Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Россия—XXI: жизнь по законам культуры
В заочном «круглом столе» принимают участие Алексей ВАРЛАМОВ, Игорь ВОЛГИН, Чингиз ГУСЕЙНОВ, Борис ДУБИН, Инна КАБЫШ, Юрий КАГРАМАНОВ, Афанасий МАМЕДОВ, Александр МЕЛИХОВ, Андрей СТОЛЯРОВ, Максим ШЕВЧЕНКО
Может показаться, что в условиях постимперского идейного вакуума и угрозы нового передела мира говорить о том, что жизнь российского государства выстраивает культура — такая же утопия, как уповать на то, что красота спасет мир. И все же убеждены: в такие времена тем более стоит помнить о гуманистических традициях и задачах культуры, о значимости образования, о роли элит и сфере влияния и ответственности государства в этой сфере. Тем более, что есть серьезный повод для разговора — вынесенный на широкое общественное обсуждение проект «Основ государственной культурной политики».
1. В чем вы видите главные цели государственной культурной политики? Что вам представляется наиболее важным в предлагаемых «Основах» и чем бы вы их дополнили?
2. Задачи культуры в эпоху цивилизационных разломов и информационных войн.
3. Гуманистическая традиция русской культуры и формирование современного сознания в многонациональном государстве.
4. Как обеспечить культуре приоритетный статус в социуме?
5. Задачи и пути модернизации школы и традиционных культурных институтов (библиотеки, театры, музеи, ДК культуры, литературные журналы и т.д.) в современных условиях.
Алексей Варламов, писатель,
главный редактор журнала «Литературная учеба»
«Подняться над схваткой культуре не удастся»
1. Надо разобраться, хорошо это или плохо, что государство пытается вмешиваться в культуру. Мы жили в эпоху очень сильного вмешательства в культуру, помним времена, когда государство умыло руки. Что из этого предпочтительнее, и как бы нам не начать наступать на старые грабли. "Основы" по крайней мере не дают серьезных поводов для тревожных настроений, что возвращаются советские времена в буквальном смысле этого слова. Хотя многие их возвращения желали бы — но я себя к их числу не отношу. Но опять же написанные в документе слова — это одно, при том что написано красиво, не шаблонно, а их осуществление на деле — другое. Многое зависит от того, кто лично будет этим заниматься. И здесь, я думаю, нам всем очень повезло с автором этого проекта — точнее, там была целая группа, но один человек взял на себя ответственность за этот документ — Владимиром Толстым. Это фигура объединяющая, глубокая, что для нашей сегодняшней ситуации чрезвычайно важно.
Дополнил бы я этот документ двумя вещами, имеющими отношение к литературе, поскольку мне это ближе: а именно — государство должно содействовать продвижению литературы в СМИ и прежде всего, на федеральных каналах. И второе — еще раз подчеркнуть необходимость обязательного неформального преподавания литературы в школах и вузах. Без этого все разговоры о продвижении чтения так и останутся разговорами.
2. На первый взгляд, очевидно — хранить вечные ценности. Но это только на первый взгляд. Я приведу конкретный пример, имеющий отношение к нынешней ситуации на Украине и нашему новому славянскому кризису. Ровно 14 лет тому назад я участвовал в очень масштабной культурной акции под названием "Литературный экспресс—2000". Сто писателей из всех стран Европы в течение полутора месяцев ехали на поезде от Лиссабона до Москвы. Встречи, дискуссии, презентации, «круглые столы», конечно, общение, формальное и нет. За полтора месяца друг друга узнали, полюбили или не полюбили, но в общем было здорово. Был только один очаг ненависти. Украинских письменников по отношению к России. Уже тогда, когда и про Путина еще толком никто ничего не знал. Вот эта не слепая, а зрячая ненависть ко всему русскому, к языку, к нашему народу, к нашей истории, которая мне была непонятна, дика — мы-то к ним так не относились, мы не понимали, за что, — но это было. И сегодня эти деятели культуры (кому любопытны имена — поройтесь в интернете, но скажу, что там были, в том числе, и авторы журнала "Дружба народов") закономерно собирают плоды своей политики, а мы — отсутствия оной на территории бывшего Союза. Надо признать свое культурное поражение. Можно сколько угодно петь им песни про братство и общечеловеческие ценности — они свой выбор давно сделали и едва ли от него откажутся. А что остается делать нам? Тоже делать свой выбор, и он будет у каждого свой. События последних месяцев сильно нас переменили, одно для меня очевидно — глобализация проваливается, космополитизм отступает, и культура неизбежно становится более национальной, отечественной, почвенной. Подняться над схваткой ей не удастся.
3. Красивые слова, которые очень трудно наполнить сегодня реальным содержанием. Мы уже объявляли себя новой исторической общностью — советским народом и свято в это уверовали, хотя в реальной жизни все трещало по швам. Так и сегодня — главное смотреть реальности в глаза и не выдавать желаемое за действительное. Да, культура что-то может сделать для смягчения нравов, но она нуждается в помощи, в умной защите, в сбережении — но не опеке. И здесь как раз государство может сказать свое слово. Надо финансировать переводы, фильмы, театральные постановки, фестивали, не жалеть телевизионного времени на их освещение, но не не дейстовать по принципу: кто платит — тот заказывает музыку. Культура — особа обидчивая.
4. Это формулировка, которая даже лексически пугает. Приоритетный статус в социуме. Впору согласиться с запретом на иностранные слова. Но если все-таки попытаться ответить. Ну вот вырубили вы вишневый, допустим, сад. И никому до этого не было дела. А теперь новому владельцу надоело играть в дачи, собирать деньги или еще что-то и захотелось, чтобы снова сад белел цветами в майские утренники. Чтобы вишню сушили, мариновали, продавали. И он ставит перед вами задачу — сделайте мне сад к следующему году, а не сделаете — я вас уволю и наберу новую команду. Так вот надо честно сказать — к следующему году не будет. И через два не будет, и через три. Но если сегодня посадить, если начать вкладываться и ждать, тогда лет через пятнадцать-двадцать что-то получится. То есть сразу определиться — это долгоиграющая пластинка. Ни годом культуры, ни годом литературы мы ничего не решим. Но это не значит, что не надо ничего делать. Учиться терпеть и ждать — вот что надо.
5. Я думаю, это вопрос — даже по формулировке — больше к специалистам, профессионалам. Они знают или должны знать, как это делать. А писатель — если пригласят выступить — пусть не оказывается прийти и хотя бы не говорит глупостей. Я всегда об этом думаю.
Игорь Волгин, писатель, историк
Потенциал спасения
1. Цель у такой политики одна: создать максимальные возможности для того, чтобы Homo sapiens был не только разумным, но и культурным (хотя «в идеале» это должно совпасть). То есть внешние условия, создаваемые государством, как бы «провоцируют» внутренние духовные движения — как в обществе, так и, желательно, в отдельном человеческом существе. Дело не только в финансировании (хотя, разумеется, это очень серьезный момент), но и в том, чтобы власть оказалась «продвинутой», интеллектуальной и главное — говорящей с культурой на ее собственном языке. В «Основах», на мой взгляд, наиболее важно то, что впервые культура официально провозглашается фундаментом и движителем национальной жизни. Вопрос в том, как эта замечательная концепция будет реализована на практике.
2. Как сказал поэт — относительно поэзии:
Спасибо, что возможность мне дала,
Блуждая в элегическом тумане,
Не вмешиваться в грязные дела
И не бороться за существованье.
У культуры только одна единственная задача: оставаться самой собой. Только тогда она может глубинно влиять на все происходящее в мире. Более того, именно она обладает «потенциалом спасения», именно она способна стать регулятором мирового процесса. Отступая от себя или изменяя себе, культура становится внекультурна. Она — цель, а не средство. Как только культура становится средством, ее статус меняется.
3. Тут все очень просто: всем детям нужно читать одни и те же (желательно хорошие) книжки и постоянно пребывать в насыщенном и, не побоюсь этого слова, благородном духовном поле. И у них, детей, обязательно должны наличествовать талантливые учителя. Тогда ничего не надо «формировать», все и так образуется. Вы скажете, это недосягаемая мечта. Но вообще-то культура есть сумма некоторых идеалов, а в известном смысле, пожалуй, и грез.
4. Тут никто ничего «обеспечить» не может. Правда, государство способно — в силу своих возможностей — споспешествовать тому, чтобы человек, не владеющий культурными кодами, не имел бы никаких социальных привилегий и личных перспектив.
Приоритеты не «назначаются», а, так сказать, присутствуют в самой общественной атмосфере. Само общество вырабатывает систему предпочтений. В иных случаях (что мы неоднократно и наблюдаем) эта система может быть ужасна. «Неграмотные вынуждены диктовать», — говорит Ежи Лец. Понятно, что они надиктуют.
5. Пока, если судить по «промежуточным» результатам, так называемая модернизация не принесла волшебных яблок. Но это как раз следствие общего падения культуры. Ни одна реформа, прежде всего, в области науки и образования, не доведена до конца. Более того, идет игра на понижение. Мы получаем на выходе все менее качественный культурный продукт — это, увы, относится и к людям. Такое положение грозит потенциальным Чернобылем — как в духовной, так и в чисто технологической сферах. Эйнштейн, заметивший, что Достоевский дает ему больше, чем Гаусс, отнюдь не шутил.
Чингиз Гусейнов, писатель, культуролог
«Легко манипулировать сознанием людей полуграмотных»
1. Говоря о культурной политике, я имею в виду, что в ней наличествуют, не только, условно говоря, аспекты организационно-управленческий, правовой, финансовый, которые и следует рассматривать в качестве целей государственного культурного строительства (тут я не компетентен), но и аспект содержательный. В широком плане – это функции собственно культурной деятельности, которые не должны регламентироваться, обозначаться, а тем более определять политику в области культуры, ибо это — идеология, и любая попытка сформулировать в этом плане политику — есть стремление к ограничению культурной деятельности, сведению ее лишь к пропаганде и воспитанию.
Культура — это необходимая для развития общества естественная потребность языком искусства осмыслить, понять, познать, отразить происходящее в душах людей, в жизни общества, страны и мира, это зеркало, в котором — такова природа искусства во все времена и эпохи — отражается все и вся в обществе, независимо от желания верхов или низов, от воли какой бы то ни было инстанции или идеологии. И тут государство не должно вмешиваться в содержание и форму, роды, виды, стили и иные аспекты деятельности в сфере культуры. В просторечии это называется «не мешать культуре», или иначе: не выхолащивать изначально заложенное в ее арсенале критическое, страшно сказать, оппозиционное ядро, коим и прославилась в веках художественная культура не только в России, но и во всем мире.
Кто знает, может, ограничения, порождающие «вопреки», в большей степени, нежели «благодаря», способствуют развитию культуры? Помнится, кто-то из классиков сравнивал художника-писателя с пчелой: он творит с той же необходимостью, как пчела производит мед. Я бы провел аналогию с рыбой-осетром: действенное проявление ее натуры — метать икру, преодолевая препятствия, и, реализуя себя, погибнуть… Впрочем, израильтяне придумали: помогают рыбе путем операции избавиться от ноши, затем аккуратно зашивают разрез и пускают рыбу в воду, чтобы продолжала «творить». Вот так бы и с Законом о культуре (плодим и плодим Законы, а это время + люди + деньги), когда все, что надо, прописано в Основном Законе, в Конституции: талантам — действенно реализовать призвание, им виднее, о чем и как говорить, ибо такова их природа, а ведомствам культуры — не регламентируя творческий процесс, не мешая ему, организационно и финансово помогать им, защищать их право на творчество, если оно… — ясно, что не выходит за рамки уголовно наказуемого.
Боязнь оппозиционности, органически присущей культуре, в частности, художественной, и есть идеологическая суть Закона.
2. Это относится к культуре, понимаемой расширительно, как область всего и вся в обществе (деятельность политическая, социальная, судебно-правовая, экономическая, научно-образовательная, сеть СМИ и прочее).
3. Об этом говорено много и правильно в советском прошлом и российском настоящем, это, так сказать, азбучные идеалы Свободы, Равенства и Братства, но слова не стали и не становятся, особенно сегодня, руководством к действию в условиях насаждаемой ныне в многонациональной и поликонфессиональной стране разрушающей ее, самоубийственной для нее этно-религиозной иерархии.
4. Для этого она должна быть правдивой. Конфликтной по отношению к расхожим представлениям. Должна будить и будоражить общество сверху донизу. Быть бесстрашной в борьбе с мнением большинства… Парадоксально: но даже в Коране Всевышний многократно говорит пророку: «Не следуй за мнением большинства, оно, как правило, ошибочное!» Кстати, Пушкин и Гоголь… — имена тут можно называть от А до Я — этому следовали. При этом сознательно не употребляю такие отброшенные ныне понятия, как душа, совесть, грех.
5. Скажу об одном, но самом главном: ширить, а не ограничивать такую сферу образования как обучение людей с детства глубинам языка, этой таинственной сферы в человеческой жизни. Только язык (никаких иных средств не придумано) формирует сущность человека, его дух, этику, мораль, позволяет понять мир, служит самопознанию. Легко манипулировать сознанием людей полуграмотных, а уж тем более преступно превращать язык в инструмент утаивания истины, приучать язык ко лжи. Это — путь к разрушению в человеке нравственного стержня, а следовательно — и самого человека.
P.S. Вынужденный рассуждать в рамках заданных вопросов, я понимал, что в конечном счете будет принят — хотел бы ошибиться! — закон, изначально задуманный по духу и направленности как ограничительный, в угоду интересам властных структур, озабоченных трудноразрешимыми внутренними и внешними проблемами. Хотя он вряд ли сможет помешать истинной, то есть служащей правде культурной деятельности, никаким законам не подвластной, имеющей богатую мировую историю с традициями, уроками и опытом, в том числе, и в России тоже.
Борис Дубин, социолог, переводчик
«Проблема не в идеологии, а в практической работе»
1. Нынешний проект — документ сугубо идеологический. Главный субъект тут, естественно, государство, это оно «создало великую культуру». На последующих страницах идет апелляция к таким идеологическим (мифологическим) целостностям, как народ, нация (вариант — «многонациональный народ»), их самобытность.
Задача — единство страны, его выражение — общенациональная идеология, в основе которой патриотизм, они необходимы, поскольку в мире вокруг идет снова обострившаяся «идейно-информационная конкуренция». Важнейшее значение, соответственно, приобретают институты воспроизводства культуры — система образования и воспитания, подчиненные их задачам музеи, библиотеки и др., поскольку ведущие функции культуры — «воспитательная и просветительская». Эту идеологию я не разделяю, стремлению нынешнего российского государства (как, впрочем, и прежнего советского) руководить культурой, да и вообще каким бы то ни было живым делом, ни в малой мере не симпатизирую. Высказанные здесь идеи относятся к периоду раннего Просвещения, к ним вполне эпигонским образом присоединены некоторые соображения славянофильства (то есть, националистической реакции на Просвещение), и все это положено на исключительно государственническую основу (вообще говоря, государственничество как идеология — а в России это державничество — находится в весьма напряженных отношениях и с Просвещением, и с национализмом, но нынешних идеологов, как и сверхавторитетного для них И.Ильина, это не смущает). При этом документ этот явно предназначен для «своих» и как будто предполагает некие реформы, перекройки и подвижки, корректировки и уточнения компетенций, функций и проч. соответствующих министерств и ведомств, но, в соответствии с новейшей традицией «открытых линий», демонстративно выносится для обсуждения на миру.
2. Как социолог-эмпирик я, вместе с ближайшими коллегами, знаю, в каком положении находятся сегодня в России институты воспроизводства и передачи, в том числе — межпоколенческой трансляции — тех или иных образцов культуры. Школа — и средняя и высшая — практически целиком огосударствлены и уже длительное время, несколько десятилетий, пребывают в распаде и неопределенности. В театрах, музеях, концертных залах с частотой хотя бы раз в месяц бывает сегодня 4-5% российского населения, в кинотеатрах — до 15% (и это показатель лишь самых последних двух-трех лет, а до конца нулевых данные были примерно такими же, как по театрам, музеям и концертам). Читают книги и журналы хотя бы раз в неделю до 30% взрослых россиян, не читают ни тех, ни других до половины взрослого населения; в библиотеках (они тоже практически целиком остались государственными) хотя бы раз месяц бывают 6-7% взрослых жителей страны. При этом ежедневно пользуются интернетом 40%, хотя бы раз в неделю — трое из пяти. Телевизор же практически каждый день смотрят 80% россиян. Приоритеты населения очевидны; в какой мере они сложились под воздействием того же государства — обсуждать сейчас не буду, скажу лишь одно: в решающей.
3. Пространство для архитектора — это возможность строить. Культура для людей культуры — возможность реализоваться, воплотить то, что они считают жизненно важным. Может государство, то есть официальные организации и служащие в них люди этому воплощению помочь — спасибо, все остальное — решительно не их дело. Рабочих путей здесь два: как ни парадоксально, максимальная помощь людям и группам людей в их самоосуществлении при максимальном же разгосударствлении всего, что относится к управлению этими людьми. Вполне достаточно, чтобы государство — то есть, служащие, временно и условно нанятые на наши же с вами деньги, — занимались своей собственной организацией, оптимизировали ее и ни в коей мере не пытались организовать еще кого-то, — к чему такая организация всего и вся приводит, мы не раз видели и опять видим сейчас. В комментариях к опубликованному в «Российской газете» документу доброхот советует внести в него еще: 1. Любовь к Богу; 2. Любовь к Родине; 3. Любовь к близким. Вот-вот, ужо дождемся…
4. Перед названным «двойным путем» есть несколько задач, особенно острых именно для России. Это ее центро-периферийный раскол, разлом на столицу и провинции (ничего «цивилизационного» тут нет, всего лишь российско-советское наследие, и весьма печальное) плюс региональное разнообразие (неравномерность развития и лоскутность существования). Еще раз напомню: максимизация помощи «на местах» и максимум децентрализации в управлении. А для самих людей культуры — умножение независимых субъектов (групп, аудиторий, точек на карте) плюс укрепление коммуникаций между ними (интереса, взаимодействий, связей — вековечная российская проблема дорог).
5. То же, понятно, относится к культурам иных народностей России, кроме русских: нынешняя смесь равнодушия, презрения и открытого шовинизма по отношению к ним со стороны русского большинства (а в немалой степени и людей культуры) — еще одна отвратительная великодержавная «традиция». По официальным данным, в России сейчас до 20% жителей принадлежат к нерусским национальностям, эта доля вдвое больше, чем аналогичные официальные показатели по Германии, Великобритании, Франции. Тем не менее, в России мы не найдем ничего похожего на афганско-пакистанско-индонезийско-африканское британское кино, албанско-венгерско-румынско-турецкую литературу в Германии, североафриканскую или вест-индскую словесность во Франции с их множеством фондов поддержки, фестивалей, премий, стипендий и проч. (посмотрите на списки лауреатов крупнейших национальных и международных художественных премий в Европе и мире за последние годы, — вот он, результат соответствующей культурной политики, которая, кстати, делает, среди прочего, названные страны притягательными для людей других языков и культур). И нет там, как правило, насколько я знаю, никаких громогласных общенациональных проектов культурной политики и всенародных их обсуждений, а вот дело и его результаты — явственно есть.
6. Короче говоря, проблема совершенно не в идеологии, тем более — доминирующей или единой (уж в России ли это не знать — неужто было мало?), а, прошу прощения за трюизм еще чеховских времен, в работе, активной, разнообразной и практической. И, понятно, в дефиците работников и их рабочих союзов при очевидном разрастании сословия управленцев.
Инна Кабыш, поэт, преподаватель литературы
Дело за делателями
1. Главных целей государственной культурной политики, на мой взгляд, три (кстати, к моему удовлетворению, я все три нашла в новом проекте): это, во-первых, повышение статуса культуры в целом, во-вторых, усиление ее влияния на все сферы жизни и, в-третьих, восприятие культуры как инструмента передачи новым поколениям этических ценностей, как источника самоидентичности человека.
Кроме этих, есть у культурной политики и другие цели: поддержка талантов, воспитание культурного слушателя, зрителя и читателя, создание благоприятной информационной среды, наконец, воспитание мыслящей творческой личности.
Как бальзам на душу подействовала вроде бы очевидная мысль о том, что культура не является сферой услуг.
А дополнить (хотя это есть в «Основах», но я бы прописала курсивом) хотелось бы тем, что глобальная задача культуры — воспитание человека, способного отличать Добро от Зла, и еще тем, что культура должна существовать не сама по себе, не в неких «гетто» (музеях, библиотеках, театрах), а должна пронизывать жизнь, срастаться с ней, облагораживать ее, придавая ей вектор и стержень.
С последним (я имею в виду «срастаться с жизнью») у нас проблема: в России божественная культура и убогая (особенно в провинции) жизнь.
2. Задачи культуры в эпоху цивилизационных войн и разломов — воспитание гуманного, терпимого (или, как сейчас принято говорить, толерантного) человека.
Ведь культурный — это прежде всего неагрессивный, умеющий слышать другого человек.
3. Мне кажутся несостоятельными разговоры об отсутствии у современной России национальной идеи. Да, у нас сегодня нет идеи, сформулированной в виде лозунга или афоризма, вроде — «Православие, самодержавие, народность» или «Мир народам, хлеб — голодным».
Но у нас есть великая русская литература, которая сама является нашей национальной идеей.
Разве заповеди, которые со школьной скамьи (а то и с молоком матери!) входят в человека — «служить бы рад — прислуживаться тошно», «нет уз святее товарищества», «отчизне посвятим души прекрасные порывы», «но я другому отдана; я буду век ему верна» — не члены нашего Символа Веры, нашей национальной идеи?
Так что современный русский человек и оснащен, и защищен «гуманистической традицией русской культуры».
Другое дело, что он подчас «ленив и нелюбопытен».
4. Приоритетный статус культуры в социуме, по моему глубокому убеждению, обеспечивается двумя — встречными — путями.
Сверху — вниманием государства к проблемам культуры и ее творцов и снизу — воспитанием в семье.
Именно семья должна закладывать отношение к культуре не как к послеобеденному десерту, а как к насущному хлебу, без которого жизнь человека если не невозможна, то, во всяком случае, ущербна.
5. Здесь я, пожалуй, ограничу себя мыслями о современной школе как о предмете, известном мне не понаслышке.
Ключевой фигурой в современной школе является учитель (не охранник и не бухгалтер). Учитель должен быть хорошо подготовлен профессионально (а ведь в последнее время сократилось количество вузов, готовящих, в частности, учителей-словесников, да и подготовка такого учителя не должна ограничиваться рамками школьной программы): он должен быть интеллектуалом.
Кроме того, его работа должна быть его призванием: учитель должен любить (и знать) культуру и детей (последних, пожалуй, даже больше).
Множественные повторения мной слова "должен" объяснимы, потому что учитель, перефразируя одного поэта, "всегда должник Вселенной", и другого — "в России больше, чем учитель".
У современного учителя двойная нагрузка: он — опять-таки! — должен окультуривать не только своих учеников, но и их родителей, так как нынешние родители — тридцатилетние люди — выросли и сформировались в лихие 90-е, когда нашему Отечеству было, увы, не до культуры.
Кроме высокого уровня профессионализма и человеческих качеств учитель должен(!) иметь современно оснащенный — экраном, компьютером, интерактивной доской — кабинет, потому что не секрет, что современный ребенок воспринимает информацию во многом глазами, а не ушами.
У учителя должна быть(!) возможность вывозить детей в музей, театр, на экскурсию, т.е. организовывать «встречу с прекрасным», не оформляя при этом тонны бумаг.
В заключение хочу сказать, что в целом проект «Основы государственной культурной политики» обрадовал широтой охвата темы и внятностью изложения.
Дело, извините за тавтологию, за делателями.
Юрий Каграманов, публицист, философ, культуролог
Трудная задача
Как следует из проекта «Основ», главная задача государственной культурной политики — воспитание подрастающих поколений. И это самая трудная задача.
Есть две сферы, в которых государство способно сыграть в этом смысле большую роль — школа и СМИ. Школа не может «в одиночку» слепить человека, но она может многое — при условии соответствующей высоким требованиям постановки гуманитарного образования. И в первую очередь — преподавания русской классической литературы (а в старших классах еще и начатков русской религиозной философии, не менее великой, чем литература). Распространено мнение, что ее образы уже не могут овладеть воображением подростка так, как того хотелось бы, что это всего лишь
Отзвук слабеющий
Дней незапамятных.
Думаю, что это не так. Образы, например, Гомера или Плутарха служили примером для подражания в продолжение веков и даже тысячелетий. После Второй мировой войны бывший вице-король Индии лорд Линлитгоу объяснял упадок Британской империи не столько национальными движениями в колониях, сколько упадком классического образования (включавшего изучение античной литературы) в самой Англии, которое ориентировало учащегося на высокие примеры поведения, укрепляло нравственный костяк. Убежден, что «дальнобойная» сила образов русской классической литературы нисколько не меньшая, сравнительно с античными. Тот факт, что мы живем в век невероятного технологического усложнения жизни, мало что в этом отношении меняет: человек не становится принципиально другим, разве что делается более «рассеянным» и нуждающимся во внутренней собранности.
Что касается СМИ, то здесь государство должно выступать не только как поощряющая, но и как запрещающая инстанция (последнее касается также Интернета). В наше время слово «запрет» стало гонимым, жестко привязанным к «тоталитарному прошлому». Но культура без запретов невозможна; сам «певец свободы» Пушкин считал цензуру необходимой. Распорядители СМИ взяли за правило «давать людям то, что они хотят». Чего здесь больше: цинизма или непонимания природы человека? Жозеф де Местр, стоявший (наряду с Эдмундом Берком) у истоков консервативной мысли, писал: человек — «злое, саморазрушительное существо, полное противоречивых желаний; он сам не знает, чего он хочет, хочет того, чего не хочет, и не хочет того, чего хочет». Конечно, это только половина правды о человеке, но без этой, худшей половины немыслима вся правда. Вопрос цензуры — это также вопрос добросердечия, внимания к людям. Во многих случаях им не следует давать то, чего они хотят или думают, что хотят.
И еще. Вопрос национальной самоидентификации в плане культуры становится особенно сложным, когда дело касается музыки, самой эфирной части культурной сферы. Если слово фиксирует те или иные стороны реальности и закрепляет их в сознании, то музыка, отражая реальность, в то же время ускользает от нее, «струится» над нею, неведомо откуда истекая и неведомо куда устремляясь; не помню уже, кем сказано, что она есть «чувство, не доведенное до ума». Мы знаем, какую музыку предпочитает сегодня молодежь (я имею в виду не попсу, образующую просто звуковой «фон» повседневности, но более или менее качественную музыку). Не так давно я посмотрел по 1 каналу ТВ несколько передач из цикла «Голос. Дети». Подавляющая часть вокальных номеров, которые исполняли дети, была афро-американского происхождения. Поражает (по крайней мере, на мой непрофессиональный взгляд и слух) мастерство, с каким наши подростки имитируют исступления заокеанских певцов. Демонстрация нашей «всемирной отзывчивости»? Пусть так, но ее оборотная сторона — забывчивость своего, отечественного. О пионере рок-н-ролла Элвисе Пресли было сказано, что это «первый белый, который чувствует, как негр». Чувствуют ли наши дети, как негры?
Андрей Белый еще в начале 20-х годов (жил тогда на Западе), когда только начинался «век джаза», писал: «Негр уже среди нас. Будем твердо: арийцами». Легко сказать «быть твердыми»; музыка афро-американского происхождения необычайно заразительна, что можно объяснить, наверное, прежде всего прочего истощением европейской почвы. Где же решение? На том же «Голосе» решение сидело в красном креслице жюри и звалось Пелагея. Эта исполнительница русских народных песен, на современный лад аранжированных, обладает не только редким голосом, но и гениальной, без преувеличения, интуицией (как ее назвать — культурологической? В ней, по ее же словам, проснулась «древняя славянская женщина», но у этой женщины тончайший слух и восприимчивость ко всему, что где-либо в мире поется и играется. Она может даже исполнить рок-н-ролл и сделает это мастерски, но при этом с едва заметным оттенком пародирования, как бы говоря: «Вот, я могу и так, и это по-своему интересно. И все-таки это не мое, не наше; хотя кое-что отсюда можно и позаимствовать». И в аккомпанементе исполняемых ею русских народных песен и романсов кое-что взято из афро-американского источника; но только в аккомпанементе. И куда девалось представление о некоторой унылости старых и особенно древних русских распевов: что бы она ни исполняла, Пелагея всегда излучает редкую в наши дни радость. Не веселость, но какую-то онтологическую радость, знающую о трагизме бытия и преодолевающую его.
Если «древняя славянская женщина» импровизирует на исполнительском уровне, то на другом уровне к онтологии музыкального чувства обращается выдающийся композитор и мыслитель-культуролог (автор нашумевшей книги «Конец времени композиторов» и других книг) Владимир Мартынов. Он выступает за возвращение к «архаическому состоянию» в музыке, в частности к православным певческим службам XVI — XVII веков, равно как и к фольклору; и к инновациям на э т о й основе. Но создавать «новое сакральное пространство», по Мартынову, необходимо с учетом иных культур и традиций — не только древнерусских распевов, но и григорианских хоралов, и византийского осмогласия, и даже арабских макамов; а также фольклорного наследия разных времен и народов.
Но это примеры живого творчества культуры, в котором участие государства может быть только очень скромным.
Афанасий Мамедов, писатель
«Культура и свобода — плоды одного дерева»
1. Чтобы ответить на этот «двойной» вопрос, самому надо поделить себя на две половины — художника и человека, гражданина своей страны. (Прошу прощения за пафос.) Художник во мне говорит, что главная цель государственной культурной политики — не мешать художнику оставаться в своей стихии. Окликнутого Богом никто из его собственной «темноты» не вытащит, не поможет ни разово, ни разом навсегда освободить из-под власти времени, научить творить и сохранять «голос». Хотя не дать загнуться в этом мире, уберечь от «клиники», наверное, государственная культурная политика может и должна. Тут в памяти незамедлительно всплывают два примера — один «царскосельский», итогом которого явилась «серебряновечная» культура, другой — пример из недавнего прошлого со знаком «сделано в СССР». Как создавалась культура в советские времена, я, как мне кажется, представление имею, и петь осанну тому времени у меня нет никакой охоты. Иными словами, хотел бы напомнить себе и другим — бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Взяв художника под свою опеку, государство, чиновники не должны решать, кто является подлинным демиургом, Фадеев или Булгаков с Платоновым.
Теперь право голоса — гражданину. Мне кажется, это проект очень своевременный. За время относительной свободы, которую мы завоевали в 1991 году (не только интеллигенция, но и все, кто не пожелал плестись в пыльном стаде в никуда), мы увидели мир справа и слева от себя, и поняли, что никак не хуже, что у нас есть своя история, что она началась не вчера, что ею можно не только гордиться, она может и государственной политике задать нужное направление. Правда, с одним условием: если из нее сделать правильные выводы. Мне нечего добавить в предлагаемые «Основы», проект должен был бы появиться еще вчера.
2. В условиях информационных войн человек без культуры, без памяти, без бэкграунда является совершенной марионеткой. Только знание собственной истории и культуры играют тут роль «флэш-памяти». Именно поэтому все тираны начинали свое правление с фальсификации истории и попыток подчинить себе культурную элиту. Рассуждая о задачах культуры в современном мире, вспоминаешь максиму Поля Валери, многое предвидевшего, включая и фашизм, и эпоху «материнских плат»: «Самое лучшее в новом — то, что отвечает старым устремлениям». «Старое устремление» по Валери — это сохранение влияния культуры даже в тех обстоятельствах, когда это, казалось бы, невозможно, когда человек начинает исчерпываться насущными заботами и страхом за свое будущее. Все остальное — лишь способ достигнуть этой цели. Предлагаемые «Основы» — тоже способ.
3. Гуманистические традиции русской культуры не спасли Россию от революции, гражданской войны, бесчинств ЧК, сталинских лагерей… Сегодня человек подошел к новой эре существования, к новым границам бытия. Мы пересматриваем пространственно-временные координаты, осваиваем виртуальные миры, мы, с одной стороны, стремимся к однородности, с другой — напряженно ищем свои истоки, потому что именно они питают нас. И толерантность — одно из условий существования этого нового современного мира, современного человека. Сейчас это максима, не подлежащая обсуждению. У России и ее гуманистической традиции в этом вопросе есть колоссальный опыт, которым грех сегодня не воспользоваться.
4. Наверное, за счет порыва человека к подлинной культуре, а для этого нельзя лишать его свободы. Культура и свобода — плоды одного дерева. А этот порыв формируется образованием и просвещением. Задача просвещения в России еще с царских времен была основополагающей. Интернет, конечно, сравнял многое, но эта задача ему не под силу. Сложность ее связана еще и с колоссальностью размеров России, с ее синтетичностью, поликультурностью. И денег тут жалеть нельзя, это тот клей, который склеивает страну. Думаю, пункт первый, второй и третий в проекте «Основ государственной культурной политики» отвечают на этот вопрос в полной мере.
5. Эти задачи невозможно рассматривать отдельно от других государственных задач в области культурной политики, все взаимосвязано. Литературные журналы, библиотеки, театры и музеи — такое же достояние нации, как газ и нефть… Но важно не только модернизировать, но сначала сохранить в живой целостности то, что неоднократно приносило уже плоды и от чего в порыве обновления, начиная с 90-х годов, мы зачем-то пытались избавиться. Мне, как человеку литературному, конечно, ближе всего задача сохранения литературных журналов. Их миссия — в условиях жесткой коммерциализации книжного, издательского дела — только усиливается.
Александр Мелихов, писатель
Культурная самооборона
Обсуждаемый проект «исходит из понимания важнейшей общественной миссии культуры как инструмента передачи новым поколениям свода нравственных, моральных, этических ценностей, составляющих основу национальной самобытности». Я же исхожу из совершенно другой парадигмы. Главной миссией национальной культуры я считаю не трансляцию ценностей, но экзистенциальную защиту, формирование красивого образа нации, ее истории, пускай сколь угодно трагической, но высокой, оправдывающей те неизбежные жертвы, которых, как и всякое коллективное дело, требует ее продление. Жертвы, заметим, в нормальных условиях немедленно возмещаемые, ибо упадок религии давно привел к тому, что едва ли не единственным средством преодоления экзистенциального ужаса, ощущения собственной мизерности и мимолетности перед лицом бесконечно могущественного и бесконечно равнодушного космоса у сегодняшнего человека сделалось чувство включенности во что-то могущественное и долговечное. Сегодняшнее государство выполняет не только социальные, но и экзистенциальные функции, а если оно перестанет их выполнять, у его подданных почти не останется мотивов приносить своему государству даже самые незначительные жертвы.
В государствах благополучных это пока что менее заметно, но для России, тем более в эпоху кризиса, неспособность государства обеспечивать экзистенциальные потребности россиян может сделаться причиной государственного краха. В такие эпохи систему поддержки культуры и образования следует рассматривать как средство национального выживания.
В особенности культуру и образование высшего качества, мирового уровня — именно они в значительнейшей степени создают исторически долговечный позитивный образ страны, который и побуждает граждан гордиться и дорожить ею.
Попробую развернуть этот тезис.
«Россия гибнет, нужно что-то срочно предпринять!» — по этому выкликанию определяют своих в основном в национально-патриотическом лагере, поскольку лагерь либеральный больше озабочен правами индивида, чем участью общественного целого. Однако кризис целого по какой-то загадочной причине оказывается неотделимым от краха множества частных судеб: бегство от армейской службы, падение рождаемости, «утечка мозгов» идут рука об руку с алкоголизацией, наркоманией, преступностью, самоубийствами…
Увы, массовое бегство от общественных обязанностей не следствие кризиса, а его причина. Кризис социума прежде всего и заключается в массовом нежелании индивидов служить ему. А потому и главный вопрос выхода из кризиса — как возродить это желание?
Протофашистам и просто фашистам всех цветов радуги ответ прекрасно известен: людей надо как следует напугать. Напугать до такой степени, чтобы они кинулись служить в армии и просто служить, а главное не стремились сбежать в другие страны, в пьянство, в наркотики, в смерть… И вообще полюбили родину — ведь так естественно любить то, что внушает ужас!
Хорошо еще, что хотя бы либералы понимают, что ужас не способен породить ничего, кроме желания либо спрятаться, либо уничтожить источник ужаса. Нет, чтобы люди полюбили родину, им надо платить! Платить за то, чтобы они служили в армии, платить за то, чтобы они рожали и воспитывали детей, платить за то, чтобы они не уезжали, не пьянствовали, не кололись, а главное не убивали друг друга или хотя бы самих себя.
По-видимому все исчезнувшие государства и погибли из-за того, что их гражданам однажды недоплатили…
Своей иронией я вовсе не пытаюсь намекнуть, что России ничто не угрожает: и не такие царства погибали, как говаривал весьма неглупый Победоносцев. Но — в одной мудрой памятке психотерапевта, работающего с «кризисными» пациентами, рекомендовано прежде всего снимать чувство неотложности: именно в лихорадочной спешке люди и творят особенно непоправимые безумства. Однако это же в еще большей степени справедливо и для народов: именно в кризисных ситуациях необходима политика, поднимающаяся над острой злободневностью, взирающая на самые мучительные проблемы если уж не с точки зрения вечности, то, по крайней мере, с точки зрения их долговечности, включающая их в максимально широкий исторический контекст.
А в этом контексте творилось немало поучительного. Был великий Рим, державший под своей десницей десятки народов, и рассыпался в одночасье. И что самое удивительное — никакого пребывающего в рассеянии народа «римляне» тоже не осталось. Пока итальянцы для подкрепления собственного духа не начали воображать себя потомками римлян. А тем самым и действительно ими стали. Ибо главная жизнь человека, а народа тем более и протекает в их воображении.
И впрямь, римляне как народ исчезли, а покоренные ими евреи, изгнанные с родины предков, остались. И через две тысячи лет, после невероятных испытаний вновь возродили собственное государство на Земле обетованной. Что их сохранило как народ? Греза. Ни на чем не основанное мнение о себе как о хранителе какого-то великого наследия, вершителе какой-то великой миссии. А у римлян этой грезы не было — была только могучая военная техника, могучая экономика, громадная территория…
Многократно, по-современному ускоренными темпами подобная история развернулась, можно сказать, на наших глазах. Был великий Советский Союз, державший под своей десницей десятки народов, и рассыпался в одночасье. И что самое удивительное — никакого пребывающего в рассеянии народа «советские люди» почти не сохранилось, а покоренные ими чеченцы, изгнанные с родины предков…
Народ сохраняют не территории, не богатства и не военная техника, народ сохраняют коллективные грезы, ни на чем серьезном не основанное коллективное мнение о себе как об огромной драгоценности, допустить исчезновение которой ни в коем случае нельзя. Поэтому всякий народ, которому действительно грозит исчезновение, должен прежде всего позаботиться об укреплении своих коллективных грез, ибо их укрепление — это и есть национальный подъем, а их ослабление — национальный упадок.
В этом и заключается экзистенциальная, историческая миссия культуры — она должна укреплять и развивать воодушевляющие коллективные фантазии, поддерживать в людях ощущение включенности во что-то прекрасное и бессмертное.
Но грезить о себе, когда в собственных глазах ты прекрасен, а в чужих мерзок, не только до крайности трудно, но и до крайности опасно, — очень скоро придется возненавидеть все человечество, не разделяющее твоего самоощущения, и внушать уважение к себе жертвенностью и террором. Гораздо надежнее творить реальные дела, способные поразить не только твое собственное, но и чужое воображение. И Советский Союз такие дела творил. Да, в пропагандистских, милитаристских целях, но творил — вышел в космос, открыл дорогу великолепным ученым, спортсменам, музыкантам, и пресловутая ностальгия по империи — это прежде всего не ностальгия по страху, который она внушала миру, а ностальгия по чувству причастности к чему-то великому и бессмертному.
Интересы индивида и социума не так уж и расходятся, ибо и государство, и личность питаются от одной энергетической системы — системы коллективных фантазий. Я готов с цифрами в руках показать, что алкоголизм, преступность, наркомания, самоубийства в огромной степени порождаются общей причиной — упадком коллективных иллюзий.
«Государство должно служить воображению, ибо человек и есть прежде всего его воображение», — примерно так можно сформулировать набросок новой политической парадигмы. Однако осуществить ее — систематически поражать воображение — невозможно без возрождения национальной аристократии, под которой я понимаю, разумеется, не графов и не миллиардеров, но творцов и служителей коллективных наследственных мечтаний. Еще раз подчеркиваю: я определяю аристократию не через богатство или место в государственной иерархии, но исключительно через преданность каким-то наследственным мечтам. В идеале, аристократы, когда у них появляются возможности, творят великие дела, порождая во всех остальных чувство и собственной неординарности, и собственной долговечности. Которое в своей стране возникает несопоставимо легче, чем в чужой. Иллюзию причастности к подвигам своих предков и соотечественников пробудить гораздо проще, чем к подвигам чужих.
Идентификация с ними и есть патриотизм. Гордиться подвигами, сострадать несчастьям, стыдиться и желать искупить падения, отодвигая собственные злободневные нужды, взирая на них с точки зрения если уж не вечности, то долговечности…
Подобные чувства сегодня расхожий либеральный гуманизм заклеймил бы как антидемократические, ибо демократично лишь то, что служит повседневным нуждам так называемого простого, массового человека; беспокоиться же о том, что оставит след в вечности, то есть в умах потомков, есть не что иное как аристократическая блажь. На это я могу возразить только одно: подобная трактовка гуманизма и демократии основана, в сущности, на отказе считать простых людей людьми. Слабость прагматического взгляда на человека вовсе не в том, что он низок или оскорбителен, — слабость его в том, что он чрезвычайно далек от истины. Прагматический взгляд на человеческую природу исходит из той посылки, что для человека физические ощущения неизмеримо важнее, чем душевные, психологические переживания. Тогда как дело обстоит скорее обратным образом.
Кто спорит, достаточно продолжительная пытка болью, голодом, страхом почти каждого заставляет рано или поздно забыть обо всех высоких фантазиях и мечтать только об одном — чтобы пытка прекратилась. Однако это вовсе не означает, что пытка вскрывает истинную сущность человека — пытка вовсе не обнажает, но убивает человеческую суть. А потому я предлагаю посмотреть на сегодняшние проблемы, с точки зрения того, какой след они оставят «в вечности», как они будут выглядеть в глазах потомков. Вполне возможно, наши ответы со временем превратят набросок новой парадигмы в реальную политическую программу.
Долговечным бывает только то, что поражает воображение, а в веках живут вообще одни лишь легенды. Поэтому, если Россия хочет жить долго («вечно»), ей абсолютно необходимы люди-легенды, события-легенды. Те, кого действительно ужасает стон «Россия погибает!», должны признать первейшей задачей культурной политики формирование национальной аристократии, расширение круга людей, мечтающих поражать воображение, свое и чужое, и этим оставить след в памяти потомков. Для этого необходимо всемерное расширение, особенно в провинции, сети школ для наиболее одаренных и наиболее романтичных в науке, искусстве, в спорте, в военном деле... Впрочем, одаренность и романтичность часто одно и то же.
Так что же, вознегодует радикальный гуманист, простые люди, равнодушные к вечному и долговечному, должны снова служить сырьевым ресурсом творящих историю «великих личностей»? Отвечаю: не нужно жалеть простого человека больше, чем он жалеет себя сам. Разве не самые что ни на есть простые люди первыми голосуют за фашистов и коммунистов, сулящих им национальное и классовое величие? А эти российские язвы — пьянство, наркомания, бессмысленные убийства, самоубийства, — им что, больше всех подвержены какие-то аристократы духа? От невыносимой бессмысленности, бесцельности бытия страдают прежде всего люди ординарные, именно их в первую очередь убивает отсутствие хотя бы воображаемой причастности чему-то впечатляющему и долговечному.
Если смотреть с точки зрения вечности, между властью, аристократией и простым народом нет никаких непримиримых противоречий — они все не могут обойтись друг без друга. Медный всадник, попирающий маленького человека, — конечно, необыкновенно мощный образ. Но я уже не раз обращал внимание: Медный всадник еще и гениальное произведение искусства, к которому со всего света тянутся туристы. И потомки бедного Евгения из Читы и Чухломы считают делом чести сфотографироваться у каменной волны его постамента…
Ибо и у власти, и у аристократии, и у рядового человека есть общий могущественный враг — ощущение ничтожности и бессмысленности существования. И Медный всадник не только требует жертв — он еще и открывает гению путь к бессмертию, а жизнь обычного человека наполняет смыслом и красотой. Гений и толпа перед зданием Сената протягивают друг другу руку.
Именно гении наделяют жизнь толпы смыслом и красотой. Ориентация российской культуры и образования на взращивание гениев соединила бы в себе гуманизм с государственной целесообразностью. Пушкин и Чайковский, Менделеев и Левитан способствовали душевному комфорту россиян и территориальной целостности России никак не в меньшей степени, чем душевое потребление колбасы и жилплощади.
Влияние науки и культуры всегда было основано не на их электоральной силе, а на обаянии. Вернуть им былой авторитет — как и вообще внушить людям какие бы то ни было чувства, не приносящие лично им никакой материальной выгоды — хотя бы в какой-то мере способно только искусство. Обаяние «духа» было создано прежде всего поэтами в широком смысле этого слова — людьми, умеющими изобразить духовную деятельность чем-то прекрасным и возвышенным. Я склонен думать, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Воспевать достижения «духа» должны сами аристократы духа, по мере сил освобождаясь от занудства. Боюсь, правда, что эта мера окажется весьма и весьма недостаточной и «духу» понадобится специальное пиар-агентство, в котором были бы сосредоточены мастера художественного слова и экрана, способные и понимать достижения науки и культуры, и увлекательно рассказывать о них.
Успехи науки и культуры — как раз те праздники, которыми при умелом преподнесении можно было бы встряхивать монотонное существование простого человека, а заодно вербовать новых романтиков. Но делается ли хоть что-нибудь в этом роде?
Всякое творчество питается прежде всего не деньгами, а бескорыстным восхищением, расходящаяся цепная реакция которого в конце концов и разрешается вспышками шедевров.
И вместе с всемирной славой гения резко вырастает престиж породившего его народа. Вырастить трех гениев в этом отношении выгоднее, чем удвоить ВВП. Кто, скажем, уважает Италию за ее средней руки достаток? А за Леонардо, Микеланджело, Ферми ее уважают, и еще как. Если вспомнить, что сегодня главной проблемой России на международной арене является недостаточный ее престиж в цивилизованном мире, а проблемой внутренней — неуверенность населения в достоинствах своей страны, легко прийти к практическому итогу: образовательная и культурная политика сегодняшней России должна быть направлена на производство гениев.
Соединив для этого усилия ученых и художников, которым в парламенте должна покровительствовать не демократическая, им не до того, но АРИСТОКРАТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ.
Однако, увы, нет такой партии, все клянутся лишь приверженности к демократии, то есть в верности не гениям, но толпе.
Риск открытого декларирования гениальности и аристократизма как высших социальных ценностей заключается еще и в том, что они могут вызвать отторжение у гуманистических демагогов. Но это же вызовет сплоченность аристократического меньшинства, которому на первых порах важнее всего оценить собственный размеры и возможности. Когда же это меньшинство будет организовано, оно вполне сумеет смыть пятно «антинародности» рядом разумных акций, прежде всего открывая ряды каждому, кто пожелает почувствовать себя неординарным, а затем даже и прямым отрицанием собственных лозунгов первоначального периода «бури и натиска».
Не исключаю, слово «аристократический» слишком сильно ассоциировано с сословным обществом и крепостным правом — тогда новое движение может быть названо ДВИЖЕНИЕМ КУЛЬТУРНОЙ ОБОРОНЫ.
Культурная оборона особенно важна в эпоху информационных войн, главная цель которых — разрушить у противника чувство собственной красоты, а следовательно и правоты. Сейчас в некоторых кругах, расходящихся уже и до казенных циркуляров, модно утверждать, что Россия не Европа, а особая цивилизация. Другие же круги дают отпор: нет, мы часть европейской цивилизации! Дискуссия не может иметь конца уже потому, что никакого общепринятого определения цивилизации не существует, а лично я считаю цивилизацией объединение культур, связанных представлением о совместной избранности, связанных системой общей экзистенциальной защиты. Поэтому провозгласить свою принадлежность к престижному клубу недостаточно — нужно, чтобы и члены клуба ее признавали. Но что, если одни члены ее яростно отвергают, а другие колеблются?
Тогда те из нас, кто настроен на конфликт, настаивают на особом пути России, а те, кто настроен на сотрудничество, настаивают на культурном сближении с Европой: ведь богатая чужая культура может только обогатить! Я тоже настроен на сотрудничество, но согласиться с этим аргументом не могу. Ибо, еще раз, главная миссия культуры — экзистенциальная защита, защита человека от чувства беспомощности в безжалостном мироздании. Так что любовь к чужой культуре бывает для нас продуктивна, когда она укрепляет нашу экзистенциальную защиту, и контрпродуктивна, когда ее разрушает.
Давным-давно в Корее среди знати был сверхпрестижен китайский язык. В результате Корея осталась без высокой национальной литературы. В России когда-то был сверхпрестижен язык французский. Однако Россия сумела выдвинуть национальную аристократию, способную выдержать культурную конкуренцию с Европой. Национальная аристократия и есть лучшее орудие культурной реконкисты, так что давно пора задуматься о широчайшей сети царскосельских лицеев, делающих ставку на самых одаренных и романтичных.
Когда народу его собственная жизнь представляется недостаточно красивой, он деградирует как целое, а частные лица, не имея эстетического допинга, пытаются добирать до нормы с помощью психоактивных препаратов, а то и кончать с собой. Но кто-то стремится слиться с победителями, а кто-то, наоборот, пытается отвоевать оружием то, что проиграно в мире духа: международный терроризм — арьергардные бои культур, проигрывающих на всемирном конкурсе красоты. На этом фоне национализм, стремящийся лишь отгородиться, а не уничтожить источник культурного соблазна, выглядит вершиной мудрости и кротости.
Когда влечение к более блистательным культурам начало разрушать еврейскую религиозную общину, главный идеолог российских сионистов Владимир Жаботинский, европейски образованный талантливый литератор, объявил первейшей национальной задачей освобождение от влюбленности в чужую культуру — унизительной влюбленности свинопаса в царскую дочь. Когда ассимиляторы возмущались, что он, мол, тянет их из светлого дворца в темную хижину, Жаботинский отвечал, что не надо изображать свое предательство возвышенными красками; разумеется, чем обустраивать родную хижину, приятнее перебраться в чужой дворец. Где, однако, вам не раз придется скрипеть зубами от унижения, ибо все дворцы обставлялись не для вас. Да, в нашей истории больше страданий, чем побед, но кто, кроме нас, среди этих ужасов сумел бы не отречься от своей мечты!
Это были типичные идеи изоляционизма и национальной исключительности. Но когда другие энтузиасты заговорили о некоем еврейском евразийстве — мы-де построим государство, вбирающее в себя черты и Запада, и Востока, — Жаботинский дал жесткий отпор. Какие черты Востока — отсутствие светского образования и демократии, порабощение женщины? Новый Израиль должен обладать всеми европейскими институтами, без которых не может быть национальной конкурентоспособности. И по мере становления государства идеологические крайности были оттеснены прагматическими задачами национального выживания, которые постепенно привели Израиль в клуб так называемых цивилизованных стран, а он как будто этого и не заметил. Ибо научился относиться к чужому суду, как и завещал Жаботинский, «с вежливым равнодушием». А если бы он твердил себе: «Мы европейская страна, мы европейская страна», — то каждый эпизод, который бы демонстрировал, что европейцы любят себя больше, чем евреев (а в политике такие эпизоды неизбежны, ибо национальный и цивилизационный эгоизм это норма), — каждый такой эпизод непременно вызывал бы волну ненависти.
Этот «особый путь» сионизма в чем-то неплохо бы повторить и России: лучше не стремиться в тот клуб, где тебя принимают не слишком нежно, чем сначала обожать, а после ненавидеть. Пусть лучше туда приведет общность исторических задач среди общих новых вызовов, средь коих довольно назвать вулканическую исламскую грезу.
Не нужно бороться ни за то, что мы Европа, ни за то, что мы не Европа, — нужно вообще освободиться от привязки к этому ориентиру, даже бешеное отрицание которого говорит о его опасной сверхценности в наших глазах.
Не говоря уже о том, что в России есть национальные культуры, которые уже никакими натяжками не отнести к европейскому клубу, — надо ли туда втискиваться ценой не только унижений, но и раскола внутри собственной страны? Нам следует, напротив, понимать российскую национальную аристократию как аристократию имперскую, объединяя в общем пантеоне максимально возможное число культурных святынь всех российских народов и народностей. Я бы даже облегчил наиболее одаренным и пассионарным представителям национальных меньшинств «путь наверх» — их присутствие в элите одновременно и укрепило бы экзистенциальную защиту меньшинств, и уменьшило бы число лидеров, способных возглавить всегда тлеющие национальные недовольства.
И не нужно бояться, что «национальные выдвиженцы» потеснят русских: нас слишком много, чтобы мы серьезно это почувствовали. А вот если мы вместо потенциальных внутренних недоброжелателей обретем друзей — это будет очень даже серьезным вкладом в культурную оборону.
Андрей Столяров, писатель, культуролог
Создать спрос на культуру
Должен сразу сказать, что «Проект…» произвел на меня сильное впечатление. По прочтении его возникает абсолютно ясное чувство, что никакой культуры у нас в России не будет. Разве что культура, как уже бывало не раз, выживет чудом — вопреки всем заботам о ней со стороны власти и государства.
Очень показательна в этом смысле стилистика документа. Призывая к защите и развитию русского языка, «Проект…», вместе с тем, демонстрирует такой тусклый и невнятный чиновничий волапюк, что начинаешь «плыть» буквально с первых же строк. Некоторые абзацы мне приходилось перечитывать по два-три раза, прежде чем удавалось понять — что именно авторы сего произведения хотели сказать. И в большинстве случаев выяснялось, что — ничего, просто набор словесных оберток, внутри которого — пустота. Это очень напоминает постановления партии и правительства позднего советского времени: те же самые «улучшить», «повысить», «создать все условия», «принять необходимые меры»… И результат, вероятно, будет точно такой же.
На мой взгляд, это вообще не проект: здесь нет ни конкретных идей, ни иерархии целей, ни механизмов их достижения. Это просто нагромождение благих пожеланий в духе мечты одного литературного персонажа, «что хорошо бы построить этакий мост через пруд, и чтоб сидели на нем купцы и продавали товары, нужные для крестьян». Единственный проектный смысл документа, который мне удалось уловить, сводится к следующему: надо дать всем по сто рублей (больше в бюджете нет), и тогда культура у нас расцветет. Это типичный чиновничий симулякр, имитация деятельности, не имеющей никакой связи с реальностью. Даже если где-то, в очень небольшом количестве мест, и пробиваются сквозь бюрократические напластования слабенькие былинки мыслей, то очевидно, что им будет не прорасти: почвы для этого нет. «Проекту…» можно поставить диагноз «интеллектуальная анемия». Или — «когнитивный ступор, осложненный канцелярскими сумерками души». Другого диагноза у меня для этого документа нет.
Мне представляется, что если уж создавать проект по «основам государственной культурной политики», то исходить он должен не из традиционных бюрократических координат, а из тех крупных реперов, которые формирует сейчас реальность.
В самом общем виде ситуация, на мой взгляд, может быть обрисована так. От конкуренции мировых религий (католицизма, протестантизма, ислама) через конкуренцию мировых идеологий (фашизма, коммунизма, либерализма) мы перешли к конкуренции мировых экономик, которая и определяет собой нынешний постиндустриальный ландшафт.
В современном мире царствует экономика. Она заменяет собою все — веру, идеологию, национальность, культуру. Впрочем, даже не заменяет, а создает из них собственный мировоззренческий композит.
Сейчас, когда в значительной мере дискредитированы обе предшествующие доктрины, либерализм и социализм, явочным порядком, как плесень, которая проступает всегда и везде, утверждается в мире совершенно новое глобальное мировоззрение, формирующее такую же новую онтологическую среду.
Данное мировоззрение можно определить как давосский дискурс.
Давосский дискурс — это культура менеджеров. Это культура людей, говорящих, вне зависимости от национальности, на одном и том же «деловом языке», придерживающихся одних и тех же поведенческих «деловых стандартов» и исповедующих одни и те же универсальные «деловые ценности».
Главный критерий этой среды — эффективность. В давосскую среду входит тот, кто умеет быстро и без лишних эмоций извлечь прибыль изо всего: из нефти, из демократии, из войны, из воздуха, из ничего. Никакие другие качества значения не имеют. Образованность, ум, культура, талант признаются лишь в том случае, если их сопровождает весомый денежный эквивалент.
Здесь своя ценностная шкала.
«Человек человеку враг», утверждал древний мир. «Человек человеку брат», провозгласило нарождающееся христианство. «Человек человеку никто», свидетельствует давосский дискурс и демонстрирует это повседневной практикой.
Если книгу читают все — это хорошая книга. Если все смотрят какой-то фильм — это хороший фильм. Если все покупают данный товар — значит это хороший товар.
Ни в коем случае не наоборот.
И никто не воскликнет наивно, по-детски, что «король-то голый»: книга плоха, фильм ужасен, товар никуда не годится.
А если даже воскликнет, его сочтут дураком.
Не может быть плохо то, что приносит доход.
Менеджеры — это элита среднего класса, это социальный ярлык той страты людей, которую ныне боготворят, как при социализме — пролетариат.
Средний класс — это наше все.
Это основа общества, фундамент устойчивого государства, законопослушный умеренный электорат.
Однако вспомним, что на другом языке средний класс — это мещане, то есть те, кто личное благополучие ставит превыше всего.
Мы вступили в царство мещан.
В эпоху активной, деятельностной посредственности.
В период обезличенного бытия.
Вот какой мир перед нами возник. Вот в чем заключается ныне глобальный вызов. И первоочередные задачи культуры, если уж рассматривать культурную политику как проект, следует формировать в рамках именно этих координат.
Что может Россия противопоставить «давосскому миру»? Если придерживаться вектора классической экономики, то — практически ничего. Со «вторичной индустриализацией» мы опоздали: для ее осуществления у нас уже нет ни средств, ни людей. К тому же следует иметь в виду одно принципиальное обстоятельство. В России более холодный климат, а также более длинные и трудные коммуникации, чем в большинстве индустриально развитых стран, нам всегда будет сопутствовать это дополнительное экономическое обременение. Производство в России всегда будет чуть менее эффективным, и если раньше, во времена автаркических экономик, это решающего значения не имело, то сейчас, в эпоху глобализации, даже ничтожная разница в стоимости производства постепенно вытесняет страну на хозяйственную периферию.
Опираясь исключительно на физические ресурсы, Россия всегда будет экономически отсталой страной. Иных перспектив у нее просто нет.
Однако история знает впечатляющие примеры, когда для развития были использованы ресурсы метафизические — особенности национальной культуры, вдруг обнаружившие высокую экономическую эффективность. В свое время, когда Япония вступила в период модернизации («революция Мэйдзи», 1868 год), обнаружилась на этом пути принципиальная трудность: в стране существовала специфическая каста воинов-самураев, которые, с одной стороны, никак не вписывались в модернизационный процесс, а с другой — представляли собой реальную силу, могущую пошатнуть, а то и свергнуть центральную власть. Был найден парадоксальный выход: самураев начали назначать исполнительными директорами (так бы мы определили эту должность сейчас) во вновь образуемые фирмы и предприятия. Каков был результат? Самураи привнесли в сферу управления этические характеристики комплекса «бусидо»: систему старшинства, безусловное исполнение долга, полное подчинение личных стремлений интересам этих предприятий и фирм. Возникло то, что ныне называется корпоративной культурой, и во многом благодаря именно ей выросли гигантские японские корпорации, «дзайбацу», известные всему миру.
Считается, что именно дзайбацу сделали возможным японское экономическое чудо: превращение отсталой средневековой страны в одну из главных индустриальных держав. Эффективность корпоративного стимулирования, применяемого в дзайбацу, оказалась настолько высокой, что во второй половине ХХ века ее начали интенсивно заимствовать американские и европейские фирмы.
А теперь поставим простой и ясный вопрос. Есть ли в русской национальной культуре нечто такое, что могло бы обеспечить России мощный экзистенциальный прорыв? Вывести ее из ступора сырьевой стагнации и открыть перед ней перспективный онтологический горизонт? На простой и ясный вопрос можно дать такой же простой и ясный ответ. Да, такое качество в русской культуре есть, и оно уже давно отрефлектировано национальной культурософией. Это склонность нации не к прагматике, а к метафизике, склонность «двигаться на звезду», способность ради большой и интересной идеи забывать о собственном материальном благополучии. Во всяком случае, отодвигать его на второй план.
Это специфика именно русской культуры, и таковой особенностью ее, как мне кажется, не следует пренебрегать.
Теперь опять обратимся к истории. Когда в 1866 году прусские войска разгромили армию Австрийской империи при Садове, канцлер Бисмарк сказал, что «эту войну выиграли немецкие учителя». Подразумевалось, что качественный уровень немецкого солдата был значительно выше австрийского, что являлось следствием немецкого школьного образования. Вспомним, что советская модернизация образования, то есть последовательный переход ко всеобщему начальному, всеобщему среднему и затем — к массовому высшему образованию породил пассионарную волну инноваций, длившуюся более полувека, вплоть до 1980-х годов. Советский Союз создал легендарный танк «Т-34», систему залпового огня «катюша», атомную и водородную бомбы, первым вывел на орбиту искусственный спутник Земли, первым запустил человека в космос… Вспомним также, что политические, экономические и военные успехи Соединенных Штатов не в последнюю очередь были обусловлены систематическим включением в американскую нацию образованных людей — эмигрантов со всего мира. Интересно, что когда та же Япония после поражения во Второй мировой войне поставила перед собой задачу догнать (и перегнать) западные страны по уровню экономического развития, то акцент в культурной ее политике был сделан именно на образование. И аналогичную акцентированную образовательную политику проводил Тайвань в период своего бурного экономического роста.
Вот тот ресурс, который необходим современной России, и задействовать этот ресурс может только целенаправленная культурная политика государства.
Бессмысленно, на мой взгляд, как это предлагается в обсуждаемом здесь «Проекте…», «просто так» финансировать издательства, театры, библиотеки, выставки, художественные галереи. Кто туда будет ходить? Я иногда бываю в художественных галереях и что-то не замечаю там жаждущих толп, кроме, разумеется, приятелей автора, вынужденно пришедших на презентацию. Та же самая ситуация с чтением журналов и книг. Читать серьезную и качественную литературу будет только образованный человек. А тот, кто соответствующего образования не получил, пойдет на футбол или включит очередное идиотское телешоу.
Задача государственной культурной политики — формировать не предложение, масштабы которого и так избыточно велики и которое, будем откровенны, под маркой искусства часто предлагает всяческий суррогат, а создавать обширный и качественный спрос на культуру — формировать страту людей, не мыслящих вне культуры полноценного человеческого бытия.
Правда, формирование такой страты требует аксиологической трансформации. Вместо давосской идеологемы «быть успешным — это значит быть богатым», которая постепенно внедряется в национальное сознание россиян, необходима идеологема «быть успешным — это значит быть умным и образованным», а богатство (накопление денежных знаков) — не та ценность, которой стоит посвящать свою жизнь.
Вот какова, на мой взгляд, сейчас главная задача государственной культурной политики — выдвинуть на первое место образование и интеллект. Все остальное должно быть ориентировано на нее. И лично мне представляется, что никакой другой перспективы у нас нет.
Максим Шевченко, журналист
«На русской культуре можно основать братство, но нельзя государство»
1. Главные цели государственной культурной политики Российской Федерации это:
— содействие развитию собственно культуры во всех ее аспектах (искусство, музейная деятельность, книгопечатание, исследования и т.д.). Считаю, что государство не должно запрещать современные актуальные формы искусства, но и не обязано поддерживать то, что не считает правильным или внятным. Искусство развивается благодаря поддержке. Особенно современное и актуальное. Государство не должно препятствовать развитию рынка современного искусства и инвестициям в него;
— содействие культурному развитию каждого гражданина РФ согласно его запросам и потребностям. Государство не должно запрещать поиски и эксперименты, но не обязано их пропагандировать. Государственная политика должна быть направлена на пропаганду ценностей личного культурного развития в интересах развития общего — свободы, ответственности перед обществом, поиска справедливости, приоритета творческого труда над бессмыслицей потребления. То есть всего того, что изначально свойственно нашим народам;
— содействие развитию народов Российской Федерации как уникальных и неповторимых этно-культурных общностей. Каждый народ РФ, независимо от его численности, дорог и в равной мере ценен для нашей страны. Госполитика обязана учитывать интересы всех народов в равной мере и создавать возможности для выгодных инвестиций в их культурное развитие.
2. Культура всегда есть проявление человеческого перед лицом нечеловеческого — времени и истории с ее неизбежной смертью в конце. Культура есть способ защиты человека перед тем, что делает его лишь щепкой в водовороте событий. Культура выше информационных войн, которые являются лишь аспектом политики. Вопросы культуры (человеческое и нечеловеческое в их соотношениях) настолько выше всякого рода информационных войн и технологий, что задачи культуры в такие эпохи — хранить содеянное, постигать настоящее и творить ради будущего. Других задач у культуры нет и быть не может. Цивилизационные разломы — вещь условная, равно как и цивилизация. Культура неизбежно будет разламываться вместе с цивилизацией. Но эти разломы плодотворны, если их не бояться и описывать их, фиксировать, направлять. Диалектика — сущность культурного развития. Кризис — источник творчества. Конфликт — основа сюжета. Как этого можно бояться? Культура жива, пока в ней нет страха. Иначе она, как и все человеческое, замыкается в себе и начинает полниться самовоспроизводящимися психозами. Умирает и энтропирует.
3. Существует заблуждение, что русская классическая культура якобы государственна. Почти все созданное в рамках госполитики романовской или сталинской империи — пусто, мертво, ходульно, дидактично. Русская культура — глубоко революционна. Она пронизана острым чувством поиска справедливости и смысла жизни. Даже консервативные творцы, по сути, бунтари — они не умещаются в государственные линии бюрократической империи. Русская культура всегда в поисках человека и его оправдания. Именно поэтому к ней так потянулись образованные представители других народов. Именно поэтому они так жадно впитывали ее гуманизм и экзистенциализм, находя в русских вопрошаниях и ответах о смыслах и путях человека, общества и мира важнейшие вехи собственного развития. Русская культура вся пронизана противостоянием человека Левиафану, государству. На русской культуре можно основать братство, но нельзя государство. Она не уместится в благоразумие бюрократии. Чиновники всенепременно начнут ее обкарнывать, укладывать в прокрустово ложе своих представлений о стройности государственного (всегда немного аракчеевского) мира. Поэтому если современное сознание будет формироваться именно на основе гуманистической русской культуры, а не на ее кастрированном суррогате (как обрезанный "Архипелаг Гулаг", например, изданный для верноподданической новой России, должно быть, по версии издателей и чиновников, должной любить голубые мундиры, околыши и величие власти во всех его чудовищных проявлениях), то это сознание не будет ни верноподданическим, ни государственническим. Проклятые русские вопросы вылезут из-под глыб законности и порядка и поразят "русских мальчиков" будущего в самые их сердца. Это неизбежно.
