Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В среду стартует трехдневный визит на Кубань немецкой бизнес-делегации из более чем 40 участников; в рамках поездки немецкие инвесторы и бизнесмены посетят ряд ведущих компаний региона и встретятся с представителями 60 кубанских предприятий, сообщили РИА Новости в департаменте инвестиций и развития малого и среднего предпринимательства Краснодарского края.

В состав делегации войдут немецкие бизнесмены и инвесторы, члены Российско-Германской Внешнеторговой палаты, представители более чем 30 компаний, осуществляющие свою деятельность в таких сферах, как производство и поставки промышленного оборудования для сельского хозяйства, практическое обучение в сфере сельского хозяйства, решения в области энергетических систем, фармацевтика.

"В рамках визита запланировано посещение ряда ведущих предприятий Краснодарского края, среди которых ООО "Новоросметалл", "Новороссийский морской торговый порт", распределительный центр и тепличный комплекс "Зеленая линия", АО "Тандер", завод "CLAAS", ОАО "Сад-Гигант", АгроХолдинг "Кубань", – рассказали в ведомстве.

На встрече с руководством администрации Краснодарского края немецким партнерам представят ряд инвестиционных проектов региона.

В четверг, 3 марта, представители бизнеса региона встретятся с немецкими партнерами в Торгово-промышленной палате Краснодарского края. Участие в B2B встречах, которых запланировано более 150, планируют принять свыше 60 кубанских предприятий.

В ведомстве уточнили, что визит продлится до 4 марта. Немецкую бизнес-миссию возглавит председатель правления Российско-Германской внешнеторговой палаты Михаэль Хармс.

Светлана Исупова.

К транспортировке грузов в Россию и СНГ готовы 24 иранских судна

К транспортировке грузов, экспортируемых в Россию и другие страны СНГ, готовы 24 торговых судна. Об этом заявил директор судоходной компании «Хазар» Али Мохаммади, передает Iran.ru.

По словам Мохаммади, вместимость контейнеровозов составляет около 6,5 тыс. тонн, каждое из них имеет по четыре контейнера-рефрижератора, предназначенных для транспортировки скоропортящихся продуктов питания.

В ближайшее время должна состояться отправка в Россию первой партии молочной продукции, произведенной в провинции Мазендеран.

Мохаммади отметил, что еще совсем недавно из-за отсутствия соответствующей инфраструктуры в трех портах провинции Мазендеран цитрусовые отправлялись в центральноазиатские страны из расположенного в провинции Гилян порта Астара, на данный момент со строительством необходимых инфраструктурных объектов в порту Амирабад данная проблема в провинции Мазендеран устранена.

Партия российской пшеницы доставлена в Северную Корею

Карго российской мукомольной пшеницы прибыло в северокорейский порт Нампу 01 марта. Зерно поставлено в качестве гуманитарной помощи в рамках Всемирной Продовольственной Программы (WFP) ООН.

Пшеница была закуплена на сумму $4 млн., которые являются частью взноса России в WFP. За пять последних лет общий взнос России в программу гуманитарной продовольственной помощи Северной Корее составил $22 млн.

Бразильские порты переключаются с кукурузы на сою

Бразильский торговый дом CGG ожидает, что крупнейшие порты Бразилии будут наращивать отгрузки сои, одновременно сокращая отгрузки кукурузы. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на агн. Reuters.

В феврале Бразилия экспортировала 5,4 млн. т кукурузы, что является рекордом для этого месяца. В январе т.г. и в декабре 2015г. экспорт кукурузы также установил рекорды. Сейчас в стране полным ходом идет уборка урожая сои. По данным аналитиков, уже собрана треть от прогнозируемого валового сбора, который может превысить 100 млн. т.

«Я ожидаю, что с марта экспорт кукурузы станет менее активным, поскольку рынок фокусируется на сое», - сказал президент CGG Luiz Aguiar. Он добавил, что CGG отправила свою последнюю в текущем сезоне партию кукуруза две недели назад.

Сворачивание бразильского экспорта сыграет на руку американским экспортерам кукурузы.

Нефтяные танкеры в Роттердаме встали в самую длинную за семь лет пробку.

Очередь грузовых судов, ожидающих причала в Роттердаме, крупнейшем порту Европы, достигла семилетнего максимума. Из-за переизбытка нефти на рынке 50 танкеров ждут высвобождения заполненных до предела резервуаров

Полсотни танкеров — вдвое больше нормы — стоят в ожидании причала у Роттердамского порта, крупнейшего порта и нефтяного хаба Европы, сообщил Bloomberg представитель порта Ти Шеллекенс. Очередь скопившихся в порту судов достигла семилетнего максимума. «Это явный признак того, что из-за переизбытка нефти резервуары заполнены до предела, — сказал агентству Геррит Замбо, нефтяной трейдер мюнхенского Bayerische Landesbank. — Все предпочитают сокращению добычи нефти ее хранение. Это признак медвежьего рынка».

Трейдеры предпочитают извлекать выгоду из контанго (существенное превышение цен фьючерсных контрактов над текущими уровнями) за счет скупки дешевой нефти и загрузки ее в резервуары для продажи в будущем по более высоким ценам. По мере заполнения хранилищ на берегу трейдеры могут начать заполнять нефтью плавучие резервуары — тактика, которую в прошлый раз широко использовали в 2008–2009 годах, рассказывал в феврале агентству Крис Бейк, член правления крупнейшего в мире независимого трейдера Vitol Group.

К 19 февраля объем нефти, хранящейся в резервуарах Роттердама, достиг сезонного максимума в 51,3 млн барр., следует из данных Genscape, специализирующейся на мониторинге нефтяной инфраструктуры. На прошлой неделе крупнейший в мире оператор терминалов для хранения нефтепродуктов Royal Vopak NV сообщил, что по состоянию на четвертый квартал 2015 года принадлежащие ему 11 терминалов в Нидерландах были заполнены на 96 против 85% годом ранее. В нефтяном терминале Кушинге, Оклахома, где аккумулируется основная часть нефтяных запасов США, сложилась аналогичная ситуация — запасы достигли рекордного уровня.

«В Кушинге и, судя по всему, в Роттердаме, резервуары заполняются стремительно, — приводит Bloomberg слова Джованни Стауново, аналитика UBS Group. — В Китае с учетом большого импорта судов очень много, и инфраструктура, видимо, справляется с такой нагрузкой».

Министр нефти и минеральных ресурсов Саудовской Аравии, крупнейшего в мире экспортера нефти, Али аль-Наими на прошлой неделе заявил, что королевство не станет сокращать добычу, чтобы уменьшить избыточное предложение на рынке. Иран, в свою очередь, выразил намерение нарастить добычу, как только в январе со страны были сняты международные санкции. Тем не менее стоимость нефти повысилась во вторник на фоне слухов о том, что монетарное стимулирование в Китае сможет придать импульс замедляющемуся экономическому росту второму по величине потребителю топлива.

Ценовое несоответствие

Стоимость майских фьючерсов Brent на лондонской бирже ICE Futures Europe выросла во вторник на 1,3%, до $37,05 за баррель. По итогам прошлой недели бенчмарк прибавил 6,3%. Наблюдается некоторое несоответствие между удорожанием нефти и балансом спроса и предложения нефти с реальной доставкой в Роттердаме и Кушинге, говорит Замбо. С заполнением резервуаров цены на нефть со срочной доставкой скорее всего упадут, тогда как продукт для будущей доставки подорожает, что увеличит разницу цен в контанго. «Первичные и вторичные хранилища уже почти заполнены, — говорит Бейк. — Самое время присмотреть для себя судно».

11 февраля WTI с доставкой через четыре месяца торговалась на $6 дороже по сравнению с нефтью с доставкой через месяц — и это максимальный разрыв в цене за последние пять лет. Но ко вторнику, 1 марта, премия уменьшилась до $3,88 за баррель. Для сравнения: в январе 2009 года та же премия составляла $15. Тогда это позволило трейдерам заработать миллиарды долларов на хранении нефти в супертанкерах, вставших на защищенные якорные стоянки в Северном море, Персидском заливе, Сингапурском проливе и у берегов ЮАР.

Правительство РФ утвердило Стратегию развития внутреннего водного транспорта до 2030 года. Соответствующее распоряжение подписал премьер-министр Дмитрий Медведев.

Стратегией предусмотрен комплекс мер, направленных на качественное изменение состояния внутреннего водного транспорта, на создание основ для эффективного развития отрасли и обеспечение потенциала для реальной конкуренции с наземными видами транспорта.

Стратегию планируется реализовать в два этапа: I этап - до 2020 года, II этап - 2021-2030 годы.

В настоящее время эксплуатируемая сеть внутренних водных путей РФ составляет 101.7 тыс. км. На внутренних водных путях расположены 723 судоходных гидротехнических сооружения, находящиеся в федеральной собственности. На реках функционируют более 130 портов, имеющих соответствующие подъездные пути и оснащённых 828 береговыми и 247 плавучими кранами. Состав флота речных судоходных компаний позволяет выполнять перевозки практически всех видов грузов.

В то же время на долю внутреннего водного транспорта в России приходится менее 2% общего объёма перевозок грузов и грузооборота всех видов транспорта. Отмечается снижение объёмов перевозок пассажиров внутренним водным транспортом, в том числе на социально значимых маршрутах, недостаточный уровень доступности и качества транспортных услуг для снабжения регионов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, где внутренний водный транспорт нередко является безальтернативным и жизнеобеспечивающим.

Об утверждении Стратегии развития внутреннего водного транспорта до 2030 года.

Распоряжение от 29 февраля 2016 года №327-р. Стратегией предусмотрен комплекс мер, направленных на качественное изменение состояния внутреннего водного транспорта, на создание основ для эффективного развития отрасли и обеспечение потенциала для реальной конкуренции с наземными видами транспорта.

Справка

Подготовлено Минтрансом во исполнение поручения Президента России.

Подписанным распоряжением утверждена Стратегия развития внутреннего водного транспорта Российской Федерации на период до 2030 года (далее – Стратегия).

В настоящее время эксплуатируемая сеть внутренних водных путей Российской Федерации (далее – внутренние водные пути) составляет 101,7 тыс. км. На внутренних водных путях расположены 723 судоходных гидротехнических сооружения, находящиеся в федеральной собственности. На реках функционируют более 130 портов, имеющих соответствующие подъездные пути и оснащённых 828 береговыми и 247 плавучими кранами. Состав флота речных судоходных компаний позволяет выполнять перевозки практически всех видов грузов.

В то же время на долю внутреннего водного транспорта в России приходится менее 2% общего объёма перевозок грузов и грузооборота всех видов транспорта. Отмечается снижение объёмов перевозок пассажиров внутренним водным транспортом, в том числе на социально значимых маршрутах, недостаточный уровень доступности и качества транспортных услуг для снабжения регионов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, где внутренний водный транспорт нередко является безальтернативным и жизнеобеспечивающим.

С учётом приоритетов и целей Транспортной стратегии Российской Федерации на период до 2030 года (утверждена распоряжением Правительства от 22 ноября 2008 года №1734-р) на основе анализа и обобщения современного состояния, проблем и возможностей развития внутреннего водного транспорта как структурного элемента транспортной системы России в Стратегии определены цели, задачи и целевые индикаторы его развития.

Основные цели Стратегии:

- создание условий для перераспределения грузопотоков с наземных видов транспорта на внутренний водный транспорт для обеспечения сбалансированного развития транспортной системы;

- обеспечение роста конкурентоспособности внутреннего водного транспорта по отношению к другим видам транспорта;

- повышение доступности и качества услуг внутреннего водного транспорта для грузоотправителей;

- обеспечение функции внутреннего водного транспорта по перевозке пассажиров;

- повышение уровня безопасности, экологичности внутреннего водного транспорта.

Стратегией предусмотрен комплекс мер, направленных на качественное изменение состояния внутреннего водного транспорта, на создание основ для эффективного развития отрасли и обеспечение потенциала для реальной конкуренции с наземными видами транспорта.

Стратегию планируется реализовать в два этапа: I этап – до 2020 года, II этап – 2021–2030 годы.

Реализация Стратегии будут способствовать решению системных проблем внутреннего водного транспорта, в том числе:

- преодолению тенденции снижения роли внутреннего водного транспорта в транспортной системе страны;

- повышению производственного потенциала, в том числе улучшению качественных параметров внутренних водных путей, технического состояния судоходных гидротехнических сооружений;

- повышению конкурентоспособности и инвестиционной привлекательности предприятий отрасли;

- повышению уровня доступности и качества транспортных услуг для снабжения регионов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока;

- увеличению объёмов перевозок пассажиров внутренним водным транспортом, в том числе на социально значимых маршрутах;

- развитию перевозок внешнеторговых грузов и транзита по внутренним водным путям.

Проект Стратегии был рассмотрен и одобрен на заседании Правительственной комиссии по транспорту 26 января 2016 года.

Штаб охотоморской путины: вылов минтая превысил 472 тыс. тонн

На промысле в Северо-Охотоморской и Западно-Камчатской подзонах в связи с активной подвижкой ледяных полей флоту рекомендовано смещаться в южные районы

По состоянию на 1 марта 2016 года российскими рыбопромышленниками в Охотском море добыто 472,5 тыс. тонн минтая (44% от квоты вылова), что на 45,6 тыс. тонн больше уровня прошлого года. Вылов тихоокеанской сельди по-прежнему не ведется в связи с тяжелой ледовой обстановкой в районе ее скоплений. Объем ее добычи составляет 57,9 тыс. тонн, или 22% от квоты вылова, что на 7,5 тыс. тонн меньше уровня прошлого года. Такие данные озвучил начальник Управления организации рыболовства Росрыболовства Андрей Космин на очередном заседании штаба охотоморской путины.

Так, вылов минтая в Северо-Охотоморской подзоне составил 214,1 тыс. тонн, на 62,6 тыс. тонн превысив прошлогодний показатель. В Восточно-Сахалинской подзоне добыто на 9,9 тыс. тонн больше прошлогоднего показателя – 11,3 тыс. тонн. В объединенной Западно-Камчатской и Камчатско-Курильской подзонах улов идет с отставанием от уровня прошлого года на 26,9 тыс. тонн и составляет 247,1 тыс. тонн.

Добычу минтая в Охотском море осуществляют 113 судов. Как доложил заместитель руководителя координационной группы в районе промысла Юрий Омельченко, в Северо-Охотоморской и Западно-Камчатской подзонах в связи с активной подвижкой ледяных полей флоту рекомендовано смещаться в южные районы. В течение отчетной недели под воздействием отрицательных температур в северной части Охотского моря продолжалось интенсивное льдообразование. Ледовая кромка продолжала смещаться в южном и восточном направлениях. Тяжелые ледовые поля находятся на 55 градусе северной широты и к западу от 150 меридиана. Метеорологическая обстановка в течение отчетной недели в целом была благоприятна. Штормовые ветра наблюдались в основном в южной части моря в течение двух-трех дней. Основной массе флота штормовые ветра в работе не препятствовали. Определенные трудности возникали в проведении грузовых работ. Безопасность работы осуществлял ЛСС «Сибирский», который находился на границе ледовой кромки. Аварийных ситуаций в экспедиции в течение отчетного периода не возникало.

В районе промысла находятся 27 единиц транспорта, под погрузкой ежедневно – от 8 до 15 судов. За отчетный период в порт отправились12 единиц транспорта различной емкости.

На контроле работы флота и обеспечения погрузочных работ находится 35 инспекторов морской охраны. Простоев судов на перегрузах не наблюдалось.

В экспедиции находятся 10 наблюдателей: научные сотрудники ТИНРО-Центра, МагаданНИРО и КамчатНИРО Наблюдениями охвачено девять судов: шесть наблюдателей – в Камчато-Курильской подзоне, три – в Северо-Охотоморской и один – в Западно-Камчатской подзоне.

Как доложил заместитель директора ТИНРО-Центра Игорь Мельников, 1 и 2 марта в районе промысла ожидается прохождение циклона, однако штормовой погоды не предвидится. В первой декаде марта, согласно прогнозам ученых, ожидается нарастание льда, затем ситуация нормализуется и будет соответствовать средним статистическим показателям прошлых лет.

По данным Приморского территориального управления, в порты Приморского края доставлено более 218,5 тыс. тонн минтая, что на 30 тыс. тонн больше объема прошлого года. Из них более 36 тыс. тонн продукции оформлено для поставок на внутренний рынок. Поставки сельди составили около 92,5 тыс. тонн, на внутренний рынок оформлено 67 тыс. тонн, на экспорт – 25 тыс. тонн.

Средняя загрузка холодильников Приморского края составляет 62,8%, в структуре хранимой продукции увеличивается количество минтая.

Исполняющий обязанности руководителя Приморского территориального управления Рафаиль Айндинов представил данные по ценам на продукцию из минтая в портах при отгрузке. Согласно этой информации, ощутимого подорожания данного вида рыбной продукции по сравнению с прошлым годом не произошло.

Европейские страны продолжают перекрывать границы из-за потока беженцев. Если раньше этим занимались исключительно балканские страны, оказывавшиеся первыми на длинном пути мигрантов, то теперь дело дошло до стран Бенилюкса. Брюссель объявил о закрытии свободного прохода на бельгийско-французской границе из-за мигрантов в Кале.

Перекрытие границ и возведение стен между странами Балканского полуострова показали свою эффективность, позволив серьезно сократить поток нелегальных мигрантов и упорядочить процедуру регистрации беженцев.

Однако, вопрос о будущем шенгенского пространства встал особо остро после того, как к перекрытию границ присоединились страны-основатели Евросоюза. Бельгийские власти объявили об усилении контроля на границе с Францией и отмене режима её свободного пересечения.

На контрольные пункты направлены дополнительно 290 полицейских во избежание притока мигрантов после закрытия лагеря беженцев в Кале.

«Лагерь в Кале вскоре должен быть закрыт, но мы уже констатируем перемещение беженцев в Бельгию. Вчера 34 человека были задержаны в Адинкерке, несколько тысяч человек могут пересечь границу», — заявил глава МВД стран Ян Ямбон, отметив, что контроль также будет усилен в порту города Зебрюгге.

Еврокомиссия получила соответствующее уведомление. Таким образом, Бельгия стала девятой страной, приостановившей действие Шенгенского соглашения.

«Еврокомиссия получила уведомление бельгийской стороны и рассмотрит его в кратчайшие сроки», — сообщили в пресс-службе.

Бельгия ввела погранконтроль на участке границы с Францией в 40-60 км от побережья Северного моря. Королевство намерено таким образом остановить проникновение мигрантов из французского Кале на свою территорию.

На прошлой неделе префектура французского департамента Па-де-Кале издала постановление о выселении до 23 февраля людей, проживающих в южной части лагеря.

Число нелегальных мигрантов, проживающих в стихийном поселении, насчитывает несколько тысяч человек. Они ищут любые возможности, чтобы пересечь Ла-Манш и оказаться в Великобритании. Большая часть мигрантов бежала во Францию из Эритреи, Судана и Сомали, также в лагере проживают выходцы из Сирии и Афганистана.

С сентября 2015 года восемь государств шенгенского пространства — Норвегия, Швеция, Дания, Австрия, Германия, Венгрия, Франция и Мальта — ввели временный погранконтроль на своих границах, чтобы иметь возможность отслеживать перемещение мигрантов.

О выявлении карантинного объекта в салате из Египта

В морском порту Новороссийск при досмотре партии салата «Айсберг», прибывшего из Египта морским транспортом, госинспекторами Управления Россельхознадзора по Краснодарскому краю и Республике Адыгея при проведении досмотра был обнаружен карантинный объект — живое имаго западного (калифорнийского) цветочного трипса.

Ввиду того, что западный (калифорнийский) цветочный трипс является карантинным объектом, и ограниченно распространенным на территории РФ ввоз зараженного груза весом 10,5 тонн запрещен.

Внимание участников ВЭД, в очередной раз напоминаем: ввозимая подкарантинная продукция должна быть свободна от карантинных объектов, включенных в Перечень карантинных объектов (утвержденный приказом Минсельхоза России от 15 декабря 2014г. № 501)

Прибрежному рыболовству нужны новые игроки

Росрыболовство рассматривает возможность расширения полномочий регионов по регулированию товарной аквакультуры, традиционного промысла КМНС, любительского и спортивного рыболовства.

В рамках встречи с руководителем Росрыболовства Ильей Шестаковым губернатор Сахалинской области Олег Кожемяко затронул вопрос о передаче дополнительных полномочий комиссии по регулированию добычи анадромных видов рыб для более оперативного регулирования промысла. «Комиссия по анадромным видам должна обладать большими полномочиями. Часть из них агентству нужно просто прописать в нормативной базе. Это, безусловно, даст возможность оперативного регулирования в период проведения путины, потому что на местах виднее», – заявил он корреспонденту Fishnews.

В свою очередь Илья Шестаков отметил, что в настоящее время рассматривается возможность делегирования дополнительных полномочий регионам по ряду направлений. Это касается организации и регулирования традиционного рыболовства КМНС, любительского и спортивного рыболовства на водоемах в границах одного субъекта Федерации, формирования и распределения рыбоводных участков для товарной аквакультуры.

Участники встречи также подробно обсудили возможности по изменению регулирования прибрежного рыболовства, в том числе на уровне региона. «Этот вопрос очень важен для всех прибрежных субъектов. Необходимо расширить возможности прибрежного лова, создать все условия для того, чтобы охлажденная свежая рыба была на берегу, расширить перечень участков. Создать условия, при которых к организации прибрежного рыболовства могли бы быть допущены новые игроки – малый и средний бизнес, индивидуальные предприниматели», – обратил внимание Олег Кожемяко.

По его словам, нужно ввести уведомительный порядок при выходе и заходе в морской порт для небольших судов, чтобы они могли беспрепятственно поставлять свежую рыбу. «Важно снять административные барьеры при организации прибрежного промысла», – подчеркнул сахалинский губернатор. Он предложил рассмотреть возможность уйти от жесткого администрирования приловов, предварительно обсудив ее с отраслевой наукой, чтобы не нанести ущерб прибрежному рыболовству и рыбным запасам.

На встрече также поднимались вопросы, связанные с организацией строительства на территории Сахалинской области холодильных комплексов и перспективах работы на этих площадках рыбных бирж и аукционов. «Мы поэтапно двигаемся и, думаю, что в 2016–2017 годах должны этот проект реализовать. И уже на нем будет отрабатываться аукционная площадка. Это место, куда рыбаки смогут привозить свой товар и покупатели, в том числе из центральных регионов России, получат возможность увидеть его воочию, а не только торговать в электронном виде. В этом плане есть механизмы поддержки, в том числе из федерального бюджета, и я думаю, что эти механизмы у нас заработают», – выразил мнение Олег Кожемяко.

Расследование, проводимое правоохранителями Болгарии, пока не выявило следов поставок в страну топлива, произведенного террористической группировкой "Исламское государство" (ИГ, запрещена в РФ), сообщил агентству Sputnik представитель болгарского МВД.

Ранее местные СМИ сообщили, что произведенное ИГ топливо попадает морем на территорию Болгарии, где продается на автозаправочных станциях. Информацию о предполагаемой контрабанде Болгария получила от спецслужб РФ и США, которые предоставили в распоряжение Софии соответствующие снимки со спутника. Сообщалось, что благодаря этим фотографиям, властям страны удалось раскрыть схему нелегальной поставки дизельного топлива и бензина в порты болгарских городов Варна и Бургас.

"Мы сможем объявить (окончательную) информацию, когда расследование завершится. Проверка продолжается. Но в настоящее время, таких следов (контрабанды топлива) нет", — сообщили в пресс-службе МВД

В связи с полученной информацией, службы безопасности страны приступили к массовым проверкам АЗС в столичном регионе, а также в 15 других областях страны. Правоохранительные органы заявили, что наблюдение ведется за более чем 50 объектами.

Молодые профессионалы Тверской области могут поехать на чемпионат России

Завершился первый в истории Верхневолжья региональный чемпионат в формате международного движения «WorldSkills».

Цель этих состязаний – повышение статуса и популяризация рабочих профессий. В тверском регионе чемпионат организовали и провели Министерство образования и Совет директоров учреждений среднего профессионального образования Тверской области при содействии Комитета по делам молодежи Тверской области.

В течение трех дней, с 24 по 26 февраля, студенты из 14 колледжей Верхневолжья выясняли, кто из них достиг самых высоких вершин профессионального мастерства. Имена победителей назвали в минувшую пятницу со сцены тверского ДК «Химволокно».

- Вы – участники первого регионального чемпионата, и именно вы пишете новую страницу в истории тверского края, - обращаясь к студентам, сказала министр образования Наталья Сенникова. – Приятно, что эксперты высоко оценили все без исключения работы конкурсантов. И только положительные отзывы звучали от коллег из соседних регионов в адрес организаторов. Так держать!

Как отметила председатель комитета по делам молодежи Тверской области Наталья Моисеева, присоединение Тверской области к международному движению молодых профессионалов стало дополнительным стимулом для подготовки квалифицированных рабочих кадров, необходимых экономике региона. На это же направлена и новая программа комитета «Работающая молодежь», стартовавшая в этом году.

Про этих ребят уже сегодня говорят: у них золотые руки. Во время чемпионата молодые профессионалы доказали это еще раз. Победительница чемпионата в номинации «Дизайн костюма», студентка Тверского промышленно-экономического колледжа Анастасия Калиничева решили создать модель класса прет-а-порте. Хотя шла на определенный риск – покорить жюри одеждой повседневной моды довольно сложно. Но Насте это удалось, с чем мы ее и поздравляем.

Студентка Тверского технологического колледжа Дарья Гончарова заняла 1-е место в номинации «Графический дизайн».

- Эмоции только положительные, - поделилась она своими впечатлениями. – И дело не только в победе, мне очень понравился сам чемпионат – организация, атмосфера, участники, все было замечательно!

За работой конкурсантов внимательно следили 33 региональных и четыре федеральных эксперта. Оценивали все до мелочей. К примеру, в «Кирпичной кладке», где звание чемпиона завоевал студент старицкого филиала Тверского технологического колледжа Денис Овсянников, учитывали даже то, насколько правильно участники режут кирпичи.

Победителем в «Парикмахерском искусстве» стал Алексей Савостин из Тверского колледжа транспорта и сервиса. А «Лабораторный медицинский анализ» лучше всех сделала студентка Тверского медицинского колледжа Екатерина Ловягина.

За время проведения чемпионата на его площадках побывали более 3 тысяч школьников и студентов. Они не только посмотрели, как работают молодые профи, но и поучаствовали в мастер-классах по приготовлению блинов, оказанию первой медицинской помощи, созданию цветов из металла.

Итоги регионального этапа чемпионата «WorldSkillsRussia» подведены. Победителей пять, но дальнейшую борьбу продолжат четверо, так как площадка по лабораторному медицинскому анализу была презентационной, и участники соревновались вне конкурса. Судя по оценкам экспертов, шансы попасть в национальную команду у тверских студентов есть, но для этого им нужно победить в полуфинале, который пройдет в апреле в Ярославле.

Пустые обещания арабских шейхов

Инвесторы стран Персидского залива в последнее время стали менять свои финансовые стратегии. И это неудивительно. Благополучная Европа, которая в основном и была пристанищем для ближневосточных капиталов, стала все меньше их удовлетворять. Хотя раньше инвесторов с залива вполне устраивала стабильность европейских фондовых рынков – их финансы были в спокойствии и безопасности. Но, инвесторы хотят не только сохранить свои деньги, но и приумножить их. А вот падение мировых цен, а также резкое сокращение доходности инвестиций, вложенных в европейские проекты, резко повлияли на амбиции ближневосточных бизнесменов. Они стали усиленно искать новые рынки и даже готовы рисковать. Оказалось, что и арабским миллиардерам свойственен определенный авантюризм – прибыли решают все. Инвесторы с берегов Персидского залива решили перераспределить потоки своих инвестиций в сторону таких стран, как США, Китай, Африка, регионы Дальнего Востока и Россия. Конечно Европа никуда не денется и будет занимать в их «портфелях» достойное место – стабильность инвестиций пока никто еще не отменял – просто они стали более диверсифицировано относиться к своим финансовым вложениям.

Россия, которая находится в поиске новых инвесторов после введения против нее санкций, очень органично вписалась в интересы ближневосточных инвесторов. Тому уже есть положительные примеры – почти 1 млрд. долларов США вложила в российскую экономику только в ноябре прошлого года компания Kuwait Investment Authority (KIA). Минфин Абу-Даби – это один из самых крупных эмиратов ОАЭ – очень плодотворно начал работать с РФПИ (Российский фонд прямых инвестиций). Сотрудничество началось еще в 2013 году и за это время компании эмирата вложили в Россию около 5,0 млрд. долларов США. 2 млрд. инвестиций принадлежат инвестиционной корпорации Mubadala. Аналогичный объем инвестиций планирует осуществить и Qatar Investment Authority (QIA).

Инвестиции в режиме ожидания

Недавно дубайская компания DP World также заключила партнёрское соглашение с РФПИ. Речь идет о совместном сотрудничестве в сфере обслуживания российских портов и выстраивания соответствующей логистической деятельности на территории Российской Федерации. Для этого было создано совместное предприятие - СП DP World Russia. Глава арабской компании на презентации, состоявшейся в январе текущего года, высоко оценил перспективу данного сотрудничества. В их планы, входят проекты не только во Владивостоке и Балтики, но и на Черном море. Но радоваться пока не стоит, заявляют эксперты. Дело в том, что все сотрудничество пока основывается на желаниях и планах – живых инвестиций нет. Хотя никто из них не отрицает, что подобное сотрудничество для России будет крайне полезно. И речь идет не только об инвестиционной составляющей – немаловажен еще и опыт арабской компании в сфере экспертизы морских портов. По уровню строительства и эксплуатации портов Россия, согласно глобальному рейтингу, находится на 81 месте, а Объединенные Арабские Эмираты на почетном 3 месте. Как говорят – почувствуйте разницу. Не исключено, что DP World поможет Российской Федерации несколько усилить свои позиции в этой области.

Есть еще более глобальные инвестиционные намерения арабских шейхов относительно российской экономики. Речь идет о потенциальных инвестициях из Саудовской Аравии от государственной структуры Public Investment Fund (PIF) в размере 10 млрд. долларов США. Здесь также пока рановато радоваться. Тем не менее, это все равно шаг вперед – есть, по крайней мере, желание инвесторов и потенциальная перспектива долгосрочных крупных финансовых вложений в российскую экономику.

Обещания дело хорошее, но если нет продолжения, то «грош им цена». Так, например, с июля прошлого года арабские инвесторы заключили с РФПИ десятки соглашений - каждое приблизительно на 1,0 млрд. долларов. Но, увы, все они до сих пор в режиме ожидания. Хотя руководство РФПИ полагает, что подобные проекты финансируются в течение 4-5 лет. Возможно, так и есть. Интерес ближневосточных инвесторов к России можно наблюдать и по их участившимся поездкам в нашу страну. А правительство Объединённых Арабских Эмиратов включила Россию в список основных партнеров в сфере экономики. Сегодня в этой стране работает приблизительно 3,0 тыс. российских компаний. Оборот внешней торговли между нашими странами по данным 2014 года находился на уровне 2.7 млрд. долларов США. В конце ноября прошлого года состоялась встреча межправительственной комиссии Россия-ОАЭ, на которой основными направлениями сотрудничества выбраны следующие сферы – финансы (в том числе исламские), ядерная энергетика и экспорт российских продовольственных товаров.

Автор: Кононов Игорь

«Нефть просто некуда девать»

Страны начали сокращать добычу нефти

Алексей Топалов

Из-за снижения цен и переизбытка нефти на рынке производители начинают постепенно сокращать добычу. Только в США, по прогнозам, производство уже к лету сократится почти на 1 млн баррелей в сутки. Также сокращают добычу Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК) и страны, не водящие в картель, такие как Мексика. Это толкает цены вверх, но эксперты предупреждают, что, как только нефть подорожает, производство вновь начнет расти и это опять опустит котировки.

Ряд американских производителей сланцевой нефти готовы сократить добычу углеводородов, пишет The Wall Street Journal. Речь идет о таких компаниях, как Continental Resources, Devon Energy и Marathon Oil, которые в течение нескольких лет лишь наращивали производство в Оклахоме, Северной Дакоте и Техасе, но теперь заявляют, что в 2016 году намерены сократить добычу примерно на 10%. Также о сокращении добычи сообщает компания EOG Resources Inc, но она хочет снизить производство лишь на 5%. Связано это с попыткой сократить расходы, растущие на фоне падающих цен на нефть и затоваривания рынка.

WSJ приводит прогноз консалтинговой компании IHS, согласно которому к лету текущего года добыча нефти в США может сократиться до 8,3 млн баррелей в день. Сейчас в Штатах производится чуть более 9,15 млн баррелей в день.

Кстати, ранее американское минэнерго опубликовало прогноз, согласно которому добыча именно сланцевой нефти в США только за февраль снизится на 116 тыс. баррелей в сутки и составит 4,832 млн баррелей в день.

При этом сланцевые производители уже считают критической цену барреля не $60–70, как год назад, а $40.

