Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

30 июня 2014 года руководитель Роспотребнадзора Анна Попова провела рабочую встречу с представителями некоммерческих организаций и объединений (НКО), осуществляющих свою деятельность в сфере борьбы с ВИЧ/СПИД в регионе Восточной Европы и Центральной Азии. Во встрече приняли участие представители организаций гражданского общества России, Казахстана, Молдовы.

В ходе переговоров стороны обсудили широкий круг вопросов, охватывающих различные аспекты профилактики и борьбы с ВИЧ-инфекцией, а также возможные шаги по совершенствованию мер противодействия данному заболеванию в Российской Федерации.

Представители НКО представили аналитические материалы и свои предложения по таким направлениям, как обеспечение ВИЧ-инфицированных матерей молочными смесями для кормления ребёнка, совершенствование эпиднадзора за ВИЧ-инфекцией путем расширения диагностики среди уязвимых групп населения, обеспечение трудовых мигрантов доступом к услугам по ВИЧ/СПИД, совершенствование систем бесперебойного предоставления антиретровирусных препаратов для лечения ВИЧ/СПИД и сопутствующих болезней.

Отдельное внимание было уделено участию российских НКО в предстоящей в июле с.г. ХХ Международной конференции по ВИЧ/СПИД (Мельбурн, Австралия).

По результатам обсуждения вышеперечисленных тем были определены дальнейшие шаги, направленные на преодоление существующих барьеров в реализации эффективных мер по борьбе с распространением заболевания и оказание всеобъемлющей помощи людям, затронутым ВИЧ/СПИД. По мнению руководства Роспотребнадзора большинство актуальных проблем профилактики и борьбы с ВИЧ-инфекцией должны и могут решаться только с участием неправительственных организаций

В заключение встречи представителями НКО передали Анне Поповой коллективное письмо-обращение организаций гражданского общества, в котором отмечен успех состоявшейся при поддержке Правительства Российской Федерации в Москве в мае 2014 года Четвертой конференции по ВИЧ/СПИД в Восточной Европе и Центральной Азии и содержится призыв организовать пятую региональную конференцию также в Москве в 2016 году. В письме подчеркивается важная роль конференции в формировании региональной стратегии по борьбе с ВИЧ/СПИД, обмене лучшими практиками и знаниями между странами региона, а также повышении информированности населения как о самом заболевании, так и о существующих программах и мерах, предпринимаемых государством, по профилактике и борьбе с ВИЧ/СПИДом.

Подводя итоги встречи, Анна Попова поблагодарила представителей организаций гражданского общества за проделанную работу и представленные материалы и предложения и заверила участников в том, что практика проведения подобных встреч с неправительственными организациями будет продолжена.

«За период январь-апрель2014 года младенческая смертность составила 7,7 на тысячу родившихся», - сказала директор Департамента медицинской помощи детям и службы родовспоможения Елена Байбарина. Для сравнения за аналогичный период 2013 года этот показатель составил 8,4.

Самые низкие показатели младенческой смертности за 4 месяца наблюдаются в Северо-Западном федеральном округе – 6, 2 на тысячу родившихся, Уральском федеральном округе – 6,4, Центральном федеральном округе – 7,6, Приволжском федеральном округе – 7,5.

Кроме того, на совещании обсуждались вопросы диспансеризации детского населения. Елена Байбарина напомнила, что в 2013 году диспансеризацию прошли 14 млн детей, а в 2014 году планируется осмотреть 18 млн.

Заместитель директора Департамента Сергей Вылегжанин сообщил, что по состоянию на 26 июня с.г. осмотрено 10,7 млн человек взрослого населения, что составляет 44,7% от плана на 2014 год.

Елена Байбарина подчеркнула важность неформального подхода к проведению диспансеризации и указала на необходимость больше внимания уделить качественной стороне медицинских осмотров.

Невозвращенец и не эмигрант

Об авторе | Зоя Александровна Межирова — поэт, эссеист, историк-искусствовед, дочь поэта Александра Межирова. Член Союза писателей с 1985 года. Автор трех поэтических сборников (две первые книги и целый ряд публикаций вышли под литературным псевдонимом Зоя Велихова). Стихи и эссе публиковались в центральных московских и американских журналах и газетах. Предыдущие публикации в «Знамени» — 2012, № 8; 2014, № 4.

(Из воспоминаний об американском периоде жизни

Александра Межирова)

— Эмиграция — это трагедия, — говорил Александр Межиров.

Мы пережили репетицию смерти, — думала я, никогда не произнося эти слова вслух, — теперь ничего уже не страшно.

Человеку, долгие годы неразрывно связанному с родным пространством, прожившему в нем бо€льшую часть жизни, — трудно и просто невозможно начисто оставить прошлое, забыть его. Оно с ним — навсегда.

Пространство это мучает, постоянно наплывая извне, —

Отвяжись, я тебя умоляю!

Вечер страшен, гул жизни затих.

Я беспомощен. Я умираю

От слепых наплываний твоих...

(В. Набоков, из стихотворения «К России»)

Межиров любил эти строки.

В чужой стране, без языка, один / Продлю визит... — написал он в одном из стихотворений американского периода*.

Да, изгнание — всего лишь визит. Пусть иногда длительный, пожизненный.

И если эмиграция и есть изгнание человека из страны обстоятельствами, если она — невозможность существовать в этих обстоятельствах, то есть если она, иными словами, — самоизгнание, то она всегда — страдание.

К эмиграции часто побуждает именно безнадежность, безысходность событий личных. Что и произошло с А. Межировым. Широко печатающийся поэт, лауреат Государственной премии, один из пронзительнейших лириков России, воевавший за свою землю в Великую Отечественную и написавший много незабываемых строк, покидает Родину, и, как оказалось, навсегда.

«Так нетрудно было сменить Лебяжий переулок** на квартиру в Манхэттене или там в Портлэнде...» — прозвучало в одной из московских телевизионных передач о нем.

Жестокие слова.

Произошел трагический несчастный случай.

Глубоко страдая, А. Межиров подвергается неслыханным обвинениям и нападкам не знающих истинных обстоятельств происшедшего и следующих различным клеветническим измышлениям.

И когда с ним случилось несчастье,

которое может случиться

с каждым, кто за рулем

(Упаси нас, Господь!),

то московская чернь —

многомордая алчущая волчица,

истерзала клыками

пробитую пулями Гитлера плоть.

Няня Дуня, — Россия,

твой мальчик,

седой фантазер невезучий,

подцепляет пластмассовой вилкой в Нью-Йорке

«fast food».

Он в блокаде опять.

Он английский никак не изучит,

и во сне его снова

фашистские танки ползут.

(Евг. Евтушенко, из «Автор стихотворения “Коммунисты, вперед!”»)

«Толпа», написанная в те годы А. Межировым, была его ответом на клевету:

Я, конечно, ничто,

производное скуки и лени,

Но величье мое

в грандиозности той клеветы,

Тех нападок неслыханных и обвинений,

Эшафот из которых воздвигла на площади ты.

Все величье мое

только в том,

что, меня обличая,

Долго тешилась ты

небывалой напраслиной и клеветой, —

И мое же ничтожество в том, что, тебе отвечая,

Плоть от плоти твоей,

Я вступал в пререканье с тобой.

«Принимать решенье трудно, тяжелей не принимать...» (А. Межиров). Горькое жестко-бесповоротное решенье было принято, когда в 1992-м, спустя четыре года после происшедшей трагедии, он, уезжая по официальной командировке Иностранной комиссии Союза писателей в США, остается там навсегда. Тяжкая предыстория отъезда — в интервью со мной «Литературной газеты» от 26 мая 2010 г. (полная авторская версия: http://www.port-folio.org/2011/part8.htm).

Быть может жизнь и окаянна.

Ее не перекантовать.

Сырая стужа океана.

В чужом содоме благодать.

Навстречу пересудам, сплетням,

В Манхэттене на холоду,

Теплом овеянный последним,

По калориферу иду —

напишет Межиров в Нью-Йорке.

После его отъезда в 1997 году газета «Московская правда» публикует статью Владимира Приходько «Уехал Межиров. По совокупности». Вот выдержки из нее: «Межиров уехал (раньше говорили: эмигрировал). Живет в Нью-Йорке.<…> Жизнь внешне благополучная. Но, кажется, ему не слишком хорошо, даже если отвлечься от возраста, от очень старых, полученных в Великую Отечественную ран, на которые Межиров никогда не жаловался. <…> Почему же уехал Межиров? По совокупности обстоятельств, среди которых были роковые, трагические. Он оказался наедине с крупными житейскими неприятностями, будучи при этом в центре слоистого приятельского круга. Подробности интереса не представляют.

После отъезда Межирова появились порочащие его статейки, написанные бывшими учениками, пажами, поклонниками. Неточные оценки и вымысел, признания в любви и неприязнь. Общую честь нашу спас Миша Поздняев, поэт благородный и совестливый. Он написал: в том, что уехал Межиров, виноваты мы все. Как не согласиться».

Могло показаться, что вся наша семья планировала отъезд. Этого не было. Существовали отдельные, независимые друг от друга ситуации, рассказ о которых за­служивает самостоятельной главы воспоминаний.

Однако линия А. Межирова и моей мамы, его жены Лёли Межировой, едина. Мама, живя в Москве, была вызвана им, читавшим курс лекций о русских поэтах на славянском отделении Портлендского университета «Загадка русской души» и получившим визу «Преференс», которая дается Соединенными Штатами выдающимся деятелям культуры и искусства.

Меня часто спрашивают, как Александр Межиров жил в Америке, ведь об этом периоде практически ничего не известно. Есть домыслы, предположения, странные фантазии. Недавно, навещая маму в Манхэттене и разбирая архив отца, я нашла письмо от его московской знакомой, в основном живущей и работающей в Европе, с которой он встретился в Нью-Йорке. Письмо, отправленное ему после встречи, отвечало на этот вопрос. В нем адресант писала, что, как она увидела, жизнь его с переездом совсем не изменилась — те же интересы, те же любимые бильярдисты (они, приезжая в США, посещали его), то же увлечение игрой, те же бесконечные телефонные звонки — местные американские и из Москвы — и долгие, как и прежде, разговоры о литературе, те же любимые книги на полках, те же, что и в Москве, выступления о поэзии по русскоязычному нью-йоркскому телевидению и радио, те же молодые поэты вокруг, относящиеся к нему как к мэтру и высоко ценящие его мнение, те же приглашения на выступления.

А. Межиров не слишком любил литературную среду.

Сцена рядом. Разлюли-малина.

Ложа литер «А».

Тебя сюда

Не литература приманила,

А литературная среда.

В разлюли-малине распроклятой, / На Монмартре нашем дорогом... — сказал он о ней в «Alter Ego». Любил саму поэзию. Отдельных поэтов. Сам был отдельным, не входя ни в какие литературные группировки, давно заметив — Что-то разъяло на стаи лесные / Мир человеческого бытия...

«Дело не в эмиграции. Дело в отдельности» — написала в воспоминаниях о Межирове в Нью-Йорке Ирина Машинская («Этот жокей», журнал «Интерпоэзия», № 3 2013).

То же ощущали и в Москве, «не считаясь с расстояньем» —

А.П. Межирову

Я к тебе путей не знаю,

но зато в родном краю

часто с болью вспоминаю

неприкаянность твою...

............................................

Не считаясь с расстояньем,

в сердце голос не затих,

окрыленный заиканьем

этих гласных горловых…

.............................................

звуком связаны отныне,

как невидимой струной,

у себя ли, на чужбине,

где бы ни были с тобой...

(из стихотворения Александра Сорокина «Письмо»)

В России многим не хватало Александра Межирова. Тосковали по общению с ним, по чтению ему недавно написанных стихов, по его так высоко ценимым литературным советам, по игре с ним в бильярд на даче в Переделкине. Значение образа, отведенное ему жизнью и литературой, оказалось незаменимым и осталось незамещенным.

«Вернись назад, мы так тебя любили...» — достиг другого полушария отчаянный оклик Евгения Рейна из стихотворения с посвящением Межирову, — на теперь уже пожелтевшем с годами листе бумаги...

Когда-нибудь вернись сюда с вокзала,

своим ключом калитку отвори,

твои стихи, как верные лекала,

тебе навстречу выйдут изнутри.

(Е. Рейн, из стихотворения «Забор

замазан грязною зеленкой...»)

Но и вдали от всего родного были верные лекала новых стихотворений А. Межирова —

На Западе и на Востоке

Два Портленда. Но одного

Достаточно на срок жестокий

Существованья моего.

Лишь только б голоса хватило,

Реальность перевоплотив,

Все то, что в долгой жизни было

Допеть на собственный мотив.

В чужой стране опять пришло на помощь пространство так любимого им и спасительного мира Игры («Храм дощатый одноглавый, / В час треклятый помоги! / Я люблю твои булавы / С тусклым проблеском фольги...» — «Апология цирка»), ее стерж­невая сущность, подсказав иное ощущение эмиграции —

Все круче возраст забирает,

Блажными мыслями бедней

От года к году забавляет.

Но и на самом склоне дней

И, при таком солидном стаже,

Когда одуматься пора,

Все для меня игра и даже

То, что и вовсе не игра.

И, даже крадучись по краю,

В невозвращенца, в беглеца

И в эмиграцию играю.

И доиграю до конца.

Конечно, он скучал по Москве. Жил Россией, глубоко переживал происходящие на Родине события. Присылал мне по почте в другой штат, где я жила и работала, газетные вырезки, записанные им аудио- и видеокассеты с новостями.

Из письма от 28 мая 2001 г:

Зоя-родная,

Посылаю кассеты.

<…> Пригодна ли рыночная система для России? Может быть, не слишком пригодна. Русское сознание общинно. Поэтому своего великого реформатора, Столыпина, Россия просто убила, расстреляла в ложе театра.<…>

Объехав многие страны и зная только самые необходимые английские слова, он говорил — «я моноглот», по-своему гордясь тем, что знает только русский язык. На листках в его архиве я нахожу английские слова, написанные русскими буквами, — самые главные, без которых не прожить.

Он до некоторой степени освоил Интернет, но переписка шла по почте, а стихи его печатали и сохраняли в электронном виде друзья и поклонники.

Поэты из Москвы присылали новые свои книги, рукописи еще неопубликованных стихов. Он их читал и отвечал обстоятельными письмами, в которых сказано много ценного о поэзии в целом.

Вот выдержка из письма от 26 октября 1993 года в Москву моей маме о рукописи поэта Александра Сорокина, где А. Межиров сказал что-то и о себе, вскользь, но важное, может быть, объясняющее его собственный отъезд:

Я испытываю потребность вернуться к стихам Саши Сорокина.

Может быть, нет сейчас такой серьезности и ответственности почти ни у кого.

Личность поэта, встающая из его слова, в этом случае, редкостно цельная.

Если же говорить эгоцентрически, проецируя его поэзию на себя, надо не расставаться с Россией и забыть любую обиду, п<отому> ч<то> Сашины парафразы как бы воскрешают меня. Заметила ли ты их? Но это уже эгоистический взгляд. Хотя, вслед за Владимиром Соловьевым, Сорокин являет своей поэзией высочайший моральный взлет. По-русски — нравственный.

Прочитай это Саше. Ему это услышать необходимо.

(Из архива. Публикуется впервые)

Так как я жила в другом штате, мы часто и подолгу разговаривали по телефону. Практически никогда не касаясь бытовых тем, в основном, как и всегда, говорили о литературе и искусстве. Разбирали стихи любимых поэтов, читали новые свои, обсуждали журнальные публикации. Блаженством было быть его собеседником.

Советы его остались бесценными.

Среди адресованных мне записок сохранилась одна, которой особенно дорожу:

Действительность, какая она есть, для стихов не годится. Ее надо создавать. Даже опираться на нее слишком тяжело не следует. Она должна быть преодолена, т.е. преображена. Иначе не получится ничего кроме информации. Но сложность в том, что и уходить от первой реальности слишком далеко ни в коем случае нельзя. Соразмерить все это способна только божественная интуиция.

Гете: Сущность Поэзии — звук.

28 августа 2000 г.

(Публикуется впервые)

Он с живым интересом наблюдал новую и оставшуюся чужой для него американскую жизнь вокруг, принявшую его в трудный момент судьбы, размышлял над ней, в полной мере оставаясь прежним, лишь с усугубившимися от возраста болезнями, одной из которых были отмороженные в Синявинских болотах почки (окопный нефрит), часто попадал в госпиталя, где американская медицина неоднократно его спасала.

Он не принял американского гражданства, все годы оставаясь российским подданным.

После его кончины в далекой папке архива я обнаружила лист бумаги, который раньше не видела:

Награда Президента Соединенных Штатов Александру П. Межирову.

Проникнутая духом партнерства и взаимопомощи, благодарная Нация никогда не забудет Ваш несравненный личный вклад и жертвенность, проявленную во Второй Мировой Войне.

Белый Дом

27 сентября, 1994. Вильям Клинтон

На торжественную встречу президента с ветеранами он идти не хотел, его с трудом уговорили. Интереса подобные мероприятия для него не представляли. Однако ему радостно было встретить на английском газоне зеленой лужайки перед Белым Домом Евгения Сидорова.

Предметом ряда его стихов, написанных в Америке, было разнообразие разворачивающейся перед глазами незнакомой жизни — юная черная беременная девушка в джинсах, свободно разлегшаяся на тротуаре Гарлема, собирающая в пластиковый стаканчик мелочь («Зарисовка»), игорный бизнес Невады («В пустыне»), «Манхэттен, карнавальный разворот его...» («Смотровая площадка»).

— Почему вы уехали из России? — был задан ему вопрос в телевизионном документальном фильме, снятом в Портленде телеканалом «Культура» к его 80-летию.

— Это сугубо личное, — оборвал он, отстранившись.

Он не любил объясняться и дома на эту тему не говорил. Как никогда ничего не говорил и о войне, потрясшей его.

* * *

Для знающих американские структуры звучит как шутка слух о том, что А. Межиров в США жил в доме для престарелых.

В Америке дома с названием assisted living предназначены для тех, кто не способен без помощи целой команды постоянного обслуживающего персонала вести повседневную жизнь. Это особые заведения для очень старых, практически немощных и часто совсем одиноких. Именно эти дома по своему внутреннему устройству близки к российским домам для престарелых.

В таком доме А. Межиров не жил никогда. И в Портленде (штат Орегон) получил квартиру, которую может иметь достигший пятидесятипятилетнего возраста. Квартира в Манхэттене тоже никакого отношения к дому для престарелых не имела.

Однако некоторые поверили, что якобы брошенный всеми одинокий поэт на чужбине — в доме для престарелых.

Миф этот поддержал и сценарий, утвержденный московским телевизионным каналом «Культура», по которому в Портленде был снят в 2003 году уже упомянутый документальный фильм к 80-летию А. Межирова.

Поразительными словами начинался тот фильм. Они, мягко говоря, привели в растерянное недоумение всю нашу семью:

«Александр Межиров живет в Америке. Один. В доме для престарелых».

Такого же рода преамбула, с уверенно-утверждающей интонацией, вошла и в текст диктора, предваряющий тот же фильм, повторенный по московскому телевидению в мае 2009 года в связи со смертью Александра Межирова в Нью-Йорке: «В фильме переплетаются две линии поэта — Россия и Америка, успех и одиночество».

Поэт был объявлен всеми брошенным. Это пронизывало и сам дух фильма в целом.

В реальности же с ним была его жена Лёля, моя мама, с которой он прожил более шестидесяти лет и которая последовала за ним на чужбину, а в момент съемок находившаяся в Нью-Йорке и в скором времени прилетевшая в Портленд; в близком соседстве, в том же городе, жила моя дочь и его внучка Анна, о которой Межировым написано замечательное стихотворение «Анна, друг мой, маленькое чудо...» и которая постоянно общалась с дедушкой; я, хоть и жила и работала в другом штате, часто навещала родителей, которые много лет подряд проводили лето в Портленде, а зимовать улетали в Нью-Йорк. На второй день съемок Анна, придя к дедушке, общалась со съемочной группой, познакомившись с режиссером и оператором. Но это никак не повлияло на уже запланированную идею фильма и на слова, которыми он начинался, — хотя было очевидно, что Межиров в Портленде вместе с семьей.

Из Москвы несколько раз прилетала к нему младшая сестра Лидия Петровна (в замужестве Толстоухова), однажды со своей тогда еще маленькой внучкой Аней. Брат и сестра нежно любили друг друга, и общение их не прерывалось. Прилетала в Нью-Йорк к моим родителям и дочь Лидии Петровны, моя двоюродная сестра Елена Киселева. Отец навещал меня и моего ныне покойного мужа Джона Дженкинса в штате Вирджиния, где мы жили неподалеку от Вашингтона Ди Си, долго гостил у нас, работал над рукописями, встречался со своими давними вашингтонскими знакомыми, — к нам в дом приезжал тоже ныне покойный выдающийся философ, писатель, общественный деятель Михайло Михайлов с тогда журналистом «Голоса Америки», а теперь дипломатом Ильей Левиным, глубоким и тонким знатоком поэзии. О них отец говорил как об интеллектуальном стержне русской эмиграции в Вашингтоне.

Моя дочь Анна вспоминает, как неоднократно прилетала к дедушке в Портленд — когда еще жила в Неваде, а он преподавал в Портлендском университете, часто прилетала и когда уже приехала к нему из Москвы моя мама, вспоминает, как гостили они у нее в Рино. Для Анны дедушка был любимым близким человеком, вырастившим ее, заменившим ей отца, заботившимся о ее воспитании и образовании. Она ценила его и как необыкновенно интересного собеседника, обладавшего бездной знаний в самых разных областях. Быть рядом с ним, подолгу разговаривать, совершать прогулки — было для нее счастьем.

Не влюбиться в Портленд, — говорит Анна,— в город, который в солнечный день походит на райский сад, было невозможно. В 1997-м она переехала туда, закончила Портлендский университет, в котором дедушка раньше преподавал, а теперь присутствовал на торжественном вручении ей университетского диплома.

Анна навсегда благодарна судьбе за то, что жила в непосредственно близком соседстве с дедушкой и бабушкой восемь лет — до 2005-го. Их здоровье уже не позволяло долгих, почти шестичасовых перелетов через всю страну, и в этот год они оставили Портленд, окончательно переехав в манхэттенскую квартиру. В Анином фотоальбоме хранится множество ценных семейных фотографий — дедушка и она в день окончания ею Портлендского университета, празднование его 75-летия в домашнем кругу с приехавшей сестрой Лидой, все мы в Портленде на церемонии Аниного бракосочетания, А. Межиров и его первая правнучка Элен, родившаяся в этом городе.

* * *

Я люблю приезжать в нью-йоркскую квартиру в многоэтажном билдинге рядом с Линкольн-центром, что стоит между Бродвеем и Амстердам авеню, где и сейчас живет моя мама. Там хранится литературный архив отца, над которым продолжаю работать. Вежливые швейцары (раньше они были в белых перчатках) открывают тяжелые входные двери. В холле сияют огромные люстры и канделябр в виде скульптурной фигуры девушки. Зеркала, цветы и бесшумные скоростные лифты.

Но в воздухе улиц и днем, и ночью мечется вой сирен полицейских машин и «скорой помощи», напоминая о «трагической подоснове мира» (Е. Винокуров) —

Ах, как сирены воют в обреченном,

Разноплеменном городе великом,

Который создан только для того,

Чтоб человечество со стороны

Взглянуло на себя и ужаснулось!

Ах, как сирены воют. И курносый,

Желтоволосый полицейский круто

Бросает «мерседес» на тротуар,

Где пуэрториканцы у витрины,

По-видимому, не договорятся.

Как можно мэром быть в такой Калькутте

В американской, в этой, так похожей

На предвоенный фильм бессмертный Форда,

Где в дилижанс, в почтовую карету

Вся уместилась Книга Бытия.

(А. Межиров. Из «Ах, как сирены воют в обреченном...»)

Евгений Евтушенко в нью-йоркской квартире Межировых, в фантастически короткий срок, за несколько дней — проделал титаническую работу, замечательно составив из груд рукописей том избранного «Артиллерия бьет по своим...», в этом же 2006 году вышедший в издательстве «ЗебраЕ». Горько, что (назовем это — по недосмотру редактора или корректора) драгоценная работа Е.А. Евтушенко была изуродована, на страницах книги А. Межирова возникла бездна опечаток, серьезных текстовых ошибок. А ряд стихотворений оказались просто разрублены пополам, и части опубликованы на дальних друг от друга страницах. Так что цитировать стихи из этого сборника надо с большой осторожностью.

В скором времени упомянутое издательство нанесло новый удар старому, больному поэту — без спроса и без предупреждения совместно с «АСТ» выпустив новый сборник, который явился частью первого. Эту небольшую книжку моя мама случайно увидела на столе, придя в гости к нашим нью-йоркским знакомым. Потрясение было велико. До сих пор в книге лежит ее записка: «Этот “Поэтический сборник”» (название книги. — Прим. Зои М.) у нас один. Издательство не только не заплатило автору, но и не вручило положенных экземпляров. Этот экземпляр я выпросила у знакомого, у него их было два. Е.А. Межирова 2008 г.»

Но другая его книга, «Поземка» (М.: издательство «Глагол», 1997 г.), прекрасно составленная вместе с А. Межировым Татьяной Бек и содержащая, на мой взгляд, действительно его лучшие стихи, избежала, к счастью, этой горькой участи. В манхэттенском архиве хранятся несколько писем из переписки Т. Бек и А. Межирова, который был с ранней юности ее любимым поэтом.

Однако больше ослепляюще-бурной энергии Нью-Йорка отец любил Портленд. Ему нравилась тишина этого небольшого города, как нравилось подмосковное Переделкино, где у нас была маленькая одноэтажная литфондовская дача-сторожка на улице Гоголя, с разрешения Лидии Борисовны Либединской возведенная Литфондом на фундаменте небольшого гаража в дальней части территории ее обширного участка. Позднее отец на свои деньги надстроил второй этаж, где была лишь одна большая комната — его рабочий кабинет, служивший одновременно бильярдной — с огромным бильярдным столом посередине, собранным и подаренным его друзьями-бильярдистами. Не слишком жарким климатом Портленд напоминал ему этот поселок, где он работал многие годы, часто наезжая туда из Москвы. Он любил моросянку орегонских, почти прибалтийских, дождей, английского типа улочки города, знаменитый Парк Роз.

Незадолго до переезда в Портленд, мечтая о нем, он сделал набросок:

О Портленде мечтаю, о садах,

Летящих круглый год, и о дождях,

О моросянке, — что зима, что лето,

Бусит, бусит. Какая благодать.

Но почему-то я не верю в это

И знаю, что не встретимся опять, —

На мой рефрен опять наложат вето, —

Но не откажут, скажут, надо ждать.

Я не увижу, как сады летят,

Как лесопилки под дождем блестят,

Как моросит над Портлендом погода...

Да мне и жить осталось меньше года.

(Из архива А. Межирова, публикуется впервые)

Он любил суровую красоту Тихого океана, который в часе езды от Портленда, где часто бывал с внучкой. Любил широкий фривей вдоль реки Коламбии.

...Где Старая Дорога,

Возле водопада,

Переделать старость в молодость

Нельзя. Да и не надо.

Вдоль фривея, вдоль Коламбии,

Где Старая Дорога,

Еще чуть-чуть, пожалуйста,

Еще совсем немного.

3.5.1999

В Америке, как и всегда и везде, он жил поэзией. По своему обыкновению, с самого раннего утра много читал, просыпаясь обычно в пять. Днями пропадал в библиотеках, имел в Портлендском университете дающий некоторые дополнительные привилегии пропуск профессора.

В США отчасти он писал по-иному, это был во многом новый период творчества, для которого характерны предельная сжатость формы и пронзительность.

Последние годы жизни в Манхэттене он тяжело болел, и моя мама, как всегда, была рядом, неотступно и самоотверженно поддерживая его. Это было непросто в ее возрасте, она почти на три года старше отца. С другого побережья прилетала Анна. Я ушла с работы и приехала в Нью-Йорк, помогая в самые трудные последние месяцы.

Он скончался в 2009-м 22 мая на 86-м году жизни в манхэттенском госпитале имени Рузвельта.

Завещания не было. Семья приняла решение о захоронении праха в нашей семейной могиле в Переделкине, которое он так любил. Ранней осенью, совершив межконтинентальный перелет, я привезла урну с его прахом в Москву. И 25 сентября, за день до его дня рожденья, литературная общественность, поклонники его таланта, друзья и родные прощались с ним навсегда. Так на родной земле закончились семнадцать лет вынужденной эмиграции поэта.

Игорь Волгин*:

Без него невозможно представить эту эпоху. Вот попробуйте выньте Межирова из эпохи, даже не только из поэзии, вообще из Звука Времени. Он создал абсолютно свой Звук.

Евгений Рейн**:

Для меня он был учителем и действительно последним звуком нашей великой поэзии, которая является, может быть, главным достоянием русской истории.

Не обойти вниманием эпиграф к «Старой песенке» (Диптих), упомянутой в самом начале этих воспоминаний: Невозвращение в пределы Российской Федерации карается вплоть до высшей меры с конфискацией имущества. Из газет, лето 1992 г.

Не изъять из судьбы Александра Межирова строки этого стихотворения о себе:

В седых Манхэттенских горах

Играй, покуда

Не превратился в пыль и прах

Беглец-Иуда.

Суров закон моей страны,

Святой и грешной,

Хоть выглядит со стороны

Весьма потешно.

Но не потешно буду я

Подвергнут казни.

Ну, а пока, звезда моя,

Гори, не гасни...

И дальше из того же Диптиха:

Невозвращенец и не эмигрант в чужой Содом...

С эмиграцией у Александра Межирова ничего не вышло, как было сказано кем-то.

Свет от его звезды в русской словесности не погаснет.

В подготовке материалов для публикации

принимали участие вдова поэта Елена Афанасьевна Межирова

и внучка Александра Межирова Анна Генри-Гриярд

Стр. 123

* Из стихотворения «Старая песенка», диптих. Название дается по сборнику — Александр Межиров. «Поземка». Стихотворения и поэмы. М.: Глагол, 1997 г. Позднее было переименовано в «Невозвращенец» (прим. З.М.).

** А. Межиров родился и рос в доме в Лебяжьем переулке (прим. З.М.).

Стр. 132

* Перед захоронением праха А. Межирова в Переделкине.

** Из речи на вечере памяти А.Межирова в сентябре 2009 г. в московском Центральном Доме Литераторов.

Опубликовано в журнале:

«Знамя» 2014, №7

26 июня 2014 года в Пекине состоялась встреча президента АО «НК «Казахстан темир жолы» Аскара Мамина и генерального директора корпорации «Китайские железные дороги» Шэн Гуанцзу с участием чрезвычайного и полномочного посла Республики Казахстан в КНР Нурлана Ермекбаева. Встречающиеся стороны договорились в ближайшее время подписать Соглашение о сотрудничестве между АО «НК «Казахстан темир жолы» и «Китайскими железными дорогами» о стратегических направлениях двустороннего сотрудничества на среднесрочный период.

По итогам 2013 года железнодорожные перевозки меду странами составили 19,5 миллиона тонн, что 17%, чем в 2012 году, показатели контейнерных перевозок выросли на 27% и достигли 215 тысяч TEUs, при этом рост контейнерных перевозок Китай — Европа составил 84%.

В рамках стратегии Китай и Казахстан активизируют меры по установлению конкурентоспособных тарифных условий, повышению скорости доставки грузов стран и организации движения контейнерных поездов по чёткому графику, повышению эффективности работы пограничных переходов Достык - Алашанькоу и Алтынколь - Хоргос, внедрению новых технологий по оптимизации и совершенствованию перевозок, ускорению осуществления электронного обмена данными.

Специально для реализации совместных проектов сформирована группа сотрудников на уровне заместителей руководителей железных дорог стран по реализации транзитного потенциала. Кроме того, стороны обсудили развитие проекта казахстанско-китайского терминала в порту Ляньюньган и открытие коммерческого офиса в Гонконге.

27 июня на космодроме Плесецк (Архангельская область) будет осуществлен испытательный запуск экологически безвредной ракеты-носителя «Ангара-1.2ПП». В ходе пробного запуска вторая ступень ракеты-носителя выйдет на баллистическую траекторию и упадет на территории полуострова Камчатка.

Разработчиком ракет «Ангара» стал Центр имени Хруничева, а в роли заказчиков будут выступать Роскосмос и Министерство обороны. Представитель Роскосмоса охарактеризовал создание ракетно-космического комплекса «Ангара» как важнейшую задачу для российского государства. Ввод в эксплуатацию этих ракет позволит России запускать спутники на орбиту и гарантирует независимый доступ к космическому пространству без загрязнения окружающей среды.

Комплекс «Ангара» спроектирован исключительно российскими предприятиями. Пуски ракет будут осуществляться с космодрома «Плесецк». В дальнейшем также возможны пуски со строящегося космодрома Восточный (Амурская область) и с Байконура (Казахстан) в рамках российско-казахстанского проекта «Байтерек».

В будущем семейство ракет-носителей «Ангара» будет включать все классы ракет от легкого до тяжелого, их грузоподъемность будет колебаться от 3,8 до 35 тонн. Предполагается, что ракеты «Ангара» смогут выполнять весь комплекс необходимых задач для Минобороны и Роскосмоса. В ракетах используются экологически чистые компоненты топлива – жидкий кислород и керосин, а также реактивный двигатель РД-191.

Министерство здравоохранения вынесло на публичное обсуждение проект изменения порядка выдачи листков нетрудоспособности. Согласно тексту документа, Минздрав намерен ввести официальные больничные для безработных граждан, вынужденных ухаживать за больными родственниками.

В пояснительной записке отмечается, что порядок выдачи листков нетрудоспособности, утвержденный в июне 2011 года, предусматривает выдачу документа гражданам, признанным безработными в случае заболевания, травмы, а также на время протезирования в условиях стационара, беременности и родов, при усыновлении ребенка. При этом он не выдается безработным гражданам при необходимости ухода за больным членом семьи.

«Данная ситуация ухудшает положение отдельных категорий безработных (одиноких родителей или граждан, не имеющих иных, кроме больных, членов семьи или родственников), так как выплата пособия по безработице осуществляется на основании документального подтверждения уважительности причины их неявки в орган службы занятости. В частности, листка нетрудоспособности», - подчеркивает Минздрав.

В настоящее время ухаживающим за больными родственниками безработным гражданам выдается справка о временной потери трудоспособности, однако справка не является бланком строгой отчетности и не может рассматриваться органами службы занятости населения в качестве документов, подтверждающих право на выплату пособия по безработице.

Правительственная комиссия по контролю за осуществлением иностранных инвестиций одобрила покупку немецкой фармацевтической компанией Fresenius российских производителей медикаментов «Биннофарм» и «Алиум». Об этом рассказал руководитель Федеральной антимонопольной службы (ФАС) Игорь Артемьев, пишет издание «Ведомости».

В апреле стало известно о намерении финансовой компании АФК «Система» (владелец 74% акций «Биннофарма») создать совместное фармацевтическое предприятие с участием Fresenuis Kabi. В СП будут внесены 100% акций «Биннофарма» и весь бизнес Fresenius Kabi в России и СНГ. Доля Fresenius Kabi в СП составит 51%. АФК «Система» будет владеть 37% соответственно. По условиям соглашения, через пять лет участники СП смогут монетизировать инвестиции и полностью или частично продать свою долю.

После создания совместного предприятия «Биннофарм» будет выпускать инфузионные растворы и дженерики препаратов разработки Fresenius Kabi. В свою очередь немецкой компании, не имеющей производственных мощностей в России, сделка позволит локализовать производство в стране.

«Биннофарм» специализируется на разработке и производстве биотехнологических генно-инженерных лекарственных препаратов, в том числе вакцины против гепатита В. В группу «Биннофарм» входят два крупных производственных комплекса, а также компании-дистрибуторы. Выручка «Биннофарма» за 2013 год составила 104,3 млн долларов.

Совещание с вице-премьерами.

Повестка: о едином государственном экзамене; о физкультурно-спортивном комплексе ГТО; о поддержке лиц, покинувших зону конфликта на Украине.

Стенограмма:

Д.Медведев: Давайте поговорим о текущих делах. У нас прошёл единый государственный экзамен. По предварительным данным, в июне сдавали этот госэкзамен свыше 700 тыс. школьников. Всех поздравляю с прохождением этого испытания, во всяком случае всех, кто его сдал. Уже сейчас можно сказать, что и основная волна экзамена, и досрочные сдачи прошли в нормальном режиме, без серьёзных скандалов, которые, к сожалению, случались в предыдущий период. Ошибки прошлых лет учтены. Усиление мер информационной безопасности позволило исключить утечки контрольных материалов в интернет. Хорошо, что в эту работу включились и губернаторы, и региональные власти в целом. Сейчас важно проанализировать результаты 2014 года и получить объективные данные на уровне регионов о том, какова ситуация.

Ольга Юрьевна (обращаясь к О.Голодец), пожалуйста, ваша оценка.

О.Голодец: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, действительно были реализованы те меры, которые были приняты Правительством, обсуждались совместно с Правительством, – по усилению контроля за прохождением ЕГЭ. Это прежде всего было оснащение видеокамерами пунктов приёма экзаменов, сокращение количества пунктов проведения экзаменов, создание более комфортных условий для учащихся, существенное увеличение количества вариантов контрольно-измерительных материалов, то есть регионы, которые различаются часовыми поясами, получили свои контрольно-измерительные материалы. Впервые доставка экзаменационных материалов осуществлялась не через органы образования, а через Главный центр специальной связи, и это дало результаты неожиданные даже для нашей системы образования. Можно с уверенностью сказать, что, наверное, впервые за всю историю ЕГЭ мы сдали его по-честному.

Д.Медведев: Вы про всех нас говорите? Мы точно по-честному.

О.Голодец: Я говорю о нашей стране, о нашей системе образования. Это сразу отразилось на результатах, и тем ценнее результаты этого года. Мы видим, что у нас драматически сократилось число стобалльников, то есть учащиеся, которые получили 100 баллов в этом году, – это настоящие стобалльники. По математике в прошлом году у нас было 536 стобалльников, а в этом году – 64, и это заслуживает серьёзного отношения именно к каждому стобалльнику.

Д.Медведев: Это и есть наши Лобачевские.

О.Голодец: Да, это наши будущие звезды, и эти ребята без экзаменов могут поступать сегодня в вузы, и вузы предъявляют сегодня действительно повышенный спрос к такого рода результатам.

Д.Медведев: Кстати, я посмотрел, там наши студенты очень неплохо выступили на олимпиаде по программированию. Заняли первые места – и первое, и второе место. В Екатеринбурге такая олимпиада была. Надо их поздравить с этим.

О.Голодец: То же самое у нас произошло практически по всем предметам. Очень серьёзной проблемой стала в этом году сдача экзамена по русскому языку, потому что были регионы, в которых доля тех, кто не набрал минимальное количество баллов, оказалась столь значительной, что мы провели специальные консультации и снизили планку ЕГЭ для получения аттестата. С одной стороны, это вынужденная мера, потому что мы понимаем, что учащиеся не должны нести такой ответственности, аттестат они должны получить. Но в то же время вся система образования теперь имеет возможность откровенно посмотреть на результаты обучения и принять целый ряд мер по результатам ЕГЭ.

Сегодня нам понятно и в разрезе школ, и в разрезе субъектов, кто на каком уровне даёт знания. Это очень важно с точки зрения всей открытости системы образования, потому что мы уже приступили к ликвидации вот таких узких мест, к формированию системной программы по повышению квалификации наших педагогов и изменению системы образования в тех регионах и учебных заведениях, которые показали такие результаты, от которых нам в дальнейшем хотелось отказаться. Вместе с тем мы считаем, что это абсолютно хороший старт, потому что важнее, чем честный экзамен, наверное, сейчас нет ничего. Это доверие к нашей системе образования и это в дальнейшем надёжная основа для хорошего профессионального образования.

Д.Медведев: Мы понимаем, что единый госэкзамен – это и не абсолютная панацея, и, с другой стороны, это не такой тест, который позволяет выявить всё, что хотелось бы получить от ученика, но всё-таки это, по сути, международный путь определения уровня знаний человека, который заканчивает школу. В других странах, собственно, ничего другого не выдумали, всё крутится вокруг вот такого рода тестирования, поэтому нам нужно просто совершенствовать систему единого госэкзамена. Ещё раз говорю, это и не панацея, но в то же время не нужно приписывать ему те недостатки, которыми он не обладает.

Что же касается сложных результатов по ряду дисциплин в определённых регионах, хорошо, что мы такие результаты получили, потому что мы очевидно должны просто больше внимания уделять тому, чему не уделяли внимания, а не прятаться за благодушными отметками, которые раньше демонстрировали эти регионы и в части изучения русского языка, и изучения других предметов. Это не означает драматического падения уровня изучения русского языка, а просто означает, что мы стали к этому относиться более объективно. Давайте по-честному скажем: и в советские времена были проблемы с изучением русского языка в целом ряде регионов, и мы знаем, что и тогда использовались различные способы, каким образом эти показатели улучшить. Поэтому наша задача – просто работать и делать всё для того, чтобы оценки, чтобы реальные знания, которые оцениваются, были другими.

Хорошо. Спасибо. Эта тема касается практически каждой российской семьи, она очень важна. Продолжим работу.

Теперь по другой важной теме – развитие физкультуры и спорта. У нас было принято решение о возрождении комплекса ГТО, на иной идеологической основе, наверное, но в то же время цель всё равно остаётся прежней – это укрепление здоровья людей в разном возрасте. Правительство утвердило положение о всероссийском физкультурно-спортивном комплексе ГТО во исполнение соответствующего указа Президента и подготовлен трёхлетний план мероприятий. Надеюсь, что движение по линии ГТО будет таким же массовым, как и в прежние, советские, времена.

Аркадий Владимирович (обращаясь к А.Дворковичу), вы этой работой теперь занимаетесь. Пожалуйста, несколько слов.

А.Дворкович: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Действительно, комплекс ГТО затронет миллионы людей, прежде всего учащихся образовательных учреждений. Предусматривается, что он будет охватывать все группы населения – от шести до 70 лет в соответствии с 11 ступенями и тремя уровнями сложности, соответствующими знакам отличия – золотому, серебряному и бронзовому знакам, как это когда-то и было, но при этом применяется принцип добровольности и учёта индивидуальных требований и индивидуальных особенностей учащихся и других граждан.

Комплекс ГТО будет внедряться поэтапно, тремя этапами. На первом этапе (в текущем году и следующем году) он охватит образовательные учреждения 12 регионов, которые готовы к его внедрению. С 2016 года он охватит образовательные учреждения остальных регионов, а с 2017 года – уже все группы населения по всем регионам.

Должно быть принято 24 нормативно-правовых акта на федеральном уровне, в том числе три федеральных закона. В закон будут привнесены некоторые общие нормы, которые сегодня содержатся в указе Президента и постановлении Правительства об утверждении положения о ГТО.

При поступлении в вузы – вузы смогут учитывать достижения по ГТО при приёме и могут устанавливать соответствующие государственные академические стипендии тем, кто имеет особые отличия по прохождению ГТО, и также предусматривается мониторинг, создание электронной базы достижений в рамках ГТО и мониторинг показателей здоровья граждан по итогам прохождения этого комплекса.

Д.Медведев: Знаете, что мне интересно было бы – я даже вспоминаю, как мы когда-то всё сдавали, я имею в виду тех, кто сдавал когда-то эти нормы ГТО, – как изменились нормативы, вот это любопытно. Например, золото, серебро и бронза в беге на 100 метров для школьников – изменились нормативы по отношению к 1980-м годам или нет?

А.Дворкович: Дмитрий Анатольевич, сейчас нормативы есть вне рамок комплекса ГТО, они, кстати, все вывешены на стендах в школах, есть определённые нормативы по разным возрастам, в спортивных школах тоже они есть. Нормативы по комплексу ГТО будут утверждены до конца лета и уже будут действовать с нового учебного года. Я вам, конечно, представлю все эти данные.

Д.Медведев: Представьте. Интересно понять всё-таки, как мы эти нормативы воспринимаем: мы становимся быстрее, выше и сильнее или всё-таки остаёмся на прежнем уровне?

А.Дворкович: По-разному на самом деле, в разных видах спорта по-разному.

Д.Медведев: Ладно, хорошо.

Есть ещё один вопрос, касающийся дивидендов госкомпаний. У нас в целом дивиденды эти увеличиваются год от года. Надеюсь, что и в дальнейшем это будет происходить.

Игорь Иванович (обращаясь к И.Шувалову), что там в 2013 году происходило?

И.Шувалов: Дмитрий Анатольевич, у нас действительно поступления федерального бюджета за счёт выплаты дивидендов в компаниях, где государство, Российская Федерация, является акционером, – год от года увеличиваются. Должен сказать, если в 2010 году мы получили в федеральный бюджет около 80 млрд рублей, то по итогам 2012 года это было уже почти 138 млрд рублей. Нормативная база, которая предписывает корпоративные процедуры и рассмотрение вопросов по выплате дивидендов, становится более чёткой, более прозрачной.

Последнее изменение в существующий порядок выплаты дивидендов было внесено Правительством осенью 2012 года. Раньше существовал порядок, по которому заместители Председателя Правительства, которые вели те или иные акционерные компании, могли принять самостоятельное решение о том, чтобы предписанный уровень дивидендов сократить. Вы знаете, что обращались и к Вам, и к вице-премьерам руководители акционерных компаний с просьбой уплатить меньший объём дивидендов, мотивируя это тем, что необходим капитал для развития самих акционерных компаний.

Тем не менее было принято решение, и оно сейчас действует. Если сравнить, например, сколько у нас было обращений в прошлом году и в этом, в этом году ещё ни одно правительственное решение не принято, которое бы снижало норму выплаты дивидендов ниже 25% от чистой прибыли такого акционерного общества. Порядок сегодня такой, что нужно пройти обязательно через рассмотрение на заседании Правительства и принятие правительственного акта о пониженной норме выплаты дивидендов.

По итогам 2013 года было выплачено в бюджеты разных уровней – федерального бюджета и региональных бюджетов – на 12% меньше налога на прибыль по сравнению с 2012 годом. Вы знаете, мы эту ситуацию неоднократно рассматривали у Вас на совещаниях, в министерствах и ведомствах, но тем не менее, несмотря на такое драматическое изменение по сборам налога на прибыль за прошедший год, уровень дивидендов по компаниям с государственным участием будет немного выше уровня 2012 года. Мы рассчитываем, что это будет порядка 140 млрд рублей.

Также должен сказать, почему мы не понижаем этот уровень, а даже увеличиваем получение от дивидендов. Мы чётко сейчас работаем с компаниями с госучастием, с тем чтобы компании переходили на международные стандарты финансовой отчётности. Вы знаете, что по закону мы уже будем получать дивиденды по МСФО за отчётный период начиная с 2015 года, но даже сегодня уже многие компании с государственным участием будут выплачивать дивиденды по МСФО. Статистика показывает, что у тех, кто не по российским стандартам, а по международным, по консолидированной отчётности подсчитывает дивиденды, объём дивидендов значительно больше. Будем продолжать эту работу.

Д.Медведев: Хорошо, продолжайте. Возвращаюсь к самой сложной, может быть, сейчас проблеме, связанной с Украиной. Есть проблема людей, которые оттуда приезжают. Были даны поручения – и президентские, и правительственные на эту тему. Я утвердил рабочую группу, которая будет этими вопросами заниматься, во главе с вице-премьером Дмитрием Николаевичем Козаком. Надеюсь, что в результате работы ряда ведомств, которые этим занимаются, и необходимых решений, которые будут Вами (обращаясь к Д.Козаку) приниматься, а по определённым вопросам и другими вице-премьерами, деятельность по помощи и поддержке людям, которые находятся сейчас в бедственном положении, удастся наладить на нужном уровне. Нужно, чтобы всё было правильным образом принято, чтобы действовали штабы по приёмке граждан на территории субъектов Федерации, чтобы были созданы нормальные условия размещения, оказывалась временная помощь, поддержка, просто чтобы люди чувствовали себя по-человечески, вне зависимости от того, какую судьбу они для себя выберут, будь то просто временное пребывание на территории Российской Федерации на протяжении короткого периода или же статус беженца и потенциальное обращение за получением статуса гражданина Российской Федерации.

Дмитрий Николаевич (обращаясь к Д.Козаку), эту работу Вам организовывать. Если нужно что-то сказать – пожалуйста.

Д.Козак: Как уже было отмечено, создана рабочая группа, и первое заседание рабочей группы прошло 24 июня. Все необходимые поручения, которые нужны для того, чтобы оказать максимальную помощь тем гражданам, которые оказались на территории Российской Федерации и просят либо временного убежища, либо статуса беженца, даны. Это решения, прежде всего касающиеся оказания материальной помощи людям, даже тем, которые проживают в пунктах временного размещения. По закону сегодня принимаются все необходимые решения, и Правительство выделяло деньги, в частности Ростовской области. Сейчас идёт подсчёт, сегодня-завтра должны быть внесены предложения Министерства финансов, ФМС и Министерства регионального развития по оказанию дополнительной помощи самим регионам Российской Федерации.

Также речь идёт об адресной помощи непосредственно гражданам, которые оказались вне пунктов временного размещения. Очень много людей, как я уже говорил на прошлой неделе, оказалось в семьях, но семьи не рассчитывали на столь длительное пребывание людей, и они, семьи российские, начинают испытывать материальные трудности в содержании переселенцев. А эти люди не могут воспользоваться своими средствами в банках России, поскольку там есть ограничения по выдаче наличных денег. Этот вопрос должен быть решён.

Сегодня-завтра также должны быть внесены дополнительные предложения по упрощённому порядку медицинского освидетельствования для тех людей, которые хотят осуществлять трудовую деятельность на территории РФ, по упрощённому порядку подачи заявок на участие в программе переселения соотечественников из за рубежа – такая программа тоже сегодня должна быть внесена… Изменения параметров этой программы на 2014 год должны быть внесены сегодня федеральными органами исполнительной власти.

Таким образом, в совокупности все решения, касающиеся и медицины, и материальной помощи, и переселения граждан уже в места постоянного проживания в максимально короткие сроки, надеюсь, на этой неделе нам удастся завершить.

К сожалению, ситуация не улучшается, количество людей, которые просят убежища на территории Российской Федерации, увеличивается. Мы будем мониторить эту ситуацию, и поставлена задача – до 25 июля дополнительно проработать вопросы, уже связанные с началом нового учебного года, поскольку очень много детей, студентов, для того чтобы этим людям оказать содействие в устройстве детей в школу, а студентов на учёбу в российские учебные заведения.

Д.Медведев: Нужно смотреть вперёд, несмотря на то, что нам бы, наверное, не хотелось такого драматического развития событий. Но жизнь есть жизнь. Если люди останутся у нас до сентября, нам нужно будет думать, как давать школьникам и студентам образование. И в целом нам нужно прикинуть всё-таки, за счёт каких источников и в каком объёме осуществлять эти меры поддержки. То, что было подписано мною по выделению средств для поддержания сбалансированности бюджета Ростовской области, – это по понятным причинам только часть необходимых средств. Явно потребуются и другие средства. Нужно это всё оценить. Игорь Иванович, я прошу и Вас тоже подключиться с учетом нашей общей работы по формированию государственного бюджета и исполнению бюджета за 2014 год.

И.Шувалов: Сделаем.

Д.Медведев: И всех коллег – вице-премьеров в рамках своей компетенции просил бы тоже внимательно относиться к тому, что происходит по вашей линии.

Сегодня в Россию прибывает заместитель министра иностранных дел Ирана Хоссейн Амир Абдоллахиян. Ожидается, что чиновник обсудит с российскими коллегами ситуацию на Ближнем Востоке и, в частности, в Ираке.

По информации Iran.ru, господин Абдоллахиян должен провести встречу с спецпредставителем президента России по Ближнему Востоку Михаилом Богдановым. Напомним, что Иран и Россия имеют общую позицию по сирийскому урегулированию.

Стоит отметить, что важнейшей проблемой Ближнего Востока на данный момент является иракское урегулирование. В настоящее время страна – источник напряженности по причине противостояния на ее территории боевиков-салафитов и правительственных войск.

Российские телеканалы после серии обстрелов журналистов на юго-востоке Украины не планируют отзывать свои съемочные группы из зоны конфликта, но примут меры по усилению безопасности их работы, сообщили РИА Новости в руководстве компаний.

Оператор Первого канала российского телевидения Анатолий Клян погиб в ночь на понедельник, попав под пули около Донецка вместе с коллегами с других телеканалов. Журналист получил смертельное ранение в живот при обстреле со стороны силовиков возле одной из воинских частей, куда съемочная группа приехала снимать репортаж.

Вместе с погибшим оператором Первого канала оказались журналисты телеканалов МИР 24, РЕН ТВ и LifeNews.

Ранее на Украине погибли корреспондент "Вестей" Игорь Корнелюк и видеоинженер ВГТРК Антон Волошин. Они были убиты в результате минометного обстрела района поселков Металлист и Мирное под Луганском на востоке Украины.

Профессиональная охрана

Главный редактор телеканала "Россия 24" Евгений Бекасов сообщил, что компания намерена усилить безопасность журналистов. Не исключено сотрудничество с международными и украинскими частными военными и охранными предприятиями.

"Ни в коем случае (не будем отзывать съемочные группы). Мы будем усиливать меры безопасности вплоть до сотрудничества с международными и украинскими частными военными и охранными предприятиями <…> Безопасность наших сотрудников нужно передать в руки профессионалов, профессионалами в данном случае могут являться по закону сотрудники охранных и военных компаний, желательно с международным статусом, чтобы в Киеве не возникало никаких вопросов", — сказал он РИА Новости.

