Всего новостей: 4270762, выбрано 79656 за 0.455 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
В НИИ сельского хозяйства Крыма проходит уборочная кампания
В ФГБУН "НИИСХ Крыма" в полном разгаре идет уборочная кампания, стартовавшая 21 июня 2017 г. По уже сложившейся традиции уборка началась с озимого ячменя. В этом году озимый ячмень занимает площадь 389 га. Как и каждый год, сортовой состав данной культуры очень разнообразен – Мастер, Кузен, Огоньковский, Шторм, Достойный, Эспада, Восход – далеко не полный перечень сортов озимого ячменя. Такое разнообразие обусловлено тем, что именно здесь выращиваются семена элиты озимых и яровых зерновых, колосовых для всех сельхозпредприятий Крыма.
На сегодняшний день в Отделении полевых культур уже убрано 100% озимого ярового ячменя, средняя урожайность которого составила 39,1 ц/га, намолочено 1522,12 тонн. Для условий Крыма в 2017 году это достаточно хороший показатель. Много усилий приложено работниками отделения для получения высоких урожаев, но свою роль в формировании урожая сыграли и погодные условия (заморозки ранней весной, отсутствие достаточного количества влаги в апреле-мае).
Сотрудниками отделения полевых культур также полностью убрана новая для Крыма культура - рыжик озимый (сорт Пензяк). Площадь, занимаемая культурой – 61га. Средняя урожайность составила 16 ц/га. Кроме того, в конце июня началась жатва озимой пшеницы и ярового ячменя. В настоящее время уборка этих культур только начинается. Яровой ячмень обмолочен, с площади 210 га намолочено 565,6т зерна при урожайности 27,0 ц/га. Озимой пшеницы убрано 125 га, средняя урожайность составляет около 40,0 ц/га, намолочено 508,87тонн зерна.
Гуру архитектуры на «Тавриде»: «Важно формировать среду, а не строить здания»
5 июля образовательная программа Всероссийского молодежного образовательного форума «Таврида» началась с дискуссии на тему «Современное образование в архитектуре, дизайне и урбанистике». Спикерами выступили член Лондонской архитектурной Ассоциации, член Союза архитекторов России, профессор МАРХИ Оскар Мамлеев, член Союза архитекторов России Егор Орлов, доктор архитектуры, профессор кафедры «Архитектура и градостроительство» Вологодского государственного университета Константин Кияненко, а также профессор кафедры инновационного проектирования СамГТУ Евгения Репина.
С молодыми архитекторами, дизайнерами и урбанистами они обсудили качество архитектурной подготовки и существующие образовательные методики. Эксперты были едины в том, что архитектурное образование в нашей стране находится в кризисе.
«Перспективы современного образования зависят от той позиции, которую вы займете по отношению к нему», — заявил Константин Кияненко, а Егор Орлов добавил, что «образование должно стать машиной, которое открывает новые формы, так как сегодня фантастичность и причудливость – наша новая реальность».
«Необходимо работать с умами студентов, с их гражданской позицией, тогда они станут твоими соратниками», — сказала Евгения Репина. Оскар Мамлеев подытожил: «Сила любой школы — это идеология и цели, которые она ставит».
В разговорах о роли архитектуры в современном обществе профессор МАРХИ заметил, что «важно формировать среду, а не строить здания».
«Особенность современного подхода к архитектуре в том, что в каждом объекте должна быть интригующая новизна, — отметил эксперт форума. — Архитектор ответственен за качество среды обитания. Важно задуматься, не будет ли от твоей работы вреда и, возможно, отказаться от выгодного заказа».
В ходе дискуссии эксперты смогли ответить на вопросы молодых специалистов. Дмитрий Копылов из Липецка, обращаясь к Егору Орлову, задумался о сохранении понятий добра и зла в существующей культуре и той новой реальности, о которой говорил эксперт.
«Увеличение элементов хаоса ведет к увеличению стабильности системы. Я думаю, что в настоящее время именно художники и поэты должны становиться и архитекторами, и философами, и экономистами, и культурологами», — ответил Егор.
Николай Алексеев из Великого Новгорода спросил у экспертов, какие основные профессиональные навыки и качества нужно развивать молодым специалистам.
«Честность – это признак таланта. Необходимо научиться прислушиваться к своему внутреннему голосу и идти вперед вместе с ним», — прокомментировала Евгения Репина.
Организаторами Всероссийского молодежного образовательного форума «Таврида» – 2017 года являются Федеральное агентство по делам молодежи, подведомственное учреждение Росмолодежи ФГБУ «Роспатриотцентр» в партнерстве с Московским государственным институтом культуры.
«Таврида» приступила к проектированию будущего
В первый образовательный день, 4 июля, на Всероссийском молодежном образовательном форуме «Таврида» – 2017 состоялась панельная дискуссия на тему «Русская архитектура – новый взгляд на историю».
Спикером выступил ректор Московского архитектурного института (МАРХИ) Дмитрий Швидковский, который провел экскурс в историю русской архитектуры, отметив, что на протяжении всей своей истории она всегда была европейской, при этом никогда не теряла свою самобытность.
«Она всегда говорила то, что хотели сказать именно русские люди, используя при этом универсальный язык разных стилей. Русская архитектура отличается именно своей универсальностью и своим ярко выраженным говорящим характером», -отметил ректор МАРХИ.
По окончании встречи на форуме состоялось знаменательное событие в деле подготовки к предстоящему в России XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Дирекция по подготовке и проведению фестиваля в лице Заместителя руководителя Дирекции, программного директора ВФМС Сергея Першина и Московский архитектурный институт в лице ректора Дмитрия Швидковского, подписали соглашение о сотрудничестве для достижения наилучшего уровня подготовки, организации и проведения фестиваля. Стороны проявили взаимную заинтересованность в развитии двусторонних отношений.
«Сегодня на «Тавриде» мы делаем еще один уверенный шаг в подготовке дискуссионной программы Всемирного фестиваля, которая будет представлена 14 направлениями. Все они сформированы не случайно, а по итогам обратной связи с участниками не только из России, но и других стран. Одна из площадок, которая интересна молодежи, - «Архитектура и дизайн: проектирование будущего». Лучший партнер для сотрудничества в этом направлении, безусловно, - Московский архитектурный институт», - отметил Сергей Першин.
В этот же день стартовала работа шести творческих школ, среди которых «Архитектура» (МАРХИ), школа Ассоциации «Самые красивые деревни России», «Городские герои», «Фэшн-дизайн. Перспектива силуэта», «Предметный дизайн: настоящее и будущее» и школа «Пространство для эффективной работы». В ходе последней Генеральный директор Совета по экологическому строительству в России Гай Имз рассказал участникам о мировых эко-строительных стандартах и технологиях в проектировании, особо отметив специфику такого строительства, и призвал обращать внимание на такие факторы, как эффективность, безопасность, комфорт, которые поддерживают репутацию и конкурентное преимущество изготовителя.
«Молодое поколение должно разрушить миф о том, что эко-строительство - это дорого и невыгодно», - подвел итог своего выступления почетный гость.
Результатом работы творческих школ станет не только знакомство участников с актуальными направлениями в среде архитектуры и дизайна, но и разработка новых планов по логистике и насыщению городов, составление «живой» карты России, а также овладение практиками использования деревенского наследия для привлечения туристов, новых жителей, инвесторов.
На форуме запустил свою «ленту» конвейер проектов. Участники зарегистрировали свои работы и провели индивидуальные консультации с членами экспертной группы. 19 победителей «Конвейера проектов» будут рекомендованы к получению грантов в размере от 100 до 300 тысяч рублей. Также состоится отбор трех лучших по мнению экспертов и народного голосования проектов, авторы которых будут приглашены на смену «Творческая команда страны».
Организаторами Всероссийского молодежного образовательного форума «Таврида» – 2017 года являются Федеральное агентство по делам молодежи, подведомственное учреждение Росмолодежи ФГБУ «Роспатриотцентр» в партнерстве с Московским государственным институтом культуры.
АО «Федеральная пассажирская компания» (дочернее общество ОАО «РЖД») объявила скидки на поездки в купейных вагонах дальнего следования, сообщает пресс-служба ОАО «РЖД». Приобрести билеты по специальным ценам в рамках акции «Все на море» можно с 5 по 12 июля.
Специальные цены на билеты в купейных вагонах установлены для пассажиров фирменных поездов сообщением Москва – Адлер, Санкт-Петербург – Адлер и Санкт-Петербург – Новороссийск отправлением с 5 июля по 20 августа 2017 года.
При покупке билета в купейный вагон из Москвы в Адлер, и из Адлера в Москву обойдется в 4930 рублей (нижнее место), 3999 (верхнее место). Санкт-Петербург-Адлер, Адлер-Санкт-Петербург, Санкт-Петербург-Новороссийск, Новороссийск - Санкт-Петербург обойдётся в 5758 рублей (нижнее место) и 4999 рублей (верхнее место).
Подробную информацию о специальных тарифах в рамках акции «Все на море» можно узнать на официальном сайте ОАО «Российские железные дороги».
Бэлла Ломанова
Россия и Китай подписали два транспортных соглашения
Активное сотрудничество России и Китая приводит к постоянному росту перевозок
По итогам переговоров Президента России Владимира Путина с председателем КНР Си Цзиньпином в Москве подписан меморандум о развитии транспортных коридоров «Приморье-1» и «Приморье-2» и создано СП по разработке и сборке железнодорожной техники.
Международные транзитные коридоры «Приморье-1» и «Приморье-2» будет развивать специально созданная межведомственная рабочая группа, которая займётся подготовкой технико-экономического обоснования проекта, согласованием условий инвестиций, нормативной базой перевозок и другими техническими вопросами. Соответствующий меморандум о реализации проекта подписали глава Минвостокразвития Александр Галушка и председатель Госкомитета КНР по развитию и реформе Хэ Лифэн.
Эти транспортные коридоры, по которым Китай собирается доставлять свою продукцию к морским портам через территорию России, в ближайшее время станут очень востребованными. По МТК «Приморье-1» за пять месяцев этого года уже перевезено на 20% больше грузов, чем за весь 2016 год, а по коридору «Приморье-2» пошли тестовые отправки контейнеров. Чтобы увеличить перевозки и снизить их себестоимость, необходимо развивать железнодорожные пути, терминалы, пропускные пункты. Меморандум также предусматривает взаимодействие двух государств при строительстве подобной инфраструктуры.
«Совместное развитие МТК «Приморье-1» и «Приморье-2» является важной составляющей сотрудничества по сопряжению Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шёлкового пути. Это новый качественный этап взаимного развития государственных стратегий Дальнего Востока и Северо-Востока Китая», – отметил Александр Галушка.
По оценкам экспертов консалтинговой компании McKinsey, объём грузопотока по двум МТК – «Приморье-1» и «Приморье-2» – оценивается в 45 млн тонн зерновых и контейнерных грузов к 2030 году (23 млн тонн зерновых и 22 млн тонн контейнерных грузов, 1,8 млн TEU – контейнеров в 20-футовом эквиваленте).
Ещё одно важное направление сотрудничества – ВСМ Москва – Пекин, составной частью которого является высокоскоростной отрезок Москва – Казань.
По итогам переговоров группа «Синара» и китайская корпорация CRRC подписали договор о создании в России СП «Синара-CRRC Рельсовый транспорт», которое займётся разработкой и сборкой высокоскоростных поездов и другой железнодорожной техники. Его производство может быть размещено на совместном предприятии «Синары» и Siemens «Уральские локомотивы», но этот вопрос не решен окончательно.
Первый вице-президент ОАО «РЖД» Александр Мишарин на бизнес-форуме «Стратегическое партнёрство 1520» в Сочи в начале июня говорил, что производство такого состава для ВСМ Москва – Казань может начаться уже в 2019 году. «Сейчас заканчивается разработка технических требований к этому специальному подвижному составу, – говорил Александр Мишарин. – Поезд обеспечит оптимальные условия перевозки для грузов, чувствительных к скорости и условиям поставок. Его скорость составит до 400 км/ч».
В ОАО «РЖД» сообщили, что Главгосэкспертиза одобрила проектную документацию по ВСМ Москва – Казань на участке от станции Железнодорожная в Московской области до станции Владимир.
Сергей Плетнев
На Черноморском побережье в дни футбольных матчей Кубка Конфедераций «Ласточками» было перевезено порядка 148 тыс. болельщиков, волонтеров и аккредитованных лиц, сообщила пресс-служба Северо-Кавказской железной дороги.
«Пик перевозок пришелся на 25 июня. Правом бесплатного проезда на основании специальной аккредитации и паспорта болельщика в этот день воспользовались более 41 тыс. человек», — говорится в сообщении.
В дни футбольных матчей на Черноморском побережье вводился специальный график движения пригородных поездов. На маршрутах Туапсе — Имеретинский Курорт, Лазаревская — Имеретинский Курорт, Туапсе — Аэропорт и Лазаревская — Аэропорт поезда следовали до станции Сочи. При этом для перевозки пассажиров на маршрутах Сочи — Имеретинский Курорт, Сочи — Аэропорт, Аэропорт — Имеретинский Курорт, Роза Хутор — Аэропорт, Роза Хутор — Имеретинский Курорт, Роза Хутор — Сочи использовалось более 80 пар поездов «Ласточка».
В дальнем сообщении железнодорожными станциями Адлер и Имеретинский Курорт принято и отправлено 79 дополнительных пассажирских поездов с болельщиками, перемещавшимися между городами-участниками Кубка Конфедераций.
Как ранее сообщал Gudok.ru, 4 июля 2017 года ОАО «Российские железные дороги» завершило бесплатные перевозки болельщиков между городами. По предварительным данным, в дни Кубка Конфедераций «Российские железные дороги» перевезли свыше 640 тыс. пассажиров — в том числе болельщиков, волонтеров и сотрудников FIFA. При этом 60 тыс. пассажиров воспользовались правом бесплатного проезда в дополнительных поездах.
Россия: на 5 июля намолочено 2,7 млн. тонн зерна
По состоянию на 5 июля 2017 года в целом по стране зерновые обмолочены с площади 640,4 тыс. га (в 2016 г. – 1,6 млн га), намолочено 2,7 млн тонн зерна (в 2016 г. – 7,0 млн тонн) при урожайности 42,9 ц/га (в 2016 г. – 42,9 ц/га).
В Краснодарском крае – обмолочено 195,0 тыс. га (в 2016 г. – 443,4 тыс. га), намолочено 1,2 млн тонн (в 2016 г. – 2,5 млн тонн), урожайность 59,3 ц/га (в 2016 г. – 56,7 ц/га).
В Республике Крым – обмолочено 150,4 тыс. га (в 2016 г. – 186,4 тыс. га), намолочено 454,9 тыс. тонн (в 2016 г. – 500,6 тыс. тонн), урожайность 30,2 ц/га (в 2016 г. – 26,9 ц/га).
В Республике Адыгея – обмолочено 12,0 тыс. га (в 2016 г. – 35,0 тыс. га), намолочено 52,9 тыс. тонн (в 2016 г. – 144,6 тыс. тонн), урожайность 44,1 ц/га (в 2016 г. – 41,3 ц/га).
В Республике Калмыкия – обмолочено 12,6 тыс. га (в 2016 г. – 44,1 тыс. га), намолочено 44,6 тыс. тонн (в 2016 г. – 131,8 тыс. тонн), урожайность 35,4 ц/га (в 2016г. – 29,9 ц/га).
В Ставропольском крае – обмолочено 254,8 тыс. га (в 2016 г. – 687,5 тыс. га), намолочено 1,0 млн тонн зерна (в 2016 г. – 2,8 млн тонн), урожайность 39,3 ц/га (в 2016 г. – 41,3 ц/га).
В Чеченской Республике – обмолочено 11,5 тыс. га (в 2016 г. – 16,7 тыс. га), намолочено 28,6 тыс. тонн зерна (в 2016 г. – 44,3 тыс. тонн), при урожайности 24,9 ц/га (в 2016г. – 26,4 ц/га).
В Республике Дагестан – обмолочено 2,3 тыс. га, намолочено 5,3 тыс. тонн зерна при урожайности 22,9 ц/га.
В Республике Северная-Осетия (Алания) – обмолочено 1,8 тыс. га (в 2016 г. – 3,9 тыс. га), намолочено 6,0 тыс. тонн (в 2016 г. – 12,2 тыс. тонн), урожайность 34,2 ц/га (в 2016г. – 31,3 ц/га).
Озимый рапс в Республиках Адыгея, Крым, Северная-Осетия (Алания), Краснодарском крае и Чеченской Республике обмолочен с площади 12,4 тыс. га (в 2016 г. – 25,8 тыс. га), намолочено 22,2 тыс. тонн (в 2016 г. – 51,6 тыс. тонн), урожайность 17,9 ц/га (в 2016 г. – 20,0 ц/га).
В сельскохозяйственных организациях и крестьянских (фермерских) хозяйствах Астраханской области и Краснодарского края выкопано 1,4 тыс. га раннего картофеля, накопано 30,5 тыс. тонн клубней при урожайности 222,6 ц/га.
Овощи в сельскохозяйственных организациях и крестьянских (фермерских) хозяйствах Астраханской области, Краснодарского края и Волгоградской области убраны с площади 8,4 тыс. га, собрано 74,4 тыс. тонн при урожайности 89,1 ц/га.
В агробизнесинкубаторе Адыгеи собрали первый урожай овощей
Первые два резидента, которые работают на льготных условиях на запущенных мощностях агробизнесинкубатора (АБИ) Адыгеи, получили первый урожай овощей и отправили на рынки крупных городов России.
«Резиденты выращивают томаты. Первые урожаи уже показали, что это прибыльное производство. С 1 квадратного метра стабильно собирают около 20 килограмм продукции. На сбор урожая нанимают сезонных рабочих. Продукция отгружается в Москву, Санкт-Петербург и другие крупные города», – сообщил представитель пресс-службы правительства региона.
Он уточнил, что строительство первого в России АБИ при поддержке федерального центра ведется с 2013 года. На площади 72 га разместят 30 разных сельхозпроизводств, чтобы начинающие предприниматели обучились агробизнесу. Стоимость проекта составит около 1,1 млрд рублей.
Потрачено уже более 410 млн рублей. Построен блок теплиц, холодильный склад, подъездные дороги, коммуникации, овощехранилище и цех по фасовке овощей. Проект не закончен, однако, как сообщалось ранее, руководство республики запустит работу АБИ на уже существующих мощностях.
В пресс-службе отметили, что до конца года для проекта выделят еще 218 млн рублей. Планируется строительство офисного здания и закладка сада интенсивного типа.
На Кубани начали уборку озимой пшеницы
По данным на 5 июля, обмолочено 43,5 тыс. га. Это 3% от общей площади посевов.
На Кубани средняя урожайность озимой пшеницы составляет 63,2 ц/га, валовой сбор — 274,8 тыс. т, сообщили интернет-порталу «Кубань 24» в пресс-службе министерства сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Краснодарского края.
Сейчас к завершению подходит уборка озимого ячменя. Уже обмолочено 93% от общей площади посевов, что составляет 129,6 тыс. га. Валовой сбор — 792,3 тыс. т, урожайность — 61,1 ц/га.
На обмолоте задействовали 3,3 тыс. комбайнов.
Как писал интернет-портал «Кубань 24», в этом году в Краснодарском крае в уборке пшеницы задействуют более 7,2 тыс. комбайнов.
Губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев 4 июля посетил пшеничные поля ЗАО имени Т. Г. Шевченко в Тбилисском районе. Ранее он заявлял, что в крае в этом году планируют получить урожай не ниже прошлогоднего.
Кубань: Кондратьев призвал сократить количество проверок во время уборки урожая
На Кубани начался самый ответственный этап сельскохозяйственного года – уборка озимых.
Сегодня поля с пшеницей в Тбилисском районе осмотрел губернатор края. После чего провел совещание по уборочной кампании. Погода помешала аграриям начать жатву вовремя.
Полтора миллиона гектаров полей – «пахать» на них кубанским аграриям придется много и без перерывов. Самый напряженный период сельскохозяйственного года – уборка зерновых – в крае начался с опозданием. Из-за дождей сроки по озимым сдвинулись почти на неделю. Но фермеры все равно рассчитывают получить максимум зерна. Только по ячменю средняя урожайность в регионе выше прошлогодней на 4 центнера с гектара, рассказывают губернатору. Сегодня Вениамин Кондратьев осмотрел поля Тбилисского района.
Работать в поле сейчас, конечно, намного комфортней, чем лет двадцать назад. Современные комбайны с кондиционерами и навигацией – большая помощь в уборке пшеницы и ячменя. Последнего в регионе уже намолотили почти 700 тысяч тонн. Справиться с озимой пшеницей комбайнеры обещают губернатору меньше чем за две недели.
Пока уборка урожая в самом разгаре, пора думать, куда его продавать. Ежегодно Кубань может экспортировать порядка 6 миллионов тонн зерна. Но стоит быть готовыми и к тому, что из-за внешнеполитической напряженности ряд стран может наложить ограничения на ввоз российской пшеницы. Это не должно стать для кубанских аграриев неожиданностью.
— Такой рекордный урожай, значит мы должны уже сегодня думать и просчитывать, что мы с ним будем делать в случае непредвиденных от нас обстоятельств, в том числе ограничения со стороны третьих стран. По вывозу, по экспорту нашего зерна.
Вопрос сбыта – один из самых главных во всей цепочке производства. И если для холдингов проблем в реализации зерна нет, то у мелких хозяйств часто бывают связаны руки. Их объемы небольшие и вряд ли заинтересуют крупных экспортеров. Вениамин Кондратьев требует от своего заместителя обратить на это внимание. И крупные, и небольшие сельхозпроизводители должны иметь возможность продавать товар по рыночной цене.
«Прошу взять на контроль, чтобы никто не мешал нашим сельхозпроизводителям, в том числе и фермерам свободно в рамках рынка продавать свою пшеницу. Не нужно их отправлять то к одним трейдерам, то к другим, то к крупным, то не к крупным. Это рынок, дайте им возможность продавать свою пшеницу на рынке свободно. Если у фермера сто тонн пшеницы – это мелкий фермер, крупному экспортеру он, наверное, неинтересен, ему как продать?» — говорит Вениамин Кондратьев, губернатор Краснодарского края.
«Как была традиционная система посредников, она так и будет работать, никто ее не отменял и никто не дает право запрещать так делать. Сельхозпроизводитель может продать и КФХ, и посреднику, и могут сложиться, здесь проблем нет. Систему ломать никто не будет», — заявил Андрей Коробка, заместитель губернатора Краснодарского края.
Во время жатвы дорог каждый день. И любая задержка – это потери урожая. В сельскохозяйственные тонкости губернатор посвящает руководителей контролирующих ведомств. Своей, порой, чрезмерной работой они могут сделать только хуже.
«Мы должны подумать, как прийти к максимальному экономическому рекорду, который будет в кармане. Отдельно хочу обратиться к контролирующим органам во время уборки да и в целом полевых работ, не стоит прибегать к активной фазе контролирующих проверок, давайте соотнесем, думаю, нет ничего горящего, чтобы отвлекать сегодня наших селян на какие-то объяснения, предоставления документов и тому подобное», — говорит Вениамин Кондратьев, губернатор Краснодарского края.
Для успешной уборки ячменя и пшеницы теперь главное, чтобы погода не подвела. Жара, которая пришла на Кубань, играет только на руку. Аграрии обещают не подкачать. Прошлогодний рекорд почти в 15 миллионов тонн зерна только подстегивает намолотить еще больше.
Порт Азов за полгода увеличил отгрузку зерна на 6%
Общий грузооборот морского порта Азов за январь-июнь 2017 года составил 3 млн 856 тыс. тонн, что на 3,5% превышает показатель аналогичного периода прошлого года. Об этом региональному корреспонденту ИАА «ПортНьюс» сообщил капитан морского порта Азов Владимир Брагин.
В номенклатуре грузов традиционно преобладали зерновые, нефтепродукты и уголь. Объем перевалки зерновых увеличился на 6,1% - до 2 млн 138 тыс. тонн, угля – на 86,6% до 391 тыс. тонн. При этом объем обработки нефтепродуктов сократился на 14,8% и составил 998 тыс. тонн.
Собственный грузооборот морского порта Азов за отчетный период 2017 года увеличился на 13,1% - до 3 млн 51 тыс. тонн грузов, объем импорта - на 50,1% до 174 тыс. тонн, каботажа – в 2,4 раза до 966 тыс. тонн. Напротив, объем экспорта уменьшился на 12,3% - до 1 млн 911 тыс. тонн грузов, транзита – на 21,6% до 805 тыс. тонн грузов.
Россия: на 4 июля намолочено зерна на 4,6 млн. тонн меньше, чем год назад
В Республиках Адыгея, Крым, Дагестан, Северная-Осетия (Алания), Краснодарском и Ставропольском краях, Чеченской Республике идет уборка зерновых и зернобобовых культур. Приступили к уборочной кампании сельхозтоваропроизводители Республики Калмыкия.
По состоянию на 4 июля 2017 года в целом по стране зерновые обмолочены с площади 431,3 тыс. га (в 2016 г. – 1,4 млн га), намолочено 1,8 млн тонн зерна (в 2016 г. – 6,0 млн тонн) при урожайности 42,3 ц/га (в 2016 г. – 42,7 ц/га).
В Республике Адыгея – обмолочено 10,3 тыс. га (в 2016 г. – 27,9 тыс. га), намолочено 44,6 тыс. тонн (в 2016 г. – 144,6 тыс. тонн), урожайность 43,3 ц/га (в 2016 г. – 51,8 ц/га).
В Республике Крым – обмолочено 141,9 тыс. га (в 2016 г. – 186,4 тыс. га), намолочено 428,4 тыс. тонн (в 2016 г. – 500,6 тыс. тонн), урожайность 30,2 ц/га (в 2016 г. – 26,9 ц/га).
В Краснодарском крае – обмолочено 123,2 тыс. га (в 2016 г. – 364,0 тыс. га), намолочено 740,2 тыс. тонн (в 2016 г. – 2,1 млн тонн), урожайность 60,1 ц/га (в 2016 г. – 56,6 ц/га).
В Республике Калмыкия – обмолочено 9,2 тыс. га (в 2016 г. – 20,0 тыс. га), намолочено 32,9 тыс. тонн (в 2016 г. – 64,5 тыс. тонн), урожайность 35,8 ц/га (в 2016г. – 32,3 ц/га).
В Республике Дагестан – обмолочено 2,3 тыс. га, намолочено 5,3 тыс. тонн зерна при урожайности 22,9 ц/га.
В Республике Северная-Осетия (Алания) – обмолочено 1,0 тыс. га (в 2016 г. – 3,9 тыс. га), намолочено 2,6 тыс. тонн (в 2016 г. – 12,2 тыс. тонн), урожайность 27,0 ц/га (в 2016г. – 31,1 ц/га).
В Чеченской Республике – обмолочено 7,6 тыс. га (в 2016 г. – 16,7 тыс. га), намолочено 17,8 тыс. тонн зерна (в 2016 г. – 44,3 тыс. тонн), при урожайности 23,4 ц/га (в 2016г. – 26,4 ц/га).
В Ставропольском крае – обмолочено 135,8 тыс. га (в 2016 г. – 570,4 тыс. га), намолочено 551,2 тыс. тонн зерна (в 2016 г. – 2,4 млн тонн), урожайность 40,6 ц/га (в 2016 г. – 41,5 ц/га).
Озимый рапс в Республиках Адыгея, Крым, Северная-Осетия (Алания), Краснодарском крае, Чеченская Республика обмолочен с площади 6,7 тыс. га (в 2016 г. – 25,6 тыс. га), намолочено 11,2 тыс. тонн (в 2016 г. – 51,1 тыс. тонн), урожайность 16,7 ц/га (в 2016 г. – 19,9 ц/га).
В сельскохозяйственных организациях и крестьянских (фермерских) хозяйствах Астраханской области и Краснодарского края выкопано 1,4 тыс. га раннего картофеля, накопано 30,5 тыс. тонн клубней при урожайности 222,6 ц/га.
В сельскохозяйственных организациях и крестьянских (фермерских) хозяйствах Астраханской области, Краснодарского края и Волгоградской области убрано 8,4 тыс. га овощей, собрано 74,4 тыс. тонн при урожайности 89,1 ц/га.
Сегодня, 4 июля, в Министерстве спорта Российской Федерации состоялась встреча руководителя ведомства Павла Колобкова и Чрезвычайного и Полномочного Посла Японии в России Тоёхиса Кодзуки.
В ходе беседы стороны обсудили возможности российского-японского сотрудничества в сфере спорта и физической культуры, а также тему проведения в 2018 году перекрёстных годов России в Японии и Японии в России.
Павел Колобков поблагодарил Тоёхиса Кодзуки и сотрудников Посольства Японии в Российской Федерации за плодотворное сотрудничество в реализации мероприятий в рамках Года российско-японских обменов в области боевых искусств, которые были проведены в 2014 году.
В настоящее время Минспорт России совместно с Российским союзом боевых искусств прорабатывают визит в 2018 году в Хабаровск и Сочи японского дома боевых искусств «Ниппон Будокан», а также разрабатывают программу показательных выступлений российских спортсменов по самбо, мас-рестлингу, хапсагаю, курешу, бурятскому луку, казачьим шермициям и северному многоборью в японских городах Фудзиэда и Химэдзи.
«Принимая во внимание наш позитивный опыт сотрудничества в 2014 году, уверен, что реализация очередного важного и интересного проекта перекрёстных годов станет для нас прекрасным опытом взаимодействия и очередным шагом в укреплении добрососедских отношений между нашими странами», – подчеркнул Павел Колобков.
Стороны также обсудили мероприятия, которые проводят Россия и Япония в рамках Меморандума о сотрудничестве в области спорта между Министерством спорта Российской Федерации и Министерством образования, культуры, спорта, науки и технологий Японии. Он был подписан в 2014 году в Сочи во время проведения XXII Олимпийских зимних игр.
Документом предусматривается взаимодействие обеих стран в развитии массового спорта, подготовке тренерских кадров и спортивного резерва, научно-прикладных исследованиях, участии специалистов в семинарах, симпозиумах и выставках, организации спортивных мероприятий.
Учитывая, что в 2020 году Токио примет Игры XXXII Олимпиады, глава Минспорта России подтвердил готовность Министерства поделиться опытом с японскими специалистами в проведении крупных спортивных мероприятий.
В завершение встречи Павел Колобков рассказал о подготовке Шестой Международной конференции министров и высших должностных лиц, ответственных за физическое воспитание и спорт (МИНЕПС VI), которая пройдёт под эгидой ЮНЕСКО в период с 13 по 15 июля в г. Казани (Республика Татарстан).
«Принимая во внимание давние российско-японские связи в области физической культуры и спорта, а также перспективы нашего взаимодействия в области реализации предстоящих проектов, буду рад приветствовать представителей японской делегации на МИНЕПС VI и обсудить дальнейшее развитие сотрудничества между нашими странами», – сказал Министр.
Встреча прошла при участии ответственных работников Посольства Японии в России и Министерства спорта Российской Федерации.
Темнота в конце туннеля
Ядерная программа КНДР и перспективы решения вопроса
Андрей Ланьков – историк, кореевед, преподаватель Университета Кукмин (г. Сеул)
Резюме Ни один из сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит США и миру придется сосуществовать с ядерной Северной Кореей.
Девятого октября 2006 г. сейсмические станции во всем мире зарегистрировали подземный толчок, центр которого находился вблизи селения Пунге-ри в северокорейской провинции Северная Хамгён. Так прошло испытание первого северокорейского ядерного заряда. С того момента вопрос о ядерной программе КНДР перешел в качественно другую фазу.
Истоки
Полной неожиданностью это не стало ни для кого. Интерес к созданию собственного ядерного оружия Северная Корея проявляла по меньшей мере с 1960-х годов. Еще в 1956 г. КНДР подписала с Советским Союзом соглашение о научно-техническом сотрудничестве в области ядерных исследований, и вскоре после этого северокорейские студенты, практиканты и ученые стали регулярно появляться в Дубненском Объединенном институте ядерных исследований.
Северокорейские ядерные поползновения, которые стали очевидными к началу 1960-х гг., немало беспокоили Москву, так что советское руководство стало использовать программы сотрудничества с Пхеньяном, чтобы отчасти взять северокорейские ядерные исследования под контроль и снизить вероятность использования их результатов в военных целях. В 1960-е гг. северокорейская сторона была вполне готова пойти на подобный компромисс. Руководство КНДР, никогда не питавшее особых симпатий к Советскому Союзу, рассчитывало использовать сотрудничество, чтобы ускорить развитие собственных ядерных исследований, и ради этого было готово идти на временные уступки. СССР согласился оказать техническое содействие в строительстве ядерного исследовательского центра и экспериментального реактора в Ёнбёне (установлен в 1965 г.).
Северокорейская ядерная программа стала набирать темп в 1970-е годы. С большой долей вероятности можно предположить, что немалое влияние на Ким Ир Сена и его окружение оказала попытка Южной Кореи создать собственное ядерное оружие. Работы над южнокорейским ядерным проектом были остановлены в конце 1970-х гг. в результате активного вмешательства Соединенных Штатов, но сам факт работ был известен в Пхеньяне.
В начале 1980-х гг. КНДР и СССР подписали соглашение о строительстве в Северной Корее атомной электростанции (проект этот так и не был осуществлен). По-прежнему обеспокоенный потенциальной угрозой, которую представляла ядерная программа Пхеньяна, Советский Союз настоял на том, что строительство АЭС начнется только в том случае, если Северная Корея подпишет Договор о нераспространении ядерного оружия. Выбора у Пхеньяна не было, и в 1985 г. Северная Корея стала участником ДНЯО.
Случилось это как раз в тот момент, когда в Советском Союзе появились первые признаки внутриполитической нестабильности, и мир вокруг КНДР стал стремительно меняться (не в лучшую для северокорейской элиты сторону). В подобной ситуации Пхеньян решил ускорить ядерную программу. К началу 1990-х гг. мало кто сомневался, что северокорейские ученые и инженеры активно работают над созданием ядерного оружия плутониевого типа, используя плутоний из топливных стержней имевшихся у КНДР реакторов. Понятно, что новость не вызвала энтузиазма у мирового сообщества, и в первую очередь у США. Результатом стал кризис 1993–1994 гг., который иногда называют «первым северокорейским ядерным кризисом». По просочившимся впоследствии данным, американское военно-политическое руководство всерьез размышляло о нанесении превентивного удара по северокорейским ядерным объектам. С другой стороны, именно во время этого кризиса северокорейцы обещали «превратить Сеул в море огня» – эта угроза стала впоследствии стандартной частью риторики Пхеньяна.
Ядерная программа становится реальностью
Первый северокорейский ядерный кризис завершился, когда в 1994 г. в Женеве было подписано т.н. Рамочное соглашение. Оно предусматривало строительство на территории Северной Кореи двух ядерных реакторов на легкой воде. Последние технически малопригодны для производства оружейного плутония, но могут использоваться для выработки электричества. Строительство реакторов брал на себя специально созданный с этой целью международный консорциум KEDO, в финансировании которого решающую роль играли Южная Корея, Япония и США (соответственно, 57,9%, 19,8% и 16,1% всего бюджета организации – в то время как совокупный взнос всех остальных участников составил 6,2%). В соответствии с условиями Рамочного соглашения, до завершения строительства реакторов Северная Корея должна была регулярно получать от KEDO бесплатные поставки сырой нефти в объеме 500 тыс. тонн в год.
Главная из причин, по которой Соединенные Штаты и союзники подписали Рамочное соглашение, заключалась в распространенной тогда уверенности, что полностью выполнять договоренности не придется. Только что произошел распад мировой социалистической системы, многие аналитики не только в Вашингтоне, но и в иных столицах (включая, кстати, и Москву) были уверены, что у северокорейского режима нет будущего, а Ким Ир Сена ждет судьба Николае Чаушеску.
Однако, несмотря на жесточайший голод 1996–1999 гг., который унес от 600 до 900 тыс. жизней, и международную изоляцию, режим устоял. Более того, северокорейские ученые, вынужденно приостановив работу над плутониевой программой, замороженной по условиям Рамочного соглашения, начали разработку ядерного заряда с использованием обогащенного урана. Разумеется, урановая программа являлась нарушением Рамочного соглашения, и когда о ней стало известно в 2002 г., американцы потребовали объяснений. Так начался «второй ядерный кризис».
Скорее всего, Пхеньян изначально рассчитывал на то, что и по урановой программе удастся добиться компромисса, в целом сходного с Рамочным соглашением 1994 г., – обратимого замораживания программы в обмен на экономическую помощь и политические уступки со стороны США. Однако администрация Джорджа Буша от переговоров отказалась и в одностороннем порядке вышла из KEDO. Рамочное соглашение прекратило существование.
На протяжении нескольких лет северокорейцы отрицали сам факт наличия у них урановой программы, но в 2010 г. они пригласили американскую делегацию во главе с бывшим директором Лос-Аламосской лаборатории Зигфридом Хеккером в Центр обогащения урана, который к тому времени, насколько можно судить, уже давно работал на полную мощность.
После развала Рамочного соглашения КНДР начала интенсивную подготовку к ядерным испытаниям, первое из которых и состоялось в октябре 2006 года. За ним последовали еще четыре подземных взрыва – в 2009, 2013 и, дважды, в 2016 году.
Точные размеры северокорейского ядерного арсенала неизвестны, по оценкам ведущих американских экспертов, на начало 2016 г. в распоряжении КНДР предположительно находилось от 20 до 40 кг оружейного плутония (достаточно для изготовления 4–8 ядерных зарядов) и от 200 до 450 кг обогащенного урана (достаточно для 10–25 зарядов). Производительность оценивалась в 6 кг плутония и 150 кг урана в год – то есть ежегодно количество зарядов увеличивается на 8–10 единиц.
Параллельно Северная Корея начала активно работать над средствами доставки ЯО. Долгое время разведка КНДР пыталась получить доступ к советским ракетным технологиям, которые Москва им не предоставляла, и по меньшей мере дважды усилия увенчались успехом. Около 1980 г., предположительно через Египет, северокорейцы получили несколько советских ракет Р-17 (по классификации НАТО – SCUD). Вскоре в Северной Корее началось производство копий Р-17, которые были не только приняты на вооружение, но и экспортировались – в частности, этими ракетами активно пользовался Иран в период ирано-иракской войны 1980–1988 гг. (сейчас официально признано Тегераном).
Второй успех северокорейской разведки, скорее всего, случился в начале 1990-х гг., когда удалось получить чертежи и какую-то технологическую информацию, связанную с ракетой Р-27. Эта твердотопливная ракета, разработанная в СССР в середине 1960-х гг., предназначалась для запуска с подводных лодок. Именно Р-27 стала основой северокорейских твердотопливных ракет, созданных в 2000-е годы. Первую попытку запустить искусственный спутник Земли, отрабатывая таким образом технологию запуска ракет большой дальности, КНДР предприняла еще в 1998 году. Северокорейская пресса сообщила, что запуск прошел успешно; в действительности и эта, и несколько последующих попыток окончились неудачно.
Первых серьезных успехов северокорейские ракетчики добились уже при Ким Чен Ыне, третьем правителе семьи Кимов, который унаследовал власть в декабре 2011 года. В декабре 2012 г. северокорейцам удалось вывести на орбиту искусственный спутник и провести успешные испытания целого ряда ракет. В настоящее время ракетные системы способны уверенно поражать цели на территории всего Корейского полуострова, а также на значительной части территории Японии. Важно, что в феврале 2017 г. Северная Корея успешно испытала твердотопливную ракету дальностью около 1200 км, которая легко маскируется, может запускаться с подвижных установок, трудно обнаруживаемых техническими средствами разведки, и готовится к запуску за несколько минут (учитывая высокие темпы развития северокорейских ракетных систем, не следует удивляться тому, что информация о них быстро устаревает; обзоры текущего состояния дел регулярно публикует Владимир Хрусталев). Вскоре после этого, в мае 2017 г., проведен успешный запуск новой баллистической ракеты максимальной дальностью около 3 тыс. км, способной нанести ядерные удары по Аляске и Гуаму, а также американским базам в АТР.
Параллельно велись работы над созданием баллистических ракет для подводных лодок. Весьма трудная с технической точки зрения задача решена в рекордно короткие сроки, существенно быстрее, чем ожидали иностранные эксперты. В августе 2016 г. КНДР провела успешный запуск баллистической ракеты с подводной лодки, находящейся в подводном положении – и, судя по данным анализа спутниковых фотографий, в ближайшее время работа над баллистическими ракетами подводных лодок ускорится.
В начале 2017 г. Северная Корея недвусмысленно заявила о том, что собирается в самое ближайшее время разработать и принять на вооружение межконтинентальную баллистическую ракету, способную наносить удары по территории континентальных Соединенных Штатов. Это заявление отражает новый курс Ким Чен Ына и его окружения. Если покойный Ким Чен Ир был в целом готов ограничиться небольшим ядерным арсеналом, его сын настроен обзавестись полноценными ядерными силами, скажем так, второго эшелона. Ким Чен Ын стремится к обладанию тем, что именуется «потенциалом второго удара». Иначе говоря, он намерен создать ядерные силы, которые, даже подвергшись внезапной неядерной атаке, будут в состоянии пережить ее и сохранить некоторое количество зарядов и средств доставки для нанесения удара возмездия. В настоящий момент основными компонентами подобных ядерных сил мыслятся МБР, размещенные на подвижных пусковых установках, и подводные лодки, вооруженные ракетами с ядерными боезарядами и находящиеся на патрулировании у берегов США.
Задачи и надежды Пхеньяна
С момента возникновения северокорейский ядерный проект преследовал три основные стратегические цели. С течением времени их порядок и сравнительная важность менялись, однако сами цели, скорее всего, неизменны уже почти полвека.
Первая и главная (на настоящий момент) цель ядерного проекта – сдерживание. Ким Чен Ын и его окружение хорошо помнят, что в свое время Джордж Буш отнес Северную Корею к «оси зла», причем оказалась она в этом списке вместе с Ираком и Афганистаном, впоследствии атакованными и оккупированными США. Важным уроком для северокорейского руководства послужила печальная судьба Муаммара Каддафи – единственного правителя в истории, согласившегося обменять ядерную программу на экономические льготы Запада. В том, что Пхеньян извлек серьезные уроки из ливийского опыта, сомневаться не приходится. Смерть Каддафи от рук повстанцев наглядно продемонстрировала северокорейской элите, что она была права: обладание ядерным оружием – важнейшее условие сохранения существующего режима (или, если хотите, государственности). По мнению Пхеньяна – скорее всего, оправданному, – наличие ядерного оружия резко снизит вероятность вмешательства внешних сил в случае внутреннего конфликта.
Во время ливийской революции, в марте 2011 г., представитель МИД КНДР заявил: «Ливийский кризис... наглядно продемонстрировал, как ядерное разоружение Ливии, широко разрекламированное США, закончилось агрессией. Вероломное нападение произошло после того, как агрессор сладкими посулами гарантий безопасности и улучшения отношений уговорил свою жертву разоружиться, а затем поглотил ее при помощи силы. Что еще раз доказало простую истину: мир можно сохранить, только если у страны хватит собственных сил обеспечить сдерживание».
Второй стратегической целью северокорейской ядерной программы является укрепление «дипломатического потенциала». Северная Корея – страна маленькая и бедная. Даже по оптимистическим оценкам CIA World Factbook (КНДР не публикует никакой экономической статистики уже более полувека), уровень ВВП на душу населения составляет всего 1800 долларов, примерно в 20 раз меньше такого же показателя в Южной Корее. Учитывая численность населения и размеры ВВП, наиболее близкими аналогами являются Мадагаскар и Мозамбик. Однако в последние 25 лет КНДР неизменно привлекает к себе внимание международного сообщества – в первую очередь благодаря ядерной программе.
Ядерная программа сыграла немалую роль в том, что в голодные 1996–1999 гг. Северная Корея получала заметную иностранную продовольственную и гуманитарную помощь. Главными поставщиками продовольствия тогда являлись страны, с которыми КНДР находится во враждебных отношениях, а формально – вообще в состоянии войны. По данным WFP, на протяжении 1996–2011 гг. из 11,8 млн тонн бесплатной продовольственной помощи формально дружественный Китай поставил только четверть – 3 млн тонн. Остальными главными поставщиками бесплатного продовольствия являлись «враждебные» США (2,4 млн тонн), Япония (0,9 млн тонн) и Южная Корея (3,1 млн тонн).
Формально, конечно, помощь Соединенных Штатов или Японии не была увязана с желанием Северной Кореи выполнять условия Рамочного соглашения 1994 г. и временно заморозить ядерную программу. На практике в существовании подразумевающейся связи между ядерным проектом и гуманитарной помощью сомневаться не приходится. Коллапс Рамочного соглашения в 2002 г. привел к почти полному прекращению американских и японских поставок.
В последнее время северокорейская экономика находится в куда лучшем положении, чем 15–20 лет назад. Начатые Ким Чен Ыном реформы, попытка создать «рыночный авторитаризм» привели к оживлению экономической деятельности и, самое главное, к повышению уровня жизни большинства населения. В этих условиях потребность в ядерном оружии как средстве дипломатического нажима для получения продовольственной помощи объективно снизилась. Однако оно остается важным дипломатическим инструментом и, скорее всего, будет оставаться таковым в обозримом будущем.
Третьей стратегической целью, которой служит ядерная программа, является дальнейшая легитимация режима. В большинстве стран мира население позитивно относится к росту военной мощи своей страны, и КНДР не исключение.
Кроме того, сам факт работы над ядерной программой широко используется во внутренней пропаганде для объяснения экономических трудностей и явного отставания от соседей. Северокорейские пропагандисты активно апеллируют к ядерной программе, когда им надо объяснить населению причины голода 1996–1999 гг. (сам факт голода не скрывается, хотя статистики о количестве жертв в официальной печати не опубликовано). Голод теперь объясняют сочетанием беспрецедентных наводнений, «экономической блокады» империалистов и, конечно же, стратегической необходимостью создания ядерного оружия для сохранения страны и физического выживания населения. В рамках этой пропагандистской доктрины жертвы голода представлены как солдаты, отдавшие жизнь за сохранение северокорейской государственности и общественно-политической модели. Населению объясняют, что единственная сила, которая предотвращает разрушительную войну на Корейском полуострове, – ядерный потенциал сдерживания, для сохранения и развития которого необходимо идти на любые жертвы.
Международное сообщество: единство в теории, несогласованность на практике
Большинство стран мира отрицательно относится к северокорейской ядерной программе, причем особо негативно воспринимают ее ведущие державы, большинство из которых, в соответствии с ДНЯО, являются «официально признанными ядерными державами» и уже по этой причине враждебно смотрят на возможность распространения ЯО. Именно поэтому после каждого ядерного испытания Совет Безопасности ООН принимает очередную резолюцию, не только осуждая действия Пхеньяна, но и вводя санкции – с каждым разом все более жесткие. Однако на практике, несмотря на частичное совпадение интересов, создать единый фронт не удалось и едва ли удастся. Подавляющее большинство ключевых игроков, несмотря на желание предотвратить ядерное распространение, имеют и иные интересы, зачастую для них более важные, чем ядерное разоружение КНДР.
