Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Финляндия, Швеция, Норвегия и Эстония подписали в рамках заседания совета министров обороны стран-членов ЕС в Брюсселе меморандум о создании совместного североевропейского отряда быстрого реагирования.Как сообщается в пресс-релизе, распространенном минобороны Финляндии, под меморандумом свои подписи поставили министр обороны Финляндии Сеппо Кяярияйнен, Швеции Лени Бьерклунд, Норвегии Кристин Крохн Девольд и Эстонии Яак Йыерюйт. Документ не является государственным соглашением. В меморандуме изложены основные принципы формирования и действия отряда, его структура, схема принятия решений, принципы и цели сотрудничества стран-участниц, говорится в пресс-релизе.

Финляндия намерена принять участие в создании двух европейских отрядов быстрого реагирования. Первый отряд планируется сформировать совместно со Швецией, Норвегией и Эстонией, второй – с Германией и Нидерландами. В рамках европейской системы по управлению кризисными ситуациями предполагается создать около десяти отрядов быстрого реагирования каждый численностью 1500 военнослужащих. Планируется, что такие отряды начнут действовать уже в 2007г. и смогут приступать к выполнению задания в течение 15 дней. Евросоюз > Армия, полиция > ria.ru, 23 февраля 2005 > № 1170

Бизнес и безопасность

© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2005

Алисон Бейлз – директор Стокгольмского международного института исследований проблем мира (SIPRI). Данная статья была опубликована в журнале Axess (Швеция), № 6 за 2004 год.

Резюме Обычно к безопасности не относятся как к товару. Однако она имеет цену, которую правительства не в состоянии заплатить в одиночку. С угрозами глобальной безопасности — от терроризма до национальных катастроф — необходимо справляться за счет выхода на новый международный уровень партнерства государственного и частного секторов, осуществляемого под надзором ООН.

Самый знаменитый меценат в истории Альфред Нобель учредил международную премию мира, сделав многомиллионное состояние на производстве динамита. Кто он? Раскаявшийся грешник, пытающийся возместить причиненное им зло? Или же предприниматель, ставший щедрым и успешным филантропом именно благодаря успеху в бизнесе?

Как вообще соотносятся бизнес и сфера безопасности? В современном мире бизнес несет ответственность за поставки вооружений и пороха, за многие другие шаги, подрывающие безопасность. Но и сам он весьма уязвим. События 11 сентября 2001 года убедительно проиллюстрировали растущую взаимозависимость государственного и частного секторов в области безопасности. Под обломками Всемирного торгового центра (ВТЦ) погибли многие бизнесмены, несколько фирм лишились своих головных офисов. И это неслучайно – ведь «Аль-Каида» избрала здание ВТЦ своей мишенью как раз потому, что оно символизировало силу безбожного, по их мнению, западного капитализма, а также американскую власть в целом. Но еще больше частный сектор пострадал от таких последствий теракта, как резкое падение интенсивности деловых и туристических поездок, снижение уровня потребительского доверия и колоссальные страховые выплаты за прямой и косвенный ущерб. После вторжения американских сил в Ирак в адрес бизнеса прозвучали новые, весьма шокирующие обвинения. Дескать, предоставление компаниям, связанным с администрацией США, выгодных контрактов на восстановление Ирака – результат нечестной, противоречащей правилам конкуренции игры. Возникла даже теория заговора: якобы вся внешнеполитическая линия США строится прежде всего с учетом тайных связей с известными саудовскими нефтяными магнатами.

Короче говоря, в условиях нынешнего кризиса безопасности бизнес можно одновременно изобразить как жертвой, так и криминальным элементом, одним из источников проблем и вместе с тем незаменимым средством их разрешения.

ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ

Хотя на Западе яростная антиглобалистская риторика, пожалуй, сходит на нет, в разных частях мира международный бизнес по-прежнему рассматривается как нечто враждебное. Это – точка зрения, основанная на убеждении, что бизнес непосредственно угрожает личной и государственной безопасности. Действительно, эксплуатация дешевой рабочей силы, загрязнение окружающей среды, экспроприация и уничтожение природных ресурсов – разве все это не реальность? И разве деловые круги не наживаются на внутренних конфликтах, не идут на сговор с иностранными агрессорами, деспотичными правительствами или повстанческими движениями? Мы не можем игнорировать деятельность частного оборонного сектора, макроэкономические и макрокультурные последствия глобализации, которые, по мнению многих, пагубно сказываются на местной культуре и общественных устоях.

Сам бизнес может оспорить эти аргументы. Во-первых, невозможно трудоустроить, накормить массы людей во всем мире, дать им образование и оказать помощь в развитии, если нет частного капитала и соответствующей среды, позволяющей создавать прибыльные предприятия. Многие критики это признаюЂт и призывают не к уничтожению международного бизнеса, как такового, а к более жесткому его регулированию. Вместе с тем прогресс в области либерализации торговли и другие благотворные нововведения возможны в реальном мире лишь в том случае, если их поддерживают объединенные усилия крупнейших экономических мировых держав. Последствия контрпродуктивных попыток Бразилии и группы других развивающихся стран взять под контроль повестку дня саммита Всемирной торговой организации в Канкуне в 2003-м говорят сами за себя.

Во-вторых, западный бизнес может с полным правом утверждать, что он, по крайней мере, прислушался к какой-то части критики со стороны антиглобалистов и внес коррективы в собственную практику. Ряд компаний разработали внутренние и международные кодексы, регламентирующие конкретные и общие аспекты корпоративного поведения, причем не столько из сочувствия к «жертвам», сколько в результате давления со стороны своих же, западных, потребителей и акционеров, которыми двигали угрызения совести, возможно эфемерные, или даже мода. Эти кодексы разработаны на добровольной основе и не имеют юридической силы. Вот почему циники могут заявить, что улучшения последних лет носят преимущественно тактический и показной характер и не предполагают никакой реальной передачи управления от более богатых более бедным (или от частного сектора государственному).

БИЗНЕС В «ГОРЯЧИХ ТОЧКАХ»

В мире, где бушуют конфликты, роль бизнеса представляется по-разному. На одном полюсе — данные о компаниях, манипулирующих конфликтами с целью извлечения краткосрочной и долгосрочной прибыли, включая льготные условия контроля над местным сырьем. Причем речь идет не только о поставках оружия: торговля «конфликтными товарами», такими, как добытые нелегальными способами алмазы, тоже разжигает различные тлеющие конфликты — прежде всего в Африке. С другой стороны, на частный сектор возлагаются немалые надежды. Бизнес, как deus ex machina, приходит на помощь регионам, где льется кровь: он отдает свои богатства ради восстановления экономики и растапливает вражду теплом экономического обновления. Всё чаще говорят о том, что бизнес мог бы даже способствовать предотвращению конфликтов, осуществляя экономическую деятельность в конкретном регионе или стране во имя процветания и справедливости, а также в целях создания условий для гуманитарного развития всех потенциальных противоборствующих сторон.

Все это – серьезные и сложные проблемы. Если уж компаниям позволено действовать за пределами своих стран (мир был бы совершенно другим, не имей они такую возможность), то им неизбежно приходится решать, чью сторону занять в местных конфликтах или, по крайней мере, по чьим правилам они готовы играть. Почти всегда их естественным желанием будет прекращение насилия, чтобы иметь возможность работать без лишнего риска в любой части страны. Иногда иностранная компания обладает таким значительным влиянием, что ей по силам использовать его для предотвращения или разрешения конфликта, но в большинстве случаев компании имеют лишь ограниченный набор альтернатив: либо наилучшим образом приспособиться к противостоянию, либо вообще покинуть страну. Правозащитники по привычке призывают их избрать второе, но если компания вовсе выведет свои предприятия, то позже ей придется начинать на этой территории с нуля, что и труднее, и намного дороже. Кроме того, если бы мировые компании систематически избегали опасных стран и регионов, торговля между Севером и Югом и между Западом и Востоком практически полностью прекратилась бы. Согласно последнему изданию «карты риска», которую составляет Группа управления рисками, бесконечная череда вооруженных конфликтов, а также волна преступности, терроризма и культурной враждебности привели к тому, что сегодня (в 2004 году. – Ред.) бизнесу угрожает опасность в 87 странах мира. А ведь только годом раньше таких стран насчитывалось 73…

В конечном итоге экономический рост и международное экономическое сотрудничество гораздо чаще помогают найти выход из конфликтных ситуаций, нежели способствуют их возникновению. Поэтому государственные власти, заинтересованные в предотвращении и разрешении конфликтов, должны уделять больше внимания обеспечению безопасности самого бизнеса и понимать, что в противном случае компании либо предпочтут дистанцироваться от государства, либо найдут свои – нестандартные и, возможно, нежелательные – решения. С другой стороны, нельзя больше терпеть безответственное или наплевательское отношение компаний к последствиям их деятельности до, во время и после конфликта. Они могут и должны следовать соответствующим кодексам поведения и практическим руководствам, а кроме того, у них всегда есть возможность получить консультации во многих неправительственных и гуманитарных организациях.

Наконец, если компании, их представители или представители их частных охранных предприятий нарушают международное гуманитарное законодательство или другие общепринятые нормы военного времени, касающиеся ограничений на применение мин-ловушек или других видов вооружения, они становятся военными преступниками и должны нести за это ответственность, как любое частное лицо.

ВОЕННЫЕ УСЛУГИ БИЗНЕСА

О бизнесе часто говорят как о «торговце смертью». Военная индустрия существовала во все эпохи и всегда, по крайней мере со времени возникновения мировых религий, воспринималась неоднозначно. Производителей оружия обвиняют в том, что в поисках новых рынков они потворствуют образованию «горячих точек» или даже намеренно раздувают новые конфликты. Они же, дескать, подстегивают гонку вооружений, изобретая более сложные и смертоносные, чем это необходимо в целях обороны, виды вооружений. В то же время большинство правительств ценят и поддерживают свою оборонную промышленность, как источник занятости, доходов и технических инноваций. В современных условиях она нужна им для проведения скорее миротворческих, чем военных, операций.

Период, последовавший за окончанием холодной войны, в целом не стал благоприятным для торговли оружием. С 1988 по 1992 год мировой объем торговли оружием упал на четверть, а с 1988 по 2000-й — наполовину. Как развитому Западу, так и бывшему Советскому Союзу пришлось пойти на существенные сокращения в некоторых областях военной промышленности и, как следствие, принять жесткие меры по ее укрупнению. Чтобы сохранять прежний уровень продаж, военная индустрия все больше ориентировалась на покупателя из других регионов мира. Так, бывшие коммунистические страны, которым пришлось снять с вооружения своих армий значительное количество военной техники, с большой неохотой закрывали военные заводы, производившие оружие относительно низкого качества. Стремясь сбыть его излишки на рынках развивающихся стран (включая конфликтные регионы) для получения хотя бы минимальной прибыли, они продемонстрировали особый цинизм. Таким образом, сокращение объемов торговли вооружениями не привело к повышению уровня безопасности.

Нельзя говорить и о какой-либо степени транспарентности в этой сфере. Дело в том, что число конфликтов с участием негосударственных вооруженных формирований и объем нелегальной торговли оружием только увеличились. Нелегальное и безответственное перемещение оружия зачастую имеет прямое отношение к терроризму и организованной преступности. Помимо всего прочего, развивается торговля частными военными «услугами». Речь идет о такой безобидной деятельности, как коммерческие поставки обмундирования и продовольствия, тренинг, прачечные, транспортные и медицинские услуги, которыми в настоящее время пользуются вооруженные силы ряда ведущих западных стран. Это также консультации в области безопасности, выделение охранников компаниям и частным лицам, создание частных вооруженных отрядов или вербовка наемников. Сегодня все сложнее ответить на вопрос, что следует считать «оружием» (или материалами, пригодными для производства оружия массового уничтожения, ОМУ), поскольку граница между военными и гражданскими (или «мирными») технологиями и изделиями становится все более размытой.

Безусловно, для того чтобы ограничить производство и перемещение вооружений либо регулировать деятельность оборонной индустрии в целом, необходимо усовершенствовать подход к этой проблеме, сделав его более широким и гибким. Исследователи в области контроля над вооружениями активизируют разработку таких мер, которые могли бы стать фактором сдерживания производства и распространения всех видов вооружений. Удачными примерами служат Оттавский договор 1997 года, запрещающий мины-ловушки, и последовательная кампания за ограничение торговли стрелковым оружием, развернутая неправительственными организациями. Необходимо помнить о той опасности, которую несет с собой бездумная передача технологий на стадии исследований и разработок, и организовать так называемый контроль над невидимым вооружением. Следовало бы также наладить контроль над поставками военных и охранных услуг и разработать их регламентацию.

Одним словом, надо сделать так, чтобы меры по нераспространению ОМУ и контролю над экспортом стали «головной болью» не только государств и правительств, но и частных лиц и общественных организаций. Например, в Первом комитете ООН недавно обсуждалась идея о том, чтобы считать обладание оружием массового уничтожения и передачу связанных с ним материалов и технологической информации персональным уголовным преступлением. Всеобъемлющая, подробная и «агрессивная» регламентация будет означать, что все большему числу правительств потребуется помощь частного сектора для успешной реализации или даже разработки механизмов контроля. Некоторые страны, например Швеция, имеют в своем распоряжении отлаженные механизмы и форумы, позволяющие органам, контролирующим экспорт и вооружения, поддерживать контакты с ответственными представителями промышленных кругов, заблаговременно уведомлять их о разработке новых положений, а также выслушивать их мнения и советы. Возможно, именно такая модель больше соответствует потребностям и ценностям просвещенной страны – ведь попытки вывести торговцев оружием из бизнеса часто вынуждают последних уходить в тень.

В АВАНГАРДЕ БОРЬБЫ С ТЕРРОРОМ

Еще одна область активного «контакта» между бизнесом и сферой безопасности — это проблемы, связанные с так называемыми новыми угрозами, в том числе с терроризмом. События 11 сентября — не первый случай, когда бизнес и государство одновременно стали жертвами и оппонентами террора. Многие западные страны (Германия, Великобритания, Испания и др.) имеют опыт борьбы с «туземным» терроризмом, избирающим в качестве своих мишеней представителей компаний, официальных лиц и военный персонал. Сотрудники компаний, работающие за рубежом, в любой момент могут быть похищены. Компании и частные исследовательские учреждения нередко страдают от изощренного насилия – например, экологического терроризма, а также становятся объектами нападения со стороны активистов движения в защиту прав животных. Этим богатым и многообразным опытом, наверное, объясняется сравнительно спокойная реакция компаний, понесших прямой или косвенный урон в результате недавних террористических атак: все силы они направили главным образом на снижение размера ущерба. Они ужесточили меры безопасности, покинули особо уязвимые места, еще больше рассредоточили свои жизненно важные активы и увеличили критическую массу стратегических запасов для повышения устойчивости и выживания в экстремальных условиях. Проблема терроризма для компаний — это всего лишь часть более широкого спектра угроз, и они склонны рассматривать ее сквозь призму общих, беспристрастных методик оценки рисков. Таким образом, несмотря на колоссальные частные затраты на дополнительные корпоративные меры безопасности (согласно некоторым сведениям, только в США после сентября-2001 они составили 150 млрд долларов), процентный показатель роста «постсентябрьских» расходов на безопасность и доля корпоративных средств, выделяемая на эти цели, остаются весьма низкими.

Правительствам же терроризм бросает совершенно иной вызов. Террор, подобный тому, что развязала «Аль-Каида», ставит под угрозу авторитет властей и доверие к ним со стороны народа, подрывает их монополию на применение силы. Правительства разных стран, и прежде всего администрация США, резко отреагировали на этот вызов масштабным увеличением средств на обеспечение внутренней безопасности и содержание вооруженных сил. Одновременно они предприняли две военные операции (в Афганистане и Ираке), которые потребовали огромных расходов и способствовали рекордному росту дефицита американского бюджета и торгового баланса по текущим операциям. Все это не сулит бизнесу ничего хорошего. Конечно, многие производители успели за короткий срок получить значительную прибыль благодаря новым контрактам на восстановление Ирака, на поставки вооружений или товаров и услуг для сферы внутренней безопасности и т. п. Однако пройдет еще немного времени – и все компании станут заложниками той азартной игры, которую затеяла администрация США, поставив на карту стабильность всей экономики, доверие американских и зарубежных потребителей и инвесторов.

Правительства США и других стран ожидают, что частный сектор изменит свою практику, примет новый порядок и возьмет на себя дополнительные расходы, чтобы поддержать войну с терроризмом. Новый орган по противодействию терроризму – Контртеррористический комитет, учрежденный ООН в соответствии с резолюцией 1373 Совета Безопасности от 28 сентября 2001 года, направляет усилия по выявлению и замораживанию средств и каналов финансирования террористической деятельности во всем мире. Его деятельность дополняет собой шаги, предпринимаемые Специальной комиссией по финансовым операциям при Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в целях противодействия отмыванию денег. Одновременно вступает в силу Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности и начинается разработка еще одной конвенции, направленной против коррупции и взяточничества. Компании, осознающие свою ответственность, должны приветствовать подобные меры, хотя их не так-то просто осуществить, учитывая расхождения в списках международных террористов и террористических групп, составленных различными правительствами и международными организациями. Так, до октября 2003-го по инициативе Контртеррористического комитета СБ ООН удалось заморозить не более 134 миллионов долларов из средств, принадлежащих террористам. Что же касается ограничений, введенных США после 11 сентября с целью ужесточения режима безопасности перемещения людей, а также транспортировки грузов, особенно в контейнерах, то и они вызвали много нареканий. Американские компании выражали недовольство ограничениями в сфере передвижения людей, поскольку их иностранные клиенты и заказчики испытывали трудности с въездом в страну, а вот новые правила транспортировки грузов не нравились преимущественно иностранным портам и бизнесменам, которых вынудили «экстерриториально» подчиняться новым нормам, принятым в США. Фактические расходы и задержки до сих пор существенно не повлияли на торговые грузопотоки и доходность операций. Однако возникает принципиальный вопрос: не ударят ли эти чрезмерные и неадекватные меры по тому самому рыночному сообществу, которое они, напротив, призваны защищать? Не лишат ли они его должной мотивации?

Реальные возможности партнерского сотрудничества между государственным и частным секторами в борьбе с террором и иными подобными бедами еще не до конца изучены. Зато абсолютно ясно: терроризм и другие асимметричные угрозы буквально паразитируют на теле свободного общества и экономики, при этом особенно опасными и деморализующими являются атаки изнутри. Так разве не логичнее было бы использовать потенциал самого общества и обратиться за советом и помощью к таким социальным игрокам, как частный бизнес, организации гражданского общества и простые граждане? Предприятия хорошо осведомлены о том, что происходит в странах, где они работают. Они лучше, чем правительства, представляют себе, как устроены типичные для современных террористических организаций сети, хаотичные и не имеющие жесткой иерархии. Конечно, они не поделятся информацией и навыками с представителями государства, если не поверят, что это необходимо в благих целях. Они также вправе ожидать, что правительство проявит большее внимание к их тревогам, связанным с растущим масштабом террористических угроз, особенно к проблеме страхования имущества. После 11 сентября многие авиакомпании возобновили полеты лишь после того, как правительство помогло им покрыть расходы на непомерно высокие страховые выплаты. Сами страховые компании выжили с большим трудом, и существуют опасения, что, в частности, фирмы, занимающиеся вторичным страхованием, не сумеют преодолеть последствия еще одного массированного удара по выбранной на Западе цели, поскольку помимо терроризма им приходится сталкиваться с такими совершенно иными угрозами, как участившиеся природные катастрофы.

