предмет социальной политики в официальном дискурсе России: благо или угроза? Журнал исследований социальной политики, 14(1), 2016.

[21] Speech by Federal Chancellor Dr Angela Merkel opening the 14th Annual Meeting of the Internet Governance Forum in Berlin on 26 November 2019. URL: https://www.bundesregierung.de/breg-en/news/speech-by-federal-chancellor-dr-angela-merkel-opening-the-14th-annual-meeting-of-the-internet-governance-forum-in-berlin-on-26-november-2019-1701494

[22] Подробнее о критике понятия «сообщество» можно почитать в книге Аннализы Пелиццы (Pelizza, A.. Communities at a Crossroads: Material semiotics for online sociability in the fade of cyberculture. Institute of Networked Cultures, 2018). Но для нашего контекста важно усвоить, что сообщества – не единственный способ объединяться с помощью онлайн-инструментов. Сообщество – это объединение равных и похожих, не устроенное с помощью формальных иерархий. И хотя далеко не к каждой группе в интернете применимы данные критериям, понятие со всей идеологической силой активно используется.

[23] Дрисколл К., Палок-Берже К. В поиске недостающих историй сетей. Неприкосновенный запас, №130, сс. 55-71, 2020.

[24] Юлдашев Л. История интернета? Нет, история «нета»! Неприкосновенный запас, №130, 2020.

[25] Подробнее см. Ali, S. M. Prolegomenon to the Decolonization of Internet Governance, 2018.

[26] Здесь интересно обратить внимание на различие интернета и «цифрового» – и в метафорическом плане (цифровое всегда противопоставлено прежнему, «аналоговому»), и на уровне использования в документах и повседневных высказываниях. Так, «интернетизация» осталась скорее высказываниями и действиями, связанными с очень конкретным проведением инфраструктуры. «Цифровизация», наоборот, оказалась более липким понятием, и сейчас мы можем встретить его и в отношении институтов (образование, наука), и в государственных программах, заканчивая названием бывшего Министерства связи – ныне Минцифры.

[27] Клуб любителей интернета и общества. Блогеры в регионах России: платформы, повестка, масштабы, 2019. Ссылка: http://clubforinternet.net/bloggers

[28] Kunstman et al, in press.

[29] В этом контексте интересно подумать об интернете в метафорике пространства: как того, у чего есть границы. Подробнее о встречах Владимира Путина с интернет-деятелями можно прочитать здесь: Soldatov, A., & Borogan, I. The red web: The struggle between Russia’s digital dictators and the new online revolutionaries. Hachette UK, 2015.

[30] Электрификация, урбанизация – все эти -зации отсылают к отношениям модернового государства к хозяйству и технологиям, которые выработались ещё в XIX в., когда «суверенные государства создавали институты для организации хозяйственной жизни по подобию институтов, организующих политическую жизнь» (Доббин Ф. Формирование промышленной политики: Соединённые Штаты, Великобритания и Франция в период становления железнодорожной отрасли. Экономическая социология, 13(5), 34-56, 2012).

[31] Krastev, I.. Russia and the Georgia war: the great-power trap. Open Democracy News Analysis, 31, 2008.

[32] Например, Хестанов Р. Новая грамматика протеста, 2012. Ссылка: https://expert.ru/russian_reporter/2012/03/novaya-grammatika-protesta/

[33] Также и законы на деле не следуют друг за другом в некой согласной логике, например, большинство экспертов не предлагает ясной генеалогии «пакету Яровой», по которому не были приняты поправки от индустрии.

[34] Ссылка: https://ozi-ru.org/proekty/indeks-svobodi-interneta https://freedomhouse.org/countries/freedom-net/scores

[35] Qiu, J. L. (2003, October). The Internet in China: data and issues. In Annenberg Research Seminar on International Communication (Vol. 16).

[36] India, Jio, and the Four Internets https://stratechery.com/2020/india-jio-and-the-four-internets/

[37] TikTok. Cheerfulness and censorship. URL: https://netzpolitik.org/2019/cheerfulness-and-censorship/

[38] India, Jio, and the Four Internets. URL: https://stratechery.com/2020/india-jio-and-the-four-internets/

[39] Möllers, N. Making Digital Territory: Cybersecurity, Techno-nationalism, and the Moral Boundaries of the State. Science, Technology, & Human Values, 2020. 0162243920904436.

[40] URL: https://www.hrw.org/news/2015/02/13/brazil-global-guardian-internet-freedom

Также интересно, как бразильская и российская истории соотносятся в контексте БРИКС. Ссылка: https://www.opendemocracy.net/en/hri-2/brics-countries-build-digital-sovereignty/

[41] Важно здесь иметь в виду и риторику, и конкретные действия, например, подписание и неподписание международных конвенций (в случае интернета это Женевская конвенция и Парижский призыв к доверию и безопасности в киберпространстве).

[42] Vihma, P. Internet, Activism and Politics. The Repertoires and Rhetoric of Estonian Internet Activists. Studies of Transition States and Societies, 8(2), 64-80, 2016.

[43] Musiani, F., Cogburn, D. L., DeNardis, L., & Levinson, N. S. (Eds.). The turn to infrastructure in Internet governance. Springer, 2016.

[44] Это не очень заметно, но заполнение форм при регистрации изобретено не в социальных медиа, см. подробнее Гребер Д. Утопия правил. О технологиях, глупости и тайном обаянии бюрократии. Ad Marginem, 2016.

[45] India, Jio, and the Four Internets. URL: https://stratechery.com/2020/india-jio-and-the-four-internets/

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564057 Полина Колозариди, Дмитрий Муравьев

COVID-19, ИЛИ КОНЕЦ ЭПОХИ ЦИФРОВОЙ НЕВИННОСТИ

ТОМА ГОМАР

Директор Французского института международных отношений (IFRI)

«Любая сила рано или поздно исчерпывает свой потенциал; нельзя вечно быть локомотивом истории. Европа, которая переняла эту роль у Азии три тысячи лет назад, не сможет удерживать её вечно»[1].

В ситуации разразившегося в этом году кризиса пророчество французского историка Эрнеста Лависса (1842–1922) звучит особенно актуально. Основная проблема – переход инициативы от Европы к Азии и сохранение Европой способности выступать «движущей силой истории», или, выражаясь более приземлённым языком, удерживать «лидерский потенциал»[2]. На фоне пандемии и вызванного ею санитарно-технологического кризиса (причины – санитарного свойства, следствия – технологического) этот потенциал проходит проверку на прочность. Пандемия заморозила процесс глобализации и ограничила свободу передвижения четырёх с лишним миллиардов человек, которых власти под давлением медиков обрекли на изоляцию. Между тем, виртуальные связи между ними никогда не были так тесны.

Для нынешней ситуации характерны две особенности. Первая – несоответствие масштаба принимаемых мер числу жертв (по сравнению с прежними демографическими кризисами). Вторая – контраст между материальностью санитарных средств, необходимых для победы над эпидемией (больничные койки, маски, тесты etc.), и нематериальностью задействованных для её преодоления средств политических (развитие коммуникаций, медиасреды, цифровых решений и прочее). Кризис вписывается в контекст интеллектуального сотрудничества, соперничества и противостояния, иначе говоря – мобилизации, ориентирования и контроля умов, и конечной целью является насаждение определённых моделей управления и поведения.

Остаётся понять, ослабляют ли новые технологии «лидерский потенциал» (способность, которой наделены очень немногие) или, наоборот, укрепляют его. Ответ на поставленный вопрос зависит от конкретного региона, государства и организации; в различиях между ними проглядывают ростки будущих беспорядков. Кризис, «охвативший весь земной шар», устанавливает новые глобальные «разделительные линии», как их называл немецкий социолог Карл Шмитт (1888–1985)[3]. От этих линий зависит переход от одной пространственно-временной системы к другой, переход, ускоренный действием цифровых «платформ».

Оперируя всё большими массивами данных, они способствуют процессу перераспределения власти. В 1996 г. американский либертарианец, поэт и эссеист Джон Перри Барлоу (1947–2018) публикует «Декларацию независимости киберпространства», в которой обращается к властям со следующими словами: «Мы должны провозгласить свободу наших виртуальных “я” от вашего владычества, даже если мы и согласны с тем, что вы продолжаете властвовать над нашими телами»[4].

COVID-19 положил конец эпохе цифровой невинности, обнаружив, что киберпространство превратилось для государства в излюбленную площадку внедрения систем контроля и в поле битвы различных держав.

Попутно обнаружилось, что эти два явления тесно связаны, по крайней мере, на трёх уровнях.

Геополитика

С геополитикой тесно связано понятие «метагеография», что означает в данном случае разделение земного пространства на крупные географические зоны. С её помощью становится возможным разговор о стратегическом равновесии между ними, международном разделении труда и цепочках добавленной стоимости. В контексте размышлений об установлении нового баланса сил задачей номер один представляется определение позиций, выработка ментальных карт.

К геополитике эпидемии

Последние сорок лет Азию называют самым интенсивно развивающимся регионом в мире, причём причины подъёма нередко ищут в её культурной специфике. Обостряя противоречия между Востоком и Западом, пандемия коронавируса подспудно утверждает в умах мысль о возможности перехода от острой конкуренции между ними к открытой конфронтации, не ограничивающейся экономической сферой. Говоря о многовековой культуре этого региона или сосредотачиваясь на феномене его нынешнего экономического роста, участники дискуссий полностью игнорируют вопрос о политических различиях между европейской и азиатской моделями, различиях, «которые ощутимы сейчас и ещё больше дадут о себе знать в ближайшем будущем, сопрягая современную геополитику и геоэкономику с медленной динамикой цивилизаций»[5]. Пандемия заставляет задуматься об условиях разделения или, напротив, сплочения Востока и Запада.

В «Итоге истории» французский учёный Рене Груссе (1885–1952) констатирует, что Европа открывала Восток трижды: при Александре Македонском, в эпоху Марко Поло и в Новое время (начиная с XVI века). Каждый раз такое открытие, говорит он, становилось для европейцев сюрпризом. Носители «средиземноморских традиций» обнаруживали другие традиции, не менее древние, чем их собственные, пусть они и были «сотканы из элементов на первый взгляд совершенно непонятных»[6]. Ключевую роль в сближении Востока и Запада сыграли иезуиты (особенно Маттео Риччи, 1552–1610), благодаря которым в результате сотрудничества в области картографии и унификации систем летосчисления удалось привести к общему знаменателю представления о времени и пространстве[7].

«Открытие» в ХХ веке Китая американцами послужило началом новой эры глобального капитализма. Рене Груссе ещё в 1946 г. предвидел момент, когда Китай по объёмам производства обгонит Соединённые Штаты и Поднебесная станет новой Америкой: «С этого дня азиатский рынок сбыта будет для Америки закрыт; хуже того, Китай превратится в её опаснейшего конкурента»[8]. Именно это мы и наблюдаем сейчас, констатируя, что встреча Востока с Западом, в частности США с Китаем, так и не состоялась: никогда ещё за последние сорок лет уровень недоверия между двумя странами не был так высок.

К новой грамматике цивилизаций

С появлением так называемой всемирной истории её перестали излагать с позиций европоцентризма. Например, индийский писатель Панкадж Мишра полагает, что если для Европы и США история ХХ столетия в значительной степени определяется двумя мировыми войнами, то для большинства иных стран узловым событием этого периода является политическое пробуждение Азии[9]. Под тем же углом историю нередко рассматривают и в Сингапуре, где прославление «азиатских ценностей» является важной частью геополитического дискурса. Рупором этого движения выступает сингапурский дипломат Кишор Махбубани: он пишет, что Запад пал жертвой собственного высокомерия и сдаёт позиции Китаю и Индии[10]. Со своей стороны, индийско-американский политолог Параг Ханна рассматривает возвращение Азии «на арену мировой истории как вполне закономерное событие»[11]. Азия не должна подменять собой Запад, но может заставить его измениться, как он в своё время изменил её под себя.

Тем временем Китай всерьёз готовится взять на себя роль мирового лидера. С точки зрения китайского учёного Янь Сюэтуна, подобный переворот становится возможным, когда восходящая держава проявляет «большие умение и эффективность», нежели держава, почивающая на лаврах мирового лидерства. Первым шагом на пути к «международному авторитету» и к «стратегической надёжности» становятся «моральные действия», моральные – с позиции общечеловеческих ценностей[12].

В этом смысле нелишним было бы вернуться к спору американских политологов Фрэнсиса Фукуямы и Сэмюэля Хантингтона. Первый увидел в падении Берлинской стены признак решительной победы демократии и рыночных принципов, позабыв о подавлении демонстрации на площади Тяньаньмэнь. Второй предсказывал «столкновение цивилизаций», считая, что главными линиями раскола станут культурные, религиозные и расовые различия между ними.

Теперь, через тридцать лет, резонно было бы задаться вопросом, какое из двух событий – подавление тяньаньмэньского восстания или падение берлинской стены – определило направление глобализации. Трагедия 11 сентября 2001 г. и её последствия подтвердили мысль Хантингтона, тогда как вступление Китая во Всемирную торговую организацию в том же году свидетельствовало о справедливости выводов Фукуямы.

Одно можно сказать точно: западный модернизм вызывал отторжение и подталкивал к утверждению собственной идентичности у многих незападных стран на протяжении последних тридцати лет.

Бесспорно также и то, что из всех мировых держав Китай остаётся единственной, где государственная идеология после окончания холодной войны не претерпела практически никаких изменений[13].

К новой иерархии ценностей

Идеологическая среда, в которой распространяется коронавирус, в последнее время значительно эволюционировала, что осталось незамеченным западным обществом, считающим исповедуемые им ценности универсальными. Нередко можно услышать, что успехом своей борьбы с коронавирусом Тайвань, Корея и Сингапур обязаны «азиатским ценностям», ставящим интересы коллектива выше интересов личности (если кратко выразить их суть). В 1994 г. бывший сингапурский премьер-министр Ли Куан Ю (1923–2015) беседовал на эту тему с американским политологом Фаридом Закарией[14]. Перечитывая их разговор, видишь, насколько нынешние программы «слежения» за больными коронавирусом напоминают сингапурские методы контроля и лечения людей с наркозависимостью. По мнению Ли Куан Ю, Запад превратил идею о неприкосновенности прав человека в догму, нанося ущерб интересам семьи, которая остаётся основой социальной организации. И у правительства нет права подменять её собой.

Именно сингапурская модель вдохновила Дэн Сяопина. Помимо её экономической эффективности, культа меритократии и конфуцианской этики, китайским властям пришлась по душе перспектива бурного экономического роста без необходимости демократизировать страну по западному образцу. С самого начала они пытались подвести под свою модель теоретическую базу, подчеркивая её эффективность в отличие от американской системы: «Нравится вам или нет китайская модель, она имеет преимущества перед неуправляемыми западными демократиями. Сегодняшний Китай – сильное и процветающее государство, воплощение энергии и эффективности […]. Может быть, и Америке стоит чему-то поучиться у Китая» (из передовицы в «Жэньминь жибао», июль 2017 г.)[15].

Коронавирус дал толчок новой волне государственной пропаганды в КНР. Китайские власти эксплуатируют антизападные настроения, воцарившиеся в последнее десятилетие в Китае, России и большинстве исламских государств. Западная культура и её претензии на универсальность «в очередной раз» наталкиваются на «отпор местного населения»[16]. Французский философ Шанталь Дельсоль полагает, что «столкновение цивилизаций» выразилось, прежде всего, в широкомасштабном «антизападном движении».

Отторжение Запада сопровождается ростом амбиций у руководства китайской компартии, которая привлекает самые современные технологии для установления полного контроля над мыслями.

Искусственный интеллект и большие данные призваны оптимизировать экономическое развитие с помощью системы социального контроля, задействовав огромные массивы информации в сочетании с технологией «социального кредита», соединение которых позволит государству создать «одну из самых совершенных систем наблюдения за собственными гражданами»[17]. Не будем обсуждать здесь, насколько этот проект осуществим на практике; отметим лишь, что с появлением коронавируса ситуация кардинально изменилась: теперь речь идёт не столько о внедрении «общечеловеческих ценностей» на Востоке, сколько о распространении «азиатских ценностей» на Западе, где они прививаются с помощью новейших технологий.

Международная политика

Из восьми описываемых Сэмюэлем Хантингтоном цивилизаций самыми опасными для слабеющего Запада он считал исламские страны и Китай; он даже предсказывал образование «исламо-конфуцианского союза». Что можно сказать об этом сейчас, когда сменилось целое поколение? Последствия санитарно-технологического кризиса в энергетической, климатической и цифровой сферах видны уже сейчас. Он выявляет готовность разных регионов мира, и прежде всего Европы, адаптироваться к китайским и американским формам «империализма взаимопроникновения»[18].

Влияние Китая в исламском регионе

Распространение коронавируса и снижение цены на нефть (меньше 20 долларов за баррель) изменили баланс сил в арабо-мусульманском мире и сказались на взаимоотношениях богатого нефтью региона со странами, чья промышленность зависит от её поставок. Три главных производителя нефти – Соединённые Штаты, Саудовская Аравия и Россия – затеяли ценовую войну, стремясь укрепить позиции на рынке за счёт конкурентов. С введением режима изоляции три ключевых импортёра нефти – Китай, Индия и Европейский союз – в той или иной степени остановили производственные мощности, вызвав резкое падение спроса. Америка, в отличие от Китая, Индии и Евросоюза, ещё до кризиса обладала достаточно гибкой энергетической системой, создавшей условия для ухода с Ближнего Востока, начатого при Бараке Обаме и продолженного ускоренными темпами при Дональде Трампе. Россия сумела воспользоваться уходом американцев из региона, чтобы утвердить там своё влияние под прикрытием военной операции в Сирии, но её интересы разительно отличаются от интересов Китая. Китайская энергоёмкая экономическая модель требует выстраивания долгосрочных отношений со странами-производителями (так же дело обстоит и с Индией). К 2030 г. на долю Индии и Китая будет приходиться в целом более 50 процентов импорта мировой нефти, что объясняет попытки этих двух стран обеспечить безопасные морские пути её доставки.

Пандемия не только углубила и ускорила общие тенденции, наметившиеся до её начала, – в скором времени она может привести к изменению статуса трёх конкретных государств. Помимо них, можно так же упомянуть жёсткие меры контроля, введённые Пекином под предлогом борьбы с терроризмом по отношению к мусульманскому населению провинции Синьцзян.

Первое из них – Иран, которому пришлось испытать на себе всю тяжесть санитарного кризиса и снижения цен на нефть. Санкции, введённые против Тегерана, не помешали ему проводить масштабные военные операции и осуществлять прямое влияние на четыре столицы: Бейрут, Дамаск, Багдад и Сану. Чтобы иметь для этого средства, Иран должен продолжать экспортировать нефть в Китай, который в ответ инвестирует в иранскую экономику. Можно ожидать, что пандемия ещё больше сблизит Тегеран с Пекином, особенно если учесть, что в свете американских выборов напряжённость в отношениях Ирана с США, по всей видимости, усилится.

Второе государство – Саудовская Аравия, которая, несмотря на падение цен на нефть, достаточно кредитоспособна для того, чтобы рефинансировать долги и привлекать инвестиции. Подвергшись нападению Ирана, она познала на собственном опыте ограниченность военной поддержки, какую можно в подобных случаях ожидать от Америки и Европы. Сближение с Россией было кратким и закончилось разрывом Москвы с ОПЕК, что привело к ценовой войне, усилившей дисбаланс между спросом и предложением (договорённости были восстановлены и расширены после новых переговоров – прим. ред.). Китай – второй после Японии торговый партнёр саудитов, что должно заставить Эр-Рияд наращивать связи с Пекином. Результатом станет ещё большее вовлечение Китая в дела Ближнего Востока, чему будет способствовать антагонизм между Саудовской Аравией и Ираном.

Третье государство, Египет, страна с многовековой историей и многомиллионным населением, как никто другой может претендовать на роль лидера в суннитском мире, он противостоит, с одной стороны, Саудовской Аравии и Объединённым Арабским Эмиратам, а с другой – Турции и Катару. Получая финансовую помощь от Саудовской Аравии, Египет, тем не менее, вновь вступил в полосу экономического кризиса и политических репрессий, что не может не содействовать поискам иных источников финансирования. Идя на сближение с Египтом, Китай демонстрирует, что имеет прочный интерес к Красному морю и что строительство военной базы в Джибути не было случайностью. Египет – ключ к реализации его проекта по выходу в Средиземное море, и это заставляет внимательно следить за эволюцией связей Пекина с Тунисом и Алжиром. Эпидемия ускорила проникновение Китая в средиземноморский регион, вот уже несколько лет покинутый американцами. Серьёзный вызов для европейцев, оставленных на произвол судьбы.

Обострение китайско-американских противоречий в Европе

Исключительное внимание к треугольнику Китай/Европа/Соединённые Штаты объясняется тем фактом, что в совокупности они производят более 50 процентов мирового ВВП. Однако на ситуацию с COVID-19 влияют не совокупные усилия этих трёх стран, а отдельные действия каждой из них. США продолжат проводить точечную политику, считая приоритетом поддержку стратегических секторов. Государства могут поощрять политику возвращения производства на национальную территорию (как, например, в Японии), но в конечном итоге экономические субъекты принимают решения в соответствии с собственной экономической стратегией. В Китае же экономические субъекты, находясь под строгим надзором государства, выступают послушными исполнителями решений КПК. Вопреки распространённому мнению, Китай не занимается скупкой всего на свете, но приобретает лишь то, что ему нужно для ослабления зависимости от внешнего мира[19]. В то же время он стремится к первенству в области высоких технологий, чтобы оспаривать у Америки роль мирового лидера.

Американская реакция на пандемию коронавируса отражает всю меру дезорганизации федерального правительства после четырёх лет президентства Трампа.

Весь мир замер в ожидании выборов ноября 2020 г., но, каковы бы ни были их результаты, едва ли есть основания надеяться на отказ Соединённых Штатов от политики силы. Напротив, нынешняя пандемия может послужить прелюдией к некоему «технологическому блицкригу». Это словосочетание, прозвучавшее недавно в речи генерального прокурора США Уильяма Барра (который начинал свою карьеру в ЦРУ как специалист по Китаю), отражает представление американских властей о развёртывании сети 5G как о части глобальной технологической войны, исход которой решится во время следующего президентского срока[20].

Первенство в сфере 5G сулит большие перспективы; прибыль к 2025 г. может, по разным оценкам, составить до 23 трлн долларов. Уильям Барр отмечает здесь доминирующую роль Китая, который через компанию Huawei контролирует 40 процентов мирового рынка; на втором месте – Европа, у которой 31 процент (17 процентов у Nokia и 14 процентов у Ericsson). Не вспомнив о Samsung и прочих фирмах, Барр призывает срочно рассмотреть вопрос о партнёрстве между Америкой и компаниями Nokia и/или Ericsson. Властям европейских стран в ближайшие месяцы придётся уделять этой проблеме всё большее внимание. Китай планирует превратить развитие 5G в инструмент продвижения своего влияния в Европе и других частях света. Разногласия между государствами – членами ЕС по этому вопросу демонстрируют неспособность Евросоюза принимать не просто регулирующие, но стратегические решения. Если бы Европейская комиссия действительно озаботилась вопросами геополитики, она объявила бы развитие технологии 5G приоритетным направлением своей деятельности.

Соединённые Штаты сохраняют явное геополитическое преимущество перед Китаем и ЕС, поскольку именно их предприятия преобладают в технологическом секторе. Особенно тревожна ситуация с Евросоюзом. По состоянию на март 2019 г. из сорока ведущих мировых компаний (по уровню капитализации) – 27 американских, восемь китайских, одна корейская и всего четыре европейских (три швейцарских и одна британская). Из 27 американских предприятий шесть относятся к числу технологических, из восьми китайских таковых два. В Европе же самое крупное технологическое предприятие занимает в списке лишь 58-е место[21]. Такое положение дел заслуживает подробного анализа. А пока приходится констатировать, что в ходе кризиса позиции технологических предприятий могут только усилиться и что ЕС не располагает достаточным количеством крупных компаний, способных помешать конкурентам из Китая и Америки утверждаться на их территории.

Дипломатия

Геоэкономическая повестка почти не отражена в нынешних дипломатических контактах между Китаем и ЕС, включая и намеченную на вторую половину 2020 г. встречу на высшем уровне в Лейпциге под председательством Германии (планировавшийся на 14 сентября в Лейпциге саммит «ЕС – Китай» из-за пандемии прошёл в видеоформате – прим. ред.). Экспортная ориентация обеих стран позволила им с максимальной выгодой использовать глобализационные процессы, идущие в мире последние двадцать лет; укрепилось лидерство Германии, которая производит почти треть валового внутреннего продукта еврозоны. Не исключено, что в результате кризиса позиции Германии ещё больше укрепятся – за счёт Франции, Италии и Испании.

Эволюция китайской дипломатии

Во время кризиса Китай развернул в большинстве европейских столиц мощную пропагандистскую кампанию, пытаясь убедить Запад в эффективности своей модели и скрывая под прагматизмом идеологические мотивы. Прекрасно сознавая, какой ущерб пандемия нанесла репутации их страны, китайские дипломаты тщатся улучшить положение, подчёркивая значение, которое КНР придаёт связям с Европой, и уверенно заявляя, что 2020 г. должен стать «судьбоносным для отношений Китая и ЕС» ввиду готовящихся многочисленных встреч на высшем уровне[22]. Китайская позиция привлекательна своей последовательностью: ухудшение китайско-американских и европейско-американских отношений даёт Европейскому союзу уникальную возможность «поработать с Китаем». ЕС при этом должен воздерживаться от любых протекционистских мер, делающих его закрытым и враждебным к Китаю. Это момент истины для Китая и Европы. Такой открытый подход позволяет более детально взглянуть на европейско-американские отношения, сильно пострадавшие от пандемии.

Европейскую стабильность подорвали два обстоятельства: отсутствие какой бы то ни было координации действий с Вашингтоном и подчёркнутое нежелание американцев выступать с позиций лидера. Европейские дипломаты обескуражены тем, что теперь «роль Америки свелась к минимуму» и вся привычная система понятий подлежит пересмотру[23]. Трамп, будучи верен себе, с первых же дней своего президентства начал оказывать экономическое давление на ЕС и военное – на НАТО, внося свой личный вклад в разобщение Европы, и так уже достаточно разобщённой благодаря европейско-китайскому соглашению «16 + 1» и двусторонним соглашениям, заключённым с Китаем отдельными европейскими государствами (например, с Италией в марте 2019 г.).

Иначе говоря, Европа превращается в арену борьбы за влияние между Соединёнными Штатами и Китаем. Вашингтону придётся приложить все силы для противодействия китайскому влиянию, одновременно пресекая робкие попытки европейцев обеспечить свою стратегическую автономию[24].

К многополярности без многосторонности

Китай использует сложившуюся ситуацию, чтобы представить себя надёжным партнёром, верным принципам международного сотрудничества и мультилатерализма. Его представители, сознавая все риски, уже открыто говорят о глобальной холодной войне, которая «стала бы бедствием не только для Китая и США, но и для ЕС»[25]. На самом же деле европейцы столкнулись с отрицанием принципов многосторонности, исходящим в равной степени и от Китая, и от Америки, хотя последняя – их ближайший союзник. Европе пришлось испытать на себе последствия четырёх лет планомерной деструктивной политики Соединённых Штатов и десяти лет не менее планомерных попыток китайской дипломатии взять под контроль аппарат ООН. По причине отсутствия у европейских стран сколько-нибудь внятной стратегии они вынуждены в вопросах климата учитывать мнение Пекина, а в вопросах технологий – мнение Вашингтона.

Сосредоточившись на трёхсторонних взаимоотношениях Китая, Европы и Соединённых Штатов, мы на время оставили без внимания две крупнейшие мировые державы – Россию и Индию (которые поддерживают друг с другом тесные связи), равно как и страны африканского континента и Латинской Америки. Между тем Индия остаётся одним из главных нереализованных направлений внешней политики Китая, тратящего слишком много стратегических ресурсов на соперничество с Америкой[26]. Последняя, учитывая её геополитической и геоэкономический вес в мире, выиграет от односторонности больше, нежели Китай. Европа же пытается по-новому строить отношения и с Россией, и с Турцией, и с Ираном, и с арабо-мусульманскими и африканскими странами, не теряя ни с кем из них связи. Удастся ли ей это, принимая во внимание неравномерность экономического развития стран – членов ЕС, углубившуюся ввиду пандемии?

Международные организации призваны противостоять натиску времени. Но ООН вследствие безучастности Америки, напористости Китая и выжидательной политики Европы, находится в тяжёлом положении. Соединённые Штаты (если их курс не изменится после предстоящих президентских выборов) больше не желают выступать гарантом ооновской системы. Они решили, что её поддержание обходится им слишком дорого: при больших вложениях никаких реальных выгод. Китай же, напротив, видит в ней инструмент для изоляции Тайваня и распространения своего влияния на весь мир. Что касается европейцев, то они отстаивают принципы мультилатерализма очень своеобразно: много разговоров, мало вложений.

Нынешний кризис поднимает проблему доверия к системе Организации Объединённых Наций и ко Всемирной организации здравоохранения.

Чтобы многосторонность превратилась в действенное средство, она должна измениться. Этот подход не выживет, если останется просто системой дипломатических служб и организаций, но может мало-помалу вылиться в постоянный процесс образования коалиций, состоящих из разнообразных структур, многонациональных компаний, церквей, неправительственных организаций, экспертных сетей.

Хотя подобный переход потребует решения ряда вопросов финансового и организационного свойства, он позволит добиться большей интеграции и влиять на создание общественных благ.

Экономика надзирающего капитализма

Санитарно-технологический кризис вынуждает государства переосмыслить содержание экономической дипломатии, особенно в том, что касается субъектов цифрового сектора. В центре споров о «слежении» оказался вопрос о допустимости использования личных данных и пределах применения принуждения. В этом смысле пандемия ускорила наступление эры надзирающего капитализма, когда сбор и использование персональных и коллективных данных стали привычным делом. Когда государства превращаются в сети, государственные функции присваивают цифровые платформы. Отсюда такое взаимопроникновение средств в структуре децентрализованных систем, которые, будь они публичные или частные, закрытые или общедоступные, в равной степени занимаются сбором сведений любого рода. Государство в этом отношении тоже весьма активно, с их помощью они совершенствуют свои службы и подчиняют последние нуждам общества. Но есть одна неприглядная деталь: тотальная слежка за гражданами. Устанавливая новый баланс сил, такая схема стирает границу между публичным и частным: государство всё чаще и чаще обращается к частным решениям, в то время как цифровые платформы предпочитают пользоваться публичными базами данных.

Из этого следуют две вещи.