Бекасов пояснил, что перед выездом на Украину корреспонденты проходят обязательный инструктаж. Но сотрудники, ответственные в телекомпании за безопасность, не сопровождают съемочную группу на место командировки. По его мнению, необходимо, чтобы именно на месте работы журналистов охраняли специалисты, вырабатывали рекомендации, как поступить в том или ином случае, ехать ли к определенному месту съемки или нет, в каком составе и какие меры предпринять.

"Чтобы принимал решение не московский продюсер и не продюсер, находящийся на месте или корреспондент, а человек, ответственный за безопасность", — подчеркнул он.

Единственная правда

Главный редактор телеканала РЕН ТВ Михаил Фролов отметил, что в компании осознают риск работы корреспондентов на юго-востоке Украины и стараются всячески их защитить.

"Безусловно, для нас безопасность наших сотрудников превыше всего. Мы прекрасно понимаем и отдаем себе отчет в том, что работа в той обстановке, которая сейчас сложилась на юго-востоке Украины, является действительно смертельно опасной, поэтому мы снабжаем наши съемочные группы средствами защиты, у них есть каски и бронежилеты", — сказал он РИА Новости.

Фролов отметил, что на восток Украины корреспонденты командируются только в добровольном режиме, проводится плановая ротация сотрудников.

"Но отзывать их полностью оттуда мы пока не планируем, потому что считаем, что только деятельность наших съемочных групп и всех журналистов российских средств массовой информации — это тот единственный барьер, который не позволяет Национальной гвардии и бойцам "Правого сектора" физически уничтожить население городов <…> От наших съемочных групп можно получать полноценную информацию о том, что там в действительности происходит", — отметил он.

Председатель МТРК "МИР" Радик Батыршин также сообщил, что телекомпания не планирует отзывать своих сотрудников из зоны конфликта на Украине.

"Отзывать коллег мы не будем ни с юго-востока, ни из Киева. Наши коллеги работают на обеих сторонах конфликта и будут пытаться информировать всех зрителей СНГ, где мы вещаем, о том, что происходит. Отзывать не будем, но ужесточим продюсирование работы журналистов в зоне конфликта", — сказал он РИА Новости.

За последний месяц в плен к украинским силовикам дважды попадали журналисты телеканала "Звезда", курируемого Минобороны. Сотрудников компании избивали, угрожали им расстрелом.

Президент медиахолдинга "Красная Звезда" Алексей Пиманов также заявил РИА Новости, что сотрудники телеканала продолжат работать на юго-востоке Украины.

"Не будем (отзывать сотрудников, работающих на юго-востоке Украины). Мы примем дополнительные меры безопасности", — сказал он.

ХИЛЛАРИ КЛИНТОН, ВЕРНИТЕ ДЕНЬГИ

Студенты американского университета просят экс-госсекретаря отказаться от гонорара за лекцию

Хиллари Клинтон в октябре проведет лекцию для студентов Университета Невады в Лас-Вегасе. Но слушатели уже заявили, что она не должна принимать 225 тысяч долларов за выступление на ежегодном собрании учредителей и спонсоров вуза.

Учащиеся направили письмо в Фонд Клинтонов в Нью-Йорке с просьбой вернуть средства университету. Плата за эту лекцию, по данным студентов, в четыре раза превышает среднюю ежегодную зарплату жителя штата.

Студенты решили написать обращение после того, как газета The Washington Post сообщила, что Клинтон, покинув пост госсекретаря в начале 2013 года, стала давать лекции, получая за каждую из них около 200 тысяч долларов. На государственной службе она зарабатывала 186 тысяч долларов в год. Рассказывает один из студентов вуза Элайас.

Элайас, студент

"На самом деле, мы очень рады всем, кто хочет прийти к нам в университет с лекциями. И конечно, они должны быть оплачены. Но когда речь идет о четверти миллиона долларов, думаю, такую сумму не следует платить никому. Именно поэтому мы обратились к Хиллари Клинтон лично, и ко всем, кто собирается запрашивать такие суммы с просьбой подумать о студентах и университете. Эти люди должны думать об образовании и понимать, что такая значительная сумма нужна университету гораздо больше".

Ранее Bloomberg сообщил, что чета Клинтонов с помощью тайных схем скрывает свое имущество, чтобы уклониться от уплаты налога на наследство. Хотя ранее они сами высказывались в поддержку этого налога, чтобы предотвратить появление в США богачей, которые получили свое состояние по наследству.

Сейчас оба супруга читают лекции за плату. По некоторым данным, Билл Клинтон выручил за свои речи более ста миллионов долларов. По словам самого Клинтона, у его семьи были большие долги, когда он покинул президентское кресло в 2001 году. Его семья должна была заплатить долги в размере нескольких миллионов. Рассказывает супруга экс-президента Хиллари Клинтон.

Хиллари Клинтон, экс-госсекретарь США

"Мы ушли из Белого дома не только разбитыми, но и с кучей долгов. У нас не было денег, и мы испытывали трудности. Но нужно было платить по ипотечным кредитам и за обучение Челси. Это было непросто".

Хиллари Клинтон, вероятно, будет баллотироваться на пост президента США в 2016 году. Недавно вышла ее автобиографическая книга "Трудный выбор".

Актуальность анархизма

Фрумкин Константин Григорьевич — журналист, философ, культуролог. Родился в 1970 г. в Москве, закончил Финансовую академию. Кандидат культурологии. Автор многих статей по социологии, политологии, литературный критик. Постоянный автор «Нового мира». Живет в Москве.

Двадцать первый век начался крахом идеологий, рисующих будущее цивилизации и описывающих закономерности ее развития. Предшествующие двести пятьдесят лет господства крупных социально-философских нарративов, утопий и партийных программ оставили после себя лишь дымящиеся руины и маргинальные реликты. Отрицающий целостные мировоззрения постмодернизм в этих условиях оказался не плодом агрессивного цинизма, а вынужденной позицией за неимением лучших. Футурологические искания, близоруко освещающие развитие человечества, говорят о неконтролируемых человеком тенденциях развития, но не решаются говорить о должном и желательном. Трезвость, наступившая после веков вдохновенных теорий, делает как никогда актуальными слова, сказанные Львом Толстым в «Исповеди»: на вопрос «Куда мы идем?» сторонники прогресса отвечают: «Нас несет куда-то».

Однако это не означает, что мы расстаемся с идеологиями прошлого. Они не занимают в нашей культуре столь же почетное и авторитетное положение, как в предшествующие века, но мы все равно продолжаем вглядываться в них, пытаясь увидеть себя пусть в кривом, но все-таки зеркале. Точных зеркал нет, объективное представление о себе общество вынуждено создавать, собирая и сравнивая разные образы, рожденные «комнатой смеха» идеологий. Между тем, эти кривые зеркала были устроены порою с большим искусством.

Мумии возвращаются

Обаяние великих социальных учений прошлого можно объяснить только тем, что они угадали нечто чрезвычайно важное в природе человека и природе социума. И эта гипотетическая проницательность великих учений прошлого должна становиться тем более явной, чем отчетливее будут выявляться угаданные ими тенденции общественного развития — если, конечно, таковые были. Можно утверждать, что все, даже с какой-то точки зрения «потерпевшие исторический крах» теории вроде руссоизма, коммунизма или национал-социализма должны обладать вневременной актуальностью, которая, в зависимости от исторических обстоятельств, должна проявляться тем или другим способом.

Если же говорить о том, какой из великих социально-политических нарративов ушедших веков является особенно актуальным (несмотря на архаичность и историческое поражение), то прежде всего следует вспомнить анархизм.

Парадокс переживаемой нами эпохи заключается в том, что анархизм, который и в лучшие свои времена часто воспринимался как курьез и безумие, сегодня неожиданно для самих анархистов становится актуальным.

Анархизмом называют совокупность возникших в XIX веке социалистических движений, отличительной особенностью которых является акцент на отрицании государственной власти и вообще любого принуждения. Поскольку не все левые мыслители, отрицавшие принуждение, называли себя анархистами, сегодня в историко-политической литературе также используются такие термины как «антиавторитарный социализм» и «либертарный социализм», то есть социализм, отрицающий власть и считающий свободу приоритетной ценностью. Соотношение этих понятий с термином «анархизм» еще не установилось: некоторые историки считают анархизм разновидностью либертарного социализма, некоторые их отождествляют, некоторые считают их хотя и разными, но крайне близкими и родственными учениями.

Классиками анархизма считаются Прудон, Бакунин и Кропоткин, при этом если для русской культуры крупнейшей величиной всегда считался Бакунин, то на Западе в роли фундатора нового политического течения выступил прежде всего Прудон, который и ввел термин «анархизм» в 1840 году в статье «Что такое собственность?».

Хотя существует множество разновидностей анархистских течений, если можно говорить о более или менее целостной и реалистической картине общества, перестроенного в соответствии с анархистскими рецептами, то это будет некоторая «кооперативная утопия», в которой нет централизованных правительств и крупных корпораций, а общественная жизнь основана на индивидуализме, добровольных союзах, федерализме, самоуправляемых и автономных коллективах.

Анархистским организациям редко удавалось проводить практические реформы: если не считать таких экзотических примеров, как Гуляйполе батьки Махно. Но и помимо усилий самих анархистов, наша эпоха становится эпохой деконструкции, размывания структур и разрушения иерархий. То, чего не смогла сделать бомба и пропаганда «классического» анархиста, сегодня делает серная кислота постмодерна и глобализации. Разрушая традиционные структуры, постмодерн освобождает силы, которые Бердяев в «Философии неравенства» называл силами низших, «элементарных» стихий, но раскрепощение которых, по-видимому, и было целью освободительных течений XIX — ХХ веков. Анархизм же на их фоне был идеей самого радикального освобождения. Индивидуализм освободительного движения XIX — XX веков входит в резонанс с атомизированным индивидом современного общества.

Кризис государства

Отрицание государства всегда считалось наиболее экзотическим и малореалистичным пунктом анархистской программы. Поскольку поддерживать общественный порядок и сносно устраивать человеческие дела без государственного регулирования кажется невозможным, анархизм издавна воспринимался в общественном сознании как безумная террористическая атака на цивилизацию. Но, как это часто бывает в истории, новые эпохи наступают независимо от усилий тех, кто ставит их наступление своей целью. Пока анархисты боролись с этатизмом проповедью и бомбой, пока противники анархистов потешались над утопичностью их проектов, развитие мировой капиталистической системы стало все более обнаруживать историческую конечность государства как политической формы.

Не упоминая об идеях анархизма, социальные философы стали говорить о кризисе национального государства. Прежде всего, в качестве силы, «унижающей» государственность, выступила глобализация. Появились международные контуры управления, присваивающие часть полномочий правительств. Появились глобальные силы, способные оказывать важнейшее влияние на социальные процессы помимо государства. Как пишет известный современный социолог Зигмунт Бауман, государство «беспрестанно разрушается новыми глобальными силами, имеющими в арсенале ужасное оружие экстерриториальности, скорости передвижения и способности к уклонению — бегству»[1]. Обсуждаются перспективы общепланетарной политической организации либо системы надгосударственных конфедераций, аналогичных Европейскому Союзу[2]. Часть функций государства на началах аутсорсинга[3] передается частным структурам или саморегулируемым организациям.

Увеличение значимости местного самоуправления, небольших политических единиц происходит еще и благодаря процессу уменьшения средних размеров государств, начавшемуся в ХХ веке распадом империй, продолжившемуся распадом многонациональных государств (Пакистана, СССР, Югославии, Чехословакии), а сегодня нашедшему продолжение в активизации сепаратистских движений — в Южном Судане, Восточном Тиморе, Эритрейе, в перспективе — в Каталонии, Шотландии, на Северном Кавказе. Как отмечает английский историк Эрик Хосбаум, транснациональным корпорациям выгодны малые государства. Шведские журналисты Бард и Зодерквист, известные своей концепцией «нетократии» — перестройки мировых элит на основе умения манипулировать информацией в сетях, — также считают, что глобализация упразднит государства и возродит города-государства. Как можно прочесть в их книге, речь идет о возрождении «системы средневековых городов-государств» на основе «делегирования политической ответственности от национального государства самим городам»[4].

Очевидность кризиса государственности может быть проиллюстрирована опубликованной в 1997 году статьей кандидата юридических наук В. Рыкунова. Автор, по-видимому, не являющийся идейным сторонником анархизма, тем не менее считает нужным ввести термин «неоанархизм», отмечая, что государство не равно обществу, государство — исторически преходящая форма, которая исторически «умаляется» за счет самоуправления, за счет вовлечения людей в управление через механизмы демократии, а также за счет передачи функций государства общественным структурам[5].

Российские консерваторы даже бросились спасать государственность от сетевой анархии, примером чего может служить статья петербургского писателя Александра Казина, в которой он пишет, что значение государства падает из-за конкуренции сетевых образований. Евроатланическая цивилизация переходит к постмодернизму, распаду и замене государственности «анонимно-сетевой организацией политики и культуры», но государство ценностно, духовно и онтологически выше сетевых структур, и поэтому все здоровые традиционные общества — ислам, Индия, Китай — опираются именно на государство, а не на сеть[6].

Именно с учетом этого анархизм в некой футурологической перспективе может претендовать на роль преемника либерализма как доминирующей парадигмы западной цивилизации. Анархизму вряд ли удастся изменить общественную систему, но сама система может измениться так, что станет гораздо лучше соответствовать анархистским идеалам.

При этом особую актуальность анархистской идеологии антигосударственности может придать событие, которое как раз могло бы выглядеть как триумф идеи государства, а именно образование мирового государства или подобной государству планетарной политической организации.

Сегодня унифицирующее действие государства на планете во многом компенсируется большим количеством государств. Эта система позволяет человечеству проводить эксперименты, оценивать плюсы и минусы разных решений и не становиться заложником однажды принятой политики. Но после того, как сформируется система общепланетарного правления, во весь рост станет проблема гибкости и защиты многообразия общественной жизни и укладов.

Обычное средство борьбы с косностью государства — децентрализация. Именно проблематика децентрализации должна объединить огромное количество левых движений в эпоху после создания мирового правительства — начиная от умеренных, требующих расширения демократии, и кончая радикальными, требующими разрушения всемирной государственности. Как в реальной жизни, так и — в еще большей степени — на уровне идеологии, на уровне «идеальных требований» вопрос будет ставиться о тотальной децентрализации, об увеличении полномочий территориальных властей, экстерриториальных объединений и гражданских институтов и, наконец, о предоставлении некоего подобия политической власти отдельному человеку. В пределе это будет означать превращение рядового гражданина из участника политического процесса и избирателя в носителя власти и законодателя.

Именно тут могут возникнуть условия, чтобы анархизму пришло «второе дыхание» — учению, важнейший посыл которого заключается в том, что нормы, регулирующие жизнь людей, должны устанавливаться не централизованной властью — пусть даже и на основании демократических процедур, а самим гражданином, или небольшой самоуправляемой общиной.

Продолжением кризиса государства становится кризис права, понимаемого как законодательство, то есть система устанавливаемых централизованным государством императивов. Право просто не успевает регулировать все более сложные процессы.

По словам С. Ф. Ударцева, «государственное законодательство рассматривается как исторически устаревающая форма права, которая должна быть максимально заменена <...> более гибкими механизмами саморегуляции, более тонкой и надежной гармонизации общественных отношений…»[7] К «более гибким» механизмам С. Ф. Ударцев относит такие правовые феномены, как естественное, обычное, договорное право, третейские суды, различные механизмы саморегуляции и общественные объединения.

Можно вспомнить, что даже в России, где государственность во многом строится на антианархических принципах иерархической вертикали, некоторые функции регулирования передаются от государственного аппарата к так называемым саморегулируемым организациям. Развивается система третейских судов — общественных, негосударственных, конкурирующих друг с другом. Можно вспомнить известного криминолога Нильса Кристи, который призывает по возможности заменять уголовные наказания добровольными соглашениями между преступником и жертвой.

В порядке футурологического прогноза можно себе представить децентрализацию законодательства до уровня системы индивидуальных, заточенных под конкретного человека нормативных систем[8].

Например, важнейшей функцией современного государства является установление норм безопасности для продуктов питания. В гипотетическом обществе будущего всякий гражданин будет иметь право сам установить для себя собственные санитарные нормы и потреблять только те товары, которые этим нормам соответствуют. Представим себе, что закупки продуктов человек осуществляет только с помощью Интернета. В этом случае комплекс норм, регулирующих безопасность продуктов питания, может быть заложен в компьютер покупателя, чтобы покупатель руководствовался этими нормами как неким фильтром, позволяющим отбирать предложения поставщиков, отсеивая все, что не соответствует индивидуальной норме. От производителей и продавцов продовольствия в этом случае требуется не соблюдение законодательно установленных норм, а исключительно прозрачность и достоверность информации о своей продукции — ибо, основываясь на этой информации, все потребители будут создавать собственные фильтры, выбирая более или менее на их взгляд приемлемую продукцию.

Власть начинается как насилие, но затем становится все более информационной по своей природе, так что известный социолог Никлас Луман говорит, что власть есть коммуникация. Анархизм, отрицающий насилие и принуждение, отражает тренд на информатизацию власти.

Индивид на рынке

Не менее актуальны сегодня самые общие принципы анархизма: акцент на индивида, индивидуальность, индивидуализм, отрицание иерархизма. Причиной этого является как раз то обстоятельство, которое еще в недавние времена служило стереотипным поводом для критики анархизма со стороны марксистов — а именно, что анархизм является выражением «буржуазного индивидуализма». Буржуазный или еще какой-то, но индивидуализм находится, несомненно, в фундаменте современной западной цивилизации, и это придавало анархизму отблеск значимости даже во времена, когда о его актуальности не было и речи.

В наши дни для индивидуализма наступает новая эпоха, порожденная тем, что главным конкурентным преимуществом всевозможных структур становится гибкость, структуры должны быстро возникать, быстро изменяться и, если надо — быстро исчезать, и единственным неизменным и недробимым элементом динамичной социальной организации становится индивид, который, вступая во взаимодействия с другими индивидами, обеспечивает изменчивость социальных структур.

Пока еще эпоха крупных иерархических структур и в политике и в экономике не прошла, пока они доминируют, но на горизонте уже явственно появился облик новых общественных отношений, при которых все крупные, неповоротливые иерархические структуры будут вытесняться или размываться потоком постоянных изменений, потоком временных команд и проектов, возникающих и исчезающих благодаря гибкому взаимодействию всех участников рынка — и прежде всего индивидов. Индивиды в условиях предельной гибкости всех структур становятся главными участниками рынка, не входящими ни в какую иерархию, являющимися не чьими-то наемными работниками, а чем-то вроде индивидуальных предпринимателей, взаимодействие которых создает любые нужные экономике коллективы, которые могут размывать крупные структуры, принимая на себя часть их функций на основе аутсорсинга, франчайзинга и т. д.

Ненавидимые анархистами крупные иерархические структуры в перспективе наступления эпохи временных команд и индивидуальной работы должны вымирать, как динозавры, слишком громоздкие для эпохи сверхбыстрых изменений[9]. То, что иерархические структуры заменяются сетевыми, в современных экономических и социально-философских дискуссиях становится уже общим местом.

Любопытно высказанное в 1990-х годах мнение В. Г. Федотовой, о том, что экономический кризис 1990-х годов в России уменьшил социальную базу демократии, поскольку те многочисленные люди, которые были выброшены кризисом за пределы регулярной, постоянной работы в категорию самозанятого и самодеятельного населения (например, «челночной» торговли или огородничества), тяготеют не к государственности, а к анархии, к отрицанию любого государственного ярма[10]. Ирония ситуации заключается в том, что автор, чей кругозор замкнут «лихими 90-ми», считает самозанятость социальным бедствием — равно как и соответствующую такому типу занятости анархию, но пройдет всего десять лет, и самозанятость будет восприниматься как элемент самых передовых сетевых экономических отношений, истолковываемых как свободное и предельно динамичное взаимодействие именно «самозанятых» субъектов.

Отсутствие явного принуждения и иерархии сегодня становится особенностью устройства не только бизнес-среды в целом, но и внутренней среды отдельных, наиболее передовых фирм, особенно связанных с креативными видами деятельности (научные исследования, программирование, дизайн и т. д.) Разумеется, никакая частная компания, пока она остается таковой, не может быть полным воплощением анархистской программы, но отдельные элементы анархического, либертарного сообщества уже начинают проявляться и в организации труда, и в организации офиса. Появляются компании без определенных рабочих мест, без определенных обязанностей сотрудников, без жесткого управления со стороны менеджеров, с временными добровольными командами в качестве основы трудового процесса и даже с системой коммунистического, бесплатного удовлетворения потребностей сотрудников, как это происходит в компаниях Кремниевой долины — например, в центральном офисе Facebook Ink сотрудники пользуются не только бесплатными кафе и сервисными службами, но скоро будут получать и бесплатное жилье. Разумеется, все эти «пространства свободы» существуют в рамках жесткой бизнес-игры, свободе здесь положены границы, но по крайней мере устройство таких компаний свидетельствует, что утопические мечтания социалистов и анархистов прошлого не были произвольными, а действительно выражали потребности индивидуальности, действительно моделировали среду, наиболее гармоничную для индивида и способствующую выражению его способностей.

Глядя на эти новейшие явления, В. Э. Войцехович, отмечает, что цель социально-политической теории анархизма — образование общества с индивидами, равными друг другу и свободно сотрудничающими между собой, и констатирует, что Запад и человечество в целом «естественным образом», сами по себе продвигаются к обществу, похожему на анархистское, — в том смысле, что ослабевают иерархии и распространяются элементы самоорганизации[11].

По своей сути эти явления представляют собой высшее выражение базовых принципов именно рыночной экономики, поскольку рынок по своей сути есть система горизонтальных связей, система равноправных, свободно сотрудничающих друг с другом акторов, беспрепятственно вступающих друг с другом в кооперативное взаимодействие и столь же легко и беспрепятственно эти взаимодействия прекращающих. Поскольку рынок лежит в основе капитализма, постольку нет ничего удивительного, что в процессе развития последнего базовые принципы рынка все более выявляются, постепенно вытесняя или размывая антирыночные элементы капитализма — что даже побудило американского экономиста иранского происхождения Кейвана Харири заявить о противостоянии капитализма и свободного рынка[12].

Человек по самой своей природе чувствует себя, свои желания, свою свободу ограниченными внешними обстоятельствами и прежде всего обществом. Всякий индивид чувствует себя сжатой пружиной, мечтающей освободиться от внешних ограничений. Фрейд зафиксировал это в учении о подсознании, которое воспринимает любую культуру как гнетующую власть и пытается взбунтоваться против нее при первой возможности. На фоне этого мнения Фрейда совершенно по-особому звучат слова известного русского анархиста начала ХХ века Алексея Борового, писавшего, что анархизм рождается вместе с человеком и живет в каждом из нас[13]. Любое левацкое учение, «подыгрывающее» человеческому чувству стесненности, играющее на стороне фрейдовского «принципа удовольствия» против «принципа реальности», всегда будет обладать обаянием, которое почувствует каждый — даже идейный противник. Однако эта крайне выгодная для политического течения способность апеллировать к глубинным потребностям личности еще не гарантирует конструктивности в социальном измерении, а значит, не гарантирует успешности на «политическом рынке».

Но в последние двести лет — и чем далее, тем острее — человеческая свобода стала восприниматься не только как политическое право человека, не только как его связанное с подсознанием «глубинное чувство», но и как творческая сила, способная играть беспрецедентную созидательную роль в общественном хозяйстве. Было обнаружено, что «разнузданность страстей», «снятие оков с желаний» ведет не только к греху, но и к повышению производительности, что обществу выгодна и свободная инициатива предпринимателя, и творческая свобода интеллектуалов, и политическая свобода в условиях демократии, и даже оперативная свобода партизана во время войны[14].

Таким образом, левая мысль, работающая на освобождение угнетенной обществом личности ради нее самой, парадоксальным образом соединилась с социоцентрическим либерализмом, ищущим не столько освобождения человека, сколько роста комфорта и благосостояния общества. Это «соединение» не воплотилось в союз политических «брендов» — несмотря на общее почтение к идее свободы личности, альянсы анархистов с либералами представляют собой скорее экзотическое явление. И тем не менее, это соединение произошло в жизни: выяснилось, что меры «освобождения» личности могут способствовать интенсификации общественного производства.

Фактически мы видим единое движение за освобождение ресурсов личности, происходящее с двух разных сторон и во имя двух совершенно разных целей: «левая» компонента эмансипации ставила цель освобождения как такового, преодоления сил принуждения, в то время как «правая» компонента желала сделать освобожденные, раскрепощенные личности более совершенным элементом общественного механизма, то есть речь идет о том, чтобы еще более эффективно запрячь «освобожденную личность» в общественное тягло — запрячь более тонко, изощренно и на новом витке развития, может быть даже запрячь с ее добровольного согласия, как запрягают энтузиастов, — но все же запрячь.

В собственно идейной сфере взаимодействие двух компонент «освободительного движения» было довольно прихотливым.

В сфере экономики два «изоморфных», но движущихся параллельными курсами течения не узнали друг в друге потенциальных союзников и воспринимали друг друга скорее как врагов: социализм и анархизм с одной стороны и движения за свободный рынок с другой никогда не находили друг для друга доброго слова.

В сфере политики взаимодействие «левого» и «правого» типа освобождения было более сложным и диалектичным: в зависимости от того, кто был врагом в данном случае, левые постоянно колебались от проповеди демократии и самоуправления к разочарованию в них и разоблачению демократии как системы, узурпируемой олигархией.

И только в искусстве и науке движение за свободу личности с самого начала обосновывало свою необходимость возможностью улучшить качество выполняемой интеллектуалами работы, свобода истолковывалась как путь к повышению уровня произведений искусства и научных достижений — поэтому движение за интеллектуальную свободу довольно легко образовывало амальгамы с экономическим либерализмом, особенно в последнее время, когда организация креативного труда стала объектом самых смелых экспериментов в сфере менеджмента.

Между тем, именно в экономической сфере, где понятие «левого» обычно ассоциировалось с антикапитализмом, развитие рынка дало в последнее время дополнительные аргументы в пользу того, что за мечтами об освобождении стоят какие-то реальные перспективы.

Очень характерно, что классик анархизма Петр Кропоткин в одной из своих книг в качестве примера предприятия, существующего без всякого принуждения, лишь на основе добровольной организации, приводил биржу. При этом Кропоткин вряд ли симпатизировал бирже как чисто буржуазному учреждению, но ее способность обходиться без государственного вмешательства казалась ему в данном случае важнее. Позднее, уже вне всякой связи с Кропоткиным, критики упрекали неолибералов в том, что они идеалом экономики видят финансовый рынок. И это обвинение тоже было совершенно правильным, поскольку финансовый рынок, будучи чисто виртуальным, предельно интенсивным, информационно прозрачным, представлял собой действительно идеал рынка как свободного взаимодействия большого количества участников. Все возможности рыночной самоорганизации присутствуют на финансовом рынке в наибольшей степени — и поэтому врагу капитализма Кропоткину, когда он искал пример самоорганизации, не случайно бросилась в глаза именно фондовая биржа. Осталось только признать, что именно рынок выявляет конструктивные возможности самоорганизации.

Если экономический либерализм демонстрирует, что свободное взаимодействие равноправных личностей в конце концов приводит к формированию рынка, то левые течения показывают, что в основе креативного и динамичного развития рыночной системы лежат ресурсы освобожденного индивидуума.

Индивид и коллектив

Фундаментальной интенцией анархистских программ с XIX века до сегодняшнего дня является вера не столько в индивида (о чем анархисты неустанно пишут в своих манифестах и декларациях), сколько в следующую после индивида ступень общественной организации: первичный, сравнительно небольшой коллектив. Вера в небольшие коллективы предстает в анархистских программах то как акцент на муниципальном самоуправлении, на «автономных общинах» — когда речь идет о политической организации общества, то как акцент на крестьянскую общину — когда речь идет о владении землей и аграрном устройстве, то как акцент на коллективных, кооперативных предприятиях — когда речь идет об экономике. «Община» в широком смысле слова должна доминировать везде — и в политике, и в экономике, и в сфере собственности.

Наименее проблемной частью данного идейного комплекса является вопрос о развитии самоуправления. Идея эта для анархизма чрезвычайно важна. По словам А. В. Шубина, «анархистская идея ставит самоуправление в центр своих социальных построений»[15]. Среди крупных теоретиков современного анархизма своим интересом именно к идее самоуправления известен американский анархист, социолог и философ Мюррей Букчин, теорию которого называют «либертарным муниципализмом»; он пропагандирует активное участие людей в низовом, муниципальном самоуправлении, ратует за создание «групп народного самоуправления», которые противопоставляются бюрократии и профессиональным политикам[16].

Однако у этой идеи практически нет противников в современном мире — развитое самоуправление считается неотъемлемой чертой всякого цивилизованного государства, и развитие самоуправления всеми воспринимается как позитивная тенденция. Если во времена зарождения классического анархизма идея политического устройства государства как федерации автономных общин, воспринималась как оппозиционная, то теперь она вполне соответствует духу многих, если не большинства демократических конституций. Поэтому неудивительно, что глава российского Бакунинского фонда С. Г. Корнилов, анализируя политические взгляды Бакунина на общинность, самоуправление и зависимость чиновников и судей от населения, приходит к выводу, что по существу это система местного и регионального самоуправления, которая зафиксирована в действующей российской Конституции[17]. Еще в большей степени, это относится к политическим системам децентрализованных федеративных государств, таких как США.

Идея общинности проблемна в другом смысле: одновременное сосуществование в анархистских воззрениях акцентов и на индивидуума, и на общины и прочие самоуправляемые коллективы, порождает внутреннее противоречие анархизма, которое было сравнительно незаметным потому, что и индивидуум, и община противопоставлялись масштабным иерархическим аппаратам индустриальной эпохи. Впрочем, нельзя сказать, что совсем незаметным, — так, например, П. В. Рябов пишет, что анархизм издавна «раздирало» противоречие между коммунизмом и индивидуализмом[18]. В сущности, это частный случай преследующего левое движение противоречия между свободой с одной стороны и равенством и братством — с другой.

Об этих старых проблемах анархизма не было бы смысла говорить, но любопытно, что, без всякой связи с тем, как сами анархисты пытаются разрешить это противоречие, развитие сетевого общества демонстрирует нам один из возможных вариантов его преодоления. В рамках развитых сетевых отношений индивид может быть участником большого числа коллективов. Когда человек является членом сразу многих коллективов, пропадает монопольное право одного коллектива на данного индивида. Идентичность самого индивида уже не зависит от принадлежности именно к этой общине. Параллельное вхождение в разные коллективы дает возможность в любой момент выйти из данной общности и найти себе новую общность, что исключает чрезмерную зависимость индивида от коллектива. Но в то же время вхождение индивида во временные коллективы не позволяют его называть атомизированным в полном смысле слова, и в рамках этих временных коллективов индивид может развивать свои «сети доверия» (также временные) и принимать участие в самых разнообразных коллективных действиях. Эти временные коллективы можно было бы сопоставить с «временными автономными зонами» — данный термин ввел известный современный анархист Хаким Бей. Термин означает неформальные общности, благодаря которым люди ускользают из «сетей отчуждения» для восстановления человеческих отношений и на базе которых даже может возникнуть особый сектор экономики — экономики неформальных, теневых, бартерных отношений[19].

Анархист Джон Зерзан, апологет свободных отношений в гипотетическом первобытном обществе, также делает особый акцент на нестабильности существовавших в нем структур: по словам Зерзана, мы должны стремиться к свободному обществу, в котором наиболее близкими к муниципальному управлению структурами являются «спонтанные, мобильные сборы и праздники, возникающие и меняющие форму по малейшей прихоти…»[20]

С другой стороны, лондонский публицист, бывший сотрудник Би-би-си Александр Кустарев, критикуя анархизм, пишет, что гармонизация индивидов и коллектива возможна «только в сугубо добровольных», то есть в «самых неустойчивых коллективах»[21], но перспективы сетевой экономики убирают негативные коннотации у слова «неустойчивый»: сетевая экономика обещает устойчивый поток возникающих и исчезающих неустойчивых (и добровольных) коллективов, теоретически могущих стать доминирующей формой организации. Впрочем, и сам Кустарев понимает это и в другом месте пишет, что анархизм становится актуальнее, поскольку новые технологии коммуникации создают новые экстерриториальные общности, формы «нетерриториальной совместности», которые ослабляют иерархическое государство как территориальную совместность. По словам Кустарева, «нетерриториальные общности — школа и опытное поле анархизма, поскольку именно они добровольны по определению, и в них собираются люди либо равного статуса, либо готовые ради общения оставить свои статусные амбиции...»[22]

Радикальная нестабильность, изменчивость сетевых структур может быть истолкована как одна из возможностей избавить индивида от порабощающей власти структуры, не лишая общество той конструктивной роли, которую в ее жизни играет организация.

Горизонтальная несвобода

Возрастающая актуальность анархизма создает опасность и для него самого — поскольку он спускается из идеальной сферы на уровень грубой реальности, начиная демонстрировать свою изнанку и побочные эффекты. Становится ясным, что анархизм, угадав многие реальные тенденции нашего ближайшего будущего, на самом деле вовсе не является теорией освобождения.

Ставя вопрос об освобождении личности, анархизм делал акцент на ее подавлении по линии вертикальных, иерархических связей. Исторически этот акцент был оправдан, но он маскировал тот факт, что совокупность неиерархических, горизонтальных, сетевых связей может быть столь же угнетающей, фрустрирующей, подавляющей силой, фактически лишающей индивида свободы самореализации. В случае с рынком этот факт абсолютно очевиден: хотя на идеальном рынке нет иерархии, зависимость от рыночной конъюнктуры для производителя может быть жестче и мучительней тирании.

Но и вне зависимости от рынка совокупность обязательств перед другими людьми по линии «горизонтальных связей» в любой достаточно интенсивной коллективности может оказаться для индивида тяжелым бременем, которым он будет не в силах управлять. Совокупность партнеров всегда может оказаться силой, от которой ты зависишь.

Поэтому нельзя согласиться с П. В. Рябовым, заявляющим, что «лишь децентрализованное общество, построенное <…> „по сетевому принципу”, может быть прочным и человечным…»[23]. Актуальность анархической программы состоит в том, что децентрализованное сетевое устройство, по видимому, действительно является реалистичной перспективой человечества. Но насколько «человечной» может быть гигантская сеть, пусть даже воздерживающаяся от полицейского принуждения по отношению к своим членам, но невообразимо превосходящая каждого из них по масштабам, — об этом мы можем судить по тому, насколько «человечен» мировой рынок или насколько «человечен» Интернет — хотя они децентрализованы и построены по сетевому принципу.

Тем более это относится к такому важному элементу анархистских программ, как община и малые коллективы. Современный российский сторонник либертарного социализма Михаил Магид, вспоминая о том, что, скажем, в античном полисе община контролировала потребление и роскошь, говорит прямо: «...Анархизм — это общество, где человек безусловно зависит от отношений с окружающими людьми, от их мнений»[24].

Классики анархизма придавали большое значение общине во многом по причине необходимости указать на политическую форму, которая была реальной и которую можно было бы противопоставить государству. На фоне европейских монархий XIX века община представлялась иноприродным образованием — она противопоставлялась государству как демократия авторитаризму и как маломасштабность крупномасштабности. Однако противопоставление не давало увидеть, что община сама по себе в своем развитии вполне способна стать формой отчуждения, противостоящей индивиду и узурпирующей его права. Четкой границы между общиной и государством не существует, община может стать государством при достаточном развитии, и между двумя этими полюсами имеется бесконечное количество переходных форм. Маркс в «Критике гегелевской философии права» говорил, что община есть незавершенная бюрократия, а бюрократия есть завершенная община. Наличие проблемы осознается и в анархистских кругах, примером чего может служить острая критика, которой анархист Джон Зерзан подверг идею «либертарного муниципализма» Мюррея Букчина[25]. По словам Зерзана, тезис о том, что муниципалитеты могут вытеснять государства, и нелогичен, и неанархичен, и исторически несостоятелен, поскольку в основе демократичных городских общин, наиболее известных в истории, было принуждение и неравенство.

А. Кустарев, перу которого принадлежит самый подробный и обстоятельный из существующих на русском языке обзоров соотношения анархистских программ с современными реалиями, отмечает, что анархисты, сконцентрировавшись на критике государства как «главной агентуры господства», забыли, что «на самом деле община могла быть (и была) репрессивным институтом в не меньшей степени, чем государство»[26].

Важная для анархистских теорий способность людей к самоорганизации есть, возможно, та же самая способность, из которой порождается их «потенциал» быть порабощенными и оказываться подчиненным элементом в иерархии.

Прямым путем

Необходимо обсудить еще такие важные пункты анархистских программ как прямая демократия (непосредственное принятие политических решений населением без посредничества выборных представителей) и прямое действие (непосредственное осуществление населением функций управления и реализации политических прав).

Идея прямой демократии в настоящее время и вне зависимости от анархизма набирает все большую популярность, ее возможности обсуждают все, кто думает о будущем политических систем. Разумеется, анархисты, для которых прямая демократия интересна прежде всего как система, подрывающая существующие государственные структуры, вносят свой вклад в эти обсуждения. Так, некий современный автор, пишущий под псевдонимом Равашоль, говорит, что прямая демократия может представлять собой систему информационного обмена между обсуждающими различные проблемы небольшими коллективами и это взаимодействие будет подобно взаимодействию нейронов в мозге, где такой коллектив будет выполнять роль отдельного нейрона[27].

Что же касается теории прямого действия, то она является важнейшим вызовом современному обществу в учениях анархистов.

Если одни пункты анархистских программ — такие, как децентрализация, самоуправление, замена вертикальных связей на горизонтальные — сегодня представляются явственно перспективными, если другие пункты — такие, как общинность — кажутся сегодня архаичными и обладающими актуальностью только при серьезной реинтерпретации, то о теории прямого действия нельзя сказать ни того, ни другого. Это не очевидно реалистичная программа, но и не явная утопия. Это, скорее, возможность, которой отдельное сообщество и все человечество могло бы воспользоваться, если бы свернуло в соответствующем направлении на неком «перекрестке», если бы нашлись воля и силы взяться за проведение соответствующих реформ. Но если ни силы, ни воли не найдется, столь же реальной представляется альтернативная возможность — развитие политических систем будет осуществляться в сторону уменьшения прямого действия, через передачу реализации политических прав граждан на «аутсорсинг» все новым специализированным институтам.

Демократия не может полноценно функционировать, если достаточное количество граждан не проявляет высокий уровень политической активности, не интересуется политическими вопросами, не вовлечено в политическую жизнь с помощью доступных им каналов: через участие в выборах и митингах, через членство в политических организациях, через активную коммуникацию с политическими представителями, через работу в качестве активистов в институтах гражданского общества и через многие другие варьирующиеся от страны к стране формы. Идея прямого действия в принципе является экстраполяцией этой установки на гражданскую активность. Многие политические функции могли бы осуществляться за счет совместных активных действий многих граждан, не нуждающихся в том, чтобы их заменяли представители и аутсорсеры. Но очевидно, что максимизация гражданской активности вовсе не соответствует человеческой натуре, во всяком случае, натуре большинства. Люди стремятся к покою, люди хотят комфорта, люди стремятся уйти от забот, ради комфорта и спокойствия они готовы поступиться своими политическими свободами. Стефан Цвейг, рассуждая о диктатуре Кальвина в Женеве, говорит, что диктатуры возникают в тяжелые времена, когда народы хотят, чтобы их избавили от мыслительной работы. Навыки и склонность заниматься общественными делами вырабатываются с трудом в течение длительного времени, и, как мы видим, у многих народов и групп населения они не вырабатываются вообще, или вырабатываются в недостаточной степени, или вырабатываются, но затем деградируют.

Это особенно актуально для России, поскольку, кажется, в истории мало найдется стран (во всяком случае, стран, сопоставимых по уровню экономического развития), в которых бы так глубоко, как в России, и на столь длительный исторический период были подорваны основы любого самоуправления — как муниципального, так и элементарного сельского, не говоря уже о более эфемерных сообществах (вроде общественных организаций и кооперативов). В итоге, у людей исчезли и навыки, и привычка просто как-то заниматься общественными делами, не делегируя эти дела царю и богу (точнее — царю и року). Это не пассивность вообще, но крайняя пассивность в отношении любых дел, относимых к публичным.

Тот, кому приходит в голову заняться хоть каким-то, пусть даже самым малым общественным делом (начиная с уборки лестничной клетки), сталкивается с отсутствием каких-либо алгоритмов подключения к решению этого вопроса. Сбор денег на оплату консьержа превращается в мучительное мероприятие, которое оказывается возможным лишь изредка, когда находится энтузиаст с энергией, превышающий средний уровень.

Политическая программа, которая, вопреки общим трендам нашей индустриальной цивилизации, делает ставку не на профессионализацию и специализацию, а на универсального индивида, мягко говоря, сильно рискует. Нельзя сказать, что она обречена на провал, но, в отличие от некоторых других пунктов анархической программы, в данном случае не видно, что человечество «естественным образом» движется в сторону анархизации. Нет явного роста доли прямого действия в политической жизни. Есть лишь некоторые соображения, исходя из которых можно говорить о некоторой ненулевой вероятности возникновения тренда на «прямое действие». Во-первых, идея прямого действия, в отличие от других анархических идей, не противоречит существующим цивилизационным реалиям — рост прямого действия вполне мыслим при капиталистической рыночной экономике, при существующих в развитых странах демократических конституциях. Во-вторых, если действительно на планете наблюдается тренд на демократизацию политических систем[28], то идея прямого действия может быть рассмотрена как радикальная экстраполяция этого тренда.

Не приходится удивляться, что в глазах многих современных анархистов важнейшей проблемой современного общества, важнейшим «врагом» анархизма на современном этапе является именно атомизация населения, неспособность людей на непосредственную самоорганизацию, о чем многие современные сторонники анархизма пишут буквально в алармистских тонах. Так, В. В. Дамье говорит, что дальнейшая «десолидаризация» общества может привести к социальной агонии и дедемократизации государства, так что требуется, как выражается Мюррей Букчин, «восстановление общества»[29].

Заключение

Анархизм был прежде всего индивидуалистической реакцией на индустриальную эпоху с ее мощными системами принуждения, разросшимся бюрократическим аппаратом и безличным гигантизмом в экономике. Пока индустриальная эпоха была в разгаре, анархизм казался бесплодным утопизмом, но когда на горизонте стали вырисовываться контуры постиндустриальной эпохи, оказалось, что анархизм всегда был не так уж и далек от реальности. Здесь мы сталкиваемся с еще не до конца осознанной диалектикой социальной эволюции. Анархизм часто сознательно или бессознательно противопоставлял (и продолжает противопоставлять) индустриальным структурам реалии доиндустриального общества — например, первобытные и крестьянские общины, индивидуальное ремесленничество, цеха и гильдии. Само по себе это не выглядело реалистично, однако сегодня мы видим, что у доиндустриальных социальных форм существуют отдаленные аналоги в постиндустриальных отношениях: сетевая экономика тяготеет к малым коллективам, во многих (хотя далеко не во всех) отраслях имеется столь дорогая для Кропоткина и Прудона тенденция к разукрупнению и децентрализации производства (символом чего являются 3D-принтеры), появляются условия для процветания индивидуальных работников, что выглядит аналогом успеха ремесленников доиндустраильных эпох.

Кропоткин выступал против производства продукции для анонимного, безличного рынка и призывал вернуться к системе, когда производитель работает для известных ему покупателей — но это является важнейшей тенденцией всего современного маркетинга, написавшего на своих знаменах лозунг «кастомизации», то есть адаптации продукции к индивидуальным требованиям потребителя.

Разумеется, никакого возврата к средневековому ремеслу и крестьянским общинам не происходит, мы можем говорить только об аналогиях (порою — отдаленных), и в то же время создается впечатление, что некоторые критикуемые анархистами черты индустриализма — такие, как иерархизм, гигантизм, безличность — были во многом временным «помрачением», охватившим мировую экономику на исторически не очень долгий срок, так что теперь явственно просматривается тенденция ухода этого «помрачения» из многих секторов экономики и политики.

Правда, пока эта тенденция находится в самом зачатке, но, тем не менее, когда Мюррей Букчин пишет, что капитализм нужно заменить экологическим сообществом, базирующимся на неиерархических отношениях, децентрализованных общинах, экотехнологиях вроде солнечной энергии, органическом сельском хозяйстве и индустрии[30], его фантазии не производят впечатление радикального «погрома» современной цивилизации, они соответствуют тем тенденциям, которые обсуждают все, кто озабочен будущим, от Эрнста Шумахера с его «Малое — это прекрасно» до Жака Фреско с его «Проектом „Венера”». Более того — некоторые из этих тенденций (например, альтернативная энергетика) поддерживаются правительствами вполне капиталистических государств, равно как и частным бизнесом.

Общим местом становится мысль о том, что развитие техники создает предпосылки для анархизации. Так, по мнению некоторых авторов, анархизация общества может способствовать появлению альтернативных источников энергии, делающих энергетически независимыми отдельные домохозяйства[31]. Появление 3D-принтеров порождает надежды, что в будущем отдельная семья будет производителем нужных ей товаров, так что отпадет необходимость в крупных промышленных предприятиях. По мнению многих, развитие телекоммуникаций создает идеальную техническую среду для прямой демократии. Можно также вспомнить введенный Тимоти Мэйем термин «криптоанархия», означающий отношения, которые должны воцариться в Интернете после распространения технологий шифрования, исключающих возможности получать информацию о совершаемых в сети сделках и узнавать имена их участников.

Восход эпохи сетевых отношений с характерным для нее доминированием временных структур, рост глобализации, кризис национального государства, проявляющаяся в самых разных формах тенденция к индивидуализации — все это можно одновременно истолковать и как безнадежное устаревание анархистских программ (делающих ставку на постоянные коллективы), и как их неожиданную актуализацию на новом витке.

[1] Бауман З. Текучая современность. СПб., «Питер», 2008, стр. 199.

[2] См.: Лыков А. Ю. Мировое государство как будущее международного сообщества. М., «Проспект», 2013.

[3] Аутсорсинг (от англ. outsourcing: outer-source-using — использование внешнего источника/ресурса) — передача организацией или компанией части своих функций на исполнение другой компании, специализирующейся в соответствующей области.

[4] Бард А., Зодерквист Я. Netократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. СПб., Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004, стр. 139.

[5] Рыкунов В. Неоанархизм, или Общество без государства. — «Обозреватель», 1997, № 9.

[6] Казин А. Л. Государство и сетевые сообщества. — «Трибуна русской мысли», 2008, № 9, стр. 76 — 80.

[7] Ударцев С. Ф. Теория анархизма и эволюции цивилизации. — Прямухинские чтения 2009 года. М., «Футурис», стр. 186.

[8] См. подробнее: Фрумкин К. Г. «Новый анархизм» — идеология будущего. — «Полдень ХХI век», 2009, № 6.

[9] Подробнее см.: Фрумкин К. Г. Пути глобализации: комбинаторно-сетевые отношения и революционная ситуация XXI века <http://www.informacional.su/future/futurology/42-2010-03-03-20-16-36>.

[10] Федотова В. Г. Анархия и порядок в контексте российского посткоммунистического развития. — «Вопросы философии», 1998, № 5, стр. 3 — 20.

[11] Войцехович В. Э. Синергетика и анархизм. — Прямухинские чтения 2007 года. Тверь, «Тверской полиграф», 2008, стр. 45.

[12] См.: Фрумкин К. Г. Похороны капитализма. — «Компания», 2009, № 34, стр. 44.

[13] Боровой А. Анархистский манифест <http://avtonom.org/old/lib/theory/borovoy-a_manifest.html>.

[14] Подробнее см.: Фрумкин К. Г. Вечный либерализм и вечный дирижизм. — «Нева», Санкт-Петербург, 2012, № 12, стр. 187 — 192.

[15] Шубин А. В. Самоуправление в практике социальных движений. — В сб.: «Левые в Европе ХХ века: люди и идеи». М., ИВИ РАН, 2001, стр. 320.

[16] Букчин М. Реконструкция общества: на пути к зеленому будущему <http://avtonom.org/pages/rekonstrukciya-obshchestva-na-puti-k-zelenomu-budushchemu>.

[17] Корнилов С. Г. Михаил Бакунин о политике, или Насколько утопична анархия. — Прямухинские чтения 2004 года. Тверь, «Золотая буква», 2005, стр. 49.

[18] Рябов П. В. Современный анархизм: соотношение теории и практики (критический взгляд). — Прямухинские чтения 2011 года. М., «Футурис», 2012, стр. 28.

[19] Бей Хаким. Устойчивые временные автономные зоны <http://www.libma.ru/politika/_antologija_sovremennogo_anarhizma_i_levogo_radikalizma/p30.php>.

[20] Зерзан Д. Первобытный человек будущего. М., «Гилея», 2007, стр. 205.

[21] Кустарев А. Мать порядка — анархия. — «Неприкосновенный запас», 2009, № 5, стр. 57.

[22] Кустарев А. Там же, стр. 60.

[23] Рябов П. В. Краткий очерк истории анархизма в XIX — XX веках. Анархические письма. М., КРАСАНД, 2010, стр. 6 — 7.

[24] Магид М. Анархизм и материальные потребности. — В сб.: «Самоуправление, взаимопомощь, анархизм». Минск, 2009, стр. 3.

[25] Зерзан Д. Первобытный человек будущего, стр. 203 — 205.

[26] Кустарев А. Мать порядка — анархия, стр. 60.

[27] Равашоль. Сетевое самоуправление. — В сб.: «Самоуправление, взаимопомощь, анархизм». Минск, 2009, стр. 8 — 10.

[28] Об этом тренде см.: Тилли Ч. Демократия. М., Институт общественного проектирования, 2007.

[29] Дамье В. В. Атомизация общества и социальная организация: российский контекст. — Рабочие в России: исторический опыт и современное положение. М., «Едиториал УРСС», 2004, стр. 82.

[30] Букчин М. Очерчивая революционный проект. — В сб.: «Антология современного анархизма и левого радикализма». Т. 1. Без государства. Анархисты. М., «Ультра.Культура», 2003, стр. 327.

[31] Ященко В. Г. Энергетическая революция и анархизация общества. — Прямухинские чтения 2005 года. Тверь, «Золотая буква», 2006, стр. 135.

Опубликовано в журнале:

«Новый Мир» 2014, №5

Украинские беженцы, поселившиеся в городе Благодарный, очень признательны ставропольцам за гостеприимство и поддержку. Война отобрала у этих людей все: жилье, работу, спокойную, размеренную жизнь. Укрывшись от бомб и обстрелов, пусть и во временном убежище, они мечтают о новом — мирном и счастливом будущем. Эта вера и эта надежда помогают им пережить и 30-градусную жару, и самое трудное испытание — разлуку с близкими и постоянную тревогу за них.

Жара город плавит

Власти обещали украинским гражданам создать все условия для комфортного проживания, и они свое слово сдержали. В пункте временного размещения в Благодарном есть все: столовая, спальни, спортивные площадки, песочницы, игрушки для детей, а главное — люди, всегда готовые прийти на помощь. Беженцы это особенно ценят. И благодарны ставропольцам за гостеприимство.

Вот только погода подвела, а точнее — жаркий и засушливый климат. В полдень температура воздуха достигает около 27 градусов. Для обывателей такая погода — благодать, по местным меркам, настоящая жара еще впереди, в середине июля, когда воздух раскалится до плюс 40. Гостям к такому привыкнуть трудно.

Украинские беженцы и ангелы Анны: история забытого милосердия

"Здесь намного жарче, чем у нас, жара, конечно, бывает, но не до такой степени, у нас климат более влажный", — поделилась с корреспондентом РИА Новости гражданка Украины Алена Ешенко. Она очень беспокоится за мать.

"У мамы последствия менингоэнцефалита, ей солнце противопоказано, и у нее повышается давление, кровь носом идет уже два дня без остановки", — волнуется Алена.

И это не единственный случай в лагере, когда жара становится настоящим испытанием для людей со слабым здоровьем. Решить проблему пообещал полномочный представитель президента в Северо-Кавказском федеральном округе Сергей Меликов. Он сообщил. что, как только ситуация с наплывом беженцев стабилизируется, людям с ослабленным здоровьем предложат переехать в регионы с более комфортным климатом.

"Сейчас просто валом идет поток беженцев <…> Идут колонны, вывозят вертолетами, самолетами. Мы соберем списки людей с проблемами со здоровьем, поставим их на учет, когда ситуация стабилизируется, в обязательном порядке на уровне полпредства с другими округами переговорим, если вы захотите туда (уехать — ред.) или поменяться", — сказал Меликов, общаясь с беженцами.

Наши руки не для скуки

Братья Игорь и Александр Мартыновы потеряли в Славянске и крышу над головой, и собственный бизнес. В Благодарном они без дела не сидят: в пункте временного размещения открыли собственную мастерскую, ремонтируют телефоны, компьютеры, планшеты, вентиляторы. Их услуги востребованы уже и у местных жителей.

"Мир не без добрых людей, нам достали паяльный аппарат, отвертки, а остальное — дело техники. Вот только что девочка телефон "утопила", нужно починить, еще планшет вот, вчера фен ремонтировал соседке по этажу, работы много", — рассказал Александр.

Братья — инженеры-самоучки, по специальности механизаторы. Уверены, что работу в сельскохозяйственном регионе найдут. Уже строят планы на открытие бизнеса в Ставропольском крае, но понимают: без поддержки местных властей им не справиться. На Украину умельцы возвращаться не собираются. Игоря там начали преследовать по политическим убеждениям, Александр получил ранение в руку, да и жить негде.

В Славянске братья занимались информационным обеспечением ополчения, им удалось вычислить двух снайперов. В боевых действиях участия не принимали. "Там есть, кому воевать, добровольцы, призывники, перешедшие на сторону ополчения", — говорит Игорь.