Пожалуй, наиболее последовательным сторонником денуклеаризации являются Соединенные Штаты. Ядерная программа с самого появления была направлена в первую очередь именно против США – обстоятельство, о котором Пхеньян не устает напоминать. Например, в конце марта 2013 г., во время очередного кризиса, северокорейская печать опубликовала фотографии Ким Чен Ына и северокорейских генералов на фоне карты Соединенных Штатов, где были нанесены цели ядерных ударов. Правда, на тот момент у КНДР не было ракет, способных поразить эти объекты, так что фотографии отчасти проходили по категории дипломатических демонстраций, а отчасти – заявлений о намерениях.
Кроме восприятия Северной Кореи как вероятного противника на позицию Вашингтона оказывает влияние и то, что действия Пхеньяна создают рискованный прецедент для политики нераспространения ядерного оружия. В отличие от других «новых ядерных держав» (Израиля, Индии, Пакистана), КНДР в свое время согласилась подписать Договор о нераспространении ядерного оружия и взяла на себя обязательства соблюдать налагаемые этим договором ограничения. Краткое пребывание в рамках ДНЯО Северная Корея, насколько известно, использовала, чтобы получить дополнительный доступ к ядерным технологиям, после чего заявила о выходе из режима нераспространения. В этих условиях признание КНДР ядерной державой де-факто – на которое, по индийскому или пакистанскому образцу, рассчитывают в Пхеньяне – неизбежно превращается в опасный прецедент, ставящий под сомнение стабильность системы контроля за нераспространением ЯО.
Остальные ведущие державы, надо признать, воспринимают северокорейскую ядерную программу куда спокойнее. Китай, например, в целом относится к ней негативно, ибо заинтересован в сохранении за собой привилегированного статуса. Однако на практике его куда больше занимают другие вопросы – в первую очередь поддержание стабильности у собственных границ, равно как и сохранение Корейского полуострова в его нынешнем разделенном состоянии. Ни серьезный хаос на территории КНДР, ни ее поглощение куда более развитым и богатым Югом не входят в планы Пекина.
Сеул в целом также относится к северокорейской ядерной программе на удивление спокойно, хотя, разумеется, ни в коем случае ее не одобряет. Парадоксальным образом появление в КНДР ядерного оружия пока не слишком сильно изменило баланс сил на Корейском полуострове. Около половины населения Южной Кореи так или иначе проживает на территории Большого Сеула, большая часть которого уже почти полвека находится в зоне досягаемости северокорейской тяжелой артиллерии, расположенной в непосредственной близости от мегаполиса, на противоположной стороне т.н. «демилитаризованной зоны». Появление на вооружении армии КНДР нескольких ядерных зарядов, конечно, до определенной степени меняет картину, но к жизни в этих условиях южнокорейцы давно привыкли. Поэтому для РК приоритетным является, во-первых, сохранение стабильности и статус-кво, а во-вторых, снижение напряженности в межкорейских отношениях. Некоторая часть общества по-прежнему всерьез относится к вопросу объединения и считает, что налаживание отношений с КНДР станет первым шагом к нему. Впрочем, среди южнокорейского населения, особенно среди молодежи, объединение с бедным Севером вызывает все меньше энтузиазма.
Подобные разногласия означают, что создание единого фронта держав по северокорейскому вопросу невозможно. Решающую роль играет позиция Китая, который, как говорилось выше, при всем своем негативном отношении к северокорейскому ядерному проекту, стремится к сохранению статус-кво на полуострове. КНР контролирует около 90% внешней торговли Северной Кореи, так что эффективное осуществление международных санкций без Пекина невозможно в принципе. Китай не заинтересован в введении максимально жестких санкций, ибо результатом может стать серьезный экономический кризис и последующая внутриполитическая дестабилизация в соседней стране. Нестабильная Северная Корея, равно как и объединенная по германскому образцу, то есть оказавшаяся под фактической властью Сеула, крайне нежелательна для Китая, и реализации именно этих двух сценариев в Пекине хотят избежать. Именно с этим связаны и крайняя осторожность, с которой китайцы относятся к режиму международных санкций, и их склонность игнорировать, а временами и прямо саботировать этот режим.
США: приемлемых вариантов нет
Вот уже много лет официальной позицией Соединенных Штатов является требование полного, проверяемого и необратимого ядерного разоружения Северной Кореи (complete, verifiable and irreversible denuclearization). Эта формула повторяется с такой же монотонной регулярностью, с которой Пхеньян говорит о неприемлемости ядерного разоружения.
Такой подход понятен, но, увы, его трудно считать реалистичным. Это, кстати, понимают и американские официальные лица, которые в частных беседах признают, что требование денуклеаризации не может быть реализовано в обозримом будущем. Полуофициальным выражением этой позиции, которой придерживается едва ли не большинство американских специалистов, стало заявление Джеймса Клэппера о том, что попытки добиться ядерного разоружения КНДР являются «проигранным делом».
Для такого скептицизма есть основания. С точки зрения США, задача ядерного разоружения Пхеньяна может быть теоретически решена тремя способами, но на практике нет ни одного, который бы, с одной стороны, являлся политически приемлемым, а с другой – имел бы сколь-либо реальные шансы на успех.
Первый способ – переговоры, то есть попытка повторить сценарий, реализованный в свое время в Ливии, который до определенной степени применяется в Иране (надо, конечно, иметь в виду, что ни Иран, ни Ливия не имели ядерного оружия, а разговор шел о свертывании его разработки). В рамках этого сценария речь идет о том, что КНДР отказывается от ядерного оружия в обмен на серьезные экономические и политические уступки Соединенных Штатов. На практике, однако, крайне маловероятно, что Пхеньян пойдет на подобное соглашение. Северокорейская политическая элита, наученная горьким опытом международной жизни последних 20–30 лет, рассматривает отказ от ядерного арсенала как вариант коллективного политического самоубийства, и принять этот вариант не готова ни при каких обстоятельствах.
Вдобавок надо помнить, что заинтересованность северокорейской элиты в подобных вознаграждениях невелика. Иностранная помощь при грамотном использовании могла бы существенно улучшить жизнь большинства населения, но она не оказывает влияния на принятие политических решений. Для руководства сохранение режима куда более важная задача, чем экономический рост или повышение уровня жизни – и поэтому ставить под угрозу безопасность страны и режима ради шансов на улучшение экономического положения они не хотят (как наглядно показал пример Каддафи, такие шансы могут оказаться иллюзорными).
Вторым теоретически возможным вариантом решения ядерной проблемы по-американски (то есть путем достижения полной денуклеаризации) является политика санкций. Расчет на то, что Пхеньян, столкнувшись с вызванным санкциями жестким экономическим кризисом и перспективами массового (или элитного) недовольства, решит пожертвовать ядерным оружием. Однако и это имеет мало шансов на успех.
Главную проблему для США, конечно, создает Китай, который, стремясь к сохранению статус-кво как наименьшему из зол, не собирается создавать в Северной Корее кризисную ситуацию и поэтому не только участвует в санкциях без излишнего энтузиазма, но и продолжает оказывать КНДР ощутимую помощь. Главной формой ее являются субсидируемые поставки жидкого топлива по так называемым «ценам дружбы». Однако китайская пассивность, вполне оправданная и понятная, – лишь один из факторов, обрекающих на провал политику санкций. Даже если предположить, что Китай по тем или иным причинам согласился принять полное участие в режиме международных санкций по американскому сценарию, это обстоятельство, скорее всего, мало повлияет на политику Пхеньяна в ядерном вопросе. Спора нет: прекращение субсидируемых поставок топлива из Китая, а в самом худшем случае – и введение Китаем частичного эмбарго на торговлю с Северной Кореей, станет для КНДР сильнейшим ударом. Однако резкое ухудшение экономической ситуации и даже новая вспышка голода едва ли заставит Пхеньян изменить позицию. В случае введения Китаем под давлением США «эффективных» санкций (то есть таких, которые могут привести к экономической дезинтеграции в КНДР) экономическая катастрофа обрушится на население, а не на элиту. И нет оснований думать, что сколь угодно сложное положение народа заставит Пхеньян отказаться от ядерного проекта.
В последнее время, особенно после прихода к власти Дональда Трампа, рассматривается и третий теоретически возможный вариант – военное решение. В качестве прецедента обычно вспоминают удары израильских ВВС по ядерным объектам в Ираке (1981 г.) и Сирии (2007 г.). Подразумевается, что Соединенные Штаты путем нанесения высокоточных ударов по ядерным объектам сумеют парализовать северокорейскую ядерную программу.
Подобная идея, пользующаяся особой популярностью у американских ястребов, на практике не выдерживает критики. Главная проблема связана с тем, что северокорейские вооруженные силы в состоянии отреагировать на подобные удары. Речь не о том, что их удастся предотвратить (силы ПВО в КНДР сильно устарели), но в ответ на такую атаку Пхеньян, вероятнее всего, нанесет удар по Сеулу и другим приграничным территориям Южной Кореи – в первую очередь концентрируясь на расположенных там американских военных объектах, но не ограничиваясь ими. Результатом станет южнокорейской контр-контрудар, после которого на полуострове начнется Вторая корейская война. Перспективы тяжелой и кровавой наземной операции в Азии не вызывают энтузиазма в Вашингтоне, прежде всего у руководства американской армии.
Есть и практические сомнения в том, что серия точечных ударов остановит ядерную программу. Большинство объектов, связанных с ракетной и ядерной промышленностью, надежно замаскированы и находятся в защищенных подземных сооружениях. В стране действует беспрецедентный по своей жесткости контрразведывательный режим. Шанс того, что в распоряжении американских спецслужб имеется достоверная информация о расположении необходимых объектов, невелик. И тем менее вероятно, что эти цели удастся успешно поразить.
Полностью исключить возможность конфликта нельзя. Как уже говорилось выше, Ким Чен Ын, в отличие от своего отца, настроен на создание т.н. «потенциала второго удара», основой которого должны стать МБР, способные поразить территорию континентальных США. Когда в новогодней речи в январе 2017 г. Ким Чен Ын открыто выразил намерение разработать такие ракеты, Трамп отреагировал твитом, сказав, что, дескать, «этого не случится». Но КНДР, скорее всего, завершит разработку ракет еще в период правления Трампа, который, как ясно из изложенного выше, недвусмысленно заявил, что не допустит появления у Пхеньяна такого оружия. Вдобавок сам факт превращения КНДР в страну, способную нанести ядерный удар по Соединенным Штатам, стал бы серьезным вызовом для любой американской администрации. Нельзя совсем исключать и того, что Трамп и его окружение проигнорируют риски большой войны и атакуют военные объекты КНДР. Впрочем, едва ли – готовность людей из окружения Трампа обсуждать возможность силового вмешательства резко снизилась в последние два-три месяца, главная надежда возлагается на попытки уговорить Китай занять более жесткую позицию (с сомнительными шансами).
Таким образом, ни один из возможных сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит, США и весь мир с большой долей вероятности вынуждены будут долгое время сосуществовать с ядерной Северной Кореей. Решить проблему может только смена режима в Пхеньяне, но вероятность такого поворота событий не представляется особо высокой.
Вместо заключения: контуры неудобного компромисса
Злорадствовать по поводу беспомощности Вашингтона не следует: успех северокорейской ядерной программы не радует никого. Превращение КНДР в ядерную державу действительно создает опасный прецедент и в перспективе подрывает режим ядерного нераспространения. В долгосрочной перспективе стабильность режима семьи Ким вызывает сомнения. Получается, ядерным оружием обзавелась страна, способная впасть в хаотическое состояние, при котором контроль над ядерным оружием и средствами его доставки будет нарушен. Наконец, учитывая достаточно низкий уровень северокорейских средств разведки и связи, равно как и (предположительно) исключительную концентрацию власти в руках высшего руководителя, нельзя исключить и возможность применения ядерного оружия в результате неправильной оценки ситуации, паники или технической ошибки.
В долгосрочной перспективе частичным решением может стать компромисс, который условно можно назвать «замораживанием северокорейской ядерной программы». Соединенные Штаты и другие заинтересованные страны согласились бы предоставить КНДР щедрые политические и экономические уступки в обмен на введение моратория на испытания ядерного оружия и средств его доставки. Разумеется, учитывая опыт последнего десятилетия, выплаты должны проводиться не одноразово, а ежемесячно, ежеквартально или ежегодно и прекратятся, если Северная Корея сочтет себя свободной от обязательств, взятых по такому соглашению.
По большому счету, Женевское Рамочное соглашение 1994 г. можно считать первым договором подобного рода, так как оно предусматривало именно приостановку северокорейской ядерной программы в обмен на экономическую помощь. То обстоятельство, что оно успешно проработало восемь лет и было разорвано по инициативе США, говорит о том, что подобный компромисс теоретически возможен. Более того, частные разговоры с американскими официальными лицами показывают, что на уровне по крайней мере среднего дипломатического персонала существует понимание того, что замораживание является наиболее приемлемым из всех реалистически мыслимых вариантов. Впрочем, на настоящий момент вероятность заключения такого соглашения невелика.
Проблемы с обеих сторон. Американской администрации по внутриполитическим соображениям будет трудно признать Северную Корею де-факто ядерной державой – а именно такое признание является частью «замораживания». Вдобавок сделка подразумевает, что Соединенные Штаты будут выплачивать субсидии КНДР, сохраняющей ядерный статус (а без таких выплат Северная Корея на соглашение не пойдет). Оппозиция в Конгрессе и средства массовой информации, скорее всего, представят подобные договоренности как капитуляцию и уступку международному шантажисту. Понятно, что президент может пойти на подобный компромисс только при наличии серьезных и весомых соображений, причем особо это относится к Дональду Трампу.
С другой стороны, северокорейское руководство тоже, кажется, пока не намерено всерьез говорить о замораживании. Сейчас главная задача – создать «потенциал второго удара», и компромисса не будет до тех пор, пока Пхеньяну не удастся разработать и развернуть МБР, способные поражать цели на территории США. С другой стороны, развертывание МБР сделает переговоры еще более трудными для американцев, по крайней мере на первом этапе.
Никаких других контуров, кроме описанных выше, не просматривается. В долгосрочной перспективе именно соглашение о замораживании решит (на какое-то время, а не навсегда) северокорейскую ядерную проблему – или, скорее, снизит ее остроту. Однако сейчас до такого соглашения еще очень и очень далеко.
КНДР > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258198
Андрей Ланьков
НАТО в мире переоценки
Как вернуть альянсу смысл и перспективу
Станислав Белень – профессор Института международных отношений Варшавского университета, специалист по внешней политике России. В 1999–2014 гг. главный редактор журнала Stosunki Mi?dzynarodowe-International Relations.
Резюме Странам НАТО следует задуматься, быть ли альянсу наступательным оружием в глобальной идеологической войне (под лозунгом «тотальной демократии») или выполнять региональные (трансатлантические) оборонительные функции, для которых он и был создан.
Западное геополитическое и цивилизационное сообщество переживает сложную фазу переоценки своей роли в международной системе. Запад по-прежнему обладает мощью, чтобы жить хорошо, но у него больше нет сил, чтобы назидательно рассказать другим, как жить – такая точка зрения означает, что динамика цивилизационной экспансии утрачена, приоритет – защита своих активов, а не вычерчивание геополитической карты мира. На фоне кризиса западных ценностей стоит задуматься о том, выдержит ли сообщество испытание конфронтацией с реальностью. В конце концов десуверенизация Западной Европы произошла именно в рамках НАТО – главного альянса Запада. Европейские союзники США потеряли геополитическую субъектность. Их роль в международных отношениях деградировала до уровня пешек на глобальной шахматной доске. Все ходы определяются более сильным игроком из-за океана.
Западноевропейские союзники находятся в комфортной безопасности не только благодаря тесным связям с Соединенными Штатами и размещению американских войск на своей территории. Горячие точки и угрозы потенциального агрессора далеко. Страны же, расположенные на восточной границе Североатлантического блока, ощущают большую уязвимость и имеют меньше гарантий безопасности. Такое разделение нелогично и опасно для стабильности.
Страны Центральной и Восточной Европы безоговорочно поддерживали Америку во всех вмешательствах (в Югославии, Афганистане, Ираке), итог которых оказался противоположен заявленным целям. Стремление американцев к мировой гегемонии не только привело к катастрофе в Ираке и Ливии, но и подорвало веру в способность Запада и его институтов обеспечивать международный порядок. Под именем «гуманитарных интервенций» имело место самоуверенное применение силы, чтобы «потушить пожары», которые спровоцировал сам Запад.
При этом путь к полному преодолению противоречий, которые являлись смыслом существования двух основных военно-политических блоков во время холодной войны, так и не был найден. Не удалось создать единую систему международной безопасности. После того как Организация Варшавского договора прекратила существование, Запад взялся расширять свое геополитическое доминирование, ступив на территорию бывшего восточного блока. Это раздражало Россию, которая, вернувшись в игру, стала серьезным препятствием для Североатлантического альянса, стремившегося к дальнейшей экспансии, на этот раз на постсоветском пространстве. Россия продемонстрировала решимость защищать интересы своей безопасности силой – примером стали конфликты в Грузии и на Украине. Москва заявляет, что США вместе с европейскими союзниками нарушили обещание, данное Михаилу Горбачёву во время переговоров об объединении Германии: Североатлантический альянс не будет претендовать на страны Центральной и Восточной Европы. И рассекреченные документы из американских дипломатических архивов подтверждают версию России.
Саммит НАТО в Варшаве в июле 2016 г. дал пищу для размышлений по поводу функций альянса в современном мире. Из-за негативного опыта американской гегемонии и роста внутренних противоречий, парализующих принятие решений в блоке, многие страны-члены не настроены поддерживать свои обязательства в существующем объеме и даже хотят их сократить. На фоне обострения террористической угрозы и смены акцентов с военной безопасности на миграционную растут изоляционистские настроения, причем в первую очередь они исходят от Америки. Ее президент, еще будучи кандидатом, ставил под вопрос целесообразность участия США в дорогостоящем альянсе и призывал вернуться к традициям обособления, а, вступив в должность, совершенно смутил союзников своими противоречивыми заявлениями.
Трудно сказать, являются ли эти тенденции естественным результатом разрушения «старого альянса» или следствием близорукости и популизма политических лидеров, теряющих инстинкт самосохранения и неспособных отличать угрозы стратегического характера от воздействия постоянных террористических атак. Страх и паника, вызванные терактами, могут иметь более серьезные последствия для оборонных стратегий уязвимых государств, чем угроза ядерной атаки со стороны недружественных стран.
Проблема идентичности в альянсе
После окончания холодной войны Североатлантический альянс постепенно отходил от своей главной роли – оборонительного блока. Будучи региональной организацией коллективной безопасности, основанной на принципе «один за всех и все за одного», НАТО подчинилась глобальным интересам американского гегемона, стала инструментом укрепления глобального доминирования США за счет европейских союзников. Не все поддерживали интервенции, выходящие за территорию альянса и даже за рамки обязательств, записанных в статье 5 Вашингтонского договора (так, Франция выступила против ударов по Югославии в 1999 г., а вместе с Германией и Бельгией была против американского вторжения в Ирак в 2003 г.). Конфликт между ключевыми членами альянса парализовал процесс принятия решений, в результате произошло ослабление всей коалиции.
Причиной проблем Североатлантического альянса стало, с одной стороны, размывание общности стратегических целей из-за навязывания односторонней политики безопасности Соединенных Штатов и игнорирование существующих механизмов координации и консультаций (например, формирование так называемых «коалиций доброй воли»). С другой стороны, на единстве и эффективности блока негативно сказалось расширение НАТО. Чрезмерное количество участников создает проблемы координации и умножает противоречия и конфликты. В конечном итоге чем больше альянс, тем менее важным выглядит вклад отдельных, особенно небольших государств. Падает и значимость обязательств каждого участника.
Все это соответствует известному правилу, что оборонительные возможности не являются простой суммой слагаемых, т.е. потенциалов стран-участниц. Конечно, высокая степень интеграции, особенно в военной сфере (общая стратегическая доктрина, командование, механизмы коммуникации, схожесть оснащения, одинаковая военная структура, согласованная огневая мощь боевых подразделений, сочетаемость подготовки, совместные учения и т.д.), обеспечивает значительное качественное увеличение мощи и потенциала блока в целом по сравнению с арифметической суммой вкладов отдельных стран. Из-за несопоставимости возможностей лидера организации и ее новых членов, не имевших значения с чисто военной точки зрения, в НАТО естественным образом стала доминировать держава-гегемон. Соединенные Штаты провозгласили себя не только полностью ответственными за эффективность альянса, но и бесспорным лидером Запада, продвигающим свои идеологические ценности на новых геополитических пространствах.
Это привело к возражениям извне (в основном со стороны России) и разногласиям внутри альянса (критика Франции, Германии и некоторых стран Центральной Европы). Оказалось, что общая идеология, безусловно, укрепляющая внутреннюю коммуникацию и единообразие оценок, может вызвать напряженность и непонимание, если участники несоразмерны, а их связи асимметричны.
Пример НАТО показывает, что, вопреки широко распространенному убеждению, расширение союзнического взаимодействия не происходит автоматически. Дебаты по поводу легитимности запуска механизма, предусмотренного статьей 5 Вашингтонского договора, после атак «Аль-Каиды» на США в 2001 г. доказали, что обстоятельства, когда может быть востребована помощь союзников, неоднозначны. И положений, прописанных в учредительном договоре, недостаточно. Нужна воля стран выполнить взятые на себя обязательства.
Яркими примерами слабости системы принятия решений в НАТО можно назвать споры о безопасности Турции в случае вторжения в Ирак и отсутствие реакции на реальную угрозу энергетической безопасности во время российско-украинского газового конфликта в конце 2008 – начале 2009 годов. Следует, однако, признать, что благодаря инерции НАТО удалось избежать необдуманных шагов после аннексии Крыма и вспышки сепаратизма на востоке Украины в 2014 году. Разница в восприятии рисков, которые этот конфликт несет для альянса, еще раз продемонстрировала, что евроатлантическое сообщество путает реального врага с источниками других угроз (сепаратизм, реваншизм, терроризм, восстания).
До недавнего времени казалось, что после холодной войны конфликты между странами или их коалициями перейдут на другой уровень («межцивилизационные войны», по выражению Сэмюэла Хантингтона). На самом деле это лишь отвлекало внимание от реальных явлений, требующих нового определения противника. На смену старым экспансионистским тоталитарным державам пришли гибридные структуры – псевдогосударства, несостоявшиеся государства и страны-изгои. Столкнувшись с такими противниками, которые скрываются, например, под лозунгами джихадизма, действуют изнутри и извне, на неизученных пространствах, самый мощный западный альянс обнаружил необходимость новых стратегий и новых методов определения реальных угроз.
Странам НАТО следует задуматься, быть ли альянсу наступательным оружием в глобальной идеологической войне (под лозунгом «тотальной демократии») или выполнять региональные (трансатлантические) оборонительные функции, для которых он и был создан. В конце концов демократизация не является фундаментальной целью Североатлантического блока.
Наивная убежденность американских неоконсерваторов и интервенционистов в том, что делегитимация авторитарных режимов принесет человечеству счастье посредством переноса универсальных демократических моделей, к сожалению, ведет к усугублению хаоса и конфликтов. Это показали последствия «арабской весны» и различных «цветных революций». Даже если авторитарные режимы в Москве или Пекине утратят легитимность, им на смену необязательно придут демократии. Потому что демократия не является в современном мире универсальной ценностью или единственной политической моделью. Геополитически она также не предопределена.
Многие азиатские страны доказали возможность постепенных преобразований, которые не всегда ведут к воспроизведению западных образцов, но способствуют эволюционному восстановлению политических отношений и обретению властью новых форм социальной легитимности (как в Японии, Южной Корее, Малайзии, Индонезии, Турции, на Тайване и Филиппинах). В некоторых регионах, например в Латинской Америке, волны демократизации часто вызывали активное противодействие. Экономические кризисы и политические противоречия, сопровождающие системные преобразования, показывают, что население многих стран еще долго будет воспринимать демократию через призму страха перед обрушением уровня жизни, а также негативного опыта самих западных держав, переживающих экономические, демографические или миграционные кризисы.
Уклоняясь от определения своего цивилизационного противника (терроризм – лишь его инструмент), Запад совершает серьезную ошибку, и воспроизводит стратегическую нацеленность на Россию. Фактов, подтверждающих, что Москва намерена объявить войну Западу, нет. Россия, безусловно, не откажется от своего геополитического статуса и будет решительно защищать интересы безопасности. Тот, кто не хочет этого понимать, выбирает бессмысленную конфронтацию с Москвой. Руководствуясь старыми предрассудками, Североатлантический альянс под влиянием Вашингтона предпочел расширение на восток, вступив в борьбу за постсоветское пространство. Это вызвало антагонизм России по отношению к Европе и, что еще хуже, дестабилизировало и ослабило способность эффективно противодействовать угрозам цивилизационного характера.
Время идеологических крестовых походов во имя демократии и прав человека заканчивается. Неолиберальная доктрина на спаде, капитализм вступил в стадию повторяющихся кризисов и отсутствия перспектив, особенно с точки зрения тех, кто отвергнут или исключен. Понимание ценностного многообразия и признание системных различий – первый шаг для членов НАТО на пути к строительству modus vivendi с такими странами, как Россия или Китай. От мирных отношений с ними зависит стабильность мирового порядка. Нужно отказаться от наступательных стратегий на постсоветском пространстве и принять идею нового добрососедства между государствами на восточной границе НАТО и России. Стороны должны рационально развивать и свой потенциал сдерживания, чтобы избежать соблазна совершить неожиданное нападение, но это не означает отказа от совместного решения многочисленных общих проблем путем диалога и компромиссов.
Такая политика потребует от НАТО глубокой, кардинальной переоценки, и в первую очередь отказа от дальнейшей экспансии на восток. Для Польши и стран Балтии, выбравших конфронтацию с Россией, это станет сложно преодолимым психологическим барьером, особенно после того как эти государства встали на сторону Украины в конфликте с Россией, лишив себя пространства для маневра, которое понадобится в случае смены приоритетов. Но когда восприятие угрозы в Европе изменится, возможно, им удастся приспособиться к новым условиям без истерии, как это было в период разрядки. Пока для таких изменений нет эмоциональных и личностных оснований, но усугубление миграционного кризиса и проблем энергетической безопасности очень скоро потребует адекватных мер.
Сейчас время работает против НАТО, потому что альянс не в состоянии пересмотреть свой ошибочный анализ источников угроз. Пропагандистские тезисы, что «Путин играет мускулами» и «агрессивность России растет», лишь повышают градус эмоций и ведут к эскалации напряженности. Такая ситуация отвечает интересам США, стремящихся сохранить глобальную гегемонию, основанную на догме времен холодной войны о необходимости защищать «свободный» мир от произвольно выбранных противников. Это отвлекает внимание от поражений Соединенных Штатов в разных уголках мира, пока Вашингтон пытается сдерживать амбиции России и Китая и контролировать мировую торговлю энергоресурсами. Но в итоге Запад окажется в конфронтации со многими потенциальными союзниками в противодействии угрозам экстремистов.
После деструктивного опыта нарушения международного права самими Соединенными Штатами НАТО нужно заняться переоценкой ключевых стандартов, лежащих в основе мирового порядка. В первую очередь восстановить веру в верховенство международного права, которое подразумевает обязательства каждого государства соблюдать обычные и договорные нормы, в особенности императивные нормы и принципы Устава ООН.
Один из ключевых принципов – невмешательство во внутренние дела, подразумевающее уважение компетенций власти и автономности принятия решений отдельных стран, в особенности когда речь идет об их юрисдикции. Однако в рамках альянса непонятно, как отделить национальные политические интересы от союзнической солидарности и контроля. Когда и как позволительно давать инструкции другим государствам по поводу внутреннего политического выбора и необходимых реформ? Интервенции в любой форме нарушают классический принцип суверенного равенства государств. Поэтому союзники не имеют права оказывать давление с целью подчинить своим интересам суверенные страны. Они также не правомочны использовать прямое или косвенное содействие (террористического, подрывного, дискредитирующего или иного характера) для свержения политических режимов. В конце концов «цветные революции» не входят в число инструментов оборонительного альянса, а геополитическая экспансия ограничена интересами безопасности других участников международных отношений.
Угроза ослабления альянса
Заключая союзы, страны расширяют возможности реализовывать свои внешнеполитические и военные цели. Уровень безопасности повышается, как и уверенность в том, что в случае прямой угрозы их не бросят. Но чтобы защита союзников была эффективной, необходима общность интересов. В первую очередь речь идет об одинаковом восприятии источников угроз и уверенности в том, что жизненно важные интересы участников будут отстаиваться коллективными усилиями. Однако общность внутриблоковых интересов подрывается большим числом участников и многообразием их ожиданий. Адам Бромке сформулировал это следующим образом: союзники с разным статусом «хотят извлечь максимальную выгоду, заплатив минимальную цену. Слабый партнер нацелен на получение максимальных гарантий безопасности, минимизировав ограничения своей свободы в реализации собственной политики. Сильная страна стремится взять на себя минимальные обязательства по отношению к слабому партнеру, максимально контролируя его действия». Компромисс между двумя противоречащими тенденциями определяет характер альянса – будет ли он тесным и длительным или непрочным.
Безопасность небольших государств всегда зависит от гарантий, предоставляемых крупными державами. Последние способны обходиться без союзников, но для небольших стран единственная возможность защитить свои ключевые интересы – заключить союз с сильными. Они хотят непосредственного военного присутствия защитников, которое становится стимулом для их армий и политиков, позволяя участвовать в совместных учениях или консультациях по различным вопросам.
Страны, вносящие реальный вклад в эффективное функционирование альянса, называются его опорами. Те, кто пользуется защитой патронов, – просто клиенты. Чем прочнее связи между патронами и клиентами, основанные на общности угроз, тем эффективнее альянс. Но если восприятие угроз патроном и клиентом различаются, возможны два сценария. Клиент, ощущающий угрозу, становится все более зависимым от патрона. Или неуверенный, ощущающий угрозу патрон может потерять контроль над клиентом, несмотря на предоставленную помощь. Такая ситуация чревата распадом или перераспределением сил в альянсе (скажем, двустороннем), как случилось с Египтом в 1970-е годы. Интересен вариант Румынии в бывшем восточном блоке – несмотря на серьезную зависимость от СССР, страна пользовалась определенной свободой и проводила собственную политику по многим вопросам, например, в отношениях с Израилем, арабскими странами или Движением неприсоединения. Поведение Израиля, в свою очередь, показывает, что помощь, полученная от Вашингтона (по двусторонним договоренностям), не мешала ему предпринимать собственные инициативы. Об этом примере стоит помнить, учитывая частые сравнения Израиля и Польши, которая, мол, призвана выполнять роль форпоста в отношениях с Россией, как Израиль – в отношениях с арабскими странами и Ираном.
Лидеры альянса требуют абсолютной лояльности и преданности от небольших государств в обмен на свою помощь и защиту. История альянсов в Европе, с покупкой расположения патронов и нередко циничного культивирования чувства благодарности у более слабых, доказывает значимость экономической взаимозависимости как рычага для повышения эффективности. Можно сказать, что именно по этим причинам Западная Европа, чтобы сохранить высокий уровень жизни и экономический рост, отказалась от геополитической субъектности. Иерархический характер союза с Америкой и суперподчинение лидеру позволили снять ответственность за международную безопасность с плеч европейских политиков.
Качество руководства альянса всегда зависит от способности и решимости лидера защищать общие интересы. Богатая держава оказывает помощь союзникам и берет на себя ответственность за поддержание готовности к выполнению боевых задач коалиции без ущерба для собственного развития, в то время как слабеющая держава старается переложить затраты на небольшие государства. Как отмечалось выше, падение престижа и ослабление мощи Соединенных Штатов начинают негативно сказываться на других участниках НАТО и блока в целом. Поэтому во время недавней президентской кампании в США так много говорилось о необходимости восстановить волю к действию и чувство уверенности. Ослабление лидера требует консолидации против четко определенного противника. Поэтому Владимир Путин служит главным объектом пропаганды, хотя возникают угрозы совсем иного характера. Но чтобы сопротивляться «путинофобии», сегодня необходима особая интеллектуальная смелость. А между тем наиболее серьезную опасность представляют не стабильные автократии, а несостоявшиеся государства, на территории которых разрастаются явления, несущие угрозу всему цивилизованному миру (системные патологии, террористические армии, массовый исход населения).
Более важная тема, чем интервенции во имя распространения демократии и защиты прав человека, – ответственность за восстановление разрушенных государств, чтобы смягчить радикальные настроения среди обездоленных. Важно уменьшить миграционную нагрузку, подрывающую стабильность евроатлантической зоны. НАТО не угрожает агрессия. Опасность со стороны России скорее обусловлена неправильным восприятием и навязчивой идеей о «бандитском» поведении Путина. Главная проблема связана с отсутствием эффективной защиты западных культурных и цивилизационных достижений и необходимостью создать условия для реализации стратегических целей сотрудничества между членами сообщества.
Пример конфликта на Украине в 2013–2014 гг. и продолжающаяся деградация украинской государственности показывают, что НАТО концептуально и логистически не готова предотвращать кризисные ситуации вблизи своих границ, сдерживать конфликты, угрожающие перерасти в войну, или стабилизировать обстановку после конфликта. Лозунги о необходимости сочетать политические и военные шаги, которые провозглашались много лет, забыты, а идея сотрудничества в целях безопасности, предполагающая контакты со странами и организациями, даже если они занимают иную позицию, канула в Лету. Осенью 2013 г. превентивные дипломатические шаги закончились провалом – Запад решил воспользоваться ситуацией и ускорить вовлечение Украины в сферу Евросоюза. То, что такие действия вызовут недовольство России, можно было прогнозировать, но, как видим, США действительно были настроены на негативный сценарий. Был создан противник, чтобы консолидировать НАТО и вдохнуть в нее новую жизнь.
В любом альянсе есть две ловушки – слабого и сильного союзника. Первая подразумевает риск для крупных держав, прежде всего для лидера блока, оказаться втянутыми в конфликты из-за безответственной политики небольших государств. В НАТО такой непокорной сейчас стала Турция, амбиции которой на Ближнем Востоке (конфликты с региональными соперниками – Ираном, Саудовской Аравией, Израилем и особенно с Россией) опасны возможностью эскалации напряженности, которая затронет весь альянс. Точно так же антироссийские фобии в Польше и прибалтийских государствах и их стремление к размещению баз НАТО на своей территории чреваты вовлечением крупных держав альянса, прежде всего Германии и Франции, в конфронтацию с Россией.
Ловушка сильного союзника касается стран-клиентов, зависящих от флагмана альянса. Небольшие страны часто становятся жертвами иллюзорной уверенности в наличии «особых» отношений с государством-лидером, что якобы делает их равноправными партнерами. Но на самом деле асимметрия интересов и существенное различие потенциалов ведет к тому, что более сильный продвигает собственные цели за счет слабых. Если у слабых хватает смелости и решимости, они могут призвать сильного союзника пойти на уступки, рискуя быть обвиненными в отсутствии лояльности и преданности. Страх перед подобными упреками парализует волю политиков, считающих потерю расположения могущественного защитника самым главным риском, в том числе для себя лично.
В качестве примера можно привести польско-американские отношения после 1989 года. Ни одна правящая группа не решилась назвать цену, которую Варшава заплатила за безусловную поддержку Вашингтона. Польские политики, независимо от идеологической принадлежности, стали заложниками убеждения, что любое выступление против США будет означать возвращение к аффилированности с Россией. В политических кругах и СМИ была создана такая атмосфера, что у Польши просто не осталось пространства для маневра в отношениях с Соединенными Штатами. К примеру, польские правительства долгое время клали под сукно вопрос о смягчении визовых требований для граждан Польши, отправляющихся в США, что можно считать проявлением глубокой неравновесности в отношениях. Правящая элита не сумела побороть комплекс неполноценности и не понимает, что требуются прагматические, а не идеологические аргументы.
Запад и его крупнейший альянс нуждаются в обновлении лидерства. В свете нынешних и будущих угроз международной безопасности НАТО нужна новая стратегия, которая позволит отказаться от максималистских задач идеологического характера и даст возможность сосредоточиться на стабилизационных операциях. Североатлантический блок не сможет восстановить свою оборонительную роль, не прекратив повсеместно защищать интересы державы-гегемона. Не удастся сочетать функции оборонительного альянса с территориально ограниченными обязательствами и задачи института глобальной безопасности с экспансионистскими амбициями.
На фоне кризиса западных ценностей стоит задуматься, выдержит ли евроатлантическое сообщество испытание быстро меняющимися международными реалиями. Пока члены НАТО действуют как клиенты лидера-гегемона и не могут сообща выступить против его идей об устройстве мира, альянс будет оставаться инструментом экспансионистской и милитаристской политики, находясь в зависимости от большого капитала и оружейного лобби за океаном. Пора вернуться к уважению исторического суверенитета и геополитической идентичности соседних стран. НАТО не может оказывать давление на государства, не готовые сделать осознанный выбор своей принадлежности к кому-то на международной арене. Пример Украины особенно показателен. Многочисленные пороки в политической и экономической сферах (кумовство, кланово-феодальные связи, политическое покровительство, откаты, отчуждение общественных институтов, клептократия) ведут к предательству ценностей, проповедуемых Западом, а не приближают к ним. Чем быстрее Запад осознает необходимость пересмотра существующей стратегии, тем быстрее мир освободится от призрака глобальной катастрофы.
Россия. Евросоюз. Польша > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258197
Станислав Белень
На реках Вавилонских
Ближневосточный миропорядок в состоянии полураспада
Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.
Резюме Момент, когда Москва могла ориентироваться на «стратегии выхода», похоже, в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или хотя бы обеспечить устойчивое перемирие теперь невозможно без существенного военного присутствия России.
Минуло более века с тех пор, как державы Антанты произвольно поделили обширные территории Османской империи на зоны собственного послевоенного доминирования. Соглашение Сайкса–Пико положило начало выкраиванию на Ближнем Востоке государственных образований, разрезавших ареалы проживания арабов и тюрок, курдов и ассирийцев, суннитов и шиитов, христиан и иудеев… Границы перекраивались затем многократно, причем константой оставалась вовлеченность в эти процессы великих держав. Но, несмотря на искусственность границ и высокий внутренний конфликтный потенциал, ближневосточное мироустройство функционировало почти столетие (если брать за точку отсчета Севрский мирный договор 1920 г.), а созданные в его рамках государства развивались иногда достаточно успешно. Качество управления и функциональность государств, однако, никогда не достигали высокого уровня, а способность противостоять центробежным тенденциям обеспечивалась жесткими, в ряде случаев – откровенно репрессивными режимами. Но американская интервенция в Ирак с целью свержения Саддама Хусейна и «арабская весна» создали настолько мощную турбулентность, что ближневосточный миропорядок затрещал по швам, а Ирак, Сирия, Ливия и Йемен оказались на грани распада.
Парадокс в том, что краха существующих государств Ближнего Востока не хочет почти никто. И дело не только в защите важнейших принципов суверенитета и территориальной целостности, но и в том, что распад нынешнего регионального устройства порождает слишком много угроз и для соседних государств, и для более удаленных держав. Однако вместе с рисками неизбежно появляются новые геополитические возможности. И во всех столицах, где заявляют о приверженности территориальной целостности Сирии, Ирака, Йемена, Ливии и других стран региона, эти возможности просчитывают. В частности, калькулируются варианты, когда процессы хаотизации и внутреннего противостояния наберут такую силу, что их блокировка извне окажется заведомо неэффективной, а сторонние игроки предпочтут на время «умыть руки». В числе лежащих на переговорном столе вариантов деэскалации сирийского кризиса – обособление неподконтрольных правительству в Дамаске территориальных анклавов, которым могут быть предоставлены гарантии безопасности со стороны международных посредников.
Сегодня достаточно высока вероятность того, что военный разгром формирований запрещенной в России террористической группировки «Исламское государство» (ИГ), в частности, освобождение Мосула, Ракки и других захваченных экстремистами территорий Ирака и Сирии, окажется катализатором окончательного распада ключевых государств арабского Машрика. В этом смысле происходящую сейчас реконфигурацию внутренних и внешних сил, прямо или косвенно вовлеченных в конфликты в регионе, можно рассматривать и как подготовку к более масштабным трансформациям.
Америка возвращается
На протяжении последних полутора лет динамика вооруженного конфликта в Сирии и – шире – геополитических процессов на Ближнем Востоке претерпела радикальные изменения в результате операции Военно-космических сил России, направленной на поддержку правительственных войск. К концу лета 2016 г. начал складываться новый формат взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном, основной задачей которого стало согласование позиций сторон по вопросам урегулирования сирийского конфликта и координации усилий по борьбе с запрещенной в России террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ). В условиях снижения активности США на сирийском направлении, что во многом было обусловлено предвыборной ситуацией и неожиданной победой Дональда Трампа, треугольник «Россия–Турция–Иран» перешел из разряда гипотез в политическую реальность, а результатом стало начало переговорного процесса в Астане, дополняющего Женевские переговоры. В контексте взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном следует рассматривать и успешное завершение операции Сирийской Арабской Армии (при поддержке России и Ирана) по вытеснению из Алеппо вооруженных группировок антиасадовской оппозиции, и формирований ИГ из г. Эль-Баб силами Свободной Сирийской Армии, опирающейся на поддержку Анкары. За исключением усилий, направленных на полное уничтожение ИГ, интенсивность вооруженного противостояния в Сирии значительно снизилась.
Приход в Белый дом 45-го президента США Дональда Трампа сопровождался надеждами на формирование широкого фронта сил во главе с Америкой и Россией, который сумеет в сжатые сроки завершить военный разгром ИГ. Однако эти надежды по меньшей мере преждевременны. Достижение договоренностей с Россией было заблокировано вследствие ожесточенной информационной кампании по обвинению окружения нового президента в «неподобающих» связях с Москвой. Вместе с тем Вашингтон предпринял действия, показывающие, что Америка «весомо, грубо, зримо» возвращается в Ближневосточный регион.
Трамп предпочел, чтобы возвращение было обставлено максимально эффектно – ракетным ударом по базе ВВС правительства в Дамаске. Достаточно успешно решив этим ударом ряд тактических задач, администрация Трампа тем не менее не только не прояснила, как она собирается одолеть ИГ, но, пожалуй, породила еще больше вопросов относительно долгосрочной стратегии. Тем не менее новая система координат начинает формироваться. В ее рамках важнейшее значение имеет возрождение полномасштабной поддержки Израиля и радикальный пересмотр политики Барака Обамы в отношении Ирана. Между Вашингтоном и Тегераном вновь формируются антагонистические отношения. Собственно, сам удар по авиабазе Эш-Шайрат во многом следует рассматривать в контексте выбора Ирана в качестве основного американского оппонента в регионе. Силы режима Башара Асада рассматриваются как мишень, поскольку новая администрация в первую очередь видит в Дамаске союзника и клиента иранских аятолл. Это, разумеется, серьезный сигнал и для России, которая отреагировала на действия США весьма сдержанно. Сдержанность Москвы не только позволила сохранить каналы российско-американского взаимодействия по проблемам кризисного урегулирования в регионе, но и разработать инициативы, которые, очевидно, учитывают новые подходы администрации Трампа. Однако сами эти подходы могут оказаться весьма проблематичными с точки зрения сохранения государственности Ирака и Сирии.
Американо-иранское противостояние и будущее Ирака
Парадоксальным результатом операции США по свержению режима Саддама Хусейна стало резкое укрепление позиций Ирана как в самом Ираке, так и в регионе Персидского залива. Как справедливо заметил бывший глава немецкого внешнеполитического ведомства Йошка Фишер, «Америка была достаточно сильной, чтобы дестабилизировать существующий порядок в регионе, но недостаточно сильной, чтобы установить новый». Тегеран во многом сумел заполнить этот вакуум. В результате уже в конце правления Джорджа Буша-младшего и особенно при Бараке Обаме сложилось фактическое разделение влияния в Ираке между Вашингтоном и Тегераном. Заключенная в 2015 г. сделка по ядерной программе Ирана не только открыла путь к снятию международных санкций в отношении этой страны, но, как казалось, создала предпосылки для начала диалога между Вашингтоном и Тегераном по вопросам устройства Ближнего Востока, к чему достаточно давно призывали Збигнев Бжезинский, Роберт Гейтс и ряд других ведущих внешнеполитических экспертов Соединенных Штатов.
Сегодня мы наблюдаем новый резкий поворот в американской политике по отношению к Тегерану. Возвращение к курсу на «отбрасывание» и изоляцию Ирана будет означать и попытку разорвать иракский сектор шиитской дуги. Но насколько это возможно? Разумеется, нельзя ставить знак равенства между Ираном и шиитским арабским большинством в Ираке. Последнее не является консолидированным, Тегеран занимает позицию не только союзника и покровителя, но также и своеобразного арбитра по отношению к иракским шиитам. США могут попытаться опереться на какую-либо из шиитских сил в Ираке, но, скорее всего, это приведет к нарастанию внутреннего конфликта между шиитами, в результате чего большинство из них сделает выбор в пользу единоверцев на востоке. Иначе говоря, новая конфронтация с Ираном приведет к тому, что центральное правительство в Багдаде, где преобладают шииты, сначала окажется еще более ослабленным, а затем станет все явственнее сближаться с Тегераном.
Очевидно, что вплоть до разгрома или по крайней мере вытеснения ИГ из Ирака американцы не смогут создать для себя надежную опору среди иракских суннитов. Конечно, Вашингтон может попытаться сформировать новый, постигиловский баланс сил в Ираке, который учитывал бы интересы умеренных суннитов, предоставлял бы им долю влияния в центральном правительстве и контроль над частью территорий, которые пока находятся под властью ИГ. Но эта задача чрезвычайно сложна сама по себе, даже без отягощения антииранскими установками. Собственно, очередная задержка наступления на Мосул связана не столько с военно-тактическими и гуманитарными соображениями, сколько с острыми противоречиями вокруг того, кто займет и будет контролировать этот город. Стремление США ослабить иранское влияние и укрепить позиции суннитов с достаточно высокой степенью вероятности приведет к подрыву позиций правительства Хайдара аль-Абади. Основной оппонент нынешнего правительства в Багдаде – бывший премьер-министр Ирака Нури аль-Малики, несмотря на усилия сформировать вокруг себя новую, достаточно широкую коалицию, остается фигурой, провоцирующей противоречия между основными конфессиональными и этническими группами.
Не завершив разгром ИГ и провозглашая курс на «отбрасывание» Ирана, американцы делают все более призрачным сохранение единства Ирака. И ключом к будущему не только этого государства, но и всего Большого Ближнего Востока становятся курды. Сегодня именно курды в Ираке и Сирии являются наиболее ценными союзниками Соединенных Штатов в борьбе против ИГ. Иракский Курдистан с 1991 г. остается важнейшим форпостом американского присутствия в Месопотамии. Союз между США и иракскими курдами обеспечил последним сначала выживание (при Саддаме Хусейне), а затем автономный статус, близкий к фактическому суверенитету, и ряд экономических преимуществ. При этом Вашингтон удерживал иракских курдов от провозглашения полной независимости. Однако теперь, после изменения приоритетов американской политики в этом регионе, ситуация становится чрезвычайно благоприятной для достижения Иракским Курдистаном суверенитета. Подталкивать к форсированию независимости иракских курдов будет и то обстоятельство, что сейчас под их контролем находятся многие спорные территории, в том числе и крупнейшие нефтяные месторождения Киркука. Вполне возможно, что уже через несколько месяцев ситуация в Ираке начнет меняться не в пользу курдов.