ПРОФИЛАКТИКА СИСТЕМНЫХ СБОЕВ

Поставка энергоносителей, обслуживание жизненно важных коммуникаций и элементов инфраструктуры (электричество, вода, транспорт, телекоммуникации, продовольствие и поставки топлива), а также эксплуатация информационно-технических служб и сетей в наиболее развитых странах практически полностью приватизированы и чаще всего находятся в руках иностранных компаний. Так что это еще одна область, где частный сектор имеет возможность влиять на состояние государственной и общественной безопасности и монополизирует ресурсы, в которых нуждаются правительства, вооруженные силы и частные лица.

В XXI веке качество и безопасность жизни человека как никогда прежде зависят от функционирования жизненно важной инфраструктуры. Ее выход из строя чреват огромными экономическими потерями и зачастую представляет непосредственную опасность для жизни. Большинство людей, попадающих в такие чрезвычайные обстоятельства, склонны обвинять свои правительства и ожидать от них вначале оперативных действий по исправлению возникшей ситуации, а затем – выплаты компенсации за причиненный ущерб. Однако среднестатистическое правительство не способно ни предвидеть, ни предотвращать подобные аварии, ни выполнять вытекающие из них практические задачи.

Предполагается, что такой внезапный системный сбой может произойти в том числе в результате террористической атаки. Вместе с тем ошибка человека, несчастный случай и природные катаклизмы приводят почти к таким же последствиям. Только сложная цепочка партнерских взаимоотношений позволит справляться с тяжелейшими проблемами, возникающими в силу не менее сложного взаимодействия факторов. Деприватизация всей энергетической и телекоммуникационной отрасли — это не выход из положения, ибо государство также не застраховано от просчетов. Именно частный сектор должен взять на себя ответственность за разработку минимизирующих риски систем, соблюдение «гигиены безопасности», заблаговременное выявление узких мест и составление планов на случай непредвиденных обстоятельств. Он должен иметь в своем распоряжении достаточные резервные мощности или альтернативные запасы, чтобы быстро возобновить нормальную деятельность.

С другой стороны, именно от правительства зависит создание необходимой системы законодательного регулирования, включающей обязательные меры безопасности в частном секторе и оговаривающей условия передачи систем жизнеобеспечения в государственное управление в случае начала военных действий или возникновения других непредвиденных обстоятельств. Именно правительство должно нести ответственность за облегчение бедственного положения всего населения во время серьезной аварии и, возможно, мобилизовывать армию и другие подконтрольные государству силы для организации помощи населению. А в случае атаки со стороны террористов или неприятеля правительство призвано определять масштабы применения средств сдерживания, силовых мер противодействия и последующего возмездия или наказания.

Как ни очевиден такой подход к «разделению труда», существуют труднодоступные «серые зоны» — например, ответственность за расходы на безопасность. Сага о состоянии английских железных дорог после приватизации может послужить хорошей иллюстрацией: на первый взгляд частный бизнес несет ответственность за поддержание адекватных стандартов безопасности в системе, но на практике у него всегда возникает сильное искушение сокращать издержки и избегать серьезных инвестиций, так часто необходимых для предупреждения системных сбоев. Если государство делегирует задачу проверки безопасности частному сектору, это может означать прямой путь к катастрофе.

ВЗАИМНОЕ УВАЖЕНИЕ И УЧЕТ РАЗЛИЧИЙ

В этих условиях возрастает потребность в международном сотрудничестве на межправительственном и институциональном уровне. Инфраструктурные системы, как правило, интернационализированы и порой характеризуются значительной географической протяженностью или удаленностью (например, нефте- и газопроводы, оптоволоконные кабели, центры обработки вызовов, обычно размещаемые западными компаниями в странах Третьего мира). Чрезвычайные обстоятельства, возникающие в связи с их поломкой, почти неизбежно затрагивают сразу несколько стран и требуют координации усилий правительств и управляющих компаний. Это уже побудило Организацию Объединенных Наций создать на базе Экономической комиссии ООН для Европы новый всемирный «форум энергетической безопасности». Имеет смысл также развивать региональное сотрудничество между соседями, которые полагаются на одних и тех же поставщиков.

Как правило, безопасность не воспринимается как товар; однако она имеет цену, и чем выше мы поднимаем планку в отношении безопасности, тем круче растет цена. За государственное и общественное обеспечение безопасности платит налогоплательщик, а для оплаты частных услуг существует система тарифов. Как уже говорилось, рост государственных расходов на обеспечение безопасности и введение жестких государственных стандартов в промышленности способны лишить бизнес должной мотивации, а также снизить размер прибыли. Поиск адекватных решений требует взаимных уступок. Неужели профилактика обходится дороже цены, которую приходится платить за непредотвращенную катастрофу? С каким уровнем риска готово мириться современное общество? Эксперты из частного сектора, вероятно, с большей терпимостью отнесутся к более высоким степеням риска — не только потому, что им несвойственно выбрасывать деньги на ветер, но и потому, что риск составляет саму суть бизнеса. Правительства же под давлением обстоятельств часто впадают в другую крайность и пытаются решать проблемы поспешно, соря деньгами направо и налево, при этом, однако, редко добиваясь успеха. Несчастный потребитель страдает в любом случае. В идеале те, от кого зависит принятие решений в государственном и частном секторах, должны выработать способ совместного обсуждения соответствующих вопросов, с тем чтобы найти золотую середину.

Какой тип партнерских отношений между государственным и частным секторами окажется оптимальным в деле противостояния всей совокупности имеющихся вызовов? Как должно строиться сотрудничество, чтобы обуздать негативные тенденции в бизнесе и наиболее эффективно использовать его положительные стороны? Пока ни одной стране и ни одной международной организации не удалось найти всеобъемлющий и действенный механизм координации усилий государственного и частного секторов в области безопасности. Окончание холодной войны отвлекло внимание общественности от этого вопроса как раз в то время, когда произошло усиление роли частного сектора в самых разных областях. События 11 сентября 2001 года явились своевременным отрезвляющим сигналом.

Восстановление всеобъемлющего государственного контроля над безопасностью, даже если это и возможно, является нежелательным с точки зрения теории свободного рынка и может привести к быстрому банкротству правительств. Позволить бизнесу диктовать форму и содержание принципов сотрудничества тоже весьма опасно, поскольку компании, в конце концов, не благотворительные организации и не государственные учреждения: они неизбежно будут отстаивать собственные корыстные интересы. В частности, они всегда будут высказываться в пользу добровольных и неформальных правил контроля и регулирования, тогда как правительство может справедливо возразить, что некоторые правила обеспечения безопасности настолько важны, что требуют обязательного и всеобщего соблюдения. Напротив, некоторым фирмам выгодно отстаивать введение повышенных мер безопасности просто потому, что они готовы поставлять необходимый для этого товар. Аналогичные противоречия возникают в ходе поисков соответствующего формата международного взаимодействия: порой организации, занимающиеся вопросами помощи и развития, по своей наивности не учитывают проблем безопасности, тогда как организации, связанные с обеспечением безопасности, скорее всего, будут настойчиво предлагать решения, создающие фундаментальные проблемы в работе мирового рынка.

Наиболее подходящий вид партнерства предполагает взаимное уважение и учет различий. Информация, которой располагает частный сектор, и его соображения относительно безопасности могут оказаться полезными именно потому, что исходят из негосударственных источников. Иногда правительству, имеющему перед глазами полную картину происходящего, удается быстрее других распознать решения, которые принесут благо как бизнесу, так и обществу в целом. Взаимодействие различных методов прогнозирования и планирования, используемых разными действующими лицами, скорее всего, станет столь же плодотворным. Возможно, единственным и самым важным условием успеха на государственном и международном уровне является повышение качества управления, как государственного, так и корпоративного. Учитывая это, Организация Объединенных Наций, обладающая широкими полномочиями и обеспечивающая защиту высших ценностей международного сообщества, вероятно, является наиболее эффективным инструментом для решения на мировом уровне этих чрезвычайно важных вопросов.

Весь мир > Армия, полиция. Приватизация, инвестиции > globalaffairs.ru, 15 февраля 2005 > № 2851540 Алисон Бейлз

В 2004г. Болгарию посетило более 4 млн. иностранных туристов (не считая детей, вписанных в паспорта родителей). Рост 13,56% по отношению к показателям 2003г. 4,629 млн. иностранных граждан посетило Болгарию в 2004г. Больше всего туристов в 2004г. посетило Болгарию из Греции – более 707 тыс. (рост 29,17%), из Германии – 565,337 тыс. (5,75%), из Великобритании – 259,092 тыс. (62,60%), из России – 120,523 тыс. (-0,67%), из Чехии – 102,045 тыс. (30,17%), из Польши – 99,684 тыс. (61,25%), из Швеции – 96,131 тыс. (36,43%), из Израиля – 79,172 тыс. (14,65%), из Словакии – 75, 253 тыс. (17,74%), из Финляндии – 58,463 тыс. (19,72%). Небольшой спад по сравнению с 2003г. отмечается по количеству туристов из России. Количество туристов из Бельгии – 30 тыс.чел. – спад 6,69%. Такое же положение отмечалось в отношении количества туристов из Украины – 29 тыс.чел., спад – 29,71%. Основная причина уменьшения туристов из России и Украины – введенная транзитная виза через Румынию, что привело к удорожанию автобусных программ. В 2004г. 3,881 млн. болгар посетило иностранные государства с различными целями, что на 14,05% больше по сравнению с показателями 2003г. Больше всего болгары выезжали в Турцию – 1,352 млн.чел., рост 21,68%. После Турции идут Греция, Германия и Италия. По предварительным данным доходы от международного туризма за первые 9 мес. 2004г. – 1,601 млн. евро, рост 20,77% по сравнению с показателями аналогичного периода пред.г. Расходы болгарских граждан, посетивших другие страны – 656,4 млн. евро, рост 17,82%. Положительное для Болгарии сальдо за период янв.-окт. 2004г. – 944,8 млн. евро. Болгария > Миграция, виза, туризм > www.cash.bg, 3 февраля 2005 > № 17658

Бельгийский химико-фармацевтический концерн Solvay Pharmaceuticals объявил о заключении соглашения о приобретении шведской компании Neopharma AB за 71 млн. евро. Это приобретение позволит Solvay добавить к ее «портфелю медикаментов» препарат Duodopar – новое эффективное средство борьбы с болезною Паркинсона. Бельгия > Медицина > Le Soir, 21 января 2005 > № 23571

Шведская компания «Атлас Копко» купила «Лифтын Болгария», как часть сделки по покупке активов британской компании «Лифтын». Компания «Лифтын Болгария» – производитель гидравлической техники. Производственные мощности компании размещены в г.Русе. В 2003г. предприятие открыло новый цех. Строительство и оборудование нового цеха – часть от инвестиционной программы на 2003г. Изделия компании экспортируются в страны Европы, Америки, Азии и Австралии. Болгария > Электроэнергетика > www.sofiadnes.com, 20 января 2005 > № 17797

НЭК обдумывает возможность продажи электроэнергии, произведенной водными станциями (ГРЭС), на европейских энергетических биржах. Эта энергия самая дорогая, т.к. используется участниками рынка в часы пик. НЭК имеет уже партнеров, которые заинтересованы в покупке данной электроэнергии. Идея о создании энергетического пула была объявлена министром энергетики М.Ковачевым. Подобный способ торговли осуществляется в «Норд пул», в котором энергию продают Норвегия, Швеция и Дания. Болгария > Электроэнергетика > banker.bg, 20 января 2005 > № 17790

Volvo Buses получила контракт от крупнейшего сингапурского перевозчика, компании SBS Transit на поставки 150 двухэтажных автобусов. Данные трехосные автобусы B9TL будут укомплектованы 9,4-литровыми двигателями Евро-3 и автоматическими коробками передач. Шасси для данных автобусов будут произведены на заводе Volvo в Швеции, а кузова для них построит сингапурское ателье ComfortDelGro Engineering. Deliveries. Сингапур > Авиапром, автопром > www.aina.nnov.ru, 13 января 2005 > № 22682

С 1 янв. председательство в Европейском союзе переходит от Нидерландов к Люксембургу. В этой связи политологи отмечают, что главной «головной болью» для руководства этого так называемого «карликового» государства, население которого составляет всего 500 тыс.чел., в процессе координации политики европейской интеграции станет достижение консенсуса между 25 странами-членами ЕС по вопросу объема взносов в единую казну на период 2007-13гг.Несмотря на недавнее расширение ЕС за счет десяти новых членов, так называемые государства -«доноры» – Германия, Франция, Великобритания, Австрия, Швеция и Нидерланды, настаивают на необходимости сохранения на нынешнем уровне – в размере 1% ВВП – отчислений в бюджет «Широкой Европы». Еврокомиссия, со своей стороны, предлагает поднять этот порог до 1,14%.

В сфере внешней политики ЕС Люксембург инициировал проведение 22 фев. в Брюсселе внеочередного саммита ЕС-США. По словам министра иностранных дел Люксембурга Жана Ассельборна, встреча призвана «придать новый импульс трансатлантическим отношениям», на состоянии которых негативно сказалась война США в Ираке. Достаточно высокие ожидания от председательства Люксембурга в ЕС у России. В Москве рассчитывают на завершение работы над четырьмя общими пространствами РФ-ЕС в области экономики, внутренней и внешней безопасности, а также в гуманитарной сфере и «дорожным картам» к ним.

Премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер в ходе визита в декабре прошлого года в Москву высказал уверенность, что соглашение по формированию общих пространств сотрудничества будет подписано на предстоящем в мае в Москве очередном саммите РФ-ЕС. По словам Юнкера, взаимодействие между Россией и ЕС играет важную роль для развития всей Европы. «Двусторонние отношения между Россией и Люксембургом прекрасные, а отношения между Россией и Евросоюзом могут быть усовершенствованы, и мы будем над этим работать, так как Евросоюзу нужна Россия, которая является одним из главных деятелей в построении общей архитектуры Европы», – указал премьер-министр Люксембурга. Нидерланды председательствовали в ЕС с 1 июля 2004г., т.е., практически, сразу после вступления в союз десяти новых членов. Это явилось определяющим фактором проводившихся во II пол. 2004г. в ЕС мероприятий.

Во время голландского председательства были завершены переговоры о вступлении в Евросоюз Румынии и Болгарии. Достигнуто соглашение начале в марте 2005г. переговоров о вступлении в Евросоюз Хорватии, если она будет в полной мере сотрудничать с Международным трибуналом для бывшей Югославии. Большое значение Нидерланды придают достижению соглашения о начале 3 окт. 2005г. переговоров о вступлении в ЕС Турции.

Нидерланды начали в рамках Евросоюза дискуссию об основах европейской интеграции, о европейских нормах и ценностях, о том, как европейские идеи воспринимаются гражданами стран – членов ЕС. Европейский совет, председателем которого во II пол. 2004г. был голландский премьер Ян Петер Балкененде, принял план действий по усилению борьбы с терроризмом. Кроме того, достигнуто соглашение о так называемой «Гаагской программе», которая определяет основные направления укрепления безопасности в Евросоюзе. Главное внимание в ней уделяется вопросам борьбы с терроризмом. Программа также предусматривает обмен информацией, укрепление сотрудничества органов юстиции и сотрудничества в области гражданского права.

Также достигнуты договоренности о совместной борьбе с нелегальной иммиграцией, в частности, о создании европейского агентства, которое должно обеспечить усиление охраны внешних границ союза. Как ожидается, возрастет эффективность политики в области миграции, благодаря тому, что решения в ЕС по этому вопросу теперь будут приниматься не единогласно, а квалифицированным большинством. Во время председательства Нидерландов были также сформулированы признаваемые всеми государствами – членами ЕС 11 основных принципов интеграции. Главы правительств стран – членов Евросоюза обсуждали ход социально-экономических реформ в ЕС на основе доклада Вима Кока и Лиссабонской стратегии.

Достигнуты соглашение по списку 15 положений законодательства ЕС, которые должны быть упрощены с тем, чтобы сократить административный аппарат, соглашения относительно рамок ведения в рамках Всемирной торговой организации завершающих переговоров по либерализации торговли, в которых ЕС играет важную роль, ряд важных соглашений в области фискальной и финансовой политики.

В области внешней политики были проведены успешные саммиты Европейского союза и Украины, Индии, России, Китая. ЕС проводил политику индивидуального подхода к странам Ближнего Востока и Средиземноморья. В результате чего были, в частности, приняты планы действий с рядом стран средиземноморского региона в рамках политики добрососедства. Для поддержки мирного процесса на Ближнем Востоке ЕС сформулировал ряд конкретных краткосрочных целей.

В качестве заслуги своего председательства Нидерланды также приводят принятие пакета мер по поддержке правительства Ирака и обеспечение отказа Ирана от продолжения своей программы обогащения урана. Нидерланды также отмечают, что ЕС под их председательством внес вклад в предотвращение серьезного политического кризиса на Украине. В течение II пол. 2004г. Евросоюз уделял значительное внимание и странам Африки. В частности, ЕС оказывал помощь миссии Организации Африканского Единства в суданской провинции Дарфур.

В ходе прошедшей в Нидерландах конференции по военному потенциалу ЕС государства-члены союза приняли решение о создании тринадцати так называемых боевых групп. Это предоставляет ЕС возможность в 2005 и 2006гг. проводить, как минимум, одну миротворческую операцию с участием такой группы, а с 2007г., в случае необходимости, – одноврменно две операции. Был достигнут пакет соглашений об укреплении европейского военного потенциала и совершенствовании координации стратегического транспорта и активизации военного сотрудничества.

Во время нидерландского председательства достигнуто соглашение о принятии закона, касающегося правил перевозки скота. Как председатель ЕС, Нидерланды вместе с Европейской комиссией подписали в сент. с Россией меморандум по ветеринарным вопросам, благодаря которому Россия не стала закрывать границы животным продуктам из стран ЕС. Был принят «Рабочий план по культуре» и основные направления программы научно-технического сотрудничества. В области защиты окружающей среды при нидерландском председательстве достигнуты политические соглашения относительно переработки отходов шахт и сокращения выбросов фторосодержащих парниковых газов. Были достигнуты ряд договоренностей в области морского и воздушного транспорта, а также – в области занятости, социальной политики и здравоохранения. В частности, на прошедших в Нидерландах конференциях министров сельского хозяйства и здравоохранения стран Евросоюза было принято решение о координации на уровне ЕС борьбы с инфекционными заболеваниями человека и животных. Люксембург > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 1 января 2005 > № 5893

Словацкая компания SLZ, входящая в шведскую группу Dividend Group, на начальном этапе инвестирует в запуск Ванадзорского химического комбината в Армении 1,480 млрд.долл., сообщил министр торговли и экономического развития РА Карен Чшмаритян. Министр сообщил, что 880 млн.долл. будут инвестированы в приобретение сырья, а 600 тыс.долл. составят текущие расходы. К. Чшмаритян добавил, что запуск комбината намечен на 15 фев. 2005г. Армения > Химпром > «Деловой экспресс», 30 декабря 2004 > № 19518

Второй по значимости датский коммерческий банк «Данске Банк» приобрел National Irish Bank (Ирландия) и Nothern Bank (Сев. Ирландия). Покупки обошлись в 10,4 млрд.крон (1,4 млрд.евро). Помимо обширной сети в Дании, «Данске Банк» имеет отделения и дочерние банки в Швеции, Норвегии, Финляндии, Польше, Германии, Люксембурге, Великобритании, а теперь еще в обеих частях Ирландии. Дания > Финансы, банки > economy.gov.ru, 29 декабря 2004 > № 20976

Датские официальные источники сообщают, что из российского порта Приморск отгружается 50 млн.т. нефти и нефтепродуктов в год. Отгрузки из этого порта возрастут на 20%, а в дальнейшем – до 100 млн.т. в год. Это вызывает опасения Дании и Швеции, через территориальные воды которых пойдет огромное количество танкеров и возрастет угроза их столкновений и, соответственно, загрязнения вод нефтепродуктами. Датские эксперты считают, что без обязательной лоцманской проводки через проливы на западе Балтийского моря столкновений танкеров не избежать. Дания > Нефть, газ, уголь > economy.gov.ru, 29 декабря 2004 > № 20973

Европейский союз: модель для сборки

© "Россия в глобальной политике". № 6, Ноябрь - Декабрь 2004

О.В. Буторина – д. э. н., заведующая кафедрой европейской интеграции МГИМО (У) МИД РФ, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме Хотя европейская интеграция достигла продвинутой стадии, ключевые вопросы – о европейской идентичности

и характере демократии в Евросоюзе – не решены даже частично.