4. Культуру в социуме надо поддерживать сознательным и принудительным навязыванием ее хотя бы общих аспектов простому народу через доступные ему формы — в современном мире это, например, сериалы-экранизации, публичные культурные акции и т.д. Большинство людей реагирует на понятные и простые вещи и сюжеты. Искусство социальной интерпретации культуры, массовость ее — полезное дело, если существует не ради только наживы, но адресовано человеку и задачам его развития. Но элитарной культуре надо просто не мешать. Хотя бы потому, что мешать ей бесполезно. Подлинное все равно будет жить и развиваться, поскольку является одним из аспектов, проявлений человеческого в его полемике с нечеловеческим — смертью, временем, властью, верой и т.п. Культура имеет массу аспектов — и, в частности, антисоциальный аспект культуры также важен и значителен. Игра в бисер, непонятная и чуждая социуму, оказывается значимой для него спустя столетие. Культура не сводима к простым задачам обслуживания запросов социума. Иногда она отталкивается от ненависти к социуму и приходит к бегству из него и от него. Конечно, и в этом своем аспекте она будет рано или поздно социализирована — через включение в рынок, слияние объекта культуры с объектом торговли. Но такова диалектика общества и его развития.
5. Я считаю, что все учреждения культурной направленности должны получать базовую господдержку и иметь возможность свободного аккумулирования средств для собственного развития. Надо шире связывать их обязательствами с попечительскими советами, местным самоуправлением, регионами. Все формы развития хороши. Государство не должно мешать и по мере сил — поддерживать.
Опубликовано в журнале:
«Дружба Народов» 2014, №8
Судьбы двух империй
Лурье Светлана Владимировна — публицист, доктор культурологии, ведущий научный сотрудник Социологического института РАН (Санкт-Петербург), автор книг «Метаморфозы традиционного сознания», «Историческая этнология», «Психологическая антропология», «Империя как судьба» и др. В «Дружбе народов» публикуется впервые.
Восток как яблоко раздора
Весь XIX век прошел под знаком англо-русского соперничества на Востоке. Остроту этого соперничества можно понять, если учесть, что и русские, и англичане считали, что на карту поставлено само существование государства: «Англия должна быть первой среди наций и руководить человечеством или отказаться не только от своих владений, но и от своей независимости», — писала газета «National Review». Русские ставили вопрос так: «Или действовать решительно, или отказаться от своих владений в Азии... заключив государство в границах начала XVII столетия»1 . Англичане же, в свою очередь, слагали стихи о том, что «русские никогда не будут в Константинополе».
Главным стержнем английской политики была оборона Индии. Англичане были убеждены, что рано или поздно Россия посягнет на эту жемчужину британской короны. Так, генерал-майор У.Мак-Грегор просчитывает во всех деталях, буквально по дням, как русские могли бы завоевывать Индию. А генерал-майор сэр Г.Раулинсон в 1868 году довольно остроумно описывает стратегию действия русских на Востоке и предсказывает порядок их дальнейшего продвижения. Генерал Снесарев в раздражении назвал все рассуждения Раулинсона «белибердой», однако поход русских на Индию действительно обсуждался время от времени и обсуждался более или менее серьезно, хотя никогда не был делом окончательно решенным. Вместе с тем, предприятие казалось вполне выполнимым. «При благоприятных обстоятельствах сплав войск к воротам Индии не только возможен, но и удобен», — замечает И.В. Вернадский в статье «Политическое равновесие и Англия». Другие авторы откликаются на эти гипотетические рассуждения разумным вопросом: если мы завоюем Индию, что будем с ней дальше делать?
Тем не менее, француз Г. де Лакост едет на Восток, желая описать для европейской публики подробности ожидаемой смертельной схватки: «Я выехал из Парижа, проникнутый идеями, что фатальная борьба между китом и слоном неизбежна. В Турции, Туркестане, Кашгаре и Индии я собрал сведения, которые привели меня к заключению совершенно противоположному». Вывод де Лакоста вполне категоричен: «Столкновение бесполезно, и им выгодно путем дружелюбным согласиться на справедливый дележ». В последней трети XIX века тема о желательности примирения начинает звучать все чаще. Ведь соперничество «приблизилось к той стадии, когда соперники должны либо стать открытыми врагами, либо друзьями-партнерами»2 . В 1907 году между Россией и Англией было подписано всеобъемлющее соглашение о разграничении сфер влияния на Среднем Востоке. Необходимость срочного примирения диктовалась причинами внешнеполитическими (на восточную арену вступал новый игрок — Германия). Но велика была роль причин внутреннего характера. Их хорошо сформулировал М.Н. Аненков в предисловии к работе английского полковника Джона Эдея «Сатина. Горная экспедиция на границы Афганистана в 1863 году»: «Задача им и нам поставленная одинаково трудна: они и мы должны бороться с фанатизмом, невежеством, косностью, почти дикостью, и потому между ними и нами нет возможности найти повода к ссоре и даже к соперничеству. Нам предстоит одинаково трудная и одинаково дорогая работа в одном и том же направлении».
Казалось бы, ничего более несовместимого и представить невозможно. Столь различны были эти две империи — Российская и Британская, не только по истории своей, но и по духу, по смыслу своему, по реальности, которую они создавали в своих пределах, что трудно представить себе задачу, которую им бы пришлось решать в сходном направлении и испытывать одни и те же трудности. При всем при том, сходства между российской Средней Азией и британской Индией гораздо больше, чем представляется на поверхностный взгляд.
Что есть империя?
Но прежде, чем продолжить, следует сказать несколько слов о теоретических основах этой статьи.
Выделяют два вида империализма: миссионерский и коммерческий. Ни Российская империя, ни империи западно-европейских стран XIX века не представляли собой тот или другой в чистом виде, так что разделение достаточно условно. Можно выразить его несколько иными словами: территориальная экспансия может быть культурно-детерминированной и прагматически-детерминированной. Я предлагаю обозначить культурно обусловленную экспансию (когда народ, сознательно или неосознанно, преследовал ту или иную идеальную цель, по крайней мере, наравне с прагматическими, экономическими и военно-стратегическими целями) как имперское действие, а прагматически обусловленную, как империалистическое действие.
В этой статье речь пойдет исключительно об имперском действии, экономических вопросов формирования империи я касаться не буду.
Обычно под словом «империя» историки и политологи понимают конгломерат территорий, имеющий те или иные формы институциализированных связей, сложившиеся в ходе экспансии какого-либо народа. Однако, на мой взгляд, было бы правильнее относить слово «империя» к результату не прагматически-детерминированной, а культурно-детерминированной экспансии. Я признаю, что провести четкую грань между «результатом имперской экспансии» и «результатом империалистической экспансии» невозможно как потому, что идеальные мотивы экспансии в жизни часто переплетаются с экономическими, так и потому, что экспансия, внешне представляющаяся сугубо прагматически-детерминированной, на самом деле может иметь глубокие идеально-культурные корни (как в случае британской экспансии XIX века).
Чтобы понять ценностное основание той или иной империи, следует обратиться к ее зарождению, к той ценностной доминанте, которая дала ей импульс. Можно возразить, что этот первоначальный импульс может восприниматься рядом последующих государственных деятелей как анахронизм, в то время как империя занимает свое собственное место в традиции народа, существует как «вещь в себе». Действительно, не все в политике империи является следствием ее центрального принципа. Так, русская государственность складывалась под сильным ордынским влиянием. В XVIII — XIX веках Россия находилась под значительным влиянием Запада. Заимствовались некоторые государственные формы и методы управления, идеологии, популярные в то или иное время, все то, что можно было бы назвать международными культурными доминантами эпохи, которые зачастую грозили фатальным образом разрушить логику имперского строительства, заданную центральным принципом империи. Эта логика сохранялась порой уже не в силу личной ценностной ориентации конкретных государственных деятелей, а благодаря их «шестому чувству» — ощущению целостности и последовательности государственного процесса.
Земная копия Царства Небесного
Россия заимствовала у Византии, а через нее — у Рима практически все наиболее важные компоненты центрального принципа империи. (Думаю, нет смысла оговаривать, что в процессе русской истории некоторые из компонентов значительно трансформировались и получили внешнее выражение, более соответствующее эпохе и географическому положению страны.)
Наиболее характерная особенность Римской империи, которую признают за ней большинство авторов, — это ее универсализм. Рим претендовал на то, чтобы быть не просто государством, а государством вселенским, государством единственным во вселенной, совпадающим по своим масштабам со всем цивилизованным миром. Эту черту часто рассматривают как уникальную. Последнее, однако, неверно. Как неверно и представление, что уникальность Римской империи состояла в ее политическом изоляционизме: «Римская империя была результатом завоевания, которое было подобно скорее не империализму Афин или Александра, а древнему изоляционизму, который стремился распространиться на весь обитаемый мир, чтобы стать единственным во вселенной. Вследствие этого Рим никогда не рассматривал себя в качестве государства в современном смысле слова, т.е. как одно государство среди других государств»3 . Сочетание универсализма с изоляционизмом и сакрализацией общественно-государственной жизни было свойственно и другим имперским традициям — в частности Древнему Египту, Персии, и, конечно, китайской, которую можно считать классической имперской традицией, параллельной римской и практически равнозначной ей.
Особенность Рима состоит скорее не в имперском принципе, а в специфике его реализации. Что действительно отличало Римскую империю от ее предшественниц и современниц, это то, что ей действительно удалось совместить культурный универсализм и политический изоляционизм и реализовать их в своей практике — она и на самом деле была многоэтнической, превратившись в формацию, где этнические различия не имели никакого политического значения. «Политический порядок парил над этническим разделением, подобно тому как у нас цивилизация парит над национальными границами и не является поводом для шовинизма»4. Таким образом, была задана идеальная модель империи — в том, прежде всего, что касается формы. В Римской империи были заложены основные принципы внешней политики Византии с ее искусством управления народами.
В мировоззрении византийцев и всего византийского культурного ареала Римская империя занимала особое место. Она оставалась единой и единственной империей языческих времен, имевшей истинно религиозное значение как земной образ единого и единственного Царствия Божия.
В основе Византийской империи мы находим идею о том, что земная империя является иконой Царства Небесного и что правление императора есть выражение Божественного господства.
В своем идеале империя — это сообщество людей, объединенных идеей православия, то есть правильной веры, идеей правильного славления Бога, и таким образом преодолевших то разделение на языки, этносы, культуры, которое было следствием греха — попытки человечества самовольно достичь Небес, построив Вавилонскую башню. Поэтому так важен для византийцев универсализм, принципиальное презрение к иным культурам как к низшим. Через всю историю Византии красной нитью прошло неприятие идеологами империи (а их круг был широк, поскольку включал в себя монашество) любого национализма. В том числе и собственного, греческого, который, разумеется, всегда существовал в Византийской империи, особенно усиливаясь в периоды ее кризиса, но неизменно встречал противодействие со стороны ее православных идеологов. Многонациональность Византии имела для нее принципиальное значение. И прежде всего это относилось к православным: Византийская империя мыслила себя как единственное и единое государство всех православных народов.
Примечательно, что патриарх Фотий (около 820 — 889) писал как о подданных империи даже о русских, которые были политически независимы от Византии. В известном смысле он был прав. Русские признавали принцип православного универсализма и авторитет византийского императора, хотя и не были ему подвластны де-юре и со времен Ярослава не стремились себя ему противопоставлять. «Политическая мысль Византии, — пишет Д.Оболенский в книге “Связи между Византией и Русью в XI — XV веках”, — исходила из того, что император есть "космократ", чья власть, в идеале распространяющаяся на всю ойкумену — на весь цивилизованный мир, фактически охватывает те земли Восточной Европы, которые в религиозном и культурном отношении попадают в орбиту империи». Согласно византийской традиции, повиновение императору обуславливалось его православностью. Принцип православия главенствовал в империи — именно он определял легитимность любых ее установлений, именно он обеспечивал основание и для ее универсализма, и для ее изоляционизма.
Принцип изоляционизма определял и внешнюю политику Византии. По существу то, что обычно принято относить к сфере внешней политики, для Византии было политикой либо пограничной, либо внутренней. Что касается первой, то она достаточно хорошо известна. Византия сосредотачивала свое внимание на контроле над народами и племенами, проживающими вдоль ее границ. Окружающие империю народы рассматривались как «полезные» или «вредные» для империи. «Византийцы тщательно собирали и записывали сведения о варварских племенах. Они хотели иметь точную информацию о нравах “варваров”, об их военных силах, о торговых сношениях, об отношениях между ними, о междоусобиях, о влиятельных людях и возможности их подкупа. На основании этих тщательно собранных сведений строилась византийская дипломатия, или “наука об управлении варварами”. Главной задачей византийской дипломатии было заставить варваров служить Империи, вместо того, чтобы угрожать ей… Так одни варвары были оплотом Империи против других»5.
Более интересна другая сторона «внешней-внутренней» политики Византии — та, которую можно было бы назвать монашеской политикой. Результатом такой политики, как показал Г.М.Прохоров в книге «Повесть о Митяе», была Куликовская битва: идея решительного боя татаро-монголам вызрела в кругах византийского монашества. Тщательно изучавший данный вопрос о. И.Мейендорф полагает, что ее результатом было планомерное «взращивание» Московской Руси как оплота православия на Севере, а, возможно, и преемницы Византии. В монашеской среде, преданной идее универсальной империи, и вызревает постепенно принцип «Translatio Imperii» («Перенос империи». — ред.).
Первоначально эта концепция относилась к генезису Византийской империи и лишь в XIV веке стала относиться к России. «Идея простой Римско-Константинопольской преемственности к VI веку мало-помалу уступила место понятию более сложному, а именно, что Византия — это Рим новый и обновленный, призванный обновить Рим древний и падший. Эта концепция "Renovatio Imperii" («Возрождение империи». — ред.), которая достигла своего апогея между IX и XII веками и которая предполагала фигуру умолчания по отношению к германским императорам, была связана с идеей, что местопребывание империи было перенесено Константином из Рима в Константинополь. Здесь без труда просматривается понятие, выработанное в ходе дальнейшей эволюции — "Translatio Imperii", которая на своем последнем этапе расположилась в сердце России XVI века, идеологи которой утверждали, что после падения Константинополя Москва стала третьим и последним Римом»6 .
Два Рима пали, а третий стоит
Вплоть до Флорентийской унии — недолго просуществовавшего соглашения об объединении католических и православных церквей (1438—1439) — Россия чувствовала себя частью Византийского мира. До самого XV века народы, входящие в культурный ареал Византии, стремились эмансипироваться от греков, и «лишь Русь оставалась в стороне от этой тенденции, сохраняла преданность Византии, решительно поддерживая… руководство византийской церкви»7, несмотря на все раздирающие империю на части центробежные тенденции.
После падения Константинополя в 1453 году русским представлялось, что они остались единственным православным народом в мире. Именно в это время псковский монах Филофей и написал свое знаменитое: «два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать», ведь утеря вверенного русским на хранение Сокровища веры означала бы «гибель истинного благочестия во всей вселенной и воцарение на земле Антихриста».
Россия переняла у Византии традицию универсализма и изоляционизма не механически, а пережила ее как собственный драматический опыт. Для Рима эта традиция была почти естественна (отношения с современными ему империями Востока у Рима были малоинтенсивны, от них легко было абстрагироваться). Более или менее естественной она была даже для Византии, которая могла позволить себе временами абстрагироваться от Запада, а временами считать его варварским, равно как и Восток, и строить свою внешнюю политику прежде всего как приграничную политику, формирование буферной зоны. Однако Россия изначально была государством среди других государств и вела активную и отнюдь не только приграничную политику как на Востоке, так и на Западе. Конечно, в отношениях с татарами, а позднее в своей восточной политике — в ходе соперничества с Англией Россия создавала буферный пояс, но происходило это совсем при иных обстоятельствах, и функция этого пояса в то время оказывалась совсем иной. Россия не стремилась отгородиться от мира еретиков и варваров. Избегая крупных военных столкновений, она пыталась расширить пределы своего влияния, используя буферные образования как препятствие для распространения влияния конкурента — то есть речь шла об использовании буферов как орудия в межгосударственных отношениях. Русский изоляционизм был чисто психологическим, но от этого не переживался менее остро.
Психологическая самоизоляция России не могла не вести и к тому, что актуальной составляющей российского имперского комплекса стал универсализм — мир неправославный воспринимался, конечно, не как варварский, но как погрязший в грехах и заблуждениях и по сути не было бы большим преувеличением сказать, что границы России очерчивали в ее представлении почти весь цивилизованный мир, то есть мир, сохранивший благочестие и неподдающийся власти дьявола.
Чем, собственно, была в этом смысле империя? Это инструмент ограждения православного и потенциально-православного пространства и механизм поддержания внутри него определенной дисциплины, как бы в очень ослабленном виде — порядка внутри монастыря. И это, собственно, не столько инструмент экспансии, сколько своего рода оборонительный инструмент, призванный закреплять то, что было достигнуто иным путем, защищать от внешних посягательств и внутренних настроений. Однако задачей государства было также и расширение зоны потенциального православия, хотя вплоть до XVIII века Россия не знала миссионерства как целенаправленной государственной деятельности (как не знала ее и Византия). Задачей государства было устанавливать границы Православного царства, а обращать туземное население в православие — это дело Промысла Божьего.
Примат религиозных мотивов над национальными и прагматическими обнаруживался в российской политике (прежде всего в южном направлении: Балканы — Афон — Константинополь — Святая Земля — Эфиопия) вплоть до начала ХХ века. Особенно отчетливо конфликт между религиозными (или религиозно-государственнными) началами и началами национальными проявил себя в ходе Балканской войны. Публицистика воспевала войну за освобождение единокровных славян и национальную идею, идеологи православной империи пытались оспорить национальную идею, а народ национальной идеи не понимал вовсе, продолжал воевать за свою веру, по-своему истолковывая сложные политические игры. Апелляция к единству кровному, племенному остается для крестьян пустым звуком. А.Н.Энгельгардт в «Письмах из деревни» писал, что, по мнению крестьян, «вся загвоздка в англичанке. Чтобы вышло что-нибудь, нужно соединиться с англичанкой, а чтобы соединиться, нужно ее в свою веру перевести. Не удастся же перевести в свою веру англичанку — война». Итак, Балканская война — война за веру, но война с Англией, у которой Турция только марионетка.
Россия сложилась как государство в эпоху, когда мир уже был поделен между так называемыми «мировыми религиями» и собственно активная миссия могла быть направлена только на те народы, которые оставались еще языческими. Можно было бы ожидать, что только эти территории и представляют для России реальный интерес. Однако специфический универсализм Российской империи выразился в том, что ее границы рассекали мусульманский, буддийский, католический и протестантский миры — регионы, где были приняты перечисленные вероисповедания, на общих основаниях входили в состав империи. Последняя как бы втянула в себя все разнообразие и все религиозные противоречия мира, стремясь «отыграть» их и победить внутри самой себя. И если гражданство Византии в значительной степени зависело от православной веры, то в России, где православие занимало не менее значительное место в государственной идеологии, гражданство и все связанные с ним права давались по факту проживания внутри границ империи как бы в преддверии обращения подданных в православие. Соответственно, от подданных прежде всего требовалось приобретение всех гражданских добродетелей в надежде на то, что обращение произойдет со временем, хотя бы лет через сто. Так, цель государственной политики в Туркестане была сформулирована его первым генерал-губернатором К.П.Кауфманом следующим образом: «Сделать как православных, так и мусульман одинаково полезными гражданами России».
Интересно отметить, что главным недостатком этой политики было именно то, что «русские» мусульмане рассматривались именно в контексте внутренних отношений Российской империи, почему и предполагалось, что они привыкнут к новым условиям, сойдутся с русским православным населением и в конце концов пожелают слиться с ним. Вовсе игнорировалось, что мусульмане остаются частью исламского мира, с которым при любых обстоятельствах они будут чувствовать свое единство и стремиться поддерживать отношения. Для русских психологически государственная граница как бы отсекала завоеванные регионы от остального мира, ставила непроницаемый барьер. Если Советский Союз ставил между собой и внешним миром «железный занавес», то Российская империя его не ставила, поскольку психологически имелось впечатление, что он возникает как бы сам собой, по факту картографических изменений.
Российская империя не имела идеологии, которая отражала бы изменившееся положение дел. Поскольку признавался факт «переноса империи», то подспудно оставалась актуальной византийская имперская идеологема. В XVI — XVII веках идея «Translatio Imperii» выражалась в виде очень популярной в то время легенды о «Белом клобуке» и «Сказания о князьях Владимирских». В XIX веке, когда подавляющее большинство русской образованной публики мыслило или пыталось мыслить в европейских категориях, трудно было найти подходящие слова или образы для выражения имперский идеологии Византии и идеи «переноса империи». Однако это не означает, что они потеряли свою актуальность. Вопрос имперской идеологии (в отличие от идеологии самодержавия) в России не обсуждался. Вместе с тем, сохранение и в XIX веке важнейших принципов имперского действия, унаследованных от Византии, указывает на то, что неявно проявлял себя взгляд на империю как на икону Царствия Божия, как на государство, имеющее мистическое основание, а потому являющееся уникальным, а не одним из многих государств мира.
Что касается императорской власти, то можно согласиться с мнением Л.Тихомирова: «У нас не столько подражали действительной Византии, сколько идеализировали ее, и в общей сложности создавали монархическую власть в гораздо более чистой и более выдержанной форме, нежели в самой Византии»8 . Это имело, однако, то следствие, что в России не установилась та «симфония» власти императора и патриарха, которая — по крайней мере, временами — достигалась в Византии. Так, скажем, русский царь не имел права голоса в догматических вопросах. Представления же об «имитации» царем божественной власти были развиты в России едва ли не более интенсивно, чем в Византии. Однако, как и в Византии, эта идеология оставляла принципиальную возможность цареубийства. Причем следует заметить, что если в Византии, с ее частыми государственными переворотами и слабостью системы правильного престолонаследия, эта возможность убийства неправославного императора воспринималась как вполне законная (об этом писал Константин Бaгрянородный), то в России, с ее идеальной монархией, эта идея существовала как бы в подполье, принимала извращенные формы, выражала себя в постоянных сомнениях народа в легитимности того или иного из правящих императоров и перманентно вспыхивающих по этой причине бунтах, а в конце концов — в убийстве Николая II, может быть, самого православного за всю историю России императора.
Что касается в целом государственного строя России допетровских реформ, то часто указывают на то, что он сложился под влиянием Золотой Орды. Этот взгляд не представляется вполне корректным. Многое в государственной идеологии и государственной структуре России, имевшее восточное происхождение, могло быть воспринято от Византии, которая являлась вполне восточной империей в смысле своего государствоцентризма. Во всяком случае, византийский дух не был препятствием к заимствованию у Золотой Орды отдельных (хотя и многочисленных) элементов государственной структуры. Они вполне вписывались в ту идеологему империи, которую Византия принесла на Русь.
Однако русские проигнорировали доставшееся Византии по наследству римское право. Но если когда-то само это право было основой для имперского универсализма, то с течением времени оно превратилось в декоративный атрибут и в конце концов отпало. Однако само совмещение принципов культурного универсализма и политического изоляционизма, впервые в полной мере воплотившееся в Древнем Риме, оставалось полностью актуальным в России вплоть до большевистского переворота, а, если рассматривать его с чисто формальной стороны, то и в течение последующих десятилетий.
Нелегкая ноша
Как мы говорили выше, имперское действие (в отличие от империалистического, которым руководит исключительно прагматика) определяется культурой. В культурной экспансии можно выделить две составляющие.
Первая из них — механизм освоения народом территории, специфическая для каждого этноса модель народной колонизации. Этот механизм связан, в частности, с восприятием заселяемого пространства и получает, если вообще получает, идеологически-ценностное обоснование уже постфактум. Он вытекает из «этнопсихологической конституции» народа, из комфортности для народа того или иного способа действия.
Вторая — центральный принцип империи, то идеальное основание, которое лежит в основании данной государственной общности. Это представление о должном состоянии мира. Центральный принцип империи всегда имеет религиозное происхождение и может быть выражен словами пророка Исайи: «С нами Бог, разумейте, народы, и покоряйтеся, ибо с нами Бог» (Исайя, 7, 18—19). Если «должное состояние мира» подразумевает ценность определенных государственных форм, а кроме того, обязанность распространять «должный порядок» на окружающий мир, то эта ценностная максима требует от принявшего ее народа имперского действия.
Имперские доминанты Рима, Византии и России во многом оставались схожими. При этом модели колонизации, модели освоения пространства, восприятия иноэтнического населения, свойственные народам этих трех империй, были различными. Не говоря уже о том, что и существовали эти империи в различные эпохи, в различном политическом и культурном окружении. Следовательно, каждый народ воспринимал имперскую систему, лишь минимальным образом адаптируя ее к своим этнопсихологическим особенностям и условиям существования. Скорее, он сам к ней приспосабливался. Система была для народа нелегкой ношей, жесткими рамками, в которые он сам себя (и других) ставил. Изучение истории империи невозможно без учета того, что каждый ее эпизод — это пример реализации (более или менее удачной) центрального имперского принципа в любых конкретных обстоятельствах.
С некоторой осторожностью можно утверждать, что имперская система во многих своих аспектах не зависит от этнической и психологической специфики. Индивидуальным является способ усвоения имперских доминант и пути их реализации. Последние связаны, в частности, с моделями народной колонизации, особенностями восприятия и освоения территории. Способ усвоения имперских доминант, психология их восприятия и интериоризации также безусловно связаны с особенностями народа, их принимающего. Тем не менее, центральный принцип империи является автономной составляющей имперского комплекса. Он определяет каркас здания империи — народная жизнь встраивается в него, подстраивается к нему. Более того, он требует определенного насилия имперского народа над самим собой, подавления собственных непосредственных импульсов и порой вступает в противоречие с механизмом народной колонизации.
«Колонизация — это экстенсивная сила народа, его способность воспроизводиться, шириться и расходиться по земле, это подчинение мира или его обширной части своему языку, своим нравам, своим идеалам и своим законам»,— писал в середине прошлого века француз Леруа Болье. Это в конечном счете попытка приведения мира в соответствие с тем идеалом, который присущ тому или иному народу. Причем идеальные мотивы могут порой преобладать над всеми прочими — экономическими, военными и другими. Во всяком случае, они постоянно проявляются в действиях державы, в ее отношении к другим народам: в том, как колонизаторы предопределяют судьбу той или иной страны, какого поведения требуют от завоеванных народов.
Что представляла собой Российская империя в ее идеальном образе? Она должна была заменить собой империю Византийскую, стать Третьим и последним Римом, единственным земным царством православия. Православие и было той идеей, которую должно было нести с собой русское государство, и включение в него новых и новых земель означало расширение пределов православного мира и увеличение численности православного народа. Таким образом, парадигмы религиозные и государственные сливались: государственная мощь империи связывалась с могуществом православия, а последнее в данном случае выражалось посредством державного могущества — происходила сакрализация государства. Русское переставало быть этнической характеристикой и становилось государственной: все, что служит процветанию православной государственности, является русским. И стало быть, понималось не так, что русские — православный народ, а наоборот: весь православный народ — русские, по имени православного государства. Эта мифологема не столько высказывалась вслух, сколько проявлялась через действия, поступки, реакции людей, строивших Российскую империю.
Но мифологема воплощалась в реальном мире. И в том пространстве, которое возникало между мифологемой и жизнью, разворачивались такие события и отношения, которые создавали для носителей имперской идеи не только внешние, но и глубокие внутренние конфликты. Это естественно, поскольку имперское строительство — процесс непростой и противоречивый. Создание империи состоит в перманентном преодолении конфликтогенных ситуаций.
Явление внутреннего быта
История России есть «история страны, которая колонизируется», — такое определение дал русский экономист, автор работ по вопросам земплепользования и землевладения в Сибири, аграрным общинам, переселенческим вопросам, статистике А.А.Кауфманв книге «Переселение и колонизация». Определение, вне всякого сомнения, верное. Так, переселение из Рязанской губернии началось уже в то время, когда многие из селений здесь не имели вполне устойчивого вида, когда вообще крестьяне далеко не прочно осели еще на местах своей оседлости. Переселение из Курской губернии, по свидетельству земского сводного статистического сборника, началось как раз с того времени, когда закончился здесь процесс колонизации. И хотя массовые коллективные переселения не являются специфической русской чертой, но, как отмечает тот же Кауфман, «русские переселения существенно отличаются от аналогичных движений в Западной Европе тем, что они не имели характера эмиграции, то есть выселения из страны, а представляли собой простой переход с одного места жительства на другое… Новые территории, приобретаемые русскими, являются в полном смысле слова продолжением России».
Граница определяется передовой линией русских отрядов. Это восприятие мы встречаем и у Пушкина в его «Путешествии в Арзрум». «Вот и Арпачай,— говорит мне казак.— Арпачай! Наша граница… Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видел я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное… И я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег уже был завоеван. Я все еще находился в России».
Русский путешественник по Средней Азии Евгений Марков описал замечательную сцену, как русские крестьяне-переселенцы едут в только-только занятый нашими войсками Мерв: «Смелые русаки без раздумья и ничтоже сумняшись валили из своей Калуги в Мерву, как они называли Мервь, движимые темными слухами, что вызывают сюда в “забранный край” народушко российский на какие-то царские работы»9. Надеются крестьяне, что будут возмещены им потраченные на дорогу деньги и даны особые государственные льготы. А льгот никаких и в помине нет, и никто в новом «забранном» крае переселенцев не ждет, тем более не зовет...
Эта сцена очень типична. По мере продвижения русских войск в юго-восточном направлении занятые земли очень быстро заселялись русскими крестьянами. Напор колонизационного движения кажется поистине удивительным. Первые крестьянские просьбы о переселении в Сыр-Дарьинскую область относятся еще к 1868 году — году завоевания. В том же 1868 году, непосредственно после завоевания, первые русские колонисты переселились в Семипалатинскую область: 242 семьи из Воронежской губернии прибыли в Верный. Что же касается других регионов Средней Азии, то к 1914 году 40 процентов населения Киргизской степи и 6 процентов населения Туркестана, очень густо заселенного, составляли русские, в большинстве своем земледельцы. «Скорость, с которой русские крестьяне и другие колонисты заселяли районы, присоединенные с помощью силы, заставляла стираться грань, отделявшую колонии от метрополии»10 .
Как указывал А.Кауфман в упомянутом уже исследовании русской крестьянской колонизации, массовые переселенческие движения России, в отличие от Западной Европы, «были издревле и остаются до сих пор явлениями внутреннего быта».
Однако это «явление внутреннего быта» имело очень своеобразный характер, а именно — в каких бы формах оно ни выражалось, оно имело характер бегства от государства (вызванного в конечном счете постоянным конфликтом между крестьянским миром и государственными структурами). По точному замечанию историка Л.Сокольского, бегство народа от государственной власти составляло все содержание народной истории России. Вслед за народом шла государственная власть, укрепляя за собой вновь заселенные области и обращая беглых вновь в свое владычество. Начиная с первого правительственного указа озапрещении переселений и утверждении застав (1683 год), первыми его нарушителями «были царские же воеводы, о чем хорошо знало и центральное правительство. Воеводы вместо того, чтобы разорять самовольные поселения… накладывали на них государственные подати и оставляли их покойно обрабатывать землю».
Это естественно, поскольку «нигде русское движение не было исключительно военным, но всегда вместе с тем и земледельческим»11 . Но при всей важности для государства народной колонизации, без которой казенная колонизация не имела бы поддержки, государство словно бы ведет с переселенцами игру в «кошки-мышки». Как рассказывает П.Хворостинский в книге «Киргизский вопрос в связи с колонизацией степи», вплоть до XX века «переселенец тайком бежал с родины, тайком пробирался в Сибирь по неудобным путям сообщения». До конца 80-х годов XIX века «ходоки и организаторы мелких переселенческих партий приравнивались к политическим агитаторам и выдворялись на родину по этапу».
Когда же государство, наконец, разрешает переселение официально, оно все-таки не управляет процессом. Исследователь переселений начала XX века Д.Драницын продолжает говорить о «вольной колонизации»: «От тундры до пустыни идет вольная русская колонизация; я говорю "вольная", так как дело Переселенческого Управления сводится к неполному удовлетворению спроса».
Поскольку колонизация зачастую оставалась «вольной», то переселенцы в новых «забранных» краях были в большинстве случаев предоставлены сами себе и успех предприятия зависел, в частности, от «их умения и средств входить в сделки с аборигенами». В литературе описывается, в качестве типичной, следующая модель образования русских поселений: «Влиятельный киргиз привлекает или из жалости принимает два-три двора, входит во вкус получения дохода за усадьбу, покос или пашню деньгами или испольной работой, расширяет дело все более и более, пока заимка не превращается в поселок из 20-30 и более дворов»12 . С другой стороны, описывая историю русских поселений, автор начала XX века отмечает поразительное упорство, с которым крестьяне отстаивали свое право жить на понравившейся им земле: «Первые годы, незнакомые с условиями жизни, переселенцы [в Муганскую степь, Закавказье] страшно бедствовали, болели лихорадкой и страдали от преследований туземцев, но с течением времени они понемногу окрепли и в настоящее время Петропавловское является зажиточным селением».
Русские крестьяне неуютно чувствовали себя только там, где сталкивались с туземными народами, обладающими собственной развитой культурой и национальным чувством, как это было в Закавказье или, например, в Приамурье, где китайцы жили абсолютно изолированно от русских (в отличие от корейцев, легко поддававшихся ассимиляции), и отношения между двумя этническими общинами были напряжены до крайности. Русский человек не чувствует себя господином над аборигенами, в каких-то ситуациях он может без всякого душевного надлома пойти в услужение к богатому туземцу. Но всякое проявление национальной обособленности, национального чувства для него дискомфортно, как нарушение общегосударственной однородности. По мере возможности он стремится нейтрализовать его.
Бегство от государства
Что же толкало русских крестьян оставлять насиженные места и отправляться на Кавказ, в Закаспийскую область, Туркестан, Сибирь, Дальний Восток?
С точки зрения мотивации переселения можно выделить четыре основных потока. Во-первых, казачья колонизация, механизм которой мы рассматривать не будем: психология казачьей колонизации является отдельной темой. Другое дело, что вслед за казачьей военной колонизацией тянулись толпы крестьян великороссов и малороссов, которые заселяли казачий тыл.
Второй поток — насильственная колонизация. Это ссыльные, в частности, крестьяне-сектанты, которые выдворялись из центральных губерний России.
Третий поток колонизации можно назвать «бегством». На протяжении всей русской истории потоки людей выселялись на пустующие земли. Люди уходили от государства. Напор народной волны был столь велик, что даже с помощью крепостного права и других многочисленных мер сдержать его было нереально.
И, наконец, четвертый поток это полуорганизованное крестьянское переселение конца XIX — начала XX века, направленное и в Сибирь, и во вновь занятые области.
Традиционно, в качестве главной причины крестьянских переселений называется безземелье, но исследователи переселенческого движения отмечали, что среди переселенцев очень сильно преобладали сравнительно хорошо обеспеченные землей государственные крестьяне. Кроме того, безземелье — это причина постоянно действующая, переселения же носили «эпидемический характер», когда, как пишет А.Кауфман, «“вслед за людьми” с места снимались сотни и тысячи семей, для которых переселение не было вызвано никакой разумной необходимостью, никаким сознательным расчетом». Этот тип переселения также чрезвычайно походил на бегство, тем более, что крестьяне очень плохо представляли себе те места, в которые ехали, довольствуясь легендами о них. И даже когда правительство пыталось заставить крестьян засылать на места будущего водворения ходоков, которые могли бы оценить место и выбрать удобный участок, массы крестьян зачастую срывались целыми семьями, а иногда и деревнями, и ехали в места им неизвестные.
Но если учесть почти нелегальный характер русской колонизации, отсутствие реальной заботы о переселенцах, парадоксальными представляются народные толки и слухи, сопутствующие массовым переселениям конца XIX — начала XX века, которые очень походили на бегство и сплошь и рядом были несанкционированными. В них очень отчетливо присутствовал мотив государственных льгот для переселенцев. Эти толки показывали, что крестьяне в каком-то смысле понимали, что служат государству, от которого бегут... Так, Кауфман рассказывает, что «среди сибирских переселенцев многие ссылались на выставленную в волостном управлении бумагу, какой-то “царский указ”, приглашавший якобы переселяться; эта бумага оказалась циркуляром… имевшим целью удержать крестьян от необходимости переселения… В Могилевской губернии в 1884 году на рост числа переселений сильно повлияло опубликование правил переселения, весьма стеснительных. Действие этой ограничительной по цели публикации было весьма неожиданным: со всех концов губернии в Могилев потянулись люди, чтобы получить разрешение на переселение. Одно слово, исходившее от властей, вызвало пожар. Пошли обычные фантастические толки, что государыня купила себе в Сибири большое имение и вызывает теперь крестьян». Любая официальная бумага, в которой упоминалось слово «переселение», истолковывалась как клич царя, обращенный к православному народу: переселяйтесь.
Итак, модель русской колонизации может быть представлена следующим образом. Русские, присоединяя к своей империи очередной участок территории, словно бы разыгрывали на нем мистерию: бегство народа от государства — возвращение беглых вновь под государственную юрисдикцию — государственная колонизация новоприобретенных земель. Так было в XVII веке, так оставалось и в начале XX: «Крестьяне шли за Урал, не спрашивая, дозволено ли им это, и селились там, где им это нравилось. Жизнь заставляла правительство не только примириться с фактом, но и вмешиваться в дело в целях урегулирования водворения переселенцев на новых землях»13 .
Для русских, вне зависимости от того, какие цели ими движут и каковы их ценностные доминанты, арена действия — это «дикое поле», пространство, не ограниченное ни внешними, ни внутренними преградами. Освоение территории происходит посредством выбрасывания в «дикое поле» определенного излишка населения. Этот излишек на любом новом месте организуется в самодостаточный и автономный «мир». «Мир» и является субъектом действия, в частности — субъектом, осваивающим территорию, привычным «мы». На более высоком уровне это «мы» переносится на весь народ, но только таким образом, что сам народ начинает восприниматься как большой «мир».
В своей первоначальной форме русская колонизация представляла собой как бы наслоение «чешуек», участков территории, находившихся в юрисдикции отдельных «миров». Видимо, эта «чешуйчатая» структура пространства и характерна для русского восприятия. Так, большие «чешуйки» наращиваемой посредством военной силы территории в идеале должны были тут же покрываться мелкими «чешуйками» территорий отдельных русских «миров» — «дикое поле» осваивается, интериоризируется путем того, что приобретает «чешуйчатую» «мирскую» структуру. Этим объясняется и напор крестьянской колонизации даже в тех краях, которые по своим природным условиям, казалось бы, были не пригодны для оседлости русского населения. Уточним также, что в качестве «дикого поля» воспринималась народом любая территория, которая могла рассматриваться как потенциально своя: ее прежняя структурированность игнорировалась — будь это племенное деление территории или границы древних государственных образований. Признавались в какой-то степени лишь права туземной общины (если таковая имелась) — то есть та структурированность территории, которая приближалась к «мирской» — и ничто больше.
«Свое» население и проблемы ассимиляции
Государственная политика в вопросе колонизации в целом перекликалась с народным сознанием. Она определялась потребностью в заселении окраин как способе упрочнения на них русского господства. «Правительство заботилось о создании на окраинных землях земледельческого населения, пользуясь для этой цели и ссылкой, и “накликом свободных хлебопашцев”, которым предоставлялись различные льготы и пособия и давались в пользование земли… Попутно с этой правительственной колонизацией шла "вольная колонизация"… Истинная основа жизни должна была лечь, когда в землю завоеванных стран упало первое зерно завоевателя», — пишет А. Кауфман в «Переселении и колонизации».
Обычно правительство не прибегало к дискриминации инородцев, которые были для него «своими» гражданами империи, вплоть до того, что иногда местная администрация, пекущаяся прежде всего о «вверенном ей населении», сама «являлась одним из существеннейших тормозов, задерживающих переселение (русских) в ту или другую окраину»14 . Однако администрацию менее всего интересовали этнографические особенности этого «вверенного ей населения». Туземцы просто делятся на «мирных», не противящихся русской власти, выучивающих русский язык и отдающих детей в русские школы, и «буйных», оказывающих сопротивление. Так, во времена Кавказской войны все племена Кавказа «назывались одним именем — черкесов и кратко характеризовались даже в официальных бумагах как мошенники и разбойники»15 . Это отсутствие любопытства психологически объяснялось тем, что финал все равно был предрешен: каждый народ должен был рано или поздно слиться с русским или уйти с дороги, а потому исходная точка интересовала только специалистов.
Все «свое» население перестраивалось по единому образцу. Бывшие административные единицы уничтожались и на их месте создавались новые, «часто с совершенно искусственными границами и всегда, где это было возможно, с пестрым этнографическим составом населения». Расформировывалось местное самоуправление всех видов, система судопроизводства реформировалась по общероссийскому образцу, туземная общественная иерархия приводилась в соответствие с русской. Дворянство всех христианских народов приравнивалось в правах к русскому дворянству. Туземцы активно участвовали в местной администрации, порой обладая в ней очень значительным влиянием, становясь высшими государственными чиновниками и занимая высшие командные посты в армии; они вписывались в единую государственную иерархию и сами являлись «русской властью». «Лорис Медиков не армянский генерал,— восклицал публицист,— а русский генерал из армян»16. Создавалось единое административное пространство на всей территории империи.
Как это ни кажется удивительным, никакой идеологической программы колонизации, сопоставимой, скажем, с английской, где упор делался на то, что англичане несли покоренным народам просвещение и цивилизацию, в России не существовало. В специальных изданиях, посвященных теоретическим аспектам колонизации, рассматривались самые разные проблемы, но только не ее идеологическое обоснование. Видимо, в том не было нужды, оно подразумевалось само собой и основывалось на народной идеологии. Изредка повторялись трафаретные фразы о том, что Россия должна нести инородцам культуру, но обычно либо в весьма прозаическом контексте, где под культурой имелись в виду современные способы ведения хозяйства, либо в качестве упрека местной администрации — должна, но не несет: «За пятьдесят лет нашего владычества на Кавказе и за Кавказом, что мы, т. е. народ, сделали особенно полезного для себя и туземцев?»
Не было и разработанной методики колонизации. Если же колонизационные теории и появлялись, то они были удивительно неуклюжи и абсолютно неприемлемы на практике. Как отмечает публицист А.Липранди,«вся кавказская колонизационная политика являлась донельзя пестрой… Вероятно, не найдется во всемирной истории колонизации ни одного примера системы его, который не нашел бы себе подражания на Кавказе». Однако применение всех этих систем было кратковременным и мало влияло на общий уклад кавказской жизни. На Кавказе, так же как и везде в империи, колонизационная политика проводилась без всякой теоретической базы, на основании одной лишь интуиции; в основе ее лежала русская психология колонизации, о которой мы говорили выше, причем основные ее парадигмы проводились в жизнь чаще всего абсолютно бессознательно. Эти интуитивные методы могли быть самыми разнообразными. Гомогенность территории империи достигалась тысячью разных способов. И в каждом случае это было не правило, а исключение. «Имперская политика в национальном вопросе так же пестра и разнообразна в своих проявлениях, как пестро и разнообразно население империи. Те или иные имперские национальные мероприятия зависели от той или иной политической конъюнктуры, от того или иного соотношения сил, от тех или иных личных пристрастий и антипатий. Но цель всегда ясна: исключение политического сепаратизма и установление государственного единства на всем пространстве империи»17 .
Природная способность русских к ассимиляции обычно преувеличивалась и ими самими, и внешними наблюдателями. Причина этой ошибки состоит в том, что на многих территориях империи ассимиляция происходила быстро и почти безболезненно. Но так было не везде и не всегда. С психологической точки зрения, русские колонисты были чрезвычайно интровертны, замкнуты в себе и вообще не склонны обращать особое внимание на инородческое население. Исследователей поражала порой традиционная нечувствительность русских к национальным проблемам и их вполне искреннее неумение «воспринять национальное неудовольствие всерьез».
Когда же русские не наталкивались на обостренное национальное чувство, то вполне могла складываться картина, подобная той, которую описал английский путешественник Д.М.Уэллс: «В восточных и северо-восточных областях европейской России множество сел населены наполовину русскими, а наполовину татарами, но слияние двух национальностей не происходит… Между двумя расами существуют прекрасные взаимоотношения, деревенским старостой бывает то русский, то татарин». Более того, порой русские крестьяне начинали придерживаться того мнения, что «сколь абсурдно заставлять татар поменять цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставлять их поменять свою религию».
Итак, ассимиляцию нельзя считать элементом модели народной колонизации, но она была составной частью русского имперского комплекса, основанного на взаимодействии религиозной и государственной составляющих. Ассимиляция происходила на волне религиозного подъема, когда, по выражению автора «Кавказских очерков» В.П.Погожева, «связь русских пришельцев с инородцами-аборигенами прочно цементировалась восьмиконечным крестом». Слишком утрированно, но по существу верно, писал историк А.А.Царевский: «Мордва, татары, чуваши, черемисы и т.п. инородцы, даже евреи, с принятием православия на наших, можно сказать, глазах так естественно и быстро преображаются и приобщаются русской народности, что через два-три поколения трудно бывает и усмотреть в них какие-нибудь племенные черты их инородческого происхождения».
Но когда в том или ином регионе русский имперский комплекс испытывал дисбаланс, например, в результате преобладания этатистской составляющей над религиозной, ассимиляция не происходила, вопреки всем стараниям властей.
Именно это и случилось в Туркестане. В силу геостратегических и этнополитических особенностей региона религиозная составляющая русского имперского комплекса была отставлена на задний план. Как пишет русский путешественник в начале XX века, «особенно странно, что в этих новых “забранных местах” нет русского монаха, русского священника».
При такой установке, несмотря на множество мер (относящихся главным образом к сфере образования, в частности, к созданию русско-туземных школ), несмотря на массовость русской колонизации, ассимиляции не происходило, более того — в Туркестане были зафиксированы случаи, когда «некоторые коренные русские люди принимали ислам». В свете этого, довольно наивными представляются утверждения публицистов-русификаторов, что достаточно заселить тот или иной край русскими, и те автоматически будут влиять «обрусительным образом на окрестное население, установив с ним близкие отношения». На рубеже веков, когда этатистская составляющая имперского комплекса подавляла религиозную, когда посредством секулярного этатизма на русскую почву проникала националистическая идеология (которая, в противоположность имперской, исключает культурную экспансию), никакая массовая колонизация не могла интегрировать население страны.
Вместе с тем, интенсификация центрального принципа империи сама порой служила серьезным препятствием народной колонизации. Посмотрим, на примере Закавказья, какое влияние его реализация оказывала на русскую колонизацию.
Закавказье и Восточный вопрос
Исследователи указывали на удивительную способность русских «общаться с варварами, понимать и быть ими понятыми, ассимилировать их с такой легкостью, которая не встречается в колониях других народов». При этом русским оказывалось достаточно «тонким слоем разлиться по великому материку, чтобы утвердить в нем свое господство».
В случае прямого сопротивления, нежелания покориться русской власти русские тоже не испытывали никаких психологических сложностей: в дело вступали армия или казачество, следовали карательные экспедиции. Непокоренных выдворяли с обжитых территорий и селили на новые, где они, оторванные от родной почвы, постепенно ассимилировались. Препятствием для русской колонизации всякий раз становились культурные народы, народы, обладающие собственной государственностью и воспринимающие приход русских как зло, как, например, китайцы в Приамурье или государственные образования в Туркестане. Но и там был возможен либо подкуп верхушечных слоев общества, либо опять-таки карательные мероприятия.
Наиболее бессильными русские чувствовали себя в местностях, населенных культурными народами, где их власть была встречена с удовлетворением (как в Финляндии) или даже с радостью (как в Закавказье). Ассимиляционные процессы там не продвигались ни на шаг, а карать и наказывать туземцев было решительно не за что. Местные жители полагали, что делают все от них зависящее, чтобы власти были ими довольны, и русские, если рассматривали дело спокойно, были вынуждены признать, что это действительно так. Однако применение общей туземной политики давало обратный результат. Отказ от протекторатного правления «де-юре» привел к нему же «де-факто», но только в формах, менее удобных для колонизаторов, чем если бы они установили это правление сами и контролировали его. На практике получилась какая-то уродливая форма протектората, уродливая именно своей неустойчивостью и неопределенностью, которая вынуждала обе стороны постоянно «тянуть одеяло на себя», приводила к срывам типа голицынского правления и кавказской смуты, после чего установилось новое «перемирие», столь же неустойчивое.
Русские крестьяне-колонизаторы, демонстрировавшие свою выносливость и приспосабливающиеся к климату самых разных частей империи, не могли свыкнуться с климатом Закавказья и осесть здесь. Возможно, они инстинктивно ощущали двусмысленность и неопределенность государственной политики в Закавказье, не чувствовали за собой сильную руку русской власти, не могли сознавать себя исполнителями царской государственной воли, будто бы водворение их здесь было всего лишь чьей-то прихотью. Край был вроде бы завоеван, а Россией не становился. Ощущение не-России заставляло их покидать край. Переселенцы не столько не получали действительной помощи себе, сколько чувствовали моральный дискомфорт из-за «нерусскости» власти, из-за нарушения колонизаторских стереотипов, из-за того, что рушилась нормативная для них картина мира: то, что по всем признакам должно быть Россией, таковой не являлось. Но эта не-Россия была невраждебной, она не вписывалась в образ врага русских, против которого могла быть применена сила.
Однако и государство находилось здесь в своего рода замешательстве. Проблема Закавказья напрямую упиралась в Восточный вопрос, который имел для России центральное значение. Не только в геополитическом, но и в идеальном плане — и в этом отношении его основной смысл состоял в борьбе за Константинополь. С точки зрения центральной мифологемы Российской империи, завоевание Константинополя должно было стать кульминационным пунктом создания новой Византии. А два из трех основных закавказских народов имели права на византийское наследство. Прежде всего это касалось грузин, сохранивших чистоту православия в самых тяжелых условиях и в некоторые моменты истории оказывавшихся чуть ли не единственными хранителями эзотерической православной традиции.
В русском имперском сознании столкнулись две установки: с одной стороны, эти народы должны были иметь в империи статус, равный статусу русских (этого требовали религиозные составляющие имперского комплекса). С другой — они должны были быть включены в гомогенное пространство империи (как того требовали государственные составляющие этого комплекса), что было невыполнимо без систематического насилия над такими древними своеобычными народами, как грузины и армяне. Если насилие по отношению к мусульманам в рамках русского имперского комплекса еще могло найти внутреннее оправдание, то насилие над христианскими народами просто разрушало всю идеальную структуру империи как Великого христианского царства и превращало ее в голый этатизм, без иного внутреннего содержания, кроме прагматического. Лишенная сакральной санкции империя должна была моментально рассыпаться. С прагматической точки зрения она мало интересовала таких прирожденных идеалистов, какими всегда были русские. Когда же русские пытались последовательно воплощать идеальное начало своей империи, то не справлялись с управлением государством и приходили к психологическому срыву.
Конфликтогенный «знак равенства»
Нельзя сказать, что государственным образованиям Закавказья было отказано в праве на существование без всякого колебания. Однако в конечном счете победил унитарный взгляд, и Закавказье было разбито на ряд губерний по общероссийскому образцу; социальная структура закавказского общества была также переформирована на манер существовавшей в России; была упразднена автокефалия грузинской церкви. Таким образом, в социальном и административном плане однородность Закавказского края со всей прочей российской территорией была достигнута рядом реформ, правда, растянутых на несколько десятилетий.
Что же касается правовой и гражданской гомогенности населения Закавказья в Российской империи, то здесь сложилась крайне любопытная ситуация.
Включение в российский государственный механизм мусульманского населения края было для русских властей делом относительно нетрудным. Это были не первые и не последние мусульмане, которые в результате расширения границ империи оказались на ее территории, и принципы управления мусульманским населением были уже отработаны.
Иначе обстояло дело с грузинами и армянами. Во-первых, они были христиане, что уже само по себе ставило их на одну доску с русскими; во-вторых, они не были завоеваны, а вошли в состав Российской империи добровольно — и все правители Кавказа, вплоть до времен князя Голицына, «держались того принципа, что туземцы, в особенности христианского вероисповедания, те, которые добровольно предались скипетру России, должны пользоваться полным равноправием»18 . Более того, они сами могли считаться завоевателями, так как принимали активное участие в покорении Закавказья русской армией, потом в замирении Кавказа, а затем в русско-турецкой войне, когда значительная часть командных постов в кавказской армии была занята армянами. А это уже давало не просто равноправие с русскими, а статус русского. «Армянин, пробивший себе дорогу и стяжавший себе имя в кавказской армии, сделался русским, пока приобрел в рядах такой высоко- и художественно-доблестной армии, как кавказская, честное имя и славу храброго и способного генерала», — отмечает гр. Витте и именно на этом основании утверждает, что мы «прочно спаяли этот край с Россией».
Таким образом, кажется, что единство Закавказья с Россией достигнуто, и проблем не остается. Размышление об этом приводит русского публициста в экстаз: «Возьмите любую русскую окраину: Польшу, Финляндию, Остзейский край, и вы не найдете во взаимных их отношениях с Россией и русскими того драгоценного (пусть простят мне математическую терминологию) “знака равенства”, который… дает право говорить, что край этот завоеван более духом, чем мечом… Где корень этого беспримерного знака равенства? Лежит ли он в добродушной, справедливой и откровенной природе русского человека, нашедшего созвучие в природе кавказца? Или, наоборот, его нужно искать в духовном богатстве древней восточной культуры Кавказа?»19
Однако практическое следствие этого «знака равенства» вызвало шок, не скажу у русского общества в целом (оно было мало информировано о закавказской жизни), но почти у каждого русского, которого по тем или иным причинам судьба заносила в Закавказье. Практически все отрасли промышленности и хозяйства, вся экономика и торговля края, почти все командные должности (и гражданские, и военные), юриспруденция, образование, печать — были в руках у инородцев. Власть, очевидно, уходила из рук, и заезжий публицист предлагает разобраться, что же русская власть в конце концов собирается создать на Кавказе — Россию или Армению, и с ужасом восклицает: «Состав кавказской администрации и чиновничества по сравнению со всей Россией совершенно исключительный: ни по одному ведомству здесь нет, не говорю уже русской, но хотя бы полурусской власти»20 . И эта власть казалась уже не просто нерусской, а антирусской. В таких случаях особенно возмущало противодействие кавказской администрации русскому переселению. «Лозунгом было избрано категорическое заявление: “На Кавказе свободных мест для поселения русских нет”. Оно распространилось и в административной сфере, и в прессе, постепенно укоренилось в общественном мнении»21 .
Таким образом, мы можем заключить: несмотря на то, что в Закавказье были уничтожены все прежде существовавшие государственные формирования и все системы местной власти, в крае де-факто складывалось самоуправление, причем почти неподконтрольное для русских, власть наместника становится почти номинальной. Мы говорим здесь только о внутренних делах края, поскольку в целом его зависимость от России полностью сохранялась, так же как и стратегические выгоды России от владения краем.
Однако сложившееся положение вещей все более и более раздражало русских. Та форма правления, которая утвердилась в Закавказье, не могла быть названа даже протекторатной, так как протекторат предполагает значительно больший (хотя и замаскированный) контроль над местным самоуправлением (по крайней мере, упорядоченность этого контроля, поскольку в закавказском случае часто заранее нельзя было сказать, что поддавалось контролированию, а что нет) и отрицает «знак равенства». Между тем именно «знак равенства» и создал неподконтрольность местного управления. Любой русский генерал имел равно те же права, что и генерал грузинского или армянского происхождения, а Лорис-Меликов, занимая пост министра внутренних дел Российской империи, мог ответить отказом наместнику Кавказа великому князю Михаилу Николаевичу на его предложение о заселении Карсской области русскими крестьянами. Область была в значительной степени колонизирована армянами, т. е. последние взяли на себя и колонизаторские функции, которые русские совершенно не собирались выпускать из своих рук.
Для русских как для колонизаторов складывалась замкнутая ситуация: соблюдение в крае общих принципов русской туземной и колонизационной политики давало результат, обратный ожидаемому. При наличии всех внешних признаков гомогенности населения края населению метрополии (христианское вероисповедание, хорошее владение русским языком, охотное участие в государственных делах и военных операциях на благо России) реально оказывалось, что дистанция не уменьшалась. Русским оставалось либо закрыть на это глаза (коль скоро стратегические выгоды сохранялись), либо стараться сломать сложившуюся систему. Последнее и попытался осуществить князь Голицын.
При Голицыне начинается спешная колонизация и русификация края. Однако ожидаемого положительного результата не получается. Русские колонисты с завидным упорством завозятся в Закавказье, где, не привыкшие к местному климату и не встречая серьезную заботу о себе со стороны местных властей, десятками заболевают малярией и гибнут, а сотнями и тысячами уезжают из Закавказского края искать лучших земель. На их место пытаются завезти новых. Попытка же форсированной русификации края приводит к страшной кавказской смуте, «сопровождавшейся действительно сказочными ужасами, во всех трех проявлениях этой смуты: армянские волнения, армяно-татарские распри и так называемая “грузинская революция”», — сообщает В.Погожев в «Кавказских очерках».
Русская администрация оказывается вынужденной отступиться и взглянуть на вещи спокойнее. Новый наместник Кавказа гр. Воронцов-Дашков закрывает на несколько лет Закавказье для русской колонизации, признав, что опыты «водворения русских переселенцев давали лишь печальные результаты, и население сел, образованных ранее, почти повсюду изменилось». Отменив же меры по насильственной русификации края, новый наместник с удовлетворением обнаруживает, что в Закавказье «нет сепаратизма отдельных национальностей и нет сепаратизма общекавказского… Нельзя указать случаев противодействия преподаванию русского языка».
Таким образом, все возвращается на круги своя. Население Кавказа снова превращается в лояльных граждан империи, но все ключевые позиции в крае, особенно в экономической, торговой и образовательной сферах, остаются полностью в их руках, водворения русских крестьян-колонистов не происходит, и власть в крае, по существу, продолжает оставаться нерусской, точнее, номинально русской.
Вероятнее всего, мир был бы временным, и вслед за некоторым периодом успокоения неминуемо бы последовала новая вспышка насильственной русификации, а вслед за ней новая смута. Грозила эпоха постоянных неурядиц, в результате которой и жизнь местного населения, и жизнь русских в Закавказье могла бы превратиться в сплошной кошмар.
Однако ситуация была еще сложнее. После окончания Первой мировой войны по плану раздела Османской империи между державами Согласия по так называемому плану Сайкс-Пико к Российской империи должны были отойти восточные вилайеты со значительным армянским населением. Насколько русские способны были переварить подобное приобретение? На повестку дня вновь вставал вопрос об армянской автономии (в пределах этих вилайетов). Во всяком случае армянам, сражавшимся на кавказском фронте, как и армянам в Турции, отказывающимся сражаться против русских войск, позволялось надеяться именно на такой исход своей судьбы.
Памятуя об идеальном образе Российской империи, Евг. Трубецкой писал: «Как в 1877 году на нашем пути к Константинополю лежала Болгария, так же точно нам на этом пути не миновать Армению, которая так же не может быть оставлена под турецким владычеством: ибо для армян это владычество означает периодически повторяющуюся резню… Только в качестве всеобщей освободительницы малых народов и заступницы за них Россия может завладеть Константинополем и проливами». А между тем русский генералитет и наместник Кавказа великий князь Николай Николаевич настаивали на включении армянских вилайетов в единое государственное пространство России с универсальной для всех областей системой управления. Коса нашла на камень.
Но несмотря на дискомфорт, вызванный неуспехом колонизации и русификации края, реальные имперские установки в отношении Закавказья были очень сдержанными: стремились выжать из геополитического положения края все возможные выгоды (чему фактическая автономия края препятствием ни в коей мере не была), а в остальном предоставить событиям течь своим чередом и подавлять в себе приступы раздражительности и обиды, раз в целом закавказская политика соответствовала идеальному смыслу Восточного вопроса и тем по большому счету была оправдана, хотя требовала таких моральных жертв, как признание, что русские не в состоянии колонизировать территорию, политически находящуюся от них в безраздельной зависимости. Как писал английский политик и путешественник Вайгхем, «совершенно невозможно поверить, что значительная часть [переселенческого] потока, направлявшегося в Сибирь, не могла быть повернута в Закавказье, если бы правительство этого хотело всерьез. На население Закавказья не оказывали давления, подобного тому, как это было в других частях империи, и русские не приходили в сколько-нибудь значимом количестве на прекрасные холмы Грузии и нагорья Армении».
Создание «второй Англии»
Процесс британского имперского строительства во многом отличен от российского. Русская колонизация ведет к расширению российской государственной территории: русская колония, образуясь вне пределов российской территории, стимулировала подвижки границы. У англичан колония, изначально находясь под британской юрисдикцией, стремится выйти из нее. Но этот путь вел к созданию своеобразной «метаимперии», объединенной не столько юридически, сколько посредством языкового и ценностного единства.
«Для чего создавалась и сохранялась Британская империя?.. С самых первых времен английской колонизации и до наших дней этот вопрос занимал умы британских мыслителей и политиков», — писал один из английских историков, К. Норр. Чтобы дать ответ на этот вопрос, начнем с того, как воспринимает английский народ ту территорию, которую собирается осваивать. И кстати заметим, что для русских изучение Британской империи имеет особую ценность, ведь свою историю можно полностью понять только сравнивая с чужими историями.
В чем особенности Британской империи?
Во-первых, до последней трети XVIII века она была в основном мирной. Англичане занимали такие части света, которые «по своей малозаселенности давали полный простор для всякого, кто желал там поселиться»22 . Во-вторых, связи англичан с местным населением их колоний были минимальны. Как отмечает Леруа-Болье,«отличительной чертой английских колоний являлось совпадение густоты населения с почти исключительно европейским его происхождением». Смешанные браки были исключительным явлением, дух миссионерства вплоть до XIX века вовсе не был присущ англичанам: они как бы игнорировали туземцев. В-третьих, вплоть до XIX века «английское правительство, в противоположность испанскому и португальскому, на деле не принимало никакого участия в основании колоний; вмешательство метрополии в их внутреннюю организацию по праву всегда было ограничено, а на деле равнялось нулю»23 . Английский историк Е. Баркер писал: «Когда мы начали колонизацию, мы уже имели идею — социально-политическую идею, — что, помимо английского государства, имеется также английское общество, а точнее — английские добровольные общества (и в форме религиозных конгрегаций, и в форме торговых компаний), которые были готовы и способны действовать независимо от государства и на свои собственные средства... Именно английские добровольные общества, а не государство, учреждали поселения в наших ранних колониях и таким образом начали создавать то, что сегодня мы называем империей».
Более того, английские переселенцы, по точному выражению А.Т.Мэхэна, словно бы желали «не переносить с собой Англию, а создать нечто новое, что не должно было сделаться второй Англией». Все их интересы были связаны с новой родиной, они трудились на ее благо, а потому английские колонии оказались устойчивее, прочнее, многолюднее колоний всех других европейских народов. «Английская нация с основания своих первых поселений в Америке обнаружила признаки специальных способностей к колонизации», — отмечает тот же А.Т.Мэхэн. Однако английские колонии вплоть до последней трети XIX века не воспринимались англичанами как особо значимая ценность — и это еще одна отличительная черта английской колонизации. В этом смысле весьма примечательно замечание, которое делает в своей книге «Расширение Англии» Дж.Сили: «Есть нечто крайне характерное в том индифферентизме, с которым англичане относятся к могучему явлению развития их расы и расширения их государства. Они покорили и заселили полсвета, как бы сами не отдавая себе в том отчета».
Это до какой-то степени можно объяснить спецификой английских колоний. Английская эмиграция первоначально имела религиозные причины, англичане-колонисты рвали все связи со Старым Светом, и разрыв этот оставлял в их душах глубочайший след. «Пуританин и колонист... остается прежде всего эмигрантом, который воспринимает человека и общество, исходя из разрыва, подобного не пропасти между двумя участками твердой земли, землей, которую он оставил, и землей, которая его приняла, — но подобного зиянию между двумя пустотами: пустотой отвергнутой и пустотой надежды»24 .
Параллельно возникали и торговые фактории. Как сообщает Хоррабин в «Очерке историко-экономической географии мира», Англия «учредила торговые станции во всех уголках земного шара... Но воспринимались ли они вполне как колонии? С точки зрения торговых интересов увеличение территории было для Англии не только не необходимо, но даже нежелательно. Ей нужно было только держать в своих руках пункты, господствующие над главными путями. В XVIII в. английские торговцы больше дорожили двумя вест-индскими островками, чем всей Канадой. Во времена парусных судов эти островки господствовали над морскими путями, соединявшими Европу со всеми американскими портами. Там же, где Англия приобрела действительно крупные владения, т.е. в Индии и Канаде, это было сделано главным образом потому, что здесь приходилось бороться за каждый опорный пункт с постоянной соперницей — Францией, так что для укрепления позиций был необходим обширный тыл... На протяжении XIX в. из этих торговых станций и портов выросла Британская империя. Между 1800 и 1850 гг. площадь империи утроилась. К 1919 г. она утроилась еще раз». Однако эти новые территории уже не представляли интереса для британских переселенцев.
Основным субъектом действия в английской модели колонизации является некое «общество», «сообщество» (все равно, религиозное или торговое). Каждое из них так или иначе воспринимало религиозно-ценностные основания Британской империи (и к торговым сообществам, как мы видели, это относится в полной мере). Но поскольку в британской идеологеме империи понятия «сообщество» и «империя» синонимичны, то — в данном контексте — сами эти сообщества превращались в мини-империи. Не случайно Ост-Индскую компанию называли «государством в государстве», не случайно лорд Дж. Керзон называл Индию империей в империи. Каждое «сообщество», которое, в конечном счете, исторически складывалось не в силу каких-либо исторических причин, а потому, что такой способ действия для англичан наиболее комфортен (таков «образ коллектива» в картине мира англичан), и каждое из них все более замыкалось в себе, абстрагируясь как от туземного населения, так и от метрополии. И каждое из них тем или иным образом проигрывало внутри себя альтернативу «сообщество — империя». Оно отталкивалось от идеологемы «сообщество», «привилегированное (аристократическое) сообщество», «сообщество белых людей» и переходило к понятию «империя аристократов».
Создавалась структура взаимосвязанных мини-империй. Единство этой структуры вплоть до конца XIX века практически выпадало из сознания англичан, оно не было принципиально важным. Субъектом действия были «мини-империи» (будь то сельскохозяйственные поселения, торговые фактории или, позднее, миссионерские центры), и их подспудное идеологическое обоснование обеспечивало их мобильность, а, следовательно, силу английской экспансии.
Между этими «мини-империями» и «центром», именовавшим себя Британской империей, существовало постоянное непреодолимое противоречие: «центр» стремился привести свои колонии («мини-империи») к «единому знаменателю», а колонии, самодостаточные по своему внутреннему ощущению, противились унификации, восставали против центра, отделялись от метрополии юридически. Впрочем, хотя отделение Соединенных Штатов вызвало в Британии значительный шок и появление антиимперский идеологии «малой Англии», но это ни на миг не снизило темпов реального имперского строительства, в результате чего сложилась так называемая «вторая империя».
Сама по себе колониальная система, структура «мини-империй» имела, по существу, только пропагандистское значение. В известном смысле прав русский геополитик И. Вернадский, который писал о Британской империи, что «по своему внутреннему устройству и по характеру своего народа эта страна может легко обойтись без той или другой колонии, из которых ни одна не сплочена с нею в одно целое и каждая живет своей особенной жизнью. Состав британских владений есть скорее агрегат многих политических тел, нежели одна неразрывная целостность. Оторвите каждое из них, и метрополия будет существовать едва ли не с прежней силой. С течением времени она даже приобретет новые владения и старая потеря почти не будет для нее заметна. Так, у некоторых животных вы можете отнять часть тела, и оно будет жить по-прежнему и вскоре получит, взамен оставшейся под вашим ножом, другую часть».
