Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Суд в Стокгольме в четверг оштрафовал девять активистов международной экологической организации Greenpeace, которые год назад проникли на территорию шведской атомной электростанции, передает агентство Франс Пресс.

Семь граждан Швеции и два норвежца были оштрафованы на сумму от 5 до 25 тысяч шведских крон (от 775 до 3,87 тысячи долларов). "Это мягкое наказание, минимально возможное в подобных случаях, по делу о незаконном проникновении", - прокомментировал решение суда адвокат экологов Йен Пальмблад (Jan Palmblad).

Год назад в "атаке" на АЭС "Рингхалс" и "Форсмарк" участвовали около 70 активистов, заявивших, что хотят продемонстрировать, как плохо эти объекты охраняются.

Лес и продукция его переработки заняли три четверти экспорта ЕАО

Основу экспорта ЕАО за девять месяцев 2013 года составили древесина и изделия из нее (76,8%), а также продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье (19,4%). Эспортные поставки в текущем году выросли на 11,8% и составили 13 млн долларов США, сообщает управление экономики правительства ЕАО.

По предварительным данным таможенной статистики, за девять месяцев 2013 года импортные поставки составили 44,7 млн долларов, что больше аналогичного периода прошлого года на 38,8%. Весь внешнеторговый оборот области составил 57,8 млн долларов (на 31,6% больше, чем за девять месяцев 2012 года).

В число стран-контрагентов входят Китай, Украина, Швеция, Чешская Республика, Республика Корея, Германия, Япония и Финляндия. Основным внешнеторговым партнером области по-прежнему является Китайская Народная Республика, на долю которой приходится 87,8% внешнеторгового оборота области в целом.

Структуру импорта формируют машины, оборудование и транспортные средства (41%), металлы и изделия из них (36,1%), а также продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье (11,8%).

В тоже время объемы грузовых перевозок через пункты пропуска через государственную границу Российской Федерации, расположенные на территории области, по итогам девяти месяцев 2013 года по отношению к аналогичному периоду прошлого года снизились на 39,9% и составили 56,8 тысяч тонн.

Количество физических лиц, пересекших границу, за этот же период сократилось на 35,9% и составило 92,2 тысячи человек.

Снижению показателей грузовых и пассажирских перевозок через пункты пропуска, расположенные на территории области, в значительной мере оказала влияние чрезвычайная паводковая ситуация на реке Амур, в результате которой территория и объекты пунктов пропуска подверглись затоплению (пункты пропуска Нижнеленинское и Пашково) и подтоплению (пункт пропуска Амурзет), что вызвало приостановку их деятельности более чем на месяц.

До последнего времени пропуск внешнеторговых грузов и пассажиров осуществлялся только через пункт пропуска Амурзет. В пункте пропуска Нижнеленинское проводится работа по возобновлению его функционирования. Деятельность пункта пропуска Пашково приостановлена ранее в связи с необходимостью ремонта его объектов.

Комиссия по формированию и реализации государственной политики по эксплуатации воздушных линий с участием представителей Министерства инфраструктуры и Государственной авиационной службы с июня по октябрь 2013 года выдала лоу-кост авиакомпании "Визз Эйр Украина" (Киев) ряд назначений на эксплуатацию воздушных линий.Как сообщили в Министерстве инфраструктуры Украины на запрос агентства "Интерфакс-Украина", авиакомпания получила назначения на международные регулярные рейсы по маршрутам Львов - Барселона, Львов - Кутаиси, Киев - Мадрид, Киев - Лиссабон, Донецк - Ларнака, Киев - Ларнака, Львов - Тель-Авив, Донецк - Прага, Донецк - Салоники, Одесса - Кутаиси.

Кроме того, "Визз Эйр Украина" получила назначение на чартерные рейсы по маршруту Киев - Анталия.

"Визз Эйр Украина" эксплуатирует четыре воздушных судна Airbus-320. По последним данным, выполняет рейсы из Украины по 27 направлениям в 11 стран.

"Визз Эйр Украина" входит в группу компаний Wizz Air, которая начала работу в 2004 году. Входящие в ее состав компании выполняют полеты в Великобританию, Францию, Германию, Италию, Испанию, Польшу, Норвегию, Финляндию, Швецию, Турцию, Грецию, другие страны.

Россия пострелигиозная

Краткие замечания к дискуссии о постсекулярности

Алексей Аполлонов

Когда теоретики постсекулярного общества начинают говорить о «множестве проявлений всемирного возрождения религии»[1], возникает естественный вопрос: значит ли это, что раньше в какой-то определенный период времени религия во всем мире находилась при смерти? И если современное общество — постсекулярное, значит ли это, что раньше во всем мире существовало некое «секулярное» общество, которое затем (по не вполне понятным причинам) превратилось в «постсекулярное»? К сожалению, теоретики постсекулярного общества не замечают здесь никакой проблемы и не объясняют, что это было за общество, как оно сформировалось в масштабах всей планеты и в чем заключалась его «секулярность». Наиболее осторожные из них, такие как Питер Бергер, отмечают, что «сегодня мир, за некоторыми исключениями... столь же яростно религиозен, как и был всегда»[2]. Но если мир всегда был религиозен, то о каком «возвращении» или «возрождении» религии и о какой постсекулярности может идти речь?

Как мне кажется, основная проблема теоретиков постсекулярного общества заключается в том, что они слишком много внимания уделяют «истории идей» западной философии и социологии и слишком мало — реальным процессам, происходившим в европейских (и неевропейских) странах. Проиллюстрировать это можно на примере загадочного — на первый взгляд — утверждения Бергера, что «рост ислама наблюдался по большей мере среди населения, которое всегда (курсив мой. — А. А.) было мусульманским»[3]. Фраза окажется не столь загадочной, если принять во внимание, что Бергер искренне уверен, что секулярным является любое общество, где имеется хотя бы несколько элитариев, разделяющих «просвещенческие убеждения», пусть даже при этом все остальное общество глубоко религиозно и влияние этих элитариев на него ничтожно. В рамках этой концептуальной схемы действительно можно говорить о том, что сейчас происходит стремительное распространение ислама среди мусульман (хотя на самом деле речь идет просто о том, что в силу определенных обстоятельств ту часть элиты мусульманских стран, которая — хотя бы на уровне риторики — разделяла «просвещенческие убеждения», сменяет другая часть элиты, которая разделяет исламские ценности, близкие подавляющему большинству населения). Точно так же в рамках этой концептуальной схемы XIX столетие окажется самым секулярным веком в истории Европы (поскольку в этот период жили и работали, например, Карл Маркс и Огюст Конт), хотя на самом деле это совершенно не так.

С моей точки зрения, данная схема крайне поверхностна, поскольку секуляризация — это не просто слова Ницше о смерти Бога. Соответственно и десекуляризация — это не просто процесс замещения в интеллектуальных кругах парадигмы Конта[4] парадигмой, например, Бергера[5]. Да, конечно, и то и другое может быть как-то связано с процессами секуляризации и десекуляризации, но ни то ни другое не может исчерпать эти процессы. Точно так же открытие Бергером (или Хабермасом, если угодно) того факта, что «религия всегда была в мире», само по себе не свидетельствует о наступлении «эпохи постсекулярного общества». Оно свидетельствует лишь о том, что Бергер (Хабермас) внезапно обратил внимание на то, что раньше по каким-то своим причинам видеть не желал.

Далее изложу собственные идеи относительно того, что такое секуляризация, а также относительно того, действительно ли в данный момент в России существует так называемое постсекулярное общество. Итак, под «секуляризацией» я понимаю устранение религии (ее ценностей, институтов, символов, традиций и т. д.) из общественного пространства. При этом, по моему мнению, следует говорить о двух типах секуляризации. Секуляризация первого порядка («слабая» секуляризация) предполагает отделение церкви от государства. При этом общество само по себе может оставаться религиозным и разделять традиционные религиозные ценности, которые поэтому, хоть и косвенным образом, могут сохранять влияние на общественную и политическую жизнь. Любопытно, что именно таким обществом хотел видеть Россию патриарх Алексий II, который говорил, что «Церковь отделена от государства, но не может быть отделена от общества, потому что народ и составляет Церковь»[6]. Секуляризация второго порядка («сильная» секуляризация) предполагает, что само общество становится безрелигиозным или безразличным по отношению к религии: большинство людей (добровольно или недобровольно — это уже другой вопрос) отказывается от религиозных традиций; религия полностью уходит из общественной жизни и — в большинстве случаев — из частной; религиозные ценности сменяются ценностями секулярными (скажем, библейские ценности — ценностями абстрактного гуманизма); религия оказывается в своего рода духовном гетто (которое часто носит этнографический характер, когда, скажем, места, традиционно трактуемые как священные для некоей религии, посещаются не столько ее адептами, сколько безразличными к ней туристами). Принципиально важным моментом здесь является то, что «сильная» секуляризация не обязательно предполагает всеобщий атеизм. Она вполне допускает и некую размытую «духовность», которая не имеет, правда, никакого (или почти никакого) отношения к повседневной жизни человека.

Закончив с определениями, я хочу представить несколько тезисов, которые собираюсь далее защитить. Во-первых. На Западе «сильная» секуляризация не только не завершилась, но даже не достигла еще своего апогея, так как началась (в разных странах) не более 20—40 лет назад. При этом секуляризация на Западе имеет, так сказать, естественный характер, то есть обусловлена объективными процессами, протекающими в западном обществе, а потому, вероятнее всего, в обозримом будущем не прекратится. Во-вторых. В странах бывшего социалистического блока (включая современную Россию) «сильная» секуляризация «советского» типа насаждалась насильственными методами, а потому неизбежно оказывалась поверхностной и отторгалась значительной частью населения. Соответственно после прекращения советского проекта в указанных странах произошел естественный откат к (предполагаемому) «досекулярному», который можно условно обозначить как «десекуляризацию». Однако, в-третьих, если говорить о России, эта «десекуляризация» отнюдь не подразумевает «возрождения» или «возвращения религии» в том смысле, в каком о возрождении религии говорят теоретики постсекулярного общества. Несмотря на некое формальное сходство, это не столько возвращение религии, сколько возникновение новой пострелигиозной ситуации, которую характеризует безразличие общества к собственно религиозным вопросам при внешнем благополучии официальной религии (религий).

Поскольку бытует мнение[7], что секуляризация на Западе идет едва ли не с XVII века, а ее апофеозом является XIX столетие, я прежде всего хотел бы указать на то, что эта точка зрения некорректна. Действительно, западные элиты (особенно интеллектуальные) были настроены индифферентно (или даже враждебно) по отношению к религии как минимум с конца XVIII века. Однако из этого вовсе не следует, что так же были настроены и народные массы. Здесь весьма показателен пример насильственной секуляризации, имевшей место в ходе французской революции. Опыт оказался настолько неудачным (достаточно вспомнить хотя бы восстание в Вандее), что уже в 1801 году Наполеон (сам, насколько можно судить, глубоко безразличный к религии) провел своего рода «десекуляризацию», заключив конкордат с Римом. Католицизм был объявлен «религией большинства французов», а церковь стала получать финансирование из государственной казны; несколько позже (1806 г.) был упразднен революционный календарь и возвращены традиционные христианские праздники. Таким образом Франция вновь стала христианским государством, где позиции церкви, впрочем, были не столь сильны, как при «старом режиме».

Фраза, которую согласно легенде произнес Наполеон в ходе переговоров с папой Пием VII («умный властитель не должен допустить, чтобы священники его запутали; он должен сдерживать и использовать их»), весьма характерна: она в общем и целом демонстрирует отношение к религиозным институтам практически любого европейского монарха XIX века. Правители поддерживали «свои» церкви по вполне прагматическим причинам — чтобы иметь лишний (и весьма действенный) инструмент контроля над своими подданными; официальные церкви, в свою очередь, легитимизировали правящий режим, зачастую активно участвуя в строительстве европейских национальных государств. Происходил, если можно так выразиться, процесс национализации религии и «религионизации» нации[8]. Благодаря столь тесному взаимодействию между государством и церковными институтами религия в Европе XIX века присутствовала практически повсеместно: в школах, в армии, в госучреждениях, на официальных мероприятиях и даже в университетах.

Этот своеобразный цезарепапизм[9], однако, имел для европейских церквей и негативную сторону: по мере того как росло недовольство социальным порядком, стремительно увеличивалось также число антиклерикалов и атеистов. Особенно эта тенденция усилилась во второй половине XIX века в связи с нарастанием классовой борьбы и образованием мощных социал-демократических движений. Однако тогда же — как своего рода ответ на эти вызовы времени — начали возникать христианские профсоюзы и христианские политические партии, а потому едва ли можно говорить о том, что религия хоть сколь-нибудь серьезно утратила свои позиции в общественной и политической жизни.

В первое десятилетие XX века ситуация мало изменилась. Несомненно, уже начал просматриваться определенный тренд на секуляризацию (своего рода поворотным моментом стал, вероятно, французский закон 1905 года, отделивший-таки церковь от государства). Однако это была «слабая» секуляризация: само общество в массе своей продолжало оставаться религиозным и разделяло традиционные религиозные ценности; сам язык в значительной степени был насыщен религиозными образами и выражениями. Так было не только в Европе, но и в США (где, надо сказать, церковные институты никогда не были связаны с государством столь сильно, как в Старом Свете). Например, проповедник МакКим в последний год Первой мировой войны обращался к нации со следующими словами: «Бог призвал нас на эту войну. Мы сражаемся на Его войне... Нет сомнений, что это — крестовый поход. Величайший и святейший во всей истории... Это — священная война. Да, это Иисус Христос, Царь праведников, зовет нас на смертный бой с нечестивой и богохульной силой»[10].

Однако, похоже, именно эта «священная война» стала той войной, которая, по выражению Диармайда МакКуллоха, «убила христианское государство» как форму политического устройства[11]. Немыслимые ранее жертвы, страдания и разрушения, оправдываемые и освящаемые религиозными лидерами всех воюющих государств, никак не могли способствовать сохранению доверия к официальным религиозным институтам. Послевоенная разруха, усугубившаяся революционными пертурбациями, а потом и Великой депрессией, возникновение СССР и начало идеологического противостояния по линии капитализм — социализм также препятствовали возвращению к довоенному status innocentiae[12]. После всего этого Запад уже не мог быть таким, как прежде. Конечно, связь между государством и религией не была разорвана моментально. Еще в 1941 году на пряжках солдат, маршировавших на войну с «безбожными жидобольшевиками», красовался старый прусский лозунг «Gott mit uns[13]». И даже десять лет спустя преподобный Пашен из австралийского Брисбена все в том же духе заявлял, что «война против коммунизма является священным крестовым походом в защиту христианства и против атеизма»[14]. Но времена уже изменились, и в обеих этих войнах религия играла вторую скрипку на фоне вполне светских идеологий.

Впрочем, надо заметить, что как Первая мировая война, так и другие описанные выше события создали лишь необходимую психологическую среду для начала действительно масштабной «сильной» секуляризации. Куда важнее были обстоятельства, относящиеся к иной, материальной, сфере. Это, во-первых, довольно резкое повышение уровня жизни в 1950—60-х годах, которое позволило среднестатистическому жителю Запада почувствовать себя независимым от внешних по отношению к нему сил. Во-вторых, это изменение характера труда, который становился все более индивидуальным, что влекло за собой разрушение традиционных общин, в рамках которых, как правило, и сохранялись религия и религиозные обычаи. В этой же связи, в-третьих, следует упомянуть длительную и всеобъемлющую (если говорить о Европе) урбанизацию, которая также негативно влияла на те же самые традиционные общины, традиционную семью, традиционный жизненный уклад и т. д. Но главную роль сыграл все-таки потребительский капитализм, который на рубеже 1960-х и 1970-х годов возвестил, что гедонизм является единственно правильным образом жизни. Одновременно начала свое триумфальное шествие по миру либеральная демократия (в ее современном западном понимании), которая была и остается не более чем идеологическим измерением потребительского капитализма.

На мой взгляд, именно тогда, на границе 1960-х и 1970-х, на Западе началась масштабная «сильная» секуляризация, когда уже не просто церковь отделяется от государства, но секулярным и индифферентным по отношению к религии становится само общество. Примерно в это время Запад вступил в полосу так называемых культурных войн, которые консервативное «моральное большинство»[15] (воспользуюсь американской терминологией) вело за сохранение христианских ценностей в общественном пространстве. Все эти войны консерваторы в конечном счете проиграли. Насколько я могу судить, в настоящее время идет борьба за право по-прежнему официально именовать праздник Рождества Рождеством Христовым. И судя по тому, что во многих городах Европы и США слово <<Christmas» уже попало под запрет, скоро будет проиграна и эта битва. Однако ничего удивительного в этом нет: для подавляющего большинства европейцев и североамериканцев Рождество — праздник потребления, давно утративший всякое религиозное содержание.

Это последнее обстоятельство может стать ключом к пониманию того, почему религиозные консерваторы на Западе постоянно проигрывают, а религия стремительно уходит из общественного пространства. Религия (по крайней мере традиционная) предполагает (и даже навязывает) определенные ограничения, а ограничения уместны в условиях небогатых общин, благосостояние (и даже само существование) которых зависит от личной умеренности их членов и от сохранения прочных внутриобщинных связей, которые как раз и выстраиваются на основании религиозных предписаний и запретов. В условиях же потребительского капитализма, когда главной и единственной ценностью оказывается индивидуальное (нередко — демонстративное) потребление товаров и услуг «здесь и сейчас», религия (по крайней мере традиционная) неизбежно становится лишним элементом, препятствующим этому самому потреблению. Известный теолог Джон Милбэнк заметил однажды, что «капитализм есть атеизм и нигилизм»[16]. Я могу лишь добавить к этому: не всякий капитализм, а именно потребительский — на основаниях, указанных выше.

Конечно, естественной реакцией многих теологов и религиозных деятелей на эту ситуацию стало создание «упрощенно-консюмеристской» версии христианства, ориентированного на примитивное сознание современного потребителя. Здесь и всевозможные «исповеди по SMS», и «закажи молитву через Интернет», и поп-музыка на богослужениях, и «теология процветания», о которой восторженно пишет Роман Лукин: «Ярким примером нового богословия является теология процветания — в своей крайней форме она была темой проповедей бывшего лютеранского пастора из Швеции Ульфа Экмана... Согласно доктрине Экмана... каждый верующий должен быть богат и здоров, так как Бог никогда не отказывает своим сыновьям. Лидеры других церквей призывали прямо обращаться к Богу и просить у него конкретную заработную плату и марку машины»[17].

«Теология процветания», возможно, и стала популярной в странах третьего мира (типа России и Украины), но вот на продолжающуюся секуляризацию Запада никакого влияния не оказала. В той же Швеции в 2005 году число верующих в Бога равнялось числу атеистов, а более 50 % опрошенных заявили, что верят в какую-то неопределенную «духовную или жизненную силу»[18]. Впрочем, достаточно красноречиво о статусе религии в Европе говорит то, что она занимает последнее место в иерархии ценностей европейцев, уступая даже «уважению к другим культурам»[19]. В США, которые до 90-х годов XX века оставались знаменитым «исключением из правила», секуляризация также постепенно набирает обороты. Согласно Гэллапу с 2005 по 2012 год число убежденных атеистов и агностиков в США увеличилось с 1 до 5 %, а число людей «нерелигиозных» достигло 30 %[20]. Согласно Pew Forum современные молодые американцы значительно менее религиозны, чем их отцы и деды, когда они были в их возрасте: приблизительно четверть представителей «поколения миллениума» (родившиеся после 1981 г.) не имеют никаких определенных религиозных убеждений[21] (впрочем, уже сейчас к категории no religion относят себя 19,6 % жителей США[22]). Более чем вероятно, что уже через 15—20 лет США перестанут выделяться своей особой религиозностью на фоне других западных стран.

Полагаю, что сказанное наглядно показывает, что никакого «постсекулярного» общества на Западе нет. Более того, даже «секулярное» общество построено там не до конца (это касается прежде всего США, Польши, Греции и еще нескольких стран, таких как Мальта). Тем не менее можно задаться вопросом: а как обстоит дело с Россией, в которой, по словам того же Бергера, «возрождается православная церковь»[23]? Несомненно, начиная с 1991 года, православная церковь в России восстанавливала свое влияние стремительными темпами (которые, правда, немного снизились в последние несколько лет). Но значит ли это, что в России сформировалось «постсекулярное общество»? Или, говоря иначе, можно ли сказать, что произошла десекуляризация, в результате которой религия «восстановила свое влияние на общество в целом, реагируя на предшествующие и/или сопутствующие секуляризационные процессы»?[24]

На первый взгляд, да, конечно: православие (я буду здесь и далее говорить преимущественно о нем как об основной (хотя бы по численности последователей) религии РФ) восстановило свое влияние. Принят закон о реституции церковной собственности[25]; 70—75 % россиян считают себя православными; уровень доверия к церкви крайне высок (50—60 %)[26]; высшие должностные лица РФ посещают на Рождество и Пасху православные церкви и монастыри; в школах введен предмет ОПК, а в армии — институт военных капелланов.

С другой стороны, дело обстоит не так просто. Несмотря на очевидное сближение церкви и государства в последние годы, восстановление «досекулярной» ситуации, имевшей место при последних российских императорах, совершенно невозможно. Россия остается светским государством, в правительстве нет должности, аналогичной должности «обер-прокурора Синода», а процедура избрания президента является чисто светской и технической и не предполагает легитимации со стороны церкви. Православие уже не является, как когда-то, «первенствующей и господствующей в Российской империи верой»[27], и, соответственно, президент РФ не может быть «верховным защитником и хранителем догматов господствующей веры и блюстителем правоверия и всякого в Церкви святой благочиния»[28]. Равным образом очень трудно представить себе, чтобы современный государственный чиновник заявил, как когда-то К. П. Победоносцев, что «Религия, и именно христианство, есть духовная основа всякого права в государственном и гражданском быту и всякой истинной культуры. Вот почему мы видим, что политические партии, самые враждебные общественному порядку партии, радикально отрицающие государство, провозглашают впереди всего, что религия есть одно лишь личное, частное дело, один лишь личный и частный интерес»[29].

Соответственно ситуация «слабой» секуляризации, то есть отделение церкви от государства, в России сохраняется, и, по всей видимости, будет сохраняться впредь. Однако можно задаться вопросом, не является ли современное российское общество «постсекулярным» в том смысле, что оно избавилось от «сильной» секуляризации «советского» образца, то есть от насильственного устранения религии из общественного (и даже частного) пространства? С одной стороны, да, конечно, избавилось, и потому в этом смысле современное российское общество может называться «постсекулярным». Но, с другой стороны, если под «постсекулярностью» понимать, как, собственно, и предполагают теоретики постсекулярного общества, «восстановление влияния религии на общество в целом», то возникают серьезные вопросы.

Например, из тех россиян, которые называют себя православными, около 80 % не ходят к причастию; 55 % не посещают церковные службы; 90 % не принимают участия в церковной жизни[30]; полностью соблюдают пост — 2 % (частично — 9 %)[31]; знают все 10 заповедей — около 4 %[32]; наконец, значительная часть православных (около 30 %) вообще не верит в Бога, как его описывает христианская религия[33]. Не могу не отметить, что приведенные цифры характерны не для тех стран, где происходит религиозное возрождение, а для тех, где в течение длительного времени осуществляется «сильная» секуляризация (например, для Швеции, Чехии или Нидерландов).

Возникает закономерный вопрос: как православная религия может «влиять на общество в целом», если общество, по большому счету, абсолютно безразлично к требованиям и установкам православной религии? Но ведь и более того: само общество не слишком-то хочет, чтобы православие влияло на него «в целом». Только 18,2 % россиян хотели бы, чтобы церковь серьезно влияла на общество и государство, в то время как 29 % придерживаются мнения, что церковь должна ограничиться исключительно религиозно-обрядовой сферой; еще 47,4 % считают, что церковь и религия должны оказывать активное влияние на «духовную жизнь», то есть, вероятно, на сферу морали и нравственности[34]. Однако и в вопросах нравственности россияне проявляют изрядную гибкость: 42,9 % считают, что к моральным требованиям православия следует относиться выборочно, поскольку некоторые из них неприемлемы для современного человека, а 15,7 % вообще считают, что нравственные нормы РПЦ безнадежно устарели (полностью согласны с моральными требованиями православия только 33 %)[35]. Однако и это еще не все: в конечном счете россияне приходят к парадоксальному (если принять во внимание приведенную выше статистику) выводу, что главным источником нравственных норм и ценностей должны быть семья (72,4 %) и школа (15,4 %). Церковь в качестве источника нравственных норм видят лишь 3,8 % опрошенных[36].

Не менее поразительны и следующие цифры. Лишь для 10 % россиян религия заключается в соблюдении религиозных обрядов и участии в церковной жизни (для сравнения: 7 % считают религию предрассудком). Зато в качестве национальной традиции, веры предков религию рассматривают 39 %, а еще 21 % — как часть мировой культуры и истории[37]. С другой стороны, россияне проявляют изрядную гибкость и в этом вопросе. Принимая православие как свою национальную традицию, они, тем не менее, считают, что в основу российского общества следует положить права и свободу личности (60 %), но не общенациональные ценности и традиции (34 %). В качестве дополнительного штриха: свою веру и свои святыни с оружием в руках готово защищать лишь незначительное число россиян («безусловно да» — 4 %, «скорее да» — 12 %; в то время как «безусловно нет» — 36 %, «скорее нет» — 33 %)[38]. И в этом нет ничего удивительного, так как 52 % россиян считают, что нет вообще никаких общих ценностей и идей, ради которых стоит пожертвовать жизнью и личным благополучием[39].

Однако такая противоречивая картина не должна, на мой взгляд, удивлять. С моей точки зрения, среднестатистический россиянин является столь же секулярной личностью, что и среднестатистический европеец, он такой же (и может быть, даже больший) индивидуалист, он так же ценит свой личный комфорт и личное преуспеяние (даже в ущерб обществу), и он в той же (а может быть, даже в большей) степени привержен идеологии потребления. Если говорить о религиозности, то между россиянами и европейцами наблюдается поразительное сходство. В существование Бога верит 53 % россиян (среди жителей ЕС — 52 %), 25 % верит в существование неких неопределенных высших сил (среди жителей ЕС — 27 %), 16 % не верит ни в то, ни в другое (среди жителей ЕС — 18 %)[40].

Однако, будучи европейцами de facto, россияне не являются (и никогда не будут) европейцами de jure. Мне не хотелось бы пускаться в длительное обсуждение вопроса, почему это так, и поэтому я ограничусь общей фразой о том, что современная Россия является капиталистической периферией, а Европа — центром, и между ними «дистанция огромного размера». В условиях невозможности самоидентифицировать себя как европейцев россияне (главным образом русские) самоидентифицировали себя как православных (тем более что попытки обнаружить какую-нибудь «русскую идею», продолжавшиеся в течение всех 1990-х, вполне закономерно провалились). Видимый триумф православия в постсоветской России — результат попыток найти свою идентичность, а не результат богоискательства или некоего «духовного поиска». В обществе существует запрос не на религию, а именно на идентичность: религия как таковая большинству россиян безразлична. Именно поэтому у многих наших сограждан православие легко сочетается со старой советской идентичностью, в результате чего возникают такие странные явления, как иконы Сталина, а лидер КПРФ Геннадий Зюганов спокойно говорит о церкви как об одном из столпов России.

Итак, повторю еще раз высказанную ранее мысль. Несмотря на некое формальное сходство, в данный момент в России мы наблюдаем не столько возвращение религии, сколько феномен, который можно назвать «пострелигиозностью». Несмотря на то что внешне официальная религия чувствует себя весьма неплохо, в целом российское общество является секулярным и относится к религии — как к религии — с безразличием, видя в православии скорее некий элемент самоидентификации. Это не исключает того, что данный элемент может быть важен для общества, но, как видно из приведенных выше опросов, он не является критически важным и, тем более, не оказывает значительного влияния на повседневную жизнь общества «в целом» как некая система ценностей и императивов (что, однако, должно было бы иметь место в случае возрождения религии в том смысле, в каком о нем говорят теоретики постсекулярного общества). Соответственно едва ли можно говорить о применимости термина «постсекулярное общество» по отношению к России.

[1] Карпов В. Концептуальные основы теории десекуляризации // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2012. № 2 (30) С. 114.

[2] Berger P. The Desecularization of the World: A Global Overview // The Desecularization of the World: Resurgent Religion and World Politics / Berger P. L. (ed.). Grand Rapids, MI: William B. Eerdmans, 1999. P. 2.

[3] Бергер П. Фальсифицированная секуляризация // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2012. № 2 (30). С. 9.

[4] В рамках которой предполагается, что по мере модернизации общества религия будет терять свои позиции — вплоть до полной утраты социологической значимости.

[5] В рамках которой предполагается, что модернизация никак не влияет на положение религии в обществе.

[6] http://www.patriarchia.ru/db/text/337720.html

[7] См., напр.: Milbank J. Theology and Social Theory: Beyond Secular Reason. Oxford, UK, Cambridge, US: Blackwell, 1996.

[8] См. HauptH.-G. Religion and nation in Europe in the 19th century: some comparative notes.

http:// www.iea.usp.br/iea/english/journal/62/haupt62.pdf; Walkenhorst P. Nationalismus als «politische Religion»? Zur religiosen Dimension nationalistischer Ideologie im Kaiserreich // Religion im Kaiserreich / Hg. Blaschke O. F. M., 1996. S. 503—529.

[9] Цезарепапизм — модель отношения церкви и государства, при которой глава светской власти фактически является и главой церкви.

[10] Цит. по: Abrams H. Preachers present arms. Sottdale, PA, 1969. P. 55.

[11] MacCulloch D. A history of Christianity. L., 2010. P. 915.

[12] Состояние невинности (лат.).

[13] Господь с нами (нем.).

[14] http://trove.nla.gov.au/ndp/del/article/18496394

[15] В Америке существовала религиозно-политическая организация правоконсервативного толка «Моральное большинство», основанная в 1979 г. американским проповедником Д. Фолуэллом. Политическая деятельность организации сводилась по сути к поддержке Рональда Рейгана на выборах 1980 и 1984 гг. Критики часто называли «Моральное большинство» «не моральным и не большинством» («neither moral nor a majority»). Распущена в 1989 г. из-за серьезных финансовых затруднений.

[16] См. интервью с Милбэнком: http://theotheriournal.com/2008/06/04/three-questions-on-modern-atheism-an-interview-with-john-milbank/

[17] См.: Эксперт. № 1 (833) /24 дек 2012: http://expert.ru/expert/2013/01/hristianskij-otvet-obschestvu-potrebleniya/?n=7743

[18] См.: Special Eurobarometer 225 / Wave 63.1 — TNS Opinion & Social, June 2005: http://ec.europa. eu/public_opinion/archives/ebs/ebs_225_report_en.pdf

[19] См.: Standard Eurobarometer 69 / Spring 2008 — TNS Opinion & Social, November 2008: http://ec.europa.eu/public_opinion/archives/eb/eb69/eb69_values_en.pdf

[20] См.: Global index of religiosity and atheism — 2012 / Press Release: http://www.wingia.com/web/files/news/14/file/14.pdf

[21] См.: Religion Among the Millennials: http://www.pewforum.org/Age/Religion-Among-the-Millennials.aspx

[22] http://www.pewforum.org/unaffiliated/nones-on-the-rise.aspx

[23] Бергер П. Фальсифицированная секуляризация // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2012. № 2 (30). С. 10.

[24] Karpov V. Desecularization: A Conceptual Framework // Journal of Church and State. 2010. Vol. 52. No. 2. P. 232—270.

[25] Федеральный закон Российской Федерации от 30 ноября 2010 г. № 327—ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности».

[26] См. статью Юлии Синелиной «Об интерпретации одного социологического исследования»:http://expert.ru/2012/12/6/ob-interpretatsii-odnogo-sotsiologicheskogo-issledovaniya/

[27] Свод законов Российской империи. СПб., 1892. Т. 1. Ч. 1. Основные государственные законы. Ст. 40.

[28] Там же. Ст. 42.

[29] Победоносцев К. П. Государство и Церковь. М., 2011. Т. 2. С. 315.

[30] См. статью Бориса Дубина, Алексея Малашенко «Образ православного верующего в современной России, 8 июня 2012»: http://wwwxarnegie.ni/events/?fa=3725

[31] По данным ВЦИОМ, апрель 2011 г.: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=111550

[32] По данным ВЦИОМ, апрель 2008 г.: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=10084

[33] См. статью Бориса Дубина, Алексея Малашенко «Образ православного верующего в современной России, 8 июня 2012»: http://www.carnegie.ru/events/?fa=3725

[34] По данным ВЦИОМ, май 2006 г.: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=2578

[35] Там же.

[36] Там же.

[37] По данным ВЦИОМ, декабрь 2008 г.: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=11099

[38] По данным ВЦИОМ, декабрь 2006 г.: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=3756

[39] По данным ВЦИОМ, май 2006 г.: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=2578

[40] По данным ВЦИОМ, октябрь 2005 г.: http://wciom.ra/index.php?id=459&uid=1818

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2013, №1(52)

Грозит ли европе исламизация?

Владимир Малахов

Очередной призрак бродит по Европе — на сей раз не тот, о котором возвещали классики марксизма. Это призрак ислама, грозящего в будущем, как убеждены некоторые, поглотить Европу культурно, а впоследствии и политически. Эмиссары исламской цивилизации в Европе — иммигранты. Поначалу тихие и незаметные, но по прошествии пары десятилетий все более требовательные и агрессивные, рожающие множество еще более агрессивных детей, мусульмане завершают в XXI веке миссию, не удавшуюся их единоверцам дважды — в VIII столетии, когда сарацины захватили Испанию, и в XVII столетии, когда войска Османской Турции стояли у стен Вены. Только теперь завоевание пройдет без кровопролития. Европейские города покроются густой паутиной мечетей, женщины закутаются в паранджу, а с храмов вместо звона колоколов будет звучать голос муэдзина.

В метафорах, обслуживающих этот призрак, нет недостатка: «Мечеть Парижской богоматери», «Лондонистан», Eurabia, в которую превратилась Europe, и т. п. Ниже мы попробуем поразмышлять о том, чем подпитываются подобные фантазии и насколько обоснованны связанные с ними опасения.

Сколько в Европе мусульман?

На этот вопрос не так просто ответить. Хотя бы по той причине, что не все европейские государства включают графу «вероисповедание» в статистику. Поэтому к «мусульманам» принято относить всех иммигрантов (а также их потомков) из стран исламского культурного ареала — не принимая в расчет ни их номинальной религиозной принадлежности (в исламских странах живут и представители других конфессий), ни их действительного отношения к религиозной вере. Если отвлечься от этого обстоятельства, получается цифра приблизительно в 15 млн человек[1].

Каково происхождение этой группы — а точнее, весьма различных групп — населения? Первый приток мусульман в Западную Европу[2] связан с постколониальной иммиграцией. После демонтажа Французской, Британской и Голландской империй в бывшие метрополии стали прибывать выходцы из вчерашних колоний: магрибинцы — во Францию[3], пакистанцы — в Великобританию, индонезийцы — в Нидерланды. Начало второму потоку дала трудовая миграция: сначала по двусторонним соглашениям (между Алжиром и Францией, между Турцией и Германией), затем — индивидуальная (так во Франции, Бельгии и Нидерландах появились марокканцы, тунисцы и турки). Третью группу мусульман образуют беженцы и соискатели политического убежища: из Турции и Боснии — в ФРГ, из Алжира — во Францию, из стран Ближнего Востока — в Великобританию, из всех исламских стран понемножку — в Швецию и Нидерланды, а также в Австрию, Данию, Финляндию и т. д. Четвертая группа представлена бизнесменами, высококвалифицированными специалистами из исламских регионов (Иран, Филиппины, арабский Ближний Восток), а также студентами, оставшимися после окончания университета в стране обучения или нашедшими работу в другом государстве Евросоюза. Наконец, в интересующую нас категорию населения входят европейцы, перешедшие в ислам (по большей части — женщины, вступившие в брак с мусульманином, хотя есть и случаи, связанные с чисто мировоззренческим выбором)[4].

Кто такие европейские мусульмане?

Журналисты и политические обозреватели, пользующиеся выражением «мусульманское сообщество», редко проводят различие между мусульманами как категорией учета населения и мусульманами как категорией практики. Между тем среди людей, относимых бюрократическими процедурами к «мусульманам», много неверующих[5], а тех, кто считает себя верующим, но при этом никогда не бывает в мечети, больше, нежели тех, кто мечеть посещает[6]. Таким образом, перед нами две разные группы — мусульмане номинальные и мусульмане практикующие. Среди практикующих мусульман, в свою очередь, выделяется несколько моделей поведения.

Индивиды и группы, причисляемые к категории «мусульмане», не только по-разному относятся к религии, но и отделены друг от друга национально-этническими, конфессиональными, идеологическими и статусными барьерами.

Этнические противоречия уходят в глубь веков, порождая глубокое недоверие, а подчас и взаимную ненависть между различными группами: турки vs. арабы (первые — бывшие обладатели империи, вторые — бывшие объекты турецкого господства), арабы vs. берберы (от Марокко до Египта), пуштуны vs. белуджи среди пакистанцев, курды vs. их бывшие сограждане (будь они турецкого, иракского, иранского или сирийского происхождения) и т. д. О том, насколько сильны идиосинкразии такого рода, говорит хотя бы тот факт, что мусульмане из Турции и Марокко, живущие в Нидерландах, отказываются посылать своих детей в одну исламскую школу.

Далее следуют противоречия конфессиональные. Это не только пропасть между суннитами и шиитами, но и множество линий размежевания внутри суннитского ислама. Дело в том, что в исламе, в отличие от других мировых религий, не существует формального института духовенства[7]. Религиозным лидером может стать практически всякий последователь учения Пророка, если докажет свое усердие в вере и глубокое знание священного текста.

Отсутствие институционализированного духовенства означает отсутствие иерархии[8], что, в свою очередь, означает принципиальную открытость ислама для интерпретаций. Ни одной из них не гарантировано верховенство.

Этнические и конфессиональные различия дополняются не менее глубокими различиями по линии идеологии: левые vs. правые; секулярные vs. религиозные; либералы vs. консерваторы; турецкие коммунисты и социалисты vs. кемалисты; потомки борцов алжирского Фронта национального спасения vs. потомки «харки», сотрудничавших с французской администрацией в 1950-е годы, и т. д. Аналогичные идеологические водоразделы отделяют друг от друга беженцев и соискателей политического убежища из Египта, Туниса, Ливии и Сирии, которые оказались в Европе после событий «арабской весны».

Не стоит забывать и о социально-классовых разделителях: успешные бизнесмены и высокостатусные общественные фигуры vs. разнорабочие и получатели по-собий[9].

И, наконец, различия гендерные. Если в глазах внешнего наблюдателя «мусульмане» и «мусульманки» сливаются в некое гомогенное множество, то в реальной жизни позиции женщин и мужчин из мусульманской среды нередко не совпадают. Женщины — особенно молодые — зачастую не только не разделяют патриархальных установок мужчин, но и пытаются им противостоять.

Словом, та часть населения Евросоюза, которая подпадает под категорию «мусульмане», не является консолидированной целостностью.

Ислам как маркер различия

В 1960— 1970-е никому не приходило в голову объединять в одну группу тунисцев с пакистанцами, турок с алжирцами, а иранцев — с палестинцами. В классификации иммигрантского населения бюрократией (равно как и в самосознании самих иммигрантов) национальные критерии преобладали над конфессиональными. Однако в определенный момент — а именно в конце 1980-х — категория «мусульмане» начинает использоваться как для идентификации определенных групп мигрантов извне, так и для их самоидентификации. Принадлежность к исламу становится маркером различия — проведения символической границы внутри населения европейских стран, причем граница эта проводится поверх всех иных. Огромное число людей, вопреки всей сложности реальных отношений между ними, объединяются в одно множество — «мусульмане». Более того, этот способ описания и самоописания — «мусульмане» — начинает выступать в качестве основания политической мобилизации. Что произошло?

Произошли события в мировой политике, оценка которых разделила выходцев из исламских стран и большинство принимающего населения. Важнейшим таким событием стало «дело Рушди»[10]. К нему присовокупились война в Заливе (1990) и палестинская интифада (начавшаяся тремя годами ранее, но именно к 1990 году достигшая пика). Обнаружилось, что у иммигрантов-мусульман и их окружения разные точки зрения на происходящее.

А потом случились 11 сентября 2001 года и последующая цепь терактов, в результате которых принадлежность к исламу в западном общественном мнении стала ассоциироваться с терроризмом. И хотя большая часть здравомыслящих людей с самого начала решительно отвергала такую ассоциацию, атмосфера подозрительности и недоброжелательства вокруг европейских мусульман после убийства Тео ван Гога в Амстердаме (2004) и взрывов в Мадриде (2004) и Лондоне (2005) лишь сгустилась. Размежеванию поспособствовала также публикация в датской газете Jyllands-Posten карикатур на Пророка (2005), воспринятая как оскорбительная и недопустимая одними и как нормальное проявление свободы слова другими. Серия последующих скандалов такого рода лишь подтверждала глубокое различие позиций[11]. Новый геополитический контекст определил существенные трансформации и в восприятии мусульман в Европе, и в их самовосприятии. Они стали представляться как агенты ислама в неисламском мире.

Наряду с тектоническими сдвигами в мировой политике существенным в этой трансформации было и то обстоятельство, что к концу 1980-х выросли дети, родившиеся в семьях исламских мигрантов. Так называемое второе поколение мигрантов являет собой любопытный парадокс. Будучи в религиозном отношении гораздо дальше от исламской традиции[12], чем их родители, они в политическом отношении зачастую выступают гораздо более активными адептами ислама. Если родители стремились вести жизнь в согласии с предписаниями Корана, стараясь при этом быть как можно менее заметными, то дети, родившиеся и социализировавшиеся на Западе, как правило, не являясь ревностными мусульманами в быту, готовы громко заявить о себе как о представителях ислама.

Итак, ислам превратился в идентификационный маркер. Независимо от того, каково значение ислама как системы ценностей и регулятива поведения для тех или иных индивидов, их отождествление себя с мусульманами влечет за собой целый ряд ощутимых последствий в повседневной жизни. Это, например, возможность быть дискриминированным, выделенным из общей массы — будь то явно (неонацистами на улице) или неявно (менеджером по персоналу, отказывающем в приеме на работу). Это ожидания окружения, касающиеся как бытового поведения («а что это ты вино пьешь, тебе же нельзя?»), так и реакций на политические события. Если ты не идешь на демонстрацию против публикации карикатур на Пророка или выпуска антиисламского фильма — ты неправильный мусульманин. А если ты на нее идешь — это лишнее доказательство того, что ты не принадлежишь «нам». Эдвард Саид (по религиозной принадлежности, кстати, христианин) пережил в свое время шок, связанный с коллизией идентификаций. Когда началась Шестидневная война, прохожие на улицах обращались друг к другу с вопросом «как там наши?». Этот вопрос американцы ничтоже сумняшеся задавали и ему, профессору Колумбийского университета. Но только он, будучи палестинцем, никак не мог отождествить себя с «нашими», которые имелись в виду.

За почти полвека, истекшие с тех пор, идентичности еще более политизировались.

Рациональная озабоченность или логика фобии?

Опасения перед «исламизацией» Европы двоятся. Они, так сказать, двухслойны. Первый слой — это страх перед политическим доминированием ислама, второй связан с опасениями культурного свойства.

В первом случае людям кажется, что увеличение доли мусульман рано или поздно приведет к изменению конституционного строя европейских государств. Во втором случае речь идет о том, что, чем больше в Европе будет мусульман, тем выше вероятность вытеснения европейских норм и ценностей и образа жизни неевропейскими, импортированными из стран исламского мира.

Насколько оправданны подобные страхи? Начнем с политического слоя. Демонтаж либеральной демократии в пользу некоего варианта халифата не грозит Европе уже по той причине, что такого сценария не желают сами европейские мусульмане. (Разумеется, за исключением малочисленных групп исламских фанатиков[13].)

Вопреки устойчивому мифу о том, что ислам не допускает различия приватного и публичного, миллионы европейских мусульман доказали, что они умеют проводить такое различие. То есть жить в обществе по светскому закону, оставляя вопросы веры для частной жизни[14].

Более рациональный характер носят опасения перед возможным превращением ислама в политически организованную силу. Ислам уже является фактором политической жизни в ряде европейских стран. Однако, во-первых, действие этого фактора никак не назовешь деструктивным. Мусульманский электорат поддерживает исключительно партии политического мейнстрима. (За маргиналов, в том числе тех, кто выдвигает «исламскую» повестку дня, практически не голосуют.) Во-вторых, граждане с мусульманской идентификацией далеки от политической консолидации. Их объединению на почве конфессиональной общности препятствует и структура ислама как религии, и взаимное неприятие между различными группировками. То, что неискушенному наблюдателю кажется единым политическим телом («мусульманской диаспорой»), на деле состоит из мириад группировок, друг другу не доверяющих и друг с другом враждующих.

Отсюда проистекает невероятное множество организаций, претендующих на представительство ислама как такового, но на деле представляющих ту или иную деноминацию или ту или иную этническую группу. Противоречия между ними столь глубоки и непримиримы, что попытки сформировать некую зонтичную исламскую организацию, как сверху, со стороны государства[15], так и снизу, всякий раз заканчиваются крахом.

Так, например, громкое название «Центральный совет мусульман в Германии» (Der Zentralrat der Muslime in Deutschland) не должно вводить в заблуждение. Его авторитет признается четырьмястами исламскими религиозными и культурными центрами, зарегистрированными в Федеративной Республике[16], тогда как всего их — около 2,5 тысячи[17].

К числу старейших относится Союз исламских культурных центров (Verband der Islamischen Kulturzentren). Он представляет на самом деле только турецкие центры, причем ориентированные на синтез ислама с принципами кемализма. Еще более тесным образом аффилированы с Турцией Турецко-исламский союз по делам религии (Ttirkisch-Islamische Union der Anstalt fur Religion, по-турецки Diyanet I§leri Turk-Islam Birligi, отсюда аббревиатура DITIB) и Исламское сообщество Мили Гёрюш (Islamische Gemeinschaft Milli Gortis). Между тем мусульмане нетурецкого происхождения формируют собственные объединения (например, Союз исламских боснийских общин в Германии). Отдельное представительство имеют алевиты (Алевитское объединение Германии, куда входят около ста организаций общей численностью 20 тысяч человек). У шиитов, разумеется, свои организации, в частности Исламский центр в Гамбурге, возникший в 1953 году при поддержке Ирана. Существует и множество организаций, отражающих интересы женщин: Образовательный центр для мусульманских женщин (Begegnungs- und Fortbildungszentrum muslimischer Frauen), Центр по изучению проблем женщин-мусульманок (Zentrum fur islamische Frauenforschung und Frauenforderung), Сеть мусульманских женщин (Netzwerk fur islamische Frauen), рабочая группа «Мусульманские женщины в обществе» (Arbeitsgemeinschaft Muslimischer Frauen in der Gesellschaft) и т. д.

Что касается организаций, создаваемых по инициативе властей, то первая в этом ряду — Мусульманский совет (Islamrat). Он был сформирован в 1986 году и задумывался как общая организация для всех живущих в Германии мусульман независимо от этнической принадлежности. Собрать под одной крышей удалось 23 организации. Тон здесь задавала Мили Гёрюш. В 2007 году немецкие власти создали Координационный совет мусульман (Koordinationsrat der Muslime), членами которого стали как спонсируемый правительством «зонтичный» Исламский совет (Islamrat), так и ряд крупных организаций, сформированных снизу. Было заявлено, что ежегодно — под патронажем Министерства внутренних дел — будет собираться Немецкая исламская конференция (Deutsche Islamkonferenz). Однако уже в 2008 году вышеупомянутый Центральный совет мусульман вызвал скандал, отказавшись принять участие в ее работе.

Право Мусульманской ассоциации Великобритании (Muslim Association of Britain) представлять британских мусульман оспаривается Мусульманским советом Великобритании (Muslim Counsel of Britain). Мусульманский совет, в свою очередь, не может претендовать на право говорить от имени большинства британских мусульман, ибо это право ставится под вопрос множеством других объединений. Среди них Британский мусульманский форум, Мусульманский парламент Великобритании, Исламская миссия, Исламский совет Европы, Исламское общество Великобритании, Исламская партия, Мусульманская ассоциация Англии и т. д.[18] Всего около 2,5 тысячи организаций. Более двух тысяч исламских организаций действуют во Франции — так же, как и в соседних странах, отличных друг от друга по многим параметрам. Собрать их под одной «зонтичной» правительство пыталось не раз. Сначала в 1990-м, но детище скончалось, просуществовав два года; затем в 1993-м — новая организация развалилась через три месяца; наконец, в 2002-м был создан Французский совет по делам исламского культа (Conseil Frangais du Culte Musulman). Надо ли говорить, что его право представлять французских мусульман не признается множеством авторитетных исламских лидеров?[19]

Итак, политически консолидированного сообщества европейских мусульман на настоящий момент не существует, и не похоже, что оно сложится в будущем.

Второй слой страхов перед исламизацией Европы — это неуправляемое развитие культурных изменений, чреватое изменением отношений культурного «баланса сил». Похоже, что такая угроза тоже надуманна. Хотя бы по чисто демографическим причинам. Доля мусульман в структуре населения ЕС в настоящий момент составляет 3,2 %. Учитывая более высокие темпы рождаемости среди мусульман, через двадцать лет эта доля вырастет до 6—7 %. Даже если экстраполировать сегодняшнюю демографическую динамику еще на четверть века вперед (чего, кстати, делать нельзя, поскольку репродуктивное поведение нового поколения не повторяет репродуктивного поведения родителей), доля мусульман в Евросоюзе не превысит 15 %. Для установления культурной гегемонии явно маловато.

Но суть дела заключается, конечно, не только и не столько в демографических показателях. Сам подсчет соотношения различных конфессиональных групп в структуре европейского населения — предприятие сомнительное. Сомнительное потому, что, пускаясь в это предприятие, мы отвлекаемся от действительных общественных отношений. А это отношения между реальными людьми, а не между статистическими фикциями.

Возьмем для иллюстрации женщин турецкого происхождения, живущих в Германии. С точки зрения статистики они — представительницы «немецких мусульман». Но за этой категорией скрываются, среди прочего, десятки тысяч секуляризированных и эмансипированных личностей — выпускницы университетов, ставшие врачами, менеджерами, предпринимателями, журналистами, учителями, театральными режиссерами, дизайнерами и т. д. Мне возразят, что таких — меньшинство. Но и мусульманки, которые в силу отсутствия образования ограничены пространством семьи, тоже далеко не являются эмиссарами «исламской культуры». И здесь мы подходим к гендерному измерению вопроса о мусульманах в Европе.

Многие проблемы, которые «фреймируются»[20] как конфессиональные (убийства чести, принудительные браки), на деле представляют собой проблемы гендерные и социокультурные. Мужчины из стран Южной Азии, Северной Африки и Ближнего Востока (кстати, не только мусульмане) часто придерживаются патриархальных взглядов на семью. Они считают нормой «держать женщину в подчинении», а именно: контролировать ее сексуальность, следить за ее поведением (не выпуская на улицу без сопровождения родственников-мужчин), решать за нее, как ей следует одеваться и за кого выйти замуж. Между тем многие женщины из упомянутых стран так не считают, и уже в силу этого обстоятельства являются потенциальными (а иногда и реальными) союзниками европейских либералов. В последние полтора десятилетия все больше женщин-мусульманок сотрудничает с организациями гражданского общества. В их повестке дня: противодействиедомашнему насилию (символическому и физическому), борьба с принудительными браками, расширение социальных возможностей женщин-мигрантов (доступ к образованию и, как следствие, к оплачиваемому труду)[21].

Есть, правда, еще один фактор в отношении европейцев к мусульманам, который прямо не связан с опасениями «исламизации», но способствует атмосфере недоверия и подозрительности по адресу мусульман. Это формирование выходцами из исламских стран закрытых изолированных сообществ, существующих параллельно сообществу принимающей страны.

«Параллельное общество»

Мигрантские анклавы (или, в другой терминологии, «добровольные гетто») стали возникать в спальных районах крупных городов во время экономического бума 1960-х. Иммигранты из исламских стран — составная часть таких анклавов. Львиная их доля живет либо в местах, где расположено муниципальное жилье (часто неподалеку от промышленных зон, где они были трудоустроены), либо в «непрестижных» городских кварталах и пригородах с низкой арендной платой. Например, треть выходцев из арабских стран в Германии (марокканцы, в частности) живут в Рурской области, где расположены горнодобывающие и химические предприятия, давшие им работу[22]. Большая часть магрибинцев во Франции — обитатели пригородов Парижа и Марселя (крупных промышленных центров, в массовом порядке привлекавших в свое время рабочую силу из Северной Африки).

Аналогичная картина наблюдалась в Нидерландах и в Бельгии: некогда экономически активные зоны в эпоху «деиндустриализации» стали превращаться в зоны депрессивные. Обитателями же этих зон к середине 1970-х оказались по большей части выходцы из Турции и Марокко.

Около половины пакистанцев в Великобритании проживают в районе Большого Лондона. Причина тому — резко упавшие цены на жилье в домах старой застройки после окончания Второй мировой войны. Англичане стали в массовом порядке покидать этот район, а в ветхие и, как считалось, не подлежащие ремонту дома заселились мигранты из Пакистана[23]. Они оказались успешными в сфере мелкого и среднего бизнеса, тем самым вписавшись в местную систему разделения труда.

Таким образом, то, что в глазах внешнего наблюдателя выглядит не иначе как результат желания иммигрантов из исламских стран «селиться компактно» и «образовывать анклавы», зачастую объясняется более приземленными мотивами.

Кстати, как раз желание жить рядом друг с другом в «мусульманской среде» зачастую отсутствует — в силу напряженных отношений между различными этническими группами, о чем мы упомянули выше. Так, алжирцы, как правило, негативно относятся к тунисцам (считая их предателями-коллаборационистами) и чуть лучше, но с недоверием, к марокканцам. Берберы стремятся отделить себя от арабов, рассматривая их (а) как завоевателей, лишивших берберов независимости, и (б) как варваров[24]. В Великобритании чернокожие мусульмане с Карибских островов легко сходятся с чернокожими африканского происхождения, независимо от их религиозной принадлежности, зато враждуют с единоверцами из Пакистана[25].

Что касается отчуждения между автохтонным населением и «мусульманским сообществом», то оно возникло в силу многих причин. Религиозная принадлежность необязательно является главной в числе этих причин. Религия выступает здесь как маркер различия. Давайте присмотримся, какие различия она маркирует.

Во-первых, это различия в социальном статусе, в районе проживания, в уровне образования и в вытекающих отсюда различиях в доступе к социальным ресурсам.

Во-вторых, это опыт дискриминации — прежде всего на рынке труда. Де-юре дискриминация, конечно, запрещена, но де-факто она существует. Претендент на хорошее рабочее место, опознаваемый как мусульманин, имеет меньше шансов получить это место, чем представитель культурного большинства[26]. В-третьих, это социально-психологический климат. Недоверие, скрытое недоброжелательство, а иногда и открытая враждебность (в виде нападений скинхедов и неонацистов) — это повседневная реальность мигрантов, фенотипически отличных от «автохтонов». Живя в такой атмосфере, выходцы из мигрантской среды вырабатывают форму сознания и поведения, которую специалисты называют «репульсивной идентичностью». На недоверие окружения они отвечают недоверием, что влечет за собой новый виток их изоляции. В-четвертых, это различия социокультурные. Но они не проистекают из культурно-исторических традиций. Субкультура молодежи неблагополучных пригородов оторвана от всяких традиций. Она замешана на фрустрации и выражает себя в демонстративной агрессивности, готовности к насилию, отказе от «буржуазных» ценностей и при этом в стремлении иметь те же материальные блага, что и буржуазный средний класс. Часть этой молодежи вовлечена в полукриминальную или криминальную деятельность и потому имеет неприятный опыт общения с полицией. Концентрация озлобления в этой среде такова, что для очередного его выплеска достаточно мелкого повода. Так называемые racial riots, сопровождаемые поджогами и мародерством, случаются в Великобритании раз в 5—7 лет. Религиозной мотивировки здесь не наблюдается. Бесчинства в парижских пригородах, приковывавшие внимание мировой прессы осенью 2005 года, тоже не были ни чем-то из ряда вон выходящим (необычным был лишь масштаб беспорядков), ни религиозно мотивированным[27].

Несовместимость каких ценностей?

Мировоззрение и ценностные ориентиры реальных членов общества намного сложнее, чем это предполагается схемой «войны культур» (она же — «война идентичностей»). На фронтах этой мифической войны сталкиваются две сконструированные сущности — принимающее сообщество (по определению либеральное) с одной стороны и мусульманское сообщество (по определению нелиберальное) — с другой.

Между прочим, как ни забавно это прозвучит, проблемы совместимости с ценностями либеральной демократии возникают не только у приверженцев ислама. Почти любое религиозно окрашенное сознание, строго говоря, несовместимо с такими — базовыми для либеральной демократии — ценностями, как отделение церкви от государства или приоритет индивидуальных прав человека перед предписаниями, исходящими от коллектива. Более того, в конфликт с ценностями либеральной демократии входят все идеологии, не разделяющие основоположений политического либерализма — радикальные консерваторы и коммунисты, анархисты и протестантские фундаменталисты, не говоря уже о нео- и криптофашистах. Но достоинство и сила либерально-демократического государства в том и состоит, что оно способно формировать публичную сферу, в которой есть место для сосуществования и выражения любых мнений, в том числе не очень либеральных. Единственное ограничение — это запрет на насилие и призывы к свержению конституционного строя.

В комментариях к статье в газете The Telegraph (в которой сообщалось о возросшем числе живущих в Британии мусульман и задавался вопрос о судьбе либеральной демократии[28]) многие читатели высказывались вот в каком роде. А в чем, собственно, проблема? Почему мы думаем, что либерально-демократическое государство должно пострадать от того, что на его территории окажется большая доля граждан с исламской идентичностью? Разве ценности, исповедуемые этими людьми, представляют угрозу основаниям демократии? Если задаться целью их перечислить, мы получим культ семьи, уважение к старшим, воздержанность, законопослушание, отрицание половой распущенности. Правда, сюда надо добавить неодобрительное отношение к чрезмерной женской эмансипации (например, рождению детей вне брака или рукоположению женщин в священники) и неприятие однополых браков. Но точно такие же взгляды высказывают, например, католики. Мы ведь не считаем, что их присутствие среди нас угрожает будущему демократии. Такого рода комментарии — обычное явление и на других англоязычных информационных ресурсах, на которые мне доводилось заходить, от Independent до London Review of Books.

Присутствие мусульман в Западной Европе породило неожиданные идеологические союзы и идеологические водоразделы. Обнаружилось, в частности, что мировоззренческая схизма пролегает не только и не столько между христианским (точнее, постхристианским) принимающим сообществом и иммигрантами-мусульманами, сколько между верующими и так называемыми практикующими материалистами. Иными словами, ценностное размежевание упирается в секуляризацию европейских обществ и в порожденную секуляризацией культуру. Решительное вытеснение религии в приватную сферу привело к торжеству агрессивно-материалистической консюмеристской культуры, не знающей иных ценностей, кроме безудержного потребления. Противостояние этой культуре сегодня — удел религиозно ангажированных людей, независимо от конфессиональной принадлежности. В результате возникает контроверза: культура консюмеризма и гедонизма с одной стороны, культура, ориентированная на религиозные идеалы, — с другой. Не случайно официальные представители Ватикана не раз апеллировали к мусульманам как своим естественным союзникам в отстаивании нематериалистических ценностей. Не случайно также и то, что во время дебатов вокруг пресловутого «закона о платках» во Франции в 2004 году против принятия этого закона выступили и католические священники, и часть раввинов. А когда запрет на ношение религиозных символов все-таки был введен, девочек, отказавшихся снять хиджаб, приняли в католические школы.

От страха перед исламизацией к исламофобии

Тема грядущей исламизации Европы является для многих участников российских дискуссий своего рода козырной картой. Дескать, вы же видите, к чему приводит попустительство по отношению к иммигрантам вообще и к иммигрантам, представляющим чуждую нам религию, в частности[29]. Европа уступает под натиском эмиссаров мусульманского мира, стремительно утрачивая свою культурную идентичность.

В рассуждениях подобного рода происходит смешение двух разных проблем. Одна проблема — это соотношение исламских норм и ценностей с конституционным строем принимающих стран. Другая проблема — это соотношение исламского образа жизни (что бы под ним ни понималось) с образом жизни принимающего общества[30]. Характерный пример смешения этих проблем: рассуждение в логике «допустите сегодня хиджаб — завтра получите законы шариата».

Все непривычное раздражает. Сам факт появления рядом с нами других (иначе одетых, иначе молящихся и т. д.) воспринимается как неудобство. Но о чем все-таки идет речь? Если о перспективе изменений привычного социокультурного ландшафта, то с этим неудобством придется смириться. (А нежелание с ним мириться называется «ксенофобией».) Если же речь идет об угрозах основаниям либеральной демократии, то эти угрозы необходимо предупреждать и устранять. В частности, блокируя влияние на общество тех, кто ставит под сомнение конституционные основания либеральной государственности[31]. Сами по себе символы исламской идентичности (тот же хиджаб) никоим образом не указывают на враждебность демократическому строю. А вот усмотрение в этих символах подобной враждебности — типичное проявление ущербной логики. Из ношения хиджаба экстремизм никак не вытекает. Важно, что в головах, а не что на головах.

Так что давайте определимся, что нас, в конце концов, заботит — совместимость исламских практик с устоями демократии или с привычной нам культурной повседневностью? Что нас, в сущности, тревожит — опасность, исходящая от другого, или другой как таковой? Или, выражаясь иначе: другой нас раздражает потому, что представляет угрозу государственно-общественному устройству, или просто потому, что он другой?

Может быть, стоит, положа руку на сердце, признать, что, отождествляя «мусульманина» с потенциальным террористом, мы попросту оправдываем собственные фобии? Выдаем нежелание жить в неудобном окружении за озабоченность судьбой демократии?

Главным продуцентом и распространителем антиисламских фобий выступают, конечно, крайне правые. Именно их активисты вбрасывают в медийное поле сюжеты, долженствующие поддерживать в общественном сознании образ мусульман как «пятой колонны», которая находится в считанных минутах от захвата культурной и политической власти[32]. Любопытно, однако, что у ультраправых есть визави по ту сторону идеологических баррикад. Это исламские фундаменталисты. Казалось бы, перед нами антиподы. Однако в своей фиксации на фантоме исламизированной Европы они зачастую совпадают в своих оценках — и числа европейских мусульман (многократно его преувеличивая), и степени их религиозности (так же многократно завышая уровень посещаемости мечетей). Более того, как не раз подмечали исследователи, в отношении европейских правых радикалов к радикальным исламистам проглядывает если не симпатия, то эмпатия. И дело здесь не только в презрении к смерти и к материальной стороне существования, но и в глубинном сходстве базовых фантазий экстремистов. Самая важная из них — тоска по культурной чистоте, вера в твердую и неизменную «идентичность», угроза размывания которой исходит от иммигрантов[33].

Очень похоже, что тема исламизации Европы выступает как заместитель идиосинкразии европейцев по отношению к исламскому миру вообще и к иммигрантам-мусульманам в частности. Она в значительной мере связана с событиями 11 сентября и последовавшей серией терактов. С тех пор восприятие европейских мусульман нагружено (гео)политическими коннотациями. В глазах немусульман они предстают как агенты антиамериканских и, шире, антизападных центров власти.

Нелепое уравнивание ислама с терроризмом мы выносим за скобки. Тем не менее образ мусульманина как потенциального члена организаций типа «Аль-Каиды» достаточно прочно закрепился за живущими в Европе выходцами из исламского мира. И пусть этот образ не имеет отношения к 99,9 % реальных иммигрантов-мусульман, их подозрение в симпатиях к «антизападным силам» (а отсюда лишь один шаг до поддержки «мирового терроризма») имеет под собой почву. Ведь значительная часть европейских мусульман весьма критично настроена к внешней политике Североатлантического альянса и не скрывает этого. Но здесь требуется уточнение.

Мусульмане — не единственная группа, выражающая критическое и даже враждебное отношение к внешнеполитическому курсу НАТО. Достаточно вспомнить двухмиллионную демонстрацию в Лондоне (и почти столь же многочисленную в Мадриде) против военных действий в Ираке или массовые протесты немцев, итальянцев и французов в связи с поддержкой Соединенными Штатами действий Израиля на оккупированных территориях.

У нас любят вспоминать кадры, демонстрировавшие толпы ликующих палестинцев, узнавших о взрывах в Нью-Йорке и Пентагоне 11 сентября 2001 года. Но почему-то при этом не вспоминают, сколько людей в России (совсем не мусульманского вероисповедания), получив это известие, если не ликовало, то злорадно потирало руки.

Таким образом, дело заключается в политико-идеологическом размежевании, а не в манифестации культурной несовместимости. Антиамериканская, антиимпериалистическая и антиизраильская настроенность иммигрантов-мусульман — феномен политический, а не культурный. Его источник — в противоречиях современной мировой политики, а не в «цивилизационной» принадлежности тех, кто ставит под сомнение геополитическую позицию, занятую США и их европейскими партнерами.

Почему американцы не боятся исламизации?

По контрасту с Европой в Северной Америке тема «исламизации» не является предметом общественных дискуссий. Она муссируется лишь на маргинальных веб-сайтах. Публику гораздо больше волнует тема грядущего доминирования испаноязычного населения[34]. Почему?

Первое, что приходит на ум — это особенности устройства американской публичной сферы. Общество в Соединенных штатах в гораздо большей степени религиозно, чем общества в большинстве стран Западной Европы, и в то же время американское государство гораздо более секуляризировано, чем европейское. С одной стороны, здесь не получил широкого распространения агностицизм (не говоря уже об атеизме). Согласно опросам, более 90 % американцев считают себя верующими; в каждом американском городе огромное множество церквей различных христианских конфессий, вокруг которых организуется жизнь соответствующих общин; официальная риторика пронизана апелляциями к Богу и Его милости; существует устойчивый консенсус относительно невозможности для атеиста баллотироваться на президентский пост. С другой стороны, государство в США выдерживает строгую дистанцию по отношению к религиозной жизни своих граждан — не в пример многим европейским[35].

Что отсюда следует для мусульман? Во-первых, публичное проявление религиозности в американском контексте не воспринимается как вызов. Согласно опросам почти половина населения США — 47 % — посещает церковь хотя бы раз в неделю. А тех, кто «редко» или «почти никогда не» бывает в церкви, среди американцев всего 8 %[36]. Конечно, на эти цифры можно смотреть скептически. Ведь они показывают не количество людей, действительно посещающих или не посещающих церковь, а количество людей, решивших утвердительно или отрицательно ответить на вопрос интервьюера. И все же цифры эти кое-что отражают. Они, в частности, позволяют сравнить умонастроения в различных обществах. В европейских странах соотношение между регулярно посещающими церковь и теми, кто этого (почти или никогда) не делает, совсем иное: примерно 10—15 % первых и 50—60 % вторых. В Великобритании более 40 % граждан относят себя к неверующим.

Так что недаром один мусульманин, сравнивая Америку с Европой, заметил: «если ты здесь скажешь, что наступило время для молитвы, на тебя не посмотрят как на сумасшедшего[37]. Во-вторых, принцип равноудаленности государства от религиозной жизни граждан — поначалу, конечно, адресованный лишь протестантам различных конфессий — в Америке распространяется на носителей всякой иной веры, ислама в том числе. Мечети в этой связи столь же органично вписываются в городской ландшафт, как синагоги и пагоды.

Однако особенность устройства публичного пространства — не единственная причина равнодушия жителей Нового света к разговорам об «угрозе исламизации». Не менее важное обстоятельство в этой связи — состав мусульманского населения, переезжающего на постоянное жительство за океан. Это в большинстве своем квалифицированные специалисты, отбираемые благодаря системе квот, а также политические иммигранты, бежавшие от преследований в своей стране. Они, как правило, без особого труда вливаются в ряды местного среднего класса[38]. Эта черта резко отличает их от мусульманского населения Европы, значительную часть которого составляют иммигранты из бедных районов Северной Африки, Турции и Ближнего Востока, и образует своего рода «этнический андеркласс». Отсюда проистекают проблемы, связанные с (объективной) социально-экономической маргинализацией этих людей, но описываемые как результат их (субъективного) «нежелания интегрироваться».

Ислам в контексте (пост)современного религиозного сознания

Во избежание подозрений в вульгарно-марксистской редукции я хотел бы подчеркнуть, что не пытаюсь вывести все общественные противоречия из экономического базиса. Идеологическое и культурное измерение этих противоречий ни в коем случае не стоит сбрасывать со счетов. Трения на почве различий в представлениях о благе — элемент повседневности европейских городов. Сюда относятся оживленные дебаты по поводу признаваемых государством праздников (в частности, Рождества), и по поводу регулирования семейных споров (судов «шариата»), и по поводу границ свободы слова (где заканчивается свобода слова и начинается оскорбление религиозных чувств?)[39].

Особенно острый характер подобные трения приобретают там, где в игру включаются люди крайних взглядов, сделавшие из религии политический инструмент. Я имею в виду в первую очередь исламских радикалов.

И все же я думаю, что истоки проблемы, формулируемой как «проблема исламского экстремизма», лежат не в религии как таковой. Они связаны с явлением, которое социологи описывают в терминах «революционизированной религиозности», или, если угодно, религиозно окрашенного революционаризма.

Исламский радикализм, заявивший о себе на рубеже XX—XXI столетий, представляет собой своеобразный вариант левой идеи. Это гремучая смесь упрощенного представления о социальной справедливости и отдельных положений учения Пророка, получившая распространение на Ближнем Востоке, в Южной Азии и в ряде стран Африки[40]. В последнее десятилетие у этого идеологического коктейля появилось немало потребителей и среди европейской иммигрантской молодежи исламского происхождения[41].

Разумеется, доля исламских радикалов среди мусульман ничтожна. Разумеется также, что их воззрения отторгаются подавляющим большинством иммигрантов-мусульман. Тем не менее именно их акции создают образ «мусульманского сообщества» как постоянного источника угроз[42].

Было бы упрощением, кстати, увязывать рост популярности исламского радикализма с ухудшающимися материальными условиями жизни этих молодых людей. Некоторые из них не только не бедствуют, но и могут считаться вполне состоявшимися членами общества. Однако внешняя успешность не мешает им симпатизировать экстремистским организациям и даже вступать в их ряды.

Нам не дано знать, что происходит в голове пятнадцатилетнего подростка или двадцатилетнего юноши, когда он начинает воображать себя воином ислама и мстителем за всех жертв «шайтана номер один»[43]. Ровно так же нам не дано знать, что происходило в голове Тимоти Макфейна или подручных Секо Асахары, когда они решились на свои злодеяния. Мы знаем лишь, что в их превращении в террористов определенную роль играли религиозно-идеологические мотивы.

Между прочим, обе упомянутые выше фигуры — и христианин Макфейн, и буддист Асахара — имеют прямое отношение к другому феномену, анализ которого обещает пролить свет на «проблему исламского экстремизма». Это (пост)современный кризис религиозного сознания вообще. Дело, таким образом, не в исламе, а в изменении паттернов религиозного поведения, коснувшемся всех религий[44]. Отрицание институционализированного авторитета, демонстративный нонконформизм, индивидуализация, склонность к «экстремальным» формам поведения — аналогичные процессы наблюдаются во всех религиях, от индуизма до протестантизма и от иудаизма до католичества[45]. Вспомним о радикальных проповедниках «харизматического христианства» в Европе и в обеих Америках, о воинствующих шиваистах в Индии, нападающих на иноверцев, о христианских фундаменталистах в США, расстреливающих хирургов за аборты, о пасторе Терри Джонсе, периодически устраивающем сожжения «неправильной» книги, или об ультраортодоксальных иудеях в Израиле, бросающих «коктейли Молотова» в видеотеки за распространение богохульных фильмов. Итак, опасность «исламизации» Европы представляется надуманной по двум причинам. Во-первых, для того чтобы изменить диспозиции в отношениях политического и культурного господства, мусульман в Европе попросту слишком мало. У страха, конечно, глаза велики, но даже через полвека представители ислама не наберут «критической массы» для выполнения такой задачи. Во-вторых, такой задачи, строго говоря, никто перед собой не ставит. Отдельные группы радикалов не в счет. Они маргинализированы даже в среде своих единоверцев. Подавляющее большинство европейских мусульман стремятся в жизни к тем же целям, что и их сограждане с иной культурной идентификацией.

[1] Данные очень разнятся в зависимости от источника и от избранной им методики подсчета (и не в последнюю очередь — от идеологических предпочтений источника). Кстати, цифра в 15 млн была приведена в справке, составленной девять лет назад «Отечественными записками» (см.: Мусульмане на Западе. Справка // Отечественные записки. 2003. № 5 (13)). Примечательно, что аналитики Еврокомиссии приводили в тот же период меньшую цифру — 13 млн (см.: European Commission. Muslims in the European Union: Discrimination and Islamophobia. EUMC. 2006. P. 8).

[2] На территории Восточной Европы мусульмане живут многие века. Помимо Албании и края Косово в Сербии это Болгария, Греция, Македония и Босния.

[3] Ради точности стоит заметить, что въезд во Францию из Алжира начался еще на рубеже XIX—XX столетий.

[4] Пожалуй, самый знаменитый из новообращенных — бывший марксист Роже Гароди, объявивший о своем переходе в ислам в начале 1970-х.

[5] По данным соцопросов, к «неверующим в Бога» относят себя 40 % магрибинцев во Франции и 30 % турок в Германии. См.: Soysal Y. N. Changing Parameters of Citizenship and Claims-Making: Organized Islam in European Public Spheres // Theory and Society. Vol. 26. No. 4. August 1997. P. 52.

[6] Так, о своем посещении мечети (как регулярном, так и нерегулярном) сообщают всего 16 % живущих во Франции выходцев из стран Северной Африки (см.: Филиппова Е. Французы, мусульмане: в чем проблема? // Этнографическое обозрение. 2005. № 3).

[7] См.: Gellner E. Muslim Society. Cambridge, NY: Cambridge University Press, 1981.

[8] Исключение — шиитский ислам, где такая иерархия существует.

[9] См.: Михалева А. В. Мусульманская элита Берлина // Полис. 2006. № 4. С. 147—158; Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10. С. 15—22; Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008.

[10] Напомним, что речь идет о публикации книги писателя индийского происхождения Салмана Рушди «Сатанинские стихи» (1988), за которой последовала фетва духовного лидера Ирана аятоллы Хомейни (февраль 1989), призывавшая предать автора смерти за оскорбление ислама.

[11] Впрочем, здесь требуется ряд оговорок. Во-первых, и видеоролик Fitna («Смятение»), выпущенный крайне правым голландским политиком Гертом Вилдерсом в 2008-м, и видеофильм «Невинность мусульман», созданный американскими ультраконсерваторами в 2012-м, вызвали неоднозначную реакцию со стороны европейской общественности, а в Америке — почти единодушное осуждение. Вилдерс был привлечен к суду (хотя и был оправдан). Во-вторых, общественные дискуссии велись в основном вокруг вопроса о рамках свободы слова и об ответственности за злоупотребление ею; по вопросу же о (деструктивном) мессидже подобных акций сложился консенсус. В России, напомним, фильм «Невинность мусульман» был признан судом экстремистским (а значит, подпадающим под соответствующую статью УПК).

[12] Как отмечает российский социальный антрополог Екатерина Деминцева, исследовавшая «бёров» (магрибинскую молодежь во Франции), «из 65 % назвавшихся мусульманами всего 25 % практикующие; 40 % ставят в один ряд свою национальность и религию, не отделяя друг от друга эти понятия; для 20 % ислам стал частью методов семейного воспитания, но не более того. Те, кто видит себя состоявшимся французом, отвергают ислам как религию, мешающую им влиться в европейское общество (таких 10 % из числа опрошенных). 75 % считают свою принадлежность к исламу условной, представляющей одну из составляющих их идентичности; 17 % посещают мечеть для того, чтобы доставить удовольствие родителям (...), и лишь 7 % ходят туда по собственному убеждению». См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008. С. 120—121.

[13] См. Laurence, J. Managing Transnational Islam: Muslims and the State in Western Europe // Craig Parsons and Timothy Smeeding (eds.), Immigration and the Transformation of Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 253—275. Примечательно, что если в оригинале речь идет о «менеджменте», «управлении» транснациональным исламом (причем желаемой «управляемости» европейским государствам, по мнению автора, в значительной мере удалось добиться), то русский перевод уже своим заголовком настраивает скорее на алармистскую волну. См.: ЛоуренсД. Как совладать с транснациональным исламом? // Прогнозис: журнал о будущем. 2007. № 1. С. 199—220 .

[14] См.: Mandaville, P. Muslim Transnational Identity and State: Responses in Europe and the UK after 9/11: Political Community, Ideology and Authority // Journal of Ethnic and Migration Studies. Vol. 35. No. 3, March 2009. P. 491—506.

[15] Резон таких усилий понятен: лучше взаимодействовать с одной структурой с единым руководством, чем со множеством структур без единого руководства.

[16] Центральный совет возник в 1994 г. по инициативе снизу и всячески подчеркивает свою независимость от государства. Между прочим, его лидер — этнический немец, принявший ислам, Аиуд Аксель Кёхлер.

[17] См.: Lemmen T. Islamische Organizationen in Deutschland. Bonn: Friedrich Ebert Stiftung, 2000.

[18] Заметим, что первые три из названных организаций являются либеральными и настроенными на сотрудничество с государством. После терактов 7 июля 2005 г. в Британии возник ряд новых организаций, в частности, ставящих своей целью предотвращение религиозно мотивированного экстремизма. Таковы «Британские мусульмане за светскую демократию» и «Прогрессивные британские мусульмане». Более консервативным по идеологии, но также ориентированным на сотрудничество с государством является «Мусульманский парламент Великобритании». Эту организацию часто критикуют, одни — за излишний традиционализм и ригидность, другие — за излишнюю сервильность по отношению к властям. Есть и целый ряд мусульманских организаций, демонстративно отказывающихся от работы под патронажем Home office. См.: Mandaville, P. Global Political Islam. London: Routledge, 2007. P. 295.

[19] См.: Warner, C. M. and Wenner, M. W. Religion and the Political Organization of Muslims in Europe // Perspectives on Politics. September 2006. Vol. 4. No. 3. P. 458.

[20] От слова «фрейм» — теоретическая рамка.

[21] См.: Clarens Sh. From Rhetoric to Practice: A critique of immigration policy in Germany through the lens of Turkish-Muslim women's experience of migration // Theoria. Vol. 56. No. 121. December 2009. P. 57—91.

[22] Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10.

[23] Плещунов Ф. Мусульмане в Великобритании: поиск новой идентичности // Азия и Африка сегодня. 2008. № 10.

[24] См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. С. 133—134.

[25] См.: Карпов Г. А. Другие англичане: афро-азиатские сообщества в Великобритании // Азия и Африка сегодня. 2010. № 5. С. 53.

[26] Скрупулезный анализ практик неявной дискриминации мусульман среди молодых специалистов, ищущих работу во Франции, см.: Claire L. Adidaa, DavidD. Laitin and Marie-Anne Valfort. Identifying barriers to Muslim integration in France // PNAS. December 28, 2010. Vol. 107, No. 52.

[27] В высшей степени характерно, что массовые поджоги автомобилей коснулись лишь неблагополучных пригородов, тогда как в самом Париже, даже в наиболее этнически пестрых кварталах, все было совершенно спокойно. См.: Маяцкий М. Курорт Европа. М.: Ад Маргинем Пресс, 2009. Гл. 2 «После цунами».

[28] Thompson D. The Muslim population has grown from 1.65 million to 2.87 million since 2001, say researchers. What does this mean for liberal Britain? // The Telegraph. December, 28th, 2010.http://blogs.telegraph.co.uk/news/damianthompson/100069830/the-muslim-population-has-grown-from-1-65-million-to-2-87-million-since-2001-say-researchers-what-does-this-mean-for-liberal-britain/

[29] С той, правда, разницей, что в случае России приходится делать поправку на автохтонный российский ислам. Его носители не иммигрировали к нам, а жили в нашей стране веками. Риторическое разрешение этой коллизии — включение ислама в список «традиционных религий» и настаивание на привязке конфессиональной принадлежности к этнической. Символическое пространство страны делится на территорию «русско-православного» большинства и «тюрко-мусульманского» меньшинства. В то же русло укладывается и странноватое выражение «этнические мусульмане».

[30] От различий внутри этого общества мы отвлекаемся.

[31] О том, что необходимо вовремя выявлять носителей идей терроризма, излишне даже напоминать. Это вообще не предмет обсуждения. Это предмет заботы спецслужб.

[32] Впрочем, подобным экзерсисам предаются не только крайне правые, но и некоторые умеренные правые. Так, депутат от ХДС в немецком бундестаге г-жа Кристина Шредер (ныне министр по делам семьи и молодежи) в своих публичных выступлениях периодически прибегает к метафоре «европейского халифата».

[33] «Тот же острый комплекс жертвы и жалости к самому себе: родная культура разрушается под натиском чуждого культурного нашествия, Европа колонизируется агрессивными чужаками. Как и исламисты, Брейвик выступает ярым сторонником восстановления патриархата, то есть подчиненной роли жешцины, рационального и умеренного применения насилия в педагогических практиках, осуждает гомосексуализм и феминизацию европейского общества. Норвежские женщины, пишет он, хуже мусульманских, поскольку развращены европейской толерантностью — они ведут себя как неразборчивые шлюхи, меняют партнеров, спят с мусульманами, которые смотрят на них сверху вниз и используют для своих сексуальных утех. Подражание врагу у автора манифеста настолько сильно, что удивительным образом стирается сама культурная специфика того мира, который он пытается защитить». Хестанов Р. Правый хук по мультикультурализму // Русский журнал, 3 августа 2011. URL: http://russ.ru/ Mirovaya-povestka/Pravyj-huk-po-mul-tikul-turalizmu

[34] См.: Zolberg A., Woon L. W. Why Islam is Like Spanish: Cultural Incorporation in Europe and the United States // Politics and Society. Vol. 27. No. 1. P. 5—38.

[35] Последние либо допускают такой институт, как государственная церковь, либо позиционируют себя в качестве патрона всех конфессий, признанных на данной территории. В частности, в Скандинавских странах государственной является лютеранская церковь (в Швеции лютеранство утратило статус государственной религии лишь в 2000 г.). В Великобритании монарх одновременно выступает как глава Англиканской церкви (и лишь для англиканских епископов зарезервированы места в палате лордов). В странах же, где подобного института нет де-юре, определенная конфессия — например, католицизм в Италии, Испании и Ирландии — привилегированна де-факто. Это проявляется, среди прочего, в освещении религиозной жизни национальными СМИ, в присутствии священников в армии, их доступе к местам лишения свободы, роли церкви в организации кладбищ и т. д. Что касается государства как патрона всех религий, то в такой роли оно выступает в Бельгии, Австрии и Германии.

[36] См.: Religious Tolerance. Ontario Consultants on Religious Tolerance http://www.religioustolerance. org/rel_rate.htm

[37] См. Ackerman, S. Why American Muslim Haven't Turn to Terrorism. New Republic, 2005. December 12:18-20.

[38] Muslim Americans: Middle Class and Mostly Mainstream. Pew Research Center, Washington, D.C., May 22. См. также сборник статей «Мусульмане в публичном пространстве Америки: надежды, опасения и устремления». М.: Идея-Пресс, 2005.

[39] Многогранную и сбалансированную картину культурных и мировоззренческих размежеваний, связанных с присутствием в Западной Европе выходцев из исламских стран, см.: Наумкин В. Мусульмане на Западе. Статья первая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 2 (23); Статья вторая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 3 (24). С. 31—39.

[40] См.: Ланда Р. Г. Политический ислам: предварительные итоги. М., 2005. (§ 2 главы IV этого основательного исследования доступен в Сети: http://i-r-p.ru/page/stream-library/index-2158. html)

[41] См.: Бурума И. Убийство в Амстердаме: Смерть Тео Ван Гога и границы толерантности. М.: Колибри, 2008.

[42] См: Понамарева А. Мусульмане Европы: прогрессирующий фактор страха // Индекс безопасности. 2007. № 3. С. 61—79.

[43] Все знают, что это США. Для тех, кто забыл, кто считается «шайтаном номер два», напомним, что им стал СССР после ввода войск в Афганистан. В середине 1990-х, после войны в Чечне, эта эстафета перешла к России.

[44] См.: Roy O. Secularism Confronts Islam. Translated by G. Holoch. NY: Columbia University Press, 2007. См. также: Halliday F. Islam and the Myth of Confrontation. London: I. B. Tarius, 1996.

[45] Пожалуй, единственное, чем ислам специфичен, это своей включенностью в мировую политику. Так случилось, что на рубеже XX—XXI столетий именно ислам оказался знаменем глобальной «контргегемонии» — сопротивления условного Юга диктату условного Севера.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2013, №1(52)

"Школа для всех". Так ли это в реальности решила изучить команда телепрограммы "Задание: расследовать"/ Uppdrag granskning. Фиктивную "примерную ученицу" готовы были принять в 27 частных школах из 50-ти. Для "трудного подростка" места не оказалось в половине таких школ. Во время съемок скрытой камерой директор частной стокгольмской школы Profilskolan, Грегер фон Сиверс/ Greger von Sivers, говорит, что он хочет защитить "хороших" учеников от "плохих". При этом он использует такие выражения, как "гнилые яблоки заражают остальных" и даже "раковые опухоли". "Это совершенно неприемлемо", - считает министр образования.

В Швеции с 1991/1992 года появилась возможность для учеников выбрать школу, в которой хочется учиться. Стало необязательным ходить именно в ближайшую муниципальную школу. Появились частные школы, которые финансируются за счет налогов: "школьные деньги", причитающиеся на каждого ученика, идут вслед за учеником в ту школу или гимназию, где он учится.

По закону частные школы должны принимать всех. При наличии свободных мест. С этим согласен исполнительный директор Союза частных, или как их называют в Швеции, "свободных" школ/ Friskolornas riksförbund Клас Нюберг/ Claes Nyberg:

- Мы должны принимать всех, кто подает документы, и насколько нам известно, школы выполняют эти правила, - говорит он.

Действительность, как показано в телепрограмме, сильно от этого посыла отличается. Например, Карин Мёллер-Давид/ Karin Möller David, директор школы Milstensskolan Pysslingen в стокгольмском пригороде Täby, когда ей звонят журналисты, говорит, что школа принимает всех учеников. А когда ей звонят фиктивные родители, то она предоставляет место фиктивной и честолюбивой 12-летней ученице, и отказывает, сославшись на нехватку мест, тоже 12-летнему подростку "с проблемами": низкие отметки и "плохая компания", в которую попал мальчик.

Эти телефонные переговоры с директором школы от имени фиктивных родителей, которые просят принять их детей, записаны репортерами и воспроизведены в программе. Когда журналисты ставят директора перед фактом существующего противозаконного "отбора" учеников, она признает, что поступила неправильно:

- Я могу лишь сказать, что сожалею о случившемся. Считаю это ошибкой. Я не думаю, что происшедшее характерно для меня лично или для нашей школы, - сказала Карин Мёллер-Давид.

Председатель Союза частных школ Швеции Клас Нюберг/ Claes Nyberg считает (после просмотра репортажа), что им надо обсудить свои этические принципы и прием учеников:

- Если есть кто-то, кто использует зачисление, как способ сортировки учеников, то это неприемлемо. Закон в этом отношении совершенно недвусмысленен, - говорит он, имея в виду, что частные школы обязаны принимать всех, т.е. любых учеников, а не только тех, которые "удобны" для школы.

Один из крупнейших в Швеции образовательных концернов, Academedia, куда входит и упомянутая школа Pysslingen, разослала после телепередачи новые рекомендации по приему своим 93 школам, чтобы случаи, подобные описанным в репортаже, никогда больше не могли случиться.

Другой возмутивший многих эпизод, когда репортер выдает себя за учителя музыки, ищущего работу в школе Profilskolan. Во время интервью с этим соискателем (интервью записывается скрытой камерой) директор школы Грегер фон Сиверс/ Greger von Sivers говорит об учениках, в частности, с диагнозом СНВГ (синдром нарушения внимания с гиперактивностью) или ADHD: Attention deficit hyperactivity disorder, что они, как "гнилые яблоки в корзине - распространяют гниль на остальных", мы должны защитить хороших учеников, и продолжает:

- Это похоже на раковую опухоль, которая распространяется. Многие из них ведь умные, интеллигентные. Они влияют на остальных. Их надо убирать сразу, - говорит он.

Дальше - больше. Директор рассказывает фиктивному претендунту на место учителя музыки о своей концепции и поясняет, какой музыки им не надо, потому что она привлекает не тех учеников, которые нужны школе:

- Я хочу оставаться на высокой ноте или уровне. Никакой чепухи (он употребляет слово "дерьмо"/skit), которой занимается рэп... Сейчас нельзя говорить "негр", но это - черная музыка. Нет-нет, никакого рэпа, никакого "тяжелого металла" или death metal, никакой такой отвратительной, деструктивной музыки я не хочу в школе. Тогда у нас появятся проблемы, появятся те, кто носит бейсболки задом наперед, рэперы. Нет, пусть они своим рэпом занимаются где-нибудь подальше, в Тенсте, и машины пусть поджигают там, а не здесь, вот моё мнение. Впрочем, ничего такого я, конечно, вслух не говорил, имейте в виду, но я так считаю, - звучит запись голоса директора.

После того, как ведущий программы дает ему прослушать запись, директор признает, что он "неудачно выразился". Сразу после интервью он покидает свой пост директора, продает свою долю акций в школе и уходит вообще из этого бизнеса.

Реакция на передачу последовала незамедлительно. Министр образования Ян Бьёрклунд/ Jan Björklund сказал, что это совершенно неприемлемо, когда директора и правления школ демонстрируют подобные взгляды при выборе учеников:

- Я возмущен и разочарован, говорит министр. По его мнению, Закон о школе совершенно четко и недвусмысленно сформулирован, и когда школы отсеивают учеников, то это противозаконно, говорит он:

- Я, конечно, понимаю, что любым школам, как муниципальным, так и частным, легче работать со школьниками, которые мотивированы и хотят учиться. Разумеется, больше работы с учениками, у которых есть социальные проблемы и трудности в учебе, - сказал министр и пообещал вызвать к себе представителей Школьной инспекции, чтобы активно выявить те частные школы, которые нарушают закон, отбирая учеников "получше".

После этой встречи Генеральный директор государственной школьной инспекции Анн-Мари Беглер/ Ann-Marie Begler сказала информационному агентству ТТ, что будет назначена проверка тех школ, которые были названы в телепрограмме.

Добавим также, что парламентская партия "защиты природы", т.е. шведские "зеленые" подала заявление на "Профиль-школу"/ Profilskolan (школа, где директор сравнивал неорганизованных/ необузданных детей с гнилыми яблоками и позволял себе расистские высказывания) омбудсмену по вопросам дискриминации/ Diskrimineringsombudsmannen.

Спецслужбы Грузии могут прослушивать мобильные переговоры жителей страны, в частности, с помощью техники поставленной шведским концерном Эрикссон грузинскому мобильному оператору Geocell. Он, в свою очередь, является дочерним предприятием другой шведской телекоммуникационной компании - Telia Sonera. Об этом сообщает редакция Ekot Шведского радио.

Помогаем диктатурам в слежке

Представитель Ерикссон Фредрик Хальстан подтвердил информацию о том, что компания Geocell приобрела у Ерикссон систему для GSM телефонии со стандартной функцией "легальная прослушка", которая может использоваться властями для борьбы с преступностью.

Бывший комиссар Совета Европы по правам человека Тумас Хаммарберг в своём отчёте утверждает, что прослушивание мобильных переговоров граждан ведётся в Грузии, начиная с 2005 года, и речь не идёт, в первую очередь, о борьбе с преступностью: "Они используют систему для отслеживания своих политических противников и их контактов. Они просто шпионят за всевозможными критиками и политическими противниками" - заявил Тумас Хаммарберг в интервью Екот. По его словам, возможности для прослушивания мобильных переговоров властям предоставляют и другие действующие в Грузии операторы связи.

Тумас Хаммарберг считает, что фирма Geocell должна прекратить свою работу в Грузии, в случае, если подслушивание не будет прекращено.

Напомним, что несколько лет назад, разразился скандал о сотрудничестве фирмы Телия Сонера с режимами Беларуси и Азербайджана, и он касался помощи властям в слежке за гражданами своих стран. Соответствующее оборудование Эрикссон также было поставлено в эти государства.

Эксперты Вооружённых сил Швеции, в своём перспективном анализе, пришли к выводу, что в критической ситуации, для защиты страны от агрессии, придётся прибегнуть к помощи зарубежных стран или организаций. Что требует, как технической координации, так и обмена секретными документами с другими странами. Сотрудничество с другими государствами в военной сфере, также, не лишено рисков, сказано в документе.

В этой связи представители ряда политических партий Швеции заговорили о необходимости изучения вопроса о шведском членстве в НАТО.

За вступление Швеции в НАТО выступает лишь одна парламентская партия страны - Народная либеральная.

Представители Социал-демократов, полагают, что обсуждать членство Швеции в НАТО не стоит, а следует более плотно сотрудничать в оборонных вопросах с другими Северными странами.

Шведская гидрометеослужба SMHI накануне прихода на юго-запад страны урагана Святой Иуда, получившего в Швеции название Симоне, объявила штормовое предупреждение третьего класса. Но затем, была вынуждена снизить степень предупреждения на один пункт. Ветра, в ходе этой непогоды, не достигли по-настоящему ураганной силы, как предсказывали синоптики.

Так в Гетеборге, на побережье, максимальная сила ветра составляла 31 м. в секунду. А для штормового предупреждения третьего класса, скорость ветра должна быть выше - 33 метра в секунду.

По заявлению представителя SMHI, в самой организации прогнозом, тем не менее, остались довольны.

Радиоволны от беспроводных компьютерных сетей не представляют опасности для здоровья, и подобные системы могут спокойно устанавливаться в школах и детских садах. Об этом в письме, направленном в учебные заведения Швеции, сообщает Ведомство радиационной защиты/ Strålsäkerhetsmyndigheten, SSM.

Письмо стало ответом на сигнал тревоги со стороны общества Защиты от излучений, где говорилось об опасности излучений для здоровья детей, при установке беспроводных компьютерных сетей в школах и детских садах.

Подобные заявления, о вреде радиоволн, не подтверждаются научными исследованиями - говорится в письме Ведомства радиационной защиты.

В 3 кв. 2013 г. продажи производителя упаковочной бумаги BillerudKorsnas (г. Сольна, Швеция) составили 4,72 млрд шведских крон ($775,2 млн), что на 5% больше, чем в предыдущем квартале, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Скорректированная операционная прибыль достигла 331 млн шведских крон ($52,96 млн), это на 4% больше, чем во 2 кв. Рост показателя руководство компании объясняет снижением производственных расходов.

В январе-сентябре 2013 г. компания демонстрирует постоянное увеличение продаж и рост скорректированной операционной прибыли, называя в качестве причины запуск двух приобретенных в Финляндии бумагоделательных машин.

Руководство компании уверено, что в 4 кв. 2013 г. рынок упаковочной бумаги и картона будет стабильным, исключение составит сегмент бумажных мешков, производство которых BillerudKorsnas намерена снизить. Также компания не собирается повышать цены на внутреннем рынке и надеется, что стоимость сырья в 2013 г. — 1 полугодии 2014 г. останется прежней.

«В течение квартала мы договорились о подписании новых долгосрочных контрактов со всеми основными партнерами, в первую очередь — в сегменте картонной упаковки для жидкостей, что будет способствовать долгосрочному и стабильному спросу на нашу продукцию, — заявил генеральный директор BillerudKorsnаs Пер Линдберг. - Европейский рынок пока не демонстрирует заметных улучшений, поэтому нам необходимо расширять свое присутствие за пределами Европы. Кроме того, в 3 кв. совет директоров одобрил проект модернизации оборудования на комбинате в г. Евле, объем инвестиций составит 220 млн шведских крон ($51,2 млн). Цель проекта — увеличение производственной мощности предприятия на 10%».

Производство пиломатериалов на предприятиях компании RusForest (г. Стокгольм, Швеция, ведет операционную деятельность в России) в июле-сентябре 2013 г. составило 69,42 тыс. м3, что на 24% больше, чем во 2 кв. 2013 г., об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Объем заготовки пиловочника в 3 кв. 2013 г. составил 192,16 тыс. м3, что на 122% больше, чем в апреле-июне 2013 г.

«В 3 кв. 2013 г. мы добились значительного прогресса на предприятии в г. Магистральный (Иркутская обл.), - говорит главный операционный директор компании Антон Богданов. - Экспорт в Японию вырос почти в 3 раза, мы продолжаем наращивать поставки в эту страну, средняя цена продаж там на 35% выше, чем в странах Ближнего Востока и Северной Африки».

Архангельск. Заготовка пиловочника в 3 кв. 2013 г. составила 25,02 тыс. м3, это на 9,4% меньше, чем во 2 кв. Снижение объемов произошло из-за приостановки заготовок на убыточных лесных участках.

Производство пиломатериалов на Архангельском ЛДК-3 составило 34,08 тыс. м3, что на 19% больше, чем в предыдущем квартале.

Богучаны (Восточная Сибирь). Объемы заготовки пиловочника выросли более, чем в 2 раза до 78,12 тыс м3. Объем производства пиломатериалов был на 12% выше, чем во 2 кв. 2013 г. - 16,11 тыс. м3.

Чтобы снизить потери на этом участке, руководству пришлось в сентябре увеличить среднюю цену пиломатериалов на 10%. Цена пиломатериалов, реализуемых на внешнем рынка в сентябре выросла на 34% по сравнению с июлем.

Магистральный (Восточная Сибирь). Заготовка пиловочника в 3 кв. 2013 г. составила 89,02 тыс. м3, что более чем в 4 раза выше, чем во 2 кв., заготовка на арендованных участках достигла 63,6 тыс. м3 (71% общего объема).

Производство пиломатериалов увеличилось по сравнению со 2 кв. 2013 г. на 52% до 19,23 тыс. м3. В 3 кв. 2013 г. увеличились продажи продукции в Япониию по цене, превышающей рыночную стоимость. Доля этого территориального подразделения в общем объеме экспорта продукции в Японию в 3-м квартале 2013 г. достигла 62% (во 2 кв. - 27%, в 1 кв. - 11%).

Российские и скандинавские дипломаты назвали приоритетом Совета Евроарктического региона (СБЕР) переход к взаимному безвизовому режиму, сообщил МИД РФ по итогам 14-й министерской сессии Совета, прошедшей в начале недели в Норвегии.

Россию на мероприятии представлял первый заместитель министра иностранных дел России Владимир Титов.

Согласно информации МИД, по итогам обсуждений было принято коммюнике, в котором отражены результаты совместной работы по продвижению основных направлений сотрудничества в рамках СБЕР, намечены задачи Совета на будущее.

"Отмечены приоритеты в деятельности СБЕР: создание условий для полноценного использования богатого ресурсного потенциала региона, включающего не только природные богатства, но и накопленные в регионе знания и опыт, научный потенциал, квалифицированные кадры, содействие активизации делового сотрудничества, в т.ч. в контексте перспектив использования Северного морского пути, формирование собственного инструмента финансирования проектов, переход в перспективе к безвизовому режиму взаимных поездок, совершенствование координации между северными региональными советами", - сказано в сообщении.

"В ходе сессии председательство в СБЕР перешло от Норвегии к Финляндии на период 2013-15 годов, в Баренцевом региональном совете - от шведской губернии Норрботтен к Архангельской области", - добавили в МИД РФ.

В России курят около 40 % населения

25 октября состоялся Международный круглый стол «Жизнь без табака – теория и практика в России и за рубежом».

В мероприятии выступили:

Евгений Евгеньевич Ачкасов – президент Общероссийской общественной организации содействия оздоровлению нации «Национальный альянс медицины и спорта «Здоровое поколение», заведующий кафедрой лечебной физкультуры и спортивной медицины, профессор кафедры госпитальной хирургии №1 л/ф Первого МГМУ им. И.М. Сеченова, лауреат премии Президента РФ в области науки и инноваций для молодых учёных, доктор медицинских наук;

Филип Тоннесен (Philip Tonnesen) - глава медицинской клиники «Gentofte» в Копенгагене (Дания), мировой эксперт в области никотино-заместительной терапии;

Галина Михайловна Сахарова – руководитель центра по отказу от табака НИИ пульмонологии ФМБА России, доктор медицинских наук, профессор кафедры пульмонологии и респираторной медицины. Является членом Национального координационного совета по борьбе против табака, эксперт Минздравсоцразвития по проблемам потребления табака, член Европейского экспертного совета по лечению табачной зависимости.

Евгений Ачкасов отметил: «По данным Всемирной организации здравоохранения, в России курят 60,2% мужчин и 21,7% женщин. Около 400 тыс. человек в России умирают от курения». Всего курят около 40% населения России.

Для сравнения, в Финляндии не отказывают себе в табаке 29,8% мужчин и 21,4% женщин, а в Германии 30,5% мужчин и 21,2% женщин соответственно. Исправить ситуацию в России призван антитабачный закон, вступивший в силу 1 июня 2013 года. Курить теперь запрещено в большинстве общественных мест: в гостиницах, на рынках, даже на пляжах. Курилки пропадут из зданий вокзалов и аэропортов. Продавать сигареты можно будет лишь в магазинах с торговой площадью от 50 кв. м. За нарушение запретов предусмотрены штрафы от тысячи рублей.

Forbes выяснил, к каким последствиям привело введение антитабачных законов в различных странах мира. Так, в США был введен запрет на курение с 1990-х по 2010 год в более чем половине штатов. Штраф для курильщиков составляет в среднем 250-1000 долл. (зависит от законодательства конкретного штата).

Антитабачный закон не вводился в Соединенных Штатах на федеральном уровне, список мест, где разрешено курить, как и суммы штрафов, зависят от законодательства того или иного штата. Но все же подобные меры имели положительный эффект: число курильщиков в Америке сократилось с 23,3% в 2000 году до 19,3% в 2010 году. Также на 16% снизилось число сердечных приступов и на 24%— число респираторных заболеваний. В 2003 году в Штатах было продано 399 768 млн сигарет, а в 2010 году уже 300 451 млн.

В Финляндия запрет был введен в 1976-1977 гг. Штраф для курильщиков: 50-150 евро. Финляндия — первая страна Европы, в которой принят закон. С 2006 по 2009 год число курильщиков сократилось с 26% до 21% населения страны.

В Швеции введен запрет в 2005 г. Штраф для курильщиков составляет до 100 евро. До введения запретов Швеция и так была одной из самых некурящих стран Европы. В 2000-2001 годах число курильщиков было 17,4% среди мужчин и 20,4% среди женщин. Благодаря введенному запрету число курильщиков в Швеции сократилось с 18% в 2006 году до 16% в 2009 году. И если в 2000 году в стране было продано 7067 млн сигарет, то в год введения запрета — уже 6697 млн. Также согласно докладу Еврокомиссии в Швеции сократилось число респираторных и сердечно-сосудистых заболеваний.

В целом введение запретов имело положительные последствия для населения Великобритании. Число курильщиков с 2006 по 2009 год сократилось с 33% до 28% населения. Только в первый год действия запрета в Англии бросили курить 400 000 человек. Число инфарктов миокарда снизилось на 2,4%, а приступов астмы — на 4,9%. И если в 2000 году было продано 81 500 млн сигарет, то в 2009 — уже 58 500 млн.

Германия также шагнула далеко вперед на пути борьбы с курением. Число курильщиков сократилось с 2006 по 2009 год с 30% до 25%. А ведь еще в 2000 году любителей сигарет в стране было 34,5%. И если в 2005 году в стране продавалось 95 827 млн сигарет, то в 2010 году — уже 83 565 млн.

Для Индии курение является настоящим бичом: почти каждый третий мужчина в конце 90-х был курильщиком. Вдобавок система здравоохранения Индии не очень развита, да и качественный табак могут себе позволить единицы. Поэтому введение запрета в 2008 году было призвано хоть немного снизить число курильщиков. Результаты у индийцев получились весьма внушительными: если число курящих мужчин в 1998-1999 годах было 29,4%, то в 2010-м — уже 24,3%.

Источник: Новости медицины и фармации от Ремедиум

Сила порывов ветра вечером понедельника, когда на территорию Швеции обрушился ураган "Симоне"/ Simone достигала в городе Хальмстаде/ Halmstad 36 метров в секунду, в Мальме/ Malmö - 31 метра/секунду, а на острове Ведерё/ Väderö, провинция Халланд 42 м/сек.

Сила урагана "Симоне"/ Simone снижается, однако по-прежнему до 70 000 домашних хозяйств, в основном, на юге Швеции, лишены электричества из-за упавших от порывов ветра проводов.

Железнодорожное сообщение постепенно восстанавливается. Поезда по маршруту Гетеборг-Хальмстад-Мальме заменены автобусами до 12 часов. После этого поезда начнут ходить по расписанию, обещает Дорожное управление.

Многие автомобильные шоссе всё еще закрыты из-за упавших на дорогу деревьев.

У 35 000 абонентов не работают телевизоры.

В других странах северной Европы, через которые прошел ураган, насчитывается до 13 человеческих жертв.

Крупные шведские предприятия Atlas Copco, Sandvik, Volvo и Scania нарушают основные принципы ООН в отношении прав человека тем, что имеют деловые отношения с горнодобывающими фирмами в ЮАР, где горняки работают в крайне тяжелых условиях. Так считает правозащитная организация Swedwatch в своем новом докладе.

Даже если ничто не указывает на то, что шведские предприятия прямо замешаны в преступлениях против прав человека, они все же не соблюдают основные принципы ООН, касающиеся того, как нужно бороться с такими преступлениями, пишет газета Свенска дагбладет со ссылкой на доклад Swedwatch.

Например, Вольво и Скания используют добываемую в шахтах ЮАР платину при изготовлении катализаторов для своих автомобилей, а Атлас Копко и Сандвик десятилетиями продавали свою продукцию шахтам, где добывают платину.

Проблемой, как ее видит Swedwatch, является то, что ни один из названных шведских концернов не может показать ни плана конкретных мер по своей работе за права горняков ЮАР, ни результатов такой работы, а именно это требуется основными принципами ООН.

Все четыре шведских концерна, ознакомленные с докладом Swedwatch, считают его своевременным и сообщают, что они пересматривают свою деятельность в направлении устойчивого развития своего бизнеса.

Шведский Центробанк - Риксбанкен - впервые раскрыл местонахождение шведского золотого запаса. 10 тысяч золотых слитков общей стоимостью примерно в 37 миллиардов крон размещены в разных странах, однако большая часть в Великобритании - 61, 4 тонны.

В Швеции хранится 15,1 тонны из общего веса золотого запаса в 125,7 тонн. Остальное - в центральных банках Великобритании, Канады, США и Швейцарии.

В последний раз золотой запас Швеции был использован во время финансового кризиса 1980-х годов, когда 50 тонн золота поменяли на доллары, чтобы дать заем шведским банкам.

На сайте редакции новостей Ekot Шведского радио размещены данные по странам:

Великобритания - 61,4 тонны шведского золотого запаса

Канада - 33,2 тонны

Швеция - 15,1 тонны

США - 13,2 тонны

Швейцария - 2,8 тонны

Компьютеры, мобильные телефоны и планшеты считаются "приемниками" телевизионных передач, а значит их владельцы обязаны платить абонентную плату за телевизор, хотя телевизора у них нет. К таким последствиям ведет решение административного суда второй инстанции в городе Сундсвалле/ Sundsvall.

558 человек обжаловали наложенную на них лицензионную плату (за ТВ), однако только Никласу Нюгрену/ Nicklas Nygren из Сконе удалось добиться суда по своему делу. Он утверждал, что с него не должны взимать абонентную плату за телевизор, поскольку в его компьютере нет программ, позволяющих принимать телевизионные передачи.

Апелляционный суд отклонил его обжалование.

Таким образом, решение этого суда станет принципиальным для всех будущих судов по данному вопросу: любое компьютерное оборудование, которое в принципе может принимать телевизионные передачи, должно облагаться такой же абонентной (лицензионной) платой, как и телевизор.

Стали известны некоторые детали военных учений НАТО "Устойчивый джаз"/Steadfast Jazz, которые будут проходить в регионе Балтийского моря, а также в странах Балтии и Польше co 2 по 9 ноября. В них участвуют 20 государств. Швеция, впервые будет отрабатывать совместные с Силами реагирования НАТО/NRF действия. Для учений разработана новая военно-стратегическая игра под наименованием Сколкан/Skolkan, по условиям которой, в частности на территории Швеции и Финляндии, расположены некие фиктивные, воюющие друг с другом страны:

Торрике и Ботния, якобы демократии, но с агрессивными военными амбициями. В Швецию же помещено и прозападное государство Фрамланд, к которому НАТО приходит на помощь. Задачу осложняет стратегически важное, но на грани распада из-за коррупции, мини-государство Арнланд, - его территория совпадает со шведской провинцией Сконе.

Об этом пишет газета Свенска Дагбладет, где цитируется высказывание анонимного дипломатического источника из штаб-квартиры НАТО в Брюсселе: "То, что Северные страны вместе со Швецией и Финляндией включены в игру Сколкан, можно воспринимать как сигнал. НАТО отрабатывает, по ходу этой игры, как действовать в случае кризиса в регионе Балтики, включая юг Швеции. Альянс будет отрабатывать различные операции в регионе, то, например, как будет производиться подкрепление внутри и вне Швеции".

По заявлению американского представителя в НАТО Ронеля Рейса из штаба НАТО в норвежском Ставангере, откуда будет вестись руководство учениями, "НАТО опять приступает к тренировкам того, как вести военные действия".

Всего в этих манёврах заявлено участие 6 тысяч военнослужащих, половина из которых командный состав НАТО, дислоцированный за пределами зоны самих учений.

Государственные страховые кассы применяют всё более жесткие меры по отношению к случаям подозреваемого мошенничества с пособиями. Число расследований по отдельным делам, которые привели к остановке выплат выросло с 19 % в 2010 году, до 27 % в 2012. В текущем году такие случаи уже составили 29% от общего числа подозрительных дел.

В общей сложности Государственные страховые кассы останавливают выплаты пособий и требуют выплаченные суммы обратно примерно на миллиард крон ежегодно.

Чаще всего речь идет о мошенничестве с пособиями на квартплату, больничным или в связи с безработицей.

Случаи, когда речь идет об организованной преступности и где убытки касс страхования исчисляются миллионами, подлежат отдельному рассмотрению. В данной статистике о них речь не идет, уточняется в информации агентства ТТ.

Розничная торговля идет довольно хорошо: рост на 0,1 %, торговля продуктами питания топчется на месте, а товары, которые покупают редко: спортивная одежда, мебель и компьютеры идут хорошо: рост на 2,8 % - таковы выводы Института изучения торговли.

Речь идет об осенней статистике, когда люди после отпуска начинают обустраивать свои дома к зиме. То, что растет оборот торговли товаров, покупаемых редко, по мнению аналитиков института, указывает на улучшение конъюнктуры рынка.

На 0,3 % выросло и число подержанных или поношенных товаров, покупаемых шведами, в основном, через интернет.

В 2014 году ЗАО "Лесозавод 25" из Архангельской области намерен запустить пеллетный цех на Цигломенской площадке.

Стоимость строительства новой пеллетной площадки оценивается в 8 млн евро с учетом строительства и инфраструктуры. В результате ввода в эксплуатацию нового участка объемы производства топливной гранулы на предприятии вырастут в два раза.

Генеральный директор ЗАО "Лесозавод-25" Дмитрий Крылов сообщил СМИ о том, что для дальнейшего развития его компании - новый пеллетный цех является приоритетным направлением. Биотопливное производство на новой площадке необходимо для утилизации отходов, образующихся в процессе производства пиломатериалов.

Сегодня архангельское предприятие является одним из крупных производителей пеллет в России, уступая первенство только "Выборгской лесопромышленной корпорации", двум красноярским заводам - ДОК "Енисей" и ЗАО "Новоенисейский ЛХК" и хабаровскому ООО "СП Аркаим".

Мощности пеллетного цеха в Архангельской области - порядка 80000 т/год. Выпускаемая продукция поставляется на рынки Швеции и Дании. За первое полугодие 2013 г. ЗАО "Лесозавод 25" экспортировало в эти страны 35000 т топливных гранул. При этом предприятие, по словам Дмитрия Крылова, является крупным поставщиком пеллет на внутренний рынок в своем регионе. Он в частности сказал: "Будем развивать розничные продажи в силу огромного спроса, как в Архангельской области, так и в других регионах. С вводом в эксплуатацию нового завода в Цигломени в следующем году объем продаж наших пеллет на российском рынке увеличится".

У группы компаний "Титан", куда входит ЗАО "Лесозавод 25", в собственности находится 8 леспромхозов с объемом заготовки 1,5 млн куб. м в год. Благодаря им предприятие получает порядка 300 тыс. куб. м лесоматериалов в год. Остальные 700 тыс. куб. м покупает на рынке у других поставщиков круглого леса.

Евросоюз измерил лесистость стран-участниц

Эстония занимает среди стран ЕС третье место по площади, покрытой лесами.

В исследование Еврокомиссии утверждается, что первое место по площади лесов заняла Швеция (76% территории), затем следуют Финляндия (72%) и Эстония (61%).

Четвертое место в списке занимает Словения (60%), а завершает пятерку Латвия (56%), цитирует исследование собкор Балтийского репортёра в Таллине.

Литва занимает 11-е место - лесами покрыто 39% ее территории.

Согласно результатам исследования «Свежие томаты (ТНВЭД 070200). Производство в РФ, экспорт, импорт. Дефицит и потенциал рынка», проведенного специалистами компании «Технологии Роста», в текущем году томаты на российский рынок поставляли более 45 стран-производителей.

Это и довольно удаленные государства, такие как Австралия, Колумбия, Мексика, Никарагуа и Япония, а также северные страны – Финляндия и Швеция.

Но основными импортерами остаются три государства, обеспечивающие до 80% ввозимых томатов в России – Турция, Испания и Марокко.

Крупнейшим поставщиком переработанных томатов, по сведению экспертов, продолжает оставаться Португалия, импортеры из которой в 2012 году ввезли в Россию порядка 7,5 тысяч тонн томатной пасты, а также соусов и кетчупов из этого овоща.

В то же время, по мнению аналитиков, российские аграрии имеют достаточный потенциал для дальнейшего увеличения производства защищенного и открытого грунта и продолжения роста импортозамещения.

27 сентября шведское государство продало последний пакет акций банка «Нордеа» стоимостью более 22 млрд. шв. крон (около 3,4 млрд. долл. США). Интерес к продаже был велик: акции разошлись менее чем за 2 часа.

Распродажа пакета из 284 млн. акций «Нордеа», составляющих 7% акционерного капитала банка, происходила на аукционных торгах. По оценкам источников газеты «Дагенс Индустри», продажа происходила с дисконтом 2-3% от курса закрытия на 26.10.2013, составившего 79,2 шв. кроны.

Это вторая распродажа акций банка за последние четыре месяца (предыдущий раз — 18 июня, когда были проданы 260 млн. акций банка по 75 шв. крон за акцию, что соответствовало 4,8%-й скидке от биржевого курса). С тех пор курс вырос более чем на полпроцента.

Точных сведений о стоимости пакета, реализованного 27 сентября, пока нет, но ожидается, что государственная казна пополнится на 20 млрд. шв. крон. Вырученные средства будут направлены на погашение государственного долга.

Пока неясно, принял ли участие в последнем аукционе крупнейший владелец «Нордеа» — фонд «Сампо» (Sampo), который отказался от покупки предыдущего пакета. Источники «Дагенс Индустри» высказывают мнение, что «Сампо» отказался от участия в торгах и на этот раз.

Шведский министр по делам финансовых рынков Петер Норман высказывался следующим образом о государственном владении пакетом акций «Нордеа»: «Роль государства состоит в том, чтобы регулировать работу банков, а не владеть ими. Акции банков — это рискованные активы, а банкам требуются строгие правила деятельности и всеобъемлющий контроль». Теперь у государственного регулятора развязаны руки в полемике с крупными банками.

Магдалена Андерссон, спикер социал-демократической партии по политэкономическим вопросам, предполагает, что целью продажи является снижение темпов роста бюджетного дефицита в преддверии выборов в шведский Риксдаг.

В заключение «Дагенс Индустри» указывает, что аукцион был организован при участии банковских групп «Карнеги», «СЭБ» и «Морган Стэнли», а также «Голдман Сакс» и «Бэнк оф Америка».

В комментариях к событию отмечается, что в выигрыше от продажи госпакета оказываются все участники: и шведская казна, и Министерство финансов, которое теперь может проводить более последовательную политику регулирования крупных банков, и крупнейший владелец «Сампо», который получает больший простор для управления банком, и топ-менеджмент банка, крупнейший владелец которого не скупится на бонусы, и, наконец, банки, крупные клиенты которых придерживали деньги в ожидании продажи акций «Нордеа». Очевидно, что для правительства Рейнфельдта это была долгожданная продажа: сделка произошла спустя всего два дня после истечения 90-дневного моратория на продажу акций, действовавшего с момента предыдущей продажи.

газета «Дагенс Индустри»

Шведская лесопромышленная компания «СЦА» намерена значительно укрепить свои позиции в Китае.

В 2012 году «СЦА» осуществила радикальную реструктуризацию своей деятельности. Продав свой упаковочный бизнес, в т.ч. в России, компания целиком сосредоточилась на товарах для личной гигиены и существенно укрепила свои позиции в Европе за счет приобретения европейских активов американской компании «Джорджиа-Пасифик». Сумма сделки составила около 1,8 млрд. евро. Тогда же руководство компании завило о планах роста компании на рынке Китая.

В сентябре 2013 года «СЦА» сообщила о том, что ею сделано предложение о приобретении крупной доли в китайской компании «Винда» – третьем в Китае производителе мягкой бумажной продукции. С 2007 года «СЦА» уже принадлежит 22% акций этой компании, но на сей раз речь идет о приобретении пакета в 50% акций. Рыночная стоимость этого пакета составляет около 9,4 млрд. шв. крон (около 1,1 млрд. евро). Оборот китайского производителя за прошлый год вырос на 26% и достиг примерно 570 млн. евро.

До июня 2012 года, когда «СЦА» был приобретен тайванский производитель мягкой бумажной продукции «Евербьюти», позиции «СЦА» на китайском рынке были несущественными. На сегодняшний день компания контролирует около 2% китайского рынка детских подгузников и около 10% рынка продукции, применяемой при недержании. По мнению «СЦА», возможности роста на этом рынке весьма велики: потребление мягкой бумажной продукции в Китае на душу населения составляет всего 3 кг в год по сравнению с 14 кг в Западной Европе и 20 кг – в США.

Источник: газета «Дагенс Индустри»

Шведская государственная энергокомпания «Ваттенфалль» находится в глубоком кризисе. Подтверждением этому стало снижение ее кредитного рейтинга агентством «Мудиз».

Кризис в компании «Ваттенфалль» после неудачных решений о покупке в 2009 году газовых и угольных активов за рубежом – постоянная тема публикаций в шведской прессе. Подтверждением кризиса стало снижение кредитного рейтинга компании международным рейтинговым агентством «Мудиз»: рейтинг компании был понижен на одну ступень до уровня «А3». О перспективе снижения рейтинга компании агентство предупредило еще летом, мотивируя это ростом долгосрочных долговых обязательств «Ваттенфалль».

Отчет компании за первое полугодие 2013 года стал настоящей катастрофой: убытки «Ваттенфалль» за этот период достигли почти 30 млрд. шв. крон (более 4,6 млрд. долл. США). Несмотря на продажи нескольких зарубежных активов и программу сокращения издержек, перспектива выхода из кризиса для компании пока не просматривается. Доходы компании находятся под жестким прессом низких цен на электроэнергию, и эта ситуация может продлиться по крайней мере до 2015 года. Комментируя свое решение о снижении рейтинга, агентство «Мудиз», отметило, что если бы не готовность государства оказать помощь компании, ее рейтинг был бы снижен еще на одну ступень до уровня «В-».

На протяжении прошедших восьми лет «Ваттенфалль» была одним из крупных доноров для шведского правительства, а уровень дивидендных выплат ни разу не опускался ниже 4,4 млрд. шв. крон (около 680 млн. долл. США). На сей раз ситуация резко изменилась. При прогнозе годового убытка в 6-7 млрд. шв. крон на доходы от «Ваттенфалль» государству рассчитывать уже не приходится.

Руководство «Ваттенфалль» принято решение о разделении деятельности компании в Скандинавии и в континентальной Европе. Аналитики расценивают это как подготовку к продаже европейских активов. Одновременно ведутся переговоры об условиях широкомасштабного сокращения персонала. По сообщениям прессы, нынешний генеральный директор компании Эйстен Лёсет, бывший одним из инициаторов приобретения газовых и угольных активов в Голландии и Германии, уже начал поиски новой работы.

Источник: газета «Дагенс Индустри»

Шведская государственная энергокомпания «Ваттенфалль» продолжает терять свои позиции в Германии.

По итогам референдума, состоявшегося в Гамбурге в конце сентября 2013 года, шведская государственная энергокомпания «Ваттенфалль» вынуждена будет расстаться с энерго- и теплосетями этом городе. Большинство его жителей проголосовало за то, чтобы сети перешли в собственность города.

Действие концессии компании на эксплуатацию сетей Гамбурга истекает в 2015 году. К этому времени должна быть подготовлена сделка по их продаже. Аналогичная ситуация ожидает «Ваттенфалль» в Берлине, где вопрос о собственности на сети должен быть решен путем референдума 3 ноября.

После решения Германии об отказе от ядерной энергетике, принятого летом 2011 года, «Ваттенфалль» лишилась двух ядерных электростанций в этой стране. В распоряжении компании остались лишь угольные станции, экономика которых страдает от субсидий правительства на возобновляемые источники энергии.

Источник: газета «Дагенс Индустри»

Активы шведских банков достигли рекордно высокой отметки — восемь триллионов шв. крон (ок. 1,2 трлн. долл. США) За последние пять лет банки выросли на 30%. При этом прирост ВВП Швеции с 2008 года составил лишь 10%.

Во время кризиса 2008 года шведское государство потратило огромные средства на поддержку крупных банков. В случае краха любого из четырех крупнейших шведских банков пострадала бы вся экономическая система.

Перед пиком кризиса активы всей банковской системы оценивались в 6,3 трлн. шв. крон, или 0,95 трлн. долл. США (из них 5 трлн. шв. крон, или 0,76 трлн. долл. США) — активы четырех крупнейших шведских банков: Нордеа, СЭБ, Сведбанк и Хандельсбанкен). Сегодня стоимость активов банковской системы составляет 8 триллионов шв. крон, или 1,2 трлн. долл. США (из них на долю 4 крупнейших банков приходится 6,3 трлн. шв. крон, или 0,97 трлн. долл. США). При этом ВВП Швеции в 2008 году составлял 3,2 трлн. шв крон (0,49 трлн. долл. США), в 2012 году — 3,5 трлн. шв. крон (0,52 трлн. долл. США).

По словам профессора экономики Пера Стрёмберга, риски чрезмерного роста банковской системы значительны: в случае очередного витка кризиса программа помощи и гарантий банкам станет слишком тяжелым бременем для экономики.

Ларс Кальмфорс, профессор международной экономики, отмечает, что чем выше доля активов банков в национальной экономике, тем сложнее государству в одиночку поддерживать банковскую систему во время кризиса, как это было в Исландии, Ирландии и на Кипре.

Эксперты Международного валютного фонда, проводившие региональное сравнение банков северных стран, отметили значительный размер шведских банков.

Как можно сдержать рост? Ларс Кальмфорс считает, что жесткие требования к капиталу вынудят банки наращивать собственный капитал по отношению к активам. Тогда они самостоятельно смогут справиться с возможными убытками. Именно чрезмерный объем банковского сектора — причина тому, чтобы Швеция использовала более жесткие нормативы покрытия по сравнению с минимальными требованиями Евросоюза.

Источник: газета «Свенска Дагбладет»

МИД Швеции прогнозирует существенный рост шведского экспорта в ближайшие пять лет.

Несмотря на то, что по итогам 2013 года, по прогнозу МИД Швеции, объемы шведского экспорта продемонстрируют негативную динамику, в ближайшие пять лет шведский экспорт вырастет на 24%. В денежном выражении рост составит порядка 276 млрд. шв. крон (ок. 42,5 млрд. долл. США).

Наибольший рост придется на Азию и Океанию (47%), страны СНГ (37%), Африку к югу от Сахары (26%), Северную Америку (25%), страны Европы, не входящие в ЕС (23%), Центральную и Южную Америку (21%), Страны ЕС (19%), Ближний Восток и Северную Африку (17%).

В настоящее время 57% шведского экспорта приходится на страны ЕС, 13% на страны Европы, не входящие в ЕС, 11% - на Азию и Океанию, 8% - Северную Америку, 4% - Ближний Восток и Северную Африку, 3% - страны СНГ.

Источник: газета «Свенска Дагбладет»

Дети, находившиеся в детских домах или семьях, куда их направили власти и где с этими детьми негуманно обращались, имеют право на материальную компенсацию. Речь идет о периоде с 1920 по 1980 г. В этой компенсации им, объединившимся в союз "Сироты общества, отказывают, ссылаясь на то, что такие "методы воспитания" были "нормой" до 1979 года, когда бить детей было окончательно запрещено законом. Против этого аргумента о "норме", выступают ученые-исследователи Линчёпингского университета на странице дебатов газеты Дагенс нюхетер.

Напомним, что комиссия по изучению обращения с детьми в системе социальных служб работала с 2006 по 2011 год. В 2011 году правительство приняло решение, что никакой компенсации тем, кто вырос в приемных семьях или социальных институтах, и где с ними жестоко обращались, не полагается. Решение правительства было раскритиковано и было заключено новое соглашение. 1 января 2013 года был образован Комитет по выплате компенсаций. Подавать заявления с просьбой о выплате можно до 31 декабря 2014 года.

Вопрос о выплате компенсации решается индивидуально, в каждом отдельном случае: было ли насилие (в том числе сексуальное), принуждение или испытанные в приемной семье унижения достаточно серьезными для выплаты шаблонной суммы в 250 тысяч крон.

Почти половине (40 %) ходатайствующих этот комитет отказал. Отказал, ссылаясь на то, что таковы, мол, были в те далекие 1920-е и последующие годы методы воспитания. Против этого аргумента и выступают историки детства (проект "Тема - дети") Бенгт Сандин/ Bengt Sandin и Юханна Шёльд/ Johanna Sköld из Линчёпингского университета.

Юханна Шёльд, доктор наук в области экономической истории, считает, что мы слишком мало знаем об исторических нормах воспитания в семье и методах наказания, которые там применялись:

- Нет никаких исследований, которые давали бы информацию о том, какие методы воспитания считались "нормальными" в Швеции 1930-х или 40-х годов, говорит она во время дебатов по этому вопросу сегодня утром по Первому каналу Шведского радио/ P1.

Что же считается "плохим уходом" или негуманным обращением с детьми и подростками, размещенными в приемные семьи или детские дома?

- многочисленные переводы из одной приемной семьи в другую или из одного детского дома в другой,

- оскорбления

- побои

Для выплаты компенсации необходимо, чтобы такой "плохой уход или присмотр" за детьми был еще и "плохим в серьезной степени".

Дело упирается в определение: что есть "плохой уход".

Авторы статьи пишут, что ссылки Комитета по выплате компенсаций на то, что когда-то в истории Швеции окрики и битье детей были "нормой" воспитания, не выдерживают никакой критики.

Юханна Шёльд говорит:

- Еще в 1948 году Социальное управление издало "Советы и рекомендации", где, в частности, были запрещены следующие формы наказания детей:

- бить детей, давать им пощечины, затрещины и т.п.

- закрывать детей в комнате или гардеробе, изолируя их,

- ставить их под душ, особенно под холодный, в качестве наказания,

- отказывать детям в еде, лишать их, например, ужина,

- насильно кормить детей, если они отказываются есть,

- заставлять детей делать то, что они должны делать добровольно, например, насильно укладывать их спать.

В частности, относительно принудительного купания, Социальное управление писало в своих рекомендациях 1948 года: "Насильно ставить детей под душ, к такому методу прибегают только некомпетентные лица с садистскими наклонностями. Это может на долгие годы вызвать у детей боязнь купаться или принимать душ", - цитирует Юханна Шёльд в интервью то, что она с соавтором написала в газете Дагенс нюхетер.

Авторы статьи напоминают, что у тех, кто просит о материальной компенсации за пережитые в детстве страдания, не было "нормального" детства. Обращение с ними нельзя сравнивать с тем, как обращались с детьми в обычных семьях. Требования же к приемным семьям или другим инстанциям, куда размещали "неблагополучных" детей, намного более строгие и контроль над такими инстанциями тоже должен быть строже, поскольку присмотр за детьми брало на себя государство. Ему и отвечать за причиненные этим детям страдания. Однако в реальности получается, что их обманули дважды: сначала тем, что мучили и издевались над ними в детстве, а теперь еще и тем, что отказывают в материальной компенсации за пережитые оскорбления достоинства и негуманное обращение.

Председатель Комитета по выплате компенсаций Йоран Еверлёф/ Göran Ewerlöf настаивает, однако, на том, что Комитет правильно толкует закон - далеко не все дети, попавшие под опеку социальных органов, испытывали "плохой уход или отсутствие заботы о себе в серьезной степени". С ударением на "серьезной степени":

- Мы, разумеется, тоже считаем, что любое негуманное обращение с детьми является неприемлемым. Но в нашу задачу входит выбрать случаи исключительные: особо жестокого, возмутительного обращения с детьми. И среди рассмотренных случаев далеко не все они носят такой серьезный характер, чтобы это давало право на получение компенсации, - говорит Йоран Еверлёф в интервью нашему коллеге Alberico Lecchini.

И несколько цифр: всего в Комитет было подано 3 376 заявлений с просьбами о компенсации. Комитет принял решение по 781 случаю.

В 453 случаях ответ был положительным и "Сироты общества", как называется их объединение, получат компенсацию в размере 250 000 крон каждому. В 328 случаях бывшие "детдомовцы" получили отказ.

Бюджет ксенофобской партии Демократы Швеции, накануне предстоящих в 2014 году выборов в Европарламент и Риксдаг, оценивается в 45 -50 млн. крон, что почти в три раза больше (17 млн. крон) чем на выборах 2009- 2010 годов. Сообщает газета Экспрессен. Предвыборный бюджет этой партии примерно равен бюджету крупнейшей правительственной партии - Консервативной, составляющей от 50 до 60 млн. крон. Изменения с прошлых выборов - минимальны.

Самой большой предвыборной кассой располагают, ныне оппозиционные, Социал-демократы - около 70 млн. крон, из которых 14 млн. будут выделены на выборы в Европарламент, весной 2014 года. На выборах 2010 года партия истратила около 90 млн. крон на рекламу.

Предвыборный бюджет партии Центра - 65 млн. крон.

Народной-либеральной - 35 млн.

Христианских демократов - 25 млн.

Партии охраны среды - от 20 до 21 млн. крон.

И наконец, самая маленькая предвыборная касса у Левой партии - около 7 млн. крон.

Консерваторы и Социал-демократы намерены в большем объёме, чем другие партии посещать избирателей на дому. Другие партии делают ставку преимущественно, на телевизионную и на сетевую, интерактивную рекламу.

Гидроэлектростанции и плотины в Швеции должны пройти новые проверки на их соответствие современным экологическим требованиям,- об этом сказано в предложениях государственной комиссии. Многие плотины и другие гидросооружения Швеции были построены более чем сто лет назад и к ним не предъявлялись, например, требования о мерах для свободного прохода рыбы.

Владельцы гидростанций критически оценивают предложения, считая, что они приведут к снижению производства гидроэнергии так, как станции будут вынуждены пропускать больше воды вхолостую и к тому, что ряд малых гидростанций придётся закрыть. Представители организаций рыболовов и экологи, напротив, позитивны к предложению.

Каждая третья младшая медсестра и санитар в шведском здравоохранении работают на временных контрактах. Только за последний год, число временно принятых на работу представителей этих профессий выросло на 9 тысяч человек - таковы данные Центрального статистического бюро Швеции.

Представитель Объединения шведских муниципалитетов и ландстингов Агнета Йонк считает, что такое неблагоприятное развитие связано с тем, что сотрудники здравоохранения чаще выходят на больничные.

По мнению представителя профсоюза Коммунал, Катарины Мортенссон от постоянной смены персонала страдают пациенты, а сотрудники больниц и поликлиник работают в более тяжёлых условиях и за меньшие зарплаты.

Расходы на оплату больничных листов населения, в первую очередь в сфере психиатрической помощи, вырастут в ближайшие пять лет на пять миллиардов крон. С таким прогнозом выступила Государственная страховая касса/Försäkringskassan.

Ожидается, что расходы на больничные достигнут к 2017 году суммы в 29 млрд. крон ежегодно. Число пациентов не работающих по болезни, по психиатрическим диагнозам, достигло в прошлом году 90 тысяч, что на 20 тысяч больше чем в 2009 году.

Более 800 студентов были отчислены из ВУЗов Швеции или получили предупреждения в связи с различного рода злоупотреблениями и жульничеством в прошлом году. Об этом сообщает Третий канал Шведского радио со ссылкой на канцелярию Университетов страны. Самым распространённым нарушением было не использование шпаргалок или подглядывание у соседа, а копирование, плагиат текстов.

621 студент был отстранён от учёбы и 180 получили предупреждения.

Число таких нарушений сильно разнится, в зависимости от ВУЗа. Так в шести высших учебных заведениях в 2012 году не было зафиксировано ни одного злоупотребления в ходе учебного процесса. Это: Высшая школа танца и циркового искусства, Высшая драматическая школа, Высшая художественная школа/Konstfack, Академия художеств, Музыкальная академия и Высшая оперная школа.

Финский производитель кранов, эскалаторов, траволаторов и пассажирских подъемников Kone (г. Эспоо, пр. Уусимаа) завершил сделку по приобретению оставшейся части активов шведского производителя лесозаготовительной техники Vimek, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Стоимость сделки не разглашается. Kone владела контрольным пакетом акций Vimek на протяжении пяти лет и теперь будет контролировать все активы шведского производителя.

Фредрик Лундберг сохраняет пост генерального директора Vimek, деятельность и планы компании остаются прежними.

SCA (Svenska Cellulosa Aktiebolaget, г. Стокгольм, Швеция) заявила о завершении сделки с китайской бумажной компанией Vinda по приобретению акций с целью увеличения доли собственности более чем на 50%, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Ранее SCA являлся вторым по величине акционером Vinda, владея 21,7% акций. Передача акций должна завершиться 11 ноября 2013 г.

Vinda занимает третье место по объемам производства санитарно-гигиенической бумаги среди китайских компаний. В 2012 г. продажи выросли на 26% до $754 млн. Операционная рентабельность компании составила 12,9 %.

Повреждения топливных стержней на словенской АЭС "Кршко", обнаруженные в ходе планового ремонта, стали следствием "усталости материала", который подвергался постоянным вибрациям, говорится в обнародованном в пятницу докладе АЭС.

Механические повреждения были выявлены на трех тепловыделяющих элементах в ходе визуального осмотра и ультразвукового метода. Также были обнаружены утечки у двух элементов без механических повреждений.

От одного из поврежденных топливных стержней при транспортировке отвалился фрагмент. Он упал в транспортный канал бассейна для отработавшего ядерного топлива. Позже его извлекли и поместили в предусмотренное для подобных случаев безопасное место.

Вибрации, послужившие причиной повреждения стержней с ядерным топливом, были вызваны поперечными потоками "охлаждающего материала", говорится в сообщении. В АЭС отмечают, что в результате инцидента не произошло никакого опасного влияния радиации ни на персонал станции, ни на окружающую среду. Плановый ремонт АЭС, начавшийся 1 октября, продолжается.

АЭС "Кршко" - единственная на территории бывшей Югославии атомная электростанция, была запущена в 1983 году. АЭС работает на американском топливе компании Westinghouse. В зоне реактора используется 121 тепловыделяющий элемент. Ранее проблемы с топливом Westinghouse были выявлены на Южно-Украинской АЭС.

Украинский "Энергоатом" летом прошлого года был вынужден произвести полную выгрузку топлива производства Westinghouse, использовавшегося в рамках коммерческого контракта на двух энергоблоках Южно-Украинской АЭС ввиду выявленных повреждений топливных кассет, изготовленных шведским подразделением концерна. Экспертная комиссия, обследовавшая поврежденные сборки, установила, что причиной их деформации были конструктивные недоработки. Николай Соколов.

Несколько сот саамов съезжаются сегодня и завтра в Стокгольм ради протестов против разработок руды и строительства шахт на территории, которую они считают принадлежащей им исторически: Sapmí, т.е. Лапландии.

В центральном парке шведской столицы построено 5 кот (кота - переносное жилище скандинавских саамов), у которых и будут проходить двухдневные акции протеста.

Ларс Гутторм Блинд/ Lars Guttorm Blind - один из приехавших в Стокгольм саамов. Он считает, что необходимо изменить законодательство о добыче минералов. И речь, по его мнению, идет не только об убытках, которые коснутся оленеводов из-за сокращения или нарушений экосистемы оленьих пастбищ. Он считает, что разработки полезных ископаемых на шведском севере разрушительно влияют на источники воды, реки, озера и окружающую среду в целом. Поэтому, против промышленной разработки и строительства шахт выступают не только саамы, сказал он в интервью, а на вопрос: Насколько велики шансы повлиять своими протестами на тех, кто принимает решения, - ответил:

- Мы всё-таки пытаемся что-то сделать, хотя и знаем, как трудно оказать влияние. Но я всё же надеюсь, что политики изменят закон о добыче полезных ископаемых так, чтобы в Лапландии не строилось больше шахт, сказал Lars Guttorm Blind новостной редакции P4 Шведского радио в Норрботтене.

Торговля не самый главный источник продовольственных отходов, значительно больше их выбрасывают, например, из своих домов, сами люди. Всего, по Швеции ежегодно свыше миллиона тонн продуктов попадают в мусорные ящики, на свалки, сжигаются, перерабатываются в биогаз. Именно так, ведь на корм животным, например свиньям, продовольственные отходы в Швеции не идут, по санитарным соображениям.

Но и из магазинов Швеции ежегодно выкидывают на помойки 125 тысяч тонн продовольствия, согласно подсчётам, представленным в исследовании Сельскохозяйственного университета Швеции.

Для наглядности, это колонна из примерно 8 тысяч грузовиков. Цифра, правда, весьма условна, основана она, на эмпирическом исследовании, проведённом в шести магазинах торговой сети Willis мультиплицированном на всю Швецию.

Если в бедных странах мира, еду выбрасывают, как правило, по объективным причинам: грызуны, вредители, агрессивная микробиологическая среда; при нехватке транспорта, холодильников, химикалиев и прочее, то в развитых странах, таких как Швеция, где и холодильников хватает, и совершенные методы хранения разработаны, еду выбрасывают, в первую очередь, потому, что выходят сроки её годности, или потому, что она имеет не идеальный внешний вид и просто потому, что люди могут это себе позволить.

"В количественном отношении больше всего выбрасывают из магазинов овощей и фруктов, но когда мы смотрим на то, как это отражается на вредных для климата газах, то большее воздействие оказывают мясо и мясные продукты" - говорит автор исследования Ингрид Стрид сотрудник Сельскохозяйственного университета. Все исследование Ингрид Стрид, хотя и посвящено отходам из магазинов, выверено по этому краеугольному камню в экологическом мейнстриме - как то или иное явление, воздействует на формирование парниковых или "климатических" газов.

Часть продуктов магазины выбрасывают сами, потому что испортились, утратили привлекательный внешний вид и тому подобное. Но львиную долю составляют товары, которые магазины отказываются, по тем или иным причинам, принимать от поставщиков. Владельцам магазинов так спокойней, они нередко перестраховываются, по мнению Ингрид Стрид, ведь расходы, в этой ситуации, несёт поставщик. "Половину того, что магазины не принимают у поставщиков, можно было бы продавать" - уверяет Ингрид Стрид. Ввести ограничения на возможности для таких рекламаций один из способов сокращения объёмов пищевых отходов из магазинов - по её мнению, другой: "Возможно, стоит устанавливать различные цены на продукты, если яблоки, например с косметическими изъянами, покрыты рябью, их необязательно выбрасывать, можно продавать дешевле".

Но еду не только выбрасывают. Её отдают на благотворительность. Любопытно, что даже отдать товары бесплатно, для магазинов оказывается делом не бесплатным, они вынуждены платить фирмам, которые доставляют еду в благотворительные организации. Ну а самый быстро портящийся и потому чаще подлежащий списанию продукт - мясной фарш, предлагают замораживать, и продавать в мороженом виде. Ныне это делается весьма в ограниченных масштабах и, как правило, с фаршами, которые не пользуются широким спросом, например оленьим, лосиным или бараньим.

По мнению директора объединения предприятий Продовольственной торговли Пэра Богдессона вышеописанное исследование интересно, но не касается всех продуктовых магазинов Швеции, а именно магазинов сети Willis. В других магазинах страны, по его словам, с продуктами, срок хранения которых истекает, обращаются иначе. "Самый быстро распространяющийся метод сейчас, заключается в том, что магазины строят свои кухни и сами готовят из этих продуктов обеды, закуски, лазаньи, упаковывают их и продают". Ну а по поводу предлагаемой системы ограничения рекламаций продуктов он говорит так: "С одной стороны, это, кажется, сложно выполнить. А с другой, я считаю, что подобные проблемы должны решаться рынком, он сам все отрегулирует. При том, что в отходах не заинтересован никто, ни поставщики, оптовики, ни розничная торговля".

Швеция > Агропром > sverigesradio.se, 25 октября 2013 > № 924469

Шведский премьер-министр не уверен в том, что Евросоюз должен выделить больше денег на спасение беженцев, пытающихся пересечь Средиземное море на судах, сообщает из Брюсселя редакция новостей Ekot/ "Эхо" Шведского радио.

- Ситуация такова, что пять стран Европы - Великобритания, Германия, Франция, Швеция и Бельгия - принимают более 70 % беженцев. Швеция является примером страны, в которую есть легальные пути, а кроме того, мы соблюдаем законодательство и правила, которые у нас есть. В этом отношении есть слишком много стран, которые не соблюдают правила и договоры, которые они же сами и заключили, - сказал Фредрик Райнфельдт, находящийся на саммите Евросоюза, который, в частности, будет обсуждать мера предотвращения таких катастроф, которая произошла три недели назад, когда более 300 беженцев погибли у Лампедузы, пытаясь переправиться через Средиземное море.

Предполагается, что в ЕС будет создана новая рабочая группа - Task Force, которая должна будет к началу декабря выработать план мероприятияй для предотвращения в будущем подобных трагедий. Другие важные решения в отношении миграционной политики Евросоюза, как предполагается, будут отложены до июня следующего года.

Семь депутатов шведского Риксдага войдут в международную делегацию наблюдателей за ходом президентских выборов в Грузии, которые состоятся в воскресенье 27 октября.

По приглашению Грузии в страну прибудут делегаты Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).

В международную группу наблюдателей входят депутаты парламентской ассамблеи Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Совета Европы, Европарламента и парламентской ассамблеи НАТО. Общее число наблюдателей, которые будут на месте в сам день выборов, 300 человек. Из задача: контроль корректности и открытости выборов, того, как подаются бюллетени и проходит подсчет голосов.

Наблюдение за президентскими выборами в Грузии проводится в сотрудничестве с институтом ОБСЕ - Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) (англ. Office for Democratic Institutions and Human Rights).

На следующий день после окончания выборов пройдет пресс-конференция, на которой наблюдатели выскажут своё мнение о ходе выборов на тех избирательных участках, где они присутствовали. Окончательные выводы наблюдателей будут опубликованы на сайтах ОБСЕ и БДИПЧ.

В делегацию шведского Риксдага входят Оса Линдестам / Åsa Lindestam Черстин Енгле/ Kerstin Engle и Мари Норден/ Marie Nordén (все трое из социал-демократической рабочей партии). Хелена Бувенг/ Helena Bouveng (Консервативная партия), Ула Юханссон/ Ola Johansson (партия Центра), Аминех Какабавех/ Amineh Kakabaveh (Левая партия) и Бориана Оберг/ Boriana Åberg (Консервативная партия).

Оппозиционные партии шведского парламента Риксдага проиграли при голосовании о подвергнутом критике предложении: снижении налогов для тех, чья зарплата настолько высока, что, помимо муниципального/ коммунального налога, они должны платить и государственный налог.

Правительство предложило повысить границу доходов до 36 тысяч крон в месяц, после достижения которой начинается взимание государственных налогов.

Такое повышение "планки" было частью предложений правительства по госбюджету. Для высокооплачиваемых это означает снижение налогов, а для государства - потерю трёх миллиардов бюджетных денег в следующем году.

Большинство, т.е. три партии левой оппозиции плюс партия "Демократы Швеции", были против этого предложения. Поэтому они договорились выдвинуть инициативу: обратиться к правительству с призывом снять своё предложение. Голосование проходило именно по этому пункту.

Правительство критиковало три левые оппозиционные партии за то, что они сотрудничают с "Демократами Швеции", позволяя им (этой партии), оказывать влияние на бюджет. ДШ отрицают какое-либо сотрудничество, утверждая, что в данном вопросе просто совпали точки зрения оппозиции и ДШ.

Отрицает сотрудничество с ЛШ и крупнейшая партия оппозиции - социал-демократическая: Мы представляем нашу политику в Риксдаге, и те партии, которые с ней согласны, голосуют, - сказала Магдалена Андерссон/ Magdalena Andersson.

Голосование в четверг прошло, однако, совсем не так, как думала оппозиция, поскольку отсутствовало три депутата.

В таких случаях, согласно правилам работы Риксдага, три депутата из правительственных партий должны были отказаться от участия в голосовании, чтобы "уравновесить" обе стороны: правящие партии и оппозицию. ("Демократы Швеции" в эту систему не входят).

Простое недоразумение привело к тому, что не был "сбалансирован" голос лидера Левой партии, который был в отъезде. Еще два депутата оппозиции - оба из социал-демократической партии - просто опоздали к началу голосования, не успев переместиться из одного помещения, где проходил семинар, в другое - где шло голосование. В том же здании Риксдага.

Этому вопросу придается такое большое значение, поскольку правительство и оппозиция по-разному толкуют Закон о госбюджете. По этому Закон бюджет должен приниматься в целом. Однако в некоторых вопросах, например, о сокращении расходов или остановке снижения налогов, можно по-прежнему повлиять на решение Риксдага. Именно это и пытается теперь использовать оппозиция. И "Демократы Швеции".

20 ноября в Риксдаге будет приниматься решение о рамках расходов и прогнозов на доходы бюджета на 2014 год. Вот тут-то у оппозиции, если они наберут большинство, и появится возможность войти в финансовый комитет с предложением НЕ проводить снижение налогов для высокооплачиваемой категории трудящихся.

Поэтому, у оппозиции, "прошляпившей" голосование, еще будет шанс исправить свою ошибку.

В соответствии с давней традицией, первой страной, которую посещает новый министр иностранных дел Норвегии, является Швеция. Сегодня Бьёрге Бренде/ Børge Brende прибыл в Стокгольм. Это первый зарубежный визит нового главы норвежского МИД.

Своего норвежского коллегу принимает в МИД министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт/ Carl Bildt deltar.

Новому министру иностранных дел Норвегии Бьёрне Бренде 48 лет, он представляет партий Хёйре (Правые).

Производитель автобусов и грузовых автомобилей Volvo показал в отчете за третий квартал результат в 2,4 миллиарда крон, что почти на миллиард ниже результата за соответствующий период прошлого года. Предстоят увольнения почти 2 000 человек.

По словам исполнительного директора Volvo Улофа Перссона/ Olof Persson, причиной низких результатов концерна является выпуск новых продуктов на рынки, прежде всего европейский.

Что касается мер по эффективизации работы, то они, по его словам, коснутся всех больших стран: Швеции, США, Франции и Японии.

Где именно будут уволены две тысячи человек, к этому вопросу Улоф Перссон пообещал вернуться в начале будущего года. Сказал он в интервью редакции новостей Ekot Шведского радио.

На саммите Евросоюза в Брюсселе было предложено тем странам, которые этого пожелают, принять участие в беседах с США, которые будут вести Германия и Франция о подслушивании американским агентством безопасности NSA граждан стран ЕС. Швеция отказалась от участия.

Канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила, что считает шпионаж между партнерами неприемлемым, сообщает редакция новостей Ekot Шведского радио в материалах с саммита ЕС в Брюсселе, где канцлер ФРГ обсудила ситуацию вокруг слежки со стороны американских спецслужб с президентом Франции Франсуа Олландом.

Шведский премьер-министр также считает такую ситуацию неприемлемой:

- Это, конечно, неприемлемо, нельзя так себя вести по отношению друг к другу. Прослушивание должно использоваться с целью предупреждения серьезной организованной преступности, терроризма и в случаях риска войны, а не для того, чтобы подслушивать выбранных народом лидеров стран,- сказал глава шведского правительства.

Объясняя свой отказ от участия в беседах в США по вопросу прослушивания, Фредрик Райнфельдт сказал в интервью Шведскому радио, что эта тема возникла слишком поздно, ее не было в повестке дня саммита и что это предложение об участии в беседах США относительно подслушивания не обсуждалось в Комитете Риксдага по вопросам ЕС.

Sоderhamn Eriksson (г. Седерхамн, обл. Хельсингланд, Швеция) продал Станок оцилиндровки комля CamTrim 230 датскому производителю акустических панелей Troldtekt, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Новое оборудование будет установлено в окорочной линии заказчика, отгрузка будет происходить в декабре 2013 г.

Станок оцилиндровки комля CamTrim устанавливается прямо в окорочной линии для упрощения последующей обработки бревна. Оцилиндровка устраняет влияние закомелистости, наплывов на стволах и других пороков формы бревна, которые являются причиной простоев окорочных и лесопильных линий.

За первые 9 месяцев 2013 г. продажи производителя лесозаготовительной техники Ponsse (г. Виеремя, пр. Северное Саво, Финляндия) снизились в годовом исчислении на 2,9%, составив 211,3 млн евро, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Операционная прибыль за отчетный период составила 6% от чистых продаж — 12,7 млн евро. Консолидированная рентабельность капитала (ROCE) равнялась 8,8%.

Регионально продажи распределились следующим образом: Северная Европа — 45,8%, Центральная и Южная Европа — 14,7%, Россия и Азия — 17%, Северная и Южная Америка — 22,5%. В общем объеме продаж 68,7% составили международные операции.

«В первой половине года рынок лесозаготовительной техники испытывал определенные трудности, изменения к лучшему произошли только в 3 кв., — заявил президент и исполнительный директор Ponsse Юхо Нуммела. - К концу 3 кв. портфель заказов компании составил 97,2 млн евро, что на 55,5% больше, чем годом ранее. Большая часть заказов связана с нашим новым харвестером Scorpion, серийное производство которых начнется в начале 2014 г. Рынок в Центральной Европе восстанавливается медленно, в Швеции в скором времени следует ожидать не более половины привычных объемов продаж. Поставки в страны Латинской Америки соответствовали запланированным объемам. Хороший уровень продемонстрировали лишь региональные рынки Северной Америки, России и Финляндии».

WIKILEAKS И ЕГО РАЗОБЛАЧЕНИЕ

ЮРИЙ ГЛАДИЛЬЩИКОВ

Пятая власть

Сегодня в наш прокат выходит "Пятая власть" режиссера Билла Кондона, неделей раньше стартовавшая в Америке. Этот самый Кон дон известен как создатель полемических драм "Боги и монстры" (за нее он получил "Оскар" как сценарист) и "Кинси".

Но "Пятая власть" - тот редкий для серьезного кино случай, когда имя режиссера вообще мало кто упомянет в рецензиях и дискуссиях. Обсуждать будут только фигуру главного героя. Ведь это первый игровой фильм про Джулиана Ассанжа, который своими публикациями секретных документов на сайте WikiLeaks взорвал современную политику и, можно сказать, видоизменил мир. Пусть слегка.

Ассанж, напомню, до сих пор находится в вынужденном, почти тюремном затворничестве. Уже полтора года прячется от высылки в США, английского, а заодно шведского правосудия в посольстве Эквадора в Лондоне.

Дополнительную пикантность фильму придает то, что роль Ассанжа сыграл едва ли не самый модный - после телевизионного Шерлока Холмса - актер последних лет Бенедикт Камбербетч. И что на днях стало известно: Ассанж написал ему письмо, в котором осудил за сыгранную роль.

О чем это

Из истории WikiLeaks можно было сотворить гигантское эпическое кинополотно с сотнями персонажей: разоблачение в интернете военных и дипломатических игр на фоне современной большой политики. За источником далеко ходить не надо (впрочем, голливудцам как раз надо) - читайте вышедшую в 2011 году книгу одного из наших лучших международников и политических колумнистов Александра Баунова "WikiLeaks. Дипломатия с черного хода".

Но создатели "Пятой власти" спешили. Поэтому суть фильма более предсказуемая: краткая история WikiLeaks и попытка понять, кто такой Ассанж, что им двигало и двигает.

На экране - смена стран, городов и титров с указанием мест действия как в бондиане. Вероятно, это намек на прозвище Ассанжа Джеймс Бонд журналистики. Во второй половине 2000-х Ассанж знакомится с талантливым компьютерщиком из Берлина, которого играет Даниэль Брюль, ставший знаменитым после фильмов "Гуд бай, Ленин!" и "Бесславные ублюдки" . Если ничего не перепутал, встреча происходит на всемирном конгрессе хакеров - есть, оказывается, и такие международные форумы.

К моменту знакомства бывший хакер Джулиан Ассанж уже создал (в 2006 году) сайт WikiLeaks, где всякий анонимноможет выложить громкий компромат (его публикуют после небольшой проверки).

Ассанжу нужен помощник-технолог. Им этаким Ватсоном при Холмсе и становится берлинский компьютерщик. Ассанж заверяет, будто на него трудятся сотни сообщников по всему миру. Но в какой-то момент немец понимает, что WikiLeaks - это, собственно, они двое. Только потом добавятся другие. Двое - против коррумпированных политиков и экономических преступников всего мира.

Из фильма непонятно, почему, собственно, Ассанжа не вычислили и, извините, не замочили после того, как WikiLeaks в течение нескольких лет разоблачал коррупцию и политическую уголовщину в разных странах. Неужели пара хакеров способна противостоять тиранам и их спецслужбам? Почему WikiLeaks ни разу не взломали? Это ведь любопытно!

В итоге у WikiLeaks все идет нормально. Материалами сайта пользуются крупнейшие мировые издания. Пока в 2010-м Ассанж не осуществляет свою главную акцию: публикует сотни тысяч разоблачительных страниц о войнах в Афганистане и Ираке и закулисе мировой дипломатии.

Наверное, Ассанж и впрямь всерьез уел власти предержащие, если его пытаются посадить любым способом: если не за разглашение околошпионских сведений, то за якобы изнасилование.

Фактически Ассанж затеял войну с правительством США и оказался один на один с (цитата из фильма) самой мощной в мире пропагандистской машиной. А заодно навсегда разошелся со своим другом-немцем, который начал препятствовать тому, чтобы материалы были опубликованы без сокращений. По мнению немца, из них следовало изъять любые намеки на носителей информации - дабы им не навредить. В основе фильма - книга этого самого экс-друга Даниэля Домшайт-Берга "WikiLeaks изнутри (Inside WikiLeaks)". Не только она, но она - прежде всего.

Что в этом хорошего

"Пятая власть" - третий фильм про средства массовой информации и коммуникации XXI века после "Социальной сети" (фильма про историю

фейсбука) и "Джобса. Империи соблазна". Но тут героями впервые выступают чистые альтруисты. Неважно, удовлетворяют ли они собственные амбиции или заботятся о светлом будущем человечества. Последнее, о чем они думают (в отличие от героев двух первых фильмов Марка Цукерберга и Стива Джобса) - это деньги.

Режиссер фильма Билл Кондон - вспомним о нем еще разок - сказал, что его целью было снять драму о трудностях, с которыми сталкиваются борцы с лакировкой действительности.

Это я к тому, что вряд ли стоит этого Билла сразу килл. Фильм, по-моему, все-таки снят с симпатией к Ассанжу, и не стоит гробить его (как уже делают поклонники Ассанжа), объявляя стопроцентно враждебным. Хотя сам Ассанж, повторим, именно так и считает.

Понятно, что я не знаю, насколько верно фильм передает характер Ассанжа и следует ли считать его Джеймсом Бондом или, скажем, Робин Гудом журналистики. Но это в "Пятой власти" и не самое интересное.

Гораздо интереснее, что фильм наглядно демонстрирует современные идеологии.

Для начала - об идеологии борьбы с властью. По мысли Ассанжа и фильма, в современных условиях интернета один человек способен разрушить всю репрессивную систему. Для этого надо не бояться - а чтобы не бояться, следует уметь прятаться за вымышленными именами и масками. Лозунг Ассанжа в "Пятой власти": тайна личной жизни для каждого - прозрачность для организаций. Любопытно, кого он считает своими духовными отцами: Солженицына ("Он говорил: правду нельзя замолчать. А у него даже не было твиттера!"), а также Кропоткина и Кафку. Можно сказать, одних наших.

Теперь о главной идее. Сам смысл названия "Пятая власть" в том, что сегодня рождается новый вид журналистики - гражданский журнализм. Эта пятая власть способна быть сильнее традиционной системы СМИ, или, что гораздо точнее, СМИП: средств массовой информации и пропаганды (этот термин я вынес еще с советского журфака МГУ).

Но есть обратная сторона. И тут-то фильм предъявляет главную претензию Ассанжу. Проблема не только в том, что публикация секретных сведений может подставить информаторов и повредить безопасности той или иной страны. Проблема в том, можно ли в принципе говорить о существовании чистой - объективной - информации? Мы ведь не знаем контекста: почему то или иное, что теперь удалось рассекретить, было сделано или сказано. Но воспринимаем это рассекреченное, сами находясь в определенном контексте: исходя из собственных опыта, идеологии, обстоятельств. Лучший пример: сколько всего известно про атаку на башни-близнецы. Но многие в мире уверены, что американцы сами себя взорвали.

Странности

Тут личное. Понимая логику Ассанжа, когда тот воздает хвалу маскам (он цитирует Оскара Уайльда, что человек под маской всегда скажет правду), все же не могу преодолеть свою нелюбовь к интернет-анонимности, позволяющей многим не говорить правду, а, напротив, врать и хамить, не опасаясь последствий.

Предпочитаю людей, играющих с открытым забралом.

Наш вариант рекламного слогана Добро пожаловать в революцию.

Другой вариант слогана: Мазер хакер.

Фильм с моралью

У "Пятой власти" моралистический финал. Обычно такие финалы - дикость. Но в ситуации идеологических стычек вокруг WikiLeaks он уместен. Бенедикт Камбербетч, все еще в гриме Ассанжа, но уже слегка отстранившийся от образа, напрямую говорит в камеру: вы не должны считать, что наш фильм явил вам правду. В этой истории нет правды - есть только версии.

Пять властей

Из пресс-релиза фильма.

Первая власть: Духовенство/Правительство.

Вторая власть: Знать/Элита богачей.

Третья власть: Обыватели/Рабочий класс.

Четвертая власть: СМИ.

Пятая власть: Та, что следит за остальными четырьмя. Их называют звонарями, сторожевыми псами, независимыми журналистами... В их число входит и WikiLeaks.