Без работы в крае украинские граждане не останутся, предложения уже поступают. Владелица одного из совхозов в Новоселицком районе предлагает и жилье, и работу по выращиванию овощей. Желающие в лагере нашлись, ждут, пока им оформят документы, чтобы скорее приступить к работе на законных основаниях. "Мы в город не стремимся, что там делать? В селах лучше, все друг друга знают, помогают, люди, которые ближе к земле, они добрее и проще, и за детей меньше беспокойства", — признаются беженцы.

Семь бед — один полпред

Среди беженцев немало пенсионеров и инвалидов, которым труднее всего "держать удар" жарой. Но и климатическая проблема уходит на второй план, когда речь заходит о дальнейшем существовании. Жители Славянска, которые в течение двух месяцев перестали получать пенсии и социальные выплаты, оказались в трудной ситуации. В украинских казначействах они исключены из списков и перестали существовать для государства. Власти СКФО ищут решение.

"Здесь индивидуально надо подойти, я не могу гарантировать средства из бюджета, они не предусмотрены. Проработаем со стороны спонсоров и меценатов эту ситуацию, точного ответа пока дать не могу", — сказал полпред президента в СКФО Сергей Меликов. Социальная поддержка государства для беженцев возможна в случае получения ими гражданства РФ, на решение таких проблем нужно время.

Война-разлучница

Разлука с родными, оставшимися по ту сторону границы, и тревога за их судьбу, пожалуй, самое сильное из всех испытаний, выпавших на долю беженцев.

Игорь скучает по своей невесте. Вместе уехать не получилось, девушка не захотела прерывать учебу в университете. И в родном городе недалеко от Донецка на момент его отъезда обстановка была спокойной. Влюбленные созваниваются каждый день, и парень все больше тревожится: ситуация вокруг Донецка накаляется, а невеста не может забрать документы из вуза.

"Очень хочу, чтобы она была рядом, переживаю, за нее и за ее семью, в Донецкой области сейчас не так, как в Славянске или Краматорске, более-менее спокойно, главное, чтобы с ней все было в порядке, люблю ведь ее", — признается Игорь.

Ждет возлюбленную и Виталий из Краматорска. "Я поехал своим ходом вместе с невестой, на разведку, но она решила вернуться за ребенком, ситуация с выездом изменилась, и она так не смогла выехать, я в ужасе", — говорит он.

Оставить родной дом — по настоянию родителей — пришлось и Дмитрию. Предполагается, что он будет встречать в России свою семью из пяти человек, если ситуация в Донецке осложнится. Молодой человек говорит, что они боятся ехать наобум. Связь с родными и близкими в пункте временного размещения поддерживают ежедневно — в коридоре установлен стационарный телефон. По вечерам около него собирается очередь, не только, чтобы позвонить, но и поддержать на случай дурных вестей.

"От матери вчера получил смс, что в соседнюю многоэтажку попал снаряд, бросился ей звонить. Страшно за близких, скорее бы все это кончилось и началась нормальная жизнь, неважно где — в России или в Украине", — сказал Виталий из Краматорска.

ВЛАСТИ РОССИИ РАСШИРИЛИ СПИСОК ЗАПРЕЩЕННЫХ НАРКОТИКОВ

В список вошли 16 веществ, относящихся к классу синтетических каннабиноидов

Правительство России приняло решение расширить список запрещенных в стране наркотических и психотропных веществ, а также их прекурсоров, сообщает пресс-служба правительства.

В обновленный список попали 16 веществ. В правительстве подчеркнули, что в последнее время сотрудники наркоконтроля все чаще выявляют факты распространения и использования новых психоактивных веществ, относящихся к классу синтетических каннабиноидов.

По мнению специалистов, эти вещества и их производные сходны по своему воздействию с наркотиками типа JWH. В частности, они вызывают психическую и физическую зависимость. В пресс-службе подчеркнули, что данные вещества лекарствами не являются.

В апреле этого года правительство утвердило новые правила хранения наркотических и психотропных средств, упрощающие их применение в медицинских целях. В частности, изменились требования к помещениям, в которых хранятся данные средства, требования по охране данных помещений, а также к срокам хранения наркотических средств.

Власти пошли на подобный шаг после резонансного дела о самоубийстве контр-адмирала в отставке Вячеслава Апанасенко. По словам его дочери, у адмирала был рак, но из-за крайне тяжелой и бюрократизированной процедуры практически невозможно было получить обезболивающие, которое относится к наркотическим средствам. Данный инцидент спровоцировал скандал, а прощения у семьи просил заммэра Москвы.

Группа предприятий "ПЦБК" - постоянный участник выставки RosUpack, которая завершилась 20 июня 2014 года в Москве.

RosUpack - крупнейшая не только выставка упаковки, но и, в целом, отраслевое событие в России, странах СНГ и Восточной Европы. К вопросу о том, что выставочная деятельность перестала быть эффективным каналом коммуникации, можно привести статистику по данному мероприятию. В 2014 году в четырёх павильонах было представлено более 700 компаний из 38 стран, включая лидеров индустрии упаковочного оборудования: Германию, Италию, Швейцарию, США, Японию, Францию. Из 19000 человек, которые посетили это событие, 66% - собственники и руководители предприятий.

Рассказывает директор по продажам и развитию Андрей Гурьянов: "Почему группа предприятий "ПЦБК" считает для себя важным участие в этом статусном мероприятии? Прежде всего, это поддержание деловых и личных контактов с нашими клиентами. Как правило, офисы крупнейших партнёров расположены в Москве, и летняя выставка - это прекрасная возможность встретиться ведущим специалистам предприятий, топ-менеджменту, обсудить текущие контракты, пролонгировать действие договоров".

Такую же цель преследуют и службы главного технолога и снабжения. Где, как не на крупнейшем форуме производителей оборудования и расходных материалов встретиться с имеющимися поставщиками, ознакомиться с текущими трендами в упаковочной отрасли, увидеть инновационные технологии?

Для аналитической службы RosUpack - это, прежде всего, возможность провести мониторинг рынка, оценить состояние дел в отрасли, провести анализ конкурентов, как нынешних, так и потенциальных, которые могут вырасти через год-два.

Большой, по-праздничному украшенный стенд группы предприятий "ПЦБК" встал на первой линии упаковочного павильона, что обеспечило внушительный трафик и постоянный поток посетителей.

Главная цель работы стенда - это представление группы предприятий "ПЦБК" и продукции компании качественной целевой аудитории. На эту выставку приходят, чтобы покупать упаковку и для компании это работающий инструмент для увеличения объёмов продаж и укрепления позиций на рынке.

За 4 дня работы на стенде компании было проведено более 300 предметных деловых переговоров с существующими и потенциальными Клиентами. Фронт-менеджеры привлекли к разработке более сотни новых партнёров.

Ни один рабочий день в течение года не может быть более полезен по соотношению времени и коммерческой эффективности, чем работа на летнем RosUpack. 95% посетителей стенда группы предприятий "ПЦБК" подтвердили, что через год снова придут в гости.

Специалистами филиала ФБУ "Рослесозащита" "ЦЗЛ Калужской области" проведено детальное обследование состояния хвойных и лиственных насаждений парка-усадьбы Прончищевых в селе Богимово - исторического памятника Калужской области.

Историю усадьбы изучает научное общество общеобразовательной школы №28 города Калуги. Усадьба принадлежала старинному дворянскому роду - семье Прончищевых. Здесь в 1702 году родился и провел свое детство Василий Васильевич Прончищев, исследователь Арктики, участник Великой Северной экспедиции, первооткрыватель полуострова Таймыр. В 1891 году в усадьбе работал Антон Чехов. Здесь написаны рассказ "Бабы", повесть "Дуэль", некоторые главы книги "Остров Сахалин". Усадьбу посещал художник Исаак Левитан. В настоящее время в усадьбе можно осмотреть главный дом, одноэтажный флигель, хозяйственные здания, ампирную Успенскую церковь, парк с липовыми и сосновыми аллеями, памятник Чехову.

Работа по обследованию насаждений старинного парка проводилась по заявке научного обществавоктябре 2013 года. В результате работ прошлого года подготовлено полное заключение по лесопатологическому состоянию хвойных пород.

Обследование деревьев лиственных пород проведено весной этого года. По результатам детального обследования лиственных насаждений усадьбы составлена переучетная ведомость с указанием санитарного и лесопатологического состояния каждого дерева. В отношении буреломных, опасно наклоненных, с признаками стволовой гнили деревьев даны рекомендации по их уборке.

Все работы этого года проведены лесопатологами в рамках экологического движения "Зеленый щит России", как мероприятие акции "Спасем деревья России от вредителей" - бесплатно.

Акт лесопатологического обследования деревьев парка-усадьбы передан руководителю школьного научного общества.

Открытые перспективы

Цены на плоский прокат на Ближнем Востоке сохраняют относительную стабильность при низком спросе

/Rusmet.ru, Виктор Тарнавский/ В мусульманских странах начинается Рамадан, когда уровень деловой активности традиционно падает. Однако многие потребители плоского проката в странах регионов и в этот период собираются заключать сделки с поставкой продукции в августе-сентябре. Поэтому спрос на Ближнем Востоке сохраняется на достаточно стабильном, хотя и относительно низком уровне. При относительной слабости строительной отрасли инициативу проявляют, в первую очередь, производители труб.

В Персидском заливе котировки на плоский прокат в июне снизились, в среднем, на $5-10 за т, в основном, вследствие удешевления китайской продукции. Из-за перепроизводства внутри страны китайские компании в последнее время проявляют повышенную активность на ближневосточном направлении, а дешевизна железной руды, благодаря которой снизилась себестоимость проката, позволяет им идти на уступки.

В частности, горячекатаные рулоны китайского производства к концу июня подешевели до $540-550 за т CFR по сравнению с $550-560 за т в начале месяца. При этом, потребители откладывают сделки в расчете на дальнейшее понижение котировок в июне. Под действием конкуренции со стороны китайских поставщиков были вынуждены пересмотреть экспортные цены индийские металлурги, уменьшившие стоимость горячего проката на $5-10 за т в течение месяца, до $555-565 за т CFR. Аналогично, по тем же причинам и на ту же величину подешевела индийская оцинкованная сталь. В настоящее время она предлагается в ОАЭ по базовой цене $730-735 за т CFR для материала Z120 толщиной 1 мм.

В последнее время некоторые китайские компании интенсивно предлагают в страны Персидского залива толстолистовую сталь по $540-560 за т CFR. Однако местных потребителей часто не устраивает качество этой продукции. Поэтому при прочих равных условиях выбор, как правило, делается в пользу украинского толстого листа стоимостью $580-590 за т CFR. Несмотря на военные действия на Донбассе сообщения о задержке поставок украинской продукции пока не поступало.

Иранские компании в июне сохранили экспортные котировки на плоский прокат на неизменном уровне - $550-560 за т CFR при поставках в страны Персидского залива. Кроме того, в последнее время на севере страны активизировался спрос на российские и казахстанские горячекатаные рулоны. Контракты были заключены в интервале $570-585 за т CFR.

В отличие от стран Персидского залива, турецкие металлурги добились некоторого повышения цен на плоский прокат на внутреннем рынке во второй половине июня. Котировки на горячекатаные рулоны достигли $585-595 за т EXW, а некоторые поставщики рассчитывают на $600 за т в июле. При наличии устойчивого, но отнюдь не высокого спроса основной причиной роста цен стал некоторый дефицит предложения. Производство горячего проката в Турции немного уменьшилось во втором квартале вследствие остановки на ремонт доменной печи на комбинате Isdemir, принадлежащем компании Erdemir, а восполнить эту нехватку за счет импорта в полной мере не удалось. Российские металлурги в мае-июне сократили продажи в Турцию в пользу более выгодных внутренних поставок, а итальянские и балканские компании предпочли отправлять свою продукцию в Германию, Польшу и Чехию. Наконец, турецкие производители в последнее время расшили объемы экспорта горячекатаных рулонов и толстолистовой стали – главным образом, в США.

Как считают аналитики, в июле нынешняя стагнация на ближневосточном рынке плоского проката должна смениться повышением, так как потребители приступят к формированию запасов на осень. Однако еще одним необходимым условием для роста является прекращение спада в Китае.

Встреча Дмитрия Медведева с Премьер-министром Казахстана Каримом Масимовым.

Дмитрий Медведев совместно с Премьер-министром Казахстана Каримом Масимовым посетил дворец спорта «Большой» и конькобежный центр «Адлер-Арена», построенные к XXII зимней Олимпиаде в Сочи.

Также главы Правительств России и Казахстана осмотрели горно-туристический центр «Газпром» и горнолыжный курорт «Роза Хутор».

В ходе осмотра премьеры обсудили возможное использование олимпийских объектов в дальнейшем.

* * *

Беседа Дмитрия Медведева с Премьер-министром Казахстана Каримом Масимовым

Стенограмма:

Д.Медведев: Уважаемый Карим Кажимканович, к сожалению, Вы в силу производственных причин не смогли побывать на сочинской Олимпиаде зимней, но на самом деле здесь есть что посмотреть.

Мы считаем, что у нас Олимпиада получилась – подготовка к ней прошла неплохо. А с учётом того, что Вы тоже подали заявку на проведение зимних Олимпийских игр 2022 года, я думаю, Вам небезынтересно будет посмотреть, что мы тут сделали и как. И конечно, это очень хорошая возможность обсудить текущее состояние российско-казахстанских отношений, наши интеграционные проекты, двухсторонние вопросы, о международных экономических делах поговорить, потому что ситуация, как обычно, разноплановая, и таким близким партнёрам, как Россия и Казахстан, очень неплохо обменяться соображениями на сей счёт.

Поэтому я Вас сердечно приветствую в Сочи. Здесь, как обычно, влажно, жарко, но так, как и должно быть летом на нашем южном курорте.

Добро пожаловать!

К.Масимов: Спасибо большое, Дмитрий Анатольевич. Я очень давно не был в Сочи, ещё подробно не успел посмотреть. То, что увидел из окна автомобиля, конечно, впечатляет. Это грандиозные изменения, фактически вы построили новый город, уже соответствующий всем новым стандартам XXI века. Я поздравляю Вас с успешным проведением зимней Олимпиады, которая прошла в этом, по сути, новом городе. Это большой успех.

Хотел бы также передать большой привет от Президента Казахстана Нурсултана Абишевича Назарбаева.

Д.Медведев: Спасибо большое.

К.Масимов: Я сегодня перед поездкой докладывал ему, обговорили вопросы, которые мы с Вами будем обсуждать. Он сказал: «Большой привет Дмитрию Анатольевичу». Ну и хотел поздравить нас с вами с тем, что 29 мая в Астане были подписаны все необходимые документы по созданию Евразийского экономического союза. Это большой проект, который ещё больше сблизит две дружественные страны, два дружественных народа. Народы наших стран должны получить преимущества от такого большого, грандиозного проекта.

И ещё хотел сказать, что во время подписания этого документа была двухсторонняя встреча между нашими президентами, где конкретно обсуждались вопросы двухстороннего сотрудничества. Хотелось бы сегодня обсудить, как это взаимодействие реально осуществляется, как проходит. Я думаю, что это будет важная и полезная встреча между нами.

Д. Медведев: Уверен в этом. Я, вылетая, тоже говорил с нашим Президентом по телефону, Вам тоже привет от Владимира Владимировича.

К.Масимов: Спасибо.

Украина и реальная политика

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Разрыв этой страны на части вновь расколет всю Европу

Украина стала предметом прямого политического и идеологического противостояния России и Запада, которое повлекло исключение России из «большой восьмерки» и других престижных форумов, экономические санкции и свертывание многих каналов сотрудничества самого различного характера. По остроте этот кризис беспрецедентен не только за период после окончания холодной войны, но, пожалуй, с конца 1970-х годов, когда советские войска вошли в Афганистан. А последствия кризиса могут иметь более долговременный характер.

Взгляды на украинскую драму

В мировом общественном сознании сложились разные точки зрения по поводу бурных и трагических событий в Украине и вокруг нее. Первая официально принята в России, ряде стран Организации договора коллективной безопасности и Евразийского экономического союза, она в целом поддерживается Китаем и некоторыми другими нейтральными государствами. Этот взгляд состоит в том, что через соглашение об ассоциации с Евросоюзом (ЕС) Запад попытался оторвать Украину от России и интеграционных структур СНГ, подчинить ее своим финансово-экономическим стандартам, разрушить крупнейший после российского постсоветский научно-технический и промышленный потенциал. В дальнейшем предполагалось принять страну в НАТО, разместить там американский флот и базы ПРО.

После пяти лет переговоров Украины с Евросоюзом Кремль открыл глаза президенту Виктору Януковичу на эту опасность, предложил братскую экономическую помощь, и тот отменил (или отложил) подписание соглашения с ЕС. Но украинские антипатриотические силы, националисты и фашисты при прямом подстрекательстве и помощи Запада организовали евромайдан и свергли Януковича, совершив антиконституционный переворот и силовой захват власти в Киеве.

В ответ на создание националистических вооруженных формирований, угрозы и дискриминационные законодательные акты новой незаконной власти народ Крыма реализовал свое международно признанное право на самоопределение и воссоединился с исторической родиной. В свою очередь, стремление народа юго-восточных регионов Украины к самоопределению, выразившееся в референдумах в Донецкой и Луганской областях, вызвали карательную военную операцию незаконной временной власти в Киеве, которую в мае сменил президент, избранный лишь частью регионов страны. В этой гражданской войне произошла трагедия в Одессе, на юго-востоке гибнут мирные жители, везде происходят массовые нарушения прав человека, аресты и пытки политических противников, захват и убийства журналистов. Но ополчение наносит растущие потери украинской армии, которая действует фактически как внешний агрессор на территории двух провозгласивших независимость республик.

Россия не способна прекратить народное восстание в двух областях, и потому любые новые санкции со стороны Запада просто бьют мимо цели. А вот США и их союзники могут и должны оказать давление на Киев, чтобы тот прекратил военную операцию и путем переговоров урегулировал отношения между Центром и регионами на основе федерализации или других принципов.

В целом украинский кризис наиболее рельефно выявил политику США и их союзников. Она направлена на то, чтобы не позволить России подняться с колен, помешать развитию ее равноправных экономических отношений с Евросоюзом, удержать однополярный мир под руководством Вашингтона, утвердить свое право на смену неугодных режимов военной силой или через цветные революции и на навязывание другим народам западных ценностей, политических норм и культурных стандартов.

Совершенно иная трактовка событий преобладает в странах Европы, входящих в НАТО и Евросоюз, и практически безраздельно царит в США. Она состоит в том, что украинский народ сверг коррумпированный режим президента Януковича, после того как он под давлением Москвы отказался от соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Тем самым украинцы подтвердили свой выбор в пользу демократического европейского пути развития.

По этой версии, в наказание Россия присоединила Крым, нарушив территориальную целостность Украины в границах, признанных ООН и закрепленных международными меморандумом и договором от 1994 и 1997 годов. Отмечается, что впервые после 1945 года в Европе одно государство отняло часть территории у другого. На Западе утверждают, что затем посредством посылки частей спецназа, оружия и добровольцев Москва инспирировала вооруженное сепаратистское движение в юго-восточных областях страны, провоцируя украинскую армию на ответные удары, влекущие жертвы среди мирного населения.

Как уверены за рубежом, все это делается с целью держать страну под угрозой дальнейшего распада и подчинить себе вновь избранное демократическое руководство Киева или свергнуть его. В НАТО считают, что возможен захват этих областей российской армией по мартовской санкции Совета Федерации РФ. Применяя санкции и свертывая многоплановые связи с Россией, Запад стремится наказать Москву за Крым и вынудить ее прекратить поддержку украинских повстанцев, чтобы Киев мог восстановить власть над страной.

На Западе возобладало мнение, что Россия решила взять реванш за геополитическую трагедию краха СССР, пользуясь потрясениями в Украине, мягкотелостью президента США и разобщенностью их союзников. Как утверждают за границей, Москва хочет сплотить народ патриотическими чувствами на пути возрождения империи и территориальных захватов: Южная Осетия, Абхазия, Крым, украинские южные и восточные области, в будущем, возможно, Приднестровье, а при случае – Северный Казахстан и русскоязычные части Балтии. В США значительная часть правящих кругов требует, чтобы в ответ на это НАТО возродило политику сдерживания и изоляции России, которая, как там полагают, успешно сработала против СССР.

Казалось бы, два названных подхода невозможно примирить. Но не все так просто, как кажется на первый взгляд: хитросплетение идеологий современного мира поистине удивительно. Начать с того, что сторонников первой из приведенных точек зрения можно найти и на Западе, причем не только среди левых радикалов, но и в лагере крайне правых партий Европы, одержавших недавно победы на выборах в Европарламент. Во времена СССР их считали неофашистами, а сегодня для России они вдруг стали неформальными союзниками в противоборстве с либеральными западными ценностями и давлением Вашингтона и бюрократии Евросоюза на суверенитет европейских государств.

Однако еще более поразительно, что в менталитете великого множества россиян публично или негласно прекрасно уживаются обе версии украинского кризиса. Правда, вторая трактовка происходящего оценивается ими исключительно со знаком плюс, а не минус. В частности, сплошь и рядом открыто призывают присоединить к России названные выше постсоветские анклавы и отринуть предательство Беловежских соглашений 1991 года. Сторонники этой точки зрения считают курс на реванш за 1990-е годы и противоборство с извечно враждебным Западом единственно верной политикой, а территориальную экспансию самодержавной военной империи с миссией облагодетельствовать окружающий мир – единственно возможным способом существования России. Об этом постоянно твердят с телеэкранов известные публичные деятели, а ведущий идеолог такой доктрины Александр Проханов призывает построить то, что он называет «империей обрубков».

Угол зрения «реальной политики»

Но есть и другой взгляд на события, согласно которому при всем трагизме ситуации в ней нет ничего необычного: повод для конфликта имеет абсолютно классический характер и стар как мир.

Этот подход опирается на спорное, но весьма инструментальное учение так называемой реальной политики. Согласно данной школе политологии (родоначальником которой был американский мыслитель Ганс Моргентау, а блестящим теоретиком и практиком является Генри Киссинджер), в основе международной политики лежат не высокие принципы, а национальные интересы, геополитика и баланс сил ведущих держав. Для реализации национальных интересов международно-правовые нормы, моральные принципы, апелляции к чаяниям народов и исторические аргументы – лишь свободно сменяемые инструменты для достижения поставленной цели. Так, для себя и своих союзников принципы территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела всегда стоят во главе угла, а по отношению к соперникам на первый план ставятся права национальных меньшинств на самоопределение и возможность гуманитарных интервенций для защиты прав человека, этнических и конфессиональных сообществ.

Нынешнее международное противоборство основано не на прежних идеологических «-измах», а на открыто заявляемых великодержавных интересах. По контрасту с советской идеологией в российском публичном дискурсе «империализм» ныне утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (и негативный – ядерному разоружению), воспевается политика наращивания вооружений, демонстрации военной силы, поиска военных баз за рубежом, соперничества в торговле оружием – всего того, что раньше ставилось в вину «мировому империализму». Не обходится и без курьезов. Энтузиасты такой политики, стараясь бежать впереди «генеральной линии», нередко доводят ее до абсурда и тем самым дискредитируют: например, призывая выйти из договоров по разоружению и начать по всему миру «торговать ракетно-ядерным оружием... с обеспечением сервисного обслуживания» (С. Брезкун, «НВО», № 19 от 06.06.14).

Трансформация отношений России и Запада

Под углом зрения «реальной политики» конфликт России и Запада вокруг Украины был объективно неизбежен. На развалинах рухнувших империй всегда вспыхивали этнические и религиозные конфликты, прежде подавлявшиеся силой метрополии, которая произвольно проводила границы между своими субъектами для удобства управления или по принципу «разделяй и властвуй». Точно так же окружающие державы и вновь образовавшиеся государства всегда вступали в борьбу за имперское наследство.

В конце 1980-х и на протяжении 1990-х годов Запад был занят освоением советского наследия в Центральной и Восточной Европе путем договорно-правового объединения Германии, мирного расширения НАТО и Евросоюза, силового расчленения Югославии и Сербии. А правопреемнице СССР России было предоставлено гасить многочисленные конфликты на постсоветском пространстве (включая собственную территорию). Страны НАТО не горели желанием вовлекаться в кровавую неразбериху, и к тому же Россия была дезорганизована, экономически зависима и следовала в фарватере международного курса США. При этом никаких формальных или негласных договоренностей, режимов и механизмов поддержания стабильности на постсоветском пространстве не было создано, за исключением нескольких миротворческих и переговорных миссий.

Но время шло, и противоречия между Россией и Западом по этому поводу становились все более явными. При этом для роста напряженности существовали вполне объективные и обычные для международных отношений причины, понятные исследователям «реальной политики». За первое десятилетие нового века изменилось соотношение сил между Россией и Западом. Президента Бориса Ельцина сменил Владимир Путин, который быстро консолидировал в Кремле управление страной. По сравнению с 1990-ми годами Россия обрела устойчивый экономический рост (правда, в основном за счет беспрецедентного взлета мировых цен на углеводороды) и относительную социально-политическую стабильность. Москва получила крупные свободные капиталы для инвестиций, расплатилась с огромным государственным внешним долгом, резко (вчетверо за 2001–2008 годы) увеличила финансирование национальной обороны.

Одновременно относительно ослабли международные позиции США, Евросоюза, Японии как из-за провалов во внешней политике администрации Джорджа Буша (особенно в Ираке и Афганистане, в отношении Ирана и Северной Кореи), так и по причине мирового кризиса, спровоцированного безответственной финансово-экономической политикой Соединенных Штатов.

Изменение соотношения сил в мире проявилось в повышенной дипломатической активности Москвы на всех континентах, нежелании идти в фарватере США в разрешении региональных кризисов (Косово, Палестина, Иран, КНДР). Россия активизировала независимые от США, НАТО и ЕС межгосударственные объединения – ОДКБ, ШОС, БРИКС, стала открыто противодействовать США в военно-технической сфере (например, в развитии ПРО США и НАТО). Самое главное, РФ начала энергичные попытки объединения под своим руководством постсоветского пространства и вытеснения оттуда влияния Запада. Видимо, в Москве решили, что без этого было невозможно стать самостоятельным центром силы в полицентричном мире. Ведь экспортно-сырьевая экономика не позволяла сравняться по экономическому потенциалу с США, Евросоюзом, Китаем. А ядерный арсенал хоть гарантировал иммунитет от большой войны, но постепенно девальвировался по мере распространения ядерного оружия в мире и развития высокоточных оборонительных и наступательных вооружений в неядерном оснащении.

Заявка на смену уклада отношений в свете меняющегося соотношения сил неизбежно порождает противоречия как между людьми, так и между государствами. Похожие конфликты возникали между США и СССР в конце 1950-х и начале 1960-х годов, между Советским Союзом и Китаем в конце 1960-х годов. Речь Путина в Мюнхене в 2007 году стала сигналом Западу о том, что Россия больше не намерена играть по прежним правилам и претендует на равноправные отношения – или будет идти своим путем.

Реакция Запада на этот поворот была предсказуемо негативной. Как раз к этому моменту НАТО и Евросоюз всерьез занялись постсоветским пространством. На смену неудавшейся коалиции недовольных Россией стран под обозначением ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова) в начале нулевых годов была выдвинута концепция «Европейской политики соседства», а затем – стратегия «Восточного партнерства». Бухарестский саммит НАТО объявил, что в альянс «открыта дверь» Грузии и Украине. Цель состояла в том, чтобы воспрепятствовать усилиям России по формированию своей сферы влияния (по выражению бывшего президента Дмитрия Медведева, «сферы привилегированных интересов») на постсоветском пространстве и по возможности вытеснить ее оттуда.

После временной разрядки напряженности в годы «перезагрузки» отношений России и США под руководством президентов Дмитрия Медведева и Барака Обамы отчужденность и соперничество возобновились с удвоенной силой. Массовые протестные акции в 2012 году были восприняты новым российским правящим классом как подготовка Западом цветной революции, ввиду чего сближение с последним подорвет сложившуюся в России политическую систему.

В ответ на внутренние и внешние события российское руководство отменило курс «европейского выбора России», который провозглашался в 1990-е годы и в период правления Путина, начиная с Петербургского саммита России–ЕС в мае 2003 года и вплоть до 2007 года, когда президент подчеркивал: «Убежден, что не может быть полного единства нашего континента, пока органической частью европейского процесса не станет Россия – крупнейшее европейское государство».

Теперь на смену пришла официальная доктрина «евразийства». Она предполагает первоочередную интеграцию России в Таможенном и Евразийском союзах с постсоветскими республиками: прежде всего Белоруссией, Казахстаном и другими, которые пожелают присоединиться. А вместо получения инвестиций и передовых технологий Запада (на которые была рассчитана концепция «Партнерства ради модернизации» Медведева) был взят курс на реиндустриализацию экономики с опорой на оборонно-промышленный комплекс, получивший гособоронзаказ на 19 трлн руб. до 2020 года.

Украина как яблоко раздора

Запад, в свою очередь, сделал ставку на сближение с Украиной как второй по величине постсоветской страной, без которой, по давней формуле Збигнева Бжезинского, Россия не может снова стать империей. Памятуя уроки Грузии, это планировалось делать не через НАТО, а путем ассоциации с Евросоюзом, против чего Россия прежде не возражала. В основе этого курса лежали не экономические, а сугубо политические мотивы – после стремительного расширения членства в предыдущие годы Евросоюз столкнулся с большими трудностями. Однако в Москве дело воспринималось по-другому: опыт двух предыдущих десятилетий показал, что, за единичными исключениями, расширение НАТО и Евросоюза шло рука об руку.

Спохватившись в ноябре 2013 года, что дело всерьез шло к подписанию соглашения об ассоциации Украины и ЕС, Москва решила помешать этому. Без Украины Евразийский союз выглядел бы как-то неубедительно: Белоруссия и так строит с Россией Союзное государство, Казахстан сам проводит «многовекторную» политику между РФ, США и КНР, а другие партнеры всецело зависят от российской помощи в обмен на политическую лояльность. Украина с ее большим экономическим и научно-техническим потенциалом, территорией и населением хоть и не заменила бы Запад по инвестициям и технологиям, но вывела бы Евразийский союз на качественно иной уровень в системе мировых центров силы – во всяком случае в теории. Таким образом, и со стороны России, видимо, доминировали политические цели. К тому же население Украины было неоднородно, и значительная его часть тяготела к России в экономическом и культурно-гуманитарном плане.

Иначе говоря, в украинском вопросе ставки России и Запада оказались чрезвычайно велики, хотя для первой они, безусловно, были намного выше, и это было недооценено в Вашингтоне и Брюсселе. Причем проблема не в таможенных тарифах на товары западного производства, которые пришли бы на российский рынок – данная угроза была весьма преувеличена. Дело в другом – помимо геополитики, выбор ближайшим родственным народом пути своего развития является для России в отличие от Запада важнейшим вопросом внутренней политики, перспектив собственного социального прогресса.

Дилемма для Украины и остального мира

Безусловно, философия «реальной политики» не может претендовать на полноту картины, но некоторые стороны проблемы она вполне наглядно объясняет. Трагическое положение вовлеченных в украинский кризис людей должно быть в центре внимания мировой общественности, но для циничных дипломатов суть происходящего проста: США и Евросоюз тянут Украину к себе, опираясь на власть в Киеве и население ее центра и запада, а Россия не пускает Украину, поддерживая народ юго-востока. И Запад и Россия стремятся иметь всю Украину в орбите своего влияния, но это не получается, а жертвы, разрушения и потоки беженцев нарастают.

При всех сложностях ситуации варианты решения, по существу, тоже просты, и определяться они будут не только на переговорах Киева и юго-востока, а в Москве, Брюсселе и Вашингтоне. Или Россия и Запад договорятся о каком-то взаимоприемлемом будущем статусе Украины, характере ее отношений с ЕС и восточным соседом при сохранении нынешней территориальной целостности, или страна будет разорвана на части с тяжелейшими социальными и политическими последствиями для Европы и всего мира. Похоже, что Москва готова к такому диалогу, хотя не говорит об этом прямо. Об этом свидетельствует поддержка ею перемирия на юго-востоке и отзыв резолюции об использовании войск из Совета Федерации. А вот США и Евросоюз из принципа пока не желают вести прямые переговоры с Россией о будущем Украины.

В худшем из вариантов новая разделительная линия конфронтации между Россией и Западом пройдет по какой-то внутриукраинской границе, как в годы холодной войны водораздел проходил по внутригерманской. Это может по логике вещей воспроизвести многие элементы отношений холодной войны с ее кризисами и огромными издержками.

Украинский кризис потряс Европу и весь мир. Ущерб отношениям между Россией, США и их союзниками нанесен большой и надолго. Какие бы претензии Москва ни предъявляла к укладу отношений прошедших лет, нет оснований полагать, что новая конфронтация улучшит внешнее и внутреннее положение России. Да и интересы Запада немало проиграют. Мирное урегулирование украинского кризиса едва ли вернет отношения к уровню сотрудничества последних десятилетий. Но в этом случае все-таки можно надеяться на сохранение некоторых ключевых каналов взаимодействия держав и на то, что новое противостояние будет менее острым, долгим и разрушительным, чем прошлая холодная война.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 июня 2014 > № 2906776 Алексей Арбатов

Пекин выводит Азию и Ближний Восток из-под финансового диктата Соединенных Штатов.

Китай наращивает капитал для создания альтернативы Всемирному банку. Власти КНР предлагают партнерам создать кредитную организацию с активами в 100 миллиардов долларов. Об этом сообщает газета Financial Times со ссылкой на свои источники.

По мнению Пекина, Всемирный банк чрезмерно подвержен влиянию США и их партнёров. Сообщается, что интерес к созданию нового банка под рабочим названием Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (Asian Infrastructure Investment Bank, AIIB) проявляют 22 государства, в том числе и с Ближнего Востока.

- Китай видит, что добиться чего-либо в рамках Всемирного банка и МВФ трудно, поэтому он хочет создать собственный Всемирный банк, чтобы самому его контролировать. К такой структуре есть интерес во всей Азии, но и без него Китай не откажется от своих планов, — говорит один из собеседников делового издания.

Планируется, что AIIB начнет работать уже в 2014 году, а первым проектом новой организации должен стать аналог Великого шёлкового пути – древний торговый маршрут, который связывал Китай с Европой.

Глава Азиатского банка развития Такехико Накао не так давно выступил с осторожной поддержкой идеи создания AIIB, предупредив, что структура должна соблюдать трудовое законодательство, а также нормы по охране окружающей среды.

Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин считает, что если китайцы захотят, то они действительно смогут сорганизовать новый банк в этом году.

- Понятно, что проработать определенные проекты он вряд ли успеют, но собраться, наполнить уставной капитал, снять штаб-квартиру и начать рассматривать проекты – запросто.

Азия – перенаселенный континент и довольно развитый в экономическом плане. Там есть страны, которые зарабатывают довольно неплохие деньги, но при этом не имеют современной инфраструктуры. Таким образом, в Азии существует чудовищный дефицит капиталов на инфраструктурные проекты, потому что у большинства правительств на это нет денег. В то же время есть Китай, который зарабатывает столько денег, что просто не знает, куда их девать. И он в таком случае решает сразу две проблемы одновременно: проблему избыточных золотовалютных резервов и проблему расширения политического влияния. Понятно, что если вам профинансировали объекты инфраструктуры, то вы возьмете и китайских подрядчиков, и китайских рабочих, и при этом будете оставаться благодарными.

И понятно, что создание инфраструктуры способно решить огромное количество проблем, вплоть до снижения внутриполитической напряженности в ряде стран и регионов. Здесь можно вспомнить, как Петр I покончил с мятежами военного сословия. Он просто создал сеть дорог, что позволило в распутицу проехать к любому населенному пункту, и подвезти служивым хлеб. Тем самым почва для военных бунтов была уничтожена, потому что люди перестали голодать.

Теперь что касается альтернативы Международному Всемирному Финансовому банку. Всемирный банк и Азиатский банк развития по идее должны решать вопросы по созданию материальных предпосылок для развития стран, но они с этим не справляются. Потому что в этих структурах доминируют американцы, а те, во-первых, пользуются этим в политических целях (поэтому вряд ли будут помогать союзникам Китая), а во-вторых, у них просто нет денег. То есть новая структура не может стать альтернативой Международному Всемирному Финансовому банку или Азиатскому банку развития, потому что последние не справляются со своими задачами.

Китай предпринимал довольно много усилий для того, чтобы расширить свою квоту в МВФ, во Всемирном банке, да и других инвестиционных банках, чтобы осуществлять и создавать инфраструктуру в рамках существующих международных организаций. Но США заняли жесткую позицию, мол, мы готовы брать китайские деньги, но не готовы делиться влиянием. И Пекин понял, что сотрудничество с Вашингтоном в этом направлении невозможно.

Если бы РФ обладала правительством, которое бы работало на интересы России, то мы могли бы войти в уставной капитал этого банка. Понятно, что китайцы не допустили нас к паритетному сотрудничеству, но вторым номером мы все могли быть. Но поскольку наше правительство абсолютно либеральное и, строго говоря, проводит проамериканскую политику в социально-экономическом отношении, то рассчитывать нам особо не на что.

И в данном случае мы будем объектом освоения. Понятно, что Россия сейчас существует в Средней Азии в основном в форме воспоминаний, несмотря на то, что Киргизия вступает в Таможенный союз и т.д., но если этот банк начнет действовать в Средней Азии, то Россия окончательно потеряет там влияние, и, соответственно, снизится наше влияние в Казахстане. Думаю, если осенью нынешнюю либеральную компанию выгонят из правительства, то мы будем иметь возможность войти в этот банк и превратить его из потенциальной проблемы в потенциальную возможность. Деньги у нас, чтобы там Силуанов не говорил, есть.

Руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василий Колташов замечает, что появление AIIB - это, безусловно, новое явление, в котором Россия, так и иначе, будет участвовать.

- Цель Азиатского банка инфраструктурных инвестиций - сотрудничество с государствами, которые не хотят следовать указаниям МВФ, Всемирного банка, тех международных институтов, которые контролируются западными корпорациями.

Но такая идея, как создание аналога Великого шелкового пути, - это, прямо скажем, не тот проект, куда мы должны вкладывать средства, а, тем более, в одном блоке с Китаем, поскольку у нас есть определенные противоречия в промышленном развитии. Тут либо Китай развивается как промышленная держава, либо Россия. К тому же для нас гораздо выгоднее инвестировать деньги в собственную инфраструктуру.

Но с точки зрения интересов российских сырьевых корпораций, реализация аналога Великого шёлкового пути – перспективное и интересное предложение, и поддержка банка для них тоже может быть интересна. Поэтому, думаю, Россия будет активно участвовать в этом проекте, стараясь внутри него нарастить собственное влияние.

Для Китая же имеет большое значение наладить поставку китайских товаров в некоторые страны Ближнего Востока и связать многие рынки. В частности, ему надо крепче привязать к себе определенные районы Пакистана (куда Китай активно делает инвестиции), соединиться в экономическом плане с Ираном, потому что с той блокадой, которую ему организовали Штаты и Евросоюз, поставлять оттуда в Китай углеводороды крайне затруднительно.

Этот первый проект AIIB действительно можно называть повторением Великого шелкового пути, только - для промышленных товаров. Но и в те времена он делился на два блока – южный и северный, и вот последний торговый канал проходил по территории современной России. Но, конечно, самым активным был южный блок.

Но, повторюсь, для РФ наиболее интересным представляется развитие транспортных сообщений по своей территории. И было бы правильным, если Россия обратила внимание на северный участок Великого шелкового пути и поставила под сомнение правильность того, что банк начнет реализовывать инфраструктурные проекты с транспортного освоения самого выгодного для Китая направления. Вкладывать же деньги в проект, чтобы только насолить американцам, - довольно сомнительный вариант. Поэтому я холодно отношусь к этой инициативе Китая и считаю, что для России она не столь важна.

Политолог, аналитик «Лаборатории Крыштановской» Михаил Коростиков замечает: все государства, которые планировали вести какую-либо самостоятельную политику, всегда искали обходные пути для получения кредита на лучших условиях, чем рыночные.

- Во времена финансового кризиса в конце 90-х годов Япония предлагала создать Азиатский валютный фонд вместе со странами АСЕАН, но так как Япония практически не является суверенным государством, проект был заморожен, потому что США сказали: «Нет». В 2007 году Япония снова ставила на повестку этот вопрос, но США были непреклонны.

Что касается банков развития, в которых участвует Китай, то здесь, прежде всего, стоит упомянуть банк БРИКС, который может быть запущен уже в июле этого года.

В общем, идея создания практического собственного валютного банка не является новой для региона. Ведь МВФ кредиты просто так не дает, со Всемирным банком - дело обстоит легче, но он совсем уж с тяжелыми случаями работает. А вот МВФ сотрудничает с вполне нормальными странами, которые оказались, скажем так, в тяжелой жизненной ситуации. Но вместе с кредитами МВФ навязывает целый набор изменений во внутренней политике, который для развивающихся рынков просто смертелен. Существуют как положительные, так и отрицательные примеры применения политики фонда, но отрицательных примеров все же больше.

Некоторые специалисты считают, что именно кредиты МВФ и сопряженные с ним условия привели к развалу Югославии, потому что страна вынуждена была прекратить политику выравнивая доходов в регионах, что резко отделило Хорватию, Сербию, Черногорию друг от друга и, в конце концов, привело к гражданской войне и развалу Югославии.

Китайцы хотят создать банк практически за собственные деньги. Их экономика вполне это позволяет, их международные резервы составляют почти четыре триллиона долларов. Соответственно, для них банк с капиталом 100 млрд. долларов – не проблема.

Китай не скрывает, что создает банк для того, чтобы избежать диктата МВФ и Всемирного банка, а им это необходимо, потому что Азию ждут большие перемены в будущем. И наученные горьким опытом страны региона повернутся скорее к Пекину, чем к МВФ, ведь первый не будет ставить условий по реформации внутренней политики.

Таким образом, AIIB – еще и политический проект, который может вызвать недовольство в странах АСЕАН и в Японии. Но Китай ничем не связан и полностью свободен в своих действиях, и его политика может действительно изменить баланс сил в регионе в пользу Юго-Восточной Азии, а не Штатов.

Я не удивлюсь, если в банк и в его проекты вложится и Россия. Нам на самом деле выгодно вкладываться в проекты за пределами РФ, потому что мы получаем там долю. Конечно, пока не совсем понятно, что подразумевается под проектом восстановления Великого шелкового пути, пока ясно, что Китай хотел бы построить дорогу на Багдад, которая будет идти по достаточно важному региону. Соответственно, если такие магистрали будут построены Китаем, то они сильно усилят его присутствие там.

Но, честно говоря, я с опаской отношусь к идее создания такого пути, потому что он по своим характеристикам сильно напоминает печально известный Данцигский коридор между Польшей и Германией. Когда такая дорога, за которой стоит определенная держава, проходит через регион, то его страны во многом будут вынуждены считаться с политикой Китая. Потому что тот в любой момент может найти тысячу предлогов для того, чтобы ввести войска в любое государство для защиты этого коридора.

Но России, конечно, стоит вкладываться в такие проекты, потому что это расширяет наши экономические возможности. К тому же нам надо каким-то образом взаимодействовать с Китаем и не только из-за диверсификации экономики. Дело в том, что китайцы - люди довольно циничные: если ты с ними не ведешь реальных дел (не прокладываешь газопровод, не строишь дороги), то тебя для них как бы не существует.

"АНГАРА" НЕ ВЗЛЕТЕЛА

Что опять пошло не так?

Запуск новой российской ракеты "Ангара" был отменен за несколько минут до старта. Об этом министр обороны Сергей Шойгу доложил Владимиру Путину. Президент дал час на анализ ситуации.

По предварительной информации, во второй раз "Ангару" попытаются запустить 28 июня.

Юрий Караш, член-корреспондент Российской академии космонавтики имени Циолковского

"Я считаю, что ничего страшного не произошло, я имею в виду отложенный запуск. Действительно, это новая ракета-носитель, она еще не летала. Очень важно, чтобы первый запуск прошел успешно. Важно по двум причинам. С одной стороны, конечно, этой ракете предстоит стать основной рабочей лошадкой российской космической программы. Кроме того, очень успешный старт "Ангары" важен по политическим причинам. Россия должна продемонстрировать, что способна не только бесконечно эксплуатировать старый советский задел, я имею в виду ракеты-носители "Союз", корабли "Союз", "Прогресс", ракету-носитель "Протон", но и сама создавать ракетно-космическую технику".

Какие функции будет выполнять ракета "Ангара"? И для чего она создается?

Игорь Афанасьев, редактор журнала "Новости космонавтики"

"Универсальное семейство модульных ракет-носителей "Ангара" создается для запуска всего спектра полезных нагрузок, которые сегодня применяются в России, от легких, порядка двух тонн, до тяжелых полезных нагрузок до 24 тонн. Прежде всего, они нужны для запуска геостационарных спутников на орбиту с территории России. И создается тяжелая ракета-носитель "Ангара" в этом семействе для замены существующей ракеты "Протон", которая эксплуатируется с космодрома Байконур. А "Ангара" будет эксплуатироваться с космодрома Плесецк, с российского".

"Ангара" - первая гражданская ракета, которую создали в России после смерти Сергея Королева. На разработку и строительство носителя за двадцать лет было потрачено 100 млрд рублей.

ОЛИМПИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ В СОЧИ ПОДГОТОВИЛ ПЕРВЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ MSA

Выпускникам первого набора обучения по программе вручены дипломы с присвоением квалификации "мастер спортивного администрирования"

В Российском международном олимпийском университете (РМОУ), который учредили в 2009 году Минспорта, Оргкомитет "Сочи-2014", ОКР и холдинг "Интеррос", вручили дипломы студентам первого набора обучения по программе MSA (квалификация - "мастер спортивного администрирования", Master of Sports Administration). Это дополнительное профессиональное образование, аналог популярного MBA, только в мире спортивного менеджмента. Торжественная церемония прошла в кампусе Университета в Сочи, где студенты учились последние 10 месяцев.

27 слушателей из 14 стран мира, в основном, сотрудники национальных олимпийских комитетов и спортивных организаций, под руководством ведущих профессоров авторитетных зарубежных вузов изучали ключевые направления спортивного менеджмента. Среди обучавшихся также были знаменитая польская спортсменка и олимпийская чемпионка Отилия Енджейчак, призер Олимпийских игр американская хоккеистка Молли Энгстром и легкоатлет из Ботсваны Обакенг Нгвингва.

Большинство выпускников Олимпийского университета планируют продолжить свою карьеру в спортивной отрасли. "Я очень надеюсь, что смогу использовать свои знания в нашей стране. Я хочу помочь нашим спортсменам достичь олимпийских высот", - отметила Анна Мартиросян из Армении. Студенты также решили создать клуб выпускников РМОУ. "Когда наш клуб начнет свою работу, нам будет удобно делиться информацией о профессиональных возможностях в сфере спортивной индустрии и расширять круг контактов. Я считаю, что чем шире твоя социальная сеть, тем больше шансов использовать полученные знания и для собственного роста, и для развития мирового спорта. Ведь именно для этого мы и стремились работать в этой сфере", - считает Отилия Енджейчак.

Конкурс в первый год обучения по программе MSA составил 4 человека на место. Из-за того, что старт программы пришелся на олимпийский год, набор слушателей сильно ограничили, так как кампус университета был задействован в программе размещения гостей Олимпиады-2014. При этом возведенное "Интерросом" 16-этажное здание рассчитано на единовременное обучение до 500 студентов и ежегодный выпуск до 2000 человек по всем формам обучения, включая краткосрочные курсы.

Большинство студентов получили грантовую поддержку: два казахских студента получили международную стипендию "Болашак" от президента Казахстана и грант от профессионального спортивного клуба Astana Arlans; Национальный олимпийский комитет США и международное коммуникационное агентство JTA предоставили грант для американской студентки; сразу 20 стипендий по результатам конкурса выделил Благотворительный фонд Владимира Потанина. Фонд продолжает грантовую программу "Олимпийские стипендии", принимая конкурсные заявки на получение финансовой поддержки для обучения в РМОУ в 2014-2015 годах. Общий бюджет конкурса - 20 млн рублей.

С ноября 2013 г. по май 2014 г. из китайского Харбина в российский Екатеринбург доставлены товары общей стоимостью более $100 млн. Об этом сообщило Управление коммерции города Харбин, который является административным центром северо-восточной китайской провинции Хэйлунцзян.

В ноябре прошлого года между китайским и российским городами было открыто чартерное грузовое авиасообщение. Он стал первый авиарейсом, с помощью которого в Россию доставляются товары, заказанные россиянами в китайских интернет-магазинах. В июне текущего года открыт второй аналогичный рейс между Харбином и Москвой через казахстанский город Актобе.

Ранее сообщалось, что в городе Харбин, который является административным центром северо-восточной китайской провинции Хэйлунцзян, создают центр электронной торговли с Россией. В Харбине также готовят платформу для онлайновых платежей в рамках китайско-российской трансграничной электронной торговли. Это позволит российским покупателям товаров в китайских интернет-магазинах оплачивать их напрямую в рублях.

Ожидается, что к 2015 г. объем электронной торговли в Харбине составит 100 млрд юаней. В городе планируется создание 20 000 экономических субъектов для осуществления операций электронной торговли.

Китайская южная локомотивостроительная корпорация выводит на европейский рынок свою скоростную технику. Она поставит шесть скоростных подвижных составов в Македонию. Соответствующее соглашение китайская компания заключила с македонской госкомпанией железных дорог.

Македония входит в Международный союз железных дорог. Протяженность железнодорожных линий в этой стране составляет 925 км, в том числе электрифицированных участков – 312,66 км.

Напомним, что Поднебесная поставляет железнодорожную технику практически во все страны мира. В частности, "Бэйчэ" летом прошлого года отправила в Эстонию первый локомотив. Впервые китайское предприятие экспортировало железнодорожный транспорт в страну Европейского Союза. А "Наньчэ" получила заказ на изготовление вагонов метро для столицы Турции Анкары и Казахстана. Кроме того, эта корпорация в феврале 2014 г. собрала первый железнодорожный состав, который поступил на экспорт в Ирак.

По итогам 2012 г., "Бэйчэ" и "Наньчэ" заняли первые два места в рейтинге семи крупнейших аналогичных компаний в мире по объему продаж своей продукции. Так, доходы от реализации продукции корпорации "Бэйчэ" составили $14,7 млрд. Аналогичный показатель для "Наньчэ" достиг $14,4 млрд. Они опередили канадскую компанию Bombardier ($8,14 млрд), немецкую Siemens ($7,73 млрд), французскую Alstom ($7,03 млрд), американскую General Electric ($5,61 млрд) и японскую "Кавасаки" ($1,38 млрд).

17 июня 2014 года в столице Узбекистана городе Ташкенте состоялось торжественное мероприятие в честь десятилетия образования Исполкома РАТС ШОС. Директор Исполкома РАТС ШОС господин Чжан Синьфэн председательствовал на церемонии празднования.

Члены Совета РАТС ШОС, бывшие директора, их заместители и советники Исполкома РАТС ШОС; постоянные представители государств-членов при РАТС ШОС; Генеральный Секретарь ШОС; Заместитель министра иностранных дел Узбекистана; национальный координатор ШОС от Узбекистана; аккредитованные в Узбекистане представители дипломатических миссий государств-членов ШОС, государств-наблюдателей при ШОС и партнеров по диалогу; а также представители АТЦ СНГ, ОДКБ, Управления ООНпо наркотикам и преступности в Центральной Азии, СВМДА, Управления ООН по превентивной дипломатии в Центральной Азии и других международных организаций, всего около 100 человек, принимали участие в праздничной церемонии.

На церемонии празднования, Директор исполкома Чжан Синьфэн, председатель Совета РАТС ШОС Абдулазиз Джалов, а также члены Совета РАТС ШОС выступили с приветственными адресами. Осветили яркие моменты истории Исполкома РАТС ШОС за прошедшие десять лет. Также, Исполкому РАТС ШОС была дана высокая оценка в работе по координации взаимодействия компетентных органов государств-членов ШОС в борьбе с тремя «силами зла», а также по обеспечению стабильности и безопасности в регионе.

Члены Совета РАТС ШОС указали, за прошедшие десять лет, Исполком РАТС ШОС под руководством Совета РАТС, добросовестно реализовывал решения Совета глав государств-членов ШОС. Согласовывал совместные усилия компетентных органов, построил целостную и эффективную правовую базу по борьбе с терроризмом, а также создал целый ряд эффективных действенных механизмов сотрудничества по борьбе с терроризмом в регионе. Инициировал отношения сотрудничества с другими международными и региональными организациями. Внес значительный вклад в дело противодействия трем «силам зла», обеспечения стабильности и безопасности в регионе.

В настоящее время, обстановка по безопасности в регионе, остается в целом стабильной и прогнозируемой, однако стоящие перед нами вызовы и угрозы еще весьма значительны. С одной стороны, это серьезное оживление сил «трех зол» в регионе, в особенности международных террористических и религиозно-экстремистских сил. Они с использованием различных инструментов связи в Интернете активно занимаются пропагандистской деятельностью, развивают деятельность своих организаций, тем самым наносят значительный ущерб общественному порядку в государствах-членах ШОС. Все это приводит к тому, что часть мусульманской молодежи в государствах-членах ШОС стихийно вливаются в их ряды, непрерывно появляются подпольные террористические и экстремистские группировки, периодически происходят террористические акты. С другой стороны, это периодические общественные противоречия и обострения обстановки в Южной, Западной Азии и Северной Африке, которые также приносят серьезные вызовы и угрозы государствам-членам ШОС.

Члены Совета подчеркнули, сегодня компетентные органы государств-членов ШОС торжественно празднуют десятилетие образования Исполкома РАТС ШОС. Данное десятилетие позволило Сторонам приобрести бесценные опыт сотрудничества в борьбе с тремя «силами зла», в деле обеспечения региональной безопасности и стабильности. Дало возможность проанализировать имеющиеся проблемы и недостатки в совместной работе по борьбе с терроризмом. Позволило компетентным органам государств-членов ШОС найти более эффективные практические направления развития сотрудничества в борьбе с тремя «силами зла».

Члены Совета РАТС ШОС единодушно выразили, что в ходе последующей работы, компетентные органы Сторон приложат большие усилия в поддержке работы Исполкома РАТС ШОС, вместе с Исполкомом добьются создания более эффективной правовой площадки для сотрудничества в сфере безопасности.

В ходе церемонии празднования, генеральный секретарь ШОС Дмитрий Мезенцев, Заместитель министра иностранных дел республики Узбекистан Жавлон Вахабов, представители государств-наблюдателей при ШОС, а также представители АТЦ СНГ, Управления ООН по превентивной дипломатии в Центральной Азии, СВМДА и Управления ООНпо наркотикам и преступности в Центральной Азии также выступили с приветственными речами. Они выразили свои сердечные поздравления и пожелания успешного празднования десятилетия образования Исполкома РАТС ШОС. Выразили уверенность, что Исполком РАТС ШОС будет также выполнять важную роль в деле борьбы с тремя «силами зла» и обеспечения стабильности и безопасности в регионе, а также продвинет сотрудничество компетентных органов государств-членов ШОС в указанных областях.

17.06.2014, UzDaily.uz

«Гендер» в постсоветских условиях: эпистемология травмы

Андреас Лангеноль

(пер. с англ. Дмитрия Тимофеева) 

1. ВВЕДЕНИЕ

В этой статье я рассматриваю процесс вхождения категории тендера в постсоветский академический дискурс и ее положение в нем сегодня. В русскоязычном академическом мире гендерные исследования не представляют собой организованного на государственном уровне академического пространства или упорядоченного дискурса, но существуют на периферии классических академических учреждений, университетов и академий наук, будучи локализованы в относительно независимых исследовательских институтах, часто плотнее связанных друг с другом, чем с национальным научным сообществом. С одной стороны, это позволяет гендерным исследованиям избежать дисциплинарной стандартизации и необходимости придерживаться единой точки зрения, с другой же — вынуждает их ориентироваться на постсоветские условия, общие для стран, в которых они проводятся.

Как воспринимается категория гендера в русскоязычном дискурсе, академическая и интеллектуальная история которого в целом отличается от ситуации, предшествовавшей зарождению гендерных исследований на Западе? Среди черт, объединяющих североамериканские и западноевропейские дискуссии 1980-х годов и дебаты, начавшиеся в странах бывшего СССР в 1990-е и продолжающиеся до сих пор, можно выделить маргинальность и междисциплинарность гендерного подхода. Но если в первом случае появление рассматриваемой категории, вдохновленное феминистским движением, было скорее частью поступательного процесса социальных изменений и весьма незначительно модифицировало взгляды социума на общественное устройство и культуру, то во втором оно происходило в условиях социальной трансформации, глубоко затронувшей экономическую, социальную, культурную и идеологическую сферы общественной жизни.

В Советском Союзе феминизм не был предметом обсуждения. В рамках идеологии государственного социализма «женский вопрос» представлялся «второстепенным конфликтом фундаментального классового антагонизма»[1], причиной которого служило изначальное противоречие между капиталом и трудом, являющееся основной характеристикой капиталистически-буржуазного строя. Соответственно, с приходом коммунизма этот конфликт, как считалось, был решен. Этот взгляд исчез вместе с государством и партийным аппаратом, декларировавшими его, хотя отголоски такого подхода и сегодня продолжают раздаваться на постсоветском пространстве (см. ниже). После разрушения институтов и идеологии государственного социализма на территорию общественных наук в России и в странах бывшего СССР начала проникать категория гендера. Сегодня действует большое количество специализированных институтов, занимающихся гендерными исследованиями и преподающих связанные с ними дисциплины. Введение категории гендера в академический дискурс происходило на фоне радикальных общественных изменений, повлиявших на институциональную структуру социумов в бывших советских республиках, их идеологию, культуру, а также государственные границы и положение в мире. В социологии для обозначения подобных изменений используется понятие «трансформация» или, точнее, «общественная трансформация». Общественная трансформация, в отличие от поступательного социального изменения, подразумевает широкий диапазон и радикальность перемен, не столько происходящих в рамках того или иного социального порядка, сколько переворачивающих самые его основы, в том числе экономические, социально-структурные, политические и культурные.

Понятие трансформации не применяется к однотипным образованиям, но включает в себя рассмотрение различных нарративов и способов восприятия времени. Так, один из нарративов женских и гендерных исследований на бывшем советском пространстве функционирует строго в рамках постсоветской картины мира, фокусируясь на ситуации, имевшей место в Советском Союзе, или, как вариант, на ее сегодняшних последствиях — например, стереотипах о месте женщины, унаследованных от идеологии государственного социализма. Другой же посвящен проблемам, с которыми общество столкнулось после распада СССР, в частности крайней поляризации социальной структуры или развалу системы социального обеспечения. Возникновение понятия гендера стало, разумеется, результатом переноса термина, изначально возникшего в североамериканском контексте, в постсоветские академические, культурные, социальные и политические условия. Однако обстоятельства, спровождавшие его, фактически вынуждали к обсуждению фундаментальных сдвигов в социальных, политических, экономических и культурных институтах. Не стоит переоценивать различия между постсоветской и западной исходными ситуациями: в своей области понятие гендера произвело в постсоветском дискурсе тот же эффект, что некогда на Западе, подняв темы, связанные прежде всего с женщинами и поэтому раньше рассматривавшиеся как маргинальные, до уровня проблем, затрагивающих все социальные отношения.

Моя работа состоит из трех частей. В первой я представлю короткий обзор условий, в которых гендерные исследования возникали и институционализировались на постсоветском пространстве (в первую очередь, в России и Украине). Во второй я сосредоточусь на дискуссии, посвященной проблематике изучения гендерных вопросов в русскоязычном мире и опубликованной в журнале «Гендерные исследования» в 2005 году. Эта дискуссия, как мне представляется, ярко отразила состояние гуманитарных и общественных наук в постсоветском академическом мире, поскольку представленные в ней позиции могут быть концептуально рассмотрены сквозь призму травмы. В завершающем разделе я попытаюсь описать сегодняшнее положение ген- дерных исследований и категории гендера, исходя из трех различных определений травмы.

После падения советского режима академический, интеллектуальный и критический дискурсы стран бывшего СССР резко открылись всему новому. Эта перемена не была единогласно воспринята с восторгом, поскольку послужила причиной значительного смещения когнитивных и моральных координат вышеназванных дискурсов. Категорию «гендера» можно считать фокальной точкой интеллектуальной травмы, приведшей к обесцениванию ряда советских парадигм (например, «женских исследований»). С точки зрения социологического конструктивизма «травма» представляет собой ретроспективную символическую реконструкцию (воображаемого) события как травматического, в которой оно становится центральной исходной точкой построения коллективной идентичности. Таким образом, категория гендера может рассматриваться как травма, как разрыв в академических и социальных практиках, основополагающий для постсоветской академической и культурной идентичности. «Травмой» может также именоваться ситуация, вынуждающая человека занять по отношению к ней ту или иную позицию. Травматическое событие такого рода не позволяет никому оставаться морально не вовлеченным или безразличным. Категория гендера в этом смысле также может восприниматься как травматическое событие, поскольку она обозначает социальные отношения, которые невозможно разгруппировать на отдельные социальные ситуации, так как они распространяются на все ситуации. Иными словами, в отличие от категории женщины, категория гендера обозначает всеобщий характер социальных понятий, по отношению к которым невозможно сохранять моральный нейтралитет.

2. ГОСУДАРСТВО, ГЕНДЕР И ТРАНСФОРМАЦИЯ: ОРИЕНТИРЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КАТЕГОРИИ ГЕНДЕРА В РОССИИ

В 1990-е годы, когда академический мейнстрим начал проявлять интерес к гендерным отношениям в советском и, впоследствии, постсоветском социуме, господствующее место занимал подход, согласно которому особенности взаимоотношений полов в Советском Союзе и в России должны рассматриваться с точки зрения роли, которую играет в них государство. Основные трансформации этих отношений, происходившие с начала ХХ века до 1990-х, были реконструированы, исходя из изменений тех средств, с помощью которых государственные институты вмешивались в отношения между полами и перестраивали их. Как пишет Сара Эшвин: «В советское время <...> власти пытались создать специфическую конфигурацию гендерных отношений — треугольник, в котором отношения мужчины и женщины с государством имели более важное значение, чем их отношения друг с другом»[2]. Эта система не оставалась статичной, меняясь на протяжении истории — от революционных лет через сталинскую эпоху и застой к перестройке. Однако в основе ее, как отмечают исследователи, лежала глубинная трансформация гендерных отношений, инициированная властью и перераспределившая функции мужчин и женщин не столько по отношению друг к другу, сколько по отношению к обществу и представляющему его государству. Так, например, женщины при социализме рассматривались как «рычаги» революции, поскольку через их эмансипацию и расщепление структуры патриархальной семьи последняя оказывалась открыта для государственного вмешательства и наблюдения. Этот подход подразумевал лишение мужчины статуса патриарха и относительное усиление женщины в семье, но при этом содержал довольно традиционные представления о половом разделении труда: на мужчин возлагалась ответственность за публичные аспекты строительства коммунизма — т.е. роль героических рабочих, — тогда как женщинам, хотя и они работали, была предоставлена менее заметная высокая задача поддержания социалистической морали в семье[3]. Таким образом, несмотря на то что «ключи к коммунистическому развитию»[4] ввиду своей стратегической позиции в семье держали женщины, представители разных полов в коммунистическом проекте были наделены значительно отличающимися друг от друга функциями: мужчины реализовывали грандиозный проект строительства коммунизма, строго подчиняясь требованиям социалистического государства; женщины гарантировали это подчинение, моральную стабильность и социалистический дух семьи, не позволяя мужчинам утратить способность выполнять свою функцию.

По контрасту, постсоветский период рассматривается следующим образом: «...после падения СССР разрушилась институциональная основа гендерного порядка, искусственно созданного в советское время»[5]. Отметим, что государство рассматривалось как важнейший фактор формирования социальных отношений не только в гендерных исследованиях 1990-х. В те годы исследователи как из западного мира, так и из стран бывшего Советского Союза проявляли интенсивный интерес к проблеме влияния изменения статуса и функции государства на постсоветском пространстве на социальные, культурные и экономические отношения в обществе. Например, характер дискуссий о жизнеспособности таких «западных» концептов, как «гражданское общество» или «правовое государство», как правило, зависел от частных особенностей той или иной страны — наследника СССР. Работы 1990-х, посвященные гендерным отношениям, могут рассматриваться как составляющие широкого дискурсивного поля, обозначаемого термином «транзитология». Транзитологический подход имеет два аспекта: дескриптивный, в рамках которого изучаются мощные общественные сдвиги, сопровождающиеся распадом государства или вызванные им, и нормативный, в рамках которого ученые пытаются ответить на вопрос, какие условия необходимы для стабилизации общества и превращения государства в консолидированную демократию.

Для исследователей, в центре внимания которых находятся гендерные отношения, регулируемые государством, преобразование роли последнего представляется логичной точкой отсчета для изучения вызванных травмой изменений, произошедших в гуманитарных науках, в нашем случае — введения категории гендера. Интересно взглянуть, насколько сегодня изменился взгляд на государство как главный ориентир при обсуждении гендерных отношений на постсоветском пространстве. Для этого я хотел бы сосредоточиться на дискуссии, которая прошла в наиболее авторитетном русскоязычном академическом издании на территории бывшего Советского Союза, посвященном гендерным исследованиям.

3. ГЕНДЕРНЫЙ ДИСКУРС НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ: «КРУГЛЫЙ СТОЛ» ЖУРНАЛА «ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ» (2005)

Дискуссия, о которой пойдет речь в этом разделе, состоялась в журнале «Гендерные исследования» — судя по всему, самом важном периодическом издании на русском языке, посвященном гендерным вопросам. Журнал был основан в 1998 году при Харьковском центре гендерных исследований, наиболее заметном и одном из самых престижных академических учреждений в странах бывшего СССР, разрабатывающих гендерную проблематику.

В 2005 году в ХЦГИ прошла международная конференция «Гендер по-русски: преграды и пределы», посвященная перспективам развития гендерных исследований и жизнеспособности категории гендера в русскоязычном академическом и социальном контексте. Вслед за ней организаторы решили провести на страницах «ГИ» «круглый стол» с целью представить различные точки зрения по четырем вопросам: взаимосвязь феминизма и гендерных исследований; возможности и границы применения западной методологии; достижения гендерных исследований и стоящие перед ними вызовы; потенциальное расширение поля деятельности академических исследований[6]. К обсуждению были приглашены ученые из стран бывшего СССР (Белоруссии, Латвии, Казахстана, России), а также представители Германии, Швеции и США. В результате, как сказано во введении к публикации, состоялось «весьма репрезентативное обсуждение, которое довольно адекватно отражает состояние дел с гендерными исследованиями в России и напостсоветском пространстве»[7]. Я рассмотрю представленные позиции в соответствии с перечисленными темами.

Мнения участников беседы по вопросу о связи между феминизмом и гендерными исследованиями сильно расходятся. Согласно одной из точек зрения, отсутствие феминизма в России вызвано подъемом гендерных исследований, воспринимающихся как политкорректное обозначение феминизма, но при этом лишающих его функциональности и эффективности (с. 193). Кардинально противоположные ей оценки разнятся. Сомнительная репутация гендерных исследований как «феминистских» в глазах общественности может быть связана с тем обстоятельством, что, в отличие от ситуации на Западе, в странах бывшего СССР они не просто «в порядке вещей» заменили феминизм, но были использованы для его контрабанды (с. 193 и след.). Феминизм также может рассматриваться как идеология, не слишком отличающаяся от советской и препятствующая любой попытке академического подхода к гендерным исследованиям (с. 194 и след.). Есть и более умеренные взгляды: гендер может представляться «подходом, базирующимся на мировоззренческой позиции» с эпистемологическими последствиями (с. 193); в то же время, когда гендерные исследования впервые появились в постсоветском дискурсе, на Западе они уже потеряли связь с феминистской теорией и породившими ее причинами, вследствие чего категории гендера недостает легитимности и мотивации (с. 195).

Следующей темой, предложенной для обсуждения участникам дискуссии, была роль трансфера западной методологии на постсоветское пространство. Ряд ученых полагает, что, если мы признаем гендерные исследования международной деятельностью, этот вопрос станет в принципе неактуален (с. 196, 199). Единичным оказалось суждение, согласно которому такие западные понятия, как феминизм, сексизм, права женщин, женский вопрос или дискриминация, скрывают экзистенциальные измерения половой идентичности, при этом исконно «русский» категориальный аппарат для их замены отсутствует (с. 197). Большинство участников дискуссии указало на проблему не столько в межкультурном трансфере понятий, сколько в их закреплении в новом контексте — помехой которому, помимо прочего, является частое незнание западных понятий в странах бывшего СССР (с. 196, 199). В дискуссии была также представлена точка зрения, согласно которой попытка применить категориальный аппарат западного феминизма к русским гендерным исследованиям потерпела неудачу (с. 197). Ее приверженцы утверждают, что многие западные категории — например, «частное» и «общественное» — несочетаемы с постсоветским опытом. Недавнее стремление российских ученых, занимающихся гендерными исследованиями, к большей публичности сравнивается с ситуацией, приведшей к упадку значения академических журналов в поздние советские годы: их издатели точно так же хотели завоевать более широкий круг читателей за счет публикации западных текстов, однако, некритически перепечатывая их, утратили контакт с академическим сообществом (с. 198). В конечном счете вопрос достижений гендерных исследований оказывается тесно связан с проблемой трансфера идей. Сергей Ушакин утверждает, что бессмысленно говорить, например, о «советском гендерном контракте» применительно к обществу, которое полностью игнорирует идею контрактных отношений: «ГенИс так и будет оставаться своеобразным академическим эсперанто — языком без собственной культурной среды, языком без собственного "носителя"» (с. 202).

Интересно, что, говоря о достижениях гендерных исследований и стоящих перед ними вызовах, некоторые участники отмечают прежде всего ту продуктивную роль, которую категория гендера сыграла в социальной трансформации, помогая осознать и структурировать ее (с. 199). По описанию Елены Гаповой, директора Минского центра гендерных исследований при Европейском гуманитарном университете, «гендер был связан с новыми формами общения, встречами с другими людьми, знакомством с другими текстами (и созданием этих текстов на своем языке), с чувством солидарности и некой общей "тайны" или скорее сакрального знания, т.е. с производством субъектности» (с. 199 и след.). Однако сегодняшнее состояние гендерных исследований больше вызывает беспокойство, чем оптимизм. По словам одного из участников «круглого стола», гендерные исследования не обладают достаточной научностью и академизмом, поскольку им не хватает «норм научной этики и этикета» (с. 200, слова Олега Рябова). Следствиями этих серьезных недостатков являются небольшая аудитория гендерных исследований и их отсутствие в общественном сознании (с. 200—201), что преодолимо, если сблизиться с естественными науками, обладающими большей легитимностью и меньшей идеологической нагрузкой (с. 201). Еще одной причиной отсутствия взаимодействия между гендерными исследованиями и обществом могут быть распространенные гендерные стереотипы, среди которых, например, признание ума за женщиной, не принимающей участия в политике. Тематизация неравенства полов рассматривается как дополнительный конфликт, лишь усложняющий ситуацию, и без того тяжелую в условиях социальной трансформации. Гендерные исследования ассоциируются в обществе со стереотипным имиджем феминизма, стремящегося отнять у мужчин власть в гендерной ситуации мнимого равноправия мужчины и женщины (с. 202—204).

Последним вопросом, предложенным ученым для обсуждения, стали отношения между академическим и популярным аспектами гендерных исследований. По мнению Рябова, гендерные исследования должны быть академическими, а не публичными (с. 205). Наталья Блохина полагает, что объективность, достигнутая научным путем, должна быть переведена на язык «пропаганды» с целью трансформации общественного сознания; для этого необходимо в первую очередь найти эффективные коммуникативные стратегии (с. 205—206). Гендерные исследования, облеченные в форму политической рекламы или идеологии, могут внести вклад в изменение общественного мнения и обеспечить женские движения теоретической базой (с. 208). Многие участники указывают на важность включения гендерных исследований в систему высшего образования: большая часть центров гендерных исследований не является частью университетов, в то время как преподаватели в последних, как правило, до сих пор пользуются эссенциалистским и субстанциалистским определениями пола (с. 209), а студенты не имеют возможности познакомиться с гендерной проблематикой. Более того, сообщество гендерных исследователей находится сегодня в ситуации самоизоляции. Необходимо преодолеть изоляцию не только по отношению к академическому миру, но и по отношению к обществу, которому требуется более широкое гендерное образование (с. 210). В то же время гендерные исследования нуждаются в профессионализации, которая позволила бы им активнее позиционировать себя перед властями, решать социальные проблемы и в меньшей степени зависеть от общественных взрывов и сдвигов. Лика Рыгина приводит слова владельца саратовского книжного магазина: «Было время, когда эти книги шли, как горячие пирожки, но вот уже два года, как бум прошел, интерес читателей переместился на другие темы» (с. 211). Надежда Соколюк при этом подчеркивает, что в публичном пространстве гендерные исследования должны скорее выполнять задачи просвещения, чем радикальной идеологии, главное место в которой будут занимать отношения между мужчиной и женщиной (с. 206). Гендерные исследования должны преподаваться прежде всего акторам экономики, будущим администраторам и политикам (с. 208), на их основе должен быть создан контекстно-зависимый учебный курс, целью которого будет перенесение результатов академических исследований в практическую жизнь и освобождение от общего гуманистического стиля феминизма (с. 209).

Существуют, однако, и пессимистические взгляды на перспективы внедрения гендерных исследований в образование. Разумеется, их результаты могут просочиться в общество, но не стоит возлагать на это надежды до тех пор, пока оно само не проявит интереса к академическим исследованиям (с. 206). Пока социум избегает тем телесности и сексуальности, он не готов к разговору о гендере (с. 211). Проблемой гендерных исследований, в свою очередь, является неудачный трансфер идей, в результате которого потерпела неудачу задача популяризации проблематики. Необходимо найти язык, доступный широкой аудитории: «Можно четыре часа рассказывать учительницам про перформативность гендера, чтобы на выходе услышать: "Как в опере, ни слова не понятно, но красиво"» (с. 212, курсив в оригинале). Но, несмотря на это, Ушакин утверждает, что гендерные исследования все же могут способствовать разрушению иллюзии самоочевидности ежедневной жизни (с. 206), обратившись к теории феминизма или к «этнографизации» как альтернативам теоретических стратегий репрезентации (с. 201).

Сложно подвести итог рассмотренной дискуссии. В ней представлен широкий диапазон позиций — от взгляда на гендерные исследования как на узкую общественно-научную дисциплину, работающую со специфическим исследовательским материалом, до их понимания как зрелого политизированного феминизма, оснащенного теоретической базой. Так или иначе, гендерные исследования на постсоветском пространстве простираются в пределах дискурсивного и эпистемологического горизонта, характеризующегося ощущением социального кризиса. Ему свойственно, прежде всего, сильнейшее распространение в социуме гендерных стереотипов, сложным путем происходящих из социальной трансформации и следующих логике «теперь еще и бабы предъявляют требования». В связи с этим возникает необходимость просвещения общества, прежде всего элит, и обеспечения его непрерывного внимания к вопросам гендера, чтобы оно могло рассуждать о них вне зависимости от моды. Из обсуждения проблем феминизма можно сделать вывод, что отсутствие этой концепции на постсоветском пространстве также вызвано кризисом. Оно может свидетельствовать как об определенном идеологическом вакууме («постсоветской афазии», по известной характеристике Ушакина), так и о крайней раздражительности общественного сознания, переживающего трансформацию. Отсутствие феминизма, иными словами, служит ярким примером печального в целом состояния российских методологических категорий, естественным образом ведущего или к некритическому принятию и применению категорий западных, или к понятийному вакууму. Гендер при этом не в последнюю очередь рассматривается как понятие, которое может помочь обществу справиться с радикально меняющимися условиями жизни.

Однако наиболее поразительным на этом «круглом столе» оказалось то, что государство как участник гендерных отношений не было упомянуто ни разу. Это резко контрастирует с дискуссиями 1990-х, в которых именно оно было ключевой исходной точкой исследования. Категория гендера, так сказать, вышла из-под государственной опеки и на дискурсивном уровне, обратив свое внимание к обществу и его трансформации как процессам, нуждающимся в самостоятельном анализе. Гуманитарные и общественные науки, таким образом, становятся составными частями символической экономики общества, переживающего трансформацию, а категория гендера рассматривается в связи с ролью, которую она играет в установлении связи между этими науками, с одной стороны, и обществом и культурой, с другой.

4. ГЕНДЕР И ЭПИСТЕМОЛОГИЯ ТРАВМЫ

Дискуссия, посвященная гендерным исследованиям, является частью актуального для русскоязычного академического мира эпистемологического подхода, пытающегося ответить на вопрос, каким образом можно обеспечить теоретико-концептуальную, методологическую и институциональную устойчивость социальных и гуманитарных наук, положение которых является сегодня во многих смыслах неопределенным. Исследователи выделяют несколько факторов, затрудняющих их стабилизацию:

1. Гуманитарные и социальные науки испытывают острую необходимость в доказательстве своей научности, находясь под давлением растущей конкуренции со стороны общественного и неформального дискурсов. Так, академическая социология вынуждена соревноваться с более популярными современными диагностированиями общества или культурологией, литературоведение — с более доступной литературной критикой[8].

2. Неоднозначное положение гуманитарных и общественных наук, помимо всего прочего, вызвано внедрением в русскоязычный дискурс понятий, с 1990-х годов воспринимавшихся как «западные». Этот процесс был в значительной мере стимулирован бумом переводов таких западных авторов, как Георг Зиммель, Макс Вебер, Зигмунд Фрейд, Мишель Фуко, Пьер Бурдьё, Вольфганг Изер, Брюно Латур и Толкотт Парсонс. Ушакин, характеризовавший этот процесс как «интеллектуальное цунами», утверждает, что такие концепции и научные течения, как постструктурализм, постколониализм, культурные исследования, теории дискурса и, само собой, гендерные исследования, вряд ли воспринимались с учетом их генеалогии, рассматриваясь скорее как более или менее случайные теории[9].

3. Все это дало толчок рассуждениям о проблемах трансфера и переводи- мости в области гуманитарных и общественных наук[10], которые, однако, часто сводили теоретические и концептуальные вопросы к простому противопоставлению «западных» исследовательских стратегий «отечественным». Последние оценки состояния гуманитарных наук на постсоветском пространстве как «афазии», «аномии» или «утраты ценностей»[11], возможно, только ухудшили это положение, углубив представление о русскоговорящем академическом мире как пассивном реципиенте чужих теорий и идей. Интересно отметить, что, например, в социологии русскоязычные авторы поднимают вопрос функциональности и эпистемологической продуктивности импортированных западных категорий[12], тогда как в западных публикациях на первый план, как правило, выдвигаются многочисленные контекстуальные различия между русским и западным обществами, будто бы приводящие к неправильному применению понятий и, как следствие, недопониманию[13].

Дискуссия о состоянии гендерных исследований в русскоязычном академическом мире, рассмотренная в предыдущем разделе, несет ярко выраженные черты общей эпистемологической проблематики гуманитарных и социально-научных работ. Так, например, среди прочих на «круглом столе» была поднята тема разделения исследовательских стратегий на «западные» и «отечественные», не вылившаяся, впрочем, в открытое их противопоставление, но развившаяся в более интересном направлении. Один из голосов, прозвучавших в ходе обсуждения, призывал совершенствовать «отечественные» методологический и теоретический аппараты, чтобы договориться об обозначении различных ситуаций, с которыми сталкиваются мужчины и женщины. Приверженцы феминизма и эмпирических гендерных исследований из новых исследовательских институтов, расположенных на всем постсоветском пространстве, говорили о гендере как об универсальной категории. Сторонники третьей позиции полностью отрицали вопрос взаимоотношений мужчины и женщины в качестве главной проблемы гендерных исследований.

На основе всего вышеприведенного я хотел бы критически рассмотреть упрощенное представление о том, что авторы русскоязычных социально-научных и гуманитарных исследований или злоупотребляют использованием западных понятий, или возвращаются к теориям и концепциям, резонирующим с российским историческим опытом. На примере гендерных исследований я хотел бы взглянуть на состояние гуманитарных наук с точки зрения категории травмы или, точнее, трех различных подходов к этой категории.

Почему именно травма? Эта категория, как мне кажется, может помочь глубже осмыслить интеллектуальные вопросы, поставленные перед нами гуманитарными науками, поскольку она позволяет сохранить исходную концептуальную точку,предшествующую противопоставлению «западного» и «отечественного». Я полагаю, что для понимания предубеждений постсоветских гуманитарных исследователей, ориентирующихся по отношению к «западному» и «отечественному» подходам, необходимо рассмотреть интеллектуальные события, которые происходили до этой конфронтации и привели к ней. Категория травмы, традиционно связанная с теми слоями опыта, которые остаются недоступными, поскольку отрицают свою собственную трансформацию в опыт, напрашивается здесь сама собой. Разумеется, я не являюсь сторонником простого приложения психоаналитического понятия травмы к постсоветским гуманитарным наукам. Я скорее придерживаюсь мнения, что недавние попытки социологии концептуализировать понятие травмы и ввести его в научный оборот заслуживают более пристального внимания. Здесь я принимаю травму за исходную точку построения альтернативной эпистемологии постсоветских гуманитарных наук (на примере ген- дерных исследований).

Категория гендера может встретить отпор в первую очередь в связи с разрушением академического ландшафта, особенно в области гуманитарных наук[14]. Ярким примером может служить историография, которая в СССР настолько жестко регулировалась государством и партийным аппаратом, что, как это ни смешно, начала выходить из-под государственного и партийного контроля лишь после соответствующего приказа Горбачева[15]. Эта ситуация наглядно демонстрирует, что после развала Союза по крайней мере некоторые советские гуманитарные дисциплины, лишенные независимости, не были готовы освободиться от политических ограничений, накладывавшихся на них десятилетиями. Внедрение «западных» категорий и теорий на постсоветском пространстве, особенно в 1990-е годы, может, таким образом, рассматриваться как повторение первоначальной травмы отчуждения автономии. В советское время гуманитарные науки с трудом могли оставаться нетронутыми государством, теперь же они оказались не подготовлены к наплыву «иностранных» идей. Здесь я использую понятие травмы скорее как метафору применительно к ситуации, в которой последующие события напоминают о первоначальной, подлинной утрате и, таким образом, вызывают ее повторение. С этой точки зрения отрицание «западных» теорий, характерное в том числе для некоторых гендерных исследователей, может, как бы странно это ни звучало, указывать на лежащую в его основе старую травму подчинения.

Похожая, хотя и несколько иная картина предстанет перед нами, если мы применим определение травмы Джеффри Александера и Рона Айермана[16], развитое ими в так называемой «сильной программе» культурной социологии. Александер и Айерман рассматривают травму как исключительно социальный процесс, в котором прошлое событие страдания, имело ли оно место на самом деле или нет, становится для социума единственной точкой коллективной идентификации. Согласно этому определению, травма представляет собой особый, невероятно раздутый случай построения коллективной идентичности, специфический характер которого состоит в исключительности подачи события прошлого как содержащего в себе все значимые для коллектива моральные ценности. Это определение травмы интересно применить к постсоветским гуманитарным исследованиям по двум причинам: во-первых, в нем логика конструкции не связывается с достоверностью событий, к которым эта конструкция отсылает; во-вторых, оно включает в себя понятие коллективной морали. Травма — это построение морали на основе представления о прошлом страдании как о чем-то уникальном и исключительном. Говоря о травме в постсоветских гуманитарных науках, стоит, во-первых, рассматривать ее скорее как процесс, чем как статичную ситуацию, а во-вторых, не забывать о моральном содержании, заложенном в травматической конструкции.

На «круглом столе», посвященном проблемам гендера в русскоязычном мире, можно выделить два косвенных упоминания, которые можно рассмотреть с точки зрения процесса конструирования травмы в смысле Александера и Айермана. В первом случае, защищая релевантность категории гендера, участники отмечают, что в период резких, или травматических, изменений в обществе, с которыми столкнулись бывшие советские граждане в 1990-е, эта категория помогла людям, прежде всего женщинам, сориентироваться в новых жестких условиях. Таким образом, утверждаются моральный аспект и позитивность категории гендера как средства, способствующего преодолению социальной дестабилизации. Во втором случае, никак не связанном с предыдущим, «гендер» рассматривается не как решение проблемы социальной дезориентации и аномии, но как составляющая этой проблемы. Так или иначе, категория «гендера» символически связывается с силами трансформации, вызывающими волнение и мощные социальные потрясения.

Третье определение травмы является вариантом второго, так как тоже выделяет моральный аспект травмы как основополагающий. Джудит Херман, рассуждая о возможности обращения к таким беспредельным преступлениям, как Холокост, определяет травму не как событие, влекущее за собой определенные последствия, и не как конструкцию, концентрирующую в себе коллективную мораль, но как социальную ситуацию, по отношению к которой необходимо занять четкую позицию, так как сохранять моральный нейтралитет уже невозможно[17]. Иными словами, она переносит акцент с травматического «случая» — причинно-следственной связи и структуры, являющихся для него смыслообразующими, — на экстремальность ситуации, размещающей ее участников в нормативном и моральном поле лицом к лицу с травмой. Ева Грос, конкретизируя определение Херман, указывает, что моральное содержание травматического события распространяется в обществе посредством знания: знать о травматическом событии уже само по себе значит стать на ту или иную сторону. Таким образом, приходит к выводу Грос, социальные и гуманитарные науки особенно подвержены влиянию травмы, так как производство и распространение знания о культуре и обществе являются их основными заявленными задачами[18].

Мне представляется, что дискуссию о категории гендера — кстати сказать, не только на постсоветском пространстве — продуктивнее рассматривать в первую очередь в рамках определения травмы, предложенного Херман. Гендер, по определению, относится к социальным понятиям, являющимся для общества «универсальными», так как они распространяются практически на все возможные социальные ситуации: кем бы мы ни были и что бы мы ни делали, в глазах других мы всегда будем мужчиной и женщиной, а наши поступки — соответственно, поступками мужчины и женщины[19]. Категория гендера, вынуждающая участников дискуссии поддерживать или отрицать ее, остается безжалостной даже к представителям академического обмена знанием. Попытки внедрить ее в гуманитарные науки на правах важного понятия, равно как и ее отторжение, не позволяют никому остаться в стороне. Нейтралитет здесь недопустим. Взглянув на проблему с этой стороны, можно объяснить странные, на первый взгляд, заявления об избыточности этой категории, критику якобы чрезмерной требовательности женщин или клеймление гендера как «западной» категории, которой нет места в российском дискурсе. Хотя введение категории гендера и влечет за собой распространение конструктивистской социологической мысли, реализующейся через социальную практику, оно также вынуждает каждого занять определенную моральную позицию, так как уйти от гендера невозможно.

5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ОСЛОЖНЕНИЯ КАТЕГОРИИ ГЕНДЕРА

Разделение сторонников и противников категории гендера на последователей «западного» и «отечественного» дискурсов соответственно может быть рассмотрено как специфическое выражение парадокса, этой категорией порожденного, а именно выявления социального и морального аспектов академической практики. Эпистемология травмы, рассмотренная с точки зрения различных социологических интерпретаций, представленных в предыдущем разделе, позволяет нам подняться над заявленными позициями собеседников и подробнее рассмотреть ситуационные и моральные параметры дискуссии. В разговоре о жизнеспособности категории гендера на постсоветском академическом пространстве травма фигурирует по крайней мере в трех проявлениях.

Во-первых, противостояние между «западным» и «отечественным» подходами в гуманитарных науках воссоздает советскую систему, в которой эти науки были практически лишены академической автономии. Возможно, преодолеть этот антагонизм можно с помощью эпистемологической позиции, при которой исследуется в первую очередь не культурный контекст категорий гуманитарных наук, а конкретные способы их приложения, с целью нахождения исходных точек для социального и культурного анализа. Работа в этом направлении, судя по всему, уже началась[20]. Признавая тот факт, что «контексты» («западный» или «отечественный») не предшествуют значениям категорий, но возникают вследствие их использования, мы можем исследовать, какие воздействия оказывают категории, применяемые тем или иным способом[21].

Во-вторых, тяжелое положение гуманитарных наук в постсоветской общественной трансформации отражается как в использовании для ориентации в условиях социального кризиса «западных» категорий (например, «гендер»), так и, напротив, в их неприятии, так как они способствуют общей ситуации аномии. Иными словами, значение категории гендера устанавливается, исходя из социальных условий, являющихся травматическими по Александеру, т.е. концентрирующих коллективные моральные представления и нормы. Я не воспринимаю это кажущееся противостояние трагически и рассматриваю представленную дискуссию как проявление моральной значимости гуманитарных наук. Она обнажает те трудности, с которыми они сталкиваются вследствие политической ситуации в обществе.

В-третьих, травматический импульс, вынуждающий занять четкую позицию по отношению к миру и ко всему происходящему в нем, может быть порожден категориями гуманитарных наук, создающими «тотальные социальные факты» (в смысле Марселя Мосса). К ним относится и категория гендера, заставляющая все субъекты, включая исследователей, принять ту или иную сторону в соответствии со своей концептуальной линией. Тогда как первые два определения травмы могут быть непосредственно связаны с советским прошлым и постсоветской трансформацией гуманитарных наук в русскоязычном академическом мире, третье указывает скорее на универсальное свойство гуманитарных категорий, казалось бы, парадоксальным образом проявляющееся только в особых и случайных обстоятельствах. Не имеющее ничего общего с метафизическим эссенциализмом определение «универсальности» применяется к социальному разделению людей на такие «естественные» категории, как, например, мужчины и женщины. В этом смысле универсальность, как и исключительность, является эмпирическим, а не концептуальным понятием.

Многоуровневая эпистемология травмы дает нам сложную картину, в которой состояние гуманитарных наук на постсоветском пространстве оказывается трудно свести к единому набору согласующихся между собой факторов. Гуманитарные науки, как показывает пример дискуссии о гендерных вопросах, скорее создают платформу для общественной саморефлексии, а моральные аспекты проявляются в них как следствие стремления производить и распространять знание об обществе и культуре.

Пер. с англ. Дмитрия Тимофеева

[1] Ousmanova A. On the Ruins of Orthodox Marxism: Gender and Cultural Studies in Eastern Europe // Studies in East European Thought. 2003. Vol. 55. P. 38.

[2] Ashwin S. Introduction: Gender, State and Society in Soviet and Post-Soviet Russia // Gender, State and Society in Soviet and Post-Soviet Russia / Ed. by S. Ashwin. London; New York: Routledge, 2000. P. 1—2.

[3] Ibid.; Kukhterin S. Fathers and Patriarchs in Communist and Post-communist Russia // Gender, State and Society in Soviet and Post-Soviet Russia. P. 71—89.

[4] Kukhterin S. Op. cit. P. 77.

[5] Ashwin S. Op. cit. P. 2.

[6] «Doing gender» на русском поле: Круглый стол // Гендерные исследования. 2005. № 13. С. 190—216.

[7] Там же. С. 190; курсив в оригинале. Далее ссылки на эту дискуссию приводятся внутри текста в круглых скобках.

[8] Batygin G.S. Social Scientists in Times of Crisis: The Structural Transformations within the Disciplinary Organization and Thematic Repertoire of the Social Sciences // Studies in East European Thought. 2004. Vol. 56. P. 7—54; Paulsen M. Literary Critics in a New Era // Studies in East European

Thought. 2008. Vol. 60. P. 251—260; Горшков М.К. Российская социология: между обществом и властью // Социологические исследования. 2011. № 5. С. 19—22; Кукушкина Е.И. Социологи и публицистика // Социологические исследования. 2011. № 3. С. 126—134.

[9] Oushakine S. Vitality Rediscovered: Theorizing Post-Soviet Ethnicity in Russian Social Sciences // Studies in East European Thought. 2007. Vol. 59. P. 171—193.

[10] См.: Pohlan I. Akademische Wissenschaftskulturen als Trans- lationsproblem: Kampf der Konventionen oder Kampf der Diskurse? Zur Ubersetzung gesellschaftspolitischer Texte und Diskurse am Beispiel der Zeitschrift «Osteuropa» // Kultur und/als Ubersetzung. Russisch-deutsche Beziehungen im 20. und 21. Jahrhundert / Hg. von Ch. Engel und B. Menzel. Berlin: Frank & Timme, 2011. S. 277—298.

[11] См.: Oushakine S. Op. cit.; Gabowitsch M. Wissenssoziologie statt Weihrauchschwenken: Selbstverschuldete Rezeption- shurden der Levada-Schule // Osteuropa. 2008. Bd. 58. № 2. S. 33—52; Batygin G.S. Op. cit.

[12] См.: Романовский Н.В. Понятийные проблемы социологии: Поиск интерпретации // Социологические исследования. 2010. № 4. С. 13—22; Майорова-Щеглова С.Н. Социологический тезаурус: проблема заимствований и неологизмов // Социологические исследования. 2011. № 6. С. 99—101.

[13] О гендерных исследованиях и культурологии см.: Ousma- nova A. Op. cit.; Zherebkina I. On the Performativity of Gender: Gender Studies in Post-Soviet Higher Education // Studies in East European Thought. 2003. Vol. 55. P. 63—79.

[14] Dubin B. The Younger Generation of Culture Scholars and Culture-studies in Russia Today // Studies in East European Thought. 2001. Vol. 55. P. 30.

[15] Hosler J. Die sowjetische Geschichtswissenschaft 1953—1991: Studien zur Methodologie- und Organisationsgeschichte. Munchen: Sagner, 1995. S. 221—223.

[16] Eyerman R. The Assassination of Theo van Gogh: From Social Drama to Cultural Trauma. Durham: Duke University Press, 2008; Narrating Trauma: On the Impact of Collective Suffering / Ed. by J. Alexander, E. Breeze and R. Eyerman. Boulder: Paradigm, 2011.

[17] Herman J. Die Narben der Gewalt. Paderborn: Junfermann, 2006.

[18] Gros E. Antisemitismus, Schuld und Demokratie — Der Holocaust im Spiegel sozialwissenschaftlicher Theorie: Dissertation der Erlangung des Doktorgrades des Fachbereichs So- zial- und Kulturwissenschaften der Justus-Liebig-Universitat GieBen, 2013.

[19] West C, Zimmerman D.H. Doing Gender [1979] // The Social Construction of Gender / Ed. by J. Lorber and S.A. Farrell. Newsbury Park; London; New Delhi: Sage, 1991. P. 13—37.

[20] См.: Романовский Н.В. Указ. соч.; Майорова-Щеглова С.Н. Указ. соч.

[21] См.: Langenohl A. Scenes of Encounter: A Translational Approach to Travelling Concepts in the Study of Culture // The Trans/National Study of Culture / Hg. von D. Bachmann- Medick und A. Nunning. Berlin; Boston: De Gruyter, 2014. P. 93—118

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №2(126)

Пространство советского курорта: свобода или контроль?

Исследование выполнено при поддержке фонда «Откры­тое общество».

Людмила Кузнецова

Курорт, не только советский, в ХХ веке представлял собой поле столкнове­ния двух больших культурных тенденций.

С одной стороны — старая традиция понимания курорта как места сво­боды в разных смыслах этого слова. Свободы от строгих моральных норм, свободы от повседневности, свободы от государственного контроля.

XIX век оставил представление о курорте как о пространстве свободы, где стираются социальные границы, а нормы и запреты становятся менее стро­гими. Н. Крючкова на примере английского курорта Брайтона показывает, что там «меньше требований выдвигалось в отношении подходящей одежды или соблюдения ритуалов, в отношении пристойности»[1]. Ф. Грей в своем мо­нументальном труде также размышляет о преодолении социальных шаблонов. Рассматривая пляж — обязательную часть каждого морского курорта, — он склонен воспринимать его как «сферу беспрерывных изменений, пляж в про­странственном смысле расположен на кромке, но и в культурном отношении находится как бы на краю общества, открывая возможность отойти от прини­маемых за норму кодов повседневного поведения»[2]. О том, что российские ку­рорты в XIX веке допускали большую степень личной свободы, говорится и в исследовании А. Мальгина «Русская Ривьера», которое посвящено Крыму[3].

С другой стороны — попытка государства «освоить» это пространство, взять его под контроль.

Интерес к вопросам организации свободного времени рабочих в период между двумя мировыми войнами — тенденция общеевропейская, если не сказать — общемировая. Интерес к организации отдыха рабочих исследова­тели объясняют несколькими причинами. Во-первых, важным было ценност­ное переосмысление. Недорогой отдых, доступный широким массам[4], но при этом имеющий многие черты досуга, доступного ранее только высшим слоям общества, свидетельствовал об улучшении качества жизни. Присвоение прак­тик высшего класса, получение их привилегий в какой-то степени свиде­тельствовало о подъеме вверх по социальной лестнице и в конечном счете га­рантировало удовлетворение потребительских и социальных стремлений[5].

Однако были и политические причины: таким путем государства пытались установить контроль и использовать в своих целях сферу жизни, которая раньше была исключительно приватной и скрытой от политического влияния.

И здесь нам интересно физическое пространство курорта, то, каким спо­собом оно могло выполнять различные социальные функции.

В каком-то смысле импульс для размышлений был дан концепцией гетеротопа, предложенной М. Фуко в тексте 1967 года «Of other spaces», где предлагается рассматривать окружающий мир не как гомогенное простран­ство, а как разнородные места, в которые мы попадаем, которые пересекаем, в которых находимся или внезапно обнаруживаем себя[6]. Гетеротоп предна­значен для специфических культурных практик в определенное время и не­доступен для любых желающих.

Для нас важен тип, который Фуко называет «гетеротопом девиации», т.е. тем гетеротопом, в который помещаются индивиды, чье поведение является девиантным в отношении предписанных норм и правил. К этому виду он от­носит тюрьмы, психиатрические лечебницы, дома престарелых и — что важно для нашего исследования — дома отдыха. Подобная типологизация отсылает нас к другой его работе — «Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы»[7].

Здесь нужно отдельно отметить, что именно советские курорты, которые в обязательном порядке включали лечебную составляющую, могут отно­ситься к этому виду особых мест.

Одним из определяющих свойств курорта была его отдаленность, иногда незначительная, от места жительства отдыхающих. Чтобы приехать на ку­рорт, человеку предстояло преодолеть некое расстояние, что уже формиро­вало представление об особенности этого другого места.

Одной из функций пространства девиации является приведение индивида в состояние нормы. Цель нормализации, проводимой в пространстве курор­та, — вернуть в общество здорового человека, способного трудиться и участ­вовать в общественной жизни. Однако советский человек должен был быть здоровым не только физически, но и духовно. Внутреннее изменение связано со второй функцией курортов.

Курортный дискурс включал представление о важности просвещенчес­кой функции санаторного отдыха. Курорт можно рассматривать в системе советского эксперимента конструирования «нового человека». Революция 1917 года активизировала дискурс построения принципиально нового обще­ства, свободного от всех пороков старого мира. Чтобы считаться новым, со­ветским человеком, индивид должен был приобрести некоторые качества, овладеть определенными знаниями и навыками. Курорт в этом проекте вы­ступал как средство научения полезному, регламентированному отдыху, эле­ментарной гигиене и профилактике, рациональному отношению ко времени и к телу. Приобретение навыков советского человека здесь являлось актом нормализации, приведения индивида в правильное состояние — т.е. частью процесса общего оздоровления.

Внутренняя структура больницы и санатория представляет собой систему, в которой каждый индивид находится на определенном, отведенном ему мес­те. Это дает возможность ежеминутного надзора за поведением каждого, спо­собность оценивать его, подвергать наказанию, измерять его качества и за­слуги. Кроме того, таким образом создается полезное пространство, скон­струированное для наилучшего исполнения своих функций.

Пространство курорта как гетеротопа девиации предполагает системы от­крытия и закрытия, которые в одно и то же время изолируют его простран­ство и делают его доступным. Эта характеристика в гетеротопе девиации про­является более ярко, чем в других гетеротопах: попасть в него возможно только при выполнении некоторых культурно-детерминированных условий. Дисциплина, по мнению Фуко, всегда требует отгораживания, спецификации места, отличного от других и замкнутого в самом себе. Пространство совет­ского курорта (в его идеальном типе) обладало данными признаками гетеротопа девиации. Во-первых, на курорт можно было попасть только после выполнения определенных условий, таких как получение медицинского на­правления и свидетельства о принадлежности к пролетариату. Отборочные курортные комиссии, в состав которых входили врачи и представители проф­союзов, решали, в каком именно лечении нуждается больной и «подходит ли он по социальному положению», поскольку право на бесплатное государст­венное лечение имели только трудящиеся и члены профсоюзов[8]. Во-вторых, здравницы, как правило, находились достаточно далеко от постоянного места жительства отдыхающих, поэтому поездка на курорт всегда предполагала пе­ремещение в пространстве страны. В-третьих, территория курорта была ого­рожена, отделена от расположенного рядом поселка или города. Применя­лись тактики не только структурного (ограды), но и визуального (зеленые насаждения) разделения пространства, запрета пересекать границу курорта без разрешения, наказания в случае нарушения правил. Пространство ку­рорта замыкалось само в себе, оно содержало весь набор необходимых эле­ментов для полной автономии, по крайней мере для выполнения тех функ­ций, которые считались приемлемыми в санатории.

По типу поселения курорты делились на: а) замкнутый курорт; б) курорт-поселок; в) курорт — часть города; г) курорт-город; д) курортный район[9]. При всех вариантах расположения курорта неизменно возникал вопрос об отношении его пространства к расположенному рядом городу или поселку. Как правило, архитекторы и курортологи были единодушны в том, что они долж­ны визуально и пространственно разделяться. Планировщики курорта Гагры утверждали: «Разрыв между курортными территориями и городом обеспечива­ет лучшую организацию курорта»[10]. Интересно, что разделение между терри­ториями должно было проходить и по функциональному признаку: так, при реконструкции курорта «Псырцха» (Новый Афон) в Абхазии государственные, общественные учреждения и организации были вынесены за границу курорта[11].

Желание обособить территорию курорта не всегда могло быть реализо­вано. Строительство отдельных поселков для служащих требовало значительных финансовых вложений, однако зачастую денег не хватало даже на строительство или реконструкцию лечебных помещений. Кроме того, такое разделение могло быть успешным только при застройке новых курортных районов. В Крыму или на Кавказе, где старый фонд санаторных зданий на­ходился в черте города, четко разграничить пространство было просто невоз­можно. Отметим, что даже развитие «идеального» курорта Сочи-Мацеста в итоге не смогло сохранить обособленность курортной зоны. С развитием города в промышленный и административный центр принцип зонирования был нарушен, и «инаковость» курортного пространства была нивелирована.

Согласно концепции гетеротопа Фуко, эффективность практик дисциплинирования связана с распределением индивидов в пространстве[12]. Для этого гетеротоп использует разные методы, в частности организует аналитическое пространство, т.е. систему, в которой каждый индивид находится на опреде­ленном, отведенном ему месте. Это дает возможность ежеминутного конт­роля над поведением каждого. Система четкого зонирования нашла отраже­ние в планировке курортного пространства.

Парк был неотъемлемой частью всех курортов. Представление о том, ка­ким он должен быть и по каким принципам структурироваться, менялись с течением времени. Кроме того, на уровень благоустройства парков сильно влияли экономические факторы. Медиками парковые зоны, даже их эстети­ческие характеристики, воспринимались сугубо функционально: «Душевный отдых, сообщаемый красотой природы, придает лечебным средствам курор­тов ту силу, которой они при иных обстоятельствах и в обычной обстановке нашей отвратительной и неустроенной жизни не имеют. Зеленые территории лесов и лугов справедливо признаны на Западе одним из важных лечебных средств»[13].

Функциональный подход хорошо заметен в результатах работы Коми­тета по планировке Южного берега Крыма, который разработал отдельные требования, предъявляемые к организации парковых зон для различных ти­пов лечебных и лечебно-профилактических учреждений. Например, внутренний парк санатория для легочно-туберкулезных больных мыслился как «парк с цветниками, клумбами, зелеными насаждениями и специально те­невыми участками для лежания больных». Размер парка принимался из рас­чета 150 м2 на койку. Внутренний парк санатория для нервнобольных пред­ставлялся как парк с небольшими прогулочными дорожками, его размер рассчитывался по 200 м2 на койку. В организации именно последнего типа санаторного парка предлагалось обратить особое внимание на эстетические факторы[14].

Исходя из набора функций, парк предполагалось подразделять на разные зоны: например, выделялись прогулочная, спортивная зоны, зона тихого от­дыха. Предполагалось, что в парке будут сосредоточены все главные соору­жения курорта: водолечебница, курзал, площадки для игр и кафе, однако о том, как именно они должны размещаться, речь не шла. В связи с этим пла­нировка парка могла быть нерегулярной, носила «естественный» характер, учитывала особенности рельефа местности. В результате план, как правило, не был симметричным, а аллеи — исключительно прямыми[15].

С появлением новых культурных тенденций и переориентацией на освое­ние классического наследия в начале 1930-х годов в организации парковых зон появляются новые тенденции, причем это касается не только санаторных, но и городских парков. По мнению архитекторов, советский парк, выполняю­щий особый набор функций, должен был проектироваться по принципиально новой схеме, объединявшей в себе регулярную и пейзажную планировку. В качестве идеального образца выступал Центральный парк культуры и от­дыха им. М. Горького в Москве[16]. Функциональное зонирование парка со­хранялось, однако с этого времени оно было подчинено не утилитарным тре­бованиям, а принципам художественной целостности.

Задача дисциплинирования достигалась не только организацией террито­рии, но и определенным подходом к пониманию функций архитектуры. По­следняя, указывает Фуко, «создается не просто для того, чтобы предстать взору (пышность дворцов), не для обеспечения обзора внешнего простран­ства (геометрия крепостей), а ради осуществления внутреннего упорядочен­ного и детального контроля, ради того, чтобы сделать видимыми находя­щихся внутри». Словом, архитектура в пространстве гетеротопа девиации призвана быть инструментом преобразования индивидов: воздействовать на тех, кто в ней находится, управлять их поведением, доводить до них проявле­ния власти, делать их доступными для познания, изменять их[17].

Архитектура курортов служила средством дисциплинирования, управле­ния поведением отдыхающих. На это указывал принцип рациональности пла­нировки всей территории курорта, используемый с целью минимизировать затраты и оптимизировать выполнение функций. В планировке санаторных корпусов использовался палатно-коридорный принцип, характерный для больничных зданий. Принцип художественности в архитектуре, утвердив­шийся в первой половине 1930-х годов, не противоречил механизмам дисциплинирования. Фактически с утверждением классицистической планировки, с использованием приемов регулярного парка пространство курорта стало бо­лее упорядоченным и лучше могло выполнять организующие функции.

Пространство курорта включало в себя ряд обязательных структурооб­разующих элементов: здание лечебницы, жилые корпуса, административ­ные и общественные помещения. В совокупности они не только зонирова­ли территорию, но и организовывали действия отдыхающих во времени и пространстве.

Еще одной дисциплинирующей практикой на курорте была особая орга­низация времени. Основными методами контроля над временем, по мнению Фуко, являются установление ритмичности, принуждение к четко опреде­ленным занятиям, введение повторяющихся циклов. Важна детализация дей­ствия во времени: благодаря этому, говорит автор, «в тело проникает время, а вместе с ним — все виды дальнейшего контроля, осуществляемого властью»[18].

Курорты предлагали вариант впечатляющей структурированности времени, основой которой являлся лечебный режим.

Нам не удалось найти большого количества различных вариантов режи­мов. Они, как правило, не обсуждались на страницах профессиональной печати. Кажется, что этот вопрос не был дискуссионным. Скорее всего, режим в санаториях был выстроен по одной схеме.

Врачи полагали, что в лечебных целях больные должны все время нахо­диться под присмотром:

Расписание, прежде всего, говорит за введение известной лечебной дисцип­лины, с другой, за то, что врач и больной тесно сплетались между собой в течение дня, больной невольно почти весь день был в сфере врачебного влияния. С первого своего момента поступления в кумысную санаторию больной должен был испытывать, что он попал в лечебное учреждение[19].

Требование соблюдения режима заставляло использовать различные методы контроля: введение индивидуальных карточек, наблюдение санаторно-гигиенического характера за помещением больных, установление «общественных часов» на курорте[20].

Существовал ряд запретов: нельзя было ездить в город, вообще отлучаться из санатория[21], играть в карты, употреблять крепкие напитки, родным запре­щалось часто навещать больного и т.п. Считалось, что все эти ограничения преследуют цель создания наиболее благоприятных внешних условий для больного:

Понятно, что поездка в город легко может закончиться свиданием с друзь­ями в трактире, посещение родных — посеять в душе больного ряд семей­ных и домашних забот, волнующих его и т.д., а все это дурно отзывается на боеспособности организма и потому сурово изгоняется из санатория[22].

Также использовались методы наказания: нарушивших режим обсуждали на собрании отдыхающих, выносили им предупреждения, выговоры, иногда со­общали по месту работы, а в крайнем случае могли заставить покинуть сана­торий до окончания срока лечения.

Интересно, что врачи стремились регламентировать жизнь не только в от­дельных санаториях, но и в курортных городах.

Таким образом, на всех курортах время отдыхающих было строго регла­ментировано в течение всего дня, хотя режим в разных санаториях мог раз­личаться. Даже те часы, которые не были заняты лечебными процедурами, оказывались включенными в общую систему. Распределение времени, уста­новление ритмичности, повторяющихся циклов, принуждение к четко опре­деленным занятиям — все эти задачи решало введение жесткого распорядка дня. Время было предельно детализировано: это касалось не только приема пищи или лечебных процедур, но и выполнения, например, процедур ги­гиены. Кроме того, пребывание в санатории подразумевало постоянное по­вторение определенных действий. Конечно, основным циклом был лечебный. Однако и способов проведения времени, свободного от лечебных процедур, было не слишком много. С отграничением пространства отдыхающим пред­лагалось выбирать из того, что было внутри этой замкнутой системы, т.е. раз за разом совершать одни и те же действия. Дисциплинирующий характер был неявным, поскольку большую часть дня отдыхающие занимались тем, что считалось развлечением или удовольствием: физкультурой, прогулками, играми, экскурсиями, просмотром фильмов, концертов и т.д. Однако даже эти развлечения могли иметь место только в установленное время и совер­шались периодически. Способы проведения досуга на разных курортах могли быть разными — это зависело от ведомственного подчинения, финансовых возможностей, инициативы персонала и даже от места расположения са­натория. Конечно, участие в культурно-массовых мероприятиях не было обязательным.

Не всегда строгий распорядок дня в санаториях приветствовался отды­хающими, часто находились желающие организовывать время по своему усмотрению — т.е., по мнению врачей, «нарушать режим».

Понимание курорта как гетеротопа девиации позволяет нам следующим образом определить признаки курортного пространства. Оно было органи­зовано аналитически: каждому индивиду отводилось особое место и пред­усматривалось его передвижение к другим отведенным ему местам в опреде­ленное время. За каждым отдыхающим были закреплены койка в палате, где он мог находиться в часы сна и отдыха; место в столовой, куда он должен был являться согласно общему расписанию; определенное количество лечебных процедур, на которые, как правило, нужно было записываться или приходить по уже составленному графику, в точно установленное время. Даже его место в развлекательных действиях было отчасти предопределено, хотя бы потому, что к ним не допускались посторонние. Такое четкое распределение отды­хающих по территории и во времени — то, что называется режимом, — делало удобным контроль над ними. Кроме того, подобное распределение создавало полезное пространство: режим, по мнению медиков, был необходим для ус­пешного выполнения лечебной функции.

Тем не менее следует понимать, что такая схема контроля — это скорее веберовский идеальный тип, чем реально существовавший пример. Зачастую у советской власти не было ни ресурсов, ни умений, чтобы реализовать по­добное контролирующее и дисциплинирующее пространство.

Кроме того, некоторые принципы организации пространства курорта конфликтовали с подспудным желанием создать регламентированное про­странство. Например, красота курортов считалась чуть ли не физической не­обходимостью отдыхающего, потому что «красота окружающей природы является одним из мощных факторов (так называемый "хорологический" фактор), благотворно влияющих на эмоциональное состояние человека, на его нервную систему и психику и тем самым на его отдых и лечение»[23]. Именно поэтому большое внимание уделялось внешнему виду и впечатле­нию, которое этот вид должен был производить. Более того, при проектиро­вании необходимо было учитывать, как будет выглядеть курорт с той или иной точки обзора. Здание рекомендовалось располагать на участке таким образом, чтобы от него «открывался наиболее красивый вид на окружение санатория, с организацией специальных видовых площадок»[24]. Таким обра­зом, здесь рациональность подчинялась идее эстетического воздействия.

Дисциплинирующее пространство — это прежде всего рациональное про­странство. Представляется, что именно рациональности иногда не всегда хватало советским властям при конструировании пространства советско­го курорта.

Понимание некоторых вопросов курортного строительства можно про­иллюстрировать примером Сочи. Надо отметить, что географическое распо­ложение Сочи не очень удачное: равнинных мест мало, горы близко подходят к морю, основные строительные площадки — на склонах. Курортный про­спект — основная артерия города — не только связывал Адлер и Сочи, но и выступал осью всего курортного района: именно вдоль него были построены основные санаторные комплексы. Сложность также заключалась в том, что берег моря в этом районе сильно подвержен разрушению и, в случае за­стройки, его нужно было серьезно укреплять и в дальнейшем поддерживать, что требовало больших и постоянных финансовых затрат. Кроме того, район был сильно заболочен, требовалось провести осушение, чтобы избавиться от постоянной опасности малярии. Отсутствовали водопровод, канализация — все это требовалось сооружать. Не было дорог: необходимо было проклады­вать и железную дорогу, и автомобильную в крайне неблагоприятных усло­виях, чтобы просто перевезти на курорты всех желающих.

Более того, географическое положение Сочи в каком-то смысле противо­речит идее лечебного места. Расположение главных санаториев на склонах гор приводит к тому, что отдыхающие вынуждены преодолевать значитель­ные подъемы и спуски по лестницам. А они действительно значительные: на­пример, перепад высот между корпусами санатория им. Орджоникидзе и мо­рем составляет 72,5 м, а в санатории им. Ворошилова — 94 м. Второй из них был построен в 1930 году, первый — в 1952-м. Остальные санатории: «Металлург», им. Дзержинского и другие — не имели фуникулеров. Перепад вы­сот между корпусами и Курортным проспектом был не столь значителен, од­нако для больного человека мог стать довольно сложным препятствием. Особенно это касалось санатория им. Ворошилова (РККА) — его корпуса были разбросаны по довольно крутому склону и связывались системой лест­ниц. Добраться до пляжа можно было на фуникулере, однако пройти из кор­пуса в столовую нужно было пешком. Тут необходимо также упомянуть, что многие санатории специализировались на лечении опорно-двигательной си­стемы. С этой точки зрения подобное расположение санаториев оказывалось не только иррационально, но и несколько цинично.

Объективно, Сочи был не самой лучшей площадкой для строительства большого курорта. Лечебные (бальнеологические и климатические) ресурсы были и в других местностях, которые обладали более удобным географиче­ским расположением: Анапа, Геленджик, курортные местности Крыма (Саки, Евпатория) и другие. Конечно, Сочи обладал некоторыми преимуществами: например, более теплый климат, а следовательно — больше возможностей для круглогодичного санаторного обслуживания. Кроме того, в Сочи нахо­дилась дача Сталина, где он любил бывать.

Более того, иногда пространство было не только нерационально, но и от­кровенно неудобно спланировано. Особенно это касалось внутренних поме­щений, которые, в отличие от внешнего убранства, зачастую были весьма аскетичны. Так, помпезный санаторий Наркомтяжпрома в Сочи, интерьер которого поражал роскошью, имел всего одну ванную комнату на этаже, ко­торая к тому же была оборудована не лучшим образом.

Нужно отметить, что в своей иррациональности советский режим не был одинок. Так, во второй половине 1930-х годов в Германии на острове Рюген по заказу движения «Kraft durch Freude» («Сила через радость») был по­строен морской курорт Прора. Самая знаменитая его постройка — гигантский дом отдыха «Прорский колосс» (1936—1939), архитектор Клеменс Клотц. Дом отдыха рассчитан на размещение 20 000 отдыхающих и растягивается на 4,5 км вдоль побережья. Безусловно, такая постройка может потрясать во­ображение, в этом есть своеобразная эстетика. С помощью подобного здания можно обеспечить недорогим курортным отдыхом большое число граждан. Однако у этого проекта есть и недостатки. Остров Рюген находится в Северном море, примерно на широте Калининграда, т.е. как дом отдыха он вряд ли мог функционировать круглогодично. Кроме того, проблемы могли быть и с организацией такого значительного количества людей. И хотя от каждого из восьми продольных жилых блоков в сторону моря должно было уходить поперечное клубное здание со столовой почти на тысячу мест, игровыми ком­натами и залами, а на территории предусматривалось также возведение двух бассейнов, кинотеатра, музыкального павильона, — на мой взгляд, можно го­ворить о нерациональности подобной постройки.

Итак, возвращаясь к вопросу конструирования пространства советского курорта, надо отметить, что нерациональность, которая так или иначе могла влиять на формирование пространства, в какой-то момент могла привносить «дух свободы» и ограничивать контроль и дисциплинирование.

Очевидно, что мы не можем однозначно ответить, чем был советский ку­рорт: пространством свободы или пространством контроля. Но мы можем го­ворить, что именно в столкновении тенденций, в этих ответах на вызовы модерности (а стремление взять под контроль прежде приватную сферу досуга было характерной чертой модерности) мы можем увидеть то «советское», что иногда безуспешно пытаемся найти в ярких, как нам кажется, примерах со­ветского прошлого.

[1] Крючкова Н.Д. Социальные трансформации морского ку­рорта: (На примере Брайтона) // «Курорт» в дискурсив­ных практиках социогуманитарного знания. Ставорополь; Пятигорск; М., 2007. С. 202—212.

[2] Грей Ф. История курортов: Архитектура, общество, при­рода. М., 2009. С. 162.

[3] Мальгин А. Русская Ривьера. Симферополь, 2004.

[4] В иностранной литературе встречается термин «lower- middle class», которому трудно подобрать эквивалент в русском языке.

[5] Концепция культурности также может быть рассмотрена в этом контексте. О ней см.: Волков В. Концепция культур­ности, 1935—1938 годы: Советская цивилизация и повсе­дневность сталинского времени // Социологический жур­нал. 1996. № 1/2. С. 194—213.

[6] Foucault M. Of Other Spaces: Utopias and Heterotopias // Diacritics. 1986. Vol. 16. № 1 (foucault.info/documents/ heteroTopia/foucault.heteroTopia.en.html (дата обращения: 16.03.2014)).

[7] Фуко М. Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы. М., 1999.

[8] Тезяков Н. Курортное дело в Российской Социалистичес­кой Советской Республике: Доклад XXXIX Германскому бальнеологическому конгрессу в Аахене. М., 1923. С. 7; Се­машко Н. Что такое курорты и как на них лечиться. М., 1924. С. 22.

[9] Ткаченко В. Архитектура санатория. Киев, 1954. С. 13.

[10] Заславский А. Планировка курорта Гагры // Архитектура СССР. 1938. № 8. С. 49.

[11] Щусев А. Строительство курорта «Псырцха» в Абхазии // Архитектура СССР. 1936. № 12. С. 24.

[12] Фуко М. Указ. соч. С. 206—209.

[13] Карстенс Э. О необходимости создания и переустройства в Пятигорске парков, как одной из мер улучшения ку­рорта // Курортное дело. 1923. № 2. С. 68.

[14] Социалистическая реконструкция Южного берега Крыма: Материалы районной планировки ЮБК. Симферополь, 1935. С. 199.

[15] Зильберт А. Проект планировки Сочи-Мацеста // Совре­менная архитектура. 1926. № 1. С. 25—27; Лисагор С. Пла­нировка курорта «Лимены» на Южном берегу Крыма // Там же. 1928. № 6. С. 183—184.

[16] См.: Kucher K. Der Gorki-Park: Freizeitkultur im Stalinismus 1928—1941. Koln; Weimar; Wien: Bohlau Verlag, 2007; Зо- лотоносов М. Слово и тело. М., 1999.

[17] Фуко М. Указ. соч. С. 249—252.

[18] Там же. С. 222.

[19] Васильев Н. Кумысолечение в 1922 г. // Курортное дело. 1923. № 3-4. С. 64.

[20] Васильев Н. К постановке медицинского дела на курортах в ближайшее время // Курортная хроника. 1922. № 1-2. С. 5.

[21] Эти запреты стали менее строгими в послевоенный пе­риод.

[22] Консторум С. Для чего нужны санатории: Задачи санато­риев и санаторное дело в Москве. М., 1925. С. 16.

[23] Свирский В. Архитектура санатория в связи с оздорови­тельными факторами природы // РГАЭ. Ф. 293. Оп. 3. Д. 297. Л. 28.

[24] Там же.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №2(126)

Круг детского чтения в США и России 1840-х годов 

Александра Уракова

(«Рассказы для Хелен» и «Золотой жук»)[1]

Мы настолько привыкли к стереотипному представлению о том, что приклю­ченческая и детская, а тем более подростковая литература — это одно и то же, что порой не отдаем себе отчета в исторической относительности этого заме­щения. Пример детского чтения первой половины XIX столетия свидетель­ствует как раз об обратном: детей следовало прежде всего наставлять, разви­вать и только потом развлекать, или не развлекать вовсе; не ранее 1850— 1860-х годов детская литература начинает перенимать у взрослой заниматель­ность. 1840-е годы в этом отношении особенно интересны: тогда литература для детей писалась и адаптировалась по правилам и законам, существенно от­личным от современных. Тогда же начинался переход детской литературы и детского чтения на несколько иной уровень, и черты этого перехода можно проследить в дошедших до нас текстах. Ниже мы предлагаем рассмотреть два различных и в то же время знаковых текста указанного периода. С одной сто­роны, на примере сборника для детей 1845 года популярной и ныне забытой американской писательницы Элайзы Лесли мы покажем, как детская литература становилась приключенческой, привлекая, а точнее, вводя «контрабан­дой» сюжеты и мотивы из литературы для взрослых. С другой стороны, как рассказ, написанный для взрослой аудитории («Золотой жук» Эдгара По), был адаптирован для детей в русском журнале 1847 года — во многом вопреки, а не благодаря занимательности сюжета. И в том, и в другом случае речь пой­дет о миграции взрослой литературы в детскую на уровне отдельных сюжетных структур или целых текстов — процессе, который активно заявил о себе в европейской и американской культуре в середине XIX века.

ХОРОШИЕ КНИГИ О ПЛОХИХ ДЕВОЧКАХ: «РАССКАЗЫ ДЛЯ ХЕЛЕН» МИСС ЛЕСЛИ

До Гражданской войны американская детская литература, за редкими исклю­чениями, представляла собой весьма скучное чтиво. Отчасти это было об­условлено тем, что она решала в основном дидактические задачи, помогая ро­дителям в воспитании ребенка. Можно сказать, что эта литература занимала как бы промежуточное положение между художественной словесностью и чисто практической, воспитательной сферой, сохраняя за собой автономный статус. К примеру, между образом ребенка в литературе о детях и его образом в литературедля детей был ощутимый зазор. В 1830—1850-е годы в США господствовала сентиментальная традиция; неудивительно, что в стихотво­рениях и рассказах того времени, обычно рассчитанных на чувствительную женскую аудиторию, ребенок наделялся ангельскими чертами и символизи­ровал невинность. Как писала поэтесса того времени Элизабет Оукс Смит в своей нашумевшей поэме «Безгрешное дитя» («Sinless Child», 1842):

The child was made for smiles and joy,

Sweet immigrant from Heaven,

The sinless brow and trustless heart

To lure us there, were given.

(Ребенок был создан для улыбок и радости, / Нежный посланец небес, / Безгрешный лоб и доверчивое сердце были даны ему, / Чтобы соблазнить нас божественным.)[2]

Героиня поэмы Оукс Смит, девочка Ева, — экзальтированное небесное соз­дание. Светловолосая, с глазами кроткими, как у голубки (dove-like), и ангель­ским лицом, она внушает окружающим неземную любовь. Десять лет спустя другой светловолосый ангел, маленькая Ева Хэрриет Бичер-Стоу, станет оли­цетворением сентиментальной идентичности par excellence, по удачному вы­ражению Джонатана Элмера[3]. Вместе с тем идеализация ребенка, характерная для романтической и сентиментальной литературы, отсутствовала в книгах и журналах для детей. Для практических целей воспитания больше подходил «нейтральный» ребенок, способный на неправильные поступки, но поддаю­щийся перевоспитанию, с которым мог бы отождествлять себя любой малень­кий читатель. Вплоть до 1850-х годов, подчеркивает Анн Скотт Маклиод, там безраздельно господствовало руссоистское дитя, «импортированное» в Со­единенные Штаты вместе с детскими рассказами популярной английской пи­сательницы Марии Эджворт, которые не только много раз переиздавались, но и служили образцом для подражания доморощенным писательницам[4]. В от­личие от маленького ангела, учившего взрослых неземной мудрости, ребенок в рассказах a la Эджворт сам нуждался в наставлении и опеке. Такой ребенок не был самодостаточен (self-sufficient); в рассказах всегда присутствовала фи­гура взрослого[5]. Отец и мать (реже учитель) были справедливыми и строги­ми, но никогда — сердитыми. «Видишь ли, дорогое дитя» («You see, my dear child») — с этих слов, как правило, начиналось наставление. Ребенок в свою очередь сознавал разумность родительского урока и раскаивался в совершен­ном проступке, чаще всего очень незначительном. Это позволяет Маклиод предположить, что в детской литературе все же имела место идеализация, но не сентиментализация (!) детства, причем, добавим, в строго просветительских традициях. Ребенок идеален в той мере, в какой он послушно внимает доводам разума, но ни в коем случае не в силу своей невинности.

О том, насколько сильно детская литература расходилась со взрослой идеологически, можно судить на примере интерпретации темы смерти — по­пулярнейшей темы сентиментальной поэзии и прозы. Мотив преждевремен­ной гибели юного существа не сходил со страниц женских журналов: учиты­вая уровень детской смертности того времени, можно предположить, что он находил отклик едва ли не в каждом материнском сердце. Умерший ребенок был не только прекрасным ангелом; сама смерть его была «прекрасной» (Фи­лип Арьес, как известно, назвал романтическую эпоху «временем прекрасных смертей»). На смертном одре маленькая Ева из «Хижины дяди Тома» раздает пряди волос собравшимся возле нее рабам, принимающим этот последний знак ее любви со слезами и рыданием. Наконец, она умирает:

Девочка лежала, глубоко дыша, словно от усталости. Остановившийся взгляд ее синих глаз был устремлен ввысь. И в этом лице было такое ве­личавое спокойствие, что горестные рыдания стихли. Все молча, затаив ды­хание, столпились около кровати.

— Ева! — прошептал Сен-Клер.

Но она уже ничего не слышала. Светлая улыбка озарила ее лицо, и Евы не стало[6].

Эту сцену любопытно сравнить со сценой смерти Минервы Уолден, некролог которой был опубликован в газете для детей «Youth's Companion» в 1832 году. Заметим, что в XIX веке смерть в детской периодике и литературе не была табуированной темой; более того, судя по описанию страданий де­вочки Минервы, она была лишена и характерной для «взрослой» литературы идеализации. Минерва, служанка в богатом доме, умирает от неосторожного обращения с огнем. Ее платье загорается, когда она снимает чайник с огня. Девочка пытается сбить с себя пламя, но напрасно: оно, сообщает автор, про­никает во все уголки ее тела. На крики Минервы прибегают взрослые, но спа­сать ее уже поздно. Для сравнения: маленькая Ева совсем не страдает, но тихо и безмятежно угасает на глазах любящих родных и боготворящих ее рабов. Минерва Уолден не только испытывает страшные телесные муки, но и нуж­дается в утешении. На помощь приходит ее хозяйка миссис Н.: «Чтобы как- то усмирить ее возбужденный ум и навести девочку на размышления, миссис Н. сказала ей, что она, скорее всего, не умрет сразу и потому должна исполь­зовать отведенное ей время для подготовки к смерти». Слова «утешения» мис­сис Н., которые были бы неуместны в сентиментальном романе вроде «Хижи­ны дяди Тома», здесь выполняют воспитательную функцию. Девочка, прежде равнодушная к Библии, прозревает и просит миссис Н. помолиться за нее. Ав­тор говорит об озарившем ее «свете Господнем» («the light of God») — прини­мая во внимание обстоятельства смерти девочки, метафора звучит несколько зловеще. Любопытно, что место родителя-наставника занимает миссис Н., а бедные и необразованные родители Минервы сами нуждаются в наставле­нии. И только приобщившись божественной мудрости, умирающая девочка открывает истинную веру своим родителям и братьям; автор теперь называет ее «мученицей». В конце мы понимаем, что ее история тоже была включена в «Youth Companion» исключительно с дидактической целью. Некролог за­канчивается обращением к юному читателю: «Ты, как М., можешь быть пред­упрежден о смерти за неделю. Но только не говори, что у тебя, как у нее, будет возможность подготовиться к вечности. Она переживала, что прежде не лю­била Христа, и умоляла всех, кто к ней приходил, немедленно стать христиа­нином. Но ты не знаешь, будет ли тебе тоже дана неделя...»[7]

История-некролог маленькой Минервы выдержана в жанре проповеди; на это указывают многочисленные цитаты из Библии, аллегория (огонь/свет Господень) и, наконец, заключительная мораль. Если жанр проповеди про­должал оказывать немалое влияние на американскую словесность XIX века, то детская литература на нем буквально паразитировала. Детские назида­тельные рассказы строились по одному и тому же образцу: приводился при­мер (exempla), дурной или хороший, за которым следовало наставление. Та­кие рассказы не нуждались в сюжетной интриге; предлагаемые детям сюжеты были настолько незамысловатыми, что их можно резюмировать, но практи­чески невозможно пересказать. Приведем несколько примеров из «Youth Companion». Девочка играла с птичкой и опоздала на семейное чтение Биб­лии; она раскаивается; родители пространно рассуждают о пользе пункту­альности (рассказ так и называется — «Пунктуальность»). Другая девочка не хочет идти в церковь, говоря, что ей ничего не нужно от Бога, — тогда мать не разрешает ей ужинать и играть в саду, показывая, что все хорошее в ее жизни послано Создателем. «Мы надеемся, что читатели не забыли Эмили Уорнер. Мы хотим представить ее вам еще раз, чтобы вывести из рассказа о ней назидательный урок», — автор не скрывает своего замысла, предлагая урок, а не рассказ[8]. В этом отношении рассказы и сборники для детей Элайзы Лесли, активно писавшей в том числе и для «Youth Companion», не были ис­ключением: пример (чаще несколько примеров, иллюстрирующих детский порок) и заключительная мораль.

В отличие от своих современниц Кэтрин Сэджвик или Лидии Сигурни, мисс Лесли так и осталась в тени литературной истории «довоенного» (an­tebellum) периода. Вместе с тем она была не только популярной, но и влия­тельной литературной дамой. Сфера ее интересов была достаточно широка. Во-первых, она редактировала модные подарочные альманахи (gift-books), самым известным из которых был «Гифт» («The Gift»), где печатались По, Ирвинг, Бичер-Стоу, Эмерсон и другие известные писатели того времени. Во-вторых, она писала дамскую назидательную прозу, в основном для тех же альманахов и женских журналов. В-третьих, она была автором до сих пор пе­реиздающихся кулинарных книг и книг по этикету для девиц. И, наконец, в- четвертых, она много и успешно писала для детей — причем не только писала рассказы, но и, например, составляла книги настольных игр; ее самая извест­ная работа — «Книга американской девочки» («The American Girl's Book»).

Профессиональная деятельность Лесли, весьма типичная для того вре­мени, любопытна тем, что художественное творчество успешно соединялось в ней с деятельностью прикладного или практического характера: литератур­ные произведения — с рецептами, настольными играми и наставлениями. Или, точнее, подобно детской литературе своего времени, писательница все время лавировала между двумя этими сферами. Более того, как талантливый редактор, работающий в условиях вполне развитого книжного рынка, Лесли понимала, что детская литература должна быть не только назидательной, но и хотя бы умеренно занимательной — «немного наставления и тут же немного развлечения», как она пишет в коротком обращении к читателю, предваряю­щем «Рассказы для Хелен» («Stories for Helen», 1845). Разумеется, «плохие девочки» — героини сборника — едва ли могут конкурировать со знамени­тыми «плохими мальчиками» американской литературы, Томом Бэйли То­маса Бэйли Олдрича («История плохого мальчика», 1869) и тем более Томом Сойером Марка Твена («Приключения Тома Сойера», 1875). В отличие от обоих Томов, они служили (подчеркнем еще раз) не более чем примером или иллюстрацией того, как не следует себя вести. В то же время — модифици­рованный Лесли жанр exempla обнаруживает внутреннее противоречие: пло­хой ребенок представляет собой не только образчик дурного поведения, но и источник повествовательного интереса, двигатель сюжета.

Четыре рассказа маленькой, изящно оформленной книжечки «Рассказы для Хелен» представляют четыре детских порока соответственно: ябедниче­ство, непомерную любовь к лакомствам, лень и озорство. Моральная канва историй выстроена очень четко, через противопоставление нормы отклоне­ниям от нее. Например, в рассказе о девочке-ябеде («Ябеда», «The Tell-Tale») родители маленькой Розамунды обсуждают чернокожую кухарку по имени Венера. Отец говорит: «Трудно придумать более неподходящее имя для бед­ной женщины. Никогда не видел негритянку, которая так сильно напоминала бы павиана»[9]. Розамунда подслушивает разговор, но передает его кухарке иначе: она говорит, что отец назвал ее самой уродливой негритянкой на свете, с лицом хуже, чем у обезьяны. Свободная служанка, Венера с возмущением покидает дом. Сравнение негра с обезьяной было нормой; оскорбительным оказывается преувеличение. Согласно жесткой экономии мисс Лесли, изли­шество (в словах) приводит к наказанию: кухарка увольняется, а значит, ни­кто не будет печь Розамунде таких вкусных пирожков. Рассказ построен по серийному принципу: описываются также аналогичные проступки девочки, приводящие к еще большим бедам для семьи и для нее самой.

Остановимся подробнее на двух рассказах, в которых зазор между дурным образцом и извлекаемым из него наставлением становится основой занима­тельного сюжета. В рассказе «Пир в пансионе» («The Boarding-School Feast») нормой являются полезные трапезы в пансионе и экономия карманных денег, позволяющая хорошим девочкам заниматься благотворительностью. Но вот в пансион поступает озорная и непослушная Генриетта Хартвурд и подгова­ривает остальных устроить пир. Прежде она обучалась в плохом заведении, где девочек не приучили к экономии, но, наоборот, избаловали вседозволен­ностью. С одной стороны, их плохо кормили, с другой стороны — закрывали глаза на их тайные проделки: девочки сами покупали сласти и поедали их ночью, тайком от воспитательниц. Пансионерки, довольные жизнью в пан­сионе миссис Миддлтон, возражают, но Генриетта одерживает верх. Как она сама говорит: «I shall soon put a little spirit into you all, and get you out of this strict-propriety sort of way» (Можно было бы перевести так: «Я вселю в вас немного духа озорства и отучу от строгой экономии»)[10]. Любопытно, что про­ступок девочек приводит к явлению духа или призрака (spirit) в самом бук­вальном смысле. Одна из младших воспитанниц прячется в шкафу, и, когда Генриетта открывает шкаф, чтобы достать пирожок, его выхватывает у нее маленькая холодная рука. Девочки в ужасе разбегаются, опрокинув стол со сластями. Перед нами — расхожий прием готической литературы, точнее, «объясненной готики», в английских традициях. Лесли пробовала себя и в этом жанре, но уже тогда, когда готика стала «одомашненной» дамской сен­тиментальной прозой: страшное перестало быть страшным и использовалось или в комических, или в назидательных целях. Не веди себя девочки плохо, пренебрегая нормой поведения, не было бы и неприятного приключения с последующим разоблачением, посрамлением и наказанием. Но точно так же не было бы и рудиментарного готического сюжета, который доставил чи­тательницам обещанное автором развлечение.

Другой рассказ, «Маделина Малькольм», начинается с того, что героиня, Джулиет, предпочитает хорошую подругу плохой. Джулиет говорит стар­шему брату, что ее прежняя подружка, Сесилия, ей надоела: она скучна. Де­вочка находит свою новую подругу, Маделину Малькольм, намного интерес­нее — чем вызывает негодование брата. Маделина, разумеется, оказывается не только веселой и интересной, но еще и вульгарной, фамильярной, эгои­стичной, неряшливой и озорной. Например, она берет лучшие книги Джулиет и возвращает их испачканными и измятыми. Более того, брат Эдвард дарит Джулиет на Рождество прелестный английский журнал, в котором на­печатаны портреты выдающихся писательниц. Маделина пририсовывает каждой из них очки, говоря при этом, что ученые дамы должны выглядеть еще умнее. И хотя журнал английский, а не американский, нетрудно дога­даться, что Маделина совершает преступление против самой мисс Лесли — редактора рождественского альманаха, а также писательницы и ученой дамы. Герой-резонер рассказа, Эдвард, с возмущением покидает комнату. Девочка, читающая книгу «Рассказы для Хелен», изящно переплетенную и оформлен­ную, скорее всего, подаренную ей любящими родителями, должна уже в этот момент поставить себя на место Джулиет и, в отличие от нее, отвергнуть пло­хую подругу. Но Джулиет продолжает дружить с Маделиной, а читательница рассказа —читать о дальнейших проступках плохой девочки. На детском балу, куда девочки отправляются вместе, Маделина хитростью уводит у Джулиет партнера (здесь Лесли явно опирается на сюжеты романов Джейн Остин и ее подражателей), что опять-таки является примером дурного поведения.

Но вот Маделина — этот дух разрушения — предлагает послушной Джулиет коварный план: тайно отправиться в театр. Маделина посвящает Джулиет в подробности своего замысла («plot» по-английски — «заговор», «план», но также «сюжет»). Джулиет с ужасом восклицает: «Our plot! O do not call it ours» («Нашзаговор! О, не называй его нашим»)[11]. Но Маделина все же уговаривает подругу стать соучастницей: обмануть бдительность ро­дителей и переодеться в служанок, чтобы проникнуть на галерку и посмот­реть спектакль. В результате девочки одеваются в грязную, поношенную и нелепую одежду, забыв, что настоящие служанки обычно наряжаются в те­атр. Увидев в ложе брата Маделины с другом и пытаясь остаться неузнан­ными, девочки вынуждены сидеть в шляпах: это вызывает негодование зри­телей галерки.

Испугавшимся девочкам приходится спасаться бегством. По дороге до­мой они теряются на Честнат-стрит (действие происходит в Филадельфии, родном городе Лесли) и их начинают преследовать мальчишки. К счастью, вмешиваются два джентльмена — брат Джулиет и его друг — и спасают их от преследования. Побег из дома, переодевание, общение с городским людом, ночное время суток, преследование и бегство — все это элементы недозво­ленной шалости, но в то же время и нарративной канвы «городского» романа («city novel» или «city romance»). Годом ранее именно в Филадельфии, где жила и писала мисс Лесли, серийно выходил пользовавшийся огромным спросом роман Джорджа Липпарда «Город квакеров, или Монахи из Монк-Холла». Роман открывается сценой тайного бегства из дома Мэри Арлингтон, бегства, которое заканчивается для нее бесчестием[12]. Разумеется, девочек Лесли преследуют мальчишки, а не либертены, и столкновение их с галеркой скорее комично, чем ужасно. Но введение рудимента «взрослого» сюжета примечательно. Тайный план (plot) Маделины действительно превращается в сюжет (plot), причем не журнальной литературы (предназначенной для благовоспитанной публики), но бульварного романа.

Разумеется, рассказ заканчивается разрывом с Маделиной и возвраще­нием Джулиет к ее прежней, скучной подруге. Мораль рассказа ясна: скучная, но хорошая подруга, как — позволим себе аналогию — скучная, но правиль­ная книга, лучше вульгарной, хотя и веселой девочки (или занимательной литературы, ведущей к развращению). Но именно за счет плохой девочки рассказ обретает занимательность, удерживает внимание читателя. То, что, казалось бы, является излишним, избыточным с точки зрения схемы «при­мер—мораль», придает продукции мисс Лесли, если угодно, художествен­ность. Более того, перечисленные выше элементы (переодевание — побег — преследование — бегство) станут уже в 1860—1870-е годы составной частью чтения детей и подростков, того, что мы называем приключенческой литера­турой. Именно американец, Марк Твен, сделает плохого ребенка — правда, не девочку, а «хорошего плохого мальчика» («good bad boy», как назвал его Лесли Фидлер[13]) — главным героем и главным вдохновителем всевозможных приключений.

«ЧТО В НЕМ ХОРОШЕГО ДЛЯ ДЕТЕЙ?»: «ЗОЛОТОЙ ЖУК» В «НОВОЙ БИБЛИОТЕКЕ ДЛЯ ВОСПИТАНИЯ» ПЕТРА РЕДКИНА

Если «Рассказы для Хелен» или «Приключения Тома Сойера» изначально предназначались для детей, то «Золотой жук» Эдгара По — один из много­численных текстов-мигрантов, вроде романов Фенимора Купера или Валь­тера Скотта. Заметим, правда, что в Соединенных Штатах «Золотого жука» редко включают в предназначенные для детского чтения антологии; амери­канские дети обычно читают «Сердце-обличитель» и «Черного кота». Тем более любопытно, что он был адаптирован в России для детей задолго до того, как его автор стал кумиром подростков, а его сочинения пополнили собой антологии детской приключенческой прозы. Как мы покажем ниже, «Золо­той жук» оказался на удивление созвучен просветительским взглядам опуб­ликовавшего его для юного читателя редактора, причем отнюдь не повество­вательная занимательность рассказа стала, как можно было бы подумать, решающим фактором выбора.

«Золотой жук» («The Gold Bug», 1843) был самым популярным рассказом По; его популярность побил только «Ворон». По свидетельству автора, сово­купный тираж «Золотого жука» составил 300 000 экземпляров (разумеется, большинство копий были пиратскими). Это был один из первых рассказов американского писателя, увидевших свет в Европе: в 1845 году он был опуб­ликован в «Ревю британик», а спустя два года переведен с французского и опубликован в России. Долгое время ошибочно считалось, что впервые «Зо­лотой жук» вышел в 1848 году в журнале «Библиотека для чтения» — ано­нимно и под названием «Американский искатель кладов». В действительнос­ти же — факт, на который обратила внимание в 1970-е годы американская исследовательница Джоан Гроссман, — он был опубликован годом раньше, в первом номере журнала «Новая библиотека для воспитания», издаваемого Петром Редкиным, с указанием на «новейшего американского писателя Эд­гара По» и его сборник рассказов «Tales»[14]. В отличие от «Американского ис­кателя кладов», опубликованный Редкиным перевод практически не содер­жал сокращений; купюры были продиктованы соображениями цензурного характера: например, переводчик убрал «неполиткорректное» обращение Леграна к Юпитеру: «You infernal black villain!» («Проклятый черный него­дяй» в переводе Старцева).

Петр Григорьевич Редкин (1808—1891) был университетским профессо­ром, правоведом, гегельянцем, приятелем Белинского и Герцена. Издаваемая им десятитомная «Новая библиотека для воспитания» считалась прогрессив­ным изданием во многом потому, что не была докучливо-назидательной и ре­зонерской. В России переводились и перепечатывались многочисленные, в основном французские, книги и сборники для детей, некоторые из которых Белинский, например, называл «моральными грибами»[15]. Неудивительно, что журнал получил в целом высокую оценку в среде демократической кри­тики — за рядом исключений. Салтыков-Щедрин неодобрительно отозвался о публикации переложения неподходящих, по его мнению, для детей сцен из «Одиссеи» в одном из номеров журнала. Похожей критике подвергся и «Зо­лотой жук» со стороны Белинского. Достаточно высоко оценив номер в це­лом, Белинский недоумевает: «Но мы решительно не понимаем, зачем поме­щена в "Библиотеке для воспитания" сказка "Золотой жук"? А кто ручается, что это не сказка, а анекдот, а если и анекдот, то что в нем хорошего для де­тей? Разве то, что он разовьет в них манию кладоискательства»[16].

Белинский, как известно, ратовал за то, чтобы детская литература с увле­чением читалась не только детьми, но и взрослыми (образцом для него слу­жили сказки Гофмана), однако далеко не всякая взрослая литература при­годна для детей:

Нет ничего столь вредного и опасного, как неестественное и несвоевремен­ное развитие духа. Дитя должно быть дитятею, но не юношею, не взрослым человеком. Первые впечатления сильны, — и плодом неразборчивого чте­ния будет преждевременная мечтательность, пустая и ложная идеальность, отвращение от бодрой и здоровой деятельности, наклонность к таким чув­ствам и положениям в жизни, которые не свойственны детскому возрасту[17].

Рассказ, развивающий в детях «манию кладоискательства», без сомнения, вреден, ибо приводит к «неестественному и несвоевременному развитию духа», а также к «преждевременной мечтательности» и «положениям в жиз­ни, которые не свойственны детскому возрасту». В таком случае рассказ не годится для подростка, так как не выполняет одну из главных функций, вме­няемых детским книгам, — воспитательную. В самом деле, не любовь же к деньгам должен воспитывать рассказ?

Удивительно, но Белинский, незнакомый с контекстом первой публика­ции рассказа, увидел в нем то же самое, что и его первые американские чита­тели и рецензенты, — тему денег и обогащения. «Золотой жук» был впервые напечатан в двух номерах «Philadelphia Dollar Newspaper» за 21 и 28 июня 1843 года и принес автору стодолларовый приз за лучший рассказ в прово­дившемся газетой конкурсе. Уже современники обратили внимание на ма­териализацию основной темы рассказа (кладоискательство) в полученной автором награде: По, как и Легран, зарабатывает деньги при помощи интел­лекта. Рассказы, получившие второе и третье место, красноречиво называ­лись «Дочь банкира» («Banker's Daughter») и «Замужество из-за денег» («Marriage for Money»). Сюда же можно добавить и отмеченное современным исследователем Луисом Ренцой название самой газеты — «Philadelphia Dollar Newspaper»[18]. Не случайно публикация сослужила рассказу, в общем-то, пло­хую службу: По впоследствии подозревали и даже открыто обвиняли в сго­воре с устроителями конкурса. И хотя на рассказ было написано немало вос­торженных рецензий, контекст денег, обогащения и награды долгое время оставался доминирующим в его восприятии. Как откровенно написал извест­ный критик Томас Данн Инглиш, «целью автора было написать популярный рассказ; и для этой цели была выбрана столь популярная тема, как деньги, обретение денег»[19]. Иными словами, трудно представить себе менее подхо­дящее для детей чтение, чем «Золотой жук» — как сказали бы сегодня, он подпадает под рубрику «16+», а то и «18+».

Так почему же Редкин посчитал возможным включение «Золотого жука» в детский сборник? Что такого он увидел в рассказе По, что позволило адап­тировать его для читателя-подростка? Поскольку никаких документальных свидетельств не осталось, обратимся к публикациям, обрамляющим рассказ По, и содержанию журнала в целом. Хотя «Новая библиотека для чтения» известна своими художественными открытиями (например, переводом — первым в России — двух сказок Андерсена), в основном журнал публиковал научно-популярные тексты. Так, в первом номере «Новой библиотеки для воспитания», кроме «Золотого жука», были напечатаны трактат «О луне» университетского профессора Александра Драшусова и путевые заметки не­кого В. Лапшина «Прогулка по Гарцу». «О луне» — это трактат по астроно­мии, с множеством математических формул, геометрических фигур и черте­жей; к нему даже прилагалась карта Луны. «Прогулка по Гарцу» знакомила юного читателя с немецким городом Гарцем и его окрестностями. Текст за­меток тоже отличался наукообразием и буквально пестрел географическими и геологическим деталями. Например, мы узнаем о том, что Гарц занимает «пространство от 12 до 15 миль в длину, и до 4-х миль в ширину, между 28 и 29 в.д. от первого меридиана, и между 51, 5 и 52 с.ш.»[20]; столь же подробно описываются пещеры вокруг Гарца, в которых обнаруживают, правда, не со­кровища, а древние кости животных.

На первый взгляд рассказ По выпадает из этого контекста, но при более пристальном рассмотрении можно убедиться в том, что все три материала удивительно близки и отвечают, как нам думается, замыслу редактора. Дело не только в том, что в рассказе По пространно описывается остров Салливан в Северной Каролине, а читателю предлагаются если не математические фор­мулы, то шифр и ключ. Речь идет о близости, прежде всего, на идейном уровне. В начале текста А. Драшусова, например, читаем: «Мы покажем впоследствии, как просто и легко разрешается вопрос, с первого взгляда весьма трудный, на который, как кажется многим, отвечать совершенно невозможно — об опре­делении расстояния небесных тел»[21]. В «Золотом жуке» рассказчик, увидев пергамент с шифром, восклицает: «Если б все сокровища Гольконды были на­значены в награду за разрешение этой задачи, то я и тут бы должен был отка­заться», на что Легран отвечает: «А между тем… разрешение не так трудно, как можно полагать с первого взгляда»[22]. Далее следует подробное разъяснение, как была разрешена задача. В основе трактата «О луне» и рассказа По «Золотой жук» — основополагающая вера в то, что кажущееся необъяснимым яв­ление может и должно быть объяснено рационально, при помощи знаний и интеллекта. Такой, если угодно, позитивизм характерен для большинства пуб­ликаций «Новой библиотеки для воспитания». Следуя этой логике, «Золотой жук» предлагался юному читателю не столько как занимательный, сколько как познавательный и развивающий рассказ.

Мы привыкли к тому, что литература адаптируется для детского чтения по принципу упрощения. Случай «Золотого жука» в «Новой библиотеке для воспитания» — иного порядка. «Золотой жук» в редкинском издании — это трудный для восприятия текст. В частности, стоит обратить внимание на сложность перевода рассказа По на иностранный язык. В рассказе есть игра слов, которую можно донести до читателя только при помощи сносок (напри­мер, «kid» и «Kidd» — «козленок» и имя легендарного карибского пирата).

В центре объяснения Леграна — пиратская криптограмма и ее расшифровка, то есть, в сущности, перевод шифра на английский язык, предполагающий хотя бы элементарное знание английской грамматики: «Так как цифра 8 встречается чаще, то ее можно принять за букву e. Это предположение под­тверждается еще и тем, что е в Английском языке часто удвояется (напр., meet, fleet и пр.), и такое ее удвоение встречается, в самом деле, несколько раз на пергаменте. Далее, изо всех слов в английском языке чаще других встречается член the... [здесь переводчик предусмотрительно делает сноску: "Соответ­ствующий французскому le, la, les"]»[23]. Это примечание говорит не только о том, что рассказ был переведен с французского; оно рассчитано на читателя, для которого французская языковая культура ближе английской. Соответ­ственно, перед нами целая цепочка переводов: шифра — на английский, анг­лийского «перевода» — на русский и французский.

Задача юного читателя «Новой библиотеки для воспитания» заметно усложняется. В некотором смысле он оказывается в положении Леграна — расшифровщика тайных кодов. Рассказ превращается в занимательную за­дачу, упражнение для ума (mental exercise), по удачному выражению Джоан Гроссман[24]. Похоже, усложнение задачи вполне отвечало высоким требова­ниям Редкина. В уже цитированном нами трактате Драшусова «О луне» эта идея выражена достаточно эксплицитно: «Быть может, эта статья покажется слишком длинною и трудною для читателей, которым она назначается; но бесполезно сообщать сведения, не указывая на средства к убеждению в их достоверности»[25]. Читателю предлагается «отчетливо узнать» о главнейших яв­лениях вместо того, чтобы принимать знания на веру, «ибо богатство наших знаний заключается в ясноразумных сведениях, а не в загадочных истинах».

Кроме того, жанр рассказа-задачи был популярен в русской литературе 1830— 1840-х годов. Показателен в этом отношении сборник В.Ф. Одоевского «Сказки дядюшки Иринея» (1841), кстати, высоко оцененный Белинским. Например, рассказ «О четырех глухих» начинается с задания: «Возьмите карту Азии, отсчитайте параллельные линии от Экватора к Северному, или Арктическому полюсу (т.е. в широту) начиная с 8-го градуса по 35-й и от Па­рижского меридиана по Экватору (или в долготу) начиная с 65-го по 90-й; между линиями, проведенными на карте по этим градусам, вы найдете в зной­ном полюсе под тропиком Рака остроконечную полосу, выдавшуюся в Ин­дейское море. и т.д.»[26]. А рассказ «Серебряный рубль» и вовсе превращается в математическое упражнение: «А много ли у Лидиньки остается еще денег? Сочтите-ка, дети!»[27] В «Золотом жуке», разумеется, нет ничего подобного, но, по всей вероятности, именно эту модель Редкин увидел в «Золотом жуке» и использовал в своих целях.

Любопытно сравнить публикацию в «Новой библиотеке для воспитания» с адаптацией рассказа для взрослого читателя. Как упоминалось выше, «Зо­лотой жук» был издан под названием «Американский искатель кладов» в «Библиотеке для чтения» за 1848 год. Уже название говорит о том, что ак­цент был сделан на приключенческой фабуле и мотиве кладоискательства. Показателен первый абзац: «Господин Вельсберг, в своем русском переводе "Истории морских разбойников" с неизвестного языка и неизвестного автора, упоминает между последними флибустьерами о знаменитом Кидде, предво­дителе сильного флота этих американских Запорожцев. Кстати мы можем пополнить сведения господина Вельсберга по запискам одного английского натуралиста, недавно воротившегося из Америки, и рассказать, куда девались богатства, награбленные Киддом в Панаме и Вера-Крусе»[28]. Рассказ пред­ставляют нам как одну из многочисленных историй о приключениях леген­дарного капитана Кидда. Заметим, что «Золотой жук», в самом деле, отсылал к популярному тогда жанру рассказов о пиратах и кладах, но в то же время разрушал жанровые конвенции и обманывал читательские ожидания. На­пример, По откровенно мистифицирует читателя, начиная с названия (золо­той жук не имеет прямого отношения к сокровищам Кидда). Как и в дюпеновских рассказах, он позволяет Леграну быть излишне многословным: в рассказах на пиратские темы, где превалировал готический и мелодрама­тический элемент, едва ли можно было встретить столь длинное и науко­образное объяснение загадки, как в «Золотом жуке». Убрав все длинноты и сократив рассказ (практически) до фабульного каркаса, «Библиотека для чте­ния» вернула ему жанровые характеристики «пиратской» истории; фигура аналитика Леграна оказывается потеснена фигурой знаменитого морского разбойника. Показательно, что именно адаптация для взрослых (а не для детей!) превратила «Золотого жука» в приключенческий рассказ.

Можно сказать, что впоследствии в рецепции рассказа объединились обе традиции. Например, в «Народной библиотеке» 1887 года рассказ представ­лен следующим образом: «Мы выбрали "Золотого жука" для наших читате­лей, как увлекающий своим замысловатым сочетанием обстоятельств, — как в высшей степени остроумный и развивающий, — несмотря на некоторые, впрочем, несущественные неудобства его для наших читателей, например, встречающийся иностранный алфавит»[29]. Сложность рассказа (иностранный алфавит) уже воспринимается как своего рода недостаток или неудобство, за которое редакция считает своим долгом извиниться; тем не менее рассказ предлагается как одновременно занимательный и развивающий.

Любопытный отголосок редкинской публикации мы встречаем через сто лет, в книге Самуила Яковлевича Маршака «Воспитание словом. Заметки о детской литературе» (1940). Рассказывая о своей работе редактором Отде­ла детской и юношеской литературы, Маршак описывает случай, когда Со­ломон Яковлевич Лурье «предложил редакции книгу, в основу которой был положен подлинный документ — письмо греческого мальчика, который жил в Александрии около 2000 лет тому назад. Профессор написал свою книгу в форме повести, хоть и не был беллетристом. "Беллетризация" материала ради придачи ему большей занимательности — это старый, испытанный прием, которым нередко пользовались в детской литературе популяризаторы научных знаний». Маршак тем не менее посчитал, что книга Лурье «могла стать настоящим событием в детской литературе и вызвать к жизни еще много книг того же жанра, если бы профессор выступил не в качестве бел­летриста, а в более свойственной ему роли — ученого, исследователя. На гла­зах у читателя и при его самом живом участии можно было провести очень увлекательную и в то же время строгую исследовательскую работу, начав с наиболее простых и элементарных вопросов. Письмо написано в египет­ском городе Александрии. Почему же по-гречески? Чем писал мальчик и на чем?» и т.д. Такая книга, шаг за шагом восстанавливающая далекую эпоху, воспитывала бы в читателе исследователя. Маршак добавляет: «Блестящим примером такого рода исследования (или расследования) может служить "Золотой жук" Эдгара Аллана По»[30]. Маршак не только совершает термино­логическую ошибку (рассказ По, в отличие от книги Лурье, не был написан для детей и потому едва ли ставил перед собой задачу воспитать в читате­ле исследователя), но и продолжает видеть ценность рассказа По в его науч­ном, аналитическом или, по его собственному выражению, исследователь­ском аспекте.

При всей несхожести двух сюжетов они, в сущности, указывают на одну и ту же проблему — проблему «взросления» детской литературы. Начиная со второй половины XIX века детская литература активно взаимодействует со взрослой, воспроизводя и адаптируя ее повествовательные модели, что приводит, как ни парадоксально, не к размыванию границ, но к еще большей автономизации. Приключения, тайны, переодевания, поиск сокровищ, побег из дома и т.п. — все это постепенно закрепляется за детской литературой как ее обязательная атрибутика. В изменившемся контексте «Золотой жук» ока­зывается на одной полке с «Островом сокровищ» Стивенсона. Зазор между двумя прочтениями «Золотого жука» — Редкина и Белинского — предвосхи­щает дальнейшую судьбу рассказа: Белинский, в отличие от Редкина, прочи­тал рассказ как приключенческий (пиратская история о кладоискательстве), но счел его непригодным для детей, в том числе потому, что приключенчес­кий жанр не успел войти в канон детской литературы. Что же касается нази­дательных сочинений a la мисс Лесли, то они со временем утратили какую бы то ни было ценность и привлекательность и стали не более чем фактом истории детской литературы, что тоже неудивительно. Приключение, неко­гда избыточное с точки зрения строгой экономии «проступок — мораль» (в лучшем случае — нечто вроде поощрительного приза или награды за хо­рошее поведение, в довесок к наставлению), уже к концу столетия становитсясодержанием детско-подростковой литературы, смещая с передовых позиций урок и мораль. В то же время на примере сборника Лесли и перевода «Золо­того жука» можно увидеть, что проблема детской литературы в XIX веке — это, прежде всего, проблема миграции и адаптации, причем под адаптацией далеко не всегда понимались беллетризация и упрощение. Детская литера­тура, прежде выполнявшая преимущественно прикладные и практические (воспитательные, просветительские.) задачи, оформляясь как институт, на­чинает конструировать собственную идентичность, присваивая и перекоди­руя отдельные элементы и целые тексты из литературы, не предназначенной для детского чтения.

[1] Работа над статьей проводилась в рамках научного про­екта ИМЛИ РАН «Вымыслы о детстве и для детей» (ру­ководители проекта М. Надъярных и А. Уракова).

[2] http://www.inspirationalstories.com/poems/the-sinless-child-part-1-eliza....

[3] Elmer J. Terminate or Liquidate? Poe, Sensationalism, and Sentimental Tradition // American Face of Edgar Allan Poe / Ed. by S. Rachman and Sh. Rosenheim. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1995. P. 104.

[4] MacLeodA.S. American Childhood: Essays on Children's Li­terature of the Nineteenth and Twentieth Centuries. Athens: University of Georgia Press, 1994. P. 147.

[5] См.: MacLeod A.S. Op. cit. P. 143.

[6] Бичер-Стоу Х. Хижина дяди Тома. М.: Эксмо-Пресс, 2006. С. 87.

[7] A Little Girl Who was Burnt to Death // Youth's Compa­nion. 1832. January 11. P. 134—135.

[8] Все примеры взяты из № 22 «Youth's Companion» (1838. January 16 (www.youthscompanion.com)).

[9] Leslie E. Stories for Helen. Philadelphia: Henry F. Anners, 1844. P. 6.

[10] Leslie E. Op. cit. Р. 23.

[11] Ibid. Р. 123

[12] О романе Липпарда см. подробнее нашу статью: Уракова А. Облаченная в целомудрие. Американская эротика 1840-х го­дов // НЛО. № 112 (6/2011).

[13] FiedlerL. Love and Death in the American Novel. Dalkey Arc­hive Press, 1998. Р. 270.

[14] См. в: Grossman J.D. Edgar Allan Poe in Russia: A Study in Legend and Literary Influence. Worzburg: Jal-Verlag, 1973. Р. 24.

[15] Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.: Изд-во Акаде­мии наук, 1953. Т. 3. С. 498.

[16] Белинский В.Г. Указ. соч. Т. 6. С. 69.

[17] Белинский В.Г. О воспитании детей вообще и о детской книге // Отечественные записки. 1840. № 3. С. 1—36 (http://az.lib.ru/b/belinskij_w_g/text_1900.shtml).

[18] Renza L. Edgar Allan Poe, Wallace Stevens, and the Poetics of American Privacy. Baton Rouge: Louisiana State Univer­sity Press, 2002. Р. 34.

[19] Poe ЕА. Essays and Reviews / Ed. by G.R. Thompson. N.Y.: Literary Classics of the United States, 1978. P. 869. Дж.Р. Томпсон полагает, что это высказывание принадле­жит не Инглишу, а самому По, однако многие другие ис­следователи расходятся с ним во мнениях.

[20] Лапшин В. Прогулка по Гарцу // Новая библиотека для воспитания. 1847. № 1. С. 119.

[21] Драшусов А. О луне // Там же. С. 3.

[22] Мы цитируем «Золотой жук» по изданию Редкина (см.: Новая библиотека для воспитания. С. 210).

[23] Новая библиотека для воспитания. С. 211.

[24] Grossman J.D. Op. cit. P. 42.

[25] Новая библиотека для воспитания. С. 1.

[26] Одоевский В.Ф. Городок в табакерке: сказки дядюшки Иринея. М.: Дет. лит., 2008. С. 37.

[27] Там же. С. 65.

[28] Американский искатель кладов // Библиотека для чте­ния. 1848. № 89. С. 186.

[29] Золотой жук. М.: Народная библиотека, 1887.

[30] Маршак С.Я. Воспитание словом. Статьи, заметки, воспо­минания. М.: Советский писатель, 1964. С. 115.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №2(126)

Общие места литературной классики

Учебник брежневской эпохи разрушился изнутри

. Р. Пономарев

Учебник брежневской эпохи разрушился изнутри[1]

Советское время породило всего четыре комплекта школьных учебников по литературе, и это кажется странным. Литературу можно назвать главным идеологическим предметом советской школы, а идеологические ориентиры советской власти менялись раз в десятилетие, иногда чаще. Казалось бы, учебников должно быть хотя бы шесть (учитывая тот факт, что в 1920-е годы их не было вовсе), на каждое десятилетие по одному. Однако школа оказалась более устойчивой к переменам, чем Агитпроп ЦК. Она ограничилась четырьмя. Из них первые два были созданы во второй половине 1930-х годов, в период яростных идеологических баталий. Третий породила война и начатая Агитпропом ура-патриотическая истерия. Четвертый создавался в эпоху идеологической умеренности и претендовал на идеологическую свободу. Однако идеология в нем оказалась универсально ориентированной (трактовки вобрали в себя практически все советские литературные теории) и глубоко спрятанной, не представленной явно. По этой причине он пережил советскую школу и влиял на сознание школьников новой России. О формировании и скрытых опасностях этого учебника пойдет речь в этой статье.

Эпоха оттепели потребовала создания нового учебника. Традиции поздней сталинской эпохи, сводившей литературную классику к громким патриотическим декларациям и лозунгам освободительной борьбы, ушли в прошлое. Говорить о художественной литературе как «типическом отражении» капитализма и самодержавия стало неприлично. Учителя стали искать в произведениях школьной программы новые смыслы, касающиеся не столько прошедших эпох, сколько современности. Отказ от прежних шаблонов восприятия литературных текстов проявился и в учительской практике, и в методических статьях:

Учащихся приучают видеть, например, смысл и значение романа «Герой нашего времени» только в том, что там выведен тип лишнего человека, не сумевшего в условиях николаевского режима найти применение своим большим и бурным стремлениям, своему незаурядному уму и потратившего всю свою энергию на бессмысленные и жестокие поступки, и, таким образом, посредством этого типа показана губительность николаевского режима для незаурядных натур, подобных Печорину.

Все это так. Но разве не состоит важнейшее значение романа также в том, что в нем показано, как безрадостна и мучительна жизнь человека, обратившего все силы своей незаурядной натуры на удовлетворение своих прихотей, человека, в силу своей эгоистичности причиняющего, часто даже непреднамеренно, людям только зло? Или в том, что роман учит понимать, как противоречив может быть человек, учит тем самым подходить к человеку диалектически?[2]

Отказ от историко-иллюстративных и патриотически-декламационных шаблонов породил дискуссию: какой должна стать центральная и

дея изучения литературы? Методисты сталинской эпохи постепенно сдавали позиции, соглашались с тем, что программы слегка «засушены»[3], что их следует разнообразить и оживить. Педагоги-новаторы шестидесятых годов большей частью склонялись к психологизации литературного курса. «Образ» и герой, как в цитированной выше статье И.Я. Кленицкой, должны были стать иллюстрацией психологических типов. Дети учились «мыслить и страдать» на основе художественных текстов, обогащая свой жизненный опыт литературными примерами. Литература превращалась в источник моделей поведения. Этот методический подход активно применялся в школе в 1930-е годы, в 1940—1950-е годы он был сильно оттеснен патриотической декламацией, но окончательно не пропал (герой литературного текста так или иначе продолжал восприниматься образцом: «сделать бы жизнь с кого»). Таким образом, педагоги-новаторы лишь реанимировали давнюю идею. Их новаторство было не концептуальным, а методическим: в приемах «оживления» текста они проявляли завидную изобретательность. Педагоги-традиционалисты в ответ на это указывали, что при «эмоциональном» изучении произведения теряется историко-литературная составляющая курса (правда, составляющую эту они понимали по-прежнему в духе «освободительной борьбы рабочего класса»). Кроме того, полагали противники «психологизма», школьники рискуют совсем забыть о специфике текста, вопросах композиции и стилистики — и, как следствие, разучиться писать сочинения.

Споры о том, как надо преподавать литературу и чего требовать от учебника, продолжались более десятилетия. «Литература в школе» печатала и ретроградов, и новаторов. Школьная практика 1960-х годов позволяла каждому учителю преподавать так, как он считал нужным. Новый учебник появился в конце шестидесятых, когда последние проявления оттепели упразднялись и когда потребовалось привести преподавание к единообразию. С другой стороны, учебник брежневской эпохи был призван учесть все мнения, удовлетворить всех методистов и учителей, соединить все пожелания, высказанные за десять лет.

«Литература в школе» публиковала много статей о том, каким следует быть новому учебнику. Учителя традиционно указывали на схематизм («образы» трактуются сами по себе, вне связи с сюжетом; «форма» рассматривается в отрыве от «содержания»), который следовало заменить живым разговором о произведении, «органичным изучением». Под живым и органичным подразумевалось примерно следующее. Образ должен воздействовать на ученика своей эмоциональной силой, а не идейным содержанием. Для этого нужно непременно учитывать эстетическую сторону художественной литературы (об отказе от идеологии, речь, разумеется, не шла, но де-факто обсуждалась возможность минимизировать идеологические моменты). В основе изложения истории литературы должны лежать тексты художественных произведений и выраженные в них смыслы, а не концепции, принесенные извне.

Наиболее радикальные участники дискуссии вообще сомневались в необходимости учебника. Разумнее, полагали они, опираться непосредственно на произведения, в которых «живут образы». Но это грозило переходом к многообразию впечатлений и отказом от «правильного понимания» текстов. Такого советская школа допустить не могла.

От нового учебника ждали прежде всего смены тона: он должен был не изрекать готовые формулировки о «значении произведений», а комментировать тексты, аккуратно и ненавязчиво подводя ученика к нужным выводам. «Правильное понимание» продолжало доминировать на уроке, но обретало иллюзию научного вывода. Школьник же привыкал к внимательному чтению произведений, ощущал себя самостоятельным читателем, но находился под опекой мудрого учебника. Новому учебнику позволялось до некоторой степени продемонстрировать неоднозначность трактовок («споры об этом ведутся до сих пор»), имитируя плюрализм. Но и здесь учебник сохранял контроль над сознанием ученика: спорить разрешалось только о том, что было признано спорным. В-третьих, учебник должен был отказаться от разбора текста по образам. На смену ему приходил (с полувековым опозданием) формальный анализ. Школьников учили теперь не составлению характеристик, а тропам и фигурам речи, создающим художественные значения. Впрочем, формализм пустили только на школьный порог. «Образы» должны были остаться актуальными и для «органичного изучения», и для эмоционального восприятия текста.

В 1968 году школьники получили, наконец, новый учебник для 8-го класса. Его написали Н.К. Семенова, Н.А. Спицына, К.П. Лахостский и Н.И. Громов; общая редакция Н.И. Громова. В следующем году вышел учебник 9-го класса, созданный М.Г. Качуриным, Д.К. Мотольской и М.А. Шнеерсон, общая редакция Б.И. Бурсова. Учебник для 10-го класса сильно запоздал — слишком сложной, по-видимому, была задача. Он вышел лишь в 1976 году; огромный авторский коллектив этого издания включал крупнейших советских специалистов по советской литературе: это были В.В. Бузник, А.С. Бушмин, Н.А. Грознова, П.С. Выходцев, Л.Ф. Ершов, В.А. Ковалев, К.Д. Муратова, А.И. Павловский, В.В. Тимофеева, А.И. Хватов, В.А. Шошин, Т.С. Шурыгина; общая редакция — В.А. Ковалева.

При подготовке последующих изданий более всего менялся учебник 8-го класса (это стало традицией всего советского времени: XVIII век и пушкинская эпоха не слишком поддавались идеологизированию, и учебник все время «улучшали»), особенно в той части, где рассказывалось о литературе первой половины XIX века. При первой же переработке (6-е издание, 1976 год) главу о Пушкине полностью перепишет В.И. Коровин (а имя К.П. Лахостского исчезнет из списка авторов). Учебники для 9-го и 10-го класса будут развиваться в сторону легкой идейной и стилистической корректировки. Кроме того, поскольку школьные программы по литературе в 1970-е годы будут существенно сокращены, процесс сокращения отразится и на учебниках.

Новый учебник претендовал на большую научность. Помимо цитат из Ленина и Белинского (которых стало едва ли не больше, чем в предыдущую эпоху), в нем появились цитаты из сочинений Д.С. Лихачева (по поводу «Слова о полку Игореве»), М.В. Нечкиной (по поводу «Горя от ума») и других крупных советских ученых. После каждой главы приводился небольшой список научной и методической литературы — для желающих углубиться в тему. В этих списках встречаются имена Г.А. Бялого, В.Е. Евгеньева-Максимова, Н.Л. Степанова, того же Б.И. Бурсова и др. Такого научного аппарата не было ни в одном из предшествующих учебников.

Теоретико-литературные определения вмонтировали в общий ход изложения: тот или иной термин вводился в школьный обиход в связи с анализом определенного текста. С одной стороны, определение давалось рядом с конкретным примером; это можно назвать удачным методическим приемом. С другой стороны, этот методический прием был идеологически ориентирован: теории не позволялось стать важнее идейных сентенций. Формалистские термины (тропы и фигуры речи, элементы теории стиха) использовались точечно, без объяснения существа формалистского подхода. По сути, они остались, по выражению Б.М. Эйхенбаума, «звуковыми жестами» — украшением разборов, демонстрацией научности.

Анализ текстов попытались увести от «разбора по образам» — в сторону комментированного чтения. Иногда описание большого произведения превращалось в чистый комментарий. Например, первая глава «Евгения Онегина» анализировалась так:

Как видим, при всей бессистемности образования и чтения Онегина нельзя сказать, что его кругозор узок, что он стоит в стороне от интересов своего времени. В его чтении чувствуется известная свободолюбивая направленность. Заметим только, что в перечне книг, читаемых Онегиным, нет имени ни одного русского автора. <...>

Большое место отведено описанию одного, но типичного дня Онегина. <...> Наше внимание привлекает имя жившего в действительности человека, широко известного в кругу дворянской молодежи тех лет. П.П. Каверин — приятель молодого Пушкина, гусарский офицер, человек образованный, остроумный, но в то же время щеголь и постоянный участник кутежей. Каверин был членом «Союза благоденствия» и другом декабриста Н.И. Тургенева. Вот кто оказался близок Онегину» (8—1968, с. 184—185).

Возможно, злоупотребление комментированием и стало причиной, по которой при переработке 1976 года главу о Пушкине заказали другому автору. Комментарий, как и формальный анализ, не должен был обрести самостоятельность, его роль сводилась к обслуживанию «правильного значения».

Общий стиль изложения, текстовые интонации сместились в сторону доверительной беседы с учеником: «представим себе», «послушаем их беседу», «перечитайте еще раз». «Правильное значение» не подается готовым, а как бы следует из подробного текстового разбора. Более того, даже в сознании автора «правильное значение» складывается не сразу. Например:

В размышлениях Татьяны ряд предположений, но утверждений нет, все предположения заканчиваются вопросительным знаком.

Ужель загадку разрешила?

Ужели слово найдено?

Нет, слово не найдено. И автор, пожалуй, сам еще не может дать определенную оценку герою (8—1968, с. 200).

Авторы учебника как бы вступают в диалог с Пушкиным, предлагая ученику последовать их примеру. Впрочем, подробный текстовый разбор все больше сбивается на пересказ. Пересказ подменял собой анализ и в прежних учебниках, но тут он разросся, как сорняк. Формальный анализ школа освоила лишь в терминологии, идейно-тематический анализ провис — и пересказ захватил свободное пространство:

Так по-новому открылась для князя Андрея жизнь. Он понял суетность своих честолюбивых мечтаний, понял, что в жизни есть нечто гораздо более значительное и вечное, чем война и слава Наполеона. Это «нечто» — естественная жизнь природы и человека. Еще при встрече с Тушиным поколебались представления Болконского о героях-завоевателях. Мечты о «своем Тулоне» окончательно развеялись на Аустерлицком поле. <...>

Дальнейшие события — появление ребенка, смерть жены — потрясли князя Андрея. Разочаровавшись в прежних своих стремлениях и идеалах, пережив горе и раскаяние, он приходит к выводу, что жизнь в ее простых проявлениях, жизнь для себя и для своих близких — то единственное, что ему остается. <...> Вспомним сцену у кроватки больного Николушки. <...> Толстой показывает, как медленно возвращается его герой к жизни, к людям, к новым поискам дела, полезного и для других. Первая веха на этом пути возрождения — встреча с Пьером и разговор с ним на пароме. В пылу спора с другом Болконский говорит несправедливые слова, высказывает крайние суждения. Но для себя он делает правильный вывод. «Надо жить, надо любить, надо верить» — эти слова Пьера глубоко запали в душу князя Андрея. Ожил его потухший взгляд и стал «лучистым, детским, нежным» (9—1969, с. 323—324).

Учебник превратился, по сути, в набор кратких изложений содержания произведений[4]. Перед нами не комментированная, а альтернативная «Война и мир», в которой акцентированы нужные значения, а ненужные оставлены за кадром. Пересказ позволяет не просто говорить о том, что думал или хотел сказать Толстой, но позволяет изменить текст произведения — тот самый текст, который так демонстративно ставится во главу угла. Показательно, что авторы пересказа пользуются не научным стилем, а стилем художественной литературы («Ожил его потухший взгляд... » — налицо метафора и инверсия), «конкурируя» с Толстым в рассказывании истории о князе Андрее.

Читать учебник стало предельно скучно. Авторский стиль Качурина, Мотольской и Шнеерсон заведомо проигрывает стилю Льва Толстого. Школьнику требовались серьезные усилия, чтобы отделить бесконечный водянистый пересказ от небольших блоков аналитической информации. Сами эти блоки подчас настолько банальны и предсказуемы, что, надо думать, мыслящий школьник, и не читая учебник, мог угадать, что нужно сказать во время опроса. Например, длинное изложение «Мертвых душ» приводит нас лишь к тому, что типичные помещики были именно такими, а условия жизни при капитализме порождали подлецов.

По-видимому, отчасти понимая эту проблему, авторы пытаются «интересничать» в сфере композиции. Текст главы разбивается на разделы, каждому разделу дается яркое заглавие. Часто для заглавий используются цитаты из писателя или писавших о нем «великих критиков». Например, в главе об А.Н. Островском: «Колумб Замоскворечья», «"Горячее сердце" в "темном царстве"», «Страшный вызов самодурной силе». Или в главе об И.С. Тургеневе: «Мы еще повоюем!», «Посмертная овация», «И если он называется нигилистом...». Изложение новой темы иной раз начинается эффектно, с «подходящего анекдота» (например, раздел «Анастасий Белинский», открывающий главу о Добролюбове). Однако в целом украшения не помогают. Пересказ остается пересказом.

Кроме того, перейдя на уровень «общения с учеником», отказавшись от строгого деления текста на «образы» и начав комментировать, учебник утратил концепцию, стержень. А с ним — глубинную мысль о важности изучения литературы. Ощущая эту пустоту, авторы попытались подлатать фундамент сразу всеми имеющимися в наличии идеологемами. Если сфокусироваться на идеологически насыщенных разделах, посвященных общим вопросам литературного процесса и биографиям писателей, то мы увидим идеологические наполнители, характерные для всех предыдущих комплектов учебников: патриотические, стадиально-революционные и даже немного вульгарно- социологических.

Несмотря на перемены, учебник сохраняет патриотическую основу. Патриотизм и международное значение писателя по-прежнему организуют биографические разделы учебников. В ряде случаев эти идеологические константы проникают и в интерпретации текстов. «Служение народу», «патриотизм», «любовь к родине» повторяются многократно — по нескольку раз в каждой «персональной» главе. «Главная идея» творчества Ломоносова — «служение отечеству» (8—1968, с. 38). Державин был «верен высокому гражданскому долгу» (8—1968, с. 44) и «гордился героизмом своего народа» (8— 1968, с. 45). Радищев «поставил свое дарование на службу народу» (8—1968, с. 60). Концептуальная формулировка использована в главе о Белинском: «Белинский беззаветно любил родину и русский народ, "почитал за честь и славу быть... песчинкой в его массе"» (8—1968, с. 324). «Служение народу» — обязательная похвала почти в каждой биографии.

Патриотическая идеология — не орнамент, оставшийся в наследство от прошлого, а живая, развивающаяся система идеологем. Это хорошо видно по единственному разбору древнего текста — «Слова о полку Игореве». Если предшествующий учебник просто констатировал, что автор «Слова» — пламенный патриот, то новый учебник выводит в отдельный параграф «Образ Родины», состоящий из ряда изображений природы. В параграфе «Идея "Слова"» школьникам, помимо традиционной цитаты из Маркса («Суть поэмы — призыв русских князей к единению как раз перед нашествием... монгольских полчищ»), предложили современную интерпретацию: «"Слово о полку Игореве" — поэтическое обобщение чувств и стремлений народа Руси, воспринявшего поход Новгород-Северского князя как событие общегосударственной значимости» (8—1968, с. 17). И «народ Руси», и «общегосударственная значимость» — сомнительные термины для XII столетия. Показательно, что в 12-м издании (1982 год) эти выражения исчезнут.

Избавившись от обилия патриотической риторики, перегружавшей прежний учебник, новый тем не менее сохранил все патриотические характеристики в сокращенном виде. Иногда краткость даже усиливала патриотическую идею. Например, известный эпизод из биографии Ломоносова — борьба с академиками-немцами, ненавидевшими все русское (он впервые появился в послевоенном учебнике), — в новом учебнике сохранился и выглядел так:

Ломоносов стремился поставить науку на службу родине. Он пришел в Академию наук с ясно осознанной целью: подготовить русских ученых, которые должны заботиться о просвещении народа.

Академия наук была далека от тех задач, которые выдвигал Ломоносов. Иностранцы, поддерживаемые придворными, оттесняли русских от науки, всеми средствами ставили их в зависимое положение. Ломоносов оказался в трудных условиях. Академики не признавали ценности его научных трудов, долго не присваивали ему звания профессора. Когда молодой ученый восставал против «худого состояния Академии», его подвергали аресту (8— 1968, с. 31).

Эпизод подан гораздо менее эмоционально, чем в 1945 или 1949 годах, однако лаконизм и обобщенность делают Ломоносова борцом и героем. Безликость противников великого ученого добавляет к «борьбе за русскую науку» значение «борьбы с системой».

Сохранен и другой оттенок идеологического значения: Ломоносова не понимают современники, незаслуженно обижают его, не сознают величия гения. Риторические формулы прежних учебников «шел впереди своего века» и «только в СССР по-настоящему оценили поэта», освобождаясь от риторики, сохраняются в представлении о том, что авторы, входящие в школьную программу, — люди будущего, не понятые современниками. Их сознание сродни сознанию советского человека, потому и важно так внимательно изучать их творчество. Мысль эта повторяется неоднократно. Например, Грибоедов мыслит, как Ленин: «Грибоедов раньше многих других, сочувствуя декабристам, разделяя их убеждения, понял их слабость и сомневался в успехе движения, оторванного от широких народных масс. <...> Грибоедов, как и Пушкин, ближе своих современников подошел к пониманию законов исторического развития, к пониманию роли народа в истории» (8—1968, с. 104)[5].

Механизмы осовременивания событий прошлого, работавшие в послевоенном учебнике, широко используются и тут. Державин выдвинулся на первый план в 1945 году как автор од, прославлявших победы русского оружия. Тогда учебник еще признавал, что екатерининские походы носили захватнический характер. В 1949 году выяснилось, что русские войска уже в то время сражались за свободу всей Европы. Эту идеологему дословно повторяет и учебник 1954 года. К 1968 году международная ситуация изменилась. Теперь Державин, в духе новых пропагандистских установок, стал «борцом за мир»: «Победные "громкозвучные" оды Державина прославляли не войну, а защиту мира, который он, как и Ломоносов, справедливо считал главным условием "общего блага" и "народного блаженства"» (8—1968, с. 45). Пропаганда борьбы за мир хорошо заметна и в главе о Л.Н. Толстом: в параграфе «Суд над бонапартизмом» обличаются Наполеон и другие «поджигатели войны». А итоговая глава в учебнике 9-го класса сопрягает «индивидуализм» и «стремление утвердить свое превосходство над другими» (9—1969, с. 419), осужденные великими русскими писателями, с пропагандой новой войны, не позволяя школьнику забывать о сложной международной ситуации.

«Мировое значение» русской и советской литературы сохраняется в виде специальных итоговых глав, завершающих учебники 9-го и 10-го классов. Местами «всемирное значение» становится ретроспективным и оформляет концовки разборов, начиная со «Слова о полку Игореве»: «Великая поэма переведена почти на все языки народов СССР. Значителен интерес к "Слову" и за границей, особенно в странах социалистического лагеря» (8—1968, с. 18).

«Мировое значение» в новом учебнике описано строже и последовательнее, чем в прежнем. Оно разделено на три составляющие: влияние того или иного писателя (или текста) на развитие русской культуры, влияние на литературы народов СССР, влияние на мировые литературы. Если в одной из составляющих (как правило, это влияние на мировые литературы) писатель подкачал, то на помощь приходят два других момента.

Именно так обстояло дело с Пушкиным. В параграфе «Национальное и мировое значение А.С. Пушкина» учебник, смешивая одно значение с другим, начинал с того, что «Пушкин... отразил зарю революционного движения» (8—1968, с. 216). Это самое главное, политическое «значение», которое, по мнению создателей, не может не быть мировым. Затем учебник обращается к собственно литературной составляющей и называет поэта основоположником критического реализма. Пушкин становится Горьким XIX века. Высказывание Горького о Пушкине («начало всех начал»), процитированное чуть далее, укрепляет эту ассоциацию. На третьем месте — роль Пушкина в советской литературе, которая с самого начала опиралась на опыт Пушкина и его продолжателей. Пункт четвертый — воздействие Пушкина на развитие музыки и изобразительного искусства: поэт вдохновил своим творчеством многочисленных русских и советских художников и композиторов. Наконец, на пятом месте скопом идут риторические похвалы и идеологические термины: «Глубина изображения жизни, народность и реализм, высокая гуманность и художественное мастерство сделали произведения Пушкина величайшей ценностью, живущей в веках» (8—1968, с. 217). Увенчивает «значение» любовь Ленина к Пушкину. Показательно, что влияние Пушкина на мировые литературы «провисает» — но читатель не должен заметить этого под давлением всех остальных мощных аргументов.

В 6-м издании учебника (1976 год) глава о Пушкине будет полностью переписана, изменится и «значение» поэта. Последний раздел главы назван «Значение Пушкина в развитии литературы», он разделен на четыре части: общую, без отдельного заглавия, «Значение Пушкина в развитии русского литературного языка», «Пушкин и литература народов СССР», «Мировое значение Пушкина». Мировое значение поэта сведено к национальному: «Мировая культура складывается из культур национальных. Чем полнее и правдивее писатель отражает в своем творчестве жизнь своего народа, тем значительнее его вклад в мировую литературу и — шире — культуру. Пушкин потому и стал всемирно признанным поэтом, что в своем творчестве раскрыл лучшие качества русского характера, нарисовал реалистические картины жизни своего народа» (8—1976, с. 156). К этой функции фиксации «русскости» добавляется традиционное определение «родоначальник реализма» и «хвалебная» цитата из Пабло Неруды. Мировое значение становится интенсифицированным национальным.

В учебнике 9-го класса «мировое значение» писателей сведено к оценкам Ленина. Главы о Тургеневе, Чернышевском, Некрасове, Л. Толстом включают в себя параграф «В.И. Ленин о писателе», главы о Салтыкове-Щедрине и Чехове венчают «Образы писателя в трудах В.И. Ленина». Только главы об А. Островском и возвращенном в программу Достоевском лишены ленинского параграфа (в завершающем параграфе о Достоевском приведено две цитаты из Ленина, имеющих аналогичную функцию). Ленин оказывается неоспоримым экспертом и в области воплощения «русскости», и в области «всемирности». Отмеченный и процитированный Лениным писатель тут же входит в культурный фонд человечества — тем более, что заключительная глава учебника для 9-го класса «Мировое значение русской литературы XIX века» открывается параграфом «В.И. Ленин о всемирном значении русской литературы». Ленин в советском сознании — не только образец человека социализма, но и прообраз человека будущего. Поэтому он главный эксперт и по будущему, в которое возьмут далеко не всех писателей.

Там, где всемирное значение писателя не требует подтасовок, сохраняются и традиционные аргументы. Например, рассказ о том, как к Л. Толстому за советом ехали люди со всех стран и континентов (параграф «Заставить весь мир прислушаться!»). В биографии Тургенева упоминается дружба с Флобером, Золя, Доде и Мопассаном, а также роль писателя в пропаганде русской литературы за рубежом. Характерно, что в 6-м издании на первую страницу учебника поместили следующее высказывание Горького о русской литературе XIX века: «Никто в Европе не создавал столь крупных, всем миром признанных книг... Нигде на протяжении неполных ста лет не появлялось столь яркого созвездия великих имен, как в России... Наша литература — наша гордость» (8—1976, с. 3)[6].

Ряд писателей-патриотов, сформированный сталинской эпохой, был с незначительными изменениями перенесен в новый учебник: он превратился в ряд «народных писателей». Ломоносов «всегда чувствовал свою кровную связь с народом, ради народа трудился, для его блага совершал свои научные открытия» (8—1968, с. 34). Грибоедов «самоотверженно работал для родины, для ее пользы и славы» (8—1968, с. 105). Творчество Пушкина было «призывом к борьбе за лучшее будущее народа» (8—1968, с. 173). Или в 6-м издании: «После поражения декабристского восстания Пушкин почувствовал себя... лично ответственным за судьбы народа и родины» (8—1976, с. 107). Лермонтов с юности «мучительно размышлял над судьбой своих современников, обреченных на вынужденное бездействие» (8—1968, с. 220). А. Островский считал, что необходимо «писать для всего народа» (9—1974, с. 57). С Некрасовым, посвятившим лиру «народу своему», и так все ясно: «Служение родине и народу Некрасов, как и его предшественники, считает главной задачей поэзии» (9—1969, с. 165); Салтыков стремится к «улучшению народной жизни» (9— 1974, с. 191) — сначала как чиновник, потом как литератор. Достоевский «мучительно, упорно пытался разгадать "тайну народа"» (9—1974, с. 223), верил «в неисчерпаемые духовные силы народа» (9—1969, с. 250).

Народность, заимствованная из критической литературы XIX века, стала важнейшей характеристикой литературного процесса в 1930-е годы благодаря «стадиальной теории» Г.А. Гуковского. Она сразу попала в учебник и заняла важное место в школьной терминологии, поскольку не требовала осмысления. Достаточно было назвать писателя народным, чтобы проявить глубоко марксистское понимание литературы. Определения народности, которые по необходимости давал учебник, получали то идеологическое наполнение, которое требовалось в данный момент. Однако придерживаться единого понимания народности никак не удавалось. В главе о декабристах народность приравнивалась к национальной самобытности. У Пушкина она превратилась в освещение роли народа в истории и обрела тесную связь с «историзмом». В главе «В.Г. Белинский» народность пережила еще одну трансформацию: «Под народностью литературы Белинский понимал служение родине и зарождавшемуся революционно-демократическому движению» (8—1968, с. 331). А чуть дальше выяснялось, что быть народным писателем — значит быть верным действительности. Народность становилась синонимом реализма. В 6-м издании учебника для 8-го класса народность вывели в ряд главных определений, помещенных в самое начало книги. Оттуда школьник выносил ученое соображение о том, что в разные эпохи народность понимается по-разному. Но главное — это смотреть на мир «глазами своего народа» (8—1976, с. 10. Цитируются слова Гоголя о Пушкине). В данном случае «народность» приоткрывает свою архаичность. Понятие народности, весьма актуальное в эпоху Гоголя, восходит к рассуждениям о «национальных характерах», начатых Гердером и его современниками. Советское литературоведение акцептировало «народность» через Белинского и попыталось применить это понятие к современной ситуации, а также к каждому конкретному тексту в качестве положительной характеристики. Возникло следующее определение: «Смотреть на мир "глазами своего народа" — это значит ставить в художественном творчестве проблемы общенародного значения и решать их в свете передовых идей своей эпохи» (8—1976, с. 10). Иными словами, глобально и прогрессивно мыслить. Оставалась одна неясность: почему это свойство по-прежнему именуется «народностью»? Дело было в том, что единое определение народности для школы, в принципе, не требовалось. Народность была нужна как положительная характеристика с неясным значением. В главе о Пушкине, переделанной в этом же, 6-м издании, «народность» продолжила свои «колебания» между «общенародным» и «простонародным»: «Народность понималась до Пушкина как воспроизведение народных обычаев, народных сцен, народного языка. Народными считались мысли и чувства, если они соответствуют национальным интересам. Для Пушкина народными являются только такие мысли и чувства, которые близки демократической массе нации, то есть народу» (8—1976, с. 113).

В интерпретациях конкретных текстов «народность» проявилась в виде нового универсального шаблона. Идея Гуковского о том, что в пушкинском «Борисе Годунове» главным героем можно считать народ, и ранее считалась продуктивной. Учебник конца 1930-х годов использовал этот подход в разборе «Дела Артамоновых». Новый учебник довел идею Гуковского до шаблонности, применяя ее, наподобие трафарета, ко всем произведениям национального масштаба. Народ стал центральным героем «Путешествия из Петербурга в Москву», «Кому на Руси жить хорошо», «Войны и мира», «Петра Первого», «Молодой гвардии».

Наряду с народностью цементирующим раствором для писательского ряда стал «реализм». Если раньше, вслед за Гуковским, считали, что реализм появляется в творчестве Пушкина — в «Борисе Годунове» и «Евгении Онегине», то теперь Пушкин делается основоположником критического реализма, а просто реализм растекается по всей программе и, наряду с народностью, получает функцию знака качества. Зачатки реализма обнаруживаются уже у Фонвизина — в многогранной обрисовке характеров, естественной речи отрицательных персонажей и т.д.: «Все эти особенности пьесы Фонвизина знаменовали собой движение русской литературы конца XVIII века к реализму» (8—1968, с. 49)[7].

Движение заключается в осознании того, что характеры героев зависят от социальной среды. Еще сильнее, по мнению учебника, осознал эту зависимость Радищев: «В обрисовке человеческих характеров Радищев порвал с традициями классицизма. <...> Писатель-революционер в созданных им художественных образах раскрыл зависимость взглядов и поступков человека от социальных условий» (8—1968, с. 60). Теперь уже не Пушкин, а Радищев оказывается «одним из зачинателей критического реализма» (8—1968, с. 61)[8].

Абсолютная зависимость характера от среды получает первую же «брешь» именно в творчестве Пушкина. На образе Татьяны школьный реализм начинает буксовать: «Татьяна выросла в той же среде, что и Ольга. Однако воздействие среды — явление сложное. Среда неоднородна; кроме того, среда иногда вызывает и противодействие развивающейся личности» (8—1968, с. 193). Ничего с этим не сможет поделать и новый текст главы о Пушкине: «Можно только догадываться, почему в одной семье Лариных возникли разные характеры Ольги и Татьяны. Пушкин пишет лишь, что Татьяна "в семье своей родной Казалась девочкой чужой". Развитие ее души совершается в полной зависимости от народной культуры, быта, обычаев и нравов» (8— 1976, с. 147).

С «реализмом» русской литературы связано несколько интерпретационных шаблонов. Во-первых, практически о каждом персонаже обязательно сказано, что он не отвлеченная схема, а живой человек «Оживление» начинается с Чацкого, который как раз слишком схематичен для того, чтобы стать реалистическим характером: «Это живой человек, а не отвлеченный образ положительного героя, никогда не ошибающегося» (8—1968, с. 115). Характерно, что и далее этот шаблон применяется главным образом к схематичным персонажам, например к Рахметову (9—1969, с. 153). Во-вторых, в произведениях, главным героем которых объявляется народ, обязательно выделяются живые лица массы. Герой-народ должен ожить так же, как Чацкий с Рахметовым. Например: «Народ в изображении Радищева — не безликая масса. Каждое действующее лицо "Путешествия" наделено своими отличительными чертами» (8—1968, с. 60). В «Войне и мире»: «Великий писатель представлял себе сотни тысяч людей — творцов истории — не как безликую массу. <...> И Толстой изображает неповторимо своеобразные черты каждого человека» (9—1969, с. 313). Или в «Петре Первом», другого Толстого: «Тема русского народа — одна из важнейших в романе... постепенно Толстой все четче и обстоятельнее раскрывает духовный облик народа, характер человека из народа» (10—1976, с. 249). В-третьих, все большие произведения реализма примеряют на себя шаблон «энциклопедии русской жизни», который и ранее, вслед за Белинским, широко использовался учебником: «Книга Радищева написана в форме путевых записок... Такая композиция книги дала автору возможность широко охватить русскую действительность конца XVIII века» (8—1968, с. 56). И так вплоть до Шолохова (10—1976, с. 285).

Для всех советских авторов принципиальна ориентация на классику. Фадеев ориентируется на традиции Льва Толстого и Горького. Шолохов, Фадеев и Алексей Толстой продолжают жанр эпопеи. Иногда возможна ориентация на классику вообще, ибо соцреализм продолжает дело реализма.

Наконец, единый ряд укрепляется еще и тем, что практически все писатели вступают в отношения «учитель—ученик», «предшественник—последователь» или, на худой конец, «великий писатель — соратник». «Фонвизин явился предшественником Грибоедова и Гоголя» (8—1976, с. 37)[9]; «Радищев явился... предшественником великих русских писателей XIX века» (8—1976, с. 44)[10]; «Петербургские повести положили начало новому, "гоголевскому" направлению в русской литературе. Великий писатель Ф.М. Достоевский утверждал: "Мы все вышли из "Шинели" Гоголя» (8—1968, с. 296). В главе о Добролюбове первый параграф назван «Воскресший Белинский», далее следует параграф «Соратник Чернышевского и Некрасова». Салтыков-Щедрин очень вовремя становится соратником Некрасова — когда тот теряет прежних верных соратников, Чернышевского и Добролюбова. Кроме того, один из первых биографических параграфов о Салтыкове озаглавлен «Ученик Белинского и Петрашевского». Но этого кажется мало, и при первой переработке учебника в главу о Салтыкове добавляют еще один параграф — «Традиции великих русских сатириков в творчестве Щедрина». Помимо «соратника» и «ученика», он становится еще и «последователем» — на сей раз Фонвизина и Гоголя. Выступая разом во всех ипостасях.

Несмотря на небольшие несуразности, писательский ряд оказывается крепок и продуктивен. Он по-прежнему представляет собой стержень, организующий историко-литературный материал. Место того или иного автора в ряду влияет на применяемый к нему набор интерпретаций. Вся информация о писателе, не встраивающаяся в ряд, стирается при переработках и последующих изданиях. Например, из главы о Гоголе в 12-м издании выбросили отдельную главку «Трагедия гения», в которой рассматривались второй том «Мертвых душ» и «Выбранные места из переписки с друзьями». Ее место занял небольшой параграф «Последние годы жизни». Письмо Белинского к Гоголю, пересказывавшееся в прежних изданиях, сократилось до строчки «дал резкую, беспощадную оценку» (8—1982, с. 212). Писатель должен всем своим творчеством «служить народу», должен ненавидеть самодержавие, любить Родину, которая теперь пишется с заглавной буквы — как до революции слово «Бог».

Патриотический ряд помог поместить в школьную программу и в учебник таких поэтов, как А.А. Блок и С.А. Есенин. Творчество Блока свели к теме родины: «В сущности вся его поэзия — о России» (10—1976, с. 97), — и оснастили перечисленными выше патриотическими атрибутами: «В новых произведениях Блока 1910-х годов отражены поиски пути к народу, к постижению судеб Родины. В его творчестве все сильнее проявляется реалистическое начало» (10—1976, с. 97). Кроме того, Блок, как и положено поэту ХХ века, учился у реалистов века девятнадцатого — он просто не сразу понял, кто его подлинный учитель: «Углубление патриотических чувств Блока, несомненно, совершалось под влиянием поэзии Некрасова» (10—1976, с. 98)[11]. Есенин же идеально соответствовал расплывчатому идеалу «народности». Заодно — по схеме, идущей от статей Ленина о Толстом, но уже не применявшейся к самому Толстому, — Есенина сделали выразителем крестьянского сознания: «Прежний, капиталистический город означал для крестьянина экономическое порабощение и произвол властей. Вот почему городской уклад страшил певца крестьянства» (10—1976, с. 118). Но Есенин, как положено, учился у классиков — и стал подлинным поэтом.

Помимо патриотической идеологии, новый учебник активно использовал идеологию «стадиального» учебника (второго по счету), созданного под влиянием Г.А. Гуковского. Послевоенный учебник заменил «стадии» Гуковского ленинскими «этапами освободительного движения». При этом сохранялась изначальная установка Гуковского: литература — главное поле общественной борьбы. Его «-измы» (классицизм — сентиментализм — романтизм — реализм) отошли на второй план, но не исчезли. В новом учебнике они обрели новую жизнь: они стали внутрилитературными, стилистическими характеристиками ленинских этапов. «Борьба» между литературными направлениями, на которой акцентировал внимание Гуковский, затихла.

Определение понятия «литературное направление» предваряло изучение русского классицизма: «Литературное направление характеризуется общностью взглядов писателей какого-либо исторического периода на задачи художественного творчества, на назначение искусства, его роль в общественной жизни. Принадлежность писателя к тому или иному направлению проявляется в характере идеала, в выборе тем, сюжетов, героев, художественных приемов, изобразительных средств языка» (8—1968, с. 26). Главным в этом определении оказывалась «общность» (писатели представали перед учениками как единый коллектив — наподобие школьного класса), а также прямая связь между литературой и задачами общественной жизни. Направление по-прежнему реализовывало себя на уровне тем и персонажей («художественные приемы» и «средства языка» шли на последнем месте), что в 1960-е годы было анахронизмом даже для советской науки, не говоря о мировой. Загадочный «характер идеала» отсылает к литературной критике XIX столетия, указывая на не менявшийся с 1930-х годов базис школьного подхода — статьи Чернышевского и Ленина.

Это определение относится не столько к специфике литературного творчества, сколько к особенностям политической борьбы: романтики и реалисты оказываются чем-то вроде двух политических партий. В дальнейшем романтизм, реанимируя забытую идею Гуковского, разделят на прогрессивный и реакционный — получится что-то вроде партийных фракций. В учебнике 9-го класса «штабами общественной борьбы» окажутся литературные журналы. Ав конце XIX века развернется борьба настоящих политических партий. Теория Гуковского, таким образом, будет актуализирована и модернизирована.

В 9-м классе учебник вспоминал о «противоречиях» между взглядами и творчеством писателя. Теперь они отделяли эстетическую составляющую литературного процесса от политической. Во введении к учебнику выкристаллизовалась следующая формула: великие писатели могли придерживаться каких угодно политических убеждений, но своим реалистическим творчеством они все равно способствовали освободительному движению. Нужную формулировку для этой простой мысли искали до 1986 года. Дело в том, что эта мысль вступала в противоречие с идеей «классовости» в литературе, освященной авторитетом Ленина. В 1-м издании школьнику сообщали: «Далеко не все великие русские писатели сочувствовали революционной борьбе, хотя все они были за коренное переустройство общественных отношений. Необходимо помнить и то, что политические взгляды писателя... еще не определяют полностью значения его творческой деятельности для освободительного движения» (9—1969, с. 6. Выделено в тексте). Это касалось, прежде всего, Гончарова и Тургенева, а также некоторых других писателей, зачисленных учебником в «либералы».

7-е издание нашло более удачную формулировку для «оправдания» либералов:

Мнение писателя о средствах достижения народной свободы очень важно для понимания всей его деятельности, но еще не определяет полностью значение его творчества.

Истинный художник превыше всего в искусстве ценит правду и страстно ищет ее...

Островский, Тургенев, Толстой и другие русские писатели-классики, не стоявшие на революционных позициях, своим творчеством содействовали освободительному движению, воспитывали патриотизм и свободолюбие, ненависть к деспотизму и сочувствие к обездоленным людям труда (9— 1974, с. 9).

В 17-м издании авторы продолжили поиск удачных слов. От процитированного выше куска остался последний абзац. После него учебник напоминал о классовости литературы. Затем шел такой пассаж:

Лучшее в литературе второй половины XIX века несет в себе дух широкого демократического движения, во главе которого стояли революционеры-разночинцы. <...>

Реакционные, антинародные, античеловеческие идеи и стремления никогда не порождали сколько-нибудь значительных литературных произведений. Иначе и быть не может: правда, которую превыше всего ценит истинный художник, — самое острое оружие в борьбе за свободу и социальную справедливость. <... >

Великие русские писатели по-разному смотрели на пути освобождения своей Родины; не все они были сторонниками революционных преобразований, но все отвергали самодержавное тиранство, крепостничество, полицейский произвол, воспитывали своими произведениями любовь к отчизне и родному народу, гуманность, гражданственность — и тем способствовали освободительному движению (9—1986, с. 7—8).

Если при переходе к новому учебнику стояла задача освободить текст от избытка патриотической риторики, то она была выполнена лишь отчасти. Ее место заняла риторика «похвальная», основанная на традициях Гуковского. Писателю приписывался целый ряд идеологических достоинств, нагнетанием которых создавался ореол избранности.

На волне иной риторики вернулись забытые в «патриотические» времена фигуры литературных «вождей», объединявшие литературу и политику. Фонвизин, например, «дал правительству понять, как нужно действовать в отношении жестоких помещиков» (8—1968, с. 50). Грибоедов — прямо как Ленин — понимал оторванность декабристов от народа, несмотря на то что сочувствовал их взглядам. Пушкин, как когда-то у Гуковского, вновь стал «поэтом декабризма»: «Пушкин выразил национальные свободолюбивые идеи своего времени с исключительной художественной силой и глубиной» (8—1976, с. 152—153). В 9-м классе роли распределились еще более четко. Островский оказался идейным вдохновителем Малого театра. Тургенев первым показал читателям фигуры «новых людей». А над либералами-вождями, содействовавшими освободительному движению, поднялись супервожди — Чернышевский и Добролюбов, которые до конца осмыслили и объяснили и Островского, и Тургенева, и Льва Толстого.

В биографиях «великих критиков» вновь проступил комплекс вождизма. Чернышевский предстает в учебнике как выдающийся писатель, крупный ученый, оригинальный философ и профессиональный революционер. При этом он невероятно скромен, обходителен с товарищами, образцово-показателен в любви к Ольге Сократовне — почти герой соцреализма. Но главное в нем — сверхчеловеческая энергия и трудолюбие: «Когда знакомишься с его дневниками этих лет, то диву даешься, как он успевал столько прочитать, продумать, записать. Он неукоснительно выполняет свои студенческие обязанности, но сколько делает сверх того!» (9—1969, с. 122). Добролюбов старается не отставать: «В своих взглядах на искусство Добролюбов — последователь Белинского и Чернышевского. Но он не только ученик великих критиков: поразительно рано, в двадцатилетнем возрасте, Добролюбов уже стал вполне оригинальным ученым и писателем» (9—1969, с. 36).

Однако общий канон освещения жизни и деятельности супервождя начинает «проседать». В тот момент, когда почти все писатели программы, затвердев в едином ряду, перестали «колебаться», колебания начались у Белинского. Учебник нашел нужным подробно изложить эпизод «насильственного примирения» с действительностью. Шаблон моментально меняется: «В.И. Ленин указывал, что мировоззрение Белинского "зависело от настроения крепостных крестьян"» (8—1968, с. 328). Это почти случай Толстого — идеолога «патриархального крестьянства».

Кое-что новый учебник заимствует у самого первого учебника, созданного на основе идей М.Н. Покровского. Во-первых, время от времени акцентируется классовое происхождение изучаемых писателей. Правда, теперь интерес вызывает не обусловленность творчества классовой средой, а напротив, преодоление «классовости» художественной правдой. О Радищеве по старинке говорится, что он сумел «стать выше интересов своего класса» (8—1968, с. 52), сделав революционные выводы из наблюдений над действительностью. Дворянин и либерал Тургенев, изображая «героев времени» — разночинцев, заканчивает свой жизненный путь нигилистом: «Узнав о смерти великого писателя, Александр III воскликнул: « "Одним нигилистом меньше!"» (9—1974, с. 86). Апофеоз преодоления классовой природы — Чехов, который вышел из среды, загубившей множество талантов, но «сумел победить в себе раба» (9— 1969, с. 349). «Переход на позиции» другого класса отныне не актуален; эта формулировка пропадает даже из главы, посвященной творчеству Л.Н. Толстого. Теперь писатель-реалист изначально стоит на нужных позициях — или постепенно выходит на них.

Кроме того, из учебника начала 1930-х годов были перенесены некоторые забытые интерпретационные шаблоны. Лишенные идейного фундамента, они повисли в воздухе. Так, первая глава «Евгения Онегина», как и во времена М.Н. Покровского, иллюстрирует торговые отношения Российской империи с европейскими странами:

После театра герой в своем кабинете готовится к балу. Описание кабинета заслуживает внимания... Еще в XVIII веке просветитель-демократ Н.И. Новиков писал в своем сатирическом журнале «Трутень» о прибытии кораблей из Франции: на них привезены в Петербург предметы роскоши, а «из Петербургского порта на те же корабли грузить будут... наши безделицы, как пеньку, железо, юфть, сало, свечи, полотна и прочее». За 50 лет — от Новикова до Пушкина — характер торговли почти не изменился. И читатель чувствует горечь автора романа за этими, казалось бы, легкими, шутливыми стихами о русской заграничной торговле (8—1968, с. 187).

Но иногда классовый подход вдруг выступает на поверхность, становясь основой трактовки. Например, о раннем творчестве Горького в учебнике 10-го класса говорилось: «Рассказы о босяках отражали новое явление в русской жизни. В 1890-е годы значительно увеличилось число люмпен-пролетариев, безработных, обреченных на нищету и бесправие. Ряд писателей быстро откликнулся на это явление» (10—1976, с. 21). Литература продолжала быть зеркалом общественной жизни; главной заслугой писателя оказывался сам факт отражения новых ее условий.

Эклектизм учебника кажется принципиальным, связанным с процессами, происходившими в советском литературоведении. Например, в работах Г.П. Макогоненко традиции Г.А. Гуковского тесно переплетаются с «патриотической» традицией. Важность XVIII века для развития всей русской литературы, показанная Гуковским, подчеркивается и у Макогоненко, но к центральной (для концепции Гуковского) фигуре Радищева добавляется Ломоносов, важнейшая фигура в послевоенных патриотических интерпретациях:

Поэтическое наследие Радищева количественно не велико, но вклад Радищева-поэта огромен: он — зачинатель русской революционной поэзии, ее основоположник. Традиция гражданской поэзии, созданная Ломоносовым, была им подхвачена, с новой силой развита. Радищев определил темы, содержание, стиль русской революционной поэзии на долгие десятилетия. Он первый создал образцы истинно высокого стиха, вложив в понятие высокость гражданский политический смысл. Высокие мысли и чувства — это мысли и чувства человека, живущего интересами родины и народа, познавшего великое счастье служения свободе, жаждущего подвига и борьбы за это будущее... Именно это радищевское начало в поэзии было усвоено декабристами и Пушкиным... (Макогоненко 1957, с. 361—362)

В основе литературного процесса у Макогоненко, как и у Гуковского, — «литературная борьба». Однако понимается она исключительно как борьба политическая. Сентиментализм подается как проправительственное течение, которое воспевало Екатерину. Ему противопоставлена просветительская литература в лице Новикова и Фонвизина, ставших провозвестниками реализма в русской литературе. С одной стороны, Макогоненко исправляет Гуковского в духе ленинских «этапов освободительной борьбы»: если реализм соответствует буржуазной экономической формации, то и возникнуть он должен в момент первых антифеодальных выступлений. С другой стороны, получается, что русское освободительное движение ничуть не отстает от французского, а русская литература в плане реализма даже опережает французскую литературу. Это уже — отзвуки борьбы с «безродными космополитами».

Похожую идеологическую контаминацию находим и в «программной» монографии «Национальное своеобразие русской литературы» (1964), написанной Б.И. Бурсовым, крупнейшей фигурой советского литературоведения и редактором учебника для 9-го класса. «Национальное своеобразие» в первой же главе обращается во «всемирность» и «всечеловечность»: «Россия издавна представляла собой все человечество полнее и глубже, чем любая другая страна мира. Она никогда не была ни собственно Западом, ни собственно Востоком» (Бурсов 1964, с. 30—31). С одной стороны, использована идея времен ждановского патриотизма «русское — это мировое». С другой, в доказательство приводится евразийская мифологема, восходящая к построениям символизма. Другое доказательство актуализирует послевоенную патриотическую риторику: Россия — самая передовая страна мира, ибо ей суждено было первой построить социализм. Русская литература полнее и глубже всех прочих литератур, потому что всем своим развитием предопределила социализм. Литературы мира следует оценивать не с точки зрения собственно литературы, а с точки зрения идей, которые в них выражены: «Национальное и мировое значение литературных памятников и целых литератур зависит не только от их художественного уровня, но и от источников, которыми они порождены, от идеалов, которые в них проповедуются» (Бурсов 1964, с. 42— 43. Выделено мною. — Е.П.).

Описываются эти идеалы при помощи обтекаемых риторических конструкций, в которых легко смешиваются русский национальный характер, мечта о социальном равенстве и морализм. Например: «Характеристика положительного и отрицательного в русском национальном характере оборачивалась у Гоголя характеристикой противоположности социального бытия и социальных устремлений порабощенного большинства и господствующего меньшинства. В известных границах морализм Гоголя не только не снижал социально-критического пафоса русского реализма, но и поднимал его до уровня, которого он прежде никогда не достигал» (Бурсов 1964, с. 157).

Этот идейный эклектизм, характерный для всей брежневской эпохи, проявляется и в последнем советском учебнике. В трактовке того или иного текста авторы не готовы пожертвовать ни одной интерпретацией. Если та или иная интерпретация кажется им недостаточной, они добавляют к ней и вторую, и третью. Показателен разбор чеховского «Вишневого сада». Эта пьеса по-прежнему (от «стадиального учебника» конца 1930-х годов) имеет главной темой разорение дворянства и выход на историческую сцену буржуазии. Помимо этого, «Вишневый сад» — пьеса о родине (интерпретационный шаблон сталинской эпохи). А еще (новый интерпретационный шаблон) — о пороке паразитизма. Кроме того, Чехову передается важное свойство писателей-вождей — дар предвидения, предощущения «светлого будущего»:

«Вишневый сад» называют пьесой о закате поместно-дворянской жизни. Это верно. Но здесь лишь часть правды, и если ограничиться ею, о пьесе может сложиться одностороннее представление. Сама по себе тема дворянского оскудения не только не волнует сегодняшних читателей Чехова — она была малоактуальной и в канун революции 1905 года. <...>

«Вишневый сад» — прежде всего пьеса о родине, о мнимых и подлинных хозяевах русской земли, о близком обновлении России.

Это сатирическая комедия, очень тонко, но неотразимо обличающая паразитизм, порок необычайно цепкий и живучий. И вместе с тем это лирическая комедия: личность автора, с его душевной болью за гибель лучшего в человеке, с его ясным предчувствием счастья и горячим призывом работать ради него, незримо присутствует в каждой сцене пьесы (9—1969, с. 402).

На протяжении нескольких десятилетий из Чехова, обличителя пошлости, тоскующего по подлинной жизни, делали Горького, провозвестника социализма. Последний учебник довел этот процесс до конца — раздел о последних годах и смерти Чехова озаглавлен: «Мы живем накануне величайшего торжества».

Эклектика сыграла едва ли не основную роль в имитации научности и объективности. В то же время именно она окончательно дискредитировала учебник по литературе. Литература более не имела идейного единства, обеспечивавшегося в прошлом отсылкой к той или иной истории (история общественных идей, история политической борьбы, история революционной мысли и пр.). Теперь литература представляла собой набор тем и персоналий. Таким образом, изучение литературы превращалось в повторение общих мест.

Среди общих мест, заполнивших текст учебника, доминируют дидактизм и морализаторство. В словосочетании «идейное воспитание» «идея» уступала «воспитанию». Этому способствовал «доверительный» стиль изложения, возникший из дозированного демократизма оттепели. Учебник заговорил не на языке (идеологизированной) науки, а на языке журнала «Литература в школе» — жаргоне методистов и педагогов.

Например, в учебнике 8-го класса нетрудно разглядеть литературных персонажей, с которых надо брать пример, и тех, кому подражать не следует. Чацкий — это (почти советский) «передовой, свободолюбивый человек» (8— 1968, с. 122), образец суждений и поведения:

Так, во взглядах на общественные порядки, на воспитание и образование [! — Е.П.], гражданский долг и службу, национальную культуру, в отношении к людям, в понимании цели и смысла жизни Чацкий противостоит обществу невежд и крепостников.

Сплетни, клевета — вот испытанное орудие борьбы этого общества с такими людьми, как Чацкий. Меткое, свободное, пламенное слово — оружие Чацкого (8—1968, с. 123).

По сути, перед нами модернизированная характеристика героя, на протяжении нескольких десятилетий служившая основой для самостоятельных работ и каркасом сочинений. На волне ухода от «засушенных» программ и «оживления» уроков литературы от характеристик отказались. Однако «оживление» заставляло воспринимать героя произведения взаправду существующим человеком. Характеристики незаметно вернулись в текст нового учебника. Но если раньше они строились на отношении к персонажу как к товарищу по классу, то теперь герой представал перед школьником умным наставником.

Сначала персонаж, а потом и писатель одеваются в костюм педагога — начинают поучать и подталкивать на верную дорогу. Например, учебник сообщает, что образ Базарова заставлял задуматься над своей собственной жизнью многие поколения читателей. Следовательно, должен сравнить себя с Базаровым и читающий эти слова ученик (а сравнив, быть как Базаров). Тому же самому, по сути, учит и лично Тургенев: «Все повествование в тургеневских романах подчинено высоким и благородным мыслям о человеке, о его месте в жизни, его роли в обществе, его судьбе» (9—1974, с. 107).

История духовных исканий Андрея Болконского и Пьера Безухова пересказана в параграфе под заглавием «Быть вполне хорошим». По-видимому, сводящий скулы дидактизм смутил и самих авторов: в 7-м издании параграф был значительно сокращен, а в 15-м издании снят совсем. Однако цитата осталась. В следующий параграф, «Путь князя Андрея», перешла фраза: «"Он так всеми силами души всегда искал одного: быть вполне хорошим..." — эти слова Пьера, сказанные об Андрее Болконском, относятся к ним обоим» (9—1982, с. 288). Искание смысла жизни учебник свел к школьной оценке по поведению.

Есть и образцы плохого поведения. Например, советскому ребенку нельзя расти самодуром. Слово, заимствованное из купеческой речи, характерно для индивидуального языка А.Н. Островского и описывает купеческую среду середины XIX века. Для учебника это слово вполне современно, ибо клеймит один из видов антиобщественного поведения — индивидуализм.

Рассказывая о пьесе Островского «Свои люди — сочтемся!», первое издание формулировало относительно нейтрально: «Самсон Силыч Большов был самодуром, деспотом, не знавшим "никакого удержу"» (9—1969, с. 42). В 7-м издании посчитали необходимым развернуть характеристику самодурства. Заодно «самодур» стал вполне живым, актуальным понятием: «Самсон Силыч — типичный самодур. Комедия показывает, как вырастают самодуры» (9—1974, с. 47). Настоящее время глагола «вырастают» указывает на то, что самодуры нередко встречаются и сегодня. Школьнику предлагают заглянуть в себя поглубже и проверить, не самодур ли он.

Осуждая Иудушку Головлева, авторы учебника так увлеклись, что совсем забыли о финале романа (впрочем, клеймить Иудушку без всяких оговорок следовало и по ленинско-сталинской традиции, идущей от прежних учебников. Подбирая все интерпретации, новый учебник не обошел и эту). Теперь, правда, Иудушку сравнивали не с Троцким, а с буржуазной прессой: «Предательство, хищничество, холодный расчет, отсутствие живых человеческих чувств — вот пороки головлевского рода, сполна унаследованные Иудушкой. Пороки эти типичны для общества, где человек человеку волк... для любого эксплуататорского класса. <...> Потоки лицемерной лжи захлестывали страницы реакционных газет, воспевавших русское самодержавие» (9—1969, с. 236—237). Вспомнили о раскаянии героя только в 7-м издании. В текст главы ввели параграф «Ужасная правда осветила его совесть», в котором указали справедливости ради: Порфирий Головлев осознал, что уморил маменьку.

Историко-литературная точка зрения постепенно перестает быть основной. Произведение школьной программы должно быть в первую очередь поучительно, должно воспитывать те или иные свойства характера. «Гроза», к примеру, — чувство собственного достоинства. Если в первых изданиях учебника Катерина стремилась к «настоящей, человеческой жизни» (9—1969, с. 66), то потом картина поменялась. Оказалось, что основа драматургического конфликта — пробуждение человеческого достоинства у Катерины: «В "Грозе" конфликт не сводится к истории трагической любви Катерины и Бориса. Сама эта история отражает типические конфликты эпохи 60-х годов: борьбу между отживающей моралью самодуров и их безответных жертв и новой моралью людей, в душе которых пробуждается чувство человеческого достоинства» (9—1982, с. 58). На заре перестройки, в 17-м издании, авторы сделали человеческое достоинство главным в пьесе:

Каков же основной конфликт в «Грозе»?

Может быть, это противоречие между самодурством и приниженностью? Нет. В пьесе превосходно показано, что насилие поддерживается покорностью: робость Тихона, безответность Бориса, терпеливая деликатность Кулигина словно бы придают духу Кабанихе и Дикому...

Острое, непримиримое противоречие возникает в «Грозе» тогда, когда среди придавленных тиранством, среди тоскующих, холопствующих, хитрящих является человек, наделенный гордостью, чувством собственного достоинства, не способный смириться с жизнью в рабстве даже перед лицом смерти» (9—1986, с. 48).

Поэзия Некрасова, как положено, учит быть гражданином, роман «Что делать?» — воспитанию силы воли, «Война и мир» — единству с народом и историей своей страны. Советская литература еще более поучительна. Герои романа «Мать» ощущают тесную связь со своим классом, «Как закалялась сталь» дает образ «положительно прекрасного человека» (в 6-м издании для характеристики Павки Корчагина используется цитата из Достоевского), «Судьба человека» демонстрирует «естественность героизма» (10—1976, с. 296).

Не менее важна демонстрация примеров антиобщественного поведения, опаснейшим из которых оказывается индивидуализм (противостоящий ему коллективизм, пожалуй, — единственная школьная идеологема, сохранившаяся в неприкосновенности с двадцатых—тридцатых годов). Ярким примером индивидуализма для 8-го класса стали герои Лермонтова. Евгений Арбенин не смог подняться над воспитавшим его обществом и преодолеть индивидуализм; «бунт Демона лишен общественного содержания» (8—1968, с. 230). Автор, совпадающий во мнениях со своими положительными героями, выступает по отношению к отрицательным в роли идейного судьи: «Поэт судит гордого одиночку... — судит с передовых общественных позиций своего времени, с позиций подлинного гуманизма» (8—1968, с. 230). А в «Герое нашего времени», уже «реалистическими средствами письма» (8—1968, с. 270), Лермонтов «выносит приговор молодому поколению 30-х годов» (8— 1968, с. 273).

В 9-м классе «индивидуалистический бунт» показывали на примере Раскольникова. «Добрый тиран», который изменит жизнь людей в лучшую сторону, — это буржуазная демагогия. Достоевский, как и Лермонтов, критикует индивидуалиста, только не видит различия между насилием Раскольникова и революционным насилием. В 10-м классе примеров индивидуализма становилось больше. Одно из заданий соцреализма — изображение эгоистов-индивидуалистов, неспособных влиться в здоровый советский коллектив. На примере Мечика («Разгром») школа предупреждала советских детей: давите эгоизм в себе! Сегодня ты эгоист, а завтра предатель!

Важной частью морального воспитания была антирелигиозная пропаганда: «Религиозность Катерины — это не ханжество, не темное изуверство Кабанихи, а скорее детская вера в волшебные сказки. Катерину... привлекает в религии ее эстетическая сторона... Но религия таит в себе великое зло. Религиозные предрассудки заставляют молодую женщину воспринимать светлое человеческое чувство любви как наваждение, соблазн, смертный грех» (9—1969, с. 66)[12]. В сцене смерти князя Андрея несколько риторических вопросов придавали вполне ясному тексту идеологическую «неясность»: «Что хотел показать Толстой: новый, высший этап духовного развития героя, перед которым открылась какая-то великая тайна, или внутренний мир человека, перед лицом смерти испытавшего "отчужденность от всего мирского"?» (9— 1969, с. 326). Религиозно-неправильное стихотворение Лермонтова учебник подвергает легкой редактуре: вычеркивается последняя строчка из «Когда волнуется желтеющая нива...». Ненужное слово «Бога» пропадает, а философская лирика превращается в пейзажную.

Показательно стремление вычеркнуть ненужную часть текста (точно так же методисты-интерпретаторы поступили с ненужным им финалом «Господ Головлевых»). Если учебник 1930-х годов стремился объяснить любое литературное явление с точки зрения марксистской идеи, — и не боялся при этом даже «Бесов» Достоевского, — то учебник 1970-х предпочитает промолчать, скрыть лишнее.

Начав поучать, учебник не мог остановиться. Литературные персонажи, помимо прочего, стали поводом для обучения дружбе и любви. В разборе «Отцов и детей» череда риторических вопросов подводила школьника к верному ответу на вопрос, что такое настоящая советская дружба: «Можно ли взаимоотношения Аркадия и Базарова назвать настоящей дружбой? Может ли дружба быть без глубокого взаимопонимания, может ли она быть основана на подражании одного другому, на слепом преклонении?» (9—1969, с. 111).

С любовью было сложнее. Романы Тургенева — удачный материал для обсуждения любви[13]. Но в школьную программу попало самое неудобное в этом плане произведение. Пришлось длинно объяснять, почему Базаров относится к женщине не так, как положено советскому человеку:

Его взгляды на женщину, на любовь иногда называют циничными. Так ли это на самом деле? В его отношении, например, к Фенечке больше человечности и уважения, чем в нелепой страсти к ней Павла Петровича. <...>

Его первые слова об Одинцовой грубы. Но эту грубость, вызванную более всего отвращением к «красивым» словам, не следует путать с цинизмом и пошлостью (такую ошибку нередко допускают при неглубоком чтении романа) (9—1969, с. 112).

Оказывается, Базаров просто стесняется — как герой соцреалистических фильмов. Он говорит циничные слова — зато на деле уважает Фенечку. Для убедительности учебник клеймит всех персонажей, любящих по-другому, — особенно достается Павлу Петровичу: у человека либеральных убеждений любовь не может быть высокой (нужды нет, что любовь Павла Петровича очень похожа на воспетую почти тут же любовь Тургенева к Полине Виардо): «Унизительной и бесплодной была романтическая любовь Павла Петровича к княгине Р. Легким сентиментальным увлечением было чувство Аркадия к Одинцовой, любовь же его к Кате — едва ли не результат только подчинения слабой натуры более сильной. А отношения братьев Кирсановых к Фенечке?» (9—1969, с. 111—112).

По-настоящему правильной любви учит десятиклассников Павка Корчагин: «Но никогда Павел Корчагин не противопоставлял любовь и революцию. Он поверял любовь революцией» (10—1976, с. 226). В 6-м издании тема любви связала героя Н. Островского чуть ли не со всей предшествующей литературой: «Интимное чувство Павла Корчагина столь же щедро, сколь чисто и бескомпромиссно, как, предположим, у Андрея Болконского или у лирического героя С. Есенина и А. Блока. И дело здесь не в сходстве черт, не в общем совпадении настроений и поступков, а в родственности эмоциональной атмосферы, в благородстве чувств» (10—1981, с. 209). Налицо методика «эмоционального изучения» произведения, позволяющая сравнивать все со всем. Отсутствие «общих черт» нисколько не мешает сравнению.

Изучение литературы приобретает оттенок сентиментальности, которая теперь воспринимается как оборотная сторона литературы: к серьезной стороне относится общественно-политическое содержание, к сентиментальной — образчики культуры чувств. Этот момент зафиксирован и в системе основных определений, с 6-го издания открывавших учебник для 8-го класса: «Эстетические эмоции, вызываемые художественным произведением, способствуют восприятию общественных идей не только умом, но и сердцем... » (8—1976, с. 7). Учебник стимулирует такое восприятие произведения; тут снова помогает доверительный стиль изложения:

Молодой скульптор Шубин и будущий ученый Берсенев беседуют о природе, о любви, о смысле жизни и о счастье...

«<...> — А ты знаешь такие слова, которые соединяют?..

— Да хоть бы искусство... родина, наука, свобода, справедливость.

— А любовь? — спросил Шубин...»

В этот спор приятелей могли бы включиться и мы. Ведь они поднимают вопросы, над которыми думают каждый юноша, каждая девушка, вступающие в жизнь, над которыми думали и главные герои романа, в особенности Елена(9—1969, с. 91).

Начав с любовной темы, сентиментальность начинает захватывать соседние плацдармы — например, проникает в патриотический ряд, окрашивая соответствующим образом отношения «учитель—ученик», «предшественник— последователь», «друг—соратник». Писатели сохраняют верность до гроба своим учителям. Соратников поддерживают до последнего вздоха. Предшественников почитают, как родных отцов. Например, Салтыков-Щедрин: «Благоговейное отношение к создателю "Мертвых душ" писатель сохранил до конца жизни» (9—1969, с. 225). Александр Островский стал «другом и наставником» (9—1974, с. 56) актерам Малого театра. Твардовский писал о Пушкине, «выражая свою сыновнюю любовь к великому поэту России» (8—1976, с. 155). В этом контексте практически любое указание на литературное взаимодействие приобретало сентиментальный оттенок: «Оставшись один, без Добролюбова и Чернышевского, во главе опального журнала, Некрасов не сложил оружия. Верным его соратником продолжал быть Салтыков-Щедрин» (9—1969, с. 171).

Морализаторство, в свою очередь, тоже захватывало новые территории — те, с которых отступала идеология. Показателен анализ романа «Разгром». В эпоху вульгарной социологии главным в фадеевском тексте был вопрос классового происхождения героев: интеллигент Мечик не смог влиться в коллектив и превращался в предателя, пролетарий Морозка, несмотря на мелкие недоразумения, становился красным героем. В «эпоху патриотизма» трактовку определяла защита родины от интервентов и приравненных к ним белых. Новый учебник вобрал и то и другое, но теперь во главе угла — оказалась нравственность: «Фадеев сопоставил рядового пролетария, отсталого в культурном отношении, с интеллигентом. И тем не менее Морозка проявил себя более нравственным человеком по сравнению с индивидуалистом Мечиком» (10—1976, с. 185).

Сентиментальность, моралистическое «воспитание чувств» предстает мировоззренческой категорией. Это новая призма, пришедшая на смену патриотизму; через нее рассматривается теперь весь литературный процесс. Например, при анализе «Евгения Онегина»:

Роман Пушкина не ограничен рамками одной, хотя и очень важной, социально-исторической проблемы. В нем поэтически освещен целый круг вопросов жизни, моральных и эстетических, волнующих и людей нашего времени. Перечитывая страницы «Евгения Онегина», мы думаем о человеческих характерах и отношениях: о любви и дружбе, о верности и измене, о связи сменяющих друг друга поколений, о глубине и мелкости чувств, порядочности, честности и лжи, беспринципности (8—1968, с. 204).

Или в разделе итоговой главы, посвященной мировому значению русской литературы, где говорилось о теме «маленького человека»: «Сочувствие этому простому человеку — одно из ярких выражений гуманизма лучших писателей прошлого...» (9—1969, с. 418). При переработке сентиментальность пассажа усилили другим эпитетом: «Сочувствие этому беззащитному человеку...» (9—1974, с. 360). Писательский ряд, проливающий горькие слезы над судьбой простого народа, стал воплощением брежневского учебника.

Сентиментальность, помноженная на морализм, привела к полной победе «наивного реализма», борьбу с которым вел на заре советской методики Г.А. Гуковский. В дальнейшем «наивный реализм», отрицаемый на словах, многократно применялся на деле, особенно в разборах советской литературы. Новый учебник окончательно встал на детскую точку зрения. В нем всерьез обсуждается, любит автор своих героев или не любит, хвалит или порицает. Например, о героях Толстого: «Ни у кого из читателей не возникает сомнения, любит или не любит Толстой Пьера или Наташу, Элен или Берга» (9— 1969, с. 314). Или: «Любуясь своей героиней [Наташей Ростовой. — Е.П.], Толстой особенно ценит в ней "простоту, добро и правду"...» (9—1969, с. 316). Слово «идеал», закрепившееся за Татьяной Лариной, заиграло новыми красками. Любому школьнику становилось ясно, что Наталья Гончарова по многим показателям существенно уступала Татьяне)[14].

Нелюбовь автора к персонажу может подаваться объективно-аналитически: «Моральное лицо Фамусова приоткрывается в сценах с Лизой. В последующих эпизодах Фамусов высказывает свое мнение о книгах, о службе. Из разговора Софьи с Лизой мы узнаем, что Фамусов... ценит в людях лишь чины и богатство, да и сам он говорит Софье, что бедный человек не может быть ее мужем. Все это уже создает определенное представление о Фамусове» (8—1968, с. 116). В 6-м издании первое предложение сняли, решив, наверное, не учить школьников плохому. И так ясно, что автору Фамусов не нравится. Иногда же формулировали напрямую: «До сих пор ведутся споры о том, как Тургенев относится к Базарову. Но вряд ли у кого-нибудь возникает сомнение насчет того, как писатель расценивает "отцов"» (9—1974, с. 96).

Показательно, что если учебник упоминает литературоведческие споры, то это споры о том, как автор оценивает свой персонаж. Научность и неоднозначность трактовок, с которых начинался новый учебник, свелись к досужей методической болтовне. То же самое видим в истории Наташи Ростовой — толстовского «идеала»: «Изображение Наташи-матери в финале романа доныне вызывает споры. Читателей подчас огорчает произошедшая с нею перемена» (9—1969, с. 320). О чем тут спорить? О том, что хорошо бы поправить Толстого и переписать финал? Предмет для научного спора отсутствует (как отсутствует он и в случае с Базаровым). В результате у школьника складывалось снисходительное отношение к науке о литературе: что это за наука такая, если вся ее функция — изучать биографии писателей и выяснять, следовало ли рожать Наташе Ростовой?

Сочувствие «хорошим» героям (не прототипам, а именно придуманным «образам») могло стать инструментом оправдания не слишком советского автора. Например, эволюция творчества Чехова описана в учебнике следующим образом: «В его рассказах все чаще появляются образы простых тружеников, которым автор глубоко сочувствует» (9—1969, с. 356). Революционный же автор сочувствует обездоленным «образам» по обязанности. Некрасов под сентиментальным углом зрения оказался столпом сочувствия простому народу: «Сторонники "чистого искусства"... поучали поэта: "Брось воспевать любовь ямщиков, огородников и всю деревенщину". Однако поэт твердо стоял на своем: "Так как мне выпало на долю с детства видеть страдания русских мужиков от холода, голода и всяких жестокостей, то мотивы для моих стихов я беру из их среды..."» (9—1974, с. 152).

«Наивный» реализм достигал апогея в 10-м классе, с началом изучения советской литературы. Павел Корчагин, как и в «патриотическом» учебнике, оживал на фронтах Великой Отечественной войны, в труде советских людей, в борьбе за свободу капиталистических стран. Ему по-прежнему писали письма, адресованные в музеи Н. Островского[15]. Однако, в отличие от прошлых лет, Павка повернулся лицом к быту: продолжая быть образцом советского поведения, он стал не столько героем, сколько обычным человеком. В параграфе «Положительный герой в советской литературе» учебник прямо называл «идеалом» вождя, не отделяя реального человека от литературных персонажей: «Наша эпоха дает примеры осуществления идеала. Таким является для нас прежде всего личность великого Ленина...» (10—1976, с. 233)[16]. Ленин оказывался великим на бытовом, школьном уровне — как человек, который всегда поступал правильно и нравственно. Следуя наивному реализму, школа медленно уходила от реализма социалистического: герой-народ, герой- класс, герой-партия («партия и Ленин — близнецы-братья») становились в учебнике «живыми людьми», теряя аллегорическую составляющую.

Особенно трудно давались школе персонажи аллегорического типа, не имеющие отношения к социалистическому реализму. Учебник разрывался между соцреалистическим и наивно-реалистическим шаблонами, не зная, какой из них подходит лучше. Например, в случае с блоковской Незнакомкой: «"Незнакомка" — произведение о силе творческой фантазии, преображающей мир. Поэт говорит: "истина в вине", но его "вино" не сродни тому, которым глушат себя "пьяницы с глазами кроликов". Речь идет о духовном преображении сознания, позволяющем увидеть мир необычным и прекрасным. В этом смысле образ Незнакомки можно рассматривать как развитие образа Прекрасной Дамы. Но возникает он в мире кричащих противоречий» (10—1976, с. 96). Еще интереснее поступает учебник со стихотворением «На железной дороге»:

В нем передан трагизм юности, не находящей пути в жизни. «Пустынные глаза вагонов» мертвят молодость девушки, с жадной надеждой вглядывающейся в пролетающие мимо глаза поездов. Ее молодость оказалась «бесполезной», мечты — «пустыми», потому что жизнь не дала ей счастья.

<... > И тем более многозначительной оказывается рядом с девушкой фигура жандарма — символ леденящей силы самодержавия...» (10—1976, с. 97).

Интерпретатор, по-видимому, пропустил первые две строки и не понял, что девушка, лежащая «под насыпью, во рву некошеном» и смотрящая «как живая», мертва. Он дотошно развивает тему несчастной жизни, которой обречены все в царской России (жандарм, стоящий рядом с телом, удивительным образом оказывается символом удушающего режима); выясняется, что девушка с надеждой смотрит в окна поездов. Забавно, что эта явная ошибка сохранится во всех изданиях учебника (только фразу о жандарме в 6-м издании уберут как слишком тенденциозную.) Интерпретатору не нужны ассоциации с Анной Карениной, не нужны и интертекстуальные связи с другими стихотворениями цикла «Родина». Ему нужен «живой человек» — даже если он мертвый.

«Наивный реализм» вкупе с сентиментальностью и морализаторством уводил литературу от идеологических задач. Поскольку учебник использовал сразу несколько идеологических доктрин, строго-идеологическая интерпретация текста перестала быть обязательной. Вместо универсального цементного раствора «противоречий и противоречивости», использовавшегося в 1930— 1950-е годы, стали применять менее прочный раствор под названием «Споры не утихают до сих пор». Признавалось, что на целый ряд вопросов учебник не может дать однозначного ответа.

Лишенный идейного стержня и заполненный пересказом, он напоминал тягучее желе. В этом обстоятельстве — секрет его долгой жизни. Особенно устойчивым оказался учебник для 9-го (начиная с 1989 года — 10-го) класса, рассказывающий о русской литературе второй половины XIX века. Он пережил 1991 год и неоднократно переиздавался в 1990-е годы. Постепенно утрачивая откровенно идеологические пассажи — наряду с явными ошибками[17],— учебник успешно притворялся научным и свободным от идеологии. Подвергаясь с каждым переизданием значительным сокращениям, он только выигрывал от этого.

Инерция этого учебника ощутима и сегодня. Новые учебники, создававшиеся после 1991 года, так или иначе ориентировались на предшественника: сначала в задачах нравственного воспитания и комментированного чтения, затем, в 2000-е, в новопатриотическом воспитании и поддержании «духовности» (антирелигиозная пропаганда при этом сменилась религиозной, но основы трактовок, что характерно, остались неизменными).

Школа по-прежнему не знает, зачем изучать литературу. Вопрос, поставленный в эпоху оттепели, до сих пор не получил ответа. После крушения советской идеологии литература перестала быть главным идеологическим предметом. При этом нового важного для школы значения она не приобрела. Если в советской школе литература шла предметом № 1 (наряду с математикой), то в нынешней российской школе ее место где-то среди предметов второго ряда (вроде географии и химии). Методисты и учителя не только не придумали за двадцать с лишним лет новой концепции своего предмета, но даже не поставили перед собой такой задачи. Ответ на вопрос, зачем изучать литературу, либо кажется очевидным, либо сводится к традиционным ответам образца 1960-х годов. Среди учителей и методистов много сторонников «эмоционализма»: литературное произведение, как и в оттепель, представляет собой полигон для «отработки» чувств и переживаний учащихся. Есть сторонники «эстетического воспитания»: для них литература представляет единый пакет с представленной крайне поверхностно МХК (мировой художественной культурой). Возможны модификации «эстетического воспитания»: литература, например, рассматривается как обучение художественному письму (creative writing). Постоянно слышны голоса, твердящие о воспитательном значении литературы — в том примитивно-дидактическом смысле, что «кто читает Толстого, тот не употребляет наркотики в подворотнях». И более ничего. Даже возродившееся в 2000-е годы патриотическое воспитание словесники упустили: его передали большей частью преподавателям истории. Это творческое бесплодие педагогической мысли на первый взгляд поражает.

Однако ничего поразительного в этом нет. Педагогическая система современной России — слегка модифицированная советская система. На протяжении многих десятилетий формировалась армия методистов, целью которой было придумывать творческие приемы для проведения той или иной идеи, спущенной сверху. В формировании идей методисты не участвовали. Учитель же оказывался вдвойне подчиненным существом: его готовили для выполнения указаний методистов. Таким образом, вся система школьной педагогики опиралась на тактику, оставляя стратегию товарищам из ЦК. Передача школьного учебника в руки педагогов и методистов (учебники 1930-х годов писали университетские профессора и ведущие ученые-литературоведы) совпала с общим обветшанием советской идеологии.

Думается, откажись школа от брежневского (подлатанного в перестройку) учебника в 1991 году, сразу и бесповоротно, сегодняшняя идеологическая ситуация была бы совершенно иной. Но идеология из этого учебника не выпирала, трактовки казались здравыми и даже академичными, и учебник оставили до лучших времен. Почти двадцать лет школа продолжала давать примерно те же оценки писателям и текстам. Только к концу 2000-х годов стали появляться новые учебники, ориентированные на серьезное, научное изучение литературы («линейка» учебников издательства «Академия» под редакцией И.Н. Сухих). Теперь же снова — как когда-то, из правительственных сфер — раздаются голоса о «единой концепции» школьной литературы, выборе нужных произведений и правильных трактовках отобранных текстов. Только если раньше речь шла о воспитании настоящего советского человека, то теперь (с небольшим смещением оценок) при помощи литературы собираются воспитывать российских патриотов и «правильно мыслящих» граждан своей страны. Если в 1970-е годы в «не совсем наши» попадали Блок и Есенин, то теперь — Некрасов (Николай; неизвестно, как предполагается поступить с Виктором), Белинский и Булгаков (Михаил). Удивительное единодушие с советскими методистами сохранилось только по отношению к Салтыкову-Щедрину: он был потенциально опасным и для советских чиновников, и для сегодняшних[18].

К сожалению, школа за двадцать лет не смогла объяснить ни новой власти, ни своим ученикам, что литература — не инструмент воспитания, а, наряду с языком, важнейшая составляющая национальной идентичности, что из «русскости» (российскости) нельзя выкинуть ни Михаила Булгакова, ни Константина Победоносцева, а если что-то выкинуть, то мы вечно, как в советском анекдоте, будем двигаться в светлое будущее «на растопырках».

ЛИТЕРАТУРА

8—1939 — Поспелов Н, Шаблиовский П. Русская литература: Учебник для VIII класса средней школы. М.: Гос. уч.-пед. изд-во Наркомпроса РСФСР, 1939. [Общее руководство: проф. Н.Л. Бродский.]

8—1968 — Русская литература: Учебное пособие для 8 класса средней школы / Под ред. Н.И. Громова. М., 1968. [Авторы: Семенова Н.К., Спицына Н.А., Лахостский К.П., Громов Н.И.]

8—1976 — Русская литература: Учебник для 8 класса средней школы / Под ред. Н.И. Громова. 6-е изд., перераб. М., 1976. [Авторы: Семенова Н.К., Спицына Н.А., Коровин В.И., Громов Н.И.]

8—1977 — Русская литература: Учебник для 8 класса средней школы / Под ред. Н.И. Громова. 7-е изд. М.: Просвещение, 1977. [Авторы: Семенова Н.К., Спицы- на Н.А., Коровин В.И., Громов Н.И.]

8—1982 — Русская литература: Учебник для 8 класса средней школы / Под ред. Н.И. Громова. 12-е изд., дораб. М., 1982.

9&mdash1969 — Русская литература: Учебное пособие для 9 класса средней школы / Под ред. проф. Б.И. Бурсова. М.: Просвещение, 1969. [Авторы: Качурин М.Г., Мотоль- ская Д.К., Шнеерсон М.А.]

9—1974 — Русская литература: Учебник для 9 класса средней школы / Под ред. Б.И. Бурсова. 7-е изд., испр. и доп. М.: Просвещение, 1974. [Авторы: Качурин М.Г., Мотольская Д.К., Шнеерсон М.А.]

9—1982 — Качурин М.Г., Мотольская Д.К. Русская литература: Учебник для 9 класса средней школы. 15-е изд., дораб. М.: Просвещение, 1982.

9—1986 — Качурин М.Г., Мотольская Д.К. Русская литература: Учебник для 9 класса средней школы / Под ред. проф. Н.Н. Скатова. 17-е изд., дораб. М.: Просвещение, 1986.

10—1976 — Русская советская литература / Под ред. проф. В.А. Ковалева. М.: Просвещение, 1976. [Авторы: Бузник В.В., Бушмин А.С., Грознова Н.А., Выходцев П.С., Ершов Л.Ф., Ковалев В.А., Муратова К.Д., Павловский А.И., Тимофеева В.В., Хватов А.И., Шошин В.А., Шурыгина Т.С.]

10—1981 — Русская советская литература: Учебник для 10 класса / Под ред. проф. В.А. Ковалева. 6-е изд., перераб. М.: Просвещение, 1981.

Бурсов 1964 — Бурсов Б.И. Национальное своеобразие русской литературы. М.; Л.: Сов. писатель, 1964.

Макогоненко 1957 — Макогоненко Г.П. Радищев и его время. М.: ГИХЛ, 1957.

Макогоненко 1961 — Макогоненко Г.П. Денис Фонвизин: Творческий путь. М.; Л.: ГИХЛ, 1961.

[1] Статья подготовлена в рамках проекта «Изучение литературы в советской школе». Продолжение работы «Учебник патриотизма (литература в советской школе в 1940— 1950-е гг.)», опубликованной в: НЛО. 2009. № 97. С. 37—57.

[2] Кленицкая ИЯ. Как добиться эмоционального восприятия образа героя учащимися // Литература в школе. 1958. № 3. С. 24—32.

[3] Эта метафора из учительского жаргона получила широкое распространение в методической литературе и превратилась чуть ли не в термин. См., например, одно из первых его употреблений: «<...> "засушенные", регламентирующие каждый шаг программы» (Новоселова В.С. О художественной литературе и учителе-словеснике // Литература в школе. 1956. № 2. С. 39). На следующий год он уже широко используется учителями: «Очевидно, засушиваем мы, учителя-словесники, <....> чудесные образы художественной литературы <...>» (Коптева А.Т. Как я использую занятия по литературе в воспитательных целях // Литература в школе. 1957. № 2. С. 26).

[4] Полагаем, что сборники кратких содержаний произведений школьной программы, появившиеся на прилавках магазинов в 1990-е годы, вырастают именно из этого последнего советского учебника.

[5] Впрочем, эта мысль целиком заимствована из довоенного учебника. Ср.: «Грибоедов, несомненно, разделял идеи декабристов, но сомневался в их практической осуществимости. Больше всего смущала Грибоедова оторванность революционеров от народа: "Сто человек прапорщиков хотят изменить весь государственный строй России", говорил он о декабристах» (8—1939, с. 221). Ленинские мысли о декабристах сначала были приписаны Пушкину, а затем метонимически распространились и на Грибоедова.

[6] С началом перестройки патриотическое хвастовство приглушили. В 14-м издании учебника (1986) цитата из М. Горького была сокращена до последнего предложения.

[7] Интересно, что в несколько измененной формулировке 6-го издания «реализм» стоит рядом с «народностью». Оба термина выражают один и тот же смысл: Фонвизин преуспел в выражении «правды жизни»: «Комедия "Недоросль" находится у истоков русской реалистической литературы. В пьесе Фонвизина — все русское, национальное: тема, сюжет, социальный конфликт и характеры действующих лиц» (8—1976, с. 36).

[8] Тенденция называть реализмом все мало-мальски ценное сложилась в литературоведении 1960-х годов. См., например, работы ученика Г.А. Гуковского — Г.П. Макогоненко «Радищев и его время» (1957) и «Денис Фонвизин: Творческий путь» (1961). Ср.: «Реализм, окончательно победивший в XIX веке и вобравший в себя достижения классицизма и романтизма, обретает свою жизнь именно здесь, в просветительской литературе XVIII века. <...> И при всех своих противоречиях, исторической ограниченности и непоследовательности именно этот метод, открытый просветительской литературой XVIII века, в последующем обогащенный историческим, социальным и эстетическим опытом человечества, лег в основу реалистического искусства XIX века» (Макогоненко Г.П. Денис Фонвизин: Творческий путь. М.; Л.: ГИХЛ, 1961. С. 126—127).

[9] В 1-м издании использовалось более осторожное выражение: «В XIX веке традиции Фонвизина продолжили А.С. Грибоедов и Н.В. Гоголь» (8—1968, с. 51).

[10] В 1-м издании говорилось: «...предшественником И.А. Крылова, А.С. Грибоедова, А.С. Пушкина» (8—1968, с. 61—62). В 7-м издании формулировка обрела чеканность: «Радищев — предшественник великих русских писателей XIX века» (8—1977, с. 44).

[11] Оказалось, что у классиков можно учиться не только реализму, но и патриотизму. По-видимому, авторы почувствовали тенденциозность фразы и заменили ее в 6-м издании менее громкой: «В познании России, ее сил и возможностей Блоку, несомненно, помогла поэзия Некрасова» (10— 1981, с. 90).

[12] Со временем формулировки станут менее жесткими. В 15-м издании (1982) уйдет «великое зло»: «Но Катерине свойственны и религиозные предрассудки, которые заставляют молодую женщину воспринимать светлое человеческое чувство любви как наваждение, как смертный грех» (9—1982, с. 66). В 17-м издании (1986) после «эстетической стороны» появится продолжение: «Катерина с глубокой искренностью верит в заветы народной нравственности, которые нашли отражение в христианстве. Она чиста душою: ложь и разврат ей чужды и отвратительны» (9—1986, с. 56).

[13] В большом количестве этот материал казался школе опасным. Если в 1-м издании Тургенев представал двуликим: как летописец революционного движения (для юношей) и живописец любви (для девушек), — то при первой переработке, в 7-м издании, из тургеневской главы выпали параграфы, рассказывавшие о «Месяце в деревне», «Дворянском гнезде», «Вешних водах». Осталось лишь перечисление произведений, в которых Тургенев «поэтически рисует... чувство любви» (9—1974, с. 74).

[14] В трактовке Татьяны новый учебник, как и во многих других случаях, сопрягал друг с другом интерпретации из прежних учебников. С одной стороны, как и в учебнике 1950-х годов, главное, что Татьяна — «русская душою». Ее финальный монолог «выдержан в духе исконной народной морали» (8—1976, с. 148). С другой стороны, как и в учебнике 1930-х, Пушкин, думая о Татьяне, рассуждает классово: «Итак, в русской действительности Пушкин обнаружил две культуры: дворянскую и народную. Идеалом поэта выступила единая культура, сочетающая в себе высокие достижения дворянской образованности и гуманную народную нравственность» (8—1976, с. 148—149). Надо думать, эта идеальная культура и воплотилась в СССР эпохи развитого социализма.

[15] «В музее Н. Островского в Москве хранится экземпляр романа, изданный в блокадном Ленинграде, здесь же обгоревшие, простреленные пулями книги Островского, их брали советские солдаты, отправляясь в бой с фашистскими захватчиками. <...> "Как закалялась сталь" была с героями-молодогвардейцами. <...>

Имя Павла Корчагина обрело жизнь буквально на всех континентах. Н. Островский словно предугадывал судьбу своего романа, предчувствовал, что его книга станет бесстрашным солдатом, подымется вместе со своим народом на тяжелую борьбу с фашизмом. <... >

И сегодня, спустя сорок лет после выхода романа, в музеи Н.А. Островского (их два — в Москве и Сочи) приходят письма со всех концов страны» (10—1976, с. 231).

[16] В 6-м издании (1981) это утверждение снимут: наверное, за излишнюю прямолинейность.

[17] В 6-м издании учебника для 8-го класса Чичиков обозначен как «торговец мертвыми душами» (8—1976, с. 229). В 12-м издании Чичиков — «скупщик мертвых душ» (8— 1982, с. 230).

[18] См.: Островского и Тургенева ставят в школах на особый контроль. Общественная палата разрабатывает концепцию «патриотичного» изучения литературы // Известия. 2013. 7 марта (http://izvestia.ru/news/545948).

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №2(126)

Владимир Путин принял верительные грамоты 14 новых руководителей дипломатических миссий в Российской Федерации. Церемония состоялась в Александровском зале Большого Кремлёвского дворца.

Верительные грамоты главе Российского государства вручили: Эльза Низигама Нтамагиро (Республика Бурунди), Марат Тажин (Республика Казахстан), Антуан Сомда (Буркина-Фасо), Ибрахим Сулейман Мохаммад аль-Дарат (Государство Ливия), Смаил Аллауа (Алжирская Народная Демократическая Республика), Рюдигер фон Фрич (Федеративная Республика Германия), Сауд Бен Абдулла Зайд аль-Махмуд (Государство Катар), Хайме Хирон Дуарте (Республика Колумбия), Захир Аслам Джанджуа (Исламская Республика Пакистан), Пабло Ансельмо Теттаманти (Аргентинская Республика), Имомудин Сатторов (Республика Таджикистан), Килифоти Этеуати (Независимое Государство Самоа), Маргарет Энн Луиза Джобсон (Ямайка), Матлотлисо Линео Лидиа Хечане-Нтоане (Королевство Лесото).

* * *

Выступление на церемонии вручения верительных грамот послами иностранных государств

В.ПУТИН: Уважаемые дамы и господа!

Сердечно приветствую и поздравляю вас с началом ответственной и почётной дипломатической миссии в России. Мы заинтересованы в том, чтобы ваша деятельность была результативной, служила дальнейшему продвижению политического диалога, повышению уровня торгово-экономических, инвестиционных и культурно-гуманитарных связей. Можете быть уверены в том, что со стороны российского руководства, наших ведомств, общественности вам будет оказана вся необходимая поддержка и содействие.

Совсем недавно в Нормандии мы отмечали 70-летие открытия второго фронта в Европе. Разумеется, много говорили об уроках той страшной войны и о сегодняшних угрозах. Накопление кризисных явлений в мировых делах – неоспоримый факт, к сожалению. Нарастает дефицит доверия, не ликвидированы дисбалансы в глобальной экономике и финансах, увеличивается разрыв в уровне развития между странами. Очевидно, что справиться с нынешними многочисленными вызовами и рисками можно только сообща.

Россия последовательно выступает за укрепление на мировой арене атмосферы открытости, за решение имеющихся проблем политико-дипломатическими методами, будь то ситуация вокруг Сирии, проблемы иранской ядерной программы, ситуация на Корейском полуострове, в Афганистане, на Ближнем Востоке и, к сожалению, сегодня на Украине.

Что касается Украины – это нас особенно беспокоит. Мы выступаем за полное прекращение кровопролития на всей территории конфликта, в том числе и в особенности вдоль линии наших границ. Антиконституционный переворот в Киеве, попытки навязать украинскому народу искусственный выбор между Европой и Россией подтолкнули общество к расколу, болезненному внутреннему противостоянию.

Его жертвами становятся прежде всего мирные граждане. На юго-востоке льётся кровь, происходит реальная гуманитарная катастрофа, десятки тысяч беженцев вынуждены искать убежище, в том числе в России. Гибнут и целенаправленно преследуются журналисты, выполняющие свой профессиональный долг. В нарушение всех норм и конвенций нападениям подвергаются дипломаты, как это было в случае с посольством России в Киеве и генконсульством в Одессе.

Украине необходимо вернуться на путь мира, диалога и согласия, главное – обеспечить долгосрочный режим прекращения огня, как необходимое условие для проведения содержательных переговоров между киевскими властями и представителями юго-восточных регионов. Мы искренне стараемся содействовать такому мирному процессу.

Хотел бы также отметить, что наша страна всегда была и остаётся надёжным поставщиком энергоресурсов в европейские страны. В начале этой недели состоялся визит в Австрию, которая в 1968 году стала первой западноевропейской страной, заключившей контракт на закупку российского природного газа. Почти 50 лет мы стабильно осуществляем экспорт энергоносителей в европейские страны, полностью выполняем свои обязательства и намерены так же поступать в будущем.

Уважаемые дамы и господа! Здесь присутствуют главы 14 дипломатических миссий. По традиции попробую сказать несколько слов об отношении России с представителями ваших стран, с вашими экономиками, с людьми, которые занимаются гуманитарными связями, сказать несколько слов о наших межгосударственных отношениях.

Дружественные отношения связывают Россию с Бурунди. Будем и далее расширять взаимовыгодное сотрудничество в торгово-экономической и других областях, в частности оказывать помощь в подготовке бурундийских национальных кадров.

Республика Казахстан – наш ключевой партнёр и стратегический союзник. Высоко ценим открытый и доверительный характер взаимоотношений с Казахстаном по всему спектру двусторонней и международной повестки дня. Намерены наращивать сотрудничество с Астаной по всем направлениям, определённым в Договоре между Россией и Казахстаном о добрососедстве и союзничестве в XXI веке. Нашим общим интересам отвечает продвижение процессов евразийской интеграции, формирование Евразийского экономического союза, который заработает с 1 января 2015 года.

Выступаем за дальнейшее развитие связей с Буркина-Фасо, которые предстоит наполнить конкретными проектами в различных областях. Этому, несомненно, будет способствовать возобновление работы посольства Буркина-Фасо в Москве.

Придаём большое значение развитию отношений с Ливией. Поддерживаем усилия ливийских властей по стабилизации обстановки в стране и обеспечению национального согласия. Заинтересованы в восстановлении тесных связей в торговле и энергетике, расширении взаимодействия в военно-технической сфере.

Набирает темпы испытанное временем сотрудничество с Алжиром. В частности, мы активно взаимодействуем в области энергетики, причём как на двусторонней основе, так и по линии форума стран – экспортёров газа. Готовы к наращиванию совместной работы по антитеррористическому направлению.

Мы дорожим накопленным потенциалом российско-германских отношений, высоким уровнем торгово-экономического взаимодействия. Германия – один из лидеров Евросоюза, наш важнейший партнёр в деле укрепления мира, глобальной и региональной стабильности. Выступаем за дальнейшее развитие всего комплекса многопланового сотрудничества и связей. В частности, придаём большое значение проведению перекрёстных годов русского и немецкого языков и литературы в 2014–2015 годах.

Настроены на скорейшее и дальнейшее восстановление и развитие полномасштабного сотрудничества с Государством Катар. Среди важнейших направлений, приоритетных направлений сотрудничества – энергетика, инвестиции, обеспечение безопасности в Персидском заливе, поиск путей мирного урегулирования конфликта в Сирии, других очагов напряжённости в регионе.

Прочные узы дружбы и сотрудничества связывают нас с Колумбией. Рассчитываем на преемственность во взаимодействии с вновь формируемым колумбийским правительством во главе с господином Хуаном Мануэлем Сантосом. Имеются хорошие заделы для углубления связей, прежде всего в сфере энергетики, машиностроения, в горнорудной промышленности и сельском хозяйстве.

Придаём большое значение развитию сотрудничества с Исламской Республикой Пакистан. Это обусловлено весомой ролью, которую Пакистан играет в мусульманском мире в целом, общей заинтересованностью в стабилизации обстановки и создании условий для устойчивого развития в Южной Азии. Российские компании готовы к реализации перспективных проектов, в том числе в энергетике, металлургической промышленности, в отраслях, которые создавались с помощью специалистов из нашей страны. Безусловно, важнейшее направление – борьба с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков.

Одним из ключевых партнёров России в Латинской Америке является Аргентина. В ходе предстоящего в июле визита в Буэнос-Айрес рассчитываю подробно обсудить весь комплекс актуальных вопросов двусторонней и международной повестки дня, наметить совместные взаимовыгодные проекты в энергетике, в том числе в сфере мирного атома, машиностроении, в военно-техническом сотрудничестве.

Отношения с Республикой Таджикистан носят характер тесного стратегического партнёрства. Динамично развиваются наши отношения в политической, экономической и гуманитарной сферах. Наглядным свидетельством незыблемости российско-таджикской дружбы стал недавний обмен ратификационными грамотами по вступлению в силу соглашения о статусе и условиях пребывания российской военной базы в Республике Таджикистан. Готовимся принять участие в проведении в Душанбе в сентябре этого года саммита Шанхайской организации сотрудничества.

Открываются реальные возможности для взаимодействия с Независимым Государством Самоа, имеем в виду более плотно координировать усилия по обеспечению безопасности и устойчивого развития государств в южной части Тихого океана.

Заинтересованы в углублении сотрудничества с Ямайкой, в совершенствовании договорно-правовой базы наших отношений. Рассчитываем на успешную реализацию взаимовыгодных экономических проектов, а также на расширение туристических обменов. Ямайка становится всё более и более популярным местом отдыха россиян.

В последнее время оживились наши отношения с Лесото. Надеемся, что они станут ещё более стабильными. У нас хороший потенциал для совместной работы в сфере здравоохранения и образования, а также в горнорудной и алмазной промышленности.

Уважаемые дамы и господа! Хочу подчеркнуть, что мы высоко ценим добрые отношения с государствами, которые вы представляете, и намерены их всячески развивать в дальнейшем. Позвольте выразить надежду на то, что этому будет способствовать и ваша важнейшая миссия – ваша работа в качестве послов в Москве.

Желаю вам успехов и благодарю вас за внимание.

Казахстан поднялся на 10 позиций в рейтинге ООН по электронному правительству

Согласно данным рейтинга Организации Объеденных Наций по развитию электронного правительства, Казахстан улучшил свои показатели на 10 позиций, поднявшись с 38-го на 28-е место среди 193 стран.

Индекс развития электронного правительства складывается из показателей развития человеческого капитала, телекоммуникационной инфраструктуры и онлайн-услуг. Сегодня показатели компьютерной грамотности населения составили 63,2%, а уровень доступа к широкополосному интернету в республике равен 67,6%. Сформированная на сегодняшний день инфраструктура электронного правительства, позволяет казахстанцам получать через портал электронного правительства 570 услуг и сервисов. Если в 2013 г. через портал было оказано 38 млн услуг, то количество услуг, предоставленных с начала текущего года достигло 22,8 млн. Ежедневно портал посещает в среднем до 43 тыс. пользователей.

Подать документы на стипендию <Болашак>, встать в очередь на детский сад, выписать доверенность на управление автомобилем, оплатить коммунальные услуги, штрафы, налоги, поменять удостоверение личности, при наличии электронной цифровой подписи (ЭЦП), сейчас можно не выходя из дома, через портал электронного правительства.

В рамках реализации очередного этапа развития электронного правительства, ведутся работы по внедрению мобильного правительства, которое позволит предоставлять услуги и сервисы через мобильные устройства, включая традиционные телефоны. До конца года через мобильные устройства будут доступны более 50 услуг и сервисов.

Казахстан. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > pereplet.ru, 26 июня 2014 > № 1163433

МЕГАФОН И БИЛАЙН ОБЪЕДИНЯЮТ ЛОКАЦИОННЫЕ СЕРВИСЫ

Абоненты дух сотовых операторов теперь смогут определять местонахождение друг друга

ОАО "МегаФон" и ОАО "ВымпелКом" (бренд "Билайн") сегодня объявили об интеграции своих локационных сервисов "Радар" и "Локатор". Объединить проекты операторы решили по просьбам своих абонентов.

С 26 июня сервисы "Радар" (МегаФон) и "Локатор" (Билайн) становятся полностью совместимыми. Это означает, что теперь их пользователи смогут определять местонахождение абонентов не только своей, но и дружественной сети. К услуге можно подключить от одного до пяти номеров. Их владельцы должны дать согласие на отслеживание своих перемещений.

Подобные геолокационные сервисы пользуются популярностью, прежде всего, в семьях с детьми и пожилыми родителями. Они помогают в любой момент определить местонахождение близкого человека.

"Часто бывает так, что даже в одной семье есть абоненты разных операторов. Что, конечно же, не должно помешать клиентам обеих компаний заботиться о своих родных и быть в курсе их перемещений", - прокомментировал объединение проектов директор по новым услугам ОАО "МегаФон" Дмитрий Юмашев.

КОРОЛЕВСКАЯ СЕМЬЯ ОБОШЛАСЬ БРИТАНЦАМ В £35,7 МЛН В ГОД

Аналитики подвели итоги минувшего финансового года

Содержание королевской семьи в прошедшем финансовом году обошлось британским налогоплательщикам в 35,7 млн фунтов, сообщает The Independent.

По сравнению с предыдущим годом показатель возрос на 1,9 млн фунтов. Более чем на 45% увеличились расходы на королевскую недвижимость. В частности, речь идет о Букингемском дворце королевы и Кенсингтонском дворце герцога и герцогини Кембриджских.

В издании подчеркнули, что итоговый показатель расходов королевской семьи за минувший год почти в 2 раза превысил темпы роста инфляции в стране. По словам аналитиков, отдельно взятый британский налогоплательщик заплатил 56 пенсов за потребности королевского дома в минувшем году.

В апреле 2013 года королева Великобритании Елизавета II получила прибавку к ежегодному жалованию в размере 5 млн фунтов стерлингов. Эти деньги идут в специальные фонды, средства которых распределяются на выполнение королевой своих официальных обязанностей, поддержание дворца и оплату жалования его придворным служащим.

Подразделение "Казахских железных дорог" KTZ Express открыло представительство в Гонконге. Цель - продвижение проекта "Новый шелковый путь" и скоростной магистрали между Чунцином и Дуйсбургом.

Казахстан, по территории которого движутся грузовые составы маршрута Чунцин-Дуйсбург, инвестирует 3 млрд. долларов на развитие инфраструктуры и создание мощного трансконтинентального хаба Азия-Европа.

Транзит грузов из Китая в Германию отныне длится 15 дней, позволяя более точно корректировать время доставки по сравнению с морскими перевозками из КНР, которые обычно занимают 45 дней.

KTZ Express также направляет 100 млн. долларов на оборудование интермодального грузового терминала на границе с Ляньюньганом. В прошлом году через данную пограничную зону прошло 5,4 млн. ДФЭ (+7% по сравнению с АППГ).

Площадь терминала в Ляньюньгане составляет 21 га, ежегодная пропускная способность - 500 тыс. ДФЭ.

"Перевозчики из Азии сейчас могут выбирать, как выгоднее доставить грузы - по морю, автотранспортом или по ж.д. Рынки Средней Азии также стали доступнее благодаря развитию железнодорожных магистралей", комментирует ситуацию президент компании KTZ Express Санжар Елюбаев.

Также ведется строительство нового внутреннего контейнерного терминала в Хоргосе. Хоргосская специальная экономическая зона будет объединять в себе зону беспошлинной торговли и территорию безвизового пересечения границы Казахстан - Китай.

Внешнеторговый оборот России и Китая в апреле 2014 г. (по данным китайской таможенной статистики) составил 7 374,40 млн. долл. (+0,2%), в том числе российский экспорт - 3 600,70 млн. долл. (-2,6%), импорт – 3 773,70 млн. долл.(+3,0%).

Пассивное сальдо торгового баланса в апреле составило 17,30 млн. долл. против положительного сальдо 34,91 млн. в апреле2013 г.

Товарооборот России с КНР в январе-апреле 2014 г. составил 29 055,98 млрд. долл. (+3,4%), в т.ч. экспорт России в КНР – 14 494,07 млрд. долл.(+2,8%), импорт из КНР – 14 561,91 млрд. долл. (+4,0 %).

Пассивное торговое сальдо за январь-апрель2014 г. составило 67,84 млн. долл. в тоже время в январе-апреле2013 г. положительное сальдо в торговле России и Китая составляло 29,48 млн. долл.

Россия в рейтинге 20 основных торговых партнеров Китая заняла 9 место.

По объемам внешней торговли с Китаем Россию опередили: США (168,04 млрд. долл., +5,2%), Япония (101,95 млрд. долл., +4,1%), Гонконг (103,49 млрд. долл., -31,3%), Р. Корея (92,10 млрд. долл.,+6,6%), Тайвань (58,97 млрд. долл., -16,7%), Германия (54,16 млрд. долл., +11,7%), Австралия (47,05 млрд. долл.,+14,1%), Малайзия (31,21 млрд. долл.,-7,9%).

Далее за Россией следуют: Бразилия (25,90 млрд. долл., +10,9%), Сингапур (23,95 млрд. долл.,-1,6%), Вьетнам (23,24 млрд. долл., +22,7%), Голландия (23,06 млрд. долл.,+5,8%), Индонезия (22,44 млрд. долл. +0,3%) и Таиланд (22,48 млрд. долл., -1,8%).

Пресс-релиз о бизнес-миссии российских предприятий в рамках армяно-российского форума в Республике Армения

В период с 24 по 25 июня в Республике Армения, в городе Цахкадзоре проходил организованный Торгово-промышленной палатой республики в сотрудничестве с Торговым представительством России в Армении армяно-российский форум «Таможенный союз: Армения – сотрудничество». В форуме приняли участие более 100 человек, однако российское участие было небольшим. Главной цель форума было ознакомление предпринимателей двух стран с перспективами развития сотрудничества в условиях правил и нормативов Таможенного Союза.

В своем вступительном слове глава ТПП Армении Мартин Саркисян отметил, что страны ТС на протяжении многих лет были объединены культурными, экономическими и стратегическими связями. «В торговле со странами ТС есть огромный потенциал и армянские предприятия заинтересованы в том, чтобы этот рынок был максимально доступным. Более высокий уровень интеграции, в том числе снятие технических барьеров торговли, конечно же, будет стимулировать экономический рост в Армении. В ТС правила станут едиными, а технические требования, вызывающие сложности и затраты значительно сократятся для бизнеса»,- сказал Саркисян.

Еще одной весомой причиной вступления Армении, по его словам, является наличие в странах ТС многомиллионной армянской диаспоры, бизнес-сотрудничество с которой значительно облегчится.

«В рамках ТС основным партнером и инвестором в Армении остается Россия, а продукция, изготовленная в Армении, в основном реализуется на российских рынках. Вот почему армянские предприниматели предпочитают Таможенный союз: это объясняется и одинаковой промышленной культурой, продолжительной работой с применением тех же стандартов и норм и отсутствием языковых барьеров», - сказал он.

В ходе форума было проведено одно пленарное заседание на тему «Таможенный Союз, как перспектива развития экономики», а также несколько секций по армяно-российским экономическим отношениям; сотрудничеству в медицинской и фармацевтической сферах; возможностям предоставления товарных кредитов; сертификации товаров и транспортной логистике; по сотрудничеству в сферах переработки сельхозпродукции и производству строительных материалов.

По главной теме выступил торговый представитель Армении в России Карен Асоян. Он довел до сведения участников, что прирост ВВП Армении при вступлении в Таможенный союз в краткосрочный период составит 4-5%, что сильно подстегнет развитие армянской экономики в том плане, что при стабилизации цен на энергоносители в краткосрочный период – это займет 2-4 года, в результате чего четырехпроцентный прирост может подняться до 5%. Торгпред отметил, что Армения намерена войти в союз, где по подсчетам экспертов, общий ВВП на душу населения в 3,5- 4 раза выше, чем в Армении.

Анализ товарооборота Армении со странами СНГ, по словам Асояна, говорит о том, что, начиная с 2009 года, он демонстрирует непрерывный рост, и сегодня составляет более 30% общего товарооборота Армении. «В структуре этого товарооборота львиную долю составляет торговля со странами ТС – почти 27% от общего товарооборота Армении. Традиционно большая часть торговли осуществляется с Россией, но увеличивается экспорт армянских товаров и на рынки других членов ТС», - сказал он.

«Если смотреть номенклатуру нашего экспорта, то больше 60% у нас составляет продукция первой переработки. Вся продукция, которая экспортируется из Армении в страны ТС – это продукция промышленного производства, и наши товары очень востребованы в странах Таможенного союза. Пока ни один дистрибьютер армянских товаров не жаловался, что не может реализовать свою продукцию», - отметил Асоян.

В этой связи он отметил те проблемы, которые препятствуют расширению объемов торговли и которые должны найти свое решение в рамках ТС. В первую очередь он назвал таможенные процедуры, связанные сегодня с бюрократическими препонами. В ТС препятствия таможенного характера будут сняты в первую очередь.

Кроме того, по его словам, в Таможенном союзе улучшится и конкурентоспособность армянской продукции, поскольку сырье будет приобретаться без экспортных пошлин, что в свою очередь приведет к повышению уровня экспорта.

Асоян подчеркнул что в ТС повысится также инвестиционная привлекательность армянской экономики с вероятностью инвестиций в крупные сектора экономики, такие как строительство нового энергоблока АЭС или восстановление деятельности одного из крупнейших армянских предприятий «Наирит», который не только обеспечит большое число рабочих мест, но также и будет производить конкурентоспособную и востребованную продукцию – искусственный каучук, необходимый в ряде отраслей экономики. Он напомнил также о проекте «Южная железная дорога Армении», по которому предполагается проложить железную дорогу из Армении в Иран.

В этом контексте он отметил, что страны ТС также очень заинтересованы в решении транспортных вопросов, поскольку если в Армении будет создана транспортная система – железная дорога в Иран, автомобильная дорога Север-Юг, которая связывает Иран через Грузию с другими странами, это поможет компаниям из Казахстана, России и Беларуси выйти на рынки стран Ближнего Востока и Южной Азии с существенным снижением транспортных потерь.

Заинтересованность членов ТС, по его словам, должна вызывать также возможность выхода через Армению на рынки, с которыми Армения имеет льготные договора на экспорт своей продукции, в частности с Европейским союзом (GSP+), США, Канадой, Японией. «Это может привлечь инвесторов из стран ТС для строительства своих предприятий в Армении»,- сказал Асоян.

Не менее важной составляющей форума стала биржа контактов, в ходе которой немногочисленные российские участники пользовались большим интересом со стороны армянских компаний. Наметились перспективы у российских производителей медоборудования - Нижегородское НПП «Микромонтаж», а представляемый ими также торговый дом «Айболит» из Н-Новгорода может помочь армянской компании «Медисар» в поставках в Армению российских химпрепаратов и медоборудования.

Группа российских компаний «Генезис», приглашенная Торгпредством на бизнес-миссию нашла заинтересованность в возможных поставках своей продукции в Армению, в частности, начался обмен информацией по монтажу покрасочного оборудования для Южно-Кавказской ЖД, в конце лета планируется широкомасштабная презентация их компании в РА.

Компания «Стелла» из Санкт-Петербурга предложила армянским предпринимателям свое оборудование по комплексной автоматизации в сфере электроэнергетики, приборы и системы управления для любых других отраслей промышленности.

Всем этим перечисленным компаниям будет оказана полная поддержка российским торгпредством, будут сформированы бизнес-миссии с целевой аудиторией, с проведением презентаций, а также при складывающихся обстоятельствах будут подготовлены паспорта проектов по поставке российского маштеха, технологий и услуг в Армению.

Планируется, что весь этот период до фактического присоединения Армении к ТС и ЕАЭС, целесообразно продолжать проводить отраслевые встречи подобного масштаба, что будет способствовать более осознанному и комфортному вхождению армянского бизнеса в рынок ТС.

Открыт российский павильон с коллективной экспозицией, заключено три соглашения и организована деловая программа «Развивающиеся возможности на мировых рынках». Российская делегация приняла участие в крупнейшем международном биотехнологическом форуме Bio International Convention 2014. В ее состав вошли заместитель Министра промышленности и торговли РФ Сергей Цыб, заместитель Министра образования и науки РФ Людмила Огородова, представители Минэкономразвития РФ, Минздрава РФ, российских фармкомпаний, фармкластеров и университетов.

Это уже четвертое по счету участие России в BIO под эгидой Министерства промышленности и торговли Российской Федерации.

На церемонии открытия российского павильона заместитель Министра промышленности и торговли Российской Федерации Сергей Цыб отметил, что участие России в крупнейшем мероприятии мировой биоиндустрии – это уже сложившаяся хорошая традиция. И тому есть веские причины.

«Российский биофармацевтический рынок ощущает на себе положительное влияние роста интереса к индустрии в целом: в настоящий момент Россия может предложить уникальные возможности для реализации мирового потенциала в биоиндустрии. К настоящему моменту завершается формирование общенациональной инфраструктуры подготовки кадров, развития разработок и производства, включающей 7 инновационно-территориальных кластеров и 8 центров по разработке новейших лекарственных средств и медицинских изделий на базе государственных ВУЗов».

«К настоящему моменту завершается формирование общенациональной инфраструктуры подготовки кадров, развития разработок и производства, включающей 7 инновационно-территориальных кластеров и 8 центров по разработке новейших лекарственных средств и медицинских изделий на базе государственных ВУЗов», сказал Сергей Цыб.

Сергей Цыб также отметил, что новый толчок к развитию получили и инновационные разработки, финансирование которых осуществляется как через государственные программы, так и при участии институтов развития. «Мы готовы оказать содействие на федеральном и региональном уровнях всем, кто хочет развивать бизнес в России. Российский павильон ждет всех заинтересованных участников биорынка», - заявил заместитель министра.

С приветственным словом выступили Людмила Огородова и Генеральный консул Российской Федерации в г. Сан-Франциско Сергей Петров. В церемонии открытия российского павильона также приняли участие представители Минздрава России и Минэкономразвития России.

На церемонии открытия российского павильона также состоялось анонсирование и подписание трех договоров.

Подписан Меморандум о взаимопонимании между ЦЖС МФТИ, БФК «Северный» и UCSD с целью развития инновационных методов терапии

Накануне подписания соглашения МФТИ/UCSD его содержание анонсировал член наблюдательного совета МФТИ Андрей Иващенко. Данный Меморандум о взаимопонимании между Центром живых систем МФТИ, Биофармацевтическим кластером «Северный» и Калифорнийским университетом в Сан-Диего подготовлен с целью развития инновационных методов терапии. Соглашение предполагает открытый обмен опытом и результатами исследований между организациями. Новый R&D консорциум займется разработкой и выведением на рынок новых молекул, биологических материалов, медицинских и диагностических устройств, а также высокоточным анализом данных, полученных в университетах.

Условия соглашения подразумевают, что UCSD предоставит МФТИ доступ к уникальным технологиям в сфере исследований рака, неврологии и метаболических болезней, и будет способствовать выводу на рынок инновационных механизмов терапии и лечения, созданных в процессе функционирования консорциума.

Центр живых систем МФТИ и Биофармацевтический кластер «Северный», в свою очередь, делают доступными для UCSD использование технологий и разработок в области биомедицины и биофизики, а также инновационные фармпрепараты Московского физико-технического института. Кроме того, Центр живых систем МФТИ и БФК «Северный» намереваются предоставить технологическую платформу, ресурсы собственной инфраструктуры и доступ к разнообразной по составу группе исследователей МФТИ и других членов кластера, включая биофизиков, химиков, биохимиков, биоинформатиков с целью продвижения на международные рынки междисциплинарных областей физики и биофизики и достижения результативности в работе.

Меморандум о взаимопонимании включает и аспекты развития образовательных программ между UCSD и МФТИ как ведущих вузов США и Российской Федерации в области исследования живых систем. Соглашение предусматривает такие возможности взаимодействия, как обмен обучающими материалами, временные стажировки студентов и молодых ученых, кросс-выступления лекторов, визиты профессоров, проведение совместных семинаров и мастер-классов по обоюдному интересу сторон.

Подписано соглашение между компанией «Эли Лилли Восток С.А.» и российским производителем ЗАО «Р-Фарм»

Его подписали председатель совета директоров ЗАО «Р-Фарм» Алексей Репик и глава представительства «Эли Лилли Восток» Эрик Патруйярд.

Фармкомпания «Эли Лилли Восток С.А.» (Eli Lilly Vostok S. A.) заявила о намерении приступить к производству всей линейки инсулинов Хумулин на территории Российской Федерации (Хумулин НПХ, Хумулин Регуляр, Хумулин М3).

Начало производства запланировано на 2015 год и будет осуществляться в партнёрстве с компанией «Р-Фарм» на заводе «Ортат», расположенном в Костромской области. Производство будет включать в себя два этапа. На начальном этапе будет налажен и организован процесс упаковки продукции (флаконы 100 ед./мл 10 мл x 1, картриджи 100 ед./мл 3 мл x 5, шприц-ручки КвикПен 100 ед./мл x 5). Второй этап будет реализован позже и предполагает организацию производственного процесса инсулиновой шприц-ручки КвикПен, которая обладает широким спектром преимуществ, как для пациента, так и для врача. Отечественное производство шприц-ручки КвикПен позволит пациентам, использующим человеческие инсулины, получать высококачественное лечение,

повышающее качество их жизни.

Производство инсулинов будет осуществляться в строгом соответствии со стандартами надлежащей производственной практики, а также будет проходить тщательный контроль качества в соответствии с требованиями головной компании «Eli Lilly & Co», заявили компаньоны.

Подписано Соглашение о намерениях между Фондом «Сколково» и компанией «Biomarin»

Подписание Соглашения о намерениях между Фондом «Сколково» и компанией «Biomarin» анонсировал вице-президент, исполнительный директор кластера биомедицинских технологий Фонда «Сколково» Кирилл Каем. Компания «Biomarin» с штаб-квартирой в Калифорнии - один из лидеров в области научно-исследовательских разработок. Соглашение направлено на укрепление деловых контактов и дальнейшее развитие сотрудничества в области исследований и разработок.

В рамках Bio International Convention российская делегация организовала специализированный форум «Развивающиеся возможности на мировых рынках»

Его участники поставили перед собой задачу не только ознакомить гостей с общим представлением о переходе отрасли к инновационной модели развития, о государственно-частном партнерстве, но и рассказать о конкретном опыте успешного сотрудничества между российскими и иностранными частными инвестиционными и биотехническими компаниями, между ведущими вузами и исследовательскими организациями России и США, об испытаниях и выводе на потребительский рынок конкретных продуктов.

Данный форум состоял из трех сессий: «Вводные презентации: Перспектива развития 2020 –Дорожная карта инновационной биофармацевтической отрасли», «Финансирование инноваций. Сотрудничество российских и мировых исследовательских консорциумов, венчурных инвесторов и биофарминдустрии», «Нормативно-правовое регулирование: Клинические исследования и последние тенденции в регистрации лекарственных препаратов в России, ЕврАзЭС и других развивающихся фармацевтических рынках».

Наряду с официальными представителями министерств в сессиях приняли участие:

заместитель декана по научным вопросам, профессор медицины Калифорнийского университета в Сан-Диего проф. Джеральд Олефски;

генеральный директор фонда Domain Russian Investments (США) Татьяна Сарибекян;

председатель Совета директоров ЦВТ «ХимРар», член наблюдательного совета Московского физико-технического института (МФТИ) Андрей Иващенко;

и. о. старшего вице-президента по развитию и коммерциализации, исполнительный директор кластера энергоэффективных технологий, Фонд «Сколково» Василий Белов.

Российская деловая программа собрала более 150 участников.

СПРАВОЧНО

Форум и выставка BIO International Convention является крупнейшей в мире и наиболее представительной конференцией специалистов, работающих в биотехнологической индустрии. Проводится ежегодно с переменным местом проведения по штатам США. В 2014 г. форум проходит в г. Сан-Диего с 23 по 26 июня.

Участники выставки BIO работают в области исследований и развития здравоохранения, производства продукции для сельского хозяйства, защиты окружающей среды, а также в области биотехнологий.

На российском экспозиции под эгидой Министерства промышленности и торговли Российской Федерации были представлены экспозиции 12-ти соэкспонентов:

Министерство образования и науки Российской Федерации

Министерство экономического развития Российской Федерации

Министерство здравоохранения Российской Федерации

Международный биотехнологический центр «Генериум»

ООО «Герофарм»

Компания «ОСТ»

Национальный минерально-сырьевой университет «Горный»

Национальный исследовательский технологический университет «МИСиС»

Томский государственный университет

Биофармацевтический кластер «СЕВЕРНЫЙ»

Тамбовский государственный технический университет

Инновационный центр «Сколково»

Серия исследований, опубликованных в журнале The Lancet, призывает мировые системы здравоохранения обратить внимание на исключительную роль, которую играет в них акушерская служба. По словам авторов, именно акушерки ежегодно помогают спасать миллионы жизней будущих матерей и новорожденных малышей. Однако специалистов этой области в мире катастрофически не хватает. Исследования были проведены учеными, клиницистами, опытными врачами-акушерами и адвокатами по вопросам женщин и детей со всего мира.

Акушерки - это работники сферы здравоохранения, обеспечивающие индивидуализированную медицинскую помощь женщинам во время беременности и некоторое время сразу после нее. Согласно Американской ассоциации по вопросам беременности (American Pregnancy Association), акушерки в своей работе следуют определенному протоколу - Midwives Model of Care, который предписывает им следить за физическим, физиологическим и социальным благополучием беременной женщины, обучать и готовить ее к роли будущей матери, консультировать по любым возникающим вопросам, ассистировать во время схваток и родов, а также обеспечивать уход сразу после рождения ребенка. Акушерки также помогают выявить беременных женщин, нуждающихся в кесаревом сечении, чтобы вовремя направить их к хирургам.

По прогнозам Всемирной организации здравоохранения, ежедневно в мире из-за осложнений беременности или родов умирает около 800 женщин, а ежегодно - более 3,3 миллиона. При этом 90 процентов смертей женщин и 99 процентов смертей новорожденных детей приходится на бедные и развивающиеся страны. Однако исследователи уверены: если бы всем беременным женщинам в таких странах была оказана квалифицированная акушерская помощь, в ближайшие 15 лет количество этих смертей можно было бы сократить на 75 процентов. Даже если увеличить штат акушерок в этих странах всего на четверть, к 2030 году смертность беременных женщин и детей уменьшится вдвое. Исследователи из США, в частности, привели данные о том, что в настоящее время в стране работает всего лишь 13071 сертифицированная сестра-акушерка.

Чтобы улучшить доступность и качество оказываемой акушерками помощи, исследователи предложили новый разработанный ими протокол, который в деталях расписывает потребности беременной женщины, ее семьи и новорожденного ребенка до, во время и после беременности, а также то, как эти потребности должны быть реализованы, когда и кем.

Материал взят с сайта Univadis

Нижняя палата испанского парламента приняла в четверг поправки в законопроект о реформе судебной системы, которые определяют порядок юридического преследования в случае необходимости бывшего короля Хуана Карлоса и других членов королевской семьи, сообщает газета Pais.

"За" проголосовали лишь правящая Народная партия Испании, а также депутаты от Астурийского форума и Союза народа Наварры, пишет газета. Крупнейшая оппозиционная партия страны Испанская социалистическая рабочая партия воздержалась, равно как и Канарская коалиция и каталонская партия Конвергенция и союз. Остальные выступили против.

Однако Народная партия, обладающая большинством в конгрессе, смогла провести предложенные правительством поправки в законопроект о реформе судебной системы.

Поправки касаются не только Хуана Карлоса, но также его супруги королевы Софии, супруги нынешнего монарха Фелипе VI королевы Летисии, а также наследницы испанского престола принцессы Астурийской 8-летней Леонор и ее будущего супруга.

В случае выдвижения каких-либо исков или обвинений все они могут предстать перед Верховным судом страны, при этом никакие другие суды не имеют права заниматься их юридическим преследованием. Новый глава государства Фелипе VI будет пользоваться неприкосновенностью.

Предыдущая редакция обсуждаемого закона о реформе судебной системы, который находится на рассмотрении парламента, также предполагала возможность разбирательств в отношении членов королевской семьи в Верховном суде, однако король Хуан Карлос оставался неподсудным как глава государства. После его добровольного отречения возникла необходимость внесения изменений в законопроект.

После решения нижней палаты поправки к закону будут переданы в сенат.

ВТБ, второй по активам банк РФ, и правительство Белоруссии заключили кредитный договор о предоставлении республике краткосрочного займа в размере двух миллиардов долларов, говорится в пресс-релизе банка.

"Группа ВТБ работает в Белоруссии уже восьмой год и предоставляет республике различные инвестиционно-банковские услуги. Мы довольны нашими результатами. Уверен, что сотрудничество ВТБ и Республики Беларусь в дальнейшем также будет носить успешный и взаимовыгодный характер", — отметил глава банка Андрей Костин, слова которого приводятся в релизе.

Россия решила предоставить Белоруссии заем в 2014 году в объеме до двух миллиардов долларов. Позже Минфин РФ заявил, что эти средства будут предоставлены в виде межгосударственного кредита на срок до 10 лет, а до подписания соответствующего межправительственного соглашения будет использоваться схема бридж-кредитования.

Молдавия, которая в пятницу подписывает с Евросоюзом соглашение об ассоциации, включающее договор о свободной торговле, не рассчитывает на пересмотр после этого условий своего участия в договоре о зоне свободной торговли в рамках СНГ, заявил РИА новости премьер-министр Молдавии Юрий Лянкэ.

"У нас с СНГ то же самое, что мы завтра подписываем с ЕС — это зона свободной торговли. Я совершенно не вижу мотивов, почему мы должны были бы это поменять. Мы всегда исходили из того, что зона свободной торговли с ЕС полностью совпадает с принципами и положениями свободной торговли в рамках СНГ, потому что они основаны на принципах ВТО", — сказал он.

Соглашение об ассоциации Молдавии с ЕС было парафировано в конце ноября прошлого года на саммите государств-участниц программы ЕС "Восточное партнерство" в Вильнюсе. В начале июня Евросоюз завершил техническую подготовку к подписанию соглашения об ассоциации с Молдавией, которое запланировано на 27 июня.

В Сиднее в Сергиевом Посаде в районе Кабраматта прошло награждение активных членов нашей диаспоры медалями и грамотами Совета российских соотечественников в Австралии.

Во встрече принимали участие Генеральный консул РФ А.Г. Свиридов, почетный председатель СРСА И.К.Савицкий, председатель Совета директоров Сергиевого Посада А.С.Хрипко, представители СМИ.

Члены Совета от штата НЮУ Ирина Симоньян и Михаил Ференцев представили награжденных, среди которых были руководители Русского клуба в Стратфилде и Русского общественного клуба в Лидкомбе, члены футбольного клуба в районе Бондай, представители русского общественного телевидения, работники Благотворительного общества Сергиев Посад, участники русских театральных организаций. Совет соотечественников ведет работу в Австралии с 2006 году.

В Дубае началось постадийное осуществление программы обязательного медицинского страхования работников. Как и всякое новое дело, программа вызывает много вопросов о правилах страхования работников и членов их семей. На эти вопросы ответил руководитель департамента финансирования здравоохранения доктор Хадар Саид Аль Юсуф.

- Покрывает ли базовый страховой пакет, предназначенный для работников, зарабатывающих менее 4000 дирхамов в месяц членов семей, являющихся их иждивенцами?

- Нет. Базовый пакет, предназначенный для низкооплачиваемых работников и стоящий 500-700 дирхамов на человека в год не предусматривает включение неработающих членов семей. Этот пакет предоставляет самое простое покрытие, приносит низкий доход страховым компаниям и предназначен исключительно для группового страхования работников. Страхование членов семей станет обязательным с середины 2016 г. Ответственность за заключение этого договора несут главы семей, а не работодатели. Страховые компании еще не представили на утверждение базовый пакет для иждивенцев, они должны сделать это до конца текущего года. Страховые премии по базовому пакету для иждивенцев будут ниже 1000 дирхамов. Этот пакет будет покрывать обращения к терапевту и узким специалистам (по направлению), хирургические операции, лабораторную диагностику, скорую помощь и родовспоможение.

- Люди жалуются, что страховые компании устанавливают очень высокие цены на страхование иждивенцев.

- Ценообразование должно поменяться, мы довели это до сведения руководства страховых компаний, и они предпринимают действия по пересмотру тарифной политики. Раньше далеко не каждая семья покупала медицинскую страховку, теперь же страховые компании ожидают массового притока клиентов, и цены снизятся. Страховой рынок проходит этап больших перемен, со временем все вопросы будут решены.

- Поскольку обязательная страховка привязана к визе, не потребуется ли наличие страховки при получении или обновлении визы иждивенцем в этом или следующем году?

- Обязательной страховка станет только после середины 2016 г.

- При двухлетних визах, договор страхования должен быть на год или его действие должно совпадать со сроком действия визы?

- Некоторые страховые компании разрабатывают двухлетние договоры. Это полезная практика, но не обязательная.

- Почему в Дубае страхование членов семей работников не является обязанностью работодателя?

- В Дубае находится 135 тыс малых и средних предприятий со средней численностью 9,1 работника. Если страхование членов семей станет обязанностью работодателя, последний будет выбирать только одиноких работников, что изменит демографию Дубая, который мы видим как город, удобный для семейного проживания.

- Как будет соблюдаться принцип доступности цены?

- До конца этого года Управление здравоохранения разработает ценовые инструкции для страховых компаний и поставщиков медицинских услуг. Они должны будут устанавливать цены в пределах предложенных рамок.

- Как вы собираетесь бороться с недобросовестными страховщиками?

- Раньше клиенты, недовольные услугами страховщиков, обращались в суд. Теперь рассмотрением спорных дел занимается Управление здравоохранения. 35% жалоб в прошлом году касались неоднозначных текстов договоров страхования. Скоро страховые компании будут выдавать типовые унифицированные тексты договоров, которые будут переписаны так, чтобы быть понятными каждому.

Владимир Путин поздравил выпускников высших военных образовательных учреждений с успешным окончанием учёбы.

На торжественный приём в Большой Кремлёвский дворец приглашены лучшие выпускники военных академий, университетов и институтов.

* * *

В.ПУТИН: Товарищи офицеры! Дорогие друзья!

Сердечно приветствую вас в исторических залах Московского Кремля.

Сегодня по сложившейся традиции мы чествуем здесь лучших выпускников военных академий, училищ, университетов.

Хочу от души поздравить вас с важным рубежом в вашей военной карьере – окончанием учёбы. Вы обрели добротный багаж знаний, получили всё необходимое для грамотного руководства подчинёнными, для эффективного управления самым современным оружием и техникой. Рассчитываю, что уже в скором времени каждый из вас проявит свои лучшие качества.

Хочу подчеркнуть: от воинского таланта, мужества, самоотверженности офицерского корпуса не один раз в нашей истории зависела судьба России. И те, кто сегодня стоит в воинском строю, должны равняться на героев великого нашего Отечества.

В этом году исполняется 100 лет с начала Первой мировой войны. На полях её сражений русские офицеры покрыли себя неувядаемой славой, а имена легендарных военачальников, таких как Брусилов, Алексеев, Корнилов, Деникин, заняли достойное место в летописи отечественного воинского искусства. Справедливо и то, что память о Первой мировой войне, в своё время незаслуженно забытой, вновь возвращается в национальную историю.

Наш святой долг – чтить командиров Великой Отечественной войны, 70-летие Победы в которой мы отметим в следующем году. Их полководческий талант сыграл решающую роль в разгроме врага, в освобождении нашей Родины, Европы, да и всего мира, от нацизма.

И нынешнее поколение российских офицеров делом доказывает свою профессиональную пригодность, свой патриотизм, свою доблесть. Именно эти качества позволили не допустить кровопролития в Крыму, обеспечить условия для свободного проведения референдума о воссоединении с Россией.

Вам предстоит определять завтрашний день наших Вооружённых Сил, хранить и укреплять их непобедимый дух и силу, развивать великие ратные традиции наших предков. Уверен, каждый из вас чувствует эту высокую ответственность.

Все последние годы мы последовательно обновляем Вооружённые Силы, выводим их на современный уровень, полностью соответствующий требованиям ХХI века. Очевидно, что только мобильные, высокоэффективные армия и флот могут решить стратегические задачи, обеспечить безопасность, суверенитет, национальные интересы России, главное – надёжно защитить наших граждан от потенциальных военных угроз.

Поэтому будем и дальше наращивать усилия по укреплению армии и флота. Обязательно продолжим и практику внезапных проверок готовности частей, соединений всех видов и родов войск, в том числе миротворческих сил, так, как это было сделано недавно в Центральном военном округе.

Скоро вы приступите к выполнению своих непосредственных должностных обязанностей, вам на практике предстоит решать сложные и ответственные задачи по укреплению обороноспособности Родины. Одной теоретической подготовки здесь, конечно, недостаточно, нужны воля и характер, настойчивость в достижении цели. И конечно, подчинённые должны видеть в вас образец компетентности и дисциплины, решительности и личной порядочности.

Самое серьёзное внимание нужно уделить работе с личным составом. Ваш долг не только научить солдат владению современным оружием и техникой. Вы должны быть для молодых людей наставниками, воспитывать их на примерах подлинного патриотизма, мужества и стойкости и всегда помнить высказывание великого Суворова, который говорил: «Мне солдат дороже себя».

Уважаемые товарищи! Офицерский корпус – это особое воинское сообщество, сплочённое общими задачами защиты Родины и духовными ценностями. И сегодня в едином строю с представителями Вооружённых Сил стоят военнослужащие и сотрудники МВД, ФСБ, других силовых служб. Вам предстоит надёжно обеспечивать стабильность и порядок в обществе, беспощадно бороться с проявлениями терроризма и экстремизма, жёстко противодействовать преступности и коррупции.

Наши граждане рассчитывают, что в решении этих задач вы всегда будете держать высокую профессиональную планку, действовать чётко, слаженно, организованно и согласованно. В свою очередь, мы будем и впредь добиваться того, чтобы служить Родине было почётно и престижно, а социальный статус военнослужащих соответствовал их нелёгкому и подчас опасному труду.

За последние годы во всех силовых структурах заметно вырос размер денежного довольствия, повысился уровень социальных гарантий, защиты. Последовательно решаются жилищные вопросы и проблемы военнослужащих. С этого года обеспечение постоянным жильём идёт в плановом порядке. Выделяются специальные жилищные субсидии, совершенствуется накопительная ипотечная система, увеличивается фонд служебного жилья. В МЧС, СВР, ФСО, ГУСП он уже сформирован. В МВД эта работа завершится в текущем году, во всяком случае, я очень рассчитываю на это, жду этого решения; в ФСБ – в 2016-м, в Минобороны – в 2019 году.

Уважаемые друзья! В заключение ещё раз повторю: граждане России рассчитывают на профессионализм и мужество, на решительность и самоотдачу защитников Отечества. Ваш долг – оправдать это высокое доверие.

Убеждён, вы будете хранить и приумножать лучшие воинские традиции нашего Отечества, своими успехами подтверждать слова выдающегося полководца Михаила Илларионовича Кутузова: «Нет выше чести, чем носить российский мундир».

Хочу ещё раз поздравить вас и всех выпускников военных вузов 2014 года с окончанием учёбы. Желаю вам новых достижений в почётном и благородном деле защитников Отечества. Добра и счастья вам, вашим близким, вашим семьям!

Позвольте предложить тост за российских офицеров, за наши славные Вооружённые Силы, за великую Россию!

26 марта 2014 года состоялось интервью с начальником департамента организации назначения и выплаты пенсий Пенсионного фонда Российской Федерации Сергеем Александровичем Чирковым. // А. Епифанова, ЗАО "Консультант Плюс", 26 марта 2014 года

Он рассказал о преимуществах новой пенсионной формулы и основных принципах формирования пенсионных прав различных групп граждан, а также ответил на некоторые из поступивших вопросов. Благодарим всех посетителей сайта, приславших свои вопросы.

- Согласно Федеральному закону Российской Федерации от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" с 1 января 2015 года в России вводится новый порядок назначения пенсии. Расскажите, пожалуйста, о предпосылках перехода на новую пенсионную формулу. Какими преимуществами она обладает по сравнению с прежними правилами расчета пенсионных прав?

- Сегодня размер трудовой пенсии по старости в первую очередь зависит от объема страховых взносов, которые работодатели в течение трудовой деятельности уплачивают за работника в систему обязательного пенсионного страхования. По действующей сегодня пенсионной формуле, введенной в действие с 1 января 2002 года, страховой (трудовой) стаж практически не имеет влияния на размер пенсии, для приобретения права на трудовую пенсию по старости требуется всего 5 лет страхового стажа.

Действующий порядок расчета трудовых пенсий по старости во многом не учитывает интересы самой экономически активной категории населения, тех, кто собирается долго вести активную трудовую жизнь. Условно-накопительный принцип расчета пенсий с ограничением базы обложения страховыми взносами приводит к тому, что трудовые пенсии граждан, имеющих небольшой стаж, часто равны пенсиям граждан, имеющих длительный страховой стаж.

Новый порядок формирования пенсионных прав позволит обеспечить адекватность пенсионных прав заработной плате, ввести мотивационные механизмы по добровольному назначению пенсии в более позднем возрасте и повысить значение страхового стажа при формировании пенсионных прав и расчете размера пенсии. Важно, что при этом будет сохранен приемлемый уровень страховой нагрузки на работодателей и на федеральный бюджет, а также созданы необходимые условия для сбалансированности пенсионной системы.

Главное отличие новой пенсионной формулы от прежней (оно же и преимущество): пенсионный капитал граждан за каждый год будет записываться в так называемых баллах - индивидуальных пенсионных коэффициентах. В рубли накопленные баллы будут переведены при назначении пенсии. Учет пенсионных прав в баллах, а не в "живых" рублях, как сейчас, позволяет эффективнее защищать пенсионный капитал граждан. Очевидно, что один рубль в 2015 году по своей покупательной способности будет заметно отличаться от одного рубля, к примеру, в 2037 году. Стоимость балла будет определяться федеральным законом и Правительством РФ ежегодно, и она будет ежегодно расти на уровень не ниже роста потребительских цен в предшествующем году. То есть коэффициент следующего года никак не может быть ниже коэффициента предыдущего года, а только выше - поскольку учитываются инфляция и доходы Пенсионного фонда Российской Федерации.

Кроме того, по новым правилам выходить позже общеустановленного пенсионного возраста будет выгодно. За каждый год более позднего обращения за пенсией страховая пенсия будет увеличиваться на соответствующие премиальные коэффициенты, но не более 10 лет. Это другое преимущество. Например, если гражданин обратится за назначением страховой пенсии через три года после достижения общеустановленного пенсионного возраста, то фиксированная выплата будет увеличена на 19%, а страховая пенсия - на 24%.

Есть и еще одно преимущество: в новых правилах расчета пенсии засчитываются в стаж и оцениваются в большем объеме такие социально значимые периоды жизни человека, как срочная служба в армии, уход за ребенком, ребенком-инвалидом, гражданином старше 80 лет. За эти так называемые "нестраховые" периоды присваиваются особые годовые коэффициенты, если в эти периоды гражданин не работал.

- Как и за что будут начисляться пенсионные коэффициенты?

- Каждый календарный год трудовой деятельности гражданина с 1 января 2015 года будет оцениваться таким параметром, как годовой индивидуальный пенсионный коэффициент, он же балл. Он равен отношению суммы уплаченных работодателем страховых взносов на формирование страховой части пенсии по тарифу 10% или 16% (зависит от выбора гражданина - формировать накопительную пенсию или нет) к сумме страховых взносов с максимальной взносооблагаемой по закону заработной платы, которые уплачиваются работодателем по тарифу 16%. Полученный результат умножается на 10.

Чем выше зарплата, тем выше и значение годового пенсионного коэффициента. При равной зарплате он всегда будет выше у гражданина, который отказался от формирования пенсионных накоплений. Максимальное годовое значение индивидуального пенсионного коэффициента учитывается в размере не свыше 10 - для застрахованных лиц, которые не формируют пенсионные накопления, и не свыше 6,25 - для лиц, которые доверяют накопительной системе и направляют 6% страховых взносов на финансирование накопительной пенсии.

Кстати, при расчете годового пенсионного коэффициента учитывается только официальная зарплата до вычета налога на доходы физических лиц. При расчете страховой пенсии суммируются все годовые пенсионные коэффициенты, в том числе особые коэффициенты за социально значимые периоды (срочная служба в армии, уход за ребенком, ребенком-инвалидом, гражданином старше 80 лет и другие).

Как я уже отмечал, по новой пенсионной формуле те граждане, которые приобрели право на страховую пенсию, но по достижении пенсионного возраста не обратились сразу за ее назначением, получат и так называемые "премиальные" баллы. "Премиальные" коэффициенты имеют разные значения для фиксированной выплаты и страховой пенсии.

- Расскажите, пожалуйста, помимо непосредственно трудовой деятельности, в каком случае и в каком объеме гражданам могут быть начислены дополнительные коэффициенты?

- В страхо­вой стаж включаются периоды трудовой и иной деятельности гражданина, за которого начислены и уплачены работодателем страховые взносы в Пенсионный фонд. Наличие страхового стажа подтверждает право граждан на страховую пенсию. В то же время существуют периоды, которые засчитываются в страховой стаж, несмотря на то что человек не работал. Это, как я уже сказал, так называемые "нестраховые" периоды. В новых правилах расчета пенсии засчитываются в стаж в первую очередь такие социально значимые периоды жизни человека, как, например, военная служба по призыву, нахождение в отпуске по уходу за ребенком до достижения им возраста 1,5 лет, уход за инвалидом 1 группы, ребенком-инвалидом или гражданином, достигшим возраста 80 лет. За эти "нестраховые" периоды присваиваются особые баллы. Если гражданин в это время работал, то он будет иметь право выбора, какие коэффициенты использовать при расчете своей пенсии: или за работу, или за нестраховые периоды. Так, например, за каждый год военной службы начисляется 1,8 балла.

Периоды ухода одного из родителей за каждым ребенком до достижения им возраста 1,5 лет, но не более 6 лет в общей сложности также засчитываются в стаж, и за каждого ребенка начисляются: 1,8 балла за год ухода за первым ребенком, 3,6 балла за год ухода за вторым ребенком, 5,4 балла за год ухода за третьим и четвертым ребенком.

Кстати, мы видим, что продолжительность засчитываемого в страховой стаж периода ухода одного из родителей за каждым ребенком до достижения им возраста 1,5 лет увеличена до 6 лет в общей сложности (сейчас это 4,5 года). При этом впервые оценка периода ухода за ребенком поставлена в зависимость от количества детей. Таким образом, законодателем обращено дополнительное внимание на социальную роль материнства и воспитания детей, важность создания многодетной семьи для жизни нашего государства и общества.

- Какие обязательные условия необходимо будет выполнить, чтобы заработать право на получение страховой пенсии и обеспечить обязательное минимальное количество пенсионных коэффициентов?

- Основными условиями для возникновения права на страховую пенсию по старости являются:

- достижение возраста 60 лет - для мужчин, 55 лет - для женщин. То есть пенсионный возраст остается прежним;

- наличие необходимого страхового стажа. Он будет в течение 10 лет поэтапно увеличиваться - по 1 году в год. С 6 лет в 2015 году до 15 лет в 2024 году;

- наличие минимальной суммы пенсионных коэффициентов. С 1 января 2015 года она установлена в размере 6,6 с последующим ежегодным увеличением до достижения 30 в 2025 году.

Тем самым устанавливается переходный период в целях адаптации граждан к изменившимся условиям пенсионного обеспечения.

Как я уже говорил, на количество пенсионных коэффициентов будет в первую очередь влиять размер заработной платы. Чем выше зарплата, тем выше годовой пенсионный коэффициент. Если работодатель не делал взносы за своего работника в полном объеме (например, в случае выплаты "серой" заработной платы), этот заработок в формировании пенсионного капитала не участвует. Длительность страхового стажа также влияет на количество пенсионных коэффициентов. Чем продолжительнее страховой стаж гражданина, тем больше у него будет сформировано пенсионных баллов, так как они начисляются за каждый год трудовой деятельности.

- Как реформа затронет нынешних пенсионеров? Проводится ли процедура конвертации пенсионных прав из рублей в баллы для тех, кто уже вышел на пенсию? Например, Сергей Вениаминович из Тамбова интересуется: "Будут ли пересчитаны по новым правилам пенсии тем, кому уже были назначены, но кто имеет 40 лет трудового стажа?"

- Пенсионные права по новой пенсионной формуле в полном объеме будут формироваться у граждан, которые в 2015 году вступят в трудовую жизнь. Трудовые пенсии граждан, которые уже назначены или будут назначены до 1 января 2015 года, будут пересчитаны по новой формуле. Если при перерасчете по новым правилам размер пенсии не достигнет размера пенсии, получаемой пенсионером на 1 января 2015 года, то пенсионеру будет выплачиваться пенсия в прежнем размере. Иными словами, у нынешних пенсионеров при переходе на новый порядок расчета размер пенсии ни при каких обстоятельствах не снизится. Принципиально важно, что все пенсионные права, сформированные гражданами до 2015 г., фиксируются, сохраняются и будут исполняться!

- Максим из Москвы спрашивает: "Поясните, пожалуйста, зачем и с какой целью было принято решение о лишении россиян накопительной части пенсии?"

- Никакого лишения граждан их пенсионных накоплений, конечно же, нет и не будет. Вам в течение 2014 - 2015 годов предоставляется право выбора варианта пенсионного обеспечения: продолжать формировать накопительную пенсию или нет. Даже если вы решите отказаться от ее дальнейшего формирования в пользу страховой, в этом случае все ранее сформированные пенсионные накопления никуда не денутся: они по-прежнему будут инвестироваться и будут выплачены в полном объеме, когда вы получите право выйти на пенсию и обратиться за ее назначением.

Добавлю, что сегодня основной частью трудовой пенсии является страховая часть, которая исчисляется из так называемого расчетного пенсионного капитала, в который включаются страховые взносы, уплаченные за застрахованное лицо. Этот капитал подлежит ежегодной индексации исходя из уровня инфляции и доходов Пенсионного фонда в расчете на одного пенсионера. Как показывает практика, такой механизм позволяет сохранять и приумножать уплаченные страховые взносы на более высоком уровне, чем показывает инвестирование средств пенсионных накоплений. Важно, что в солидарной системе по всем пенсионным обязательствам субсидиарную ответственность несет государство. К сожалению, для накопительных схем такая ситуация не является нормой. Страховые взносы, направленные на формирование пенсионных накоплений, могут обесцениваться из-за низкой доходности их инвестирования как НПФ, так и УК.

Надо помнить, что накопительная пенсия не индексируется государством. Доходность пенсионных накоплений зависит исключительно от результатов их инвестирования, т. е. могут быть и убытки. В случае убытков гарантируется лишь выплата суммы уплаченных страховых взносов на накопительную часть, то есть так называемый номинал. При этом страховая пенсия гарантированно увеличивается государством за счет ежегодной индексации.

Таким образом, исходя из имеющегося опыта можно констатировать, что формирование пенсионных прав более выгодно в распределительной системе, а временная мера по ненаправлению страховых взносов в накопительную часть направлена на ускорение процесса создания системы гарантирования сохранности пенсионных накоплений, на повышение эффективности накопительного компонента пенсионной системы нашей страны. Граждане в 2014 - 2015 годах не потеряют в пенсионных правах, а скорее в условиях прогнозируемого замедления роста экономики с большой долей вероятности получат больше пенсионных прав.

Производство модели Lada Granta в Египте планируется в последнем квартале этого года, сообщают«Известия». Завод Al Amal может стать первым зарубежным производителем машины этой марки. Модель Granta экспортируют с начала 2013 года (продажи в России начались в конце декабря 2012).

За весь прошлый год в страны СНГ, а также в Германию и Чехию было поставлено более 14 тысяч авто этой модели. Активнее всего за границей покупают модель Priora (26,5 тысячи проданных авто в 2013 году), за ней идет Samara (17,5), Granta занимает третье место.

В России Granta с показателем в 166 тысяч машин занимает первые позиции по продажам среди всех моделей Lada.

Бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр собирается открыть представительство своей консалтинговой организации Office of Tony Blair в Абу-Даби (ОАЭ), пишет The Financial Times со ссылкой на источники. Таким образом Блэр попытается усилить свои позиции в качестве «закулисного посредника» в области политики и бизнеса на Ближнем Востоке, говорится в статье.

Утверждается, что Блэр близко знаком с наследным принцем Абу-Даби и, кроме того, является советникрм суверенного фонда Mubadala в Абу-Даби.

Как заявил один из источников, для Блэра есть смысл открыть свое постоянное представительство в ОАЭ, чтобы обеспечивать исполнение существующих контрактов, в том числе с Казахстаном и Румынией.

Другие источники утверждают, что экс-премьер Британии хочет выступать в качестве посредника между странами Персидского залива и остальным миром. Самым известным контрактом Блэра на Ближнем Востоке был контракт с Кувейтом, когда политик помогал реформировать канцелярию премьер-министра этой страны, но проект закрыли в 2012 году, напоминает газета.

Умеющих читать и писать можно найти только среди зажиточных людей. Светское образование почти совершенно отсутствует. Людей, получивших образование за границей, — единицы. Дети, преимущественно из зажиточных семей, получают элементарные знания в традиционных религиозных учебных заведениях. В Омане имеется небольшое число коранических школ, где мальчиков обучают элементарной грамоте, Корану и ибадитским законам. В Назве и Эр-Рустаке открыто по одной ибадитской религиозной школе, где готовят священнослужителей.

Все судопроизводство в Омане осуществляется мусульманскими судьями-кадиями по законам ибадитского вероучения. Главный кадий султаната живет в столице, там же находится и суд высшей апелляционной инстанции.

Почти все население Омана (свыше 99%) исповедует ислам. Более 73% оманцев принадлежит к секте ибадитов (или абадийя), которая представляет единственное направление хариджизма, распространенное в настоящее время среди некоторой части населения Ближнего Востока. Ибадитами являются примерно 87% членов племен конфедерации хинави (бени-руваха, аль-вахибе, аль-мигахебе, бени-риам, бени-бу-хасан, аль-довахир, аль-йаман, аль-хеджриин, бени-хинна и др.) и свыше 73% конфедерации гафири (бени-харрис, аль-мисакера, аль-саабийин и др.). Каждое племя возглавляет вождь, тамина, который является не только его светским главой, но и религиозным руководителем. Согласно вероучению ибадитов, пост верховного главы — имама — является выборным, а не наследственным. Имама выбирают шейхи — вожди племен и племенная аристократия; бывали случаи, когда имама смещали. Имам — в первую очередь духовный лидер ибадитов, а затем и светский глава страны, обладающий законодательной и исполнительной властью, но строго контролируемый шейхами племен. Ислам ибадитского толка, по догматике близкий к маликитскому мазхабу, — фактически государственная религия султаната Оман.

Суннитов в Омане около 200 тыс. (свыше 26% населения). Оманские сунниты придерживаются преимущественно ханбалитского мазхаба. Суннизм исповедуют племена аль-наиин, аль-дженебе, аль-де-роо, байя-сира и другие, а также племена, не входящие ни в одну из конфедераций, например, племя затут. Кроме того, суннитами являются все белуджи (20 тыс. человек), все африканцы (10 тыс.) и небольшая часть иранцев. Приверженцев секты ваххабитов в султанате 10 — 15 тыс. Это племена бени-бу-али, бени-бу-хасан, бени-расиб, аль-ходжриин.

В странах имеется и небольшое число сторонников суннизма шафиитского мазхаба. Это племена вашахат и шиху (последнее на полуострове Мусандам).

Монархии Персидского залива – это шесть государств: Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Оман,Бахрейн, Кувейт и Саудовская Аравия. Мы рассмотрим эту группу стран на предмет коррупции в общем,поскольку все они схожи по политическим системам (опора на власть правящей семьи, совещательный принцип и так далее).

Если обратиться к статистике, то согласно исследованиям «Transparency International», Оман, Бахвейн, Кувейт и Саудовская Аравия занимают в рейтинге индекса восприятия коррупции за 2013 года 61, 57,69 и 63 места соответственно. А Катар и Объединенные Арабские Эмираты – 28 и 26 места. Напомним, что чем выше место, тем менее коррумпированным считает себя общество. Россия, например,в том же рейтинге лишь на 127 месте.

То есть, уровень коррупции в этих странах вовсе не такой уж и высокий. Тем не менее, во времяпротестных выступлений, которые получили название «Арабская весна», требования о борьбес коррупцией выдвигались не только в Египте и Тунисе, где ситуация действительно сложная, но ив некоторых монархических странах Персидского залива – Бахрейне, Омане и Кувейте. При этом в том же Омане протестующие шли с лозунгами «Мы боремся с коррупцией рука об руку с султаном», то есть, каких-то обвинений в сторону правителей не выдвигалось, речь шла только о болееактивных мерах.

«Западное» отношение к проблеме коррупции сформировалось в монархиях Персидского залива лишьв последние годы. В Саудовской Аравии в 2011 году был создан антикоррупционный комитет. В Оманебольшое внимание уделяется подготовке чиновников «нового типа», для которых неприемлемо использование служебного положения в личных целях. А в Кувейте антикоррупционные вопросы поднимает парламентская оппозиция.

Эксперты утверждают — исторически сложилось так, что и общество, и правительство указанных стран коррупцию не приемлют. Тот же непотизм (а по-нашему — кумовство) вовсе не так распространен, как может показаться на первый взгляд. Конечно, в монархических странах Персидского залива высокие посты традиционно занимают члены правящей семьи, но это не значит, что родственные связи тут играют основную роль. Чтобы получить должность премьер-министра, министра внутреннихи иностранных дел, а также министра обороны, претенденты проходят серьезный отбор. Такой жепринцип работает при выборе наследника престола.

Кстати, есть мнение, что именно монархическая система является в указанных странах однимиз главных механизмов противодействия коррупции. Ведь какой смысл султану обворовыватьсамого себя?

Разумеется, за коррупционные преступления в странах Персидского залива предусмотрено наказание. Причем в арабских странах существует и шариатский суд, и обычный, действующий в рамках уголовного кодекса. Если шариатские суды занимаются, в основном, семейными спорами и мелкимипреступлениями, то крупные коррупционные дела рассматриваются обычными, уголовными судами.И потому варианты наказаний там вполне привычны для цивилизованного общества: штрафы, тюремное заключение и так далее. То есть, руки высокопоставленным казнокрадам в этих странахне рубят, вопреки распространенному мнению.

Зато общественное порицание человеку, обвиненному в коррупции, обеспечено. Жители монархических стран Персидского залива попросту не примелют это явление и делают все, чтобы его искоренить. Достаточно сказать, что человек, которого обвинили в коррупционном преступлении, тут же теряет свое положение в обществе. И причины такого отношения, вероятно, следует искать именно в том, что уровень коррупции в монархиях Персидского залива низок и даже сопоставим с уровнем европейских государств. Для развивающихся стран, по мнению экспертов, это все-таки исключительное явление.

Можно считать неприятие коррупции в ОАЭ, Омане, Саудовской Аравии и т. д. за правило, но… дажев правилах, как известно, бывают исключения. Таким исключением стал случай в государстве Катар: Шейх Хамад бин Халифа Аль Тани в 1995 году сверг своего отца Халифа бин Хамада Аль Тани и обвинил его в хищении государственных денег. В тюрьму последнего не посадили, однако он почтидесять лет жил в изгнании, и вернулся на родину лишь в 2004 году, после того, как полностью вернулв казну страны «ранее награбленное». Справедливое решение, не правда ли?

21 июня 2014 года вступил в силу Федеральный закон от 20 апреля 2014 года № 79-ФЗ «О внесении изменений в Воздушный кодекс Российской Федерации», согласно которому были внесены изменения в статьи 103 и 107, а также изложена в новой редакции статья 108 Воздушного кодекса Российской Федерации (далее – ВК РФ).

Основной смысл этих изменений заключается в законодательном закреплении возможности заключения между пассажиром и перевозчиком договора воздушной перевозки пассажира, предусматривающего условие о невозврате провозной платы при расторжении данного договора, и как следствие – в конкретизации с учетом названной новации оснований, порядка и последствий прекращения действия договора воздушной перевозки пассажира по инициативе перевозчика (статья 107 ВК РФ) либо пассажира (статья 108 ВК РФ).

Таким образом, в настоящее время пассажир вправе в равной степени, т.е. по собственному выбору, заключить с перевозчиком договор воздушной перевозки пассажира как на условиях возврата, так и невозврата уплаченной по договору воздушной перевозки провозной платы при расторжении договора воздушной перевозки пассажира (в случаях, когда плата за воздушную перевозку пассажиров установлена перевозчиком с условием невозвратности провозной платы). При этом по смыслу нововведений перевозчик не может лишить пассажира права заключить договор воздушной перевозки пассажира, предусматривающий условие возврата уплаченной по договору воздушной перевозки провозной платы при расторжении договора воздушной перевозки пассажира.

Более того, согласно положениям нового пункта 1.1 статьи 103 ВК РФ «перевозчик или уполномоченное им лицо обязаны информировать пассажира об условиях возврата уплаченной за воздушную перевозку провозной платы до заключения договора воздушной перевозки пассажира». При этом конкретный порядок информирования пассажиров об условиях возврата уплаченной за воздушную перевозку провозной платы должен быть закреплен федеральными авиационными правилами, что подразумевает внесение на этот счет соответствующих изменений в Федеральные авиационные правила «Общие правила воздушных перевозок пассажиров, багажа, грузов и требования к обслуживанию пассажиров, грузоотправителей, грузополучателей», утвержденные приказом Минтранса России от 28 июня 2007 года № 82.

Так или иначе, достоверная информация о разных видах провозной платы в наглядной и доступной форме должна своевременно доводиться до заключения договора воздушной перевозки пассажира, обеспечивая пассажирам возможность правильного выбора услуги.

В этой связи тем же пунктом 1.1 статьи 103 ВК РФ установлено, что «в случае непредставления информации об условиях возврата уплаченной за воздушную перевозку пассажира провозной платы перевозчик или уполномоченное им лицо несет ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации». Такая ответственность (для исполнителя за ненадлежащую информацию об услуге) установлена, в частности, статьей 12 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей».

Особо следует отметить то обстоятельство, что в соответствии с новыми положениями пункта 2 статьи 108 ВК РФ пассажиру всегда возвращается уплаченная за воздушную перевозку провозная плата, если речь идет о случаях «вынужденного отказа пассажира от воздушной перевозки в связи с болезнью пассажира или члена его семьи либо близкого родственника, совместно следующих с ним на воздушном судне, что подтверждается медицинскими документами, либо в связи со смертью члена его семьи или близкого родственника, что подтверждается документально, и уведомления об этом перевозчика до окончания установленного в соответствии с федеральными авиационными правилами времени регистрации пассажиров на указанный в билете рейс, либо в связи с задержкой отправления воздушного судна, иными предусмотренными федеральными авиационными правилами действиями (бездействием) перевозчика, влекущими за собой неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств по договору воздушной перевозки пассажира».

При этом под членами семьи для целей применения названного выше правила согласно пункту 3 статьи 108 ВК РФ «понимаются супруги, родители и дети (усыновители и усыновленные), под близкими родственниками - дедушки, бабушки и внуки, полнородные и неполнородные братья и сестры».