За невидимым барьером
Сколь прочны и многолюдны были британские колонии, основанные когда-то на слабозаселенных землях, столь же труден был для англичан процесс интериоризации земель, имеющих сколько-нибудь значительную плотность туземного населения. Так, английское население в Индии, не состоящее ни на военной, ни на государственной службе, к концу XIX века составляло, по одним данным, 50 тысяч человек, по другим — приближалось к 100 тысячам. И это при том, что начиная с 1859 года, после подавления мятежа, британское правительство проводило политику, направленную на привлечение британцев в Индию, а на индийском субконтиненте имелись нагорья, по климату, растительности и относительной редкости местного населения вполне пригодные для колонизации, во всяком случае, в большей степени подходящие для земледельческой колонизации, чем «хлопковые земли» Средней Азии, активно заселявшиеся русскими крестьянами. Английский чиновник Б.Ходгсон, прослуживший в Индии тридцать лет своей жизни, писал, что индийские Гималаи могут стать «великолепной находкой для голодающих крестьян Ирландии и горных местностей Шотландии». Еще более остро стоял вопрос о британской колонизации горных районов, Гималаев, в том числе в связи с возможной угрозой Индии со стороны России. «Колонизация горных районов Индии, — писал Х. Кларк, — дает нам преимущество, которое никогда не будет нами потеряно. Колонизация дает нам возможность создать милицию, которая будут поддерживать европейский контроль над Индией и защищать ее границы на севере и северо-востоке. Английское население в миллион человек сделает бунт или революцию в Индии невозможной и обезопасит мирное население, сделает наше господство незыблемым и положит конец всем планам России».
Одним из таких районов был Уттаракханд, включающий в себя провинции Гарваль, Кюмаон (близкую по этническому составу населения) и небольшое протекторатное княжество Тери-Гарваль. Все эти земли попали под британское владычество в результате Непальской войны в 1815 году. Местность эта, расположенная на склонах Гималаев, представлялась британским путешественникам райским уголком, напоминающим «роскошный сад, где все, что произвела земля Европы и Азии — или даже всего мира — было собрано вместе. Яблони, груши, гранаты, фиговые и шелковичные деревья росли в огромных количествах и в самых великолепных своих формах. Ежевика и малина соблазнительно свешивались с уступов обрывистых скал, а наша тропа была усыпана ягодами земляники. И в какую сторону ни посмотри — цветущий вереск, фиалки, жасмин, бесчисленные розовые кусты в полном цвету», — восторгается Т.Скиннер в «Экскурсиях по Индии», вышедших в свет в 1832 году.
Однако поведение британцев-колонистов в Гималаях выглядит не вполне логичным с прагматической точки зрения и объяснимым только если рассматривать его в свете британской модели колонизации. Британцы избегали колонизировать территории со сколько-нибудь значительным местным населением, а если и прибегали к этому, то создавали целую громоздкую систему, препятствующую их непосредственным контактам с местным населением. Так, англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев.
Но вопрос остался на бумаге. Для того, чтобы жить в Гималаях, требовалось вступить в прочные отношения с местным населением. Последнее по своему характеру британцам было даже симпатично. Англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев. Монахи и аскеты, нашедшие себе убежища в снежной суровости высоких гор, стали основными персонажами европейских описаний Гималаев. В отличие от обычной индийской чувственности, путешественники находили здесь величайшее самообуздание, столь импонировавшее викторианцам. Гималаи в представлениях англичан были местом преимущественно романтическим. Жизнь крестьян описывалась так же преимущественно в идиллических тонах. Обращалось внимание на их необыкновенно чистые и прекрасно возделанные угодья.
Однако британское население, состоявшее главным образом из чиновников лесного ведомства, жило в поселках, приближаться к которым местным жителям было строжайше запрещено, словно поставлен был невидимый барьер. И когда в Гарвале — одной из местностей Гималаев — действительно возникают европейские поселения, британцы поступают с этими романтическими горами точно так же, как в это же время с романтическими горами своей родины — горами Шотландии: стремятся вырубить естественные лесные массивы и засадить горные склоны корабельными соснами. Действия британцев могли бы казаться чисто прагматическими, если не учитывать, что тем самым они лишили себя одного из немногочисленных плацдармов для британской колонизации Индии, вступив в затяжной конфликт с местным населением. В результате британские поселения Гарваля так никогда и не превысили общую численность в тысячу человек.
Англичане и абстрагировались от местного населения, и создавали для себя миф о загадочных жителях Гималаев, и воспевали чудесную природу края, и признавали практически только хозяйственное ее использование. Их восприятие как бы раздваивалось. В результате, осознавая и возможность, и желательность крестьянской колонизации района Гарваля, британцы не решались к ней приступить.
Между британцами и местным населением словно бы всегда стоял невидимый барьер, преодолеть который они не могли. Так, еще во времена колонизации Америки «угроза, исходящая от индейца, приняла для пуританина природно-тотальный характер и в образе врага слитыми воедино оказались индеец-дикарь и породившая его дикая стихия природы... Пуританский образ индейца-врага наложил свой отпечаток на восприятие переселенцами пространства: оно для них активно, это пространство-“западня”, полное подвижных и неожиданных препятствий»25 .
Британцы создавали себе в своих владениях узкий мирок, в который не допускались никакие туземцы и который должен был бы воспроизводить английское общество в миниатюре. Однако психологическую неадекватность этого ощущения обнаруживает тот факт, что, прожив несколько лет в таких колониях, англичане, от колониальных чиновников до последних бродяг, чувствовали, попадая назад в Англию, еще больший дискомфорт. Те, кто волей судьбы оказывался перед необходимостью более или менее близко соприкасаться с не-европейцами (чего англичане избегали), приобретали себе комплекс «аристократов» и тем по существу обращались в маргиналов в английском обществе. Ничего подобного не знает история никакого другого европейского народа.
Любая новая территория, где селится англичанин, в его восприятии — «чистая доска», на которой он творит свой собственный мир по своему вкусу. Это в равной степени относится и к колонизации Америки, и к созданию Индо-Британской империи. Так, «пуритане, несмотря на свои миссионерские претензии, рассматривали Америку как свою собственную страну, а ее коренных жителей, как препятствие на пути своего предопределения как американцев. Будучи пионерами, осваивавшими богатую неразвитую страну, первые американцы верили в свою способность построить общество, отвечающее их желаниям». Аналогичным образом и «индийская “tabula rasa” представлялась во всех отношениях в высшей степени подходящей, чтобы устроить там общество на свой собственный манер»26 .
Внешне это восприятие может напоминать «дикое поле» русских, но имеется одно очень существенное различие. Русские осваивают «дикое поле», вбирают его в себя, не стремясь ни ограничить его, ни устранить встречающиеся на нем препятствия. Русские как бы игнорируют конфликтогенные факторы, связанные с новой территорией, и не прилагают никаких усилий, чтобы устранить их возможное деструктивное действие. Эти конфликтогенные факторы изначально рассматриваются не как внешние трудности, а как внутренние, от которых не уйдешь, но которые не подлежат планомерному устранению, а могут быть сняты только в более широком контексте деятельности народа. Англичане же, если они не могли избежать самого столкновения с тем, что порождает конфликтность — а сам факт существования туземного населения уже является для англичан конфликтогенным, ведь туземное население так или иначе препятствует реализации собственно английских представлений, — то они стремились поставить между собой и местным населением барьер.
К чему приводило наличие психологического барьера между англичанами и коренным населением колоний? Эдвард Спайсер в книге «Циклы завоевания» описывает как из «политики изоляции» постепенно развивалась концепция резерваций, воплотившаяся в отношениях с индейцами Северной Америки. Изначально эта концепция выразилась в том, что с рядом индейских племен были подписаны договоры как бы о территориальном разграничении. Но существенным в этих договорах для англичан было не определение территориальных границ (напротив, они изначально игнорировали эти границы), а то, что в результате самого акта подписания договора индейское племя превращалось для англичан в некоего юридического субъекта, через что отношения с ним вводились в строго определенные и ограниченные рамки. Очевидная бессмысленность наделения индейцев статусом юридического лица, при том, что никакие права де-факто за ними не признавались, параллельно навязчивым желанием англо-американцев придерживаться даже в случаях откровенного насилия определенных ритуалов, свойственных международным отношениям, указывает на то, что внешний статус индейцев имел в глазах колонистов самостоятельную ценность. Он давал возможность экстериоризировать туземный фактор, отделить его от себя и тем самым получить возможность абстрагироваться от него.
Такие сложные психологические комплексы, казалось бы, должны были остановить колонизацию. А между тем англичане создали империю значительно более прочную, чем, например, испанцы, хотя последние прикладывали к созданию империи больше сознательных усилий. Значит ли это, что разгадка — в коммерческих способностях англичан?
«Империя — это торговля», — говорил Дж. Чемберлен. И действительно, значительная доля справедливости есть в той точке зрения, что Британская империя является «коммерческой комбинацией, деловым синдикатом»27. Но этого объяснения недостаточно, ибо как психологически могли сочетаться эта гипертрофированная самозамкнутость англичан и гигантский размах их торговых операций, заставлявший проникать их в самые удаленные части земли и чувствовать там себя полными хозяевами?
Т. Маколи сетовал на то, что англичане вовсе не интересуются Индией и «предмет этот для большинства читателей кажется не только скучным, но и положительно неприятным». Пик английской завоевательной политики на Востоке по времени (первая половина XIX века) совпал с пиком антиимперских настроений в Англии, так что кажется, словно жизнь на Британских островах текла сама по себе, а на Востоке, где основным принципом британской политики уже стала «оборона Индии» — сама по себе. Англичане уже словно бы свыклись с мыслью о неизбежности потери колоний и даже желательности их отпадения, как то проповедовали экономисты Манчестерской школы. Узнав о коварстве и жестокостях полководца У. Хастингса, английское общественное мнение поначалу возмутилось, однако гнев прошел быстро, и У. Хастингс был оправдан парламентским судом, ибо осуждение его по справедливости требовало и отказа «от преимуществ, добытых столь сомнительным путем. Но на это не решился бы ни один англичанин».
Между тем Дж. Гобсон, обвиняя английских империалистов во всех смертных грехах, оправдывает их в одном: «Психические переживания, которые бросают нас на защиту миссии империализма, конечно, не лицемерны, конечно, не лживы и не симулированы. Отчасти здесь самообман — результат не продуманных до конца идей, отчасти явление психической аберрации... Это свойство примирить в душе непримиримое, одновременно хранить в уме как за непроницаемой переборкой антагонистические явления и чувства, быть может, явление исключительно английское. Я повторяю, это не лицемерие; если бы противоположность идей чувствам осознавалась бы — игра была бы проиграна; залог успеха — бессознательность».
По сути, то, о чем говорит Гобсон — это типичная структура функционального внутрикультурного конфликта, когда различные группы внутри этноса ведут себя прямо противоположным образом, и левая рука, кажется, не знает, что делает правая, но результат оказывается комфортным для этноса в целом. В этом смысле показательно высказывание Дж. Фраунда о том, что Британская империя будет существовать даже несмотря на «глупость ее правителей и безразличие ее детей». Здесь мы имеем дело с выражением противоречивости внутренних установок англичан. Англичане осваивали весь земной шар, но при этом стремились абстрагироваться от всего, что в нем было неанглийского. Поскольку такой образ действия практически невыполним, колонизация волей-неволей связана с установлением определенных отношений и связей с внешним неанглийским миром, то выход состоял в том, чтобы не замечать само наличие этих связей. Для англичан Британских островов это означало не замечать наличие собственной империи. Действовать в ней, жить в ней, но не видеть ее. Так продолжалось до середины XIX века, когда не видеть империю далее было уже невозможно.
Альянс между религией и торговлей
Тем не менее, была, очевидно, некая мощная сила, которая толкала англичан к созданию и сохранению империи. При наличии всех психологических трудностей, которые несла с собой британская колонизация, абсолютно невозможно представить себе, чтобы она имела лишь утилитарные основания.
А если так, то мнение о внерелигиозном характере Британской империи ошибочно и вызвано тем, что до XIX века миссионерское движение не было значимым фактором британской имперской экспансии.
Приходится только удивляться тому, что все исследователи, за очень редким исключением, отказывали Британской империи в каком-либо идеологическом основании. «Мысль о всеобщей христианской империи никогда не пускала корней на британских островах», как об этом писал один из наиболее известных германских геополитиков Э.Обст. Но так ли это? Если миссия была неимоверно затруднена психологически, то это не значит, что ее не хотели. Не мочь — не означает не хотеть. И если стимулом к созданию империи было мощное религиозное основание, то ни из чего не следует, что внешне это будет проявляться таким уж прямолинейным образом. Имперские доминанты получали в сознании англичан достаточно причудливое выражение. Следует ожидать, что и их религиозные основания имеют сложную форму.
Справедливы слова английского историка Л. Райта, что «если мы будем объяснять, что такое Ост-Индская компания в понятиях наших дней, т.е. как корпорацию жадных империалистов, использующих религию как средство эксплуатации и своих собственных рабочих, и других народов, мы проявим абсолютное непонимание того периода». Очень многие смотрели на Британскую империю как на «торговый синдикат», но в ее истории не было ни одного периода, по отношению к которому это определение было бы справедливо. Можно лишь сказать, что Британская империя, кроме всего прочего была и «торговым синдикатом». Другой историк, А.Портер, выразился еще более категорично: «Прирожденный альянс между религией и торговлей в конце
XVI — начале XVII века оказал глубокое влияние на то, что в один прекрасный день было названо Британской империей».
Л.Райт в книге «Религия и империя» подробно разбирает эту проблему. Он отмечает, что хотя, «в отличие от испанских и португальских католических проповедников, новые протестантские миссионеры были убеждены, что они не нуждаются в государстве и его помощи», однако «влияние духовенства и его проповеди было могущественным фактором в создании общественного настроя в отношении к морской экспансии». «Сплошь и рядом духовенство яковитской Англии было настроено в духе меркантилизма. Духовенство выступало за ту же политику, что и люди коммерции». В свою очередь, торговцы и моряки верили, что они являются орудием Провидения. «Искренняя вера в Божественное предопределение не может быть поставлена под сомнение никем из тех, кто изучал религиозные основания елизаветинской Англии. Из этого не следует, что все судовладельцы и капитаны сами по себе были благочестивыми людьми, которые регулярно молились и пели псалмы; но мало кто, даже из наиболее нечестивых среди них, решился бы выражать сомнение в Божественном вмешательстве, большинство имело положительную веру в то, что Бог все видит своим всевидящим оком... Благочестивые замечания, встречающиеся в вахтенных журналах, удивляют современного читателя как нечто, совершенно не относящееся к делу... Но в начале XVII века эти комментарии были выражением настроения эпохи».
Так, например, при основании в 1600 году Ост-Индской компании отбором капелланов для нее занимался сам ее глава Т. Смит, известный как человек примерного благочестия. Он «обращался в Оксфорд и Кембридж для того, чтобы получить рекомендации... Кандидаты должны были прочитать испытательную проповедь на заданные слова из Евангелия служащим компании. Эти деловые люди были знатоками проповедей, они обсуждали их со знанием дела не хуже, чем профессиональные доктора богословия». При отборе капелланов имелась в виду и цель миссии. «Необходимость обращения язычников в протестантизм была постоянной темой английских дискуссий о колонизации»28 .
Однако, несмотря на значительный интерес общества к вопросам проповеди, в реальности английская миссия была крайне слабой. Попытаемся понять причину этого, обратившись к истории формирования концепции Британской империи.
Прежде всего нас ждут неожиданности в том, что касается английского понимания слова «империя», как оно сложилось в начале XVI века. В период между 1500-м и 1650-м годами некоторые принципиально важные концепции изменили свой смысл и вошли в общественное употребление. Это концепции «страны» (country), «сообщества» (commonwealth), «империи» и «нации». Изменение значений слов происходило главным образом в XVI веке. Эти четыре слова стали пониматься как синонимы, приобретя смысл, который, с небольшими изменениями, они сохранили и впоследствии и который совершенно отличался от принятого в предшествующую пору. Они стали означать «суверенный народ Англии». Соответственно изменилось и значение слова «народ».
Слово «country», первоначальным значением которого было «county» — административная единица, стало синонимом слова «nation» и уже в первой трети XVI века приобрело связь с понятием «patrie». В словаре Т. Элиота (1538 год) слово «patrie» было переведено как «a country». Слово «commonwealth» в значении «сообщество» стало использоваться в качестве взаимозаменяемого с терминами «country» и «nation».
С понятием «нация» начинает тесно связываться и понятие «империя». «В средневековой политической мысли «империя» (imperium) была тесно связана с королевским достоинством. Понятие «империя» лежало в основе понятия «император». Император обладал суверенной властью внутри его королевства во всех светских делах... Это значение было радикальным образом изменено в Акте 1533 года, в котором понятие «империя» было распространено и на духовные вопросы и использовано в значении «политическое единство», «самоуправляющееся государство, свободное от каких бы то ни было чужеземных властителей», «суверенное национальное государство».
Следует отметить, что бытие Англии в качестве «нации» было непосредственным образом связано с понятием «представительское управление». Представительство английского народа, являющегося «нацией», символическим образом возвышало его положение в качестве элиты, которая имела право и была призвана стать новой аристократией. «Таким образом, национальность делала каждого англичанина дворянином, и голубая кровь не была больше связана с достижением высокого статуса в обществе», — отмечает Л.Гринфилд в книге «Национализм: пять дорог к Современности».
Здесь для нас чрезвычайно важно сделать следующие замечания. «Представительское управление» при его определенной интерпретации можно рассматривать как «способ действия», атрибут, присущий полноценному человеческому сообществу, а не как политическую цель. При этом, поскольку понятия «нация», «сообщество», «империя» являются в этот период фактически синонимичными, «представительское управление» как «способ действия» следует рассматривать как присущий им всем. В этот же ряд понятий следует ввести и «англиканскую церковь». Ей так же присущ атрибут «представительское управление» — что выразилось в специфике миссионерской практики англичан. Причем данный способ действия в сознании англичан приводит к возвышению над всем окружающим миром и логически перерастает в атрибут «образа мы». На раннем этапе он трактовался как религиозное превосходство, затем как одновременно превосходство имперское («лучшая в мире система управления народами») и национальное. Затем он стал пониматься как превосходство социальное. Но каждый из этих случаев более сложен, чем это кажется на первый взгляд. Так и знаменитый британский национализм, поражавший всю Европу, в действительности далеко отстоял от того, что обычно понимают под этим понятием.
Все более глубокие корни пускает мысль о богоизбранности английского народа. В 1559 году будущий епископ Лондонский Дж. Эйомер провозгласил, что Бог — англичанин, и призвал своих соотечественников семь раз в день благодарить Его, что они родились англичанами, а не итальянцами, французами или немцами. Дж. Фоке писал в «Книге мучеников», что быть англичанином означает быть истинным христианином: «английский народ избранный, выделенный среди других народов, предпочитаемый Богом. Сила и слава Англии необходима для Царствия Божия». Триумф протестантизма был национальным триумфом. Идентификация Реформации с «английскостью» вела к провозглашению Рима национальным врагом и исключением католиков из английской нации. Епископ X. Латимер первым заговорил о «Боге Англии», а архиепископ Краимер связал вопросы вероучения с проблемой национальной независимости Англии и ее национальных интересов.
Итак, национализм того времени определялся не в этнических категориях. Он определялся в терминах религиозно-политических. Он был связан с идеями самоуправления и протестантизма (англиканства). Эти два последних понятия также были непосредственным образом связаны с понятием «империя», то есть самоуправления в религиозных вопросах. Сошлюсь еще раз на Л.Гринфилда: «Протестантизм был возможен в Англии, только если она была империей. А она была империей, только если она была нацией… Когда английское духовенство думало о Новом Свете, оно мечтало об обширной Протестантской империи». Таким образом, мы видим, что британская империя имела религиозную подоплеку, столь же интенсивную, какая была у Российской империи.
Культ империи
В чем же состояла суть английской религиозной миссии?
Легко понять, почему проповедь протестантизма в его английском варианте была затруднена. Ведь английский протестантизм был тесно переплетен с понятием «нация», «национальная церковь». Британская империя несла с собой идею самоуправляющейся нации. Именно поэтому, очевидно, английские купцы, националисты и меркантилисты проявляли значительную осведомленность в вопросах теологии. Однако только в XIX веке появились идеи, позволяющие распространять понятие национальной церкви на другие народы. Был провозглашен отказ от «эклесиоцентризма», т.е. «от установления по всему миру институциональных церквей западного типа». Г. Венн и Р. Андерсон разработали концепцию самоуправляющейся церкви. Идея состояла в необходимости отдельной автономной структуры для каждой туземной церковной организации. «Одна из основных целей миссионерской активности должна быть определена в терминах “взращиваемой церкви”»29. Однако эта стратегия подразумевала по сути «выращивание» скорее нации, чем церкви, что создавало, в свою очередь, новые проблемы.
Последнее обстоятельство должно было вызвать определенный перенос понятий и акцентов. Действительно, именно в это время в сознании англичан все более отчетливо проявляется представление, что они всюду несут с собой идею свободного управления и представительских органов, что в целом коррелировало с концепцией самоуправляющейся церкви. Однако в это время наблюдается рост расистских установок, чего почти не было раньше. Так, слово «ниггер» стало употребляться в отношении индийцев только с 40-х годов XIX века. Английский историк, Е.Баркер, утверждая, что англичане в Индии не «индизировались», уточняет, «в отличие от первых завоевателей». Для завоевателей же (Клайва и других) индийцы были недругами, но отнюдь не презренной расой. В записках и мемуарах английских офицеров, служащих на вечно неспокойной северо-западной границе, тоже выражается отношение к индийцам более нормально. (Да и трудно иначе, если служишь долгие годы бок о бок.) Фельдмаршал Робертс вспоминает о случаях, когда английские офицеры, абсолютно верившие своим подчиненным, узнав об их предательстве (мятеж 1857—1858 годов), пускали себе пулю в лоб, или о старом полковнике, клявшемся жизнью в преданности своих солдат и рыдавшем, видя как их разоружают, т.е. оказывают недоверие и тем самым оскорбляют.
Среди многих викторианцев возникало ощущение, что «вестернизация — это опасное занятие. Возможно, не-европейцы вовсе не были потенциальными английскими джентльменами, которые лишь подзадержались в своем развитии, а расой, чуждой по самому своему существу»30 .
«Представительское самоуправление» было осознано как цель имперского действия... Целью действия (ценностной доминантой) было провозглашено то, что до сих пор было условием действия, атрибутом человека, без чего человек просто не был полноценным человеком. Перенесение данной парадигмы в разряд целей вело к ее размыванию и угрожало самой парадигме империи в сознании англичан. Признание новых целей не могло произойти безболезненно, оно требовало изменения «образа мы». Поэтому данная цель одновременно и декларировалась, и отвергалась в качестве цели практической. Дж. Морли, статс-секретарь по делам Индии, заявил в 1908 году: «Если бы мое существование в качестве официального лица и даже телесно было продолжено судьбою в двадцать раз более того, что в действительности возможно, то и в конце столь долгого своего поприща я стал бы утверждать, что парламентская система Индии совсем не та цель, которую я имею в виду».
Выходом из психологического тупика оказывается формирование идеологии Нового империализма, основанием которой стала идея нации. В ней атрибут «представительского самоуправления» относится только к англичанам, которые и признавались людьми по преимуществу. До сих пор такой прямолинейности не было. Британский национализм в качестве идеологии развился как реакция на извечные психологические комплексы англичан в качестве колонизаторов.
Создание великой Британской империи в Азии стало восприниматься как романтический подвиг мужества, а не как деловое предприятие. В своем выступлении в Кристальном дворце 24 июня 1872 года Бенджамин Дизраэли сказал: «Англичане гордятся своей огромной страной и желают достигнуть еще большего ее увеличения; англичане принадлежат к имперской стране и желают, если только это возможно, создать империю». Он не произнес ничего нового, а просто констатировал факт. С середины XIX века империя была осознана как целостность и данность. «Из конца в конец Англии во всех слоях английского общества почти поголовно увлечение политической теорией-мечтой об Англии, разросшейся на полмира, охватывающей весь британский мир в одно крепкое неразрывное целое, в огромную мощную, первую в мире империю», — пишет В.Устинов в книге «Об английском империализме».
Именно в это время на Британских островах империализм становится окончательно философией истории и для кого-то превращается в настоящий культ, так что «гордому англичанину... в словах “имперское верховенство Британской империи” слышится нечто призывное к его сердцу, ласкающее его слух»31 .
«Бремя белого человека»
Параллельно с развитием культа империализма шел другой процесс, который начался не на Британских островах, а с Британской Индии. Там возникла идеология «бремени белого человека», сыгравшая важнейшую роль в модификации английской этнической картины мира.
Британцы в Индии — это особая порода людей — викторианцы. Типичный представитель эпохи царствования королевы Виктории — это самоуверенный подтянутый человек, не знающий ни в чем слабинки, крайне дисциплинированный, с гипертрофированным чувством долга, прекрасно воспитанный джентльмен, придерживающийся в своей жизни самых строгих правил и семейных традиций, религия которого сводится к нескольким исключительно нравственного характера заповедям. «Викторианский период, который обычно ассоциируется с подъемом в обществе христианских ценностей, в действительности не был эпохой веры. Может быть, правильнее было описать его как эпоху отсутствия веры... период, ознаменованный стремлением к разрушению веры. Викторианская эпоха, не будучи эпохой веры, была тем не менее эпохой большой нравственной серьезности, культа хорошего поведения. Это была как бы секулярная религия»32.
Британскую Индийскую империю создавали люди именно такого типа и помимо прочего «империя была для них средством нравственного самовоспитания». Этот тип человека воспевался и романтизировался в имперской литературе. Возникал своего рода культ «воинственной энергии, суровой и по отношению к себе, и по отношению к другим, ищущий красоту в храбрости и справедливость лишь в силе»33 .
Этот дух героического империализма и зарождался в Британской Индии тогда, когда в Англии наблюдалось отсутствие веры в империю и отсутствие интереса к ее дальнейшей судьбе, и уже потом, в последней трети XIX века «драма нового империализма была разыграна в тропических лесах, на берегах величественных рек, среди песчаных пустынь и на ужасных горных перевалах Африки. Это был его [нового империализма] триумф и его героическая трагедия»34. Индия же виделась «раем для мужественных людей», стоически переносивших все трудности и опасности. Здесь и складывалась та идеология, которую Киплинг выразил в своем знаменитом «Бремени белого человека».
И эти гордые англичане как будто на самом деле ощущали себя слугами покоренных народов. По существу, они творили в Индии «свой» мир. Среди них были такие люди, как Томас Маколи и С.Травелайен, стремившиеся «полностью переустроить индийскую жизнь на английский манер. Их энтузиазм был в буквальном смысле безграничен; они надеялись, что уже в пределах одного поколения высшие классы Индии примут христианство, будут говорить по-английски, освободятся от идолопоклонства и активно вольются в управление страной»35 . Конечно, разным англичанам этот «свой» мир представлялся по-разному.
С идеологией «бремени белого человека» была связана, с одной стороны, доктрина о цивилизаторской миссии англичан, их призвании насаждать по всему миру искусство свободного управления (и в этом своем срезе данная идеология приближается к имперской цели-ценности), а с другой — верой в генетическое превосходство британской расы, что вело к примитивному национализму. Причем эти две составляющие были порой так тесно переплетены, что между ними не было как бы никакой грани, они плавно переливались одна в другую. Их противоположность скорее была понятна в теории, чем видна на практике.
Воплощением слитых воедино противоречий явилась фигура Сесиля Родса, деятеля уже Африканской империи и друга Р. Киплинга. Для него смысл Британской империи состоял в том благодеянии, которое она оказывает человечеству, обращая народы к цивилизации, однако непоколебимо было и его убеждение, что англичане должны извлечь из этого обстоятельства всю возможную пользу для себя. Родсу принадлежит знаменитая фраза: «Чистая филантропия — очень хороша, но филантропия плюс пять процентов годовых еще лучше». Философские взгляды С. Родса так описываются в одной из его биографий: если существует Бог, то в истории должны быть Божественные цели. Ими является, вероятнее всего, эволюция человека в сторону создания более совершенного типа людей. Поскольку Родс считал, что порода людей, имеющая наилучшие шансы в эволюции, — это англо-саксонская раса, то делал заключение, что для служения Божественной цели следует стремиться к утверждению господства англо-саксонской расы. Если так мог всерьез считать Родс, то и слова лорда Розбери о том, что Британская империя является «величайшим мировым агентством добра, которое когда-либо видел свет», не следует считать обычным лицемерием.
Идеология «бремени белого человека» фактически примеряла различные составляющие английского имперского комплекса: национальное превосходство, самоотверженное служение религиозной идее, насаждение по всему миру искусства свободного самоуправления и романтика покорения мира. Это новая интерпретация имперской идеологии, где вновь религиозная, национальная, имперская и социальная составляющая выступают в единстве. Парадигма же «представительского самоуправления» вновь занимает место не ценности — «цели действия» (целью действия теперь является втягивание мира в англий-скую орбиту), а «способом действия», а именно, способом покорения мира. Эта идеологема находит свое выражение в мандатной системе, примененной на практике после Первой мировой войны. Ко второй половине XIX века в Британской империи наблюдался переход от непрямого, сохраняющего значительные элементы автономии управления колониями, к прямому централизованному управлению. Но уже к началу XX века доминирующим принципом британской имперской практики становится протекторатное правление. Это было серьезной модификацией английской картины мира.
Формы имперского управления
Попробуем сравнить между собой практику двух империй. Мы привыкли считать, что для Российской характерно прямое управление, а для Британской — протекторат. На практике все было сложнее (или, если хотите, проще).
В Британской Индии наблюдалась очевидная тенденция к прямому и унитарному управлению. Еще в начале XIX века исследователь Британской империи шведский генерал-майор граф Биорнштейн писал, что вероятнее всего «субсидиальные [протекторатные] государства будут включены в состав владений [Ост-Индской] компании по мере того, как царствующие ныне государи перестанут жить». И действительно, к семидесятым голам XIX века из 75883 кв. миль, образующих англо-азиатский мир, 30391 кв. миля находилась под прямым управлением. И с течением времени «тенденция сводилась к более решительному и энергичному контролю метрополии над аннексированными территориями; протектораты, совместные управления и сферы влияния превращались в типичные британские владения на манер коронных колоний»36 .
На протяжении всего XIX века наблюдалась явная тенденция к авторитаризму. Так, Джон Марли, статс-секретарь по делам Индии, в речи, произнесенной в 1908 году в Палате лордов, заявил: «Если бы мое существование в качестве официального лица и даже телесно было продолжено судьбою в двадцать раз более того, что в действительности возможно, то и в конце столь длинного своего поприща я стал бы утверждать, что парламентская система для Индии совсем не та цель, которую я имею в виду». Р. Киплинг был безусловным сторонником жесткого авторитарного управления Индией, которое он сравнивал с локомотивом, несущимся полным ходом: никакая демократия при этом невозможна.
В то время именно данные идеи в значительной мере определяли политику англичан в Индии, хотя наряду с ними существовали и цивилизаторско-демократические идеи, которые с начала ХХ века стали проявляться все более отчетливо, а после Первой мировой войны превратились в доминирующие. Но, конечно, понадобилось широкое антиколониальное и антибританское движение, чтобы Индия добилась независимости.
Британская Индия представляла собой почти особое государство, где большинство дел не только внутренней, но и внешней политики находилось в ведении генерал-губернатора Индии. Ост-Индская компания была чем-то вроде государства в государстве, обладала правом объявлять войны и заключать мир. Но и после упразднения компании в 1858 году, в компетенцию индийского правительства, как перечисляет И.И.Филиппов в книге «Государственное устройство Индии», входило «поддержание мира и безопасности в морях, омывающих индийские берега, наблюдение за движением морской торговли и тарифами своих соседей, течением событий на границах Афганистана, Сиама, Тонкина, Китая, России и Персии, защита владетелей островов и приморских областей в Персидском заливе и на Аравийском полуострове и содержание укрепленных постов в Адене».
Со своей стороны, Туркестан представлял собой тоже достаточно автономное образование, находясь под почти неограниченным управлением туркестанского генерал-губернатора, которого «Государь Император почел за благо снабдить политическими полномочиями на ведение переговоров и заключение трактатов со всеми ханами и независимыми владетелями Средней Азии»37 . Так же, как и англичане, русские в Средней Азии «оставляли своим завоеванным народам многие существенные формы управления и жизни по шариату», при том, что на других окраинах империи система местного самоуправления и социальная структура унифицировались по общероссийскому образцу. И если еще при организации Киргизской степи «родовое деление киргиз уничтожалось» (в скобках заметим, что киргизами в литературе того времени именовались просто тюрки-кочевники), точнее, игнорировалось при образовании уездов и аулов, то уже в Туркестанском крае — «крупные родовые подразделения совпадали с подразделениями на волости, — родовые правители были выбраны в волостное управление и недовольных не оказалось»38 .
Россия в Средней Азии попробовала и протекторатную форму правления (в вассальной зависимости от нее в различное время находились разные азиатские ханства, российским протекторатом была Бухара). Более того, русские усвоили себе и чисто английские способы действия в зонах влияния, в частности, «“аксиому”: нация, занимающая у нас деньги — нация побежденная», и добились экономического преобладания в Персии путем разумной тарифной (я имею в виду мероприятия гр. Витте) и транспортной политики, и даже завязали экономическую борьбу с Англией в Персидском заливе. Все это происходило, конечно, под аккомпанемент жалоб на свою полную неспособность к торговле: «Бухара, Хива, Коканд больше ввозят в Россию, нежели получают из нее, выручая разницу наличным золотом... Торговля с Персией тоже заключается большей частью в пользу иранцев… Какая уж тут борьба с Англией, когда мы с киргизами и бухарцами справиться не можем». Все эти стенания приводятся в книге С. Южакова «Англо-русская распря».
Однако в русской печати появлялись и совершенно новые, металлические нотки. Так, Р.Фадеевв «Письмах с Кавказа к редактору Московских ведомостей» пишет: «Ни одно европейское государство, имеющее владения на Востоке, не относится нигде к азиатским подданным, как к собственным гражданам. Иначе быть не может. Европейские подданные составляют самую суть государства, азиатские же — политическое средство для достижения цели». Короче, одни мы такие глупые, что прежде всего любым туземцам на любой окраине даем права нашего гражданства, после чего уже не можем драть с них три шкуры.
К счастью, эти сентенции, совершенно убийственные для русской имперской психологии, особого резонанса не получают. Что же касается экономической стороны колонизации, то аргументы и англичан, и русских схожи, а высказывание Дж. Сили на этот счет просто великолепно: «Индия не является для Англии доходной статьей, и англичанам было бы стыдно, если бы, управляя ею, они каким-либо образом жертвовали ее интересами в пользу своих собственных». В России не прекращаются сетования по поводу того, что все окраины, а особенно Средняя Азия, находятся на дотации. Правда, однако, то, что Россия в XIX веке делала в Средней Азии большие капиталовложения, не дававшие непосредственной отдачи, но обещавшие солидные выгоды в будущем; в целом, кажется, экономическую политику России в Средней Азии следует признать разумной. Но вернемся к нашему сравнению.
Русские совершенно сознательно ставили своей задачей ассимиляцию окраин: «Русское правительство должно всегда стремиться к ассимилированию туземного населения к русской народности», т.е. к тому, чтобы «образовать и развивать [мусульман] в видах правительства, для них чужого, с которым они неизбежно, силой исторических обстоятельств, должны примириться и сжиться на всегда». Дело доходило до того, что мусульманам платили деньги, чтобы они отдавали детей в русские школы. На совместное обучение русских и инородцев, т.е. на создание русско-туземных школ, при первом генерал-губернаторе Туркестана К.П. фон Кауфмане делался особый упор, причем имелось в виду и соответствующее воспитание русских: «туземцы скорее сближаются через это с русскими своими товарищами и осваиваются с разговорным русским языком; русские ученики школы также сближаются с туземцами и привыкают смотреть на них без предрассудков; те и другие забывают племенную рознь и перестают не доверять друг другу... Узкий, исключительно племенной горизонт тех и других расширяется», — такую предполагаемую идиллию описывает И.К.Остроумов в книге «К истории народного образования в Туркестанском крае». Туземные ученики, особенно если они действительно оказывались умницами, вызывали искреннее умиление. Тем более «в высшей степени странно, но вместе с тем утешительно видеть сарта [таджика], едущего на дрожках, либо в коляске, посещающего наши балы и собрания, пьющего в русской компании вино. Все это утешительно в том отношении, что за материальной стороной следует и интеллектуальная»39 . Не утешительным было только то, что туземных учеников в русско-туземных школах считали единицами, ассимиляция почти не происходила, русские и туземцы общались между собой почти только лишь по казенной надобности, а, как отмечается в «Сборнике документов и статей по вопросу образования инородцев», выпущенном в 1869 году, «в местах, где живут вместе русские и татары, все русские говорят по-татарски и весьма немногие татары говорят по-русски».
При этом русские живут на новозавоеванных территориях под мощной защитой правительства. Е.Марков в книге «Россия в Средней Азии» приводит записи рассказов переселенцев: «Нас ни сарты, ни киргизы не обижают, ни Боже мой! Боятся русских!.. Мы с мужем три года в Мурза-Рабате на станции жили совсем одни, уж на что кажется степь глухая... А никогда ничего такого не было, грех сказать. Потому что строгость от начальства. А если бы не строго, и жить было бы нельзя!.. Промеж собой у них за всякую малость драка». То же рассказывают мужики, волей судьбы оказавшиеся близ Ашхабада: «Здесь на это строго. Чуть что, сейчас весь аул в ответе. Переймут у них воду дня на три, на четыре, — хоть переколейте все, — ну и выдадут виновного. А с ним расправа коротка... Дюже боятся наших». Так что русские, по существу, оказывались, хотели они того или нет, привилегированным классом, к которому относились с опаской и контактов с которым избегали.
Точно так же и «англичане в Индии, высокого ли, низкого происхождения, были высшим классом». Стиралась даже разница между чиновниками и нечиновниками, минимизировались сословные различия — все англичане в Индии чувствовали себя аристократами, «сахибами». Стремясь как можно более приблизить свою жизнь в Индии к жизни в Англии, они как бы абстрагировались от туземного общества. Общение с туземцами даже по долгу службы и даже для тех, кто прекрасно владел местными языками, было обременительной обязанностью. Литература пестрит примерами не просто пренебрежительного, а прямо вызывающе хамского отношения англичан к индийцам, полного игнорирования их чувств. Причем, как отмечает в работе «Иллюзия постоянства. Британский империализм в Индии» Ф.Хатчинс, «это чувство превосходства базировалось не на религии, не на интеллектуальном превосходстве, не на образованности, не на классовом факторе... а исключительно на принадлежности к национальной группе» и «на вере в святость Соединенного Королевства». Английский чиновник, будь он даже образцом честности (коррупция в Британской Индии вообще была невелика), был абсолютно непреклонен, если дело касалось требования какого-либо социального равенства между англичанами и туземцами. У англичан было четкое сознание, что управление — их призвание и без них в Индии воцарится хаос, не было «и тени сомнения относительно высшей компетентности англичан во всех вопросах управления, совершенно независимо от климатиче-ских, расовых и других условий40.
Эта вера в свое превосходство была столь поразительной, что генерал Снесарев писал: «Они, мне кажется, просто лицемерят... Они не могут усомниться в даровании народа, который создал санскрит, наметил основы грамматики языка, дал миру цифру и музыкальную гамму».
Результаты вопреки намерениям
Из всего уже сказанного напрашивается вывод: мы хотели ассимилировать жителей Средней Азии, однако удалось это слабо, англичане не хотели ассимилировать индийцев, но это до какой-то степени происходило само собой. Итоговый результат оказывался примерно одинаковым.
Вообще парадокс этих двух частей двух империй (Средней Азии и Индии) состоял в том, что в них на удивление не удавалось именно то, к чему более всего стремились и, напротив, как-то само собой получалось то, к чему особого интереса не проявляли. Мы уже говорили, что англичане считали себя наделенными особым талантом управления. Однако их неудачи в Индии часто объясняли именно негодной организацией управления, которое туземным населением переносилось с трудом. Де Лакост заявляет: «Туземцы англичан не любят. Причина заключается в английском способе управления страной». Русские привычно жаловались на «наше неумение управлять инородцами», однако, по мнению того же де Лакоста, «среднеазиатские народности легко переносят русское владычество».
Англичане сплошь и рядом говорили о своей цивилизаторской миссии. В России, конечно, никаких подобных мыслей возникать не могло. Однако, что касается Англии, то «положение, будто незыблемое правило нашего правления всегда заключается в воспитании наших владений в духе и принципах этой теории [представительного самоуправления], есть величайшее искажение фактов нашими колониальными и имперскими политиками, которое только можно придумать», — заявляет Джон Гобсон. Индийские мусульмане с большим удивлением узнают, что мусульмане в России имеют своих представителей в Государственной Думе — «на другой же день в газете "Пайса-Ахбар" была помещена заметка о нашей Думе и о присутствии в ней представителей-мусульман»41 . Более того, случалось так, что благодаря юридическому и фактическому равноправию на некоторых инородческих окраинах Российской империи складывалось фактическое самоуправление, а Великое княжество Финляндское имело самоуправление легально.
О техническом развитии регионов империи англичане говорили очень много. Техницизм был стержнем политической мысли Киплинга. Для русских эта тема второстепенна, однако успехи в данной области у русских и англичан примерно одинаковы. С удивительной скоростью Россия строит железные дороги к своим южным рубежам. Англичанин Вигхейм посвящает целую главу описанию того, что Россия сделала для развития Закавказья: «Только сравните Ереван с Табризом или Эрзрумом и разница будет сразу же очевидна». Т.Мун, исследователь из Колумбийского университета, в книге «Империализм и мировая политика» между прочим пишет: «Под русским владычеством туркмены перестали заниматься разбоем и кражей рабов и в большей или меньшей степени перешли к оседлому быту, занявшись земледелием и хлопководством. Другие расы прогрессировали еще больше. Русские железные дороги дали возможность сбывать скот, молочные продукты и миллионы каракулевых барашков из Бухары. Но самым важным нововведением было, конечно, развитие хлопководства».
С другой стороны, для России существенно было то, что она, мыслившая себя преемницей Византии, должна была стать великим Православным царством. Однако она практически совсем отказывается от проповеди. «У русских миссионеров нет; они к этому приему не прибегают. Они хотят приобрести доверие покоренных народов, не противоречить им ни в их верованиях, ни в их обычаях», — пишет все тот же де Лакост.
В книге «Россия и Англия в Средней Азии» М.Терентьев с гордостью рассказывает о том, что некий афганец, близко знакомый и с англичанами, и с русскими, говорил: «Каждое воскресенье англичане выходят на базар доказывать, что их Хазрети-Исса (Христос) больше нашего Пейгамбера (пророка) и что их вера настоящая, а наша ничего не стоит... Пейгамбера всячески поносят, кормят его грязью... Вы, русские, этого не делаете, слух об этом дошел и до Индии — все вас за это хвалят». То же и в своих собственных владениях: «честный мусульманин, не переступающий ни одной йоты наших гражданских законов, на наш взгляд, лучше плута христианина, хотя бы тот и соблюдал все точки и запятые религиозных установлений». Более того, «до сих пор мы не только не допускали проповеди Слова мусульманам, но даже отвергали все просьбы туземцев, которые хлопотали о принятии их в Православие. Благовидным предлогом отказа служило незнание просителями русского языка, а следовательно, и невозможность огласить неофита Словом Истины».
Чем объяснить подобную политику? Приводилось несколько причин: во-первых, проповедь вызывает враждебность мусульманского населения, во-вторых, раз туземцы не знают русского языка, христианские истины не могут быть переданы им адекватно и мы будем только плодить ересь. Во всем мире миссионеры изучали туземные языки и никому не приходило в голову, что это туземцы должны учить родной язык проповедника; сами русские, приняв православие от греков, в подавляющем большинстве своем греческого языка не знали, Евангелие было переведено для них на славянский и здесь как-то обошлось без ересей! Короче, пусть мусульмане поживут в России лет сто, пообвыкнутся, а там уж видно будет. Татары жили в России сотни лет, обвыклись, но в XIX веке по отношению к ним сложилось убеждение, что «сколь абсурдно пытаться заставить татар изменить цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставить их поменять свою религию». Более того — среди народов, которые были мусульманами больше по названию и которых не интересовала религия, российская администрация сама укореняла ислам. Это уже явно выходило за границы простой веротерпимости и смахивало на какое-то помрачение. Вот и великое Православное царство!
У англичан было наоборот. Как писал известный немецкий геополитик Эрих Обст, «идеей крестовых походов, которая имела такое большое значение на континенте, Англия почти совершенно не была затронута. Мысль о всеобъемлющей христианской империи никогда не пускала корни на Британских островах». В Индии «первой реакцией имперских деятелей была оппозиция активности христианских миссионеров... Ост-Индская компания, англо-индийские чиновники, британские министры в большинстве своем противодействовали проповеди христианских миссионеров»42 . Так, в 1793 году «миссионер Вильям Керей и его спутники были высланы из Индии... Миссионерская работа была объектом нервозного внимания со стороны Калькуттского правительства и миссионеры без лицензии от директоров [совета директоров Ост-Индской компании] депортировались из Индии»43 . Только начиная с 1813 года миссионерам было разрешено свободно проповедовать в Индии. Таким образом, миссионерское движение формировалось вне рамок имперского комплекса. Не только имперская администрация стала в оппозиции к миссионерам, но и эти последние не очень благоволили к порядкам, установленным империей и, в конечном счете, долгое время, как пишет И.Гобсон, «британских миссионеров вовсе не обуревало желание вмешиваться в политические и коммерческие вопросы... Они стремились спасти души язычников и нисколько не стремились продвинуть британ-скую торговлю вперед или освятить дух империализма».
Итак, первоначально миссионерство не было связано с имперской программой. Это естественно, если учесть, что устроителям Британской Индии — викторианцам, согласно мнению Ф.Хатчинса, «трудно было принять евангельское убеждение, что христианство предполагает связи, которые могут объединить все человечество. Викторианцы либо потеряли свою собственную веру в христианство, либо обратили христианство в запутанный код поведения, который, конечно, не был приемлем для всего человечества». Тем не менее, определенные успехи христианских миссионеров были налицо. В 1816 году в Калькутте появилась первая школа, открытая миссионерами. С годами таких школ становилось все больше. И хотя миссионерская деятельность оставалась слабо связанной с правительством (что не мешало где-то с середины века активно использовать миссионеров в качестве английских политических агентов), в конце столетия королева Виктория произносит красивую фразу, что «империя без религии — дом, построенный на песке». Тем самым христианство становится как бы официальной религией Pax Britanica.
В конце концов в начале XX века в Индии насчитывалось более 300 тысяч индийцев-христиан. Это число, конечно, не велико, но в сравнении с тем, что среди российских среднеазиатских подданных христианами становились единицы, и оно представляется значительным. Причем, напомним, что англичане действовали в этом случае вопреки собственным принципам туземной политики, коль скоро прочность их власти во многом зиждилась на религиозной вражде между мусульманами и индусами.
«Нас гонит какой-то рок…»
Итак, империя делала вовсе не то, что намеревалась. По меткому замечанию Джона Сили, «в Индии имелось в виду одно, а совершалось совершенно другое». Не случайно в конце XIX века одни англичане превратили империализм «в настоящий культ», а другие задавались вопросом, который Сили в книге «Расширение Англии» проговаривает вслух: «О чем хлопочут англичане в Индии, зачем берут на себя заботы и ответственность, сопряженные с управлением двумястами миллионами населения Азии?», и не находя на него ответа, продолжает: «Невольно напрашивается мнение, что тот день, когда смелый гений Клайва сделал из торговой компании политическую силу и положил начало столетию беспрестанных завоеваний, был злосчастным для Англии днем».
Действительно, с середины XVIII века Англия ведет почти непрестанные войны на Востоке. Англия находится в почти постоянном страхе перед «русской угрозой» и фактически провоцирует нарастание этой угрозы. Англичане, стремясь преградить России путь в Индию, оккупируют Кветту, в ответ на что Россия занимает Мерв и оказывается вблизи Герата. Закручивается порочная цепочка событий. Вся английская политика на Востоке зацикливается на обороне Индии. «Не было ни одного события на Среднем и Ближнем Востоке, в котором заботливость Англии за свою колонию не проявилась бы в том или ином виде, чаще в дурном и отвратительном», — пишет генерал Снесарев, имея, в частности, в виду английскую поддержку турецкого деспотизма над христианскими народами, оправдание и подстрекательство турецких зверств ради поддержания неделимости Турции как буфера на пути в Индию, что в самой Англии вызывало негативную реакцию общественного мнения. Англия, по сути, делала то, что делать не хотела, и начинала ощущать, что ее ведет какой-то рок.
Тема рока доминирует и в русской литературе о завоевании Средней Азии. Евгений Марков в книге «Россия в Средней Азии» пишет: «Вместе с умиротворением Каспия началось роковым образом безостановочное движение русских внутрь Туркестана, вверх по реке Сыру, а потом и Аму-Дарье, началась эпоха завоеваний в Центральной Азии, — остановившихся пока на Мерве, Серахсе и Пяндже и переваливших уже на Памир — эту “крышу мира”... Нас гонит все какой-то рок, мы самой природой вынуждены захватывать все дальше и дальше, чего даже и не думали никогда захватывать». Указывая на стихийность российского продвижения в Азию, генерал Снесарев утверждает, что хотя оно и имело более организованный характер и закреплялось регулярной военной силой, «по существу оно оставалось прежним, и разницы между Ермаком и Черняевым нет никакой». «Инициатива дела, понимание обстановки и подготовка средств, словом все, что порождало какой-либо военный план и приводило его в жизнь, — все это находилось в руках среднеазиатских атаманов, какими были Колпаковские, Черняевы, Крыжановские, Романовские, Абрамовы, Скобелевы, Ионовы и многие другие. Петербург всегда расписывался задним числом, смотрел глазами и слушал ушами тех же среднеазиатских атаманов».
Это продвижение вообще не было направлено на какую-то определенную цель, а шло по пути наименьшего сопротивления. «Преграды на северо-западе и юге заставили народную энергию искать другого исхода и других путей; русскому народу оставалась Азия, и он рванул в нее по всем возможным направлениям... Это движение не направлялось на какой-либо фонарь, вроде Индии или Китая, а просто туда, где прежде всего было легче пройти», — свидетельствует Е.Марков. При этом в русском обществе интерес к Средней Азии отсутствовал точно так же, как в Англии интерес к Индии. Как отмечает А.Е.Снесарев, «Мы, русские, в сто раз лучше и основательнее знаем каждое маленькое местечко Италии, Швейцарии, Германии или Франции, ничем не касающееся наших государственных и народных интересов, чем свое собственное многоценное и крайне любопытное приобретение в Средней Азии, к тому же в смысле новизны, оригинальности и выразительности культуры несравненно более привлекательное».
Тому року, который гнал в дебри Азии и русских, и англичан, генерал Снесарев дает одно и то же название — «стремление к власти». В чем-то генерал, по-видимому, прав. Но это не может объяснить всего размаха событий. Не снимает вопроса: зачем? Для англичан вопрос этот оставался мучительной проблемой на долгие времена. Разные авторы разных веков давали на него разные ответы. Многообразие точек зрения характерно и для XX века. Ч.Лукас в качестве причин создания Британской империи называл высокие моральные ценности, филантропию, а также соображения национальной безопасности. Т.Смит видел основную причину расширения пределов империи в политических расчетах, амбициях государственных деятелей и в давлении внешних обстоятельств. Р.Хаэм объяснял экспансию переизбытком у англичан энергии, при том, что сознательно они никакой империи не желали, Г.Вильсон — постоянной необходимостью обороны, а Д.Юзуаг подчеркивал главенствующее значение экономических факторов. Но концы с концами не сходились. Количество работ, доказывающих, что Британская империя была выгодна лишь финансовой олигархии, и работ, столь же убедительно доказывающих, что она была выгодна английскому народу, в целом, примерно одинаково. «Политические противоречия в прошлом иногда создают впечатление, что империя была делом лишь части народа, а не народа как целого... Сейчас этот взгляд представляется устаревшим»44 . Однако из всего этого вовсе не следует ответ на вопрос: чем была для англичан империя?
Англичане, не находя удовлетворительного ответа на вопрос о смысле своей деятельности в Индии, спрашивая русских, зачем делают это они, — слышали в ответ лишь сентенцию в том роде, что со стороны англичан было бы умнее об этом не спрашивать. Но это была лишь отговорка. Все яснее наступало сознание того, что «для народа, одаренного практическим смыслом и предприимчивостью, в этом до сих пор продолжающемся блуждании (в данном случае речь шла о Дальнем Востоке, но, по существу, это то же самое) есть что-то ненормальное. Ясно, что где-то и когда-то мы сбились с пути, отошли от него далеко в сторону и потеряли даже направление, по которому должны были следовать к указанной нам Провидением цели», — признает Дж.Уильямсон в книге «Стадии имперской истории».
В России — та же неясность в отношении имперских целей. Такой авторитетный эксперт, как А.Вандам, в книге «Наше положение» пишет: «По единогласному отзыву всех русских ученых и публицистов, посвящавших свои знания и силы разработке международной жизни России, Восточный вопрос всегда занимал и занимает теперь едва ли не первое место в ряду других вопросов внешней политики русского народа. Но при таком серьезном значении Восточного вопроса... было бы весьма естественным ожидать, что у нас установилось относительно этого вопроса достаточно определенное и ясное представление. Что, собственно, должно пониматься под так называемым Восточным вопросом, в чем заключается для России его смысл и историческое содержание, — точных указаний на это, а тем более ясных и определенных ответов не находится у большинства наших писателей». И это при том, что, по оценке исследователя этой проблемы С.Жигарева, Восточный вопрос был «центром, вокруг которого группируются крупнейшие факты русской истории, главным рычагом и стимулом нашего общественного развития», «вместе с Восточным вопросом изучается история развития русского национального самосознания». Становясь же перед проблемой, чем был для России Восточный вопрос, мы, по существу, ставим вопрос о том, чем была или чем мыслила себя Российская империя. В конце XIX века почти не находилось авторов, которые могли бы дать вразумительный ответ.
Обе империи, одна — в Средней Азии, другая — в Британской Индии, оказывались до странного похожи друг на друга. Результат действий русских и англичан оказывается каким-то усредненным. Это не имперский народ создавал «свой» мир, который представлялся ему «должным», не он реализовывал себя в мире, а обстоятельства подчиняли его себе. Отсюда проистекали общие трудности и общие проблемы.
Две империи: соперничество и взаимовлияние
Ту форму соперничества, что на протяжении второй половины XIX века наблюдалась между Россией и Англией, можно назвать фронтальной. По существу, складывались две огромные фронтовые линии, которые как волны накатывались друг навстречу другу и постепенно захлестывали полосу, которая все еще разделяла их. Под напором этих встречных волн вся промежуточная полоса начинает казаться некой равномерной «сплошной» средой: естественные преграды на ней на удивление игнорируются, наступление русских войск идет прямо по «крыше мира» — высоким горам Памира.
Однако в процессе конфронтации эта как бы сплошная среда получает свою организацию: игнорируются ее естественная структурность, но создается искусственная. Она заполняется специфическими буферными образованиями. При всем разнообразии последних, их функциональное значение в любом случае связано со снижением скорости распространения влияния соперничающих сил в «сплошной» среде. Таким образом, при фронтальном типе соперничества буфер имеет функции «волнореза» для одной, а иногда и для обеих сторон (пример последнего — Тибетское государство). Буферы-«волнорезы» располагались вдоль тех линий соперничества, которые сложились в ходе русско-английского противостояния.
Логика соперничества приводит и к изменению структуры внутриимперского пространства. Организация пространства Ближнего и Среднего Востока в качестве арены соперничества между Россией и Англией вела к тому, что территории, уже вошедшие в состав одной или другой империи, как бы превращались в приграничную «крепость». Несмотря на то, что для Российской империи в целом было характерно прямое управление «забранной» территорией и ее гомогенизация по отношению к прочей территории, а для Британии — протекторатная форма правления и децентрализация, тем не менее русским в Средней Азии и англичанам в Индии не удавалось реализовывать типичные для них модели. В характере управления русским Туркестаном и британской Индией имелось множество сходных черт, которые были следствием объективных закономерностей организации геополитического пространства и не имели отношения к индивидуальным этнокультурным особенностям ни русских, ни англичан.
Так, вопреки обычной российской практике «устанавливать, насколько это было возможно, одинаковый строй жизни для всех подданных царя»45 , в Туркестане, по словам Л.Костенко, автора книги «Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности», русские «оставляли своим завоеванным народам многие существенные формы управления по шариату». Более того, генерал-губернатор фон Кауфман принял себе за правило «выдержанное, последовательное игнорирование ислама» — только бы не дать местному населению повода к волнениям. Туркестан представлял собой достаточно автономное образование, находясь под почти неограниченным управлением генерал-губернатора. Местное население в свое время величало Кауфмана «ярым-падша» — полуцарь.
Очевидно, что почти непосредственная близость Британской империи влияла на русскую туземную политику. Две империи самым пристальным образом наблюдали за действиями друг друга, анализируя самым дотошным образом каждое нововведение в политике соседей, и все, что казалось разумным, перенималось, иногда даже бессознательно. Так, в Туркестанскую администрацию проникла идея подчеркнутого уважения чужих национальных и религиозных проявлений, понятая как залог стабильности империи, идея того, что русское присутствие в регионе не должно понапрасну мозолить глаза местному населению, но в случае недоразумений позволительно принимать любые самые крутые карательные меры (аналог политики канонерок) — то есть несмотря на привычные декларации, формальные права гражданства, население новоприобретенных мест не рассматривалось как вполне «свое», а постепенно приближалось по своему статусу к населению колоний. С жителями Средней Азии не мог уже возникнуть сложный, по сути своей внутренний конфликт, как, например, конфликт русских с армянами в Закавказье — отношения с местным населением упрощались и становились более одномерными.
Сюда же относится и идея жесткого государственного покровительства русским, поселившимся в новозавоеванном крае. (Эту же идею пытался осуществить кн. Голицын в Закавказье, но без успеха.) До этого русским по существу предоставлялось самим справляться со своими проблемами. Они справлялись ценой больших трудностей и потерь, но зато вступая в прямой непосредственный контакт с местным населением, самостоятельно учась находить с ним общий язык (что и было самым ценным), в результате постепенно ассимилируя его, обучая своей вере и исподволь навязывая «центральный» принцип Российской империи. При этом, практически беззащитные, русские не имели никакой возможности ощутить себя высшей расой, проявлять какой-нибудь расизм. Рассчитывая почти только на себя, они были вынуждены смиряться, уживаться с туземцами мирно, как с равными себе. И этот порой мучительный процесс освоения русскими колонистами новых территорий был с точки зрения внутренней стабильности Российской империи значительно более эффективен, сколько бы ни требовал терпения и самоограничения в своих импульсивных проявлениях. Мощная государственная защита, действительно, казалась мерой разумной, но она значительно снижала глубину интеграции и интериоризации нового «забранного» края.
В свою очередь, влияние Российской империи на Британскую (на ее индийскую часть) выражалось в том, что англичане улавливали и непроизвольно заимствовали взгляд на свои владения (на Британскую Индию; к Африканским колониям это не относится), как на единую страну, причем страну континентальную — внутренне связанную и целостную. Происходила, с одной стороны, все большая централизация Индии, а с другой ее самоизоляция (более всего психологическая) от прочих частей Британской империи. Она превращалась в государство в государстве, построенное по своим собственным принципам. «Под влиянием благоприятно сложившихся обстоятельств первая зародившаяся колония Англии в Индии постепенно расширялась и образовывала могущественное государство, которое, как отдельная империя, является присоединенной к английскому королевству, но колония эта все-таки остается для своей метрополии посторонним телом»46. Интересно также, что, по утверждению лорда Керзона, «в строгом смысле слова, Индия — единственная часть английского государства, носящая название империи».
Этот процесс представляется нам в значительной мере следствием русского влияния, постепенного психологического вовлечения двух империй в жизнь друг друга, взаимодействия имперских доминант (тем более, что русские имперские доминанты в Средней Азии тем легче могли быть усвоены англичанами, чем меньше в них оставалось собственно русской характерности, чем более испарялась религиозная составляющая русского имперского комплекса).
Однако в чем взаимовлияния не происходило, в чем каждая из империй сохраняла свою особую специфику — так это в динамике народной колонизации. На нее почти не повлияли ни особые формы управления территориями, ни геостратегические нужды.
Особенности народной колонизации
Народная колонизация Средней Азии шла своим чередом, по обычному для русских алгоритму. В своем отчете об управлении Туркестанским краем его первый генерал-губернатор К.П. фон Кауфман писал: «С занятием в первые годы лучших из местностей, назначенных для заселения, колонизационное движение в край русских переселенцев не только не уменьшилось в последние годы, но, напротив, даже возросло в своей силе, особенно в 1878 и 1879 годах». В последующие годы, когда Семиречье временно входило в состав Степного генерал-губернаторства, переселение в регион было ограничено, а с 1892 по 1899 год запрещено. «Число селений за это время почти не увеличилось (в 1899 году их считалось 30), но значительно увеличилось число душ». Если в 1882 году их было около 15 тысяч, то в 1899 году около 38 тысяч. «Значительное число самовольных переселенцев (1700 семей) пришлось на 1892 год. С 1899 года Семиречье снова было подчинено генерал-губернатору Туркестана... К 1911 году было уже 123 русских поселения»47. С 1896 по 1916 годы в районе Акмолинска и Семипалатинска поселились более миллиона крестьян-переселенцев из России.
Однако, несмотря на столь явные успехи колонизации, между русскими переселенцами и туземным населением вставал невидимый барьер; провозглашавшиеся принципы ассимиляции оставались пустым звуком. Вернее, произошла подмена принципа: место Православия занял гуманитаризм — учение, на основании которого строился национализм европейских народов. На его же основе медленно и постепенно зарождался и русский национализм, который выражался еще не прямо, не через сознание своего превосходства, а встраивался в рамки исконно русского этатизма, который, таким образом, лишался своего религиозного содержания. Собственно, русские уже и не доносили до покоренных народов того принципа, который те должны были по идее (идее империи) принять. Его уже почти забыли и сами русские государственные деятели. Система образования по Ильминскому, широко практиковавшаяся в разных уголках империи, яркий тому пример. Показательно в этой системе образования и то, что она предполагала, как бы мы теперь назвали, «интернациональное воспитание» русских. Государство перестало полагаться на колонизаторский инстинкт русских, а считало нужным их чему-то специально учить. Это, в свою очередь, означало изменение обычной туземной практики, смену экспансионистских парадигм.
Народные массы переставали быть носителями имперской идеи. Активная колонизация Средней Азии в конце XIX — начале ХХ веков не вела к ее интеграции в общеимперское здание. Имперское строительство не могло быть лишь политическим процессом, а должно было стать элементом народной жизни. Для последнего же необходимо было, чтобы комфортная для русского народа модель колонизации получила еще и актуальное идеологическое обоснование, чтобы народ сам был активным проводником основополагающих религиозных ценностей империи.
Интенсивность и прочность народной колонизации зависела не от внешних трудностей и даже не от степени напряженности отношений с местным населением края, не от экстраординарности характера управления краем, а исключительно от внутренней комфортности способа освоения той или иной территории, возможности реализовывать присущие народу алгоритмы интериоризации территории. Облегчение внешних условий переселения в «забранные» края даже снижало его прочность: колонизация «на штыках», под государственным контролем и покровительством была, конечно, безопаснее и легче, но менее прочной, чем тогда, когда русским приходилось самостоятельно заселять новые территории и самим не только адаптироваться к природным условиям, но и приноравливаться к местному населению, как бы «интериоризировать» его в качестве элемента новой территории.
Искажение или ослабление центрального принципа империи не влияло на интенсивность переселенческого потока, но делало колонизацию менее прочной, поскольку не способствовало включению местного населения в общегосударственную целостность, оставляло его как бы внешним для империи элементом. Но в свою очередь колонизация была затруднена и в регионах, представлявших особую значимость с точки зрения центрального принципа империи — это были как бы особые территории, живущие внешне по обычным, но по существу по иным законам, чем другие окраины империи.
Таким образом, народная колонизация могла способствовать процессу интеграции имперской целостности, а могла быть ему безразлична. В свою очередь эта интеграция в некоторых случаях достигалась и без сколько-нибудь значительной колонизации. Каждый из этих случаев должно изучать особо — не может быть выводов, относящихся к русской колонизации вообще. Но нет, как нам представляется, и необходимости изучать все многообразие местных особенностей каждой области. Внешние обстоятельства колонизации были относительно малозначимым фактором. Вопрос в том, чтобы понять, что колонизация является сложным процессом, имеющим свои закономерности и испытывающим сбои под влиянием определенных факторов, которые могут быть выделены и описаны.
История народной колонизации, написанная с этой аналитической точки зрения, больше даст для понимания современности, чем описание межэтниче-ских конфликтов столетней давности. Во всяком случае, именно аналитическая история народной колонизации может дать нам возможность понять, в какой мере и как именно эти конфликты были в свое время внутренне преодолены, а насколько только внешне затушены.
____________________
1 См.: Долинский В. Об отношении России к Среднеазиатским владениям и об устройстве киргизской степи. СПб., 1865.
2 Moon P.T. Imperialism and World Politics. N.Y., 1927. P. 278.
3 Paul Veyne. L’Empire romain. In: Maurice Duverger (ed.) La Concept d’Empire. Paris: Presses Univ. des France, 1980. PP. 122.
4 Там же.
5 История дипломатии. Т. I. Москва: ОГИЗ, 1941. С. 98.
6 Dimitri Obolensky. Tradition et innovation dans les institutions et programmes politiques de l’Empire Byzantin. In: Dimitri Obolensky. The Byzantine Inheritance of Eastern Europe. L., Variorum Reprints, 1982. P. XVI, 3.
7 Медведев И.П. Почему константинопольский патриарх Филофей Коккин считал русских «святым народом». // Славяне и их соседи. М.: Издание Института славяноведения и балканистики АН СССР, 1990. С. 52.
8 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб., 1992. С. 225.
9 Марков Е. Россия в Средней Азии. СПб., 1891. С. 254.
10 Encausse H.C. Organizing and Colonizing the Conquested Territories // Allworth Ed. (ed.). Central Asia. A Century of Russian Rule. N.Y., L., 1967. P. 160.
11 Южаков С.Ю. Англо-русская распря. СПб., 1867. С. 57.
12 Хворостинский П. Киргизский вопрос в связи с колонизацией степи // Вопросы колонизации. СПб., 1907, т. 1. С. 91.
13 Шкапский О. На рубеже переселенческого дела // Вопросы колонизации. СПб., 1907, т. 7. С. 112.
14 Худадов В.Н. Закавказье. М.—Л. 1926. С. 2.
15 М.М. Грузино-армянские претензии и Закавказская революция. Киев, 1906. С. 27.
16 Кн. Мещерский. Кавказский путевой дневник. СПб., 1876. С. 227.
17 Липранди А. Кавказ и Россия. С. 287.
18 Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960, т. 2. С. 263.
19 Погожев В.П. Кавказские очерки. СПб., 1910. С. 128-129.
20 Шавров Н. Русская колонизация на Кавказе. «Вопросы колонизации», СПб., 1911, т. 8. С.65.
21 Там же. С. 141.
22 Сили Дж. Расширение Англии. СПб., 1903. С. 38.
23 Мэхэн A.T. Влияние морской силы на историю. СПб., 1895. С. 65.
24 Morot-Sir E. L’Amerique et Ie Besom Philosophique//Revue International de Philosophic Americaine. 1972. P. 5.
25 Петровская Е.В. Образ индейца-врага в истории американской культуры// Политиче-ская мысль и политическое действие. М., 1978. С. 77.
26 Hutchins F. The Illusion of Permanency British Imperialism in India. — Princeton; New Jersey, 1967. P. 144.
27 Устинов В. Об английском империализме. Харьков, 1901. С. 16.
28 Wright L.B. Religion and Empire: The Alliance between Piety and Commerce in English Expansion. 1558-1925. New York, 1968.