Во-первых, распространение системы GovTech, то есть покупки и реализации публичными субъектами инновационных технических решений. В теории речь идёт о предоставлении персонализированных и инклюзивных услуг. На практике же это может означать быстрое сосредоточение власти в руках кучки публично-частных субъектов.

Во-вторых, углубление связей между государствами и цифровыми платформами. Последние отныне влияют на все виды экономической, политической и социальной деятельности. Если не говорить о декларациях принципов и разделения юрисдикций, мало какое из современных государств способно в одиночку регулировать поведение этих платформ. Между тем цифровые платформы являются одним из элементов суверенного государства. В США такие платформы пользуются значительной автономией по отношению к федеральной власти, но входят в состав кропотливо строящегося военно-цифрового комплекса. В Китае их держит под прямым контролем государственная власть. Европа же в этом смысле безоружна, неспособна включиться в соревнование. Если она в ответ на кризис не сделает крупных вложений, то сама обречёт себя на ещё более второстепенную роль, чем сейчас, особенно на фоне распространения 5G.

Последним средством изыскать новые финансовые ресурсы и сгладить социальное неравенство для государств, желающих отрегулировать взаимоотношения с цифровыми платформами и транснациональными компаниями, выступает налоговая система[27]. Нынешний кризис углубил линию разрыва, намеченную глобализацией: эта линия пролегает между национальными государствами, стремящимися повысить благосостояние собственных граждан в пределах своей юрисдикции, и транснациональными компаниями, заботящимися о благосостоянии своих акционеров. Для достижения этой цели транснациональные компании проворачивают операции глобального масштаба, избавив себя от какой-либо ответственности за их последствия и игнорируя, насколько это возможно, национальные юрисдикции[28]. Оптимизации в таких компаниях добиваются, играя на различиях в размере заработной платы, социальных условиях, законах в разных частях света, где находятся их филиалы. Развитие удалённой формы работы, чему немало способствовал режим изоляции, несомненно скажется на отношениях работника с работодателем и будет способствовать трансформации сектора услуг в развитых экономиках. Роботизация и дистанционная работа открывают новый этап в процессе глобализации, который выразится в ожесточённой конкуренции, осуществляющейся на расстоянии[29].

* * *

Нынешнюю пандемию часто сравнивают с чумной эпидемией «чёрной смерти» XIV века, которая, начавшись в центральной Азии в 1338 г., в 1348-м достигла Парижа. Её распространение шло по Шёлковому пути, который связывал Китай с Восточной Европой, через итальянские торговые маршруты, соединявшие черноморские и левантийские порты со всем остальным Средиземноморьем. Внезапно все эти маршруты вновь сделались актуальными. За несколько лет, пока свирепствовала чума, мир, по выражению арабского историка и философа Ибн Хальдуна, сократился до размеров «ковра, который можно было легко свернуть вместе со всем, что на нём находилось»[30].

Эпидемия чумы ознаменовала окончание эпохи невинности, обрушившись на средневековую Европу в момент, когда там наблюдался бурный рост населения. Европе потребовалось несколько поколений, чтобы оправиться и вступить в эпоху великих географических открытий.

Не угрожая миру столь серьёзными демографическими потерями, COVID-19 знаменует конец эры цифровой невинности. Для глобализации характерно усугубление взаимной зависимости стран, достигающейся с помощью сверхбыстрого распространения информационных и коммуникационных технологий, которые отныне пронизывают все сферы человеческой деятельности. Мечтам Джона Барлоу (см. «Декларацию независимости киберпространства») о появлении «цивилизации духа в киберпространстве», цивилизации более гуманной и справедливой, нежели цивилизация правительственная, пока не суждено сбыться. Синоним эффективности и индивидуализации, новые технологии, становясь орудием государственного контроля, ведут общество в эру надзирающего капитализма на фоне усиливающегося американо-китайского противостояния, принимающего разные формы. Таким образом, коронавирус ставит под сомнение способность управлять суверенными единицами, напоминая о старой дилемме эффективность / достоинство.

В своей книге «Все империи погибнут» французский историк Жан-Батист Дюрозель писал, что «в минуту коллективной опасности эффективность представляется более предпочтительной, чем достоинство», добавляя затем, что последнее остаётся важной потребностью человека, который «считает себя не частью толпы, но авторитетной, ответственной личностью». Как выразить эту потребность в мире, погрузившемся в цифру? Санитарные ограничения (а завтра, возможно, экологические) вынуждают нас срочно пересмотреть наши представления о техническом прогрессе.

Оригинал статьи опубликован в журнале Politique étrangère, №2, 2020 год.

--

СНОСКИ

[1] E. Lavisse. Vue générale de l’histoire politique de l’Europe, 1890.

[2] N. Rousselier. La Force de gouverner, Le pouvoir exécutif en France XIXe-XXIe siècle, Paris, Gallimard, 2015.

[3] К.Шмитт. Номос Земли. — М.: Владимир Даль, 2008.

[4] Ссылка: http://www.dnn.ru/indep.htm

[5] C. Grataloup. Vision(s) du monde. Histoire critique des représentations de l’Humanité, Paris, Armand Colin, 2018, p. 130-131.

[6] R. Grousset. Bilan de l’histoire, Paris, Desclée de Brouwer, 2016, p. 139.

[7] C. Meyer. L’Occident face à la renaissance de la Chine, Paris, Odile Jacob, 2018, p. 221. URL: https://www.amazon.fr/LOccident-face-à-renaissance-Chine/dp/2738144659

[8] R. Grousset. Bilan de l’histoire, op. cit., p. 326.

[9] P. Mishra. From the Ruins of Empire. The Revolt Against the West and the Remaking of Asia, London, Penguin Books, 2013, p. 8.

[10] K. Mahbubani. Has the West Lost It?, Penguin Group, 2019.

[11] P. Khanna. The Future is Asian. Commerce, Conflict, and Culture in the 21st Century, New York, Simon & Schuster, 2019, p. 11.

[12] Yan Xuetong. Leadership and the Rise of Great Powers, Princeton, Princeton University Press, 2019, p. 2-24.

[13] S. W. Khan. Haunted by Chaos, China’s Grand Strategy from Mao Zedong to Xi Jinping, Cambridge, Harvard University Press, 2018, p. 4-5.

[14] F. Zakaria. Culture Is Destiny, A Conversation with Lee Kuan Yew, Foreign Affairs, 1994.

[15] C. Meyer. L’Occident face à la renaissance de la Chine, op. cit., p. 257.

[16] C. Delsol. Le crépuscule de l’universel, Politique étrangère, vol. 84, №1, 2019, p. 24-25.

[17] K. Strittmatter. Dictature 2.0. Quand la Chine surveille son peuple (et demain le monde), Paris, Tallandier, 2020, p. 18.

[18] P. Bellanger. De la souveraineté numérique, Le Débat, no 170, 2012, p. 152.

[19] C. Meyer. L’Occident face à la renaissance de la Chine, op. cit., p. 146.

[20] Attorney General William Barr’s Keynote Address : China Initiative Conference, CSIS, 2020.

[21] PWC, Global Top 100 companies by market capitalisation, 2019, URL: www.pwc.com.

[22] Интервью с китайскими официальными лицами, 23 апреля 2020.

[23] Интервью с дипломатом одной из европейских стран, 21 апреля 2020.

[24] См., например: A. Wess Mitchell, Central Europe’s China Reckoning, The American Interest, 2020. Уэсс Митчел был помощником госсекретаря США по делам Европы и Евразии с 2017 по 2019 гг.

[25] Интервью с китайскими официальными лицами, 23 апреля 2020.

[26] O. Arne Westad. Restless Empire, China and the World since 1750, New York, Basic Books, 2012, p. 461.

[27] E. Saez et G. Zucman, Le Triomphe de l’injustice. Richesse, évasion fiscale et démocratie, Paris, Seuil, 2020.

[28] R. Vernon, In the Hurricane’s Eye. The Troubled Prospects of Multinational Enterprises, Cambridge, Harvard University Press, 1998, p. 28.

[29] R. Baldwin, The Globotics Upheaval. Globalization, Robotics, and the Future of Work, Oxford, Oxford University Press, 2019.

[30] J. Loiseau. La peste atteint la France in P. Boucheron (dir.), Histoire mondiale de la France, Paris, Seuil, 2018, p. 281.

Евросоюз. США. Весь мир > Медицина. СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564056 Тома Гомар

БУДУЩЕЕ ОБЩЕСТВ И МЕСТО РОССИИ

ЯКОВ МИРКИН

Доктор экономических наук, профессор, заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН.

ЗАЧЕМ НУЖНЫ ЧУДЕСА

Дарвиновский отбор, эволюция – факт жизни. Несть числа умершим обществам, которые не смогли найти ответов на вызовы. Но мир не устаёт меняться, всё время пробуя на зуб тысячи идей о том, как будет устроено будущее, и ставя перед любым обществом – и российским тоже – всё те же старинные вопросы. Удастся ли нам выжить? Способны ли мы меняться или же в исторической перспективе нас ждут надлом и крушение? Что происходит? Куда мы идём? На чьей стороне окажемся? И что сулит будущее России?

Любые попытки воплотить в реальность очередную утопию, создать «совершенное общество» неизменно проваливаются. Марксистский, христианский, либерально-демократический[1], технократический[2] или любой другой рай человечество старательно обходит стороной. Не случилось торжества либерализма, как обещали в 1990-е гг., – жизнь оказалась сложнее. Каким же методом прогнозировать будущее?

Инструментарий общественных наук невозможен без этологии и теории систем. Люди – особенные животные. Но в поведении их популяций (обществ) есть многое из того, что свойственно другим животным.

Доказано этологией. «Социальное поведение людей диктуется не только разумом и культурной традицией, – оно всё ещё подчиняется закономерностям, характерным для любого филогенетически возникшего поведения, – тем закономерностям, которые хорошо нам известны благодаря изучению поведения животных»[3]. Такой подход должен помочь пониманию будущего обществ, без скатывания к примитивизму и с учётом всех особенностей «социальных животных». Люди создают сложные системы. Анализ обществ как систем должен исключить любые несбыточные идеи и «заносы» в конструкциях будущего. Но зато мы уверенно можем сказать, что впереди: никогда не прекращающаяся изменчивость, выстраивание иерархий, кооперация, симбиоз, поиски собственной идентичности, сохранение менталитета, своя мера свободы и принуждения.

Изменчивость и адаптивность

«Идеального общества» не достичь. Общества всегда будут адаптироваться к меняющимся условиям своего бытия. Каталогизировано около 3 тысяч различных моделей обществ. Одна из причин изменений – гонка за новыми знаниями и технологиями[4]. Закосневшие – умирают. Искусственные (утопии) – нежизнеспособны. «В жизни народа главную роль играет его способность к изменению»[5].

Россия. Самое рискованное для российского общества – не меняться, быть закрытым, конфликтным, создавать массовое сознание, полное иллюзий и нереалистичных взглядов на мир. Чувство вечной правоты, отсутствие рефлексии, ложные цели, ведущие к растрате людей и ресурсов, подчинённость нереалистичной идеологии, мифам – всё это вместе ведёт к разрывам с внешним миром, к распаду.

Иерархии

Жизнь иерархична. Универсальный, однородный мир без иерархий – утопия. Все популяции строят иерархии ради выживания. Развитие, усложнение систем формирует многоуровневые иерархии. Конкуренция за место в иерархии, за доступ к ресурсам, за лучшие шансы выжить – вечна. «Условия человеческого существования неистребимо несут на себе печать постоянных изменений и борьбы»[6].

В мире примерно двести стран (обществ) – субъектов. Они неизбежно выстраиваются в иерархии. Рост населения (с 1900 г. – в 4,7 раза), кратное увеличение масштабов и сложности экономики, технологий (рост мирового ВВП в постоянных ценах с начала XX века – более чем в 20 раз)[7], двукратное увеличение числа стран с 1900 г. – основа для самой жёсткой конкуренции в иерархиях, которая была, есть и будет. Кто выше, больше и сильнее?

Мир, чтобы выжить и быть устойчивым, управляемым, развивающимся, неизбежно станет многополюсным, перейдёт к трёх- и четырёхуровневым иерархиям не только обществ (стран), но и функциональных подсистем (пример – финансы). Свои полюса будут образованы на каждом уровне. Сверхконцентрация власти, какой она была во второй половине XX века, немыслима.

Конкуренция обществ происходит сразу по многим направлениям: качество и продолжительность жизни; демография (кто рождается, кто растёт, кто стареет, кто умирает); масштабы (пространство, население, ресурсы); коллективная модель поведения (уровень зрелости, комфортность для всех, инновационность, этичность и тому подобное); баланс/дисбаланс свободы и принуждения; технологии, мощь и качество экономики; финансовая сила (роль в глобальных финансах, финансовое развитие); информационная среда (влиятельность, технологии, ресурсы); военная сила; идеология, её адекватность вызовам; темпы роста, развития (или убывания, стагнации); внешний образ, его притягательность; деформации общества.

Нельзя быть первым в военном отношении, десятым в экономике, пятидесятым по уровню человеческого развития и сотым по продолжительности жизни. Краткосрочно – да, но надолго – нет. Общество либо развивается по большинству направлений, либо отстаёт, а иногда даже уходит в небытие.

Россия. Впереди – жестокий «дарвиновский» мир из 150–250 обществ/стран, разных по коллективным моделям поведения, развитию, идеологии и формам бытия. В нём нет места мифам. Нет универсальной идеологии. Ни одно из обществ не является вечным, и неизвестно, будет ли существовать через век. Помимо стремления к развитию, в них есть стагнация и деструкция. Половины из них не существовало ещё сто лет назад. И какая-то часть обязательно исчезнет через сто лет.

Притягиваются только к тем, кто наверху. Пока мы отстаём в иерархиях. По ожидаемой продолжительности жизни мы – 106-е в мире[8], по ВВП по номиналу на душу населения – 61-е[9], по ВВП по ППС на душу населения – 50-е[10], по индексу человеческого развития – 49-е[11]. Это – вызов. Военной силой (она не вечна) и попытками манипулировать массовым сознанием его не разрешить. Сколько ни говори об особом пути, об уникальности, этим не подменишь места в иерархиях. Игра на усиление – это всем очевидный рост в большинстве иерархий. Мы – стагнируем.

Идентичности

Выживание в усложняющемся мире – это диверсификация. Люди и их популяции всегда ищут новые идентичности, без колебаний бросая старые и приобретая новые ипостаси. Они будут отталкиваться от вас, определяя вас как «худших», а себя как «лучших» (в сравнении с вами) в новой популяции. Они стремятся получить признание[12] в качестве новых обществ. Они создадут новые иерархии, если это даст им больше шансов выжить. Для этого не обязателен передел пространства. Когда взломаны информационные барьеры, можно объединяться через все границы, по любой грани бытия: религия, профессия, возраст, пол, раса, любые пристрастия, вплоть до абсурдных, если это поможет выживанию. Так делает бизнес (ТНК). Подобные объединения могут брать на себя часть функций государств на мировой арене (примеры – ЧВК, саморегулирование).

Будущее – это растущая множественность идентичностей/обществ, созданных «снизу вверх» и наоборот. Будут появляться новые страны. Будут множиться общества, не признающие границ. Будут размываться национальные идентичности. Никакой универсальной, однородной, глобальной, вытоптанной среды.

Россия. Если не карабкаться вверх по иерархиям обществ/стран – сразу по их большинству, если не стать «исходником» для негосударственных иерархий, неизбежен постепенный размыв российской идентичности. Общество непрерывно раскалывается. Вместо притяжения действуют центробежные силы. Общества, ищущие своей идентичности, отталкиваются от России («они – не мы»). Всё это уже происходит. Россия давно известна как страна «вывоза», «ухода», вывода людей, капиталов, имущества, бытия. Угрозы будущему – сильнейшие.

Горизонтали, кооперация

Часть дарвиновского отбора – кооперация, сотрудничество, способность предпочесть общее ради частного, принести жертвы (затратить ресурсы) ради выживания популяции. Так происходит и в мире обществ/стран. В ближайшие 30–50 лет мир будет состоять из коалиций стран. Коалиции жёстко конкурируют между собой. Они сами выстраиваются в иерархии – по силе влияния, притяжения. Это дарвиновский мир, где совместные ответы на глобальные вызовы находятся с огромным трудом. Они уже сегодня кратно отстают от скорости, с которой эти вызовы нарастают.

В любом случае впереди – не поход к всемирному государству. Не повальный глобализм. Не царство общих ценностей. И уж, конечно, не единая мировая валюта, введение которой обсуждается в каждый кризис.

Россия. Пока центробежные силы «от России» сильнее, чем центростремительные. От неё отталкиваются, пытаясь найти новую идентичность. Интеграция с Россией, которая была бы глубже сиюминутных выгод, встречает почти непреодолимые препятствия. Этот тренд будет нарастать, если не начнётся ясное, сильное движение России вверх по иерархиям обществ/стран. В ином случае любые коалиции с Россией будут немедленно расторгаться, как только сойдут на нет краткосрочные выгоды. Неизбежны снижение качества коалиций (измельчание стран, входящих в них) и увеличение цены за то, чтобы их удержать.

Это тренд геополитического одиночества. Для ответа на глобальные вызовы придётся тратить гораздо больше собственных ресурсов, чем это было бы при сильном центростремительном движении к России.

Симбиоз

Симбиоз в данном случае – это совместное, тесное существование обществ/стран в целях выживания: взаимная польза или «паразитизм». Все случаи экономического чуда (15–20 стран) после Второй мировой войны – примеры симбиоза. «Чудеса» происходили благодаря переливу идей, технологий и капитала из группы развитых стран в страны-объекты и получению при этом взаимных выгод: США – послевоенная Европа, Япония, Китай и другие. То же – Восточная Европа в 1990-е гг.: Прибалтика – скандинавские страны, Чехия, Словакия, Словения и другие – Германия. Впереди мир не только коалиций, но и симбиозов.

Россия. В симбиозе «Россия – постсоветские страны» баланс выгод/невыгод складывается не в пользу России. Огромная цена, которую мы платим, поддерживая этот симбиоз (заниженные цены за сырье, займы и тому подобное), оборачивается потерями, как только активизируется поиск «другой» идентичности («мы не Россия») и симбиоза с другими обществами.

Последние тридцать лет это происходит шаг за шагом: экономики Украины, Белоруссии, других государств СНГ/ЕАЭС постепенно разворачиваются в сторону от России. Кто на Запад (ЕС), кто на Восток (Китай, Турция). Доля России в их внешнем обороте, её влияние долгие годы падают.

Менталитет

Коллективная модель поведения, национальный характер – факты жизни. «Англо-саксонская», «континентальная», «шведская», «азиатская», «латиноамериканская» и другие модели – данности, созданные вековой жизнью обществ. У каждого социума – своё лицо, свой характер. Тем не менее они умещаются в типологию обществ. Это хорошо показывает международный социологический проект World Values Survey (семь волн обследований, 1981–2020 гг., 120 стран, 95% населения мира) и его карта обществ со схожими моделями поведения – по направлениям «от традиционных ценностей к секуляризации» и «от выживания к самовыражению»[13].

Коллективные модели поведения – не статичны, они изменяются под воздействием внешних условий. Чем дальше от страха, голода и холода, чем состоятельнее общество, тем больше в нём индивидуализма, чувства самоценности, свободы и самовыражения, тем мягче иерархии, слабее групповые конфликты – притом, что общие интересы могут быть полностью учтены[14].

Россия. Российский характер мозаичен. С одной стороны, вековая традиция быть закреплёнными в вертикалях, в основании пирамиды жёстко централизованного государства. С другой – только свобода, мобильность, толерантность и терпимость могли бы собрать вместе около двухсот национальностей в самом крупном по территории государстве мира. Велики языковые, идеологические, технологические заимствования и адаптивность к ним. Прекрасный, многозначный язык, с массой инородных включений, дающий гибкость мышления. Жертвенность и невероятная склонность к крайностям, «заносам» то влево, то вправо, к крайним формам в моделях общества, к тому, чтобы «догонять» с великими жертвами.

Перед нами вызов – как пробираться в будущее среди других «самобытностей», ставших развитыми странами? Среди тех, кто уже стал свободнее, инновационнее. Как с ними конкурировать? И самое главное – как для этого меняться?

Мера свободы и принуждения

Отнять, присвоить, распределить – или совершить сделку? «Завинтить» или договориться? За этими простыми вопросами – степень свободы в обществе. История доказывает, что в этом плане неизменно выигрывают общества, которые смогли как системы в меру своего усложнения и развития новых технологий дать больше свободы личности, больше простора конкуренции между индивидуумами за ресурсы, обеспечивая при этом коллективный интерес и сохраняя целостность[15]. Проще говоря, чем общество сложнее, тем больше нуждается, чтобы те, кто внутри него, были на длинном, а не на коротком поводке. Сначала был хаос, затем «царство силы», затем «и сила, и договор» и, наконец, сегодня – «больше договор, чем сила». Процесс не так однозначен. Он цикличен. Но всё же вектор понятен.

Россия. Принуждения в России больше, чем нужно. Отсюда бедность, отставание в развитии, стагнация. Давний вызов – найти ту степень личной свободы, состоятельности, независимости людей, которая составит для социума надёжную подъёмную силу.

Глобальные вызовы

Отбор обществ происходит под воздействием глобальных вызовов, в поисках гомеостаза. Найдёшь ответ, изменишься – полный вперёд. Не найдёшь – жди деструкции.

Первый вызов: возникновение «внешней среды катастроф»/«экономики катастроф»

«С начала 1980–х гг. (более-менее полный объём глобальных наблюдений) видны: 1) нарастание числа событий (крупных бедствий и катастроф) с максимумами в ±5 лет; 2) ежегодное число таких событий в последние четверть века колеблется в пределах 500–800. Количество природных катастроф (вода, воздух, огонь) выросло в 1980–2019 гг. в 4 раза»[16]. Эпидемий/пандемий – более чем в 2 раза. Статистика дана в таблице 1. В первую очередь это следствие антропогенных воздействий, в том числе вызванного ими глобального потепления. Частота особо значимых глобальных негативных событий – 2–3 за 10 лет (без войн).

Таблица 1. Значимые катастрофы и бедствия, ед.*

* EM-DAT, CRED / UCLouvain, Brussels, Belgium), www.emdat.be (D. Guha-Sapir) Version: 2020-06-15, The International Disaster Database (Centre for Research on the Epidemiology of Disasters (CRED)), University of Louvain). Расчёты автора.

Россия. В 1990–2000 гг. в России регистрировалось 150–200 опасных гидрометеорологических явлений в год, затем – 250–300 в год, а с 2007 г. больше 400. В последние двадцать лет они становились всё более разрушительными[17]. Количество техногенных чрезвычайных ситуаций в России увеличивается: в 2010 г. – 157, в 2015 г. – 179, в 2018 г. – 190, в 2019 г. – 202[18].

Второй вызов: демографическое давление

Демографическая картина мира быстро меняется. Сокращается или стагнирует население во многих развитых странах, особенно «коренное» (потомки тех, кто жил там до Второй мировой войны). Доля стран с высоким уровнем доходов сократилась с 27,4 процента населения мира в 1950 г. до 16,3 процента в 2019 году. Прогноз ООН на 2050 г. (средний показатель) – 13,6 процента. Доля стран с доходами выше среднего уровня снизилась с 37 процентов в 1950 г. до 34,2 процента в 2019 году. Прогноз ООН на 2050≈г.– 28,6 процента. И, наоборот, быстро растёт население в большей части развивающихся стран, особенно в беднейших (Таблица 2). Если в 1950 г. совокупная доля стран с доходами ниже среднего и с низкими доходами составила в населении мира 35,6 процента, то в 2019 г. – 49,4 процента. Ожидается, что в 2050 г. больше 60 процентов населения мира будет жить в таких странах.

Таблица 2. Демографические изменения в мире в 1950–2050 гг.*

*World Population Prospects 2019, UN DESA, Population Division, прогноз – по среднему уровню фертильности, https://population.un.org/wpp/Download/Standard/Population/ (accessed 21.09.2020). Расчёты автора

Крупнейшие развитые страны убывают в населении (Таблица 2). В зоне убыли вся Европа – один из богатейших регионов, центр промышленных революций наряду с США. Неизбежно растёт демографическое давление наиболее населённых стран на государства, более зажиточные и/или имеющие относительно свободные пространства. Началось «великое переселение народов» – перемещение масс людей из бедных стран в богатейшие, растёт доля иммигрантов, со всеми их культурными особенностями, на территории «золотого миллиарда».

Развитые страны становятся своеобразными плавильными котлами. В 1990–2019 гг. число иностранных мигрантов выросло в 1,77 раз, в странах с высокими доходами – в 2,26 раза, в США – в 2,17 раза, в Германии – в 2,21 раза, в Австрии – в 2,24 раза, в Великобритании – в 2,62 раза, в Испании – в 7,4 раза. В странах с высокими доходами доля мигрантов в населении увеличилась с 7,5 процентов в 1990 г. до 14 процентов в 2019 г. В развивающихся странах колеблется от 0,9 до 2,1 процента[19].

Россия. Демографический вызов – острейший. По прогнозу ООН (средний показатель), население сократится к 2050 г. до 136 млн человек (сегодня – 146 млн человек), к 2100 г. – до 126 млн человек. Росстат прогнозирует то же – «естественную убыль», лишь частично восполняемую иммиграцией. Население России в современных границах к населению США в 1950 г. – 65 процентов, в 1990 г. – 59 процентов, в 2019 г. – 47 процентов, в 2050 г. – 36 процентов. К населению Китая в 1950 г. – 19 процентов, в 1990 г. – 13 процентов, в 2019 г. – 10 процентов, в 2050 г. – 9,7 процента[20].

Третий вызов: сохранение разрывов в состоятельности и зрелости между обществами/странами

В 1990 г. номинальный ВВП на душу населения богатейшей страны в долларах (Швейцария) превышал беднейшую (Судан) в 444 раза. ВВП по ППС на душу населения Швейцарии в 1990 г. был в 20 раз больше, чем в Судане[21]. В 2018 г. такие же разрывы между беднейшей страной (Эритрея) и богатейшей (Люксембург) по номинальному ВВП на душу населения, в долларах – в 348 раз, по ВВП по ППС на душу населения – в 103 раза.

Россия. Наша страна отстаёт в состоятельности. По номинальному ВВП на душу населения в долларах мы на 61 месте в мире, по ВВП по ППС на душу населения – на 50-м. В части ВВП по номиналу на душу населения в долларах разрыв между Россией и Люксембургом – в 10 раз, Россией и США – в 5,8 раза. По ВВП по ППС на душу населения Люксембург превышает Россию в 3,6 раза, США – в 2,2 раза (2019).

Четвёртый вызов: рост неравенства внутри обществ (концентрация рыночной власти)

С 1980-х гг. в ключевой группе развитых стран росла доля топ-10% и топ-1% (наиболее состоятельных) в национальном доходе. С 1980-х гг. доходы среднего класса стагнировали.

Топ-1% в 1980 г. имели 16 процентов национального дохода мира, в 2016 г. – 20 процентов. И, наоборот, 50 процентам «низов» в 1980 г. доставались 10 процентов этого дохода, в 2016 г. – только 8 процентов[22].

Россия. Этот тренд не обошёл и нас: а) взрыв неравенства в 1990-е гг.; б) удержание неравенства в 2000–2010-х гг. (топ-10 – 45–50% национального дохода)[23].

Пятый вызов: взрывной рост инноваций

В 1990–2018 гг. число заявок на патенты, поданных резидентами соответствующих стран, выросло в 4,2 раза, в США – в 2,9 раз, в Китае – в 240 раз (по количеству патентов страна в 4,9 раза опередила США). Схожая картина – в динамике патентов, поданных нерезидентами. Их рост в мире – в 3,5 раза, в США – в 3,9 раза, в Китае – в 34 раза (Таблица 3).

Таблица 3. Динамика заявок на патенты*

*data.worldbank.org (Accessed: 21.09.2020). На основе WIPO Patent Report: Statistics. Расчёты автора

Что в итоге? Эволюция обществ – производная от эволюции технологий, от ускорения их развития в последние три века[24]. Черты этой эволюции таковы: а) рост состоятельности, снижение рисков голода и холода; б) расширение свобод на основе увеличения имущества людей; в) рост индивидуализма, ценности самовыражения; г) углубление разрывов в технологиях между обществами, ужесточение конкуренции; д) рост рисков того, что взрыв инноваций приведёт к неуправляемости, хаосу, к прекращению понимания обществом, как всё устроено.

Россия. Число патентов, поданных в России, кратно ниже, чем в США и Китае. В 1990–2010-е гг. резко увеличился разрыв в этой области между Россией и Соединёнными Штатами (Таблица 3), а с начала 2000-х – между Россией и Китаем. Крупное отставание в инновациях вызвано тупиковой «латиноамериканской моделью» экономики. Россия зависима от импорта технологий на 70–90 процентов, от внешних поставок комплектующих и современных исходников. Далеко не лучшие показатели в сравнении с развитыми странами в плане микроэлементной базы. И с каждым годом негативный тренд отставания нарастает.

Шестой вызов: цифровизация

Негативные последствия цифровизации: а) постепенное исчезновение личной тайны (создание всеобъемлющих централизованных баз персональной информации); б) становление систем повсеместного контроля поведения (видео- и цифровая фиксация действий каждого); в) манипулирование массовым поведением (социальный рейтинг, пропаганда, вменённая/дополненная реальность); г) вытеснение людей из всё более сложной интеллектуальной деятельности, сокращение рабочих мест (проще накормить, чем обеспечить работой, ИИ, беспилотные технологии); д) фрагментация, клипизация, упрощение массового сознания, «играющее» человечество; е) обездвиживание, ослабление базовых инстинктов выживания, виртуализация жизни; ж) индустрия «двойников» – цифровых личностей; ж) распад традиционных моделей жизни, семьи, бизнеса.

Положительные моменты: а) кратный рост производительности интеллекта; б) взлом любых границ между людьми на основе обмена информацией; в) взрывной рост любых объединений людей – от микрогрупп до глобальных; г) рост саморегулирования в замещение государства, особенно в чрезвычайных ситуациях; д) ужесточение конкуренции (владеющий информацией – владеет миром).

Россия. Проникновение интернета – больше 3/4 населения 16+ (от 16 до 29 лет – 99%, от 30 до 54 лет – 88%), больше 60% из них – в мобильном интернете[25]. Число абонентов мобильной связи превышает численность населения страны (более 260 млн). Могут быть реализованы все риски и преимущества цифровизации.

Седьмой вызов: развитие биотехнологий

Последствия развития биотехнологий: а) рост продолжительности жизни и – как результат – глубокие изменения «моделей» индивида, семьи, общества; б) усиление конкуренции/стратификации обществ по продолжительности и качеству жизни; в) риски появления групп людей/человеко-машинных систем с заданными свойствами (интеллектуальными, физическими) и статусами, архаизация обществ, подавление социальных лифтов; г) расширение манипулирования массовым поведением; д) резкое ослабление ресурсных ограничений в том, чтобы всех прокормить и вылечить.

Россия. Россия – 100–106-я в мире по ожидаемой продолжительности жизни[26]. Волны эмиграции из страны, чрезмерная централизация власти, войны и вспышки насилия более ста лет поддерживают отрицательный человеческий отбор. Сильны традиции вмешательства в массовое поведение людей. Доля России в патентах, связанных с биотехнологией, – 0,2 процента (для сравнения: США – 36,6 процента, Япония – 13,3 процента, Корея – 7,2 процента, Германия – 6,1 процента, Великобритания – 4,3 процента, Франция – 3,9 процента)[27]. Исходные позиции – слабые, риски общественного проектирования – высокие.

Чего ждать в будущем

Так что же впереди? Поступательное развитие? Движение ко всё большей свободе и совершенству? Конец истории по Фукуяме? Нет. Нас ждёт «карусель обществ», самых разных их моделей, сложившихся из их фундаментальных свойств и как ответы на вызовы, стоящие перед ними. Эволюция обществ продолжится (Таблица 4).

Таблица 4. Факторы эволюции обществ

Как мы видим, будущее обещает сосуществование самых разных моделей обществ; продолжение длинных циклов централизации/ децентрализации, усиления регулирования/дерегулирования, роста свобод/их ограничения (эти многолетние циклы хорошо видны в XIX–XXI веках); генерацию новых обществ как равнодействующую многих векторов. Всё это трудно рассматривать как однонаправленный процесс.

Не будет ничего странного ни во взрывах национализма, ни в том, что в мире вдруг усугубится авторитаризм, ни в росте конфликтности вместо всеобщего умиротворения. Человеческий мир не однороден, находится под сильным внешним давлением, которое отчасти сам же и вызывает. Он борется за выживание и в этом дарвиновском отборе порождает множество моделей устройства, отвечающих именно тем обстоятельствам, которые сложились в это время и в этом месте.Как мы видим, будущее обещает сосуществование самых разных моделей обществ; продолжение длинных циклов централизации/ децентрализации, усиления регулирования/дерегулирования,

роста свобод/их ограничения (эти многолетние циклы хорошо видны в XIX–XXI веках); генерацию новых обществ как равнодействующую многих векторов. Всё это трудно рассматривать как однонаправленный процесс.

И всё-таки – можно ли говорить об эволюции обществ в сторону большей свободы или о любой другой преобладающей траектории развития? Для начала ответим на другой вопрос: какие модели обществ – тупиковые?

Тупиковые модели общества

Не смогут отвечать на новые вызовы следующие общества:

сверхцентрализованные (административные экономики, тоталитарные, «идеологические» диктатуры и им подобные);

общества «абсолютной свободы», если они появятся, с разрушенными вертикалями (крайнее либертарианство), приходящие к деструкции, к войне всех против всех и, в конце концов, к самым отчаянным формам диктатуры;

отрицающие неравенство или, наоборот, практикующие крайние формы неравенства (экономическое, политическое, идеологическое), и те, и другие вырождаются в диктатуры, в сверхцентрализацию;

«перекормленные» (гарантированная состоятельность, например, высокий безусловный базовый доход), им грозит резкое ослабление стимулов в конкуренции за выживание – в какой-то степени неравенство необходимо;

«старческие»/«вымирающие», сверхконсервативные, архаические; они реагируют на вызовы с опозданием, находятся в отрыве от времени, в том числе технологическом; неважно, как они устроены, – их деформации настолько глубоки и стары, что изменение моделей социума их уже не спасёт, впереди – распад;

чистые меритократии, грозящие переродиться в тоталитарные общества с отрицательным человеческим отбором;

статусные, в основе которых лежит создание специализированных групп людей, имеющих физические и интеллектуальные особенности, от «низших» к «высшим»; такую модель разорвут этические конфликты.

Эволюция моделей обществ

И всё же – какой будет эта эволюция? Мир, ноосфера, если вспомнить теорию академика Владимира Вернадского, – быстро усложняющаяся система. Как и в любой системе, его выживание зависит от усложнения (как ответа на вызовы) системы управления; роста свободы без потери управляемости (управление «на все более длинном поводке»); роста разнообразия, диверсификации, умеренной мобильности элементов в пределах, позволяющих гибко отвечать на вызовы. Всё это вместе должно сокращать энтропию или хотя бы удерживать её в рамках, сохраняющих целостность системы.

Это значит, что основной тренд в эволюции обществ – диверсификация их моделей, рост разнообразия, появление новых, обеспечивающих именно то сочетание свободы и принуждения (ради общих интересов), которое будет адекватно усложняющемуся миру и уменьшит риски хаоса. Тем не менее в будущем мы увидим «знакомые всё лица» – от тоталитарных режимов до развитых либеральных демократий. «В обозримом будущем не будет универсальной цивилизации, но вместо неё мир различных цивилизаций, каждая из которых должна учиться сосуществовать с другими»[28].

Будет ли прирастать свобода и уменьшаться принуждение? Да, конечно. Чем сложнее система, тем менее жёсткие структуры должны её связывать. Грубо говоря, будущее – за обществами «длинного поводка», где индивид – не в камере, пусть и с куском хлеба, а скорее в не жёстко очерченном пространстве, в котором государство и индивид обмениваются между собой ценностями на более равных условиях, чем сегодня.

Так случится, если только «среда катастроф», вызовы, затрагивающие сами основы человеческого существования, не приведут в силу необходимости к резкому подъёму авторитарных, мобилизационных обществ.

Модели обществ вечны, в любой момент в мире будут присутствовать – пусть в абсолютном меньшинстве – самые архаичные из них, если так сложатся внешние обстоятельства.

Жизнь обществ – циклична (либерализация – делиберализация, глобализация – деглобализация, дерегулирование – рост дирижизма и так далее), она идёт следом за длинными экономическими циклами.

Какие «новые модели» обществ, возможно, появятся в будущем?

Гибкие, гибридные общества

Им свойственен быстрый переход от развитых либеральных демократий к дирижистским моделям и наоборот – при изменении внешних вызовов.

«Облачные общества», «клубные страны»

Минимизация правил, институтов, надзора как сознательный выбор большей свободы при максимуме защиты от внешнего мира.

Общества с элементами технократии/меритократии

Аналогия – крупные корпорации, в правления/советы директоров которых избираются технические специалисты, поскольку без них они не могут эффективно управляться. Причины – резкое усложнение систем обществ и их внешней среды. Сегодня, если пользоваться аналогиями, общества/страны управляются выборными менеджерами (general managers), которые сами назначают специалистов в исполнительные органы (правительство). Некомпетентность и произвол – обычны. Специалисты имеют лишь косвенное влияние на власть. Прогноз – возникновение прямых выборов «специалистов» (именно в этом статусе) в представительные/исполнительные органы власти для работы по прямому назначению.

Общества ограниченного государства

В них ограничена способность госаппарата, номенклатуры превращаться в самодовлеющую силу. В таких обществах запрещена исключительно аппаратная карьера, сроки службы ограничены 12–15 годами, расширены требования к опыту, полученному вне госслужбы, и этике. Для части чиновников, сегодня назначаемых, предусмотрена выборность. Возможна приватизация избыточных функций государства.

Общества ограниченного экономического неравенства

Предусматривают право для всех на прожиточный минимум, обеспечивающий выживание на уровне современного среднего класса – это «точка отсчёта» для конкуренции людей.

«Привитые общества»

Обладают смешанной культурой. Скажем, западная модель прививается к азиатским странам для становления образцов коллективного поведения, объединяющих «лучшие качества» каждой из культур. Но это должен быть сознательный выбор.

Маргинальные, статусные общества

Здесь распространён тотальный надзор и манипулирование поведением и/или конструирование людей / человеко-машинных систем на основе биотехнологий[29].

Всё, что когда-либо было придумано людьми, будет применяться и существовать в том или ином виде. У этого правила нет исключений.

Как выжить России?

Если говорить о будущем, Россия находится в состоянии крайней неустойчивости, даже если сегодня кажется, что она стабильна. Как остановить строительство тупиковой модели общества, в которой кнут подменяет пряник, форма – содержание, преувеличенный, раздутый частный интерес – общий, государство – частную жизнь, монополия на всё – частную конкуренцию? Как прекратить игру на ослабление, когда внешние вызовы всё острее, а технологические разрывы – всё глубже? Как найти себя в мире, где нужно быть пианистом, а не колотить по клавиатуре? Это главные вопросы.

России предстоит найти новый баланс между свободой и принуждением, дать больше места свободе, лёгкое дыхание – частной инициативе. На деле, а не на словах нужно поставить в центр политики государства качество и продолжительность жизни, благосостояние людей, их имущественную независимость, свободу и мобильность. Для достижения этого (а не для завинчивания гаек) – технологическая модернизация и высокие темпы роста.

Название такой политики – социальная рыночная экономика, «континентальная модель». Нам нужно своё экономическое чудо, его рецепты известны[30]. И ещё одно чудо, необходимое как воздух, – изменение модели коллективного поведения. Российское общество должно стать более свободным, инновационным, энергичным, притягивающим к себе. И самое главное – живым. Живым, а не доживающим.

--

СНОСКИ

[1] Fukuyama F. The End of History and the Last Man, 1992. The Free Press.

[2] Wells H. The Shape of Things to Come, 1932. Hutchinson & CO. (Publishers) LTD.

[3] Лоренц К. Так называемое зло, 2016. Sweden, Philosophical arkiv. С. 94.

[4] Schwab K. The Fourth Industrial Revolution, 2016. WEF.

[5] Лебон Г. Эволюция цивилизаций, 1895. Издание «Международной Библиотеки». С.87.

[6] Kissinger H. World Order, 2014. Penguin. Conclusion

[7] Maddison A. Contours of the World Economy, 1 – 2030AD, 2007. Oxford University Press, The World Bank Database.

[8] UNDP, 2018.

[9] IMF, 2019.

[10] IMF, 2019.

[11] UNDP, 2019.

[12] Fukuyama F. The End of History and the Last Man. The Free Press, 1992.

[13] Inglehart R. F. Cultural Evolution. People’s Motivations Are Changing, and Reshaping the World. Cambridge University Press, pp. 41, 46, 56, 57, 2018. URL: www.worldvaluessurvey.org

[14] Ibid, pp. 8-35.

[15] Clark G. A Farewell to Alms: a Brief Economic History of the World. Princeton University Press, 2007.

[16] Mirkin Y. Transformation of the Economic and Financial Structures of the World: the Impact of Growing Shocks and Catastrofes. Outlines of Global Transformations: Politics, Economics, Law, vol.13, no 4, p. 97 — 116 (in Russian), 2020. DOI 10.23932/2542-0240-2020-13-4-5, p. 99.

[17] Report on Climate Risks in the Russian Federation. Climate Center of Roshydromet, pp. 4 — 5, 2017.

[18] МЧС, государственные доклады 2010–2019 годов.

[19] UN International Migrant Stock Database 2019. UN Department of Economic and Social Affairs. Population Division. Accessed: 22.09.2020.

[20] UN World Population Prospects, 2019.

[21] Здесь и ниже – по IMF World Economic Outlook Database October 2019.

[22] World Inequality Report 2018. UNESCO Inclusive Policy Lab., pp. 11, 13. Accessed: 25.09.2020.

[23] Ibid, p.11.

[24] Lem S. Summa Technologiae. University of Minnesota Press, 2014.

[25] GfK, РБК 13.01.2020

[26] ВОЗ, 2018

[27] OECD Key Biotech Indicators – 2017. OECD Key Biotechnological Indicators Database (accessed 23.09.2020).

[28] Huntington S. The Clash of Civilizations? Foreign Affairs, pp. 22, p.49, Summer, 1993.

[29] Fukuyama F. Our Posthuman Future. Farrar, Strauss and Girox, 2002.

[30] Финансовые стратегии модернизации экономики: мировая практика. ИМЭМО РАН, Магистр, 2014.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564054 Яков Миркин

УРОКИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

ФИЛИП ДЭВИД ЗЕЛИКОВ

Профессор истории и государственного управления в Центре Миллера, Виргинский университет. Служил в пяти президентских администрациях – от Рейгана до Обамы.

ОТВЕТ ПРЕЗИДЕНТУ ПУТИНУ

В этом году американцам пришлось заниматься разрешением нескольких кризисов. Один из них – общественные дебаты по поводу истории и общенародной памяти, в частности о событиях Гражданской войны, наследии рабства и расизма. Тем временем в Европе идут другие серьёзные исторические споры – об истоках и уроках самого страшного катаклизма в мировой истории. Американцы не должны оставаться равнодушными и к ним.

20 декабря 2019 г. президент Владимир Путин принял участие в неформальном саммите в Санкт-Петербурге. Вместе с ним за круглым столом собрались восемь других глав правительств Содружества независимых государств (СНГ). Они представляли страны, которые когда-то были частью Советского Союза. Более часа Путин довольно эмоционально и гневно говорил об истории Второй мировой войны.

Несколькими месяцами ранее, в сентябре, Европейский парламент принял весьма примечательную резолюцию на ту же тему. В документе говорилось, что Германия и Советский Союз в равной мере виновны в развязывании Второй мировой войны – самого катастрофического события европейской и мировой истории. Европейский парламент объявил, что та война стала непосредственным результатом печально известного Договора о ненападении между нацистской Германией и СССР, подписанного 23 августа 1939 года. Его также называют «Пакт Молотова – Риббентропа», к которому прилагались секретные протоколы. Согласно им, два тоталитарных режима, объединённые общей целью завоевания мира, разделили Европу на зоны влияния. В документе также говорится, что Россия активно пытается скрыть свою историческую ответственность за войну, обвиняя вместо этого Запад и Польшу. Эта «пропагандистская база» строилась для того, чтобы «продолжить агрессию против стран-участниц Восточного партнёрства».

Отец Владимира Путина был тяжело ранен на той войне и до конца своих дней оставался инвалидом. Семья Путина пережила ужасающую блокаду Ленинграда (ныне Санкт-Петербург), но его старший брат Витя умер, став одним из десятков миллионов советских граждан, погибших во время войны, ответственность за которую Европейский парламент возложил и на советское правительство.

Итак, Путин стал государственным историком и представил подробный исторический анализ, какого не делал ни один лидер крупной державы. Он процитировал архивные документы, используя отрывки, которые принёс с собой и положил на стол. Российские СМИ охарактеризовали это заявление как самое важное из всех, сделанных президентом после его знаменитой речи в феврале 2007 г., когда он осудил поведение Запада на Мюнхенской конференции по безопасности.

Путин утверждает, что нацистскую Германию породила политика Запада, который пытался умиротворить Гитлера, а затем отказался от обязательств по коллективной безопасности, когда допустил «Мюнхенский сговор», или предательство Чехословакии в 1938 году. Он также указал на активную роль Польши в этом предательстве. Поляки были партнёрами нацистской Германии по разделу чехословацкого государства. Далее Путин заявил, что Советский Союз сделал то, что мог сделать, чтобы защитить себя от последствий этого «предательства». Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев призвал Путина опубликовать все эти данные, и президент Путин заверил его, что сделает это и даже ещё больше. Он сказал, что хочет «это всё оформить соответствующим образом и статью написать».

Его статья на девять тысяч слов («75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим» в русском варианте – прим. ред.) появилась 19 июня 2020 года. Она вышла в свет в контексте празднования 75-летней годовщины Победы в войне, которую россияне называют Великой Отечественной. Английская версия этой статьи – “The Real Lessons of the 75th Anniversary of World War II” – была опубликована американским журналом The National Interest. В этой статье Путин повторно изложил основные пункты своей декабрьской речи и добавил ещё немало новых мыслей. Он сформулировал более широкую точку зрения на то, как был утрачен мирный общемировой порядок и как, по его мнению, его следует возродить.

Заявление Европейского парламента о причинах Второй мировой войны неверно, потому что в нём предложена неточная версия самого важного события современной истории. Отповедь президента Путина серьёзна, но вместе с тем и она вводит в заблуждение. Результатом такого подхода будет углубление раскола в Европе, а не преодоление разногласий. В заключение Путин призывает к иному мировому порядку, нежели тот, который существовал в 1930-е гг., или тот, который мы имеем сегодня. Он предупреждает о том, что может произойти, если что-то пойдёт не так.

Путин прав в том, что исторические споры по поводу Второй мировой войны важны, хотя у нас могут быть разные мнения по поводу её уроков. Путин также прав, что война заставляет нас сделать выводы относительно мирового устройства. Это уроки общей безопасности: насколько рискованно всё делать в одиночку, с какими трудностями связано сдерживание и какую ценность представляет сотрудничество между крупными державами.

Ревизия истории Европейским парламентом

В 2004 г. в Европейский союз влились десять новых стран, включая семь государств, которые раньше входили в Советский Союз или в его военный альянс – Организацию Варшавского договора. С тех пор представители этих стран стремились расширить правовую основу для европейской интеграции.

До этого европейская интеграция понималась как реакция на катастрофу Второй мировой войны и ужасы нацистской тирании, ставших следствием оголтелого национализма – прежде всего, речь идёт о холокосте. В новой концепции также берётся на вооружение и вспоминается опыт коммунистической тирании. Однако резолюция Европейского парламента 2019 г. – это попытка переписать историю, превратить две войны в одну, присоединить Вторую мировую к гораздо более длительной и широкой борьбе с коммунистическими системами правления. С 1917 по 1990 гг. шло противостояние между коммунизмом и антикоммунизмом. Хотя часто её называют холодной войной и считается, что она началась после 1945 г., народам Центральной и Восточной Европы так не кажется. По их мнению, эта война шла на протяжении целого поколения до 1945 года. Зачастую она действительно переходила в очень горячую фазу, которая знаменовалась страшными гражданскими и международными войнами, красным и белым террором, мятежами и жестокими репрессиями.

Например, невозможно разобраться в отношениях между Польшей и Советским Союзом в 1939 г., если не вспомнить, что эти страны воевали друг с другом практически с момента своего современного возникновения. Возродившаяся Польша поставила заслон завоеваниям Советского Союза, пришедшего на смену Российской империи. Затем Польша расширила свои восточные границы, на что Советы неохотно пошли, подписав в 1921 г. Рижский договор. К 1939 г. демократий в Центральной и Восточной Европе не осталось. Там был лишь коммунистический Советский Союз, противостоящий антикоммунистическим диктатурам.

Это длительное противостояние коммунизма и антикоммунизма не сводится ко Второй мировой войне. В 1930-е гг., до сентября 1939-го, Советский Союз фактически находился в состоянии войны с собственным народом. Как выразился сам Путин в статье, опубликованной в июне 2020 г., «Сталин и его окружение заслуживают многих справедливых обвинений. Мы помним и о преступлениях режима против собственного народа, и об ужасах массовых репрессий». Однако СССР не вторгался и не планировал вторгаться в другие независимые страны. Это Япония, а затем Италия и Германия стремились к построению новых империй посредством внешних завоеваний.

До сентября 1939 г. единственной страной, оказывавшей военное сопротивление этой программе завоеваний, был Советский Союз. Ради обеспечения собственной безопасности Советы провели две небольшие войны против японцев на общей границе в 1938 и 1939 годах. Именно СССР оказал военную помощь Китаю – главной мишени японских завоеваний, направляя туда военных советников с 1937 по 1941 годы. То, что Сталин в марте 1939 г. назвал «Второй империалистической войной», началось, с его точки зрения, в 1937 г. – в основном, в Китае и на советском Дальнем Востоке, а также в Испании, Австрии и Чехословакии.

Расширение этой «Второй империалистической войны» в Европе было задумано и спланировано исключительно Германией. План, который привёл в итоге к войне, вторжению в Польшу, возник именно в Берлине весной 1939 года. Той же весной Германия захватила остатки Чехословакии и вынудила Литву, держа её под прицелом, уступить порт Мемель (Клайпеду). Тогда же Италия двинула войска через Адриатическое море, чтобы завоевать Албанию. Совершая массовые убийства, Япония продвигалась вглубь Китая, стремясь захватить провинцию Цзянси и её столицу, город Наньчан.

Следовательно, речь идёт о тревожной и глубокой ревизии истории, когда война коммунизма с антикоммунизмом смешивается с агрессией Германии, Италии и Японии, вызвавшей Вторую мировую войну. Почему Европейский парламент настаивает на этом?

Наиболее безобидный ответ состоит в том, что жертвы коммунизма хотят в полной мере разделить с Европой коллективную память о борьбе против тоталитарной тирании. Западная Европа желала говорить о нацистах и холокосте, а Восточная Европа хочет включить коммунистов и ГУЛАГ. Это справедливо.

Но возрождение Европы с расширением свободного мира на Восток было не результатом победы во Второй мировой войне, а следствием и итогом другой войны – против коммунизма. Та победа ознаменовалась подписанием в ноябре 1990 г. Парижской хартии и последующего создания преображённого Евросоюза, который затем принял в свои ряды новых членов.

Есть ещё одно, более циничное объяснение резолюции Европейского парламента. Для некоторых людей на правом политическом фланге эта резолюция – часть политической риторики. Путин в их глазах становится новым Сталиным, а исторические деятели, антикоммунизм которых привёл их к партнёрству с нацизмом, реабилитируются как герои. В этой риторике антикоммунизм (в очень широком понимании) снова делается актуальной идеологией, а заодно, вероятно, и новым оправданием появления националистических антикоммунистических диктатур.

Единственный исторический аргумент в пользу резолюции Европарламента заключается в том, что без пакта Молотова – Риббентропа не произошло бы вторжения нацистов в Польшу. Согласно этой аргументации, не пойди Сталин на сделку, это удержало бы Германию от вторжения из-за опасения, что тогда придётся вести войну на два фронта – с Британией и Францией на Западе и с Советским Союзом на Востоке. Таким образом, если бы не было сделки, то не было бы и войны в Европе. Но это неубедительный аргумент. К августу 1939 г. Гитлер уже был готов к риску ведения войны с Британией и Францией, которые пообещали весной, что вступят в войну с Германией, если та нападёт на Польшу. Минимум, которого ему нужно было добиться от Сталина, – это чтобы Советы ничего не предпринимали. Ещё лучше, чтобы они просто продолжали взаимовыгодную торговлю, обменивая советское сырьё на немецкие промтовары. Если бы не было пакта Молотова – Риббентропа, вероятной альтернативой стало бы принуждение Советов к такой линии поведения. Можно сказать, что, если бы СССР создал серьёзный и грозный военный альянс с Британией, Францией и Польшей, это могло бы сдержать Гитлера. Однако ни один солидный историк, исследующий события 1939 г., не находит реальных перспектив создания сколько-нибудь правдоподобной и действенной антигитлеровской военной коалиции. Французы были настроены серьёзно, но этого не скажешь о британцах. Советы не верили в угрозу, исходящую от Германии, а у поляков, с учётом их истории, не было никакого намерения позволить Красной Армии войти в их страну для её «защиты», и они ясно дали это понять.

Таким образом, летом 1939 г. британцы относились к переговорам о подобном альянсе с СССР, как к спектаклю. У британцев и французов не было готового плана по спасению Польши; их военный план предполагал наращивание оборонительных сооружений на местах и медленное удушение Германии с помощью блокады. Они надеялись, что угроза войны сможет сдержать немецкое наступление и убедить Гитлера пойти на сделку (в мюнхенском стиле), которая предотвратит войну за счёт Польши. Британцы надеялись, что их притворное заигрывание с Советами поможет убедить Гитлера принять их предложение отправить Германа Геринга с секретной миссией в Лондон для заключения соглашения с премьер-министром Невиллом Чемберленом – вместо отправки министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа в Москву.

Советы были хорошо осведомлены об отсутствии у британцев заинтересованности в создании реального альянса, что лишь подтверждало их полное недоверие подобным партнёрствам. Таким образом, Советы устраивали ещё более шумные спектакли о ведении переговоров с Британией и Францией по поводу альянса. Их действия были призваны побудить Гитлера отправить Риббентропа в Москву для заключения сделки со Сталиным.

Гитлер предпочёл иметь дело со Сталиным и, конечно, был доволен. Он надеялся, что это убедит британцев и французов оставить Польшу на произвол судьбы, но даже если они этого не сделают, он бы уже обеспечил себе надёжные поставки сырья, которые могли нарушить планы блокады немецкой торговли. Однако вполне достаточно было бы добиться простого нейтралитета Советов, и поначалу это было всё, на что надеялся Гитлер.

2 августа 1939 г., когда Гитлер ещё не знал, что русские готовы вести переговоры с Риббентропом, фюрер встретился с итальянским премьер-министром графом Галеаццо Чиано, чтобы довести до сведения союзника, что Германия решительно настроена на вторжение в Польшу до конца месяца. Гитлер думал, что Британия и Франция не станут вмешиваться, но в любом случае он был намерен идти вперёд. Чиано, доказывавший Бенито Муссолини, что Италии не следует присоединяться к Гитлеру в этой войне, написал в дневнике: «Больше уже ничего нельзя поделать: он (Гитлер) решил нанести удар, и он это сделает».

Спустя неделю, ещё до заключения пакта Молотова-Риббентропа, Гитлер пригласил более сорока высокопоставленных военачальников на совещание в свою высокогорную резиденцию. Там 22 августа он говорил им то же, что сказал Чиано – о решимости ударить по Польше. Он готовил их к войне. Он сказал, что не ожидает немедленной войны с Британией и Францией, но она в любом случае скоро начнётся, так или иначе, и фюрер чувствовал, что ждать больше нельзя.

Гитлер взял паузу в последнюю неделю августа, когда узнал, что Британия решительно настроена на вступление в войну, а союзническая Италия воевать не готова (Италия не присоединялась к войне Гитлера вплоть до июня 1940 г.). Эта пауза длилась чуть больше одного дня. После войны высокопоставленный сотрудник Министерства иностранных дел Германии Эрнст фон Вайцзеккер отмечал, что Гитлер стал пленником или заложником собственных действий. Приготовления к вторжению в Польшу длились с весны. Немецкая армия в нетерпении ожидала приказа о движении на восток. Гитлер был привержен этому плану ради сохранения собственного престижа. К концу августа Гитлер «едва ли мог развернуть повозку, не будучи сброшенным с неё».

Что касается Британии и Франции, объяснял британский историк Дональд Кэмерон Уотт, до самого конца они видели «игру в давление и ответное давление, видели войну нервов, в которой только стойкость и упорство могли восторжествовать.… Поляки разделяли эту точку зрения, подавляя в себе чувство собственного достоинства и отказываясь объективно оценивать ситуацию. Идею о том, что Гитлер не намерен побеждать в дипломатической игре, а собирается перевернуть столы, выхватить ствол и открыть стрельбу – они это понимали разумом, но не сердцем». Уотт продолжает: «Горькие сетования Гитлера по поводу того, что главная цель британской дипломатии – обвинить его в развязывании войны, не были совсем уж беспочвенными. Но он определённо желал этой войны». Гитлер получил то, что хотел. В середине августа 1939 г. в Европе больше не было приемлемого сценария, как избежать войны.

Избирательное прочтение истории президентом Путиным

Если Европарламент не прав, говоря, что Советский Союз виновен в развязывании Второй мировой войны наравне с Германией, прав ли Путин, возлагая вину за провал коллективной безопасности в основном на Запад? В центре его обвинения – то, что он называет «Мюнхенским сговором» в сентябре 1938 года. Многое в этом обвинении – правда, хоть и трагическая. Франция обещала защищать Чехословакию, но затем решила, что не сможет выполнить обещание без поддержки Британии. Советский Союз присоединился к обещанию защищать Чехословакию, но при условии, что Франция начнёт действовать первой.

Со своей стороны, Британия при консервативном правительстве Невилла Чемберлена никогда по-настоящему не верила в идею коллективной безопасности в континентальной Европе или на Тихом океане. Однако она не желала видеть, как Германия победит Францию. Вот почему Британия, не находившаяся в альянсе с чехами, предпочла принудить Прагу умиротворить немцев, отдав им Судетскую область. По сути дела, это раскололо Чехословакию и оставило беззащитной одну из последних демократий в Европе. Путин также прав в том, что Польша сотрудничала в этом разделе чешского государства, желая отхватить свой кусок – небольшую провинцию под названием Тешинское герцогство, которое называют «Заользье» (польское название Zaolzie – прим. ред.) – область, богатую залежами угля и железа, где проживает много этнических поляков.

Историки спорят о том, была ли политика Британии достаточно продуманной. В защиту Чемберлена можно сказать, что страна не была готова к войне; Британия, её имперские владения и Франция не имели единого мнения по поводу вступления в войну. Британская и французская интеллигенция переоценивала военную мощь Германии, особенно немецкой авиации. Апологеты также утверждают, что положение дел улучшилось к 1939 г., когда намерения Гитлера стали понятны всем. Они также указывают, что в силу географических особенностей Советскому Союзу было трудно оказать большую практическую помощь в войне – разве только вторгнуться в Польшу, если бы Польша вступила в войну на стороне Германии.

Наиболее известное обвинение в адрес Чемберлена и всей политики «умиротворения» носит практический и нравственный характер. Правильным решением было бы военное противостояние Гитлеру, и это лучше было сделать с помощью дееспособной, мотивированной армии и высокоразвитой военной промышленности Чехословакии (которая в итоге стала работать на Германию). Я разделяю эту точку зрения.

Так что Путин справедливо критикует «Мюнхенский сговор». Однако он упускает из виду то, что Польша, Британия и Франция предприняли весной 1939 г., и это прискорбное, фундаментальное упущение. С тех пор, как Гитлер пришёл к власти, Варшава сделала ставку на дружбу с Германией, потому что Сталин вызывал большую тревогу правителей Польши, чем Гитлер. Прогерманский крен возглавил маршал Юзеф Пилсудский, а после его смерти – правая рука Пилсудского Юзеф Бек. Казалось, что эта политика работала на Польшу с 1934 до конца 1938 года. Но затем Гитлер изменил требования. По сути дела, Польше было предложено стать вассалом Германии или смириться с вторжением и разрушением. Польша и Бек избрали путь независимости, рискуя отдать страну на разграбление. После того как в марте 1939 г. Гитлер захватил остатки Чехословакии, Лондон и Париж решили провести черту. В марте-апреле 1939 г. они предложили гарантии безопасности Польше, Румынии, а также Греции. Из этого выбора, сделанного Британией, Францией и Польшей, вытекают два многозначащих вывода, и оба они не вяжутся с умозаключениями Путина.

Во-первых, предположим, что Сталин подозревал (Путин пишет об этом подозрении), что, пойдя на «Мюнхенский сговор», Запад пытался направить экспансию Германии на восток, потирая руки в предвкушении войны между нацистами и Советами. Своими гарантиями Британия и Франция, однако, продемонстрировали, что это подозрение ложно. Они сделали единственное, что гарантировало – немецкая экспансия на восток, по всей вероятности, вынудит Германию объявить войну им, а не Советскому Союзу. Именно это и произошло.

Во-вторых, предположим, что Сталин подозревал (Путин также предполагает, что такое подозрение имело место), что поляки – партнёры нацистов. Они действительно были таковыми до конца 1938 года. Однако затем Польша чётко определила, как далеко она может пойти в этом партнёрстве. В отличие от некоторых других стран Восточной Европы, Польша не желала становиться сателлитом Германии или младшим партнёром в общей войне против ненавистного Советского Союза. Она скорее была готова подвергнуть себя риску уничтожения. «Мы в Польше не знаем, что значит мир любой ценой, – заявил Бек, выступая в польском парламенте. – В жизни человека, наций и государств есть только одна вещь, не имеющая ценника: это честь».

Некоторые историки, включая даже одного российского исследователя, доказывают, что Беку следовало подчиниться требованиям Германии. Один польский историк фантазирует, как Бек и Гитлер могли бы вместе руководить парадом победы на Красной площади в Москве.

Бек надеялся, что, если Польша проявит твёрдость, немцы не начнут войну. Он напоминал, как после окончания Первой мировой войны была восстановлена завоёванная Сербия – это на тот случай, если немцы всё же захватят его страну. Но Бек более глубоко размышлял над тем, что означало бы для польского народа «партнёрство» с Германией. Бек умер во время войны, будучи интернирован в Румынию. Перед смертью он думал о том, что в случае немецко-польской войны против Советского Союза «мы бы победили Россию, но затем нам пришлось бы пасти коров Гитлера на пастбищах Урала». Бек не считал это приемлемой участью для польского народа, и президенту Путину следует уважать его суждение.

Аргументация Путина сводится к тому, что с учётом неизбежности войны в Европе к середине августа 1939 г. Сталин извлёк наибольшую пользу из плохой ситуации. Сталин решил участвовать в разделе Польши, чтобы отодвинуть немцев подальше от Минска, взять под контроль крепость Брест-Литовск и выиграть время. Вместе с тем, даже если реальный военный союз с Британией, Францией и Польшей был нереалистичен, у Сталина имелись другие альтернативы, помимо прямого партнёрства с Гитлером. Он мог бы выбрать более пассивный нейтралитет – быть может, даже такой, при котором Советский Союз отказался бы поставлять военной машине Гитлера жизненно необходимое сырьё. В обмен Советы получали ценные военные чертежи, конструкции и промтовары, но именно гитлеровская Германия, отчаянно нуждавшаяся в сырьевых ресурсах, была больше заинтересована в такой сделке.

Также неясно, было ли столь глубоко продуманным решение Сталина, когда он, подписывая второй договор между Германией и Россией, согласился отвести войска на восток почти на 100 миль (170 км) от Варшавы и реки Вислы к реке Буг за Брестом. Это было сделано в обмен на то, что Берлин уступит Москве сферу влияния в Литве. Специалисты могут рассуждать, улучшила ли эта новая линия общее военное положение Советского Союза или нет. Вместе с тем очевидно, что после того, как Литва отдала Мемель Германии, Польша была завоевана и началась война, прибалтийские республики не смогли бы выжить как нейтральные, независимые государства, будучи зажаты между Германией и Советским Союзом. Путин в обтекаемых терминах объясняет советскую аннексию прибалтийских республик, но перспективы у них были безрадостные. Путин также особо не распространяется об агрессии СССР против Финляндии в 1939–1940 годах. Конечно, он защищает Сталина, говоря о том, что тот просто пытался укрепить безопасность. Но именно так поляк Бек оправдывал партнёрство с Гитлером во время чешского кризиса в сентябре 1938 года.

Сталин использовал партнёрство с Гитлером для нейтрализации японской угрозы Советскому Союзу. В обмен на это он приостановил помощь Китаю. С 1941 г. и до конца войны Китай вынужден был полагаться только на себя в борьбе за выживание и на то, что он с огромными трудностями мог получить от Соединённых Штатов. Именно второе соглашение между Германией и Советским Союзом, заключённое 28 сентября 1939 г., когда война уже шла полным ходом, явно указывало на углубляющееся партнёрство. Оно выражалось в таких вещах, как договор об искоренении любого польского государства и «подарок» Сталина Гитлеру в виде тысяч немецких граждан, бежавших в Советский Союз, включая многих евреев и немецких коммунистов, которых Советы погрузили в поезда и отправили в Германию, где их ждал «тёплый» приём от нацистов.

В конце концов, с точки зрения Сталина, его страна и Германия были среди изгоев Запада. Сталин объяснял в частных беседах некоторым людям в своём ближайшем окружении (7 сентября 1939 г.), что он не видит «ничего плохого» в том, чтобы две группы капиталистических стран «основательно повоевали и ослабили друг друга. Будет просто прекрасно, если Германия ослабит и поколеблет положение богатейших капиталистических стран (особенно если она пошатнёт позиции Англии!)». Гитлер был инструментом истории, который «не понимая и не желая этого, расшатывает и подрывает капиталистическую систему». Даже после того, как гитлеровские войска победным маршем прошли по Парижу, Сталин без обиняков сказал британскому послу (1 июля 1940 г.), что не видит смысла в предупреждениях Черчилля о господстве Гитлера в Европе. «Мы должны изменить баланс сил в Европе, потому что он невыгоден для СССР». Сталин не был наивен в отношении намерений Гитлера. Но, как Сталин объяснял в то время, он будет относиться к нацистскому лидеру как к стратегическому партнёру в усилиях «отверженных» по низложению великих европейских держав, включая Британскую империю.

В ноябре 1940 г. Сталин согласился с предложением Германии сделать Советский Союз четвёртой крупной державой «Оси» (гитлеровской коалиции), если Германия обеспечит Советскому Союзу: свободу действий в Финляндии; сделку с Болгарией для защиты доступа к Чёрному морю; прочное положение в проливе Дарданеллы; советский «центр притяжения» на юге от Закавказья до Персидского Залива; концессии Японии на северную часть острова Сахалин. Последние две уступки хорошо вписывались в более широкую стратегию Германии, но Гитлер не желал идти ни на какие уступки Сталину в Европе.

Американский историк Стивен Коткин делает следующее заключение: «Сталин был готов участвовать в новом окончательном разделе Европы без Британии и побеждённой Франции на условии равных прав Германии и Советского Союза». Подобно польскому премьеру Беку, принявшему похожее решение зимой 1938–1939 г., Сталин в конце 1940 г. пришёл к тому, что готов стать партнёром Гитлера, но не его вассалом. «Он изложил свои условия Гитлеру как бы с позиции силы, – добавляет Коткин. – Но теперь это была уже другая Германия». Гитлер не удовлетворил просьбы Сталина. Вместо этого фюрер начал строить планы по уничтожению Советского Союза. Операция началась 22 июня 1941 г. и унесла жизни почти 27 млн советских граждан (по оценке Путина). Однако, как правильно указывает Путин, цитируя Уинстона Черчилля (эти слова он сказал в 1944 г.), «именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины…». Он совершенно прав, говоря, что Франклин Рузвельт и Черчилль высоко оценивали и понимали роль Советского Союза в победе над Германией.

Путин вправе напомнить об этом. Вспоминая День Победы 8 мая 2020 г., Белый дом Дональда Трампа, демонстрируя свойственную ему «мудрость», написал в «Твиттере», что скоро будет праздноваться годовщина «победы Америки и Великобритании над нацистами!». Кремль отреагировал: никого не забыли?

Уроки для мирового порядка

В своей статье, опубликованной в июне 2020 г., Путин говорит об уроках Второй мировой войны в контексте альтернативных систем мирового порядка и коллективной безопасности. Он называет три вида систем: «Версальское “мироустройство”» с доминированием двух держав – Британии и Франции – порядок, исключавший, поражавший в правах, унижавший Германию (и Советский Союз) и сопровождавшийся созданием неэффективной Лиги Наций. С точки зрения Путина, данный порядок отвергал подлинную систему коллективной безопасности и в итоге привёл к «Мюнхенскому сговору».

Мир, где каждая страна сама за себя, каждая обеспечивает собственную безопасность любой ценой.

Путин согласился, что в этой системе «все ведущие страны в той или иной степени несут свою долю вины» за начало Второй мировой войны. «Каждая – пишет он, – совершала непоправимые ошибки, самонадеянно полагая, что можно обхитрить других, обеспечить себе односторонние преимущества или остаться в стороне от надвигающейся мировой беды. И за такую недальновидность, за отказ от создания системы коллективной безопасности платить пришлось миллионами жизней, колоссальными утратами».

Система, порождённая войной – система подлинного сотрудничества великих держав, несмотря на глубокие разногласия между ними. Путин её хвалит. «Державы-победительницы оставили нам систему, которая стала квинтэссенцией интеллектуальных и политических исканий нескольких столетий. Серия конференций – Тегеранская, Ялтинская, Сан-Францисская, Потсдамская – заложили основу того, что мир вот уже 75 лет, несмотря на острейшие противоречия, живёт без глобальной войны». В своей статье Путин призывает к восстановлению этой послевоенной системы. Для обсуждения данного вопроса он предлагает созвать встречу глав государств – постоянных членов Совета Безопасности ООН (Британия, Китай, Франция, Россия и США). Все пять правительств согласились провести такую встречу.

Отчасти именно в этом контексте Путин порицает резолюцию Европарламента, осуждающую Советский Союз за развязывание Второй мировой войны и связывающую Россию с этой трагической историей. Он пишет, что это документ, который «при всём явном расчёте на скандал несёт опасные реальные угрозы». Путин добавляет, что данный документ продемонстрировал «осознанную политику по разрушению послевоенного мироустройства, создание которого было делом чести и ответственности…». Сея раскол в европейском сообществе, его авторы явно планировали разрушить «основы всей послевоенной Европы».

После 1945 г. и до 1990 г. «послевоенное мироустройство», о котором пишет Путин, слилось с ещё одним мировым порядком – порядком холодной войны, расколовшим мир на враждующие блоки. После 1990 г. первоначальные перспективы мироустройства 1945 г. казались ярче, чем когда-либо раньше. Однако эти радужные перспективы затем поблекли; Европа снова расколота. Ещё неясно, начнётся или нет холодная война с Китаем, на которой настаивают многие политики в США, но определённо уже началась новая холодная война с Россией, в которую вовлечена большая часть Европы.

В нашей последней книге с Кондолизой Райс под названием «Построить лучший мир» (To Build a Better World, 2019) мы датируем решительное размежевание с Россией концом 2000-х гг. – в частности, 2007–2008 гг. и после этого. Эта новая холодная война значительно усугубилась после вторжения России на территорию Украины в 2014 г., в результате чего уже погибли тысячи людей.

С точки зрения Путина, возобновление холодной войны с Россией произошло из-за того, что США и их союзники надменно отказались от сотрудничества между великими державами и от известной взаимной сдержанности. В путинской версии новейшей истории война 1999 г. с Сербией, война 2003 г. с Ираком, заигрывание Евросоюза и НАТО с Украиной и Грузией, а также интервенция 2011 г. в Ливии – стали пунктами обвинения Запада в вероломстве. С точки зрения Путина, многие предпринятые Россией действия, включая тайные операции, – это оправданное контрнаступление в новой холодной войне.

Таким образом, если считать статью Путина искренней, она содержит явный призыв и неявное предостережение. Он открыто призывает вернуться к мировому порядку, предполагающему сотрудничество великих держав и некую взаимную сдержанность, – порядку, который может обеспечить коллективную безопасность, «несмотря на острейшие противоречия».

Было бы нетрудно в ответ привести аргументы о пороках путинского режима и о том, что Россия совершила после 2007 года. Но в целях настоящего очерка более конструктивно будет поразмышлять над призывом Путина, а также над его предостережением.

Статья «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим» похоже, своевременна – как в целом, так и в частностях. Даже краткий обзор сути некоторых исторических вопросов в нашем очерке воскрешает ряд животрепещущих проблем. Например, как миру предотвратить сползание к конфронтации, которое случилось в 1930-е годы? Может ли мир скатиться к новой разновидности мирового беспорядка и насилия в 2020-е годы? Путин посвятил так много времени изложению своего видения истории и цитированию всех этих документов ради восстановления исторической справедливости в его версии, а также потому, что он считает это важным и значимым сегодня и сейчас.

Наверное, Путину кажется, что то, как некоторые в Соединённых Штатах и Евросоюзе пытаются обустраивать дела – это своеобразная версия «Версальского мирового порядка» в XXI веке. На этот раз именно Россия оказывается на месте Германии – в изоляции или камере предварительного заключения. Путин хочет сказать, что подобная система породит соответствующую реакцию со стороны России, и это чревато явными опасностями для всего мира. Размышление о событиях конца 1930-х гг. также иллюстрирует, что может случиться, когда страны полагаются на обещания держав, дающих разноречивые советы, но не имеющих твёрдой политической воли и не способных предоставить действенную и адекватную военную помощь в случае возникновения угрозы. Чехословакия рассчитывала на Францию, которая, в свою очередь, рассчитывала на Британию, тогда как последняя на самом деле не верила в коллективную безопасность.

Имеется также альтернативная модель, которую превозносит Трамп, где каждая страна – сама за себя и должна любой ценой обеспечить свою безопасность. До определённого момента это пытались сделать Британия, Польша и Сталин. Их опыт напоминает нам, насколько пагубной и ненадёжной такая модель мироустройства может оказаться для демократий или даже для диктаторов, считающих себя мудрыми и проницательными.

Это приводит нас к некой модели более широкого и инклюзивного мирового порядка.

Совет Безопасности ООН с пятью постоянными членами представляется явно недостаточным ядром такой системы в XXI веке.

Чтобы сделать систему функциональной, Путин рассматривает её как модель сотрудничества великих держав, преследующих в какой-то степени общие цели и проявляющих взаимную сдержанность. Многие американцы и европейцы, конечно же, могут составить список тех действий, которые России следовало бы предпринять, чтобы быть частью этого мироустройства. Русские, вне всякого сомнения, составят свои списки.

Согласно моим наблюдениям как историка и в какой-то мере участника большой политики, всегда легче начинать войны, чем заканчивать их. Новая холодная война с Россией идёт уже не один год. Учитывая общее недоверие и то, что в списке каждой из сторон неизбежно будут неприемлемые пункты, достижение какого-то понимания представляется трудным делом.

Одна из альтернатив состоит в том, чтобы отказаться от надежд на реальное сотрудничество с такими странами, как Россия, – по крайней мере, пока у руля там находится Путин. Согласно такой теории, новая борьба и противостояние должны идти своим чередом. Надлежащим образом мотивированные американцы и европейцы, если их будет достаточно много, должны готовиться к борьбе неопределённой продолжительности в течение следующего поколения. Каждая из сторон будет осуждать огрехи другой, соответственно переписывать историю, а остальное оставлять на усмотрение следующего поколения. Тогда можно будет надеяться, что 2020-е гг. окажутся намного лучше, чем 1930-е годы.

Альтернатива благоприятнее – по крайней мере, начать определять условия, на которых можно воссоздать более многообещающую систему коллективной безопасности. И дело тут не только в институциональной реформе или новых процедурах. Необходимо предусмотреть конкретные результаты, а затем понять, как можно добиться их шаг за шагом. Подобные усилия представляют собой колоссальную и многогранную дипломатическую задачу. Решение именно такой задачи предпринято не без некоторого успеха в 1940-е гг. и начале 1950-х годов. Ещё более успешная попытка относится к концу 1980-х и началу 1990-х годов.

Это потребует титанических усилий. Но если государственные деятели даже не попытаются выстроить более жизнеспособный мировой порядок, чем тот, который мы имеем сегодня, в начале 2020-х гг., то они действительно проигнорируют уроки Второй мировой войны.

Опубликовано на сайте журнала The American Interest.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564051 Филипп Дэвид Зеликов

К СОВЕРШЕННОЙ ГАРМОНИИ

ЕВГЕНИЙ ВОДОЛАЗКИН

Писатель.

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ

Его Светлейшая Будущность объявлялся Председателем Острова, заместителем же Председателя был назначен его соратник Атанас, которому в правительстве отводилась важнейшая должность: он становился министром истории и светлого будущего. Поскольку вследствие Революции светлое будущее до некоторой степени стало настоящим, на первом же заседании правительства он предложил включить в сферу его ответственности заодно и настоящее.

Касьян же, прервав выступление министра, указал, что настоящим занимается только он. Согласившись с тем, что светлое будущее пришло, Председатель Острова выразил уверенность, что это будущее может быть ещё светлее и что министру здесь будет над чем работать. Говорили, что Атанас покраснел, но вступать в спор с Председателем не решился.

Приехав в Монастырь с целью передачи его государству, Атанас потребовал принести ему Историю Острова для краткого ознакомления. История министра не устроила, особенно в той её части, где описывалось 150-летнее владычество апагонцев.

У великого народа не может быть такой истории, сказал Атанас. Иначе говоря, народ с такой историей не может быть великим, в то время как он очевидным образом велик. Что из этого следует?

Я, грешный, не знал.

Атанас положил на рукопись ладонь:

Из этого следует, что историю необходимо привести в соответствие с величием народа.

Когда же я осмелился указать ему, что история у нас такая, какой дана нам Богом, он ответил, что Бога в прежнем понимании больше нет. Я же спросил у Атанаса, что есть бог в новом понимании, и он ответил:

Светлое Будущее.

Спустя неделю во Дворце был собран Высший совет, посвящённый прошлому и будущему, на который доставили и меня. Первым выступил Председатель Острова Касьян и довёл до сведения присутствующих, что в жизни всякого народа существует прошлое, настоящее и будущее. Не в силах справиться с восхищением, кто-то из Высшего совета потребовал включить эти слова в учебник истории, а все дальнейшие исторические сочинения ими открывать.

Председатель Касьян хотел было это предложение оспорить, указав, что им высказывались и более яркие суждения, которые он мог бы по малом времени обнародовать, но Высший совет счёл необходимым увековечивать все мысли Председателя, дабы ни одна из них не была утрачена для потомков. Видя непоколебимость Совета, Касьян вынужден был согласиться.

Вдохновлённый вниманием соратников, Председатель подарил им и более яркое высказывание, вызвавшее новый взрыв одобрения: история должна отражать не только прошлое. По мысли Касьяна, историкам отныне следовало описывать и будущее, поскольку в конечном счёте оно становится прошлым. Будущее он призвал сделать особым разделом истории.

Развивая сказанное Председателем, Атанас предложил раздел о будущем назвать пророчеством. Здесь, однако, его ждала суровая отповедь.

Пророчество, сказал Касьян, по сути своей ненаучно, мы же занимаемся научным предвидением, которое единственно правильно, потому что верно.

Историкам было предписано предаться научному предвидению будущего, излишне не увлекаясь прошлым и даже настоящим, которое лежит слишком близко к прошлому. Мне, многогрешному Галактиону, велели оставаться хранителем прошлого и исправлять его время от времени в той мере, в какой это будет благопотребно настоящему. Я же, каясь в сожжения истории, во искупление греха своего продолжу втайне историю настоящего, которое незаметно перетекает в прошлое.

Распоряжение Атанаса уничтожить записи, относящиеся к апагонскому владычеству, решением Совета признавалось верным и исторически целесообразным. Любые упоминания об этом периоде запрещались и рассматривались отныне как государственное преступление.

Когда произошли все означенные перемены, я, верный ученик покойного Илария, испытал жгучую жалость к университетским профессорам. Дальнейшие события показали, что за этих исследователей я опасался напрасно. Вскоре ими был опубликован меморандум, в котором роль прошлого в истории объявлялась преувеличенной, значение же будущего приуменьшенным.

Ответственность за такое положение вещей возлагалась на Илария, утверждавшего, что история скорбно удаляется от своей высшей точки. Профессора же, напротив, считали, что высшая точка истории впереди. В той самой точке их научная мысль сходилась с учением Касьяна. В духе упомянутого учения профессора объявили о создании новой дисциплины: научного предвидения, которое на основании причинно-следственных цепочек описывало бы те события, которые непременно должны были наступить.

Это не значило, что все учёные мыслили одинаково. Знаменитый профессор Фуке, приехавший на Остров из Франции, во всеуслышание заявил, что прошлым занимается история, будущим же утопия. Человек этот отказывался признать предвидение научным.

Отстаивая научность предвидения, ему объяснили, что оное зиждилось на двух равно значимых точках: начале новой эпохи и её конце. Началом была Революция, концом же Совершенная Гармония.

При наличии этих двух точек довольно было провести между ними линию, и грядущие события представали с ясностью даже большей, чем события прошедшие. Волшебную эту линию профессора назвали линией развития.

Исполнен сомнений, француз потребовал снабдить его научным доказательством неизбежности Совершенной Гармонии и обещал, что, получив таковое, он, Фуке, примкнёт к этой теории.

Ответ профессоров был по-научному краток и говорил об одном единственном, но, по их выражению, убийственном доказательстве: наступление Совершенной Гармонии подтверждалось гениальным учением Касьяна.

Очевидно, что ответ профессоров произвёл на француза сильнейшее впечатление, поскольку возражений не последовало. Именование же доказательства убийственным заставило месье Фуке тайно нанять лодку и под покровом ночной тьмы переправиться на Большую землю. На следующий день островные газеты сообщили, что, раздавленный железным доводом, профессор Фуке бежал.

Своё отношение к гениальности Касьяна он выразил, добравшись до французского берега. Боясь, что моё продолжение хроники попадёт в чужие руки, не стану повторять его слов, слышанных мною по французскому радио. Скажу лишь, что для человека раздавленного Фуке держался довольно бодро.

С попыткой развить учение Касьяна выступил министр прошлого и будущего Атанас. Речь шла об университетском курсе Течение времён, который он представил на заседании Островной Академии наук и назвал революционным. Суть предложения Атанаса сводилась к тому, что изложение хода событий открывалось Совершенной Гармонией и постепенно двигалось к началу, каковым он считал каменный век. При таком построении началом и основой курса становилось будущее, и лишь потом, в неизмеримо меньшем объёме, появлялось прошлое.

Это выступление было немедленно подвергнуто осуждению самим Касьяном. Прервав министра, Его Светлейшая Будущность обратил внимание Академии на то, что течение времён, по Атанасу, было направлено вспять. Касьян назвал взгляды министра ненаучными и обвинил его в протаскивании идей Фуке, а также в тайном желании направить развитие Острова в каменный век.

Атанас робко возразил, что его воззрения не имеют ничего общего с измышлениями Фуке, так как признают существование Совершенной Гармонии. Но Его Светлейшая Будущность опроверг министра, как это принято говорить, в двух словах: он определил взгляды Атанаса как отрыжку фукеевщины. Атанас, всё ещё державший в руках листы со своим выступлением, от неожиданности и в самом деле отрыгнул, чем косвенно подтвердил правоту Касьяна. Его Светлейшая Будущность простёр руку в направлении министра и предупредил присутствующих, что сказанное отступником Атанасом отечественной науке ещё икнётся, и, может быть, не раз.

После разоблачения все ожидали немедленного падения Атанаса, но этого не последовало. Проявляя широту и отходчивость, Его Светлейшая Будущность после заседания Академии пригласил Атанаса совместно посетить культурное мероприятие, намеченное в Зверинце. Министр порадовался, сочтя это добрым знаком.

Из Зверинца Касьян вернулся один. Утренние газеты вышли с траурной рамкой и оповещением о безвременной кончине министра прошлого и будущего. Подробностей газеты не называли, ограничившись сухим сообщением, что министр был съеден крокодилом.

Несмотря на отступничество покойного, Касьян объявил всеостровной траур и распорядился устроить торжественные похороны. Поскольку от Атанаса ничего не осталось, в гробу несли съевшего его крокодила: по съедении министра земноводное было сразу же умерщвлено. Бросая горсть земли в могилу товарища, Касьян пролил по нём не одну слезу.

Он сказал:

Ошибается тот, кто думает, что мы хороним Атанаса… Касьян обвёл глазами стоявших. Мы хороним эпоху.

Обсуждение вопросов прошлого и будущего решили считать завершённым. Остров двигался по линии развития от Революции к Совершенной Гармонии. <…>

Отрывок из романа «Оправдание Острова», который выходит в свет в ноябре 2020 г. в издательстве «Редакция Елены Шубиной».

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564049 Евгений Водолазкин

За последние 10 лет число иностранных студентов во Франции увеличилось на 23%

Названы страны, выходцы из которых составляют самое большое число зарубежных учащихся во Франции.

Что случилось? По данным Campus France, за последние 10 лет число иностранных студентов во Франции увеличилось на 23%. Иностранцы составляют 13% от общего числа студентов во Франции. Согласно информации от Project Atlas, в 2018 году во французских университетах обучались 343 386 искателей знаний из-за границы, пишет Erudera College News.

Откуда эти иностранцы? В период с 2017 по 2018 год больше всего иностранных студентов во Франции были выходцами из Марокко (39 855), Алжира (30 521), Китая (30 072), Италии (13341) и Туниса (12 842). Ранее сообщалось, что россияне входят в ТОП-20.

В 2017 году Франция выдала 113 629 студенческих виз для академической учёбы или стажировки, включая краткосрочное и долгосрочное пребывание. При этом 86% разрешений подразумевали проживание на долгий срок. А 4% были предоставлены для прохождения практики. Больше всего от этого выиграли учащиеся из Африки, доля которых в общем числе долгосрочных виз составила 41%.

Регионы. Оказывается, 80% иностранных студентов обучаются в шести из 18 регионов Франции. При этом больше всего их в Иль-де-Франс и Гранд-Эст, поскольку именно здесь находятся академии Парижа и Страсбурга.

Автор: Ольга Петегирич

Ещё одна малая победа над большим врагом

гегемонизм янки отживает своё

Лаврентий Гурджиев

Пока в США бодались погрязшие в политиканстве, полусостоявшиеся претенденты на кресло в Белом Доме, у них под боком случился ещё один провал во внешнеполитических интригах, на которые Вашингтон всегда был большой мастак. 8 ноября в столице Боливии городе Ла-Пасе принял присягу новый президент – Луис Арсе, лидер «Движения к социализму». Три недели назад он с разгромным результатом опередил на выборах своего соперника – представителя правых сил и ставленника США Карлоса Месу, набрав (округлённо) 55% голосов против 28%. Одновременно «Движение к социализму» получило большинство мест в обеих палатах парламента.

Соперниками социалиста Арсе на выборах были практически одни правые кандидаты. Так, вторым по значимости после Месы являлся похожий на нашего Жириновского крикливый Фернандо Камачо, который не дотянул даже до 14 процентов. Узнав об этом, он зарыдал и заблажил на глазах репортёров и прочей публики. Что ж, потрясение боливийской буржуазии, вложившей в состоявшиеся выборы огромные материальные средства и моральные усилия, было, действительно, велико. А их зарубежные патроны настолько остолбенели и растерялись, что отказали во въездной визе в США госпоже Жаннин Аньес и ещё трём сотням её богатых и высокопоставленных сторонников, вознамерившихся бежать из революционно настроенной Боливии. Но изложим всё по порядку.

Если вкратце, то интрига закручивалась почти 14 лет, в течение которых у власти пребывал президент-социалист Эво Моралес. Он был первым в истории этого государства главой – выходцем из коренного и преобладающего индейского населения, жил чаяниями народа, а не воротил отечественного и иностранного бизнеса. Отложим в сторону толстое досье, накопленное на него за эти годы друзьями и недругами, и ограничимся всего одной, но яркой фразой, наиболее полно характеризовавшей молодого, энергичного политика. Притом неоднократно повторённой. «Худшим врагом человечества является капитализм», – таков вердикт индейца-аймара, который спустя 500 лет после колонизации Нового Света европейцами, был вознесён волей народа на высший государственный пост.

Кто есть флагман капитализма в современном мире? Соединённые Штаты. Против них Эво Моралес и боролся в меру собственных сил и способностей.

Во что это выливалось? В массовую ликвидацию неграмотности (с помощью кубинцев и венесуэльцев). В развитие нефтегазовой отрасли, поставленной на службу государству. Если раньше Боливии от неё доставалось 20% прибылей, а 80% уходило за границу, то при Моралесе стало наоборот. Одни иностранные компании были национализированы. С другими он переписал контракты, заставив их отдавать боливийцам 80 процентов прибыли. Весь период его президентства существенно росло благосостояние простых тружеников, и на этот рост не повлиял даже мировой экономический кризис 2008 года. Укреплялись связи с Россией. Во время его визита в Москву в 1916-м было подписано соглашение о создании Росатомом в Боливии Центра ядерных исследований, чтобы некогда беднейшая латиноамериканская страна осваивала атомные технологии для нужд науки, медицины, геологии, сельского хозяйства.

Весьма плодотворно складывались отношения с Китаем. Как известно, на континенте через территории Бразилии и Перу была проложена Трансокеаническая шоссейная магистраль, соединившая атлантическое и тихоокеанское побережья. Предполагалось, что она даст мощный импульс международной торговле. Однако надежды оказались преувеличенными. Верно, что китайский товары во многие латиноамериканские страны отныне могли доставляться не кружным путём – через Панамский канал или через пролив Дрейка, а гораздо быстрее. В то же время дальнейшая их доставка из портов Перу в глубь континента удорожалась: автоперевозки подобных масштабов нерентабельны. Сообразительный государственник и хозяйственник Эво Моралес поддержал идею Си Цзиньпина о строительстве Трансокеанической железной дороги. И доказал перспективность её прокладки по маршруту Бразилия – Боливия – Перу. Общая протяжённость грандиозного транспортного пути составит около 3800 километров. Кроме Китая тут же подсуетились почуявшие будущие дивиденды инвесторы из Германии и Швейцарии.

Отдельный разговор – о боливийском месторождении лития, давно открытом, но ещё не освоенном, хотя здесь сосредоточено до 3/4 мировых запасов этого металла. Его называют «металлом XXI века», ибо речь идёт о ценнейшем сырье для энергетики, а значит и для оборонных нужд. Недаром на месторождение «положил глаз» Пентагон. Моралес давно взял курс на отход от бездарной роли страны-поставщика сырья для промышленно развитых стран Запада. Ведущим западным корпорациям был обещан доступ к разработке месторождения при условии создания в Боливии не только горнообогатительного комбината, но и предприятий полного цикла по производству широкой номенклатуры аккумуляторов и батареек.

В июле 2019 года Моралес снова приехал в Россию и предложил нам выгодный «литиевый контракт», который вытеснил бы фирмы ориентированные на США из стратегически важной сферы. Судя по всему, это была последняя капля, переполнившая пузырь ненависти вашингтонских геронтократов. Кстати, незадолго до того Моралес прогнал посла Соединённых Штатов, который, как водится, вмешивался во внутренние дела Боливии. Посол забыл, что теперь не везде в «третьем мире» мирятся с бесцеремонностью янки. Впрочем, честные патриоты тоже иногда забывают о североамериканской мстительности. Моралес четырежды побеждал на выборах и считал, что крепко сидит в седле. Но спустя несколько месяцев после возвращении из России, его свергли. К гадалке ходить не надо, чтобы понимать: за вспыхнувшей «цветной» контрреволюцией стояли те самые геронтократы, страдающие хроническим недержанием капиталистических амбиций. Боливийского лидера они обвинили в фальсификации президентских выборов (чья бы корова мычала…), на улицу высыпали бравые «борцы за справедливость» (привет от Гуайдо), мгновенно объявилась самоназначенная президентша (Тихановская, пляши краковяк)...

Дальнейшие сравнения неуместны, потому что, в отличие от более бдительных Каракаса и Минска, Ла-Пас упустил инициативу: боливийская армия и полиция поддержали оппозицию, которая развернула кровопролитный террор против членов «Движения к социализиу» и сочувствующих ему. Примечательно, что тщетными оказались попытки Моралеса искать поддержку в ООН, в Организации американских государств и у Папы римского, которые уклонились от осуждения погромов, похищений, убийств и других актов произвола и насилия, творившихся контрреволюционерами.

Второй вице-председатель сената Жаннин Аньес, незаконно ставшая и. о. президента, и группировавшиеся вокруг неё ультраконсервативные круги клятвенно заверяли всех в своей любви к демократии и «уличали» Эво Моралеса в диктаторских замашках. (Потрясающее, просто под копирку, сходство с претензиями белорусских оппозиционеров к Александру Лукашенко! Проблемы с фантазией? Грустно, господа…). Но как только эта свора дорвалась до власти, она, не моргнув глазом, отдавала приказ полиции и армии стрелять в народ. За неполный год падение жизненного уровня и злоупотребления властей не раз выводили на улицы демонстрантов и забастовщиков, требовавших обещанной справедливости и демократии. По официальным данным погибло несколько десятков протестующих, по неофициальным – более двухсот. Плюс изгнанные с работы, избитые, брошенные в тюрьмы.

И вот – реванш социалистов. Западные и прозападные масс-медийные средства, смакующие малейшие успехи либерального капитализма, о победе левых сил в сердце южноамериканского континента помалкивают в тряпочку. Благо тряпочка эта вовсе не фигуральная, а имеет форму маски от коронавируса. Эпидемия да выборы в США – две старательно обсасываемые темы – ежедневное, осточертевшее меню большинства теле-радио-газетных выступлений. Даже то «неладное в датском королевстве» (точнее – во Франции, Австрии), что связано с исламским вопросом, отодвинуто на второй план, несмотря на взвизги месье Макрона.

Стерпеть сей реванш Белый Дом, независимо от того, кто там сидит, не может себе позволить. Веское напоминание об этом – покушение на Луиса Арсе, который, между прочим, был министром экономики в правительстве Эво Моралеса. Вечером 6 ноября в здании, где он находился, неизвестные взорвали заряд динамита. По счастливой случайности никто не пострадал. Кто-то увидел в покушении… нацистский след. Конкретно – организацию правого толка, базирующуюся в Санта Крусе, самом крупном и экономически развитом городе Боливии. Это – административный центр одноименного департамента, где в своё время оседали бежавшие из разгромленной Германии офицеры и генералы СС, вермахта, деятели НСДАП. Естественно, почти все они уже умерли, но многие их потомки придерживаются фащистских взглядов. Важная деталь: в Сента-Крусе было особенно много беглых хорватских усташей, чьи дети и внуки по сей день отличаются агрессивной реакционностью, о чём мне рассказывали сами боливийцы. Более того, хорваты, активно участвовавшие в развале Югославии и провоцировании гражданской войны на Балканах, в девяностых годах и позже охотно переселялись в давно облюбованный ими Санта-Крус. Последователи недобитых усташей формируют чуть ли не ядро сепаратистских сил, желающих отделить этот регион от Боливии.

…Действующий министр внутренних дел никак не прокомментировал происшествие с взрывом, хотя прежде был невероятно словоохотлив. Добавим к слову «действующий» уточнение «пока», поскольку кадровая перетряска в силовых структурах Боливии назрела и перезрела. Ведь всё руководство её силовых ведомств состоит из выпускников североамериканской системы военно-политического образования, а это – пятая колонна в любой стране. Хотя Арсе произнёс дежурную формулу, что хочет быть президентом всех боливийцев, он уже обещал избирателям, что виновные в расстрелах людей, обязательно понесут наказание, отчего глава МВД и его подчинённые чувствуют себя неуютно. Объявил Арсе и другую, плохую для прежней власти новость, что снимет с Моралеса все ложные обвинения, которые самозванка Аньес тому инкриминировала.

Экс-президент и создатель партии «Движение к социализму» Эво Моралес, сейчас находящийся в Аргентине, собирается вернуться на родину, жить на пенсию, заниматься земледелием, как и большинство его соплеменников. Участвовать в активной политической жизни не намерен. Правда, не исключает возможности работать на общественных началах в профсоюзе, где когда-то начинал революционную карьеру. Думается, история его президентства, его судьба со всеми сопутствовавшими успехами и недостатками должны послужить уроком не только для боливийских, но для всех руководителей, поднимающих свои страны к высотам независимости и процветания, дающих отпор отживающему гегемонизму янки.

Десять крупнейших иностранных компаний в России

Список опубликовал Forbes. В рейтинге впервые сменился лидер. В течение пяти лет эту позицию занимал ретейлер Auchan. В первой пятерке отказались сразу три французских компании

10. IKEA

Начало работы в России: 2000 год

Выручка в 2019 году: 238,5 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 218,9 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 13%

Глобальная выручка в 2019 году: 1,8 трлн рублей

Головная компания: Ingka Group

Страна: Швеция

Сфера деятельности: торговля

9. Kia Motors Rus

Начало работы в России: 2008 год

Выручка в 2019 году: 244,8 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 232,4 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 7,6%

Глобальная выручка в 2019 году: 3,2 трлн рублей

Головная компания: Kia Motors

Страна: Республика Корея

Сфера деятельности: автомобилестроение

8. PepsiCo

Начало работы в России: 1974 год

Выручка в 2019 году: 259,8 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 243,2 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 6%

Глобальная выручка в 2019 году: 4,3 трлн рублей

Головная компания: PepsiCo

Страна: США

Сфера деятельности: пищевая промышленность

7. JTI Russia

Начало работы в России: 1999 год

Выручка в 2019 году: 288,3 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 303,4 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 22,3%

Глобальная выручка в 2019 году: 1,2 трлн рублей

Головная компания: Japan Tobacco International

Страна: Япония

Сфера деятельности: табачная промышленность

6. Toyota Motor

Начало работы в России: 2002 год

Выручка в 2019 году: 299 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 313,2 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 1,7%

Глобальная выручка в 2019 году: 17,8 трлн рублей

Головная компания: Toyota Motor

Страна: Япония

Сфера деятельности: автомобилестроение

5. Auchan, Atac

Начало работы в России: 2002 год

Выручка в 2019 году: 306 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 327, 7 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 9,1%

Глобальная выручка в 2019 году: 3,3 трлн рублей

Головная компания: Auchan Holding

Страна: Франция

Сфера деятельности: торговля

4. Leroy Merlin Vostok

Начало работы в России: 2004 год

Выручка в 2019 году: 311,5 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 275,8 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 23,6%

Глобальная выручка в 2019 году: 13,1 трлн рублей

Головная компания: ADEO (Leroy Merlin)

Страна: Франция

Сфера деятельности: торговля

3. Volkswagen Group Rus

Начало работы в России: 2003 год

Выручка в 2019 году: 330,9 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 289,2 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 1,8%

Глобальная выручка в 2019 году: 18,3 трлн рублей

Головная компания: Volkswagen Group

Страна: Германия

Сфера деятельности: автомобилестроение

2. PMI Russia

Начало работы в России: 1992 год

Выручка в 2019 году: 333,3 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 296,5 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 17,3%

Глобальная выручка в 2019 году: 1,9 трлн рублей

Головная компания: Philip Morris International

Страна: США

Сфера деятельности: табачная промышленность

1. Renault Russia

Начало работы в России: 1998 год

Выручка в 2019 году: 435,5 млрд рублей

Выручка в 2018 году: 429,1 млрд рублей

Доля российской выручки в мировой экономике: 10,8%

Глобальная выручка в 2019 году: 4 трлн рублей

Головная компания: Groupe Renault

Страна: Франция

Сфера деятельности: автомобилестроение

Злата Отиева

46-го президента США определит суд?

Очередные всеобщие выборы в США продемонстрировали беспрецедентный раскол американского общества.

В США завершается подведение итогов состоявшихся 3 ноября всеобщих выборов. На них избирались президент и вице-президент, все 435 членов палаты представителей и треть сената конгресса, губернаторы 13 штатов и территорий. Выборы характеризовались очень высокой явкой, несмотря на пандемию нового коронавируса. США, поясним, занимают первое место в мировом рейтинге по количеству заражённых. По состоянию на минувшую субботу, в стране было зафиксировано свыше 10,1 млн случаев заражения COVID-19, свыше 242,7 тысячи человек погибло.

По предварительным данным, явка на прошедших выборах составила порядка 160 млн человек, то есть достигла беспрецедентно высоких показателей как минимум за последние 120 лет. В 2016 году, когда победу одержал Дональд Трамп, явка составила рекордные на тот момент 138,8 млн. На нынешних выборах только досрочно проголосовало не менее 100 млн человек, что также стало рекордом. Всего в США насчитывается примерно 240 млн человек, обладающих правом голоса. Из принявших участие в выборах досрочно свыше 35 млн пришли на избирательные участки, а почти 64 млн, опасаясь нового коронавируса, проголосовали по почте. Обработка бюллетеней, отправленных по почте, требует времени, поэтому подсчёт голосов затянулся.

Много «досрочников» оказалось в нескольких так называемых колеблющихся штатах, где симпатии избирателей разделились примерно поровну между Демократической и Республиканской партиями. Это повлияло на сроки подсчёта голосов и динамику изменения предварительных результатов. Так, в Пенсильвании, Висконсине и Мичигане действующий президент поначалу лидировал с отрывом в 5–10 процентных пунктов, но когда стали считать голоса, полученные по почте, картина стала меняться в пользу его соперника.

Это открыло пространство для многочисленных спекуляций и юридических баталий. Ещё в период предвыборной кампании Трамп неоднократно заявлял, что массовое почтовое голосование ввели только для того, чтобы украсть у него победу и фальсифицировать результаты в пользу Байдена. Действующий президент в отличие от соперника призывал голосовать в день выборов.

А вечером 3 ноября нынешний хозяин Белого дома назвал замедленный подсчёт голосов из-за отправки бюллетеней по почте «большим мошенничеством» и пригрозил судом. Более того, Трамп объявил себя победителем выборов, не дожидаясь окончания подсчёта голосов, и попытался юридически добиться прекращения подведения итогов голосования. Предвыборный штаб Байдена ожидаемо назвал некорректными заявления Трампа о том, что можно прекратить подсчёт оставшихся голосов в некоторых штатах, итоги которого могли повлиять на окончательный результат. Да и власти штатов не пошли на поводу предложения президента страны.

Отделение Республиканской партии США в Пенсильвании в пятницу обратилось в верховный суд страны, где республиканцы обладают решающим перевесом (из девяти судей только три выдвинуты президентами-демократами), с требованием в сжатые сроки прекратить обработку бюллетеней для голосования, поступивших в избирком этого штата после выборов 3 ноября. Однако верховный суд лишь отчасти прислушался к сторонникам действующего американского лидера, в полной мере их требования не были удовлетво­рены.

«Всем окружным избирательным комиссиям дано указание, пока суд не вынесет дальнейшее решение, выполнить требование <…>, чтобы все бюллетени, полученные по почте после 20.00 3 ноября, были отделены <…> и чтобы все такие бюллетени, если их будут считать, считались отдельно», – говорится в постановлении.

Для победы кандидату на пост президента необходимо заручиться 270 голосами выборщиков (из 538), и по ситуации на ночь с пятницы на субботу Байден приближался к этому показателю, опережая Трампа в ключевых «колеблющихся» штатах. Действующий президент тем временем продолжал верить в то, что победа на выборах возможна.

В частности, он не исключал, что вернёт себе лидирующие позиции в ряде штатов по итогам инициированных республиканцами судебных разбирательств. «У меня был такой большой отрыв во всех этих штатах вечером в день выборов, а потом этот отрыв загадочным образом исчез по прошествии нескольких дней. Возможно, этот отрыв восстановится по мере того, как будут продвигаться инициированные нами судебные разбирательства», – написал хозяин Белого дома в Twitter.

По мнению Трампа, Байден не имеет права утверждать, что стал победителем на выборах, пока продолжаются разбирательства в судах.

По сведениям ведущих американских СМИ, в окружении Трампа активно обсуждаются возможность его поражения и действия хозяина Белого дома в такой ситуации. Так, телекомпания CNN, ссылаясь на источник в Белом доме, утверждала, что часть советников Трампа считает его поражение на выборах делом решённым. Аналогичную версию происходящего привела и газета The Washington Post, сообщив, что окружение Трампа советует ему готовиться к тому, что он проиграл выборы.

По версии The Washington Post, окружение Трампа в настоящий момент разделено на два лагеря. Одна из этих групп, в которую входят члены семьи президента, полагает, что он всё ещё может выиграть и ему необходимо продолжать добиваться победы. Другая, более многочисленная группа советников и ведущих членов республиканской партии, убеждена, что выборы проиграны.

В центре внимания американской общественности на минувшей неделе была и позиция командования вооружённых сил, которые традиционно не вмешиваются в политику. В частной беседе с ведущими американских телеканалов (ABC, CBS, NBC, CNN и Fox), состоявшейся 1 ноября, председатель объединённого комитета начальников штабов генерал Марк Милли заявил, что Пентагон не будет играть какой-либо роли в президентских выборах. «Вооружённые силы США не будут играть никакой роли в мирной передаче власти», – сказал он в ходе видеоконференции, содержание которой по взаимной договорённости не предназначалось для публикации. Вместе с Милли в разговоре участвовали глава киберкомандования вооружённых сил генерал Пол Накасоне и командующий национальной гвардией Дэниел Хокансон.

По словам источников издания Axios, Милли попытался развеять предположения о потенциальном военном вмешательстве в президентские выборы. Он подчеркнул, что военные – вне политики. По закону все споры должны разрешать суды и конгресс США, а не военные, сказал он. Председатель ОКНШ указал, что вооружённые силы не будут решать вопросы спорных выборов или принимать какое-либо решение об удалении президента из Белого дома. Высказывание генерала последовало вслед за недавним заявлением Байдена о том, что он «абсолютно уверен», что военные «выпроводят [Трампа] из Белого дома», если он откажется покинуть свой пост.

Кульминации события в США достигли в субботу, когда ведущие СМИ, включая телеканал Fox News и агентство Associated Press, сообщили, что Байден победил в Пенсильвании и Неваде и, следовательно, заручился поддержкой уже 290 выборщиков, а у Трампа их всего 214. Кандидат от Демпартии счёл возможным объявить о своей победе на выборах, в то время как Трамп вновь заявил, что будет отстаивать свою позицию по результатам голосования в суде.

«Я выиграл выборы, получив 71 млн законных голосов», – написал действующий президент у себя в Twitter, используя при этом только заглавные буквы. «71 млн законных голосов. Больше, чем когда-либо за действующего президента», – продолжил он.

При этом глава государства вновь отметил, что в ряде штатов наблюдателей не пускали в помещения, где ведётся обработка бюллетеней. «Происходили плохие вещи, за которыми нашим наблюдателям не давали смотреть. Такого раньше не бывало. Миллионы бюллетеней были направлены по почте людям, которые их никогда не запрашивали!» – говорится в сообщении. Администрация социальной сети Twitter через несколько минут добавила к этому сообщению пометку: «Это утверждение о мошенничестве на выборах является спорным».

Решающим для победы Байдена может стать уже состоявшееся признание её лидерами институтов Евросоюза (Еврокомиссии, Европарламента и Евросовета) и ведущих европейских стран – Великобритании, Франции и Германии. «Поздравляем Джо Байдена с избранием его президентом Соединённых Штатов, а также Камалу Харрис с её историческим достижением. США являются нашим важнейшим союзником, и я с нетерпением жду возможности начать совместную работу в приоритетных для нас сферах, таких как изменение климата, торговля и безопасность», – написал в субботу в Twitter премьер-министр Великобритании Борис Джонсон.

Екатерина Виноградова, , «Красная звезда»

Конференция «Мировое книжное пространство в новых реалиях. Как издательства, книжные магазины, библиотеки выходят из пандемии?» пройдет в онлайн-формате

Источник: Книжная индустрия

Международная конференция состоится 12 ноября 2020 года, 15.00 – 17.00 в Zoom-формате для спикеров и будет транслироваться на YouTube-канале журнала «Книжная индустрия» для всех заинтересованных участников.

Пандемия Covid-19 наносит тяжелый урон книжному сектору во всем мире. Убытки ключевых книжных рынков на всех континентах исчисляются миллиардами евро. Пандемия ускорила тренд на цифровизацию книжного рынка и рост продаж через интернет-канал. Однако, электронные продажи не могут компенсировать потери на традиционном книжном рынке.

Каковы стратегии издательской политики и формирования издательского портфеля в новых реалиях? Как вернуть читателя и покупателя в книжные магазины и библиотеки, какие совместные акции по продвижению книги и чтения наиболее успешны в текущих реалиях? Как инновации и цифровые технологии помогают книжной индустрии развиваться и быть ближе к читателю?

Программа конференции

Приветственное слово:

Владимир Григорьев, заместитель руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

Спикеры:

1. Эмма Хаус, международный консультант по издательскому делу «Ореам Групп» (Великобритания)

Тема: «Влияние пандемии на развитие книжной индустрии в 1 половине 2020 года».

2. Жан Люк Третенер, вице-президент Европейской и Международной федерации книгораспространителей, президент «Союза дистрибьюторов культурного досуга», руководитель сети книжных магазинов «Культура» (Франция).

Тема: «Взлет и падение книжного рынка Франции в 2020 году»

3. Евгений Капьев, генеральный директор издательства «ЭКСМО», председатель Комитета по международному сотрудничеству Российского книжного союза.

Тема: «Стратегии издателей в эпоху цифровых технологий».

4. Хейзел Бродфут (Hazel Broadfoot), вице-президент Ассоциации книгораспространителей Великобритании и Ирландии (Великобритания).

Тема: «Книготорговля во времена Covid-19».

5. Вадим Дуда, генеральный директор Российской государственной библиотеки

Тема: #офлайн библиотека онлайн.

6. Стефани Кравель, продавец книг и владелица книжного магазина Lesesaal в Гамбурге (Германия).

Тема: «Меняя будущее: стратегии развития книжных магазинов в эпоху цифровых технологий».

7. Владимир Харитонов, исполнительный директор Ассоциации интернет-издателей.

Тема: «Цифровое производство и дистрибуция. Время сотрудничества».

Модераторы:

Светлана Зорина, главный редактор журнала «Книжная индустрия», председатель Комитета по поддержке и продвижению чтения Российского книжного союза.

Евгений Капьев, генеральный директор издательства «ЭКСМО», председатель Комитета по международному сотрудничеству Российского книжного союза.

YouTube-трансляция:

https://youtu.be/A5CWMRTSoSg.

Организаторы: журнал «Книжная индустрия», Российский книжный союз. При поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

Регистрация на конференцию открыта до 11 ноября:

https://docs.google.com/forms/d/1H_nW9z88PcYBMPms0L_s8rn30ACLggn5pGSII0vp4fw/viewform?gxids=7628&edit_requested=true.

«Волонтеры Победы» – за пределами

Движение «Волонтеры Победы» проведет Международный исторический квест «За Пределами», посвященный событиям Второй мировой войны и Нюрнбергскому процессу. Это детально продуманная история в онлайн-формате, которая основана на архивных документах и реальных воспоминаниях ветеранов.

Мероприятие пройдет 21 ноября в 15:00 по московскому времени. Зарегистрироваться на него можно на сайте VictoryGame.org. Квест будет доступен на четырех языках.

«Многие организации как в России, так и за рубежом объединились, чтобы создать эту игру. Мы встречались с ветеранами и записывали их воспоминания. Мы посещали музеи, посвященные Второй мировой войне, в разных странах, чтобы собрать как можно больше достоверной и полной информации. Мы снимали в Польше, США, Германии, Франции, Казахстане и других странах мира. Мы изучали архивные документы. Все объединились, чтобы рассказать о преступлениях нацистов с одной целью – чтобы это никогда не повторилось», – рассказала руководитель Волонтеров Победы Ольга Амельченкова.

По легенде исторического квеста участники возьмут на себя роль членов журналистского сообщества. Чтобы предотвратить информационную катастрофу, им предстоит решить исторические, математические, логические и другие задания, в режиме онлайн посетить музеи в разных точках мира, услышать показания очевидцев исторических событий, которые были собраны из разных уголков мира, и ознакомиться с настоящими архивными документами Нюрнбергского процесса. Победители квеста получат ценный приз – путешествие в один из городов России!

Партнерами квеста выступают более 30 крупных общественных организаций как в России, так и за рубежом, среди которых – Всемирная ассоциация выпускников высших учебных заведений, Всемирный координационный совет соотечественников, Государственный центральный музей современной истории России, МГИМО, МПГУ, МИРЭА, РГГУ, Национальный совет молодежных и детских объединений России, Российское историческое общество, Российское движение школьников, Русская гуманитарная миссия и другие.

Дед Мороз придет по скайпу

Во Франции под вопросом оказалось будущее новогодних праздников

Текст: Вячеслав Прокофьев (Париж)

Смогут ли французы встретить приближающиеся католическое Рождество и Новый год, как это издавна завелось, в семейном кругу и в компании друзей? Большой вопрос, который уже начинают поднимать многие медики, находящиеся на передовой линии борьбы со второй коронавирусной волной, захлестнувшей Францию. Один из них, руководитель отделения инфекционных и тропических болезней парижского госпиталя Тенон Жиль Пиалу прямо заявил, что существует вероятность того, что "французам придется пожертвовать декабрьскими праздниками, дабы спасти 2021 год". По его словам, не исключено, что "Пер Ноэль (это французский эквивалент российского Деда Мороза. - Прим. ред.) придет к вам по скайпу". При этом он считает, что такое развитие событий далеко не худшим вариантом развития событий, ибо ситуация с ковидной напастью обостряется с каждым днем, несмотря на введенный по всей территории карантин. Бьет тревогу и министр здравоохранения Оливье Веран. Он предупреждает соотечественников: "Вторая волна может оказаться выше и длиннее первой".

И действительно, сейчас в стране ковид ежедневно поражает от 50 до 60 тысяч человек. Причем в Париже динамика просто пугающая: каждые 30 секунд кто-либо из горожан оказывается инфицированным, а каждые 15 минут попадает на больничную койку. Общее же число случаев заражения во Франции начиная с марта превысило рубеж в 1,7 миллиона человек.

Хотя нынешний карантин, как предполагалось в его начале, должен продлиться до начала декабря, уже сейчас ясно, что он будет пролонгирован в том или ином виде сверх этого срока, и совсем не исключено, что перекинется на январь 2021-го, а то и на февраль. Недаром французское правительство предложило парламенту одобрить продление срока чрезвычайного санитарного положения до 1 апреля, и этот демарш был поддержан.

Понятно, что настроение у французов аховое. Весной по вечерам ровно в восемь часов они открывали окна, выходили на балконы и дружно аплодировали медикам. Сейчас в это время стоит мертвая тишина.

И вот совсем уже скоро, того гляди, им придется отмечать долгожданные даты дома взаперти вдали от родных и близких. До сегодняшнего дня даже не было ясно, смогут ли французы приобрести праздничные елки, ибо те до сих пор не входили в список "предметов первой необходимости", которыми разрешено торговать в соответствии с условиями нынешнего карантина. Но настояло министерство сельского хозяйства, и елки все-таки были внесены в этот перечень. Правда, покупать елки придется через интернет по предварительному заказу, а также на специальных базарах, которые будут проходить на автостоянках под открытым небом.

Добавлю, что в связи с карантином во Франции были также отменены многие спортивные состязания, кроме футбольных матчей Первой лиги и международных соревнований.

Вопросы без ответа

Генпрокуратура: Запросы по Навальному Германия не исполнила

Текст: Иван Егоров

Германия прислала ответ на запросы Генпрокуратуры России о правовой помощи по Навальному.

Однако, как сообщил корреспонденту "РГ" официальный представитель надзорного ведомства Андрей Иванов, вместо ответов в нем была просьба о предоставлении дополнительных разъяснений и информации по поводу проводимого в РФ расследования обстоятельств госпитализации А. Навального.

При этом, по его словам, ни на один из поставленных ранее российской стороной вопросов разъяснения по существу не даны.

Вместе с этим в компетентных органах Германии вновь запрошена информация о веществе и его химическом составе, которое якобы было обнаружено в Германии.

"Исходя из характера данного ответа можно констатировать, что до настоящего времени запросы Генеральной прокуратуры России остаются неисполненными, - отметил официальный представитель Генпрокуратуры.

Как там подчеркнули, подобное затягивание иностранными коллегами исполнения запросов о правовой помощи вызывает сожаление, фактически лишает российские компетентные органы возможности достоверно установить обстоятельства произошедшего.

Кроме того, в надзорном ведомстве дополнительно отметили, что отсутствие соответствующей информации с германской стороны не позволяет российским правоохранительным органам сделать окончательный вывод по обстоятельствам госпитализации Навального, поскольку в результате экспертных исследований, проведенных на территории России, каких-либо отравляющих веществ не обнаружено.

Генпрокуратура России с 27 августа по 28 сентября направила четыре запроса в ФРГ о правовой помощи по материалу проверки, проводимой следственными органами МВД России по факту госпитализации из самолета рейса "Томск - Москва" Навального.

Кроме того, 18 сентября аналогичные запросы были отправлены в компетентные органы Швеции и Франции.

Как сообщили в Управлении на транспорте МВД России по Сибирскому федеральному округу, все эти запросы были исполнены формально, ни на один из поставленных 24 вопросов ответы по существу не даны. В то же время, по данным МВД, окончательный диагноз, установленный российскими врачами по состоянию Алексея Навального: нарушение углеводного обмена, хронический панкреатит с нарушением внешне- и внутрисекреторной функции.

Названы горнолыжные курорты с самым стремительным годовым ростом цен на элитное жильё

Самым дорогим курортом стал швейцарский Гштад со стоимостью «квадрата» €32 900.

Рейтинг. Согласно Ski Property Index 2020, больше всего жильё за год подорожало на следующих курортах:

   1.Сен-Мартен-де-Бельвиль +3,4%

   2.Валь-д'Изер +3,2%

   3.Вербье +2,9%

   4.Куршевель 1850 +2,8%

   5.Куршевель 1650 +2,6%

   6.Куршевель 1550 +2,6%

   7.Грименц +2,3%

   8.Шамони +2,1%

   9.Мерибель +2,0%

   10.Клостерс +1,9%

Об исследовании. Ski Property Index 2020 составлен компанией Knight Frank и отслеживает изменение стоимости шале с четырьмя спальнями на 19 курортах, расположенных во Франции и Швейцарских Альпах. В этом году в рейтинг добавили швейцарский курорт Шампери.

Подробности:

Средние цены на элитную недвижимость на исследуемых горнолыжных курортов выросли на 1,2% в 2020 году – незначительное снижение по сравнению с 1,4% в 2019. Пандемия мало повлияла на сегодняшнюю ситуацию.

Французские курорты доминируют в топе рейтинга, привлекая покупателей перспективой высокой доходности от аренды. Цены поддерживаются также нехваткой новых предложений, так как разрешения на строительство получить всё труднее. Тем не менее, заявление о том, что Швейцария – самая безопасная в мире страна после пандемии, усилило спрос.

Самый дорогой курорт для покупки элитного жилья – швейцарский Гштад с ценой за «квадрат» €32 900. Наиболее бюджетный – Шампери: €8 250.

Что ещё? Недавно Knight Frank определил мировых лидеров по росту цен на жильё. А организация New World Wealth назвала самые привлекательные страны для миллионеров в 2019 году.

Автор: Виктория Закирова

Дорогущие уколы бесплатно

Текст: Вячеслав Прокофьев (Париж)

Французы гордятся своей системой здравоохранения, которая в мировой табели о рангах ВОЗ стоит на первых строчках. Правда, за последние годы ее репутация немного поблекла под напором сторонников либеральных методов оптимизации расходов. И тем не менее в созданной в послевоенные годы национальной структуре социального обеспечения (SECU) половина средств, а сейчас это около 222 миллиардов евро, идет на медицину.

Этой системой охвачено все население страны и, конечно же, детишки. Для тех из них, кто страдает серьезными болезнями, лечение совершенно бесплатное. Давняя знакомая, одна из ведущих специалистов Центра эндокринологии и метаболизма крупнейшей парижской больницы Питье-Сальпетриер, рассказывала, что у них регулярно наблюдаются ребятишки с тяжелым наследственным заболеванием гиперхолестеринемией. Это когда уровень холестерина в крови повышается до патологических размеров, что может привести к инфаркту и смерти. Так вот родителям детей, по словам знакомой, не приходится выкладывать ни цента за регулярное обследование, стационарное и амбулаторное лечение, медикаменты, в частности, за дорогостоящие ежемесячные инъекции. Транспорт в больницу и обратно также за счет SECU.

На мой вопрос о том, слышала ли она о случаях, когда детей с другими болезнями приходилось отправлять за рубеж, на что родители собирали "по миру" деньги, моя знакомая ответила отрицательно. Мол, местный уровень не ниже, а чаще выше, чем в прочих продвинутых странах.

Более того, во Франции существует ряд ассоциаций, которые организуют прием тяжелобольных детей из стран третьего мира, в основном из Африки. Они обеспечивают транспорт и проживание маленьких иностранцев во французских семьях до и после их бесплатного лечения, включая сложнейшие операции на сердце.

И еще важный момент. Государство выделяет немалые средства на исследовательские работы в медицинской сфере. Но для того, чтобы прогресс был более весомым, особенно того, что касается редких генетических патологий в области нервно-мышечных заболеваний (спинальная амиотрофия, миостения, полинейропатия и другие), ежегодно устраиваются благотворительные телемарафоны Telethon. Это самая масштабная во Франции акция такого рода, участие в которой принимают популярнейшие певцы и актеры страны. Она длится непрерывно в течение 30 часов. В итоге сотни тысяч французов откликаются на призыв, перечисляя на счет специального фонда деньги по карману. В прошлом году было собрано 74,5 миллиона евро.

Франция > Медицина. Приватизация, инвестиции. Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 6 ноября 2020 > № 3602370

Погорели на курорте

Ульяновских чиновников отстранили от должностей из-за полета в Ниццу

Текст: Алексей Юхтанов (Ульяновск)

В Ульяновске разгорается скандал. Зампред правительства - региональный министр АПК и развития сельских территорий 38-летний Михаил Семенкин слетал на частном джете на недельку в Ниццу вместе с 31-летней главой Чердаклинского района Марией Шпак. Оба, как заявил губернатор Сергей Морозов, отстранены от работы до выяснения всех обстоятельств.

...В последних числах октября местная публика бросилась искать исчезнувшего зампреда, который, по слухам, вылетел из ульяновского аэропорта Баратаевка на небольшом частном самолете в Лондон.

На предположение одного из ульяновских журналистов, не находится ли сейчас Семенкин в Великобритании, зампред ответил в мессенджере, что и визы британской не имеет. Но после вопроса, не находится ли он в одной из стран ЕС, последовало молчание...

Позже выяснилось, что самолет, простояв в аэропорту Хитроу несколько часов, вновь поднялся в воздух и взял курс на город-курорт Ниццу (Франция).

Дальнейшее изложено в обращении депутата Госдумы Алексея Куринного к генеральному прокурору РФ Игорю Краснову. Основываясь на публикациях местных СМИ, депутат пишет, что Михаил Семенкин "вместе со своей гражданской супругой Марией Шпак 25 октября совершил частный перелет через Великобританию в город-курорт Ниццу и 1 ноября 2020 г. тем же способом вернулся в город Ульяновск".

Со ссылкой на собственную информацию Куринный сообщает, что перелет проходил вместе с родственниками местного крупного предпринимателя Михаила Родионова. "Перевозка осуществлялась на джете чешской авиакомпании EclairAviation (самолет IAI Gulfstream G200). По предварительным данным, перелет был организован за счет средств Михаила Родионова и обошелся в сумму от 6 до 10 миллионов рублей". (Кстати, доход обоих чиновников за 2019 г. составляет: у министра Семенкина 2,8 миллиона рублей, у его спутницы - 2,7. - А.Ю.)

И дальше автор обращения заключает: "Учитывая, что предприниматель М.Ю. Родионов получает субсидии из областного бюджета через аффилированные ему фирмы, а непосредственным распределением этих средств занимается как должностное лицо в том числе М.И. Семенкин, полагаем, что данный перелет и отдых могут быть формой скрытой взятки".

Областная прокуратура, как сообщил "РГ" старший помощник прокурора Ульяновской области Василий Зима, начала проверку по сообщениям СМИ о возможных коррупционных проявлениях со стороны должностных лиц органов власти и местного самоуправления.

Сам Михаил Семенкин от каких-либо комментариев до конца проверки отказывается.

Охота на "Серых волков"

Текст: Вячеслав Прокофьев (Париж)

Французские власти наложили запрет на деятельность турецкой ультранационалистической группировки "Серые волки" на своей территории. Ее обвиняют в том, что члены группировки "подстрекают к дискриминации, ненависти и вовлечению в насильственные акции". Это решение было принято на заседании cовета министров, как пояснил глава французского МВД Жеральд Дарманен, "в соответствии с инструкциями президента Республики". Как здесь подчеркивают, фоном для такого демарша стал непрекращающийся конфликт между Парижем и Анкарой по целому ряду вопросов, включая нелицеприятную пикировку в связи с публикацией карикатур на пророка Мухаммеда в Charlie Hebdo.

Хотя "Серые волки" шире представлены в Германии и Австрии, но именно во Франции группировка за последнее время резко активизировалась. Свою агрессию ее члены направили против представителей армянской диаспоры, которые в ходе ряда манифестаций высказывали поддержку соплеменникам в Нагорном Карабахе. Так, на прошлой неделе отряд турецких ультраправых националистов в районе города Вьен (центр Франции) напал на участников акции в поддержку Армении. Четыре человека получили ранения, причем одному из них - 23-летнему парню - молотком проломили череп. В Десин-Шарпьё экстремисты осквернили Мемориал памяти жертв геноцида армян в 1915 году. Желтой краской намалевали нецензурные ругательства в адрес Армении и подписались - "Серые волки". Если группировка не подчинится правительственному декрету или решит позднее воссоздать свою структуру, то по французским законам ее лидерам грозит тюремное заключение до семи лет, а также штраф в 100 тысяч евро.

Судим правильно

Судебная система России признана наиболее эффективной в Европе

Текст: Владислав Куликов

Европейская комиссия по эффективности правосудия Совета Европы признала российскую судебную систему наиболее технологически развитой и наименее финансово затратной в сравнении с судами 47 западных государств.

Такие выводы сделаны на основе масштабного исследования, проведенного комиссией. Как поясняют эксперты, подобный анализ проводится в Европе раз в два года.

Например, наши суды работают достаточно быстро. Людям не приходится долго ждать решения. Средний срок рассмотрения гражданских дел и экономических споров в России составляет 50 дней. Между тем в Европе на подобное разбирательство в среднем уходит 233 дня. Для справки: в Германии этот срок составляет 220 дней, во Франции - 420 дней, в Италии - 527 дней. Эксперты подчеркивают: названные страны, включая Россию, являются представителями одной правовой модели - романо-германской семьи.

То есть различие в сроках судопроизводства нельзя списать на какие-то особенности местных правил. Нет: у нас действительно лучше налажена работа.

Как подчеркивается в исследовании, Россия занимает первое место в Совете Европы по интенсивности поступления в суды административных дел: на 100 человек населения в Российской Федерации приходятся 5,3 административных дела. В то же время среднеевропейский показатель составляет всего 0,5 административных дела на одного человека. В ФРГ этот показатель составляет 0,9 дела, во Франции - 0,3 дела.

Кроме того, Российская Федерация занимает шестое место в Совете Европы по интенсивности поступления в суды гражданских дел и экономических споров: на 100 человек в России приходятся 4,1 дела этой категории, при этом среднеевропейский показатель составляет 2,4 дела. В ФРГ на 100 человек населения приходятся 1,5 гражданских и коммерческих дела. В этом году Европейская комиссия впервые изучила эффективность применения судами современных технологий. По всем показателям Россия получила высокие оценки.

Новая франко-турецкая битва

Франция по-прежнему остается едва ли не главным историческим соперником Турции на Средиземноморье.

Походы Наполеона на Ближний Восток, взятие Александрии и Каира, битвы на Балканах существенно ослабили Османскую империю.

С тех пор Франция и Турция еще не раз сходились на поле битвы, чего только стоила кровопролитная Киликийская кампания со вторжением в 1920 году французских войск в южные турецкие провинции. На время две страны стали союзниками в блоке НАТО и вместе участвовали в международной интервенции в Сирии для свержения неугодного Западу президента Башара Асада. И вот сегодня они вновь оказались на грани войны.

Франция в зоне своих средиземноморских интересов столкнулась с вышедшим из-под контроля турецким лидером. Сначала Эрдоган сцепился с Пятой республикой на ливийском фронте, затем Франция встала, как и в прежние времена, на сторону Греции и Кипра, у которых Турция отжимает подводные залежи углеводородов.

Макрон объявил, что некоторые французские мусульмане исповедуют взгляды, противоречащие ценностям республики, и создают свое контрсообщество. Эту полемику обострило убийство террористом французского учителя, показавшего ученикам карикатуру на пророка Мухаммеда. После чего эти изображения стали проецироваться французами на стены домов в ряде городов.

После того как Париж отозвал посла из Анкары, напряжение только нарастало, да тут еще Франция поддержала Армению в войне с Азербайджаном, а фактически и с Турцией. Недавно Эрдоган призвал мусульман мира к бойкоту французских товаров в знак солидарности с их «братьями» во Франции. Правда, ему вняли лишь некоторые союзники и, чтобы ублажить нового султана, для вида убрали из супермаркетов французские молочные продукты.

Но самый большой урон понесла сама Турция - курс лиры обрушился. На ее поддержку правительство за последние 18 месяцев уже потратило 134 миллиарда долларов, турецкий валютный резерв быстро пустеет, а лира обесценилась на 25 процентов и продолжает падение.

Эрдоган мечется с одного фронта на другой, а в Сирии авиация России и США принялась, к большому неудовольствию Турции, уничтожать идлибских террористов. Наши ВКС разносят лагеря джихадистов почти на самой границе с Турцией. Вполне реальной становится и угроза ощутимого удара от Евросоюза, который является главным рынком для турецких товаров. Экономические санкции ЕС обрушат турецкие экономику и финансы.

Аналитики Европейского совета говорят, что Макрон и Эрдоган нашли в лице друг друга идеальных противников, решающих в ходе кризиса свои внутриполитические проблемы. Но в истории уже не раз бывало, когда яростные перепалки и взаимные обвинения переходили в реальные боевые действия.

Почувствовав, что дело совсем плохо, Эрдоган бросился звонить Путину. Он понимает, что зашел слишком далеко.

Николай Иванов

Дорогая, а не слетать ли нам в Ниццу?

Туда на недельку «сгоняли» люди, «удивительно похожие на ульяновского министра сельского хозяйства и его супругу»

Алекс Зверев, Владислав Ржевский

В Ульяновске (бывшем Симбирске, подарившем нам Ильича) в ноябре у каждого свои праздники. Губернатор Сергей Морозов отметил День народного единства на площади Ленина поднятием российского стяга и занялся срочными делами: в этот день заболевших коронавирусом в области стало на 212 больше, а умерших с начала пандемии — уже 269. По инфицированности COVID-19 регион на 13-м месте в России, так что не до гулянок.

Коммунисты готовятся к 103-й годовщине Октябрьской революции — они обычно проводят шествие и митинг все на той же площади, носящей имя пролетарского вождя. Зато вице-премьер областного правительства, он же министр агропромышленного комплекса и развития сельских территорий, действительный государственный советник Ульяновской области 1-го класса Михаил Семенкин ласково спрашивал главу Чердаклинского района Марию Шпак: «В какие края нам слетать на отдых в следующий уик-энд?»

Но не подумайте чего-нибудь плохого, никакого харассмента: глава второй по площади территории Ульяновской области Мария Шпак является законной супругой вице-премьера и министра Михаила Семенкина. А вопрос наверняка связан с недавним возвращением супружеской четы из недельной поездки в: нет, не в Цюрих, куда любил наезжать Владимир Ильич Ленин. Супруги летали в самую что ни на есть буржуйскую Ниццу — на Французскую Ривьеру.

Как сообщили местные СМИ, ссылаясь на авиатрекеров, еще 25 октября частный джет G200, принадлежащий иностранной компании Eclair Aviation, вылетел из Ульяновска в Лондон, где была промежуточная посадка, а затем — во французскую Ниццу. А еще через неделю, 1 ноября, этот же джет благополучно вернулся в Ульяновск. И в числе его пассажиров были замечены люди, «удивительно похожие на ульяновского министра сельского хозяйства и его супругу».

Естественно, журналисты тут же поинтересовались стоимостью такого вояжа в коронавирусный период — и слегка оторопели. Согласно примерным подсчетам, перелет только в одну сторону на подобном джете обходится в среднем в 30-35 тысяч евро, в рублях — не менее 6 млн, что превышает официальный годовой доход обоих чиновников. Впрочем, местные сплетники быстро разнесли по Ульяновску: полеты высокопоставленных чиновников «туда-обратно» оплатил местный бизнесмен. И это понятно, ибо областной бюджет с годовым дефицитом в 990 млн рублей на такие траты вряд ли способен. Однако тут возникает следующий вопрос: какими услугами в Ульяновской области принято расплачиваться за подобное «бизнес-спонсорство»?

В общем, как писал в свое время Владимир Ленин, «дела с госаппаратом у нас до такой степени печальны, если не сказать, отвратительны...». Вот и ульяновский губернатор Сергей Морозов еще раньше в одном из интервью честно признавал: одной из главных проблем Ульяновской области является «высокий уровень распространенности так называемой бытовой коррупции». Ссылаясь на социологические исследования, глава области сообщил, что лидирующие позиции по распространенности бытовой коррупции сохраняют ГИБДД, медицина, высшие и средние специальные учебные заведения. «Именно поэтому работа органов государственной власти и других региональных институтов направлена не только на профилактику коррупции в государственном и муниципальном секторе управления, но в первую очередь на социальную сферу, где граждане чаще встречаются с этой проблемой», — заявил господин Морозов.

Впрочем, на ВИП-полеты своих подчиненных глава области тоже отреагировал: на время служебного расследования отстранил от должностей обоих супругов и потребовал выяснить личность чересчур богатого спонсора. А местные СМИ сообщили, что свою проверку в отношении супругов-чиновников начала также прокуратура Ульяновской области.

Так что, похоже, планы на ближайший уик-энд придется Михаилу Семенкину и Марии Шпак пересмотреть. Или, напротив, ускориться с отъездом?

А в это время

Алексей Заливатский, возглавлявший курортный поселок Янтарный на берегу Балтийского моря с 2014 года, до последнего держался как-то чересчур смело и независимо. В разгар первой волны пандемии на собственные деньги (а человек он небедный) купил средства индивидуальной защиты, отдав их медикам. И тем самым показав, что областной Минздрав со своими функциями не справляется.

Нынешним летом в Янтарный приехала на отдых чета Навальных. И они встречались с Заливатским — между прочим, видным членом «Единой России»... А месяц назад мэра вдруг обвинили в сокрытии доходов. И губернатор Антон Алиханов предложил депутатам Янтарного уволить Заливатского — в связи с утратой доверия.

Обычно попавшие в немилость чиновники уходят на больничный. Заливатский тоже лег в больницу. Однако, говорит, его оттуда попросили. А дома ему вручили повестку из полиции. Заливатский вместо себя отправил адвоката, а сам улетел в одну из столичных клиник, откуда перелетел в Турцию. Говорят, его предупредили о возбуждении уголовного дела по статье «Мошенничество».

Сегодня Заливатский якобы уже в Австрии, вместе с ним и семья. Из мэров его тем временем уволили. А дальше, видимо, будут объявлять в розыск? Ох, непроста жизнь российских чиновников, полная рисков, приключений и романтики...

В кого целился «венский стрелок»

Страшные кадры расстрела прохожих в Вене заставили вздрогнуть даже тех, кто привычен к телестрашилкам и кровавым репортажам из горячих точек

Олег Шевцов, политический обозреватель «Труда»

Новая волна исламского террора прокатилась по Евросоюзу, сосредоточенному на борьбе с коронавирусом и преодолении разрастающегося экономического кризиса. Вслед за отрезанием голов в Париже и Ницце, за застреленным священником в Лионе пришел черед Вены. Оторопь берет от животной бессмысленности и жестокости, проявляемых теми, кто вроде бы прибыл в Европу за спасением от гонений и новой жизнью.

Понятно, чувство благодарности не главное из тех, что движет человечеством. Но до такой степени ненавидеть людей, приютивших тебя, давших шанс на мирную, спокойную жизнь и на благополучие! Остается загадкой и то, почему целью радикалов стала всегда открытая гостям столица нейтральной и веротерпимой Австрии. Да, кстати, исламист-то местный — родившийся в Вене гражданин Австрии из албанской семьи...

В понедельник, 2 ноября, несколько человек, вооруженных автоматическим оружием и дробовиками, устроили стрельбу по случайным прохожим в шести разных точках Вены, начав кровавый рейд с синагоги. Погибли пятеро мирных жителей, одна из жертв — гражданка Германии. Ранены 22 человека, среди которых полицейский. Полиция среагировала сразу, но найти специально подготовленную мобильную банду убийц в ночном городе непросто.

После паники в Венской опере, блокирования центра города и долгой беготни за подозреваемыми полиции все же удалось ликвидировать одного из нападавших через 9 минут интенсивной перестрелки. По следам задержаны 14 человек из его ближайшего окружения. До сих пор неясно, действовал ли злоумышленник один или в составе вооруженной группы. По свидетельству очевидцев, стрелявший кричал: «Аллах акбар», из чего делают вывод о его радикальных исламистских мотивах. В ряде СМИ появились сообщения о том, что ответственность за стрельбу в Вене взяла на себя группировка ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация).

По данным газеты Falter, убитый 20-летний террорист родился в вырос в Вене, у него албанские корни и два паспорта — австрийский и македонский. Он попадал в поле зрения спецслужб, входил в список из 90 исламистов, которые собирались на войну с неверными в Сирию. В июле их у себя задержала Турция и выслала назад в страну происхождения. МВД Австрии подтвердило, что террорист был осужден на 22 месяца за попытку примкнуть к запрещенной ИГ, но его досрочно освободили. Интересно, за какие заслуги?

Как пишет немецкий Der Spiegel, в решении Земельного суда Вены от апреля 2019 года изложено, как радикализовался Кужтим Ф. Вместе со своим школьным другом, старше его на два года, он посещал фундаменталистские мечети в Вене, где его нашли имамы-салафиты. В интернете друзья дополнили свое «образование». Но парадокс в том, что албанец по крови и мусульманин по вере, венский стрелок не имел исторической связи с Ближним Востоком. Корни ненависти 20-летнего киллера нужно искать в религиозных войнах на Балканах, где поборником веры в Аллаха всегда была Османская империя...

Канцлер Австрии Себастьян Курц назвал произошедшее нападение терактом, но не противостоянием с исламом, а «борьбой цивилизации и варварства». Австрии выразили соболезнования и осудили теракт все европейские лидеры, включая Эрдогана, проклявшего карикатуры против пророка Мухаммеда во Франции и обозвавшего президента Макрона провокатором и сеятелем религиозной нетерпимости. Франция уже заплатила кровью и жизнями в Ницце и Лионе за декларации Макрона.

По информации Bild, полиция проверяет фотосвидетельства с закрытого на данный момент аккаунта Instagram некоего венского джихадиста, где фигурирует главный подозреваемый, расстрелявший людей в центре Вены. На странице Instagram тот позирует с автоматом Zastava M70, пистолетом и мачете. В теракте использовалось то же оружие, следователи подтверждают сходство.

Французская Le Monde в философской статье «Защитники карикатуры всех мастей не видят последствий глобализации» задается очевидным вопросом: действительно ли стремление интеллектуалов выставить напоказ во имя «республиканской свободы» радикальные карикатуры на религиозную тему позволит обеспечить «право всех сограждан жить в мире и свободе» и остановит руку фанатичных убийц? Этим же вопросом после Вены задаются все европейцы...

Автор Le Monde утверждает, что, несмотря на все эмоциональные заявления, парадокс в том, что угрозы для свободы слова во Франции практически нет. Зато есть стремление навязать некий универсализм силой другим. «Мы идем лишь против исламистов, радикалов и фанатиков, а не против ислама» — эта фраза переполнена абстракцией и идеализмом. Благое, но очень опасное намерение, когда существуют тысячи исламистов, готовых убивать во имя Бога и способных втянуть в свою борьбу множество безграмотных людей, особенно в эпоху интернета«, — заключает издание.

Эта критика бездумных «карикатурных» действий французских властей, которые ради рейтингов развязали очередной виток враждебности с мусульманским миром, изложена в самом влиятельном издании Франции. Еще более жесткое осуждение Макрона звучит не только от разъяренного Эрдогана, но и из уст лидеров таких традиционных союзников Франции, как Катар, Саудовская Аравия, Египет. А разделяющие республиканские ценности европартнеры начинают считать убитых и тратить колоссальные деньги на обеспечение общественной безопасности в самый тяжелый экономический момент. Единство Европы в очередной раз испытывается на разрыв. Le Monde призывает евроэлиты в этой связи осознать предупреждение историка Мишеля де Серто: «Когда политика слабеет, возвращается религия».

«Слабый рубль - это круто!»

Такими мантрами чиновники кормят население, и от этого жутковато на душе

Александр Киденис

Про то, что «слабый рубль — это круто», заявил министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров. Похоже, он действительно так думает. Все-таки смекалистый народ собрался в правительстве. К примеру, чтобы профинансировать помощь многодетным семьям на 1 млрд рублей, достаточно «уронить» курс отечественной валюты на полкопейки. И всех дел-то! Проблема лишь в том, что неотложных нужд в стране все больше, а денег в бюджете — все меньше. Вот и устремился рубль в крутое пике.

За валютным курсом россиянам нынче лучше не следить, одно расстройство: за минувшие 10 месяцев цена рубля к доллару рухнула на 30% — с 61,23 до 80,006 за «зеленый». И не вините в том пандемию, выборы в США или падение мировых цен на нефть. Потому что в нефтяной Норвегии в январе за доллар давали 9,89 кроны, а нынче дают 9,58 кроны — снижение всего на 3%. За это же время евро к доллару вырос с 1,12 до 1,16 — на 3,5%. Курс японской йены снизился с 108,5 до 104,7 — тоже на 3,5%, а чешская крона осталась на месте: была 0,044 к доллару — стала 0,042. Почему же наш рубль так резво скачет — и все под откос? Причем не только к доллару: за евро в начале лета мы выкладывали 7 червонцев, а ныне евровалюта подбирается к «билету в Большой театр», как россияне именуют сотенную купюру.

Власть советует не обращать внимания — мол, не в Америке живем и даже не в Европе! Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков напомнил (если кто забыл), что большинство россиян получают доходы в рублях и ценники в магазинах тоже рублевые. А еще «курс валют все меньше влияет на цены, потому что мы сокращаем импорт».

Но либо Дмитрий Сергеевич лукавит, либо демонстрирует удивительную неосведомленность. Ведь, даже по официальным данным, средняя доля импорта в российской потребительской корзине — около 40%, а по отдельным видам товаров значительно выше. По автомобилям — 70%, и уже в этом году новые авто в России успели подорожать до 16% (за весь 2019-й — на 8-10%). На лекарственном рынке российская продукция в 2019 году занимала (в денежном выражении) лишь 30,8% от общего объема, но в большинстве случаев та часть лекарств, что изготавливается в России, содержит импортную субстанцию, действующее вещество. Дальше — больше: электроника и бытовая техника на российских прилавках почти на 100% импортные или собранные в России из иностранных комплектующих. Рынок одежды и обуви на 80% заполняется из-за рубежа. Оттуда же идут львиная доля оборудования для сельского хозяйства и семена. И даже товары для дачи, кроме самых примитивных, и 100% ассортимента магазинов для собак и кошек плюс ветеринарные препараты (не забудем, Россия занимает третье место в мире по количеству домашних кошек и пятое — по числу собак) — не наши.

То есть падение курса рубля к доллару на 30% обернется (и уже оборачивается) соответствующим ростом цен на все товары из-за рубежа и даже на отечественные аналоги, производители которых стараются по уровню цен не отставать от заграницы.

Кстати, российский Центробанк уже сообщил, что ослабление курса рубля «повлияет на темпы роста цен в ближайшие месяцы». Но почему-то ЦБ считает, что влияние «будет краткосрочным и не создаст рисков для инфляции в среднесрочной перспективе». Однако исследовательский холдинг «Ромир», специализирующийся на маркетинговых, медиа- и социально-экономических исследованиях, утверждает: уже в нынешнем июле личная инфляция россиян оказалась почти в 5 раз выше, чем следует из официальных данных Росстата.

Для успокоения населения правительственные чиновники цитируют Владимира Путина: «На мой взгляд, важен даже не курс, а важна предсказуемая стабильность этого курса. И Центральному банку вместе с правительством в целом тоже удается это сделать». Но еще летом Минэкономразвития прогнозировало на 2020 год среднюю цену доллара в 71,2 рубля, а на 2021-й — 72,4 рубля. До конца года меньше двух месяцев, и директор Института стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев утверждает: «Не 72,4 рубля за доллар нас ждут в 2021 году, а не менее 90 рублей. Правительство не имеет права так вводить в заблуждение тех, кому важен курс рубля...»

Да, мы живем не в Америке, которая имеет возможность печатать доллары в почти неограниченном количестве, ежемесячно наращивая госдолг на 1 трлн. Мы и не в Европе, где еще весной Евробанк выделил дополнительные 37 млрд евро на борьбу с коронавирусом — в помощь и без того не бедным Германии, Франции, Италии и другим странам ЕС.

У России таких денег нет, но Минфин нашел другой способ, почти бездонную «заначку» для пополнения федерального бюджета: это непрерывная девальвация отечественной валюты. Способ не новый: еще шесть лет назад, после первых антироссийских санкций, Владимир Путин объяснял в интервью ТАСС: «Имеют место целенаправленные шаги партнеров на мировом энергетическом рынке... Это ведет к обесценению рубля, нашей национальной валюты. А что это означает для российского бюджета? Мы-то рассчитываем его не в долларах. Упала стоимость рубля, он немножко обесценился: На 30%. Но вот смотрите: раньше мы продавали товар, который стоил доллар, и получали за него 32 рубля. А теперь за тот же товар ценой в доллар получим 45 рублей. Доходы бюджета увеличились, а не уменьшились».

Сегодня наш рубль тоже обесценился за год на 30% — и бюджет опять в порядке. Более того: если в 2014-м повышение курса доллара на 1 рубль приносило в казну 186 млрд рублей, то ныне, исходя из свежих данных о импортных доходах за счет нефти и газа, министр финансов РФ Антон Силуанов заявляет: «Снижение курса нацвалюты РФ на 1 рубль приносит бюджету России порядка 190-200 млрд».

Именно эти деньги позволяют власти не трогать накопления Фонда национального благосостояния (ФНБ), но периодически объявлять о выделении дополнительных средств на народные нужды. Так, распоряжением от 18 сентября правительство добавило 2,58 млрд рублей на ежемесячные выплаты семьям, в которых родился третий ребенок. «В целом в 2020 году на эти выплаты будет направлено 50,16 млрд, — заявил премьер Мишустин. — Такой объем финансирования позволит регионам выполнить обязательства перед многодетными семьями».

К словам премьера добавим, что такая поддержка многодетных семей обошлась стране снижением курса рубля примерно на 25 копеек. А распоряжение о выделении Башкортостану, Челябинской области, Красноярскому и Ставропольскому краям 717,4 млн рублей «на повышение доступности дошкольных учреждений для детей до трех лет» обошлось отечественной валюте в полкопейки. Такие же полкопейки стоило распоряжение правительства от 10 октября о выделении более 1 млрд на обеспечение 607 ветеранов Великой Отечественной достойным жильем (в который раз мы это слышим!). И распоряжение от 29 октября о выделении регионам более 5,04 млрд рублей на обеспечение бесплатными лекарствами больных новой коронавирусной инфекцией фактически профинансировано снижением курса рубля еще на 2,5 копейки.

Российский рубль ныне рассчитывается не только по этим, вполне понятным и нужным счетам. В сентябре наша страна по личной просьбе Александра Лукашенко выделила Белоруссии очередную финансовую помощь — 1,5 млрд долларов, около 117 млрд рублей. А поскольку в казне лишних денег давно нет, можно считать, что в падении отечественной валюты не меньше полтинника пошли на нужды Батьки, третий месяц сражающегося с оппозицией, не желая уходить с поста после явного проигрыша выборов.

Между тем обрушение курса рубля не прошло бесследно для уровня благосостояния населения. За 9 месяцев душевые доходы в России оказались меньше прошлогодних даже без учета инфляции. А новая волна роста цен, вызванная подорожанием импорта, неизбежно увеличит скорость падения реальных доходов россиян. Уровень безработицы сегодня является максимальным с 2012 года, отмечает аналитик компании «Финам» Ольга Беленькая. «Снижение занятости в малом бизнесе, где работает около половины населения, ведет к дальнейшему росту бедности и очередному витку безработицы, которая сейчас имеет все возможности подняться до 8%», — прогнозирует доцент РЭУ имени Плеханова Ольга Лебединская. А отсутствие перспектив по росту зарплат вкупе с дешевеющим рублем и неизбежным разгоном инфляции обернутся дальнейшим падением доходов населения.

Вывод невеселый, но его нужно знать.

А в это время

А денег на индексацию пенсий работающим пенсионерам в казне по-прежнему нет. Министр Силуанов продолжает утверждать, что работающим пенсионерам инфляцию компенсирует зарплата. «Пенсия — это компенсация за утраченный заработок. Если пенсионер, который получает пенсию, еще и работает, то заработок не утрачен, — рассуждает глава Минфина. — Мне кажется, более справедливо помогать тем, кто нуждается, кто не работает, именно этим гражданам нужна государственная поддержка».

Хотя Владимир Путин на недавнем совещании с думскими фракциями тоже упоминал «справедливость» в контексте вопроса об индексации пенсий работающим пенсионерам. «Что касается индексации пенсий, у правительства есть поручение поработать в этом направлении. С точки зрения социальной справедливости нам есть над чем работать». Но министр не слушается: обрушив отечественный рубль почти на треть, он категорически отказывается снизить курс еще на пару рублей. Или отщипнуть крошку от заначки ФНБ, где накопленных нефтерублей в десятки раз больше стариковских потребностей. И парламент молчит. Там ведь не место для дискуссий, да и от избирателей он давно независим.

«СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ГЛУБИНА» ЭРДОГАНА: ВНЕШНЯЯ ЗАВОЕВАТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА КАК РЕЗУЛЬТАТ ДЕФИЦИТА ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИХ УСПЕХОВ?

ШОТА АПХАИДЗЕ, Директор Центра исламских исследований Кавказа (Грузия).

АНДРЕЙ БАКЛАНОВ, Заместитель Председателя Ассоциации российских дипломатов, профессор-руководитель секции исследований стран Ближнего Востока и Северной Африки Национального исследовательского университета – Высшей школы экономики, вице-президент Российского комитета солидарности и сотрудничества с народами Азии и Африки.

ФЁДОР ЛУКЬЯНОВ, Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

АЛЕКСЕЙ МУРАВЬЁВ, Доцент школы исторических наук; старший научный сотрудник научно-учебной лаборатории медиевистических исследований факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ; старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН

МАКСИМ СУЧКОВ, Старший научный сотрудник лаборатории анализа международных процессов, доцент кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО МИД России.

ПАВЕЛ ШЛЫКОВ, Доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ им. М.В. Ломоносова, эксперт РСМД.

После каждой неудачи Эрдоган делает новую ставку на другой сюжет и пытается отыграться на нём, чтобы переключить публику на какую-то историю успеха. И на Южном Кавказе, возможно, разыгрывается именно такой сценарий, помноженный на дефицит внутриполитических достижений и тяжёлое экономическое положение Турции. О стратегической глубине и моральном реализме Турции поговорили за круглым столом Шота Апхаидзе, Андрей Бакланов, Алексей Муравьёв, Максим Сучков, Павел Шлыков. Вёл беседу главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Фёдор Лукьянов.

Фёдор Лукьянов: Как оценить происходящее в Нагорном Карабахе с точки зрения международной политики в целом – не только в регионе, но и вне его?

Павел Шлыков: В этой ситуации общий внешнеполитический контекст действительно очень важен. У Турции в этом году было достаточно поводов для досады: в Ливии пришлось пойти на неудобный компромисс; закрепиться на Средиземноморье, выбив оттуда Грецию, не удалось. Довольно неожиданная конфигурация спонтанного антитурецкого союза заставила Анкару переключиться на другие сюжеты.

После каждой неудачи Эрдоган сразу стремится сделать новую ставку – на какой-то другой жизненно важный для себя сюжет и отыграться на нём, чтобы в итоге переломить ситуацию в свою пользу. И на Южном Кавказе, мне кажется, разыгрывается именно такой сценарий, помноженный на большой дефицит внутриполитических успехов и очень тяжёлое экономическое положение Турции.

Лира рушится, инфляция не внушает никакого оптимизма, и на этом фоне надо бы переключить публику на какую-то историю успеха – Нагорный Карабах даёт такой шанс.

Есть ещё и энергетический аспект, и он связан не только с взаимоотношениями между Баку и Анкарой, но и между Анкарой и Москвой. По итогам 2020 г. объёмы российско-турецкого энергетического сотрудничества катастрофически упадут. А ведь как хорошо этот год начинался: Эрдоган с Путиным запускают «Турецкий поток»… В конце 2020-го придётся срочно перезаключать долгосрочные контакты, действие которых истекает, и, судя по всему, это будет очень напряжённый торг. С другой стороны – итоги 2020 г. показывают почти двукратное снижение закупок, и это для «Газпрома», в общем-то, катастрофа с учётом всех затрат, которые понесла российская сторона.

Для Турции это к тому же дополнительный шанс подтвердить договор с Азербайджаном от 2010 г. о вмешательстве турецких военных в случае возникновения военной угрозы для Азербайджана. Сейчас он не работает, поскольку в международном правовом поле эта ситуация считается внутренним конфликтом Азербайджана, но потенциал такой эскалации сохраняется. Отсюда колоссальные инвестиции, которые Анкара делает в этот конфликт. В итоге (с учётом наёмников, которых Турция через свою территорию переправляет в зону боевых действий) может сложиться ситуация, что даже у России будет повод какого-то ограниченного военного вмешательства, поскольку возникнет угроза национальной безопасности через участие этих джихадистов.

Кстати, сказать, сами джихадисты не очень рады, что их направляют воевать за фактически шиитский Азербайджан, они придерживаются иного ислама. Конечно, Турция очень хочет – и открыто об этом говорит – сесть за стол переговоров наравне с Россией и экстраполировать на Нагорный Карабах астанинский формат. Об этом Чавушоглу заявлял ещё в начале октября.

Но проблема в том, что относительно успешная модель сирийского урегулирования на Карабах непереносима, а отчаянные попытки турок что-то в этом направлении предпринять, вызывают стену непонимания со стороны России, которая не желает настолько близко подпускать Турцию к региону.

С одной стороны, это звучит странно, учитывая масштабы экономического проникновения Турции в Грузию и Азербайджан. Но Москва очень болезненно воспринимает политический аспект такого проникновения. В 1990-е годы в кулуарах так же говорили, что «турки лезут», и нужно им перекрыть кислород. Однако в середине 1990-х у турок просто не хватило ресурсов продолжать свою активную политику на постсоветском пространстве. В последние пять лет Анкара активно запускает внешнеполитические проекты, амбициозность которых обратно пропорциональна состоянию турецкой экономической мощи. Это строительство баз, открытие новых направлений военно-технического сотрудничеств – происходит своего рода картинная милитаризация внешней политики.

И на кавказском направлении это тоже проявляется: военно-техническое сотрудничество ведётся ведь не только с Азербайджаном. Но на территории Азербайджана у Турции уже сейчас располагается достаточное количество военных, и это вписывается в ту концепцию милитаризации внешней политики, которую она демонстрирует в разных регионах мира – от Африки до Ближнего Востока. Иными словами, то, что сегодня происходит на Кавказе – это последствия милитаризации внешней политики Турции, которая выражается даже в мелочах.

Даже министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу приходит на брифинги к журналистам, облачившись в камуфляж. Чавушоглу – чиновник и дипломат, не столь привычный к перевоплощениям, как политик Эрдоган, но общая тональность внешней политики требует и от него «встать в строй». Кстати, тут турки и историческую традицию соблюдают, поскольку мальчиков всегда воспитывали в духе идеологемы о том, что каждый турок – прирожденный солдат.

Фёдор Лукьянов: Что подвигло Турцию настолько резко вовлечься в карабахский вопрос, что иногда возникает ощущение, что Анкара за Алиева говорит раньше, чем он сам?

Шота Апхаидзе: Это часть стратегии Эрдогана, направленной на реанимацию Османской империи. Заявления Эрдогана, Чавушоглу и других представителей турецкого правительства звучат, конечно, очень популистски, но Анкара и в самом деле преследует такую цель. Современный неоосманизм подразумевает геополитическую, экономическую экспансию. Турция начинает с различных гуманитарных проектов на бывших территориях Османской империи. Потом, когда почва подготовлена, реализуется уже милитаристическая составляющая.

Такая политика очень затратна. Ведь ещё до того, как Эрдоган ввязался в войну в Сирии и на Ближнем Востоке, он с 2012 г. направлял достаточно большие финансы на вооружение радикальных исламистов. Он активно поддерживает радикальные туркменские протурецкие организации, которые воюют против власти Асада в Сирии, что тоже очень сильно бьёт по бюджету Турции. Ещё Эрдоган обустраивает серьёзную военную базу в Катаре. Его присутствие в Эфиопии, в Ливии, конечно, требует значительных ресурсов.

Но в данный момент этот современный султан лучше всего себя может показать именно в Карабахе. Турция – член НАТО, она обладает второй по силе армией в альянсе, поэтому маленькая Армения ей не соперник – если за Армению не заступятся, допустим, её стратегические партнёры, если мировое сообщество не будет противостоять Эрдогану и его амбициям.

Возобновление карабахского конфликта готовилось на протяжении полутора лет генштабом Турции. Все страны НАТО, конечно же, были в курсе, что идёт подготовка, но они не противостояли не противостоят Эрдогану, потому что сейчас Западу нужно создать очаги нестабильности вокруг России. Запад просто использует этот «фактор Эрдогана».

За этим процессом, который сейчас управляется Эрдоганом и генштабом Турции, стоят, прежде всего, британские спецслужбы. Они традиционные партнёры турок, в своё время, после распада Османской империи, они создавали современную Турцию и поддерживали Ататюрка. Их эта ситуация вполне устраивает, несмотря на всю её опасность.

Прямая военная интервенция Турции взорвёт регион – тем более что вмешательство Турции уже привело к инфильтрации туда радикальных исламистов и боевиков. Турецкие спецслужбы еще в 1990-е и 2000-е активно работали на Северном Кавказе с различными группировками. Сейчас все эти лидеры исламистских организаций Северного Кавказа осели в Турции, но свой вклад в эскалацию конфликта они тоже могут внести.

Фёдор Лукьянов: А так ли всё плохо в Турции? Со стороны порой кажется, что там успех за успехом. Активность беспрецедентная, повсеместная. Ощущают ли они при этом какой-то дискомфорт?

Андрей Бакланов: Я несколько под другим углом вижу эти события и цели нашего «друга» – Эрдогана. Мне кажется, что имеет место своего рода «разведка боем», пробный шар. Конечно, всё это вряд ли стоит называть попыткой «реставрации» Османской империи или создания новой империи – идеологическая база совершенно иная, у неё мало общего с идеей османизма, очень продуктивной, широкой по своему охвату, кстати, похожей на советскую. Анкара демонстрирует более традиционный нарратив – турецкое превосходство, исламский фактор и тому подобное. Возможно, Эрдоган пробует создать свою новую платформу – мощного «трансрегионального» игрока – и возглавить такую структуру. На статус по-настоящему великой державы он пока не замахивается, но и региональные игры ему уже не очень интересны – он рассчитывает на нечто большее, чем региональная держава, учитывая как выгоды географического положения Турции, так и решительность, личные качества его самого как политика.

И кое-что у него уже получается – Турцию считают растущей державой. По большому счёту Эрдоган окончательно своей стратегии, похоже, ещё не выработал, но по результатам всех сегодняшних «проб и ошибок» в регионе и вокруг него, он будет определять пределы своих внешнеполитических амбиций. Полагаю, он собирается возглавлять страну долго, «взращивая» (конечно, в своих целях) в турках свойственное им чувство национальной гордости, близкое даже, может быть, к шовинизму.

Эрдоган пока находится на пути к определению своей стратегической суперцели. И именно на этом этапе его лучше было бы достаточно жёстко, определённо «отпрофилактировать» по всем направлениям, где он активничает и где начинает наступать (в том числе и нам) на пятки.

Ему нужно наглядно и однозначно показать, что переходить определённые рамки так нахраписто, как это он пытается делать сейчас, – ему не будет позволено.

В отношении нас, насколько я понимаю, он ведёт достаточно очевидную, довольно тонкую линию – он нас заинтересовал экономически, околдовал, и все контракты наши заключены словно с закадычным другом, а не с потенциальным противником. Неоправданно много мы даём льготных займов. С Турцией так нельзя, нужно сделать так, чтобы расторжение контрактов било бы по ним с той же силой, что и по нам, а то и сильнее.

Но здесь он нас, я думаю, как-то обхитрил, втянув во взаимную экономическую зависимость. Примечательно, что характер российско-турецких отношений вызывает достаточно нервную реакцию деловых кругов ряда региональных государств. Те же египтяне, например, очень ревниво относятся к преференциям, которые получают турки, и в АРЕ недоумевают – почему турки их получают, а египтяне нет. Регионалы обращают внимание на нашу повышенную, как они полагают, восприимчивость в отношении запросов Турции.

Я думаю, что нам не надо с турками ссориться, но надо выжимать из них максимум – так же, как они пытаются из нас выжать максимум, а по региональным проблемам всё-таки их как-то надо поставить на место. Им нельзя давать оснований полагать, что они смогут добиться серьёзного успеха в расширении ареала своего уверенного обитания и доминирования на путях осуществления нахрапистых, нажимных акций. Я думаю, что допускать их к новой роли – «пред-великой», «почти великой» державы – не в наших интересах.

Фёдор Лукьянов: Мы, похоже, нащупали два спорных момента, которые стоит обсудить: неоосманизм и закулисная поддержка Турции НАТО. К НАТО мы ещё вернёмся, а пока давайте подумаем, является ли сегодняшняя Турция продолжателем какой-то более долгой традиции. Это всё же квазиимперия в прежних границах или дело просто в наращивании – как говорил Ахмет Давутоглу – стратегической глубины?

Алексей Муравьёв: Эти два подхода друг другу не противоречат. Признаки неоосманизма, весьма значительные, в турецкой политике и у Эрдонгана лично, конечно, есть, поскольку стратегически развиваться Турции дальше в сторону, которую начертал Мустафа Кемаль Ататюрк, в общем, особо некуда. Ресурс строительства национально ориентированной региональной державы, единственным международным идейным посылом которой является светский пантрюркизм, похоже, поисчерпался. Французские образцы более не вдохновляют политический класс.

Эрдоган давно уже сделал ставку на мягкое возвращение к имперской политике, и вот эти огромные мечети в степях Туркмении, и антиармянские пропагандистские проекты в Азербайджане, операции в Сирии, сайты и газеты – это всё звенья одной цепи. Поэтому наращивание стратегической мощи и перспективное видение того, куда это всё приведет, вполне складываются в единую картину.

Вообще, есть три традиционных пути развития. Первый – основанный на исламском фундаментализме, его пытались использовать и Катар, и Сауды, особенно явственно – в Сирии, и в Ираке. Но он не сработал – во многом из-за России. Второй – эсхатологический и национально-ориентированный – это шиитский проект в Иране и Йемене, он очень локальный, его никуда не экспортируешь. Третий – это традиционный тюркский путь, не только османский, он начался ещё в сельджукское время.

Это своего рода политический конструктор, который предполагает сочетание различных элементов военной и политической экспансии, оформленной традиционным суннитским дискурсом, с одной стороны, а с другой – территориального имперского собирательства в мягком, идейном варианте для того, чтобы выстраивать центр притяжения различных элементов, принимающих эту логику. И, естественно, первое, на что наталкивались и сельджуки, а потом османы – это ключ к Кавказу, которым является Карабах в целом. Форпост кавказского христианства на землях смешанного профиля. Это выход и на Армению, и на Грузию, и на много ещё чего. Поэтому я не вижу здесь противоречия, это всё – сознательная стратегия.

Фёдор Лукьянов: Эрдоган ведь начинал как видный реформатор, поборник европеизации. Турция приложила титанические усилия, чтобы запустить переговоры о вступлении в Евросоюз. В начале 2000-х Евросоюз был на подъёме, считалось, что за ним будущее. И Турция в лице Эрдогана, возможно, была убеждена, что для выхода на новый уровень, для возвращения на подобающее великой державе место, она должна быть частью Европы. Возможно, подспудно предполагалось, что Европа будет меняться в направлении своего рода исламизации.

Но эти огромные усилия в какой-то момент упёрлись в стену, потому что стало понятно, что Европа Турцию видеть в своём составе не хочет никак, ни при каких обстоятельствах, она её боится. И вот тогда, убедившись в отсутствии перспектив Эрдоган повернулся к этой «стратегической глубине». Иначе говоря, исламистом он был и раньше, но решение обратиться к нынешней концепции принял после краха европейского проекта – можно ли так рассматривать ситуацию?

Павел Шлыков: Вряд ли стоит сводить внешнюю политику Турции при Эрдогане к неоосманизму. Да и не был он пионером этой концепции. Впервые в качестве риторического инструментария неоосманизм появился в конце 1980-х, и за этим стоял Тургут Озал. Экспансия Турции на постсоветское пространство тоже началась при нём – он даже скончался символично, после изнурительного турне по центральной Азии в 1993 г.

Потом началась эра расширения геополитического охвата. Пришёл Неджметтин Эрбакан с идеями справедливого миропорядка, даже выпустил серию работ под таким названием «Адиль Дюзен», буквально – справедливый порядок (это и справедливый экономический порядок, и справедливый международный порядок и так далее). Тогда же Турция впервые попыталась войти в страны исламского мира и начать с ними дружбу.

Эрдоган оказался очень талантливым продолжателем успешных проектов. Колоссальным достижением с точки зрения европеизации стал хельсинский саммит 1999 г., где был запущен подготовительный процесс для открытия официальных переговоров.

Тогда начали публиковаться ежегодные отчёты о том, насколько Турция приближается к стандартам Копенгагенских критериев и так далее, а Эрдоган просто это продолжил, утверждаясь в качестве нового лидера Турции – отчасти и за счёт этого процесса. Ко многим серьёзным для европейцев вещам – таким, как нормы демократии и гражданские свободы, – он относился очень инструментально: когда они были выгодны с точки зрения укрепления позиций – они использовались, когда переставали быть таковыми, от них отказывались. Как только модернизационные реформы и европеизация перестали приносить Эрдогану пользу, а это произошло в середине 2000-х гг., все реформы были сегментированы. То есть выдавливание военной элиты на задний план продолжилось, а свобода СМИ, расширение прав национальных меньшинств – эти аспекты были либо забыты, либо обращены вспять.

Но возвращаясь к внешней политике: 2000-е гг. – это эпоха увлечения концептом цивилизационной геополитики. Тогда оформились идеи «мягкой силы», обнуления проблем с соседями; Ахмет Давутоглу, став в 2009 г. министром иностранных дел, начал воплощать в жизнь эту «стратегическую глубину», шесть принципов внешней политики. Кстати, он на площадке вашего журнала тогда дал выжимку этой внешнеполитической концепции.

Но потом Давутоглу выпал из обоймы верных соратников Эрдогана и наступил иной этап: этап разочарования и в цивилизационной геополитике, и в «мягкой силе». И сейчас турки для определения внешней политики предлагают формулу морального реализма. Кстати, для них это не воплощение в жизнь идей Джона Миршаймера с его наступательным реализмом. Моральный реализм – это Турция, принимающая на себя бремя цивилизационной миссии, а символом её выступает миграционный поток, который из Сирии идёт в последние годы, и Турция его худо-бедно старается переварить. Вторая составляющая этого морального реализма – это упование на «жёсткую силу». Разочаровавшись в «мягкой», турки делают ставку на «жёсткую».

В целом мне кажется, что Эрдоган ко всем интеллектуальным конструктам подходит очень инструментально: он использует то, что полезно в данный конкретный момент, в своей политической риторике. И так Эрдоган ведёт себя и на внешнем поле, и во внутриполитических делах на протяжении тех 17 лет, которые он находится у власти.

Фёдор Лукьянов: Сейчас предлагаю вернуться к вопросу о том, в какой степени за действиями Турции стоит (и стояла) НАТО. Это, мне кажется, дискуссионная вещь, насколько там все знали – и насколько Турция вообще информирует своих внешних партнёров, – поскольку отношения в последние годы, мягко скажем, были своеобразные, нестандартные. Если взять, скажем, Соединённые Штаты, какие там ощущения?

Максим Сучков: Ричард Хаас, президент Совета по международным отношениям в Нью-Йорке, года три назад выступая перед Конгрессом, сказал, что Турция – это союзник, но не партнёр, и американцам нужно из этой формулы исходить. Согласно этой логике, турки не стали бы никого информировать и поставили бы своих союзников перед фактом – просто для того, чтобы заставить считаться с собой.

Кстати, согласно этой же логике, формула российско-турецких отношений ровно обратная: Турция – это наш партнёр, но никак не союзник.

И нас это должно немного отрезвлять в плане ожиданий от Турции. Та же администрация Обамы на фоне «арабской весны» надеялась в рамках своей политики разворота в Азию скинуть с себя максимальное число обязательств по Ближнему Востоку. Американцы надеялись, что турецкий светский ислам будет той моделью, которую новые арабские государства, сметающие один за другим авторитарные режимы, возьмут на вооружение, а Турция будет им покровительствовать. Итогом стало разочарование – и Асада не свергли, и некоторые другие сюжеты пошли не совсем по турецкому сценарию…

На данный момент в США нет, по-видимому, окончательного понимания, что делать с Турцией, которая выбилась из-под прямого контроля и больше не хочет быть младшим братом на южном (для нас) стратегическом направлении. С одной стороны, американцы считают, что Турцию надо как-то так приструнить, но не сильно, чтобы она полностью не ушла под союз с Россией или с кем-то из других противников США. С одной стороны, американцы очень избирательно, инструментально подходят ко всем кризисам, где так или иначе участвует Турция. В курдском вопросе США скорее поддерживают турецкую позицию на вытеснение российского, иранского влияния и на ослабления асадовского. По Ливии американцы тоже склонны поддерживать Анкару.

А вот по Восточному Средиземноморью они придерживаются более прогреческой линии, ибо Вашингтон не очень хочет, чтобы Турция доминировала в энергетическом секторе в Восточном Средиземноморье – ведь это будет рычаг влияния Турции на Европу. И что тогда США с сжиженным природным газом делать? В целом американцы довольны, что российское энергетическое давление на Европу снижается, но не желают, чтобы баланс смещался в пользу Турции.

Такую же избирательность американцы демонстрируют по поводу Карабаха. Штаб Байдена – пусть и с запозданием – заявил, что в происходящее нельзя вмешиваться «третьей стороне». Предполагаю, что рассчитывать на партнёрство с американцами в рамках Минской группы в случае победы Байдена не приходится. Примерно в ту же игру США играли в Ливии информационно, очень много рассказывая о российском «Вагнере» и ни слова не говоря о турецких наёмниках.

Суммируя, я бы сказал, что в региональных кризисах американцы скорее поддерживают Турцию. И я не думаю, что это координировалось или тем более дирижировалось американцами. Мне кажется, у Турции есть вполне автохтонный источник легитимации собственных действий – и о нём коллеги здесь уже высказались. Он позволяет ей говорить: мы имеем право действовать так и хотеть то, что мы хотим, просто потому что у нас такая замечательная историческая традиция. И одновременно этим турки повышают собственную капитализацию в глазах Запада.

Что же касается российско-турецких интересов, западные коллеги любят употреблять метафору «брак по расчёту». Но до Карабаха «брак по расчёту» держался на «детях» – АЭС «Аккую», «Турецкий поток», туризм. Это экономические, то есть взаимовыгодные проекты, в которые и Путин, и Эрдоган много вложили – и политически, и финансово. Эти проекты в 2015 году пережили стресс-тест, когда турки сбили наш самолёт.

После этого были выработаны три принципа в российско-турецкой политике. Особенно ярко они проявились в ситуации в Идлибе. Первый – относиться с пониманием к вопросам, имеющим для безопасности Турции принципиальное значение. Второй – чётко, но без лишнего шума обозначать красные линии и заранее обговаривать коридор возможностей для сотрудничества вокруг проблемных тем. Третий – пользоваться ошибками других партнёров Турции, особенно США, играя на контрасте.

Но в Карабахе, мне кажется, эти принципы не сработают, и Турции не получится вывести Россию в выгодный для себя формат партнёрства. Российско-турецкие отношения при Путине и Эрдогане выстроены на диалектике гибкости и хрупкости. Хрупкость в них заложена и исторически, и характерна для нынешнего момента, а гибкость проявляется во-первых, в том, что каждая сторона понимает, что худой мир лучше доброй войны, а во-вторых, в том, что Турция осознаёт, что все те замечательные идеи, о которых коллеги говорили, не могут реализоваться без внешней поддержки мощного государства. И если для России Турция – это инструмент наращивания авторитета великой державы, девестернизации международной системы, то Турция видит в России активатор собственного стратегического суверенитета. Мы готовы поделиться даже какими-то военными технологиями, которые американцы отказываются давать.

Каждый следующий кризис тестирует, чего в этих отношениях больше – гибкости или хрупкости. В Карабахе, как мне кажется, наиболее выгодной российской позицией была бы «дипломатия на истощение».

Есть «война на истощение», а тут нужна «дипломатия на истощение». Не надо говорить «нет» тем предложениям, которые делают турки, но нужно их вымотать и выждать.

Какой бы ни была политическая цель Турции – повысить свой статус в Минской группе или вне Минской группы, – практика показывает: как только турки сталкиваются с серьёзным препятствием, когда сопротивление оказывается сильнее, чем они ожидали, они останавливаются, берут паузу и начинают искать внешней поддержки: с Россией договариваются или американцев на помощь зовут. Мы это видели в Сирии, мы это видели в истории с курдским сопротивлением.

Иными словами, мне кажется, у Анкары есть проблема на уровне среднесрочной политики. Российская задача – вывести ситуацию как раз на этот уровень – иначе сценарий не очень хороший рисуется для нас пока.

Фёдор Лукьянов: Это нас выводит на самую главную тему. Наши эксперты сходятся на том, что туркам надо постоянно напоминать о том, что существуют некие границы, и время от времени давать серьёзный отпор – тогда они начинают задумываться, о том, чтобы эти границы соблюдать. При этом сейчас Россия по многим направлениям завязана на Турцию. Но кто такая Турция для нас? Это что? То, что это не союзник – никаких сомнений нет и не будет никогда; но какой это партнёр – текущий, сиюминутный? При этом эти минуты складываются в часы, дни и так далее… Ситуация, на мой взгляд, крайне интересная: очевидно антагонистические державы зависят друг от друга настолько, что не могут совершенно никак из этой зависимости выйти. Что с этим делать?

Алексей Муравьёв: Определение «антагонистические» очень точное. Считается, что последние лет 15–20 Россия пытается вернуться к традиционной для себя политике – может быть, даже не советской, а досоветской. И я бы согласился с тем, что сейчас возрождаются некоторые старые, глубинные тенденции. Турция, как минимум с XVI до конца XХ века, была главным постоянным стратегическим спарринг-партнёром России. Это 13 войн, это постоянная борьба за территории, за влияние. Россия фактически вскормила греческое и болгарское освободительные движения (в Бессарабии) и так далее. И на фоне схлопывания европейского и других проектов, на фоне всей той импотенции, которая у нас развилась в международной политике в последнее время, постепенно началось скатывание к политической программе, существовавшей с XVI по XХ век. Она долговременная, корни её очень глубокие, и главное, что вдруг обнаружились территории, на которых это противостояние может каким-то образом проявиться.

Россия участвовала в подготовке Сайкса-Пико? Участвовала. Приняла она участие в самом разделе? Нет, не приняла. А в истории Карабаха Россия поучаствовала – именно там был подписан Гюлистанский мир. Россия стала гарантом стабильности в регионе ещё в XIX веке.

Возродилось же стратегическое противостояние России и Запада, которое было и в XIX веке, и раньше, и в советское время. Сейчас оно, правда, происходит в основном в медийном пространстве, может быть, не в тех масштабах, но тем не менее. Точно так же возрождается, как мне кажется, и соперничество России с Турцией – не жёсткое противостояние, а именно историческое соперничество, поскольку это части конструкции, которые преодолеть нынешние участники, по-моему, не в силах и не очень хотят.

Фёдор Лукьянов: «Не в силах и не очень хотят» – это с одной стороны многообещающие, с другой стороны немножко обречённо. Кто же мы друг другу на Ближнем Востоке, в Северной Африке? Там один спрут сцепился с другим, и не поймешь, где кончается один, начинается другой.

Андрей Бакланов: Вероятно, в области двухсторонних отношений самый интересный феномен – это наши отношения с Турцией, а не с США, европейцами, даже с Китаем. Ибо, как мне кажется, на наших глазах именно между Москвой и Анкарой рождается «циничная» модель отношений XXI века.

Фёдор Лукьянов: Моральный реализм привёл к настоящему цинизму.

Андрей Бакланов: Это следующий этап: сначала – реализм, прагматика, а теперь дело доходит до стадии цинизма.

Ранее имевшиеся в международных делах «тяжеловесные», всеобъемлющие отношения, которые назывались «союзническими» (всякого рода пакты, НАТО, Варшавский договор и так далее), – это уходящая фактура, реалии прошлого, ХХ века. Я думаю, что в XXI веке будет то, к чему мы сейчас пробуем идти вместе с Турцией: по одним направлениям (экономическим, например) мы по-партнёрски сотрудничаем, совместно строим какие-то объекты; по другим – в достаточно нейтральном плане обмениваемся информацией; по третьим – ищем возможность, чтобы найти компромисс и не рассориться совсем. Нам надо научиться делать так, чтобы каждый трек был параллелен и не зависел от других.

Конечно, нужно противодействовать попыткам турок приближаться к нам со своей военной инфраструктурой – это напрямую, в частности, касается Карабаха. Но с другой стороны, что из-за этого – все наши торгово-экономические связи сворачивать? Турки нам, конечно, не друзья и даже больше похожи на врагов, но не надо терминологически привязываться к этим традиционным понятиям прошлого времени. Сейчас с одним и тем же государством мы должны научиться вести совершенно разнообразные отношения.

Турки тоже только определяются со своим представлением о будущем. Они ещё будут, конечно, не раз менять вектор своих отношений с западными странами, присматриваться к ним.

Я думаю, что главные параметры и нашего взаимодействия определятся в будущем, но сегодня мы не должны закрывать те направления, по которым нам светит какая-то выгода. При этом мы не должны стесняться называть – хотя бы с глазу на глаз – всё своими именами, что, на мой взгляд, не часто сегодня бывает. Всё-таки мы ещё до конца не научились жесткости, а с турками дозированная, по-восточному хитрая жесткость должна быть. Некоторые элементы простодушия в отношениях со всеми странами, включая Турцию, мы до сих пор не изжили. Меня это очень печалит, и я думаю, что наш с вами долг – сделать так, чтобы наша политика была по-восточному мудрая и при этом настойчивая, а когда нужно – жёсткая. Чтобы не было легковерия, заставляющего потом сокрушаться – дескать, «кто бы мог подумать»?! Надо сначала думать, чтобы потом не сокрушаться.

Фёдор Лукьянов: Я согласен, что российско-турецкие отношения – это некий прообраз. Только вот прообраз чего?

Шота Апхаидзе: Вообще, прагматизм характерен для реальной политики, и российско-турецкие отношения тут не исключение. Турция физически не сможет стать союзником России, поскольку геополитические интересы и стратегии практически антагонистичны.

Насколько надежным ситуационным партнёром для России может быть Турция – вопрос дискуссионный. Судя по последним событиям – вряд ли. Сформированная в 2016 г. ось «Москва – Тегеран – Анкара» распадается, потому что эти три центра преследуют разные цели. И если интересы Ирана и России в чём-то совпадают, то Турция движется абсолютно в другую сторону.

Важно, что экономика Турции финансово очень привязана к западным институтам. Фактически она выстроена на западных инвестициях, а банковская система полностью привязана к Западу. Тот же Сулейман Демирель вроде бы осуществлял очень современную политику, создавая, можно сказать, турецкий модерн – в том числе и на Кавказе, вроде бы этим занимались и другие президенты Турции, но всё равно глубинная Турция оставалась всегда исламской. А это основной источник европейских страхов. Именно исламский фактор в первую очередь не позволил Европе интегрировать Турцию. Свою роль сыграли и экономические соображения – европейцы не хотели внутри себя создавать ещё одного конкурента в области сельского хозяйства, а Турция никогда бы не смирилась с ролью продовольственного рынка – такого, которым сейчас являются восточноевропейские страны (без учёта Польши). Стань Турция членом Евросоюза, она стала бы второй Польшей – или даже первой.

Но при всём популизме Эрдогана, при всей его реакционности и склонности заигрывать с религиозным экстремизмом, Запад очень активно использует это – его не смущает даже определённая «неуправляемость» Эрдогана. Запад не хочет отказываться от этого человека, потому что не хочет терять Турцию как стратегическую зону влияния НАТО.

Меня же, прежде всего, настораживает своего рода турецкий салафизм, который сегодня эксплуатирует Эрдоган. Он сумел смирить турецких националистов (пантюркистов) и радикальных исламистов в Турции. Он имплантировал эти две идеологии в стратегию современного неоосманизма. И под его контролем, под контролем его спецслужб сложился альянс турецкого – или даже интернационального – криминалитета, «Серых волков» с радикальными религиозными лидерами. Мне кажется, что это всё свидетельствует о том, что даже как ситуационный партнёр для России Эрдоган ненадёжен.

Фёдор Лукьянов: Года два-три назад группа в основном западных международников (я там один из России был) встречалась в Турции с разными турецкими важными людьми. Интересных разговоров было много, но меня тогда впечатлила та чудовищно острая обида, которая, видимо, шла от Эрдогана лично. Когда случилась попытка переворота в 2016 году, европейцы два дня выжидали. Было видно, что они надеялись, что его наконец как-нибудь ликвидируют и начнётся новая эпоха. Где-то на второй день, сквозь зубы, европейцы как бы поприветствовали то, что переворот не состоялся, а до этого висела тягостная пауза. И Эрдоган, по-моему, это запомнил – так что теперь это тоже будет фактором отношений.

Но всё же насчёт цинизма – будем мы с ними цинично взаимодействовать?

Павел Шлыков: Исходя из опыта последних двадцати лет, я, пожалуй, не соглашусь с Максимом Сучковым. Мне кажется, что «дети» – я имею в виду «Аккую», «Турецкий поток» – не так похожи на истории успеха, что могли бы составить фундамент двусторонних отношений на долгосрочную перспективу. «Аккую» – яркий пример того, как не надо вести себя с турками (о чём уже говорилось): если этот проект не будет реализован, то потери понесёт только российская сторона. «Турецкий поток» реализован на одну четверть, а теперь в среднесрочной, даже в краткосрочной перспективе может остаться без газа… Торгово-экономические отношения в целом – здесь отрицательная динамика, и более того, мы не можем достичь тех показателей, с которыми громогласно выступали Эрдоган и Путин ещё в середине 2000-х годов – 100 миллиардов. Это не истории успеха.

Но парадокс последних пяти лет на мой взгляд состоит в том, что прежний экономический (каким бы несовершенным он ни был) фундамент наших двусторонних отношений подменили другим – попытками вести очень трудный диалог по тем вопросам, где наши позиции не сходятся. Мы больше внимания уделяем не торгово-экономическому сотрудничеству, а проблемам Ближнего Востока, распространения терроризма, курдам, а сейчас в придачу к этому турки активно хотят добавить и военно-политическую ситуацию на Южном Кавказе.

Период семимесячной холодной войны 2015–2016 гг. отрезвил нас по отношению к Турции, но при этом вверг обе страны в совершенно другую реальность. И текущий Карабахский кризис, возможно, спровоцирует ещё одну революцию в российско-турецких отношениях, поскольку здесь наверняка не получится продемонстрировать ставшее традиционным со стороны России понимание турецких опасений в области безопасности, что так хорошо работало на Ближневосточном направлении и что, кстати говоря, парадоксальным образом сработало даже на ливийском направлении, где казалось бы, всё рушится.

Фёдор Лукьянов: А насколько турки упрямы? Каков ресурс гибкости?

Павел Шлыков: С одной стороны, они, конечно, упрямы. Я припоминаю реакцию европейцев после жёстких переговоров в контексте вступления в Евросоюз: «Это же невозможно: у нас дипломатические переговоры, а они ведут себя, как торговцы коврами!» – так министр иностранных дел Люксембурга Жан Ассельборн отозвался о делегации во главе с Эрдоганом. Но это реалии 2000-х годов. С другой стороны, есть письма Якова Захаровича Сурицы – это наш полномочный представитель во второй половине 1920-х и в первой половине 1930-х годов в Турции, один из наиболее талантливых и умных советских дипломатов того периода. Он писал, что турки демонстрируют удивительный прагматизм и рационалистичность: могут на время забыть свои обиды, обнулить какое-то предубеждение и попробовать начать выстраивать позитивные отношения с чистого листа.

Он говорил это об отношении Турции с Западом – ведь во время освободительной войны 1919–1922 гг. та воевала против Великобритании, Франции, Греции. А потом стала ориентироваться на Великобританию и Францию. На Лозаннской мирной конференции турки приняли именно британский вариант договора по проливам, а не советский, хотя британцы не отправляли им золото и оружие, как большевики. И этот врождённый прагматизм, который позволяет преодолеть такие застарелые обиды или забыть о ещё не заживших до конца ранах, тоже свойственен туркам.

Максим Сучков: Я не вижу никаких расхождений между тем, что я сказал и что сказал Павел. «Дети» – это продолжение метафоры «брака по расчёту». И «дети», действительно, проблемные – «Турецкий поток» заполняется азербайджанским и катарским газом, и труба действительно недозагружена. Но важнее другое.

Я думаю, что под многополярностью или полицентричностью мы, прежде всего, имеем в виду именно девестернизацию – и текущая ситуация с Турцией демонстрирует, что этот многополярный мир может быть и не очень нам удобен. Если это некий прототип будущего и если наша идея о снижении одностороннего доминирования американцев на общеглобальном коллективном Западе реализуется, то что будет после этого? Насколько нам будет сложно с этими игроками работать – с Турцией, Ираном?

А о перспективах российско-турецких отношений можно сказать словами упомянутого здесь Сулеймана Демиреля. Как-то он дал гениальную формулировку: “If you ask me to summarize Turkey’s situation in one word, I would say – it’s ‘good’, but if if you ask me to summarize Turkey’s situation in two words, I would say – it’s ‘not good’ ”. И это, мне кажется, блестяще описывает то, что происходит в российско-турецких отношениях: если одним словом – «хорошо», а если двумя – «не хорошо».

Фёдор Лукьянов: Максим Сучков поставил правильный вопрос, который надо обсуждать применительно не только к Турции, а шире: что означает сбывшийся многополярный мир. Хватит ли (используя замечательное предложение Андрея Глебовича) – нам всем цинизма, чтобы в нём комфортабельно устроиться? Я не уверен. Но это уже другая тема. Спасибо всем большое!

Россия. Турция > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 6 ноября 2020 > № 3564081 Андрей Бакланов, Федор Лукьянов, Алексей Муравьев, Максим Сучков, Павел Шлыков

В Шанхае прошла церемония открытия 3-го Китайского международного импортного ЭКСПО

Торжественная церемония открытия 3-го Китайского международного импортного ЭКСПО прошла накануне в конгрессно-выставочном центре Шанхая. Председатель КНР Си Цзиньпин приветствовал участников выставки в программном видеообращении, трансляция которого состоялась на церемонии открытия CIIE.

В церемонии открытия выставки принял участие вице-премьер Госсовета КНР Хань Чжэн. Он обошел выставочный зал и пообщался с руководителями компаний, участвующих в CIIE. Хань Чжэн отметил, что Китай является огромным рынком с самым высоким потенциалом в мир и приглашает предприятия всех стран активно осваивать этот рынок и использовать его возможности.

В CIIE 2020 года принимают участие около 70% предприятий, представленных в списке крупнейших компаний мира Global 500. Например, сразу семь ведущих автомобильных брендов мира экспонируют здесь свою продукцию.

Открытие CIIE доказывает, что Китай может принимать у себя глобальные мероприятия даже на фоне пандемии. В этом году выставочная площадь была расширена на 60 тыс. кв.м., до 360 тыс. кв.м. В CIIE принимают участие 2600 компаний из 124 стран. Ожидается, что количество посетителей превысит 400 тыс. человек.

Несмотря на напряженные отношения Китая и США, количество компаний из этой страны не уменьшилось. В CIIE также принимают участие 200 австралийских компаний, 100 брендов из Великобритании и 80 компаний из Франции. Ранее мы писали, что в выставке будут участвовать около 10 российских экспортеров.

Как сообщает CCTV, 29 экспонентов CIIE уже подписали контракты на участие в 4-й Международной выставке импортных товаров, которая пройдет в Шанхае с 5 по 10 ноября 2021 года. Как и на 3-й, в 4-й CIIE будет 6 выставочных зон: зона торговли услугами, автомобильная зона, зона оборудования, зона потребительских товаров, зона товаров для здравоохранения и зона продуктов питания и с/х продукции.

Блокчейн-технологии могут обеспечить рост мировой экономики на $1,76 трлн к 2030 году

Согласно новому аналитическому исследованию, проведенному PwC, блокчейн-технологии могут обеспечить рост мирового ВВП на $1,76 трлн в ближайшие 10 лет.

Этот вывод содержится в отчете PwC "Время доверять: причины на триллионы долларов, чтобы посмотреть на блокчейн по-новому" (Time for trust: The trillion-dollar reason to rethink blockchain), в котором оценивается, каким образом сейчас используется блокчейн-технология, а также какое влияние блокчейн может оказать на мировую экономику. В отчете анализируются пять основных сфер применения блокчейн-технологии, ранжированные исходя из возможностей получения экономической выгоды.

Отслеживание и мониторинг товаров и услуг, которые стали новой приоритетной задачей многих компаний при управлении цепочками поставок во время пандемии COVID-19, имеют самый большой экономический потенциал ($962 млрд). Блокчейн-технологии имеют широкий круг применения. Они могут быть полезны компаниям различных отраслей от тяжелой промышленности до индустрии моды в качестве ответной меры на повышенное внимание со стороны общественности и инвесторов к вопросам социальной и экологической ответственности и этики выбора поставщиков.

Блокчейн-технологии могут применяться для осуществления платежей и оказания финансовых услуг, в том числе с использованием цифровой валюты, или для расширения доступа к финансовым услугам посредством трансграничных платежей и переводов ($433 млрд).

Данные технологии могут использоваться для управления идентификационной информацией ($224 млрд), включая персональные идентификаторы, данные о профессиональной квалификации и сертификаты, для целей пресечения недобросовестных действий и выявления мошенничеств.

Блокчейн-технологии могут быть задействованы для заключения договоров и разрешения споров ($73 млрд), а также для привлечения клиентов ($54 млрд). Кроме того, применение блокчейна в программах лояльности расширяет его возможности для использования в государственном и частном секторах.

Успех блокчейн-технологий будет зависеть от благоприятного нормативно-правового климата, бизнес-экосистемы, готовой использовать новые возможности технологии, и от подходящей отраслевой структуры.

Из всех континентов Азия, скорее всего, получит наибольшие экономические выгоды от блокчейн-технологий. Что касается отдельных стран, то максимальную потенциальную чистую прибыль от блокчейна могут получить Китай ($440 млрд) и США ($407 млрд). Другие пять стран, в частности Германия, Япония, Великобритания, Индия и Франция, также могут получить чистую прибыль свыше $50 млрд.

Однако прибыль каждой страны будет отличаться. Например, такие страны, как Китай и Германия, где экономика сосредоточена на производстве, получат наибольший положительный эффект от применения блокчейн-технологий для целей установления источников происхождения и отслеживания товаров и услуг, а США – от использования блокчейн-технологий для целей секьюритизации и осуществления платежей, а также для управления идентификационными и квалификационными данными.

Что касается отраслей экономики, то наибольшую выгоду, как ожидается, получит сектор государственного управления, образования и здравоохранения. По мнению PwC, эти отрасли извлекут выгоду в размере примерно $574 млрд к 2030 г., используя преимущества блокчейн-технологии в области управления идентификационными и квалификационными данными.

Кроме того, сильно выиграет сектор оказания бизнес-услуг, СМИ и коммуникаций. А такие отрасли, как оптовая и розничная торговля, производство, строительство, смогут получить выгоду от использования блокчейн-технологий при привлечении клиентов и выполнении требований об установлении источника происхождения и отслеживании товаров.

Возможность рассмотрения вопроса об использовании блокчейн-технологий в рамках будущей стратегии организаций подтверждается исследованием мнения руководителей компаний, проводимым PwC, согласно которому две трети руководителей компаний (61 %) считают, что цифровая трансформация основных бизнес-операций и процессов будет одной из трех приоритетных задач по мере того, как организации будут восстанавливать свою деятельность после пандемии COVID-19.

В отчете также содержится предупреждение о том, что в случае реализации экономического потенциала блокчейн-технологий необходимо обеспечить управление затратами на электроэнергию. Растущий бизнес и действия, принимаемые правительствами по борьбе с изменением климата, включая достижение нулевого уровня выбросов, означает, что организациям следует рассмотреть новые модели для консолидации и обмена инфраструктурными ресурсами в целях уменьшения зависимости от традиционных центров данных и сокращения общего энергопотребления, связанного с использованием технологий.

В масках, но без головы

Семен Новопрудский о том, как борьба с COVID-19 разрушает общество

Сравнение пандемии коронавируса с Третьей мировой войной уже не метафора. Это «медицинский факт». Это война по масштабу жертв и разрушений: мировая экономика по итогам 2020 года получит рекордный спад минимум за 75 лет, нищих в мире за год стало больше минимум на сотни миллионов, число насильно порушенных государствами бизнесов не поддается подсчету. Это война по масштабу крушения основ отдельной человеческой жизни и общества в целом.

Обычно революции делаются во имя свободы. В 2020 году мы устроили себе мировую революцию страха, невежества и беспомощности.

…16 октября рожденный в Москве и уехавший с родителями во Францию 12 лет назад Абдулла Анзоров недалеко от Парижа обезглавил учителя истории колледжа Буа-д'Ольн Самюэля Пати за то, что тот показывал на уроках школьникам карикатуры на пророка Мухаммеда. Объясняя, что такое свобода слова, один из базовых принципов Французской республики. 29 октября выходец из Туниса напал с кухонным ножом на прихожан церкви Нотр-Дам в Ницце, убив троих, включая 70-летнего охранника храма, и обезглавив одну из своих жертв, женщину. Убитые этим исламским террористом никакие карикатуры никому не показывали. Они были обычными французскими христианами. Аналогичные нападения были предотвращены полицией в Париже, Лионе и Авиньоне.

Францией дело не ограничилось – стрельба с пятью убитыми мирными жителями несколькими террористами (одного из них застрелила полиция) произошла 2 ноября на улицах спокойной, часто практически «спящей» Вены. Причем в интервью жители Вены утверждали, что эта стрельба напрямую связана с попыткой людей «насладиться свободой» перед новым карантином, который австрийские власти ввели с 3 ноября. Потому что люди толпами высыпали на венские улицы насладиться «последним днем свободы», чем и воспользовались террористы.

…После чудовищных преступлений с отрезанными головами во Франции в соцсетях появились жесткие, но справедливые комментарии в духе «Макрона возвращают к нормальной повестке». С намеком на то, что коронавирус явно не единственная и не самая опасная проблема Пятой Республики. Как и всего человечества в целом.

Пока президент Франции, государства с одним из самых варварских и жестких локдаунов, многомесячным масочным режимом с драконовскими штрафами в сотни евро, объявлял о возвращении страны к карантину (после абсолютно катастрофического провала первого: там сейчас в 7-8 раз больше ежедневно выявляемых заражений, чем на весеннем пике эпидемии), жителям его страны отрезали головы. 5 ноября Франция обогнала по смертности на миллион популяции бескарантинную Швецию.

Так выглядит страшный и предельно наглядный символ происходящего сейчас с каждым из нас и со всем человечеством. Человек с отрезанной головой уже не заразится коронавирусом. Даже если голова его будет в маске, а руки отделенного от головы туловища – в перчатках.

Политики нигде и никогда не любят признавать свои ошибки, не говоря уже о преступлениях. Они будут сопротивляться этому до последней возможности. Хотя теперь уже совершенно очевидно: в оценке хода и степени опасности пандемии, реальных шансов победить вирус, в мерах и практиках борьбы с действительно опасной болезнью практически во всем мире допущены чудовищные ошибки. Об этом с кричащей очевидностью свидетельствует статистика смертей и заражений.

Миллиарды людей запуганы, деморализованы, лишены нормальной жизни, возможности планировать даже самое близкое будущее. Погромы, теракты, войны, рост бытовых преступлений и суицидов – неизбежное и неотвратимое следствие продолжающихся заведомо бесплодных попыток решить проблемы борьбы с коронавирусом тупым полицейским насилием.

Подорвано доверие общества к экспертному знанию. Полностью опровергаемые реальностью постоянные «прогнозы экспертов» по тому, как будет протекать пандемия, когда и как она закончится, только еще сильнее раздражают людей. Мы на собственной шкуре, а многие и ценой собственных жизней убедились в том, что свобода доступа к информации еще больше запутывает ситуацию.

Нет, эксперты не врут. Экспертов в этой истории просто нет. Никто не знает, как и когда отступит вирус. Но признавать, что это «новая нормальность», а не краткосрочный внешний шок, многие руководители государств пока не хотят. Или сознательно используют новую опасную болезнь в корыстных политических и бизнес-целях.

Инфодемия, пропаганда паники, обилие фейков о коронавирусе (отчасти, оправданных и даже неизбежных: мы до сих пор не знаем ответов на многие ключевые вопросы про эту болезнь) поместили нас в кокон абсолютной безнадежности. При этом часть людей – по опросам в разных странах, таких не меньше трети – напротив, не верят никому и ничему, предпочитая считать пандемию заговором элит, отрицая очевидное существование вируса и его способность убивать людей.

Но главной ошибкой, разрушающей ткань общества, сеющей раздор и раскол, по сути граничащей с преступлением, стало использование для борьбы с вирусом карательных полицейских мер, прямого физического и морального насилия над людьми. Все эти непрекращающиеся попытки государств вроде бы с разными политическим устройством и ценностями на уровне официальной идеологии перевести общую беду в персональную вину каждого человека.

Таким образом политики решили переложить на граждан и снять с себя ответственность за всеобщий грандиозный провал национальных систем здравоохранения, который обнажила пандемия.

Практически во всем мире, с использованием всей мощи современных пропагандистских технологий, в наши головы упорно вбивают мысль, что все мы, каждый из нас якобы заранее виновны в своей болезни и в заражении других людей.

Всемирным символом вины и маркером раскола стала медицинская маска. Будем откровенны: значительная часть, если не большинство людей носит маски, чтобы снять с себя абсолютно ложное чувство вины или чтобы банально не нарваться на штрафы. О реальной медицинской эффективности этой меры в борьбе с конкретной болезнью, ради которой и введены масочные режимы, люди уже не задумываются.

Заставлять людей чувствовать себя виноватыми в новой для человечества болезни аморально. Это не имеет ничего общего ни с гуманизмом, ни с заботой о здоровье. К тому же это просто ложь по отношению к самой сути коронавируса. Ведь мы до сих пор не знаем точно всех деталей процесса заражения.

Одним из главных последствий провала публичных прогнозов экспертов и «силовых» мер борьбы с вирусом, практически нигде не давших никакого эффекта, стал острейший кризис доверия общества к государству и раскол внутри самого общества.

Этому кризису доверия и расколу общества способствует и то, что коронавирусом заражаются – иначе и быть не может, только надо это честно признать – крупные чиновники, руководители государств, мэры городов. То есть именно те, кто призывает нас соблюдать ограничения и вводит их.

После каждого очередного чуть ли не ежедневного случая заражения мэра, президента или министра (на днях заразился, например, глава минздрава дисциплинированной Германии) не может не возникнуть логичный вопрос: вы-то сами почему заболели? Маски с перчатками не носили? Или они не помогли? А почему тогда нас заставляете?

На днях лично глава Всемирной организации здравоохранения Теодор Гебрейесус после контакта с зараженным изолировался, но, как сообщают СМИ, тест делать не хочет. У него, видите ли, нет симптомов. Зачем же вы тогда ставите на уши весь мир с преследованием так называемых «бессимптомных носителей вируса», которые якобы так сильно заразны? Все это только дополнительно злит людей и сеет панику.

Ровно так же действуют на значительную часть общества написанные словно под копирку посты очередных актрис-певцов-звезд шоу-бизнеса: «Ах, я заболел(а), болезнь действительно тяжелая, соблюдайте меры, носите маски, берегите себя».

Но если даже министры, президенты, звезды спорта и шоу-бизнеса, которые не ездят в метро, не ходят в магазины за едой, имеют все возможности соблюдать социальную дистанцию круглые сутки, не уберегли себя от коронавируса, куда уж нам, простым смертным?

Еще одной любимой посылкой политиков, сеющей в обществе раздор и агрессию, стал изначально ложный концепт так называемого «общего здоровья». И связанная с ним завиральная идея, будто заражения и смерти может остановить некая «солидарность».

Нас пытаются уверить, что с эпидемией должны бороться все люди вообще, а не те, кому это положено по должности: врачи, вирусологи, эпидемиологи. И не государственная власть как организатор системы здравоохранения. Нет, на то вы и нужны, товарищи чиновники, чтобы на деньги налогоплательщиков, наши с вами деньги, организовать доступную и качественную медицинскую помощь. В том числе и от коронавируса, который люди пока лечить не научились.

В результате человечество ошибочно придало конкретной болезни свойства тотальной социально-политической внешней угрозы. Но ничего социального и политического там нет.

Вирус не имеет морали и политических убеждений. Ему безразличны ранги и статусы людей, которых заражает. Вирус не признаёт социальной дистанции: для него уборщица и президент, нищий и миллиардер абсолютно равны.

А вот в борьбе с вирусом никакого равенства нет и в помине.

Не может быть никакого «общего здоровья» у бабушки, девять дней перед смертью безнадежно ждущей приезда скорой с катастрофическим поражением легких или у пациентов, умирающих от нехватки кислорода в заштатной больничке в российской глубинке, и у какого-нибудь мэра города или пока еще президента США, которых сразу лечат лучшие врачи лучшими и только первым лицам доступными лекарствами.

Нас штрафуют, запугивают, винят в заражениях те, кто изначально имеет совершенно иной доступ к медицине. Они не будут ждать приезда скорой девять дней. Им точно хватит медицинского кислорода.

Ни у кого нет морального права так ставить вопрос. А даже если бы такое право было, вирусу плевать на моральные права. Цепочки заражений, как мы прекрасно видим по статистике, «масочно-перчаточная солидарность» прервать не в состоянии. В случае с болезнью эффективность мер не определяется ни «моральными» категориями, ни вымышленным «общим здоровьем». Она определяется исключительно жизнями и здоровьем каждого конкретного человека.

В своем желании прикрыть медицинские провалы, власти повсюду транслируют обществу взаимоисключающие, вызывающие недоумение, а на одиннадцатом месяце пандемии еще и понятное раздражение, идеи.

Нам говорят, что мы должны носить маски, чтобы не заразить совершенно незнакомых нам людей, но при этом запрещают посещать собственных пожилых родителей, бабушек и дедушек.

Нам говорят о солидарности. Но при этом требуют соблюдать дистанцию (кстати, единственный, наряду с мытьем рук, действительно относительно разумный способ уменьшить вероятность заражения. Но все равно никаких гарантий нет и быть не может, что ни делай).

Нам говорят, что это общая беда. Но при этом торгуют масками и перчатками (тогда уж снабжайте ими всех бесплатно!), выкатывают драконовские штрафы гражданам и предприятиям, а тесты повсюду вообще стали неостановимым, гигантским бизнесом.

Отдельный вопрос к чиновникам, которые не стесняются публично сообщать нам о размере взысканных за такой-то период штрафов с людей и предприятий как о своем профессиональном достижении. Что у вас, ребята, в головах? Хвастать штрафами во время пандемии – по сути, натуральное мародерство. Ничем не лучше, чем снимать вещи или нательный крестик с убитого в бою.

До какой степени презрения к людям нужно дойти, чтобы вводить «повторные» локдауны. Само слово «повторный» для любого сохранившего остатки разума человека означает, что первый карантин не сработал. Иначе бы «повторные» просто не понадобились. Неудивительно, что повторные карантины вызвали массовые протесты повсюду, где их вводили – от Израиля до Германии.

Уже очевидно, что этим вирусом так или иначе переболеют все, кроме тех, кто не может заразиться по неизвестным нам пока личным генетическим причинам. Вирус полностью не уйдет никогда. Но со временем (никто не может сказать, когда именно – это тоже надо честно признать) он станет неопасным. Поэтому давно пора прекратить любые разговоры о победе над вирусом или публичные гадания на сроки конца пандемии. Конец пандемии должен и может наступить только в наших головах. И наступит он тогда, когда мы, наконец, введем эту проблему в чисто медицинские берега.

Болезнь надо лечить лекарствами и останавливать вакциной. Этим должны заниматься врачи и только врачи.

Задача государства – обеспечить общество койками, лекарствами и медперсоналом и, если получится, наладить промышленное производство эффективной вакцины. А не пытаться бесконечно обвинять в пандемии людей, штрафовать их, сеять в обществе ненависть и раздор полицейскими ограничениями, не дающими никакого эффекта.

Весь мир > Медицина. Армия, полиция > gazeta.ru, 6 ноября 2020 > № 3553390 Семен Новопрудский

Искусство обходиться малым

Для того чтобы создать хорошие проекты благоустройства, необязательно иметь большие бюджеты

Федеральный проект «Формирование комфортной городской среды» приобрел большую популярность во многом благодаря тому, что он дает «быстрый эффект». Спустя сравнительно короткое время тысячи жителей городов видят изменения и могут оценить их. О том, с какими проблемами сталкиваются обычно архитекторы при разработке проектов благоустройства и можно ли за небольшие деньги создать качественное общественное пространство, в интервью «Стройгазете» рассказал тверской архитектор Никита МАЛИКОВ.

«СГ»: Скажите, есть ли какие-то типичные проблемы, связанные с благоустройством небольших российских городов?

Никита Маликов: Конечно, каждый город «несчастлив» по-своему, но набор характерных проблем действительно есть. Это хаотичная и ветхая застройка, отсутствие удобных транспортных связей, пешеходных зон и велодорожек. Во многих местах не хватает скверов, спортивных площадок, обустроенных набережных. Часто нет единой стратегии оформления, навигации, работы с вывесками. Но ключевой проблемой всего современного благоустройства, на мой взгляд, являются разные представления о досуге людей. От этого у чиновников, жителей и архитекторов складывается совершенно разное видение «правильной» городской среды. Поэтому для достижения хороших результатов необходимо наладить конструктивный диалог, вовлечь все стороны в обсуждение процесса.

«СГ»: Существует ли какой-то «набор» обязательных элементов, без которых нельзя сформировать качественную среду?

Н.М.: Нет, набор конкретных опций и решений всегда индивидуален. Показательные и образцовые объекты, конечно, нужны, но их функция состоит в демонстрации жителям возможных новых сценариев. Однако затем нужен диалог и корректировка концепций.

«СГ»: Чем отличается опыт создания общественных пространств в России от, скажем, того, что делают в Европе?

Н.М.: Люди везде испытывают одни и те же эмоции. Мы одинаково качаемся на качелях, едим уличную еду, катаемся на велосипедах, гуляем. В России есть некоторый акцент на работе с детьми, площадки для игр у нас ставятся везде. Во Франции, например, детям нельзя шуметь на детских площадках, поэтому их там немного. Так сложилось исторически, что у нас особое отношение к подрастающему поколению и демографии. То есть разница с другими странами есть, но не слишком значительная. Россия быстро подтягивается к мировым трендам качества во многих вопросах благоустройства. Однако по качеству озеленения и дендрологии мы пока еще довольно сильно отстаем.

«СГ»: Бытует мнение, что благоустройство не несет никакой практической пользы и является чисто декоративным. Насколько современные общественные пространства влияют на экономику городов?

Н.М.: Общественные пространства формируют каркас социальной структуры города. Расширение пешеходных зон, создание единого дизайн-кода для вывесок и навигации, введение велодорожек, установка малых архитектурных форм создают позитивный климат, а значит, привлекают людей и повышают активность бизнеса. В Москве в результате реализации программы «Моя улица» пешеходный трафик вырос на 20-30%, соответственно, увеличилось число потенциальных покупателей и потребителей товаров и услуг. Такой подход во многом универсален. Вовлечение бизнеса в начинания, связанные со средой и отдыхом, становится импульсом для его же развития. Инвесторам нужно платежеспособное население, а для того, чтобы его привлечь, необходима комфортная, дружественная среда. Очень важно выявить взаимосвязь между экономикой города и благоустройством. Мне известен интересный случай, когда из-за отсутствия комфортной среды люди не стали переезжать в экономически благополучный моногород. Там работает современное высокотехнологичное предприятие, предлагающее сотрудникам зарплаты, сопоставимые с московскими. Специалистов, которых пытались переманить, устраивали условия работы и карьерные перспективы, но когда они вместе с семьями прогулялись по городу, то передумали переезжать. Им не понравилось окружение, неухоженные улицы, отсутствие условий для досуга детей.

«СГ: Вы приводите в качестве примера Москву, но бюджеты небольших городов совсем не похожи на столичный...

Н.М.: Обновление или создание среды не всегда требует вливания больших денежных средств. Немного увеличив бюджеты, пригласив думающих специалистов, можно найти интересные решения. Важна правильная постановка задач и умение архитектора понять контекст, как городской, так и экономический. Во многих городах пытаются тонким слоем «размазать» ограниченные бюджеты на всю территорию и попадают в ловушку. Надо выявлять места, где концентрируется больше всего пользователей, и там в первую очередь реализовать точечные, но важные и качественные решения.

«СГ»: Можете привести примеры того, как за небольшие деньги удалось сделать качественный проект благоустройства?

Н.М.: Таких кейсов достаточно много. Например, наше бюро договорилось с администрацией Твери о создании небольшой благоустроенной территории на набережной Волги. Мы сами нашли спонсоров и организовали общественное пространство в историческом центре. Это сквер-пергола, где отдыхают люди и любой желающий может бесплатно провести какое-нибудь мероприятие. Общая стоимость проекта составила всего 1 млн руб. В итоге пешеходный трафик внутри, казалось бы, небольшого сквера оказался сопоставим с посещаемостью целого парка, расположенного неподалеку.

«СГ»: Что вы думаете об архитектурных конкурсах, которые проводятся для того, чтобы выбрать лучшие проекты развития городской среды?

Н.М.: Я считаю, что слухи об их полезности сильно преувеличены. Увы, порой они не дают должной отдачи. Часто в них побеждают одни и те же организации, а местные специалисты остаются не у дел. Я считаю, что работа в регионах должна быть организована в формате создания консорциумов из местных профессионалов и приглашенных специалистов. Это позволит нарабатывать необходимый опыт в регионах и создавать местные школы.

«СГ»: Вы работаете преимущественно в регионах, нет желания попробовать свои силы в Москве или Петербурге?

Н.М.: Пока нет. Мне нравится работать с небольшими бюджетами, действовать в сложных условиях, придумывать нетривиальные решения, помогать небольшим городам становиться лучше. Это ничуть не меньший вызов для архитектора, чем работа с федеральными проектами и большими суммами.

Справочно:

Никита Маликов — российский архитектор, родился в Твери (Калинине). Получил инженерное и архитектурное образование. Среди его проектов в Твери — жилой комплекс «Премьер парк» и реконструкция исторического здания бывшего пожарного депо в комплексе «Морозовские казармы».

№44 06.11.2020

Автор: Оксана САМБОРСКАЯ

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > stroygaz.ru, 6 ноября 2020 > № 3552044 Никита Маликов