Степень полезности Европейского союза для участвующих в нем 25, а в будущем и 30 стран напрямую зависит от того, как он будет устроен. Речь идет не только о его руководящих органах и их компетенции, но прежде всего и об архитектуре интеграции в целом и ее внутренней логике. С момента основания и до середины 1980-х ЕС эволюционировал линейно и вполне предсказуемо. В основном интеграционный процесс развивался в экономической сфере – вокруг общей таможенной (на базе таможенного союза) и сельскохозяйственной политики. До 1992 года объединение именовалось Европейским экономическим сообществом (ЕЭС), что практически ставило знак равенства между экономической интеграцией и интеграцией вообще, понимаемой как процесс сращивания национальных хозяйств.

Помимо этого отраслевого аспекта у ЕЭС имелся еще один – институциональный. Он тоже с годами укреплялся, о чем, правда, было мало известно за пределами брюссельских коридоров. В 1967-м руководящие органы ЕЭС, Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом) и Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) были слиты в единые Комиссию и Совет (министров). К этому времени Суд ЕЭС утвердил примат права Сообществ над национальным. С 1974 года начал работать Европейский совет, в 1975-м была учреждена Палата аудиторов, а в 1979 году прошли первые выборы в Европейский парламент.

Со второй половины 1980-х поле интеграционной деятельности стало заметно расширяться. Во-первых, Сообщество включилось в работу над несколькими новыми неэкономическими проектами. Была сформулирована Общая внешняя политика и политика безопасности, значительно окрепла политика в научно-технической области, сформировалась культурная, образовательная и экологическая политика, появилось Шенгенское пространство. Если, согласно Договору об учреждении ЕЭС, главной целью интеграции являлось развитие экономики (вкупе со сбалансированным экономическим ростом и повышением уровня жизни), то в недавно одобренной Конституции ЕС поставлены такие задачи, как укрепление мира, создание пространства свободы, безопасности и правопорядка, технологический прогресс, сохранение и развитие европейского культурного наследия, утверждение интересов Евросоюза в мире и распространение его ценностей (права человека, демократия, верховенство закона).

Во-вторых, выработана стратегия деятельности не только в условиях общего рынка, но и валютного союза, то есть принят план перехода от негативной интеграции к позитивной. Напомним, что еще с 50–60-х годов прошлого века в европейском строительстве различаются два процесса. Негативной интеграцией называют все мероприятия, цель которых – дать бизнесу свободно работать невзирая на государственные границы. Идеологи такого подхода (например, Вильгельм Репке, Андреас Предоль, Жак Денио, Морис Аллэ) полагали, что достаточно снять торговые и валютные ограничения – и здоровые рыночные силы сами создадут единое экономическое пространство, подобное национальному. Им противостояли защитники позитивной интеграции (Бела Балаша, Джон Пиндер, Ян Тинберген и др.), считавшие, что устранение барьеров – это лишь полумера. Смысл настоящей интеграции они видели в создании нового качества экономической среды, которая позволила бы тесно переплетенным национальным хозяйствам функционировать в оптимальном режиме.

В-третьих, все сильнее давала о себе знать малозаметная поначалу проблема единства группы, сохранения общего для всех участников темпа интеграции. Причиной этого явились как присоединение новых стран (особенно уступающих по уровню развития Греции, Испании, Португалии), так и усложнение самого процесса интеграции, то есть углубление прежних и появление ее новых направлений. В настоящее время данная проблема разрастается уже до невиданных масштабов. Ясно, что возможный прием Турции ставит точку в разговорах о том, способен ли Европейский союз двигаться по пути интеграции единым отрядом. Перемены, произошедшие в конце XX века, сделали также необходимой капитальную реформу институтов ЕС, которые в силу своей конструкции – простой и незначительно изменившейся с 1967-го – перестали справляться с возросшей нагрузкой.

И наконец, на первый план неожиданно вышли отношения между Евросоюзом и населением отдельных стран Европы, всегда являвшиеся побочной сюжетной линией интеграционной саги. «Второстепенные герои» заявили о своем праве влиять на развитие сценария. В 1992 году, при ратификации Маастрихтского договора, брюссельские чиновники впервые столкнулись с тем, что граждане, по сути исключенные из процесса управления Сообществом, могут в одночасье заблокировать самые благотворные решения. Расширение сферы компетенций Европейского союза и повышение его статуса в мире требовали новой концепции взаимоотношений между мегагосударством и его жителями. В 1990-е появился институт европейского гражданства, была принята Хартия основополагающих прав граждан, расширены функции Европарламента. Однако главные вопросы – о европейской идентичности и характере демократии в ЕС – сегодня не решены даже частично. Не произойдет это и в ближайшие годы, так как пока Евросоюз едва приступает к их решению.

Центральная интрига европейского строительства в предстоящие 10–20 лет будет разворачиваться вокруг следующих проблем: формирование отраслевой структуры интеграции; выбор ее скоростного режима, как общего, так и для разных категорий участников; определение путей федерализации и демократизации расширяющегося Европейского союза.

КОТТЕДЖИ ВОКРУГ МНОГОЭТАЖКИ

Как уже говорилось, первые три десятилетия европейская интеграция была в основном экономической. Сообщество развивалось, проходя известные стадии (схема Балаши): зону свободной торговли, таможенный союз, общий рынок, экономический и валютный союзы. Такая последовательность обусловила два других важнейших качества интеграции. Первое: на всех, за исключением последнего, этапах она была в основном негативной и, только добравшись до вершины – Экономического и валютного союза (ЭВС), сделала крутой поворот в сторону позитивной. Второе: интеграция по большей части осуществлялась на централизованном, или коммунитарном, уровне (решения принимались органами ЕС и были обязательны для всех стран-членов), а не в формате межгосударственного сотрудничества, при котором заглавная роль принадлежит национальным правительствам. Отмеченные качества были определяющими, но не абсолютными, поскольку они в разной степени сочетались со своими противоположностями. Например, задолго до создания ЭВС возникли такие формы позитивной экономической интеграции, как «валютная змея» (система согласованных валютных курсов между европейскими государствами; введена в 1972 г. – Ред.) и Европейская валютная система (1979). С середины 1970-х страны-члены начали координировать свою экономическую политику. Единый внутренний рынок также содержал элементы позитивной интеграции. Вместе с тем Европейский совет, который начал регулярно собираться с декабря 1974 года, олицетворял собой межгосударственный, а не федеративный подход.

Исправно работавшая модель исчерпала себя к середине 80-х – началу 90-х годов минувшего столетия: Евросоюз подошел к высшей институциональной стадии экономической интеграции, свое дело сделала Всемирная торговая организация. Если в 1950-е годы средний уровень таможенного обложения импортных товаров в ведущих странах Западной Европы составлял 17–25 %, то сегодня он равен 3,5 %. Либерализация движения товаров, услуг и капиталов в масштабах всего мира резко снизила протекционистский эффект от действий ЕС. Через 10–20 лет разница между условиями торговли внутри ЕС и за его пределами может быть почти размыта. Не исключено, что Европейский союз встанет перед необходимостью снести значительную часть той крепостной стены, которая отделяет его от внешнего мира. Тогда европейским фермерам, например, придется вступить в открытую конкурентную борьбу с производителями из других регионов мира, где рабочая сила дешевле, а земельные и водные ресурсы обильнее. Это означает, что европейская интеграция либо «упрется головой в потолок», либо будет искать сферу приложения вне экономики, что уже происходит.

В практике ЕС все неэкономические направления деятельности, кроме Шенгенского соглашения, представляют собой позитивную интеграцию. Причем в этом случае для начала позитивной стадии не требуется длительного устранения барьеров, поскольку культурное, научно-техническое или политическое сотрудничество никогда не было объектом протекционизма. В региональной, социальной, транспортной, энергетической и рыболовной политике ЕС, то есть в сферах, относящихся к экономике, но не входящих в компетенцию таможенного союза, наблюдается сочетание негативной и позитивной интеграции. Отсюда следует вывод, что завершение в ЕС периода борьбы с государственным протекционизмом (после того как начал действовать единый внутренний рынок) и формирование ЭВС создают почву для перехода интеграции во внеэкономические сферы. А это, в свою очередь, сопровождается и будет в дальнейшем сопровождаться усилением созидательной функции Евросоюза.

Однако новые области, осваиваемые интеграцией, имеют меньшую наднациональную составляющую, чем ее прежние основные направления (таможенный союз, единый внутренний рынок и валютный союз). В подавляющем большинстве этих областей решения вырабатываются на принципах межгосударственного сотрудничества, а не федерализма, то есть в первую очередь отвечают интересам стран-членов, а не Союза в целом.

Эту тенденцию легко проследить в тексте Конституции ЕС, где выделяются три типа компетенций Союза. В сферах, где ЕС обладает исключительными правами, все решения принимаются только его органами, а национальные правительства их просто выполняют. Смешанная компетенция подразумевает, что Евросоюз и государства-члены делят между собой зоны ответственности, при этом доля ЕС может быть как значительной, так и совсем скромной. При дополняющих функциях ЕС всю нагрузку несут страны-члены, а Союз лишь оказывает им поддержку. Все действующие ныне направления интеграции (кроме денежно-кредитной политики зоны евро, правил единого внутреннего рынка, таможенного союза и отдельных частей рыболовной политики) попадают в сферы смешанной компетенции или дополняющих действий ЕС.

Таким образом, в ближайшее время, несмотря на принятие Конституции и расширение числа вопросов, по которым решения принимаются большинством голосов (а не единогласно), фактическая степень федерализации Союза может остаться на прежнем уровне и даже снизиться. Это связано также с окончанием периода негативной интеграции, поскольку борьба с таможенными и другими барьерами требовала, чтобы наднациональные органы устанавливали единые для всех правила и добивались их безусловного выполнения. Теперь это становится не так важно.

Образно говоря, на рубеже столетий Европейский союз завершает возведение многоэтажного общежития (таможенный союз – общий рынок – ЭВС) и переходит к строительству поселка из частных коттеджей по индивидуальным проектам (транспортная, экологическая, оборонная политика и т. п.).

С одной стороны, это делает интеграционные проекты более доступными для стран-новичков. Ведь им не приходится догонять ушедших далеко вперед ветеранов, так как они присоединяются к программе, у которой не было предшествующих стадий. С другой стороны, при межгосударственной форме сотрудничества выработка единой политики сильно затруднена. Вместе с тем решение стоящих сейчас перед Евросоюзом стратегических задач, таких, как усиление его роли в международных делах, рост конкурентоспособности, противодействие национализму, невозможно без совершенствования его внешнеполитических функций, повышения научно-технического потенциала, улучшения качества образования, развития культуры и укрепления европейской идентичности. А здесь у ЕС нет ни достаточных полномочий, ни сколько-нибудь значимых финансовых ресурсов. Например, расходы из бюджета ЕС на проекты, проводимые в рамках его научно-технических программ, составляют только 4 % от затрат на науку и технику всех государств-членов. В целом бюджет ЕС очень мало отвечает приоритетным задачам Союза в XXI веке. В 2004-м из всех расходов в размере 115 млрд евро 43 % пошло на сельскохозяйственную и 36 % на региональную политику. Все остальные направления внутренней политики ЕС получили только 9 млрд евро.

ИНТЕГРАЦИЯ С МЕНЯЮЩЕЙСЯ ГЕОМЕТРИЕЙ

До 90-х годов прошлого века все страны-члены ЕС продвигались вперед в едином темпе; для новичков предусматривались адаптационные периоды, по истечении которых на них полностью распространялись все правила и нормы Сообщества. Маастрихтский договор впервые допустил возможность интеграции на разных скоростях, разрешив Великобритании и Дании не вступать в валютный союз. Сейчас за пределами ЭВС находятся 13 из 25 стран Евросоюза. Разделительные линии возникают и по другим направлениям. Великобритания и Ирландия не присоединились к Шенгенской зоне, зато ее участниками стали Норвегия и Исландия, не входящие в ЕС. С 2004 года, наряду с тройкой относительно бедных южан – Испанией, Грецией и Португалией, в Евросоюзе возникла еще менее обеспеченная восточная окраина, которая впредь будет только разрастаться. В десяти новых странах ЕС средний ВВП на душу населения (рассчитанный по паритету покупательной способности) составляет около 50 % от среднего для ЕС-15, а в ожидающих вступления Болгарии, Румынии и Турции – 25%.

В таких условиях превратить экономическое пространство ЕС в подлинно единый внутренний рынок вряд ли возможно даже при полном отсутствии барьеров на пути свободного движения товаров, услуг, лиц и капиталов. В отличие от ситуации в послевоенной Западной Европе, теперь главным препятствием окажутся не таможенные правила и несогласованность экономической политики соседних стран, а различия в структуре и организации национальных хозяйственных комплексов, товарных и финансовых рынков. Таким образом, расширение ЕС на Восток не оставляет Союзу иного выбора, кроме интеграции на разных скоростях. Возрастающая неоднородность объединения теперь рассматривается ее лидерами уже не как исключение, а как данность.

Главный вопрос заключается в том, как этот фактор повлияет на организацию ЕС: приведет ли он к формированию устойчивых подгрупп или породит совершенно новую, нигде в мире не опробованную модель интеграции, состоящую из нескольких слоев с меняющимися контурами? Думается, что второй вариант более реалистичен и одновременно менее опасен для ЕС. Жесткое территориальное разделение было бы возможно, если бы интеграция развивалась преимущественно в одном направлении. Тогда центр, середина и периферия имели бы четкие географические границы, что создавало бы постоянную угрозу распада Союза. Теперь, когда «интеграционных дисциплин» насчитывается больше десяти, «рейтинги успеваемости» по каждой из них совпадать не будут и, следовательно, страна, не участвующая в одном или нескольких проектах, потенциально сможет компенсировать это высокой активностью в других.

Тем не менее у относительно бедных государств возможностей для участия в интеграционных программах (и получения соответствующих выгод) всегда меньше, чем у богатых. Все упирается в недостаток квалифицированных кадров, узость научно-технической базы, неразвитость инфраструктуры и, конечно же, нехватку средств. Подавляющее большинство проектов ЕС осуществляется на принципах совместного финансирования, так что субсидии и кредиты ЕС могут составлять не больше половины сметной стоимости, остальное же должны вкладывать государства-реципиенты и их бизнес.

Небольшие и относительно слабые страны – особенно те из них, которые на протяжении последних 50–100 лет являлись объектами действий великих держав и буферной зоной между противоборствующими системами, – не готовы нести ответственность за судьбу Большой Европы и принимать активное участие в разработке ее долгосрочной стратегии. Их внешнеполитическое кредо определяется исключительно национальными задачами, важнейшая из которых – добиться международного признания, что особенно характерно для бывших социалистических стран. Такая модель поведения, подростковая по своей сути, становится с продвижением Евросоюза на Восток все более распространенной. Нынешние его новые члены (кроме Словении), так же как потенциальные – Румыния, Болгария, Турция и республики бывшей Югославии, рискуют стать в ЕС вечными тинейджерами, недовольными как давлением, так и недостаточной помощью со стороны старших братьев.

На этом фоне выделение в Союзе нового ядра становится неизбежным и даже обязательным, иначе группировка потеряет управление. В последние два-три года идет энергичный поиск форм «европейского авангарда». Значительное укрепление оси Берлин – Париж уже никого не удивляет, особенно после иракского кризиса. Однако вдвоем Германии и Франции не справиться: им нужны союзники и внутри ЕС, и за его пределами. В вопросах безопасности к ним присоединяется Великобритания: в ноябре 2003 года эти три страны достигли неформальной договоренности о европейской оборонной политике. По отдельным позициям место Лондона в ядре занимают Рим, Варшава и Мадрид. Что касается международных дел, то здесь крупнейшие европейские столицы обречены на тесное взаимодействие с Вашингтоном, а по многим сюжетам – и с Москвой. Так что в ближайшем будущем европейское лидерство может приобрести вид треугольника с одной переменной вершиной и несколькими лучами, выходящими во внешний мир.

Хотя раскола Евросоюза в ближайшие 10–15 лет не произойдет, неизбежное усиление роли крупнейших государств и рост числа относительно слабых участников приведут, скорее всего, к расслоению объединения. В итоге могут возникнуть три неформальных кольца интеграции. Ядро составят Германия, Франция и отчасти Великобритания, середину – высокоразвитые западноевропейские страны и некоторые наиболее успешные новички. Остальные государства могут попасть в категорию младших братьев, к которым будут предъявляться весьма либеральные требования относительно скорости и масштабов их участия в интеграции.

ЛАБИРИНТЫ ДЕМОКРАТИИ

Споры о том, какую форму политического устройства будет иметь объединение европейских государств, начались с тех пор, как Жан Монне и Робер Шуман огласили в мае 1950 года свой план построения единой Европы. Правда, с образованием ЕЭС эти дискуссии постепенно ушли из сферы публичной политики, став в основном уделом брюссельских чиновников и университетской профессуры. С конца 1980-х и особенно после объединения Германии вопрос о принципах и логике политического строительства ЕС снова перешел в практическую плоскость.

Интеграция быстро распространялась на новые сферы, в том числе на такие чувствительные для национального суверенитета, как валюта, безопасность, визовый режим. Но официальные представители ЕС с монашеским упорством воздерживались от публичных разговоров о возможном превращении Союза в федерацию. О конфедерации упоминали вскользь и тоже неохотно. Неудивительно, что сегодня настоящей общественной дискуссии на эту тему не ведется. Ругать европейскую бюрократию стало общепринятым, а говорить по существу о будущем политическом устройстве Союза, объединяющего 25 государств с населением 460 млн человек, почему-то считается неуместным.

При ближайшем рассмотрении выясняется (и специалисты об этом давно знают), что ЕС не движется ни в сторону федерации, ни в сторону конфедерации. Обе системы строятся на принципах избирательной демократии: власть возникает в результате выборов и сознательной передачи полномочий. Например, органы конфедерации не издают законов, обязательных для жителей, поскольку те их не выбирали. Объем и форму их трансляции гражданам определяют субъекты конфедерации.