В связи с этим с полной серьезностью следует рассматривать заявление президента Иракского Курдистана Масуда Барзани о проведении в ближайшие месяцы референдума о независимости. По всей видимости, взаимопонимание по этому вопросу практически достигнуто между двумя основными партиями Иракского Курдистана и стоящими за ними племенами Барзан и Талабани. Центральному правительству в Багдаде, скорее всего, придется принять итоги референдума, поскольку для этого есть конституционные основания. Но оспариваться могут границы независимого Курдистана, так как, согласно действующей Конституции Ирака, курдская автономия локализована в провинциях Дохук, Хавлер (Эрбиль), Сулеймани и Халабджа. Принадлежность Киркука остается открытым вопросом по причине огромной ценности этого нефтеносного региона, а также из-за смешанного этнического состава населения. Идея провозгласить Киркук столицей Иракского Курдистана популярна у курдов, но ее практическое воплощение может привести к новой конфронтации между Демократической партией Курдистана (Барзани) и Патриотическим союзом Курдистана (Талабани), контролирующим этот город. Возможность того, что Багдад даже после разгрома ИГ попытается силой вытеснить курдов из Киркука, представляется маловероятной.
Соединенные Штаты официально поддерживают территориальную целостность Ирака. Однако при Трампе готовность Вашингтона инвестировать значительные ресурсы и влияние в предотвращение распада Ирака, скорее всего, будет куда меньшей, чем при Обаме и Буше-младшем. Следует учесть, что, с точки зрения Израиля, к голосу которого более чем внимательно прислушиваются в Вашингтоне, появление курдского государства является желательной опцией. Если лидеры Иракского Курдистана сумеют выбрать правильный момент для референдума и провозглашения независимости, то США, скорее всего, признают распад Ирака свершившимся фактом и сосредоточат внимание на закреплении своих доминирующих позиций в новом государстве Машрика. В случае дальнейшего укрепления иранского влияния в Багдаде именно Курдистан останется важнейшим американским плацдармом на территории, в настоящий момент входящей в состав Ирака.
Основную угрозу независимости любой части Большого Курдистана представляет Турция. Однако, если независимость будет провозглашена Эрбилем, Анкара едва ли решится на ее силовое подавление. Пешмерга – серьезная сила, и развязывание полномасштабной войны против иракских курдов неизбежно приведет к дестабилизации в Турецком Курдистане, а также вовлечению в конфликт курдов сирийских. По всей видимости, и США, и Россия используют свое влияние, чтобы удержать Реджепа Тайипа Эрдогана от чрезмерно жесткой реакции на появление первого курдского независимого государства. В то же время Турцию и Иракский Курдистан связывает нефтяной бизнес, который может стать еще более прибыльным в случае его полной легализации на уровне межгосударственного торгового взаимодействия. Разумеется, для успокоения Эрдогана лидерам Иракского Курдистана вновь придется отмежеваться от Рабочей партии Курдистана и вообще от идеи собирания курдских земель. От этих заверений, впрочем, сама курдская ирредента никуда не исчезнет.
Провозглашение независимости Иракского Курдистана (условно это государство можно называть Южным Курдистаном), с одной стороны, будет означать крах регионального устройства, начало которому было положено договором Сайкса–Пико. С другой стороны, уже в среднесрочной перспективе Южный Курдистан может стать фактором нового регионального равновесия, своеобразным балансиром, предотвращающим чрезмерное усиление как Турции, так и Ирана. В этом смысле появление Южного Курдистана может рассматриваться позитивно и с точки зрения Москвы.
Положение суннитов в Ираке выходит на первый план в связи с приближающимся поражением ИГ. Отделение от Ирака контролируемых курдами территорий приведет к тому, что доля шиитов среди населения оставшейся части страны возрастет еще больше. Соответственно, предпочтительным для шиитов окажется государственное устройство, исключающее территориальное деление по религиозным и этническим признакам. Суннитам будут предлагаться посты в центральном правительстве (возможно, по принципу квотирования) независимо от того, кто из шиитских политических лидеров будет его возглавлять. Могут быть скорректированы договоренности о распределении других значимых постов. В частности, должность президента, закрепленная в настоящее время за курдами, может стать частью «суннитской квоты». Но этот компромиссный вариант будет испытываться на прочность с обеих сторон. Радикальные шиитские группы продолжат настаивать на максимальной реализации преимуществ, связанных с доминированием шиитов. В свою очередь, многие сунниты потребуют контроля над населенными пунктами и территориями, где сохраняется их преобладание. Причем маловероятно, что сторонники создания «суннистана» ограничатся только политической борьбой. Если же власти в Багдаде смирятся с обособлением суннитских территорий, то это откроет путь к окончательному распаду Ирака.
Внешние силы, безусловно, окажутся вовлечены в эти процессы, причем основное противостояние развернется между Ираном и аравийскими монархиями; существенный вклад в динамику конфликта также внесут США и Турция. Что касается России, то в ее интересах укрепление политического, экономического и военно-технического сотрудничества с правительством в Багдаде, а также с автономным (сегодня) либо независимым Южным Курдистаном. Москве нежелательна прямая вовлеченность в процессы, результатом которых может стать появление «суннистана» на территории Ирака. В то же время уже сейчас важно поддерживать каналы коммуникации с теми суннитскими силами в Ираке, которые заинтересованы в поиске политических решений существующих проблем.
Территориальное обособление суннитов в Ираке, конечно, затронет Москву, но не напрямую, а через Сирию. Появление «суннистана» аукнется и в других частях Машрика и Аравийского полуострова. Но появится ли вместо нынешней карты Большого Ближнего Востока что-нибудь вроде карты полковника Петерса? Здесь надо исходить из того, что проведение границ в соответствии с этноконфессиональным делением возможно, когда ведущие внутренние и международные акторы не готовы привлечь необходимое количество ресурсов для противодействия такому сценарию. Специфика ситуации вокруг Ирака состоит в том, что основные игроки едва ли захотят в ближайшее время аккумулировать и задействовать ресурсы, достаточные для предотвращения его частичного или полного распада. Ситуация в Сирии имеет ряд существенных отличий хотя бы потому, что крупные внешние игроки уже вложили в поддержку противоборствующих сторон значительные средства для достижения своих геополитических целей.
Сирийские альтернативы
Подобно тому как освобождение Мосула станет рубежом для определения будущего Ирака, контуры будущего Сирии начнут проявляться после освобождения от ИГ Ракки и других сирийских территорий, контролируемых этой экстремистской группировкой. Хотя органы управления ИГ уже передислоцированы из Ракки в окрестности Дейр-эз-Зора, ее взятие будет иметь большое политическое и символическое значение. Судя по всему, между США и Россией достигнуто принципиальное понимание, что освобождение Ракки пройдет под американским контролем. Соответственно, за Вашингтоном остается и выбор ударной силы, которой предстоит вести действия «на земле». И основная ставка, похоже, сделана на сирийских курдов. А это, в свою очередь, задает серьезные ограничения для американо-турецкого взаимодействия в Сирии и в регионе в целом.
Такой выбор Вашингтона вполне приемлем для Москвы, поддерживающей с сирийскими курдами рабочее взаимодействие и выступающей за предоставление конституционных гарантий автономного статуса подконтрольных им территорий. При молчаливом согласии Соединенных Штатов и России курдские районы могут быть объединены в один массив. В то же время международные игроки в обозримом будущем не поддержат независимость Рожавы либо ее объединение с Иракским Курдистаном. Рожава может стать очень важным фактором стабилизации в Сирии, выступив заодно и фактором сдерживания для неoосманистских устремлений руководства Турции.
Скорее всего, после вытеснения ИГ из Ракки контроль над этим городом и частью прилегающих территорий будет передан одной или нескольким суннитским группам, выступающим против Башара Асада. К этому моменту должны проясниться и перспективы реализации договоренностей относительно создания зон деэскалации в Сирии. Дальше события могут развиваться по четырем сценариям:
Резкое возрастание интенсивности конфликта, перегруппировка сил и формирование широкой коалиции, направленной на свержение режима Асада.
Поддержание тлеющего конфликта, в котором будут сковываться силы режима Асада, противостоящих ему суннитских группировок, Ирана и «Хезболлы», России, Турции, аравийских монархий.
Новые усилия по урегулированию конфликта, основой которых станет согласование принципиальных позиций сначала Москвой и Вашингтоном, а затем и другими внутренними и внешними акторами.
Молчаливое согласие основных игроков на распад Сирии вслед за возможным распадом Ирака.
Первый вариант будет означать разрастание кризиса вплоть до большой региональной войны, поскольку широкая антиасадовская коалиция практически неизбежно вступит в противостояние с Ираном и Россией. Второй вариант гораздо менее рискован и для США, и для Израиля, хотя в его рамках тоже неизбежны обострения и перегруппировки сил. Кроме того, он не дает никаких гарантий от реинкарнации ИГ или ей подобных террористических структур.
Поиск политического решения может дать результаты, если контуры компромисса согласуют Москва и Вашингтон, причем в случае российско-американского диалога речь должна идти не только о Сирии, но обо всем Ближневосточном регионе. Также весьма вероятно, что формула компромисса включит договоренности, связанные с российскими и американскими интересами в других регионах мира. Следует, однако, учесть, что достижение договоренностей между Москвой и Вашингтоном – необходимое, но недостаточное условие для прорыва в мирном урегулировании сирийского кризиса. Оборотной стороной многополярного мира является то, что даже согласие между США и Россией не гарантирует достижения желаемого ими результата в такого рода региональных конфликтах.
В общих чертах политическое решение сирийского кризиса может состоять в выработке такой формулы политического устройства, распределения сфер экономического влияния и решения проблем безопасности, которая позволит обеспечить длительное мирное сосуществование различных этноконфессиональных групп при широкой автономии контролируемых ими территорий и инклюзивном характере центрального правительства. Здесь, в частности, можно использовать опыт Таифской «Хартии национального примирения», положившей конец гражданской войне в Ливане, а также Конституции Ирака 2005 года. Однако в случае с современной Сирией более высока непосредственная вовлеченность в конфликт таких игроков, как Россия, США, Иран, Турция, аравийские монархии. Соответственно, сирийское урегулирование потребует компромисса относительно характера их дальнейшего присутствия в стране, если все-таки удастся сохранить хотя бы формальное единство Сирии. Можно предположить, что та или иная форма присутствия части этих внешних игроков станет одним из элементов системы гарантий безопасности для различных сторон сирийского конфликта, причем создание зон деэскалации, фактически неподконтрольных центральному правительству, все процессы существенно ускорит. Территориальная конфигурация, очевидно, будет меняться, но уже сейчас можно ожидать, что американцы закрепятся в сирийском Курдистане, россияне – на средиземноморском побережье и на территориях с преобладанием алавитов, турки – в провинции Идлиб. Ключевой вопрос – военное присутствие в Сирии подразделений Корпуса стражей исламской революции и отрядов «Хезболлы». Для администрации Трампа, Израиля, Саудовской Аравии это неприемлемо, для Турции – весьма нежелательно. Вместе с тем для правительства Башара Асада именно эти силы служат надежнейшей опорой.
Если здесь в принципе возможен компромисс, заключаться он может в том, что роль основного гаранта для алавитов и контролируемых ими политических и силовых структур перейдет к России. Добровольный или вынужденный какими-либо чрезвычайными обстоятельствами уход России из Сирии означал бы возникновение вакуума силы, который постараются заполнить США, Турция, страны Залива, с одной стороны, и Иран – с другой. Негативные последствия для всего региона не заставят себя ждать. Иначе говоря, момент, когда Москва могла ориентироваться на разработку и реализацию «стратегии выхода», похоже, остался в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или по крайней мере обеспечить достаточно устойчивое перемирие теперь практически невозможно без существенного военного присутствия России.
Долгосрочное нахождение в Сирии российской военной группировки более приемлемо для Турции и Израиля, чем иранское присутствие. Вместе с тем только российское присутствие позволит обеспечить приемлемое для Ирана соотношение сил в Сирии, если под давлением других игроков и внутренних проблем ему придется отказаться от дислокации в Сирии собственных формирований и отрядов «Хезболлы».
Вопрос о судьбе Башара Асада способен затянуть переговорный процесс на неопределенный срок. Однако в конечном счете только его цивилизованное решение откроет путь к созданию инклюзивного центрального правительства в Сирии. В настоящий момент лишь Россия и Иран, действуя совместно, в состоянии продиктовать Асаду, сколь долгим может быть его нахождение у власти и как оно должно завершиться. Убедить Тегеран поддержать в этом Москву можно, если иранские лидеры увидят возможности обеспечить свои интересы при появлении новых фигур в сирийском руководстве. В целом Иран в Сирии стоит перед серьезной дилеммой. В Тегеране, разумеется, хотели бы закрепления нынешнего положения вещей, при котором иранское влияние в той или иной мере распространяется на Ирак, Сирию, Ливан и Йемен как составляющие единого «фронта исламского сопротивления». Естественно, там были бы не прочь увидеть укрепление позиций последователей шиитской ветви ислама на Аравийском полуострове, основным препятствием чему служит монархия Саудитов. Но в то же время острой проблемой становится перенапряжение сил, необходимых для достижения этих целей. Если, несмотря ни на что, Тегеран сделает ставку на сохранение и даже расширение военного присутствия в Сирии (включая создание военно-морских баз на средиземноморском побережье), в конечном итоге он может оказаться в опасной изоляции. Альтернатива состояла бы в получении гарантий политического влияния в Дамаске при одновременном выводе сил Корпуса стражей исламской революции, других вооруженных подразделений и отрядов «Хезболлы» с территории Сирии. Приемлемые для Ирана политические руководители в Дамаске должны сохранить силовые рычаги. Если говорить по существу, то речь идет о недопущении политически мотивированного переформирования эффективных в военном отношении подразделений Сирийской Арабской Армии (включая вновь создаваемый 5-й штурмовой корпус), «Республиканской гвардии», а также служб безопасности, где доминируют алавиты. По всей видимости, именно это будет «красной линией» и, соответственно, ценой, которую придется заплатить противникам режима в Дамаске, если они действительно стремятся к политическому урегулированию и сохранению территориальной целостности Сирии.
Распад Сирии будет означать признание ведущими акторами двух невозможностей – победы какой-либо из сторон конфликта и нахождения взаимоприемлемой формулы мирного сосуществования представителей основных этноконфессиональных групп. При этом присутствие внешних сил в различных частях нынешней Сирии сохранится и после ее фактического распада.
Частичная дезинтеграция соседнего Ирака (отделение Курдистана) может послужить внешним фактором разрушения Сирии, но по-настоящему серьезной проблемой станет обособление «суннистана» на территории Ирака. Вслед за этим резко возрастет вероятность его объединения с частью подконтрольных суннитским формированиям областей Сирии, причем конфигурация нового образования может практически совпасть с конфигурацией территории, подконтрольной ИГ до начала наступления на Мосул и Ракку. Но даже если мировое сообщество признает распад Сирии свершившимся фактом, относительное умиротворение будет достигнуто лишь на части ее территории. «Суннистан» будет претендовать на Дамаск и Алеппо, а внешнее давление на «алавистан» не спадет до тех пор, пока там будет сохраняться значительное иранское военное присутствие. Наконец, после краха Сирии трудно будет остановить распространение цепной реакции распада на Ливан и Иорданию, а также на Аравийский полуостров. Под угрозой дестабилизации окажутся турецкий Курдистан и иранские провинции с высокой долей курдского, азербайджанского и арабского населения.
Баланс сотрудничества/соперничества между Россией, Турцией и Ираном
В этом контексте стоит вновь взглянуть на перспективы трехстороннего взаимодействия Москвы, Тегерана и Анкары. Уровень сотрудничества, который они продемонстрировали во второй половине 2016 – начале 2017 гг., может показаться беспрецедентным. Но сама идея такого сотрудничества отнюдь не нова. Так, Исмаил Гаспринский – выдающийся крымско-татарский просветитель и идеолог джадидизма – еще в 1896 г. написал работу «Русско-восточное соглашение», где выдвинул идею позитивного и взаимовыгодного сближения Российской империи как с Турцией, так и с Персией. Исмаил-бей весьма критичен насчет целей Запада: «Действуя то против России, то против мусульман, европейцы в том и другом случае извлекают выгоду и идут вперед… Если же посмотреть, с какой бессердечностью Европа угнетает весь Восток экономически, делаясь зверем каждый раз, когда дело коснется пенса, сантима или пфеннига, то становится очевидным, что Востоку нечего ждать добра от Запада». Гаспринский предлагал достичь соглашения с Османской империей и Персией о создании российских военно-морских баз на Средиземном море и «где-то вблизи» Индийского океана. Для Турции и Персии, по мнению Исмаил-бея, такое соглашение дало бы возможность «спокойнее заняться внутренним возрождением, перенимая формы не с Запада, а из России, как из страны, более близкой им по цивилизации и складу народной жизни».
Спустя 120 лет Россия, Турция и Иран имеют достаточно сложные отношения с Западом, и в этом смысле идеи Исмаила Гаспринского как будто обретают новую жизнь. В определенных обстоятельствах можно ожидать, что отдельные элементы этого дискурса будут воспроизведены в современной политической риторике. Однако реальной основой для формирования треугольника «Россия–Турция–Иран» стало временное сближение разнонаправленных интересов каждой из трех стран, обусловленное совокупностью внутренних и внешних факторов. В конечном счете сплочение России, Турции и Ирана в основном будет происходить не на почве антизападных сантиментов, а возможное разобщение – не в силу внезапно пробудившейся у кого-либо из них любви к ценностям «свободного мира».
Устойчивость «треугольника» в среднесрочной и долгосрочной перспективе далеко не гарантирована. Даже частичное изменение комбинации факторов и условий, способствовавших сближению Москвы, Тегерана и Анкары, может сначала подорвать эффективность трехстороннего взаимодействия, а то и вовсе его разрушить. В частности, достаточно податливой давлению Вашингтона, направленному на подрыв «треугольника», может оказаться Анкара. Если это давление вступит в резонанс с внутренними изменениями, сопровождающими становление персоналистского режима Реджепа Тайипа Эрдогана, то пересмотр позиции Турции приведет к распаду «треугольника».
Вместе с тем ряд важных обстоятельств пока работает на сохранение трехстороннего формата, поскольку альтернативой астанинскому процессу является возобновление с новой силой вооруженной конфронтации в Сирии. Следует к тому же учесть, что вне рамок трехстороннего формата стороны утратят важные механизмы контроля действий друг друга. Дефицит взаимного доверия между Москвой, Анкарой и Тегераном может быть компенсирован при условии, что каждая из сторон предпочтет стратегию, обеспечивающую всем участникам позитивный баланс выигрышей/потерь при сведении сопутствующих рисков к приемлемому уровню.
Цели российской политики в регионе Большого Ближнего Востока
В целом для России актуальным становится переопределение целей своей политики на Большом Ближнем Востоке. Если решение осени 2015 г. о прямой военной поддержке Башара Асада принималось в значительной степени в контексте украинского кризиса и усилий Запада по изоляции России, то в 2017 г. закрепление позиций Москвы в качестве одного из центров силы в регионе может быть отнесено к числу приоритетных задач нашей внешней политики.
Речь идет именно о ключевой позиции, позволяющей оказывать влияние и иметь точки опоры в различных частях региона. Это означает, что Москва не должна рассматриваться только в качестве союзника Башара Асада или негласного покровителя шиитской дуги. Принципиально важно исключить ситуацию, когда действия России будут интерпретироваться как якобы пристрастные по отношению к тем или иным религиозным или этническим группам в регионе. России необходимо сохранить партнерские отношения с Ираном, Турцией, Израилем, Египтом и Иорданией, а также поднять диалог с Саудовской Аравией, Катаром и ОАЭ до уровня партнерства. И, разумеется, достичь приемлемого уровня взаимопонимания с Соединенными Штатами и их основными партнерами по НАТО относительно путей разрешения конфликтов в регионе (включая и координацию действий на случай распада Ирака и Сирии). В сущности, это можно рассматривать как попытку трансформировать треугольник «Россия–Турция–Иран» в многосторонний контур, включающий всех основных акторов Большого Ближнего Востока. Без России эту задачу решить просто невозможно.
Обеспечение длительного российского присутствия в регионе потребует привлечения значительных ресурсов. Очевидно, что России необходимо уравновесить затраты серьезными экономическими преференциями как в самой Сирии, так и в других частях Большого Ближнего Востока, включая участие в послевоенном восстановлении и разработке природных ресурсов. Политические и военно-стратегические достижения нужно конвертировать в экономические дивиденды.
В конечном счете наша политика в регионе должна стать составной частью комплексной стратегии, нацеленной на обеспечение благоприятных условий для развития России в качестве державы, обеспечивающей наряду с Китаем переформатирование геоэкономического и геополитического ландшафта Большой Евразии. Этот процесс связан с сопряжением развития Евразийского экономического союза и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути, расширением Шанхайской организации сотрудничества, выстраиванием в континентальном масштабе транспортно-логистических цепочек и коридоров развития в широтном и меридиональном направлениях. Треугольник «Россия–Турция–Иран» мог бы стать опорой этого процесса на Большом Ближнем Востоке. К тому же заинтересованность стран Ближневосточного региона в мегапроектах, связанных с геоэкономикой Большой Евразии, может стать важным фактором, побуждающим к поиску компромиссов и снижению уровня конфронтации. А Большая Евразия обретет целостность лишь тогда, когда стабилизированный Большой Ближний Восток станет ее органичной частью. Впрочем, последнее обстоятельство предвещает, скорее, новую турбулентность, поскольку глобальные геополитические трансформации неизбежно встретят сопротивление ряда национальных и наднациональных акторов, стремящихся сохранить привилегированные позиции в нынешнем мировом порядке.
Россия. Ирак. Сирия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258195
Дмитрий Ефременко
Не от ума, а от сердца
Русский консерватизм и государство в XIX веке и далее
Дмитрий Андреев – кандидат исторических наук, заместитель декана Исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова.
Резюме Особенность нашего консерватизма – его способность выстраиваться в цельное мировоззрение, но не за счет стройной организации пространства логоса, а через задействование эмоций, для которых слова важны с точки зрения не смыслов, а порождаемых ими чувств.
Можно до бесконечности, до хрипоты и исступления спорить, насколько нам – живущим в России второго десятилетия XXI века – близки или напротив чужды ценности западного либерализма, до какой степени все мы (даже те, кто, вроде бы, публично позиционирует себя завзятым космополитом) являемся консерваторами – онтологически и уже по самому факту рождения в России или же все-таки ситуативно, в зависимости от конъюнктуры и более или менее четко сформулированного запроса. Однако всякий раз интеллектуальный пинг-понг подобного рода оставляет чувство неудовлетворения. Оно может быть сильнее или слабее, но возникает непременно после любой медийной или сетевой баталии – вне зависимости от ее исхода. (Хотя и исход-то всегда, как правило, вполне прогнозируем: участники остаются при своих мнениях, а сторонние наблюдатели в очередной раз констатируют непреодолимый раскол общества.)
Дело тут вот в чем. Понятно, что такого рода идейные споры у нас искони ведутся не от ума, а от сердца, от души, от чувства, от вкуса в конце концов. Причем со стороны не только консерваторов – с традиционно слабой рациональной аргументацией, апелляцией не к логическим обоснованиям, а к собственной картине мира, оправдываемой исключительно субъективными пристрастиями и жизненным опытом, – но и либералов, у которых весь здравый смысл и якобы неколебимый объективизм сводятся к упертому киванию на Запад и не терпящему возражения аргументу: «Ну ведь у них же всё получается!»
Да, действительно, на протяжении вот уже двух веков эта полемика ведется не в плоскости верифицируемого научного знания, но представляет собой столкновение двух символов веры. А посему ее значение именно как академического спора или пусть даже всего-навсего безобидного – но при этом претендующего на конструктивность – обмена мнениями стремится к нулю. Быть консерватором или либералом-реформатором – это значит прежде всего и главным образом иметь определенную идентичность, сложносоставной, но вместе с тем легко раскрываемый индивидуальный поведенческий код, позволяющий на уровне интуиции, буквально какого-то звериного нюха разделять соотечественников на «своих» и «чужих», держаться в орбите первых и противопоставлять себя вторым. Партийность (разумеется, не в смысле членства в дореволюционных или постсоветских организациях, создаваемых в обоих случаях сугубо на электоральную потребу) – наша вторая натура как минимум с начала XIX века, сердцевинное качество той стороны личностной самости, которую мы изо всех сил демонстрируем вовне, urbi et orbi, а главное – российскому обществу, которое никогда не воспринимается как нечто цельное, но всегда – как поле боя, как пространство конкуренции «нашей» правды с «их» кривдой.
Но в том-то и дело, что с некоторых пор эта специфическая политизированность стала перерождаться буквально на глазах. Мы оказались не уникальными, а вполне вписывающимися в общемировой тренд последних десятилетий, капитулировав перед тоталитарным насаждением оценочного релятивизма. В результате наша партийность подверглась девальвации, превратившись из символа веры в банальное стилевое своеобразие – не более чем атрибут медийного кастинга. Граница между консерватизмом и либерализмом стала предельно проницаемой, вывелась целая популяция идейных мутантов – «консервативных либералов» и «либеральных консерваторов», в то время как упертость и неистовость в отстаивании чистоты той или другой идейной ориентации были объявлены уделом нерукопожатных маргиналов. Отсюда и неизбежно возникающая у любого искушенного наблюдателя неудовлетворенность и даже раздраженность имитациями партийных размежеваний.
И сколько ни сетовать по поводу исчезновения из политического пространства старого доброго партийного натурализма, с этой новой реальностью, похоже, придется смириться. Более того, анализ самих нынешних партийных суррогатов – дозированно добавленных в их состав смысловых «ароматизаторов», «подсластителей», «подкислителей» и прочих «красителей» – позволит лучше понять, что собой представляли оригиналы и, соответственно, какие из их свойств гипертрофированно представлены в сегодняшних копиях – а значит, наиболее востребованы, пусть и в непропорциональном соотношении. Но будет совершенно справедливым и обратный ход в духе фукианской «археологии знания»: от присущих современным подделкам диспропорций прорыть «шурфы» к тем текстам, которые перетолковывались на протяжении десятилетий, обретали разные, порой взаимоисключающие интерпретационные оттенки, но вместе с тем продолжали жить какой-то независимой жизнью и благодаря этому после очистки от смысловых наростов и напластований могут быть поняты в их первозданном значении.
Мировоззрение эмоций
В этой оптике прежде всего следует разобраться с консерватизмом.
Во-первых, потому что в отличие от либерализма – доморощенного, имеющего мало общего со своими западными аналогами, но при этом всё же обладающего сформулированной программой, сводящейся к всеобъемлющей переделке России на манер этих аналогов, понятых, правда, весьма специфическим образом, – консерватизм крайне невнятен в части конкретных предложений. Его адепты всегда четко знают, чего России ни в коем случае делать не надо, но относительно того, что ей делать надо, имеют несопоставимо более расплывчатые и путанные представления. (Но это обстоятельство никоим образом не мешает всегда безошибочно узнавать приверженцев консерватизма – достаточно им произнести несколько слов.)
Во-вторых, после катастрофы девяностых, которую ее организаторы и исполнители почему-то представили торжеством либерализма, последний обречен надолго – если не навсегда – оставаться для нашего национального сознания персоной нон грата.
В-третьих, консерватизм в настоящее время явно в моде, причем не только у нас, но и на Западе, столь волнительно значимом для нас. Естественно, феномены, называемые одним понятием здесь и там, в действительности имеют мало общего друг с другом, однако харизма уже самого слова делает для нас разницу между содержательным наполнением обоих консерватизмов не такой уж и непреодолимой. Во всяком случае, если смотреть не оттуда, а отсюда.
Как уже было сказано, бросающаяся в глаза особенность нашего консерватизма – его способность выстраиваться в довольно цельное мировоззрение, но не за счет стройной организации пространства логоса или писаного слова, а через задействование эмоций, для которых слова важны с точки зрения не содержащихся в них смыслов, а порождаемых ими чувств. В наибольшей степени указанная специфика консерватизма проявляется при обозревании с этой идейной позиции дел внутренних.
Взять, к примеру, такой хрестоматийный пример русского консервативного мировосприятия, как гоголевские «Выбранные места из переписки с друзьями» с их стенаниями о том, как «пустынны, грустны и безлюдны наши пространства», как все в России «бесприютно и неприветливо», – точно на почтовой станции, «какой-то холодной, занесенной вьюгой», «где видится один ко всему равнодушный станционный смотритель с черствым ответом: “Нет лошадей!”» И ведь главное, прочитаешь такое – и сразу все понятно: и про мздоимство, и про чиновничий беспредел, и про остальные наши извечные беды. А всего-то иносказательно брошено – «бесприютно» да «неприветливо».
Точно так же общо и по большей части прочувствованно, не обуздывая свои душевные порывы, но повинуясь им, рисовали наши консерваторы свои политические идеалы. Как, скажем, Николай Карамзин, воспринимавший самодержавие как «палладиум России» и убежденный в том, что стране нужны прежде всего «хорошие губернаторы» и «хорошие священники», ибо «без прочего обойдемся и не будем никому завидовать в Европе».
При этом размытость и предельная аморфность представлений о чаемом будущем – вовсе не ловкий способ обмануть цензуру, обойти острые углы, размышляя о внутренних нестроениях, но мировоззренческая специфика консерватизма, результат его явного нежелания зарываться в мелочи и частности, предпочитая земной и повседневной конкретике чуть ли не эсхатологическую проблематику с присущими ей языком и образностью.
Незаменимое антизападничество
На этом фоне внешнеполитические воззрения, оцениваемые в качестве консервативных, традиционно выглядели в России гораздо более определенными: по-видимому, фокусировка в данном случае происходила за счет присущей нашему сознанию острой потребности в негативной идентичности, то есть в обосновании собственной самости от противного, путем ее сравнения с тем, чем она по определению не является и в принципе являться не может. То есть антизападничество неизбывно для консервативного мировоззрения не по причине какого-то устойчивого и непреодолимого желания дистанцироваться от «неправильного» Запада, а всего лишь из-за элементарного и понятного желания разобраться в себе самом – хотя бы по минимуму, в самых основополагающих чертах. Убери антизападничество, лиши нашего консерватора этого краеугольного камня его сознания – и у него мгновенно наступит мотивационная дезориентация. Поэтому консервативный западник – это для нашей культуры оксюморон, нонсенс. Переиначив известное высказывание классиков советской литературы, можно заключить, что антизападничество для русского консерватора – это не роскошь и не какой-то изыск его образа, а самое главное, центральное и незаменимое условие и одновременно оправдание его существования.
И вот тут как раз впору коснуться, наверное, самой интересной черты русского консерватизма, которая проявляется всякий раз, когда взгляд нацелен не внутрь России, не на ее собственные проблемы – неинтересные для консерватора в силу указанных выше причин, – а вовне: прежде всего на тот же Запад, на восприятие себя и своей страны на фоне Запада, ну и заодно остальных частей света. В этом случае рассеянное медитирующее консервативное сознание мигом сосредоточивается, обретает осмысленность, а главное – буквально зашкаливающий градус мнительности в отношении пособников Запада внутри России – подлинных и выдуманных, – и начинает ревностно оберегать национальную идентичность от каких бы то ни было внешних воздействий. Причем наибольшие подозрения у русских консерваторов вызывают… власти предержащие.
Опора режима?
У нас почему-то по умолчанию считается, что консерватор – это априори опора режима, в том числе его персонифицированного олицетворения вместе с окружающей такое олицетворение элитой. На самом деле все если не совсем наоборот, то, по меньшей мере, не столь однозначно. Консерваторы как люди, живущие не умом, а эмоциями, исключительно чуткие. И буквально с самого начала XIX века они стали ощущать: что-то в стране происходит не так, как-то странно ведет себя власть и ее присные – точно они хотят понравиться Западу. Проблему впервые – как всегда, просто, ясно и предельно метко – сформулировал Александр Пушкин, назвавший в письме к Петру Чаадаеву власть (в оригинале – «правительство») «все еще единственным европейцем в России», то есть единственной силой, способной противостоять хтонической дремучести всей остальной страны, в том числе и ее образованного общества. Кстати, примерно о том же чуть позже скажет и Николай Гоголь в приведенном выше отрывке из «Выбранных мест»: дескать, Петр I хотя и «прочистил нам глаза чистилищем просвещенья европейского», а также «дал в руки нам все средства и орудья для дела», да только всё без толку. Словом, власть в России, ко всему прочему, еще и культуртрегер, поскольку несет в себе европейское начало.
Ну и как после осознания этой истины следовало вести себя русскому консерватору? Сначала с мыслью, что и власть, и ее окружение являются на самом деле культурно, всем своим естеством связанными с Западом, следовало просто свыкнуться. Когда же свыкнулись, пытались не замечать западнической сущности самодержцев, обрушившись на их сановное окружение, обвиняя его в космополитизме, заискивании перед Западом, презрении к национальным интересам и в иных пороках, непростительных для консервативного сознания. Весьма характерны с этой точки зрения хлесткие обличения чиновной верхушки Фёдором Тютчевым: «Почему эти жалкие посредственности, самые худшие, самые отсталые из всего класса ученики, эти люди, стоящие настолько ниже даже нашего общего, кстати, очень невысокого уровня, – почему эти выродки находятся и удерживаются во главе страны? <…> Паразитические элементы органически присущи Святой Руси <…> это нечто такое в организме, что существует за его счет, но при этом живет своей собственной жизнью, логической, последовательной и, так сказать, нормальной в своем пагубно разрушительном действии».
И это не о каких-то там нигилистах, а о вполне респектабельных министрах внутренних дел Петре Валуеве, Александре Тимашеве, шефе жандармов Петре Шувалове, которых и современники, и впоследствии историки нескольких поколений ничтоже сумняшеся причисляли к консерваторам, столпам режима, стойким и последовательным противникам либеральной бюрократии, подготовившей и осуществившей Великие реформы. То есть, особо себя не утруждая, раздавали оценки, следуя примитивной логике: если не либерал, то, значит, консерватор. Между тем для Тютчева – действительного, последовательного и убежденного консерватора – это были главные идейные враги, «отбросы русского общества», «антирусское отродье», которые шли на «сознательную измену», ибо «когда перестают быть русскими, чтобы стать космополитами», на самом деле «вместо этого неизбежно, фатально становятся поляками» (в данном случае поляки для Тютчева после восстания 1863–1864 гг. в наибольшей степени олицетворяли враждебную внешнюю силу).
Ненавистный для русского консервативного сознания западник непременно виделся либералом – опять же, в смысле не европейском, а вполне себе нашем, то есть примитивным фрондером, мечтающим быть принятым на Западе именно в качестве либерала, а потому неистово крушащим все то, что не соответствовало его доморощенным представлениям о европейском либерализме. Когда таким западником оказывался тот или иной представитель общественности, это не вызывало у консерваторов особой тревоги. Зато их не могло не волновать стремительное распространение моды на либерализм среди правящей элиты, то есть лиц, непосредственно влиявших на судьбу России.
Это сообщество претерпело в третьей четверти XIX века впечатляющую идейную мутацию. Из внешне лояльных и внутренне стерильно-безыдейных чиновников николаевской эпохи элита во время Великих реформ постепенно превращалась в силу, объективно оппозиционную традиционному самодержавию. Безусловно, ее оппозиционность была по большей части непроявленной, сводившейся в крайнем случае к фиге в кармане – пусть и нарочито нескрываемой, но из кармана всё же не доставаемой. Чем-то обычным и естественным становилось циничное двурушничество: внешне демонстрируемая верноподданность – и многозначительные улыбки авгуров для своего круга. Те немногие, для кого такое поведение было неприемлемым, становились в этой среде чуть ли не изгоями. Очень показательны слова, сказанные Михаилом Лорис-Меликовым одному из таких «негибких» деятелей – Константину Победоносцеву: «Вы оригинально честный человек и требуете невозможного». И еще более наглядно живописует цинизм правительственных верхов фраза Лорис-Меликова, произнесенная им уже после отставки: «Все Романовы гроша не стоят, но необходимы для России». Конечно, Лорис-Меликов, с одной стороны, и Победоносцев, с другой, были двумя крайностями, между которыми располагалось большинство, чьи взгляды было бы правильно назвать латентным конституционализмом. Дескать, трансформация самодержавия во что-то более удобоваримое с точки зрения европейских представлений о том, какой должна быть монархия, неизбежна, но не в данный момент, а в более или менее отдаленной перспективе. Вот Тютчев и припечатывал наотмашь такую элиту:
Напрасный труд – нет, их не вразумишь, –
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы.
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы!
Существует очень устойчивый стереотип: мол, русский консерватизм антиэгалитарен, он не мыслит себе бессословного общества, его идеал – вертикаль с четко очерченным кругом избранной элиты и всеми остальными, тоже не одинаковыми, а ранжированными. И наиболее последовательным идеологом такого элитизма называют Константина Леонтьева, ратовавшего за «благодушный деспотизм» и более всего опасавшегося мещанской уравниловки всех и вся. Верно, Леонтьев действительно считал необходимым поднять элиту на недосягаемую для всех остальных сословий высоту, но при этом надо понимать, что он имел в виду вовсе не обуржуазившуюся и прозападно настроенную правительственную элиту. С этой элитой он намеревался решительно бороться, дабы защитить от нее престол. И для этих целей Леонтьев вынашивал план создания тайной структуры – «иезуитского ордена», – как он ее многозначительно называл.
Миф о Европе
Стоит ли поэтому удивляться, что на фоне всех этих опасений и подозрений, которыми были охвачены русские консерваторы, сама по себе реальная, действительная Европа была для них чем-то второстепенным, воспринимавшимся исключительно сквозь фильтр их незыблемых представлений о противопоказанности для России западных порядков. А потому и осуществлявшееся ими на протяжении десятилетий «похищение Европы», как назвал этот процесс Вадим Цымбурский, то есть восприятие России как Европы подлинной, настоящей, исторической и христианской, имело опосредованное отношение к Европе реальной. «Похищали» и восторгались одним, а опасались совсем другого. И именно Европе настоящей – той, которой так любовались оппоненты консерваторов, – последние в принципе отказывали в праве на целостное бытие в качестве некоего геополитического субъекта, потому что таковой всегда неизбежно будет антироссийским. Отсюда и прагматическая неизбежность, четко сформулированная Тютчевым: «Единственная естественная политика России по отношению к западным державам – это не союз с той или иной из этих держав, а разъединение, разделение их. Ибо они, только когда разъединены между собой, перестают быть нам враждебными – по бессилию». И далее Тютчев вынужденно констатировал: «Эта суровая истина, быть может, покоробит чувствительные души, но в конце концов ведь это закон нашего бытия».
А утонченный эстет Леонтьев вообще боялся осквернить, замарать европейскостью всамделишной, приниженно-бытовой, как чем-то ритуально нечистым, наши мессианские чаяния европейскости идеальной, мистической. (То есть в системе координат Цымбурского вынашивал планы «похищения Европы».) В том, что в 1878 г. мы, находясь совсем рядом с Константинополем, не заняли его и тем самым не осуществили многовековую мечту, Леонтьев усмотрел провиденциальный смысл: если бы тогда нам все же удалось войти в Константинополь, то мы сделали бы это «во французском кепи», а также «с общеевропейской эгалитарностью в сердце и уме». Поэтому к тому моменту, когда перед Россией откроется следующий исторический шанс воздвигнуть крест на Святой Софии, она должна быть внутренне готова к этому – и тогда все непременно удастся: русские войдут в Константинополь «именно в той шапке-мурмолке, над которой так глупо смеялись наши западники», и «с кровавой памятью об ужасном дне 1 марта, когда на улицах нашей европейской столицы либерализм анархический умертвил так безжалостно самого могущественного в мире и поэтому самого искреннего представителя либерализма государственного».
Последнее замечание особенно важно для понимания той степени внутренней свободы, которая была присуща русскому консерватизму: в открытую, практически без всяких намеков Леонтьев прямо говорил, что царь-либерал Александр II оказался недостойным стать освободителем Константинополя. И в этом приговоре явственно чувствуются отзвуки безжалостно-уничижительной оценки Тютчевым отца Александра II – Николая I, – который, в отличие от своего сына, не был либералом, но, являясь по натуре своей западником в петровском применении этого понятия к персоне суверена, как раз потворствовал формированию правящей элиты, ценности которой все дальше и дальше расходились с ценностями самого государя, что – в представлении Тютчева – и привело к крымской катастрофе:
Не Богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые, и злые, –
Всё было ложь в тебе, всё призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей.
На фоне всего сказанного сегодняшние попытки рационально осмыслить традиционный русский консерватизм и сделать из него своего рода выжимки, которые можно было бы задействовать в идеологическом строительстве, или даже еще смелее – собрать на его основе некую конструктивную программу и внутриполитического развития страны, и ее позиционирования в мире – выглядят более чем наивными. И вовсе не из-за какой-то содержательной несостоятельности этой системы взглядов, а исключительно по причине ее абсолютно недоктринального, не поддающегося логическому структурированию и вследствие этого неспособного лечь в основание того или иного программного документа характера. Консерватизм, как уже говорилось выше, – это скорее силовое поле, в пространстве которого жила и продолжает жить значительная – если не подавляющая – часть нашего общества. Эту особенность национального менталитета непременно следует учитывать, с ней надо обязательно и регулярно сверять любые задумки и начинания в области государственной политики, но при этом относиться к ней именно как к определенной силе притяжения-отталкивания. В конце концов, нельзя не учитывать фактора гравитации, занимаясь проектированием самолетов, но при этом недопустимо весь их разрабатываемый функционал обращать исключительно на оптимизацию преодоления силы земного тяготения – наверное, самой важной проблемы для понимания, почему аппаратам тяжелее воздуха все же удается взлететь, но далеко не единственной для авиаконструкторов.
В свое время Константин Аксаков назвал русских «народом негосударственным» и «не ищущим участия в правлении». Конечно же, мыслитель поторопился выдать желаемое за действительное: буквально сразу после написания этих слов народ начал усиленно демонстрировать обратное – что он как раз «ищущий участия в правлении». Но при этом – и здесь Аксаков оказался абсолютно прав, – даже алкая причастности к власти, народ продолжал оставаться именно «негосударственным», стремившимся, в отличие от прозападных правителей и элит, получить в виде государства не бездушный инструмент господства-подчинения, а средство для реализации своих глубинных, уходящих корнями в далекое, чуть ли не доисторическое, прошлое фантазий. И все это – не от ума, а от сердца. У нас в правилах даже мыслить чувством, что убедительно демонстрирует история того, что принято называть русским консерватизмом. О либерализме можно сказать в принципе все то же самое – но это уже совершенно другой разговор.
Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258190
Дмитрий Андреев
В музее «Садовое кольцо» открылась выставка «Изгибы пространства»
Выставка будет работать до 18 июля.
Выставка «Изгибы пространства» открылась в музее «Садовое кольцо». Она посвящена красоте движения линий, их строгости и лаконичности. Техника представленных работ проста — нити не пересекаются друг с другом и создают иллюзию барельефа, парящего в пространстве.
Основные темы экспонатов — человек, его внутренняя жизнь, эмоции, настроения, сила, слабость, любовь, хрупкость момента.
Использование нити в качестве изобразительного средства нередко встречается в творчестве современных художников. Однако поразительная лаконичность и строгость работ на выставке удивят гостей своей нестандартностью, новизной и самобытностью.
Автор экспозиции Катерина Крестова родилась в 1989 году в Люберцах (Московская область), окончила Московскую государственную художественно-промышленную академию имени С.Г. Строганова в 2012 году. Художница работает над творческими проектами, участвует в выставках в России и за рубежом, организовала несколько персональных выставок в Москве, Санкт-Петербурге и Краснодаре. Лауреат конкурсов Российской недели искусств в Москве, Латвийской недели искусств в Риге, финалист конкурса StartInArt в галерее «К35» в 2014 году, победитель проекта ArtWhoArt в 2015 году, участник выставки Radzivill Art Fund в Лувре (Париж).
Выставка будет работать до 18 июля.
Почти 60 московских гостиниц завышали цены перед Кубком конфедераций
Департамент спорта и туризма Москвы подвел первые итоги ценового мониторинга отелей. В некоторых гостиницах цены перед Кубком конфедераций завышали на 20–30 процентов.
Почти 60 гостиниц завышали цены перед Кубком конфедераций. К такому выводу пришли в столичном Департаменте спорта и туризма после подведения первых итогов ценового мониторинга гостиничных номеров. В течение месяца до начала матчей в Москве эти отели предлагали номера по ценам, которые превышали допустимые в среднем на 20–30 процентов.
Напомним, максимальная стоимость гостиничного обслуживания в отелях на время проведения Кубка конфедераций ФИФА — 2017 и чемпионата мира по футболу ФИФА 2018 года утверждена во всех городах, которые принимают турниры, постановлением Правительства России № 89 от 10 февраля 2016 года. Цена фиксируется на срок в течение месяца до начала соревнований, на период соревнований и в течение месяца после их завершения. Максимальная стоимость гостиничного обслуживания зависит от категории отеля и типа номера. Так, согласно постановлению с 18 мая по 2 августа 2017 года в Москве номера экономкласса в отелях без категории не должны стоить дороже 3280 рублей за сутки, в однозвездочных — 6570 рублей, в трехзвездочных — 10 750 рублей. В эту стоимость должна входить комиссия агентств или систем онлайн-бронирования, а также завтрак, если он включен в базовый тариф.
Департамент спорта и туризма города отслеживает данные о ценах на сайтах гостиниц и в системах онлайн-бронирования в интернете, чтобы выявить нарушения постановления. Мониторинг начался 18 мая и завершится 2 августа.
«В первый месяц мониторинга мы проверили более тысячи гостиниц различных категорий звездности. В 57 из них были выявлены нарушения. Цены за номера завышали в среднем на 20–30 процентов», — сообщил руководитель Департамента спорта и туризма Николай Гуляев.
Чаще всего эмбарго на повышение цен нарушали гостиницы с тремя-четырьмя звездами — таковых было выявлено 35. На этом также попались 14 двухзвездочных отелей и одна гостиница с одной звездой. Кроме того, обнаружили семь пятизвездочных гостиниц, не выполнявших требования к ценовой политике.
Как отметили в Департаменте, владельцы гостиниц получили предупреждения о необходимости скорректировать цены на сайтах бронирования. Во время проведения Кубка конфедераций это успели сделать 30 из 57 организаций. Впрочем, им не удастся избежать штрафов. Все гостиницы-нарушители пройдут проверку межведомственной рабочей группы, в которую, помимо Департамента спорта и туризма города, вошли представители префектур, ГУ МВД по Москве и Роспотребнадзора.
Каждый случай завышения цен будет разбирать межведомственная группа с участием представителей гостиницы. Штрафы получат те из них, которые не только завысили цены, но и успели сдать номера по таким прайсам. Тех, кто завышал стоимость комнат, будут штрафовать по статье 14.6 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации «Нарушение порядка ценообразования». Аналогичную практику применяли при проведении Олимпиады в Сочи в 2014 году. Тогда на цены отелей и гостиниц также распространялось государственное регулирование.
«Мы наблюдали довольно высокий спрос на отели в Москве в связи с проведением Кубка конфедераций. Загруженность гостиниц составляет 90–95 процентов. Для города это очень высокий показатель — по сравнению с июнем прошлого года загрузка отелей выросла на 10–15 процентов. Опыт размещения в гостиницах Москвы футбольных болельщиков и делегаций ФИФА на Кубке конфедераций будет использован для подготовки гостиничной инфраструктуры к приему гостей и участников чемпионата мира. Бронирование отелей на июнь — июль 2018 года уже сейчас активно ведется со стороны туристических компаний и частных лиц», — рассказал Николай Гуляев.