29 WilliansС.Р. The Ideal of Self-Governing Church: A Study in Victorian Missionary Strategy. Leaden etc., 1990. P. 92-95.
30 Hutchins F. The Illusion of Permanency British Imperialism in India. Princeton; New Jersey, 1967. P. 109.
31 Раппопорт С. И. Народ-богатырь: Очерки общественной и политической жизни Англии. СПб., 1900. С. 40-41.
32 Boel J. Christian Mission in India. P. 137.
33 Robinson R., GallagherJ. Africa and Victorians: Imperialism and World Politics. New York, 1961. P. 10.
34 Frounde J. Oceany or England and her Colonies.London, 1886.
35 Rerard Q. L’Angleterre et l’imperialisme. Paris, 1900. P. 67.
36 Гобсон И. Империализм. Л., 1927. С. 350.
37 Терентьев А.М. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875. С. 19.
38 Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870. С. 32, 34, 87.
39 Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870. С. 333.
40 Гобсон И. Империализм. С. 135.
41 Отчет о поездке в Индию Первой Туркестанской армии артиллерийского бригадного поручика Лосева. // Добавления к сборнику материалов по Азии. СПб., 1905. С. 50.
42 Bearce G.D. British Attitudes towards India.P. 69
43 Dodwell H. (еd.) The Cambridge History ofIndia. Vol. VI. The Indian Empire. Cambridge, 1932. P. 122-123
44 Usoigue G. Britain and the Conquest of Africa.Michigan, 1974. P. 635.
45 Suny R.F. Revange of the Past. Nationalism, Revolution, and the Collaps of Soviet Union. Stanford, Calif., 1993. P. 25.
46 Керзон. Положение, занимаемое Индией в Британской империи. Ташкент, 1911. С. 2.
47 Логанов Г. Россия в Средней Азии. // Вопросы колонизации. СПб., 1908, т. 4. С. 148-149.
Опубликовано в журнале:
«Дружба Народов» 2014, №8
«Электрон» сможет выпускать до 500 систем визуализации мирового уровня в год.
Научно-исследовательская производственная компания «Электрон» при поддержке Минпромторга России завершила разработку системы визуализации мирового уровня для ангиографических комплексов на базе плоскопанельных детекторов. Организация оснастила производство, выпустила опытно-промышленную партию и теперь готова производить до 500 систем в год.
Система визуализации является ключевым компонентом в любом рентгенодиагностическом и рентгенохирургическом комплексе, так как именно она отвечает за преобразование рентгеновского излучения в визуальное изображение, позволяющее получать диагностическую информацию о состоянии здоровья пациента. Соответственно, чем выше технические характеристики системы, тем более качественным будет изображение и выше точность диагностики и лечения.
Реализация проекта осуществлялась с августа 2011 года по заказу Министерства промышленности и торговли России в рамках ФЦП «Развитие фармацевтической и медицинской промышленности Российской Федерации на период до 2020 года и дальнейшую перспективу» на условиях равного софинансирования сторон, что позволяет рассматривать данный проект как успешный пример государственно-частного партнерства.
Ключевая цель проекта была сформулирована заказчиком как выполнение НИОКР «Разработка и организация производства систем визуализации для ангиографических комплексов, отвечающих мировым стандартам качества, с целью импортозамещения».
Требования к характеристикам системы визуализации для ангиографических комплексов, а именно частота кадров, разрешительная способность, квантовая эффективность, динамический диапазон, размер рабочего поля, были определены в результате проведения сравнительного анализа наиболее прогрессивных образцов, существующих на международном рынке. За основу были взяты самые высокие параметры, однако в ходе разработки специалистам НИПК «Электрон» удалось целый ряд из них превзойти. Можно утверждать, что сегодня в России создана и готова к производству система визуализации, достигшая уровня лучших мировых аналогов, существующих на сегодняшний день на рынке, а по ряду параметров – их превышающая.
Кроме того, в рамках нового решения компания разработала программно-аппаратный комплекс, который дополняет систему визуализации специализированными медицинскими пакетами. Сосудистый пакет позволяет измерять параметры и проводить оценку патологических изменений сосудов. Данный пакет также помогает выбрать пользователю необходимый инструмент для проведения лечения. Кардиологический пакет позволяет оценивать функциональные параметры работы сердца. Дополнительные фильтры обработки позволяют накладывать на рентгеновские изображения специальные маски для лучшего отображения сосудов и их контуров.
Область применения нового изделия – использование в составе высокотехнологичного диагностического медицинского оборудования для получения динамических изображений не только для профилактики и лечения сердечно-сосудистых заболеваний и в нейрохирургии, но и для профилактики и лечения онкологических заболеваний, в трансплантологии.
Благодаря созданию системы визуализации нового поколения теперь на качественно новом уровне возможно проведение таких медицинских исследований, как коронарография, аортография, вентрикулография, церебральная ангиография, периферическая ангиография, флебография, а также интервенционные вмешательства.
Работы по НИОКР выполнялись в семь этапов, результаты каждого из которых защищались на Научно-техническом совете, специально созданном Министерством промышленности и торговли России в целях реализации мероприятий в области развития химической, медицинской и фармацевтической промышленности, а также биотехнологического комплекса страны. В состав секции «Медицинская промышленность» НТС входят авторитетные специалисты в сфере здравоохранения, доктора и профессора медицинских наук, а также представители технического научного сообщества.
Таким образом, в ближайшее время НИПК «Электрон» сможет вывести на рынок ангиографический аппарат нового поколения, предложить новое изделие другим производителям медтехники, а также модернизировать установленные сегодня в ЛПУ ангиографические, рентгенохирургические и рентгенодиагностические аппараты как российского, так и зарубежного производства для получения нового уровня качества диагностической информации.
Также важно отметить, что новая система визуализации, разработанная НИПК «Электрон», уже успешно прошла проверку европейским нотифицированным органом на соответствие требованиям международных стандартов и рекомендована для получения сертификата CE.
Новинку оценил заместитель министра промышленности и торговли России Сергей Цыб: «Успешное окончание опытно-конструкторской работы и выход в серийное производство системы визуализации, соответствующей, а по некоторым параметрам и превышающей лучшие мировые аналоги, дает нам не только уверенность в успешном развитии отечественной высокотехнологичной медицинской промышленности на российском рынке и за рубежом, но и серьезно улучшает характеристики поставляемой для системы здравоохранения продукции, что в свою очередь будет способствовать более точной диагностике и лучшему лечению наших граждан. Подобные проекты по разработке и производству ключевых компонентов высокотехнологичного медицинского оборудования помогают развивать новые уникальные компетенции и имеют большой экспортный потенциал».
Как отметил генеральный директор НИПК «Электрон» Александр Элинсон, «система визуализации – это глаза и мозг любого рентгеновского аппарата, и то, что сегодня в России создано изделие, которое не уступает лучшим мировым аналогам, я рассматриваю как настоящий научно-технический прорыв. То, что это удалось именно нашему предприятию, вызывает у меня чувство гордости – за компанию, за наших сотрудников, за огромный потенциал российских инженеров, за врачей, которые принимали экспертное участие в разработке, проявляя настоящую заинтересованность в развитии именно российских медицинских технологий, за страну, которая осознает, что устойчивость ее развития – в новых технологических идеях и решениях. Думаю, подобные разработки в различных отраслях способны начать новую эпоху в развитии промышленности, вывести страну в технологические лидеры».
Справка
Научно-исследовательская производственная компания «Электрон» – лидер российского рынка в разработке и производстве высокотехнологичного медицинского диагностического оборудования, комплексных и IT-решений для здравоохранения. Осуществляет поставки во все регионы России и СНГ, а также более чем в 30 стран мира, в том числе в Японию, США, Канаду, Италию, Германию, Китай, Аргентину. Мощности компании позволяют производить около 2000 единиц оборудования в год.
Компания основана в 1989 году и на сегодняшний день является предприятием полного цикла, который включает в себя анализ потребностей рынка, научные разработки, производство, продажи, обучение и сервисное обслуживание оборудования. На территории России сервисное обслуживание оборудования НИПК «Электрон» осуществляется более чем в 80 регионах страны.
В компании внедрена система менеджмента качества, соответствующая международным стандартам ISO 9001, ISO 13485; продукция сертифицирована на соответствие требованиям Европейской директивы 93/42/EEC (имеет маркировку CE), требованиям американского (FDA) и китайского (CFDA) законодательств.
На сегодняшний день штат предприятия составляет около 600 человек, порядка трети из которых – разработчики. НИПК «Электрон» входит в топ-5 победителей рейтинга высокотехнологичных быстроразвивающихся инновационных компаний России «ТехУспех-2013».
Роман Гаврилин, член правления Российского Совета предпринимателей в ОАЭ:
На данный момент сотрудничество между Россией и Арабскими Эмиратами, если судить по объективным цифрам, стремительно растет. Если в 2010 году оборот между странами составлял порядка 1,5 млрд. долларов, то на данный момент он уже 2,5 млрд. долларов и продолжает расти. Эти цифры не могут не радовать. Понятно, что если говорить о размере товарооборота России с Эмиратами в сравнении с европейским рынком, то нам, безусловно, есть куда расти, но учитывая стремительную положительную динамику — это вселяет самые радужные ожидания. Если посмотреть на структуру товарооборота, то в настоящий момент основную массу занимают драгоценные камни. При этом остается еще большое количество наименований продукци, которые пока не получили заслуженного места в товарообороте наших стран.
Если говорить о деньгах, инвестируемых из Эмиратов в Россию, то возможностей — огромное количество. Но есть сложность, о которой мы постоянно говорим, когда речь идет о России, — нельзя думать о том, что раз у нас есть возможности, есть довольно высокая доходность по сравнению с Ближним Востоком, то люди к нам побегут автоматически. Такого, естественно, не происходит. Арабские инвесторы довольно осторожны, поэтому мы призываем регионы — покажите свои возможности на каком-то конкретном примере, установите отношения с определенной компанией, готовой инвестировать в ваш регион, от А до Я пройдите путь всех регистраций по какому-то определенному проекту, тогда можно рассчитывать, что примеру первого последуют многие другие.
Очень часто компании из России приезжают без определенных проектов с общими фразами из серии «у нас все хорошо и доходно», «инвестируйте в наш регион и будут вам золотые горы», редко приезжают с прописанными проектами. На нашей памяти только из двух регионов люди приехали с конкретными экономическими проектами и показали что, где и как, какие экономические выкладки ждут инвестора в случае вхождения в проект. Второй момент, кроме корректного преподнесения бизнес-проекта, состоит в том, что люди относятся к России, как к рискованному моменту. Поэтому нужно дать инвесторам позитивный пример, взять за ручку, показать, что все это возможно, все работает, все страхи больше предубеждения, чем реальность.
Оснований для работы здесь множество. Есть компании, которые готовы работать на международном уровне, добро пожаловать, Дубай для этого открыт, равно как и наоборот, есть хорошие проекты, которые требуют инвестиций. По-моему мнению, желание инвестировать есть, доходность, которой достигли предприятия в России, весьма высока по сравнению с другими рынками, поэтому нужно просто работать.
Вице-премьер России Дмитрий Рогозин назначен главой комиссии по торговли, экономическому и научно-техническому сотрудничеству с Ираком вместо министра энергетики Александра Новака.
Соглашения о торговле, экономическом и научно-техническом сотрудничестве между двумя странами было подписано в 1993 году.
Как передает «Русская служба новостей», торговый оборот между Россией и арабскими странами в прошлом году составил 14 млрд долларов, не считая поставок оружия.
Президент Туркменистана Г.Бердымухамедов принял Генерального секретаря межправительственной комиссии транспортного коридора Европа – Кавказ – Азия (ТРАСЕКА) Э.Бирюкова, прибывшего в Ашхабад для участия в международном форуме, посвященном роли транзитно-транспортных коридоров в обеспечении международного сотрудничества, стабильности и устойчивого развития. В ходе встречи стороны отметили, что заинтересованное международное сотрудничество в такой перспективной сфере, как транспорт и коммуникации, выступает неотъемлемым фактором интеграционных процессов в условиях глобализации мировой экономики, требующей разветвленной и безопасной международной транспортной инфраструктуры. В числе важных проектов регионального значения, реализуемых в Центральной Азии в транспортной сфере, были названы прокладка железной дороги Казахстан – Туркменистан – Иран, а также строительство новой стальной магистрали Туркменистан – Афганистан – Таджикистан.
04.09.2014, Государственное информационное агентство Туркменистана
Премьер-министр Норвегии Эрна Сульберг призывает Северную Норвегию приготовиться к росту безработицы в связи с охлаждением отношений между Россией и Западом.
Сульберг посетила город Тромсе на севере страны после встречи глав стран НАТО в Уэльсе и приняла участие в муниципальной конференции Консервативной партии, которую она возглавляет.
В последний день мероприятия глава норвежского правительства поделилась с изданием «Дагенс Нерингслив» мыслями о том, каким образом новая холодная война с Россией повлияет на норвежские интересы на Севере: «Связь между встречей высокого уровня НАТО и нашими северными территориями очень существенна. Неприемлемые действия России наносят ущерб украинскому народу..., а также противоречат ценностям и принципам, важным для Норвегии. Происходящие события затрагивают нас здесь на севере. У нас общая граница с Россией и давние традиции сотрудничества. Наша стратегия развития северных территорий основывалась на том, что Россия является партнером. Нет сомнений, что теперь в более сложной ситуации окажется бизнес и энергетический сектор. И российская составляющая в нашей стратегии будет только уменьшаться в будущие годы. Российские ответные меры на международные санкции, к которым присоединилась Норвегия, уже негативно влияют на ситуацию с занятостью на Севере, и это влияние будет еще более ощутимым с ужесточением санкций Запада».
Сульберг рассказала о впечатлениях от посещения рыбоперерабатывающего предприятия на Лофотенских островах: «На складе лежит товар, но рабочих на фабрике нет совсем. Самый важный для нас рынок исчез практически мгновенно. И это затрагивает очень многие компании. Мы найдем новые рынки, но новая ситуация в сфере безопасности, конечно, ощутима».
По словам Эрны Сульберг, Норвегия не стремится к обострению ситуации на Севере, существующий конфликт не является вопросом двусторонних отношений между Норвегией и Россией. Норвежское правительство хочет конструктивных и предсказуемых отношений с Россией, но предпосылкой этого является ответное аналогичное желание российской стороны.
На прошлой неделе Сульберг в интервью «Дагенс Нерингслив» назвала Россию партнером, но сейчас премьер-министр подчеркивает, что с точки зрения международной безопасности, партнерство полностью разрушено. Премьер-министр уточняет, что говоря о партнерстве, имела в виду лишь двустороннее сотрудничество: «То, что осталось от сотрудничества с Россией, – это необходимое практическое взаимодействие на низком уровне, например, наблюдение за рыбными запасами».
10.09.2014, газета «Дагенс Нерингслив»
В то время как многие страны ужесточают свои высказывания в сторону Владимира Путина, премьер-министр Норвегии Эрна Сульберг называет Россию партнером.
Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон ранее на встрече глав стран ЕС предупредил об опасности повторения «мюнхенских ошибок 1938 года», коллега Кэмерона по консервативной «партийной семье» Эрна Сульберг гораздо мягче в выборе слов. В интервью изданию «Дагенс Нерингслив» накануне ее отъезда на встречу глав государств НАТО в Уэльсе, норвежский политик предостерегает партнеров по альянсу от усиления образа врага и действий, которые приведут к необратимым последствиям: «Мы считаем, что должны проводить политику сдерживания, но не доводить эскалацию до фазы, после которой уже сложно будет вернуться к прежней политической платформе в сфере безопасности. Несмотря на то, что Россия своими действиями в Крыму и на Украине нарушила, по большому счету, все соглашения о европейской безопасности, заключенные со времен Второй мировой войны, важно, чтобы мы своими действиями не способствовали дальнейшему «цементированию» конфликта».
Отвечая на вопрос о том, считает ли она Россию партнером на нынешнем этапе, Сульберг заявила, что Россия является необходимым партнером во многих областях для Норвегии как нации. Премьер-министр Норвегии подчеркивает, что страна никоим образом не зависит от России, но отмечает, что отношения с соседом на востоке способствовали её развитию на Севере.
«По моему мнению, особо печально, что Россия, являющаяся невероятно важным партнером для Норвегии и мирового сообщества, находится на пути значительной изоляции самой себя от мировой экономики и всего политического сотрудничества», – добавляет Сульберг.
10.09.2014, газета «Дагенс Нерингслив»
Встреча с Председателем КНР Си Цзиньпином.
На полях саммита Шанхайской организации сотрудничества, который пройдёт 11–12 сентября в Душанбе, состоялась встреча Владимира Путина с Председателем Китайской Народной Республики Си Цзиньпином.
Главы государств обсудили актуальные вопросы взаимодействия двух стран, в частности в сфере энергетики, авиационной техники, инфраструктуры.
* * *
В.ПУТИН: Уважаемый господин Председатель! Дорогой друг! Дорогие китайские друзья! Позвольте мне сердечно поприветствовать вас.
Это уже четвёртая в этом году встреча с Председателем Си Цзиньпином. Нам всегда есть о чём поговорить. У нас активно и поступательно развиваются межгосударственные отношения. Мы продвигаем практически все наши крупные проекты, работаем в обычном режиме и, кроме этого, открываем новые перспективы и новые возможности.
Совсем недавно, вы знаете, на Дальнем Востоке России мы приступили к новому очень крупному проекту, прорыв по которому состоялся в ходе моего недавнего визита в Китай. И сделано это при прямой поддержке, при прямом участии Председателя КНР. И вот теперь мы практически приступили к его реализации, которая будет, уверен, так же по-деловому и в высшей степени эффективно осуществлена с обеих сторон: и со стороны России, и Китайской Народной Республики, имею в виду создание новой трубопроводной газовой системы в Китай. Это поможет и активно развивающимся китайским провинциям решить многие вопросы, и российскому Дальнему Востоку.
У нас активно продвигаются и другие направления, по которым мы традиционно работаем. Это и атомная энергетика, это совместная работа в области авиационной техники, инфраструктуры и так далее, и так далее.
В общем, мы очень рады Вас видеть и надеемся, что и встреча на полях саммита ШОС будет очень полезной для нашей работы.
СИ ЦЗИНЬПИН (как переведено): Уважаемый господин Президент!
Очень приятно ещё раз с Вами увидеться. В прошлом месяце, сразу же после землетрясения в провинции Юньнань в Китае, Вы направили мне телеграмму соболезнования. По Вашему указанию МЧС России доставило гуманитарные грузы в район бедствия. Это лишний раз показало искренние чувства дружбы между нашими народами. От всей души выражаю Вам искреннюю благодарность.
В настоящий момент все ведомства правительства и местная власть двух стран активно реализуют наши договорённости по итогам встреч в Шанхае и Форталезе. Энергично и весьма успешно развиваются двусторонние отношения и сотрудничество в различных сферах. В начале этого месяца Вы лично участвовали в церемонии начала строительства газопровода «Сила Сибири», что наглядно показало, насколько серьёзно Вы относитесь к расширению китайско-российского энергетического сотрудничества.
По моему поручению в церемонии открытия участвовал Заместитель Премьера Чжан Гаоли. Церемония прошла весьма успешно и послужила большим стимулом и примером для углубления китайско-российского сотрудничества в различных сферах.
Создана и правительственная китайско-российская комиссия по инвестиционному сотрудничеству. Активно рассматривается возможность сотрудничества по строительству высокоскоростных железных дорог. Запущено сотрудничество по спутниково-навигационным системам, которым Вы лично уделяли большое внимание.
Наблюдается новый сдвиг в сотрудничестве по совместной разработке дальних широкофюзеляжных самолётов и тяжёлых вертолётов, а также в других крупных совместных проектах.
Я готов впредь поддерживать тесный контакт с Вами, с тем чтобы вместе способствовать усилению взаимной поддержки, расширению взаимной открытости между нашими странами, чтобы мы всегда могли черпать силы в поддержке друг друга, сообща противостоять рискам и вызовам, исходящим извне, и осуществлять наши грандиозные цели своего развития и возрождения.
Министр нефти ИРИ Бижан Зангяне, делая акцент на том, что политика нынешнего руководства Ирана в отношении РФ основывается на необходимости налаживания стратегических отношений с этой страной, заявил, что иранские товары могут обеспечить растущую потребность российского рынка.
Выступая на конференции с участием членов Постоянной Ирано-Российской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству и бизнесменов двух стран в конференц-зале Палаты торговли, промышленности, шахт и сельского хозяйства Ирана Б. Зангяне заявил, что уровень товарооборота между Ираном и Россией в прошлом году достиг 1,5 млрд. долларов, что является неприемлемым. Он выразил надежду, что с ростом уровня отношений мы сможем увеличить эту цифру в 10 раз.
Министр, по информации Iran.ru, также заметил, что учитывая достигнутые соглашения между двумя странами, есть надежда, что в течение нескольких ближайших месяцев состоится прорыв в российско-иранских экономических отношениях.
Б. Зангяне также подчеркнул, что представители частного сектора Ирана и России должны более серьезно заняться развитием двусторонних отношений. Учитывая прилагаемые усилия двух стран в области подготовки необходимых условий и инфраструктуры, он выразил надежду на то, что представители частного сектора двух стран воспользуются появившейся возможностью.
Новый американский заговор против России и Ирана
США переходят к новой стратегии в отношении России и Ирана. Задача – ослабить, а затем разрушить нынешнее государственно-политическое устройство обеих стран, а также подчинить своему контролю гигантские нефтегазовые ресурсы РФ и ИРИ, превратив их в послушный инструмент сохранения американского господства, как в Европе, так и в Азии. Но Москва и Тегеран способны сорвать новые «старые» замыслы Вашингтона, как и задекларированные в Уэльсе планы НАТО. Ведь НАТО – это и есть США.
Меры, принимаемые сегодня администрацией Обамы в отношении России и Ирана, во многом повторяют пункты стратегии Рейгана, принятой в 1982 году на узком закрытом совещании высших чинов американской администрации, на которое не был приглашен даже вице-президент Дж.Буш-старший (он не был заинтересован в реализации этого плана лично, так как представлял интересы нефтяного сектора США). Вместе с Саудовской Аравией, которая резко увеличила выброс нефти на мировой рынок, Вашингтон обрушил цены на советскую нефть, себестоимость добычи которой стала равной ее экспортной цене. Свою значительную роль в ослаблении страны сыграла «афганская кампания», но хребет могущественного государства сломал разрушительный курс «перестройщиков» в лице Горбачева – Шеварднадзе − Яковлева. В результате, СССР, одна из великих империй двадцатого столетия, после нескольких лет экономического кризиса и политических потрясений исчез с карты мира.
Сверхсекретная встреча высшего руководства США в узком кругу
Удастся ли США повторить свой успех в этот раз? Еще в первые месяцы после вторичного вступления Владимира Путина в должность президента в мае 2012 года стало очевидным: на смену «перезагрузке» Вашингтон разработает новую стратегию в отношении России. А после провала агрессивной политики НАТО на Украине и на Ближнем Востоке, что еще раз показало начавшийся упадок американской империи, правящая группировка США срочно стала искать новый курс. Не случайно, как и в 1982 году, на этот раз прямо накануне недавнего саммита НАТО в Уэльсе и минской встречи представителей Украины и Новороссии для заключения перемирия опять состоялась в условиях глубочайшей конспирации встреча закрытой части высшего американского руководства с участием глав спецслужб, Пентагона и внешнеполитических стратегов в самом «узком» составе. Цель – существенно скорректировать курс по резкому ослаблению и дальнейшему развалу России путем ее расчленения, а также принять срочные меры по восстановлению своего присутствия на Ближнем Востоке. Это превратилось в «идеею фикс» для США еще в 2012 году, как только стало ясно, что Россия набралась сил и выступила с независимыми от Вашингтона позициями по целому ряду проблем: Сирия, Иран, ограничение деятельности прозападно-либеральных сил внутри РФ, и затем по Крыму и ситуации на Украине. И, что с точки зрения Вашингтона, совсем уже выходит за пределы «дозволенного» – создание летом сего года альтернативных международных институтов в рамках БРИКС, а также ШОС. Особенно Вашингтон испугала возможность формирования оси Россия – КНР – Иран с возможным подключением к ней в будущем и Индии. Ведь это, полагают в США, означало бы не только утрату Америкой той глобальной роли, за которую она упорно цепляется, но и потерю контроля над основными источниками углеводородов, от поставок которых зависит дальнейшее экономическое благополучие Запада. Ведь именно Москва и Персидский залив, а точнее − РФ, ИРИ, Ирак, Саудовская Аравия и Катар – основные поставщики нефти и газа в Европу и на азиатские рынки. То есть дальнейшее развитие и укрепление мощи КНР и Индии тоже зависит от того, что происходит в России и в Персидском заливе.
Проиграв на Украине, Вашингтон лихорадочно ищет альтернативные направления удара по России. Учитывая, что задекларированные меры по усилению присутствия НАТО в Восточной Европе на российских западных границах пока что, мягко говоря, смешны (5 тысяч солдат сил быстрого реагирования в Польше, Румынии и в Прибалтике), США решили развернуть наступление с юга, где оно захлебнулось еще в 2013 году вследствие неспособности Запада свергнуть режим Башара Асада, на защиту которого твердо и дружно встали Россия и Иран. Тем самым акценты наступления США, а значит и НАТО, поскольку Североатлантический Альянс и Америка – это одно и то же, вновь переносятся на Ближний и Средний Восток, на этот раз с упором на Иран и Ирак. Ведь выход Ирана после снятия с него санкций и Ирака после стабилизации там ситуации как крупнейших ближневосточных поставщиков нефти и газа на мировой рынок уже к 2018-2020 годам (по оценкам, обе страны способны будут ежедневно экспортировать только нефти до 20 млн. баррелей в день) существенно снизит роль прозападной Саудовской Аравии, экспортные возможности по нефти которой не превышают 10-11 млн. баррелей в день. А тут еще возрастающая региональная роль Ирана в политическом плане, сохранение Тегераном независимого от Запада курса, развитие мирной ядерной программы ИРИ и ее стремление войти в БРИКС и ШОС.
Нынешние американские мероприятия – полная дестабилизация Украины, экономические санкции, противодействие строительству газопроводов – почти буквально повторяют пункты стратегии Рейгана по разрушению СССР, только в актуализированном варианте. Но их оказалось недостаточно как из-за неспособности Киева военным путем одолеть сопротивление Новороссии, нежелания многих членов Евросоюза полностью «лечь» под Вашингтон, чтобы не потерять российский рынок и не остаться без российского газа, так и ввиду того, что без Ирана, Ирака и Сирии невозможно создать реальную альтернативу проекту «Южного потока». А возможностей проамериканского карликового эмирата Катара по СПГ не хватит даже для существенного понижения цен на российский газ в ЕС. Другое дело – мощный выброс в Европу иранского газа с его крупнейшего месторождения «Южный Парс» и начало газового экспорта из Ирака, намеченного на 2016 год.
Только вот с Ираном и Ираком США сами загнали себя в тупик, наложив финансово-экономические санкции на ИРИ из-за ядерной программы и разрушив основы иракского государства после оккупации этой страны в 2003 году. А тут еще созданный при помощи США, НАТО, Турции и ваххабитских режимов Аравии монстр в лице ИГИЛ (сейчас он называется просто ИГ – Исламское государство) для свержения Башара Асада в Сирии, который в июне сего года перебрался в Ирак и чуть не захватил Багдад, заодно провозгласив создание исламского халифата. Только быстрая и эффективная помощь Ирана и России спасли режим тогдашнего режима иракского премьер–министра Нури аль-Малики от тотального коллапса. И теперь на состоявшемся на днях в Вашингтоне сверхзакрытом совещании принято решение – использовать ближневосточных исламистов для разжигания экстремистских и сепаратистских настроений на Северном Кавказе РФ с возможным выдавливанием туда боевиков ИГ из Ирака и Сирии, особенно террористов «российского происхождения», а также дестабилизации в других российских мусульманских регионах (Поволжье, крупные городские агломерации) для создания новой силы внутри общей «пятой колонны» в России, и при этом параллельно предпринять все шаги по отрыву Ирана от России и ослаблению сотрудничества Багдада с Москвой, в том числе в энергетической сфере (проекты нефтедобычи с участием Газпромнефти и Лукойла).
Ставки Вашингтона
Главная ставка сейчас делается на Иран, точнее, на быстрое перерождение правящего иранского класса из национально-исламистского в прозападно-либеральный. Ставка делается на отрыв группировки президента Хасана Роухани и поддерживающих его полусветских политиков и бизнесменов от религиозной верхушки страны во главе с духовным лидером Али Хаменаи, а также от командования КСИР. Тем самым Белым Домом зафиксирован отказ от идеи свержения нынешнего иранского режима на план его разложения изнутри путем прозападной «модификации» политической, экономической и культурной элиты ИРИ, поощрение внутренней оппозиции для ослабления власти нынешнего руководства, разжигание этнических трений между персами, с одной стороны, азербайджанцами, курдами, беллуджами и т.д. − с другой. При этом США с использованием НАТО в качестве некого международного прикрытия приняли решение и уже его реализовывают по выдавливанию Ирана из Ирака, трансформации нынешних иракских властей после ухода Нури аль-Малики с поста премьера с позиций ориентации на Тегеран и развития отношений с РФ на прозападный курс и нормализацию отношений с Саудовской Аравией и суннитскими монархиями ССАГПЗ.
Все это, по замыслам вашингтонских стратегов, позволит наряду с вооруженными средствами под видом борьбы с терроризмом в лице ИГ значительно усилить военное присутствие США и части их союзников в лице англичан, австралийцев, поляков и т.д. в Ираке. Причем в последующем не только с военно-воздушным, но и сухопутным компонентом, для последующего развертывания военной операции против Сирии на ее территории, но только с востока, и опять же под предлогом борьбы с терроризмом.
Вашингтон уже готов начать бомбардировки территории САР в местах дислокации отрядов ИГ, а также возобновить военную помощь полусветской оппозиции в лице Сирийской свободной армии (ССА). На упомянутом закрытом совещании в Вашингтоне окончательно пришли к выводу – сорвать прокладку «Южного потока» с помощью Ирана можно не путем создания в ИРИ мощностей СПГ на западные финансовые вливания (это дорого и займет много времени), а путем строительства магистрального газопровода из Ирана, с закачкой в него и катарского газа с общего месторождения Южный Парс − Северное месторождение, затем присоединением к нему иракского газа и далее – через Сирию до средиземноморского побережья САР и оттуда в Южную Европу, либо же из Сирии в Турцию и далее на Балканы.
Этот проект – быстро реализуемый и не слишком дорогой. Но пока есть одно «но» − нужно сначала превратить режимы в Иране, Ираке и Сирии в проамериканские, а без применения силы, диверсий, подрывной активности, задействования финансовых ресурсов Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ, Кувейта это невозможно. Поэтому нужно готовиться к новым войнам и «революциям» на Ближнем и Среднем Востоке, но только не исламистско-«цветным», а прозападно-либеральным. И Иран здесь – основная мишень. Без изменения изнутри или извне правящего режима в Тегеране США не реализуют этот новый стратегический план, построенный на основе старых идей времен Рейгана. То есть ничего нового нет.
Планы США все те же
В основу стратегии Вашингтона того времени была заложена атака на слабые места советской политической и экономической системы. Меры экономического и финансового порядка ставили целью резко сократить поступления валюты в бюджет СССР. Сокращение доходов бюджета ограничивало возможности внутренней и внешней политики Советского Союза. Пунктами этой части плана было следующее:
1. Предотвратить строительство второй ветки газопровода из Сибири в Западную Европу. (Пуск первой линии трубопровода был задержан усилиями Вашингтона на 2,5 года). Каждая ветка давала 12-15 миллиардов долларов дохода в год. Поставки по второй ветке увеличили бы вдвое продажи газа и, соответственно, советские валютные доходы. США навязали европейским союзникам «потолок» в 30% потребления советского газа; наложили санкции на 5 европейских компаний (лицензиаты американских компаний и американские дочерние предприятия за рубежом, три из них обанкротились), поставлявших оборудование для советской газотранспортной системы; запретили использование технологий бурения вечной мерзлоты; обязали Осло разрабатывать газовое месторождение Тролл в Норвегии, несмотря на более высокую себестоимость норвежского газа для Европы («надбавка за безопасность»); запретили коммерческим банкам кредитование строительства газопроводов в СССР.
2. Резко снизить цены на нефть. Саудовцы тогда повели себя крайне сговорчиво в плане повышения добычи. Каждый доллар снижения цены на баррель нефти обходился Москве примерно в от пятисот миллионов до одного миллиарда долларов. Лично Уильям Кейси, директор ЦРУ, был ответственным за переговоры с Саудовской Аравией по данному вопросу. Он же занимался той частью уравнения, где фигурировал природный газ. Саудовская Аравия, в обмен на свою сговорчивость, получила право закупать для защиты от «иранской угрозы» системы авиационных комплексов радиообнаружения и наведения AWACS.
3. Прекратить предоставление займов Советскому Союзу и принудить его к досрочной выплате процентов по кредитам. Руководство коммерческих банков вызывали в Белый дом и доходчиво втолковали: помимо извлечения прибылей есть интересы национальной безопасности, против которых те идти не имеют права.
4. Запретить поставки технологий. Запрет на передачу технологий был реализован через Координационный комитет по экспортному контролю.
5. Подрывная и диверсионная деятельность в странах-союзниках СССР. Было решено организовать подрывную деятельность в Польше через католическую церковь и профсоюзное движение «Солидарность», оказывать им тайную финансовую, разведывательную и политическую поддержку. Также было решено расширить военную поддержку моджахедов в Афганистане: при Рейгане Вашингтон значительно увеличил объемы поставок вооружений, добавил те виды оружия, которые могли нанести максимальный урон советскому контингенту, в частности ПЗРК «Стингер», поставлял информацию со спутников, привлек к содействию моджахедам другие страны – от Китая до Швеции. Ставилась задача посредством моджахедов распространить войну на территорию Советского Союза. Всесторонняя, многоплановая и детально разработанная психологическая война с целью посеять страх и неуверенность среди советского руководства.
План администрации Рейгана был разработан и реализован в атмосфере строжайшей секретности. О нем знали только 12 человек. Не знал о плане даже вице-президент Джордж Буш: ближайшие соратники Рейгана сочли, что нефтяные интересы его семейного клана могли помешать планируемому снижению цен на нефть. Одним из важнейших пунктов стратегии Рейгана было заставить европейцев следовать своему плану. По мнению Вашингтона, Западная Европа слишком выгодно торговала с Советским Союзом, вместо того, чтобы «заботиться о своей безопасности». Администрация Рейгана требовала от европейцев отказаться от строительства газопровода, которое создало бы десятки тысяч рабочих мест в Европе в годы самой высокой безработицы, отказаться от гарантированных поставок недорогого советского газа и вместо этого вложить огромные средства в разработку норвежских месторождений, а затем закупать дорогой норвежский газ. Так что через тридцать лет администрация Барака Обамы выработала аналогичный план – теперь уже в отношении России и Ирана. Посмотрим его совпадение по пунктам.
Экономические и финансовые меры: три раунда экономических санкций уже реализованы; противодействие строительству газопровода «Южный поток» ведется максимально активно; введен запрет на поставку оборудования для глубинной добычи, бурения арктического шельфа и сланцевых месторождений – по аналогии с запретом на поставку технологий бурения вечной мерзлоты; идет максимальное давление на европейские государства, чтобы те, в ущерб своим интересам, следовали американским санкциям; также оказывается давление на другие государства, в частности латиноамериканские, которые способны заместить европейский экспорт в Россию, после того, как тот попал под ответные санкции. А вместо Норвегии как источника газа для Европы избраны Иран и Ирак. И теперь против них запускается комплекс мер «воздействия».
Если в 1982 году Вашингтон атаковал СССР через Польшу и Афганистан, то в 2013 году заход в Европе сделан через Украину, а на Ближнем Востоке – через Сирию. Линия атаки значительно приблизилась к границам России, сама атака ведется уже военными методами. И все это мы наблюдаем только в публичном пространстве. На самом деле стратегия администрации Барака Обамы не менее секретна, чем стратегия Рейгана, о которой стало известно только годы спустя, после того как она дала свои результаты.
Конечно, возникает вопрос: а кто сегодня разрабатывает и воплощает стратегию против России и Ирана? Один из них − нынешний директор ЦРУ Джон Бреннан. Он ранее был главой резидентуры управления в Саудовской Аравии и, безусловно, обладает всеми необходимыми контактами и инструментами для работы с саудитами. Соответственно, он хорошо знает и Иран как основного соперника Эр-Рияда в регионе. Его поездка на Украину также высвечивает его как одного из участников группы нынешних вашингтонских стратегов. Но есть и другие. Причем почти все они – далеко не публичные фигуры, которые постоянно мелькают на экранах телевизоров.
************
Главное для России и Ирана – срочно развернуть контрмеры против планов Вашингтона, направленных на смену правящих режимов в обеих странах. Помочь выстоять правительствам Сирии и Ирака. И одновременно создать собственную эффективную энергетическую ось, способную удержать мировые и региональные рынки углеводородов в своих интересах. Москва и Тегеран должны понимать, что США и НАТО сейчас запустят все рычаги идеологического и экономического воздействия, чтобы разобщить РФ и ИРИ, а далее «побороть» их по отдельности. Сила – исключительно в единстве. Причем времени на раздумья нет. Осталось время только для решительных совместных действий.
Владимир Алексеев,
Специально для Iran.ru
Санкции, введенные Западом в отношении Ирана и России, существенно активизировали процесс дальнейшего сближения между Тегераном и Москвой, и между двумя сторонами достигнута договоренность об увеличении объема взаимного товарооборота не менее чем в 10 раз.
Подписание ряда соглашений в ходе состоявшегося в Тегеране 11-го заседания Постоянной Ирано-Российской комиссии по торгово-экономическому сотрудничества открывает новый этап в отношениях между двумя странами. Это позволит еще больше укрепить политические связи между Тегераном и Москвой, а также будет способствовать сближению позиций сторон на международной арене.
В ходе подписания совместного меморандума о взаимопонимании в области торгово-экономического сотрудничества между Ираном и Россией по окончании упомянутого заседания межправительственной комиссии министр нефти Ирана Бижан Зангене отметил, что в настоящее время товарооборот между двумя странами не превышает 1,5 млрд. долларов и в ближайшие годы этот показатель необходимо увеличить не менее чем в 10 раз.
По словам иранского министра, прочные политические связи должны быть подкреплены активным торгово-экономическим сотрудничеством, и российские компании заинтересованы в своем присутствии в иранской нефтяной промышленности.
Бижан Зангене упомянул также о том, что между Ираном и Россией достигнута договоренность о налаживании тесного сотрудничества между центральными банками двух стран и об использовании иранского риала и российского рубля во взаимной торговле. По его словам, Иран и Россия обладают достаточно хорошим потенциалом для активного обмена инженерно-техническими услугами и различными товарами, и центральным банкам следует направить свои усилия на качественное и своевременное обслуживание экспортно-импортных операций.
Первый министр Шотландии Алекс Салмонд пообещал, что в случае обретения регионом независимости Шотландия сможет очень быстро — в течение полутора лет — договориться о вхождении в состав ЕС.
В случае, если большинство жителей Шотландии на референдуме 18 сентября проголосует за независимость, то 24 марта 2016 года регион выйдет из состава королевства. Недавний опрос общественного мнения показал, что сторонников независимости стало больше, чем противников, хотя перевес небольшой. Исход референдума, по всей видимости, решит голосование тех, кто до сих пор не определился со своей позицией.
"Независимая Шотландия будет активным членом ЕС в соответствии с нашими международными, направленными в будущее задачами и ценностями. Мы сможем напрямую поддержать интересы Шотландии и обеспечить выгодную сделку для наших фермеров, рыбаков и всех остальных", — отметил Салмонд во время очередного выступления в Эдинбурге в преддверии референдума.
Он также отметил, что власти Великобритании под влиянием набирающей популярность Партии независимости ставят под угрозу членство в ЕС.
Ранее представители Шотландской национальной партии говорили, что Шотландия войдет в ЕС "автоматически". Теперь же речь идет о переговорах, хотя сторонники независимости Шотландии утверждают, что переговоры будут вестись "изнутри" ЕС, поскольку в данный момент регион входит в состав Соединенного Королевства, а, следовательно, и Европейского союза.
Между тем, бывший президент Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу заявлял, что Шотландии "будет очень трудно, если не невозможно" войти в ЕС.
Противники обретения Шотландией независимости, участвующие в кампании Better Together, ссылаются на слова руководителей ЕС о том, что Шотландия, выйдя из состава Соединенного Королевства, выйдет из ЕС.
"Эксперты, в том числе, Жан-Клод Юнкер, Жозе Мануэл Баррозу и Херман ван Ромпей ясно высказались по этому поводу. Если мы проголосуем за выход из Соединенного Королевства, мы выйдем из ЕС. Националисты не ответили на вопрос, как мы вернемся в ЕС, сколько времени это займет, и главное, на каких условиях. Сейчас у нас есть специальные скидки, которые приносят 135 фунтов стерлингов в год шотландским семьям. Отделение поставит это под угрозу", — заявил журналистам представитель Better Together. Мария Табак.
Непрошенные помощники
На рынке заготовок подъем сменился понижением
/Rusmet.ru, Виктор Тарнавский/ После вынужденного прекращения работы Енакиевского метзавода в середине августа объем предложения длинномерных полуфабрикатов из СНГ значительно сократился. Тем более, что из-за ремонтов приостановил экспортные поставки заготовок Белорусский метзавод и уменьшил выпуск Оскольский ЭМК. Тем не менее, цены на эту продукцию на ближневосточном рынке после непродолжительного скачка в начале второй половины августа пошли вниз.
Если две-три недели тому назад оставшиеся на рынке украинские и российские компании предлагали заготовку в Турцию и Египет по $515-520 за т FOB, а на сентябрь планировали повышение до $520-530 за т FOB, то сейчас производителям, как говорится, приходится отступать по всем фронтам. В первую неделю сентября сделки заключались, в среднем, по $510 за т FOB, а встречные предложения со стороны турецких и египетских прокатчиков поступают уже из расчета $495-505 за т FOB, что соответствует уровню конца июля.
Основной причиной падения цен стало появление на рынке новых конкурентов, успешно заместивших продукцию украинских поставщиков. В течение последних нескольких недель на ближневосточном рынке резко активизировались китайские компании. В самом Китае себестоимость выплавки стали снижается вследствие рекордного с 2009 года падения цен на железную руду, а власти смотрят сквозь пальцы на то, что полуфабрикаты отправляются за рубеж под видом прутков, без уплаты 25%-ной экспортной пошлины. Более того, поставщики этой продукции, микролегированной бором, могут рассчитывать на частичный возврат НДС. В связи с этим китайские металлурги ведут успешную игру на понижение.
Ранее ближневосточные потребители достаточно осторожно относились к китайской продукции из-за сомнительного качества и длительных сроков поставки. Однако сокращение украинского экспорта и привлекательные цены на китайские полуфабрикаты заставили их изменить свое мнение. В конце августа и начале сентября заготовки китайского производства приобретались по всему региону.
При этом, минимальные цены были зафиксированы в Турции – $505 за т CFR и менее. В Египте котировки варьируются в интервале $510-525 за т CFR, а в ОАЭ и Саудовской Аравии – $520-525 за т CFR. Судя по всему, китайцы вполне в состоянии сбросить цены до $500-510 за т CFR по всему региону, хотя длительные сроки поставки (до двух месяцев) по-прежнему остаются их слабым местом. В частности, в Турции большинство местных прокатчиков предпочитают полуфабрикаты национального производства, хотя их стоимость составляет $530 за т EXW и выше.
В конце августа на региональном рынке появились и менее традиционные поставщики. Некоторые египетские компании проявляли интерес к южноевропейским полуфабрикатам. Курс евро по отношению к доллару сейчас довольно низкий, так что подобная продукция может быть достаточно конкурентоспособной в Северной Африке.
В страны Персидского залива в последнее время предлагаются заготовки иранского производства, которые также котируются довольно низко – на уровне $520-530 за т CFR. В то же время, импорт полуфабрикатов в Иран через северные порты остается незначительным. С начала текущего года по местному календарю (21 марта) и до начале сентября его объем составил лишь 98,5 тыс. т. В начале сентября заготовки из Казахстана предлагались в Иран примерно по $520 за т CFR, а российская продукция – на $10-20 за т дороже, но интерес со стороны потенциальных покупателей был весьма слабым. Впрочем, у иранских компаний до сих пор сохраняются проблемы с международными платежами.
В Восточной Азии спрос на заготовки остается низким, хотя до завершения сезона дождей остается всего две-три недели. Большинство потребителей выжидают, рассчитывая на еще большие уступки со стороны китайских компаний. В начале сентября сообщалось о поставках китайских полуфабрикатов на Филиппины и Тайвань по $480-490 за т CFR, но это еще, очевидно, не предел отступления. Заказы на материал из России и Кореи поступают на уровне порядка $515-520 за т CFR, что на $10-15 за т ниже, чем во второй половине августа, но поставщиков такие цены пока категорически не устраивают.
В Сочи завершился 12-й международный банковский форум «Банки России – XXI век»
В ходе пленарных заседаний форума выступили представители Банка России, Госдумы. Ассоциации региональных банков России, эксперты и руководители ряда кредитных организаций. Кроме того, в ходе форума состоялось несколько круглых столов, посвященных отдельным сторонам и проблемам развития банковского бизнеса.
До конца года спрос банков на рубли вырастет на триллион. Но это не катастрофа, уверены в ЦБ
В ходе международной банковской конференции в Сочи Центробанк организовал круглый стол, посвященный проблемам ликвидности на финансовом рынке. Первый заместитель правления председателя Банка России Ксения Юдаева заявила, что ЦБ не видит кризиса доверия на денежном рынке, есть лишь проблема сегментации банков, но эта проблема в сообществе была всегда. Инструментами поддержки ЦБ пользуются крупнейшие банки, и это естественно, так как их доля в любом сегменте рынка самая большая. «Поэтому и доля этих банков в кредитовании от ЦБ логично должна быть самой большой», – считает Юдаева.
Но вообще-то инструментами ЦБ пользуются банки различного типа. И Банк России замечает, что банки среднего уровня пользуются инструментами ЦБ нерационально, отметила зампред ЦБ. Время от времени среднего размера банки берут деньги только по фиксированным ставкам и не пользуются аукционными инструментами. Это нелогично с точки зрения управления ликвидностью внутри банка. Поэтому и возникла идея Центробанка более детально рассказать на форуме в Сочи про инструменты Банка России, и сделать это решено с помощью казначеев банков различной величины и различных стратегий развития.
Заместитель начальника управления анализа финансовых условий проведения денежно-кредитной политики Центробанка Елена Романова отметила, что с тех пор, когда банковский сектор перешел в состояние структурного дефицита ликвидности, ЦБ изменил свою политику взаимоотношения с банками по вопросу предоставления ликвидности. Сейчас подход Банка России основан на оценке спроса банков на средства и сформирован для того, чтобы ЦБ покрывал и потоки ликвидности наличных денег, и потоки бюджетных платежей клиентов банков, и потоки ликвидности для осуществления банками операций на валютном рынке. При этом ЦБ не стремится искусственно ограничить операции на рынке, и если он меняет лимиты предоставления банкам ликвидности, то это потому, что Банк России так видит спрос на деньги. Особенно это заметно в конце месяца, когда и растет спрос на остатки денег на счетах банков, так как банки в этот период платят налоги.
Сейчас валовый кредит ЦБ финансовой системе составляет более 5 трлн. рублей. В будущем страну ждет продолжение роста структурного дефицита – примерно на 1 трлн. рублей, отметила Елена Романова. В этом месте Ксения Юдаева вмешалась и сказала, что слово дефицит – немного неверное, это не дефицит, это предоставление банкам средств, в которых они временно нуждаются, и эти средства обеспечены какими-то залоговыми активами. В этом дефиците нет ничего ужасного, это нормально, когда банки в экономике занимают средства у ЦБ, уверена Юдаева. И ЦБ на самом деле ждет роста спроса на деньги со стороны банков до конца года, это связано с тем, что Минфин в этом году активно использует свои депозитные операции.
Елена Романова отметила, что рост спроса связан с тем, что ЦБ намерен перейти к политике плавающего курса рубля, то есть с 1 января 2015 года ЦБ прекратит проводить валютные интервенции, хотя Банк России и оставляет за собой право такие интервенции проводить. Но в целом ЦБ уверен, что объем валютных операций будет ниже, чем в предыдущие годы.
Как ЦБ намерен финансировать дефицит? Ясно, что рыночных активов у банков будет не хватать, поэтому банки должны готовить хорошие нерыночные активы, искать хороших заемщиков, чтобы именно эти портфели принести в залог в ЦБ, заявила Елена Романова.
Период усреднения денежных остатков на корсчетах банков в ЦБ будет составлять или 4, или 5 недель – и ЦБ будет заранее на год публиковать календарь усреднений совместно с календарем предоставления ликвидности со стороны ЦБ банка. При этом ЦБ планирует изменить формулу усреднения, она скоро будет опубликована на сайте ЦБ совместно с календарем предоставления ликвидности.
Заместитель начальника главного управления ЦБ по центральному округу Ирина Тимоничева рассказала о качестве залогов, предоставляемых банками под кредиты в ЦБ. Сегодня банки в Москве могут направлять заявки на участие в кредите по фиксированной ставке от ЦБ или в аукционе в электронном виде. Расчет обеспеченности спроса банков на деньги ЦБ под залог активов может быть по-разному оценен Банком России. Существует требование, что обеспечительный кредит может погашаться не ранее, чем через 60 дней с момента его предоставления. Поэтому ЦБ ввел понятие ролл-овера – то есть в момент погашения кредита высвобождаемое обеспечение снова может стать предметом залога по вновь выдаваемому кредиту, фактически даже не возвращаясь в банк.
Заместитель директора казначейства Альфа-банка Валерий Лисейкин рассказал о практике этого банка по получению кредита под нерыночные активы. Он отметил, что рассматривает этот инструмент как постоянную кредитную линию ЦБ, что позволяет банку вести себя более агрессивно на межбанковском рынке и поддерживать кредитование путем привлечения денег корпоративных клиентов. Но при этом банк всегда имеет в своем активе «мягкий залог», то есть активы, уже условно предодобренные в ЦБ с целью получения кредита. Под эти активы Альфа-банк уверен, что получит кредит в ЦБ, даже если подаст заявку на деньги в 9 часов вечера.
Ксения Юдаева отметила, что это хорошая практика, и работа Альфа-банка в этом направлении – это грамотная политика по управлению ликвидностью, и банки о регистрации своих залогов в ЦБ должны думать заранее, чтобы не метаться в последний момент.
Директор казначейства Сбербанка Алексей Лякин отметил, что банк использует весь ассортимент инструментов ЦБ – и механизм усреднения, и механизмы тонкой настройки ликвидности. При этом Сбербанк боялся, что обмен кредитами овернайт при проведении операций РЕПО приведет к повышению волатильности ставок на межбанке, что разбалансирует ликвидную позицию Сбербанка. Но это не произошло, и сейчас ясно, что Сбербанку в качестве основного инструмента хватает кредита РЕПО на срок 7 дней.
Руководитель отдела по управлению ликвидности Ситибанка Алексей Москвичев отметил, что использование операции СВОП стало в последнее время более дорогим, так как отток капитала из России и санкции повысили как курс иностранной валюты, так и спрос на нее.
Заместитель президента Рост-банка Дмитрий Зубков сообщил, что за последние 5–6 лет региональные банки стали более консервативно управлять своей ликвидностью, то есть деньгами клиентов на счетах «до востребования» долгосрочные проекты по строительству бизнес-центров со сроком окупаемости в 6–7 лет уже не кредитуются. Параллельно независимо от ситуации на рынке года три назад вдруг ожил рынок межбанковского кредитования по всей стране, тогда как банки Дальнего Востока стали размещать средства в банках Калининграда. Но в последние полтора года, когда активизировался процесс отзыва лицензий у банков, как московских, так и региональных, межбанк практически умер, так как в банках с отозванными лицензиями застряло очень много денег рынка межбанковского кредитования.
Ксения Юдаева отметила, что ЦБ проводит реформу, и она займет длительное время. «Мы развиваем у себя управление рисками. Видим, что операции с нерыночными активами занимают все большую часть в нашем портфеле, есть вопросы об оценке этих активов в ЦБ к рейтинговым агентствам», – заявила она. При этом ЦБ в последнее время расширяет перечень залогов, и уже включил в залоговую массу те кредиты, например, предприятиям, прием которых в залог идет без проверки ЦБ. «Мы планируем создать управление рисками, которое будет собирать информацию о компаниях, кредиты которых банки предоставляют нам в залог. Думаю, поправочные коэффициенты дисконтирования сумм залогов будут устанавливаться на основе работы этого управления», – отметила Юдаева.
Второй момент работы с залогами – это правильно написанные договоры. Юдаева заявила, что ЦБ уже заключил договоры с банками – участниками системы рефинансирования, и сейчас ЦБ принимает в залог кредиты, выданные промышленности.
Минэкономразвития разрабатывает порядок отбора инвестиционных проектов, предоставляемых банками в залог в ЦБ. «Когда правительство разработает и создаст этот механизм на своей стороне, ЦБ будет готов работать с кредитами, которые по существующим документам выданы ранее на финансирование инвестиционных проектов», – сообщила Ксения Юдаева.
Представитель Новикомбанка задала вопрос из зала о том, не пора ли ЦБ задуматься о безопасности юридических лиц – российских экспортеров. После введения санкций банки почувствовали, что платежи российских экспортеров задерживаются. «Являясь опорным банком СНГ, Новикомбанк выступает как клиринговый банк для платежей из стран СНГ. «Мы вынуждены платить платежи через американские банки. Не лучше наш клиринговый центр как-то встроить в механизм расчетов Банка России. За основу можно взять китайскую систему на базе народного банка Китая», – предложила представитель банка.
На это Ксения Юдаева ответила, что у ЦБ есть разные подходы к проблеме. В ЦБ много уделяют внимания платежам именно в рублях. Но платежи со стороны стран СНГ идут через валюту, и полностью обойти вопрос валютных платежей невозможно. Но со временем все внутренние платежи внутри СНГ необходимо переводить на национальные валюты – и это тот путь, которым надо идти, считает зампред ЦБ.
Что же касается платежей экспортеров, то здесь нужно понимать, что во всех странах заработали системы комплаенс-контроля, и есть четкие правила, которым надо следовать, поэтому, возможно, платежи и задерживаются. «Но я уже понимаю, что за последнее время ситуация улучшилась, процедуры контроля выстроились. Надо понимать, что такая у нас жизнь. Переходите на расчеты в рублях», – посоветовала Юдаева.
России вступила в эпоху трансформации банков
В рамках банковского форума в Сочи состоялся круглый стол «Стратегии и модели устойчивого развития участников финансового рынка». Участники круглого стола считают, что они создали первый в мире учебник по трансформационному банкингу.
По словам ведущего круглого стола председателя совета директоров банка «Центр-инвест» Василия Высокова, Ростов-на-Дону сейчас производит кадры для работы в российских банках по международному стандарту, такому, который еще не всегда понят в отечественных кредитных организациях. Это стало возможно потому, что банк «Центр-Инвест» заключил альянс с тремя ВУЗами города, и этот альянс позволяет формировать выпускников более высокого уровня, чем этого сейчас требуют современные банки. «Для того, чтобы наши дети были конкурентоспособными специалистами на мировом рынке, они должны быть в 10 раз умнее своих родителей», – заявил Высоков.
Благодаря правильно выбранной стратегии работы с предприятиями малого и среднего бизнеса в банке «Центр-инвест» количество малых предпринимателей на душу населения в Ростове в 1,5 раза больше, чем в среднем по России, считает Василий Высоков.
Еще один важный продукт с точки зрения устойчивого роста в России – это энергоэффективность. Поэтому банк «Центр-Инвест» вышел на кредитование энергоэффективных проектов, и у банка сейчас сформирован портфель на 7,5 млрд. рублей выданных кредитов на обеспечение энергоэффективности, в первую очередь, это средства, выделяемые банком на переоснащение жилых домов.
Устойчивый банкинг не занимается экспресс-кредитованием, не участвует в спирали высоких ставок и дефолтов, уверен Высоков («Центр-инвест»). Если разобраться с клиентом и потратить на его чуть больше времени, чем обычно на это тратит среднестатистический банк, то можно дать ему кредит по более низкой ставке. И тогда клиент быстрее вернет этот кредит, а банку не надо будет под этот кредиты делать большие резервы, считает Высоков.
Платежи и расчеты – это отдельный продукт, и нельзя эти услуги объединять с другими продуктами. Нельзя средствами коротких депозитов кредитовать длинные инвестиционные проекты, это все понимают, но при этом всегда поступают неверно, полагает банкир.
Представитель Международной финансовой корпорации (IFC) Елена Клепикова отметила, что в настоящее время происходит давление на банковскую систему как со стороны макроэкономической ситуации, и это и ужесточения требований в плане работы с рисками, и новые требования регулятора, но также и растет давление на банковское сообщество со стороны потребителя, появляются новые технологии и новые поколения профессионалов. В итоге рентабельность в банковском секторе падает. Но один из инструментов работы с ситуацией – это разработка стратегий развития каждого конкретного банка на годы вперед, уверена Клепикова. Не секрет, что для инвесторов рентабельность является одним из стимулов для принятия решения о вложении средств в банковский сектор, отметила эксперт. И Всемирный банк и МФК должны привлекаться в качестве консультантов для разработки планов стратегического развития банков. Группа экспертов ВБ и МФК должна фокусироваться на мероприятиях общего плана, семинарах и практикумах для оказания консультационных услуг, а Ассоциация региональных банков может заниматься общим администрированием этих проектов.
По мнению Клепиковой, управление рисками и операционная деятельность – это те сферы, где банки могут найти свою уникальную нишу. Наличие у банка отчетности МСФО и стратегии долгосрочного развития уже свидетельствует о том, что банк намерен находиться на рынке всерьез и надолго. Поэтому каждый потенциальный инвестор, желающий войти в капитал банка на срок, например, в пять лет, должны понимать планы банка по дальнейшему его продвижению в рыночной среде, уверена Клепикова.
Менеджер банковских проектов компании «Навона» Дмитрий Штатов отметил, выступая на заседании круглого стола, что устойчивое развитие – это реализация лозунга «зарабатывай сегодня, но не разрушая завтрашний день». При этом этот будущий день надо видеть без искажений. Менее 37% банков имеют стратегии, реально связанные с реалиями сегодняшнего дня. Следовательно, система мониторинга реализации стратегий сбоит. Это больше всего касается региональных малых и средних банков. Результаты мониторинга компании «Нанова» о состоянии банков в области устойчивости их развития будет публиковаться на сайте информационного агентства Bankir.Ru ежемесячно.
Партнер компании «Эренс энд Янг» Борис Колмаков заявил, что в любом банке особенно важным является тот аспект, насколько ценности, которые исповедует топ-менеджмент, переносятся на уровень рядовых сотрудников. Сейчас в банки приходит очень много молодых сотрудников, которые должны впитывать корпоративный дух с первых дней работы в компании.
Представитель Палаты аудиторов России, бывший глава Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Александр Турбанов сделал упор в своем выступлении на саморегулировании. Он отметил, что с начала 90-х годов банковская система сделала громадный рывок и сейчас является одним из локомотивов экономики России. Аудит отстал от этого развития, но достижение аудиторской отрасли – это создание саморегулирования, хотя и оно реализовано не в полной мере.
Сейчас за аудитором практически закреплена инициатива выявлять правонарушения в банках в области исчисления и уплаты налогов и сообщать об этом в налоговые органы, отметил Турбанов. Он обратил внимание и на попытку сделать аудиторов внештатными сотрудниками Росфинмониторинга и сообщать в это ведомство о своих подозрениях в неправомочных операциях банке. Все это является попытками искажения сущности аудита и принципов саморегулирования, уверен Турбанов. «Это наносит удар по доверительным отношениям аудитора и клиента и мешает аудитору делать правдивое заключение о работе проверяемой компании», – заявил Александр Турбанов. При этом он отметил, что временами становится ясно, что собственники бизнеса не заинтересованы в получении правдивого заключения о состоянии дел в компании, они считают, что и без аудитора они в курсе всего происходящего.
Исполняющий обязанности директора департамента банковского регулирования Центробанка Алексей Лобанов отметил, что регулирование всегда отстает от новаций рынка, оно может способствовать или препятствовать развитию. И для того, чтобы оно способствовало развитию, оно должно быть предсказуемым. Десятки лет в развитых странах Европы регулирование финансовой системы строится на консолидированной основе, а Россия перешла к объемному регулированию участников рынка лишь в прошлом году. И на этом пути Центробанку пришлось изобретать много нового. Так, например, закон о полной стоимости кредита, по мнению Лобанова, это чисто российское изобретение.
При этом он обратил внимание, что финансовому сообществу надо понимать, что ЦБ не находится в вакууме. И сейчас ЦБ подвержен множеству внешних факторов, начиная от риска роста инфляции и до санкций западных государств в отношении России. И в этих условиях сделать регулирование предсказуемым особенно тяжело. Но регулятор готов к трансформации свой работы, и готов прислушиваться к голосу банковского сообщества.
Исполняющий обязанности директора департамента банковского регулирования Центробанка Алексей Лобанов также считает, что редкий «системнозначимый» банк существует сам по себе, вне группы или холдингов, и следующий год будет годом полноценного начала надзора и регулирования над банковскими группами и холдингами. ЦБ подготовил требования к раскрытию информации групп. Да и система требований Базель I, соглашение европейских банков от 1988 года, уже было предназначено для применения на консолидированной основе.
Подготовил ЦБ и новые требования к вложениям банков в закрытые паевые инвестиционные фонды – ЗПИФы и резервирование под вложения в них. По ЗПИФам зачастую нет надежно определяемой рыночной стоимости, это основная проблема для России, отметил Лобанов. Озабочен ЦБ и регулированием деятельности центральных контрагентов, особенно если они являются кредитными организациями, и одновременно и профессиональными участниками фондового рынка. «Надо создать такую систему мониторинга работы этих организаций, которые бы контролировали работу этих компаний и как кредитных организаций, и как расчетных», – сообщил Лобанов.
Василий Высоков (банк «Центр-инвест»), закрывая круглый стол, отметил, что ИТ-компании готовы к трансформации банков, и идеи трансформационного банкинга готовы двигаться в сторону аудиторского сообщества. Он заявил, что инвестиционные компании тоже намерены быть в центре процесса трансформации, а международные компании-консультанты готовы оказывать помощь отечественным банкам в перестройке своего бизнеса. Уверен Высоков и в том, что Банк России будет осуществлять надзор за трансформацией банковского сообщества целенаправленно и разумно, четко исповедуя принцип невиновности поднадзорных финансовых структур.
В Сочи обсудили, есть ли у классических банков будущее
В ходе международного банковского форума в Сочи агентство Bankir.Ru совместно с компанией «Диасофт» провело неформальный круглый стол совета АРБР по информационной политике, на котором в свободном режиме обсуждались потенциальные пути банков в светлое будущее.
Главный редактор агентства Bankir.Ru, вице-президент Ассоциации региональных банков Ян Арт отметил, что в частном банкинге невозможно отсидеться и переждать тяжелый период, бизнесу всегда, в любых условиях надо развивать дальше. Поэтому хотелось бы понять, что же нас ждет.
В смутное время очень тяжело находить новые слова, чтобы описывать то, что в будущем неочевидно, сказал, выступая на круглом столе, председатель совета директоров банка «Центр-инвест» Василий Высоков. Заслуга банка «Центр-инвест» заключается в том, что он расширил нормы математического анализа ТРИЗ на социальную сферу. Все 49 методов системы ТРИЗ удалось упаковать в таблицу 6 на 6. «Наследие человека, создавшего эту систему и который 8 лет отсидел в тюрьме за свои прогрессивные мысли, не должно пропасть даром», – считает Василий Высоков. По его словам, в матрице ТРИЗ описаны основные действия, которые совершает человек, в конечном счете кардинально меняя среду. Президент компании MaxiMarkets Яков Лившиц поддержал Высокова, заявив, что все сложные задачи решаемы этим подходом ТРИЗа. Говоря о форматах работы банков в будущем, экс-глава банка «Связной», известный эксперт Сергей Радченков заявил, что согласен с Биллом Гейтсом, который сказал: людям нужен банкинг как сервис, но не нужны банки. Сейчас идет скрещение мобильных технологий с банком. Самая главная история в этом вопросе – любая финансовая услуга, конечно же, человеку нужна, но без навязчивой банковской истории. При этом каждой стадии развития страны соответствует своя финансовая грамотность, уверен Радченков. Если стране нужна финансовая грамотность такого уровня, чтобы все население играло на рынке форекс, то грамотность подтянется автоматически. «Если человек никогда не поедет в Африку, и не узнает, что такое муха цеце, и чем страшен ее укус, то не нужны ему макрознания про эпидемиологию», – уверен Радченков.
Василий Высоков уверен, что старая модель банкинга исчерпала себя, вкладывать средства вкладов в долгосрочные проекты нельзя, да и никогда было нельзя, разрыв в сроках пассивов и активов погубил сотни банков. «Нет сейчас у банков остатков на корсчетах, и не надо, после этого форума в банковском бизнесе начнется отделение расчетных и платежных систем от классических банков», – говорит Высоков.
Создатель портала ReBanking Антон Арнаутов отметил, что банкинг абсолютно не нужен человеку, если человек находится на необитаемом острове. А вот если он живет в социуме – то банки на самом деле нужны. «Все говорили, что скоро банком станет сеть Facebook, а она не стала им. Банки в социальном плане очень плохо описанная штука, и их медленность и неповоротливость как раз является их плюсом – это квинтэссенция человеческого доверия. Банкинг в классическом смысле живее всех живых, его все хоронят, хоронят, а он никак не умрет», – считает Антон Арнаутов.
Сергей Радченков отметил, что любое учреждение, которое способно жить в обществе уже 300 лет, а именно 300 лет назад появились первые банки в мире, конечно же, имеет право жить. И может жить еще 20–50 лет. Потому что есть банк как услуга. Он сравнил банк с такой услугой, как налоговая инспекция. Но финансовые услуги требуют миграции, ибо человек никогда не пойдет в банк, если у него все хорошо, и его деньги в сохранности. Также человек по доброй воле никогда не пойдет в налоговую, но человек знает, что иногда ходить надо, чтобы не вышло беды. Поэтому необходимо, чтобы банки были ненавязчивым сервисом, который лишь слегка присутствует в жизни человека, уверен Радченков. По его мнению, 49% жалоб на банки – это жалобы на сервисы, предоставляемые банками, и из этого половина жалоб – это жалобы на человеческое отношение к клиентам в банках, а половина – это жалобы на работу несовершенных технологий. И когда человеку дадут опцию с помощью трех кнопок что-то оплатить, не выходя из дома и даже не выходя за экран своего мобильного телефона, то банки логично отомрут, за ненадобностью, говорит Радченков.
Главный редактор журнала «Банки и деловой мир» Людмила Коваленко сказала, что она помнит времена, когда банки никому не были нужны, так как их практически и не было. Были некоторые формирования типа Жилсоцбанк и Промстройбанк, а для людей – сберкассы. И никакие банки во времена СССР кредиты не оформляли. Но последние 20 лет дали такой перекос в финансовом мире, что банки стали основанием пирамиды, стоя на которой мировая экономическая система пошатнулась. «Поэтому банковская система нужна. Но я не буду ни с кем спорить и доказывать, что она нужна людям в классическом сегодняшнем виде. Такая она нам не нужна», – считает Людмила Коваленко.
Ян Арт отметил, что банки России сегодня замерли в ожидании, но, похоже, «пересидеть» кризисные времена не удастся. И хочется понять, в какую сторону будет развиваться бизнес.
Сергей Радченков отметил, что банкам не хватает хорошего отношения к клиенту. «Меня бесит безумное количество консультантов, пропагандирующих, что здесь и сейчас они научат менеджеров любить своих клиентов, которых эти консультанты никогда в глаза не видели», – сказал он. Надо просто нормально построить процессы в маленькой компании и потом их экстраполировать на большой банк.
Антон Арнаутов считает, что все банки в этом плане – разные. У кого-то нет физических клиентов вообще, а есть банки, у кого нет корпоративных клиентов. Поэтому розничные банки, как и раньше, будут выдавать кредиты. Они подкручивают свои скоринговые модели, они все ближе к телекомам и к ритейлу. «И есть другая реальность – это банки и люди, которые проталкивают деньги через тромбозную систему нашего кровообращения. Нужны и те и другие. Много говорят о том, что есть средние региональные банки, для которых кризис – это не кризис, а возможность получить еще одного хорошего клиента», – считает Антон Арнаутов.
Руководитель департамента фронт-офисных решений компании «Диасофт» Евгений Сентябрев заметил, что его компания занимается решениями по автоматизации банковских процессов. И из опыта этой работы становится понятно: в Интернет-банкинге вся активность клиентов сведена до трех операций – посмотреть остаток по счету, заплатить за телефон и перевести средства между счетами. С точки зрения клиента продукты должны быть простыми, но при этом и персонализированными. Вся сложность как раз и заключается в анализе клиентского профиля и того, чтобы понять, кому из клиентов какое предложение нужно. Например, если банк тактично сообщит клиенту – вот, мы, банк, видим, что вы часто летаете самолетами, и предлагаем вам кобрендинговую карту с авиаперевозчиком, это и будет воспринято как персональное предложение, а когда в лоб бьет реклама «предлагаем вам депозит под 13%», то человека такое предложение, скорее, раздражает, чем привлекает. По мнению Сентябрева, основные усилия банков в сфере развития новых, технологических форматов будут направлены не на подмены классического банкинга мобильным или виртуальным, а на усиление комфортности ДБО и на то, чтобы сделать его более адресным, а значит – более эффективным.
Евгений Сентябрев отметил, что человек, который 10 лет ходит в одну и ту же бакалейную лавку, узнаваем хозяином лавки и продавцами в ней. Но в банке на каждого клиента персонального менеджера не поставишь. Однако попытаться за счет автоматизации максимально различать профили клиентов все же можно.
Ян Арт, резюмируя это выступление, отметил, что ответ на вопрос о том, если ли у ИТ-компаний «продукт для смутного времени», таков: такой продукт есть, и он нацелен на улучшение качества работы с клиентом.
Тем не менее Сергей Радченков считает, что, как только будет принят закон об идентификации человека с помощью электронной цифровой подписи, реализованной в сим-карте, то из банков останется только сбербанк, и то лишь потому, что через этот банк всех обязывают получать пенсию.
Заместитель директора по развитию бизнеса компании «ОТР» Константин Маркелов заметил, что банки были, есть и будут. Но банки – финансовые посредники, а они работают хорошо лишь тогда, когда есть между кем посредничать. У банков с госучастием – тяжелое внутреннее устройство, лишь государство туда подталкивает население. Себестоимость банковской продукции в государственных банках велика. Поэтому клиенты из госбанков все же будет уходить, но в том случае, если коммерческие банки в России не будут душить.
Издатель журнала «Банки и деловой мир» Виталий Коваленко считает, что Россия бессмертна, потому что умеет «выживать на огородах». Поэтому и мелкие банки не умрут, несмотря на «удушение».
Яков Лившиц перевел разговор в более оптимистичное русло. По его мнению, во времена, когда растет неопределенность на рынках, одновременно растет и интерес у клиентов к тому, в чем держать деньги. Поэтому у банков появляется возможность предложить клиентам инвестиционные продукты, и чем время более «смутное», тем больше у клиентов интерес к таким продуктам. И этот спрос на услуги работы на финансовых рынках будет обеспечен, если не банками, так другими компаниями. «Если какой-то банк не предложит клиенту финансовые продукты, то клиент уйдет в другой банк», – отметил Яков Лившиц.
Ян Арт отметил, что в наше время банк должен хвататься за любой продукт, не требующий резервирования, так как комиссионный бизнес для банков будет лишь увеличивать в ближайшие годы свою значимость.
Форум удался
Многие участники форума отмечали, что 12-й международный банковский форум в Сочи удался и с организационной точки зрения прошел безупречно, несмотря на смену дислокации: в этом году впервые вместе традиционного отеля Radisson SAS Лазурная, форум прошел в отеле Radisson Blu в Имеретинской долине близ границы с Абхазией.
Генеральным спонсором форума в этом году стал банк «Кубань Кредит»; стратегическим партнером - группа компаний «Регион»; главными спонсорами – банк «Открытие», ВТБ, Сбербанк; партнером-спонсором регистрации – банк «Образование»; партнером-спонсором круглого стола – банк «Центр-Инвест»; партнером-спонсором заключительного гала-вечера – Инвестторгбанк; партнерами – Альфа-банк, группа компаний ЦФТ, компания «Диасофт», Алмазэргиенбанк; инновационным партнером – IBM.
Официальные спонсоры форума: VISA, BSS, Новикомбанк, General Invest, LWO, банк МБА-Москва, Ассоциация Национальный платежный совет, MasterCard, МСП Банк, Российская платежная система ПРО 100, банк «Югра». Спонсоры футбольного и теннисного турниров – банк «Легион» и УралТрансБанк.
Генеральные медиапартнеры форума – агентство Bankir.Ru и телеканал РБК. Генеральный радиопартнер – BusinessFM. Главные медиапартнеры: «Интерфакс», журнал «Банковское обозрение», BFM.RU, Business new europe, Bankir.Ru, «Эксперт РА».
В финале форума, на заключительном гала-вечере состоялся розыгрыш призов от агентства Bankir.Ru, группы компаний ЦФТ и компании MaxiMarkets.
В ходе форума шла прямая трансляция пленарных заседаний, организованная агентством Bankir.Ru при поддержке компаний «Диасофт» и Maximarkets. Технический партнер интернет-трансляции: компания «Корпоративный мир». Медиапартнеры интернет-трансляции: журналы «Банки и деловой мир», «Банковское обозрение», Национальная ассоциация кредитных брокеров и финансовых консультантов, порталы 123Credit.ru, 123Service.ru, FinArty.Ru, TatCenter.ru, Российский налоговый портал, Beriki.ru.
Видеозапись заседаний будет опубликована на портале Bankir.Ru в течение ближайшей недели.
Полный фототчет с форума опубликован в Фотобанке Bankir.Ru.
Елена Гостева
По роду своей деятельности банки по-прежнему являются желанными клиентами для многих поставщиков компьютерной и офисной техники, банковского спецоборудования. /
Век «железа»
На рынке компьютеров, серверов и другого «харда» несколько компаний заявили себя как крупные поставщики, плотно сотрудничающие с банковским сектором.
К примеру, DEPO Computers – единственная российская вертикально-интегрированная инжиниринговая компания, совмещающая экспертизу системного интегратора с собственным научно-исследовательским центром и масштабным производством компьютерной техники. Компания начала свою деятельность с дистрибуции компьютерного оборудования, затем приступила к массовому производству компьютеров, рабочих станций и серверов под маркой DEPO. В настоящее время компания осуществляет полный спектр ИТ-услуг от проектирования до ввода в эксплуатацию ИТ-инфраструктуры и комплексных решений, а также реализует их последующее обслуживание. DEPO Computers производит под торговой маркой DEPO системы хранения данных, серверы, графические и рабочие станции, персональные компьютеры, тонкие клиенты, а также серверные шкафы и другие инфраструктурные элементы.
В числе клиентов DEPO Computers такие кредитные организации как Сбербанк, «Русский стандарт», ТКС Банк, Газпромбанк, Росбанк, Запсибкомбанк, «Петрокоммерц», ББР Банк.
Еще одним заметным игроком является компания STSS – разработчик, производитель и поставщик серверных систем и ИТ-решений для корпоративных клиентов. STSS специализируется на производстве и поставке серверов, профессиональных рабочих станций, систем хранения и резервирования данных, программного обеспечения, а также прочих компонентов ИТ-структуры, необходимых для построения информационных систем офисов с последующим их обслуживанием.
STSS гордится сотрудничеством с крупнейшими представителями банковского сектора, клиентами компании являются Райффайзенбанк, Бинбанк, «Русский стандарт», Газпромбанк, «Возрождение», МДМ Банк, Бенефит-банк.
Руководитель направления корпоративных решений Dell в России, Казахстане и среднеазиатских странах СНГ Михаил Орленко сообщил о том, что клиентами компании являются банки, входящие в тридцатку крупнейших. По словам топ-менеджера, в последнее время популярны продукты и услуги по проектам виртуализации рабочих мест, начиная с «тонких» клиентов и инфраструктурных решений (сервера, сетевые коммутаторы, дисковые массивы) и заканчивая программным обеспечением и продуктами Dell по управлению рабочими местами как виртуальными, так и физическими. Dell – один из немногих ведущих вендоров, предлагающий все компоненты для проектов виртуализации рабочих мест «под ключ».
С точки зрения сетей сегодня наибольшим спросом пользуются стоечные (Top-of-Rack) коммутаторы с портами 10 Gigabit Ethernet для обеспечения сетевой инфраструктуры виртуализированных ЦОД. А в части выбора клиентского оборудования «балом правят» требования по обеспечению безопасности, отметил представитель Dell. Для настольных рабочих мест приоритет зачастую отдается моноблокам с расширенным функционалом по блокировке портов ввода-вывода и возможности загрузки со сторонних носителей. Защита мобильных рабочих мест, как правило, осуществляется посредством виртуализированной инфраструктуры.
«Dell предлагает как решения корпоративного уровня, так и продукты персональной компьютерной техники. Естественно, в каждой категории есть свои бестселлеры, готовые решения и уникальные продукты, технологически опережающие конкурентов. Можно сказать, что компания Dell применяет дифференцированный подход в работе с различными целевыми сегментами ИТ-рынка, в том числе и в финансовой индустрии», – сказал Михаил Орленко. Согласно его оценке, рынок ИТ-оборудования для банковских систем будет расти с ростом данных о клиентах, для обеспечения обработки данных и защиты информации, а также предоставления расширенного спектра услуг на основе этой информации.
Компании, безусловным приоритетом деятельности которых является «софт», также осуществляют поставки ИТ-оборудования для банковских систем. Особенности такого подхода раскрывает Вячеслав Алексеев, директор департамента комплексных проектов R-Style Softlab: «Основной вид деятельности нашей компании – разработка и внедрение ПО для банков (по итогам 2013 года около 97% от общей выручки пришлось на эти направления). На значительную долю рынка в сегменте банковского оборудования наша компания не претендует, так как его поставкой мы занимаемся лишь в тех случаях, когда кредитное учреждение проявляет заинтересованность в комплексном внедрении основного решения. При таких запросах мы поставляем серверы, системы хранения данных и системы резервного копирования, то есть все необходимые составляющие программно-аппаратного комплекса, обеспечивающие высокую надежность и производительность наших программных продуктов. Для выполнения требований заказчиков, нуждающихся в таких услугах, мы тесно взаимодействуем с технологическими партнерами, такими как Oracle, IBM, HP, EMC. Среди финансовых организаций, которые в течение года выбрали установку оборудования через нашу компанию, можно назвать Межтрастбанк, Татинвестбанк, «ИМОН Интернешнл» и другие».
Представители российских банков также прокомментировали свои приоритеты при выборе компьютерной техники.
По словам представителя банка «Москва-сити» Екатерины Громовой, кредитная организация предпочитает компьютерную технику всемирно известных производителей – HP и Asus.
Как сообщил директор департамента информационных технологий Инвестторгбанка Игорь Спирин, при выборе маршрутизаторов предпочтение отдается поставкам AMT-ГРУП, Helios Information Technologies обеспечивает банк ПК, ноутбуками и периферийными устройствами, а компания «Инфосистемы джет» – серверами и маршрутизаторами. Оборудование приобретается в рамках существующих проектов. ПК и периферия закупаются исходя из текущей потребности постоянно по действующим договорам, отметил представитель Инвестторгбанка. Компания Newcom является поставщиком оргтехники для банка – принтеров, сканеров, копиров, МФУ, в основном произведенных HP.
Как сообщили в Промрегионбанке, кредитная организация старается следить за актуальными техническими новинками, решение о покупке принимается, исходя из текущих потребностей. Сервера закупаются в основном фирмы HP. Из другой техники также приобретаются персональные компьютеры, периферийные устройства, маршрутизаторы, ноутбуки, хранилища данных. При этом три последние позиции – не слишком часто.
«Работаем со всеми ведущими производителями: HP, IBM, Hitachi, Cisco и так далее. Покупаем достаточно регулярно: и сервера, и маршрутизаторы. Системы хранения данных мы в основном расширяем», – рассказал директор департамента информационных технологий Росгосстрахбанка Андрей Бондарев.
По информации начальника отдела рекламы НЗ Банка Михаила Глушкова, при закупке компьютерной техники банк выбирает предложения Flash Computers, DEPO Computers, IBM. По словам представителя банка, периферийные устройства закупаются с периодичностью раз в квартал, раз в полугодие приобретаются ПК, сервера и маршрутизаторы, с минимальной периодичностью производится закупка хранилищ данных и ноутбуков – не чаще, чем один раз в два-три года.
Руководитель дирекции информационных технологий Уральского банка реконструкции и развития Константин Котельников подробно рассказал о предпочтениях при выборе «харда». По его словам, банк закупает серверы IBM и HP; маршрутизаторы Cisco; хранилища данных Hitachi и HP; ноутбуки Asus, Toshiba и Sony; принтеры, сканеры, МФУ, а также копиры производителей HP и Kyosera-Mita. Что касается ПК, банк выбирает «самосборный» подход, конфигурация при этом определяется стандартом.
Промрегионбанк, УБРиР и НЗБанк также сделали свой выбор в пользу копиров Kyosera и Ricoh.
Работа по совместительству
Широкие возможности предлагает сегодня рынок системной интеграции. В силу своей специфики финансовый сектор для игроков этого рынка – идеальный клиент.
Компания АМТ-ГРУП присутствует во всех рейтингах крупнейших ИТ-поставщиков для банков. Ежегодно доля реализуемых на предприятиях финансового сектора проектов в общем обороте компании увеличивается на 1–2%, по итогам 2013 года она составляет 25%. Ее конкурентами являются крупные игроки рынка системной интеграции, также уделяющие большое внимание работе с финансовым сектором.
Банки интересует широкий спектр ИТ-услуг – это построение и модернизация ИТ-инфраструктуры, создание и оптимизация работы ЦОДов и контакт-центров, услуги информационной безопасности. В области информационной безопасности, в частности, АМТ-ГРУП предлагает услугу по приведению системы обеспечения информационной безопасности кредитных организаций в соответствие с требованиями Федерального закона от 27 июня 2011 года № 161-ФЗ «О национальной платежной системе».
Генеральный директор АМТ-ГРУП Александр Гольцов в числе наиболее актуальных на сегодняшний день тенденций назвал облачные технологии и виртуализацию, а также системы противодействия мошенничеству – как внешнему (в том числе защита каналов ДБО), так и внутреннему. Многие банки переходят к построению ИТ-инфраструктуры на основе концепции сервис-ориентированной архитектуры (Service Oriented Architecture, SOA), ключевым элементом которой является интеграционная сервисная шина данных.
Весьма активно развивается в настоящее время тема сквозного мониторинга качества предоставления услуг. АМТ-ГРУП выполнила ряд подобных проектов, что позволило избежать заказчикам существенного количества незапланированных финансовых расходов.
По словам Александра Гольцова, стоит отметить еще одно направление автоматизации, которое только начинает активно развиваться. Речь о внедрении так называемых систем GRC (Governance, Risk, Compliance). Это инструменты по управлению рисками, они помогают руководству банка оценить степень влияния тех или иных рисков на бизнес и понять, каким вопросам стоит уделить первоочередное внимание.
«В целом мы видим желание банков автоматизировать как можно больше бизнес-процессов. Это позволяет сократить время принятия решений, существенно снизить затраты банка, повысить его конкурентоспособность», – утверждает гендиректор АМТ-ГРУП.
Среди клиентов компании Bell Integrator такие ведущие банки, как Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, Росбанк, Альфа-банк, Райффайзенбанк, Ситибанк, НБ «Траст», Дойче банк, Юниаструмбанк, «Ренессанс капитал», Юникредитбанк, также одним из ключевых клиентов компании является Национальный расчетный депозитарий (НРД). Технический директор Bell Integrator Алексей Карпунин среди ключевых сделок отмечает организацию регионального Центра разработки для НРД, проект организации контроля качества в программе Back Office Transformation Юникредитбанка, а также крупные проекты в Сбербанке и банке «Открытие».
Традиционно Bell Integrator получает запросы на услуги по консалтингу, внедрению новых и доработке существующих систем автоматизации. Однако последнее время на фоне усложнения банковских систем и повышения требований к качеству банковского обслуживания компания ощущает огромный спрос на услуги комплексного контроля качества. «Банки крайне заинтересованы в получении качественного, стабильно работающего решения, в котором благодаря услугам по контролю качества сводятся к минимуму риски появления ошибок в критических бизнес-системах. В частности, эти услуги мы предоставляем и Юникредитбанку, и Сбербанку, а также банкам «Открытие» и «Ренессанс капитал». Кроме того, банки в большинстве случаев просят нас обеспечить внедрение мониторинга инфраструктуры и бизнес-процессов, как логическое продолжение услуг комплексного контроля качества», – отметил Алексей Карпунин.
Компания КРОК традиционно плотно и продуктивно работает с финансовым сектором. По результатам 2013 года доля выручки от проектов для финансовой отрасли составила 38%. По данным РИА Рейтинг согласно рейтингу крупнейших поставщиков IT-услуг банковскому сектору по итогам 2013 года КРОК занял 2-ю позицию. Среди заказчиков КРОК – крупные и средние банки, такие как Альфа-банк, Хоум Кредит энд Финанс Банк, Райффайзенбанк, «Открытие», Промсвязьбанк, Ханты-Мансийский банк и ряд других.
«Банки активно строят и арендуют дата-центры, сети связи, создают и внедряют программно-аппаратные комплексы для обеспечения непрерывности бизнеса, проявляют интерес к консалтингу. Мобильные приложения, несмотря на то, что их уровень проникновения уже близок к 100%, пользуются большим спросом. Решения по оптимизации бизнес-процессов, — здесь стоит говорить, в первую очередь, об управленческой отчетности и бюджетировании, Big Data. Новое направление — социальные корпоративные сети. По-прежнему проявляют интерес к технологиям распознавания речи, комплексной аналитике разговоров операторов и клиентов, поэтому достаточно много проектов по модернизации call-центров», – рассказал директор по работе с корпоративными заказчиками КРОК Дмитрий Яковлев.
Представители компаний озвучили свои прогнозы по состоянию рынка системной интеграции в среднесрочной перспективе.
«У любой востребованной рынком услуги всегда есть хорошие перспективы. Услуги системной интеграции относятся как раз к таким, поскольку это проектная деятельность с постоянно изменяющимися потребностями – как в количестве ресурсов, так и в «качестве». В штате интегратора – инженеры, которые специализируются на различных типах решений, которые привлекаются на проекты в зависимости от их направленности. Держать в штате такое количество высококвалифицированных специалистов банку абсолютно невыгодно», – уверен Александр Гольцов (АМТ-ГРУП).
«Бюджеты заказчиков уменьшаются, и сам ИТ-рынок сократится на 10–20%. Но это падение затронет по большей части оборудование. Мы предполагаем, что услуги могут даже вырасти», – считает Дмитрий Яковлев (КРОК).
«Если не брать во внимание риски политического и макроэкономического характера, то можно выделить два серьезных фактора, определяющих положительную динамику для рынка интеграции и внедрения. На сегодняшний день сложилась такая ситуация, когда финансовые организации могут обеспечить существенный рост чистой прибыли через сокращение издержек. Как следствие – возрастают требования к качеству систем автоматизации. Вторым драйвером являются технологии, обеспечивающие конкурентное преимущество банков. Это мобильные платежи, мобильный банкинг. Остается актуальным и вопрос максимально быстрого и качественного обслуживания клиентов, а также повышение надежности банковских систем. Все эти потребности банков означают для нас колоссальный пласт задач, который, судя по динамике, имеет тенденцию к росту. Соответственно, работа будет. Количество проектов в нашем портфеле из года в год только увеличивается, и предпосылок для его снижения мы не видим», – такую точку зрения высказал Алексей Карпунин (Bell Integrator).
Сервис как аутсорсинг
Растущий парк банковской техники требует регулярного обслуживания, организовать которое крупным банкам с большим числом отделений собственными силами сложно и весьма затратно. Аутсорсинг уже зарекомендовал себя как наиболее приемлемая бизнес-модель решения этой задачи, так как избавляет банки от необходимости содержать во всех регионах присутствия собственные сервисные службы. В связи со стремлением банков к оптимизации затрат на сервисные функции, эксперты ожидают дальнейший рост спроса на услуги по технической поддержке банковской техники. Причем среди финансовых организаций уже сформировался тренд на централизованное решение сервисных задач, следовательно, продолжит расти число контрактов на комплексное сопровождение банковской техники в масштабе федеральных округов или всей страны.
Развивая мысль о том, что рынок сервисных услуг является более устойчивым, чем рынок поставок, рассмотрим деятельность крупных игроков.
Компания Maykor предлагает банкам как универсальные аутсорсинговые услуги, так и отраслевые сервисы по сопровождению банковского оборудования. К первым относится комплекс услуг по обслуживанию ИТ- и инженерной инфраструктуры, поддержке бизнес-приложений, пакеты BSaaS (бизнес-решения как услуга: сервис печати, управление рабочей силой, рабочее место как услуга и т.д.) и аутсорсинг бизнес-процессов. В числе клиентов Maykor – Райффайзенбанк, Связной банк, «Открытие» и ряд других кредитных организаций. Сервис банковского оборудования с августа 2014 года выделен Maykor в отдельную бизнес-структуру – дочернюю компанию BTE, образованную в результате слияния с группой компаний BTE. Она отвечает за блок работ по техническому сопровождению банковской техники, среди ключевых клиентов – территориальные банки Сбербанка России, ВТБ24, Россельхозбанка, Газпромбанка, МТС-Банка, ОТП Банка и других банков. Кроме того, BTE принимает участие в реализации комплексных аутсорсинговых контрактов Maykor.
«По итогам 2013 года компания Maykor увеличила выручку от реализации услуг по ИТ-аутсорсингу и сервису банковской техники для финансовых организаций на 20%. Причем больший спрос наблюдался именно на услуги по техническому обслуживанию банковского оборудования, что и стало одной из причин создания дочерней структуры Maykor – компании BTE», – сообщила вице-президент по маркетингу Maykor Ирина Семенова.
Крупные банки практически завершили стадию наращивания своих сетей банкоматов и платежных терминалов. Сегодня перед ними стоит задача не только по поддержке в работающем состоянии столь масштабной территориально распределенной отраслевой инфраструктуры, но и по оптимизации расходов на сервис. Поэтому все большим спросом пользуются услуги аутсорсинга FLM-поддержки (операции по предупреждению поломок и поддержанию работоспособности технически исправных устройств) банковского оборудования, позволяющие избежать издержек на капитальный ремонт и обеспечить стабильность работы техники, не нагружая этой задачей собственные ИТ-ресурсы. Также банками востребована SLM-поддержка, объединяющая работы, связанные с ремонтом техники. Восстановление вышедших из строя элементов избавляет банки от необходимости замены дорогостоящего оборудования. Проводить восстановление и ремонт деталей банковской техники способны только специализированные центры с глубокой экспертизой. На базе компании BTE, входящей в Maykor, теперь работает крупнейший Repair Center в России.
Управляющий партнер компании BTE Максим Никитин прокомментировал состояние конкурентной среды на перспективном рынке: «Основные игроки рынка сервиса банковской техники – вендоры и специализированные сервисные компании. Но большинство из них не имеют развитой ресурсной базы в регионах, и вынуждены работать через подрядчиков. Компания BTE в составе Maykor, располагая филиалами во всех субъектах России, является единственным игроком рынка, который может собственными силами обслуживать отраслевое оборудование банков по всей территории страны. К 2015 году BTE планирует занять 20–25% долю рынка сервиса банковской техники».
Услуги компании Hendz по ремонту и восстановлению рабочего ресурса узлов и модулей для банкоматов остаются по-прежнему актуальными для российских банков и компаний, занимающихся самостоятельным ремонтом и обслуживанием банкоматов. Возможность ремонтировать отдельные модули позволяет сэкономить значительные средства на техническом сопровождении и эксплуатации своей терминальной сети. В числе партнеров Hendz – территориальные банки Сбербанка России, ВТБ24 (через компанию «Мультикарта»), Россельхозбанк, Альфа-банк, Газпромбанк, «Русский стандарт», Севергазбанк, Юниаструмбанк и другие.
За последние 3 года сервисный бизнес Hendz вырос в несколько раз. В компании отмечают успешный старт продаж мультивендорного ПО для банкоматов в прошлом году, получивший уверенное продолжение в году текущем. Также успешно стартовали продажи антивирусного ПО для банкоматов.
«На нашем сервисе находится около 30 000 устройств банковского самообслуживания. С учетом того факта, что в Российской Федерации установлено порядка 150.000 – 170.000 устройств, можно оценить нашу долю примерно в 20%. Основные конкуренты – это, прежде всего, сами производители банкоматов, имеющие свои сервисные мощности на территории Российской Федерации, такие как NCR и Wincor Nixdorf», – сообщил генеральный директор компании Hendz Sales Дмитрий Слащев.
Прежде всего, у банков пользуются спросом сервисные услуги 1-го и 2-го уровня для систем самообслуживания, отметил гендиректор Hendz. Кроме того, наблюдается хороший спрос на мультивендорное ПО для банкоматов, а также технологии обеспечения безопасности систем самообслуживания, такие как: антивирусное ПО, позволяющее обеспечить стандарты безопасности PCI DSS даже при дальнейшем использовании ОС Windows XP, поддержку которого компания Microsoft прекратила в апреле текущего года; антискимминговые устройства; защита от такого растущего вида мошенничества, как кэш-треппинг. «Поскольку основной бизнес компании – это сервис, то здесь мы, конечно, стремимся в силу возможностей разнообразить свои предложения. Это касается как вида сервисов, так и моделей устройств. Последнее время обозначилась тенденция, согласно которой банки проводят сервисные тендеры не на виды оборудования, а на территории. Таким образом, сервисная компания, претендующая на выигрыш в таком конкурсе, должна обеспечить качественную поддержку всего парка оборудования, установленного на данной территории, независимо от производителя», – сказал Дмитрий Слащев. По некоторым продуктовым позициям Hendz выступает инициатором, двигателем спроса. Например, это касается решения по развитию банковской услуги «Самоинкассация – прием платежей».
Говоря о прогнозах на будущее, участники рынка отмечают важность политической конъюнктуры в сегодняшних реалиях бизнеса. «На данный момент ощутимо влияние на рынок сложившейся геополитической ситуации, влияющей на банковский сектор. В зависимости от ее развития, предполагаю, будет двигаться и рынок», – считает коммерческий директор компании «Лантер» Андрей Агафонов.
«Оценивать развитие рынка в настоящее время не представляется возможным не только в среднесрочной, но и в краткосрочной перспективе, так как что-то меняется практически каждый день. Политическая составляющая очень сильно влияет на все эти перспективы. Рынок сервисных услуг, на котором представлена наша компания, никуда не денется, поскольку установленное оборудование должно работать. Но дальнейшее развитие инсталляционной базы, а соответственно и рынка услуг, будет во многом определяться внешними факторами, такими как политическая и экономическая стабильность», – уверен Дмитрий Слащев (Hendz). По его оценке, если говорить о рынке с точки зрения технологий, можно прогнозировать перспективу роста спроса на ресайклинг-устройства. Возможно, также будут востребованы точки удаленного обслуживания типа Video Teller Machine (VTM), полагает эксперт.
Вездесущий «пластик»
Компания UCS сотрудничает более чем со 130 российскими и иностранными банками по предоставлению услуг эмиссии и эквайринга. В числе крупнейших партеров – Росбанк и Альфа-банк, которые являются не только спонсорами компании в международных платежных системах, но и расчетными банками, осуществляющими платежи в адрес ее клиентов. Помимо этого, UCS сотрудничает с такими банками, как Юникредитбанк, Ситибанк, ОТП Банк, Глобэкс банк, Бинбанк, Абсолют банк, Нордеа банк, Росевробанк и многими другими финансовыми институтами. Что касается ключевых сделок, в компании отмечают покупку наземного эквайринга у Альфа-банка в конце 2011 года, которая позволила существенно укрепить позиции UCS на рынке торгового эквайринга.
По итогам 2014 финансового года бизнес компании UCS вырос на 15% в части объема выручки. Сейчас доля UCS на рынке приема платежных карт в оплату составляет около 20%. Количество транзакций, обработанных UCS в розничной торговле за 2013 год, составило свыше 145 млн. Эмиссионный оборот по выпущенным картам за 2013 год составил свыше 700 млрд. рублей. Количество устройств, подключенных к UCS, в 2013 году составило более 7500 шт., а устройств, обслуживаемых в сети ОРС через UCS – более 40 тыс. Количество обработанных транзакций за прошедший год превысило 490 млн.
«Современные технологии меняют традиционные представления о банковском обслуживании в целом и банковском оборудовании в частности, – рассуждает заместитель генерального директора компании UCS Елена Виноградова. – Последние годы отмечены быстрым ростом числа электронных банковских технологий, предлагаемых на рынке, такими как дистанционное банковское обслуживание, электронные кошельки и виртуальные деньги. Очевидно, что банкоматы и POS-терминалы в среднесрочной перспективе не потеряют свою актуальность. Однако уже понятно, что функционал банковского оборудования будет в будущем претерпевать изменения и совершенствоваться. На первый план будут выходить компактность устройства и юзабилити, а в будущем многофункциональные терминалы, которые позволят осуществлять большее количество востребованных банковских операций, вполне могут заменить привычные банкоматы».
Большим спросом у UCS пользуются услуги по поддержке эмиссии карт, персонализации, мобильному банку, СМС-информированию, удаленному доступу, организации платежей в адрес третьих лиц и построения межхостовых соединений. В последний год многие крупные банки отказываются от собственного эквайринга в пользу независимых эквайеров. Как следствие, растет количество банков, с которыми UCS сотрудничает по реферальной схеме, когда банк-партнер передает компании контакты своих клиентов – торгово-сервисных предприятий, которые заинтересованы в услугах торгового или интернет-эквайринга. Кроме этого, достаточно востребованы программы лояльности и подарочные карты, а также услуги по процессингу и эмиссии. Ежегодно UCS выпускает порядка 6 млн. банковских и подарочных карт. Растет спрос на технологии самообслуживания, такие как современные терминалы почтового самообслуживания (почтоматы) и автоматизированные парковки.
«Мы придерживаемся принципа максимальной широты продуктовой линейки, – признает Елена Виноградова (UCS). – Но, как и в любом бизнесе, у нас есть основные продуктовые направления, такие как торговый эквайринг, интернет-эквайринг и эмиссия, которые являются наиболее доходными и перспективными. В области торгового эквайринга мы ведем постоянную работу по совершенствованию моделей оборудования (банкоматов и POS-терминалов), технических решений и стараемся выбрать оптимальное программное обеспечение. Недавно мы начали предлагать своим клиентам mPOS-решение с технологией Chip&PIN, которая позволяет принимать безналичные платежи от клиентов – держателей банковских карт с магнитной полосой и чипом международных платежных систем VISA International, MasterCard Worldwide и JCB International с вводом PIN-кода».
Компания «Лантер», входящая в группу компаний «Ланит», работает более чем с 70 банками. Среди постоянных клиентов – лидеры рынка банковских услуг в России: Сбербанк России, «Русский стандарт», Уралсиб банк, «Зенит», «Открытие», МДМ-Банк, «Траст», «Петрокоммерц» и ряд других. Наличие таких крупных клиентов является индикатором высокого уровня качества предлагаемых компанией решений и услуг. «Лантер» в 2013 году значительно нарастил объемы бизнеса и продемонстрировал рост всех направлений деятельности. Лидером роста стало сервисное направление: к концу 2013 года на обслуживании компании находилось более 35 тыс. единиц оборудования. Выручка компании в части сервисного обслуживания возросла на 220%, по сравнению с 2012 годом. За три года с момента создания «Лантер» выручка ГК «Ланит» в части транзакционного бизнеса выросла более чем в пять раз.
«Компания «Лантер» имеет достаточно диверсифицированный бизнес, поэтому перечислять конкурентов и долю рынка по типам направлений не имеет смысла. Достаточно отметить, что мы успешно конкурируем по всем направлениям деятельности за счет высокого уровня компетенций, клиентоориентированного подхода и слаженной работы команды компании», – утверждает коммерческий директор Андрей Агафонов.
Наиболее ходовыми позициями в ассортименте «Лантера» на данный момент являются POS-терминальные решения для приема пластиковых карт – «историческая», основная компетенция компании. Однако в ближайшей перспективе «Лантер» ожидает существенного роста спроса на ряд таких продуктов, с недавнего времени продвигаемых на рынок, как сервисные услуги, решения для самообслуживания, а также развитие сегмента автоматизированной продажи предоплаченных карт.
«Мы не загоняем себя в какие-либо рамки по формированию продуктовой линейки. Наша задача – предложить клиенту решение, полностью соответствующее его ожиданиям и бизнес-потребностям. Именно поэтому мы проводим мониторинг производителей банковского оборудования на постоянной основе, периодически выступаем инициаторами в создании модифицированных продуктов для нашего рынка», – пояснил Андрей Агафонов.
В компании «Лантер» все сделки называют значимыми и важными для себя. Среди них особо отмечается сервисное обслуживание более 25 000 терминалов Московского банка Сбербанка России, реализацию парковочных проектов в нескольких регионах и другие.
Андрей Агафонов также особо выделил проект, равнозначно инновационный и для компании, и для российского рынка. «Лантер» совместно с банком «Открытие» выступает партнером стадиона «Открытие Арена». Суть проекта – в реализации всех связанных с проводимыми мероприятиями сервисов на уровне безналичных расчетов. «Наша задача – автоматизация моментальной выдачи предоплаченных карт с пополнением наличными для тех посетителей, которые не обладают банковскими пластиковыми картами. Реализация этой задачи позволит обеспечить оказание всех возможных сервисов на территории стадиона безналичным способом», - рассказал топ-менеджер «Лантер».
Да будет свет
В рамках обзора предлагается рассмотреть такое нетривиальное направление банковских поставок, как световое оборудование. Продукция компании «Световые технологии» достаточно широко представлена в банковском секторе. В частности, компания разрабатывала светотехнические решения и поставляла оборудование для офисов таких банков как «Авангард», Росбанк, Райффайзенбанк и многих других.
Компания «Световые технологии» развивает свой бизнес в России, странах СНГ, Европе и на Ближнем Востоке. Является лидером на светотехническом рынке России с долей 14%. Производственные комплексы располагаются в России, Украине и Испании, строятся в Индии и Казахстане. Офисы продаж работают по всей России и СНГ. Компания активно выходит на европейский рынок – в этом году открыт офис и логистический комплекс в Германии.
«Офисное освещение – один из основных сегментов, на котором специализируется наша компания. И основной прирост бизнеса наблюдается именно в этом сегменте. Офисы банков в основном используют качественное световое оборудование, и очевидна тенденция к увеличению доли светодиодных светильников. Основные наши конкуренты в этом сегменте – это западные производители. Но в последнее время, в силу снижения курса рубля по отношению в евро и американскому доллару, многие заказчики меняют во вновь строящихся офисах более дорогие светильники на продукцию российского производства аналогичного по качеству, что, в свою очередь, по нашим оценкам позитивно скажется на нашей доле на рынке», – рассказал руководитель группы офисного освещения компании «Световые технологии» Сергей Ванеев.
В сегменте офисного (частью которого является и банковский сектор) освещения доля «Световых технологий» составляет 23%, а в собственной структуре продаж компании на этот сегмент приходятся 43% от общего объема продаж.
«С одной стороны, мы стремимся к широкому охвату за счет разнообразного ассортимента. С другой стороны, значительную долю нашего бизнеса составляют кастомизированные продукты. И одним из ключевых сегментов, от которого мы регулярно получаем запросы на модификацию светильников, является банковский. Поэтому нашу стратегию можно охарактеризовать как совмещение специализации с широтой охвата», – отметил Сергей Ванеев.
В ассортименте компании «Световые технологии» есть много светильников для освещения банковских офисов. Современная тенденция перехода на светодиоды банковским сектором была подхвачена одним из первых. Наиболее популярными в банковских офисах являются подвесные потолки и подшивные потолки из гипсокартона. Этот фактор в основном и определяет тип применяемых светильников. Чаще всего это светильники формата 595х595 или формата downlight (круглой формы).
Компания видит для себя новые возможности, которые возникают в связи с тенденцией к импортозамещению. «В ситуации экономической турбулентности, которая сейчас складывается на рынке, мы рассчитываем на рост нашей доли именно за счет вытеснения более дорогой импортной продукции. Кроме того, тенденция роста LED освещения стимулирует развитие конкуренции именно в этом сегменте. Поэтому, несмотря на негативные экономические прогнозы, мы в первую очередь видим для себя возможности развития светодиодного ассортимента. Более чем 90% наших новых разработок – это светодиодный свет. И одним из ключевых сегментов, потребляющих LED светильники, является банковский сектор. Сейчас сегмент светодиодного освещения растет в среднем на 25–26% в год», – озвучил свой оптимистичный прогноз Сергей Ванеев.
Существующие сложности
Участники рынка прокомментировали возможные «узкие места» и особенности сотрудничества с банковским сектором. Представители компаний рассказали о том, приходится ли им сталкиваться с проблемами в работе с банками.
«С моей личной точки зрения, сложности есть в любой работе. Финансовые организации практикуют повышенный контроль за бюджетами на ИТ. Это, скорее, относится к взаимодействию внутри компании между экономистами и ИТ-подразделениями», – считает Михаил Орленко (Dell).
«В качестве заказчика кредитная организация ничем не отличается от коммерческих структур других вертикальных рынков. Да, у банков есть свои специфические отраслевые особенности, их нужно знать и учитывать в работе. Но если говорить об организационных моментах – тут отличий практически нет», – отмечает Александр Гольцов (АМТ-ГРУП).
«Мы с большим уважением относимся к нашим партнерам, – подчеркивает Елена Виноградова (UCS). – Рынок, на котором мы работаем, достаточно сложный, находится под контролем регулирующих органов и требует от банков исполнения большого количества обязательных условий для успешной работы. Именно с соблюдением всех необходимых требований и связана специфика нашего взаимодействия с кредитными организациями. Хотелось бы отметить, что, по нашим наблюдениям, именно банки, с которыми работать непросто, являются наиболее инновационными. И, преодолевая определенные сложности, мы вместе решаем амбициозные технологические задачи, которые стоят перед нами».
«Самый трудоемкий этап взаимодействия с банками для аутсорсинговых компаний – это пресейл, когда необходимо доказать экономическую эффективность перехода на аутсорсинг, – объясняет Ирина Семенова (Maykor). – В каждом банке по-своему строится распределение бюджета, разграничиваются полномочия по принятию решений о переходе на аутсорсинг и так далее. Следовательно, часто на этапе оценки эффективности аутсорсинговой модели приходится сталкиваться с недостаточно корректным расчетом текущих затрат на сервис из-за недоступности сотрудникам банка отдельных статей бюджета, а также из-за опасений службы безопасности за конфиденциальность информации, которая может попасть аутсорсеру в процессе этих расчетов. Но положительный опыт аутсорсинга многих финансовых организаций помогает преодолеть стену недоверия к аутсорсинговой модели».
Специально для банков
В завершение обзора – кратко о приоритетах банков при выборе поставщиков спецоборудования: банкоматов, терминалов, сейфов и бронеавтомобилей.
В Промрегионбанке в основном установлены банкоматы Wincor Nixdorf. В банке внимательно изучили мнение специалистов сервисных центров, которые работают со всеми производителями, и пришли к выводу, что рынок рекомендует этот бренд. Кроме того, на момент приобретения основного количества техники специалисты были «заточены» на работу с Wincor Nixdorf. Тем не менее в банке представлены банкоматы и других брендов. Андрей Бондарев (Росгосстрахбанк) называет банкоматы Wincor Nixdorf лучшими по соотношению цена\качество. Помимо банкоматов Wincor Nixdorf Уральский банк реконструкции и развития закупает также продукцию компании Diebold.
«Предпочтение отдаем моделям фирмы NCR как наиболее надежным и простым в обслуживании», – сказал начальник отдела информационных технологий Банка ИТБ Егор Шишов.
Простоту обслуживания банкоматов NCR отметил и Игорь Спирин (Инвестторгбанк). Первый банкомат Инвестторгбанка был NCR, поэтому выбор в пользу этого бренда сложился исторически.
«Нами отдается предпочтение NCR, оборудование данной компании отвечает нашим техническим запросам, удобно в обслуживании и соответствует критериям цена/качество», – подтвердил Михаил Глушков (НЗ Банк). Свой выбор в пользу этого производителя сделал и банк «Москва-сити», выделив особенности процессинга.
Банк ИТБ приобретает информационно-платежные и кассовые терминалы, производимые компаниями «Альфапрофтехника» и ГК «Автоматы.ру», а также POS-терминалы марки Verifone. УБРиР закупает POS-терминалы компании «Инженико» и киоски «Эсфор». НЗ Банк осуществлял закупку платежных терминалов у компании «Арком» и POS-терминалов Gipercom.
«Терминалы в данный момент для эквайринга не закупаются, так как обслуживающая нас компания UCS предоставляет свои терминалы», – сообщил Игорь Спирин (Инвестторгбанк).
По поставкам депозитных ячеек и сейфов НЗ Банку доводилось сотрудничать с компанией-поставщиком Krosna. В качестве поставщиков банковского спецоборудования банк «Москва-сити» указал компании «Гамма-центр» и «Трим». «Гамма-центр», а также компания «Кассида Евразия» поставляют сейфы Росгосстрахбанку, депозитные ячейки банк приобретает у компаний «Феррум-про» и «Модуль». Депозитные ячейки и сейфы УБРиР покупал у фирмы «Карс-96».
Росгосстрахбанк отметил целый ряд компаний-поставщиков банковского спецоборудования. Так, операционными стойками занимаются компании «Дэфо-мск», «Пионер», «Деревообрабатывающий комбинат №17», «Сходня мебель», «Мебельпроф». Кассовые кабины – сфера деятельности компаний «Феррум-про», «Десса», «Апит-Ковров», «Модуль», «Всё для банка».
С периодичностью раз в год НЗ Банк закупает счетчики купюр производителей Magner, Glory, SBM. УБРиР приобретает детекторы валют DoCash DVM BIG D, счетчики купюр Kisan Newton и вакуумные упаковщики DOCash 2241. В качестве поставщиков Росгосстрахбанка по этому направлению выступают компании «Дорс», «Алагард», «Диип 2000», «Вилдис-Т», «Фрейм-М».
У НЗБанка имеется опыт закупки специальной техники. Банком приобретались бронеавтомобили марки Ford Transit Connect, они эксплуатируются уже более трех лет. Покупкой броневика в свое время пришлось заниматься Инвестторгбанку.
Кроме того, банкам зачастую требуется дополнительное оборудование для банкоматов. Покупку обогревателей и антискиммингового оборудования подтвердили в УБРиР, Росгосстрахбанке, НЗ Банке.
Уличные банкоматы Промрегионбанк закупает сразу с «зимним» комплектом: внутри стоят тепловые пушки, имеется температурный датчик. Дополнительно приобретаются антискимминговые активные и пассивные устройства, устанавливается система видеонаблюдения.
«Банк сталкивался с закупкой обогревателей, так как банкоматы NCR больше всего подвержены замерзанию, нежели другие бренды. Банком были проведены мероприятия по установке на все банкоматы антискимминговых накладок, а также антитрапинговых устройств на часть банкоматов», – сообщил Игорь Спирин (Инвестторгбанк).
«Так как банк работает в северных регионах страны, то для стабильной работы оборудования приходится дооснащать его дополнительным обогревом. В рамках антимошенничества оборудование не закупалось. Для терминалов с этой целью делали свои разработки ПО», – отметил Егор Шишов (Банк ИТБ).
Тимофей Лапин
Защита прав потребителя кредитов нужна половине россиян.
Если вы – не юрист и ни разу в своей жизни не читали закон о защите прав потребителей, то вам крупно повезло: вас любят деньги и вещи, вы прекрасно разбираетесь в колбасных обрезках и умеете выбирать товар так, чтобы потом не было мучительно больно его возвращать. Мне за двадцать лет существования этого закона пришлось полистать его дважды. И оба раза – по поводу бытовой техники.
В первом случае мы даже встретились с предпринимателем, продавшим стиральную машину «Малютка» моей молодой семье, в коридоре суда. Однако до зала суда дело, по сути, не дошло. Предприниматель оказался слабонервным. Шокированный речью адвоката, расписавшего ему перспективы дела и убытки, он уговорил меня, молодую и зеленую, на мировое соглашение. На которое пришлось дать согласие, потому что перед самым судебным заседанием выяснилось, что адвокат, составлявший исковое заявление, потерял мой гарантийный талон вместе с чеком. Веселые двадцать лет назад были времена – ни ксероксов в офисах свежеиспеченных защитников прав потребителей, ни юридической подкованности предпринимателей, один сплошной потребительский рэкет. У бедолаги-продавца аж глаз задергался, когда я великодушно предложила купить у него же за те деньги, которые мне вернули, другую «Малютку».
Второй случай, когда пришлось обратиться к свежей редакции «потребительского» закона, был прошедшим летом. Ну что скажешь, потребительские реалии за двадцать лет сильно изменились, в том числе и в том, что касается защиты прав. Сломался телевизор. Дорогой, из тех, что обычно приобретаются в кредит, потому что очень хочется, а денег – только на первый взнос. Поработала вещь всего месяц. При этом авторизированный сервисный центр категорически отказался принимать на гарантийный ремонт – механическое, мол, повреждение, случай не гарантийный и все тут. Телевизор оставляйте, мы сфотографируем поломку и отправим фотографию производителю – если он согласится с тем, что случай гарантийный, то мы примем. А нет – можем подсказать адресок независимой экспертизы для суда. И 45 суток, положенных по закону на гарантийный ремонт, пришлось ждать ответа на вопрос – а гарантийный ли случай? В это время были с пристрастием допрошены дети, которые под давлением признались: да, было, попадал в телевизор мячик. Словом, судебные перспективы в тумане не просматривались, потребительская погода сильно изменилась, продавцы и иже с ними научились лавировать. Но повезло. Производитель телевизора фирма LG признала заводской брак, сервисный центр выдал соответствующую справку и отправил в магазин выбирать новый телевизор. Осталась верна этому производителю: когда со мной по-человечески, я тоже – не зверь.
Однако всю степень своего везения я смогла оценить, ознакомившись со свежим исследованием Национального агентства финансовых исследований, согласно которому более половины россиян считают, что их права как потребителей финансовых услуг никак не защищены. При этом 90% всех потребительских жалоб приходится на банки. И в половине случаев речь идет о потребительских кредитах. О тех самых, на которые и покупаются дорогие телевизоры. Мой был куплен не в кредит. Иначе счастливый конец этой истории был бы сильно подпорчен.
Самый поверхностный анализ потребительских форумов, где люди рассказывают свои истории о том, с чем они столкнулись, наглядно демонстрируют факт – очень многие россияне без тени сомнения просто перестают платить по кредитному договору, если товар возвращен в магазин по причине его ненадлежащего качества. И очень мало кто контролирует факт того, что расчеты с банком произведены в полном объеме. Поэтому они сильно удивляются, когда им начинают звонить коллекторы. К примеру, мне пришлось бы сделать как минимум шесть платежей по кредиту, прежде чем история с телевизором, сломавшимся всего через месяц после покупки, была бы улажена. И новый долгожданный закон о потребительском кредите, где предусмотрен лишь «период охлаждения», в течение которого можно отказаться от кредита, уплатив лишь проценты, мою проблему бы никак не решил.
Судя по данным Финпотребсоюза, в том, что не касается потребительских кредитов, основные жалобы потребителей финансовых услуг на банки приходятся на спорные транзакции в результате сбоев, технических ошибок.
Но самая интересная, на мой взгляд, цифра во всем исследовании – 85% людей понятия не имеют, куда следует обращаться за защитой своих финансовых прав. Безусловно, изредка появляются «финансовые робин гуды», которые взрывают рынок своими моральными победами над банками, но это – исключение, а не правило.
«Узнаваемость бренда» общества по защите прав потребителей существенно понизилась, а у Роспотребнадзора – несущественно повысилась. Про финансового омбудсмена в исследовании НАФИ нет даже упоминания отдельной строкой, этот институт проходит через запятую в разделе «другое». Впрочем, действующий финансовый омбудсмен Павел Медведев и сам признает постоянно снижающуюся эффективность реальной помощи гражданам.
Международная компания по производству упаковочной и бумажной продукции Монди сообщает своим клиентам о 5-процентном повышении цен на офисную бумагу класса B и C, поставляемую в Россию и страны СНГ, с 1 октября 2014 года.
Компания приняла такое решение вследствие продолжающегося инфляционного роста производственных затрат и обесценивания рубля для того, чтобы восстановить устойчивый уровень прибыли.
Монди СЛПК
ОАО «Монди Сыктывкарский ЛПК» входит в подразделение Mondi Uncoated Fine Paper (Немелованные высококачественные бумаги Группы Монди). Сыктывкарский комбинат специализируется на выпуске офисной и офсетной бумаг, также производит газетную бумагу, картон для плоских слоев гофрированного картона «топ-лайнер». Самый известный бренд компании – офисная бумага «Снегурочка».
Mondi Uncoated Fine Paper
Mondi Uncoated Fine Paper - подразделение Группы Mondi, ведущий мировой производитель офисной и упаковочной бумаги. На четырех предприятиях в Австрии, Словакии, России и Южной Африке Mondi Uncoated Fine Paper производит офисную бумагу и бумагу для профессиональной печати, которая соответствует самым современным профессиональным цифровым технологиям.
Mondi Uncoated Fine Paper производит продукцию с соблюдением строгих международных стандартов в сфере охраны окружающей среды, практикуя максимально ответственный подход к использованию таких ресурсов как древесина, вода и воздух. Все немелованные высококачественные бумаги Mondi относятся к „Green Range“ – Зеленой линейке бумаг, сертифицированных в соответствии со стандартами FSC® или PEFC™, производимых на 100 % из вторичного сырья или методом безхлорной отбелки
Известные бренды компании Color Copy, IQ, MAESTRO®, Nautilus®, BIO TOP 3® и «Снегурочка» предназначены для печати брошюр, папок, приглашений, визиток, бланков и другой высококачественной печатной продукции как на лазерных и струйных принтерах, так и профессиональных полиграфических аппаратах.
Группа Mondi
Mondi – международная группа по производству упаковочных материалов и бумаги, на производственных объектах которой в 31 стране мира работают около 26 000 сотрудников. В 2013 году доходы Mondi составили 6,5 миллиардов евро (ROCE: 15,3%). Ключевые предприятия группы расположены в Центральной Европе, России, Северной и Южной Америке, а также в Южной Африке.
Группа Mondi представлена на всех этапах изготовления упаковочных материалов и бумаги – от управления собственными лесными угодьями и производства целлюлозы и бумаги (упаковочная бумага и высокосортная немелованная бумага) до конвертирования упаковочной бумаги в гофротару, промышленные мешки, экструзионные покрытия и антиадгезионный материал. Mondi также предлагает инновационные решения в области потребительской упаковки, усовершенствованные пленки и компоненты для гигиенических товаров.
Акции Mondi размещены на двух фондовых биржах: Mondi Limited котируется на Йоханнесбургской фондовой бирже (первичный листинг), а акции Mondi plc размещены на Лондонской фондовой бирже (премиальный листинг), под тикерами MND и MNDI соответственно. Благодаря высоким экономическим показателям группы и соблюдению принципов надлежащей коммерческой практики с 2008 года ее акции входят в ряд престижных фондовых индексов FTSE4Good UK Index, FTSE4Good Europe Index и FTSE4Good Global Index. С 2007 года акции группы также входят в индекс социально-ответственных инвестиций Йоханнесбургской фондовой биржи.
Пресс релиз ОАО «Монди СЛПК»
Нынешний саммит Шанхайской организации сотрудничества, открывающийся в Душанбе 11 сентября, − своеобразный юбилей для президента Хасана Роухани. Год назад на саммите этой организации в Бишкеке состоялся его первый выход в «большой политический свет» в качестве избранного главы Исламской республики. Изменилось ли что-нибудь и в самой ШОС, и в отношениях с ней Ирана, а главное – каковы перспективы сотрудничества Тегерана с этой организацией? Вопрос далеко не праздный, поскольку положительный ответ на него многое может изменить в международных и региональных политических «раскладах».
Успехом Ирана на прошлогоднем саммите безусловно можно было считать принятую итоговую декларацию, в которой «ядерное досье» Тегерана упоминалось отдельно: «Государства-члены выражают озабоченность ситуацией вокруг Ирана и его ядерной программы. Они считают угрозы применения военной силы и односторонние санкционные меры отдельных государств против этой страны неприемлемыми. Снятие всех имеющихся озабоченностей возможно исключительно мирными средствами на основе принципов поэтапности и взаимности».
В переводе с языка официальных документов на нормальный человеческий язык это означало, что страны-участницы ШОС не считают себя обязанными поддерживать односторонние санкции в отношении Ирана, принятые США и их союзниками. Более того, ключевые участники Организации − Россия и Китай – заявили о том, что готовы видеть Иран активным участником совместных экономических проектов. Но принципиальный вопрос – о полноправном членстве Тегерана в ШОС, тогда не был решен, поскольку преодолеть пункт о том, что страна, находящаяся под международными санкциями, членом Организации быть не может, так и не удалось.
За прошедший год многое изменилось и в самом Иране, и вокруг Исламской республики, да и в мире в целом. Проблемы безопасности в регионе Ближнего и Среднего Востока стали еще острее. Россия сама оказалась под действием западных санкций. Экономическое противостояние Китая с США и его союзниками в Юго-Восточной Азии продолжает нарастать. А кроме того, появились два новых серьезных фактора, серьезно влияющих на региональные «расклады» и ту геополитическую игру, которая ведется вокруг сохранения западного контроля над регионом: во-первых, обрел вполне реальные очертаний Евразийский Экономический Союз. Во-вторых, новое поколение китайских руководителей во главе с Председателем КНР Си Цзиньпином не только выдвинули, но и приступили к реализации концепции «экономического пространства Великого Шелкового пути», в которой Ирану отводится одна из ключевых ролей.
Вывод, казалось бы, однозначен – участие Ирана в ШОС является теперь уже не просто инициативой Тегерана, но и настоятельной потребностью дальнейшего развития самой Шанхайской организации сотрудничества. Один из учредителей Организации – Россия – сама оказалась объектом санкционной агрессии. Казалось бы, все препятствия для участия Ирана сняты, но так именно что лишь кажется.
Астана и Москва никак не могут отказаться от навязанного Западом видения Ирана не как партнера, а как, ни много, ни мало, стратегического конкурента. Именно из-за этого при формировании повестки предстоящего саммита заявка Ирана вновь была отклонена. Причем, с потрясающей формулировкой – в связи с тем, что «Иран находится под санкциями»! Как будто Россия не находится под санкциями! Эти опасения еще и подпитываются регулярными информационными вбросами, которые «пятая колонна» делает через свои СМИ, через прикормленных, но полностью невежественных политиков и журналистов.
Кое-что об американской заинтересованности в делах ШОС
Проблема полноправного членства Ирана в ШОС, как выясняется, стала предметом самого пристального влияния американской дипломатии. Хорошо информированные источники сообщают, что еще месяц назад высокопоставленные дипломаты США проводили зондажные беседы со своими китайскими и российскими коллегами, пытаясь выяснить, не обернется ли саммит Душанбе неприятным сюрпризом для «иранского направления» внешней политики администрации Барака Обамы. В частности, российской стороне намекалось, что дескать, мы, США, не стали форсировать вопрос о предоставлении членства в НАТО Украине и Грузии, соответственно, ждем аналогичных «шагов доброй воли» в отношении вопроса с членством Ирана.
Китайским коллегам давалось понять, что шаги по углублению сотрудничества Ирана с Шанхайской организацией могут серьезно повлиять на ведущиеся переговоры по «ядерному досье», которые, утверждали американские дипломаты, вот-вот закончатся положительным результатом. Дескать, мы, США, вовсе даже и не против прирастания ШОС Тегераном, вот только чуть позже, потом, как-нибудь в другой раз.
Старая традиция американской дипломатии – лгать и запутывать, использовать двойные стандарты и переворачивать реальное положение дел «с ног на голову» − в период президентства Барака Обамы достигла невиданных ранее высот, не зря же главного дипломата США Джона Керри за глаза иначе как «Лгунишка Керри» не называют. Так и в этих зондажных беседах американские дипломаты, следуя составленным в Госдепартаменте США инструкциям, откровенно лукавили. Членство Украины и Грузии в НАТО на прошедшем в начале месяца саммите Североатлантического альянса в Уэльсе не состоялось по причинам, совершенно далеким от «доброй воли» США, и, если здесь кого-то и можно благодарить, то только здравомыслящих европейцев. Что же касается «влияния на переговоры по ядерной программе», то вина за их затягивание, а, следовательно, и за сохранение санкционного режима в отношении Тегерана, полностью лежит на США и их подельниках по переговорному процессу – Великобритании и Франции. Более того, развязанная Западом «санкционная война» против России окончательно показала всему миру, что санкции Запада никакого отношения к «борьбе за мир во всем мире не имеют», а являются оружием против неугодных режимов, осмеливающихся идти против воли Вашингтона и Брюсселя.
Поэтому истинная причина американского противодействия «прирастанию ШОС Ираном» кроется отнюдь не в мифической заботе США о ходе переговоров по ядерному досье. И уж тем более не в каких-то «шагах доброй воли». Стратегическая ось Москва-Тегеран-Пекин является настоящим кошмаром для американской дипломатии, означает крах надежд на установление тотального контроля над Средним Востоком и, соответственно, над путями транспортировки ресурсов. Потому Вашингтон использует любую малейшую лазейку для создания препятствий возникновению этой оси. И интриги вокруг ШОС – такое же поле битвы против союза наших стран, как и остальные вопросы – от ситуации в Сирии и Ираке до экономических контрактов.
Итоги года Хасана Роухани и «турецкий фактор»
После создания Евразийского экономического союза и начала реализации китайским руководством концепции «экономического пространства Великого Шелкового пути» поле для антииранских маневров Запада на Среднем Востоке и в Центральной Азии существенно сократилось. Грамотные и осмысленные военно-политические шаги Москвы по «привязыванию к себе» национальных оборонительных структур стран Центральной Азии, помноженные на усилия Пекина по экономическому развитию региона, пусть пока и несколько односторонние, создают предпосылки для серьезного сокращения западного влияния. Но эти благоприятные для Тегерана факторы весь год, прошедший с Бишкекского саммита ШОС, использовались администрацией Роухани явно не в полном объеме.
Понятно, что нельзя одновременно быть сильным на всех направлениях, как понятно и то, что основной, да, пожалуй, и единственной программной установкой, с которой Хасан Роухани и его команда шли на выборы, являлось снятие западных санкций либо существенное их ослабление. Второй по значимости внешнеполитической задачей команда нынешнего иранского президента считала снижение «градуса напряженности» в отношениях с Саудовской Аравией, развернувшей под лозунгом борьбы с шиитской экспансией в регионе полномасштабную «холодную войну», которая, по сути, давно уже перешла в войну «горячую».
Преследуя две эти, как тогда виделось в Тегеране, главные цели, администрация Роухани не только вела себя на других «внешнеполитических направлениях» достаточно сдержанно, но и откровенно меньше стала уделять внимание своему присутствию в Центральной Азии. Как следствие, не только серьезно сократились объемы товарооборота с этими странами, но и снизилась активность иранской дипломатии в отношении развития партнерства с ШОС. И сегодня, и год, и два назад было и остается наивным ожидать, что ШОС будет проводить какой-то особый «антизападный курс», который автоматически обеспечит Ирану постоянное членство в организации хотя бы по принципиальным антиамериканским соображениям. Но предприимчивость, участие в региональных проектах и тонкая дипломатическая игра, всегда бывшая сильной стороной Тегерана, вполне могли бы сформировать особый статус Ирана в ШОС. Не случилось. Администрация Роухани, с одной стороны, явно переоценила стремление Запада к диалогу с Тегераном (или, если уж называть вещи своими именами, откровенно «подкупилась» на показное дружелюбие Вашингтона, бывшее не более чем политической игрой). С другой – сократила свои усилия в таких внешнеполитических проектах, как, например, ШОС, которые отчего-то казались новому иранскому руководству не особо перспективными.
К сожалению, всего этого не произошло, и теперь на статус «особого партнера» как с ШОС, так и с Евразийским экономическим союзом претендует Анкара, которая действует в этом направлении достаточно настойчиво и грамотно. И в ходе своей избирательной кампании на президентских выборах, и уже после нее Реджеп Эрдоган достаточно откровенно заявлял, что политические цели Анкары на Среднем Востоке и в Центральной Азии, в отношениях с ШОС и ЕвразЭС заключаются в расширении влияния Турции в «тюркском мире», который является неотъемлемой и значительной частью региона.
Но обсуждая инициативы Турции в отношении расширения участия Анкары в ЕвразЭС и ШОС, следует учитывать, что выгоды от этого «расширенного участия» получит по абсолютному большинству позиций именно Анкара. Основное предложение Турции, то самое «тесное сотрудничество», заключается только в создании зоны свободной торговли, под которую турки готовы даже перейти на национальные валюты во взаимных расчетах. Отмена таможенных барьеров будет означать увеличение турецкого экспорта и позволит Анкаре ставить вопрос о снижении для себя цен на российские нефть и газ. Тем не менее, «особое партнерство» Турции носит достаточно ограниченный характер, и, конечно же, для ЕвразЭС и ШОС, исходя из задач этих интеграционных объединений, дает меньше, чем могло дать бы сотрудничество с Ираном. Очевидно, что ни один из серьезный экономических проектов ШОС, ни один из вызовов безопасности его участников не может быть решен достаточно эффективно без кооперации с Тегераном.
Афганистан не стал безопаснее, и Китай, Индия, участники ШОС могут обеспечить полноценную защиту своих инвестиций в эту страну только в сотрудничестве с Ираном. Как в сотрудничестве с ним Россия может наконец-то приступить к эффективному противостоянию продолжающейся афганской «наркоэкспансии». Поддержка Ираном идеи Банка развития ШОС и участие Тегерана в Межбанковском объединении Шанхайской организации вполне может стать началом работы Исламской республики в конкретных региональных экономических проектах, от планов строительства трансрегиональной транспортной инфраструктуры до участия в российско-китайском проекте создания системы персональной подвижной спутниковой связи, тем более что в этой высокотехнологичной отрасли Ирану есть что предложить. Вышеперечисленное и многое другое для кооперации с ШОС Иран мог бы предложит даже и в формате «особого партнерства».
*******
Двери в ШОС для Ирана остаются открытыми, а политические препятствия становятся не такими уж непреодолимыми, как казалось еще год назад. Остается только надеяться, что адекватно оценив обстановку на других направлениях, нынешняя президентская администрация Хасана Роухани сделает верный вывод о необходимости и неизбежности для Тегерана расширения своего участия в ШОС. В конце концов даже формулирование «особого статуса» страны-участницы требует дипломатической инициативы и тщательной проработки. Почему бы Ирану не начать эту работу с остальными странами-участницами прямо сейчас, на полях саммита Шанхайской организации в Душанбе?
Редакционная статья Iran.ru
Выпуск установок по очистке воды углем и ультрафиолетом начнется осенью 2014 года, об этом порталу Tengrinews.kz рассказал руководитель лаборатории композиционных материалов Центра физико-химических методов исследований и анализа КазНУ имени аль-Фараби Сергей Ефремов. Ученые надеются, что очистка воды инновационным методом позволит избавиться от использования хлора.
Испытания были запланированы на весну 2014 года, однако в системе нашлись неполадки, над устранением которых ученые работали весь сезон. Сразу же после испытаний установки по очистке воды специалисты намерены начать промышленный выпуск своего изобретения. Добавим, что система, скорее всего, будет опробована на карагандинском водоканале.
Специальный уголь, по словам Ефремова, будет производить завод в Алма-Атинской области. Добавим, что такие угольные сорбенты уже поставляются на Жамбылский фосфорный завод, где они используются для очистки «желтого» фосфора от органических соединений. Добавим, что в системе очистки воды используется уголь с нейтральным водородным показателем pH. Наиболее эффективно установка может проявить себя в сезон паводков. Фильтры работают в паре с ультрафиолетовыми излучателями, которые уничтожают бактерии.
Отметим, что очистка воды хлором уже не используется во многих странах. Ученые установили, что этот метод вреден для человека — в хлорированной воде могут образовываться канцерогенные неорганические соединения. К примеру, в России вместо хлора используется гипохлорит натрия, получаемый из поваренной соли.
Завод в Мангистауской области уже получил сертификат и декларацию о соответствии требованиям Таможенного союза.
Кроме того, проект, входящий в программу форсированной индустриализации, будет представлен на международной выставке ЭКСПО – 2017.
Нефть превращается в воду. Ноу-хау технология проста: нефтяные отходы очищают и делят на составляющие - песок, топливо и техническую воду. Использоваться новый вид топлива будет на отечественных судах, тем более что с развитием морского порта потребность в горючем все время растет. За процедурой переработки пока следят 13 человек, но в дальнейшем их число должно увеличиться до полусотни.
Аскар Сухамбердиев, генеральный директор завода:
- По нашему специальному заказу было изготовлено в России комплексное оборудование КУБ – 120. Оно отличается от оборудования, которое находится в сервисных компаниях, тем, что оно мобильное, а во-вторых оно перерабатывает любой грунт замазученный, любой нефтешлам и другие виды отходов производства нефтяной отрасли.
Специалисты уверены, у завода большое будущее. Он имеет глобальное значение для решения экологических проблем в регионе. По данным Департамента экологии, в области накоплено порядка 2,5 млн. тонн отходов нефтяной промышленности. Большая их часть вблизи города Жанаозен. Завод уже сейчас утилизирует нефтешлам, очищает окружающую среду от разлитой нефти и возвращает ее в промышленный оборот. Результаты безотходного производства восхищают специалистов.
Алпамыс Жумабаев, главный инженер завода:
- Так как у нас в регионе сухой климат, проблема с водой, то эту воду можно использовать в народном хозяйстве, или при строительстве дорог, трамбовки, прессовки резервуаров, для прессовки трубопроводов, при строительстве. Лабораторный анализ показывает, что вода соответствует всем нормам.
Плюс нового перерабатывающего комплекса в мобильности. Оборудование может быть установлено у любой производственной площадки. В области планируют построить несколько специальных полигонов возле месторождений, что поможет увеличить годовые мощности предприятия со 100 тысяч тонн переработанных отходов до 300. Все это, безусловно, должны оценить на Экспо 2017.
Уже со следующего года в области появится новый полигон, на котором будут складировать производственный «мусор», содержащий опасные для здоровья вещества, передает корреспондент YK-news.kz.
Современные полигоны местных предприятий изрядно «поизносились». Выход из ситуации в областном центре нашли оригинальный. Начиная со следующего года, все промышленные отходы начнут вывозить на территорию бывшего Семипалатинского ядерного испытательного полигона.
- С 1 января 2015 года все мышьяксодержащие отходы мы планируем захоранивать на новом полигоне, - прокомментировал главный эколог ТОО «Казцинк» Кастай Такеев. - Всего мы рассчитываем на 19 тысяч тонн таких отходов в год.
Может ли львиная доза отходов навредить здоровью людей, живущих в районе полигона, попытались объяснить в областном Совете общественности.
- Мы инициировали это дело, нашли уникальное место, там два миллиона гектар пустующей земли, - пояснил руководитель объединения Владимир Лопаткин. - Мы хотим сделать мощнейшее современное предприятие для всех видов отходов. Это, кстати, и новые рабочие места. А ближайший населенный пункт находится в 60 километрах оттуда.
Эмбарго на импорт: перспективы и последствия
Ограничения на импорт продуктов питания нарушает продуктовый баланс РФ. Данные исследований компании «Технологии Роста».
Тамара В. Решетникова, Генеральный директор исследовательской компании «Технологии Роста».
Эмбарго на импорт из стран ЕС, Норвегии, Канады, США, Австралии и Украины, принятое Правительством РФ с 07 августа, затронули большой перечень продуктов питания и сельхозпродукции, в том числе, во fresh-сегменте.
Согласно заявлениям чиновников, перед российскими производителями открыты самые широкие возможности по наращиванию объемов производства в условиях отсутствия конкуренции со стороны импорта. Одновременно к росту поставок продуктов питания в Россию активно готовятся Турция, Китай, Белоруссия, Казахстан, Аргентина, Чили.
По мнению «Технологии Роста», в сложившейся ситуации с эмбарго имеют высокую вероятность реализации несколько тенденций в ближайшее время:
• Отечественные производители в ближайшей перспективе будут наращивать не столько объемы, сколько отпускные цены,
• Рост цен на значительную часть продуктов питания неизбежен. Увеличение цен в течение конца 2014 – начала 2015 гг. составит от 5% до 20% в зависимости от сегментов,
• Увеличение поставок fresh-продуктов из Турции и Китая ведет за собой рост доли низкокачественного импорта с нарушением фито-санитарных норм на российских прилавках,
• Дефицит продуктов питания будет ощущаться, прежде всего, в премиальных сегментах оригинальных продуктов,
• Для обеспечения продуктовой безопасности РФ требуется 3 условия: огромный объем частных инвестиций, «длинные дешевые» деньги из банков и мощная целевая поддержка сельхозпроизводителей со стороны государства. Пока у нас нет ни одного из этих условий.
Если говорить о потенциале роста внутреннего производства и полном импортозамещении, то, как показывает жизнь, опираться следует на реальные производственные возможности. По крайней мере, цикл производства не может быть сокращен или ускорен по желанию чиновников. Чтобы собрать яблоки, нужно высадить сад, чтобы получить сметану, требуется вырастить корову.
Отечественные производители смогут увеличить объемы производства овощей не ранее конца лета – начала осени 2015 года. Объемы производства косточковых фруктов смогут быть увеличены не ранее 2018 – 2020 гг., яблок и груш – не ранее 2020 – 2023 гг. При этом самым острым остается вопрос огромного дефицита современных овоще- и фруктохранилищ, и внедрения соответствующих технологий, позволяющих сохранять урожай до следующего года.
Круглогодичное производство свежих томатов, огурцов, баклажанов, перца и зелени в защищенном грунте для полного удовлетворения внутреннего спроса может быть налажено не ранее 2025-2030 гг., для чего необходимы значительные инвестиции со стороны частного бизнеса и работающие целевые программы поддержки со стороны государства.
В любом случае, введение годового эмбарго на несколько миллионов тонн продуктов питания, традиционно поступающих в Россию, серьезно нарушает сложившийся продуктовый баланс. Более того, изменения и ограничения коснутся не только конечных продуктов питания и пищевых производств, но и самих отечественных производителей. Так, современные технологии выращивания овощей и зелени в защищенном грунте предполагают использование специального оборудования и конструкций, а также минеральных удобрений, ядохимикатов, заменителей грунтов, а главное, - семян томатов, огурцов, баклажанов и пр. голландской, французской или немецкой селекции. Без всех этих составляющих развитие тепличного овощеводства в РФ на текущей стадии просто невозможно.
В конце лета-осенью влияние эмбарго на российские прилавки минимально, поэтому, с политической точки зрения, время для введения эмбарго выбрано совершенно верно. Отечественные потребители ощутят явный дефицит части продуктов питания и связанный с этим существенный рост цен, начиная с конца ноября – начала декабря. «Пик» проблем, связанных с эмбарго, придется на февраль – май.
Анализируя сложившиеся рыночные тенденции, компания «Технологии Роста» считает, что вероятность отмены запрета на импорт продуктов уже в январе-феврале 2015 г., является весьма высокой.
Правительство Камеруна заявило о ликвидации "более сотни" боевиков нигерийской исламистской группировки "Боко Харам" на севере страны, передает в ночь на вторник агентство Франс Пресс.
Экстремисты были ликвидированы военнослужащими Камеруна во время попытки вторжения на территорию страны, уточняет правительство. Операция проводилась в северных районах страны, граничащих с Нигерией.
Ранее агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на данные очевидцев сообщало, что боевики "Боко Харам" заняли несколько городов на северо-востоке Нигерии у границы с Камеруном. По данным очевидцев, благодаря наличию техники группировка атаковала Гулак — административный центр штата Адамава — и взяла под контроль приграничный город Духу.
"Боко Харам" — радикальная исламистская группировка, активно действующая в Нигерии. Ее боевики выступают против западной модели образования и добиваются введения шариата по всей стране. Группировка стоит за большинством терактов, которые регулярно совершаются в стране. Президент Нигерии Гудлак Джонатан год назад объявил о введении чрезвычайного положения в ряде штатов в связи с угрозой нападений боевиков "Боко Харам".
В апреле 2014 года боевики "Боко Харам" похитили свыше 270 нигерийских школьниц и теперь угрожают дестабилизацией всего региона. Главарь группировки предложил обменять девочек на всех арестованных боевиков, однако правительство страны отказалось. На данный момент 57 школьниц воссоединились со своими семьями, 219 остаются в заложниках у боевиков.
О том, что именно финансовые структуры готовы поместить в облако, рассказал Bankir.Ru директор департамента глобальных решений и услуг Orange Business Services в России и СНГ Йохан Балийон.
- Часто можно услышать от финансовых организаций, что их останавливают от перехода на облачные технологии именно соображения безопасности данных. Что вы можете сказать об этом – это миф? Но если это не так, и за безопасность данных компании отвечают своей репутацией, то почему этот миф так живуч? Какие есть аргументы за то, чтобы банки смело передавали обработку данных на аутсорсинг?
- Для меня банк не отличается по своей структуре от любой другой крупной организации. Как и любые другие компании, банки заинтересованы в использовании современных облачных технологий. Конечно, финансовые структуры, как наиболее строго регулируемые, требовательнее всего относятся к внедряемым технологиям и не спешат перемещать данные в облако. Однако преимущества облаков очевидны – это снижение издержек и создание более гибкой ИТ-среды. Облака обеспечивают динамическое выделение ресурсов по запросу для различных нагрузок, используют виртуализированную инфраструктуру и обладают высокой масштабируемостью. Снижаются издержки на покупку, обслуживание и обновление аппаратного обеспечения, на содержание дополнительного штата сотрудников, занимающихся обслуживанием серверной инфраструктуры. И это уже немало – для того чтобы сформировать и удержать довольно большой штат ИТ-специалистов, HR-отделы должны приложить ощутимые усилия. Специалистов с узким профилем надо искать, обучать, мотивировать – все это достаточно сложно. Можно решить эту проблему, доверив ее в руки профильной организации, у которой есть штат квалифицированных специалистов. Кроме того, если организации нужны ресурсы на какое-то определенное время, облака идеально подходят, позволяют легче планировать масштабирование сервиса.
- Что банк готов отдать на аутсорсинг и поместить в облака?
- Прежде всего, нужно понимать, что речь идет о частном облаке, безопасность которого гораздо выше публичного. Понятно, что свое сердце, АБС-систему банки неохотно помещают в облака, хотя, конечно, есть примеры банков, которые уже так делают – и успешно. Но банки до сих пор еще плохо соотносят риски от помещения информации из АБС в облако с ценностью хранимой в АБС информации. В принципе, уже давно не секрет, что к любой информации можно получить доступ – нужно лишь желание, время и квалификация. Решение о переносе всех данных в облако – это всегда решение, скорее, политическое. Если акционеры считают, что всю информацию о клиентах банка опасно помещать в облако, то никто из менеджеров не станет рисковать. На первый план выходят вопросы доверия к провайдеру облачных услуг, к дата-центру, который выбирает банк и к тем мерам безопасности, которые предпринимает ИТ-компания – партнер банка.
- Я слышала, что уже есть продукты, которые позволяют информировать из облака держателей пластиковых карт о любом движении средств по счетам клиентов. Закон о «Национальной платежной системе», вступивший в силу с 1 января 2014 года, обязал банки это делать. Большинство из них используют для этого смс-оповещения, также можно рассылать письма с почтового сервиса банка, что еще можно вынести за периметр банка?
- Почту, телефонию, и да – email рассылки клиентам, так как в подобных письмах нет никакой персональной информации о клиенте. Каких-то психологических барьеров для передачи этой информации в облако я не вижу. Кроме того, можно создать собственное приложение, доступное на телефоне, и поместить его в облако.
- А какие вопросы обычно возникают у представителей тех компаний, которые принимают решения перейти на облака?
- Нам задают много вопросов о том, как мы будем реагировать на те или иные внештатные ситуации. Мы, например, предоставляем облачные сервисы на базе дата-центров в России и во Франции. Клиенты спрашивают, что случится, если та страна, в которой находится наш дата-центр, воспользуется этой информацией в своих целях? Также нередко возникают вопросы, узнает ли банк, данные о котором у нас потребуют предоставить, о том, что нас настоятельно просят эту информацию раскрыть.
- И вы дадите клиенту знать об этом заранее?
- Мы как международный оператор всегда работаем в соответствии с законодательством. Федеральный закон № 152-ФЗ «О персональных данных» определяет, что ответственность за хранение данных несет оператор персональных данных. В данном случае мы отвечаем за доступность платформы в режиме 24x7 и не имеем доступа к информации клиента. Банки сами должны соблюдать требования законодательства. Для того чтобы выполнить все эти требования, у банков в свою очередь есть ряд своих требований к оператору и дата-центру и их системе безопасности. Только когда наши возможности соответствуют потребностям клиента, получается сделка. При этом компромиссов быть не может, все параметры безопасности для банка важны и должны соблюдаться. Обычно две трети от общего времени обсуждения контракта занимает беседа наших экспертов с представителями банка о безопасности.
- И как активно идут ваши обсуждения безопасности с потенциальными заказчиками?
- Довольно активно. Встречи проходят каждую неделю. Надо сказать, что финансовый сектор – в числе приоритетных направлений для нас. Среди наших клиентов – Raiffeisenbank, Альфа-банк, ВТБ, ВТБ 24, МДМ-банк, Росбанк, Сбербанк России, Промсвязьбанк, банк «Кольцо Урала», банк «Открытие» и другие. Если говорить об облаках, то всего у нас более 100 тыс. клиентов по всему миру. Мы видим рост спроса на облачные сервисы как в мире, так и в России, поэтому активно развиваем это направление.
- С какими еще требованиями клиентов вы сталкиваетесь, и насколько эти просьбы бывают избыточны?
- Например, высокие требования к доступности всех сервисов – 99,9999 % всего времени. Мы начинаем выявлять потребности наших клиентов и понимаем, что эта цифра не имеет ничего общего с реальными нуждами.
- Какова тенденция подключения компаний к облачным технологиям в мире?
- Мы видим, что рынок облачных услуг и в России, и в мире стремительно растет. В соответствии с требованиями рынка мы предоставляем целый ряд подобных сервисов. Так, например, у наших клиентов есть возможность развернуть облако на базе наших дата-центров в России и Франции, скоро станут ресурсы дата-центров в Нормандии, Франкфурте и Варшаве. В Европе у нас уже более 1000 клиентов, использующих ресурсы наших дата-центров, при этом за первые полгода 2014 года их число увеличилось на 400.
Виртуальное частное облако под управлением означает, что у вас всегда под рукой находится виртуальный дата-центр по модели IaaS, включая пул ИТ-ресурсов: процессоры (vCPU), оперативная память (RAM), дисковая память (HDD) и система резервного копирования (backup). Также туда входит инфраструктура безопасности: виртуальный межсетевой экран, виртуальный балансировщик нагрузки, антивирус и анти-DDoS (защита от DDoS-атак). Статистика доступности этой платформы – 99,982%. Это виртуальное частное облако подходит для размещения в нем приложений для Интернета и Интранета, таких как веб-сайты с интенсивным веб-трафиком, порталы для сотрудников, клиентов, партнеров, агентов. Подходит оно и для приложений для решения производственных задач, таких как среда для разработки и тестирования приложений и внедрение новых корпоративных приложений. Можно его использовать и для быстрого масштабирования вычислительных мощностей. У компаний растут требования к гибкости услуг ИТ-разработчиков, а кроме того, при использовании облачных технологий заказчики платят только за те ресурсы, которыми они пользуются. То есть если компания арендует часть облака, но им какое-то время не пользуется, то она за него и не платит. За счет этого и достигается экономия.
- Какие компании выступают партнерами Orange?
- Мы работаем с мировыми лидерами индустрии, такими компаниями как Avaya, Сisco, IBM, HP, Microsoft и другими. Развитые партнерские отношения с многими вендорами, сложившиеся за долгие годы работы, позволяют обеспечить вариативность выбора для наших заказчиков.
- Ожидается ли рост спроса на услуги ЦОД в России в связи с требованиями по хранению персональных данных россиян на территории Российской Федерации и возможным изменением срока вступления в силу этих требований – 2015 год вместо 2016 года?
- Мы ожидаем, что в данный закон еще будут вноситься изменения. Также есть основания полагать, что это будет стимулировать развитие рынка российских дата-центров. На данный момент у нас в России более 30 дата-центров, также есть ряд партнеров, предоставляющих такие услуги, поэтому мы готовы к росту спроса. Также в этом году мы планируем инвестировать в модернизацию наших дата-центров в России.
- Каковы инвестиции компании в глобальную сеть и в инфраструктуру?
- Мы инвестируем более $1 млрд. в год как в строительство архитектуры для фиксированных и мобильных услуг, так и в развитие ИТ-услуг, отраслевых приложений и в облачные технологии.
- Что еще отличает ваши облака от аналогичных предложений?
- Мы как компания, предоставляющая полный спектр телекоммуникационных услуг, можем сразу понять, где случилась проблема, так как мы строго контролируем свой периметр. Мы выступаем как оператор и интегратор в одном лице, так как клиент получает все сервисы от одной компании. Кроме того, будучи глобальным оператором, мы активно задействуем экспертизу западных коллег – аналитиков, технических специалистов, обслуживающих подразделений. В нашем решении сочетается высокий уровень безопасности и доступности платформы, и это в сочетании с опытом реализации проектов в России и за рубежом является нашим конкурентным преимуществом.
- Какие услуги, кроме облачных технологий, вы еще предлагаете финансовой сфере России?
- Orange является партнером многих финансовых организаций более 25 лет. Среди наших клиентов – 300 российских и международных банков с широкой филиальной сетью. Мы предлагаем различные сервисы, в том числе – необходимые для организации эффективной работы служб по работе с клиентами, например, услуги контакт-центра, международные Free Phone номера. Мы понимаем потребности бизнеса финансовых организаций, и это позволяет нам предлагать возможности для развития новых каналов коммуникаций банков с клиентами. Не менее актуальны для банков услуги по обеспечению безопасности ИТ-инфраструктуры, доступ к ресурсам крупнейших мировых информационно-аналитических агентств и к торгам на крупнейших биржах, к мировой системе межбанковских расчетов S.W.I.F.T. Кроме того, мы предоставляем уникальное беспроводное решение для подключения банкоматов и POS-терминалов, оказываем комплексную ИТ- и телеком-поддержку бизнеса финансовых структур. Это способствует сокращению затрат на ИТ, привлечению и удержанию клиентов, повышению рентабельности бизнеса банков.
Елена Гостева
Сегодня в блогах: Яков Миркин, Николай Кащеев, Константин Сонин, Сергей Журавлев, Йордан Вейсман, Элисон Грисуолд, Елена Холодны, Тайлер Дерден, Пол Кругман, Егор Сусин, Андрей Нальгин.
Яков Миркин:
В воздухе носится: «Санкции! Санкции! Санкции!»
То ли грачи прилетели, то ли жужжит пчелиный рой. И жизнь наша повисла на санкциях, как на помочах.
А что санкции? На короткой дорожке в полгода и даже, может быть, год санкции – это ничего при соблюдении трех условий.
Первое – сохранение основного потока поставок сырья, топлива в ЕС в обмен на поток денег.
Второе – все сокращения доступа к международному финансированию, от которого мы, действительно, очень зависим, пока балансируются международными резервами России. Сегодня это – $465 млрд. Плюс в этом году увеличилось положительное сальдо торгового баланса за счет драматического сокращения импорта. Этих денег пока хватает и на вывоз капитала, и на то, чтобы бедным нашим, крупнейшим корпорациям заместить их внешние долги.
Третье – сохранение в действии международной платежной инфраструктуры, в которую мы включены. SWIFT, Visa, Mastercard, Euroclear, Clearstream + + не замороженные на Западе активы.
При одновременном действии этих трех условий можно куковать, зимовать, воевать и пережидать. В крайнем случае, амортизатором станут падение курса рубля и вспышка инфляции.
Не стоит беспокоиться, когда хвост собаке откусывают по кусочкам. Это и есть – пока – санкции.
А вот дальше – пространство, затянутое темноватыми облаками, ибо там могут ждать (или даже уже ждут) снижение мировых цен на сырье и технологический бойкот при отключении от внешних рынков капитала. И это будут явно не теплые времена.
Николай Кащеев:
Кто виноват – поговорили. Теперь: что делать
Очень просто, рецепт давно готов. Просто? Гм... Ну, да ладно.
Всего три вещи, которые нужно признать в качестве идеологической первоосновы всей дальнейшей деятельности:
1. Экономика имеет приоритет над всем прочим. Имеем сильную экономику – имеем сильную страну, и никак иначе.
2. Для блага экономики необходим максимальный отказ от любой конфронтации... Слишком? ОК: поиск компромисса всегда имеет абсолютный приоритет над любой конфронтацией.
3. Экономика является свободной от любой идеологии. Например, никакого «социализма» в экономике нет. Есть только рынок. Вне его нет экономики. Единственная цель экономики: наиболее полное, разумное и эффективное удовлетворение потребностей конечного потребителя.
У нас есть проблема номер один: низкое качество человеческого капитала (в том числе элиты). Все остальное – производные от этого.
Низкое качество подразумевает низкую мотивацию, низкую этику, низкую квалификацию (в том числе управленческие навыки), плохое состояние здоровья (в том числе психического) плюс неэффективное территориальное распределение.
Проблемы номер два и три: незащищенность собственности и острая нехватка эффективных инвестиций – производные от номера один. Логика простая: проблемы два и три – проблемы прежде всего институциональные. Уровень институтов в наших условиях отражает уровень превалирующего человеческого капитала. Вот и все, пришли к тому же.
У нас есть единственное серьезное конкурентное преимущество: природные ресурсы.
Каков метод превращения этого преимущества – то есть потенции – в результат, в развитую экономику и хотя бы относительно развитый человеческий капитал? Принципиальный ответ, как я сказал, готов еще с XVIII века, если не ранее: через открытость. Просто нужно довести этот тезис до логического конца.
Нет инвестиций? Их не так сложно получить, если отдать контроль за ними в руки самих инвесторов в максимально возможной степени: допустите их по максимуму до уровня скважины. И они сами позаботятся о том, чтобы к ней вела дорога. Это было бы хорошо, но при одном условии: нужно просто установить четкие и неизменные правила игры на годы, как сделал Китай. Люди более всего готовы инвестировать в понятное им. Добейтесь максимальной понятности, говорите с инвесторами на одном языке. Вы это можете.
Вы даже можете запереть эти инвестиции здесь на длительное время: дайте возможность инвестору контролировать и обустраивать объект инвестиции по максимуму – это несложно. И он не будет возражать.
У вас проблемы с технологиями? Он их принесет. У вас проблемы с менеджментом? Он сначала покажет, как, потом научит. Это же все уже начиналось понемногу!
У вас проблемы с инфраструктурой? Нет хорошей рабочей силы? Вокруг болото? Если вы «запрете» инвестора здесь на 10–15 лет (как китайцы, как чилийцы: вывоз только прибыли) в обмен на возможность контролировать операции на объекте по максимуму, он построит и привезет, что нужно, и кого нужно. Потому что он УЖЕ знает, что есть косты, которые влияют в итоге на максимизацию прибыли (чего не знаете вы), а есть фокусы, за которые ему придется несладко на родине (над чем вы посмеивались). Ну, хорошо, ладно, проследите за этим. Но если ваш регион не выполнит план по иностранным инвестициям и по ВРП... пеняйте на себя ((с) КПК).
Наверно, инвестор не будет заниматься вашим человеческим капиталом массово: просто выберет лучших, одного из тысячи, и только их и усовершенствует и взлелеет. Вот тут вы и поработайте: административная-то власть у вас. У вас есть резервный фонд (на черный день), у вас есть ФНБ (для выплаты пенсий), создайте третий фонд: Национальный гуманитарный, например. Пусть он расходуется только на человеческий капитал: на повышение мотивации, например. Бесплатные поездки за границу, бесплатное обучение за границей, лечение, стажировки и т.п., просветительские СМИ, конкурсы и прочее. Не можете без квот? Валяйте, пусть будут квоты. Пусть будут независимые наблюдатели за квотами. Без злоупотреблений ничего не обойдется, пусть даже они будут максимально на пользу.
Тонкий момент, который дико пугает. Страна в массе не готова к демократии. Это вроде как нехорошо с точки зрения инвестиционного климата и проч... Создает трудности. Ничего! Нужен «особый путь»? Не вопрос: его можно легко купить у этих же инвесторов. На условиях, понятных для них, они примут вашу «китайскую» версию. За экономическую открытость и понятные правила в области экономики можно купить многое... В разумных пределах, конечно. При ритуальном противлении сторон.
Как это осуществить? Это вопрос, на который вы можете ответить себе сами. Мое дело было вбросить.
Spydell:
Роль технологий и прогресса в формировании благополучия общества
С точки зрения важности наличия высокотехнологического производства в стране следует корректно расставить приоритеты. Высокие стандарты жизни общества определяет не наличие производства в стране, а контроль над технологиями, осуществляющими это производство. Можно выделить множество стран, которые имеют хайтек и прочее технологическое производство, но при этом низкий уровень жизни: Филиппины, Малайзия, Вьетнам, Мексика, Чехия, Венгрия. Что их объединяет? Ни одна из этих стран не владеет значимыми и конкурентными на мировой арене хайтек-технологиями, а является площадкой с удобными условиями для аутсорсинга производства. Мексика обслуживает потребности в технике и оборудовании США и отчасти Южной Америки. Венгрия и Чехия работают на нужды Европы, а Филиппины, Малайзия и Вьетнам в основном занимаются производством промежуточной продукции, которая впоследствии оформляется в готовые продукты в Китае, Японии и Корее.
В этом аспекте приход в страну иностранных инвесторов не имеет ничего общества с созданием кластеров так называемого обеспеченного среднего класса. Аутсорсинг производства в страну производителя продукции (но не разработчика) обеспечивает занятость населения и некие приемлемые условия жизни, но не богатство. То есть прямые иностранные инвестиции (в виде развертывания производственных мощностей и организации выпуска продукции) в своей основе предполагают, что в месте дислокации производства издержки меньше, чем в месте генерации технологий и идей. Из этого вытекает, что никакого богатства занятых промышленных работников в зонах целевых прямых инвестиций нет и быть попросту не может, иначе прямых инвестиций не было бы. Какой смысл компаниям строить завод и платить много работникам? Они строят завод только потому, что издержки производства существенно меньше.
Поэтому, дополняя прошлые статьи про важность технологического производства, отмечу, что важно не само производство, а контроль над технологиями.
Деньги не представляют никакой ценности без обеспечения. Зимбабве и Бангладеш имеют контроль над печатным станком, но это ничего не меняет. Как были в нищете, так и остаются.
Наличие производственных мощностей важнейших аспект в устранении бедности, но недостаточный для формирования обеспеченного среднего класса.
Обеспечением богатства являются наука, технологии и прогресс. Apple занимается исследованиями и разработками с продажами и маркетингом, собирая себе всю прибыль, при этом формируя свыше сотни тысяч долларов чистого заработка в среднем на одного занятого работника за год. Однако, например, Foxconn, которые производят продукцию Apple, выплачивает своим сотрудникам в разы меньше (зачастую в десятки раз меньше), работая почти без прибыли.
Производственные мощности не проблема. Их можно построить за несколько месяцев или лет. Важность имеют технологии, на внедрение и оттачивание которых могут уходить десятилетия и рынки сбыта (возможность продукцию продать). Кто имеет эти две составляющие, тот и управляет миром.
Если посмотреть на страны, занимающие лидирующее положение в этом мире по целому спектру аспектов при высоком уровне жизни, то во всех без исключения странах развиты наука и технологии (США, Китай, Германия, Япония, Великобритания, Корея). Почему сюда я включил Китай, который формально по целому ряду признаков является развивающейся страной с уровнем жизни, далеким от высокого? Все дело в неравномерности распределения денежных и товарных потоков по стране со сверхвысоким количеством населения (свыше 1,3 млрд.). Если взять ВВП на душу населения, то может показаться очень мало. Но если взять прибрежную зону Китая от Гонконга до Пекина, где сосредоточена вся цивилизация (производство, торговля, администрирование, финансовый и бизнес регионы), то по уровню развития инфраструктуры, концентрации долларовых миллионеров, элитной недвижимости, дорогих авто и бутиков современный Китай не уступает, но вероятно уже обогнал Токио, Лондон и Нью-Йорк, если говорить про бизнес-центры Пекина и Шанхая. Города отстраивались буквально несколько лет назад, нашпигованные супер-технологиями, в отличие от Нью-Йорка, застроенного в начале XX века, и Лондона, который приобрел современный облик в начале XIX века. В принципе, это применимо к Сеулу, который также развит очень сильно. Да и бизнес-районы Тайваня ничем не уступают бизнес-районам Европы.
Есть абсолютная, близкая к 100%, корреляция между степенью развития технологий и уровнем жизни.
Но здесь отмечу, что не так много примеров, когда отданное на аутсорсинг производство приводило к формированию кластеров обеспеченного среднего класса. Речь идет не о вхождении в капитал компании, а именно о строительстве производственных мощностей. Это, безусловно, положительно влияло на экономику страны, где развертывается производство. Люди получали работу и зарплату, уровень бедности в целом снижался, но роста богатства почти не наблюдалось (по обществу, а не по отдельным личностям). Единственное исключение из правил – это Китай, который продвигал политику подражательства и перенимал технологии и опыт, развивая впоследствии свои технологии, которые изначально были подозрительно похожи на разработки конкурентов. Но сила Китая в трудолюбии, способности к обучению, инновациям и в амбициях.
Невозможно претендовать на мировое господство, не имея контроля над технологиями. Тот, кто контролирует технологии – контролирует мир.
Проблема в том, что никто и никогда просто так не делится технологиями, даже за деньги, за редкими исключениями перетасовок патентов среди свои или аффилированных компаний. Вы не сможете купить Intel, Boeing, General Electric или Daimler-Mercedes, потому что речь идет не только о денежных потоках, но и технологическом господстве и контроля над множеством мировых процессов и трендами, но и ключ к высокому уровню жизни.
Сколько времени, усилий и денег потребовалось компании Mercedes, чтобы создать вершину технологического прогресса – современный S-класс? Несколько десятилетий эволюции и прогресса, отбора и исключений, с сотнями миллиардов инвестиций.
Мировой опыт обмена патентами и технологиями показывает, что ключевые и наиболее значимые технологии не продаются, тем более не продаются между странами.
Лидерство можно развить только самому. Китай, имея под 4 трлн. ЗВР не сможет купить американские технологии в сфере IT или биотеха или немецкие технологии в сфере машиностроения.
В России есть опыт успешной кооперации с иностранными компаниями. Рено-Ниссан-АвтоВаз Объективно успешный опыт. Долгое время руководство, инженеры и конструкторы компании ВАЗ занимались, чем угодно, но только не работой и не развитием компании. Чем они могли там заниматься? Пить водку на рабочем месте, гулять и рассказывать смешные байки? Не знаю. Но результатом их креатива стало то, что производственная база в XXI веке была по уровню и развитию относится к 50-летней давности, результатом чего являлся устаревший модельный ряд и низкое качество, соответствующее образцам 1970-х годов, но никак не XXI века. С 2003 года благосостояние россиян выросло, и они не захотели ездить на том дерьме из 1970-х, который производит Автоваз, отдавая предпочтение дешевым иномаркам. Ваз упустил долю рынка даже в низшем ценовом сегменте.
Французские и японские спецы пришли и помогли наладить производство, выветрили запах нафталина из производственных цехов и теперь модели отчасти соответствуют духу времени. Но следует учитывать, что ни Рено, ни Ниссан не собираются развивать Автоваз, так как продукция Автоваз начнет конкурировать с Рено и Ниссан, чего им по понятным причинам не нужно. В этом аспекте технологический уровень будет находиться где-то внизу без возможности рывка вверх. Исправить это можно, используя опыт Китая. Китайцы научились, условно, работать с напильником и стали разрабатывать и производить сами. Деятели из Автоваза должны сделать нечто аналогичное. Перенять мировые стандарты в производстве и администрировании и начать плыть по собственному вектору.
Есть еще вот какой аспект. Известно, что в структуре экономики крупнейших стран мира доминирует сфера услуг, достигая до 75–80% от размера экономики. Но могут ли быть высокие стандарты жизни в отрыве от развитых технологий в сфере промышленного производства? Может ли страна обеспечена и успешна без науки и технологий? Анализ структуру экономики показывает (исключения из правил нескольких сырьевых колоний с незначительным количеством населения не беру – Катар, Кувейт, Норвегия), что технологии в сфере производства все же первичные.
Сфера услуг как бы обслуживает технологический прогресс. Прогрессивное здравоохранение существует не само по себе – для этого нужно высококачественное оборудование, медикаменты и квалифицированный персонал. Что, в свою очередь, развивает сферу образования. А качественное образование неразрывно связано с научно-исследовательскими институтами, опытами, экспериментами и кооперацией с бизнесом. Всякие бизнес услуги (юристы, консалтинг, научные исследования, маркетинг, администрирование и прочие виды услуг) преимущественно существует в интересах бизнеса в сфере производства. Также не стоит забывать, что работники в производственных компаниях получают деньги, которые возвращают в своей стране, формируя спрос, что в свою очередь порождает занятость и доходы для работников из сферы услуг и так по цепочке.
То есть выходит, что развитие технологии как бы предопределяют развитие сферы услуг с мультипликативным эффектом. По этой причине почти во всех странах с высоким уровнем жизни и населением свыше 15 млн. человек первичными являются технологии (а не сфера услуг, даже учитывая долю сферы услуг в 80% от ВВП). Низкая доля производства обычно связана с тем, что все наименее прибыльное производство отдано на аутсорсинг в другие страны с более низкими издержками. В этом аспекте следует учитывать, что обычно под контролем находится значительно больше активов и прибыли, чем указано в национальных счетах. Например, в национальных счетах может быть указано, что страна производит X продукции, имея Y прибыли, но реально под контролем национальных компаний может находиться 3x продукции и 5Y прибыли (условно).
Константин Сонин:
Мемориал Кидланда-Прескотта
Ольга Кувшинова правильно пишет про конец независимости ЦБ. Откровенно говоря, это ожидалось. Ольга также правильно пишет (в конце), что, снявши голову, по волосам не плачут – так и не могло быть, чтобы при прогрессирующем распаде государственной власти (Екатерина Шульман вчера хорошо написала) один институт (ЦБ, независимый в части денежной политики) вдруг оставался бы полноценно работающим... Что добавляет мрачности – понимание, что после неизбежного – пусть, возможно, и не очень скорого – краха, эти все институты (парламент, правительство, ЦБ) придется, фактически, строить заново.
Собственно, подведенные вчера Росстатом итоги ежемесячного обследования потребительских цен можно оставить почти без комментариев. Думаю, все и так уже отметили заметное обеднение магазинных полок и подорожание их содержимого. Прирост индекса потребительских цен к предыдущему месяцу с сезонными поправками ускорился с 6,0% в июле до 8,2% в августе, за 12 месяцев – с 7,4 до 7,6%. (Сравнительно низкие показатели июля – из-за эффекта ограниченного ежегодно индексирования коммунальных тарифов, хотя – я смотрю на свой счет, на местном уровне выход был найден в увеличении месяцем ранее общедомовых расходов электроэнергии и амортизационных отчислений на капитальный ремонт, который я пока ни разу не видел, чтобы где-то делали, так что ежемесячный платеж в итоге вырос ничуть не меньше, чем год назад, если не больше, ну да ладно, это к теме не относится).
При сохранении сезонно-скорректированной помесячной инфляции на уровне августа потребительские цены вырастут за 2014 год на 8,2% – чуть выше, чем по прогнозу МЭР (7–7,5%), и заметно больше цели ЦБ (5%, даже с учетом «доверительного интервала» в ±1.5%, на непредвиденные обстоятельства, которыми нынешний год оказался богат). Но, конечно, последние показатели можно экстраполировать на остающиеся четыре месяца лишь в порядке условного предположения. Опыт 2010 года, когда «санкции» на продуктовый рынок России наложило само солнце (светило, а не известная всем личность), показывает, что цены обладают определенной инерцией, и инфляция может ускоряться в течение двух-трех месяцев. Затем, когда цены приходят в равновесие с уменьшившимся предложением, их рост замедляется. К тому же данные августа не совсем показательны, поскольку сжатие предложения стало ощущаться со второй половины месяца, а индекс представляет среднемесячные цены (интересно будет взглянуть и на цифры физического объема товарооборота, они выйдут 17-го числа).
В еженедельных обследованиях последняя неделя (данные на 1 сентября) показала некоторое замедление роста цен на мясо, рыбу и всю еду животного происхождения в целом, но и сезонное удешевление плодоовощной продукции также замедлилось. Делать на этом основании выводы о сломе тенденции ускорения инфляции пока преждевременно, динамика недельных цен колеблется, к тому же число обследуемый товаров и услуг в них почти на порядок меньше, чем в помесячных (62 против 489, так фрукты представлены лишь яблоками, угодившими под санкции и дорожавшими последнюю пару недель, несмотря на сезон).
Йордан Вейсман:
В Америки больше голодающих, чем в любой развитой стране
В период экономического спада очень многие американцы оказались на грани голода. Но и на этапе выхода из кризиса эта цифра не уменьшилась, сообщило Министерство сельского хозяйства США. По данным правительства, более 14% семей обеспокоены своей «продовольственной безопасностью.
Чтобы понять, насколько плохи показатели Америки, нужно посмотреть, что происходит в других странах. К сожалению, по данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), «не существует международных сопоставимых статистических данных по продовольственной безопасности, столь же подробных, как у США». Однако есть некоторые статистика, добытая из соцопросов Pew и Gallup, проводимых во всем развитом мире. По данным Gallup, на которые ссылается ОЭСР, американцы гораздо чаще говорят, что у них нет денег на еду, чем граждане других богатых стран. В 2011 и 2012 годах 21% граждан США сообщили о том, что их бюджет столь скуден, что нечего есть, по сравнению с 8% британцев, 6% шведов и 5% немцев. В Эстонии и Венгрии высокие цены на продовольствие являются проблемой, и процент пострадавшего населения выше, чем в США, но две упомянутые страны достаточно бедны, хотя и находятся в Европе.
В США дела обстоят несколько лучше по сравнению с 2013 годом. Тогда 24% американцев ответили социологам, что плохо питаются. Для сравнения – во Франции (20%), наравне с Грецией (24%) и чуть лучше, чем в Южной Корее (26%). В Великобритании, Австралии, Канаде и Германии все намного благополучнее.
В идеальном мире мы бы имели более подробную статистику по каждой стране. Тем не менее, имеющиеся данные свидетельствуют, что в США есть большая проблема с питанием беднейших слоев общества.
Элисон Грисуолд:
Уолл-стрит идет на поправку
Часы. Зарплата. Баланс работы и личной жизни. Общая удовлетворенность. В почти всех отношениях Уолл-стрит становится немного более сносным местом для жизни, выяснилось в ходе опроса на сайте Vault.
Blackstone Group, лидирующая в управлении активами, второй год подряд держится в топе рейтинга по качеству жизни своих сотрудников. Goldman Sachs на втором месте, Morgan Stanley и JPMorgan на третьем и четвертом, соответственно. И во всей отрасли банкиры сообщили о значительно более глубоком удовлетворении от жизни, чем в среднем в два предыдущих года.
В Vault проанализировали результаты рейтинга и пришли к выводу, что крупные банки типа Goldman обратили внимание на адаптацию новых сотрудников. Эта политика под названием «защищенные выходные» – в месяц это минимум один уик-энд, когда их гарантированно не беспокоят с работы. Пока младшие банкиры, кажется, этому рады. Они ценят увеличение свободы, но опасаются, что это может сказаться на размере поступающих на их счета бонусов.
Кстати, о бонусах. Они не увеличиваются, тогда как оклады растут. В прошедшем августа ряд компаний заявили о планах по увеличению базовой оплаты труда для младшего банкиров как минимум на 20% в 2015 году. Ожидается, что оклады без учета бонусов у аналитиков в высококлассных банках составят $85 тыс. Получается, что в 2014 году положение банкиров улучшилось лишь незначительно.
Елена Холодный:
Доходы американцев снижаются
В США средний доход всех групп населения по-прежнему находится ниже уровней 2007 года – такие данные привела Survey of Consumer Finances ФРС США. По методике население делится на три группы: нижние 50%, средние 40% и самые богатые 10%.
С 2007 по 2010 годы у всех трех групп наблюдалось снижение доходов. С 2010 по 2013 годы эта тенденция сохранилась в первой группе, а у второй группы доходы стабилизировались. У верхней группы доходы росли в 2010–2013 годах, а теперь падают. Вот иллюстрация:
Отчет также выявил, что в реальном выражении средний доход рос «стабильно» с 1992 по 2007 годы, снижался с 2007 по 2010 годы и снова упал в 2010–2013 годах.
С другой стороны, реальный доход вырос более быстрыми темпами, чем средний доход с 1989 года. И с каждым годом реальный доход выше медианного дохода, которая «отражает концентрацию доходов в верхней части шкалы распределения доходов».
Тайлер Дерден:
Разве это не пузырь?
Пол Кругман:
Евро между Сциллой и Харибдой
Я обсуждал с несколькими уважаемыми людьми судьбу евро и пришел к выводу, что при анализе ситуации важнее всего баланс рисков. Это как оказаться между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, есть риск увидеть европейские экономики, разбивающиеся о скалы долгового кризиса. С другой, Европу подстерегает опасность втягивания в вихрь дефляции.
В течение последних четырех лет в европейской политике доминировала совершенно однобокая оценка этих рисков: все боялись долговой катастрофы (90%) и не думали о вреде мер жесткой экономии. Однако нужен более сбалансированный подход, дефляция тоже очень опасна.
Как вы уже могли догадаться, у меня своя точка зрения. Теперь, когда ЕЦБ готов сделать свою работу в качестве кредитора последней инстанции, угроза кризиса долгов намного менее актуальна, чем раньше казалось. Да я уже давно говорил, что для всех стран, находящихся вне еврозоны, такой угрозы вообще нет. Между тем, я в ужасе от того, что в Европе падает инфляция. Этот процесс может покатиться по спирали вниз и стать необратимым.
Может, я ошибаюсь? Конечно. Но экономическая политика всегда предполагает балансирование рисков, и, я думаю, что следует намного больше бояться европейской депрессии, чем фискального кризиса.
Егор Сусин:
Отчаяние Драги
Хотелось сначала написать «Отчаянный Драги», но это бы не в полной мере отражало принимаемые в последнее время решения. Отчаянным он был, когда только пришел в ЕЦБ и круто изменил политику банка в 2011 году, а сейчас это больше похоже на отчаяние.
В июне ЕЦБ, признав, что ситуация развивается совсем не так как хотелось бы, понизил ставку до 0,15%, а депозитную ставку до –0,1% и заявил о запуске новых программ TLTRO в сентябре и декабре на сумму до 400 млрд. евро. Отрицательная ставка по депозитам создала риски того, что банки просто будут отказываться от избыточной ликвидности, что они в итоге и сделали:
Кредит ЕЦБ банкам сократился с 680 млрд. евро 30 мая до 498 млрд. евро на 22 августа.
Активы ЕЦБ за вычетом золота сократились с 1,87 трлн. евро до 1,68 трлн. евро.
Учитывая ситуацию в экономике еврозоны, такая реакция банков была очень вероятной. Видя низкий платежеспособный спрос на кредит и жесткое регулирование, банки просто сбросили лишнюю ликвидность, чтобы не платить ЕЦБ проценты по депозитам. Такой вариант развития событий был логичен для всех, кроме ЕЦБ. То же самое касается программы TLTRO, по которой банки скорее всего не выберут лимит в 400 млрд. евро, просто потому, что у тех кому деньги нужны (Италия, Испания и Ко) просто нет достаточного объема кредитного портфеля (ограничение 7% от портфеля), а немцам эти деньги не особо нужны. При этом в начале года им придется вернуть выданные в 2011/2012 годах кредиты LTRO (был график здесь).
С июньского заседания ЕЦБ инфляция упала до 0,3%, а экономика вернулась к стагнации (со всеми шансами выдать третью рецессию). Особо стоит отметить экономику Германии, которая показала падение на 0,2% во втором квартале, хотя даже это падение не отражает ситуации, потому как без учета роста запасов падение немецкой экономики составило бы 0,6% за квартал. Два месяца ЕЦБ взирал на результаты своего июньского решения, но в конце августа Марио Драги не выдержал и начал активно указывать на новые стимулы, хотя инструментов стимулирования объективно не так уж много. «И тут Остапа понесло…». На заседании ЕЦБ, удивив своей решительностью, вытащил все карты из рукава, снизив ставку по кредитам до 0,05% годовых, а ставку по депозитам до –0,2% годовых, одновременно анонсировав программы скупки активов. Условия программ планируется объявить после заседания ЕЦБ 2 октября:
Скупка бумаг обеспеченных активами (ABS purchase programme), но объем рынка скромен.
Третья программа покупки облигаций с покрытием (Covered Bond Purchase Programmes (CBPP3)), первые две осуществлялись в период шоков финансового рынка еврозоны.
Также ЕЦБ обещает новые нетрадиционные меры, если инфляцию не удастся вернуть в район 2%. Проблемы в том, что рынок ABS в еврозоне недоразвитый, по объемам на первый квартал текущего года рынок секъюритизации ЕС 1,4 трлн. евро, причем только 1,05 трлн. в евро (остальное в фунтах и прочих валютах), причем ABS всего на 190 млрд. евро, из которых 148 млрд. – это страны еврозоны. То есть в реальности скупать здесь нечего, если не начнется массовая секъюритизация банковского кредита. Даже если с учетом MBS объем рынка около 1 трлн. евро на данный момент – это крайне мало. Объем CBPP3 пока не известен, но первые две программы были на 60 и 40 млрд. евро (не густо).
Учитывая объемы рынка ABS, пока больше похоже на то, что ЕЦБ громко топает ногой, но реальные объемы расширения баланса обещают быть достаточно скромными... « танцует, как умеет…». Реально существенно расширить объемы стимулирования могла бы программа покупки гособлигаций (этот рынок большой), но представители ЕЦБ относятся к такому крайне негативно по политическим причинам. Все же ЕЦБ удалось добиться с июня: снижения курса евро (что тоже очень немало, учитывая некоторое ухудшение торгового баланса и текущего счета в последнее время), а также снижения ставок денежного и долгового рынка (испанцы/итальянцы уже занимают дешевле американцев). Но все это не помогло банковскому кредиту выйти из отрицательной динамики. Думается, что текущие шаги – это не последний эксперимент ЕЦБ, к февралю банкам предстоит погасить LTRO…
P.S.: Хотя текущий счет еврозоны и начал ухудшаться в последние месяцы, но он все же он составляет +227 млрд. евро за последние 12 месяцев (~2,3% от ВВП) и может улучшиться после снижения евро в последние месяцы, что не даст евро упасть слишком сильно.
Андрей Нальгин:
О валютной позиции населения в кризисных ситуациях
Данные с рынка наличной валюты Центробанк публикует, увы, с запозданием. Сейчас статистика валютообменных операций населения доступна лишь за май. Тем не менее, и она позволяет судить о том, как немалая часть россиян – по крайней мере тех, у кого достаточно средств для формирования собственных валютных резервов, – отреагировала на последние экономические и геополитические события.
Сначала – «общий срез» рынка. То есть, сальдо покупки-продажи наличных долларов и евро в сравнении с динамикой обменного курса этих валют.
Во-первых, заметно, что за последние два с половиной года не было ни одного месяца, когда граждане продавали бы валюты банкам больше, чем у них покупали. Сальдо валютообменных операций (покупка за вычетом продажи) всюду положительное.
Во-вторых, вполне очевидно, что население почти всегда реагирует на изменение тенденций на валютном рынке с некоторым запозданием. Рост чистой покупки валюты происходит чаще всего уже после того, как произошло более-менее заметное снижение курса рубля. Пожалуй, только декабрь 2013 года можно считать некоторым исключением, когда на фоне стабилизации и даже небольшого укрепления рубля к бивалютной корзине граждане увеличили, а не сократили покупку наличной валюты.
В-третьих, украинские события подстегнули спрос на иностранную валюту, и, похоже, в марте россияне закупались долларами и евро даже несколько «впрок». Спад покупательной активности на валютном рынке – косвенное тому подтверждение. А вообще, первый квартал 2014 года стал рекордным по объемам чистой покупки валюты населением. Только за март оно купило инвалюты почти столько же, сколько за все первое полугодие прошлого года. Вот что значит, рухнул привычный миропорядок...
Теперь картинка только по доллару. Он, как и прежде, остается наиболее предпочтительным инструментом для желающих перевести рубли во что-то более твердое.
С другой стороны, доверие к американской валюте несколько пошатнулось, похоже. Во всяком случае, она уже не воспринимается бесспорным защитником от геополитических рисков. В «паническом» марте 2014 года ее было куплено даже меньше, чем в периоды преимущественно экономической нестабильности (август 2012 года и январь 2014 года).
Напротив, евро набирает авторитет.
И если в марте население купило европейской валюты примерно столько же, сколько и американской, то уже с апреля покупки наличных евро больше, чем наличных долларов. Посмотрим, является ли это устойчивым трендом.
В целом же, как видим, в показатели оттока капитала российские граждане вносят свою лепту. И ее размер неуклонно растет год от года.
Вот и первая ласточка прилетела. Того и гляди обернется маленьким белым пушистым зверьком. На прошедшей неделе Совкобманк заявлял, что прекращает работу с наличной иностранной валютой в большинстве регионов...
Посол России в Рабате рассказал, что французы и американцы очень обеспокоены российско-марокканским сближением. Посол Валерий Воробьев в присутствии президента Владимира Путина в ходе его встречи с российскими послами в столицах зарубежных государств, проходившей недавно в Москве, рассказал, что марокканские чиновники заверили своих французских и американских коллег, что отношения между Марокко, ЕС и США будут сохраняться на прежнем уровне. Они просто хотят, чтобы отношения между Марокко и Россией вышли на тот же уровень, который достигнут в отношениях с ЕС и США.
Посол России в Рабате сообщил в своем меморандуме, копия которого оказалась в распоряжении редакции газеты «аль-Маса», что между его страной и Марокко было заключено соглашение о стратегическом партнерстве, которое не было реализовано в полном объеме. Марокканская сторона, заявил он, предлагает сегодня претворить это соглашение в конкретные проекты сотрудничества в экономической и торговой областях, особенно в нефтегазовой сфере и в области военного партнерства, что и беспокоит европейцев и американцев.
По словам российского посла, Ближний Восток и Северная Африка находятся в центре внимания российской дипломатии, и особенно регион Сахель-Сахара, который, благодаря наличию богатых природных ресурсов, является базой для террористических движений, не говоря уже о том, что представляет собой пункт перевалки контрабандных наркотиков и нелегальной миграции. Марокко, подчеркнул посол, играет жизненно важную роль в этом регионе, поэтому визит короля Мохаммеда VI в этот регион в мае прошлого, продлившийся около месяца, был не случаен.
Что касается внутреннего положения Марокко, российский посол рассказал президенту Путину и своим коллегам-послам России во всем мире, что в Марокко существует оппозиция действующему правительству, но не королю. Это обстоятельство отмечают и умеренные исламисты, возглавляющие нынешнее правительство страны, рассчитывающие в то же на дальнейшее развитие российско-марокканских отношений. Эти отношения представляются особенно значимыми в долгосрочной перспективе, поскольку между обеими странами существует много точек соприкосновения. Об этом говорилось в ходе состоявшегося в Москве в июне прошлого года российско-марокканского форума, в работе которого приняли участие пять министров и 120 бизнесменов из Марокко. Завершился форум подписанием двумя марокканскими финансовыми учреждениями соглашений с российскими финансовыми институтами – Сбербанком, Альфа-Банком и ВТБ – событие, не имеющее аналогов в истории российско-марокканских экономических отношений. Посол России в Рабате сообщил в присутствии президента Путина, что российско-марокканский форум стал подходящим поводом для марокканского банковского института объявить о своем решении выделить US$300 млн. на финансирование импорта пшеницы из России. Посол высоко оценил возможности Марокко, считающейся наиболее благоприятной страной в регионе, в области развития двусторонних отношений, назвав ее «островком стабильности» в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, добавив, что эта стабильность была достигнута, благодаря политике, проводимой королем Мохаммедом VI, которую отличает решительность и гибкость. Именно такая политика позволила стране устоять перед накатом арабской весны, в первую очередь, благодаря проведенным реформам, чего не сумели сделать другие страны.
Казахстан позиционирует себя в качестве исламского финансового хаба в СНГ и Центральной Азии, об этом говорили на прошедшей накануне в южной столице IV Казахстанской исламской финансовой конференции (KIFC).
По словам главы Нацбанка Кайрата Келимбетова, сейчас рынок исламского финансирования одинаково доступен для всех, независимо от вероисповедания. Предполагается, что спрос на исламские финансовые продукты будет постоянно расти.
– Мы определили для себя три ключевых направления, – считает Келимбетов.
– Мы планируем подготовить специалистов международного уровня по вопросам исламских финансов. Для этого будут выделены специальные гранты со стороны правительства и Национального банка. Кроме того, большое внимание будет уделяться обучению населения основам исламского финансирования. Третье направление — совершенствование законодательства и создание инфраструктуры исламских финансовых услуг.
– Национальный банк готов оказывать любое, в том числе и финансовое, содействие для развития данной индустрии, — заявил Келимбетов.
– Национальный банк планирует привлечь инвестиции финансовых институтов Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии.
Член совета директоров Ассоциации развития исламских финансов Ерлан Байдаулет рассказал, что исламское финансирование имеет и альтернативные названия. Часто его называют этическим или альтернативным финансированием. «Исламское финансирование производит реально добавленный продукт или стоимость. В случае с обычным финансированием речь чаще всего идет о денежной добавленной стоимости», – отметил эксперт.
Ерлан Байдаулет отметил, что разница между исламским и обычным финансированием заключается в этических аспектах, в прозрачности, отсутствии каких-либо элементов насилия и спекулятивных элементов. «Представьте ту же ипотеку на условиях исламского финансирования, – говорит Ерлан Байдаулет.
– Населению будет проще и дешевле приобрести жилье».
Наличие мусульман не означает, что в стране есть почва для развития исламского финансирования, считает эксперт. В таких странах, как Великобритания, Люксембург и Малайзия, большинство клиентов исламского или так называемого альтернативного финансирования не являются мусульманами. Это подтверждает и лорд-мэр Лондон Сити Фиона Вульф. По ее мнению, Казахстан имеет значительный потенциал роста в области этического финансирования.
Организаторами данного мероприятия выступили Нацбанк и ОЮЛ «Ассоциация развития исламских финансов». KIFC представляет собой ежегодную платформу, на которой ведущие международные и отечественные эксперты обсуждают актуальные вопросы развития исламского финансирования в Казахстане.
Справка
Основные правила, по которым функционирует исламский банкинг: общий запрет на ссудные проценты; запрет на спекуляцию – использование каких-либо обстоятельств, чьих-либо затруднений в своих интересах, своих планах (например, спекуляция на политических затруднениях); запрет на азартные игры (лотерея и т.п.).
Некоторые французские производители экспортируют свои товары в Россию через Марокко, где на овощи и фрукты приклеивают этикетки, информирующие российского потребителя, что местом происхождения товаров выступает эта страна.
Другим способом экспорта французской сельскохозяйственной продукции являются поставки в Беларусь и Казахстан, которые вместе с Россией входят в Таможенный Союз.
Военный союз США и Украины в текущих условиях маловероятен, в Вашингтоне нет стремления углубить сотрудничество с Киевом в этой области, считает аналитик по вооруженным силам Европы и СНГ Конрад Музыка.
Советник президента Украины Петра Порошенко Юрий Луценко ранее заявил, что Киеву нужно заключить военный союз с США, причем вне рамок НАТО.
"Такой союз в настоящее время маловероятен. В Вашингтоне нет склонности к углублению военного сотрудничества с Украиной, не говоря уже о предоставлении Киеву гарантий безопасности", — сказал РИА Новости американский эксперт.
В то же время он отметил, что "США, несомненно, займут более активную роль в модернизации и реформировании украинской армии" по окончании конфликта на востоке Украины.
Ранее правительство Украины одобрило проект закона об отмене внеблокового статуса страны и взятии курса на вступление в НАТО. Премьер Украины Арсений Яценюк заявил, что цель Киева — "получение специального статуса между Украиной и НАТО". Однако дипломаты сообщили, что вопрос о вступлении Украины в НАТО в повестке саммита не значится.
Отношение к вопросу о вступлении Украины в НАТО отражает противоречия между ее восточными и западными регионами: первые тяготеют к России и воспринимают эту возможность как угрозу, а вторые считают шансом интегрироваться в евроатлантическое пространство. Третий президент Украины Виктор Ющенко (2005-2010) взял курс на вступление страны в НАТО, но его преемник Виктор Янукович (2010-2014) добился законодательного закрепления внеблокового статуса Украины. Весной и летом власти страны заявляли, что вопрос о членстве Украины в альянсе не стоит, поскольку в обществе нет консенсуса по этому вопросу. 29 августа кабмин Украины внес в Раду закон об отмене внеблокового статуса и возобновлении курса в НАТО. В самом альянсе неоднократно заявляли, что вопрос о членстве в нем Украины пока не стоит. В 2008 году страны НАТО уже отклонили заявку Украины на получение Плана действий по членству.
Свердловская область. Лесники и арендаторы обсудили пути реализации 415-го федерального закона
В Свердловской области состоялось совещание по вопросу реализации Федерального закона от 28 декабря 2013 года № 415-ФЗ "О внесении изменений в Лесной кодекс РФ и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях". Учитывая важность вопроса, проведение такого совещания на территории Свердловской области было инициировано Рослесхозом. Представителем Рослесхоза на совещании выступил Департамент лесного хозяйства по уральскому Федеральному округу, организаторами совещания стал Департамент лесного хозяйства Свердловской области.
Обсудить вопрос исполнения требований 415 федерального закона в Уральском государственном лесотехническом университете собрались более 200 представителей арендаторов лесных участков. Тема была интересна как частным предпринимателям, так и крупным юридическим лицам.
На совещании обсудили вопросы внедрения сопроводительных документов при транспортировке древесины, учета древесины, деклараций о сделках древесины. Всех также волновал вопрос внедрения Единой государственной автоматизированной информационной системы учета древесины и сделок с ней. Для реализации 415 федерального закона законодателем уже подготовлены необходимые подзаконные акты, и часть из них уже принята.
С 1 октября 2014 года в соответствии с Решением Коллегии Евразийской экономической комиссии № 196 предварительное информирование о товарах, ввозимых на единую таможенную территорию Таможенного союза железнодорожным транспортом, станет обязательным.
Нововведение позволит повысить оперативность принятия решений должностными лицами таможенных органов посредством предварительного определения товаров и транспортных средств, подлежащих таможенному контролю, и существенно сократить сроки совершения таможенных операций.
Перевозчик, осуществляющий ввоз товаров железнодорожным транспортом на территорию Таможенного союза, будет обязан представить предварительную информацию не менее чем за два часа до их перемещения через таможенную границу Таможенного союза.
Уполномоченные экономические операторы, таможенные представители, экспедиторы, лица, имеющие право владения, пользования и распоряжения товарами, или иные заинтересованные лица должны представлять сведения о товарах, необходимые для осуществления предварительного информирования, перевозчику государства-члена Таможенного союза, на территории которого расположено место перемещения товаров через таможенную границу Таможенного союза, не менее чем за четыре часа до прибытия товаров.
Перевозчик осуществляет прием указанных сведений от данных лиц и их консолидацию.
Партия товара, в отношении которой предварительная информация не представлена в установленном объеме и в установленные сроки, будет относиться к области риска.
Хочется отметить, что за прошедшие годы хорошие результаты показало внедрение технологии предварительного информирования на таможенном посту ЖДПП Забайкальск, который находится в регионе деятельности Читинской таможни.
На таможенном посту ЖДПП Забайкальск эксперименты по внедрению предварительного информирования начали проходить с 2012 г. С каждым годом возрастало количество сообщений о перемещаемых вагонах и контейнерах из КНР.
За прошедший период 2014 года на таможенный пост ЖДПП Забайкальск поступило по прибытию поездов 17706 предварительных сообщений на 24516 вагонов и 17367 контейнеров. До прибытия поездов на Таможенную территорию таможенного союза от Харбинской железной дороги (КНР) поступило 73 предварительных сообщения на 74 вагона и 19 контейнеров. От ООО "Группа Компаний ЗТЛ" (Россия) поступило 2 предварительных сообщения на 1 вагон и 2 контейнера.
Неоднократно Читинской таможней организовывались рабочие встречи, Консультативные советы с участниками внешнеэкономической деятельности по теме предварительного информирования о товарах, ввозимых на территорию Таможенного союза железнодорожным транспортом. Проводились встречи и с представителями китайской железной дороги.
Так в августе этого года было проведено две рабочие встречи с представителями железных дорог РФ и КНР, участниками внешнеэкономической деятельности по вопросам введения с 1 октября 2014 года обязательного предварительного информирования в отношении ввозимых железнодорожным транспортом товаров.
Следует отметить, что все подготовительные работы по вопросам предварительного информирования о товарах, ввозимых на территорию Таможенного союза железнодорожным транспортом, велись совместно с представителями Читинского регионального отдела ООО "ТБЦ" ОАО "РЖД".
Введение обязательного предварительного информирования о товарах, ввозимых на таможенную территорию Таможенного союза железнодорожным видом транспорта, позволит обеспечить соблюдение рамочных стандартов безопасности международной торговли и повысить пропускную способность российских пунктов пропуска на внешней границе Таможенного союза.
Кроме того, применение предварительного информирования позволяет прогнозировать загрузку технических средств таможенного контроля и загрузку пункта пропуска в целом.
Со стороны международных правозащитных организаций слышна оглушающая тишина относительно условий работы и безопасности на Украине российских и украинских журналистов, чья точка зрения отличается от линии киевского режима, считают эксперты.
Международный день солидарности журналистов отмечается 8 сентября с 1958 года. Дата проведения этого дня выбрана не случайно: 8 сентября 1943 года фашисты казнили в Берлине чехословацкого журналиста и литературного критика Юлиуса Фучика. Находясь в тюрьме, он успел написать книгу "Репортаж с петлей на шее", за которую в 1950 году был посмертно удостоен Международной премии Мира.
Тишина
"Такой сложной ситуации в сфере защиты и безопасности журналистов, как на Украине, пожалуй, не было ни в какой другой стране, и уж тем более в Европе… Обычно правозащитные организации очень быстро мобилизуются на защиту в первую очередь западных журналистов, и на привлечение внимания к условиям их работы, их безопасности. Но тут поскольку, как считается на Западе, одна из заинтересованных сторон конфликта — это Россия, то на безопасность российских журналистов особого внимания не обращается", — сказала руководитель Центра международной журналистики и исследований МИА "Россия сегодня" Вероника Крашенинникова.
По ее словам, на Украине "мы увидели, а скорее, услышали оглушающую тишину со стороны международных правозащитных организаций по условиям работы российских журналистов, и собственно украинских тоже, тех, которые не желают выстраиваться под генеральную линию киевского режима". А ведь их безопасность тоже требует особого обеспечения, добавила эксперт.
Корреспондент LifeNews, побывавшая на Украине, Ирина Топоркова полностью согласилась с подобным мнением.
"Международные правозащитные организации действительно в этом конфликте на Украине не играют или стараются не играть никакой роли в судьбе российских журналистов и в судьбе тех даже не российских журналистов, а местных, которые поддерживают другую точку зрения, отличную от точки зрения Киева", — сказала Топоркова на пресс-конференции в МИА "Россия сегодня".
По словам руководителя международного отдела Союза журналистов России (СЖР) Тимур Шафир также подчеркнул, что "активного участия международные организации в этом конфликте не проводят".
"В целом присутствие организаций, помимо ОБСЕ, на данный момент в этом регионе отметить достаточно сложно", — отметил он.
При этом международные журналистские организации, отметили участники конференции, которые в силу специфики своей работы "нечасто непосредственно присутствуют в зоне военных конфликтов", все же шокированы происходящим на Украине.
"Ситуация с Украиной и гражданской войной, которая там идет, настолько остра и действительно настолько не вписывается в общепринятую практику, которая была до этого несколько лет — стандартных заявлений, стандартного высказывания мнения — вот есть черное справа, а белое слева, что даже сейчас международные журналистские организации, я имею в виду Международную федерацию журналистов, Европейскую федерацию журналистов, Комитет по защите журналистов, который базируется в Штатах, если посмотреть на тональность высказывания этих международных организаций — она отличается от той, что была раньше", — сказал Шафир.
"Конфликт настолько непривычен для них, и настолько очевидна ситуация — что гибнут российские журналисты, задерживаются преимущественно российские журналисты, что даже в этом случае тональность коллег сменилась — они в какой-то степени тоже шокированы тем, что там происходит", — пояснил эксперт.
Защита журналистов
Участники пресс-конференции обсудили необходимость принятия в кратчайшие сроки законопроекта, направленного на повышение безопасности журналистов, работающих в горячих точках.
Первый зампред комитета ГД по информационной политике Вадим Деньгин напомнил, что данные поправки были внесены на рассмотрение парламентом в весеннюю сессию, однако депутаты не успели их рассмотреть. В понедельник он заверил, что депутаты постараются принять этот законопроект во всех трех чтениях в самое ближайшее время.
В частности, речь идет о специальной страховке для журналистов в размере 5 миллионов рублей, чтобы в случае смерти или увечья журналиста его семья и близкие получили компенсацию.
Также предлагается прописать в законе необходимость прохождения специальных курсов для журналистов, отправляющихся в горячие точки.
Кроме того, по мнению депутатов, необходимо обеспечить безопасность вокруг работы журналистов за счет присутствия спецохраны.
"Давайте поговорим о том, что пусть это будет специальное частное охранное предприятие, которое не имеет отношения к государственной власти, это частная структура, которая профессионально осуществляет безопасность — они выезжают, оказывают услуги по периметру, чтобы когда журналист ведет свое интервью, он не заморачивался на тему, что вдруг пролетит мина. Где-то сосредоточится снайпер, по крайней мере, этим будут заниматься военные или профессиональные люди", — отметил Деньгин.
Также, по его мнению, особое внимание следует обратить на специальное снаряжение представителей СМИ, работающих в зоне боевых действий.
А представитель СЖР напомнил и о необходимости сдачи журналистами материалов ДНК и специальной психологической подготовке.
Четыре российских журналиста погибли на юго-востоке Украины с момента начала силовой операции украинскими властями. Фотокорреспондента МИА "Россия сегодня" Андрея Стенина искали почти месяц. По данным СК РФ, фотокорреспондент около месяца назад погиб в районе Донецка. Автомобиль, в котором Стенин ехал на редакционное задание, был расстрелян и сожжен на шоссе в ходе нападения украинских военных на колонну беженцев, которую охраняли несколько ополченцев.
Сотрудники ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин погибли в июне при обстреле под Луганском, а в конце июня оператор Первого канала Анатолий Клян получил смертельное ранение при обстреле под Донецком.
Согласно данным международной неправительственной организации "Репортеры без границ", Стенин стал седьмым журналистом, погибшим на Украине с начала протестов в Киеве в этом году. Среди жертв, помимо четырех журналистов из России, один — из Италии и еще один — из Украины.
В Абу-Даби, столице ОАЭ, создано специальное полицейское подразделение, помогающее женщинам справиться с психологической травмой после ДТП.
Бурная реакция женщин, совершивших серьезное ДТП или просто ставших их свидетелями, часто вынуждает следователей отложить расследование и отправить взволнованную даму домой, немного успокоиться. Поэтому при полицейском управлении Абу-Даби создано специальное подразделение, в котором служат одни женщины. Их задачей является расследование ДТП с участием женщин и оказание им психологической поддержки.
Данная инициатива вызвала неоднозначные отзывы. Водители-мужчины считают, что слабость водителей-женщин сильно преувеличена, и создание специального женского подразделения для расследования ДТП с участием женщин является ущемлением прав мужчин, им вторят и некоторые женщины-феминистки, считающие, что особый подход к женщинам подчеркивает половое неравенство. С другой стороны, женщины рады такому новшеству, поскольку многие мужчины в стрессовой ситуации позволяют себе грубое поведение или вызывают себе на помощь толпу друзей, оказывая психологическое давление на женщину. Кроме того, для многих женщин неприемлема ситуация, когда она оказывается одна в окружении мужчин, не являющихся членами ее семьи.
Разбился самолет SF260 ВВС Зимбабве
3 сентября разбился учебно-тренировочный самолет SF260 ВВС Зимбабве, сообщает newzimbabwe.com. Катастрофа произошла после взлета с аэропорта Чарльз Принс. Оба пилота погибли.
Сообщается, что на земле никто не пострадал, начато расследование по установлению причины катастрофы.
«Мы выражаем наши глубочайшие сожаления семьям мужественных офицеров, погибших при исполнении служебных обязанностей», заявил командующий ВВС Зимбабве маршал авиации Перенс Шири (Perence Shiri).
В воскресенье должен начаться воздушный праздник Big African Air show, на котором ожидается выступление 20 летчиков-пилотажников со всего мира.
SF-260 был произведен итальянской авиастроительной компанией Alenia Aermacchi, машины этого типа являются самолетами базовой подготовки пилотов военной авиации.
В первой половине 2013 года рост мировой экономики был относительно медленным, тем не менее, по данным IHS Global Insight, мировой ВВП вырос на 2,4%. Ожидается, что в 2014 году рост мирового ВВП составит 2,9%, что во многом произойдет за счет стремительного развития таких регионов, как Азия, Ближний Восток и СНГ. Прибыльность корпораций продолжает повышаться во всем мире, и это оказывает свое влияние на рост спроса на бизнес-перевозки.
Аналитики часто приводят темпы развития бизнес-авиации в СНГ как пример того, как можно быстро захватить новый рынок. За последние 10 лет парк бизнес-джетов в странах СНГ увеличился практически в 4 раза. В 2013 году порядка 7% всех заказов самолетов деловой авиации пришлись именно на этот регион. Несмотря на неоднозначность краткосрочных прогнозов по развитию экономики стран СНГ, IHS Global Insight ожидает, что к 2016 году экономика региона вернется к показателю роста ВВП на 3% в год. Это означает, что спрос на бизнес-перевозки будет расти, особенно среди корпоративных клиентов.
"В странах СНГ поездки наземным транспортов на дальние расстояния сильно осложняются особенностями ландшафта, а маршрутная сеть коммерческой авиации недостаточно развита и в основном ограничивается крупными центрами. В результате крупные предприниматели все чаще пользуются услугами деловой авиации, особенно с ростом предложения по организации VIP-чартеров для тех, кто не хочет или не имеет возможности приобрести и эксплуатировать собственный самолет", - делится Виталий Капитонов, генеральный директор KlasJet.
Несмотря на то, что многие все еще считают бизнес-джет предметом роскоши, услуги деловой авиации пользуются все большим спросом среди корпораций и предпринимателей. По данным исследования консалтинговой компании NEXA Advisors, компании, которые пользуются услугами бизнес-перевозок, чаще превосходили других по росту выручки, инновациям, степени удовлетворенности сотрудников и занимаемой доле рынка.
Ключевые преимущества деловой авиации для корпораций и предпринимателей - гибкое расписание полетов, прямые быстрые перелеты в пункт назначения (куда регулярные перевозчики могут не осуществлять прямых рейсов) и возможность заниматься делами во время полета. По данным Bloomberg, в 2013 году расходы генеральных директоров 10 компаний, возглавляющих список S&P 500, на бизнес-перелеты увеличились на 61%.
"Для тех, кто не знаком с рынком, цены на организацию бизнес-чартера могут показаться пугающими, но это лишь на первый взгляд. Конечно, в большинстве случаев перелет на бизнес-джете будет дороже, чем в первом классе коммерческой авиакомпании. Однако бизнес-перевозки могут оказаться удивительно экономичными - особенно в случаях поездки группой в удаленный пункт назначения, - комментирует Виталий Капитонов, генеральный директор KlasJet - Еще один экономический плюс - возможность побывать сразу в нескольких нужных точках за один день. Таким образом исключается необходимость дополнительных переездов и ночевок в отелях".
Тем, кто пользуется услугами деловой авиации, нет необходимости прибывать в аэропорт за несколько часов до вылета и рисковать опоздать на важную встречу из-за возможной задержки рейса. В мире бизнес-перевозок все работает как часы. Принимать частные самолеты могут более 5000 аэропортов мира (в отличие от порядка 500, которые могут обслуживать крупные ВС), поэтому путешествующий может приземлиться в самый удобный аэропорт, расположенный максимально близко к месту назначения, что позволит сэкономить время и затраты на дополнительный наземный транспорт.
"Стремясь откусить свой кусок пирога и удовлетворить потребности высокодоходных пассажиров, некоторые коммерческие перевозчики, как Etihad или Air France, также начинают предоставлять своим клиентам возможность почувствовать себя, как в частном самолете, на своих рейсах, - комментирует Виталий Капитонов. - Тем не менее, если корпорация или бизнесмен могут позволить себе полет на частном самолете, они скорее всего выберут бизнес-джет. Поэтому стоит ожидать дальнейшего роста спроса на услуги деловой авиации".
Королева Великобритании Елизавета II "чрезвычайно обеспокоена" тем, что Шотландия на предстоящем референдуме может проголосовать за отделение региона от Соединенного Королевства, и ежедневно получает новые данные по поводу ситуации, сообщает газета Sunday Times.
В том случае, если большинство жителей Шотландии 18 сентября ответят "да" на вопрос "считаете ли вы, что Шотландия должна быть независимой страной?", то 24 марта 2016 года Шотландия выйдет из состава Соединенного Королевства. Власти Великобритании настаивают на том, что отделение Шотландии не принесет пользы ни той, ни другой стороне.
Как отмечает издание, помощники королевской семьи, министры и парламентарии, близкие к королевской семье, утверждают, что королева — твердый сторонник сохранения целостности Королевства, и перспектива того, что Шотландия скажет "да" на предстоящем референдуме о независимости, "ужасает" ее семью.
Высокопоставленные источники рассказали изданию, что победа сторонников отделения Шотландии ввергнет монархию на "неизведанную территорию" конституционного кризиса, связанного с ролью королевы как главы государства. "Королева — сторонник целостности. Многие люди говорят нам, что все будет в порядке, но сейчас присутствует большое беспокойство по этому поводу", — заявил изданию один из источников, близких к королеве.
Последние данные опроса, проведенного службой YouGov и газетой Sunday Times, показывают, что число шотландцев, выступающих за независимость региона от Великобритании, впервые достигло 51%. Против отделения региона от Соединенного Королевства выступают 49% респондентов.
С точки зрения кредитных специалистов.
Почти половина россиян (46%) считает, что использование кредитов не делает жизнь проще. Об этом свидетельствуют результаты опроса, проведенного Национальным агентством финансовых исследований (НАФИ) в июле 2014 года. При этом ровно 50% опрошенных уверены в том, что брать кредит экономически неоправданно.
Дословно первое утверждение, которое использовало агентство, звучит так: «Возможность взять кредит делает мою жизнь намного проще и приятнее, это замечательная возможность получить понравившуюся вещь». Респондентам нужно было согласиться, не согласиться или затрудниться с ответом. Человеку, который имеет хотя бы малейшее представление о финансах, будет не очень понятно, как на подобный вопрос в принципе можно ответить отрицательно, поскольку это – Капитан Очевидность. Естественно, возможность взять кредит упрощает доступность получения тех или иных благ цивилизации. И в этом смысле кредиты, безусловно, делают жизнь проще, приятнее, веселее и разнообразнее.
Тем не менее 46% граждан нашей страны так не считают, поскольку подписались под ответом «скорее не согласен» с утверждением. Думаю, что один из самых распространенных аргументов против – боязнь попасть в кредитную кабалу. В этом случае – при безграмотном подходе – кредит кратковременно жизнь упростит (человек купит то, что хотел), но затем сильно усложнит, когда заемщик осознает тяготы ежемесячного платежа. Однако проблема непосильной нагрузки постепенно отходит на второй план, в том числе благодаря закручиванию гаек в отношении банков на кредитном рынке. Сейчас даже если гражданин по неопытности решит «загрузиться» на 80–90% от дохода, кредитные организации сделать ему это вряд ли позволят.
Есть и распространенный до сих пор стереотип, больше свойственный пожилым людям: любой долг – это зло. Согласно опросу, негативнее всех к кредитным продуктам относятся россияне старше 45 лет (51%). А вот для молодежи подобные убеждения уже не так характерны. Результаты исследования говорят о том, что улучшение жизни за счет кредита заметили в основном молодые люди возрасте от 24 до 34 лет (45%), отмечая при этом его выгоду (31%).
Невысокие доходы многих россиян также портят статистику, увеличивая долю тех, кто сторонится кредитных дел. Да и у банков сейчас в приоритете люди с доходом средним или выше среднего – здесь все логично и обоюдно. По данным опроса, пользование кредитом было одобрено в основном теми, кто имеет свыше 15 тыс. рублей ежемесячного дохода на одного члена семьи (43%). Не согласны же с ними те россияне, заработок которых не превышает 8 тыс. рублей на человека (48%).
Второе утверждение, которое использовало НАФИ для исследования, заключается в следующем: «Пользование кредитом экономически оправданно – рост цен превышает проценты по кредиту». Согласны с этим лишь 26% опрошенных. Конечно, здесь все зависит от конкретной ситуации, ставки, срока, товара, который приобретается за счет кредитных средств. Но если речь идет о крупных покупках, то, вполне возможно, заемщик останется даже в плюсе. «Известия» в своей заметке на эту тему приводят расчеты, которые показывают, что человек, приобретая квартиру в кредит на этапе строительства с помощью обычного кредита наличными, получает возможность за пять лет получить выигрыш, превышающий 1 млн. рублей.
Другой элементарный пример – кредитные карты со льготным периодом, который сегодня может быть весьма продолжительным. По сути дела, человек при грамотном подходе использует средства банка бесплатно, платит разве что за годовое обслуживание по карте (по кредитке его может и не быть вовсе, подобные продукты на рынке есть). Правда, на радость банкам, далеко не все пользователи кредитных карт в льготный период укладываются.
В целом же, на мой взгляд, ошибка многих людей заключается в том, что они пытаются сходу оценить общую переплату за все время пользования займом. Эта сумма, которая, кстати, приводится без учета всяких инфляций, людей зачастую отпугивает. А для финансового и душевного комфорта намного важней даже не ставка, а размер ежемесячного платежа. Если я знаю, что в месяц отдаю банку сумму, которая не вызывает «дыр в бюджете» и при этом позволяет решить насущные вопросы, то мне нет особенного дела до общего размера той самой переплаты. Конечно, с оговоркой, что кредит все-таки взят по приемлемой цене.
В Сочи проходит XII международный банковский форум «Банки России – XXI век»
В форуме принимает участие более 550 человек. Традиционно на сессиях и круглых столах выступят руководители Банка России, министерств и ведомств, представители кредитных организаций и ведущие эксперты финансового рынка. Трансляция пленарных заседаний форума ведется на портале Bankir.Ru.
XII международный банковский форум "Банки России - XXI век" проходит при поддержке ведущих мировых финансовых институтов - Всемирного Банка, Международного Валютного фонда и Европейского банка реконструкции и развития.
Как отмечается в приветственном письме Всемирного банка, «на протяжении многих лет Ассоциация региональных банков России активно способствовала устойчивому развитию отечественного банковского сектора. В перспективе её роль станет ещё более значимой, так как банки обращаются за руководством и содействием. В этом году работа Форума будет сосредоточена на рассмотрении вопросов надзора и регулирования в контексте глобализации, а также на стратегиях развития банковского сектора. Эти темы чрезвычайно важны, и я уверен, что в рамках данного мероприятия пройдут плодотворные дискуссии и обмен мнениями, полезные для всего финансового сообщества».
В письме ЕБРР говорится о том, что "форум стал важным ежегодным событием в финансовой и деловой жизни Российской Федерации. Тематика форума и конференций, которые проводятся в его рамках, всегда актуальна и представляет интерес не только для российских участников финансового рынка, но и для международных финансовых институтов".
Анатолий Аксаков: «Необходимо поддержать кредитную активность банков в приоритетных отраслях промышленности»
Президент Ассоциации «Россия», заместитель председателя Комитета Госдумы по финансовым рынкам Анатолий Аксаков в своем выступлении на Международном банковском форуме в Сочи рассказал о текущей ситуации в финансовом секторе России и перспективах его развития.
Он отметил, что в прошлом году много говорили о торможении экономического роста, прогнозы были неутешительными. В первую половину текущего года наметился положительный тренд в экономике России. «Надеемся, что ВВП рост будет около 2% это связано с тем, что промышленность показывает хороший рост, косвенный признак положительной тенденции – увеличение грузооборота в 1,5 раза по сравнению с прошлым годом. Сельское хозяйство даст хороший результат, что повлияет на рост общих показателей» - сказал Аксаков.
Для оптимизма есть основания, считает он: «мы рассчитываем на запуск инвестиционных проектов, в которые будет вкладываться государство. Есть частные проекты, они требуют финансирования. Для этого нам нужна адекватная банковская система».
Показатели банковской системы России в первые семь месяцев текущего года начинают демонстрировать позитивную динамку, рост активов сопоставим с прошлым годом, ожидается, что в этом году он будет даже более высоким. Совокупный кредитный портфель по итогам этого года превысит показатели прошлого периода. Рост кредитования нефинансовых организаций в 1,5 раза связан с импортозамещением. Крупный бизнес, который утратил доступ к внешним займам, обратился к российским крупным кредитным организациям, рассказал Анатолий Аксаков.
При этом он отметил рост просроченных кредитов в нефинансовом секторе. Доля просроченных кредитов увеличилась с 4,2 до 4,5 процентов. Темпы кредитования МСП сокращаются. Если раньше демонстрировали устойчивый рост, в этом году темпы затухают. Темпы роста кредитования физлиц уменьшилось почти в 2 раза. Считаю, это положительной динамикой, так как просрочка в сегменте необеспеченного кредитования растет быстрыми темпами, подчеркнул Анатолий Аксаков. В то же время, доля просрочки по таким кредитам выросла с 4,4% до 5,4%.
Проведенный Ассоциацией «Россия» опрос показал, что наибольшую обеспокоенность вызывает рост просроченных кредитов, на втором месте - ситуация с ликвидностью, на третьем – капитализация.
Объективных причин для девальвации рубля нет, на него влияют геополитические факторы. Думаю, ситуация будет более стабильной и волатильность уменьшится, отметил Анатолий Аксаков.
Он сообщил также, что темпы роста капитализации банковской системы резко снизились, составив лишь 4,3% за 7 месяцев этого года. Рентабельность упала, необходимы шаги властей, чтобы простимулировать рост капитала и это делается. Причина сложной ситуации с ликвидностью – это кризис доверия, вызванный активным отзывом лицензий банков, рост просрочки, отток капитала и волатильность на валютном рынке в первой половине текущего года, подчеркнул Анатолий Аксаков.
Только в летние месяцы ситуация начала меняется, объем вкладов превысил 17 трлн. рублей. Источники ликвидности известны - доля ЦБ РФ в привлеченных банками ресурсах постоянно растет. Потенциал рефинансирования кредитных организаций составляет 1-1,5 трлн. рублей. Стоит вопрос о расширении этих инструментов и новых вариантов предоставления этой ликвидности на рынок, сообщил он.
Президент Ассоциации «Россия» озвучил предложения по развитию банковской системы. Прежде всего, по его мнению, необходимо поддержать кредитную активность банков в приоритетных отраслях промышленности через долгосрочное рефинансирование, включая залог инвестиционных кредитов. Также нужно как можно быстрее запустить долгосрочное рефинансирование инвестиционных кредитов. ЦБ подготовил предложения до 3 лет, этого мало, надо до 5-10 лет, считает Анатолий Аксаков.
Создано агентство кредитных гарантий, потенциал гарантий 700 млрд. рублей. Кроме того, по мнению спикера, необходимо более существенно капитализировать МСП Банк, который должен сильнее влиять на процессы развития рынка МСП.
«Надеемся, что осенью будет предложен законопроект по сберегательным сертификатам, который предусматривает действие системы страхования. В результате мы получим инструмент безотзывных вкладов, что позволит укрепить ресурсную базу банкам. Надеемся, что ЦБ РФ будет более лояльно определять требования к резервам по таким сертификатам», заявил Анатолий Аксаков.
Александр Мурычев: «Нужно предложить промышленности инвестиционную льготу и снизить стоимость инвестиционного кредита»
Исполнительный вице-президент РСПП, председатель совета ассоциации «Россия» Александр Мурычев в своем выступлении на банковском форуме в Сочи отметил, что Россия, очевидно, находится на грани рецессии, так как за 7 месяцев 2014 года экономика страны выросла всего на 0,7%.
В то же время настроение компаний и банков в целом позитивное, согласно ежемесячному замеру РСПП индекса деловой активности, хотя есть и некоторый пессимизм, который касается, в первую очередь, доступности банковских кредитов.
Александр Мурычев остановился на рисках, существующих в бизнесе сегодня. По его словам, это риски потери конкурентоспособности по ряду секторов экономики, риски инфляции в связи с ограничением импорта продукции из-за рубежа, остро вопрос стоимости ресурсов, стоимость ресурсов растет, и банки очень хорошо это на себе чувствуют. Также увеличивается фискальная нагрузка на бизнес, и РСПП выступает активно против любых попыток изменить нагрузку на бизнес в сложившейся ситуации. В том числе РСПП выступает резко против введения налога с продаж. Это приведет к падению спроса на внутреннем рынке, резко вырастут цены, отметил он.
Коснулся Мурычев и вопроса переоценки изношенных основных фондов в промышленности. Есть инициатива правительства по принуждению промышленности к модернизации, но механизм по принуждению, по мнению РСПП, неверен, проще и точнее предложить промышленности инвестиционную льготу и снизить стоимость инвестиционного кредита. Спикер отметил и вопрос о деофшоризации – с марта 2014 года РСПП активно обсуждает этот законопроект об этом с Минфином. РСПП руководствуется тем принципом, что документ должен предусмотреть простой и понятный порядок администрирования, в нем должно быть мотивирован порядок возврат средств в экономику России, отметил Александр Мурычев. Надо не дать бизнесу уйти в тень или уйти в иные, нероссийские юрисдикции. Коснулся он и проблемы работы иностранных компаний на территории России. «Мы предлагаем предприятия, чья доля на 50% плюс 1% акция принадлежит резидентам нашей страны, считать российскими», - заявил Александр Мурычев.
По вопросу пенсионной реформы и ее накопительной части исполнительный вице-президент РСПП заметил, что и на 2015 год накопительная компонента пенсии работающих граждан будет заморожена, но в программу вовлечены миллионы людей, и им хотелось бы и далее формировать свои пенсии на основании накопительного элемента. Динамика вкладов в банках не имеет тенденции к увеличению, констатировал Мурычев. Есть вектор снижения накоплений граждан в банках, огромные объемы финансирования предоставляет банкам со стороны ЦБ РФ, и проблема залогов нарастает в экономике в катастрофических пропорциях. Корпоративный долг российских компаний на $200 млрд. выше объема золотовалютных резервов – ЗВР, общий объем долга наших компаний составляет порядка $700 млрд. «И в ситуации, когда мы не понимаем, какие санкции последуют, этот риск потенциально очень опасен, в ЗВР до 90% объема - это доллары и евро. Очевидно, что необходимо увеличивать объем золота в ЗВР», - считает Мурычев.
Он отметил также, что существует угроза блокировки расчетов наших банков по системе международных расчетов SWIFT. «Мы подготовили предложения в области строительства своей системы расчетов и отправили их в ЦБ. Мы должны организовать самостоятельную инфраструктуру расчетов, на отечественном рынке есть свои расчетные системы, которые работают даже более широким спектром операций, чем SWIFT, и мы должны зациклить свои операции по крайней мере внутри страны, на тот случай, если ситуация на международной арене будет ухудшаться, то к этому ухудшению надо быть готовым», - считает Александр Мурычев.
Юрий Чиханчин: «Нужно ускорить принятие решений по деофшоризации экономики»
Директор Росфинмониторинга Юрий Чиханчин в своем выступлении на банковском форуме в Сочи отметил, что финансовая система - это основа экономического развития государства. Стандарты FATCA определяют два фактора – прозрачность финансовых институтов и прозрачность реальной экономики. Прозрачность – это не просто исполнение закона, а создание законодательных механизмов для решения поставленных задач, подчеркнул он.
Глава Росфинмониторинга обратил внимание на внешние угрозы для финансового сектора. Санкционный механизм FATCA предусматривает, что резидент обязан информировать американскую налоговую службу. По сути, наши налоговые агенты становятся налоговыми информаторами американской стороны. Кроме того, на деятельности финансовых организаций скажутся озвученные санкционные списки. Банки должны через систему внутреннего контроля работать рационально с клиентами, взаимодействие должно строиться на новом уровне.
Чиханчин остановился также на внутренних угрозах. К сожалению, теневой сектор - явление международное, антиотмывочная система не всегда достигает ожидаемых результатов, и на теневой сектор приходится до 40% денежной массы, отметил он.
«Мы должны включить механизм более раннего предупреждения, не давая попасть кредитным организациям в проблемные ситуации. Нам удалось закрыть основные теневые площадки, но появилось много мелких региональных площадок. Мы с ЦБ выстраиваем системы дистанционного контроля, которые позволят увидеть теневые схемы, загрязненность фирмами-однодневками. Тем не менее, существует ряд проблем, которые нужно решать вместе с банковским сообществом», сказал он.
По словам Юрия Чиханчина, «мы не всегда знаем, куда уходит сомнительная клиентура банка и менеджмент, если они переходят в другие финансовые структуры. Надо подумать – создавать списки или выйти на другое решение, которое позволило бы защитить государство и банки от людей, запускающих подобные схемы».
Еще одна проблема связана с перечнем террористов, который обновляется еженедельно. Требования к работе с этим перечнем должны возрасти, считает он.
Кроме того, лишь треть кредитных организаций предоставляют сведения о прекращении обслуживания клиентов, сообщил Чиханчин. При этом, по его оценке, добровольное выталкивание клиента – это не решение проблемы, и еще хуже, когда клиент уходит в слаборегулируемый сектор.
Нужно ускорить принятие решений по деофширизации экономики, заявил в завершение Юрий Чиханчин.
Тимур Сулейменов: «Необходимо гармонизировать налоговое законодательство стран ЕЭС»
Министр по экономике и финансовой политике Евразийского экономического союза Тимур Сулейменов в своем выступлении на банковском форуме в Сочи остановился на вопросах, связанных с реализацией договора о создании ЕЭС, который был подписан 29 мая 2014 года и вступит в силу с 1 января 2015 года.
По словам Тимура Сулейменова, одно из главных направлений работы – построение единого финансового рынка. Странам ЕЭС надо гармонизировать требования и признать взаимно лицензии друг друга.
В рамках договора стороны приняли обязательство по сокращению взаимных изъятий и ограничений. Для этого поставлен срок – до 2025 года должны быть сформированы унифицированные требования ко всем участникам финансового рынка всех стран союза. А потом на базе этого регулирования будет создан наднациональный регулятор союза, который при этом не отменяет собой регулирование участников финансового рынка нацбанками своих стран. Также было подписано соглашение об обмене информацией в рамках ЕЭС, поскольку без информации невозможно будет построить общее финансовое пространство, сообщил Тимур Сулейменов.
Он отметил, что необходимо также гармонизировать и налоговое законодательство стран ЕЭС. Предложено ввести институт предварительного налогового резидентства для физических лиц. Это можно будет сделать уже с первого дня работы человека в другой стране в рамках Союза, то есть с первого дня работы он будет платить налог на доходы физического лица как резидент этой страны. Сейчас к гражданину другой страны применяется ставка НДФЛ как к нерезиденту, и человек вправе претендовать на возмещение избыточного налога лишь по истечении 180 дней работы в другой стране.
Были учтены вопросы гармонизации валютного контроля на территории стран ЭЕС. Бывали случаи, и не единичные, когда средства выводились из России с помощью фирм-однодневок на территории сопредельных государств Союза, поскольку особого валютного контроля между Россией, Белоруссией и Казахстаном нет, сообщил Тимур Сулейменов.
Сергей Барсуков: «Необходимо решить вопрос о вхождении именных сберегательных сертификатов в систему страхования вкладов»
Директор департамента Минфина Сергей Барсуков отметил в своем выступлении на банковском форуме в Сочи, что площадка ассоциации «Россия» позволяет достаточно активно транслировать в Госдуму инициативы банковского сообщества.
Говоря о ситуации на рынке, он уточнил, что спрос на кредиты для МСП сейчас не очень хороший, и государство этим озабочено. Недавно создано Агентство кредитных гарантий в форме небанковской кредитной организации, его работа должна внести вклад в расширение программы по финансированию малого и среднего бизнеса.
Усиление работы агентства – это предоставление повышенных гарантий в форме согарантирования программ между государством и бизнесом, а также усиление помощи, оказываемой Агентством кредитных гарантий банкам, введение стандартной процедуры по секьюритизации пулов кредитов, выдаваемых компаниям сектора МСБ.
«Расширение базы для рефинансирования – это тот вклад, который агентство должно внести в работу по расширению системы рефинансирования в общегосударственном плане», - считает Сергей Барсуков.
До конца 2014 года Госдумой должен быть принят закон, который переведет механизм санации банков под эгидой Агентства по страхованию вкладов (АСВ) на постоянную основу. Кроме того, «закон о банкротстве кредитных организаций будет погружен в целом в общий закон об банкротстве юридических лиц», сообщил Сергей Барсуков.
По его словам, необходимо решить вопрос о вхождении именных сберегательных сертификатов в систему страхования вкладов. До конца 2014 года этот вопрос планируется решить, и это будет вклад госорганов и законодателей в работу по поддержке банковской системы, сказал в завершение Сергей Барсуков.
Александр Генцис: «Небанки активно теснят банки с рынка финансовых услуг»
Член совета директоров компании «Диасофт» Александр Генцис заявил, выступая на форуме «Банки России-XXI век» в Сочи, что в России все будет хорошо, так как ЦБ уже построил такую систему расчетов, что внутри страны платежи между банками и предприятиями ходить будут, даже если стране отключат расчеты по международной системе SWIFT.
Компания «Диасофт» занимается каждодневной поддержкой банковского сектора, поэтому Генцис напомнил, что он неоднократно с трибуны сочинского форума говорил о том, что вот-вот на рынке появится поколение Y, которое сметет существующую реальность и предъявит новые требования к мобильному банкингу. «Эта реальность уже наступила - небанки уже находятся на рынке и оказывают людям финансовые услуги», - заявил Генцис. Он отметил, что все мы, и банки, и небанки, и конечные потребители финансовых услуг, находимся на рынке и должны встраиваться в изменяющуюся систему регулирования. По результатам проведенного компанией на сочинском форуме опроса выявлено три проблемы, которые считают для себя приоритетными банки – это снижение качества кредитных портфелей, давление на капитал и изменение регулирования. На этом фоне «Диасофт» обращает внимание на то, что банки и разработчики программного обеспечения все больше денег тратят на то, чтобы поддерживать статус-кво, то есть соответствовать нормам регулятора, даже не тратя денег на дальнейшее развитие.
Объемы рынка ИТ снижаются, значит, и количество денег в этой отрасли снижается, добавил Александр Генцис. Значит, встает вопрос приоритета – куда же эти деньги девать? Вывод - компании, в том числе и банки, сокращают и оптимизируют расходы, не начинают новые проекты и сокращают персонал. В то же время, небанки, не имея обременения в области регулирования со стороны требований Центробанка, растут. Так, объем новые открываемых кошельков ведущих российских мобильных операторов этой отрасли вырос на 18% за 2013 год, и дошло уже до того, что компания Деньги. Мейл.Ру объявили о создании собственной платежной карты, напомнил Генцис.
«Для каждого из присутствующих на форуме банков целесообразно построить систему, которая унифицирует бизнес в отделениях, разделит принятие решений на разных этапах работы отделения», - отметил Генцис. Он считает, что банки должны максимально структурировать и унифицировать все свои бизнес-процессы.
Генцис напомнил, что недавно ЦБ опубликовал рекомендации к тому, как банкам надо подходить к безопасности информационных систем, и они вступили в силу с 1 сентября 2014 года. Это еще один фактор, неожиданно ворвавшийся в жизнь банковского сообщества. Поэтому «Диасофт» предлагает банкам свою систему Flextera, которая позволяет не зависеть от поставки зарубежного программного обеспечения. «Так получилось, что мы заранее сделали ставку на независимые от производителя ИТ-платформы – и не прогадали», - отметил Александр Генцис.
Михаил Сухов: «ЦБ РФ поддержит доверие к банковскому сектору России путем введения требования Базеля III»
Заместитель председателя Банка России Михаил Сухов в своем выступлении на банковском форуме в Сочи отметил, что в последние полгода среда, в которой работают банки, очень сильно изменилась, при этом сегодня на операции кредитных организаций в большей степени влияют не внешние факторы, а изменения в российской экономике.
По словам Михаила Сухова, Банк России оптимистичен и пока не меняет прогнозы роста банковского сектора по итогам года – это предполагает, в частности, рост портфеля банковских кредитов на 15-17% и увеличение спроса клиентов на банковские продукты не менее чем на 1 трлн. рублей.
Ипотечное кредитование развивается темпами в 33% за год, что в 2 раза превышает прогноз Центробанка, подчеркнул Михаил Сухов.
Основным источником капитализации банковского сектора и в этом, и в будущем году останется банковская прибыль, отметил он.
По словам Михаила Сухова, ЦБ РФ обязан обеспечить условия стабильности банковского кредитования. С 1 января 2015 года вступает в силу обязанность банков передавать информативную часть кредитов в бюро кредитных историй. В результате будет обеспечена большая публичность информации о состоянии заемщиков, что позволит расширить доступ к кредитам, в том числе для граждан, которые сегодня жалуются на недостаточную доступность банковских услуг.
«ЦБ РФ поддержит доверие к банковскому сектору России путем введения требования Базеля III, и в этом вопросе какое-то прерывание в ходе введения этих требований или перенос сроков их внедрения недопустимы», - заявил Михаил Сухов.
Из 19 крупнейших банков, деятельность которых мониторит департамент ЦБ РФ по надзору за крупнейшими кредитными организациями, показатели ликвидности приведены в соответствие новым требованиям Базеля уже у восьми банков, причем без каких-то дополнительных усилий со стороны ЦБ РФ.
У Банка России нет никаких данных о том, что сберегательная активность населения снижается, заявил Михаил Сухов. Был локальный провал, начиная с апреля 2014 года, вызванный не внешними факторами, а снижением роста реальных доходов населения. Поэтому весенний эффект остановки роста вкладов был локальным, и вполне преодолим, считает он.
При этом, подчеркнул зампред ЦБ РФ, средства населения должны попадать в финансово устойчивые банки. По его словам, достаточно широкий круг банков привлекает средства населения под относительно высокие проценты. По итогам июля 2014 года, по данным ЦБ РФ, 297 банков привлекают вклады по ставкам, которые на 100 и более базисных пунктов превышают среднюю ставку, рассчитанную по 10 крупнейшим кредитным организациям. В том числе у 147 банков ставки по вкладам выше на 200 базисных пунктов.
ЦБ РФ считает, что уже осенью 2014 года необходимо применять решения, которые будут стимулировать банки предлагать разумные процентные ставки населению по вкладам. «Мы поддерживаем предложения Минфина по формированию дифференцированной шкалы отчислений банков в систему страхования вкладов, в зависимости от ставки, предлагаемой по вкладам», - заявил Михаил Сухов.
«Может быть введено и решение не страховать проценты по вкладам в банках, привлекающих вклады по высоким ставкам, или вообще не страховать вклады, привлекаемые под высокие проценты, здесь решения могут быть разными», - сообщил зампред ЦБ РФ. Он отметил, что система медицинского страхования не подразумевает выплаты по обращению граждан за медицинскими услугами к знахарям и целителям. И подобную практику можно применить и к финансовым шарлатанам. Михаил Сухов привел пример, когда ЦБ РФ отзывал лицензии у банков, привлекавших вклады под 16% годовых.
По состоянию на 1 января 2014 года 70 банков работало под запретом Банка России на привлечение вкладов населения. У 23 банков были отозваны лицензии, и 3 банка санировано, но 27 банков из этого списка решили свои проблемы самостоятельно, усилиями менеджеров и акционеров, сообщил Михаил Сухов. «Мы занимаемся не массовым отзывом банковских лицензий, мы занимаемся контролем банковской системы», - заключил он.
Владимир Чистюхин: «Банковское сообщество отстает в плане внедрения саморегулирования»
Заместитель председателя Банка России Владимир Чистюхин в своем выступлении на банковском форуме в Сочи напомнил, что 1 сентября исполнился год с момента получения Банком России статуса и полномочий мегарегулятора финансового рынка, и заявил, что стратегия на ближайшие 3 года должна отразить основные вопросы обеспечения стабильности и развития финансовой системы.
Он отметил важность повышения доступности финансовых услуг и подчеркнул, что в рамках закона о потребительском кредите действуют теперь микрофинансовые организации, ломбарды и кредитные кооперативы. «Очевидно, что мы не можем обойтись без этих институтов, так как они выполняют две важные функции – более широко оказывают услуги в регионах, где кредитным организациям работать не выгодно, и благодаря высокому аппетиту к риску могут активно финансировать стартапы», сказал Владимир Чистюхин.
Он также отметил, что в настоящее время ЦБ РФ рассматривает проект по развитию финансовой грамотности. Банк России считает, что создание одного окна для жалоб потребителей помогло бы комплексно рассматривать обращения граждан. Перспективным может быть проект рассмотрения жалоб потребителей с использованием электронного формата. ЦБ РФ рассматривает также вопрос создания колл-центров для рассмотрения жалоб потребителей, и сейчас изучает международный опыт в этой области. Реализация программы развития финансовой грамотности - это вопрос не одного года, отметил Владимир Чистюхин.
Важным аспектом выживаемости банковского бизнеса зампред ЦБ РФ назвал стандартизацию финансовых инструментов и создание конгломератов, которые должны представлять услуги по всему спектру финансового рынка. Владимир Чистюхин также заявил, что банки должны сосредоточиться на среднесрочном и краткосрочном кредитовании, а вопрос приобретения акций на длительное время – это вопрос работы других институтов финансового рынка, считает он.
Предполагая развивать консолидированный надзор, мы учитываем такую структуру финансового рынка как саморегулирование, сказал Владимир Чистюхин. По его оценке, банковское сообщество отстает в плане внедрения саморегулирования. Зампред ЦБ РФ выразил надежду на то, что закон об СРО будет принят Госдумой в осеннюю сессию работы парламента. Наличие этого закона позволит создать правильный баланс между регулированием ЦБ РФ и саморегулируемой деятельностью.
Он сообщил также, что ЦБ РФ выработал 233 ключевых показателя эффективности для участников финансового рынка, из них 164 обязательны для исполнения.
Дмитрий Гришанков: «В стране есть деньги, но они куда-то деваются»
Президент международной группы РАЭКС Дмитрий Гришанков отметил, что в России сохраняется колоссальный разрыв между накоплениями и сбережениями. В стране есть деньги, но они куда-то деваются и не попадают в финансовую систему.
Поэтому в долгосрочной стратегии развития, разработанной Ассоциацией и рейтинговым агентством «Эксперт», указано, что положение банковской системы в России нужно, как минимум, хотя бы не ухудшить.
Он напомнил, что многие программы, уже развернутые в России, позволяют бизнесу выйти из тени, и привел пример лизинга – развитие программ получения техники в лизинг как раз и позволило выйти на классический путь развития многим транспортным предприятиям.
Говоря о небанковских сегментах финансового рынка, он отметил, что в вопросе страхования перед Россией стоит проблема создания глобальных институтов перестрахования, а над отраслью коллективных инвестиций дамокловым мечом висит проблема будущего накопительной части работающих граждан.
вгений Данкевич: «Право банка на выбор более качественного заемщика»
Председатель правления банка «Открытие» Евгений Данкевич заявил, что регулирование рынка меняется с течением времени, но не все эти изменения замечают. По его словам, сейчас уже мало кто помнит, что опиум когда-то продавался как хорошее средство от бессонницы.
Граждане не должны рассматривать депозиты как рискованный инструмент с гарантией: «пойду положу под 16% годовых, все равно АСВ все выплатит». Защита заемщиков также должна быть не защитой от банка, а воспитанием его ответственности за действия, которые он совершает.
Один из способов снижения ставки по кредитам – это право банка на выбор более качественного заемщика. На взгляд Евгения Данкевича, было бы целесообразно законодательно открыть банкам доступ к информации о гражданах, накопленной в госорганах – в налоговых инспекциях и в Пенсионном фонде. Это поможет банкам понимать, насколько человек вообще аккуратен в проведении своих платежей, и это поможет банкам устанавливать хорошим клиентам индивидуальные ставки.
Елена Гостева, Елена Попова, Геннадий Порсков
Почему китайцы такие...
Елена Кузьмина
Уровень интереса русских к Китаю и китайцам — величина непостоянная. В конце 2000-х годов, незадолго до пекинской Олимпиады, когда Китай стал предметом особого внимания во всем мире, несколько российских центров изучения общественного мнения провели исследования, которые должны были показать, как велика осведомленность наших соотечественников о Китае и насколько мы благорасположены к ее жителям. Оказалось, что относимся к китайцам мы в целом положительно[1], из примечательных национальных черт выделяем трудолюбие, работоспособность, ум и энергию. Не обошлось, правда, и без упоминаний негативных качеств: хитрости, наглости[2], пронырливости и лицемерия[3]. Осведомленность оказалась умеренной: респонденты назвали лишь троих выдающихся представителей Китая — Мао, Конфуция и Дэн Сяопина. С Китаем у нас ассоциируются: производство одежды, огромная численность населения, рис, Китайская стена, узкие глаза, коммунизм и палочки для еды[4]. Еще один, не столь научно выверенный, но эффективный инструмент исследования, «Гугл», дает показательную перспективу. Набирая в поисковой строке «почему китайцы такие…», мы получаем варианты продолжения: «тупые/жестокие/умные/худые». Если же спросить нас — китаистов, некитаистов, тех, кто имел или не имел опыта общения с китайцами, — скорее всего, наши ответы на вопрос о том, что это за люди, будут укладываться в рамки, заданные социологическими опросами, а то и подсказками «Гугла». Почему так происходит? Может быть, все подобные исследования лишь отражают известные стереотипы? Или у наших суждений есть реальные основания?
В этом отношении интересно сравнить наши впечатления с первым в отечественной традиции описанием китайцев, сделанным, наверное, самым эксцентричным и непосредственным «наблюдателем» в истории российской китаистики — Иваном Орловым (1765—1840). Его сочинение тем более ценно, что создано на рубеже XVIII и XIX веков, в «достереотипную эпоху», когда общественного мнения о китайцах попросту не существовало. С момента публикации в 1820 году оно не переиздавалось и, к сожалению, выпало из научного оборота, хотя представляет несомненный интерес не только для специалистов, но и для широкого круга читателей. Это не просто уникальный источник с точки зрения истории науки, истории русского языка и культуры, но, что еще важнее, — единственное в своем роде свидетельство очевидца, жившего в Китайской империи в период последнего расцвета традиционного Китая. Удивительным образом оно предвосхищает, а в какой-то мере и обосновывает современные представления о национальном характере и привычках китайцев.
Русская духовная миссия: первый взгляд на Китайскую империю
Первые контакты русских и китайцев относятся к XVII веку — периоду активного освоения Россией Восточной Сибири. Тогда взаимодействие между русскими и китайцами ограничивалось эпизодическими столкновениями с войсками маньчжурской династии Цин, правившей в Китае между 1644 и 1911 годами. О продолжительном мирном сосуществовании двух наций, уже на китайской земле, стало возможным говорить не ранее XVIII века, когда в Пекин прибыла первая русская духовная миссия. Идея направить в Китай такую миссию возникла почти случайно, когда в Петербург пришло известие о деятельности первого православного священника в Китае Максима Леонтьева. Отец Максим совершал богослужения единственно ради сохранения православной веры в небольшой русской общине в Пекине, состоявшей из пленных албазинцев и их семей[5]. После его смерти в 1712 году просьбы албазинцев прислать нового священника способствовали тому, что уже в 1716 году первая духовная миссия во главе с митрополитом Илларионом прибыла в Пекин.
С прибытием второй миссии в 1729 году в распоряжении русских оказались уже два подворья — Северное, где находилась Никольская церковь и жили албазинцы, и Южное, в почетном месте в центре Пекина, на посольском дворе. Русские миссионеры состояли на службе одновременно у России, подчиняясь церковной юрисдикции сибирских митрополитов, и у Цинской империи, так как обслуживали русскую гвардейскую роту цинских войск. Задачи перед миссией стояли самые широкие: от дипломатического представительства Российской империи в Китае до изучения культуры, традиций и языка Цинской империи. Позже, в XIX веке, среди участников русской духовной миссии были такие выдающиеся синологи, как И. Я. Бичурин, П. И. Кафаров и другие, и она не случайно считается колыбелью российской синологии.
К моменту прибытия в Пекин Ивана Орлова российская духовная миссия, существовавшая уже более полувека, накопила множество различных документов, в том числе о Китае. Но первая серьезная, или по крайней мере по-настоящему амбициозная, адресованная широкой публике попытка дать исчерпывающее описание Китайской империи была сделана Иваном Орловым.
Иван Орлов и его роль в русской миссии
Иван Орлов прибыл в Пекин 2 ноября 1781 года в составе седьмой миссии, возглавляемой архимандритом Иоакимом Шишковским. Кандидатура начальника миссии утверждалась долго. Первый кандидат — иеромонах Амфилохий из Саввино-Сторожевского монастыря — скончался вскоре после выдвижения его на этот пост. Еще три кандидата сразу отказались, четвертого же — игумена Ювеналия из Кизического монастыря — отсоветовал брать Вениамин, митрополит Казанский, указав на то, что Ювеналий «при всей своей честности, исправности и своем усердии — человек слабого здоровья, и в излишества ему входить не можно»[6].
Очевидно, что к участию в духовной миссии в Пекине не стремились и воспринимали его как повинность. Об «излишествах» же, упоминаемых в письме митрополита Вениамина, можно судить по описанию седьмой миссии в «Исторической записке архимандрита Софрония Грибовского»:
«С архимандритом Иоакимом Шишковским:
Иеромонах Антоний, который, живучи при Успенской церкви, в пьянстве обжог себя, лежа на горячем кану[7], от чего в недолгом времени скончался.
Иеромонах Алексей, бывший коварным и злобным врагом своему архимандриту, который на его, иеромонаха, со слезами предо мною жаловался, что он против его, архимандрита, церковников и учеников сильно возмущал.
Иеродьякон Израиль. Кроме неумеренного пьянства, оказывал великие развраты и соблазны, впал от пьянства в болезнь и по приезде моем в Пекин 1794 года февраля 6 умер.
Церковники:
1-й Иван Орлов, который за непочитание своего начальника и ослушание в Россию выслан, где к великому удивлению, не токмо яко противник власти ничем не наказан, но напротив чином и жалованьем был награжден.
2-й Семен Соколовский, сей церковник развратной жизнью не токмо всех от самого начала прежде его бывших в Пекине церковников и учеников, да и всех кого б из русских ни взять, много превзошел; но и самых распутнейших неверных китайцев, будучи христианской веры исповедатель, а притом и церковник, своими непотребными и крайне соблазнительными качествами, как все знающие его, Соколовского, мне говорили, превысил» [8].
Интересно, что из всех участников седьмой миссии за непристойное поведение осуждают именно Ивана Орлова. «За исключением некоторых аномалий, вызванных выходками церковника Орлова, седьмая миссия жила спокойно», — замечает миссионер и историограф Пекинской духовной миссии Николай Адоратский[9].
Имя Ивана Орлова было хорошо известно, его историю рассказывали в назидание потомкам. Так, почти сто лет спустя после снаряжения седьмой миссии, в 1876 году, «Иркутские епархиальные ведомости» опубликовали «Очерк давнего быта Пекинской духовной миссии», в котором подробно описываются «злодеяния» Орлова[10]. «Прошлое 18-е столетие памятно неоднократным снаряжением духовных миссий в Камчатку и в Китай. Но нельзя забыть и того, как мало обращалось внимания на нравственные качества начальников миссии… О простых же церковниках и думать было нечего, как о прислуге при миссии, гласа неимущей. Но как много мог вредить делу посольства и чести отечества какой-нибудь дьячок, это увидим из следующей повести»[11]… — пишет в предисловии к очерку протоиерей Прокопий Громов, под «каким-нибудь дьячком» подразумевая, конечно, Ивана Орлова.
Чем же Иван Орлов настроил всех против себя?[12]
Все источники указывают на его необычайную физическую силу, склонность к рукоприкладству, своевольное поведение и длительную историю вражды с начальником миссии архимандритом Иоакимом Шишковским.
«Тут же в Москве начал Орлов свои злостные проделки. Получив от архимандрита 25 рублей на покупки в дорогу, он деньги употребил в свою пользу, оклеветав пред полицией извозчика, будто бы похитившего их…»[13]. Судя по описанию Прокопия Громова, вражда между Орловым и Иоакимом Шишковским завязалась, что называется, на бытовой почве: «В дальнейшем путеследовании, на Гобийской степи, был такой случай. Архимандрит приказал своему слуге вскипятить воды для чая. Подошел Орлов и спросил: чей это чайник? — Отца архимандрита, — отвечал слуга. Архимандрит едет в повозке, сказал Орлов, а я верхом и устал, и при этих словах сбросил чайник и на месте его поставил свой. Когда же архимандрит заметил Орлову эту дерзость, то он наговорил начальнику столько дерзостей, что сей последний как малоросс горячего нрава вынудился наказать его плетью. А это наказание до того озлобило Орлова, что он поклялся быть вечным врагом архимандриту»[14]. Очерк изобилует описаниями бесчинств, творимых Иваном Орловым: «В один воскресный день самовольно ушел в китайский город на комедию, где, напившись пьян, бросал ионками (посудой из глины и олова, в которой подносят вино и прочие напитки), чем напугал китайцев до того, что они ушли из комедии. Вечером Орлов вернулся на Посольский двор в бесчувственно пьяном положении…»[15].
В 1783 году Иван Орлов был определен на старое подворье, к Никольской церкви. В обязанность ему вменялось приходить за просфорами и вином в посольский двор, однако он не захотел подчиниться распоряжению начальника миссии, и служба в Никольской церкви прекратилась на несколько месяцев. Архимандрит Иоаким Шишковский отказался выплачивать Орлову жалованье. Когда архимандрит приехал в Никольскую церковь с очередным увещеванием, Орлова он не застал, но обнаружил, что «передний и задний дворы, переходы у церкви, перила и окна перегажены нечистотами от множества напложенных у Орлова кур и других птиц. Но его Орлова келья снаружи и внутри отделана была с комфортом, на что употреблено им без всякого разрешения от начальника миссии 25 тысяч чохов — 50 рублей. Сверх того колокольня была завалена кирпичом. На вопрос архимандрита: для чего этот кирпич? Слуги отвечали, что церковник Орлов хочет несколько казенной земли стеною обнести, да китайский офицер ему не дозволяет…»[16]. На увещевания архимандрита Иван отвечал грубостями и побоями, за что и сам подвергался побоям и аресту. Дважды Орлов обращался в Пекинский трибунал[17] с рапортом.
Первый рапорт, в котором Иван Орлов жаловался на то, что «не находя по себе никаких винностей и пороков, с самого же помянутого приезда нашего в Пекин, не только происходящие от помянутого старшего Иоакима мне страшные, бесчеловечные худые поступки, обиды, утеснения и смертебиения… претерпевал… но наконец уже и жалованье, определенное мне за мою должность от Святейшего Синода, он же священник Иоаким отнял у меня вовсе»[18] и утверждал, что знает «за ним помянутым священником Иоакимом важные, касающиеся Ее Императорского величества всемилостивейшая нашей Государыни дела», за которые «у нас в России… архиереев и губернаторов на куски режут, и в огне жгут»[19], не повлиял на судьбу Ивана Орлова. Хотя остальные участники миссии уклонялись от свидетельств в пользу одной или другой стороны, в споре с архимандритом Орлову удалось склонить трибунал на свою сторону.
Второй рапорт, примерно того же содержания, послужил основанием для высылки Ивана Орлова из Китая обратно в Москву. На этот раз архимандрит Иоаким Шишковский направил в Пекинский трибунал бумагу, в которой сетовал на то, что Орлов «звания своего как должно не исправляет, мне не повинуется, приказаний моих не слушает, и, презрев указы своих правительств, вошел в здешний трибунал с ложными на меня какими-то делами… того ради дьячка Ивана Орлова за его таковые бессовестные поступки благоволено бы было выслать в Россию»[20].
В ноябре 1787 года Иван Орлов был выслан из Китая в Иркутск. Его пребывание в Пекине продлилось шесть лет.
Описание Китайской империи
Хотя наши источники свидетельствуют о том, что Иван Орлов вел в Пекине довольно веселую и разгульную жизнь, сам он утверждает иное: «во время пребывания моего в Пекине первым предметом было мое упражнение заниматься сочинением сего моего о Китайской империи описания»... «всячески старался еще в Пекине будучи привести сие мое о Китайской империи описание в окончание, но по некоторым обстоятельствам не могши там сего исполнить, с божьей помощью кончил уже оное по возвращении моем оттуда в Россию»[21]. (Кстати, Иван Орлов прибыл в Пекин шестнадцатилетним юнцом, так что основную часть своего описания он создавал в совсем молодом возрасте).
В предисловии к своему труду[22] Иван Орлов сетует на то, что современные ему зарубежные сочинения о Китайской империи устарели и написаны в основном со слов третьих лиц, а потому недостоверны: «Есть разные с описаний о сем государстве на нашем российском языке переводы, но поелику те описания, с коих у нас переводы имеются, писаны и сочиняемы были, во-первых, в давних временах, во-вторых, не самими лично бывшими и жившими в Китае людьми; а по заочности находившимися в своих отечествах, как то: во Франции, Германии, и в других местах, единственно по одним только случайно доходившим до них о том в разные времена слухам, пересказаниям, или другим каким-либо известиям, то и не могут оные во всех частях содержания своего быть достаточны и имоверны»[23].
Между тем самому Ивану Орлову посчастливилось увидеть жизнь империи Цин своими глазами. «Во-первых сей случай бытия моего в Китае, и самоличного приобретения о нем познания и понятия; во-вторых, еще и то, что ни с самого начала заведения между Россией и Китаем коммерции, ниже с того времени, как в столичном оного городе Пекине, посылаемые туда попеременно духовные свиты со студентами стали жить, поныне ни от кого из числа бывших и живших там при оных свитах соотечественников и предместников моих, оному государству никакого описания еще не сделано»[24] — все это подвигло Орлова к созданию подробного описания монархии, «которая как по древности своей, так и по существующим в ней премудрым ее законам и правлению, а также и по природному всего в ней изобилию и богатству, из весьма давних времен обращает на себя любопытное и завистное всей Европы внимание»[25].
Сочинение Ивана Орлова состоит из семи глав, «в которых описываются: 1) изъяснение о Китае и его названиях, пределы и величина государства; воды, омывающие берега и напояющие внутренность оного, климат, качество земли и произведение оной. 2) число жителей, род и происхождение оных, с показанием древности существования Китайской империи и приобщением к тому хронологического расписания всем бывшим с начала основания оной Империи, поныне царствовавшим ханам и императорам, с кратким притом о достойных из них примечания и важных в царствование их происшествиях описанием; также вид или черты лица тех жителей, их языки, вероисповедание, храмы и жертвоприношения. 3) качества, нравы и обычаи, домоправление и образ жизни китайцев; обряды, состоящие в отправлении торжественных их праздников, пиршеств, бракосочетаний и печальных церемоний, то есть похорон; съезды ко двору и поклонения Государю, учтивства для знатных принцев царской крови, пышность оных и прочих знатных вельмож в езде, взаимное их между собою и вообще всего народа обхождение; пища и одежда. 4) классы жителей, дворянство, простой народ, то есть крестьяне или земледельцы, хлебопашество, купцы, их торговля, художники и ремесленники. 5) науки, художества, фабрики и заводы. 6) государственный герб, образ правления, величество китайского императора, его власть и воздаваемая ему честь; государственные доходы, военная сила, чины, гражданское правительство, судебные места, судии, судопроизводство и наказания» и, наконец, 7) «разделение государства на области, название, местоположение и пространство оных областей с их провинциями и уездами, равно чем каждая из них изобилует и что из которой выходит, а также столичные тех областей, губернские, провинциальные и все уездные города с достойными и любопытства заслуживающими в них зданиями или другими какими замечаниями»[26].
В качестве источников Орлов указывает как свой личный опыт, так и разного рода справочную литературу: «…писал я оное не с доходивших до меня о изъясненных в нем материях каких-либо слухов или баснословных пересказаний, но с того единственно, что примечания и любопытства достойным живши там на самом деле видеть, и по обхождению с тамошним народом из качеств и действий оного лично заметить мне случилось; а где в каких местах Китая ни случилось мне быть, и лично чего видеть или заметить самому, о том дополнял я из государственной их географии и прочих по приличию материй книг, по своим местам во свидетельство приводимых, при всем том просто, без всякой прикрасы и красноречия»[27].
Фрагменты «Описания…», созданные на основании «государственной их географии и прочих по приличию материй книг», представляют интерес скорее для истории науки. Для нас интересны непосредственные впечатления Ивана Орлова, его личный опыт общения с китайцами. Тем более что опыт этот, по свидетельству Прокопия Громова, был обширен и разнообразен, от бытовых конфликтов до взаимовыгодной кооперации: «А какие отношения церковника Орлова были к туземцам? К женскому полу — такие, что с самого прибытия в Пекин заразился он болезнью. А с мужчинами разделывался нижеследующим образом. Один китаец, слуга офицерский, нечаянно зашиб принадлежавшего Орлову утенка. Орлов, схватив китайца за ворот, бил кулаками немилосердно, и, не удовольствовавшись тем, побежал в свою келью, и, схватив железную цепь, того же китайца начал бить ею бесчеловечно до тех пор, пока не отняли бедняка прибежавшие на позор сей два русские крещеные Иван Иофа и Семен Ли»[28]… «Китайцы, зная Орлова за человека, одаренного физическою силою и за безнаказанного, стали обращаться к нему как к посреднику в спорных между собою делах, рассчитывая, что суд его короток, и не ошибались. Так, дворнику Посольского двора один китаец был должен, и долга, по многим требованиям, не платил. Дворник призвал на помощь Орлова; а он, не думавши долго, пришел к художнику — и не застав его дома, разломал ворота, выбил окошки, и такою разбойническою выходкой приведши в ужас домашних, сказал им: если не заплатите дворнику долг, то и все стены ваши разрою»[29].
Мы выбрали для публикации наиболее «импрессионистические» фрагменты «Описания…», основанные на непосредственном опыте и наблюдениях Ивана Орлова. В текст внесены некоторые модернизирующие орфографические и пунктуационные изменения, облегчающие чтение; с этой же целью в некоторых местах внесено дополнительное разбиение на абзацы.
***
О виде или чертах лиц жителей[30]
Китайцы роста среднего, телом здоровы и толсты, лицо имеют полное и круглое, или лучше сказать широколицы; глаза малые продолговатые, черные навыкате, нос короткий и плоский, бороду долгую, но редкую, волосы черные и жесткие, в рассуждении же цвета между собой различны, ибо те, которые живут в северных провинциях, белы, как европейцы, а которые в южных, смуглы и черны. Впрочем, черты лиц их не противны.
Женщины китайки все вообще статны, во всем сложении тела порядочны и гораздо лучше мужчин, лица их приятны: некоторая белизна в чистом, нежном и полном лице, смешавшись с природным румянцем и умеренной смуглостью, придает им красоту. По справедливости можно сказать, что совершенными бы их красавицами можно было почесть, если бы ноги у них не были малы, которые они у младенцев женского только пола от самого рождения нарочно в кожи зашивают, чтоб более не могли расти, и до тех лет, пока могут оные расти, перевязывая и пеленая стараются как возможно сделать их менее, отчего пальцы меньшие на ногах, будучи стеснены, подогнувшись вниз к большому пальцу и как бы срастясь с оным, показывают вид ступни остроконечной, будто об одном пальце, и вся ступня с пятой не более составляют длины, как вершка два, чрез что не только тем они ноги свои обезображивают, но и ходить иначе не могут и по ровному месту, как с великою трудностью на одних пятах, качаясь со стороны на сторону, а с горы и на гору не могут ходить, как разве ухватясь за что-нибудь; но у них напротив совершенная красота состоит в сих маленьких и безобразных ножках[31].
О качествах, нравах и обычаях, домоправлении и образе жизни китайцев. О качествах вообще[32]
Китайцы вообще все от природы бодры, остроумны и весьма прилежат к наукам, художествам и рукоделиям. Но при всем том горды, вспыльчивы, хитры, лукавы, корыстолюбивы, обманщики и великие к женам ревнивцы. Однако ж они в бодрости, или лучше сказать в храбрости и телесных силах с нашими русскими равняться не могут. Что же касается до остроты их разума, хитрости и прочих способностей, то в оных должно отдать им справедливость.
О нравах и обычаях[33]
Китайцы между собою весьма обходительны, они вообще имеют тихий, сговорчивый и человеколюбивый нрав; в поступках и в житье их много находится приятного, а только к иностранцам, хотя наружно и кажутся они чрезвычайно также ласковы и вежливо с ними обходятся, но внутренне к ним недоверчивы и завистливы, а в торговле против их хитры, лукавы и необычайно обманчивы. К корысти же столько жадны, что приобретение оной предпочитают чести. Ибо употребленный ими на то какой-либо хитролукавый вымысл или подлог они за стыд и грех себе не почитают, а еще за особое в том искусство и остроту разума своего признают, и тем еще хвалятся и в похвалу себе приписывают, что они в таковом действии хитростью и разумом своим превосходят иностранцев.
О корыстолюбии и обманах[34]
Корыстолюбие заставляет их представлять всякие лица, и иногда совсем не корыстолюбивых людей и готовых к оказанию услуг, чтобы тем приобрести себе доверие и, воспользуясь оным, удобнее было употребить его в свою пользу. Ибо когда они от чего барыш иметь чают, то к получению оного всевозможное употребляют лукавство. Корысть яко предмет всех дел содержит их в беспрестанном движении. В самых малейших известиях находят они стези к достижению до своих намерений. — Для них нет ничего тяжелого, они пускаются в опаснейшие путешествия, когда только какую пользу получить могут. Улицы и реки у них наполнены всегда отъезжими и приезжими людьми, ищущими неусыпно себе какого-нибудь барыша. Они весьма искусно умеют подольститься к тем людям, в которых имеют какую-нибудь нужду или которые в состоянии пособить им в достижении какого-либо предмета. Китаец готов ждать целый год того случая, который должен совершить его намерение.
Искренность не есть главною их добродетелью, а особливо когда имеют они дело с иностранными. Они, а особливо коммерческого звания люди, против их не только в товарах, но и в съестных припасах делают великие обманы, как то: вместо целых кусков каких-либо шелковых материй отпускают подобно тем кускам сделанные пустые свертки бумаги. Что бывало и с нашими купцами в Кяхте; а в съестных припасах, которые продаются на вес, для тяжести у сушеной и соленой рыбы головы набивают крупным песком, иные битую живность, разумея гусей, кур, уток и прочих употребляемых в пищу птиц, разрезывая вынимают из них все мясо, пустоту же оных чем-нибудь наполняют и отверстие так хорошо заделывают, что обман их не прежде познать можно, как когда таковую штуку должно в кушанье готовить. Другие умеют делать ветчину, наполняя кусок дерева некоторою землею и обтягивая оный весьма искусно свиною кожею, которой обман можно открыть только тем, когда ножом порежешь.
А в Куан-Дуне, то есть по-европейски называемом Кантоне, сказывают, сверх сего делают они еще и то, что при продаже иностранцам на корабли живьем скота, свиней, баранов и телят за час до продажи кормят их соленым кормом и поят через меру водою, во-первых, для того, чтобы раздулись и больше сытыми казались, нежели каковы в самом деле есть; а во-вторых, зная, что оные по покупке скоро, ежели не все, то по крайней мере сколько-нибудь из них помрут, и что покупщики, между которыми бывают и европейцы, падали не едят, а кидают оную в море, то продавцы после продажи нарочно разъезжают около тех кораблей на лодках и выкидываемую мертвую скотину паки к себе даром уже на лодки собирают, и освежая мясо оной вторично в продажу и в пищу себе употребляют.
Впрочем, хотя китайцы и другим подобным сему великому множеству плутней научены, однако же мошенники их не производят никаких насильствий, но добычу получают единственно своею хитростью и проворством. Иные ездят за кораблями, и, врываясь между теми, кои стоят в пристани, и где ежедневно торг производится, ночью входят на оные и уносят, что им попадается. Другие ездят за купцами дни по три и по четыре, до тех пор, пока найдут удобный случай произвести в действие воровское свое намерение. А если кто из них в каком обмане или воровстве пойман и приличен бывает, то извиняется в том своим неискусством и оплошностью, говоря: что он на тот раз был хуже скота, который в таком случае гораздо бывает проворнее его и что он в другой раз таков плох не будет, а постарается впредь быть в том поискуснее и не допустить до себя того, чтоб иностранец в чем-либо мог провести его.
О гордости китайцев и тщетных их о себе воображениях[35]
Что касается до гордости их, то доказывается оная тем, что они выше, разумнее и просвещеннее себя никакой народ не признают, потому: как они сами из своего государства никуда ни за чем не ездят, а видят приезжающих к ним только из других государств людей, то из того и заключают, что государство их есть первейшее и богатейшее на свете; а они просвещеннейшие и разумнейшие из всех прочих народов, и думают, что к ним из других государств приезжают люди ни для чего иного, как для набогащения и занятия от них политики, просвещения и прочих их обычаев; а потому вообще ко всем иностранным народам, которых они почитают против себя невеждами, имеют великое презрение, и говорят о себе, что они только одни имеют по два глаза, а соседи их совсем слепы. Одни европейцы только искусством своим заслужили у них себе похвалу, что они им против себя по одному только глазу приписывают.
Ни один народ не имеет столь высокого воображения о своем величестве и преимуществах, кои иной пред другими народами иметь думает, как китайцы. Сия природная их гордость производит даже и в подлом народе презрение ко всем прочим нациям. Они в доброту своей земли, своих нравов, обыкновений и правил так влюблены, что не могут себе представить, чтобы вне Китая могло быть что хорошее и истинное, чего бы ученые их не знали. Обычаи их столько им кажутся совершенными, и столько почитают их, что нет ничего невозможнее как уговорить их переменить что-нибудь или что-нибудь ввести в обычай европейское.
О гневе и вспыльчивости[36]
Относительно же гнева и вспыльчивости китайцев, то хотя они, подражая нравственности, и почитают оные возможным пороком, а потому и стараются преодолевать себя в том, однако по свойству климата их земли, имея от природы горячий нрав, при малейших оскорблениях или неудовольствиях не имеют твердости духа великодушно сносить оные, почему, следуя только по наружности правилам нравоучения, хотя они при досадах или обидах и показываются, будто без всякой чувствительности их сносят, но втуне того не оставляют, а при случае весьма искусно чувствительнейшим образом отмщевают.
Они неудовольствие свое скрывают, а если, имея оное на знатных особ, не в силах изъявить им оного, то в рассуждении своих неприятелей наблюдают в наружных поступках великую осторожность, так что никак подумать не можно, чтобы они раздражены были; когда же находят случай причинить неприятелю своему чувствительную или смертную досаду, то пользуются оным с жадностью. Терпеливость, которую они сперва оказывали, клонилась только к тому, чтобы лучше изыскивать способного времени к произведению надежнейшим образом умышляемого удара; словом, они против неприятелей своих даже и самую смертельную ненависть до тех пор скрывают, пока не могут сделать им наичувствительнейшего отмщения.
О любострастии и ревности[37]
Китайцы по свойству климата их земли от природы весьма к женскому полу любострастны, и по тому любострастию своему, кроме настоящей одной законной жены, имеют они не только по нескольку наложниц, но сверх того еще и содомское сообщение с младыми и благолепными юношами; а при всем том и чрезвычайно ревнивы, ибо они из-за всего того вольного страстей своих удовольствия жен своих держат в домах, подобно как взаперти, не позволяя им со двора сходить и ездить, а буде по необходимости какой хотя и случилось бы им куда ехать со двора, что однако ж бывает в год не более двух или трех раз, да и то по их обыкновению или для свидания в постановленное на то время с родителями или какого-либо поклонения, то знатные отпускают их в нарочно сделанных для того наподобие маленькой одноместной карете, с маленькими по бокам для света, да и то за флером стеклышками носилках, или лучше сказать портшезах; а прочие в подобных тому тележках, так чтобы они никого и их никто не видал.
Почему весь вообще женский пол их, выключая низкого звания и деревенских жителей, да и то разве по какой-либо крайности для снискания себе пропитания, не только в публику, никогда никуда и ни в какие собрания не являются; но и в домах видеть жен и дочерей их не можно; ибо они у них находятся в отдаленных внутренних комнатах и, занимаясь в домах между собою своими увеселениями, живут как невольницы, и вход к женатым людям не только посторонним, но и родным живущим в одном с ними доме мужчинам запрещается. Почему даже отец к женатым сыновьям и большие братья к меньшим входить права не имеют; а одним только детям к отцу, или по неимению оного, меньшим братьям к старшему, которого должны почитать за отца, самим собою, или по призыву вход не возбраняется.
И для того посторонние люди друг к другу в домы в гости не ходят, и потому ни по какому приятельству и дружеству в домах своих гостеприимства и угощения не делают, а по надобностям своим, если кто с кем нужду имеет накоротке видеться, то свидание имеют у ворот дома, буде же обстоятельства свидания требуют употребления на то немалого времени, то все свои нужды, комиссии, партикулярные дела и угощения между собою отправляют в трактирах.
О поведении женского пола[38]
И таким образом судя об уединенной жизни их женского пола, кажется, жизнь оного есть самая скучная и невольническая. Однако как женщины их китайки от природы весьма так же хитры и лукавы, как и мужчины, то хотя и принимают на себя пред мужьями своими снаружи добрый вид, и кажутся им, что будто они таковую от них в свободе себе вольности ограниченность, а чрез то и причиненную им удалением их от общества скуку по привычке без всякого неудовольствия сносят и рады все то терпеть, только чтоб угодить им и тем уверить их, что они живут целомудренно; но напротив того из-за всей таковой строгой жизни находят средства в свободное время удовлетворять свои желания, так же как и мужья их с другими.
В Китае много есть слепых мужчин, от природы или по случаю какому таковыми сделавшихся, которые все вообще великие искусники играть на бандуре и прочих музыкальных инструментах, петь песни и сказывать сказки; они сим искусством ходя по улицам снискивают себе пропитание и от того имеют состояние. Китайки, услыша таковых слепцов по музыке, ходящих по улицам, призывают их для забавы к себе в комнаты (что им, в рассуждении одних только слепцов, яко они ничего не видят, делать не запрещается) и, занимаясь слушанием их музыки, песен и басен, вместе с тем обращаются к непозволенным удовольствиям и платят им за то щедро. В противном же случае если не так, а иногда и для осторожности прибегают к другим средствам.
О домоправлении и образе жизни[39]
Китайцы в домоправлении и в образе жизни умерены и бережливы, но ничего напротив не щадят для пышных торжествований, праздников, для рождения и других великолепных обрядов, как то при свадьбах, похоронах, и прочих тому подобных пиршествах. Они любят музыку и всякого рода представления. Для чего у них есть множество театров, в коих представляют героические, трагические, комические и драматические оперы, из коих по склонности их нации к любовным делам более любят представления любовные.
Впрочем, хотя они по свойству нравов своих и порочны, однако любят также и добродетель и тех людей, которые ей следуют. Почему сохраняя память добродетельных мужей и оказавших важные услуги отечеству, делают в честь им торжественные врата и другие разные монументы с похвальными подписями.
Целомудрию, которого они сами не творят, дивятся тем более, когда видят оное в других, а особливо во вдовицах, ежели между сими находятся такие, кои поступают строго по правилам целомудрия и воздержания, то также в честь и им созидают великолепные столпы с прославляемыми надписями. У них редко случается, чтобы вдова выходила за другого замуж, ибо по их обыкновению таковая женщина поступит против благопристойности, когда по смерти своего мужа к другому браку приступит.
О пище, питии, одежде и уборах китайцев[40]
Хотя Китай всем тем, что нужно человеку иметь на свете к удовольствию и роскошной жизни, как то богатством, пищею, питием, одеждою и прочим изобилует паче других стран, однако китайцы как в пище и питии, так и в одежде весьма умерены.
О пище и питии
Пища у китайцев состоит из разных яств. Они одного хлеба только не едят, поелику оной по свойству тамошнего климата употреблением в пищу натуре их отяготителен, и потому оного там нет; а прочее все, что в их земле из плодов земных родится, и из домашнего скота, диких зверей и птиц водится, едят без всякого различия и разбору.
Обыкновенная их вообще всех частных людей и простого народа пища состоит в простой из сарачинского пшена[41], вареной в пустой воде, без соли и масла каши (которая служит им употреблением со всяким другим кушаньем и вместо хлеба), разных плодах, кореньях и огородной зелени; у прочих же знатных людей, и в трактирах, кушанья состоят из разных мяс, как то свинины, баранины, говядины, кур, гусей, уток и маленьких с начинкой тоже разных мяс пирожков, сделанных из чистой крупитчатой муки и обваренных в кипятке, по-ихнему называемых пяньши; впрочем, хотя все те мясные их кушанья готовят хорошо, но только не по-нашему; ибо таких жидких кушаньев, как у нас щей, супов и похлебок у них нет и не делают, а всякое их кушанье делается с разными приправами наподобие наших соусов густое, притом же неприятным кажется еще и то, что китайцы, кроме употребляемого ими в пищу всякого домашнего скота и птиц, как то свиней, баранов, быков, кур, гусей, уток и всякой рыбы, без исключения употребляют также в оную и прочих всех чистых и нечистых животных, как то лошадей, верблюдов, лошаков, собак, кошек, крыс, лягушек, ужей и прочих тому подобных животных, из коих последних, то есть ужей, в некоторых провинциях нарочно водят в домах для употребления в пищу; а из первых животных, то есть лошадиное, верблюжье и лошачье мяса, большею частью бывают околелых от старости или болезни; ибо там здоровых оных нарочно для пищи убивать заказано.
Однако ж за всем тем лучшим из всех тех животных почитают и больше есть любят свиное мясо. Почему оное всегда при угощении в столах составляет самое лучшее кушанье; а за ним хорошим также кушаньем почитают мяса лошачье и собачье, которые, предпочитая другим, даже и при водке на закуску употребляют; а иные якобы для лакомства делают еще и то, что целую свиную тушу распластав в летнее время, кладут на солнце, чтобы зародились в жиру ее черви, и когда оные величиной будут по вершку, а толщиной в палец, тогда, сбирая их, жарят в масле и делают из них приятное для себя кушанье.
Всякое их кушанье на столе у них ставится не целыми частями или штуками, а изрезанным в мелкие куски так, как в рот можно положить, и подается, смотря по сорту оного, в небольших фарфоровых чашках или на тарелках, каждому особо; едят оное без хлеба, ибо там его нет, а вместо оного, как выше о том сказано, со всяким кушаньем вприкуску употребляют вареную в простой воде без соли и масла из сарачинского пшена кашу, такую как у нас делают на кутью.
При чем ложек, ножей и вилок не употребляют, а вместо оных едят двумя маленькими, в четверть, или вершков в пять длины, толщиною в гусиное перо деревянными из черного дерева или из слоновой кости сделанными палочками, которыми, держа их в правой руке между большим и двумя следующими пальцами, и поднеся левою рукою ко рту, в чашке вышеупомянутую кашу или другое какое кушанье препровождают в оный, и так проворно и ловко ими действуют, что не только маленький кусочек чего-либо, но даже самую мелкую крупинку или булавку ими поднимают.
Когда у кого обедают гости, то бывают при том великие обряды, всякому гостю накрывается особливый стол, уставленный множеством с разным кушаньем блюд, тарелок или чашек, — во время стола представляется какая-нибудь комедия.
Что же касается до пития, как там квасу, кислых щей, полпива и вареного меду нет и не делают, то лучшее и обыкновенное питие их есть чай, который всегда пьют горячий и без сахара. Они пьют также разных сортов и названий вина и водки, делаемые из сарачинского пшена, пшеницы, разных прос и горохов, и другие напитки, производимые из разных трав и фруктов<…>.
Китайцы все вообще пьют оные вина подогревши теплые и притом весьма умеренно. Чашки или чарки для сего употребляют маленькие фарфоровые, не более как в полвершка ширины и глубины (ибо там хрустальной посуды нет и не в употреблении), но и те не вдруг выпивают, а только прихлебывают помаленьку, принимаясь несколько раз за одну чарку, и продолжают оную пить с четверть часа, дабы продолжить тем удовольствие; от чего один кураж только получают, а пьяны не бывают, каковых даже из простого народа нигде ни в какое время не увидишь.
[1] Согласно данным ФОМ 2007 года половина опрошенных относилась к китайцам положительно, 23 % — отрицательно, 27 % — затруднились ответить. Важно отметить, что из тех, кто лично имел опыт общения с китайцами (26 %), положительный отзыв дали 60 %.
[2] При ответе на вопрос: «По Вашему мнению, чем кроме внешности китайцы отличаются от россиян, жителей России?» четверть россиян выделяют трудолюбие китайцев, их работоспособность, 5 % считают, что они умнее, 4 % — энергичнее; 11 % сказали, что у китайцев в принципе другой менталитет, характер; 8 % называли отрицательные качества китайцев (хитрые, наглые, злые и др.).
[3] Исследование Андрея Ларина (Ларин А. Г. Китайские мигранты в России. История и современность. М., 2009) показывает, что представление о китайском характере
в России в целом позитивно: в то время как 13 % респондентов критикуют китайцев за «пронырливость» и 13 % — за лицемерие («китайцы внешне доброжелательны, но за их доброжелательностью скрываются расчет, хитрость»), 26 % респондентов отмечают трудолюбие китайцев, 11 % восхищаются их взаимопомощью и 9 % — предприимчивостью.
[4] Результаты опроса исследовательского холдинга РОМИР в 2004—2005 гг. «Россия
и Китай в изменяющемся мире» (2004; все федеральные округа; 1500 респондентов в России и 3860 респондентов в Китае).
[5] Крепость Албазин на реке Амур пала под натиском цинской армии в 1685 году, 45 пленных казаков были переселены в Пекин, причислены к почетному военному сословию и наряду с другими военными в империи Цин получили казенные квартиры и жалованье. Это и были первые русские, обосновавшиеся в Пекине.
[6] Иером. Николай (Адоратский). Православная миссия в Китае за 200 лет ее существования: история Пекинской духовной миссии во второй период ее деятельности. Казань, 1887. С. 79.
[7] Кан — система отопления в китайском доме; здесь — печная лежанка.
[8] Материалы русской духовной миссии в Пекине под ред. Н. И. Веселовского. Выпуск 1.
С.-Петербург, 1905. С. 35—36.
[9] Иером. Николай (Адоратский). Православная миссия в Китае за 200 лет ее существования: история Пекинской духовной миссии во второй период ее деятельности. Казань, 1887. С. 95.
[10] Прот. Прокопий Громов. Очерк давнего быта Пекинской духовной миссии. Иркутские епархиальные ведомости. 1876 г. № 13—15, 17—20, 24—25. (Далее — Ирк. епарх. ведомости.)
[11] Ирк. епарх. ведомости. № 13. С. 176.
[12] Стоит отметить, что к созданию всех доступных нам источников, повествующих о жизни Ивана Орлова, причастно российское духовенство. Возможно, это одна из причин, по которым Орлов в них неизменно осуждается. К сожалению, им нечего противопоставить, разве только написанные самим Орловым рапорты в китайский трибунал и главное его сочинение — «Описание…».
[13] Ирк. епарх. ведомости. № 13. С. 176—177.
[14] Tам же.
[15] Там же.
[16] Ирк. епарх. ведомости. № 17. С. 221.
[17] Трибунал внешних сношений, или Лифанюань, — служба, ведавшая в империи Цин зависимыми монгольскими территориями и отношениями с Россией.
[18] Ирк. епарх. ведомости. № 15. С. 201—202.
[19] Там же.
[20] Ирк. епарх. ведомости. № 25. С. 341—342.
[21] Новейшее и подробнейшее историко-географическое описание Китайской империи, сочиненное коллежским советником и кавалером Иваном Орловым. Москва, 1820. С. 5—6. (Далее при ссылках — Орлов, с указанием номера страницы.)
[22] Это не единственное сочинение Ивана Орлова. Известно о существовании еще двух. Первое, неопубликованное: «Описание по тракту, лежащему от китайского столичного города Пекина по почтовой дороге, станков с расположением мест как в китайских землях, так и в мунгальских до самой границы Кяхты, бывшаго в Китайском столичном городе Пекине при духовной там находящейся российской свите церковника Ивана Орлова 1787 года декабря 12 дня». Второе, не имеющее отношения к участию Орлова в духовной миссии: «Краткая выписка из законов по уголовной части, служащая для руководства всякому делопроизводителю, к удобнейшему и скорейшему приисканию относящихся по приличию до нижеследующих расположенных по азбучному порядку материй, с кратким изложением из них указам содержания, и показанием в каких книгах как оные указы, так и прочие узаконения находятся, составленная коллежским советником и кавалером Иваном Орловым». Москва, 1826.
[23] Орлов. С. 3—4.
[24] Орлов. С. 4—5.
[25] Там же. С. 5.
[26] Там же. С. 7.
[27] Там же. С. 6.
[28] Ирк. епарх. ведомости. № 14. С. 187.
[29] Ирк. епарх. ведомости. № 17. С. 221—222.
[30] Орлов. С. 161—164. Фрагмент главы II. В населении Цинской империи, какой застал
ее Иван Орлов, выделялись четыре этнические группы: маньчжуры (правящая династия и наиболее привилегированные слои общества), китайцы, монголы и татары. Мы приводим описание китайской части населения.
[31] Знаменитый обычай бинтования ног поражал не только русских, но и первых западных миссионеров.
[32] Орлов. С. 184. Здесь и далее до конца цитируются фрагменты главы III.
[33] Там же. С. 185.
[34] Там же.
[35] Орлов. С. 188.
[36] Там же. С. 190.
[37] Там же. С. 191.
[38] Орлов. С. 193.
[39] Орлов. С. 194.
[40] Там же. С. 292.
[41] Иначе «сарацинское зерно», «сарацинская пшеница» — название, под которым
в России XIX века был известен рис.
Опубликовано в журнале:
«Отечественные записки» 2014, №4(61)
Французы в россии при Николае I: «вредные» и «полезные»
Вера Мильчина
Общее отношение российской власти к иностранцам на исходе николаевского царствования лучше всех выразил в своих приватных записях Л. В. Дубельт, управляющий III Отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии (высшей полиции). Мне уже приходилось цитировать его слова в одной из статей в «Отечественных записках»[1], но точнее все равно не скажешь: «Иностранцы — это гады, которых Россия отогревает своим солнышком, а как отогреет, то они выползут и ее же кусают»[2]. Тот же Дубельт предлагал и средство для борьбы с этой напастью, признавая, впрочем, неосуществимость своего плана: «Не впускать бы в Россию ни одного иностранца — вот и все тут, да та беда, что этого сделать невозможно»[3]. Таков был общий настрой, но французы среди этих иностранных «гадов» считались в николаевскую эпоху самыми вредными и опасными. Об этом политическом аспекте их репутации часто забывают, потому что его заслоняет аспект культурный — репутация французов в России как законодателей моды и вкуса. Между тем после революции 1789 года дело осложнилось: французы поделились на благонамеренных аристократов-эмигрантов и опасных революционеров-якобинцев. Всем русским было приказано выехать из зараженной мятежным духом Франции, а всем французам, проживающим в России, — принести в церкви присягу в том, что они не разделяют и никогда не разделяли революционных идей и ненавидят всех, кто причастен к казни короля Людовика XVI (1793). При Первой империи отношения двух стран, само собой разумеется, не сделались проще. Некоторая передышка наступила после свержения Наполеона, когда Франция стала союзницей России; французы вместе с русскими и англичанами даже вместе воевали против турок на море (сражение при Наварине, 1827), а в Русско-турецкой войне в 1828—1829 годах французские военные участвовали с наблюдательской миссией. Но все-таки отношение к французам как к потенциальному источнику либеральной «заразы» сохранялось.
А после того как в июле 1830 года во Франции произошла революция, король Франции Карл Х был свергнут и его место занял «король французов» — представитель младшей ветви Бурбонов Луи-Филипп, герцог Орлеанский, — ситуация вновь ухудшилась. В глазах российского монарха новый король был узурпатором. Две страны оказались на грани войны; всем французам был запрещен въезд в Россию. И хотя Николай I довольно быстро, правда, с большим трудом, признал «июльскую» Францию, никогда он не называл Луи-Филиппа «братом», как других монархов. Луи-Филипп, со своей стороны, обижался, что его не считают равным, тем более что благодаря ему во Франции поддерживался относительный, и притом монархический, а не республиканский, порядок. Авторы отчета III Отделения за 1839 год отмечали: «Говорят в шутку, что он [Луи-Филипп] исправляет во Франции должность русского полицмейстера и, наблюдая за польскими выходцами, доносит о них русскому правительству»[4].
В результате в течение всего царствования Николая, а особенно после 1830 года, и тем более после 1848 года, когда во Франции произошла очередная революция[5], французы постоянно находились под подозрением. Пожалуй, хуже них, с точки зрения императора, были только поляки, в конце 1830 года поднявшие восстание против России. Кстати, польская тема еще сильнее омрачала франко-русские отношения: после подавления восстания в сентябре 1831 года многие поляки нашли приют именно во Франции, отчего репутация французов в глазах российского императора сделалась еще более сомнительной. Император, по свидетельству французского посла в России Проспера де Баранта, был убежден, что от поляков «хорошего ждать не приходится»[6]; о французах он, по всей вероятности, думал то же самое; во всяком случае когда австрийский инженер Франц фон Герстнер, приглашенный в Россию для участия в строительстве железной дороги, попросил разрешения нанимать на работу иностранцев, Николай разрешил ему набирать всех, кроме французов. «Этих, — сказал он, — мне не надобно»[7].
Не только император, но и рядовые обыватели были убеждены, что все французы поражены революционной заразой. Вот характерный эпизод: в конце 1830 года в Ревеле титулярный советник Сермягин поссорился по вполне бытовому и совершенно не политическому поводу со своим соседом французом, консульским агентом Мирандой. Русский дал французу пощечину, осыпал угрозами и — самовольно переведя дело на политический уровень — добавил, что вообще все французы мятежники. В результате послу пришлось вступиться и потребовать оправдать честь Франции и французского короля[8].
Число французов в России в николаевскую эпоху было не очень велико: в 1820-е годы французских туристов в год приезжало около полутора сотен (к концу 1830-х годов это число возросло до пяти сотен; англичан, впрочем, приезжало еще меньше, а вот пруссаков и австрийцев — в десять раз больше)[9]. Резидентов-французов в 1843 году в Петербурге имелось около 3000 (на 14 000 иностранцев в целом), а пятью годами позже их осталось 2670, тогда как общее число иностранцев увеличилось до 60 000[10]. Французов, работавших в России, было гораздо меньше, чем немцев. Однако в точном соответствии с пословицей о страхе, у которого глаза велики, императору мерещились в его владениях грозные толпы французов. В 1845 году он делится с дипломатом Фердинандом де Кюсси своими опасениями по поводу новых транспортных средств: железных дорог и пароходов, благодаря которым представители самых низких слоев общества смогут без труда путешествовать и «грязь, спокойно лежавшая на дне, поднимется на поверхность». «Я знаю, продолжал император, что в чужих краях нас считают слишком суровыми, слишком придирчивыми по отношению к путешественникам, но как, скажите, оставить без самого внимательного и постоянного надзора эту массу людей, которые в большинстве своем являются к нам, надеясь разбогатеть? Знаете ли вы, что в Петербурге проживает 10 000 французов?»[11] Цифра, как следует из приведенных выше данных, сильно раздутая. Тем не менее французы в самом деле ехали в Россию зарабатывать и в 1830-е, и в 1840-е годы. Приезжали люди самых разных профессий: инженеры (несмотря на цитированный выше брезгливый отказ императора) и востоковеды, актеры и гувернантки, театральные машинисты и зубные врачи. Некоторые прибывали в Россию на короткое время, другие оставались надолго и даже принимали российское подданство.
Надзор за всей этой публикой осуществляло III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, созданное в 1826 году.
Чиновники III Отделения решали, во-первых, как быть с иностранцем, желающим въехать в пределы Российской империи, — впускать его или не впускать, а во-вторых, как быть с иностранцем уже впущенным, но вызвавшим подозрения, — выслать его назад без права вновь пересекать российскую границу или оставить под тайным надзором.
Француз, собравшийся в Россию, должен был запросить в собственной мэрии паспорт, причем для его получения требовалось представить не только акт гражданского состояния, но и свидетельство о благонравии; документы поступали в префектуру, где просителю выписывали паспорт и отправляли во французское министерство внутренних дел, затем его через посредство министерства иностранных дел визировали в русской дипломатической миссии, и наконец, когда все это было сделано, проситель мог получить свой драгоценный паспорт в парижской префектуре полиции или в мэрии по месту жительства. Без такого паспорта с визой нечего было и думать попасть в Россию; паспорт здесь вообще значил так много, что один злоязычный англичанин сравнил его с цепью, которая своим звоном напоминает каторжнику о его незавидной участи[12]. Французские католические священники вдобавок еще должны были представлять официальное свидетельство, что они не иезуиты, и получать разрешение на въезд от Священного Синода; когда в 1829 году некий аббат Купелье попросил принять его в русское подданство, то одного лишь подозрения, что он принадлежит к ордену иезуитов, оказалось достаточно для того, чтобы император «повелеть соизволил выслать его за границу» и воспрепятствовать ему обратный въезд в Россию[13].
Если на границе выяснилось, что российской визы нет, начиналось долгое разбирательство. Впрочем, для «нужных» людей делали исключения: так, когда в 1829 году театральный машинист Пино, «нарочито выписанный в Санкт-Петербург по контракту, заключенному в Париже, для исправления при театрах машин», прибыл в Кронштадт с паспортом, но без «засвидетельствования российского консульства», кронштадтский военный губернатор вице-адмирал Рожнов доложил об этом в ІІІ Отделение и, получив от петербургского генерал-губернатора заверения в том, что Пино «из Франции выписан с высочайшего Его Императорского Величества соизволения на службу к санкт-петербургскому театру» и «здесь необходимо нужен», пропустил француза в Петербург[14].
Виза российского консульства давала определенные гарантии благонадежности въезжающего, однако III Отделение было не очень довольно таким порядком, ведь получалось, что в суждении о нравах французов приходилось полагаться в основном на французов же. Во второй половине 1830-х годов III Отделение попыталось возложить на чиновников русской миссии в Париже обязанность самим более тщательно наводить справки о намеревающихся въехать в Россию, но русский посол в Париже Пален объяснил, что это подорвет всю торговлю между двумя странами: ведь если негоциант, желающий въехать в Россию, будет дожидаться, пока русские чиновники выяснят, насколько нравственно его поведение (а выяснять они в любом случае будут посредством запросов, посылаемых во французские инстанции), все его негоции пойдут прахом[15].
Между тем информация, полученная от русских дипломатов, нередко оказывала решающее влияние на судьбу французских путешественников; порой, не имея формальных поводов отказать французскому просителю в визе, сотрудники русской миссии визировали его паспорт, но тотчас же по своим каналам извещали петербургское начальство о том, что этот француз вызывает большие подозрения. Например, в 1834 году два француза захотели въехать в Россию через Одессу, однако выяснилось, что оба «по достоверным сведениям, подтвержденным самими чиновниками французского посольства, принадлежат к секте сенсимонистов», а следовательно, в России им делать нечего. «Не имея предписаний о воспрещении въезда в Россию людям, принадлежащим к сей секте, барон Рикман [русский поверенный в делах при Оттоманской Порте] не решился отказать помянутым лицам в пашпортах», однако доложил об этом вице-канцлеру Нессельроде; тот известил главного начальника III Отделения Бенкендорфа, Бенкендорф доложил императору, а император «высочайше повелеть соизволил: чтобы вышеупомянутые Барро и Марешаль по прибытии в Одессу немедленно обращены были в Константинополь с воспрещением въезда в Россию»[16].
Два сенсимониста отделались легким испугом: по заведенному для прибывавших из Константинополя порядку пробыли положенное время в карантине, а потом были отправлены назад. Хуже пришлось в мае 1833 года отставному офицеру по фамилии Пьерраджи, который сопровождал в Россию дипломатического курьера Франчески, прибывшего в Петербург с бумагами от министра иностранных дел герцога де Броя. О Пьерраджи российским властям тоже поступило предупреждение: в письме русского посла в Париже Поццо ди Борго он был представлен «подлым негодяем», исповедующим революционные идеи. Этого оказалось достаточно, чтобы петербургская полиция взяла его под арест, и освобожден он был через три дня только благодаря настоятельным хлопотам французского поверенного в делах Лагрене, которому подозрительного француза «вверили под расписку» с обязательством как можно скорее удалить его из России, что и было исполнено, поскольку француз сам рад был уехать восвояси[17].
Порой в Петербурге готовились отказать в возможности въехать в Россию французу, который туда даже не собирался. Например, в январе 1840 года прошел слух, будто бы о въезде в Россию намерен просить Луи-Наполеон Бонапарт (будущий император Наполеон III, а в 1840 году — мятежный принц, изгнанный из Франции, проживавший в Англии и готовивший очередной мятеж против французских властей). Так вот, на случай, если бы принц вдруг вздумал попроситься в Россию, Бенкендорф известил Нессельроде, что тот должен «предварить заграничные наши посольства и миссии о незасвидетельствовании ему [Луи-Наполеону Бонапарту] паспорта на проезд в Россию». На что Нессельроде довольно резонно (и, возможно, не без тонкой иронии) счел долгом «покорнейше просить почтить его уведомлением, не известно ли нашему правительству, под каким именем намерен приехать Бонапарте, ибо легко может случиться, что он отправится под другим именем и таким образом будет пропущен чрез границу, несмотря на все распоряжения о недопущении следования его в Россию»[18].
Итак, первая линия заслонов выстраивалась на уровне русских миссий за границей, прежде всего в Париже. Первая — но, разумеется, не единственная. Следующим этапом, который надлежало пройти въезжающему французу, был пограничный и таможенный контроль. Мучительная процедура досмотра и допроса, которой подвергались иностранцы, не раз описана французскими путешественниками. Широко известно соответствующее место из книги Кюстина, оставшегося в ужасе от «тех гонений, которые под именем простых формальностей обрушили на него полицейские и их верные друзья таможенники»[19], но сходные описания встречаются и в других мемуарах. Если путешественнику все-таки удавалось удовлетворительно объяснить, с какой целью он прибыл в Россию, с кем намерен встречаться во время своего пребывания и т. д., ему разрешали въезд в Россию, но бумажная волокита на этом отнюдь не заканчивалась. Те самые иностранные паспорта с драгоценной русской визой у иностранца отбирали и хранили до 1827 года в губернских правлениях, а после — в III Отделении; возвращали их иностранцам только тогда, когда те собирались в обратный путь на родину. Взамен паспорта француз получал «билет» на проживание в Петербурге или поездку дальше. Француз, прибывший в Петербург, был обязан посетить не только III Отделение, но и французское посольство; делалось это для того, чтобы посольство знало о его приезде и могло его защитить в случае каких-либо неприятностей. Для французских дипломатов отсутствие у их «клиентов» французских паспортов было крайне неудобно, потому что не позволяло проконтролировать точность данных, которые приезжие французы сообщали о самих себе. Дипломаты рисковали столкнуться с такими обманщиками, которые уже давно вступили в русское подданство, но выдают себя за французских подданных, чтобы продолжать пользоваться покровительством посольства. По этой причине французские дипломаты стали добиваться возможности хранить французские паспорта приезжих у себя, и в 1832 году добились-таки, чтобы III Отделение пересылало их в посольство. А с 1844 года все иностранцы получили право оставлять свои паспорта у себя.
Но даже выправив себе все необходимые документы и въехав в Россию на законном основании, француз не был предоставлен самому себе; государство продолжало держать его под контролем. Методы для этого использовались разные.
Наиболее надежным казалась перлюстрация писем, о которой Бенкендорф еще в 1826 году, накануне создания III Отделения, писал в «Проекте устройства высшей полиции»: «Вскрытие корреспонденции составляет одно из средств тайной полиции, и притом самое лучшее, так как оно действует постоянно и обнимает все пункты империи»[20]. Обязанность «немножко распечатывать», по выражению гоголевского почтмейстера, была возложена на почтовых служащих, трудившихся в специальных секретных экспедициях при почтамтах. Не имея возможности перлюстрировать все письма, они читали их выборочно, следуя указаниям, поступавшим из III Отделения; так вот, среди «кандидатов» на перлюстрацию французы неизменно занимали одно из первых мест. Например, в конце 1832 года Бенкендорф сообщил главноуправляющему почтовым департаментом князю А. Н. Голицыну волю императора: следовало перлюстрировать все письма из Парижа, а те, в которых найдутся упоминания о «возмутительной» деятельности польских эмигрантов, пересылать в III Отделение.
Но и раньше некоторые французы уже имели более или менее крупные неприятности именно из-за распечатанных писем. Француз Луи Парис в 1828 году приехал в Москву, где поступил учителем в дом княгини Урусовой. Немного обжившись на новом месте, он послал письмо брату в Париж, в котором не сказал, собственно, ничего особенно крамольного и даже отозвался с восхищением о способности русских юношей впитывать самые разнообразные познания, однако поиронизировал, по французской привычке, над способностью русских к подражанию, а также посетовал на «неумолимые ножницы» цензуры; кстати, автор письма сознавал, что оно не предназначается для посторонних глаз, и все же — правда, «не без тревоги» — доверил его почте. И очень скоро в том раскаялся. Письмо было распечатано, в III Отделении завели дело «О проживающем в Москве французском подданном Л. Парисе, позволившем себе невыгодные о России рассуждения», Бенкендорф подал всеподданнейший доклад императору, а тот наложил резолюцию: «Выслать за границу, ибо подобный человек принесет более вреда, нежели пользы», и, как Парис ни сопротивлялся, как ни пытался объяснить, что его, наверное, перепутали с другим проживающим в Москве французом по фамилии Парис, как ни просил защиты у французского посла Мортемара, его «при нарочном унтер-офицере штата московской полиции» препроводили к петербургскому военному генерал-губернатору, из Петербурга отвезли в Кронштадт, продержали неделю под арестом, а затем отправили из России на французском судне[21].
Другая история, начавшаяся почти в то же время и окончившаяся для ее героя куда более благополучно, особенно любопытна тем, что в этом случае «дело» на подозрительного француза завели в III Отделении на основании не его собственных писем, а писем, к нему обращенных. Этот француз, Гюстав Марен-Дарбель, учитель в доме князя С. И. Гагарина, имел очень разговорчивого друга и не менее разговорчивую родительницу. Друг в письме обсуждал с Мареном-Дарбелем итоги Русско-турецкой войны 1828—1829 годов и высказал следующую мысль: «император Николай награждает своих солдат медалями, потому что полагает, будто время цивилизовать его народ еще не пришло, а ведь он мог бы наградить их по-другому, сократив время их службы, что увеличило бы привязанность солдат к своей стране и к своим семьям, к которым получили бы они возможность возвратиться». Матушка же Марена-Дарбеля пустилась в самые фантастические конспирологические рассуждения о том, что французская актриса, с которой ее сын завязал «роман», наверняка шпионка, причем одновременно работающая и на Россию, и на Францию, а князь Гагарин, в доме которого сын живет и служит, наверняка находится в оппозиции к императору (вывод начитанная матушка сделала на том основании, что один из князей Гагариных был повешен в петровское царствование, о чем она узнала из недавно вышедшей книги Сегюра «История России и Петра Великого»). После перлюстрации этих двух писем на Марена-Дарбеля тоже завели дело, но поскольку начальник второго (московского) жандармского округа Волков дал французскому учителю прекрасные характеристики, его не выслали. Тем не менее вплоть до 1841 года, когда Марен окончательно покинул Россию, всякое его передвижение из имения князя Гагарина в Москву и из Москвы во Францию находило отклик в донесениях московского жандармского начальника, который, впрочем, всякий раз свидетельствовал, что «в поведении означенного иностранца по всем наблюдениям во время проживания его в Москве ничего заслуживающего особенного внимания замечено не было»[22].
Марен-Дарбель провинился не собственными своими писаниями, но несдержанностью своих корреспондентов, высказывавшихся о России. Но бывало и так, что человек вообще ничего не говорил насчет России, однако бумаги его свидетельствовали о неблагонадежности и вольнодумстве; такого француза из России также удаляли. Подобная участь постигла некоего доктора Сата, который собрался въехать в Россию в ноябре 1830 года, чтобы принять участие в борьбе с эпидемией холеры, и даже въехал, но в его бумагах нашли черновик письма к португальскому барону, содержащего нелестные отзывы о португальском короле, названном «коронованным тигром». Этого оказалось достаточно, чтобы «французский подданный доктор медицины Сат» был взят под стражу, а затем по высочайшему повелению «с приготовленным для него заграничным паспортом отправлен в сопровождении полицейского офицера в Ригу, при отношении петербургского генерал-губернатора к тамошнему военному губернатору об отправлении его за границу чрез Поланген, с воспрещением обратного въезда в Россию»[23].
Понятно, что перлюстрация была не единственным способом надзора; у III Отделения были тайные агенты, которые, со своей стороны, вели наблюдения за подозрительными французами и сообщали о подсмотренном и подслушанном, и сообщения эти нередко имели для их объектов самые неприятные последствия. Так, осенью 1830 года агент Локателли (печально известный по причастности к тайному надзору за Пушкиным) проинформировал начальство, что француз Виктор Амантон, занимающийся в Симферополе разведением виноградных садов, грешит как в Крыму, так и в Одессе разговорами, обличающими его либеральный и даже якобинский дух. На это последовало высочайшее повеление: неблагонадежного француза «выслать за границу с воспрещением обратного пропуска в Россию». Местное начальство пыталось возражать; исполнявший должность генерал-губернатора Новороссийского и Бессарабского генерал-лейтенант Красовский извещал Бенкендорфа, что «помянутый иностранец стал довольно богатый человек, сделавший значительное заведение по садоводству на Южном береге Крыма», что «он всегда вел себя весьма скромно и занимался только своим делом» и хотя в самом деле «после восстания во Франции он, будучи в одном доме в Симферополе, имел неосторожность говорить довольно вольно о правлении в его отечестве», но явно способен исправиться. Красовский указывал также на то, что «составившееся в Крыму общество акционеров для вывоза туземных вин избрало директором иностранца Амантона как человека сведущего по части виноделия и имеющего в Крыму значительное заведение еще летом сего года, то есть в то время, когда в поведении его не обнаруживалось ничего предосудительного и когда не последовало еще высочайшего повеления о высылке его за границу». Однако экономические аргументы, как это нередко случается, оказались слабее политических. Заступники Амантона добились лишь отсрочки: французу предоставили два месяца для приведения своих дел в порядок, а потом все-таки выставили его из России. Правда, год спустя по ходатайству графа М. С. Воронцова, генерал-губернатора Новороссийского и Бессарабского, император «изволил изъявить высочайшее согласие» на возвращение Амантона в Россию, но француз этим позволением не воспользовался. Лишь через полтора десятка лет, в 1845 году, Амантон обратился к императору с просьбой о возмещении ему понесенных убытков. В этом прошении он, среди прочего, изумлялся: на кого же я мог своими речами оказывать дурное влияние, если жил в окружении татарских деревень, а турецкого языка не знаю? Разумеется, А. Ф. Орлов, сменивший к этому времени Бенкендорфа на посту главного начальника III Отделения, «не нашел возможным войти в какое-либо распоряжение по представленной ему просьбе»[24].
Чрезмерная разговорчивость причиняла порой французам еще больше неприятностей: в книге Кюстина «Россия в 1839 году» описана история французского журналиста Луи Перне, который привлек к себе внимание либеральными разговорами и, по версии III Отделения, «противоречивыми сведениями о своей профессии, ибо объявлял себя то гражданским инженером, то рантье, путешествующим по собственной надобности, то негоциантом, прибывшим в Россию по делам»[25]и потому был посажен в Москве на съезжую (полицейский участок, куда сажали пьяниц и бродяг и отправляли для наказания крепостных), где провел три недели без суда и следствия, а потом был выпущен — по всей вероятности, благодаря хлопотам французского посла Баранта, узнавшего об аресте Перне от Кюстина, — и выслан из России с предписанием в нее не возвращаться.
Не всех подозрительных французов сразу высылали из России, за некоторыми устанавливали тайный надзор, причем порой надзор этот продолжался так долго, что никто уже не мог вспомнить о его причине. Французский торговец духами Морис Морен был взят под тайный надзор в 1824 году, то есть еще при Александре I. Санкт-петербургский генерал-губернатор, опираясь на рапорты обер-полицмейстера, регулярно информировал Бенкендорфа о его приездах из Москвы в Петербург для выезда за границу, а затем о возвращении в Петербург и отъезде в Москву, «долгом поставляя присовокупить, что за означенным иностранцем ничего предосудительного не замечено», в связи с чем в 1837 году санкт-петербургский обер-полицмейстер наконец «испросил разрешения на прекращение дальнейшего надзора». Тут-то Бенкендорф и попытался выяснить, чем, собственно, провинился французский купец и по какой причине был за ним учрежден тайный надзор. Поскольку в 1824 году высочайшее повеление было сообщено санкт-петербургскому генерал-губернатору бывшим начальником Главного штаба графом Дибичем, к этому времени уже шесть лет как покойным, Бенкендорф послал запрос насчет французского купца военному министру Чернышеву, а тот ответил, что в делах военного министерства таких сведений не имеется. Окончилась история посланием Бенкендорфа петербургскому генерал-губернатору Эссену: «оказалось, что Высочайшее повеление об учреждении за сим иностранцем секретного надзора последовало в 1824 году по той единственной причине, что при первоначальном приезде своем в Россию он вовсе не был известен правительству. Как Ваше Сиятельство уведомить изволите, что Морен, путешествуя по торговым делам, приезжает в здешнюю столицу каждогодно и что во время его здесь пребывания ничего предосудительного за ним не замечено, — то я не предвижу никакой надобности в дальнейшем за ним наблюдении»[26]. Надобности, впрочем, не было никакой и в предыдущие годы, но машина, однажды запущенная, останавливается с большим трудом.
Как мы видим, в принципе обвинения в политической неблагонадежности могли пасть на кого угодно: на учителей и торговцев, на виноделов и врачей. Но учителя как люди, причастные к воспитанию подрастающего поколения, безусловно, были первыми в «группе риска». Обвинения им порой предъявлялись самые дикие. Так, в 1827 году Риго де Ла Браншардьер, учитель во французском пансионе в Петербурге, привел своих учеников в домовую церковь (православную) при пансионе. Поскольку он был нездоров, то к концу службы устал стоять и скромно присел в уголке на стул, после чего на него немедленно донесли полиции. За оскорбление местных национальных нравов француз был схвачен и отправлен в сумасшедший дом; освободили его оттуда через 36 часов благодаря хлопотам французского поверенного в делах, который обратился с ходатайством к вице-канцлеру Нессельроде. С француза взяли обязательство немедленно покинуть Россию, что он с восторгом и осуществил[27].
Конечно, до столь жесткого полицейского вмешательства дело доходило не всегда, но так или иначе государство неустанно придумывало и усовершенствовало меры по контролю за нравственным и интеллектуальным уровнем иностранных учителей (а среди них большинство составляли французы). Высшим достижением николаевского царствования в этой сфере стало изданное 1 июля 1834 года «Высочайше утвержденное положение о домашних наставниках и учителях», согласно которому иностранцы, желающие преподавать в России (и в частных домах, и в государственных учебных заведениях), должны были не только сдать экзамен, но и предъявить свидетельство о крещении и аттестацию безупречной нравственности[28]. Нравственность понималась здесь прежде всего в идеологическом и политическом смысле: чтобы стать безупречно нравственным педагогом, иностранцы были обязаны прежде всего оставить «вкорененные в них нередко с самого детства понятия, мнения и предрассудки» и «в воспитании юношества постигнуть дух нашего правительства», «особливо в нынешнем расположении умов в Европе»[29]. Когда в 1850 году руководители III Отделения отчитывались о работе, проделанной за четверть века, они с особенной гордостью упомянули о борьбе с «порочными склонностями и вредными политическими идеями», которые внушаются юношеству иностранными учителями и гувернерами «без всяких познаний»: «Особенное внимание обращается на иностранных учителей и гувернеров, как потому, что многие из них принимают на себя воспитание детей без всяких познаний, так и потому, что некоторые вселяли в наше юношество порочные склонности или вредные политические идеи. К этому присоединялось то зло, что молодые люди, особенно из высших наших фамилий, воспитывались за границею, теряя привязанность и уважение к отечеству, заражали умы свои понятиями, несогласными ни с нашею Верою, ни с образом нашего правления»[30]. Французы ничуть не заблуждались относительно смысла таких мер и того содержания, которое вкладывалось в выражение «порочные склонности»; французский посол в России маршал Николя Мезон указывал в донесении на родину, что цель «Положения о домашних наставниках и учителях» — «сделать образование более национальным, более русским и освободить его от тех чересчур прогрессивных, чересчур либеральных идей, в постепенном насаждении которых среди образованных сословий обвиняют иностранцев»[31].
При изгнании из России нежелательных французов политические мотивы главенствовали, причем любопытно, что в тех случаях, когда французский подданный оказывался виноват в серьезном проступке, никак с политикой не связанном, политических обвинений на него не навешивали. Когда в 1832 году в Харькове француз-учитель «учинил растление» малолетней — «лишил девства» двенадцатилетнюю девочку, двоюродную сестру хозяйки дома, в котором он служил, его выслали за границу, но никто при этом не связывал напрямую его развратное поведение с национальной принадлежностью. В наши дни естественно было бы в подобном случае ожидать возмущенных криков об «аморальных французах, которые насилуют наших русских девочек»; в XIX веке французам инкриминировали в основном идеологический и политический «разврат», а случай «насильника Оливари» так и остался его сугубо частным грехом[32].
Разумеется, было бы неправильным считать, что все без исключения французы, пересекавшие границу Российской империи, оказывались в глазах властей вредными смутьянами (хотя такая возможность неизменно подразумевалась). Имелись и «полезные» французы, которые не только спокойно трудились в России, но порой даже просили российского подданства и довольно легко его получали (разумеется, в том случае, если речь шла, например, о зубном враче, а не о католическом священнике).
Например, с 1827 по 1834 год вступили в русское подданство 49 французов, из них 8 женщин; перечень их профессий позволяет судить о том, какие французы были востребованы в России: учителя, земледелец, гувернер, слуги, негоцианты, дворецкий, купец, фабриканты, дантист, приказчики, актриса[33], камердинер, аптекарь, переплетчик[34].
В 1841 году по высочайшему повелению был образован специальный «комитет об иностранцах», призванный разработать меры «для отвращения многочисленного приезда в Россию бесполезных и вредных иностранцев». Бенкендорф предложил существенно увеличить взимаемые с них пошлины, и император «предварительно соизволил на это», однако тут министры, входившие в комитет, судя по всему, испугались каждый за свою отрасль и «изъявили опасения, чтобы с введением новых правил не произошли случаи, затруднительные для нашего государства». Иностранцев разделили на категории, и тотчас выяснилось, что практически ни одну из них нельзя обидеть повышением пошлин. «Министр финансов отозвался, что не только иностранные купцы, шкипера, фабриканты, заводчики, но даже занимающиеся обычными ремеслами, например парикмахеры, булочники и проч., привозя с собой товары, нововведения и улучшения в искусствах и ремеслах, еще весьма полезны и надлежит даже поощрять приезд их в Россию. Точно так же министр народного просвещения указывает, что учителей и гувернеров в России еще не столько находится, чтобы возможно было обойтиться без иностранцев. Министр иностранных дел озабочивается, чтобы чрезмерным затруднением приезда иностранцев в Россию не были нарушены договоры наши с иностранными державами». В конечном счете «лишними» оказались только модистки, которые, «по мнению министра финансов, приезжают к нам в большем числе, нежели сколько было бы нужно», да еще разносчики, «производящие торговлю мелочами и в разброд». Даже у домашних учителей и гувернеров, не имеющих «звания университетского бакалавра», нашелся защитник: министр народного просвещения Уваров предлагал вообще запретить им приезд в Россию, но министр финансов Канкрин возразил, что такие люди «еще необходимы для России и затруднять приезд их значило бы затруднять воспитание детей и положить тяжкий налог на родителей»[35].
«Полезные» французы оставались в цене даже в самые напряженные моменты русско-французских отношений. Так, осенью 1848 года, в послереволюционную пору, когда, как уже было сказано, французам доступ в Россию был закрыт, император позволил тем не менее приехать в Россию Ришбургу, изобретателю способа сохранять говядину без соли, и Бонфору, владельцу имения в Крыму, где разводили овец-мериносов[36]. В спокойные же годы «полезных» французов принимали на ура; французский посол Проспер де Барант свидетельствовал, что если к поездкам русских людей во Францию правительство относится крайне неодобрительно (в самом деле, для этого нужно было получить разрешение III Отделения, и исчислялись такие разрешения десятками в год, не больше), то «французов, приезжающих в Россию, принимают в основном очень радушно и вовсе не преследуют. Некоторых из них, могущих принести пользу, даже приглашают нарочно. Под руководством француза г-на Шато прокладывают телеграфные линии. Г-н барон Эрлелу привез новый образец ружья, как говорят, весьма удачный, и только что получил, вдобавок к весьма значительной денежной сумме, орден Святого Владимира. Г-н Броссе, ученик г-на де Саси [известного ориенталиста], был принят в Академию и получил хорошее место» [37]. Между прочим, Франсуа-Мари-Фелисите Броссе (1802—1880), прибывший в Россию в 1837 году, прожил в России до самой смерти, то есть почти сорок с лишним лет, обрусел настолько, что именовался Марием Ивановичем, был избран ординарным академиком и состоял библиотекарем в Императорской публичной библиотеке. И никто уже не помнил, что в 1834 году, когда Броссе, влюбленный в грузинский язык и грузинскую культуру, собрался в Россию впервые, на него из Парижа поступил в III Отделение донос, в котором его обвиняли в связях с мятежными «грузинскими и имеретинскими царевичами», находящимися в Париже, и в том, что в Россию он едет вовсе не ради науки, а для того, чтобы заниматься шпионажем[38].
К «полезным» французам отношение было совсем не такое, как к «вредным». Например, художника Ораса Верне император в 1842 году взял с собой в путешествие по империи — потому что этот художник был императору приятен, да и приехал в Россию не просто так, а по приглашению Николая. Напротив, атташе французского посольства Сольти не смог летом 1837 года поехать на Кавказ, потому что в то же самое время в путешествие по своей стране собрался император, и французскому послу было передано, что «Государю не угодно сообщаться со своими подданными в присутствии иностранцев» и вообще он «не желает, чтобы кто-то оказывался у него на пути без приглашения». Французу-туристу вежливо предложили не путаться под ногами у императора и попутешествовать в другом месте, что он и сделал и вместо Кавказа отправился в Крым[39].
«Полезные» французы, обосновавшиеся в России, старались оправдать оказанное им доверие. В марте 1848 года, вскоре после того как во Франции произошла революция, все французы, проживавшие в Москве, были вместе с консулом вызваны к военному генерал-губернатору князю Щербатову, который пообещал тем, кто не будет «мешаться в политические дела» и продолжит «тихо» заниматься делами домашними и коммерческими, полную неприкосновенность, тем же, кто на эти условия не согласен, предложил выехать во Францию. Московский почт-директор А. Я. Булгаков, описавший эту сцену в своих записках, триумфально восклицает: «Замечания достойно, что из 500 или 600 человек, собравшихся у князя Щербатова, токмо один изъявил желание возвратиться во Францию»[40].
Специфическую категорию «полезных» французов составляли те, кто по идеологическим или финансовым соображениям (а вернее сказать, по финансовым соображениям, прикрываемым идеологическими) изъявлял желание служить России, доставлять ей разные секретные сведения, а также улучшать ее репутацию во Франции. В отношениях с ними III Отделение проявляло большую осторожность и недоверчивость. Характерны судьбы двух французских легитимистов (то есть сторонников свергнутого в 1830 году Карла Х), которые в середине 1830-х годов предложили свои услуги русскому правительству. Легитимист Шуло обещал печатать многочисленные прорусские статьи во французской прессе, но от его услуг III Отделение отказалось — по-видимому, из-за того, что он был достаточно известной политической фигурой и русские «контрагенты» боялись, что, связавшись с ним, не избегнут огласки; впрочем, значительную денежную сумму ему по высочайшему повелению все-таки выплатили. Легитимист Бакье был человеком куда менее известным, и Бенкендорф, побеседовав с ним, нашел его весьма «годным для употребления». В результате Бакье был нанят для того, чтобы тайно доставлять русской высшей полиции сведения о французской внутренней политике и поведении польских эмигрантов. Однако ничего хорошего из этого не вышло: шпион исправно снабжал русское начальство разнообразной «эксклюзивной» информацией, но оказалось, что часть ее совершенно неправдоподобна и, возможно, почерпнута не из министерских кабинетов, а из вчерашней французской газеты. А пару лет спустя шпиона и вовсе уличили в том, что он сотрудничает с поляками, и, как он ни уверял в обратном, от его услуг решительно отказались, а ведь он успел для доказательства своей преданности вступить в русское подданство[41].
Одним словом, в николаевское царствование французов привечали и использовали как просто полезных специалистов (в данном случае их французская национальность отходила на второй план), а брали под подозрение, преследовали и высылали — именно как французов, потенциальных носителей революционной «заразы». Впрочем, таково было отношение к ним власти. Что же касается дворянства, то оно, по свидетельствам французских дипломатов, в основном не разделяло фобий своего императора. Более того, даже ближайшие соратники Николая I, как мы видели, пытались скорректировать его изоляционистскую политику. Все это позволяло проницательному Баранту выражать уверенность в том, что «в эпоху, когда средства сообщения между странами так усовершенствовались и когда, из самолюбия или корысти, власти стремятся поощрять торговлю и промышленность», Россия рано или поздно непременно попадет под «цивилизующее влияние Европы», а все декларации императора против Запада останутся простой риторикой[42]. Прекрасная, вдохновительная мечта.
[1] Мильчина В. А. Беспечные французы и бдительные русские // Отечественные записки. 2006. № 5. С. 336—343.
[2] Российский архив. История отечества в свидетельствах и документах XVІІІ—ХХ вв. М., 1995. Т. 6. С. 113.
[3] Там же. С. 129.
[4] Россия под надзором. Отчеты III Отделения 1827—1869. М., 2006. С. 201—201.
[5] В связи с чем вообще никаким иностранцам приказано было паспортов не выдавать, если только они не приглашены русским правительством.
[6] Barante P. de. Souvenirs. P., 1895. T. 5. P. 490.
[7] Parry A. Whistler's Father. New York, 1939. P. 44.
[8] См.: ГАРФ, ф. 109, эксп. 1, оп. 5, № 431.
[9] См.: Там же, эксп. 3, оп. 223, № 4, л. 155—157.
[10] Gerbod P. Note statistique concernant la présence française en Russie au 19 siècle //Cahiers du monde russe. 1992. T. 33, fasc. 1. P. 122, 126.
[11] Cussy F. de. Souvenirs. P., 1909. T. 2. P. 278.
[12] Henningsen Ch-F. Révélations sur la Russie et l’Empereur Nicolas et son empire en 1844 par un résident anglais. Paris, 1845. Т. 1. Р. 301.
[13] ГАРФ, ф. 109, эксп. 3, оп. 114 (1829), № 84.
[14] Там же, № 90.
[15] Там же, эксп. 1, оп. 13 (1838), № 36, ч. 1, л. 24—25.
[16] ГАРФ, ф. 109, эксп. 3, № 66 (1834).
[17] Archives du Ministère des affaires étrangères-La Courneuve, Correspondance politique, Russie (далее: АМАЕ), t. 186, f. 283—292.
[18] ГАРФ, ф. 109, эксп. 1, оп. 15 (1840), № 14, л. 3—3об.
[19] Кюстин А. де. Россия в 1839 году. Изд. 3. СПб., 2008. С. 109.
[20] Русская старина. 1900. № 12. С. 615.
[21] На этом, правда, русская эпопея Париса не кончилась, корабль, на котором его отправили, сел на мель близ Ревеля, Парис очутился в этом городе (то есть по-прежнему на территории Российской империи), сказался больным, продолжил переписку с российскими властями и попытался их убедить, что неблагонадежен на самом деле не он, а некоторые его московские собеседники, но власти на эти уловки не поддались и Парис все-таки был выдворен из России, правда, не морским путем, а сухопутным. Подробнее об этой истории и о дальнейшей судьбе Париса, ставшего крупным французским историком и архивистом, см.: Мильчина В. А. Юность Париса // Пермяковский сборник. М., 2010. С. 372—399.
[22] ГАРФ, ф. 109, эксп. 1, оп. 4 (1829), № 427. Фигура Марена-Дарбеля представляет особый интерес для историка русской культуры, потому что учеником его был не кто иной, как князь Иван Сергеевич Гагарин (1814—1882), дипломат, принявший католичество, вступивший в орден иезуитов и продолжавший уже в новом своем качестве способствовать налаживанию франко-русских культурных связей; в частности, именно он создал Славянскую библиотеку — ценное собрание «россики», ныне хранящееся в лионской библиотеке имени Дидро.
[23] ГАРФ, ф. 109, эксп. 1, оп. 5, № 374.
[24] ГАРФ, ф. 109, эксп. 3, оп. 115 (1830), № 129.
[25] Кюстин А. де. Россия в 1839 году. С. 946.
[26] ГАРФ, ф..109, эксп. 3, оп. 115 (1830), № 159.
[27] AMAE, t. 172, f. 333 et suiv.
[28] Иностранцы, приехавшие из-за границы, должны были получать эти свидетельства в наших заграничных миссиях, а проживающие в России — «от начальств тех мест, где они находятся на жительстве» (ЖМНП. 1834. № VIII. Август. С. XXIII; глава III, § 17). Иностранцев, не сдавших экзамен, отсылали назад на родину; впрочем, число их было сравнительно небольшим: так, в 1838 году из 84 только четверо были признаны негодными и отправлены домой (ГАРФ. Ф. 109, эксп. 3, оп. 233, № 3, л. 190—190об.).
[29] Мнение министра народного просвещения С. С. Уварова «О мерах против умножения пансионов и частных учебных заведений», датированное 4 ноября 1833 года, цит. по: Солодянкина О. Ю.Иностранные гувернантки в России (вторая половина XVIII — первая половина XIX века). М., 2007. С. 57.
[30] ГАРФ, ф. 109, секретный архив, эксп. 3, № 533, л. 77—78об.
[31] Archives du Ministère des affaires étrangères La Courneuve. Correspondance politique. Russie (в дальнейшем AMAE), t. 189, f. 77—78.
[32] Подробнее об этом драматическом эпизоде см.: Мильчина В. А. Судьба педагога // Laurea Lorae: Сборник памяти Ларисы Георгиевны Степановой. СПб., 2011. С. 425—433.
[33] Это Фелисите Гюллен (1805 — после 1850), прима-балерина московской балетной императорской труппы и первая женщина-балетмейстер в России, превратившаяся здесь в Фелицату Ивановну и прожившая здесь три десятка лет — с 1823 года до самой смерти. Кстати, именно эту танцовщицу безо всяких на то оснований подозревала в причастности к политическим интригам маменька упоминавшегося выше Марена-Дарбеля.
[34] ГАРФ, ф. 109, эксп. 3, оп. 119 (1834), № 90.
[35] ГАРФ, ф. 109, эксп. 3, оп. 1841, № 149.
[36] ГАРФ, ф. 109, эксп. 3, оп. 221 (1848), № 120, 315. Относительно Ришбурга, впрочем, впоследствии выяснилось, что он не граф, не Ришбург и не изобретатель, а авантюрист, и уже при следующем царствовании, в 1862 году, его из России выслали (см.: Сидорова М., Щербакова Е. Наблюдение за иностранцами в России // Петербург — место встречи с Европой. СПб., 2003. С. 313—314).
[37] АMAE, t. 192, f. 144 v.
[38] ГАРФ, ф. 109, эксп. 1, оп. 9 (1834), № 165.
[39] АМАЕ, t. 192, f. 144v.—145v.
[40] Шумихин С. В. Пять фрагментов из записок А. Я. Булгакова // Тыняновский сборник. Вып. 10. М., 1998. С. 455.
[41] ГАРФ, ф. 109, секретный архив, оп. 4, № 43, 173, 187.
[42] AMAE, t. 192, f. 142v.—143.
Опубликовано в журнале:
«Отечественные записки» 2014, №4(61)
Представители властей Казахстана и Иордании планируют провести встречу в Астане в октябре нынешнего года для того, что бы обсудить реализацию совместной Дорожной карты и укрепить двусторонние связи в таких областях, как промышленность, энергетика, сельское хозяйство, фармацевтика и добыча урана. Об этом сообщил посол Казахстана в Иордании Булат Сарсенбаев, отметив, что «высокопоставленные чиновники обеих стран в присутствии министров иностранных дел соберутся для того, чтобы изучить необходимые соглашения, которые необходимо подписать по нескольким проектам в разных областях».
Отметим, что в качестве первого посла Казахстана в Иорданию Б.Сарсенбаев был назначен в 2007 году и сегодня он завершает свою дипломатическую миссию. Астана и Амман установили между собой дипломатические отношения 21 год назад.
В ходе переговоров чиновники должны будут рассмотреть возможности создания совместной инвестиционной сельскохозяйственной компании и определить главные направления вложений иорданских компаний в казахстанские проекты в области сельского хозяйства.
Они также изучат возможность участия Казахстана в реализуемых Иорданией ядерных проектах, с учетом намерения этой страны активно развивать возобновляемые энергетические ресурсы. Кроме того, как подчеркнул Сарсенбаев, речь пойдет и о подготовке к строительству первой в истории страны атомной электростанции.
«Казахстан является первой страной по добыче урана, а также обладает вторым по объему запасом урана в мире. Мы готовы поделиться с Иорданией нашим опытом и работать с этой страной в данном направлении» - указал посол.
В обсуждении принимать участие будет также иорданская фармацевтическая компания Hikma Pharmaceuticals PLC, которая предполагает создать в Казахстане совместное предприятие.
«Иордания сегодня стала одним из основных союзников Казахстана на Ближнем Востоке. Астана имеет с Амманом схожие точки зрения по целому ряду глобальных и региональных проблем» - отметил Сарсенбаев.
Хорошо известна экономическая поддержка России Китаем перед лицом продолжающегося конфликта на Украине и нарастающего давления санкций Запада. Но этим летом, тесные экономические связи с Россией налаживал другой её состоятельный сторонник: Объединенные Арабские Эмираты.
Самые заметные вложения капитала ОАЭ в Россию проходят через российский Фонд прямых инвестиций (Russian Direct Investment Fund - RDIF), поддерживаемый Госбанком фонд частных инвестиций с капиталом свыше 10 миллиардов долларов, который вкладывает денежные средства в российские компании. В его совет директоров входят представители некоторых западных частных инвестиционных гигантов (PDF., страница 12 и 13), включая Леона Блэка из Apollo и Стива Шварцмана из Blackstone. Но большую часть денег в последние годы предоставили ближневосточные страны, и в частности - Объединенные Арабские Эмираты, во главе с Абу-Даби. Капиталы привлеченные с Ближнего Востока включают в себя:
5 миллиардов долларов, вложенные Департаментом финансов Абу-Даби в 2013 г. - “самая большая инвестиция с Ближнего Востока, когда-либо привлеченная в Россию”.
1 миллиард долларов от Mubadala Development Company из Абу-Даби, переданные в залог в 2013 г.
2 миллиарда долларов от Инвестиционного управления Катара, переданные в залог в мае.
Есть также инвестиции и из стран вне Ближнего Востока, включая 1 миллиард от China Investment Corp., $500 миллионов от японского Банка Международного сотрудничества, и приблизительно $200 миллионов из Франции - от поддерживаемого государством Caisse des Depots.
Как сообщило агентство Bloomberg на этой неделе, с целью воспрепятствовать тому чтобы Фонд был затронут санкциями, RDIF может быть перемещен в Центральный банк России. Представительница RDIF сказала, что никакого решения по этому вопросу принято не было , и что дискуссии об этом перемещении были начаты ещё два года назад.
И поддержанный республиканцами, связанный с санкциями законопроект, рассматривающийся в американском Сенате может вынудить американских советников выйти из совета директоров Фонда, а американские компании - отказаться от поддержания деловых отношений с RDIF. Оба шага, кроме других возможных воздействий на слабеющую российскую экономику, могут потенциально оказать серьезное влияние и на доходы инвесторов.
Инвестиции в RDIF произошли до вторжения России в Крым и являются частью укрепляющихся отношений, которые были сцементированы прошедшими в последние годы встречами наследного принца шейха Мохаммеда бен Зайеда Аль-Нахьяна и президента России Владимира Путина, включая те, что произошли при подписании налогового договора и ядерного соглашения.
Первые инвестиции в Россию Абу-Даби сделал ещё в 2010 году, когда Фонд национального благосостояния инвестировал 100 миллионов долларов в специализирующийся на России хедж-фонд и с тех самых пор семь эмиратов, образующих ОАЭ, налаживали связи с Россией и инвестировали в неё большие суммы. Как сказал в феврале министр экономики Эмиратов Султан бен Саид Аль Мансури - совокупные инвестиции Объединенных Арабских Эмиратов в России составляют приблизительно 18 миллиардов долларов.
После мартовской аннексии Крыма, официальные лица ОАЭ обещали России, что будут налаживать более тесные связи и оказывать ей ещё большую экономическую поддержку. В апреле представители аэропорта Дубая приезжали в Москву, с целью поиска инвесторов. В июне, министр экономики ОАЭ приезжал в Москву с группой состоявшей из 40 госчиновников и представителей деловых кругов, он пообещал увеличить более чем в два раза объём двусторонней торговли между двумя странами - до $7 миллиардов в 2014 году и сотрудничать с Россией в осуществлении энергетических и агро-проектов. И в августе, контролируемый государством авиаперевозчик Etihad сообщил, что начнет осуществлять грузоперевозки между Абу-Даби и Москвой.
Но и Эмираты тоже зависят, зависят от российских «богатеньких буратин». В прошлое десятилетие русские, привлеченные теплым климатом и не облагаемыми налогами товарами, стекались в Дубай, где они получили известность как самые многотратящие гости эмирата.
Количество российских туристов в Дубае (по годам)
Обладающие огромными, стоящими сотни миллиардов долларов, запасами нефти, Объединенные Арабские Эмираты вряд ли почувствуют какие-либо реальные неудобства от падения объёмов российских инвестиций или краткосрочного снижения числа богатых российских туристов.
Но как давний союзник США, ОАЭ могут, конечно, почувствовать на себе некоторое политическое давление, возможно даже, уже на этой неделе, когда страны НАТО соберутся, чтобы обсудить вторжение России на Украину. Хотя Эмираты и не участники НАТО, представитель ОАЭ будет присутствовать на саммите альянса в четверг в Уэльсе как наблюдатель.
Совещание об основных положениях стратегии развития «Почты России» на период до 2018 года.
Д.Медведев: Добрый день. Сегодня мы ещё раз обсудим стратегию развития «Почты России».
Вопросы развития «Почты России» действительно важные, и мы их рассматривали уже несколько раз. Было принято решение, что нужно довести всё до окончательного результата. Рассчитываю, что замечания и предложения, которые обсуждались, были учтены, и я собрал всех, чтобы в таком коротком, конспективном ключе подвести этому итог – что делаем, чего не делаем.
«Почта», как известно, является стратегическим предприятием, которое ежегодно обслуживает десятки миллионов клиентов, доставляя им письма, посылки, газеты, журналы, естественно, пенсии, переводы. Это, конечно, социально значимое предприятие, в какой бы форме оно ни существовало и в каком бы положении ни находилось.
Для многих людей, особенно для тех, кто живёт на селе, в труднодоступных районах, почта остаётся единственным источником связи. Потребность в почтовых услугах огромная, особенно учитывая, что по всем регионам в населённых пунктах, где у нас население ниже 20 тыс. человек, проживает практически пятая часть страны.
Наконец, нельзя забывать и о том, что «Почта» – это действительно, во всяком случае сегодня, второй крупнейший работодатель, и эффективная и доходная деятельность предприятия – залог материального благополучия сотен тысяч людей, которые работают на почте, и их семей тоже, конечно.
В течение ряда лет конкурентоспособность «Почты» снижалась, у «Почты» очень много внутренних проблем. Часть из них решается, часть, к сожалению, пока не решается. Среди основных – сильная изношенность инфраструктуры, недостаточный уровень подготовленности людей, которые должны сейчас сложными вещами заниматься; естественно, недостаточный уровень заработной платы, высокая текучесть кадров. И нет окончательного понимания, что в результате всех реформ должно появиться. На этом, наверное, и нужно будет сделать сейчас основной акцент.
Штатная численность «Почты» – 350 тыс. человек. Среднесписочная меньше, конечно, потому что люди приходят, уходят. Текучесть, как я сказал, высокая, зарплата невысокая. Значительная часть сотрудников – это люди, конечно, предпенсионного и пенсионного возраста.
Поэтому без окончательной определённости со стратегией развития предприятия провести его реорганизацию и размотать клубок накопившихся проблем будет невозможно. Цели модернизации почтового оператора очевидны, нужно, чтобы «Почта России» была современной, по возможности прибыльной, технологичной компанией, способной обеспечить выполнение своего главного назначения: предоставление услуг современной почтовой связи (подчёркиваю, именно современной почтовой связи, а не той, которую мы привыкли видеть 20–30 лет назад), причём, конечно, с высоким качеством обслуживания в полном объёме и повсеместно, независимо от географии, с учётом того, что страна наша очень большая и очень сложная. Именно поэтому мы и уделяем такое внимание почте как отдельному институту.
Первый зампред ЦБ РФ Ксения Юдаева призвала переходить на расчеты в рублях при осуществлении платежей внутри СНГ.
"Что касается платежей внутри СНГ, я иногда задаюсь вопросом: а вообще почему эти платежи делаются в иностранной валюте?", — сказала Юдаева, выступая на банковском форуме Сочи.
Она указала, что при осуществлении валютных платежей обойти иностранные банки не удастся: так или иначе, платеж в долларах пойдет через американский банк, в евро — через европейский.
"Здесь переходить на национальную валюту — это тот путь, которым действительно нужно в данном случае идти", — сказала Юдаева.
Зампред ЦБ Михаил Сухов в четверг заявил в рамках банковского форума, что регулятор фиксирует задержки платежей компаний по кредитам, в основном — через западные банки. Правда, по его словам, такие случаи пока носят единичный характер. Сухов заверил, что ЦБ не будет требовать от российских банков создавать дополнительные резервы из-за таких просрочек.
Иностранцы совершили на территории России около 24,5 тысячи преступлений за первую половину 2014 года, сообщил глава МВД РФ Владимир Колокольцев на заседании Совета министров внутренних дел стран-участниц СНГ в пятницу.
"Для МВД России одной из наиболее важных задач остается противодействие транснациональной преступности. Так, в первом полугодии этого года иностранными гражданами на территории нашей страны совершено около 24,5 тысячи преступлений, 86% из которых — гражданами государств-участников СНГ", — сказал Колокольцев.
Колокольцев отметил высокие показатели, достигнутые в ходе первого этапа совместной оперативно-профилактической операции "Розыск". По его словам, на территории России было задержано более 4,5 тысячи человек, скрывавшихся от органов дознания, следствия и суда.
"Установлены места нахождения свыше 2200 человек, пропавших без вести. Результаты операции подтверждают ее эффективность и необходимость проведения на регулярной основе", — заявил министр.
Колокольцев также призвал коллег активизировать сотрудничество в вопросе приграничного сотрудничества.
"Полагаю, что необходимо развивать более тесное взаимодействие и в формате приграничного сотрудничества наших ведомств, уровень которого в последнее время несколько снизился. В качестве положительного примера можно привести совместную деятельность МВД России и Азербайджанской Республики", — заявил глава МВД РФ.
Заседание Совета министров внутренних дел государств-участников СНГ проходит с 4 по 6 сентября в киргизском городе Чолпон-Ата, в нем принимают участие делегации МВД Азербайджана, Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, России, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. При этом на заседание Совета не прибыла делегация с Украины.
Гамлет Матевосян. Трехсторонняя встреча президентов Армении и Азербайджана Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева, а также госсекретаря США Джона Керри прошла в четверг вечером в городе Ньюпорт на полях саммита НАТО в Уэльсе, сообщили РИА Новости в пресс-службе главы армянского государства.
В сообщении отмечается, что встреча состоялась по инициативе американской стороны. Стороны обсудили ситуацию, сложившуюся в урегулировании нагорно-карабахского конфликта, и вопросы, касающиеся перспектив урегулирования. Саргсян и Алиев представили позиции своих стран в переговорном процессе.
"Керри вновь подчеркнул отсутствие альтернативы мирному урегулированию конфликта и призвал принять меры для снижения напряженности и укрепления доверия между сторонами. Он отметил важность продолжения переговоров в формате Минской группы ОБСЕ, и выразил готовность поддержать мирное решение", — говорится в сообщении. Госсекретарь США также подчеркнул, что для достижения мирного урегулирования конфликта необходима политическая воля сторон.
Обсуждение карабахской проблемы в трехстороннем формате — уже принятая практика. Подобные встречи обычно проходили с участием президента России. Десятого августа состоялась встреча в Сочи президентов Армении, России и Азербайджана — Сержа Саргсяна, Владимира Путина и Ильхама Алиева, которая привела к разрядке ситуации на армяно-азербайджанской линии соприкосновения, обострившейся в конце июля — начале августа.
Конфликт между Азербайджаном и Арменией вокруг Нагорного Карабаха продолжается с 1988 года, когда населенная преимущественно армянами Нагорно-Карабахская автономная область (НКАО) заявила о выходе из Азербайджанской ССР. После военных действий 1992-1994 годов Азербайджан потерял контроль над Карабахом и семью прилегающими районами. Нагорный Карабах провозгласил свою независимость, но не является на сегодняшний день стороной переговоров между Арменией и Азербайджаном.
По итогам семи первых месяцев 2014 г. общий объем экспорта пиломатериалов из России вырос в годовом исчислении на 15,1%, составив 7,65 млн т, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении Федеральной таможенной службы.
Экспорт круглого леса составил 11,86 млн м3, что на 13,2% больше, чем годом ранее.
В стоимостном выражении экспорт круглого леса достиг $1,05 млрд (+18%), пиломатериалов — $2,27 млрд (+10,2%).
В страны дальнего зарубежья в январе-июле 2014 г. было отгружено 11,52 млн м3 круглого леса (+16,5%) на $1,03 млрд (+18,4%), в страны СНГ — 337,5 тыс. м3 (-45,8%) на $23,5 млн (0%).
Экспорт пиломатериалов в страны дальнего зарубежья составил 5,59 млн т (+10,7%) на $1,76 млрд (+11,4%), в страны СНГ — 2,06 млн т (+15%) на $507,5 млн (+5%).
Общий объем экспорта клееной фанеры из России по итогам семи первых месяцев 2014 г. вырос в годовом исчислении на 15,5%, составив 1,19 млн м3, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении Федеральной таможенной службы.
В стоимостном выражении российские поставки клееной фанеры достигли $720,9 млн, что на 29,4% больше, чем годом ранее.
Экспорт клееной фанеры в страны дальнего зарубежья в январе-июле 2014 г. составил 1,04 млн м3 (+16,9%) на $635,8 млн (+33,1%), в страны СНГ — 150,8 тыс. м3 (+5,3%) на $85,2 млн (+7,6%).
Экспорт древесной целлюлозы из России по итогам семи первых месяцев 2014 г. снизился в годовом исчислении на 7,1%, составив 1,04 млн т, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении Федеральной таможенной службы.
Экспорт газетной бумаги достиг 694,9 тыс. т, что на 25,3% больше, чем годом ранее.
В стоимостном выражении экспорт древесной целлюлозы составил $582,2 млн (-0,3%), газетной бумаги — $376,3 млн (+29,1%).
В январе-июле 2014 г. в страны дальнего зарубежья было отгружено 1 млн т древесной целлюлозы (-7,4%) на $558,5 млн (-0,2%), в страны СНГ — 38,5 тыс. т (-4%) на $23,7 млн (-2,9%).
Поставки газетной бумаги в страны дальнего зарубежья в январе-июле 2014 г. составили 618,3 тыс. т (+31,5%) на $332 млн (+37,4%), в страны СНГ — 76,6 тыс. т (-9,6%) на $44,3 млн (-10,9%).
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter