Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Посол Казахстана в Объединенных Арабских Эмиратах Кайрат Лама Шариф передал приглашение от Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева президенту ОАЭ шейху Халифе бен Заид Аль Нахайяну посетить EXPO-201.

Президент Объединенных Арабских Эмиратов шейх Халифа бен Заид Аль Нахайян получил приглашение от президента Казахстана Нурсултана Назарбаева посетить EXPO-2017, которая пройдет в столице Казахстана Астане с 10 июня по 10 сентября 2017 года.

Заместитель министра по делам президента Ахмед Джума Аль Зааби получил данное приглашение от посла Казахстана в ОАЭ Кайрата Лама Шарифа.

С начала года в киевском офисе исламской организации Альраид, сертифицирующей продукты из Украины для мусульманских стран, заметно добавилось работы. «Раньше к нам ежемесячно обращалось не более десяти компаний, но с весны этого года их количество выросло вдвое»,- говорит Олег Гузик, руководитель пресс-службы организации.

Наплыв желающих поставлять товары в страны Ближнего Востока и Азии объясняется чередой запретов на поставки украинских продуктов в Россию. С начала года россияне отказались от украинских кондитерских изделий, молока, мяса, рыбных и овощных консервов, картофеля и даже лука. И если в прошлом году в РФ отечественные продовольственные компании поставили продуктов на $1 млрд, то лишь за полугодие экспорт северному соседу сократился на $300 млн.

Вот и приходится украинцам цепляться даже за самые удаленные и экзотические рынки: остров Маврикий и Мьянма сегодня заменяют Москву и Кострому.

Директор Белоцерковской агропромышленной группы Сергей Онокий рассказывает, что его компания продает сухое молоко в любую точку мира, где только может найти покупателя. В Россию группа поставляла продукцию не часто, но сейчас, после ухудшения торговых отношений, даже не рассчитывает на этот близкий, но сложный рынок.

Новые Горизонты: Украинские производители выводят свою продукцию на рынки Ближнего Востока и Азии

Восточные рассказы

Поставлять в исламские страны можно только халяльную продукцию, то есть такую, которая произведена в точном соответствии с законами шариата. В компании Мироновский хлебопродукт (МХП), крупнейшем в Украине производителе мяса курицы (ТМ Наша Ряба), рассказывают, что для этого они подстроили под исламские требования даже процедуру убоя. «Если вкратце, то птица не должна убиваться током, а только оглушаться»,- рассказывает куратор экспортных поставок компании Сергей Горбенко. К МХП прикомандированы два представителя Альраид, которые следят за производством и читают молитвы во время умерщвления птицы.

Все эти ритуалы в МХП практикуются неслучайно — в этом году благодаря этим нововведениям компания вышла на рынки большинства стран Персидского залива, в частности Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ), Омана, Йемена, Катара, Кувейта и Бахрейна. А рост объема продаж в эти страны сопоставим с тем падением, которое было у компании из-за российских запретов.

Да и в целом украинская птица взяла курс на Азию. Наибольшим импортером мяса курицы в этом году стал Ирак, вытеснив традиционного лидера — Россию. За семь месяцев эта исламская страна увеличила закупки в Украине втрое — до 22 тыс. т, что составляет 28% от всего экспорта курицы, рассказали в Украинском клубе аграрного бизнеса.

Ситуация с мясом птицы — хороший пример отказа от российского рынка без значительных потерь для отрасли за счет диверсификации. Но он далеко не единственный. Всего спустя месяц после того, как Россия закрыла свой рынок для украинских плодоовощных консервов, Нежинский консервный завод, входящий в структуру Fozzy Group, нашел покупателей своей продукции в Таиланде и ОАЭ. Заменить российский рынок, куда компания поставляла порядка 5 тыс. т, эти потребители пока не могут. Но на заводе не теряют оптимизма. Интерес дистрибутора из ОАЭ был настолько высоким, что в первый же заказ он включил половину ассортимента предприятия, рассказала бренд-менеджер компании Ольга Матюшко. Кроме того, завод поставляет свою продукцию еще в десяток стран — наиболее успешно она продается в США и Прибалтике.

Молочные реки

Чтобы сгладить последствия российской блокады, молочным предприятиям, в отличие от компаний из других отраслей, пришлось не только искать новые рынки, но и пересмотреть ассортимент выпускаемой продукции.

В 2013 году украинские молочники экспортировали продукции на $720 млн, из которых $450 млн приносили продажи в России, рассказывает Вадим Чагаровский, член наблюдательного совета компании Терра Фуд и председатель Союза молочных предприятий Украины. Львиную долю экспорта в РФ составляли сыры. Аннексия Крыма и напряжение на востоке Украины минувшей весной насторожило украинских производителей. И они спешно начали уменьшать объемы выпуска сыра. «Компании диверсифицировали риски, нарастив выпуск сливочного масла и сухого обезжиренного молока, востребованных на других рынках»,- говорит Чагаровский.

Сухое молоко и масло заводы выпускали и раньше, в период сезонного увеличения надоев, то есть начиная с мая. Но сейчас они начали эту работу на два месяца раньше. И не прогадали, когда к середине лета россияне практически полностью запретили ввоз молочной продукции. По словам Чагаровского, сухое молоко и масло помогли отечественным компаниям удержать уровень доходов от экспорта на прошлогоднем уровне. Место российского покупателя заняли потребители из Азии, Африки и Ближнего Востока.

Одним из наиболее перспективных рынков Чагаровский называет Алжир. Тонна сухого молока из Украины там стоит на $300 дешевле европейского. Это преимущество появилось не так давно благодаря девальвации гривны.

Помогает молочникам и то, что страны Таможенного союза не имеют консолидированной позиции по отношению к Украине,- Казахстан и Беларусь не спешат следовать примеру «старшего брата» и запрещать ввоз украинского продукта. «Мы увеличили поставки сухих молочных продуктов в Казахстан, ищем покупателей в Центральной Азии»,- сообщил Сергей Трифонов, директор по связям с инвесторами группы компаний Милкиленд. Эта компания экспортирует около трети всего украинского сыра. Свыше 60% внешних продаж компании приходилось на Россию.

Окно приоткрылось

Российская блокада стимулирует украинские компании использовать возможности зоны свободной торговли с ЕС, уверен эксперт УКАБ Игорь Остапчук. Хороший пример: поставки мяса курицы в Голландию, которая сегодня занимает второе место после Ирака по импорту этого продукта из Украины,- более 10% общего объема. А ведь еще год назад туда поставлялись лишь небольшие пробные партии.

Но все равно пока европейский рынок, из-за которого и началось противостояние России и Украины, не слишком гостеприимен для украинских компаний. Сложность сертификации, а также повышенная конкуренция не позволяют им чувствовать себя в ЕС хорошо.

По словам Горбенко из МХП, компания проходила процедуру аккредитации для выхода на рынок ЕС несколько лет и только с 2013-го начала совершать туда поставки.

По словам Трифонова из Милкиленда, предприятие получило много замечаний от европейцев, связанных с производством и продукцией. И несмотря на то что все они уже учтены, украинцы ожидают получения доступа на рынок ЕС лишь через год-полтора.

Впрочем, попытки завоевать Европу отечественные производители все равно предпринимают. Тот же Милкиленд планирует частично компенсировать потери российского рынка за счет своего польского завода Милкиленд Островия. Тот должен расширить поставки сыров, сухой сыворотки и белкового концентрата в ЕС.

Идут в Европу не только молочники. До введения российского запрета около 85% внешних продаж компании Биотрейд (безалкогольные напитки ТМ Биола) приходилось на РФ, остальное — на Беларусь, Молдову, Таджикистан, Грузию, Израиль. Чтобы уменьшить потери, производитель возобновил поставки в Латвию и другие страны Евросоюза.

В Витмарк-Украина (ТМ Jaffa, Наш сок), одной из крупнейших компаний по производству соков и детского питания, также уверяют, что завязали торговые отношения не только в странах Азии, но и в ЕС.

Некоторым компаниям завоевывать этот рынок проще. У кондитерской корпорации Roshen, например, есть свои заводы в Венгрии и Литве, благодаря которым компания расширяет сбыт в Юго-Восточной и Центральной Европе, а также Испании, Италии и Великобритании.

Старые песни

Впрочем, не все предприниматели рассчитывают на новые рынки. Для многих идеальным вариантом было бы возобновление нормальных торговых отношений с Россией.

Владимир Чернышенко, совладелец комбината Тепличный, который специализируется на выращивании овощей, понимает, что свою продукцию он не сможет продать в Европу никогда. Российские запреты пока не затронули его бизнес. «Но если нашу продукцию заблокируют — будет катастрофа, альтернативного рынка не найти»,- говорит предприниматель. Европа закупает более дешевые томаты в Испании, Португалии и Северной Африке.

Подобные пророссийские настроения среди украинских предпринимателей встречаются нередко. Чагаровский, например, не ждет манны небесной от рынка ЕС для своей отрасли: европейский рынок сыра тесный, имеет давнюю историю и предпочтения, а остальная молочка зависит от квот. Годовой объем беспошлинного ввоза этой продукции в ЕС ограничен 8 тыс. т. Для Украины, выпускающей свыше 1 млн т, это мизерный объем. Возврат же к поставкам в РФ позволил бы отрасли чувствовать себя хорошо.

Как и многие другие, Чагаровский надеется, что рано или поздно все вернется на круги своя. Ведь доля украинских сыров на рынке северного соседа внушительная — порядка 14%. Отказ от украинской продукции неизбежно приведет к подорожанию сыров, тем более что дешевый продукт уже и так стоит дороже. Мол, долго на антиукраинской диете Россия не продержится.

Отмены молочного запрета эксперт ожидает уже этой осенью. И тогда о поиске альтернативных рынков можно будет позабыть — до следующего кризиса как минимум.

Arafnews по материалам Daily News Egypt/ Министр промышленности Египта призвал компании, экспортирующие в Россию, открывать партнерские офисы в Москве для продвижения своей продукции.

Во время своего визита в Москву министр промышленности и внешней торговли Мунир Фахри Абд ан-Нур поручил торговому представительству посольства Египта изучить возможность расширения сети демонстрационных залов, где выставлялась бы египетская продукция.

Абд ан-Нур отметил в своем заявлении, что его обращение к египетским предпринимателям прозвучало, чтобы «гарантировать соответствующую долю рынка» для египетской продукции в России.

Абдель Нур посещает Россию на этой неделе, намереваясь принять участие в понедельник в церемонии открытия египетского павильона на выставке World Food Moscow, в работе которой участвуют 64 египетские компании. Он также будет присутствовать на открытии египетско-российского бизнес-форума, для участия в котором соберутся бизнесмены с обеих сторон.

После встречи с министром сельского хозяйства РФ Николаем Федоровым Абд ан-Нур заявил, что экономические отношения между двумя странами будут «нарастать», сообщает Государственная информационная служба Египта (SIS).

В условиях действия запрета на импорт продукции из стран ЕС, Египет начнет экспортировать свою сельскохозяйственную продукцию в Россию, сообщает SIS. Информационная служба также передает, что во время встречи обе страны обсудили потенциал египетских продуктов для удовлетворения потребностей российских потребителей.

Ранее в августе президент Абд аль-Фаттах аль-Сиси встретился с президентом России Владимиром Путиным, чтобы обсудить вопросы двустороннего сотрудничества в экономической и политической областях. По итогам этого визита Путин объявил, что его страна поставит в Египет 5 млн. тонн пшеницы в течение года.

В ходе визита ас-Сиси также согласовал с Путиным вопрос создания совместной российской промышленной зоны в рамках нового проекта Суэцкого канала в стране. Правительство России также одобрил предложение Египта начать переговоры о создании зоны свободной торговли между Египтом и странами Таможенного союза - Россией, Белоруссией и Казахстаном.

Arafnewsпо материалам ANSAmed/ Официальный визит министра иностранных дел Туниса Монжи Хамди в Москву в начале сентября с.г. завершился заключением предварительного соглашения о предоставлении Тунису российского займа на сумму US$500 млн.

Тунис заявил, что готов экспортировать в Россию ряд продуктов, включая оливковое масло. «Мы также готовы поставлять в Россию продукты, которые она не получает от стран Европейского Союза», - сказал Хамди после встречи с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым.

Запланированные на будущее встречи с российскими делегациями будут посвящены дальнейшему улучшению торговых отношений между двумя странами и укреплению двусторонних связей.

Поездка министра в Россию состоялась незадолго до конференции «InvestirenTunisie, Start-uppourladémocracie», проведение которой активно лоббировал премьер-министр Джомаа, рассчитывающий "перезапустить" экономику страны на международном уровне. Эта конференция – хороший повод обсудить инвестиционные возможности Туниса в различных секторах, например, таких как промышленность, энергетика, сельское хозяйство, торговля и инновационные технологий, а также шанс внушить национальным и международным инвесторам дополнительную уверенность в перспективах Туниса.

Президент некоммерческого партнерства «Объединение перевозчиков Сибири», председатель филиала Ассоциации Международных Автомобильных Перевозчиков (АСМАП)по СФО Вячеслав Трунаев рассказал о возможных последствиях для малого и среднего грузового автобизнеса России после вступления в ВТО, а также - кому в Таможенном союзе фурами возить хорошо. В беседе также принял участие руководитель транспортного подразделения компании "КТ Континент" Алексей Лядусов.

Пролог

Вячеслав Трунаев: На дороги России придут более конкурентоспособные иностранные перевозчики: с совершенной системой налогообложения, лизингом и благоприятной кредитной политикой. Если говорить о конкуренции с теми же казахстанскими автоперевозчиками, то у них НДС 12% против 18% российских. Наше топливо в Казахстане стоит 25 рублей, а у нас дизель - 35. Мы говорим об этом с горечью. Не нужно российским автоперевозчикам помогать, но хотя бы не мешайте! Взять те же весенние сезонные ограничения: они начинаются с запада на восток страны и продолжаются в общей сложности 3-4 месяца.

Где ещё вы найдёте бизнес, который может себе позволить ¼ отчётного времени вообще не работать?

ChinaLogist: Вячеслав Станиславович, что сейчас происходит с автоперевозками в России, в том числе с международными? Было очень много споров с казахами по поводу условий работы, затем конфликт с ФТС. Вообще, как сейчас обстоят дела в грузовом автобизнесе России?

Вся хронология спора АСМАП и ФТС отражена на официальном сайте. Что касается темы конкуренции в контексте Таможенного союза, к сожалению, выиграли белоруссы и казахи - все, кроме россиян. Я сейчас говорю о китайском сегменте грузопотоков. Казахские коллеги находятся в преимущественном положении. Почему?

Во-первых, убрали транспортную инспекцию с российско-казахской границы. Оттуда идут грузы из КНР с нарушениями требований касательно перевозки из/в третьих стран. Построили на погранпереходах терминалы, маркируют грузы как казахские и спокойно едут дальше.

Во-вторых, россиян фактически вытеснили со вкусного китайского направления. Мой коллега Алексей, который сидит сейчас рядом, подтвердит, что круговой рейс из КНР до Москвы и обратно стоит порядка 10 тыс. долларов США. Причем основные затраты перевозчик несет при отправке грузов в западную часть страны.

Алексей Лядусов: Фрахт фуры из Новосибирска в Москву составляет порядка 400 тыс. рублей. Казахи, когда едут в Москву, берут за фрахт 200 тысяч, плюс российские грузы задорого из Москвы - в итоге получается высокая рентабельность перевозки.

Вячеслав Трунаев: Казахи быстро смикитили, что направление денежное и перспективное. Китай - громадный грузоотправитель! В итоге российских перевозчиков попросту выдавили из этой ниши.

С июля 2014 года российским грузовым автомобилям запретили въезд в Китай с территории Казахстана. Казахи просят у полпреда Виктора Толоконского денег для инвестирования в строительство крупных ТЛК на восточном направлении - Бахты, Капчагай, Зимунай. Руководство Восточноказахстанской области просит, чтобы РФ вложила средства в оснащение современных терминалов, красиво объясняет экономику проекта, как это будет "выгодно" и "замечательно" для российских коллег. Понимаете, до чего уже дошли?

Получается, это будет нам невыгодно?

Да конечно! Мы должны работать там, имеем полное право, китайское разрешение, в конце концов. Номинально казахи пропускают наши машины. Не пускают россиян китайские транспортные инспекции, мотивируя запрет тем, что мы везем грузы из третьей страны. Они путают понятие в/из третьих стран и двустороннюю перевозку. Казахи же везут именно в/из третьих стран - забирают груз в Китае и везут его в Россию через свою территорию. Делают определенные манипуляции, меняют бирочки, объявляют этот груз казахстанским и спокойно везут себе, куда хотят. С одним и тем же пожелтевшим разрешением могут хоть круглый год кататься. Наших транспортников убрали с казахско-российской границы, фактически, контролировать соседей у себя мы не можем. Россия сильно потеряла в конкурентоспособности: у нас и НДС выше, и топливо дороже.

Вы упомянули о том, что если положение дел будет и дальше сохранятся на этом уровне, отрасль ждёт тотальный крах...

Алексей Лядусов: Сезонные ограничения - серьезный препон, не позволяющий транспортным компаниям РФ нормально работать. Фактически, бизнес убивают! Нам предлагают постоять, поремонтироваться и т.д. В это же время с автопредпринимателей по-прежнему в полном объеме взимают налоги, ну а если мы не пожелаем платить, то обязаны снять с учета технику. Абсурдная ситуация!

У меня работают люди, их необходимо обеспечивать зарплатой. Сама по себе отрасль грузоперевозок сегодня становится настолько малодоходной, что мы не можем себе позволить себе стоять месяц-два, ничего не делая! География автоперевозок у нас – от Санкт-Петербурга до Владивостока. Обводные дороги далеко не везде есть и, как правило, мы заезжаем на муниципальные территориальные дороги. Тем самым власти пытаются сделать из каждого законопослушного гражданина нарушителя.

Конечно, дороги сохранять надо, хотя они плохого качества и не выдерживают вообще никаких нагрузок. Наше предложение - чтобы абсолютно все перевозчики – не имеет значения, какую группу груза ты везешь (обычно это стройматериалы, ГСМ, продукты питания), - попали под ограничение на ось 8 тонн, так хотя бы реально сохранить дороги и дать возможность в период паводка, когда трассы тотально разрушаются, не долбить асфальт. На шоссе, где у нас возили в НСО нефть (по Северному объезду), уже были проблемы, когда наливняки, возя топливо из Барабинска, разбили новую дорогу, потому что была весна и распутица.

Второй момент – согласно 504 постановлению Правительства РФ, с российских автоперевозчиков до 2015 года введут оплату проезда по федеральным трассам по 3-50 р. за километр. Соответственно, казахи эти деньги платить не будут. Казахи могут ездить весной и долбить наши дороги, им ничего не надо платить, они заправляются топливом на 30% дешевле, чем россияне.

Поговаривают, что китайцы активно вкладывают деньги в транспортную отрасль Казахстана и будут активно шагать и развиваться на территории России под прикрытием казахов.

Вячеслав Трунаев: В бизнесе вакуума не бывает. Перевозки грузов развиваются не благодаря, а вопреки запретам. Экономика и транспорт – это как организм и его кровеносная система. Никакими запретами не удастся задушить транспортировку товаров от продавца к потребителю. Товары всё равно будут перевозиться! Но если запрещать тут, мы порождаем коррупционную систему: всё равно кому-то заплатят и провезут куда нужно. Но при этом разрушат дороги и потеряют от такой системы все: бюджет потеряет налоги, кто-то нагреется на сиюминутных решениях, но груз все равно перевезется. АСМАП всегда обращается к власти с призывом более скрупулёзно и взвешенно подходить к решению проблем.

АСМАП на безвозмездной основе всегда готовы выступить в качестве эксперта. В профессиональных объединениях всегда есть передовые руководители АТП, которые успешно строят свой бизнес, которые готовы поделиться опытом. У них есть свое видение проблем. Мы говорим: создавайте общественные советы экспертов, куда должны входить не пенсионеры-генералы, которые уже отработали своё ещё в советское время. Нужны современные руководители отрасли, которые могут поделиться своими знаниями и опытом. Вот один из способов решения проблемы. Власть глуха… Не знаю, почему.

Раньше АСМАП выступала против запретов. Сейчас мы поддерживаем стремление государства сохранить дороги. Но давайте эту процедуру сделаем грамотно – не глухим запретом, когда машина свыше 5 тонн не может выехать с базы. Поднять планку до 8 тонн. Мы вели переговоры с нашими контрагентами. Они согласны возить не по 20 тонн, а дробно. Готовы даже платить сумму фрахта, перевозя не 20, а 10 тонн. Это люди новой формации, они с пониманием относятся к делу. Понимают, что дороги нужно сохранить. Нет!

Из года в год слышится окрик: стоять! бояться! Но никто не стоит и никто не боится. Всё равно все перевозят грузы, но дороги при этом разрушаются. И взятки платятся... На дорогах, как правило, всё решает человеческий фактор – водитель + инспектор. Они всегда договорятся!

Конечно, для острастки будет 2-3 показательных суда в год, как правило, в начале и конце отчётного периода. А вот вся середин будет заполнена «сенокосом». Алексей правильно сказал – он считает себестоимость каждого транспортного средства как грамотный руководитель. Все цифры выстраданы практикой работы.

Почему безмолвствуют люди, которые отвечают за диалог власти с общественными организациями? В результате чего возникает затор продвижения любого конструктивного предложения?

Вячеслав Трунаев: Восемь лет АСМАП пишет письма по этому поводу в Минтранс. Но недавно в Москве мне один чиновник в кулуарной беседе сказал с улыбкой, мол, хватит дурью заниматься. Чиновники видят наши письма, поскольку они идут даже на имя Президента РФ, премьер-министра. Мы жалуемся на те или иные распоряжения профильных ведомств – Минтранса, Автодора. Как происходит процедура получения писем? Помощник президента получает письмо: на кого жалуются? На Минтранс. Отписывается на Минтранс. Приходит письмо в Минтранс. Там его внимательно читают и объясняют, почему наши требования не имеют под собой почвы. Ответ пересылается в приёмную Президента, а дальше уже к нам. Мы его читаем дружно и весело хохочем. Последний год даже уже перестали писать эти письма – бесполезное это занятие.

Вот как происходит процедура обращений профессиональных объединений, которые профессионально прописывают тот или иной вопрос...

Представителей ведомств не интересует мнение людей, которые хотя решить проблему?

Вячеслав Трунаев: Согласно логике документооборота вывод напрашивается именно такой. Более того, за отдельными распоряжениями и приказами профильного министерства явно просматривается какая-то коррупционная составляющая: это и приказ №36, когда нас заставляют оснащать транспортные средства тахографами. Пример: собственник приобретает европейскую машину со штатным тахографом. Все европейское сообщество пользуется такими тахографами, соблюдая систему режим труда и отдыха на основании этого прибора. Россиянина же заставляют покупать новый тахограф! Снять штатный аппарат и поставить отечественный. Понятно же, что здесь кто-то настолько заинтересован производить и реализовывать эти приборчики, что вся отрасль плачет горькими слезами. Более того – уже ФАС вмешался в ситуацию – и всё равно властям по барабану!

Алексей Лядусов: На самом деле, тахографы – вещь такая, которая нам ещё аукнется. Ввели их с 1 апреля 2014 года, опять-таки, ввести ввели, а дорожная инфраструктура вообще не готова к этому. Мотив того, что водители ездят на износ и утомлены работой, случаются ДТП, конечно, имеет под собой основу. Но вот когда фуры начнут вставать на дороге и выстаивать 15 минут, особенно в ночное время, это приведет к такому всплеску аварийности, бандитизма (ведь машины с многомиллионными грузами стоят в лесах и полях), что это благо приведёт отрасль в никуда: произойдёт катастрофа. Опять-таки, очень сильно снизится интенсивность движения транспорта, ведь у нас не Европа, расстояния между населенными пунктами очень большие. Отрасль перестанет быть интересной для грузоотправителей! Сроки доставки из Москвы в Новосибирск будут такие, что проще довезти чем угодно, только не автотранспортом.

Если рейс на Москву занимал 12-14 дней, то сейчас будет длиться 21-24 дня. Поездом быстрее!

Вячеслав Трунаев: Мы за то, чтобы водители отдыхали. Но ведь нужна соответствующая инфраструктура на российских дорогах. Нужны комфортные парковочные места, где можно не просто безопасно поставить машину под охрану, но и отдохнуть, покушать, принять душ и так далее. Но не бросать фуру на трассе. Там ведь даже карманов нет зачастую, а уж про зиму и говорить нечего!

Трехполосная федеральная трасса – где встать водителю? Ведь он может быть ограблен и убит, в лучшем случае покалечен разбойниками большой дороги. Мы все прекрасно знаем эти места.

А что это за места?

Вячеслав Трунаев: В Кемеровской области, например. Ряд случаев, когда злоумышленники с путепровода прыгали на тент – и это 21 век! – вспарывают тент, выбрасывают на дорогу груз, за фурой едет машина и подбирает товар. Водитель-дальнобойщик едет невооруженный, он просто боится высунуться: убьют сразу же. Следующий способ – на железнодорожном переезде. Машина останавливается, бросается «кошка» на двери контейнера, замок выламывается, груз быстренько выбрасывают и скрываются с места преступления. Подобных схем масса! Властям вначале необходимо привести в порядок инфраструктуру на дорогах и обеспечить безопасность, а потом уже требовать налоги. Это как в армии – солдата сначала накорми, обуй и одень, а потом требуй с него выполнения приказов.

Мы как налогоплательщики вправе требовать от власти ответа. Какой реакции вы ждете, выходя с этим предложением? Насколько быстро (в идеале) должна решиться эта «проблема дорог», пока отрасль окончательно не загнулась?

Вячеслав Трунаев: Весенние ограничения. Эта проблема в компетенции местных балансодержателей города или области, то есть, губернатора или мэра. Новосибирск может выступить в качестве тестовой площадки предложений перевозчиков. Даже федерального решения не нужно! Но я вас уверяю – никто и не подумает палец о палец ударить.

Неужели отрасль обречена?

Вячеслав Трунаев: Бытует такое расхожее мнение среди частных предпринимателей, что ладно и не помогает государство, но хоть бы не мешало работать. Ведь все на самоокупаемости.

Алексей Лядусов: На самом деле, у меня не такая грустная ситуация, как во многих других фирмах. Как ездили, так и будем ездить. Всё равно услуга будет востребована. Просто будет дополнительная нагрузка на карман конечного потребителя: коррупционная составляющая, поборы на дорогах и т.п. Никто не будет ездить по тахографам. Ни один водитель не встанет в поле и не выедет на обочину, на которой провалится его машина. Все будут ехать, как ездили, просто станет больше взяток. Всегда будет повод у контролирующего органа попросить благодарение за свои милости, и аппетиты будут расти.

Вячеслав Трунаев: Хотелось бы, чтобы эта информация дошла до нужных ушей. Новосибирск – город наукоёмкий. В Академгородке работает множество учёных-новаторов. Хотелось бы, чтобы в автоперевозках СФО и Новосибирский регион особенно также стал первым. Мы же не просим снисхождения к себе. Под эгидой сохранности дорог выдвигается конструктивные предложения о запуске пилотного проекта. Если получится – все регионы пойдут за нами. Мы хотим сохранить дороги, перевозя грузы.

Что касается малого и среднего бизнеса, мы выполняем важную социальную программу – не только зарабатываем деньги себе, но и создаем новые рабочие места, платим зарплаты и налоги благодаря грамотно выстроенной модели своего бизнеса. При этом мы хотим, чтобы нас не душили глупыми приказами и постановлениями.

Представим самый негативный сценарий развития событий: ничего не изменилось. Сколько ещё способна прожить подобная система?

Вячеслав Трунаев: Грузы будут перевозиться, но кто будет выполнять эту функцию – российский перевозчик или конкурентоспособный иностранный? Вопрос! При таком развитии событий Россия может потерять свой рынок, уступив зарубежным коллегам.

Мелкие компании будут поглощены крупными концернами?

Алексей Лядусов: Мелкие компании уже уходят с рынка, поскольку не способны конкурировать. Вариантов возможно множество: компании уйдут в Казахстан, будут регистрироваться там и платить туда налоги. Машина с казахскими номерами – это же счастье! Тахограф европейский, гаишники особо трогать не будут, дороги всегда открыты. По штрафам также не всё понятно, власти толком не научились собирать их с иностранцев. Налоги будем платить в Казахстан – и все.

Вячеслав Трунаев: Бизнес – как вода: всё равно проложит себе дорогу. Нельзя перекрыть этот ручеек. Бизнес в отличие от власти быстрее находит себе тропку, гораздо быстрее. При этом возможна потеря налоговых отчислений в регионы из-за неблагоприятных условий для развития бизнеса. Бизнесмен не станет учителем, потому что его призвание в предпринимательстве. Как в спорте, он будет заниматься своим делом и дальше, просто найдет подходящие для себя условия...

 Анна Сахарова

Совещание с вице-премьерами.

Повестка: о госгарантиях организациям ОПК, выполняющим оборонный заказ; о новом порядке оформления дорожно-транспортных происшествий; об итогах детской оздоровительной кампании и реконструкции центра отдыха «Орлёнок».

Д.Медведев: Несколько слов о документах. Я скоро, послезавтра, проведу специальное совещание по так называемым роботизированным комплексам. Конечно, такого рода комплексы нужны и для оборонки, и для обычной гражданской промышленности, без них невозможна модернизация оборонно-промышленного комплекса. В этом контексте хотел бы отметить, что недавно совсем, 9 сентября, мною подписано постановление, четвёртый уже в этом году специальный документ, распоряжение Правительства о предоставлении предприятиям оборонно-промышленного комплекса гарантий на срок до 5 лет в случае, когда они исполняют государственный оборонный заказ. Такая мера государственной поддержки позволит предприятиям оборонки в полном объёме и в установленные сроки, даже в условиях жёсткого бюджета, выполнить свои обязательства, выполнить гособоронзаказ, привлекая кредиты из внебюджетных источников. Особенно важно, что эта схема неплохо себя показала и будет работать далее. С учётом оптимизации структуры Правительства, включая целый ряд решений по органам управления, Рособоронзаказа и Рособоронпоставки, надеюсь, что это не отразится также на общей согласованной работе всех, кто отвечает за поставку продукции военно-промышленного назначения.

Теперь ещё несколько слов об изменениях в правилах дорожного движения. У нас страна на колесах, что называется, все ездят, поэтому новый порядок оформления дорожно-транспортных происшествий касается очень многих.

До последнего времени у водителей не было чёткого алгоритма, как действовать при соответствующей аварии, в случае ДТП.В большинстве случаев во избежание проблем со страховой компанией участники дорожно-транспортных происшествий предпочитают дождаться сотрудника полиции на месте. В результате это создаёт проблемы и самим им, и на дорогах пробки образуются, не говоря уже о той нагрузке, которая ложится на сотрудников нашей ГАИ.

Я изменил правила, порядок действий при ДТП. Он поможет упростить процедуру, сократить время оформления дорожно-транспортных происшествий. Соответствующие изменения внесены в Правила дорожного движения. Речь идёт о градации, или о делении, такого рода ДТП на различные виды, в зависимости от чего можно принять ту или иную модель поведения.

Игорь Иванович (обращаясь к И. Шувалову), несколько слов на эту тему скажите, потому что вы этой проблематикой в Правительстве занимаетесь. Пожалуйста.

И.Шувалов: Дмитрий Анатольевич, эти правила разрабатывались вместе с готовящимися поправками в закон об ОСАГО, и этот закон уже в новой редакции вступит в силу в октябре текущего года.

По этому закону для тех, кто застрахован в Московском регионе (это два субъекта Российской Федерации – город Москва и Московская область) и ещё в двух субъектах – это город Петербург и Ленинградская область, обязательное страхование, лимит, поднимается до 400 тыс. рублей. В остальных субъектах Российской Федерации будет действовать лимит 50 тыс. рублей.

По этим правилам, которые теперь Вы подписали, можно будет покинуть место происшествия, если между двумя участниками дорожно-транспортного происшествия нет разногласий.

Д.Медведев: Нет спора.

И.Шувалов: Нет спора. Будет произведена фото- или видеофиксация, и стороны будут понимать, что размер вот этого ущерба, как я сказал, в одних субъектах до 50 тыс. рублей и свыше, в других субъектах до 400 тыс. рублей. Если всё-таки спор между ними существует, то необходимо будет вызвать на место происшествия сотрудников полиции. По этим правилам в любом случае необходимо будет вызвать скорую помощь и полицию, если есть пострадавшие. Также вводится новое понятие, что можно оставить место происшествия без оформления, в случае если стороны расходятся таким образом, что повреждения совершенно незначительный характер носят и даже нет никаких материальных претензий – тогда не составляется оформление и не уведомляется полиция.

Д.Медведев: Надеюсь, что это будет применяться разумно и в Москве, и в других регионах. Действительно, когда вред незначительный и носит имущественный характер, нет спора между двумя участниками дорожно-транспортного происшествия, здесь можно разбираться в упрощённом порядке. Но во всех других случаях, в том числе, конечно, и случаях, когда причиняется вред здоровью, естественно, потребуется, как и раньше, вызов сотрудника полиции и, конечно, скорой помощи. Так что, будем надеяться, эти правила помогут разбираться с простыми ситуациями.

И.Шувалов: Дмитрий Анатольевич, как Вы сказали, как раз это применение европротокола в его классическом виде позволит, конечно, избежать вот этих длительных процедур оформления и оставлять место происшествия как можно быстрее, не создавая пробок.

Д.Медведев: Да. Особенно когда действительно почти нет никакого вреда, водитель вынужден стоять, ждать, пока приедет инспектор ДПС. На самом деле поводов для этого нет.

О строительстве и реконструкции объектов Всероссийского детского центра «Орлёнок»

Теперь ещё два документа, которые я подписал. Они касаются центра детского отдыха «Орлёнок». В общей сложности на реконструкцию выделяется свыше 2 млрд рублей. Работа на эту тему шла, я и сам посещал когда-то этот детский центр, наш известный лагерь. Поэтому, естественно, эта работа должна быть доведена до конца. Надеюсь, что уже в следующем году дети приедут в обновлённый, красивый и современный лагерь для отдыха. Ольга Юрьевна, как изменится «Орлёнок» после реконструкции? И можете коротко сказать вообще по итогам оздоровительной кампании. Она у нас завершена, есть определённые итоги.

О.Голодец: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Действительно, в исполнение Вашего поручения после Вашего посещения лагеря «Орлёнок» была разработана многолетняя программа приведения лагеря в порядок и развития его в соответствии с современными образовательными стандартами. В первую очередь программа рассчитана на то, чтобы создать хорошие условия для занятий ребят в современных творческих кружках, спортивных секциях и так далее. Поэтому первая сумма выделяется на создание центра «Олимпийская деревня». Площадь этого центра будет составлять 10 тыс. кв. м, центр будет включать в себя и кинозал, и новую столовую, и современную библиотеку, и современный спортивный комплекс. Ещё 640 млн предлагается выделить на завершение строительства многофункционального центра «Орлёнок» вместимостью 500 человек в смену. Центр будет введён в эксплуатацию уже в 2015 году, потому что проектные работы завершены, и уже мы преступаем к реальной работе по «Орлёнку».

Я напомню, что в течение года в «Орлёнке» отдыхает 14 тыс. человек, и это один из лагерей, которые являются лагерями федерального значения, где разрабатываются основные образовательные методики организации летней оздоровительной кампании, точно так же, как и в «Океане», и теперь у нас ещё лагерь «Артек».

Д.Медведев: В «Артеке», да.

О.Голодец: Всего за летнюю оздоровительную кампанию у нас отдохнуло 7 млн 410 тыс. детей – эта цифра превышает прошлогоднюю почти на 50 тыс. детишек. Отдых прошёл хорошо: были введены, действительно, новые образовательные программы, были профильные смены, ребятам удалось не только отдохнуть, но ещё и многие получили совершенно новые навыки, которые невозможно получить в условиях школы. Например, только в туристических походах туризмом занималось у нас 806 тыс. детей. В этом году была принята новая беспрецедентная программа отдыха в Крыму. 42 тыс. детей из 71 субъекта Федерации провели отдых в Крыму. Это было для ребят такое событие, и для всей страны это событие.

Д.Медведев: Ладно, хорошо.

На самом деле нам нужно развивать все наши федеральные центры оздоровления детей, и «Океан», и «Орлёнок», по которым я подписал распоряжение о выделении денег, и, конечно, теперь «Артек». На них должны равняться другие. Просто по понятным причинам всегда есть крупные такие, большие оздоровительные учреждения, которые задают планку оказания соответствующих услуг. И попутно хотел бы ещё обратить внимание на необходимость ускоренной подготовки нормативной базы для регулирования туристической деятельности. Безобразие в отрасли продолжается, несмотря на целый ряд решений, которые принимались. Наверное, это накопленный эффект. Тем не менее нужно там всё расчистить. Я новых поручений не даю, просто нужно отследить и максимально быстро подготовить документы как по линии Роспотребнадзора, так и по линии Министерства культуры и Правительства Российской Федерации.

О.Голодец: Да, хорошо.

Д.Медведев: Договорились. Если говорить о международных делах, Алексей Валентинович Улюкаев проводил консультации с нашими европейскими и украинскими коллегами в связи с известными процессами, связанными с ассоциацией между Украиной и Евросоюзом, соответственно, в контексте влияния этой ситуации на экономику Российской Федерации. Расскажите коротко, к каким результатам удалось прийти и что мы планируем делать.

А.Улюкаев: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Мы руководствовались указанием Президента, которое было получено накануне трёхсторонней министерской встречи в Брюсселе, – о максимальном поиске компромисса. 12-го числа во время длительных, непростых переговоров, в которых приняли участие еврокомиссар по торговле Карел де Гюхт, министр иностранных дел Украины Павел Климкин и я… Результатом этого компромисса, изложенного в соответствующем совместном документе, является следующее. Первое…

Д.Медведев: А что это за документ?

А.Улюкаев: Это совместное заявление.

Д.Медведев: Но оно письменное у нас?

А.Улюкаев: Это письменное заявление, конечно. Стороны его согласовали и завизировали. Договорились о следующем.

Первое. После ратификации Украиной соглашения об ассоциации применение имплементации соглашения не наступает в течение ближайших 15 месяцев, до 31 декабря 2015 года по меньшей мере.

Второе. В этот период будут действовать односторонние преференциальные меры, которые Европейский союз относительно Украины уже применяет.

Третье. В этот период продолжает действие преференциальный режим торговли между Украиной и Российской Федерацией в рамках зоны свободной торговли СНГ, то есть сохраняется тот статус-кво, который есть на сегодняшний день.

Четвёртое. Стороны продолжат поиск путей снятия... Признаётся обоснованность беспокойства Российской Федерации по ряду направлений. Я напомню, что мы говорим о пяти позициях – о самом режиме тарифной либерализации, о техническом урегулировании, о санитарном и фитосанитарном контроле, о таможенном администрировании и об энергетике.

Признается обоснованность этих беспокойств, и стороны принимают на себя обязательства продолжить в этот период поиск ответов на эти беспокойства в рамках этого трёхстороннего механизма.

Для того чтобы, может быть, уточнить правовые и технические позиции и последствия, я после телефонного разговора с Вами и Президентом подготовил письмо для моих коллег – еврокомиссара по торговле и министра иностранных дел Украины, в котором уточняется следующее.

Первое. Мы считаем необходимым соответствующее юридическое оформление этих договорённостей на уровне решения Совета министров европейского сообщества и акта Верховной рады Украины, который должен сопровождать процедуру ратификации. Второе. Мы обращаем внимание наших коллег, что так называемая ползучая имплементация, то есть фактическое принятие решения, которое формально не означало бы имплементацию, но фактически в ту или иную её стадию вводило, будет рассматриваться нами как нарушение соглашения, и мы оставляем за собой право вернуться к снятию механизма преференциального торгового режима с Украиной, а также к иным действиям в случае этих нарушений. И третье. Мы подтверждаем готовность и намерение работать в рамках трёхстороннего механизма с целью поиска ответов на эти вопросы и корректировки соглашения. Мы предлагаем, Дмитрий Анатольевич, создать такую специальную группу по мониторингу законодательства Украины и фактических действий украинской стороны…

Д.Медведев: Создать где?

А.Улюкаев: У нас здесь, в рамках Министерства экономического развития с привлечением коллег, которые с нами уже работают вместе. Это Минпромторг, Минсельхоз, Россельхознадзор, Федеральная таможенная служба, при необходимости иные федеральные органы исполнительной власти, для того чтобы максимально серьёзно к этому отнестись и не пропустить паче чаяния той возможности ползучего внедрения того, что мы договорились не внедрять.

Д.Медведев: Идею рабочей группы я полностью поддерживаю. Давайте, для того чтобы это всё выглядело солидно, я дам поручение всем ведомствам во главе с Минэкономразвития такую работу организовать.

Игорь Иванович (обращаясь к И.Шувалову), вас тоже как куратора темы, я попросил бы следить за реальной ситуацией.

И.Шувалов: Сделаем.

Д.Медведев: Очевидно, что определённые аргументы наши коллеги по переговорам услышали. Это важно. И, естественно, мы готовы соблюдать эти договорённости в случае их надлежащей фиксации, о чём только что сказал Алексей Валентинович, потому что здесь, в данном случае, в данной ситуации просто письменного заявления недостаточно. Надо всё-таки, чтобы это каким-то образом создавало обязательства для участников этих отношений.

В то же время очевидно, что в отсутствие так называемого временного применения и сохранения режима зоны свободной торговли, то есть преференциального режима по торговле с Украиной, мы будем отслеживать максимально внимательно, что происходит, тем более что наши европейские партнёры дают им односторонние льготы. Это их право. Но мы должны смотреть за тем, чтобы не происходила, по сути, та самая скрытая имплементация, то есть скрытое применение этих самых правил, допустим, без отдельного акта, который будет направлен на эту тему, то есть путём фактических действий. Если действительно мы это увидим, то нам придётся выпустить тот документ, который сейчас у нас размещён на сайте для всеобщего обозрения, по переходу в торговле с Украиной с режима преференциального, то есть особого режима в рамках зоны свободной торговли, к обычному режиму в рамках существующих правил о наиболее благоприятствуемой нации, то есть так, как мы торгуем со всеми остальными участниками, не входящими в зону свободной торговли, что, естественно, будет означать совершенно другой характер торговых отношений с Украиной.

Так что просил бы все ведомства, которые за это отвечают, следить за ситуацией и при появлении каких-либо признаков такого рода действий докладывать мне. И мы будем с вами определяться, как поступить в этой ситуации. Спасибо!

Афганистан: восточный фронт Тегерана

В последнее время, особенно после стремительного продвижения ИГИЛ в Ираке и Сирии, много было написано и сказано о той позитивной роли, которую Иран играет для преодоления системного кризиса, грозящего обрушением Ближнего Востока в хаос войны «всех против всех». Гораздо меньше известно о той стабилизирующей роли, которую Иран играет в Афганистане, уже более четверти века являющемся «головной болью» как всего международного сообщества, так и своих соседей по региону. А между тем по объему финансовых, политических и военных затрат, которые несет Тегеран в Афганистане, с полной уверенностью можно говорить о том, что эта страна стала для Ирана настоящим «восточным фронтом».

Президентская кампания нынешнего года в Кабуле, которую администрация Обамы рассчитывала выдать за кульминацию собственных усилий по построению демократии западного образца в отдельно взятой восточной стране, а заодно и списать «под нее» выделенные местным и западным подрядчикам на «реконструкцию» внушительные суммы, обернулась феерическим скандалом. Обычное дело для Запада уход главы государства после выборов с занимаемой должности нынешнего президента Афганистана Карзая категорически не устраивает, поскольку он рассчитывает на пожизненное лидерство, и не важно, как будет называться занимаемый им ключевой пост в Кабуле. Последние три-четыре года Карзай всеми возможными средствами намекал об этом Вашингтону, но тот эти намеки откровенно игнорировал. Поскольку уже решил сделать ставку на «бейрутскую банду», как метко назвал их руководитель Центра исследований Афганистана (Франкфурт-на-Майне) Азиз Арианфар, то есть группу пуштунских лидеров, которые в 1970-е по стипендиям Агентства США по международному развитию (USAID) обучались в Американском университете в Бейруте, затем работали во Всемирном банке и других международных организациях, а нынешний «недопрезидент» Ашраф Гани выдвигался даже кандидатом в генеральные секретари ООН.

Поняв, что американцы его уже «списали», Карзай поступил в лучших традициях восточной интриги – выборы провел, но сделал это так, что ни один из двух основных кандидатов – Ашраф Гани и Абдулло Абдулло – с их итогами не согласились, а американцы испытали откровенный шок от количества фальсификаций. И если на прошлых, 2009-го года, президентских выборах, когда Карзай еще был нужен, США закрыли глаза на его «шалости», результатом которых был вброс миллиона трехсот тысяч фальшивых бюллетеней, то в нынешнем году они решили «проявить принципиальность», отчего и без того хрупкий баланс между четырьмя «центрами силы» − основными группировками местных элит, включая талибов, − оказался нарушенным. Ситуация откровенно зашла в тупик, достаточно драматичный уже тем, что более четверти века хроническая афганская нестабильность служит источником серьезных проблем для всего региона и, в первую очередь, для Ирана.

Между Талибаном и ИГИЛ

Если та часть американской элиты, которая видела главной целью создание в Афганистане демократии по западному образцу, потерпела очередное поражение, очередное – потому как череда провалов в деле «экспорта демократии» преследует администрацию Обамы уже несколько лет по всему Ближнему и Среднему Востоку, то для вашингтонских «ястребов» ситуация в Кабуле развивается пока достаточно «благополучно». США в ближайшие годы сохранят в Афганистане свое военное присутствие, а значит, во-первых, стратегически важный район Кандагар-Гильменд, по «странному» совпадению являющийся еще и центром производства афганских опиатов, доля которых на мировом рынке составляет более 90%, останется под их контролем. Во-вторых, после письма руководства талибов в адрес проходившего недавно в Ньюпорте саммита НАТО стало понятно, что «новый Талибан», вполне себе не только достаточно мирно уживающийся с американским оккупационным контингентом, но и «встроенный» в полукриминальный бизнес «реконструкции Афганистана», готов к взаимовыгодному для «ястребов» из Вашингтона диалогу. Такое положение дел вызывает в Тегеране серьезную обеспокоенность, настолько серьезную, что если часть руководства Корпуса стражей исламской революции и службы «аль-Кудс» сейчас вплотную занимается выстраиванием ближневосточной коалиции против ИГИЛ, то другая часть, после прошедших 16-17 июля совещаний политического руководства Ирана, сконцентрировала свои усилия на афганском направлении.

Американская оккупация Афганистана, именно американская, поскольку остальные участники коалиции здесь не более чем статисты, не решила ни одной серьезной проблемы этой страны кроме уничтожения «старого Талибана», не пожелавшего договариваться с администрацией Буша-младшего о лояльности в отношении проектов США и транснациональных корпораций в этом регионе. «Старый Талибан» был практически уничтожен, а остатки «непримиримых» американские беспилотники добивают сейчас в горах Вазиристана, но вот то, что пришло на смену, то, что сформировалось и развивается в период американской оккупации – «новый Талибан», «военные лорды», живущие выращиванием и продажей опиатов, усиливающие свое влияние и присутствие в стране экстремисты из «Таблиги Джамаат» и «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» − для соседей Афганистана гораздо опаснее. Да и пристальный интерес к Кабулу саудитов, начавших щедро спонсировать исламские организации в этой стране, никакого оптимизма ни Ирану, ни соседям Афганистана не добавляют, поскольку это уже правило – появление саудовских денег всегда предвещает кровь.

Цена афганского вопроса для Тегерана

Афганистан сегодня – это целый комплекс проблем, корень которых находится в экономической сфере. Минимальная сумма годового бюджета, при которой центральное правительство в Кабуле может хоть как-то функционировать, составляет от 8 до 12 миллиардов долларов, причем без поддержки других стран Афганистан может покрыть из этой суммы лишь 2 миллиарда. Прекрасно понимая, что из себя представляли талибы, в 2001 году, после того, как в Афганистан вошли силы международной коалиции во главе с США, Тегеран передал командованию ISAF исчерпывающие данные о дислокации их основных военных лагерей на территории страны. В конце того же года именно усилия Ирана, использовавшего свое влияние на видных политиков страны, помогли преодолеть тупик, в который зашла проходившая в Бонне конференция о составе нового афганского коалиционного правительства. В 2003 году Иран выступил с инициативой обучить 20 тысяч афганских военнослужащих в рамках программы подготовки афганских вооруженных сил. Естественно, что это предложение было проигнорировано Вашингтоном, поскольку у администрации Буша-младшего на будущее страны были совершенно другие планы. Их реализация привела к тому, что афганская граница Ирана стала источником угроз и, одновременно, одной из самых затратных статей бюджета по обеспечению национальной безопасности.

Начиная с 2003 года, Иран ежегодно тратит на борьбу с потоком афганских опиатов не менее 100 миллионов долларов. Для прикрытия границы с Афганистаном Тегеран вынужден содержать в постоянной боевой готовности около 50 тысяч военнослужащих, пограничников и служащих подразделений Корпуса стражей Исламской революции, не говоря уже о затратах на сооружение инженерной системы заграждений и развертывания комплексов технического наблюдения, на что за десять лет было израсходовано около 7 миллиардов долларов.

Хронической проблемой стала ситуация с афганскими беженцами, количество которых на территории Ирана составляет по разным оценкам от 1,5 до 2 миллионов человек, значительная часть которых – нелегальные мигранты. От жестких мер в отношении этих нелегалов иранские власти сдерживает то обстоятельство, что денежные переводы работающих в Иране афганцев составили по данным 2010-2011 годов 6% афганского ВВП, существенная поддержка для населения обнищавшей от войн страны. Однако, негативные тенденции, связанные с мигрантами из Афганистана, в том числе деятельность в их среде ячеек экстремистов, связанных вдобавок с наркоторговцами, заставили Тегеран разработать комплексную и, замечу, весьма дорогостоящую, программу переселения афганцев на родину, которая должна быть реализована в 2015-2016 годах.

Но иранское руководство прекрасно осознает, что силовые методы малоэффективны, когда речь идет о таком клубке проблем, как Афганистан, а потому основные усилия в обеспечении стабильности Тегеран сконцентрировал на экономической сфере. Иранские инвестиции, особенно в провинции Герат, позволили увеличить объем двусторонней торговли до 1,7 миллиарда долларов в 2013 году. Иранский бизнес активно «вкладывается» в строительство транспортной инфраструктуры своего соседа, сельское хозяйство, производство электроэнергии и телекоммуникационные проекты.

Каким будет завтрашний день в Кабуле

В рамках международной помощи, исходя из взятых на себя обязательств, «донорские вложения» Тегерана за несколько минувших лет составили 500 миллионов долларов и еще 400 запланировано к перечислению в ближайшие два года. Все это – вложения в стабильность Афганистана, экономическая цена афганского вопроса для Тегерана. Но в одиночку Ирану эту поддерживаемую им афганскую зону стабильности не удержать. Финансовые и политические ресурсы Тегерана, которые он может выделить на «афганское направление», достаточно ограничены, в первую очередь из-за санкций.

Но в поддерживаемой ценою серьезных экономических затрат Тегерана «афганская зона стабильности» отвечает интересам не только собственно Ирана, но и других региональных игроков, в числе которых Индия, Китай, Пакистан и, разумеется государства Центральной Азии, в первую очередь – Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан. Стратегическое партнерство этих государств в рамках ШОС вполне могло бы стать стать реальным ключом к внутриафганской, а следовательно и региональной, стабильности, поскольку на США здесь рассчитывать не то что наивно, но и откровенно глупо.

К сожалению, «афганская повестка» для ШОС до конца не сформирована. Слов о заинтересованности в выработке этой повестки достаточно много, экономические и политические проекты в отношении Афганистана каждое из упомянутых выше государств достаточно активно разрабатывает (а Пекин, Тегеран и Нью-Дели еще и столь же активно реализуют), но к общему согласованному решению прийти так и не может. Как долго продлится это достаточно двусмысленная разобщенность, тем более странная, что в главном – стабильности и развитии Афганистана – интересы Ирана, России, Китая, Индии и центральноазиатских стран полностью совпадают? Успеют ли наши страны договориться раньше, чем нынешняя афганская неопределенность обернется пожаром, похожим на тот, что пожирает сегодня Ирак и Сирию? Эти и другие не менее острые вопросы о том, каким станет завтрашний день в Кабуле, остаются пока без ответа…

********

Нынешний год и происходящие сегодня в Афганистане и в целом в регионе Ближнего и Среднего Востока политические процессы уже сформировали новую ситуацию и новые вызовы. Американское присутствие в Кабуле, сокращаемое лишь количественно, но уж никак не качественно, рост влияния новых экстремистских организаций, наконец арабский интерес к Афганистану – все это диктует необходимость нового регионального диалога по афганскому вопросу, диалога государств, для которых Кабул – это не точка для реализации глобальных геополитических проектов, а сосед, от благополучия которого зависит стабильность границ, расположенных рядом с ним государств.

Игорь Панкратенко,

Специально для Iran.ru

Политики Копенгагена одобрили городской бюджет на 2015 год, который фокусируется на строительстве школ и жилья.

Власти Копенгагена инвестируют $221 млн в публичные школы, включая сооружение новых и расширение уже существующих учебных учреждений. Дополнительно новый бюджет предусматривает строительство 1 315 объектов недвижимости для семей и молодежи, чтобы справиться с нехваткой жилья в датской столице, сообщает портал The Local.

«Копенгаген должен быть доступен каждому. Мы инвестируем в хорошие публичные школы. Мы строим жилье, которое могут позволить себе даже студенты», - говорит мэр Копенгагена Франк Йенсен.

Также в Копенгагене будет создано около 20 различных объектов недвижимости для молодых бездомных и 36 единиц жилья для инвалидов.

Россия в ближайшее время разместит три станции системы дифференциальной коррекции и мониторинга (СДКМ) системы ГЛОНАСС в Китае, две — в Казахстане и одну — в Белоруссии, заявил на открытии IV Международной школы по спутниковой навигации заместитель генерального директора ОАО "Российские космические системы" (РКС) Григорий Ступак.

"Готовимся разместить три станции СДКМ на территории Китая. В октябре ожидается открытие станции в Белоруссии, еще две станции планируется разместить в Казахстане",- сказал Ступак.

По его словам, в настоящее время только на территории России находится 19 станций системы дифференциальной коррекции и мониторинга ГЛОНАСС, позволяющих улучшить точность приема навигационного сигнала до одного метра. Кроме того, четыре станции СДКМ Россия имеет за рубежом — три станции в Антарктиде и одну в Бразилии.

СДКМ призваны обеспечивать "сантиметровый" уровень точности определения координат в реальном времени в радиусе до 200 километров от опорных станций, а также вести оперативный мониторинг целостности.

Замглавы Роскосмоса Анатолий Шилов ранее заявлял, что точность системы ГЛОНАСС на территории России может стать меньше одного метра уже в 2014 году, когда начнет работать в полном объеме система коррекции навигационного сигнала "Луч". Таким образом, точность позиционирования ГЛОНАСС и американской GPS станут примерно сопоставимы.

В 2014 году, впервые с 1872 года, может произойти смена мирового лидера по показателю ВВП: США может уступить этот титул Китаю.

Древняя китайская притча, рассказывающая, как истинным победителем в борьбе за добычу становится тот, кто сидит на горе и наблюдает за боем тигров, является больше чем просто народной мудростью. Пронесенное сквозь века предание достаточно точно отражает стратегию продвижения на мировой арене государства, одним из символов которого является золотой дракон. Пока во второй половине XX века США и СССР сражались за гегемонию на планете в холодной войне, Китайская народная республика (КНР) набирала силы, проводила реформы, меняла экономические подходы. В XXI век Поднебесная вошла с показателем ВВП в 8,2% (в 2001 году), а закончила первое десятилетие с достижением этого показателя в 10,4% (в 2010 году). На своем пути к экономическому Олимпу Китай год за годом обходил основных соперников. В результате, в 2013 году, например, по данным Всемирного банка, по объему экономики Китай занял второе место с показателем в $8939 млрд., что составляет уже фактически половину от достижений первой экономики мира – США, добившейся в прошлом году финансового результата в $16724 млрд. Японию, своего давнего соперника в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), Китай по объему ВВП обогнал еще в 2010 году. «Старшего брата» – СССР – сегодня уже нет, а его историческая наследница – Россия – по объему ВВП в 2013 году заняла только 8-е место в мире с показателем $2118 млрд.

Слава коммунистам?

Сегодня, глядя на Поднебесную, мы видим, фактически, вторую экономику мира, и это при том, что страна еще каких-то лет тридцать-сорок назад была аутсайдером. Следует отметить, что по ряду показателей КНР уже является признанным лидером. Так, население Китая (без учета Гонконга, Макао и Тайваня) увеличилось за 2013 год на 6,68 млн. человек, достигнув численности 1,36 млрд. граждан, как сообщило государственное статистическое управление КНР. Естественный прирост населения за минувший год составил 0,49%. С такими трудовыми ресурсами не удивительно, что Китай еще в 2010 году стал крупнейшим в мире экспортером.

По размерам территории государство Янцзы и Хуанхэ занимает четвертое место в мире: с площадью в 9,6 млн. кв. км. Китай уступает лишь России, США и Канаде, занимая примерно 6,5% площади земного шара. В разных объемах богата Поднебесная и природными ресурсами: в ее недрах существуют запасы редкоземельных металлов, нефти, газа, в том числе сланцевого, угля и железа. Все это в совокупности с обладанием ядерными боезапасами делает Китай важным стратегическим партнером и заставляет считаться с ним всех соседей по планете.

Развитые экономики в настоящее время испытывают существенные трудности в реализации своих возможностей. А у Китая хоть и снижаются показатели ВВП, но они все равно остаются просто фантастическими по сравнению с экономическими «достижениями» Еврозоны, например. Так, правительство КНР рассчитывает, что по итогам текущего года рост ВВП страны составит 7,5%. Разумеется, нельзя анализировать экономику Китая отдельно от мировой: глобальные негативные тенденции в Поднебесной также наблюдаются. Скажем, следует отметить, что постепенное замедление экономической динамики в Китае происходит уже не первый отчетный период. Так, в 2010 году ВВП был равен 10,4%, в 2011 – 9,2%, в 2012 – 7,8%, а в 2013 – 7,7%. Но у ближайшего соперника за мировой экономический Олимп дела обстоят гораздо хуже. Во втором квартале 2014 года, например, ФРС снизило прогноз по ВВП США на текущий год с 2,9% до 2,2%. Наднациональные финансовые институты настроены гораздо критичнее. Скажем, Всемирный банк по итогам текущего года прогнозирует ВВП США, равный 2,1%, а МВФ – лишь 2%. И вот уже никто не удивляется рассуждениям экспертов о том, что по результатам 2014 года, возможно, произойдет смена лидера на планете. «США могут потерять статус крупнейшей экономической державы мира уже в 2014 году, уступив этот титул Китаю намного раньше, чем предполагалось», – сообщает Forbes со ссылкой на данные Financial Times. Издание констатирует, что «большинство экономистов ранее прогнозировали, что Китай вырвется вперед в 2019 году».

Отдельного внимания достойна сама структура рассуждений специалистов: в том, что Китай обгонит США, эксперты не сомневались. Дискутируются лишь даты события: к 2015 году это случится или чуть позже, к 2020. После пересмотра методологии подсчета темпов роста экономик аналитики МВФ пришли к выводу, что в период между 2011 и 2014 годами ВВП Китая вырос на 24%, а США лишь на 7,6%. Соответственно, в текущем году у Поднебесной есть все шансы достичь вершины экономического Олимпа в мировом масштабе. Стоит напомнить, что США занимали лидирующее положение по объему ВВП на планете с 1872 года, после того как они обогнали «старую добрую» Британию.

К своим нынешним возможностям и уникальному историческому положению Китай пришел не сразу. Достижения Поднебесной в наши дни – это комплексный результат продуманной экономической политики, включающей в себя и смену курса, начиная с реформ 1978–1993 годов и заканчивая адаптационными шагами во время кризиса 2008–2009 годов. Большую роль в китайском экономическом чуде сыграл, безусловно, национальный менталитет. Открытость вызовам времени и способность изменяться – это черты, характеризующие политику современного Китая. «В настоящий момент КНР активно проводит структурные реформы, которые должны привести к формированию новых факторов роста экономики страны, так как экстенсивное развитие за счет расширения кредитования и роста экспорта уже не является той моделью, по которой КНР сможет развиваться в ближайшие годы», – продолжает тему аналитик инвестиционного холдинга «Финам» Антон Сороко. Стране необходимо усиливать внутренний спрос и повышать общий уровень жизни населения.

Власть с капиталистическим лицом

Опасаясь разгона инфляции, власти Китая в последние годы воздерживаются от масштабных стимулирующих программ, ограничиваясь так называемыми мини-стимулами: налоговые послабления, снижение резервных требований для отдельных категорий банков и т.д. С другой стороны, сложное время требует взвешенных действий, и поэтому в руководстве КНР принято решение по углублению реформ в рамках выбранного курса. Так, Китай постепенно приступает к частичному разгосударствлению монопольных госпредприятий. Председатель КНР Си Цзиньпин лично возглавил руководящую группу по возможностям изменений в экономическом регулировании такого рода. Ввод частного капитала, в первую очередь, будет разрешен для энергетического и телекоммуникационного секторов. Ранее в этом году китайские гиганты Petro China и Sinopec уже объявили о намерении привлекать частные инвестиции в свой бизнес. Правительство КНР стало придавать особое значение необходимости развития смешанной экономики после 3-го пленума ЦК КПК восемнадцатого созыва, прошедшего в Пекине 9–12 ноября 2013 года.

По мнению главного аналитика Промсвязьбанка Екатерины Крыловой, в 2014 году, скорее всего, власти продолжат взятый курс реформирования: он особенно актуален в условиях замедления темпов роста промышленного производства и инвестиций, которые могут поставить под угрозу достижение плановых 7,5% роста ВВП в 2014 году. В марте этого года в Китае произошел первый корпоративный дефолт в истории страны. Shanghai Chaori Solar Energy Science & Technology Co, занимавшаяся производством солнечных батарей, не смогла рассчитаться по своим облигациям. А китайские власти на этот раз решили не помогать компании. Произошедший в Китае дефолт может стать первой ласточкой надвигающейся волны банкротств китайских компаний, которые привыкли к двузначным темпам роста спроса и дешевым кредитам, а теперь, в изменившихся условиях, не справляются со своими обязательствами.

Заместитель директора аналитического департамента компании «Альпари» Дарья Желаннова дает более оптимистичные оценки и напоминает, что в структуре ВВП Китая промышленность и услуги занимают по 45%, остальные 10% производит сельское хозяйство. Крупнейшим экспортером Поднебесная, как уже упоминалось, является еще с 2010 года. Следовательно, экономику страны можно назвать достаточно устойчивой. Бурный рост Китая обеспечивается огромным количеством трудовых ресурсов, крупными инвестиционными потоками, высокими конкурентными преимуществами товаров, в том числе за счет их низкой стоимости, переориентацией потребления сначала со слабого внутреннего рынка на внешний, а затем изменением структуры потребления с акцентом уже на внутренний спрос. «Большая часть производственных сил многих развитых стран в той или иной мере связаны с Китаем, – продолжает тему главный специалист отдела ценных бумаг банка «Интеркоммерц» Иван Кибардин. – Бурный рост, который был обеспечен набором последовательных схем на основе импорта ресурсов и привлечения инвесторов в страну для подъема производства, дал свои плоды».

Нефрит и яшма в кошельке

Сильное государство невозможно без устойчивой твердой валюты с понятными перспективами. Расширение использования юаня в мире напрямую ведет к увеличению экономического влияния, которое быстро конвертируется в политический вес. По данным ряда аналитиков, уже сейчас на долю юаня приходится 2,2% всех валютных операций в мире, а по обороту торгов китайская валюта входит в первую десятку. На конец прошлого года Deutsche Bank оценивал среднедневной оборот юанями в $3,5–4 млрд. За 2013 год он вырос более чем в три раза.

Но совершенно впечатляющим и вдохновляющим Поднебесную на новые достижения является скачок в использовании юаня как средства платежа. По данным SWIFT, в феврале 2014 года китайская валюта занимала 7-е место с долей рынка в 1,39%. Напомним, что еще в 2012 году она была лишь на 20-м месте. Deutsche Bank прогнозирует, что общая сумма выданных в национальной китайской валюте кредитов и облигаций к концу 2014 года составит 870 млрд. юаней, то есть увеличится в 10 раз. Одним из важных шагов по укреплению спроса на свою валюту на мировом рынке является переход на расчеты с государствами-соседями в национальных денежных единицах. Китай последовательно реализует ряд мер в этом направлении, в том числе в сотрудничестве с Россией. Побочным эффектом от подобных шагов, между прочим, является снижение влияния доллара в мировом товарообороте.

В межгосударственном информационном поле, особенно до кризиса 2008–2009 года, было «модно» обсуждать вариант перехода юаня в разряд сначала региональных резервных валют, а затем и мировых свободно конвертируемых денежных единиц. Сегодня разговоры на эту тему поутихли, а вот решимость руководителей Китая, судя по всему, осталась прежней. По мнению Антона Сороко («Финам»), в рамках нового экономического курса Китая довольно скоро юань станет свободно конвертируемой валютой. Расширение влияния юаня, рубля и иены в том числе может происходить в контексте формирования ключевых резервных региональных валют, на звание которых вполне претендуют валюты Китая и России. Кстати, юань укреплялся последние несколько лет, но надо помнить, что у него есть два курса – оншорный и оффшорный, которые существенно различаются. Да и последние действия китайского регулятора говорят о том, что период стабильного укрепления китайской валюты может подойти к концу. Для активного роста экономики КНР в скором времени будет нужен слабый юань, так что этот тренд может быть скоро сломлен. Таким образом, в долгосрочной перспективе юань интересен как актив, с помощью которого можно диверсифицировать свои накопления, но «ставить все фишки» на его рост сейчас, наверно, не стоит, делает вывод эксперт.

Дарья Желаннова («Альпари») утверждает, что позиционировать юань как резервную валюту еще долго не получится, поскольку китайский ЦБ достаточно жестко регулирует курс юаня. Резервная валюта не может не быть свободно конвертируемой. Однако некоторые шаги в этом направлении предпринимаются. Инвесторам сегодня интересен юань, ведь он становится все более доступным для торговли. Кроме того, китайский Центробанк потихоньку ослабляет регулирование, например, недавно повысив допустимые колебания юаня по отношению к американскому доллару внутри одной торговой сессии с 1% до 2%.

Азиатская альтернатива: крадущийся тигр, затаившийся дракон

Создание отечественной платежной системы – одно из важнейших направлений международного сотрудничества в области банковских технологий России и Китая. 8 июля 2014 года в Шанхае в ходе визита в Китай состоялась встреча главы Банка России Эльвиры Набиуллиной и председателя совета директоров китайской платежной системы China Union Pay Су Нина. Глава системы уверил тогда, что компания готова поделиться своим опытом с российскими специалистами. В июне текущего года зампред ЦБ Татьяна Чугунова сказала журналистам, что создаваемая Национальная система платежных карт (НСПК) сможет работать в кобрендинге с четырьмя платежными системами – китайской Union Pay, японской JCB и международными Visa и MasterCard.

Следует отметить, что присутствие китайской платежной системы на российском финансовом рынке постоянно усиливается. Так, в рамках Санкт-Петербургской международной банковской конференции, организованной Промсвязьбанком, 17 июля 2014 года представитель ChinaUnionPay Фан Жигуанг сообщил, что количество карт платежной системы ChinaUnionPay в России достигнет 2 млн. в течение трех лет. Сотрудничество с китайской платежной системой может стать оптимальным вариантом для дальнейшего развития банковских технологий в условиях неопределенности и дальнейшего ужесточения санкций со стороны США к российским банкам. Напомним, что попавшие под первую волну ограничений СМП-банк и его дочерний Инвесткапиталбанк еще весной этого года всерьез рассматривали перспективы партнерства с азиатскими платежными системами – китайской Union Pay и японской JCB. Сегодня, когда под санкции попали уже ВТБ, Сбербанк, Газпромбанк и Россельхозбанк, очевидно, что укреплять сотрудничество с China Union Pay – это «не роскошь, а средство диверсифицировать бизнес», сделать его максимально независимым от мировой политической конъюнктуры. Даже перспективы сотрудничества с японской платежной системой JCB для ЕврАзЭС в целом выглядят не такими захватывающими, как с китайским партнером, потому что Япония также присоединилась к санкциям со стороны США. И хотя они пока касаются только отдельных чиновников и промышленных компаний, ведущих свою деятельность в основном в Крыму, российские банки с осторожностью смотрят на возможное сотрудничество с платежной системой из страны восходящего солнца.

Начальник отдела доверительного управления Абсолют банка Иван Фоменко напоминает, что изначально Union Pay создавалась как китайская национальная платежная система, ориентированная на внутренний рынок, но затем она распространилась сначала на сопредельные страны, а затем и по всему миру. Сегодня ее можно с полным правом назвать международной платежной системой. С точки зрения последовательного вывода национальной платежной системы на международный рынок опыт Union Pay можно назвать одним из лучших примеров.

Как напоминает Дарья Желаннова («Альпари»), платежная система China Union Pay была создана в 2002 году, и на текущий момент из 8 млрд. кредитных и дебетовых пластиковых карт, выпущенных в мире, 3,5 млрд., то есть 45%, приходится на China Union Pay. Таким образом, по количеству выпущенных для нее карт это самая крупная система в мире. По объемам транзакций купли-продажи, проходящих через системы кредитных и дебетовых карт, она же занимает второе место. Всего в мире таких операций в год производится на $10 трлн., из них $2,5 трлн. – Union Pay. По общему количеству транзакций – операций купли-продажи – China Union Pay на третьем месте в мире.

Братья навек

Экономическое сотрудничество между Россией и Китаем никогда не ограничивалось только финансовым сектором. Внешнеторговый оборот двух стран-союзников в мае 2014 года составил $7,84 млрд. (увеличился на 7,7% в годовом выражении), в том числе российский экспорт – $4,07 млрд. (вырос на 4,1% за год), импорт – $3,77 млрд. (прибавил 11,8% за тот же период). Положительное сальдо торгового баланса в мае этого года составило $0,3 млрд. Россия входит в 20-ку основных торговых партнеров Китая, и по итогам последнего месяца весны занимала 9 место. Да и дальнейшие перспективы весьма вдохновляющие. Екатерина Крылова (Промсвязьбанк) констатирует, что одним из самых удачных примеров двустороннего взаимодействия между странами за несколько лет, безусловно, стало заключение 21 мая 2014 года в Шанхае «сделки века» между «Газпромом» и китайской компанией CNPC. Именно так окрестили журналисты подписанный между Россией и Китаем газовый контракт на 30 лет. Этот документ больше десятилетия готовили переговорные группы двух стран. Его общая стоимость $400 млрд., и эта сумма может еще вырасти. «Роснефть» также имеет долгосрочные контракты на поставку газа в Китай, а китайская CNPC владеет 20% долей в проекте «Новатэка» «Ямал СПГ».

Китай не присоединился ни к одному из пактов санкций в отношении России, принятых США и ЕС. Более того, промышленные компании Поднебесной активно участвуют в инфраструктурных проектах в Крыму на взаимовыгодных условиях. Так, недавно было заявлено, что взаиморасчеты между госкомпанией «Автодор» и китайской компанией China Communication Construction Corportion (СССС) при строительстве моста через Керченский пролив могут осуществляться путем конвертации юаней в рубли, что позволит избежать необходимости хеджирования рисков.

«В целом, ключевым нашим партнером в долгосрочной перспективе на текущий момент является Китай, развитие сотрудничества с которым должно помочь нашей стране существенно диверсифицировать собственные экспортные поставки и повысить темпы роста экономики Дальнего Востока, – говорит Антон Сороко («Финам»). – Собственно, в этом контексте очень важным выглядит расширение сотрудничества с другими странами АТР, в частности, с Южной Кореей. Конечно, объем нашей внешней торговли с этой страной несопоставим с аналогичными отношениями, к примеру, с Китаем или Японией, но все же данное решение является еще одним шагом по увеличению влияния рубля и формирования статуса региональной резервной валюты».

Наше сотрудничество с Китаем носит многосторонний характер. Недавно министр финансов Антон Силуанов заявил, что Россия совместно с Китаем планирует создать международное агентство, которое будет функционировать в рамках экономических реалий, исключая политическое влияние на уровень присваиваемых рейтингов. Конечно, верится в это с трудом, но попытаться все же стоит. Все-таки на текущий момент времени влияние американских рейтинговых агентств на формирование рыночных портфелей инвесторов слишком велико, что дает им возможность манипулировать общественным мнением с помощью завышения или занижения кредитных рейтингов как отдельных эмитентов, так и целых стран. Для большей объективности им нужны другие международные конкуренты, изучая рейтинги которых, инвестор сможет увидеть альтернативный взгляд на оценку данного актива. В результате качество присваиваемых рейтингов должно существенно повыситься. Кстати, может быть, в дальнейшем консолидация такого агентства с американскими аналогами могло бы дать необходимый эффект – создание объединенной наднациональной группы, свободной от политического давления.

Кун-фу инвестиций

Давать советы о том, в какие сектора экономики Китая стоит инвестировать средства, сложно в связи с масштабом задачи. «Советовать ли инвестировать в КНР или нет, это примерно то же самое, что советовать покупать молочные продукты или нет, – считает Иван Кибардин (банк «Интеркоммерц»). – Просроченные и сомнительного качества, думаю, не стоит, а в остальном – почему бы и нет. Надо только понимать, что невозможен период регулярного бурного роста. До и после бури всегда затишье». Иван Фоменко (Абсолют банк) полагает, что в качестве инвестиций стоит выбирать компании, ориентированные на экспорт – рост крупных развитых экономик подхлестнет рост «мировой фабрики». Екатерина Крылова (Промсвязьбанк), наоборот, предостерегает от инвестиций в развивающиеся рынки в этом году, в том числе и в китайский. По ее мнению, экономика КНР балансирует между «мягкой» и «жесткой» посадкой. Сегодня там присутствуют существенные риски, связанные с финансовым сектором, в первую очередь, теневым кредитованием.

Подводя итог всему сказанному, хочется отметить, что рассказать о Китае подробно невозможно в рамках не только одной статьи, но даже и целого цикла книг. Будь то история, экономика, политика, международные отношения – везде о Поднебесной можно рассказывать часами и создавать библиотеки томов по разным темам. Но в огромном море информации о стране Конфуция и Мао Цзэдуна сегодня важно уметь ориентироваться, поскольку сотрудничество России в частности и ЕврАзЭС в целом с восточным соседом – это, безусловно, ключ к пониманию дальнейшего исторического пути развития всей планеты в ближайшие десятилетия.

P.S. 24–28 сентября в Пекине пройдет 8-й форум «Банковские сезоны», организованный компанией INPAS. В ходе форума российские финансисты смогут «на месте» ознакомиться с финансовой инфраструктурой страны, на которую все чаще и чаще ссылаются в экономических и политических спорах.

Россия будет противостоять попыткам изолировать президента Путина от участия в саммите Большой двадцатки в столице штата Квинсленда, пишет центральная газета штата Courier Mail.В конце следующей недели ожидается прибытие делегации российских высокопоставленных лиц в Кернс на встречу министров финансов стран G20. Событие произойдет на фоне демонстративных действий австралийского премьер-министра по укреплению связей с Украиной и, как следствие, его обещания лично посетить эту страну, высказанному президенту Порошенко.

По сведениям Courier Mail, участие России в саммите G20 было подтверждено, что, указывает газета, увеличивает шансы прибытия мистера Путина в Брисбен в ноябре месяце. Что касается встречи на следующей неделе, пока неясно, будет ли российский министр финансов Антон Силуанов возглавлять делегацию в Кернсе, однако, подтверждения этому может не произойти вплоть до самого дня встречи.

Российский министр занятости Максим Топилин , который участвовал во встречи министров занятости населения стран Большой Двадцатки , прошедшем на этой неделе в Мельбурне, также дал понять, что визит мистера Путина в ноябре месяце значится в планах России. Офис казначея австралийского правительства, Джо Хоки, подтвердил, что прибытие российской делегации на встречу в Кернсе 20 и 21 сентября ожидается , однако, не комментируя поименный список делегации: "Россия примет участие как обычно",- сообщила представитель офиса казначея.

Тони Эбботт, напоминает Courier Mail, критиковал российское военное вмешательство на Украине, и заявлял о том, что Москва должна понести ответственность за катастрофу МН17. Он указывал, что решение о том, примет ли участие Путин во встрече в Брисбене, является важным и обещал обсудить проблему с другими лидерами Большой двадцатки, так как любое решение, связанное с запретом участия, должно быть поддержано всеми лидерами G20. Pежим прекращения огня и отвод некоторого числа российских войск сделали менее вероятным наложение запрета на участие Путина, заключает Courier Mail. Премьер-министр Эбботт и министр иностранных дел Австралии Джули Бишоп будут иметь новую возможность (после , вероятно , неудавшейся попытки на встрече стран НАТО в Уэльсе) по обсуждению вопроса запрета участия России на встрече мировых лидеров в ООН , которая началась на этой неделе. Лидер австралийской оппозиции Билл Шортен также призвал к необходимости наложения запрета на участие президента России на саммите G20 в Брисбене.

Отключение коммунальных услуг в ряде частных домовладений в Дубае было произведено в связи с нарушением правила «одна вилла – одна семья».

Муниципалитет Дубая ведет борьбу с незаконным использованием частных домов в качестве общежитий для лиц, не связанных между собой родственными отношениями. Подача воды и электричества в дома в районе Рашидия была прекращена после неоднократных напоминаний о необходимости расселения таких стихийных общежитий. Перенаселенность домов ведет к антисанитарным условиям и повышенному риску возгорания. Такие общежития также создают неудобства для соседей.

В Дубае строго запрещено проживание одиноких мужчин в районах или домах, предназначенных для проживания семей, также запрещается проживание двух и более семей в доме, предназначенном для одной семьи.

Инспекторы дубайского муниципалитета ежедневно совершают обходы для выявления таких общежитий. Такие меры, сокращая предложение и увеличивая риски для арендодателей, приводят только к росту цен на койкоместо. Доступное жилье пользуется в Дубае высокими спросом.

Видео казни гражданина Великобритании Дэвида Хайнеса боевиками радикальной группировки "Исламское Государство" появилось в интернете, сообщает в воскресенье телеканал ABC News.

Как сообщает телеканал, видео было размещено на сайте организации SITE, которая ведет мониторинг активности исламских боевиков в интернете. Именно это организация первой подтвердила факт казни американского журналиста Стивена Сотлоффа. Подлинность видео пока не подтверждена.

Дэвид Хэйнс, 44-летний гражданин Великобритании, был захвачен в плен в Сирии в 2013 году. Как сообщает издание The Guardian, на момент похищения Хэйнс находился в Сирии всего три дня с гуманитарной миссией.

Как сообщает британское издание, видео появилось в интернете всего через день после того, как семья Хэйнса обратилась к боевикам с просьбой связаться с ними.

Во вторник, 2 сентября, была опубликована видеозапись казни боевиками группировки "Исламское государство" (ИГ) американского журналиста Стивена Сотлоффа, захваченного в Сирии в августе 2013 года вскоре после того, как он пересек границу с Турцией. Почти за две недели до этого экстремисты из ИГ разместили в интернете видеозапись другого американского журналиста Джеймса Фоули, взятого в плен в Сирии в 2012 году. Тогда боевики заявили, что казнь Фоули стала ответом на начатые США бомбардировки позиций ИГ в Ираке, и что жизнь Сотлоффа зависит от шагов, которые предпримет президент США Барак Обама.

Россия продолжает наблюдение за развитием ситуации в Афганистане, в частности, за ходом передачи ответственности за безопасность местным силам, заявил президент РФ Владимир Путин.

В недавнем выступлении на расширенном заседании Совета глав государств ШОС на саммите в Душанбе глава государства назвал ИРА одной из «проблемных точек региона», сопряжённой с угрозами, в противодействии которым должна принимать участие региональная организация.

По словам Путина, на данный момент российская сторона продолжает рассчитывать, что силы коалиции успешно завершат миссию в Афганистане, ответственность за исполнение которой была возложена мандатом ООН.

Упомянув о затянувшемся политическом кризисе, связанном с выборами нового главы ИРА, российский президент подчеркнул, что его страна «выступает за скорейшее завершение избирательного процесса» в республике, сообщает пресс-служба Кремля.

Кроме того, Путин отметил значимость привлечения к политическим консультациям ШОС представителей стран-наблюдателей – на данный момент Афганистан входит в число государств, обладающих этим статусом.

Каймановы острова привлекают малый бизнес

Печать E-mail

Каймановы острова существенно снижают лицензионные платежи для собственников микробизнеса и малого бизнеса в 2014/2015 году.

Предложенные по инициативе правительства льготы вступили в силу 31 августа и будут действовать один год.

По словам министра торговли Вэйна Пэнтона, собственникам микро- и малого бизнеса, которые являются основой внутренней экономики страны, требуется особая поддержка со стороны властей, а снижение обязательных для них платежей поможет стимулировать развитие торговли и создать новые рабочие места.

Под «микробизнесом» в данном случае имеются ввиду предприятия, на которых, в частности, трудоустроены не более четырёх сотрудников (не считая собственника) и оборот которых за предыдущий налоговый год не превышает 250 000 KYD (долларов Каймановых островов) (около 304 000 долларов США).

Собственники такого бизнеса могут претендовать на 100% снижение лицензионных платежей на 2014/2015 год.

«Малый бизнес» - компании, количество сотрудников в которых не превышает двенадцати (за исключением собственника), с оборотом не более 750 000 KYD (около 915 000 долларов США).

Для представителей такого бизнеса из Вестбея и Джорджтауна гарантирована скидка в 50%, в то время как для предпринимателей из Боден-тауна, Нортсайда и Ист-энда – 75%.

Для того, чтобы получить обещанные льготы, собственникам компаний предстоит:

Получить сертификат об отсутствии налоговой задолженности

Предоставить информацию о наличии медицинской страховки, в том числе:

- название страховщика, номер полиса и дату его вступления в силу;

- перечень всех сотрудников компании и членов их семей;

- квитанцию об оплате последнего взноса по страховке;

- справку от страховщика, подтверждающую, что на протяжении последних 12 месяцев договор страхования не прерывался;

- заявление от собственника, подтверждающее, что предоставленная информация не противоречит документам компании.

Получить лицензию на торговлю и предпринимательство и заплатить 75 KYD за подачу заявки (это условие обязательно вне зависимости от получения льгот).

Нигерийские военные в субботу объявили о ликвидации более 100 боевиков исламистской группировки "Боко Харам" и освобождении города Кондуга на северо-востоке страны, передает телерадиовещательная корпорация Би-би-си.

О возможных потерях среди военнослужащих во время взятия под контроль нигерийского города не уточняется. Население Кондуги составляет свыше 13 тысяч человек. Это редкая победа для правительственных сил: в последнее время боевики-исламисты захватывают все больше городов и деревень в штате Борно в попытке установить исламистский режим, отмечает Би-би-си.

В Нигерии активно действует радикальная исламистская группировка "Боко Харам", члены которой выступают против западной модели образования и добиваются введения шариата по всей стране. Группировка стоит за большинством терактов, которые регулярно совершаются в стране. Президент Нигерии Гудлак Джонатан еще год назад объявил о введении чрезвычайного положения в ряде штатов страны в связи с угрозой нападений боевиков "Боко Харам".

В апреле 2014 года боевики "Боко Харам" похитили свыше 270 нигерийских школьниц и теперь угрожают дестабилизацией всего региона. Главарь группировки предложил обменять девочек на всех арестованных боевиков, однако правительство страны отказалось. На данный момент 57 школьниц воссоединились со своими семьями, 219 остаются в заложниках у боевиков.

Доля возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в энергосистеме Казахстана к 2020 году достигнет 3%, сообщает ИА «Новости Казахстан» со ссылкой на пресс-службу компании ТОО «Astana Solar», являющейся производителем солнечных батарей.

Соответствующий прогноз содержится в плане мероприятий по развитию альтернативной и возобновляемой энергетики в Казахстане, ход реализации которого обсуждается в пятницу в Астане на республиканском семинаре, посвященном актуальным вопросам строительства солнечных станций в Казахстане.

Согласно плану, в период с 2014 по 2020 годы планируется ввести в эксплуатацию объекты ВИЭ суммарной установленной мощностью 3054,5 МВт, из которых 713,5 МВт будет приходиться на 28 солнечных электрических станций. «В соответствии с планом, доля ВИЭ в энергетической системе страны к 2020 году составит 3%», — говорится в сообщении ТОО «Astana Solar».

Основной целью семинара является обсуждение вопросов взаимодействия государства и бизнеса, мер государственной поддержки, а также возможностей, предоставляемых для строительства солнечных электростанций в Казахстане.

«Сформированная нормативная правовая база в области возобновляемых источников энергии позволит привлечь инвесторов в развитие нового сектора экономики». Нынешний семинар станет диалоговой площадкой для обмена мнениями и решения актуальных вопросов при реализации проектов по развитию солнечной энергетики", — отметил генеральный директор ТОО «Astana Solar» Вячеслав Советский, которого цитирует пресс-служба.

ТОО «Astana Solar» — дочернее предприятие АО "НАК «Казатомпром», созданное в 2011 году для реализации совместного казахстанско-французского проекта по развитию в Казахстане технологий солнечной энергетики и созданию полностью интегрированной промышленной линии по производству фотовольтаических панелей. ТОО «Astana Solar» является первым отечественным производителем солнечных батарей.

Директор свободной экономической зоны (СЭЗ) «Чабахар» Хамед Али Мобараки заявил, что одна из целей администрации СЭЗ состоит в развитии инфраструктуры, необходимой для привлечения инвестиций и дальнейшего экономического развития СЭЗ. По его словам, в зоне имеются самые широкие инвестиционные возможности в разных отраслях промышленности и сферах производства. Так, здесь планируется построить автозавод, развивать транспорт, прокладывать железные дороги, построить международный аэропорт.

Х.А.Мобараки указал также на то, что в СЭЗ «Чабахар» строятся нефтехимические и нефтеперерабатывающие предприятия, создается выставочный центр, строятся торговые комплексы, туристические, спортивно-развлекательные центры. Все это создает благоприятные условия для привлечения внутренних и внешних инвестиций.

Директор СЭЗ «Чабахар» подчеркнул, что морской порт Чабахар обладает большим потенциалом и имеет большое международное значение. Значимость СЭЗ «Чабахар» проявится в полной мере в то время, когда окруженные со всех сторон сушей центральноазиатские страны СНГ смогут использовать порт Чабахар и его транзитный потенциал для экспорта своих товаров на внешние рынки.

Следует напомнить, что СЭЗ «Чабахар» занимает площадь в 14 тыс. га. На ее территории создаются так называемые промышленные городки и зоны, в которых строятся предприятия пищевой промышленности, налаживается производство строительной техники и оборудования, текстильной и кожевенной продукции, переработка полезных ископаемых, строятся ремонтные заводы, налаживается производство электронного оборудования, автомобилей, нефтехимической и металлургической продукции, лекарственных препаратов и т.д.

 Ответы на вопросы журналистов.

Владимир Путин ответил на вопросы российских журналистов по завершении работы саммита Шанхайской организации сотрудничества.

В.ПУТИН: Добрый вечер! Слушаю вас.

ВОПРОС: К саммитам ШОС всегда повышенное внимание, а учитывая нынешнюю международную обстановку, конечно, оно тем более пристально. На Ваш взгляд, каковы главные итоги саммита, на чём можно остановиться подробнее?

И мы, конечно, обратили все сегодня внимание на заявление лидеров некоторых стран СНГ по поводу Украины. Насколько подробно украинский кризис обсуждался на саммите и насколько позиции лидеров стран ШОС совпадают по этой проблеме?

В.ПУТИН: Прежде всего по самому саммиту. Считаю, что он был очень успешным, мы подвели итоги того, что делалось до сих пор в сфере экономики, в согласовании наших позиций на международной арене, поговорили в узком составе о наших оценках происходящих событий, об угрозах, которые мы видим и которые должны своевременно и грамотно купировать, имеется в виду, прежде всего, афганская проблема.

Я сейчас не буду подробно на этом останавливаться, но вы сами видели это наверняка, и в документах это есть, – говорили о других регионах мира, в которых неспокойно. Это Северная Африка, Ирак, конечно, другие страны. Упоминали и говорили, разумеется, и о ситуации на Украине. Я проинформировал своих коллег о том, что там происходит.

И наша общая позиция, а она является именно общей позицией, здесь у нас практически полное совпадение подходов и взглядов по этому вопросу, она отражена в соответствующем документе саммита ШОС. Можно с этим ознакомиться, там всё подробно изложено. Сказать, чтобы это выделялось в какую-то отдельную тему, я не могу, этого не было. Украина рассматривалась как одна из проблем сегодняшнего дня.

Много состоялось двусторонних встреч практически со всеми коллегами, они были очень конструктивными: и с Президентом Казахстана, и Узбекистана, и Киргизии, и Таджикистана – собственно, со всеми участниками и членами Шанхайской организации сотрудничества, с Президентом Китайской Народной Республики Си Цзиньпинем.

У нас с каждой из этих стран большой объём двусторонних отношений. С Китаем – вы знаете, самый крупный наш торгово-экономический партнёр – почти 90 миллиардов долларов оборот у нас будет в этом году, в страновом разрезе это наш самый крупный партнёр.

Говорили о наших планах по расширению Шанхайской организации сотрудничества, и, вы видели, мы приняли сегодня документы, связанные с порядком приёма новых членов в Шанхайскую организацию сотрудничества.

Россия приняла на себя председательство в Шанхайской организации сотрудничества на следующий год. Мы планируем провести саммит в июле следующего года в Уфе. В это время, в ходе подготовки, планируем провести более 100 мероприятий различного уровня и характера – и экономических, и гуманитарных. И конечно, завершающим будет саммит, о котором я сказал, в июле следующего года. Но и, конечно, будем работать над вопросом принятия новых членов в Шанхайскую организацию сотрудничества.

Желание присоединиться к ШОС изъявили Индия и Пакистан. Мы будем работать со всеми нашими партнёрами и коллегами, со всеми участниками Шанхайской организации. Посмотрим, к чему мы подойдём к июлю следующего года. В целом мы оцениваем, наша делегация оценивает работу на этом саммите как весьма успешную и плодотворную.

ВОПРОС: Скажите, пожалуйста, хотелось бы в продолжение темы саммита ШОС всё-таки уточнить о некоторых результатах двусторонних переговоров – в частности, удалось договориться о чём-то новом с Китаем? И как прошли трёхсторонние переговоры с Председателем КНР и Президентом Монголии?

В.ПУТИН: У нас, я не упомянул об этом, прошу меня извинить, по инициативе монгольской стороны впервые была проведена трёхсторонняя встреча. Мы договорились о том, что будем этот формат поддерживать. Россия предложила, чтобы в таком трёхстороннем формате мы встречались на полях саммита ШОС, тем более что Монголия является там наблюдателем и регулярно присутствует.

Нам, конечно, есть о чём поговорить в этом трёхстороннем формате, потому что естественная географическая близость и географическое расположение Монголии между самыми крупными для неё торгово-экономическими партнёрами: между Китаем, с одной стороны, и Россией – с другой, – могут побудить нас к реализации целого ряда совместных проектов, прежде всего в области инфраструктуры, энергетики. Вот об этом мы и говорили. И договорились о том, что, может быть, по предложению монгольской стороны опять же мы повысим уровень такого постоянно действующего политического инструмента. Сегодня представители трёх стран встречаются регулярно на уровне руководителей департаментов министерств. Мы договорились приподнять этот уровень, скажем, до заместителей министров или, может быть, даже министров.

Но и с китайскими партнёрами у нас огромный пласт работы: там и энергетика, и машиностроение, и самолётостроение, и военно-техническое сотрудничество. Мы так прошлись по всей нашей двусторонней повестке дня, некоторые вещи выделили, договорились о том, что и как нам нужно подтолкнуть с политического уровня. В целом мы довольны тем, как развиваются наши отношения с Китаем.

ВОПРОС: Евросоюз принял новый пакет санкций. Как Вы их оцениваете? И насколько они чувствительны для России? Будут ли контрмеры, то есть контрсанкции, и какие, если будут? Новый санкционный список введён Евросоюзом, там политики Крыма, ДНР, ЛНР, депутаты Госдумы, Жириновский попал туда, Васильев. Как Вы к этому относитесь?

В.ПУТИН: Позиция России по применению санкций хорошо известна. Мы давно убедились в том, что применение санкций как инструмента внешней политики малоэффективно и практически никогда не приносит ожидаемых результатов даже в отношении малых стран. Что же говорить о такой стране, как Россия?

Конечно, санкционная политика всегда наносит определённый вред, в том числе и тем, кто использует этот инструмент. И в отношениях с Россией в данном случае это исключением не является. Мы с вами знакомы с теми цифрами потерь, которые понесёт, скажем, европейский бизнес, да и американский в торговых отношениях с нами в результате ответных мер со стороны России. Но, как мы в таких случаях говорим, это не наш выбор.

Что же касается этих санкций, которые ввели, это несколько странновато выглядит, даже на этом общем странном фоне, – использование таких механизмов. Почему? Вы знаете, некоторое время назад у меня состоялся телефонный разговор с Президентом Украины Порошенко. В развитие этого разговора мною был предложен план действий по переводу этого конфликта в мирное русло. Я тогда ещё сказал, говоря об этом, встречаясь с вами в Улан-Баторе, что в значительной степени наши позиции с Президентом Порошенко совпали. И в развитие этого разговора предложил свой план из семи пунктов, который, как мы с вами видим, практически лёг в основу мирных договорённостей, зафиксированных затем на встрече контактной группы в Минске.

Надо с удовлетворением отметить, что процесс-то начался, прекратились боевые действия, прекратились наступательные операции ополчения, украинская армия, надо отдать должное Президенту Украины, сделала соответствующие шаги в рамках договорённостей. Были отодвинуты, во всяком случае в некоторых местах, системы залпового огня и артиллерии от населённых пунктов с тем, чтобы не было возможности их обстреливать.

Начался мирный процесс, начались первые контакты, и, на мой взгляд, появилась возможность в ходе этого процесса достичь хотя бы временного, но всё-таки урегулирования политическими средствами. Вот это всё безусловный позитив в ситуации, которая сложилась на юго-востоке Украины.

Но я даже не понимаю, с чем связаны эти очередные санкционные шаги. Может быть, кому-то не нравится, что процесс пошёл по мирному сценарию. Ведь когда-то, я уже много раз об этом сказал, наши западные партнёры довели дело до антиконституционного переворота в Киеве, затем поддержали карательную операцию на юго-востоке, а теперь, когда эта ситуация выходит в русло мирного урегулирования, предпринимаются шаги, которые направлены фактически на срыв мирного процесса. Зачем?

Вы знаете, у меня в голову приходит такая крамольная мысль, согласно которой Украина-то никого не интересует, она просто используется как инструмент для какой-то раскачки международных отношений. Украина используется как инструмент, как заложник желания некоторых участников международного общения, скажем, реанимировать НАТО, и не столько даже как военную организацию, а как один из ключевых инструментов внешней политики Соединённых Штатов, для того, чтобы объединить вокруг себя своих сателлитов, напугать какой-то внешней угрозой. Но если это так, то это не может не вызывать сожаления, потому что фактически Украина оказалась заложником чужих интересов. И думаю, что это плохая практика.

Что касается наших ответных мер, то Правительство думает над этим. Но если они и будут применяться, то только с тем, чтобы создать лучшие условия для нас самих. Считаю, то, что было сделано по поводу и в связи с ограничениями завоза продовольствия, там минусы, конечно, тоже и для нас есть, но они минимальные – скорее, плюсов больше гораздо для того, чтобы стимулировать развитие своего собственного сельского хозяйства, освободить рынок от западных товаропроизводителей, которые наш рынок хорошо освоили, а между тем пользуются поддержкой, субсидированием в гораздо больших объёмах, чем наши сельхозтоваропроизводители.

Кто-то знает, а кто-то нет, ведь субсидии на гектар посевных площадей в Евросоюзе в шесть раз, хочу это подчеркнуть, больше, чем в Российской Федерации. Поэтому и конкуренция тут была не очень справедливой. Но если Правительство придумает нечто такое, что поможет нам как-то решать свои внутренние проблемы, то с этим, наверное, стоит согласиться. Но мы ничего не будем делать во вред себе. Это что касается ответа.

А по поводу списков, я приветствую это решение Евросоюза. Чем меньше наши должностные лица и руководители крупных компаний будут разъезжать по заграницам, и больше будут заниматься текущими делами, тем лучше. То же самое касается и депутатов Государственной Думы, которые чаще должны общаться со своими избирателями, а не греть брюхо где-нибудь на заграничных курортах. Тем не менее некоторые вопросы, некоторые фамилии там – они, конечно, как-то так странновато звучат. Не помню, один из депутатов – по-моему, там формулировка такая – Бабаков, по-моему…

РЕПЛИКА: За активы.

В.ПУТИН: Да, за активы в Украине и в Крыму. Но у сегодняшнего руководства Украины у самих много активов и в самой Украине, и в Крыму. Видимо, если идти этой логикой дальше, то их самих нужно занести в санкционный список. Это первое.

Второе, премьер-министр самопровозглашённой Донецкой Республики: наши и западные партнёры, и украинские партнёры настаивали на том, чтобы в участии в переговорном процессе, в мирном переговорном процессе приняли высшие должностные лица самопровозглашённых республик, обращались к нам с просьбой, чтобы мы повлияли на то, чтобы они приняли участие. Мы постарались это сделать. Премьер-министр принимает участие в этой работе, был акцептирован как участник переговоров. Его взяли, внесли в санкционный список. Это что, тоже как одна из попыток как бы сорвать этот мирный процесс? Или что, что это такое?

Не хочется так думать. Но логики здесь точно совершенно нет. А так, в общем, знаете, обмениваться тем, что они кого-то не пускают, мы кого-то не пускаем – я вообще противник таких вещей. Мы их приглашаем к себе, пусть приезжают и работают. Мы не собираемся ни от кого закрываться. Это и не наш выбор. Мы по этому пути не пойдём. Но всегда, если с нами кто-то не хочет работать, альтернатива всегда будет.

ВОПРОС: Вы сказали, что не будете ничего делать во вред себе по этим санкциям, тем не менее ограничения по продовольствию уже привели к росту цен.

В.ПУТИН: Вы, видимо, немножко отвлеклись, потому что я сказал: и там есть некоторые вещи, которые, безусловно, являются отрицательными, но если рассматривать проблему в комплексе, то позитива больше, чем негатива.

ВОПРОС: Вчера ваш помощник сказал, что по автомобилям могут быть, по лекарствам и…

В.ПУТИН: Послушайте, я в такую техническую работу на этом этапе не включаюсь – это Правительство сейчас действительно думает над этим, готовит какие-то предложения. Если мои коллеги из Правительства придут к выводу, что такие-то, такие-то, такие-то шаги соответствуют интересам нашей экономики, то мы будем это делать. А так, чтобы просто показать свою крутизну, обязательно огрызнуться и понести из-за этого какой-то ущерб, так мы делать не будем.

Собственно, я хотел донести наш подход, а какие конкретные шаги будут и будут ли они вообще, мы посмотрим. Пусть Правительство подумает и сделает предложения.

Спасибо большое.

Таджикистан. Украина. Азия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 12 сентября 2014 > № 1174734 Владимир Путин

 Заседание Совета глав государств ШОС.

В Душанбе состоялось заседание Совета глав государств Шанхайской организации сотрудничества. В заседании принял участие Президент России Владимир Путин.

По окончании переговоров в узком составе Совет глав государств продолжил встречу в расширенном формате с участием представителей стран – наблюдателей в ШОС.

По итогам саммита президенты России, Казахстана, Узбекистана, Киргизии, Таджикистана и Председатель КНР подписали пакет документов, включая Душанбинскую декларацию. В присутствии глав государств – членов ШОС также подписано Соглашение между правительствами государств – членов Шанхайской организации сотрудничества о создании благоприятных условий для международных автомобильных перевозок.

* * *

Выступление на расширенном заседании Совета глав государств – членов Шанхайской организации содружества

В.ПУТИН: Уважаемые коллеги и гости!

За год, прошедший после саммита нашей организации в Бишкеке, авторитет организации укрепился, и в этой связи хотел бы подчеркнуть: считаю важным и далее повышать эффективность взаимодействия, чтобы достойно отвечать на вызовы времени, тем более что обстановка в мире непростая, нагружена большим числом различных угроз.

Одна из таких проблемных точек региона, коллеги здесь уже про это говорили, – это Афганистан. У нас вчера была возможность и с Президентом Афганистана по этому вопросу поговорить. Применительно к этой стране Россия выступает за скорейшее завершение избирательного процесса. Мы продолжаем внимательно следить за передачей афганским структурам ответственности за обеспечение правопорядка.

Исходим из того, что международные силы содействия безопасности выполнят обязательства, возложенные на них ООН. Считаем важным продолжать практику привлечения стран-наблюдателей к политическим консультациям ШОС по Афганистану и иным проблемам региона.

На встрече в узком составе мы обсудили и некоторые другие актуальные вопросы международной повестки дня, в том числе и ситуацию на Украине. Весьма удовлетворены тем, что наши подходы по основным направлениям сотрудничества оказались идентичными или близкими. Такая общность взглядов нашла своё отражение и в принимаемой нами Душанбинской декларации.

Уважаемые коллеги! Хотел бы напомнить о том, что в мировой экономике пока не преодолены кризисные явления, а нынешние политические риски, разного рода ограничения и барьеры усугубляют положение дел: наносят прямой ущерб глобальному деловому климату, снижают уровень доверия в международной торговле и финансовой системе.

С учётом этого предложил бы подумать над актуализацией Программы торгово-экономического сотрудничества ШОС 2003 года и Плана по её реализации, который обновлялся ещё в 2008 году. Многие механизмы для такой кооперации уже созданы – это Деловой совет и Межбанковское объединение ШОС, совещания руководителей профильных ведомств. Выступаем также за укрепление международных региональных связей, в частности в русле итогов недавнего круглого стола на тему «Региональное сотрудничество государств – членов ШОС».

Большие перспективы, на наш взгляд, имеет идея формирования общей транспортной системы ШОС, в том числе с использованием транзитного потенциала российской Транссибирской железной дороги, Байкало-Амурской магистрали, сопряжённая с планами Китайской Народной Республики по развитию «Шёлкового пути». Уверен, такие масштабные проекты послужат интересам как участников нашей организации, так и других государств Евразии.

Хороший импульс практической работе на этом направлении придаст подписываемое сегодня Соглашение о создании благоприятных условий для международных автомобильных перевозок. Это позволит сформировать сеть автомобильных маршрутов, включая транспортный коридор Европа – Западный Китай, соединяющий порты Жёлтого моря с портами Ленинградской области Российской Федерации. Следующим шагом должно стать утверждение программы скоординированного развития автодорог государств – членов ШОС, проект которой российская сторона представила партнёрам в апреле этого года.

Отмечу проведение в августе этого года в России Молодёжного форума ШОС по предпринимательству. В нём приняли участие около 500 бизнесменов из России, Китая, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Индии, Ирана и Белоруссии. Подписано более 20 контрактов в области образования, информационно-коммуникационных технологий, рекламы, торговли.

Удовлетворены тем, что в рамках ШОС набирает динамику гуманитарное сотрудничество. В этом году в России с успехом прошла VII Неделя образования ШОС и Международный фестиваль «Студенческая весна стран ШОС». Среди перспективных проектов – Университет Шанхайской организации, рассчитываем на подписание межправсоглашения о его создании.

Востребованным считаем налаживание межпарламентского взаимодействия. Такую заинтересованность проявляют практически все государства-члены.

Сегодня нам предстоит принять важные документы, регламентирующие процесс получения статуса государства – члена организации. Тем самым мы завершаем формирование правовых, административных и финансовых условий для приёма в ШОС, для приёма новых членов. Считаем, что это будет укреплять нашу организацию и повысит её международный авторитет.

Вступая в права действующего председателя, рассчитываем, что в предстоящем году процесс расширения ШОС примет реальные очертания. Будем этому всячески способствовать.

Подчеркну, что Россия со всей серьёзностью относится к исполнению функций государства – председателя ШОС. Среди приоритетов нашего председательства – укрепление роли организации как эффективного механизма региональной безопасности, запуск крупных многосторонних экономических проектов, углубление культурных и гуманитарных связей, выработка общих подходов к актуальным региональным и глобальным проблемам.

Будем реализовывать решение о подготовке к следующему саммиту Стратегии развития ШОС до 2025 года.

Особое значение придаём совместному празднованию в 2015 году 70-летия Победы во Второй мировой войне.

Считаем важным налаживать связи ШОС с Таможенным союзом России, Белоруссии и Казахстана, расширять сотрудничество с другими международными организациями, прежде всего с ООН.

В период председательства планируем провести порядка 100 мероприятий различного уровня, главным из которых станет саммит глав государств – членов ШОС в России, в городе Уфе, 9–10 июля 2015 года.

Благодарю вас за внимание и жду вас всех, уважаемые коллеги, в России на следующий год.

Спасибо.

 Встреча с Президентом Ирана Хасаном Рухани.

Состоялась встреча Владимира Путина с Президентом Исламской Республики Иран Хасаном Рухани. Главы государств обсудили широкий круг вопросов двустороннего взаимодействия.

В.ПУТИН: Уважаемый господин Президент! Уважаемые коллеги!

Очень рад возможности встретиться с вами на полях саммита ШОС в Душанбе. Всем хорошо известно, что мы развиваем свои отношения последовательно, поступательно. У нас есть крупные проекты, которые мы осуществляли и осуществляем.

У нас есть хорошие перспективы взаимодействия, сотрудничества. Это касается политической сферы, это касается экономики. И я очень рад возможности, ещё раз повторю, встретиться с вами сегодня и поговорить по всему комплексу вопросов нашего взаимодействия.

Х.РУХАНИ (как переведено): Господин Президент, рад возможности вновь принимать участие в саммите ШОС, увидеть Вас и обсудить вопросы, которые представляют для нас взаимный интерес.

Отношения Исламской Республики Иран с Российской Федерацией, которая является важной страной в регионе, для нас имеют большое значение. Деятельность нашего правительства за последние годы свидетельствует о том, что мы добиваемся цели как в нашей региональной политике, так и в двусторонней повестке дня, которая как в интересах народа нашей страны, так и региона в целом.

Очень рад тому, что за последний год мы с Вами явились свидетелями прогресса как в экономических отношениях, так и в политических отношениях между нашими странами, так и в международной политике. Со стороны Исламской Республики Иран существует серьёзная воля и настрой на развитие отношений с Российской Федерацией во всех сферах.

Китай окажет странам-участникам ШОС кредитную поддержку в 5 миллиардов долларов для осуществления совместных проектов, заявил в пятницу председатель КНР Си Цзиньпин.

"В целях укрепления сотрудничества китайская сторона решила предоставить государствам-членам ШОС кредит на сумму 5 миллиардов долларов США для финансирования совместных проектов", — сказал он.

Говоря о создании фонда экономического сотрудничества "Китай-Евразия", Цзиньпин отметил, что его первоначальный капитал составляет 1 миллиард долларов, но в дальнейшем будет увеличен до 5 миллиардов долларов.

Предприятия по переработке трески и пикши в Мурманской области могут в ближайшее время остаться без работы из-за нехватки сырья и высоких цен на рыбу. Владельцы предприятий уже задумываются об открытии филиалов в средней полосе России, сообщил РИА Новости гендиректор мурманского представительства НО "Рыбный союз" Владимир Ляпунов.

По информации "Рыбного союза", сегодня в Мурманской области в сфере переработки рыбы заняты около 40 предприятий, примерно десять из них — перерабатывают самую ходовую рыбу — треску и пикшу — именно они входят в "Рыбный союз". Остальные компании производят консервы, пресервы, вяленую и соленую рыбу. По словам Ляпунова, переработчики трески и пикши в последние месяцы столкнулись с дефицитом сырья, и связано это отнюдь не с введенным запретом на импорт норвежской рыбы, а в первую очередь — с особенностями российского законодательства в сфере рыболовства.

На безрыбье и рак — рыба

"Проблема началась с прошлого года — исчезло основное стратегическое сырье для нас — охлажденная рыба. Цены выросли. Почти все фабрики переориентировались на мороженую рыбу", — говорит гендиректор мурманского отделения "Рыбного союза", который сам возглавляет крупное рыбоперерабатывающее предприятие.

По его словам, главная проблема заключается в том, что прибрежному флоту на законодательном уровне было разрешено морозить рыбу на судах в море, чем прибрежники с удовольствием воспользовались: с охлажденной рыбой больше хлопот, у нее короткий срок годности, а с мороженой рыбой можно не спешить и дождаться благоприятной цены на нее. На фабриках, работавших с охлажденной рыбой, начались перебои. Кроме того, по словам Ляпунова, потребители средней полосы распробовали "охлажденку", и уловы с мурманских причалов отправляются прямиком в центр России

"Рыбопереработчики стали работать на рыбе морской заморозки. Но этот продукт хуже, это двойная заморозка получается, филе более низкого качества, и потери выше, коэффициент ниже. Но на безрыбье и рак рыба, стали так работать. Но с июля она вообще стала исчезать. Большинство фабрик стояло", — поясняет Ляпунов. Образовавшийся дефицит подтолкнул цены на рыбу вверх. По подсчетам рыбопереработчика, за четыре дня цена выросла на 6 рублей за килограмм, — это примерно 5,6%, ни одна фабрика не выдержит такой рост, да и потребители в такой ситуации откажутся от рыбы в пользу курицы.

Рыба ищет,где глубже, а человек — где лучше

По словам Ляпунов, в таких условиях мурманские компании начали посматривать в сторону средней полосы. Если выгоднее мороженую рыбу отправить на фабрики под Москвой или Петербургом, где можно произвести тот же самый продукт, что и в Мурманске, но с меньшими затратами, грех этим не воспользоваться.

"Переработка может закончиться здесь. Если есть мороженое сырье, нет охлажденки, выгодно взять это сырье, погрузить, отвезти в районы потребления, в цехах рядом с потребителями произвести то же филе из мороженой рыбы. Технология одна и та же, только затраты на электроэнергию, зарплату и прочее меньше. Вопрос не в том, что мурманчане уйдут. Здесь станет нерентабельно производить эту рыбу", — считает Ляпунов.

С мнением рыбопереработчика не согласен глава комитета по рыбному хозяйству Мурманской области Олег Заболотский. Он подчеркивает, что сложности, даже если они и есть, носят временный характер, и никто из рыбопереработчиков не намерен уходить с "рыбного" мурманского берега. "Сами представьте — как они могут покинуть Мурманскую область?! Говорить, что кто-то покинет <…> это не так, мягко говоря. Сегодня бы не шли процессы приобретения фабрик. Идут процессы по вертикальной интеграции, когда добытчики покупают фабрики, чтобы перерабатывать свое сырье. Никто никуда не бежит. Фабрики как работали, так и будут", — уверен Заболотский.

Он также напомнил, что Росрыболовство в этом году приняло решение передать научную квоту прибрежникам, и это также должно стать серьезным подспорьем для фабрик. Глава комитета признает, что вопросы по увеличению поступления на береговые фабрики есть, но он не сомневается в том, что идет позитивный процесс развития мурманской береговой инфраструктуры, так, по его мнению, складываются внешнеполитические условия. "Любые преобразования связаны с определенными беспокойствами. Но я уверен, что в ближайшее время рынок переориентируется, и сырьевые потоки будут направлены к нам", — говорит Заболотский. Он также отметил, что дефицит сырья испытывают сегодня в первую очередь те переработчики, кто работал на норвежском сырье. "Им нужно переориентироваться, вот и все", — отмечает глава ведомства.

Рыбак рыбака видит издалека

Глава мурманского отделения "Рыбного союза" считает, что для того, чтобы ситуация наладилась, все же необходимо предпринять некоторые шаги на уровне законодательства. По его мнению, во-первых, необходимо вернуться к норме, при которой рыбакам прибрежного флота было запрещено морозить рыбу на борту — тогда береговые фабрики будут загружены охлажденным сырьем.

Другой вопрос — согласятся ли прибрежники отказаться от мороженой рыбы и поставлять на берег сырье, которое будет давать мурманчанам конкурентное преимущества. По мнению главы ассоциации прибрежных и фермерских хозяйств Мурманской области Анатолия Евенко, это не очень реальный вариант — слишком долго эту норму пробивали, и сегодня возвращаться на прежние позиции неловко.

"Нам тогда скажут, что это вы, продавливали, лоббировали, а теперь у вас правая рука не знает, что делает левая! Просили одно, теперь обратно. Но ведь это несерьезно. Выход — увеличение ресурсов для прибрежного рыболовства. Нужно увеличить квоты прибрежникам", — говорит Евенко. При этом он подчеркивает, что суда мурманских прибрежников, входящих в ассоциацию, привозят на берег именно охлажденную рыбу, а морозить сырье начали суда Архангельского, Карельского и Ненецкого флотов. Другой вопрос, что квота мурманских прибрежников настолько мала, что ею нельзя полностью загрузить и одну крупную перерабатывающую фабрику.

Евенко предлагает решить эту проблему на уровне региональных договоренностей — чтобы руководители субъектов вошли в положение переработчиков и договорились с флотами о поставках рыбы в охлажденном виде. Правда, рассчитывать на добрую волю в жестких экономических условиях едва ли приходится.

Помимо возврата к охлажденке Ляпунов предлагает принять положения, по которым весь вылов российские рыбаки должны будут доставлять на российский берег. "Рыбаки говорят, что это ударит по стоимости, порт не справится. Порт справится. У нас квота 420 тысяч тонн на этот год, в готовом виде это 280 тысяч тонн. У нас заходит на территорию России 160 тысяч тонн — что-то идет на внутренний рынок, что-то формируется и вывозится на экспорт. А 120 тысяч тонн грузится прямо с промысла на транспортные суда и уходит в Европу. Мы говорим о дополнительном объеме в 120 тысяч тонн", — отмечает Ляпунов. При этом он подчеркивает, что никто не против экспортных поставок, только вывозить необходимо не сырье, а готовую продукцию, произведенную на российском берегу.

Глава мурманского отделения "Рыбного союза" отмечает, что в этих вопросах рыбоперерабочики заручились поддержкой региональных властей, однако решения должны приниматься на более высоком уровне. "40 перерабатывающих предприятий — это около двух тысяч рабочих мест, две тысячи семей. Если фабрики закроются, кризис придет в целые поселки, такие, как Териберка, где другой работы нет", — говорит Ляпунов.

Свои предложения он озвучил на проходившем на этой неделе в Мурманске рыбохозяйственном совете. Его участники договорились обобщить все поступившие предложения для подготовки соответствующих обращений в правительство Российской Федерации.

Некоммерческая организация "Рыбный союз" создана в 2008 году как объединение производственных и перерабатывающих предприятий в сфере рыбного хозяйства и аквакультуры. Анастасия Яконюк.

В синем углу ринга. Портрет премьера

В воскресенье станет известно, кому доверит избиратель управлять Швецией еще четыре года.

Восемь лет возглавляет правительство Швеции Фредрик Райнфельдт.

- Я прошу шведский народ запастись терпением. Я прошу открыть свои сердца. Я хочу, чтобы обратили внимание на людей, который находятся в сильном стрессе, жизни которых угрожает опасность, людей, которые спасаются бегством в Европу, которые бегут к свободе, - заявил премьер-министр Швеции Фредрик Райнфельдт в своей предвыборной речи на стокгольмской площади Норрмальмсторг.

Фредрик Райнфельдт родился 4 августа 1965 года.

Когда размышляешь о его предвыборном обещании: Швеция будет принимать в ближайшее время десятки тысяч беженцев, возникает ассоциация с другим днем рождения. 4 августа - родился Рауль Валленберг, шведский дипломат, спасший от гитлеровского уничтожения десятки тысяч венгерских евреев. Дальше параллелей проводить не хочется.

Райнфельдт встал во главе Консервативной, официальное название - Умеренная коалиционная, партии в 2003 году, а в 2006 году возглавил шведское правительство.

За год до этого он обнародовал программу "Новые консерваторы", а еще годом раньше был одним из инициаторов создания "Альянса за Швецию", в который вошли также народные либералы, христианские демократы и центристы.

На парламентских выборах 2006 года консерваторы набрали 26,23% голосов - высшее достижение после 1928 года. В 2010 году результат оказался еще лучше: 30%.

Начиная с 1905 года, Фредрик Райнфельдт единственный не социал-демократический политик, непрерывно занимавший столько долго пост премьер-министра.

Фредрик Райнфельдт - старший из трех братьев в семье Бруно Райнфельдта. В 1979 году семья поселилась в стокгольмском предместье Тэбю, одной из коммун Большого Стокгольма. У Бруно Райнфельдта была консалтинговая фирма, занялся он и муниципальной политикой. Консерватор Бруно Райнфельдт занимался ею до 2009 года, сложив с себя все коммунальные полномочия после того, как был пойман, когда управлял машиной в нетрезвом виде.

Мама Фредрика Райнфельдта - Биргитта Райнфельдт Тунвед работала консультантом по вопросам менеджмента.

Родители разведены. Фредрик Райнфельдт тоже развелся - в 2013 году, с Филиппой Райнфельдт, председателем Стокгольмского губернского управления здравоохранения. Трое детей у них. Семья тоже жила в вилле, в Тэбю. В 2007 году переехали в Сагерский дворец, резиденцию главы шведского правительства. После развода Фредрик Райнфельдт купил себе квартиру в Тэбю, в новостройке, в самом центре коммуны, повысив, таким образом, имидж микрорайона.

В Союз консервативной молодежи Фредрик Райнфельдт вступил, когда ему было 18 лет, еще через семь лет возглавил отделение Союза в Тэбю, и в 1991 году был избран депутатом Риксдага. Год спустя он возглавил Союз, а еще через два года впал в немилость у руководства партии, которую тогда возглавлял Карл Бильдт. Райнфельдт считал, что Бильдт занял в партии очень уж господствующее положение. В своей книге "Ностальгическое путешествие" он описал десяток ведущих политиков как "копии Бильдта". Фракция консерваторов в Риксдаге решила, что глава партийной молодежи перешел границы дозволенного. С 1995 года до 1999 года Райнфельдт был лишен каких-либо важных политических постов. Из забвения его вывел Бу Лундгрен, сменивший на посту председателя партии Карла Бильдта. В 2002 году, после крупного поражения партии на выборах, Райнфельдта избирают председателем Консервативной фракции Риксдага, он становится спикером партии в экономических вопросах, занимая одновременно пост вице-председателя постоянного парламентского Комитета финансов.

25 октября 2003 года очередной съезд Консервативной партии избирает Фредрика Райнфельдта её председателем.

Через два года он представил новую программу партии, "новых консерваторов". Три момента были там основными: "Работать должно быть выгодно". "Ставка на благосостояние", на школу, здравоохранение, попечение пожилых... "Нулевой порог уровня терпимости преступности".

С тех пор "новые консерваторы" так в этом направлении и идут.

С флангов Фредрика Райнфельдта поддерживают самые "силовые" министра правительства: министр финансов Андерс Борг и министр иностранных дел Карл Бильдт. Тот самый, которого Фредрик Райнфельдт критиковал в 1994 году за чересчур выдающееся место в партии, и который занял выдающееся место в шведской внешней политике.

Предвыборное движение 2014 года уделяло международным вопросам минимальную роль, но Фредрик Райнфельдт войдет, судя по всему, в историю шведского парламентаризма именно своей речью в середине августа на площади Норрмальмсторг.

Тогда он заявил, что на прием Швецией беженцев понадобится очень много денег, отчего дорогим предвыборным обещаниям в этот раз нет места.

Проект соглашения об общих принципах системы межгосударственных нормативных документов в строительстве, которое позволит сформировать условия беспрепятственного строительства на территориях стран Содружества Независимых Государств (СНГ), одобрила экспертная группа союзных государств.

Заседание группы прошло в Москве 11 сентября под председательством директора департамента градостроительной деятельности и архитектуры Министерства строительства и жилищно-коммунального хозяйства России (Минстрой РФ) Елены Жуковой. Помимо представителей Российской Федерации в заседании приняли участие эксперты Республики Армения, Республики Беларусь, Республики Казахстан, Кыргызской Республики, Республики Таджикистан, представители Исполнительного комитета СНГ, Межправительственного совета по сотрудничеству в строительной деятельности, Комиссии по экономическим вопросам при Экономическом совете СНГ. Эксперты рассмотрели все поступившие от правительств предложения и замечания, по каждому из них было достигнуто принципиальное согласие. Данное соглашение позволит унифицировать нормативную базу проектирования и строительства государств - участников Содружества Независимых Государств. Именно на основании этого документа будут созданы межгосударственные строительные нормы и своды правил в рамках проведения согласованной политики стран СНГ по стандартизации. Напомним, проект данного соглашения был разработан Минрегионом России в 2012 году для содействия строительной деятельности в странах - участниках СНГ и трижды проходил процедуру доработки. Отзывы и замечания в процессе работы над документом в разное время были получены от правительств Республики Армения, Республики Беларусь, Республики Казахстан, Кыргызской Республики, Украины, Азербайджанской Республики.

Досье Bankir.Ru. Александр Меленкин. Родился 29 декабря 1976 года в Чебоксарах. В 2001 году окончил Московский государственный университет имени Ломоносова по специальности «экономика», магистр менеджмента.

В 1997–1998 годах работал в банке «Менатеп» специалистом отдела статистики и отчетности, ведущим специалистом отдела оценки планово-экономического управления. В 1998 году перешел на работу в банк «Русский стандарт», где прошел путь от сотрудника рабочей группы по реорганизации банка до заместителя директора финансового департамента – начальника управления финансовой отчетности.

Работу в ВТБ24 начал в апреле 2006 года на посту заместителя директора финансового департамента. С февраля 2008 года также является старшим вице-президентом банка. В феврале 2010 года назначен на должность директора финансового департамента ВТБ24.

С июля 2010 года входит в состав правления банка.

– Сегодня на рынке банки ищут новые сценарии развития. И этот поиск упирается в тему новых продуктов. Какие продукты на банковском рынке вы сегодня считаете потенциально наиболее перспективными? Особенно, если учесть, что розничный рынок – в довольно депрессивном состоянии, а малый и средний бизнес зависим от общей, весьма непростой экономической ситуации.

– Да, сейчас ситуация сама по себе довольно тяжелая, в силу геополитических событий и их влияния на экономику. На рынке розничного кредитования кризисные явления начинают развиваться, причем этот процесс идет уже года два, в моем понимании. Мы начали ожидать ухудшения качества розничных заемщиков еще года два назад, хотя этот сегмент очень фрагментирован, на самом деле. Сегодня ВТБ24 видит, что, действительно, ухудшение качества розничных кредитов есть, но ухудшение в первую очередь затрагивает те банки, которые специализируются на заемщиках так называемых массового и нижнемассового сегментов (в категориях доходов). В этих сегментах увеличиваются объемы проблемного кредитования, зачастую люди берут новый кредит, чтобы закрыть предыдущий.

Сегодня эти процессы могут усилиться: мы последний год наблюдаем ухудшение экономической ситуации, которое приводит к тому, что рост реальных доходов заемщиков серьезно замедлился. И кредиты в этой области становятся все более проблемными.

– Какие типы кредитов вы имеете в виду?

– В первую очередь – кредиты, которые доступны для нижнемассового и массового сегмента – небольшие кредиты наличными, чек объемом 70–80 тыс. рублей, кредиты по кредитным картам с чеком 30–50 тыс. рублей. Кроме того, проблемная зона – это, безусловно, POS-кредитование и, отчасти, сегмент экспресс-автокредитования – тоже небольшими чеками, 200–250 тыс. рублей. Сегмент клиентов ВТБ24, а мы фокусируемся большей частью на более обеспеченном сегменте, на среднем классе, куда менее проблемном. Скажем, ипотека демонстрирует отличное кредитное качество. Во многом тут сыграли свою роль уроки кризиса 2008 года, где мы немножко обожглись.

– Например?

– Мы тогда выявили узкие места, скажем так, не совсем зрелых процедур выдачи ипотеки. Ипотечный рынок, по большому счету, начал развиваться масштабно только в 2006–2007 годах. В это время был настоящий ипотечный бум, и тогда как в России, так и на Западе стали популярны программы ипотеки без первоначального взноса. Этим «переболел» практически весь тогда еще совсем молодой ипотечный российский рынок. Как вы помните, мировой кризис начался именно из-за ипотечных облигаций, то есть из-за некачественных ипотечных заемщиков… С тех пор и мы, и многие другие перестали играть в историю с ипотекой без первоначального взноса или с крошечным первоначальным взносом. Сегодня мы выдаем ипотечные кредиты, требуя, как правило, залог не менее двадцати процентов. Плюс никаких сверхкрупных ссуд, никаких валютных ипотечных ссуд.

– Что в сфере ипотеки можно отнести к крупным ссудам?

– В регионах – это кредиты на сумму более миллиона долларов, если в валютном эквиваленте. В Москве – более трех миллионов долларов. А средний объем ипотечной ссуды в Москве у нас гораздо меньше – до десяти миллионов рублей. В регионах – до трех миллионов рублей.

– Я правильно понимаю, что, отсекая излишне роскошествующих заемщиков или клиентов, которые не обладают достаточной внутренней финансовой дисциплиной, чтобы уметь скопить на начальный взнос, можно принципиально улучшить качество заемщиков?

– Да, это принципиально улучшает качество заемщиков. В этом бизнесе, чем выше первоначальный взнос, тем меньше стоимость рисков. И в таких условиях клиентами ипотеки становятся намного более зрелые, ответственные люди. Именно благодаря этому ипотека по-прежнему продолжает у нас оставаться одним из локомотивных и перспективных продуктов, даже в текущей непростой экономической ситуации. Спрос на ипотеку неплохой. Плюс мы видим, что, в отличие от сегмента небольших кредитов наличными или кредитных карт, этот сегмент не закредитован, что российский средний класс в разы меньше вошел в ипотеку, чем, скажем, на сравнимых по истории с нами рынках Восточной Европы. Спрос на ипотеку продолжает расти, хорошо растет в регионах. К сожалению, есть и минусы на этом пути. Центробанк поэтапно ведет политику повышения процентной ставки. Увы, эта история отыграет на повышение ставок ипотеки в том числе. Это, наверное, несколько притормозит развитие ипотечного кредитования, но темпы все равно будут довольно приличными. Я думаю, что ипотека – это локомотив не только в ВТБ24, но и для банковского рынка в целом на ближайшие два–три года…

– Вернемся к теме ухудшения качества заемщиков. На рынке бытует мнение, что многие «плохие долги» образца 2009 года на самом деле не расшиты, а просто «рассосались» в общих портфелях банков за счет последовавшего после кризиса нового прироста. Но, по сути, проблема плохих долгов не решена принципиально. Радикальное решение (создать банк и ЗПИФ плохих долгов) тогда так и не было принято, тогда положились на абсорбцию плохих долгов в рамках растущего рынка. Не повторится ли история? Не станет ли вновь уровень просрочки по кредитам системной проблемой?

– Этот вопрос в большей степени актуален все же не для розничных, а для корпоративных банков. Не секрет, что во многих банка, даже из первой десятки, есть свои «скелеты в шкафу», которые там «сидят» еще с 2008 года. Для розницы такой проблемы не было, по крайней мере, у нас. Безусловно, в ВТБ24 была запущена программа реструктуризации, как, собственно говоря, делал абсолютно весь рынок и для корпоративных заемщиков, и для розницы. И никаких посткризисных «скелетов в шкафах» не осталось. Что касается историй с накопленной текущей просрочкой, то такая проблема актуальна. Опять же в некоторых банках-монолайнерах ее значение уже приближается к двадцати процентам. И это может стать действительно серьезной проблемой. Визуально отчетности ряда розничных банков будут выглядеть ужасно. Но, полагаю, о глобальном кризисе плохих долгов речи нет. В 2008 году был резкий отскок на бурном кредитном рынке. Такого резкого отскока мы – в рознице, по крайней мере – точно не ожидаем. На 2015 год мы планируем темпы роста скромнее, чем в 2014 году. То есть сегодня взгляд на будущее довольно трезвый.

– Знаете, все мы, работающие на банковском рынке, под словом «банковский продукт» сразу подразумеваем кредиты. Вот и наш разговор пошел о них. Между тем, например, лично я как клиент давно уже сталкиваюсь с проблемой, что российский банк, кроме кредитования, зачастую ничего не может предложить клиенту, если он хочет не занимать, а наоборот, копить, инвестировать. Да, есть депозиты. А что еще?.. Раньше мне в банках говорили: вы исключение, клиенту массово нужны кредиты. Но на самом деле значительная часть среднего класса является «накопителями». Что можно ожидать по этой части? Почему банкинг никак не может с ними толково работать?

– Вы, действительно, озвучили очень важную проблему. Мы в ВТБ24 на эту тему давно размышляем. Причем особенно остро для нас она стояла год назад, когда и мы, и Сбербанк стали попросту проигрывать рынок депозитов. Система страхования вкладов играет с нами злую шутку.

Сама по себе идея страхования вкладов положительна. Но на российского вкладчика и на поведение ряда клиентов она действует отрицательно. Клиент идет в сомнительный банк за большим процентом по вкладам, а гарантию, по сути, своим участием в ССВ обеспечивают крупные банки. И многие кредитные учреждения спекулируют на этом.

Я даже не говорю про мелкие региональные банки, которые могут предлагать совершенно одиозные ставки по депозитам. Но мы стали проигрывать рынок и банкам из первой двадцатки, тем же монолайнерам. Многие известные банки могли спокойно предложить клиентам плюс два–три процента к нашим депозитным ставкам.

Кроме того, вы правы, должны быть и другие накопительные инструменты, кроме депозитов. Мы, банкиры, пытались, вечно пытаемся придумать разные продукты, но, если честно, у нас состояние отечественного фондового рынка таково, что, по большому счету, предложить-то нечего. Либо ОМС, который привязан к металлу и в этом смысле лишен маневренности. Либо сверхнадежный ОФЗ, который имеет совсем неинтересный доход. Либо какие-то если не «мусорные», то облигации второго эшелона, которые, скажем, у людей среднего состояния, понимающих риски этого эшелона, не пользовались успехом. Вынужден констатировать: российский банкинг пока еще только в поисках палитры накопительных инструментов. Здесь многое мешает – и состояние фондового рынка, и низкий уровень общей финансовой грамотности россиян, и неразвитость института финансовых консультантов, которые что-то рекомендуют, и довольно высокий уровень доходности по депозитам, позволяющий на 1–2 процента перекрывать уровень инфляции. Когда у тебя есть на руках депозит в госбанке по ставке, на пару процентов превышающей уровень инфляции – согласитесь, не каждый начнет искать что-то более интересное. Другое дело на Западе, где ставки на депозиты нулевые или близкие к нулю. Там спрос на другие, более интересные накопительные инструменты неизмеримо выше.

– Вы упомянули институт финансовых консультантов… Лет шесть назад в России зазвучала идея частного финансового планирования, появились первые финансовые советники, позже Сбербанк сказал, что создаст целую армию финансовых консультантов, Мне очень не нравится идея финансовых консультантов, работающих в конкретном банке, ибо это превратится в очередной маркетинг. Однако в целом ситуация с финансовым планированием у нас удручающая. Многим кажется, что финансовое планирование – удел богатеев, между тем российский средний класс вполне мог бы эффективно пользоваться этим… Насколько, на ваш взгляд, это может пойти в банках или – независимо от банков, насколько это интересно самим банкам?

– Мне тут трудно быть объективным. Лично мне это было бы неинтересно. Возможно, в силу профессии, но я предпочитаю сам себе формировать финансовые планы. Что же касается самой сути частного финансового планирования, то, разумеется, я это делаю. Рассчитываю свой баланс доходов и расходов. Я как финансовый директор абсолютно консервативный инвестор. Это означает, что в моих инвестициях доминируют депозиты (в корзине валют) и вложения в недвижимость.

Но не вижу ничего страшного использовать иногда овердрафт по кредитной карте, особенно – если удается вписываться в грейс-период. Использую в жизни и депозиты, и кредиты.

– Кстати, вам не кажется, что институт овердрафта по карте для разумного человека вполне закрывает все потребности, и ему нет необходимости брать потребительский кредит?

– Да, овердрафт – один из интереснейших кредитных продуктов, причем как для заемщика, так и для банка. В большей части экономика этого механизма строится на том, что рано или поздно клиент выйдет за грейс-период или использует карту с овердрафтом для снятия наличных и тогда даст банку прибыль. Для клиента же это возможность маневрировать, получать заемные средства, не тратя время на оформление кредита. В руках у разумного человека карта с овердрафтом обходится намного дешевле, чем обычный кредит. К сожалению, в России еще до конца не привыкли доверять карточным кредитам. Народ ведет себя довольно консервативно – на крупные покупки, турпутевки, ремонт берут кредит наличными. Тут им все понятно, а с банковской карточкой далеко не все дружат. Но, если вникнуть, то, конечно, это намного удобнее и для кредитора, и для заемщика. Полагаю, эволюция от наличных кредитов к картам будет продолжаться по мере финансового взросления россиян.

– Продолжая тему накопительных инструментов – насколько, на ваш взгляд, может быть интересным сейчас или в будущем вывод клиентов на трейдинг, на биржу, на рынок форекс?

– Это у нас уже есть, мы одни из лидеров этого рынка. ВТБ24 предлагает клиентам и форекс, и брокерское обслуживание. Тем более, что этот рынок очень динамично растет, несмотря на все кризисы. Форекс, на мой взгляд, для «обычного» клиента – это финансовая игра, по большому счету. Вопрос в том, что она может быть цивилизованной и вполне «упаковывается» в спектр банковских сервисов.

На классической бирже, по нашим наблюдениям, работает более финансово грамотный инвестор. В ВТБ24 порядка 200 тыс. клиентов зарегистрированы на бирже и около 10 тыс. – на рынке форекс. Мы видим довольно хорошие темпы прироста. И видим, что комиссионный бизнес, заработок на спредах – довольно эффективный инструмент для банка. Например, нам наши торгующие на бирже клиенты приносят в год доход порядка 1,5 млрд. рублей. Сам ВТБ24 зарабатывает в год 45 млрд., так что 1,5 млрд. в сравнении с этим – немало, довольно значимая величина.

Полагаю, рынок трейдинга будет расти на 20–25 процентов в год. Так что, в принципе, эта тема перспективная, несомненно.

– А насколько современный российский банк сам может быть активен со своим казначейством, со своей собственной работой на фондовых рынках, на других финансовых рынках?

– Ну, это история не про нас, наше казначейство имеет весьма консервативную позицию. Мы розничный банк, наше дело – продукты и сервисы, мы не можем быть активны на фондовом рынке, иначе возникают риски, не присущие классическому розничному банку. У нас есть своя собственная позиция, но только в надежных, сверхконсервативных бумагах из списка ломбардных ценных бумаг, утвержденного в ЦБ.

– Подытожим. Услуги по предоставлению трейдинга перспективны, но все же, по большому счету, магистральное направление развития банковского бизнеса по-прежнему лежит в розничном кредитовании?

– В России, пожалуй, что да. Думаю, что в ближайшие три года ситуация серьезно не изменится. Ну, о чем тут говорить, Ян, если у нас объемы розничного кредитования – около 10–12 процентов от ВВП? В Турции – около 20 процентов, в странах Восточной Европы – 30 процентов, в Англии и США – еще выше. Мы – только в начале пути, емкость рынка гигантская.

И если обстановка будет благоприятной, и ставки в какой-то перспективе пойдут вниз, то Россию ожидает новый кредитный и, особенно, ипотечный бум. Ипотека более 12 процентов и потребкредиты в районе 25 процентов – это все же отпугивает людей. А представьте ипотеку под 8–9 процентов и потребы по 15 процентов? Да будет новый кредитный всплеск. Тем более, что средний класс в России еще далек от кредитного насыщения.

– Однако, как вы верно отметили, этот потенциал зависит, прежде всего, от уровня ставок. А последний год в этом плане работал «против» кредитного бума.

– Последние полгода работали исключительно против – да, это верно.

– А на что тогда ориентироваться?

– Ну, я и не оптимист, и не пессимист, я считаю, что я – реалист (улыбается). Думаю, что даже в существующих сверхсложных условиях российская ипотека получит поддержку. Один из путей – фондирование через ипотечные облигации. Если облигации масштабно вытеснят депозиты в качестве источников фондирования, то ипотека неизбежно подешевеет.

– Насколько сейчас актуальны изменения в стратегии развития любого банка? В какую сторону? Ведь сегодня стратегия развития банковского сектора до 2015 года настолько далека от изменившейся реальности, что банкиры ставят вопрос о разработке новой…

– Мы смотрим пока на развитие ситуации.. Пока мы ставки не меняем… Довольно серьезно, на 20–30 процентов пересмотрели в сторону уменьшения прогнозируемые темпы роста, но в целом мы подходы к развитию никоим образом не пересматриваем. Хотя, повторюсь, пока смотрим на развитие ситуации.

– А в целом, насколько крупные банки способны динамично меняться, приспосабливаясь к ситуации? Ведь зачастую плата за размер – отсутствие маневренности. Перефразируя известную американскую банковскую формулу – «слишком большой, чтобы меняться»…

– Да, в крупных банках быстро, с колес переписать стратегию за месяц–два – это просто невозможно. Это факт, это не быстрая история. Крупные банки менее в этом смысле реактивные, чем мелкие и средние. Поэтому я и не думаю, что до конца года какие-то существенные изменения в крупном банкинге будет. Кроме уже ранее анонсированных изменений Сбербанка, ВТБ и ВТБ24.

– Бывают периоды, когда в развитие и управление банков вкладывают какой-то доминирующий посыл. Например, увеличивайте долю, боритесь за большие доли на рынке. В 2005–2006 годах акционеры многих банков наседали на топ-менеджмент даже не по прибыли, а именно по долям. Позже был новый посыл – оптимизируем расходы. А сегодня есть такая «фишка дня»?

– Вы абсолютно в точку попали. Да, именно так и происходит. Например, наша предыдущая стратегия 2007 года – там акцент на увеличение доли рынка был очень серьезный. Безусловно, при том, что акционеры всегда требовали от нас рентабельности. Сейчас главный посыл, наверное, можно сформулировать так: эффективность превыше всего.

– А если перевести это в плоскость каких-то конкретных решений?

– Рост производительности труда. То есть на отделение мы должны обслуживать существенно больше клиентов. Рост на 30–35 процентов в ближайшие три–четыре года. Развитие дистанционных каналов – интернет-банкинг, мобильный банкинг, банкоматная сеть. Для обеспечения всего этого – ускорение развития банковских ИТ-систем. Колоссальные вложения планируются в развитие ИТ-систем. И, наконец, более «глубокое проникновение» в существующую базу клиентов.

– Если попытаться хотя бы навскидку – насколько процентов можно поднять отдачу от имеющихся клиентов российского банкинга, по вашим ощущениям?

– Раза в полтора – точно совершенно. И опыт это подсказывает. Мы видим, что, когда с каким-то сегментом клиентов начинаем работать принципиально плотнее, то отдача повышается в 1,5–1,7 раза.

– Давно и многими констатировалось, что риск-менеджмент и финансовый анализ в российских банках отстает очень сильно и от ИТ-решений, и от качества топ-менеджмента. Риск-менеджмент вообще был в загоне во времена кредитного бума 2005–2008 годов, ну а финансовый и экономический анализ часто сводился к двадцатипятилетним мальчикам, которые хорошо умели завязывать галстук и рассуждать на общие темы… Насколько сегодня отставание этих блоков проблемно в российской банковской системе?

– Риск-менеджмент всегда развивается по спирали – это не только российская особенность, но и общемировая. В американских банках до мирового кризиса риск-менеджмент также изрядно был задвинут на задворки бизнес-блоков. Когда ситуация резко меняется, риск-менеджмент выходит на первый план. Кроме того, наш риск-менеджмент отставал от западного и по объективным причинам. У нас нет многих десятилетий кредитных историй, нет опыта полувековых и вековых кредитных практик. Думаю, с учетом юности, даже младенчества, нашего рынка, мы не так уж плохо выглядим по части развития риск-менеджмента и финанализа. Так что не вижу тут совсем уже печальной картины. Идет развитие, кризис дал свои уроки, и, надеюсь, они пойдут на пользу всему нашему финансовому рынку.

Кроме того, по спирали, циклично развиваются и подходы регуляторов к банкингу. После кризиса начинается эпоха более жесткого надзора и регулирования. Это тоже нормально. Лично я не отношусь к тем, кто верит в абсолютную достаточность пресловутой «невидимой руки рынка». Потому что рыночные механизмы сами себя от краха, от риска полностью защищать не могут. Государство должно строить свои защитные контуры, иногда – жесткие. Можно спорить по отдельным аспектам этих контуров, но в целом они необходимы и идут на пользу – это факт.

– Да, но, к сожалению, у нас в России есть такая болезнь, что государство всегда гораздо больше запускает руку в рынок, чем следовало бы с точки зрения эффективности.

– Согласен, бывает такое. Хотя Центробанк, считаю, в этом смысле действует гораздо аккуратнее, гораздо профессиональнее, чем многие другие государственные институты.

– Да, пожалуй, Центробанк, несмотря на всю критику, – это один из лучших примеров в российской бюрократии. Но, тем не менее, банки сегодня стонут…

– Если честно, по моим ощущениям, если и есть за что ЦБ жестко критиковать, так это за то, что очень поздно они спохватились, поздно стали тормозить кредитный рынок и очищать банкинг от недобросовестных игроков. Но – лучше поздно, чем никогда. А во всем остальном я их полностью поддерживаю. То, что они делают, – правильно.

– Но не является ли одним из побочных продуктов деятельности ЦБ, как к ней не относись, удорожание кредитных продуктов, удорожание финансирования в целом?

– К сожалению, здесь столько объективных факторов, что деятельность ЦБ почти ни при чем. Дайте развитый пенсионный рынок, дайте фонды, и у нас будет дешевая ипотека и дешевое потребкредитование, поверьте. Посмотрите, что сегодня происходит на банковском рынке. Основной источник фондирования – депозиты физлиц. Это недешевое фондирование, хотя для нас, госбанков оно обходится, безусловно, дешевле, чем по рынку в целом. Потому что мы ввиду размеров и надежности можем устанавливать ставки пониже. Но в целом не депозиты должны быть источником фондирования кредитования, а «длинные» ипотечные облигации. Я рад, что по ипотеке у нас уже примерно четверть фондирования обеспечивают ипотечные облигации. Мы везде – на совещаниях ЦБ, на отчетах в правительстве – говорим о необходимости развития этого направления. Вода камень точит, уверен, что наш рынок к этому постепенно эволюционирует. И мы эту историю в России должны развивать.

– Возможно масштабное развитие секьюритизации при достаточно импульсивном и проблемном фондовом рынке?

– Конечно, я не ожидаю мгновенного масштабного спроса с управляющих компаний. Но я же говорю об эволюции. И этот спрос можно простимулировать, этим должны заниматься крупные государственные институты развития. Это ВЭБ, это АИЖК…

Вообще, полагаю, у российского банкинга еще много ресурсов и много потенциала. Какой бы неоднозначной ни была внешняя ситуация, эти ресурсы и этот потенциал еще сыграют.

– Традиционный вопрос рубрики – чем живете, кроме работы?

– Семьей в большей степени. У меня трое маленьких детей – семь лет, три года и полгодика. Знаете, это не позволяет жить хобби (улыбается). В выходные встречаемся с друзьями, тоже семейными, и получается целый детский сад. Так что свободное время я полностью посвящаю детям. И думаю, на ближайшие года три о других хобби, желаниях и даже походе в кино можно забыть. Но – оно того стоит.

В условиях снижающейся маржи банки придают особое значение ре­шениям, способным оптимизировать саму структуру бизнеса, ускорить за­пуск новых продуктов и услуг.

О том, как использование ИТ-аутсорсинга и ИТ-аутстаффинга может им в этом помочь, об особенностях подходов к автоматизации задач финансово-кредитных организаций и о том, что аутсорсинг доступен не только кругу избранных, рассказал в интервью NBJ генеральный директор компании Univef Иван Голенев.

- Иван, Univef совсем недавно по­явился на российском ИТ-рынке. Какие продукты компания будет разрабаты­вать и какие услуги оказывать?

- Univef был создан для оказания услуг в сфере аутсорсинга разработки и создания тиражируемо­го программного обеспечения, предо­ставляемого клиенту, в том числе по модели «как услуга».

Наши услуги позволят заказчику сосредоточиться на основной бизнес-деятельности, а вопросы ресурсного обеспечения, найма и ротации спе­циалистов, организации внутренних процессов и мотивации персонала отдать подрядчику.

Коллектив Univef сформировал­ся из людей, большую часть време­ни проработавших в системной ин­теграции, занимавшихся созданием и внедрением программных решений в области мониторинга и управления, систем автоматизации деятельности и информационного взаимодействия. У нас собрались специалисты, кото­рые имеют большой опыт проектной работы в рамках своей специализа­ции в различных отраслях (банки, те­лекоммуникации, энергетика, транс­порт, медиакомпании).

- Что послужило предпосылкой для создания стартап-проекта в области ИТ-аутсорсинга и ИТ-аутстаффинга?

- Технические эксперты, стоящие у истоков создания компа­нии, успешно занимались аутсор­сингом разработки для некоторых западных партнеров, однако основ­ную практику и компетенцию они приобрели в проектах, связанных с внедрением своих решений на тер­ритории РФ. При этом фактически они выступали в роли интеграторов, своего рода связующего звена между западными компаниями и конеч­ными потребителями их продуктов в нашей стране.

Ситуация на российском ИТ-рынке меняется: вендоры стремят­ся работать с клиентами напрямую, а клиенты все чаще хотят получить и ПО, и услуги непосредственно от производителя, как это принято сей­час на Западе. Там интеграторы рабо­тают в основном с государственными заказчиками, а крупные финансовые организации на проекты по разра­ботке и внедрению привлекают аут-сорсинговые софтверные компании, причем желательно международно­го уровня с центрами разработки в Индии и Китае. Потребность же привлекать интегратора при этом сводится к минимуму, или он стано­вится консультантом и приглашает­ся в качестве эксперта. Кроме того, довольно активно набирает обороты бизнес крупных сервис-провайдеров, предоставляющих клиенту инфра­структуру и информационные сер­висы по модели «как услуга». Сло­жившиеся условия как нельзя лучше подходят для создания технологичной компании, которая будет предо­ставлять высококвалифицированные услуги по модели аутсорсинга произ­водителям ПО в России, странах СНГ и Восточной Европы, а также напря­мую заказчикам для аутстаффинга ресурсов разработчиков.

- Univef определяет для себя две приоритетные отрасли экономики -финансовую и телекоммуникационную. Чем обусловлен выбор?

- Думаю, не будет пре­увеличением сказать, что имен­но эти отрасли являются наиболее продвинутыми с точки зрения автоматизации. Именно финансовые и телекоммуникационные компании формируют наибольший спрос на ИТ-решения. Большую роль сыграло и то, что у специалистов, составля­ющих костяк нашей команды, есть опыт сотрудничества с компаниями данных отраслей. Так, ведущие наши разработчики уже на протяжении нескольких лет осуществляют аут­сорсинг разработки систем автома­тизации процессов поддержки и экс­плуатации ИТ в одном из крупных австрийских банков. Кроме того, у них есть опыт разработки системы мониторинга и визуализации рабо­чих процессов в крупном российском операторе связи.

- А есть ли уже в портфеле компа­нии проекты, реализуемые по заказу и совместно с российскими финансово-кредитными организациями?

- Есть. Правда, до недав­него времени эти проекты строились преимущественно на базе классиче­ского внедрения ИТ-решений. Сей­час мы меняем подход и начинаем предлагать заказчикам из финансо­вого сектора, помимо разработок по автоматизации ИТ, решения по биз­нес-автоматизации.

- Поясните, пожалуйста, в чем раз­ница между этими подходами?

- Прежде всего в том, что во втором случае речь идет преиму­щественно о решении бизнес-задач. Иначе говоря, он является более широким и емким по сравнению с автоматизацией ИТ-задач, соответ­ственно, услуги, которые мы пред­лагаем партнерам, становятся более востребованными. Уже сегодня мы предлагаем решения по мониторингу бизнес-услуг, BPM-решения (Business Process Management - управление бизнес-процессами - прим. ред.).

- Другими словами, изменение под­хода и, надо полагать, продуктовой линейки компании - это ответ на смену запросов имеющихся и потенциальных клиентов?

- Безусловно. Если гово­рить о банковском секторе, то здесь заказчики все чаще акцентируют внимание не только на доступности и живучести ИТ-сервисов, но и на инструментах, с помощью которых они могут управлять своими бизнес-услугами. При этом не секрет, что сегодня большое количество компа­ний занимается софтверной разра­боткой. Если бы мы остались в рамках внедрения решений по автоматизации ИТ, вероятность потеряться среди прочих была бы высокой. Поэтому было решено предложить рынку услу­ги и продукты, находящиеся на стыке ИТ и бизнеса. Здесь на нашей стороне уже и накопленная экспертиза, и прак­тический опыт: большинство наших специалистов внедряли программные решения в половине российских бан­ков из первой десятки, которые теперь стали заказчиками и Univef.

- Банки из первой десятки априори обладают куда большими возможно­стями, чем малые и средние финансо­во-кредитные организации. Можно ли сказать, что услуги Univef доступны только узкому кругу?

- Нет, они вполне подъемны и для банков, не занимающих лиди­рующие позиции: наш подход доста­точно гибкий, а продуктовая линейка диверсифицирована. Иными словами, заказчик может выбрать ту услугу, которая не только востребована им, но и доступна ему по цене. Так, если банк заинтересован в ИТ-аутсорсинге или ИТ-аутстаффинге (например, нужны специалисты, работающие на его пло­щадке, но не числящиеся в штате), мы способны удовлетворить этот запрос, поскольку команда Univef имеет опыт реализации подобных проектов, а по некоторым решениям наши сотрудни­ки обладают уникальной для России экспертизой. Повторюсь, наши усло­вия по цене вполне разумны.

- Отношение к ИТ-аутсорсингу и ИТ-аутстаффингу в российских банках можно охарактеризовать как напря­женно-недоверчивое. Все же спрос на эти услуги растет, соответственно, усиливается и конкуренция между компаниями-интеграторами. В чем ос­новные конкурентные преимущества Univef в данной сфере?

- По направлению аутсорсин­га основное наше преимущество - раз­работка нишевых решений, которые находятся на стыке ИТ и бизнеса. Хочу сказать, что на сегодняшний день не так много компаний предлагает бан­кам подобные продукты.

Еще одна наша сильная сторона -команда, способная предугадывать потребности заказчиков и тенденции рынка. Так, года два назад группа разра­ботчиков, ныне влившихся в коллектив Univef, предложила рынку облачный Service Desk. Тогда их коллеги по цеху сомневались, будет ли продукт вос­требован, ведь считается, что система автоматизации процессов должна быть in-house, внутренней. Тем не менее мы включили его в портфель Univef и сей­час видим, как буквально с каждым днем интерес к решению растет.

Все это укрепляет нашу уверен­ность в том, что, даже будучи стартап-проектом, мы в состоянии на равных конкурировать с лидерами рынка.

Анастасия Скогорева

Какой функционал банки «прикручивают» к пластику сегодня, и что будет завтра?

Говоря о своих прогнозах на этот год, эксперты предрекали, что банковские карты очень скоро перестанут быть просто картами – сегодня банки стремятся расширить функционал своего «пластика». Какие принципиально новые для себя карточные продукты банки завели в своей продуктовой линейке, и что это им принесло?

Под крылом самолета о чем–то поет…

Тема кобрендов с авиакомпаниями вызвала дискуссию. Кто-то из банкиров считает, что из этой ниши пора удирать, а кто-то – что самое время сюда входить с усовершенствованными карточными продуктами.

Начальник управления развития карточного бизнеса МДМ-банка Никита Игнатенко рассказал о запуске в конце прошлого года для клиентов сегмента UHNW «Частного банка» премиальной карты World Elite MasterCard. На ее базе был создан другой более доступный премиальный продукт Black Edition – расчетная карта с возможностью установления кредитного лимита до 1,5 млн. рублей с льготным периодом до 52 дней.

«Сейчас на рынке нет аналогов данному продукту. Основная особенность карты – уникальная программа накопления авиамиль. За каждую транзакцию клиент имеет возможность накопить до 4 авиамиль и приобрести на них авиабилет любой авиакомпании. Стоит отметить, что все комиссии и сборы уже включены в стоимость билетов в милях, нет ограничения по приобретению билетов третьим лицам за мили. Купив билет на мили, можно накопить мили на бонусную карту авиакомпании, любой билет можно приобрести и в пик сезона, мили не сгорают при использовании карты у партнеров Eqvilibria Club. Также владельцу карты доступны круглосуточный консьерж-сервис уровня White Label, страховая программа для всей семьи с неограниченным размером премии, доступ к бизнес-залам в более 700 аэропортах мира, скидки в лучших ресторанах, бутиках и отелях в разных странах, индивидуальные приглашения на закрытые мероприятия по всему миру, ежемесячный индивидуальный календарь событий», – рассказывает Игнатенко.

PR–директор банка «Тинькофф Кредитные системы» Дарья Ермолина считает кобрендовые карты самыми востребованными продуктами. «С каждым годом участников программ лояльности становится все больше, поэтому клиентов сложнее удивить. Благодаря нашей гибкой бизнес-модели, основанной на анализе большого количества данных, мы постоянно проводим оценку нашей клиентской базы и потенциальных партнеров, что позволяет нам предлагать наиболее выгодные предложения для клиентов и партнеров. На сегодняшний день самым успешным видом кобрендинга являются мильные карты. За последний год наш банк выпустил специальные карты для путешественников: собственную кредитную мильную карту ALL Airlines и кобрендинговую карту One Two Trip, созданные специально для путешествующих граждан», – говорит Ермолина.

Карта ALL Airlines выгодна тем, кто летает хотя бы раз в год самостоятельно. За все покупки по карте накапливаются мили, которые можно тратить на любые авиабилеты без привязки к одной авиакомпании, без доплат, ограничений по датам и рейсам. В подарок предоставляется бесплатная туристическая страховка с суммой покрытия $50 000, в которую помимо медицинской помощи включены также риски утери документов и багажа и активный отдых. Держатели карты могут копить мили быстрее, благодаря специальным предложениям банка и различным бонусам от партнеров.

В феврале 2014 года ТКС-банк запустил кобрендовую кредитную карту One Two Trip Tinkoff совместно с крупнейшим российским онлайн-агентством путешествий One Two Trip. Кобрендовая карта позволяет получать бонусные баллы за безналичные операции и тратить их на туристическом портале OneTwoTrip.com на оплату авиабилетов и бронирование отелей. С этой картой милями можно оплатить не только авиабилеты, но и отели, а также другие покупки.

Банк Москвы запустил кобренд с авиакомпанией S7. «В данном продукте мы сочетали сильные стороны нашей текущей линейки карт и дополнили его предложением повышенного начисления миль от партнера S7 Airlines, позволяющим уже при первом использовании карты получить до половины стоимости авиабилета в виде миль на бонусный счет. Портфельные показатели по картам показывают хороший результат. Поведение клиентов характеризуется высокой транзакционной активностью. В ближайшее время мы планируем пополнить линейку кобрендовых карт с S7 Airlines новым премиальным продуктом на базе пластиковой карты Visa Signature. Это статусная карта, которая позволит держателю не только еще быстрее накапливать мили, но и комфортно путешествовать», – рассказала заместитель директора департамента розничных продуктов, начальник управления активационных программ и программ лояльности Банка Москвы Алена Тузова.

В четвертом квартале этого года Уральский банк реконструкции и развития совместно с порталом бронирования туристических услуг iGlobe планирует запустить карту для путешественников. При использовании этого продукта владелец получит доступ к удобной инфраструктуре бронирования отелей и авиарейсов, а также будет получать бонусы от банка.

Как рассказал директор по развитию карточного бизнеса банка «Траст» Руслан Борисюк, карты для путешественников все еще на пике популярности. Получить ее просто – при первом же обращении в банк выдается «дублер», а сама карта изготавливается всего за две недели. Карта чиповая, поддерживает бесконтактные платежи, оснащена технологией 3D-Securе, обеспечивающей безопасность интернет-платежей, смс-информирование и систему онлайн-мониторинга транзакций. Мили начисляются за все расходные операции, в том числе за снятие наличных средств через банкоматы, что, по мнению эксперта, пока для российского рынка – уникальная опция. Потратить собранные бонусы можно не только на бесплатный авиабилет, но и на многие другие туристические услуги – отель, аренду авто, визу и другие предложения от партнера программы.

«В отличие от условий большинства альянсов авиакомпаний, клиент может использовать мили на все без исключения полеты, независимо от типа рейса и авиакомпании. У накопленных по карте банка миль нет «срока давности», они не «сгорают» даже спустя десяток лет. При этом периодически активизировать накопленные бонусы новыми полетами и покупками не требуется», – говорит Борисюк.

По мнению управляющего директора Москоммерцбанка Игоря Маврова, количество кобрендов особенно развиваться не будет. «Пример – карты в партнерстве с «Аэрофлотом». Компания сознательно ведет политику расторжения действующих договоров с банками-партнерами, желая оставить один банк. Компания не заинтересована в трате по банковским картам, а заинтересована в увеличении платных полетов своими клиентами. Отсюда вывод: банки будут дальше развивать те направления, которые крепче будут связывать их с конечным потребителем. Тут интересны и транспортные приложения и сотрудничество с компаниями-агрегаторами», – полагает Мавров.

«Не секрет, что в последнее время целый ряд банков отказался от определенных кобрендовых продуктов. Так в апреле из проекта «Аэрофлот–Бонус» вышел банк «Уралсиб», за ним последовали Газпромбанк и «Русский Стандарт». Таких примеров, часто не настолько громко освещаемых в прессе, немало», – констатирует тот же факт директор по работе с финансовым сектором компании SAS Россия/СНГ Юлий Гольдберг.

Есть бесконтакт!

Этот год можно смело назвать годом прорыва технологии бесконтактных платежей. Банки или уже ввели «бесконтактные» карты, либо имеют по этому поводу ближайшие «творческие планы».

«В 2013 году ТКС-банк внедрил бесконтактные технологии совместно с компанией i-Free, занимающейся NFC-направлением. Банк запустил мобильную банковскую карточку для смартфонов с поддержкой NFC–Tinkoff Mobile. Данная карточка позволяет бесконтактно оплачивать товары и услуги, при этом держатель мобильной карточки получает пластиковую карту, которой можно оплачивать покупки в торговых точках, оборудованных терминалами с технологией бесконтактной оплаты MasterCard Pay Pass, так и в Интернете с использованием кода безопасности», – рассказывает Дарья Ермолина.

По мнению председателя правления платежной системы PayU Елены Орловой, несмотря на то, что пока большинство российских пользователей как пользовались, так и продолжают пользоваться наличными деньгами для большинства операций, рост безналичных платежей есть, и он немаленький. И главную роль в этом играют именно пластиковые карты. «В этом нет ничего удивительного – большинство россиян получают на карту зарплату, так что если встает вопрос, как совершить предоплату в интернет-магазине, вполне логично воспользоваться способом, для которого не нужно заводить какой-то новый аккаунт или класть средства с помощью терминалов. Именно поэтому важно следить за тем, чтобы использование пластика было наиболее безопасным и удобным для пользователя. Нужно предлагать клиентам выбор продуктов, чтобы каждый мог выбрать именно ту карту, которая подходит ему. Не стоит забывать следить за инновациями на рынке и применять лучшие из них – к примеру, та же технология PayPass еще пару лет назад считалась диковинкой, а сейчас ею можно воспользоваться в нескольких торговых сетях и даже в Московском метро», – комментирует Орлова.

По словам начальника управления собственного процессинга БФА-банка Александра Васильева, банк начинает эмиссию платежных карт с бесконтактным интерфейсом. «Бесспорное преимущество таких карт – это, прежде всего, простота и скорость использования. Чтобы совершить платеж, достаточно прикоснуться к терминалу, дождаться звукового сигнала, и необходимая сумма спишется со счета. В случае небольшой покупки нет необходимости даже вводить PIN-код. Таким образом, бесконтактные карточки позволяют существенно экономить время. Кроме того, благодаря бесконтактной технологии у пользователя нет необходимости передавать карточку третьим лицам – все необходимые манипуляции он может совершить самостоятельно, таким образом, максимально обезопасив себя от несанкционированных действий. Кроме того, карты оснащены высокой степенью защиты, а бесконтактный метод платежей обеспечивает более долгий срок их использования», – комментирует Васильев.

«В ближайших планах банка – перевод клиентов на чиповые карты всех видов и платежных систем (Visa / MasterCard), а также внедрение бесконтактных платежей и технологий», – говорит PR-директор банка «Народный кредит» Екатерина Чевтаева.

«Развитие карточных технологий идет бурными темпами, и банки, желающие оставаться привлекательными для клиентов, должны идти в ногу с рынком. Бесконтактные платежи – один из таких трендов, который в скором будущем станет стандартной опцией», – говорит директор департамента маркетинга и разработки розничных продуктов банка «Союз» Полина Берсенева.

По сообщению пресс-службы MasterCard, технология Pay Pass впервые в истории безналичных платежей позволила выйти за рамки форм-фактора пластиковой карты. Чип с технологией можно встроить в банковские карты, а также в другие устройства − мобильный телефон, наручные часы, брелок для ключей, браслет, стикер. Рост применения технологии – взрывной: за 2013 год число торговых точек, где принимают платежи по бесконтактной технологии MasterCard, выросло на 141%.

Эксперты напомнили, что в 2012 году на российском рынке появилась возможность производить платежи в одно касание с помощью мобильного телефона – первый совместный проект по развитию NFC-платежей запустили MasterCard и МТС. К настоящему моменту NFC-проекты с MasterCard начали также «Билайн» («Вымпелком»), «МегаФон» и «Ростелеком». В 2013 году компания i-Free представила NFC-кошелек, с помощью которого пользователи могут удаленно выпускать и безопасно загружать в свои смартфоны «по воздуху» карты Mobile MasterCard PayPass «ТКС Банка».

В 2014 году совместно с банком «Русский Стандарт» и Samsung Electronics был представлен сервис бесконтактной оплаты с помощью смартфона. Сервис, доступный в приложении «Мобильный банк Русский Стандарт», предполагает загрузку «по воздуху» предоплаченных бесконтактных карт MasterCard в защищенные чипы нескольких флагманских телефонов Samsung с поддержкой NFC. На сегодняшний день в России развиваются проекты с MasterCard Pay Pass в форм-факторах пластиковых карт, мобильных телефонов, наручных часов и стикеров. Часы Watch2Pay выпускает Ак Барс банк и Газпромбанк, стикеры выпускают банки «Авангард», ЮниКредит Банк и Газпромбанк. Первым банком-эмитентом, выпустившим миллион карт по этой технологии, стал Райффайзенбанк.

Сворачивай витрину!

В «менталитете» некоторых банков произошел, наконец, «сдвиг парадигмы» – уйти от бесконечного меню продуктового ряда к сервисной составляющей. Пусть продуктов будет всего три, зато клиент, который их выбрал, получит все, что пожелает. Банки стали уходить от сложного к простому.

Как рассказала директор департамента розничных продаж Промсвязьбанка Марина Спиридонова, раньше банк предлагал клиентам широкую линейку карточных продуктов, отличающихся статусом, возможностями, ценой обслуживания. Но после проведения опроса клиентов было решено сконцентрироваться на базовых потребностях клиентов. Чаще всего им нужна просто кредитная или дебетовая карта. Поэтому сегодня клиенты имеют возможность оформить карты с оптимальным набором опций, необходимых для повседневного пользования.

В последний год Промсвязьбанк запустил два принципиально новых для себя карточных продукта: «Суперкарту» и карту «All inclusive». По обеим картам возможны накопления. «Суперкарта» – это кредитная карта с беспроцентным периодом кредитования на 145 дней и возможностью бесплатного обслуживания. «All inclusive» – дебетовая карта с начислением до 10% на остаток средств, с cash back 5% и возможностью снятия наличных без комиссии в банкоматах любых банков по всему миру. После запуска этих продуктов количество заявок на оформление карт увеличилось в 2,5 раза. Также отмечается рост оборотов по новым картам – к примеру, по карте All inclusive среднемесячный торговый оборот выше почти на 1 тыс. рублей, чем по ранее выпущенным дебетовым картам.

По мнению Юлия Гольдберга (SAS), причин, по которым банк разрабатывает новые карточные продукты, может быть несколько. Появилось что-то новое у конкурентов, нужно не отстать от трендов рынка, снижается спрос на старые продукты – в результате они не обеспечивают требуемой доходности, и банк теряет долю рынка.

«Конечно, наблюдая падение продаж, можно вкладываться в разработку новых продуктов. Но зачастую такое решение не только не дает ожидаемого реального эффекта, но и приводит к значительным затратам: продажи не растут, а созданные продукты «генерируют» новые убытки вместо прибыли. Как показывает опыт работы компании SAS с крупными банками из десятков стран мира, лучший выход из бесконечной продуктовой гонки за рынком и конкурентами – выйти в область персонификации предложений для своих клиентов. Сегодня при использовании методов углубленной аналитики банку вполне по плечу обеспечить возможности для организационного и технологического управления большим числом параметров продукта – ставкой, типом карты, размером лимита, льготами, бонусами, чтобы сделать каждому из своих клиентов, или очень узкому сегменту клиентов, практически индивидуальное, специально для него «сконструированное» предложение», – говорит Гольдберг.

«Банки активно варьируют параметры своих карточных продуктов, чтобы сделать процесс использования карты максимально прозрачным, понятным и привлекательным для клиента. В качестве яркого примера могу привести новый карточный продукт Лето-банка, в котором не взимаются проценты за использование кредитного лимита. Банк планирует зарабатывать на комиссиях за выдачу и обслуживание карты. Сегодня в карточных продуктах на первый план вышли такие параметры, как скорость оформления, прозрачность самого процесса использования. Такие «легкие» карты банки активно применяют для расширения своей клиентской базы», – комментирует партнер компании AT Consulting, директор практики Siebel CRM Алексей Макеев.

Этим летом банк «Траст» обновил линейку дебетовых карт для физических лиц. Помимо универсальных операций – оплаты покупок и услуг – держателям дебетовых карт предоставляются специальные условия: по картам отсутствует комиссия за снятие наличных от 5 тыс. рублей в любых банкоматах, на остаток денежных средств начисляется до 9% годовых. Кроме того, держатели дебетовых карт получают различные скидки и бонусы, а также современный дистанционный сервис.

«При желании к кредитной или дебетовой карте можно оформить до трех дополнительных карт, привязанных к одному счету, для себя, членов семьи и близких друзей. Кроме того, этим летом у клиентов появилась возможность выбирать любую комбинации цифр под PIN-код к карте и самостоятельно менять его через банкомат или call-центр банка», – рассказал Руслан Борисюк.

Появляются и такие новшества-«упрощения», как и вовсе «прицепиться» со своим продуктом к чужой инфраструктуре.

«В феврале мы ввели карточный сервис новый не только для себя, но и для российского рынка. Это «Кредит на вашу карту». Суть раскрыта в названии. У этого кредита очень привлекательные условия, широкие возможности управления заемными средствами и процедурой погашения задолженности. Но самое главное – всеми преимуществами этого кредита вы можете пользоваться, продолжая платить за покупки своей обычной карточкой, получая кэш-бек, накапливая мили. При этом ваш кредит будет гораздо выгоднее кредита в банке, который выпустил вам карту», – рассказал директор департамента продаж кредитных продуктов 2Т-банка Дмитрий Егоренков.

К примеру, ставка 19,9% годовых – это не формальная «ставка от…», а та, под которую в случае одобрения кредита клиент гарантированно получит средства. Обязательный ежемесячный платеж – 3% от общего долга. При необходимости можно отложить плату по кредиту на несколько недель или на несколько месяцев, взять кредитные каникулы. В личном кабинете на сайте банка у клиента – «центр управления полетом»: видны все параметры, все сведения о текущем состоянии задолженности, сумма следующего взноса, дата платежа, история трансакций, реквизиты счета погашения. Банк автоматически делает первый транш, а далее в рамках установленного лимита клиент по своему усмотрению перечисляет себе на карту дополнительные деньги. Когда кредит частично или полностью погашается, лимит доступных средств восстанавливается, и клиент получает возможность обращаться к нему вновь и вновь. Подключается продукт по заявке на сайте. Понадобятся только паспорт и любая банковская карта, выпущенная российским банком. Важное условие одно – чтобы карта была именная. Тип карточного продукта значения не имеет: это может быть зарплатная карта, дебетовая платежная карта или даже кредитная.

По словам Дмитрия Егоренкова, за полгода с момента запуска «Кредита на вашу карту» текущие показатели по новому продукту превышают плановые, и к осени 2Т-банк ожидает усиления динамики продаж. Кроме того, продукт получит некоторые усовершенствования – полезных кнопок в личном кабинете станет больше.

Банки также начали ралли по cash-back. «В этом году наиболее интересными стали предложения по картам cash-back. С моей точки зрения, это наиболее интересный продукт для потребителя. Ты точно знаешь, сколько потратил, ты точно можешь рассчитать самостоятельно, сколько тебе банк вернет на карту. Тут нет никаких милей и баллов, тебе не нужно знать, как и куда их потом в будущем потратить. Только деньги», – комментирует Игорь Мавров (Москоммерцбанк).

«В апреле этого года мы запустили собственную программу лояльности «Мой бонус». Участники программы получают cashback до 5% за покупки по кредитной карте банка в определенных категориях, которые меняются каждый квартал. С момента запуска программы прошло чуть больше трех месяцев, но уже на данном этапе мы можем говорить об успешном старте и высоком отклике клиентов», – говорит Алена Тузова (Банк Москвы).

Делай раз!

Кроме того, многие банки использовали этот год для того, чтобы «качать технологические мускулы» и наращивать инфраструктуру.

«В последний год почти 70% наших усилий было уделено инфраструктуре. Развитая инфраструктура – это необходимое условие для развития карточных технологий и продуктов. В конце 2013 года наш банк получил лицензию принципиального участника международной платежной системы VISA. В феврале 2014 банк запустил новый интернет-банк для физических лиц, который соединил в себе простоту и функциональность. В апреле мы ввели функцию пополнения счета в банкоматах Альфа-банка», – рассказал начальник управления банковских карт Уральского банка реконструкции и развития Алексей Пискунов.

Председатель правления Яр-банка Ярослав Книгницкий назвал ключевым и системообразующим изменением переход на собственный процессинг. Это потребовало полного пересмотра и усовершенствования внутренней IT-инфраструктуры банка, позволило наладить выпуск карт с чипом и оперативно произвести полную замену расчетных карт с магнитной полосой на новые карты с чипом, а также запустить выпуск премиальных карт Visa Platinum и MasterCard Platinum. «В числе других значимых процессов можно отметить начало работы собственного контакт-центра, что позволило повысить скорость и уровень обслуживания клиентов, расширение партнерской сети банкоматов и терминалов. В ближайших планах запуск в эксплуатацию функционала 3D-secure, для безопасного проведения операций в Интернете», – говорит Книгницкий.

По словам заместителя генерального директора – председателя правления Энергомашбанка Василия Маслова, в прошлом году новые карточные продукты здесь не вводились. Банк традиционно работал со стандартными дебетовыми картами Visa и MasterCard. Сейчас в планах – в конце августа эмитировать кредитные карты с грейс-периодом на базе Visa и ориентировочно с середины осени – на MasterCard. «Популярность карт с льготным периодом кредитования растет. Особенно они востребованы теми клиентами, кто совершает покупки или оплачивает услуги через Интернет-банк, и кому денежные средства нужны на короткий срок. Таких клиентов достаточно много. Что же касается реализации кобрендовых программ по банковским картам или разработку других карточных продуктов, то до конца текущего года мы планируем только разработку проектов, связанных с программами предоставления различных привилегий для клиентов бизнес-класса и VIP», – комментирует Маслов.

Также осенью этого года банк планирует выпустить комбинированные карты с магнитной полосой и микропроцессором на MasterCard, а в начале следующего года на Visa. Несмотря на то, что производство таких карт стоит на порядок дороже, они обеспечивают существенно более высокий уровень защиты. Чип практически невозможно скопировать, он не содержит индивидуальных данных и используется только как идентификатор при связи с платежным центром, каждая транзакция проходит только после подтверждения пин-кода.

«Социальная карта москвича нового поколения – это кардинально новый карточный продукт, вероятно, самый функциональный из всех в России, а возможно, и в мире. Это многофункциональная идентификационная карта горожанина с платежным, идентификационным, транспортным и криптографическим приложениями. Карта теперь имеет чип-модуль, позволяющий в числе прочего защищенно оплачивать покупки одним касанием, записываться на прием к врачу с помощью инфо-киосков в поликлиниках, осуществлять проход ко всему городскому транспорту, получать доступ к сайту электронных услуг и так далее. И что очень важно всегда, а в последнее время – особенно, в карте используется чип-модуль российской разработки – от нашей компании», – говорит директор по работе с партнерами и взаимодействию с клиентами компании «Алиот» Алексей Крюковский.

Как рассказала начальник управления дистанционного банковского обслуживания Банка ИТБ Юлия Деева, последние полтора года были периодом качественного и количественного прироста. Текущий объем эмиссии превысил 500 тыс. карт. Банк совместно с компанией IQcard выпустил на рынок более 10 инновационных проектов в области лояльности карт. А также занял нишу эмиссионного банка для микрофинансовых организаций и отстроил процессы и технологии по работе с prepaid. Для своих клиентов, особенно для заемщиков, введено бесплатное пополнение карт в сети банкоматов Банка Москвы.

«Клиенты банка по проектам IQcard отдают предпочтение покупкам в торговых сетях, часть текущих клиентов также переводит оборот в безналичные транзакции, за счет этого снижается доля выдачи наличных при сохраняющемся среднем обороте. Довольно большую разницу в остатках имеют пользователи классических продуктов и клиенты prepaid. У «классических» клиентов остатки выше, но оборот ниже, а по клиентам prepaid – наоборот. Мы сохраняем ставку в 8% годовых по начислениям на собственные средства для клиентов с остатками более 10 тыс. рублей на многих продуктах. Качественно меняются и пользователи займов МФО. Если раньше большая часть только снимала наличные, едва получив карту, сейчас наметился тренд и движение в пользу совершения безналичных покупок», – комментирует Деева.

О взрывном росте объемов и оборотов в рамках сотрудничества с микрофинансовой компанией «Домашние деньги» упомянул и банк «Интеркоммерц» – эмиссия карт для этого партнера в отдельные месяцы возрастала в 3,5 и более раз. Банк даже расширил долгосрочную кредитную линию «Домашним деньгам» до рекордных для микрофинансовой отрасли 1,3 млн. рублей.

«Наверное, самым замечательным и инновационным продуктом, который был запущен при участи нашего банка, стал проект Рокетбанк. Как охарактеризовал его Герман Греф – «Рокетбанк, как ракета ворвался в рынок». Несмотря на то, что драйвером и идеологом продукта выступили наши партнеры – компания «Рокет», специалисты нашего банка приложили немало сил для технологического обеспечения и необходимой легализации проекта. И сегодня «Рокетбанк» – один из наиболее обсуждаемых в индустрии проектов, причем он вызывает интерес как специалистов, так и клиентов», – рассказал старший вице-президент банка «Интеркоммерц» Денис Хренов.

«В этом году мы значительно расширили возможности для держателей карт Instabank, эмитируемых нашим банком. Улучшен функционал мобильного приложения для iPhone, также приложение стало доступно для пользователей мобильной платформы Аndroid. Предусмотрена установка индивидуальных дневных и месячных лимитов на расходы в торговых сетях, Интернете и на снятие наличных. Благодаря этой функции карточный счет можно использовать как депозит, к которому всегда есть доступ. Часть денег можно потратить, другая его часть «защищена» лимитом, а высокий процент владелец счета получает по всей сумме, размещенной на счете карты. Новая кнопка «Все лимиты в ноль» мгновенно сделает невозможными расходные операции по карте. Новое нажатие – и совершать покупки, переводы и снимать наличные опять можно. Все операции по карте делятся на категории, владелец карты может управлять категориями покупок непосредственно из ленты операций. Любой платеж или перевод можно легко повторить, в приложение добавлена усовершенствованная система фильтрации банкоматов и терминалов, описание банкоматов стало более понятным для клиента, заявку на перевыпуск карты можно отправить непосредственно из приложения одной кнопкой», – рассказывает об инфраструктурных изменениях своего продукта заместитель председателя правления Военно-Промышленного банка Алексей Никитин.

По оценкам первого заместителя генерального директора группы компаний CUSTIS Сергея Тихомирова, уровень насыщенности российского рынка карточных банковских продуктов пока далек от показателей США и Западной Европы. Однако заинтересованность государства в прозрачности и подконтрольности движения денег – мощный драйвер. Эксперт отмечает, что отследить сугубо национальные тенденции в развитии российского карточного рынка сложно – все пришло с Запада. Но очень интересно, что в России, где формирование сети банкоматов и считывающих устройств происходило на 10–15 лет позже, чем в западных странах, инфраструктура, поддерживающая более безопасные чиповые карты, распространена значительно лучше, чем в США или Европе. Там многие устройства уже устарели и не поддерживают работу с чиповыми картами, так как были установлены значительно раньше, до распространения этой технологии. А поскольку проведение глобальной модернизации затруднительно, получается, что западные страны, изначально выступив основателями рынка банковских карт, сейчас фактически тормозят развитие этих технологий.

«Облегчается процесс получения карты – теперь ее могут привезти домой или в офис в удобное для клиента время после заполнения несложной анкеты на сайте банка. Все большую популярность приобретают кредитные карты с грейс-периодом – такие карты часто выполняют функцию «денег до зарплаты». Все это повышает привлекательность банковских продуктов и способствует их распространению. В то же время в розничном сегменте карты сами иногда становятся средством продвижения финансовой организации – выгодные карточные предложения с креативным оформлением могут привлекать в банк новых клиентов», – считает Тихомиров.

Новые кобренды

МДМ–банк выпустил новую кобрендовую кредитную карту с бесплатным оформлением, обслуживанием и овердрафтом до 150 тыс. рублей совместно с компанией «Техносила» – одной из крупнейших российских сетей розничной торговли электроникой и предметами бытовой техники. За год банк планирует выпустить 40 тыс. таких карт.

По словам Никиты Игнатенко, карта позволяет клиенту накапливать бонусы, которыми возможно оплатить до 100% стоимости товара в магазине «Техносила». Клиенты получают 1000 приветственных бонусных рублей за совершение первой операции по карте, 1% от суммы операции в виде бонусных рублей при совершении безналичных оплат в любых торгово-сервисных предприятиях и 7% при оплате в магазинах «Техносила». Условия использования карты предполагают начисление процентов на среднемесячные остатки собственных средств в размере 3% годовых в рублях. Льготный период до 52 дней распространяется на снятие наличных и безналичные операции, а в случае непогашения задолженности в этот период ставка по кредиту составит 29% годовых в рублях. Доступ к интернет-банку и мобильному банку предоставляется бесплатно.

В феврале 2014 года ТКС-банк в партнерстве с компанией розничной сети «Евросеть» запустил принципиально новый проект по предоставлению кредитов держателям предоплаченных бонусных карт «Кукуруза». По словам Дарьи Ермолиной, за счет держателей карт «Кукуруза», получивших доступ к популярным кредитным продуктам банка, клиентская база банка значительно расширилась.

Председатель правления инвестиционного банка «Веста» Виктор Жидков сообщил о том, что в этом банке давно существует трепетное отношение к спортсменам, которые увлекаются длинными циклическими видами спорта, в частности, триатлоном. Многие из топ-менеджеров банка занимаются этим видом спорта, поэтому решили и сделали специальный карточный продукт, кобрендинговую карту с триатлонным клубом «Трилайф». Программа лояльности «завязана» на спортивные магазины, бренды, дистрибьюторов, которые предоставляют скидки владельцам карты. Дизайн карты выполнен в цветах клуба. Это, конечно, не глобальный продукт для банка – объем эмиссии может увеличиваться только с ростом количества спортсменов, увлеченных триатлоном. Сегодня количество таких атлетов составляет около 3 тыс. человек, а банк эмитировал для них порядка 400 карт.

«Каждый спортсмен-любитель, принимавший участие в соревнованиях по триатлону в различных дисциплинах, может получить кредитный лимит в зависимости от пройденной дистанции. Для длинной дистанции это 300 тыс. рублей, для коротких дистанций это 100 или 150 тыс. рублей. Общий подход в том, что размер лимита варьируется исходя из длины старта. Мы считаем, что подобный подход к анализу кредитного качества заемщиков имеет хорошие перспективы, поскольку люди, которые увлекаются подобными видами спорта, как правило, самостоятельны и обладают высокой степенью организованности, они ответственны за свои решения и поэтому обладают лучшей платежной дисциплиной», – комментирует Жидков.

Банк «Уралсиб» в этом году «скобрендился» с деловым изданием «Ведомости». По сообщению пресс-службы банка, держателям таких карт предоставляется подписка на «Ведомости»-онлайн, участие в конференциях «Ведомостей» на специальных условиях, а также право пользования архивом и другими сервисами издания на весь срок действия карт. Комплект карт привязан к одному банковскому счету, что обеспечивает повышенное начисление бонусных баллов по программе «Комплимент». Эти бонусы можно перечислить в пользу благотворительного детского фонда «Виктория» для реализации проектов в интересах детей, оставшихся без попечения родителей – в этом случае банк удвоит бонусные баллы.

Банк «Народный кредит» выпустил благотворительный кобренд с «Русфондом», учрежденным издательским домом «КоммерсантЪ», чтобы помогать авторам отчаянных писем в газету. Основное направление работы фонда – собирать деньги на лечение тяжелобольных детей. Клиенты – держатели карт помимо обычных операций по карте могут совершать ежемесячные пожертвования в «Русфонд» для помощи нуждающимся детям путем безакцептного списания выбранной ими суммы, оформив соответствующее заявление. Карта имеет уникальный дизайн, разработанный на основе детского рисунка.

«К двадцатилетию нашего банка был запущен проект «Юбилейные карты» – кампания по этим картам дважды продлевалась по желанию клиентов и позволила увеличить эмиссию и обороты по картам за полгода в среднем на 20%. С мая этого года банком внедрен новый карточный продукт «Доходная карта» – начисление повышенных процентов на все банковские карты, за исключением Visa Electron / Maestro. За 2 месяца остатки по картам выросли на 8%», – делится наблюдениями Екатерина Чевтаева.

«В прошлом году наш банк начал реализацию уникального карточного продукта «Карта «Ингосстраха» – финансового инструмента, держатели которого получают доступ к сервисам страховщика и привлекательному банковскому приложению. Карта дает возможность пользоваться продуктами, бонусами и привилегиями не только нашего банка, но и скидками компаний группы «Инго»: сети клиник «Будь здоров», СК «Ингосстрах – Жизнь» и «Ингосстрах – Инвестиции». Мы положительно оцениваем результаты первого года продаж продукта и спрос на него со стороны клиентов, объем эмитированных карт постоянно растет. В этом году мы запустили в Москве модификацию продукта – полис добровольного медицинского страхования на базе этой карты. Помимо основных реквизитов банковской карты она содержит информацию, необходимую для получения услуг по договору ДМС: ФИО, дату рождения застрахованного, номер полиса, номер телефона медицинского пульта – то есть является идентификатором застрахованного лица. Данный продукт еще находится в статусе «пилотного» проекта, однако уже сейчас мы видим положительную динамику продаж», – рассказывает Полина Берсенева («Союз»).

То ли еще будет!

По какому вектору банки планируют развивать свои карточные продукты в ближайшее время?

По словам Юлия Гольдберга (SAS), один из крупнейших российских банков вкладывается не просто в сегментацию клиентов и персонализацию продуктовых предложений для них. Он пошел дальше и сегодня реализует систему глобальной оптимизации предложений для клиентов с учетом своих целей – максимум прибыльности, гарантирования доли рынка и выполнение партнерских программ за счет обеспечения продаж целевого количества конкретных продуктов. При этом банк, по словам эксперта, тонко учитывает предпочтения и возможности клиентов при формировании каждого предложения и при каждой продаже. Это при том, что количество клиентов исчисляется миллионами, а количество ежедневных коммуникаций с ними – десятками тысяч.

«Как оптимизация маркетинговых кампаний может принести дополнительную прибыль? Представьте себе, что у банка есть план по продаже продукта «Кредит наличными». Он может выполнить этот план, варьируя суммы и процентные ставки выдаваемых кредитов. Применяя методы оптимизации, банк подбирает оптимальное с точки зрения прибыльности розничного бизнеса предложение для своих клиентов, учитывая их персональные предпочтения и доступные каналы коммуникации с каждым из них. В результате выполненного в одном из крупнейших российских банков проекта этот банк увеличил прибыль на 6% за счет повышения средневзвешенной процентной ставки по кредитам, причем такое повышение не вызвало негативной реакции клиентов и сокращения доли рынка», – рассказывает Гольдберг о внедрениях SAS.

«Десять лет назад мы поняли, что за кобрендовыми проектами будущее, и сегодня наши партнеры – это основные каналы распространения карт для нас. Но мы стараемся не жить прошлыми или текущими успехами. Да, мы будем продолжать использовать формат кобренд-проекта, но будущее нам видится за куда более тесной интеграцией банка в повседневную жизнь: через проникновение в смартфоны и прочие устройства, через продвижение в социальных сетях, где поселилось современное зарабатывающее поколение. Будущее банка – быть незаметным повседневным партнером и уютным финансовым консультантом. Нам видится, что законодательные нормы регулятора идут в ногу со временем и позволяют банку быть ближе к клиенту: именно тогда и там, где необходимо», – размышляет Денис Хренов («Интеркоммерц»).

Военно-промышленный банк предложит для своих клиентов – юридических лиц и частных предпринимателей свой новый продукт – таможенную карту. Таможенная карта позволяет снижать операционные и финансовые издержки при уплате таможенных платежей. Клиенты – участники внешнеэкономической деятельности смогут осуществлять в пользу Федеральной таможенной службы оплату таможенных пошлин, налогов, сборов, акцизов, штрафов, пеней и прочих платежей – просто, быстро, удобно, выгодно и безопасно.

«Сейчас мы формируем дифференцированный подход в модели обслуживания клиентской базы и развиваем продуктовую линейку, учитывающую индивидуальные потребности клиента. На данный момент банк сконцентрирован на развитии услуги зарплатных проектов, рассчитанной на средний коммерческий бизнес, а также различных партнерских и кобрендинговых программ для привлечения клиентов среднего и премиум классов. Для таких клиентов будут разрабатываться специальные продукты с интересными программами лояльности», – рассказывает Дарья Ермолина («Тинькофф Кредитные Системы»).

По словам Алексея Крюковского, банки повсеместно мигрируют на чип. Многие из них успешно приступили к выпуску дуальных карт с возможностью бесконтактных платежей, а некоторые даже перевели на такие карты всю свою эмиссию. Также эксперт видит развитие кобрендов, в том числе в новых направлениях, например сетевого ритейла. Совсем близко появление банковских карт с транспортным приложением – «Тройка» в Москве и «Подорожник» в Петербурге.

«В наших среднесрочных планах – развитие персонифицированных карточных предложений, ориентированных на отдельные сегменты клиентов, с соответствующими целевыми приложениями программ лояльности. Например, карта путешественника с возможностью накопления бонусных миль за покупку авиабилетов или транзакции за границей, с бесплатной страховкой выезжающих за рубеж. Или спортивная карта, которая не только позволяет приобретать товары со скидкой в спортивных магазинах и оплачивать абонемент в фитнес-клуб, но и является идентификатором личности для входа в клуб и оплаты услуг внутри него. На наш взгляд, карточные технологии несомненно получат дальнейшее развитие и в сфере государственных услуг – в будущем банковская карта может занять место цифрового идентификатора личности, носителя информации о социальном статусе, гражданских активностях, проступках и правонарушениях граждан. Безусловно, все эти тенденции нашли свое отражения в стратегии развития карточных проектов нашего банка», – рассказала Полина Берсенева («Союз»).

«Если говорить о планах на будущий год, то в 2015 году мы хотим запустить банковские карты с транспортным приложением. Пользователь этого продукта получит возможность оплачивать проезд в общественном наземном и подземном транспорте. Это удобно, когда все необходимые приложения находятся на одной карте», – комментирует Алексей Пискунов (Уральский банк реконструкции и развития).

«Банк ИТБ в первую очередь – ипотечный банк, поэтому мы готовим очень приятный и полезный лояльный продукт для ипотечных заемщиков. Мы нашли способ помочь нашим ипотечным клиентам экономить при оплате очередных взносов. Долго искали надежного партнера для предоставления адресной скидочно-бонусной программы для наших клиентов. Сейчас мы в процессе согласования условий и рассчитываем до конца года этот проект запустить. Общий план на следующий год – удвоить объем текущей эмиссии с сохранением показателей», – говорит Юлия Деева.

Национальная стройка

Верят ли банки в независимую национальную платежную систему и готовы ли «таскать кирпичи» для ее строительства?

«Национальная платежная система полезна, и большинство крупных и развитых стран имеют свои системы. Вопрос только в том, что она не должна стать единственной системой-монополистом. Иначе, как и любая монополия, она будет предлагать клиентам плохой сервис за большие деньги, и справиться с этим будет невозможно. Поэтому она должна дополнить уже существующие международные системы и конкурировать с ними за счет привлекательных сервисов, недоступных для внешних игроков – приложений для идентификации, получения госуслуг, которыми клиенты захотят воспользоваться с помощью своей карты», – считает Юлий Гольдберг (SAS).

По мнению Алексея Макеева (АT Consulting), идея национальной платежной системы – огромный и сложный проект как с технической, так и с организационной точки зрения. Помимо создания IT-инфраструктуры, способной обеспечить высочайший уровень производительности и надежности, необходимо выстроить взаимодействие со всеми игроками финансового рынка, замотивировать банки выпускать и обслуживать карты новой платежной системы. Но учитывая поддержку идеи национальной платежной системы на стратегическом уровне, у этого проекта есть все шансы на успешный запуск.

«Мы верим в то, что в какой-то степени это вынужденная мера. Пока рано говорить о последствиях этого решения – в проект вносятся корректировки почти каждый день, те же MasterCard и VISA регулярно меняют свои планы действий в связи с этим. Главное – не сеять панику и быть достаточно гибкими, чтобы оказаться готовыми к любым условиям», – считает Елена Орлова (PayU).

«В данный момент мы готовимся к запуску кобейдж карты с одновременной работой через две платежные системы: MasterCard и «Золотая Корона». Это наш вклад в формирование рынка и поддержки национальных платежных систем», – говорит Никита Игнатенко (МДМ-банк).

«Вопрос относительно веры в создание национальной платежной системы достаточно провокационный. Мы принимаем ее как данность, потому что еще в начале мая президент подписал закон о создании в России национальной системы платежных карт. Согласно планам правительства уже сейчас на территории России создаются свои процессинговые и операционно-клиринговые центры, что позволит проводить транзакции у нас, а не за границей. Очевидно, если все намеченное будет реализовано, то мы, следуя предпочтениям, прежде всего, наших клиентов, будем вступать в НПС и работать в рублевой зоне, так же как и все», – говорит Василий Маслов (Энергомашбанк).

По словам Алексея Крюковского, компания «Алиот» к «большой национальной стройке» готова. «Мы можем очень быстро предложить рынку чиповый карточный продукт, который будет поддерживать Национальную систему платежных карт, мы уже имеем опыт в создании чиповых продуктов, сертифицированных международными платежными системами. Кроме этого, мы уже имеем опыт успешного взаимодействия с локальными платежными системами», – говорит Крюковский.

«В силу своего объема банк «Веста» вряд ли будет участвовать в создании национальной платежной системы. В целом мы считаем эту инициативу достаточно полезной, но трудоемкой. Для ее создания важна не только политическая воля, но и умение реализовать задуманное достаточно быстро и эффективно. К сожалению, относительно последнего есть сомнения», – комментирует Виктор Жидков.

По словам Юлии Деевой (Банк ИТБ), ей очень импонирует идея консолидации внутрироссийских платежей клиентов именно в России. Для российских банков это приведет к снижению стоимости обслуживания эмиссии и расчетов. Это, конечно, плюс. Остается главный вопрос – сроки и технологии.

По мнению вице-президента Банка Москвы Максима Патрина, необходимость создания Национальной платежной системы сейчас уже, наверное, ни у кого не вызывает сомнений. Но насколько проект будет успешным. на данном этапе предположить сложно. Пока, по оценкам эксперта, все предпосылки для успеха есть: это и политическая воля в виде заинтересованности руководства страны, и достаточное финансирование, которое должен обеспечить Центральный Банк, и сильная команда, которая сейчас подбирается под проект. Эксперт заострил внимание на том, что Банк Москвы с самого начала обсуждения этого проекта был в составе рабочей группы ЦБ, которая определяла стратегию развития НПС, специалисты банка также входили в экспертный совет при ЦБ, который определял технологическую основу для Национальной системы платежных карт.

«Отдельно я бы выделил вопрос независимости или, вернее, построения системы на отечественных технологиях. Он не так прост, и ответ на него не так очевиден, как кажется на первый взгляд. Безусловно, опираться на отечественные технологии хорошо, когда они есть и конкурентоспособны. Например, у нас есть очень хорошие процессинговые системы, осуществляющие обработку карточных операций. Лидеры российского рынка процессинговых систем имеют успешные внедрения не только в России, но и в более чем 100 странах мира. Также не станет проблемой выпуск пластиковых карт полностью созданных на отечественных технологиях. Гораздо хуже у нас обстоят дела в таких областях, как серверное и коммуникационное оборудование, и уж совсем слабо мы конкурентоспособны на рынке операционных систем и баз данных. Так что, думаю, создателям национальной платежной системы в некоторых областях придется пойти на компромисс и использовать зарубежные технологии», – комментирует Патрин.

«Эта система не должна замыкаться на саму себя. В свое время в России было несколько платежных систем – Юнион Кард и СТБ-карт. Обе в настоящее время не всем известны, поскольку просто не выдержали конкуренции с мировыми гигантами, ибо обеспечивали расчеты только внутри страны. Если будет некая перемычка с миром, то национальная платежная система будет жить», – уверен Игорь Мавров (Москоммерцбанк).

«Наш банк активно поддерживает идею создания национальной платежной системы и, безусловно, планирует стать ее участником, в перспективе рассматривает приобретение акций оператора НПС. Вместе с тем мы планируем продолжать и расширять сотрудничество с международными платежными системами. В настоящее время Военно-Промышленный банк является принципиальным членом MasterCard World Wide и готовится получить этот же статус в Visa International, стать полноправным участником платежной системы Union Pay International», – говорит Алексей Никитин. Как считает директор департамента розничного бизнеса и управления региональной сетью Росгосстрахбанка Вилен Ли, несмотря на то, что Россия приступила к созданию НПС с некоторым отставанием от стран с развитой экономикой, это можно записать и «в плюс» – и «перепрыгнуть» через ряд этапов технологического и организационного развития, максимально используя существующий опыт. Конечно, реальные сроки создания здесь – два три года. Еще столько же нужно, чтобы народ привык. При этом простой конкуренции с международными системами, по мнению эксперта, явно недостаточно. Важно ее превращение в полноценную международную платежную систему с инфраструктурой по всему миру. И это пока видится реальным в весьма отдаленном будущем и, скорее всего, в кобренде с какой-либо крупной международной платежной системой, по крайне мере, на этапе выхода на международный рынок.

«Нужно развивать национальную карточную систему в свободной конкурентной среде, без всяких ограничений, так как это должно позитивно сказаться на качестве сервисов и их стоимости для держателей карт. Более, того НПС не может быть введена одномоментно, поэтому будет неразумно отказывать или ограничивать деятельность международных карточных систем. Таким образом, со временем в пределах России для потребителя не будет существенной разницы, карту какой платежной системы оформлять. А за границей НПС нужно будет пройти долгий путь, чтобы система была признана и широко использовалась», – комментирует Вилен Ли.

По оценкам Полины Берсеневой («Союз»), учитывая цели Национальной системы платежных карт, можно предположить, что на «национальные рельсы» будут переводиться зарплаты бюджетникам, социальные выплаты и программы государства. Все это потребует создания соответствующей инфраструктуры обслуживания карт, внедрения сервисов, доступных и нужных данным категориям клиентов. Это, по мнению эксперта, и будет «своим путем», поскольку международные платежные системы нацелены на более состоятельный сегмент, и их инфраструктура приема карт включает в себя торговые и сервисные точки с более высоким ценовым диапазоном.

«Уже сейчас на российском рынке есть и технологии, и объединения банков, позволяющие осуществлять транзакции внутри страны, обладающие значительной общей инфраструктурой приема карт. Поэтому, используя данную особенность, вполне возможно создать НСПК уже в течение года. Конечно, в дальнейшем, постоянно развивая как инфраструктуру, так и сервисы и возможности для клиентов», – говорит Берсенева.

По ее мнению, если НСПК будет допускать использование карт, выпущенных под брендами международных платежных систем, то большинство держателей карт переходный период даже не заметят. Совершенно иная ситуация возникает, если в рамках НСПК будут выпускаться собственные карты. Для держателей, которые используют карту только для получения наличных и совершения покупок в России, ситуация не изменится. Однако тем, кто привык пользоваться картой за рубежом или совершать покупки в Интернете, придется использовать карты международных платежных систем. А выход НСПК на международный рынок, по мнению Берсеневой, маловероятен. Не в ближайшие годы.

Инна Рукосуева

По предварительным данным турпоток в эту страну наоборот вырос на 8% и составил 95 560 человек по данным на июнь 2014 года (по сравнению с тем же периодом 2013 года). При этом российские туристы заняли второе место по количеству ночей проведенных в гостиницах Венгрии (рост на 11.4%). Эти цифры были озвучены советником по туризму Посольства Венгрии в Москве Шандором Фабианом на рабочей встрече, посвященной презентации крупнейшей цепочки отелей Венгрии – DANUBIUS, которая состоялась 10 сентября в Посольстве Венгрии.

С чем связан такой успех страны на фоне общей ситуации в российском турбизнесе и снижению потока почти по всем европейским направлениям не совсем ясно. Однако г-н Фабиан назвал преимущества направления, которые по его мнению влияют на выбор туристов в ее пользу. В их числе традиции гостеприимства, хорошее соотношение цены и качества и умеренные цены в целом. «Конечно, если вы будете питаться в мишленовских ресторанах то цены не будут умеренными. Но речь идет об уровне цен в среднем» - сказал он.

Также г-н Фабиан отметил самобытную венгерскую кухню, не похожую ни на одну другую и конечно воду. Страна занимает пятое место в мире по запасам воды. На ее территории находится 60 тыс. источников (1289 из них с лечебной водой). Венгрию по праву можно назвать Империей лечебных вод.

Именно минеральные, термальные или лечебные источники (а также лечебные грязи и газ) являются главной изюминкой венгерской цепочки отелей DANUBIUS, которую представила Директор по продажам системы Вероника Гаман. В Венгрии расположено 20 отелей (другие есть в Чехии, Словакии, Румынии и Великобритании). Все они разные, но объединяет их одно – они расположены в самых привлекательных местах Венгрии (например на знаменитом озере Балатон или в пяти минутах ходьбы от крупнейшего природного термального озера в Европе Хевиз.

Есть отель, в котором особенно удобно будет семьям с детьми (что редкость, если речь идет о совмещении термального и детского курортов) и даже отель, работающий по системе «все включено». Во всех отелях основное внимание уделяется лечению или профилактике тех или иных заболеваний (вода в каждом источнике уникальна по составу и имеет определенное назначение), а также общему оздоровлению. «Мы не хотим, чтобы к нам приезжали только туристы с какими-то заболеваниями. Здоровых людей мы научим, как жить правильно, снимать стресс и правильно питаться, чтобы не болеть, благодаря природным богатствам, а не лекарствам» - сказала г-жа Гаман.

Успех Венгрии, как туристического направления можно объяснить и хорошими партнерами, такими как туристические компании «1000 дорог» и «Робинзон турс», которые тоже представили свои презентации и готовы обеспечить российским туристам отдых любого вида и уровня.

В стране также активно развивается MICE сегмент, набирает популярность такое развлечение, как охота, множество культурно-исторических объектов и событий, способных привлечь туристов.

Увеличение турпотока сказалось и на увеличении количества виз (примерно на 10%). В связи с этим недавно был открыт венгерский визовый центр.

Новые девиз продвижения направления - Венгрия больше чем ожидаешь – работает.

Компания SCA увеличила в 3 раза производственную мощность на фабрике в Советске, инвестировав в проект около 130 млн евро

Мероприятие, приуроченное к расширению производства и запуску второй бумагоделательной машины на фабрике компании SCA в г. Советске (Тульская область), состоялось 9 сентября 2014 года. В нем приняли участие губернатор Тульской области Владимир Груздев, посол Королевства Швеция в РФ Вероника Бард Брингеус и топ-менеджмент компании SCA: исполнительный вице-президент Матц Беренкройц, вице-президент по продажам и маркетингу, Восточная Европа, Ингольф Браун, директор фабрики в г. Советске Артем Лебедев.

Расширение производства с запуском второй бумагоделательной машины на фабрике в г. Советске – важный этап в развитии SCA в России и крупнейший инвестиционный проект компании в сегменте санитарно-гигиенических бумаг в нашей стране. Общая сумма инвестиций в проект составила около 130 миллионов евро.

В рамках расширения производства производственная мощность на фабрике в г. Советске возросла в 3 раза, запущены дополнительные линии по выпуску бумажной продукции торговых марок Zewa и Tork, склады, а также открыт международный логистический центр.

Вице-президент по продажам и маркетингу, Восточная Европа, Ингольф Браун, выступая на торжественной церемонии, подчеркнул, что с 1998 года, когда компания SCA приобрела первую фабрику в России (в Светогорске Ленинградской области), она инвестировала более 200 миллионов евро.

«Наши бренды Zewa и Tork – неоспоримые лидеры на рынке санитарно-гигиенической продукции. В настоящее время доля рынка продукции этих брендов достигла наивысшего показателя за все время работы компании в России», - сказал Ингольф Браун.

Посол Королевства Швеция в РФ Вероника Бард Брингеус отметила, что она рада принять участие в открытии фабрики SCA в Советске, «тем более, что сейчас сложная политическая ситуация, мы переживаем трудные времена». «Для нас Россия – это важный сосед и важный торговый партнер… В Швеции небольшое население, но у нас много крупных компаний. Эти успешные, надежные и известные компании составляют основу шведской экономики. Эти компании – одни из ведущих инвесторов в России. И SCA – одна из них», - сказала Вероника Бард Брингеус.

Мощность новой бумагоделательной машины на фабрике в г. Советске – 60 тысяч тонн продукции в год (мощность первой бумагоделательной машины – 30 тысяч тонн), в качестве сырья используется первичное волокно (готовая целлюлоза) для выпуска бумажной продукции высокого качества торговых марок Zewa и Tork. Благодаря расширению производства компания SCA сможет предложить более широкий ассортимент клиентам и потребителям – от продукции экономичного сегмента до суперпремиального.

В связи с запуском дополнительных линий по производству бумажной продукции компания SCA планирует увеличить численность персонала фабрики на 80 человек (на первой очереди производства было занято 250 человек, в рамках запуска второй очереди численность персонала увеличится на 200 человек, сейчас на фабрике работают 370 человек). Таким образом, по завершении проекта штат фабрики достигнет 450 сотрудников.

О фабрике в г. Советске

Строительство фабрики началось в октябре 2007 года. Церемония открытия фабрики и ввода в эксплуатацию первой бумагоделательной машины состоялась в феврале 2010 года. Первая бумагоделательная машина мощностью 30 тысяч тонн продукции в год работает на макулатуре. Второй этап строительства для установки дополнительной бумагоделательной машины начался летом 2012 года.

Фабрика в г. Советске – первая фабрика за последние 30 лет в сегменте санитарно-гигиенических бумаг в России, построенная с нуля.

О компании SCA в России

Россия и страны СНГ являются важным развивающимся рынком для компании SCA.

SCA начала работать в России в 1994 году через дистрибьюторскую компанию. В 1996 году открылся офис компании в России, а в 1997 году была основана дочерняя компания SCA Hygiene Products Russia по производству товаров личной гигиены (торговые марки Libero, TENA, Libresse) и санитарно-гигиенических бумаг (торговые марки Zewa и Tork). В 1998 году компания SCA приобрела фабрику в г. Светогорске (Ленинградская область). В 2010 году компания отрыла фабрику по производству товаров личной гигиены в г. Веневе (Тульская область).

SCA производит бумажную продукцию под торговыми марками Zewa и Tork на фабриках в Светогорске и Советске. На фабрике SCA в Веневе налажено производство детских подгузников Libero и подгузников для взрослых TENA.

Всего в российском подразделении компании работает около 1200 сотрудников.

Пресс-релиз SCA

Компании Рош (Roche) и ИнтерМюн (InterMune) объявили о заключении окончательного соглашения о слиянии, по которому Рош приобретает все активы ИнтерМюн по цене 74 доллара США за акцию наличными. Таким образом, общая стоимость состоявшейся сделки составит 8,3 млрд. долларов. Соглашение о слиянии одобрено советами директоров обеих компаний. Ожидается, что сделка будет закрыта до конца 2014 г.

Фармгигант Рош приобретает перспективную компанию ИнтерМюн за 8,3 млрд. долларов

Предполагается, что в связи с данной сделкой в 2015 году чистая прибыль на акцию не изменится, а начиная с 2016 года этот показатель будет расти. ИнтерМюн — биотехнологическая компания расположенная в г. Брисбен, Калифорния, занимающаяся исследованиями, разработкой и промышленным выпуском инновационных лекарственных препаратов для лечения пульмонологических и орфанных фиброзных заболеваний. В области пульмонологии компания специализируется на препаратах для лечения идиопатического легочного фиброза (ИЛФ) — прогрессирующего, необратимого и, в конечном итоге, смертельного заболевания легких.

Исследовательские программы ИнтерМюн главным образом нацелены на поиск низкомолекулярных веществ направленного действия и биомаркеров для лечения и выявления серьезных пульмонологических и фиброзных заболеваний. Приобретение биотехнологической компании ИнтерМюн, позволит Рош расширить и укрепить свой глобальный портфель препаратов для лечения заболеваний дыхательной системы. Ведущий препарат ИнтерМюн пирфенидон одобрен к применению для лечения идиопатического легочного фиброза (ИЛФ) в ЕС и Канаде, а также проходит регуляторные процедуры для одобрения в США.

ИЛФ — смертельное заболевание, характеризующееся прогрессирующим и необратимым течением и сопровождающееся потерей функции легких вследствие фиброза. В США компания Рош имеет в своем портфеле препараты Пульмозим и Ксолар и проводит клинические исследования других новых лекарственных средств для лечения заболеваний дыхательной системы. Пирфенидон представляет собой активное пероральное противофиброзное средство, подавляющее синтез TGF-β (трансформирующий фактор роста - бета) - химического медиатора, который регулирует многие функции клеток, включая пролиферацию и дифференциацию, и играет ключевую роль в развитии фиброза. Пирфенидон также ингибирует синтез ФНО-альфа, цитокина, играющего активную роль в развитии воспаления.

Комментируя сделку, главный исполнительный директор группы компаний Рош Северин Шван (Severin Schwan) отметил, что в компании очень довольны подписанием этого соглашения с ИнтерМюн. Рош сделал акционерам ИнтерМюн выгодное предложение, и приобретение этой компании позволит Рош укрепить свои позиции в терапии лёгочных заболеваний, а также помочь пациентам, страдающим таким тяжелым заболеванием, как идиопатический легочный фиброз, изменить свою жизнь к лучшему. Планируется плавный перевод сотрудников и операций ИнтерМюн в структуру организации Рош для подготовки к выходу пирфенидона на рынок США в 2014 году.

Комментируя сделку, председатель совета директоров, генеральный директор и президент ИнтерМюн Дэн Уэлч (Dan Welch) подчеркнул, что данное слияние подтверждает значимость результатов, достигнутых в области разработки и вывода на рынок вариантов терапии, для больных с ИЛФ и членов их семей. Такой высокий результат достигнут благодаря целеустремленности, трудолюбию и эффективной работе нашего коллектива на протяжении более десяти лет.

Компания Рош разделяет преданность этому делу и желание помочь пациентам, страдающим ИЛФ, и находится в ожидании разрешения FDA на применение препарата для того, чтобы обеспечить его доступность в Соединенных Штатах.

Глобальные ресурсы и масштабы деятельности Рош позволят не только ускорить получение пирфенидона новыми пациентами по всему миру, но и воплотить совместное видение компаний, направленное на обеспечение дополнительными инновационными препаратами пациентов с заболеваниями дыхательной системы.

ИнтерМюн продает пирфенидон под названием Есбрие (Esbriet) в странах ЕС и Канаде с момента получения официального разрешения на применение в 2011 г. и 2012 г. соответственно. После предыдущей регуляторной проверки для одобрения пирфенидона в США в 2010 г. Управление контроля качества лекарственных средств и продуктов питания (FDA, Food and Drug Administration) рекомендовало провести дополнительные клинические исследования III фазы для подтверждения его эффективности. Результаты данного исследования (ASCEND) были представлены в повторной заявке на регистрацию нового препарата (NDA, New Drug Application), поданной компанией InterMune в мае 2014 г. 17 июля 2014 г. FDA признало пирфенидон в качестве принципиально нового лекарственного средства. Этот статус присваивается препаратам, предназначенным для лечения серьезных или угрожающих жизни заболеваний или состояний, когда предварительные клинические данные указывают на то, что препарат способен обеспечить существенное повышение эффективности по сравнению с существующими лекарственными средствами по одной или нескольким клинически значимым конечным точкам. Заявка NDA по пирфенидону должна быть рассмотрена FDA к 23 ноября 2014 г. в соответствии с установленной датой принятия решения по препарату.

Помимо пирфенидона, в рамках исследовательских программ компании ИнтерМюн осуществляется изучение новых целей и путей их достижения, что, в конечном итоге, может привести к появлению более эффективных вариантов лечения ИЛФ и других фиброзных заболеваний. Идиопатический легочный фиброз (ИЛФ) — смертельное заболевание, имеющее прогрессирующий и необратимый характер, сопровождающееся потерей функции легких вследствие рубцовых изменений. Это ухудшает способность легких к поглощению кислорода. ИЛФ неизбежно вызывает одышку, ухудшение функции легких и снижение толерантности к физической нагрузке. У больных ИЛФ заболевание протекает непредсказуемо и гетерогенно, при этом невозможно спрогнозировать, будет ли оно развиваться медленно или быстро и в какое время может измениться скорость его прогрессирования. Периоды временной стабильности клинической картины неизбежно сменяются непрерывным прогрессированием заболевания. Средняя продолжительность жизни после постановки диагноза составляет от двух до трех лет, соответственно, ИЛФ приводит к летальному исходу быстрее, чем многие злокачественные опухоли, включая рак молочной железы, яичников и толстой кишки. ИЛФ, как правило, развивается у людей в возрасте старше 45 лет и немного чаще встречается у мужчин, чем у женщин.

28 февраля 2011 г. Европейская комиссия выдала разрешение на реализацию препарата Есбрие (пирфенидон) для лечения взрослых, страдающих ИЛФ легкой и умеренной степени тяжести. В соответствии с этим разрешением Есбрие может продаваться во всех 28 странах-членах ЕС. Затем данный препарат был разрешен к продаже в Норвегии и Исландии. В 2011 году компания ИнтерМюн начала коммерческую реализацию пирфенидона под торговым наименованием Есбри в Германии, и в настоящее время препарат также можно приобрести в различных европейских странах, в том числе на таких важных рынках, как Франция, Италия и Великобритания. 1 октября 2012 года Министерство здравоохранения Канады одобрило Есбри для лечения легкой и умеренной формы ИЛФ у взрослых пациентов. При этом заявка на регистрацию была принята к приоритетному рассмотрению, рассмотрена в ускоренном порядке в течение установленного срока 180 дней, и уже в январе 2013 года ИнтерМюн начала продажу Есбри в Канаде. Пирфенидон под наименованием Пиреспа (Pirespa) реализуется компанией Шионоджи (Shionogi) в Японии с 2008 года и в Южной Корее с 2012 года. Также пирфенидон под различными торговыми наименованиями разрешен для лечения пациентов с ИЛФ в Китае, Индии, Аргентине и Мексике. В настоящее время пирфенидон проходит регуляторную проверку FDA в США.

По материалам пресс-релиза

Стиральные машины зашли в интернет

LG научила стиральные машины скачивать режимы стирки из интернета. А также рассказала, о чем можно смситься с чайником

У вашей стиральной машины всего 6 режимов стирки? Компания LG вам искренне сочувствует. На международной выставке гаджетов IFA 2014 эта фирма представила стиральную машинку, которая позволяет скачать новые режимы стирки из интернета. Жаль, что производителям в голову не пришла идея скачивания чистых вещей

Эту интересную функцию получила целая линейка стиральных машин. Установить новые режимы можно с помощью NFC-меток. Например, в семье появился ребенок - а значит, можно скачать на машинку цикл стирки <Детское белье>. А после осеннего шопинга стоит подумать о режиме <Шерсть>.

Так же NFC-теги помогают синхронизировать все устройства со смартфоном. Так что запустить цикл стирки можно хоть с другого конца света.

Взаимодействие со смартфоном - это вообще главная фишка концепции умного дома Smart Home от LG. Она позволяет отдавать команды бытовой технике, используя функцию распознавания голоса на телефоне. Так что теперь, чтобы приготовить ужин, достаточно <позвонить> мультиварке.

Осталось лишь дождаться, пока стиральная машинка станет настолько умной, что сможет сама рассказать, куда она девает носки.

Кроме того, все устройства проводят самодиагностику и рапортуют о неполадках смсками в общий чат. Похоже, скоро в нашей жизни станут нормой сообщения типа <Застрял под диваном, достань меня> от робота-пылесоса, "Беги домой, я весь горю" от чайника или <Сломалась дверца, теперь ты на диете. С любовью, холодильник>

Розов Владимир, Arafnews, по материалам masrawy.com / В четверг министр промышленности и торговли Египта Фахри Абд ан-Нур начинает свой визит в Российскую Федерацию и Белоруссию во главе крупнейшей торговой делегации Египта, когда-либо посещаышей Россию.

Согласно заявлению представителя министерства промышленности, копию которого портал «Масрави» получил в среду, в состав делегации входят представители и главы 64 египетских компаний, большая часть которых специализируется в области пищевой промышленности и производства сельскохозяйственной продукции. Целью делегации является посещение World Food Moscow 2014 – 23-й международной выставки продуктов питания и напитков. На этой выставке Египет откроет свой павильон.

Также намечен целый ряд встреч министра с важнейшими российскими ответственными лицами, в т.ч. с министрами торговли, промышленности, сельского хозяйства, энергетики, экономического развития, а также с главой экономического комитета ЕврАзЭС. В ходе визита делегации будет проведена расширенная встреча египетских экспортеров и российских импортеров, на которой будут обсуждаться возможности масштабных поставок продукции египетских компаний на российский рынок для удовлетворения спроса на продовольственные товары и сельскохозяйственную продукцию.

Министр заявил, что отправка этой делегации - важный шаг, отражающий стремление египетского руководства к укреплению и расширению экономического сотрудничества с Россией, особенно заметного после визита президента Египта Абд аль-Фаттаха ас-Сиси, ознаменовавшего переход двухсторонних отношений на качественно новый уровень. В частности, Россия заявила о начале переговоров по расширению действия соглашения о свободной торговли ЕврАзЭС на Египет, что особенно важно в свете экономических санкций, наложенных на Россию государствами ЕС.

Абд ан-Нур также заявил, что сразу же после посещения Москвы он отправится в Минск, где также проведет ряд переговоров с президентом Белоруссии и главами министерств. Переговоры будут касаться экономического сотрудничества двух стран, будет также подписан протокол об активизации торгового сотрудничества между этими двумя странами.

Торговый комиссар Мухаммед Давуд, глава аппарата торгового представительства Египта, отметил, что эта поездка предоставляет гигантские возможности для экономических и торговых связей между Россией и Египтом. По его словам, экономические отношения России и Египта переживают бум: египетский экспорт в Россию за январь-июнь 2014 года достиг US$454 млн. по сравнению с US$355,8 млн. за этот же период прошлого года, увеличившись, таким образом, на 27,6%.

Самые активно путешествующие китайские граждане находятся в возрастной категории 25-34 года. Такие данные опубликованы в докладе Всемирной федерации туристических городов за 2013 г.

По итогам прошлого года за границей КНР побывали 98 млн китайских граждан. Из них 56,2% приходится как раз на молодежь указанного возраста. Еще 26,4% – доля граждан в возрасте от 34 до 44 лет. На путешественников за пределами Поднебесной в возрасте до 24 лет приходится лишь 11,3% граждан Китая.

Как правило, главная цель путешествия за границу – это покупки. В среднем каждый китаец тратить за поездку около 20 000 юаней, из которых 57,8% уходят на шоппинг. В 2013 г. за границей побывали на 18% больше китайцев, чем годом ранее. Экономикам принимающих стран они принесли $128,7 млрд. Это на 26,8% больше, чем в 2012 г.

Среднестатистический китайский турист за рубежом – это человек с ежемесячным доходом примерно в 11512 юаней. Это примерно в три раза больше, чем средняя зарплата в городах Поднебесной. В 2013 г. она составила 3798 юаней. Более 70% китайских семей со средним и высоким достатком выезжают за границу не менее одного раз в год. Еще 30% – более одного раза.

Самые популярные среди китайских туристов страны, по итогам прошлого года, – Япония, Республика Корея, Франция, Великобритания, Италия и Германия. Более 87% путешественников из Китая пользуются услугами туристических агентств.

Россия и Китай подготовили предложения о 32 взаимовыгодных инвестиционных проектах. Их презентация состоялась на заседании Межправительственной Российско-Китайской комиссии по инвестиционному сотрудничеству в китайской столице, сообщила пресс-служба Министерства экономического развития РФ.

Проекты касаются таких сфер как: инфраструктура, добыча и переработка полезных ископаемых, высокотехнологичная промышленность, сельское хозяйство и др. Стороны договорились о проработке предложений в рамках Консультационного комитета предпринимателей.

Напомним, что китайско-российская торговля стремительно развивается. Так, по итогам 2013 г., объем внешнеторгового оборота между двумя странами достиг $90 млрд. А по итогам января-июля 2014 г., объем взаимной торговли России и Китая достиг $53 млрд. Это на 4% больше, чем за январь-июль 2013 г. На долю Российской Федерации в объеме внешнеторгового оборота Китайской Народной Республики приходится почти 12,7%.

По итогам первых семи месяцев 2014 г.. объем внешней торговли Поднебесной достиг 14,72 трлн юаней ($2,39 трлн), увеличившись на 0,2% по сравнению аналогичным показателем 2013 г. В частности, экспорт страны составил 7,82 трлн юаней с приростом на 1,1% в годом выражении, а импорт – 6,9 трлн юаней со спадом на 0,8%. Положительное сальдо торгового баланса составило 924,9 млрд юаней. Это на 18% больше, чем годом ранее.

Встреча с Президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном.

Владимир Путин встретился с Президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном. Встреча состоялась на полях саммита Шанхайской организации сотрудничества в Душанбе.

Э.РАХМОН: Уважаемый Владимир Владимирович, очень рад встрече с Вами.

В Душанбе в эти дни проходит саммит ШОС. Конечно, это хорошая возможность обсудить, что сделала наша организация и что мы можем делать лучше в рамках ШОС для наших народов, для наших стран. В то же время это хорошая возможность обсудить и наши двусторонние вопросы. Думаю, их порядочно накопилось, но это хорошие темы – вопросы роста и развития наших отношений. Так что я очень рад нашей встрече и хотел бы прежде всего послушать Ваши соображения на этот счёт.

Добро пожаловать.

В.ПУТИН: Спасибо большое, Эмомали Шарипович.

Знаю, что сейчас много забот, хлопот, связанных с организацией этого крупного мероприятия. И мы видим, как блестяще вы подготовились и проводите, во всяком случае блестящее начало мы наблюдаем на наших переговорах в таком широком формате. За это Вам большое спасибо.

Что касается двусторонних отношений, они развиваются весьма успешно, мы по итогам января–июля этого года фиксируем рост товарооборота более чем на 60 процентов. Это, конечно, впечатляющий показатель.

Но мы сейчас поговорим подробно. Безусловно, есть и то, над чем мы могли бы поработать дополнительно и улучшить эти показатели. У нас и межпарламентские связи развиваются, и в гуманитарной области имеется определенный прогресс.

Мы относимся к Таджикистану как к своему очень близкому партнёру и союзнику. Это не просто стратегические отношения – это союзнические отношения. Мы это высоко ценим и намерены и дальше работать именно в таком ключе.

Встреча с Президентом Узбекистана Исламом Каримовым.

На полях саммита ШОС в Душанбе состоялась встреча Владимира Путина с Президентом Узбекистана Исламом Каримовым.

В.ПУТИН: Уважаемый Ислам Абдуганиевич! Дорогие друзья!

Очень рад возможности на полях саммита ШОС провести двустороннюю встречу. Мы в июне этого года отметили знаменательную дату – 10-летие межгосударственного договора о стратегическом партнёрстве от 16 июня 2004 года. За этот период мы добились многого в наращивании нашего взаимодействия, основанного на принципах прагматизма, равноправия, взаимоуважения наших интересов.

Регулярно на разных уровнях мы поддерживаем контакты и в двустороннем формате, и в многосторонних структурах: СНГ, ШОС, ООН. У нас регулярно проходят встречи на высшем уровне. Мы очень рады этому и очень рассчитываем на то, что весь этот созданный за последние годы механизм будет способствовать нашему дальнейшему развитию в области экономики, в политической сфере, в сфере гуманитарного взаимодействия.

Наши страны связывают многолетние, многовековые, можно сказать, узы взаимодействия, дружбы, сотрудничества. Опираясь именно на этот позитивный капитал, уверен, мы будем двигаться и дальше.

Очень рад Вас видеть. Ещё раз добрый день!

И.КАРИМОВ: Спасибо, Владимир Владимирович, я искренне рад нашей сегодняшней встрече.

В этом году так сложилось, события бурные, что графики планов и встреч и даже тех плановых встреч, которые намечались и которые систематически происходили в прошлые годы, в этом году несколько сдвинулись. И будем говорить прямо, наши встречи стали более дорогими в том плане, что накапливается очень много вопросов, и эти вопросы стоят того, чтобы встречаться и обмениваться мнениями.

Честно говоря, я ещё раз присоединяюсь к Вашему мнению, все наши встречи лично для меня дают хорошую пищу. А когда эти встречи несколько расходятся по времени, я как-то начинаю в прострации находиться. Есть вопросы, которые хочется задать и почувствовать какой-то ориентир.

Не скрою, Россия для нас является стратегическим партнёром, и я бы очень хотел, чтобы некоторые люди, которые употребляют это выражение из чисто формальных соображений, в дежурных случаях, когда говорят про наши отношения, что это отношения стратегического партнёрства и союзничества… Я считаю, что смысл его заключается прежде всего в том, чтобы чаще советоваться, получать больше ответов на вопросы и не находиться в прострации, не терять ориентир.

Если с этой точки зрения рассматривать, то считаю, что наши регулярные встречи должны быть действительно регулярными, и если вопросы есть, то надо их задавать и получать на них ответы, и, если нужно, обсуждать. А их, может быть, и не всегда приятно обсуждать, но я бы очень хотел, чтобы было обсуждение этих вопросов, чтобы не бродить в потёмках и не искать информацию где-то в закоулках.

Сегодня ты можешь долго находиться под влиянием, грубо говоря, вранья, информационно грубо сколоченного. Настоящая информация – тет-а-тет. Когда ты задаёшь вопрос и получаешь ответ, то больше находишь себя и прежде всего находишь ориентир.

Поэтому я рад тому, что, несмотря на загруженность, несмотря на то что сегодня, как мне сказали, Вы выделили только полчаса для встречи, тем не менее эти встречи, даже в полчаса, для меня вдвойне полезны только потому, что накопилось очень много вопросов. Благодарен Вам, за то, что мы сегодня встречаемся «на полях» саммита ШОС. Считаю, что это абсолютно своевременно и, я бы сказал, востребованно. Спасибо.

В.ПУТИН: Про эти полчаса слышу впервые. Это, видимо, наши с Вами коллеги, ленивые люди, не хотят сами работать. У нас с Вами ограничений по времени никаких никогда не было и сейчас нет, и не будет.

Еврокомиссар по вопросам расширения и европейской политики соседства Штефан Фюле призывает украинскую власть не терять контакт с жителями востока Украины, которые заслуживают самоуправления.

"Я также очень поощряю украинскую власть не терять контакта с людьми на востоке Украины, которые обеспокоены и запуганы. Вы должны знать, что происходит, в некоторых случаях разрознены друзья и семьи, они должны выбирать между двумя сторонами конфликта. Им нужны ваше понимание их страданий и уверенность в том, что не нужно такой выбор делать, потому что на Майдане шла речь не о том, чтобы разделить страну", — сказал Фюле в ходе ежегодной встречи в рамках инициативы "Ялтинская европейская стратегия", которая открылась в четверг в Киеве.

Он также отметил, что жители востока Украины "заслуживают подотчетного самоуправления для развития их областей".

В рамках встречи контактной группы по урегулированию кризиса на Украине, которая прошла в Минске 5 сентября, киевские власти и ополченцы Донбасса договорились о прекращении огня, которое вступило в силу с 19.00 мск того же дня. В первые дни обе стороны винили друг друга в нарушении режима перемирия. Начиная со вторника Совет нацбезопасности и обороны Украины заявляет, что перемирие на юго-востоке Украины в целом сохраняется, хоть и имеют место отдельные случаи провокаций.

Продолжают предприниматься попытки по выведению из кризиса доверия шведско-финского телекоммуникационного концерна Телия Сонера. Кризиса, связанного с разоблачениями коррупционного характера сделок компании в Узбекистане и Казахстане. Обвинениях, в сотрудничестве со спецслужбами авторитарных режимов, которым позволяют вести наблюдение и прослушку собственных граждан, с помощью технологий компаний. На этот раз доверие было решено восстановить, пригласив головных владельцев, инвесторов Телия Сонера, в Узбекистан, для того, чтобы они на месте могли посмотреть на деятельность "дочки" Телия в стране, компании Ucell. Той самой компании, которая является ныне центральным субъектом уголовного расследования о миллиардных взятках против Гульнары Каримовой, действовавшей через фирму Такилант при покупке Телией лицензий, и против бывшего, уже отстраненного, руководства Телия Сонера.

Ранее такие поездки Телия Сонера проводить отказывалась. И даже мажоритарный владелец компании, шведское государство, контроля за этим «заморским» бизнесом не имело.

Газета Свенска Дагбладет пишет, что по возвращению в Швецию, владельцы, инвесторы Телия Сонера восторга от увиденного не высказали. Например, они обратили внимание на то, что фирма Ucell продолжает практиковать выдачу безлимитных и бесплатных номеров, абонементов для влиятельных лиц в Узбекистане. Правда, если ранее речь шла о 2500 тысячах таких, как их называют, спонсированных номеров, то ныне их число сократилось до скромных 25. Но, по мнению одного из участников поездки, шефа отдела ответственных инвестиций банка Нордеа Саши Беслика это явное нарушение собственных этических правил: "Я спросил об этом представителей Телия Сонера, понимают ли они, что речь идет взятке и нарушение собственного кода поведения. На что получил ответ, что они рассуждают о том, к чему приведет упразднение этих бонусов".

По данным Свенска Дагбладет инвесторам показали помещения компании с различным оборудованием. А согласно источникам газеты к этим помещениям примыкали и комнаты используемые спецслужбами Узбекистана для прослушки. Говорили источники и о том, что на каждом рабочем месте в компании Ucell действует осведомитель властей.

Как пишет газета, новостью для ряда инвесторов стала и информация, что Телия Сонера не может, в соответствии с узбекскими законами, конвертировать свою прибыль в доллары и вывезти её из страны. На сегодня речь идет о сумме соответствующей 200 млн. долларам, при том, что уровень инфляции в Узбекистане достигает 11%. И это, на том фоне, что общий объем инвестиций Телия Сонера в Узбекистан составил около одного миллиарда долларов. По мнению представителей других западных компаний работающих в Узбекистане, вывоз прибылей из этой страны возможен только на условиях некого бартера, а именно вывоза/экспорта не денег, а товаров из страны.

По неподтвержденным данным узбекских СМИ, Телия Сонера, в связи со сложившейся ситуацией, прощупывает почву для продажи своей дочки в Узбекистане и потенциальными покупателями считают китайских инвесторов. В самой Telia Sonera эту информацию, о планах продажи, не комментируют.

Параллельно в Швеции, в связи с деятельностью Телия Сонера в Узбекистане и Казахстане идут расследования. Одно, касающееся вышеупомянутых фактов коррупции, с участием Гульнары Каримовой ведут пять следователей шведской прокуратуры. Расследование продолжается уже более полутора лет, его результаты обещали представить в конце нынешнего, 2014. Но этот срок, со всей очевидностью, соблюден не будет. По словам Верховного прокурора Гуннара Стетлера из отдела по борьбе с коррупцией, расследование сильно затягивается из-за задержек с получением необходимых материалов по этому делу из других стран. Их около десятка. Так только получение информации о банковских операциях из Швейцарии может, по его словам, со всеми турами и обжалованиями, занять несколько лет. "Если бы это расследование велось только в Швеции, мы бы уже давно были готовы. Но моя власть за пределы Швеции не распространяется" - сказал Гуннар Стетлер в интервью Свенска Дагбладет.

Другое следствие, и тоже с подозрениями о фактах коррупции, но уже в Казахстане, ведут собственные юристы Телия Сонера, собирая материалы о действиях бывшего гендиректора компании Ларса Нуберга и его подчиненных. Об этом пишет газета Дагенс Нюхетер, журналисты которой и раскрыли факты аналогичной узбекской, подозрительной активности, в связи с приобретением телекоммуникационных лицензий на деятельность Телия Сонера в Казахстане. Подозревают, что именно Ларс Нуберг был главным ответственным за эти махинации, и именно в этой связи на последнем заседании акционеров Телия Сонера, минувшей весной, было принято беспрецедентное решение, не снимать с него экономической ответственности/ ansvarsfrihet. То есть, акционеры сохранили возможность сделать его виноватым в потерях. До января 2013 года Нуберг был директором компании, а сделка по лицензиям в Казахстане, как раз и была завершена к этому времени. В случае если юристам удастся доказать, что Нюберг действовал безответственно и его решения, повредившие репутации Телия Сонера, были умышленными, может идти речь о присуждении его к выплате солидной компенсации. А именно по казахскому направлению, Телия Сонера, понесла в 2013 году убытки на сумму в пол миллиарда крон и за этими потерями, как говорят в нынешнем правлении фирмы, не исключают состава преступления.

Новое руководство Телия Сонера всячески пытается, на словах и в заявлениях, изменить политику компании и сделать её действия и поведение более прозрачными, особо на таких «специальных» рынках как узбекский и казахский. На практике все выглядит и не очень чисто, и не очень прозрачно.

Материал подготовил Максим Лапицкий.

Глава Палаты торговли, промышленности, рудников и сельского хозяйства провинции Мазендеран Голям Реза Ашарие в ходе пресс-конференции заявил, что на данный момент созданы все условия для укрепления торгово-экономических связей между провинцией Мазендеран и Россией и перед провинцией открываются хорошие возможности на российском рынке.

Голям Реза Ашарие подчеркнул, что с учетом санкций Евросоюза в отношении России сельскохозяйственная продукция провинции Мазендеран может оказаться весьма востребованной на российском рынке.

Упомянув о своей четырехдневной поездке в Россию вместе с вице-губернатором провинции Мазендеран, Голям Реза Ашарие отметил, что в ходе этой поездки он принял участие в проходившей в российском Пятигорске конференции, посвященной вопросам ирано-российского межрегионального сотрудничества, по результатам которой был подписан меморандум о взаимопонимании по поводу дальнейшего развития двусторонних торгово-экономических отношений.

По словам Голяма Резы Ашарие, в ближайшее время в Россию будет направлена экономическая делегация провинции Мазендеран с целью укрепления торгово-экономических связей и увеличения товарооборота с российской стороной. Он отметил, что в сложившихся условиях имеется возможность поставлять в Россию сельскохозяйственную продукцию, в частности мясо птицы. В провинции Мазендеран насчитывается более 2,5 тыс. птицеводческих хозяйствах, которые производят до 180 тыс. т куриного мяса в год. При этом, как отмечают специалисты, на данный момент из-за отсутствия рынков сбыта более половины птицеводческих производственных мощностей провинции Мазендеран остаются незадействованными.

Черногорские риэлторы отмечают падение спроса со стороны россиян

По словам специалистов по недвижимости Черногории, активность покупателей из России, которые в 2006-2008 годах играли ключевую роль на местном рынке, начала снижаться. Падает не только количество сделок, но и объемы строительства.

Из 47 разрешений на строительство, которые за пять месяцев 2013 года были выданы в Будве, четверть документов получили компании или граждане, связанные с Россией. Для сравнения: в 2012 году разрешения были выданы более 50 физическим и юридическим лицам из РФ, пишет BalkanPro.ru

Многие иностранцы выставляют свою черногорскую недвижимость на продажу. По данным Центробанка страны, за семь месяцев 2014 года иностранные граждане продали недвижимости в Черногории на сумму €19,1 млн. Однако руководство банка добавляет, что приток зарубежных инвестиций в страну все еще заметно превышает отток.

Ожидается, что новая инициатива властей Черногории - предоставлять собственникам недвижимости возможность получения ВНЖ на год - подстегнет спрос со стороны россиян и выходцев из других стран СНГ.

Московская делегация приняла участие в VII Международной конференции городов всемирного наследия Евразии «Охрана и использование историко-культурного наследия в Евразийском пространстве», проходившей в городе Актау (Казахстан).

Заместитель руководителя Департамента культурного наследия Москвы Сергей Мирзоян в ходе конференции рассказал о реализации государственной программы города Москвы по сохранению объектов культурного наследия, механизмах государственного учета памятников, системе проведения проверок по выявлению нарушений в сфере их охраны. С. Мирзоян дал пояснения по схеме финансирования ремонтно-реставрационных работ на объектах культурного наследия Москвы с привлечением средств бюджета города и частных инвесторов, привел примеры объектов, отреставрированных по программе льготной аренды памятников «1 рубль за квадратный метр». Напомним, в основу разработки программы «1 рубль за квадратный метр» легла практика привлечения добросовестных частных инвесторов к реставрации памятников истории и культуры, распространенная во всем мире. Она носит название «принцип 1 евро». Правительство Москвы еще в январе 2012 года утвердило положение о предоставлении в аренду столичных объектов культурного наследия, которые находятся в неудовлетворительном состоянии, по льготной цене - 1 рубль за квадратный метр в год на 49 лет. В эту программу включены памятники культуры, которые в первую очередь нуждаются в реставрационных работах. Сниженная арендная ставка - это выгодные условия для арендаторов, готовых вкладывать деньги в качественную научную реставрацию, которую необходимо провести в течение пяти лет. Оплата аренды в этот период осуществляется по той ставке, которую зафиксировали на аукционе. Благодаря внедрению данной практики объемы реставрации объектов культурного наследия в Москве за три года увеличились более чем в 16 раз. В прошлом году было отреставрировано 197 памятников истории и культуры. До конца 2014 года в столице отреставрируют около 300 объектов культуры. На конференции был отмечен большой опыт Москвы в области реставрации объектов культурного наследия.

Погружение в Германию

Яна СОБОЛЕВА

Яна Соболева — родилась в Москве, закончила филологический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова. Работает переводчиком в новостном агентстве. Увлекается литературой, кинематографом и фотографией. С 2013 года живет в Германии.

Первые несоответствия

Первый раз я оказалась в Германии в 1998 году. Мне тогда было всего 10 лет, но ощущения от этой поездки я помню настолько отчетливо, будто это было вчера. Чтобы сдать документы на получение заветной визы, мы с мамой почти день простояли под палящим солнцем около немецкого посольства в Москве, однако наш случай был далеко не самым запущенным. Многим людям приходилось буквально жить у стен консульства в палатках, дожидаясь решения о предоставлении им права на ПМЖ. Нам же в тот момент нужна была всего лишь туристическая виза, чтобы я смогла навестить эмигрировавших несколькими годами ранее бабушку и дедушку. Так что обошлось без особых жертв. Однако эту картину мы наблюдали потом еще не раз и все время поражались, почему живущие столь отлаженной, продуманной (как нам казалось) во всех отношениях жизнью немцы не могут решить такую простую задачу: оптимизировать процесс выдачи документов. С годами они ее, конечно, решили: в 2012 году в Москве появился первый визовый центр. Но до того, как это случилось, немецкое посольство успело стать притчей во языцех.

Но вернемся к поездке. Я летела в Германию одна, и для меня это уже само по себе было настоящим приключением: аэропорт, сопровождение, самолет, пограничный контроль, получение багажа — все это казалось мне каким-то нереальным. Еще более нереальной показалась мне страна, в которой я очутилась.

Здесь все было иначе: улицы выглядели безупречно чистыми, автобусы и поезда ездили точно по расписанию и были оборудованы по последнему слову техники (больше всего меня поразило то, как при нажатии специальной кнопки из автобуса к бордюру опускался специальный пандус, чтобы человек в инвалидной коляске мог беспрепятственно попасть внутрь), а незнакомые люди здоровались и улыбались, если вы встречались с ними взглядом.

Еще меня поразила пустынность улиц и бабушкин наказ не шуметь и не ходить в душ поздно вечером, чтобы льющаяся вода не мешала соседям отдыхать. Последнее никак не укладывалось в голове, и поначалу казалось, что бабушка слегка преувеличивает. Но однажды, когда мы отмечали дедушкин день рождения, зазвонил телефон, и из трубки донеслось что-то малопонятное, но грозное, ясно различались слова anrufen («звонить») и Polizei. Мы разобрали не все, но тон и эти два слова не оставляли сомнений в смысле «послания». С этого дня походы в душ на всякий случай были перенесены на более ранний час, а любой шум по вечерам не допускался вовсе. Позже бабушка призналась, что негативное отношение живущих под нами соседей могло быть связано с тем, что однажды она уронила на их балкон полотенце. По ее словам, они сочли это личным оскорблением, и с того момента отношения испортились. Сложно сказать, что послужило истинной причиной неприятия, но оно было, и таким образом в моем детском сознании наряду с улыбающимися прохожими возник и другой образ: ворчливые пожилые бюргеры, готовые отдать последние силы на восстановление порядка в доме. Ясно, что летающие полотенца, смех, приглушенная музыка в районе восьми часов вечера и плохо понимающие немецкий язык соседи в представления о порядке явно не вписывались.

Но несоответствие образов приветливых незнакомцев и грозных соседей было не единственным противоречием, не дававшим мне покоя. Невозможно было понять и то, например, почему дети не гуляют теплыми летними днями на улице, а взрослые — по вечерам после работы. Я ездила на каникулы к бабушке почти каждое лето на протяжении многих лет, но так и не завела себе ни одной подруги или друга-немца. Они мне просто не встречались. Одно время я думала, что, возможно, немецкие дети проводят лето на даче, поэтому их не встретить на площадке рядом с домом.

Падение Алисы в кроличью нору,

или Как оказаться на немецкой даче

В немецком языке слово «дача» имеется и даже точно так же звучит (die Datsche). Более того, есть в Германии и то, что соответствует этому понятию, но все немного сложнее. Например, в Висбадене — городе, где я сейчас живу и куда приезжала раньше, — минутах в двадцати ходьбы от центра есть настоящие дачные участки. Причем, городское и дачное пространства никак не отделены друг от друга, и процесс перехода из урбанистического мира в природный похож скорее на падение Алисы в кроличью нору. Ты выходишь из дома, идешь вдоль дороги, проходишь банк, пару небольших магазинов и супермаркет, крохотную пиццерию и церковь, затем поворачиваешь направо, спускаешься вниз с очень крутой горки и вдруг все — ты «на даче». Тут пахнет навозом, ездят фермерские грузовики, и по правую руку раскинулось широкое поле. Слева же, впритык друг к другу, расположены дачные участки. Все абсолютно одинаковые: площадью не более четырех соток, с одноэтажным, больше похожим на сарай домиком в глубине, несколькими клумбами, яблоней и качелями в центре. Однотипность и безликость немецких дач ошеломляет. Еще больше поражает царящее на них затишье. Никаких шашлыков, музыки, веселых застолий и детских криков. Таким образом развеялось еще одно мое заблуждение, будто немецкие дети вместо того, чтобы торчать летом на пыльных городских улицах, проводят время на природе. Детей и тут почти нет.

Русскому человеку сложно понять, зачем нужна дача, если на ней не выкапывать молодую морковку, не сажать пионы и астры, не собирать мешками яблоки и не выращивать красную смородину. В Германии действительно всего этого нет. Точнее, некое подобие дачного хозяйства, конечно, есть, но есть оно только потому, что таков закон. Дело в том, что такие небольшие участочки не являются частной собственностью. Их нельзя купить, но можно взять в аренду за смешную сумму: менее 300 евро в год. Получая участок, арендатор обязуется выполнить ряд требований вроде ухода за газоном и посадки определенного количества растений. Но это, пожалуй, все, что вообще можно на этой земле делать. Никаких ландшафтных перепланировок, никакого строительства. Вы не можете даже расширить или сделать дом чуть выше. Наши знакомые, много лет снимавшие такой участок, однажды прибили небольшой навес над местом, где хранятся инструменты. Не прошло и месяца, как они получили предупреждение. Оказалось, навес препятствует проникновению света в кухню соседа. Знакомые хотели было, но не стали выяснять, так ли уж мешает их навес соседу притом, что у него на кухне одно непрозрачное окно из толстого стекла. Предпочли не ворошить осиное гнездо. Навес, правда, тоже пока оставили, надеясь, что все уляжется само собой.

Справедливости ради надо сказать, что большой просторный дом на такой даче вам вообще вряд ли понадобится, потому что на съемных участках нельзя даже оставаться ночевать. Причины разные. Как одна из возможных: ограничения на пользование общим санузлом. Необходимо упомянуть, что ни в домах, ни на участках нет туалетов. Зато есть централизованный, общий туалет в сооружении неподалеку. Каждый арендатор имеет свой ключик, и главное — не забыть взять его в нужный момент.

Все началось еще в школе

Прошло почти пятнадцать лет, прежде чем я сама стала в Германии резидентом. За это время мое отношение к стране успело пройти все стадии: были и восхищение, и любовь, и непонимание, и неприятие, и снова интерес и так далее.

Думаю, какую-то роль в формировании этого отношения сыграли мои преподавательницы немецкого. До переезда в Германию у меня их было две: столь непохожие друг на друга, что сложно даже сравнивать.

Все началось с восьмого класса школы, когда мы стали изучать второй иностранный язык. На выбор нам предложили немецкий или французский. На тот момент я уже успела несколько раз побывать у бабушки, и решение взяться за немецкий было принято в общем-то автоматически. Мама тоже уверяла меня, что немецкий для чего-нибудь да пригодится, а вот когда и где мне потребуется французский — непонятно.

Мне кажется, ни один новый предмет в школе не вызывал у меня такого интереса, и жаль, что уже очень скоро ситуация в корне переменилась. Причиной была совершенно неуравновешенная, нервная и неприятная женщина, которую школа взяла на такую ответственную должность — нашего первого поводыря в мире немецкого языка и культуры.

Из школьного курса немецкого языка я не запомнила ничего, кроме базовых правил чтения слов и первого куплета рождественской, ужасно нудной песни «O Tannenbaum» («О, елочка!»). История с немецким в школе закончилась тем, что моя мама пошла к директору и написала прошение избавить ребенка от этой муки, за что я была ей очень благодарна. Учебник, по которому мы занимались, назывался Brucken, что в переводе с немецкого означает «мосты». Эта метафора с самого начала вызывала у меня вопросы, а распрощавшись со школьным курсом, я пообещала себе, что только под страхом смертной казни снова сяду за наведение мостов с немецким.

Смертная казнь не понадобилась. Немецкий пришлось учить после знакомства с моим будущим мужем, когда стало ясно, что переезд в Германию — дело времени.

Не сказать, чтобы школьная учительница вызвала у меня какое-то стойкое отторжение от Германии. Но интерес, который был столь беспощадно пресечен, так и не появлялся, потому что к тому не было поводов. За все эти пятнадцать лет мне удалось посмотреть только один хороший немецкий фильм; попадавшиеся книги немецких авторов в общем и целом не вызывали слишком ярких эмоций (за исключением «Игры в бисер» Германа Гессе); в моем плеере не было ни одной немецкой группы, а пиво — не мой любимый напиток.

Просто с какого-то момента немецкий стал необходимостью, и деваться было уже некуда. Впрочем, Бог услышал мои молитвы и сжалился (видно, решив, что еще одну такую тетку я не перенесу). Моя вторая преподавательница оказалась подарком судьбы. Умная, образованная, интеллигентная; прекрасно объясняющая, умеющая заинтересовать и удивить. Она помогла мне успешно сдать экзамен и, что еще важнее, научила всматриваться в чужую культуру, видеть интересное там, где мало что близко и понятно. А именно такой накануне отъезда стала видеться мне Германия: благополучной страной, неформальным лидером Евросоюза, государством с грамотной внешней и внутренней политикой, устойчивой экономикой, интересными музеями, но без чего-то, что было бы мне очень близко и дорого.

О важности планирования и ценности времени

Не могу сказать, что, когда я пересекала границу с визой уже иного типа, мои чувства и мысли сильно отличались от прежних. Единственное, чего хотелось — это скорее сориентироваться, наладить быт и снова начать жить привычной жизнью на новом месте. Оговорюсь сразу: ничто из перечисленного быстро в Германии сделать нельзя. Одна из главных составляющих немецкого подхода к любому делу — основательность. Каждый шаг должен быть просчитан, взвешен и регламентирован. Никаких наскоков, ничего случайного или второстепенного. Нельзя записаться одновременно на два курса, чтобы как можно скорее подготовиться и сдать экзамен. Все должно идти своим чередом, и не нужно никуда торопиться, так считают немцы, которые и правда редко куда спешат. Точнее, они никуда не опаздывают, просто потому что все планируют заранее. Посиделки с друзьями в кафе обговариваются за две недели. Если на этой встрече возникает еще какая-нибудь идея насчет того, что сделать или куда сходить, то свое решение касательно нового мероприятия лучше объявить как можно скорее, желательно тогда же. Договориться в понедельник о чем-то, что намечается в следующие выходные, — это хорошо и правильно. Среда для договоренности уже не подойдет: слишком поздно, у людей уже могут появиться другие планы.

Отпуск немцы начинают планировать за несколько месяцев, а приглашение на свадьбу высылается за год.

Если в октябре вы обмолвились, что зимой хотели бы научиться кататься на лыжах, и кто-то сказал, что в первых числах января собирается в горы и может взять вас с собой, то можно считать, что вы договорились. Иногда в этом есть и определенная экономическая выгода — распланировать отпуск и заказать билеты заранее может оказаться намного дешевле, — но кажется, что это скорее все же черта национального менталитета. Для немцев важно не создавать никому никаких неудобств, поэтому лучше, если все будет продумано и обговорено заранее. При этом, если вас пригласили на ужин, который назначен на семь часов вечера, приходить нужно или ровно в семь или минут на пять-десять позже. В крайнем случае можно и на полчаса опоздать, но главное — не прийти раньше. Причина — та же: вы можете доставить хозяину дома неудобства своим ранним визитом. Тарелки могут быть еще не расставлены, а волосы не досушены.

Немцы действительно очень большое внимание уделяют времени и удобству. Возможно, даже слишком большое. Работа должна находиться как можно ближе к дому: в десяти-пятнадцати минутах ходьбы или езды (на машине или на общественном транспорте). Добираться куда-то час — немыслимо. Если вы едете в один конец пятьдесят минут, а потом обратно столько же, это значит, что в неделю вы теряете почти целый рабочий день — именно так тут рассуждают, и при выборе нового места жительства или работы никто не будет руководствоваться соображениями вроде «нравится ли мне этот город или нет?» Главное — чтобы было удобно добираться до нужных мест.

Вероятно, по этой же причине в Германии не очень принято покупать квартиры. Зачем покупать, если велик шанс получить новую работу и снова переезжать? Если семья уже определилась, кто где работает и где лучше всего при этом жить, то покупается дом, потому что это считается намного более надежным вложением. Квартиру же проще снимать, не говоря уже о том, что в этом случае вы не застрахованы от могущих внезапно объявиться неприятных соседей.

Вообще, немецкие города кажутся очень компактными, самое необходимое здесь всегда под рукой: супермаркет, парикмахерская, пекарня, кафе, отделение какого-нибудь банка, химчистка, аптека... Немцы не любят ходить далеко за чем-то, что можно приобрести на соседней улице. Постоянно ходить за одним и тем же они тоже не любят, поэтому соки и пиво в магазинах покупаются ящиками, а туалетная бумага — упаковками по 10 рулонов.

О магазинах

Немецкие магазины похожи на российские. Тут тоже есть несколько категорий супермаркетов, различающихся главным образом ценами, ассортиментом и сервисом. Есть супермаркеты подороже, где у каждого товара — свое место на полочке, много деликатесов вроде оливок, французского сыра и пармской ветчины, а при входе есть своя пекарня. В супермаркетах подешевле товары могут лежать в коробках, вместо пекарни — автомат, делающий несколько видов хлеба, а деликатесом называется маринованная капуста в пластиковом ведре. Но нареканий ни к чистоте залов, ни к качеству продукции нет нигде. И с тем, и с другим в Германии строго. Фрукты всегда спелые, мясо и рыба — свежие, а хлеб — мягкий.

А вот чего в Германии нет, так это несетевых продуктовых магазинов. В небольших лавочках, которые держат, как правило, турки, продаются только напитки, табак и газеты. Еды здесь не найти. Зато в Германии и по сей день сохранились и вполне процветают мясные и рыбные лавки.

Овощи и фрукты немцы, как правило, тоже покупают у турок. Но кроме турецких в большинстве немецких городов есть и другие «национальные» магазины: китайские, испанские, греческие и, конечно, русские, заслуживающие отдельного упоминания.

В Висбадене я знаю как минимум два русских магазина — очень похожих друг на друга по ассортименту, публике и яркости колорита. Оба они находятся в местах, которые можно было бы условно назвать «спальными районами». Не знаю, много ли русских в тех районах проживает сейчас, но покупателей всегда предостаточно. Когда переступаешь порог русского магазина, кажется, что оказываешься в совершенно иной реальности, одинаково далекой как от Германии, так и от современной России, по крайней мере, от ее столичной части.

Из невидимой колонки где-то сверху звучит шансон. По залу ходят семейные пары с характерным говором и решают, брать ли им сегодня «Pelmeni» или «Vareniki». На книжной полке свалены бывшие уже не раз в употреблении детективы девяностых годов издания, литература для домохозяек, выпущенная еще раньше, кроссворды, судоку, а также дамские романы, на обложках которых изображены герои каких-то телевизионных мыльных опер вроде популярных в те же девяностые сериалов «Богатые тоже плачут» или «Просто Мария». Все не первой свежести.

Полки с продуктами не ломятся, но и не сказать что пустуют. Тут можно купить квашеную капусту, колбасу из конины, вафельный торт, конфеты, имеющие что-то общее с «Мишкой на севере», сало, икру и множество продуктов, которые я никогда не видела ни в Москве, ни в Санкт-Петербурге, но которые тут почему-то называются русскими.

По виду всех этих товаров ясно, что здесь уже никто не отвечает за качество, но это стоит воспринимать скорее как «изюминку» магазина. Как нечто, что помогает забыть «суровые» немецкие реалии и дает возможность прикоснуться к чему-то «родному» и «понятному».

Немцев в русских магазинах я не встречала никогда. Зато турецкие, как я уже говорила, и, например, китайские, пользуются у них большой популярностью.

Все стоит денег

Продолжая тему шопинга, надо сказать, что немцы обожают скидки и всевозможные спецпредложения. В супермаркетах каждый четвертый товар продается по специальной цене, и это не имеет никакого отношения к сроку его годности, а крупные вещевые магазины вроде Karstadt’a и Peek Cloppenburg’a пачками высылают по почте рекламки со скидочными купонами. Мне сложно судить, как устроена сфера розничной торговли в других европейских странах, но в Германии любовь к сниженным ценам имеет отношение не столько к экономике, сколько к одной из основополагающих черт немецкой ментальности.

Уверена, что в мире вряд ли найдется нация более расчетливая, чем немцы. «Все стоит денег», — таков негласный девиз жизни в Германии. На счету буквально каждый цент. Немцы в целом смогли избежать экономического кризиса, поразившего в последние годы многие европейские страны, и о том, что такое безработица, они, можно сказать, знают лишь понаслышке1 , но по сравнению с московской жизнью кажется, что пояса здесь затянуты туже некуда.

Дороже всего в Германии стоит общественный транспорт. Поездка на автобусе в один конец вам обойдется почти в сто рублей. Поезда стоят еще больше. Тут, конечно, тоже действует разветвленная и очень удобная система скидок (для студентов, для путешествующих группами, билеты выходного дня, «поземельные» билеты и т.д.), но факт остается фактом — транспорт в Германии дорогой. Бензин тоже. Из-за этого немцы почти никуда не ездят без острой на то необходимости.

Как-то мы купили билеты на концерт, который проходил в «Старой опере» во Франкфурте. Билеты на сам концерт были не очень дорогими, зато главной темой обсуждения в преддверии поездки в соседний город стал вопрос о том, можно ли по концертным билетам проехать бесплатно на поезде. Оказалось, можно, причем в обе стороны. Когда мы ехали обратно, мне показалось, что этой «опции» наши спутники радовались не меньше, чем самому концерту.

Кстати говоря, на концерты, в театры, музеи и кино немцы ходят очень редко, объясняя это все той же причиной: «Дорого!» Парадокс в том, что «дорого» — это чаще всего столько же, сколько в Москве. Нередко даже дешевле. Но статья расходов «на развлечения» в бюджете немецкой семьи самая незначительная, потому что есть проблемы гораздо важнее и, повторюсь, «все стоит денег». Немцы никогда не забывают, сколько нужно отложить для похода к дантисту, сколько будет стоить поездка на день рождения к другу, который живет в другом городе, и, конечно, сколько нужно денег на оплату страховок.

Страховки — такая же знаковая часть немецкой жизни, как сосиски, брецели (соленые крендельки) и пиво. Только основных видов страховок в Германии десять штук, и некоторые из них обязательны по закону. Если вспомнить про немецкую тягу к долгосрочному планированию, становится понятно, почему немалой популярностью здесь пользуется так называемая «Lebensversicherung»: страховка, по которой в случае вашей смерти ваши родственники смогут получить денежную компенсацию.

Обязательна по закону здесь, конечно, медицинская страховка, но заключить ее, как оказалось, не так-то просто. Существует два типа договоров: с частной страховой компанией и с государством, и для начала нужно смириться с мыслью о том, что страховку практически нельзя поменять. «Дорогая, страховка — это на всю жизнь», — сказал мне едва ли не в первый же день муж, чем вверг меня в состояние исступления. Чуть позже, когда сознание трезвеет, а недоумение проходит, система становится уже более понятной: таким способом просто минимизируются риски для наиболее незащищенных групп граждан и самих страховых компаний. Однако осознание не означает облегчение — проблема остается. «Проблема», потому что зачастую выбор невелик: частные страховки покрывают почти все медицинские расходы, но для их заключения (в том случае, если вы не студент) нужен очень приличный уровень дохода, а государственная оплачивает только самые серьезные случаи, оставляя большую часть расходов за вами, и для ее получения нужен хотя бы какой-то доход. Люди, не имеющие работы, могут получить страховку в рамках пакета социальной помощи. Тем же, кто на социальную помощь претендовать не может и работы по тем или иным причинам не имеет, приходится сложнее всего, потому что страховку они все равно обязаны иметь. Тут уж каждый выкручивается, как может.

Вся эта сложная и далеко не во всем продуманная система обеспечивает, тем не менее, очень высокий уровень медицины — один из лучших в мире. Если обратиться, например, к статистике продолжительности жизни, то в Германии у младенцев, которые родились в 2013 году, ожидаемая продолжительность жизни в среднем восемьдесят лет. Для сравнения: самый высокий показатель — в Монако (девяносто лет), а в целом по миру — шестьдесят восемь.

Конформисты до мозга костей

Не менее серьезно Германия озабочена развитием науки. Здесь образованием и наукой заведуют в первую очередь областные (Land) министерства. Но финансирование поступает сразу с трех уровней: общеевропейского, государственного и частного (от разных компаний и фондов). У самих же университетов в большинстве вопросов — полная автономия: большая часть ресурсов привлекается самими учеными или администрацией ВУЗа для конкретных проектов, что, во-первых, помогает значительно избежать ненужной бюрократии, а во-вторых, предоставляет исследователям полную свободу действий. С принципом «кто платит, тот и музыку заказывает» тут почти не знакомы — схема работает в обратном порядке.

Итак, с медициной, образованием, наукой и прочими фундаментальными вещами в Германии все в порядке. А вот с чем не очень, так это с культурой и сферой развлечений — областями, которые спасти жизнь, конечно, не могут, но сделать ее капельку лучше и интереснее — вполне. Дело тут вовсе не в возможностях, ведь общий принцип привлечения инвестиций сохраняется. Проблема, на мой взгляд, в явном недостатке вкуса и чуткого эстетического восприятия. Немцы до мозга костей пропитаны духом конформизма, диктующего их главный жизненный принцип: ни в коем случае не выделяться. Этого принципа немцы придерживаются с завидной систематичностью. От немецкого стиля одежды хочется рыдать в три ручья. Типичный внешний вид молодой немки: надетая поверх черных легинсов юбка, толстовка, блестящая сумка и кеды. У юношей — джинсы, серая кофта, черная куртка и кроссовки; у «стильных» юношей — спущенные до предела шаровары, длинная футболка, кепка, висящая на шее серебряная цепь и особенная стрижка: выбритая на висках голова с оставленным на макушке запасом волос, достаточным для постановки правильного угла наклона гелем.

При этом в магазинах лежат очень красивые и качественные вещи, но такое ощущение, что немцы выбирают все самое страшненькое и неприметное. Исключение составляют пожилые люди. Тут все с точностью до наоборот. Немцы убеждены, что в молодости, пока ты еще ничего сам не достиг, следует быть поскромнее, зато в преклонные годы можно себя и вознаградить: купить дорогую машину с открытым верхом, носить украшения от лучших ювелирных домов и одежду ведущих брендов. Примечательно, что вместе со вкусом к красивой жизни в немцах под старость просыпается и умение побеждать безвкусицу в одежде. Стиль, которому следуют пожилые немцы, безупречен.

К сожалению, желание ничем не выделяться пагубно сказывается не только на умении одеваться, но и на современной немецкой культуре в целом, потому что как может художник (в широком смысле этого слова) создавать в современном мире что-то прорывное, ориентируясь на строгие конформистские рамки.

Недавно, например, мне довелось посмотреть один выпуск шоу «The Voice of Germany», суть которого — в выборе лучшего молодого певца или певицы. В России существует аналогичный проект, и я стараюсь не пропускать ни одной передачи, потому что это возможность услышать по-настоящему талантливых ребят с потрясающими голосами.

Наткнувшись на то же шоу в Германии, я поначалу очень обрадовалась, но ожидания не оправдались. Смотреть на эту скуку было невозможно: ни одной красивой песни не прозвучало, ни одного хоть сколько-нибудь запоминающегося голоса я не услышала. Но больше всего меня поразило то, что выступления участников были ограничены по времени: каждый пел не более двух минут, что полностью нивелировало смысл происходящего. Спрашивается, зачем тогда вообще развлекательное шоу такого масштаба, если все сводится к опасению не переутомить зрителя?

Не менее плачевная ситуация с немецким кинематографом. Не исключаю, что какие-то выдающиеся фильмы немцы снимают, но широкой публике они неизвестны. «Gott sei Dank»2 , как говорят немцы, пока живет и здравствует великий немецкий режиссер Вим Вендерс, создавший в конце восьмидесятых «Небо над Берлином», а несколько лет назад порадовавший поклонников изумительным документальным фильмом про немецкого хореографа Пину Бауш. Помимо Вендерса, мир знаком со звездой драмы «Достучаться до небес», красавчиком Тилем Швайгером. Других имен я, хоть и стараюсь изо всех сил, назвать не могу. Последние четыре года я по долгу службы исправно посещала Международный кинофестиваль в Москве, но там мне немецкие фильмы тоже не попадались. Если что-то и было, то прошло совершенно незамеченным (исключение составляет все та же «Пина»).

Аналогичным образом обстоят дела и с музыкой. С самого детства я не выключаю радио. Помимо радио, за мой музыкальный кругозор отвечал когда-то канал MTV (российский и немецкий). Еще в школьные годы я узнала о существовании двух немецких групп: рокеров Rammstein и поп-дуэта 2raumwohnung, а также певицы Нины Хаген. Во время жизни в Германии мои познания нисколько не расширились. Более того, я, конечно, не забываю о Rammstein, 2raumwohnung, Хаген, но когда мне хочется послушать что-то немецкое, я включаю Марлен Дитрих.

Но вот что вызывает в Германии неподдельный восторг, так это музеи. В этом деле немцам удается раскрыть весь свой потаенный креативный потенциал. Любой, даже самый маленький музейчик в каком-нибудь небольшом немецком городке заслуживает посещения. Если это музей виноделия, то вам будут досконально изложены история вопроса и технология изготовления вина, со множеством иллюстраций и подборкой интересных фактов; в музее, посвященном истории Берлинской стены (около «Чекпойнт Чарли» в Берлине) на посетителя обрушивается необъятный поток информации, тысячи исторических фотографий, свидетельства очевидцев, кадры кинохроники. Идти туда за час-полтора до закрытия бессмысленно: все просто не охватить. Музей кино выстроит целиком историю создания и развития мирового кинематографа от изобретения братьев Люмьер и их предшественников до 3D-камер, использовавшихся при съемке «Аватара» Джеймса Кэмерона.

Важной особенностью многих немецких музеев является то, что они почти всегда провоцируют немедленную реакцию. Вместо пассивного созерцания, которое обычно занимает большую часть времени при осмотре музея, посетителям дается возможность самим «поучаствовать в процессе»: если это кино, то большую часть аппаратов можно запустить самостоятельно, чтобы лучше разобраться, как что работает. В музее истории еврейской культуры (на сегодняшний день это мой любимый музей в Германии) установлено огромное количество компьютеров и интерактивных панелей для проведения разных опросов — в высшей степени продуктивный, на мой взгляд, метод познания чего-то нового, потому что, отвечая на подчас неожиданные вопросы, вы начинаете задумываться над вещами, которых раньше особо не замечали. Нельзя не отметить, что немецкие музеи — это всегда новейшие мультимедийные технологии, что удваивает удовольствие и интерес.

Немного о еде

Но, как я уже говорила, сами немцы редко ходят по музеям, галереям, театрам и прочим увеселительно-просветительским местам. Для меня было шоком узнать, что мой собственный муж ни разу в жизни не был в главном театре Франкфурта (одном из самых известных в Германии): «Ну а что, в Майнце тоже есть хорошие театры», — заявил он, робко добавив при этом, что он в принципе в театры ходит нечасто, а в кино так и того реже.

Большинство немцев (мой муж — не исключение) почти все свободное от работы время проводят дома. Во-первых, это дешевле, а во-вторых, можно сделать накопившиеся дела. Кроме того, в вечерние часы во многих немецких городах открыты только рестораны и супермаркеты, поэтому, даже если у вас и возникает неожиданно желание разнообразить будни, выбор оказывается невелик.

В выходные свободного времени, как кажется, больше и можно многое успеть, в частности, сходить или съездить куда-нибудь. Но немцы отдают предпочтение иному варианту: собраться с друзьями и что-нибудь готовить. У меня создалось впечатление, что это самый любимый здесь вариант времяпрепровождения. Два важных дополнения для прояснения картины. Первое: в Германии очень дешевые продукты питания; второе: немцы очень любят поесть.

Я бы никогда не поверила, что немцы едят так много, если бы не увидела это своими глазами. Ни один фестиваль, ни один уличный праздник, ни один рождественский базар или карнавал не обходятся в Германии без огромного количества еды. Палатки с сосисками длиной с полметра, фламмкухен (пирог с луком, беконом и сыром, напоминающий пиццу), кренделями, пряниками, жареными каштанами и прочими лакомствами ставятся через каждые два метра.

Отдельного упоминания заслуживают порции в немецких ресторанах. Мне ни разу не удавалось одолеть все, если я заказывала больше одного блюда. Большая ошибка — брать сначала овощной салат, а потом основное блюдо с гарниром, потому что к этому основному блюду тоже, скорей всего, подадут овощи. Само же оно будет таких внушительных размеров, что сытно становится уже при одном взгляде на него. Но зато в немецких ресторанах почти нет десертов, что, как мне кажется, неудивительно при таких масштабах всего остального. Максимум, что вам могут предложить, — это обычно шарик мороженого или какая-нибудь сдоба, поэтому, если хотите сладкого, нужно идти прямиком в кондитерскую.

Но притом, что в Германии такое большое внимание уделяется еде и немцы сами так любят готовить, национальная немецкая кухня немного обескураживает. Мне кажется, что не последнюю роль тут играют довольно странные представления немцев о «здоровой пище». Das Essen muss gesund sein3 — эту фразу немцы произносят как мантру, и само утверждение вопроса не вызывает. Вопросы появляются тогда, когда видишь претворение этого принципа в жизнь.

Понятие «здоровая» у немцев почему-то сливается с понятием «сытная», а потому, если изображать схематично, то эталоном будет мясо, гарнир и овощи. На практике это выглядит следующим образом: огромный кусок очень жирного мяса, жареная картошка и вареные, приправленные не менее жирным соусом овощи вроде горошка, кукурузы, консервированной морковки или шпината. В ресторанах, как я уже говорила, к этому подают также свежие овощи — листья салата, помидоры и огурцы, но спасти дело они уже не могут.

Может прозвучать удивительно, но в обычные дни на улицах немецких городов невозможно найти ни одной палатки с сосисками. Жареная сосиска в хлебе — не самая полезная пища, считают немцы и отдают предпочтение… турецкому денеру4, который давно уже стал частью национальной кухни, потому что немцы искренне верят, что это блюдо появилось именно в Германии. Только на одной моей улице в Висбадене до недавнего времени было как минимум четыре турецких закусочных. Судя по вывеске на соседнем доме, скоро откроется пятая.

Природа как религия

Последнее, о чем мне бы хотелось рассказать, — это отношение немцев к природе. Как-то я услышала фразу, которая мне очень понравилась, о том, что в Европе тема экологии и защиты природы — почти религия. Не знаю, как для всей Европы, но для Германии это верно на все сто. Мало к чему немцы относятся с той же трепетностью, как к природе. Это проявляется во всем, начиная с сортировки мусора и сбора батареек и заканчивая правилами обращения с растениями. Немцы убеждены, что за неимением достаточного количества естественных ресурсов можно все сделать самому. Проще говоря, если дремучие леса не растут сами собой, ничто не мешает вырастить их «вручную».

После Москвы Германия кажется каким-то зеленым раем. Здесь вас повсюду окружают остриженные будто по линейке кустики и живые изгороди. У каждого дома посажены розы, цветущие даже в декабре. Трамваи ездят по рельсам, утопающим в траве, плитка на тротуарах покрыта мхом, а из щелей между булыжниками прорастает трава.

Ясно, что бережное отношение к природе предполагает серьезный контроль за правомерным ее использованием. Не дай вам бог без специального разрешения срубить в Германии дерево. В зависимости от его местонахождения, толщины ствола и возраста штраф может достигать пятидесяти тысяч евро. В немецких лесах ограничен сбор грибов и запрещен кемпинг. Во многих городах, тоже из соображений экологии, даже на приватных территориях нельзя мыть машину. Строители же обязаны согласовывать с властями и строго соблюдать площадь, отводимую под застройки и асфальтное покрытие.

Примеров можно привести гораздо больше, но важно другое: в Германии люди очень хорошо понимают степень ответственности за любые свои действия, и тема экологии прекрасно иллюстрирует это понимание.

Ключ к Германии

На занятиях иностранными языками учителя любят повторять, что нет лучшего способа познать собственную культуру и ментальность, чем начать изучать чью-то еще. Думаю, данное утверждение очень близко к истине, однако зачастую мешает то, что вопросов всегда больше чем ответов. К этому добавляется также факт личного восприятия всего, что происходит, и в какой-то момент перестаешь задаваться бесконечными вопросами, а просто полагаешься на личный опыт и ощущения.

Германия, несмотря на весь свой рационализм и прагматичность, — это большой клубок противоречий, и каждый, кто ею интересуется, распутывает этот клубок по-своему.

Однажды я задумалась: что же у меня по-настоящему, в первую очередь, ассоциируется с Германией, а точнее, с моей жизнью здесь, и была очень удивлена, когда осознала, что это не пиво, не сосиски и тем более не «Фауст».

Почему-то, когда я думаю о себе и о Германии, то сразу вспоминаю последний русскоязычный роман В. В. Набокова «Дар», написанный им в период жизни в Берлине.

Главный герой этого романа, молодой поэт, эмигрант Федор Годунов-Чердынцев, пытается найти себя в чуждой для него среде, и в погоне за универсальным рецептом от одиночества делает робкие шаги к счастью личному — к возможности быть вместе с любимой девушкой. Блуждая по берлинским улицам, он подсознательно ощущает временность своего здесь пребывания, но обстоятельства жизни не позволяют изменить ситуацию коренным образом.

Символична в этом смысле последняя сцена книги: герой идет домой вместе с любимой, готовый к началу новой жизни, однако ключа от квартиры ни у него, ни у нее нет.

Когда я приезжала на каникулы к бабушке, мне выдавался ключ от дома с наказом ни в коем случае нигде его не забыть и не потерять. Когда же я собирала чемодан для возвращения в Москву, первым делом бабушка спрашивала, положила ли я на место ключ. Так этот ключ стал для меня своеобразным символом поездок в Германию и обратно. Я нигде его не оставляла, но он всегда напоминал мне о том, что через какое-то время настанет пора возвращаться домой. По иронии судьбы, на моих теперешних ключах висит подаренный кем-то брелок с надписью «Heimweh», что в переводе с немецкого означает «путь домой».

Германия очаровывает, но не влюбляет, заинтересовывает, но не поражает, оставляет после себя только приятные эмоции, но мало чем запоминается и при всей своей стабильности и основательности почему-то все равно кажется скорее временной остановкой на пути к настоящему дому, где бы этот дом ни находился. Но, несмотря ни на что, ключ к самой Германии — к пониманию того, чем живет и дышит эта страна, — все равно очень хочется отыскать, как бы сложно это ни было и какой бы глубокой ни была «кроличья нора».

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №9

Германия > Миграция, виза, туризм > magazines.gorky.media, 10 сентября 2014 > № 1458900 Яна Соболева

Россия—XXI: жизнь по законам культуры

В заочном «круглом столе» принимают участие Алексей ВАРЛАМОВ, Игорь ВОЛГИН, Чингиз ГУСЕЙНОВ, Борис ДУБИН, Инна КАБЫШ, Юрий КАГРАМАНОВ, Афанасий МАМЕДОВ, Александр МЕЛИХОВ, Андрей СТОЛЯРОВ, Максим ШЕВЧЕНКО

Может показаться, что в условиях постимперского идейного вакуума и угрозы нового передела мира говорить о том, что жизнь российского государства выстраивает культура — такая же утопия, как уповать на то, что красота спасет мир. И все же убеждены: в такие времена тем более стоит помнить о гуманистических традициях и задачах культуры, о значимости образования, о роли элит и сфере влияния и ответственности государства в этой сфере. Тем более, что есть серьезный повод для разговора — вынесенный на широкое общественное обсуждение проект «Основ государственной культурной политики».

1. В чем вы видите главные цели государственной культурной политики? Что вам представляется наиболее важным в предлагаемых «Основах» и чем бы вы их дополнили?

2. Задачи культуры в эпоху цивилизационных разломов и информационных войн.

3. Гуманистическая традиция русской культуры и формирование современного сознания в многонациональном государстве.

4. Как обеспечить культуре приоритетный статус в социуме?

5. Задачи и пути модернизации школы и традиционных культурных институтов (библиотеки, театры, музеи, ДК культуры, литературные журналы и т.д.) в современных условиях.

Алексей Варламов, писатель,

главный редактор журнала «Литературная учеба»

«Подняться над схваткой культуре не удастся»

1. Надо разобраться, хорошо это или плохо, что государство пытается вмешиваться в культуру. Мы жили в эпоху очень сильного вмешательства в культуру, помним времена, когда государство умыло руки. Что из этого предпочтительнее, и как бы нам не начать наступать на старые грабли. "Основы" по крайней мере не дают серьезных поводов для тревожных настроений, что возвращаются советские времена в буквальном смысле этого слова. Хотя многие их возвращения желали бы — но я себя к их числу не отношу. Но опять же написанные в документе слова — это одно, при том что написано красиво, не шаблонно, а их осуществление на деле — другое. Многое зависит от того, кто лично будет этим заниматься. И здесь, я думаю, нам всем очень повезло с автором этого проекта — точнее, там была целая группа, но один человек взял на себя ответственность за этот документ — Владимиром Толстым. Это фигура объединяющая, глубокая, что для нашей сегодняшней ситуации чрезвычайно важно.

Дополнил бы я этот документ двумя вещами, имеющими отношение к литературе, поскольку мне это ближе: а именно — государство должно содействовать продвижению литературы в СМИ и прежде всего, на федеральных каналах. И второе — еще раз подчеркнуть необходимость обязательного неформального преподавания литературы в школах и вузах. Без этого все разговоры о продвижении чтения так и останутся разговорами.

2. На первый взгляд, очевидно — хранить вечные ценности. Но это только на первый взгляд. Я приведу конкретный пример, имеющий отношение к нынешней ситуации на Украине и нашему новому славянскому кризису. Ровно 14 лет тому назад я участвовал в очень масштабной культурной акции под названием "Литературный экспресс—2000". Сто писателей из всех стран Европы в течение полутора месяцев ехали на поезде от Лиссабона до Москвы. Встречи, дискуссии, презентации, «круглые столы», конечно, общение, формальное и нет. За полтора месяца друг друга узнали, полюбили или не полюбили, но в общем было здорово. Был только один очаг ненависти. Украинских письменников по отношению к России. Уже тогда, когда и про Путина еще толком никто ничего не знал. Вот эта не слепая, а зрячая ненависть ко всему русскому, к языку, к нашему народу, к нашей истории, которая мне была непонятна, дика — мы-то к ним так не относились, мы не понимали, за что, — но это было. И сегодня эти деятели культуры (кому любопытны имена — поройтесь в интернете, но скажу, что там были, в том числе, и авторы журнала "Дружба народов") закономерно собирают плоды своей политики, а мы — отсутствия оной на территории бывшего Союза. Надо признать свое культурное поражение. Можно сколько угодно петь им песни про братство и общечеловеческие ценности — они свой выбор давно сделали и едва ли от него откажутся. А что остается делать нам? Тоже делать свой выбор, и он будет у каждого свой. События последних месяцев сильно нас переменили, одно для меня очевидно — глобализация проваливается, космополитизм отступает, и культура неизбежно становится более национальной, отечественной, почвенной. Подняться над схваткой ей не удастся.

3. Красивые слова, которые очень трудно наполнить сегодня реальным содержанием. Мы уже объявляли себя новой исторической общностью — советским народом и свято в это уверовали, хотя в реальной жизни все трещало по швам. Так и сегодня — главное смотреть реальности в глаза и не выдавать желаемое за действительное. Да, культура что-то может сделать для смягчения нравов, но она нуждается в помощи, в умной защите, в сбережении — но не опеке. И здесь как раз государство может сказать свое слово. Надо финансировать переводы, фильмы, театральные постановки, фестивали, не жалеть телевизионного времени на их освещение, но не не дейстовать по принципу: кто платит — тот заказывает музыку. Культура — особа обидчивая.

4. Это формулировка, которая даже лексически пугает. Приоритетный статус в социуме. Впору согласиться с запретом на иностранные слова. Но если все-таки попытаться ответить. Ну вот вырубили вы вишневый, допустим, сад. И никому до этого не было дела. А теперь новому владельцу надоело играть в дачи, собирать деньги или еще что-то и захотелось, чтобы снова сад белел цветами в майские утренники. Чтобы вишню сушили, мариновали, продавали. И он ставит перед вами задачу — сделайте мне сад к следующему году, а не сделаете — я вас уволю и наберу новую команду. Так вот надо честно сказать — к следующему году не будет. И через два не будет, и через три. Но если сегодня посадить, если начать вкладываться и ждать, тогда лет через пятнадцать-двадцать что-то получится. То есть сразу определиться — это долгоиграющая пластинка. Ни годом культуры, ни годом литературы мы ничего не решим. Но это не значит, что не надо ничего делать. Учиться терпеть и ждать — вот что надо.

5. Я думаю, это вопрос — даже по формулировке — больше к специалистам, профессионалам. Они знают или должны знать, как это делать. А писатель — если пригласят выступить — пусть не оказывается прийти и хотя бы не говорит глупостей. Я всегда об этом думаю.

Игорь Волгин, писатель, историк

Потенциал спасения

1. Цель у такой политики одна: создать максимальные возможности для того, чтобы Homo sapiens был не только разумным, но и культурным (хотя «в идеале» это должно совпасть). То есть внешние условия, создаваемые государством, как бы «провоцируют» внутренние духовные движения — как в обществе, так и, желательно, в отдельном человеческом существе. Дело не только в финансировании (хотя, разумеется, это очень серьезный момент), но и в том, чтобы власть оказалась «продвинутой», интеллектуальной и главное — говорящей с культурой на ее собственном языке. В «Основах», на мой взгляд, наиболее важно то, что впервые культура официально провозглашается фундаментом и движителем национальной жизни. Вопрос в том, как эта замечательная концепция будет реализована на практике.

2. Как сказал поэт — относительно поэзии:

Спасибо, что возможность мне дала,

Блуждая в элегическом тумане,

Не вмешиваться в грязные дела

И не бороться за существованье.

У культуры только одна единственная задача: оставаться самой собой. Только тогда она может глубинно влиять на все происходящее в мире. Более того, именно она обладает «потенциалом спасения», именно она способна стать регулятором мирового процесса. Отступая от себя или изменяя себе, культура становится внекультурна. Она — цель, а не средство. Как только культура становится средством, ее статус меняется.

3. Тут все очень просто: всем детям нужно читать одни и те же (желательно хорошие) книжки и постоянно пребывать в насыщенном и, не побоюсь этого слова, благородном духовном поле. И у них, детей, обязательно должны наличествовать талантливые учителя. Тогда ничего не надо «формировать», все и так образуется. Вы скажете, это недосягаемая мечта. Но вообще-то культура есть сумма некоторых идеалов, а в известном смысле, пожалуй, и грез.

4. Тут никто ничего «обеспечить» не может. Правда, государство способно — в силу своих возможностей — споспешествовать тому, чтобы человек, не владеющий культурными кодами, не имел бы никаких социальных привилегий и личных перспектив.

Приоритеты не «назначаются», а, так сказать, присутствуют в самой общественной атмосфере. Само общество вырабатывает систему предпочтений. В иных случаях (что мы неоднократно и наблюдаем) эта система может быть ужасна. «Неграмотные вынуждены диктовать», — говорит Ежи Лец. Понятно, что они надиктуют.

5. Пока, если судить по «промежуточным» результатам, так называемая модернизация не принесла волшебных яблок. Но это как раз следствие общего падения культуры. Ни одна реформа, прежде всего, в области науки и образования, не доведена до конца. Более того, идет игра на понижение. Мы получаем на выходе все менее качественный культурный продукт — это, увы, относится и к людям. Такое положение грозит потенциальным Чернобылем — как в духовной, так и в чисто технологической сферах. Эйнштейн, заметивший, что Достоевский дает ему больше, чем Гаусс, отнюдь не шутил.

Чингиз Гусейнов, писатель, культуролог

«Легко манипулировать сознанием людей полуграмотных»

1. Говоря о культурной политике, я имею в виду, что в ней наличествуют, не только, условно говоря, аспекты организационно-управленческий, правовой, финансовый, которые и следует рассматривать в качестве целей государственного культурного строительства (тут я не компетентен), но и аспект содержательный. В широком плане – это функции собственно культурной деятельности, которые не должны регламентироваться, обозначаться, а тем более определять политику в области культуры, ибо это — идеология, и любая попытка сформулировать в этом плане политику — есть стремление к ограничению культурной деятельности, сведению ее лишь к пропаганде и воспитанию.

Культура — это необходимая для развития общества естественная потребность языком искусства осмыслить, понять, познать, отразить происходящее в душах людей, в жизни общества, страны и мира, это зеркало, в котором — такова природа искусства во все времена и эпохи — отражается все и вся в обществе, независимо от желания верхов или низов, от воли какой бы то ни было инстанции или идеологии. И тут государство не должно вмешиваться в содержание и форму, роды, виды, стили и иные аспекты деятельности в сфере культуры. В просторечии это называется «не мешать культуре», или иначе: не выхолащивать изначально заложенное в ее арсенале критическое, страшно сказать, оппозиционное ядро, коим и прославилась в веках художественная культура не только в России, но и во всем мире.

Кто знает, может, ограничения, порождающие «вопреки», в большей степени, нежели «благодаря», способствуют развитию культуры? Помнится, кто-то из классиков сравнивал художника-писателя с пчелой: он творит с той же необходимостью, как пчела производит мед. Я бы провел аналогию с рыбой-осетром: действенное проявление ее натуры — метать икру, преодолевая препятствия, и, реализуя себя, погибнуть… Впрочем, израильтяне придумали: помогают рыбе путем операции избавиться от ноши, затем аккуратно зашивают разрез и пускают рыбу в воду, чтобы продолжала «творить». Вот так бы и с Законом о культуре (плодим и плодим Законы, а это время + люди + деньги), когда все, что надо, прописано в Основном Законе, в Конституции: талантам — действенно реализовать призвание, им виднее, о чем и как говорить, ибо такова их природа, а ведомствам культуры — не регламентируя творческий процесс, не мешая ему, организационно и финансово помогать им, защищать их право на творчество, если оно… — ясно, что не выходит за рамки уголовно наказуемого.

Боязнь оппозиционности, органически присущей культуре, в частности, художественной, и есть идеологическая суть Закона.

2. Это относится к культуре, понимаемой расширительно, как область всего и вся в обществе (деятельность политическая, социальная, судебно-правовая, экономическая, научно-образовательная, сеть СМИ и прочее).

3. Об этом говорено много и правильно в советском прошлом и российском настоящем, это, так сказать, азбучные идеалы Свободы, Равенства и Братства, но слова не стали и не становятся, особенно сегодня, руководством к действию в условиях насаждаемой ныне в многонациональной и поликонфессиональной стране разрушающей ее, самоубийственной для нее этно-религиозной иерархии.

4. Для этого она должна быть правдивой. Конфликтной по отношению к расхожим представлениям. Должна будить и будоражить общество сверху донизу. Быть бесстрашной в борьбе с мнением большинства… Парадоксально: но даже в Коране Всевышний многократно говорит пророку: «Не следуй за мнением большинства, оно, как правило, ошибочное!» Кстати, Пушкин и Гоголь… — имена тут можно называть от А до Я — этому следовали. При этом сознательно не употребляю такие отброшенные ныне понятия, как душа, совесть, грех.

5. Скажу об одном, но самом главном: ширить, а не ограничивать такую сферу образования как обучение людей с детства глубинам языка, этой таинственной сферы в человеческой жизни. Только язык (никаких иных средств не придумано) формирует сущность человека, его дух, этику, мораль, позволяет понять мир, служит самопознанию. Легко манипулировать сознанием людей полуграмотных, а уж тем более преступно превращать язык в инструмент утаивания истины, приучать язык ко лжи. Это — путь к разрушению в человеке нравственного стержня, а следовательно — и самого человека.

P.S. Вынужденный рассуждать в рамках заданных вопросов, я понимал, что в конечном счете будет принят — хотел бы ошибиться! — закон, изначально задуманный по духу и направленности как ограничительный, в угоду интересам властных структур, озабоченных трудноразрешимыми внутренними и внешними проблемами. Хотя он вряд ли сможет помешать истинной, то есть служащей правде культурной деятельности, никаким законам не подвластной, имеющей богатую мировую историю с традициями, уроками и опытом, в том числе, и в России тоже.

Борис Дубин, социолог, переводчик

«Проблема не в идеологии, а в практической работе»

1. Нынешний проект — документ сугубо идеологический. Главный субъект тут, естественно, государство, это оно «создало великую культуру». На последующих страницах идет апелляция к таким идеологическим (мифологическим) целостностям, как народ, нация (вариант — «многонациональный народ»), их самобытность.

Задача — единство страны, его выражение — общенациональная идеология, в основе которой патриотизм, они необходимы, поскольку в мире вокруг идет снова обострившаяся «идейно-информационная конкуренция». Важнейшее значение, соответственно, приобретают институты воспроизводства культуры — система образования и воспитания, подчиненные их задачам музеи, библиотеки и др., поскольку ведущие функции культуры — «воспитательная и просветительская». Эту идеологию я не разделяю, стремлению нынешнего российского государства (как, впрочем, и прежнего советского) руководить культурой, да и вообще каким бы то ни было живым делом, ни в малой мере не симпатизирую. Высказанные здесь идеи относятся к периоду раннего Просвещения, к ним вполне эпигонским образом присоединены некоторые соображения славянофильства (то есть, националистической реакции на Просвещение), и все это положено на исключительно государственническую основу (вообще говоря, государственничество как идеология — а в России это державничество — находится в весьма напряженных отношениях и с Просвещением, и с национализмом, но нынешних идеологов, как и сверхавторитетного для них И.Ильина, это не смущает). При этом документ этот явно предназначен для «своих» и как будто предполагает некие реформы, перекройки и подвижки, корректировки и уточнения компетенций, функций и проч. соответствующих министерств и ведомств, но, в соответствии с новейшей традицией «открытых линий», демонстративно выносится для обсуждения на миру.

2. Как социолог-эмпирик я, вместе с ближайшими коллегами, знаю, в каком положении находятся сегодня в России институты воспроизводства и передачи, в том числе — межпоколенческой трансляции — тех или иных образцов культуры. Школа — и средняя и высшая — практически целиком огосударствлены и уже длительное время, несколько десятилетий, пребывают в распаде и неопределенности. В театрах, музеях, концертных залах с частотой хотя бы раз в месяц бывает сегодня 4-5% российского населения, в кинотеатрах — до 15% (и это показатель лишь самых последних двух-трех лет, а до конца нулевых данные были примерно такими же, как по театрам, музеям и концертам). Читают книги и журналы хотя бы раз в неделю до 30% взрослых россиян, не читают ни тех, ни других до половины взрослого населения; в библиотеках (они тоже практически целиком остались государственными) хотя бы раз месяц бывают 6-7% взрослых жителей страны. При этом ежедневно пользуются интернетом 40%, хотя бы раз в неделю — трое из пяти. Телевизор же практически каждый день смотрят 80% россиян. Приоритеты населения очевидны; в какой мере они сложились под воздействием того же государства — обсуждать сейчас не буду, скажу лишь одно: в решающей.

3. Пространство для архитектора — это возможность строить. Культура для людей культуры — возможность реализоваться, воплотить то, что они считают жизненно важным. Может государство, то есть официальные организации и служащие в них люди этому воплощению помочь — спасибо, все остальное — решительно не их дело. Рабочих путей здесь два: как ни парадоксально, максимальная помощь людям и группам людей в их самоосуществлении при максимальном же разгосударствлении всего, что относится к управлению этими людьми. Вполне достаточно, чтобы государство — то есть, служащие, временно и условно нанятые на наши же с вами деньги, — занимались своей собственной организацией, оптимизировали ее и ни в коей мере не пытались организовать еще кого-то, — к чему такая организация всего и вся приводит, мы не раз видели и опять видим сейчас. В комментариях к опубликованному в «Российской газете» документу доброхот советует внести в него еще: 1. Любовь к Богу; 2. Любовь к Родине; 3. Любовь к близким. Вот-вот, ужо дождемся…

4. Перед названным «двойным путем» есть несколько задач, особенно острых именно для России. Это ее центро-периферийный раскол, разлом на столицу и провинции (ничего «цивилизационного» тут нет, всего лишь российско-советское наследие, и весьма печальное) плюс региональное разнообразие (неравномерность развития и лоскутность существования). Еще раз напомню: максимизация помощи «на местах» и максимум децентрализации в управлении. А для самих людей культуры — умножение независимых субъектов (групп, аудиторий, точек на карте) плюс укрепление коммуникаций между ними (интереса, взаимодействий, связей — вековечная российская проблема дорог).

5. То же, понятно, относится к культурам иных народностей России, кроме русских: нынешняя смесь равнодушия, презрения и открытого шовинизма по отношению к ним со стороны русского большинства (а в немалой степени и людей культуры) — еще одна отвратительная великодержавная «традиция». По официальным данным, в России сейчас до 20% жителей принадлежат к нерусским национальностям, эта доля вдвое больше, чем аналогичные официальные показатели по Германии, Великобритании, Франции. Тем не менее, в России мы не найдем ничего похожего на афганско-пакистанско-индонезийско-африканское британское кино, албанско-венгерско-румынско-турецкую литературу в Германии, североафриканскую или вест-индскую словесность во Франции с их множеством фондов поддержки, фестивалей, премий, стипендий и проч. (посмотрите на списки лауреатов крупнейших национальных и международных художественных премий в Европе и мире за последние годы, — вот он, результат соответствующей культурной политики, которая, кстати, делает, среди прочего, названные страны притягательными для людей других языков и культур). И нет там, как правило, насколько я знаю, никаких громогласных общенациональных проектов культурной политики и всенародных их обсуждений, а вот дело и его результаты — явственно есть.

6. Короче говоря, проблема совершенно не в идеологии, тем более — доминирующей или единой (уж в России ли это не знать — неужто было мало?), а, прошу прощения за трюизм еще чеховских времен, в работе, активной, разнообразной и практической. И, понятно, в дефиците работников и их рабочих союзов при очевидном разрастании сословия управленцев.

Инна Кабыш, поэт, преподаватель литературы

Дело за делателями

1. Главных целей государственной культурной политики, на мой взгляд, три (кстати, к моему удовлетворению, я все три нашла в новом проекте): это, во-первых, повышение статуса культуры в целом, во-вторых, усиление ее влияния на все сферы жизни и, в-третьих, восприятие культуры как инструмента передачи новым поколениям этических ценностей, как источника самоидентичности человека.

Кроме этих, есть у культурной политики и другие цели: поддержка талантов, воспитание культурного слушателя, зрителя и читателя, создание благоприятной информационной среды, наконец, воспитание мыслящей творческой личности.

Как бальзам на душу подействовала вроде бы очевидная мысль о том, что культура не является сферой услуг.

А дополнить (хотя это есть в «Основах», но я бы прописала курсивом) хотелось бы тем, что глобальная задача культуры — воспитание человека, способного отличать Добро от Зла, и еще тем, что культура должна существовать не сама по себе, не в неких «гетто» (музеях, библиотеках, театрах), а должна пронизывать жизнь, срастаться с ней, облагораживать ее, придавая ей вектор и стержень.

С последним (я имею в виду «срастаться с жизнью») у нас проблема: в России божественная культура и убогая (особенно в провинции) жизнь.

2. Задачи культуры в эпоху цивилизационных войн и разломов — воспитание гуманного, терпимого (или, как сейчас принято говорить, толерантного) человека.

Ведь культурный — это прежде всего неагрессивный, умеющий слышать другого человек.

3. Мне кажутся несостоятельными разговоры об отсутствии у современной России национальной идеи. Да, у нас сегодня нет идеи, сформулированной в виде лозунга или афоризма, вроде — «Православие, самодержавие, народность» или «Мир народам, хлеб — голодным».

Но у нас есть великая русская литература, которая сама является нашей национальной идеей.

Разве заповеди, которые со школьной скамьи (а то и с молоком матери!) входят в человека — «служить бы рад — прислуживаться тошно», «нет уз святее товарищества», «отчизне посвятим души прекрасные порывы», «но я другому отдана; я буду век ему верна» — не члены нашего Символа Веры, нашей национальной идеи?

Так что современный русский человек и оснащен, и защищен «гуманистической традицией русской культуры».

Другое дело, что он подчас «ленив и нелюбопытен».

4. Приоритетный статус культуры в социуме, по моему глубокому убеждению, обеспечивается двумя — встречными — путями.

Сверху — вниманием государства к проблемам культуры и ее творцов и снизу — воспитанием в семье.

Именно семья должна закладывать отношение к культуре не как к послеобеденному десерту, а как к насущному хлебу, без которого жизнь человека если не невозможна, то, во всяком случае, ущербна.

5. Здесь я, пожалуй, ограничу себя мыслями о современной школе как о предмете, известном мне не понаслышке.

Ключевой фигурой в современной школе является учитель (не охранник и не бухгалтер). Учитель должен быть хорошо подготовлен профессионально (а ведь в последнее время сократилось количество вузов, готовящих, в частности, учителей-словесников, да и подготовка такого учителя не должна ограничиваться рамками школьной программы): он должен быть интеллектуалом.

Кроме того, его работа должна быть его призванием: учитель должен любить (и знать) культуру и детей (последних, пожалуй, даже больше).

Множественные повторения мной слова "должен" объяснимы, потому что учитель, перефразируя одного поэта, "всегда должник Вселенной", и другого — "в России больше, чем учитель".

У современного учителя двойная нагрузка: он — опять-таки! — должен окультуривать не только своих учеников, но и их родителей, так как нынешние родители — тридцатилетние люди — выросли и сформировались в лихие 90-е, когда нашему Отечеству было, увы, не до культуры.

Кроме высокого уровня профессионализма и человеческих качеств учитель должен(!) иметь современно оснащенный — экраном, компьютером, интерактивной доской — кабинет, потому что не секрет, что современный ребенок воспринимает информацию во многом глазами, а не ушами.

У учителя должна быть(!) возможность вывозить детей в музей, театр, на экскурсию, т.е. организовывать «встречу с прекрасным», не оформляя при этом тонны бумаг.

В заключение хочу сказать, что в целом проект «Основы государственной культурной политики» обрадовал широтой охвата темы и внятностью изложения.

Дело, извините за тавтологию, за делателями.

Юрий Каграманов, публицист, философ, культуролог

Трудная задача

Как следует из проекта «Основ», главная задача государственной культурной политики — воспитание подрастающих поколений. И это самая трудная задача.

Есть две сферы, в которых государство способно сыграть в этом смысле большую роль — школа и СМИ. Школа не может «в одиночку» слепить человека, но она может многое — при условии соответствующей высоким требованиям постановки гуманитарного образования. И в первую очередь — преподавания русской классической литературы (а в старших классах еще и начатков русской религиозной философии, не менее великой, чем литература). Распространено мнение, что ее образы уже не могут овладеть воображением подростка так, как того хотелось бы, что это всего лишь

Отзвук слабеющий

Дней незапамятных.

Думаю, что это не так. Образы, например, Гомера или Плутарха служили примером для подражания в продолжение веков и даже тысячелетий. После Второй мировой войны бывший вице-король Индии лорд Линлитгоу объяснял упадок Британской империи не столько национальными движениями в колониях, сколько упадком классического образования (включавшего изучение античной литературы) в самой Англии, которое ориентировало учащегося на высокие примеры поведения, укрепляло нравственный костяк. Убежден, что «дальнобойная» сила образов русской классической литературы нисколько не меньшая, сравнительно с античными. Тот факт, что мы живем в век невероятного технологического усложнения жизни, мало что в этом отношении меняет: человек не становится принципиально другим, разве что делается более «рассеянным» и нуждающимся во внутренней собранности.

Что касается СМИ, то здесь государство должно выступать не только как поощряющая, но и как запрещающая инстанция (последнее касается также Интернета). В наше время слово «запрет» стало гонимым, жестко привязанным к «тоталитарному прошлому». Но культура без запретов невозможна; сам «певец свободы» Пушкин считал цензуру необходимой. Распорядители СМИ взяли за правило «давать людям то, что они хотят». Чего здесь больше: цинизма или непонимания природы человека? Жозеф де Местр, стоявший (наряду с Эдмундом Берком) у истоков консервативной мысли, писал: человек — «злое, саморазрушительное существо, полное противоречивых желаний; он сам не знает, чего он хочет, хочет того, чего не хочет, и не хочет того, чего хочет». Конечно, это только половина правды о человеке, но без этой, худшей половины немыслима вся правда. Вопрос цензуры — это также вопрос добросердечия, внимания к людям. Во многих случаях им не следует давать то, чего они хотят или думают, что хотят.

И еще. Вопрос национальной самоидентификации в плане культуры становится особенно сложным, когда дело касается музыки, самой эфирной части культурной сферы. Если слово фиксирует те или иные стороны реальности и закрепляет их в сознании, то музыка, отражая реальность, в то же время ускользает от нее, «струится» над нею, неведомо откуда истекая и неведомо куда устремляясь; не помню уже, кем сказано, что она есть «чувство, не доведенное до ума». Мы знаем, какую музыку предпочитает сегодня молодежь (я имею в виду не попсу, образующую просто звуковой «фон» повседневности, но более или менее качественную музыку). Не так давно я посмотрел по 1 каналу ТВ несколько передач из цикла «Голос. Дети». Подавляющая часть вокальных номеров, которые исполняли дети, была афро-американского происхождения. Поражает (по крайней мере, на мой непрофессиональный взгляд и слух) мастерство, с каким наши подростки имитируют исступления заокеанских певцов. Демонстрация нашей «всемирной отзывчивости»? Пусть так, но ее оборотная сторона — забывчивость своего, отечественного. О пионере рок-н-ролла Элвисе Пресли было сказано, что это «первый белый, который чувствует, как негр». Чувствуют ли наши дети, как негры?

Андрей Белый еще в начале 20-х годов (жил тогда на Западе), когда только начинался «век джаза», писал: «Негр уже среди нас. Будем твердо: арийцами». Легко сказать «быть твердыми»; музыка афро-американского происхождения необычайно заразительна, что можно объяснить, наверное, прежде всего прочего истощением европейской почвы. Где же решение? На том же «Голосе» решение сидело в красном креслице жюри и звалось Пелагея. Эта исполнительница русских народных песен, на современный лад аранжированных, обладает не только редким голосом, но и гениальной, без преувеличения, интуицией (как ее назвать — культурологической? В ней, по ее же словам, проснулась «древняя славянская женщина», но у этой женщины тончайший слух и восприимчивость ко всему, что где-либо в мире поется и играется. Она может даже исполнить рок-н-ролл и сделает это мастерски, но при этом с едва заметным оттенком пародирования, как бы говоря: «Вот, я могу и так, и это по-своему интересно. И все-таки это не мое, не наше; хотя кое-что отсюда можно и позаимствовать». И в аккомпанементе исполняемых ею русских народных песен и романсов кое-что взято из афро-американского источника; но только в аккомпанементе. И куда девалось представление о некоторой унылости старых и особенно древних русских распевов: что бы она ни исполняла, Пелагея всегда излучает редкую в наши дни радость. Не веселость, но какую-то онтологическую радость, знающую о трагизме бытия и преодолевающую его.

Если «древняя славянская женщина» импровизирует на исполнительском уровне, то на другом уровне к онтологии музыкального чувства обращается выдающийся композитор и мыслитель-культуролог (автор нашумевшей книги «Конец времени композиторов» и других книг) Владимир Мартынов. Он выступает за возвращение к «архаическому состоянию» в музыке, в частности к православным певческим службам XVI — XVII веков, равно как и к фольклору; и к инновациям на э т о й основе. Но создавать «новое сакральное пространство», по Мартынову, необходимо с учетом иных культур и традиций — не только древнерусских распевов, но и григорианских хоралов, и византийского осмогласия, и даже арабских макамов; а также фольклорного наследия разных времен и народов.

Но это примеры живого творчества культуры, в котором участие государства может быть только очень скромным.

Афанасий Мамедов, писатель

«Культура и свобода — плоды одного дерева»

1. Чтобы ответить на этот «двойной» вопрос, самому надо поделить себя на две половины — художника и человека, гражданина своей страны. (Прошу прощения за пафос.) Художник во мне говорит, что главная цель государственной культурной политики — не мешать художнику оставаться в своей стихии. Окликнутого Богом никто из его собственной «темноты» не вытащит, не поможет ни разово, ни разом навсегда освободить из-под власти времени, научить творить и сохранять «голос». Хотя не дать загнуться в этом мире, уберечь от «клиники», наверное, государственная культурная политика может и должна. Тут в памяти незамедлительно всплывают два примера — один «царскосельский», итогом которого явилась «серебряновечная» культура, другой — пример из недавнего прошлого со знаком «сделано в СССР». Как создавалась культура в советские времена, я, как мне кажется, представление имею, и петь осанну тому времени у меня нет никакой охоты. Иными словами, хотел бы напомнить себе и другим — бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Взяв художника под свою опеку, государство, чиновники не должны решать, кто является подлинным демиургом, Фадеев или Булгаков с Платоновым.

Теперь право голоса — гражданину. Мне кажется, это проект очень своевременный. За время относительной свободы, которую мы завоевали в 1991 году (не только интеллигенция, но и все, кто не пожелал плестись в пыльном стаде в никуда), мы увидели мир справа и слева от себя, и поняли, что никак не хуже, что у нас есть своя история, что она началась не вчера, что ею можно не только гордиться, она может и государственной политике задать нужное направление. Правда, с одним условием: если из нее сделать правильные выводы. Мне нечего добавить в предлагаемые «Основы», проект должен был бы появиться еще вчера.

2. В условиях информационных войн человек без культуры, без памяти, без бэкграунда является совершенной марионеткой. Только знание собственной истории и культуры играют тут роль «флэш-памяти». Именно поэтому все тираны начинали свое правление с фальсификации истории и попыток подчинить себе культурную элиту. Рассуждая о задачах культуры в современном мире, вспоминаешь максиму Поля Валери, многое предвидевшего, включая и фашизм, и эпоху «материнских плат»: «Самое лучшее в новом — то, что отвечает старым устремлениям». «Старое устремление» по Валери — это сохранение влияния культуры даже в тех обстоятельствах, когда это, казалось бы, невозможно, когда человек начинает исчерпываться насущными заботами и страхом за свое будущее. Все остальное — лишь способ достигнуть этой цели. Предлагаемые «Основы» — тоже способ.

3. Гуманистические традиции русской культуры не спасли Россию от революции, гражданской войны, бесчинств ЧК, сталинских лагерей… Сегодня человек подошел к новой эре существования, к новым границам бытия. Мы пересматриваем пространственно-временные координаты, осваиваем виртуальные миры, мы, с одной стороны, стремимся к однородности, с другой — напряженно ищем свои истоки, потому что именно они питают нас. И толерантность — одно из условий существования этого нового современного мира, современного человека. Сейчас это максима, не подлежащая обсуждению. У России и ее гуманистической традиции в этом вопросе есть колоссальный опыт, которым грех сегодня не воспользоваться.

4. Наверное, за счет порыва человека к подлинной культуре, а для этого нельзя лишать его свободы. Культура и свобода — плоды одного дерева. А этот порыв формируется образованием и просвещением. Задача просвещения в России еще с царских времен была основополагающей. Интернет, конечно, сравнял многое, но эта задача ему не под силу. Сложность ее связана еще и с колоссальностью размеров России, с ее синтетичностью, поликультурностью. И денег тут жалеть нельзя, это тот клей, который склеивает страну. Думаю, пункт первый, второй и третий в проекте «Основ государственной культурной политики» отвечают на этот вопрос в полной мере.

5. Эти задачи невозможно рассматривать отдельно от других государственных задач в области культурной политики, все взаимосвязано. Литературные журналы, библиотеки, театры и музеи — такое же достояние нации, как газ и нефть… Но важно не только модернизировать, но сначала сохранить в живой целостности то, что неоднократно приносило уже плоды и от чего в порыве обновления, начиная с 90-х годов, мы зачем-то пытались избавиться. Мне, как человеку литературному, конечно, ближе всего задача сохранения литературных журналов. Их миссия — в условиях жесткой коммерциализации книжного, издательского дела — только усиливается.

Александр Мелихов, писатель

Культурная самооборона

Обсуждаемый проект «исходит из понимания важнейшей общественной миссии культуры как инструмента передачи новым поколениям свода нравственных, моральных, этических ценностей, составляющих основу национальной самобытности». Я же исхожу из совершенно другой парадигмы. Главной миссией национальной культуры я считаю не трансляцию ценностей, но экзистенциальную защиту, формирование красивого образа нации, ее истории, пускай сколь угодно трагической, но высокой, оправдывающей те неизбежные жертвы, которых, как и всякое коллективное дело, требует ее продление. Жертвы, заметим, в нормальных условиях немедленно возмещаемые, ибо упадок религии давно привел к тому, что едва ли не единственным средством преодоления экзистенциального ужаса, ощущения собственной мизерности и мимолетности перед лицом бесконечно могущественного и бесконечно равнодушного космоса у сегодняшнего человека сделалось чувство включенности во что-то могущественное и долговечное. Сегодняшнее государство выполняет не только социальные, но и экзистенциальные функции, а если оно перестанет их выполнять, у его подданных почти не останется мотивов приносить своему государству даже самые незначительные жертвы.

В государствах благополучных это пока что менее заметно, но для России, тем более в эпоху кризиса, неспособность государства обеспечивать экзистенциальные потребности россиян может сделаться причиной государственного краха. В такие эпохи систему поддержки культуры и образования следует рассматривать как средство национального выживания.

В особенности культуру и образование высшего качества, мирового уровня — именно они в значительнейшей степени создают исторически долговечный позитивный образ страны, который и побуждает граждан гордиться и дорожить ею.

Попробую развернуть этот тезис.

«Россия гибнет, нужно что-то срочно предпринять!» — по этому выкликанию определяют своих в основном в национально-патриотическом лагере, поскольку лагерь либеральный больше озабочен правами индивида, чем участью общественного целого. Однако кризис целого по какой-то загадочной причине оказывается неотделимым от краха множества частных судеб: бегство от армейской службы, падение рождаемости, «утечка мозгов» идут рука об руку с алкоголизацией, наркоманией, преступностью, самоубийствами…

Увы, массовое бегство от общественных обязанностей не следствие кризиса, а его причина. Кризис социума прежде всего и заключается в массовом нежелании индивидов служить ему. А потому и главный вопрос выхода из кризиса — как возродить это желание?

Протофашистам и просто фашистам всех цветов радуги ответ прекрасно известен: людей надо как следует напугать. Напугать до такой степени, чтобы они кинулись служить в армии и просто служить, а главное не стремились сбежать в другие страны, в пьянство, в наркотики, в смерть… И вообще полюбили родину — ведь так естественно любить то, что внушает ужас!

Хорошо еще, что хотя бы либералы понимают, что ужас не способен породить ничего, кроме желания либо спрятаться, либо уничтожить источник ужаса. Нет, чтобы люди полюбили родину, им надо платить! Платить за то, чтобы они служили в армии, платить за то, чтобы они рожали и воспитывали детей, платить за то, чтобы они не уезжали, не пьянствовали, не кололись, а главное не убивали друг друга или хотя бы самих себя.

По-видимому все исчезнувшие государства и погибли из-за того, что их гражданам однажды недоплатили…

Своей иронией я вовсе не пытаюсь намекнуть, что России ничто не угрожает: и не такие царства погибали, как говаривал весьма неглупый Победоносцев. Но — в одной мудрой памятке психотерапевта, работающего с «кризисными» пациентами, рекомендовано прежде всего снимать чувство неотложности: именно в лихорадочной спешке люди и творят особенно непоправимые безумства. Однако это же в еще большей степени справедливо и для народов: именно в кризисных ситуациях необходима политика, поднимающаяся над острой злободневностью, взирающая на самые мучительные проблемы если уж не с точки зрения вечности, то, по крайней мере, с точки зрения их долговечности, включающая их в максимально широкий исторический контекст.

А в этом контексте творилось немало поучительного. Был великий Рим, державший под своей десницей десятки народов, и рассыпался в одночасье. И что самое удивительное — никакого пребывающего в рассеянии народа «римляне» тоже не осталось. Пока итальянцы для подкрепления собственного духа не начали воображать себя потомками римлян. А тем самым и действительно ими стали. Ибо главная жизнь человека, а народа тем более и протекает в их воображении.

И впрямь, римляне как народ исчезли, а покоренные ими евреи, изгнанные с родины предков, остались. И через две тысячи лет, после невероятных испытаний вновь возродили собственное государство на Земле обетованной. Что их сохранило как народ? Греза. Ни на чем не основанное мнение о себе как о хранителе какого-то великого наследия, вершителе какой-то великой миссии. А у римлян этой грезы не было — была только могучая военная техника, могучая экономика, громадная территория…

Многократно, по-современному ускоренными темпами подобная история развернулась, можно сказать, на наших глазах. Был великий Советский Союз, державший под своей десницей десятки народов, и рассыпался в одночасье. И что самое удивительное — никакого пребывающего в рассеянии народа «советские люди» почти не сохранилось, а покоренные ими чеченцы, изгнанные с родины предков…

Народ сохраняют не территории, не богатства и не военная техника, народ сохраняют коллективные грезы, ни на чем серьезном не основанное коллективное мнение о себе как об огромной драгоценности, допустить исчезновение которой ни в коем случае нельзя. Поэтому всякий народ, которому действительно грозит исчезновение, должен прежде всего позаботиться об укреплении своих коллективных грез, ибо их укрепление — это и есть национальный подъем, а их ослабление — национальный упадок.

В этом и заключается экзистенциальная, историческая миссия культуры — она должна укреплять и развивать воодушевляющие коллективные фантазии, поддерживать в людях ощущение включенности во что-то прекрасное и бессмертное.

Но грезить о себе, когда в собственных глазах ты прекрасен, а в чужих мерзок, не только до крайности трудно, но и до крайности опасно, — очень скоро придется возненавидеть все человечество, не разделяющее твоего самоощущения, и внушать уважение к себе жертвенностью и террором. Гораздо надежнее творить реальные дела, способные поразить не только твое собственное, но и чужое воображение. И Советский Союз такие дела творил. Да, в пропагандистских, милитаристских целях, но творил — вышел в космос, открыл дорогу великолепным ученым, спортсменам, музыкантам, и пресловутая ностальгия по империи — это прежде всего не ностальгия по страху, который она внушала миру, а ностальгия по чувству причастности к чему-то великому и бессмертному.

Интересы индивида и социума не так уж и расходятся, ибо и государство, и личность питаются от одной энергетической системы — системы коллективных фантазий. Я готов с цифрами в руках показать, что алкоголизм, преступность, наркомания, самоубийства в огромной степени порождаются общей причиной — упадком коллективных иллюзий.

«Государство должно служить воображению, ибо человек и есть прежде всего его воображение», — примерно так можно сформулировать набросок новой политической парадигмы. Однако осуществить ее — систематически поражать воображение — невозможно без возрождения национальной аристократии, под которой я понимаю, разумеется, не графов и не миллиардеров, но творцов и служителей коллективных наследственных мечтаний. Еще раз подчеркиваю: я определяю аристократию не через богатство или место в государственной иерархии, но исключительно через преданность каким-то наследственным мечтам. В идеале, аристократы, когда у них появляются возможности, творят великие дела, порождая во всех остальных чувство и собственной неординарности, и собственной долговечности. Которое в своей стране возникает несопоставимо легче, чем в чужой. Иллюзию причастности к подвигам своих предков и соотечественников пробудить гораздо проще, чем к подвигам чужих.

Идентификация с ними и есть патриотизм. Гордиться подвигами, сострадать несчастьям, стыдиться и желать искупить падения, отодвигая собственные злободневные нужды, взирая на них с точки зрения если уж не вечности, то долговечности…

Подобные чувства сегодня расхожий либеральный гуманизм заклеймил бы как антидемократические, ибо демократично лишь то, что служит повседневным нуждам так называемого простого, массового человека; беспокоиться же о том, что оставит след в вечности, то есть в умах потомков, есть не что иное как аристократическая блажь. На это я могу возразить только одно: подобная трактовка гуманизма и демократии основана, в сущности, на отказе считать простых людей людьми. Слабость прагматического взгляда на человека вовсе не в том, что он низок или оскорбителен, — слабость его в том, что он чрезвычайно далек от истины. Прагматический взгляд на человеческую природу исходит из той посылки, что для человека физические ощущения неизмеримо важнее, чем душевные, психологические переживания. Тогда как дело обстоит скорее обратным образом.

Кто спорит, достаточно продолжительная пытка болью, голодом, страхом почти каждого заставляет рано или поздно забыть обо всех высоких фантазиях и мечтать только об одном — чтобы пытка прекратилась. Однако это вовсе не означает, что пытка вскрывает истинную сущность человека — пытка вовсе не обнажает, но убивает человеческую суть. А потому я предлагаю посмотреть на сегодняшние проблемы, с точки зрения того, какой след они оставят «в вечности», как они будут выглядеть в глазах потомков. Вполне возможно, наши ответы со временем превратят набросок новой парадигмы в реальную политическую программу.

Долговечным бывает только то, что поражает воображение, а в веках живут вообще одни лишь легенды. Поэтому, если Россия хочет жить долго («вечно»), ей абсолютно необходимы люди-легенды, события-легенды. Те, кого действительно ужасает стон «Россия погибает!», должны признать первейшей задачей культурной политики формирование национальной аристократии, расширение круга людей, мечтающих поражать воображение, свое и чужое, и этим оставить след в памяти потомков. Для этого необходимо всемерное расширение, особенно в провинции, сети школ для наиболее одаренных и наиболее романтичных в науке, искусстве, в спорте, в военном деле... Впрочем, одаренность и романтичность часто одно и то же.

Так что же, вознегодует радикальный гуманист, простые люди, равнодушные к вечному и долговечному, должны снова служить сырьевым ресурсом творящих историю «великих личностей»? Отвечаю: не нужно жалеть простого человека больше, чем он жалеет себя сам. Разве не самые что ни на есть простые люди первыми голосуют за фашистов и коммунистов, сулящих им национальное и классовое величие? А эти российские язвы — пьянство, наркомания, бессмысленные убийства, самоубийства, — им что, больше всех подвержены какие-то аристократы духа? От невыносимой бессмысленности, бесцельности бытия страдают прежде всего люди ординарные, именно их в первую очередь убивает отсутствие хотя бы воображаемой причастности чему-то впечатляющему и долговечному.

Если смотреть с точки зрения вечности, между властью, аристократией и простым народом нет никаких непримиримых противоречий — они все не могут обойтись друг без друга. Медный всадник, попирающий маленького человека, — конечно, необыкновенно мощный образ. Но я уже не раз обращал внимание: Медный всадник еще и гениальное произведение искусства, к которому со всего света тянутся туристы. И потомки бедного Евгения из Читы и Чухломы считают делом чести сфотографироваться у каменной волны его постамента…

Ибо и у власти, и у аристократии, и у рядового человека есть общий могущественный враг — ощущение ничтожности и бессмысленности существования. И Медный всадник не только требует жертв — он еще и открывает гению путь к бессмертию, а жизнь обычного человека наполняет смыслом и красотой. Гений и толпа перед зданием Сената протягивают друг другу руку.

Именно гении наделяют жизнь толпы смыслом и красотой. Ориентация российской культуры и образования на взращивание гениев соединила бы в себе гуманизм с государственной целесообразностью. Пушкин и Чайковский, Менделеев и Левитан способствовали душевному комфорту россиян и территориальной целостности России никак не в меньшей степени, чем душевое потребление колбасы и жилплощади.

Влияние науки и культуры всегда было основано не на их электоральной силе, а на обаянии. Вернуть им былой авторитет — как и вообще внушить людям какие бы то ни было чувства, не приносящие лично им никакой материальной выгоды — хотя бы в какой-то мере способно только искусство. Обаяние «духа» было создано прежде всего поэтами в широком смысле этого слова — людьми, умеющими изобразить духовную деятельность чем-то прекрасным и возвышенным. Я склонен думать, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Воспевать достижения «духа» должны сами аристократы духа, по мере сил освобождаясь от занудства. Боюсь, правда, что эта мера окажется весьма и весьма недостаточной и «духу» понадобится специальное пиар-агентство, в котором были бы сосредоточены мастера художественного слова и экрана, способные и понимать достижения науки и культуры, и увлекательно рассказывать о них.

Успехи науки и культуры — как раз те праздники, которыми при умелом преподнесении можно было бы встряхивать монотонное существование простого человека, а заодно вербовать новых романтиков. Но делается ли хоть что-нибудь в этом роде?

Всякое творчество питается прежде всего не деньгами, а бескорыстным восхищением, расходящаяся цепная реакция которого в конце концов и разрешается вспышками шедевров.

И вместе с всемирной славой гения резко вырастает престиж породившего его народа. Вырастить трех гениев в этом отношении выгоднее, чем удвоить ВВП. Кто, скажем, уважает Италию за ее средней руки достаток? А за Леонардо, Микеланджело, Ферми ее уважают, и еще как. Если вспомнить, что сегодня главной проблемой России на международной арене является недостаточный ее престиж в цивилизованном мире, а проблемой внутренней — неуверенность населения в достоинствах своей страны, легко прийти к практическому итогу: образовательная и культурная политика сегодняшней России должна быть направлена на производство гениев.

Соединив для этого усилия ученых и художников, которым в парламенте должна покровительствовать не демократическая, им не до того, но АРИСТОКРАТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ.

Однако, увы, нет такой партии, все клянутся лишь приверженности к демократии, то есть в верности не гениям, но толпе.

Риск открытого декларирования гениальности и аристократизма как высших социальных ценностей заключается еще и в том, что они могут вызвать отторжение у гуманистических демагогов. Но это же вызовет сплоченность аристократического меньшинства, которому на первых порах важнее всего оценить собственный размеры и возможности. Когда же это меньшинство будет организовано, оно вполне сумеет смыть пятно «антинародности» рядом разумных акций, прежде всего открывая ряды каждому, кто пожелает почувствовать себя неординарным, а затем даже и прямым отрицанием собственных лозунгов первоначального периода «бури и натиска».

Не исключаю, слово «аристократический» слишком сильно ассоциировано с сословным обществом и крепостным правом — тогда новое движение может быть названо ДВИЖЕНИЕМ КУЛЬТУРНОЙ ОБОРОНЫ.

Культурная оборона особенно важна в эпоху информационных войн, главная цель которых — разрушить у противника чувство собственной красоты, а следовательно и правоты. Сейчас в некоторых кругах, расходящихся уже и до казенных циркуляров, модно утверждать, что Россия не Европа, а особая цивилизация. Другие же круги дают отпор: нет, мы часть европейской цивилизации! Дискуссия не может иметь конца уже потому, что никакого общепринятого определения цивилизации не существует, а лично я считаю цивилизацией объединение культур, связанных представлением о совместной избранности, связанных системой общей экзистенциальной защиты. Поэтому провозгласить свою принадлежность к престижному клубу недостаточно — нужно, чтобы и члены клуба ее признавали. Но что, если одни члены ее яростно отвергают, а другие колеблются?

Тогда те из нас, кто настроен на конфликт, настаивают на особом пути России, а те, кто настроен на сотрудничество, настаивают на культурном сближении с Европой: ведь богатая чужая культура может только обогатить! Я тоже настроен на сотрудничество, но согласиться с этим аргументом не могу. Ибо, еще раз, главная миссия культуры — экзистенциальная защита, защита человека от чувства беспомощности в безжалостном мироздании. Так что любовь к чужой культуре бывает для нас продуктивна, когда она укрепляет нашу экзистенциальную защиту, и контрпродуктивна, когда ее разрушает.

Давным-давно в Корее среди знати был сверхпрестижен китайский язык. В результате Корея осталась без высокой национальной литературы. В России когда-то был сверхпрестижен язык французский. Однако Россия сумела выдвинуть национальную аристократию, способную выдержать культурную конкуренцию с Европой. Национальная аристократия и есть лучшее орудие культурной реконкисты, так что давно пора задуматься о широчайшей сети царскосельских лицеев, делающих ставку на самых одаренных и романтичных.

Когда народу его собственная жизнь представляется недостаточно красивой, он деградирует как целое, а частные лица, не имея эстетического допинга, пытаются добирать до нормы с помощью психоактивных препаратов, а то и кончать с собой. Но кто-то стремится слиться с победителями, а кто-то, наоборот, пытается отвоевать оружием то, что проиграно в мире духа: международный терроризм — арьергардные бои культур, проигрывающих на всемирном конкурсе красоты. На этом фоне национализм, стремящийся лишь отгородиться, а не уничтожить источник культурного соблазна, выглядит вершиной мудрости и кротости.

Когда влечение к более блистательным культурам начало разрушать еврейскую религиозную общину, главный идеолог российских сионистов Владимир Жаботинский, европейски образованный талантливый литератор, объявил первейшей национальной задачей освобождение от влюбленности в чужую культуру — унизительной влюбленности свинопаса в царскую дочь. Когда ассимиляторы возмущались, что он, мол, тянет их из светлого дворца в темную хижину, Жаботинский отвечал, что не надо изображать свое предательство возвышенными красками; разумеется, чем обустраивать родную хижину, приятнее перебраться в чужой дворец. Где, однако, вам не раз придется скрипеть зубами от унижения, ибо все дворцы обставлялись не для вас. Да, в нашей истории больше страданий, чем побед, но кто, кроме нас, среди этих ужасов сумел бы не отречься от своей мечты!

Это были типичные идеи изоляционизма и национальной исключительности. Но когда другие энтузиасты заговорили о некоем еврейском евразийстве — мы-де построим государство, вбирающее в себя черты и Запада, и Востока, — Жаботинский дал жесткий отпор. Какие черты Востока — отсутствие светского образования и демократии, порабощение женщины? Новый Израиль должен обладать всеми европейскими институтами, без которых не может быть национальной конкурентоспособности. И по мере становления государства идеологические крайности были оттеснены прагматическими задачами национального выживания, которые постепенно привели Израиль в клуб так называемых цивилизованных стран, а он как будто этого и не заметил. Ибо научился относиться к чужому суду, как и завещал Жаботинский, «с вежливым равнодушием». А если бы он твердил себе: «Мы европейская страна, мы европейская страна», — то каждый эпизод, который бы демонстрировал, что европейцы любят себя больше, чем евреев (а в политике такие эпизоды неизбежны, ибо национальный и цивилизационный эгоизм это норма), — каждый такой эпизод непременно вызывал бы волну ненависти.

Этот «особый путь» сионизма в чем-то неплохо бы повторить и России: лучше не стремиться в тот клуб, где тебя принимают не слишком нежно, чем сначала обожать, а после ненавидеть. Пусть лучше туда приведет общность исторических задач среди общих новых вызовов, средь коих довольно назвать вулканическую исламскую грезу.

Не нужно бороться ни за то, что мы Европа, ни за то, что мы не Европа, — нужно вообще освободиться от привязки к этому ориентиру, даже бешеное отрицание которого говорит о его опасной сверхценности в наших глазах.

Не говоря уже о том, что в России есть национальные культуры, которые уже никакими натяжками не отнести к европейскому клубу, — надо ли туда втискиваться ценой не только унижений, но и раскола внутри собственной страны? Нам следует, напротив, понимать российскую национальную аристократию как аристократию имперскую, объединяя в общем пантеоне максимально возможное число культурных святынь всех российских народов и народностей. Я бы даже облегчил наиболее одаренным и пассионарным представителям национальных меньшинств «путь наверх» — их присутствие в элите одновременно и укрепило бы экзистенциальную защиту меньшинств, и уменьшило бы число лидеров, способных возглавить всегда тлеющие национальные недовольства.

И не нужно бояться, что «национальные выдвиженцы» потеснят русских: нас слишком много, чтобы мы серьезно это почувствовали. А вот если мы вместо потенциальных внутренних недоброжелателей обретем друзей — это будет очень даже серьезным вкладом в культурную оборону.

Андрей Столяров, писатель, культуролог

Создать спрос на культуру

Должен сразу сказать, что «Проект…» произвел на меня сильное впечатление. По прочтении его возникает абсолютно ясное чувство, что никакой культуры у нас в России не будет. Разве что культура, как уже бывало не раз, выживет чудом — вопреки всем заботам о ней со стороны власти и государства.

Очень показательна в этом смысле стилистика документа. Призывая к защите и развитию русского языка, «Проект…», вместе с тем, демонстрирует такой тусклый и невнятный чиновничий волапюк, что начинаешь «плыть» буквально с первых же строк. Некоторые абзацы мне приходилось перечитывать по два-три раза, прежде чем удавалось понять — что именно авторы сего произведения хотели сказать. И в большинстве случаев выяснялось, что — ничего, просто набор словесных оберток, внутри которого — пустота. Это очень напоминает постановления партии и правительства позднего советского времени: те же самые «улучшить», «повысить», «создать все условия», «принять необходимые меры»… И результат, вероятно, будет точно такой же.

На мой взгляд, это вообще не проект: здесь нет ни конкретных идей, ни иерархии целей, ни механизмов их достижения. Это просто нагромождение благих пожеланий в духе мечты одного литературного персонажа, «что хорошо бы построить этакий мост через пруд, и чтоб сидели на нем купцы и продавали товары, нужные для крестьян». Единственный проектный смысл документа, который мне удалось уловить, сводится к следующему: надо дать всем по сто рублей (больше в бюджете нет), и тогда культура у нас расцветет. Это типичный чиновничий симулякр, имитация деятельности, не имеющей никакой связи с реальностью. Даже если где-то, в очень небольшом количестве мест, и пробиваются сквозь бюрократические напластования слабенькие былинки мыслей, то очевидно, что им будет не прорасти: почвы для этого нет. «Проекту…» можно поставить диагноз «интеллектуальная анемия». Или — «когнитивный ступор, осложненный канцелярскими сумерками души». Другого диагноза у меня для этого документа нет.

Мне представляется, что если уж создавать проект по «основам государственной культурной политики», то исходить он должен не из традиционных бюрократических координат, а из тех крупных реперов, которые формирует сейчас реальность.

В самом общем виде ситуация, на мой взгляд, может быть обрисована так. От конкуренции мировых религий (католицизма, протестантизма, ислама) через конкуренцию мировых идеологий (фашизма, коммунизма, либерализма) мы перешли к конкуренции мировых экономик, которая и определяет собой нынешний постиндустриальный ландшафт.

В современном мире царствует экономика. Она заменяет собою все — веру, идеологию, национальность, культуру. Впрочем, даже не заменяет, а создает из них собственный мировоззренческий композит.

Сейчас, когда в значительной мере дискредитированы обе предшествующие доктрины, либерализм и социализм, явочным порядком, как плесень, которая проступает всегда и везде, утверждается в мире совершенно новое глобальное мировоззрение, формирующее такую же новую онтологическую среду.

Данное мировоззрение можно определить как давосский дискурс.

Давосский дискурс — это культура менеджеров. Это культура людей, говорящих, вне зависимости от национальности, на одном и том же «деловом языке», придерживающихся одних и тех же поведенческих «деловых стандартов» и исповедующих одни и те же универсальные «деловые ценности».

Главный критерий этой среды — эффективность. В давосскую среду входит тот, кто умеет быстро и без лишних эмоций извлечь прибыль изо всего: из нефти, из демократии, из войны, из воздуха, из ничего. Никакие другие качества значения не имеют. Образованность, ум, культура, талант признаются лишь в том случае, если их сопровождает весомый денежный эквивалент.

Здесь своя ценностная шкала.

«Человек человеку враг», утверждал древний мир. «Человек человеку брат», провозгласило нарождающееся христианство. «Человек человеку никто», свидетельствует давосский дискурс и демонстрирует это повседневной практикой.

Если книгу читают все — это хорошая книга. Если все смотрят какой-то фильм — это хороший фильм. Если все покупают данный товар — значит это хороший товар.

Ни в коем случае не наоборот.

И никто не воскликнет наивно, по-детски, что «король-то голый»: книга плоха, фильм ужасен, товар никуда не годится.

А если даже воскликнет, его сочтут дураком.

Не может быть плохо то, что приносит доход.

Менеджеры — это элита среднего класса, это социальный ярлык той страты людей, которую ныне боготворят, как при социализме — пролетариат.

Средний класс — это наше все.

Это основа общества, фундамент устойчивого государства, законопослушный умеренный электорат.

Однако вспомним, что на другом языке средний класс — это мещане, то есть те, кто личное благополучие ставит превыше всего.

Мы вступили в царство мещан.

В эпоху активной, деятельностной посредственности.

В период обезличенного бытия.

Вот какой мир перед нами возник. Вот в чем заключается ныне глобальный вызов. И первоочередные задачи культуры, если уж рассматривать культурную политику как проект, следует формировать в рамках именно этих координат.

Что может Россия противопоставить «давосскому миру»? Если придерживаться вектора классической экономики, то — практически ничего. Со «вторичной индустриализацией» мы опоздали: для ее осуществления у нас уже нет ни средств, ни людей. К тому же следует иметь в виду одно принципиальное обстоятельство. В России более холодный климат, а также более длинные и трудные коммуникации, чем в большинстве индустриально развитых стран, нам всегда будет сопутствовать это дополнительное экономическое обременение. Производство в России всегда будет чуть менее эффективным, и если раньше, во времена автаркических экономик, это решающего значения не имело, то сейчас, в эпоху глобализации, даже ничтожная разница в стоимости производства постепенно вытесняет страну на хозяйственную периферию.

Опираясь исключительно на физические ресурсы, Россия всегда будет экономически отсталой страной. Иных перспектив у нее просто нет.

Однако история знает впечатляющие примеры, когда для развития были использованы ресурсы метафизические — особенности национальной культуры, вдруг обнаружившие высокую экономическую эффективность. В свое время, когда Япония вступила в период модернизации («революция Мэйдзи», 1868 год), обнаружилась на этом пути принципиальная трудность: в стране существовала специфическая каста воинов-самураев, которые, с одной стороны, никак не вписывались в модернизационный процесс, а с другой — представляли собой реальную силу, могущую пошатнуть, а то и свергнуть центральную власть. Был найден парадоксальный выход: самураев начали назначать исполнительными директорами (так бы мы определили эту должность сейчас) во вновь образуемые фирмы и предприятия. Каков был результат? Самураи привнесли в сферу управления этические характеристики комплекса «бусидо»: систему старшинства, безусловное исполнение долга, полное подчинение личных стремлений интересам этих предприятий и фирм. Возникло то, что ныне называется корпоративной культурой, и во многом благодаря именно ей выросли гигантские японские корпорации, «дзайбацу», известные всему миру.

Считается, что именно дзайбацу сделали возможным японское экономическое чудо: превращение отсталой средневековой страны в одну из главных индустриальных держав. Эффективность корпоративного стимулирования, применяемого в дзайбацу, оказалась настолько высокой, что во второй половине ХХ века ее начали интенсивно заимствовать американские и европейские фирмы.

А теперь поставим простой и ясный вопрос. Есть ли в русской национальной культуре нечто такое, что могло бы обеспечить России мощный экзистенциальный прорыв? Вывести ее из ступора сырьевой стагнации и открыть перед ней перспективный онтологический горизонт? На простой и ясный вопрос можно дать такой же простой и ясный ответ. Да, такое качество в русской культуре есть, и оно уже давно отрефлектировано национальной культурософией. Это склонность нации не к прагматике, а к метафизике, склонность «двигаться на звезду», способность ради большой и интересной идеи забывать о собственном материальном благополучии. Во всяком случае, отодвигать его на второй план.

Это специфика именно русской культуры, и таковой особенностью ее, как мне кажется, не следует пренебрегать.

Теперь опять обратимся к истории. Когда в 1866 году прусские войска разгромили армию Австрийской империи при Садове, канцлер Бисмарк сказал, что «эту войну выиграли немецкие учителя». Подразумевалось, что качественный уровень немецкого солдата был значительно выше австрийского, что являлось следствием немецкого школьного образования. Вспомним, что советская модернизация образования, то есть последовательный переход ко всеобщему начальному, всеобщему среднему и затем — к массовому высшему образованию породил пассионарную волну инноваций, длившуюся более полувека, вплоть до 1980-х годов. Советский Союз создал легендарный танк «Т-34», систему залпового огня «катюша», атомную и водородную бомбы, первым вывел на орбиту искусственный спутник Земли, первым запустил человека в космос… Вспомним также, что политические, экономические и военные успехи Соединенных Штатов не в последнюю очередь были обусловлены систематическим включением в американскую нацию образованных людей — эмигрантов со всего мира. Интересно, что когда та же Япония после поражения во Второй мировой войне поставила перед собой задачу догнать (и перегнать) западные страны по уровню экономического развития, то акцент в культурной ее политике был сделан именно на образование. И аналогичную акцентированную образовательную политику проводил Тайвань в период своего бурного экономического роста.

Вот тот ресурс, который необходим современной России, и задействовать этот ресурс может только целенаправленная культурная политика государства.

Бессмысленно, на мой взгляд, как это предлагается в обсуждаемом здесь «Проекте…», «просто так» финансировать издательства, театры, библиотеки, выставки, художественные галереи. Кто туда будет ходить? Я иногда бываю в художественных галереях и что-то не замечаю там жаждущих толп, кроме, разумеется, приятелей автора, вынужденно пришедших на презентацию. Та же самая ситуация с чтением журналов и книг. Читать серьезную и качественную литературу будет только образованный человек. А тот, кто соответствующего образования не получил, пойдет на футбол или включит очередное идиотское телешоу.

Задача государственной культурной политики — формировать не предложение, масштабы которого и так избыточно велики и которое, будем откровенны, под маркой искусства часто предлагает всяческий суррогат, а создавать обширный и качественный спрос на культуру — формировать страту людей, не мыслящих вне культуры полноценного человеческого бытия.

Правда, формирование такой страты требует аксиологической трансформации. Вместо давосской идеологемы «быть успешным — это значит быть богатым», которая постепенно внедряется в национальное сознание россиян, необходима идеологема «быть успешным — это значит быть умным и образованным», а богатство (накопление денежных знаков) — не та ценность, которой стоит посвящать свою жизнь.

Вот какова, на мой взгляд, сейчас главная задача государственной культурной политики — выдвинуть на первое место образование и интеллект. Все остальное должно быть ориентировано на нее. И лично мне представляется, что никакой другой перспективы у нас нет.

Максим Шевченко, журналист

«На русской культуре можно основать братство, но нельзя государство»

1. Главные цели государственной культурной политики Российской Федерации это:

— содействие развитию собственно культуры во всех ее аспектах (искусство, музейная деятельность, книгопечатание, исследования и т.д.). Считаю, что государство не должно запрещать современные актуальные формы искусства, но и не обязано поддерживать то, что не считает правильным или внятным. Искусство развивается благодаря поддержке. Особенно современное и актуальное. Государство не должно препятствовать развитию рынка современного искусства и инвестициям в него;

— содействие культурному развитию каждого гражданина РФ согласно его запросам и потребностям. Государство не должно запрещать поиски и эксперименты, но не обязано их пропагандировать. Государственная политика должна быть направлена на пропаганду ценностей личного культурного развития в интересах развития общего — свободы, ответственности перед обществом, поиска справедливости, приоритета творческого труда над бессмыслицей потребления. То есть всего того, что изначально свойственно нашим народам;

— содействие развитию народов Российской Федерации как уникальных и неповторимых этно-культурных общностей. Каждый народ РФ, независимо от его численности, дорог и в равной мере ценен для нашей страны. Госполитика обязана учитывать интересы всех народов в равной мере и создавать возможности для выгодных инвестиций в их культурное развитие.

2. Культура всегда есть проявление человеческого перед лицом нечеловеческого — времени и истории с ее неизбежной смертью в конце. Культура есть способ защиты человека перед тем, что делает его лишь щепкой в водовороте событий. Культура выше информационных войн, которые являются лишь аспектом политики. Вопросы культуры (человеческое и нечеловеческое в их соотношениях) настолько выше всякого рода информационных войн и технологий, что задачи культуры в такие эпохи — хранить содеянное, постигать настоящее и творить ради будущего. Других задач у культуры нет и быть не может. Цивилизационные разломы — вещь условная, равно как и цивилизация. Культура неизбежно будет разламываться вместе с цивилизацией. Но эти разломы плодотворны, если их не бояться и описывать их, фиксировать, направлять. Диалектика — сущность культурного развития. Кризис — источник творчества. Конфликт — основа сюжета. Как этого можно бояться? Культура жива, пока в ней нет страха. Иначе она, как и все человеческое, замыкается в себе и начинает полниться самовоспроизводящимися психозами. Умирает и энтропирует.

3. Существует заблуждение, что русская классическая культура якобы государственна. Почти все созданное в рамках госполитики романовской или сталинской империи — пусто, мертво, ходульно, дидактично. Русская культура — глубоко революционна. Она пронизана острым чувством поиска справедливости и смысла жизни. Даже консервативные творцы, по сути, бунтари — они не умещаются в государственные линии бюрократической империи. Русская культура всегда в поисках человека и его оправдания. Именно поэтому к ней так потянулись образованные представители других народов. Именно поэтому они так жадно впитывали ее гуманизм и экзистенциализм, находя в русских вопрошаниях и ответах о смыслах и путях человека, общества и мира важнейшие вехи собственного развития. Русская культура вся пронизана противостоянием человека Левиафану, государству. На русской культуре можно основать братство, но нельзя государство. Она не уместится в благоразумие бюрократии. Чиновники всенепременно начнут ее обкарнывать, укладывать в прокрустово ложе своих представлений о стройности государственного (всегда немного аракчеевского) мира. Поэтому если современное сознание будет формироваться именно на основе гуманистической русской культуры, а не на ее кастрированном суррогате (как обрезанный "Архипелаг Гулаг", например, изданный для верноподданической новой России, должно быть, по версии издателей и чиновников, должной любить голубые мундиры, околыши и величие власти во всех его чудовищных проявлениях), то это сознание не будет ни верноподданическим, ни государственническим. Проклятые русские вопросы вылезут из-под глыб законности и порядка и поразят "русских мальчиков" будущего в самые их сердца. Это неизбежно.

4. Культуру в социуме надо поддерживать сознательным и принудительным навязыванием ее хотя бы общих аспектов простому народу через доступные ему формы — в современном мире это, например, сериалы-экранизации, публичные культурные акции и т.д. Большинство людей реагирует на понятные и простые вещи и сюжеты. Искусство социальной интерпретации культуры, массовость ее — полезное дело, если существует не ради только наживы, но адресовано человеку и задачам его развития. Но элитарной культуре надо просто не мешать. Хотя бы потому, что мешать ей бесполезно. Подлинное все равно будет жить и развиваться, поскольку является одним из аспектов, проявлений человеческого в его полемике с нечеловеческим — смертью, временем, властью, верой и т.п. Культура имеет массу аспектов — и, в частности, антисоциальный аспект культуры также важен и значителен. Игра в бисер, непонятная и чуждая социуму, оказывается значимой для него спустя столетие. Культура не сводима к простым задачам обслуживания запросов социума. Иногда она отталкивается от ненависти к социуму и приходит к бегству из него и от него. Конечно, и в этом своем аспекте она будет рано или поздно социализирована — через включение в рынок, слияние объекта культуры с объектом торговли. Но такова диалектика общества и его развития.

5. Я считаю, что все учреждения культурной направленности должны получать базовую господдержку и иметь возможность свободного аккумулирования средств для собственного развития. Надо шире связывать их обязательствами с попечительскими советами, местным самоуправлением, регионами. Все формы развития хороши. Государство не должно мешать и по мере сил — поддерживать.

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №8

Судьбы двух империй

Лурье Светлана Владимировна — публицист, доктор культурологии, ведущий научный сотрудник Социологического института РАН (Санкт-Петербург), автор книг «Метаморфозы традиционного сознания», «Историческая этнология», «Психологическая антропология», «Империя как судьба» и др. В «Дружбе народов» публикуется впервые.

Восток как яблоко раздора

Весь XIX век прошел под знаком англо-русского соперничества на Востоке. Остроту этого соперничества можно понять, если учесть, что и русские, и англичане считали, что на карту поставлено само существование государства: «Англия должна быть первой среди наций и руководить человечеством или отказаться не только от своих владений, но и от своей независимости», — писала газета «National Review». Русские ставили вопрос так: «Или действовать решительно, или отказаться от своих владений в Азии... заключив государство в границах начала XVII столетия»1 . Англичане же, в свою очередь, слагали стихи о том, что «русские никогда не будут в Константинополе».

Главным стержнем английской политики была оборона Индии. Англичане были убеждены, что рано или поздно Россия посягнет на эту жемчужину британской короны. Так, генерал-майор У.Мак-Грегор просчитывает во всех деталях, буквально по дням, как русские могли бы завоевывать Индию. А генерал-майор сэр Г.Раулинсон в 1868 году довольно остроумно описывает стратегию действия русских на Востоке и предсказывает порядок их дальнейшего продвижения. Генерал Снесарев в раздражении назвал все рассуждения Раулинсона «белибердой», однако поход русских на Индию действительно обсуждался время от времени и обсуждался более или менее серьезно, хотя никогда не был делом окончательно решенным. Вместе с тем, предприятие казалось вполне выполнимым. «При благоприятных обстоятельствах сплав войск к воротам Индии не только возможен, но и удобен», — замечает И.В. Вернадский в статье «Политическое равновесие и Англия». Другие авторы откликаются на эти гипотетические рассуждения разумным вопросом: если мы завоюем Индию, что будем с ней дальше делать?

Тем не менее, француз Г. де Лакост едет на Восток, желая описать для европейской публики подробности ожидаемой смертельной схватки: «Я выехал из Парижа, проникнутый идеями, что фатальная борьба между китом и слоном неизбежна. В Турции, Туркестане, Кашгаре и Индии я собрал сведения, которые привели меня к заключению совершенно противоположному». Вывод де Лакоста вполне категоричен: «Столкновение бесполезно, и им выгодно путем дружелюбным согласиться на справедливый дележ». В последней трети XIX века тема о желательности примирения начинает звучать все чаще. Ведь соперничество «приблизилось к той стадии, когда соперники должны либо стать открытыми врагами, либо друзьями-партнерами»2 . В 1907 году между Россией и Англией было подписано всеобъемлющее соглашение о разграничении сфер влияния на Среднем Востоке. Необходимость срочного примирения диктовалась причинами внешнеполитическими (на восточную арену вступал новый игрок — Германия). Но велика была роль причин внутреннего характера. Их хорошо сформулировал М.Н. Аненков в предисловии к работе английского полковника Джона Эдея «Сатина. Горная экспедиция на границы Афганистана в 1863 году»: «Задача им и нам поставленная одинаково трудна: они и мы должны бороться с фанатизмом, невежеством, косностью, почти дикостью, и потому между ними и нами нет возможности найти повода к ссоре и даже к соперничеству. Нам предстоит одинаково трудная и одинаково дорогая работа в одном и том же направлении».

Казалось бы, ничего более несовместимого и представить невозможно. Столь различны были эти две империи — Российская и Британская, не только по истории своей, но и по духу, по смыслу своему, по реальности, которую они создавали в своих пределах, что трудно представить себе задачу, которую им бы пришлось решать в сходном направлении и испытывать одни и те же трудности. При всем при том, сходства между российской Средней Азией и британской Индией гораздо больше, чем представляется на поверхностный взгляд.

Что есть империя?

Но прежде, чем продолжить, следует сказать несколько слов о теоретических основах этой статьи.

Выделяют два вида империализма: миссионерский и коммерческий. Ни Российская империя, ни империи западно-европейских стран XIX века не представляли собой тот или другой в чистом виде, так что разделение достаточно условно. Можно выразить его несколько иными словами: территориальная экспансия может быть культурно-детерминированной и прагматически-детерминированной. Я предлагаю обозначить культурно обусловленную экспансию (когда народ, сознательно или неосознанно, преследовал ту или иную идеальную цель, по крайней мере, наравне с прагматическими, экономическими и военно-стратегическими целями) как имперское действие, а прагматически обусловленную, как империалистическое действие.

В этой статье речь пойдет исключительно об имперском действии, экономических вопросов формирования империи я касаться не буду.

Обычно под словом «империя» историки и политологи понимают конгломерат территорий, имеющий те или иные формы институциализированных связей, сложившиеся в ходе экспансии какого-либо народа. Однако, на мой взгляд, было бы правильнее относить слово «империя» к результату не прагматически-детерминированной, а культурно-детерминированной экспансии. Я признаю, что провести четкую грань между «результатом имперской экспансии» и «результатом империалистической экспансии» невозможно как потому, что идеальные мотивы экспансии в жизни часто переплетаются с экономическими, так и потому, что экспансия, внешне представляющаяся сугубо прагматически-детерминированной, на самом деле может иметь глубокие идеально-культурные корни (как в случае британской экспансии XIX века).

Чтобы понять ценностное основание той или иной империи, следует обратиться к ее зарождению, к той ценностной доминанте, которая дала ей импульс. Можно возразить, что этот первоначальный импульс может восприниматься рядом последующих государственных деятелей как анахронизм, в то время как империя занимает свое собственное место в традиции народа, существует как «вещь в себе». Действительно, не все в политике империи является следствием ее центрального принципа. Так, русская государственность складывалась под сильным ордынским влиянием. В XVIII — XIX веках Россия находилась под значительным влиянием Запада. Заимствовались некоторые государственные формы и методы управления, идеологии, популярные в то или иное время, все то, что можно было бы назвать международными культурными доминантами эпохи, которые зачастую грозили фатальным образом разрушить логику имперского строительства, заданную центральным принципом империи. Эта логика сохранялась порой уже не в силу личной ценностной ориентации конкретных государственных деятелей, а благодаря их «шестому чувству» — ощущению целостности и последовательности государственного процесса.

Земная копия Царства Небесного

Россия заимствовала у Византии, а через нее — у Рима практически все наиболее важные компоненты центрального принципа империи. (Думаю, нет смысла оговаривать, что в процессе русской истории некоторые из компонентов значительно трансформировались и получили внешнее выражение, более соответствующее эпохе и географическому положению страны.)

Наиболее характерная особенность Римской империи, которую признают за ней большинство авторов, — это ее универсализм. Рим претендовал на то, чтобы быть не просто государством, а государством вселенским, государством единственным во вселенной, совпадающим по своим масштабам со всем цивилизованным миром. Эту черту часто рассматривают как уникальную. Последнее, однако, неверно. Как неверно и представление, что уникальность Римской империи состояла в ее политическом изоляционизме: «Римская империя была результатом завоевания, которое было подобно скорее не империализму Афин или Александра, а древнему изоляционизму, который стремился распространиться на весь обитаемый мир, чтобы стать единственным во вселенной. Вследствие этого Рим никогда не рассматривал себя в качестве государства в современном смысле слова, т.е. как одно государство среди других государств»3 . Сочетание универсализма с изоляционизмом и сакрализацией общественно-государственной жизни было свойственно и другим имперским традициям — в частности Древнему Египту, Персии, и, конечно, китайской, которую можно считать классической имперской традицией, параллельной римской и практически равнозначной ей.

Особенность Рима состоит скорее не в имперском принципе, а в специфике его реализации. Что действительно отличало Римскую империю от ее предшественниц и современниц, это то, что ей действительно удалось совместить культурный универсализм и политический изоляционизм и реализовать их в своей практике — она и на самом деле была многоэтнической, превратившись в формацию, где этнические различия не имели никакого политического значения. «Политический порядок парил над этническим разделением, подобно тому как у нас цивилизация парит над национальными границами и не является поводом для шовинизма»4. Таким образом, была задана идеальная модель империи — в том, прежде всего, что касается формы. В Римской империи были заложены основные принципы внешней политики Византии с ее искусством управления народами.

В мировоззрении византийцев и всего византийского культурного ареала Римская империя занимала особое место. Она оставалась единой и единственной империей языческих времен, имевшей истинно религиозное значение как земной образ единого и единственного Царствия Божия.

В основе Византийской империи мы находим идею о том, что земная империя является иконой Царства Небесного и что правление императора есть выражение Божественного господства.

В своем идеале империя — это сообщество людей, объединенных идеей православия, то есть правильной веры, идеей правильного славления Бога, и таким образом преодолевших то разделение на языки, этносы, культуры, которое было следствием греха — попытки человечества самовольно достичь Небес, построив Вавилонскую башню. Поэтому так важен для византийцев универсализм, принципиальное презрение к иным культурам как к низшим. Через всю историю Византии красной нитью прошло неприятие идеологами империи (а их круг был широк, поскольку включал в себя монашество) любого национализма. В том числе и собственного, греческого, который, разумеется, всегда существовал в Византийской империи, особенно усиливаясь в периоды ее кризиса, но неизменно встречал противодействие со стороны ее православных идеологов. Многонациональность Византии имела для нее принципиальное значение. И прежде всего это относилось к православным: Византийская империя мыслила себя как единственное и единое государство всех православных народов.

Примечательно, что патриарх Фотий (около 820 — 889) писал как о подданных империи даже о русских, которые были политически независимы от Византии. В известном смысле он был прав. Русские признавали принцип православного универсализма и авторитет византийского императора, хотя и не были ему подвластны де-юре и со времен Ярослава не стремились себя ему противопоставлять. «Политическая мысль Византии, — пишет Д.Оболенский в книге “Связи между Византией и Русью в XI — XV веках”, — исходила из того, что император есть "космократ", чья власть, в идеале распространяющаяся на всю ойкумену — на весь цивилизованный мир, фактически охватывает те земли Восточной Европы, которые в религиозном и культурном отношении попадают в орбиту империи». Согласно византийской традиции, повиновение императору обуславливалось его православностью. Принцип православия главенствовал в империи — именно он определял легитимность любых ее установлений, именно он обеспечивал основание и для ее универсализма, и для ее изоляционизма.

Принцип изоляционизма определял и внешнюю политику Византии. По существу то, что обычно принято относить к сфере внешней политики, для Византии было политикой либо пограничной, либо внутренней. Что касается первой, то она достаточно хорошо известна. Византия сосредотачивала свое внимание на контроле над народами и племенами, проживающими вдоль ее границ. Окружающие империю народы рассматривались как «полезные» или «вредные» для империи. «Византийцы тщательно собирали и записывали сведения о варварских племенах. Они хотели иметь точную информацию о нравах “варваров”, об их военных силах, о торговых сношениях, об отношениях между ними, о междоусобиях, о влиятельных людях и возможности их подкупа. На основании этих тщательно собранных сведений строилась византийская дипломатия, или “наука об управлении варварами”. Главной задачей византийской дипломатии было заставить варваров служить Империи, вместо того, чтобы угрожать ей… Так одни варвары были оплотом Империи против других»5.

Более интересна другая сторона «внешней-внутренней» политики Византии — та, которую можно было бы назвать монашеской политикой. Результатом такой политики, как показал Г.М.Прохоров в книге «Повесть о Митяе», была Куликовская битва: идея решительного боя татаро-монголам вызрела в кругах византийского монашества. Тщательно изучавший данный вопрос о. И.Мейендорф полагает, что ее результатом было планомерное «взращивание» Московской Руси как оплота православия на Севере, а, возможно, и преемницы Византии. В монашеской среде, преданной идее универсальной империи, и вызревает постепенно принцип «Translatio Imperii» («Перенос империи». — ред.).

Первоначально эта концепция относилась к генезису Византийской империи и лишь в XIV веке стала относиться к России. «Идея простой Римско-Константинопольской преемственности к VI веку мало-помалу уступила место понятию более сложному, а именно, что Византия — это Рим новый и обновленный, призванный обновить Рим древний и падший. Эта концепция "Renovatio Imperii" («Возрождение империи». — ред.), которая достигла своего апогея между IX и XII веками и которая предполагала фигуру умолчания по отношению к германским императорам, была связана с идеей, что местопребывание империи было перенесено Константином из Рима в Константинополь. Здесь без труда просматривается понятие, выработанное в ходе дальнейшей эволюции — "Translatio Imperii", которая на своем последнем этапе расположилась в сердце России XVI века, идеологи которой утверждали, что после падения Константинополя Москва стала третьим и последним Римом»6 .

Два Рима пали, а третий стоит

Вплоть до Флорентийской унии — недолго просуществовавшего соглашения об объединении католических и православных церквей (1438—1439) — Россия чувствовала себя частью Византийского мира. До самого XV века народы, входящие в культурный ареал Византии, стремились эмансипироваться от греков, и «лишь Русь оставалась в стороне от этой тенденции, сохраняла преданность Византии, решительно поддерживая… руководство византийской церкви»7, несмотря на все раздирающие империю на части центробежные тенденции.

После падения Константинополя в 1453 году русским представлялось, что они остались единственным православным народом в мире. Именно в это время псковский монах Филофей и написал свое знаменитое: «два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать», ведь утеря вверенного русским на хранение Сокровища веры означала бы «гибель истинного благочестия во всей вселенной и воцарение на земле Антихриста».

Россия переняла у Византии традицию универсализма и изоляционизма не механически, а пережила ее как собственный драматический опыт. Для Рима эта традиция была почти естественна (отношения с современными ему империями Востока у Рима были малоинтенсивны, от них легко было абстрагироваться). Более или менее естественной она была даже для Византии, которая могла позволить себе временами абстрагироваться от Запада, а временами считать его варварским, равно как и Восток, и строить свою внешнюю политику прежде всего как приграничную политику, формирование буферной зоны. Однако Россия изначально была государством среди других государств и вела активную и отнюдь не только приграничную политику как на Востоке, так и на Западе. Конечно, в отношениях с татарами, а позднее в своей восточной политике — в ходе соперничества с Англией Россия создавала буферный пояс, но происходило это совсем при иных обстоятельствах, и функция этого пояса в то время оказывалась совсем иной. Россия не стремилась отгородиться от мира еретиков и варваров. Избегая крупных военных столкновений, она пыталась расширить пределы своего влияния, используя буферные образования как препятствие для распространения влияния конкурента — то есть речь шла об использовании буферов как орудия в межгосударственных отношениях. Русский изоляционизм был чисто психологическим, но от этого не переживался менее остро.

Психологическая самоизоляция России не могла не вести и к тому, что актуальной составляющей российского имперского комплекса стал универсализм — мир неправославный воспринимался, конечно, не как варварский, но как погрязший в грехах и заблуждениях и по сути не было бы большим преувеличением сказать, что границы России очерчивали в ее представлении почти весь цивилизованный мир, то есть мир, сохранивший благочестие и неподдающийся власти дьявола.

Чем, собственно, была в этом смысле империя? Это инструмент ограждения православного и потенциально-православного пространства и механизм поддержания внутри него определенной дисциплины, как бы в очень ослабленном виде — порядка внутри монастыря. И это, собственно, не столько инструмент экспансии, сколько своего рода оборонительный инструмент, призванный закреплять то, что было достигнуто иным путем, защищать от внешних посягательств и внутренних настроений. Однако задачей государства было также и расширение зоны потенциального православия, хотя вплоть до XVIII века Россия не знала миссионерства как целенаправленной государственной деятельности (как не знала ее и Византия). Задачей государства было устанавливать границы Православного царства, а обращать туземное население в православие — это дело Промысла Божьего.

Примат религиозных мотивов над национальными и прагматическими обнаруживался в российской политике (прежде всего в южном направлении: Балканы — Афон — Константинополь — Святая Земля — Эфиопия) вплоть до начала ХХ века. Особенно отчетливо конфликт между религиозными (или религиозно-государственнными) началами и началами национальными проявил себя в ходе Балканской войны. Публицистика воспевала войну за освобождение единокровных славян и национальную идею, идеологи православной империи пытались оспорить национальную идею, а народ национальной идеи не понимал вовсе, продолжал воевать за свою веру, по-своему истолковывая сложные политические игры. Апелляция к единству кровному, племенному остается для крестьян пустым звуком. А.Н.Энгельгардт в «Письмах из деревни» писал, что, по мнению крестьян, «вся загвоздка в англичанке. Чтобы вышло что-нибудь, нужно соединиться с англичанкой, а чтобы соединиться, нужно ее в свою веру перевести. Не удастся же перевести в свою веру англичанку — война». Итак, Балканская война — война за веру, но война с Англией, у которой Турция только марионетка.

Россия сложилась как государство в эпоху, когда мир уже был поделен между так называемыми «мировыми религиями» и собственно активная миссия могла быть направлена только на те народы, которые оставались еще языческими. Можно было бы ожидать, что только эти территории и представляют для России реальный интерес. Однако специфический универсализм Российской империи выразился в том, что ее границы рассекали мусульманский, буддийский, католический и протестантский миры — регионы, где были приняты перечисленные вероисповедания, на общих основаниях входили в состав империи. Последняя как бы втянула в себя все разнообразие и все религиозные противоречия мира, стремясь «отыграть» их и победить внутри самой себя. И если гражданство Византии в значительной степени зависело от православной веры, то в России, где православие занимало не менее значительное место в государственной идеологии, гражданство и все связанные с ним права давались по факту проживания внутри границ империи как бы в преддверии обращения подданных в православие. Соответственно, от подданных прежде всего требовалось приобретение всех гражданских добродетелей в надежде на то, что обращение произойдет со временем, хотя бы лет через сто. Так, цель государственной политики в Туркестане была сформулирована его первым генерал-губернатором К.П.Кауфманом следующим образом: «Сделать как православных, так и мусульман одинаково полезными гражданами России».

Интересно отметить, что главным недостатком этой политики было именно то, что «русские» мусульмане рассматривались именно в контексте внутренних отношений Российской империи, почему и предполагалось, что они привыкнут к новым условиям, сойдутся с русским православным населением и в конце концов пожелают слиться с ним. Вовсе игнорировалось, что мусульмане остаются частью исламского мира, с которым при любых обстоятельствах они будут чувствовать свое единство и стремиться поддерживать отношения. Для русских психологически государственная граница как бы отсекала завоеванные регионы от остального мира, ставила непроницаемый барьер. Если Советский Союз ставил между собой и внешним миром «железный занавес», то Российская империя его не ставила, поскольку психологически имелось впечатление, что он возникает как бы сам собой, по факту картографических изменений.

Российская империя не имела идеологии, которая отражала бы изменившееся положение дел. Поскольку признавался факт «переноса империи», то подспудно оставалась актуальной византийская имперская идеологема. В XVI — XVII веках идея «Translatio Imperii» выражалась в виде очень популярной в то время легенды о «Белом клобуке» и «Сказания о князьях Владимирских». В XIX веке, когда подавляющее большинство русской образованной публики мыслило или пыталось мыслить в европейских категориях, трудно было найти подходящие слова или образы для выражения имперский идеологии Византии и идеи «переноса империи». Однако это не означает, что они потеряли свою актуальность. Вопрос имперской идеологии (в отличие от идеологии самодержавия) в России не обсуждался. Вместе с тем, сохранение и в XIX веке важнейших принципов имперского действия, унаследованных от Византии, указывает на то, что неявно проявлял себя взгляд на империю как на икону Царствия Божия, как на государство, имеющее мистическое основание, а потому являющееся уникальным, а не одним из многих государств мира.

Что касается императорской власти, то можно согласиться с мнением Л.Тихомирова: «У нас не столько подражали действительной Византии, сколько идеализировали ее, и в общей сложности создавали монархическую власть в гораздо более чистой и более выдержанной форме, нежели в самой Византии»8 . Это имело, однако, то следствие, что в России не установилась та «симфония» власти императора и патриарха, которая — по крайней мере, временами — достигалась в Византии. Так, скажем, русский царь не имел права голоса в догматических вопросах. Представления же об «имитации» царем божественной власти были развиты в России едва ли не более интенсивно, чем в Византии. Однако, как и в Византии, эта идеология оставляла принципиальную возможность цареубийства. Причем следует заметить, что если в Византии, с ее частыми государственными переворотами и слабостью системы правильного престолонаследия, эта возможность убийства неправославного императора воспринималась как вполне законная (об этом писал Константин Бaгрянородный), то в России, с ее идеальной монархией, эта идея существовала как бы в подполье, принимала извращенные формы, выражала себя в постоянных сомнениях народа в легитимности того или иного из правящих императоров и перманентно вспыхивающих по этой причине бунтах, а в конце концов — в убийстве Николая II, может быть, самого православного за всю историю России императора.

Что касается в целом государственного строя России допетровских реформ, то часто указывают на то, что он сложился под влиянием Золотой Орды. Этот взгляд не представляется вполне корректным. Многое в государственной идеологии и государственной структуре России, имевшее восточное происхождение, могло быть воспринято от Византии, которая являлась вполне восточной империей в смысле своего государствоцентризма. Во всяком случае, византийский дух не был препятствием к заимствованию у Золотой Орды отдельных (хотя и многочисленных) элементов государственной структуры. Они вполне вписывались в ту идеологему империи, которую Византия принесла на Русь.

Однако русские проигнорировали доставшееся Византии по наследству римское право. Но если когда-то само это право было основой для имперского универсализма, то с течением времени оно превратилось в декоративный атрибут и в конце концов отпало. Однако само совмещение принципов культурного универсализма и политического изоляционизма, впервые в полной мере воплотившееся в Древнем Риме, оставалось полностью актуальным в России вплоть до большевистского переворота, а, если рассматривать его с чисто формальной стороны, то и в течение последующих десятилетий.

Нелегкая ноша

Как мы говорили выше, имперское действие (в отличие от империалистического, которым руководит исключительно прагматика) определяется культурой. В культурной экспансии можно выделить две составляющие.

Первая из них — механизм освоения народом территории, специфическая для каждого этноса модель народной колонизации. Этот механизм связан, в частности, с восприятием заселяемого пространства и получает, если вообще получает, идеологически-ценностное обоснование уже постфактум. Он вытекает из «этнопсихологической конституции» народа, из комфортности для народа того или иного способа действия.

Вторая — центральный принцип империи, то идеальное основание, которое лежит в основании данной государственной общности. Это представление о должном состоянии мира. Центральный принцип империи всегда имеет религиозное происхождение и может быть выражен словами пророка Исайи: «С нами Бог, разумейте, народы, и покоряйтеся, ибо с нами Бог» (Исайя, 7, 18—19). Если «должное состояние мира» подразумевает ценность определенных государственных форм, а кроме того, обязанность распространять «должный порядок» на окружающий мир, то эта ценностная максима требует от принявшего ее народа имперского действия.

Имперские доминанты Рима, Византии и России во многом оставались схожими. При этом модели колонизации, модели освоения пространства, восприятия иноэтнического населения, свойственные народам этих трех империй, были различными. Не говоря уже о том, что и существовали эти империи в различные эпохи, в различном политическом и культурном окружении. Следовательно, каждый народ воспринимал имперскую систему, лишь минимальным образом адаптируя ее к своим этнопсихологическим особенностям и условиям существования. Скорее, он сам к ней приспосабливался. Система была для народа нелегкой ношей, жесткими рамками, в которые он сам себя (и других) ставил. Изучение истории империи невозможно без учета того, что каждый ее эпизод — это пример реализации (более или менее удачной) центрального имперского принципа в любых конкретных обстоятельствах.

С некоторой осторожностью можно утверждать, что имперская система во многих своих аспектах не зависит от этнической и психологической специфики. Индивидуальным является способ усвоения имперских доминант и пути их реализации. Последние связаны, в частности, с моделями народной колонизации, особенностями восприятия и освоения территории. Способ усвоения имперских доминант, психология их восприятия и интериоризации также безусловно связаны с особенностями народа, их принимающего. Тем не менее, центральный принцип империи является автономной составляющей имперского комплекса. Он определяет каркас здания империи — народная жизнь встраивается в него, подстраивается к нему. Более того, он требует определенного насилия имперского народа над самим собой, подавления собственных непосредственных импульсов и порой вступает в противоречие с механизмом народной колонизации.

«Колонизация — это экстенсивная сила народа, его способность воспроизводиться, шириться и расходиться по земле, это подчинение мира или его обширной части своему языку, своим нравам, своим идеалам и своим законам»,— писал в середине прошлого века француз Леруа Болье. Это в конечном счете попытка приведения мира в соответствие с тем идеалом, который присущ тому или иному народу. Причем идеальные мотивы могут порой преобладать над всеми прочими — экономическими, военными и другими. Во всяком случае, они постоянно проявляются в действиях державы, в ее отношении к другим народам: в том, как колонизаторы предопределяют судьбу той или иной страны, какого поведения требуют от завоеванных народов.

Что представляла собой Российская империя в ее идеальном образе? Она должна была заменить собой империю Византийскую, стать Третьим и последним Римом, единственным земным царством православия. Православие и было той идеей, которую должно было нести с собой русское государство, и включение в него новых и новых земель означало расширение пределов православного мира и увеличение численности православного народа. Таким образом, парадигмы религиозные и государственные сливались: государственная мощь империи связывалась с могуществом православия, а последнее в данном случае выражалось посредством державного могущества — происходила сакрализация государства. Русское переставало быть этнической характеристикой и становилось государственной: все, что служит процветанию православной государственности, является русским. И стало быть, понималось не так, что русские — православный народ, а наоборот: весь православный народ — русские, по имени православного государства. Эта мифологема не столько высказывалась вслух, сколько проявлялась через действия, поступки, реакции людей, строивших Российскую империю.

Но мифологема воплощалась в реальном мире. И в том пространстве, которое возникало между мифологемой и жизнью, разворачивались такие события и отношения, которые создавали для носителей имперской идеи не только внешние, но и глубокие внутренние конфликты. Это естественно, поскольку имперское строительство — процесс непростой и противоречивый. Создание империи состоит в перманентном преодолении конфликтогенных ситуаций.

Явление внутреннего быта

История России есть «история страны, которая колонизируется», — такое определение дал русский экономист, автор работ по вопросам земплепользования и землевладения в Сибири, аграрным общинам, переселенческим вопросам, статистике А.А.Кауфманв книге «Переселение и колонизация». Определение, вне всякого сомнения, верное. Так, переселение из Рязанской губернии началось уже в то время, когда многие из селений здесь не имели вполне устойчивого вида, когда вообще крестьяне далеко не прочно осели еще на местах своей оседлости. Переселение из Курской губернии, по свидетельству земского сводного статистического сборника, началось как раз с того времени, когда закончился здесь процесс колонизации. И хотя массовые коллективные переселения не являются специфической русской чертой, но, как отмечает тот же Кауфман, «русские переселения существенно отличаются от аналогичных движений в Западной Европе тем, что они не имели характера эмиграции, то есть выселения из страны, а представляли собой простой переход с одного места жительства на другое… Новые территории, приобретаемые русскими, являются в полном смысле слова продолжением России».

Граница определяется передовой линией русских отрядов. Это восприятие мы встречаем и у Пушкина в его «Путешествии в Арзрум». «Вот и Арпачай,— говорит мне казак.— Арпачай! Наша граница… Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видел я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное… И я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег уже был завоеван. Я все еще находился в России».

Русский путешественник по Средней Азии Евгений Марков описал замечательную сцену, как русские крестьяне-переселенцы едут в только-только занятый нашими войсками Мерв: «Смелые русаки без раздумья и ничтоже сумняшись валили из своей Калуги в Мерву, как они называли Мервь, движимые темными слухами, что вызывают сюда в “забранный край” народушко российский на какие-то царские работы»9. Надеются крестьяне, что будут возмещены им потраченные на дорогу деньги и даны особые государственные льготы. А льгот никаких и в помине нет, и никто в новом «забранном» крае переселенцев не ждет, тем более не зовет...

Эта сцена очень типична. По мере продвижения русских войск в юго-восточном направлении занятые земли очень быстро заселялись русскими крестьянами. Напор колонизационного движения кажется поистине удивительным. Первые крестьянские просьбы о переселении в Сыр-Дарьинскую область относятся еще к 1868 году — году завоевания. В том же 1868 году, непосредственно после завоевания, первые русские колонисты переселились в Семипалатинскую область: 242 семьи из Воронежской губернии прибыли в Верный. Что же касается других регионов Средней Азии, то к 1914 году 40 процентов населения Киргизской степи и 6 процентов населения Туркестана, очень густо заселенного, составляли русские, в большинстве своем земледельцы. «Скорость, с которой русские крестьяне и другие колонисты заселяли районы, присоединенные с помощью силы, заставляла стираться грань, отделявшую колонии от метрополии»10 .

Как указывал А.Кауфман в упомянутом уже исследовании русской крестьянской колонизации, массовые переселенческие движения России, в отличие от Западной Европы, «были издревле и остаются до сих пор явлениями внутреннего быта».

Однако это «явление внутреннего быта» имело очень своеобразный характер, а именно — в каких бы формах оно ни выражалось, оно имело характер бегства от государства (вызванного в конечном счете постоянным конфликтом между крестьянским миром и государственными структурами). По точному замечанию историка Л.Сокольского, бегство народа от государственной власти составляло все содержание народной истории России. Вслед за народом шла государственная власть, укрепляя за собой вновь заселенные области и обращая беглых вновь в свое владычество. Начиная с первого правительственного указа озапрещении переселений и утверждении застав (1683 год), первыми его нарушителями «были царские же воеводы, о чем хорошо знало и центральное правительство. Воеводы вместо того, чтобы разорять самовольные поселения… накладывали на них государственные подати и оставляли их покойно обрабатывать землю».

Это естественно, поскольку «нигде русское движение не было исключительно военным, но всегда вместе с тем и земледельческим»11 . Но при всей важности для государства народной колонизации, без которой казенная колонизация не имела бы поддержки, государство словно бы ведет с переселенцами игру в «кошки-мышки». Как рассказывает П.Хворостинский в книге «Киргизский вопрос в связи с колонизацией степи», вплоть до XX века «переселенец тайком бежал с родины, тайком пробирался в Сибирь по неудобным путям сообщения». До конца 80-х годов XIX века «ходоки и организаторы мелких переселенческих партий приравнивались к политическим агитаторам и выдворялись на родину по этапу».

Когда же государство, наконец, разрешает переселение официально, оно все-таки не управляет процессом. Исследователь переселений начала XX века Д.Драницын продолжает говорить о «вольной колонизации»: «От тундры до пустыни идет вольная русская колонизация; я говорю "вольная", так как дело Переселенческого Управления сводится к неполному удовлетворению спроса».

Поскольку колонизация зачастую оставалась «вольной», то переселенцы в новых «забранных» краях были в большинстве случаев предоставлены сами себе и успех предприятия зависел, в частности, от «их умения и средств входить в сделки с аборигенами». В литературе описывается, в качестве типичной, следующая модель образования русских поселений: «Влиятельный киргиз привлекает или из жалости принимает два-три двора, входит во вкус получения дохода за усадьбу, покос или пашню деньгами или испольной работой, расширяет дело все более и более, пока заимка не превращается в поселок из 20-30 и более дворов»12 . С другой стороны, описывая историю русских поселений, автор начала XX века отмечает поразительное упорство, с которым крестьяне отстаивали свое право жить на понравившейся им земле: «Первые годы, незнакомые с условиями жизни, переселенцы [в Муганскую степь, Закавказье] страшно бедствовали, болели лихорадкой и страдали от преследований туземцев, но с течением времени они понемногу окрепли и в настоящее время Петропавловское является зажиточным селением».

Русские крестьяне неуютно чувствовали себя только там, где сталкивались с туземными народами, обладающими собственной развитой культурой и национальным чувством, как это было в Закавказье или, например, в Приамурье, где китайцы жили абсолютно изолированно от русских (в отличие от корейцев, легко поддававшихся ассимиляции), и отношения между двумя этническими общинами были напряжены до крайности. Русский человек не чувствует себя господином над аборигенами, в каких-то ситуациях он может без всякого душевного надлома пойти в услужение к богатому туземцу. Но всякое проявление национальной обособленности, национального чувства для него дискомфортно, как нарушение общегосударственной однородности. По мере возможности он стремится нейтрализовать его.

Бегство от государства

Что же толкало русских крестьян оставлять насиженные места и отправляться на Кавказ, в Закаспийскую область, Туркестан, Сибирь, Дальний Восток?

С точки зрения мотивации переселения можно выделить четыре основных потока. Во-первых, казачья колонизация, механизм которой мы рассматривать не будем: психология казачьей колонизации является отдельной темой. Другое дело, что вслед за казачьей военной колонизацией тянулись толпы крестьян великороссов и малороссов, которые заселяли казачий тыл.

Второй поток — насильственная колонизация. Это ссыльные, в частности, крестьяне-сектанты, которые выдворялись из центральных губерний России.

Третий поток колонизации можно назвать «бегством». На протяжении всей русской истории потоки людей выселялись на пустующие земли. Люди уходили от государства. Напор народной волны был столь велик, что даже с помощью крепостного права и других многочисленных мер сдержать его было нереально.

И, наконец, четвертый поток это полуорганизованное крестьянское переселение конца XIX — начала XX века, направленное и в Сибирь, и во вновь занятые области.

Традиционно, в качестве главной причины крестьянских переселений называется безземелье, но исследователи переселенческого движения отмечали, что среди переселенцев очень сильно преобладали сравнительно хорошо обеспеченные землей государственные крестьяне. Кроме того, безземелье — это причина постоянно действующая, переселения же носили «эпидемический характер», когда, как пишет А.Кауфман, «“вслед за людьми” с места снимались сотни и тысячи семей, для которых переселение не было вызвано никакой разумной необходимостью, никаким сознательным расчетом». Этот тип переселения также чрезвычайно походил на бегство, тем более, что крестьяне очень плохо представляли себе те места, в которые ехали, довольствуясь легендами о них. И даже когда правительство пыталось заставить крестьян засылать на места будущего водворения ходоков, которые могли бы оценить место и выбрать удобный участок, массы крестьян зачастую срывались целыми семьями, а иногда и деревнями, и ехали в места им неизвестные.

Но если учесть почти нелегальный характер русской колонизации, отсутствие реальной заботы о переселенцах, парадоксальными представляются народные толки и слухи, сопутствующие массовым переселениям конца XIX — начала XX века, которые очень походили на бегство и сплошь и рядом были несанкционированными. В них очень отчетливо присутствовал мотив государственных льгот для переселенцев. Эти толки показывали, что крестьяне в каком-то смысле понимали, что служат государству, от которого бегут... Так, Кауфман рассказывает, что «среди сибирских переселенцев многие ссылались на выставленную в волостном управлении бумагу, какой-то “царский указ”, приглашавший якобы переселяться; эта бумага оказалась циркуляром… имевшим целью удержать крестьян от необходимости переселения… В Могилевской губернии в 1884 году на рост числа переселений сильно повлияло опубликование правил переселения, весьма стеснительных. Действие этой ограничительной по цели публикации было весьма неожиданным: со всех концов губернии в Могилев потянулись люди, чтобы получить разрешение на переселение. Одно слово, исходившее от властей, вызвало пожар. Пошли обычные фантастические толки, что государыня купила себе в Сибири большое имение и вызывает теперь крестьян». Любая официальная бумага, в которой упоминалось слово «переселение», истолковывалась как клич царя, обращенный к православному народу: переселяйтесь.

Итак, модель русской колонизации может быть представлена следующим образом. Русские, присоединяя к своей империи очередной участок территории, словно бы разыгрывали на нем мистерию: бегство народа от государства — возвращение беглых вновь под государственную юрисдикцию — государственная колонизация новоприобретенных земель. Так было в XVII веке, так оставалось и в начале XX: «Крестьяне шли за Урал, не спрашивая, дозволено ли им это, и селились там, где им это нравилось. Жизнь заставляла правительство не только примириться с фактом, но и вмешиваться в дело в целях урегулирования водворения переселенцев на новых землях»13 .

Для русских, вне зависимости от того, какие цели ими движут и каковы их ценностные доминанты, арена действия — это «дикое поле», пространство, не ограниченное ни внешними, ни внутренними преградами. Освоение территории происходит посредством выбрасывания в «дикое поле» определенного излишка населения. Этот излишек на любом новом месте организуется в самодостаточный и автономный «мир». «Мир» и является субъектом действия, в частности — субъектом, осваивающим территорию, привычным «мы». На более высоком уровне это «мы» переносится на весь народ, но только таким образом, что сам народ начинает восприниматься как большой «мир».

В своей первоначальной форме русская колонизация представляла собой как бы наслоение «чешуек», участков территории, находившихся в юрисдикции отдельных «миров». Видимо, эта «чешуйчатая» структура пространства и характерна для русского восприятия. Так, большие «чешуйки» наращиваемой посредством военной силы территории в идеале должны были тут же покрываться мелкими «чешуйками» территорий отдельных русских «миров» — «дикое поле» осваивается, интериоризируется путем того, что приобретает «чешуйчатую» «мирскую» структуру. Этим объясняется и напор крестьянской колонизации даже в тех краях, которые по своим природным условиям, казалось бы, были не пригодны для оседлости русского населения. Уточним также, что в качестве «дикого поля» воспринималась народом любая территория, которая могла рассматриваться как потенциально своя: ее прежняя структурированность игнорировалась — будь это племенное деление территории или границы древних государственных образований. Признавались в какой-то степени лишь права туземной общины (если таковая имелась) — то есть та структурированность территории, которая приближалась к «мирской» — и ничто больше.

«Свое» население и проблемы ассимиляции

Государственная политика в вопросе колонизации в целом перекликалась с народным сознанием. Она определялась потребностью в заселении окраин как способе упрочнения на них русского господства. «Правительство заботилось о создании на окраинных землях земледельческого населения, пользуясь для этой цели и ссылкой, и “накликом свободных хлебопашцев”, которым предоставлялись различные льготы и пособия и давались в пользование земли… Попутно с этой правительственной колонизацией шла "вольная колонизация"… Истинная основа жизни должна была лечь, когда в землю завоеванных стран упало первое зерно завоевателя», — пишет А. Кауфман в «Переселении и колонизации».

Обычно правительство не прибегало к дискриминации инородцев, которые были для него «своими» гражданами империи, вплоть до того, что иногда местная администрация, пекущаяся прежде всего о «вверенном ей населении», сама «являлась одним из существеннейших тормозов, задерживающих переселение (русских) в ту или другую окраину»14 . Однако администрацию менее всего интересовали этнографические особенности этого «вверенного ей населения». Туземцы просто делятся на «мирных», не противящихся русской власти, выучивающих русский язык и отдающих детей в русские школы, и «буйных», оказывающих сопротивление. Так, во времена Кавказской войны все племена Кавказа «назывались одним именем — черкесов и кратко характеризовались даже в официальных бумагах как мошенники и разбойники»15 . Это отсутствие любопытства психологически объяснялось тем, что финал все равно был предрешен: каждый народ должен был рано или поздно слиться с русским или уйти с дороги, а потому исходная точка интересовала только специалистов.

Все «свое» население перестраивалось по единому образцу. Бывшие административные единицы уничтожались и на их месте создавались новые, «часто с совершенно искусственными границами и всегда, где это было возможно, с пестрым этнографическим составом населения». Расформировывалось местное самоуправление всех видов, система судопроизводства реформировалась по общероссийскому образцу, туземная общественная иерархия приводилась в соответствие с русской. Дворянство всех христианских народов приравнивалось в правах к русскому дворянству. Туземцы активно участвовали в местной администрации, порой обладая в ней очень значительным влиянием, становясь высшими государственными чиновниками и занимая высшие командные посты в армии; они вписывались в единую государственную иерархию и сами являлись «русской властью». «Лорис Медиков не армянский генерал,— восклицал публицист,— а русский генерал из армян»16. Создавалось единое административное пространство на всей территории империи.

Как это ни кажется удивительным, никакой идеологической программы колонизации, сопоставимой, скажем, с английской, где упор делался на то, что англичане несли покоренным народам просвещение и цивилизацию, в России не существовало. В специальных изданиях, посвященных теоретическим аспектам колонизации, рассматривались самые разные проблемы, но только не ее идеологическое обоснование. Видимо, в том не было нужды, оно подразумевалось само собой и основывалось на народной идеологии. Изредка повторялись трафаретные фразы о том, что Россия должна нести инородцам культуру, но обычно либо в весьма прозаическом контексте, где под культурой имелись в виду современные способы ведения хозяйства, либо в качестве упрека местной администрации — должна, но не несет: «За пятьдесят лет нашего владычества на Кавказе и за Кавказом, что мы, т. е. народ, сделали особенно полезного для себя и туземцев?»

Не было и разработанной методики колонизации. Если же колонизационные теории и появлялись, то они были удивительно неуклюжи и абсолютно неприемлемы на практике. Как отмечает публицист А.Липранди,«вся кавказская колонизационная политика являлась донельзя пестрой… Вероятно, не найдется во всемирной истории колонизации ни одного примера системы его, который не нашел бы себе подражания на Кавказе». Однако применение всех этих систем было кратковременным и мало влияло на общий уклад кавказской жизни. На Кавказе, так же как и везде в империи, колонизационная политика проводилась без всякой теоретической базы, на основании одной лишь интуиции; в основе ее лежала русская психология колонизации, о которой мы говорили выше, причем основные ее парадигмы проводились в жизнь чаще всего абсолютно бессознательно. Эти интуитивные методы могли быть самыми разнообразными. Гомогенность территории империи достигалась тысячью разных способов. И в каждом случае это было не правило, а исключение. «Имперская политика в национальном вопросе так же пестра и разнообразна в своих проявлениях, как пестро и разнообразно население империи. Те или иные имперские национальные мероприятия зависели от той или иной политической конъюнктуры, от того или иного соотношения сил, от тех или иных личных пристрастий и антипатий. Но цель всегда ясна: исключение политического сепаратизма и установление государственного единства на всем пространстве империи»17 .

Природная способность русских к ассимиляции обычно преувеличивалась и ими самими, и внешними наблюдателями. Причина этой ошибки состоит в том, что на многих территориях империи ассимиляция происходила быстро и почти безболезненно. Но так было не везде и не всегда. С психологической точки зрения, русские колонисты были чрезвычайно интровертны, замкнуты в себе и вообще не склонны обращать особое внимание на инородческое население. Исследователей поражала порой традиционная нечувствительность русских к национальным проблемам и их вполне искреннее неумение «воспринять национальное неудовольствие всерьез».

Когда же русские не наталкивались на обостренное национальное чувство, то вполне могла складываться картина, подобная той, которую описал английский путешественник Д.М.Уэллс: «В восточных и северо-восточных областях европейской России множество сел населены наполовину русскими, а наполовину татарами, но слияние двух национальностей не происходит… Между двумя расами существуют прекрасные взаимоотношения, деревенским старостой бывает то русский, то татарин». Более того, порой русские крестьяне начинали придерживаться того мнения, что «сколь абсурдно заставлять татар поменять цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставлять их поменять свою религию».

Итак, ассимиляцию нельзя считать элементом модели народной колонизации, но она была составной частью русского имперского комплекса, основанного на взаимодействии религиозной и государственной составляющих. Ассимиляция происходила на волне религиозного подъема, когда, по выражению автора «Кавказских очерков» В.П.Погожева, «связь русских пришельцев с инородцами-аборигенами прочно цементировалась восьмиконечным крестом». Слишком утрированно, но по существу верно, писал историк А.А.Царевский: «Мордва, татары, чуваши, черемисы и т.п. инородцы, даже евреи, с принятием православия на наших, можно сказать, глазах так естественно и быстро преображаются и приобщаются русской народности, что через два-три поколения трудно бывает и усмотреть в них какие-нибудь племенные черты их инородческого происхождения».

Но когда в том или ином регионе русский имперский комплекс испытывал дисбаланс, например, в результате преобладания этатистской составляющей над религиозной, ассимиляция не происходила, вопреки всем стараниям властей.

Именно это и случилось в Туркестане. В силу геостратегических и этнополитических особенностей региона религиозная составляющая русского имперского комплекса была отставлена на задний план. Как пишет русский путешественник в начале XX века, «особенно странно, что в этих новых “забранных местах” нет русского монаха, русского священника».

При такой установке, несмотря на множество мер (относящихся главным образом к сфере образования, в частности, к созданию русско-туземных школ), несмотря на массовость русской колонизации, ассимиляции не происходило, более того — в Туркестане были зафиксированы случаи, когда «некоторые коренные русские люди принимали ислам». В свете этого, довольно наивными представляются утверждения публицистов-русификаторов, что достаточно заселить тот или иной край русскими, и те автоматически будут влиять «обрусительным образом на окрестное население, установив с ним близкие отношения». На рубеже веков, когда этатистская составляющая имперского комплекса подавляла религиозную, когда посредством секулярного этатизма на русскую почву проникала националистическая идеология (которая, в противоположность имперской, исключает культурную экспансию), никакая массовая колонизация не могла интегрировать население страны.

Вместе с тем, интенсификация центрального принципа империи сама порой служила серьезным препятствием народной колонизации. Посмотрим, на примере Закавказья, какое влияние его реализация оказывала на русскую колонизацию.

Закавказье и Восточный вопрос

Исследователи указывали на удивительную способность русских «общаться с варварами, понимать и быть ими понятыми, ассимилировать их с такой легкостью, которая не встречается в колониях других народов». При этом русским оказывалось достаточно «тонким слоем разлиться по великому материку, чтобы утвердить в нем свое господство».

В случае прямого сопротивления, нежелания покориться русской власти русские тоже не испытывали никаких психологических сложностей: в дело вступали армия или казачество, следовали карательные экспедиции. Непокоренных выдворяли с обжитых территорий и селили на новые, где они, оторванные от родной почвы, постепенно ассимилировались. Препятствием для русской колонизации всякий раз становились культурные народы, народы, обладающие собственной государственностью и воспринимающие приход русских как зло, как, например, китайцы в Приамурье или государственные образования в Туркестане. Но и там был возможен либо подкуп верхушечных слоев общества, либо опять-таки карательные мероприятия.

Наиболее бессильными русские чувствовали себя в местностях, населенных культурными народами, где их власть была встречена с удовлетворением (как в Финляндии) или даже с радостью (как в Закавказье). Ассимиляционные процессы там не продвигались ни на шаг, а карать и наказывать туземцев было решительно не за что. Местные жители полагали, что делают все от них зависящее, чтобы власти были ими довольны, и русские, если рассматривали дело спокойно, были вынуждены признать, что это действительно так. Однако применение общей туземной политики давало обратный результат. Отказ от протекторатного правления «де-юре» привел к нему же «де-факто», но только в формах, менее удобных для колонизаторов, чем если бы они установили это правление сами и контролировали его. На практике получилась какая-то уродливая форма протектората, уродливая именно своей неустойчивостью и неопределенностью, которая вынуждала обе стороны постоянно «тянуть одеяло на себя», приводила к срывам типа голицынского правления и кавказской смуты, после чего установилось новое «перемирие», столь же неустойчивое.

Русские крестьяне-колонизаторы, демонстрировавшие свою выносливость и приспосабливающиеся к климату самых разных частей империи, не могли свыкнуться с климатом Закавказья и осесть здесь. Возможно, они инстинктивно ощущали двусмысленность и неопределенность государственной политики в Закавказье, не чувствовали за собой сильную руку русской власти, не могли сознавать себя исполнителями царской государственной воли, будто бы водворение их здесь было всего лишь чьей-то прихотью. Край был вроде бы завоеван, а Россией не становился. Ощущение не-России заставляло их покидать край. Переселенцы не столько не получали действительной помощи себе, сколько чувствовали моральный дискомфорт из-за «нерусскости» власти, из-за нарушения колонизаторских стереотипов, из-за того, что рушилась нормативная для них картина мира: то, что по всем признакам должно быть Россией, таковой не являлось. Но эта не-Россия была невраждебной, она не вписывалась в образ врага русских, против которого могла быть применена сила.

Однако и государство находилось здесь в своего рода замешательстве. Проблема Закавказья напрямую упиралась в Восточный вопрос, который имел для России центральное значение. Не только в геополитическом, но и в идеальном плане — и в этом отношении его основной смысл состоял в борьбе за Константинополь. С точки зрения центральной мифологемы Российской империи, завоевание Константинополя должно было стать кульминационным пунктом создания новой Византии. А два из трех основных закавказских народов имели права на византийское наследство. Прежде всего это касалось грузин, сохранивших чистоту православия в самых тяжелых условиях и в некоторые моменты истории оказывавшихся чуть ли не единственными хранителями эзотерической православной традиции.

В русском имперском сознании столкнулись две установки: с одной стороны, эти народы должны были иметь в империи статус, равный статусу русских (этого требовали религиозные составляющие имперского комплекса). С другой — они должны были быть включены в гомогенное пространство империи (как того требовали государственные составляющие этого комплекса), что было невыполнимо без систематического насилия над такими древними своеобычными народами, как грузины и армяне. Если насилие по отношению к мусульманам в рамках русского имперского комплекса еще могло найти внутреннее оправдание, то насилие над христианскими народами просто разрушало всю идеальную структуру империи как Великого христианского царства и превращало ее в голый этатизм, без иного внутреннего содержания, кроме прагматического. Лишенная сакральной санкции империя должна была моментально рассыпаться. С прагматической точки зрения она мало интересовала таких прирожденных идеалистов, какими всегда были русские. Когда же русские пытались последовательно воплощать идеальное начало своей империи, то не справлялись с управлением государством и приходили к психологическому срыву.

Конфликтогенный «знак равенства»

Нельзя сказать, что государственным образованиям Закавказья было отказано в праве на существование без всякого колебания. Однако в конечном счете победил унитарный взгляд, и Закавказье было разбито на ряд губерний по общероссийскому образцу; социальная структура закавказского общества была также переформирована на манер существовавшей в России; была упразднена автокефалия грузинской церкви. Таким образом, в социальном и административном плане однородность Закавказского края со всей прочей российской территорией была достигнута рядом реформ, правда, растянутых на несколько десятилетий.

Что же касается правовой и гражданской гомогенности населения Закавказья в Российской империи, то здесь сложилась крайне любопытная ситуация.

Включение в российский государственный механизм мусульманского населения края было для русских властей делом относительно нетрудным. Это были не первые и не последние мусульмане, которые в результате расширения границ империи оказались на ее территории, и принципы управления мусульманским населением были уже отработаны.

Иначе обстояло дело с грузинами и армянами. Во-первых, они были христиане, что уже само по себе ставило их на одну доску с русскими; во-вторых, они не были завоеваны, а вошли в состав Российской империи добровольно — и все правители Кавказа, вплоть до времен князя Голицына, «держались того принципа, что туземцы, в особенности христианского вероисповедания, те, которые добровольно предались скипетру России, должны пользоваться полным равноправием»18 . Более того, они сами могли считаться завоевателями, так как принимали активное участие в покорении Закавказья русской армией, потом в замирении Кавказа, а затем в русско-турецкой войне, когда значительная часть командных постов в кавказской армии была занята армянами. А это уже давало не просто равноправие с русскими, а статус русского. «Армянин, пробивший себе дорогу и стяжавший себе имя в кавказской армии, сделался русским, пока приобрел в рядах такой высоко- и художественно-доблестной армии, как кавказская, честное имя и славу храброго и способного генерала», — отмечает гр. Витте и именно на этом основании утверждает, что мы «прочно спаяли этот край с Россией».

Таким образом, кажется, что единство Закавказья с Россией достигнуто, и проблем не остается. Размышление об этом приводит русского публициста в экстаз: «Возьмите любую русскую окраину: Польшу, Финляндию, Остзейский край, и вы не найдете во взаимных их отношениях с Россией и русскими того драгоценного (пусть простят мне математическую терминологию) “знака равенства”, который… дает право говорить, что край этот завоеван более духом, чем мечом… Где корень этого беспримерного знака равенства? Лежит ли он в добродушной, справедливой и откровенной природе русского человека, нашедшего созвучие в природе кавказца? Или, наоборот, его нужно искать в духовном богатстве древней восточной культуры Кавказа?»19

Однако практическое следствие этого «знака равенства» вызвало шок, не скажу у русского общества в целом (оно было мало информировано о закавказской жизни), но почти у каждого русского, которого по тем или иным причинам судьба заносила в Закавказье. Практически все отрасли промышленности и хозяйства, вся экономика и торговля края, почти все командные должности (и гражданские, и военные), юриспруденция, образование, печать — были в руках у инородцев. Власть, очевидно, уходила из рук, и заезжий публицист предлагает разобраться, что же русская власть в конце концов собирается создать на Кавказе — Россию или Армению, и с ужасом восклицает: «Состав кавказской администрации и чиновничества по сравнению со всей Россией совершенно исключительный: ни по одному ведомству здесь нет, не говорю уже русской, но хотя бы полурусской власти»20 . И эта власть казалась уже не просто нерусской, а антирусской. В таких случаях особенно возмущало противодействие кавказской администрации русскому переселению. «Лозунгом было избрано категорическое заявление: “На Кавказе свободных мест для поселения русских нет”. Оно распространилось и в административной сфере, и в прессе, постепенно укоренилось в общественном мнении»21 .

Таким образом, мы можем заключить: несмотря на то, что в Закавказье были уничтожены все прежде существовавшие государственные формирования и все системы местной власти, в крае де-факто складывалось самоуправление, причем почти неподконтрольное для русских, власть наместника становится почти номинальной. Мы говорим здесь только о внутренних делах края, поскольку в целом его зависимость от России полностью сохранялась, так же как и стратегические выгоды России от владения краем.

Однако сложившееся положение вещей все более и более раздражало русских. Та форма правления, которая утвердилась в Закавказье, не могла быть названа даже протекторатной, так как протекторат предполагает значительно больший (хотя и замаскированный) контроль над местным самоуправлением (по крайней мере, упорядоченность этого контроля, поскольку в закавказском случае часто заранее нельзя было сказать, что поддавалось контролированию, а что нет) и отрицает «знак равенства». Между тем именно «знак равенства» и создал неподконтрольность местного управления. Любой русский генерал имел равно те же права, что и генерал грузинского или армянского происхождения, а Лорис-Меликов, занимая пост министра внутренних дел Российской империи, мог ответить отказом наместнику Кавказа великому князю Михаилу Николаевичу на его предложение о заселении Карсской области русскими крестьянами. Область была в значительной степени колонизирована армянами, т. е. последние взяли на себя и колонизаторские функции, которые русские совершенно не собирались выпускать из своих рук.

Для русских как для колонизаторов складывалась замкнутая ситуация: соблюдение в крае общих принципов русской туземной и колонизационной политики давало результат, обратный ожидаемому. При наличии всех внешних признаков гомогенности населения края населению метрополии (христианское вероисповедание, хорошее владение русским языком, охотное участие в государственных делах и военных операциях на благо России) реально оказывалось, что дистанция не уменьшалась. Русским оставалось либо закрыть на это глаза (коль скоро стратегические выгоды сохранялись), либо стараться сломать сложившуюся систему. Последнее и попытался осуществить князь Голицын.

При Голицыне начинается спешная колонизация и русификация края. Однако ожидаемого положительного результата не получается. Русские колонисты с завидным упорством завозятся в Закавказье, где, не привыкшие к местному климату и не встречая серьезную заботу о себе со стороны местных властей, десятками заболевают малярией и гибнут, а сотнями и тысячами уезжают из Закавказского края искать лучших земель. На их место пытаются завезти новых. Попытка же форсированной русификации края приводит к страшной кавказской смуте, «сопровождавшейся действительно сказочными ужасами, во всех трех проявлениях этой смуты: армянские волнения, армяно-татарские распри и так называемая “грузинская революция”», — сообщает В.Погожев в «Кавказских очерках».

Русская администрация оказывается вынужденной отступиться и взглянуть на вещи спокойнее. Новый наместник Кавказа гр. Воронцов-Дашков закрывает на несколько лет Закавказье для русской колонизации, признав, что опыты «водворения русских переселенцев давали лишь печальные результаты, и население сел, образованных ранее, почти повсюду изменилось». Отменив же меры по насильственной русификации края, новый наместник с удовлетворением обнаруживает, что в Закавказье «нет сепаратизма отдельных национальностей и нет сепаратизма общекавказского… Нельзя указать случаев противодействия пре­подаванию русского языка».

Таким образом, все возвращается на круги своя. Население Кавказа снова превращается в лояльных граждан империи, но все ключевые позиции в крае, особенно в экономической, торговой и образовательной сферах, остаются полностью в их руках, водворения русских крестьян-колонистов не происходит, и власть в крае, по существу, продолжает оставаться нерусской, точнее, номинально русской.

Вероятнее всего, мир был бы временным, и вслед за некоторым периодом успокоения неминуемо бы последовала новая вспышка насильственной русификации, а вслед за ней новая смута. Грозила эпоха постоянных неурядиц, в результате которой и жизнь местного населения, и жизнь русских в Закавказье могла бы превратиться в сплошной кошмар.

Однако ситуация была еще сложнее. После окончания Первой мировой войны по плану раздела Османской империи между державами Согласия по так называемому плану Сайкс-Пико к Российской империи должны были отойти восточные вилайеты со значительным армянским населением. Насколько русские способны были переварить подобное приобретение? На повестку дня вновь вставал вопрос об армянской автономии (в пределах этих вилайетов). Во всяком случае армянам, сражавшимся на кавказском фронте, как и армянам в Турции, отказывающимся сражаться против русских войск, позволялось надеяться именно на такой исход своей судьбы.

Памятуя об идеальном образе Российской империи, Евг. Трубецкой писал: «Как в 1877 году на нашем пути к Константинополю лежала Болгария, так же точно нам на этом пути не миновать Армению, которая так же не может быть оставлена под турецким владычеством: ибо для армян это владычество означает периодически повторяющуюся резню… Только в качестве всеобщей освободительницы малых народов и заступницы за них Россия может завладеть Константинополем и проливами». А между тем русский генералитет и наместник Кавказа великий князь Николай Николаевич настаивали на включении армянских вилайетов в единое государственное пространство России с универсальной для всех областей системой управления. Коса нашла на камень.

Но несмотря на дискомфорт, вызванный неуспехом колонизации и русификации края, реальные имперские установки в отношении Закавказья были очень сдержанными: стремились выжать из геополитического положения края все возможные выгоды (чему фактическая автономия края препятствием ни в коей мере не была), а в остальном предоставить событиям течь своим чередом и подавлять в себе приступы раздражительности и обиды, раз в целом закавказская политика соответствовала идеальному смыслу Восточного вопроса и тем по большому счету была оправдана, хотя требовала таких моральных жертв, как признание, что русские не в состоянии колонизировать территорию, политически находящуюся от них в безраздельной зависимости. Как писал английский политик и путешественник Вайгхем, «совершенно невозможно поверить, что значительная часть [переселенческого] потока, направлявшегося в Сибирь, не могла быть повернута в Закавказье, если бы правительство этого хотело всерьез. На население Закавказья не оказывали давления, подобного тому, как это было в других частях империи, и русские не приходили в сколько-нибудь значимом количестве на прекрасные холмы Грузии и нагорья Армении».

Создание «второй Англии»

Процесс британского имперского строительства во многом отличен от российского. Русская колонизация ведет к расширению российской государственной территории: русская колония, образуясь вне пределов российской территории, стимулировала подвижки границы. У англичан колония, изначально находясь под британской юрисдикцией, стремится выйти из нее. Но этот путь вел к созданию своеобразной «метаимперии», объединенной не столько юридически, сколько посредством языкового и ценностного единства.

«Для чего создавалась и сохранялась Британская империя?.. С самых первых времен английской колонизации и до наших дней этот вопрос занимал умы британских мыслителей и политиков», — писал один из английских историков, К. Норр. Чтобы дать ответ на этот вопрос, начнем с того, как воспринимает английский народ ту территорию, которую собирается осваивать. И кстати заметим, что для русских изучение Британской империи имеет особую ценность, ведь свою историю можно полностью понять только сравнивая с чужими историями.

В чем особенности Британской империи?

Во-первых, до последней трети XVIII века она была в основ­ном мирной. Англичане занимали такие части света, которые «по своей малозаселенности давали полный простор для всякого, кто желал там поселиться»22 . Во-вторых, связи англичан с местным населением их ко­лоний были минимальны. Как отмечает Леруа-Болье,«отличительной чертой английских колоний являлось совпадение густоты населения с почти исключительно европейским его происхождением». Смешанные браки были исключитель­ным явлением, дух миссионерства вплоть до XIX века вовсе не был при­сущ англичанам: они как бы игнорировали туземцев. В-третьих, вплоть до XIX века «английское правительство, в противоположность испанскому и португальскому, на деле не принимало никакого участия в основании колоний; вмешательство метрополии в их внутреннюю организацию по праву всегда было ограничено, а на деле равнялось нулю»23 . Английский историк Е. Баркер писал: «Когда мы начали колонизацию, мы уже име­ли идею — социально-политическую идею, — что, помимо английского государства, имеется также английское общество, а точнее — английские добровольные общества (и в форме религиозных конгрегаций, и в форме торговых компаний), которые были готовы и способны действо­вать независимо от государства и на свои собственные средства... Именно английские добровольные общества, а не государство, учреждали поселения в наших ранних колониях и таким образом начали создавать то, что сегодня мы называем империей».

Более того, английские переселенцы, по точному выражению А.Т.Мэхэна, словно бы желали «не пере­носить с собой Англию, а создать нечто новое, что не должно было сделаться второй Англией». Все их интересы были связаны с новой родиной, они трудились на ее благо, а потому английские колонии оказались ус­тойчивее, прочнее, многолюднее колоний всех других европейских народов. «Английская нация с основания своих первых поселений в Америке обнаружила признаки специальных способностей к колони­зации», — отмечает тот же А.Т.Мэхэн. Однако английские колонии вплоть до последней трети XIX века не воспринимались англичанами как особо значимая ценность — и это еще одна отличительная черта английской колонизации. В этом смысле весьма примечательно замечание, которое делает в своей книге «Расширение Англии» Дж.Сили: «Есть нечто крайне характерное в том индифферентизме, с которым англичане от­носятся к могучему явлению развития их расы и расширения их госу­дарства. Они покорили и заселили полсвета, как бы сами не отдавая себе в том отчета».

Это до какой-то степени можно объяснить спецификой английских колоний. Английская эмиграция первоначально имела религиозные причины, англичане-колонисты рвали все связи со Старым Светом, и разрыв этот оставлял в их душах глубочайший след. «Пуританин и колонист... остается прежде всего эмигрантом, который воспринимает человека и обще­ство, исходя из разрыва, подобного не пропасти между двумя участками твердой земли, землей, которую он оставил, и землей, которая его приняла, — но подобного зиянию между двумя пустотами: пустотой отверг­нутой и пустотой надежды»24 .

Параллельно возникали и торговые фактории. Как сообщает Хоррабин в «Очерке историко-экономической географии мира», Англия «учредила торговые станции во всех уголках земного шара... Но воспринимались ли они вполне как колонии? С точки зрения торговых интересов увеличение территории было для Англии не только не необходимо, но даже нежелательно. Ей нужно было только держать в своих руках пункты, господствующие над главными путями. В XVIII в. английские торговцы больше дорожили двумя вест-индскими ост­ровками, чем всей Канадой. Во времена парусных судов эти остров­ки господствовали над морскими путями, соединявшими Европу со всеми американскими портами. Там же, где Англия приобрела дей­ствительно крупные владения, т.е. в Индии и Канаде, это было сде­лано главным образом потому, что здесь приходилось бороться за каждый опорный пункт с постоянной соперницей — Францией, так что для укрепления позиций был необходим обширный тыл... На протяже­нии XIX в. из этих торговых станций и портов выросла Британская им­перия. Между 1800 и 1850 гг. площадь империи утроилась. К 1919 г. она утроилась еще раз». Однако эти новые территории уже не представляли интереса для британских переселенцев.

Основным субъектом действия в английской модели колонизации является некое «общество», «сообщество» (все равно, религиозное или торговое). Каждое из них так или иначе воспринимало религиозно-ценностные основания Британской империи (и к торговым сообществам, как мы видели, это относится в полной мере). Но поскольку в британской идеологеме империи понятия «сообщество» и «империя» синонимичны, то — в данном контексте — сами эти сообщества превращались в мини-империи. Не случайно Ост-Индскую компанию называли «государством в государстве», не случайно лорд Дж. Керзон называл Индию империей в империи. Каждое «сообщество», которое, в конеч­ном счете, исторически складывалось не в силу каких-либо историчес­ких причин, а потому, что такой способ действия для англичан наиболее комфортен (таков «образ коллектива» в картине мира англичан), и каж­дое из них все более замыкалось в себе, абстрагируясь как от туземного населения, так и от метрополии. И каждое из них тем или иным образом проигрывало внутри себя альтернативу «сообщество — империя». Оно отталкивалось от идеологемы «сообщество», «привилегированное (арис­тократическое) сообщество», «сообщество белых людей» и переходило к понятию «империя аристократов».

Создавалась структура взаимосвязанных мини-империй. Единство этой структуры вплоть до конца XIX века практически выпадало из сознания англичан, оно не было принципиально важным. Субъектом действия были «мини-империи» (будь то сельскохозяйственные поселения, торговые фактории или, позднее, миссионерские центры), и их подспудное идеологическое обоснование обеспечивало их мобильность, а, следовательно, силу английской экспансии.

Между этими «мини-империями» и «центром», именовавшим себя Британской империей, существовало постоянное непреодолимое противоречие: «центр» стремился привести свои колонии («мини-империи») к «единому знаменателю», а колонии, самодостаточные по своему внутреннему ощущению, противились унификации, восставали против центра, отделялись от метрополии юридически. Впрочем, хотя отделение Соединенных Штатов вызвало в Британии значительный шок и появление антиимперский идеологии «малой Англии», но это ни на миг не снизило темпов реального имперского строительства, в результате чего сложилась так называемая «вторая империя».

Сама по себе колониальная система, структура «мини-империй» имела, по существу, только пропагандистское значение. В известном смысле прав русский геополитик И. Вернадский, который писал о Британской империи, что «по своему внут­реннему устройству и по характеру своего народа эта страна может лег­ко обойтись без той или другой колонии, из которых ни одна не сплочена с нею в одно целое и каждая живет своей особенной жизнью. Состав британских владений есть скорее агрегат многих политических тел, не­жели одна неразрывная целостность. Оторвите каждое из них, и метро­полия будет существовать едва ли не с прежней силой. С течением вре­мени она даже приобретет новые владения и старая потеря почти не будет для нее заметна. Так, у некоторых животных вы можете отнять часть тела, и оно будет жить по-прежнему и вскоре получит, взамен ос­тавшейся под вашим ножом, другую часть».

За невидимым барьером

Сколь прочны и многолюдны были британские колонии, основанные когда-то на слабозаселенных землях, столь же труден был для англичан процесс интериоризации земель, имеющих сколько-нибудь значитель­ную плотность туземного населения. Так, английское население в Индии, не состоящее ни на военной, ни на государственной службе, к концу XIX века составляло, по одним данным, 50 тысяч человек, по другим — приближалось к 100 тысячам. И это при том, что начиная с 1859 года, после подавления мятежа, британское правительство проводило поли­тику, направленную на привлечение британцев в Индию, а на индийском субконтиненте имелись нагорья, по климату, растительности и относи­тельной редкости местного населения вполне пригодные для колониза­ции, во всяком случае, в большей степени подходящие для земледельческой колонизации, чем «хлопковые земли» Средней Азии, активно заселявшиеся русскими крестьянами. Английский чиновник Б.Ходгсон, прослуживший в Индии тридцать лет своей жизни, писал, что индийские Гималаи могут стать «великолепной находкой для голодающих крестьян Ирландии и горных местностей Шотландии». Еще более остро стоял вопрос о британской колонизации горных районов, Гималаев, в том числе в связи с возможной угрозой Индии со стороны России. «Колонизация горных районов Индии, — писал Х. Кларк, — дает нам преимущество, которое никогда не будет нами потеряно. Колонизация дает нам возможность создать милицию, которая будут поддерживать европейский контроль над Индией и защищать ее границы на севере и северо-востоке. Английское население в миллион человек сделает бунт или революцию в Индии невозможной и обезопасит мирное население, сделает наше господство незыблемым и положит конец всем планам России».

Одним из таких районов был Уттаракханд, включающий в себя провинции Гарваль, Кюмаон (близкую по этническому составу населения) и небольшое протекторатное княжество Тери-Гарваль. Все эти земли попали под британское владычество в результате Непальской войны в 1815 году. Местность эта, расположенная на склонах Гималаев, представлялась британским путешественникам райским уголком, напоминающим «роскошный сад, где все, что произвела земля Европы и Азии — или даже всего мира — было собрано вместе. Яблони, груши, гранаты, фиговые и шелковичные деревья росли в огромных количествах и в самых великолепных своих формах. Ежевика и малина соблазнительно свешивались с уступов обрывистых скал, а наша тропа была усыпана ягодами земляники. И в какую сторону ни посмотри — цветущий вереск, фиалки, жасмин, бесчисленные розовые кусты в полном цвету», — восторгается Т.Скиннер в «Экскурсиях по Индии», вышедших в свет в 1832 году.

Однако поведение британцев-колонистов в Гималаях выглядит не вполне логичным с прагматической точки зрения и объяснимым только если рассматривать его в свете британской модели колонизации. Британцы избегали колонизировать территории со сколько-нибудь значительным местным населением, а если и прибегали к этому, то создавали целую громоздкую систему, препятствующую их непосредственным контактам с местным населением. Так, англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев.

Но вопрос остался на бумаге. Для того, чтобы жить в Гималаях, требовалось вступить в прочные отношения с местным населением. Последнее по своему характеру британцам было даже симпатично. Англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев. Монахи и аскеты, нашедшие себе убежища в снежной суровости высоких гор, стали основными персонажами европейских описаний Гималаев. В отличие от обычной индийской чувственности, путешественники находили здесь величайшее самообуздание, столь импонировавшее викторианцам. Гималаи в представлениях англичан были местом преимущественно романтическим. Жизнь крестьян описывалась так же преимущественно в идиллических тонах. Обращалось внимание на их необыкновенно чистые и прекрасно возделанные угодья.

Однако британское население, состоявшее главным образом из чиновников лесного ведомства, жило в поселках, приближаться к которым местным жителям было строжайше запрещено, словно поставлен был невидимый барьер. И когда в Гарвале — одной из местностей Гималаев — действительно возникают европейские поселения, британцы поступают с этими романтическими горами точно так же, как в это же время с романтическими горами своей родины — горами Шотландии: стремятся вырубить естественные лесные массивы и засадить горные склоны корабельными соснами. Действия британцев могли бы казаться чисто прагматическими, если не учитывать, что тем самым они лишили себя одного из немногочисленных плацдармов для британской колонизации Индии, вступив в затяжной конфликт с местным населением. В результате британские поселения Гарваля так никогда и не превысили общую численность в тысячу человек.

Англичане и абстрагировались от местного населения, и создавали для себя миф о загадочных жителях Гималаев, и воспевали чудесную природу края, и признавали практически только хозяйственное ее использование. Их восприятие как бы раздваивалось. В результате, осознавая и возможность, и желательность крестьянской колонизации района Гарваля, британцы не решались к ней приступить.

Между британцами и местным населением словно бы всегда стоял невидимый барьер, преодолеть который они не могли. Так, еще во времена колонизации Америки «угроза, исходящая от индейца, приняла для пуританина природно-тотальный характер и в образе врага слитыми воедино оказались индеец-дикарь и породившая его дикая стихия природы... Пуританский образ индейца-врага наложил свой отпечаток на восприятие переселенцами пространства: оно для них активно, это пространство-“западня”, полное подвижных и неожиданных препятствий»25 .

Британцы создавали себе в своих владениях узкий мирок, в который не допускались никакие туземцы и который должен был бы воспроизводить английское общество в миниатюре. Однако психологическую неадекватность этого ощущения обнаруживает тот факт, что, прожив несколько лет в таких колониях, англичане, от колониальных чиновников до последних бродяг, чувствовали, попадая назад в Англию, еще больший дискомфорт. Те, кто волей судьбы оказывался перед необходимостью более или менее близко соприкасаться с не-европейцами (чего англичане избегали), приобретали себе комплекс «аристократов» и тем по существу обращались в маргиналов в английском обществе. Ничего подобного не знает история никакого другого европейского народа.

Любая новая территория, где селится англичанин, в его восприятии — «чистая доска», на которой он творит свой собственный мир по своему вкусу. Это в равной степени относится и к колонизации Америки, и к созданию Индо-Британской империи. Так, «пуритане, несмотря на свои миссионерские претензии, рассматривали Америку как свою собственную страну, а ее коренных жителей, как препятствие на пути своего предопределения как американцев. Будучи пионерами, осваивавшими богатую неразвитую страну, первые американцы верили в свою способность построить общество, отвечающее их желаниям». Аналогичным образом и «индийская “tabula rasa” представлялась во всех отношениях в высшей степени подходящей, чтобы устроить там общество на свой собственный манер»26 .

Внешне это восприятие может напоминать «дикое поле» русских, но имеется одно очень существенное различие. Русские осваивают «дикое поле», вбирают его в себя, не стремясь ни ограничить его, ни устранить встречающиеся на нем препятствия. Русские как бы игнорируют конфликтогенные факторы, связанные с новой территорией, и не прилагают никаких усилий, чтобы устранить их возможное деструктивное действие. Эти конфликтогенные факторы изначально рассматриваются не как внешние трудности, а как внутренние, от которых не уйдешь, но которые не подлежат планомерному устранению, а могут быть сняты только в более широком контексте деятельности народа. Англичане же, если они не могли избежать самого столкновения с тем, что порождает конфликтность — а сам факт существования туземного населения уже является для англичан конфликтогенным, ведь туземное население так или иначе препятствует реализации собственно английских представлений, — то они стремились поставить между собой и местным населением барьер.

К чему приводило наличие психологического барьера между англичанами и коренным населением колоний? Эдвард Спайсер в книге «Циклы завоевания» описывает как из «политики изоляции» постепенно развивалась концепция резерваций, воплотившаяся в отношениях с индейцами Северной Америки. Изначально эта концепция выразилась в том, что с рядом индейских племен были подписаны договоры как бы о территориальном разграничении. Но существенным в этих договорах для англичан было не определение территориальных границ (напротив, они изначально игнорировали эти границы), а то, что в результате самого акта подписания договора индейское племя превращалось для англичан в некоего юридического субъекта, через что отношения с ним вводились в строго определенные и ограниченные рамки. Очевидная бессмысленность наделения индейцев статусом юридического лица, при том, что никакие права де-факто за ними не признавались, параллельно навязчивым желанием англо-американцев придерживаться даже в случаях откровенного насилия определенных ритуалов, свойственных международным отношениям, указывает на то, что внешний статус индейцев имел в глазах колонистов самостоятельную ценность. Он давал возможность экстериоризировать туземный фактор, отделить его от себя и тем самым получить возможность абстрагироваться от него.

Такие сложные психологические комплексы, казалось бы, должны были остановить колонизацию. А между тем англичане создали империю значительно более прочную, чем, например, испанцы, хотя последние прикладывали к созданию империи больше сознательных усилий. Значит ли это, что разгадка — в коммерческих способностях англичан?

«Империя — это торговля», — говорил Дж. Чемберлен. И действи­тельно, значительная доля справедливости есть в той точке зрения, что Британская империя является «коммерческой комбинацией, деловым синдикатом»27. Но этого объяснения недостаточно, ибо как психологически могли сочетаться эта гипертрофированная самозамкнутость англичан и гигантский размах их торговых операций, заставлявший проникать их в самые удаленные части земли и чувствовать там себя полными хозяевами?

Т. Маколи сетовал на то, что англичане вовсе не интересуются Ин­дией и «предмет этот для большинства читателей кажется не только скуч­ным, но и положительно неприятным». Пик английской завоевательной политики на Востоке по времени (первая половина XIX века) совпал с пи­ком антиимперских настроений в Англии, так что кажется, словно жизнь на Британских островах текла сама по себе, а на Востоке, где основным принципом британской политики уже стала «оборона Индии» — сама по себе. Англичане уже словно бы свыклись с мыслью о неизбежности потери колоний и даже желательности их отпадения, как то проповедовали экономисты Манчестерской школы. Узнав о коварстве и жестокостях пол­ководца У. Хастингса, английское общественное мнение поначалу воз­мутилось, однако гнев прошел быстро, и У. Хастингс был оправдан пар­ламентским судом, ибо осуждение его по справедливости требовало и отказа «от преимуществ, добытых столь сомнительным путем. Но на это не решился бы ни один англичанин».

Между тем Дж. Гобсон, обвиняя английских империалистов во всех смертных грехах, оправдывает их в одном: «Психические переживания, которые бросают нас на защиту миссии империализма, конечно, не ли­цемерны, конечно, не лживы и не симулированы. Отчасти здесь самооб­ман — результат не продуманных до конца идей, отчасти явление психической аберрации... Это свойство примирить в душе непримири­мое, одновременно хранить в уме как за непроницаемой переборкой ан­тагонистические явления и чувства, быть может, явление исключительно английское. Я повторяю, это не лицемерие; если бы противоположность идей чувствам осознавалась бы — игра была бы проиграна; залог ус­пеха — бессознательность».

По сути, то, о чем говорит Гобсон — это типичная структура функционального внутрикультурного конфликта, когда различные группы внутри этноса ведут себя прямо противоположным образом, и левая рука, кажется, не знает, что делает правая, но результат оказывается комфортным для этноса в целом. В этом смысле показательно высказывание Дж. Фраунда о том, что Британская империя будет существовать даже несмотря на «глупость ее правителей и безразличие ее детей». Здесь мы имеем дело с выражением противоречивости внутренних установок англичан. Англичане осваивали весь земной шар, но при этом стремились абстрагироваться от всего, что в нем было неанглийского. Поскольку такой образ действия практически невыполним, колонизация волей-неволей связана с установлением определенных отношений и связей с внешним неанглийским миром, то выход состоял в том, чтобы не замечать само наличие этих связей. Для англичан Британских островов это означало не замечать наличие собственной империи. Действовать в ней, жить в ней, но не видеть ее. Так продолжалось до середины XIX века, когда не видеть империю далее было уже невозможно.

Альянс между религией и торговлей

Тем не менее, была, очевидно, некая мощная сила, которая толкала англичан к созданию и сохранению империи. При наличии всех психологических трудностей, которые несла с собой британская колонизация, абсолютно невозможно представить себе, чтобы она имела лишь утилитарные основания.

А если так, то мнение о внерелигиозном характере Британской империи ошибочно и вызвано тем, что до XIX века миссионерское движение не было значимым фактором британской имперской экспансии.

Приходится только удивляться тому, что все исследователи, за очень редким исключением, отказывали Британской империи в каком-либо идеологическом основании. «Мысль о всеобщей христианской империи никогда не пускала корней на британских островах», как об этом писал один из наиболее известных германских геополитиков Э.Обст. Но так ли это? Если миссия была неимоверно затруднена психологически, то это не значит, что ее не хотели. Не мочь — не означает не хотеть. И если стимулом к созданию империи было мощное религиозное основание, то ни из чего не следует, что внешне это будет проявляться таким уж прямолинейным образом. Имперские доминанты получали в сознании англичан достаточно причудливое выражение. Следует ожидать, что и их религиозные основания имеют сложную форму.

Справедливы слова английского историка Л. Райта, что «если мы будем объяснять, что такое Ост-Индская компания в поняти­ях наших дней, т.е. как корпорацию жадных империалистов, использую­щих религию как средство эксплуатации и своих собственных рабочих, и других народов, мы проявим абсолютное непонимание того периода». Очень многие смотрели на Британскую империю как на «торговый синдикат», но в ее истории не было ни одного периода, по отношению к которому это определение было бы справедливо. Можно лишь сказать, что Британская империя, кроме всего прочего была и «торговым синдикатом». Другой историк, А.Портер, выразился еще более категорично: «Прирожден­ный альянс между религией и торговлей в конце

XVI — начале XVII века оказал глубокое влияние на то, что в один прекрасный день было назва­но Британской империей».

Л.Райт в книге «Религия и империя» подробно разбирает эту проблему. Он отмечает, что хотя, «в отличие от испанских и португаль­ских католических проповедников, новые протестантские миссионеры были убеждены, что они не нуждаются в государстве и его помощи», однако «влияние духовенства и его проповеди было могущественным фактором в создании общественного настроя в отношении к морской экспансии». «Сплошь и рядом духовенство яковитской Англии было настроено в духе меркантилизма. Духовенство выступало за ту же политику, что и люди коммерции». В свою очередь, торговцы и моряки верили, что они явля­ются орудием Провидения. «Искренняя вера в Божественное предопре­деление не может быть поставлена под сомнение никем из тех, кто изу­чал религиозные основания елизаветинской Англии. Из этого не следу­ет, что все судовладельцы и капитаны сами по себе были благочестивы­ми людьми, которые регулярно молились и пели псалмы; но мало кто, даже из наиболее нечестивых среди них, решился бы выражать сомне­ние в Божественном вмешательстве, большинство имело положитель­ную веру в то, что Бог все видит своим всевидящим оком... Благочести­вые замечания, встречающиеся в вахтенных журналах, удивляют совре­менного читателя как нечто, совершенно не относящееся к делу... Но в начале XVII века эти комментарии были выражением настроения эпохи».

Так, например, при основании в 1600 году Ост-Индской компании отбором капелланов для нее занимался сам ее глава Т. Смит, известный как человек примерного благочестия. Он «обращался в Оксфорд и Кемб­ридж для того, чтобы получить рекомендации... Кандидаты должны были прочитать испытательную проповедь на заданные слова из Евангелия служащим компании. Эти деловые люди были знатоками проповедей, они обсуждали их со знанием дела не хуже, чем профессиональные док­тора богословия». При отборе капелланов имелась в виду и цель мис­сии. «Необходимость обращения язычников в протестантизм была по­стоянной темой английских дискуссий о колонизации»28 .

Однако, несмотря на значительный интерес общества к вопросам проповеди, в реальности английская миссия была крайне слабой. Попытаемся понять причину этого, обратившись к истории формирования концепции Британской империи.

Прежде всего нас ждут неожиданности в том, что касается английского понимания слова «империя», как оно сложилось в начале XVI века. В период между 1500-м и 1650-м годами некоторые принципиально важные концепции изменили свой смысл и вошли в общественное употребле­ние. Это концепции «страны» (country), «сообщества» (commonwealth), «империи» и «нации». Изменение значений слов происходило главным образом в XVI веке. Эти четыре слова стали пониматься как синонимы, при­обретя смысл, который, с небольшими изменениями, они сохранили и впоследствии и который совершенно отличался от принятого в предше­ствующую пору. Они стали означать «суверенный народ Англии». Соот­ветственно изменилось и значение слова «народ».

Слово «country», первоначальным значением которого было «coun­ty» — административная единица, стало синонимом слова «nation» и уже в первой трети XVI века приобрело связь с понятием «patrie». В словаре Т. Элиота (1538 год) слово «patrie» было переведено как «a country». Слово «commonwealth» в значении «сообщество» стало использоваться в каче­стве взаимозаменяемого с терминами «country» и «nation».

С понятием «нация» начинает тесно связываться и понятие «импе­рия». «В средневековой политической мысли «империя» (imperium) была тесно связана с королевским достоинством. Понятие «империя» лежало в основе понятия «император». Император обладал суверенной властью внутри его королевства во всех светских делах... Это значение было ра­дикальным образом изменено в Акте 1533 года, в котором понятие «импе­рия» было распространено и на духовные вопросы и использовано в зна­чении «политическое единство», «самоуправляющееся государство, сво­бодное от каких бы то ни было чужеземных властителей», «суверенное национальное государство».

Следует отметить, что бытие Англии в качестве «нации» было непо­средственным образом связано с понятием «представительское управ­ление». Представительство английского народа, являющегося «нацией», символическим образом возвышало его положение в качестве элиты, которая имела право и была призвана стать новой аристократией. «Та­ким образом, национальность делала каждого англичанина дворяни­ном, и голубая кровь не была больше связана с достижением высокого статуса в обществе», — отмечает Л.Гринфилд в книге «Национализм: пять дорог к Современности».

Здесь для нас чрезвычайно важно сделать следующие замечания. «Представительское управление» при его определенной интерпретации можно рассматривать как «способ действия», атрибут, присущий полноценному человеческому сообществу, а не как политическую цель. При этом, поскольку понятия «нация», «сообщество», «империя» являются в этот период фактически синонимичными, «представительское управление» как «способ действия» следует рассматривать как присущий им всем. В этот же ряд понятий следует ввести и «англиканскую церковь». Ей так же присущ атрибут «представительское управление» — что выразилось в специфике миссионерской практики англичан. Причем данный способ действия в сознании англичан приводит к возвышению над всем окружающим миром и логически перерастает в атрибут «образа мы». На раннем этапе он трактовался как религиозное превосходство, затем как одновременно превосходство имперское («лучшая в мире система управления народами») и национальное. Затем он стал пониматься как превосходство социальное. Но каждый из этих случаев более сложен, чем это кажется на первый взгляд. Так и знаменитый британский национализм, поражавший всю Европу, в действительности далеко отстоял от того, что обычно понимают под этим понятием.

Все более глубокие корни пускает мысль о богоизбранности англий­ского народа. В 1559 году будущий епископ Лондонский Дж. Эйомер про­возгласил, что Бог — англичанин, и призвал своих соотечественников семь раз в день благодарить Его, что они родились англичанами, а не итальянцами, французами или немцами. Дж. Фоке писал в «Книге муче­ников», что быть англичанином означает быть истинным христианином: «английский народ избранный, выделенный среди других народов, пред­почитаемый Богом. Сила и слава Англии необходима для Царствия Божия». Триумф протестантизма был национальным триумфом. Идентификация Реформации с «английскостью» вела к провозглашению Рима национальным врагом и исключением католиков из английской нации. Епископ X. Латимер первым заговорил о «Боге Англии», а архие­пископ Краимер связал вопросы вероучения с проблемой национальной независимости Англии и ее национальных интересов.

Итак, национализм того времени определялся не в этнических категориях. Он определялся в терминах религиозно-политических. Он был связан с идеями самоуправления и протестантизма (англиканства). Эти два последних понятия также были непосредственным образом связаны с понятием «империя», то есть самоуправления в религиозных вопросах. Сошлюсь еще раз на Л.Гринфилда: «Протестантизм был возможен в Англии, только если она была им­перией. А она была империей, только если она была нацией… Когда английское духовенство думало о Новом Свете, оно мечтало об обшир­ной Протестантской империи». Таким образом, мы видим, что британская империя имела религиозную подоплеку, столь же интенсивную, какая была у Российской империи.

Культ империи

В чем же состояла суть английской религиозной миссии?

Легко понять, почему проповедь протестантизма в его английском варианте была затруднена. Ведь английский протестантизм был тесно переплетен с понятием «нация», «национальная церковь». Британская империя несла с собой идею самоуправляющейся нации. Именно поэтому, очевидно, английские купцы, националисты и меркантилисты проявляли значительную осведомленность в вопросах теологии. Однако только в XIX веке по­явились идеи, позволяющие распространять понятие национальной цер­кви на другие народы. Был провозглашен отказ от «эклесиоцентризма», т.е. «от установления по всему миру институциональных церквей запад­ного типа». Г. Венн и Р. Андерсон разработали концепцию самоуправ­ляющейся церкви. Идея состояла в необходимости отдельной автоном­ной структуры для каждой туземной церковной организации. «Одна из основных целей миссионерской активности должна быть определена в терминах “взращиваемой церкви”»29. Однако эта стратегия подразумева­ла по сути «выращивание» скорее нации, чем церкви, что создавало, в свою очередь, новые проблемы.

Последнее обстоятельство должно было вызвать определенный перенос понятий и акцентов. Действительно, именно в это время в сознании англичан все более отчетливо проявляется представление, что они всюду несут с собой идею свободного управления и представительских органов, что в целом коррелировало с концепцией самоуправляющейся церкви. Однако в это время наблюдается рост расистских установок, чего почти не было раньше. Так, слово «ниггер» стало употребляться в отношении ин­дийцев только с 40-х годов XIX века. Английский историк, Е.Баркер, утверждая, что англичане в Индии не «индизировались», уточняет, «в отличие от первых завоевателей». Для завоевателей же (Клайва и других) индийцы были недругами, но отнюдь не презренной расой. В записках и мемуарах английских офицеров, служащих на вечно неспокойной северо-западной границе, тоже выражается отношение к индийцам более нормально. (Да и трудно иначе, если служишь долгие годы бок о бок.) Фельдмаршал Робертс вспоминает о случаях, когда английские офицеры, абсолютно верившие своим подчиненным, узнав об их предательстве (мятеж 1857—1858 годов), пускали себе пулю в лоб, или о старом полковнике, клявшемся жизнью в преданности своих солдат и рыдавшем, видя как их разоружают, т.е. оказывают недоверие и тем самым оскорбляют.

Среди многих викторианцев возникало ощущение, что «вестернизация — это опасное занятие. Возможно, не-европейцы вовсе не были потенци­альными английскими джентльменами, которые лишь подзадержались в своем развитии, а расой, чуждой по самому своему существу»30 .

«Представительское самоуправление» было осознано как цель имперского действия... Целью действия (ценностной доминантой) было провозглашено то, что до сих пор было условием действия, атрибутом человека, без чего человек просто не был полноценным человеком. Перенесение данной парадигмы в разряд целей вело к ее размыванию и угрожало самой парадигме империи в сознании англичан. Признание новых целей не могло произойти безболезненно, оно требовало изменения «образа мы». Поэтому данная цель одновременно и декларировалась, и отвергалась в качестве цели практической. Дж. Морли, статс-секретарь по делам Индии, заявил в 1908 году: «Если бы мое существование в качестве официального лица и даже телесно было продолжено судьбою в двадцать раз более того, что в действительности возможно, то и в конце столь долго­го своего поприща я стал бы утверждать, что парламентская система Индии совсем не та цель, которую я имею в виду».

Выходом из психологического тупика оказывается формирование идеологии Нового империализма, основанием которой стала идея нации. В ней атрибут «представительского самоуправления» относится только к англичанам, которые и признавались людьми по преимуществу. До сих пор такой прямолинейности не было. Британский национализм в качестве идеологии развился как реакция на извечные психологические комплексы англичан в качестве колонизаторов.

Создание великой Британской империи в Азии стало восприниматься как романтический подвиг мужества, а не как деловое предприятие. В своем выступлении в Кристальном дворце 24 июня 1872 года Бенджамин Дизраэли сказал: «Англичане гордятся своей огромной страной и же­лают достигнуть еще большего ее увеличения; англичане принадлежат к имперской стране и желают, если только это возможно, создать импе­рию». Он не произнес ничего нового, а просто констатировал факт. С середины XIX века империя была осознана как целостность и данность. «Из конца в конец Англии во всех слоях английского общества почти поголовно увлечение политической теорией-мечтой об Англии, разросшейся на полмира, охватывающей весь британский мир в одно крепкое неразрыв­ное целое, в огромную мощную, первую в мире империю», — пишет В.Устинов в книге «Об английском империализме».

Именно в это время на Британских островах империализм стано­вится окончательно философией истории и для кого-то превращается в настоящий культ, так что «гордому англичанину... в словах “имперское верховенство Британской империи” слышится нечто призывное к его сердцу, ласкающее его слух»31 .

«Бремя белого человека»

Параллельно с развитием культа империализма шел другой процесс, который начался не на Британских островах, а с Британской Индии. Там возникла идеология «бремени белого человека», сыгравшая важнейшую роль в модификации английской этнической картины мира.

Британцы в Индии — это особая порода людей — викторианцы. Типичный представитель эпохи царствования королевы Виктории — это самоуверенный подтянутый человек, не знающий ни в чем слабинки, крайне дисциплинированный, с гипертрофированным чувством долга, прекрасно воспитанный джентльмен, придерживающийся в своей жизни самых строгих правил и семейных традиций, религия которого сводится к нескольким исключительно нравственного характера заповедям. «Викторианский период, который обычно ассоциируется с подъемом в обществе христианских ценностей, в действительности не был эпохой веры. Может быть, правильнее было описать его как эпоху отсутствия веры... период, ознаменованный стремлением к разрушению веры. Викторианская эпоха, не будучи эпохой веры, была тем не менее эпохой большой нравственной серьезности, культа хорошего поведения. Это была как бы секулярная религия»32.

Британскую Индийскую империю создавали люди именно такого типа и помимо прочего «империя была для них средством нравственного самовоспитания». Этот тип человека воспевался и романтизировался в имперской литературе. Возникал своего рода культ «воинственной энергии, суровой и по отношению к себе, и по отношению к другим, ищущий красоту в храбрости и справедливость лишь в силе»33 .

Этот дух героического империализма и зарождался в Британской Индии тогда, когда в Англии наблюдалось отсутствие веры в империю и отсутствие интереса к ее дальнейшей судьбе, и уже потом, в последней трети XIX века «драма нового империализма была разыграна в тропических лесах, на берегах величественных рек, среди песчаных пустынь и на ужасных горных перевалах Африки. Это был его [нового империализма] триумф и его героическая трагедия»34. Индия же виделась «раем для мужественных людей», стоически переносивших все трудности и опасности. Здесь и складывалась та идеология, которую Киплинг выразил в своем знаменитом «Бремени белого человека».

И эти гордые англичане как будто на самом деле ощущали себя слугами покоренных народов. По существу, они творили в Индии «свой» мир. Среди них были такие люди, как Томас Маколи и С.Травелайен, стремившиеся «полностью переустроить индийскую жизнь на английский манер. Их энтузиазм был в буквальном смысле безграничен; они надеялись, что уже в пределах одного поколения высшие классы Индии примут христианство, будут говорить по-английски, освободятся от идолопоклонства и активно вольются в управление страной»35 . Конечно, разным англичанам этот «свой» мир представлялся по-разному.

С идеологией «бремени белого человека» была связана, с одной стороны, доктрина о цивилизаторской миссии англичан, их призвании насаждать по всему миру искусство свободного управления (и в этом своем срезе данная идеология приближается к имперской цели-ценности), а с другой — верой в генетическое превосходство британской расы, что вело к примитивному национализму. Причем эти две составляющие были порой так тесно переплетены, что между ними не было как бы никакой грани, они плавно переливались одна в другую. Их противоположность скорее была понятна в теории, чем видна на практике.

Воплощением слитых воедино противоречий явилась фигура Сесиля Родса, деятеля уже Африканской империи и друга Р. Киплинга. Для него смысл Британской империи состоял в том благодеянии, которое она оказывает человечеству, обращая народы к цивилизации, однако непоколебимо было и его убеждение, что англичане должны извлечь из этого обстоятельства всю возможную пользу для себя. Родсу принадлежит знаменитая фраза: «Чистая филантропия — очень хороша, но филантропия плюс пять процентов годовых еще лучше». Философские взгляды С. Родса так описываются в одной из его биографий: если существует Бог, то в истории должны быть Божественные цели. Ими является, вероятнее всего, эволюция человека в сторону создания более совершенного типа людей. Поскольку Родс считал, что порода людей, имеющая наилучшие шансы в эволюции, — это англо-саксонская раса, то делал заключение, что для служения Божественной цели следует стремиться к утверждению господства англо-саксонской расы. Если так мог всерьез считать Родс, то и слова лорда Розбери о том, что Британская империя является «величайшим мировым агентством добра, которое когда-либо видел свет», не следует считать обычным лицемерием.

Идеология «бремени белого человека» фактически примеряла различные составляющие английского имперского комплекса: национальное превосходство, самоотверженное служение религиозной идее, насаждение по всему миру искусства свободного самоуправления и романтика покорения мира. Это новая интерпретация имперской идеологии, где вновь религиозная, национальная, имперская и социальная составляющая выступают в единстве. Парадигма же «представительского самоуправления» вновь занимает место не ценности — «цели действия» (целью действия теперь является втягивание мира в англий-скую орбиту), а «способом действия», а именно, способом покорения мира. Эта идеологема находит свое выражение в мандатной системе, примененной на практике после Первой мировой войны. Ко второй половине XIX века в Британской империи наблюдался переход от непрямого, сохраняющего значительные элементы автономии управления колониями, к прямому централизованному управлению. Но уже к началу XX века доминирующим принципом британской имперской практики становится протекторатное правление. Это было серьезной модификацией английской картины мира.

Формы имперского управления

Попробуем сравнить между собой практику двух империй. Мы привыкли считать, что для Российской характерно прямое управление, а для Британской — протекторат. На практике все было сложнее (или, если хотите, проще).

В Британской Индии наблюдалась очевидная тенденция к прямому и унитарному управлению. Еще в начале XIX века исследователь Британской империи шведский генерал-майор граф Биорнштейн писал, что вероятнее всего «субсидиальные [протекторатные] государства будут включены в состав владений [Ост-Индской] компании по мере того, как царствующие ныне государи перестанут жить». И действительно, к семидесятым голам XIX века из 75883 кв. миль, образующих англо-азиатский мир, 30391 кв. миля находилась под прямым управлением. И с течением времени «тенденция сводилась к более решительному и энергичному контролю метрополии над аннексированными территориями; протектораты, совместные управления и сферы влияния превращались в типичные британские владения на манер коронных колоний»36 .

На протяжении всего XIX века наблюдалась явная тенденция к авторитаризму. Так, Джон Марли, статс-секретарь по делам Индии, в речи, произнесенной в 1908 году в Палате лордов, заявил: «Если бы мое существование в качестве официального лица и даже телесно было продолжено судьбою в двадцать раз более того, что в действительности возможно, то и в конце столь длинного своего поприща я стал бы утверждать, что парламентская система для Индии совсем не та цель, которую я имею в виду». Р. Киплинг был безусловным сторонником жесткого авторитарного управления Индией, которое он сравнивал с локомотивом, несущимся полным ходом: никакая демократия при этом невозможна.

В то время именно данные идеи в значительной мере определяли политику англичан в Индии, хотя наряду с ними существовали и цивилизаторско-демократические идеи, которые с начала ХХ века стали проявляться все более отчетливо, а после Первой мировой войны превратились в доминирующие. Но, конечно, понадобилось широкое антиколониальное и антибританское движение, чтобы Индия добилась независимости.

Британская Индия представляла собой почти особое государство, где большинство дел не только внутренней, но и внешней политики находилось в ведении генерал-губернатора Индии. Ост-Индская компания была чем-то вроде государства в государстве, обладала правом объявлять войны и заключать мир. Но и после упразднения компании в 1858 году, в компетенцию индийского правительства, как перечисляет И.И.Филиппов в книге «Государственное устройство Индии», входило «поддержание мира и безопасности в морях, омывающих индийские берега, наблюдение за движением морской торговли и тарифами своих соседей, течением событий на границах Афганистана, Сиама, Тонкина, Китая, России и Персии, защита владетелей островов и приморских областей в Персидском заливе и на Аравийском полуострове и содержание укрепленных постов в Адене».

Со своей стороны, Туркестан представлял собой тоже достаточно автономное образование, находясь под почти неограниченным управлением туркестанского генерал-губернатора, которого «Государь Император почел за благо снабдить политическими полномочиями на ведение переговоров и заключение трактатов со всеми ханами и независимыми владетелями Средней Азии»37 . Так же, как и англичане, русские в Средней Азии «оставляли своим завоеванным народам многие существенные формы управления и жизни по шариату», при том, что на других окраинах империи система местного самоуправления и социальная структура унифицировались по общероссийскому образцу. И если еще при организации Киргизской степи «родовое деление киргиз уничтожалось» (в скобках заметим, что киргизами в литературе того времени именовались просто тюрки-кочевники), точнее, игнорировалось при образовании уездов и аулов, то уже в Туркестанском крае — «крупные родовые подразделения совпадали с подразделениями на волости, — родовые правители были выбраны в волостное управление и недовольных не оказалось»38 .

Россия в Средней Азии попробовала и протекторатную форму правления (в вассальной зависимости от нее в различное время находились разные азиатские ханства, российским протекторатом была Бухара). Более того, русские усвоили себе и чисто английские способы действия в зонах влияния, в частности, «“аксиому”: нация, занимающая у нас деньги — нация побежденная», и добились экономического преобладания в Персии путем разумной тарифной (я имею в виду мероприятия гр. Витте) и транспортной политики, и даже завязали экономическую борьбу с Англией в Персидском заливе. Все это происходило, конечно, под аккомпанемент жалоб на свою полную неспособность к торговле: «Бухара, Хива, Коканд больше ввозят в Россию, нежели получают из нее, выручая разницу наличным золотом... Торговля с Персией тоже заключается большей частью в пользу иранцев… Какая уж тут борьба с Англией, когда мы с киргизами и бухарцами справиться не можем». Все эти стенания приводятся в книге С. Южакова «Англо-русская распря».

Однако в русской печати появлялись и совершенно новые, металлические нотки. Так, Р.Фадеевв «Письмах с Кавказа к редактору Московских ведомостей» пишет: «Ни одно европейское государство, имеющее владения на Востоке, не относится нигде к азиатским подданным, как к собственным гражданам. Иначе быть не может. Европейские подданные составляют самую суть государства, азиатские же — политическое средство для достижения цели». Короче, одни мы такие глупые, что прежде всего любым туземцам на любой окраине даем права нашего гражданства, после чего уже не можем драть с них три шкуры.

К счастью, эти сентенции, совершенно убийственные для русской имперской психологии, особого резонанса не получают. Что же касается экономической стороны колонизации, то аргументы и англичан, и русских схожи, а высказывание Дж. Сили на этот счет просто великолепно: «Индия не является для Англии доходной статьей, и англичанам было бы стыдно, если бы, управляя ею, они каким-либо образом жертвовали ее интересами в пользу своих собственных». В России не прекращаются сетования по поводу того, что все окраины, а особенно Средняя Азия, находятся на дотации. Правда, однако, то, что Россия в XIX веке делала в Средней Азии большие капиталовложения, не дававшие непосредственной отдачи, но обещавшие солидные выгоды в будущем; в целом, кажется, экономическую политику России в Средней Азии следует признать разумной. Но вернемся к нашему сравнению.

Русские совершенно сознательно ставили своей задачей ассимиляцию окраин: «Русское правительство должно всегда стремиться к ассимилированию туземного населения к русской народности», т.е. к тому, чтобы «образовать и развивать [мусульман] в видах правительства, для них чужого, с которым они неизбежно, силой исторических обстоятельств, должны примириться и сжиться на всегда». Дело доходило до того, что мусульманам платили деньги, чтобы они отдавали детей в русские школы. На совместное обучение русских и инородцев, т.е. на создание русско-туземных школ, при первом генерал-губернаторе Туркестана К.П. фон Кауфмане делался особый упор, причем имелось в виду и соответствующее воспитание русских: «туземцы скорее сближаются через это с русскими своими товарищами и осваиваются с разговорным русским языком; русские ученики школы также сближаются с туземцами и привыкают смотреть на них без предрассудков; те и другие забывают племенную рознь и перестают не доверять друг другу... Узкий, исключительно племенной горизонт тех и других расширяется», — такую предполагаемую идиллию описывает И.К.Остроумов в книге «К истории народного образования в Туркестанском крае». Туземные ученики, особенно если они действительно оказывались умницами, вызывали искреннее умиление. Тем более «в высшей степени странно, но вместе с тем утешительно видеть сарта [таджика], едущего на дрожках, либо в коляске, посещающего наши балы и собрания, пьющего в русской компании вино. Все это утешительно в том отношении, что за материальной стороной следует и интеллектуальная»39 . Не утешительным было только то, что туземных учеников в русско-туземных школах считали единицами, ассимиляция почти не происходила, русские и туземцы общались между собой почти только лишь по казенной надобности, а, как отмечается в «Сборнике документов и статей по вопросу образования инородцев», выпущенном в 1869 году, «в местах, где живут вместе русские и татары, все русские говорят по-татарски и весьма немногие татары говорят по-русски».

При этом русские живут на новозавоеванных территориях под мощной защитой правительства. Е.Марков в книге «Россия в Средней Азии» приводит записи рассказов переселенцев: «Нас ни сарты, ни киргизы не обижают, ни Боже мой! Боятся русских!.. Мы с мужем три года в Мурза-Рабате на станции жили совсем одни, уж на что кажется степь глухая... А никогда ничего такого не было, грех сказать. Потому что строгость от начальства. А если бы не строго, и жить было бы нельзя!.. Промеж собой у них за всякую малость драка». То же рассказывают мужики, волей судьбы оказавшиеся близ Ашхабада: «Здесь на это строго. Чуть что, сейчас весь аул в ответе. Переймут у них воду дня на три, на четыре, — хоть переколейте все, — ну и выдадут виновного. А с ним расправа коротка... Дюже боятся наших». Так что русские, по существу, оказывались, хотели они того или нет, привилегированным классом, к которому относились с опаской и контактов с которым избегали.

Точно так же и «англичане в Индии, высокого ли, низкого происхождения, были высшим классом». Стиралась даже разница между чиновниками и нечиновниками, минимизировались сословные различия — все англичане в Индии чувствовали себя аристократами, «сахибами». Стремясь как можно более приблизить свою жизнь в Индии к жизни в Англии, они как бы абстрагировались от туземного общества. Общение с туземцами даже по долгу службы и даже для тех, кто прекрасно владел местными языками, было обременительной обязанностью. Литература пестрит примерами не просто пренебрежительного, а прямо вызывающе хамского отношения англичан к индийцам, полного игнорирования их чувств. Причем, как отмечает в работе «Иллюзия постоянства. Британский империализм в Индии» Ф.Хатчинс, «это чувство превосходства базировалось не на религии, не на интеллектуальном превосходстве, не на образованности, не на классовом факторе... а исключительно на принадлежности к национальной группе» и «на вере в святость Соединенного Королевства». Английский чиновник, будь он даже образцом честности (коррупция в Британской Индии вообще была невелика), был абсолютно непреклонен, если дело касалось требования какого-либо социального равенства между англичанами и туземцами. У англичан было четкое сознание, что управление — их призвание и без них в Индии воцарится хаос, не было «и тени сомнения относительно высшей компетентности англичан во всех вопросах управления, совершенно независимо от климатиче-ских, расовых и других условий40.

Эта вера в свое превосходство была столь поразительной, что генерал Снесарев писал: «Они, мне кажется, просто лицемерят... Они не могут усомниться в даровании народа, который создал санскрит, наметил основы грамматики языка, дал миру цифру и музыкальную гамму».

Результаты вопреки намерениям

Из всего уже сказанного напрашивается вывод: мы хотели ассимилировать жителей Средней Азии, однако удалось это слабо, англичане не хотели ассимилировать индийцев, но это до какой-то степени происходило само собой. Итоговый результат оказывался примерно одинаковым.

Вообще парадокс этих двух частей двух империй (Средней Азии и Индии) состоял в том, что в них на удивление не удавалось именно то, к чему более всего стремились и, напротив, как-то само собой получалось то, к чему особого интереса не проявляли. Мы уже говорили, что англичане считали себя наделенными особым талантом управления. Однако их неудачи в Индии часто объясняли именно негодной организацией управления, которое туземным населением переносилось с трудом. Де Лакост заявляет: «Туземцы англичан не любят. Причина заключается в английском способе управления страной». Русские привычно жаловались на «наше неумение управлять инородцами», однако, по мнению того же де Лакоста, «среднеазиатские народности легко переносят русское владычество».

Англичане сплошь и рядом говорили о своей цивилизаторской миссии. В России, конечно, никаких подобных мыслей возникать не могло. Однако, что касается Англии, то «положение, будто незыблемое правило нашего правления всегда заключается в воспитании наших владений в духе и принципах этой теории [представительного самоуправления], есть величайшее искажение фактов нашими колониальными и имперскими политиками, которое только можно придумать», — заявляет Джон Гобсон. Индийские мусульмане с большим удивлением узнают, что мусульмане в России имеют своих представителей в Государственной Думе — «на другой же день в газете "Пайса-Ахбар" была помещена заметка о нашей Думе и о присутствии в ней представителей-мусульман»41 . Более того, случалось так, что благодаря юридическому и фактическому равноправию на некоторых инородческих окраинах Российской империи складывалось фактическое самоуправление, а Великое княжество Финляндское имело самоуправление легально.

О техническом развитии регионов империи англичане говорили очень много. Техницизм был стержнем политической мысли Киплинга. Для русских эта тема второстепенна, однако успехи в данной области у русских и англичан примерно одинаковы. С удивительной скоростью Россия строит железные дороги к своим южным рубежам. Англичанин Вигхейм посвящает целую главу описанию того, что Россия сделала для развития Закавказья: «Только сравните Ереван с Табризом или Эрзрумом и разница будет сразу же очевидна». Т.Мун, исследователь из Колумбийского университета, в книге «Империализм и мировая политика» между прочим пишет: «Под русским владычеством туркмены перестали заниматься разбоем и кражей рабов и в большей или меньшей степени перешли к оседлому быту, занявшись земледелием и хлопководством. Другие расы прогрессировали еще больше. Русские железные дороги дали возможность сбывать скот, молочные продукты и миллионы каракулевых барашков из Бухары. Но самым важным нововведением было, конечно, развитие хлопководства».

С другой стороны, для России существенно было то, что она, мыслившая себя преемницей Византии, должна была стать великим Православным царством. Однако она практически совсем отказывается от проповеди. «У русских миссионеров нет; они к этому приему не прибегают. Они хотят приобрести доверие покоренных народов, не противоречить им ни в их верованиях, ни в их обычаях», — пишет все тот же де Лакост.

В книге «Россия и Англия в Средней Азии» М.Терентьев с гордостью рассказывает о том, что некий афганец, близко знакомый и с англичанами, и с русскими, говорил: «Каждое воскресенье англичане выходят на базар доказывать, что их Хазрети-Исса (Христос) больше нашего Пейгамбера (пророка) и что их вера настоящая, а наша ничего не стоит... Пейгамбера всячески поносят, кормят его грязью... Вы, русские, этого не делаете, слух об этом дошел и до Индии — все вас за это хвалят». То же и в своих собственных владениях: «честный мусульманин, не переступающий ни одной йоты наших гражданских законов, на наш взгляд, лучше плута христианина, хотя бы тот и соблюдал все точки и запятые религиозных установлений». Более того, «до сих пор мы не только не допускали проповеди Слова мусульманам, но даже отвергали все просьбы туземцев, которые хлопотали о принятии их в Православие. Благовидным предлогом отказа служило незнание просителями русского языка, а следовательно, и невозможность огласить неофита Словом Истины».

Чем объяснить подобную политику? Приводилось несколько причин: во-первых, проповедь вызывает враждебность мусульманского населения, во-вторых, раз туземцы не знают русского языка, христианские истины не могут быть переданы им адекватно и мы будем только плодить ересь. Во всем мире миссионеры изучали туземные языки и никому не приходило в голову, что это туземцы должны учить родной язык проповедника; сами русские, приняв православие от греков, в подавляющем большинстве своем греческого языка не знали, Евангелие было переведено для них на славянский и здесь как-то обошлось без ересей! Короче, пусть мусульмане поживут в России лет сто, пообвыкнутся, а там уж видно будет. Татары жили в России сотни лет, обвыклись, но в XIX веке по отношению к ним сложилось убеждение, что «сколь абсурдно пытаться заставить татар изменить цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставить их поменять свою религию». Более того — среди народов, которые были мусульманами больше по названию и которых не интересовала религия, российская администрация сама укореняла ислам. Это уже явно выходило за границы простой веротерпимости и смахивало на какое-то помрачение. Вот и великое Православное царство!

У англичан было наоборот. Как писал известный немецкий геополитик Эрих Обст, «идеей крестовых походов, которая имела такое большое значение на континенте, Англия почти совершенно не была затронута. Мысль о всеобъемлющей христианской империи никогда не пускала корни на Британских островах». В Индии «первой реакцией имперских деятелей была оппозиция активности христианских миссионеров... Ост-Индская компания, англо-индийские чиновники, британские министры в большинстве своем противодействовали проповеди христианских миссионеров»42 . Так, в 1793 году «миссионер Вильям Керей и его спутники были высланы из Индии... Миссионерская работа была объектом нервозного внимания со стороны Калькуттского правительства и миссионеры без лицензии от директоров [совета директоров Ост-Индской компании] депортировались из Индии»43 . Только начиная с 1813 года миссионерам было разрешено свободно проповедовать в Индии. Таким образом, миссионерское движение формировалось вне рамок имперского комплекса. Не только имперская администрация стала в оппозиции к миссионерам, но и эти последние не очень благоволили к порядкам, установленным империей и, в конечном счете, долгое время, как пишет И.Гобсон, «британских миссионеров вовсе не обуревало желание вмешиваться в политические и коммерческие вопросы... Они стремились спасти души язычников и нисколько не стремились продвинуть британ-скую торговлю вперед или освятить дух империализма».

Итак, первоначально миссионерство не было связано с имперской программой. Это естественно, если учесть, что устроителям Британской Индии — викторианцам, согласно мнению Ф.Хатчинса, «трудно было принять евангельское убеждение, что христианство предполагает связи, которые могут объединить все человечество. Викторианцы либо потеряли свою собственную веру в христианство, либо обратили христианство в запутанный код поведения, который, конечно, не был приемлем для всего человечества». Тем не менее, определенные успехи христианских миссионеров были налицо. В 1816 году в Калькутте появилась первая школа, открытая миссионерами. С годами таких школ становилось все больше. И хотя миссионерская деятельность оставалась слабо связанной с правительством (что не мешало где-то с середины века активно использовать миссионеров в качестве английских политических агентов), в конце столетия королева Виктория произносит красивую фразу, что «империя без религии — дом, построенный на песке». Тем самым христианство становится как бы официальной религией Pax Britanica.

В конце концов в начале XX века в Индии насчитывалось более 300 тысяч индийцев-христиан. Это число, конечно, не велико, но в сравнении с тем, что среди российских среднеазиатских подданных христианами становились единицы, и оно представляется значительным. Причем, напомним, что англичане действовали в этом случае вопреки собственным принципам туземной политики, коль скоро прочность их власти во многом зиждилась на религиозной вражде между мусульманами и индусами.

«Нас гонит какой-то рок…»

Итак, империя делала вовсе не то, что намеревалась. По меткому замечанию Джона Сили, «в Индии имелось в виду одно, а совершалось совершенно другое». Не случайно в конце XIX века одни англичане превратили империализм «в настоящий культ», а другие задавались вопросом, который Сили в книге «Расширение Англии» проговаривает вслух: «О чем хлопочут англичане в Индии, зачем берут на себя заботы и ответственность, сопряженные с управлением двумястами миллионами населения Азии?», и не находя на него ответа, продолжает: «Невольно напрашивается мнение, что тот день, когда смелый гений Клайва сделал из торговой компании политическую силу и положил начало столетию беспрестанных завоеваний, был злосчастным для Англии днем».

Действительно, с середины XVIII века Англия ведет почти непрестанные войны на Востоке. Англия находится в почти постоянном страхе перед «русской угрозой» и фактически провоцирует нарастание этой угрозы. Англичане, стремясь преградить России путь в Индию, оккупируют Кветту, в ответ на что Россия занимает Мерв и оказывается вблизи Герата. Закручивается порочная цепочка событий. Вся английская политика на Востоке зацикливается на обороне Индии. «Не было ни одного события на Среднем и Ближнем Востоке, в котором заботливость Англии за свою колонию не проявилась бы в том или ином виде, чаще в дурном и отвратительном», — пишет генерал Снесарев, имея, в частности, в виду английскую поддержку турецкого деспотизма над христианскими народами, оправдание и подстрекательство турецких зверств ради поддержания неделимости Турции как буфера на пути в Индию, что в самой Англии вызывало негативную реакцию общественного мнения. Англия, по сути, делала то, что делать не хотела, и начинала ощущать, что ее ведет какой-то рок.

Тема рока доминирует и в русской литературе о завоевании Средней Азии. Евгений Марков в книге «Россия в Средней Азии» пишет: «Вместе с умиротворением Каспия началось роковым образом безостановочное движение русских внутрь Туркестана, вверх по реке Сыру, а потом и Аму-Дарье, началась эпоха завоеваний в Центральной Азии, — остановившихся пока на Мерве, Серахсе и Пяндже и переваливших уже на Памир — эту “крышу мира”... Нас гонит все какой-то рок, мы самой природой вынуждены захватывать все дальше и дальше, чего даже и не думали никогда захватывать». Указывая на стихийность российского продвижения в Азию, генерал Снесарев утверждает, что хотя оно и имело более организованный характер и закреплялось регулярной военной силой, «по существу оно оставалось прежним, и разницы между Ермаком и Черняевым нет никакой». «Инициатива дела, понимание обстановки и подготовка средств, словом все, что порождало какой-либо военный план и приводило его в жизнь, — все это находилось в руках среднеазиатских атаманов, какими были Колпаковские, Черняевы, Крыжановские, Романовские, Абрамовы, Скобелевы, Ионовы и многие другие. Петербург всегда расписывался задним числом, смотрел глазами и слушал ушами тех же среднеазиатских атаманов».

Это продвижение вообще не было направлено на какую-то определенную цель, а шло по пути наименьшего сопротивления. «Преграды на северо-западе и юге заставили народную энергию искать другого исхода и других путей; русскому народу оставалась Азия, и он рванул в нее по всем возможным направлениям... Это движение не направлялось на какой-либо фонарь, вроде Индии или Китая, а просто туда, где прежде всего было легче пройти», — свидетельствует Е.Марков. При этом в русском обществе интерес к Средней Азии отсутствовал точно так же, как в Англии интерес к Индии. Как отмечает А.Е.Снесарев, «Мы, русские, в сто раз лучше и основательнее знаем каждое маленькое местечко Италии, Швейцарии, Германии или Франции, ничем не касающееся наших государственных и народных интересов, чем свое собственное многоценное и крайне любопытное приобретение в Средней Азии, к тому же в смысле новизны, оригинальности и выразительности культуры несравненно более привлекательное».

Тому року, который гнал в дебри Азии и русских, и англичан, генерал Снесарев дает одно и то же название — «стремление к власти». В чем-то генерал, по-видимому, прав. Но это не может объяснить всего размаха событий. Не снимает вопроса: зачем? Для англичан вопрос этот оставался мучительной проблемой на долгие времена. Разные авторы разных веков давали на него разные ответы. Многообразие точек зрения характерно и для XX века. Ч.Лукас в качестве причин создания Британской империи называл высокие моральные ценности, филантропию, а также соображения национальной безопасности. Т.Смит видел основную причину расширения пределов империи в политических расчетах, амбициях государственных деятелей и в давлении внешних обстоятельств. Р.Хаэм объяснял экспансию переизбытком у англичан энергии, при том, что сознательно они никакой империи не желали, Г.Вильсон — постоянной необходимостью обороны, а Д.Юзуаг подчеркивал главенствующее значение экономических факторов. Но концы с концами не сходились. Количество работ, доказывающих, что Британская империя была выгодна лишь финансовой олигархии, и работ, столь же убедительно доказывающих, что она была выгодна английскому народу, в целом, примерно одинаково. «Политические противоречия в прошлом иногда создают впечатление, что империя была делом лишь части народа, а не народа как целого... Сейчас этот взгляд представляется устаревшим»44 . Однако из всего этого вовсе не следует ответ на вопрос: чем была для англичан империя?

Англичане, не находя удовлетворительного ответа на вопрос о смысле своей деятельности в Индии, спрашивая русских, зачем делают это они, — слышали в ответ лишь сентенцию в том роде, что со стороны англичан было бы умнее об этом не спрашивать. Но это была лишь отговорка. Все яснее наступало сознание того, что «для народа, одаренного практическим смыслом и предприимчивостью, в этом до сих пор продолжающемся блуждании (в данном случае речь шла о Дальнем Востоке, но, по существу, это то же самое) есть что-то ненормальное. Ясно, что где-то и когда-то мы сбились с пути, отошли от него далеко в сторону и потеряли даже направление, по которому должны были следовать к указанной нам Провидением цели», — признает Дж.Уильямсон в книге «Стадии имперской истории».

В России — та же неясность в отношении имперских целей. Такой авторитетный эксперт, как А.Вандам, в книге «Наше положение» пишет: «По единогласному отзыву всех русских ученых и публицистов, посвящавших свои знания и силы разработке международной жизни России, Восточный вопрос всегда занимал и занимает теперь едва ли не первое место в ряду других вопросов внешней политики русского народа. Но при таком серьезном значении Восточного вопроса... было бы весьма естественным ожидать, что у нас установилось относительно этого вопроса достаточно определенное и ясное представление. Что, собственно, должно пониматься под так называемым Восточным вопросом, в чем заключается для России его смысл и историческое содержание, — точных указаний на это, а тем более ясных и определенных ответов не находится у большинства наших писателей». И это при том, что, по оценке исследователя этой проблемы С.Жигарева, Восточный вопрос был «центром, вокруг которого группируются крупнейшие факты русской истории, главным рычагом и стимулом нашего общественного развития», «вместе с Восточным вопросом изучается история развития русского национального самосознания». Становясь же перед проблемой, чем был для России Восточный вопрос, мы, по существу, ставим вопрос о том, чем была или чем мыслила себя Российская империя. В конце XIX века почти не находилось авторов, которые могли бы дать вразумительный ответ.

Обе империи, одна — в Средней Азии, другая — в Британской Индии, оказывались до странного похожи друг на друга. Результат действий русских и англичан оказывается каким-то усредненным. Это не имперский народ создавал «свой» мир, который представлялся ему «должным», не он реализовывал себя в мире, а обстоятельства подчиняли его себе. Отсюда проистекали общие трудности и общие проблемы.

Две империи: соперничество и взаимовлияние

Ту форму соперничества, что на протяжении второй половины XIX века наблюдалась между Россией и Англией, можно назвать фронтальной. По существу, складывались две огромные фронтовые линии, которые как волны накатывались друг навстречу другу и постепенно захлестывали полосу, которая все еще разделяла их. Под напором этих встречных волн вся промежуточная полоса начинает казаться некой равномерной «сплошной» средой: естественные преграды на ней на удивление игнорируются, наступление русских войск идет прямо по «крыше мира» — высоким горам Памира.

Однако в процессе конфронтации эта как бы сплошная среда получает свою организацию: игнорируются ее естественная структурность, но создается искусственная. Она заполняется специфическими буферными образованиями. При всем разнообразии последних, их функциональное значение в любом случае связано со снижением скорости распространения влияния соперничающих сил в «сплошной» среде. Таким образом, при фронтальном типе соперничества буфер имеет функции «волнореза» для одной, а иногда и для обеих сторон (пример последнего — Тибетское государство). Буферы-«волнорезы» располагались вдоль тех линий соперничества, которые сложились в ходе русско-английского противостояния.

Логика соперничества приводит и к изменению структуры внутриимперского пространства. Организация пространства Ближнего и Среднего Востока в качестве арены соперничества между Россией и Англией вела к тому, что территории, уже вошедшие в состав одной или другой империи, как бы превращались в приграничную «крепость». Несмотря на то, что для Российской империи в целом было характерно прямое управление «забранной» территорией и ее гомогенизация по отношению к прочей территории, а для Британии — протекторатная форма правления и децентрализация, тем не менее русским в Средней Азии и англичанам в Индии не удавалось реализовывать типичные для них модели. В характере управления русским Туркестаном и британской Индией имелось множество сходных черт, которые были следствием объективных закономерностей организации геополитического пространства и не имели отношения к индивидуальным этнокультурным особенностям ни русских, ни англичан.

Так, вопреки обычной российской практике «устанавливать, насколько это было возможно, одинаковый строй жизни для всех подданных царя»45 , в Туркестане, по словам Л.Костенко, автора книги «Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности», русские «оставляли своим завоеванным народам многие существенные формы управления по шариату». Более того, генерал-губернатор фон Кауфман принял себе за правило «выдержанное, последовательное игнорирование ислама» — только бы не дать местному населению повода к волнениям. Туркестан представлял собой достаточно автономное образование, находясь под почти неограниченным управлением генерал-губернатора. Местное население в свое время величало Кауфмана «ярым-падша» — полуцарь.

Очевидно, что почти непосредственная близость Британской империи влияла на русскую туземную политику. Две империи самым пристальным образом наблюдали за действиями друг друга, анализируя самым дотошным образом каждое нововведение в политике соседей, и все, что казалось разумным, перенималось, иногда даже бессознательно. Так, в Туркестанскую администрацию проникла идея подчеркнутого уважения чужих национальных и религиозных проявлений, понятая как залог стабильности империи, идея того, что русское присутствие в регионе не должно понапрасну мозолить глаза местному населению, но в случае недоразумений позволительно принимать любые самые крутые карательные меры (аналог политики канонерок) — то есть несмотря на привычные декларации, формальные права гражданства, население новоприобретенных мест не рассматривалось как вполне «свое», а постепенно приближалось по своему статусу к населению колоний. С жителями Средней Азии не мог уже возникнуть сложный, по сути своей внутренний конфликт, как, например, конфликт русских с армянами в Закавказье — отношения с местным населением упрощались и становились более одномерными.

Сюда же относится и идея жесткого государственного покровительства русским, поселившимся в новозавоеванном крае. (Эту же идею пытался осуществить кн. Голицын в Закавказье, но без успеха.) До этого русским по существу предоставлялось самим справляться со своими проблемами. Они справлялись ценой больших трудностей и потерь, но зато вступая в прямой непосредственный контакт с местным населением, самостоятельно учась находить с ним общий язык (что и было самым ценным), в результате постепенно ассимилируя его, обучая своей вере и исподволь навязывая «центральный» принцип Российской империи. При этом, практически беззащитные, русские не имели никакой возможности ощутить себя высшей расой, проявлять какой-нибудь расизм. Рассчитывая почти только на себя, они были вынуждены смиряться, уживаться с туземцами мирно, как с равными себе. И этот порой мучительный процесс освоения русскими колонистами новых территорий был с точки зрения внутренней стабильности Российской империи значительно более эффективен, сколько бы ни требовал терпения и самоограничения в своих импульсивных проявлениях. Мощная государственная защита, действительно, казалась мерой разумной, но она значительно снижала глубину интеграции и интериоризации нового «забранного» края.

В свою очередь, влияние Российской империи на Британскую (на ее индийскую часть) выражалось в том, что англичане улавливали и непроизвольно заимствовали взгляд на свои владения (на Британскую Индию; к Африканским колониям это не относится), как на единую страну, причем страну континентальную — внутренне связанную и целостную. Происходила, с одной стороны, все большая централизация Индии, а с другой ее самоизоляция (более всего психологическая) от прочих частей Британской империи. Она превращалась в государство в государстве, построенное по своим собственным принципам. «Под влиянием благоприятно сложившихся обстоятельств первая зародившаяся колония Англии в Индии постепенно расширялась и образовывала могущественное государство, которое, как отдельная империя, является присоединенной к английскому королевству, но колония эта все-таки остается для своей метрополии посторонним телом»46. Интересно также, что, по утверждению лорда Керзона, «в строгом смысле слова, Индия — единственная часть английского государства, носящая название империи».

Этот процесс представляется нам в значительной мере следствием русского влияния, постепенного психологического вовлечения двух империй в жизнь друг друга, взаимодействия имперских доминант (тем более, что русские имперские доминанты в Средней Азии тем легче могли быть усвоены англичанами, чем меньше в них оставалось собственно русской характерности, чем более испарялась религиозная составляющая русского имперского комплекса).

Однако в чем взаимовлияния не происходило, в чем каждая из империй сохраняла свою особую специфику — так это в динамике народной колонизации. На нее почти не повлияли ни особые формы управления территориями, ни геостратегические нужды.

Особенности народной колонизации

Народная колонизация Средней Азии шла своим чередом, по обычному для русских алгоритму. В своем отчете об управлении Туркестанским краем его первый генерал-губернатор К.П. фон Кауфман писал: «С занятием в первые годы лучших из местностей, назначенных для заселения, колонизационное движение в край русских переселенцев не только не уменьшилось в последние годы, но, напротив, даже возросло в своей силе, особенно в 1878 и 1879 годах». В последующие годы, когда Семиречье временно входило в состав Степного генерал-губернаторства, переселение в регион было ограничено, а с 1892 по 1899 год запрещено. «Число селений за это время почти не увеличилось (в 1899 году их считалось 30), но значительно увеличилось число душ». Если в 1882 году их было около 15 тысяч, то в 1899 году около 38 тысяч. «Значительное число самовольных переселенцев (1700 семей) пришлось на 1892 год. С 1899 года Семиречье снова было подчинено генерал-губернатору Туркестана... К 1911 году было уже 123 русских поселения»47. С 1896 по 1916 годы в районе Акмолинска и Семипалатинска поселились более миллиона крестьян-переселенцев из России.

Однако, несмотря на столь явные успехи колонизации, между русскими переселенцами и туземным населением вставал невидимый барьер; провозглашавшиеся принципы ассимиляции оставались пустым звуком. Вернее, произошла подмена принципа: место Православия занял гуманитаризм — учение, на основании которого строился национализм европейских народов. На его же основе медленно и постепенно зарождался и русский национализм, который выражался еще не прямо, не через сознание своего превосходства, а встраивался в рамки исконно русского этатизма, который, таким образом, лишался своего религиозного содержания. Собственно, русские уже и не доносили до покоренных народов того принципа, который те должны были по идее (идее империи) принять. Его уже почти забыли и сами русские государственные деятели. Система образования по Ильминскому, широко практиковавшаяся в разных уголках империи, яркий тому пример. Показательно в этой системе образования и то, что она предполагала, как бы мы теперь назвали, «интернациональное воспитание» русских. Государство перестало полагаться на колонизаторский инстинкт русских, а считало нужным их чему-то специально учить. Это, в свою очередь, означало изменение обычной туземной практики, смену экспансионистских парадигм.

Народные массы переставали быть носителями имперской идеи. Активная колонизация Средней Азии в конце XIX — начале ХХ веков не вела к ее интеграции в общеимперское здание. Имперское строительство не могло быть лишь политическим процессом, а должно было стать элементом народной жизни. Для последнего же необходимо было, чтобы комфортная для русского народа модель колонизации получила еще и актуальное идеологическое обоснование, чтобы народ сам был активным проводником основополагающих религиозных ценностей империи.

Интенсивность и прочность народной колонизации зависела не от внешних трудностей и даже не от степени напряженности отношений с местным населением края, не от экстраординарности характера управления краем, а исключительно от внутренней комфортности способа освоения той или иной территории, возможности реализовывать присущие народу алгоритмы интериоризации территории. Облегчение внешних условий переселения в «забранные» края даже снижало его прочность: колонизация «на штыках», под государственным контролем и покровительством была, конечно, безопаснее и легче, но менее прочной, чем тогда, когда русским приходилось самостоятельно заселять новые территории и самим не только адаптироваться к природным условиям, но и приноравливаться к местному населению, как бы «интериоризировать» его в качестве элемента новой территории.

Искажение или ослабление центрального принципа империи не влияло на интенсивность переселенческого потока, но делало колонизацию менее прочной, поскольку не способствовало включению местного населения в общегосударственную целостность, оставляло его как бы внешним для империи элементом. Но в свою очередь колонизация была затруднена и в регионах, представлявших особую значимость с точки зрения центрального принципа империи — это были как бы особые территории, живущие внешне по обычным, но по существу по иным законам, чем другие окраины империи.

Таким образом, народная колонизация могла способствовать процессу интеграции имперской целостности, а могла быть ему безразлична. В свою очередь эта интеграция в некоторых случаях достигалась и без сколько-нибудь значительной колонизации. Каждый из этих случаев должно изучать особо — не может быть выводов, относящихся к русской колонизации вообще. Но нет, как нам представляется, и необходимости изучать все многообразие местных особенностей каждой области. Внешние обстоятельства колонизации были относительно малозначимым фактором. Вопрос в том, чтобы понять, что колонизация является сложным процессом, имеющим свои закономерности и испытывающим сбои под влиянием определенных факторов, которые могут быть выделены и описаны.

История народной колонизации, написанная с этой аналитической точки зрения, больше даст для понимания современности, чем описание межэтниче-ских конфликтов столетней давности. Во всяком случае, именно аналитическая история народной колонизации может дать нам возможность понять, в какой мере и как именно эти конфликты были в свое время внутренне преодолены, а насколько только внешне затушены.

____________________

1 См.: Долинский В. Об отношении России к Среднеазиатским владениям и об устройстве киргизской степи. СПб., 1865.

2 Moon P.T. Imperialism and World Politics. N.Y., 1927. P. 278.

3 Paul Veyne. L’Empire romain. In: Maurice Duverger (ed.) La Concept d’Empire. Paris: Presses Univ. des France, 1980. PP. 122.

4 Там же.

5 История дипломатии. Т. I. Москва: ОГИЗ, 1941. С. 98.

6 Dimitri Obolensky. Tradition et innovation dans les institutions et programmes politiques de l’Empire Byzantin. In: Dimitri Obolensky. The Byzantine Inheritance of Eastern Europe. L., Variorum Reprints, 1982. P. XVI, 3.

7 Медведев И.П. Почему константинопольский патриарх Филофей Коккин считал русских «святым народом». // Славяне и их соседи. М.: Издание Института славяноведения и балканистики АН СССР, 1990. С. 52.

8 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб., 1992. С. 225.

9 Марков Е. Россия в Средней Азии. СПб., 1891. С. 254.

10 Encausse H.C. Organizing and Colonizing the Conquested Territories // Allworth Ed. (ed.). Central Asia. A Century of Russian Rule. N.Y., L., 1967. P. 160.

11 Южаков С.Ю. Англо-русская распря. СПб., 1867. С. 57.

12 Хворостинский П. Киргизский вопрос в связи с колонизацией степи // Вопросы колонизации. СПб., 1907, т. 1. С. 91.

13 Шкапский О. На рубеже переселенческого дела // Вопросы колонизации. СПб., 1907, т. 7. С. 112.

14 Худадов В.Н. Закавказье. М.—Л. 1926. С. 2.

15 М.М. Грузино-армянские претензии и Закавказская революция. Киев, 1906. С. 27.

16 Кн. Мещерский. Кавказский путевой дневник. СПб., 1876. С. 227.

17 Липранди А. Кавказ и Россия. С. 287.

18 Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960, т. 2. С. 263.

19 Погожев В.П. Кавказские очерки. СПб., 1910. С. 128-129.

20 Шавров Н. Русская колонизация на Кавказе. «Вопросы колонизации», СПб., 1911, т. 8. С.65.

21 Там же. С. 141.

22 Сили Дж. Расширение Англии. СПб., 1903. С. 38.

23 Мэхэн A.T. Влияние морской силы на историю. СПб., 1895. С. 65.

24 Morot-Sir E. L’Amerique et Ie Besom Philosophique//Revue International de Philosophic Americaine. 1972. P. 5.

25 Петровская Е.В. Образ индейца-врага в истории американской культуры// Политиче-ская мысль и политическое действие. М., 1978. С. 77.

26 Hutchins F. The Illusion of Permanency British Imperialism in India. — Princeton; New Jersey, 1967. P. 144.

27 Устинов В. Об английском империализме. Харьков, 1901. С. 16.

28 Wright L.B. Religion and Empire: The Alliance between Piety and Commerce in English Expansion. 1558-1925. New York, 1968.

29 WilliansС.Р. The Ideal of Self-Governing Church: A Study in Victorian Missionary Strategy. Leaden etc., 1990. P. 92-95.

30 Hutchins F. The Illusion of Permanency British Imperialism in India. Princeton; New Jersey, 1967. P. 109.

31 Раппопорт С. И. Народ-богатырь: Очерки общественной и политической жизни Англии. СПб., 1900. С. 40-41.

32 Boel J. Christian Mission in India. P. 137.

33 Robinson R., GallagherJ. Africa and Victorians: Imperialism and World Politics. New York, 1961. P. 10.

34 Frounde J. Oceany or England and her Colonies.London, 1886.

35 Rerard Q. L’Angleterre et l’imperialisme. Paris, 1900. P. 67.

36 Гобсон И. Империализм. Л., 1927. С. 350.

37 Терентьев А.М. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875. С. 19.

38 Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870. С. 32, 34, 87.

39 Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870. С. 333.

40 Гобсон И. Империализм. С. 135.

41 Отчет о поездке в Индию Первой Туркестанской армии артиллерийского бригадного поручика Лосева. // Добавления к сборнику материалов по Азии. СПб., 1905. С. 50.

42 Bearce G.D. British Attitudes towards India.P. 69

43 Dodwell H. (еd.) The Cambridge History ofIndia. Vol. VI. The Indian Empire. Cambridge, 1932. P. 122-123

44 Usoigue G. Britain and the Conquest of Africa.Michigan, 1974. P. 635.

45 Suny R.F. Revange of the Past. Nationalism, Revolution, and the Collaps of Soviet Union. Stanford, Calif., 1993. P. 25.

46 Керзон. Положение, занимаемое Индией в Британской империи. Ташкент, 1911. С. 2.

47 Логанов Г. Россия в Средней Азии. // Вопросы колонизации. СПб., 1908, т. 4. С. 148-149.

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №8

«Электрон» сможет выпускать до 500 систем визуализации мирового уровня в год.

Научно-исследовательская производственная компания «Электрон» при поддержке Минпромторга России завершила разработку системы визуализации мирового уровня для ангиографических комплексов на базе плоскопанельных детекторов. Организация оснастила производство, выпустила опытно-промышленную партию и теперь готова производить до 500 систем в год.

Система визуализации является ключевым компонентом в любом рентгенодиагностическом и рентгенохирургическом комплексе, так как именно она отвечает за преобразование рентгеновского излучения в визуальное изображение, позволяющее получать диагностическую информацию о состоянии здоровья пациента. Соответственно, чем выше технические характеристики системы, тем более качественным будет изображение и выше точность диагностики и лечения.

Реализация проекта осуществлялась с августа 2011 года по заказу Министерства промышленности и торговли России в рамках ФЦП «Развитие фармацевтической и медицинской промышленности Российской Федерации на период до 2020 года и дальнейшую перспективу» на условиях равного софинансирования сторон, что позволяет рассматривать данный проект как успешный пример государственно-частного партнерства.

Ключевая цель проекта была сформулирована заказчиком как выполнение НИОКР «Разработка и организация производства систем визуализации для ангиографических комплексов, отвечающих мировым стандартам качества, с целью импортозамещения».

Требования к характеристикам системы визуализации для ангиографических комплексов, а именно частота кадров, разрешительная способность, квантовая эффективность, динамический диапазон, размер рабочего поля, были определены в результате проведения сравнительного анализа наиболее прогрессивных образцов, существующих на международном рынке. За основу были взяты самые высокие параметры, однако в ходе разработки специалистам НИПК «Электрон» удалось целый ряд из них превзойти. Можно утверждать, что сегодня в России создана и готова к производству система визуализации, достигшая уровня лучших мировых аналогов, существующих на сегодняшний день на рынке, а по ряду параметров – их превышающая.

Кроме того, в рамках нового решения компания разработала программно-аппаратный комплекс, который дополняет систему визуализации специализированными медицинскими пакетами. Сосудистый пакет позволяет измерять параметры и проводить оценку патологических изменений сосудов. Данный пакет также помогает выбрать пользователю необходимый инструмент для проведения лечения. Кардиологический пакет позволяет оценивать функциональные параметры работы сердца. Дополнительные фильтры обработки позволяют накладывать на рентгеновские изображения специальные маски для лучшего отображения сосудов и их контуров.

Область применения нового изделия – использование в составе высокотехнологичного диагностического медицинского оборудования для получения динамических изображений не только для профилактики и лечения сердечно-сосудистых заболеваний и в нейрохирургии, но и для профилактики и лечения онкологических заболеваний, в трансплантологии.

Благодаря созданию системы визуализации нового поколения теперь на качественно новом уровне возможно проведение таких медицинских исследований, как коронарография, аортография, вентрикулография, церебральная ангиография, периферическая ангиография, флебография, а также интервенционные вмешательства.

Работы по НИОКР выполнялись в семь этапов, результаты каждого из которых защищались на Научно-техническом совете, специально созданном Министерством промышленности и торговли России в целях реализации мероприятий в области развития химической, медицинской и фармацевтической промышленности, а также биотехнологического комплекса страны. В состав секции «Медицинская промышленность» НТС входят авторитетные специалисты в сфере здравоохранения, доктора и профессора медицинских наук, а также представители технического научного сообщества.

Таким образом, в ближайшее время НИПК «Электрон» сможет вывести на рынок ангиографический аппарат нового поколения, предложить новое изделие другим производителям медтехники, а также модернизировать установленные сегодня в ЛПУ ангиографические, рентгенохирургические и рентгенодиагностические аппараты как российского, так и зарубежного производства для получения нового уровня качества диагностической информации.

Также важно отметить, что новая система визуализации, разработанная НИПК «Электрон», уже успешно прошла проверку европейским нотифицированным органом на соответствие требованиям международных стандартов и рекомендована для получения сертификата CE.

Новинку оценил заместитель министра промышленности и торговли России Сергей Цыб: «Успешное окончание опытно-конструкторской работы и выход в серийное производство системы визуализации, соответствующей, а по некоторым параметрам и превышающей лучшие мировые аналоги, дает нам не только уверенность в успешном развитии отечественной высокотехнологичной медицинской промышленности на российском рынке и за рубежом, но и серьезно улучшает характеристики поставляемой для системы здравоохранения продукции, что в свою очередь будет способствовать более точной диагностике и лучшему лечению наших граждан. Подобные проекты по разработке и производству ключевых компонентов высокотехнологичного медицинского оборудования помогают развивать новые уникальные компетенции и имеют большой экспортный потенциал».

Как отметил генеральный директор НИПК «Электрон» Александр Элинсон, «система визуализации – это глаза и мозг любого рентгеновского аппарата, и то, что сегодня в России создано изделие, которое не уступает лучшим мировым аналогам, я рассматриваю как настоящий научно-технический прорыв. То, что это удалось именно нашему предприятию, вызывает у меня чувство гордости – за компанию, за наших сотрудников, за огромный потенциал российских инженеров, за врачей, которые принимали экспертное участие в разработке, проявляя настоящую заинтересованность в развитии именно российских медицинских технологий, за страну, которая осознает, что устойчивость ее развития – в новых технологических идеях и решениях. Думаю, подобные разработки в различных отраслях способны начать новую эпоху в развитии промышленности, вывести страну в технологические лидеры».

Справка

Научно-исследовательская производственная компания «Электрон» – лидер российского рынка в разработке и производстве высокотехнологичного медицинского диагностического оборудования, комплексных и IT-решений для здравоохранения. Осуществляет поставки во все регионы России и СНГ, а также более чем в 30 стран мира, в том числе в Японию, США, Канаду, Италию, Германию, Китай, Аргентину. Мощности компании позволяют производить около 2000 единиц оборудования в год.

Компания основана в 1989 году и на сегодняшний день является предприятием полного цикла, который включает в себя анализ потребностей рынка, научные разработки, производство, продажи, обучение и сервисное обслуживание оборудования. На территории России сервисное обслуживание оборудования НИПК «Электрон» осуществляется более чем в 80 регионах страны.

В компании внедрена система менеджмента качества, соответствующая международным стандартам ISO 9001, ISO 13485; продукция сертифицирована на соответствие требованиям Европейской директивы 93/42/EEC (имеет маркировку CE), требованиям американского (FDA) и китайского (CFDA) законодательств.

На сегодняшний день штат предприятия составляет около 600 человек, порядка трети из которых – разработчики. НИПК «Электрон» входит в топ-5 победителей рейтинга высокотехнологичных быстроразвивающихся инновационных компаний России «ТехУспех-2013».

Роман Гаврилин, член правления Российского Совета предпринимателей в ОАЭ:

На данный момент сотрудничество между Россией и Арабскими Эмиратами, если судить по объективным цифрам, стремительно растет. Если в 2010 году оборот между странами составлял порядка 1,5 млрд. долларов, то на данный момент он уже 2,5 млрд. долларов и продолжает расти. Эти цифры не могут не радовать. Понятно, что если говорить о размере товарооборота России с Эмиратами в сравнении с европейским рынком, то нам, безусловно, есть куда расти, но учитывая стремительную положительную динамику — это вселяет самые радужные ожидания. Если посмотреть на структуру товарооборота, то в настоящий момент основную массу занимают драгоценные камни. При этом остается еще большое количество наименований продукци, которые пока не получили заслуженного места в товарообороте наших стран.

Если говорить о деньгах, инвестируемых из Эмиратов в Россию, то возможностей — огромное количество. Но есть сложность, о которой мы постоянно говорим, когда речь идет о России, — нельзя думать о том, что раз у нас есть возможности, есть довольно высокая доходность по сравнению с Ближним Востоком, то люди к нам побегут автоматически. Такого, естественно, не происходит. Арабские инвесторы довольно осторожны, поэтому мы призываем регионы — покажите свои возможности на каком-то конкретном примере, установите отношения с определенной компанией, готовой инвестировать в ваш регион, от А до Я пройдите путь всех регистраций по какому-то определенному проекту, тогда можно рассчитывать, что примеру первого последуют многие другие.

Очень часто компании из России приезжают без определенных проектов с общими фразами из серии «у нас все хорошо и доходно», «инвестируйте в наш регион и будут вам золотые горы», редко приезжают с прописанными проектами. На нашей памяти только из двух регионов люди приехали с конкретными экономическими проектами и показали что, где и как, какие экономические выкладки ждут инвестора в случае вхождения в проект. Второй момент, кроме корректного преподнесения бизнес-проекта, состоит в том, что люди относятся к России, как к рискованному моменту. Поэтому нужно дать инвесторам позитивный пример, взять за ручку, показать, что все это возможно, все работает, все страхи больше предубеждения, чем реальность.

Оснований для работы здесь множество. Есть компании, которые готовы работать на международном уровне, добро пожаловать, Дубай для этого открыт, равно как и наоборот, есть хорошие проекты, которые требуют инвестиций. По-моему мнению, желание инвестировать есть, доходность, которой достигли предприятия в России, весьма высока по сравнению с другими рынками, поэтому нужно просто работать.

Вице-премьер России Дмитрий Рогозин назначен главой комиссии по торговли, экономическому и научно-техническому сотрудничеству с Ираком вместо министра энергетики Александра Новака.

Соглашения о торговле, экономическом и научно-техническом сотрудничестве между двумя странами было подписано в 1993 году.

Как передает «Русская служба новостей», торговый оборот между Россией и арабскими странами в прошлом году составил 14 млрд долларов, не считая поставок оружия.

Президент Туркменистана Г.Бердымухамедов принял Генерального секретаря межправительственной комиссии транспортного коридора Европа – Кавказ – Азия (ТРАСЕКА) Э.Бирюкова, прибывшего в Ашхабад для участия в международном форуме, посвященном роли транзитно-транспортных коридоров в обеспечении международного сотрудничества, стабильности и устойчивого развития. В ходе встречи стороны отметили, что заинтересованное международное сотрудничество в такой перспективной сфере, как транспорт и коммуникации, выступает неотъемлемым фактором интеграционных процессов в условиях глобализации мировой экономики, требующей разветвленной и безопасной международной транспортной инфраструктуры. В числе важных проектов регионального значения, реализуемых в Центральной Азии в транспортной сфере, были названы прокладка железной дороги Казахстан – Туркменистан – Иран, а также строительство новой стальной магистрали Туркменистан – Афганистан – Таджикистан.

04.09.2014, Государственное информационное агентство Туркменистана

Премьер-министр Норвегии Эрна Сульберг призывает Северную Норвегию приготовиться к росту безработицы в связи с охлаждением отношений между Россией и Западом.

Сульберг посетила город Тромсе на севере страны после встречи глав стран НАТО в Уэльсе и приняла участие в муниципальной конференции Консервативной партии, которую она возглавляет.

В последний день мероприятия глава норвежского правительства поделилась с изданием «Дагенс Нерингслив» мыслями о том, каким образом новая холодная война с Россией повлияет на норвежские интересы на Севере: «Связь между встречей высокого уровня НАТО и нашими северными территориями очень существенна. Неприемлемые действия России наносят ущерб украинскому народу..., а также противоречат ценностям и принципам, важным для Норвегии. Происходящие события затрагивают нас здесь на севере. У нас общая граница с Россией и давние традиции сотрудничества. Наша стратегия развития северных территорий основывалась на том, что Россия является партнером. Нет сомнений, что теперь в более сложной ситуации окажется бизнес и энергетический сектор. И российская составляющая в нашей стратегии будет только уменьшаться в будущие годы. Российские ответные меры на международные санкции, к которым присоединилась Норвегия, уже негативно влияют на ситуацию с занятостью на Севере, и это влияние будет еще более ощутимым с ужесточением санкций Запада».

Сульберг рассказала о впечатлениях от посещения рыбоперерабатывающего предприятия на Лофотенских островах: «На складе лежит товар, но рабочих на фабрике нет совсем. Самый важный для нас рынок исчез практически мгновенно. И это затрагивает очень многие компании. Мы найдем новые рынки, но новая ситуация в сфере безопасности, конечно, ощутима».

По словам Эрны Сульберг, Норвегия не стремится к обострению ситуации на Севере, существующий конфликт не является вопросом двусторонних отношений между Норвегией и Россией. Норвежское правительство хочет конструктивных и предсказуемых отношений с Россией, но предпосылкой этого является ответное аналогичное желание российской стороны.

На прошлой неделе Сульберг в интервью «Дагенс Нерингслив» назвала Россию партнером, но сейчас премьер-министр подчеркивает, что с точки зрения международной безопасности, партнерство полностью разрушено. Премьер-министр уточняет, что говоря о партнерстве, имела в виду лишь двустороннее сотрудничество: «То, что осталось от сотрудничества с Россией, – это необходимое практическое взаимодействие на низком уровне, например, наблюдение за рыбными запасами».

10.09.2014, газета «Дагенс Нерингслив»