Как сообщало в понедельник агентство Reuters со ссылкой на участников нефтяного рынка, американские сланцевые компании сумели гибко отреагировать на меняющуюся конъюнктуру рынка и приспособиться к низким ценам, значительно сократив издержки и повысив рентабельность своих месторождений. И если цены в течение года вырастут хотя бы до $40 за баррель, производители готовы снова нарастить инвестиции.

Так, по данным Reuters, та же Continental Resources при ценах $40 готова увеличить добычу на 10% уже к 2017 году.

Цена североморской нефти Brent в последние дни растет: во вторник баррель Brent на лондонской бирже ICE торгуется у отметки $36,9, американская WTI — $34,2. Подтолкнуть цены вверх может и статистика по добыче Организации стран – экспортеров нефти, которая по итогам февраля снизила производство на 280 тыс. баррелей в сутки. Здесь, впрочем, есть два фактора, которые снижают значимость новости. Во-первых, ОПЕК постоянно превышает собственные квоты на добычу: в феврале, например, даже учитывая снижение, производство составило 32,37 млн баррелей в сутки при установленном лимите в 30 млн баррелей.

Во-вторых, лидеры ОПЕК — Саудовская Аравия и Иран — свою добычу не сократили (а Иран еще и нарастил на 200 тыс. баррелей в сутки). Сокращение произошло в основном за счет Ирака, Нигерии и ОАЭ.

Тем не менее снижение производства нефти происходит во всех регионах. В понедельник о сокращении добычи на 100 тыс. баррелей в сутки сообщила мексиканская государственная компания Pemex (Мексика в ОПЕК не входит). Pemex нужно сокращать расходы, в прошлом году ее убытки превысили более $30 млрд. Связано это с тем, что цена нефти упала ниже уровня себестоимости добычи в Мексике. В текущем году мексиканская госкомпания намерена сократить расходы на $5,52 млрд.

Партнер компании Rusenergy Михаил Крутихин говорит, что сейчас следует ожидать значительной волатильности нефтяных цен.

«В данный момент нефть просто некуда девать: например, в порту Роттердама стоят около 50 танкеров и не могут разгрузиться, так как нефть некуда принять, — рассказывает эксперт. — Если добыча сократится, цены пойдут вверх».

Правда, при росте цен та же Америка вновь начнет увеличивать добычу, что толкнет цены вниз. По словам Крутихина, сейчас котировки находятся в своеобразном коридоре, который не покинут, пока кардинально не изменится баланс спроса и предложения. А он, по мнению эксперта, может сохраниться по меньшей мере на десятилетие.

Кстати, во вторник российские нефтяники встречаются с президентом РФ Владимиром Путиным. В ходе встречи планируется обсудить как раз уровень добычи, причем компании считают, что его снижать не нужно.

ABARE: Мировые цены на пшеницу снизятся, несмотря на уменьшение производства

Как прогнозирует Австралийское бюро по сельскохозяйственным ресурсам и экономике (ABARE), мировое производство пшеницы в сезоне 2016/2017 может сократиться до 710 млн. т. В сезоне 2015/2016 оно составило 729 млн. т. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

Посевная площадь пшеницы в следующем сезоне уменьшится до 221 млн. га (-2 млн. га к сезону 2015/2016), урожайность вернется к среднему уровню – 32,2 (-0,4) ц/га.

Несмотря на снижение мирового производства, пшеница подешевеет. Предложение пшеницы в странах-крупнейших экспортерах, в т.ч. в США, по-прежнему будет обильным. Кроме того, изменение экспортной политики в Аргентине приведет к заметному увеличению присутствия аргентинской пшеницы на мировом рынке.

Средняя цена американской твердозерной краснозерной пшеницы (HRW) в портах Мексиканского залива опустится до 210 $/тонна, на $5 по сравнению с текущим сезоном, до самого низкого уровня с сезона 2004/2005. Сильный доллар продолжит негативно влиять на конкурентоспособность американской пшеницы.

Объем мировой торговли пшеницей вырастет на 1% до 154 млн. т, главным образом, за счет увеличения импорта мукомольной пшеницы в страны Северной Африки и Ближнего Востока.

Экспорт пшеницы из стран Причерноморья упадет на 14%. Тем не менее, он будет вторым самым большим за всю историю. На снижение экспорта повлияет уменьшение экспортного потенциала причерноморской пшеницы, в т.ч. украинской.

В России создадут "зеленые коридоры" для иранской сельхозпродукции

"Зеленые коридоры" планируют создавать в России для иранской сельхозпродукции, при этом Дагестан станет основным регионом, через который будут поставляться товары из этой страны, заявил заместитель министра сельского хозяйства РФ Сергей Левин в ходе встречи в Иране.

Встреча с министром сельскохозяйственного джихада Исламской Республики Иран Мохаммедом Ходжати прошла в рамках двухдневного визита российской делегации.

"В первую очередь нас интересует создание так называемых зеленых коридоров для иранской сельхозпродукции по линии таможенной и фитосанитарной службы. Создание этих коридоров существенно, в несколько раз, сократит время доставки иранской продукции на российский рынок и позволит легализовать те поставки, которые сейчас идут через территорию других стран, а также существенно нарастит объемы продукции", — цитирует заместителя министра пресс-служба главы Дагестана.

Сергей Левин сообщил, что российская сторона определила опорные морские порты для перевалки грузов из Ирана — это порты Махачкалы и Астрахани, которые могут стать пунктами приема иранских товаров, а основным регионом, через который будет осуществляться поставка иранской продукции в Россию, станет Дагестан.

"Идея создания "зеленых коридоров" для иранской продукции – это очень хорошая инициатива, которую Дагестан полностью поддерживает и готов внести свой вклад в реализацию этого проекта. У нас фактически единственный незамерзающий морской порт в Махачкале, который готов принять продукцию в любых объемах", – сказал глава Дагестана Рамазан Абдулатипов.

Он отметил, что можно рассмотреть возможность создания в столице Дагестана крупного логистического центра, а дальше уже реализовывать хранящуюся в нем продукцию в других регионах страны. В ходе встречи стороны также обсудили возможности сотрудничества в области рыболовства и парусного спорта.

Экспортный спрос на польскую пшеницу вновь вырос

Как уже сообщало агн. Зерно ОН-Лайн, Саудовская Аравия закупила на тендере 870 тыс. тонн твердозерной пшеницы.

По информации трейдеров, значительная часть этого объема будет поставлена из Евросоюза – из Германии, Польши и стран Балтии.

В текущем сезоне наблюдаются всплески экспортного интереса к польской пшенице. На прошлой неделе карго 44 тыс. тонн было отправлено в Южную Африку и еще одно карго 44 тыс. тонн в Кению. В настоящее время карго 27 тыс. тонн формируется в порту Гданьска для отправки зарубежному покупателю.

Активизация экспортного спроса поддерживает цены в морских портах страны. Пшеница (протеин 12,5%) с поставкой в портах в марте предлагается сейчас по цене 150,4-152,7 $/тонна, что 1-1,5% дороже, чем неделю назад.

Новороссийск: Февральский рекорд экспорта зерна

За февраль 2016г. через порт Новороссийска, по данным компании ТРАНСАГЕНТ, было отправлено на экспорт 994,048 тыс. тонн зерна (на дату отплытия).

Это на 34,6% больше отгрузок января 2016г. и самый большой февральский экспортный объем зерна НМТП.

В том числе в феврале было отгружено 722,749 тыс. тонн пшеницы; 93,50 тыс. тонн ячменя и 177,799 тыс. тонн кукурузы.

Экспортные отгрузки пшеницы на 21% больше январских и самые большие за последние 6 сезонов (правда, в феврале 2011г. и 2013г. отгрузок зерна не производилось, в первом случае из-за эмбарго на экспорт зерна, во втором из-за ограничительной пошлины).

На первом месте по отгрузкам пшеницы – Египет (около 46%), на втором Судан (14,5%), на третьем Бангладеш(7%). Кроме того, пшеница была отгружена в Джибути, Нигерию, Йемен, Танзанию, Южную Африку, Сирию, ОАЭ, Кипр …

Отгрузки ячменя по сравнению с январем выросли в 3,7 раза, правда, относительно рекордного февраля 2015г. снизились в 2 с лишним раза. В Саудовскую Аравию было отправлено 70,6% февральского объема. Остальной ячмень отправился в Тунис …

Отгрузки кукурузы по сравнению с январем выросли почти на 54% и относительно февраля 2015г. почти на 52%. Крупнейшими получателями месяца стали Южная Корея (30,1%) и Нидерланды (30%). Кроме того, российская кукуруза была отгружена в Испанию, Ливан, Турцию, Ливию и на Кипр …

В рэнкинге 18-ти отправителей зерна в феврале первые три места были распределены следующим образом: Каргилл-Юг (17,4%), Зернотрейд (12%), Миро Групп (около 9%)…

По итогам 2015 г. прибыль по EBITDA испанского производителя упаковочной бумаги и картона The Europac Group (Papeles y Cartones de Europa, S.A.) выросла на 21,7%, достигнув 111,1 млн евро, об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Чистая прибыль за отчетный период увеличилась на 30,9% до 32,4 млн евро. Продажи The Europac Group в 2015 г. выросли незначительно — на 2,8%, составив 1,08 млрд евро.

Производственные предприятия The Europac Group расположены в Испании, Франции и Португалии.

Балтийская военно-морская база (БВМБ), которой командует контр-адмирал Александр Щербицкий, является основным корабельным объединением Балтийского флота и дислоцируется в самом западном городе России – Балтийске.

В 2015 году план боевой подготовки кораблями и воинскими частями базы выполнен полностью и с высоким качеством. В течение года экипажами кораблей отработано более 40 курсовых и противолодочных задач, выполнено около 200 боевых упражнений, среди которых — ракетные и артиллерийские стрельбы, торпедные пуски и глубинные бомбометания.

Проведены все плановые учения, командно-штабные тренировки и тактико-специальные учения. Средняя наплаванность кораблей БВМБ в 2015 году по сравнению с прошлым годом увеличилась на порядок и составила около 600 суток.

За два месяца 2016 года кораблями БВМБ выполнено более десяти боевых упражнений с применением артиллерийского, ракетного и морского подводного оружия. Проводится подготовка экипажей кораблей для выполнения учебных задач как самостоятельно, так и в составе корабельных тактических групп, идет освоение личным составом поступающих новых образцов вооружения и военной техники, комплексов связи и автоматизации.

Кроме того, военнослужащие и гражданский персонал БВМБ продолжают обеспечивать проведение заводских и государственных испытаний самых современных надводных кораблей и подводных лодок для ВМФ России.

Традиционно в этот день в соединениях и воинских частях Балтийской ВМБ пройдут торжественные построения личного состава, посвященные 60-летнему юбилею объединения, лучшие военнослужащие будут поощрены грамотами и ценными подарками.

Справочно:

1 марта 1956 года в соответствии с приказом Министра обороны СССР была сформирована военно-морская база первого разряда с присвоением наименования «ВМБ Балтийск». Возглавил объединение Герой Советского Союза контр-адмирал Сергей Петрович Кострицкий. Всего в военно-морской базе на момент создания насчитывалось более 100 кораблей и судов, из которых 67 военных, силы дислоцировались от Клайпеды до польской границы.

В настоящее время в состав военно-морской базы Балтийского флота входят корабельные и береговые части, а также части материально-технического обеспечения.

Силы БВМБ отвечают за весь участок морского побережья Калининградской области России. В Балтийском море проходят важнейшие морские коммуникации, соединяющие нашу страну со многими морскими державами мира. За годы существования объединения более 120 раз корабли Балтийской ВМБ выполняли задачи боевой службы, побывав в портах почти 20 стран мира. Неоднократно балтийцы принимали у себя иностранные корабли и делегации. В Балтийской военно-морской базе были президенты России, Польши, Белоруссии, а также послы, консулы, начальники генеральных штабов, военные атташе и представители командования ВМС более чем 20 стран.

Пресс-служба Западного военного округа

В порт Поронайск пришел новый собственник.

Единственный порт в центральной части восточного побережья Сахалина получил нового собственника и программу развития. Реконструкцией и модернизацией важного транспортного узла в заливе Терпения займется ООО «Порт Поронайск» (Санкт-Петербург), входящее в холдинг «Развитие транспортных проектов».

Сделка по приобретению порта новыми собственниками была заключена в ноябре 2015 г. Как рассказал Fishnews управляющий директор ООО «Порт Поронайск» Алексей Ферт, проект на Сахалине привлек холдинг своей перспективностью: структурные изменения, произошедшие в руководстве области, и активная реализация программ развития региона создают привлекательную среду для вложений.

Отметим, прежде основной сферой деятельности холдинга «Развитие транспортных проектов» являлась разработка, развитие и продвижение проектов на Балтике.

В планах новых собственников – реализация программы реконструкции и модернизации порта Поронайск. Она включает строительство современного рыбного терминала и терминала навалочных грузов; реконструкцию самого порта: крановых систем, причалов, контейнерных терминалов, складов и т.д. «И, конечно, учитывая близость шельфовых проектов, одно из направлений развития – это создание терминалов обслуживания буровых платформ», - сообщил Алексей Ферт.

На сегодняшний день компанией «Порт Поронайск» заключен договор и проведена экспертиза кранового хозяйства, ведутся переговоры по освидетельствованию причалов, гидротехнических сооружений.

По приблизительной оценке, общая стоимость проекта реконструкции порта составит порядка 20 млрд. рублей. «Мы оперируем такими цифрами, которые реально вложить и окупить в течение 25-30 лет. Но главное отличие нашего проекта от других – на начальном этапе мы планируем осуществлять все работы за счет собственных средств, без привлечения бюджетных денег», - отметил управляющий директор ООО «Порт Поронайск».

В перспективе собственники готовы рассматривать предложения от соинвесторов и входить с данным проектом в федеральные и областные программы развития, добавил Алексей Ферт.

Дмитрий Медведев: Рыбное хозяйство в советские времена – не идеал.

В советский период магазины не отличались обилием качественной рыбопродукции – сейчас ее гораздо больше, но и вопросов в отрасли остается очень много, отметил премьер Дмитрий Медведев. Причины, по его мнению, в бюрократических барьерах, проблемах с переработкой и флотом, а также с системой распределения квот.

Своим видением ситуации в рыбной отрасли глава Правительства Дмитрий Медведев поделился на встрече с активом Калининградского регионального отделения «Единой России» (стенограмма опубликована на сайте премьер-министра, сообщает корреспондент Fishnews). Один из участников мероприятия отметил, что в нынешних условиях хотелось бы вернуться хотя бы к половине тех объемов, которые вылавливала область в советское время, а может быть, и вернуть их. Выступающий также добавил, что тогда отрасль была дотационной.

Премьер, однако, заявил, что «идеализировать систему поддержки рыболовецкой отрасли, которая существовала в советский период, не надо». А в качестве иллюстрации поделился воспоминаниями из ленинградского детства. «Там тоже были и порты, и рыболовецкие суда, но рыбы никакой не было. И когда я заходил в магазин – и ребенком, и постарше когда был, – лежали только две разновидности рыбы, все знают: хек и минтай. Но такого качества, что их даже коту давать было страшно. Они были безобразным образом заморожены, и когда их размораживаешь, хоть святых выноси, запах такой стоит...» – рассказал Дмитрий Медведев.

Сейчас рыбы в магазинах гораздо больше, но имеющиеся возможности все же не используются, считает председатель Правительства. С точки зрения отношения к рыболовецкой промышленности и аквакультуре «мы далеко не самая передовая страна», признал премьер. Он отметил, что России есть над чем работать в плане повышения потребления продукции из водных биоресурсов.

Дмитрий Медведев рассказал, что лет семь назад в одном портовом городе, «где есть отрасль рыбная», зашел в магазин и с удивлением обнаружил, что 90% рыбы – иностранная. «Откуда угодно – из Китая, из Европы (тогда никаких санкций не было), но только не наша. При этом на мой вопрос губернатору (он уже не работает, правда, давно), где рыба-то, он руками начал разводить. Хотя, казалось бы, там этой рыбы должно было быть не знаю сколько, просто потому, что там она, что называется, под ногами валяется, плавает рядом», - поделился впечатлениями премьер.

И тут же назвал факторы, которые, по его мнению, повлияли на ситуацию: «Потому что организовано все из рук вон плохо: бюрократические барьеры тяжелые, портовые власти не стимулируют своими решениями к тому, чтобы рыбу сдавали, переработки быстрой нет, квоты распределяются абы как или за взятки – причин очень много. И наконец, рыболовецкие суда и тогда были старые, а сейчас еще более старые».

Комплексная задача на федеральном и региональном уровнях – обеспечить рост отрасли. «Это не значит, что мы ничего не делаем. Мы сейчас заложили довольно значительные инвестиции на развитие рыболовецкого флота (по нынешним временам, конечно), и заказы эти размещены на наших предприятиях. Кстати, мы сегодня говорили о том, чтобы активнее вовлекать во всю эту работу ваш судостроительный завод «Янтарь», но не только. Нам просто нужны новые суда, это абсолютно очевидно», – заявил Дмитрий Медведев.

И отметил, что решение «подвязывать» квоты под строительство судов на российских верфях уже принято «и под это деньги выделены». «И максимально упрощать процедуры», – добавил председатель Правительства.

«Я, помню, встречался с рыбаками – но не здесь, не в европейской части, а на Дальнем Востоке, – они мне такого порассказали, что хотелось просто головы поотрывать отдельным чиновникам, потому что кругом решения очень сложные, все за деньги делается. Вот с этим нужно бороться. И это тоже наша общая с вами задача», - подчеркнул премьер. И выразил уверенность, что есть возможность поднять рыбную промышленность – в том числе рыборазведение, переработку – на очень высокий уровень.

Калининградская область – новая ТОР

В рамках поездки в Калининградскую область Дмитрий Медведев также провел заседание Правкомиссии по социально-экономическому развитию региона. Премьер отметил преимущества области, но в то же время проблемы, с которыми она сталкивается.

Для развития региона планируется использовать особые условия. Правительство, исполняя поручение президента, разрабатывает проект федерального закона с условным названием «О социально-экономическом развитии Калининградской области», сообщил замглавы Минэкономразвития Александр Цыбульский. Основная идея законопроекта - преобразование особой экономической зоны в Калининградской области в режим, аналогичный территориям опережающего социально-экономического развития. Особые условия предполагается распространить на всю территорию региона и увязать с необходимостью осуществления потенциальными резидентами определенного объема инвестиций.

«При этом для резидентов особой экономической зоны, возможно, будет предусмотрена перерегистрация с сохранением действующих льгот и преференций, а также их расширение в соответствии с льготами, предусмотренными режимом территории опережающего социально-экономического развития», - сообщил заместитель министра.

Он добавил, что также планируется предложить создание на территории региона свободного порта и другие меры поддержки социально-экономического развития.

Транзитный грузопоток между Россией и Японией в 2015 году увеличился почти в 9 раз по сравнению с годом ранее за счёт перевозок в направлении Японии и составил более 500 тыс. т. Как сообщает пресс-служба ОАО "Российские железные дороги", об этом рассказал президент компании Олег Белозёров, выступая в Токио на форуме "Россия - Япония: приоритеты делового сотрудничества", организованного Министерством промышленности и энергетики РФ.

Транзит контейнерных грузов в прошлом году вырос на 17% и составил более 2.4 тыс. ДФЭ. В начале текущего года также были отмечены позитивные тенденции: в январе объём перевозок крупнотоннажных контейнеров железнодорожным транспортом в сообщении Россия - Япония составил почти 5 тыс. ДФЭ (+7% к январю прошлого года). При этом объём контейнерных перевозок увеличился за счёт роста импорта из Японии на 78% до 779 ДФЭ.

"Надеюсь, что эта положительная динамика сохранится. Мы заинтересованы в том, чтобы на инфраструктуру российских железных дорог приходили дополнительные объёмы грузов японских компаний", - подчеркнул О.Белозёров.

В своём выступлении президент РЖД отметил, что компания уделяет большое внимание развитию отношений с японскими компаниями, в первую очередь, в области перевозок и логистики. В частности, холдинг успешно сотрудничает с такими японскими промышленными предприятиями, как "Тойота", "Мазда", Митсубиси" и "Субару".

В соответствии с поручениями руководства страны РЖД активно развивают инфраструктуру Сибири и Дальнего Востока, занимаются модернизацией БАМа и Транссиба, обеспечивают развитие подходов к портам Дальнего Востока. В этой связи работа по созданию единого транспортного пространства России, по мнению президента холдинга, требует инвестиций, как государственных, так и частных.

"Мы заинтересованы в привлечении инвестиций из Японии для развития транспортной инфраструктуры, в особенности на Дальнем Востоке. В первую очередь мы предлагаем инвестировать в проекты, которые направлены на развитие терминально-логистической инфраструктуры в местах формирования и концентрации грузопотоков на международных транспортных коридорах. Речь идет о создании терминально-логистических центров "грузового каркаса" Москвы - "Северянин" и "Люблино", - пояснил О.Белозёров.

Объём экспорта зерна и продуктов его переработки из Российской Федерации с 1 января по 29 февраля 2016 года составил 4.68 млн т, в том числе пшеницы - 2.76 млн т. Об этом говорится в сообщении Россельхознадзора.

Преимущественно отгрузка на экспорт зерна и продуктов его переработки осуществлялась через порты Краснодарского края и Ростовской области.

По данным Минсельхоза, экспорт пшеницы из России в 2016 году может вырасти примерно на 3% и составить 22-23 млн т.

По данным Федеральной таможенной службы, Россия в 2015 году экспортировала 21.234 млн т пшеницы. Объём поставок в денежном выражении составил $3.949 млрд. Большая часть зерна - 19.713 млн т на $3.657 млрд - была экспортирована в страны дальнего зарубежья.

Курсанты СГУВТ проходят практику на ледоколе «Капитан Драницын»

Курсанты электромеханического факультета Сибирского государственного университета водного транспорта, обучающиеся по специальности «Эксплуатация судового электрооборудования и средств автоматики», в количестве 32 человек проходят практику на ледоколе ФГУП «РОСМОРПОРТ» «Капитан Драницын».

Практиканты осуществили переход из порта Санкт-Петербург в порт Кандалакша в условиях ледовой обстановки. По ходу рейса практиканты находились в территориальных водах различных государств: Финляндии, Эстонии, Швеции и Норвегии. За время перехода и подготовки к рейсу они получили прекрасный практический опыт работы с электро-энергетическими системами современного ледокольного судна в ледовых условиях. Кроме того, для практикантов организованы теоретические занятия по изучению устройства судовых электро-энергетических систем ледокола. Опытные наставники помогают студентам получить навыки вахтенных электромехаников, а также эксплуатации судового электрооборудования. На судне организовано хорошее питание и бытовые условия, каждый практикант обеспечен рабочей униформой и имеет четко закрепленное за ним место работы под руководством опытных членов экипажей.

Юсиф Эйвазов: «Мы с Аней Нетребко не жалеем, что поженились»

Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

Сыграв свадьбу в Вене в последние дни минувшего года, примадонна Анна Нетребко и азербайджанский тенор Юсиф Эйвазов сразу отправились в Париж, чтобы выступить в «Трубадуре» Верди. Своими впечатлениями от первых недель семейной жизни и творческими планами звездного дуэта певец поделился с корреспондентом «Культуры».

культура: Триумф на сцене парижской Оперы Бастилии завершил Ваш с Анной медовый месяц?

Эйвазов: Медового месяца как такового не было, вместо него мы поехали в Париж на репетиции. Иначе пришлось бы отменять участие в «Трубадуре», а нам этого не хотелось. К сожалению, в столице Франции царит тревожная атмосфера, связанная с недавними терактами. Везде военные патрули...

культура: Волновались, выступая с любимой женщиной?

Эйвазов: Напротив, петь с Анечкой мне комфортно и радостно. Я давно пережил стресс, который испытываешь, выходя на сцену с одной из лучших сопрано мира. Сначала ее поклонники недоумевали: раньше она блистала с Роландо Вилазоном, другими звездами и вдруг начала появляться с каким-то неизвестным певцом. Для меня это было непростое время, но теперь все волнения в прошлом. Когда со мной рядом Аня, мне не нужно играть в любовь. Поцелуи у нас настоящие, объятия тоже. Мы не притворяемся, все выглядит гораздо правдоподобнее. Это такой кайф! Ни в коей мере не хочу обидеть других исполнительниц, с которыми выступаю, но с ними все получается немножко иначе.

культура: У Анны такие же ощущения?

Эйвазов: Что касается поцелуев, да (смеется). Надеюсь, и петь со мной ей намного приятнее, чем с кем бы то ни было. Однако Аня на сцене больше двадцати лет, поэтому как профессионал найдет общий язык с любым партнером.

культура: Значит, в театре Вы наслаждаетесь и музыкой, и любовью?

Эйвазов: Это непередаваемые эмоции, стопроцентное счастье, когда про все остальное можно забыть. Уверен, нас ждут новые откровения.

культура: По сути, у вас с Анной служебный роман?

Эйвазов: Можно сказать и так. Но это не любовь с первого взгляда. Мы познакомились два года назад в Риме, на репетиции «Манон Леско». Когда только встретились, у меня и мысли не появлялось, что между нами могут возникнуть какие-то отношения. Представьте мое состояние. В оркестровой яме — гениальный Риккардо Мути, «Манон Леско» — опера сложная, исполнять партию де Грие с такой суперзвездой, как Нетребко, с моей стороны было несколько рискованно. Однако, когда приступили к работе, Аня покорила меня простотой и очарованием. Мы готовили спектакль, наше сближение происходило постепенно. Стали задерживаться на репетициях, вместе гулять, ужинать. Я начал понимать: Аня не чужой мне человек. Но никогда в жизни не посмел бы сделать первый шаг. В моем положении это могло вызвать разные толки: она знаменитая, одинокая, а он хочет пристроиться к ее славе. Впоследствии так и говорили. Скажу откровенно, поначалу мне казалось: приехала дива, хочет со мной «поиграться». Но когда увидел, какой она искренний, добрый, хороший человек, дурные мысли исчезли. Будь что будет, решил я, и бросился с головой в омут. Мы стали неразлучны. После «Манон Леско» провели несколько дней в Риме и разлетелись в разные стороны. 23 марта я приехал к ней в Вену, больше мы не расставались.

культура: Почему Вы решили связать себя узами брака? Это же сейчас не в тренде...

Эйвазов: Я кавказский человек, несмотря на то, что 17 лет прожил в Италии. Мне кажется, для мужчины очень важна ответственность, которую он берет на себя, когда женится на женщине, тем более с ребенком. Иначе ты просто сожитель или любовник. Быть мужем и женой — другая история. В таинстве брака есть глубокий смысл. Мы пошли на это, чтобы доказать серьезность наших намерений, взаимную привязанность. Убежден, что поступили абсолютно правильно. Особенно в отношении Аниного сына Тьяго, а также ребенка, который, даст Бог, у нас появится. Мы нисколько не жалеем, что решили вступить в брак. Или пока не жалеем (смеется).

культура: Не планируете усыновить Тьяго?

Эйвазов: Это потрясающий, очень ласковый и умный мальчик. Я целиком занимаюсь его воспитанием. Однако для усыновления нужно, чтобы родной отец — Эрвин Шротт — от него отказался. А он этого не сделает, хотя особого внимания сыну не уделяет. Я очень люблю Тьяго, а он меня. Мальчик знает, у него два папы. Самое главное, он растет в семье, где в нем души не чают. Дети сразу чувствуют, когда к ним относятся искренне и нежно.

культура: Супружеские пары в опере редкость?

Эйвазов: Их немного, и это странно. Певцы все время вращаются в одном кругу. Когда приезжаешь на постановку оперы, у тебя нет времени ходить по дискотекам, барам или кафе. Сидишь в основном в театре. Все всегда вместе — репетиции, обеды и т.д. Так и возникают романы.

культура: Ростропович рассказывал, что Галина Вишневская на сцене — лирическое сопрано, а дома — драматическое. «Трагическое», — поправляла мужа Галина Павловна. Кто в Вашей семье играет роль первой скрипки?

Эйвазов: У нас полное равенство. Поверьте, кавказский мужчина не стал бы жить в семье, где женщина — главная. Есть ее доля власти, есть — моя... Аня никогда не сделает так, чтобы я чувствовал себя ущемленным. Так же, как я никогда не посмею ее обидеть. Конечно, бывают иногда споры, и весьма горячие. Но в этом нет ничего страшного.

культура: Семейная жизнь — это еще и тысяча мелочей быта.

Эйвазов: Для нас радостно быть вдвоем, даже если мы просто ходим по магазинам. Аня — страшный шопоголик. Когда мы рядом, то проводим вместе 24 часа в сутки. Прежде я жил в Милане, но сейчас наш порт приписки — Вена.

культура: Говорят, Вы с Анной собираетесь чаще выступать в России?

Эйвазов: Восемь лет назад я дебютировал на Новой сцене Большого театра в партии Каварадосси, но затем в основном работал в Европе. В октябре нынешнего года планируем с Аней премьеру «Манон Леско» в Большом. Для нее это тоже будет дебют. На Исторической сцене она пела только на Оперном балу в честь Елены Образцовой.

культура: Под руководством Валерия Гергиева Вы готовите в Мариинке заглавную партию в «Отелло».

Эйвазов: Три года назад я уже выступал в этой роли. Спел, как мог, шесть спектаклей. Сейчас, надеюсь, все будет лучше. Премьера — в начале июня.

культура: «Отелло от природы не ревнив — напротив: он доверчив», — говорил Пушкин. Каков Ваш герой?

Эйвазов: Мне кажется, слепая доверчивость и привела к трагедии. Он страшный максималист во всем — от войны до любви. Как поезд без тормозов. Партия Отелло сложна не столько в вокальном, сколько в драматургическом плане.

культура: Вы сами ревнивы?

Эйвазов: Есть такое.

культура: А Ваша жена?

Эйвазов: Да. Но я не даю ей поводов. Аня для меня — самая прекрасная женщина в мире. Кого мне еще искать? Ведь не просто так я вступил в брак только в 38 лет. У нас на Кавказе мальчика стремятся женить в 22 года. Меня тоже пытались, но я «свалил». Всегда хотел жениться по любви. Для меня супружеское ложе свято. Порочить его не в моей натуре. Если вдруг случилось так, что чувства исчезли, уйди, а потом делай что хочешь. В этом отношении мы с Аней полностью солидарны.

культура: У теноров репутация дон-жуанов. Так ли это?

Эйвазов: Дело в том, что тенор — привилегированный певец по сравнению с баритоном или басом. У него лучшие партии, самые красивые арии. Его всегда окружают поклонницы. Этому есть даже научное объяснение. Оказывается, когда тенор берет верхние ноты, возникают особые вибрации, вызывающие у публики своего рода экзальтацию. Особенно у женщин определенного возраста. Поэтому всякие тетушки и бабушки теноров обожают.

культура: Опера, по словам Анны, очень сексуальна.

Эйвазов: Такой она стала совсем недавно. В стародавние времена были певицы, при взгляде на которых ни о каком сексе не могло идти речи. Умению красиво одеваться и обнажаться примадонны во многом обязаны Марии Каллас. В любом случае — к сожалению или к счастью — публика хочет зрелищ. Оперу, где никто никого не обнимает, зрители смотрят без особого удовольствия. Напротив, если в ней есть «откровенные» моменты, она сразу приобретает популярность. Но все должно быть сделаны красиво, а не пошло. К примеру, «Ромео и Джульетта» с участием Анечки пользовалась невероятным успехом, однако, считаю, в чрезмерной сексуальности не было никакой необходимости. По этому поводу мы часто спорим. Я твержу ей: «Ты настолько прекрасная артистка и великолепная вокалистка, что тебе не нужно оголять тело». Может, во мне говорит ревнивый муж, не знаю (смеется).

культура: В оперной постановке поляка Кшиштофа Варликовского между Онегиным и Ленским завязываются любовные отношения...

Эйвазов: Там вообще творится что-то непонятное. Во время полонеза выскакивают полуголые ковбои. При чем здесь Пушкин? Никогда не согласился бы петь в такой постановке. Вот и Аня отказалась исполнять заглавную партию в «Манон Леско» в Баварской опере из-за несогласия с режиссерской трактовкой.

Когда ты участвуешь в спектакле, надо уважать постановщика и, по возможности, идти ему навстречу. Нельзя заявить: «Нет, этого я делать не буду», однако можно аккуратно, дипломатично попробовать договориться. Что и пыталась сделать Аня в «Манон», но режиссер заявил: «Будем делать так или никак!» В итоге — никак.

культура: По мнению некоторых критиков, сегодня голос и музыка в опере отходят на второй план. Главное — режиссер и его выдумки.

Эйвазов: Зритель все равно идет прежде всего слушать музыку. На втором месте певец и только потом — постановщик. Я с уважением отношусь к тем, кто приходит с новыми идеями, однако никогда не соглашусь, что главный в опере — режиссер.

культура: «Обычно постановщик и дирижер живут в опере как кошка с собакой, — отмечает известный режиссер Андрей Щербан. — Дирижер смотрит только в партитуру и хочет, чтобы певцы стояли на месте. Тогда как постановщику наплевать на музыку. Ему нужно побольше движения на сцене».

Эйвазов: Естественно, у дирижера своя правда, а у режиссера — своя. Первый борется за музыкальную часть, второй — за постановочную. Наилучший результат получается, когда им удается найти общий язык.

культура: Не мешают ли Вам постоянные разъезды по белу свету? Не проще ли выступать в одном театре?

Эйвазов: Сидеть на одном месте скучно, да и публике надоедает слушать тех же артистов.

культура: На западных сценах появляется все больше молодых певцов из России.

Эйвазов: Русские голоса — в числе самых замечательных в мире. К ним я отношу и артистов с Кавказа. В каждой постановке в лучших театрах обязательно есть русские. Надо гордиться тем, что у нас такие таланты.

культура: Пласидо Доминго величает Анну «оперным полководцем».

Эйвазов: Раскованная и темпераментная, она принесла в оперу много нового, неожиданного. Помните, как однажды она сбросила на сцене туфли, танцевала и даже хватала за шевелюру первую скрипку и дирижера? Благодаря Ане оперная аудитория очень расширилась.

культура: Создается впечатление, что для Вас жена гениальна во всем?

Эйвазов: Как певица и актриса, бесспорно. У Анечки потрясающий вкус, она может из ничего создать нечто невообразимо красивое. Хотя есть какие-то вещи, которые ей не удаются. К примеру, у нее долго не получалось научиться правильно пользоваться смартфоном. Но я упорно с ней работаю.

культура: Вам с супругой легко говорить друг другу правду?

Эйвазов: Если начнем что-то таить, с годами это превратится в снежный ком, который грозит все разрушить. Мне кажется, лучше сказать и пусть даже обидеть, чем жить с недомолвками. Я никогда не обижаюсь на Анину критику, потому что она делает это для моей же пользы.

Россия. Азербайджан > СМИ, ИТ > portal-kultura.ru, 29 февраля 2016 > № 1673316 Юсиф Эйвазов

Илья Шестаков и Олег Кожемяко обсудили вопросы развития рыбной отрасли

В Росрыболовстве состоялась встреча заместителя министра сельского хозяйства Российской Федерации – руководителя Федерального агентства по рыболовству Ильи Шестакова и губернатора Сахалинской области Олега Кожемяко. Стороны обсудили ход исполнения поручений Президента России по итогам заседания президиума Госсовета, в первую очередь вопрос о выделении 20% квот на инвестиционные цели, изменение налогового законодательства (в отношении ставки сбора за пользование водными биоресурсами), регулирование прибрежного рыболовства и развитие портовой инфраструктуры.

В настоящее время Росрыболовство продолжает доработку проекта федерального закона, предусматривающего выделение квот на строительство новых судов рыбопромыслового флота на российских верфях и рыбоперерабатывающих мощностей, внесение изменений в регулирование промышленного и прибрежного рыболовства, а также введение дополнительных обязательств для пользователей по освоению долей квот добычи водных биоресурсов.

«Сейчас завершаем подготовку двух наиболее важных проектов постановления правительства в развитие данного законопроекта: о порядке распределения инвестиционных квот и о регулировании прибрежного рыболовства», – сказал Илья Шестаков. Он отметил, что важно обсудить разрабатываемые нормы с субъектами и рыбопромышленниками.

Как сообщил Олег Кожемяко, от рыбопромышленников региона поступил ряд предложений по порядку распределения квот на инвестиционные цели. «Мы предлагаем их рассмотреть в рамках рабочей группы в апреле», – сказал он.

Кроме того, продолжил Илья Шестаков, при внесении изменений в налоговое законодательство нужно определить четкие критерии поселко- и градообразующих предприятий. «Думаю, вообще правильно передать эти полномочия на уровень субъектов – подписываете соглашения с такими предприятиями и затем информируете нас, какую социальную нагрузку они несут».

Глава Сахалинской области согласился с предлагаемым принципом. «Изменения в Налоговый кодекс требуют упрощенной модели – установить для всех ставку сбора на уровне 100% за исключением поселко- и градообразующих предприятий», – добавил Олег Кожемяко.

Далее стороны обсудили вопросы организации и проведения лососевой путины 2016 года. «Рыбацкое сообщество разнородное, у всех свои интересы. Нужно найти оптимальное решение, чтобы ресурс был справедливо распределен, и путина прошла удачно», – подчеркнул руководитель Росрыболовства.

Олег Кожемяко затронул вопрос о передаче дополнительных полномочий Комиссии по регулированию добычи (вылова) анадромных видов рыб для более оперативного регулирования промысла.

Илья Шестаков выразил готовность обсудить данный вопрос и сообщил, что в настоящее время Агентство рассматривает возможность делегирования дополнительных полномочий субъектам по ряду направлений. Это касается организации и регулирования рыболовства в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока; регулирования любительского и спортивного рыболовства на водных объектах рыбохозяйственного значения, расположенных на территории одного субъекта; организации работы по подписанию акта выпуска объектов аквакультуры в водный объект; формирования и распределения рыбоводных участков для товарной аквакультуры.

Стороны также подробно обсудили возможности по изменению регулирования прибрежного рыболовства, в том числе на уровне региона. Кроме этого, Олег Кожемяко предложил ввести уведомительный порядок по заходу (выходу) в морской порт для небольших судов, чтобы они могли беспрепятственно поставлять свежую рыбу.

Губернатор также проинформировал о том, как продвигается работа по строительству холодильника в порту Корсаков, который позволит поставлять доступную рыбу жителям как Сахалина, так и центрального региона.

18 февраля 2016 г. в Москве состоялось 10-е заседание Смешанной комиссии по экономическому сотрудничеству между Российской Федерацией и Бельгийско-Люксембургским экономическим союзом (БЛЭС). Мероприятие было организовано при ключевой роли Торгового представительства России в Бельгии и Люксембурге.

Заседание Комиссии прошло под председательством заместителя Председателя Правительства РФ Дмитрия Рогозина, вице-премьер-министра, министра экономики, министра внутренней безопасности, министра обороны Великого Герцогства Люксембург Этьена Шнайдера и Чрезвычайного и Полномочного Посла Королевства Бельгия в Российской Федерации Алана Ван Мееувена.

Данное заседание Смешанной комиссии было организована после более чем двухлетнего перерыва. В мероприятии принял участие директор Департамента стран Европы, Северной Америки и международных организаций Минэкономразвития России, заместитель Председателя Российской части Комиссии Владимир Ткаченко.

В ходе 10-го заседания Смешанной комиссии обсуждалось торгово-экономическое сотрудничество между Россией, Бельгией и Люксембургом в таких направлениях, как промышленность, транспорт и логистика, энергетика, здравоохранение, финансы и инвестиции, строительство, перспективы взаимодействия в области инноваций, энергоэффективности, в алмазно-бриллиантовом секторе

В рамках мероприятия состоялся Деловой форум. В ходе сессий по инновациям и инвестициям, а также по сотрудничеству в области транспорта и логистики российские, бельгийские и люксембургские предприниматели обсудили текущие проблемы сотрудничества, а также направления будущей кооперации.

По словам руководителя российской делегации, в системе внешнеэкономических отношений Российской Федерации Бельгия и Люксембург являются особыми партнерами, с которыми нас объединяют значительный научно-технический и промышленный потенциал, традиционно крепкие и дружественные торговые связи. «К сожалению, нестабильная экономическая и политическая конъюнктура, санкционное противостояние негативно повлияли на наше сотрудничество и торговлю. По итогам 2015 г. объем российско-бельгийского товарооборота уменьшился по сравнению с 2014 г. на 34%, а с Люксембургом он сократился на 26%", - отметил он.

В рамках заседания комиссии были подписаны Меморандумы о сотрудничестве между АНО «Северо-Западное агентство развития и привлечения инвестиций» и некоммерческим партнерством «Ассоциация предпринимателей Бельгийско-Люксембургская Торговая Палата», а также Меморандум о сотрудничестве между ООО «Воздушные ворота Северной столицы», управляющей компанией аэропорта Пулково, и ЗАО «Грузовой терминал Пулково» с одной стороны и Управляющей компанией аэропортов Остенде-Брюгге и Управляющей компанией аэропорта Антверпен с другой.

Глава российской делегации отметил, что необходимо начать диалог между Евразийским Экономическим Союзом и ЕС. «Мы видим будущее этих отношений в формате общего экономического пространства от Владивостока до Лиссабона, которое будет опираться на соглашение о свободной торговле между этими двумя интеграционными союзами», - сказал он. В рамках единого экономического пространства ЕАЭС фактически создается мощный притягательный для бизнеса и инвесторов центр экономического развития, формируется общий рынок, которым могут воспользоваться бельгийские и люксембургские предприниматели.

В свою очередь, вице-премьер правительства Люксембурга Этьен Шнайдер отметил, что «последние события создали напряжение между ЕС и Россией».

По его словам, очередное заседание смешанной комиссии призвано улучшить диалог между сторонами. «Я считаю, что XXI век должен быть веком диалога и сотрудничества, чтобы не возникали "демоны" прошлого века», — сказал вице-премьер правительства Люксембурга.

Он отметил, что Россия обладает большими возможностями для инвестиций. «Мы бы хотели конкретизировать ряд проектов в России, а также дать возможность частному сектору развивать отношения», — добавил он.

Сотрудничество между Россией и Бельгией продолжает развиваться, несмотря на экономические трудности, заявил посол Бельгии в РФ Алекс ван Мееувен. "Мы можем сказать, что наше сотрудничество продолжается и вписывается в глубокие исторические отношения между нашими странами. Убежден, что они будут развиваться и далее", — подчеркнул посол.

Бельгийских и Люксембургских партнеров пригласили принять участие в двадцатом юбилейном Петербургском международном экономическом форуме, который пройдет на новой площадке «Экспофорум» с 16 по 18 июня 2016 г.

По итогам сезона экспорт российского зерна может стать рекордным – Русагротранс

По итогам 2015/16 МГ Россия может поставить на внешние рынки абсолютно рекордный объем зерна – 33,65 млн. тонн (без учета гороха и муки. Такой прогноз 27 февраля озвучил заместитель директора департамента стратегического маркетинга ЗАО «Русагротранс» Игорь Павенский.

«При этом по итогам сезона новые рекорды ожидаются в экспорте пшеницы и кукурузы – 24,5 млн. тонн и 4,6 млн. тонн соответственно. Экспорт ячменя по итогам года ожидается на уровне 4,1 млн. тонн», - уточнил эксперт.

Также И.Павенский отметил, что по итогам февраля Россия экспортирует около 3 млн. тонн зерна, в т.ч 2,03 млн. тонн пшеницы, 250 тыс. тонн ячменя и 670 тыс. тонн кукурузы. В марте объем экспорта ожидается на уровне 2,8 млн. тонн, из которых пшеница составит 2 млн. тонн, ячмень – 150 тыс. тонн, кукуруза – 650 тыс. тонн

Как подчеркнул аналитик, нехарактерно высокие для начала года темпы экспортных отгрузок российского зерна в т.г. определяют ослабления рубля и благоприятная погоде на юге РФ, в т. ч. для отгрузки зерна из малых портов Азово-Черноморского бассейна

«Что касается глубоководных портов, то по итогам февраля из них будет отгружено на экспорт порядка 1,45 млн. тонн зерна, что значительно превысит рекордный показатель февраля 2012 г. (991 тыс. тонн). Заявки на перевалку зерна в этих портах на март уже достигли 1,1 млн тонн и будут продолжать увеличиваться», - добавил И.Павенский.

Оперативная информация об экспорте зерна и продуктов его переработки из Российской Федерации на 29 февраля 2016 года

По данным территориальных управлений Россельхознадзора экспорт зерна и продуктов его переработки составил за период: с 1 января по 29 февраля 2016 года — 4,68 млн. т,в том числе пшеницы — 2,76 млн. т (59%).

Преимущественно отгрузка на экспорт зерна и продуктов его переработки осуществлялась через порты: Краснодарского края и Ростовской области.

С начала 2015-2016 сельхозгода (с 1 июля 2015 года по 29 февралят.г.) на экспорт отгружено 27,60 млн. т зерна, в том числе пшеницы — 18,81 млн. т или 69 %.

С 1 июля по 28 февраля 2014-2015 сельхозгода экспортные поставки зерна и продуктов его переработки составили 28,53 млн. тонн, в том числе пшеницы — 19,23 млн. тонн.

Россия на минувшей неделе увеличила объемы отгрузок зерна из морпортов

Согласно данным мониторинга, проводимого экспертами ИА «АПК-Информ», в период с 22 по 28 февраля т.г. из российских морских портов было поставлено на экспорт 623,4 тыс. тонн зерновых против 509,1 тыс. тонн, отгруженных неделей ранее. При этом отгрузки пшеницы составили 423,3 тыс. тонн, кукурузы – 112,8 тыс. тонн, ячменя – 68,9 тыс. тонн, гороха – 18,4 тыс. тонн.

Наибольший объем зерна был отгружен МТП Новороссийск – 277 тыс. тонн зерновых.

Стоит отметить, что основными импортерами зерновых в отчетный период стали Судан (104,5 тыс. тонн), Египет (73,7 тыс. тонн) и Саудовская Аравия (66 тыс. тонн).

Саудовская Аравия закупила 870 тыс. т пшеницы

Саудовское агентство по закупке зерна (SAGO) провело международный тендер по закупке 770 тыс. т твердозерной пшеницы с содержанием белка 12,5%. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на агн. Reuters.

В тендере приняли участие 28 компаний. Закуплено 870 тыс. т пшеницы из стран Европы, Северной и Южной Америки и Австралии. Поставка состоится 14-тью партиями в порты Джидда (575 тыс. т), Даммам (240 тыс. т) и Джизан (55 тыс. т) в период с апреля по июнь:

порт Джидда

- 65 000 т поставит компания ADM HELLAS по цене $186,28 на базисе (C&F) (1-10 апреля 2016)

-66 000 ADM HELLAS $189,78 C&F (10-20 апреля 2016)

-65 000 ADM HELLAS $189,78 C&F (20-30 апреля 2016)

-65 000 tonnes ADM HELLAS $184,58 C&F (1-10 мая 2016)

-65 000 ADM HELLAS $186,58 C&F (10-20 мая 2016)

-60 000 LOUIS DREYFUS $187,44 C&F (20-30 мая 2016)

-65 000 ADM HELLAS $186,18 C&F (1-10 июня 2016)

-65 000 ADM HELLAS $188,18 C&F (10-20 июня 2016)

-60 000 LOUIS DREYFUS $189,44 C&F (20-30 июня 2016)

порт Даммам

-60 000 ADM HELLAS $187,53 C&F (10-20 апреля 2016)

-60 000 GLENCORE GRAIN $193,16 C&F (1-10 мая 2016)

-60 000 ADM HELLAS $188,33 C&F (20-30 мая 2016)

-60 000 GLENCORE GRAIN $191,38 C&F (10-20 июня 2016)

порт Джизан

-55 000 ADM HELLAS $186,78 C&F (20-30 апреля 2016)

Как сообщил начальник национального Центра по уменьшению ядерной опасности Сергей Рыжков, в период с 29 февраля по 4 марта в рамках реализации Венского документа 2011 года о мерах укрепления доверия и безопасности российские специалисты планируют провести инспекцию указанного района на территории Португалии.

Мероприятие проводится в целях определения масштабов осуществляемой в пределах указанного района уведомляемой военной деятельности, или подтверждения отсутствия военной деятельности, подлежащей предварительному уведомлению. Площадь такого района будет охватывать около 14 тыс. квадратных километров.

В ходе инспекции российские специалисты посетят учебные районы и полигоны, получат брифинги о проводимой в указанном районе военной деятельности, информацию о находящихся там формированиях и воинских частях португальских вооруженных сил, а также посетят запланированные Португалией в период с 22 февраля по 4 марта войсковые учения.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

По заявлению начальника национального Центра по уменьшению ядерной опасности Сергея Рыжкова, в рамках реализации международного Договора по открытому небу российская группа инспекторов планирует выполнить последовательные наблюдательные полеты на российском самолете Ан-30Б над территориями Португалии и Испании.

Наблюдательные полеты будут выполняться в период с 29 февраля по 3 марта с аэродромов открытого неба Лиссабон (Португалия) и Хетафе (Испания) с максимальной дальностью до 1200 и 1800 километров соответственно.

Российский самолет будет выполнять полеты по согласованным с наблюдаемыми сторонами маршрутам, а португальские и испанские специалисты на его борту будут контролировать порядок применения аппаратуры наблюдения и соблюдение положений, предусмотренных Договором.

Наблюдательные полеты содействует большей открытости и транспарентности в военной деятельности государств-участников Договора по открытому небу.

Это четвертый и пятый наблюдательные полеты Российской Федерации над территориями государств-участников Договора в 2016 году.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

Семь футов под килем, дорогие выпускники!

27 февраля в Государственном университете морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова состоялся торжественный выпуск молодых специалистов Института «Морская Академия».

Более 250 курсантов вуза получили дипломы об окончании вуза с присвоением степени квалифицированных специалистов плавсостава морского и речного транспорта получили выпускники трех факультетов, входящих в состав «Морской академии»: Навигации и связи, Судовой энергетики, Арктического.

В начале мероприятия для участников и гостей звучали морские песни, которые добавляли праздничного настроения в этот торжественный день.

Открыл официальную часть ректор Государственного университета морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова С. Барышников. Он вручил дипломы о высшем образовании с отличием самым лучшим выпускникам. В этом году их 19 человек.

Вслед за отличниками дипломы получили остальные выпускающиеся курсанты. Многим из них были вручены памятные медали за достигнутые успехи за время учебы в Университете: «За усердие» с изображением адмирала С.О. Макарова и парусника «Мир».

С окончанием учебы выпускников помимо руководства ВУЗа поздравили капитан морского порта «Большой порт Санкт-Петербург» А. Волков, заместитель директора по персоналу Северо-Западного бассейнового филиала ФГУП «Росморпорт» А. Стрельников, директор по персоналу ОАО «Северо-Западное пароходство» П. Мартынов, капитан ОАО «Морской порт Усть-Луга» С. Желдыбин, заместитель генерального директора Российского морского регистра судоходства В. Баранов, помощник генерального директора ООО «СКФ Арктика» В. Окунев, советник председателя Российского профессионального союза моряков В. Зубков.

По окончании выдачи дипломов с ответным словом от выпускников выступил курсант факультета Судовой энергетики Николай Угольников, отличник на протяжении всей учебы в Университете.

От родителей выпускников выступил Андрей Васильевич Гончаров, ветеран Вооруженных сил (морская авиация). Его сын Дмитрий успешно прошел полный курс обучения на факультете Навигации и связи и получил диплом об окончании университета по специальности «Судовождение».

Завершилось мероприятие прощальным вальсом.

В добрый путь, выпускники Государственного университета морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова – флагмана морского образования России!

Прекращение огня в Сирии закреплено в качестве общеобязательной международно-правовой нормы

Александр МЕЗЯЕВ

В ночь на 27 февраля Совет Безопасности ООН принял новую резолюцию на основе совместного проекта, представленного Российской Федерацией и США. Такие совместные проекты - достаточно большая редкость. Тем более когда речь идёт о Сирии. Особенно важным данный совместный проект выглядит на фоне блокады российского проекта резолюции неделей ранее.

Напомним, что 20 февраля на рабочем заседании Совбеза США и ещё пять членов СБ проголосовали против проекта резолюции, предложенного Россией. Шесть против девяти – резолюция могла бы получить большинство в Совете, но среди голосовавших против были три постоянных члена (США, Британия и Франция), то есть сработало тройное вето. Представитель Франции назвал тогда политику России, поддерживающей президента Башара Асада, тупиком, а представитель США заявила, что «у российского проекта нет будущего».

И вот всего через несколько дней – совместный проект. Заседание Совета началось с почти часовым опозданием – доработка текста шла до последней минуты. Россию в Совете Безопасности ООН представлял заместитель министра иностранных дел Г.Гатилов, и, несмотря на то, что глава американской делегации не смогла удержаться от дежурных нападок на Башара Асада, которому «нет места в будущем» за «преступления, совершённые против своего собственного народа», в целом заседание прошло спокойно. За резолюцию проголосовали все делегации. Достигнуто главное: международно-правовое закрепление российско-американских договорённостей по прекращению огня в Сирии.

Только что принятая резолюция предусматривает полное одобрение Совместного заявления России и США о прекращении боевых действий в Сирии от 22 февраля 2016 г. Боевые действия прекращаются начиная с 00:00 часов (по времени Дамаска) 27февраля 2016 г. При этом прекращение боевых действий на всей территории страны будет обеспечиваться в соответствии с планом, разработанным Россией и США в качестве сопредседателей Международной группы поддержки Сирии. Так, прекращение огня должно затрагивать все стороны, принимающие в настоящее время участие в боевых действиях в Сирии в составе вооруженных сил или военизированных формирований, за исключением ДАИШ (ИГИЛ), «Джабхат ан-Нусры» и других террористических организаций, признанных в качестве таковых Советом Безопасности ООН. Для присоединения к режиму прекращения боевых действий вооруженные оппозиционные группировки должны выполнить главное требование: прекратить нанесения ударов любыми видами оружия, включая ракеты, минометы и противотанковые управляемые ракеты по Вооруженным силам Сирии «и силам, оказывающим им поддержку»⁽¹⁾.

Следует сделать оговорку по поводу широко используемого российскими СМИ обозначения ДАИШ не иначе как «запрещённой в России организацией «Исламское государство». С одной стороны, имеется решение Верховного суда России, в котором ДАИШ действительно объявлена экстремистской организацией и подлежит запрету. С другой стороны, данная формулировка, прижившаяся в СМИ, не вполне верна и до некоторой степени лукава. «Исламское государство» было признано террористической организацией не только Россией, но Советом Безопасности ООН, то есть всем международным сообществом. Это было сделано в резолюции СБ ООН № 2199, принятой 12 февраля 2015 года, и подтверждено в целом ряде других резолюций. Кроме того, многие резолюции СБ ООН по ДАИШ были приняты на основании главы VII Устава ООН и содержат признание, что деятельность этой организации представляет собой угрозу международному миру (а не только России) и всеобщей безопасности. Здесь следует правильно расставлять акценты: ДАИШ противостоит не только России, но всему международному сообществу. Наконец, следует пользоваться теми же резолюциями СБ ООН, в которых названия «ИГИЛ», «ИГ» и «ДАИШ» употребляются как равнозначные. И если уж использовать расширенную формулировку, то правильнее говорить об организации ДАИШ, «признанной Советом Безопасности ООН в качестве террористической».

ДАИШ - это особый феномен, он требует принятия особых мер. О масштабах влияния ДАИШ говорят акты нападений террористов-смертников в самых разных точках мира. Примеры только последних месяцев: Бейрут (12 ноября 2015 г.), Париж (13 ноября 2015 г.), Джелалабад (13 января 2016 г.), Джакарта (14 января 2016 г.). Строго говоря, большинство из этих актов совершаются не ДАИШ как таковой, а многочисленными экстремистскими группировками, «присягнувшими» ей. На начало 2016 года клятву верности ДАИШ принесли 34 группировки в разных странах мира. Самые крупные из них: Совет исламской молодежной шуры и «Исламское государство Ирака и Леванта в провинции Ливия (Дерна)» в Ливии, «Моджахеды Кайруана» и «Джунд аль-Хилафа» в Тунисе, «Исламское движение Узбекистана», «Тегрик-э-Хилафат» в Пакистане и «Ансар аль-Хилафа» на Филиппинах. Сирия, Ливан, Ирак, Ливия, Тунис, Узбекистан, Афганистан, Пакистан, Индонезия, Филиппины…

В только что опубликованном докладе Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна о деятельности ДАИШ говорится, что, несмотря на военные поражения этой организации в последние месяцы, в 2016 году ожидается рост количества и численности связанных с ДАИШ группировок⁽²⁾, а государствам «следует готовиться к дальнейшему увеличению числа иностранных боевиков-террористов, которые по поручению ДАИШ будут направляться в другие государства»⁽³⁾.

К настоящему времени ДАИШ контролирует обширные территории (прежде всего, в Ираке и Сирии). Управление захваченными ДАИШ территориями осуществляется с помощью разветвленной структуры получения доходов. Следует отдавать себе отчёт в том, что на сегодняшний день ДАИШ является богатейшей террористической организацией в мире. Источники её средств: эксплуатация природных и экономических ресурсов оккупированных территорий (включая нефтяные месторождения, нефтеперерабатывающие предприятия и сельскохозяйственные угодья), ограбление банков, вымогательство, конфискация имущества, пожертвования иностранных боевиков-террористов, разграбление древностей.

По оценкам многих докладов, включая доклады Миссии ООН в Сирии (МООНСИ), в 2015 году объем поступлений, полученных ДАИШ от продажи нефти и нефтепродуктов, составил от 400 до 500 млн. долл. США. Ещё одним важным источником поступлений стали «налогообложение» и конфискации. В Ираке с помощью конфискаций террористическая организация добыла около 1 млрд. долл. США. По данным МООНСИ, поступления от сборов с грузовых автотранспортных средств составляют порядка 900 млн. долл. в год.

В дополнение к указанным источникам доходов ДАИШ можно добавить внешние пожертвования и выкупы, выплачиваемые семьями заложников, прежде всего езидами. По оценкам МООНСИ, в 2014 году объем таких выплат составил от 35 до 45 млн. долл. США. Предполагается, что для освобождения 200 иракских езидов в январе 2015 года была выплачена сумма в размере 850 000 долл.⁽⁴⁾.

ДАИШ извлекает также выгоду из связей с транснациональной организованной преступностью и, кроме того, получает прямую поддержку от некоторых государств (!). В недавнем письме Российской Федерации в Совет Безопасности ООН говорится, что, согласно имеющимся сведениям, представители ДАИШ при содействии турецких спецслужб создали в Анталье разветвленную сеть вербовки лиц, прибывающих в Турцию из постсоветских государств, для участия их в сирийском конфликте и возможной переброски в Россию. Вербовка осуществляется с ведома турецкой администрации изоляторов временного содержания. В случае согласия задержанного принять ислам и подключиться к террористической деятельности вербовщики обещают «договориться» с правоохранительными органами Турции и бесплатно предлагают услуги адвоката. Только в сентябре 2015 г. с территории Турции в Сирию была переправлена группа боевиков ДАИШ численностью более одной тысячи человек, прибывших из стран Европы и Центральной Азии. С конца декабря 2015 г. при содействии турецких спецслужб организован воздушный канал переправки боевиков ДАИШ из Сирии через Турцию в Йемен с использованием турецкой военно-транспортной авиации. Доставка боевиков осуществляется также морским транспортом, следующим в йеменский порт Аден⁽⁵⁾.

На фоне беспрецедентных угроз международному миру и безопасности, созданных террористической организацией ДАИШ («Исламское государство») и её многочисленными ответвлениями в десятках стран мира, главное значение новой резолюции Совета Безопасности ООН, принятой единогласно 27 февраля 2016 года, состоит в том, что она закрепила условия перемирия в Сирии в качестве общеобязательной международно-правовой нормы.

____________________

¹⁾ Кроме того, предусматриваются следующие дополнительные условия: полное соблюдение Резолюции 2254 Совета Безопасности ООН, единогласно принятой 18 декабря 2015 года, в том числе готовность к участию в политическом переговорном процессе под эгидой ООН; отказ от захвата территории и стремления к захвату территории, занимаемой другими сторонами, участвующими в прекращения огня; предоставление гуманитарным организациям быстрого, безопасного, беспрепятственного и постоянного доступа к территориям под их оперативным контролем, а также создание условий для того, чтобы немедленная гуманитарная помощь была доставлена всем нуждающимся; соразмерное использование силы (то есть ее применение лишь в объеме, необходимом для защиты от непосредственной угрозы) в ответном порядке в целях самообороны.

²⁾ Доклад Генерального секретаря ООН об угрозе для международного мира и безопасности, которую создает ИГИЛ (ДАИШ), и о масштабах усилий Организации Объединенных Наций по оказанию поддержки государствам-членам в борьбе с этой угрозой. Параграф 7 // Документ ООН: S/2016/92 от 29 января 2016 года.

³⁾ Там же. Параграф 8.

⁴⁾ Документ ООН: S/2015/891 от 19 ноября 2015 года. С. 18-24.

⁵⁾ Письмо Постоянного представителя Российской Федерации при ООН от 10 февраля 2016 года на имя Председателя Совета Безопасности // Документ ООН: S/2016/143 от 10 февраля 2016 года.

На производственной площадке ООО «Краншип» (г. Темрюк, Краснодарский край) состоялась торжественная церемония спуска на воду буксира, строящегося в рамках проекта «Портофлот». Судно названо «Тамбей» в честь Южно-Тамбейского газоконденсатного месторождения на полуострове Ямал.

«Работы по строительству буксиров в рамках проекта «Портофлот» идут с опережением графика, что еще раз подтверждает надежность наших партнеров. Это не может не радовать. По контрактным обязательствам, суда для работы в порту Сабетта должны быть введены в эксплуатацию 31 мая 2016 года, но благодаря высокому профессионализму наших подрядчиков, мы получим буксиры уже в апреле», - сказал и.о. генерального директора ФГУП «Атомфлот» Мустафа Кашка.

Напомним, что 15 января состоялся спуск на воду буксира «Пур», строящегося в рамках проекта «Портофлот».

Мощность буксиров ледового класса Arc 4 составляет 3,84 мВт. Скорость на открытой воде - 13 узлов. Максимальная осадка - 4,93 метра, длина - 30,87 метра, ширина - 11,2 метра. Численность экипажа - 10 человек.

Буксиры «Пур» и «Тамбей» предназначены для обеспечения комплекса портовых услуг в порту Сабетта. Всего проект «Портофлот» подразумевает строительство и использование трех буксиров ледового класса, одного портового ледокола и одного ледокольного буксира. Строительство ведется верфями ООО «Краншип» (г. Темрюк) и ПАО «Выборгский судостроительный завод» (г. Выборг). Контракт на услуги «Портофлота» с ОАО «Ямал СПГ» действует с 2014 по 2040 годы. Ожидается, что буксиры «Пур» и «Тамбей» выйдут на акваторию порта Сабетта уже летом 2016 года.

Штрафная депортация

Швейцарцы решают, высылать ли мигрантов-нарушителей

Александр Братерский

В Швейцарии проходит референдум, организованный по инициативе популистской Народной партии. На нем граждане должны ответить на вопрос, нужно ли депортировать из страны мигрантов, совершивших нетяжкие преступления. Правительство не поддерживает высылку приезжих, однако, в принципе, согласно ограничить въезд мигрантов из других стран ЕС.

Участники референдума решат, нужно ли автоматически депортировать из Швейцарии мигрантов, совершивших преступления небольшой и средней тяжести. Среди них, например, административные нарушения типа превышения скорости или неподчинения требованиям полицейского.

Если швейцарцы поддержат эту инициативу, то любой проживающий в стране мигрант, совершивший два подобных преступления, будет выслан из страны.

Иностранцы виновны

Референдум организован по инициативе Швейцарской народной партии (ШНП). Эта политическая сила националистического толка уже проводила схожий референдум в 2010 году. Тогда речь шла о депортации мигрантов, совершивших тяжкие преступления.

Результаты плебисцита оказались положительными, в том числе и для авторитета ШНП.

Теперь в партии считают, что необходимо поступать еще жестче. «Видя, что миграционные потоки несут большое количество проблем, важно во главу угла поставить вопрос безопасности Швейцарии», — сказал журналистам лидер партии Тони Бруннер, отметивший, что именно иностранцы, как правило, виновны в совершении тяжких преступлений.

Швейцария не член ЕС, однако полностью окружена странами Евросоюза. Высокий уровень жизни привлекает в эту страну мигрантов из других европейских стран, в основном из Франции, Италии, Португалии, а также с Балкан. По данным доклада Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в 2014 году в Швейцарии мигранты составляли 1,6% от населения страны. Многие из них были гражданами других европейских стран, приехавшими сюда работать. Но ситуация изменилась в 2015 году, когда Европу захлестнула волна беженцев с Ближнего Востока и из Северной Африки (большинство бежало от внутренних конфликтов из Сирии, Афганистана и Сомали).

В прошлом году власти Швейцарии разместили у себя около 30 тыс. беженцев из стран Ближнего Востока и Северной Африки. Это крайне небольшая доля от общего миграционного потока. В 2015 году в ЕС въехало более 1,2 млн человек, а за полтора месяца 2016-го — более 100 тыс.

Овцы против сапог

Противники и сторонники нынешнего референдума развернули в Швейцарии войну агитационных плакатов, с помощью которых выражают свое отношение к идее высылать людей из страны за дорожные штрафы.

Сторонники референдума нарисовали на плакатах белую и черную овцу. Белая стоит на поле, окрашенном в цвета национального флага, и выталкивает с него черную.

На плакате противников референдума изображена нога в армейском ботинке (обувь, популярная среди неонацистов), наступающая на здание национального парламента.

Для консерваторов из ШНП организация антииммигрантского референдума — хороший шанс увеличить популярность среди избирателей, которых привлекает такая повестка. ШНП уже пользуется значительной поддержкой и занимает почти треть мест в парламенте страны.

В то же время противники референдума считают его бессмысленным, так как те, кто находится в стране без права на жительство, и так подвергаются депортации, а возможные изменения в законе могут затронуть иностранцев, которые живут в стране постоянно. Таких примерно 25% от населения страны.

Мигранты на паузе

По мнению заведующего отделом стратегических оценок Центра ситуационного анализа РАН Сергея Уткина, референдумы такого типа являются «популистскими играми», а не «действенными рецептами».

«Если человек серьезно нарушил закон, его будут не высылать, а привлекать к ответственности, если легкое правонарушение — можно применить высылку, но сколько будет таких случаев? — считает эксперт. — Слухи о повальной криминальности мигрантов сильно преувеличены, проблемой скорее является их общее число и часто — мутность оснований для предоставления им убежища».

Высылка мигрантов — трудоемкий процесс сам по себе. «Нужно понять, куда высылать, а также заручиться согласием страны, куда происходит высылка, а это бывает непросто», — добавил Уткин.

Власти страны не поддерживают проведение референдума ШНП, однако ведут свои собственные переговоры с Брюсселем о снижении квот на прием мигрантов. Референдум об ограничении притока мигрантов из ЕС в Швейцарию был проведен в феврале 2014 года. В поддержку высказались 50,3% избирателей. Однако его результаты, заявили ранее в Брюсселе, противоречат законам о свободном передвижении граждан ЕС, подписанным Евросоюзом и Швейцарией.

В итоге под угрозой отмены оказался целый ряд других двусторонних договоров между Берном и Брюсселем, гораздо более важных для швейцарской экономической политики.

Изначально предполагалось, что законопроект об ограничении квот на мигрантов будет внесен в парламент Швейцарии 4 марта. Но, как сообщило на этой неделе агентство Reuters, ЕС попросил швейцарские власти подождать со своим обращением по снижению квот. Оно будет рассмотрено лишь после того, как свой референдум о пребывании в ЕС летом этого года проведет Великобритания.

Российские кондитеры штурмуют Европу

В Латвии открылся первый зарубежный завод кондитерской фабрики «Победа»

Карина Романова (Вентспилс)

В Латвии открылся кондитерский завод российской фабрики «Победа». Это первая для отечественного рынка фабрика, расположенная в Европе. Кондитерам новый завод позволит наращивать экспорт в Европу, Америку, Азию. Латвийские чиновники, несмотря на политическую конъюнктуру, уверяют, что ждут российских инвесторов.

В середине февраля в латвийском городе Вентспилсе, расположенном на побережье Балтийского моря, открылась кондитерская фабрика российской компании «Победа». Завод, на открытии которого побывала корреспондент «Газеты.Ru», стал первым для отечественных производителей шоколадной продукции производством в Европе. Мощности предприятия позволят выпускать 30 т шоколада в сутки, которые будут поставляться на латвийский и другие рынки.

Реализация проекта началась в 2014 году — после регистрации латвийского подразделения компания в течение полугода выбирала поставщиков оборудования и подрядчиков, еще год заняли проектировка и монтаж производственных линий.

Инвестиции в проект на первом этапе составили более €7 млн.

Несмотря на санкционный режим, в проекте участвовали европейские структурные фонды и банки. В дальнейшем благодаря программе соинвестирования Латвийского агентства инвестиций объем средств, вложенных в кондитерскую фабрику, планируется довести до €10 млн.

Что касается кредитных средств, то в финансировании участвовали два банка — латвийский Citadele и швейцарский UBS, поскольку европейские средства для приобретения и страхования местного оборудования значительно дешевле. Да и в целом стоимость денег в Европе намного ниже: средний диапазон ставок по кредитам составляет от 1,5% для крупных и от 10% — для мелких компаний. Как рассказал «Газете.Ru» президент «Победы» Виталий Муравьев, кондитерам удалось привлечь средства под 2,5–4%.

Для сравнения, российские банки выдают кредиты по принципу «инфляция плюс» или «ключевая ставка плюс». Инфляция за 2015 год составила 12,9%, в январе она снизилась до 9,8% год к году. Уровень ключевой ставки уже полгода держится на уровне 11%.

Впрочем, дело не только в возможностях получения средств. За счет строительства фабрики в Латвии, которая будет работать исключительно на латвийский и зарубежные рынки, производитель рассчитывает на сокращение транспортного плеча и экономию издержек в размере 4–5%.

Нужны ли Латвии российские деньги

Для фабрики компания искала место с хорошей экологией, близкое к портовой инфраструктуре и к России. В свободном порту Вентспилса помимо компенсации инвестиций предприятия могут получить скидку до 80% на налог на недвижимость и подоходный налог с предприятий.

«Фактически применяется ставка подоходного налога с предприятий 3% и ставка налога на недвижимость 0,3%, — сообщается на сайте. — Также возможны льготы по косвенным налогам — НДС, акцизному и таможенному налогам».

Естественно, что латвийцы, предоставляя льготные условия иностранцам, рассчитывают на значительную экономическую выгоду.

Во-первых, любое новое предприятие помогает развивать экономику города. Ранее Вентспилс был крупным транзитным пунктом СССР для нефти и нефтепродуктов, и после обретения независимости город пытается снизить зависимость от сферы простой транспортировки в пользу поставок товаров с собственных производств. Хотя за это время население Вентспилса снизилось на 20%, с 50 тыс. до 40 тыс. человек, местные власти рассчитывают, что новые рабочие места могут привлечь в город молодых латвийцев.

В настоящее время в порту расположено около 20 предприятий. К открытию готовятся производства китайских и украинских инвесторов. И российские инвестиции, как рассчитывают в мэрии, тоже могут помочь развитию города.

«Мы рады любому инвестору, у него нет ни национальности, ни пола, ни религиозной принадлежности, у них нет ни чистых, ни грязных денег, ни цветных, ни желтых, ни красных», — заявил на открытии фабрики мэр Вентспилса Айварс Лембергс.

Во-вторых, власти города рассчитывают на дальнейший интерес со стороны российских компаний к свободной экономической зоне Вентспилса. По мнению мэра, временное ухудшение политических отношений между ЕС и Россией не должно сказываться на инвестиционном сотрудничестве. «Экономическое сотрудничество имеет свою логику, которая преодолевает такие препятствия», — говорит Лембергс.

В Вентспилском свободном порту российских инвесторов пока только два — вместе с «Победой» это производитель минеральных удобрений «Уралхим». Но капитальным инвестором, который вложил средства и создал свое производство, можно считать только кондитеров: химическая компания в 2014 году приобрела уже готовый актив, терминал по перевалке жидкого аммиака, по сообщениям компании, крупнейший в Балтике.

Поэтому «шоколадный» завод, надеется мэр, может стать рекламой Вентспилса среди других инвесторов из России.

Впрочем, не все разделяют энтузиазм мэра по привлечению российского капитала. Русскоязычные читатели латвийских СМИ в целом рады новой фабрике, но в комментариях на латышском можно найти и аргументы против такого сотрудничества.

Прежде всего пишущие на латышском пользователи ругают мэра за открытие фабрики недружественной страны, призывая к бойкоту. Не нравится им и то, что логотип и название компании напоминают им о коммунизме. Также комментаторы опасаются, что россияне будут использовать российские ингредиенты вместо местных и конкурировать с латвийскими шоколадными фабриками.

Но вместе с этим часть пользователей соглашается, что работа и заработок для нескольких десятков человек, как и привлечение в страну инвестиций, — это все-таки хорошо, а местный производитель шоколада, который недавно был приобретен норвежцами, стал использовать в продукции пальмовое масло и слишком много подсластителя.

Шоколадный рост

У «Победы» уже есть две фабрики, расположенные в подмосковном Егорьевске. До открытия фабрики в Латвии на иностранные рынки поставлялось порядка 10% производимой шоколадной продукции. По плану кондитеров, новый завод сможет окупиться через три года. Через этот же срок будут ясны перспективы по открытию других зарубежных производств. Например, в числе возможных вариантов — кондитерская фабрика в Китае. Около 30% продукции с нового предприятия будет поставляться на рынок Латвии, остальное пойдет в другие страны, например в Восточную Европу, США, Мексику, Бразилию, Перу, Австралию, Китай.

По данным Центра исследований кондитерского рынка (ЦИКР), в 2015 году производство шоколадных конфет в России выросло почти на 5%, а шоколада как такового снизилось на 5,3%. Общий объем российского производства шоколада и шоколадных изделий за тот же период предварительно составил 618 тыс. т при стоимости около 300 млрд руб. Из них около 80% продаж приходится на крупнейших игроков рынка — Mars, Mondelez, Nestle, «Объединенных кондитеров», Ferrero и «Славянку».

По данным «Победы», за 2015 год на двух подмосковных фабриках было изготовлено 80 тыс. т шоколада и конфет. В Вентспилсе компания планирует производить около 10 тыс. т экспортной продукции ежегодно.

Мировой рынок шоколада и шоколадной продукции, по информации Euromonitor International, достиг рекордного показателя в 7,1 млн т. По данным исследовательской компании Mintel, с 2009 по 2014 год американский рынок шоколада, самый крупный в мире, вырос на 24%, до $21 млрд. В целом темпы роста начали замедляться, однако динамика все равно останется положительной: к 2019 году, как ожидают аналитики, объемы продаж в США достигнут $25 млрд. То же касается и развивающихся рынков. Например, в Китае за тот же период рост составил 16%.

Дина ДУБРОВСКАЯ

From China with Love

+++ ——

Дина Викторовна Дубровская, по образованию (Институт стран Азии и Африки при МГУ) историк-китаевед, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН. Стажировалась в Китае. Автор двух монографий по истории Китая («Судьба Синьцяна» и «Миссия иезуитов в Китае»), ряда переводов англоязычных авторов и (под псевдонимом Анна Одина) собственной беллетристической трилогии «Четвертый берег» («Амфитрион», «Магистр», «Всадник») в соавторстве со Станиславом Михайловым, выпущенной издательством АСТ.

Не помню, как на самом деле звали того моего китайского друга-русиста, который сразу представился: «Леша». Он пришел ко мне в общежитие Гуманитарного университета сам, каким-то образом разузнав о приезде нашей стажерской группы и миновав местного вохровца-портье, защищавшего то ли нас от китайцев, то ли китайцев от нас. Войдя, юноша объявил, что учит русский язык, что хочет дружить и что он Леша. Прошло время, и у Леши все получилось — мы подружились, он чем-то торгует в России и «Лешей» стал настолько убедительным, что никто теперь и не вспомнит, как его зовут на самом деле.

Я давно уехала из того Китая, где остались Леша и дружба с ним, зато сам Леша как-то приезжал к нам в гости, будучи в Москве. Он расцвел, стал похож на настоящего сюцая1 , приобрел приятную полноту, привез нам в подарок белую вышитую шелковую скатерть и уехал назад. Тогда, в Китае, Леша как-то раз очень помог мне, найдя возможность отправить срочную телеграмму домой в Москву, проводив на почту и пройдя со мной все необходимые формальности до последней запятой (шел тот самый 1989 год, на пекинских перекрестках стояли автоматчики, была доинтернетная, да практически докомпьютерная эпоха… именно в Китае я впервые увидела персональный компьютер и странную штучку на веревочке под названием «мышь»). Помню, я отнекивалась — да не надо, мол, сама очередь достою, а потом до дома дойду. «Нет, — твердо сказал Леша. — Хорошее дело доводи до конца». Так китайский студент Леша стал для меня не только другом, но и совестью.

И вот мы приближаемся

«Каменные львы на мосту Лугоуцяо — не сосчитать».

Китайская поговорка-недосказание

…Они стояли вдоль железнодорожных путей — справа и слева — навытяжку, в синих, неизбежно чуть помятых формах и фуражках; на лицах не значилось ничего, казалось, и самих лиц не было, смотрели они не на нас, а на въезжающий в Срединное государство поезд. И мы въехали.

Мне хочется рассказать именно о том, давнем, путешествии, когда мне довелось увидеть много провинции и когда еще не весь остальной мир был «Made in China», ибо именно эти впечатления, а не беглые восторги, окружающие какую-нибудь конференцию, оставляют ощущение прикосновения к живому народу. И расскажу я, наверное, не обо всех — даже важнейших — сторонах жизни и культуры Китая, не обо всех чертах «национального характера» китайцев. Попытаемся сложить пусть небольшую мозаику, а что получится из нее — складная картинка или китайский росчерк тушью — будет видно.

Так вот, то была длинная полугодичная стажировка, я только-только защитилась и поехала в «страну изучаемого языка» от тогдашнего МинВУЗа — бесплатно и с огромной стипендией, раз в двадцать превышавшей зарплату моих местных китайских профессоров. В сентябре 1989 года мы въехали в Китай на поезде, отмахав всю Россию-матушку: от Москвы, мимо ристалищ, капищ, славного моря священного Байкала, по КВЖД до пограничного городка Забайкальска, находящегося через границу от китайского городка Маньчжурия (Маньчжоули). Там были строго досмотрены китайскими пограничниками, жертвой одной из которых — длинноволосой красавицы все в той же синей форме — стал целлофановый пакет с яблоками, торжественно конфискованный в соседнем купе. Та торжественная встреча поезда — то ли встреча, то ли конвой — произвела довольно тягостное впечатление. Зато совсем не тягостное, а восторженное впечатление произвела китайская провинция. Вот только что окрестности советского Забайкальска окружало двое-трое суток пустоты, великое и никому не нужное ничто, а после условной черты перехода, существующей лишь на карте, но не в природной действительности, та же самая стылая степь почему-то превратилась в колосящийся гаолян2 ростом с человека и прочие агрокультуры.

В Китае мало пахотной земли. Популярная шутка гласит, что распаханы в нем даже промежутки между рельсами. Вот и колосится степь, ведь китайцы, кроме всего прочего, очень трудолюбивы — не сами по себе, а по необходимости. Традиционно у крестьянина не было никаких выходных — только сезонные праздники, свадьбы да похороны. Не менее традиционна, впрочем, китайская бытовая ксенофобия. Белых и любых нежелтых лиц в стране очень мало, поэтому европеец до сих пор будет вызывать повышенное внимание, какой-нибудь ребенок наверняка назовет его гаобицзы — «высоким носом», янгуйцзы — заморским или рыжеволосым дьяволом, и в принципе никакого доверия к иностранцам в традиционном Китае — а мы попытаемся поговорить именно о нем — не было и нет.

Да и откуда взяться этому доверию? Ведь Китай в собственном сознании всегда был именно Срединным государством, окруженным варварами, различавшимися лишь расположением по сторонам света (идея для античной Греции, скажем, вполне понятная). Не нужен был Поднебесной внешний мир, все приезжали к императору сами, привозили дары, клали земные коутоу3 , вступали в номинально даннические отношения (как, например, расценивала Палата внешних сношений приезд европейских посольств тех держав, которые потихоньку пилили Китай на части в XIX веке). Между тем, «дань» и дары были формой международного обмена и торговли — отдаривали данников еще более щедрыми дарами. И все же самооценка великого Срединного государства отнюдь не была беспочвенно завышенной: на Западе был Рим, а на Дальнем Востоке — Китай. Его иероглифика, календарь, системы мышления, культура и управленческие структуры копировались или моделировались странами, входившими в pax sinica4 — от Вьетнама до Японии, — по образу и подобию Срединного государства.

Но наш поезд миновал торжественный конвой пограничников, и мы въехали в Китай, направляясь к Пекину. А пока мы едем, я расскажу вам про Китай не по учебникам, про Китай без гнева и пристрастия и, главное, про Китай без придыхания, а для этого нам нужно будет понять…

Что больше всего ненавидят китаисты?

Удивительным образом это будут три совершенно прекрасные вещи: чай, иероглифы и ушу.

Это все наше время — время повышенных возможностей виновато, счастливая эпоха доступного и нескончаемого образования. Люди, закончившие «для родителей» какой-нибудь юрфак, с облегчением выдыхают и идут (или едут) учиться тому, о чем всегда втайне мечтали. Любители индийского кино в худшем случае едут в Гоа или по маршруту Дели—Агра—Каджурахо, а в лучшем обучаются индийским танцам и языку хинди. Любители Ренуара в худшем случае покупают книги Паолы Волковой, а в лучшем открывают для себя искусствоведение в Высшей школе экономики или в РГГУ. Любители Александра Дюма в худшем случае осваивают французский язык по самоучителю, а в лучшем едут в Париж и находят там площадь Вогезов. Ну а любители Востока? Вот мы и подошли к ответу на заглавный вопрос. Любителем Дальнего Востока быть очень просто: тут тебе и афористичная философия, и красивые понятия типа «благородного мужа», и Брюс Ли с Шаолинем, и жасминовый чай, доступный в любой окрестной «Магнолии». И рисовать по-китайски кажется просто! Купил китайские кисти и тушь (тоже в наши дни не проблема), сел по-турецки, напитался чем-то типа энергии ци5 (которую чаще назовут у нас «чи») и давай расчеркивать! Тут недалеко и до иероглифов.

Все описанные практики не имеют ничего общего с предметом любви нашего гипотетического любителя. Заниматься руко- и ногомашеством в полуподвальной секции тайцзицюань или в пекинской школе ушу здоровью западного человека не намного полезней, чем фитнес-пилатесом в каком-нибудь клубе «World Class», а с точки зрения меридианов и параллелей традиционной китайской медицины-физиологии, в лучшем случае впустую, а в худшем — опасно. Любой китаец умеет заниматься и занимается тайцзицюань — дыхательно-двигательной гимнастикой, доступной здесь любому от мала до велика. По утрам в пекинских (и остальных — по всей стране) парках можно увидеть группки и отдельно стоящих старичков и старушек, красиво «гоняющих облака» плавными округлыми жестами рук, при этом одинокий практик чаще всего будет стоять спиной к дорожкам и лицом к кустам — чтобы прохожие не сбивали концентрацию. Рядом, если повезет и если вы пришли совсем рано, вы увидите людей с птичьими клетками — в Китае принято выгуливать своих пернатых. Но как это — быть в Китае и не освоить тайцзи?!

Мы ответственно принялись учиться этой великой системе дыхания и физической активности у наших китайских друзей, но вскоре оставили это занятие. Механически повторять плавные движения мне с моим боевым фигурнокатательным прошлым слишком легко и бесполезно, нет нагрузки, а неуловимая энергия ци, которая так и норовит правильно протечь через учителя, через европейца не течет и все — хоть ты тресни; так что уж лучше степ-аэробика. Ушу, как известно, — боевая проекция тайцзицюань, и на то, чтобы освоить даже только внешнюю сторону этого восточного боевого единоборства, нужно положить жизнь, но внешняя сторона не имеет никакого смысла без того онтологически естественного для китайца ощущения жизни в потоке ци, которую мы и перевести-то толком не можем, не то что использовать. В общем, как говорят китайцы, не надо «подметать двор, когда дует ветер, и поливать улицы, когда идет дождь». Среди современных отечественных китаистов есть лишь один, всерьез занимающийся ушу, остальные почему-то предпочитают гантели, зумбу6 , бег трусцой и тренажеры. Теперь, приблизительно разобравшись с первой нелюбовью китаиста, оставим чай и иероглифы на потом и поговорим о высоком.

Fluctuat nec mergitur

Это девиз Парижа — «Колеблем волнами, но не тонет», хотя вот уж что действительно не тонет, так это древнейшая в мире, не прерывавшаяся в своем развитии никогда китайская цивилизация. Даже Индию завоевали арии, перебив хребет дравидийской цивилизации и принеся на субконтинент ведическую традицию, а вот Китай, сколько ни завоевывали, ничего особо нового привнести в него не могли. Напротив, что чжурчжэни, что чингизиды, что маньчжуры сами оказывались прочно завоеваны завоеванной цивилизацией, слезали с лошадиных спин, обосновывались в древних застенных столицах, называли себя императорами — хуанди, принимали китайские тронные имена, основывали новые династии, обзаводились гаремами и евнухами. Учились китайской грамоте. В китайской матрице подобное развитие событий заложено издавна и большого чувства трагизма не вызывает: главное, чтобы Поднебесная продолжала жить, шестидесятеричный годовой цикл — «циклировать», оросительная система функционировать, Хуанхэ особенно не шалила и луга заливало по плану, а не непредсказуемыми наводнениями, чтобы хватало чумизы7 , гаоляна и, наконец, риса. Но прежде чем мы посмотрим, как круговращается, бесконечно повторяясь, китайская династийная государственная схема, обратимся ненадолго к сюжету о том, как французы учились жить по-китайски.

После «Книги Марко Поло», после многочисленных, зачастую восторженных отчетов миссионеров-иезуитов, потрясенных эффективностью функционирования и размахом цивилизации Минского, а потом и Цинского Китая, его прагматической конфуцианской мудростью и слаженностью, философы эпохи Просвещения назначили образцом для государей западного мира не кого иного, как китайского императора. Почему? Да потому что, по мысли просветителей, в Китае нет ни государственной религии, ни священнического сословия, и сам богдыхан лично проводит ранней весной первую борозду возле храма Неба и Алтаря Земледелия в Северной столице — Пекине-Ханбалыке, зачиная, таким образом, годовой аграрный цикл Поднебесной.

Вольтер ехидничал по этому поводу: «Что же сделают наши монархи, когда узнают о подобной практике? Станут восторгаться, вспыхнут… и примутся копировать». Как в воду глядел. Вольтер вообще очень показательно восхитился Китаем, заявив знаменитое: «Когда наши предки еще бегали шайками по Арденнским лесам, в Китае уже существовала развитая государственность, монархи, письменность, философия и сословная иерархия». И он, и Монтескье, и вся эпоха Просвещения увидели в далекой стране Катай8 этико-политический идеал, обладавший всеми необходимыми качествами такового: он был далек, практически недостижим, непонятен, экзотичен и красив. Истинное положение дел никого, конечно, не интересовало: далекий Китай был не объектом изучения, но фигурой сравнения, оселком, на котором можно было править прогрессивные идеи. В общем, как говорят китайцы, «собака ловит мышей», или, как скажем мы, — все в сад, где короли сажают капусту.

Идея «монарха-первосвященника и пахаря» понравилась, придясь весьма ко двору при европейских дворах, собранных вокруг абсолютных монархов. В 1756 году Людовик XV — не хуже какого-нибудь минского императора Вань Ли или русского писателя Льва Толстого — самолично провел высоко символичную борозду, в 1770 то же самое сделал его внук — будущий Луи XVI, которому это, как известно, не помогло. За год до того бороздил австрийские поля под городом Брунн император Иосиф II, но все попытки сделать из этой акции нечто большее, чем модный финт, были обречены. Для Китая и его императора вспахивание поля являло не столько даже церемониальный, сколько сакральный акт — тот ключик, который заводил часы Поднебесной. Для европейских кесарей то была лишь шинуазри, модная китайщина.

Распахивая первую в стране борозду после серьезного голодного поста, китайский император выполнял одну из первых своих обязанностей правителя — обладателя Небесного мандата на правление (Тяньмин) — обеспечивал хороший урожай. Там же неподалеку он трижды топал ногой в круглый алтарь-гонг, обращаясь к Небу с молениями и принося ему жертвы. Так что никуда не денешься — давайте посмотрим, как была устроена власть в традиционном Китае, с самых стародавних времен, с 221 и до 1911 года, принадлежавшая императорам.

Китайские пирамиды

«Зонт без распорок — не раскроешь».

Китайская поговорка-недосказание

Почему вообще китайский монарх — «шанди» — это «император», а не, скажем, «король»? Принимаясь за термины такого далекого и отнюдь не индоевропейского языка, как китайский, мы не можем не договориться о соблюдении определенных условностей при переводе. Император — слово латинское, и те имперские коннотации, которые оно приобрело после Гая Юлия, к Китаю прямого отношения не имеют. Тем не менее, китайский носитель Мандата неба — император-«хуанди» — исторически тоже «собиратель земель китайских», объединитель разрозненных царств под своим началом, верховный главнокомандующий.

Китай — страна фантастической вертикальной мобильности, где императором может сделаться крестьянин, если он стоял во главе восставших, опрокинувших зарвавшуюся и утерявшую Небесный мандат династию. Небо выдавало такой «мандат» новому императору — основателю династии, когда прежняя теряла свой «проездной» в силу накопления прегрешений — их свидетельствами могли быть неурожайные годы, какой-нибудь мор, проигранные войны, природные катаклизмы и прочее. Прежнего императора чаще всего убивали, а новая династия могла возникнуть вовсе из ниоткуда, как и случилось, когда монах родом из бедных крестьян — как сказали бы мы, расстрига — Чжу Юаньчжан со товарищи возглавил народное сопротивление, положил конец недолгому семидесятилетнему правлению в Китае монгольской династии Юань и основал новую — великую династию Мин (1368—1644), став императором Тай-цзу (1369—1399 годы правления). То же случилось, когда ослабла Мин и ей на смену пришла чужеродная Цин, последняя династия на территории Поднебесной, свергнутая в 1911 г. уже Синьхайской буржуазной революцией…

Никто не будет проверять кровь нового императора на голубизну, никто не усомнится, что представители рухнувшей династии прогневили Небо недостойным поведением и плохим управлением подданными и что Мандат перешел в руки достойной династии. Еще императору, утерявшему доверие Неба, было полезно повеситься где-нибудь прямо во дворце, в дверях, ведущих на женскую половину.

Традиционное китайское конфуцианское общество — это абсолютная пирамида, идеальная, как пирамиды в Гизе или под Сианью. Просветители были правы: верховным просителем и предстоятелем за народ перед Небом был император. Власть абсолютнее, чем власть китайского императора, представить сложно — император, сносящийся непосредственно с Небом, и стоит на вершине пирамиды, в основании которой находится китайский народ — байсин (сто фамилий). С народом император сообщается через избираемых путем справедливых многоступенчатых государственных экзаменов шэньши — ученое служилое сословие, интеллигенцию, в Китае совпадающую с чиновничеством. Кстати, европейская экзаменационная система была списана с китайской, только ограничилась университетами. Существовала в стране и наследственная знать, которая, впрочем, точно так же смывалась с политического лица страны при смене династии, это гуны, хоу, бо, цзы и нань (в европейской традиции их часто соотносят с князем, маркизом, графом, виконтом и бароном, что достаточно наивно, но, скажем, в случае с гунами-князьями помогает, так как они тоже состояли в родстве с императором).

Итак, среди отличительных черт китайского «абсолютизма», не вполне понимавшихся Вольтером и Кесне, были подотчетность императоров Небесам в форме права народа ниспровергнуть обанкротившуюся династию и отсутствие привязанности к вопросам наследования и крови при смене династий. К милым маленьким мелочам относились множественные имена — табуированное личное, храмовое и посмертное. Надо отметить, что правящих женщин-императриц (если они не узурпаторши, как У-хоу, или не регентши, как знаменитая Цы Си, правившие в обход закона), в отличие от Британии, не бывало. Ну и уж до кучи: императорский цвет — желтый, никто другой не имел права носить одежду такого цвета, символ императора — дракон (китайский, без крыльев).

Менялись династии и правители, входили и выходили из моды привозные и местные религии и верования — от легизма9 первого императора-объединителя Китая Цинь Шихуана до буддизма VI века династии Лян, от несторианства до протестантизма, а Китай в основе своей оставался патриархальным, конфуцианским, ориентированным на семейные, общественные, управленческие ценности. В самом деле, китайские традиционные философские и этико-политические учения — это не религии, Вольтер был прав: у конфуцианцев нет священников и монахов, да и сами конфуцианцы не поклоняются особо ничему и никому, кроме предков.

Конфуций (551—479 гг. до н. э.) для Китая — что-то вроде помноженного на миллион Дейла Карнеги, который раз и навсегда объяснил народу, обществу и власти, что нужно делать, чтобы быть приличным человеком («благородным мужем»), какие обязанности у правителя перед подданными, а у подданных перед правителем, как надо уважать и почитать родителей и вообще — жить не по лжи. Все это было настолько умно, естественно и единственно верно, что император Цинь Шихуан собрал всех современных ему конфуцианцев да и зарыл в землю. Конфуцианство не могло помочь ему объединить разрозненные царства в одну державу, слить разрозненные куски стен, окружавших эти царства, в одну — Великую Китайскую стену, сломить сопротивление объединяемых царств и выиграть необходимые войны, ему нужен был не моральный, а жесткий Закон, и его предоставили легисты.

Но как только схема, созданная Конфуцием для небольшого княжества Лу, будучи расставлена в швах, пришлась по мерке всему большому Китаю, ничего нового уже больше придумывать не требовалось (хотя мыслительная активность китайцев отнюдь не снижалась, никто не отменял мистический даосизм, по Великому шелковому пути пришел и прижился в форме чань буддизм, конфуцианство стало неоконфуцианством, и сто цветов со ста школами расцветали и падали под косой правителя не раз и не два). Не случайно же Мао Цзэдун спустя двадцать один век после Цинь Шихуана начал бороться с конфуцианцами. Победить в китайце конфуцианца — это значит победить китайца. Не удалось. Потому и не тонет китайский кораблик-джонка, выправляется.

Мальчики и девочки

Один из примеров самовыправления — китайская демография. В принципе, за редкими исключениями вроде народа наси, где главную роль в жизни общества играют женщины, население Китая традиционно патриархально (мы ведь понимаем разницу между обществом и населением, правда?). Конечно, луковые коммунистические одежки сделали свое дело, и в определенных сферах деятельности женщины могут работать наравне с мужчинами, но практически ни одна семья, которой был разрешен один ребенок в городе и два в деревне, не хочет, чтобы этими детьми были девочки. Таков традиционный взгляд — испокон веку семью, где родилась девочка, поздравляли с «разбитыми черепками». В крестьянской стране, где сын должен продолжить дело отца или выучиться и стать важным чиновником, где каждому сыну надо дать равный надел земли, а девочку — просто как-то прокормить, пока не выдашь замуж, раньше поступали жестоко: продавали лишних детей в рабство или оставляли на обочинах дорог на съедение диким зверям. В наше время ситуация изменилась: китайцы лучше других научились диагностировать пол ребенка на ранних стадиях беременности, избавляться от нежелательного плода и всеми силами добиваться рождения желанных мальчиков. Не всегда все тут получается гладко, поэтому в современном Китае часты случаи рождения изуродованных и инвалидизированных детей, но погоня за мальчиками не останавливается.

Китайцы очень чадолюбивы. Здесь не кричат на детей, всячески балуют их (по-хорошему, без фанатизма) и удивляются, почему мы так мало рожаем — «ведь вам же можно». Но теперь можно и китайцам. После тридцати шести лет политики «одна семья — один ребенок» демография страны с разбегу врезалась в проблему старения работоспособного населения, и в 2013 году был снят запрет на второго ребенка для пар, где хотя бы один из родителей был единственным ребенком в семье. Это мало помогло — в 2014—2015 годах работоспособного населения в стране стало меньше почти на четыре миллиона человек, так что осенью прошлого, 2015, года запрет на второго ребенка сняли вовсе.

Мы уже поняли, что китайская цивилизация мудра и работает как часы, но иногда их надежная пружина соскакивает, и история времен культурной революции с нанизанными на ниточку воробьями повторяется. Есть китаеведы, полагающие, что китайцы так и не додумались до понятия ego (это правда, не додумались — думали в другую сторону), что значение человеческого фактора как было, так и остается у них низким (и это тоже правда: чем больше людей в стране, тем ближе их сознание к роевому), что именно поэтому становится возможным приравнять лишнего воробья к лишнему ребенку, работать с цифрами, а не с людьми. Это все верно — и не только для китайцев, хотя они и являют собой сферический образец прагматизма в вакууме. Только вот именно те китайцы, которые умудрились родить и воспитывать своих детей не в нищете, носятся с ними так, как европейцам еще поучиться.

Зато первая конфуцианская обязанность детей — заботиться о родителях. Ради этого ломались карьеры, люди отказывались от выгодных предложений, а хорошие сыновья должны были подарить родителям гроб. Чтоб была уверенность в завтрашнем дне.

От улыбки станет всем больней

Мой университетский учитель — великий китаевед Михаил Васильевич Крюков, читая нам курс этнографии Китая, на первом же занятии объяснил, что исследовать уклад жизни, обычаи и культуру другого народа нужно не с позиции холодного наблюдателя, хихикающего над тем, что «у них» не так, как «у нас». Взялся исследовать — через отличия или просто через описание — изволь понять, почему «у них» так. Так чем же вообще китайское кровообращение отличается от западного? Первое, что тут нужно понимать, — это то, что оно действительно отличается. И не потому, что китайцы улыбаются, когда мы плачем; если немного последить за собой, начинаешь улыбаться, а не плакать, в абсолютном большинстве штатных ситуаций.

Когда мой второй китайский учитель, доцент, с кем мы разбирали деятельность в Китае иезуитов, рассказывал о том, как в годы культурной революции хунвэйбины ворвались к нему домой и вырвали с мясом телефон из стены, он весело улыбался. Разговор шел дома у доцента — красивого густоволосого седого китайца, потерявшего в тот далекий день не только телефон, но и позицию на кафедре, сосланного «поднимать деревню» и лишь чудом восстановившегося на преподавательской должности в нашем нестоличном университете. Он тогда встал, оторвавшись от чаши с гулаожоу10 , подошел к двери и показал на косяке эту дырку — от бывшего провода. Я была довольно молода и в ответ только похватала ртом воздух — вести политические разговоры нам было не рекомендовано. К концу стажировки я безвозвратно привыкла не только кланяться, складывая руки на груди, благодаря или прося о чем-то, но и радостно улыбалась по поводу и без.

То, что китайцы как бы всегда готовы к трудностям и разного рода «контрольно-демографическим» соображениям, приводит еще к одному результату: они довольно жестоки и терпеливы к боли. Ну, а откуда еще берутся эти безупречные гимнасты, трехлетние пианисты и глухие танцовщицы, поражающие мир? Дисциплина, терпение, дарвиновский отбор. Отбор, впрочем, не всегда был только дарвиновским. При одном цинском императоре существовала практика периодических рейдов по публичным местам вроде рынков и гульбищ: солдаты быстро выдергивали из толпы подозрительных личностей, нищих и бездомных, большинство казнили, уцелевших отправляли в ссылку в Синьцзян — китайскую Сибирь или показательно пороли и заковывали в колодки. Таким образом хоть немного сдерживался прирост того населения, который не «проконтролировали» эпидемия, война или сокрушительное народное восстание.

Так что терпеть было что. Вот и китайские пытки — не легенда и не пустой звук. Казнь с «аппетитным» названием «тысяча кусочков», о которой порядочный европеец вспомнит, только покопавшись в памяти и что-то такое вызвав в ней из романа Стендаля «Саламбо», — реальная практика времен императорского Китая. Можно методично сыпать человеку в нос черный перец, пока не сомкнутся дыхательные пути, можно… можно, скажем, по злобному навету оскопить высокопоставленного чиновника и перевести его из придворных историографов в евнухи. Такова была судьба великого отца китайской истории Сыма Цяня (146/36–86 гг. до н. э.), осмелившегося выступить перед императором в защиту двух полководцев, обвиненных в поражении ханьских войск в кампании против кочевников-сюнну.

Однако китайцы, чинящие подобные безобразия, и сами умеют терпеть. Так, путешествовавший по северному Китаю и Монголии Николай Рерих описывал, как нападавшие на путников бандиты-хунхузы убивали своих жертв по старым монгольским традициям — вспарывая грудную клетку и вырывая из нее сердце. Русские во время этой процедуры страшно кричали, а китайцы лишь скрипели зубами.

К подобной готовности вытерпеть боль — и не одноразовую — отнесем и бинтование ног девочкам (к счастью, ныне устаревшее), и выпускной экзамен в традиционном шаолиньском курсе обучения. После многих лет обучения студенту надо было пройти финальное испытание, чтобы стать полноправным шаолиньским монахом: миновать вошедшие в легенду восемнадцать комнат, наполненных препятствиями, преодоление которых показало бы его силу, мужество и интеллект. В восемнадцатой комнате будущему шаолиньцу предстояло взять голыми руками — в обхват — раскаленный котел и вынести его через ворота так, чтобы отлитые по бокам символические животные тавром отпечатались на внутренней стороне предплечий испытуемого. Чаще всего этими животными были два дракона, иногда дракон и тигр, дракон и феникс, реже всего два журавля. Можно по-разному относиться ко всяческим инициационным легендам, но дерево, на котором шаолиньские монахи тренировались в ударах пальцами, стоит во дворе монастыря и поныне: оно истыкано, как решето.

Интересно, что подобное величие духа разительно контрастирует с обыденными практиками. У китайцев очень распространены разговоры об усталости и необходимости отдыха, причем, говорит об этом обычно даже не сам уставший, а любой человек любому человеку. А как же? Тело надо беречь, холить и лелеять — ведь на это, на программу пестования жизни, и направлены основные усилия любого китайца, китайской медицины и сознания. Жить нужно как можно дольше и как можно здоровее, для этого и энергия ци, и плавная тайцзицюань, и боевая ушу — если уж никак нельзя без того, чтобы выиграть тот бой, которого нельзя избежать. Но давайте сделаем очередной разворот и перейдем от физического к интеллектуальному.

Китайская грамота

Китайское сознание в очень большой степени определяется китайским языком и письменностью. А как может быть иначе, если этой самой письменности больше четырех тысяч лет? Конечно, она менялась… немного. Между комментариями на треснувших черепашьих панцирях и современной «Жэньминь жибао», безусловно, есть разница: первые были довольно пиктографичны, последние — результат нескольких упрощений и всего того, что неизбежно происходит с большим массивом информации, когда он записывается при помощи письменности-конструктора.

Что рядовой человек обычно знает об иероглифах?

Что иероглиф — это слово. Это не так. Иероглиф в современном китайском языке, правильно именующемся путунхуа, — скорее слог-морфема: большинство слов состоит из двух слогов, времена однослогового языка давно в прошлом. Это, впрочем, не значит, что у каждого иероглифа нет собственного смысла. Он есть.

Что иероглифов много. Это правда: чтобы читать газеты нужно знать около пяти тысяч, в пятитомном словаре Ошанина их около шестнадцати, а в китайском языке вообще — около восьмидесяти тысяч.

Что иероглифы сложны и не поддаются разумению. Это заблуждение. Большинство иероглифов состоят из двух основных частей — ключа, подсказывающего, к какому классу вещей относится обозначаемое иероглифом, и фонетика, подсказывающего, как иероглиф читается. Ключей чуть больше двухсот, а слогов-чтений в китайском языке всего 414. Вот и получается, что запомнить надо не восемьдесят тысяч разных значков, а некоторое количество категорий и сочетаний черт — линий, ударов кисти, из которых состоят и ключи, и фонетики.

Если вам показалось, что задача изучения китайской иероглифики существенно упростилась, не спешите выдыхать: слогов-то, положим, четыреста, да только вот и тонов, которыми они могут произноситься (меняя смысл), — четыре. Добавим к этому фантастическую, совершенно не представимую носителем русского языка омонимию, царящую в китайском, и вы поймете, почему сами ханьцы могут зачастую не понимать друг друга и прибегать к рисованию иероглифов пальцем в воздухе. Ну, а как иначе, если и «торговля», и «меховая одежда, свитер» передаются в устной речи одним и тем же сочетанием слогов — mao-yi, различаются только иероглифы и тоны слогов.

Тут нам очень удобно перейти к тонам и музыкальности китайцев. Итак, мы поняли, что каждый слог дает нам целый куст — нет, два куста использований. Первый куст — четыре варианта произнесения слога тонально (у каждого из этих произнесений-тонов, скорее всего, будут омонимы), а второй — иероглифическая запись слога в зависимости от значения. Тут наши тональные слоги тоже дадут большую омонимию. Ну возьмем, скажем, известный всему миру слог ma. Да-да, у китайцев, в отличие от грузин, венгров, финнов, татар и тувинцев, слово «мама» образуется при помощи двух одинаковых слогов ма ровного высокого первого тона. Вот этот иероглиф, состоящий из ключа «женщина» и фонетика «mа» (происходящего от чтения иероглифа ma — лошадь), означает в принципе только то, что и означает: маму и ее производные. А теперь возьмем другой иероглиф, читающийся как «ma» и произносящийся первым тоном. Эта морфема означает «вытирать, меняться» (входит в состав слов «полотенце, сердиться, меняться в лице»). Еще один иероглиф с участием того же фонетика, но с другим ключом означает (в том же тоне) «смеркаться, брезжить».

Примемся за второй тон и иероглиф, который означает: лен, конопля, пенька, шероховатый, отлеживать, затекать (рука затекла), входит в состав слов паралич, холст, мешок, пакля, хлопотный (mafan — одно из самых употребляемых слов путунхуа); проказа, хворост, прохудиться, эфедрин, большая хлопушка, дуб острейший, рябое лицо, онеметь, воробей и фразеологизм «воробьиная война» (это когда воюют врозь и малыми силами), слегка, дать наркоз, кунжутное масло, анестезия, корь, наркотик и производные. Этот иероглиф занимает целую страницу крупноформатного фонетического китайско-русского словаря, выпущенного в Шанхае в 1989 г.

В третьем тоне ма даст нам ту самую лошадь и целый хоровод производных — от седла и хоровода до пиявки, картона, телохранителя, марки (это будет редкое в языке заимствование), марафона, жести, половника, параши и еще целой страницы того же самого словаря. Другой иероглиф — морфий и производные. Третий — агат, четвертый — цифра, пятый — еще один вид пиявки…

И наконец в четвертом тоне ма предстанет перед нами в форме глагола «ругать» с павлиньим хвостом производных, а есть еще и вопросительная или усилительная частица «ма», которая произносится так называемым «легким» тоном — почти никаким.

Итак, наш «ма» дал на выходе четыре тона, двенадцать иероглифов и несколько сотен омонимов. Конечно, при понимании помогут сочетания «ма» с другими слогами, а при чтении собственно иероглифы, но уловить смысл в общем потоке речи можно, только если у слушателя очень хороший слух.

Теперь понятно, почему китайцы не торопятся переходить на латиницу, хотя дети изучают латинскую транскрипцию иероглифики уже в школе. Что толку писать десятки сотен вариантов одних и тех же слогов? Без иероглифов все это теряет смысл. Можно представить, какой памятью обладает самый что ни на есть среднестатистический грамотный китаец: в сущности, интеллектуально его не остановить. В сочетании же с присущим большинству ханьцев здоровым често- и трудолюбием и укорененным в тысячелетиях коллективизмом иероглифическое мышление дает общество людей, которым по плечу любая задача. Так что для того чтобы не вызывать раздражение профессиональных китаеведов, изучайте иероглифы, ну хоть тысяч пять, не надо просто учиться их «рисовать». А мы пока перейдем к чему-нибудь описательному.

В китайском городе Чанчуне

«Деревенский мужик не знает, что такое игра в шахматы, — двигают иероглифы».

Китайская недоговорка-иносказание

Повторюсь: «пощупать» настоящий Китай можно не в туристическом Пекине, безумном Шанхае или, тем более, в жирном буржуазном Шэнчжэне, а в провинции. Нет, автор далек от мысли, что «Москва — не Россия, а Пекин — не Китай», что же есть Пекин, если не Китай, — не Сантьяго ведь де-Чили, правда? Просто Китай тоже не обошла приставучая лихоманка глобализации, и здесь строят большие, прозрачные и овальные стадионы-аэропорты, и здесь стараются не отставать от нью-йорков и парижей местные нувориши, а китайские туристы с фото-, видеоаппаратурой наперевес по количеству обогнали даже японцев в своем желании «сделать» Европу за неделю и перефотографироваться в жанре «я и Колизей» со всеми мировыми достопримечательностями. Этому нельзя не радоваться, потому что Китай более или менее открытый — хотя бы через людей, которые выезжают посмотреть на мир, — всяко лучше, чем Китай закрытый.

Так вышло, что в ту первую поездку я прожила в столице провинции Цзилинь (в Северо-Восточном Китае — Дунбэе) несколько месяцев, стажируясь в тамошнем головном гуманитарном университете. И если ни правильное название провинции — Цзилинь, ни смешное название ее столицы — Чанчунь, скорее всего, ничего не говорят читателю, то ему совершенно точно что-то говорит словосочетание «На сопках Маньчжурии», а представителям старшего поколения — слова «марионеточное государство Маньчжоу-го», «император Пу-И», «провинция Гирин» и, конечно, «Халхин-Гол».

Впрочем, про последнего китайского — вернее, маньчжурского — императора Пу-И знают почти все — и благодаря его душераздирающим воспоминаниям («Первая половина моей жизни»), и благодаря великолепному фильму Бернардо Бертолуччи «Последний император». Так вот, этот самый утонченный и европеизированный нервный гедонист Пу-И, вытесненный в 1911 году в результате Синьхайской революции из пекинского Запретного города на северо-восток, в вотчину своих маньчжурских предков, обосновался в том самом нынешнем городе Чанчуне, а тогдашнем Синьцзине («Новой столице»), где я и стажировалась.

Находившееся под контролем Японии государство Маньчжоу-го было, конечно, обречено. В августе 45-го десант майора Петра Челышева захватил бедного императора и передал его по этапу в лагерь под Хабаровском. В 49-м году, после окончательной победы в Китае коммуно-маоистов, Пу-И понял, что дело плохо, и написал Сталину письмо с просьбой не отдавать его Мао… На будущий год он поехал в Китай, где немедленно отправился в другой лагерь и лишь через девять лет был выпущен по личному указанию Председателя, сделавшись поначалу садовником Ботанического сада, а потом и политическим консультантом правительства. Китайская династийная история неторопливо свернулась в кольцо и сладострастно укусила себя за хвост.

Бывший дворец Пу-И, безусловно, главная примечательность Чанчуня («Длинной Весны») — «маленького» двухмиллионного города, на примере которого можно окунуться в обычную китайскую жизнь. Дворец грустный, как любой дом изгнанника, пусть и императора. В нем сохранился трон императора Маньчжоуго, какие-то половинчатые интерьеры, довольно скромные спальни, садик… Бедный, бедный Пу-И.

В Чанчуне суровые сибирские зимы, там до сих пор носят зимой мягкие бесформенные шинели-одеяла, ездят по льду на древних громыхающих гробах-велосипедах семьями по пять человек и живут в многоэтажных домах с турецкими туалетами-дырками в полу без ванных. Тут осенью сушат на зиму китайскую капусту (длинная, по форме напоминающая батискаф; мы считаем ее салатом, а они называют нашу круглую капусту «большая голова»), раскладывая ее на стадионах или нанизывая на все ту же вездесущую веревочку, только протянутую на балконе. Тут учатся в паре-тройке больших университетов, ходят в зоопарк, гуляют в парке на озере, по праздникам смотрят салют и танцуют под мелодичную музыку. Отсюда рукой подать на поезде как до «русских» Харбина и Даляня, так и до Шеньяна (Мукдена) с потрясающим комплексом гробниц основателей маньчжурской династии Цин. Зимний Харбин холоден, как озеро Коцит на дне Дантова «Ада»; но все это можно вытерпеть, если есть желание увидеть праздник разноцветных фонарей на льду реки Сунгари. Ежегодно там строят фантастический город изо льда команды, съезжающиеся со всего мира.

Здесь гостей из-за границы заставляют пить шестидесятиградусную водку, кормят на убой в ресторанах — а познакомившись получше, и у себя дома, — потом заставляют петь… И мы поем, и пьем, и танцуем, и лепим вместе пельмени, и скучаем по дому — почта оборачивается раз в два-три месяца. По кампусовым склонам бродит тощая корова, но говядину китайцы не очень любят — много с ней мороки, а вот свинина — любимое мясо. На Севере вообще едят довольно много мяса: холодно, иначе не проживешь, тут самые вкусные пельмени — цзяоцзы, те самые, что готовят на пару и подают в плетеных бамбуковых решетах. Здесь празднуют положенные календарные праздники — важнейшие дни равноденствия и противостояния, Рождество начинают отмечать с католиками, а заканчивают — с православными, в Китайский Новый год вся страна приходит в движение и возвращается на родину — у кого она где, иначе нельзя, поэтому железные дороги развиты превосходно и поезда по ним ходят без опозданий. По праздникам на окна наклеивают красные бумажные иероглифы с пожеланиями счастья и долголетия, а вкуснее «лунных пирожков» с соевой пастой внутри (их полагается есть на праздник Середины осени — Чжунцюцзе — по традиционному лунному календарю приходящийся где-то на середину сентября) лакомства не придумано.

Здесь на тебя смотрят, как на жирафа, непонятно зачем затесавшегося в лососевый косяк, говорят, естественно, только по-китайски и долго не могут поверить, что ты по-китайски говоришь тоже. Поверив, подозревают у тебя китайских предков. Здесь два христианских собора; мужской буддийский монастырь совмещен с женским, и вымирают оба. Здесь огромная киностудия и огромное всё: пространства, широченные пыльные улицы, бескрайний зоопарк… Даже удивляешься, почему так много места, где же гаолян?!

Здесь не только старики помнят про «большую дружбу» со «старшим братом — СССР», эта память пока передается от отца к сыну, здесь студенты понижают голос, когда обсуждают в твоей общежитской комнате события на Тяньаньмэнь, но все же говорят о них и не боятся, ведь ты все-таки свой, и по сей день попросят выступить с рассказом про Зою Космодемьянскую и Александра Матросова. Здесь по инерции здороваешься с любым обладателем белого лица, так как вы наверняка знакомы. Здесь ты впервые попробовал вареных огурцов, нарезанных ромбиками, научился не вздрагивать от того, что все всё бросают на землю (и на пол в концертных залах), а объявления «Плевать запрещено» висят в присутственных местах неспроста. Одна половина горожан, казалось бы, плюет и бросает, а другая — та, что с метлами, — идет следом и метет. Не будет в провинции и чудес механизации — надо ведь дать работу всем тем, кому эта работа нужна.

Говорят, весной в Чанчуне зацвело что-то нежное и розовое, но я этого не застала — уехала в Пекин, Сиань и дальше, дальше… Так что давайте прервемся на…

Китайский файф-о-клок

Чай в Китае должен быть зеленым в той же мере, в какой маленькое черное платье в Европе — черным, а тюремная роба в США — оранжевой. Давайте сразу оговоримся: китайцы не любят кофе, потихоньку научились пить молоко, но в принципе плохо его переносят, а молочные продукты для них крайне вторичны. Так, угощенный в поезде сыром китайский попутчик изменился в лице, выбежал из купе и больше не вернулся, а попытка купить сливочное масло в Чанчуне вылилась в поездку в Харбин. Зато чай вы найдете в Поднебесной любой — от белого и красного до драгоценного черного прессованного пуэра, продаваемого на аукционах, но пьют тут разнообразный зеленый, попросту насыпая сухие листики в кружку с крышкой — без ситечек, сеточек и прочих ухищрений.

За все время, что я была в Китае и общалась с его жителями, никто ни разу не попытался провести при мне чайной церемонии (а она в Китае существует), не пил чай наперстками и вдумчиво не переливал его из чайничка в рюмочную чашечку. Наверное, в Китае не только рис, но и чай — всему голова. С чая начинается любая еда (чтобы промыть все каналы протекания ци), чаем угостят гостя, даже если больше в доме ничего нет, ну а если кончилась заварка, нальют кипятка — наверное, потому, что для его получения нужно затратить усилия и энергию, в отличие от менее ценной холодной воды.

Самая известная чайная история в Китае такая. Один крестьянин преподнес богачу-помещику немного чая. Тот попробовал, решил, что чай хорош, и преподнес его провинциальному чиновнику. Чиновник решил, что чай достоин лучшего ценителя, и преподнес его чиновнику государственному. Тот, осознав, что чай превосходен, преподнес его главе Палаты церемоний, а тот оценил чай и, уверившись, что чай достоин высшей похвалы, преподнес его императору. Император, отведав чая, наградил главу Палаты церемоний алым халатом, а тот, усовестившись, передал халат государственному чиновнику. Последний, исполненный скромности, отдал его провинциальному чиновнику, тот же в свою очередь отдал халат богачу, с которого начался путь чая наверх. Тогда богач — достойный богач из доброй сказки — отнес императорский халат крестьянину. А крестьянин, доведя процесс подъема и спуска дара до абсолюта, пошел и накрыл драгоценным шелковым халатом кустик чая.

И вот, пока чай «Красный халат» или связанный «Небесный цветок» неторопливо распускается в прозрачном заварочном чайнике и гости любуются неземной орхидеей, плавно разворачивающей острые лепестки в объятиях горячей воды, зануда-хронист вспоминает, что не так давно чашечки-пиалки зеленого китайского чая поднимали за четырехсотлетний юбилей пребывания этого напитка на столах европейцев. Благодарить за это можно первую мегакорпорацию в человеческой истории — голландскую Ост-Индскую компанию: образовавшись в 1602 году, уже через семь лет она доставила чайные листья на Запад.

Кажется невероятным, что наши беспокойные предки большую часть прошлых веков обходились без кофе и чая — напитков, способных согревать и тонизировать человека, без того чтобы смущать его разум, как это делает вино, известное людям с античности, или пиво — напиток, любимый еще древними египтянами. Факт остается фактом: чтобы появился чай, понадобилась гораздо более склонная к медитативности цивилизация, чем та, которую создали беспокойные греки, еще более неуемные римляне или вечно стремящиеся заглянуть за линию горизонта люди Возрождения.

Китайцы научились пить чай в столь незапамятные времена, что простые действия — высуши листья и брось в кипяток — уже до новой эры оказались окружены легендами. Самая распространенная связывает изобретение чаепития с отцом китайского сельского хозяйства и великим травником императором Янь-ди, или Шэнь Нуном, впервые пригубившим этот напиток где-то около 2737 года до н.э.

Янь-ди некогда повелел, чтобы всю питьевую воду в государстве перед употреблением кипятили, а во время путешествия в некий отдаленный уголок случилось неизбежное: ветер швырнул в кипящую воду несколько сухих листков с соседнего куста, и получился благоуханный настой. Любознательный император отважно попробовал взвар и «обнаружил, что он освежает душу и тело». В III веке до н.э. чай упоминается в китайских источниках как замена вина, а в 350 году эры новой — входит в китайский словарь. В те времена чай считали здоровым и бодрящим отваром, но только к великой династии Тан (608—906) он входит в моду и превращается в национальный напиток китайцев.

Интересно, что первыми пропагандистами чая в мире стали люди религии. В Японию вместе со своим учением чай принесли буддийские монахи, а в Европу — миссионеры, проповедовавшие христианство в Китае. Да-да. Промышленному импорту чая голландской Ост-Индской компанией предшествовали многочисленные восточные сувениры, привозившиеся в Португалию торговцами и миссионерами. Конечно же, среди них был и чай, слухи о котором распространились еще во времена караванной торговли по Великому Шелковому пути. Считается, что первым португальцем, описавшим чаепитие в 1560 году, был доминиканец Гаспар да Круц (Португалия, самая передовая морская держава тех времен, открыла кружной морской путь на Дальний Восток через Африку еще в 1515 году). С легкой руки миссионера чай нашел дорогу поначалу на столы богатых людей в Лиссабоне, а позже, когда к делу подключились перевозчики из Голландии — политического союзника Португалии, — дело пошло еще веселее: дарящие бодрость волшебные листья стали поставляться во Францию, Голландию, в прибалтийские земли.

Нам неизвестно, на каком именно корабле приехал первый серьезный груз чая в Европу — на «Голубке», «Амстердаме» или «Батавии», нет сомнений лишь в том, что чай мгновенно вошел в моду в столичной Гааге, несмотря на свою дороговизну (больше 100 нынешних евро за фунт), что, конечно, сделало его напитком богатых. Но чайный поток уже было не остановить: торговля росла, цены падали, и сухие листочки, поначалу приобретавшиеся в аптеках вместе с такими редкими приправами, как имбирь и сахар, уже к 1675 году можно было купить в обычных магазинчиках, торгующих съестным, во всех Нижних Землях.

Чего только не пришлось пережить в своей чуть более чем трехвековой истории на Западе невинному чаю! Жаркие дискуссии о его пользе или вредности, «чайную ересь» (когда жители спокойно гоняли чаи, не обращая внимания на тянувшиеся двадцать два года в середине XVII века дебаты о пристойности чаепитий) и, конечно, смешивание с другими продуктами. В 1680 году мадам Мари де Рабютэн-Шанталь, маркиза де Севинье, впервые упоминает возможность добавить в чай молоко, а в голландских тавернах начинают подавать чай посетителям в переносном чайном наборе, при помощи которого добропорядочный голландец сам заваривал свежий чай себе и друзьям — часто в садике при трактире.

В третьем тысячелетии в мире ежегодно производится свыше трех миллионов тонн чая — в основном в Индии, где его начали культивировать с подачи англичан лишь в 1836 году, в Китае и Шри-Ланке (туда чайный куст пришел в 1867 году). Китай остается единственной страной, в промышленных масштабах производящей белый, желтый, зеленый, сине-зеленый, красный и черный чай. Производство волшебного листа растет, а 75 процентов продукции продают в страны СНГ, Европейского сообщества, Германию, Японию, Великобританию и США.

А если вернуться к голландцам и чаю, то можно вспомнить памфлет 1670 года, в котором неизвестный автор писал: «Распространение известного растения подобно распространению правды: сначала о ней подозревают, она приятна тем, кто отважился познать ее, ей оказывают сопротивление, когда она распространяется, нападают на нее, когда она достигает пика популярности, и наконец, она торжествует по всей земле — от дворцов до хижин, ведомая лишь медлительным и неутомимым временем и собственными достоинствами».

Хорошо, что мы заговорили о чае — так у нас не останется ни времени, ни места, чтобы поговорить о китайской еде, которая вытеснила бы все остальные темы. Скажу главное: в Китае можно и нужно есть на улице — и нанизанные на палочку засахаренные фрукты-ягоды, и шашлычки, и пельмени, и, в особенности, батат (или ямс), запеченный в большой железной бочке. Нельзя пройти и мимо цзянбина — большого и навороченного блина-яичницы, способного заставить покраснеть любой парижский креп. Что уж и говорить о забегаловках шириной в одну дверь. В одной такой я единственный раз в жизни пробовала гордо стоящую на блюде вертикально и ослепительно сияющую в свете люстры карамелизированную рыбу, больше похожую на произведение из муранского стекла, чем на жареного карпа. В Китае невозможно голодать. «Железая чашка риса», о которой говорил Мао Цзэдун, давно достигнута, а основой диеты являются, конечно, не высокохудожественный карп и изыски из мяса и птицы, а рис, лапша и овощи. Китайцы любят угощать и угощаться, и к еде относятся очень серьезно. Пища готовится непосредственно перед едой и не оставляется для последующего подогревания. Но мы ведь уже поняли — все для пестования жизни: гимнастика, питание, здоровье. Так что давайте съездим в Пекин.

Я ехала в Пекин. Кэци, Мафаньдэ и другие звери

«Вдова увидела во сне мужчину — все зря».

Китайская недоговорка-иносказание

«Столица — это столица», — сказала мне еще одна подруга, Кейт, коллега по изучению деятельности иезуитов в Китае. Она не была в восторге от Чанчуня, хотя никаких радикальных мнений о провинции и не высказывала. Заметим в скобках, что противное было бы совсем не по-китайски. Китайцы вообще обходительны и иносказательны, для них самое важное в общении не только знаменитые китайские церемонии, но и понятие кэци — вежливости. Если нужна подпись, то это «ваша драгоценная фамилия», если нужно обратиться к кому-нибудь с просьбой или вопросом, то так, чтобы не было слишком мафаньдэ — хлопотно. Если не получается или не хочется ответить на просьбу-вопрос положительно, то вам не скажут «нет», скажут «приходите завтра». А потом еще завтра. А потом… Но если мы что-то с вами уже поняли про Китай — так это то, что китайская редиска, как и любая другая, красна лишь снаружи.

Вежливые и обходительные китайцы с их поклонами, улыбками и сложенными руками — это те же китайцы, что способны встать в одиночку перед танковой колонной, отрезать от вас тысячу кусочков или вытерпеть, если эти кусочки будут отрезать от них. Существование породы «благородных мужей», не могущих осквернять уста вульгарным словом «деньги», не отменяет превосходных навыков торговли, присущих китайским торговцам. Вот и разговор с моей китайской подругой Кейт после сдержанного вздоха о столице перешел на детей, и она призналась, что внешность европейских детей ей милее — такие большие глаза, такие высокие носы! Если с людьми дружить, никакая кэци не помешает им рано или поздно говорить откровенно.

«И вот мы в Пекине». Сколько путешественников писали эту фразу по достижении китайской столицы. В Пекин отправлялись на десятилетнюю службу российские православные миссии, на бывшей территории проживания которых ныне расположено самое большое посольство в мире — бывшее советское, а ныне российское. Принадлежащие дипмиссии шестнадцать гектаров лесопарка, строений с разрушенной церковью и всем, необходимым для жизни и работы, были даже некогда занесены в книгу рекордов Гиннеса. Сюда приехал отец российского китаеведения монах Иакинф — Бичурин, а за ним — великолепный майор Тимковский, прошедший для этой цели Монголию и северный Китай и оставивший записки об этом путешествии, которые уже вот-вот выйдут в свет.

Пекин помнил Хубилая и Марко Поло, вдовствующую императрицу Цыси, одной рукой провоцировавшую резню европейцев, а другой… ну, обеими руками, и ногами тоже, — катавшуюся по Запретному городу на трехколесном велосипеде, подаренном одним из политиков. Пекин не забыл ни остатки непрочной храмовой архитектуры (сакральные строения в традиционном Китае пристало строить из дерева), ни своих кудрявых львов, придерживающих лапой жемчужины, ни белую ламаистскую пагоду Байта над гладью Северного моря — озера Бэйхай, ни танков на площади Тяньаньмэнь, ни расположенных неподалеку Минских могил и более далекой Великой стены. Здесь можно посмотреть, как сидит, меланхолически пережевывая бамбуковые листья, дасюнмао — большой панда, действительно большой, похожий на монаха Цицы, послужившего прототипом для веселого и толстого японского будды-божка Хотэя. Но можно увидеть и гораздо более фантастическое животное, сяосюнмао — панду малого. Это пушистое огненно-рыжее существо с белыми лапами, то ли кошка, то ли мишка, способно покорить любого.

Пекин поразил меня больше, чем Нью-Йорк: людей в нем больше, и идут они на тебя таким потоком, что кажется, будто пробираешься через весь китайский миллиард с хвостиком. Движение машин может быть по-прежнему хаотичным, а в районах, чуть более отдаленных от туристических центров (я жила на квартире у подруги, приехавшей в Пекин преподавать русский язык), точно так же будут с любопытством смотреть на твой «высокий нос» и белое лицо. Еще в самый первый пекинский вечер — до отъезда в Чанчунь — нас напоили тем самым обычным китайским зеленым чаем, насыпаемым в кружку и закрываемым крышкой. Дело было вечером, и чай пришелся очень кстати… кабы не реакция на него. Внезапно мне показалось, что к ногам приделали тугие пружины, и приходилось прыгать, а не идти, да и ночью так и не удалось

заснуть — это мне-то, кофеману со стажем.

И все же Пекин, облазанный, обнюханный и обхоженный, довершил впечатления стажировки: ты тут чужой, чужим приехал, чужим и уедешь. Ты не Маттео Риччи и не Бичурин-Иакинф, твое кровообращение никогда не перенастроится, и энергия ци не вольется тебе в ухо, чтобы вылиться через нос.

Еду в Сиань

«Спрашивать гребешок в буддийском монастыре — не туда зашел».

Китайская поговорка-недосказание

Так что, «отработав» Пекин, я беру билет и еду в Сиань.

* * *

— А ты не боишься одна в поезде ехать?

— Нет, не боюсь: русский с китайцем — братья навек…

— И правда! Здравствуй, товарищ!

* * *

— Ты, наверное, китаянка?

— Нет, я русская!

— Ну, не может быть! Наверняка папа — китаец или мама — китаянка.

— Нет, нет, я правда не китаянка.

— А по-китайски хорошо говоришь, как диктор.

— Меня хорошо учили!

— Да? Ну ладно… Знаешь, скорее всего, дедушка у тебя был китаец…

* * *

— Товарищ!

— Да?

— Как пройти к Даянь-та? (Большой пагоде диких гусей.)

— Простите, я не знаю, я только что приехала в Сиань. Давайте посмотрим на карте!

Окрыленная этими диалогами, я летала по Сиани — одна, с пьянящим ощущением отрыва от «слежки» (это был последний год жесткого надзора за стажировками, и нам не просто нельзя было ходить по Пекину в одиночку, но и покидать город, не сказавшись. Я покинула). Наслаждалась спокойным отношением к себе окружающих, видами обнесенного мощными стенами города, поездкой в Бинмаюн — к могильному кургану и терракотовой гвардии Цинь Шихуана.

Вот старый китаец ведет на веревочке большую усталую обезьяну. Вот они остановились и мирно разделили на двоих один банан. Вот витрина с драгоценными пятилитровыми бутылями крепчайшей китайской рисовой водки. Вот в одной из этих бутылей заспиртованная змея.

А потом у меня из кармана вытащили кошелек со ста юанями, что в поездке было равносильно гибели, и я поняла… поняла, что теперь я здесь совсем своя. И осталась в Сиани навсегда.

______________________

1 Традиционно — молодой ученый-чиновник (кит.).

2 Гаолян — однолетний злак, напоминает кукурузу, со стеблем, доходящим до 4 м высоты. Гаолян занимает большие площади в Китае, Манчжурии и Корее.

3 Коутоу (кит.) — обряд тройного коленопреклонения и девятикратного челобитья, который по китайскому дипломатическому этикету было принято совершать при приближении к особе императора.

4 Pax Sinica (лат.) — китайский мир.

5 Ци, иногда чи — одна из основных категорий китайской философии, фундаментальная для китайской культуры и медицины. Ци выражает идею пространственно-временной и духовно-материальной субстанции, которая лежит в основе устроения Вселенной, где все существует благодаря ее видоизменениям и движению.

6 Зумба, или сумба (исп. Zumba) — танцевальная фитнес-программа на основе популярных латиноамериканских ритмов.

7 Чумиза — черный рис.

8 Так назвал Китай Марко Поло, и лишь первый миссионер-иезуит в Китае Маттео Риччи (1552—1610) идентифицировал Катай с той «Страной серов», которую Европа знала с римских времен. Помешанные на шелке римляне думали, что серы счесывают его с деревьев.

9 Легизм — философская школа эпохи Чжаньго (Воюющих царств), сформировавшаяся в IV–III вв. до н.э. и известная также как «Школа законников». Основной идеей школы было равенство всех перед Законом и Сыном неба, следствием чего являлась раздача титулов не по происхождению, а по реальным заслугам.

10 Свинина в кисло-сладком соусе с ананасами.

Дружба Народов 2016, 2

Китай > СМИ, ИТ > magazines.gorky.media, 27 февраля 2016 > № 1912847 Дина Дубровская

Ольга БАЛЛА

Pax Sovietica: большое послесловие — или?..

«Национальные» номера «толстых» журналов

+++ ——

В минувшем году сразу несколько центральных «толстых» журналов посвятили отдельные свои номера литературам бывших советских республик. Почти все они вышли в рамках связанного с Годом литературы проекта Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям (кроме литовского номера «Иностранной литературы» и украинского номера «Нового мира»). Увы, Азербайджан, Туркмения, Киргизия и Таджикистан остались за пределами проекта.

Что происходит на бывших имперских окраинах спустя четверть века после распада Pax Sovietica? Как идут их выздоровление от империи, работа с травмами XХ века, освоение собственных, суверенных исторических смыслов? Как там сегодня видят самих себя и Россию? Все ли еще длится послесловие к советскому опыту — или уже пишутся совсем новые главы другого, неведомого нам текста?

«Национальные» номера журналов отвечают на эти вопросы — и даже ставят их — с разной степенью полноты.

По идее, опыт бывшего имперского центра должен был бы — мог бы — научить нас особенному роду зоркости, внимания к тем, кто раньше был с нами в одном трюме чудовищного, как броненосец в доке, государства, а теперь плывет своими путями. Нас должна (может) научить этому новообретенная дистанция. Все время хочется думать — хотя, быть может, ошибочно, — что уже прошло время и слепоты друг к другу из-за рутинного сосуществования в одном всеусредняющем государстве, и (за исключением особенного, трагического украинского опыта) обид друг на друга и отталкивания друг от друга. Самое время учиться друг у друга.

Что же получается на самом деле? Попробуем составить себе представление об этом.

* * *

Больше всего повезло литературам Литвы и Казахстана — а вместе с ними и нам: каждой из них досталось внимание сразу двух журналов, нам же — счастливая возможность узнать о них гораздо больше, чем о словесностях других постсоветских стран. Литовской литературе посвящены мартовская «Иностранка» целиком и часть сентябрьского «Октября» (в котором она делит пространство с эстонской и латышской). Литературе Казахстана — декабрьские номера «Невы» и «Нового мира».

Повезло нам тем более, что в каждом из случаев свой общий предмет эти издания рассматривают по-разному.

И дело не в составе авторов — хотя да, он почти не совпадает. В двух «литовских» журналах одно общее имя все же есть — это Томас Венцлова, без которого, согласитесь, разговор о Литве, о литовской мысли и слове обречен на неполноту. В обоих журналах — его стихи в переводе Владимира Гандельсмана, а в «Иностранке», кроме того, — его же эссе о Москве шестидесятых. В «Иностранке» круг авторов шире — и основная их часть доселе оставалась русскому читателю неизвестной.

Все вошедшие сюда тексты — переводы. Почти все — с литовского, кроме тех двух, что составили совсем небольшой раздел «Россия—Литва»: Венцлова переведен с английского, Юргис Балтрушайтис (его письма к Джованни Папини) — с итальянского. По-русски здесь говорит только московский литовец — главный режиссер театра имени Маяковского Миндаугас Карбаускис со своим интервьюером Георгием Ефремовым; да Рута Мелинскайте с Марией Чепайтите — кстати сказать, составители номера — пишут по-русски о книгах, связанных с Литвой, и о русских тоже — в разделе «БиблиофИЛ». И все.

И это, среди прочего, значит, что русскоязычная литература Литвы оставлена в этом варианте разговора о литовской словесности практически без внимания. В отличие от «Октября», где тексты трех из шести авторов литовского раздела — то есть ровно половина его — опубликованы в их русском оригинале: рассказ Далии Кыйв, стихи Лены Элтанг (пишущей только по-русски, но принципиально наднациональной, — и это второе, после Венцловы, известное и знаковое имя в литовской части журнала) и Таисии Ковригиной. (Забегая вперед — остальные разделы «балтийского» «Октября» организованы так же: переводы из латышских и эстонских авторов и там соседствуют с примерами литературы, пишущейся по-русски либо жителями этих стран — как Игорь Котюх, родившийся и живущий в Эстонии, либо выходцами оттуда, давно обитающими в иных краях — как Таисия Ковригина, выросшая в Литве, живущая в Абу-Даби).

Вряд ли так вышло потому, что люди, работавшие над номером «Иностранки», считают русскую компоненту литовской литературы незначительной или недостойной внимания. Просто там разговор в принципе — о другом. В «балтийском» «Октябре» речь скорее о взаимоналожении, взаимопроникновении, взаимодействии разных культур, литератур, языков, волею исторических судеб оказавшихся на одной территории. В литовской «Иностранке» — об обретении Литвой самой себя, о проведении границ. (Не отсюда ли — кажется, характерно литовская — тема границы, «пограничных ситуаций, вернее — проблема человека в условиях пограничья (или приграничья)», с упоминания которой Ефремов начинает разговор с Карбаускисом? Вспомним, что именно так — «Пограничье» — назывался и вышедший в минувшем году сборник эссе и публицистики Томаса Венцловы, рассмотренный, кстати, в «библиофильском» разделе «Иностранки». Типично литовское беспокойство?) Здесь важна работа самоопределения, выработки себя — «Рождение нации», как называется таинственный (ни слова о Литве! ни единого литовского имени! хотя все вполне прозрачно, но… такое могло происходить где угодно) рассказ Саулюса Томаса Кондротаса.

Номер в целом недаром называется «Рассеяние и собирание» — именно это, считают составители, происходило с литовцами в XX веке. Два этих процесса, оба травматичные, стали для них формами самоосознания.

Составителей «Иностранки», при всем их внимании к разнообразию стилистических пластов литовской литературы, к широте диапазона ее возможностей, занимает, похоже, даже не в первую очередь литература как таковая, но судьба и историческое состояние народа, которые словесность отражает, как, может быть, ничто другое. Она — точный слепок с исторического состояния.

Этот номер журнала — в отличие от «Октября», повествующего исключительно о современности, — во многом ретроспективный, открывающий русскому читателю едва (если вообще) известное ему литовское прошлое и, насколько это возможно на ограниченной журнальной территории, соединяющий разные ее потоки в сложное и живое целое. «Оборванные звенья, — пишет Юрате Сприндите в статье «Вызовы постцензурной свободы», — соединились в живое целое, и стало ясно, что литовская литература, "расколотая" пополам в 1944—1945 годы, вопреки прежней искаженной оценке, едина и неделима».

То, что мы хоть сколько-то знали в советское время под именем литовской советской литературы — лишь малая ее часть. Теперь нам показывают другие, не менее (не более ли иной раз?) полноправные ее части: написанное в эмиграции и в противостоянии советской власти. Мы прочитаем — кроме названного рассказа Саулюса Томаса Кондротаса, с советских лет живущего в эмиграции, — стихи и фрагменты дневника за 1938—1975 год Альфонсаса Ника-Нилюнаса (1919—2015) — поэта, переводчика, критика, бежавшего в 1944 году на Запад и проведшего основную часть жизни в США; записи журналиста Балюкявичюса, который в 1948—49 годах возглавлял сопротивлявшийся понятно кому партизанский отряд и погиб 25-летним; эссе священника-диссидента, проведшего семь лет (1979—1986) в сибирской ссылке... И эти тексты здесь — на равных правах и в одном ряду с тем, что писал, скажем, заслуженный деятель культуры Литовской ССР (1990) Ромуальдас Гранаускас (1939—2014).

Номер получился не просто представительным, но весьма аналитичным. Сам его тщательно подобранный состав — уже рефлексия. «Осмысление опыта рассеяния и воссоединения <…> — пишут составители, — принесло плоды, которые не созрели бы раньше». Травматический опыт ХХ века, полного разрывов и утрат, парадоксальным (ли?) образом способствовал богатству и сложности литовской литературы. (Ей пошел на пользу даже советский период с его навязанным упрощением образа мира и самих себя: «Советское время, — сказала некогда президент Ассоциации литовских издателей Лолита Варанавичене, — подарило нам одну хорошую вещь — любовь к книге».) Литература литовцев, пожалуй, и для них самих до сих пор еще во многом — в стадии открытия и освоения. Мы же и вовсе стоим только на ее пороге — и уже понятно, что тут есть что осваивать и над чем думать.

* * *

В отличие от «исторической» «Иностранки» балтийский номер «Октября» скорее культурологичный и даже отчасти экзистенциальный. Здесь нет речи ни о преодолении имперского наследия, ни о собирании насильно разрозненного, ни об изживании травмы. Здесь, главным образом — о человеке в мире, проживающем себя и мир в ситуации двукультурья и двуязычья. О парадоксах и возможностях этой ситуации. О людях — междумирья ли? Двух ли миров сразу?

Таких здесь большинство. Таков уже самый первый из авторов номера — Ян (Яан) Каплинский, эстонский поэт, в 2014 году выпустивший первый сборник своих стихов, написанных по-русски, — и в «Октябре» он тоже опубликовал русские стихи. Из представленных здесь русских Эстонии таков буквально каждый. Журналист Андрей Хвостов, родившийся и всю жизнь живущий в Эстонии, автор эссе о запахах и звуках Таллина; поэты, прозаики и переводчики Елена Скульская (говорящая о себе: «Моя родина — это русский язык и литература» — и так могли бы сказать здесь многие) и Николай Караев; П.И.Филимонов — русский поэт и специалист по английской филологии, получивший премию фонда «Eеsti Kultuurkapital» за лучшую книгу на русском языке. Людмила Глушковская — главный редактор русскозычного журнала «Вышгород» и директор Эстонского культурного центра «Русская энциклопедия». Полурусская-полуэстонка Света Григорьева — вообще многомерная личность: хореограф, режиссер, актриса, поэт и критик (стихи — эстонские, даны в переводе). Олеся Ротарь — редактор выходящего в Эстонии русскоязычного журнала о культуре «Плуг». Борис Балясный — поэт и переводчик с эстонского, финского, украинского, болгарского, — родившийся в Житомире, переселившийся в Эстонию взрослым («после института попал по распределению в Эстонию, где остался жить. — пишет о нем Игорь Котюх, — выучил эстонский язык, основал Литературно-переводческую школу-студию, стал крупным переводчиком эстонской поэзии»). Наконец, сам Котюх — поэт и переводчик, специалист по эстонской литературе: ему здесь принадлежат не только стихи (русские), один из «рассказов с ладонь» (тоже русский) и переводы большинства эстонских текстов, но и цитированная выше статья «Русская литература и Эстония». Она интересна тем, что написана не просто о «приграничных явлениях русской литературы в Эстонии» (самое известное — Игорь Северянин, невольный эстонский житель и первый русский «последовательный переводчик эстонской поэзии»), но — что важно особенно — изнутри собственного, весьма нетривиального культурного, языкового, литературного опыта. Какую культурную нишу — и языковую картину мира — создает себе человек (сложного происхождения — но с русским самосознанием), родившийся в крохотном городке на юге Эстонии и с самого начала живущий в окружении нескольких языков? «Дома и в школе это русский. На дворе эстонский. В библиотеке и книжном магазине <…> это вырусский диалект. Его отец с бабушкой говорят между собой на сетуском диалекте. А летом их семья посещает родственников по линии мамы, говорящих на украинском и белорусском. В России бывает проездом». Что при этом способно получиться? Сразу хочется ответить, что — редкая возможность полноты и объемности видения мира. Сам Котюх видит это сложнее и осторожнее:

Причислять себя к эстонцам — родной язык русский.

Причислять себя к русским — не тот темперамент.

Называться европейцем — привилегия избранных.

Гражданином мира — слишком абстрактно.

Остаётся быть просто человеком.

Но поймут ли?

Нервность, проблематичность ситуации двойной принадлежности — она же и двойная непринадлежность? — проговаривает и Света Григорьева. Не прямо, скорее интонациями и общим напряжением, скрытым вызовом возможным, только предполагаемым еще упрекам в чуждости с любой стороны:

я родилась в 1988

нет я не говорю по-эстонски

с акцентом

тем более

когда не называю свое имя

и я не говорю по-русски с акцентом

тем более когда не называю имя своей матери-эстонки

читай это стихотворение

только не смотри на мое имя

читай это стихотворение

без моего имени

и скажи ещё

что я говорю с акцентом…

Многокультурны (очень мне нравится тяжеловесное, но точное словцо «многопринадлежностны», пусть будет здесь хотя бы в скобках) и авторы латвийской трети номера. Может ли быть отнесен к латышской литературе — хотя бы к литературе Латвии — открывающий эту часть журнала уроженец Риги Александр Генис, русский, давным-давно живущий в США и по-латышски, насколько известно, никогда не писавший? По крайней мере, без этой земли он не был бы самим собой — поэтому он тут. Скорее всего, многим в себе и в своей поэзии обязан Латвии и поэт Олег Ленцой, родившийся в Приморье, учившийся в Риге русской филологии и пишущий русские стихи. И русские рижане Семён Ханин и Сергей Тимофеев (их тексты — снова в оригинале!). Лишь пятый по счету автор этой части — поэт (а также переводчик, художник и ученый-лингвист) Валт Эрнштрейт — оказывается наконец переведенным с латышского, и мы видим латышскими глазами Ригу — город трудный и жесткий:

Волки воют в ледяной темноте ноября.

Последняя волчица Риги вышла из логова,

встала из пыли металла, стальных балок, электромоторов,

идёт стребовать свою долю.

Идёт, чтобы перегрызть Риге

сонную артерию…

Далее рядом с латышскими авторами — Артисом Оступсом, Рональдом Бриедисом, Кришьянисом Зельгисом, Карлисом Вердиньшем — снова возникают люди междумирья: живущий на два города, Ригу и Москву, уроженец латвийской столицы Андрей Левкин с его штучной работой с русским языком и сознанием — и рижским пространством, писатель и художник Свен Кузьмин, активно работающий в латышской культуре, но пишущий и по-русски (в «Октябре» — его русский рассказ), и снова русские рижане — поэты Дмитрий Сумароков (показывает нам свою Ригу, город странного постисторического безвременья: «Пуэрто-Рига, / забытая кем-то на пляже немецкая книга / с ленивой рекой-закладкой…») и Елена Глазова, прозаики Владимир Ермолаев и Елена Катишонок…

Русскоязычные междумиряне оказываются в конечном счете в большинстве. Почему? Они ли определяют общую картину?

И, к сожалению, — ни единого аналитического текста о сегодняшней латышской литературе.

В целом же в балтийском «Октябре» рефлектируется не конфликтная сторона многокультурной и пограничной ситуации (которая уж наверное есть!), но, скорее, само ее устройство — и плодотворность.

Конечно, темы самообретения и самоопределения было не миновать. Виргиния Цыбарауске обозревает тенденции литовской поэзии последних трех десятилетий, группируя авторов по дате рождения и дебюта, и разбирается с вопросами, претендующими на статус вечных: «действительно ли полемика с доминирующей традицией означает кризис культуры, а поиски личного взаимоотношения с культурной памятью всегда являются десакрализацией?» (Полезно читать вместе с мартовской «Иностранкой» — здесь мы встретим имена некоторых ее авторов — например, поэта Сигитаса Парульскиса.) Нам представлены и чистые, без всяких пограничностей, образцы воплощенного в литературе мировосприятия и душевного устройства жителей балтийских стран (яркий пример — рассказы эстонца Мехиса Хейнсаара, вполне, кажется, понятные человеку русской культуры, но резко экзотичные для него).

Вообще же составителей сентябрьской книжки «Октября» занимает не столько разделение, сколько симбиоз и синтез — даже если он не вполне удается или небезболезнен. «…Освоение "чужого", — пишет Людмила Глушковская, — одна из созидательных функций русской культуры». А Олеся Ротарь на примере своего журнала показывает, как (и почему вообще!) работает русское интеллектуальное предприятие в эстонской культурной среде. Неплохо, оказывается, работает.

* * *

Первое, что бросается в глаза в декабрьском номере «Невы», посвященном Казахстану: решительно все, без изъятия, тексты, написаны по-русски — независимо от происхождения авторов, от нынешнего их места жительства, от принадлежности к тому или иному поколению (то есть от возраста, в котором они встретили крах империи). Эта литература продолжает создаваться на русском языке, даже когда речь идет о чисто казахских обстоятельствах (как, например, у Данияра Сугралинова или у Заира Асима). Ничего подобного мы не видим, скажем, в грузинском или литовском номерах.

Ведущая тема номера — посткатастрофическое состояние. О нем, с той или иной степенью интенсивности и художественной силы — почти у каждого из авторов. Тексты Олжаса Сулейменова, открывающие номер, полны живой памятью о катастрофе:

<…>Эти стены полгода горели от масляных молний,

Двести дней и ночей здесь осадные длились бои.

Перекрыты каналы. Ни хлеба, ни мяса, ни сена,

Люди ели погибших и пили их теплую кровь.

Счёт осадных ночей майским утром прервала измена,

И наполнился трупами длинный извилистый ров.

Только женщин щадили, великих, измученных, гордых,

Их валяли в кровавой грязи возле трупов детей,

И они, извиваясь, вонзали в монгольские горла

Исступлённые жала изогнутых тонких ножей.

Книги! Книги горели! Тяжёлые первые книги!

По которым потом затоскует спалённый Восток!<…>

И одновременно с этим — тоска по мировой культуре и языческая, хтоническая мощь, нерастраченные силы, не оплакивание жизни, но страстное требование ее, желание начать мир заново:

Я бываю Чоканом! Конфуцием, Блоком, Тагором!

...Так я буду стоять, пряча зубы, у братских могил...

Я согласен быть Буддой, Сэссю и язычником Савлом!…

Восьмидесятилетний поэт — старший среди авторов номера — превосходит их всех по дикой жизнеутверждающей силе и согласен быть начинателем мира, основополагателем его будущих коренных течений! Кроме него под этой обложкой на подобное не отваживается никто.

И вот еще одна бросающаяся в глаза особенность представленной нам тут казахстанской литературы: внимание не столько к густому и горячему центру жизни, сколько к ее окраинам: к началу и концу. К тем областям, в которые заглядывает небытие. И это тоже независимо от возраста авторов.

Два рассказа Бахытжана Канапьянова (родившегося в 1951-м) — о восходе жизни и о ее закате: о детстве художника (автор оставляет его на пороге юности) и о последних часах и минутах старого ученого, успевающего перед смертью вспомнить всю свою жизнь и проститься с нею.

Данияр Сугралинов (родившийся в 1978-м, заставший конец Союза тринадцатилетним) пишет моралистические сказки из казахстанской жизни. Пожалуй, это наиболее благостные и наименее глубокие тексты номера (за исключением, может быть, одной сказки, в середине которой читателю, даже взрослому, становится по-настоящему страшно: у мальчика, по одному его эгоистичному, моментально исполнившемуся желанию, бесследно исчезает брат, как будто его никогда не было. И мальчик чувствует бессилие перед неустранимыми последствиями собственного желания… пока автор не избавляет его от этого одинокого ужаса, возвращая брата вместе с прежней жизнью).

Стихи бывшего карагандинца Владимира Шемшученко, живущего теперь в Ленинградской области (1956 года рождения), — об усталой, больной, сожженной жизни в родном — и навсегда оставленном — городе автора:

Вечер сыплет крупу антрацитовой пыли

На усталых людей, доживающих век.

Город мой, ведь тебя никогда не любили!

Сказки здесь так похожи на страшные были,

Что кровит под ногами карлаговский снег.

<…>

На сожжённую степь, на холодный рассвет

Дует северный ветер — гонец непогоды.

На дымящие трубы нанизаны годы…

В этом городе улицы в храм не приводят,

Да и храмов самих в этом городе нет.

Любви к Казахстану, похоже, нет и у него самого: «Я задохнусь в каганате.

Я уезжаю. Прости». В другом стихотворении он, правда, говорит о казахах: «А мы ведь их действительно любили / И, как ни странно, любим до сих пор». Но как-то не очень верится, тем более что несколькими строчками выше — вот что:

И среднеазиатскому меньшинству

Дозволено на улицах кричать,

И «русскому невиданному свинству»

Своих детишек в школах обучать.

А говорили — мы баранов съели,

И зверски распахали целину,

И с кровью кровь мешали, как хотели,

И (вай, улляй!) ломились в чайхану.

Шемшученко открыто признается, что крушение СССР для него — и для всей окружавшей его жизни — катастрофа:

Разорвали империю в клочья границы,

Разжирели мздоимцы на скорби людской.

Там, где царствует ворон — веселая птица,

Золотистые дыни сочатся тоской.

Южный ветер хохочет в трубе водосточной,

По-разбойничьи свищет и рвёт провода…

Всё назойливей запахи кухни восточной,

Но немногие знают — так пахнет беда.

И даже — прямее некуда: «Я бы вырвал по плечи руки / Тем, кто сбросил с Кремля звезду!»

Ну, ладно, Шемшученко — проживший в Советском Союзе большую и, наверно, лучшую часть своей жизни. Но вот и русские стихи казаха Заира Асима, родившегося в 1984-м — начало постсоветской истории он встретил семилетним, практически застал ее как данность — об усталой, больной, по существу тоже ведь посткатастрофичной жизни:

<…> Алмата в январе —

грязный огрызок яблока

рыхлая мякоть снега

искусана муравьиными тропами

следами обыденного изгнания

серый прокуренный город

ширится в глазах памяти

тридцатью годами дыма

серебряное солнце мерцает

монетой на дне облаков

тянется позвоночник гор

высится шприц башни

вколотый в мутное небо <…>

Если судить по публикациям этого номера, очень похоже на то, что серьезная работа разграничения (между имперским наследием и последующей историей, между русским и национальным, между навязанным извне и собственным) здесь не проводится, даже не начата. Идея преодоления советского наследия, кажется, в принципе не очень популярна. Крушение империи переживается — притом людьми очень разных поколений, включая и тех, что встретили девяносто первый год детьми — как катастрофа, отбросившая здешнюю жизнь далеко назад, в лучшем случае — в архаику, в худшем и более характерном — в умирание. Даже если само событие, суть его уже не помнится.

Так Адильхан Сахариев, родившийся в 1982 году, пишет страшную пост-апокалиптическую прозу о мире, совершенно разрушенном, существующем уже почти по ту сторону смерти, сквозь который прорастает архаика — глубокая, доисламская, дохристианская, доцивилизационная. Как, когда этот мир стал таким? Этого в памяти уже нет. «Старики, я хочу знать, как погибли мои города!», — требует восьмидесятилетний Сулейменов. У героев тридцатитрехлетнего Сахариева такой вопрос даже не возникает.

«Жулдызым» — рассказ о вымирающем полустанке, на котором среди спивающихся и ищущих смерти людей, «обманутых временем и никому не нужных», остался один-единственный ребенок — немая (зато одаренная сверхчуткостью к чудесному) девочка. И ту, к счастью, оттуда увозят. Но все ее родные остаются там умирать — уже без всякой надежды.

«Говорят, что первый поселенец в этих краях был сумасшедшим. Он искал счастье в пустыне. Оно оказалось в безумии. Мы, наверное, его потомки. Потому что все здесь появляются на свет полоумными или становятся такими. А в последнее время никто не рождается. Ты была последней. Эта земля — дом только для мертвых и юродивых. Остальные — вечные изгнанники, как их предшественники — бывшие заключенные, изгнанные из тюрем и обосновавшиеся здесь… Мы живем на могилах изгнанников. Они, видимо, прокляли нас, мстят нам и не успокоятся, пока не исчезнет с лица земли последний из нас. А последняя из нас — это ты. Мы пытались убежать от вездесущего рока. Построили железную дорогу. Десятки лет она нас кормила, десятки лет мы ее грабили. Но и она создана на человеческих костях. Теперь никому не нужна. А мы вымираем. Молодежь дуреет. Больше не слышно детского смеха, потому что нет самих детей. Рок нас догнал. Ангелы покинули наши края. Осталась только ты — наш последний ангел. И если не будет тебя, то, наверное, не будет и этого хаоса, в котором мы живем. А значит, и нас не будет. Нужно беречь тебя». Так говорил маленькой Аяне дедушка «в пьяном бреду, а наутро все забывал».

Схлестнувшиеся в этом мире в последней битве силы жизни и смерти (как в повести Сахариева «Волчьи пляски» об извечной и безнадежной борьбе людей и волков) уже почти не отличаются друг от друга. Обе страшны. Лишь едва-едва сквозь каждую из них процарапывается смутная, рудиментарная память о ценностях, о морали, о любви. Она пока еще есть — но надолго ли?

Почти все время читателя не оставляет чувство, что настоящая жизнь, в чем бы ни состояла, для большинства авторов этого номера не вполне здесь — а то и совсем не здесь. Она где-то (или когда-то) еще.

В опубликованных в этом номере стихах карагандинца Валерия Михайлова (родившегося в 1946 году и проведшего в Казахстане всю жизнь) ни казахского, ни казахстанского нет вообще — по ним даже не догадаешься о том, что автора с этой землей связывает хотя бы география. Он говорит, думает и чувствует исключительно о России, о ее народе и ее языке: «Казак уральский, на дорожку выпив чая, / Как водится у русских испокон, / Прощался с другом и, слов сказочных своих не замечая, / Обыденно промолвил: "А свату моему скажи поклон"»; «<…> воздух Родины, земная грусть уходят ввысь прозрачно, немо, глухо / Туда, где ждет нас всех, любя, небесная Святая Русь»; «Война против нас не кончалась, / Война эта будет всегда. / Одна ты, Россия, осталась, / Как в небе пред Богом звезда».

Ничего казахстанского или казахского нет и в стихах одного из самых сильных авторов номера — у выросшей в Казахстане, живущей в Москве русской немки Елены Зейферт. Русское и московское — есть, немецкое — есть (Зейферт — человек из тех, чья родина — прежде всего язык, в данном случае — два языка, русский и немецкий, сильные питающие источники). Казахского — ни единого слова. Зато есть большая витальная сила, страстная любовь к жизни, к ее основам — помимо, прежде и по ту сторону любых исторических обстоятельств:

сон склоняясь в предложном скорее похож на снег

плавкий и незаконченный ангелов перистых пот

что стекая на землю становится легче пера

Schnee! мой зыбкий не выпавший Schnee это имя идёт

твоим белым рукам целовавшим меня до утра

талой влаге висков и всему что весомо во сне

Читатель готов уже думать, что русская и казахская жизнь в этой стране почти не заметили друг друга, особенно русская — казахскую (говорящую во многом на ее языке!). Такие предположения не вовсе лишены оснований. Пишущий на русском казахстанец Илья Одегов, например, о литературной жизни говорит в том же номере следующее: «К сожалению, русскоязычные авторы в Казахстане и авторы, пишущие на казахском языке, практически не знакомы друг с другом. <…> И я даже не понимаю, как нам друг друга найти». Но на мысль о том, что это все же не вполне так, наводит повесть, написанная Валерием Куклиным и Александром Загрибельным — «Белый осел». Она — целиком из казахской жизни (кстати — в ее неотделимости от русской, в их трудной, иной раз конфликтной, но неразрывной взаимопереплетенности), с явно хорошим ее знанием (включая и знание языка!) и внимательным чувством.

Впрочем, тема катастрофы оказалась неминуема и здесь. «Стоя на одной распухшей от любви к родине ноге, огромная страна однажды подкосилась и упала.»

Самым же интересным в номере кажется мне анализ современных литературных процессов в Казахстане: в рубрике «Астана — Санкт-Петербург. Диалоги культур» — ответы на вопросы редакции журнала о литературной жизни их страны писателей Михаила Земскова, Юрия Серебрянского, Ильи Одегова, Светланы Ананьевой, Валерия Михайлова (все — казахстанцы, и, увы, лишь стихи Михайлова мы прочитаем в самом номере; а мнений казахов не услышим ни одного), в рубрике «Критика и эссеистика» — размышления Веры Савельевой о рассказе в современной прозе Казахстана, Светланы Ананьевой — о прозе Мориса Симашко, Надежды Черновой — о рано ушедшем из жизни писателе, поэте, мыслителе, музыканте Алексее Брусиловском (здесь тоже авторы всех статей, как и их герои, — казахстанские русские), в «Публицистике» — статья доктора филологических наук Бейбута Мамраева о казахской литературе начала ХХ века. И в этой же рубрике — статья Уалихана Калижанова об истории казахов.

* * *

В отличие от казахского номера «Невы», в посвященном той же теме «Новом мире» наконец-то представлены переводы с казахского — оба поэтические. Правда, написаны переведенные стихи давно и принадлежат перу казахских классиков: Абая Кунанбаева (1845—1904) и Магжана Жумабаева (1893-1938). Если первого русский читатель себе еще как-то представляет (в основном, подозреваю, благодаря движению «ОккупайАбай», потрясшему столицу в декабре 2011-го и ныне стремительно погружающемуся в забвение, — тогда, помнится, даже переиздали тексты Абая, вокруг памятника которому на Чистых прудах группировались протестующие, — интересно, многие ли прочитали?), то имя второго, по всей вероятности, большинству из нас ничего не скажет.

А между тем Абай был мощнейшей культурообразующей личностью — «поэт, философ, композитор, просветитель, общественный деятель, основоположник казахской письменной литературы и ее первый классик, реформатор культуры в духе сближения с русской и европейской культурами на основе просвещенного либерального ислама. В истории казахской литературы Абай занял почетное место, обогатив казахское стихосложение новыми размерами, рифмами и стихотворными формами. Абаем создано около 170 стихотворений и 56 переводов, написаны поэмы, «Слова назидания». Он был также талантливым и оригинальным композитором, создал около двух десятков мелодий, которые популярны и в наши дни. Абай Кунанбаев оказал большое влияние на зарождавшуюся казахскую национальную интеллигенцию конца XIX — начала XX века». Обо всем этом сказано в коротком подстрочном примечании (а стоило бы — в основательной аналитической статье).

Жумабаев же, поэт, писатель и педагог, убитый советской властью, почитается как основатель новой казахской литературы и, по словам академика АН КазССР Алкея Маргулана, «имеет для казахского народа такое же значение, какое для англичан Шекспир, для русских — Пушкин».

«Вошедшие в эту подборку стихи Абая и Магжана, — пишет переводчик Илья Одегов, — не просто выдающиеся голоса двух разных поколений. Это две совершенно разные энергии. Абай — тяжелый, мудрый, печальный, вросший в землю, как старое дерево. И Магжан — стремительный, гарцующий, ироничный, жизнелюбивый».

Одегов не только перевел их стихи, но и предварил переводы вступительной статьей — небольшой, но не менее интересной, чем сами представленные образцы казахской поэзии. Там говорится о том, чего в русском общекультурном сознании практически нет: о том, как устроен казахский язык и казахская поэзия, какие из этого устройства следуют трудности восприятия и перевода, на каких путях они разрешаются — если разрешаются вообще. «В казахской поэзии много ловушек. На первый взгляд, все просто. Идет традиционная, отработанная веками, форма построения строфы, где срифмованы окончания первой, второй и четвертой строки, а третья строка существует как бы самостоятельно (в ней, кстати, часто и скрывается главная мысль). Но приглядываешься внимательнее и видишь, что рифма-то сплошь и рядом фонетически не точная, не "любовь-морковь" и "слезы-грезы", а скорее ритмическая: "бала-шама", "жарыс-табыс", "пана-жара" и т. д. Зато обнаруживается добавочная рифма, где-нибудь в середине строки. И это при работе с традиционной формой. А что уж говорить о стихах Магжана Жумабаева, который традиционными формами часто пренебрегает и создает собственную, авторскую форму.

Или ритм, размер. Слушаешь поэта и думаешь, что ритм ровный, постоянный, а начинаешь читать стихотворение на бумаге и понимаешь, что вот здесь слог лишний, а там — даже два. Здесь синкопа, там эпентеза. В устном исполнении такие нюансы нивелируются, и поэтому нетренированным ухом всего не услышать. Это как пытаться воспринять индийскую музыку в рамках европейских двенадцати полутонов, без учета того, что в индийской октаве двадцать две ступени. Но на бумаге форма построения текста раскрывается. И попробуй-ка передать все это на другом языке, на русском».

Современная же казахстанская литература представлена здесь, как и в «Неве», в ее русских оригиналах — включая и ту, что пишется казахами. (Из которых здесь — Ербол Жумагулов, Заир Асим, Айгерим Тажи, Азамат Байгалиев. Четверо. Да, они в меньшинстве.) С чем это связано — загадка, на страницах журнала разрешения не находящая. В «Неве» Илья Одегов признавался: «Несколько лет назад ко мне обратился заведующий отделом прозы российского литературного журнала «Дружба народов» Леонид Бахнов с просьбой подыскать для публикации в журнале интересные произведения современных авторов, написанные на казахском языке и переведенные на русский. Я расспросил всех знакомых, разместил объявления в социальных сетях — в общем, старался, как мог, но так ничего и не выяснил». А Юрий Серебрянский там же на вопрос «Как построено взаимодействие национальной и русскоязычной литератур Казахстана?» отвечает: «Не построено никак. <…> Переводы практически отсутствуют, и в этой ситуации казахскоязычные авторы в более выгодном положении, так как большинство из них превосходно владеют русским. Из современных русскоязычных книг, переведенных на казахский язык и вышедших в Казахстане, я могу назвать только свою повесть "Destination. Дорожная пастораль"». А из казахских — переведенных на русский? Нет не только ответа — нет самого вопроса.

Весьма неплохую общую картину казахстанской русской словесности читатель «Нового мира» может составить себе по рубрикам «Опыты» (в ней — статья Анны Грувер «Точка разборки» о прозе Ильи Одегова), «Литературная критика» (где Евгений Абдуллаев и Павел Банников рассуждают о русскоязычной литературе этой страны) и «Книжная полка», на которую Оксана Трутнева ставит книги исключительно современных казахстанских авторов. Вы уже догадываетесь: все русскоязычные.

У «Невы» и «Нового мира» есть общие авторы — представленные в разных изданиях разными текстами. Это — Заир Асим (здесь у него — стихи и повесть «Ксения»), Илья Одегов, Юрий Серебрянский (в «Неве» их участие ограничивается ответами на анкету о казахстанской литературе; в «Новом мире» у них — художественная проза).

На страницах «Нового мира» мы, наконец, получаем возможность познакомиться с творчеством писателей, определяющих, как говорил в «Неве» алмаатинец Юрий Серебрянский, современный литературный ландшафт Казахстана, но в «Неве» лишь упоминаемых: Павла Банникова, Айгерим Тажи, того же Ильи Одегова. Одегову, кроме того, посвящено в номере целых три критических статьи: Анны Грувер, Елены Скульской и подглавка в «Книжной полке» Оксаны Трутневой, пишущей также и о других авторах номера: о Ерболе Жумагуле (Жумагулове), о Юрии Серебрянском, о русскоязычном алмаатинском армянине Тигране Туниянце.

Что до собственно казахстанской жизни, то в стихах здешних русскопишущих поэтов ее немного (или нет совсем, как у Туниянца). А вот из прозы о ней можно узнать много интересного и необщеизвестного. Например, из рассказа Марии Рябининой — о том, как чувствуют себя в ее стране ЛБГ — «лица без гражданства».

«Вот приеду, брат будет спрашивать, зачем мне гражданство. Он сам уже давно забыл о нем, сидит, поправляет только очки и смотрит в книги. А мне кажется, спокойнее быть к чему-то привязанной. А то как будто про тебя забыли. Как будто яблоки вывалились из большой повозки, когда у нее отвалилось колесо, и пара яблок закатилась в канаву у дороги. Все собрали, положили обратно и поехали дальше. А эти, в канаве, забыли. И они лежат там. Ничейные.

Родители наши тоже были без гражданства. Мы приехали в Ильинское, это совсем недалеко от Борового. Маленькая деревня, всего-то две улицы. Никто сначала не мог понять, как это так — "без гражданства"? Вы кто же, русские или казахи? Что значит это "ЛБГ"? Но потом привыкли. А это у нас Фомичевы, они ЛБГ. Заходите вечерком выпить, у нас свекровь из соседней деревни приехала.

Потом, когда брат начал работать учителем в школе, это даже начали произносить с уважением. Это "ЛБГ" теперь стало чем-то вроде "профессора" или "образованного человека"».

И, кстати, — градус катастрофичности (по сравнению с «Невой») здесь существенно ниже.

* * *

Ноябрьский номер «Знамени» целиком посвящен Армении — причем не только армянской литературе и культуре как таковым, но и людям, чем бы то ни было связанным с этой страной (вплоть до, например, Осипа Мандельштама с его «Путешествием в Армению» и Марии Петровых, единственная прижизненная книга которой была издана в Ереване). Армянскому пласту смыслов.

В разделе «Страницы поэзии» почти все — переводы с армянского, кроме подборок Анаит Татевосян (переводчицы некоторых из представленных здесь же поэтов), Гургена Баренца (тоже переведшего в этом номере ряд стихов) и молодого русскоязычного поэта из Степанакерта Эммы Огольцовой. Этот раздел, столь же неровный, сколь и интересный — открытие для большинства русских читателей (за исключением читателей «Дружбы народов»), хотя среди его авторов есть и те, кто очень известен в своей культуре, а иногда и не только в ней.

Об одном из самых ярких авторов — о поэте и художнике Аревшате Авакяне — его переводчик Георгий Кубатьян пишет: «Что до рисунков Аревшата, выполненных обычно пером на бумаге либо картоне, то они, как, впрочем, и картины, написанные на холсте маслом, и гравюры, и работы, сделанные в смешанной технике <…> — с первого взгляда напоминают детские. Но только с первого. Слишком изощренные для бесхитростного ребячьего взгляда, слишком изобретательные, витиеватые и частенько загадочные, композиции поэта-художника тяготеют к притче, к иносказанию, той самой тайнописи <…> Точно так же в его стихах обитают и духовные существа, схожие с ангелами-хранителями, да и много кто еще. Вселенную можно, словно музыку, записать нотами». (И тут жалеешь, что в «Знамени» не предусмотрены иллюстрации: их отчаянно не хватает для полноты образа.)

А Артём Арутюнян (представленный здесь единственным стихотворением), на русский, кстати, тоже переводившийся, хотя и слишком давно (в 1979-м) — оказывается, лауреат французской литературной премии имени Рене Шара и, более того, выдвигался в начале девяностых на Нобелевскую премию за книгу «Пожар древней земли» — проза? стихи? Вот, подумаешь, из чего стоило бы перевести хоть небольшой фрагмент — опубликованное тут стихотворение «Ночь в Вашингтоне», признаться, никакого представления о масштабе этого автора не дает.

На «Страницах прозы» — только рассказы. Среди авторов есть и те, чьи тексты уже стали событиями русской словесности. Это — Анаит Григорян (думаю, многие помнят вышедший четыре года назад ее роман «Из глины и песка» — а то и дебютный сборник прозы «Механическая кошка» (2011) — и уж наверняка многие читали второй ее роман — «Diis ignotis» — в прошлогоднем «Урале») и Каринэ Арутюнова («Пепел красной коровы», «Скажи красный», «Счастливые люди», «Дочери Евы», множество публикаций в журналах за пределами Армении). Их рассказы, как и «Записки ереванского двора» Елены Шуваевой-Петросян, даны в русских оригиналах. Собственно, петербурженку Григорян и уроженку Киева, много лет прожившую в Израиле и вернувшуюся в Киев Арутюнову с Арменией объединяет разве что происхождение и фамильная память — которую обе они сделали достоянием русской литературы и осмыслили с помощью русской культуры и языка. Арутюнова (ее «Другой жанр» — один из самых сильных текстов номера) вообще пишет о киевском детстве, в котором армянского только и было, что ее собственные глаза. Да и такие ли уж они армянские? — разве обитатель московского двора тех же семидесятых не узнает себя и своего, например, в следующем: «В детстве звезды были огромными, а вишни черными и сладкими. Ноги сводило от холодной воды, но выходить не хотелось, — стуча зубами, в очередной раз плюхались и вновь выскакивали, как посиневшие поплавки. Вода была в ушах, в носу, в глазах, но этого никто не замечал. Никто не задавался вопросом, зачем "баба сеяла горох", отчего именно горох, и отчего именно этот момент вызывал столько шума и мокрой радости»? Или — совсем уж точнее и общечеловечнее некуда: «В детстве все было важным. Мир слов не стоял особняком, он был живым и разнообразным, подвижным и вкусным. Он был страшным и потешным…»? Григорян же прямо в первых словах своей «Родной речи» признается: «Родного языка я не знаю». Но зато дальше, дальше!...

«Он помнится набором странных отрывистых звуков. Какие-то бесконечные "ш" и "к". И почему-то вспоминается запах. Пахнет печеными яблоками с корицей».

Да разве это не знание? — пусть не смысловое (впрочем, формы смысла многообразны), но в своем роде более глубокое — предсмысловое, чувственное.

Об Армении как событии культуры (в частности — русской) мы узнаем в этой книжке «Знамени» многое: это — качественно и подробно выстроенный путеводитель по разным областям армянской культуры и особенностям армянского мировосприятия, с отдельной рубрикой для неармянских авторов — о том, какова у каждого из них «Моя Армения». Кроме поэзии и прозы, нас знакомят с армянской эссеистикой и критикой, с историей армянской литературы и русско-армянских культурных связей; раздел рецензий целиком посвящен книгам, связанным с Арменией; а «Незнакомый журнал» представляет литературно-переводческий журнал «Гexarm», издающийся в Степанакерте. И даже раздел «Выставки» отдан армянскому изобразительному искусству.

Но все-таки открываемая очередной раз русскому читателю Армения предстает прежде всего как событие чувственное (и поэтому, несмотря на множество армянских реалий, вроде, например, грабара — древнеармянского языка или не единожды упоминаемого тандыра, где выпекают хлеб, — общечеловеческое, может быть, и надкультурное) — неотделимое от метафизического, даже тождественное ему. Это здесь гораздо важнее и исторического, и политического.

…А в самом начале было немое

Таяние снегов Арарата.

Ребёнок должен обеими руками

Сжать и заставить треснуть гранат,

Чтобы овладеть

Тайнами этого багрового,

звучащего по зёрнышку языка,

Который, если говорить откровенно,

Ещё не вкусил до конца

Ни один сказитель.

(Эдвард Милитонян.

Перевод Альберта Налбандяна)

В рубрике «Непрошедшее» целых две статьи посвящены Левону Мкртчяну. Скажет ли что-нибудь его имя среднестатистическому русскому читателю? А между тем этому человеку — весьма значительному для армянской культуры и для русско-армянских культурных связей — есть за что быть благодарной и нашей поэзии. В частности, именно Мкртчян стал инициатором и издателем первой — и единственной прижизненной — книги стихов Марии Петровых «Дальнее дерево», вышедшей в Ереване в 1968 году. В статье Каринэ Саакянц приводятся большие фрагменты из переписки, связанной с этой трудной историей.

«Собственно, — пишет Саакянц, — Левона Мкртчяна задуматься о незаурядном поэтическом даре Петровых заставили ее талантливые переводы из армянской поэзии. О том, что у нее есть собственные стихи, знали только в ее ближайшем окружении. И те, кто был знаком с этими стихами, пытались уговорить поэта опубликовать их. Но безуспешно. И потому, когда "бурливый" и "могучий" Левон Мкртчян издал в Ереване книгу ее стихов, друзья Петровых, восприняв это как подвиг, стали говорить: "Если Левон не сделает за свою жизнь больше ничего, одного только "Дальнего дерева" будет достаточно, чтобы имя его навсегда осталось в истории русской поэзии"».

Мкртчян отдал много сил привлечению русских поэтов к переводам армянских стихов и популяризации русской поэзии в Армении. Его стараниями вышли в свет вышли в свет, например, русский трехтомник Туманяна, переводы из армянской средневековой поэзии, в числе которых — «Книга скорбных песнопений» Григора Нарекаци. Он учил гостей из России видеть и чувствовать свою Армению. Однако о нем есть что помнить и помимо наведения русско-армянских культурных мостов (тем более, что культуры бывших советских республик, среди них и Армении, стоит понимать и в их самоценности, без отсылок к бывшему центру). О том, каким он был и что значил для своих соотечественников — «ученый-филолог, знаток и тонкий ценитель поэзии, талантливый писатель, педагог, воспитавший не одно поколение армянских русистов, просветитель в самом точном смысле этого слова», — рассказывает знавшая Мкртчяна с юности Елена Мовчан.

* * *

Сентябрьский «Новый мир» знакомит читателей с настоящим и недавним (ХХ век) прошлым украинской литературы — пишущейся, — где бы ни писалась! — в Украине ли, за ее ли пределами, — как по-украински, так и по-русски. Эта последняя, как мы имеем возможность увидеть, тоже с полным правом украинская: по устройству мировосприятия, по основным заботам, тревогам, напряжениям, направлениям внимания. (Так что этот номер журнала — не об упразднении границ, не о несущественности их: он — о более тонком и внимательном их проведении.)

Таков дневник ивано-франковца Владимира Ешкилева «Все воды твои…». Этот текст автор, пишущий главным образом по-украински, написал из некоторых соображений на сильном, сложном, хищно-точном русском языке (догадываюсь — или могу домыслить — из каких именно: чтобы не отождествлять язык и выраженные на нем мысли и чувства с политикой одного известного нам государства, а отношения с этим языком — с позицией в отношении этой политики. Да, это работа разграничения). Таковы рассказы знакомой уже читателю по «армянскому» номеру «Знамени» киевлянки Каринэ Арутюновой — тоже, как и там, — о киевской жизни, киевском детстве, киевской памяти… — и все по-русски.

Русской или украинской словесности принадлежат такие тексты? — Не сомневаюсь: обеим; и наращивают возможности обеих.

Литературе этого рода посвящена в рубрике «Критика» большая статья русскоязычного украинского (рукраинского, как сказал бы он сам) писателя, харьковчанина Андрея Краснящих «Русукрлит как он есть». Уж он знает предмет изнутри. А предмет многосложен, многоуровнев, достоин целой, пока не написанной, монографии, а то и не одной: от «киевского неореализма, натурализма и нуара», через «донецкий магический постмодернизм» — до «харьковского метафизического авангарда». И это наверняка еще не все: «жизнь русукрлита не заканчивается на Киеве, Харькове, Донецке. Есть Днепропетровск и по-пелевински загадочная — ее никогда никто не видел — Ульяна Гамаюн <…>, Николаев, Черновцы и много других городов. <…> И знаете еще что? Где-то обязательно сидит и пишет неизвестный гений, и не публикуется, не хочет, никто о нем не знает».

В художественном разделе, занимающем чуть меньше половины номера, — стихи львовянки Марианны Кияновской (мощные, метафизические, работающие, кажется, с самим веществом бытия, — и тут жалеешь о том, что у «Нового мира» нет обыкновения публиковать наряду с переводом оригинал) и уроженки Ивано-Франковска, киевлянки Катерины Бабкиной в переводе Марии Галиной, много лет живущего в эмиграции, в США, Василя Махно — в переводе Ирины Ермаковой, Василя Голобородько (одного из ведущих авторов украинского андеграунда семидесятых-восьмидесятых — в переводе Аркадия Штыпеля. Перевод украинской прозы (сделанный Еленой Мариничевой) здесь всего один — зато это рассказ одного из самых ярких прозаиков современной Украины Тани Малярчук. Важным событием кажется мне публикация в разделе «Из наследия» переводов стихотворений и рассказов Олега Лышеги — умершего совсем недавно, в декабре 2014-го, поэта и переводчика, одного из создателей украинской неофициальной культуры семидесятых, который, как пишет автор небольшой вводной статьи о нем Инна Булкина, «поразительным образом соединял в своем мире восточную философию, украинские поэтические реалии и американский модерн». В «Семинариуме» Павел Крючков вспоминает умершего в позапрошлом августе «самого известного детского украинского писателя» — Всеволода Нестайко. Раздел рецензий почти весь посвящен украинским книгам. А киевский поэт и переводчик, обозреватель журнала «ШО» Наталья Бельченко на своей «Книжной полке» знакомит нас с новейшими изданиями украинской поэзии.

Даже то немногое из современной украинской литературы, что смогло вместиться в этот номер «Нового мира», дает очень неплохое представление о диапазоне ее возможностей, о глубине ее культурной памяти, о ее витальной силе.

На ощупь ты свет — значит, так тебя и назову.

Прозренья осенние станут тебе роднёю.

Стрела так прозрачно ложится на тетиву.

Лук — в полночь. А в полдень идут страною,

Дорогами, временем, морем — соплодья туч.

Иные из них останутся нам навеки.

Растёт предгрозье. Дар молнии — дивен, жгуч,

Сух, солон — и накрапывает на веки.

Колонны огня живого корнями — в рай.

Тебя одного опознают горние травы.

Целься, мерцай, меняйся, припоминай — и знай:

У пойманных небом звёзд даже свет кровавый.

(Марианна Кияновская.

Перевод Марии Галиной)

Может показаться, что о нынешних трагических обстоятельствах в русско-украинских отношениях (не думать о них, не жить с мыслью о них — невозможно) здесь ничего не говорится. Да, впрямую, в лоб, публицистически — ничего, на самом же деле мысль и тревога об этом присутствуют здесь постоянно.

«Великая война не закончилась, шепчут камни, грехи не искуплены, пророчества не избыты, солдаты не погребены с должными ритуалами, все еще впереди; война вновь проснулась, тянется к своему исполнению, развертывает фронты и наполняет свежей кровью угасшие, словно тела древних вампиров, смыслы. Все вокруг нас подчиняется закону вечного возвращения, измены все еще гниют в нездешних садах разбегающихся тропок; их запах не даст нам забыть, простить, заболтать, убежать. Рано или поздно мы все равно попадемся: заблудимся в петлях времени, выйдем на темные уровни и упремся во все ту же войну, как в стену…» (Владимир Ешкилев)

Мне ли одной кажется, что это — самый трагический из «национальных» номеров толстых журналов минувшего года? Но и один из самых мощных по объемам переполняющей его жизни, по упорству этой жизни, по чувству ее ценности.

«Я шепчу слова псалма: Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих; все воды Твои и волны Твои прошли надо мною…» (Владимир Ешкилев)

* * *

Августовский номер «Звезды» открывается — еще на обложке — двумя стихотворениями-ключами ко всему: Хорезми (XIV век) и Машраба (1657—1711). Так глубоко в прошлое ни один из «национальных» номеров журналов не спускался. Видимо, это — затем, чтобы дать читателю если и не понять, то хоть сколько-нибудь почувствовать узбекское мировосприятие. Обозначить корни этой культуры, которые куда глубже и значительнее, чем и советское наследие, и постсоветская повседневность.

Номер, собранный редакцией в сотрудничестве с Евгением Абдуллаевым (он же, в своем писательском облике — Сухбат Афлатуни, один из главных переводчиков номера) и Элеонорой Шафранской, почти целиком посвящен узбекской словесности, — как той, что написана на узбекском языке и с него переведена, так и русскоязычной, причем не только новейшей, и пишущейся как в самом Узбекистане, так и вдали от него: в России, в Израиле... Так, в разделе рецензий мы видим статьи о книгах, вышедших в 2008, 2006 и даже в 1999 году. Дело же не в новизне — а в устройстве жизни и ее смыслов.

Предмет внимания здесь — не национальная литература как таковая, но литература (литературы?) культурного круга — даже нескольких культурных кругов, которые в Узбекистане накладываются друг на друга, не столько смешиваясь, сколько друг через друга просвечивая, обмениваясь элементами. Речь не только об узбеках, но о разных народах и разных людях, населяющих эту страну и даже всего лишь живших здесь некоторое (зато важное для них и для их культуры) время — как, например, венгерский ученый и путешественник Армин Вамбери, которого тут знали как дервиша Решида-эфенди, или русские поэты и писатели, эвакуированные в Ташкент во время войны (а среди них была сама Анна Ахматова). О восприятии этими людьми и народами друг друга, о том, что возникает при их взаимодействии.

Кстати, полиэтничность, отличавшая Узбекистан исторически совсем недавно, теперь во многом уже в прошлом, и есть немало свидетельств о том, что жизнь из-за этого обеднела — даже на бытовом, чувственном и эмоциональном уровне. «В Узбекистане сожалеют не столько об эмиграции именно бухарских евреев, — пишет историк и этнограф Татьяна Емельяненко в одной из двух своих вошедших в номер статей, посвященной культуре этого народа, — сколько о том, что так много выехало представителей разных национальностей. "Когда были детьми, играли вместе, бегали друг к другу, а там угощали — татары вкусно заваривали кофе, делали сладости, у евреев ели халта палау, у кого что…" — вспоминал житель Шахрисабза, который вырос в квартале с этнически смешанным населением».

Художественная часть номера начинается с переводов из современных узбекских поэтов: Турсуна Али, Абдуллы Арипова, Мухаммада Гаффара, Рауфа Сухбана, Абдуллы Шера, Баходыра Якуба (говорят ли эти имена хоть что-нибудь русскому читателю?) — по одному-два стихотворения от каждого автора. Далее чередуются стихи и проза, причем на равных с художественными текстами представлен и нон-фикшн — очерк русскоязычного узбекского (или уже просто русского?) поэта и прозаика Вадима Муратханова о ташкентском Тезиковском рынке, одной из главных городских достопримечательностей, сердце русского Ташкента. К ним примыкает отрывок из повести известного (но не у нас!) узбекского прозаика Тагая Мурада (1948—2003) «Люди, идущие в лунном луче», — написанная в 1980 году, она до сих пор не переводилась на русский, как, впрочем, и почти все остальные повести этого автора. Теперь большую ее часть перевел и сопроводил краткой вступительной заметкой Сухбат Афлатуни.

Собственно литературная часть занимает в номере более двух третей объема. Плотно разместившиеся на остальной территории анализ и рефлексия хоть и в тесноте, но никак не в обиде: они получились весьма интенсивными.

В «Исторических чтениях» — статьи Татьяны Емельяненко: о культуре бухарских евреев (и обо всей сложившейся вокруг них жизни, теперь уже утраченной в связи с массовой эмиграцией) и об узбекских коллекциях Российского этнографического музея, в котором работает автор.

Литературовед Элеонора Шафранская в рубрике «Люди и судьбы» рассказывает об Армине Вамбери (в России его почему-то упорно называют Арминием) — о крупнейшем венгерском ориенталисте, одном из величайших интеллектуалов своего времени, прожившем жизнь, достойную стать сюжетом авантюрного романа (часть этого сюжета разворачивалась на территории нынешнего Узбекистана), а в рубрике «Слова и краски» — о «русском дервише» Александре Николаеве, художнике, жившем в Узбекистане и известном под именем Усто Мумин.

«Философский комментарий» пятигорского историка Александра Пылева открывает русскому читателю Ахмада Дониша — мыслителя второй половины XIX века, жившего в Бухарском эмирате, — его, утверждает автор, «можно считать родоначальником просветительского движения во всей Средней Азии». Заодно Пылев знакомит нас с интеллектуальной жизнью Бухары того времени, когда как раз начиналось присоединение Средней Азии к Российской империи. Петербургский же историк Сергей Абашин в рубрике «Мнения» рассматривает историю Узбекистана последней четверти века, которую большинство наших соотечественников представляет себе смутно, если вообще представляет. При всей распространенной нынче ностальгии по СССР, замечает Абашин, почему-то «не видно желания больше узнать, как сегодня живут и что думают люди, которые еще буквально вчера были согражданами одного государства. Особенно не повезло в этом отношении странам Центральной Азии, о которой в России бытуют очень отрывочные и часто искаженные представления, множество необоснованных и негативных стереотипов».

Впрочем, как мы уже знаем из статьи Емельяненко, идеализировать минувшее при не слишком ясном понимании как его, так и настоящего склонны не только наши соотечественники. «То, что раньше жить было интереснее благодаря присутствию разных народов, что все жили мирно и друг другу не мешали, часто можно услышать сегодня от узбеков, несмотря на характерное для них устойчивое этнокультурное дистанцирование». И даже так: «Любопытно, что многие с присутствием бухарских евреев связывают "лучшие времена", то есть эпоху до начала перестройки: "Помню, недалеко от бабушкиного дома один еврей продавал куриц, петухов, очень дешево продавал, — рассказывал другой информант. — И узбеки, когда сегодня покупают что-нибудь на базаре, то вспоминают, как все было дешево при евреях". Хотя совершенно очевидно, что рост цен никак не связан с отъездом евреев, а лишь по времени совпал с ним».

(Примечательно, что, например, в тех выпусках журналов, что посвящены литературам стран Балтии, мы ничего сопоставимого не прочитаем. Почему бы?)

И вот что еще бросается в глаза: переводов с узбекского на целый номер — всего четыре.

Это (не считая стихотворений-эпиграфов) — начальная поэтическая «прослойка» художественного блока; рассказы Назара Эшонкула и Мухаммада Шарифа (оба — в переводе Саодат Камиловой) и уже упомянутый отрывок из Тагая Мурада. Все остальные образцы литературы Узбекистана представлены здесь в их русских оригиналах: русское слово главенствует и количественно, и качественно.

Да, собственно узбекского материала здесь, пожалуй, не хватает. Но чего не хватает еще более, так это основательного разговора — например, большой аналитической статьи — об узбекской русскоязычной литературе (или даже так: об узбекской русской литературе) как одном из самых ярких явлений нашей словесности последних десятилетий (имею в виду прежде всего ферганскую и ташкентскую поэтические школы и их представителей, разъехавшихся ныне по разным странам). На страницах августовской «Звезды» это явление представлено куда более сдержанно и фрагментарно, чем того требовала бы его значимость. Мы встретим здесь небольшой рассказ Санджара Янышева, упомянутое уже эссе Вадима Муратханова, маленькие рецензии на сборник стихотворений и эссеистики Шамшада Абдуллаева «Приближение окраин» и давний уже (2006) «Ташкентский роман» Сухбата Афлатуни. Сам Афлатуни предпочел ограничиться (важной, но скромной) ролью переводчика и комментатора.

* * *

Увы, читатель «молдавского», декабрьского номера «Москвы» обречен остаться в неведении о том, что происходит в молдавской литературе. Там речь вообще не об этом.

На весь номер — ни единого перевода с молдавского, хотя почти все его авторы родились и живут в Молдове. Он целиком посвящен русской литературе этой страны. Дело даже не в том, что все опубликованные здесь авторы русскоязычны, — мы помним, что похожая ситуация была и в «казахском» номере «Невы», где, однако, о казахской жизни говорилось много важного. Дело в том, что местная молдавская жизнь занимает их минимально. Почти во всех текстах — исключения единичны — ей отведена роль не более чем декораций.

Рассказ Олеси Рудягиной — из жизни кишинёвских русских в последнее советское десятилетие, о сильной, многолетней и безнадежной любви — история мучительная (и очень неровно прописанная), но такая, которая могла бы случиться где угодно — от Бреста до Владивостока. Молдавского в ней только и есть, что указание на место действия да единственный речевой оборот из местного обихода: «ла ботул калулуй» — «у морды лошади» — аналог русского «на посошок». И все. Оба рассказа Александры Юнко — тоже о кишинёвских русских, с минимальными молдавскими деталями (поднимать упавшего на улице главного героя одного из рассказов подбежал мальчик, что-то говоривший по-молдавски). Героиня первого рассказа, выучившаяся в Кишинёве на экономиста, уехала в Италию работать уборщицей. Герой второго, бедный пенсионер, до сих пор не может привыкнуть к тому, что Липецк — это в другом государстве. В рассказе Татьяны Орловой-Волошиной — лишь отдельные молдавские детали и словечки («— Вэй! Деадеа-Вадеа, ты в помадеэ! — дразнится из переулка, коверкая акцентом слова, сопливый ангел в засаленных спортивных штанах»; «Ненавижу праздники на работе. Что за люди у нас! Ненавидят друг друга, но есть повод, нет повода — «маса-касамаре», «щи ла мулцьань» или как там у них?»). Вообще же молдавская жизнь заглядывает сюда только в виде смутных воспоминаний — почти сновидений — главных героев о детстве, в котором бабушка пела им песни на молдавском языке (которого главный герой тогда еще как следует не понимал). Отрывок из романа Сергея Сулина — гротескный текст о посещении молдаванином (жителем «Вишенок», должно быть, зазеркального Кишинева) фантастической Москвы начала 90-х. Но молдавского там только и есть, что происхождение гостя да пара фраз, которые, к его изумлению, говорит ему, пьяному, — уже в поряде все более разнуздывающейся фантасмагории — выставляющий его из Москвы милиционер. В остальном же (поданное с прямолинейной карикатурностью) московское безумие, после которого ничто, даже езда на метро через города и страны вспять по течению времени, не кажется достаточно безумным.

Впервые молдавская жизнь обнаруживается на этих страницах лишь к середине номера — в рассказе Михаила Поторака (он — единственный из представленных здесь авторов, пишущий не только по-русски, но и по-румынски. Здесь опубликованы его русские тексты). Она является в одном из самых неожиданных своих обликов: в виде слов, которыми молдаване разговаривают с животными.

«<…> откуда взялись все эти странные слова, которыми люди разговаривают с животными? Ладно там "кыс-кыс" или "цыпа-цыпа", тут все понятно. Но откуда, например, взялось лошадиное слово "хэйс"? Почему у нас в Молдавии свиней зовут "гыж-гыж!", почему, отгоняя корову, говорят "кути!", гусей гонят криком "хыле!", собаку — "цыба!", а барана — "хурду!"? Причем только барана, не овцу. Овцу как-то по-другому, я забыл. "Хурду", надо же... По-молдавски эти слова ничего не значат и ни для чего больше не используются. Ну хорошо, допустим, тпруканье — это звукоподражание. Это похоже слегка на то, как лошадь фыркает или ржет. Но никогда-никогда, ни от одной лошади не слыхал я ничего похожего на "хэйс" или "ча"! И вряд ли я когда-нибудь пойму, отчего баран, услышав слово "хурду", отступает, никого не забодав.

Откуда, из какого странного рая пришло это в наш язык? Именно что из рая, откуда бы еще?»

Пожалуй, Михаил Поторак среди здешних авторов наиболее привязан к молдавской чувственной, языковой, бытовой реальности, менее всех судит ее, более всех внимателен к ней и благодарен ей. «По всей Молдавии винный дух стоит, — пишет он в рассказе "Пьяный сентябрь", — и у детей усы от муста — едва забродившего виноградного сока. Он сладкий такой и совсем не хмельной, только слегка язык пощипывает. Вот когда начинает пощипывать — значит, пора отжимать и сливать в бочки. У настоящих хозяев и отжимки в дело идут. Из них гонят совершенно зверский самогонище».

Сергею Диголу (кстати, «автору исследований по истории Молдавии XX века, опубликованных в научных журналах Молдавии, России и Румынии») принадлежит рассказ — наконец-то! — из современной молдавской жизни (о том, как эту жизнь и ее людей разрушил дикий капитализм). Тут в первый раз на весь номер (он же последний — больше художественных текстов в декабрьской «Москве» нет) у главных героев молдавские имена: Георге и Виорика. Бизнесмена-хищника Георге в конце рассказа убивают бандиты, а та, с кем он встретил свое последнее утро, — проститутка. («Пятьдесят баксов за любовь — форменное свинство. Правда, Виорика не любила — она работала. Может быть, в Лиссабоне, куда по какой-то тайной причине стремились сельские девицы, она получала бы больше. Может быть. Но Виорика в Португалию и вообще за пределы Молдавии никогда не ездила, а приезжавших из дальних краев на родину подруг спрашивать в подробностях о расценках заграничной сладкой жизни как-то не решалась».)

К авторам, связанным с Молдавией, составители номера относят и Павла Кренева. Кренев родился и живет в России, но повесть его — о войне в Приднестровье («вооруженном конфликте» России и Молдавии, то есть России и Запада, в котором Россия, конечно, права, а ее противники — разумеется, нет), о трудной работе и горькой судьбе истребителя снайперов (о да, мы многое узнаем об этом — а также о том, сколь различны взгляды на жизнь у «наших» снайперов и у их противников) и о чудовищном коварстве врагов. Художественную часть повествования сопровождает историософская, объясняющая, кто на самом деле во всем виноват: «Мир тогда разрушался по сценарию, составленному в секретных масонских лабораториях "заклятых друзей" России — США и некоторых западноевропейских стран. Главный удар наносился по СССР. Военный, экономический потенциал этой страны необходимо было сломать с одной только целью: чтобы создать управляемый со стороны Запада однополярный мир во главе с США. Для этого необходимо было разорвать по кускам СССР, растащить его по углам, создать в нем и среди его союзников обстановку неуправляемости, бардака и хаоса. Опытный рыбак знает: в грязной, беспросветной воде рыбу ловить легче, чем в прозрачной. Такая обстановка и создавалась». «Приднестровье ждало помощи от Москвы, но на московском троне сидел человек, посаженный американцами, и вершил дела не в пользу России и ее интересов, а в угоду своим американским хозяевам».

Раздел же «Публицистика» посвящен Приднестровью, точнее, взаимодействию России и Приднестровья — «неповторимого уголка русского мира», как выразился один из авторов этого раздела, Александр Шевченко. «Помнит и Россия об этой исторической частице своей земли, оставшейся в результате драматических событий распада СССР за пределами нынешнего российского государства и не пожелавшей быть в составе Молдовы в связи с усилившимися в ней настроениями в пользу слияния с Румынией». Его коллега по номеру Павел Кренев, в свою очередь, выразился следующим образом: «Приднестровью, этому вечнозеленому, солнечно-виноградному краю, планировалась роль пушистой дрессированной собачки, которая должна была сидеть в молдавской конуре и, что называется, не скулить и не тявкать». И это уже не публицистика. Это, прости Господи, художественная литература.

* * *

Из июльского «Нашего современника» о новейшей белорусской литературе (по крайней мере — об образе ее в головах составителей номера) мы узнаем тоже немного. Хотя, правду сказать, все же больше, чем совсем ничего.

Здесь опубликованы произведения лауреатов Конкурса молодых литераторов России и Беларуси «Мост дружбы», занимающего, как пишут составители, «особое место» «среди интеграционных проектов, реализуемых под эгидой Постоянного Комитета Союзного государства» и имеющего целью «укрепление социально-культурного взаимодействия в рамках Союзного государства». Для материалов конкурса выделены две сквозные рубрики: «Белая Русь» и «Мост дружбы». Тексты русских и белорусских авторов идут подряд, как части одного континуума. Границы (которые, по идее, — условие диалога и взаимного внимания) между явлениями русской и белорусской культуры здесь не только не проводятся, но и задача такая не ставится. Задача, напротив, — «интеграция», сращивание.

Такой границы нет не только для составителей, но и для самих авторов. Отношения и с советским опытом, и с Россией здесь наименее конфликтны — собственно, они не конфликтны вообще. Они не проблематичны. Проблематичны скорее отношения с современностью, но об этом — чуть ниже.

Так, всю жизнь живущие в Беларуси Анатолий Аврутин, Валентина Поликанина, Татьяна Дашкевич, Елена Крикливец, Андрей Скоринкин пишут стихи не просто по-русски, но исключительно о русском и о России — как о своем. Аврутин: «По русскому полю, по русскому полю / Бродила гадалка, вещая недолю. / Где русская вьюга, там русская вьюга. / Там боль и беда подпирают друг друга…» Вся подборка называется «Где русская кровь проливалась…». Подборка Поликановой озаглавлена повторяющейся строкой из первого стихотворения — «Льют на Руси колокола». «А на Руси прекрасней нет зари… / На Волге лодок тихое скольженье». Далее — о Соловецком монастыре; затем — «Молитва о России», частью которой автор чувствует себя: «Упаси нас, Господь, от проклятий грядущего дня…». В следующем стихотворении: «Это старый русский Север, / Самый дальний из родных».

Аналитических статей о новейших тенденциях в белорусской литературе, книгоиздании, культуре, о современном белорусском обществе здесь попросту нет. Нет и осмысления постсоветского опыта — за исключением отдельных, вполне сдержанных удивлений тому, что как же это так получилось — была большая общая страна, а теперь ее нет. Конец СССР для авторов этого культурного круга — явно травма, но совершенно не отрефлектированная (хотя бы и так грубо, как в журнале «Москва»), даже не выговоренная. (Тамара Краснова-Гусаченко: «Стою под небом я, оглушена. / Понять пытаюсь, и не понимаю. Такой была огромною страна! Где большаки мои теперь, не знаю…») Нет, похоже, и чувства исторических перспектив — есть чувство (большею частью меланхолическое, без энергичного протеста) скорее конца, чем начала: «Здесь снова хоронят эпоху, / и снова вороны снуют…» — пишет Крикливец в стихотворении с эпиграфом из Ахматовой («Когда погребают эпоху, / Надгробный псалом не звучит…»):

И ты, безусловно, намерен

исполнить отцовский завет.

И прошлое загнанным зверем

рванётся из чащи на свет,

в убийственной жажде спасенья

помчится быстрей и быстрей

туда, где в угодьях осенних

плывут голоса егерей.

Чувство катастрофы выговаривают прямым текстом только двое: Андрей Скоринкин (первое же стихотворение в его подборке называется «Apokalypsis»: «Повсюду кровь и слёзы… В наши дни / Упразднены Священные законы… / Героев нет, предатели одни — Лукавые, как змей, хамелеоны…») и — по совсем свежим тогда еще следам в своих ранних стихах — Татьяна Дашкевич (рожденная и живущая в Беларуси, своим отечеством она называет Россию): «Я ничего совсем не знаю, / Я никого не узнаю, /Я дым Отечества вдыхаю / В расстрелянную грудь мою» (1991); «Стоит Россия чёрная, немая, / Стоит, к лицу ладони прижимая: / На мёртвом мёртвый — некуда ступить! <…> Языческие огнища пылают, / Отравный дым Отчизну выстилает, / Вновь наступает долгая зима» (1993).

Некоторая концепция происходящего — вкупе с представлением о перспективах — есть только у Скоринкина:

В сердцах гремит духовная война,

За горний трон дерётся сатана…

Грядёт конец, а с ним — начало света…

Померкнут звёзды, солнце и луна…

Но за зимой ворвётся в мир весна

И расцвётет спасенная планета!

Тревога о будущем для здешних молодых авторов совсем не характерна, но у одного из них мы ее все-таки обнаружим: в рассказе «Европа» Андрея Диченко (1988 года рождения) — о необычных детях, один из которых видит (зловещее) будущее. Европа — источник опасности. Тревожащее чужое, не укладывающееся в рамки привычного восприятия.

Переводов с белорусского на весь журнал целых четыре: три поэтических и один прозаический. Прозаический, пожалуй, — самый интересный: рассказ Алеся Бадака «Идеальный читатель» — несколько рассудочное повествование о совсем не рассудочных вещах: о взаимоотношениях человека и искусства. Причем к искусству на равных правах причисляются не только литература и музыка, но и кулинария — как действие, тонко настроенное на его предполагаемое восприятие. Белорусского как такового в рассказе не очень много, кроме разве места действия, цитаты из Янки Купалы да признания героя, он же и автор: «<…> я пишу на языке, на котором поэзию и прозу читает не слишком много людей».

Переведеные стихи — Михаила Позднякова, Михася Башлакова и Геннадия Пашкова — интересны значительно менее. Все они глубоко вторичны, и тема во всех без исключения — малая родина авторов, очарование ее чувственным обликом, любовь к ней и мягкая меланхолическая тоска по ней («Те ягоды пахнут простором и лесом. / Далёким моим босоногим Полесьем…» — Башлаков, «Милый край, где растёт ежевика, / Хвойный воздух струится, как дым, / Никогда, никогда не привыкну / Я к дарам и красотам твоим.» — Пашков) да разве еще экзистенциальная печаль («И дни мои летят / Так быстро — не заметить…» — Башлаков). Будто, право, по-белорусски больше и сказать не о чем. Авторам — за шестьдесят. Ни один молодой поэт, пишущий по-белорусски, не представлен.

* * *

«Грузинский», августовский номер «Дружбы народов» — среди всех «национальных» выпусков «толстых» журналов, пожалуй, особенный. Потому что он весь — о любви. Нет, он и об историческом самоопределении тоже, и о катастрофе, и о проведении границ — от этих тем постимперским литературам, включая и нашу, похоже, никуда не деться. Но в первую очередь, поверх всего этого, посредством всего этого — о любви.

Открывается номер републикацией лучших, по мнению редакции, из произведений грузинской поэзии, опубликованных в журнале в прежние годы. Это — классики: Тициан Табидзе, Паоло Яшвили, вполне близкий по крупности к классикам Отар Чиладзе, гораздо менее известные русскому читателю Анна Каландадзе и Шота Нишнианидзе. И все это — стихи и ХХ век. Самый ранний текст здесь написан в 1915 году — ровно столетие назад.

О временах более ранних речь не заходит. Составителям важно говорить о том, что еще не стало в полной мере историей и остается живой проблемой.

В художественной части номера — современная словесность и история, которая делается на наших глазах (то, что еще не стало объектом ностальгии, но уже становится предметом рефлексии).

Роман «Очкастая бомба» Гурама Одишария, грузинского писателя, родившегося (в 1951-м — следовательно, целиком сформировавшегося в советское время), выросшего и основную часть жизни проведшего в Абхазии, — о грузино-абхазской войне как части катастрофы советского мира. (Да, то была творящая катастрофа — создающая новые миры, новые человеческие общности с их коллективным и личным самосознанием, — что не уменьшает ее катастрофичности.) О живых кровавых клочьях, на которые разлетался вчерашний советский мир.

Тут вообще много текстов о беде, о смерти, о распаде привычных связей. Кровоточащая литература.

О войне — оба рассказа Беки Курхули; рассказ Бесо Соломонашвили — рефлексия (помимо личных обстоятельств героев, точнее, с их помощью) грузинской истории ХХ века — катастрофичной начиная уже по меньшей мере с 1920-х) и отношений с Россией. Рассказ Нугзара Шатаидзе — снова о катастрофе, разломе, поражении и утрате: события происходят весной 1921 года, когда остатки грузинской гвардии отправились в Батуми, а оттуда в эмиграцию.

Но есть и еще одна, не менее важная линия. Здесь представлен поэт Звиад Ратиани, родившийся в 1971-м — из тех, кто начал работать в литературе уже в постсоветскую эпоху (и из оставшихся, таким образом, за пределами русского литературного сознания — у нас он до сих пор не переводился, а вот на многие европейские языки — да) с ориентацией на европейские образцы, из тех, кто способствовал и способствует европеизации грузинской литературы — переводил на грузинский Рильке, Элиота, Паунда, Одена, Целана… Поэма «Джакомо Понти» Дато Маградзе (родившегося в 1962-м, бывшего в 90-х министром культуры Грузии, автора слов ее государственного гимна) — вписывание себя в систему европейских координат, прочитывание себя с помощью европейских культурных кодов (как пишет философ и литературовед Заза Шатиришвили, «<…> Фабула произведения, одновременно и символическая, и реалистическая, предельно проста — идет судебный процесс самого Джакомо Понти, а весь текст — апология лирического героя (апология в древнегреческом смысле: «оправдательное слово»). Как известно, этот кафкианский мотив отразился и в лирической поэзии XX века: можно вспомнить такие примеры, как лирические тяжбы Леона Фелипе и Анны Ахматовой»)

Таким образом, в грузинском литературе видны как минимум две ведущие темы: изживание (по крайней мере — проработка) травмы, которой стала практически вся история ХХ века, и вживание, врабатывание в Европу.

В номере подробно представлен особый пласт смыслов: русских мечтаний о Грузии, русских образов ее, неотъемлемости Грузии от русского чувства мира, вполне возможно — русской тоски по этой стране, бывшей (или мнившейся?) в советские годы ближе и доступнее. Это — рубрика «Сны о Грузии». Здесь мы видим яркие образцы того, что Наталия Миминошвили назвала «грузинским текстом русской литературы», — текста, не прекратившего возникать и теперь, после распада бывшего сложного единства на разные, не менее сложные государства.

Грузия рассказана и пережита здесь как один из важнейших источников русского самосознания, как личный, эмоциональный, чувственный, поэтический — и, опять же, очень русский опыт (Борис Мессерер, «Дружбу нельзя предать»). Опыт, необходимым условием которого была инаковость Грузии — адресованная инаковость, «свое другое». Грузия — это взволнованность и любовь — бери наугад цитаты из любого текста — не ошибешься. Михаил Синельников: «Грузины — мой любимый народ, и, мне кажется, я знаю их настолько, насколько можно знать, не будучи грузином». Олеся Николаева: «Я сажусь в машину и сразу включаю грузинские песни. И сразу оживает передо мной моя жизнь, быть может, лучшая и блаженнейшая часть которой была связана со страной, которую я называю "второй родиной" и от которой получила столько света и столько поэзии, что душа изнемогает от этого избытка.

Подкрепите меня вином,

освежите меня яблоками,

ибо я изнемогаю от любви!»

О каком еще народе бывшей империи русский может так сказать?

Отношение грузин к России и русским — предсказуемым образом сложнее. Правда, о нем — особенно о сегодняшнем — из этого номера журнала мы узнаем немного.

Грузинские слова о России звучат в статье грузинского классика Григола Робакидзе «Сталин как дух Аримана», — но она написана в 1935 году (в германской эмиграции, на немецком языке, с которого и переведена). Тему отношений Грузии и нашего отечества отчасти затрагивает лишь один текст из двух, составивших рубрику «Публицистика» — и написанный, к слову сказать, на качественном русском языке. Это — «Грузия на распутье» Георгия Лорткипанидзе, двуязычного автора (кроме грузинской прозы выпустившего и русский роман «Станция Мортуис»). И мы видим, что отношения эти проблематичны.

«Писать в российской прессе о современной Грузии — для грузина задача неблагодарная. Любой автор, который рискнет затронуть ряд болезненных тем (от порушенной территориальной целостности до причин войны 2008 года), вряд ли избежит обвинений в субъективности и попадет в итоге — с высокой долей вероятности — под словесный обстрел с противоположных берегов... Но с другой стороны, несмотря на ставшие, к сожалению, привычнымы драматизм и почти полный застой в грузино-российских отношениях, задача эта, как все полузапретное, чрезвычайно интересная. А быть может, не только интересная, но еще и полезная, хотя порой очень непросто различить невидимую грань между пасквилянтством на свою страну и той дозой нелицеприятной критики, что необходима для ее же здравия».

Другой текст той же рубрики — «На пути к Европе» Георгия Нижарадзе — посвящен отношениям Грузии и Европы — как бы «поверх» опыта исторической совместности с русскими.

Существуют ли — существовали ли когда-либо — грузинские «Сны о России»?

В том же, что пишут здесь о Грузии люди русской культуры, смыслов отталкивания и преодоления, кажется, вообще нет. Трудности сближения (и усилие их преодоления) есть, но нет ни тени враждебности. Есть боль за Грузию («Зеркалка» Натальи Соколовской — дневниковые записи эпохи разлома империи на ее кровоточащие составные части), но нет ни отторжения, ни осуждения.

«Ни с одной чужой речью не общалась я так долго и близко, как с грузинской, — пишет цитируемая Мессерером Белла Ахмадулина о своей переводческой — даже не работе, а жизни. — Она вплотную обступала меня говором и пеньем, искушая неловкую славянскую гортань трудиться до кровавых ссадин, чтобы воспроизвести стычку и несогласие согласных звуков и потом отдохнуть в приволье долгого "И". Как мучилась я из-за этой не данной мне музыки — мне не было спасенья в замкнутости, потому что вода, лившаяся из-под крана, внятно обращалась ко мне по-грузински».

Есть — благодарность: всему в Грузии, Грузии в целом, самому ее чувственному, пластическому облику: «Открыт, распахнут и грузинский пейзаж, — говорит Вадим Муратханов. — Многоярусный Тбилиси напоминает слоеный пирог, румяный, с надрезами в поджаристой корке. Оказавшись на краю надреза, видишь далеко вокруг. Множество складок, заселенных площадок и уступов словно увеличивают площадь маленькой уютной страны». Есть неизменное чувство связи — даже через разрывы, — притом взаимной связи. «По совести я плохо верю в самую будущность переводческого ремесла, — признается Михаил Синельников. Но верю в единение поэтов, в мистическую связь Лермонтова с Бараташвили, в братство Тициана и Бориса. Несмотря на тягостные события, я не в силах согласиться с разрывом нашего духовного единения. Благородными примерами которого дорожу… Был в Тбилиси старый профессор, филолог Акакий Гацерелиа. Раз в месяц на протяжении долгих лет он отправлялся на городской почтамт и посылал продуктовую посылку с дарами земли грузинской старой дочери В.В.Розанова, жившей на пенсию в 37 рублей 26 копеек в городе Загорске (ныне вновь Сергиев Посад). Русские давно и позорно о ней забыли, но грузинская интеллигенция еще помнила, кто такой Розанов (между прочим, ничего о Грузии не писавший)». И даже — отождествление: «Все мы немного грузины». Так пишет Вадим Муратханов — русский узбек, родившийся и выросший в Киргизии. О тех же (русских!) чувствах к Грузии говорит и Бахытжан Канапьянов — казах, человек (и) русской культуры (тоже), цитирующий «русского поэта и писателя, сына грузина и армянки, <…> батоно Булата». Все это — люди многокультурья, которое окаянная империя, однако, сделала возможным.

Людьми русской культуры Грузия прочитывается как опыт расширения горизонтов, всечеловечности, вообще — полноты человечности, ее раскрытия и осуществления.

«Здесь, в Грузии, — пишет Муратханов, — задумываешься о том, что человек потенциально шире своей географии. В нем заложено больше, чем вынуждает проявлять место его проживания. Новое солнце высвечивает новые грани характера и темперамента. Кто-то из моих друзей неожиданно для себя начинает блистать остроумием и обаять окружающих женщин. Другой высказывает тебе в глаза обиду, которая, случись в обжитом, привычном пространстве, наверняка осталась бы, не облеченная в слова, тлеть в глубине сердца. Через несколько дней, проведенных здесь, все мы уже немного грузины».

Тут уже хочется воскликнуть вместе с Михаилом Синельниковым: «И неужели все это уйдет бесследно для поколений, вступивших в небывало черствую эпоху?»

Честно сказать, у меня нет надежно утешающего ответа.

Разве что — воскликнуть вместе с Анной Бердичевской, автором бережного, даже ласкового и грустного текста о тбилисском доме-музее Тициана Табидзе: «Дай Бог, чтоб не оборвалась нить, связь всего, для чего стоит жить. Нет ничего прочнее нити основы. Но если она все-таки оборвется — мир расползется и прекратится».

Дружба Народов 2016, 2

Хорошие новости пришли сегодня из Исландии: единственная компания, которая занимается промышленным промыслом финвалов, не будет охотиться на них летом этого года. По словам китобоев, они испытывают затруднения с экспортом мяса. Быть может, жесткое и бессмысленное истребление финвалов больше никогда не возобновится.

Финвалы — настоящее чудо природы. Это вторые по величине животные на Земле, длина которых достигает 27 метров. Они передвигаются быстрее и умеет нырять глубже, чем большинство других крупных китов. Их скорость достигает 50 км/ч, а глубина погружения может превышать 230 метров. Из-за того, что в XX веке финвалы стали основной целью китобоев, сейчас они находятся на грани вымирания. В Красной книге Международного союза охраны природы они попали в категорию «находятся под угрозой».

Несмотря на протесты общественности в самой Исландии и по всему миру, несколько лет назад её власти разрешили компании Hvalur возобновить охоту на китов. Нет никакого оправдания бизнесу, основанному на убийстве вымирающих животных. Исландцам мясо китов не нужно: согласно их стандартам, оно не пригодно к употреблению в пищу человеком. Бессмысленна и его продажа в Японию: в 2015 году местные ведомства обнаружили в нем пестициды и отправили на свалку.

Важную роль в борьбе с истреблением китов сыграли активисты Гринпис: они блокировали порты в Нидерландах и Германии, осудили транспортировку мяса китов по территории Канады и разоблачили новый арктический маршрут перевозок, с помощью общественного мнения добились запрета на торговлю мясом китов в Южной Африке.

Однако китам, обитающим в северной части Атлантического океана, угрожает не только бездумная охота. Согласно недавним исследованиям, они могут вымереть из-за загрязнения океанов. Их мясо содержит много токсинов, и употреблять его в пищу опасно для здоровья.

Туристическая индустрия сейчас приобрела для экономики Исландии такое значение, о котором китобои никогда и не мечтали. Многие приезжают сюда именно для того, чтобы увидеть живых китов, а вместо этого становятся свидетелями их убийства.

В современном мире нет места коммерческому промыслу китов. Люди угрожают уцелевшим китам, дельфинам и морским свиньям, загрязняя океаны и вызывая изменения климата. Если мы навсегда остановим бессмысленные убийства, у нас останется больше сил для борьбы с этими опасностями.

Новый маршрут грузовых железнодорожных перевозок открылся в субботу между китайским Харбином (провинция Хэйлунцзян) и российским Екатеринбургом, передает агентство Синьхуа со ссылкой на источники в управлении коммерции города Харбин.

По данным источников, грузовой состав, который отправился в направлении России в субботу, везет детали для велосипедов и продукцию легкой промышленности, произведенную на юге Китая, на сумму 1,46 миллиона долларов. Сообщается, что состав прибудет в Екатеринбург через 10 дней, преодолев за это время 5889 километров пути.

Как отмечает Синьхуа, до открытия нового направления продукция южных китайских провинций всегда транспортировалась через порт Даляня в провинции Ляонин, откуда груз отправляли по морю.

Как сообщил агентству представитель одной из логистических компаний Китая, доставка грузов в РФ через Далянь и дальше по морю занимала в среднем 40 дней и была достаточно дорогой.

Иван Булатов.

Впервые за 15 лет на ДВЖД снизилась повреждаемость вагонов

На положительную динамику повлиял отказ от грейферной выгрузки

На Дальневосточной железной дороге, имеющей прямой выход на крупные морские терминалы региона, в течение многих лет наблюдалась высокая повреждаемость вагонов по сравнению с другими магистралями сети. Но если с 2000 по 2014 год динамика повреждений здесь шла по нарастающей, то в 2015-м произошло долгожданное снижение, что было отмечено на совещании в управлении ДВЖД.

Всего в 2015 году было повреждено 85,1 тыс. вагонов, что на 1% меньше, чем в 2014 году. Подавляющее количество повреждений - 98% - происходит в портовых зонах. «Ситуация с повреждаемыми вагонами сложилась из-за использования портами грейферной выгрузки. Данная технология отличается высокой степенью повреждаемости. Согласно межгосударственным стандартам, общему требованию по обеспечению сохранности вагонного парка при производстве погрузо-разгрузочных и маневровых работ, грейферная разгрузка разрешается как исключение в переходный период - при переходе стивидорной компании на альтернативное оборудование», - сообщил заместитель начальника службы вагонного хозяйства Дальневосточной дирекции инфраструктуры РЖД Валерий Чупахин. Однако многие стивидоры не спешат переходить на современные технологии обработки подвижного состава.

Тем не менее, на снижение количества поврежденных вагонов в прошлом году повлияло приобретение ОАО «Ванинский морской торговый порт» новых гидравлических стреловых перегрузочных машин и запуск в эксплуатацию вагоноопрокидывателя у ОАО «Торговый порт Посьет». Последний установлен в рамках технического перевооружения предприятия. С помощью нового перегрузочного комплекса Посьетский порт может выгружать около 400 вагонов в сутки (порядка 28 тыс. т угля) и загружать на суда около 30 тыс. т топлива.

В свою очередь, ОАО «Евраз Находкинский морской торговый порт» (НМТП) приобрел погрузчики-манипуляторы, с помощью которых можно выгружать уголь из полувагонов в несколько раз быстрее, чем при обычной грейферной выгрузке. К тому же, грейфер манипулятора жестко укреплен на его ручке, что снижает риск повредить вагон. Хотя полностью уйти от повреждаемости этот метод не позволит, отмечают в управлении ДВЖД. В «Евраз НМТП» сообщили Gudok.ru о планах по установке вагоноопрокидывателя в районе станции Мыс Астафьева, но вопрос, считают там, необходимо увязывать с расширением станционных путей.

Удастся ли закрепить положительную тенденцию в 2016 году, железнодорожники пока не обещают. По словам Валерия Чупахина, в январе одни стивидоры минимизировали повреждаемость вагонного парка, другие значительно ее увеличили. «Например, у АО «Восточный Порт» (на производственно-перегрузочном комплексе №1 компании используется грейферная выгрузка - Gudok.ru) число поврежденных вагонов выросло на 23%, при том, что рост выгрузки у него составил 12,3%. Аналогичная картина у ОАО «Терминал Астафьева» и ООО «Аттис Энтерпрайз». ООО «Восточная стивидорная компания» повредило в январе 506 вагонов при выгрузке 1235, то есть повреждается практически каждый третий вагон», - отметил он.

На рост повреждений также влияет поступление смерзшегося сыпучего груза и отсутствие в портах размораживающих устройств – ими располагают только АО «Восточный Порт» (производственно-перегрузочный комплекс №3) и ЗАО «Дальтрансуголь». Поскольку в большинстве своем стивидоры сами ремонтируют поврежденный подвижной состав, увеличивается период нахождения вагонов под грузовыми операциями, завышаются технологические временные нормы выгрузки. Для проведения своевременных работ стивидорам предлагается производить ремонт вагонов на мощностях вагонных депо Дальневосточной магистрали.

В настоящее время на ДВЖД обострилась проблема с неисправным подвижным составом, причем не только по причине повреждаемости вагонов в портах, которые долгое время простаивают на станциях магистрали. Как уточнил Валерий Чупахин, на дороге установлен норматив нахождения на путях общего пользования вагонов с учетом текущего и плановых видов ремонта в пределах 2,5 тыс. единиц. К настоящему времени он превышен вдвое. «Ряд собственников подвижного состава содержат свои, в том числе неисправные, вагоны на наших путях в качестве отстоя», - сказал представитель Дальневосточной дирекции инфраструктуры ОАО «РЖД».

В числе операторов, у которых серьезно завышен срок нахождения вагонного парка, такие компании как ООО «Сервисная железнодорожная компания», ООО «РТ Оператор», ЗАО «Альянс Транс-Азия», ООО «Мечел-Транс».

По словам начальника ДВЖД Николая Маклыгина, длительное нахождение на дороге подвижного состава после разгрузки в дальневосточных портах недопустимо. «Каждый вагон занимает какую-то емкость станции. Такая форма отстоя своего парка на инфраструктуре общего пользования – не на пользу общему делу. Дальневосточная – дорога стратегическая. Если сюда пришел груз, после выгрузки вагон должен уехать за пределы магистрали максимально быстрым образом. Это необходимо для устойчивого обеспечения грузопотока, который все больше разворачивается в направлении портов Дальнего Востока», - заключил начальник ДВЖД. Его слова подтверждает свежая статистика: в феврале доля экспортных грузов, отправляемых со всей сети российских железных дорог в адрес тихоокеанских терминалов, превысила 36%.

Павел Усов

Российский культурный центр в Китае примет участие в открытии Российско-Китайского международного университета

В Российском культурном центре в Пекине состоялась рабочая встреча с делегацией Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, на которой обсуждались вопросы сотрудничества по информационной поддержке проекта МГУ и Пекинского политехнического университета – открытия в Шэньчжэне Российско-Китайского международного университета.

На встрече представители МГУ ознакомили сотрудников РЦНК с текущим состоянием проекта и планами университета по набору в 2016 году китайских и российских студентов. «Реализация проекта осуществляется успешно в соответствии с установленными сроками, - отметил руководитель делегации С.Шахрай. - Российская сторона уделяет самое пристальное внимание ходу осуществления столь масштабного международного проекта в области образования».

По мнению китайской стороны, проект позволит приблизить и сделать более доступным для получение китайцами высшего профессионального образования в ведущем вузе России.

Российско-китайский международный университет на базе МГУ им. М.В. Ломоносова и Пекинского политехнического университета откроется на юге Китая в городе Шэньчжэнь в 2016 году и будет обучать студентов по 12 направлениям.

Преподавательский состав в новом вузе будет преимущественно российским. Главная цель — привлечь интерес к российскому образованию и российским технологиям.

Место расположения вуза выбрано не случайно. Китай предоставил 34 гектара в одном из самых современных районов города Шэньчжэня с современной инфраструктурой. Шэньчжэнь – это особая экономическая зона в Китае, преобразованная в город со статусом свободной торговли. В городе высоких информационных технологий проживает 18 миллионов жителе; их средний возраст составляет 35 лет; ВВП города составляет два ВВП Португалии в год.

Расходы на строительство университета взяла на себя китайская сторона. Российская сторона в лице МГУ предоставит новому университету свои образовательные программы, научные разработки и кадры.

АО "Черноморские магистральные нефтепроводы" - "дочка" Транснефти - стало владельцем 50%-ной доли ООО "Новороссийский мазутный терминал" (НМТ). Об этом свидетельствует сообщение Транснефти.

Ранее Федеральная антимонопольная служба России удовлетворила ходатайство компании "Черноморские магистральные нефтепроводы" о приобретении 50%-ной доли НМТ. ФАС установила, что сделка, заявленная в ходатайстве, не приведёт к ограничению конкуренции.

Основной вид деятельности ООО "Новороссийский мазутный терминал" (Краснодарский край, Новороссийск) - услуги по транспортной обработке и хранению грузов. ООО на паритетных началах принадлежит нефтетрейдеру Gunvor и ПАО "Новороссийский морской торговый порт"

ЕВРАЗ подписал контракт на поставку рельсов для крупнейшего железнодорожного грузоперевозчика Южной Америки - бразильской компании Rumo All. Об этом говорится в сообщении ЕВРАЗа.

В рамках договора компания в 2016 и 2017 годах отгрузит оператору более 23 тыс. т дифференцированно-термоупрочненных рельсов производства ОАО "ЕВРАЗ Объединенный Западно-Сибирский металлургический комбинат". Первая партия - 5 тыс. т - будет отправлена уже в марте.

Напомним, что в январе 2016 года ЕВРАЗ уже заключил два контракта на поставку продукции с бразильскими компаниями TIISA Construction Company и BR RAILPARTS.

Rumo All - новая железнодорожная компания, образованная в результате слияния операторов Rumo Logostica и All. Ей принадлежат более 10 тыс. км железнодорожных путей в Бразилии, порты с общим объемом перевалки 19 млн т, а также 966 локомотивов и 28 тыс. вагонов. Сейчас компания активно развивается, увеличивая свои мощности. Для новых железнодорожных проектов Rumo All намерена использовать продукцию ЕВРАЗа.

Западно-Сибирский металлургический комбинат (ИНН 4218000951) специализируется на производстве длинномерной продукции строительного и машиностроительного ассортимента, входит в металлургический дивизион группы "Евраз".

Evraz Group S.A. является одной из крупнейших вертикально-интегрированных металлургических и горнодобывающих компаний, включает три ведущих российских сталелитейных предприятия - Нижнетагильский, Западно-Сибирский и Новокузнецкий металлургические комбинаты, а также компании Evraz Palini e Bertoli в Италии, Evraz Vitkovice Steel в Чехии и Evraz Inc. NA, объединяющий производства в США и Канаде. Кроме того, компании принадлежат металлургические и рудные активы в Украине, южноафриканская Highveld Steel and Vanadium Corporation.

26 ФЕВРАЛЯ ЗАМЕСТИТЕЛЬ МИНИСТРА ТРАНСПОРТА РФ АЛЕКСЕЙ ЦЫДЕНОВ ПРОВЕЛ РЯД МЕЖДУНАРОДНЫХ ВСТРЕЧ

А. Цыденов встретился с Государственным секретарем Министерства дорог и транспорта Монголии Жалавсурэнбат-Эрдэнэ. Основным вопросом встречи стало согласование текста проекта Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Монголии об условиях транзитных перевозок грузов железнодорожным транспортом.

В этот же день А. Цыденов встретился с президентом китайской компании «Поли Технолоджи» Ван Линем. Основной темой встречи стало двустороннее сотрудничество по проекту создания железнодорожной магистрали «Белкомур» (Архангельск – Сыктывкар – Соликамск), а также возможность совместной реализации проекта нового глубоководного Архангельского порта.

А. Цыденов и Ван Линь обсудили условия реализации проекта «Белкомур» в рамках ГЧП. Кроме того, были намечены дальнейшие шаги по практической реализации проекта. Помимо прочего, китайской стороне были представлены другие инфраструктурные проекты, которые могут стать потенциальными объектами китайских инвестиций на российской территории.

На борту большого противолодочного корабля (БПК) Северного флота «Вице-адмирал Кулаков», выполняющего задачи в составе оперативного соединения Военно-Морского Флота России в Средиземном море, прошла тренировка антитеррористической группы, состоящей из морских пехотинцев.

«Черные береты» отработали действия по посадке и высадке из вертолёта Ка-27ПС, подъему на борт корабля с быстроходной лодки по штормтрапу, обследованию внутренних помещений, провели учебный бой на верхней палубе.

Также состоялось занятие по разучиванию приемов рукопашного боя с холодным оружием и без него.

В ходе дальнего похода с экипажем российского противолодочного корабля регулярно проводятся тренировки по противодействию пиратству, освобождению возможных заложников во время нападения на гражданские суда.

Дальний поход БПК «Вице-адмирал Кулаков» продолжается с 23 октября 2015 года под флагом командира бригады противолодочных кораблей Северного флота капитана 1 ранга Александра Машинецкого.

За это время корабль прошел более 18000 миль, североморцы посетили ряд портов Средиземноморья, в Индийском океане, приняли участие в российско-пакистанском учении «Аравийский муссон – 2015».

Во время плавания в районе Аденского залива и Красного моря российские моряки обеспечивают безопасность гражданского судоходства.

Пресс-служба Северного флота (г. Североморск)