Большая часть болельщиков разместились на время Кубка конфедераций в хостелах и отелях экономкласса (от одной до трех звезд). Сборные команды и делегации ФИФА поселились в пятизвездочных и четырехзвездочных гостиницах.
Кубок конфедераций стартовал 17 июня и завершился 2 июля. На московском стадионе «Спартак» были сыграны четыре матча, которые в совокупности посетили более 140 тысяч болельщиков.
Напомним, что к международным соревнованиям столичные отели и хостелы прошли классификацию. На данный момент классифицированы 1086 гостиниц. Категория «пять звезд» присвоена 30 гостиницам, четырехзвездочными признаны 82 отеля, трехзвездочными — 212. Также в Москве 110 двухзвездочных и 46 однозвездочных гостиниц. Категорию «без звезд» имеют 606 отелей.
Николай Гуляев: Москва успешно провела Кубок конфедераций
Четыре матча турнира, которые прошли на стадионе «Спартак», посетили 150 тысяч зрителей.
Москва учтет опыт проведения Кубка конфедераций при подготовке к чемпионату мира по футболу, заявил глава Департамента спорта и туризма города Николай Гуляев. По его словам, московский этап соревнований прошел на высоком организационном уровне, что не раз отмечали болельщики, представители ФИФА, команды-участницы и официальные лица.
«Будем стараться те моменты, которые удалось увидеть в ходе Кубка конфедераций, улучшить и провести чемпионат мира на еще более высоком уровне», — отметил он.
В Кубке конфедераций, который завершился 2 июля, приняли участие восемь футбольных сборных: России, Португалии, Германии, Чили, Австралии, Мексики, Новой Зеландии и Камеруна.
На московском стадионе «Спартак» прошли четыре встречи. По словам Николая Гуляева, на них побывали 150 тысяч зрителей. При этом проблем на входах и выходах у болельщиков не возникало.
«Позавчера вы, наверное, все видели: на матче за третье место был практически полный стадион. Если говорить конкретнее, то присутствовали 42 659 зрителей. На мой взгляд, это очень высокий показатель. В среднем посещаемость матчей была тоже очень высокой: Россия — Португалия — цифра такая же, как и за третье место, Камерун — Чили — почти 35 тысяч и Чили — Австралия — 34 тысячи зрителей», — рассказал руководитель Москомспорта.
Он отметил, что в целом Москва успешно справилась с проведением Кубка конфедераций и, несмотря на некоторые технические недоработки, явно негативных моментов не было. «Мы получили колоссальный опыт с организационной точки зрения и готовы приложить все усилия, чтобы чемпионат мира по футболу 2018 года прошел на должном уровне», — подчеркнул Николай Гуляев.
Так, по его словам, город проработает вопрос об отдельном лицензировании таксистов в период проведения мундиаля. «И мы, и наши коллеги из правоохранительных органов и Департамента транспорта Москвы сейчас работаем над возможностью добровольного лицензирования таксистов, которые будут задействованы в дни проведения чемпионата мира», — заявил руководитель Департамента.
Матчи чемпионата мира пройдут с 14 июня по 15 июля 2018 года в 11 городах России: Москве, Санкт-Петербурге, Самаре, Саранске, Ростове-на-Дону, Сочи, Казани, Калининграде, Волгограде, Нижнем Новгороде и Екатеринбурге. Матч открытия и финал сыграют на Большой спортивной арене «Лужников». В столице игры турнира также примет стадион «Спартак».
«Газпром» разрабатывает проектно-сметную документацию для сооружения еще 22 газопроводов в Ростовской области
В 2017 году «Газпромом» предусмотрено 200 млн руб. для продолжения строительства семи межпоселковых газопроводов. Кроме того, в настоящее время ведется разработка проектно-сметной документации для сооружения еще 22 газопроводов.
В Санкт-Петербурге состоялась рабочая встреча председателя правления ПАО «Газпром» Алексея Миллера и губернатора Ростовской области Василия Голубева.
Стороны обсудили ход реализации соглашения о сотрудничестве. Отдельное внимание было уделено газификации региона. В 2002–2016 годах «Газпром» направил на эти цели 5,4 млрд руб., компания построила 41 газопровод общей протяженностью около 760 км. Уровень газификации увеличен до 86,7% (в 2005 году — 67,7%).
Стороны рассмотрели вопросы развития системы газоснабжения Ростовской области. В частности, речь шла о проектах реконструкции газораспределительных станций (ГРС) «Гуково» и «Шахты-2». Реконструкция позволит увеличить производительность ГРС и подать газ перспективным потребителям. По этим объектам подготовлена проектная документация, в текущем году компания планирует приступить к строительно-монтажным работам.
В ходе встречи была отмечена необходимость укрепления платежной дисциплины потребителей газа в Ростовской области. На 1 июня накопленный ими объем просроченной задолженности составил 1,95 млрд руб.
Расхитители электроэнергии возместят «Кубаньэнерго» порядка миллиона рублей
«Мы регулярно делаем контрольные съемы показаний счетчиков, проводим рейды, устанавливаем приборы учета с функцией контроля разрешенной мощности, ведем разъяснительную работу с населением о персональной ответственности за энерговоровство», – рассказал директор Усть-Лабинских электрических сетей Михаил Суворов.
С начала 2017 года сотрудникам Усть-Лабинского филиала ПАО «Кубаньэнерго» (группа «Россети») удалось выявить и пресечь незаконное потребление электроэнергии на 660 тысяч кВт?ч. В большинстве случаев правонарушители добровольно возмещают убытки энергокомпании. Всего расхитители электроэнергии должны будут возместить ущерб в размере порядка миллиона рублей.
В населенных пунктах Тбилисского, Кореновского, Выселковского и Усть-Лабинского районов Краснодарского края энергетики выявили и пресекли 54 противоправных факта со стороны потребителей. В большинстве случаев нарушители добровольно возмещают энергокомпании стоимость неучтенно потребленной электроэнергии. Однако, немало случаев, когда приходится обращаться в суд и только так, в принудительном порядке, добиваться возмещения причиненного ущерба.
В 2016 году к исковой ответственности через суды в зоне ответственности филиала было привлечено больше 30 потребителей, уличенных в противоправных действиях, из которых 30% – юридические лица. С начала 2017 года число таких судебных исков заметно уменьшилось: на сегодня их не больше 10.
Напомним, что с 1 января 2016 года ужесточилась административная ответственность за безучетное и бездоговорное потребление электроэнергии. Согласно статье 7.19. «Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» самовольное подключение к электрическим сетям, а также самовольное (безучетное) использование электрической энергии влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от десяти до пятнадцати тысяч рублей; на юридических лиц − от ста до двухсот тысяч рублей.
Росимущество в 2016 году уничтожило более 95 % поступившего игрового оборудования
Росимущество подвело итоги работы по уничтожению в 2016 году конфискованного, обращенного в собственность государства и иного игрового оборудования, изъятого правоохранительными органами в ходе пресечения нелегальных азартных игр и казино.
В отчетном году объемы поступлений игрового оборудования в Росимущество, в том числе игровых автоматов, снизились по сравнению с 2015 годом на 51%. В территориальные органы Агентства для дальнейшего уничтожения поступило более 51 тыс. единиц игрового оборудования.
Лидерами по объемам принятого игрового оборудования стали территориальные управления Росимущества в Челябинской области (5,4 тыс. единиц игрового оборудования), в Краснодарском крае (4,1 тыс. единиц игрового оборудования), в Республике Татарстан и в Ставропольском крае (по 3,5 тыс. единиц игрового оборудования).
В целом, территориальные органы Росимущества в 2016 году обеспечили совместно с органами МВД и прокуратуры направление на уничтожение и переработку более 95 % от всего поступившего объема игрового оборудования.
В целях исключения возможности вовлечения игрового оборудования в повторный хозяйственный оборот, Росимущество в 2014 году выступило с инициативой о безусловном уничтожении конфискованного и изъятого игрового оборудования за правонарушения в сфере проведения незаконных азартных игр.
В части направления на уничтожение игрового оборудования, приобщенного в качестве вещественных доказательств, соответствующие поправки были приняты в рамках Федерального закона от 28.03.2017 № 51-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».
В настоящее время совместно с Минэкономразвития России продолжается работа по внесению изменений в законодательные акты Российской Федерации в части безусловного уничтожения игрового оборудования, конфискованного в рамках административных правонарушений. Соответствующие поправки в КоАП были приняты 7 июня 2017 года Государственной Думой в первом чтении. Для усиления ответственности за незаконную организацию и проведение лотерей в рамках указанных поправок предлагается мера наказания в виде конфискации орудий совершения административного правонарушения (в том числе лотерейного оборудования и терминалов) за правонарушения в сфере проведения (распространения) лотерей, которые аналогично игровому оборудованию должны направляться исключительно на уничтожение.
Уничтожение конфискованного игрового и лотерейного оборудования в рамках своих полномочий будет осуществлять Росимущество (его территориальные органы).
Коллегия Счетной палаты утвердила заключение на исполнение федерального бюджета Федеральным агентством воздушного транспорта (Росавиация).
В 2016 г. Росавиацией как главным администратором доходов обеспечено поступление доходов в федеральный бюджет в размере 2,15 млрд руб., что на 793,7 млн руб., или на 58% превысило показатели уточненного прогноза поступлений доходов на 2016 г.
Наибольший удельный вес в общем объеме доходов, зачисленных в федеральный бюджет в 2016 г., администрируемых Росавиацией, составили доходы федерального бюджета от перечисления чистой прибыли федеральными государственными унитарными предприятиями – 688,5 млн рублей (32%) и от компенсации затрат федерального бюджета (возврат дебиторской задолженности прошлых лет) – 1,17 млрд руб. (54,5%).
Использование средств федерального бюджета осуществлялось Росавиацией в течение 2016 г. неравномерно: 1 квартал – 5,6%, 2 квартал – 21,1%, 3 квартал – 34,3%, 4 квартал - 39% кассового исполнения.
В нарушение Правил подготовки планов информатизации госорганов и отчетов об их выполнении до утверждения Плана информатизации на 2016 год Росавиация заключила контракты на эксплуатацию информационных систем и на обеспечение средствами и услугами связи на общую сумму 9,4 млн руб., расходы по которым по состоянию на 24 мая 2016 г. составили 8,5 млн руб.
В нарушение Положения о формировании государственного задания, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации, Росавиацией в государственное задание ФБУ «Центральная клиническая больница гражданской авиации» (далее – ЦКБ ГА) включена государственная услуга по оказанию первичной медико-санитарной помощи, не включенной в базовую программу обязательного медицинского страхования, по видам услуг физиотерапия, клиническая лабораторная диагностика, рентгенологическая диагностика, вакцинация и медицинская реабилитация в амбулаторных условиях, что не соответствует основным видам деятельности ЦКБ ГА.
Согласно Уставу ЦКБ ГА к основным видам деятельности ЦКБ ГА относится оказание первичной медико-санитарной помощи в амбулаторных условиях по профилям, включенным в базовую программу обязательного медицинского страхования.
В связи с этим, финансовое обеспечение первичной медико-санитарной помощи в амбулаторных условиях в сумме 37,71 млн руб. осуществлялось Росавиацией в нарушение Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» и Программы государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи на 2016 г., за счет бюджетных ассигнований федерального бюджета, а не за счет средств обязательного медицинского страхования.
Объем незавершенного строительства по подведомственным Росавиации учреждениям и предприятиям составил на 1 января 2016 г. 52,58 млрд руб. (144 объекта). Увеличение за 2016 г. составило 13,74 млрд руб., что объясняется низкими темпами ввода объектов в эксплуатацию и недостаточным уровнем технической готовности. В составе незавершенного строительства Росавиации числятся затраты на проектно-сметную документацию, разработанную и утвержденную в 2009-2012 гг., в сумме 895,6 млн руб., которая до настоящего времени не использована.
Росавиацией не обеспечены достаточные меры по сокращению дебиторской задолженности. Несмотря на то, что объемы дебиторской задолженности на 1 января 2017 г. по сравнению с аналогичными объемами на 1 января 2016 г. снизились на 2,6% и составили 25,69 млрд руб., просроченная дебиторская задолженность по расходам в течение 2016 г. увеличилась на 1,51 млрд руб., или на 103,6% и на 1 января 2017 г. составила 2,96 млрд руб. по 26 контрактам на строительно-монтажные и проектные работы по объектам капитального строительства, включенным в ФАИП, в частности, по объектам реконструкции аэропортов «Храброво», «Кольцово», «Воронеж» и аэропортовых комплексов в г.Саранск и в г.Волгоград.
Остатки субсидий на финансовое обеспечение госзаданий, неиспользованные подведомственными учреждениями Росавиации на начало 2016 г., составили 147,3 млн руб., на конец 2016 г. – 177,6 млн руб. При этом остатки в связи с невыполнением госзадания отсутствовали. Остатки субсидий на иные цели, неиспользованные подведомственными учреждениями Росавиации на начало 2016 г., составили 12,2 млн руб., на конец 2016 г. – 65,6 млн руб. По состоянию на 1 января 2017 г. неиспользованные остатки предоставленных Росавиацией субсидий юридическим лицам составили 15,4 млн руб., которые в полном объеме перечислены в доход федерального бюджета в январе-феврале 2017 г.
Из 6 госпрограмм, соисполнителем и участником которых является Росавиация, по 4 целевые показатели Росавиации не установлены, по 1 – выполнены не в полном объеме, по 1 – не выполнены. В частности, по госпрограмме «Развитие транспортной системы» не выполнено 7 из 14 показателей. По госпрограмме «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года» в части ФЦП «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2018 года» исполнение в 2016 г. определялось по одному показателю, установленное значение по которому не достигнуто.
Принято решение направить представления Федеральному агентству воздушного транспорта и федеральному бюджетному учреждению «Центральная клиническая больница гражданской авиации», а также заключение – в палаты Федерального собрания.
В Ростове-на-Дону, в рамках подготовки к проведению Чемпионата мира по футболу 2018 года, продолжается реализация проекта «Строительство аэропортового комплекса «Платов» (г. Ростов-на-Дону)».
В настоящее время на объекте полностью завершены работы по строительству ИВПП, рулёжных дорожек, перрона; устройству водосточно-дренажной системы и наружных сетей водоснабжения; устройству кабельных переходов, кабельных линий, трансформаторной подстанции, периметрового ограждения и проч.
С 29 июня 2017 года на объекте осуществляются летные проверки средств РТОП. Начало регулярных полетов намечено на декабрь 2017 года.
Государственным заказчиком проекта является Федеральное агентство воздушного транспорта, заказчиком-застройщиком — ФГУП «Администрация гражданских аэропортов (аэродромов)», генподрядчик — ООО «Трансстроймеханизация».
Работы осуществляются на основании ФЦП «Развитие транспортной системы России (2010-2020 годы) и постановления Правительства Российской Федерации от 20.06.2013 № 518 о подготовке и проведению в Российской Федерации Чемпионата мира по футболу 2018 года.
Ивановская область первой переходит на новую систему обращения с отходами
В Ивановской области с 1 июля начал работу региональный оператор обращения с отходами, обслуживающий весь регион. Таким образом, область стала первой, полностью перешедшей на новую систему обращения с отходами - ранее несколько регионов запустили работу в рамках новой системы, но лишь на части своих территорий.
Напомним, в регионе может быть один или несколько региональных операторов, например, в Астраханской области также 1 июля приступил к работе региональный оператор, который будет обслуживать часть территорий. Ранее первый оператор начал работу в Краснодарском крае. В Камчатском крае оператор приступает к работе с 1 августа.
Региональные операторы отвечают за весь процесс утилизации твердых коммунальных отходов - от сбора до переработки или захоронения.
Ивановскую область будет обслуживать ООО «Чистое поле-Центр». По словам замглавы Минстроя России Андрея Чибиса, запуску новой системы предшествовала большая подготовительная работа. Руководством субъектов были разработаны региональная программа и территориальная схема обращения с отходами, проведены конкурсные процедуры. В свою очередь компании, которые выиграли конкурс, заключили договоры с потребителями, выстроили логистическую систему по сбору и транспортировке мусора, вложили собственные средства в развитие инфраструктуры.
В субъектах созданы единые диспетчерские службы с многоканальным телефоном, по которому можно получить всю интересующую информацию по обращению с отходами.
Переход на новую систему обращения с отходами начался в конце 2016 года. По данным на сегодня, в 81 субъектах разработаны территориальные схемы, в 45 утверждены региональные программы обращения с отходами. Региональные операторы выбраны в Ивановской, Астраханской, Челябинской, Воронежской областях, Камчатском, Ставропольском и Краснодарском краях, Республике Калмыкия. Планируется, что эти и другие субъекты, которые проведут реформу до конца 2017 года, получат субсидию из средств экологического сбора на софинансирование региональных программ.
Президент Турции Тайип Эрдоган принял лидера запрещенной в России организации "Меджлис крымско-татарского народа" украинского депутата Мустафу Джемилева, сообщается на сайте президента во вторник.
Встреча прошла в президентском дворце в Анкаре за закрытыми дверями и продолжалась 45 минут.
"Меджлис крымско-татарского народа"*, который отождествлял себя с представительным полномочным органом крымско-татарского народа, был признан в России экстремистской организацией и запрещен в 2006 году.
*Организация запрещена в России.
Апробация системы учительского роста пройдет осенью в 13 регионах России, сообщила замглавы федерального Минобрнауки Татьяна Синюгина на конференции о развитии системы оценки качества образования.
"На первом этапе разработки и введения федеральных оценочных материалов мы планируем, что в эту работу будут включены лишь 13 субъектов… Это станет первым этапом выстраивания системы учительского роста", — сказала Синюгина.
"Чтобы эта система была не только представлена, но и реально начала реализовываться, работать и приносить системе нужный результат, нам необходимо работать над профессиональными стандартами педагога. Это позволит выделить уровни квалификации и построить модель профессионального роста от выпускника колледжа до учителя-наставника", — пояснила она.
Согласно материалам из презентации главы Рособрнадзора Сергея Кравцова, первыми регионами, которые внедрят эту систему уже в 2017 году станут Адыгея, Кабардино-Балкария, Чечня, Ингушения, Татарстан, Хабаровский край, Ленинградская, Курганская, Томская, Московская, Ярославская, Волгоградская и Рязанская области.
Ранее президент Владимир Путин поручил правительству сформировать систему учительского роста и предусмотреть обучение преподавателей методам воспитания и социализации учащихся. Система учительского роста направлена на установление уровня профессионализма, который подтверждается результатами аттестаций. Глава Минобрнауки Ольга Васильева позднее сообщала, что разработка системы учительского роста будет продолжаться до 2020 года.
Руководитель Рособрнадзора рассказал об уровне знания истории школьниками по итогам ЕГЭ и ВПР 2017 года
Руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Сергей Кравцов принял участие в Общем собрании Российского исторического общества (РИО), где рассказал об итогах ЕГЭ и Всероссийских проверочных работ по истории, которые прошли в 2017 году.
Он напомнил, что ранее из контрольных измерительных материалов ЕГЭ по истории была исключена тестовая часть, задания были синхронизированы с историко-культурным стандартом, в ЕГЭ введено историческое сочинение.
«Что отрадно видеть, у нас в два раза в этом году сократилось количество непреодолевших минимальную границу, увеличилось на 2% количество высокобалльников. Большую роль в улучшении результатов сыграл проект «Я сдам ЕГЭ»: в некоторых регионах, участвовавших в проекте, количество участников ЕГЭ по истории, которые не смогли набрать минимальный пороговый балл, сократилось в 3-4 раза», - сообщил Сергей Кравцов.
По его словам, участники ЕГЭ 2017 года сравнительно хорошо выполнили задания по работе с историческими источниками, продемонстрировали хорошее знание исторических фактов. Стабильны показатели выполнения заданий по работе с исторической картой. Эксперты, проверявшие развернутые ответы, отмечают, что выпускники пытались выполнить практически все задания, даже самые сложные, в то время как в предыдущие годы некоторые к таким заданиям даже не приступали.
Наиболее сложным для участников ЕГЭ по истории остается задание на аргументацию, также трудности вызвали задания на работу с иллюстративным материалом, знание исторических персоналий, процессов и фактов всеобщей истории.
Сергей Кравцов сообщил, что историю на итоговой аттестации в 9 классов пока выбирает мало учащихся. В этом году данный предмет сдавали всего 10% участников экзаменов.
Всероссийские проверочные работы (ВПР) по истории в этом году писали учащиеся 5 и 11 классов. По словам руководителя Рособрнадзора, выполнение ВПР показало, что школьники хорошо устанавливают соответствия между событиями и странами, в которых они произошли, между памятниками культуры и странами, в которых они были созданы.
«Но есть и определенные проблемы. Мы видим, что учителя недостаточно используют историко-культурный стандарт. Более 500 учителей уже прошли повышение квалификации, но нужно делать следующий шаг – второй этап по разъяснению историко-культурного стандарта. Нужно точечно работать с регионами, где такие проблемы есть», - сказал Сергей Кравцов.
Выполнение ВПР показало, что школьники 5 и 11 классов недостаточно знают историю своего родного края, известных исторических деятелей, у них недостаточно развито умение устанавливать причинно-следственные связи исторических событий, анализировать разные виды источников исторической информации. «Решение этого вопроса мы видим в возвращении минимума содержания образования в школьную программу. Минимум уже подготовлен министерством и я уверен, что его принятие кардинально изменит ситуацию», - сказал глава Рособрнадзора.
По его словам, в следующем учебном году планируется проведение обязательных проверочных работ по истории в 5 классах, добровольных – в 6 классах. Возможно, проверочная работа будет также обязательна для 11-классников, которые не выбрали историю для сдачи ЕГЭ.
Сергей Кравцов также обратил внимание на проблему качества преподавания истории в вузах. «По результатам проверок мы понимаем, что там есть проблемы. Нужны проверочные процедуры в отношении и преподавателей, и студентов, чтобы мы понимали, где какие есть проблемы, и могли с ними дальше работать», - сказал он.
В ходе Общего собрания РИО его председатель Сергей Нарышкин назвал главной задачей общества развитие исторического просвещения. Он призвал уделять больше внимания преподаванию истории в школах.
Сопредседатель РИО Александр Чубарьян заявил, что проблемы образования останутся приоритетом для общества. При активном участии РИО уже был разработан новый историко-культурный стандарт преподавания отечественной истории в школах. Сейчас, по его мнению, акцент в работе необходимо сместить на высшее образование.
Глава Минобрнауки России Ольга Васильева заявила, что на сегодня историческое образование в России вступает в новый этап, связанный с повышением требований и ростом интереса к истории как к науке.
Встреча с представителями общественности, деловых кругов и медиасообществ России и Китая.
В рамках официального визита Председателя КНР в Россию Владимир Путин и Си Цзиньпин провели встречу с представителями общественных организаций, деловых кругов и медиасообществ двух стран.
В.Путин: Уважаемые коллеги! Дамы и господа!
Рад приветствовать всех вас в Кремле. Впервые на совместной площадке собрались российские и китайские предприниматели, представители общественности, медиасообщества, все те, кто своим ежедневным трудом создаёт фундамент сотрудничества России и Китая в экономической, гуманитарной, научной, информационной и других сферах, вносит реальный вклад в укрепление дружбы и взаимопонимания между нашими народами и странами.
Только что завершились переговоры с Председателем Си Цзиньпином. Мы подробно обсудили состояние двусторонних связей, наметили планы на перспективу. Отмечу, что их успешная реализация зависит не только от деятельности государственных органов, но и от заинтересованного участия общественных, деловых кругов, поддержки средств массовой информации. Весомая роль здесь принадлежит Российско-китайскому комитету дружбы, мира и развития. Объединяя политиков, бизнесменов, руководителей ведомств и регионов, деятелей культуры, дипломатов и журналистов, Комитет вот уже 20 лет является одним из лидеров диалога между Китаем и Россией.
В 2016 году под эгидой Комитета было проведено более 100 крупных мероприятий в сфере бизнеса, культуры, инноваций, спорта, медицины, образования и других областей. На текущий год запланировано ещё 180 различных инициатив. Рассчитываем, что Российско-китайский комитет дружбы, мира и развития будет и впредь также творчески, по-новаторски выполнять свою важную миссию – способствовать укреплению взаимопонимания и добрососедства между народами наших государств.
Активно работает на ниве народной дипломатии Общество российско-китайской дружбы. Оно стало правопреемником основанного в далёком 1957 году Общества советско-китайской дружбы и все 60 лет своего существования посвятило углублению дружеских связей между гражданами двух стран. Сплачивало вокруг себя всех тех, кому дороги близкие отношения с нашими великими соседями, тех, кто любит и уважает богатое наследие, историю и культуру китайского народа. Сегодня Общество – инициатор и организатор многих крупных совместных акций, ведёт активную работу по укреплению молодёжных связей, способствует развитию сотрудничества между регионами России и Китая.
Хотел бы особо отметить и деятельность российско-китайских деловых советов и Палаты по содействию торговле машинно-технической и инновационной продукцией, которые помогают крупнейшим предприятиям и объединениям наших стран налаживать повседневные связи, реализовывать инициативы в сфере несырьевого экспорта, машиностроения, трансфера технологий, инноваций. Среди них такие знаковые проекты, как «Ямал-СПГ», строительство Забайкальского зернового терминала, создание индустриального комплекса по производству алюминиевой продукции в провинции Хэнань.
Важно, что в нашей встрече принимают участие представители средств массовой информации и различных медиаструктур наших стран, которые вносят существенный вклад в формирование атмосферы доверия и взаимопонимания, в укрепление международных позиций России и Китая. Эффективно и оперативно доносят до мировой общественности достоверную информацию о политике, экономике, истории наших стран, о жизни российских и китайских граждан.
При вашем содействии уже второй год успешно реализуется масштабный межгосударственный проект Года российских и китайских средств массовой информации, в рамках которого проводятся фестивали, выставки, конференции, видеомосты. Запущено совместное производство фильмов. Сегодня дан зелёный свет созданию нового, современного анимационного сериала с участием популярных российских и китайских мультипликационных персонажей. В Москве проходит III Российско-китайский медиафорум, в нём принимают участие более 120 руководителей ведущих СМИ двух стран. Из подготовленных к форуму договорённостей отмечу прежде всего соглашение о запуске вещания в текущем году в Китае телеканала «Катюша». Это будет уже третий российский канал, доступный для китайских телезрителей.
Я хочу всех вас поблагодарить за совместную работу и за внимание.
Си Цзиньпин (как переведено): Уважаемый Президент Путин! Дамы и господа!
Я очень рад нашей с вами встрече. Прежде всего позвольте выразить искренний привет дружественному российскому народу, а также поприветствовать представителей Китайско-российского комитета дружбы, мира и развития, представителей прессы и бизнес-кругов Китая и России.
Как говорится, дружбу укрепляет постоянное общение. Россия – это страна, которую я больше всего посещаю после вступления в должность Председателя КНР. За последние годы Китай и Россия как добрые соседи, хорошие друзья и надёжные партнёры в духе добрососедства, дружбы и сотрудничества создали достойный образец для формирования отношений между крупными соседними государствами.
Долгосрочная дружба и взаимовыгодное сотрудничество – это не только исторический выбор народов двух стран, но и реальные потребности для построения открытого и толерантного мира с долгосрочным миром и всеобщим процветанием. Как бы ни изменилась внешняя обстановка, наша решимость и верность в развитии китайско-российских отношений остаются непоколебимыми и неизменными.
Сегодня среди вас я вижу не только ведущих представителей традиционной дружбы Китая и России, но и молодых авангардов в братском сотрудничестве двух стран. На протяжении многих лет вы прилагаете активные усилия к упрочению долгосрочной дружбы наших стран, продвигаете деловое сотрудничество, что является твёрдой поддержкой в развитии китайско-российского всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия.
В этом году исполняется 20 лет со дня создания Китайско-российского комитета дружбы, мира и развития. За последние 20 лет Комитет как главный канал народных контактов двух стран активно продвигает сотрудничество по линии научных кругов, специалистов, молодёжи, средств массовой информации, деловых кругов, регионов, проделал огромную работу при освещении идеи вековой дружбы и укрепления взаимного понимания между народами двух стран, тем самым внёс весомый вклад в полнокровное, стабильное и успешное развитие наших двусторонних отношений.
В этом году исполняется 60 лет со дня создания Общества российско-китайской дружбы. На протяжении долгих лет Общество российско-китайской дружбы в духе дружбы к Китаю собрало целый ряд активистов разных кругов общества, неуклонно продвигает российско-китайское сотрудничество в торгово-экономической, научно-технической, образовательной, культурной сферах, по линии молодёжи и регионов, сыграло незаменимую роль в укреплении общественной и народной базы нашей дружбы.
В этом году завершается Год СМИ Китая и России, в рамках которого обе стороны провели больше ста интересных мероприятий. Совсем недавно в Москве успешно прошёл III медиафорум Китая и России, постоянно развиваются диалог и контакты между нашими средствами массовой информации. Всё это позволяет активно распространять нашу дружбу и наши отношения, укреплять взаимопонимание и дружбу между народами наших стран и повысило право голоса и влияние нашей прессы на международной арене.
В первом полугодии этого года китайско-российский товарооборот показал стремительный рост, углубляется деловое сотрудничество. Россия уже стала крупнейшим экспортёром для Китая сырой нефти и электроэнергии.
Тем временем успешно продвигается строительство газопровода по восточному маршруту, проект «Ямал-СПГ», расширяется инвестиционная и финансовая кооперация. Активизируется наше практическое сотрудничество, это позволяет нам углублять соприкосновение интересов и добиться взаимной выгоды. Эти достижения, считаю, тесно связаны с кропотливой работой бизнес-кругов Китая и России. Убеждён, что благодаря совместным усилиям ожидается большая жизнеспособность и динамика сотрудничества в этой области.
Дамы и господа! Друзья!
В настоящее время китайско-российские отношения вступили в наилучший период своего развития. Это является результатом долгосрочных общих усилий обеих сторон, как говорится, «чем больше людей подкладывают хворост в костёр, тем ярче будет его пламя».
Рассчитываю на наши совместные усилия для продвижения китайско-российских отношений вперёд. Я надеюсь на ваши дальнейшие усилия для продвижения китайско-российских отношений. И наши отношения, считаю, идут на благо не только нашим народам, а также поддержанию мира, стабильности и безопасности во всём мире. Зрелые и стабильные китайско-российские отношения отвечают не только веянию времени, но и чаяниям наших народов. Рассчитываем на вашу активную работу, на ваш разум, на вашу силу и работу.
Надеюсь на ваши дальнейшие усилия для распространения китайско-российской дружбы. Считаю, что задача в этом плане остаётся великой и долгосрочной и не имеет конца. Надеюсь, что Комитет китайско-российской дружбы, мира и развития, наше Общество дружбы, а также наши средства массовой информации будут использовать свои уникальные преимущества для укрепления контактов и сотрудничества между разными общественными кругами двух стран, что придаст бо?льшую положительную энергию для открытия новых горизонтов нашей народной дипломатии.
Я рассчитываю на ваши дальнейшие усилия для продвижения практического сотрудничества. Я вижу много точек соприкосновения нашей стратегии развития. Китайский народ упорно идёт по пути осуществления своей мечты о великом возрождении китайской нации. Российский народ также стремительно продвигается вперёд для осуществления развития и процветания своей страны. Я надеюсь на то, что вы будете стремиться к новым успехам для углубления практического сотрудничества между нашими странами.
Дамы и господа! Друзья!
Китай и Россия – это добрые соседи, которые объединены общими реками и горами. У нас общая граница протяжённостью около 4300 километров. У нас огромные, широкие общие интересы. Давайте общими усилиями в духе эпохи прилагать наши усилия на благо осуществления нашей мечты о счастье и благополучии наших народов.
Благодарю за внимание.
В.Путин: Уважаемые коллеги!
Теперь я просил бы высказаться присутствующих коллег из различных сфер, которые уже мною были названы.
Предлагаю начать господину Бондарчуку – председателю Совета по культуре Российско-китайского комитета дружбы, мира и развития.
Пожалуйста.
Он председатель совета директоров кинокомпании «Ленфильм».
Ф.Бондарчук: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый Председатель Си Цзиньпин! Дорогие гости, друзья и коллеги!
От лица Российско-китайского комитета дружбы, мира и развития рад приветствовать вас здесь, в Кремле.
В последние годы развитие конструктивного сотрудничества России и Китая в рамках парадигмы «навек друзья, никогда враги» является приоритетными задачами руководства двух государств. Россия и Китай уделяют особое внимание развитию неформального взаимодействия на уровне не только государственных институтов, но и общественных организаций, компаний и простых граждан.
Ключевым институтом, призванным обеспечить такое взаимодействие, является Российско-китайский комитет дружбы, мира и развития. Цель деятельности Комитета – способствовать развитию взаимопонимания народов России и Китая, содействовать культурному и научному обмену, развитию экономического сотрудничества, взаимодействию в сфере культуры, спорта, религии и других областей.
Рабочими органами национальной части Комитета являются советы Комитета, 16 советов от каждой страны возглавляются представителями общественно-политических и деловых кругов. В этом году Российско-китайский комитет дружбы, мира и развития отмечает своё 20-летие. И для нас очень ценно, что сегодня, в этот замечательный год, знаменательный год, представителей Комитета принимают главы Россия и Китая здесь, в Кремле.
За прошлый год под эгидой Комитета было реализовано более 100 российско-китайских мероприятий в таких сферах, как бизнес, культура, инновации, спорт, медицина, образование и другое. Среди них крупные форумы, конференции, кинофестивали, выставки, открытые лекции для всех желающих узнать больше о Китае.
Одним из важнейших направлений работы Российско-китайского комитета стали организация ежегодного Делового форума малого и среднего бизнеса. Он проходил уже дважды: в апреле 2015 года в Пекине и в мае 2016 года в Сочи. В совокупности эти площадки собрали более тысячи предпринимателей двух стран. Третий форум пройдёт в Китае в октябре 2017 года и станет отправной точкой нового проекта нашего Комитета.
Среди других проектов Комитета – прошедший в Китае форум трансграничной и электронной торговли, в котором приняли участие более 300 китайских и российских компаний, заинтересованных в развитии современных и эффективных каналов торговли между нашими странами; Российско-китайский форум инвестиций в инновации, собравший различные венчурные фонды и частных инвесторов двух стран. Проходили фитнес-марафоны для китайских студентов в Пекине и Харбине, собравшие более 8 тысяч студентов на открытых площадках, культурные обмены в рамках Пекинского музыкального фестиваля, в частности выступление хора Турецкого в Пекине, спортивный форум «Партнёрство в спорте», прошедший этой весной в Пекине.
Мы также ведём работу про распространению российско-китайских студенческих бизнес-инкубаторов. Первый такой бизнес-инкубатор был открыт 30 июня 2016 года в Хабаровске. В 2017 году российско-китайские студенческие бизнес-инкубаторы будут открыты в Ульяновске, Екатеринбурге, Москве и Уфе. В этом году в наших планах 180 различных проектов, затрагивающих все сферы динамично развивающихся отношений между Россией и Китаем.
В планах Комитета развитие культурных и деловых связей, стимулирование спортивных обменов, обмен опытом в образовательной, медицинской и социальной сферах. Комитетом ведётся активная работа по выводу российских музыкальных и художественных коллективов на китайский рынок, также в планах стоит открытие Советом по здоровому образу жизни постоянно действующего Китайского дома на территории ВДНХ в преддверии Чемпионата мира по футболу 2018 года. Советом по медицине Комитета было подписано четырёхстороннее соглашение о стратегическом сотрудничестве по созданию международного лечебно-оздоровительного центра «Один пояс, один путь».
Дальнейшая работа Совета по делам инвалидов будет направлена на консолидацию усилий и обмен опытом российской и китайской сторон, вопросов подготовки к зимним Паралимпийским играм в Пекине в 2022 году. Так, китайские коллеги поддержали позицию российской стороны о необходимости возврата российских спортсменов с инвалидностью в паралимпийскую семью, а мы, в свою очередь, поддерживаем выдвижение руководителя Федерации инвалидов в Китае, её заместителей, председателя Совета по делам инвалидов на должности президента и члена правления международного Паралимпийского комитета.
Мы убеждены, главная задача Российско-китайского комитета дружбы, мира и развития – находить и развивать возможности для всё новых и новых контактов наших граждан. Если какие-то вопросы сложно решить путём прямых переговоров государственных служащих, то приблизиться к их решению можно методами народной дипломатии, путём кропотливой двусторонней работы, заинтересованных представителей общества и бизнеса.
Спасибо за внимание!
В.Путин: Благодарю Вас.
Слово Председателю Китайско-российского комитета дружбы, мира и развития господину Дай Бинго.
Дай Бинго: Уважаемый Председатель Си Цзиньпин!
Уважаемый Президент Путин!
Дамы и господа! Друзья!
Прежде всего позвольте искренне поблагодарить наших глав государств за эту встречу. Как я помню, наверное, наши главы государств специально встречаются с представителями нашего Комитета, с представителями СМИ и предпринимателями. Это первый раз в развитии китайско-российских отношений. Несомненно, это имеет большое и далеко идущее значение. Для нас это большая честь. Думаю, это также значительно вдохновляет тех, кто участвует в китайско-российской дружбе и сотрудничестве.
В этом году исполняется 20 лет нашему Комитету. Благодаря заботе и поддержке наших глав государств, при общих усилиях в рамках нашего Комитета мы уже создали 16 советов, в состав которых входят несколько сотен известных деятелей разных кругов общества, расширяется охват нашего Комитета в сотрудничестве обеих сторон. Наш Комитет стал самой представительной и влиятельной народной организацией между нашими странами.
Как главный канал китайско-российской народной дипломатии наш Комитет и все члены нашего Комитета – мы будем сохранять приверженность нашим исходным целям для упрочения и углубления традиционной китайско-российской дружбы. За прошедшие 20 лет можно сказать, что наше стратегическое взаимодействие выдержало разные испытания и становится достойным образцом в выстраивании межгосударственных отношений, особенно, в частности, отношений между державами. Есть такое мнение, что китайско-российские отношения не имеют вершины, имеют только новые высоты.
Недавно я смотрел по телевизору, что один москвич сказал нашим телеканалам о том, что наши отношения достаточно хорошие, но ещё нуждаются в улучшении. Я тоже вижу народную дипломатию как важную органичную составляющую в наших двусторонних отношениях.
С этой точки зрения китайская часть нашего Комитета готова в соответствии с указанием наших глав государств вместе с членами российской части, а также я вместе с моим коллегой господином Титовым будем прилагать больше усилий для усиления идеи, как говорится, «навеки друзья, никогда враги». Будем стремиться к формированию идей сообщества с единой судьбой Китая и России, постоянному расширению нашей народной дипломатии впредь, на благо развития наших двусторонних отношений, на благо наших народов.
Ещё раз сердечно благодарю вас, Председатель Си Цзиньпин и Президент Путин, за эту встречу.
Благодарю за внимание.
В.Путин: Всем хорошо известно, насколько эффективно развиваются наши торгово-экономические связи, и текущие торговые операции растут. Мы осуществляем крупные проекты в самых разных областях: и в космической сфере, в самолётостроении, и в энергетике, конечно, которая является одним из ключевых направлений нашего взаимодействия.
Слово господину Михельсону, члену Российско-китайского делового совета, председателю правления акционерного общества «НОВАТЭК».
Л.Михельсон: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый господин Председатель Си Цзиньпин!
Благодарю за предоставленную возможность выступить на этом событии.
Крупнейший совместный российско-китайский проект «Ямал-СПГ» мощностью 16,5 миллиона тонн реализуется «НОВАТЭК» совместно с CNPC, Фондом Шёлкового пути, а также французской компанией Total. Уже идут пусконаладочные работы на первой линии, планируем начать производство в конце этого года. В 2018–2019 годах будет осуществлён запуск второй и третьей очереди проекта. С выходом проекта на полную мощность Россия поднимется с девятого на пятое место в мире по объёмам производства СПГ.
Хотел бы выразить большую благодарность Вам, уважаемый Владимир Владимирович, и Вам, уважаемый господин Председатель Си Цзиньпин, за поддержку этого проекта, особенно своевременную в условиях непростой политической конъюнктуры. Предоставление российско-китайского финансирования позволило реализовать проект в заданные сроки.
Сегодня многие страны смещают приоритет своих энергобалансов в сторону газа из-за его экологических характеристик и сегодняшней конкурентной цены. Меняется структура газового рынка, СПГ играет всё большую роль в поставках. Прогнозируется: в последующие 15 лет рынок природного газа увеличится в полтора раза, а рынок СПГ – в два раза. Лидером роста потребления, безусловно, будет являться Азиатско-Тихоокеанский регион.
В рамках распоряжения Правительства «НОВАТЭК» приступил к проектированию следующего проекта «Арктик-СПГ – 2» на Гыданском полуострове. Совокупная мощность «Ямал-СПГ» и «Арктик-СПГ» составит порядка 35 миллионов тонн, что сопоставимо половине текущего объёма СПГ Катара.
Потенциал ресурсной базы данного региона позволит осуществлять и последующие проекты. Более короткое транспортное плечо и низкая себестоимость добычи на Ямале и Гыдане дают российскому СПГ неоспоримые преимущества при поставках в страны АТР и Китая. Длительность рейса газовоза с Ямала в страны АТР по Северному морскому пути составляет в среднем 16 дней, в то время как поставки СПГ из США занимают 23 дня.
В настоящее время Правительство Российской Федерации работает над созданием необходимой инфраструктуры, позволяющей обеспечить круглогодичную навигацию по Северному морскому пути. Мы полагаем, что доля газа в энергобалансе Китая будет расти и российским СПГ, и он займёт в нём [китайском энергобалансе] важное место. Рассчитываем на дальнейшее успешное партнёрство с Китаем в сфере СПГ.
Спасибо за внимание.
В.Путин: Председатель Китайско-российского делового совета господин Жэнь Хунбин.
Жэнь Хунбин: Уважаемый Председатель Си Цзиньпин!
Уважаемый Президент Путин!
Я представляю Китайскую национальную машиностроительную корпорацию, председатель правления. Для меня большая честь представлять Деловой совет и докладывать перед вами.
Благодаря вашему стратегическому руководству, господин Президент, господин Председатель, наш Деловой совет проведёт огромную работу для выяснения проблем, с которыми сталкиваются наши предприниматели в процессе сотрудничества. Мы стремимся к созданию благоприятной среды для их сотрудничества. Между Китаем и Россией наблюдается большое взаимодополнение в деловом сотрудничестве. Наши предприятия имели хорошее сотрудничество и в в сфере электроэнергетики, и в химической промышленности, в результате наш товарооборот в этом году по сравнению с аналогичным периодом увеличился на 26,3 процента.
Деловой совет как главная площадка общения между нашими бизнес-кругами будет концентрировать внимание на развитии в сфере производственной мощности, в сфере энергетики (и по сегментам апстрим и даунстрим), а также по передаче собственных технологий. Будем стремиться к активизации финансовых услуг, способствовать обмену между нашими финансовыми структурами в финансировании, в расчётах в национальных валютах, в свопах национальных валют для повышения качества нашего сотрудничества, для повышения его эффективности. Мы настроены на создание лучшего инвестиционного климата, на создание механизма регулярных встреч между бизнес-кругами Китая и России, на создание более эффективной площадки для их общения.
Что касается будущего. Мы готовы в соответствии с указанием наших глав государств вместе с российскими коллегами играть нашу роль связующего моста для упрочения взаимного понимания, доверия между нашими бизнесменами, чтобы в процессе сопряжения инициативы «Один пояс, один путь» и ЕАЭС соответствовать развитию торгово-экономических связей на более высоком уровне для обогащения содержания китайско-российского стратегического партнёрства.
Благодарю за внимание.
В.Путин: И наконец, третья, важнейшая сфера нашего взаимодействия, представленная коллегами сегодня здесь, – это средства массовой информации, сотрудничество в этой области.
Слово Симоньян Маргарите Симоновне, главному редактору телеканала Russia Today.
М.Симоньян: Уважаемый Владимир Владимирович!
Уважаемый Председатель Си Цзиньпин!
Здорово видеть вас в Москве, в Кремле, и здорово видеть вас вместе. Огромная честь для меня выступать сегодня перед лидерами наших стран, перед представителями крупнейших СМИ наших стран. Я поздравляю Константина Львовича Эрнста, который сегодня успешно запустил ещё один российский телеканал в Китае, мы это много сегодня обсуждали. Сегодня было подписано ещё 18 соглашений между нашими СМИ.
Трудно переоценить, как важно именно сейчас российским и китайским СМИ на международной арене работать вместе. Почему это важно? Потому что мы живём в уникальные времена, когда пресса, так называемая четвёртая власть, в разных странах пытается стать, а иногда становится властью первой и задаёт правила игры, управляет общественным мнением, меняет не просто отношение людей к тому или иному лидеру и государству, а меняет даже ценности, присущие целым обществам.
Четвёртую власть никто не избирал, ей не давали полномочий решать судьбы людей, а иногда целых народов, но тем не менее она это делает, и эффект от её работы часто бывает значительнее, чем от любой армии мира. Ни одна война в последние годы не начиналась без мощной артиллерийской поддержки мировой прессы, ни одно сражение не давалось без предварительной точечной бомбардировки телевидением, радио, газетами, онлайн-ресурсами.
Пресса меняет судьбы людей, пресса в одночасье делает никому не известного и ничем особенно не примечательного человека, такого как, например, Барак Обама, героем целого поколения. Или, наоборот, героя целого поколения, такого, как, например, Джулиан Ассанж, делает изгоем и маргиналом.
Пресса может менять судьбы целых народов, глав государств, иногда и границы государств. К примеру, Косово никогда не было бы возможно без однобокого и тенденциозного освещения всей, без исключения, мировой прессой, так называемым мейнстримом, югославского конфликта.
Власть прессы, которая иногда бывает безграничной, может быть употреблена во благо, когда мы спасаем невинных, боремся с несправедливостью, с тиранией, с коррупцией, с другими общими мировыми пороками, а может быть и часто бывает употребляема во вред, когда пресса обслуживает агрессивную внешнюю политику тех или иных стран, вовремя разрисовывает внешнюю политику соответствующими картинками.
Вот одна из таких картинок: все помнят мальчика Омрана, который стал символом так называемых зверств Асада. Это фото тиражировали, оно было на обложках всех мировых СМИ, его тиражировал весь мейнстрим. Ну конечно, кто же не пожалеет извлечённого из-под завалов мальчика, который весь в крови и в копоти. Мы почти месяц назад разыскали семью этого мальчика, его отец поддерживает Асада, он рассказал нам страшную историю о том, как печально известная гуманитарная организация буквально выхватила у него ребёнка, не давая оказать ребёнку первую помощь, для того чтобы сделать эти снимки и отдать их журналистам. И его никто не слышит!
Конечно, мало стран в мире становятся жертвами подобных информационных атак, настоящего информационного терроризма, не побоюсь этого слова, так часто и так жестоко, как наши с вами страны – Россия и Китай. Фейковые новости стали западнёй, в неё попадают миллионы людей, привыкшие доверять крупным медийным именам, которым давным-давно нельзя доверять. Откровенное враньё, которое раньше было уделом бульварных газет, теперь тиражируется уважаемыми СМИ и с их страниц переносится в уста свежеиспечённых мировых лидеров.
Это удобно всем: и прессе, которая это делает, и лидерам. Один из примеров: новый Президент Франции Макрон и его штаб всё время обвиняют нас, наш телеканал и агентства Russia Today и Sputnik, в распространении фейков о Макроне, приводят конкретные примеры этих фейков, только мы их никогда не публиковали, этого просто не было. Но это уже никого не интересует. По-русски это называется «перевести стрелки».
Такая же, похожая история была с перепиской Хиллари Клинтон, когда никого уже в мейнстриме не интересовало, о чём была переписка и какой свет она проливает на внутриполитическую кухню США, а интересовало – кто же это слил? Наверное, это русские хакеры.
В таких условиях мы с вами просто обязаны держаться друг друга. Это даже не вопрос просто сотрудничества, это вопрос выживания наших ресурсов, ваших ресурсов как ресурсов, отличных от мейнстрима. По пальцам можно пересчитать международные информационные каналы, которые способны рассказать правду, например, про условного мальчика Омрана.
Мы фактически в одиночку противостоим мощнейшей армии западной мейнстримной журналистики, и, конечно, мы должны помогать друг другу. Мир, где все поют хором одну песню и не слышат других голосов и других песен, – это опасный мир, это мир, где под громкое улюлюканье этой же мейнстримной прессы бомбят Ирак, Ливию, Сирию, создают то «Аль-Каиду», то ИГИЛ, а потом сами этому ужасаются.
Наша страна не раз предлагала Западу вместе бороться с терроризмом в Сирии и во всём мире. Запад не хочет вместе. Давайте мы в нашей сфере, в нашей отрасли не будем повторять эту ошибку. Сегодня мы предлагаем вам, нашим китайским коллегам, вместе бороться с терроризмом информационным. У нас есть огромное поле для объединения этих усилий, и это поле непаханое.
Сегодня китайские телеканалы доступны для всех россиян, любой человек, если хочет, может их смотреть хоть сутки напролёт. Российские телеканалы в Китае по-прежнему доступны только для иностранцев в отдельных гостиницах и компаундах. Недоступны для собственно китайцев, для простых граждан вашей страны. Это вопрос доверия. Мы со своей стороны готовы сделать всё, что китайская сторона сочтёт необходимым для укрепления этого доверия, для того чтобы наше вещание стало доступно в Китае так же, как китайское вещание сейчас доступно у нас в России.
Второе. Уже сегодня мы открыли доступ к нашим видеоматериалам, и огромное количество китайских СМИ регулярно используют их в своей работе. Мы предлагаем руководству Китая информировать все СМИ Китая о такой возможности. И сегодня мы заявляем, что мы готовы обеспечить новостными материалами высочайшего качества и документальными фильмами и другими нашими продуктами все китайские СМИ без исключения. И мы сделаем это бесплатно.
Третье и последнее. Мы хотим, чтобы в мире становилось больше качественных СМИ, противостоящих однобокому мейнстриму. Мы готовы помогать вашим журналистам, если это нужно, строить такие СМИ. Мы уже принимали у себя на стажировку китайских коллег. Мы готовы кратно усилить эту работу, сделать её постоянной.
Ваши коллеги, например Председатель Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей КНР Чжан Дэцзян, посещал нас недавно. Они много раз говорили нам, что считают работу и успех нашего телеканала примером для китайского вещания. Мы готовы поделиться этим успехом, обучить ваших журналистов и прислать своих журналистов к вам, чтобы перенять ваш опыт, потому что мы уверены, что ваш опыт тоже пригодится нам и будет полезен.
Трудно переоценить необходимость укреплять новые голоса в мире международной информации. С нами борются, будут бороться ещё жёстче, а мы в ответ должны, наверное, становиться крепче, держаться друг друга. Мы со своей стороны к этому готовы.
Спасибо за внимание.
В.Путин: Спасибо большое.
Уважаемая госпожа Симоньян очень убедительна, на мой взгляд.
Сейчас слово нашему китайскому коллеге господину Хуан Кунмину.
Пожалуйста.
Хуан Кунмин: Уважаемый Председатель Си Цзиньпин!
Уважаемый Президент Путин!
Уважаемые коллеги и друзья!
В новых условиях считаю, что наши главы государств уделяют большое внимание развитию отношений между нашими СМИ, лично продвигают этот процесс, а также лично заявили о начале Годов СМИ Китая и России. Также присутствовали на совместном мероприятии репортёров наших стран, и в вашем присутствии было подписано много профильных соглашений между нашими средствами массовой информации. Мы видим следующие результаты.
Во-первых, мы создали эффективный механизм сотрудничества, и наши соответствующие министерства и ведомства хорошо реализуют договорённости, достигнутые между главами государств, расширяют сотрудничество и улучшают механизм взаимодействия, создали многообразные площадки для сотрудничества.
В частности, мы три года подряд успешно проводим наш медиафорум, направляем делегации наших журналистов друг другу для освещения достижений обеих сторон. За последние два года наши СМИ развивали сотрудничество по 189 проектам, соответственно, десяти направлений. Были достигнуты хорошие результаты. Например, показ нашего документального фильма на телеканале Russia Today, который получил большую популярность среди российского населения. Мы запустили новое приложение «Россия – Китай. Главное». Также был успешно запущен российский телеканал в Китае «Катюша».
Считаю, что сегодняшняя встреча наших глав государств с нами отражает большие ожидания от нас. В дальнейшем сотрудничестве мы готовы по случаю этой встречи и дальше в духе совместной выгоды и душевных контактов кропотливо продвигать усилия и работать вместе на благо перспектив наших двусторонних отношений.
Благодарю за внимание.
В.Путин: Дорогие друзья!
Протокольные рамки нашей сегодняшней работы и напряжённый график Председателя Си Цзиньпина не дают нам возможность углубляться в деятельность каждого из этих направлений, хотя любое из них представляет огромное значение, огромный интерес для нашего взаимодействия: и бизнес, и гуманитарные связи в целом, культура и, конечно, средства массовой информации. Но мы только прикоснулись к каждой из этих тем, хотели подчеркнуть, насколько важно каждое из этих направлений. Без вашей активной работы, конечно, сотрудничество наших стран не будет полноценным и не принесёт тех результатов, которые ожидают от нас народы России и Китая.
Я хочу вас поблагодарить за эту напряжённую работу, деятельность и пожелать вам новых успехов.
Си Цзиньпин: Уважаемые коллеги!
Я внимательно выслушал ваши представительные и душевные выступления, я этим очень тронут. Надеюсь, что вы будете прилагать усилия и дальше на своих рабочих местах для углубления китайско-российского всеобъемлющего взаимодействия.
Китайско-российский комитет дружбы, мира и развития, а также наше Общество китайско-российской дружбы – я тоже рассчитываю, что вы будете и дальше продвигать сотрудничество. И я тоже ожидаю от наших представителей средств массовой информации более активного освещения достижений Китая и России, повышения вашего права голоса на международной арене. Наши бизнесмены – считаю, что вам следовало бы использовать хорошие возможности для активизации сотрудничества.
Я уверен, что в этих условиях нас ждёт всё большее и лучшее развитие китайско-российских отношений, которые принесут больше реальных результатов для нашего населения.
Спасибо большое.
Встреча с главой компании «Газпром» Алексеем Миллером.
Владимир Путин провёл рабочую встречу с председателем правления компании «Газпром» Алексеем Миллером. Глава «Газпрома» информировал Президента, в частности, о ситуации с газификацией регионов и о текущей деятельности компании.
В.Путин: Алексей Борисович, давайте обсудим результаты работы за прошедшее время в этом году.
И второй вопрос связан с «Прямой линией»: много проблем, связанных с газификацией. Это традиционные проблемы, которые люди поднимают в ходе «Прямых линий», и мы с Вами эти вопросы не только обсуждаем – знаю, Вы предлагаете конкретные решения совместно с регионами, без регионов здесь один «Газпром» не справится. Тем не менее хотел бы к этому ещё раз вернуться.
А.Миллер: Владимир Владимирович, «Газпром» в первом полугодии 2017 года нарастил добычу на 36,2 миллиарда по сравнению с аналогичным периодом 2016 года, это составляет 18,4 процента. Связано это с ростом потребления газа на внутреннем рынке, и это очень примечательно. Рост потребления газа населением составил 4,6 процента, электроэнергетикой – 9,5; 20,6 процента – агрохимия, 28,2 процента – это металлургия, и в итоге средний процент – 9,7 и прирост – 11,2 миллиарда. Без сомнений, это свидетельствует об экономическом росте в этих отраслях.
Рост газопотребления населения говорит о том, что вопросы газификации, без сомнения, являются очень важными, значимыми, и «Газпром» продолжает реализовывать программу газификации страны, которую мы начали по Вашему поручению в середине 2005 года.
В этом году мы газификацию ведём в 68 регионах страны, выделено 25 миллиардов 700 миллионов рублей. При этом ведётся строительство 3700 километров газопровода в рамках программы газификации. В этом году будет введено 1700 километров в 31 регионе, будет построено 160 газовых котельных и будет газифицировано 75 800 квартир и домовладений, газ придёт в более чем 200 населённых пунктов.
Остаются проблемные вопросы с рядом регионов. У нас 19 регионов, которые систематически не выполняют те обязательства, которые берут в рамках планов-графиков синхронизации работ, которые мы ежегодно подписываем с регионами.
В.Путин: Не доводят до конечного потребителя?
А.Миллер: Да, всё-таки ответственность «Газпрома» – это привести газ на границу населённого пункта, а то, что касается распределительных внутрипоселковых сетей или внутридомовых, а также подготовка потребителей к приёму газа, – конечно же, это зона ответственности регионов.
«Газпром» по итогам полугодия будет вынужден, конечно, посмотреть, как перераспределить средства в тех регионах, которые не выполнили свои обязательства по итогам первого полугодия, и выделить дополнительные средства тем регионам, которые такие обязательства выполнили.
В среднем уровень газификации на начало 2017 года по стране составил 67,2 процента, в городах и посёлках городского типа – 70,9, и на селе – 57,1.
С каждым годом объём инвестиций, который мы выделяем, даёт всё меньший и меньший прирост, потому что газификация ведётся всё больше в удалённых населённых пунктах. Но хотелось бы отметить, что в 2017 году мы выделили значительные средства в такие регионы, как Приморский край, с учётом той политики, которая проводится российским руководством по ускоренному развитию Дальнего Востока. И у нас Приморский край в объёме инвестиций в рамках программы газификации сейчас занимает первое место.
Также хотел бы отметить по тем регионам, куда пришли новые руководители, временно назначенные губернаторы, – у нас наладился хороший рабочий диалог. Здесь я хотел бы, наверное, отметить Ярославскую область, с губернатором у нас прошла рабочая встреча в Ярославле, мы наметили очень серьёзные планы газификации Ярославской области.
Конечно, район Восточной Сибири играет в нашей программе сейчас значимую роль. Хотел бы здесь также выделить такой регион, как Новосибирская область. Мы значительные деньги выделяем здесь. И также хотел бы отметить Северо-Запад – Карелию.
Но, наверное, можно упомянуть и ряд регионов, которые по тем или иным причинам не выполняют систематически свои обязательства. К этим регионам относятся Дагестан и, к сожалению, Волгоградская область. Это те регионы, где мы видим хроническое отставание от тех обязательств, которые регионы берут на себя.
Финансирование программы со стороны «Газпрома» осуществляется ритмично. По первому полугодию выделено ровно 50 процентов тех средств, которые предусмотрены программой. Ввод всех объектов предусмотрен к началу осенне-зимнего сезона 2017–2018 года.
В.Путин: Хорошо.
Россия > Нефть, газ, уголь. Недвижимость, строительство > kremlin.ru, 4 июля 2017 > № 2231301
Алексей Миллер
Молодые семьи представят волгоградский регион на Всероссийском форуме в Костромской области
В преддверии Всероссийского дня семьи, любви и верности лауреаты региональных конкурсов — семья Губаревых из Камышина и семья Шарыгиных из Клетского муниципального района Волгоградской области примут участие во всероссийском образовательном форуме, который пройдет в Костромской области 4 — 8 июля. Также в состав волгоградской делегации вошла представитель Волгоградской региональной общественной организации «Многодетный Волгоград» Ольга Кирсанова.
Мероприятие будет посвящено популяризации семейных ценностей, материнства, отцовства и детства. В рамках форума будут затронуты вопросы социального проектирования, оказания услуг семейными центрами регионов России. Форум объединит около 300 участников из 46 регионов страны.
Ключевой темой станет развитие системы клубов молодых семей. В Волгоградской области это часть комплексной межведомственной работы по поддержке материнства и детства — приоритета долгосрочной стратегии развития региона, обозначенной губернатором в 2014 году. В настоящее время в 15 муниципальных образованиях действуют порядка 30 подобных сообществ. Участники представят опыт работы клубов молодых семей «Мамы и папы города Камышина» и «Горлица» Клетского муниципального района, поучаствуют в грантовом конкурсе, направленном на оказание социальных услуг для молодых семей.
Участников ждет насыщенная программа: семинары, мастер-классы, групповые дискуссии и встречи с интересными людьми. На форум приглашены специалисты в области воспитания детей, многодетные родители, психологи, предприниматели и блогеры.
Напомним, что организатор мероприятия – Федеральное агентство по делам молодежи при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации.
«Таврида» в Крыму вновь объединила творческую молодежь страны
3 июля в Крыму состоялось торжественное открытие Всероссийского молодежного образовательного форума «Таврида» - 2017.
В третий раз на полуостров съезжаются лучшие представители творческой молодежи из всех регионов России. Первыми участниками форума стали молодые архитекторы, дизайнеры, урбанисты.
Всех участников с открытием форума с главной сцены поздравили руководитель Федерального агентства по делам молодёжи Александр Бугаев и заместитель министра образования, науки и молодежи Республики Крым Константин Аликин.
Приветственный адрес участникам, организаторам и гостям форума направил Президент России Владимир Владимирович Путин. Зачитал послание Александр Бугаев.
«Сегодня можно с уверенностью сказать, что форум стал отличной и по-настоящему востребованной площадкой для общения активной, талантливой молодежи, искренне увлеченной интересными, содержательными идеями, нацеленными на результат и практическую отдачу. Убежден, что форум даст старт новым перспективным инициативам, впишет свою яркую, незабываемую страницу в летопись такого замечательного молодежного проекта, каким, без сомнения, является «Таврида», - говорится в послании Президента.
В обращении Владимира Владимировича Путина также отмечено, что насыщенная программа форума позволяет ребятам поучаствовать в конструктивных, творческих дискуссиях с экспертами, представителями органов государственной власти и бизнеса, деятелями науки, образования и культуры, приобрести ценный жизненный опыт.
В продолжение руководитель Федерального агентства по делам молодежи добавил:
«Таврида» – одно из самых значимых и ярких молодёжных событий года. Вы – лучшие представители творческой молодежи, прошедшие серьезный отбор. Пусть все проекты, которые уже есть и те, которые зародятся на форуме, реализуются и помогут вам в творческом развитии. Все будет Таврида!».
А после символичным ударом в колокол открыл молодежный форум.
Константин Аликин от лица главы республики Крым Сергея Аксенова также поздравил участников с открытием смены и пожелал новых свершений как на самом форуме, так и по его итогам.
По традиции все участники и гости форума исполнили гимн России. Завершилось мероприятие праздничным концертом с участием «выпускника» форума «Таврида», посла XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов Стаса Море, который уже в этом году представит Россию на международном конкурсе молодых исполнителей «Новая волна».
Завтра, 4 июля, образовательный день начнется с панельной дискуссии с участием ректора Московского архитектурного института Дмитрия Швидковского на тему «Русская архитектура – новый взгляд на историю».
Участникам первой смены предстоит в течение пяти образовательных дней, работая в тематических школах, познакомиться с актуальными направлениями в среде архитектуры и дизайна, разработать новые планы по логистике и насыщению городов, составить Живую карту России, а также овладеть практиками использования деревенского наследия для привлечения туристов, новых жителей, инвесторов.
Напомним, что в этом году форум разделен на 8 тематических смен и объединит более 3000 молодых людей из всех регионов страны. На главную площадку для творческой молодежи помимо архитекторов, дизайнеров и урбанистов съедутся художники, скульпторы и искусствоведы, писатели, поэты, критики, композиторы, музыканты и хореографы, преподаватели истории, режиссеры, продюсеры, актеры театра и кино, журналисты. Впервые форум откроет свои двери для библиотекарей, мультипликаторов и сотрудников музеев.
В рамках форума они пройдут программы тематических школ, каждая из которых курируется партнером, специализирующимся на сфере смены.
Образовательная программа включит в себя общение с почетными гостями и мастер-классы от ведущих экспертов сфер, лекции и презентации проектов. Приоритетным направлением программы форума остается работа над практическими кейсами под руководством выдающихся мастеров. Каждый участник сможет подать заявку на конвейер проектов и получить поддержку своей социально значимой идеи.
Организаторами Всероссийского молодежного образовательного форума «Таврида» 2017 года являются Федеральное агентство по делам молодежи, подведомственное учреждение Росмолодежи ФГБУ «Роспатриотцентр» в партнерстве с Московским государственным институтом культуры.
Россия. ЮФО > Образование, наука > myrosmol.ru, 4 июля 2017 > № 2231099
В Крыму убрано 22,2% ранних зерновых
На сегодняшний день в Крыму убрано 22,2% ранних зерновых, обмолочено 120400,6 гектаров посевов, намолочено 362260,5 тонн зерна. Об этом сообщил министр сельского хозяйства Республики Крым Андрей Рюмшин.
«Все районы Крыма приступили уборке зерновых. Погода к нам благоволит, жатва идет полным ходом, техники и топлива хлеборобам хватает. Сейчас средняя урожайность у нас 30,1 центнера с гектара, для сравнения, в прошлом году этот показатель был на уровне 26,9 центнера на гектар», - сообщил министр.
По информации аграриев Крыма, урожай с одного гектара составляет от 75 до 25 центнеров. Агрономы объясняют разбег цифр количеством внесенных удобрений, качеством агротехнических работ, плодородием почвы и обилием осадков.
Чили и Краснодарский край договорились о расширении сотрудничества в рисоводстве и виноделии
В рамках визита в Краснодарский край делегация Республики Чили планирует подписать меморандум о партнерстве с ВНИИ риса. В рамках соглашения стороны намерены развивать научные, технические и экономические отношения, сообщили в пресс-службе региональной администрации.
В июне 2016 года ФГНБУ «Северо-Кавказский зональный научно-исследовательский институт садоводства и виноградарства» и институт сельхозисследований Чили подписали договор о сотрудничестве. По словам атташе по вопросам сельского хозяйства посольства Республики Чили в РФ Пабло Бараона, в этом году ранее достигнутые договоренности планируют расширить, а также начать взаимодействовать в других сферах АПК.
Вице-губернатор Кубани Андрей Коробка отметил, что намечены планы по сотрудничеству в области виноделия. "Краснодарский край – лидер в России по производству винограда и вина, а чилийское вино – известный бренд, поэтому можно обменятся опытом в этой отрасли. Кубанским предприятиям также будет интересна закупка виноматериалов, оборудования и саженцев. Еще одной точкой сотрудничества может стать агротуризм", – отметил замглавы региона.
На этой неделе хозяйства Кубани приступят к уборке озимой пшеницы
Об этом сообщили на краевом предуборочном совещании, которое провел 4 июля губернатор Кубани Вениамин Кондратьев в Тбилисском районе.
В заседании приняли участие вице-губернатор Андрей Коробка, глава Тбилисского района Евгений Ильин, представители краевого минсельхоза, ученые, руководители и специалисты муниципалитетов, сельскохозяйственных предприятий региона.
Планируется, что на этой неделе хозяйства приступят к уборке озимой пшеницы.
«Это долгожданный момент. Уборку урожая всегда ждут в крае. Битва за урожай считается на Кубани основным событием. Главная задача — собрать урожай на уровне прошлого года. Нужно взять хороший темп и закончить уборку за десять дней, не допустив потерь зерна», — сказал Кондратьев.
По его словам, для этого необходимо привести в полную готовность парк сельхозтехники, привлечь максимально квалифицированные кадры к уборке урожая, обеспечить готовность элеваторов.
Коробка рассказал, что в этом году на уборку выйдут 6,7 тыс. комбайнов. Это на 220 единиц больше, чем в прошлом году. Дополнительно собираются привлечь еще около 500 комбайнов из сторонних организаций. Впервые в жатве будут принимать участие более 300 новых высокопроизводительных комбайнов.
«Такой комбайновый парк способен во время массовой уборки хлебов обмолачивать ежедневно до 120 тыс. га. Комбайны оснащены стеблеподъемниками. Это поможет справиться с упавшим колосом при сухой погоде. Средняя нагрузка на комбайн составит 227 га», — пояснил вице-губернатор.
Озимый зерновой клин Кубани составляет 42% или 1,5 млн га. В том числе, 1 млн 419 тыс. га озимой пшеницы и 138 тыс. га озимого ячменя. Яровой сев составил 53% всей посевной площади или почти 2 млн га.
Заведующая отделом селекции и семеноводства пшеницы и тритикале НИИ имени П. П. Лукьяненко Людмила Беспалова сообщила, что в целом по стране урожай будет ниже, чем в прошлом году.
«Факторами, которые внесли свои коррективы в созревание зерна стали снег в конце весны в Центральном регионе, низкие температуры, установившиеся в Европейской части России. Сибирский регион тоже не благоприятен. Вся надежда на Кубань», — цитирует Беспалову пресс-служба администрации Краснодарского края.
Как писал интернет-портал «Кубань 24», губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев 4 июля посетил пшеничные поля ЗАО имени Т. Г. Шевченко в Тбилисском районе. Ранее он заявлял, что в крае в этом году планируют получить урожай не ниже прошлогоднего.
Игорь Комаров: «Мы переводим борьбу с аварийностью на Землю»
Чем ответит Россия на успехи Space X Илона Маска? Как Роскосмос планирует снизить стоимость полетов, и почему сборщики двигателей «Протонов» использовали неправильный припой? На эти вопросы глава Роскосмоса ответил в большом интервью Business FM
Главы Роскосмоса Игорь Комарова дал эксклюзивное интервью Business FM. С ним беседовал главный редактор радиостанции Илья Копелевич. Руководитель космической корпорации рассказал, чем ответит Россия на успехи Space X Илона Маска, а также как Роскосмос планирует снизить стоимость полетов, и почему сборщики двигателей «Протонов» использовали неправильный припой.
Игорь Анатольевич, как раз в начале недели началась программа запуска спутников «Иридиум» компании Илона Маска SpaceX. С помощью этих новых кораблей с многоразовой первой ступенью, с возвращаемой. Они говорят, что на 30% это понизит стоимость запусков. Когда я это услышал, стал беспокоиться: выдержим ли мы в перспективе ближайших пяти лет ценовую конкуренцию, не потеряем ли заказы на коммерческие запуски, которые играют очень важную роль в том, чтобы наш космос мог развиваться?
Игорь Комаров: Конечно, показатель стоимости контрактов и новые разработки являются серьезным вызовом не только для нас, но и для всех традиционных производителей ракетно-космической техники — тех, кто производит средства выведения и осуществляет пусковые услуги. Но на этом рынке есть и другие примеры: крупнейшие контракты для крупнейших создаваемых спутниковых систем, например, OneWeb — контракт на 21 пуск был заключен в конкурентной борьбе два года назад. В следующем году мы приступим к первым пускам — и с Куру (космодром во Французской Гвиане), а в дальнейшем и с Байконура, и с Восточного. Запуски спутников будут осуществляться самой эффективной в мире в своем классе ракетой-носителем и самой надежной (более 1800 успешных пусков с фантастическими показателями надежности) — ракетой-носителем серии «Союз». Недавно мы встречались, более того, подписали новое соглашение с OneWeb по сотрудничеству не только по средствам выведения, но и по операторским услугам. Мы будем партнерами и совместными операторами по их группировке. Этот создаваемый космический комплекс — крупнейший в мире, показывает, что мы достаточно конкурентоспособны. Конечно, те ориентиры, которые они ставят, я имею в виду SpaceХ...
Извините, я не знаю, что такое OneWeb, я боюсь, что многие тоже. Расскажите.
Игорь Комаров: OneWeb нужно знать. Это группировка спутников, планируемая известными английскими бизнесменами с участием инвесторов, которые занимаются спутниковыми услугами, спутниковой связью Intelsat, и одним из крупнейших банков SoftBank, он базируется в Японии. Они являются серьезными партнерами, которые собрали под этот проект несколько миллиардов долларов. Предполагается запустить на орбиту несколько сотен аппаратов, около 800. Контракты подписаны на 21 пуск, в перспективе больше будет использоваться ракет-носителей для формирования этой группировки, которая должна быть создана с 2018 по 2020 годы. Она обеспечит дешевую интернет-связь по всему миру. Конечно, это коммерческий проект, но они ставят благородную задачу — во всех школах мира, включая Африку, Азию, должен быть доступный интернет. Они хотят перевернуть понимание именно интернета в труднодоступных районах и в странах, которые не имеют развитой системы оптоволоконной связи и мобильных операторов, сделать интернет доступным для всего населения земного шара. Конечно, это колоссальные инвестиции. Два года назад размещался крупнейший контракт на пусковые услуги, который выиграл Роскомос с ракетой-носителем серии «Союз» производства самарского ракетно-космического центра «Прогресс». Это крупнейший контракт, и в следующем году мы начинаем его реализацию. Это к вопросу о примерах контрактов и нашей конкурентоспособности. Что касается повторного использования ступеней, то до этого была информация, насколько я помню от SpaceX, от 15% до 20% возможного снижения себестоимости, но в будущем. Ориентиры до этого были и 50%. Мы понимаем: для того, чтобы сделать возвращаемую ступень, топлива должно быть достаточно в том числе для безопасного возврата ступеней и мягкой посадки на платформу или в заданное место, что требует до 30% увеличения заправляемого объема топлива и существенно снижает массу выводимой полезной нагрузки. Кроме того, с учетом температурных и вибронагрузок при выведении аппаратов и возвращении первой ступени, существуют достаточно серьезные температурные и вибрационные воздействия, а также не всегда прогнозируемые затраты на восстановление этой ступени.
То есть, пока не накопится опыт, статистика, нельзя говорить о том, насколько это будет экономически эффективно?
Игорь Комаров: По нашим ощущениям, в ближайшие пять лет вряд ли будет больше 10-20% серьезного снижения. После совещания, которое у нас было в Сочи по космосу с Президентом России Владимиром Путиным, был одобрен наш проект по созданию перспективной ракеты-носителя «Союз-5». Наша задача стоит в похожих категориях, создавать похожего класса средства выведения. При этом есть также задача и удешевления на 20%.
Сама конструкция с возвращением первой ступени, есть ли единое мнение, что нужно стараться сделать всем так же?
Игорь Комаров:Я думаю, что в перспективе эта технология будет использоваться, вопрос только, насколько она далекая. Достаточно ли у нас сейчас развита технология, чтобы обеспечить материалы, которые бы позволили ее эффективно использовать, двигатели, которые отвечали бы всем этим требованиям. Есть серьезные сомнения, что при нынешнем уровне развития материалостроения и ракетного двигателестроения мы сможем это обеспечить. Задача у нас, на мой взгляд, прагматичнее. У нас по всем параметрам — по стоимости производства ракет-носителей, по стоимости двигателей, средств систем управления — по всему сделать на 20% более конкурентоспособные изделия, что мы и собираемся воплощать в пятом «Союзе». Если мы этой цели добьемся, то обеспечим свою конкурентоспособность. Для этого у нас есть двигатели, которые уже апробированы, это РД-170, которые использовались в проекте «Энергия-Буран». И опыт их разработки и производства у нас есть, а сейчас мы занимаемся их модернизацией. Они могут быть использованы до десяти раз, и они у нас существуют. Соответственно, и ракету-носитель мы создаем такой, которая позволит нам серьезно удешевить и стоимость вводимых услуг. Поэтому хочу заверить, что каждый из компонентов ракеты мы должны сделать на 20% дешевле. Если мы этого добьемся...
Можно не возвращать пока первую ступень…
Игорь Комаров: Во-первых, можно не возвращать первую ступень. Во-вторых, когда будет отработана и эта технология, мы опять же будем конкурентоспособны, потому что двигатели, которые обеспечивают возврат ступеней, у нас уже есть.
Раз уж мы заговорили о новых аппаратах, вы рассказали вкратце про ракету-носитель «Союз-5». Я знаю, что разрабатывается новый корабль для космонавтов — «Федерация», который будет уже принципиально иным по сравнению с тем, на чем мы до сих пор летаем. В целом, опишите, под какие задачи он создается, чем он будет принципиально отличаться, есть ли у наших конкурентов в космосе нечто подобное на столе?
Игорь Комаров: Надо сказать, что принципиальные отличия начинаются с методик разработки этого корабля и используемой технологии. Это принципиально другой, полностью цифровой корабль. Использовались совершенно другие методы разработки, другие материалы, предполагается серьезное использование композитных материалов при создании этого корабля, более комфортные условия для экипажа, предусмотрены более безопасные системы, совершенно другие возможности по системе связи, по работе экипажа.
Но это все равно капсула со спускаемым аппаратом?
Игорь Комаров: На самом деле, да, корабль состоит из понятных отсеков, и по функциям мы сейчас ведем разработку этого корабля в двух модификациях: корабль, который будет работать на низкой околоземной орбите, и мы будем использовать его и для МКС, и для околоземных полетов, а также другая более тяжелая и более энергооснащенная, по понятным причинам, модификация, которая сможет достигать Луны. Мы делаем так, чтобы этот же корабль мы могли использовать и в коммерческих целях, и для космического туризма, и к МКС, к орбитальным станциям. Мы сейчас прорабатываем вопрос увеличения количества мест с четырех до шести, и разрабатываем более простые и надежные механизмы управления, которые мы могли бы использовать и для туризма. То есть мы стараемся максимально расширить спектр использования этого корабля с учетом того, что необходимо будет сделать ряд модификаций.
Можно я буду какие-то простые вещи запоминать и доносить? Во-первых, сейчас мы знаем, что в наших «Союзах» летает до трех космонавтов, тут будет до шести. Я так понимаю, он будет больше.
Игорь Комаров: В базовой версии будет четыре члена экипажа.
Но в пассажирской — до шести.
Игорь Комаров: Для коммерческих целей — до шести.
Соответственно, я понимаю, что он будет больше, что на его же базе строится космический аппарат, который будет летать к Луне и Марсу. Это то, что далеко находится за рамками возможностей наших нынешних космических аппаратов, и американских, и китайских тоже, нет?
Игорь Комаров: Есть аналогичные разработки — и корабль Orion, и другие проекты, которые делают американцы. Китай сейчас также работает над кораблями, которые в перспективе будут реализовывать пилотируемые миссии — на Луну и Марс.
Я знаю, что 2022 год пока ориентир, это не так уж нескоро. Для космической техники пять лет — это чуть-чуть... Давно ли, вообще, идет работа по этому проекту, какая часть ее уже сделана, когда могут начаться испытания?
Игорь Комаров: Испытания должны начаться в конце 2021 года, это определено указом президента, и этот срок у нас не меняется.
Когда началась работа по этому проекту?
Игорь Комаров: Сейчас мы предполагаем, что корабль «Федерация» стартует с Байконура, да, вы правы, в 2022 году. Работа началась несколько лет назад, и надо сказать, что очень много сделано.
То есть это совсем уже именно российской эпохи разработка, это не то, что начиналось еще при СССР?
Игорь Комаров: Она совершенно новая, эта разработка делалась уже по другим принципам — по цифровому проектированию и с использованием современных методов и моделирования, другие материалы использовались. В этом плане современная цифровая разработка российского периода космонавтики. РКК «Энергия» традиционно у нас обладает наибольшей компетенцией в этом направлении.
А челнок? Я просто помню, что показывали макет челночного корабля на каких-то аэрокосмических салонах когда-то, перспективный — не стоит это в приоритетах?
Игорь Комаров: Вопрос технических возможностей. Понятно, что в истории у нас такие примеры были, есть вопрос эффективности его использования для существующих программ, окупаемости проектов и соотношения цены и эффективности — то есть тех целей, для которых необходимо его использовать. Но технические возможности у нас есть и для челнока.
Но никто вроде бы этим сейчас тоже не занимается — ни США, ни Китай, ни Европа, это направление вроде бы попробовали и отложили в сторону?
Игорь Комаров: Некоторые одноразовые корабли, которые используются для военных целей...
Ну, мы знаем, летал американский непонятный челнок для военных целей. Наблюдали мы за ним, что-то знаем об этом?
Игорь Комаров: Есть данные по использованию этого челнока в достаточно успешных экспериментах. Если не ошибаюсь, это был четвертый корабль, Х-37, который участвовал в этих экспериментах, с наибольшей продолжительностью полета и, наверное, наибольшими программами работ на околоземной орбите.
Мы знаем, что это был военный проект, поэтому дальше дела не совсем гражданские. Теперь посмотрим назад. Вы возглавили российский космос в тот момент, когда он переживал серию обидных неудач, которые даже сформировали определенное реноме, не самое лучшее, а потом занялись повсюду проверкой качества, потому что понятно — космические корабли, даже уже хорошо знакомые исторически, все равно строятся по несколько лет, поэтому все мины взрываются спустя три-четыре года. Вот началась эта большая проверка повсюду, были выявлены нарушения технологий в разных местах, эта работа завершилась, мы можем считать, что мы вернулись к технологическим требованиям, которые на протяжении десятилетий формировали очень хорошую, самую лучшую статистику космических запусков?
Игорь Комаров: Как обычно, тема качества напоминает вопрос: ну теперь-то все уже, все прошло? На самом деле мы знаем и часто забываем, что при разработке новых изделий и испытаний новых ракет-носителей и военных ракет во времена Королева, а на базе строилась вся наша пилотируемая программа, уровень аварийности был 30-40%, и когда мы испытываем — это одно, а когда идет ухудшение показателей, которые уже были достигнуты — другое.
У нас же падали именно хорошо отработанные корабли, которые раньше не падали…
Игорь Комаров: О чем это свидетельствует? Во многом эти проблемы, которые, в первую очередь были связаны с «Протонами», они, как мы видим, носили системный характер и отражали кризис и на предприятии, и на «смежниках», и в целом в отрасли, которые многие громко называли деградацией производственных процессов и потенциала отрасли. Конечно, это было. Мы знаем, насколько важна эта отрасль, и отдаем себе отчет, какое политическое, историческое и социальное и военно-стратегическое значение имеет космическая промышленность для нашей страны. И неудачи, мы понимаем, воспринимаются достаточно болезненно. Но надо сказать, что, конечно, мы сделали очень много и болезненных мероприятий, которые касались в том числе и административно-дисциплинарного воздействия на руководителей, которых надо было часто просто привести в чувство, а в некоторых случаях и заменить. Это касалось и тех процессов и процедур, которые во многом были отложены в сторону или просто забыты, но являлись необходимой частью технологического процесса. Это во многом касалось и тех изменений, которые объективно произошли в мире, с точки зрения используемых материалов, технологий, инструментов, в том числе методик контроля, применяемых во всем мире — автоматизации процессов качества, контроля качества. И в этом плане, конечно, работа была сделана большая. Но вы правильно сказали про длительный цикл производства и изменений. Мы понимаем: то, что сейчас запускается, начало производиться за два, а иногда и три года до этого. Но в целом надо сказать, что ключевые наиболее острые вопросы, часто связанные с остановкой производства и программами пусков, мы, наверное, завершили. Надо сказать также, что часто это приводило к непопулярным мерам. Как Вы знаете, в автопроме никто же не обращает внимания, что Toyota отзывает 300, 500 тысяч автомобилей. Пришлось и нам отозвать более 70 двигателей. В принципе, это было болезненно, имело широкий резонанс. Понятно, что люди болезненно относятся и считают: вот, какой же это провал. На самом деле, я хочу сказать, что мы были обязаны это сделать. Я считаю это правильной мерой, потому что мы переводим борьбу с аварийностью на Землю, избегая этой аварийности в космосе. Ведь что это позволило? Это позволило еще раз проверить один из критических элементов ракеты-носителя — двигатель, и благодаря этому избежать аварий. То есть мы заново сейчас начали пусковую кампанию, проверив наиболее рисковый узел, избежав рисков, которые, как мы увидели, были достаточно серьезные.
Вот сейчас прошел как раз запуск «Протона», после, по-моему, как раз длительной паузы. Это можно считать точкой отсчета, как говорится…
Игорь Комаров: Мы на это надеемся и верим, по крайней мере, те вещи, которые мы увидели и обнаружили, устранены. Но на этом мы не останавливаемся и продолжаем контроль качества по этим элементам. Знаете, ведь нужно не только устранить недостаток, а нужно убедиться, что устранены возможности появления его в будущем. То есть, безусловно, мы будем достаточно долгое время контролировать те процессы, которые мы поменяли, чтобы не появился этот недостаток в будущем. Параллельно мы подвергаем тотальной ревизии систему качества и основные процессы, проверяя наиболее критические процессы в двигателестроительном производстве, в первую очередь на Воронежском заводе. А также и в других производствах, на всех критических этапах.
Воронежский завод в какое-то время попал в новости. Там то ли не доложили золото, то ли переложили, в этом никто не разобрался до конца…
Игорь Комаров: Если интересно, могу более подробно рассказать.
Вы знаете, всем показалось просто по набору слов, что не докладывали драгоценного металла, то бишь себе в карман там что-то спиливали, золотую нано-стружку...
Игорь Комаров: Это как обычно, такая наиболее громкая и воспринимаемая версия, на самом деле, все, конечно, было по-другому. Это были два разных сплава, которые используются для пайки элементов агрегатов, и они имеют разную температуру плавления. В этот раз использовали сплав, содержащий больше драгметаллов, вместо другого, который имел другую температуру плавления, более высокую.
То есть перекладывали золото?
Игорь Комаров: То есть там речь идет буквально о каких-то граммах, там не может идти речь, во-первых, о каких-то серьезных хищениях. Там наоборот использовали более дорогостоящий припой. Мы понимаем, что во многом это не было злонамеренное хищение для получения драгметаллов по своей природе, а потому, что был утрачен контроль за качеством и производственными процессами — контроль за различными видами, в данном случае припоя, а в целом и материалов, которые поступают в производство. Конечно, это безобразие. Но сейчас эта система налажена, вплоть до маркировки припоя, вплоть до места его хранения, вплоть до оборота, чтобы это не повторилось.
Это все-таки было связано с квалификацией людей?
Игорь Комаров: В принципе, когда с людьми беседуешь, говоришь: «Ну, как же так?», они все понимают, объясняют. Это было во многом связано с организацией работы и отношением к делу. Потому что, знаете, во многих ошибках мы понимаем часто: делать что-то нельзя. Знаете, как улицу переходить в неположенном месте. Все это понимают, только не делают или не делают должным образом.
То есть, грубо говоря, вот этого материала просто под рукой было в данный момент больше?
Игорь Комаров: Немножко не так, потому что просто хранился один и второй материал достаточно близко друг от друга. В какой-то момент при пересменке что-то перепуталось и поменялось. Хотя понятно, что они должны храниться в разных местах, понятно, что они должны маркироваться так, чтобы было заметно и понятно, какой материал может быть использован. Понятно, что должна проводиться регулярная инвентаризация. Это элементарная дисциплина и порядок на производстве. Поверьте, я в разных отраслях работал, и это во многом беда не только ракетно-космической промышленности. Здесь она очень ярко высвечивается, потому что малейшая ошибка — во многих тысячах узлов, агрегатов и систем, которые в ракетах-носителях существуют, приводит к непоправимым последствиям. Но вот эта вещь, она, к сожалению, воспитывается достаточно долго и не только вбивается палкой, но должна иметь и определенные стимулы, и культуру производства, которая, к сожалению, во многих местах была в определенном смысле утрачена.
Мы знаем, собственно, почему. Потому что много лет продолжали работать на космических предприятиях ветераны-энтузиасты, которые просто не видели для себя другого продолжения карьеры, кроме как работать, уже независимо от зарплаты. А новых молодых, подготовленных специалистов, конечно, за эти деньги трудно было сыскать. Сейчас идет, что называется, экономическая реструктуризация отрасли, это сложный процесс. Самое главное вот на данный момент, удалось ли выйти на уровень зарплат для рабочих и инженеров на наших предприятиях, которые обеспечат приток ответственных, заинтересованных и квалифицированных людей?
Игорь Комаров: Вы знаете, практически на всех предприятиях мы вышли на уровни зарплат, которые, скажем, соответствуют и являются выше, чем средние по регионам. По некоторым предприятиям, конечно, было удручающее состояние. Кстати, наверное, это не совпадение, по наиболее проблемным, как Воронежский механический завод, как Центр Хруничева, по некоторым другим, и там зарплаты повышались достаточно серьезно. Не в процентах инфляции, а гораздо выше. Это один из моментов, который нужно было решить. Второй и другие моменты — это, конечно, перспектива и будущее этих предприятий, перспектива работы, мотивация персонала, и не только материальная. И именно ответственное отношение к работе, чтобы люди дорожили местом, где они работают и хотели дальше трудиться и расти на своих предприятиях. Это непростая задача, но с появлением перспективных проектов, с новыми кадровыми и социальными программами, я думаю, эту проблему в целом мы решаем и в ближайший год-два окончательно решим.
Что касается бюджета космической отрасли: я не знаю, во сколько раз он меньше, чем бюджет НАСА, а теперь еще мы видим, что, например, в Америке частный бизнес огромные суммы активно инвестирует в разработку и создание новых космических аппаратов, в работу в космосе. Вот как сравнить наши денежные масштабы с их ресурсными масштабами, не только государственными, но еще и частно-капиталистическими?
Игорь Комаров: Это достаточно просто. Мы часто не любим об этом говорить, оно может быть и непопулярно, но надо сказать, что бюджет НАСА этого года — по-моему, 19,5 млрд долларов. Этот бюджет приблизительно равен бюджету нашей федеральной космической программы на десять лет. То есть соотношение приблизительно один к десяти. Когда ставят задачи перед отраслью, то у меня вопрос иногда возникает. Говорят: «А мы правда оцениваем, что мы в десять раз меньше, чем американцы по средствам выведения, космическим аппаратам, тем функциям и задачам, которые мы выполняем?» Конечно же, нет. Мы конкурируем, и больше того, мы проводим больше пусков. Вот был, правда, неудачный прошлый год, но в целом мы больше запускаем.
Мы знаем, почему. Потому что был отзыв двигателей.
Игорь Комаров: Это да. И в этом году, я думаю, вернемся опять на передовые рубежи. Мы, конечно, меньше производим и запускаем космических аппаратов, но точно не в десять раз.
Хорошо, с Америкой мы одну десятую от их объема ресурсов используем. А если с европейцами и с китайцами сравнить?
Игорь Комаров: Я думаю, с европейцами у нас бюджет примерно похожий. Если говорить о Китае, то там, конечно, очень серьезные средства тратятся, и очень быстро растут бюджеты. Они обогнали нас, они впереди находятся по составу группировки космических аппаратов и тратят очень серьезные деньги не только на практическую космонавтику на околоземной орбите, на телекоммуникации, навигацию, дистанционное зондирование Земли, но и реализуют программы и работают над полетами на Луну и на Марс.
Раз уж мы вспомнили про Америку, недавно американский сенат принимал санкции, в последний момент очень быстро проголосовал, чтобы изъять из санкционных законодательных текстов, чтобы сотрудничество с Роскосмосом могло продолжаться, потому что Пентагон сказал, что есть зависимость. Какая зависимость у них от нас на данный момент и на ближайшие годы?
Игорь Комаров: Вы знаете, тема действительно много обсуждается, я бы, честно говоря, не хотел, чтобы она была несколько провокационной, потому что на самом деле традиционно космос — это та сфера, где существует взаимная зависимость многих стран друг от друга. И мы являемся единственными, кто запускает космонавтов и, по всей видимости, останемся такими теперь уже до 2020 года. Мы поставляем уникальные ракетные двигатели в США.
Они до сих пор не готовы заместить это? Это же, как я слышал, сейчас считается не самым вроде бы сложным элементов космических технологий — двигатель…
Игорь Комаров: Я не хотел бы подробно комментировать эту ситуацию. На самом деле, понятно единственное — что благотворительности нет. Мы не собираемся у них что-то покупать, что у нас есть и что мы делаем лучше. Они точно не собираются что-то покупать у нас из целей благотворительности, если они могут сделать это лучше и дешевле, а, на самом деле, часто и дороже. Поэтому контракты — это такая чувствительная и обоюдоострая тема, потому что вводятся ограничения на различные сферы сотрудничества. Но в космосе мы очень тесно работаем, поверьте, очень регулярно общаемся. И с астронавтами по долгу своей работы я регулярно общаюсь, поскольку мы являемся лидерами пилотируемых программ. И с американскими астронавтами, и с НАСА все полеты обсуждаются достаточно подробно, так же как и все программы. Мы понимаем, что мы во многом зависимы друг от друга, даже не столько технологически. Сегодня есть такой объем космических задач, что лучше эти вопросы решать вместе и с европейцами, и с американцами, потому что мы просто народам своих стран и своим правительствам дадим гораздо больший результат. И традиционно, я не буду говорить громкие слова, но во время «холодной войны» был у нас и «Союз-Аполлон», и во времена карибского кризиса мы общались и беседовали. И как говорят многие космонавты и астронавты, когда находишься на МКС, то видишь, что на Земле-то границ особо нет, и там на высоте 400 километров от Земли в безвоздушном пространстве, в невесомости, люди несколько по-другому смотрят на вещи и на сотрудничество между нашими странами.
Я уже упомянул, что, конечно, американская космическая отрасль состоит как из государственного агентства, так и из частных компаний, которые финансируют свои разработки сами и достигают результатов, которые, в общем-то, близки к тому, что 40 лет назад могло еще сделать только государство. А у нас?
Игорь Комаров: Мы находимся, скажем так, несколько на другом полюсе этого состояния — участия частных инвесторов, потому что традиционно это была сфера, полностью контролируемая государством и в которой отсутствовали частные инвестиции. И, наверное, сейчас мы видим, что нет такого ажиотажа, и люди, которые заработали многие миллиарды, не сильно стремятся в космическую сферу. Но надо сказать, что появился интерес, и появились первые участники космической деятельности, а может быть, наши прообразы Илонов Масков, почему бы и нет? И этому примером является «Морской старт», который семья Филевых — (владельцы S7) — приобрела, и мы, на самом деле, очень оптимистично настроены. Хотя мы переживаем непростой период.
Вы в самом начале нашего интервью упомянули «Морской старт».
Игорь Комаров: Я там говорил про «Союз-5», что он будет и с «Морского старта», и с Байконура. Но, возвращаясь к «Морскому старту», в общем-то, мы видим, что есть большой интерес участия и в высокотехнологичных проектах. Сейчас непростое время, связанное с ситуацией с «Южмашем», который производил средства выведения — «Зениты», но мы рады сказать и им, и на самом деле всем, что одна из наших ключевых задач — это производство ракеты-носителя, это именно «Союз-5», которую мы обязательно будем адаптировать.
Это тяжелая ракета?
Игорь Комаров:Это ракета среднего класса.
Она заменяет «Зенит»?
