Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Заседание рабочей группы по формированию системы «Открытое правительство».

Дмитрий Медведев провёл заседание рабочей группы по подготовке предложений по формированию в России системы «Открытое правительство». Основная тема встречи – противодействие коррупции.

Заседание прошло в Центре специального назначения в области обеспечения безопасности дорожного движения. Перед началом встречи Президент ознакомился с работой центра.Стенографический отчёт о заседании рабочей группы по подготовке предложений по формированию в России системы «Открытое правительство»

Д.МЕДВЕДЕВ: Добрый день, коллеги!

Сегодня у нас встреча в рамках рабочей группы по подготовке предложений, касающихся формирования «Открытого правительства». Но тема очень важная, очень сложная, очень болезненная – противодействие коррупции, – наверное, одна из важнейших тем рабочей группы по созданию «Открытого правительства».

Естественно, я от присутствующих жду прежде всего конструктивных предложений, которые основаны на мнении экспертов, на мнении общественности, предложений, которые касаются совершенствования законодательства как в создании новых законов, так и подготовке и продвижении уже внесённых законопроектов, включая недавно внесённый законопроект о контроле за расходами государственных служащих, который сейчас проходит общественную экспертизу, потом будет уже окончательно передан для работы в Государственную Думу.

Не буду долго рассказывать вам о том, в чём должна заключаться борьба с коррупцией. Очевидно, что это проблема, которая не может быть побеждена только законами, не может быть побеждена в течение какого-то установленного срока.Напомню: когда я несколько лет назад впервые за последние годы поднял на самый высокий уровень обсуждение этой темы и настоял на принятии соответствующего блока законопроектов, в общем, ни у кого иллюзий не было, ни у меня, ни у общественности, ни у наших граждан, что за несколько лет эту проблему радикально минимизировать не удастся. Но я об этом говорил и ещё раз скажу: я считаю, что мы эти годы не потратили зря хотя бы потому, что у нас впервые за всю тысячелетнюю российскую историю появилась определённая нормативная база для противодействия коррупции – не идеальная, потому что нормативная база не может быть идеальной, она должна всегда приспосабливаться под текущее состояние общественных отношений в стране, под набор бытовых привычек, под существующие общественные институты и, естественно, под развивающуюся экономику.

Сознание людей меняется очень медленно. Понятно, что коррупция и в широком смысле, и в бытовом смысле – это всегда процесс, в котором участвует не одно лицо. Напомню, что преступление совершает не только тот, кто берёт взятку, но и тот, кто даёт взятку. Почему-то это, как мне представляется, в головах большого количества людей не укладывается. Бытовое сознание вообще основано на том, что единственным преступником является взяткополучатель. Это ошибка – и с правовой точки зрения, и с нравственной.

Очевидно, что значительное число наших граждан больше не хочет мириться со всеми формами коррупции, которые существуют. Мы видим и рост требований граждан по усилению борьбы с коррупцией в верхних эшелонах власти, потому что это всегда раздражает наиболее активно, и на федеральном уровне, и на региональном уровне, естественно, и по муниципалитетам люди проходятся, и по бытовой коррупции, и по проблемам, связанным с использованием государственных средств. В этих отношениях граждане непосредственно не участвуют, но, несомненно, это всё равно влияет и на уровень коррупционности в стране, и просто на общее состояние экономики.Про законодательную базу я уже сказал. На мой взгляд, неплохо, что мы приняли ряд важных решений о контроле за доходами государственных и муниципальных служащих. Сейчас такие сведения предоставляют более чем миллион 200 тысяч человек. Это не значит, что все эти сведения безупречны, но это тем не менее впервые за все годы истории нашей страны открытые сведения.

В прошлом году было проведено 233 тысячи проверок соответствующих сведений и выявлено приблизительно 22,5–23 тысячи случаев предоставления недостоверных или неполных сведений о доходах. Это означает, что практически каждая десятая проверка завершилась тем, что была установлена неполнота или недостоверность сведений, поданных должностными лицами. Часть людей была уволена, количество не очень большое. Считаю, что это, кстати, как раз то, чем мы обязаны заниматься. Люди, которые подают декларацию, должны понимать: вовсе необязательно, что они окажутся в тюрьме за то, что что-то не так сделали, но если они наврали в декларации – их хотя бы уволят за это. И всё. И пусть живут по другим законам.

Мы должны саму по себе кампанию по декларированию, регулярную работу по декларированию сделать принципиально иной.

Мы в последнее время принимали важные решения и о присоединении к целому ряду ключевых конвенций, в том числе тех конвенций, которые являются важными для членства России в целом ряде международных организаций типа ОЭСР, я имею в виду конвенцию против подкупа иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок.

В 2015 году в Москве состоится международная Конференция государств – участников Конвенции Организации Объединённых Наций о противодействии коррупции. Думаю, что это тоже будет на пользу нашей стране.

Наряду с законодательными мерами крайне важной является просветительская работа, и я думаю, что как раз «Открытое правительство» многое может сделать в этом направлении. Ещё раз подчеркну, я рассчитываю на ваши инициативы в соответствующих сферах.

По подготовке сегодняшнего мероприятия. Мы договаривались разбить всю нашу дискуссию на пять важных блоков. Естественно, их выделение носит условный характер, но для работы это нормально. Первое касается сокращения государственного вмешательства в экономику. Второй блок касается борьбы с так называемой «большой коррупцией». Третий блок касается мер по снижению коррупции при государственных закупках и повышению качества корпоративного управления в компаниях с государственным участием. Четвёртый касается снижения уровня бытовой коррупции. Кстати сказать, наше присутствие здесь, на гостеприимной площадке ГИБДД, с этим вопросом, собственно, и связано, мы не случайно приехали в гости. И, наконец, пятый блок касается формирования эффективных механизмов общественного контроля.

Предлагаю начать работу. Пожалуйста.

Сергей Маратович Гуриев делает основное выступление.

С.ГУРИЕВ: Спасибо большое, Дмитрий Анатольевич.

Добрый день, коллеги.

Спасибо за то, что дали возможность выступить. Мы всё-таки договорились, что, несмотря на то что наша цель – дать конкретные поручения, в том числе и с точки зрения общественного контроля, я бы хотел сказать несколько банальных слов о масштабе проблемы и о важности решения этой проблемы.

И если посмотреть на слайды 2 и 3, то вы видите, что коррупция – это огромная проблема и для бизнеса, и для населения. При этом коррупция – самая главная проблема для бизнеса, и это касается целого ряда условий ведения бизнеса.

На слайде 3 мы смотрим на бытовую коррупцию, которую мы тоже будем сегодня обсуждать, и мы видим, что и население сталкивается с коррупцией очень часто. И это касается на самом деле практически большинства российского населения, это касается целого ряда учреждений. Мы будем сегодня говорить о некоторых из этих учреждений. И самое главное, коррупция стала настолько важной и существенной проблемой для российского общества, экономики и собственно государства, что трудно говорить о каких-то точечных мерах. Нужно работать над системной концепцией борьбы с коррупцией.

Хотел бы сейчас пропустить четвёртый слайд и перейти к пятому слайду. Мне кажется, очень важный момент, мы часто говорим о том, что нормально, что в России не такая низкая коррупция, как в Дании или в Америке. Мы ещё не слишком богатая, не слишком развитая страна, и вот этот слайд, собственно, показывает, что если мы будем смотреть на Россию по сравнению с сопоставимыми странами, то Россия гораздо более коррумпированная страна. К сожалению, в международных рейтингах Россия стоит там же, где страны, которые находятся на гораздо более низком уровне развития, на порядок более низком уровне развития.

Д.МЕДВЕДЕВ: А сопоставимые страны здесь какие у нас?

С.ГУРИЕВ: На слайде №5 по горизонтали – это доход на душу населения, по вертикали – контроль над коррупцией. Чем ниже страна, тем она более коррумпирована. Соседи, вы видите, Азербайджан, Казахстан, Гвинея, но самое неприятное то, что такой же уровень коррупции у стран типа Зимбабве. Наверное, международные рейтинги преувеличивают ситуацию, преувеличивают тяжесть проблемы.

Давайте вернёмся на предыдущий слайд. Дело не только в рейтингах. Это на самом деле реалии, мы видим, что инвесторы воспринимают Россию как страну, в которой трудно делать бизнес. Мы видим, что, несмотря на благоприятную макроэкономическую ситуацию, низкую инфляцию, отсутствие дефицита бюджета, низкую безработицу, экономический рост, несмотря на то, что в России ситуация гораздо лучше, чем в Европе или Америке с точки зрения макроэкономики, капитал уходит из России, и это не только иностранный капитал, это и российские инвесторы. Бегство капитала имеет большие макроэкономические последствия. Кроме того, что уходит капитал, уходит и самое главное наше богатство – люди, высококвалифицированные профессионалы, предприниматели. Многие из них считают, что они не могут себя реализовать в России. Мы, к сожалению, пока не можем убедить их в том, чтобы они возвращались.

Не буду сейчас говорить о методологии подсчётов, но есть все основания полагать, что вместо 4 процентов роста мы могли бы рассчитывать на 6 процентов роста в ближайшие годы, если бы нам удалось справиться с этой проблемой, вернуть коррупцию на тот уровень, хотя бы на уровень сопоставимых стран.

Коррупция – это не только экономическая проблема, коррупция – это и социальная проблема. Многие российские граждане знают, что из-за коррупции они не могут получить доступ к качественному образованию, к качественному здравоохранению, не могут получить услугу безопасности. И это, конечно, именно то, что закрывает для них социальный лифт, мешает им самореализоваться. Коррупция – это и проблема безопасности, коррупция – это угроза самому государству. Из-за того, что у нас есть коррупция на всех уровнях государственной власти, нам трудно восстановить управляемость государства, нам трудно реализовать в том числе и те поручения, которые, возможно, мы будем обсуждать и сегодня. И в этом смысле ситуация на самом деле достаточно тяжёлая.

Дмитрий Анатольевич упомянул однажды оценку так называемых откатов при госзаказах. Речь идёт о сумме в 2 процента ВВП, просто, чтобы перевести это в рубли, представьте себе единицу с 12 нулями. Это огромная величина, сопоставимая с дефицитом Пенсионного фонда, это макроэкономическая проблема, и это только коррупция при госзаказах. Конечно, коррупция, таким образом, не позволяет нам инвестировать огромные деньги в инфраструктуру, справляться с проблемой перевооружения армии. Мы всё равно это будем делать, но это будет обходиться нашим налогоплательщикам гораздо дороже, чем могло бы быть. Очень трудно справляться с проблемами экологии, с проблемой фискального федерализма и, конечно же, с проблемами межнациональных отношений. И в этом смысле, если мы хотим реализовать то будущее, построить ту страну, которую мы бы хотели оставить своим детям, то, конечно, именно проблему коррупции необходимо решать.

Давайте пойдём дальше, на два слайда вперёд. Дмитрий Анатольевич упомянул пять составляющих. Мы считаем, что коррупция – это системная проблема, и каждый элемент из этого пазла заслуживает внимания, о каждом мы будем говорить сегодня. Наша цель – сформулировать конкретные меры, которые можно реализовать не только при помощи бюрократии, но и при помощи механизмов общественного контроля, вовлечения гражданского общества и обратной связи от наших граждан.

Я буду говорить о сокращении государственного вмешательства. Но прежде чем об этом говорить, следующий слайд, пожалуйста. Я бы опять хотел сказать несколько банальных слов. Извините, но мы все знаем, что, конечно, без политической конкуренции, без свободы СМИ бороться с коррупцией не получится. Сегодня мы не будем говорить об этом. Но я хотел бы сказать, что забывать об этом не надо.

Почему нужно говорить о сокращении государственного вмешательства в экономике? Это тоже очевидная вещь, тоже банальная вещь. Но государственное вмешательство в экономику как через госсобственность, так и через избыточное регулирование – это главный способ для коррупционеров увеличивать свою власть над обществом и бизнесом. И очень часто это избыточное регулирование как раз и вызвано тем, что нечистые на руку чиновники думают о максимизации своих неправовых доходов.

4-й пункт на этом слайде – то, чем наши предложения отличаются от того, что можно было бы сделать без «Открытого правительства» и гражданского общества. Мы считаем, что с коррупцией можно справиться только при помощи гражданского общества. И, как только что сказал Дмитрий Анатольевич, гражданское общество зреет, в гражданском обществе есть механизмы, инструменты и, главное, спрос на борьбу с коррупцией. Но общество не вполне доверяет тому, что мы делаем. И чтобы убедить общество в том, что мы будем бороться с коррупцией по-настоящему, наши меры должны быть конкретными, они должны быть измеримыми, у них должны быть сроки. Так что и мы, и общество, проходя через эти дедлайны, сможем сказать: «Да, мы сделали это». Или: «Нет, нам не удалось это сделать, нам не удалось выполнить свои обещания».

Эти меры должны быть реалистичными. Но самое главное, они должны быть ориентированы на конечный результат. И конечным результатом не может быть просто принятие закона, проведение совещаний, объявление о следующих шагах. Мы предлагаем в том числе и регулярный мониторинг состояния дел с коррупцией. Только тогда, когда наши граждане будут говорить, что коррупция больше не является ключевой проблемой, только тогда, когда они не будут бояться общаться с чиновниками, а будут знать, что чиновники работают на них, на граждан, а не на себя, мы сможем сказать, что мы победили коррупцию.

Следующий слайд, пожалуйста. Теперь самое простое, как нужно сокращать присутствие государства. К нам в голову после серьёзных обсуждений пришли очень простые предложения. Мы считаем, что государство должно объяснить обществу, зачем оно вмешивается в экономику по каждому конкретному случаю. Для каждого государственного предприятия государство должно сказать, нужно это предприятие оставить в госсобственности или нет, и если нужно, то почему, после чего «Открытое правительство» проведёт обсуждение, и Правительство Российской Федерации примет решение, оставлять этот актив в госсобственности или нет. Если этот актив не входит в закрытый список государственной собственности, то он приватизируется. То же самое мы предлагаем сделать и с регулирующими функциями.

Следующий слайд, пожалуйста. Итак, для государственной собственности мы предлагаем следующий план. До 1 июля Росимущество публикует закрытый список (закрытый в том смысле, что он конечный и ограниченный) предприятий с обоснованием необходимости сохранения в госсобственности каждого предприятия. «Открытое правительство» до 1 октября проводит общественное обсуждение каждого этого аргумента и даёт рекомендации Правительству Российской Федерации. Правительство Российской Федерации принимает решение о списке предприятий, которые нужно оставить в госсобственности, а до 1 декабря формирует «дорожные карты» приватизации всех остальных активов, где должны быть и сроки, и цели приватизации, и формы приватизации, и ответственные за исполнение этих мер.

Следующий слайд, пожалуйста. То же самое мы предлагаем сделать и с дерегулированием. Министерство экономического развития, которое накопило в последние годы большой опыт с точки зрения оценки регулирующего воздействия, собирает предложения от федеральных органов исполнительной власти и публикует опять-таки закрытый список регулирующих функций вмешательства в экономику. Для каждой функции публикует обоснования необходимости вмешательства в экономику и план передачи остальных функций в ведение саморегулирующих организаций или отмены этих регулирований. Мы считаем, что здесь общественное обсуждение займёт больше времени, и ставим срок – 1 декабря, после чего все остальные функции либо отменяются, либо передаются саморегулирующим организациям.

И ещё один слайд, пожалуйста. Ещё одна головная боль – это произвол при оказании государственных услуг. У чиновника слишком часто есть право принятия решений там, где его, наверное, не должно быть, возможность затягивать процесс, возможность отказывать без обоснования. И мы предлагаем провести краудсорсинг бизнес-процессов для государственных услуг. И это мы предлагаем сделать таким образом. До 1 июля «Открытое правительство» собирает предложения по поводу приоритетных для бизнеса и населения государственных услуг. По этим услугам до 1 октября проводится краудсорсинг на поиск оптимальных бизнес-процессов, и до 1 декабря Правительство принимает «дорожные карты» по переходу на оптимальные бизнес-процессы по самым болезненным, по самым важным государственным услугам.

Спасибо большое.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое, Сергей Маратович.

Давайте так договоримся. У нас есть пять блоков. Я потом буду предоставлять слово всем, кто желает высказаться, по возможности, конечно, коротко по соответствующей проблематике. Сейчас мы обсуждаем, напомню, сокращение госвмешательства в экономику. Кто готов?

Пожалуйста, прошу.

Е.СОЛЖЕНИЦЫН: Добрый день, коллеги!

Мне кажется, надо начать с того, что у нас, как было упомянуто, сейчас есть кризис доверия к словам, которые произносятся на публичной арене. Люди, мне кажется, часто считают, что много уже разговоров было, и как-то оно не меняется, и бесполезно это, и, может, даже и неискренне. И очень важно на самом деле нам не забывать, что, не увлекаясь, может быть, организационными решениями, изменением роли государства, законами, о том, что многие на самом деле думают, что ничего не изменится.

Второе – это не только недоверие, но это неверие. И очень важно нам будет сегодня, мне кажется, обсудить, что мы конкретно можем сделать, чтобы люди на самом деле поняли, что этот раз будет по-другому, по-иному, не обязательно именно в сфере коррупции, в сфере инициативы, которая исходит сверху, с точки зрения действий власти и роли государства в этом процессе.

Есть несколько соображений. Во-первых, законы, Вы упомянули, Дмитрий Анатольевич, много принято. При подготовке к этой встрече посмотрел на законы, которые принимались в других странах: очень многие практики, которые можно назвать лучшими, тоже у нас теперь узаконены. В общем-то, скажем так, буква закона на месте. Думаю, что, может быть, что-то можно совершенствовать, но, в общем-то, сейчас главный вопрос – как начать их применять. И здесь вопрос и воли, и вопрос открытости, и вопрос, как Вы сказали, доверия.

В применении же законов мы должны тоже понимать, что – опять сегодня речь пойдёт – некоторые предложения будут про организационные новшества. Наверное, правильно, во многих странах так делают. Но всегда есть риск восприятия общества: «Опять чего-то придумали – очередной комитет, очередную оргструктуру».

У нас есть и Прокуратура, и Следственный комитет, и Общественная палата, и надо объяснить, почему что-то новое нужно, даже не потому, что оно не нужно, а чтобы не усыплять, не отвлекать, не было риска неправильного восприятия для публики.

Второй момент действия. Все об этом говорят, неотвратимость наказания за нарушения, равенство перед законом во многих странах – в Италии, в Китае, в Корее – довольно масштабно. На самом деле люди и увольняются, и даже попадают в тюрьму.

Д.МЕДВЕДЕВ: Но в Китае за это обычно их к стенке ставят.

Е.СОЛЖЕНИЦЫН: В общем-то, всё-таки, мне кажется, тоже народ думает, наверное, так: «Ну ладно, поговорили, чего-то создали. А где конкретные примеры того, что это применено, в том числе на высоком уровне?»

Третий пункт – вкратце, просто повторю, то, что в других странах комплексно подходят. Есть законы, неотвратимость наказания, восстановление доверия. Но и вот эти внешние контроли традиционны, не надо здесь придумывать велосипед: СМИ, суды, публикация данных, партии и парламент, парламентские исследования и так далее.

Думаю, интересно в этом смысле использовать сейчас муниципальные выборы. И из того, что в СМИ видно, по крайней мере, много разных новых лиц на локальном уровне, подумать, как вот этот свежий потенциал задействовать, опять же, в том числе чтобы показать, что в этот раз – по-другому. Может быть, я бы даже сказал так: ослабление мощи вертикали власти, а не её усиление – направление для борьбы с коррупцией. Только усиливая одну вертикаль, будет намного труднее, чем создавая параллельный, сильный противовес.

Последний, может быть, пункт – тоже, опять же, потому что довольно первична роль государства, Вы тоже об этом сказали, – вопрос нравственности. Как-то неприлично в обществе говорить о нравственности, каких-то моральных моментах. Вы знаете, если посмотреть новости, что происходит, посмотрите, что школьники наши делают, у нас глубочайший кризис. Кто-то назовёт это поведением, кто-то моралью, кто-то нравственностью. Поскольку институты у нас в стране, скажем так, в общем-то, довольно централизовались за последнее время, может быть, столетие, потому что всегда так было со времён Петра Великого, то, конечно, ключевую роль здесь играют первые лица страны. Вы, Дмитрий Анатольевич, Владимир Владимирович, конечно, должны, наверное, заявить достаточно чётко какой-то обновлённый набор принципов в этой сфере, которых вы придерживаетесь для себя, для своего окружения, для всей страны, которые вы будете отстаивать и от которых вы вообще не будете отступаться. Это мощнейший и очень важный сигнал, потому что, как правильно было сказано, совещаний можно много провести, это такая декларация. Это начинается сверху. Это в любой компании всегда с генерального директора начинается. Церковь, наверное, может играть какую-то роль в таком вопросе поведенческом, но, наверное, начинаться оно должно здесь.

В общем-то, мне кажется, главный шаг здесь будет просто сказать: смотрите, с этого момента реально будет по-другому. Не надо объяснять всем опять, почему вы можете быть уверены, что оно будет так. Это очень важный шаг. Главное, время-то течёт. Иногда иностранные коллеги приезжают и говорят, мэр города, я помню: «А вы бываете, ваши руководители, ваши люди ездят за границу? В Китае бывают?» – «Конечно, бывают». – «А у меня, – говорит, – такое впечатление, что они быстро двигаются вперёд».

Время тикает, и это ключевой барьер. Многие другие планы «Открытого правительства», я соглашусь с Вами, это ключевая тема, «Стратегия-2020», все другие стратегии внедрять сложно, если не решить эту проблему. А решив её – многое там и внедрять не надо, оно само, в общем-то, решится. Поэтому, я думаю, по накалу, по важности эта тема ключевая, и даже на чисто человеческом уровне стыдно. Я часто с иностранцами встречаюсь, они всегда спрашивают: «Почему у вас…» Стыдно, и перед детьми нашими будет стыдно, если мы реально не решим. Поэтому я просто надеюсь, что роль государства здесь будет руководствующей как главный институт в стране сегодня. Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Пожалуйста, кто продолжит?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Про СМИ я просто хотел сказать, поскольку господин Гуриев сказал, что здесь не будут обсуждаться сегодня СМИ. Может быть, я начну и закончу этим тогда.

Смотрите, Дмитрий Анатольевич: СМИ, конечно, свободные СМИ очень важны, и разнообразные СМИ очень важны, но и сейчас, и сегодня СМИ работают в антикоррупционном режиме очень сильно. Однако государство это не замечает почему-то. Я приведу Вам несколько примеров.

Смотрите, о Кущёвке: «Российская газета», государственная газета, правительственная газета, за полтора года до резни публиковала о сращивании местной полиции, тогда милиции, властей и банд. Государство не обратило на это внимания. Это правительственная газета, а не какое-то оголтелое «Эхо Москвы».

Или история с так называемой налоговой принцессой. Вся страна знает, нет ни одного медиа, которое бы не написало об этой истории, об уводе из бюджета 5 миллиардов рублей: «Первый канал», второй канал, «Ведомости», «Известия» и так далее. Ничего не происходит. Швейцария заморозила счета этих людей, российских граждан, считая, что там лежат деньги российского бюджета. Российская Федерация на это не обращает никакого внимания, а это СМИ работают. И так далее, и так далее.

Поэтому мне кажется, что в тех предложениях, которые сегодня делала рабочая группа, отсутствует мониторинг разных медиа, уже существующих, в том числе медиа региональных, в том числе медиа провинциальных. Потому что местные журналисты гораздо глубже, чем мы, московские, на своём уровне видят проблему. И я видел ваш дайджест, президентский дайджест – они огромные. Значит, видимо, может быть, внутри сделать по Вашему поручению, чтобы вопросы коррупции, про которые пишут медиа, пишут, показывают, говорят, чтобы это было вычленено, чтобы Вы это видели, чтобы Правительство это видело отдельно. Потому что очень много пресса об этом пишет. К сожалению, реакции никакой. Хотя в законе, в законах, в хороших законах, показано: государственные институты обязаны реагировать. Не реагируют. Я прошу обратить на это внимание, ничего дополнительного-то не надо, всё уже существует.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Алексей Алексеевич.

Пожалуйста, прошу Вас.

В.ГРУЗДЕВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Согласен с предыдущими выступающими, хотел добавить несколько слов. Мне кажется, очень важно сделать, чтобы люди, которые приходят на государственную и муниципальную службу, стремились на эту службу, то есть должна быть конкуренция. Конкуренции можно достичь двумя путями: с одной стороны – сокращением численности чиновников и второе – повышением социального статуса чиновника, то есть повышением его заработной платы.

Мне кажется, что все нематериальные выгоды, которые есть на сегодняшний день у государственных и муниципальных служащих, во-первых, во всех регионах и на разных уровнях власти очень разные, а повышение заработной платы и конкуренция за получение должности государственной службы существенно снизит любую коррупционную составляющую. Ведь человеку, который работает, некогда думать, чем бы ему ещё заниматься. Поэтому, вы знаете, мне кажется, что иногда от безделья, в общем-то, коррупция появляется, потому что нужно себя чем-то занять, показать свою значимость и необходимость. Поэтому я предложил бы на эту тему тоже обратить дополнительное внимание.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Здесь у нас круг обсуждающих экспертов, которые любезно согласились поучаствовать, меняется. Просто я хотел бы обратить внимание, что мы должны стараться реагировать на всё, что мы уже обсудили. Просто прошлый раз, когда у нас была встреча, я, откровенно говоря, не помню, Владимир Сергеевич, принимали Вы участие или нет, мы как раз обсуждали пакет мер в отношении социального статуса чиновника, разные предложения. Некоторые из них, в общем, вполне реализуемые. Естественно, их будем имплементировать и в эту работу тоже. Спасибо.

Пожалуйста. Есть кто-либо ещё?

Л.ЯКОБСОН: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Я хотел бы привлечь внимание к детали скучной, но важной. Сначала выражу согласие со всем тем, что здесь сказали коллеги. А скучная деталь вот какая. Краудсорсинг в отношении перечня функций и бизнес-процессов – очень полезное и очень нужное дело. Но многие из присутствующих знают, что до сих пор, хотя и не в формате краудсорсинга, но довольно многие эксперты пытались и определить соответствующие перечни, и оптимизацией бизнес-процессов заниматься, кое-какие подвижки есть, они заметны, но они действительно недостаточны. И скучная деталь, о которой я хочу сказать, состоит в следующем.

Мы могли бы гораздо более определённо и чётко оптимизировать бизнес-процессы с помощью такого инструмента, как административные регламенты. Они есть, их много, но они зачастую довольно расплывчаты, и не потому, что нельзя разработать более чёткие, а потому, что задумывавшаяся очень чёткая связь административного регламента, детально описывающего бизнес-процесс, с ресурсным обеспечением выполнения этого процесса была изначально нарушена. Почему? Потому что эта связь предполагает не только возможность экономии, но иногда и необходимость дополнительного финансирования.

В своё время – вот Сергей Семёнович [Собянин] наверняка это помнит – Минфин занял жёсткую позицию: раз мы не хотим чётко обеспечить оптимизированные бизнес-процессы ресурсами, значит, неизбежно регламент расплывчатый и гибкий, а где он гибкий, он не является инструментом реального контроля над происходящим. И если мы с самого начала не установим связь, о которой задумывались, никакой краудсорсинг, к сожалению, не спасёт.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Пожалуйста.

И.ЯРОВАЯ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Говоря об элементах административного влияния, наверное, сегодня важно отметить, что очень многие режимы противодействия включаются при принятии подзаконных нормативных актов. Мы в принципе разделяем позицию и всячески идём по пути того, чтобы законы были прямого действия. Но, так или иначе, мы не можем отказаться полностью от подзаконных нормативных актов, и в этой связи конкретное предложение.

С учётом того, что сегодня, принимая законы Российской Федерации, мы очень часто оговариваем, что то или иное министерство должно разработать подзаконные нормативные акты, наверное, с точки зрения парламентского контроля как формы общественного контроля можно предусмотреть процедуры. Допустим, 90 дней, в течение которых то или иное ведомство разрабатывает подзаконные нормативные акты и презентует их хотя бы на профильном комитете Государственной Думы. Потому что фактически может даже оказываться ситуация, когда идеология, концепция закона противоречит подзаконному нормативному акту, который появляется позже. Это первое.

Второе. Работая на площадке Комитета по безопасности в Государственной Думе и общаясь с представителями бизнеса, мы убедились в том, что серьёзное административное влияние, связанное с дальнейшим коррупционным поведением и изыманием средств по налогу на добавленную стоимость, – это проблема отдельная, большая, серьёзная и глубокая. Но, так или иначе, сегодня рассмотрение объёма средств, который проходит фактически через административное решение о том, кому возвращать, в какие сроки, в каком объёме и так далее, – это вопрос, который заслуживает действительно пристального внимания.

И если говорить о приватизации, конечно, у нас всех есть общее опасение в части того, что приватизация в понимании людей связана с приватизацией той, прошлой. И очень важно, если сегодня подходить к приватизации, обеспечить максимальную честность, открытость и справедливость, потому что без этих категорий убедить будет чрезвычайно сложно в том, что новая приватизация не является второй волной той приватизации.

И последнее предложение связано с темой, которая наиболее сложно решаема. Она касается чиновников всех уровней. Это образование, это обучение и воспитание будущих чиновников. У нас сегодня нет ни одной дисциплины в системе высшего образования, которая была бы связана с этикой и психологией поведения муниципального государственного служащего и даже будущего сотрудника полиции в специальных учебных заведениях. Мы обсуждали эту тему с Министерством образования, и есть вполне конкретное предложение. Уже сегодня через государственный заказ, а далее и федеральные образовательные стандарты ввести, безусловно, жёсткое требование, в том числе и по дисциплинам, связанным с формированием личностного статуса и некоррупционного поведения, через воспитание и образование вместе. Поэтому в этой связи предложение, которое есть ещё в данном случае, – это через инициативы, которые сегодня будет предлагать парламент в рамках парламентского контроля деятельности Счётной палаты, предусмотреть возможность парламентского расследования, в том числе в ситуациях, когда материалы Счётной палаты свидетельствуют о возможных злоупотреблениях. Поэтому это вопросы, которые возможно сегодня развивать как новые формы общественного контроля.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Давайте, наверное, перейдём к следующему блоку. У нас следующий блок – борьба с «большой коррупцией». Пожалуйста.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Спасибо, Дмитрий Анатольевич, за это мероприятие. Мне кажется, что сегодняшняя встреча и есть тот знак, тот символ, о котором говорил Сергей [Гуриев], что политическое руководство страны хочет продемонстрировать, что борьба с коррупцией всё-таки переходит в новую фазу, она продолжается. Мне кажется, что то внимание, которое Вы уделяете этой проблеме в последние годы, действительно не остаётся незамеченным, хотя общество хочет большего.

Общество, к сожалению, пока не удовлетворено теми результатами, которые достигнуты, общество не видит высокой эффективности в работе антикоррупционных структур, которые существуют в России в достаточно большом множестве. Наверное, самое главное, общество хочет быть уверено в том, что высшая власть страны честна, потому что, к сожалению, коррупция в стране стала системной, она проникает сверху донизу, в разных ведомствах по-разному, но все понимают, что нет, к сожалению, в нашей стране ни одной государственной структуры, которая бы не была подвержена этой заразе.

Вы, Дмитрий Анатольевич, как юрист, наверняка знаете, многие из присутствующих, может быть, и нет, что слово «коррупция» происходит от латинского слова сorrumpere, что означает «растлевать». Коррупция, которую поощряют высшие органы власти, растлевает наше общество, нашу страну. Мне кажется, то, что мы хотим услышать, что «открытое правительство» хочет услышать от власти, – то, что нужно остановить это растление.

Конечно, здесь то, что будет происходить с высшими органами власти, – безумно важная задача. Потому что не могут оставаться безответными публикации в СМИ, которые говорят, что у этого министра есть конфликт интересов, у этого вице-премьера есть необъяснимое, на самом деле незаконное, обогащение, этот директор департамента имеет долю в той компании, сектор которой он регулирует, и так далее. Эти публикации существуют в огромном количестве, и спасибо СМИ, это всё известно. К сожалению, никакого ответа от руководства страны, от высшего политического руководства, от руководства ведомств не поступает. И на самом деле мы считаем, что борьба с большой коррупцией, борьба с коррупцией в высших эшелонах власти – это залог успеха всей антикоррупционной программы. Потому что, пока общество не поверит, что власть, высшая власть, начала наводить порядок с самой себя, общество не будет верить никаким усилиям.

И что бы мы ни говорили, что давать взятку нехорошо, это опять, к сожалению (я часто буду повторять это слово), является укоренившимся пониманием в правосознании наших граждан. Они не верят, что можно обратиться в прокуратуру. Они не верят, что можно обратиться в милицию. Из тех, кто давал взятку, 2–3 процента людей готовы обращаться в милицию, чтобы противодействовать этому явлению. Поэтому это ключевая задача. Мы её специально нарисовали в виде такой структуры, где понимают, что все эти элементы взаимоувязаны, и нельзя реализовать один элемент, не реализовав другой.

Безусловно, нужно начинать с правового фундамента. За последние годы сделано очень много. Мы, Россия как государство действительно продвинулась достаточно далеко вперёд. Можно построить замечательную плотину, которая будет перегораживать реку. Но если в этой плотине оставить несколько маленьких щёлочек, то эту плотину рано или поздно размоет. Мне кажется, что нужно ещё раз посмотреть на наше законодательство и заделать те щели, которые уже сегодня видны. Мы понимаем, что есть несколько положений антикоррупционных конвенций и Совета Европы, и Организации Объединённых Наций, включая коррупционный доход, незаконное обогащение, конфликт интересов, совместный финансовый интерес и так далее. Их нужно имплементировать в наше законодательство. У нас в законодательстве слишком много вот этих щёлочек, через которые можно проникнуть.

Недавно Вы предложили публичному обсуждению законопроект о расходах чиновников. Сейчас «открытое правительство» ведёт сбор информации. Но уже сегодня одно из ключевых замечаний, которые существуют, – неполный круг чиновников, которые декларируют свои расходы, из него выпадают военнослужащие, из него выпадают сотрудники правоохранительных органов, из него выпадают руководители госкорпораций.

Вот написано, что нужно представлять декларацию о расходах, не написано, в какие сроки. То есть существует должностное лицо, ведомство, которое контролирует своих подчинённых: может проверить, а может не проверить. Не написано, что оно обязано проверить, что по каждому случаю несовпадения деклараций нужно провести проверку. К сожалению, наше законодательство очень много возможностей оставляет для ухода даже от правильного законодательства, которое в последние годы появилось.

Мы считаем, что нужно, безусловно, создать центральный орган по борьбе с коррупцией на уровне федерального руководства, мы его условно называем «бюро по противодействию коррупции». Я об этом буду говорить дальше. Нужно закрепить в нашем законодательстве систему вознаграждений граждан, информирующих о фактах коррупции, и законодательно закрепить систему их защиты.

Мы долго спорили, нужно или не нужно платить людям, которые информируют о коррупции. В конце концов мы решили провести опрос общественного мнения. Понимаем, что он не репрезентативен. Мы разместили два опроса: один на сайте «Эха Москвы», второй на сайте Алексея Навального. На «Эхе Москвы» – три к одному, 75 процентов считают, что нужно платить; на сайте Алексея Навального 90 процентов считают, что нужно платить информаторам. Это означает, что люди готовы, они понимают, что этой информации столько, что действительно её уже никто не прячет, её огромное количество. Это на самом деле элемент вовлечения общества в борьбу с коррупцией. Причём понятно, что платить нужно только тогда, когда незаконное обогащение доказано судом, когда суд признал это решение, когда незаконный доход изъят в доход бюджета, всё понятно. Но общество понимает, что это действенный инструмент, и оно категорически поддерживает такое предложение.

Нужно дорабатывать наше законодательство в части определения конфликта интересов граждан перед их поступлением на госслужбу. Нужно декларирование конфликтов интересов, нужно понимать, что есть конфликт интересов: чем выше должность человек занимает, тем больше у него конфликт интересов. Любой вице-премьер российского Правительства – для него владение даже акциями публичных компаний – «Газпрома» или Сбербанка – создаёт конфликт интересов.

Я хочу напомнить, что бывший вице-президент США Дик Чейни перед вступлением в должность продал акции компании Halliburton, в которой он был крупным акционером. Он работал много лет, у него были опционы, он мог зарабатывать на этих компаниях многие годы вперёд – он продал весь пакет, потому что это составляло конфликт интересов для вице-президента США. Он упустил доход, потому что после этого акции Halliburton пошли вверх, и сильно. Всё понятно. Вот у нас в стране должны быть настолько же жёсткие требования. Ещё раз: общество не должно сомневаться в честности наших высших чиновников, потому что оно будет с них брать пример.

Мы считаем, что нужно закрепить в нашем законодательстве обязанность публичных должностных лиц в случае предъявления обвинения в незаконном обогащении доказывать обратное, то есть это их обязанность. Мы понимаем, что есть вопрос презумпции невиновности, но Конвенция ООН предполагает понятие незаконного обогащения. У нас существует аналогичная форма в российском законодательстве, в российской правоприменительной практике – это возврат НДС при экспорте, когда экспортёр должен доказать свою правоту. Мы считаем, что человек, идущий на госслужбу, берёт на себя обязательство вести себя честно и объяснять свои расходы на имущество, которые общество видит, несоответствующие его доходам.

К сожалению, мы не можем обойтись и без ещё одной болезненной проблемы – это состояние российского суда. Общество суду не верит. У меня была в понедельник встреча с судьями Нижегородской области, очень подробно, глубоко обсуждали все эти темы. И проблема даже не в том, что судьи [коррумпированы]. Общество не считает судей коррумпированными очень сильно, то есть уровень коррупции в судейском сообществе обществом оценивается не так высоко, как во многих других структурах, но оно не верит, что решения принимаются справедливые.

В отношении коррупции, к сожалению, мы будем рекомендовать, например, создание специальной коллегии Верховного Суда хотя бы для рассмотрения вопросов, касающихся конфликтов интересов незаконного обогащения высших должностных лиц. Могу от себя сказать, что я буду счастлив, если таких дел не будет, я буду счастлив, если эта коллегия останется без работы, я буду счастлив, если ни одного случая наших высших руководителей страны, условно мы называем её топ-1000, не будет ни одного случая. Это будет замечательный результат, и об этом можно только мечтать. Общество хочет быть уверенным, что это так.

Мы предлагаем создать специальный федеральный орган по борьбе с коррупцией. Мы понимаем критику, которую высказал Ермолай, что в России традиционный подход, есть проблема создать ведомство. Не мы первые на этом пути, я надеюсь, что не мы последние, уже многие страны пошли по этому пути. Мы проанализировали практику создания таких органов. Как правило, в развитых странах, в странах с устоявшимися институтами: США, Великобритания, Франция, Австрия, Швейцария, Швеция, Финляндия, Норвегия и так далее, список можно продолжать, – эти структуры создаются внутри имеющихся институтов. Это может быть офис генерального прокурора, это может быть министерство внутренних дел, как во Франции, это может быть служба внутренних доходов и таможни, как это сделано в Великобритании. Все страны, которые существуют в ситуации изменяющихся институтов, это и Восточная и Центральная Европа, это Юго-Восточная Азия, это Латинская Америка – все они создают специальный орган вне институтов, понимая, что неустоявшиеся институты являются ослаблением этого органа.

Вот опыт показывает, что в той ситуации, в которой находится Россия, когда, к сожалению, коррумпированы основные правоохранительные структуры, борьба с коррупцией не может вестись без создания такого органа. Все страны, которые попадали в такую ситуацию, в которой находится Россия, они шли по этому пути.

Сразу хочу сказать, что создание такого органа – это не панацея. Мы создадим орган – это не есть гарантия, что мы победим коррупцию. У этого органа должны быть полномочия, у этого органа должна быть мощнейшая политическая поддержка руководства, и нужно делать очень многое. Но если нет такого решения – лучше не создавать, потому что сам вариант, который обрисовал Ермолай (создадим орган, но он ничего не будет делать), – это дискредитация идеи. Давайте лучше оставим на потом, когда мы будем готовы бороться с этой проблемой.

Сразу хочу сказать, что основные цели бюро [по противодействию коррупции], хотя мы и декларируем, что это борьба с коррупцией в высших эшелонах власти, на самом деле основная цель шире – это борьба с коррупцией в стране, это организация взаимодействия различных правоохранительных структур, это координация работы по реализации Национального плана по противодействию коррупции, это вовлечение общества в борьбу с коррупцией и создание того, что мы называем общественно-государственным партнёрством. То есть нельзя победить коррупцию только силами общества, нельзя победить коррупцию только силами государства. Мы должны объединять наши усилия, мы считаем, что создание такого бюро при активном участии общества, при контроле общества за составом руководства бюро, за тем, что оно делает, за проведением антикоррупционного мониторинга позволит победить и коррупцию.

Функции бюро. На первое место мы поставили аналитическую работу. Этот орган должен анализировать, что происходит в стране, он должен внимательно работать с результатами социологических опросов, выясняя, в каких регионах, в каких ведомствах коррупция более сильна, какие коррупционные пятна выпирают, каким образом устроены коррупционные схемы и какие инструменты используются для этих незаконных, некрасивых целей. Эта главная задача – методологическая и аналитическая работа ведомства – будет применима во всех структурах. Они должны выступать экспертами по борьбе с явлением.

Борьба с коррупцией в высших эшелонах власти, конечно, является одним из основных элементов, потому что сегодня, например, в том же самом законопроекте о контроле за расходами просто сказано, что контроль за декларациями расходов лиц, замещающих высшие государственные должности, ведётся в отдельном порядке, установленном законами, указами Президента и так далее, и непонятно в каком.

Студенты «Вышки» [Высшей школы экономики] проделали небольшой эксперимент: они взяли декларации депутатов Государственной Думы, избранных в декабре этого года, и проверили их декларации, просто размещённые публично на сайте Государственной Думы декларации за 2010 год и на сайте Центризбиркома, когда они шли на выборы. У 12 избранных депутатов Государственной Думы, понимаю, что не очень большое количество, различие в большую или в меньшую сторону сумм двух деклараций составляет больше 100 процентов. То есть одна декларация отличается от другой в 2 раза или больше, максимум достигает 30 раз. То есть у некоторых депутатов две декларации, поданные с небольшим разрывом во времени, различаются по суммам в 10 раз, в 30 раз. И никакого ответа получить невозможно.

«Новая газета» провела огромное количество исследований, сопоставлений деклараций о расходах, и видно, что огромное количество высших чиновников имеет задекларированное имущество, которое не соответствует доходам, – и ничего не происходит дальше. Это работа для бюро. Бюро должно работать как правоохранительный орган. Поэтому, конечно, потребуется принятие специального закона об этом органе. Бюро будет заниматься, должно заниматься организацией защиты свидетелей и граждан, сообщающих о коррупции, защиты и заявителей, и потерпевших, и сотрудников бюро. Важнейшая задача бюро – организация международного сотрудничества, потому что мы понимаем, что в современном глобализованном мире очень много имущества, уводят коррупционно заработанные активы, они уходят из России, и найти без международного сотрудничества невозможно.

Хочу привести пример, который мне стал известен. Известное дело «Даймлера», которое перешло в Россию по запросу Генпрокуратуры, полгода лежало вообще без движения, потому что ведомство, уполномоченное вести расследование, не могло найти переводчика. Просто не могло найти переводчика, оно искало, но не могло найти, для того чтобы перевести документы и запустить их дальше в работу. Мы понимаем, что эта практика порочна, но она позволяет затягивать вопросы очень надолго. Мы считаем, что у этого бюро должны быть полномочия на приостановление действий нормативно-правовых актов в случае выявления коррупционногенных норм, а также право временного, на период расследования, отстранения от должности должностного лица, подозреваемого в коррупции.

Мы очень долго думали о названии, как назвать. Честно говоря, нам кажется, что это вопрос непринципиальный. Это может быть, условно, федеральный прокурор, это может быть офис федерального прокурора, это может быть бюро. Идея, которую мы вложили в слово «бюро», – это должен быть коллегиальный орган. Это дополнительная гарантия того, что эта проблема будет решаться сообща, она будет решаться совместно. Да, там речь идёт о 100, 120, 150 человек – это не тысячи человек по всей стране. Причём это и методологическая работа, работа с общественностью, и образование, и аналитика. Количество следователей, реальное количество правоохранительных единиц не должно быть очень большим. Но мы хотели подчеркнуть, что это коллегиальная работа, что это независимый орган, независимый от всех органов власти, который имеет право заниматься контролем высших должностных лиц и обязан реализовывать план антикоррупционной деятельности в нашей стране.

Как я уже сказал, мы считаем, что сила этого бюро, сила борьбы с коррупцией в высших эшелонах власти, сила успеха в борьбе с коррупцией вообще в стране – в создании общественно-государственного партнёрства. Мы считаем, что общество созрело для того, чтобы активно участвовать в борьбе с коррупцией, общество не хочет терпеть то положение дел, которое сложилось сегодня. Но общество понимает, что в одиночку оно может информировать само себя о том, что происходит в стране, оно не может применять меры воздействия, оно не может реагировать на те факты, которые происходят, у общества нет функции правоохранительных органов.

Поэтому мы хотим, чтобы деятельность бюро была подкреплена, усилена, поддержана деятельностью общественного совета. Мы считаем, что создание совета – это функция, которую может выполнить общественность с участием Президента, если он решит, что это необходимо. Мы считаем, что общество созрело для того, чтобы сформировать такой совет и без участия Президента, если Вы, Дмитрий Анатольевич, решите, что это правильно. Но мы считаем, что эта конструкция создания общественного совета, который изначально имеет право вето на назначение руководителей бюро, имеет право мотивированного выражения недоверия членам бюро, руководству бюро. Это очень важно, и очень важно, чтобы именно эта общественность, общественный совет при этом бюро, занимался и организацией мониторинга, организацией взаимодействия с социологическими службами, анализом информации, оценкой реализации антикоррупционных действий, оценкой тех достижений, которые у нас реально есть. Это должны делать не чиновники, которые отчитываются о плане, о выполнении плана.

Я прочитал последний Национальный план противодействия коррупции, он выполнен в замечательной бюрократической манере: каждое ведомство написало то, о чём легко отчитаться. Например, Минфин записал фразу, что он будет продолжать работу по совершенствованию принципов бухгалтерского учёта, аудита и финансовой отчётности. А есть замечательная фраза, которую я даже не знаю, как интерпретировать: «Рекомендовать Правительству предпринять усилия по снижению экономической заинтересованности в совершении коррупционных мероприятий». Вот просто сама по себе фраза звучит фантасмагорически: а как её проконтролировать, как сказать, выполнено, не выполнено? Мы что, будем проводить опрос чиновников, сказать: вам как, стало менее привлекательно, вам стали меньше взяток носить за решение вопросов? Этим должна заниматься общественность, Общественный совет должен добиться того, чтобы план был чёткий, чтобы были понятны, как говорил Сергей [Гуриев], цели, чтобы были понятны индикаторы, чтобы была понятна траектория движения, по которой мы хотим пойти и по которой мы реально идём.

Мы считаем, что Правительство может доверить Общественному совету, например, распределение грантов, которые в последнем плане, Национальном плане противодействия коррупции, записаны для общественных объединений и СМИ по формированию в обществе активного неприятия коррупции. Правительство может этим не заниматься. Достаточно того, что Правительство выделяет деньги и доверяет Общественному совету распределить эти гранты между теми, кого общественность считает нужным.

Следующий слайд, и он очень сложный для нас самих, он называется «переходный период». Мы понимаем, что пока большинство российских чиновников живут с понимаем того, что взятки брать можно и за это не наказывают. Не все, может быть, даже не большинство, но те, кто берёт, кто зарабатывает, считают, что это можно, и их никто не убеждает в обратном. Здесь, ставя себя на (я понимаю, что я никогда не окажусь на Вашем месте, но иногда нужно)...

Д.МЕДВЕДЕВ: Никогда не говори «никогда».

С.АЛЕКСАШЕНКО: Дмитрий Анатольевич, спасибо, но я воздержусь: слишком ответственная работа, Вы с ней лучше справляетесь.

Что должно сделать высшее руководство? Прямо не знаю. С 1 апреля начать жёсткие меры и всех, у кого что-то появляется, начать со 2 апреля (понедельник), я не знаю, сажать, увольнять. Мы провели такой узкий, абсолютно нерепрезентативный опрос экспертов. Эксперты считают, что у порядка 70 процентов из того, что мы называем топ-1000, можно найти факты незаконного обогащения, факты незадекларированного конфликта интересов, и мы понимаем, что вряд ли государство может так одномоментно взять и всех уволить.

И мы, понимая, наступая на свои гражданские чувства, наступая на чувство справедливости, мы предлагаем всё-таки ввести некий такой переходный период, подвести черту и сказать: «Все миллион двести тысяч человек, которые подают декларацию: начиная с Вас, Дмитрий Анатольевич, и кончая самым последним человеком в этом списке – вы имеете право подать декларацию об имуществе, включая финансовые активы, включая бенефициарные владения, полную, по состоянию на 1 июля. И всё, что мы вас просим, всё, мы согласны на компромисс, вы заплатите 13 процентов с того, что не было задекларировано раньше, просто подоходный налог, всё». После этого к вам, к тем людям, кто задекларировал, общество соглашается, что мы не будем предъявлять претензий.

Другое дело, что руководители ведомств, увидев, что происходит у них, могут принять своё решение. Но это уже будет административное решение, это будет решение министров, директоров департаментов, руководителей госкорпораций. Это должно быть индивидуальное решение, и каждый должен оценивать его по себе. Понимаю, что доверие будет маленькое, понимаю, что скажут: «Ну вот, мы сейчас задекларируем, а нас потом уволят, а нас потом выгонят». Или: «Я буду дурак – задекларирую, а никто этого не сделает». Мы считаем, что, если это не будет сделано, если люди не декларируют, уже начиная со следующего дня, после завершения декларационной кампании, государство имеет право применять жёсткие меры. Государство имеет право применять кратные санкции, государство имеет право предъявлять уголовное обвинение, власть обязана увольнять людей. Мы считаем, что человек, попавшийся на коррупционном преступлении, факты которого подтверждены, не имеет права занимать должностей ни в государстве, ни в государственной компании. Более того, по опыту отдельных стран, мы считаем, что такие люди не могут занимать руководящие должности в публичных компаниях, в компаниях, акции которых торгуются на биржах. То есть они не могут быть ни членами правления, ни членами советов директоров. Эти люди себя дискредитировали как честные люди. Мы считаем, что это такой переходный период, который мы предлагаем построить.

Спасибо, извините, что получилось очень долго.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Сергей Владимирович, всё равно интересно.

Пожалуйста, по теме, может быть, наиболее резонансной, так называемой «большой коррупции». Кто хотел бы продолжить?

Прошу Вас.

М.ГРИШАНКОВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Вопрос, который мы обсуждаем, естественно, предельно болезненный, и те идеи, которые высказал Сергей Владимирович Алексашенко, для кого-то, может быть, они покажутся иллюзорными – это создание новой независимой структуры, которая способна организовать системно не только профилактическую работу, не только карательную работу, но и образовательную работу, но, по всей видимости, мы постепенно будем приходить к этой идее, что это надо делать, по крайней мере, Дмитрий Анатольевич, мы Вас будем убеждать в этом.

На сегодняшний день при том уровне коррупции, который существует в правоохранительных органах, безразлично, какое название у органа, граждане достаточно слабо доверяют той работе, которую они делают. Да, конечно, они приходят, но они хотят большего, они хотят конкретных результатов.

Самое удивительное, что после принятия важнейшего закона, который Вы инициировали, Дмитрий Анатольевич, статистика, которую даёт ГИАЦ МВД, показывает, что количество возбуждённых и расследуемых уголовных дел коррупционной направленности сокращается, при этом в обществе ощущение совершенно другое. У меня остались конкретные цифры, боюсь ошибиться, но примерно так: в 2007 году количество возбуждённых уголовных дел было 21 тысяча с копейками, в 10-м году их было 19 тысяч, при этом мы понимаем, что уровень коррупции не снижается. Это говорит о том, что правоохранительные органы где-то, может быть, недорабатывают, я так попробую мягко сказать, и, естественно, общество этим недовольно. Именно поэтому в недрах рабочей группы «открытого правительства» долго обсуждалась идея: создавать или не создавать новую структуру, и она высказана. В странах, в которых достаточно высокий уровень коррупции, а Россия, больно говорить, но относится к этим странам, практически везде такие структуры создавались. Вопрос в том, какая форма, как наполнять кадровый потенциал, где искать эти кадры, а они на самом деле есть, – это вопрос уже техники. Но главное – организовать работу, потому что на сегодняшний день мы видим удивительные истории борьбы правоохранительных органов между собой, и граждане задают вопрос: а кто же реально-то борется с коррупцией, та или иная структура? Поэтому этот вопрос надо решать.

В развитие позиции, о которой высказался уважаемый Алексей Алексеевич Венедиктов, хотел бы отметить, что несмотря на то, что на сегодняшний день в Уголовно-процессуальном кодексе прописано положение о том, что правоохранительные органы обязаны проверять всю информацию о совершаемых преступлениях, которую публикуют СМИ, на самом деле такая работа ведётся спустя рукава.

И, уважаемый Дмитрий Анатольевич, вернусь, может быть, к предложению, которое уже однажды высказывал. Может быть, надо обязать руководителей правоохранительных органов ежегодно отчитываться о результатах проверки информации, которая публикуется в СМИ, в том числе и о фактах отказа в возбуждении уголовного дела. Даже там, где работа ведётся, люди не знают, не получают ответа, как же был наказан тот или иной коррупционер, это, конечно, уже вопрос судебных решений, но также того, как отработали правоохранительные органы. То есть, мне кажется, это решение было бы достаточно важным.

Ещё один момент, на котором хотел бы остановиться. Каждый правоохранительный орган даёт свою статистику уровня коррупции в стране, эта статистика достаточно серьёзно отличается.

Я вернусь к предложениям, которые высказал Сергей Гуриев. Полагаю, что, может быть, есть смысл рассмотреть вопрос постоянного антикоррупционного мониторинга, для того чтобы реально оценивать, что происходит, для того чтобы мы могли оперативно реагировать на изменения ситуации и оценивать эффективность тех законов, которые приняты, и тех организационных решений, которые есть.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

А.ЕРМОЛИН: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Я хочу высказать свои соображения как журналист, как редактор отдела расследований журнала «The New Times» и как в прошлом офицер спецслужб на данную тему.

Дело в том, что ситуация во многом тупиковая не только для обычных граждан, но и для добросовестных сотрудников спецподразделений и спецслужб. Я про «кухню» сейчас скажу, ситуацию, которая в настоящий момент даже у нас имеется.

Есть некий журнал сейчас на руках – «Офицеры». Там очень хорошая, классная статья про одного из заместителей руководителя УФСКН, замечательная статья. С другой стороны, у меня на руках есть книжка двухлетней давности, которая была издана в Испании, называется она Palabra de Vor, то есть про русскую мафию, где этому человеку посвящена целая глава. Я фамилию пока не называю, но, естественно, совсем нетрудно её узнать.

Есть оперработники, которые от безысходности приходят к журналистам и готовы поделиться какой-то информацией о должностных преступлениях. Но проблема заключается в том, что даже мы, представители свободных СМИ, не можем помочь таким оперработникам, потому что в силу специфики их работы один-два человека знают тему, и немедленно они будут навлекать на себя мощный удар и мощное противодействие. Поэтому я пока не готов дать оценку идее бюро по противодействию коррупции, потому что как-то в нашей стране так всё устраивается, что, как только мы собираем какую-то отдельную структуру, создаём отдельный институт, туда же немедленно в первую очередь приходят те люди, против кого он должен бороться. Но у нас же есть и был институт, и он работал – это институт парламентских расследований. Я думаю, это реальная тема. И почему бы не подумать нашим парламентариям о создании специального комитета Государственной Думы по расследованиям?

А если говорить про конкретику, связанную уже, скажем так, с внутренней гласностью в спецслужбах, то я уверен, что надо возрождать такой институт, как офицерское собрание. Я помню то время в 90-х годах, когда генералам, в общем-то, было очень тяжело отвечать на вопросы, которые задавали им обычные прапорщики.

Спасибо большое.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Прошу Вас.

Р.ШАКИРОВ: Добрый день, коллеги! Я хотел бы просто в развитие темы средств массовой информации поставить такой вопрос, во многих странах такой подход практикуется. Конечно, можно привлечь средства массовой информации к расследованиям грантами и так далее, но гораздо более действенной мерой в этом смысле было бы, наверное, расследование дел, преступлений против журналистов, которые ведут соответствующие расследования по коррупции. И мне кажется, что, может быть, это более долгосрочная задача, во многих странах и законодательство есть соответствующее, это может быть долгосрочная задача, но на данном этапе, если бы подобного рода дела брались бы под контроль высшими должностными лицами, мне кажется, это бы изменило атмосферу.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Есть желающие что-то добавить? Пожалуйста.

И.ЯСИНА: Такая, может быть, спорная тема и тема очень болезненная – это вопрос семей. Сергей Владимирович не поднял эту тему относительно чиновников высших, но мы с вами и как пресса, и как просто люди, читающие газеты и заглядывающие в интернет, знаем истории про государственных чиновников, у которых доходов с гулькин нос, а жены их имеют совершенно невероятные предприятия, доходы и так далее. Я опять же не называю фамилии, все мы их знаем. Я думаю, что это должно быть проработано, потому что та система непотизма относительно детей, которая складывается в высших эшелонах власти, когда мы видим, что у высших чиновников… не знаю, может быть, у них гениальные дети, которые возглавляют отделы в крупнейших банках и госкорпорациях, и это происходит автоматически, и жён. Вот, наверное, декларирование доходов, акций, имущества и так далее должно касаться абсолютно всех членов семьи. Пускай это выглядит нарушением прав человека, я не знаю, но у меня ощущение, что общество нам не поверит, если этот человек будет один как перст в поле стоять. Извините, я думаю, что это важный момент.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Пожалуйста.

Ю.БЕРЕСТНЕВ: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

В развитие того, что сейчас было сказано, и плавно переходя к вопросу законопроекта по расходам, несколько соображений. Вот тот первый анализ предложений, которые поступают и массив которых наверняка будет расти и увеличиваться, показывает, что есть уже несколько таких точек, которые сформировались, по которым либо надо продолжить дискуссию, либо надо принять какое-то развилочное решение.

Круг декларантов – это такой уже набивший немножко оскомину вопрос, но он не имеет однозначного решения, потому что, с одной стороны, в обществе есть очень сильное желание расширить этот круг максимально: давайте включим этих, этих родственников, этих родственников – это желание понятно и обосновано. Но, с другой стороны, технологически совершенно очевидно, что чем дальше мы будем расширять вот эту рамку, этот круг, тем больше коррупционные и прочие нарушения будут просто перемещаться чуть на один шаг дальше. Включим двоюродных братьев – будут троюродные, включим троюродных – будут четвероюродные, потом двоюродные братья жены. Это несистемное решение, хотя, безусловно, расширить по сравнению с тем, что сейчас, можно, но не в этом направлении, наверное, надо искать решение этой проблемы.

Может быть, в качестве такого возможного решения могло бы быть декларирование совместных финансовых интересов. Тогда человек как бы сам заявляет о том, где у него, может быть, вообще не родственник, может быть, вообще человек, который формально никак не связан с ним, но тем не менее человек заявил о том, что у него есть совместный интерес. Если потом это выявилось, с одной стороны, это в фокусе внимания, с другой стороны, если он не заявил, а это выявилось, значит, применяются санкции. То есть здесь ситуация очень развилочная.

Из других соображений очень важно придание публичности той информации, которая собирается, потому что сегодня подразумевается, что она содержит гостайну. Какая там гостайна? Там личная, персональная тайна, да, но не государственная тайна. Поэтому эти сведения нужно через закон раскрывать и, может быть, через создание единого сайта, на котором публиковать единообразно всю эту форму, чтобы общество могло получать доступ к этой информации не через сложную систему запросов, которые то ли удовлетворят, то ли нет, а уж если, что называется, подписался под своим желанием быть на госслужбе, в этом слое общества, который подлежит контролю дополнительному, значит, раскрыл о себе всю эту информацию.

Ещё несколько моментов, они, может быть, немножко технологические, но важные, важно, чтобы они не были упущены. Это предложения о подаче деклараций не только в период нахождения на службе или при поступлении, но и в течение некоторого периода после ухода, например, двух или трёх лет. Логика понятна: человек, находясь на госслужбе, принимает некие решения коррупционные, а затем увольняется, уходит и получает как бы дивиденд незаконный уже после формального оставления.

И второе предложение. При выявлении при проверке декларации нарушений – не только применение санкций путём, например, увольнения, что безусловно, то, о чём Вы говорите, но и последующая дисквалификация. Не обязательно, может быть, пожизненная. Возможно, надо дифференцировать от степени этого нарушения, может быть, на пять лет. Это надо обсуждать. Но то, что человека надо не просто уволить, но и не дать ему через три месяца снова «всплыть» где-то в другом месте, если он выявлен как коррупционер, это тоже очень важно.

Поступают и другие предложения: много редакционных, технических. Я думаю, что оставшиеся две недели этого общественного обсуждения принесут какие-то ещё идеи.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Нам просто нужно двигаться вперёд. Но если есть что-то совсем коротко, что требуется сказать, пожалуйста.

Л.ЯКОБСОН: Я предельно коротко действительно скажу.

Не буду говорить о том, что я поддерживаю в сказанном Сергеем Алексашенко, моим коллегой и товарищем по Высшей школе экономики, поддерживаю очень многое, прежде всего роль общественности, без этого нельзя. Скажу о том, о чём считаю просто необходимым сказать.

Мне кажется, что в составе предложений есть и очень опасные вещи, то, что на слайде о правовом фундаменте фигурирует в качестве буллитов 3-го и 5-го. Да, в нашем обществе достаточно много людей, которые хотят «стучать». «Кипит разум возмущённый» – говорю об этом без иронии. Действительно, люди крайне недовольны состоянием коррупции. Но пойти навстречу этим пожеланиям – значит, на мой взгляд, не развивать наше гражданское общество, а разрушать его. Здесь речь не о государстве, а о гражданском обществе. Это крайне опасное предложение.

И отмена презумпции невиновности. Понимаете, одно дело – да, действительно увольнение, когда не можешь объяснить, но здесь-то жёстче ставится вопрос. Понимаете, мы под правильными лозунгами можем по очень неправильному пути пойти. Но, чтобы не осталось ощущения того, что я против всего сказанного, вновь повторю: я за очень многое, и, безусловно, это надо делать, но так, чтобы не скомпрометировать всю идею.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Пожалуйста, Юрий Анатольевич.

Ю.ЧИХАНЧИН: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Я хотел затронуть буквально один вопрос, касаясь бюро противодействия коррупции. В целом, на мой взгляд, как практика, идея очень хорошая, за исключением одного момента – это деятельность правоохранительных органов. Самый сложный, пожалуй, вопрос, и здесь он заключается в том, что я поддерживаю выступавшиих передо мной коллег, что мы не подберём, наверное, нужных людей. Проблема в людях. Почему потеряно доверие прокуратуре, МВД и другим органам? Люди. И нет гарантии, что придут именно те, которые должны работать именно так, как это должно быть. Первое.

И второе – то, о чём Вы говорили в самом начале. Самое главное – научить нужно всех исполнять законы. Если законы мы не будем исполнять, разницы нет, как мы будем называть тот или иной орган.

И ещё один момент – это, конечно, система контроля, какой мы изберём контроль за деятельностью правоохранительных органов. Пусть это будет парламентский контроль, пусть это будет общественный контроль. Если мы сумеем его наладить, тогда, конечно, будет реализация уголовных дел и реализация тех материалов, которые в средствах массовой информации, сомнения никакого нет, а остальная часть, та, которая описывается в предложениях по созданию бюро, она, безусловно, интересная, и её надо реализовать в том или ином виде.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

А.ИДРИСОВ: Я очень коротко скажу.

Меньше всего рабочей группе хотелось бы, чтобы предложенные меры выглядели как жажда крови. Отсюда и предложение, которое было сформулировано таким образом. Вот один из важных пунктов – это досудебные сделки. Мне кажется, также следует этому уделить внимание.

Мы видим в других странах очень хороший результат: если человек признал свою вину – ему гарантируется минимальное наказание; если он компенсировал ущерб – его освобождают, он уходит с работы, но последствий тяжёлых нет, потому что иначе мы попадаем в ситуацию… Они не работают у нас сегодня. Пока, к сожалению, не так хорошо, как хотелось бы.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Я могу, конечно, отреагировать, но просто, мне кажется, для меня важнее всё-таки послушать то, что вы говорите, а потом я, конечно, подведу итог и отреагирую на значительную часть того, что прозвучало, и на часть предложений. Просто чтобы не разрывать ткань дискуссии, тем более мы уже довольно давно работаем, а прошли ещё только два пункта.

«Меры по снижению коррупции при государственных закупках и повышение качества корпоративного управления, – тут написано, – в госкомпаниях». На мой взгляд, это некорректный термин. У нас нет почти госкомпаний. У нас есть государственные предприятия, всё остальное – это частные компании. Даже «Газпром» – частная компания, но это компания с государственным участием. Вот так и нужно формулировать.

Пожалуйста, кто у нас по этой теме выскажется?

Д.КАМЫШЕВ: Я выступаю по этой теме.

На самом деле мы уже в последней версии для себя обсуждаем, безусловно, корпоративное управление в компаниях вообще. Прежде всего почему мы говорим о госкорпорациях? Мы сейчас это формулируем как «публичные компании и госкорпорации», чтобы покрыть эту всю тему целиком. Всё, что мы здесь сформулировали, носит, конечно, более технологичный характер, чем то, что говорил Сергей, например. Это конкретные вещи в конкретной реальности, которые здесь и сейчас нам могут дать результаты. Это была наша самая основная задача, чтобы этими – кто-то назовёт это заплатами… Но на самом деле это фундаментальные вещи, которые в корпоративном управлении и в процессе закупок дадут нам какое-то чувство комфорта, общественному институту или общественности в целом покажут, что там что-то делается, и то, что делается, это правильно.

Соответственно, первое, что мы считаем необходимым по корпоративному управлению для компаний, компаний с государственным участием, для госкорпораций – изменить, точнее даже, закончить ту замечательную идею, фундаментальную идею о выводе чиновников из советов директоров, из комитетов. Принципиальнейшая вещь, много сделано, высшие чиновники вышли или выходят, но остались директора департаментов, какие-то замы директоров департаментов, кто-то кого-то делегирует. Просто простой, чёткий запрет: с этого момента государственные чиновники не участвуют в управлении государственными корпорациями или компаниями с госучастием в широком смысле в данном случае.

Второе. Собственно, чтобы ответить на вопрос, откуда мы будем брать этих людей, то есть первый вопрос возникает: откуда появляются эти директора, которые становятся абсолютно правильными, компетентными и абсолютно независимыми? Это опять-таки принципиальная вещь – это вовлечение гражданских институтов в список формирования этих директоров. Например, дать возможность тому же «открытому правительству» предлагать свои кандидатуры, то есть вывести этот процесс из такого достаточно закрытого для общественности пространства в более формальное обсуждение, предлагать на 11 мест не 11 членов советов директоров, кандидатов, а предлагать 15, при этом общественные институты, в частности «открытое правительство», имеют возможность предлагать свои кандидатуры.

Следующий принципиальный момент, он относится ко всем компаниям, не только к компаниям с государственным участием, – это корпоративная ответственность, корпоративная ответственность компаний за коррупционные действия. Опять-таки принципиальная вещь, во многих странах она существует, и она показывает замечательный результат. Если мы доказываем, если следствие и суд подтверждают, доказывается факт, что компания не предприняла необходимых усилий для предотвращения коррупционного действия своим сотрудником, в этот момент мы можем наложить на компанию, соответственно, корпоративный штраф. Оборотный, внеоборотный – вопрос технологии, в том числе оборотный штраф.

Чего мы здесь хотим достигнуть? Мы хотим, чтобы у компании не было соблазна негласно поощрять: он у нас за это отвечает, такая у него «серая» область, но, в общем, если что, мы ни при чём. То есть вот если компания предпринимает все действия, то тогда у нас получается некая последовательность: корпоративно мы это декларируем, у нас есть люди, которые следят за тем, чтобы этого не было, у нас всегда остаётся так называемый аудиторский след, когда мы можем вот эту всю цепочку развернуть обратно в случае каких-то подозрений. Это, безусловно, повысит ответственность прежде всего руководства, которое может само быть заинтересовано в повышении такой транспарентности и эффективности корпоративного управления, и это даст возможность прежде всего избежать, в том числе у частных компаний, соблазна на коррупционные действия. Не надо здесь считать, что государственные корпорации – это единственные корпорации, которые у нас каким-то образом работают неэффективно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Можно я уточню просто, потому что это тема, которая довольно давно дискутируется с точки зрения вообще того, как это всё вписывается в наш правопорядок, глубинная вещь. Речь идёт об ответственности юридических лиц как ответственности административной или уголовной?

Д.КАМЫШЕВ: Мы в группе очень много обсуждали этот вопрос. Мы сейчас говорим об административной ответственности. Всё-таки уголовная ответственность у нас вписывается тяжелее гораздо для компаний. Но пока, наверное, на первом этапе хотя бы административная ответственность.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Д.КАМЫШЕВ: Соответственно, следующий момент фундаментальный. Если мы говорим, что у нас возникает вот это идеальное множество правильных членов советов директоров, правильных членов комитетов при советах директоров, то нам нужен чёткий мост между тем, что происходит внутри корпорации (я в широком смысле говорю), компании с государственным участием или госкорпорации и, соответственно, вот этим органом корпоративного управления – советом директоров и комитетом. Существует абсолютно общепринятая международная практика – это внутренний аудит. Он должен быть в компании, и у нас практически во всех корпорациях он существует в том или ином виде. Что мы хотим? Мы хотим чёткий, обязывающий нормативный акт, который прописывает, что внутренний аудит в компании обладает таким-то статусом и не меньше, такой-то ответственностью и не меньше, такие-то полномочия у него, и, самое главное, мы его выводим в подчинённость функционально аудиторским комитетам или комитетам по аудиту, или советам директоров напрямую. То есть с этого момента руководителя этой службы, его вознаграждение и план работы назначает, соответственно, аудиторский комитет или комитет по аудиту при совете директоров.

Принципиальнейший момент – появляются глаза и уши вот у этого внешнего органа по отношению к менеджменту, который и следит за всеми теми вещами, о которых мы и в закупках будем говорить и которые касаются гораздо более широкого круга вопросов, чем просто закупки.

Второй момент, который принципиален здесь, – дать этой службе, дать этому внутреннему аудиту возможность проверять обоснованность закупки. Кратко: обоснованность закупки сейчас не подпадает ни под ФЗ №94, ни под 223-й. Это уже, соответственно, вне вот этих двух законодательных актов. И здесь, безусловно, существует поле для неэффективности или даже для злоупотреблений.

Наконец, «горячая линия», это отчасти перекликается с вопросом об информировании. Я могу сказать, что практически корпоративная практика, не государственная, а корпоративная практика, безусловно, поддерживает внедрение «горячих линий». Тут есть этический момент, его надо обсуждать. Но, по сути, мы говорим о следующем: государственные компании – это компании наши, то есть это где все мы, условно, акционеры. Соответственно, когда, допустим, кто-то нам приносит потерянный кошелёк, мы в принципе готовы ему дать какое-то вознаграждение за это. Здесь та же самая ситуация: кто-то нам возвращает деньги в бюджет.

Безусловно, вопрос нашей истории, безусловно, вопрос этики, он нас неким образом с осторожностью заставляет относиться к этой идее. Но вот эти «горячие линии» в государственных компаниях, в компаниях с государственным участием – это то, что может работать, это то, что позволит нам как-то разложить по уровням эту коррупцию: что-то остаётся внутри компаний, они сами занимаются этим, а что-то информируется этому органу – бюро. Если у нас менеджеры компаний из вот этой топ-1000 абстрактной, – отлично, у нас существует орган, который берёт ещё на дополнительный мониторинг. Опять-таки наша задача сделать некую прозрачность. Чем больше света, тем будет больше, мне кажется, эффекта от этого процесса, даже без каких-то законодательных усложнений.

Наконец, говорили несколько раз – это нормативные акты раскрытия потенциального конфликта интересов. Сейчас мы декларируем доходы, сейчас мы хотим полностью каким-то образом контролировать расходы – это весы, а на другой чаше весов –собственно, этот совместный финансовый интерес. По факту возникновения менеджер говорит, что у него есть совместный финансовый интерес, с ним ничего не случается, но просто в какой-то момент времени он не будет и не должен голосовать по вопросам, где этот совместный финансовый интерес может перерасти в конфликт интересов. Простая норма, на самом деле очень эффективная. Единственное, здесь важно отметить, что это не есть декларирование, то есть раз в год. Нет, это вопрос по факту возникновения.

Здесь чего мы хотим добиться? Мы хотим сбалансировать всю эту информацию. Мы много собрали, например, информации по контрагентам в ходе последних государственных инициатив. Есть огромный массив данных, соответственно, из деклараций. Сейчас что мы делаем? Мы сейчас неформализированно анализируем этот потенциальный конфликт интересов. Мы просто хотим дать возможность чиновнику об этом сказать самому. Принцип нормального корпоративного управления практически во всех странах: если акционер или член совета директоров заинтересован в какой-то сделке, он не голосует по этой сделке или по принятию какого-то решения.

Тот же самый принцип, есть чиновники, их не так много, государственные, высшего ранга сотрудники госкорпораций или компаний с государственным участием, которые просто в какой-то момент времени говорят: я не могу по этой сделке принимать решение. Отлично, вот этого мы и хотим достигнуть. Если он этого не раскрыл, то дальше все эти вещи, о которых говорили, – СМИ, мониторинг, бюро в зависимости от каких-то общественных институтов – это всё должно срабатывать. Вот это вещи, касающиеся корпоративного управления.

На следующем слайде это уже, собственно, госзакупки. Госзакупки – вещь опять-таки достаточно технологичная, но она в общественном сознании, безусловно, ассоциируется: вот там всё самое плохое. Хотя на самом деле по практике, по своей практике, и когда мы обсуждали в нашей группе, там многое уже сделано. Две версии: давайте мы всё опять снесём, сделаем новое – один подход, может быть, он правильный, но он более долгосрочный; и второй подход – давайте мы уже зафиксируем какие-то вещи, мы знаем, что там уже работает неправильно. Это самое быстрое – здесь и сейчас, и мы закрываем какие-то темы. 80 процентов закроем – уже хорошо, 20 процентов закроем – тоже хорошо, судя по масштабу экономики, государственных компаний, государственных закупок вообще в нашей стране.

Соответственно, что мы хотим предложить? Обеспечить раскрытие информации обо всех закупках компаний, контролируемых государством, на едином сайте – аналог портала госзакупок. То есть наша мысль: есть общественные институты, которые уже занимаются за счёт своего времени, за счёт своих ресурсов каким-то анализом, опять-таки принесём туда некий свет, принесём туда некую прозрачность, нам будет легче, они за нас сделают нашу работу. Это принципиальный момент.

Второе. Мы всё-таки предлагаем разделить госзакупки на стандартизованные, так называемые, и нестандартизованные. Сейчас у нас ощущение, что плохо со всеми, на самом деле не всё так, ощущение – плохо с нестандартизованными закупками. Это, например, услуги, стройка, это такие вещи, которые действительно тяжело контролировать. Давайте мы уберём оттуда 80 процентов закупки стульев и каких-то базовых вещей, это гигантские финансы, но для этих закупок чётко определим: вот критерий дисквалификации. Понятно, что основная задача, когда свой закупщик приходит, он как-то дисквалифицирует всех остальных. Это всё понятно, это просто. Очень тяжело будет придумывать хитрые критерии по закупке стульев, тем более если это будет выложено всё на сайте, люди увидят это.

И по нестандартизованным – это всё-таки самое главное, нам, наверное, надо к этому идти, это во многих странах и во многих российских частных компаниях – это два уровня закупок, когда отдельно прозрачно выкладывается техническое задание, по нему идут конкретные возражения конкретных участников, и дальше корпорация решает принимать эти возражения по дисквалификационным критериям, по каким-то хитрым вещам, которые могут служить признаком коррупционности, или не принимать. Мы выложили все цепочки в том же доступе. И если корпорация или компания, или государственное учреждение не принимает эту вещь, отлично, у нас опять появился тот аудиторский проблеск…

Соответственно, и следующий вопрос – это уже контроль вот этих закупок. То есть принцип целесообразности (проверяют некие внутренние органы обязательно обоснованность закупки) и усиление роли ФАС. Мы должны иметь возможность останавливать эти закупки, если по ним существуют какие-то критерии коррупционности, ещё даже не факт. Мы должны дать возможность разобраться.

Сейчас ситуация немножко другая, сам ФАС это говорит, когда пять дней, по-моему, есть на приостановку, и до вскрытия конверта. Конверты вскрыли – уже ничего нельзя сделать.

И последний момент, который важно отметить. Можно поддерживать так называемый casebook. Уже знаем где, уже знаем как неправильно. И всё что нужно, вот это распространять, чтобы те службы, которые это контролируют, прекрасно владели всем этим инструментарием. Это повысит некую объективность.

И последний момент касательно госзакупок, он очень важный, дать возможности этим идеальным нашим комитетам по аудиту или членам советов директоров делегировать своего представителя в тендерные комиссии. Это может быть общественный представитель, пожалуйста, это может быть известный человек, который существует, совет директоров ему доверяет, это может быть внутренний аудитор. Это уже техника.

Вот принципиальные те вещи, которые, нам кажется, могут этот процесс ещё улучшить.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Кто продолжит тему? Пожалуйста.

К.КАЛМЫКОВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Большое спасибо за предоставленное слово. Я представляю проект «РосПил». Собственно, мы уже год занимаемся борьбой с тем, о чём сегодня все говорят, с коррупцией конкретно в рамках системы госзаказа, поэтому у нас есть чёткие представления о том, что нужно делать. Более того, мы уже давно подготовили поправки в закон, регулирующий государственные и муниципальные закупки. Часть этих поправок даже уже учтена. В целом мы исходим из необходимости расширения полномочий контроля над осуществлением закупок со стороны граждан и общественных объединений. Я постараюсь вкратце высказать основные предложения.

Первое – по общественным объединениям. Мы убеждены, что общественные объединения должны быть наделены правом обращаться в судебные органы в защиту прав и интересов неопределённого круга лиц (по аналогии с Обществом защиты прав потребителей) в случае, если происходят нарушения, какие-то противоправные действия, нарушения в рамках осуществления закупок.

Второе – по раскрытию информации. Мы убеждены, что заказчики обязаны предоставлять информацию по всем стадиям осуществления закупки, не только по стадии размещения заказа. При этом очень важно отметить, что у них должна быть ответственность. Если эта норма не соблюдается, ответственность должна быть вплоть до увольнения, до дисквалификации должностного лица. Это очень важно, потому что сейчас, например, они тоже обязаны это делать. Например, контракты не выкладываются, ещё какая-то информация не выкладывается и так далее.

Говоря о той информации, которую должны выкладывать, мы переходим к вопросу об информационной системе, где всё это будет. На наш взгляд, она должна быть исключительно удобной для пользователя в плане поиска информации и работать бесперебойно. Сайт, который сегодня существует, портал закупок, – это крайне важная и полезная вещь, очень здорово, что она появилась. Она в принципе очень сильно помогает нам работать и помогает людям находить информацию. Но существуют проблемы с тем, как он работает. Есть проблемы с поиском, есть проблемы с перебоями, когда он просто не грузится, и ничего невозможно найти. Есть проблемы с какими-то другими вещами, которые можно сделать более удобными. В принципе по этому вопросу у нас тоже есть некое понимание, которое, если нужно будет, мы можем изложить.

Продолжая тему раскрытия информации, мы убеждены, что победители торгов в определённых случаях, например, когда начальная максимальная сумма контракта по этой закупке выше некоего уровня установленного, обязаны представлять сведения о конечном собственнике, бенефициарии, а также о субподрядчиках и соисполнителях, если таковые имеются. В этом случае должна быть тоже предусмотрена ответственность победителя торгов, в частности, через штрафы, через выплату неустойки. Это должно быть всё прописано в проекте контракта. Это тоже крайне важная вещь.

Наконец, ещё одно предложение, которое, на наш взгляд, является самым кардинальным и самым важным. Оно также исходит из нашего опыта работы. У нас подавляющее большинство жалоб обоснованные. Да, мы в том числе пресекаем технические и формальные нарушения по 94-му закону, но зачастую за какой-то закупкой мы сталкиваемся со вполне реальной и конкретной коррупционной схемой. Мы знаем, как она работает, мы знаем приблизительно людей, которые эту схему выстроили, мы владеем информацией, фактами. Но, к сожалению, мы не можем заместить собой контрольные и правоохранительные органы. Мы в эти органы обращаемся. В течение года в принципе неоднократно обращались, но прошёл год, а ни одного уголовного дела не возбуждено, и в принципе по существу ни одного расследования не проведено. Это большая проблема, на наш взгляд, и это позволяет уходить потенциальным коррупционерам от ответственности. В связи с этим мы предлагаем ввести институт независимых общественных контролёров, которые будут наделены рядом полномочий, в том числе полномочиями по приостановке осуществления закупок, и инициации и полному контролю над осуществлением проверок и следственных действий. В том числе они должны обладать правом определять направления проверок и направления расследований. Грубо говоря, эти контролёры могут набираться из представителей экспертов, могут быть там представители общественности. Они должны быть, условно говоря, сертифицированы и нести ответственность. В случае принятия каких-то неправильных решений они этот статус теряют.

Вот, собственно говоря, все наши скромные предложения. Спасибо большое, что позволили высказать свою позицию.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Пожалуйста, прошу Вас.

К.ТЕРЕХОВ: Спасибо.

Дмитрий Анатольевич, я буду очень краток, и у меня конкретное предложение. В июле прошлого года был принят закон, который регулирует закупки так называемых, как Вы сказали, предприятий с госучастием, в том числе государственных корпораций. Этот закон, механизм которого запускается в этом году, предусматривает, по сути, только два нововведения.

Первое – это максимальное информирование о предстоящей госзакупке. Второе – необходимость этим организациям, предприятиям разрабатывать самостоятельно правила осуществления этих закупок. Мы убеждены, что подобный закон никоим образом не способствует минимизации коррупционных каких-то рисков, поскольку не устанавливает никаких правил абсолютно. Он представляет собой пять–семь страниц текста. И более того, когда он вступил, этот закон, он отменил за собой правило, например, о том, что когда госпредприятия закупали какие-то финансовые услуги, банковские услуги, они руководствоваться обязаны были 94-м законом.

Мы на самом деле убеждены, и, мне кажется, это абсолютная аксиома для экспертов, что законодательство, которое регулирует закупки государственных и муниципальных субъектов, полностью применимо к закупкам госкорпораций. Таким образом, следует, какой будет новый закон, или отменят старый 94-й, и так далее, этот закон распространить на госкорпорации и предприятия с государственным участием. И здесь ничего изобретать не надо.

И в подтверждение моих слов, например, этот же закон, который сейчас действует, согласно ему, если госпредприятие не разработает положение о госзакупках, то оно руководствуется 94-м законом. То есть я считаю, что, безусловно, 94-й закон или его аналог какой-то будет применим к отношениям по закупкам предприятий с госучастием.

Я заканчиваю и прошу вот это предложение рассмотреть и как-то обсудить, потому что это чрезвычайно важно.

У меня всё. Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Прошу Вас.

В.ФАДЕЕВ: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Мне кажется, здесь в нашем обсуждении этого пункта довольно сильный бюрократический оттенок и такой, я бы сказал, репрессивный уклон. Мы всё-таки о бизнесе говорим, и мне кажется, что здесь необходимо говорить о вовлечении конкурентного бизнеса для развития конкурентной среды, для того бизнеса, у которого есть компетенция работы в конкурентной среде. Вот, скажем, федеральная контрактная система – это ведь безусловное продвижение, по сравнению с 94-м законом, контрактная система, которая регламентирует работу по закупкам: начиная от планирования и заканчивая контролем и анализом результатов. Мне кажется, что это то, что может нас сильно продвинуть, не только, чтобы репрессировать и искать всё больше методов обхода 94-го закона, а принципиально менять среду.

Сейчас мы с коллегами из «Деловой России» наблюдаем, как происходит работа над федеральной контрактной системой, и там, конечно, уже ведомства начинают дербанить этот законопроект, ведомства начинают искать, где у них могут появиться дополнительные какие-то рычаги влияния, и исчезает единый центр силы. До недавнего время Министерство экономического развития этим занималось, а сейчас я не понимаю кто. Буквально вчера мы подписывали соглашение со Степашиным, с национальной ассоциацией институтов закупок, мы её создали, и Степашин тоже уже не понимает, с кем ему взаимодействовать в этой части.

Вот, пожалуйста, пример. В этом документе написано: «Создать службу внутреннего аудита, обеспечить её независимость», – и так далее. Внутри компании создать ещё одну службу – внутреннего аудита. Проблема заключается в том, что у нас в огромном количестве компаний нет службы закупок. У нас огромная часть работы закупочной… Кириенко четыре года создавал у себя в Росатоме службу закупок, в результате он теперь, по его словам, экономит 27 миллиардов рублей. Проблема не в том, чтобы поставить одного надзирателя, а проблема в том, чтобы создать эффективное подразделение. Это относится не только к государственным компаниям, но и к частным компаниям. У нас эта сфера деятельности находится почти в девственном состоянии.

Дальше. «Обеспечить раскрытие информации обо всех закупках компаний». Это очень сложно. Сейчас коллега из «РосПила» сказал. Нет, мы, конечно, можем всё открыть, но это миллионы и десятки миллионов сделок, в этом невозможно разобраться. Конечно, отдельный журналист найдёт какие-нибудь кровати, купленные не по тем ценам, чтобы написать заметку в газете, но это не повлияет на среду. Основные деньги, триллионы и десятки триллионов рублей, проходят через другие контракты, разобраться в них журналисту невозможно. Мы сейчас со Счётной палатой разрабатываем варианты с МЭРом, начать работу хотя бы с миллиардных контрактов.

Д.МЕДВЕДЕВ: МЭР – это имеется в виду Минэкономразвития. Для тех, кто не знает. Сергей Семёнович может не волноваться.

В.ФАДЕЕВ: Минэкономразвития. И то трудно даже на миллиардных контрактах в этом разобраться. Я бы коллег предостерёг в том, что мы сейчас всё откроем, и всё будем знать. Это тяжелейшая работа.

Наконец, последнее, что хотел заметить, пункт 2 – вовлечь «открытое правительство» в формирование советов директоров. Видимо, госкомпании имеются в виду. Если кто знает размеры вознаграждений в некоторых советах директоров, я думаю, он с энтузиазмом отнесётся к этому пункту.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

У нас есть ещё одна тема, она вроде помельче, тем не менее очень существенная для большинства граждан, – так называемая бытовая коррупция. Если нет возражений, давайте к ней перейдём.

Кто у нас выступает? Прошу Вас.

К.КАБАНОВ: Я прошу 24-й слайд. Спасибо.

На этом слайде мы видим тот срез, который называется «социальное восприятие коррупции», и мы с вами понимаем прекрасно, что в принципе общество неадекватно всегда оценивает коррупцию, потому что оно оценивает по тому, как часто оно сталкивается с тем или иным явлением. Именно поэтому у нас в восприятии на первом месте правоохранительные органы, ГИБДД, учителя, врачи (это то, что ещё в 2008 году, Дмитрий Анатольевич, Вы говорили на коллегии) – это как раз то, что имитирует борьбу с коррупцией, поскольку у нас то же самое проходит и по судебной практике.

В принципе понятно, что систему нужно менять. И общество видит, и гражданин, самое главное, видит, когда сталкивается с услугой, что она некачественная, либо ему дополнительно ещё приходится за неё платить. Но давайте мы разберёмся всё-таки – мы говорим о «низовой коррупции», мы говорили сегодня о «высшей коррупции» – давайте разберёмся, что такое «бытовая коррупция». Это плата за конкретные истории, связанные с жизнеобеспечением гражданина, с жизнеобеспечением человека.

Мы выделили четыре причины. Что такое отсутствие реальной оценки в обществе? С отсутствием реальной оценки в обществе мы сталкиваемся постоянно, потому что люди не чувствуют личной угрозы, личной опасности от коррупции. Ну что такое дать взятку на дороге за превышение скоростного режима? Мы же не думаем, что это ненормально, поскольку вот это становится привычкой. А это связано напрямую со смертностью, которую мы имеем в настоящее время, крайне высокой для цивилизованной страны.

Мы не думаем о том, что угроза напрямую связана с реализацией замыслов террористов. Вспомним историю с самолётами, на которые зашли террористки-смертницы за 1,5 тысячи рублей без досмотра. Сколько получается стоимость человеческих жизней, 400 человеческих жизней фактически?

Мы не понимаем, что хищение средств из бюджетов, связанных со здравоохранением, напрямую связано с падением возраста дожития, который сейчас происходит в России. Это связано и с экологией, когда мы подкупаем просто тех инспекторов, которые должны смотреть за состоянием данной сферы.

Второй пункт – это невыполнение своих обязательств. Это стандартный пункт, о котором мы говорим давно, перед всеми государственными служащими, когда мы говорим о низких заработных платах, отсутствии социальных пакетов. Это пункт самый простой, который системно можно решить. Но как быть с общественными практиками, устоявшимися практиками, когда понятие «вор» – это успешный человек. А честный человек – это, извините за выражение, такое есть у молодёжи, лох. Как быть с этим, когда воровать становится в принципе достойно?

Я, читая лекции в МГУ, четвёртому курсу юрфака задал вопрос: «Куда вы хотите идти?». Они говорят: «Конечно, на государственную службу». – «Но, может быть, у кого-то есть мотивация на самом деле реализовать романтические амбиции защитить Родину?» Они говорят: «Вот посмотрите, самые успешные у нас кто? Это чиновники».

Есть ещё одна проблема, которую мы называем круговой порукой. Это не только то, что чиновники, особенно в регионах, попадают в некую особую касту, потому что вместе общаются, вместе в таком круге общения. Круговая порука – это ещё история, когда низовая коррупция является выгодной для руководства. Коррумпированный подчинённый, он выгоден для коррумпированного начальника, потому что через него можно решать вопросы, можно давать ему команды неправовые. Мы считаем, что эти причины являются основными и самыми важными для формирования низовой коррупции.

Какие методы мы предлагаем и что можно сделать в ближайшее время? В настоящий момент у нас фактически нет ни одного ведомства, где бы велась, – и мы поднимали и в рамках Президентского совета этот вопрос, Дмитрий Анатольевич, помните, мы говорили об этом, – где бы велась системная работа по изучению и анализу коррупционных практик. Коррупционные практики – это бизнес. Чтобы понять, с чем мы боремся, мы должны понять, на основании каких функций они происходят, где слабые места и где мы можем расставлять реперные точки. Как в истории – у меня очень неприятная такая функция, потому что мне приходится говорить о ГИБДД, на самом деле не самом коррумпированном, но если уж мы здесь сидим, на примере ГИБДД, – сколько было возможностей, предложений по реорганизации работы, какие функции нужно отделить, какие усилить. Ведь это же можно сделать, и это нужно сделать в ближайшее время, поскольку ГИБДД в восприятии граждан является самой коррумпированной структурой, хотя, подчёркиваю, это не так.

Образование. Этот вопрос самый сложный, о котором мы говорим уже, наверное, лет десять. Сегодня мы говорили по этому поводу, ввели спецкурс, в большинстве вузов этого спецкурса нет. Когда я был в Калининграде и в других областях, задавал вопрос чиновникам: «У вас читают спецкурс?» Это национальный план. Говорят: «Нет, у нас специалистов нет. Мы бы хотели послушать, но кто нам будет читать?» У нас есть Высшая школа экономики, которая продвинулась в этом отношении, а в ряде других вузов просто нет специалистов, они не понимают, где и как взять информацию.

Меры общественного контроля. Я бы отметил уже готовые предложения. Вот Владимир Сергеевич здесь сидит, мы говорим о конкретных предложениях, давайте попробуем реализовать систему (у нас есть законопроект, мы с коллегами его обсуждали) по контролю за муниципальными чиновниками. Лучший контроль – это контроль со стороны граждан. Вот мы предложим Владимиру Сергеевичу и конкретно в регионе сделаем конкретный проект. Сразу скажу, почему он сложный. В Тверской области он не прошёл, хотя предлагал его Зеленин, местная Дума зарубила, потому что невыгодно контролировать чиновников, невыгодно контролировать себя или людей, которые их представляют.

Я думаю, что есть проект, который можно будет реализовать и на Едином государственном экзамене, который стал тоже символом у нас. В вузах – у нас есть предложения, связанные с созданием советов студентов. В школах – это советы родителей с расширенными полномочиями. Просто люди сами должны быть заинтересованы в контроле. Они контролируют то, за что они уже заплатили в виде налогов. Если мы дадим им полномочия и поддержим эту инициативу, я думаю, это будет крайне правильным и крайне полезным, и не нужно будет тогда нанимать новых полицейских и задавать вопросы Генеральной прокуратуре.

Если мы говорим о бизнесе, то, как всегда, мы возвращаемся только к одному – к развитию нормальной конкуренции. Прошу 26-й слайд. Мы объединили ряд предложений. Их, конечно, больше, огромное количество поступает в «открытое правительство», но здесь как раз мы говорим о том, что можно реализовать сейчас, в кратчайшие сроки. Если мы говорим, какие взять проекты как пилотные, давайте мы поработаем вместе с руководством МВД, ГИБДД и с Государственной Думой, посмотрим, как реализовать работу дорожной полиции. Если мы говорим, что мы сделаем медицину, у нас есть конкретные предложения, очень быстрые по медицине. Мы говорим о чеке. Когда человек выходит, мы обсуждали с коллегами, когда человек получает услугу у нас, оплаченную услугу, что он получает по выписке из больницы? Кто-то говорит, бюллетень, по привычке, кто-то говорит, выписку из истории болезни. А он должен получать чек, потому что больница отчитывается за него чеком. У неё конкретные финансовые расходы на конкретного больного. И будет понятно, сколько на этом больном, извините за выражение, могли украсть. У нас здесь проходил спор, но это тоже вопрос обсуждаемый.

Как я уже сказал, с Владимиром Сергеевичем можно попробовать реализовать проект, связанный с муниципальным контролем за служащими, которых будут контролировать сами граждане. Задача их будет только в одном: по приходе на приём к чиновнику заполнить по результатам квиточек и бросить его в урну для голосования – удовлетворён либо не удовлетворён оказанной услугой. Всё. Законопроект подписан, и даже санкции к чиновникам, зависимость их карьерного роста, заработной платы, всё это прописано.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

У нас есть ещё «формирование эффективных механизмов общественного контроля». Я предлагаю послушать последнее сообщение и потом обсудить бытовую коррупцию и эффективность общественных механизмов. Прошу Вас.

В.СИДОРОВ: Спасибо.

Мы хотели бы сказать сегодня о пяти элементах, или пяти механизмах, нам они видятся приоритетными, в общественном контроле. Во-первых, политическая конкуренция, нельзя об этом не сказать. К сказанному только что Кириллом Кабановым, хочется добавить, что одновременно причиной и следствием коррупции является разобщённость, и с этой разобщённостью в стране можно и следует бороться вовлечением граждан в политический процесс. Эта вовлечённость, конечно, обусловлена напрямую тем, насколько на политической сцене есть реальная конкуренция. Внесение изменений в Закон «О политических партиях» является, точно, очень важным, но не единственным элементом работы в этом направлении. Совершенно очевидно, что на следующих этапах нужно будет говорить о выборности и расширении круга выборных должностей на всех уровнях власти, в том числе судебной власти.

Второй элемент – это СМИ. Общество, наверное, может формировать своё мнение объективно и полноценно при условии объективного освещения в СМИ происходящих в стране событий. Эта объективность в свою очередь зависит от того, насколько СМИ реально независимы от властных структур. И в этой связи мы считаем, что в деле активизации СМИ важным элементом является, во-первых, приватизация региональных СМИ, во-вторых, развитие общественного телевидения, в-третьих, содействие развитию порталов антикоррупционной направленности, в том числе путём их прямого финансирования через гранты. И четвёртый элемент, который не отражён на слайде, но тем не менее который немаловажен, это прямое участие государства в повышении доступности современных инфокоммуникационных технологий для населения. Эта программа должна поддерживаться и реализовываться в том числе и государством.

Третий элемент – гражданский контроль. Борьба с коррупцией, создание каких-то новых органов, в том числе о которых мы сегодня говорили, должна сопровождаться созданием элементов прямого гражданского контроля. И таким элементом гражданского контроля на уровне бюро по противодействию коррупции мы видим Общественный совет – независимый и выборный. И вторым немаловажным элементом является формирование на уровне всех ведомств, министерств и государственных организаций реально независимых, в первую очередь от руководства этих ведомств и министерств, общественных советов и, естественно, их выборность.

Четвёртый элемент – это информационная прозрачность и подотчётность. Совершенно очевидно, что деятельность органов государственной власти недостаточно прозрачна, недостаточно подотчётны они гражданскому обществу и обществу в целом. И такие простые элементы, технологические абсолютно и абсолютно реализуемые, как сайты государственных органов, должны превращаться в реальную площадку не только информационную, но и интерактивную. Эта интерактивность должна заключаться не только в том, что люди должны иметь возможность оценивать и отслеживать качество работы того или иного ведомства или организации, но и участвовать в выработке критериев этой оценки. Ну и очевидно совершенно, что чем больше граждан будут при общении с ведомствами, министерствами общаться электронно и получать ответы в электронном виде в установленные сроки, в том числе технологические сроки, тем меньше будет площадка для возникновения коррупционных ситуаций.

И, наконец, пятый элемент – это бюджеты. Фундаментально важным аспектом общественного контроля является понимание этим обществом того, как управляются государственные финансы, и в этом плане прозрачность бюджетов всех уровней – ключевой элемент такого общественного контроля.

Следующий слайд, если можно. Цели и ожидаемые результаты программы. Если можно, следующий слайд, 29-й. Какие ожидаемые цели и результаты программы, о которых говорили все коллеги? Естественно, цель основная – это радикально снизить уровень коррупции в стране во всех сферах. Немаловажная цель, принципиально важная цель – это снизить в несколько раз, наверное, не уровень восприятия, а уровень приемлемости коррупции в стране в целом, среди населения в целом, и как результат – это вхождение, которое может оцениваться объективным образом, оцениваться на международном уровне, вхождение в топ-25 стран, свободных от коррупции. И хотелось бы к этому добавить, что каждый год нереализации шагов в этом направлении означает год проигрыша и потерь России, в том числе на международном уровне, в международной конкурентной борьбе.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

В.ПАНИН: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Я бы хотел обратиться ещё раз к теме бытовой коррупции, которая, на мой взгляд, крайне важна, несмотря на то что мы сейчас говорим в комплексе о системе борьбы с коррупцией. Но именно вот на этом этапе граждане, понятное дело, сталкиваются наибольшее количество раз, да и вообще в принципе сталкиваются с проявлениями коррупции сами. Более того, они в этом процессе участвуют, как уже было сказано, давая взятки.

Мне видится, что несколько, наверное, несправедливо, с одной стороны, были здесь посылы и в адрес одного только ГИБДД. Ну понятно, что у нас уже какие-то штампы сложились в обществе, по-моему, даже оставшиеся с советских времен. Потому что анекдоты про чукчу, анекдоты про Чапаева и анекдоты про ГИБДД – это уже притча во языцех.

На мой взгляд, мы недооцениваем такую сферу, в которой бытовая коррупция проявляется наиболее активно, как образование. Мы об этом говорили только что. На мой взгляд, опасность коррупции в образовании… И начинается, кстати, коррупция, на мой взгляд, не в ГИБДД, а именно в детском саду. Я поясню свою мысль.

Когда ребёнок на кухне слышит, как родители обсуждают, сколько денег они занесли для того, чтобы его устроить в детский сад, потом они какую-то сумму отдали для того, чтобы воспитатель последил хорошенько за ним и так далее, потом в школе, я уж не говорю об этих подарках и прочих всевозможных платежах добровольно-принудительных, понятно, что складывается неверное представление вообще в принципе о государственном устройстве, об отношении к власти и в принципе власти к гражданам. Понятно, что в обществе уменьшается доверие в результате к власти, и вырастая, ребёнок, человек, он уже начинает участвовать во всех остальных проявлениях коррупции бытовой.

Мы рады, что наши предложения вошли в документы, предложения Всероссийского общества защиты прав потребителей в сфере образования, они вошли в документы «открытого правительства», и мы предлагаем в том числе аутсорсинг проведения ЕГЭ. И не только использование различных технических средств, как видеокамеры на местах сдачи ЕГЭ, но как один из элементов, и мы настаиваем на этом, должна быть использована технология общественной аккредитации в высших учебных заведениях, которые наиболее подвержены, кстати, коррупции. Этот механизм, он прописан в Законе, по крайней мере указан в Законе об образовании, но абсолютно не работает на сегодняшний день.

Я хочу привести в качестве примера живого, реального 2008 год, когда мы проводили антикоррупционный проект «Абитуриент-2008»: взяли и просто предложили 12 крупнейшим вузам России, в том числе МГИМО, МГТУ имени Баумана, МГУ, Саратовскому госуниверситету, Новосибирскому, провести у себя независимый общественный контроль вступительных экзаменов. Причём эта технология не предполагала каких-то сложных методологий и так далее. Просто должны были наблюдатели прийти, посмотреть, как считают, как собирают и так далее. Из 12 вузов мы провели в полном объёме, в нормальном объёме только в трёх. Все остальные категорически отказались от этого, категорически, причём немотивированно и где-то просто в открытую сказали. Вот эта позиция, на мой взгляд, она ярко демонстрирует в принципе… Из МГУ мы вообще ни одного ни ответа, ни привета не получили и на другие запросы в том числе. Поэтому обижаться на то, что наши вузы не входят в топы рейтингов мировых, – на мой взгляд, нужно здесь посмотреть самим, что у нас происходит.

У меня всё.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Пожалуйста.

А.ИДРИСОВ: На мой взгляд, очень важной также мерой является пересмотр системы целеполагания в стране в целом. Я попытаюсь сформулировать очень точно. Вот, допустим, здесь у нас коллеги-губернаторы присутствуют. За что отвечает обычно, если мы посмотрим на международную практику, глава региона? За две большие сферы.

Первая – это качество жизни населения. Вторая – это качество делового климата, то есть условий для ведения бизнеса и инвестиций. Эти элементы могут быть легко измерены, но самое главное – в этом может принимать активное участие население. При сегодняшнем уровне развития технологий, при уровне проникновения интернета даже сегодняшнем в стране это не столь дорогие опросы. Обычно что мы слышим? Наша система показателей существует, их 400 критериев… Но людей не волнует, сколько кроватей в больнице, их волнует состояние здоровья. Их не волнует, сколько преступлений совершено на территории, хотя это страшные цифры иногда, их волнует, может ли он ребёнка отпустить в школу. Человека нужно спрашивать одного, его нужно спрашивать об этом, он должен говорить о своём самочувствии. Часто говорят, что это необъективная информация. Почему же тогда более 50 процентов показателей в других странах, мы видим сегодня, это прямые опросы? Именно потому, что это прямое воздействие. Мы должны управлять ожиданиями людей; мы должны понимать точно, что они чувствуют. И, соответственно, это будет объективный результат. Почему сегодняшние показатели не работают?

Первое. Они не ориентированы на результат, часто на процесс. Это промежуточные статистические показатели.

И второе, очень важное. Никакая ответственность за то, что показатели не достигнуты, результат не достигнут, не наступает. Когда, условно говоря, губернатора наказывают за результат в выборах, при этом у него бегут компании и не готовы инвестировать в регион, это совершенно разная история. Потом мы получаем бедный регион.

Я вам приведу, кстати, один интересный пример по СМИ, очень коротко. Один из корреспондентов снял интервью с калужским губернатором во время кризиса и мне говорит: «Из 20 регионов, где они хотели прокатить это интервью во время кризиса, – потому что он рассказывал, что у него на 40 процентов выросло промышленное производство, что у него средний рост в регионе 18 процентов, заработная плата выросла в несколько раз, а уровень производительности в 10 раз, – просто сняли с эфира эту передачу». Во время кризиса было просто страшно показывать, что, оказывается, где-то есть рост. Это тоже очень важный момент, потому что люди должны понимать, за что конкретно отвечают.

И вот конкретное предложение: ежегодный доклад губернатора, ежегодный доклад министра, ежегодный доклад Президента должен включать 10–20 конкретных, чётких показателей, динамику которых можно отследить за несколько лет. Всё остальное – творческий процесс, ответ на текущие вызовы, на проблемы, которые возникли, и прочее. Возникают новые поручения. Но это не должны быть новые поручения.

Ещё одна большая проблема – это принцип управления поручениями. Мы живём в абсолютно устаревшей парадигме управления государством. Этого нет ни в одной развитой стране. Невозможно управлять поручениями. Представьте себе корпорацию, где сидят сотрудники и ждут весь день поручений. Сегодня у нас 90 процентов задач, которые получают чиновники, – это срочные поручения, которые они должны исполнить. Они перестают управлять задачами, программами по целям. Только на первый взгляд кажется, что это не относится к коррупции. В действительности, если бы мы спрашивали за результат и оценивали людей за достигнутый результат, у них бы просто не оставалось возможности заниматься другой деятельностью или, по крайней мере, это поле сильно сократилось бы.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Кто ещё хотел бы что-то добавить? Виктор Николаевич, хотите что-то сказать про ГИБДД? Было бы с нашей стороны нечестно Вам слова не дать.

В.КИРЬЯНОВ: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Я хотел бы спасибо всем сказать, я не знаю, кто меня пригласил, потому что пришла вчера бумага какая-то – «штаб». Я не понял. Спасибо, Сергей Владимирович вчера в 22 часа мне рассказал, что же здесь, в этом центре, у нас будет происходить. Но я вам очень благодарен действительно, что я присутствую на этом совещании.

Знаете, если говорить в целом о реформе МВД, о тех законодательных актах, которые сегодня принимаются, я бы, конечно, назвал это дореволюционными событиями. Спасибо, Дмитрий Анатольевич, что Вы приняли такое решение. Я думаю, что плоды, они будут, я не сомневаюсь, положительными, не сразу, но будут, я это чувствую. У нас сегодня, в системе МВД, как это всё происходит? Трудно, тяжело, но всё равно уже началось движение в нужном направлении.

Что касается системы госавтоинспекции, критика, хочу сказать, правильная. Ещё шесть с лишним лет назад, когда мы писали документ, который назывался «Несовершенство управления системой безопасности дорожного движения на государственном уровне», а это мы делали с Эльвирой Сахипзадовной, она тогда центр стратегических разработок возглавляла, там было одним из пунктов написано, что же мешает наведению порядка на дороге. Как раз этот пункт и был записан – взятки, коррупция. И у нас были предложения. После этого родился указ «Социально-правовая защита сотрудников госавтоинспекции». Не получилось, потому что в целом по МВД надо проблему эту решать. И сегодня это всё случилось.

Я хочу сказать, что мы много уже делаем. И то, что сегодня мы находимся здесь, это тоже антикоррупционное явление. Почему? Потому что создание условий для сотрудников… Вы, наверное, не поднялись ещё в музей, который тоже показывает нашу работу, старики, ветераны говорят спасибо, потому что они могут гордиться и показывать это и своим внукам, детям, рассказывать, как развивалась служба, и они должны дорожить своей работой, тогда они, конечно, будут воспитанием заниматься.

Сегодня мы много делаем по установке камер. И спасибо Сергею Семёновичу, бурное развитие в Москве происходит, конечно. Мы видим, как ситуация в очагах аварийности меняется, даже без сотрудников госавтоинспекции. Спасибо. И в других регионах. У нас почти все регионы уже это направление взяли, и оно развивается. Я думаю, что и в дальнейшем это всё будет. Мы взяли камеры, установили в машинах, для того чтобы оценивать действия сотрудников полиции полностью: от начала, когда он заступил на работу, до окончания, когда он сдаёт дежурство.

С.ИВАНОВ: Плюс ГЛОНАСС.

В.КИРЬЯНОВ: И плюс ГЛОНАСС, конечно. Мы можем понимать, где он находится, и там ли, где задача поставлена, в очагах аварийности, чтобы сократить количество дорожных происшествий, или нет. То есть это тоже те действия, которые направлены на это.

Мы открыли сейчас институт. Может быть, смешно, но впервые специализация проходит в Орле. С таким трудом создали институт, где мы обучаем сотрудников госавтоинспекции. Это центр прекрасный, и я приглашаю, Дмитрий Анатольевич, посетить этот центр и посмотреть, как проходит этот учебный процесс. Я думаю, что много интересного Вы там увидите.

Пошла специализация во всех субъектах Федерации. Трудно пока идёт по инспекторам дорожно-патрульной службы. Самая многочисленная сегодня в госавтоинспекции – дорожно-патрульная служба.

Я услышал, нареканий-то тоже много. Ну а всё ли от них зависит? Мы учим, обучаем их сейчас. Но ведь посмотрите, останавливает инспектор, ведь прежде чем показать водительское удостоверение и технический паспорт… А давайте спросим самих себя: а что вы показываете? А вы показываете удостоверение служебное. Давайте мы не будем этого делать.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Кто как.

В.КИРЬЯНОВ: Кто-то, может быть, и денежный знак, да. (Смех.)

Но ведь смотрите, что получается. Дмитрий Анатольевич, 58 миллионов правонарушений, которые выявлены сегодня сотрудниками госавтоинспекции, из них примерно 30 процентов – камерами, а остальные-то – сотрудниками. Это большая цифра.

Что у нас сегодня получилось? Вот мы сегодня сократили личный состав примерно на 20 процентов в целом по линии госавтоинспекции – да, надо, хорошо. Но ведь у нас впервые за шесть лет пошёл прирост количества дорожных происшествий в результате управления в нетрезвом состоянии. То есть люди, понимая, что их уже не останавливают на дороге, они стали пить за рулём, а раньше у нас этого не было. У нас 50 процентов погибших детей в салоне машины, они перестали удерживающее устройство применять, а мы к этому шли, и у нас было как положительно, даже иностранные эксперты обратили на это внимание. То есть общество оказалось, мне кажется, не готово к законопослушанию, автомобильное. Как поступить? Давайте подумаем вместе, и готов экспертов послушать, по какому направлению нам двигаться. Но это ведь серьёзные нарушения, 2,5 процента внутреннего валового продукта – социально-экономический ущерб от дорожно-транспортных происшествий, мы тоже должны не забывать это. До программы у нас почти 35 тысяч погибало народу, а сейчас 27 с копейками. Это же показатель, это же работа!

Да, шероховатости есть, вижу, интенсивное обсуждение уже идёт там.

Д.МЕДВЕДЕВ: Нет, это реакция на то, как Вы цифру обозначили просто. Когда речь идёт о жизнях, так нельзя говорить просто – это очевидная вещь.

Ладно, Виктор Николаевич [Кирьянов], спасибо за то, что Вы тоже внимательно выслушали всё, потому что, что там скрывать, руководителю ведомства всегда это тяжело слышать, когда тем более основной пафос выступления крутится вокруг службы, которую он возглавляет. Но Вы слышали оценки экспертов, которые сказали о том, что всё-таки не в этом основная коррупционная проблема России, не в деятельности ГАИ и ГИБДД. Хотя в силу субъективных причин, в силу просто, может быть, даже человеческого мышления именно факты нарушений деятельности ГАИ вызывают наиболее мощный резонанс, наиболее активное неприятие, просто первое, что приходит в голову.

Если позволите, теперь я подведу итоги нашего довольно длительного обсуждения. Пройдусь и по своду ключевых предложений, и по тем замечаниям, которые были сделаны. Сначала по своду ключевых предложений, потому что это, наверное, важнее, хотя и отдельные комментарии тоже важны.

По первому блоку – сокращение государственного вмешательства в экономику. Я просил бы всех вас принимать мои слова не как окончательный приговор, или как мы сейчас говорили, что не надо поручений давать, но мы пока ещё немножко в другом состоянии находимся, без президентских поручений здесь не обойтись. Может быть, компании и способны работать без поручений. У нас государственная машина пока работать без поручений не способна. Так вот я не говорю о том, что мы всё это принимаем или что я готов всё это принять, но по основным позициям я выскажу, что мне представляется правильным, а что, может быть, не до конца и требует дополнительного обсуждения.

Первый блок – сокращение государственного вмешательства в экономику. «Правительству составить «дорожные карты» приватизации, дерегулирования с исполнительными сроками». Абсолютно это поддерживаю на 100 процентов без каких-либо обсуждений. Сделать необходимо. Специально углубляться не буду, и так всем всё понятно.

Второе. «Открытому правительству» провести краудсорсинг по оптимизации бизнес-процессов важнейших госуслуг». Я буду очень признателен «открытому правительству», если будет проведена такая работа в формате краудсорсинга, значение которого не надо преувеличивать, но и недооценивать не надо, потому что это действительно очень важный метод выяснения общественного мнения и управления общественными процессами.

Третье. «Правительству составить «дорожные карты» с исполнителями и сроками по переходу на оптимальные бизнес-процессы государственных услуг». Я тоже это полностью и всецело поддерживаю. По срокам надо посмотреть, потому что правильно было сказано коллегами, когда мы обсуждали, Сергей Маратович [Гуриев] говорил в отношении того, что на приватизацию поменьше сроков, может быть, а на дерегулирование – побольше, но тем не менее в целом подход этот поддерживается.

Теперь по отдельным моментам, которые звучали в первом блоке. Сергей Маратович начал с роли СМИ, и другие говорили об этом. Я просто не могу об этом не высказаться. Вне всякого сомнения, она здесь носит ключевой характер, это абсолютно верно. Причём, на мой взгляд, это нужно не только для того, чтобы бороться с коррупцией или победить коррупцию, что, наверное, сделать весьма затруднительно, или снизить восприятие коррупции у людей, как здесь таргетировано это было, но и просто для самореализации человека.

Тем не менее мы должны, когда говорим о коррупции, относиться к этой сфере весьма и весьма щепетильно, потому что я просто всех призываю и прошу меня тоже понять правильно: коррупция – это не только борьба с коррупционерами, что, безусловно, крайне важно, но это и судьбы огромного количества людей. Поэтому мы обязаны все, начиная от Президента и заканчивая сельским старостой, реагировать на публикации в средствах массовой информации. Но презумпцию невиновности никто не отменял. И до тех пор, пока не доказано, что чиновник совершил какое-то правонарушение или даже уголовное преступление, он предполагается невиновным.

Я говорю об этом не ради того, чтобы дать карт-бланш на то, чтобы не отвечать СМИ. Наоборот, обязаны отвечать, а правоохранительные органы обязаны проверять. Но просто эта ответственность должна быть взаимной. И я просил бы всех здесь присутствующих и огромное количество людей отсутствующих тоже это понимать, точно так же, как, конечно, недопустимые оскорбления и чиновников, по разным причинам, до тех пор, пока, ещё раз говорю, их вина не доказана.

Вот этот уровень политической корректности нам ещё только-только предстоит достичь, потому что я иногда, когда смотрю на, допустим, градус дискуссии в весьма уважаемых даже средствах массовой информации, у меня волосы дыбом встают. Потому что в любом другом мире, в любом другом обществе просто были бы возбуждены уже уголовные дела по факту оскорбления тех или иных лиц, не важно, кстати, чиновники они или нет, судьи они или нет, это штука, которую мы обязаны из себя точно так же вытравливать, как и совершение коррупционных поступков.

Дальше. По кризису доверия здесь Ермолай Александрович [Солженицын] говорил. Я одно лишь могу сказать: я согласен, что этот кризис доверия между властью и обществом есть. Но, давайте смотреть правде в глаза, он был всегда. Значит, вопрос в том, каков уровень этого кризиса. Он был и в советские времена. Но кто постарше из здесь присутствующих, я помню советские времена, мы что, верили тому, что говорили с трибун, тому, что решали на политбюро? Очень часто нет.

В 90-е годы – да вообще почти ничему не верили! Вообще почти ничему не верили! И в нулевые годы то же самое, и сейчас. Это общественный феномен – неверие действительно заключается в том, что люди не верят в то, что мы делаем это искренне, а не для того, чтобы продемонстрировать некую псевдоэффективность наших усилий.

Каков рецепт преодоления этого неверия? Рецепт только один – убеждать, открыто общаться, вступать в диалог на любом уровне: на президентском уровне, на правительственном уровне, на уровне министерском, губернаторском, руководителей муниципальных образований. Вот в этом смысле идея «открытого правительства» и принципиально новой системы коммуникаций между властями и гражданским обществом носит абсолютно ключевой характер. Кто бы в этих властях ни был – мы или кто-то другой, – это, наверное, самое главное. Это, кстати, показывает опыт развития большинства государств за последние три-четыре года. Ведь все общественные процессы, которые, например, развернулись в других государствах, гораздо более продвинутых с точки зрения экономики и гораздо менее коррупционных, чем наша страна, тоже связаны с кризисом доверия и кризисом взаимопонимания между властями и обществом.

Ну и я абсолютно согласен, что нравственные принципы должны быть обязательны для всех. Другое дело, что у нас у всех всё-таки, наверное, разная, может быть, шкала ценностей, но образец нравственности, образец морального, правильного поведения должен даваться с самого верха. Это абсолютно справедливо.

По СМИ я уже сказал, так что специально комментировать то, что было сказано Алексеем Алексеевичем Венедиктовым, не буду. Одно лишь скажу: мониторинг деятельности СМИ – действительно важнейшая составляющая работы любого руководителя государства, любого государственного служащего. Бессмысленно надеяться, что Президент страны просмотрит все публикации о коррупционном поведении чиновников, которые выходят в нашей стране, их слишком много, коррупция слишком велика, но это должно быть сделано снизу доверху. Вот в этом смысле я это полностью поддерживаю, и на это должна быть реакция правоохранительных органов.

По чиновникам мы говорили в прошлый раз, мне нечего добавить к тем решениям, которые я уже порекомендовал принять.

По административным регламентам полностью поддерживаю необходимость совершенствования и их максимально тщательного использования.

По поводу соотношения между подзаконными нормативными актами и самим законом. Я солидарен, конечно, здесь не должно быть никаких внутренних противоречий. Подзаконный нормативный акт потому и подзаконный, что он должен идти в развитие закона, но не подменять его, не заменять и не создавать новых правил поведения.

Приватизация. Мы об этом говорили, просто коллеги тоже здесь говорили о том, как она должна проводиться. Допустим, нынешняя часть приватизации, абсолютно согласен, должна быть абсолютно открытой. Понятие о справедливости гораздо более тонкое, на мой взгляд, – со мной, может быть, кто-то не согласится, – справедливость при проведении приватизации должна быть в одном – что открытые торги проводятся по максимальной цене. В этом и есть справедливость, а не в том, чтобы раздать всем сёстрам по серьгам, как это мы иногда пытались делать абсолютно безуспешно и абсолютно губительно для государства.

Институт парламентского расследования. Я сразу скажу, и другие коллеги об этом говорили, я – за. Но только, мои уважаемые коллеги, понимаете, парламентское расследование (здесь не дадут соврать наши коллеги, которые работают в парламенте) – это очень мощный инструмент. Если мы его заводим, а его нужно чаще заводить, чем мы это делали в последние годы, то он должен идти по абсолютно фундаментальным, серьёзным делам, а не по требованию, допустим, некоторого количества депутатов, которые либо что-то решили для себя, либо, простите, продвигают какие-то свои политические интересы. Это нормально, все депутаты лоббисты, так во всём мире. Поэтому «да» парламентскому расследованию, но должны быть чёткие правила и более серьёзный повод для проведения.

Теперь второй блок, может быть, самый резонансный с точки зрения количества предложений – борьба с «большой коррупцией».

Закрытие лакун в законодательстве. Возражений никаких нет, чем быстрее они будут заполнены, тем лучше.

Создание бюро по противодействию коррупции или офиса федерального прокурора по противодействию коррупции – самое такое, может быть, яркое и, наверное, самое спорное предложение. Яркость и привлекательность заключается в том, что нет веры в другие правоохранительные органы: мол, они не работают, мы создадим бюро, которое всё решит. Уже Сергей Владимирович [Алексашенко] сам сказал, что, конечно, никакой панацеи в этом нет, и если что-то создавать, то только в том случае, если это будет работать, если этот орган будет эффективным.

Выскажу свою позицию. Как Вы не претендуете на исключительность этого мнения, так и я. Если что-то создавать, это должно быть в структуре существующей системы правоохранительных органов. Создание чего-либо инородного либо превратится в неработающую структуру, в неработающий орган, либо превратится, извините, в бюро по сведению счётов между различными кланами и группировками.

Не скрою, я ещё в Администрации Президента работал, некоторые коллеги ко мне приходили и говорили: давайте такое бюро создадим, и неплохо бы, чтобы я его возглавил. Не я – они. Я был тогда категорический противник этого, потому что я понимал, для чего это делается. Чтобы удушить своих, условно говоря, конкурентов, где бы они ни находились. Поэтому это должен быть орган с компетенцией, вытекающей из закона. Из какого закона? Уголовно-процессуального закона, только одного. Тогда нам нужно менять Уголовно-процессуальное законодательство и законодательство о предварительном расследовании. Мне больше нравится (подчёркиваю, я сейчас говорю не о персоналиях, потому что вы сразу можете сказать: вот нам не нравится это или это, этот человек или другой), мне больше нравится идея помещения соответствующей структуры внутрь Генеральной прокуратуры, потому что именно на Генеральной прокуратуре лежит финальная ответственность за борьбу с преступностью в стране. Как это сделать – можно подумать.

Есть фигура независимого прокурора, есть возможность использования Общественного совета. Но вот если и говорить о создании подобной отдельной, но в то же время вовлечённой в структуру правоохранительных органов позиции, то это Генеральная прокуратура. Общественный совет, если подобный офис создаётся, возражений никаких нет, он, наверное, нужен.

Создание специальной коллегии Верховного Суда по коррупционным делам. Надо обсудить это. Здесь, мне кажется, вопрос (и здесь я, кстати, согласен с тем, что коллеги говорили на эту тему), здесь вопрос в людях, в качестве судебного рассмотрения в целом. Мне очень часто приносят предложения: давайте создадим коллегии по делам несовершеннолетних, по интеллектуальной собственности, по административным вопросам. Но это проблема квалификации судей, мы не можем одних судей уволить и новых набрать. Но если речь идёт о таком коллективе, который включает в себя весьма уважаемых и профессиональных судей, для рассмотрения каких-то особых дел, особо резонансных, – я не могу это исключить, мне кажется, это возможно. Нужно посмотреть, правда, насколько это соответствует уголовно-процессуальным законам и законодательству о статусе судей, но если это помещается, то почему нет.

Теперь по декларации о доходах и имуществе, раскрытии конфликта интересов. Здесь много всего было сказано, я в принципе уже тогда перейду к тому, что говорили коллеги в развитие общего доклада.

По декларированию. Вообще-то у нас сейчас, по сути, декларированию подвергнуты все государственные служащие. Я понимаю, что, может быть, это не все знают, но у нас не только государственные гражданские служащие декларации подают, у нас декларации подают и военнослужащие. Другое дело, что значительная часть этих деклараций не публикуется. Но, слушайте, у нас огромное количество государственных служащих, более того, некоторым из них нельзя публиковать декларации в силу вполне понятных причин – соображений безопасности. Но должны декларировать свои доходы и государственные гражданские служащие, и военнослужащие, и служащие правоохранительных органов. Все три ветви государственной службы декларируют. Значит, нужно лучше, на мой взгляд, определиться с уровнем публичности. И вот это действительно задача и для нашего «открытого правительства», и в целом для государства. Если общество считает действующий уровень публичности недостаточным, а судя по всему, это так, то давайте пойдём на более высокий уровень публичности. У нас ведь сейчас, если говорить серьёзно, о ком есть информация? Информация есть о Президенте, членах Правительства, губернаторах, федеральных собраниях. Но я имею в виду не только топ-уровень. Это скорее наиболее заметные люди. Но есть заместители министров, есть заместители губернаторов, руководителей законодательных органов. Можно публичность в этом плане расширить. Думаю, никакой проблемы в этом нет. Давайте определимся только: кто это будет? Но в любом случае, если есть публичный интерес – должен быть дан публичный ответ.

По продаже акций, трасту и так далее – всё это мною, например, многократно обдумывалось, потому что мы знаем, какая конструкция сегодня действует по передаче акций в доверительное управление, она неработающая по разным причинам: во-первых, потому, что не хочется передавать; во-вторых, потому, что доверительное управление в нашей стране не развито – это институт англо-саксонского права. И на нашей правовой почве он приживается плохо, если, конечно, речь не идёт о тех акциях, которые тот или иной госслужащий приобрёл за границей и которые он держит где-нибудь на BVI. Но обычно это не декларируют.

Примеры с иностранцами, Сергей Владимирович, они хороши, но до поры до времени. Вот Вы Чейни упомянули, а мы сразу с Сергеем Борисовичем начали немного улыбаться. То, что он продал акции, – это хорошо. Но тем не менее, когда в Ирак начали поставлять военную технику, все подряд были за Halliburton.

РЕПЛИКА: И нефтяные тоже.

Д.МЕДВЕДЕВ: Поэтому у них тоже с этим всё в порядке. Но что очень важно – важно, что об этом говорят. А у нас об этом даже не говорят. И в этом принципиальная разница сегодня между нами и Штатами.

Декларации расходов. Уважаемые коллеги, я просто хотел обратить внимание всех здесь присутствующих. Тот законопроект, который был мною подготовлен, не предполагает декларирования расходов. Вопрос в том, каким образом закончится обсуждение. Но, понимаете, чиновники тоже люди. Одно дело – декларация доходов, это делается везде, во всём мире, и значительная часть чиновников должна их публиковать. Но декларация расходов – здесь другое должно быть: контроль за расходами.

А вот если речь идёт о публичном обращении, тогда на публичное обращение о расходах чиновника должен быть дан публичный ответ, никаких секретов быть не должно, никакой гостайны. С этим я полностью согласен. Но не декларирование всех расходов чиновников. Потому что, если это всё помещается в его доходы, допустим, по смыслу закона, трёхкратный годовой доход, почему это должно быть отдекларировано? Но если, ещё раз говорю, есть информация, в том числе у СМИ, тогда надо давать публичный отклик.

Панацея ли это? Ну конечно, не панацея. Схемы всё равно останутся. Но в чём я вижу смысл и почему в конечном счёте я посчитал правильным этот законопроект внести? Мы существенно снизим поле для манипулирования, возможность для того, чтобы самому что-то такое химичить. Это будет, Вы правильно сказали, круг лиц. Мы сейчас сделали так же, как в других актах. Члены семьи – кто это? Супруг, несовершеннолетние дети. Потому что это самые близкие члены семьи. Можем расширить, без проблем. Можем братьев включить туда. Хотя вы понимаете, какие это создаст сложности для обычных людей. Некоторые братья плюют друг на друга в прямом смысле этого слова, они даже не знают, где он: в тюрьме или, извините, на том свете. Поиск этих братьев, конечно, невозможен, но, самое главное, в любом случае возможность манипулирования останется. Будут отдалять, отдавать другим родственникам, отдавать просто людям несвязанным, друзьям, а это вообще не контролируемо. Поэтому я не сторонник того, чтобы эти рамки раздвигать очень серьёзно. Здесь важно вырабатывать цивилизованный подход.

Про бюро и Генерального прокурора я уже сказал.

Новая декларационная кампания. Я согласен, тему можно обсудить. Скажу честно, первая декларационная кампания дала почти нулевой эффект. У меня нет уверенности, что вторая декларационная кампания окажется существенным образом более эффективной. Но давайте обсудим, может быть, потому что в том, что вы предлагаете, есть определённая привлекательность: как бы дать возможность чиновникам ещё раз реабилитироваться. Сказать: «Первый раз испугались принести сведения, мы вам ещё раз даём, но вот если не сделаете, тогда уже точно всех размажем».

По поводу роли правоохранительных органов в новом законодательстве я уже сказал, это в конечном счёте вопрос перераспределения компетенции между органами следствия и изменения в уголовно-процессуальное законодательство.

Информирование СМИ о наказаниях чиновников (говорил Михаил Игнатьевич Гришанков) – абсолютно правильная вещь, потому что дел возбуждается достаточно много, тут вопрос спорный по статистике, надо окончательно действительно определиться, больше или меньше становится. Но несмотря на то, что возбуждается и реализуется через приговоры, информация до людей не доходит. Может быть, надо создать какой-то единый ресурс на эту тему в конце концов, чтобы можно было залезть и получить информацию чиновника такого-то. Допустим, в какой-то момент против него было возбуждено уголовное дело, чем закончилось. Можно написать, что там дело прекращено за отсутствием состава преступления, это будет прямая и честная информация, или же он осуждён к такому-то наказанию. Может быть, единый ресурс здесь поможет.

По поводу работы оперативных сотрудников, оперработников. Здесь Анатолий Александрович Ермолин говорил на эту тему. Согласен, что многие из них зажаты начальниками, хотя, объективности ради, надо признать, что эта проблема есть не только у нас – она во всех странах есть. Посмотрите любые кинофильмы, включая голливудские, как там пытаются заминать дела и так далее. Но это не повод ничего не делать. Как помочь? Давайте, если есть какие-то разумные предложения законодательным образом это сделать, через обращения вышестоящим начальникам, ещё как-то – давайте подумаем.

Про парламентское расследование я сказал. Это очень важно, но только по крупнейшим делам.

По офицерским собраниям мне кажется, эта идея в принципе неплохая.

По поводу того, что здесь ещё звучало в целом по семьям. Коллеги сами сказали, что это довольно тонкие вопросы. Я уже высказался по поводу расширения круга, хотя, ещё раз подчёркиваю, можно обсудить всё-таки и увеличение количества вовлечённых лиц, то, что Ясина Ирина Евгеньевна говорила, некоторые другие. Но при этом нужно понимать те естественные сложности, с которыми столкнутся декларанты в этом случае.

В отношении того, что далеко не все дети являются в этом смысле столь же талантливыми, как и родители, это, наверное, правильно, но хотел бы, чтобы все понимали, это касается всех присутствующих, потому что так можно разбирать практически любого человека. Согласен, у меня тоже вызывают подчас какие-то назначения удивление, но, с другой стороны, знаете, это вопрос этики в конечном счёте, этики взаимоотношений и тех решений, которые принимают государственные структуры.

По декларированию расходов я уже сказал, круг лиц – тоже сказал.

Конструкция совместного финансового интереса. Я не возражаю против появления соответствующей конструкции, но, уважаемые коллеги, хотел бы обратить внимание вот на что. Конструкция совместного финансового интереса, по сути, дублирует конструкцию конфликта интересов, которая в нашем законодательстве уже имеется, эффекта от этой конструкции немного. Кстати, я лично в 2002-м, по-моему, году пробивал эту конструкцию, когда только-только менялось законодательство о госслужбе. Поэтому можно использовать и одну, и другую, но надо понимать, где и когда это использовать, при этом персональная информация тоже должна быть защищена, хотя чиновники при зачислении на государственную службу, по сути, дают согласие на раскрытие довольно существенной информации о себе. Это, скажем, та плата за то, что человек становится должностным лицом.

Надо ли контролировать период после государственной службы? В некоторых странах это есть, мне бы не хотелось, чтобы это превратилось в «охоту на ведьм», но, может быть, по некоторым позициям это возможно. Либо по работе, допустим, в крупных государственных корпорациях потенциально, мне кажется, это было бы возможно. Если человек, например, занимался тем или иным бизнесом в государственной структуре, контролируемой государством, а потом перешёл и начал заниматься тем же самым в частной структуре, ему принадлежащей, запах у этого плохой. Точно так же, откровенно говоря, как, скажем, и переход министра. Никого не хочу конкретно назвать, но, допустим, если министр энергетики сразу после этого возглавляет очень крупную энергетическую компанию, тоже, наверное, в этом есть какой-то вопрос. Если это компания частная, подчёркиваю. Если это компания государственная – это уже решение государства поручить тому или иному должностному лицу.

Дисквалификация, невозможность занимать ту или иную позицию в течение определённого ряда лет после осуждения за административный проступок или уголовное преступление. Я думаю, что это полезная штука.

Почти библейская тема: можно ли «стучать» за деньги, хорошо это или плохо, и как нужно «стучать», громко или потише. Знаете, у меня нет ответа на этот вопрос, я только порассуждаю вслух. С одной стороны, как и у любого человека, всякого рода доносительство за деньги у меня вызывает скорее вначале чувство отвращения. С другой стороны, когда я начинаю смотреть на опыт так называемых передовых государств, это помогает. Но делается это там всё-таки в меньшей степени за деньги, а просто от осознания того, что кто-то рядом с тобой ведёт себя не по правилам, ведёт себя неправильно, безнравственно, незаконно. Поэтому денежную составляющую я бы здесь не гипертрофировал, но в целом стимулирование к информации о совершённых преступлениях – абсолютно важная вещь.

В тех же самых Соединённых Штатах Америки, в других государствах с весьма развитой демократией на этом построена деятельность полицейских структур, во многих государствах. Кстати, и у нас ведь это тоже было. У нас, к сожалению, в период определённый это приобрело абсолютно другое измерение, почему, в общем, у нас у всех это вызывает сначала оторопь, отторжение. Но если говорить серьёзно, в определённый период люди, которые писали бумаги, ведь всё это делали не за деньги, почти никто не делал за деньги. Большинство делали исходя из лучших побуждений. Правда, чем закончилось – нам тоже всем известно. Поэтому у меня нет ответа на этот вопрос. Давайте вместе поразмышляем.

Идея досудебных сделок, здесь она тоже упоминалась, в принципе абсолютно позитивна. Сейчас у нас законом это же предусмотрено. Применяется не так широко, действительно, как опять же в некоторых других странах. Нужно просто развивать этот институт, с тем чтобы он применялся более активно, чтобы адвокаты его предлагали, чтобы судьи на это шли и так далее.

РЕПЛИКА: По налогам мы сейчас планируем.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вот об этом речь.

Третий блок – меры по снижению коррупции в госзакупках, повышению качества корпоративного управления. «Принять нормативные акты раскрытия потенциального конфликта интересов». Я за то, чтобы раскрытие потенциального конфликта подчинялось какому-то распорядку, каким-то правилам, процедурам.

«Принять нормативный акт о внутреннем аудите для всех публичных компаний и государственных корпораций с чётким закреплением перечня полномочий». Тема довольно сложная, но в целом по крупнейшим публичным компаниям, по крупным государственным корпорациям, наверное, это хорошо. Главное просто, чтобы у них была возможность для этого.

Обеспечить раскрытие информации обо всех закупках компаний, контролируемых государством, на едином сайте, аналоге портала госзакупок. Если мы сможем это понять – вот здесь коллеги об этом правильно говорили – никто не возражает. Просто главное, чтобы это был такой массив информации, который не просто переварить, хотя бы обработать было можно. Мы же тоже должны понимать, никто не обнимет необъятного, хотя к этому надо стремиться.

Теперь по отдельным позициям, прозвучавшим по третьему блоку. Включение совета директоров по предложениям «открытого правительства». Здесь правильно сказали, что это будет очень хорошая тема для «открытого правительства», для тех, кто попадёт. Конечно, в принципе идея по окончательной зачистке советов директоров от государственных служащих в целом правильная. Почему мы оставили их на среднем уровне? Ответ вам понятен: людей просто нет. Кажется, что люди есть, а когда начинаешь разбираться, если по-честному, несут всегда лоббистов. Всегда говорят: вот давайте Ивана Ивановича уберём из такого-то министерства, а поставим Петра Петровича. Поэтому задача в том, чтобы формировать корпус независимых директоров, и чем больше он у нас будет, тем лучше.

Оборотные штрафы. В том виде, в котором вы это предлагаете, а вы предлагаете не как уголовную ответственность корпораций, а именно как административную ответственность, я считаю, что это возможно приблизительно в таком же ключе, как у нас это используется в некоторых других сферах. Как уголовная ответственность корпораций, я считаю, что это невозможно именно в силу причин разницы в природе уголовной ответственности в нашей стране и в странах англо-американского права. Мы не судим корпорации, мы судим людей – в этом основной принцип уголовной ответственности в нашей стране.

Государственные компании. Тут было сказано, что мы все помним, что они наши. Уважаемые коллеги, вот здесь я просто хотел бы вас предостеречь от некоторых всё-таки, на мой взгляд, весьма распространённых заблуждений. Я довольно много всё-таки тоже работал в корпорациях и компаниях, и в частных компаниях, когда не был на государственной службе, в «Газпроме» довольно много времени провёл. Государственные компании – это какие компании? Нам тогда нужно дать абсолютно чёткую индикацию. Если 75 процентов компании принадлежит частным акционерам, а 25 – государству, это государственная компания в нашем понимании, с точки зрения антикоррупционного законодательства? Акционеры или один акционер считает её своей, говорит: «Государство, да ты миноритарий, иди ты подальше. Да я как хочу, так и буду делать всё». А с другой стороны, граждане обращаются с требованием узнать, что в этой корпорации происходит. Я не в том смысле, чтобы их лишить этого, но мы должны всё-таки призадуматься о соотношении, о мере между частным и публичным. Мы в конце концов рыночное общество, общество, которое развивается по законам свободного рынка.

Совместный финансовый интерес, декларации – я уже говорил.

Государственные закупки: нестандартизованные и стандартизованные. Идея мне нравится, думаю, что вполне можно было бы попробовать провести такое разграничение, но контроль, конечно, весьма и весьма сложен.

То, что говорили коллеги из «РосПила», Калмыков Константин Николаевич по поводу общественных объединений, которые обращаются в защиту неопределённого круга лиц. У нас это было, я в принципе не возражаю. Не скрою, другие мои коллеги взвоют, а я не возражаю.

Заказчики. Дисквалификация должностных лиц за непредоставление информации, если я Вас правильно понял. Что-то в таком духе, да?

К.КАЛМЫКОВ: Просто дело в том, что они сейчас тоже обязаны предоставлять определённую информацию, но они часто не делают это.

Д.МЕДВЕДЕВ: Тогда понял. За это надо наказывать. Если не предоставили информацию по-хорошему, как минимум сначала должно быть какое-то дисциплинарное взыскание, а потом уже надо говорить до свидания.

По поводу сайта. Абсолютно согласен, что всё это хорошо, и то, что он появился. Плохо, что он работает с перебоями. Хотелось бы, чтобы он был полезным. Это первое. И второе, хотелось бы, чтобы он был всеобъемлющим. Достижимо это или нет? Я не знаю. Надо просто понять вообще, можно туда свести всё или нет. Должна ли там быть информация о конечном собственнике и бенефициаре? В принципе, на мой взгляд, да. Давать не будут. Будут ограничиваться формальным указанием, просто потому, что, вы сами понимаете (я, во всяком случае, обращаюсь к коллегам-юристам, да и к экономистам, которые всё в этом понимают), информацию о конечном бенефициаре подчас выяснить почти невозможно, и открывать её при государственных закупках не будут. Ну это моё ощущение. Хотя требовать такого можно.

Ну и по возбуждению уголовных дел. В принципе, кто бы сомневался, надо возбуждать.

По поводу правил, содержащихся в законе о закупках государственными структурами. В общем, я сейчас не буду повторять те аргументы, которые есть. Я, откровенно говоря, например, не возражал бы против того, чтобы новое законодательство распространялось и на государственные корпорации. Более того, я восемь лет в этой государственной корпорации просидел, или в акционерном обществе с государственным участием, если говорить откровенно, и, конечно, там очень много непрозрачного. Давайте подумаем об этом.

Четвёртый блок – снижение уровня бытовой коррупции.

«Запустить пилотные проекты по борьбе с коррупцией в отдельных сферах». Я – за. Только нужно найти эти отдельные сферы.

РЕПЛИКА: Мы нашли. (Смех.)

Д.МЕДВЕДЕВ: Вот они – да. И не создать проблемы для людей, которые там работают. Если, например, это будет образование, к примеру – я понимаю, о чём речь, – в общем, нужно так, чтобы не разбалансировать всё-таки образовательную систему. Мы с вами понимаем, насколько она тонкая, чувствительная. Люди просто даже нас в этом смысле не поймут, скажут: да чёрт с ним, пусть будет как было, дайте всё-таки возможность там как-то учиться и так далее. Но попробовать можно. Давайте выберем несколько регионов и попробуем провести такой пилотный проект.

«Реализовать общенациональную информационную и образовательную программу нетерпимости к коррупции». Безусловно, «за».

«Превратить предложения о противодействии бытовой коррупции, полученные «открытым правительством», в программу действий». Если это возможно, конечно, давайте.

Пятое – формирование эффективных механизмов общественного контроля.

«Сформировать систему мониторинга и оценки уровня коррупции в государственных органах с учётом мнения граждан». Было бы очень хорошо сформировать такую систему, точно так же, как и систему оценки деятельности должностных лиц. Мы с Сергеем Семёновичем [Собяниным] этим довольно много занимались. Как принято говорить, благими намерениями определённым образом дорога мостится: чем больше количество таких критериев оценки возникало, тем менее эффективными они были. Мы там с какого-то более ограниченного числа начинали, сейчас их, по-моему, более 400. Так?

С.СОБЯНИН: Но это не конечный показатель. Это статистические данные.

РЕПЛИКА: Там где-то около двадцати.

Д.МЕДВЕДЕВ: Около двадцати. Но в любом случае можно к этому вернуться, посмотреть на создание укрупнённых показателей, синтетических показателей, показателей, которые будут более информативны для граждан, потому что здесь правильно говорят: людям очень часто безразлично количество, допустим, кроватей в больнице. Людям важно, какие медицинские услуги они получают: вылечивают их или нет.

«Обеспечить качественное раскрытие информации о деятельности государственных органов на сайтах, введение механизмов интерактивности». Здесь, вне всякого сомнения, «да», мы это делаем. Делаем, наверное, неидеально, но нужно просто эту работу продолжать и заставлять все государственные органы соответствующую информацию раскрывать.

«Введение механизмов интерактивности». Вне всякого сомнения, также «да».

«Открытость федерального и субфедеральных бюджетов». Вопрос в том, что имеется в виду. В целом бюджет открыт. Но, если речь идёт о каких-то просто более дробных позициях, есть и закрытые вещи, абсолютно, для всех присутствующих это не секрет; есть расходы на вооружение, на спецслужбы. Они открываться не могут, и, в общем, этого не делает ни одно государство мира.

Из того, что прозвучало по четвёртому и пятому блоку.

Выборы судей. В принципе, если мы почувствуем себя готовыми к этому – можно что-то подобное попробовать, хотя мы обсуждали предварительно, не скрою. Я начал вспоминать советские времена – может, все уже подзабыли, у нас все судьи выбирались: 100 процентов выборности судей. И потом, когда начался переход, так сказать, к новому обществу, все говорили о том, что ни в коем случае, никакой выборности, это неправильно, потому что будут выбирать там «карманных» судей или неквалифицированных. Судьи должны назначаться из профессионалов. Но, может быть, можно подумать о каких-то уровнях. Во всяком случае, моё ощущение: ещё не сейчас.

Роль СМИ очевидна, все уже говорили, как и необходимость создания общественного телевидения. Указ Президента, кстати, просто информирую всех присутствующих, кто этой темой обеспокоен, уже почти подготовлен, скоро будет представлен мне на подписание.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Когда?

Д.МЕДВЕДЕВ (смех): Алексей Алексеевич, молодец какой! Завтра! А я его буду рассматривать.

Вот, уважаемые коллеги, я, по-моему, почти на всё самым добросовестным образом ответил. Мы с вами проговорили почти три часа. Я искренне благодарю всех за участие и рассчитываю на то, что всё, что мы придумали, будет исполнено.

До свидания.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 22 марта 2012 > № 521010 Дмитрий Медведев

Федерализм по-азиатски: Россия и Малайзия в сравнительной перспективе

Андрей Александрович Захаров (р. 1961) – редактор журнала «Неприкосновенный запас», автор книг «EPluribusUnum. Очерки современного федерализма» (М., 2003) и «Унитарная федерация. Пять этюдов о российском федерализме» (М., 2008).

Листая недавно одну из работ по сравнительному федерализму, я наткнулся на любопытное наблюдение. Оказывается, Россия и Малайзия являются единственными государствами, практикующими федералистский образ правления в Восточной Евразии. Это случайное обстоятельство показалось мне достаточно весомым для того, чтобы взглянуть на две федерации в сравнительной перспективе. Довольно неожиданные параллели, вскрытые в ходе такой процедуры, кажутся удивительными лишь поначалу. По сути же, за тернистостью и извилистостью той эволюции, которую пережила федеративная модель в отечественном и малазийском исполнении, скрывается важный методологический принцип. Как представляется, путь, пройденный российской государственностью за последнее десятилетие, дает политической науке все основания для того, чтобы перефокусировать инструментарий наших компаративных исследований. Ставшее привычным за годы демократического транзита соотнесение России со стандартами развитых демократий должно, по-видимому, уступить место принципиально иному подходу, в рамках которого мы, наконец, начнем сравнивать себя не с Европой или Америкой, но с Азией или Африкой.

Демократия наполовину, федерализм по минимуму

В ряду прочих особенностей государственности, сложившейся в современной Малайзии, обращает на себя внимание довольно оригинальное соотношение между федерализмом и демократией. Если в традиционной трактовке эти политические приспособления поддерживают и укрепляют друг друга, то в малазийском контексте федеративные установления, напротив, стабилизируют авторитарную, по сути, систему:

«Делясь властью с правительствами регионального уровня, центральное правительство лишь усиливает свою политическую хватку. В данном случае федерализм способствует половинчатой демократии, отлаживая систему патронажа и одновременно сохраняя определенную демократическую площадку, которая придает системе большую легитимность»[1].

И в этом смысле назвать федеративные установления в Малайзии неработоспособными никак нельзя; напротив, они реализуются весьма эффективно, хотя совокупным итогом их внедрения следует считать упрочение не либеральной демократии, а ее авторитарной альтернативы.

Малайзию принято считать одной из наиболее централизованных федераций мира, по этому параметру она вполне сопоставима с Россией. После ухода колонизаторов государственность этой этнически, лингвистически, культурно разнородной страны цементировалась настойчиво пропагандируемыми идеями порядка, стабильности, национального единства. Иначе говоря, высочайший градус разнообразия, проявлявшегося во всех сферах социальной жизни, мотивировал необычайную и порой даже навязчивую озабоченность новорожденной элиты вопросами национального единства и государственной целостности. Разумеется, непреходящая боязнь «распада» и «дезинтеграции» под давлением внутренних и внешних недоброжелателей запечатлелась в федеративном дизайне, который отличается масштабным перекосом всей государственной конструкции в сторону федерального центра. Так, согласно местной Конституции, правительство в Куала-Лумпуре обладает правом корректировать законодательство штатов практически в любой сфере, добиваясь соответствия их законов нормативным актам федерального уровня, а в условиях чрезвычайного положения федерализм вообще упраздняется, поскольку центральные органы исполнительной и законодательной власти получают неограниченные полномочия. Жесткий контроль столицы над полицейскими силами, судебной системой и средствами массовой информации, а также постоянное давление на оппозицию еще более сближают малазийскую и российскую федерации[2].

Малазийская озабоченность неукоснительным поддержанием внутренней стабильности вполне объяснима. В двадцатимиллионном населении страны малайцы составляют примерно 60%, в то время как на долю китайцев и индийцев приходятся 30% и 10% соответственно. Значительная часть малайской элиты видит в подобном соотношении серьезную угрозу «коренному» населению, требующую от этнических малайцев постоянной мобилизационной готовности. Теми же соображениями обосновывалась внедрявшаяся с конца 1940-х годов система покровительственных мер, которые обеспечивают доминирование неубедительного малайского большинства в политике, экономике, культуре. (Формально эта система была упразднена в 1990 году, но дебаты по ее поводу продолжаются и сегодня.) Соответственно, с самого начала самостоятельной государственности местная демократия конструировалась исходя из «парадигмы сдерживания» немалайских этнических групп, что не могло не отразиться на сопутствующей ей федералистской атрибутике. Если российскому политическому классу приходится нервничать даже из-за 20% доли национальных меньшинств, проживающих в стране, то о беспокойствах малайской верхушки, вынужденной управлять обществом, в котором этнические меньшинства составляют около 40%, не приходится и говорить.

Умонастроение политиков, которые заинтересованы в тотальной предсказуемости социальных процессов и элиминации всяких неожиданностей, но при этом вынуждены считаться с императивами демократии, то есть с необходимостью время от времени призывать избирателей к урнам для голосования, отражается в особенностях создаваемой и лелеемой ими партийной системы. В отличие от России, удельный вес национальных меньшинств в Малайзии не позволяет незатейливо запретить региональные и этнические партии, как это сделал Кремль при Владимире Путине. Поэтому в стране разрешены, свободно действуют, постоянно учреждаются и распускаются многочисленные партийные объединения, представляющие различные региональные и этнические сообщества. Более того, в ходе выборов они конкурируют с правящей двухмиллионной Объединенной малайской национальной организацией (ОМНО), не раз менявшей название, но по-прежнему остающейся у власти с момента провозглашения независимости в 1957 году. Еще полвека назад эта организация, в которой безраздельно доминируют этнические малайцы, заключила электоральный союз с Китайской ассоциацией Малайи (КАМ) и Индийским конгрессом Малайи (ИКМ), позволивший официальной пропаганде говорить о нерушимости курса национального взаимопонимания и расовой дружбы. Но, поскольку далеко не все этнические и религиозные лидеры встретили образование союзной партии с воодушевлением, что выразилось в появлении на политической арене нескольких энергичных партий регионального уровня, работающих в отдельных штатах, правящая партия в 1974 году создала коалицию из двенадцати политических организаций, получившую название «Национальный фронт» (Barisan Nasional). Сегодня он остается почти безраздельным монополистом на политическом рынке страны, вынужденным, правда, время от времени отмахиваться от легких, но малоприятных уколов, наносимых конкурентами. Исследователи справедливо считают эту организацию «лишь фасадом для правления ОМНО»[3].

Жесткий контроль над СМИ, осуществляемый посредством системы их государственного лицензирования, электоральные манипуляции и довольно узкие рамки гражданских свобод не в состоянии полностью упразднить оппозицию. Более того, в 1998 году, воспользовавшись финансовым кризисом, противоречиями внутри правящей верхушки и развернувшимся в связи с этим малайским аналогом перестройки (reformasi), оппозиционеры сумели мобилизовать свои силы и учредить «Альтернативный фронт» (Barisan Alternatif). Этот конгломерат вобрал в себя организации, представляющие социальные группы, которые ощущали себя маргиналами, вытесненными на обочину властью ОМНО (включая молодежь, женщин и новый средний класс, недовольный «панибратским капитализмом», столь типичным для Юго-Восточной Азии)[4]. На общефедеральном парламентском уровне, однако, до 2008 года в политической палитре оппозиция в основном была представлена Исламской партией Малайзии (ИПМ) и Партией демократического действия (ПДД). Вокруг первой из этих организаций блокируются исламские радикалы, недовольные умеренным исламизмом официальной верхушки и разделяющие идею «исламского государства». На протяжении полувека за эту партию регулярно голосуют около трети малазийских избирателей, а ее численность составляет около миллиона членов[5]. Что касается второй партии, то она представляет интересы китайской буржуазии, на протяжении десятилетий дискриминируемой государством.

Наблюдатели отмечают, что способность этих двух групп к сохранению собственной автономии и электорального потенциала на фоне прочих оппозиционных партий Юго-Восточной Азии выглядит уникальной[6]. Используя эти ресурсы, оппозиционеры в последние годы смогли обеспечить себе заметное представительство в парламенте, стимулируя общественные дебаты и осложняя жизнь правительству[7]. Они активно играют на региональном поле, причем время от времени им даже разрешается сформировать органы власти в том или ином субъекте федерации. Фактически в указанной перспективе федерализм можно рассматривать в качестве средства «приручения» оппозиции, не позволяющего ей предпочесть внесистемные методики сопротивления авторитарному режиму. На выборах 2008 года когорта парламентских оппозиционеров увеличилась за счет Партии народной справедливости (ПНС), выступающей под либеральными и реформистскими лозунгами и претендующей на преодоление религиозных и этнических барьеров. В ее распоряжении сегодня 23 депутатских мандата.

Интересно, что федеративное устройство Малайзии не противоречит половинчатой демократии, но, напротив, выступает одной из ее системных подпорок. Подобно России, федеральная архитектура которой была механически заимствована от ушедшего в небытие Советского Союза, малазийская федерация также оказалась частью наследства, полученного извне – от британской колониальной империи. При этом авторитарные режимы двух стран при всем желании не могли отказаться от неудобных федералистских конституций по сходным причинам: из-за очевидной этнической, культурной и религиозной разнородности территорий, доставшихся им в управление. Но если в России правящие круги уже десять лет предпочитают просто отмахиваться от чуждого им инструментария федерализма, молчаливо терпя упоминания о нем в Основном законе страны, то политические элиты Малайзии научились довольно удачно приспосабливать его к собственным потребностям. В этом смысле малазийский федерализм в сопоставлении с нашим аналогом предстает явлением более живым, динамичным и творческим.

Еще одно английское завещание

Закрепляясь с конца XVIII века на берегах Малаккского пролива, Британская империя в очередной раз использовала излюбленную и проверенную тактику косвенного правления. Форпостом английской экспансии стали три прибрежные зоны, стратегически расположенные у самого входа в пролив и вдоль него; отталкиваясь от них, колонизаторы продвигались вглубь материка. В первой четверти XIX столетия эти маленькие анклавы были провозглашены коронной колонией Стрейтс-Сетлментс, административным центром которой стал остров Сингапур. Неустанно заявляя по мере освоения близлежащих земель об уважении малайской культуры и исламских традиций, англичане предпочитали договариваться с местными владыками, официально резервируя за ними часть традиционных полномочий в обмен на содействие имперской политике. На приобретаемых британской короной новых территориях сохранялась султанская власть, в султанатах работали государственные советы, административный аппарат укомплектовывался аборигенами, продолжали функционировать религиозные суды. Что касается населения, то «малайский крестьянин практически не сталкивался с английскими чиновниками»[8]. Все перечисленное, собственно, и создало основу для первых федералистских экспериментов: в 1896 году четыре малайских княжества объединились в союз Федерированных малайских государств под протекторатом Великобритании. Еще четыре территории, прежде находившиеся в вассальной зависимости от Сиама, перешли под покровительство британской короны в 1909 году, составив Нефедерированные малайские государства. (Чуть позже к ним присоединился еще один султанат.) В совокупности перечисленные сегменты составили Британскую Малайю, которая в 1946 году была преобразована англичанами в Малайский Союз, а в 1948-м – в Малайскую Федерацию.

Федералистский выбор не был прихотью англичан – наоборот, в послевоенный период они скорее предпочли бы унитарную форму, более удобную для противодействия набирающему силу национально-освободительному движению. Но в той ситуации у них не оставалось выбора:

«Трудности формирования унитарного политического образования на территории, долгое время управлявшейся несколькими самостоятельными администрациями, были очевидны, и перед лицом серьезной оппозиции среди местного населения унитарный союз был упразднен, уступив принципу федерации»[9].

Фактически проект создания Малайского Союза, унифицирующий управленческие практики и выравнивающий гражданский статус всех его обитателей, был провален малайской знатью и малайским чиновничеством, усмотревшими в нем посягательства на собственные права[10]. В 1957 году Британская Малайя получила независимость, а в 1963-м на ее основе была образована Малазийская Федерация, основательно расширившаяся за счет присоединения британских владений на острове Борнео (Калимантан). Наличие двух непохожих составных частей, одна из которых располагалась на материке, а другая на островах, еще более повышало значимость федеративного принципа в жизни нового государства.

Отражением фундаментальной хрупкости новорожденной страны стали дебаты относительно Сингапура, под аккомпанемент которых шло федеративное строительство. В свое время это британское владение, как уже говорилось, было одним из первых форпостов наступления на материковую часть Малайи. Тем не менее, при выработке конституционных схем 1948-го и 1957 года его постоянно выносили за скобки будущих государственных границ. Местная элита очень боялась того, что приглашение этой территории, населенной преимущественно китайцами, радикально изменит «расовый баланс» в молодой федерации. Однако после провозглашения Китайской Народной Республики среди китайцев Юго-Восточной Азии крепли прокоммунистические настроения, и к началу 1960-х политический класс Малайзии начал испытывать немалые опасения по поводу того, что остров Сингапур «может стать “второй Кубой” и это приведет к непредсказуемым последствиям для федерации»[11]. В таких условиях апроприация Сингапура была сочтена меньшим злом, ибо создавала более эффективные возможности для противодействия коммунистам. В сентябре 1963 года эта территориальная единица вошла в состав обновленного федеративного союза. При этом малайские лидеры исходили из политических калькуляций, согласно которым «китайский крен» будет выправлен одновременным включением в союз новых островных штатов Сабах и Саравак, где китайское населения было невелико[12]. Единство, впрочем, оказалось недолговечным: волна межэтнических конфликтов, захлестнувшая молодое государство после принятия федеративной Конституции 1963 года и сопровождавшаяся массовыми погромами и убийствами, привела к беспрецедентному исключению Сингапура из федерации, состоявшемуся менее, чем через два года после его вхождения в нее, – в августе 1965-го.

Что удерживает составные части Малайзии, столь непохожие друг на друга, вместе? Стоит подчеркнуть, что дело не только в унаследованном британском принципе непрямого управления этнически, культурно и религиозно пестрыми землями, перекладывающего весомую долю политической ответственности на местные элиты. Как и в России, одним из мощнейших стимулов федерализации этого пространства всегда выступала его физическая география. Восточная и западная части Малайского полуострова, отсеченные друг от друга горной грядой и непроходимыми джунглями, создавали «две отчетливо разные Малайзии – одну на западе, а другую на востоке»[13]. Географические различия усугублялись также и тем, что лишь одно, западное, побережье Малайи было удобным для мореплавания, в то время как с восточного берега навигация была затруднена особенностями береговой линии и рельефа. Фундаментальная непохожесть регионов, родственных в этническом отношении и потому заведомо тяготеющих друг к другу, сочеталась с постоянным наличием внешней угрозы. С XIXвека над малайцами довлело неприятное соседство с Сиамом – державой, которая не только смогла избежать европейского владычества, но и была довольно влиятельной, по здешним меркам, особенно после вступления в альянс с милитаристской Японией. Тем самым соблюдалось пресловутое «условие обороны», которое Уильям Райкер считал важнейшим стимулом к образованию любого федеративного союза[14]. Устойчивое ощущение опасности заставляло раздробленные малайские султанаты держаться вместе.

Интересно, что действие этого фактора оказалось весьма долговременным. В середине XX столетия, когда вопрос о вассальной зависимости малайских земель от Таиланда уже не стоял, мощнейшим фактором сплоченности материковой и островной частей Малайзии выступила территориальная близость с Индонезией – революционным и стремительно национализирующимся государством, только что освободившимся от голландского господства и теперь присматривавшимся к близлежащим территориям. Англичане, между тем, демонтируя свою империю, в конце 1940-х годов решили покинуть остров Калимантан, поставив правителей и население получивших самоуправление бывших коронных колоний Саравак и Северное Борнео (Сабах) перед нелегким выбором: или добровольно присоединиться к Малайской Федерации, или быть поглощенными близлежащей Индонезией. Опция независимости ими вообще не рассматривалась в качестве реалистического сценария, поскольку обе территории были несостоятельными в экономическом плане – в отличие от находящегося под британским протекторатом соседнего Брунея, нефтяные богатства которого позволили местным элитам успешно воспротивиться британскому желанию присоединить султанат к Малайзии, подняв на его территории вооруженное восстание[15].

Федерализм, как известно, привлекателен тем, что предлагает обособленным национальным, языковым или территориальным сообществам преимущества проживания в рамках большой системы, не требуя при этом стопроцентного вхождения в нее. Неспособные взвалить на себя ношу полноценного самоопределения, новые политические образования «приценивались» к федералистским сценариям. Как уже было сказано, для Саравака и Сабаха предложения не ограничивались малайской моделью; и в период, предшествовавший изгнанию голландских колонизаторов, и после провозглашения республики индонезийские лидеры так же экспериментировали с федерализмом, хотя это получалось у них намного хуже, чем у малайцев. В конечном счете, идея федерации в Индонезии была объявлена ловушкой для молодой государственности, оставленной прежними хозяевами, – и от нее отказались, взяв за основу унификаторский проект[16]. Поскольку малайцев с острова Борнео перспектива принудительного превращения в индонезийцев не привлекала, они выбрали для себя более безопасный, хотя и не очень удобный вариант: присоединение к федерации, основной массив которой лежал по ту сторону пролива. В конце концов, он оказался выигрышным: сегодня Сабах и Саравак пользуются в Малазийской Федерации немалыми льготами, воплощенными в так называемых «двадцати пунктах» (ранее они распространялись и на Сингапур). Среди них стоит упомянуть смягченные требования относительно исламизации и официального использования малайского языка, а также закрепленное за местными властями право ограничивать китайскую миграцию на подконтрольную им часть страны. (В островных штатах, в отличие от штатов континентальной части, китайское население не превышает 25%.)

Как все это работает

Малазийская федеральная система начала XXI столетия отличается тремя базовыми особенностями: сложной дифференциацией упорядочиваемого ею общества, наличием в ней регионально ориентированных партий и бесспорной гегемонией центральной исполнительной власти. По мнению наблюдателей, в основе более или менее ровных взаимоотношений между центром и регионами долгое время лежало непоколебимое доминирование одной и той же политической силы – ведь партии, ныне входящие в состав «Национального фронта», бессменно составляют парламентское большинство на протяжении более пятидесяти лет[17]. Вместе с тем, в сопоставлении с российским аналогом централизованная и авторитарная малазийская федерация выглядит все-таки более гибкой. Оппозиционные партии, как уже отмечалось, не раз имели возможность возглавить правительства в нескольких малазийских штатах, потеснив «Национальный фронт» на относительно свободных выборах. Созданная этим фактом новая диспозиция, в России пока немыслимая, заметно оживляла политическую жизнь страны. Правда, в ассортименте мер, применяемых центральным правительством в работе с «нелояльными» региональными лидерами, все-таки преобладает инструментарий, хорошо освоенный и российским авторитарным режимом. В порядке вещей административное, финансовое, полицейское давление на непокорные штаты, дополняемое режиссируемыми кампаниями диффамации в подконтрольных государству СМИ. Отстаивая свою гегемонию, центральная власть использует в борьбе с оппозиционными регионами все средства, имеющиеся под рукой, включая печально известные «Закон о внутренней безопасности» и «Закон о подстрекательстве».

Федеральные субсидии, выделяемые штатам, которые не подчиняются «Национальному фронту», зачастую сокращаются или откладываются до самого конца фискального года, когда освоить деньги уже невозможно. Причем подобные санкции применяют в отношении самых бедных штатов Малайзии, ибо именно они служат опорными базами исламистов. (Речь идет прежде всего о расположенных на материковой части штатах Келантан и Тренггану, которые еще при англичанах оставались «самыми “малайскими” и наименее экономически развитыми султанатами», «оплотом исламских традиций»[18].) Чиновники федеральных ведомств, подстрекаемые начальством, саботируют указания местных властей. Особенно сурово наказываются те политические организации, которые осмелились выйти из состава правящей коалиции. В конце 1970-х годов Исламская партия Малайзии, возглавлявшая правительство в штате Келантан, поссорилась с «Национальным фронтом» и вышла из его состава. В отместку за отступничество центральная власть сначала допустила на этой территории беспорядки, потом под их предлогом ввела чрезвычайное положение, а затем провела новые выборы – на этот раз, разумеется, с нужным для себя результатом. Важно подчеркнуть, что в малайском контексте такой механизм федерального вмешательства, как объявление чрезвычайного положения, особенно эффективен, поскольку эту меру, согласно Конституции страны, невозможно оспорить в судебном порядке[19]. Впрочем, это последнее средство, к которому обращаются лишь в самых крайних случаях. Когда в 1990 году, в разгар предвыборной кампании, в островном штате Сабах региональная Объединенная партия Сабаха (ОПС), представляющая местную христианизированную народность кадазан и настаивающая на расширении национальной автономии и ограничении исламизации, переметнулась из правящего лагеря к оппозиции, ее наказали иным способом. После проведенной с местными депутатами «разъяснительной» работы часть из них вернулась в ряды «Национального фронта» в индивидуальном порядке, и хрупкое оппозиционное большинство в ассамблее было утрачено. В свою очередь, отбившаяся от рук раскольническая партия, страшась еще большего давления со стороны федеральных властей, в скором времени вновь подала заявку на присоединение к доминирующей коалиции[20].

Малайзия, как и Россия, является сырьевой федерацией: страна занимает 27-е место в мире по запасам нефти, добыча которой с 1970-го по 1985 год выросла в двадцать четыре раза – с 0,9 до 21,4 миллиона тонн[21]. Разумеется, освоение природных ресурсов здесь имеет выраженную федералистскую составляющую. Точнее говоря, малазийские политики, подобно их российским коллегам, предпочитают извлекать нефтяную ренту, опираясь на «вертикальные» схемы. В соответствии с «Законом о нефти» федеральное правительство берет себе львиную долю доходов от реализации углеводородов. За штатами, на территории которых осваиваются месторождения, закреплено право на компенсационный сбор в размере 5%, но реально он применяется только в отношении лояльных партнеров. Когда в 1999 году исламистам из ИПМ удалось по итогам выборов сформировать правительство в нефтедобывающем штате Тренггану, причитающиеся региону отчисления внезапно были упразднены столичной властью, причем федеральные чиновники не позволили новому кабинету компенсировать потери за счет введения каких-то новых региональных налогов. Соответственно, после возвращения ОМНО к власти в этом штате, состоявшегося в 2003 году, там не только отменили деятельность шариатских судов, но и мгновенно увеличили долю штата в отчислениях от нефтедобычи. Аналогичным образом штату Сабах в 1992 году «из экологических соображений» запретили вывоз необработанной древесины, существенно пополнявший его казну; не удивительно, что это произошло вскоре после того, как возглавлявшая его правительство местная Объединенная партия Сабаха поссорилась с «Национальным фронтом».

Вместе с тем, до полного удушения оппозиции дело никогда не доходит: федерализм по минимуму гарантирует, что правительства штатов, даже находящиеся в напряженных отношениях с центральной властью, будут получать гранты в объемах, достаточных для их функционирования. Кроме того, Куала-Лумпур с большой осторожностью и тщательностью подходит к вопросу о том, в каких районах страны оппозиционное правление допустимо, а где ему следует препятствовать всеми силами. Как правило, противникам режима доверяют те территории, в которых, во-первых, преобладают этнические малайцы («титульный народ»); во-вторых, сильны исламистские настроения; в-третьих, нет сепаратистских движений и группировок. Считается, что оппозиционное правление при соблюдении указанных условий не несет в себе особого риска. Заключаемые при этом сделки центральных и региональных элит часто оказываются взаимовыгодными. На выборах 1986 года уже упоминавшаяся Объединенная партия Сабаха, будучи в оппозиции, получила две трети мест в местной легислатуре, но потом, рассчитывая, вероятно, обезопасить свою победу, попросилась в «Национальный фронт». Ее, разумеется, приняли, причем довольны были все: правящий режим «заполучил посредством кооптации то, что потерял в ходе выборов: общефедеральный контроль над Сабахом. Но внутри штата ОПС осталась безраздельной хозяйкой»[22].

Более того, использование федералистской кальки помогает федеральному центру использовать авторитет оппозиции в своих интересах, укрепляя легитимность режима и одновременно перекладывая на своих недругов ощутимую часть ответственности за положение дел[23]. Именно этими соображениями объясняется тот удивительный для российского наблюдателя факт, что, несмотря на сохраняющуюся в стране политическую монополию, ИПМ, например, возглавляла правительство штата Келантан в 1959–1978 годах, а потом с 1991 года. В штате Тренггану та же партия располагала парламентским большинством в 1959–1961-м и 1999–2004-м годах. При этом в островной части страны, в штатах Сабах и Саравак, где доля малайского и исламского населения значительно ниже, чем на полуострове, а сепаратистские настроения регулярно напоминают о себе, оппозиционным силам приходится работать в гораздо более узких рамках, а диалог властей с ними проходит в более жесткой форме.

***

Хроническое воспроизводство в России тенденций и закономерностей, отличающих политическое развитие постколониальных стран, представляется феноменом, незаслуженно игнорируемым нашей социальной наукой. Между тем, сопоставление нынешнего унылого состояния российского федерализма с его африканскими и азиатскими моделями можно признать вполне плодотворным. И дело даже не в наличных параллелях, постоянно травмирующих патриотично настроенного ученого, а в эвристическом потенциале подобного сопоставления относительно будущего. Стремительно превращаясь в политическую периферию мира, Россия все более зримо воспроизводит обыкновения постколониальных и иных развивающихся стран, причем в ближайшие годы эта тенденция будет лишь углубляться. По этой причине опыт Азии и Африки, в частности Малазийской Федерации, стоит знать и изучать.

Один из важнейших уроков, который предлагает нам Малайзия, заключается в том, что федеративное устройство страны позволяет авторитарному режиму воспринимать оппозицию с меньшим ужасом, нежели обычно. Доверяя оппозиционным силам управление отдельными сегментами национальной территории, без энтузиазма относящаяся к демократии власть решает сразу две задачи. С одной стороны, она встраивает оппозицию в систему, тем самым, приобщая ее к общим «правилам игры»; с другой стороны, она делает репрессивный режим более легитимным, привлекая к управлению страной и политическое меньшинство, силы которого куда-то надо приложить. К сожалению, в данном отношении Россия отстала от Малайзии столь же сильно, как и в производстве компьютерных чипов.

[1] Case W. Semi-Democracy and Minimalist Federalism in Malaysia // He B., Galligan B., Inoguchi T. (Eds.). Federalism in Asia. Chettenham, UK: Edward Elgar Publishing, 2007. P. 124, 127.

[2]См.: Burgess M. Between a Rock and a Hard Place: The Russian Federation in Comparative Perspective // Ross C., Campbell A. (Eds.). Federalism and Local Politics in Russia. London; New York: Routledge, 2009. P. 40, 41.

[3] Тюрин В.А., Цыганов В.А. История Малайзии. ХХ век. М.: Институт востоковедения РАН, 2010. С. 350.

[4] Gomez E.T. Resistance to Change – Malay Politics in Malaysia // Idem (Ed.). Politics in Malaysia: Malay Dimension. Abingdon: Routledge, 2007. P. 2.

[5] Tong L.Ch. PAS Politics: Defining an Islamic State // Gomez E.T. (Ed.). PoliticsinMalaysia… P. 108. «По мнению ИПМ, нормы шариата должны лежать в основе всего законодательства, – отмечает местный исследователь. – В этом партия отличается от ОМНО, которая движется в аналогичном направлении, но не видит нужды во внесении в федеральную конституцию поправок, которые провозглашали бы Малайзию исламским государством» (Ibid. P. 124). В отличие от оппозиционеров, действующий режим считает, что страна и так достаточно исламизирована: еще в 2001 году премьер-министр Мохатхир Мохамад заявлял, что «Малайзия уже сейчас – исламское государство!» (Тюрин В.А., Цыганов В.А. Указ. соч. С. 452).

[6] Case W. Op. cit. P. 126.

[7] В созыве 222-местного парламента, избранном в 2008 году, ПДД имеет 29 мандатов, а ИПМ – 23 мандата (www.parlimen.gov.my/pages.php?view=76&uweb=dr).

[8] Тюрин В.А., Цыганов В.А. Указ. соч. С. 71.

[9] Dikshit R.D. The Political Geography of Federalism: An Inquiry into Origins and Stability. New Delhi: The Macmillan Company of India, 1975. P. 132.

[10] Подробнее об этом см.: Тюрин В.А., Цыганов В.А. Указ. соч. С. 177–186.

[11]Тамже. С. 274.

[12]Тамже. С. 274–275; Dikshit R.D. Op. cit. P. 132.

[13] Dikshit R.D. Op. cit. P. 134.

[14]См.: Riker W.H. Federalism: Origin, Operation, Significance. Boston; Toronto: Little, Brown and Company, 1964.

[15] Подробнее об этом см.: Тюрин В.А., Цыганов В.А. Указ. соч. С. 280–281; Majid H.A. Rebellion in Brunei: 1962 Revolt, Imperialism, Confrontation and Oil. London; New York: I.B. Tauris, 2007.

[16]См.: Reid A. Indonesia’s Post-Revolutionary Aversion to Federalism//He B., Galligan B., Inoguchi T. (Eds.). Op. cit. P. 144–164; Goumenos T. The Pyrrhic Victory of Unitary Statehood: A Comparative Analysis of the Failed Federal Experiments in Ethiopia and Indonesia // Kovalski E., Zolkos M. (Eds.). Defunct Federalisms: Critical Perspectives of Federal Failure. Aldershot: Ashgate, 2008.

[17] Burgess M. Comparative Federalism:Theory and Practice. Abingdon: Routledge, 2006. P. 153.

[18] Тюрин В.А., Цыганов В.А. Указ. соч. С. 124, 132.

[19] Burgess M. Op. cit. P. 153–154.

[20] Case W. Op. cit. P. 130–131.

[21] См.: Пахомова Л.Ф. Модели процветания (Сингапур, Малайзия, Таиланд, Индонезия). М.: Институт востоковедения РАН, 2007. С. 89.

[22] Тюрин В.А., Цыганов В.А. Указ. соч. С. 376.

[23] Case W. Op. cit. P. 140.

«Неприкосновенный запас» 2012, №1(81)

Региональные реформы Путина при президенте Медведеве: централизация продолжается

Александр Владимирович Кынев (р. 1975) – политолог, руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики (ФРИП).

Исполнение президентских полномочий Дмитрием Медведевым в 2008–2012 годах сопровождалось в рядах федеральной и региональной элит значительными ожиданиями, связанными с политическими и экономическими реформами. Приближенные к власти экспертные центры, как и сам уходящий президент, активно привлекая риторику обновления, рассуждали о «желаемом завтра», подогревая эти надежды. Что же вышло на практике? В этом тексте риторика «инноваций» будет сопоставлена с практикой завершающегося президентского срока, которая на деле состояла в углублении консервативных реформ, начатых предыдущим президентом: продолжение централизации в политике и экономике, ослабление самостоятельности регионов, фактический демонтаж федерализма.

Регионы и президент Путин в 2000–2008 годах

Став преемником Бориса Ельцина, Владимир Путин немедленно начал ограничивать политические возможности региональных элит, проигравших борьбу за федеральную власть в 1999 году. Ради их ослабления были предприняты институциональные изменения, совокупность которых можно назвать реформой федеративных отношений. В результате маятник, регулирующий баланс центра и регионов, резко сменил свое положение: в 2000-е годы политическая и институциональная самостоятельность регионов была существенно подорвана.

Реформа была запущена указом от 13 мая 2000 года, учредившим в стране семь федеральных округов и выводящим из-под контроля губернаторов силовые структуры. В каждый округ назначался полномочный представитель президента Российской Федерации. Прежние полномочные представители в регионах стали главными федеральными инспекторами, подчиненными окружному полномочному представителю. Новым чиновникам поручили обеспечивать координацию федеральных органов исполнительной власти в соответствующем округе, контроль над исполнением федеральных законов, указов и распоряжений президента, постановлений и распоряжений правительства, а также федеральных программ. Однако постепенно полпреды превратились из контролеров и координаторов в своеобразных «генерал-губернаторов», стремящихся непосредственно руководить подконтрольными главами регионов. Этому способствовали и кадровые решения Путина, поскольку большинство назначенных им полпредов составили выходцы из силовых структур. Одновременно губернаторы утратили возможность влиять на назначение руководителей региональных подразделений федеральных органов исполнительной власти. Сузились и их экономические возможности, так как они перестали заверять своей подписью соглашения с компаниями, использующими недра.

Следующим шагом стало введение института «федерального вмешательства», который допускал роспуск регионального парламента путем принятия соответствующего федерального закона и предусматривал право президента отстранять главу субъекта федерации от должности. Активная роль в инициировании пересмотров региональных законов, а также уставов и конституций регионов отводилась органам прокуратуры. Наконец, были пересмотрены принципы формирования Совета Федерации. Согласно новой системе, половина членов верхней палаты теперь избиралась законодательными органами власти субъектов, а другая половина назначалась руководителями исполнительных органов власти субъектов. Удельный вес отраслевых лоббистов в верхней палате превысил долю региональных представителей. Соответственно, «сенаторы» более жестко контролировались президентской администрацией. В результате престиж Совета Федерации резко упал, а качество его законодательной деятельности ухудшилось.

Фактически вместо прежней полуфеодальной системы, где региональные начальники пользовались всевластием на территории региона в обмен на политическую лояльность суверену, была создана система параллельных вертикалей, замкнутых на различные структуры в федеральном центре. Эти вертикали носили не только ведомственный, но и корпоративный характер. Вскоре они затронули и общественно-политическую сферу: так, неотъемлемой частью новой политики в отношении регионов стала избирательная реформа начала 2000-х годов, заметно усложнившая регистрацию и деятельность политических партий в стране. Кроме того, с конца 2003 года региональные парламенты стали формироваться при условии обязательного избрания не менее половины депутатов по спискам федеральных партий; это означало, что половина региональных парламентариев включалась в корпоративные схемы, также замкнутые на федеральный уровень.

Хотя общее влияние губернаторов неуклонно падало, они по-прежнему оставались фигурами, напрямую избираемыми населением, и в большинстве регионов их позиции были определяющими, в том числе при проведении федеральных избирательных кампаний. Но в марте 2004 года в ходе избрания губернаторов десяти регионов кандидаты, поддержанные центром, потерпели поражение в Алтайском крае, Архангельской и Рязанской областях, а в других местах победили с большим трудом. Эти тревожные для федерального центра сигналы стали одной из причин отмены в конце 2004 года прямых выборов губернаторов.

Поддержавшие отмену собственной выборности губернаторы взамен прямой легитимности получили, во-первых, возможность продлить свое пребывание у власти до 2009–2011 годов, а во-вторых, оставаться на посту неограниченное количество сроков. Таким образом, центр одновременно «убивал двух зайцев»: он наносил сокрушительный удар по политической самостоятельности регионов и при этом делал «управляемым» обновление региональных властей. Интересно, что назначаемые президентом губернаторы сохранили за собой право единолично назначать половину составов избирательных комиссий субъектов федерации. Естественно, отмена выборов глав регионов привела к еще большему ослаблению Совета Федерации, половина членов которого становилась по сути назначенцами президентских назначенцев.

В новом контексте гораздо более двусмысленным стало положение, занимаемое во властной системе главами местного самоуправления. С одной стороны, включение губернаторов в «исполнительную вертикаль» сделало и мэров кандидатами на включение в нее. С другой стороны, проведение муниципальной реформы, одной из главных целей которой называлось приближение органов управления к гражданам, децентрализовало систему управления и расширило круг людей, вовлеченных в управленческий процесс. Постепенно все это обернулось переносом центров конкурентной политической борьбы именно в местные органы власти, контролирующие реальные хозяйственные процессы на низовом уровне; органы местного самоуправления стали превращаться в главные очаги политической фронды.

Начиная с 2005 года главной тенденцией на выборах муниципальных депутатов, как и ранее на выборах депутатов законодательных собраний, стало внедрение смешанной и полностью пропорциональной избирательной системы. Одновременно в середине 2005 года был принят новый федеральный закон «О выборах депутатов Государственной Думы», который не только ввел пропорциональную систему, но и повысил заградительный барьер с 5% до 7%. Таким образом, население регионов и региональные элиты утратили возможность самостоятельно определять своих представителей в федеральном парламенте. Ужесточение регистрационных требований, предъявляемых политическим партиям, повлекло за собой существенное сокращение числа организаций, имеющих право участвовать в выборах. Если в 1999 году таким правом обладали 139 общероссийских политических общественных объединений, то в 2003-м, после принятия новой редакции закона о политических партиях, в избрании федеральных депутатов приняли участие 44 политические партии и 20 общероссийских общественных объединений. К выборам Государственной Думы 2007 года «на плаву» оставались только 15 организаций; наконец, на начало 2009 года партий осталось всего 7. Показательно, что созданное при откровенном содействии президентской администрации «Правое дело» стало единственной новой партией, которая с 2006 года сумела выполнить драконовские требования регистрации, установленные законом «О политических партиях».

Таким образом, начиная с 2004 года наблюдалось парадоксальное сочетание принудительного внедрения партийной политики со сворачиванием реальной многопартийности. В результате поле для маневра региональных элит, ищущих политических партнеров для участия в федеральных и региональных выборах, все более сокращалось. О кризисе подобной системы, в рамках которой разрешенные партии больше ориентируются на доброжелательное отношение контролирующих инстанций и на интересы спонсоров, а не на интересы избирателей, неоднократно писали эксперты.

Регионы и президент Медведев

Нарастающее недовольство системой назначений высших должностных лиц регионов привело к началу президентства Медведева к тому, что подбор кандидатов стал более осторожным. Центр теперь пытался подбирать людей, с одной стороны, включенных в федеральную элиту, а с другой стороны, имевших персональные связи с самим регионом. При этом сам процесс обновления губернаторского корпуса заметно ускорился. Летом 2008 года, сразу после прихода Медведева, СМИ сообщили о существовании таинственного списка из 30–40 губернаторов, которых центр якобы готовится заменить. Экономический кризис, который стал ощущаться в России осенью того же года, заставил руководство страны взять определенную паузу, но уже весной 2009 года, когда Кремлю показалось, что пик кризиса миновал, началась волна отставок. По иронии судьбы, в тот же период завершились сроки полномочий многих губернаторов: эту волну Москва отчасти запрограммировала сама, когда в 2005 году после отмены прямых выборов глав регионов побуждала ранее избранных глав быстрее изменить свой правовой статус, поставив перед президентом «вопрос о доверии». Стремление поскорее превратить избранных политиков в назначенцев – типичный пример победы тактики над стратегией, когда решения принимаются исключительно из сиюминутной политической конъюнктуры.

Всего с февраля 2005 года, когда начал действовать новый порядок «наделения полномочиями», до конца 2010-го были назначены 63 новых губернатора, причем более четверти замен пришлось на 2010 год. Еще 6 замен состоялись в 2011-м. В целом же, если Путин с февраля 2005-го по май 2008 года назначил 29 новых губернаторов, то Медведев с мая 2008-го по конец 2011 года произвел 40 замен. К концу 2011 года на 83 региона приходились 59 губернаторов, никогда не побеждавших на прямых губернаторских выборах.

В 2009 году центр попытался поменять сам порядок назначения губернаторов, сделав данный процесс намного менее предсказуемым и понятным. В президентском послании 2008 года Медведев предложил передать право подбора кандидатов в губернаторы от полномочных представителей президента федеральному руководству партии, победившей на региональных выборах. Соответствующий закон вступил в силу в июле 2009 года. Согласно новому порядку, руководящий орган политической партии, список которой получил наибольшее число голосов избирателей, должен предлагать президенту не менее трех кандидатур на пост губернатора не позднее, чем за 90 дней до истечения полномочий действующего губернатора. Интересно, что список вносится президенту после консультаций руководства партии с ним самим. Если по результатам рассмотрения представленный список главу государства не устраивал, партия получала право внести три новые кандидатуры.

Если предусмотренная законом длительная процедура оказывалась безрезультатной, то президент в конечном счете получал право внести кандидатуру самостоятельно. Очевидно, что и при такой системе реальное решение о кандидатах на пост губернатора по-прежнему принимает президент, а участие политической партии (причем не региональной организации, а ее центрального руководства) носит характер формального согласования. Первые опыты применения этой процедуры показали, что она дестабилизирует и изматывает региональные элиты, которые до самого конца не понимают, каким окажется окончательный выбор Кремля. И, хотя в конце 2009 года в нее были внесены коррективы, сокращающие сроки рассмотрения, по-прежнему не были установлены ограничительные временные рамки по внесению кандидатуры губернатора на рассмотрение легислатуры.

Все сказанное свидетельствует об отсутствии в стране универсальных критериев кадровых решений: когда доминирует режим «ручного управления», по поводу похожих кандидатов в близких ситуациях могут приниматься диаметрально противоположные решения. Понятно, что своим внезапным выбором в каждом конкретном случае президент наглядно демонстрировал стремление повысить личную политическую значимость, но, вместе с тем, хаотичная кадровая политика в регионах еще более разрушала основы региональных автократий, в результате чего рассыпались прежние управленческие команды и глохли их «электоральные машины».

При Медведеве изменения затронули и избирательный процесс, включая выборы в законодательные собрания. Первые инициативы на этот счет президент озвучил в послании 5 ноября 2008 года. Помимо предложений увеличить сроки президентских и думских полномочий, было предложено отменить избирательный залог на выборах любого уровня. Также символически снижалась минимальная численность членов политической партии, необходимая для регистрации в Министерстве юстиции: до 45 тысяч с января 2010 года и до 40 тысяч членов с января 2012-го. Понятно, что репрессивная суть закона от этого не менялась, несмотря на то, что партиям, которые набрали на выборах в Государственную Думу от 5% до 7% голосов, теперь предоставлялись единичные «утешительные» мандаты.

К осени 2008 года на результатах региональных и местных выборов стал сказываться социально-экономический кризис. После тревожных для партии власти результатов марта 2009 года региональные и местные власти стали более грубо продавливать свою линию, что привело к серии скандалов на выборах октября 2009 года. Многочисленные нарушения были зафиксированы в отношении подсчета голосов: в итоге оспаривались результаты выборов в Московскую городскую думу, а также избрание мэров Астрахани, Дербента, депутатов и мэров нескольких подмосковных городов. Подведение итогов этих выборов завершилось крупнейшим за несколько лет политическим демаршем: 14 октября 2009 года все фракции Государственной Думы, кроме «Единой России», покинули зал парламентских заседаний, требуя расследования фальсификаций.

В результате в очередное послание, прозвучавшее 12 ноября 2009 года, Медведев вновь включил раздел о политических реформах. Многие полагали, что глава государства предложит что-то вроде программы демократизации политической системы, однако эти ожидания сбылись лишь в минимальной степени. Заявив, что «многопартийная система в Российской Федерации в целом сложилась», президент предложил еще больше унифицировать политическую жизнь регионов. Первой в ряду соответствующих мер упоминалась стандартизация численности региональных парламентов, согласующая ее с численностью населения регионов. Исходя из принятого в 2010 году закона в восьми регионах численность депутатов предстоит сократить (от двух мандатов в Кабардино-Балкарии до двадцати пяти мандатов в Хакасии), а в одиннадцати субъектах, напротив, увеличить (от одного мандата в Тюменской области до десяти мандатов в Пензенской области и Москве). Далее всем партиям, представленным в региональных парламентах, предлагалось гарантировать право формировать собственные фракции. Партии, не представленные в Государственной Думе, но имеющие фракции в законодательных собраниях субъектов, предлагалось освободить от сбора подписей для участия в региональных выборах. Кроме того, президент предложил принять региональные законы о гарантиях равного освещения в СМИ деятельности партий, представленных в региональных легислатурах, а в уставы и конституции субъектов включить статьи о ежегодном отчете руководителей исполнительной власти перед местным парламентом. Причем, разумеется, никакой ответственности по итогам подобного отчета для главы исполнительной власти региона не вводится, а отправить его в отставку законодатели по-прежнему не могут.

Предложения президента вызвали разочарование общественности и экспертного сообщества. Наиболее неоднозначные оценки получило предложение «выработать единое мнение о необходимости перехода к выборам в представительные органы власти всех уровней исключительно по партийным спискам», означавшее тотальное внедрение пропорциональной системы. Как не раз отмечалось, реально на региональных и местных выборах преимущественно конкурируют не партии, а местные элитные группы. В условиях роста протестных настроений и искусственного сокращения политического поля голосование за любую, даже слабую и малоизвестную, альтернативу обретает для избирателя символическое значение демонстрации недовольства. Начиная с осени 2008 года расширение применения пропорциональной системы на местных выборах повлекло за собой прирост числа голосов, отдаваемых за иные, помимо «Единой России», партии в городах и районах, где имелись независимые от местной власти партийные структуры. В результате во многих крупных городах, где политическая самостоятельность общественных структур более выражена, процесс внедрения партсписков был временно приостановлен.

В результате мажоритарная система, выгодная для «партии власти», сохранилась на муниципальных выборах в таких городах, как Екатеринбург, Челябинск, Архангельск, Иркутск, Курган, Липецк. При этом продолжился процесс внедрения партийных списков там, где на практике отделений политических партий как бы и нет: в муниципальных районах, в том числе и сельских, а также в городских и сельских поселениях. Как показывает накопленный опыт применения пропорциональной системы, в тех местах, где нет реальных партийных организаций, местные элиты берут под свой контроль все формально зарегистрированные на данной территории политические партии. С этой целью от всех «партий» обеспечивается выдвижение кандидатов, являющихся ставленниками доминирующей элитной группы, которая таким образом фактически приватизирует муниципальное образование.

Муниципалитеты и президент Медведев

30 ноября 2010 года Медведев огласил очередное послание Федеральному собранию. В нем президент вновь предложил распространить пропорциональную или смешанную избирательную систему на избрание представительных органов местного самоуправления. Идея была конкретизирована: теперь речь шла о городских округах и муниципальных районах с численностью депутатов не менее 20 человек. По мнению Медведева, которое, впрочем, не разделяется ведущими российскими экспертами по выборам, это «будет способствовать укреплению доверия к партийной системе и повышению ответственности партий перед избирателями». В целом, хотя навязывание муниципалитетам пропорциональной системы вызывает большие вопросы и сомнения, в качестве позитивного фактора можно отметить прекращение в настоящее время разговоров о принудительном применении партийных списков в сельских и городских поселениях. (В июле 2011 года Конституционный суд России признал неконституционным введение полностью пропорциональной системы в малочисленных сельских поселениях.) При этом президентская инициатива обходила стороной крупнейшие города страны, где партийная составляющая наиболее выражена: Москву и Санкт-Петербург, которые имеют статус субъектов федерации и специфическую систему местного самоуправления с очень слабыми полномочиями. Соответствующий закон был принят в начале 2011 года.

Необходимо отметить, что президентство Медведева сопровождалось прогрессирующим свертыванием прямого избрания глав муниципальных образований населением. К середине 2011 года прямые выборы мэров были отменены в 46 административных центрах субъектов федерации из 79. (В четырех регионах, среди которых Москва, Санкт-Петербург, Московская и Ленинградская области, муниципалитетов-центров просто нет.) Симптоматично, что с особым рвением выборы мэров упраздняют те новые губернаторы, которые сами на прямых выборах никогда не побеждали. Наиболее конфликтными стали попытки отменить процедуры прямого волеизъявления в городах Свердловской области и Ханты-Мансийского автономного округа. Протесты общественности эта мера вызвала в Перми и Челябинске, а воспрепятствовать отмене выборов удалось в Дзержинске, Сургуте и – временно – в Екатеринбурге. В 2009–2010 годах перечень городов, в которых отменены прямые выборы мэров, пополнили Нижний Новгород, Смоленск, Мурманск, Благовещенск, Элиста, Владимир, Курган, Ставрополь. В тот же период участились попытки силового решения конфликтов между регионами и муниципалитетами через принудительное (в том числе и посредством возбуждения уголовных дел) отстранение от власти муниципальных руководителей.

В регионах последовательно проводится курс на уменьшение числа муниципальных образований. В 2010 году был принят законопроект, допускающий совмещение администрацией муниципального района функций администрации районного центра. Одновременно расширяется практика формирования районных советов через косвенные выборы, когда депутаты из поселений делегируют представителей в районный совет. Еще более ослабило положение глав муниципальных образований внесение изменений в закон «Об общих принципах организации местного самоуправления», предполагающих право местного совета отправить главу муниципального образования в отставку по инициативе либо не менее трети депутатов, либо губернатора. Рассмотрение такой инициативы, согласно закону, осуществляется в течение одного месяца с момента внесения. Чтобы уволить главу, надо набрать не менее двух третей от установленной численности депутатов. При этом если за муниципалитетом закреплены отдельные государственные полномочия, переданные федеральными и региональными законами, то решение об отставке может быть принято только при согласии главы региона. Сказанное означает, что согласие губернатора требуется почти во всех случаях увольнения мэра депутатами.

Новый порядок усугубил неэффективность низовой власти. После его внедрения в тех регионах, где наблюдался переизбыток губернаторского контроля над органами местного самоуправления, его стало еще больше, а под аккомпанемент разговоров об укреплении депутатских полномочий на самом деле усиливали губернаторов. Там же, где элитам присуща раздробленность, оформляемая в текучие тактические коалиции групп влияния, усугубился хаос, поскольку возрос соблазн взаимного шантажа. Подобные конфликты, чреватые полным параличом местной власти, в минувшие два года наблюдались в Туле, Смоленске, Барнауле. По-видимому, инициаторы проекта просто переоценили качество выстроенной в стране партийно-административной системы и ее однородность, принимая видимость партийного единодушия за его фактическое наличие.

Несомненным конфузом обернулось обещание Медведева расширить участие в местных выборах общественных организаций: вместо этого в феврале 2009 года был принят закон, лишающий их права выдвигать кандидатов на местных выборах, проводимых по пропорциональной системе. (Как это ни странно, но такое право – только для муниципальных выборов – до недавнего времени законом предусматривалось.) Взамен была предложена ничего не гарантирующая возможность заключения договора между политической партией и непартийным общественным объединением о включении в партийный список до 15% общественников. Как показали последующие кампании, эта норма так и не начала работать.

Два президента и регионы: различия и сходства в политике

Как видно из всего изложенного выше, по всем ключевым позициям региональной политики в 2008–2012 годах продолжалось развитие тенденций первой половины и середины 2000-х. Более того, многие из них углублялись, а централизация и принудительная унификация правил региональной и местной жизни распространялась на все более частные и второстепенные вопросы. Продолжался демонтаж остатков даже формальных атрибутов федерализма в виде права субъектов федерации самостоятельно определять численность региональных парламентов, названия должностей высших должностных лиц и так далее. Федеральный центр пытался, как и ранее, загонять регионы в некий абстрактно установленный шаблон, который рассчитан на всех вообще и ни на кого в частности. То есть на практике Медведев продолжал взятый Путиным курс на формирование «унитарной федерации».

При этом реальное разнообразие политических практик на местах сохраняется: спектр региональных политических режимов в стране простирается от авторитарной Чечни до относительно либеральной Кировской области. Это разнообразие никуда не денется и впредь, поскольку никакими приказами невозможно упразднить реально существующие различия региональных социально-экономических укладов, политических культур, этнических составов населения. Исторически любые попытки навязать столь неоднородной стране унифицированные институциональные решения, какими бы резонами такая политика ни оправдывалась, всегда вели к тому, что форма и содержание еще более отдалялись друг от друга. Нет никаких оснований полагать, что сейчас все пойдет по-другому.

Путин неоднократно подчеркивал продолжение начатой им линии и при Медведеве, а также свое единодушие с преемником по всем ключевым вопросам. Аналогичную позицию публично занимает и сам президент Медведев. Часть общества, безусловно, надеялась, что новый глава государства откроет дорогу к переменам и восстановит хотя бы часть демократических институтов. Но эти надежды не оправдались. Практическая деятельность Медведева показала, что, во-первых, он ограничен в свободе маневра, а в Кремле по-прежнему «много башен и много подъездов». Во-вторых, в политике нового президента малозаметные позитивные жесты терялись среди множества мер, способствовавших дальнейшей деградации демократии. В ряду последних можно упомянуть увеличение сроков полномочий президента и депутатов, сокращение политической самостоятельности Конституционного суда, сужение возможностей для применения судов присяжных, расширение полномочий ФСБ и МВД. При этом большинство широко рекламируемых президентских новаций носило откровенно декоративный и не меняющий сути политического режима характер.

Невзирая на все разговоры о «модернизации страны», которые велись в 2008–2012 годах, власть игнорировала необходимость политического обновления. Именно по этой причине первоначальный энтузиазм заинтересованной в переменах части общества за четыре года заметно иссяк, сменившись откровенным сарказмом по поводу пустой болтовни в верхах. При этом трудности, с которыми сталкивается система, нарастали. Так, налицо широкое недовольство населения многими кадровыми решениями; по-видимому, и дальше будет увеличиваться число регионов, в которых губернаторам придется столкнуться с оппозицией со стороны элитных групп и общества. Качественное изменение состава губернаторского корпуса и утрата им связи с населением, как показали региональные выборы 2010–2011 годов и федеральные выборы 2011 года, имели для федеральной власти и электоральные последствия, так как центр, по мнению избирателей, несет прямую ответственность за назначение непопулярного начальства. Замена публичных политиков на чиновников-исполнителей вела и ведет к тому, что власть в глазах граждан все более обезличивается, а значит, ответственность за каждый новый кадровый провал возлагается на всю властную вертикаль.

Ретуширование централизации в конце 2011 года

В силу дополняющих друг друга внешних и внутренних причин выборы 4 декабря 2011 года сложились для партии власти неудачно. Даже в ситуации многочисленных нарушений полученные «Единой Россией» 49,32% голосов означают откат от показателей 2007 года на 14,98%, что выразилось в получении партией 238 думских мандатов вместо прежних 315. Этот провал подтолкнул федеральный центр к началу работы над новым пакетом законодательных новаций, касающихся управления регионами и их роли в избирательном процессе. Намечаемые преобразования сначала в пунктирном виде были обозначены в ходе «горячей линии» премьер-министра, а затем в послании Федеральному собранию, с которым выступил уходящий президент. Очевидно, что такая реакция является вынужденной; ее смысл в том, чтобы сгладить неприятные для власти последствия прошедших выборов и предложить новые механизмы, позволяющие Кремлю и Белому дому сохранять контроль над составом представительных органов в условиях очевидного снижения популярности «Единой России». Обнародование этих инициатив именно на фоне массовых протестов, вызванных электоральными нарушениями, задумывалось с тем, чтобы заглушить общественное недовольство, в очередной раз пообещав гражданам «перемены». Новые шаги власти, несомненно, были вызваны не митингами, а итогами выборов: митинги лишь ускорили процесс представления этих инициатив широкой публике.

Центральное место в комплексе предлагаемых мероприятий занимают попытки упрочить связь между руководителями регионов и населением. Так, Путин публично объявил, что теперь одобренные президентом кандидатуры, претендующие на губернаторскую должность, будут выноситься на всеобщее голосование жителей региона. Эта идея получила дальнейшее развитие в законопроекте об избрании губернаторов, внесенном в январе 2012 года в Государственную Думу от лица президента. Схема, вероятно, еще будет модифицироваться, но уже сейчас понятно, что до абсолютно свободных выборов еще очень далеко. (Особое беспокойство вызывает наличие в проекте процедуры так называемых «консультаций с партиями» в ходе выдвижения кандидатов.) Далее, предполагается ввести более либеральные правила регистрации партии, дав возможность бóльшему числу общественных групп получить легальный статус. Однако одновременно на выборах депутатов Государственной Думы предложено внедрить довольно экзотическую «биноминальную» систему (это формально пропорциональная система в 225 двухмандатных округах), которая фактически позволит партии, занимающей во всех регионах первое или второе место (даже при 30–35% электоральной поддержки), иметь в нижней палате Федерального собрания не менее половины мест. В итоге формально укрепится связь депутатов с регионами, но при этом будет создан электоральный механизм, позволяющий искусственно завышать представительство «партии власти». Специалисты уже отмечают, что данная новация едва ли будет позитивно воспринята обществом; более того, она может усугубить ощущение несправедливого устройства действующей в стране модели парламентского представительства. Кроме того, по-прежнему не ясно и то, как при этом будет выглядеть механизм формирования Совета Федерации.

В целом предлагаемые федеральной властью меры по восстановлению доверия к себе пока остаются половинчатыми и временными, неся потенциал новых конфликтов и разочарований. Это отнюдь не начало децентрализации, но всего лишь попытка заретушировать продолжающуюся централизацию.

«Неприкосновенный запас» 2012, №1(81)

Партии в российских регионах: вымирающий вид?

Камерон Росс (р. 1951) – преподаватель политических наук в Университете Данди (Шотландия). Средиегопоследнихработкниги «Russian Regional Politics under Putin and Medvedev» (2011), «Local Politics and Democratization in Russia» (2009).

В этой статье я рассматриваю проблемы институционализации партий в российских регионах и прослеживаю развитие партийной системы с периода бурной фрагментации и изменчивости при Ельцине до нынешней монополизации власти, произошедшей при Владимире Путине и Дмитрии Медведеве. В частности, меня интересует партийное представительство в региональных законодательных собраниях.

Несмотря на продолжающиеся дебаты о значении партий для современных обществ, большинство ученых считает партийную систему важнейшим атрибутом демократической политии. Партии особенно важны в периоды транзита и консолидации демократии, когда они играют ключевую роль, обеспечивая легитимность системы в условиях политической неопределенности. Институты, рассматриваемые в такой перспективе, приобретают огромное значение: их преобразование может изменить политическую культуру. Сплоченные демократические партии и институционально прочные партийные системы могут способствовать становлению консолидированной демократии даже во враждебной среде. Вместе с тем, партии со слабой институционализацией не препятствуют авторитарным тенденциям. Следовательно, перед тем, как партии смогут активно включиться в процесс консолидации демократии, им самим предстоит институционально упрочиться и консолидироваться.

Институционализацияпартий

Согласно Скотту Мейнвэрингу, партийным системам высокой степени институционализации присущи следующие характеристики:

– стабильность межпартийной конкуренции и низкая электоральная волатильность;

– прочная укорененность в обществе;

– работа политических акторов на упрочение легитимности партий;

– опора на крепкие, дисциплинированные и охватывающие всю территорию низовые отделения и ячейки.

Партии в таких системах располагают структурами, процедурами и ресурсами, которые не могут быть подмяты или упразднены сильным персональным лидерством[1]. В противовес этому, как показывает Энайди, партийные системы, находящиеся на низких уровнях институционализации, обладают следующими чертами:

«[Тяготением] к высокой электоральной волатильности, немногочисленному партийному членству, размытой программной идентичности, слабым связям с гражданским обществом, финансовой зависимости от государства, отсутствием организационной лояльности со стороны политиков»[2].

Как я покажу ниже, партии в российских регионах страдают от многих перечисленных выше дефектов.

Факторы, объясняющие низкий уровень партийной институционализации в России

Исследователи российской политики указывали на следующие ключевые факторы, предопределившие развитие российской партийной системы:

– слабость гражданского общества и наследие авторитарной политической культуры;

– отсутствие в ранние годы транзита глубоких и устойчивых политических и экономических размежеваний, вокруг которых могли бы сплачиваться общенациональные партии;

– чрезмерное могущество российского суперпрезидентства и доминирование исполнительной ветви власти над законодательной и судебной;

– специфический выбор электоральных систем, используемых на национальном и региональном уровнях.

В этой статье я доказываю, что в большинстве своем партии, представленные на региональном уровне, продолжают оставаться слабыми в основном из-за того, что в этом заинтересованы члены правящей элиты. Культурные, исторические и социально-экономические факторы тоже, разумеется, играют свою роль, но при этом именно ущербная политика режимов Путина и Медведева наиболее ощутимо сдерживает развитие партий. Законодательство, разрабатываемое и внедряемое в последнее десятилетие, целенаправленно препятствует появлению в России сильных общенациональных партий, способных бросить вызов власти в лице «Единой России».

Сказанное особенно актуально начиная с 2005 года, когда президент получил право непосредственно назначать губернаторов. С этого времени резко возросла роль региональных руководителей в обеспечении электоральной поддержки «Единой России», а количество партий, конкурирующих на региональных выборах, напротив, заметно упало. Более того, некоторые оппозиционные партии были отстранены от участия в электоральной гонке. При Путине и Медведеве наблюдалось также заметное расширение электоральных манипуляций и фальсификаций, что позволяет определить современную Россию в качестве электорального авторитарного режима. В настоящее время выборы в России служат авторитарной власти, а не демократии.

Далее, мне хотелось бы подчеркнуть то негативное влияние, которое на развитие политических партий оказывает клиентелизм. Административное могущество государства, сочетающееся с его федеративным устройством, заставляет политиков ценить доступ к государственным ресурсам гораздо выше, нежели верность тем или иным политическим партиям. По наблюдению Ростислава Туровского, в России оформилась не «состязательная партийная система», а «конкурентный клиентелизм»[3]. За фасадом партийного противоборства скрывается жесткая борьба экономических и политических элит за контроль над рентой и ресурсными потоками. Степень состязательности в регионах, таким образом, во многом обусловлена специфическими формами патрон-клиентских отношений и стилем правления элиты. Там, где региональные элиты едины – как, например, во многих этнических республиках, – мы встречаем более авторитарные формы правления и слабую состязательность; там, где элиты расколоты, наблюдается более жесткая борьба[4].

Наконец, я утверждаю, что квазифедеративное устройство страны также негативно сказалось на партийной институционализации. Россия является одной из самых крупных и этнически разнообразных мировых федераций. Более того, эту федерацию отличает высокая степень внутренней асимметрии. Ее восемьдесят три субъекта сильно различаются по территории, численности населения, социально-экономическому статусу, этническому составу. Эти особенности мешают партиям выходить на общенациональный уровень, создавая унифицированные отделения и структуры.

Отличавшая эпоху Ельцина напряженность между центром и периферией негативно отражалась на российской партийной системе. Ельцинская форма договорного федерализма позволяла многим руководителям регионов сохранять контроль над такими ключевыми институтами, как милиция, суды, средства массовой информации и избирательные комиссии. Центр предпочитал не обращать на это внимания, особенно в этнических республиках, – по крайней мере, до тех пор, пока поддерживалась стабильность, в частности, в межэтнических отношениях, а федеральная власть получала причитающиеся ей налоги и голоса избирателей. Кроме того, сохранявшееся до 2001 года автоматическое членство губернаторов в Совете Федерации позволяло блокировать любые законодательные инициативы, которые грозили ослаблением их контроля над регионами[5]. Фредерик Флерон и его соавторы описывают это так:

«[Губернаторы выступали в роли] функциональных эквивалентов политических партий, вбивавших клин между национальными партийными элитами и массами и пресекавших создание общероссийских партий, которые имели бы общефедеральные программы и всероссийский электорат»[6].

От фрагментации к монополизации

Российская партийная система с начала 2000-х годов была «чрезмерно фрагментированной и в высшей степени изменчивой». Как отмечает Владимир Гельман[7], прежде всего ее фрагментарность объяснялась тем, что сегменты российского электорального рынка оказались в ситуации избыточного предложения. Во-вторых, крайняя электоральная волатильность демонстрировала неопределенность и эластичность запросов избирателей. В-третьих, не связанные с партиями политики, которые вместо партийной поддержки пользовались иными ресурсами (в основном они опирались на региональные и/или отраслевые группы интересов), так же играли немалую роль на федеральном и региональном электоральном рынке.

Большинство региональных законодательных собраний до 2003 года избиралось по мажоритарной системе; в них преобладали беспартийные независимые депутаты, а также члены региональных партий и избирательных блоков. В 1998 году члены общефедеральных партий составляли всего 18,4% численности региональных депутатов. Более того, в семнадцати собраниях общенациональные партии вообще не были представлены, и лишь в пяти собраниях они составляли большинство. Главный вопрос тогда заключался не столько в том, кандидат от какой партии пройдет в ассамблею, но в том, дает ли членство в той или иной партии какое-либо преимущество над беспартийными независимыми кандидатами. В ходе большей части региональных кампаний 1990-х годов принадлежность к партии была, скорее, пассивом, нежели активом. Таким образом, в тот период для кандидатов, числившихся в политических партиях, было типично выставляться в качестве независимых, обнаруживая свою партийную принадлежность только после окончания выборов.

На январь 1998 года среди депутатов, входящих в федеральные партии, наибольшую группу (44%) составляли члены Коммунистической партии Российской Федерации (КПРФ). Но в целом коммунисты контролировали только 8,1% совокупного количества мест в региональных ассамблеях. Прочие общенациональные политические партии присутствовали в них лишь минимально, обеспечивая 1% общего числа депутатов[8].

Только в регионах «красного пояса» коммунисты сумели обеспечить себе ощутимую долю мест. Членство в партиях было так же более заметно в тех субъектах федерации, где практиковались элементы пропорционального представительства – например, в Свердловской области и Красноярском крае. Однако и в здешних законодательных собраниях доминировали клиентелы губернаторов и местных харизматических лидеров, а не федеральные партии.

Губернаторские выборы

Аналогичным образом большинство региональных губернаторов до прихода Путина также отвергало партийные или идеологические привязанности, предпочитая позиционировать себя как «крепких хозяйственников», которые ставят благосостояние своих регионов выше политических распрей. Их вдохновлял пример президента Ельцина, который избегал причастности к партиям, а также Путина и Медведева, пока они следовали этому примеру. Из 459 кандидатов, которые участвовали в губернаторских выборах в 1995–1999 годах, только 16,1% составляли члены партий, а в 1999–2003 годах этот показатель снизился до 8,3%. Таким образом, не губернаторы стремились присоединяться к партиям для повышения своих электоральных шансов, но, напротив, партии были вынуждены обращаться к губернаторам для получения поддержки избирателей.

Резюмируя ситуацию начала 2000-х, Григорий Голосов отмечает, что кандидатам на посты в исполнительных органах и в региональных легислатурах партийная поддержка просто не требовалась, поскольку имелись многочисленные и легко достижимые альтернативы той помощи, которую могли предложить партии. Административный ресурс, социальный капитал, высокий статус в ключевых политических иерархиях или прочная финансовая база – все это заменяло отождествление с партиями[9].

Генри Гейл также подчеркивает доминирование «партийных субститутов», наиболее важными из которых он считает «политические машины провинциальных губернаторов и политизированные финансово-промышленные группы»[10]. Его исследование подтверждает, что на региональных выборах «заменители» партий регулярно брали верх над самими партиями.

Таким образом, главной особенностью региональной политики 1990-х являлось то, что на выборах состязались преимущественно неформальные группы интересов (кланы, клиентелы, бизнес-структуры), а не партии. Следовательно, хотя региональные законодательные собрания до 2003 года в основном состояли из беспартийных депутатов, они не были аморфными сборищами «независимых». Напротив, во многих регионах они структурировались по неформальным признакам, отражавшим разломы и размежевания внутри региональных элит.

Путь к монополии

В то время, как 1990-е годы были периодом партийной фрагментации и высокой электоральной волатильности, последнее десятилетие отмечено резким спадом численности партий и угасанием межпартийной конкуренции. Вместо глубоко фрагментированных региональных собраний, мы наблюдаем монополию одной партии – «Единой России».

В 2003 году в электоральное законодательство внесли позитивную новацию: было установлено, что выборы в региональные легислатуры отныне будут проводиться по смешанной системе, когда половина депутатов избирается по партийному списку, а другая половина – в мажоритарных округах. Однако, хотя внедрение партийных списков и повысило интерес к партиям, это не вылилось в развитие живой и плюралистической партийной системы. Положительный сдвиг был блокирован серией законов о партиях и выборах, которые затрудняли для партий как регистрацию, так и участие в электоральном процессе.

Партийные реформы

В 2001 году был принят предложенный Путиным федеральный закон «О политических партиях». Он серьезно повлиял на российскую политику.

1. В соответствии с этим актом партии, основанные на профессиональной, расовой, национальной или религиозной принадлежности, запрещались.

2. Хотя Россия является федеративным государством, новый закон не допускает региональные партии к участию в выборах. Более того, в июле 2005 года были также упразднены и электоральные блоки. Такая политика явно была нацелена на то, чтобы помешать губернаторам в создании локальных политических машин, способных бросить вызов «Единой России».

3. Закон устанавливал, что для регистрации партии необходимо иметь минимум 10 тысяч членов и региональные отделения в 45-ти из 89 субъектов федерации с минимальным числом членов в 100 человек. В декабре 2004 года эти критерии увеличились пятикратно. Так, минимальная численность членов партии возросла с 10-ти до 50 тысяч, а минимальное количество партийцев в региональном отделении со 100 до 500 человек. Партии, которые не могли выполнить эти требования (вступавшие в силу с января 2006 года) должны были распуститься, слиться с другими партиями или превратиться в общественные объединения. Согласно Александру Кыневу, закон «О политических партиях» следовало бы переименовать в закон «О государственном контроле над партиями». По его оценкам, типичное региональное отделение политической партии обычно насчитывало несколько десятков членов. Таким образом, закон 2001 года фактически «заставлял партии фальсифицировать регистрационные документы, пополняя ряды фальшивыми членами – друзьями, соседями, подчиненными по работе и так далее»[11]. Более того, закон использовался Кремлем для того, чтобы заменить лидеров некоторых партий. С этой целью в партии провоцировался раскол, а потом одобрение властей получала та группа, которая была лояльна Кремлю. Или же, как вариант, раскольники объявляли официальные протоколы партийного съезда противоречащими законодательству, а это дезавуировало правовой статус лидеров партии. С устранением партийного руководства последующий роспуск партии становился неминуемым. Подобный тип «реорганизации» был навязан Российской партии пенсионеров, «Родине», Республиканской партии, Российской объединенной социалистической партии, Союзу правых сил и другим. Таким же объединениям, как «Великая Россия», НБП, Народно-демократический союз, а потом и Партия народной свободы, было отказано в регистрации по чисто политическим причинам[12]. Единственной новой партией, которая смогла пройти через все легальные препоны, созданные новым законодательством, стало «Правое дело» – организация, тесно связанная с Кремлем.

Закон 2001 года гарантирует государственное финансирование тем партиям, которые в ходе выборов в Государственную Думу получают не менее 3% голосов. В соответствии с поправками 2008 года партии получают по 20 рублей за один голос. В целом эту тенденцию можно было бы признать позитивной, если бы она не вела к масштабному неравенству в финансовой поддержке. Так, например, доход «Единой России» в 2009 году в пять раз превысил доходы трех других парламентских партий – «Справедливой России», КПРФ и ЛДПР. Согласно законодательству, те партии, которые не преодолели в ходе думских выборов трехпроцентного барьера, обязаны возместить потраченные на их рекламу государственные средства. После думских выборов 2007 года партии задолжали государству свыше одного миллиарда рублей. В частности, ключевые оппозиционные партии – «Яблоко» и Союз правых сил – были должны 160–170 миллионов рублей. Подобная задолженность привела к добровольной самоликвидации Аграрной партии, Партии социальной справедливости, Народного союза, Союза правых сил, «Гражданской силы» и Демократической партии России[13].

С 2005-го по 2009 год федеральное законодательство о выборах, вступившее в силу в 2002 году, правилось не менее 24 раз. Поправки, внесенные в июле 2005 года, сделали процесс предвыборной регистрации для партий еще более сложным. Так, число подписей, необходимых для выдвижения кандидата, удвоилось с 1% до 2% численности избирателей округа, а допустимая доля недействительных подписей снизилось с 25% до 10%. Многие оппозиционные кандидаты получали отказ в регистрации именно из-за проблем с подписными листами. Партии могли избежать риска, связанного со сбором подписей, внеся избирательный залог. В 2005 году, однако, его сумма была радикально увеличена. В Башкортостане, например, размер залога возрос до 600 тысяч долларов, в Ростовской области – до 900 тысяч долларов, а в Санкт-Петербурге – до поражающей воображение суммы в 3 миллиона 360 тысяч долларов. Совершенно очевидно, что эти нелепые суммы намеренно придумывались региональными элитами для того, чтобы устранить оппозиционные партии с электорального поля. Кроме того, о равной борьбе не приходилось говорить еще и потому, что партии, уже заседающие в Государственной Думе, освобождались от сбора подписей или внесения залога. Как отмечает Кынев, почти четверти (23,1%) партийных списков, представленных для участия в региональных выборах в 2003–2009 годах, было отказано в регистрации[14].

В 2007 году порог прохождения партий в Государственную Думу был повышен с 5% до 7%. Одновременно для нижней палаты Федерального Собрания была введена пропорциональная система комплектования. Большинство региональных законодательных собраний последовало федеральному примеру и тоже повысило порог до 7%, а 12 регионов перешли на полностью пропорциональные выборы. Увеличение электорального порога до 7% резко затруднило для оппозиционных партий – таких, как «Яблоко», – попадание в региональные парламенты.

После кризиса с заложниками в Беслане в сентябре 2004 года Путин потребовал для себя полномочий напрямую назначать губернаторов. Теоретически их назначение на должность сегодня должно одобряться региональными парламентами, а с 2009 года номинации представляются партией, имеющей наибольшее число депутатов. Не удивительно, что эта новация появилась в законодательстве именно в тот момент, когда «Единая Россия» имела большинство почти во всех региональных легислатурах. Все 83 губернатора теперь назначаются по новым правилам, и почти каждый из них присоединился к «Единой России». Общей практикой стало резервирование для губернатора первого места в региональном списке «Единой России» и использование всех имеющихся в наличии административных ресурсов для того, чтобы гарантировать победу «партии власти».

Следует, однако, упомянуть и некоторые позитивные сдвиги, произошедшие при Медведеве. С 1 января 2010 года минимальная численность членов партии, необходимая для регистрации, была снижена с 50-ти до 45 тысяч, а 1 января 2012 года она составит 40 тысяч. Партии, представленные в региональных легислатурах, теперь имеют право участвовать в региональных выборах без сбора подписей. В 2009 году был упразднен электоральный залог. Партиям, которые на региональных выборах получили более 5% голосов, но не смогли пересечь барьера в 7%, будет гарантировано предоставление одного места в законодательном собрании.

Партии в региональных законодательных собраниях

За период 2003–2009 годов число зарегистрированных партий сократилось с 44 до 7. Уровень партийной состязательности сокращался по мере того, как среднее число партийных списков на региональных выборах уменьшилось с 8,1 в марте 2006 года до 4,7 в марте 2011-го.

Сегодня в подавляющем большинстве региональных выборов между собой соперничают только четыре парламентские партии: «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия». Три партии, не представленные в Государственной Думе – «Правое дело», «Патриоты России» и «Яблоко», – в состоянии конкурировать и выигрывать места лишь в небольшом числе регионов. «Единая Россия» значительно превосходит остальные партии по количеству мест, завоеванных на региональных выборах с 2003-го по 2011 год (см. табл. 1); на сентябрь 2011-го она является единственной партией, имеющей места в легислатурах всех 83 регионов (табл. 2). Коммунисты представлены в 79 регионах, «Справедливая Россия» – в 63, ЛДПР – в 60, «Патриоты России» – в 6, «Правое дело» – в 1. «Яблоко» не имеет своих депутатов нигде. При этом речь идет об общей численности мест, равной 3951, из которых по партийным спискам «распределялось» 2235 (56,57%), а по мажоритарным округам – 1716 (43,43%).

Табл. 1. Количество мест, полученных политическими партиями в ходе выборов региональных парламентов, проходивших с 7 декабря 2003-го по 13 марта 2011 года (в %, по данным ЦИК).

Табл. 2. Партийное представительство в региональных парламентах на сентябрь 2011 года.

Минобороны РФ подписало контракт с корпорацией "Иркут" на поставку 30 многоцелевых истребителей Су-30СМ, говорится в сообщении компании. Самолеты будут построены до 2015 года. Многоцелевой истребитель Су-30СМ продолжает линейку боевых самолетов семейства Су-30МКИ.

В декабре 2011 года Минобороны также заказало у "Иркута" 55 Як-130. Ожидается, что в общей сложности ведомство закупит 65 учебно-боевых самолетов. В августе прошлого года "Иркут" презентовал Як-130 в Жуковском, и самолет начал поставляться в летные училища Минобороны. Сбербанк в 2011 году заявил, что даст научно-производственной компании "Иркут" 1,04 млрд долларов на создание ближне-среднемагистрального самолета МС-21.

"Иркут" вошел в TOP-100 мировых продавцов оружия по итогам 2010 года по версии Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI).

Корпорация "Иркут" представляет собой вертикально-интегрированный холдинг, деятельность которого направлена на проектирование, производство, реализацию и послепродажное обслуживание авиационной техники военного и гражданского назначения. Корпорация объединяет Иркутский авиационный завод, Таганрогский авиационный научно-технический комплекс им.Г.М.Бериева, ОКБ имени Яковлева, "БЕТА ИР" и другие. 

Федеральный арбитражный суд Поволжского округа (Казань) отменил решения судов двух инстанций и направил на новое рассмотрение дело о предполагаемом сговоре производителей хлора в России, сообщает ФАС. Фигурантами дела являются ОАО "Каустик" (Волгоград), ЗАО "Хлорактив", ОАО "Химпром", ОАО "Химпром" (Новочебоксарск), ООО "Бекборн", ООО "РусТрейд", ООО "Сибур", ЗАО "Сибур Холдинг", ОАО "Сибур-Нефтехим", ООО "Торговый дом "Химпром" и ООО ПО "Химпром" (Кемерово).

ФАС заявила о сговоре производителей хлора в январе 2011 года, тогда же начала антимонопольное расследование. В ведомстве считают, что существуют все необходимые признаки квалификации ценового сговора российских хлорных предприятий на национальном уровне. "Они повысили за последний год цену примерно в три раза совершенно необоснованно", - сказал глава антимонопольного ведомства Игорь Артемьев на встрече с премьер-министром Владимиром Путиным. В октябре 2011 года ФАС сообщила, что правоохранительные органы России возбудили уголовное дело в отношении ряда компаний-производителей хлора и каустической соды.

ФАС признала эти компании нарушителями ФЗ "О защите конкуренции" (пункты 1 и 3 части 1 статьи 11). В ведомстве считают, что компании провинились тем, что заключили соглашение, "которое привело или могло привести" к установлению цен и разделу товарного рынка жидкого хлора в контейнерах по объему продажи товаров и составу покупателей. ФАС возбудило дело на основании документов и информации, которые получила во время "внезапных проверок с участием правоохранительных органов". Комиссия ФАС установила, что в течение 3,5 лет действовал "классический картель по разделу рынка" по объему продаж и составу покупателей. После этого группа компаний "Сибур" направила заявление с просьбой освободить ее от ответственности, а "Каустик" и "Химпром" обжаловали решение ФАС в судебном порядке.

Арбитражный суд Волгоградской области и Двенадцатый арбитражный апелляционный суд (Саратов) признали решение ФАС незаконным. По мнению начальника управления по борьбе с картелями ФАС Александра Кинева, эти суды исходили из того, что имеющиеся в деле доказательства не свидетельствуют о наличии соглашения. Кинев считает решения судов предвзятыми, указывая, что в основу их решений легли только доводы ответчиков. По его мнению, не получили "надлежащей правовой оценки" имеющимся в деле доказательствам, в том числе и признанию группы компаний "Сибур". Сотрудник ФАС заявляет и о существенных процессуальных нарушениях: судебные решения принимались в отношении всех ответчиков по делу (в том числе и группы компаний "Сибур", признавшей нарушение), хотя с жалобами обратились всего двое участников соглашения.

В начале марта в Интернете было опубликовано открытое письмо первого вице-президента "Росхимнефти" Сергея Голубкова, в котором он заявил: "Сегодня с подачи Федеральной антимонопольной службы запущен процесс уничтожения хлорной промышленности". По мнению бизнесмена, действия ФАС по выявлению "картельного сговора" в хлорной отрасли "ставят под угрозу не только экономическую, но социальную безопасность страны". Он утверждает, что в настоящее время производство хлора, "в том числе усилиями ФАС", достигло "критически низкого уровня" в 1 млн тонн. По данным Голубкова, это в три раза ниже уровня 1991 года. "Одна из причин беспрецедентной атаки на отрасль - отсутствие в ее рядах олигархов, имеющих влияние в правительстве. Олигархическое влияние позволяет добиваться от ФАС практически любых необходимых решений", - полагает топ-менеджер "Росхимнефти". В конце его послания - предупреждение: "Еще немного, и мы ее (хлорную промышленность - BFM.ru) похороним, как уже похоронили множество химических подотраслей".

Термин "братский круг", которым администрация США обозначает верхушку российской оргпреступности, продолжает приводить в недоумение как американских неправительственных экспертов, так и бывших сотрудников ФБР, специализировавшихся на борьбе с "русским" криминалом.

Впервые этот термин громко прозвучал в июле прошлого года, когда администрация Барака Обамы объявила о новых мерах против транснациональной организованной преступности.

Меры включали замораживание авуаров ее деятелей, отказ им во въезде в США и запрет на коммерческие операции между ними и американцами. Среди четырех организаций, подлежавших санкциям, был российский "братский круг".

Власти США называют также его синонимы: "Семья одиннадцати" и "Двадцатка".

"Я не нашел в российских правоохранительных органах или еще где-либо ни одного человека, который бы сказал: да, братский круг - это реально существующая организация", - заявил журналистам профессор Нью-йоркского университета Марк Галеотти, специализирующийся на русской и евразийской преступности. По его словам, объявляя санкции против членов некоего "братского круга", американский Минфин пользуется "мифическим, или на 99% мифическим названием".

Мафиозное "политбюро"?

Бывший киевлянин Леонид Ройтман, досиживающий сейчас в США последние дни своего тюремного срока за попытку "заказать" убийство киевских миллионеров братьев Константиновских, известных среди своих, как "братья Карамазовы", заявил мне по телефону, что ему попадался термин "братский круг", но это было давно.

Ройтман входил в так называемую "бригаду Магадана", совершившую в США серию заказных убийств, и был членом американского окружения Вячеслава Иванькова, или Япончика.

С другой стороны, бывший россиянин, являвшийся членом одной из моcковских ОПГ и близким соратником Япончика в его американский период и просивший не называть его имени, сказал мне, что ни разу не слышал упоминаний ни о "братском круге", ни о его синонимах.

В российской печати выдвигалась версия происхождения термина "Семья одиннадцати", согласно которой речь шла о списке 11 видных деятелей оргпреступности, изъятом ФБР во время обыска у Иванькова.

Агентство "Росбалт", например, поместило статью Юрия Вершова, который пишет, что, переехав в 1992 году в США, Япончик "постоянно встречался и созванивался со своими криминальными приятелями и пытался создать нечто вроде мафиозного "политбюро" - клана самых влиятельных гангстеров, которые бы определяли дальнейшие направления деятельности преступного мира".

По словам автора, "в так называемую "Семью одиннадцати" тогда вошли сам Япончик, "воры в законе" Сергей Бойцов (Боец), Алексей Петров (Петрик), Евгений Васин (Джем), Аслан Усоян (Дед Хасан), Захарий Калашов (Шакро-молодой), Джемал Хачидзе (Джемал), Датико Цихелашвили (Дато Ташкентский), а также "авторитеты" Салим Абдувалиев (Салим), Алимжан Тохтахунов (Тайваньчик) и Сергей Тимофеев (Сильвестр)".

Один из курировавших Япончика следователей ФБР сказал мне, что ничего такого не помнит, и термин "Семья одиннадцати" ему незнаком. Он, однако, слышал термин "братский круг", хотя не уверен в его происхождении.

Organizatsiya из начала 90-х

"Мы могли взять его из оперативных документов в тот ранний период, когда ФБР начало заниматься русской организованной преступностью, - говорит мой собеседник, пожелавший остаться неназванным. - Но нам могли сообщить его российские менты, или просто обронить, и термин привился".

По его словам, в начале 1990-х годов, когда ФБР было приказано всерьез заняться "русской мафией", оно очень слабо разбиралось в этой теме. В его нью-йоркском отделении проделки русскоязычных преступников называли между собой аббревиатурой Turds (экскременты) от twisted unfathomable Russian deals, то есть "запутанные непостижимые русские дела".

ФБР не могло пользоваться этим жаргонным термином в официальных документах, тогда как "братский круг" звучал солидно и впечатляюще.

"Это был условный термин, обозначавший группу воров, работавших сообща, - вспоминает бывший следователь, пожелавший остаться неназванным. - Но это не была какая-то конкретная преступная организация, носившая такое имя. Насколько я припоминаю, когда в России происходили сходки видных воров в законе, об их участниках говорили как о "братском круге".

"Вы знаете, менты любят хлесткие названия, - улыбнулся мой собеседник. - Как американские, так и российские. Они помогают нам заручаться поддержкой и финансированием. У людей богатое воображение, и они любят давать явлениям яркие имена".

Указанные термины никогда не попадались мне в судебных документах, но их популяризировали пишущие о русской оргпреступности американские журналисты, прежде всего автор "Красной мафии" покойный Роберт Фридман.

С его легкой руки также получил распространение зловещий термин Organizatsiya, которым якобы величала себя русская мафия в Америке. Это название не намного пережило Фридмана, скончавшегося в 2002 году.

Возможно, объявляя в этом году санкции против семи "ключевых членов или сообщников" "братского круга" (Владислава Леонтьева, Василия Христофорова, Камчибека Кольбаева, Гафира Рахимова, Лазаря Шайбазяна, Александра Мануйлова и Алексея Зайцева), правительство США по инерции сгруппировало их в организацию, чье имя профессор Галеотти называет "мифическим".

Владимир Козловский

Минкомсвязи РФ обсуждает с операторами "большой тройки" (МТС , "Вымпелком" и "Мегафон") вопрос о совместном оснащении сотовой связью труднодоступных участков федеральных автотрасс, сообщил агентству "Прайм" представитель департамента информации и общественных связей министерства.

Как отметили в министерстве, порядок финансирования сейчас рассматривается.Планируется, что проект будет реализован по принципу частно-государственного партнерства, а основная финансовая нагрузка ляжет на операторов связи. В частности, установку объектов связи компании будут осуществлять за свой счет, а финансирование из федерального бюджета пойдет на строительство подъездных путей.

До 15 апреля 2012 года операторам "большой тройки" совместно с Роскомнадзором поручено проработать схему оптимизации построения сетей - просчитать бюджет, потребности, изучить и проанализировать состояние трасс протяженностью около 2,2 тысяч километров.

Представители операторов "большой тройки" подтвердили участие в совещании по этому вопросу, однако говорить о каких-либо договоренностях пока рано, отметили они. Раскрывать детали переговоров в компаниях отказались.

ПИЛОТНЫЙ ПРОЕКТ

Вопрос о необходимости оснащения сотовой связью магистральных автотрасс впервые был поднят в рамках проекта "Амур". В результате Минкомсвязи заключило соглашение с операторами "большой тройки" о совместном строительстве объектов связи вдоль автотрассы. Общая сумма инвестиций в проект - 4 миллиарда рублей, из них 2 миллиарда рублей - государственные деньги и инвестиции энергетиков, еще 2 миллиарда рублей вложили сотовые операторы.

Как ранее заявлял глава Минкомсвязи Игорь Щеголев, совместный проект в дальнейшем может быть транслирован и на другие трассы, где строительство только за счет сотовых операторов было бы невыгодно.

Строительство инфраструктуры трассы "Амур" было завершено в октябре 2011 года, однако часть из 102 установленных вдоль трассы антенно-мачтовых объекта продолжала работать от автономных источников энергопитания. Планировалось, что с 2012 года все мачтовые станции перейдут на стационарное энергопитание.

Представитель "Вымпелкома" Анна Айбашева сообщила агентству "Прайм", что на данный момент около 25% объектов всех участников проекта все еще работают на генераторах. "Работы по переводу ответственные электрокомпании - МРСК Сибири и "Транстелеком" должны завершить к 15 апреля, - сказала она. - Работы по переводу были приостановлены из-за зимы, сейчас возобновлены в активном режиме".

По оценкам гендиректора компании-владельца объектов инфраструктуры связи "Русские башни" Дмитрия Нелюбова, затраты на электропитание антенно-мачтового сооружения с помощью автономного энергопитания может составить 200-500 тысяч рублей месяц.

"Если строить линии электропитания самостоятельно, то одни километр, по приблизительным оценкам, обойдется в 1 миллион рублей, - сказал он. - Кроме того, эти работы сопровождаются сложностями в проектировании и согласовании, так же стоимость сильно зависит от рельефа местности".

В целях оптимизации затрат на аналогичные проекты операторы и в дальнейшем планирует совместно строить инфраструктуру. Как ранее говорил глава ОАО "Вымпелком" Антон Кудряшов, компании могут создать единую "башенную" компанию для совместного строительства и использования инфраструктуры.

По данным Роскомнадзора на ноябрь 2011 года, лучше всего сотовой связью покрыты автомагистрали в Северо-Западном и Центральном федеральных округах. Наиболее низкий процент покрытия отмечен в Уральском, Сибирском и Дальневосточном федеральных округах. В частности, трасса М-51 "Байкал" на участке Челябинск - Курган (УрФО) имеет 71-87% покрытия в зависимости от оператора связи, трасса М-52 "Чуйский тракт" (СФО) - 71-82%, трасса М-56 "Лена" - всего 10-74%.

Международный аэропорт Шереметьево стал участником пилотного проекта по внедрению международного стандарта электронного оформления и сопровождения грузовых авиаперевозок в Российской Федерации (e-Freight). Соответствующее соглашение ОАО "Международный аэропорт Шереметьево" (МАШ) заключило с ООО "Инновационный Центр гражданской авиации" ("Центр ГА"), который является разработчиком и координатором данного проекта.

Стандарт e-Freight, разработанный и рекомендованный Международной ассоциацией воздушного транспорта (IATA) и внедряемый в Российской Федерации под руководством Минтранса России, будет применен в тестовом режиме на ряде транзитных и трансферных грузовых рейсов, выполняемых через аэропорт Шереметьево. При этом оформление и сопровождение грузов на данных рейсах будет осуществляться без использования бумажных документов, в том числе при взаимодействии с федеральными органами исполнительной власти.

В рамках сотрудничества по пилотному проекту "Инновационный Центр гражданской авиации" осуществляет взаимодействие между участниками рынка грузовых авиаперевозок и представителями федеральных органов исполнительной власти, в том числе ведет работу по проработке необходимых изменений в нормативно-правовые акты, регулирующие грузовые авиаперевозки в Российской Федерации. Также "Центр ГА" формирует технические требования к информационному обмену данными и ведет мониторинг сроков выполнения подготовительных работ участниками проекта в соответствии с планом. Аэропорт Шереметьево со своей стороны предоставляет базовую инфраструктуру и организационную поддержку для выполнения тестовых рейсов и соответствующего электронного обмена данными. Начало выполнения тестовых рейсов, обслуживание которых будет производиться по стандарту e-Freight, намечено на май 2012 года.

Президент "Инновационного Центра гражданской авиации" Рано Джураева отмечает:

"Внедрение международного стандарта электронного оформления и сопровождения грузовых авиаперевозок играет стратегическую роль не только в развитии транспортной системы Российской Федерации и интеграции ее в мировой рынок грузовых авиаперевозок. К 2014 году все страны, в которых развиваются грузовые авиаперевозки, должны внедрить стандарт e-Freight в обязательном порядке. И если Россия не успеет сделать то же самое, она окажется вне мирового рынка и потеряет свой транзитный потенциал. В этой связи участие аэропорта "Шереметьево" в пилотном проекте чрезвычайно важно. Это основные воздушные ворота России, важнейший пункт пропуска международных авиационных грузов. Львиная доля грузопотока через территорию Российской Федерации проходит через Московский авиационный узел, и более 50% этих грузов идет через Шереметьево. Здесь же базируются наши ключевые грузовые авиаперевозчики - авиакомпании "Аэрофлот" и "ЭйрБриджКарго". Поэтому первые рейсы с использованием международной технологии e-Freight пойдут через аэропорты Шереметьево и Толмачево (Новосибирск), который одним из первых вступил в пилотный проект и уже сегодня готов работать по международному стандарту e-Freight".

Директор Дирекции по организации грузовых перевозок аэропорта Шереметьево Виктор Мелехин отмечает:

"Внедрение e-Freight - это важный шаг к увеличению объемов трансферных и транзитных перевозок через наш аэропорт, что повлечет за собой дальнейшее развитие инфраструктуры, строительство новых высокотехнологичных складских помещений, оборудованных на уровне мировых стандартов. Внедрение e-Freight будет способствовать выстраиванию эффективной системы перевозки и обработки грузов и превращению аэропорта Шереметьево в крупнейший международный грузовой хаб".Справочно: о ходе внедрения стандарта e-Freight в России

E-Freight - международный стандарт электронного оформления и сопровождения грузовых авиаперевозок, разработанный и рекомендованный Международной ассоциацией воздушного транспорта ИАТА, подразумевает электронный обмен документами, осуществляемый участниками грузовой авиаперевозки между собой и с представителями контрольно-надзорных органов государственной власти на воздушных пунктах пропуска по маршруту следования груза.

В настоящее время наряду с аэропортом "Шереметьево", участниками пилотного проекта являются аэропорт "Толмачево" (Новосибирск), авиакомпании "Аэрофлот" и "ЭйрБриджКарго". Со стороны федеральных органов исполнительной власти в пилотном проекте участвуют следующие ведомства: ФТС России, Россельхознадзор, Росграница, Ространснадзор, ФНС России, ПС ФСБ России, Минкомсвязь России.

В настоящее время при Правительственной комиссии по транспорту и связи РФ создается межведомственная рабочая группа по внедрению стандарта e-Freight в России, объединившая представителей данных ведомств, авиакомпаний и аэропортов (участников пилотного проекта), которую возглавляет заместитель Министра транспорта Российской Федерации В.М.Окулов.

Внедрение стандарта e-Freight дает следующие преимущества:

- снижение расходов: суммарная экономия в отрасли до 4.9 миллиардов долларов ежегодно;

- быстрота обслуживания: снижение времени цикла обслуживания регулярных грузовых авиаперевозок в среднем на 24 часа;

- большая надежность и точность: только однократный ввод исходных данных по грузу в пункте его отправки;

- прозрачность процессов: электронная документация позволяет отслеживать и уточнять статус перевозки грузов в режиме реального времени.

О КОМПАНИЯХ

Инновационный Центр гражданской авиации (Центр ГА) - отраслевая консалтинговая компания, предоставляющая услуги на авиационном рынке на основе государственных заказов федерального и регионального уровней и контрактов с частными авиапредприятиями.

"Центр ГА" ведет разработки и курирует их внедрение по следующим направлениям: реализация транзитного потенциала воздушного пространства Российской Федерации; снижение финансовой нагрузки на авиапредприятия; совершенствование отраслевого законодательства; развитие грузовых авиаперевозок в России; развитие региональных и местных авиаперевозок в России; совершенствование системы и инфраструктуры поддержания летной годности гражданских воздушных судов; внедрение международного стандарта электронного оформления и сопровождения грузовых авиаперевозок (стандарта e-Freight).

Миссия компании - внедрение инноваций, способствующих снижению затрат и повышению доходов авиапредприятий и отрасли в целом. Президент компании - Рано Джураева. Подробнее: www.c-ca.ru

Международный аэропорт Шереметьево - крупнейший российский аэропорт по обслуживанию международных рейсов. 100% акций ОАО "МАШ" принадлежит государству. Маршрутная сеть аэропорта Шереметьево составляет более 200 направлений.

По итогам 2011 года пассажиропоток в Шереметьево составил 22 млн 555 тыс. человек, что на 16,7 % больше, чем в 2010 году.

В 2010 году показатель достиг 19 млн 329 тысяч пассажиров, что более чем на 31% больше, чем в 2009 году. Шереметьево в 2009 году обслужил 14 млн 764 тыс. человек.

По результатам программы исследования качества в аэропортах мира ASQ ACI (Airport Service Quality) по итогам 2011 года аэропорт Шереметьево вошел в десятку лучших европейских аэропортов.

Международный аэропорт Шереметьево входит в тройку лучших аэропортов Восточной Европы по качеству обслуживания, согласно ежегодному рейтингу исследовательской компании Skytrax Research (Великобритания).

Математический уклон

Ученые добились от чиновников корректировки программы поддержки одаренных детей

Евгений Насыров

Программа поддержки одаренных детей, подготовленная по заказу президентской комиссии Аркадия Дворковича, не получила одобрения экспертов, собравшихся вчера на слушания в Общественной палате, — ученые и педагоги сочли, что она делает ставку на усредненную школу. Однако разработчики программы уверяют, что новую концепцию развития талантов у школьников одобряет большинство регионов, и заверили, что обязательно будут использовать наработки авторов идеи Колмогоровского проекта, ставящего во главу угла развитие спецшкол.

На обсуждении в Общественной палате концепции Общенациональной системы выявления и развития молодых талантов один из ее авторов — член ОП Любовь Духанина заявила «МН», что документ полностью готов, «его согласовали все регионы». Предполагается, что уже в пятницу, 23 марта, его рассмотрят на заседании возглавляемой Дворковичем комиссии по совершенствованию ЕГЭ и развитию системы поддержки талантливых детей и молодежи, а 30 марта отнесут на подпись Дмитрию Медведеву.

И сама «президентская» концепция, и ее спешное одобрение вызвали недовольство в среде известных ученых, академиков и директоров ведущих лицеев и гимназий, объединенных вокруг так называемого Колмогоровского проекта. Это разработанная несколько лет назад программа развития сети из 150 школ для одаренных детей (прежде всего математического и естественнонаучного профиля). Программа базируется на успешном опыте создания в 1963 году четырех специализированных физико-математических школ-интернатов в Москве, Киеве, Новосибирске и Ленинграде при тамошних университетах. Инициатором создания таких школьных центров является академик Андрей Колмогоров, один из крупнейших математиков XX века.

Но при разработке государственной концепции работы с одаренными детьми предложения именитых математиков не были учтены. Более того, один из основных авторов «президентской» концепции, ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов, заявил «МН», что не знаком с Колмогоровским проектом. В феврале член-корреспондент РАО Александр Абрамов, замдиректора по научной работе лицея «Вторая школа» Александр Ковальджи и другие сторонники проекта выступили с публичной критикой официальной концепции и заявили о том, что ее принятие может привести к развалу системы продвинутых школ. Руководитель Колмогоровского проекта — проректор МГУ академик Алексей Хохлов обратился к президенту Медведеву с просьбой приостановить принятие программы поддержки одаренных детей и учесть наработки альтернативной концепции.

Обращение академика повлияло на ситуацию — в начале марта было решено создать некий сводный вариант и уже его обсудить на слушаниях в ОП. Была принята резолюция, в которой снималось, например, одно из основных противоречий — о роли спецшкол в будущей госпрограмме. «Талантливые дети не всегда могут развиваться в массовой школе, им нужна развивающая среда — коллектив таких же мотивированных детей и наставников, а также усиленная программа. В такой среде раскрывается талант учителя-наставника и формируется следующее поколение наставников. Есть учителя, успешно работающие с одаренными детьми и в обычных школах, их деятельность тоже создает развивающую среду», — говорится в резолюции.

По мнению авторов альтернативной концепции, спецшколам нужно сохранить и усилить повышенное бюджетное финансирование, которое «позволяет им иметь усиленную программу и дополнительные часы, деление на группы по профильным предметам, ассистентов, специализированные кабинеты и лаборатории». Кроме денег именитые педагоги требуют и академических свобод — они подчеркивают, что «работа с одаренными детьми требует большой гибкости, она плохо совместима с жестким планированием обучения, существующей системой отчетности». «Эффективная работа с одаренными детьми требует высокой степени доверия к ее педагогам и организаторам — тем большего, чем выше ее результаты. В регламентации такой работы нужны не жесткие нормы, а рамочные правила, не формальная проверка чиновниками, а обсуждаемый публичный отчет», — считают авторы.

Так как Колмогоровский проект нельзя считать полноценной заменой (он касается только естественных наук) президентской госпрограммы, Александр Абрамов подготовил на его основе альтернативную концепцию национальной системы выявления одаренной молодежи. После долгих согласований с аппаратом Аркадия Дворковича отдельные тезисы попали в итоговый текст, который и ляжет на стол Дмитрия Медведева.

«На слушаниях была живая дискуссия и прозвучало много критичных слов в адрес разработчиков и комиссии Дворковича. Но текст изменился, многие наши замечания учли», — оптимистично подвел итог общественных слушаний Абрамов. Но определенные разногласия у участников дискуссии сохранились.

«Стало ясно, что чиновничьим способом нельзя сделать работающую программу, а практиков привлекли в последний момент», — заявил «МН» Александр Ковальджи. «Поймите, это проекты разного уровня, их нельзя сравнивать. Концепция для того и создается, чтобы давать возможность развиваться таким проектам, как Колмогоровский, который является перечнем мер в конкретной области, — заявил «МН» внешний эксперт «президентской» концепции, руководитель Московского центра непрерывного математического образования Иван Ященко. — Кроме того, я принципиальный противник того, чтобы завязывать все усилия по развитию талантливых детей на спецшколах. Особые школы не создаются по указу сверху. На мой взгляд, такие проекты — это еще худшее освоение денег. Одаренные дети — это штучная вещь, и их поддержка — дело очень деликатное. Уверен, последователи Андрея Николаевича Колмогорова это лучше других понимают».

Нельзя противопоставлять спецшколы и школы без какого-либо статуса, уверен эксперт. «Если посмотреть список школ, в которых учатся победители и призеры Всероссийской олимпиады школьников, в лидерах списка из четырех специализированных учебно-научных центров представлен лишь СУНЦ МГУ. Зато есть лицеи, гимназии и общеобразовательные школы. К примеру, в Москве финансирование школы уже не зависит от названия, вывески, а зависит от результатов работы. Однако целевое финансирование необходимо. Как раз эта концепция дает возможность поддерживать какие-то региональные проекты из федерального бюджета, причем не через чиновников, а через фонды», — объясняет Ященко.

Не тот профиль

Как продавали «дочек» «Газпрома»

Алексей Гривач, Елена Данилович

В распоряжении «МН» оказался отчет «Газпрома» о выполнении программы реализации непрофильных активов в 2008–2010 годах. Документ в течение всего прошлого года не мог пройти через совет директоров и был утвержден лишь в начале текущего года. Из 30 одобренных к продаже непрофильных компаний сделки по 23 объектам принесли в общей сложности 7,2 млрд руб. Семь активов на сумму 29 млрд руб. остались нереализованными, но примерно на такую же сумму были проданы предприятия, решения совета директоров по которым не требовалось.

Все данные о продажах в 2008–2010 годах непрофильных активов с одобрением совета директоров «Газпрома» есть в отчете, подготовленном куратором газпромовского имущества, членом правления концерна Ольгой Павловой, которую 30 декабря прошлого года отправили на пенсию. За тот же период были совершены сделки на основании приказов руководства «Газпрома». Непрофильные объекты имущества, проданные по такой схеме, принесли концерну 29,1 млрд руб. Все эти сделки не считаются крупными и не попадают под правила об одобрении «с заинтересованностью», значит, к компетенции совета директоров не относятся, и решение по ним единолично принимает глава правления Алексей Миллер. Какое именно имущество и кому было таким образом продано почти на $1 млрд, в «Газпроме» не раскрывают.

Глубокое бурение

Самый дорогой актив, который был продан в рамках реализации программы непрофильных активов в 2008–2010 годах, приобрели структуры Аркадия Ротенберга. ООО «Газпром бурение» (ранее ООО «Бургаз»), создававшееся некогда под родного брата бывшего главы «Газпрома» Рема Вяхирева, было выставлено на открытые торги. Компания «Финансовый консультант» оценила актив всего в два раза дороже балансовой стоимости — в 4 млрд руб., и это при том, что в 2005–2010 годах «Газпром» сделал в него имущественные вклады в размере 16,7 млрд руб., а также, по информации «МН», предварительно подписал с продающейся «дочкой» контракты на оказание услуг по бурению на три года вперед. Таким образом, на «Газпром бурение» по-прежнему приходится около 70% работ концерна по геологоразведочным работам и глубокому бурению и примерно 40–50% работ по строительству скважин.

В аукционе, который состоялся 27 января 2011 года, участвовало пять компаний — четыре российских и кипрская Milasi Enginneering, принадлежащая Ротенбергу. Последняя и победила, предложив на 50 млн руб. больше стартовой цены.

Любопытно, что доказывая эффективность этой сделки менеджмент «Газпрома» приводит следующий аргумент. «Газпром бурение» требовало вложений в техническое перевооружение в размере 17 млрд руб., которых теперь удалось избежать. Получить ответ «Газпром бурения» на вопрос, сколько инвестировали новые владельцы за прошедший год, не удалось.

Строймонополия

Один из крупнейших подрядчиков «Газпрома» — «Стройгазконсалтинг», подконтрольный предпринимателю Зияду Манасиру, сумел приобрести пару небольших активов, которые концерн признал непрофильными. За 375 млн руб. он приобрел строительный трест «Заполяргазстрой» с годовой выручкой около 3,7 млрд руб., а за 297 млн руб. — «Ямбурггазстрой». В обоих случаях «Стройгазконсалтинг» был миноритарным акционером (с долями менее 2%) и воспользовался предоставленным правом первоочередного выкупа. В материалах «Газпрома» говорится, что эти компании больше не оказывают ему услуги. По информации «МН», их строительные активы были переданы на баланс «Стройгазконсалтинга», который и стал выполнять заказы этих предприятий.

Большую часть строительных заказов газового монополиста теперь получает «Стройгазмонтаж» того же Аркадия Ротенберга. В 2008 году его структуры купили у «Газпрома» пять строительных предприятий, в том числе одного из главных подрядчиков по строительству газопроводов «Ленгазспецстрой». Сумма сделок оценивалась в 9 млрд руб., однако в отчете, подготовленном Ольгой Павловой для совета директоров, этих сделок нет. Надо полагать, они были проведены без решения совета. Именно эти покупки позволили Ротенбергу создать холдинг «Стройгазмонтаж». «Стройгазмонтаж» и «Стройгазконсалтинг» раньше можно было назвать конкурентами, хотя компании практически никогда не участвовали в газпромовских тендерах одновременно.

В то же время два крупных строительных актива так и не были проданы — тульское предприятие по строительству магистральных газопроводов «Центргаз» и ижевский «Спецгазавтотранс», специализирующийся на обустройстве газовых и нефтяных месторождений, а также капремонту объектов трубопроводного транспорта.

Компании были оценены в 4,5 млрд и 2 млрд руб. соответственно. За 2009–2010 год выручка «Центргаза» от оказания услуг «Газпрому» превысила 36 млрд руб., а у «Спецгазавтотранса» составила 13,7 млрд руб. И Ротенберг, и Манасир с удовольствием пополнили бы свои холдинги этими активами, но уже в процессе подготовки аукционов выяснилось, что для их продажи требуется разрешение правительства. Почему такая санкция необходима, в концерне не объясняют. Скорее всего, это связано с действием закона об ограничении иностранных инвестиций в стратегические отрасли. У «Центргаза», например, есть лицензия на право пользования недрами в Тульской области.

В «Спецгазавтотрансе» у «Газпрома» всего 51%. Остальные акции распределены между физлицами, из них крупнейшим пакетом размером около 13% владеет бывший гендиректор предприятия Владимир Тумаев, который в 2009 году недолго поработал заместителем генерального директора «Стройгазмонтажа».

Сельхозизбавление

За три отчетных года «Газпром» должен был избавиться также от трех сельскохозяйственных предприятий. И «Астраханьрыбагрогаз», и совхоз «Байдарацкий», и «Волготрансгаз-Ейск» внесены в список реализованных активов, хотя не все сделки можно назвать продажей. Астраханское хозяйство, которое имеет в своем составе мясо- и рыбоперерабатывающий заводы, молокозавод, скотоводческую ферму и сельхозугодья, приобрела стопроцентная «дочка» «Газпрома» — ООО «Газпром торгсервис». Поэтому трудно понять, на каком основании эта сделка отнесена к реализации непрофильных активов.

«Астраханьрыбагрогаз», как и «Газпром торгсервис», занимается производством продуктов, поэтому в 2008 году в результате внутрикорпоративной сделки «Газпром торгсервис» стало собственником этого непрофильного для ООО «Газпром добыча Астрахань» актива», — сообщили «МН» в пресс-службе концерна. На самом предприятии заявили, что производство развивается, открыто несколько новых филиалов в Иркутске и других городах. В материалах «Газпрома» говорится, что сделка позволила прекратить дотирование агрофирмы, а с появлением нового собственника удалось оформить 18,7 тыс. га земель в собственность «Астраханьрыбагрогаза». В то же время, как говорится на сайте предприятия, большая часть имущества, за исключением административного здания и Икрянинского рыбного завода, выставлена на продажу или предлагается арендаторам.

Совхоз «Байдарацкий», расположенный за полярным кругом, создавали для заготовки оленьего мяса и рыбы, его постигла иная судьба. На протяжении 2007–2008 года «Газпром» несколько раз пытался провести торги, снизил цену с 90 до 45 млн руб., но в итоге сдался и передал актив в госсобственность Ямало-Ненецкого автономного округа. Передача была оформлена договором пожертвования. Главный бухгалтер предприятия Татьяна Булгакова сказала «МН», что совхоз «выиграл от передачи его в ведение государства и администрации Ямало-Ненецкого округа». «Мы занимаемся аграрной промышленностью — оленеводством, звероводством, переработкой мяса и обработкой меха. В округе выделяется достаточно субсидий на развитие производства», — рассказала Булгакова. В материалах «Газпрома» говорится, что субсидии стали поступать из федерального бюджета в рамках программы поддержки сельхозпроизводителей.

Выделенная из нижегородской газотранспортной «дочки» «Газпрома» — агрофирма «Волготрансгаз-Ейск» была подвергнута реструктуризации. Из нее выделены птицефабрика «Моревская», которая досталась одному из крупнейших птицеводческих хозяйств юга России ЗАО «Ресурс» Виктора Наурузова, а также ООО «Рыбник» — судьбу этого предприятия проследить не удалось. То, что осталось от агрофирмы, выкупил ее гендиректор Борис Иванкин с партнерами. Эту сделку удалось заключить со второй попытки. Сначала «Газпром» оценил актив в 418 млн руб., но после неудачных торгов снизил ее вдвое.

Остатки на продажу

Совет директоров «Газпрома» поручил председателю правления концерна Алексею Миллеру обеспечить в 2012 году завершение сделок по реализации непрофильных активов, согласованных советом ранее. Помимо 4,5% Газпромбанка, 99% «Центргаза» и 51% «Спецгазавтотранса», ему предстоит до конца года продать 33,7% компании «Орфин», акционером которой «Газпром» стал во времена правления Рема Вяхирева для урегулирования задолженности за газ потребителей Оренбургской области. Рыночная цена актива оценена — 67 млн руб. при балансовой стоимости 16,8 млн руб. Но найти покупателей на него «Газпрому» не удалось, так как компания не приносит дохода.

Также к продаже приговорены принадлежащие «Центргазу» 100% акций «Центргазпластик» (производит и устанавливает пластиковые окна), 83,7% ЗАО «СИБЭС» (производство электродов) и ЗАО «ТД «Русь-газ». Торговый дом был создан «Газпромом» и его основными «дочками» для реализации невостребованных товарно-материальных ценностей, находящихся на складах. Концерн за 570 тыс. руб. пытался продать компанию, на которой, как выяснилось в 2011 году, висела задолженность в размере 300 млн руб. перед газпромовскими «дочками». Но, естественно, охотников не нашлось. «Русь-газ» перестал платить налоги, и по иску Федеральной налоговой службы в отношении торгового дома была инициирована процедура банкротства. Впрочем, получить с него что-либо вряд ли удастся. Активов у него нет, а балансовая стоимость составляет около 60 тыс. рублей.

Особый случай

В числе несостоявшихся сделок — покупка управляющей компании «Лидер», подконтрольной на тот момент группе банка «Россия», пакета акций Газпромбанка в размере 4,5%. Сумма сделки, которую должны были согласовать без торгов, оценивалась в 22,4 млрд рублей. Операция по выводу Газпромбанка из состава «Газпрома» началась еще в октябре 2006 года, когда комиссия по непрофильным активам отнесла банк к этой категории. Уже через два месяца доля концерна в акционерном капитале была снижена с 87,5 до 41%. В результате чуть более 50% оказалось в собственности пенсионного фонда «Газфонд», а распоряжаться ими стала управляющая компания ЗАО «УК Лидер», проданная «Газпромом» структурам банка «Россия». В 2007 году «Газфонд» вышел из группы «Газпром», а в 2008-м ее покинул и Газпромбанк, после того как «Газпром» потерял формальное большинство в совете директоров своего опорного банка. При этом у концерна с Газпромбанком подписано соглашение о стратегическом сотрудничестве, которое гарантировало кредитной организации обслуживание большей части финансовых операций монополии.

Никакого смысла для «Лидера» и его владельцев (банк «Россия», как считается, контролирует Юрий Ковальчук) в приобретении 4,5% не было. Зато позволило бы «Газпрому» выручить по крайней мере $1 млрд от актива, рыночную стоимость которого Ernst&Young оценил в конце 2008 года в $20 млрд. Но наступил кризис, и решение совета директоров «Газпрома» по продаже акций Газпромбанка так и не было выполнено. Впрочем, в конце 2011 года было принято решение о допэмиссии акций Газпромбанка, которое приведет к снижению прямой доли участия «Газпрома» в капитале кредитной организации. Сумма допэмиссии 90 млрд руб., «Газпром» должен заплатить 7,5 млрд руб. за 375 млн акций, после чего его доля в Газпромбанке снизится до 35,5%. «Газфонд» и «Лидер» должны выкупить акций банка на 32 млрд руб. И их совокупный пакет в банке уменьшится до 47,4%. При этом 10,2% акций Газпромбанка получит крупнейший кредитор — ВЭБ за 50 млрд рублей. В то же время структуры банка «Россия», которые через «Согаз» и другие фирмы полностью владели «Лидером», потеряют и контроль над управляющей компанией. Как сообщалось, «Лидер» размещает допэмиссию на 4 млрд руб., по итогам которой «Газпром» получит 25%, а ВЭБ — 27%. Значит, косвенная доля «Газпрома» превысит 47%, а ВЭБа снизится до 22–23%. Структура владения и влияние на управление Газпромбанком, таким образом, претерпит серьезные изменения, в результате которых будут укреплены позиции его нынешнего менеджмента во главе с Андреем Акимовым — владельцам банка «Россия» так и не удалось сместить его с поста.

Не просто послы

Назначены спецпредставители в Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье

Иван Сухов

21 марта Дмитрий Медведев назначил спецпредставителей в Южной Осетии и Приднестровье. В Южной Осетии представлять главу РФ будет глава Осетии Северной Таймураз Мамсуров, а в Приднестровье — вице-премьер Дмитрий Рогозин. 16 марта спецпредставителем по Абхазии стал губернатор Краснодарского края Александр Ткачев.

По словам пресс-секретаря президента Натальи Тимаковой, назначения — логическое завершение политики укрепления связей с соседями: «В случае с Абхазией и Южной Осетией спецпредставителями назначены главы регионов, которых связывают с этими странами тесные экономические и гуманитарные отношения». При назначении Рогозина учитывалось, по словам Тимаковой, «наличие у него опыта ведения международных переговоров, поскольку ситуация в Приднестровье непростая и требует тех навыков и полномочий, которые есть у вице-премьера».

Политический уровень назначения в пока еще не признанное Россией Приднестровье выше. Тема Приднестровья уже становилась сложным испытанием для российских политиков высокого уровня: в 2003 году тогдашний замглавы кремлевской администрации, а ныне вице-премьер Дмитрий Козак несколько месяцев уговаривал Кишенев и Тирасполь подписать соглашение об асимметричной федерации, но тогдашний президент Молдавии Владимир Воронин отказался в последний момент. Воронин был третьим президентом суверенной Молдавии. Несколько дней назад парламент республики выбрал седьмого главу государства Николая Тимофти. В декабре 2011 года новый президент появился и в Приднестровье — многолетнего лидера Игоря Смирнова сменил Евгений Шевчук, с которым теперь придется иметь дело Рогозину.

Собеседники «МН» в Абхазии удивлены назначением Ткачева. «У него не идеальная репутация в республике, достаточно вспомнить его позицию во время кризиса, связанного с президентскими выборами в 2004 году», — говорит сухумский политолог Роин Агрба. Ткачев тогда принимал решение о прекращении движения грузов через границу Абхазии с Краснодарским краем: выборы, на которых Россия поддерживала не того кандидата, который набирал большинство голосов, совпали с сезоном торговли мандаринами. Но проблема не в Ткачеве, считает Агрба: «Непонятно, для чего вообще вводится институт спецпредставителей, когда у России в Абхазии есть посол, как и у Абхазии в России». Российский МИД в Абхазии представляет Семен Григорьев, в Южной Осетии — Эльбрус Каргиев.

Во Владикавказе не все сразу узнали о новом назначении главы Северной Осетии. Таймураз Мамсуров давно избегал публично комментировать югоосетинскую тему, а в самой Северной Осетии копилось раздражение активным проникновением «южан» во все сферы жизни региона. В итоге ко вчерашнему вечеру североосетинская администрация сформулировала позицию по поводу новой миссии шефа: Москва решила использовать управленческий опыт Мамсурова и его обширные связи во всех общественных и властных структурах России и обеих Осетий. Но на условиях анонимности источник «МН» в североосетинской администрации высказал свою версию — назначение спецпредов связано с изменениями в структуре финансирования братских республик. «Как и до 2008 года, деньги пойдут в Южную Осетию и Абхазию не напрямую, а через бюджеты Северной Осетии и Краснодарского края. Средств станет меньше, и отчитываться за них будут во Владикавказе и в Краснодаре, а спецпредставители нужны, чтобы контролировать этот процесс».

Россия тратит на Южную Осетию примерно 3,8 млрд руб. в год в рамках инвестиционной программы и не менее чем на 90% формирует бюджет республики. Инвестиционная программа, рассчитанная до 2013 года, стоит в общей сложности 10 млрд и пока останется без изменений — так, по крайней мере, считают в Минрегионе РФ, который ее курирует. По-видимому, перемены коснутся в основном наполнения бюджетов республик.

Уже через несколько дней Таймуразу Мамсурову, вероятно, придется иметь дело с новым президентом Южной Осетии: 25 марта там состоятся выборы, уже третьи за последние 5 месяцев. Первый тур 13 ноября 2011 года не выявил победителя, во втором, 27 ноября, оппозиционер Алла Джиоева набрала голосов больше, чем кандидат «партии власти» Анатолий Бибилов. Итоги второго тура отменил суд, и волну массовых протестов погасило соглашение, согласно которому новые выборы проходят 25 марта, прежний президент Эдуард Кокойты немедленно уходит в отставку, а врио президента до выборов остается премьер, российский предприниматель Вадим Бровцев.

Москва, кажется, учла ноябрьские уроки и не стала поддерживать какого-то одного кандидата. Из полутора десятков политиков, выдвигавшихся на выборы 25 марта, в бюллетень будут включены четверо, каждый из которых вполне устроит Москву и едва ли сможет стать «новой Джиоевой». Пост президента оспаривают друг у друга посол ЮО в Москве Дмитрий Медоев, представитель президента ЮО по правам человека Давид Санакоев, ветеран КГБ ЮО Леонид Тибилов и коммунист Станислав Кочиев. Считается, что Медоев наиболее предпочтителен для Москвы и не попал в число кандидатов в ноябре из-за активного противодействия Кокойты. Команда, которая обеспечивает в ЮО сохранность влияния Кокойты, только что понесла утрату — в отставку подал генпрокурор Таймураз Хугаев, и 21 марта парламент ее принял.

Виктор Толоконский: Инвестиционная политика неразрывно связана с социальным развитием регионов Сибири

Полномочный представитель Президента Российской Федерации в Сибирском федеральном округе Виктор Толоконский в г. Белокурихе Алтайского края провел совместное заседание совета при полномочном представителе и совета Межрегиональной ассоциации "Сибирское соглашение". Важнейшим в повестке заседания стал вопрос повышения инвестиционной привлекательности регионов Сибири.

Как отмечали участники совещания, за последние годы субъекты Федерации округа добились определенных успехов в привлечении в экономику инвестиций, в том числе иностранных. Так, индекс прироста инвестиций в основной капитал в целом по округу в 2011 году составил 116% к уровню предыдущего года. Рост отмечен в Республике Хакасия, Забайкальском и Красноярском краях, Иркутской, Кемеровской, Новосибирской и Томской областях. Объем иностранных инвестиций в регионы округа в 2011 году - более 4,9 миллиардов долларов. Самый большой показатель - в Красноярском крае и Кемеровской области.

"Активность органов власти в реализации инвестиционной политики во всех сибирских регионах ежегодно существенно нарастает. Но, мы должны признать, что инвестиций в Сибири пока мало, а имеющийся потенциал для роста используется недостаточно", - сказал Виктор Толоконский.

Полномочный представитель подчеркнул, что территория округа обладает двумя важнейшими факторами инвестиционной привлекательности - это наличие крупных развитых городов и близость к быстрорастущим рынкам Азии. Тем не менее, заметил полпред, "инвестиционного прорыва не происходит" и причина "в отсутствии некоторых базовых условий". В ряде регионов существенными препятствиями, по словам полпреда, являются жесткие инфраструктурные ограничения, для большинства также характерна кадровая проблема. "Согласен с прозвучавшими мнениями о важности решения вопросов подготовки специалистов, в которых заинтересована экономика. Более того, убежден, очень скоро способы производства будут преимущественно зависеть от интеллектуального потенциала, - отметил Виктор Толоконский. - Поэтому формирование человеческого капитала должно стоять во главе угла в инвестиционной и инновационной политике".

Но все-таки основной системной проблемой для всех 12 регионов округа остается отсутствие действенных управленческих механизмов для привлечения инвесторов и нехватка собственных бюджетных ресурсов, уверен полномочный представитель. "Межбюджетные отношения построены таким образом, что даже субъекты Федерации с большой экономикой не имеют необходимого объема доходов и ресурсов, чтобы сформировать бюджет развития территорий", - считает полпред. Перед государством, напомнил Виктор Толоконский, сегодня стоит масштабная задача: переломить эту ситуацию, чтобы дать импульс инвестиционным процессам в регионах.

В то же время, он акцентировал внимание участников заседания на том, что изменения на федеральном уровне должны сопровождаться серьезным обновлением подходов к инвестиционной политике на региональном. "Нельзя оставаться консерваторами в вопросах предоставления особых условий для привлечения инвестиций. Нужно самим предложить более качественные способы стимулирования частных инвесторов", - призвал Виктор Толоконский. В частности, речь идет о создании в регионах современных институтов развития, использовании как рыночных механизмов, так и государственных гарантий.

В рамках заседания с обобщенным докладом о задачах и мерах по повышению инвестиционной привлекательности регионов Сибирского федерального округа выступил первый заместитель губернатора Красноярского края, председатель правительства региона Виктор Томенко (текст доклада, слайды). В нем также был затронут вопрос создания институтов инвестиционного развития в Сибири. Кроме того, предлагалось расширить механизмы господдержки путем прямого финансирования из средств Инвестфонда РФ. Это поможет консолидировать средства для реализации крупных инвестиционных проектов, позволит активнее применять принципы государственно-частного партнерства, что особенно важно для строительства инфраструктурных объектов.

Виктор Толоконский в свою очередь считает, что "уповать на увеличение прямых инвестиций из федерального бюджета не стоит", скорее нужно говорить о создании Правительством более благоприятных условий для формирования территориальных зон развития. Законодательная база в этом отношении должна быть максимально нацелена на стимулирование инвесторов, введение особых налоговых режимов, на то, чтобы таких зон было больше. Отдельно полномочный представитель остановился на инициативе создания управленческих структур для активизации инвестиционных процессов и придания импульса развитию Сибири.

"Для современной экономики и крупного бизнеса границ одного субъекта Федерации уже недостаточно. А значит, в системе управления необходимо находить формы межрегиональной интеграции, - считает полпред. - И это не только объединение усилий в решении задач развития и формирования инвестиционной привлекательности Сибири. Чтобы вести эффективный диалог с инвесторами, нужно рассматривать вопрос о передаче ряда управленческих функций от федеральных органов власти на уровень макрорегионов". В какой форме это будет происходить - через создание госкорпораций или министерства - вопрос для обсуждения экспертов. "Но очевидно что, подобная система управления, концентрирующая и координирующая действия в одном месте, позволит качественнее решать задачи инфраструктурного развития и привлечения крупных инвесторов", - высказал свою позицию Виктор Толоконский.

Полномочный представитель особо подчеркнул: "Необходимо помнить - инвестиционная политика неразрывно связана с социальным развитием. Когда появляются современные производства, новые рабочие места, когда экономика совершеннее и производительнее, формируются совершенно иные стандарты жизни и уровень заработной платы. Не может быть улучшения качества жизни, если экономика Сибири не развивается".

По итогам совместного заседания Совета при полномочном представителе и Совета МАСС принято решение обобщить и доработать предложения регионов Сибирского федерального округа по повышению инвестиционной привлекательности территорий и расширению мер государственно-частного партнерства. Полученный документ будет направлен в Правительство РФ. Также Виктор Толоконский предложил обратиться в Российскую академию наук, в том числе в ее Сибирское отделение, с целью задействовать ученых в подготовке анализа и рекомендаций по обновлению платформы инвестиционного развития Сибири.

Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин провёл селекторное совещание о ходе реализации ФЦП «Повышение устойчивости жилых домов, основных объектов и систем жизнеобеспечения в сейсмических районах на 2009–2014 годы».

Стенограмма начала совещания:

В.В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги! Я бы хотел сегодня вернуться к тому, о чём мы говорили недавно в Тыве, в феврале этого года, когда обсуждали проблемы, связанные с последствиями землетрясения. Я хочу напомнить, что 25% территории Российской Федерации входит в группу риска по сейсмической активности. Это Сибирь, некоторые районы Сибири, Дальнего Востока, юга Российской Федерации – в общей сложности это 27 субъектов России и порядка 550 населённых пунктов, в которых проживает около 2 млн человек. То есть для нашей страны это серьёзная тема, серьёзная проблема, которая должна постоянно находиться в центре нашего внимания.

Мы договаривались о том, что должен быть создан межрегиональный центр мониторинга и оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации на территории Алтая, Саянского нагорья. И его основой станут современные сейсмостанции в республиках Тыва, Хакасия и Алтай. В ближайшее время нам нужно завершить формирование системы экстренного оповещения населения во всех сейсмоопасных регионах страны.

Конечно, в таких регионах должны предъявляться особые требования к надёжности зданий, сооружений, качеству строительства – в первую очередь это касается жилья и систем жизнеобеспечения. Нужно заниматься инвентаризацией и приводить в порядок существующие объекты, многие из которых не отвечают, к сожалению, современным стандартам сейсмической устойчивости, а иногда просто находятся в ветхом или даже аварийном состоянии, представляют угрозу для жизни и здоровья граждан. Проблема масштабная и требует совместного участия Федерации, регионов, местного самоуправления. Начиная с 2009 года, как вы знаете, мы запустили целевую программу «Повышение устойчивости жилых домов, основных объектов и систем жизнеобеспечения в сейсмических регионах». Эта программа рассчитана на пять лет, до 2014 года. Мы договаривались, когда в Тыве были, дополнительно этой республике выделить 400 млн на самые оперативные, необходимые нужды, но в общей сложности на реализацию программы уже выделено 13,8 млрд рублей, в том числе из федерального бюджета 11,3 млрд.

Основные работы шли на территории Камчатки, Сахалинской и Амурской областей. В текущем году предстоит развернуть работы во всех 27 субъектах Российской Федерации, участвующих в программе. Общий объём средств, выделяемых из бюджета в 2012 году, составит почти 3 млрд рублей, точнее 2,8 млрд, при этом ещё до 2 млрд рублей из федерального бюджета предлагается дополнительно выделить республикам Тыва, Хакасия и Алтай, которые в последние месяцы испытали целую серию землетрясений. Я прошу власти всех этих регионов оперативно подготовить необходимую проектно-сметную документацию пообъектно, по объектам, требующим реконструкции и сейсмоусиления, чтобы без задержек и сбоев можно было приступать к работе.

Сегодня в целом проанализируем, как реализуются мероприятия программы в конкретных регионах, какие здесь возникают проблемы, в том числе и финансового характера. Что хотел бы ещё добавить, уважаемые коллеги? Конечно же, объём работ предстоит большой: нужно будет наращивать темпы реконструкции, увеличивать число объектов, требующих сейсмоусиления. Я знаю, что звучат предложения продлить эту программу до 2018 года. Давайте тоже сегодня об этом поговорим.

Хочу предоставить слово министру Басаргину Виктору Фёдоровичу, а затем послушаем наших коллег, которые собрались в регионах России. Пожалуйста, Виктор Фёдорович.

В.Ф.Басаргин: Спасибо, Владимир Владимирович. Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги! В 2008 году, когда мы готовили эту программу по 27 субъектам Российской Федерации, по зонам риска нашими учёными и независимыми экспертами было определено, что сейсмоусилению подлежит более 20 тыс. объектов в этих регионах. В 2009 году, когда мы принимали программу, она была направлена на два компонента: первое – это собственно усиление сейсмоустойчивости существующих объектов, и второе – это строительство новых сейсмоустойчивых объектов. Опыт показал правильность Вашего решения сосредоточиться на трёх субъектах (Вы их назвали – это Камчатский край, Сахалинская, Амурская области) для решения наиболее значимых проблем, и скажу, что итоги этой работы в целом положительные. В Камчатском крае, в Петропавловске-Камчатском введено 17 сейсмоустойчивых домов площадью 50 тыс. кв. м, осуществлено сейсмоусиление 46 домов площадью 148 тыс. кв. м. и одной школы. Это решило проблемы почти 8 тыс. человек, и по Вашему поручению было начато решение острейшей социальной проблемы по расселению общежитий. Мы на сегодня говорим, что пять общежитий уже расселены. И эта программа нами совместно с субъектом будет продолжена. Кроме того, в стадии завершения – работы по сейсмоусилению шести детских садов и двух поликлиник в Петропавловске-Камчатском. Улучшился внешний облик города благодаря применению современных материалов при отделке сейсмоусиливающих конструкций фасадов зданий, в том числе системы утепления этих фасадов.

В Сахалинской области введён 51 жилой дом площадью 72 тыс. кв. м, осуществлено сейсмоусиление двух школ – это в селе Углезаводск, в селе Мгачи, двух больниц – это город Невельск, город Оха, и библиотеки в городе Александровске. Это решило проблемы по отселению из ветхого аварийного жилья свыше 5 тыс. человек.

В Амурской области финансовые ресурсы были сосредоточены на строительстве жилья в городе Тынде, и именно строительстве сейсмоустойчивого жилья общей площадью свыше 95 тыс. кв. м, в том числе есть комплексная застройка – микрорайон Таёжный площадью свыше 90 тыс. кв. м.

Несмотря на отсутствие финансов, скажу, что по 20 субъектам мы тоже подготовили все региональные программы по сейсмоусилению. Кроме этого расширена область применения современных информационных технологий, в программе идёт наполнение единой информационной системы «Сейсмобезопасность России». Были проблемы, но скажу, что к настоящему времени в основном они все решены. Так, правительством Камчатского края проработана проблема финансирования ряда объектов, где не удалось нам согласовать отселение собственников жилых помещений. Договорились, что мы вернём часть средств в объёме 202 млн рублей в федеральный бюджет, потом это финансирование восстановим и направим их на другие объекты. Предварительное согласование по этому вопросу с Министерством экономического развития, с Министерством финансов уже достигнуто, и мы направили корректировки в федеральный бюджет. Сейчас решаем вопросы выполнения обязательств регионов по софинансированию. Было небольшое отставание, но тоже договорились с субъектами, что всё это отставание будет ликвидировано.

Участие в программе принимают наши силовые ведомства – МЧС, ФСБ, МВД. Всего за период действия – три года действия программы – направлено порядка 1 млрд рублей на сейсмоусиление административных зданий этих федеральных структур: тоже работа выполнена в полном объёме сегодня.

Сегодня встаёт вопрос о том, чтобы расширить действие программы на другие регионы, часть из них уже понятна. Это сейсмоусиление жилых домов и социальных объектов в Тынде. В 2012 году запланирован ввод более 38 тыс. кв. м сейсмостойкого жилья, что позволит переселить практически 2 тыс. человек. На эти цели из программы на 2012 год пойдёт 1,1 млрд рублей.

В связи с произошедшим в декабре землетрясением в ряде наших субъектов (это республики Тыва, Хакасия и Алтай) мы провели обследование этих регионов и в соответствии с Вашим поручением определили, что на первоочередные мероприятия Тыве необходимо 2,2 млрд рублей, Республике Хакасии 634 млн и Республике Алтай порядка 200 млн рублей.

По итогам совещания в Абакане мы совместно с субъектами проработали региональные заявки и подали заявку в Минфин России на дополнительные 2 млрд рублей в 2012 году. Их выделение позволит нам расселить 75 тыс. кв. м жилья, не подлежащего сейсмоусилению, в Тыве; произвести строительство и сейсмоусиление жилых домов, объектов здравоохранения и образования в Хакасии, школы и инфраструктуры объектов в Республике Алтай. Справочно скажу, что для Тывы это будет 1,4 млрд рублей, Хакасии 0,4 млрд рублей и Алтая 200 млн рублей.

Более того, считаем, что пришло время восстановить, Владимир Владимирович, Вы об этом тоже сказали, объёмы финансирования программы в первоначальном объёме с учётом индексации, поскольку в рамках оптимизации федерального бюджета 2009–2013 годов оно было уменьшено на 60%, то есть выше, чем все остальные программы. То есть у нас из 72 млрд рублей, которые мы предусматривали на реализацию этой программы, осталось 30,7 млрд финансирования, из них, из 48 млрд, федеральных средств всего 17,3 млрд.

Поэтому мы просим восстановить финансирование с 2013 года и продлить срок действия программы до 2018 года. Подсчёт показал, что нам необходимо порядка 40 млрд рублей. Мы, правда, посчитали до 2016 года. Если чуть-чуть сжать объёмы (там объём финансирования – 38 млрд), но нагрузка ежегодная повысится. При продлении программы до 2040 года объём ежегодного финансирования составит 6,5 млрд рублей, из них субсидий регионам до 2018 года – 5,1 млрд. А если мы говорим до 2016 года, то годовое финансирование составит 9,5 млрд рублей, а субсидии регионам – 7,3 млрд. Данное предложение мы в предварительном порядке согласовали с Минфином и Министерством экономического развития.

Принятие такого решения позволит начать активную работу в регионах с наиболее высоким индексом сейсмоопасности. Владимир Владимирович, мы тоже должны решить: либо мы работаем со всеми 27 субъектами, либо, как было в первые годы, сосредоточимся на зонах, где самый высокий риск. У нас есть рейтинг сейсмоопасности всех 27 субъектов, и можно, допустим, сосредоточить средства на наиболее опасных субъектах. Это порядка 15 субъектов.

В.В.Путин: Начинать надо там, где опаснее, конечно.

В.Ф.Басаргин: Тогда мы будем к этому подходить. Таким образом, на наш взгляд, достижению наиболее эффективного результата будет способствовать продолжение реализации программы с концентрацией средств на наиболее сложных субъектах Российской Федерации - дополнительное выделение в 2012 году 2 млрд рублей на первоочередные мероприятия в республиках Тыва, Хакасия и Алтай и восстановление объёмов финансирования программы в первоначальном объёме с учётом индексации и продление её до 2018 года. Прошу поддержать наше предложение. Спасибо за внимание.

В.В.Путин: Спасибо.

* * *

Комментарии В.В.Путина к выступлению губернатора Камчатского края В.И.Илюхина

В.В.Путин: Когда будет полностью готов градостроительный план развития Петропавловска-Камчатского?

В.И.Илюхин: В мае.

В.В.Путин: Хорошо. Значит, в мае тогда я вас жду у себя.

В.И.Илюхин: Есть.

В.В.Путин: Где бы я ни работал, либо здесь, либо в другом месте, – покажите мне этот план.

В.И.Илюхин: Хорошо.

В.В.Путин: И давайте мы посмотрим его с коллегами, с общественностью посмотрим, с теми, кто на Камчатке проживает, чтобы люди знали, что вы планируете.

В.И.Илюхин: Хорошо.

В.В.Путин: Исходя из этого плана, мы будем смотреть и по финансированию. Вместе с тем есть, конечно, колоссальный плюс: за последние годы, за последний год, может быть, полтора действительно многое сделано. Вот мне министр подсказал: объёмы жилищного строительства увеличились в 86 раз! То есть это вообще какая-то фантастика. Это говорит о том, что раньше просто ничего не строили. Это практически с нуля – в 86 раз. Это здорово.

Вместе с тем на что обращаю внимание? На 1 марта текущего года неосвоенных средств почти миллиард.

В.И.Илюхин: Я могу пояснить.

В.В.Путин: А вы еще миллиард просите. И кроме прочего не выполнены обязательства по привлечению средств в бюджет самого края в объёме 91,7 млн рублей, а также внебюджетных средств на 33,3 млн рублей.

В.И.Илюхин: Всё, что касается средств неосвоенных, я уже говорил об этом, – это средства 2009–2010 года, они переходящие, и касаются они в основном сегодня сейсмоусиления 10 домов, о которых говорил Виктор Фёдорович. Это дома, в которых находились также частные структуры, и нам удалось с ними договориться, с частью из них. Но я ещё в июле прошлого года высказал предложение Минрегиону перевести эти деньги на новое строительство, потому что сегодня не совсем эффективно использовать эти деньги на сейсмоусиление домов, которым по 30–40 лет. На каждый дом сегодня в среднем уходит 30-50 млн. Поэтому это переходящие в этом году…

В.В.Путин: Хорошо, никто не против. Я, например, считаю, что это, наверное, правильно. Ну так вы давайте предложения и осваивайте эти средства.

В.И.Илюхин: Конечно, в этом году мы их освоим, Владимир Владимирович.

В.В.Путин: Истратить деньги ума много не надо, понимаете? Важно истратить их эффективно. Поэтому давайте, Владимир Иванович, градостроительный план посмотрим и после этого будем решать вопрос о дополнительных средствах.

В.И.Илюхин: Хорошо.

В.В.Путин: И предложения по рациональному использованию неосвоенных средств.

В.И.Илюхин: Да, хорошо.

В.В.Путин: Договорились?

В.И.Илюхин: Договорились. Спасибо.

В.В.Путин: Спасибо вам.

* * *

Заключительное слово В.В.Путина:

Значит, сделаем таким образом. К концу этого месяца Министерство регионального развития представит необходимые документы, и в момент их представления я прошу Дмитрия Николаевича Козака ещё раз всех собрать. Прошу принять участие в этом совещании от министерств и ведомств тех людей, которые компетентны принимать окончательные решения. Это будет одно совещание у Козака. И на финише работы, скажем числа 10 апреля, ещё одно совещание, где вы подведёте окончательные итоги. И после этого прошу мне доложить вот в таком же составе.

Д.Н.Козак: Хорошо. Договорились, Владимир Владимирович.

В.В.Путин: Спасибо. Всем спасибо.

В Красноярске будут снижать уровень загрязнения атмосферы. К такому решению пришли участники совещания по вопросам взаимодействия в рамках государственного регулирования охраны атмосферного воздуха в городе.

Совещание провел первый заместитель главы города Владимир Часовитин. Как сообщили в пресс-службе мэрии, за последний год в администрацию города поступило большое количество обращений по фактам загрязнения атмосферного воздуха в жилой зоне в ночное время и в выходные дни. Жители жалуются на появление неприятных запахов, на работу мелких отопительных котельных без очистки дымовых газов, устраиваемых в непосредственной близости от жилых домов. Стихийные котельные открываются объектами бизнеса в гаражных массивах, на территориях бывшего промышленного сектора.

«Красноярск многие годы входит в список самых загрязненных городов России и задачей столь представительного совещания стало обсуждение слаженного механизма действий в проблемных областях. Ситуацию усугубляют гидрометеорологические особенности города, окруженного горными возвышенностями. Ежегодно специалисты отмечают порядка 50 дней, когда географическое положение Красноярска и неблагоприятные атмосферные условия препятствуют рассеиванию выбросов, что приводит к сильному загрязнению воздуха в городе», — отметили в пресс-службе.

Участники совещания решили выработать конкретные механизмы снижения уровня загрязнения атмосферы. Первые результаты работы будут представлены общественности уже в ближайшее время. Данная работа будет приоритетом в сфере охраны окружающей среды в краевом центре на ближайшие 5 лет.

Заседание Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России.

Тема двадцать девятого заседания Комиссии: «Повышение эффективности системы поддержки научных исследований в интересах модернизации и инновационного развития».

* * *

Д.МЕДВЕДЕВ: Добрый день!

Уважаемые коллеги, мы с вами находимся в стенах нового научно-производственного центра – находимся, по сути, в этой же местности второй раз. Два с половиной года назад на заседании нашей Комиссии как раз говорили вообще о модернизации, о создании новых центров и кластеров и о создании соответствующего медико-биологического центра «Генериум», на территории которого мы находимся.

Мы посмотрели, что здесь сделано за столь короткий срок. На самом деле это производит очень хорошее впечатление: и лаборатория, и офисные помещения, и вся сопутствующая инфраструктура, что, на мой взгляд, особенно важно, потому как обычно когда мы смотрим какие-то объекты, то всегда смотрим производственные площади. А здесь очень хороший пример того, как правильно соединять и производственную площадку, и исследовательские возможности, и просто инфраструктуру для жизни (там, куда мы приехали, рядом стоят коттеджи).

Я сейчас с молодыми ребятами встречался, они рассказывали о том, как у них здесь жизнь устроена. Это очень хороший пример и вообще хорошая иллюстрация к предстоящему разговору, потому что всегда приятно, когда у тебя на глазах возникает что-то принципиально новое, а то, что мы видим здесь, – это мировой уровень. Это очень важно даже с учётом того, что значительная часть молодёжи, которая здесь работает, талантливой нашей молодёжи, работала или в других местах, или за границей, но нашла в себе силы и желание приехать трудиться сюда. Когда я с ними разговаривал, они все говорили, что условия для труда и для жизни здесь абсолютно конкурентоспособны применительно к мировым условиям.

Сегодня мы обсудим эффективность системы поддержки научных исследований. Я напомню, что в 2010 году я поручил Правительству и крупным государственным корпорациям разработать программы инновационного развития, предусмотреть значительное увеличение расходов на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Мы обсуждали эту тему с представителями крупного и среднего бизнеса, были даны поручения, стимулирующие институты развития к поддержке исследований и разработок на всех этапах: от создания идеи – до коммерческого воплощения. Надеюсь, что Андрей Александрович Фурсенко нам подробнее об этом в своём докладе расскажет.

В результате со стороны государства вложения в НИОКРы выросли неплохо, в некоторых случаях даже кратно. Только в рамках ФЦП «Исследования по приоритетным направлениям» за последний год объём финансирования увеличился почти в четыре раза: в 2010 году это был миллиард рублей, в 2011 году – 4 миллиарда.

Крупные государственные компании в 2011 году вложили в свои инновационные программы на 50 процентов больше средств, чем в 2010-м. Есть определённый результат, хотя, на мой взгляд, 50 процентов – это не сверхъестественный рост. Резервы у крупных государственных компаний есть и в смысле минимизации своих других трат, и в смысле просто вложений в исследования. Это необходимо делать, раскошеливаться на это пора, а не ждать милости от государства.

Кроме того, необходимо обеспечить максимальную отдачу от вложений за счёт скорейшего внедрения результатов работ в производство. Важно, чтобы активизировалась прикладная научно-исследовательская работа в вузах, а сотни частных компаний по возможности участвовали в софинансировании НИОКРов и разработок.

Некоторые цифры мною названы. Давайте посмотрим, что за ними стоит, как на практике действуют механизмы поддержки исследований, как сочетаются между собой её формы, есть ли реальные проблемы, открытые и скрытые, и какие решения ещё дополнительно необходимо предпринять для формирования более эффективной системы сопровождения научных исследований. Рассчитываю на то, что в ваших выступлениях прозвучат не только оценки, но и предложения.

Давайте начнём нашу работу.

Перед тем как передать слово Андрею Александровичу Фурсенко, я также хотел бы заметить, что Комиссия все эти несколько лет собиралась регулярно, все присутствующие участвовали в её работе. Я подумаю о том, каким образом переформатировать её работу, но в целом она свою деятельность продолжит. Рассчитываю на то, что все присутствующие также будут принимать максимально активное участие в деятельности соответствующей структуры.

Андрей Александрович, Вам слово.

А.ФУРСЕНКО: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Уважаемые коллеги!

Успех инновационного развития зависит в первую очередь от того, насколько эффективно сотрудничают бизнес, наука и образование в двух направлениях. Первое – это в сфере исследований, результаты которых могут быть использованы компаниями для превращения в конкурентоспособные технологии и продукты. И второе – это обеспечение подготовки новых и переподготовки работающих специалистов для участия в совместных проектах. Новые инструменты развития исследовательских компетенций, обеспечивающих необходимую бизнесу научно-технологическую продукцию и подготовку соответствующих кадров, реализуются в рамках специализированных разделов ФЦП «Исследования и разработки», в рамках двух постановлений Правительства, постановления №218 и №220, которые направлены на вовлечение вузов в создание высокотехнологических производств и на создание исследовательских лабораторий под руководством ведущих учёных, а также ряда других мероприятий. Это мероприятия по развитию инновационной инфраструктуры вузов, по реализации программ развития ведущих вузов, по созданию малых инновационных компаний в соответствии с Федеральным законом №217 и, об этом я тоже обязательно скажу, в рамках программы инновационного развития компаний.

Если говорить о ФЦП «Исследования и разработки», то проект реализуется в двух видах взаимодействия бизнеса и научно-образовательной системы.

Первый – это когда бизнес непосредственно формирует актуальную тематику исследования. У нас специальные направления, при которых исследовательские институты, вузы и академические институты, реализуют заказы бизнеса.

И второй – когда бизнес участвует в разработке новых технологий или продуктов по проектам, предложенным либо учёными, либо государством.

За период с 2007 года, то есть с начала работы ФЦП, по 2011 год было реализовано почти 400 таких проектов. В основном эти проекты соответствуют пяти приоритетным направлениям. Из бюджета было вложено почти 34 миллиарда рублей и почти столько же – 31 миллиард – вложено внебюджетных денег за счёт компаний. Получено почти 500 патентов. И что важно, объём новой продукции, созданной в ходе этих проектов по двум направлениям, увеличился только с 2008 по 2011 год почти в четыре раза. Мы надеемся, что к 2015 году объём продукции, производимой по этим направлениям, составит более 150 миллиардов рублей в год. При этом пятая часть продукции, которая сегодня реализуется, реализуется на экспорт. Об этом будут говорить присутствующие здесь наши коллеги.

Кроме того, в 2011 году в рамках специально объявленного для этих целей конкурса ФЦП отобрано 127 проектов в целях обеспечения деятельности технологических платформ. Мы вложили из бюджета около миллиарда, объём внебюджетных средств был около 500 миллионов. И, как вы знаете, технологические платформы начали работать, начали реализовывать новые направления. Это тоже обсуждалось, было одобрено и инициировано работой нашей комиссии.

Теперь несколько слов об упомянутых постановлениях Правительства. Что было принципиально в постановлении №218? Проекты промышленных компаний при непосредственном участии вузов реализовывались не через финансирование вузов, а через финансирование самих компаний, то есть деньги мы выделяли (субсидии) компаниям, и они, добавляя софинансирование, заказывали работы вузам.

Сегодня реализуется 98 таких проектов общей стоимостью около 30 миллиардов рублей, из которых 46 процентов – это государственные субсидии компаниям, а 54 – непосредственно финансируется из денег самих компаний. При этом, что важно, в проектах, наряду с научными сотрудниками, инженерами, принимают участие более двух тысяч студентов и более тысячи аспирантов.

За два года реализации подано 300 патентных заявок, по 148 из них уже получены патенты. Все проекты заканчиваются в конце 2012 года, и с учётом подтвердившейся эффективности подобного рода инструментов, по Вашему поручению, Дмитрий Анатольевич, было принято постановление Правительства о реализации следующего этапа в 2013–2015 годах. Мы предлагаем в рамках формируемой сегодня госпрограммы развития науки и технологий предусмотреть в федеральном бюджете соответствующие средства из расчёта 4,5 миллиарда рублей в год. Это деньги бюджета. На наш взгляд, они способны привлечь гораздо больше, чем внебюджетные деньги, и продолжить этот достаточно успешный проект.

Что касается 220-го постановления, в рамках которого в российских вузах создаются исследовательские лаборатории под руководством ведущих учёных, как российских, так и зарубежных, то за два года создано 77 лабораторий. В 2010–2013 годах на выполнение этих научных исследований направлено 10,5 миллиарда рублей и примерно 2 миллиарда привлечено в виде софинансирования. В лабораториях сегодня уже занято почти 3 тысячи научных сотрудников, студентов, аспирантов, при этом молодёжь в возрасте до 30 лет составляет почти половину.

Хочу сказать, что этот проект был запущен государством, но аналогичные проекты реализуются в целом ряде и вузов, и частных фирм, когда мы привлекаем ведущих учёных из-за рубежа для реализации конкретных проектов. При этом 53 лаборатории занимаются прикладными научными исследованиями, в результате которых будут созданы в том числе новые технологические линии, новые установки для промышленных предприятий. Важно, что в российские университеты привлечены не только выдающиеся учёные мирового уровня, среди которых два нобелевских лауреата, но и новые научные практики, новые технологии, причём технологии коммерциализации.

Сейчас готовится постановление Правительства о пролонгации наиболее успешных действующих проектов и о запуске конкурсов по отбору новых проектов в той же самой логике, в 2013–2014 годах. И, Дмитрий Анатольевич, я тоже прошу эту инициативу поддержать, видел, что в проекте постановления это есть, мне кажется, что это хороший проект. Об этом сегодня будет рассказывать один из наших ведущих учёных, но вообще проект работает.

Уважаемые коллеги!

Сегодня научно-образовательное сообщество готово представить свои исследования, свои предложения как частному бизнесу, так и госкомпаниям. И это особо проявилось при формировании программы инновационного развития компаний с госучастием.

Вы уже упоминали, что финансирование растёт. Я могу назвать цифры, если в 2010 году 46 компаний с госучастием заказали в вузах (я говорю только о вузах) НИОКР на 3,5 миллиарда рублей, причём из этих 3,5 миллиарда почти 1,5 – это было софинансирование работ, которые ведутся с участием федерального бюджета, то в 2011 году этих работ было почти в два раза больше – около 7 миллиардов, из них на финансирование направлены были только 1,2, то есть рост чисто коммерческих проектов в 2,5 раза. И на 2012 год запланирован примерно такой же темп роста, то есть объём коммерческих заказов на ниокровские работы от компаний с госучастием растёт, и растёт довольно быстро.

Вообще доля вузов в исследованиях и разработках увеличилась с 7,4 процента в 2009 году, это примерно 35 миллиардов рублей, до более чем 9 процентов в 2011 году – 54 миллиарда. Конечно, мы не предлагаем большую часть НИОКРов перевести в вузы, но доля вузов, как мы считаем, должна и дальше расти. И в соответствии с нашими и Минэкономразвития оценками мы считаем, что к 2020 году доля НИОКР в вузах должна достичь не менее 15 процентов, что в абсолютных цифрах должно составить как минимум 300 миллиардов рублей.

Однако я хочу сказать, что возникла и начала ощущаться с увеличением финансирования серьёзная проблема. Начал ощущаться дефицит научно-технологического задела прикладных мероприятий. Мы это особо остро почувствовали при формировании тематики Федеральной целевой программы «Исследования и разработки». Мы в 2011 году из-за отсутствия заявок должного уровня, заявок на прикладные и внедренческие исследования, вернули в бюджет почти 4 миллиарда рублей. Поэтому в проекте государственной программы развития науки и технологий мы предлагаем сосредоточиться на создании научно-технологического задела, включающего развитие поисковых работ как, может быть, наиболее узкого места между проведением фундаментальных и прикладных исследований, то есть это – поддержка работ, которые обеспечивают передачу исследования на докоммерческую стадию. При этом предполагается обеспечить рациональную долю таких работ. Мы считаем, что она должна быть не менее 20–25 процентов от общего объёма внутренних расходов на исследования и разработки, а также преодолеть дисбаланс между объёмами фундаментальных и поисковых работ.

Сегодня у нас соотношение финансирования фундаментальных к поисковым два к одному, а по общемировой практике и по нашему опыту это соотношение должно быть примерно один к двум, потому что поисковые работы как передаточное звено более ресурсоёмкие и без них многие фундаментальные работы остаются без реализации, даже те, которые в принципе могли быть реализованы.

Мы рассчитываем, что если все эти предложения будут реализованы, то эффективность научных исследований и работа научных организаций для модернизации и инновационного развития экономики будут повышены.

Доклад закончен.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Андрей Александрович.

Доклад хороший, потому что короткий. Это его безусловное достоинство. Больше никаких докладчиков не запланировано.

Я обращаюсь ко всем присутствующим, если есть что сказать… Может, начать с хозяина нашей сегодняшней встречи? Александр Михайлович, пожалуйста, Вам слово.

А.ШУСТЕР: Глубокоуважаемый Дмитрий Анатольевич!

Коллеги!

Во-первых, Дмитрий Анатольевич, я хотел бы Вас поблагодарить за ту оценку, которую Вы дали комплексу проведённых здесь работ по созданию этого центра.

Во-вторых, хотел бы сказать, что это только первый этап, первая фаза, поскольку у нас планы идут куда дальше.

Что же касается мер государственной поддержки науки и науки, связанной с технологией, то я хочу сказать, что наша компания, а у нас ведь не только исследовательская, но и производственная компания, в полной мере ощущает эти меры поддержки на себе. Они не всегда осязаемые, не всегда материальные. Я хочу напомнить, что когда Дмитрий Анатольевич, по-моему, в 2009 году сформулировал пять направлений инноваций и когда одно из них было чётко определено как здравоохранение и, соответственно, фармацевтика, тогда в это мало кто верил, но процесс-то шёл. По-моему, классик один сказал, что «когда идеи овладевают умами масс, они становятся материальной силой». И я вам скажу, я говорю не только от своего имени – от имени фармацевтической промышленности как таковой, у нас идёт очень серьёзное шевеление и оживление. Мы поверили, и, наверное, я не зря об это сказал во-первых, потому что это самая главная мера поддержки фармацевтической отрасли.

Во-вторых, заработала программа «Фарма-2020», ФЦП в рамках Минпромторга. Программа нам представляется очень эффективной, сбалансированной, самое главное, что она модифицируется на ходу. Что могу сказать в этом отношении? Если мы говорим о биофармацевтическом секторе, то в стране уже достаточно игроков, чтобы гораздо раньше, чем предусмотрено этой программой, закрыть все вопросы. Я говорю не только о нашей компании, могу назвать ещё как минимум две, но не буду делать им рекламу. Думаю, что список тем уже близок реально к исчерпанию. Реально так отреагировал бизнес на формирование целевой программы.

Но у нас есть некие проблемы, которые тормозят развитие как собственно научных исследований, так и фармацевтической отрасли, и биомедицинской области целиком. Если позволите, я бы разбил их на две категории – это законодательные проблемы и проблемы инфраструктурные.

Первое – то, о чём бы мы убедительно просили, так как можем здесь только просить, нас особенно не привлекают к обсуждению этого законопроекта, но в нём нуждаемся не мы, нуждается вся страна, нуждаются люди, нуждается медицина, – это законопроект о биомедицинских клеточных технологиях. Если мы не хотим заложить отставание от всего мира в пять, в десять, в пятнадцать лет, этот закон должен быть принят в самом обозримом будущем, потому что это переход от массовой, скажем, фармацевтики и медицины к медицине индивидуальной, это область, куда идут сейчас крупнейшие игроки фармацевтического рынка. У нас закона нет, мы ограничены в этом смысле, и мы даже не знаем перспективы его принятия, то есть ни временных, ни то, какие изменения или дополнения туда будут внесены. Мы отлично знакомы с законодательством Америки, с законодательством Европы. И для нас очень большая загадка, что мы не знаем, как вообще это будет соотнесено.

Второй вопрос касается отношений, собственно, бизнеса и науки, науки прежде всего той, которая сосредоточена в пределах Российской академии медицинских наук и Российской академии наук. Нет упрощённого и прозрачного механизма отчуждения результатов интеллектуальной деятельности. Есть некий закон, но он не работает. И я могу сказать, что для того, чтобы работать по этому закону, нужно иметь двух героев этой драмы: соответствующий институт и соответствующую бизнес-структуру, которые будут согласны катить этот сизифов камень с двух сторон на протяжении неопределённого времени для достижения результатов. Его нужно упростить. И, по-моему, нужно просто создать некую структуру, которая будет заниматься оценкой интеллектуальной собственности, создаваемой в рамках бюджетных исследований внутри академических институтов, и на каких-то условиях либо продавать, либо отдавать бизнесу. Пока же на сегодняшний день, когда у нас есть необходимость в каких-то технологиях, то для нас как для бизнеса легче купить билет в одну из европейских стран и попытаться приобрести эту технологию там, поскольку там это простая вещь, она известна давно и называется spin-off. В любом университете, любом академическом учреждении есть чётко прописанная процедура: при появлении результата, который потенциально может быть коммерциализирован (каким образом, с каким распределением долей и участием), он выводится из академической структуры в компанию, расположенную рядом, которая уже, собственно, ведёт коммерческую деятельность. У нас, к сожалению, этого нет.

Третий вопрос касается уже компаний, которые реализовали некие наработки (опять же я говорю от лица всего фармсектора) и перед которыми стоит задача регистрации препарата. После принятия нового закона об обращении лекарственных средств выпала одна, казавшаяся на этот момент несущественной, процедура, или одна инстанция. Эта инстанция существует по всему миру и отсутствует у нас. Называется она scientific advice. Раньше у нас это называлось предрегистрационной экспертизой, когда любой заявитель или изобретатель шёл в Минздрав и в нормальном, дискутабельном режиме обсуждал возможности своего препарата, виды клинических испытаний, необходимых для того, чтобы это из идеи превратить в лекарство. Сейчас этой процедуры нет вообще. И мы зачастую ходим по замкнутому кругу, в результате чего, по нашим наблюдениям, срок регистрации препаратов в Российской Федерации уже превысил аналогичные сроки в Европейском сообществе и в США. Более того, из-за отсутствия института предрегистрационной экспертизы иностранные компании стали отказываться от работы в Российской Федерации. Без этого они не могут сдвинуться.

Это три вопроса, которые касаются законодательной сферы или поправок к ней, по которым мы просим помощи от государства.

И два маленьких инфраструктурных момента.

Много идёт разговоров о центре доклинических испытаний. Более того, в рамках ФЦП «Фарма-2020» есть очень большие деньги, которыми государство помогает компаниям производить доклинические испытания. Но у нас нет этих центров, а деньги запрещено использовать за пределами Российской Федерации. Поэтому я боюсь, что мы оказываемся в ситуации, когда по даже самому новому, самому перспективному лекарству автор или владелец будет вынужден второй раз клинические испытания проводить за границей, чтобы иметь возможность доступа ко всему рынку, а не оперировать исключительно локально внутри страны. Тема эта довольно затратная. По нашим расчётам, такой центр стоит 55–60 миллионов долларов. Но есть масса западных партнёров, которые хотели бы войти туда и финансово, и, самое главное, своим научно-технологическим потенциалом.

Следующий вопрос опять же о создании государственного, скорее всего (потому что здесь, не знаю, будет кто-то претендовать на участие или право собственности), центра коллективного пользования. О чём я в данном случае говорю? Есть финансирование многих стартаповых компаний сейчас из разных источников: есть фонд «Сколково», мы финансируем, есть другие источники. Через год-два они будут уже на выходе, они будут на выходе с молекулами, но эти молекулы будут или в пробирке, или на бумаге. Место, а такие центры есть по всему миру, где можно реализовать в количествах, необходимых для доклинических испытаний или для клинических, у нас отсутствует. А в стране такой опыт был, я напомню, что в 30-е годы были машинно-тракторные станции, когда у колхозов не было денег на свои трактора. И поэтому мы предлагаем создать такую «машинно-тракторную станцию». Здесь мы можем сами поучаствовать и помочь советом, у нас есть промплощадка, у нас есть специалисты. Но это должен быть центр общего пользования и равного доступа для тех десятков и сотен компаний, которые сейчас возникают и которые так или иначе будут приходить сдаваться, извините, монстрам типа нас, потому что у них нет выхода, либо они будут вынуждены продаваться за границу со своими разработками за копейки, поскольку у них нет возможности наработать на доклинические и клинические испытания, именно на эти этапы жизни препаратов, которые создают добавленную стоимость и стоимость самого продукта. Поэтому мы хотели бы ходатайствовать о рассмотрении этого вопроса.

Вопрос шестой (вопрос довольно комичный) – это оптимизация работы таможенной службы. Мы по-прежнему ничего не можем сделать, у нас по-прежнему идёт наращивание запасов материалов, реактивов и оборудования, поскольку в ряде случаев мы знаем, что, если направление исследования меняется, мы должны его просто остановить и ждать от шести до девяти месяцев поступления либо реактивов, либо оборудования. Это опять же не наша личная просьба. Я думаю, сидел бы на моём месте любой другой руководитель научной организации, он бы говорил об этом же.

Д.МЕДВЕДЕВ: А всё-таки в чём, Александр Михайлович, сейчас вопрос? Потому что к таможне вопросов всегда много, тем не менее, у вас в чём сложности? Они те же, что были, или что-то поменялось?

А.ШУСТЕР: Те же, что были.

Д.МЕДВЕДЕВ: Очень долго даёт разрешение на ввоз соответствующих препаратов и реактивов?

А.ШУСТЕР: Да, причём совершенно непонятна эта разрешительная система.

Если позволите, Дмитрий Анатольевич, я ещё занимаю должность председателя совета директоров публичной европейской исследовательской компании. Исследовательский центр находится в городе Осло. Понимаете, как мы с ними можем конкурировать, если в Осло заказанные реактивы мы должны разместить до 12 часов сегодняшнего дня, чтобы получить это завтра? Если идёт речь о биоматериале или экстренной доставке, в Осло и в ряде других европейских стран задействована служба скорой помощи, а здесь меньше трёх, шести, иногда девяти месяцев не проходит.

Д.МЕДВЕДЕВ: Девять месяцев даёт разрешение на ввоз материалов?

А.ШУСТЕР: Нет, сначала идёт вся эта разрешительная история, потом идёт заказ препарата, идёт поставка, потом идёт растаможивание продукта.

Д.МЕДВЕДЕВ: Всё-таки как объясняется то, что по шесть месяцев растаможивание?

А.ШУСТЕР: Ещё есть вопрос, извините, монополизации. В Европе, в Америке есть возможность доставки реактивов, небольших партий оборудования DHL до двери. Здесь работает некое количество товарищей, которые имеют хорошие отношения на таможне, хорошие отношения с транспортными компаниями, которые работают как хабы, они собирают эти заказы и везут их сюда. Вот они убивают массу времени на сбор заказа. Помимо них иногда невозможно заказать, компания-поставщик говорит: у меня есть эксклюзивные отношения с таким поставщиком икс. Мы теряем очень много времени, очень много.

Д.МЕДВЕДЕВ: То есть это договорённости между таможенными структурами и этими накопительными компаниями…

А.ШУСТЕР: Брокерами.

Д.МЕДВЕДЕВ: …которые невозможно обойти.

А.ШУСТЕР: Да. Я не голословно говорю, я готов…

Д.МЕДВЕДЕВ: Я сомневаюсь, что голословно говорите. Конечно, не голословно.

Это печально на самом деле. Я надеялся, что хоть какое-то сокращение сроков происходит, в течение которых таможня выполняет свои процедуры. То есть Вы считаете, что сроки не улучшаются?

А.ШУСТЕР: Мы стали резидентом «Сколково» с прошлого года. Мы просто сидим все на научных советах, «молимся» и приближаем тот срок, когда в «Сколково» заработает таможня. Поверьте, это будет новый день науки в Российской Федерации, когда в «Сколково» заработает таможня.

Д.МЕДВЕДЕВ: Хорошо, для вас как резидента «Сколково» заработает таможня. Вы и так в целом за себя можете постоять. А как быть другим несчастным, которые не будут резидентами «Сколково»?

А.ШУСТЕР: Дмитрий Анатольевич, мне совершенно невозможно Вам ответить, просто у меня нет никакой идеи, зачем нужны разрешения на то, что мы покупаем, почему это относится к тем товарам, на ввоз которых нужны разрешения. Есть очень чёткий список сильнодействующих препаратов или прекурсоров. Всё остальное… Я не знаю, какой извращённый ум предусматривает возможность злоупотребления этим товаром, спекуляции этим товаром. Понимаете, это ферменты, которыми мы разрезаем гены. Это вот такие пузырьки, в которых…

Д.МЕДВЕДЕВ: Вот этот извращённый ум-то как раз и работает в этой системе. Видимо, в его воспалённом мозгу происходят соответствующие процессы и конструкции возникают.

А.ШУСТЕР: Может, их чохом вывести в открытую группу, на которую не требуется разрешение? Понимаете, мы готовы платить любые пошлины. Для нас деньги сейчас, для большинства, наверное, для 95 процентов, ничего не значат. Только сроки.

Д.МЕДВЕДЕВ: У меня такое предложение. Подготовьте, передайте мне список соответствующих препаратов, биологических материалов, может быть, максимально широкий, я не знаю, может быть, лучше подключиться было бы Министерству науки и образования, для того чтобы всё-таки постараться разрубить этот гордиев узел.

А.ШУСТЕР: Я могу пример привести. Литр этого сорбента, который мы Вам показывали, стоит 20 тысяч долларов. Он до сих пор в сухом грануляте поставлялся. Потом компаниям стало легче это делать, и они стали поставлять его в том же литре, но 20-процентного спирта. Это попало сразу в алкогольсодержащую продукцию. Понимаете? Литр 20-процентного спирта, я не знаю, сколько это стоит, центов пять, наверное, и содержимое (20 тысяч долларов) этого литра – и всё. И мы висели по три-четыре месяца, не могли это получить.

Д.МЕДВЕДЕВ: И что сейчас делаете?

А.ШУСТЕР: Сейчас как-то разрулили. Но я, извините, купил на полгода или на год вперёд на всякий случай.

Д.МЕДВЕДЕВ: То есть правило всё равно остаётся таким же и во внимание принимается 20-процентный раствор этанола, а не то, что в нём растворено?

А.ШУСТЕР: Да. Я постараюсь и коллег попрошу остальных…

Д.МЕДВЕДЕВ: Да. Я, собственно, в данном случае обращаюсь не только к Вам, но и вообще ко всем, кто от этого страдает, потому что, конечно, это безобразие пора заканчивать.

А.ШУСТЕР: А так, Дмитрий Анатольевич, у нас всё хорошо реально.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы видим, насколько у вас хорошо. У вас действительно хорошо. Я с этого начал, с комплиментов. Офис новый, люди хорошие работают, зарплаты хорошие, дело интересное, но есть мелкие сложности, характерные для нашего государства в целом.

Пожалуйста, коллеги, продолжаем разговор.

Прошу Вас.

А.АРОНОВ: Аронов Александр Михайлович – генеральный директор открытого акционерного общества «ЛОМО».

Я хотел бы несколько слов сказать о кооперации университетов и промышленности по работам по постановлению №218.

Глубокоуважаемый Дмитрий Анатольевич!

Уважаемые участники совещания!

Прежде всего хотел бы отметить причины, по которым наше предприятие приняло участие в таком проекте. Оказалось, это постановление наиболее удобное для частного предприятия – форма участия государства в создании новой продукции. Другие формы финансирования не так привлекательны, так как могут привести к потере прав предприятия на разработку либо к дополнительной эмиссии акций.

Во-вторых, это была возможность совершения технологического прорыва за счёт сочетания нашего опыта в классическом приборостроении и инновационных знаний молодых учёных ведущего вуза в области информационных технологий, в которых, конечно, классические предприятия отстают.

Совместная работа в рамках этого постановления стала для университета ИТМО и для «ЛОМО» естественным продолжением многолетнего плодотворного сотрудничества. В настоящее время мы ведём совместные разработки по широкому спектру оптических приборов, от микроскопов до телескопов.

В ходе реализации настоящего проекта разрабатывается принципиально новый для отечественного медицинского приборостроения автоматизированный цифровой микроскоп – анализатор микроизображений, осуществляется перевод на «цифру» классических видеоэндоскопов в «ЛОМО», разрабатывается сетевая информационная система и прикладное программное обеспечение для анализа микроизображений.

Разрабатываемый комплекс обеспечивает сопряжение входящих в него средств медицинской диагностики с базой данных электронного госпиталя, а также обеспечивает возможность проведения консультаций и медицинских консилиумов в глобальных информационных сетях. Значение этого проекта для «ЛОМО» – это прежде всего переход на принципиально новую технологическую платформу. Без государственной поддержки и без привлечения нового поколения молодых вузовских специалистов в области информационных технологий такой прорыв был бы очень затруднён.

Для вуза это тоже хороший урок – получение опыта проведения законченного комплекса работ от разработки до постановки на производство инновационного продукта. Для страны в целом создаются предпосылки для решения достаточно важной социальной проблемы: обеспечить население с помощью сетевых технологий высококачественными и доступными медицинскими услугами и консультациями экспертов высокой квалификации.

В завершение хотелось бы сделать несколько предложений.

Я не знал, что у Андрея Александровича [Фурсенко] есть такое же предложение. Мы тоже считаем, что форма господдержки кооперации между вузами и промышленностью, как в постановлении №218, является очень удачной. И предлагаем продолжить её, объявив новый цикл конкурса на срок три-пять лет. Всё-таки три года иногда бывает мало.

Во-вторых, считаем, если так можно сказать, необходимо внести ряд изменений в порядок реализации 218-го постановления. Во-первых, очень жёстко зафиксировано участие предприятий. Мы в софинансировании обязаны не более 20 процентов НИОКР, остальное – только подготовка производства. Непонятно почему. То есть долю НИОКР надо не ограничивать.

Во-вторых, нужно, безусловно, пересмотреть правила проведения закупок вузом. Сейчас они определяются, как во всех случаях, в 218-м постановлении тоже, 94-м Федеральным законом. Что получается? Получается, очень удлиняется процесс получения денег. Скажем, четыре месяца уходит в полугодии на получение денег конечным потребителем и только полтора-два месяца – на исполнение самой работы. Хотя, казалось бы, проект уже есть, он защищён во многих инстанциях и там уже трудно найти злоупотребления.

И, наконец, третье. Хотелось бы, чтобы Миннауки несколько уменьшил отчётность по проекту. У нас, я знаю, по нашему проекту пять человек систематически работают круглый год над отчётностью. Конечно, больше в институте, но и у нас парочка.

И, наконец, последнее. В ходе реализации 218-го постановления создаётся инновационная продукция. Очень часто, как в нашем случае, потребителями её будут государственные медицинские учреждения. Поэтому государство могло бы способствовать созданию пользовательской среды для нового продукта. Никогда новый инновационный продукт без создания среды не идёт. В связи с этим предлагаем предусмотреть в 2013 году целевое выделение бюджетных средств для приобретения, внедрения и подконтрольной эксплуатации десяти таких диагностических комплексов для телемедицины в учреждениях Минздрава и МЧС.

Спасибо за внимание.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Я потом вкратце кое-какие итоги тоже подведу. Специально, может быть, сразу комментировать не буду некоторые вещи.

Пожалуйста, желающие? Прошу Вас.

С.ЛУКЬЯНОВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Уважаемые коллеги!

Меня зовут Лукьянов Сергей Анатольевич. Я работаю в рамках постановления №220 по привлечению ведущих учёных. И под моим руководством создаётся лаборатория в Нижегородской медицинской академии, называется Лаборатория флуоресцентного биоимиджинга. Я скорее являюсь элементом системы, поэтому в целом картину не вижу, но на примере работы лаборатории я хотел бы показать, как тема по взаимодействию вузов, будущей коммерциализации и внедрению в практику результатов осуществляется.

Несколько слов буквально про проект, чтобы было понятно, о чём идёт речь. В начале 90-х годов был открыт зелёный флуоресцентный белок из медузы Aequorea victoria. Это оказался уникальный маркер, который позволяет наблюдать за процессами, проходящими в живых клетках, или клетки внутри живых организмов. Это открытие совсем недавно было удостоено Нобелевской премии. Интересно, что один из авторов открытия – Шимамура, великий биохимик – сейчас также работает в рамках данного проекта в Красноярске.

Мы в конце 90-х в моей лаборатории в Институте биоорганической химии в Москве смогли расширить эту палитру, то есть открыть белки самых разных цветов – от синего до тёмно-красного. Это даже было названо в одном ведущем журнале последней красной революцией России. И эта палитра позволила разработать массу новейших инструментов. Я не смогу углубляться в научные детали, скажу только, что эти белки могут использоваться для наблюдения, в отличие от других красителей, за живыми клетками в режиме реального времени внутри организмов. И в том числе эти клетки могут быть опухолевыми, и мы можем наблюдать за тем, как развивается опухоль или, наоборот, как она подвергается деградации на модельных животных.

Активно используется идея получения меченых опухолевых линий, с тем чтобы в дальнейшем можно было на модельных животных подбирать те лекарственные препараты, ту химиотерапию, которая наиболее эффективно атакует различные типы опухолей. Что важно, несмотря на то что эта модель мышиная, клетки человеческие, существуют такие модели, и они могут быть взяты от индивидуального пациента.

Соответственно, не останавливаясь на наших научных достижениях и разработках, в Нижегородской академии в рамках этого проекта были избраны два направления для такого практического применения. Поначалу мы вообще ориентировались на то, что будем разрабатывать новейшие инструменты и продавать лицензии на эти флуоресцентные инструменты для биомедицинских компаний, фармацевтических. Но сейчас для меня представляется наиболее интересным другое направление, связанное с индивидуальной медициной онкологических заболеваний.

Современные подходы позволяют при анализе конкретных больных, при извлечении биоматериала устанавливать те мутации, которые произошли в ДНК, в ключевых генах, которые и приводят к развитию этой опухоли. Почему это важно? Потому что понимание, что за мутации произошли в опухоли, позволяет, во-первых, подобрать правильно химиотерапию, а обычно у онкологических больных очень мало времени и шансов на перебор, сейчас во многом подбирается на основе морфологических данных и очень часто ошибочно. А, во-вторых, собственно, это позволяет тестировать качество проведённого лечения, операции и в дальнейшем проводить мониторинг больного на предмет появления у него данной опухоли снова, на предмет его здоровья.

И в этом направлении стало понятно, что чрезвычайно важно дополнить эту новую технологию, новые подходы тем, чтобы подобранные лекарства можно было тестировать на клеточных культурах и даже в условиях in-vivo, то есть на животных, поскольку достаточно часто какие-то мутации могут представлять не всю популяцию опухолевых клеток. Или генетические тесты предлагают на выбор два-три, так сказать, препарата. И вот эта работа с культурами опухолевых клеток, взятых от конкретного пациента, может очень существенно дополнять получаемую информацию. Соответственно, вырисовывается вот такое исследование с взаимодействием многих структур.

Я хочу сказать, что мы наметили данную работу. У нас есть потенциальные участники проекта, причём все участники чётко выразили заинтересованность и сейчас активно взаимодействуют между собой. Во-первых, это компания ЗАО «Евроген», располагается в Москве. Я в 2000 году был инициатором создания этой компании. Как только у нас появились законы о малых предприятиях, об упрощённой системе налогообложения, мы такую компанию создали. Эта компания разрабатывала в течение десяти лет различные инструменты для учёных, а сейчас в биомедицине начинает работу по анализу опухолевых клеток.

В Нижнем Новгороде мы через Нижегородскую академию вступили в контакт с медицинскими учреждениями, где огромный интерес к сотрудничеству, к возможности применения новейших технологий (там большой поток онкобольных) и очень современное оборудование, прекрасные современные врачи, которые прекрасно понимают перспективы. А вот те технологии, которые мы сейчас отрабатываем в рамках гранта 220-го постановления, будут реализованы на базе компании, созданной в Нижегородской медицинской академии, собственно, с участием этой лаборатории. Я считаю, что это будет очень интересная и перспективная работа.

Что сказать о проблемах? Я, в общем, не очень понимал рамки совещания, когда меня пригласили, и не вынес на слайды.

Д.МЕДВЕДЕВ: Так скажите, прямо. Без слайдов.

С.ЛУКЬЯНОВ: По-моему, проект прекрасный. Он очень серьёзно меняет саму конформацию взаимодействия различных учреждений, работать интересно, и люди вовлечены с большим энтузиазмом.

Проблемы – сроки. Хочу поддержать, что тут очень важно продление, потому что фактически два года… Очень сложно даже кадровую политику проводить, то есть привлекать сильных людей, которым ты не можешь сказать, что буквально через год ты не знаешь, будет финансирование или нет, соответственно, мне кажется, срок должен быть более длинный. Это инфраструктурные проекты, они требуют до пяти лет хотя бы на реализацию, а здесь получается два года.

И более того, я хотел бы предложить, чтобы в дальнейшем Министерство рассмотрело возможность создания отдельной программы миди-грантов, потому что те ребята, которых мы вырастим, которые буквально через несколько лет будут способны к самостоятельным работам, которые захотят что-то реализовывать сами (на всех, я прекрасно понимаю, мегагрантов не найдёшь, а на те микрогранты, которые сейчас существуют, либо ФЦП-гранты тоже по разным причинам без взаимодействия с компаниями и крупными администрациями выйти трудно), эти ребята, я волнуюсь, начнут уезжать. То есть получится, что мы вложились в некое кадровое решение, которое мы потеряем, если они не смогут на честной конкурсной основе, аналогичной мегагрантам, с международной экспертизой выигрывать на 10–20 миллионов гранты, на которые реализовывать свои самостоятельные проекты.

И я полностью присоединяюсь к Александру Михайловичу [Шустеру]: таможня «не даёт добро» по-прежнему. У нас были случаи, когда мы пытались этот спирт обойти тем, что высаживали ДНК в виде сухого осадка, но нас просили доказать, что нет паров спирта в пробирке над кусочком фрагмента.

Д.МЕДВЕДЕВ: Может, с вас просто деньги тянули? Вы как поступили в этой ситуации?

С.ЛУКЬЯНОВ: Может быть, но дело в том, что вопросы-то очень мелкие.

Д.МЕДВЕДЕВ: То есть это даже не объект для взяток, это просто «упражнение».

С.ЛУКЬЯНОВ: Потому что людям на самом деле достаточно сложно систематизировать то, что мы делаем. Мы тоже их понимаем. Они не понимают, что происходит, они волнуются.

Д.МЕДВЕДЕВ: Слушайте, может, эти люди вообще не должны этим заниматься просто в силу того, что сейчас в мире такие вещи невозможно контролировать, и в других странах же этого не делают.

С.ЛУКЬЯНОВ: В других странах, Дмитрий Анатольевич, иная вообще идеология отношения к человеку. Если я как руководитель предприятия, института, фирмы говорю, что это не наркотик, то считается, что это не наркотик. Меня полиция может выборочно проверить, взять тесты в пробирках, но не будет заставлять непонятно каким образом доказывать, что это не наркотик. Пробовать, что ли, при всех или что?

И вторая часть таможни – это животные. В нашем проекте видно, что мы заинтересованы в получении стандартных линий животных, линий клеток. Опять же что-то надо придумывать, может быть, вынос таможни в такое место, где есть сертифицированный виварий, потому что животные просто не переживают процедуры растаможивания. Для них эти месяцы, проведённые…

Д.МЕДВЕДЕВ: Это вы можете как-то пережить, а им, конечно, труднее существенно.

И что сделать лучше?

С.ЛУКЬЯНОВ: Мне кажется, что (несмотря на, видимо, убыточность такого поста), может быть, при каком-то из сертифицированных вивариев сделать несколько комнат, отвести под таможенный пункт, где несколько офицеров будут работать. Но животным нужны условия.

Д.МЕДВЕДЕВ: Может, в «Сколково» это сделать?

С.ЛУКЬЯНОВ: Может быть. Может быть, «Сколково» могло бы работать не только на «Сколково».

Д.МЕДВЕДЕВ: Конечно. Он должен работать не только на «Сколково». Предполагается, что в «Сколково» виварий будут строить.

С.ЛУКЬЯНОВ: А ещё я хотел бы сказать, что участвовал также в предыдущей встрече. Таможня «не даёт добро», а тендеры с нового года на закупку оборудования и реактивов реально по большинству научных программ отменены. И это действительно огромное достижение, которое сделает нашу работу более эффективной, потому что, конечно, мы должны покупать то, что нужно для выполнения проекта, а не то, что дешевле или навязано.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Пожалуйста, коллеги.

В.ДОВГИЙ: Объединённая промышленная корпорация «Оборонпром». Довгий Владимир Иванович – заместитель генерального директора по инновационному развитию.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Уважаемые члены комиссии!

Мы как раз относимся к той компании с госучастием, которая по Вашему поручению разработала и реализует программу инновационного развития. «Оборонпром» является крупной высокотехнологичной компанией, конкурирующей на глобальном рынке вертолётной техники и газотурбинных двигателей.

Наша стратегическая цель – закрепиться в числе мировых лидеров. Для этого нам нужны продукты, которые были бы конкурентоспособны на глобальном рынке в течение как минимум ближайших 40–50 лет. Для этого в рамках программы инновационного развития мы разрабатываем продукты нового поколения, внедряем технологии мирового уровня.

Большая часть программы инновационного развития – это НИОКРы как продуктовые, так и технологические. Они у нас растут темпами 30 процентов в год, соответственно, растут объёмы, которые мы заказываем научным организациям и вузам. По итогам 2011 года в два раза мы увеличили объём заказов вузам и научным организациям, а до 2015 года мы планируем увеличить в пять раз. Но в этой части есть определённые резервы.

Наши предложения. Во-первых, мы понимаем, что необходимо перейти от заключения коротких локальных договоров на НИОКР к среднесрочным и долгосрочным комплексным проектам по сопровождению жизненного цикла продукции. «Оборонпром» – это корпорация, которая сопровождает полный жизненный цикл своей продукции, и нам нужны научные организации и вузы как партнёры, а не как продавцы локальной и научно-технической продукции.

Второе предложение. Поскольку жизненный цикл нашей продукции 40 лет и более, крайне важно, чтобы компании, научные организации и вузы имели общее видение будущего, какие вызовы нас ждут, как на них реагировать. В этой части мы считаем крайне важным провести совместное форсайт-исследование, разработку технологических коридоров и «дорожных карт» по приоритетным направлениям инновационного развития.

Третье предложение. Мы хотели бы присоединиться к высказанным словам о том, что необходимо сохранить широкий спектр инструментов государственно-частного партнёрства в инновационной сфере. Поддерживаем продолжение 218-го постановления Правительства. И программы инновационного развития, и технологические платформы, и территориальные инновационные кластеры – они дополняют друг друга и в комплексе способны дать синергетический эффект.

И четвёртое. Просим рассмотреть возможность применения повышенного уровня рентабельности при закупках продукции для государственных нужд у инновационно активных компаний, которые реализуют программы инновационного развития, поддержанные отраслевыми министерствами. Здесь вопрос не иждивенчества, в вопросах инновационного развития фактор времени принципиальный. Если такое решение, хотя бы на переходный период, принять, это позволит ускорить формирование корпоративных фондов инновационного развития, которые созданы в соответствии с Вашим поручением, Дмитрий Анатольевич, и позволит нарастить объёмы финансирования НИОКР за счёт собственных средств. И ещё очень важное направление. Мы могли бы активизировать наше взаимодействие с институтами развития при реализации совместных проектов, в которых предусматривается софинансирование.

Надеемся, что данные предложения позволят повысить результативность научных исследований и разработок, выполняемых научными организациями и образовательными учреждениями по заказам компаний.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ.: Спасибо большое.

Кто ещё? Пожалуйста.

В.ВАСИЛЬЕВ: Глубокоуважаемый Дмитрий Анатольевич!

Уважаемые участники заседания!

Когда первоначально я строил свой доклад, то хотел построить его на тех достижениях, на тех результатах, которые были достигнуты за последние три-четыре года, но в итоге понял, что хотелось бы в течение короткого времени (до пяти минут) всё-таки изложить видение национального исследовательского университета, что произошло существенного за последние три-четыре года.

Мне кажется, что всё-таки произошёл системный сдвиг в национальных исследовательских университетах, не только в том университете, который я представляю. Это связано и с изменением основной деятельности, и с изменением ментальности преподавателей и студентов. Хочу сразу же сказать, что те инструменты, которые касаются взаимодействия с бизнесом, и со структурой организации управления высшим учебным заведением, и с формированием инновационной среды, не являются жёстко привязанными, они действительно проникают или диффундируют из одних существенных изменений в другие. Я хотел бы по каждому из таких блоков изменений привести примеры.

Прежде всего это взаимодействие с бизнесом, частично, естественно, это связано с системой управления вузом, в котором, мы все прекрасно знаем, строится кафедральная университетская система. Но если посмотреть то, что сейчас сделано в нашем университете, то созданы традиционные кафедры, приход якорной компании Mail Group (Москва). С помощью Mail Group была создана кафедра и лаборатория под руководством выдающегося учёного Петера Слота. Также подключение наших американских партнёров, венчурных капиталистов для создания фонда-акселератора и взаимодействия в том числе и с бизнесом. Александр Михайлович Аронов говорил о конкретном проекте c ЛОМО. Здесь есть ряд и других конкретных предложений.

Если говорить о системе управления вузом, всем хорошо известно (я имею в виду в области поддержки научных исследований), что было всегда. Всегда было управление НИРов и интеллектуальная собственность. Сейчас нас заставили полностью перестроить комплексную поддержку, начиная от задела стратегического планирования, заниматься форсайтом, естественно, в областях, где работает наш университет (информационные технологии, фотоника, робототехника). Это организация проектной деятельности, это подготовка и менеджеров, которые работают в университете, и так далее, включая создание вузовского студенческого бизнес-инкубатора QD («Четвёртое измерение»), это то, что сами студенты придумали, он поддерживается инвестиционным фондом «Четвёртое измерение», выпускниками нашего университета, и фондом-акселератором, это венчурные фонды Соединённых Штатов Америки.

Я говорил о ментальности. Вот, пожалуйста, то, что сделали студенты в прошлом году. В течение каникул, обращаю ваше внимание, начиная с середины июля, был проведён стартап-марафон, в котором в итоге было задействовано около двух тысяч людей. И в конце года они вышли на стартапы, которые получили уже не просто посевное финансирование, а венчурное финансирование. Один был приобретён стратегическим инвестором.

Об основных результатах можно говорить много, но я хотел бы остановиться на таких результатах, которые связаны с молодёжными инновациями. Создано 12 студенческих компаний. Притом это не просто создание, одна уже работает и размещена в Кремниевой долине. Это говорит об уровне тех работ, которые сделаны. Проведены два стартап-марафона SumIT. Более 3,5 тысячи ребят проскочило через эту систему. Это буквально двухмесячный период, который задействован обучением.

Конечно, «Сколково», безусловно. Потому что открытие филиала в Санкт-Петербурге Открытого университета «Сколково» по направлению подготовки специалистов в области высокотехнологичного предпринимательства… Сразу же хочу сказать, это студенты не только нашего университета, задействованы все желающие студенты высших учебных заведений нашего города Санкт-Петербурга. И мы вообще хотели бы выйти на весь Северо-Западный регион. Очень важно, что объединились активные студенческие объединения и ассоциации, которые работают в области высокотехнологичного предпринимательства, которые работают совместно. И тот фонд-акселератор, который уже начал работать.

Более того, на Санкт-Петербургском экономическом форуме, мы договорились, будет представлено пять серьёзных студенческих работ стратегическим инвесторам, понятно, что инвесторы на Петербургском форуме собираются серьёзные.

В качестве предложения я хочу сказать, Дмитрий Анатольевич, что то, что делается, я, может быть, из-за краткости не всё чётко показал, но ещё раз хотел бы повторить, все инструменты, которые были задействованы в три-четыре года, они совместные, они, безусловно, изменили облик, парадигму развития университета, атмосферу, ментальность, как угодно. Это действительно так, это касается, во всяком случае, национальных исследовательских университетов. И хотелось бы это направление продолжать, не сворачивать. Коллеги все уже об этом говорили.

Поэтому большущее спасибо за то, что было сделано. Действительно, стали дышать, смотрим в будущее, появились дети, я имею в виду студенты и молодые учёные.

Спасибо за внимание.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

А.ГАБИБОВ: Дмитрий Анатольевич!

Я здесь представлен как заведующий лабораторией, с удовольствием поделюсь в следующий раз нашими данными, а сейчас я хотел бы остановиться на некоторых политических вопросах. Может быть, некоторых коллег из академии я даже несколько возмущу. Но посмотрим.

Да не обидится на меня Александр Михайлович Шустер, с которым мы проработали довольно долго вместе, я хочу углубить проблему, о которой он говорил. Дело всё-таки не только в таможенниках, которых мы подразумеваем априори коррупционными, а дело в том, что Россия в постперестроечный период стала окружённой виртуальной Берлинской стеной. Этот процесс двусторонний. Действительно, с одной стороны, у нас неправильное законодательство, и мы получаем замедленно, в десятки раз по времени замедленно те продукты, которые мы дальше можем использовать. Но здесь нельзя недооценивать и Запад. Запад стал труднее публиковаться, хотя мы пробиваем всё-таки статьи в хорошие журналы, но есть большая проблема, что продукты, о которых говорил Александр Михайлович, многие из них высокотехнологичные, в частности, модели животных, впрямую недоступны нашим лабораториям и фирмам. Здесь нам может помочь «Сколково». На самом деле, если вы делаете заказ некоторых клеточных линий из Америки, вы не получите их под разными предлогами, поэтому это очень важная проблема.

Я перейду сразу к сотрудничеству, прямому сотрудничеству с крупнейшими международными европейскими организациями, где нас ещё пока ждут, в частности, я имею в виду Европейскую молекулярно-биологическую лабораторию, куда взнос составляет 7 миллионов евро в год, но участие в этой лаборатории позволит официализировать трансфер в «Сколково» тех моделей, которые явно помогут нам продвинуться вперёд. Я ставлю этот вопрос прямо.

Далее, вопрос второй, не материальный, а именно более политический. Наших учёных стали существенно меньше приглашать, если сравнить с советскими временами, на крупнейшие международные конгрессы. У нас очень приличные публикации, рейтинги. Дело всё-таки, наверное, политическое. Когда я был избран президентом, пять лет назад, нашей ассоциации, я решил кардинально изменить эту ситуацию.

Если вы посмотрите программу крупных конгрессов, где собирается по 4–5 тысяч человек, то увидите двух-трех русских, я имею в виду не эмигрантов, а российских учёных. И мы добились путём очень больших усилий привлечения одного из таких топовых конгрессов на территорию Российской Федерации. Это 2013 год, июль – ФЕБС, Конгресс Федерации европейских биохимических сообществ. Они выбрали только Петербург, как наиболее привлекательный.

Мы столкнулись с очень сложной проблемой, чего не было в Советском Союзе. Такой конгресс был, он проводился покойным вице-президентом Овчинниковым в Кремле в 1984 году. Так вот здесь, когда я выступал дважды или трижды на подобных конгрессах и добивался этого слота, мне сказали, что «к вам не приедут, потому что к вам нужны визы». Я говорю: «А почему в Китай или в Индию, куда меня приглашали с докладами на такие конгрессы, туда нужны визы?» – «Ну, это другой вопрос. А вот Россия – да, она в Европе». Поэтому мне как гражданину и патриоту претит этот вопрос, но я его ставлю. Мы рассматривали его в «Сколково», прорабатывали.

В исключительных случаях, когда конгресс, куда мы привлекли уже 10 нобелевских лауреатов (поверьте, это очень высокий уровень конгресса), когда всё-таки конгресс приезжает к нам, – снять на время это унизительное решение виз и на неделю, на десять дней специальным решением, как футбольный матч, как Олимпийские игры, внести какие-то подзаконные акты (или специальным указом) и развить эту историю? Потому что таким образом наша молодёжь сможет увидеть уровень исследований. Да, они ездят, мы стремимся ездить, наше общество и академия, отправлять молодёжь. Тем не менее, когда они видят, что люди приехали сюда и с нами разговаривают на равных, то это совершенно другая ситуация. Я считаю, что эту проблему нужно поставить. Повторю, унизительное положение, что мы до сих пор находимся в визовой изоляции, но трудно обеспечить визовый режим четырём тысячам человек сразу.

Спасибо большое за внимание.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Есть ещё что сказать присутствующим?

Тогда у меня предложение. Может, министры хотят что-то прокомментировать, я имею в виду и Андрея Александровича [Фурсенко], и Эльвиру Сахипзадовну [Набиуллину], и других коллег, которые здесь есть, прежде всего в части, касающейся продления соответствующих документов?

А.ФУРСЕНКО: Дмитрий Анатольевич, что касается 218-го, то Вы соответствующее поручение давали, и постановление Правительства принято. Сейчас мы обсуждаем с Минфином, с Минэкономразвития госпрограммы по науке. Я могу сказать, что мы эту статью там предусматриваем.

Та же самая ситуация с 220-м – с приглашением ведущих учёных, причём как с продлением существующих грантов, так и с объявлением новых. При этом мы действительно предлагаем несколько уменьшить суммы, но обеспечить более длинные гранты, и, главное, не для всех, а для успешных грантов обеспечить продление. Как раз 23-го будет собираться совет, который обеспечивает грантами, мы будем заслушивать целый ряд участников. Мы договорились о том, что те гранты, которые демонстрирует хорошие показатели, во-первых, будут продлены, может быть, на два года, и будут выделены деньги, по крайней мере, предложено будет. Но если в каких-то случаях (а такие всё-таки работы тоже есть) проект не самый выдающийся, то, в общем, наверное, и неправильно всех их чохом автоматически продлевать.

Д.МЕДВЕДЕВ: Чохом и не надо, конечно. Зачем же чохом? А 219-е постановление?

А.ФУРСЕНКО: А 219-е – это программа поддержки инфраструктуры. Мы сейчас провели конкурс программ развития целого ряда вузов. И, в принципе, мы считаем, что можно использовать для этого и другие инструменты, то есть по приоритетности опять же, как нам представляется, 218-е и 220-е имеют приоритет. Мы бы рады были всё продлить, но понимаем, есть бюджетные ограничения, и поэтому мы расставляем приоритеты.

И то же самое, касается либерализации, о чём Александр Михайлович говорил. Я записал себе. Есть некоторые вещи, которые только что приняты, по поводу развития четвёртой части Гражданского кодекса в части интеллектуальной собственности. Мне кажется, что можно было бы ими воспользоваться. Если недостаточно, то, может быть, тогда мы вместе с Александром Михайловичем посмотрим, что надо сделать дополнительно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Есть какие-то дополнения ещё?

Пожалуйста, Виктор Феликсович.

В.ВЕКСЕЛЬБЕРГ: Дмитрий Анатольевич, я хотел бы просто проинформировать о том, что Фондом принято уже решение о создании центра доклинических исследований. Сейчас идёт проектная работа, формируется команда. Привлечены специалисты, имеющие опыт работы в аналогичных зарубежных структурах. Я думаю, что, бесспорно поддерживая всё, что было сказано с точки зрения актуальности этой проблемы, Фонд справится с этой задачей и подготовит на высоком уровне такой центр.

По поводу таможни информация. Таможенный брокер Фондом учреждён. Юридически он готов к своей деятельности, уже фактически приступил. Существуют ограничения, связанные с учредительными документами. Услуги оказываются только резидентам, которые зарегистрированы в соответствии с процедурами. Поэтому все резиденты могут пользоваться нашими услугами. Ну а те, кто станут, соответственно, в будущем тоже получат такую возможность.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Давайте подводить итоги.

Проект поручения подготовлен. На что хотел бы обратить внимание? Коллеги здесь выступали – я вкратце остановлюсь на некоторых моментах, которые мне представляются значимыми и по которым хотел бы, чтобы дополнительно Правительство и Администрация Президента проработали проекты моих соответствующих поручений.

Первое – в части, касающейся законопроекта о биомедицинских клеточных технологиях. Я не возражаю против того, чтобы такой законопроект появился. Надо единственно адекватно проработать, посмотреть на законодательства других стран. Просто я не очень чувствую, где такие законопроекты есть, как они действуют. Но если такой опыт есть и если есть предмет для правового регулирования на уровне закона, то можно делать. Если это могут быть акты, допустим, подзаконные, то есть постановления Правительства, например, – можно сделать это на уровне постановления Правительства, здесь нужно просто понять специфику. Поэтому хочу сказать, что такое поручение дать можно.

Это же касается и совершенствования законодательства о передаче технологий и стадии коммерциализации, хотя здесь проблемы, на мой взгляд, всё-таки в большей степени не законодательства, а существующей практики и целого ряда ограничений, которые сохраняются у нас на уровне ведомств, о которых много сегодня говорилось.

По поводу предрегистрационной экспертизы. Я не возражаю против того, чтобы поручить проработать вопрос либо её возрождения, либо создания аналогичного института, который будет выполнять те же самые функции.

По центру доклинических исследований Виктор Феликсович [Вексельберг] только что сказал.

Государственный центр коллективного пользования: тоже нужно подумать, каким образом что-то подобное создать. Он, собственно, там и должен быть.

По таможне комментировать специально не буду, потому что все основные комментарии прозвучали.

Я согласен с тем, что желательно, чтобы все конкурсы, которые проходят в рамках применения соответствующих постановлений, были рассчитаны на более длительный срок. Здесь как раз коллеги об этом говорили – о продлении на три-пять лет соответствующих мер господдержки. По мере возможности мы будем это делать.

По поводу ограничения доли НИОКРов. Посмотрите в рамках 218-го постановления: действительно, стоит ли это ограничение сохранять, или, может быть, сделать его более подвижным. Вообще всякие ограничения, как правило, ведут к обходу закона. И если сами участники соответствующих процессов, если предприниматели, научная общественность полагают, что это нецелесообразно, – значит, лучше это отменить.

По поводу уменьшения отчётности, тоже коллеги об этом говорили, обратить внимание. Я не знаю, я не отчитывался вам ни разу пока. Но говорят: много отчётности – значит, её много, вряд ли врут.

Ещё раз по срокам звучала тема. Я, собственно, поддерживаю.

По поводу так называемых микрогрантов, тоже коллеги выступали, говорили, – миди- и микрогрантов. Понятия «миди-» и «микро-» очень разнятся в зависимости от тех условий, в которых мы живём: где-то это «миди-», а где-то это уже и не «миди-», но в целом это правильно. Надо думать о том, чтобы наши гранты были разноплановы и по размерам, и по сроку действия.

По поводу вивария тоже разговор уже был.

Дальше у нас некоторые темы повторялись – по среднесрочным и долгосрочным проектам в рамках соответствующих НИОКРов.

По продлению срока действия постановлений Правительства уже Андрей Александрович [Фурсенко] откомментировал: я имею в виду 218-е, 219-е и 220-е. По сути, все необходимые решения должны быть приняты, жду окончательных предложений.

Повышение уровня рентабельности по инновационным компаниям – это более сложная тема, тем не менее хотел бы, чтобы Министерство экономического развития проанализировало и этот вопрос.

Несколько тем, которые звучали, таких околополитических – по поводу сотрудничества с различными европейскими институтами. Я, естественно, двумя руками за, вопрос ведь, наверное, как обычно, упирается в банальности – в деньги. Всякие хорошие институты просят за участие в них платить деньги. Моя позиция понятна: конечно, там, где это не астрономические суммы, надо платить, потому что потерять можно гораздо больше; эти все членские ежегодные или ещё какие-то взносы – желательно их платить. Давайте подумаем над тем, чтобы источники для платежа, может быть, как-то диверсифицировать, посмотреть на то, чтобы в ряде случаев не только государство участвовало в этом, но и негосударственные структуры. В конце концов есть объединения соответствующих компаний, они уже что-то в нашей стране значат.

И то, что говорили по поводу виз. Здесь такая ситуация. Вы знаете, сколько я положил усилий на то, чтобы прежде всего наших европейских коллег сдвинуть с этой мёртвой точки. В принципе движение по визам есть, потому что мы с ними подготовили «дорожную карту» движения к безвизовому пространству. Сколько мы по этой карте будем двигаться, я не знаю: всё зависит от их доброй воли. Мы готовы это сделать сегодня, завтра, когда угодно, потому что я никаких препятствий не вижу. Одних договоров о реадмиссии за последние годы, я помню, мы подписали, наверное, 22 или 23. Напомню, что стран в Евросоюзе – 27, то есть мы даже в этом смысле абсолютно готовы, но у них есть свои резоны – конечно, их невозможно не слышать. В каждой стране, кстати, там больше всего, например, резонов, как ни странно, не в государствах, с которыми у нас есть какие-то сложности в политическом общении, а у крупных государств, где есть проблемы миграции. Те же самые проблемы существуют в ФРГ и в некоторых других государствах. Тем не менее мы двигаться будем.

Идея разовых разрешений на въезд: она ущербная несколько для государства, скажем откровенно, вы сами об этом сказали, но потенциально, конечно, это не исключается, особенно когда, например, есть уже окончательные, допустим, договорённости. Обычно, конечно, это делается не под конгресс или форум, потому что это всё-таки более счётное количество, а действительно футбол, где – десятки тысяч. Но, наверное, можно подумать и о каких-то ситуациях, связанных с большими мероприятиями типа научных форумов и конгрессов. Будет обращение – будем рассматривать, короче говоря. Хотя, как мне представляется, всё-таки здесь роль виз несколько завышена, потому что к нам не едут по разным причинам или к нам едут по разным причинам. Мне кажется, всё-таки сейчас проблема виз становится вторичной. Раньше не ехали исходя из других соображений. Но иногда, конечно, это имеет значение, я спорить не буду, это так.

По поводу совершенствования гражданского законодательства. В настоящий момент у нас готовится новая версия Гражданского кодекса включая совершенствование положений части четвёртой Гражданского кодекса, посвящённой интеллектуальной собственности. Вы сами люди опытные, все здесь присутствующие, руководители бизнеса и научных школ. Никаких идеальных законов не бывает. Как только появится новая версия Гражданского кодекса, естественно, в ней будут обнаружены какие-то свои проблемы, но это тем не менее уже тоже будет определённый шаг вперёд. Надеюсь, что режим охраны, режим защиты интеллектуальной собственности и так называемой промышленной собственности в узком смысле этого слова будет более современным.

Уважаемые коллеги, спасибо всем за работу. Эта работа будет продолжена и сейчас, и после известных событий в мае этого года.

Всем до встречи!

Россия > Образование, наука > kremlin.ru, 21 марта 2012 > № 521012 Дмитрий Медведев, Андрей Фурсенко

В 2011 г. группа «Илим» выделила 82 млн руб. на организацию противопожарных мероприятий в своих производственных филиалах в Коряжме (Архангельская обл.), Братске и Усть-Илимске (Иркутская обл.), об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании. Коряжемский филиал группы «Илим» осуществил противопожарные мероприятия на общую сумму в 36 млн руб. На производствах, были смонтированы автоматические системы порошкового пожаротушения и новые автоматические системы пожарной сигнализации. Приобретен новый диспетчерский пульт пожарной связи и начата реконструкция действующих систем пожарной сигнализации и оповещения. Было отремонтировано и проложено 2,8 тыс. м. наружного пожарного водопровода, на насосные станции были установлены 4 новых подпитывающих насоса и произведена замена аварийных пожарных гидрантов. Пожарно-спасательная служба филиала получила новый газоспасательный автомобиль.

В филиал компании в Братске на противопожарные мероприятия направили около 25 млн руб. Была приобретена специальная пожарная техника и противопожарное оборудование, проведен капитальный ремонт системы пожаротушения лесохимического производства, проведена реконструкция транспортеров подачи сырья и оборудование их системами пожарной автоматики, установлена система пожаротушения склада ГСМ, построена новая пожарная насосная станция и начата модернизация сетей противопожарного водоснабжения филиала. В число особо значимых мероприятий также вошло строительство котла утилизатора, который позволяет сжигать производственные отходы. Это не только уменьшает возможность возникновения пожаров, но и значительно улучшает экологические показатели филиала.

В филиале группы «Илим» в Усть-Илимске на нужды обеспечения пожарной безопасности было затрачено около 21,5 млн руб. Проведена замена и ремонт всех первичных средств пожаротушения внутренних пожарных кранов в цехах и производствах филиала, проведена установка противопожарных дверей на путях эвакуации и в пожароопасных помещениях, проведена реконструкция ветхих участков наружного противопожарного водоснабжения, смонтированы новые системы пожарной сигнализации. Особую важность имеет проект по установке транспортерной ленты, не поддерживающей горение, что позволит исключить возможность развития пожаров на основных производственных коммуникациях.

Специалисты пожарно-спасательных служб филиалов прошли аттестацию в комиссиях МЧС РФ, а работники филиалов компании прошли обучение по программам пожарно-технического минимума. В 2012 г. группа «Илим» намерена исключить любые риски возникновения и развития пожаров на своих производственных объектах.

Потомки Рачинских Эристави по фамильному рецепту начали разливать в Багдати водку под брэндом "Эристави", однако с требованием запретить производство в "Грузпатент" подала иск компания "Bacardi", производящая известный в мире брэнд водки "Эристов", передает Бизнес Грузия

В Грузпатенте заявляют, что под именем Кори Эристави производство водки в Грузии зарегистрировали потомки Эристави, по представленным документам подтверждается родство фамилии с историческими предками, товарные знаки, надпись и этикетки тоже значительно отличаются друг от друга, следовательно, не существует основания для удовлетворения требования "Bacardi ".

По заявлению потомка Рачинских Эристави, Тариэла Микаберидзе - Эристави "Bacardi " владеет неполной версией фамильного рецепта, кроме того, использование собственной фамилии в коммерческих целях им никто не может запретить. Сосуществование на рынке этих двух продуктов тоже вполне возможно. К данному времени их доля на рынке небольшая.

На вэб-странице "Bacardi " говорится, что "Водка "Эристов" получила название от древней грузинской дворянской семьи и по сегодняшний день изготавливается по тому оригинальному рецепту, который создала эта семья в 1806 году. В то время Грузия была в составе российской империи, это была страна, где дворяне возвели производство водки на уровень искусства ".

"Водка из страны волков"- под этим слоганом "Bacardi" уже десятки лет производит водку "Эристов" и является одним из продаваемых брэндов. История "Эристова" начинается с XIX века, когда Эристав Рачи Ростом начал производить алкогольные напитки по фамильному рецепту. Позднее его потомок продал в Санкт-Петербурге торговую марку итальянской компании "Martini". А в начале XX века она перешла во владение "Bacardi group ".

Наряду с рецептом "Bacardi" получила и легенду, которая играет значительную роль в стимулировании продажи. Рекламный слоган и лого брэнда тоже являются историческими. "Эристов" входит в мировую десятку брэндов водки. В случае неудовлетворения иска Грузпатент, иск может переместиться в Верховный суд.

В мае 2011 года проводился аукцион по продаже госпакета 55% уставного капитала порта Ванино. Победителем тогда стала компания "Сэлтехстрой" Ивана Микояна. Она вовремя не заплатила необходимые 10,824 млрд рублей, в связи с чем в июле Росимущество расторгло договор покупки.

Порт расположен в Хабаровском крае. Считается опорным пунктом Северного морского пути (СМП), логистически связан с Мурманском и Баренцевым морем.

Как сообщал в июле 2011 года Сергей Иванов, в 2012 году общий грузопоток по маршруту СМП может составить 5 млн тонн, что на 67% больше, чем в 2011 году. По прогнозу американских и канадских экспертов, к 2030 году 2% мирового судоходного трафика будут осуществляться по Северному морскому пути, к 2050 - 5%.

Компания "Мечел-Транс" является генеральным экспедитором предприятий холдинга "Мечел". Ее филиалы открыты в Челябинске, Междуреченске, Новосибирске, Самаре, Иркутске, Хабаровске, Орске, Белорецке, а также на Украине. Главой "Мечел-Транс" является Александр Стародубов. Холдингу "Мечел" принадлежат "Торговый порт Посьет", "Порт Мечел-Темрюк" и "Порт Камбарка".

Президент "Норильского никеля" Андрей Клишас подал заявление об увольнении в связи с переходом на работу в Совет Федерации, говорится в сообщении компании.

19 марта губернатор Красноярского края Лев Кузнецов подписал указ о назначении Клишаса представителем правительства региона в Совете Федерации. Занимавшая ранее пост сенатора от правительства Красноярского края Вера Оськина назначена на должность помощника губернатора.

Пост президента "Норильского никеля" Клишас занимал с августа 2010 года. На этом посту он курировал вопросы разработки и реализации корпоративно-правовой стратегии компании, вопросы юридического обеспечения деятельности ГМК, а также совершенствования корпоративного управления. С 2001 по 2011 годы он также входил в совет директоров компании.

В сентябре 2011 года Клишас по результатам праймериз "Общероссийского народного фронта" вошел в список "Единой Россия" от Красноярского края на выборах в Госдуму под шестым номером. ЕР 4 декабря 2011 года получила в регионе 36,7% голосов, Клишас депутатский мандат не получил.

"Норникель" - крупнейший в мире производитель никеля и палладия, ведущий производитель платины, кобальта, меди и родия. Компания также производит золото, серебро, иридий, осмий, селен, рутений и теллур. Производственные подразделения группы "Норильский никель" расположены в России в Норильском промышленном районе и на Кольском полуострове, а также в Финляндии, Австралии, Ботсване и ЮАР.

Экспорт леса и пиломатериалов в регионе деятельности Алтайской таможни в прошлом году составил 908,5 тысяч кубометров, что на 4% больше, чем за 2010 год. Статистическая стоимость экспортируемых лесоматериалов составила 126 миллионов долларов США - это 26% от объема экспорта по краю. Физический объем экспорта лесоматериалов за 2011 год составил 533,5 тысяч тонн, что на 5% больше, чем за 2010 год.

По информации пресс-службы таможни, 90% вывозимых лесоматериалов - это обработанная древесина, пиломатериалы. На Алтае на данный момент реализован ряд проектов по созданию комплексов по деревообработке. В течение 2011 года вывоз лесоматериалов в регионе деятельности Алтайской таможни осуществляли 118 зарегистрированных участников внешнеэкономической деятельности (ВЭД), что на 3,5% больше чем в 2010 году. Экспорт лесоматериалов осуществлялся в Узбекистан (35,5% по стоимости), Афганистан, Таджикистан, Китай, Киргизию, Азербайджан и Туркмению.

В настоящее время в регионе деятельности Алтайской таможни декларирование лесоматериалов осуществляется на Барнаульском (58% по стоимости в 2011 году), Горнякском, Кулундинском, Бийском таможенных постах. Наибольшее количество лесоматериалов на экспорт в 2011 году декларировалось на Барнаульском таможенном посту - 454,6 тысячи кубометров (50%).

По данным ведомства, из 57 уголовных дел, возбужденных Алтайской таможней, 32 дела - по фактам незаконного вывоза леса с территории РФ, на общую сумму свыше 100 миллионов рублей. Сотрудниками оперативно-розыскного отдела таможни проведено 114 мероприятий по пресечению правонарушений, связанных с незаконным вывозом с территории РФ лесоматериалов, в том числе в рамках специальной операции "Лес". Постоянно проводятся дополнительные проверочные мероприятия по выявлению "фирм-однодневок" и используемых ими подложных документов при экспортных отправках лесоматериалов.

Алтайский край готовится к сезону посадок леса

На оперативном совещании в Рослесхозе рассмотрели проблемы подготовки регионов к лесокультурному сезону.

Как отметил на совещании руководитель управления лесопользования и воспроизводства лесов Федерального агентства лесного хозяйства Александр Мариев, несмотря на то что план по лесовосстановлению был выполнен в прошлом году на 102 процента, эти показатели были достигнуты, во многом благодаря административному давлению на регионы, и нередко в ущерб качеству. Выборочная проверка в пяти субъектах Российской Федерации показала, что не соответствует заявленным требованием от 60 до 90 процентов выполненных работ. Особенно серьезные претензии у проверяющих возникли к качеству лесоводческих работ в Республике Тыва, Костромской и Ивановской областях. В 2012 году лесовосстановительные работы должны быть проведены на территории в 856 тысяч гектаров, что выше плановых показателей прошлого года на 23 тысячи гектаров. С этого года в Рослесхозе намерены жестко требовать выполнения не только количественных, но и качественных показателей.

В Рослесхозе также напомнили, что за воспроизводство лесов отвечают власти регионов, и факты неудовлетворительной подготовки к началу очередного лесокультурного сезона будут влиять на общую оценку качества управления на местах.

В Алтайском крае подготовка к сезону посадок леса ведется активно. Посадки, как правило, проводят в апреле-мае, но уже сегодня лесники начали подготовку к этому важному периоду. Готовится инвентарь, расчехляется, ремонтируется и проходит проверку лесокультурная техника. По планам этого года необходимо восстановить лес на 6 тыс. гектарах пожарищ и вырубок.

Рослесхоз подвел итоги всероссийского первенства по накоплению задолженности перед бюджетной системой Российской Федерации в части платы за использование лесов, сообщает Лесной форум Гринпис России. В тройку лидеров вошли ООО "Минусинсклес", ООО "Ангара Пейпа" и ЗАО "Запкареллес". Общая сумма задолженности лесных неплательщиков в бюджетную систему РФ составила около 7 миллиардов рублей, в том числе в федеральный бюджет - 4,3 миллиарда рублей.

Лесной форум Гринпис России приводит перечень крупнейших должников (по данным ведомственного информационного агентства лесной отрасли GreenPress) и сумму задолженности в бюджетную систему РФ:

ООО "Минусинсклес" (Красноярский край) - 100,8 млн руб.

ООО "Ангара Пейпа" (Красноярский край) - 34,3 млн руб.

ЗАО "Запкареллес" (Республика Карелия) - 23,1 млн руб.

ОАО "Выборгская целлюлоза" (Ленинградская область) - 22,5 млн руб.

Госпредприятие "Красноярское управление лесами" (Красноярский край) - 17,9 млн руб.

ООО "СЭЛ групп" (Иркутская область) - 17,9 млн руб.

ОАО "ТЗРДСМ" (Иркутская область) - 14,4 млн руб.

ООО "Областной лесхоз" (Иркутская область) - 13,0 млн руб.

ООО "Амадео" (Ленинградская область) - 12,7 млн руб.

ОАО "Сегежский ЦБК" (Республика Карелия) - 11,8 млн руб.

ООО "Н-Инвест" (Республика Карелия) - 10,7 млн руб.

ООО "Геотэк НГК" (Ленинградская область) - 10,2 млн руб.

ООО "Крона-Восток" (Ленинградская область) - 10,1 млн руб.

ООО "Руслеспром" (Красноярский край) - 9,1 млн руб.

ООО "Софид" (Ленинградская область) - 7,5 млн руб.

В Приангарье определен размер компенсаций работникам добровольной пожарной охраны в случае травмы или гибели. Соответствующий закон подписал губернатор - председатель правительства Иркутской области Дмитрий Мезенцев.

Согласно документу, в случае гибели сотрудника добровольной пожарной охраны при тушении пожаров и проведении аварийно-спасательных работ из средств областного бюджета будет выплачиваться единовременное пособие в размере 120 окладов работника противопожарной службы Приангарья, трудовые функции которого выполнял сотрудник добровольной пожарной охраны. На получение средств имеют право члены семьи погибшего - супруг (супруга), родители, дети. Также законом определено, что в случае получения травмы или увечья, либо заболевания, приобретенного в результате деятельности добровольного сотрудника пожарной дружины, из регионального бюджета будут выплачена компенсация в размере 60 окладов работника противопожарной службы.

В 2011 году сельскохозяйственными организациями края реализовано зерна злаковых и бобовых культур 888,2 тысячи тонн, картофеля - 7,7 тысячи тонн, что ниже уровня 2010 года на 12,4 и 32,9 процента соответственно. Реализация овощей увеличилась на 5,9 процента и составила 10,9 тысячи тонн.

Скота и птицы на убой реализовано в 2011 году на 0,2 процента больше, чем в 2010 году (97,4 тысячи тонн). В 2011 году по сравнению с предыдущим годом увеличился объем реализации меда на 45,8 процента, молока - на 4,6, яиц - на 0,1 процента.

Затраты на весенние полевые работы в 2012 году в Новосибирской области составят 2,2 млрд рублей, сообщил министр сельского хозяйства региона Георгий Иващенко на заседании областного правительства в понедельник.

По его словам, посевная кампания пройдет на площади 2,437 млн га, что на 34 тыс. га больше, чем в прошлом году. Из них зерновые будут засеяны на площади 1,659 млн га, кормовые культуры - 685 тыс. га, картофель и овощи - на 46 тыс. га, технические культуры на 47 тыс. га.

"В этом году мы планируем собрать не менее 3 млн тонн пшеницы. Более точный прогноз можно будет дать во второй половине июня. Также мы ожидаем собрать не менее 7,5 тыс. тонн льна - при таком показателе мы станем лидерами по сбору льна в стране. В 2011 году мы с Алтайским краем собрали по 6,5 тыс. тонн (льна - ИФ), но в этом году они сокращают посевные площади под эту культуру", - сказал Г.Иващенко.

Он добавил, что из общей суммы в 2,2 млрд рублей, необходимой для проведения весенних полевых работ, около 1 млрд рублей будет потрачено на закупку минеральных удобрений и средств защиты, 400 млн рублей - на покупку запчастей, 200 млн рублей - на покупку семян и 600 млн рублей на приобретение топлива.

"Все договоры на поставку топлива с "Газпромнефтью" заключены, с 11 марта начались поставки. На сегодняшний день аграрии получили около 4 тыс. тонн ГСМ, все они равномерно распределены по районам области", - отметил министр.

Четыре сделки, организованные при участии HSBC в 2011 году, были названы Лучшими сделками года ведущими мировыми финансовыми изданиями, включая Trade Finance, Trade & Forfaiting Review, Project Finance и Global Trade Review.

Сделками-победителями стали: сделка по финансированию ГМК «Норильский Никель», две сделки с Внешэкономбанком, направленные на финансирование проекта «Брянская Мясная Компания» и строительство Калужского Цементного завода, а также фондирование совместного российско-бельгийского предприятия ООО «РусВинил».

Сделка предэкспортного финансирования в пользу ГМК «Норильский Никель», подписанная в октябре 2011 года, была названа Сделкой года в категории «торговое финансирование и финансирование сырьевых сделок», по версии британского журнала Trade Finance. Гарантированная кредитная линия на сумму 1,5 млрд. долл. США и сроком на 5 лет, в которой HSBC выступил в роли уполномоченного ведущего организатора, гаранта и букраннера, была использована на общекорпоративные цели ГМК «Норильский Никель» и поддержку позиций на рынке.

Подписанный в августе 2011 года кредит покупателю на сумму 43 млн. долл. США, организованный HSBC для Внешэкономбанка и направленный на финансирование поставок крупного рогатого скота высокопродуктивных пород для проекта «Брянская мясная компания», был назван Сделкой года журналом Trade & Forfaiting Review . Особенность этой сделки с участием Корпорации экспортного финансирования и страхования Австралии (EFIC) в том, что, с одной стороны, она направлена на расширение возможностей России по производству собственной говядины, а с другой – позволяет австралийским поставщикам оставаться конкурентоспособными на международном рынке. Как правило, сроки кредитования подобных проектов под покрытие экспортных кредитных агентств (ЭКА) ограничиваются пятью годами, однако данная сделка была успешно закрыта с более длительным сроком погашения, так как в расчёт был принят долгосрочный экономический эффект проекта.

Еще одной Сделкой года в категории «торговое финансирование и финансирование сырьевых сделок», по мнению Trade Finance1, стал сложный рублевый займ с участием ЭКА, структурированный HSBC при участии Датского экспортно-кредитного фонда (EKF). В этом проекте HSBC применил свои широкие возможности, предоставив Внешэкономбанку кредит покупателю на сумму примерно 6,9 млрд. рублей (160 млн. евро) на финансирование строительства Калужского цементного завода, который станет единственным предприятием по производству цемента в Калужской области. Данный кредит был предоставлен одновременно с несвязанным финансированием на сумму 5 млрд. рублей, также организованным HSBC, и был оформлен в чрезвычайно короткие сроки благодаря эффективному и долгосрочному сотрудничеству с ВЭБом и EKF. Сделка демонстрирует возможности HSBC по предоставлению долгосрочного рублевого финансирования под покрытие ЭКА на конкурентоспособных условиях, что является уникальным предложением на российском рынке.

Кредит покупателю на сумму 450 млн. евро для компании РусВинил, подписанный в июне 2011 года, и направленный на финансирование строительства нефтехимического комплекса по производству поливинилхлорида в Нижегородской области, был назван Сделкой года в категории «экспортное финансирование», по версии журнала Trade Finance. HSBC выступил в роли финансового консультанта, банка-координатора и уполномоченного ведущего организатора. Данная сделка также стала Сделкой года по мнению журнала Global Trade Review и Сделкой года в области нефтехимической промышленности в Европе – по версии журнала Project Finance.

Хусейн Озкайя, Председатель Правления HSBC в России, заявил: «Высокая оценка нашей работы сообществом экспертов по торговому и экспортному финансированию, безусловно, отражает результат, достигнутый благодаря нашим усилиям по поддержанию и укреплению позиций HSBC в области предоставления финансовых услуг. Предэкспортное финансирование и финансирование с участием ЭКА занимают особое место среди продуктов и услуг, которые банк предлагает на рынке. Мы в HSBC считаем, что торговое и экспортное финансирование в России обладает большим потенциалом. Стране необходимы инвестиции в инфраструктуру и ключевые производства, поэтому мы ожидаем, что Россия останется одним из главных рынков финансирования с участием ЭКА в мире».

Сегодня, 20 марта 2012 года, ООО КБ «Алтайэнергобанк» открыл новый офис в Москве по адресу: ул. Киевская, д. 20.

Председатель правления Алтайэнергобанка Андрей Спиваков сообщил: «Стратегическими планами акционеров и руководства является постоянное увеличение капитала банка, открытие не менее 50 отделений во всех федеральных округах России для качественного и оперативного обслуживания физических лиц и корпоративных клиентов. Учитывая, что мы уже запустили федеральную социальную межбанковскую программу потребительского кредитования «Мгновенные Деньги», нам необходимо наращивать присутствие на территории всей России. Уверен, что новое отделение Алтайэнергобанка позволит москвичам и гостям столицы комфортнее обслуживаться у нас».

/ В феврале на собраниях акционеров украинских предприятий, входящих в состав корпорации «Индустриальный Союз Донбасса» (ИСД), была проведена смена наблюдательных советов, в результате чего укрепились позиции российских акционеров. Правда, кто эти акционеры, до сих пор не выяснилось.

Смена руководящих кадров

Напомним, что в начале 2010 года 50%+2 акций ИСД приобрела некая «группа российских инвесторов» во главе с экс-акционером «Евразхолдинга» и собственником металлотрейдера Carbofer Александром Катуниным. Как сказал тогда Александр Катунин, среди покупателей «есть два крупных», не уточнив, кто они. Финансирование покупки осуществил Внешэкономбанк Российской Федерации, а финансовым консультантом выступила инвестиционная компания «Тройка Диалог». Основными причинами, заставившими украинскую корпорацию расстаться с независимостью,были высокая кредиторская задолженность (по оценкам наблюдателей, более $3 млрд., согласно заявлениям представителей ИСД ‒ «намного меньше») и необеспеченность собственным сырьем.

В состав корпорации «Индустриальный Союз Донбасса» официально входят два украинских металлургических завода с полным циклом производства ‒ Алчевский металлургический комбинат (АМК) и Днепровский металлургический комбинат им.Дзержинского (ДМКД), а также Алчевский коксохимический завод (АКХЗ) мощностью свыше 3,5 млн. т кокса в год. Кроме того, компании принадлежат два металлургических завода в Восточной Европе ‒ венгерский завод Dunaferr и польский Huta Czestochowa.

В течение 2010 года россияне так и не вошли ни в руководство самой ИСД, ни отдельных ее предприятий, а корпорация продолжала испытывать трудности. Она с трудом улаживала проблемы с кредиторами, а по итогам года АМК и ДМКД сократили производство по сравнению с 2009 годом приблизительно на 20% и получили убытки свыше 1 млрд. грн. (около $150 млн.). В СМИ периодически обсуждается тема конфликта между российскими и украинскими акционерами, наличие которого представители компании категорически отрицают.

Относительно ответа на вопрос, «кто купил ИСД?» наблюдатели так и не сошлись во мнении. Одну из наиболее популярных версий в январе 2012 года косвенно подтвердил генеральный директор производственно-хозяйственного объединения «Металлургпром» Василий Харахарлук, заявив, что у Evraz Group и ИСД «есть совместное владение предприятиями». Представители ИСД тут же опровергли данное утверждение.

«ВЭБовские» топ-менеджеры на руководящих постах в самой ИСД и ее предприятий появились только в 2011 году. В качестве представителя российских акционеров финансовым директором ИСД стал Евгений Потапов, заместителем гендиректора Алчевского МК ‒ Денис Глевский, помощником директора по техническим вопросам ДМКД ‒ Максим Завгородний. Согласно заявлениям, за ними закреплено курирование финансовых вопросов. Параллельно с этим компанию покинули два человека, ранее считавшихся ключевыми фигурами: председатель правления ISD Polska Константин Литвинов и вице-президент корпорации Александр Пилипенко. Последний объяснил свой уход разногласиями с акционерами (ukrmet.com.ua, 21.03.2011).

В феврале 2012 года украинские предприятия корпорации (ДМКД, АМК, АКХЗ) провели собрания акционеров, на которых представители украинских акционеров в наблюдательных были частично замены российскими. От украинских собственников в набсоветах остались председатель совета директоров ИСД Сергей Тарута и генеральный директор ИСД Олег Мкртчан (оба ‒ акционеры), от российских в них были введены зам.председателя «Внешэкономбанка» Андрей Сапелин, финансовый директор ИСД Евгений Потапов, а также гендиректор ЗАО «Финансовый консультант «Тройка Диалог» Михаил Бройтман.

В случае с подковерными сделками настоящие собственники нередко становятся известны после перемен в руководстве за счет того, что та или иная компания вводит в него «своих» людей. Биографии новых лиц в руководстве предприятий ИСД с этой точки зрения оказались по большей части малоинформативны.

Евгения Потапова и Дениса Глевского объединяет то, что оба они ранее занимали руководящие должности в «Кольской горно-металлургической компании» (входит в состав ОАО «Норильский никель»), а затем ‒ в «Уралкалии». При этом, ни одна из компаний не замечена в интересе ни к черной металлургии вообще, ни к украинским предприятиям в данной отрасли в частности. Наличие у Алишера Усманова 5%-ного пакета в «Норильскникеле» позволило некоторым наблюдателям в очередной раз высказать предположение, что к сделке причастен «Металлоинвест». Но эта «зацепка», пожалуй, слабовата.

Андрей Сапелин и Михаил Бройтман представляют структуры «официальных» российских акционеров ‒ ВЭБ и «Тройку диалог», соответственно. Оба, что также вполне закономерно, имеют опыт управления промышленными активами. Так, Михаил Бройтман, кроме участия в набсоветах украинских предприятий, в настоящее время является членом Совета директоров ОАО «АвтоВАЗ» и ОАО «КАМАЗ». Андрей Сапелин ранее занимал пост директора департамента промышленности ВЭБа. В сообщении по поводу его назначения на должность заместителя председателя банка в 2011 году, говорилось, что он «будет курировать крупные инвестиционные проекты, а также управление отдельными проблемными активами». Ранее в качестве представителя ВЭБ он неоднократно участвовал в управлении промышленными предприятиями, например, входил в совет директоров Новокузнецкого металлургического комбината («Евраз»).

Заместитель гендиректора меткомбината им.Дзержинского Алексей Фоменко с 2003-го по 2006 годы занимал должность гендиректора завода ВМЗ «Красный октябрь». Завод в 2007 году вошел в состав ЗАО «РусСпецСталь», а Фоменко получил в данном ЗАО должность технического директора. Вскоре после этого он был назначен исполняющим обязанности гендиректора на волгоградском ФГУП ПО «Баррикады». В 2008 году ПО «Баррикады» обанкротилось, а часть его имущества приобрел метзавод «Красный октябрь».

Предположение о том, что конечным покупателем ИСД является не частная корпорация, а государственные структуры РФ, уже высказывалось в украинских СМИ, основанием для чего служило участие в данной сделке ВЭБа.

Стоит отметить, что украинским совладельцам ИСД принадлежит или принадлежали еще несколько небольших металлургических предприятий, которые официально не входят в состав группы. Некоторые из них недавно также были проданы россиянам, правда, не анонимной «группе инвесторов», а вполне конкретным компаниям. В конце 2010 года, накануне сделки по продаже корпорации, ОАО «Атомэнергомаш», входящее в ГК «Росатом» стало собственником ОАО «Энергомашспецсталь» ‒ предприятия, специализирующегося на выпуске литых и кованых изделий индивидуального и малосерийного производства для тяжелого, энергетического и транспортного машиностроения, металлургической, цементной, горнодобывающей промышленности. В феврале 2012 года группа «Магнезит» приобрела Пантелеймоновский огнеупорный завод. И «Энергомашспецсталь», и Пантелеймоновский завод ранее через оффшоры контролировались украинскими совладельцами ИСД.

В конце 2010 года украинская корпорация рассталась с одним из своих польских активов, продав польской группе Alchemia SA завод по производству труб, входивший в ISD Huta Czestochowa.

Собираются ли украинские акционеры ‒ совладельцы ИСД продавать другие украинские активы ‒ Днепропетровский трубный и Краматорский металлургический заводы ‒ пока не известно.

Улучшение есть, но перспективы не ясны

Можно заметить, что 2011 год оказался для предприятий ИСД более успешным, чем предыдущий. По итогам прошлого года ДМК им.Дзержинского увеличил выпуск стали на 15,5% по сравнению с 2010 годом ‒ до 3,198 млн. т, чугуна ‒ на 18,1%, до 3,091 млн. т, агломерата ‒ на 10%, до 4,714 млн. т, готового проката ‒ на 16% до 3,008 млн. т. Алчевский меткомбинат нарастил производство готового проката на 36,1% ‒ до 3,639 млн. т, стали ‒ на 30,3%, до 3,77 млн. т, чугуна ‒ на 32,5%, до 3,40 млн. т, агломерата ‒ на 19,4%, до 5,117 млн. т. В среднем, украинские метпредприятия корпорации увеличили производство приблизительно на четверть.

Проблема долгов в 2011 году также была менее острой, чем в 2010-том. Наиболее болезненный в 2010 году вопрос с задолженностью за поставленное железорудное сырье в целом можно считать решенным. По словам генерального директора «Метинвест Холдинга» Игоря Сырого, ИСД в начале 2012 погасил долг «Метинвесту» за поставки ЖРС (в 2010 году у компании Ахметова были наиболее серьезные претензии к ИСД по этому поводу.)

А вот сложности в отношениях с западными кредиторами, похоже, не исчезли. В конце января 2012 года председатель совета директоров и совладелец ИСД Сергей Тарута сообщил, что корпорация прошла «самый сложный период в урегулировании отношений с кредиторами, и хотя обсуждение с банками продолжается, но оно проходит конструктивно», а также, что у них с банками «все согласовано». Отметим, что еще конце 2010 года было заявлено, что корпорации «удалось достичь предварительных договоренностей с западными кредиторами о реструктуризации около $3 млрд.», и переговоры по этому поводу «находятся в завершающей стадии».(delo.ua, 22.12.2010). Насколько серьезного прогресса достигла корпорация за время, прошедшее между этими двумя заявлениями, и достигла ли вообще, по информации из открытых источников сказать нельзя.

Финансовое положение отдельных предприятий также нельзя считать простым. Алчевский металлургический комбинат по итогам 2011 года получил чистую прибыль в размере 291,2 млн. грн. (около $36 млн.), но одновременно с этим нарастил дебиторскую задолженность на 58,6% ‒ до 4,35 млрд. грн. (около $540 млн.). «Алчевскокс» прошлый год закончил с убытком 6,676 млн. грн, что на 80% меньше, чем в 2010-том, но суммарная дебиторская задолженность возросла в два раза ‒ до почти 5 млрд. грн. (около $625 млн.). Данные по ДМКД на момент написания статьи не были опубликованы, но по состоянию на конец 2011 года его суммарная дебиторская задолженность составляла 2 млрд. грн. (порядка $250 млн.). Исходя из того, что завод в течение года не публиковал данные о своем финансовом положении, можно предположить, что оно, как минимум, не лучше, чем у АМК.

В 2011 году участие российских акционеров в решении финансовых проблем украинской корпорации не афишировалось. Напомним, что в 2010 году «Внешэкономбанк» выкупил долги ИСД на сумму около $1 млрд., а также предоставил украинской компании кредит в размере $300 млн. В прошлом году информация по этому поводу появлялась исключительно со ссылкой на «неофициальные источники». Например, летом украинские СМИ упомянули что ВЭБ открыл для ИСД кредитную линию в размере $500 млн. (minprom.ua, 29.07.2011).

В январе 2012 года появилось сообщение, что Алчевский меткомбинат привлек необеспеченный финансовый пятилетний кредит в иностранной валюте на $865 млн. у зарегистрированной на Кипре Margit Holding Limited под 5,125% годовых. В информации пояснялось, что кредит предназначается для финансирования финансово-хозяйственной деятельности. Анонимный, по сути, кредит под выгодные проценты на крупную сумму свидетельствует о том, что: во-первых, финансовое положение комбината действительно, мягко говоря, далеко от идеального; во-вторых, подтверждает наличие структур или лиц, заинтересованных в предприятиях ИСД, но по-прежнему не желающих действовать открыто. Этим структурам, по крайней мере, один из заводов должен теперь крупную сумму.

Можно заметить, что несмотря на все финансовые проблемы «Индустриальный Союз Донбасса» инвестирует в свое развитие. В 2010 году капитальные инвестиции компании в украинские метпредприятия составили свыше 300 млн. грн. (около $37 млн.), в 2011-том ‒ 490 млн. грн. (около $60 млн.). Правда, по сравнению с предыдущими годами эти цифры выглядят довольно скромно. Например, в кризисном 2009 году в Алчевский меткомбинат было инвестировано 775 млн. грн. Общий объем инвестиций с 2005 до 2011 составил $2,7 млрд. Пик инвестиционной активности пришелся на 2007 год, когда ИСД вложила в свои заводы свыше $1 млрд. (масштабная модернизация, проводимая за счет кредитов, и стала одной из причин критического положения компании во время кризиса.).

На 2012 год, согласно заявлениям руководства корпорации, для Алчевского меткомбината запланированы инвестиции в размере $215 млн. Кроме того, для данного завода планируется разработать план модернизации производства до 2016 года, предусматривающий, в частности, доведение выплавки стали до 7 млн. т в год, а также реконструкцию аглофабрики. На ДМКД самым крупным проектом на ближайшее время является возобновление строительства стана «400 х 200».

Таким образом, с одной стороны можно констатировать, что в 2011 году ситуация на предприятиях группы несколько улучшилась по сравнению с предыдущим периодом. С другой стороны, негативом является отсутствие прозрачности как в вопросе собственности, так и с проблемой долгов, равно как и растущая дебиторская задолженность отдельных предприятий. Не исключено, что в будущем корпорацию ИСД или ее отдельные предприятия ждут банкротство и смена собственников.

В.В.Путин встретился с Президентом Киргизии А.Ш.Атамбаевым.

Стенограмма начала встречи:

В.В.Путин: Алмазбек Шаршенович! Если я не ошибаюсь, именно сегодня у нас исполняется 20 лет установлению дипломатических отношений между Россией и Кыргызстаном. Так что у нас есть повод…

А.Ш.Атамбаев: Это повод. Разве может Путин ошибаться?

В.В.Путин: У нас есть повод друг друга поздравить. Я думаю, что это как раз не было ошибкой. Мы поступили правильно, развиваем наши отношения, помогаем друг другу. Я сейчас не буду повторять, что сделано было Россией за последнее время, но мне известна Ваша позиция по поводу сближения Кыргызстана не только с Россией, но и с Таможенным союзом, единым экономическим пространством. Здесь только нужно проделать нам определённую работу. На уровне экспертов эта работа началась. Я очень рассчитываю на то, что она будет продвигаться энергично вперёд, и мы вместе придём к той цели, о которой сегодня говорили.

А.Ш.Атамбаев: Владимир Владимирович, конечно, с одной стороны, радуешься, что 20 лет назад были установлены дипломатические отношения между Кыргызстаном и Россией, но, с другой-то стороны, когда-то же мы были одной страной! И не знаешь, то ли этому радоваться, то ли печалиться. Мне нравится фраза - помните такая фраза была, может быть, даже эта фраза Ваша, я не помню, но о том, что тот, кто желает восстановить Советский Союз, тот не имеет ума, но тот, кто не скорбит по Советскому Союзу, тот не имеет сердца. Потому что я всегда помню, что и Ваш отец – фронтовик, и мой отец – фронтовик: они же воевали за Советский Союз, за одну страну. И даже если мы не можем, конечно, восстановить Советский Союз, но единое экономическое пространство, конечно, мы обязаны создавать. Я, конечно, хотел бы, чтобы Кыргызстан был в этом едином экономическом пространстве с Россией, Казахстаном, Белоруссией, если получится, с Украиной – со всеми странами, которые когда-то были одной большой страной.

Если вспомнить историю... Я люблю историю, и, когда поднимаешь тысячелетнюю историю, на территории Евразии всё время пытались наши народы создать какое-то одно государство: то оно Каганат называлось, то Золотая Орда, то Российская империя, то Советский Союз. Но хотя бы к общей экономической территории, общему экономическому пространству надо идти, потому что, мне кажется, просто память предков к этому призывает. Нельзя забывать прошлое. Многие пытаются забыть прошлое, сделаться совсем другими, но есть хорошая поговорка, что если кто-то стреляет в прошлое из пистолета, то будущее выстрелит из пушки. По-моему, мне кажется, нам надо ровно идти в этом направлении, не слушать разные сплетни и не слушаться тех, кто хочет нас расколоть, раздробить. Я думаю, это главное направление.

Естественно, для нас Россия – стратегический партнёр. Мы очень благодарны за ту помощь, которая нам оказывается, в том числе и в гуманитарном плане. Как Вы знаете, в феврале мы открывали памятник в Москве нашему легендарному предку, выходцу из Алтайского края, нашему отцу Манасу, там тоже Ваша большая помощь была – в Бишкеке мы тоже ставили. Я думаю, Бог даст, впереди у нас всё-таки должен быть новый уровень отношений. С одной стороны, да, 20 лет – годовщина установления дипломатических отношений, но и немножко печально. Я думаю, наши отцы – Ваш отец и мой отец – об этом не думали.

В.В.Путин: Давайте поподробнее поговорим как раз о том, что нам нужно сделать для того, чтобы идти по пути экономической интеграции. Я думаю, что это совершенно необходимо – вызывается просто объективной необходимостью вашей экономики, российской экономики. Безусловно, мы в рамках единого государства многое сделали. У нас есть хорошие предпосылки для восстановления некогда утраченных …

А.Ш.Атамбаев: И менталитет общий у людей. Здесь много наших кыргызстанцев – киргизов, в Кыргызстане много этнических россиян, в том числе моя супруга, поэтому как-то разрезать по живому, я думаю, невозможно.

В.В.Путин: Давайте поговорим поподробнее.

В Томской области по требованию межрайонной природоохранной прокуратуры прекращено незаконное сжигание попутного нефтяного газа на 11 месторождениях. Как сообщает надзорное ведомство региона, по итогам проведенной проверки исполнения законодательства об охране природы установлено, что в результате принятых прокуратурой в 2011г. мер административного и судебного понуждения в настоящее время в регионе прекращено незаконное, сверх установленных проектных показателей, сжигание газа на 11 месторождениях, в том числе на Чкаловском, Крапивинском, Урманском и Хвойном.

По итогам прокурорского вмешательства общая сумма осуществленных и запланированных финансовых вложений нефтедобывающих предприятий области в объекты переработки, транспортировки и использования попутного газа превысила 3 млрд руб. Уровень рационального использования попутного нефтяного газа вырос в течение года почти на 12%, что позволило предотвратить незаконный выброс в атмосферный воздух более 500 тыс. т загрязняющих веществ.

Также проверка показала, что факты неисполнения требований проектных документов разработки месторождений области к уровню использования попутного нефтяного газа продолжают иметь место. Соответствующие нарушения выявлены в деятельности ОАО "Томскнефть" ВНК, ООО "Газпромнефть-Восток", ОАО "Томскгазпром", ООО "Норд Империал", ООО "Томскгеонефтегаз" и еще пяти нефтедобывающих компаний. По результатам проверки возбуждено 21 дело по ч.2 ст.7.3 Кодекса РФ об административных правонарушениях (пользование недрами с нарушением условий утвержденного технического проекта). Общая сумма наложенных штрафов превысила 5,7 млн руб.

Федеральное агентство по туризму РФ (Ростуризм) и правительство Республики Алтай подписали соглашение взаимодействии в сфере туризма, сообщается на сайте Ростуризма.

Документ был подписан в рамках VII Международной туристской выставки "Интурмаркет-2012", прошедшей 17-18 марта в Москве, руководителем Ростуризма Александром Радьковым и главой Республики Алтай Александром Бердниковым.

«Потенциал Республики Алтай необъятен, - отметил при подписании А.Радьков. – Активный, культурно-познавательный, оздоровительный, этнографический… Пожалуй легче назвать те виды туризма, которые здесь не практикуются. И сегодня настало время создать современную туринфраструктуру и эффективно продвигать такой уникальный потенциал!»

По его словам, Республика Алтай является единственным регионом России, где на одного жителя приходится шесть туристов. В свою очередь А.Бердников назвал туризм базовой отраслью республиканской экономики.

«29 мая состоятся первые регулярные рейсы из нового, суперсовременного аэропорта в Горно-Алтайске, построенного в ноябре прошлого года и способного принимать новейшие лайнеры, - сказал глава Республики. – А через два года будет пущена первая очередь Чуйского тракта. Все это последовательные и внятные шаги, позволяющие с уверенностью говорить о том, что через несколько лет Республика Алтай станет одним из центров не только российского, но и международного туризма».

После подписания соглашения между Ростуризмом и правительством Республики Алтай было подписано еще одно соглашение – о сотрудничестве между Ассоциацией туроператоров России (АТОР) и Министерством туризма и предпринимательства Республики Алтай.

Посольство Польши к июлю текущего года откроет восемь визовых центров в крупных городах России, а именно в Вологде, Хабаровске, Новосибирске, Казани, Ростове-на-Дону, Омске, Екатеринбурге и Смоленске.

Как сообщил чрезвычайный и полномочный посол Польши в России Войцех Зайончковски, такое решение было принято, чтобы дать возможность как можно большему числу людей побывать в республике. "У нас в России три генконсульства и консульский отдел посольства в Москве. Несмотря на то что в прошлом году мы выдали более 160 тысяч виз, мы пришли к выводу, что эта сеть слишком мала для России, для стремительно растущего потока желающих посетить Польшу. Мы пришли к выводу, что, поскольку мы не сможем открыть во всех крупных городах России консульства, то решили, что должны предоставить возможность подавать заявки через посредников", - пояснил он.

По его словам, в январе был объявлен конкурс, завершившийся победой компании, которая будет посредником в подаче заявок на визовые услуги. "Компания должна открыть визовые центры в течение ближайших месяцев, до июля, в крупнейших городах России. Через центры можно будет подавать заявки на польские визы, не посещая Москвы. Это должно очень облегчить стремление тех, кто желает попасть в Польшу", - уточнил посол.

Международный аэропорт Шереметьево подвел итоги производственной деятельности за февраль и два месяца 2012 года. Количество обслуженных пассажиров с начала года выросло на 21,3% до 3 млн 362 тыс. человек по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Пассажиропоток на международных воздушных линиях (МВЛ) в январе-феврале вырос на 19,4% и составил 2 млн 162 тыс. человек, на внутренних воздушных линиях (ВВЛ) - на 25% до 1 млн 200 тыс. пассажиров.

Аэропорт Шереметьево в феврале 2012 года обслужил 1 млн 616 тыс. авиапассажиров, что на 22,7% больше аналогичного периода прошлого года - это лучший результат по итогам февраля среди крупнейших аэропортов России. При этом количество пассажиров на МВЛ выросло на 19,4% до 1 млн 002 тыс., на ВВЛ - на 28,4% до 614 тыс.

Наиболее востребованными зарубежными направлениями в январе-феврале 2012 года стали Париж, Стамбул, Хургада, Шарм-Эль-Шейх, Прага, Киев, Бангкок, Пекин, Амстердам, Рим, а федеральными - Санкт-Петербург, Краснодар, Екатеринбург, Сочи, Ростов-на-Дону, Владивосток, Новосибирск, Калининград.

Основной прирост пассажиропотока за январь-февраль 2012 года обеспечили авиакомпании "Аэрофлот", "Трансаэро", "Донавиа", "Нордавиа", Nord Wind, "Аэросвит", Air France, Turkish Airlines, CSA Czech Airlines.

Аэропорт Шереметьево в январе-феврале 2012 года обеспечил выполнение 33 494 взлетно-посадочных операций (ВПО), что на 12,2% больше, чем за аналогичный период 2011 года. Количество ВПО в феврале выросло на 15,8% до 16 052.

ОАО "РЖД" распространило на всю сеть (кроме Северо-Кавказской железной дороги) действие приказа Минтранса № 258, согласно которому в заявку ГУ-12 грузоотправитель обязан вносить информацию о владельце вагонов, в которых будет произведена перевозка. Эта мера может временно осложнить ситуацию с подачей порожних полувагонов в марте, но затем решит проблему скопления подвижного состава на магистральных путях, пишет Гудок.

Напомним, приказ Минтранса № 258 "О внесении изменений в некоторые акты Министерства путей сообщения РФ" был издан 3 октября 2011 года. Однако норма о том, что в заявке обязательно должен быть указан собственник подвижного состава, с января 2012 года по инициативе РЖД применялась лишь на шести дорогах.

Как пояснил "Гудку" первый заместитель генерального директора ЦФТО ОАО "РЖД" Сергей Колесников, к ним уже обращались крупные операторы с просьбой распространить этот приказ и на другие дороги, поскольку пути к станциям погрузки забиты порожними вагонами и к ним не проехать даже тем, кто имеет договор с грузоотправителем. К примеру, по состоянию на понедельник стоят 41,5 тыс. вагонов, направляемых в Кузбасс. Хотя там уже идёт погрузка в вагоны тех же собственников и простаивающий парк потребуется в лучшем случае через неделю.

Согласно приказу Минтранса собственник вагонов должен быть зарегистрирован в автоматизированном банке данных полувагонов (АБД ПВ). Но РЖД столкнулись с тем, что лишь 30-40% собственников зарегистрированы в этой базе. Остальные перепродают подвижной состав, и сейчас сложно разобраться, кто и как им управляет. Операторы же, особенно мелкие, шлют вагоны на те станции, где, по их сведениям, в ближайшее время может образоваться грузовая база, хотя их там никто не ждёт.

"Сложилась такая ситуация, что мы сознательно решили пойти на её обострение, хотя понимаем, что это обернётся серьёзным простоем порожняка, который не сможет выйти на сеть, - говорит Сергей Колесников. - Обстановка на шести дорогах показала, что собственники пока не могут разобраться со своим парком. Поэтому и принято такое решение, которое заставит их навести порядок. Хочу подчеркнуть: на сети сейчас не дефицит, а профицит полувагонов".

По оперативным данным, в понедельник на Октябрьской дороге не могли выйти на сеть без документов 304 полувагона, на Горьковской - 4,5 тыс.

В Некоммерческом партнёрстве операторов железнодорожного подвижного состава (НП ОЖдПС) полагают, что норму можно распространять лишь на маршрутные и групповые отправки.

"Для средних отправителей спланировать свою деятельность по количеству требующихся вагонов, по направлениям отгрузки не представляется возможным - многие работают "с колёс", - говорит председатель НП ОждПС Ольга Лукьянова.

Но такой отправитель знает, по словам главы партнёрства, что какой-то объём вагонов у него всегда будет отгружен, и заявляет себе определённый минимум собственных вагонов. "Сейчас, прежде чем обратиться к оператору за вагоном, нужно согласовать заявку ГУ-12 с перевозчиком. А поскольку клиент точно не знает, когда будет готов груз и куда он поедет, будет подаваться примерная, или, если хотите, "фиктивная", заявка. Она потом будет отменяться или изменяться, иначе отправитель не будет заранее обеспечен вагоном".

Крупные операторы, у которых большое количество крупных стабильных клиентов и, соответственно, маршрутных отправок, видят проблему в подаче экспортных заявок ГУ-12. "Согласование экспортных заявок формы ГУ-12 осуществляется в последние 3-4 дня месяца, предшествующего перевозке, - указывает исполнительный директор НП "Совет участников рынка операторов железнодорожного подвижного состава" Дмитрий Королев. - Фактический же срок доставки порожнего вагона из северо-западных портов и портов Дальнего Востока на Кузбасс и металлургические предприятия Южного Урала составляет 6-12 суток. Поэтому для обеспечения порожними вагонами перевозок в первую декаду месяца необходимо опираться не на согласованные, а на поданные заготовки формы ГУ-12 на порожний рейс".

С экспортными заявками, как пояснил Сергей Колесников, проблему можно будет решить с помощью базы электронных извещений, которая создаётся в РЖД. При получении извещения ЦФТО проверит все сведения по АБД ПВ и по электронной базе доверенностей. Небольшим грузоотправителям, скорее всего, придётся подчиняться общим правилам.

В эти дни завершается сбор сосновых шишек, их получено уже 393 тонны при плане 339 тонн. В этом году богатый урожай на сосновые семена, поэтому лесоводы будут стремиться заготовить их как можно больше, т.е. с перевыполнением планов.

Семечки сосны в специальных условиях могут храниться до 5 лет, и возможности для создания этих условий в крае имеются, поэтому все собранные шишки будут переработаны, а полученные семена использованы по назначению.

Лесные предприятия уже сдали на переработку 331 тонну семенного сырья. Сбор и рассушка шишек продолжается. Всего из урожая 2011 года планируется получить около 4000 кг семян сосны. Для посева питомников весной этого года потребуется порядка 2500 кг семян, оставшиеся пополнят семенной запас края.

В лесном хозяйстве Алтайского края завершены проверки готовности лиц, использующих леса, к пожароопасному сезону. Такие проверки проводятся ежегодно в рамках контроля за исполнением договорных обязательств арендаторами лесных участков и лицами, действующими в рамках государственных контрактов по охране, защите и воспроизводству лесов.

В ходе проверки на предприятии специалисты территориальных отделов управления лесами Алтайского края оценили укомплектованность пожарно-химических станций и пунктов сосредоточения пожарного инвентаря необходимым оборудованием, техникой, средствами связи для предупреждения и тушения лесных пожаров. Инспекторы проверили, создан ли необходимый запас горюче-смазочных материалов, каково техническое состояние пожарно-наблюдательных вышек.

Александр Кульшин, зам. начальника отдела охраны и защиты лесов управления лесам Алтайского края:

- При проведении проверок особое внимание было уделено комплектации ПХС. Кроме того, для прохождения пожароопасного сезона с минимальными потерями важно завершить очистку лесосек от порубочных остатков, за это мы строго спрашиваем. На сегодня можно уверенно сказать, что предприятия-лесопользователи полностью укомплектованы необходимым оборудованием и средствами пожаротушения. Они завершают процедуру лицензирования и к началу пожароопасного сезона, ориентировочно к 1 апреля, будут готовы охранять леса во всеоружии.

Губернатор Алтайского края считает, что нужно предусмотреть компенсации крестьянам на восстановление и содержание лесополосы

"Алтайская правда" постоянно возвращается к теме возрождения полезащитного лесоразведения. Обозреватель Людмила Извекова беседует с доктором сельскохозяйственных наук, профессором Евгением Парамоновым, заслуженным лесоводом РФ.

Об инвентаризации

- Евгений Григорьевич, повод для нашей встречи немаловажный: теперь есть итоги инвентаризации лесополос - первого этапа на пути их возрождения. Известно, что вы разработали методику ее проведения, консультировали тех, кто ею занимался...

- Да, это так. Работа трудоемкая, но с ней справились. Требовалась точность. Хозяйств, за которыми числились раньше лесополосы, нет. Получалось так: подобьют бабки по границам сельсоветов, а данные не стыкуются. Подводила арифметика, приходилось возвращать материалы. Вопросов было множество.

Инвентаризация продолжалась несколько месяцев. Ежедневно из районов края поступали десятки звонков: требовалась консультация. Ну и приезжали в институт с вопросами, разбирались вместе. Все понимали: необходима добросовестная работа, а не для отвода глаз. Дело-то серьезнейшее.

- Зачем нужно было считать лесополосы?

- Посчитать лесополосы нужно было для того, чтобы выяснить, в каком они состоянии. Совместными усилиями работников лесного и сельского хозяйства в 57 районах края и проведена инвентаризация. Ею охвачены все виды защитных лесных насаждений. Их оказалось 79,4 тысячи гектаров. Лесополосы в различном состоянии и возрасте. 90% - полезащитные, которые непосредственно влияют на урожай, а остальные - придорожные, противоэрозионные, зеленые зоны вокруг населенных пунктов и другие. Полезащитных полос - 72 тысячи гектаров.

- Расскажите, что они из себя представляют?

- Имеют различную конструкцию: продуваемые, ажурные, непродуваемые. Самые важные и целесообразные для сельского хозяйства - продуваемые. Неэффективные - плотные. Ветер пролетает сверху, и с заветренной стороны образуется большой сугроб, который тает дольше, чем снег на поле, мешает проведению сельхозработ, поэтому такие лесополосы нежелательны.

Березовые, тополевые - основная масса полос из древесных пород. Есть из вяза (мелколистного, гладкого), акации желтой, яблони сибирской, то есть те, что значатся под определением "прочие". Они и занимают около 10 тысяч гектаров.

- Что тревожит вас, когда смотрите на данные инвентаризации? Какие цифры настораживают?

- Самое тревожное вот что. По инвентаризации 57,6%, или 41,5 тысячи гектаров, полезащитных лесов имеют возраст свыше 40 лет. Полос в возрасте до 20 лет всего 0,3%. Это говорит о том, что в ближайшие 10-15 лет основная масса посадок отпадет по двум причинам: природной и антропогенной. Обратите внимание на эти цифры.

За последние десять лет от сельхозпалов пострадало 16 тысяч гектаров лесополос (30%). Дерево мы смотрим по опалу ствола, то есть по следу, оставленному огнем, и здесь ошибок в подсчете нет.

- Как удается слабому огоньку со стерни погубить лесопосадку?

- Идет пламя по пожнивным остаткам. Его можно захлестать веником, забить лопатой. Доходит до полосы, а там - трава, листва, хвоя. Интенсивность огня резко возрастает, повышаются температура горения, прогорание почвы и повреждение корневой системы. Хотим мы или нет, такие деревья не доживают до своего критического возраста. Поврежденным, где бы они ни росли, через три - пять лет уже требуется санитарная рубка.

Пастьба скота тоже негативно влияет на жизнеспособность посадок. Резкое уплотнение почвы и доступа кислорода, загнивание корневой системы также укорачивают жизнь дерева. Это последствия зоогенного влияния.

Берем самовольные рубки. Спиливают, как правило, самые крупные деревья. Их свалил два-три - машина дров. Самовольных рубок отмечено почти на 3 тысячах гектаров. В Волчихинском районе подвергается браконьерским вырубкам береза - на дрова, в Советском, Смоленском - лиственница - на строительство.

Эти две основные причины - природная и антропогенная - еще больше снижают жизненный цикл древесных пород. В итоге получается картина: после прохождения сельхозпала и повреждения скотом происходит отмирание деревьев. Мы сажали 40 или 50 лет тому назад по 3 тысячи растений на гектаре, а сегодня осталось их меньше 30%. И таких полос в крае 25 тысяч гектаров. Данные полосы фактически перестали выполнять свои функции, а конкретно они просто занимают сельхозугодья и подлежат реконструкции в первую очередь.

- Тревога небеспочвенна. Что нас ждет? Что, как говорится, таит невидимая часть айсберга?

- В течение ближайших 10-15 лет половина тех посадок, которым свыше 40 лет (а это 20-22 тысячи гектаров), выпадет, то есть они отомрут. Останется у нас полезащитных лесов 50-55 тысяч гектаров, и то при условии, если другие полосы будут живые. Сегодня один гектар полосы защищает в среднем 80 гектаров сельхозугодий, а через десяток лет эта цифра возрастет до 130.

Теперь смотрим. Оптимально один гектар полосы должен защищать 30 гектаров пашни в сухой степи, 40 гектаров - в засушливой, 50-60 гектаров - в лесостепи.

Отсюда вывод - большая часть пашни в крае окажется не защищенной от суховеев уже в ближайшее время. Не хотелось бы мне вновь увидеть черные бури...

Нужны чашкинские машины

- Евгений Григорьевич, какую технику использовали для посадки лесополос в степи раньше и какая потребуется сейчас?

- Однозначно: чашкинские машины. Лучшего пока не придумали. Правда, их давно уже переплавили на металл.

- Где же их взять?

- Заказать! Может сделать Рубцовский машиностроительный завод, но нужны финансы. Такая посадочная машина ориентировочно стоит 150-170 тысяч рублей, а их надо для начала хотя бы с полсотни, а в целом порядка 150 на край, потому что сезон весенней посадки ограничен семью - десятью сутками.

- Почему не подходят другие посадочные машины?

- Они приспособлены для посадки леса по вырубкам после пожаров. Каждую машину тащит трактор, и попробуйте вы создать трехрядную лесную полосу в степи с выдержкой расстояния между рядами. Пусть даже три трактора пойдут с тремя машинами - требуемой точности не будет.

А чашкинские работают на сцепке по три штуки, поэтому полоса получается прямолинейной и с одинаковыми расстояниями между рядами, а это позволяет механизировать уход за почвой.

- Не упрекнут ли молодые продвинутые лесоводы, которым придется восстанавливать полезащитку, в том, что чашкинские машины - это вчерашний день?

- Пропашной плуг - тоже вчерашний день, а им пользуемся. И лучшего устройства пока нет для создания лесополос. А лучше самой приспособленной чашкинской лесопосадочной машины на сегодняшний день нет для создания лесополос в степи. Это вам опытные лесоводы подтвердят.

О питомниках

- Евгений Григорьевич, в крае сделано большое дело - лесоводы сохранили лесные питомники. Достаточно ли этой базы для восстановления лесополос?

- Да, питомники есть, постоянные и частично орошаемые. Но ведь мы выращиваем сосну и лиственницу, эти породы обойдутся без полива, а березу и тополь без полива не вырастишь. Так вот как посеять березовые семена? Они очень мелкие (масса одной тысячи семян - 0,2 грамма). Высевают на поверхность почвы, и если не полить, их тут же унесет ветер. Нужно полить, прикрыть щитами. Существует целая технология выращивания посадочного материала любой древесной породы, в том числе березы.

Возьмем тополь. Нарезали черенки, воткнули в поле, получили приживаемость 15-20%, то есть работа бесполезная. А воткнули на питомнике, полили 2-3 раза, потом укоренившиеся черенки посадили в лесополосе - вышла приживаемость 75-80%. Наглядный пример: на питомнике с одного гектара получаем до 200 тысяч укорененного черенка тополя. Этим количеством можно создать до 80 гектаров лесополосы.

Зачем садить лесополосы?

- К чему этот тяжкий, кропотливый труд? Вначале собрать семена, посеять их, потом ухаживать за сеянцами на питомниках. Вырастив посадочный материал, создать лесополосу, проводить за ней агротехнические уходы, а затем, в дальнейшем не пропускать и лесохозяйственные?

- Всё только для того, чтобы сохранить плодородие почвы. В наших степных условиях, особенно сухая степь (каштановые почвы), засушливая степь (южные черноземы), левобережная лесостепь (черноземы). Здесь самое главное - недостаток влаги. Все усилия - чтобы повысить влажность почв, задержать зимние осадки (их в годовом балансе до 30%), а это можно сделать только лишь созданием препятствия на пути воздушного потока, для того чтобы снизить скорость ветра в приземном слое воздуха. Вот главная цель защитного лесного насаждения в степи - снизить скорость ветра.

Важно задержать эти осадки и равномерно распределить снег в межполосных полях, не собирать их около самой лесополосы.

Большой снежный покров позволяет почве меньше промерзать. Таяние весной получается быстрее и больше влаги проникает в почву. Летом снижение скорости ветра вызывает повышение относительной влажности воздуха между полосами. А это в свою очередь вызывает снижение интенсивности транспирации самим растением.

Высокостебельные травы или гречиха защищают один сезон, один зимний период, лесная полоса оберегает это поле в течение всей своей жизни. В условиях сухой, засушливой степи продолжительность жизни березовой, тополевой полосы - 40-45 лет. Хотя в Приобье длительность жизни этих деревьев - 80-100 лет.

Особый микроклимат, который создают лесополосы, изменяет биоразнообразие. Появляются новые растения, животные, насекомые. А причина одна: есть защита. Лес в степи для человека благо. Благо для жизни, культуры, здоровья. И нельзя сбрасывать со счетов, что введение в лесополосы ягодных кустарников дает в степи дополнительные экологически чистые продукты питания.

Нужно начинать с принятия соответствующего серьезного документа, то есть программы стабилизации процесса деградации сельскохозяйственных земель. Будет такая программа - будет изыскано финансирование.

- Сколько средств необходимо, на ваш взгляд, для реализации задуманного?

- По расчетам, в крае требуется создать 83,7 тысячи гектаров лесополос с 2012 по 2031 год, то есть за 20 лет. С посадкой в первые два года по 300-700 гектаров, а далее по 3-5 тысяч гектаров.

Из расчета 30 тысяч рублей за гектар нужно 2,5 миллиарда рублей. Получается в год по 100 миллионов рублей.

- Где взять эти деньги?

- Раньше, когда создавали лесополосы, львиная доля финансовых вливаний была государственная. И сегодня должно быть так. Без бюджетных средств ничего не получится. Конечно, надо подключать и фермеров, и хозяйства, но основной источник должен быть бюджетным. Аналогичное - совместное финансирование применяется в других странах при создании защитных лесонасаждений (Китай, США, Канада).

Сейчас необходимо на приобретение чашкинских машин 15 миллионов рублей. Какой фермер выделит миллион рублей? Не дождемся, нужно искать бюджетные деньги. Пока такого финансирования в крае нет.

Губернатор Алтайского края считает, что сегодня нужно юридически урегулировать понятие лесополосы, предусмотреть крестьянам соответствующие компенсации на ее восстановление и содержание. С ним согласен: проблему нужно рассматривать в трансрегиональном масштабе, ведь защищая от пыльных бурь свои земли, мы защищаем и соседние регионы. А потому решать её нужно с привлечением ресурсов страны.

Транспирация - защита растением самого себя от перегрева. Интенсивность её будет понижена, значит, большее количество влаги используется на фотосинтез, то есть на образование органического вещества. По исследованиям Всероссийского НИИ агролесомелиорации (и нашего Алтайского филиала) установлено, что все это вызывает повышение урожайности зерновых культур в среднем на 2,2 центнера с гектара.

Справка "АП"

Евгений Григорьевич Парамонов - крупный российский ученый-лесовод, главный научный сотрудник Института водных и экологических проблем Сибирского отделения Российской академии наук (Барнаул). С именем Е. Парамонова связаны важные страницы лесоразведения на Алтае и в Сибири. Он автор ряда монографий, сотен печатных трудов. На протяжении многих лет вместе с "Алтайской правдой" ученый поднимает актуальную проблему борьбы с опустыниванием, возрождения полезащитного лесоразведения в зоне рискованного земледелия.

В декабре прошлого года исполнилось пять лет новому Лесному Кодексу РФ. За это время в адрес документа поступило немало нареканий. Несомненно, что он показал свою действенность, но следует признать и то, что остается множество нерешенных вопросов в части практического применения отдельных положений кодекса, сообщает управление лесами Алтайского края.

По результатам правоприменительной практики специалисты управления лесами Алтайского края сформировали ряд серьёзных предложений по совершенствованию нормативно-правовой базы лесной отрасли, в том числе:

- более чётко предусмотреть порядок предоставления и условия использования лесов для нескольких целей согласно ст. 25 и 72 ЛК РФ;

- устранить двоечтение в нормах ст. 25 ч. 11 ст. 79 ЛК РФ, фактически ограничивающих право граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями, на участие в лесных аукционах;

- упразднить предусмотренный ст. 30 и 77 ЛК РФ механизм обеспечения древесиной граждан для собственных нужд;

- урегулировать вопросы предоставления лесных участков для ведения сельского хозяйства согласно статье 38 ЛК РФ;

- урегулировать вопросы охраны лесов от незаконных рубок древесины и иных нарушений лесного законодательства, предусмотрев чёткое понятие "незаконной рубки лесных насаждений", а также размеры неустоек за нарушение лесохозяйственных требований;

- внести изменения в порядок проведения лесоустройства и его финансирование;

- упорядочить обязанности арендаторов лесных участков по лесовосстановлению;

- установить единый всероссийский образец форменной одежды и знаки различия для государственных лесных инспекторов.

Все предложения алтайских лесоводов по совершенствованию законодательства направлены в ГосДуму, Правительство РФ, Рослесхоз, Департамент лесного хозяйства по СФО. Часть из них уже были использованы, в частности, при внесении поправок в Правила заготовки древесины.

Только 200 граждан Китая смогут нынешней весной приступить к выращиванию овощей в Минусинском районе. В Красноярском крае до ноля уменьшили количество разрешений на работу для жителей южного соседа России. Остались только те, кто получил квоту в конце прошлого года. Остальным придётся искать работу у себя на родине.

Было имя им — легион, а скоро не останется никого. Китайские теплицы помножили на ноль. В Красноярске легальных рабочих из Поднебесной почти нет, в Минусинском районе последние китайцы отработают в этом году.

"Закончатся они в ноябре-декабре. Потому что были получены в 11 году в ноябре-декабре. То есть в 2012 году 201 китайский фермер будет здесь осуществлять легальную трудовую деятельность в сфере сельского хозяйства", — пояснил заместитель начальника УФМС России по Красноярскому краю Игорь Потёмкин.

Но запрет на работу китайцев в крае обернулся другой стороной. Их некем заменить. Гастарбайтеры из ближнего зарубежья с работой в теплицах незнакомы, русские вкалывать на земле за 5 тысяч рублей в месяц желанием не горят.

Получается, что уже в этом году мы можем столкнуться с дефицитом овощей. Как заявляют специалисты, сегодня красноярские сельхозпроизводители обеспечивают край овощами не более чем на 25%. Всё остальное приходится на долю частников и хозяйств, расположенных в других регионах России. И как решить этот вопрос, пока неизвестно.

Дмитрий Медведев подписал распоряжение «О присуждении грантов Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства».

Полный текст документа:

В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 1 июля 1996 г. № 1010 «О мерах по усилению государственной поддержки культуры и искусства в Российской Федерации» присудить гранты Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства руководителям проектов по результатам конкурса, проведённого в 2011 году:

Аданёс-Вега Ольге Викторовне, главному хормейстеру муниципального автономного учреждения «Дворец культуры Угличского муниципального района» (Ярославская область), на осуществление проекта по подготовке и изданию сборника аранжировок песен с нотами и фонограммами в помощь руководителям и хормейстерам русских народных хоров и ансамблей народной песни;

Алимурадову Алимураду Асланбековичу, заместителю председателя Дагестанского регионального общественного благотворительного фонда «Табаристан» (с. Салик, Дербентский район), на осуществление проекта по созданию документального фильма «Новруз» о традиционном обрядовом празднике встречи весны малочисленных народов Южного Дагестана;

Алфёрову Андрею Владимировичу, режиссёру-сценаристу общества с ограниченной ответственностью «Продюсерский центр «Студия Ф...» (г. Королёв, Московская область), на осуществление проекта по созданию цикла документальных фильмов «Народные мастера России»;

Ангарской Александре Николаевне, художественному руководителю муниципального учреждения культуры «Клуб «Луч» (г. Юрга, Кемеровская область), на осуществление проекта по созданию передвижной студии авторской песни в сельских поселениях;

Ахмедовой Аиде Багаудиновне, ассистенту хормейстера государственного учреждения «Дагестанский государственный театр оперы и балета» (г. Махачкала), на осуществление проекта по сохранению традиций самобытного искусства ашугского пения;

Байгильдееву Нафису Анваровичу, директору общества с ограниченной ответственностью Казанская продюсерская компания «Наследие булгар» (Республика Татарстан), на осуществление проекта по подготовке и изданию сборника пьес для фортепиано и скрипки «В душе весна» композитора Рустема Яхина;

Балашову Алексею Александровичу, редактору телевизионных программ общества с ограниченной ответственностью «Угличское общественное телерадиовещание» (Ярославская область), на осуществление проекта по созданию документального фильма о современных подвижниках, возрождающих духовный и культурный облик русской провинции, «Остров духовности и культуры»;

Блашкевич Оксане Аркадьевне, директору муниципального учреждения культуры «Межпоселенческий культурный центр администрации Черемховского районного муниципального образования» (Иркутская область), на осуществление проекта «Весёлый автобус – жителям деревни»;

Бойцовой Татьяне Ивановне, начальнику отдела информации Тверского отделения Всероссийской творческой общественной организации «Союз художников России», на осуществление проекта по организации и проведению Всероссийской научно-практической ассамблеи, посвящённой проблемам современного регионального искусствознания;

Бородулину Виктору Валерьевичу, фотографу, краеведу (г. Углич, Ярославская область), на осуществление проекта по подготовке и изданию фотоальбома «Сельские храмы Верхневолжья»;

Бочаровой Екатерине Сергеевне, ведущему редактору автономной некоммерческой организации «Научно-информационный издательский центр» (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию иллюстрированной научно-популярной книги «Камчатка в прошлом и настоящем»;

Боярскому Владимиру Ефимовичу, художественному руководителю – директору государственного учреждения культуры «Тверская академическая областная филармония», на осуществление детского музыкального проекта «Витамин «Му»-зыкальный витамин»;

Буриной Любови Владимировне, председателю Саратовского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Союз кинематографистов Российской Федерации», на осуществление исследовательского видеопроекта «Репетиция музея»;

Валовой Марии Дмитриевне, президенту некоммерческой организации «Фонд российской государственности и 400-летия династии Романовых» (г. Кострома), на осуществление проекта по подготовке и изданию сборника «Россия: опыт возрождения государственности»;

Вальковой Марии Юрьевне, заведующей Шлиссельбургским филиалом Ленинградского областного государственного учреждения культуры «Музейное агентство», на осуществление выставочного проекта «По другую сторону блокадного кольца – жизнь населения в оккупированных городах и сёлах Ленинградской области»;

Величко Владимиру Николаевичу, председателю правления Нижегородского областного отделения Всероссийской творческой общественной организации «Союз художников России», на осуществление проекта по организации и проведению межрегиональной художественной выставки народов Поволжья «Единение»;

Вельшу Александру Георгиевичу, первому заместителю генерального директора общества с ограниченной ответственностью «Студия «Фишка-фильм» (г. Москва), на осуществление проекта по созданию документального фильма о лауреатах национальной детской премии «Юные таланты России»;

Власовой Елене Эмильевне, дизайнеру, художнику по куклам (г. Москва), на осуществление выставочного проекта «Русская тряпичная лоскутная кукла своими руками»;

Водовозовой Ирине Викторовне, ведущему методисту по декоративно-прикладному искусству областного государственного учреждения культуры «Областной методический центр народной культуры» (г. Астрахань), на осуществление проекта по созданию школы ремёсел и прикладного творчества Астраханской области;

Воловику Александру Михайловичу, вице-президенту Общероссийской общественной организации «Российская академия естественных наук» (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Сказание о государстве Российском»;

Воскресенскому Евгению Александровичу, актёру (г. Пушкино, Московская область), на осуществление просветительского театрального проекта по мотивам художественно-документального фильма «Гоголь. Прощальная повесть»;

Гавриловой Наталье Александровне, директору государственного учреждения культуры «Новгородская областная специальная библиотека для незрячих и слабовидящих «Веда», на осуществление проекта по созданию электронного ресурса для слепых и слабовидящих «Российская государственность в лицах»;

Гармаевой Нине Будаевне, заведующей отделом народного творчества государственного «автономного учреждения культуры Республики Бурятия «Республиканский центр народного творчества» (г. Улан-Удэ), на осуществление проекта по подготовке и изданию энциклопедии «Народное художественное творчество Республики Бурятия»;

Гацалову Марату Мисостовичу, главному режиссёру государственного автономного учреждения культуры «Прокопьевский драматический театр имени Ленинского комсомола» (Кемеровская область), на осуществление проекта по созданию творческой театральной лаборатории молодых режиссёров Сибири «Эксперимент 123»;

Гориной Екатерине Фёдоровне, заведующей литературной частью государственного бюджетного учреждения культуры г. Москвы «Дирекция проекта «Открытая сцена», на осуществление проекта по подготовке и изданию научно-исследовательской монографии «Очерки мифологии и палеоистории культуры»;

Гринденко Анатолию Тихоновичу, президенту благотворительного фонда «Древний русский распев» (г. Москва), на осуществление проекта по созданию и реализации художественно-музыкальной программы «Живопись и многоголосное пение Древней Руси»;

Гришиной Анне Савельевне, учителю музыки (с. Тенгинка, Краснодарский край), на осуществление проекта по созданию и внедрению мультимедийного культурно-просветительского курса для детей «Интеграция музыки, истории, психологии в познании окружающего мира»;

Губановой Светлане Владимировне, режиссёру-сценаристу закрытого акционерного общества «Альфа-фильм» (г. Королёв, Московская область), на осуществление проекта по созданию документально-анимационного фильма о традициях коренных малочисленных народов Севера «Легенды о Таймыре»;

Гусаровой Светлане Владимировне, научному сотруднику государственного бюджетного учреждения культуры г. Москвы «Московский музей современного искусства», на осуществление выставочного проекта современной живописи «Живопись сейчас: московская и петербургская школы»;

Дауеву Саламу Ахмедовичу, заведующему кафедрой технологии социальной работы государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Чеченский государственный университет», на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Формирование российской идентичности на базе единого культурного пространства Российской Федерации как условие стабильности и безопасности»;

Деверилиной Надежде Владимировне, журналисту (г. Смоленск), на осуществление проекта по подготовке и изданию книги, посвящённой истории рода Глинок;

Добрыниной Элине Николаевне, старшему научному сотруднику федерального государственного бюджетного научно-исследовательского учреждения «Государственный институт искусствознания» (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию сводного каталога греческих иллюстрированных рукописей в российских собраниях (том I);

Дроздовой Галине Владимировне, директору муниципального учреждения «Культурный центр «Дом Озерова» (г. Коломна, Московская область), на осуществление проекта по созданию выставочного зала народного художника России Михаила Абакумова;

Евтихиевой Людмиле Юрьевне, доценту Тамбовского областного государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Тамбовский государственный музыкально-педагогический институт имени С.В. Рахманинова», на осуществление проекта по комплексному изучению этнокультурной региональной традиции Тамбовской области;

Елизарову Владимиру Петровичу, композитору, директору общества с ограниченной ответственностью «Центр содействия международной интеграции «Уральская жемчужина» (г. Екатеринбург), на осуществление детского музыкального проекта «Уральские таланты»;

Зайцеву Андрею Валерьевичу, председателю правления автономной некоммерческой организации «Объединение клубов молодёжи» (г. Химки, Московская область), на осуществление молодёжного фотопроекта «Облик родного города. Век прошлый и век настоящий»;

Зенковой Татьяне Михайловне, директору государственного учреждения культуры «Учебно-методический центр культуры и народного творчества Забайкальского края» (г. Чита), на осуществление проекта по созданию музея «Живая старина Забайкалья»;

Ибряеву Курбану Ибрагимовичу, художественному руководителю общества с ограниченной ответственностью «Кинокомпания «Каспий – Юнион» (г. Махачкала), на осуществление проекта по созданию документального фильма «Каспий – берега дружбы»;

Ирхиной Ирине Михайловне, дизайнеру муниципального автономного учреждения «Редакция «Угличская газета» Угличского муниципального района (Ярославская область), на осуществление проекта по подготовке и изданию сборника «Альманах живых дел. Культурные инициативы провинции»;

Истаевой Любови Цыреновне, исполнительному директору автономной некоммерческой организации «Культурно-образовательный центр Иркутского казачьего войска», на осуществление проекта «Виртуальный музей «Деревянное зодчество Иркутска»;

Кажлаеву Мураду Магомедовичу, директору – художественному руководителю государственного образовательного учреждения дополнительного образования детей «Республиканская школа искусств М.Кажлаева для особо одарённых детей» (г. Махачкала), на осуществление проекта по подготовке и изданию партитуры и клавира первого национального дагестанского балета «Горянка»;

Казенину Владиславу Игоревичу, председателю общественной организации «Союз композиторов России» (г. Москва), на осуществление проекта по созданию альманаха фортепианной музыки российских композиторов для детей;

Квашнину Константину Александровичу, искусствоведу (г. Самара), на осуществление проекта по подготовке и изданию монографии «Эволюция музыкальной семиотики и актуальные задачи музыкально-исполнительской педагогики»;

Кирюхиной Наталье Сергеевне, члену правления Сахалинского регионального отделения Всероссийской творческой общественной организации «Союз художников России» (г. Южно-Сахалинск), на осуществление проекта по созданию музея медведя;

Кодзаеву Станиславу Султановичу, художественному руководителю Северо-Осетинской республиканской культурно-просветительной общественной организации «Дети гор» (г. Владикавказ), на осуществление проекта по созданию и реализации программы национальных танцев «Союз культур»;

Колиеву Владиславу Владимировичу, художественному руководителю государственного учреждения культуры «Театр юного зрителя «Саби» (г. Владикавказ), на осуществление проекта «Театр – дети – антитеррор»;

Комяковой Олесе Александровне, учителю музыки (г. Москва), на осуществление проекта по созданию и реализации концертной патриотической программы для детей «Музыкальная Россия»;

Коровину Валентину Ильичу, председателю правления регионального отделения Всероссийской творческой общественной организации «Союз художников России» в Еврейской автономной области (г. Биробиджан), на осуществление проекта по организации и проведению второго биеннале акварели Дальнего Востока;

Кудриной Екатерине Леонидовне, ректору федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Кемеровский государственный университет культуры и искусств», на осуществление проекта по подготовке и изданию монографии «Толерантность в мультикультурном обществе: региональный аспект»;

Кудриной Юлии Викторовне, историку (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «С высоты престола. Служение России династии Романовых»;

Кузовлевой Нине Алексеевне, педагогу-психологу (пос. Первомайский, Тульская область), на осуществление проекта по созданию и реализации художественно-эстетической программы с элементами оригами, направленной на интеллектуальное развитие детей с ограниченными возможностями здоровья;

Кузьмину Евгению Ивановичу, президенту межрегиональной общественной организации «Международный центр библиотечного сотрудничества» (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Сохранение электронной информации в информационном обществе: проблемы и перспективы»;

Кузьминых Константину Борисовичу, председателю правления Магаданской областной организации Всероссийской творческой общественной организации «Союз художников России», на «осуществление проекта по подготовке и изданию альбома «Изобразительное искусство Дальнего Востока»;

Лагуновой Галине Тимофеевне, директору муниципального учреждения культуры ЗАТО Александровск Мурманской области «Городской историко-краеведческий музей г. Полярного», на осуществление проекта по созданию музейной экспозиции «Добро пожаловать в ойкумену древнего оленеостровца»;

Лысовой Елене Михайловне, директору муниципального учреждения культуры «Искровский сельский дом культуры» Котельничского района Кировской области, на осуществление проекта по созданию этнокультурного центра «Вятские родники» на основе творчества народного ансамбля песни и танца «Искорка»;

Ляпишеву Георгию Владимировичу, историку (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Российские мемуары эпохи Наполеоновских войн»;

Магомедовой Ферозе Абдулмажидовне, художественному руководителю цирковой студии детской школы искусств № 2 г. Дагестанские Огни (Республика Дагестан), на осуществление проекта по подготовке и изданию альбома «Традиции искусства канатоходцев»;

Майданской Надежде Николаевне, генеральному директору благотворительного фонда фотографа Миколы Гнисюка (г. Москва), на осуществление проекта по созданию цифрового аналога уникального архива известного фотохудожника, заслуженного деятеля искусств России Миколы Гнисюка «История кино – в фотографиях»;

Макаренко Вадиму Владимировичу, директору некоммерческого партнёрства аналитико-консультативного центра «СТРАДИЗ-АУДИОКНИГА» (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Из истории названий городов и сёл, связанных со становлением и развитием государства Российского»;

Макарову Владимиру Геннадьевичу, заместителю директора общества с ограниченной ответственностью «ЛИТЕРА» (г. Нижний Новгород), на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Волшебный замок Российской империи»;

Марковой Татьяне Евгеньевне, художнику, председателю Санкт-Петербургской общественной организации «Общество наследия человечества», на осуществление проекта по созданию музейной экспозиции гобеленов «История государства Российского»;

Милешиной Наталии Петровне, директору муниципального учреждения культуры «Ефремовская межпоселенческая централизованная библиотечная система» (Тульская область), на осуществление проекта «Формирование информационной культуры жителей малого города на основе современных библиотечных сервисов»;

Мироновой Людмиле Васильевне, директору государственного образовательного учреждения среднего профессионального образования «Новгородский областной колледж искусств имени С.В.Рахманинова», на осуществление проекта по созданию творческой лаборатории «Фольклор Новгородской области: традиции и современные технологии»;

Монаховой Ирине Рудольфовне, писателю (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Истинный рыцарь духа. Статьи о жизни и творчестве В.Г. Белинского»;

Мугинштейну Михаилу Лейбовичу, профессору федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Уральская государственная консерватория (академия) имени М.П.Мусоргского» (г. Екатеринбург), на осуществление проекта по подготовке и изданию энциклопедии «Хроника мировой оперы (1851–1900 годы)»;

Муленкову Сергею Викторовичу, дизайнеру (г. Королёв, Московская область), на осуществление проекта по созданию мастерской аутентичных головных уборов и украшений;

Мурашко Михаилу Петровичу, профессору федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский государственный университет культуры и искусств», на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Пляска как феномен русской танцевальной культуры»;

Нарбековой Людмиле Николаевне, директору государственного бюджетного учреждения культуры «Мордовский республиканский музей изобразительных искусств имени С.Д. Эрьзи» (г. Саранск), на осуществление мультимедийного проекта «Мастера изобразительного искусства на родине скульптора Эрьзи»;

Николаевой Наталье Матвеевне, преподавателю фортепиано, вокала и вокального ансамбля (пос. Синегорский, Ростовская область); на осуществление проекта по созданию и внедрению литературно-музыкальной программы «Влияние музыки на формирование духовной культуры человека»;

Новиковой Светлане Юрьевне, литературному редактору учреждения «Редакция альманаха «Памятники Отечества» (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию культурно-исторического сборника «Край Хабаровский»;

Опельянцу Юрию Михайловичу, председателю совета директоров областного государственного учреждения «Областная телерадиокомпания «Русь» (г. Кострома), на осуществление проекта по созданию цикла телевизионных фильмов «День в истории» (о важных исторических датах становления и развития российской государственности);

Ореховой Нине Владимировне, директору государственного учреждения культуры «Забайкальская краевая универсальная научная библиотека имени А.С. Пушкина» (г. Чита), на осуществление проекта по созданию общественного молодёжного центра изучения русской культуры «Родник»;

Орехову Максиму Петровичу, специалисту по музейной деятельности региональной общественной организации «Молодёжное патриотическое объединение «Гвардия» (г. Химки, Московская область), на осуществление проекта по исследованию утраченных памятников архитектуры «Молога. Новая история затопленного города»;

Попович Наталье Анатольевне, декану художественного факультета федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Дальневосточная государственная академия искусств» (г. Владивосток), на осуществление проекта по организации и проведению пленэра молодых художников «Стройка саммита АТЭС»;

Ребровой Ольге Юрьевне, художнику (г. Ногинск, Московская область), на осуществление проекта по созданию игровых кукол по русским народным сказкам для проведения куклотерапии детей с ограниченными возможностями здоровья;

Ребячей Надежде Николаевне, руководителю кружка муниципального учреждения «Центр культуры и досуга «Факел» г. Фрязино» (Московская область), на осуществление проекта по созданию семейной фольклорно-этнографической студии «Светёлка»;

Решетову Константину Николаевичу, руководителю отдела творческих программ международного благотворительного фонда поддержки и развития детского творчества, авторов и композиторов современной детской песни и музыки «Наше будущее» (г. Волгоград), на осуществление музыкального проекта для детей «Серебряный камертон»;

Савину Владимиру Геннадьевичу, директору муниципального учреждения культуры «Межпоселенческий центр народного творчества и культурно-спортивной деятельности Асиновского района» (Томская область), на создание музея гражданской войны в культурно-туристическом комплексе «Сибирская усадьба Н.А. Лампсакова»;

Сидельниковой Анастасии Николаевне, преподавателю государственного бюджетного образовательного учреждения дополнительного образования детей г. Москвы «Детская музыкальная школа имени А.Ф. Гедике», на осуществление проекта по созданию творческой мастерской «Юные органисты»;

Сидоркину Павлу Алексеевичу, косторезу (г. Хотьково, Московская область), на осуществление проекта по созданию скульптурной композиции из бивня мамонта «История земли русской»;

Смирнову Тимофею Игоревичу, преподавателю образовательного частного учреждения «Академическая Школа Дизайна» (г. Москва), на осуществление художественно-выставочного проекта по современному искусству «Мера ценности»;

Соболёвой Любови Борисовне, дизайнеру (г. Киржач, Владимирская область), на осуществление проекта по созданию музея истории шёлкового ткачества;

Сороке Ирине Михайловне, преподавателю музыки и пения (г. Иркутск), на осуществление проекта по созданию и внедрению мультимедийной музыкальной программы «Гармония» для детей из неблагополучных семей и детей, оставшихся без попечения родителей;

Сохиевой Ларисе Хангериевне, генеральному директору государственного учреждения культуры «Национальный музей Республики Северная Осетия – Алания» (г. Владикавказ), на осуществление проекта по созданию молодёжного центра «Истоки культуры – сохранение цивилизации»;

Степановой Марии Васильевне, директору Смоленского областного государственного бюджетного учреждения культуры «Объединённый мемориальный музей Ю.А. Гагарина», на осуществление проекта по организации и проведению интеллектуальной эстафеты для детей «Гагаринские старты»;

Суминовой Татьяне Николаевне, профессору федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский государственный университет культуры и искусств», на осуществление научно-исследовательского проекта «Социокультурная ситуация в России: противоречия, тенденции развития»;

Суховой Екатерине Александровне, художнику (г. Москва), на осуществление проекта по созданию музея народного костюма и быта «Наследие»;

Тесёлкину Денису Юрьевичу, куратору проектной деятельности муниципального учреждения культуры «Межпоселенческая библиотека муниципального образования «Выборгский район» Ленинградской области», на осуществление проекта по созданию мультимедийного ресурса «Виртуальные прогулки по парку Монрепо»;

Троценко Софье Сергеевне, президенту фонда поддержки современного искусства «Винзавод» (г. Москва), на осуществление проекта по созданию и реализации программы поддержки и продвижения молодых российских художников «Старт»;

Трошиной Анне Валентиновне, художнику (г. Самара), на осуществление художественно-просветительского проекта «Женские образы Древней Руси»;

Успенскому Антону Михайловичу, ведущему научному сотруднику федерального государственного бюджетного учреждения культуры «Государственный Русский музей» (г. Санкт-Петербург), на осуществление художественного проекта «Мастерская. Художник и время»;

Фёдоровой Фатиме Владимировне, заместителю художественного руководителя государственного учреждения культуры г. Москвы «Московский театр на Юго-Западе», на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Театр на Юго-Западе. Триумфальная история»;

Ходовой Фатиме Альбертовне, директору государственного общеобразовательного учреждения средней общеобразовательной школы с углублённым изучением художественно-эстетического профиля «Республиканский лицей искусств» Министерства культуры и массовых коммуникаций Республики Северная Осетия – Алания, на осуществление проекта по внедрению инновационных форм организации творческой деятельности детей;

Цариковой Анастасии Михайловне, заведующей детским отделом муниципального учреждения «Дворец культуры имени Ем.Ярославского» (г. Ленинск-Кузнецкий, Кемеровская область), на осуществление проекта «К истокам национальной самобытности коренных народов Сибири»;

Целыковскому Игорю Владимировичу, историку (г. Елец, Липецкая область), на осуществление проекта по созданию героико-патриотического туристического маршрута «Герои земли Елецкой»;

Шаховскому Ивану Дмитриевичу, художнику (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и изданию книги «Художники в Первой мировой войне»;

Ширвиндту Михаилу Александровичу, генеральному директору общества с ограниченной ответственностью «Живые новости» (г. Москва), на осуществление проекта по созданию цикла телевизионных сюжетов о культурно-историческом наследии России в телевизионной программе «Хочу знать с Михаилом Ширвиндтом»;

Щербаку Андрею Михайловичу, генеральному директору ассоциации лауреатов международного конкурса имени П.И.Чайковского, на осуществление проекта по внедрению новых технологий в сфере музыкального искусства «Дисклавир – инструмент XXI века»;

Эрдынеевой Намжилме Цыренжаповне, художнику (пос. Могойтуй, Забайкальский край), на осуществление выставочного проекта «Живопись в старобурятской традиции»;

Якушеву Андрею Владимировичу, генеральному директору общества с ограниченной ответственностью «Русские арт-технологии» (г. Москва), на осуществление проекта по подготовке и созданию мультимедийного альбома «Приморье. История и культура».

Расширенное заседание коллегии Министерства обороны.

Дмитрий Медведев выступил на расширенном заседании коллегии Министерства обороны. Глава государства подвёл итоги деятельности Вооружённых Сил в 2011 году и обозначил приоритетные задачи на 2012 год.

В заседании приняли участие руководители центральных органов военного управления, главнокомандующие видами и командующие родами войск, руководители военных округов, объединений и всех соединений Вооружённых Сил, руководители подведомственных Министерству обороны федеральных служб и агентств.Обсуждался ход модернизации Вооружённых Сил, вопросы социального обеспечения военнослужащих. С основным докладом выступил Министр обороны Анатолий Сердюков.

Позже Президент вручил государственные награды ряду военнослужащих.

* * *

Д.МЕДВЕДЕВ: Товарищи офицеры!

Сегодня на расширенной коллегии мы обсудим и итоги 2011 года, и результаты, которые достигнуты в укреплении обороноспособности страны, формировании нового облика нашего государства и Вооружённых Сил за последние несколько лет. И конечно, я обращу внимание на ближайшие долгосрочные задачи в сфере военного строительства.

Сразу хотел бы отметить, что реформирование Вооружённых Сил практически завершено. Большинство частей и соединений готовы приступить к выполнению боевых задач в кратчайшие сроки, оптимизирован состав межвидовых группировок войск, а благодаря новой структуре округов повысилась эффективность планирования и управления их действиями.

Укреплены стратегические ядерные силы. Создана единая система воздушно-космической обороны, которая объединила войска противовоздушной и противоракетной обороны, система предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства.

В 2008–2011 годах в войска поставлялись преимущественно современные образцы вооружений и военной техники. Их доля увеличилась с 10 до 16 процентов. За этот же период в три раза выросла интенсивность боевой и оперативной подготовки. Масштабные учения не только стали серьёзной проверкой боевого потенциала армии и флота, но и помогли выработать новые подходы к ведению военных действий в современных условиях.

Как Верховный Главнокомандующий я принимал участие во всех ключевых учениях и хочу подчеркнуть, что личный состав и руководство Вооружённых Сил на деле показали умение решать и тактические, и стратегические задачи.

В целом в результате проведённых преобразований мы имеем новые Вооружённые Силы. Они в куда большей степени отвечают современным требованиям и способны дать ответ на потенциальные угрозы в наш адрес.

Вместе с тем темпы и характер изменений геополитической обстановки заставляют нас по-новому смотреть на обеспечение государственной и военной безопасности России, расстановку приоритетов в межгосударственных отношениях и международное военное сотрудничество. Об этом я говорил не раз и готов ещё раз об этом сказать: безопасность граждан, безопасность нашей страны, безопасность наших союзников нуждается в гарантированной защите.

Наша военная мощь, способность оперативно реагировать на угрозы должны быть такими, чтобы ни у кого в мире не появилось желания испытать их на прочность. Поэтому развитие военной организации впредь останется одним из приоритетов государственной политики, а на финансирование национальной обороны будут направляться значительные средства вплоть до 2020 года в размере не ниже 2,8 процента объёма ВВП.

В этом контексте отмечу несколько принципиальных задач.

Первое. Нам необходимо совершенствовать единую систему военного планирования и в целом законодательную базу в сфере обороны, внести необходимые изменения и в законы об обороне, о военном положении, ряд других с целью концентрации ресурсов, выделяемых на нужды обороны, и одновременной их оптимизации.

Второе. Особое внимание предстоит уделить реализации государственной программы вооружений на 2011–2020 годы, обеспечению комплексных поставок в армию и на флот современных систем вооружений. Напомню, что к 2015 году доля таких вооружений должна увеличиться до 30 процентов, а к 2020-му – до 70 и даже 100 процентов, в зависимости от конкретных видов и родов войск.

На реализацию программы выделены серьёзные бюджетные ассигнования – более 23 триллионов рублей. И нельзя допустить повторения ситуации, которая сложилась с размещением гособоронзаказов в прошлом году. Нестыковок с заключением контрактов, их оплатой, выполнением договорных обязательств быть не должно. Виновные в неисполнении таких заданий или затягивании сроков заключения контрактов должны привлекаться к ответственности.

Третье. Предстоит завершить создание новой системы управления Вооружёнными Силами, прежде всего в бригадном и тактическом звене. Она должна быть объединена в единое информационное пространство на основе современных информационных и телекоммуникационных технологий.

Четвёртое – это совершенствование военного образования, укрепление материально-технической базы и кадрового потенциала военных учебно-научных центров и их филиалов. Дальнейшее развитие должны получить президентские кадетские училища. В этом году такие училища должны открыться в Тюмени и Краснодаре, а в последующем – в Томске, Москве, Петербурге и Владивостоке.

Безусловным приоритетом для нас было и останется повышение социального статуса военнослужащих и военных пенсионеров. Убеждён, что защитники Родины и члены их семей должны иметь достойный пакет социальных гарантий.

С 1 января текущего года вступил в силу закон о денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат. Заявленная планка по увеличению денежного довольствия по первой офицерской должности и по первому воинскому званию – в три раза. Эта планка достигнута. Не менее чем в 1,6 раза вырос средний размер военных пенсий.

Активно решается и жилищная проблема. Только за период 2009–2011 годов квартирами обеспечено 132 тысячи семей. И на эти цели израсходовано почти триста миллиардов рублей. Такой объём жилого фонда позволил снизить количество военнослужащих, которые нуждаются в постоянном жилье, до 60 тысяч. С учётом военнослужащих, вставших на учёт в этом году, в ближайшие два года планируется построить и приобрести жильё для 65 тысяч семей. Значительно вырастет фонд служебного жилья.

Ещё раз хотел бы подчеркнуть, что государство и дальше будет укреплять социальный статус военнослужащих. Забота о них и о создании достойных условий для выполнения поставленных задач по обеспечению обороноспособности остаётся важным фактором в строительстве Вооружённых Сил в нашей стране.

В завершение хотел бы подчеркнуть, за последний период, за прошедшие годы многое сделано для формирования новогооблика армии и флота, развития военной организации, повышения престижа воинской профессии. Но эту работу, безусловно, необходимо продолжать – сделано ещё далеко не всё. Одно из обязательных условий успеха в преобразованиях – это активное участие в модернизации Вооружённых Сил командиров всех уровней.

<...>

Д.МЕДВЕДЕВ: Уважаемые товарищи.

Прозвучавший доклад, на мой взгляд, в целом верно отражает общую картину, сложившуюся в настоящий момент в Вооружённых Силах. Не буду подробно комментировать то, что было сделано, но несколько позиций – пять позиций – я обозначу.

В той части, которая касается жилья. Надо, Анатолий Эдуардович об этом сказал, принять все необходимые меры для ускорения оформления этого жилья, его ввода в эксплуатацию. Потому что я постоянно получаю информацию о том, что много домов стоят уже готовыми, но не заселяются. И это, в общем, обоснованно раздражает военнослужащих. Если потребуются какие-то меры правового характера, изменения законодательства (я знаю, что была ситуация с необходимостью дважды проводить одну и ту же процедуру оформления) – эти меры должны быть приняты.

Второе, на что хотел бы обратить внимание. Необходимо достигать договорённости со всеми местными структурами власти о создании объектов инфраструктуры в местах массового проживания военнослужащих, в тех районах, которые появляются в ходе выполнения программы строительства жилья для военнослужащих. Потому что негоже, когда дома строятся, а детские сады и школы – нет. Это не задача Министерства обороны, но, тем не менее, нужно договариваться о том, что вместе с введением очередного квартала будут вводиться и объекты социальной инфраструктуры. Тем более для района, как правило, это всегда полезное начинание, полезное дело.

Что ещё хотел бы отметить. Закупки вооружения, заключение договоров: Вы мне только что сказали, что идёт кампания по заключению – надо её максимально ускорить. Тех, кто не понимает, каким образом нужно заключать договоры, с любой стороны (я имею в виду и из Министерства обороны, и из компаний-поставщиков), надо действительно привлекать к ответственности или увольнять. Иначе никогда не разберётесь, кто прав, кто виноват. Срывов быть не должно. Деньги огромные. Надо на них закупать качественное вооружение.

Ещё одна тема. Обращаюсь и к Министерству обороны, и к следственным подразделениям: нужно довести до конца расследования всех последних инцидентов и происшествий в Вооружённых Силах (имею в виду и внутренние расследования, и соответствующие следственные мероприятия) и доложить.

Теперь в отношении противоракетной обороны. Действительно, мы дверь не закрываем для общения, и конференции проводим, и продолжаем эту тему обсуждать с нашими партнёрами, но нам в любом случае нужно готовиться к изменениям обстановки. Надо, чтобы к 2017–2018 годам мы были подготовлены в полном объёме, находились, что называется, во всеоружии, могли дать ответ в рамках моего заявления от ноября прошлого года и с учётом корректив, которые будут внесены в ходе третьей и четвёртой фаз так называемого адаптивного подхода по развитию европейской противоракетной обороны. Все указания Министерству обороны и Правительству на эту тему мною были даны. Так что переговоры продолжаем, но готовиться нужно к достаточно серьёзному переоснащению Вооружённых Сил для того, чтобы мы могли быть в форме и могли представить свой ответ на инициативу европейской противоракетной обороны.

Уважаемые товарищи, уважаемые коллеги, я всех благодарю за службу. Всего самого доброго.

Россия > Армия, полиция > kremlin.ru, 20 марта 2012 > № 515901 Дмитрий Медведев

Плохая тяга

Железнодорожники и эксперты думают о замене старых локомотивов на новые

Ирина Грузинова

Специалисты Института проблем естественных монополий предупреждают о грозящем кризисе железнодорожных перевозок. Если не найти источники финансирования, то к 2030 году половину отечественного подвижного состава не удастся заменить новыми моделями.

В материалах ИПЭМ отмечается, что согласно Стратегии развития железнодорожного транспорта до 2030 года необходимо обновить около 20 тыс. локомотивов на сумму около 1 трлн руб. На данный момент на обновление необходимо более 600 млрд руб. К началу 2012 года отставание от плановых показателей составляет 5300 локомотивов. Дефицит закупок компенсируется программой модернизации локомотивов с «отодвиганием» срока их вывода из эксплуатации. В 2012 году инвестиционная программа «РЖД» предусматривает на закупку новых локомотивов почти 44 млрд руб., но по оценкам ИПЭМ нужно почти вдвое больше. По расчетам экспертов, исходя из существующих инвестиционных планов РЖД к 2030 году будет закуплено лишь 50% необходимого числа локомотивов.

Продление срока службы действующим машинам в перспективе обернется ростом себестоимости перевозок. А отложенный спрос на новые модели приведет к дефициту производственных мощностей у производителей. Эксперты ИПЭМ отмечают, что найти деньги только за счет повышения железнодорожных тарифов невозможно. На это правительство просто не пойдет. С другой стороны, решать проблему только за счет бюджета слишком обременительно. Можно привлекать частные инвестиции и для этого создать институт частных перевозчиков или владельцев лизинговых компаний (по опыту частных операторов грузовых вагонов). Но им придется переложить издержки на грузоотправителей и все равно, по расчетам экспертов, такой способ позволит обновить не более 2–3% от необходимого объема новых локомотивов. По мнению руководителя департамента исследований железнодорожного транспорта ИПЕМ Владимира Савчука, необходимо использовать разные источники финансирования и «изменить принцип формирования инвестиционной программы в сторону ориентации на потребности, а не возможности».

В РЖД отставание от планов обновления парка признают. По словам официального представителя компании, в прошлом году было закуплено 453 локомотива, но для кардинального обновления локомотивного парка необходимо закупать около 1 тыс. локомотивов разных типов в год. Износ тягового парка, по данным на начало 2011 года, составляет свыше 72%. Средний срок службы одного локомотива в зависимости от модели составляет от 25 до 40 лет. В РЖД уверяют, что вопрос замены локомотивного парка связан не только с недостаточным финансированием, возможности обновления ограничены и мощностями предприятий. РЖД практически полностью выкупает все произведенные в России и странах ближнего зарубежья локомотивы.

Гендиректор аналитического агентства InfraNews Алексей Безбородов предлагает передавать локомотивный парк в частные руки. Он уверен, что в таком случае «рынок будет насыщен достаточным количеством новых моделей в течение полутора лет». Научному руководителю НИИ транспорта и дорожного хозяйства Михаилу Блинкину нравится идея расширения частного сектора, но эксперт предупреждает о неизбежном скачке цен, который в свою очередь приведет к серьезным проблемам. «Например, кузбасский уголь в таком случае никто не купит, потому что дороговизна его транспортировки неизбежно будет заложена в цену», — предупреждает эксперт. Возможность компромисса Блинкин видит в заключении сетевых контрактов, в которых будут четко зафиксированы обязанности всех сторон: перевозчиков, операторов, частников и государства.

19 февраля 2012 г. ОАО «Архбум» подало иск в Арбитражный суд Архангельской области на одного из крупнейших российских производителей ж/д грузового подвижного состава ОАО «Алтайвагон» за месячный срыв поставки 200 новых лесных вагонов для транспортно-логистической компании.

13 марта 2012 г. дело было рассмотрено в суде. Истец – ОАО «Архбум» отказался от претензий в связи исполнением ответчиком своих обязательств в полном объеме. ОАО «Алтайвагон» оплатило 1,5 млн. рублей за просрочку по обязательствам поставки лесных вагонов.

С целью сохранения дорог во время весеннего оттаивания грунтов с 19 марта по 20 апреля 2012 года будет ограничено движение транспорта в Черниговской области. В частности это касается проезда транспортных средств и их составов общей массой свыше 12 тонн и осевой нагрузкой свыше 8 тонно-сил по автомобильным дорогам государственного значения: Н-07 Киев - Сумы - Юнаковка на участке км 151 - км 209 (от г. Прилуки до границы с Сумской областью) Р-12 Чернигов - Мена - Сосница - Гремяч, км 14 - км 211; Р-13 Чернигов - Городня - Сеньковка; Р-56 Чернигов - Пакуль - КПП "Славутич" на участке км 10 - км 50 (от дороги М-01 до границы с Белоруссией) и подъезд к Славутича; Р-65 КПП "Николаевка" - Семеновка - Новгород-Северский - Глухов - КПП "Катериновка" (в пределах Черниговской области) Р-67 Чернигов - Нежин - Прилуки - Пирятин на участке км 0 - км 66 и км 80 - км 155 до перекрестка с дорогой Н-07; Р-68 Талалаевка - Ичня - Тростянец - Сокиринцы - до дороги Н-07 с подъездом к заповеднику "Качановка "по всей протяженности.

Движение грузовых транспортных средств и их составов общей массой свыше 12 тонн и осевой нагрузкой более 6 тонно-сил ограничено на территориальных дорогах местного значения, кроме подъездов в Прилуки, Нежин, Борзны, Бахмач. На других дорогах местного значения - проезд грузовых транспортных средств и их составов общей массой более 6 тонн и осевой нагрузкой более 4 тонно-сил.

Указанные ограничения не касаются пассажирского транспорта общего пользования, аварийных служб и транспорта, используемого при ликвидации последствий стихийных бедствий или чрезвычайных ситуаций, тракторов и других сельскохозяйственных машин, задействованных на весенне-полевых работах в пределах района; транспортных средств дорожных организаций, а также транспорта с общей фактической массой до 12 тонн и осевой нагрузкой до 8 тонно-сил, задействованного для перевозки сельхозпродукции, угля, дров, торфобрикета, сжиженного газа, горюче-смазочных материалов, сельхозтехники, запчастей.

На сети дорог общего пользования установлены соответствующие дорожные знаки и информационные щиты, предупреждающие водителей о ограничении проезда. Для контроля за движением транспорта по области предусмотрено использование передвижного весового комплекса.

Красноярский край. Прокуратура Иланского района принимает меры к устранению и предотвращению нарушений законодательства о лесопользовании

Прокуратурой Иланского района на поднадзорной территории проверено исполнения законодательства в сфере лесопользования.

В результате проверки выявлены факты непредставления, несвоевременного представления отчетов о принятой и отгруженной древесине в уполномоченный орган. Так, ООО "Новониколаевский леспромхоз", осуществляющее деятельность по приему и отгрузке древесины на территории Иланского района, несвоевременно представило отчет в агентство лесной отрасли края за декабрь 2011г. На основании установленного факта нарушения законодательства прокуратурой вынесено постановление о возбуждении дела об административном правонарушении в отношении руководителя ООО "Новониколаевский леспромхоз" по ст.4.5 Закона края "Об административных правонарушениях". Постановление направлено в Службу по контролю в сфере природопользования края для решения вопроса об ответственности лесопользователя.

Прокурорские проверки арендаторов, осуществляющих заготовку древесины на территории Иланского района, показали, что часть из них использует леса с нарушением условий договора аренды лесного участка, не производит противопожарное обустройство лесов. (ООО "Эленал", ГП "КрайДЭО", КФХ "Шкет", ПТ "Сучков А.А. и компания").

В отношении руководителей указанных организаций прокурором вынесены постановления о возбуждении дел об административных правонарушениях по ч. 4 ст. 8.25 КоАП РФ. Для устранения выявленных нарушений закона прокурор направил в суд 4 исковых заявления о признании бездействия арендаторов лесных участков в части несоблюдения требований пожарной безопасности незаконным, и - возложении на них обязанности выполнить противопожарные мероприятия, предусмотренные договорами аренды и проектами освоения лесов.

Также по результатам проверки установлено, что арендаторами принимаются меры к укомплектованию ПСПИ ( пункт сосредоточения противопожарного инвентаря) до начала пожароопасного сезона 2012 года не в полном объеме. По факту выявленных нарушений в суд направлено 7 исковых заявлений об обязании арендаторов лесных участков доукомплектовать средствами предупреждения и тушения лесных пожаров ПСПИ (ООО Эленал", ГП "КрайДЭО", КФХ "Шкет", ПТ "Сучков А.А. и компания", ООО "Илансклес", ООО "Торговый дом "Иланский", ООО "Омега").

В Хакасии в ближайшее время процедуру получения разрешения пройдут 10 специализированных автономных учреждений лесного хозяйства.

Председатель Госкомлеса Хакасии Сергей Абрамов отметил: "Лицензирование повышает степень ответственности специалистов за свои действия. Это позволит еще более эффективно вести борьбу с огнем в лесу".

Вторым вопросом, стоящим на повестке дня видеоконференции - организация круглосуточной работы единого диспетчерского пункта. В Госкомлесе Хакасии работает такой пункт, куда по телефону 344-871 стекается вся информация о лесных пожарах в республике, а также о соблюдении лесного законодательства в целом (фактах незаконной заготовки древесины и т.д.).

Кроме того, участники селекторного совещания обсуждали проблему ввода в эксплуатацию пожарно-химических станций третьего, самого современного, типа (базы сосредоточения противопожарной техники и инвентаря, где набран штат специалистов на постоянной основе). В Хакасии уже созданы две ПХС - 3 типа (в Туиме и в Усть-Бюре).

В 2011 году прошло значительное пополнение парка техники во многих регионах, в том числе и в Хакасии. Глава Федерального агентства лесного хозяйства России Виктор Масляков заявил, что в 2011 и 2012 годах впервые за последние тридцать лет из российской казны на тушение лесных пожаров выделена довольно крупная сумма - 5 миллиардов рублей для всех субъектов. "Задача на местах сохранить опыт взаимодействия между соседними регионами в борьбе с лесными пожарами, а также отработать четкое взаимодействие работников лесного хозяйства с сотрудниками МЧС и прокуратуры. По всем фактам крупных пожаров должны быть заведены уголовные дела и проведено расследование", - добавил глава Рослесхоза.

Чистая прибыль объединенной компании "Российский алюминий" ("РусАл") по итогам 2011 года составила 237 млн долларов, что в 12,09 раза меньше, чем годом ранее. Об этом говорится в финансовом отчете крупнейшего российского производителя алюминия по МСФО. В 2010 году показатель составлял 2,867 млрд долларов.

Основной причиной падения чистой прибыли компании в отчете называется снижение балансовой стоимости инвестиций компании в ГМК "Норильский никель", связанное с обратным выкупом "Норильским никелем" собственных акций в течение года.

Выручка "РусАла" в 2011 году выросла на 12% до 12,291 млрд долларов. Динамика показателя опередила рост цен на алюминий на Лондонской бирже металлов преимущественно за счет роста средней цены реализации алюминия.

Скорректированная чистая прибыль, отражающая прибыльность основного бизнеса компании, в 2011 году выросла на 24,6% - до 987 млн долларов. Это произошло преимущественно за счет снижения расходов, связанных с выплатой процентов по обслуживанию долга компании после его успешного рефинансирования, а также снижения основной суммы долга. В отчете скорректированная чистая прибыль называется "наиболее точным и справедливым показателем ее (компании - BFM.ru) операционной и финансовой деятельности". Нормализованная чистая прибыль компании, равная сумме скорректированной чистой прибыли и эффективной доли в прибыли ГМК "Норильский никель", в 2011 году выросла на 17,7% до 1,981 млрд долларов.

Комментируя итоги года, генеральный директор "РусАла" Олег Дерипаска подчеркнул, что компания добилась "хороших финансовых показателей" в 2011 году несмотря на ухудшение состояния мировой экономики во второй половине минувшего года, "неослабевающее ценовое давление по всему сектору сырьевых товаров, а также особенно сложный четвертый квартал". "Тот факт, что "РусАлу" удалось в течение года сохранять маржу по EBITDA на уровне выше 20%, является свидетельством нашей операционной эффективности и успешного контроля над издержками", - констатировал Дерипаска.

ОК "РусАл" создана в 2007 году в результате объединения группы "Русский алюминий", "Сибирско-уральской алюминиевой компании" (СУАЛ) и алюминиевых активов Glencore. Основными акционерами являются: En+ Group Олега Дерипаски - 47,41%, группа "Онэксим" Михаила Прохорова - 17,02%, SUAL Partners - 15,80%, Glencore - 8,75%. Под управлением "РусАла" находится 40 заводов в 13 странах мира. Напомним, в III квартале 2011 года чистая прибыль "РусАла" выросла в 15 раз и составила 432 млн долларов. 

В рамках официального визита делегации Алтайского края в Республику Таджикистан, министр сельского хозяйства республики Юсуф Султоннаябов и вице-губернатор края Борис Ларин обсудили перспективные направления сотрудничества, сообщает пресс-служба краевой администрации.

«Мы заинтересованы в поставках ранних овощей и фруктов, а также консервированной продукции из Таджикистана в Алтайский край. Естьинтересные предложения по созданию малых совместных предприятий по переработке, по поставке сельскохозяйственной техники», говорит Ларина.

По словам вице-губернатора, это товары высокого качества и экологически безопасные.

На встрече также обсудили обмен студентами из аграрных вузов, повышение квалификации преподавателей.

За последние пять лет жители Омской области стали тратить больше денег на дорогие продукты, оргтехнику и предметы роскоши, сообщает пресс-служба Минэкономики региона по итогам проведенного анализа потребительских расходов.

"В регионе стали больше покупать дорогостоящих продуктов питания, чем в 2007 году. Потребление фруктов и ягод увеличилось на 18,6%, мяса и мясных продуктов на 6,3%, а молока и молочных продуктов на 5%. При этом сократилось потребление таких продуктов, как картофель - на 10,4%, хлеба и хлебных изделий - на 3,6%", - говорится в сообщении.

Кроме того, в омских семьях число персональных компьютеров увеличилось более чем в 1,5 раза, количество имеющихся DVD-плееров, видеокамер - на 38,1%, мобильных телефонов - на 35,7%, телевизоров - на 9,3%.