И все-таки в нынешнем Европейском союзе явно присутствуют черты федерации, так как его органы власти непосредственно взаимодействуют с населением (см. схему). Граждане избирают членов Европейского парламента, а принимаемые Советом законодательные акты (например, регламенты) имеют прямое действие. Так что с конфедерацией Евросоюз имеет столько же общего, сколько и обычная федерация. Вместе с тем в его политической структуре легко заметить черты, присущие только конфедерации и создающие почти непреодолимые препятствия для развития подлинного федерализма.

Европейский парламент, в отличие от национального, не является законодательным органом. Эту функцию выполняет Совет ЕС, состоящий из министров стран-членов. То есть граждане ЕС выбирают один орган, а подчиняются другому. Все усилия последних лет в области демократизации европейских институтов направлены на расширение полномочий Европарламента и усиление его взаимодействия с Советом. Согласно букве новой Конституции ЕС, роли обоих органов в законотворческом процессе равны. Однако в реальности тексты проектов законов готовит именно Совет, евродепутаты вносят в них поправки и имеют право заблокировать решение, что на практике случается редко. Ни сейчас, ни на последующий период в ЕС не ставится задача превратить Европейский парламент в подлинный законодательный орган – в противном случае пришлось бы упразднить Совет, уже полвека добросовестно выполняющий эту миссию. Отсюда и низкая популярность единственного избираемого населением органа Союза. На последних выборах в Европарламент, прошедших в июне 2004 года, явка была самой низкой за всю его историю – 45 %.

Другое особое формирование в системе управления ЕС – Комиссия. Ее члены назначаются национальными правительствами, но в своей работе они руководствуются интересами Сообщества в целом, а не отдельных стран. Комиссия является главным исполнительным органом и одновременно главным инициатором законодательных актов ЕС. И хотя она отчитывается о своей деятельности перед Европейским парламентом, ее связь с простыми людьми, являющимися в конечном счете объектами проводимой ею политики, весьма призрачна.

Еще один орган, не имеющий аналогов в национальных политических системах, – Европейский совет. Он формируется из глав государств и правительств, хотя на практике ведущая роль принадлежит последним, поскольку большинство нынешних стран-членов ЕС – парламентские республики. Европейский совет определяет стратегию развития Союза и принимает важнейшие политические решения. Его резолюции хотя и не имеют юридической силы, но предопределяют инициативы Комиссии, которые затем превращаются Советом в законодательные акты. Первые лица стран-членов ЕС, конечно, отвечают перед своими народами, но именно в таком качестве. Что касается их действий в рамках Европейского совета, то она практически скрыта от глаз избирателей.

Справедливости ради надо сказать, что до последнего времени институты ЕС в целом справлялись со своей главной задачей: они принимали и доводили до исполнения решения, отвечавшие коллективным интересам объединения. И все же вопрос о демократической чистоте применяемых процедур нельзя отрывать от вопроса о результатах деятельности ЕС и сохранения его дееспособности в будущем. Кроме того, процесс европейской интеграции настолько усложнился, что большинство граждан просто не в состоянии критически оценивать происходящее. Следовательно, апелляция к их мнению, по существу, мало что меняет. Чтобы убеждать население в правильности своего курса, органы ЕС давно вынуждены прибегать к уловкам. Например, при переходе к Экономическому и валютному союзу во главу угла пропагандистской кампании ставились экономия на конверсионных операциях, удобство заграничных поездок и вероятное оживление экономики (последнее так и не произошло). Реальные же цели задуманной программы – модернизация экономической системы, особенно благодаря улучшению конкурентной среды, а также укрепление позиций ЕС в мире – сознательно оставлялись в тени. Таким образом, очевидно, что брюссельским чиновникам удалось получить согласие общества на реализацию этого грандиозного проекта, только поменяв местами цели и следствие.

И еще один штрих к складывающейся картине. Пока Европейский союз не станет государством, не будет и подлинного европейского гражданства. Официально оно было введено Маастрихтским договором 1992 года, согласно которому все граждане стран-членов ЕС получили статус граждан Евросоюза. У них появились некоторые общие права, например право свободно передвигаться по территории Союза и работать в любом его государстве, избирать и быть избранным в Европейский парламент и местные органы власти (но не в национальные парламенты) независимо от места проживания. В ходе подготовки Конституции ЕС в ее текст была инкорпорирована Хартия основных прав граждан Союза, гарантирующая первоочередные экономические свободы.

Тем не менее опросы общественного мнения, регулярно проводимые службой «Евробарометр», показывают, что подавляющее большинство жителей ЕС в первую очередь определяют себя как граждан своих государств. 53 % опрошенных считают членство в Евросоюзе «хорошим делом», а 11 % – «плохим». (Самый высокий уровень поддержки интеграции – 70–80 % положительных ответов – отмечается в Люксембурге, Нидерландах и Ирландии; самый низкий – 20–40 % – в Великобритании, Швеции, Финляндии и Австрии.) Почти половина граждан Союза считают, что им мало известно о его политике и институтах. (Key facts and figures about the European Union, European Commission. Luxembourg, 2003. P. 66; McCormic J. Understanding the European Union. N.Y., 2002. P. 145.)

Стремясь исправить положение, органы ЕС проводят многочисленные пиар-мероприятия и делают более прозрачными механизмы управления. Однако ни то ни другое не решает проблемы в корне. Как пишет известный английский политолог Ларри Зидентоп, «суверенитет государства над индивидуумом констатирует то, что можно назвать первичной ролью, единой для всех, тогда как другие роли – отца, государственного служащего или парикмахера – являются вторичными по отношению к ней». И продолжает: «В обществе, где нет государства, все обстоит иначе. Там не существует первичной, или метароли, которой суверен наделяет индивидуума, и поэтому отдельные роли не объединены общим для них статусом». Зидентоп видит дух и уникальное историческое достижение европейского государства в том, что государство делает личности равными между собой и потому равными перед законом (Зидентоп Л. Демократия в Европе. М., 2001. С. 105–106).

В современном Европейском союзе человек может стать его гражданином, только став гражданином одного из государств-членов. В то же время, например, согласно законам Латвии (в законодательстве других стран Евросоюза таких положений нет), бывшие военнослужащие СССР, поселившиеся в Латвии после выхода в отставку, в принципе не имеют права стать гражданами этой страны (даже при отличном знании языка). Таким образом, проживающий в Латвии советский военный пенсионер не может обойти государственный закон и получить гражданство ЕС напрямую. То есть это гражданство является производным от национального, оно не создает первичной самоидентификации личности, не наделяет ее общей с другими личностями социальной ролью. Поэтому, несмотря на существование у Европейского союза флага, гимна и даже единой валюты, говорить о формировании европейской идентичности еще рано.

Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 декабря 2004 > № 2911757 Ольга Буторина

Всемирная продпрограмма (WFР) ООН объявила о приостановлении с 1 янв. 2005г. продпомощи азербайджанским беженцам. Об этом говорится в пресс-релизе бакинского представительства WFР, в котором данное решение объясняется нехваткой финсредств, что привело к сокращению продзапасов организации наполовину.В пресс-релизе отмечается также, что странами-донорами, помогающими Азербайджану по линии WFР являются США (6,3 млн.долл.), Швеция (2 млн.долл.), Япония и Нидерланды (по 1 млн.долл.), Дания (261 тыс.долл.), Норвегия (162 тыс.долл.), Швейцария (148 тыс.долл.) и Люксембург (119 тыс.долл.). Всего помощь выделялась 140 тыс. азербайджанцев, ставших беженцами 10 лет назад в результате нагорно-карабахского конфликта. Азербайджан > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 16 декабря 2004 > № 16148

В дек. 2004г. в Копенгагене было подписано соглашение о слиянии Копенгагенской фондовой биржи и биржи ОМХ, являющейся объединением фондовых бирж Швеции, Финляндии и трех стран Балтии. На самом деле биржа ОМХ выкупила Копенгагенскую биржу у ее владельцев за 200 млн.долл. Таким образом, Копенгагенская фондовая биржа, работавшая с 1840г. как самостоятельный институт, прекращает свое существование. Дания > Финансы, банки > economy.gov.ru, 15 декабря 2004 > № 20978

Латвийские вооруженные силы приобрели зенитные ракеты производства шведской фирмы Saab Bofors Dynamics на 40 млн.долл. Кроме ракет приобретены и пусковые установки к ним. Как сообщили в министерстве обороны Латвии, 20 окт. пройдет презентация нового вооружения для высшего командного состава. Позже в министерстве уточнили, что речь идет о RBS-70, т.е. о «родных сестрах» знаменитых американских «Стингеров» и российских «Игл» – переносных ракетных зенитных установках (ПЗРК), экспорт которых решением ОБСЕ подлежит жесткому контролю. Именно в силу своей мобильности, компактности и эффективности данный вид оружия стал во всем мире излюбленным средством нападения террористов на воздушные суда. Это побудило ОБСЕ в мае нынешнего года принять на заседании так называемого Форума сотрудничества в области безопасности (ФСОБ) решение об ужесточении контроля за экспортом ПЗРК.ФСОБ был создан в соответствии с подписанным в 1996г. «Вассенаарским соглашением». В его задачи входит контроль за траспарентностью и соблюдением требований ОБСЕ по экспорту оружия и материалов, которые могут быть использованы как оружие. Шведская компания Saab Bofors Dynamics является известным производителем военной техники, в т.ч. пользующихся популярностью современных ПЗРК, не уступающих по своим характеристикам и «Стингерам», и «Иглам». Шведские RBS-70 и RBS-90 стоят вдвое дешевле «Стингеров» и приняты на вооружение помимо самой Швеции в 13 странах.

В зависимости от модификации используемой ракеты дальность действия шведских ПЗРК составляет до 7 км., а потолок – 5 км. Находящийся на вооружении ВС Швеции с 1977г. комплекс RBS-70 «Рэй Райдер» – первый в мире ПЗРК с лазерной системой наведения. Работы по совершенствованию RBS-70 начались практически с момента его создания и к настоящему времени данный ПЗРК является одним из наиболее эффективных средств ПВО для борьбы с малозаметными и энергично маневрирующими целями, такими, как крылатые ракеты. Швеция > Армия, полиция > ria.ru, 8 декабря 2004 > № 5687

Китай начал продавать квоты на выбросы парниковых газов. Как сообщили в представительстве Всемирного банка в Китае, в четверг было подписано первое соглашение о продаже Китаем квот на выброс шахтного метана. В соответствии с соглашением компания-разработчик проекта будет осуществлять в провинции Шаньси сбор шахтного метана и его утилизацию для производства электроэнергии. Права на выброс парниковых газов, образующиеся в результате сокращения эмиссии метана в Китае, приобретаются Прототипным углеродным фондом (Prototype Carbon Fund) в интересах его участников. Как говорится на сайте фонда, его участниками являются правительства Канады, Финляндии, Норвегии, Швеции, Нидерландов, а также Японский банк международного сотрудничества. В состав участников фонда входят также 17 крупнейших мировых корпораций, среди которых BP-Amoco, Deutsche Bank, Fortum, Gas de France, MIT Carbon, Mitsubishi, Norsk Hydro, Statoil, ряд японских энергетических компаний.Попечителем фонда является Всемирный банк. Как говорится в сообщении Всемирного банка, проект рассчитан на 20 лет, в течение которых фонд приобретет 4,5 млн.т. CO2-эквивалента сокращенных выбросов. Метан, образующийся в шахтах во время добычи угля, представляет собой серьезную опасность для работающих в них людей. Только за последние 2 месяца взрывы метана в китайских шахтах унесли жизни свыше 300 чел.

Правила безопасности требуют вентилирования шахт. Как подчеркивается в сообщении Всемирного банка, китайские угольные компании используют наименее затратный метод вентиляции, попросту выбрасывая газ в атмосферу. Новые технологии утилизации метана позволят повысить безопасность шахт, участвующих в проекте. Метан явлется вторым по значимости парниковым газом Киотского протокола. По парниковому эффекту одна т. метана равна 21 т. углекислого газа. Свыше 60% китайских энергопотребителей обеспечиваются энергией за счет угля. Китай > Экология > ria.ru, 2 декабря 2004 > № 5047

Шведские ученые получили официальное разрешение проводить опыты по прививанию людей против СПИДа. В опытах примут участие 40 добровольцев-шведов, поиск которых уже ведется. Если опыты пройдут, как запланировано, то в дальнейшем предполагается сделать прививки еще 60 добровольцам в Танзании, сообщает газета со ссылкой на представителей медицинского центра Sodersjukhuset в Стокгольме. В исследованиях также принимает участие Каролинский институт. До сих пор опыты по прививанию СПИДа проводились только на мышах. По данным Еврокомиссии, в мире сейчас насчитывается около 40 млн. носителей ВИЧ-инфекции. Швеция > Образование, наука > ria.ru, 1 декабря 2004 > № 5686

Болгарский банк будет предоставлять долгосрочные инвестиционные кредиты малым и средним предприятиям на 20 млн. евро. Приоритет предоставления кредита будет отдаваться компаниям, которые будут закупать технологическое оборудование, машины, сооружения и услуги из Финляндии, Швеции, Норвегии, Исландии и Дании. Болгария > Финансы, банки > capital.bg, 25 ноября 2004 > № 17722

Во всех публичных библиотеках Литвы пройдет пятиминутная акция протеста с целью обратить внимание властей на недостаточное финансирование. Во всех библиотеках на 5 минут погаснет свет, а читатели и сотрудники будут сидеть при свечах, пишет издание. Накануне обсуждения бюджета на 2005г.Литовское библиотечное общество обратилось в сейм с просьбой выделить им 9 млн. литов (2,6 млн. евро) на закупку новых изданий. Эта сумма составляет лишь 30% от совокупной задолженности государства библиотекам – однако эту просьбу депутаты проигнорировали. Бюджет на 2005г. принимал сейм прежнего созыва. За последние 10 лет совокупный долг государства библиотекам составил 30 млн. литов (87 млн. евро). В 2003г. на комплектование библиотечных фондов государство выделило из бюджета по 0,66 лита (0,19 евро) из расчета на одного жителя республики. Для сравнения – в Эстонии этот показатель составил 2,32 евро, Швеции – 5,04 евро, Финляндии – 8,13 евро, Дании – 9,27 евро из расчета на одного жителя страны. Литва > СМИ, ИТ > ria.ru, 17 ноября 2004 > № 5182

Правление национального банка Литвы в четверг дало разрешение крупнейшему коммерческому банку Литвы Vilniaus bankas на приобретение 100% акций украинского коммерческого банка Agio. Об этом сообщили в пресс-службе Нацбанка Литвы. На приобретение 100% пакета акций Agio Vilniaus bankas, принадлежащий шведской финансовой группе SEB, выделит 81 млн. литов (23,4 млн. евро). По состоянию на конец июня 2004г. все имущество Agio оценивалось в 58 млн. евро, размер кредитного портфеля – в 26,4 млн. евро, объем капиталов банка – в 13,8 млн. евро. Литва > Финансы, банки > ria.ru, 11 ноября 2004 > № 5185

Как сообщила пресс-секретарь AS Paulig Baltic Айли Охлау (Aili Ohlau), международный концерн Paulig обновил в эстонском местечке Сауе завод и цех по производству пряностей Santa Maria, который позволит расширить присутствие концерна на этом сегменте рынка в прибалтийских странах и в России. Завод был построен в 1993г., и на его нынешнюю реновацию ушло свыше 31 млн. крон. В цехе будут работать 20 чел. На церемонии открытия нового производства присутствовала глава концерна Бартел Паулиг (Bartel Paulig). Международный семейный концерн Paulig был основан в Финляндии выходцем из Германии Густавом Паулигом в 1876г. и специализируется на выпуске кофейных напитков и специй. Известные торговые марки – кофе Paulig President, Paula, Juhla Mokka, специи Santa Maria. Оборот концерна – 250 млн.долл., на производстве заняты 530 чел. Свою продукцию концерн реализует в Финляндии и Швеции, Бразилии, Китае, в прибалтийских республиках, а также в России, Белоруссии, на Украине и в Казахстане.AS Paulig Baltic основана в 1992г. Оборот компании – 375 млн. крон, на производстве заняты 150 чел. По данным, предоставленным исполнительным директором AS Paulig Baltic Тийтом Нууди (Tiit Nuudi), рынок cпеций в прибалтийских странах оценивается 16 млн. евро и каждый год вырастает на 10%. Из этой суммы на долю Эстонии приходится 5,3 млн., Латвии – 5,1 млн. и Литвы – 9,2 млн. евро. Финляндия > Агропром > ria.ru, 29 октября 2004 > № 2982

Как показывают результаты исследования, проводимого в течение нескольких лет профессором Университета Антверпена Даниэлем Ван Ден Бюльке (Daniel Van Den Bulcke) по заказу Американской торговой палаты в Бельгии Amcham (Chambre americaine de commerce en Belgique), инвестиции американских компаний в Бельгии продолжают оставаться значительными. Однако объем американских инвестиций сокращается – это феномен, который не затрагивает никого из наших соседей. В наст.вр. в Бельгии проживает 30 тыс. граждан США. Штаты продолжают оставаться одним из зарубежных инвесторов в Бельгии. В 2003г. объем прямых накопленных инвестиций американских компаний в Бельгии составил 8,54% от ВВП. В 2002г. в Бельгии насчитывалось 1.200 американских компаний, среди которых на 579 самых крупных было занято 140 тыс. служащих.В I пол. 2004г. лишь 1% от всего объема инвестиций США в Евросоюз попал в Бельгию. Приток прямых иностранных инвестиций, достигший своего пика в 2001-02гг., в 2003-04гг. сократился, достигнув самого низкого уровня с 1994г. Такое сокращение иностранных инвестиций затрагивает не только Бельгию. Поток американских инвестиций в Западную Европу начал сокращаться с 2000г. и перемещаться в другие регионы мира (Восточная Европа, Азия).

С 1995 по 2003г. Бельгия переместилась с 5 на 10 место в классификации европейских стран – самых привлекательных для американских инвестиций. Две соседние с Бельгией страны – Нидерланды и Люксембург (для которого был характерен самый большой прогресс американских инвестиций), также как и такие динамичные страны, как Ирландия или Швеция, тоже находятся не в лучшем положении. С другой стороны, для Нидерландов и Люксембурга это относительное ухудшение, т.к. эти страны пользуются преимуществом размещения у себя холдинговых компаний (в которых финансовые транзакции раздувают статистику), привлекаемых благоприятным налоговым режимом.

По сравнению с другими странами американские инвестиции в Бельгии сконцентрированы больше всего в промышленности (32% против 19% в среднем по Европе), причем в основном в химическом и фармацевтическом секторах. Но несмотря ни на что, важность промышленного сектора Бельгии для американских инвестиций из года в год снижается (доля американских инвестиций в бельгийской промышленности составляла в 1990г. 52%), в то время как доля инвестиций в сферу финансовых услуг в общем объеме американских инвестиций в Бельгию выросли с 20,8% в 1999г. до 28,8% в 2003г.

В целом в Бельгии преуспевают иностранные предприятия. И рентабельность этих предприятий – высокая. Основной движущей силой для американских инвестиций в Бельгию являются доходы предприятий-инвесторов, потому что они всегда реинвестируются, что является серьезным знаком доверия. Эти деньги очень редко используются для открытия, например, нового завода. В основном они идут на приобретение какого-либо предприятия или модернизацию производства. Но «великая эпоха» открытия американских заводов в Бельгии кончилась. Бельгия > Приватизация, инвестиции > Le Soir, 28 октября 2004 > № 23612

Сбербанк России и ING Group подписали соглашение о кредитной линии на 350 млн. евро. Оно предусматривает возможность финансирования на срок свыше 5 лет проектов российских компаний, заинтересованных в импорте в Россию оборудования, машинотехнической продукции, технологий и услуг из Австрии, Бельгии, Германии, Дании, Испании, Италии, Кореи, Нидерландов, Польши, Финляндии, Франции, Чехии, Швеции, Швейцарии и ряда других стран с использованием покрытия национальных экспортных агентств. Бельгия > Финансы, банки > www.belgacom.be, 26 октября 2004 > № 23630

Организация Transparency International опубликовала доклад об уровне коррупции в мире. Почетное первое место пятый год подряд занимает Финляндия, антикоррупционный индекс которой составляет 9,7 (из 10 возможных очков) – то есть коррупции в этой стране практически нет. Далее следуют Новая Зеландия, Дания, Исландия, Сингапур, Швеция, Швейцария, Норвегия, Австралия и Нидерланды. Британия (11 позиция) не вошла в этом году в почетную десятку, а США занимает 17 место вместе с Бельгией и Ирландией. Россия вновь попала в нижнюю часть списка в одной строке с Непалом, Танзанией, Индией и Гамбией. Замыкают список Гаити и Бангладеш. В самом его конце можно также увидеть и целую группу бывших советских республик – Грузия, Азербайджан, Таджикистан и Туркменистан. Transparency International отметила улучшение положения в Австрии, Швейцарии, Чехии, Франции и Германии. В Люксембурге, Польше, Ямайке и Саудовской Аравии положение, напротив, ухудшилось. По словам руководителя Transparency International, неиссякающим источником взяток является нефтяная отрасль, доходы от продажи которой частенько оседают в карманах местных чиновников в соответствующих странах и руководителей западных нефтяных компаний, а также посредников. Бельгия > Внешэкономсвязи, политика > Le Soir, 21 октября 2004 > № 23443

Руководители крупных эстонских фирм зарабатывают значительно меньше своих коллег из развитых стран Европы и мира. Cогласно исследованию проведенному учеными Лозаннского университета торговли IMD на предприятиях 43 стран, самые большие доходы получают руководители фирм США, Швейцарии и Швеции. Так, в США средний годовой доход исполнительного директора крупной фирмы составляет более 500 тыс.долл., а в Швеции – около 200 тыс.долл. Примерно на одном уровне с зарплатами шведских руководителей находятся доходы их коллег из других развитых стран Европы. В Эстонии глава крупного предприятия зарабатывает в 7 раз меньше, чем его коллегша в Германии. Рабочие и инженеры зарабатывают в 11-12 раз меньше. Существенная разница наблюдается и между странами – новичками ЕС. По данным исследования, годовой доход руководителя крупного предприятия в Эстонии составляет 5 тыс.долл. Примерно на этом же уровне зарплата руководителя в Венгрии, а в Чехии и Словении их коллеги получают в 2 раза больше, в Польше – в 3 раза. Еще больше разница в зарплатах инженеров из Эстонии и других стран-новичков ЕС. При подсчете доходов руководителей предприятий ученые Лозаннского университета торговли учитывали всевозможные надбавки и премии. Эстония > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 20 октября 2004 > № 5701

ОАО «Пивоваренная компания «Балтика» (Санкт-Петербург) начало поставки своей продукции в Новую Зеландию. Как сообщили сегодня в пресс-службе компании, в минувшую субботу контейнер с 17,2 тыс. л. пива отправился из порта Санкт-Петербурга. Ожидается, что первая партия достигнет острова к концу дек. Компания Federal Geo – официальный импортер ОАО «ПК «Балтика» – будет продавать пиво российского производства не только на территории Новой Зеландии, но также и на островах Вануату, Фиджи, Тонга, Самоа и островах Кука. В планах компании осуществлять регулярные поставки в Новую Зеландию сортов бренда «Балтика». В ближайшее время компания планирует начать продавать пиво в Индии.ОАО «ПК «Балтика» – крупнейший производитель пива в России. Объем продаж в 2003г. составил 16,17 млн. гкл. Крупнейшим акционером компании является Baltic Beverages Holding (Швеция). У компании производственные площадки в Санкт-Петербурге, Туле, Хабаровске, Ростове-на-Дону, Самаре. ПК «Балтика» в I пол. 2004г. продала 88,43 млн. декалитров пива, что на 11% превышает аналогичный показатель 2003г. Чистая прибыль ОАО «ПК «Балтика» по US GAAP в янв.-июне 2004г. составила 65 млн.долл., что больше аналогичного показателя 2003г. на 2%. Продукция компании представлена на рынках 35 зарубежных стран. В 2003г. объем продаж «Балтики» на экспорт составил 992,3 тыс. гектолитров, что на 9% превышает аналогичный показатель предыдущего года. Выручка от экспорта составила 39,9 млн.долл., что на 8% больше, чем в 2002г. Новая Зеландия. СЗФО > Агропром > ria.ru, 18 октября 2004 > № 2301

Новый статус европейских компаний. Бельгия и еще 5 стран ЕС приняли необходимые меры для возможности применения на своей территории положения о т.н. «европейских обществах (компаниях)» (Societes europeennes – SE). Это положение должно было вступить в силу на всей территории Евросоюза с 8 окт. с.г. По словам комиссара по вопросам внутреннего рынка Фритса Болкештейна (Frits Bolkestein), «опаздывающие страны сами наказывают собственные компании и европейскую экономику, что неприемлемо». Эти меры приняты, кроме Бельгии, в Австрии, Дании, Финляндии и Швеции. Статус «европейского общества» дает компаниям множество возможностей и преимуществ. Однако несмотря на эти преимущества мало кто из находящихся в Бельгии транснациональных корпораций выразил желание поменять свой статус. Ни финансовые группы Dexia и Fortis, ни пивоваренный концерн InBev, похоже, не испытывают соблазна стать «европейским обществом». Бельгия > Приватизация, инвестиции > Le Soir, 8 октября 2004 > № 23475

Международная фингруппа SEB, головной офис которой находится в Стокгольме (Швеция), договорилась с акционерами украинского банка «Ажио» о приобретении 94% его акций. Об этом журналистам заявил председатель правления «Ажио» Станислав Аржевитин.По его словам, на первом этапе SEB намерена потратить 200 млн. шведских крон (145 млн. грн.) на покупку акций украинских владельцев банка, а также на развитие инфраструктуры банка. Акционеры, владеющие 94% акций банка «Ажио», уже подписали договора о продаже своей доли. Остальным будут высланы предложения. Акционеры «Ажио» – в основном представители менеджмента банка. С.Аржевитин высказал уверенность, что незначительная доля украинского капитала в банке все же останется. Банкир отметил намерение SEB максимально защитить интересы миноритарных акционеров украинского банка, сообщила «ЛiгаАБiзнесIнформ».

На втором этапе SEB намерена сделать вливания средств в капитал банка и развитие филиальной сети банка. В перспективе банк планирует стать системным. С.Аржевитин высказал уверенность, что SEB сохранит менеджмент «Ажио», хотя в банк придут и новые люди из группы SEB.

Основными причинами продажи банка С.Аржевитин назвал нехватку средств для развития и постоянно растущие требования клиентов, которые банк без внешних инвестиций не сможет удовлетворить. В частности, как корпоративным клиентам, так и частным лицам в последнее время нужно все больше долгосрочных кредитов. Украина > Финансы, банки > «Евровосток», 5 октября 2004 > № 17172

Крупнейший литовский коммерческий банк Vilniaus bankas намерен приобрести украинский банк Agio. Об этом сообщил представитель литоского банка. По его словам, Vilniaus bankas приобретет более 90% акций Agio, однако для совершения этой сделки необходимы разрешения как литовского, так и украинского национальных банков. Vilniaus bankas находится в управлении шведской финансовой группы SEB. Он был основан в 1990г. Банк Agio, основанный в 1991г., в рейтинге 157 банков Украины занимает 53 место. По данным на конец июня 2004г., имущество Agio оценивалось почти в 58 млн. евро, размер кредитного портфеля – 26,4 млн. евро, а банковский капитал – 13,8 млн. евро. В конце 2003г. у Agio было 22 тыс. клиентов. Литва > Финансы, банки > ria.ru, 4 октября 2004 > № 5192

При содействии Шведской компании, в грузинском селе Эредви (Южная Осетия) будет сооружен комплекс по переработке молока. Об этом сообщил председатель временной комиссии парламента Грузии, по востановлению территориальной целостности страны Васил Маглаперидзе. По его словам, комиссия по восстановлению территориальной целостности, на днях заслушала информацию министерства сельского хозяйства и продовольства Грузии о программе по возрождению экономики Цхинвальского региона. «Это очень интересно не только с экономической точки зрения, но и с политической. В регионе, как у осетинского, так и у грузинского населения, достаточно большое количество крупного рогатого скота и такое сотрудничество повлечет за собой интеграцию, оборот грузинской национальной валюты – лари и перспективу занятости для людей», – заявил он. Грузия > Агропром > ria.ru, 30 сентября 2004 > № 4728

Арестованный в Канаде в 2003г. украинский самолет Ан-124-100 освобожден. Как сообщает РСН, Федеральный суд Канады отменил в среду решение канадского суда, на основании которого летом 2003г. был арестован украинский самолет «Руслан». «Самолет свободен и может возвращаться домой», – сообщил Александр Лавринович – министр юстиции Украины.В янв. 2003г. канадский суд постановил признать на территории страны решения Арбитражного института торговой палаты Стокгольма, вынесенные по иску кипрской компании «ТМР Энерджи Лимитед» к Фонду государственного имущества Украины. На основании этого летом 2003г. в Канаде был арестован самолет «Руслан», являющийся собственностью АНТК им. Антонова. 16 янв. 2004г. Украина подала апелляцию на решение о продаже самолета. Украина > Внешэкономсвязи, политика > «Евровосток», 23 сентября 2004 > № 16983

Инвестиционные фонды Финляндии и Швеции выделят оленеводческому хозяйству Коми 500 тыс.евро к началу окт. Деньги предназначены для монтажа и запуска первого в республике современного комплекса по переработке оленины. Завод откроется в селе Диюр Ижемского района. Как сообщили в министерстве сельского хозяйства и продовольствия региона, таков результат состоявшейся на днях встречи министра отрасли Геннадия Низовцева с представителями компаний-инвестров, названия которых в министерстве не уточнили. Мощность комплекса – 600 тыс.т. оленины в год. При этом технические возможности нового оборудования нацелены на выпуск широкого ассортимента деликатесной продукции. По словам Г.Низовцева, проект имеет огромное социальное значение. «Невысокий уровень жизни оленеводов обусловлен традиционно низкими ценами на мясо оленя, – отметил он. – Новые технологии позволят заметно повысить не только качество продукции, но и ее стоимость».Запуск комплекса намечен на конец окт. По данным министерства, выручка от реализации оленины составила в прошлом г. в Коми 29 млн.руб. Цены на мясо северного оленя возросли за год на 20%, а себестоимость – на 8. Однако несмотря на большую прибыль общая сумма кредиторской задолженности в хозяйствах на начало 2004г. достигла 96 млн.руб. Финляндия. СЗФО > Агропром > ria.ru, 20 сентября 2004 > № 2983

Петербургская компания «Балтика» в конце сент. 2004г. откроет в Глазго паб. Об этом сообщили сегодня в пресс-службе пивоваренной компании. В 2003г. объем продаж «Балтики» в Великобритании составил 8,8 тыс. дал или 72% всего российского импорта пива эту страну. В Великобритании продается «Балтика № 3 Классическое» в классе premium по цене 3,5 фунта за бутылку емкостью 0,5 л. С апр. 2004г. в пабах Лондона и Эдинбурга были установлены фирменные холодильники «Балтики».ОАО «ПК «Балтика» – крупнейший производитель пива в России. Объем продаж в 2003г. составил 16,17 млн.гкл. Крупнейшим акционером компании является Baltic Beverages Holding (Швеция). ПК «Балтика» в I полугодии продала 88,43 млн. декалитров пива, что на 11% превышает аналогичный показатель 2003г. Чистая прибыль ОАО «Балтика» по US GAAP в янв.-июне 2004 г составила 65 млн.долл., что больше аналогичного показателя 2003г. на 2% (64 млн.долл.). Великобритания > Алкоголь > ., 10 сентября 2004 > № 767

Карабахский тупик: где выход?

© "Россия в глобальной политике". № 4, Июль - Август 2004

В.Н. Казимиров – Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ, в 1992–1996 годах глава посреднической миссии России, полномочный представитель Президента Российской Федерации по Нагорному Карабаху, участник и сопредседатель Минской группы ОБСЕ от России.

Резюме Слово «Карабах» стало нарицательным для обозначения любого вооруженного конфликта на постсоветском пространстве. За десять лет, прошедших с момента прекращения войны, политическое урегулирование не продвинулось ни на шаг.

Нагорно-карабахский конфликт между армянами и азербайджанцами, начавшийся в 1988 году, оказался первым вооруженным противоборством на территории СССР. Он же первым из вооруженных противоборств того времени перерос в полномасштабную войну (1991–1994), превзошел все последовавшие за ним конфликты на постсоветском пространстве по размаху, ожесточенности и продолжительности боевых действий. Слово «Карабах» стало нарицательным для обозначения любого вооруженного конфликта на постсоветском пространстве.

Массовое кровопролитие в Карабахе удалось остановить 12 мая 1994 года. Но за истекшее десятилетие политическое урегулирование не продвинулось ни на шаг – в основном из-за чрезмерной непримиримости и негибкости сторон. И дело здесь не только в горячем темпераменте и особенностях менталитета двух народов, но и в отличительных чертах самого конфликта.

Спор о судьбе Нагорного Карабаха (НК) уходит корнями в прошлое: кровавые столкновения между армянами и азербайджанцами происходили и в XIX, и в начале XX века. Отсюда особое взаимное недоверие, эмоционально-психологический накал нынешнего конфликта, его ожесточенный и затяжной характер. Отсюда же грубые нарушения норм международного гуманитарного права: нередко удары наносились по населенным пунктам и гражданским объектам, что привело к большим жертвам среди мирного населения, к нарастанию массовых потоков вынужденных переселенцев и беженцев (всего более миллиона человек). Характерно, что во время боев в Карабахе пленных было значительно меньше, чем погибших и пропавших без вести: в плен брали в виде редкого исключения.

На первых стадиях конфликта в ряде районов имела место депортация мирных жителей, однако впоследствии население десятками и даже сотнями тысяч само оставляло родные места при приближении сил противника, опасаясь насильственного выселения или жестокого обращения. Военные действия, транспортная и энергетическая блокада причинили массу страданий и лишений обоим народам, деформировали экономику и экологию всего региона.

Отдельные очаги силового противоборства постепенно слились в сплошной фронт, и нагорно-карабахский конфликт разросся в настоящую войну. Массированно использовались современные тяжелые вооружения, включая танки и другую бронетехнику, артиллерию и ракетные установки залпового огня, бомбардировочную авиацию. Проводились масштабные наступательные операции, захватывались обширные территории, бои расползлись далеко за пределы НК, подступили к границам других стран, остановившись на опасной черте интернационализации противостояния.

Конфликт не только прямо затронул интересы соседних стран – России, Грузии, Турции, Ирана, но и привлек повышенное внимание западных держав: по геополитическим причинам, а также из-за того, что он разыгрался в непосредственной близости от Каспия с его богатым энергетическим потенциалом. Внимание Запада шло не только на пользу, но и во вред: между государствами и международными организациями, участвовавшими в попытках урегулирования, развилась нездоровая конкуренция, и, лавируя между посредниками, конфликтующие стороны получили возможность для отговорок и уловок. Между тем урегулирование в Карабахе имеет большее международное значение, чем улаживание других конфликтов на территории бывшего СССР.

Особые сложности были обусловлены спецификой политической конфигурации конфликта. В отличие от «двухмерных» противоборств в Грузии, Молдавии и Таджикистане, где налицо прямое противостояние двух сторон на этнической, клановой или иной основе, конфронтация в Нагорном Карабахе необычна. Хотя в вооруженных действиях участвовали два враждующих лагеря, с политической точки зрения речь идет о трех сторонах конфликта – это Азербайджан, Нагорный Карабах и Армения. Ситуация с правовыми аспектами урегулирования была также осложнена в связи с распадом СССР, перерастанием конфликта из внутреннего (в СССР и АзССР) во внешний (Азербайджанская Республика – Республика Армения). Это единственный конфликт, непосредственными участниками которого были две бывшие союзные республики, являющиеся ныне суверенными государствами – членами СНГ.

Таким образом, споры вокруг того, кому и с кем вести переговоры, неслучайны, но ненормально, что они тянутся более десяти лет. До 1994 года Республика Армения делала вид, будто не является стороной конфликта, который, дескать, существует лишь между Азербайджаном и Нагорным Карабахом. Действительно: без участия Еревана договоренности между Баку и Степанакертом заключались десять раз, а с его участием – лишь дважды. С конца 1993-го Азербайджан повел свою игру, отказываясь признавать карабахцев стороной конфликта и оттесняя их от переговоров. К сожалению, эту политику он продолжает до сих пор. По этим чисто субъективным причинам переговорный процесс деформирован, с 1997 года нормальные регулярные переговоры не ведутся: их подменили сначала челночные поездки посредников, а потом эпизодические встречи президентов и министров иностранных дел обоих государств.

Стороны намеренно затягивают урегулирование конфликта : армяне рассчитывают на то, что все свыкнутся со статус-кво, Азербайджан же питает надежду на нефтяной бум и укрепление своей армии. Каждая из сторон мнит, будто время работает на нее, но тяготы, на самом деле, обоюдны и велики. Непомерная сосредоточенность на пропагандистских аргументах и спорах по процедурным вопросам явно наносит ущерб серьезному рассмотрению проблем конфликта по существу. Много помех создает информационная война, в ходе которой сплошь и рядом извращается реальная картина происходящего, шельмуется противостоящая сторона, происходит нагнетание недоверия и неприязни, что особенно пагубно для новых поколений. Судить о процессе урегулирования по обильным материалам СМИ – значит попасть в королевство кривых зеркал: все искажено пропагандой и превратной аргументацией, зачастую проявляется или бесцеремонно используется элементарная неосведомленность.

Не способствует урегулированию и внутриполитическая обстановка в обеих странах: у руководителей Азербайджана и Армении мало простора для маневра и уступок, а ужесточение позиций сторон нередко связана с внутриполитической борьбой. Так, упорство, проявляемое Робертом Кочаряном при требовании «пакетного урегулирования», во многом объясняется тем, что его предшественнику Левону Тер-Петросяну, допускавшему возможность поэтапного решения карабахского конфликта, пришлось уйти в отставку. В 2001 году Гейдар Алиев, стремясь избавить наследника от бремени нерешенного конфликта, был близок к сдаче НК за символическую компенсацию. Однако, не найдя понимания даже в собственном окружении, он был вынужден пойти на попятную. К тому же, Алиева и его преемника словно «заклинило» на недопуске карабахцев к переговорам. Кроме всего прочего и потому, что главный политический оппонент Алиева – бывший спикер парламента Расул Гулиев – в свое время признавал НК стороной конфликта.

На первых порах в политическом урегулировании конфликта посредничали Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), Иран, Казахстан. Однако решающий вклад в это урегулирование, как признал в декабре 1994 года Будапештский саммит ОБСЕ (на нем СБСЕ было преобразовано в Организацию), вносила Россия, которой удалось добиться прекращения огня и налаживания переговорного процесса. После саммита в Будапеште Россия стала сопредседателем Минской группы ОБСЕ. (Эта группа сложилась де-факто в июне 1992 года после того, как Азербайджан отказался участвовать в Минской конференции СБСЕ по Нагорному Карабаху до тех пор, пока армяне не уйдут из занятых ими в мае того же года Шуши и Лачина. В Минскую группу тогда вошли представители тех же 11 государств, которые должны были принять участие в конференции: помимо Азербайджана и Армении, Белоруссия, Германия, Италия, Россия, США, Турция, Франция, Чехословакия, Швеция. Позднее ее состав претерпел незначительные изменения. – Ред.). После Будапештского саммита основным механизмом урегулирования стал именно институт сопредседательства, а сама Минская группа осталась форматом для политических консультаций. Надо сказать, что западные державы, опасавшиеся усиления влияния России в Закавказье, не раз мешали ее посредническим усилиям по Карабаху, активно используя для этого и Минскую группу.

С 1997 года международные посредники – сопредседатели Минской группы ОБСЕ Россия, США и Франция выдвинули три разных предложения (пакетное, поэтапное, «общее государство»), но стороны поочередно не приняли их. Тогда посредники предложили главам Азербайджана и Армении продолжить поиск соглашения самостоятельно при их содействии.

Теперь, после двух десятков встреч на высшем уровне и полуторалетнего перерыва, вызванного серией выборов в обеих странах, а также болезнью и смертью Гейдара Алиева, с трудом налаживается диалог президентов (Роберт Кочарян – Ильхам Алиев) и министров иностранных дел (Вардан Осканян – Эльмар Мамедьяров). Приветствуя возобновление диалога, нельзя не видеть и ограниченность его возможностей. Позиции Армении и Азербайджана ныне расходятся еще больше, чем прежде. До полномасштабных переговоров далековато: пока это лишь консультации по уточнению позиций, поиск самых первых точек соприкосновения. Чтобы по-настоящему выйти на заключение соглашения, необходим Степанакерт, но он пока в стороне. Конфиденциальность встреч и активизация на нагорно-карабахском направлении ряда международных структур (Евросоюз, Совет Европы, ПАСЕ) только создают почву для новых спекуляций и иллюзий.

Главной среди многих проблем, породивших конфликт и им порожденных, остается статус Нагорного Карабаха (основная причина противоборства), хотя Баку небезуспешно пытается переключить внимание на факт оккупации азербайджанских земель (одно из его последствий). Баку отстаивает территориальную целостность, армяне – право народов на самоопределение. Ереван и Степанакерт выступают за всеобъемлющее решение спорных проблем («пакет»), включая присоединение НК к Армении или его независимость. Только на таких условиях армяне готовы уйти из семи занятых районов Азербайджана за пределами Нагорного Карабаха, которые они называют «зоной безопасности». Оккупация служит в качестве козыря (формула «статус за территории»). Баку же добивается «поэтапного» решения – прежде всего освобождения территорий. При этом Азербайджан ограничивается общими посулами дать Нагорному Карабаху «самую широкую автономию» и откладывает решение проблемы статуса на потом. Несовместимость требований сторон очевидна. Полемика о том, с чего начинать – с устранения причин или с ликвидации последствий, – чем-то подобна спору о первичности яйца или курицы.

Очевидно, что нынешний руководитель Азербайджана не в состоянии продолжить переговоры по схемам встреч Роберт Кочарян – Гейдар Алиев, прошедших в Париже и Ки-Уэсте (США) в 2001-м и посвященных обсуждению договоренностей на основе «пакета». «Пакет» был бы идеален, но в обозримом будущем он просто недостижим, ибо равнозначен политическому самоубийству для руководителей в Баку (если Нагорный Карабах окажется вне Азербайджанской Республики). Если же НК останется в составе Азербайджана, лидеры в Ереване и Степанакерте тоже рискуют потерять власть.

Мировой опыт последних лет показывает, что целесообразнее всего решать судьбу Нагорного Карабаха даже не на переговорах, а путем свободного волеизъявления населения. Но в Степанакерте говорят, что такой референдум уже был в НК в 1991 году, а Баку ссылается на то, что в нем не принимали участие карабахские азербайджанцы. Провести новый плебисцит крайне сложно, хотя его исход вполне предсказуем: в Нагорном Карабахе больше нет азербайджанцев. (Но ведь практически нет и армян в Баку, Гяндже, Шаумяновске, Нахичевани.) Произошло размежевание двух народов, отношения которых прежде можно было охарактеризовать как взаимопроникновение. Принцип добровольного возвращения беженцев к родным очагам – прекрасная идея, но его нелегко реализовать даже на подлежащих освобождению территориях.

Хотя официально армяне не претендуют на земли за пределами НК (кроме Лачинского коридора для связи с Арменией), они часто называют их «освобожденными» и даже создано движение «В защиту освобожденных территорий». Это медвежья услуга для армянской дипломатии, фактически помощь бакинской пропаганде в раскрутке армянофобии. Всерьез такую заявку никто рассматривать не сможет, сомнительна она и в качестве тактической запросной позиции.

Допускает перегибы и Баку, отождествляя оккупацию с агрессией, изображая Азербайджан лишь жертвой конфликта. Бесспорно, оккупация – злокачественная опухоль войны, один из продуктов ее жестокой логики. Но почему же замалчивают обстоятельства, которые к ней привели? В оккупации повинны не только армяне, но и руководители Азербайджана. Именно в Баку делали ставку на силовое разрешение конфликта, не раз в начале 1990-х упускали шансы на политическое урегулирование, неоднократно нарушали установленный при содействии России режим прекращения огня (вопреки всем четырем резолюциям Совета Безопасности ООН 1993 года).

Между тем эти резолюции нельзя рассматривать вне контекста боевых действий в Карабахе. Среди многих требований, изложенных в этих документах, главным, стержневым являлось прекращение огня, военных и враждебных действий. В резолюции 853, принятой после захвата армянами Агдама, содержалось требование «незамедлительного прекращения всех военных действий и немедленного, полного и безоговорочного вывода» оккупационных сил. А вот в резолюциях 874 и 884 слова «полный и безоговорочный» применительно к «выводу» отсутствуют. Можно сказать, что азербайджанская сторона срывами договоренностей о прекращении огня (см. резолюцию 884) сама способствовала тому, что освобождение территорий из безусловного требования превратилось в предмет переговоров.

Новые руководители Азербайджана более жестко выступают по проблемам Нагорного Карабаха, высказываются против уступок и компромисса, как таковых. По сути, в Баку предаются химерам военного реванша. Угрозы разрешить конфликт «любой ценой», то есть силой, отвечают в основном требованиям внутренней политики и идут вразрез с международными обязательствами Азербайджана. Но это не делает их менее вредоносными и не избавляет от необходимости на них реагировать. Как ни парадоксально, это на руку армянам, которые тем самым получают еще один довод против их ухода с укрепленной линии соприкосновения с противником.

К сожалению, в зоне конфликта дух политики с позиции силы и сегодня еще преобладает над духом права. Прогресса не будет, пока стороны не откажутся от нереализуемых установок. Чтобы выйти на стадию новых, более эффективных переговоров, надо к обоюдной выгоде разменять несбыточное и неосуществимое, отбросить обе идеи фикс: армянам следует отказаться от требования «пакетного урегулирования», азербайджанцам – от угроз силового реванша. Необходимо, чтобы обе стороны подтвердили отказ от применения силы в решении конфликта. Все это – не потеря для сторон, а освобождение от напрасных иллюзий.

Борясь за «национальные интересы», лидеры с обеих сторон пренебрегают значительными общими интересами азербайджанского и армянского народов, лишают их выгод от естественного добрососедства, обрекают на жизнь в условиях напряженности и застоя. Поскольку главным психологическим препятствием остается глубокое взаимное недоверие, давно пора в той или иной форме (лучше совместно) провозгласить курс на историческое примирение между армянами и азербайджанцами. Обозначив эту высокую цель, руководители сторон обретут право на сбалансированные уступки друг другу, к которым общество пока не готово. Уступки неизбежны, но даже самые болезненные из них окупятся благами, которые принесут прочный мир, экономическое возрождение и подъем всего региона. Есть глубокий смысл в утверждении о том, что «компромисс превыше победы».

Необходимо восстановить нормальный переговорный процесс. Стоило бы перейти к интенсивным переговорам полномочных делегаций сразу по четырем направлениям: 1) укрепление режима перемирия; 2) временный статус Нагорного Карабаха и элементы окончательного статуса; 3) освобождение занятых территорий и возвращение перемещенных лиц; 4) остальные аспекты нормализации отношений. Компромиссная структура переговоров позволила бы одновременно рассматривать всю проблематику урегулирования, чередуя указанные выше четыре направления и устраняя ситуацию, при которой стороны упорно, но тщетно пытаются навязать друг другу приоритетную для себя тематику. Вместо бесконечных дебатов об иерархии принципов появится возможность прагматических «сделок», откроется простор для комбинирования интересов, поиска «разменных пар», иногда асимметричных. И пусть первые сдвиги будут достигнуты во второстепенных вопросах – важно, чтобы застой сменился динамикой.

Возможен компромисс и по формату переговоров: общие вопросы обсуждают три делегации, более узкие темы – делегация Азербайджана с делегацией Армении или Нагорного Карабаха (третья делегация будет лишь наблюдателем – без права высказываться). Появится ценный ресурс работы в кулуарах.

Конечно, эта схема переговоров – не панацея от всех бед. Она лишь приоткрывает выход из долгого застоя, перспективу постепенного снижения напряженности и оздоровления обстановки в регионе конфликта. А если принять во внимание, что за десять лет перемирия не произошло ни единого сдвига вперед, то не стоит пренебрегать шансами, которые дала бы подобная переговорная схема. Причем – что немаловажно – переход к ней не нанес бы ущерба законным правам и интересам ни одной из сторон этого конфликта.

© Журнал "Россия в глобальной политике", № 4 июль-август 2004

Азербайджан. Армения. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 сентября 2004 > № 2911902 Владимир Казимиров

Вице-президент Бразилии Жозе Аленкар подтвердил во вторник факт приобретения у Франции 12 истребителей «Мираж-2000», находившихся на вооружении французских ВВС. Cоглашение о приобретении бывших в эксплуатации истребителей «Мираж» было подписано между президентами Франции и Бразилии Жаком Шираком и Лулой да Силва во время визита главы бразильского государства на празднования Дня взятия Бастилии 14 июля. Стоимость сделки составляет 60 млн. евро. По некоторым данным, эти истребители использовались французскими ВВС с 1978г. Новая партия «Миражей», которая заменит прежние устаревшие модели самолетов этой же фирмы, состоявших на вооружении с 70гг., прибудет в Бразилию к концу 2005г. Первоначально, придя к власти в янв. 2002г., правительство Бразилии объявило о намерении модернизировать свой военно-воздушный флот, объявив тендер на приобретение современных самолетов-истребителей.В этом тендере, помимо «Миражей» и самолетов американского и шведского производства участвовали наши «СУ» и «МиГи». Соглашение о приобретении Бразилией истребителей «Мираж 2000-С» было достигнуто в конце минувшего года до объявления о прекращении тендера. Жозе Аленкар заявил, что купленные у Франции самолеты будут состоять на вооружении бразильских ВВС в течение 10-15 лет «до тех пор, пока не появятся новые технологии противовоздушной обороны». Бразилия > Армия, полиция > ria.ru, 31 августа 2004 > № 6580

На украинский транспортный самолет Ан-124, приземлившийся в военном аэропорту Брюсселя – Мелсбрек, бельгийские судебные приставы наложили арест. Авиалайнер был зафрахтован НАТО и должен был доставить в Афганистан военное оборудование для воинского контингента международных сил содействия безопасности в этой стране.По данным «Известий», арест на самолет был наложен по решению Арбитражного суда Стокгольма по иску кипрской компании, которой правительство Украины якобы задолжало 40 млн.долл. Со своей стороны один из членов экипажа самолета заявил, что его авиакомпания является частной и никакого отношения к государству не имеет. Посольство Украины в Брюсселе потребовало объяснений от МИД Бельгии. Украина > Внешэкономсвязи, политика > «Евровосток», 20 августа 2004 > № 16987

МИД Украины подтверждает факт ареста в аэропорту Брюсселя (Бельгия) украинского грузового самолета Ан-124 «Руслан». Как сообщил Маркиян Лубкивский – руководитель пресс-службы МИД Украины, сейчас ведется согласование с авиационными властями Бельгии и АНТК им.Антонова вместе со стороной заказчиком, фрахтующим самолет, авиационных процедур и документов, необходимых для дальнейшего выполнения контракта.Как сообщало ИА Regnum, этот самолет зафрахтован НАТО для перевозки военных грузов в Афганистан. По данным УНИАН, сейчас Ан-124 находится в военном аэропорту Мелсбрек (Брюссель) в связи с финансовым спором между Украиной и кипрской фирмой TRM Energy, которой украинцы задолжали 62 млн.долл. Соответствующее решение на арест самолета было принято шведским арбитражным судом. Это уже второй украинский самолет, на который наложен арест за рубежом (не первый год Украина пытается повернуть через суд Ан-124, арестованный за долги в Канаде). Украина > Внешэкономсвязи, политика > «Евровосток», 20 августа 2004 > № 16986

В июне экспорт латвийских товаров в страны СНГ возрос на 62,6% по сравнению с маем этого года и на 89,2% по сравнению с июнем пред.г. Прирост латвийского экспорта в Россию в течение одного года составил 52,7%, в основном, за счет поставок машин и механизмов, продукции химической промышленности, а также текстиля, транспортных средств и мебели. Такие данные обнародовало Латвийское центральное статистическое управление. Удельный вес стран СНГ в латвийском экспорте составляет 14,1% (России – 5,8%), а в импорте – 14,6%. Большинство своих товаров (76%) Латвия экспортирует в страны ЕС, в первую очередь, в Великобританию, Германию и Швецию, а удельный вес импорта из стран ЕС в Латвию достигает 78,3%. Латвия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 17 августа 2004 > № 5144

В Карелии состоялось официальное открытие инвестиционного проекта шведского концерна Ikea по созданию производств по переработке древесины. Как сообщили в пресс-службе правительства республики, проект осуществляется в рамках соглашения между правительством Карелии и дочерним предприятием Ikea концерном Swedwood. Согласно проекту, планируется строительство фабрики по изготовлению компонентов мебели в городе Костомукша и создание лесозаготовительной базы на территории Калевальского района. Шведы намерены наладить производство мебельных щитов, пиломатериалов, соснового, елового и березового баланса, пиловочника, заготовку дров для местного населения, технологической щепы и опилок в брикетах и гранулах. Общая сумма инвестиций составит 19 млн. евро.Новые предприятия позволят создать 500 новых рабочих мест для жителей Карелии. Шведский собственник обещает рабочим стабильную заработную плату, которая будет выше средней по республике, и различные социальные выплаты. Сейчас начаты работы по подготовке промышленной площадки, проведено обучение специалистов, которые будут работать на заготовке леса. Швеция > Леспром > ria.ru, 9 августа 2004 > № 5688

По данным Евростата, среди 25 стран-членов ЕС самые высокие минимальные зарплаты установлены в странах Бенилюкса. Минимальная зарплата в Люксембурге составляет 1403 евро, в Нидерландах – 1265 евро и в Бельгии – 1186. В Ирландии, Франции и Великобритании минимальный уровень оплаты труда выше 1 тыс. евро. В Португалии, Испании, Греции, Словении и на Мальте он варьируется в пределах 471-605 евро. В семи новых странах ЕС – Латвии, Литве, Словакии, Эстонии, Польше, Венгрии и Чехии – минимальная зарплата составляет от 121 до 207 евро. Минимальный уровень зарплаты установлен во всех странах ЕС, кроме Германии, Австрии, Финляндии, Швеции, Италии, Дании и Кипра. Бельгия > Госбюджет, налоги, цены > www.belgacom.be, 6 августа 2004 > № 23427

В опубликованном докладе ООН о развитии человека за 2004г. Грузия заняла 97 место из 177 стран. Доклад содержит цифры и факты, свидетельствующие об уровне жизни и социальной защищенности жителей различных стран. Основные показатели, по которым определялся рейтинг государств – продолжительность жизни, ВВП на душу населения (по паритету покупательной способности) и уровень грамотности. При определении рейтинга учитываются и такие факторы, как свобода человека и его возможность участия в общественной жизни.В пятерку лидеров – стран с высоким уровнем развития вошли Норвегия, Швеция Австралия, Канада и Нидерланды. США и Япония заняли на 8 и 9 месте соответственно. Замыкают список из 177 государств Буркина-Фасо, Нигер и Сьерра-Леоне. В группу с самым низким уровнем развития человеческого потенциала вошли 37 стран. Все государства СНГ вошли в группу стран со средним уровнем развития. Россия заняла 57 место, Белоруссия – 62, Украина – 70, Казахстан – 78, Армения – 82, Туркменистан – 86, Азербайджан – 91, Узбекистан – 107, Киргизию – 110 и Таджикистан – 116 места. Эстония, Литва и Латвия находятся в списке стран с высоким уровнем человеческого развития и занимают соответственно 36, 41 и 50 места. Грузия > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 21 июля 2004 > № 15569

В 15 государствах прежнего состава Европейского союза уровень налогообложения выше, чем в десяти странах, недавно принятых в состав ЕС, свидетельствуют данные, представленные европейским статистическим бюро Евростат. В странах-ветеранах ЕС налог на доходы граждан составляет в среднем 46,2%, на доходы предприятий – 31,4%. В странах, вступивших в ЕС 1 мая 2004г., эти показатели равны 34,9% и 21,5% соответственно. Согласно данным Евростата, в 2002г. в нынешних 25 государствах ЕС налоговые выплаты и взносы в органы социального страхования составляли в среднем 40,4% ВВП. В Швеции этот показатель составлял 50,6%, в Дании – 48,9%, в Бельгии – 46,6%, во Франции – 44,2%, в Латвии – 28,8%, в Ирландии – 28,6%. Евросоюз > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 12 июля 2004 > № 4827

Шведская телекоммуникационная компания «Эрикссон» (Ericsson) и армяно-российско-американское СП ЗАО «ОСС-Звезда» обсудили перспективы возможного сотрудничества на телекоммуникационных рынках Закавказья. Как сообщили в информационной службе «ОСС-Звезда», в переговорах, состоявшихся в Ереване по инициативе шведской стороны, приняли участие директор компании «Эрикссон» по потребительским решениям на рынках Восточной Европы и Центральной Азии Дик Алланссон и технический менеджер «Эрикссон» в странах Ближнего Востока Гарник Наргизян. Армяно-российско-американское совместное предприятие – ЗАО «ОСС-Звезда» зарегистрировано в Армении 24 сент. 2001г. Учредители СП – как юридические, так и физические лица нескольких иностранных государств, а также резиденты Армении. В объединенную систему связи «Звезда» («ОСС-Звезда») входят более 100 узлов IP-связи и пейджинговой связи по всему миру. Армения > СМИ, ИТ > ria.ru, 6 июля 2004 > № 4355

Согласно опубликованному 1 июля исследованию Евростата, общая сумма налогов и взносов в фонды соцстрахования сократились в среднем на 40,4% ВВП в 2002г. в 25 странах сегодняшнего Европейского союза против 41,1% в 2001г. Швеция зарегистрировала в 2002г. самый высокий показатель (50,6%), далее следуют Дания (48,9%) и Бельгия (46,6%). Самые низкие ставки налогов были зарегистрированы в Ирландии (28,6%), Литве (28,8%), Латвии и Мальте (31,3%). Во Франции налоги составили 44,2% от ВВП (против 45% в 2001г.), в Германии – 40,2 % и в Великобритании – 35,8%. Бельгия > Госбюджет, налоги, цены > Le Soir, 1 июля 2004 > № 23433

В защиту глобализации. Как новая всемирная экономика помогает и богатым, и бедным

Bhagwati, Jagdish. In Defense of Globalization: [How the New World Economy Is Helping Rich and Poor Alike]. Oxford, New York: Oxford Univ. Press, 2004. 308 р. (Джагдиш Бхагвати. В защиту глобализации. Как новая всемирная экономика помогает и богатым, и бедным.)

В нашем мире, где все громче звучат голоса так называемых «антиглобалистов», наконец случилось событие, способное серьезно повлиять на перспективы этого – то ли интеллектуального, то ли идеологического, то ли политического – движения. Речь идет о выходе в свет работы Джагдиша Бхагвати «В защиту глобализации. Как новая всемирная экономика помогает и богатым, и бедным». Книга, на мой взгляд, стала первой масштабной попыткой критики этого движения, причем критики, основанной на комплексной аргументации. Незнакомая пока российскому читателю (перевод будет опубликован издательством «Ладомир» в IV квартале текущего года), она, возможно, поможет ему разобраться в убедительных на первый взгляд, но, по сути, демагогических позициях «антиглобалистов».

Уникальность рецензируемой книги обусловлена и личностью ее автора. Джагдиш Бхагвати – один из признанных специалистов в вопросах международного разделения труда и мировой торговли. В своем исследовании он касается множества проблем, с которыми сталкивается современное глобализирующееся человечество, показывая при этом несостоятельность идей «антиглобалистов». Автор оценивает состояние и истоки современного «антиглобалистского» движения. По его мнению, «антиглобалистов» можно разделить на две большие группы – «убежденных противников, относящихся к глобализации с глубокой антипатией», и тех, «чьи протесты не выходят за пределы общепринятых возражений и недовольств» (p. 4). Эти две категории можно представить как «две группы “пайщиков”. В первую входят любители митинговать в роли “глашатаев о себе по всей земле”; вторую составляют люди, которые стремятся использовать свой “пай” (свою причастность) для участия в происходящих процессах и для влияния на систему изнутри» (p. 28). «Мало что можно сделать для инициирования диалога» с представителями первой из этих групп, считает автор (р. 4).

Источники такого «антиглобализма» Бхагвати усматривает в идеоло-гических и интеллектуальных течениях 1960–1980-х годов. Это, во-первых, интерес многих тогдашних исследователей (к которым он причисляет и себя) к опыту СССР и других социалистических стран, представлявших, как тогда казалось, альтернативу несправедливому капиталистическому обществу. «Насколько ужасным заблуждением кажется это восприятие советской альтернативы сегодня, но насколько общепринятым было оно в те времена!» – восклицает автор (p. 15).

Во-вторых, это идеи «постколониализма», апологеты которых оспаривали адекватность западных представлений о периферийных обществах, отрицали универсальный характер рыночных закономерностей и видели в них «угрозу… культурам тех наций и народностей, которые освободились от колониального господства» (p. 17). В-третьих, «парадокс инверсии юмовских концентрических кругов убывающего сочувствия» (p. 18). В условиях распространения телевидения и массмедиа тяжкая участь обитателей мировой периферии, о которой СМИ часто рассказывают без надлежащих комментариев, вызывает естественное желание улучшить их положение, в то время как проблемы собственного общества уходят на второй план. Наконец, по мнению профессора Бхагвати, четвертой движущей си-лой «антиглобализма» является настойчивое желание его сторонников продемонстрировать «городу и миру» радикализм и прогрессивность, отличающие их от «ренегатов» и «консерваторов». При этом автор убежден, что справедливое в прошлом «жесткое противопоставление этих понятий… сегодня не отражает основных проблем нашего времени» (р. 21). Таким образом, современный «антиглобализм» порожден, с одной стороны, иллюзиями прошлого, а с другой – нежеланием (или неспособностью) приверженцев этого движения глубоко проникать в суть актуальных ныне проблем.

«Антиглобализм» наших дней подпитывается и другими факторами – от растущего антиамериканизма (см. р. 27) до стремления мелких маргинализирующихся партий левого толка, равно как и расплодившихся неправительственных организаций, заявить о себе или просто выжить (см. рр. 42–43). Особого внимания заслуживают приводимые автором сведения, подтверждающие, что «антиглобалистские» группы все чаще идут на откровенную фальсификацию данных и искажение реальности – вплоть до манипуляций со статистикой и изготовления лживых фото- и видеоматериалов (подробнее см. рр. 44–46). Неудивительно поэтому, что «антиглобалистские настроения преобладают в богатых странах Севера, в то время как большинство политиков и простых граждан в бедных странах Юга рассматривают глобализацию скорее как положительное явление» (p. 8).

Нынешнюю «антиглобализационную» активность Бхагвати сравнивает с той протестной «“антиполитикой” интеллектуалов типа Вацлава Гавела в бывшей Чехословакии и Георгия Конрада в Венгрии, которую последние считали самым эффективным средством демократизации в коммунистических странах» (pp. 39–40). Но с установлением демократии нужда в такой «антиполитике» исчезла, поскольку ее инициировали те, кто был вытеснен за пределы политического процесса. Подобно этому, пишет автор, «антиглобалисты» пытаются представить себя в качестве некой непримиримой оппозиции, хотя на деле являются существующим в любом обществе в любой период истории мар-гинализированным меньшинством, которое не способно признаться в этом самим себе, но стремится «выступать от имени бедных всего мира, даже не узнав предварительно их мнения» (Cooper, Richard N. A False Alarm: Overcoming Globalization’s Discontents. In: Foreign Affairs, January-February 2004, Vol. 83, No 1, p. 153).

Большая часть книги посвящена разбору неверных суждений о глобализации, которые возникли довольно давно, но остаются устойчивыми по сей день. Отметим лишь некоторые проблемы, в свете которых эти заблуждения особенно очевидны.

Проблема хозяйственного роста. После войны многие экономисты считали экономический рост средством достижения долгосрочных целей, таких, как преодоление бедности, построение самодостаточной экономики и т. д. Автор показывает, что эта ошибка стала роковой для большинства «развивающихся» стран. Идея «сбалансированного роста», столь популярная в 50–60-е годы прошлого века, внутренне порочна, доказывает он (см. рр. 260–261). Стремление увеличить норму накопления и ограничить личное потребление в период индустриализации неизбежно подводит к развитию экономики «ради самой себя», примером чего стал советский опыт (см. р. 63). Крупнейшие из развивающихся стран – Китай и Индия – потеряли десятилетия, пытаясь построить плановую экономику: они так и не сумели справиться с бедностью, которая сегодня, в условиях рыночных реформ, исчезает на глазах (см. р. 65). Наконец, рост, который не принимает во внимание естественно складывающуюся конъюнктуру, способен не столько обогатить страну, сколько сделать ее беднее (см. р. 55). Таким образом, утверждает автор, приоритет следует отдавать не темпам роста, а его гармоничному характеру, что позволяет насыщать потребительский рынок, снижать уровень бедности (не путать с неравенством!), а также постепенно интегрировать страну в мировую экономику, развивающуюся по аналогичным законам. Следует отметить, что концепция так называемого разоряющего роста (immiserizing growth), выдвинутая Бхагвати в 1960-е, принесла ему широкую известность и сделала одним из основных критиков традиционной экономики развития.

Проблема экономической открытости. Ни для кого не секрет, что в 1960–1970-е годы среди экономистов шла активная дискуссия о том, какой тип хозяйственного роста – импортозамещающий или экспортно-ориентированный – более отвечает потребностям развивающихся стран. Позиция современных «антиглобалистов» позволяет однозначно отнести их к сторонникам импортозамещения. Но история последних десятилетий убедительно свидетельствует о преимуществах экспортно-ориентированных экономик (см. р. 180) – причем такой путь развития предпочтительнее и в аспекте борьбы с бедностью, так как, «если бы рост был экстравертным, а трудоемкие товары и продукция легкой промышленности экспортировались в бЧльших масштабах, это повышало бы спрос на труд и тем самым в гораздо большей степени помогало бы бедным» (p. 57). И действительно, вопреки рассуждениям «антиглобалистов», среднегодовые темпы роста в самых «закрытых» развивающихся экономиках в последние 20 лет не превышали 0,7 %, в то время как в самых «открытых» они достигали 4,1 %; доля населения, живущего менее чем на 1 дол. в день, снизилась в странах Юго-Восточной Азии с 52 до 31 %, тогда как в странах Африки, расположенных к югу от Сахары, она выросла с 42 до 45 % (см.: Wolf, Martin. An End to Poverty. In: Financial Times, 2004, May 4, p. 13). Те же последствия «открытости», о которых часто упоминают «антиглобалисты» (зависимость от зарубежных рынков, сверхэксплуатация рабочей силы и пр.), по мнению профессора Бхагвати, не более чем распространенные предрассудки.

Проблема экстерналий. Большинство «антиглобалистов» обращают внимание на то, что безудержная рыночная экспансия оборачивается варварским использованием природных ресурсов; по их мнению, «активизация торговли со странами, име-ющими более низкие природоохранные стандарты, и рост инвестиций в их экономики [приведут] к опасным для окружающей среды результатам… [а также к] “неравной конкуренции” с развитыми странами с их более жесткими природоохранными требованиями» (p. 144). Отчасти это правда: ускоренное развитие отсталых государств ведет, безусловно, к большему загрязнению окружающей среды. Но иное и нельзя предположить, поскольку вне зависимости от степени вовлеченности в глобальную экономику слаборазвитые страны будут использовать более дешевое топливо и обращать меньше внимания на защиту природы, чем развитые государства (см. рр. 136–137). Единственным средством исправления ситуации оказывается последовательный рост благосостояния (подробнее см. р. 150). В книге приводятся результаты статистических исследований, свидетельствующие о том, что пик загрязнений соответ-ствует среднедушевому доходу в 5–6 тыс. дол. в год (см. р. 145) и не зависит от того, в какой мере та или иная страна вовлечена в международное разделение труда. С этих позиций Бхагвати выступает против необоснованных природоохранных ограничений, которым противятся развитые страны, и считает, что нежелание США присоединяться к Киотскому протоколу вполне понятно и рационально обусловлено (см. р. 160).

Проблема культурной унификации. Как известно, одним из излюбленных объектов критики «антиглобалистами» нынешнего положения дел становится «подавление» национальных культур унифицированными нормами. Джагдиш Бхагвати, однако, отметает эти обвинения. Так, говоря об английском языке как всеобщем средстве глобального общения, он отмечает, что его «триумф обусловлен не только хозяйственной глобализацией, но и тем, что англоязычные страны… доминировали в мире на протяжении двух последних столетий… [что и] ускорило его распространение» (p. 108). А что касается, к примеру, доминирования голливудской продукции на киноэкранах, то, по его мнению, европейцам следовало бы более активно поддерживать собственную киноиндустрию, делая ее конкурентоспособной в глобальном масштабе (см. р. 119).

Проблема засилья транснациональных корпораций. Наиболее убедительные аргументы Бхагвати приводит, чтобы развенчать устойчивые мифы о крупных международных компаниях как источнике едва ли не всех бед современного мира. Во-первых, отмечает он, публику вводят в заблуждение те, кто уверяет, будто из 100 крупнейших хозяйствующих субъектов мира более половины составляют международные корпорации. «Сравнивая объемы продаж, которые представляют собой валовую стоимость, с ВВП, то есть с добавленной стоимостью, мы, можно сказать, сравниваем апельсины с яблоками», – пишет автор. Во-вторых, корпорации не получают за счет переноса своих предприятий в развивающиеся страны таких колоссальных прибылей, как принято считать: например, в 1999-м норма прибыли в крупнейших компаниях, оперирующих на развивающихся рынках, не превышала 8,3 % (см. p. 171). В-третьих, исследователем приведены многочисленные примеры, свидетельствующие о том, что меры, за которые «антиглобалисты» критикуют транснациональные корпорации, сплошь и рядом инициируются правительствами тех развивающихся стран, на территории которых они действуют (см., напр., рр. 169–170, 171, 255 и др.).

Признавая актуальность проблемы глобального неравенства и бедности в развивающихся странах, Джагдиш Бхагвати, тем не менее, показывает, что не только преодоление бедности наиболее успешно реализуется в глобализирующихся экономиках (см. р. 55), но и неравенство в рыночных хозяйственных системах восприни-мается в качестве меньшего зла, чем в закрытых административных экономиках (см. рр. 66–67). Он не отрицает, что доходы трудящихся и стандарты охраны труда в развивающихся странах далеки от западных, но отмечает также лукавство властей этих стран, которые (в частности, в КНР) ратифицировали больше международных соглашений об охране труда, чем США, но совершенно не намерены их соблюдать (см. р. 130).

Автор рекомендует читателю обратить внимание на то, что популярные в «антиглобалистской» среде утверждения об обесценении сырьевых ресурсов, поставляемых из развивающихся стран, не находят статистического подтверждения (см. р. 237). Протекционистские тарифы, за которые «антиглобалисты» сплошь и рядом критикуют западные страны, в развивающихся государствах на деле в 1,3–4 раза выше, чем в развитых (см. р. 232). В большинстве развивающихся стран заработная плата на предприятиях, контролируемых транснациональными корпорациями, в среднем в 1,6–2 раза превосходит выплачиваемую на аналогичных производствах, принадлежащих национальным предпринимателям (см. р. 241).

Профессор Бхагвати призывает к спокойствию и тех, кто опасается негативного влияния глобальных тенденций на богатые страны западного мира. В последнее время, пишет он, происходит не расширение доли западных рынков, занятых импортируемыми из развивающихся стран товарами, а борьба между самими развивающимися странами за определенные части этой доли (см. рр. 125–126). Автор доказывает, что активизация торговли не вызывает роста безработицы в Первом мире (см. р. 255); если конкуренция со стороны заокеанских работников и влияет на доходы работников в США и Европе, то гораздо в меньшей степени, чем наплыв иммигрантов в западные страны (см. р. 123).

Наконец, Бхагвати предлагает задуматься об эффективности рецептов, предлагаемых функционерами западных «гуманитарных» и «благотворительных» организаций, которые, как правило, весьма далеки от реальных проблем Третьего мира. С этой точки зрения весьма показательно распространение проституции среди девочек-подростков в Бангладеш после принятия в 1993 году в США по инициативе либерального сенатора Тома Харкина так называемого Акта препятствования детскому труду. Этот закон позволил американским властям ограничить импорт текстиля из стран, где дети активно вовлекались в производство (см. рр. 70–71). Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад.

К каким же выводам приходит профессор Бхагвати? Экономическая глобализация означает растущую взаимозависимость экономик, народов и государств, и это, безусловно, позитивный процесс. Глобализация открывает перед развивающимися странами новые возможности, знакомя их с последними технологиями, повышая уровень жизни граждан, сокращая масштабы неравенства. Но хотя, признаёт автор, «взаимозависимость – привлекательное, убаюкивающее слово, за ним в условиях неравенства стран могут скрываться зависимость, перспективы вмешательства в процесс принятия решений, а также агрессивные попытки навязать координацию действий, приносящие интересы зависимых стран и благосостояние их граждан в жертву интересам более могущественных держав» (p. 227). Поэтому важнейшей задачей он считает не регулирование глобализации, а, напротив, освобождение ее от «регулирования» со стороны экономически и политически мощных держав, в первую очередь «“эгоистичных гегемонов” вроде Соединенных Штатов» (p. 227), управляемых, как метко отмечает автор, «by Wall Street–Treasury complex» (системой Уолл-стрит – Министерство финансов) (см. р. 205). Необходимо отказаться от блокад и санкций, объективно направленных против слабых в силу того, что их инициируют подобные «гегемоны» (см. рр. 221–222). Бхагвати настаивает на том, что никакое «общественное усилие не будет успешным, если оно основано на эмоциях, а не на разуме, [который] требует признать, что глобализация не лишена человеческого лица» (p. 265). И даже если это допущение не кажется очевидным, то оно, полагает профессор Бхагвати, не перестает быть верным.

За два с половиной года до издания рецензируемой книги в Вашингтоне вышла в свет работа молодого шведского экономиста Йохана Норберга, которая называется практически так же, как работа Бхагвати (Norberg, Johan. In Defense of Global Capitalism. Washington (DC): Cato Institute, 2001). Поражает, однако, не только совпадение названий – совпадают и многие аргументы, доказывающие необоснованность ряда претензий «антиглобалистов» к современным глобализационным процессам. Вероятно, эта публикация вкупе с книгой Бхагвати, профессора Колумбийского университета, известного как центр оппозиции рыночной идеологии, служит лучшим подтверждением того, что хула глобализации и впрямь зашла слишком далеко.

В.Л. Иноземцев – д. э. н., научный руководитель Центра исследований постиндустриального общества, главный редактор журнала «Свободная мысль–XXI». Председатель научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике»

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 25 июня 2004 > № 2911760 Джагдиш Бхагвати

Апология Вестфальской системы

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2004

В.Д. Зорькин – д. ю. н., профессор, председатель Конституционного суда Российской Федерации.

Резюме Вестфальскую политическую систему атакуют давно, но по-настоящему серьезная угроза нависла над ней в начале XXI века, и особенно после событий 11 сентября 2001 года. Это значит, что под сомнение поставлены сами основы конституционного устройства суверенных государств.

Несмотря на глубокие и многочисленные изменения, происходящие в мире в последние полтора десятилетия, государственный суверенитет остается основой конституционного строя большинства государств. В отличие от ситуации, сложившейся после заключения Вестфальского мира в 1648 году, сегодня объем суверенитета демократических правовых государств существенно ограничен внутренними и внешними факторами, а также правовыми нормами. Однако положения, закрепленные вестфальскими мирными договорами, остаются незыблемыми, в том числе и в Российской Федерации: верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти на территории государства, независимость в международном общении, обеспечение целостности и неприкосновенности территории.

Сейчас много говорят о необходимости пересмотра ряда международно-правовых норм и принципов. В первую очередь это касается пункта 7 статьи 2 главы I Устава Организации Объединенных Наций, в котором провозглашается принцип невмешательства «во внутреннюю компетенцию любого государства».

Принципы соблюдения государственного суверенитета предлагается заменить принципами управления глобальной безопасностью, которое осуществляла бы «обновленная» ООН и ее Совет Безопасности. При этом как-то забывается, что сама ООН возникла и существует только благодаря воле суверенных государств, которые поставили цель не допускать впредь всемирных катастроф, подобных Второй мировой войне.

Вместе с тем ООН является наследницей Вестфальской политической системы, в рамках которой сформировались и начали активно действовать первые межправительственные и международные неправительственные организации. (Так, еще в первой половине XIX века, после победы над Наполеоном, учреждается Постоянная комиссия по судоходству по Рейну, затем появляются Международный телеграфный союз, Всемирный почтовый союз и т. п.) Две мировые войны ХХ века не смогли поколебать эту систему, существенно окрепшую после создания ООН.

И вот теперь, в начале XXI века, и особенно после событий 11 сентября 2001-го, возникла самая серьезная и самая вероятная угроза существованию Вестфальской системы, а значит, и самих основ конституционного устройства суверенных государств.

Вестфальскую систему атакуют по двум направлениям. Во-первых, права человека и права нации на самоопределение противопоставляются принципам государственного суверенитета и территориальной целостности. Во-вторых, национальные государства упрекают в неспособности обеспечить эффективное управление в условиях глобализации.

Суверенитет и угроза распада России

Чем чреват первый подход, известно: достаточно вспомнить распад СССР и Югославии. Возможно, именно этот трагический опыт способствовал тому, что сейчас опаснейшая тенденция, ставящая под сомнение принцип суверенитета и способная, в частности, уничтожить единую российскую государственность, в значительной степени преодолена. Правда, говорить о том, что центробежные силы в России утратили свою динамику, преждевременно. Ведь до сих пор, даже после президентских выборов 2004 года, из уст отдельных региональных руководителей время от времени звучат слова о необходимости строить федерацию на «разделенном суверенитете». И это несмотря на принятые Конституционным судом (КС) решения: положения о суверенитете должны быть исключены из Конституций субъектов Российской Федерации. Согласно позиции КС, «Конституция не допускает какого-либо иного носителя суверенитета и источника власти, кроме многонационального народа России, и, следовательно, не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета РФ. Суверенитет РФ, в силу Конституции РФ, исключает существование двух уровней суверенных властей, находящихся в единой системе государственной власти, которые обладали бы верховенством и независимостью. То есть не допускает суверенитета ни республик, ни иных субъектов Российской Федерации».

Уверен: в течение тех десяти лет, что действовала Конституция РФ, наибольшую и самую реальную угрозу для страны представлял собой развал государства. Не дефолт, не постоянно усиливающееся социальное неравенство, не рост масштабов бедности и распространение социальных пороков, таких, как преступность, коррупция, пьянство, наркомания и проституция, а именно распад страны! Потому что если все другие социальные кризисы и антисоциальные явления можно пережить или преодолеть, то распад государства необратим. Только действующая Конституция позволила остановить развал Российской Федерации.

Новейшая история показывает: распад государства практически всегда сопряжен с актами массового насилия, ущемления прав граждан или даже геноцида. Что же способно предотвратить развал суверенных государств, реально защитить государственный суверенитет от сепаратизма и нарушений территориальной целостности? Важную роль здесь играют нормы международного права, сформулированные в процессе взаимодействия международного и внутригосударственного права.

Преодолеть негативные последствия распада государств может помочь международный регламент выхода той или иной национально-территориальной единицы из состава суверенных государств. Без такого регламента мировое сообщество каждый раз будет стоять перед трудной дилеммой: как определить то или иное событие – как следствие национально-освободительного движения или как проявление сепаратизма, сопряженного с терроризмом? Формула данного регламента должна основываться только на признании принципов суверенитета, заложенных в Конституциях суверенных государств. То есть стороны национально-политического противоборства должны отказаться от взрывов, убийств и захвата заложников и взять на вооружение обращение к международно-правовым процедурам, которые предстоит выработать.

Глобализация против права

Существует и второе направление наступления на Вестфальскую систему: национальные государства, мол, не способны обеспечить эффективное управление в условиях глобализации. Дескать, мешают «застарелые территориальные инстинкты национальных государств» (Ришар Ж.-Ф. Двадцать лет спустя. Глобальные проблемы и способы их решения // Россия в глобальной политике. 2003. Т. 1. № 2. С. 164). В связи с этим выдвигается идея управления по сетевому принципу и построения по тому же принципу организаций, призванных решать глобальные проблемы.

Идеологи «сетевых структур» признаюЂт, что «новое мышление» не застраховано от серьезных просчетов. Но это, по их мнению, «необходимая цена, которую приходится платить». По мнению того же Жана-Франсуа Ришара (он является первым вице-президентом Всемирного банка по делам Европы), «нынешняя международная структура и любая косметическая реформа этой структуры сами по себе не произведут блага» (там же). Иными словами, с точки зрения такой идеологии, «под снос» предназначено все: Вестфальская система, государственные суверенитеты, территориальная целостность и, следовательно, сложившаяся система международного права. И все это окажется той необходимой ценой, которую надо платить.

Отказ от Вестфальской системы мироустройства, помимо всего прочего, приведет к тому, что политика, требующая механизма многосторонних согласований (мультилатерализм), будет вытеснена (и уже вытесняется после 11 сентября 2001 года) односторонней эгоистической политикой (унилатерализм). Нельзя не согласиться с Мануэлем Кастельсом, утверждающим, что, когда мультилатеральному миру навязывают унилатеральную логику, наступает хаос (Сеть и хаос (интервью с М. Кастельсом) // Эксперт. 2003. № 18. С. 75—76). В этом смысле мы действительно попали в абсолютно хаотичный мир, где все становится непредсказуемым. В неправовом мировом хаосе действует лишь одно право – право сильных и агрессивных: и сверхдержавы, и диктаторов, и лидеров мафиозных и террористических сообществ.

В американской политической аналитике все чаще встречается словосочетание «мягкие суверенитеты». «Право этносов и регионов на самоопределение» и «гуманитарные интервенции» противопоставляются национальным суверенитетам. Такой крупный политик, как Генри Киссинджер, в одном из прошлогодних интервью немецкой газете Die Welt заявил о смерти Вестфальской системы и бессмысленности идеи государственных суверенитетов.

Более того, уже имеется агрессивное «научное» обоснование уничтожения Вестфальской системы. Так, Майкл Гленнон, один из американских идеологов, работающих в этом направлении, полагает, что «создатели истинно нового мирового порядка должны покинуть эти воздушные замки и отказаться от воображаемых истин, выходящих за пределы политики, таких, например, как теория справедливых войн или представление о равенстве суверенных государств. Эти и другие устаревшие догмы покоятся на архаических представлениях об универсальной истине, справедливости и морали... Крайне разрушительной производной естественного права является идея равной суверенности государств... Отношение к государствам, как к равным, мешает относиться к людям, как к равным» (Гленнон М. Совет Безопасности: в чем причина провала? // Россия в глобальной политике. 2003. Т. 1. № 3. С. 118–120).

Логика такого подхода ясна, а позиция более чем откровенна: любое национальное право архаично и не требует защиты. Нет «архаичной» морали (а значит, нет никакой морали), нет и права, «соответствующего политике». Есть уничтожение международной и национальной законности, как таковой.

Поразительно, как подобные взгляды похожи на идеи одного из идеологов германского фашизма Альфреда Розенберга. Тот еще в начале 1930-х призывал начать «наступление на старые понятия о государстве, на пережитки средневековой политической системы» (цит. по книге Э. Генри «Гитлер над Европой? Гитлер против СССР» М.: ИПЦ «Русский раритет», 2004. С. 82). Последствия такого наступления мир помнит до сих пор.

В XXI веке на смену расовым идеям Розенберга пришла еще более изощренная философия отрицания суверенного национального государства и демократии, как таковой. Своеобразным манифестом этой философии является книга шведских ученых Александра Барда и Яна Зодерквиста «NЕТОКРАТИЯ». Авторы считают: 11 сентября 2001 года станет в будущем символом того, как «информационное общество пришло на смену капитализму в качестве доминирующей парадигмы». По их мнению, «сеть заменит человека в качестве великого общественного проекта. Кураторская сеть (некая высшая каста сетевого общества. – В.З.) заменит государство в его роли верховной власти и верховного провидца. Сетикет (сетевой этикет. – В.З.) заменит собой закон и порядок по мере того, как основные виды человеческой деятельности все больше переместятся в виртуальный мир. Одновременно авторитет и влияние государства сойдут на нет в силу сокращения числа налоговых преступлений и ликвидации национальных границ. Кураторы примут на себя функцию государства по контролю за соблюдением норм морали» (Бард А., Зодерквист Я. NETOКРАТИЯ. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. / Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004. С. XII).

Вестфальская система ставится под сомнение и рядом международных соглашений, в рамках которых значительные объемы государственного суверенитета делегируются либо наднациональным органам, либо тем или иным субъектам в рамках одного и того же государства.

Пример первого — Маастрихтский договор 1992-го и первое «сетевое государство» – Евросоюз. Уже сейчас звучат мнения о том, что европейская экономика будет находиться в состоянии «полустагнации» до тех пор, «пока Европа не преодолеет синдром национального государства, который уходит корнями в эпоху Вестфальского мира и остается и поныне нормой международного права. Пока политические деятели Европы не перестанут считать, что британский парламент, французское Национальное собрание или Германский бундестаг важнее Европейского парламента в Страсбурге» (Скоров Г. Не единая Европа // Ведомости. 2004. 11 мая.). Естественно, что при таком подходе деятельность парламентов стран – новых членов Евросоюза может быть сведена к декоративным процедурам. Пример второго — «принцип субсидиарности», согласно которому проблемы должны передаваться на тот самый низкий уровень, на котором имеются ресурсы и возможности для их решения.

Права человека как цель и средство

Сама ООН разрывается между жесткой вестфальской интерпретацией государственного суверенитета, с одной стороны, и возрастающим влиянием международного гуманитарного права и прав человека, которые ограничивают власть государственных лидеров над гражданами их стран, – с другой. На это указал генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, после того как в 1999 году — без санкции Совета Безопасности – началась война в Косово.

Сегодняшняя опасная тенденция ведет к тому, что конкретные политические понятия «государство» и «граница» вытесняются юридически неопределенными, не имеющими опоры ни в одном праве географическими и социально-экономическими терминами.

Отсюда и насущная потребность в том, чтобы международное сообщество специалистов по конституционному праву тщательно проанализировало современное понятие полноценного суверенитета. Этот анализ должен учитывать как императивы либеральной демократии, так и необходимость обеспечивать все компоненты сильной и правовой (именно правовой) власти. От этого сейчас зависит сохранение и укрепление мировой субъектности суверенных государств во всех ее измерениях — политическом, экономическом, социальном.

Вопросы терминологии имеют отношение и к пересмотру указанного выше положения Устава ООН. Оно посвящено невмешательству во внутреннюю компетенцию суверенного государства, и тем более важно определить, что входит в эту внутреннюю компетенцию, а что может быть отнесено к компетенции наднациональных органов, в частности ООН. Процесс определения компетенций не может быть простым. Нельзя руководствоваться упрощенными формулами типа «государства-изгои» или «несостоявшиеся государства». Такие формулы, как показала международная практика начала XXI века, годятся не для конструирования международно-правовых норм, а только лишь для поверхностного политологического анализа. Упрощенные схемы не ведут к простым и правильным решениям, а, наоборот, отвлекают от глубокого и всестороннего анализа.

Что касается нормативного определения перечня ситуаций, при которых может быть ограничен государственный суверенитет, то и здесь возникает больше вопросов, чем возможных решений. И прежде всего потому, что такую ситуацию можно создавать искусственно. Различные политические силы, спецслужбы, террористические и мафиозные организации накопили в этом плане большой опыт.

События 11 сентября 2001 года не только положили начало масштабным атакам на национальные суверенитеты и целостность государств, но и подтолкнули наступление еще на один из элементов конституционных основ – права человека. Такое наступление прокатилось практически по всему миру — от США и Европы до Юго-Восточной Азии, где были приняты жесткие антитеррористические законы, ограничивающие права граждан.

Само по себе принятие таких законов, конечно, не угрожает конституционным основам государств, их принимающих. Чаще всего это вполне адекватная реакция на всё более разрастающиеся проявления терроризма, организованной преступности, наркобизнеса и незаконной миграции — на все то, что принято называть новыми вызовами и угрозами человечеству.

Другое дело — до каких пределов можно идти в ограничении конституционных прав человека? Рецепты здесь предлагаются самые разные. Формируется даже своеобразная идеология отказа от основополагающих прав человека. В США, например, вышла книга Алана Дершовица «Почему терроризм работает?». Известный ученый, в недавнем прошлом ярый правозащитник призывает использовать принцип коллективного возмездия по отношению к семьям, этносам, конфессиональным группам террористов; ратует за применение любых видов пыток; выступает за то, чтобы существенно ограничить иммиграцию и права чужестранцев, в особенности выходцев из определенных регионов мира…

Подобные взгляды получают все большее распространение в других странах, в том числе и в России. И не только среди ученых, но и политиков, за которых отдали голоса большие группы избирателей.

Может ли сообщество специалистов в сфере конституционного права игнорировать такие тенденции? Где черта, за которой ограничение прав человека превращается в их отрицание? Во имя чего и кого проводятся эти ограничения? Как обеспечить баланс безопасности государства и соблюдения прав человека? Нам, очевидно, важно не только не выпасть из глобального пространства, в котором мы уже пребываем, но и построить с ним взаимовыгодные отношения открытости. А при этом необходимо точное понимание степени связанного с открытостью риска. Речь идет о риске раствориться в этом далеко еще не определившемся мире. Об опасности вобрать в себя и воспроизвести на собственной

территории неправовой хаос, наступающий на мировую политическую систему.

Мир преображается, он не становится ни лучше, ни хуже – он становится другим. Перемены, происходящие в мире, диктуют необходимость изменения международно-правовых норм, которые в свою очередь регулировали бы новые явления и процессы. Важно, чтобы эти изменения не заслоняли самого главного, во имя чего они проводятся, – человека с его правами и свободами.

Валерий Зорькин

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 июня 2004 > № 2911795 Валерий Зорькин

Польским кошкам, собакам и хорькам с 1 окт. 2004г. потребуются специальные паспорта для поездок по странам Евросоюза. Вступление Польши в Европейский Союз облегчило въезд в еврозону рядовым гражданам, однако осложнило жизнь домашним животным. Как заявил советник главного ветеринарного врача Польши Яцек Леонкевич, с 1 окт. владельцы животных в обязательном порядке должны будут получить паспорта для своих питомцев. Паспорт нужно будет иметь на территории стран-членов ЕС, за исключением Ирландии, Великобритании и Швеции. Паспорт для животных будет отдаленно напоминать обычный паспорт - небольшая синяя книжечка с 12-ю звездами, символизирующими Европейский Союз. В Польше паспорта животным будут выдавать ветеринарные врачи. Собаки и кошки будут идентифицироваться с помощью электронного чипа. «Паспорт с микрочипом будут стоить не более 75 злотых (20 долл.)», - сказал Леонкевич. Записи в собачьих и кошачьих паспортах будут сделаны на двух языках - польском и английском. Ранее предполагалось, что в связи со вступлением 1 мая Польши в Евросоюз паспорта польским кошкам и собакам потребуются уже с 4 июля 2004г. Польша > Агропром > ria.ru, 19 июня 2004 > № 7252

Эмиграция из Литвы молодых, квалифицированных и активных жителей угрожает ее экономике, считают литовские эксперты. Коммерческий атташе литовского посольства в Великобритании Альфредас Шлекис в интервью Национальному радио сказал, что английские работодатели часто обращаются к нему с просьбами направить к ним из Литвы стоматологов, сантехников, других специалистов. В Ирландии уже несколько лет не уменьшается спрос на литовских строителей и специалистов рыбообрабатывающей промышленности. В Швеции также ценят литовских строителей, столяров, плотников, медицинский персонал среднего звена. Газета Respublika с беспокойством отмечает, что одновременно с этим, как показывает статистика, в самой Литве работников подходящего уровня сейчас уже меньше, чем свободных рабочих мест. По сведеним директора Биржы труда Литвы Видаса Шлекайтиса, в последнее время резко уменьшилось число безработных в возрасте до 25 лет.«На рынке труда спрос уже обгоняет предложение», - говорит Шлекайтис. Если такая тенденция сохранится, работодатели будут вынуждены повышать зарплаты и улучшать условия труда для своих работников, считает он. Однако, как показывают последние социологические исследования, при благоприятных обстоятельствах из Литвы намерены выехать еще 28% жителей, абсолютное большинство которых не старше 35 лет. По мнению экспертов, если подобная резкая эмиграционная тенденция к сохранится и впредь, экономику страны ждут немалые трудности. Литва > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 17 июня 2004 > № 7213

Министр обороны Чехии Мирослав Костелка и глава Минобороны Швеции Лени Бьорклунд подписали в Праге договор об аренде чешскими ВВС сроком на 10 лет 14 шведских истребителей JAS-39 «Грипен», сообщает агентство ЧТК. Решение об аренде истребителей приняло в прошлую среду правительство Чехии. Стоимость аренды истребителей, которые должны сменить при охране чешского воздушного пространства самолеты модели МиГ-21, составляет 19,6 млрд. крон (750 млн.долл.). Договор состоит из меморандума о взаимопонимании, подписанного министрами, и двух конкретных соглашений об условиях аренды, которые скрепили подписями замминистров. Эти соглашения, в частности, предусматривают обязательство шведской стороны произвести инвестиции в экономику Чешской республики в объеме 130% от суммы, которую Швеция получит за аренду истребителей. 20% этих инвестиций должно быть направлено на развитие чешской оборонной промышленности. Чешские пилоты начнут знакомство с новой боевой техникой в авг. 2004г. Ожидается, что на боевое дежурство «Грипены» заступят весной 2005г. Чехия > Армия, полиция > ria.ru, 14 июня 2004 > № 7383

В Германии построен 12-местный дирижабль для развлекательных полетов и демонстрации рекламы в Японии. Новый корабль наполнен гелием вместо легковоспламеняющегося водорода, который употреблялся для предыдущего поколения дирижаблей. Его стоимость - около девяти млн. евро. Дирижабль будет одной из достопримечательностей Всемирной выставки ЭКСПО-2005 в городе Аити. На церемонии передачи десятим.ого воздушного судна «Японской корпорации авиакораблей» присутствовала правнучка знаменитого конструктора графа Фердинанда фон Цеппелина Элизабет Вейл. «Этот спокойный способ полета хорошо подходит для Японии», - сказала она. Огромная сигара с надписью на борту «Германия для Японии» начнет свое путешествие и прибудет в Японию в середине авг. Планируются остановки в Женеве, Париже, Роттердаме, Мюнхене, Берлине и Стокгольме, после чего в середине июля дирижабль прибудет в Россию. Немецкая компания строит новый 19-местый дирижабль, сообщает газета. Компания «Цеппелин Люфтшиффтехник» приступила к постройке дирижаблей, на треть короче их предшественников, еще в 1996г., однако продажа корабля Японии явилась ее первой коммерческой сделкой. Предыдущая эпоха дирижаблей закончилась в 1937г., когда в США потерпел крушение корабль «Гинденбург». В катастрофе погибло 35 человек из 96, находившихся внутри.

Германия > Авиапром, автопром > ria.ru, 13 июня 2004 > № 7017