Игорь Комаров: Да, и которую мы хотим сделать дешевле, чем американские аналоги, то есть серьезным таким, нашим ключевым ответом. То есть, действительно, мы считаем, что это будет лидер по пусковым услугам. Она обеспечит серьезную эффективность и конкурентоспособность пусковых услуг. И мы эту ракету хотим одновременно делать и для запуска на Байконуре, и для «Морского старта». Потому что одна из наших задач — это развивать частную космонавтику и привлекать тех людей, которые могли бы вложить не только деньги, но и свой потенциал. И, может быть, если это было бы делом их жизни, то это было бы вообще идеально. В этом плане «Морской старт» для нас — очень важный пример, который мы просто не должны упустить и, несмотря на непростой период, поддержать, и помочь в его реализации.
Я знаю про одну у нас компанию, которая изготовила собственный спутник, абсолютно частный, который запускается. Я не помню точно ее название, она, в том числе в «Сколково» была зарегистрирована. Вы знаете ее?
Игорь Комаров: Их несколько, я не знаю, какую вы имеете в виду. На самом деле, если говорить о компаниях, которые производят, то сейчас очень интересные есть стартапы в «Сколково». Более того, Роскосмос, в частности РКС, вот буквально было совещание, мы обсуждали, что решили инвестировать и участвовать в этих стартапах.
РКС тоже не все знают — Российские космические системы. Это то, что близко к ГЛОНАСС.
Игорь Комаров: Я, действительно, может быть, увлекаюсь и перехожу на аббревиатуру. Но если говорить в целом по рынку сервисов, то в ближайшее время мы видим очень серьезную перспективу инвесторов. Во-первых, потому что это не требует огромных капитальных вложений, может принести быструю отдачу и, на самом деле, дать очень полезную и нужную информацию как бизнесу, так и органам власти, и просто людям, которые пользуются этими сервисами. Поэтому одно из основных направлений — это будет как раз развитие рынка дистанционного зондирования Земли и сервисов, на основании которых будет этот рынок основываться. И у нас уже есть, например, заявки от, по крайней мере, двух крупнейших сельскохозяйственных холдингов, которые в перспективе готовы работать с нами для получения информации, которая позволит узнать, какие удобрения вносить, когда необходимо поливать или сеять, собирать урожай, какие прогнозы по урожаю. Представьте, что это все можно получать за счет данных из космоса. И более того, в перспективе пяти лет мы знаем, что это станет частью производственного процесса в сельском хозяйстве. С учетом наших пространств и территорий мы и бизнесмены уверены, что за счет космических данных и высокоточной навигации, можно вести рациональное, научно обоснованное земледелие. Кроме того, в этом случае возможно и использование роботизированных комплексов, которые позволят обрабатывать и проводить все эти операции. Можно не только серьезно поднять выработку и производство сельскохозяйственной продукции, но и снизить себестоимость не менее чем на 20%. Вот это задачи, которые не мы ставим, которые ставят перед собой сельхозпроизводители, но мы понимаем, что нам очень серьезно нужно поработать и свой вклад внести. Наконец-то, произошла смычка, как говорится, космоса и сельского хозяйства.
Напоследок очень короткий вопрос. Мы видим какую-то перспективу вывода на экспорт своих космических сервисов, помимо запусков? Сервисы ГЛОНАСС, зондирование, передача данных?
Игорь Комаров: У вас очень короткий был вопрос, у меня более короткий ответ. Конечно, да, и мы над этим работаем.
Илья Копелевич
Россия > СМИ, ИТ > bfm.ru, 3 июля 2017 > № 2471784
Игорь Комаров
Трамп в состоянии войны: реальная перспектива?
Как президент может оказаться случайно вовлечен в конфликт
Филип Гордон – старший научный сотрудник в Совете по внешним связям. В 2013–2015 гг. был Специальным помощником президента и координатором Белого дома по Ближнему Востоку, Северной Африке и региону Персидского Залива.
Резюме Если неудачная сделка в бизнесе позволяет сторонам выйти из нее и избежать серьезных последствий, то неудачный дипломатический гамбит способен привести к политической нестабильности, дорогостоящим торговым спорам, распространению опасных вооружений и даже к войне.
Администрация Трампа находится в Белом доме уже несколько месяцев, и до сих пор неясно, какой внешнеполитический курс выберет президент. Понятно, что импульсивность, воинственность и необдуманность, характерные для избирательной кампании, сохранились. Заняв президентское кресло, Трамп продолжил бросать вызов общепринятым нормам, нарушать дипломатические традиции и скатываться к оскорблениям или угрозам в ответ на то, что ему представляется неуважительным отношением или провокацией. Ключевой посыл состоит в том, что Соединенные Штаты больше не позволят друзьям или неприятелям пользоваться Америкой в своих интересах. После нескольких десятилетий «уступок» другим странам он намерен поставить интересы США на первое место и начать снова побеждать.
Вполне возможно, жесткие переговорные позиции просто тактическая уловка – подход к переговорам, который он характеризует как «искусство сделки». Когда-то давно президент Ричард Никсон разработал «теорию сумасшедшего», согласно которой можно напугать своих недругов и заставить их поверить в свою непредсказуемость и возможность совершить безумные шаги, если они не выполнят его требований. Трамп, который давно пользуется репутацией отвязанного, вполне может взять на вооружение эту тактику.
Однако проблема в том, что переговоры часто терпят неудачу, а неприятели сами нередко оказываются бесцеремонными и непредсказуемыми. В конце концов, теория сумасшедшего не помогла Никсону заставить Северный Вьетнам пойти на компромисс. Более того, претворение этой теории в жизнь предполагает умение действовать рассудительно, когда это требуется. Трампу как президенту еще нужно доказать, что он на это способен. И если неудачная сделка в бизнесе позволяет сторонам избежать серьезных последствий, то неудачный дипломатический гамбит может привести к политической нестабильности, дорогостоящим торговым спорам, распространению опасных вооружений и даже к войне. История пестрит примерами лидеров, которые, подобно Трампу, пришли к власти на волне народного недовольства, пообещав принудить недругов к покорности, но в итоге увязли в военном, дипломатическом или экономическом конфликте, о чем вынуждены были потом сожалеть. Случится ли нечто подобное с Трампом? Никто не знает. А что если бы, подобно Эбенезеру Скруджу из «Рождественской песни» Чарльза Диккенса, Трамп встретил Духа из будущего, показавшего, куда может завести его политика, прежде чем он решится ее проводить?
Может ли такой Дух показать ему вариант будущего, в котором его администрация после бурного старта со временем становится умереннее и более традиционной, нежели прогнозировалось, и даже добивается успеха в переговорах, заключив «более выгодные сделки»? Однако существует реальная опасность того, что все окажется гораздо хуже, если эксцентричный стиль и конфронтационная политика Трампа разрушат и без того хрупкий мировой порядок и приведут к открытому конфликту – скорее всего, с Ираном, Китаем или КНДР.
В нижеприведенном сценарии все, случившееся до середины марта 2017 г., имело место в действительности, а то, что происходит после этой даты – по крайней мере на момент публикации – художественный вымысел.
Скатывание к войне с Ираном
Сентябрь 2017 г.: Белый дом поглощен дебатами о вариантах эскалации конфликта с Ираном. Еще 10–12 американских солдат убиты в результате теракта в Ираке, спонсированного Ираном, и президент разгневан тем, что нанесенные ранее авиаудары по Ирану не смогли сдержать эту смертельно опасную агрессию. Он испытывает искушение ответить гораздо агрессивнее, но понимает, что, поступая таким образом, рискует еще больше втянуть Соединенные Штаты в дорогостоящую и непопулярную войну – тот самый «хаос», которого он обещал избегать. Оглядываясь назад, он понимает, что конфликт, вероятно, стал неизбежен, когда он назначил определенную команду во внешнеполитическое ведомство и начал реализовывать новый подход в отношении Ирана.
Конечно, еще задолго до выборов Трамп критиковал ядерное соглашение с Тегераном как «худшую из когда-либо заключенных сделок» и обещал положить конец «агрессивному стремлению Ирана дестабилизировать ситуацию на Ближнем Востоке и доминировать» в регионе. Некоторые из его главных советников крайне враждебно настроены в отношении Ирана и склонны к более конфронтационному подходу. Среди них первый помощник по национальной безопасности Майкл Флинн, директор ЦРУ Майк Помпео, главный стратег Стив Бэннон и министр обороны Джеймс Маттис. Некоторые из бывших коллег Маттиса по военному ведомству говорили, что он вот уже 30 лет буквально одержим Ираном. Как сказал один морской пехотинец в интервью журналу Politico, «складывается впечатление, будто он хочет поквитаться с иранцами».
Во время кампании и первых месяцев пребывания в должности Трамп всячески подпитывал антииранские настроения и последовательно вводил общественность в заблуждение по поводу того, что повлекла за собой ядерная сделка. Он настаивал на том, что Соединенные Штаты «абсолютно ничего не получили» от этой сделки, что она позволит Ирану в конце концов обрести бомбу и что она дала Тегерану 150 млрд долларов (очевидно, намекая на условие сделки, согласно которому Иран получил доступ к 50 млрд долларов, замороженных на иностранных счетах). Критики утверждали, что эта риторика напоминала намеренно преувеличенное описание администрацией Буша программ по созданию оружия массового уничтожения в Ираке, которое предшествовало вторжению. В феврале 2017 г., реагируя на испытание Ираном баллистической ракеты, Флинн дерзко заявил, что «делает официальное предупреждение Ирану». Спустя два дня администрация объявила о новых санкциях в отношении 25 иранских граждан и компаний, участвовавших в программе создания баллистической ракеты.
Наверно, не менее предсказуемым было и то, что Тегеран пренебрег жесткой риторикой администрации Трампа и продолжил испытания ракет, настаивая на том, что ни ядерная сделка, ни резолюции Совета Безопасности ООН не запрещают ему это делать. Верховный правитель Ирана Али Хаменеи, оказывающий военную помощь режиму Башара Асада в Сирии, утверждает, что это не слишком обременительно для иранской казны. Попытки США убедить Россию в необходимости ограничить роль Ирана в Сирии были также проигнорированы, и это еще больше раздосадовало Белый дом.
Многих удивило, что растущее давление на Тегеран не сразу привело к расторжению ядерной сделки. Как только Трамп вступил в должность, он положил конец практике администрации Обамы побуждать банки и международные компании делать все, чтобы Иран получил экономическую выгоду от сделки. И поддержал планы Конгресса наложить санкции на иранские организации и компании за терроризм или нарушение прав человека, поскольку высокопоставленные чиновники настаивали на том, что это допускается условиями ядерной сделки. Иран посетовал на то, что эти закулисные санкции нарушают условия договора, но не предпринял никаких действий. К марту 2017 г. официальные лица в США пришли к выводу – и некоторые сторонники администрации начали торжествовать, – что более жесткий подход Трампа приносит плоды.
Если бы каждая из сторон вела себя иначе, то ухудшения отношений не произошло бы. Но в конце концов сделка не была надежной. В начале лета 2017 г. начали появляться первые признаки беды. Под давлением сторонников жесткой линии в Иране, преследовавших собственные интересы, торпедируя договоренность, Тегеран продолжал провокации, в том числе задерживая граждан с двойным иранско-американским гражданством. В июне, проанализировав свою иранскую политику, Трамп включил Корпус стражей Исламской революции в список иностранных террористических организаций и объявил, что облегчение режима санкций возможно только, если Иран отпустит всех задержанных граждан США и вернется к переговорам по устранению «изъянов» ядерной сделки. Вместо того чтобы подчиниться этим требованиям, Иран ответил дерзко. Его новый президент – сторонник жесткой линии, победивший Хасана Рухани на выборах в мае 2017 г. – заявил, что, поскольку Соединенные Штаты не соблюдают условия соглашения, Иран возобновит некоторые запрещенные ядерные исследования, включая испытание усовершенствованных центрифуг и увеличение запасов низкообогащенного урана. Вашингтон заговорил о необходимости новых усилий по экономическому подавлению Ирана или даже о превентивном военном ударе.
Администрация Трампа была уверена, что другие страны поддержат ее более жесткий подход, и предупредила союзников и недружественные страны, что им придется выбирать, с кем иметь дело: с Вашингтоном или Тегераном. Но давление не сработало. Китай, Франция, Германия, Индия, Япония, Россия, Южная Корея и Великобритания дружно заявили, что сделка приносила плоды до тех пор, пока Соединенные Штаты не попытались изменить ее условия, и возложили вину за кризис на Вашингтон. ЕС даже принял закон, запрещавший поддерживать вторичные санкции США против Ирана. Трамп вспылил и поклялся, что они ответят за свое предательство.
Пока Соединенные Штаты враждовали со своими ближайшими партнерами, напряженность в отношениях с Ираном продолжала нарастать. Раздраженный непрерывной поддержкой Ираном мятежников-хуситов в Йемене, Пентагон усилил патрули в Ормузском проливе и разрешил американским военным открывать огонь на поражение при первом подозрении. Когда иранский патрульный катер приблизился к американскому крейсеру при неясных обстоятельствах, корабль США открыл огонь, убив 25 иранских моряков.
В Иране инцидент упрочил поддержку режима и вызвал повсеместные призывы к мщению, которым новый президент страны не мог сопротивляться. Менее недели спустя военизированная группа «Катаиб Хезболла» убила шесть американских солдат в Ираке. Хотя американская общественность требовала отмщения, некоторые призвали к дипломатическим усилиям, вспомнив, как в январе 2016 г., когда американские моряки заплыли в иранские территориальные воды, государственный секретарь Джон Керри и иранский министр иностранных дел Мохаммед Джавад Зариф вели переговоры напрямую. На этот раз ЕС предложил посреднические услуги по урегулированию кризиса.
Но Белый дом не желал иметь ничего общего с тем, что считал унизительным умиротворением Ирана, предпринятым администрацией Обамы. Чтобы проучить Иран, Трамп велел нанести удар крылатыми ракетами по разведывательному штабу Стражей исламской революции, в результате чего были разрушены три здания, убито около 10 офицеров и неизвестное число гражданских лиц.
Советники Трампа предсказывали, что Иран отступится, но тот был охвачен националистической лихорадкой и решил пойти на эскалацию конфликта, прикинув, что у американской общественности нет желания проливать кровь или тратить финансы на Ближнем Востоке. «Катаиб Хезболла» и прочее шиитское ополчение в Ираке, частично действуя под управлением Ирана, но во многом самостоятельно, атаковали персонал США. Тегеран вынудил слабое багдадское правительство потребовать вывода американских военных из Ирака, что нанесло бы серьезный удар по кампании США против ИГИЛ.
Когда Вашингтон повторно ввел санкции, приостановленные ядерной сделкой, Иран отказался от ограничений в программе обогащения урана, изгнал наблюдателей ООН и объявил, что больше не считает себя связанным соглашением. После того как ЦРУ пришло к выводу, что Тегеран вернулся к наращиванию возможностей по созданию ядерного оружия, ведущие советники Трампа проинформировали его об этом. Некоторые советовали вести себя сдержанно, тогда как другие, во главе с Бэнноном и Маттисом, настаивали, что доверия заслуживает лишь вариант уничтожения иранской ядерной инфраструктуры с помощью массированного превентивного удара, а также расширение присутствия Соединенных Штатов в Ираке для отражения возможных нападений Ирана. Помпео, давнишний сторонник смены режима в Иране, доказывал, что подобный удар мог бы привести к народному восстанию и изгнанию верховного лидера. Эту ободряющую теорию сам Трамп уже слышал по телевидению в программе, где телеведущие брали интервью у экспертов исследовательских центров.
И опять-таки нервничающие союзники предложили посредничество в поисках дипломатического решения. Они попытались вернуть к жизни ядерную сделку 2015 г., утверждая, что она особенно актуальна в свете последних событий. Но было слишком поздно. Удары по ядерным объектам в Араке, Фордоу, Исфахане, Натанзе и Парчине привели к ответным ударам по войскам США в Ираке, к новым атакам возмездия против целей в Иране и очередным терактам против американцев в Европе и на Ближнем Востоке. Тегеран также поклялся возродить ядерную программу в больших масштабах, чем раньше. Президент, обещавший прекратить бессмысленную гибель американцев и растранжиривание средств на Ближнем Востоке, теперь недоумевал, как мог дойти до очередной войны в этом регионе.
Борьба с Китаем
Октябрь 2017 г.: эксперты считают, что это самая опасная конфронтация ядерных держав со времен Кубинского ракетного кризиса. После беспрецедентной эскалации торговой войны между США и Китаем – гораздо худшей, чем предсказывали обе стороны – стычка в Южно-Китайском море привела к потерям с обеих сторон и интенсивной перестрелке между флотами. Прошли слухи, что КНР привела ядерные силы в состояние повышенной боеготовности. Конфликт, которого многие так опасались, начался.
Китай был главным объектом критики Трампа во время избирательной кампании и в первые месяцы пребывания на президентском посту. Еще в роли кандидата Трамп то и дело обвинял Пекин в уничтожении американских рабочих мест и в краже американских секретных материалов. «Мы не можем и дальше позволять Китаю насиловать нашу страну», – сказал он. Бэннон, создавший теневой совет национальной безопасности в начале президентства Трампа, даже предсказывал конфликт с Китаем. «В течение следующих 5–10 лет мы будем воевать в Южно-Китайском море», – сказал он в марте 2016 года. – У меня нет на этот счет никаких сомнений».
Вскоре после своего избрания Трамп принял телефонный звонок с поздравлениями от президента Тайваня Цай Инвэнь, нарушив дипломатическую традицию и намекнув на возможные изменения в политике «единого Китая», которую до этого проводили Соединенные Штаты. Неясно, было ли это сделано неумышленно или сознательно. Но в любом случае Трамп оправдывал свой подход и настаивал на том, что политика будет зависеть от того, пойдет ли Пекин на уступки в торговле. «Разве Китай спрашивал у нас, хорошо ли обесценивать свою валюту (чтобы затруднить конкуренцию нашим компаниям), облагать наши экспортные товары высокими налогами (США не облагают такими же налогами китайские товары) или наращивать военную мощь в центре Южно-Китайского моря?» – написал он в Твиттере. – «Я так не думаю!» В феврале 2017 г., после звонка китайского президента Си Цзиньпина, Трамп объявил, что готов согласиться с политикой «единого Китая». Азиатские эксперты испытали облегчение, но президента привело в ярость то, что многие решили, будто он дал задний ход. «Трамп проиграл в первом сражении с Си и теперь будет восприниматься как бумажный тигр», – сказал в интервью «Нью-Йорк Таймс» профессор Народного университета Китая Ши Йнхун.
Были и другие ранние признаки грядущих столкновений. На слушаниях в связи с его возможным назначением на пост государственного секретаря Рекс Тиллерсон, похоже, провел красную черту в Южно-Китайском море, отметив, что «нельзя позволить Китаю иметь доступ к островам». Некоторые пропустили эти слова мимо ушей как надуманную риторику, но только не Пекин. Государственная газета China Daily предупредила, что любая попытка проводить подобную политику может привести к «губительной конфронтации», а Global Times заявила, что это может спровоцировать «крупномасштабную войну».
Затем начались торговые споры. Трамп выдвинул на пост руководителя нового Национального совета по торговле при Белом доме Питера Наварро, автора книги «Грядущие китайские войны, смерть от Китая» и других провокационных книг, описывающего отношения с точки зрения игры с нулевой суммой и настаивающего на необходимости повышения американских пошлин и введения торговых санкций. Подобно Бэннону, Наварро постоянно вызывал дух военного конфликта с Пекином и требовал более жестких экономических мер – не только для того, чтобы выправить торговый баланс между Соединенными Штатами и КНР, но и для ослабления военной мощи Пекина, которая, как он утверждал, будет неизбежно использована против США. Эта риторика встревожила многих наблюдателей, но они нашли успокоение в идее о том, что ни одна из сторон не может позволить себе конфронтацию.
Однако последовавшие решения действительно сделали войну неизбежной. В июне 2017 г. Северная Корея испытала еще одну ракету дальнего радиуса действия. Это приблизило ее к возможности нанести удар по Соединенным Штатам, и Трамп потребовал, чтобы Китай остановил своего маленького союзника, пригрозив «серьезными последствиями», если Пекин откажется. Пекин не был заинтересован в наращивании КНДР ядерного потенциала, но беспокоился по поводу того, что полная изоляция Пхеньяна, как этого требовал Трамп, может привести режим к краху, вследствие чего миллионы северокорейских беженцев устремятся в Китай. Более того, это было чревато образованием единого корейского государства под управлением Сеула, имеющего на вооружении ядерный арсенал Северной Кореи и состоящего в союзнических отношениях с Вашингтоном.
Китай согласился на новое заявление Совета Безопасности ООН с осуждением Северной Кореи, а также продлил запрет на импорт угля из КНДР, но отказался от более жестких мер. Разгневанный непрерывной критикой Трампа, а также конфронтацией по поводу торговли, Си счел Соединенные Штаты более серьезной угрозой для Китая, чем соседнее государство, и предупредил, что Вашингтону не удастся его запугать.
В то же время текущий торговый дефицит США в торговле с Китаем вырос, что частично объяснялось растущим дефицитом американского бюджета, который был вызван начатым Трампом массированным сокращением налогов. Этот факт в сочетании с упрямством Китая по поводу Северной Кореи убедил Белый дом, что пришло время для жестких действий. Внешнеполитические эксперты, наряду с госсекретарем и министром финансов, предупреждали о риске опасной эскалации, но президент не обратил на них внимания и заявил, что дни, когда Китай мог использовать американцев для собственной выгоды, окончены. В июле администрация официально заклеймила Китай как «манипулятора валютным курсом» (несмотря на имеющиеся доказательства, что фактически Пекин использовал свои валютные резервы для поддержания справедливой цены юаня) и ввела 45-процентную пошлину на китайские товары. К восторгу толпы, собравшейся на митинг во Флориде, Трамп объявил, что эти новые меры будут действовать до тех пор, пока Пекин не повысит курс своей валюты, не начнет покупать больше американских товаров и не введет более жесткие санкции против Пхеньяна.
Воинственно настроенные советники Трампа уверяли его, что реакция Китая будет умеренной с учетом его зависимости от экспорта и большого количества облигаций американского казначейства в авуарах Пекина. Но они недооценили волну национализма, поднятую действиями США. Си вынужден был показать силу и нанес ответный удар.
Через несколько дней Си объявил, что Китай подает иск против Соединенных Штатов во Всемирную торговую организацию по поводу импортной пошлины (он был уверен, что выиграет) и ввел ответную пошлину на импорт из США в размере 45%. Китайцы считали, что война пошлин причинит больше вреда Соединенным Штатам, чем Китаю (поскольку американцы покупали намного больше китайских товаров, чем китайцы американских), и знали, что последующая инфляция – особенно на такие товары как одежда, обувь, игрушки и электроника – настроит против Трампа «синие воротнички», голосовавшие за него. Что еще важнее, они сознавали, что готовы идти на жертвы в большей мере, чем американцы. Си также велел Центральному банку Китая продать облигации Казначейства США на сумму 100 млрд долларов, что сразу вызвало рост процентных ставок и привело к обвалу индекса Доу Джонса на 800 пунктов за один день. Тот факт, что Китай вложил какую-то часть наличных от продажи облигаций в крупные американские компании по сниженным ценам, только подогрел националистические настроения в Америке. Трамп воспользовался этим, потребовав принять новый закон для блокирования китайских инвестиций.
После обмена личными оскорблениями Трамп объявил, что, если Китай не начнет строить справедливые отношения с Соединенными Штатами, Вашингтон может пересмотреть политику «единого Китая». Воодушевляемый Бэнноном, доказывавшим в кулуарах, что лучше пойти на неизбежную конфронтацию с Китаем, пока есть военное превосходство, Трамп принялся публично рассуждать о приглашении президента Тайваня в Вашингтон и о продаже острову противоракетных систем и подлодок.
Китай ответил, что «отреагирует решительно» на любое изменение в политике Соединенных Штатов по отношению к Тайваню. По мнению экспертов, это как минимум означало прекращение торговли с Тайванем (который экспортирует 30% товаров в Китай) и, в крайнем случае, военные удары по острову. Поскольку более миллиарда жителей материкового Китая страстно привержены идее номинального единства страны, мало кто сомневался, что Пекин не шутит. Обычно вялые празднования Дня рождения нации 1 октября превратились в пугающую демонстрацию антиамериканизма.
Именно в этих условиях инцидент в Южно-Китайском море привел к эскалации, которой многие опасались. Подробности до конца неясны, но все началось с того, что американский разведывательный корабль, находясь в спорных водах в густом тумане, случайно протаранил китайский траулер. В последовавшем замешательстве фрегат ВМФ Народно-освободительной армии Китая открыл огонь по невооруженному кораблю США, американский эсминец потопил китайский фрегат, а китайская торпеда сильно повредила эсминец, убив трех американцев.
В регион устремляется американский авианосец с силами специального назначения на борту, а Пекин развертывает дополнительные ударные подлодки и начинает агрессивные облеты и патрулирование Южно-Китайского моря. Тиллерсон стремится связаться со своим китайским коллегой, но официальные лица в Пекине не уверены, что он выступает от имени администрации, и опасаются, что Трамп не примет ничего, кроме победы.
Просочившиеся из разведслужб США оценки свидетельствуют о том, что крупномасштабный конфликт может быстро привести к сотням тысяч жертв, в него будут втянуты соседние государства, и он причинит экономический ущерб, оцениваемый в триллионы долларов. Но, поскольку национализм свирепствует в обеих странах, ни одна из столиц не видит пути к отступлению. А ведь все, чего хотел Трамп – это получить от Китая более выгодную сделку.
Следующая корейская война
Декабрь 2018 г.: Северная Корея только что открыла тяжелый артиллерийский огонь по целям в Сеуле, убив тысячи или, возможно, десятки тысяч людей; пока еще слишком рано делать выводы. Американские и южнокорейские войска, теперь, по условиям Договора о взаимной обороне, объединенные под командованием США, открыли артиллерийский и ракетный огонь по позициям северокорейских военных и нанесли удары с воздуха по их передовой сети противовоздушной обороны. Из бункера близ Пхеньяна неуравновешенный диктатор Ким Чен Ын пообещал «сжечь Сеул и Токио дотла», намекая на запасы ядерного и химического оружия Северной Кореи, если «империалистические» силы немедленно не прекратят атаки. Вашингтон ожидал подобную реакцию от Северной Кореи, когда предусмотрительно нанес удар по пусковой установке межконтинентальной баллистической ракеты, способной доставить ядерную боеголовку до американского континента. Тем самым Трамп сдержал обещание не дать Пхеньяну такой возможности. Но мало кто думал, что КНДР пойдет так далеко, напав на Южную Корею и рискуя собственным уничтожением. Теперь Трамп должен решить, продолжать ли войну, чреватую эскалацией до ядерного противостояния, или согласиться с тем, что будет рассматриваться как унизительное отступление. Некоторые советники подначивают его быстро закончить дело, тогда как другие предупреждают, что, если он пойдет на этот шаг, это будет стоить жизни слишком многим из тех 28 тыс. американских солдат и офицеров, которые расквартированы на полуострове, не говоря уже о 10 млн жителей Сеула. Собравшись в Зале оперативных совещаний Белого дома, Трамп и его помощники размышляют об этом ужасном выборе.
Как могло дойти до такого? Даже самые суровые критики Трампа признают, что у США нет хороших вариантов тактики в КНДР. Параноидальный режим в Пхеньяне, находящийся в изоляции более 20 лет, получил на вооружение ядерный арсенал, ракеты для доставки боеголовок и казался невосприимчивым к положительным и отрицательным стимулам. Так называемые «Рамочные договоренности» 1994 г. для сворачивания ядерной программы Северной Кореи развалились в 2003 г., когда Пхеньян был уличен в их нарушении, что побудило администрацию Джорджа Буша отказаться от сделки в пользу ужесточения санкций. Многочисленные раунды переговоров не увенчались успехом. К 2017 г., по оценкам экспертов, Северная Корея имела более десятка ядерных боеголовок и накапливала необходимые ядерные материалы для производства новых бомб. Специалисты также полагали, что у Северной Кореи есть ракеты, способные доставлять эти боеголовки до целей по всей Азии, и что она испытывает ракеты, которые смогут уже в 2023 г. долететь до Западного побережья США.
После того как новая администрация заняла Белый дом, многочисленные внешние эксперты и бывшие высокопоставленные чиновники призывали Трампа сделать Северную Корею приоритетом во внешней политике. Соглашаясь с тем, что полное сворачивание ее ядерных и ракетных программ представляется нереалистичной долгосрочной целью, большинство призывало к переговорам, на которых следует предложить пакет экономических стимулов и гарантий безопасности в обмен на прекращение дальнейших испытаний и разработки ОМУ. Они утверждали, что важно установить связь с Китаем – единственной страной, способной повлиять на Северную Корею.
Но администрация предпочла более конфронтационный путь. Еще до того, как Трамп занял Белый дом, Ким хвастливо заявлял, что работает над возможностями нанесения ядерного удара по Соединенным Штатам. Трамп отреагировал на это, написав в Твиттере: «Этому не бывать!» Однако 12 февраля 2017 г. КНДР испытала ракету радиусом более 500 км, запустив ее в Японское море в тот момент, когда Трамп проводил встречу с японским премьер-министром Синдзо Абэ в своем имении Мар-а-Лаго, штат Флорида. На следующее утро старший советник Трампа Стивен Миллер объявил, что США вскоре отправят сигнал Северной Корее в виде наращивания военной группировки, которая продемонстрирует «бесспорную военную силу, превосходящую самое смелое воображение». В конце того же месяца Трамп объявил о планах увеличения оборонных расходов на 54 млрд долларов в 2018 г. при соответствующем снижении бюджета на дипломатию. И в марте 2017 г. Тиллерсон отправился в Азию и объявил, что «политические и дипломатические усилия последних 20 лет» не принесли результата, и нужен «новый подход».
В последующие месяцы критики призывали администрацию сопровождать наращивание военной мощи региональной дипломатией, но Трамп решил действовать иначе. Он дал ясно понять, что Вашингтон изменил внешнюю политику. В отличие от своего предшественника, пытавшегося умиротворить Иран, Трамп заявил, что не собирается награждать Тегеран за плохое поведение. Летом 2018 г. администрация объявила, что делает «официальное предупреждение» Северной Корее. Хотя Белый дом согласился с критиками, утверждавшими, что лучше всего оказывать давление на КНДР через Китай, оказалось, что с Пекином невозможно сотрудничать по причине ввода запретительных пошлин и обвинений в экономическом «изнасиловании» США.
Таким образом, проблема усугубилась в первые два года. Северная Корея продолжила испытание ракет и накопление ядерных материалов. Периодически она провоцировала Сеул, обстреливая демилитаризованную зону, хотя и промахиваясь по целям в море. Словесная война между Пхеньяном и Вашингтоном также нарастала – советники не могли убедить президента прикусить язык и не отвечать на возмутительные и провокационные высказывания Кима, и Трамп еще более красочно выразил предупреждение, сделанное в Твиттере, что не позволит Пхеньяну испытать ракету, способную донести ядерный заряд до Соединенных Штатов. Когда разведывательное сообщество доложило, что по всем признакам Пхеньян собирается это сделать, Совет национальной безопасности собрался на совещание, и председатель Объединенного комитета начальников штабов доложил президенту о возможных вариантах ответных действий. Он может попытаться сбить испытательную ракету в полете, но при этом высок риск промаха, и даже успешный перехват может спровоцировать военный ответ. Он может ничего не предпринимать, но это означало бы потерять лицо и придать больше смелости Северной Корее. Либо он мог бы уничтожить ракету вместе с пусковой установкой, обстреляв ее крылатыми ракетами, тем самым лишив Пхеньян ядерных средств сдерживания, проведя четкую «красную линию» и дав ясный сигнал остальному миру.
Источники, присутствовавшие на совещании, сообщали, что, выбрав третий вариант действий, президент сказал: «Пора нам уже снова побеждать в войнах».
Уроки из будущего
Это пугающее будущее отнюдь не неизбежно. Несмотря на первоначальную воинственную риторику и обещание резко порвать с прошлым, внешняя политика США вполне может оказаться не настолько революционной и опрометчивой, как многие опасаются. Трамп уже продемонстрировал способность менять курс без малейших угрызений совести по многим вопросам: от абортов до войны в Ираке, и здравые рекомендации наиболее искушенных советников могут умерить его пыл и склонность к поспешным и безрассудным действиям.
С другой стороны, с учетом темперамента президента, стиля принятия решений и его внешнеполитических предпочтений, подобные сценарии вполне правдоподобны: внешнеполитические катастрофы иногда случаются. Представьте себе, что Дух из будущего открыл бы мировым лидерам в 1914 г., к каким катаклизмам приведет их политика. Или что в 1965 г. президент Линдон Джонсон узнал, к чему через десять лет приведет эскалация во Вьетнаме. Или если бы в 2003 г. президенту США Джорджу Бушу были показаны последствия вторжения в Ирак. Во всех этих случаях неумные решения, ущербный процесс и принятие желаемого за действительное привели к катастрофе, которую можно было предвидеть.
Быть может, Трамп прав в том, что резкое наращивание военной мощи в том или ином регионе, репутация непредсказуемого политика, стиль переговоров с высокими ставками и отказ идти на компромисс убедят другие страны пойти на уступки, которые увеличат безопасность Америки, обеспечат ее процветание и снова сделают ее великой. Но он может и заблуждаться на этот счет.
Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 3, 2017 год. © Council on Foreign Relations, Inc.
США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258204
Филип Гордон
Союзники России и геополитический фронтир в Евразии
Николай Силаев – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности Московского государственного института международных отношений (Университета) Министерства иностранных дел Российской Федерации.
Андрей Сушенцов – кандидат политических наук, руководитель аналитического агентства «Внешняя политика», директор программ «Валдайского клуба», доцент МГИМО (У) МИД России.
Резюме В нарративах России о самой себе господствует мотив неполноты – по сравнению с Российской империей или СССР. Это вызывает у Москвы фантомные боли, связанные с исчезновением элементов геополитического статуса государств-предшественников.
С начала 2000-х гг. возрастает риск вовлечения Российской Федерации в военные конфликты низкой интенсивности. Нестабильность на многих участках протяженной границы России вынуждает Москву активно обозначать военное присутствие в поясе своих границ. Военные базы за рубежом размещены в регионах с высоким потенциалом конфликта – Южной Осетии и Абхазии, Молдавии, Армении, Киргизии и Таджикистане. Россия вовлечена в процессы внутри Афганистана, в Сирии и на Украине и не может позволить себе пустить ситуацию в этих странах на самотек. Возможное начало конфронтации на Корейском полуострове или в Иране, а также эскалация конфликта на Украине неизбежно приведет к ограниченному вовлечению России.
Российское руководство расширяет географию регионов, в которых защита национальных интересов требует военного присутствия. И не только в поясе российских границ, но и в регионах, косвенным образом относившихся к сфере военно-политической ответственности СССР. (Например, в 2013 г. Москва предложила разместить российских миротворцев на Голанских высотах – граница Сирии и Израиля. Идут переговоры о создании базы российских ВВС на Кипре, в непосредственной близости от базы ВМФ России в Тартусе на побережье Сирии.) Происходит ли этот процесс целенаправленно и осмысленно? Или российская мощь растет стихийно, без рационализации и долгосрочного планирования? Главная опасность заключается в риске преобладания идеологических приоритетов над рациональным расчетом и в итоге – в перенапряжении сил государства.
Геополитический фронтир в Евразии
В последние годы Россия обрела новый геополитический статус. Военная операция в Сирии позволила России стать ключевым участником постконфликтного урегулирования, продемонстрировав качественно новый военно-политический потенциал. Инициированный Москвой «астанинский формат» предполагает, что ключевой вопрос безопасности на Ближнем Востоке может быть разрешен без участия Запада. При этом Россия опирается на диалог с региональными державами – Турцией и Ираном, которые либо вовсе не получали права голоса от Запада, либо имели лишь ограниченное влияние.
Если в Мюнхенской речи Владимира Путина 2007 г. основной проблемой называлось расширение НАТО и приближение военной инфраструктуры альянса к российским границам, десять лет спустя перспектива экспансии альянса на постсоветском пространстве практически снята с повестки дня. Ни Грузия, ни Украина не могут вступить в Североатлантический блок, не создав для него серьезные стратегические риски.
Если отношения России и Запада в последние десятилетия представить в категории фронтира как подвижной и широкой пограничной линии, то за десятилетие он сдвинулся дальше от российских границ. Острые фазы кризисов на Кавказе (2008 г.) и на Украине (2014–2015 гг.) обозначили невозможность решения вопросов безопасности на постсоветском пространстве без решающего слова Москвы. Сирийская операция российских ВКС перенесла спор России и Запада по поводу международного статуса России на Ближний Восток. Далеко от определенности положение фронтира на противоположном краю евразийского континента: сближение России с КНР и российско-японские контакты последних лет указывают на то, что Москва будет играть новую роль в формировании баланса сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
России удалось перенести фронт противостояния с Западом дальше от своих границ. Теперь он пролегает на Ближнем Востоке, на Балканах, во внутренней политике США и стран ЕС. У многих постсоветских проблем безопасности пропало геополитическое измерение – они больше не обременены в прежней степени российско-западным противостоянием. Для многих постсоветских стран это шанс отложить беспокойство о собственной безопасности и определиться с приоритетами развития без спешки и внешнего давления.
Однако, заглядывая в будущее, можно представить себе ситуацию, в которой давление Запада на интересы России в Восточной Европе возобновится и даже усугубится, а требования Москвы о создании системы коллективной безопасности в Европе будут проигнорированы. В этом случае Москва будет вынуждена вернуть реализм в американские оценки проверенными способами – перенеся геополитический фронтир в Западное полушарие, подальше от «своих ворот». Создание военной базы в Венесуэле или на Кубе, участие в политической жизни Панамы или Мексики, поощрение формирования антиамериканских коалиций в Латинской Америке – несомненно, вынужденный, но на горизонте 2040–2050-х гг. единственно эффективный путь снижения американского давления на Россию в Европе.
Возросшие ресурсы и новое положение России ставит перед ней два взаимосвязанных вопроса. Первый: каков предел влияния на мировую политику, который можно счесть оптимальным с точки зрения интересов России и ее возможностей; какова разумная мера ее вовлеченности в международные дела? Второй: какой должна быть система союзов, посредством которой будет обеспечено и зафиксировано возросшее влияние России в мире? Оговорим, что мы будем обсуждать лишь военно-политические союзы, не вторгаясь в огромную и по многим меркам особую область экономической интеграции.
Трансформация союзничества
Так же, как в прошлое уходят прежние формы организации политики и хозяйственной жизни, ставшие приметой XX века, меняются и структуры международной политики. Крупные и устойчивые, «постоянные» структуры – политические партии, профсоюзы, призывные армии – сменяются калейдоскопом альянсов, заключаемых ad hoc. Влиятельные политические движения могут возникать за считанные дни вокруг конкретного вопроса и рассыпаются, исчерпав повестку дня, причем оказываются популярнее и успешнее старых политических партий или общественных организаций с их традиционной бюрократической структурой. Военная область профессионализируется параллельно с техническим усложнением, массовые призывные армии, исторически обусловившие расширение гражданства и создание современных наций, уходят в прошлое. Война, как в Средние века и раннее Новое время, становится делом элит, а не народов. Распространение частных военных кампаний – в сущности, современных кондотьеров – размывает саму основу современной демократии и современного суверенитета, исключающих приватизацию насилия. Государственная бюрократия, с одной стороны, благодаря наследию либерального дерегулирования Рейгана и Тэтчер, утрачивает рычаги контроля над обществом, а с другой – все сильнее прорастает вглубь этого общества через механизмы партнерства с корпорациями и неправительственными организациями. Стирается грань между гражданским обществом и государством. Корпорация, центральная организация современного капитализма, меняет свою природу. На место бюрократических иерархических структур приходят сетевые, юридическая структура компаний фрагментируется и усложняется. На рынке труда коллективные долгосрочные договоры уступают системам гибкого найма, делающим положение наемного работника все более неустойчивым. Понимание управления как набора повторяющихся процедур сменяется его трактовкой как серии проектов, для каждого из которых привлекается уникальная совокупность людей, решений, ресурсов.
«Проектность» как ключевая характеристика современного мира (Люк Болтански, Эв Кьяпелло) проявляет себя и в области международных отношений. Давно отмечается растущая популярность коалиций, создаваемых «по случаю», для решения строго ограниченной задачи. Подобно тому как гибкий найм позволяет компаниям избегать излишних обязательств перед профсоюзами или долгосрочных контрактов с работниками, такие коалиции дают наиболее могущественным государствам возможность избегать предоставления своим партнерам устойчивых гарантий. Бюрократические аппараты «традиционных» блоков, необходимость многоступенчатых и длительных согласований в рамках таких альянсов воспринимаются как препятствие к эффективному действию. Антииракская коалиция Соединенных Штатов в 2003 г., созданная ими коалиция против запрещенного в России ИГИЛ организовывались вне американской системы военных союзов. Дональд Рамсфельд с его знаменитым афоризмом «Миссия определяет коалицию» обозначил торжество проектной логики в деле войны и дипломатии.
Этот сдвиг ведет к самым разнообразным последствиям. Во-первых, понимание союза как проекта делает обязательства по нему менее надежными. Наглядным примером тому стали отношения трех прибалтийских государств с союзниками по НАТО в 2014–2016 годах. Размещение батальонов НАТО в Эстонии, Латвии и Литве, публично поданное как «защита от российской угрозы», сделало явным то обстоятельство, что сами по себе гарантии безопасности, предоставленные членам альянса, недостаточны. В критический, по мнению Таллина, Риги и Вильнюса, момент потребовалось подкрепить эти гарантии переброской войск.
Во-вторых, трансформация союзничества усиливает неравенство в международной системе. Крупные страны, обладающие большим военно-политическим потенциалом, начинают тяготиться союзничеством. Они могут брать на себя меньше формальных и неформальных обязательств, чем раньше, а сами обязательства зачастую ограничены сравнительно кратким периодом времени. Малые и относительно слабые страны лишаются гарантий, на которые могли рассчитывать ранее. Это толкает их к двум основным вариантам действий. Либо лавировать между крупнейшими центрами силы, рискуя сделать свое положение еще более неустойчивым. Либо добиваться дополнительных гарантий со стороны международных покровителей, представляя ради этого свое положение более «угрожаемым», чем на самом деле. Именно последний вариант избрали Эстония, Латвия и Литва, сделав решающий вклад в секьюритизацию балтийской повестки дня в последние годы.
В-третьих, стирается юридическая определенность союзов. Есть ли потребность обеспечивать сложным правовым фундаментом проект, который будет рассчитан на год-два, а лишних обязательств никто на себя брать не хочет? Если нет определенной правовой рамки, то только ли государства могут быть субъектами союза? В проект могут быть вовлечены и негосударственные политические и (или) военные организации, отдельные фракции элит внутри той или иной страны, наиболее влиятельные медиа, идеологические группы, религиозные лидеры. Необходимые участникам гарантии возможны через серию частных сделок, например, инвестиционных или кредитных. Наиболее явно этот феномен проявляется в отношениях между США и монархиями Персидского залива.
В-четвертых, возникает противоречие между проектным, то есть по определению непостоянным, характером коалиций и необходимостью поддерживать долговременную инфраструктуру международного сотрудничества. Так, транспортные маршруты, в том числе трубопроводные, существуют на протяжении десятилетий, организуя и связывая хозяйственную деятельность на всем пути их прохождения. Вопреки либеральному предсказанию, что нарастание плотности экономических связей сделает международную политику более предсказуемой и менее конфликтной, экономические расчеты все чаще приносятся в жертву политическим или идеологическим соображениям. Это, однако, не отменяет необходимости поддерживать инфраструктуру глобальных экономических связей. Помимо хозяйственной инфраструктуры сотрудничества имеется еще и военная, и здесь противоречие между растущим непостоянством союзов и долгим временем жизни этой инфраструктуры также дает о себе знать. Военная база за рубежом может быть источником силы, но может оказаться и фактором уязвимости, как это случилось, к примеру, с российскими военными базами на территории Грузии в 2004–2006 гг., когда военнослужащие и персонал эпизодически становились объектами провокаций со стороны Тбилиси.
Россия и ее союзники
Сеть альянсов, в которую включена Россия, уместно рассматривать не в сравнении с наиболее известными военно-политическими блоками, а с точки зрения ее адекватности глобальным трендам трансформации самого института международного военно-политического союзничества. В такой перспективе ряд свойств этой сети, в сравнении с традиционным союзом считающиеся слабыми ее сторонами, могут быть, напротив, источником силы.
Прежде всего мы полагаем, что следует говорить именно о «сети союзов» как о наборе многосторонних и двусторонних связей и обязательств, оформленных в разной форме и предполагающих различные сроки действия. В этой сети в некоторых случаях могут переплетаться военно-политические и экономические интеграционные связи. Многосторонние связи дополняются конкретизирующими и уточняющими их двусторонними.
У России немного военных союзников. Юридически обязывающие соглашения, при которых нападение на одну сторону приравнивается к нападению на другую, имеются только с Абхазией и Южной Осетией. Иные договоренности, в том числе со странами, считающимися наиболее близкими союзниками Москвы, не содержат подобных механизмов. Обязательства в рамках ОДКБ заметно мягче аналогичных обязательств в рамках НАТО. Это хорошо видно при сопоставлении формулировок двух документов о взаимных гарантиях безопасности.
Статья 5 Североатлантического договора от 4 апреля 1949 г.: «Договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооруженное нападение на одну или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом».
Статья 2 «Договора о коллективной безопасности» от 15 мая 1992 г.: «В случае возникновения угрозы безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету одного или нескольких государств–участников либо угрозы международному миру и безопасности государства–участники незамедлительно приводят в действие механизм совместных консультаций с целью координации своих позиций, вырабатывают и принимают меры по оказанию помощи таким государствам–участникам в целях устранения возникшей угрозы».
Указанная разность гарантий безопасности объясняется тем, что главное свойство ОДКБ – это асимметрия. По военно-политическому потенциалу Россия многократно превосходит партнеров. А наиболее вероятные угрозы у ее партнеров не совпадают или совпадают частично. Трудно представить, перед каким общим вызовом окажутся, например, Армения и Таджикистан. Эти страны едва ли будут готовы оказывать практическую помощь друг другу, если одна из них будет вовлечена в вооруженный конфликт. В то же время все участники ОДКБ заинтересованы в поддержании общей военной инфраструктуры (например, системы ПВО), военно-техническом сотрудничестве, обмене информацией, профессиональной подготовке офицеров. По сути, ОДКБ предоставляет институциональную базу для такого сотрудничества, дополненную набором гарантий, которые Россия дает в рамках двусторонних договоренностей. В результате у России имеются военно-политические партнеры в регионах, где ей необходимо обеспечивать безопасность, но сами партнеры разделяют с ней ответственность только за свой регион. При этом в региональную систему безопасности могут входить страны, не связанные друг с другом союзническими и даже дипломатическими отношениями. Российская военная база в Армении, входящая в совместную российско-армянскую военную группировку, взаимодействует с российскими базами в Абхазии и Южной Осетии.
Российская операция в Сирии демонстрирует многообразие и трансформацию союзничества. С 1971 г. в Тартусе действует пункт материально-технического обслуживания кораблей ВМФ. Соглашение о размещении в Сирии российской авиагруппы (26 августа 2015 г.) содержит ссылки на советско-сирийский договор о дружбе и сотрудничестве от 8 октября 1980 г. и соглашение о военном сотрудничестве от 7 июля 1994 года. В то же время авиабаза в Латакии была развернута в краткие сроки, а заявление президента России в марте 2016 г. о выводе основной части российской группировки из Сирии указало на готовность при необходимости быстро сократить военное присутствие. Стороны не имеют юридических обязательств, предписывающих им вступать в войну в случае агрессии третьей стороны в отношении союзника. Но в их распоряжении большой набор инструментов сотрудничества – от координации дипломатических выступлений и поставок военного имущества до совместного ведения боевых действий. Российско-сирийский союз – если здесь уместно говорить о союзе – содержит и постоянные, и краткосрочные элементы и легко трансформируется в зависимости от политической задачи.
Об отношениях России с Ираном в военной области трудно судить по открытым источникам. Отметим, однако, что стороны тесно взаимодействуют в Сирии, Россия использовала воздушное пространство Ирана и (вероятно) его территорию для ударов по террористам в Сирии. При этом Москва и Тегеран юридически связаны лишь межправительственным соглашением о военном сотрудничестве. Заявление российских представителей о том, что Иран предоставил свою территорию для действий российской авиации против террористов в Сирии, вызвало резкую реакцию Тегерана. Назвать отношения сторон союзническими сложно.
Элементы новой геополитической реальности возникают на Балканах. Под предлогом надуманных обвинений России в попытке организации переворота власти Черногории ускорили движение в сторону НАТО. Делается это, вероятно, для того, чтобы четче провести различие с соседней Сербией, которая активно развивает военно-техническое сотрудничество с Москвой – закупает вооружение, участвует в военных учениях и синхронизирует военное планирование. Не исключено, что в обозримой перспективе Россия предоставит Белграду неформальные гарантии безопасности и де-факто сделает Сербию участником системы коллективной безопасности ОДКБ. Уже сейчас сербские эксперты говорят, что благодаря новому уровню связей с Россией агрессия НАТО против Югославии сегодня была бы невозможна.
Вероятно, новый статус-кво поддерживает надежды тех в Белграде, кто хотел бы пересмотреть результаты распада Югославии. На рубеже 2016–2017 гг. Белград сделал несколько значимых шагов, обозначая свой интерес в безопасности сербских анклавов в Косово и Боснии и Герцеговине. Несложно представить ситуацию, в которой снежный ком событий на Балканах – сербы вне Сербии начинают притесняться, и Белград вынужден за них заступиться – побудят Сербию воспользоваться неформальными гарантиями безопасности со стороны России и втянуть ее в нежелательный кризис. Новая война на Балканах вызывает слишком очевидные параллели, чтобы относиться к этому сценарию легкомысленно.
Россия поддерживает тесное, вплоть до совместных учений, военное сотрудничество с Китаем и Индией. Но речь здесь не идет о военном союзе. Уместнее говорить о «достройке» политических связей, маркетинге продукции российского ВПК и создании прозрачной и предсказуемой военно-политической среды в отношениях с партнерами. Одновременно Россия и Китай создают многополярный порядок как сеть «долговременных межгосударственных отношений нового типа, не направленных против третьих стран» и основанных на принципах равенства, невмешательства, уважения взаимных интересов. Москва и Пекин подкрепляют сотрудничество взаимными мерами доверия в военной сфере и предоставлением гарантий безопасности буферным государствам Центральной Азии. В совокупности это привело к тому, что Россию и Китай не разделяет геополитический фронтир, как это происходит в Восточной Европе между Россией и НАТО. А то обстоятельство, что Москва и Пекин одновременно сталкиваются с США на Украине и в Южно-Китайском море, только укрепляет их партнерство.
Размывание правовых основ устойчивых союзнических связей делает более актуальным обращение к культурному и историческому наследию в попытках отыскать и обосновать идеологическую общность. Советское наследие до сих пор привлекает к России левых лидеров Латинской Америки, рассчитывающих использовать в своих интересах стремление Москвы к самостоятельности в международных делах. Иную (прямо противоположную) сторону российского наследия пытаются эксплуатировать политики некоторых балканских стран, напоминающие о православии, имперском прошлом и историческом соперничестве с Османской империей и Западной Европой по поводу судьбы Балкан.
Наконец, у России имеются и «негосударственные союзники», отношения с которыми в настоящий момент не могут иметь правовых рамок. Донецкая и Луганская народные республики, которым оказывается широкая политическая и иная поддержка, Приднестровье, получающее разнообразную помощь от Москвы и проводящее совместные учения с российскими миротворцами, размещенными в регионе. Вероятно, в этой перспективе стоит сейчас рассматривать и контакты российских официальных лиц с лидерами различных политических и военных сил в Ливии.
Островная геополитика
Сравнение современной России и Советского Союза как международных игроков – отдельная и неисчерпаемая тема. Наметим здесь лишь несколько пунктов, важных для нашего вопроса.
Во-первых, у России нет стольких союзников, сколько было у Советского Союза; немногие имеющиеся не связаны с ней настолько тесными и жесткими обязательствами, какие объединяли Варшавский блок или ныне НАТО. У России нет и такого числа стран-сателлитов, какое было у СССР. Имеются несколько небольших государств, признанных и непризнанных, которым Россия оказывает помощь. Но это несравнимо с советским багажом.
Во-вторых, у России куда более сбалансированный курс в отношении региональных противоречий. Например, если ближневосточная политика советского Кремля строилась на основе масштабной помощи идеологически дружественным режимам при отсутствии дипломатических отношений с режимами идеологически враждебными (Израиль, Саудовская Аравия), то Кремль нынешний, затрачивая относительно небольшие ресурсы для помощи традиционному союзнику – Сирии, поддерживает активный диалог и с Израилем, и с арабскими монархиями Персидского залива: со всеми державами, оказывающими влияние на регион. На Дальнем Востоке Советский Союз находился в положении осажденной крепости: холодная война с США, отсутствие мирного договора с Японией, отсутствие дипломатических отношений с Южной Кореей и многолетний разрыв с Китаем. Сейчас Москва за счет доверительных отношений с Пекином и активного политического диалога с Токио претендует на роль одной из держав, обеспечивающих региональный баланс.
В-третьих, современный Кремль равнодушен к вопросам идеологии. Консервативный крен, который наметился в риторике Москвы в последние годы, имеет охранительный, в прямом смысле слова реакционный характер: он призван создать еще один заслон перед «прогрессистскими» попытками подрыва национального суверенитета и вмешательства во внутренние дела, а не предложить новую глобальную повестку. Попытки внести в курс Москвы более широкое идеологическое содержание предпринимаются (например, Русской православной церковью), но на внешнеполитическую практику почти не влияют. Впечатляющая гибкость государственной пропаганды – в течение полугода американский президент побывал символом врага, символом надежды, став, наконец, одним из многих политических деятелей зарубежных стран – хорошо иллюстрирует это равнодушие.
Если Советский Союз был континентальной империей, осмыслявшей себя в перспективе глобальной исторической миссии, то современная Россия – почти гомогенное по составу населения государство, управляемое прагматичным на грани цинизма политическим классом, лишенное идейных грез, которое не собирается звать мир к светлому будущему, но и свое в этом мире не намерено упустить. Парадоксальным образом государство, во многих отношениях более слабое, чем Советский Союз (меньше территория, население, армия, доля в мировом ВВП), сумело обрести и удерживает роль одного из мировых лидеров, успешно оспорившего гегемонию Запада во многих областях.
Причина в изменении самого характера российской геополитики: Россия успешно осваивает исторически новую для себя геополитическую нишу, которую описал еще в начале 1990-х гг. Вадим Цымбурский в статье «Остров Россия». Она отказалась от попыток заменить собой Европу (и себя – Европой), к чему ее на протяжении трехсот лет призывали политики и мыслители как консервативного (Тютчев), так и реформаторского (Петр I) толка. Она не пытается «отвердить», включив в свой состав или в свою жесткую сферу влияния, лимитрофные территории, отделяющие ее от иных цивилизационных платформ на Западе и на Юге; склонна принять как данность их идентификационную текучесть. Она с большой осторожностью смотрит на долговременную политическую и военную вовлеченность за пределами своих границ и допускает только точечное присутствие в наиболее важных для нее регионах.
Она по-прежнему не всегда и не везде имеет ясно очерченные «естественные» границы. Конечно, наиболее сложно их обозначить на западе, в полосе от Черного до Балтийского морей, где отсутствует четкая языковая и культурная граница. Но и на юге российский Северный Кавказ перетекает на южный склон хребта в Абхазии и Южной Осетии, а по другую сторону Каспия Россия очень плавно переходит в Казахстан. В то же время Россия довольно консервативна в попытках пересмотра границ государственных. Рассуждения о «российском экспансионизме» затемняют тот факт, что на протяжении четверти века после распада Советского Союза в стране так и не возникло массового и влиятельного политического движения за возвращение территорий бывших советских республик. Вернув себе Крым, Россия приняла противоположную позицию в отношении отколовшегося от Украины Донбасса и не пошла на масштабную перекройку территории соседней страны. У некоторых это вызвало разочарование, но политическим фактором оно не стало.
Российские союзы призваны решить несколько задач. Прежде всего обеспечить безопасность «острова»: Россия не допустит военного вторжения на свои земли. Превращение той или иной лимитрофной территории в плацдарм для возможного вторжения неприемлемо и будет предотвращаться всеми доступными средствами. Собственно, именно такова логика противодействия расширению НАТО на постсоветском пространстве. Так может быть истолковано и различие в подходах к странам Прибалтики, с одной стороны, и Грузии и Украине – с другой. Эстония, Латвия и Литва в силу своего географического положения не могут выступать в качестве плацдарма, Грузия и Украина – могут.
Также российская система союзов должна обеспечить присутствие России как влиятельной силы в важных для нее регионах мира. При этом ни в одном регионе не должна возникнуть коалиция, способная подорвать влияние Москвы. Оказывая помощь союзникам, Россия стремится не допустить возникновения подобных коалиций и в то же время избежать манипулирования со стороны союзников. Акцент на многосторонности в сирийской политике, резкие изменения в отношениях с Турцией отражают такой подход. Не всегда и не все враги Башара Асада – это враги России, российская военная сила в конечном счете служит укреплению влияния Москвы, а не Дамаска.
Уместны примеры из других регионов. Отношения с Арменией важны с точки зрения поддержания и укрепления влияния в Закавказье. Россия оказывает и будет оказывать Еревану военную помощь и содействовать экономическому развитию Армении посредством механизмов ЕАЭС. Однако будет избегать положения, когда (к примеру) в коалиции против нее окажется Азербайджан с одним или несколькими соседними государствами.
Нередко эта линия приводит к тому, что Россия говорит «через голову» своих союзников напрямую с провайдерами безопасности в противостоящем лагере – Турцией, Соединенными Штатами, странами Западной Европы. Это одинаково раздражает находящихся на линии фронтира союзников России (Белоруссию, Армению) и США (Польшу и страны Прибалтики).
Особое место занимает Белоруссия. Отношения с ней для России исключительно важны в контексте противодействия расширению НАТО. Белоруссия препятствовала созданию сплошной полосы враждебно настроенных к России государств между Балтийским и Черным морем. Но говорить об этом государстве как о сателлите России или сфере ее влияния затруднительно. Минск стал одной из многочисленных постсоветских столиц, которые сделали противостояние между Россией и Западом на постсоветском пространстве источником силы и средством извлечения политических и иных преимуществ. Отличие в том, что если другие, как, например, Тбилиси, пытались извлекать преимущества «со стороны Запада», то Минск это делал «со стороны России». Трудность для российско-белорусского союза заключается в том, что расширение НАТО остановлено, а регион, включающий в себя Калининградскую область, Белоруссию, страны Прибалтики и Польшу, Москва не рассматривает как наиболее угрожаемый, о чем свидетельствует военное строительство последних лет. При сравнительном снижении ценности союза его привычные механизмы начинают давать сбои. Гипотетическая договоренность России, США и ключевых стран ЕС о новой системе европейской безопасности может стать для политической модели Белоруссии еще более серьезным вызовом, чем текущие экономические трудности.
* * *
Источник рисков для российской внешней политики и системы союзов заключается в том, что отечественная политическая элита, которая в значительной части состоит из людей, сформировавшихся еще в Советском Союзе, не в полной мере осознала геополитический сдвиг, который пережила страна за последнюю четверть века. «Остров Россия» оказался не столько проектом, сколько предсказанием, между тем в нарративах России о самой себе господствует мотив неполноты – по сравнению с Российской империей или СССР. Это вызывает у Москвы фантомные боли, связанные с исчезновением элементов геополитического статуса государств-предшественников.
Перечислим несколько суждений, которые связаны с фантомными болями и, на наш взгляд, должны быть подвергнуты сомнению.
«У России мало союзников, ей необходимо укреплять имеющиеся союзы и создавать новые, включая в них жесткие юридические обязательства». Возможно, наоборот: нынешнее состояние «блестящей изоляции» и помогает России преследовать свои внешнеполитические цели со свободными руками.
«Россия должна создать идейную альтернативу Западу (исламскому радикализму)». Возможно, именно отсутствие определенного идеологического выбора, состоявшийся отказ от мессианства и позволяют России поддерживать высокий геополитический статус, затрачивая на это меньше ресурсов, чем Советский Союз.
«Россия должна всемерно укреплять свои позиции в традиционных сферах влияния – на постсоветском пространстве, на Балканах». Возможно, России нужно стабилизировать лимитрофные территории лишь в той мере, в которой это необходимо для обеспечения безопасности ее территории, и не допускать, чтобы союзники вовлекали ее в ненужные для нее конфликты.
Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых в рамках научной деятельности МДК «Валдай». С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/
Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258196
Николай Силаев, Андрей Сушенцов
Без обязательств, но с надеждой: межконфессиональный диалог
Алексей Юдин – кандидатом исторических наук, доцентом Центра изучения религий РГГУ, ответственным секретарем Католической энциклопедии.
Резюме Религия – один из способов самоидентификации в современном мире, а это подразумевает фиксацию особости. Способен ли межконфессиональный диалог смягчить противоречия или становится дополнительным их катализатором? Об этом интервью с историком религии Алексеем Юдиным.
Роль религий в современном мире снова растет – на фоне политических потрясений, социальных трансформаций и революционных технологических прорывов. Религия служит одним из способов самоидентификации, а это подразумевает и фиксацию особости, отстранения от других. Что означает в таких условиях межконфессиональный диалог, способен ли он смягчить противоречия или, напротив, становится дополнительным их катализатором? Об этом Александр Соловьев беседует с Алексеем Юдиным – кандидатом исторических наук, доцентом Центра изучения религий РГГУ, ответственным секретарем Католической энциклопедии.
– У религий есть одна общая характеристика: каждая утверждает, что обладает монополией на истину, в то время как остальные – ложны. Как можно говорить о каком-то диалоге, если ты изначально прав, причем в самом фундаментальном смысле, а твой собеседник – нет?
– Надо сразу оговориться, что это верно не для всех религий. Конечно, авраамические религии – иудаизм, христианство, ислам – каждая из них, безусловно, утверждает, что именно она обладает истиной в полной мере. И все они, включая и иудаизм, в определенное время высказывали претензии на универсализм.
Действительно, на первый взгляд, если я владею истиной в ее полноте, а оппонент ею не обладает, или обладает лишь частью ее, то зачем вообще нужен диалог? Пусть признает мою истину – тогда и поговорим. До конца объяснить природу этого чудесного явления – зарождения межконфессионального и межхристианского, в частности, диалога, практически невозможно. Во всяком случае, в исторической перспективе ХХ века. В какой-то момент христианские исследователи Востока начинают вдруг интересоваться исламом не так, как раньше. Авторитетнейшие источники западного христианства – Фома Аквинский, Лютер – трактуют ислам как религию заблуждений, искушений или даже религию сатаны. Однако в XX веке происходит качественный поворот, почти парадигмальный сдвиг, как это видно на примере католического священника и выдающегося исламоведа Луи Массиньона. Христиане начинают видеть ислам как религию, созвучную своему вероучению. Они начинают задаваться вопросом – зачем пришел Мохаммед, пусть и не считая его до конца пророком. Но зачем-то он все-таки пришел? Обнаруживается множество исторических парадоксов, а смысловых – еще больше.
– Когда и как начинается такой диалог?
– Когда возникает желание – и возможность – увидеть человека в ином свете и заговорить с ним. До конца объяснить генезис этого явления, повторюсь, невозможно. Произошло оно внутри самой христианской семьи, а затем и в отношениях между крупнейшими мировыми религиями. Таким образом, можно утверждать, что именно христиане стали инициаторами межрелигиозного диалога. Кто бы мог раньше подумать, например, о христиано-буддийском диалоге? А он существует. Оказывается, им есть о чем поговорить.
Вероятно, такое желание возникает, когда на христиан обрушиваются драматические, «парадигмальные» события, качественно меняющие мир – те же мировые войны. Переживая эти события, христиане начинают задаваться вопросами такого же масштаба, чтобы эти события и эти переживания осознать, отрефлексировать.
– Как происходит межконфессиональный диалог? Вообще, что это такое? Чем он отличается от любого иного?
– В официальных церковных документах, имеющих в том числе и богословский характер, есть четкое определение того, что в самой церкви, внутри нее, понимается под диалогом, ведущимся с пространством вне церкви. А эти документы – отражение практики, ее формализация. Есть, в частности, такой католический документ 1968 г. – «Диалог с неверующими». Он составлен Секретариатом по делам неверующих (сформирован в 1965 г., когда католики осознали необходимость такого диалога). Он и определяет, что диалог в «общем смысле» есть «любая форма встречи и поиска взаимопонимания между людьми, группами и общинами, осуществляемая в духе искренности, уважения и доверия к другому человеку как к личности и имеющая целью углубленное познание какой-либо истины, либо стремление сделать взаимоотношения между людьми более соответствующими достоинству человека». Смотрите, какие слова! «Форма встречи и поиска взаимопонимания», «человек как личность», «искренность», «уважение и доверие», «углубленное познание какой-либо истины» и «достоинство человека»! Для католической церкви того времени просто новояз какой-то.
– Такой диалог как-то формализован институционально?
– В форме экуменического движения прежде всего. И то, что мы понимаем под экуменическим движением, межхристианским диалогом – инициатива не католиков и не православных, это протестантский проект. Он родился в XIX веке из осознания совершенно практических задач, которые можно назвать церковной политикой. Протестантов много, и они разные. Монополии на истину нет ни у кого.
Протестантские миссионеры из различных ассоциаций пришли к выводу, что надо как-то договариваться между собой, чтобы не тиражировать расколотое христианство по всему миру. Из этого желания и вырос экуменизм.
Экуменическое движение складывается из двух больших составляющих. Стратегия одного направления: «Давайте работать вместе, как будто нас ничего и не разделяет – перед нами стоят слишком большие задачи, чтобы размениваться на мелочи». Это драматургия движения «Жизнь и деятельность». Вторая же линия настаивает, что надо с самого начала разобраться, «кто есть кто» перед Богом. Это стратегия движения «Вера и церковное устройство».
У них разные мотивации, разное богословие, разные лидеры. С одной стороны мы видим такого выдающегося человека, как Натан Сёдерблум, лютеранский архиепископ Упсалы, лауреат Нобелевской премии мира, один из ранних христианских миротворцев ХХ века. Это родоначальник движения «Жизнь и деятельность». А с другой стороны – Карл Барт, величайший протестантский богослов ХХ века. Его «богословие кризиса» и есть попытка перестроить активизм по отношению к Богу, перевести его из горизонтали (отношения между людьми) в вертикаль (отношения между людьми и Богом).
– Насколько иные христианские церкви вовлечены в экуменическое движение?
– Поначалу, естественно, там не было ни католиков, ни тем более православных. Протестанты опасались, что католики хотят затащить их обратно, в свою римскую историю, а православных воспринимали вообще как каких-то дремучих дедов с бородами, погрязших в историческом прошлом. Будущее же, полагали протестанты, принадлежит как раз им, протестантам. Позднее они начали обращать внимание на Восток – для протестантизма восточное направление христианства было более востребованным, а Рим – ну, Рим и есть Рим, это враждебный папизм.
И уже в 20-е гг. ХХ в. православные примкнули к экуменическому движению (первыми из непротестантских конфессий), причем вполне официально. А католики подошли к этому вопросу только после II Ватиканского собора 1962–1965 годов. Но до сих пор католическая церковь не является членом экуменического Всемирного совета церквей, а, например, Русская православная церковь является. Правда, католики участвуют в работе комиссии «Вера и церковное устройство», которая занимается теоретическими, богословскими вопросами, но в целом подход к экуменизму у них такой: «Вы, ребята, сначала разберитесь сами с тем, какая вы церковь, а там мы посмотрим».
– Предмет экуменического разговора – вещи богословского порядка, устройства общины или вопросы прозелитизма, миссионерской деятельности?
– Устройство общины, то есть церкви – это экклесиология, учение о церкви. Это богословский вопрос. Здесь экуменизму свойственна крайняя неопределенность. «Ты церковь в крапинку – ну и будь ей, раз у тебя такая церковная идентичность. А вот я – церковь в полосочку. И называть тебя церковью не обязана. Но при этом, сами для себя, мы обе – церкви». То есть с одной стороны – Русская православная церковь, а с другой – какая-то довольно либеральная протестантская «церковь в крапинку». И обе они – церкви в экуменической «системе координат».
Для православия это очень большая проблема. Православные постоянно об этом говорили и говорят. Поэтому даже теоретическое обоснование вступления РПЦ в ВСЦ в 1961 г. было представлено очень аккуратно. Митрополит Никодим (Ротов), тогдашний глава Отдела внешних церковных сношений Московского патриархата, заявил, что этот шаг «нельзя рассматривать как церковный в экклезиологическом смысле слова акт». Митрополит Никодим предпочитал говорить не о «вступлении РПЦ в ВСЦ», а о «соглашении между руководством РПЦ, с одной стороны, и руководством ВСЦ, с другой стороны, о включении представителей РПЦ в постоянное сотрудничество с представителями других Церквей, объединившихся в экуменическом содружестве, именуемом ВСЦ». Тем не менее православные церкви вошли в этот экуменический поток раньше, чем католики. Те сопротивлялись еще четыре года.
– Иными словами, экуменизм – не традиция, а постоянный метод проб и ошибок?
– Экуменизм – пространство диалога, своеобразный межхристианский полигон, на котором постоянно что-то обкатывается. Вечные обвинения в том, что экуменисты притязают на создание некой «сверхцеркви», под эгидой которой хотят всех объединить, всех туда затащить – чистой воды конспирология. Это никогда не было задачей экуменического движения. У него вообще с самого начала не было никакой конкретной цели. Практический и теоретический диалог, взаимное познание и общение и были по сути его самоцелью. Как говорили ранние лидеры экуменического диалога, «все остальное – дело Святого Духа».
– Сводится ли межконфессиональный, хотя бы христианский, диалог только к экуменическому?
– Экуменический диалог – безусловно, синоним межхристианского. И за пределы общехристианского диалога он не выходит. Если говорить шире – о межрелигиозном диалоге, например, диалоге авраамических религий христианства, ислама и иудаизма или еще шире – христианства, буддизма и индуизма, то это уже, конечно, совсем не экуменизм. Тут уже иная реальность, которую очень хорошо типологически иллюстрирует католическая энциклика Ecclesiam suam 1964 года. Это очень серьезный документ папы Павла VI, в котором пространство диалога представлено в виде концентрических кругов. В центре, конечно, католическая церковь, и малый круг вокруг нее – это внутрицерковный диалог; следующий круг – общение с иными христианскими исповеданиями; третий, более широкий круг – все мировые религии, и, наконец, последний, самый широкий круг – это внешний, по преимуществу нерелигиозный мир.
Такая модель очень удобна для анализа потенциального диалога для церкви, будь она католической или православной. Принципиально важно, что признается возможным диалог с внешним миром, который может быть индифферентен или даже агрессивно настроен по отношению к религии. Здесь, как говорится, почувствуйте разницу с католическими документами XIX в.: знаменитый Syllabus, приложение к энциклике Quanta cura папы Пия IX (1864), осуждал современную культуру в «главнейших заблуждениях нашего времени» и, соответственно, отрицал любую форму диалога.
– Диалог в конечном счете имеет целью обращение? Это вид миссионерской деятельности, разновидность прозелитизма?
– Вот тут и возникает проблема: как соотносится диалог и миссия, изначальное призвание церкви. Выход может быть найден такой: диалог даже без какой-то определенной цели уже есть миссия, как внешняя, так и внутренняя. Ведь если существуют проблемы взаимопонимания, их надо проговаривать. Это важно для всех участников диалога, поскольку не только ведет к общему пониманию проблемы, но и проясняет собственную идентичность.
Возьмем для примера тему современного атеизма, которая очень сложно обсуждалась на Втором Ватиканском соборе. В то время уже существовал государственный атеизм в Восточной Европе – от албанского, крайне жесткого, до польского, сравнительно мягкого. Но так или иначе в странах коммунистического блока доминировал системный атеизм государственного образца. А с другой стороны, в Западной Европе присутствовал интеллектуальный атеизм. Существовали его гуру, Сартр, например. Такое красивое интеллектуальное фрондерство.
И на обсуждениях между католическими епископами, сумевшими приехать из Восточной Европы, и западноевропейскими (Латинскую Америку не берем – это вообще другая история) возникало непонимание: для одних атеизм являлся просто интеллектуальным вызовом, а для других представлял собой жесткую политическую реальность, в которой верующие должны были как-то выживать. И то и другое, конечно, воспринималось как реальная угроза устоям веры. Но – по-разному.
Необходимость вести политический диалог с атеистическими государствами коммунистического блока породила ватиканскую Ostpolitik – «восточную политику» времен папы Павла VI: с коммунистическими властями нужно договариваться, нужен политический компромисс в религиозных вопросах. Но, как сказал архитектор этой политики, государственный секретарь Ватикана кардинал Агостино Казароли – «это был не modus vivendi, а modus non moriendi» – нужно делать что-то, чтобы не дать умереть верующим в коммунистических странах. Чисто политический диалог с реально поставленной целью. Этот диалог ватиканская дипломатия вела в формате переговоров с представителями коммунистических властей, в том числе и советских, но неофициально, конечно.
– Насколько такой, парадоксально-настороженный, подход русского православия к экуменическому движению, к самой готовности к диалогу, связан с тем, что в России в отличие от Европы социально-культурно-религиозная традиция прервалась?
– В большей части Европы, безусловно, эта религиозная традиция непрерывна, и она, конечно, оказывает прямое влияние и на культуру, и на иные аспекты жизни. Что же касается России, то я бы предлагал не зацикливаться на этих семидесяти годах, а заглянуть глубже. За исключением периода некоторого религиозного перевозбуждения при Александре I в начале XIX века элиты в России жили достаточно отстраненно от непосредственного церковного влияния, живого религиозного контекста. Существовал, конечно, предписанный набор религиозных практик, но вот насколько живая религиозность входила в плоть и кровь русской культуры и на каком уровне – большой вопрос.
Начать хотя бы с того, что социальный статус духовенства в Европе и в России несопоставим исторически. В протестантском, а особенно в католическом мире духовенство очень часто – представители благородного сословия: князья, графы и так далее. В православии людей с титулами в высшем духовенстве можно пересчитать по пальцам. Среднего сословия, «среднего класса» у нас толком не было в начале XIX века – остаются крестьяне. Из них и мещан преимущественно и рекрутируется духовенство. Светские элиты не воспринимали тех, кто шел в семинарии (пусть даже из своих рядов), подобными себе. А в сословном обществе это серьезная проблема.
– Можно ли говорить о диалоге со старообрядцами?
– Это был опыт крайне неудачного диалога. Речь шла о единоверии, а по существу о церковной унии. В начале XIX века запущен государственно-церковный проект воссоединения старообрядцев с господствующей церковью, сначала добровольно-принудительно, а затем и жестко принудительно. Но этот проект по сути провалился.
Между православными «никонианами» и старообрядцами накопилось слишком много жестоких обид и вопросов, которые так и остались непроговоренными. Раскол имел очень сложные причины и мощнейшие последствия не только религиозного, но и социокультурного свойства.
Если в Европе в результате Реформации произошло то, что мы называем конфессионализацией – государственно-политическое размежевание по конфессиональному признаку, то в России после раскола XVII в. таких демаркаций не было. Все разделившиеся православные остались в одном котле, и внутри этого котла шло бурление. Конечно, Европе для религиозно-политического упорядочивания пришлось пройти через десятилетия религиозных войн, но и в России все происходило достаточно драматично. Во всяком случае, в результате Европа разложила все по полочкам – хорошо ли, плохо ли, но системно, а в нашем отечестве религиозное и социальное напряжение сохранялось.
– Казалось бы, это как раз та среда, которая предполагает возникновение потребности в диалоге…
– А вот тут давайте вернемся к тому определению диалога – «встреча и поиск взаимопонимания». А искали ли в России это взаимопонимание? Нужно ли оно было? Старообрядцы как социо-религиозная группа достаточно герметичны. Любой иноверец для них нечист – они просто не будут вступать с ним в коммуникацию, чтобы самим не оскверниться. Ведь только они войдут в Царствие Небесное, а все остальные погибнут. Конечно, протестанты могли относиться к католикам так же, но там все-таки были какие-то экономические, культурные, социальные взаимоотношения, а в России гигантские пространства: убежали, укрылись в лесах, на горах и в скитах – и все, нету их, и нет необходимости ни с кем общаться. Даже в городской культуре старообрядцы жили компактно и обособленно.
– Акт о каноническом общении между РПЦ и РПЦЗ – пример успешного межконфессионального диалога?
– Не совсем. Тут же нельзя говорить о том, что эти конфессии – разные. Это два направления одной традиции. Один наблюдательный русский католик написал в 1917 г., что православные в новой ситуации, после крушения монархии, при Временном правительстве, не говоря уж о большевиках, были похожи на детей, потерявшихся на улице. Они ищут, кого взять за рукав, чтобы их отвели домой. Он вовсе не издевался, он искренне сострадал, потому что православные оказались в тяжелейшей и непривычной для них ситуации – в ситуации безвластья. Как быть?! К кому прислониться? Православная церковь никогда не существовала без власти…
Сам же Акт о каноническом общении – это политический компромисс, который не всех устроил в Зарубежной церкви. У РПЦЗ было ясно сформулировано миссионерское задание – вот рухнет богоборческая власть, мы вернемся и объединимся. То есть политическое стало регулятором религиозного. Но вот советская власть ушла – и что? А где монархия, где император? Где реставрация? Михаил Сергеевич, Борис Николаевич – это вообще кто? А ведь монархизм для РПЦЗ – религиозный концепт: царь богоданный, последний государь со своим семейством – царь-мученик. В религиозно-политической идеологии РПЦЗ уход богоборческой власти означает неизбежную реновацию империи, ее перезагрузку. Монархия – божественная легитимация законной российской власти.
– А сейчас РПЦ претендует ли на какую-то ведущую роль в межконфессиональном диалоге на межгосударственном уровне?
– Межконфессиональные диалоги бывают разных видов. Вот диалог экспертов, обсуждение каких-то вероучительных, смысловых положений (в том же экуменическом движении такой диалог ведется постоянно), то, что называется «диалог истины». Для этого существуют специальные комиссии. Есть такая комиссия и для диалога православных церквей с католиками, Смешанная богословская комиссия, куда входят представители 15 поместных православных церквей и представители католической церкви.
Существует и другой диалог, «диалог любви», диалог жестов и символов. Вот, в январе 1964 г. в Иерусалиме встречаются Константинопольский патриарх Афинагор и папа Павел VI. Впервые после 1054 г. папа встречается с патриархом, они обнимаются и обмениваются братским поцелуем. Сенсация! И это тот символ, тот жест, который переворачивает многовековую историю. После чего начинается проработка вопроса: а что нас разделяет? Была ли схизма? Был ли раскол? И каково содержание этого раскола? А что же там было, в этом пресловутом 1054 году?..
И вот, когда в 1965 г. поняли, что Восток содержанием раскола считает анафему на церкви, а Запад полагает ее исключительно персональной, то составили особую декларацию, которую и зачитали 7 декабря 1965 г. одновременно в Риме и в Стамбуле. И решили эти анафемы просто «изъять из памяти церкви». Такой нашли компромисс. Не денонсировать, не признавать их недействительными, а просто стереть из памяти церкви. Это было признано и в Риме, и в Константинополе.
– Очень человеческий, ницшеански-человеческий подход: не помню – значит, не было.
– Да, просто решили предать забвению. У нас есть власть это сделать, и мы это можем. Очень интересна была реакция Москвы. Митрополит Никодим отозвался в принципе позитивно, признав это очень важным шагом для улучшения отношений между католической церковью и православными церквами в целом. И патриарх Алексий I сказал, что это очень важный шаг в отношениях Рима и Константинополя, однако отметил, что богословского значения для всей полноты православия этот акт не имеет. Церковная Москва сочла произошедшее внутренним делом Константинопольского патриархата.
Теперь, собственно, по поводу претензий. В то время патриарх Афинагор решил перезагрузить эту пентархию (пятиправление) с константинопольским лидерством. Иными словами, Константинополь хотел стать лидером всего православного мира, в том числе и в вопросе участия в экуменическом движении. РПЦ сразу же выразила особое мнение: каждая из поместных Православных церквей будет принимать решения по этому вопросу самостоятельно, без кураторства Константинополя. Эпизод с отправкой православных наблюдателей на Второй Ватиканский собор прекрасно иллюстрирует эту ситуацию. Кстати, на Первый Ватиканский собор в 1869 г. тоже приглашали наблюдателей – но буквально как провинившихся школяров: ну-ка, приезжайте, одумайтесь и покайтесь, и мы вас, так и быть, простим.
В этот раз все было по-другому. II Ватиканский собор был вообще очень миролюбивым, никаких анафем, даже атеизм не осудили. Более всего католики стремились наладить общение в христианском мире и запустить свой экуменический проект. Поэтому наблюдателям, православным и протестантам сказали: «Пожалуйста, приезжайте, посмотрите и послушайте, о чем мы будем говорить, но мы и вас хотим послушать, узнать, что вы думаете». Католики как люди системные решили поступить с православными так же, как и с протестантами. Тем приглашения разослали по главам федераций – пусть решают, кто поедет. Так же действовали и с православными: кто у них главный? Константинополь, так пусть константинопольский патриарх и определяет, кто приедет от каждой из 15 церквей. Туда и послали приглашение.
Церковная Москва тут же заявила: нет, пусть каждый решает за себя, пусть каждая церковь сама определяет, кто поедет и поедет ли вообще. В Константинополе изумились: как так? Мы же первые среди равных, давайте встретимся и договоримся, и если поедем, то совместно. И пока Константинополь пытался реализовать свое функциональное первенство, РПЦ все решила за себя и в октябре 1962 г. прислала наблюдателей на первую сессию католического собора. Остальные подтянулись к третьей сессии в 1964 году.
Только представьте себе: 1962 г., еще никого из православных нет, а Москва уже в Риме! Это был фурор. И без того внимание всех СМИ было приковано к собору, ведь по сути это был первый крупный церковный форум в медийную эпоху. А тут еще из-за «железного занавеса», где, как полагали на Западе, и верующих-то почти не осталось, приезжают люди в рясах, улыбаются, культурно разговаривают. Пресса вынесла фотографии московских наблюдателей на первые полосы.
Это, кстати, был серьезный внешнеполитический успех СССР. Ведь решающую роль в решении об отправке наблюдателей от РПЦ сыграли аргументы, которые митрополит Никодим представил в Совет по делам религий (и, следовательно, в ЦК КПСС). Во-первых, на Втором Ватиканском соборе развернется борьба между католиками-прогрессистами и католиками-консерваторами. От исхода этой борьбы будет зависеть направление дальнейшего курса католической церкви. Приезд наблюдателей от «прогрессивной» РПЦ может если не решить исход этой борьбы, то серьезно скорректировать ее последствия. Во-вторых, явившись в Рим первыми, без согласования с Константинополем, мы докажем свою самостоятельность и поставим амбициозного патриарха Афинагора на место. А это важно вдвойне, поскольку тогдашнего главу Константинопольской церкви считали проамерикански настроенным.
– Как можно в контексте «диалога жестов и символов» оценить встречу патриарха Кирилла и папы римского Франциска в 2016 году?
– Прежде всего есть документ, совместная декларация, принятая по итогам этой встречи. Что бы там ни говорили, это очень грамотный и логичный документ. Причем построен он, что примечательно, по принципу контрапункта – в единый текст синтетически сведены формулировки и позиции обеих сторон. Получившийся текст выглядит очень гармонично, все стройно и обоснованно. А вот что означает этот документ и кому он предназначен – отдельный вопрос. Главное, что он есть.
При этом – особенно в медийном освещении – главным символическим и содержательным элементом встречи стали братские объятия. Это яркий пример диалога любви и диалога символов. Исторический контекст этого события очень сложный и даже драматический. Встреча Римского понтифика и патриарха Московского готовилась очень долго и тяжело. Первые инициативы начались еще при папе Иоанне Павле II и патриархе Алексии II. Но каждый раз эта подготовка натыкалась на какие-то преграды. Прижилось даже клише – «традиционная невстреча лидеров» двух церквей.
Очень горячим, неоднозначным этот диалог был в девяностные годы. Католиков обвиняли в прозелитизме, в том, что они ищут в постсоветской России, кого бы еще завербовать, кого бы обратить. Эти обвинения звучали на самом высоком уровне, в том числе и из уст патриарха. То, что это наконец произошло, говорит прежде всего о возможности таких встреч в настоящем и в будущем. Практические последствия гаванского межцерковного саммита – уже совсем другой разговор. На первом месте – добрый знак надежды, на втором – совместная декларация.
Встреча патриарха Кирилла и папы Франциска в Гаване стала фантастическим событием в плане реализации возможностей, которые раньше были подавлены. Братский поцелуй, объятия, возможность прикоснуться друг к другу… Вообще, тактильность – важный элемент культурного кода папы Франциска. Это, несомненно, и пасторский элемент, и принадлежность к экспансивному латинскому культурному типу. Патриарх Кирилл в этом смысле более сдержан, закрыт, отстранен. И это единение в символическом плане производило тем более сильное впечатление.
– Можно ли через межконфессиональный диалог добиться решений текущих политических кризисов – на Украине, в Сирии, в Малайзии, где угодно?
– Для большой политики религиозный фактор – дополнительный ресурс. Если прорывные решения недостижимы традиционными политическими средствами, можно попробовать задействовать и его: вдруг сыграет? И, как мы видим, большая политика даже в ХХ веке была заинтересована в подключении этого дополнительного ресурса. Об этом свидетельствует и история Русской православной церкви в военный и послевоенный период.
На мой взгляд, ничего страшного в этом нет. Та же встреча патриарха Кирилла и папы Франциска – большое политическое событие. После Гаваны было множество комментариев в духе: «Патриарх Кирилл – агент Кремля! Он выполняет задания администрации президента». Порой даже казалось, что эта тема проходила буквально красной нитью.
Конечно, сами по себе подозрения, что патриарх Кирилл – чей-то там агент и выполняет чьи-то задания – абсолютный бред, обсуждению не подлежащий. Но какие-то внешнеполитические государственные задачи и внешнеполитические церковные задачи всегда сопрягаются. Какие между ними отношения – сложноподчиненные, сложносочиненные – это другой вопрос, но они так или иначе идут рука об руку, и это нормально.
– Возможен ли такой «диалог жестов и символов» между религиозными и политическими деятелями?
– Отношения между религией и большой политикой незаметно и неожиданно для многих начинают переустраиваться, здесь появляются новые акценты. Показательный пример – послание папы Франциска, направленное президенту Путину 4 сентября 2013 г., накануне саммита G20 в Санкт-Петербурге, и речь в нем шла о критической ситуации в Сирии. А Путин тогда председательствовал на саммите. Само по себе это сильное, очень внятное послание, но мало кто обращает внимание на то, как оно заканчивалось.
А заканчивается оно буквально так: «Испрашивая Ваших молитв, господин Президент…». То есть папа Франциск обращается к президенту России, председателю крупнейшего международного форума, как к верующему человеку, как к христианину. Папа Франциск не обязывает его ни к чему как некий духовный наставник, он лишь напоминает о реальности взаимной молитвы. Важна сама форма обращения – он испрашивает, просит, благословляя при этом встречу глав государств в надежде, что она даст благие результаты.
Получается, что обмен молитвами и благословлениями может форматировать новую политическую реальность. Без обязательств, но с христианской надеждой на практические результаты в политическом и гуманитарном решении проблемы.
– Часто ли приходится ради возможности вести диалог выходить за пределы вероисповедания или, наоборот, сужать поле диалога с тем, чтобы он не выходил из «зоны комфорта», не затрагивал вопросов, чувствительных для церковных догматов?
– Это две степени риска на пути ведения диалога. В ходе реализации диалога неизбежно встает вопрос идентичности: кто мы? и где границы диалога? Где пределы наших возможностей? 2000-й год, год Великого юбилея христианства, дал хороший пример того, как болезненно определяются такие границы. В тот год одновременно появились два католических документа – декларация Dominus Jesus и нота о выражении «церкви-сестры». Этот термин – очень неаккуратный с экклезиологической точки зрения – родился в эпоху развитого экуменизма 1970-х – 1980-х гг., а авторство приписывалось папе Павлу VI. Но «церквями-сестрами», с точки зрения ватиканского документа 2000 г., могут быть только поместные церкви: церковь Рима и поместная православная церковь – это сестры, а Католическая церковь – всем церквям мать.
В свою очередь декларация Dominus Jesus прямо предостерегала от расширения диалога в ущерб пониманию того, кто такой Христос. Для христиан Иисус Христос – единственный спаситель и воплощенное Слово Божие. Здесь не может быть компромиссов в межрелигиозном диалоге. Собственно, оба документа 2000 г. представляют собой попытку с католической стороны обозначить границы ведения как экуменического, так и межрелигиозного диалога. И, нужно сказать, это вызвало большой переполох среди православных и протестантских экуменистов.
– На каком языке – в философском смысле – может вестись такой диалог?
– Проблематика языка – центральная тема ХХ века: философская, филологическая, социокультурная, какая угодно. И ранние – да по сути и все основные – документы экуменического движения посвящены как раз богословским терминологическим и в широком смысле языковым проблемам. Вот главный сюжет христианства – Пресвятая Троица. Как ты мыслишь и что говоришь о ней на языке своей конфессиональной традиции? Изложи. И я изложу. А потом сравним.
Вопрос богословского языка – ключевой в этой проблеме. Первые документы Смешанной православно-католической богословской комиссии – также очень яркий пример того, как собеседники пытаются выстроить богословский язык, договориться о терминах. Это не «изобретение» нового языка, профессионального «экуменического арго», это попытка определить основополагающую терминологию и коммуникативные стратегии дальнейшего диалога. Найти взаимно непротиворечивые понятия и снять противоречия там, где их изначально нет.
– Может ли этот диалог дать что-то миру нехристианскому, нерелигиозному? Есть от него какая-то практическая польза?
– А в чем вообще польза миру от христианства? Культурное наследие? Мне приходится часто слышать от наших просвещенных современников такие суждения: «А если бы был жив античный мир, он это христианское культурное наследие перекрыл бы стократно! Да эти христиане вообще ничего своего практически не создали – все от античных греков и римлян натащили! Ренессанс какой-то у них там был, тоже мне»! Признаться, есть некий резон в этих обличениях.
Дело в другом. Христианство как мировоззрение, как способ видения человека у нас во плоти, в крови. Даже если мы этого не ощущаем. Весь наш мир выстроен на христианском мировоззрении, на христианском взгляде. Христианство – это закваска, которая перебраживает и изменяет существующий мир и его культуру. Хотим мы этого или нет, признаем или нет, мы воспринимаем этот мир по-христиански. Но вот те, допустим, филологи-античники, мнения которых я привел выше, вполне могут относиться к христианству в духе заветов Марка Аврелия, своего духовного учителя. Они логично могут считать христиан шпаной и варварами, разрушившими великую древнюю цивилизацию и поглумившимися над ее культурой.
Полная версия интервью опубликована на сайте svop.ru в разделе «Российский диалог культур и цивилизаций – взаимное обогащение».
Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258193
Алексей Юдин
Изобретение истории
Как в историческом сознании соседствуют мифы и наука
Сергей Перевезенцев – доктор исторических наук, профессор факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова.
Резюме Какую именно интерпретацию истории можно рассматривать как основу для единого исторического сознания народа? Главным критерием является необходимость сохранения и дальнейшего существования народа в истории, а, значит, на первый план выходят такие понятия, как субъектность народа, национальный и духовный суверенитет.
Историческое сознание – сложный социально-психологический феномен, включающий в себя множество различных элементов: память о прошлом, политические, социальные, общенациональные и региональные оценки прошлых событий, образы исторических героев, традиции, исторические знания, символы, предметы и др. Зачастую именно историческое сознание играет важнейшую роль в определении отдельным человеком или социальной группой собственной идентичности и, как следствие, заметно влияет на выбор политических, социальных, религиозных и даже бытовых предпочтений. Источники формирования исторического сознания разнообразны: историческая память, фольклор, религиозные учения, историческая мифология, официальные государственные концепции, научные интерпретации, произведения литературы, искусства и архитектуры и др.
Историческое сознание – устоявшееся явление, опирающееся на традиционные исторические ценности, но одновременно очень гибкое, податливое влиянию как извне, так и изнутри, меняющееся в зависимости от изменчивости внешних обстоятельств. Огромную роль играет государственная политика в области истории, реализуемая через систему образования, культуру, средства массовой коммуникации, поддержку тех или иных религиозных учений и др.
Однако всегда существовала, а в современном мире намного увеличилась возможность негосударственного и антигосударственного влияния на историческое сознание. К примеру, любая универсалистская идеология, претендующая на всемирную гегемонию, предполагает целенаправленные действия по размыванию и даже уничтожению традиционного национального, государственного или религиозного исторического сознания для замещения его собственным видением истории («история – это борьба классов»; «история – это борьба за права человека» и др.). Подвержено историческое сознание и влиянию отдельных социальных групп, которые представляют свои групповые или корпоративные исторические приоритеты как общезначимые. Поэтому эта сфера во все времена остается ареной борьбы различных социально-политических сил с целью утверждения определенных целей исторического развития. Ведь борьба за историю – это всегда борьба за настоящее и будущее.
Понимание сущности исторического сознания, его форм и процессов развития зависит от религиозно-философских предпочтений и методологических принципов тех или иных мыслителей, политических, религиозных и общественных деятелей. Здесь невозможно охарактеризовать все аспекты исторического сознания и продемонстрировать все подходы к его анализу. Поэтому историческое сознание будет рассматриваться в определенных рамках: во-первых, с позиций традиционалистско-консервативной методологии; во-вторых, как явление прежде всего национальное, т.е. как историческое сознание народа; и, в-третьих, на примере развития исторического сознания русского народа, т.е. с учетом русской национальной специфики.
«Родство по истории»
В России все дискуссии, будь то о проблемах экономики, актуальной политики, культуры, да о чем угодно, довольно быстро превращаются в споры об истории. Видимо, это неизбежно, ибо без единства в том, что касается исторических вопросов, трудно объединиться и в том, что касается современности и самое главное – будущего. Следовательно, для существования русского народа и Российского государства большое, если не решающее, значение имеет единое историческое сознание.
Причины этому можно найти в далекой древности. У славянских народов основой социума стала территориальная или соседская община, члены которой были связаны не столько кровным родством, сколько общей хозяйственной жизнью, общей территорией, духовными и культурными предпочтениями. Более того, в такой общине уживались не только выходцы из разных племен, но и представители разных народов, т.е. этнически отдаленные друг от друга. Но подобные исторические феномены обернулись тем, что практически у всех славянских народов отсутствует память о дальнем кровном родстве.
В самом деле, большинство русских обычно помнят своих родственников максимум до 4–5 колена. Между тем представители какого-либо кавказского или тюркского народа всегда готовы рассказать о далеких предках, включая прародителей, потому что память о них трепетно хранят семейные и родовые предания. А, к примеру, в скандинавских сагах перечислены имена предков из 30–40 предшествующих поколений. У русской же элиты, бояр и дворян, первые родословные появились только во второй половине XVI века, да и то чаще всего были выдуманными, особенно в тех частях, которые касались происхождения родов. Тогда было модным придумывать себе иноземных прародителей: с одной стороны, вроде бы почетно вести свой род от какого-нибудь знатного иностранца, а с другой стороны, пойди докажи, что это не так, ведь в Московской Руси практически ничего не знали о генеалогических связях Западной Европы.
Самый яркий пример такой придуманной генеалогии – родословная сначала бояр, а потом царей из рода Романовых, начало которой возводили к мифическим предкам, выехавшим на Русь «из Пруссии» в начале XIV века. Подобные истории случались и позднее, причем на вполне официальном уровне. Так, в начале XVIII века по заданию Петра I была придумана мифическая родословная его любимца Александра Даниловича Меншикова, который благодаря этой выдумке получил титул светлейшего князя Священной Римской империи. Основное же русское население, крестьяне, даже фамилии получили только в XVIII–XIX вв. в ходе ревизских переписей, а так каждое новое поколение прозывалось или по имени деда, или по профессии какого-то недавнего предка, или по его прозвищу.
Таким образом, одним из кардинальных качеств русского национального сознания является не «родство по крови», а «родство по истории». А от ответов на исторические вопросы зависит не только современное положение, но и будущее русского народа, более того, само его существование. В отличие от многих иных народов, у русских, как, впрочем, и у большинства других славян, вместо «крови» одним из объединяющих начал наряду с образом единой Земли, единым языком, единой верой, общей культурой и единым государством является и единое историческое сознание (то самое «родство по истории»).
Это целый комплекс важнейших событий, единая оценка которых отточена веками общей исторической судьбы, а признание этой оценки и обозначает, собственно говоря, принадлежность к народу. И вполне реальное ощущение человеком причастности собственной судьбы к чему-то большому, значимому, великому, причастности современных поколений к исторической судьбе своего народа, понимание ими собственной исторической и нравственной ответственности за свою землю и свой народ перед прошлыми и будущими поколениями.
Само по себе единое историческое сознание состоит из нескольких условных «уровней». В основе «родства по истории» лежит общая историческая память народа. Это чувство (осознанное или неосознанное) единства исторической судьбы и потому самая распространенная форма исторического сознания, чаще всего существующая в виде чувственных образов, представленных в различных устных и письменных источниках (преданиях, сказаниях, былинах, поговорках, песнях, литературных и художественных произведениях и т.д.). Историческая память возникает в далекой древности, но существует на протяжении всего времени исторического бытия народа, в том числе и в современном его состоянии. Именно в силу своей чувственной природы историческая память часто противоречит научному историческому знанию, ведь для нее далеко не всегда важны точные даты и места событий, реальные имена участников этих событий и даже реальность самих исторических личностей. Более того, историческая память народа существует преимущественно в мифологизированном виде и иной быть не может, ибо миф – обыденное и совершенно нормальное состояние исторической памяти народа.
К примеру, в исторической памяти русского народа очень популярен Владимир Красное Солнышко. Но ведь это персонаж русских былин, а значит, собирательный образ древнерусского князя (X–XIII вв.), имеющий мало общего с реальными историческими личностями. Однако даже в научной литературе можно иногда найти отождествление былинного Владимира Красное Солнышко с историческим киевским князем Владимиром Святославичем, Крестителем Руси (ум. в 1015 г.), а в обыденной исторической памяти народа князь Владимир Святославич чаще всего и присутствует под прозванием «Красное Солнышко».
Помимо того что историческая память может противоречить научному знанию, она еще и внутренне противоречива. Это особенно характерно для больших народов, проживающих на обширных территориях и контактирующих с иными этносами. По этой причине возникали и параллельно существовали, во-первых, многообразные варианты общих исторических преданий, и, во-вторых, локальные предания, не имеющие аналогов. В русской исторической памяти, наверное, самым ярким локальным преданием можно считать «Слово о полку Игореве» (XII в.). В этом памятнике, с одной стороны, отразилась древнейшая южнорусская историческая и религиозная мифология, восходящая к IV в. н.э. и не имеющая аналогов ни в русских, ни в других славянских преданиях, а, с другой стороны, никак не отражена уже существовавшая к тому времени летописная версия истории, представленная в «Повести временных лет».
На определенном этапе существования народа, чаще всего в период создания государства, возникает необходимость в структурировании исторической памяти и создании концепции истории, отвечающей государственным интересам (в первую очередь интересам правящего рода). Постепенно из разных вариантов преданий в ходе их целенаправленной редактуры складывается официальная государственная интерпретация истории, которая начинает оказывать решающее влияние на формирование исторического сознания народа.
История «сверху»
В истории России было несколько официальных интерпретаций отечественной истории. В первые века существования Древнерусского государства (конец IX–XI вв.) в историческом сознании населения различных регионов сосуществовали разные представления о том, «откуда пошла Русская земля и кто на Руси стал первым княжить?». На северо-востоке, в Новгороде, придерживались версии о призвании варягов Рюрика с братией, а на юге, в Киеве, считали «отцом-основателем» некоего Кия со своим семейством. Этот спор ярко отражен в «Повести временных лет» — первой русской летописи, где присутствуют обе версии. Но были несогласные и с этими двумя преданиями. Так, одни «несогласные», среди которых был, например, первый русский митрополит Иларион (XI в.), автор знаменитого «Слова о Законе и Благодати», первым русским князем считали князя Игоря Старого. Другие, в том числе неизвестный нам автор «Слова о полку Игореве», родоначальником русов называли некого Трояна, то ли языческого бога, то ли мифического предка, а саму Русскую землю именовали «землей Трояна».
Судя по всему, рождению первой официальной интерпретации русской истории мы обязаны прежде всего князьям Владимиру Всеволодовичу Мономаху (1053–1125) и его сыну Мстиславу Владимировичу Великому (1076–1132). Это были два последних князя, боровшихся за общерусское единство, и последние правители единого Древнерусского государства. Именно в годы их правления, и, возможно, по их заданию, в первой четверти XII в. русские книжники-летописцы в Киеве свели различные легенды и предания славянских и неславянских народов в единый текст «Повести временных лет», и тем самым создали первую единую интерпретацию отечественной истории. Тогда впервые были определены специфические черты Русской земли, а отечественная история впервые «вписана» во всемирную и прежде всего христианскую историю, было определено место Русской земли в христианском мире.
Наконец, именно тогда были включены в единую последовательную цепь событий разные версии возникновения Древнерусского государства («Русской земли») и происхождения русского княжеского рода. Какие-то боковые варианты генеалогии киевских князей были отброшены (например, фигуры Аскольда, Дира и Олега, которых стали именовать не князьями, а «боярами» и «воеводами». Следствие этому – отсутствие названных фигур на памятнике «Тысячелетия России», поставленному в Великом Новгороде в 1862 г.). Зато выделялась главная фигура – общим предком всех русских князей объявлялся Рюрик. И это притом что, судя по всему, до конца XI века в Киеве мало кто знал о Рюрике, а летописцам пришлось искусственно связывать между собой узами родства Рюрика и Игоря, отстоящего от своего якобы «отца» минимум на два поколения!
Со временем предложенная авторами «Повести временных лет» интерпретация отечественной истории стала общепризнанной и затем включалась во все последующие летописи как повествование о начальных этапах существования русского народа (самый ранний вариант «Повести временных лет» сохранился в Лаврентьевской летописи, известной в рукописи XIV в.). Немного позже именно эта интерпретация русской истории наряду с единой православной верой помогла русскому народу противостоять ордынскому владычеству и сохранить сначала призрачную, а в дальнейшем все более реалистичную надежду на возрождение русского единства, в том числе и единства государственного.
Впрочем, нужно иметь в виду, что на Руси во все времена существовало несколько летописных центров. В XI–XIII вв. при изложении и оценке современных им и некоторых исторических событий между собой спорили Киев, Новгород, Ростов, Галич и др., да и в Киеве по-разному смотрели на историю, например, отлично друг от друга толковали события прошлого и настоящего книжники Десятинной церкви и Киево-Печерского монастыря. В XIV–XV вв. в северо-восточной Руси соперничали московские и тверские летописцы, кроме того, специфические взгляды на современность и историю сохраняли новгородские и псковские летописи. Эти разные летописные традиции повлияли на формирование последующих официальных и научных интерпретаций отечественной истории.
Еще более значимой для благодатного развития русского народа и Российского государства оказалась вторая официальная интерпретация истории, возникшая в XVI веке. Причиной ее возникновения стали изменившиеся исторические обстоятельства: в конце XV столетия Русская держава обрела независимость и одновременно после падения в 1453 г. Византийской империи осталась единственным независимым православным государством. Именно поэтому в начале XVI в. в России происходит какой-то неимоверный по силе и последствиям духовный и интеллектуальный взрыв – церковные и светские мыслители начали напряженнейшую работу по поиску нового места Русского государства и русского народа в мировой истории.
Результатом этого поиска стало появление ряда важнейших духовно-политических комплексов и образов («Третий Рим», «Новый Израиль», «Новый Иерусалим», «Святая Русь»), в которых нашли выражение все смысловые и целевые установки исторического бытия России и русского народа. А в русской книжной традиции появились важнейшие, основополагающие исторические сочинения: «Сказание о князьях Владимирских», «Лицевой летописный свод», «Никоновская летопись», «Степенная книга царского родословия» и множество других значительных произведений, на идейной основе которых потом вырастало Русское царство, а затем Российская империя. Официальная интерпретация, созданная в XVI в., оказала наибольшее влияние на формирование русского исторического сознания, предложив современникам и потомкам основную периодизацию, основные оценки и основных героев отечественной истории, которые во многом сохранились до нашего времени.
Причем Романовы, став царствующей фамилией в XVII веке и не имея прямого кровного родства с Рюриковичами, тем не менее всячески подчеркивали и обосновывали свое родство с предшествующей династией, что позволило им перенести на себя все сакральные, символические и легендарные представления, которые в русском сознании были связаны с царствующим от века родом Рюриковичей.
В то же время в этот период продолжали существовать неофициальные интерпретации истории: во-первых, до начала XVII в. в отдельных центрах сохранялось собственное летописание с оригинальными толкованиями исторических событий, во-вторых, с середины XVI в. стали появляться сочинения различных авторов, представляющих собственные интерпретации прошлого и современности (например, сочинения Андрея Курбского). Эти неофициальные трактовки сыграли роль в формировании последующих концепций отечественной истории.
В XVIII столетии в ответ на преобразования русской жизни в ходе реформ Петра I и Екатерины II возникает не просто третья интерпретация, а, скорее, целый комплекс новых интерпретаций отечественной истории. При этом различные толкования существуют параллельно и оказывают примерно одинаковое влияние на историческое сознание народа.
Прежде всего создается научная интерпретация отечественной истории. Ее появление было неизбежным: смысловые и целевые установки бытия России необходимо было понять с точки зрения нового рационалистического мировоззрения. Поэтому существовавшие до той поры религиозные духовно-политические концепты были отброшены, а в понимании истории постепенно утверждается так называемый «научный подход», т.е. рациональный, критический взгляд на прошлое.
Начало этому положил первый русский историк Василий Татищев (1686–1750), а продолжилось дело в трудах Михаила Щербатова (1733–1790), Николая Карамзина (1766–1826), Михаила Погодина (1800–1875), Николая Устрялова (1805–1870), Николая Костомарова (1817–1875), Сергея Соловьёва (1820–1879), Василия Ключевского (1841–1911), Сергея Платонова (1860–1933) и других, теперь уже профессиональных историков. Важная особенность научной интерпретации состояла в том, что в ней не было никакого единства, ибо всякий историк или выстраивал собственную концепцию истории России, или же примыкал к уже существующей, развивал и дополнял ее. Таким образом, в этот период появляется сразу несколько интерпретаций отечественной истории, объединенных только общим методологическим подходом — все они строились на рационалистических, научно-критических началах.
Кроме того, в XVIII – начале XX вв. существовало несколько официальных интерпретаций истории, последовательно сменявших друг друга. Причем они редактировались в определенном духовно-политическом ключе при непосредственном участии российских императоров (особую заинтересованность в этом проявили в XVIII в. Пётр I и Екатерина II, в XIX в. – Николай I). Наиболее влиятельными можно признать официальные интерпретации, предложенные авторами гимназических учебников: в XIX в. – курс русской истории Устрялова, а в начале XX в. – Платонова.
После революционных событий 1917 г. и установления советской власти создается четвертая, официальная интерпретация отечественной истории – «марксистская». При этом иные трактовки были запрещены, а их последователи подвергались репрессиям (можно вспомнить печально знаменитое «Академическое дело» 1929–1931 гг., по которому пострадали академики Сергей Платонов, Евгений Тарле и многие другие историки).
Эта интерпретация основывалась все на тех же рационалистических началах, но поначалу довела их до абсурда: в первые годы советской власти в интересах подготовки населения к мировой революции предшествующая история России вообще отрицалась или же приобретала причудливые формы, как, например, в сочинениях «главы марксистской исторической школы в СССР» академика Михаила Покровского. Только в середине 1930-х гг., когда большевистское руководство отказалось от идеи мировой революции и сосредоточило силы на собственной стране, появляется госзаказ на разработку концепции отечественной истории. И в 1940-е –1950-е гг. массовому сознанию была предложена вполне внятная конструкция под названием «История СССР». Иначе говоря, вновь «сверху» была установлена гегемония одной из возможных интерпретаций истории. Однако нужно иметь в виду, что даже в рамках марксистской идеологии в советской исторической науке продолжались дискуссии по различным проблемам, и в целом советские ученые внесли весомый вклад в развитие мировой исторической науки.
После распада СССР в России сосуществовали различные научные, религиозные, идеологические и даже ненаучно-фантастические интерпретации отечественной и мировой истории. «Исторический плюрализм» обернулся настоящей «исторической вакханалией», и возникла опасность разрушения единого исторического сознания, а значит, угроза существованию народа и государства. Ответом на эти опасения стала так называемая «Концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории», которая должна послужить основой создания учебников для общеобразовательных школ. Впрочем, в научном сообществе (в том числе и авторским коллективом «Концепции») идея разработки новой официальной интерпретации истории воспринята скептически, а в некоторых случаях – критически. Думается, поэтому и сама «Концепция» получилась рыхлой по структуре и противоречивой по содержанию. Таким образом, на сегодняшний день вопрос о разработке официальной интерпретации истории России, которая послужила бы дальнейшему существованию и развитию единого исторического сознания народа, остается открытым.
Пределы рационализма
Как можно видеть, споры об истории велись на Руси всегда. Но периодически удавалось вырабатывать некое единое представление о прошлом, некую признаваемую всеми (или большинством) интерпретацию истории. И затем на ее основании выстраивалось будущее России, а сама эта интерпретация становилась частью общего исторического сознания народа.
На каких принципах может строиться новая трактовка истории России? Сегодня общепринято, что единственно верным является научное знание, основанное на критическом осмыслении источников, ибо именно оно представляет некое объективное видение исторических событий. Следовательно, научное знание – вершина исторического сознания народа. Иначе говоря, на первый план выдвигается именно знание, обоснованное рационалистическими, научными методами.
В подобном убеждении есть большая доля истины, однако не следует думать, что историческое сознание народа можно свести лишь к научному знанию. Все-таки историческое сознание – намного более сложное явление, нежели какая-либо из научных интерпретаций истории. Больше того, научное знание и не может претендовать на вытеснение из исторического сознания народа исторической памяти. Научное понимание любого предмета познания, в том числе и истории, предполагает равноправное существование различных трактовок одних и тех же сюжетов. Вот почему не существует и, скорее всего, даже не может существовать «единственно правильной» и на все века принятой научной интерпретации истории вообще и отечественной истории в частности. Обязательно параллельно или вслед существующей появится другая интерпретация, создатели которой будут считать ее столь же «единственной» и «правильной».
При этом различные интерпретации разнятся не только по степени приближения к исторической правде, но и по своим задачам, целям, по уровню общественного влияния и т.д. И по-другому в науке быть не может, да и не должно быть. Наука ведь только предлагает власти и обществу разные решения, разные пути, разные толкования прошлого, однако любой более или менее окончательный выбор – за самим обществом и властью.
Следовательно, только рациональное историческое знание нельзя считать единственной формой единого исторического сознания. Но тогда какую именно интерпретацию истории можно рассматривать как основу для сохранения и развития единого исторического сознания народа? В данном случае главным критерием является необходимость сохранения и дальнейшего существования народа в истории, а значит, на первый план выходят такие понятия, как субъектность народа в истории, национальный и духовный суверенитет, традиционные ценности, национальная, религиозная, социальная, политическая самобытность и др. В таком случае меняется и понимание самой науки истории. С традиционалистско-консервативной точки зрения, история – наука, раскрывающая смысл исторического развития, а значит, наука о том, как с помощью знания и понимания прошлого устроить жизнь настоящую и будущую.
С этой точки зрения оказывается, что далеко не все интерпретации истории «одинаково полезны». К примеру, одни могут служить укреплению и становлению народа, формированию его единого исторического сознания, выработке и утверждению идейных, духовных, социально-политических основ народного бытия. Другие же, наоборот, своим гиперкритицизмом или же ориентацией на иные, не традиционные для России ценности могут способствовать дальнейшей атомизации и российского населения, и Российского государства.
Есть и еще один сложный момент. Как уже говорилось, разные интерпретации истории как важнейшие составляющие исторического сознания по-разному влияют на развитие страны и народа. В частности, первые две официальные интерпретации отечественной истории (возникшие, соответственно, в XII в. и в XVI в.) сыграли выдающуюся роль в истории России, обеспечили идейное и духовно-политическое становление и развитие русского народа и Российского государства. Но обе они не были научными. И первая, и вторая были построены не столько на фактическом материале (хотя и с использованием определенных фактов), сколько на религиозной истине и исторических мифах, иногда даже созданных русскими любомудрами и затем введенных ими в историко-политический обиход.
Например, в начале XVI века усилиями ряда русских мыслителей (по имени мы знаем только одного из них – некоего Спиридона-Савву) была создана мифологизированная версия происхождения династии Рюриковичей от римского императора Августа, которая считалась абсолютной истиной в XVI–XVII вв. и даже была перенесена на новую царскую династию Романовых, не имевших к Рюриковичам никакого отношения. Казалось бы, наши предки сильно погрешили против «исторической правды». Но вот парадокс! Именно эти духовно-политические концепты и историко-мифологические сюжеты стали идейной основой будущей Российской империи и идейным обоснованием прорыва России в мировое пространство. Иначе говоря, подобный подход к осмыслению истории и утверждение подобного понимания в общественном сознании сыграли немалую, а иногда и решающую роль в мощном поступательном движении России.
И, наоборот, возникшее в XVIII–XIX вв. научное, т.е. «правильное», критическое (иногда – гиперкритическое) отношение к собственной истории, отказавшееся, казалось бы, от исторических мифов, сыграло значительную роль в подготовке крушения и Российской империи, и комплекса традиционных русских ценностей в начале XX века. Та же история повторилась и в конце XX столетия: «марксистская» версия истории, при всей своей претензии на научность, оказалась насквозь мифологичной. Но именно советский исторический миф в свое время помог социалистическому строительству в России, однако со временем утратил свои творческие силы, и единое историческое сознание советского народа, сформированное марксистской схемой, разрушилось под напором иных концепций истории.
Казалось бы, эти примеры доказывают обратное тому, что утверждает автор: научное историческое знание демонстрирует свое громадное преимущество перед мифологичностью традиционного исторического сознания, а значит, в современную эпоху только наука и может служить основой общенародного восприятия прошлого. Но следует иметь в виду, что утверждение истинности только рационального подхода к изучению истории – это или искреннее заблуждение, или же намеренный обман. Дело в том, что всякая научная интерпретация также не лишена мифологии, тем более если является частью некой исторической концепции, построенной на определенных религиозно-философских методологических основаниях. А всякая абсолютизация какой-то одной научной интерпретации истории – уже целенаправленное создание очередного мифа, может быть, нового, а может, возрождение старого.
Иначе говоря, противоречие между традиционным и научным представлением об истории не разрешается в результате победы одной из интерпретаций, потому что в этом случае всего лишь торжествует какой-то очередной миф.
Все эти рассуждения вовсе не означают, что научное понимание истории – это плохо, а мифологическое представление – хорошо (или наоборот). Это всего лишь напоминание о том, что упование на всесилие науки и рационального знания вообще – тоже миф. И ограниченность научного понимания окружающего мира и, в частности, истории нужно принимать как данность. Поэтому строго научное представление об истории – дело относительно узкого круга профессионалов, которые понимают всю сложность и неоднозначность исторического познания, владеют специальными методами и методологиями и готовы к обоснованной защите своей точки зрения в дискуссиях со своими столь же подготовленными коллегами.
Но если говорить об историческом сознании народа, о том, как себе представляет историю б?льшая часть общества, невозможно обойтись без признания того, что в этих представлениях значимую роль продолжает играть историческая мифология как важнейшая часть общей исторической памяти, а значит, и единого исторического сознания. И в этом нет ничего плохого и страшного. Пытаться превратить историческую память в исключительно «научную» – не только очередной миф, но и разрушение исторической памяти, а значит, уничтожение народа, намеренное разрушение его национальной и духовно-политической идентичности.
Нынешнее поколение отечественных историков стоит перед необходимостью создания новой интерпретации русской истории, которая смогла бы стать идейной основой возрождения народа, помогла бы народу осознать свое место в новом мировом пространстве и которая была бы основана не только на научном знании, но и на традиционных ценностях русского народа и всех народов России.
Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258192
Сергей Перевезенцев
Портрет сирийской войны
Д.В. Тренин – директор Московского центра Карнеги.
Резюме Война в Сирии – не локальный конфликт. От ее исхода зависит не только будущее самой Сирии, но и расклад сил на Ближнем и Среднем Востоке, перспектива борьбы с международным терроризмом и в известной степени формирующийся мировой порядок.
Сирийский рубеж. Авторский коллектив: М.С. Барабанов, А.Д. Васильев, С.А. Денисенцев, А.В. Лавров, Н.А. Ломов, Ю.Ю. Лямин, А.В. Никольский, Р.Н. Пухов, М.Ю. Шеповаленко (редактор). С предисловием С.К. Шойгу и послесловием С.В. Лаврова. М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2016. – 184 с.
Конфликт в Сирии начинался в 2011 г. как восстание против режима Башара Асада, вскоре переросшее в гражданскую войну, но со временем он превратился в многостороннее, многоуровневое противоборство. Война в Сирии – не локальный конфликт. От ее исхода зависит не только будущее самой Сирии, но и расклад сил на Ближнем и Среднем Востоке, перспектива борьбы с международным терроризмом и в известной степени формирующийся мировой порядок. Понимание причин войны в Сирии, интересов, целей и стратегий ее основных участников, логики военных действий и дипломатических ходов крайне важно для определения вектора развития системы международных отношений в регионе и в мире в целом.
Непосредственное участие России в войне в Сирии – важнейшее событие в новейшей истории российской внешней политики. Никогда прежде Вооруженные силы России не участвовали напрямую в военных действиях на территории арабских стран. Действительно, в 1950-е – 1980-е гг. Советский Союз оказывал военную помощь и военно-техническую поддержку ряду арабских государств. Отдельные советские военнослужащие – советники, специалисты, расчеты систем ПВО – принимали участие в боевых действиях в ходе арабо-израильских войн. Сами эти войны в условиях холодной войны создавали угрозу столкновения между СССР и США. Тем не менее до сих пор вовлеченность нашей страны в конфликты на Ближнем Востоке была опосредованной. В 2015 г. ситуация изменилась.
Россия начала превентивную войну против террористов запрещенной в РФ организации «Исламское государство», но по логике вещей одновременно стала участником гражданской войны в Сирии и геополитического противоборства на Ближнем Востоке между соперничающими региональными державами. Вступление России в сирийскую войну произошло на фоне начавшейся в 2014 г. острой конфронтации Москвы и Вашингтона. На сирийской арене две державы соперничают не столько за влияние в стране и регионе, сколько за правила поведения государств и основы глобального порядка.
Любая война является жесткой проверкой вооруженных сил, но также политического целеполагания и лидерства, дипломатической стратегии, морального духа общества, возможностей финансовой системы, состояния военной промышленности, экономики в целом. Операция Воздушно-Космических Сил РФ в Сирии, проводимая параллельно с дипломатическими усилиями России на сирийском направлении, представляет собой тест на способность Москвы выступать на мировой сцене в качестве великой державы, способной решающим образом влиять на ход военно-политических событий. В этом, по существу, смысл участия России в войне в Сирии. Для России речь идет не только и не столько об «ИГ», Сирии и даже о Ближнем и Среднем Востоке, сколько о месте и роли в мире в XXI веке.
Осмысление этой войны и роли в ней России – тема коллективной монографии «Сирийский рубеж» Центра анализа стратегий и технологий. Центр АСТ уже несколько лет отслеживает и последовательно анализирует конфликты, в которых участвует Россия. В 2010 г. вышла работа, посвященная конфликту в Южной Осетии, в 2015 г. – событиям в Крыму и Донбассе. Фактически эти труды – самые авторитетные отечественные фактографии военных аспектов грузинского и украинского кризисов. Книга о продолжающейся войне в Сирии не только продолжает традицию, но и выводит исследование на новый уровень.
В отличие от предшественников «Сирийский рубеж» – гораздо более цельное исследование. Если предыдущие работы ЦАСТ представляли собой сборники авторских статей, объединенных общей темой, то нынешняя монография соединена сквозным нарративом. Роль редактора (М.Ю. Шеповаленко) очевидна. Важной особенностью работы стала попытка объяснить нынешнюю ситуацию в Сирии через призму новейшей истории страны. Хотя история современного сирийского государства излагается пунктирно, краткое изложение (А.В. Никольский) дает представление о сложности социальной, конфессиональной и этнической структуры сирийского общества, о проблемах, с которыми столкнулся в начале XXI века режим семьи Асадов, находящейся у власти в Дамаске с 1970 года.
Говоря о событиях последних лет, авторы (С.А. Денисенцев и А.Д. Васильев) делают упор на анализе интересов и политики основных внешних игроков – США, Саудовской Аравии, Турции, Катара, а также Франции и Великобритании. Международный контекст сирийского кризиса не только крайне важен: он приобрел решающее значение. Бросается в глаза, однако, отсутствие столь же подробного рассмотрения интересов, целей и политики Ирана, являющегося одним из важнейших участников сирийского кризиса с самого его начала, а также подходов союзника Тегерана – ливанской военно-политической организации «Хезболла». И Иран, и «Хезболла» многократно упоминаются в главе, посвященной ходу войны, но анализа стратегии иранского руководства и его союзника в книге нет. В итоге панорама внешних игроков сирийского кризиса оказывается неполной.
Одно из главных достоинств книги – обилие тщательно каталогизированного и проанализированного фактического материала. Это особенно касается описаний хода военных действий, состава сил противоборствующих сторон, применяемых ими вооружений и военной техники, а также тактики действий. Сердцевину монографии «Сирийский рубеж» составляет превосходный анализ действий Вооруженных Сил Российской Федерации в Сирии (сс. 105–130, авторы – Р.Н. Пухов, М.С. Барабанов). Именно эти вопросы традиционно находятся в центре внимания специалистов ЦАСТ. В то же время книгу существенно обогатил бы качественный анализ состояния сирийских правительственных сил, оценка уровня военного командования и военно-политического руководства Сирийской Арабской Республики.
Такой анализ важен и для оценки характера российско-сирийского коалиционного взаимодействия в ходе войны, в которой Москва и Дамаск выступают союзниками. Вообще вопросы союзнического взаимодействия (Россия–Сирия, Россия–Иран, Россия–Сирия–Иран–Ирак) заслуживают самого внимательного изучения – с учетом того, что в будущем Москве придется, по-видимому, решать задачи вместе с союзниками не только из числа стран ОДКБ, сохранивших в основном российскую военную культуру.
В книге совершенно справедливо выделена роль президента России Владимира Путина в определении политического курса в связи с сирийским кризисом. Автор раздела (М.Ю. Шеповаленко) подчеркивает волю, решительность и ответственность, проявленные главой Российского государства. Делается оптимистический вывод о том, что Россия выйдет из этой войны с минимальными потерями, но с большим политическим капиталом (с. 159). Было бы полезно, на наш взгляд, дать анализ уроков первого года российской военной операции в Сирии, разобрать успехи и неудачи, сформулировать выводы на будущее. Имело бы смысл предложить сценарии дальнейшего развития ситуации и – соответственно – перспектив участия в войне в Сирии и возможных конечных результатов. В отличие от книги, война продолжается.
Монография «Сирийский рубеж» является на сегодняшний день не только очень ценным, но по существу необходимым пособием для любого, кто хотел бы глубже разобраться в нынешней ситуации в Сирии и понять причины, цели, параметры и риски российского участия в идущей там войне. Предисловие министра обороны С.К. Шойгу и послесловие министра иностранных дел С.В. Лаврова делают книгу фактически официально одобренным текстом. Очередная монография ЦАСТ обозначает, таким образом, достижение нового рубежа в становлении Центра как ведущего независимого аналитического института, специализирующегося на исследовании военной и военно-политической тематики.
Как свидетельствует рецензируемая книга, в дальнейшем Центр анализа стратегий и технологий может ставить и решать более сложные задачи, связанные с объяснением социально-политических и международных процессов, ведущих к вооруженным конфликтам; глубоким анализом политических стратегий, предусматривающих или сопровождающих применение военной силы; анализом военных стратегий сторон и их тактики на поле боя. Особенно важным в этой связи становится объективное, т.е. критическое по духу рассмотрение современного отечественного опыта – с учетом того, что военная сила вновь прочно утвердилась в арсенале внешней политики Российской Федерации.
Сирия. США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258191
Дмитрий Тренин
30 июня заместитель руководителя Ространснадзора Асланбек Ахохов провел совещание с начальниками территориальных управлений госавтодорнадзора по итогам работы территориальных управлений за 5 месяцев 2017 год и постановке задач на II полугодие 2017 года
В совещании принял участие Первый заместитель Главы города Сочи М. Чермит.
Начальник Управления государственного автомобильного и дорожного надзора Ю. Нежемлин выступил с докладом «О результатах деятельности территориальных управлений Госавтодорнадзора за 5 месяцев 2017 г. и задачах на II полугодие 2017 г.»
На совещании А. Ахохов подвёл итоги контрольно-надзорной деятельности и поставил задачи на второе полугодие 2017 года.
По итогам совещания был проведен круглый стол, на котором были обсуждены вопросы оптимизации органов Госавтодорнадзора, финансовые вопросы и материально-техническое обеспечение.
В столице продолжается одна из самых масштабных городских строек — создание Северо-Восточной хорды. Работа ведется в несколько этапов. Один из северных отрезков трассы свяжет Фестивальную улицу с Дмитровским шоссе.
C этого участка дороги можно будет попасть на Большую Академическую улицу и Северо-Западную хорду.
Кроме того, таким путем автомобилисты смогут добираться до федеральной трассы Москва — Санкт-Петербург. Ввод нового участка поможет перераспределить потоки и снизить нагрузку на Ленинградское, Дмитровское и Коровинское шоссе, север МКАД и Большую Академическую улицу. Удобнее станет жителям сразу трех районов: Коптева, Головинского и Тимирязевского.
Всего здесь построят около шести километров дорог, четыре эстакады и мост через реку Лихоборку. На магистрали будет по три-четыре полосы движения в каждую сторону. Завершить работы на этом участке Северо-Восточной хорды планируется в 2018 году.
Минуя центр
Северо-Восточная хорда — часть проекта по созданию трех сквозных хордовых магистралей, который пришел на смену идее с Четвертым транспортным кольцом. Новая трасса по диагонали свяжет Дмитровское, Алтуфьевское, Открытое, Щелковское, Измайловское шоссе и шоссе Энтузиастов. У автомобилистов не будет необходимости проезжать через центр.
Движение на участке от МКАД до Открытого шоссе будет бессветофорным, что сократит среднее время поездки более чем на 15 процентов, а МКАД разгрузится на 20–25 процентов. Уменьшится нагрузка на Третье транспортное кольцо, Щелковское шоссе, шоссе Энтузиастов, а также Рязанской и Волгоградской проспекты.
Северо-Восточную хорду могут построить раньше срока. Уже закончены участки хорды от Бусиновской транспортной развязки до Фестивальной улицы, от Измайловского до Щелковского шоссе (кроме тоннеля под Щелковским шоссе). Строятся участки от МКАД до шоссе Энтузиастов, на завершающей стадии строительство участка от шоссе Энтузиастов до Измайловского шоссе.
Эффективнее кольца
В феврале 2011 года власти отказались от идеи строительства Четвертого транспортного кольца. Основная причина — слишком высокая стоимость (общая стоимость строительства по планам превышала один триллион рублей). Вместо него решили создать три хордовые магистрали: Северо-Западную и Северо-Восточную (сюда же войдет Северная рокада) хорды и Южную рокаду.
Хорды составят незамкнутую кольцеобразную систему, которая будет более грамотно перераспределять транспортные потоки за счет того, что здесь предусмотрены съезды на МКАД. По мнению экспертов, такая схема организации движения на 20 процентов эффективнее замкнутой кольцевой.
ФБУ «Авиалесоохрана» разработан прогноз рисков ЧС в лесах на июль 2017 года
О текущей лесопожарной обстановке в России
По информации региональных диспетчерских служб лесного хозяйства, по ситуации на 3 июля в России работниками лесного хозяйства и привлеченными лицами ликвидировано более 6, 6 тысяч лесных пожаров на площади более 500 тысяч га.
Также огонь прошел грозовыми пожарами более 770 тысяч га на крайне удаленных и ненаселенных территориях Сибири и Дальнего Востока, где тушение технически невозможно и экономически нецелесообразно.
Населенные пункты, дачные товарищества и объекты экономики от лесных пожаров не пострадали.
По ситуации на 3 июля на территории России лесопожарными службами и привлеченными лицами проводятся работы по тушению 160 лесных пожаров на площади 58 878 га, в т.ч. на территории республик Бурятия, Тыва, Саха (Якутия), Забайкальского, Хабаровского, Красноярского краев, Иркутской, Амурской областей.
Для тушения лесных пожаров в России задействован 4 531 человек, 728 единиц техники и 25 воздушных судов. Помощь лесопожарным службам Тывы, Бурятии, Якутии и Иркутской области
В целях оказания помощи в стабилизации лесопожарной обстановки в Забайкальском крае задействовано 86 авиапожарных ПДПС ФБУ «Авиалесоохрана» и 99 авиапожарных БУ «Ханты-Мансийская база авиационной и наземной охраны лесов», в Республике Тыва задействовано 115 авиапожарных ПДПС ФБУ «Авиалесоохрана», в Республике Бурятия задействован 41 авиапожарный ПДПС ФБУ «Авиалесоохрана», в Иркутской области задействовано 212 авиапожарных ПДПС ФБУ «Авиалесоохрана».
Режим ЧС действует на всей территории Иркутской области, республик Бурятия, Тыва, Забайкальского края, в Намском и Усть-Алданском муниципальных районах Республики Саха (Якутия).
Особый противопожарный режим действует на всей территории Белгородской, Воронежской, Ивановской, Липецкой, Московской, Рязанской, Архангельской, Нижегородской, Самарской, Курганской, Тюменской, Иркутской областей, Пермского, Алтайского краев, республик Коми, Калмыкия, Мордовия, Татарстан, Чувашия, Бурятия, Тыва, Хакасия, Ямало-Ненецкого АО, в 9 муниципальных районах Калужской области, в 1 муниципальном районе Калининградской области, в 23 муниципальных районах Ростовской области, в 1 муниципальном районе Ставропольского края, в 6 муниципальных районах Пензенской области, в 6 муниципальных районах Свердловской области, в 2 муниципальных районах Ханты-Мансийского АО, в 26 муниципальных районах Забайкальского края, в 41 муниципальном районе Красноярского края, в 2 муниципальных районах Омской области, в 6 муниципальных районах Республики Алтай, в 6 муниципальных районах Амурской области, в 2 муниципальных районах Камчатского края, в 4 муниципальных районах Магаданской области, в 3 муниципальных районах Приморского края, в 18 муниципальных районах Республики Саха (Якутия), в 14 муниципальных районах Хабаровского края.
Цели и методика разработки прогноза
В целях упреждающего реагирования региональных лесных ведомств и лесопожарных служб, органов власти различного уровня и заинтересованных ведомств, ФБУ «Авиалесоохрана» разработан прогноз пожарной опасности в лесах России на июль 2017 года.
Данный прогноз является уникальным продуктом, т.к. его разработка проводилась на установлении взаимосвязи между данными Росгидромета о прогнозе погоды и многолетних данных Авиалесоохраны о горимости лесов. Важно отметить, что при равных погодных условиях пожарная опасность разных типов лесов, например, сосняков и ельников, возникает с разной скоростью, что также учитывалось при разработке прогноза.
Прогнозируемый высокий риск возникновения лесных пожаров не означает, что в регионе обязательно возникнет ЧС. Все зависит от соблюдения населением правил пожарной безопасности, ведь человеческий фактор – основная причина лесных пожаров.
Также важна роль раннего обнаружения пожаров, для чего лесопожарные службы проводят наземный и авиационный мониторинг, а также оснащают леса системами видеонаблюдения. Тушение пожаров проводится как ручным способом, так и с применением наземной и авиационной лесопожарной техники.
На сегодняшний день численность лесных пожарных в России составляет более 30 тысяч человек. К тушению может быть привлечено более 22 тысяч единиц наземной техники лесопожарных служб. Для выполнения авиалесоохранных работ возможно использовать не менее 300 воздушных судов.
Прогноз на июль 2017 года
В соответствии с прогнозом ФБУ «Авиалесоохрана», повышенная вероятность возникновения ЧС в лесах в июле 2017 года ожидается на территории:
Южного ФО (в южной части Волгоградской области, на всей территории Республики Калмыкия и Астраханской области);
Приволжского ФО (в центральной и южной частях Оренбургской области, центральной и южной частях Республики Башкортостан);
Уральского ФО (в южной и западной частях Челябинской области, в юго-западной части Курганской области);
Сибирского ФО (в центральной и восточной частях Красноярского края, северной, восточной и центральной частях Иркутской области, центральной, северной и восточной частях Республики Бурятия, северной, восточной и центральной частях Забайкальского края);
Дальневосточный ФО (в центральной, южной и западной частях Республики Саха (Якутия), западной, северной, южной и центральной частях Амурской области, восточной западной и центральной частях Хабаровского края, южной, северной и северо-западной частях Камчатского края, юго-восточной части Чукотского автономного округа).
Объем производства в нефтегазовом машиностроении вырос более чем на 7%.
Заместитель Министра промышленности и торговли Российской Федерации Василий Осьмаков принял участие в открытии 14-ой Международной выставки «НЕФТЬ И ГАЗ» (MIOGE 2017).
В 2017 году на мероприятии среди 450 участников были представлены как российские предприятия, так и зарубежные лидеры отрасли. Обсуждались проекты локализации, трансфера технологий и кросс-отраслевого взаимодействия.
«Нефтегазовое машиностроение – одна из тех отраслей российской промышленности, которая демонстрирует уверенный рост по всем ключевым показателям. Объем производства в этом секторе вырос за прошлый год более чем на 7%, а уровень импортозависимости в оборудовании сократился почти на 8%. Это результат совместной работы отечественных предприятий машиностроения, компаний ТЭК, научных организаций и отраслевых объединений», - отметил Василий Осьмаков.
На форуме были также презентованы экспозиции компаний, получивших финансовую поддержку Министерства промышленности и торговли Российской Федерации, а также Фонда развития промышленности: ОАО «Волгограднефтемаш», ООО «Самараволгомаш», АО ГМС Ливгидромаш, ООО «ОЗНА-Октябрьский механический завод».
В мероприятии приняли участие Заместитель Министра энергетики Российской Федерации Кирилл Молодцов, Депутат Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации Павел Завальный, Президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль.
Кроме того, в рамках экспозиции «Нефть и газ» 27 июня начал работу 13 – й Российский Нефтегазовый Конгресс, на открытии которого выступил Директор Департамента станкостроения и инвестиционного машиностроения Минпромторга России Михаил Иванов.
«Для нас очень важно видеть образцы отечественного оборудования, которые были созданы при поддержке Минпромторга России. Мы продолжим активную работу по формированию спроса российских компаний на импортозамещающую продукцию. Особое внимание будет уделяться вопросам стимулирования локализации высокотехнологичных производств, повышения доли отечественных комплектующих и развития шельфовых технологий», – подчеркнул глава структурного подразделения ведомства.
На совещании в Минпромторге России рассмотрены вопросы развития подотрасли производства минеральных удобрений.
3 июля 2017 г. в Минпромторге России Министр промышленности и торговли Российской Федерации Денис Мантуров провел совещание по вопросу развития подотрасли производства минеральных удобрений. В мероприятии приняли участие представители ФАС России, Минприроды России, Минтранса России, Ростехнадзора, ОАО «РЖД», РАПУ и производители минеральных удобрений.
В рамках совещания были рассмотрены вопросы оптимизации перевозки и перевалки минеральных удобрений в связи с планируемыми в ближайшие три года запусками новых мощностей.
«Минеральные удобрения традиционно занимают лидирующие позиции в экспорте отечественной продукции химического комплекса, - отметил Денис Мантуров, - Предприятия производители минеральных удобрений в ближайшие два-три года завершат строительство новых мощностей и существенно увеличат объемы перевозок, основной объем которых придется на экспорт».
Справочно
В ближайшие годы будут введены в эксплуатацию: АО МХК «ЕвроХим» - мощности по производству более 4 млн тонн в год хлористого калия (на базе Гремячинского месторождения в Волгоградской области и Усольского месторождения в Пермском крае), более 1 млн. т. аммиака; ПАО «ФосАгро» - мощности по производству 760 тыс. тонн аммиака, 500 тыс. тонн карбамида; ПАО «Куйбышевазот» - мощности по производству 489,1 тыс. тонн аммиака и др. В стадии реализации находятся инвестиционные проекты на сумму 650-700 млрд рублей.
В Краснодарском крае обсудили перспективы продвижения отечественного производителя в ТЭК.
С 25 по 28 июня 2017 года в п. Абрау-Дюрсо прошла VI Всероссийская Конференция «Энергоэффективность. Поддержка и продвижение отечественного производителя в ТЭК. Диалог бизнеса и власти». В мероприятии приняли участие представители Департамента государственной политики в области технического регулирования, стандартизации и обеспечения единства измерений Минпромторга России.
Конференция проводится ежегодно с 2012 года при поддержке и участии Совета Федерации и Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, Рабочей Группы Экспертного Совета при Правительстве Российской Федерации по вопросам повышения энергетической эффективности и является эффективной площадкой для нахождения путей решения ключевых проблем в сфере энергоснабжения и повышения энергоэффективности. Мероприятие призвано объединить представителей власти, экспертов и бизнеса по вопросам энергетики, строительства, ЖКХ, а также обеспечить обмен опытом с зарубежными коллегами.
В этом году главными темами дискуссии стали вопросы развития отрасли, а также подготовка предложений по внесению изменений в действующее законодательство Российской Федерации, отвечающих интересам отечественных производителей и потребителей энергии.
Почти 800 курсантов выпускаются из стен ГМУ им. адмирала Ушакова в этом году
В Государственном морском университете имени адмирала Ф.Ф. Ушакова проходит серия традиционных торжественных построений при участии руководства, выпускников и их преподавателей по случаю вручения дипломов об окончании очной формы обучения по программе высшего и среднего образования по всем имеющимся направлениям подготовки.
За 42 года небольшой, но очень богатой истории Морского университета сформировались и активно работают в сфере подготовки специалистов и бакалавров, чьи знания и навыки отвечают всем строгим требованиям в России и на международном рынке труда, Факультет эксплуатации водного транспорта и судовождения, Судомеханический факультет и Институт морского транспортного менеджмента, экономики и права.
Традиционно выпуск и вручение дипломов проходят в том же месте, где и началась история каждого курсанта – в мраморном зале, в котором перед поступлением размещается приемная комиссия и в котором проходит спустя несколько лет прощание со ставшими уже второй семьей преподавателями, наставниками и однокурсниками. Родители и все присутствующие уже не узнавали в повзрослевших и достигших первых успехов в жизни детях курсантов, которые несколько лет назад пришли сюда впервые.
Почти 800 курсантов, проходивших обучение и практику по 18 направлениям подготовки, прощаются этим летом с родной альма-матер и уходят в свободное плавание по взрослой жизни. Факультет эксплуатации водного транспорта и судовождения выпускает 193 человека, Судомеханический факультет – 203 человека, Институт морского транспортного менеджмента, экономики и права – (отделение «Экономика») 161 человек и (отделение «Юриспруденция») 166 человек.
Первыми по традиции выпускаются курсанты Факультета эксплуатации водного транспорта и судовождения. По словам начальника кафедры «Судовождения» Анастаса Боран-Кешишьяна выпускников ГМУ еще до выпуска приглашают на работу такие ведущие компании в сфере судоходства, как СКФ, «Новошип», Юником, Baltic Group International и другие.
Также курсанты, обучающиеся на плавательных специальностях, после успешного обучения на военной кафедре получают звание лейтенанта запаса и заветные погоны со звездочками или звание рядового и военный билет.
Примечательно, что среди выпускников всех специальностей много курсантов, отличившихся в общественной, культурно-массовой, научной и спортивной деятельности. Достаточно большое количество выпускников добились побед на всероссийском уровне, участвовали в выступлениях на различных сценах от Москвы до Сочи, покоряли спортивные вершины в разных городах России, а также особо упорно работали в научном направлении и выигрывали гранты от Министерства транспорта РФ.
Также была отмечена отличная работа всего профессорско-преподавательского состава, Управления воспитательной работы, ОРСО и факультета военного обучения, подготовивших отличных специалистов, знающих важность постоянного повышения качества полученных знаний, активной жизненной позиции и дисциплинированности
По итогам июня 2017 года на терминале Каспийского трубопроводного консорциума (п. Южная Озереевка, Краснодарский край) отгружено 4 686 648 тонн нефти (37 001 503 баррелей), что на 1 283 421 тонн больше аналогичного периода прошлого года.
С начала года по конец июня отгружено более 27.2 млн тонн нефти. При этом отгружено более 24.6 млн тонн нефти казахстанских грузоотправителей и более 2.6 млн тонн нефти российских грузоотправителей.
Напомним, что рекордным месяцем по объему отгрузки на Морском терминале консорциума в 2017 году является март - 4 929 486 тонн нефти (38 990 365 баррелей).
Трубопроводная система КТК – один из крупнейших инвестиционных проектов в энергетической сфере с участием иностранного капитала на территории СНГ. Протяженность трубопровода, соединившего нефтяные месторождения Западного Казахстана с морским терминалом в Новороссийске, составляет 1 511 км. Морской терминал КТК оснащен тремя выносными причальными устройствами (ВПУ) позволяющими безопасно загружать танкеры на значительном удалении от берега, в том числе при неблагоприятных метеоусловиях.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter