Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

ФАС России признала Правительство Пермского края нарушившим часть 1 статьи 15 Закона о защите конкуренции, в связи с принятием распоряжений, предусматривающих отчуждение государственного имущества без проведения конкурентных процедур (от 30.06.2015 № 207-рп и от 16.09.2015 № 303-рп).

Дело было возбуждено в связи с неисполнением Правительством Пермского края предупреждения ФАС России о прекращении действий, содержащих признаки нарушения антимонопольного законодательства, выразившихся в принятии распоряжений, предусматривающих увеличение уставного капитала АО «Пермский свинокомплекс» путем выпуска дополнительных обыкновенных именных бездокументарных акций по закрытой подписке в пользу ЗАО «Группа Синергия» без проведения конкурсных процедур (конкурса, аукциона).

Ввиду того, что 100% голосующих акций АО «Пермский свинокомплекс» находятся в государственной собственности Пермского края, отчуждение государственного имущества должно осуществляться в соответствии с положениями Федерального закона «О приватизации государственного и муниципального имущества».

В соответствии со статьей 13 Закона о приватизации продажа акций акционерных обществ осуществляется на специализированном аукционе, то есть необходимо проведение конкурентных процедур, подразумевающих состязательность хозяйствующих субъектов, поскольку лишь при публичном объявлении о проведении таких процедур могут быть выявлены потенциальные желающие получить товары, работы, услуги, доступ к соответствующему товарному рынку, либо права деятельности на нем.

Кроме этого, имущество и акции АО «Пермский свинокомплекс» не были включены в Прогнозный план приватизации государственного имущества Пермского края на 2013-2015 годы, что также необходимо в соответствии с Законом о приватизации.

Согласно части 1 статьи 15 Закона о защите конкуренции федеральным органам исполнительной власти запрещается принимать акты и (или) осуществлять действия (бездействие), которые приводят или могут привести к недопущению, ограничению, устранению конкуренции, за исключением предусмотренных федеральными законами случаев принятия актов и (или) осуществления таких действий (бездействия).

Электрички и станции МЦК свяжут пешеходными переходами

Благодаря стеклянным надземным переходам и подземным тоннелям пассажиры смогут с комфортом перемещаться между пригородными станциями и Московским центральным кольцом (МЦК). К тому же платформы пригородных поездов и МЦК приблизят друг к другу.

Пять станций Московского центрального кольца до 2018 года свяжут с помощью пешеходных переходов с пригородными платформами. Переходы к МЦК — как надземные стеклянные, так и подземные — появятся на станциях Савёловского, Ярославского, Рижского, Казанского и Павелецкого направлений Московской железной дороги (МЖД).

Казанское направление: Андроновка и Фрезер

Как рассказали в Дирекции по комплексной реконструкции железных дорог и строительству объектов железнодорожного транспорта ОАО «РЖД», уже до конца 2016 года на станции Фрезер Казанского направления построят подземный пешеходный переход длиной 38 метров. У него будет два выхода — к Фрезерной улице и станции Андроновка Московского центрального кольца. Пересадка станет значительно удобнее: связь между пригородной станцией и МЦК сделают по принципу «сухие ноги», то есть пассажирам фактически не нужно будет выходить на улицу.

«После выхода из подземного пешеходного перехода нужно будет пройти ещё 30 метров под навесом, защищающим от дождя и снега. Навес соединят с уже построенным застеклённым надземным переходом ТПУ “Андроновка” на МЦК», — добавили в АО «МКЖД».

Савёловское направление: Окружная

Платформу Окружная Савёловского направления МЖД к 2018 году перенесут ближе к одноимённой станции МЦК. Её разместят на эстакаде, которая строится через железнодорожные пути Московского центрального кольца. Длина пересадки сократится на 100 метров и составит примерно 200 метров.

С платформы можно будет спуститься вниз и пройти по переходу длиной около 50 метров, который будет расположен под эстакадой. Он станет частью транспортно-пересадочного узла «Окружная», из него можно будет попасть на одноимённую станцию метро, которая откроется в 2017 году, и на МЦК.

Ярославское направление: Северянин и Ростокино

Платформу Северянин Ярославского направления МЖД к 2018 году сдвинут на 400 метров ближе к станции Ростокино МЦК. Для пересадки пассажирам нужно будет пройти около 130 метров (сейчас 400). От платформы построят подземный пешеходный переход длиной более 50 метров. У него будет один выход в сторону Московского нефтемаслозавода. Затем, чтобы попасть на станцию Ростокино МЦК, нужно будет пройти ещё около 70 метров под эстакадой Северо-Восточной хорды.

С другой стороны платформы Северянин построят крытый пешеходный мост длиной около 60 метров. По нему можно будет выйти в сторону проспекта Мира.

Павелецкое направление: Нижние и Верхние Котлы

На Павелецком направлении две платформы пригородной станции Нижние Котлы перенесут на 900 метров ближе к станции Московского центрального кольца и построят на эстакаде через пути МЦК и МЖД. Длина пересадки сократится до 50 метров. В составе транспортно-пересадочного узла к 2018 году возведут крытый пешеходный переход длиной около 40 метров, по которому пассажиры смогут перейти с пригородной электрички в вестибюль станции МЦК Верхние Котлы.

Рижское направление: Ленинградская и Стрешнево

Платформу Ленинградская Рижского направления МЖД к 2018 году сдвинут примерно на 600 метров ближе к МЦК, а длина пересадки сократится в несколько раз. На платформе построят два перехода около 50 метров в длину каждый. По ним пассажиры смогут выйти в сторону Ленинградского проспекта, а также к станции Стрешнево на Московском центральном кольце.

Дальнейшие планы

К 2018 году пассажирам МЦК будут доступны ещё четыре пересадки на радиальные линии Московской железной дороги. Пешеходные связи появятся на Смоленском, Горьковском, Октябрьском и Курском направлениях. Однако проекты ещё не утверждены и пока не решено, как будут выглядеть новые пересадки, станут они надземными или подземными.

Со станции МЦК Шелепиха можно будет более удобно пересесть на платформу Тестовская Смоленского направления и одноимённую станцию метро Третьего пересадочного контура, которую введут до конца этого года. Со станции МЦК Нижегородская пассажиры смогут попасть на платформу Карачарово Горьковского направления и на станцию метро «Нижегородская улица». Её построят к 2018 году в составе участка Кожуховской линии. Со станции МЦК Новохохловская москвичи смогут пересесть на платформу Калитники Курского направления МЖД. На Октябрьском направлении Московской железной дороги будет пересадка с платформы НАТИ на станцию Лихоборы Московского центрального кольца.

Движение по МЦК запустили 10 сентября. Пассажирам доступны 26 станций, 12 пересадок на метро и шесть — на пригородные электрички. МЦК проходит через 26 районов столицы, в которых живут около двух миллионов человек. К концу октября планируется открыть ещё пять станций МЦК, и тогда кольцо будет запущено в полном объёме.

17-18 октября 2016 года в Торгово-промышленной палате Оренбургской области состоится семинар «Мадридская система международной регистрации товарных знаков и Гаагская система международной регистрации промышленных образцов». Мероприятие организованно Роспатентом совместно со Всемирной организацией интеллектуальной собственности (ВОИС).

В ходе семинара ведущие российские и иностранные специалисты в сфере интеллектуальной собственности выступят с докладами, посвященными различным аспектам международных систем регистрации товарных знаков и промышленных образцов.

В частности, на семинаре обсудят законодательные аспекты охраны промышленных образцов и товарных знаков в Российской Федерации и за рубежом. Участники подробно рассмотрят процедуры подачи электронных заявок через онлайн сервисы Мадридской и Гаагской систем. Слушатели семинара смогут задать вопросы выступающим специалистам Роспатента и представителям ВОИС.

С программой семинара можно ознакомиться здесь. Язык мероприятия — русский.

Приглашаем принять участие в семинаре представителей бизнеса, юристов, патентных поверенных, специалистов в области интеллектуальной собственности, а также студентов, магистрантов и аспирантов вузов и всех заинтересованных лиц.

Сегодня, 7 октября, в Уфе состоялось открытие движение на втором Затонском мосту через реку Белая в Уфе. Протяженность мостового перехода составляет более 830-ти метров, длина автомобильных подходов к нему - почти 590 метров. Это первый сданный в эксплуатацию объект, профинансированный за счет сборов системы «Платон» в рамках программы строительства и ремонта уникальных мостов и путепроводов.

В торжественном мероприятии по случаю открытия нового моста приняли участие Министр транспорта РФ Максим Соколов, глава Республики Башкортостан Рустэм Хамитов, а также председатель Госкомитета по транспорту и дорожному хозяйству Республики Ильяс Муниров.

Открытие моста – это событие стратегического характера, как для Уфы, так и для автомобилистов всей страны. Он соединяет две федеральные трассы – М-5 «Урал» и М-7 «Волга», а также жилые микрорайоны города. Новый мост с тремя полосами движения поможет разгрузить движение на том участке, где раньше регулярно образовывались серьезные заторы. Завершение его строительства заметно ускорили средства, собранные с помощью системы «Платон» и выделенные Правительством РФ.

«Мост через реку Белая, это один из самых долгожданных подарков для жителей города, особенно в преддверии празднования дня Республики. Объект позволит значительно разгрузить транспортные потоки на выезде из города, что, в свою очередь, создаст благоприятные условия для всех жителей и гостей Уфы, для безопасного и комфортного передвижения за городскую черту», – отметил Министр.

Он также подчеркнул, что первые собранные с помощью государственной системы «Платон» средства Правительство РФ выделило на строительство и реконструкцию 31 моста в 19 субъектах страны и на неотложный ремонт наиболее проблемных дорог в 25 регионах, протяженностью более 1000 км. Это стало возможным спустя несколько месяцев работы системы «Платон».

Одним из ярких примеров является Затонский мост, треть от затрат на его строительство составили средства федерального дорожного фонда. «Платон» доказывает свою эффективность, позволяет ремонтировать и строить дороги, что положительным образом скажется на развитии экономики регионов», – заявил Максим Соколов.

Геннадий Гагулия: наша страна готова для вложений в нее крупных инвестиций

В ТПП РА представители госструктур и деловых кругов Абхазии обсудили с делегацией из Китая двустороннее экономическое сотрудничество, а также проекты для крупных комплексных инвестиций.

Президент Торгово-промышленной палаты Абхазии Геннадий Гагулия сообщил, что приезд делегации организован благодаря усилиям почетного консула РА в КНР, представителя МИД Абхазии в Китае Гэ Чжили и почетным консулом РА в Новгороде, представителем ТПП в ПФО РФ Владимиром Матвейчуком.

Как было отмечено, визит в Абхазию китайской делегации состоялся в ряду первых запланированных встреч после работы Саммита «Группа двадцати».

Открывая встречу, Геннадий Гагулия отметил: «Приезд в Абхазию столь представительной делегации означает, что наша страна созрела для крупных инвестиций. Необходимо убедить прибывшую делегацию, что нам можно доверять. Для этого нужно продумать, что конкретно необходимо стране. Предприниматели должны предлагать проекты, а Правительство, в свою очередь, совместно с исполнительной властью, принимать решение, насколько предложенный проект важен для государства».

В свою очередь, Гэ Чжили, как пример возможного сотрудничества с Абхазией, назвал взаимодействие в области медицины. Он напомнил, что китайские традиционные лекарства экспортируют в 124 странах мира. Гэ Чжили предложил открыть поликлинику китайской медицины при одной из больниц Абхазии. «А наши врачи смогут работать здесь, если получат разрешение со стороны Абхазского государства», - сказал представитель МИД РА в КНР.

При этом Владимир Матвейчук отметил, что у Гэ Чжили есть еще одна идея для укрепления дружеских отношений между странами. «В китайском парке, при ресторане, он планирует открыть абхазскую кухню. И на данный момент прилагает все усилия для реализации этого проекта», - пояснил он.

В завершение встречи, президент ТПП РА Геннадий Гагулия и почетный консул РА в КНР, представитель МИД РА в Китае Гэ Чжили подписали Договор о сотрудничестве.

«Апсныпресс»

Из песни троллейбус не выкинешь

Сергей Бирюков

Этого праздника захотела даже небесная канцелярия: капризная осенняя погода расщедрилась на редкое в октябре солнышко. Не ударило в грязь лицом и московское правительство, выделив отличную площадку — Фрунзенскую набережную у Крымского моста. В результате посмотреть на два десятка старинных и современных троллейбусов собрались более 40 тысяч горожан. Они оценили качество реставрации музейных машин и привлекательность свежих разработок российских и белорусских машиностроителей. Успех, которого заслужил трудяга троллейбус за 83 года своей работы на благо москвичей! Хотя, если по правде, этот вид транспорта сегодня переживает не самые легкие времена.

Москва — обладательница самой большой в мире троллейбусной системы: более 600 километров линий, около 80 маршрутов, свыше полутора тысяч машин. Троллейбусные парады, традиционно проводящиеся уже много лет, напоминают нам, насколько прочно вошел в жизнь города этот вид транспорта.

Впрочем, в том, что касается погружения в историю, до 2016 года столица могла похвастаться самое большее демонстрацией машины МТБ-82Д — модели 1946 года, а этот экземпляр из музея «Московский транспорт» и вовсе произведен в 1954-м в городе Энгельсе. Раньше он неизменно возглавлял парады. И вполне заслуженно: это образец самого массового советского троллейбуса (до 1961 года выпущено 5000 штук), именно ему посвящена знаменитая песня Окуджавы «Последний троллейбус». Но в нынешнем году ветеран впервые уступил первенство машине почти на 20 лет старше: ЯТБ-1 производства Ярославского автозавода (выпуск 1936-37 годов) прибыл «на гастроли» из Санкт-Петербургского музея городского электротранспорта. Был найден энтузиастами на одном из дачных участков в виде остова, служившего бытовкой. Восстановлен с максимальным использованием подлинных деталей.

Сходная судьба и у большинства других ретромашин. Но как же они красивы сегодня! Вот за ЯТБ и МТБ идет третий по старшинству ТБЭС. Помню такие по своему глубокому детству: они возили публику по круговому маршруту тогдашней ВСХВ, нынешней ВДНХ (той экскурсионной троллейбусной линии не сохранилось). И казались гостями из фантастического будущего: сплошное остекление, включая матовую полупрозрачную крышу, редкостное по тем временам неоновое освещение, роскошные самолетные сидения... Удивительнее всего, что ровно такое же впечатление этот дизайн производит и сегодня. Вижу в толпе посетителей ведущую шоу Яну Чурикову, отправившуюся на экскурсию по образовавшейся мобильной выставке. И наблюдаю сцену, как мне показалось, неподдельного восторга: увидев на передке машины рельефную копию знаменитой скульптуры Сергея Орлова «Тракторист и колхозница» с главной арки ВДНХ, Яна прямо-таки прыгнула к ней и сделала селфи. А потом, зайдя в салон, замерла... перед громадным зеркалом на задней стенке: «Чуть не в пол, — восторженно выдохнула она в микрофон на всю Фрунзенскую набережную. — У меня дома такого нет».

Ажиотаж и вокруг самых современных машин. Вот электробус КАМАЗ-6282 — единственная на параде машина без штанг: питается от аккумулятора. В Москве такая пока одна, обслуживает 2-й маршрут от Филей до Александровского сада. Водитель Александр, впрочем, считает, что ее реального запаса хода — 65 километров — маловато, для мегаполиса нужно хотя бы 200. Да и заряжается долго — 4,5 часа.

Зато длинный (18 метров) сочлененный троллейбус «Витовт Макс» минского завода Белкоммунмаш своими обтекаемыми формами производит на посетителей впечатление космического пришельца. Или по крайней мере гостя из Западной Европы, где троллейбус в последние десятилетия активно развивается и машины подобного дизайна уже стали привычными. Однако дело не только в дизайне: минский троллейбус, объясняет мне водитель Виктория, имеет дизель-генератор, поэтому способен преодолевать участки без контактной сети.

Похоже, это качество московским троллейбусам будет становиться все более необходимым: только нынешним летом с центральных улиц убрали около десятка километров контактной сети. Объясняя это изношенностью и дороговизной ремонта. Неужели? На фоне гигантской реконструкции центра, затеянной в этом году, подозреваю, требовалось добавить еще совсем немного, чтобы привести в порядок и троллейбусное хозяйство. Уж вряд ли это стоило бы дороже, чем развеска громоздких и сугубо необязательных украшений, которые закрывают небо над московским центром. На мой же взгляд, грамотно подвешенный троллейбусный провод гораздо эстетичнее этих дизайнерских излишеств. Старая истина: красиво то, что функционально.

Троллейбусам также вменяют недостаточную маневренность. Да, они «привязаны» к проводам, от которых не могут отклоняться более чем на 4 метра. Но в центре, где большинство улиц нешироки, этот недостаток перестает быть критичным, и троллейбус здесь ничуть не более неповоротлив, чем автобус. Будучи, в отличие от него, экологически безвредным.

Зачем же убирают троллейбус? Вот что ответил «Труду» генеральный директор ГУП Мосгортранс Евгений Михайлов:

— Не хочется омрачать праздник, но троллейбус последние лет 25 находится в системном кризисе. Главная его причина — дефицит предложений со стороны отечественных производителей. Были бы хорошие троллейбусы, Москва бы их давно покупала. Точно так же, как заключила она сейчас огромный контракт на поставку 300 трамваев. Пока же мы, предприятие транспортное, а не машиностроительное, вынуждены сами развертывать сборку троллейбусов — первые24 из них будут сделаны до конца этого года. Мы также серьезно модернизируем производство спецчастей контактной сети, наладим их выпуск к новому году, что позволит увеличить скорость троллейбусов не только в Москве, но, возможно, и в других городах.

Гендиректор Мосгортранса Евгений Михайлов - как положено, впереди колонны

— Что касается демонтажа сети, — продолжил Евгений Федорович, — убрано порядка 1 ее процента. Так что говорить о качественном изменении ситуации в городе совершенно нет повода. Мы наблюдали некоторые провокационные заявления, связанные с проходившей предвыборной кампанией. Но ни одной жалобы от реальных пользователей общественного транспорта в связи с заменой старых медленных троллейбусов на современный быстрый автобус, не поступило.

Перспективы, согласно Евгению Михайлову, таковы: Мосгортранс подписал договор на поставку в этом году 12 троллейбусов с автономным ходом до 10 км. Хотя компания ТролЗа (тот самый завод в Энгельсе) не в первый, говорят, раз затягивает сроки, но к 15 октября машины все-таки должны начать прибывать в столицу. Если в зимних условиях они покажут себя хорошо, эта практика может получить развитие.

— Вы видите, доля электротранспорта в Москве неуклонно повышается, — подытожил гендиректор. Хотелось бы верить. Но пока даже там, где линии еще существуют и нам в принципе обещано возвращение троллейбусов, ходят автобусы. Например, на Садовом кольце. А ведь троллейбус — не просто транспорт, но часть московской легенды. Только вот сегодня Окуджава — житель Арбата, с которого троллейбус тоже ушел, — вряд ли написал бы свои строки: «Когда мне невмочь пересилить беду, когда подступает отчаянье, я в синий троллейбус сажусь на ходу...»

Голос

Яна Чурикова, телеведущая

— Почему я здесь? Потому что однажды было приглашение провести парад ретроавтобусов. Ну, работа есть работа — провела. Но мероприятие получилось настолько душевным, что решено было делать ретро-парады всех видов городского транспорта. Эти парады разнесены по разным временам года — идея Мосгортранса пошла в жизнь. А когда она пошла, стало ясно, что ее элементы не взаимозаменяемы, т.е. это по возможности должны быть всегда одни и те же люди. И вот все последующие парады, за исключением одного, вела я.

Яна Чурикова была покорена «выставочным» троллейбусом

Делаю это с полным правом, т.к. общественным транспортом активно пользуюсь. Это заблуждение, что те, кого показывают по телевизору, не ездят на автобусах и трамваях. Очень даже ездят: что, будешь сидеть два часа в пробке, вместо того чтобы проехать три остановки на метро? С точки зрения логистики было бы глупо этим преимуществом не воспользоваться. Не далее как три дня назад спускалась под землю. У меня, между прочим, есть единый, чтобы вы представляли себе мой образ жизни... Говорите, затискают, замучают требованиями автографов? Да проблема ли дать автограф.

Насчет ухода троллейбусов из центра... Понимаете, есть инфраструктурные аргументы. Город меняется, растет, возникают новые задачи. Вот запустили Центральное транспортное кольцо, интересная инициатива. Другое дело, есть и ностальгические моменты, связанные с традиционным лицом города. Но с третьей стороны, вспоминаю Москву 90-х, когда у нее вообще не было никакой инфраструктуры и лица, а был просто серый город. То, что происходит сейчас, мне очень нравится. Понимаю, приходится балансировать между воспоминаниями и будущим, в которое нужно вести город. Окуджава бы про этот город лирическую песню не написал? Тут, по-моему, не может быть сослагательного наклонения. «Синий троллейбус» был приметой той эпохи. А у нашей эпохи — свои приметы...

Дешевле только на такси

Конкуренция на рынке такси нарастает: в Москве тарифы начинаются от 99 рублей, не отстают и регионы. Неужели на такси можно теперь и в булочную?

Дешевле только на такси. Крупный международный сервис Gett объявил о начале работы еще в девяти российских городах. Везде стоимость поездки будет состоять из фиксированной платы за определенное время. Не сдает своих позиций и «Яндекс.Такси». И-за уменьшения стоимости поездки таксисты негодуют, иногда митингуют. До какого предела цена за услуги такси может падать, и что об этом думают сами водители?

Средний чек на услуги такси агрегаторы примерно уравнивают между собой. Так, в Томске — это около 122 рублей, в Тольятти — 127, в Новороссийске, Туапсе, Анапе и Геленджике средний чек составляет порядка 156 рублей. Дороже всего в Тюмени — порядка 170 рублей. В Москве — 500. Но это опять же средний. Минимальная поездка — всего 99 рублей. Это и возмутило таксистов, которые пользуются самым популярным сервисом «Яндекс».

У Gett условия лучше, но и требования к водителям выше. Например, всегда обязательно необходимо сдавать экзамен на знание города. «Яндекс» ввел это только в последнее время.

Самый крупный российский агрегатор демпингует. Это радует пассажиров, и сильно расстраивает таксистов.

Александр Макаров

председатель Профсоюза столичных таксистов, который сам работает водителем

«Они с каждого заказа берут процент, и процент немалый. А если пассажир едет меньше 10 минут, особенно, по ночам, пассажиру хорошо и выгодно, за 100 рублей они вчетвером, получается, дешевле, чем на метро, едут на такси, но водитель отдает свой процент. Понимаете, он на заказе не 10 минут. Подача машины, выполнил заказ. На это уходит не меньше часа, и представьте его заработок — 100 рублей, ему 99 рублей заплатил пассажир, и 20% из этого он должен отдать «Яндексу».

«Яндекс.Такси» пожелания таксистов учел, принял меры. Но водители считают, что этого все равно недостаточно, говорит один из совладельцев столичного таксопарка Вячеслав.

«Для клиента он остался тот же, но для водителя начали делать доплату и закрывать заказ в 220 рублей, как минималку. Сейчас после забастовки это были последние изменения по «Яндексу». Но опять-таки это не те деньги, не те заказы, которые раньше водитель мог исполнять и зарабатывать. Я сегодня смотрел статистику, например, водитель выполнил 14 заказов за сегодня на сумму 2 800, и будет ждать своей доплаты. Водителю нужно заплатить за аренду от 1 500 до 2 000, заплатить комиссию за заказы и, естественно, заправиться. Это не те деньги, которые зарабатывают».

Вот у кого на фронте перевозок все стабильно, так это у VIP-перевозчиков. Они своих клиентов не теряют. Да и из эконома вроде никто не уходит, рассказал Business FM финансовый директор такси «Командир» Роман Кондрашкин.

«Мы на данный момент ничего трагичного не видим. «Яндекс» анонсировал снижение поездок, но там надо просто внимательно смотреть в то, как он снижает. То есть он снизил не на все, именно на короткие, и там есть свои особенности. Поэтому мне кажется, что это слишком какая-то публичная новость, а водители, которые возмущались, может быть, не очень глубоко разобрались в этом. Мы не видим, чтобы водители оставляли машины, мы не видим какого-то существенного сокращения их дохода, но видим рост заказов. У «Яндекса» есть свое определенное количество бизнес-заказов, наверное, у них есть какая-то своя доля в бизнес-классе, но наши клиенты изначально были преданы нашей компании, и компания сама сформировала свой пул заказов, свой пул клиентов. Изменение тарифов на нас никак не сказалось, наши клиенты остаются с нами».

На момент написания материала у «Яндекс.Такси» в Москве было свободно 12 тысяч машин. А бастовало максимум 40. Возникает вопрос: если с ними так невыгодно работать, почему никто не уходит? А если уйдет, то куда? Другой агрегатор сделает то же самое. Рынок диктует свои правила…

Сергей Ткачук

«Платон» крепчал. Минтранс снова хочет повысить тарифы

Глава министерства Максим Соколов заявил, что система «работает нормально», а вырасти тарифы могут уже в 2016-2017 годах

Минтранс хочет повысить тарифы на «Платон». Как заявил министр транспорта Максим Соколов: система «работает нормально», «поэтому этот тестовый период объективным ходом завершается» По словам главы ведомства, решение о росте тарифа может быть принято на рубеже 2016 и 2017 годов. Сейчас тариф «Платона» составляет 1,5 рубля за километр пути — это половина от полного тарифа.

Представитель оператора системы — пресс-секретарь компании «РТ-Инвест Транспортные системы» Олег Кириллов — отказался комментировать сообщение о возможном удорожании проезда по федеральным трассам для большегрузов. Но он сказал, что в тестовый период система себя оправдала:

«На сегодняшний день, на 7 октября 2016 года, Федеральный дорожный фонд с помощью системы «Платон» пополнился более чем на 15 млрд рублей. Обязательную регистрацию в системе прошли 260 тысяч перевозчиков, в общем парке которых свыше 760 тысяч транспортных средств, так называемых двенадцатитонников — транспортных средств, с разрешенной максимальной массой более 13 тонн. При этом среди них автомобили российских перевозчиков более 646 тысяч и порядка 115 тысяч машин иностранных перевозчиков. Более 87% зарегистрированных транспортных средств оборудованы бортовыми устройствами, остальные пользователи, в качестве способа внесения платы оформляют маршрутные карты. Их на сегодняшний день оформлено более 10 млн. Наверное, вот такая сейчас статистика. Первые, собранные с помощью системы «Платон» средства правительство РФ выделило на ремонт самых проблемных дорог 25 регионов, включая 21 город, и на реконструкцию и строительство 31 моста в 19 субъектах России. 7 октября в Уфе открылся первый мост, построенный с помощью дополнительных средств дорожного фонда, собранных системой «Платон». Это второй Затонский мост, который несет стратегическое значение, как для столицы Башкортостана, так и для всех автомобилистов страны. Почему? Потому что этот мост разгружает значительно связь между новыми микрорайонами города и связывает две федеральные трассы — М5 «Урал» и М7 «Волга».

На прошлой неделе Росавтодор обратился в правительство с инициативой поднять тариф для 12-тонников до 3 рублей 73 копеек за километр пути. В то же время Минэкономразвития ранее предлагало продлить льготный период до 2019 года.

Бизнесмен со шваброй

Правительство намерено сделать из нянь и уборщиц предпринимателей

Елена Малышева

Правительство со следующего года попытается превратить всех домашних работников в индивидуальных предпринимателей, выяснила «Газета.Ru». Последняя версия законопроекта о самозанятых предусматривает для нянь и репетиторов особый вид предпринимательства и платеж в страховые фонды в размере 10 тыс. руб. в год.

Налоговые каникулы за 10 тысяч

Межведомственная рабочая группа, изучавшая вопрос самозанятых граждан полтора года, решила, что оформить нянь и репетиторов в России нельзя ни в каком виде, кроме как индивидуальных предпринимателей, а налоговые каникулы не должны освобождать от уплаты страховых взносов. На основе таких предложений премьер Дмитрий Медведев поручил проработать окончательные подходы к их статусу.

О выводах межведомственной группы, созданной в апреле 2015 года, написал премьер-министру уполномоченный по правам предпринимателей Борис Титов.

Минимальная стоимость патента для самозанятых согласована с финансовым и социальным блоками правительства и составит 10 тыс. руб. в год. Эта сумма включает только страховые взносы, размер налога определен как нулевой, говорится в письме уполномоченного.

На основе этих предложений премьер 28 сентября поручил первому вице-премьеру Игорю Шувалову и министру труда Максиму Топилину проработать окончательные подходы к законодательному статусу самозанятых (письмо с резолюцией премьера есть у «Газеты.Ru»).

В Минтруде запрос «Газеты.Ru» оставили без ответа. В Минфине сообщили, что концепция законопроекта о самозанятых в настоящее время обсуждается с Федеральным собранием и администрацией президента. «Мы планируем вступление соответствующих поправок в силу с 1 января 2017 года», — говорится в ответе пресс-службы министерства на запрос «Газеты.Ru». На вопросы о содержании проекта в Минфине не ответили.

Единственный готовый пакет поправок на сегодня разработан межведомственной рабочей группой, других у Минфина нет, пояснила руководитель экспертного центра при бизнес-омбудсмене Анастасия Алехнович. Согласно этому проекту, самозанятые смогут выбрать три вида деятельности из 45, от ухода за детьми и престарелыми и стирки до ремонта, народных промыслов и выпаса скота.

В законопроект вошел максимально широкий перечень видов деятельности, кроме торговли и тех услуг, которые невозможно оказывать в одиночку.

Упрощенная регистрация

По задумке разработчиков проекта (есть у «Газеты.Ru»), самозанятый индивидуальный предприниматель регистрируется в ФНС, там же получает свидетельство самозанятого вместе с регистрацией в Пенсионном фонде и фонде ОМС. Срок свидетельства — от месяца до года, максимальное число видов деятельности для одного самозанятого — не более трех.

На деятельность самозанятых в проекте установлен ряд ограничений, например они не получат права нанимать работников и устраиваться на работу по тому же виду деятельности. Из преимуществ самозанятые получат возможность не использовать кассовую технику, в отношении них также не должны проводиться проверки, следует из проекта.

Все детали уже согласованы с министерствами и ведомствами, включая Федеральное казначейство и ФНС, рассказала Алехнович, также в обсуждении принимали участие представители регионов — от Ульяновской и Тюменской областей. Эта работа проводилась с апреля 2015 года по поручению президента, напомнила она, экспертный совет при уполномоченном создал межведомственную группу, согласовал концептуальные решения с представителями министерств и ведомств, привлек к обсуждению заинтересованные бизнес-ассоциации.

«Самое главное, что нам мешало на этапе согласования, — идея налоговых каникул и пониженные ставки социальных платежей, это предложение сначала не согласовывали и социальный, и финансовый блоки. Но теперь, когда она поддержана первыми лицами государства, мы рассчитываем, что осенью законопроект будет внесен», — сказала она.

С предложением освободить самозанятых от уплаты налогов и даже обязательных взносов «на определенный период, скажем, года на два» 21 сентября выступил президент Владимир Путин.

Сразу после выступления Путина в опубликованных Минфином «Основных направлениях налоговой политики» был зафиксирован срок два года, причем с ограничением даты — 31 декабря 2018 года.

В Минэкономразвития возражают: предложение Минфина противоречит действующему плану правительства по обеспечению стабильного социально-экономического развития. План предусматривает освобождение самозанятых на три года без привязки к конкретной дате, и не только от налогов, но и от страховых взносов, напомнила помощник министра экономического развития Елена Лашкина.

Сколько денег можно сэкономить

В законопроекте межведомственной группы ставка налогов нулевая, а после окончания трехлетних каникул решение об ее установлении будут принимать регионы, однако размер налога не должен быть выше 200 руб. в месяц (в Москве — 500 руб.).

«По нашим опросам регионов и самих самозанятых, мы выяснили, что больше они платить не смогут», — поясняет Алехнович. По ее мнению, регионы без этих налогов могут и обойтись: их бюджеты и так выиграют от обеления за счет экономии на взносах в социальные фонды. Сегодня страховые взносы за неработающее население, в том числе за тех, кто занят в тени, платят региональные бюджеты, сумма среднего платежа составляет 8496 руб. за одного человека.

По расчетам межведомственной группы, ежегодные потери бюджетов регионов от теневой занятости населения — 91 млрд руб., совокупные потери бюджетов системы достигают 1,2 трлн руб., подсчитали эксперты.

Ежегодные доходы социальных фондов от выхода работающего населения из тени в первый год составят 9,6 млрд руб., во второй — уже 19,2 млрд руб., в третий — 28,8 млрд руб. На десятый год работы такой системы они достигнут 134 млрд руб., прогнозируют в межведомственной группе, а потери можно будет свести к нулю приблизительно за 13 лет.

По расчетам межведомственной группы, регионы и в дальнейшем сохранят нулевую ставку, так как закон о самозанятых прежде всего направлен на решение социальной, а не фискальной задачи.

«РосБашНефть»

«Роснефть» купит «Башнефть» за 330 млрд рублей

Алексей Топалов

Правительство выпустило директиву о покупке «Башнефти» «Роснефтью». Сделка должна состояться до 15 октября, предполагается, что ее сумма не превысит 330 млрд руб. Приватизация «Башнефти» задумывалась как способ пополнить бюджет, однако, по словам экспертов, из-за растущих оборонных расходов бюджетный дефицит в 2016 году все равно составит около 3 трлн руб. Более того, сделка по «Башнефти» затормозит приватизацию самой «Роснефти», которую власти тоже планировали продать в текущем году для получения бюджетных доходов.

В четверг на сайте российского правительства был опубликован документ, содержащий директивы для членов совета директоров «Роснефти», представляющих интересы РФ. Там, в частности, говорится, что указанные члены совета должны голосовать за проект решения, предусматривающего одобрение участия «Роснефти» в капитале компании «Башнефть» путем приобретения 50,0755% акций последней по цене не более 330 млрд руб.

А также за поручение единоличному исполнительному органу «Роснефти» подписать договор купли-продажи в срок до 15 октября текущего года.

Директивы утверждены первым зампредом правительства Игорем Шуваловым. В «Роснефти» ситуацию пока не комментируют, но ранее в четверг первый вице-президент «Роснефти» Павел Федоров заявил ТАСС, что совет директоров компании «принял все необходимые решения», связанные с покупкой «Башнефти».

Капитализация «Башнефти» на Московской бирже на 16.20 мск четверга составляла 469,56 млрд руб. (3181,5 руб. за акцию, -0,98%). То есть рыночная стоимость 50,08% компании, находящихся в собственности российского правительства (еще 25% принадлежит властям Башкирии), составляет порядка 235,155 млрд.

Исходя из суммы в 330 млрд руб., премия к рынку может составить более 40%.

Ранее СМИ со ссылкой на источники сообщали, что «Роснефть» может приобрести «Башнефть» за 325 млрд руб. (версия «Коммерсанта») либо за 329,6 млрд руб. (версия Bloomberg).

Кстати, еще 3 октября стоимость обыкновенных акций «Башнефти» на МБ доходила до 3339 руб. за штуку, то есть, учитывая, что акционерный капитал компании разделен на 147 846 489 акций, капитализация на тот момент составляла 493,659 млрд руб.

Таким образом, всего за три дня «Башнефть» подешевела более чем на 20 млрд руб.

Компания «Башнефть», считающаяся одним из самых привлекательных активов российской нефтянки (в первую очередь за счет перерабатывающих мощностей), изначально принадлежала государству. В 2009 году сын бывшего президента Башкирии Муртазы Рахимова Урал Рахимов передал контрольные пакеты предприятий Башкирского ТЭКа («Башнефть», «Уфанефтехим», «Новойл», «Уфаоргсинтез», Уфимский НПЗ, «Башкирнефтепродукт») четырем благотворительным фондам, которые, по одной из версий, были ему подконтрольны. Позднее АФК «Система» Владимира Евтушенкова приобрела контрольные пакеты предприятий Башкирского ТЭКа, заплатив $2 млрд, и создала единую компанию на базе «Башнефти».

Но осенью 2014 года Генпрокуратура подала иск об отчуждении «Башнефти» в собственность государства, так как действия по приватизации компании «не соответствовали закону, поскольку совершены лицами, которые не имели права отчуждать их самостоятельно».

В результате процесса, длившегося с конца 2014 по начало 2015 года, Евтушенков «Башнефть» потерял, и компания вновь оказалась во владении государства.

Разговоры о последующей продаже актива в частные руки начались уже тогда, но официально в очередь на приватизацию «Башнефть» была поставлена лишь в конце мая 2016 года. Помимо «Роснефти» о своей заинтересованности в приобретении актива заявляли «ЛУКойл», «Русснефть» Михаила Гуцериева, ННК бывшего главы «Роснефти» Эдуарда Худайнатова, «Татнефть», «Татнефтегаз» Сергея Бахира и фонд «Энергия» экс-министра энергетики Игоря Юсуфова.

По поводу «Роснефти» власти долго спорили — может ли одна госкомпания участвовать в приватизации другой. По одной из версий, именно с этим был связан перенос сроков приватизации, о котором заявил в августе премьер-министр РФ Дмитрий Медведев. В конце сентября Игорь Шувалов объявил о возобновлении подготовки к продаже «Башнефти» и сообщил, что для «Роснефти» никаких ограничений в участии нет.

«С одной стороны, прямая продажа «Башнефти» без проведения аукциона не выглядит оптимальным рыночным решением, — комментирует глава совета директоров «Инжиниринговой компании «2К» Иван Андриевский. — С другой — цена, предложенная «Роснефтью», даже перекрывает финансовые ожидания правительства по этой сделке (власти рассчитывали на 297–315 млрд руб. — «Газета.Ru»)».

«Маловероятно, что предложение «Роснефти» могло быть перебито в ходе торгов», — считает эксперт.

Ранее источники «Газеты.Ru» в правительстве поясняли, что власти приняли решение вернуться к приватизации «Башнефти» (и, кстати, ускорить продажу «Роснефти») для того, чтобы покрыть растущие бюджетные расходы. Речь идет о финансировании гособоронзаказа.

«Если бы недавние поправки в бюджет-2016, учитывающие доход от продажи «Башнефти» и «Роснефти», не учитывали также растущие расходы, в первую очередь на оборонку, – дефицит бюджета был бы меньше, — комментирует Александра Суслина из Экономической экспертной группы. — Однако теперь даже с приватизацией он составит около 3 трлн руб.».

Кроме того, как указывает Суслина, продажа госактивов дает разовый доход, то есть никакого резерва на будущий год не останется.

Кстати, Иван Андриевский полагает, что продажа «Башнефти» затормозит приватизацию «Роснефти», ведь последней потребуется время на поглощение башкирских активов и интеграцию их в свою структуру. После чего еще будет необходимо провести собственную переоценку.

Государственной инспекцией труда в Ульяновской области завершено расследование несчастного случая со смертельным исходом, происшедшего 01 сентября 2016 года с подсобным рабочим ООО «Чемпион».

Рабочего ООО "Чемпион" придавило стопой листов ДСП, в результате чего получил многочисленные травмы, несовместимые с жизнью. Согласно медицинскому заключению, причиной смерти явилась тупая сочетанная травма головы и шеи, проявившаяся многооскольчатым переломом костей свода, основания и лицевого скелета черепа, ушибом и разрушением вещества головного мозга. В ходе расследования установлено, что причиной несчастного случая стала неудовлетворительная организация производства, выраженная в нарушении правил хранения и складирования древесно-стружечных плит, а также отсутствие контроля со стороны руководства предприятия за правилами хранения и складирования материалов.

Также в ходе выездной проверки установлено, что в ООО "Чемпион" работники по профессиям оператор станков с ЧПУ, сборщик мебели не проходили предварительный медицинский осмотр при приеме на работу, кроме того работникам не присваивается I группа по электробезопасносности.

По результатам расследования и проверочных мероприятий виновные лица привлечены к административной ответственности в виде штрафов на общую сумму 257 000 руб.

ПАО «ЛУКОЙЛ» завершило реконструкцию блока гидродеароматизации дизельного топлива установки гидрокрекинга под процесс гидродепарафинизации на Пермском нефтеперерабатывающем заводе.

Это позволит компании увеличить производство зимних дизельных топлив, соответствующих стандарту Евро-5.

Проект реализован в рамках исполнения четырехстороннего соглашения между ПАО «ЛУКОЙЛ», ФАС России, Ростехнадзором и Росстандартом.

ЛУКОЙЛ приступил к производству бензина и дизельного топлива стандарта Евро-5 с 2007 года. В 2012 году компания первой в России полностью прекратила выпуск топлив стандарта ниже Евро-5.

Класс Евро-5 характеризуется меньшим по сравнению с предыдущими стандартами выбросом в атмосферу вредных веществ, в частности оксида азота, угарного газа и продуктов сгорания углеводородов.

Выработка электроэнергии электростанциями энергосистемы Саратовской области в сентябре 2016 года составила 3 млрд 608,4 млн кВт•ч, что на 26,2% больше, чем в сентябре прошлого года.

Увеличение связано с полной загрузкой энергоблоков Балаковской АЭС и вводом в работу трех гидрогенераторов Саратовской ГЭС после реконструкции, в результате которой установленная мощность ГЭС увеличилась до 1391 МВт.

По оперативным данным филиала АО «СО ЕЭС» «Региональное диспетчерское управление энергосистемы Саратовской области» (Саратовское РДУ), потребление электроэнергии в энергосистеме Саратовской области в сентябре 2016 года составило 984,4 млн кВт•ч, что на 8,7% больше объема потребления за тот же месяц 2015 года.

Потребление электроэнергии в энергосистеме Саратовской области в январе – сентябре 2016 года составило 9369,4 млн кВт•ч, что на 0,2% меньше объема потребления за аналогичный период 2015 года.

Электростанции энергосистемы Саратовской области за девять месяцев 2016 года выработали 30853,0 млн кВт•ч электроэнергии, что на 2,7% меньше выработки за такой же период 2015 года.

Избыток электроэнергии, произведенной на территории энергосистемы Саратовской области, передавался по межсистемным линиям электропередачи в соседние энергосистемы. За девять месяцев 2016 года суммарный переток электроэнергии в смежные энергосистемы составил 21483,7 млн кВт•ч. В сентябре этот показатель составил 2623,9 млн кВт•ч.

Сравнение показателей за девять месяцев проведено с учетом влияния на их значение дополнительного дня високосного года.

Основную нагрузку в энергосистеме Самарской области несет Жигулевская ГЭС

В сентябре 2016 года выработка электроэнергии электростанциями энергосистемы Самарской области снизилась на 10,9% по сравнению с сентябрем 2015 года и составила 1329,6 млн кВт?ч.

«Уменьшение объема выработки электроэнергии в энергосистеме Самарской области в сентябре 2016 года по отношению к сентябрю прошлого года связано со снижением выработки электроэнергии Жигулевской ГЭС из-за сложившейся гидрологической обстановки по Волжско-Камскому каскаду. При этом тепловые электростанции работали по плановому графику с учетом схемно-режимной ситуации. Рост потребления электроэнергии в Самарской энергосистеме в сентябре 2016 года связан с более низкой – на 4,6 ºС – температурой наружного воздуха по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, ростом коммунально-бытовой нагрузки и увеличением электропотребления крупными промышленными предприятиями», – заявил директор Самарского РДУ Сергей Аникин.

По оперативным данным филиала АО «СО ЕЭС» «Региональное диспетчерское управление энергосистем Самарской и Ульяновской областей» (Самарское РДУ), потребление электроэнергии в энергосистеме Самарской области за сентябрь 2016 года составило 1776,6 млн кВт?ч, что на 8,2% больше объема потребления за сентябрь 2015 года.

Основную нагрузку несла Жигулевская ГЭС, выработка которой составила 743,8 млн кВт?ч, что 16,9% меньше, чем в сентябре 2015 года. Выработка электроэнергии тепловыми электростанциями (ТЭС) составила 569,7 млн кВт?ч, что на 1,8% меньше, чем в сентябре 2015 года. Выработка электростанциями промышленных предприятий Самарской области составила 16,1 млн кВт?ч, что на 8,2% меньше чем в сентябре 2015 года.

Потребление электроэнергии в энергосистеме Самарской области с учетом влияния дополнительного дня високосного года с января по сентябрь 2016 года составило 16769,0 млн кВт?ч, что на 1,2% меньше объема потребления аналогичного периода 2015 года.

Электростанции энергосистемы Самарской области с учетом влияния дополнительного дня високосного года с января по сентябрь 2016 года выработали 16031,1 млн кВт?ч электроэнергии, что на 2,1% меньше выработки за такой же период прошлого года.

Максимум потребления мощности в энергосистеме Самарской области в сентябре 2016 года зафиксирован 21 сентября в 13.00 часов при среднесуточной температуре наружного воздуха 9,8 ºС. Его значение составило 2927 МВт, что на 305 МВт (11,6%) выше максимума потребления мощности достигнутого в сентябре 2015 года.

Суммарный переток электроэнергии в энергосистему Самарской области из соседних энергосистем в январе – сентябре 2016 года составил 737,9 млн кВт?ч. В сентябре этот показатель составил 447,0 млн кВт?ч.

За 9 месяцев удельная аварийность на объектах МЭС Урала снизилась на 19%

Аварийный резерв укомплектован в достаточном объеме. В случае аварийных ситуаций могут быть использованы дизель-генераторные установки общей мощностью 3,65 МВт.

Уральский филиал Федеральной сетевой компании (входит в группу «Россети») получил паспорт готовности к осенне-зимнему периоду 2016-2017 гг. По результатам двухэтапной проверки готовности энергообъектов филиал подтвердил своевременное и качественное выполнение работ, направленных на повышение надежности энергоснабжения на территориях Свердловской, Челябинской, Курганской, Оренбургской и Кировской областей, Удмуртской Республики и Пермского края.

Все работы по подготовке уральских энергообъектов к зиме завершены. Наступлению осенне-зимнего периода предшествовала активная ремонтная программа, объем которой в 2016 году составил 605 млн руб. Традиционными направлениями ремонтной кампании стали заменена изоляторов на линиях электропередачи, ремонт и обновление трансформаторов и автотрансформаторов, высоковольтных выключателей.

В 2016 году линейный персонал заменил более 32 тыс. устаревших изоляторов, более 360 км грозотроса, отремонтировал более 1,5 тыс. фундаментов опор, заменил 49 опор на новые. Так, например, масштабные ремонтные работы прошли на линиях электропередачи 500 кВ «Воткинская ГЭС – Емелино», «Южная – Рефтинская ГРЭС», «Курчатовская – Шагол», «Ириклинская ГРЭС – Газовая». Энергетики отремонтировали 324 выключателя, в том числе по одному выключателю на подстанциях 500 кВ «Южная» и «Тагил» в Свердловской области.

Организовано взаимодействие с органами власти, МЧС и Росгидрометом, заключены соглашения с подрядными организациями о привлечении ресурсов при проведении аварийно-восстановительных работ. С начала года проведено 2463 противоаварийные тренировки, в том числе 12 совместных учений с МЧС и органами власти.

В зоне ответственности ФСК ЕЭС на Урале находятся электросетевые объекты, расположенные в семи субъектах Федерации с населением более 12 млн человек. Компания поддерживает бесперебойную работу 106 подстанций общей трансформаторной мощность 41,9 тыс. МВА, а также 16,9 тыс. км линий электропередачи.

Минэкономразвития наградило выпускников Программы подготовки управленческих кадров

С 29 сентября по 2 октября 2016 года в г. Токио (Япония) с рабочим визитом побывала делегация Минэкономразвития России. Поездка состоялась в рамках реализации Программы подготовки управленческих кадров для организаций народного хозяйства Российской Федерации. Возглавил делегацию руководитель Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент) Григорий Ивлиев. В ее состав вошли директор Департамента кадров и организационного развития Минэкономразвития России Константин Котцев, директор ФБУ «Федеральный ресурсный центр по организации подготовки управленческих кадров» Алексей Бункин – ответственный за реализацию Программы, торговый представитель Российской Федерации в Японии Сергей Егоров.

Одним из ключевых пунктов визита стала встреча с Генеральным директором Департамента Европы Министерства иностранных дел Японии г-ном Хаяси Хадзиме. С японской стороны во встрече приняли участие заместитель Генерального директора Аики Тосиро, начальник отдела японо-российских экономических отношений Сима Кэйити, первый заместитель начальника отдела японо-российских экономических отношений Хаяси Наоки и директор АНО «Японский центр» Хамано Митихиро.

Г-н Хадзиме отметил, что благодаря развитию российско-японских отношений в рамках реализации Программы в План сотрудничества для инновационной реформы в промышленности и экономике для России включен пункт «О стремительном расширении двусторонних гуманитарных обменов на различных уровнях». План сформирован по итогам встречи лидеров двух государств 2 сентября 2016 г. во Владивостоке в рамках Восточного Экономического Форума.

Японская сторона выступила с инициативой расширять тематики стажировок и увеличивать число их участников из выпускников Программы подготовки управленческих кадров для организаций народного хозяйства РФ.

Российская делегация высказала заинтересованность в продолжении и развитии взаимовыгодного сотрудничества по реализации Программы, подтвердила возможность увеличения приема японских менеджеров в России в рамках взаимных обменов.

В рамках визита состоялись встречи с Чрезвычайным и Полномочным Послом Российской Федерации в Японии Евгением Афанасьевым, руководством Патентного бюро Японии и Торгпредством России в Японии, представителем Японского центра производительности – экспертом в области подготовки кадров г-ном Суе Тоёхико.

Григорий Ивлиев и Константин Котцев в торжественной обстановке вручили дипломы выпускникам Программы – 16 российским специалистам, проходившим стажировку в Японии по направлению «Розничная торговля» с 24 сентября по 2 октября 2016 года.

Сотрудничеству с Японией в рамках Программы подготовки управленческих кадров для организаций народного хозяйства РФ 19 лет. С 1998 года подготовку прошло более 2500 российских специалистов по розничной торговле, кайдзен, управлению малыми и средними предприятиями, маркетингу, модернизации медицины, пищевой промышленности, удовлетворению запросов потребителей, контролю качества, туристическому бизнесу и ряду других направлений. Японские менеджеры участвуют в рамках взаимных обменов с 2011 года. За это время подготовлено 48 специалистов, которые посетили Центральный, Северо-Западный, Южный, Приволжский, Сибирский и Дальневосточный федеральные округа России.

История покупки «Башнефти» — чем она запомнилась?

Накануне стало официально известно, что «Роснефть» купит «Башнефть». Соответствующую директиву опубликовало правительство. «Роснефти» рекомендуется купить актив на сумму до 330 миллиардов рублей. Эпопея со сменой собственника и приватизацией «Башнефти» тянется несколько лет. Далее – исторический экскурс

О том, что «Роснефть» интересуется «Башнефтью», заговорили чуть больше двух лет назад. Тогда «Башнефтью» еще владел Владимир Евтушенков. «Ведомости» сообщили, что в АФК «Система» приходил бывший глава «Роснефти» Эдуард Худайнатов. Переговоры о продаже «Башнефти», якобы, провалились. А вскоре началось «дело Евтушенкова».

В итоге Владимир Петрович посидел под домашним арестом и вернул «Башнефть» государству. Впрочем, история могла начаться и раньше. Один из главных активов «Башнефти» — месторождение Требса и Титова. Она получила его в 2010-м. «Башнефть» собиралась разрабатывать месторождение в альянсе с «Лукойлом». И тут начались проблемы, вспоминает гендиректор Фонда национальной энергобезопасности Константин Симонов.

«Роснефть» очень недовольна была этой историей. Неоднократно были попытки развалить СП и отозвать лицензию. Ну, была знаменитая история с бабушкой-миноритарием, которая писала жалобу, что ее права миноритария нарушаются. Была идея в том, что вроде как актив отдавали «Башнефти», а она привлекла в партнеры «Лукойл». И бабушка посчитала, что это сильно влияет на ее благосостояние. Ну, и другие были моменты, и, в общем, все на рынке считали, что «Роснефть» пытается забрать Требса и Титова себе».

Зимой этого года Владимир Путин дал старт новой волне приватизации. «Башнефть» и «Роснефть» попали в список. Основным претендентом на башкирскую компанию считали «Лукойл». Но летом «Роснефть» тоже получает предложение участвовать в конкурсе. Компания подтвердила интерес к покупке. Объясняется это тем, что вскоре будет продан и пакет самой «Роснефти». А если она купит «Башнефть», то продать свои акции можно дороже. Наконец, за день до директивы правительства, «Ведомости» сообщают, что «Роснефть», увеличив капитализацию «Башнефтью», сама выкупит свои акции и передаст деньги в бюджет. А потом сама себя кому-нибудь продаст. Вскоре вице-президент «Роснефти» Михаил Леонтьев в эксклюзивном интервью Business FM сообщает, что компания готова и хочет выкупить свои акции. Для нее сделка может быть выгодной, предполагает ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России Рустам Танкаев.

«Роснефть», имея достаточные средства, имея возможности выгодно выкупить собственный пакет, а потом его перепродать, на пике, когда будет достаточно много возможностей получить хорошую прибыль. Это более чем разумно. Ну, с точки зрения бизнеса, конечно, с точки зрения того, как заработать дополнительные денежки. Хочу напомнить, что «Роснефть» не получает бюджетных денег. «Роснефть» сама зарабатывает каждую копеечку, которую имеет».

За годы история обросла эмоциональными, даже драматическими деталями. Например, краткий ответ журналисту РБК Владимира Евтушенкова после первого допроса: «Слово «рейдерство» тебе знакомо?». Или рассказ того же издания о крайнем недовольстве Аркадия Дворковича участием «Роснефти». Сюда же причислим нежданный резкий рост акций «Башнефти» в этом году, после чего стало понятно, что «Лукойлу» покупка не по карману. Невнятные комментарии чиновников на тему того, что «Роснефть» является госкомпанией, поэтому не может участвовать в приватизации «Башнефти». Но вообще-то «Роснефть» — косвенная госкомпания, поэтому участвовать может. Теперь, как писал Довлатов, все стало предельно ясно с беспредельной ясностью.

Михаил Сафонов

«КамАЗ» разрабатывает новую технику для металлургических заводов

Группа НЛМК заинтересована в полуприцепах для перевозки рулонов тонколистовой стали

Компания «КамАЗ» и Новолипецкий металлургический комбинат провели в Набережных Челнах первое заседание координационного совета, на котором обсудили вопросы поставки металлопродукции и возможное производство новой техники для НЛМК, говорится в релизах компаний.

Предприятия активизировали сотрудничество в мае 2016 года. Для производства кабин грузовых автомобилей была налажена поставка холоднокатаного проката.

На заседании координационного совета партнеры согласовали планы по расширению номенклатуры поставляемого проката, обсудили вопросы повышения эффективности логистики и применения финансовых инструментов. Также стороны договорились проработать вопрос изготовления специализированной техники для нужд Новолипецкого металлургического комбината, в том числе с применением высокопрочной стали марки Quard 450: полуприцепа для перевозки рулонной стали и самосвала со скальным кузовом.

Вице-президент по продажам группы НЛМК Илья Гущин по итогам заседания координационного совета заверил, что предприятия группы готовы увеличивать поставки на «КамАЗ» стали с высокими качественными характеристиками и помочь партнерам повысить конкурентоспособность их техники. «Они в свою очередь предлагают нам автомобили нового модельного ряда, об опытной эксплуатации которых мы уже договорились», - приводятся в релизе группы НЛМК слова Ильи Гущина.

По данным директора департамента закупки металлов и материалов центра закупок ПАО «КамАЗ» Дениса Кочнева, из холоднокатаной стали НЛМК нарезаются и штампуются в том числе наружные и внутренние детали кабины автомобилей, элементы платформы, топливные баки. «С целью увеличения объема закупок в планах 2016 года запланировано расширение гаммы поставок горячекатаного проката», - рассказал он.

«НЛМК пока только договорился с «КамАЗом» проработать вопрос изготовления полуприцепа для перевозки рулонов тонколистовой стали и самосвала со скальным кузовом для транспортировки сырья и отходов, - пояснили Gudok.ru в пресс-службе группы НЛМК. - В настоящее время ведется подготовка информации о необходимых характеристиках техники, условиях эксплуатации и тому подобное для составления технического задания на разработку техники».

Помимо группы НЛМК, компания КамАЗ» провела переговоры с Магнитогорским металлургическим комбинатом и «ВИСТ Групп» о перспективах сотрудничества в области разработки и поставок тяжёлых самосвалов на шасси «КамАЗ» с применением беспилотной системы управления. Как сообщил главный конструктор по инновационным продуктам «КамАЗа» Сергей Назаренко, прототип автомобиля-беспилотника для нужд металлургической промышленности будет выпущен в 2017 году. «Речь идёт об использовании автономного транспорта в деятельности по добыче руды в глубоких карьерах, работах на заминированных территориях и территориях, охваченных огнём, и в других направлениях», - сказал он.

Николай Логинов

Директором по развитию дилерской сети «АвтоВАЗа» назначен Сергей Кутейщиков, ранее работавший в ЗАО «Рено Россия», сообщила пресс-служба «АвтоВАЗа».

«В настоящее время Lada продолжает реформирование дилерской сети — этого требует и рыночная ситуация, и развитие самого бренда, который вышел на новый уровень с моделями Vesta и XRAY. Уже проведена реформа подготовки продавцов и сервисменов — создана Lada Академия. Усовершенствована логистика доставки запасных частей и аксессуаров, и за последние 4 года на 30% вырос уровень удовлетворенности сервисной сетью. Опыт Сергея Кутейщикова необходим бренду Lada для решения дальнейших задач по развитию дилерской сети. Новый директор по развитию дилерской сети «АвтоВАЗа» внедрит новые международные стандарты качества и обслуживания», — говорится в сообщении.

Согласно данным «АвтоБизнесРевю», Сергей Кутейщиков окончил Московский государственный строительный институт и Французский институт менеджмента. Более 17 лет работал в российском представительстве Renault. С 1999 по 2004 год занимал пост регионального менеджера по продажам и сервисному обслуживанию. Затем работал директором по продажам «Рено Россия». В апреле 2015 года был назначен директором по экспорту.

За 9 месяцев 2016 года «Джи Эм-АвтоВАЗ» произвел 23 тыс. 385 автомобилей Chevrolet Niva, что на 10,7% меньше, чем за аналогичный период годом ранее, следует из сообщения пресс-службы совместного предприятия.

В отчетный период «Джи Эм-АвтоВАЗ» отгрузил российским дилерам 22 тыс. 37 автомобилей (минус 3,7% к январю-сентябрю 2015 года), а также поставил на экспорт в страны ближнего зарубежья 1 тыс. 176 машин (минус 29,8%), говорится в сообщении.

В пресс-службе «Джи Эм-АвтоВАЗа» отметили, что по программе обновления парка транспортных средств реализовано 11 тыс. 16 автомобилей, что составляет 51% от объема реализации на внутреннем рынке.

Как сообщает аналитическое агентство «Автостат» со ссылкой на производителя, из них 16% было реализовано по программе утилизации, 84% — при сдаче автомобилей в трейд-ин. «Программа трейд-ин однозначно лидирует. Основными причинами являются сокращение количества автомобилей, подлежащих утилизации, и рост продаж на вторичном рынке», — цитирует агентство пресс-службу «Джи Эм-АвтоВАЗа».

Автомобильное движение по мосту через реку Белую в республике Башкирия торжественно открылось 7 октября, сообщает агентство ТАСС. Мост стал первым в России объектом, построенным за счет софинансирования из средств, полученных через систему «Платон».

По информации правительства Республики Башкирия, стоимость строительства объекта составила 4,8 млрд рублей. Из них более 3 млрд было выделено из бюджета региона, а 1,5 млрд рублей внесло федеральное правительство за счет средств, собранных по проекту «Платон». Мост через Белую обеспечит удобную транспортную связь между федеральными трассами М-5 «Урал» и М-7 «Волга». Кроме того, разгрузит движение при въезде в Уфу со стороны микрорайона Затон и близлежащих населенных пунктов. Протяженность мостового перехода - более 836 метров, длина подходов - почти 590 метров. На мосту организовано трехполосное движение. Объект начали строить в 2014 году и планировали завершить к 2017 году.

Как уже сообщал Gudok.ru, мост через реку Белую в Уфе вошел в число уникальных искусственных сооружений, на строительство и ремонт которых распоряжением Правительства РФ выделено 12 млрд рублей от сборов системы «Платон». Средства из госбюджета предусмотрены 19 субъектам страны на ремонт и реконструкцию 31 мостового перехода. Башкирии правительство выделило 1,5 млрд рублей (12,5% от общей суммы). Больше всего получила Нижегородская область - 3,6 млрд рублей - на мост через Волгу в Нижнем Новгороде.

Движение по мосту открыл министр транспорта РФ Максим Соколов. «Из федерального бюджета за счёт средств системы «Платон» были выделены немалые средства - 1,5 млрд рублей, а это почти треть от всего финансового объёма стоимости строительства этого моста. Именно благодаря этим решениям уже в этом году, уже через два года после начала реальных строительных работ, этот мост вводится в эксплуатацию», - заявил на церемонии открытия сооружения глава Минтранса.

Максим Соколов напомнил, что всего по стране в 19 субъектах РФ был построен 31 мост, отремонтировано более одной тысячи километров дорог. По его словам, за счет софинансирования из средств системы «Платон» строится мост в Нижнем Новгороде, путепровод а Петрозаводске, увеличено финансирование по Ворошиловскому мосту в Ростове-на-Дону. В Республике Алтай возводится мост через реку, началось строительство моста в Московской области.

Глава Минтранса, отвечая на вопросы журналистов, также заявил, что решение о переходе на полный тариф системы взимания платы с большегрузов за проезд по федеральным трассам «Платон» может быть принято на рубеже 2016-2017 годов. «Мы все помним, что в начале года было принято решение продлить тестовый режим работы системы — 1,5 руб., чтобы убедиться, что система работает нормально. Она работает нормально. Сегодня больше 14 млрд руб. поступило в федеральный дорожный фонд, почти 700 тыс. пользователей системы. Поэтому этот тестовый период объективным ходом завершается», — заявил глава Минтранса РФ.

23 тыс. пассажиров воспользовались воздушным транспортом на внутрикраевых маршрутах в Приморском крае за три квартала текущего года, сообщает региональный департамент транспорта и дорожного хозяйства.

С начала этого года самолетами DHC-6 воспользовались 19,4 тыс. пассажиров, а также 776 детей, самолетами АН-2 – 534 пассажира, вертолетами Ми-8 – 3 тыс. пассажиров. Всего тремя видами воздушного транспорта обслужено более 23 тыс. пассажиров с начала года, из них более трех тысяч – в сентябре. В прошлом году такое же число пассажиров перевезено за весь год самолетами DHC-6.

Наиболее популярными стали рейсы из Владивостока в Кавалерово и Дальнегорск и обратно, а также по маршруту Терней — Амгу — Усть-Соболевка — Светлая —Единка — Агзу и в обратном направлении.

Напомним, усилиями краевой власти почти восстановлена советская сеть авиамаршрутов. Сегодня передвигаться по воздуху приморцы могут по 12 маршрутам. Их них девять регулярных внутрикраевых рейсов в Приморье на двух самолетах DHC-6 выполняет авиакомпания «Аврора»: из Владивостока в Кавалерово, Пластун, Дальнереченск, Дальнегорск, Преображение, Терней, из Тернея в Амгу, Светлую, Единку.

Еще один внутрикраевой рейс выполняет компания «Дальнереченск Авиа» раз в неделю самолетом Ан-2 по маршруту Дальнереченск — Олон — Охотничий — Единка — Самарга и обратно. Два маршрута – вертолетами Ми-8: Терней — Амгу — Усть-Соболевка — Светлая — Единка — Агзу и Терней — Амгу — Максимовка — Светлая — Самарга и обратно.

Цена билета на внутрикраевые перевозки поддерживается на доступном для приморцев уровне благодаря программе субсидирования из краевого бюджета.

Ирина Таранец

Вице-адмирал Игорь Мухаметшин принял дела и должность начальника штаба Балтийского флота

Вице-адмирал Игорь Мухаметшин, назначенный Указом Президента РФ на должность начальника штаба – первого заместителя командующего Балтийским флотом (БФ), принял дела, должность и приступил к исполнению обязанностей.

Мухаметшин Игорь Тимербулатович родился 15 августа 1963 г. в городе Нефтекамске Башкирской АССР. Окончил Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени С. О. Макарова. (1986), Высшие специальные офицерские классы ВМФ (1994), Военно-морскую академию имени адмирала флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова (2001), Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил РФ (2006).

Офицерскую службу начал на Северном флоте инженером гидроакустической группы радиотехнической боевой части крейсерской подводной лодки (ПЛ), затем прошел должности от командира гидроакустической группы радиотехнической боевой части крейсерской подводной лодки до старшего помощника командира ПЛ.

В 1994 г. назначен на должность старшего помощника командира атомного подводного крейсера Северного флота, затем – командиром атомного подводного крейсера.

С 2001 по 2004 г. – заместитель командира соединения подводных лодок Северного флота.

В 2006 году, после окончания Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил РФ, назначен командиром соединения подводных лодок Северного флота. В 2008 г. – начальник штаба – первый заместитель командира эскадры подводных лодок Северного флота, затем – командир объединения подводных лодок на Тихоокеанском флоте.

С 2010 г. – командующий подводными силами Северного флота. 4 апреля 2012 г. назначен заместителем начальника Военного учебно-научного центра ВМФ, а спустя год – командующим подводными силами Тихоокеанского флота.

В июле 2016 г. назначен исполняющим обязанности начальника штаба – первого заместителя командующего Балтийским флотом.

Пресс-служба Западного военного округа

Депутаты Саратовской городской думы на заседании в пятницу назначили дату проведения конкурса по выборам главы Саратова на 1 ноября, сообщила пресс-служба думы.

Главу Саратова депутаты будут избирать по результатам конкурса, и он возглавит администрацию города. Сейчас горадминистрацию возглавляет глава администрации (сити-менеджер) Валерий Сараев, который был выбран ранее депутатами по результатам конкурса. Глава города Олег Грищенко, который одновременно был спикером гордумы и избирался из числа депутатов, 18 августа сложил полномочия. Исполнение полномочий главы города было возложено на депутата Виктора Малетина.

"В ходе внеочередного заседания городской думы была назначена дата проведения конкурса по отбору кандидатур на должность главы муниципального образования "Город Саратов" — 1 ноября 2016 года", — говорится в сообщении.

Согласно сообщению, депутаты утвердили состав конкурсной комиссии, куда вошли девять представителей городской думы, а также столько же представителей областной законодательной и исполнительной власти.

Как уточнил РИА Новости в пятницу источник в администрации города, на период до избрания нового главы Саратова Сараев продолжит занимать пост главы администрации, а Малетин — исполнять полномочия главы города. "Как только будет избран новый глава города, после этого Малетин прекратит исполнять полномочия (главы города), а Сараев прекратит быть главой администрации", — сказал собеседник агентства.

Эдуард Демьянец.

РЖД в числе основных инвестпроектов в Саратовской области рассматривают строительство в регионе двухпутного железнодорожного моста через реку Волга стоимостью около 16 миллиардов рублей, сообщил начальник службы технической политики Приволжской железной дороги (филиал РЖД) Вячеслав Шатохин.

"На сегодняшний день проект получил положительное заключение главгосэкспертизы. Срок строительства составляет семь лет, ориентировочная стоимость порядка 16 миллиардов рублей. На сегодня решается вопрос о финансировании данного проекта", — сказал он в пятницу на круглом столе, проведенном в рамках Дня Приволжской железной дороги в ТПП Саратовской области.

Шатохин отметил, что целью этого проекта является увеличение грузооборота тяжеловесных поездов более 6 тысяч тонн, которые следуют по транспортному коридору "Север — Юг".

Точные сроки реализации этого проекта пока не определены.

Приволжская железная дорога охватывает территории Саратовской, Волгоградской и Астраханской областей, а также несколько станций, находящихся в Ростовской, Самарской областях.

Эдуард Демьянец.

Качество казахстанского зерна неуклонно снижается

Уборка зерновых культур завершается в Казахстане. Несмотря на задержку созревания хлебов, связанную с холодным летом, тёплый сухой сентябрь позволил крестьянам спокойно завершить жатву. Однако процесс налива колоса всё-таки серьезно пострадал от аномальных погодных условий. Даже в Центральном Казахстане, где содержание клейковины в пшенице обычно близко в 30%, в нынешнем сезоне находится на уровне 20%.

Подробно разобрать причины такого серьёзного падения качества казахстанской пшеницы собкор издания «КазахЗерно.kz» попросил Николая Ющенко, заведующего отделом научного обеспечения и внедрения Карагандинского НИИ растениеводства и селекции (КНИИРС).

Подвела погода

По словам агронома, нынешний сельскохозяйственный год начался для крестьян довольно удачно, количество выпавших осадков на конец апреля, к началу сева, было в полтора раза выше среднемноголетней нормы. Хорошие запасы влаги обеспечили нормальный первоначальный рост зерновых культур. А вот май сухим, количество осадков за месяц составило всего 45% от нормы. Но это не стало проблемой, так как первоначальное развитее посевов поддержал хороший запас апрельской влаги.

Хорошие осадки, выпавшие в июне, позволили получить выравненные всходы. Однако радость крестьян по поводу обильных дождей быстро сменилась тревогой. Дело в том, что со второй половины июня до конца июля выпало почти три нормы осадков, 289,8% от нормы. Кроме того, понижение температуры и нехватка солнечных дней затянули развитее колоса, хотя вегетативная масса и росла.

Засушливость и холодные ночи августа при незначительных осадках, составивших всего 35,7% от нормы, отрицательно сказались на наливе зерна. И в итоге, предопределили невысокое качество пшеницы.

- Объем урожая мы получили выше прошлогоднего, - говорит Николай Ющенко. - Однако, наряду с уровнем урожайности, не мене важное значение имеет получение зерна с высоким содержания в нем белков и клейковины, определяющих питательную ценность муки. Это ведь и есть конечная цель производства. Однако в нынешнем году знаменитого качества казахстанской пшеницы мы не увидели.

Причин тому специалист КНИИРС называет несколько.

Четыре фактора

Во-первых, конечно, это погодные условия. Зависимость известна: при высокой влажности объем урожая растет, но качество зерна снижается.

Во-вторых, по качеству сильно ударило нежданное распространение грибковых заболеваний (стеблевой и листовой ржавчины, септориоза и т.д.) в период налива зерна. Болезни нарушили процессы оттока пластических веществ из вегетативных органов и накопления их в зерне, а также синтез белковых соединений.

- В засушливом климате Центрального Казахстана грибковые заболевания массово распространились впервые за последнее пятидесятилетие, - отмечает Николай Ющенко. - Поэтому у нас никто не был готов к применению фунгицидов. Да в принципе, препараты нужно применять для профилактики и на ранних стадиях болезни, а не в тот момент, когда растение уже поражено. Поэтому в большинстве хозяйств наблюдалась высокая степень заболевания, приведшая к резкому снижению урожайности и качества зерна. Уровень потери урожая в зависимости от степени зараженности может достигать 40%.

В-третьих, немаловажным фактором снижения качества зерна стало то, что в последнее время в большинстве сельхозформирований не считают нужным вносить на пашню минеральные удобрения. А без них, особенно азотных, формирование качественного зерна затруднено, поскольку только при оптимальном уровне минерального питания формируется здоровое растение с большей устойчивостью к неблагоприятным условиям, в том числе болезням.

Четвёртой причиной стало недостаточное внимание аграриев к возделываемым сортам и высеваемым семенам.

- Приведу такой пример, - говорит Николай Ющенко. - До сих пор в некоторых хозяйствах у нас в регионе возделывается сорт пшеницы «Саратовская 29». Он появился в Карагандинской области в 1957 году, последнее сортообновление производилось в 2005 году. Что тут можно сказать? Подлинность данного сорта и его соответствие морфологическим признакам и биологическим свойствам вызывает большое сомнение.

Всё начинается с семян

Николай Ющенко обращает внимание на то, что в Карагандинской области более 460 тыс. га (65% от общей площади пашни под зерновыми культурами) занимают средние и мелкие крестьянские хозяйства с площадью посева до 5 тыс. гектаров. Во многих из них отсутствует элементарная работа по внутрихозяйственному семеноводству. С этим связана и низкая урожайность, и невысокое качество зерна.

- Вот, у нас обычный пример: крестьянское хозяйство с площадью посева 2000 га и потребностью в семенах 220 тонн, ежегодно использует на семенные цели лишь 150 тонн семян очень старой репродукции и соответственно, непонятного качества, - говорит агроном. - Объясняют они такое положение вещей просто - отсутствием средств для приобретения необходимого объема семян первой репродукции. И это приводит не только в слабым показателям производства самим хозяйством, но и к тому, что ежегодно наши семхозы, производящие семена 1 - 2 репродукций, не могут их реализовать и несут убытки.

Специалисты говорят о простой взаимосвязи качества урожая и качества используемых семян. Однако получение хороших семян возможно лишь при наличии надлежащим образом организованной системы семеноводства, базирующейся на выращивании высококлассных оригинальных и элитных семян. Эта отрасль растениеводства высокозатратна как в плане финансирования, так и в плане привлечения высококвалифицированных кадров.

- При планировании рынка семян должна прослеживаться цепочка: селекция – семеноводство - потребитель, - говорит Николай Ющенко. - Все звенья этой цепочки (элитхозы, семхозы и хозяйства) должны работать в одной упряжке. Но у нас этого сейчас нет. В результате, мы имеем нарушение четкого планирования производства семян, утрату специализации их выращивания по природно-климатическим зонам, значительное ухудшение качества семян новых районированных сортов. И как следствие - отмечаемое из года в год снижение качества казахстанского зерна в целом.

Для восстановления системы семеноводства специалисты считают необходимым вернуть государственное регулирование рынка семян, укрепить материальную базу подразделений, ведущих первичное семеноводство. Причем, касается это не только зерновых культур, но и всех остальных.

- По нашему мнению, необходимо создать национальную семеноводческую компанию, которая будет решать государственную задачу по охране сортов, планирования рынка семян, государственный допуск сортов, государственную сертификацию семян, развития фундаментальной науки, - говорит Николай Ющенко. - Наукой и практикой установлено, что в процессе массового размножения при длительном возделывании сортов без соответствующего сортоулучшающего отбора, сортовые семена часто теряют свои ценные качества в силу не только механического, но и биологического засорения. Все это приводит к снижению чистосортности и урожайности.

Россия и Казахстан будут совместно работать для сохранения экосистемы бассейна реки Урал, межправительственное соглашение о сотрудничестве в этой области подписано во вторник в рамках рабочего визита Президента РФ Владимира Путина в Астану (Казахстан).

Подписи под документом поставили Министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей Донской и Министр энергетики Казахстана Канат Бозумбаев.

Как ранее отмечал Глава Минприроды России: “ Соглашение является итогом плодотворной работы. Оно положит основу для улучшения экологической ситуации уникального природного объекта – реки Урал, учитывая острую необходимость сохранения и восстановления экосистемы бассейна реки, её жизненную важность».

Соглашение включает меры по сокращению негативного воздействия на экосистему Урала при возникновении ЧС, а также по развитию единой с Казахстаном сети особо охраняемых природных территорий в бассейне реки.

Эти меры позволят активизировать сотрудничество двух стран в целях сокращения сбросов загрязняющих веществ в реку, проводить дноочистительные работы и экологический мониторинг состояния Урала.

В рамках визита президента РФ в Астану также был подписан план совместных действий России и Казахстана на 2016-2018 годы.

Протяженность реки Урал — 2428 км. Проходит по территориям 3-х субъектов Российской Федерации: Оренбургской и Челябинской областям, Республике Башкортостан, и 3-м регионам Республики Казахстан: Актюбинской, Западно-Казахстанской и Атырауской областям. Бассейн реки Урал охватывает пять природных зон на стыке трёх физико-географических стран.

Майкл Дэвид-Фокс

Модерность в России и СССР: отсутствующая, общая, альтернативная или переплетенная?

(пер. с англ. Татьяны Пирусской)

Майкл Дэвид-Фокс (Джорджтаунский университет; профессор Школы международных отношений имени Эдмунда А. Уолша и кафед­ры истории; НИУ ВШЭ; научный руководитель Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий; PhD) [email protected].

УДК: 303.01+304.2+304.5+930.2

Аннотация:

Статья посвящена разнообразию подходов к понятию «модерность» в историографии (в основном англо-американской) досоветской, советской и постсоветской России. Хотя для многих исследователей это понятие является одним из опорных, однако по поводу его понимания сре­ди историков нет единства. Автор выделяет четыре основных подхода к модерности применительно к России. Представители первого из них отрицают, что модерность в России когда-либо была: для них она является домодерным государством. Последователи второго подхода считают, что российская модерность существует и принципиально не отличается от модерности в других странах, это часть единого международного исторического развития. Третий подход предполагает, что существует множество отдельных модерностей, уникальных для каждого государства и региона. Наконец, в соответствии с четвертым подходом, множественные модерности способны переплетаться между собой, смешиваться с элементами традиции и создавать разного рода гибридные образования.

Ключевые слова: модерность, современность, историография, Россия, Российская империя, СССР

Michael David-Fox (Georgetown University; professor, Edmund A. Walsh School of Foreign Service and Department of History; HSE; academic super­visor, The International Centre for the History and Sociology of World War II and Its Consequences; PhD) [email protected].

UDC: 303.01+304.2+304.5+930.2

Abstract:

David-Fox’s article addresses the diversity of approaches to the concept of “modernity” in histo­rio­graphy (mostly Anglo-American) of pre-Soviet, Soviet and post-Soviet Russia. Although the concept of modernity is foundational for most historians, its meaning is still contentious. David-Fox lays out four basic approaches to modernity in applica­tion to Russia. Representatives of the first approach reject the notion that there has ever been modernity in Russia: for them, Russia is still a pre-modern state. The second approach suggests that Russian modernity exists and essentially resembles modernity in other countries; it is part of general international historical development. The third approach acknowledges the existence of many different modernities, each unique to its own state and region. Finally, the fourth approach proposes many modernities that are capable of intertwining amongst themselves, mixing with traditional elements and creating various hyb­rid formations.

Key words: modernity, historiography, Russia, the Russian Empire, the USSR

*

С 1990-х годов среди специалистов по российской и советской истории не умолкают споры вокруг понятия модерности. Можно ли считать «модерными» Российскую империю в последние годы ее существования или СССР, и если да, то в каком смысле? Особенно бурные дискуссии вызывает место сталинского периода, который многие не спешат относить к модерности — потому ли, что, как они утверждают, сталинизм воскрешал архаические черты прошлого, или же потому, что он резко отграничил себя от большей части остального мира, в первую очередь с точки зрения экономики и идеологии. Другие протестуют против того, чтобы рассматривать Советский Союз как часть модерности, исходя из ряда методологических или политических предпосылок — из-за множества противоречий, связанных с теорией модерности или, например, с попыткой оправдать человеческие потери при сталинизме «модернизаци­ей». Если можно говорить о таком понятии, как «советская модерность», что оно подразумевает — и как теоретическая проблема, и как направление для дальнейших исследований?

Я исхожу из того, что развернувшаяся в постсоветские годы дискуссия о модерности в российском и советском контексте существенна и познаватель­на. Во-первых, она вращается вокруг понятия «модерность», которое долгое время оставалось основополагающим для всех общественных наук и по-прежнему является значимым в социальной теории. Во-вторых, она представляет в новом ракурсе одну из наиболее давних и важных бинарных оппозиций, которая красной нитью проходит через изучение российской истории в целом: оппозицию партикуляризма и универсализма, уникальности и соизмеримости. Поскольку все эти понятия являются предметом исторической науки, проблема партикуляризма и универсализма принадлежит не только истории, но и историографии. Она относится не только к исследуемой нами части мира, но и к самому понятийному аппарату и методологиям, которыми мы пользуемся. Иными словами, она требует обратиться от конкретных научных проб­лем и специальных исторических знаний — которые российские историки черпают непосредст­венно из области своих исследований — к сложному полю теории с присущим ему международным и всеобъемлющим охватом. Этот аппарат, как всегда, изначально разрабатывался людьми, погруженными в другую среду, — на пресло­вутом «Западе», — и к «нам» его можно применять лишь с некоторыми изменениями или апостериори. Само собой разумеется, мы должны проанализировать ключевое понятие — «модерность», которое никог­да не использовалось в такой форме в русском языке участниками историчес­ких событий, сталкивавшимися с ним на опыте, и которое, по определению, не могло в последнее время естественным образом возникнуть в русской интеллектуаль­ной среде [Kharkhordin 2015: 1283—1298]. Наконец, как станет совершенно очевидно дальше, в дискуссиях о модерности, по крайней мере сре­ди историков, обнаруживаются серьезные методологические пробелы, нередко скрадывающиеся за счет того, что их не рассматривают достаточно подробно и при­сталь­но. Кроме того, позиция, которую ученые занимают по отношению к модернос­ти, в большой степени, пусть и не всегда явно, политизирована. Крылатое выражение «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты» в отношении российской историографии можно было бы с полным основанием перефразировать: «Скажи мне, как ты понимаешь модерность, и я скажу тебе, кто ты».

Ниже я пытаюсь обрисовать четыре основные точки зрения на российско-советскую модерность на основании дискуссий последних пятнадцати лет, в первую очередь в англоязычных публикациях, авторы которых по большей части являются историками. Первая из них — об «отсутствии модерности» — возможно, наиболее распространена среди исследователей, в особенности тех, кто занимается периодом 1850—1950-х годов. Здесь либо концепция модерности отвергается сама по себе как ошибочная, игнорируется, либо в той или иной форме утверждается, что Россия и Советский Союз никогда не знали модерности. Второй точки зрения — об «общей модерности» — придерживаются те, кого я бы назвал первым поколением историков российской и советской модерности, т.е. те, кто примерно в 1995—2005 годах впервые применил поня­тие модерности к российской и советской действительности, хотя позднее оно было подхвачено и другими. Они рассматривают модерность как явление более или менее универсальное и поэтому сосредоточены прежде всего на том, что роднит Россию и Советский Союз с другими модерными государствами. Третья точка зрения — об «альтернативной модерности» — исходит из предпосылки, что модели и формы модерности многообразны и не являются по определению «западными». Она основана на работах покойного социолога Ш.Н. Эйзенштадта и его коллег о «множестве парадигм модерности», где высказывается мысль, что советский коммунизм явно позиционировал себя как альтернативную форму модерности [Eisenstadt 2000]. В разновидности этой третьей точки зрения, которую я назову «несостоявшейся модерностью», делается акцент на том, что эта советская альтернатива модерности потерпела крушение в 1991 году, и внимание сосредоточивается на причинах, по которым она не смогла преуспеть или оказалась неконкурентоспособной. Наконец, поня­тие «переплетенных модерностей» также подразумевает множественность моделей модерности, но утверждает, что эти модели не являются едины­ми, универсальными или закономерными. Скорее она рисует существующие в мире формы модерности как составленные из множества типов институ­циональных структур, переплетающихся поверх межгосударственных границ [Therborn 2003]. Если между разными национальностями происходит циркуляция элементов, из которых складываются множественные парадигмы модерности, и обмен этими элементами, значит, можно предположить, что, например, Советский Союз задействован в некоторых парадигмах совершенно иначе, нежели в других.

Выделяя таким образом четыре основные точки зрения, я пытаюсь одновременно рассматривать занимающихся Россией исследователей, поддерживавших или опровергавших эти утверждения, и теоретический вклад из других областей, который стоит принять во внимание. Я ставлю своей целью привлечь внимание к наиболее насущным проблемам и понятийным противоречиям, с которыми сталкивается каждая из перечисленных позиций. Поступая так, я не претендую на всеохватность, но стараюсь приводить яркие и наглядные примеры из собственного поля деятельности как историка. Я надеюсь, что, если прояснить некоторые основные вопросы, затрагиваемые в ходе продолжительных, пусть отрывочных и неявных, дискуссий между историками и социологами о российско-советской модерности, мои размышления смогут быть использованы в междисциплинарных областях. Наконец, настаивая на объективности в изложении различных точек зрения и неоднозначных суждений, от которых не свободна ни одна из них, я также не пытаюсь скрывать собственные взгляды. Первые две позиции — отрицать существование модерности или относиться к ней как к, по определению, однородному и универсальному явлению — я считаю упрощенными и несостоятельными. Думаю, что продуктивного движения вперед в этом направлении можно достичь путем исследования, анализа и уточнения российско-советского контекста через синтез двух последних областей — множественных и переплетенных моделей модерности.

Любой анализ различных точек зрения на модерность в недавних спорах должен начинаться с осознания перехода от «модернизации» к «модерности», случившегося за последние полвека, — как вне российской историографии, так и в ней самой. В период расцвета теории модернизации, начавшийся в 1950—1960-е годы в США, историки и политологи рассматривали глобальные, более или менее поддающиеся измерению процессы, такие, как индустриализация, урбанизация, повышение грамотности и секуляризация, в качестве возможных сопоставительных критериев для России. Хотя посылки школы модернизации, существовавшей в рамках российской историографии, со временем усложнились, ее часто критиковали за телеологичность (см.: [Engerman 2009], особенно главу 7; более подробно по этой теме в интерпретации ведущего специалиста по истории России и СССР см.: [Black 1966]). Начавшиеся в 1980-е годы споры о «постмодернизме» породили новые, отличавшиеся от прежних модусы восприятия модерности. Акценты сместились с количественных к качественным, с процессов — к отношениям, с конкретного — к абстрактному: «модерность» связывалась с рядом теоретических, онтологических, космологических сдвигов. В их число входили, в частности, бунт против традиции (изначальный дух художественного модернизма) и — что, возможно, главное — глубокие изменения в восприятии времени, когда возможность перемен в этом мире рассматривается как достижимая и приближающаяся. Среди других ключевых процессов — новое отношение к обществу и социальной сфере как меняющимся объектам, сопутствующая ему кристаллизация наук о человеке, а также зарождение идей и осознание возможности строить «рациональное» государство и общество. В целом модерность означала совокупность амбициозных планов и дискур­сов, нацеленных на формирование и даже перекраивание культуры, общества и человека.

Как «модернизация», так и «модерность» были и остаются в значительной мере политизированными понятиями. Важно понимать, что в этой области связи между теоретическими выкладками и политикой по-прежнему сложно переплетаются. В рамках политологии исходным импульсом теории модернизации было стремление проложить развивающемуся обществу дорогу к конечной цели — либеральной демократии. Такая научная парадигма возникла в период холодной войны, когда, по мнению некоторых современных историков, модернизация превратилась во всеобъемлющую гибкую идеологию, которая оправдывала внешнюю политику США как супердержавы [Westad 2005: 33, 397]. Даже сейчас, когда научная терминология перешла от «модернизации» к «модерности», где-то — как в России, так и в других странах — по-прежнему бытует мнение, что эпитет «модерный» подразумевает положительную оценку, с которой можно в зависимости от точки зрения соглашаться или спорить.

Напротив, негативные ассоциации с понятием модерности, представляющие собой другой полюс политизации, связаны с непосредственной преемст­венностью, которую многие критики культуры и постмодернистские авторы усматривают между рационализмом эпохи Просвещения XVIII века и тоталитарными режимами XX столетия. Ассоциация между Просвещением и советским проектом получила широкое распространение среди тех историков и специалистов по России и СССР, которые были склонны видеть в Советском Союзе модерное государство. В качестве яркого примера можно привести Стивена Кот­кина, в предисловии к своей знаменитой книге «Магнитная гора: сталинизм как цивилизация» указавшего на то, что эпоха Просвещения с ее утопичес­ким мышлением является ключевой для понимания сталинизма [Kotkin 1995: 6—9]; см. также: [Hoffmann 2003: 4, 7—8, 16, 18, 166, 187]. Эта критика, как и модернистское восприятие в целом, тяготела к тому, чтобы рассматривать Просвещение скорее как единообразное, однозначное явление, а не говорить, как это сегодня характерно для многих работ, посвященных XVIII столетию, о множестве разновидностей Просвещения и о различных течениях внутри них. Этой весьма заметной тенденции «обвинять» эпоху Просвещения противостоит мнение политолога Ричарда Шортена, предположившего, что основные идеологические корни тоталитаризма — который он ассоциирует с «антропологической революцией», нацеленной на создание «нового человека», сциентизмом и революционным террором, — кроются в направлениях современной мысли,

в философском плане противостоящих идеям Просвещения, а в историческом — сформулированных или в оппозиции к Просвещению, или на почве разочарования в нем. Модернизм <…> представляет собой явление одновременно «контр-» и «пост-Просвещения», и именно в соответствующем периоде зарождения новой мысли — в основном в XIX веке — следует искать интеллектуальные истоки тоталитаризма [Shorten 2012: 3].

Возвращаясь к различным видам политизации, отметим, что разговор о модерности стал также ассоциироваться с обвинениями в «европоцентризме», тесной свя­зи, су­щест­вующей между представлениями о модерности и Западом, в отличие от остального мира, что прослеживается в ранних трудах по социологии. Отождествлению единственного варианта модерности с Западом идей­но проти­во­сто­ит понятие множественных моделей модерности, которое, кроме того, может соперничать с политизированными концепциями особых путей, или Son­der­wege. Эти последние легко приобретают положительные или не­гативные коннотации в зависимости от политических убеждений — возь­мем, к при­ме­ру, хотя бы специфически французскую версию модерности, ценность кото­рой возра­стает в свете критики американизации. Все это имеет непосредствен­ное отношение к сегодняшней действительности, когда попу­лярные представления об «особом пути» вызывают недвусмысленные ассоциации с традициями консервативной мысли, с одной стороны, а понятие «сталинской модернизации» используется для оправдания ущерба от «перегибов» — с другой [Хлевнюк 2015[1]].

А теперь обратимся к анализу четырех обозначенных мною точек зрения.

Отсутствующая модерность

Возможно, доминирующей позицией среди специалистов по истории России и Советского Союза до 1953 года (в отличие от многих ученых, работающих в области социальных наук или занимающихся постсталинским периодом) была не открытая дискуссия о том, насколько Россия и СССР приблизились к модерности, а тенденция избегать понятия модерности и уклоняться от прямых отсылок к нему. Одна из главных причин подобного восприятия — явная бесформенность и расплывчатость значения этого термина. Вероятно, наиболее выдающимся исследователем истории России и СССР, который привлек внимание к проблеме определения, можно назвать политолога и историка Рональ­да Григора Суни. Например, в 2008 году он писал, что модерность — «чрезвычайно обширное понятие, с помощью которого можно объяснять все, от прав человека до Холокоста». Он предупреждал, что значение термина так разрослось, что, если не уточнить конкретные признаки и не выявить причинные связи, он может «скорее сбивать с толку, чем разъяснять» [Suny 2008]. Другой причиной осторожного отношения Суни к литературе о советской модерности был акцент на темной стороне Просвещения в посвященных модерности постсоветских исследованиях начиная с 1990-х годов, которые, как он полагал, содержали в себе политически консервативный подтекст. В этом плане позиция Суни осталась неизменной, хотя связь между XVIII и ХХ веками, между просветительским рационализмом и тоталитарной политикой в последнее время ощутимо стерлась, по мере того как в поле зрения оказались многочисленные незападные модели модерности. В приведенной выше цитате он, однако, высказывает очень весомое методологическое возражение, направленное против привычки ученых прибегать к понятию модерности как к кос­тылю во время разговора об историческом развитии. Он точно подметил, что попытка использовать концепцию модерности для «истолкования действий» или в качестве фактора исторического развития представляет собой проблему, если применять ее в советологии. Вместо того чтобы опираться на эту концепцию как таковую, чтобы объяснить ход событий или природу советской системы в целом, Суни предлагает рассматривать модерность скорее как «контекст, среду, где определенные идеи, стремления и действия находят больше поддержки по сравнению с другими» [Suny 2008: 9]; см. также: [Suny 2006]. Таким образом, Суни полностью отказывается от понятия модерности, если говорить о его уместных предостережениях против того, чтобы превращать ее в движущий фактор советской истории.

Однако когда Суни и другие возражают против исследования модерности в русском и советском пространстве из-за досадной неопределенности термина, они вступают на более скользкую почву. Наш научный инструментарий включает в себя десятки ключевых понятий — взять хотя бы такие, как «традиционный» и «традиция», не говоря уже об «империи», «классе», «нации», «национализме», «социализме», «фашизме», «тоталитаризме», «интеллигенции», — за которыми также стоят замысловатые споры и целые трактаты. Да и о каких основных понятиях нельзя этого сказать? Если модерность является не состоянием, определяемым «объективными» признаками (как это в основном было с модернизацией в более ранних работах), а скорее ключевым по­нятием (Grund­begriff) любой науки о человеке и, таким образом, дает творчес­кую возможность исторической интерпретации, то каждый должен прояснить его значение лично для себя, как и с любым подобным основополагающим термином.

Но проблема серьезнее, чем отмеченная Суни обширность значения. Она связана с тем, что российская / советская действительность сопротивляется анализу и в другом отношении: сам теоретический инструментарий наук о чело­веке, которым мы должны пользоваться, разрабатывался применительно к — за неимением более удачного слова — «западным» реалиям. Социальные теоретики или теоретики-социологи, стоявшие у истоков теории модернизации, начали с образцового олицетворения модерности — Западной Европы. Так, Энтони Гидденс в классических лекциях, оказавших глубокое влияние на последующие размышления на эту тему, в качестве ключевых для своей интерпретации выделял такие явления, как становление капитализма и национальных государств. На самом деле Гидденс недвусмысленно заявил, что западными являются не только истоки модерности, но и сама ее природа. В то же время ее повсеместное распространение ведет к тому, что ее будут анализировать — он не уточнил, когда именно, — с точки зрения подходов и понятий, сформированных в незападных контекстах. Не обсуждая, как сталинизм мог быть «модерным» без капитализма или национального государства, Гидденс также предположил, что пример Советского Союза демонстрирует, как «возможности для тоталитарного варианта развития событий предполагаются институциональными параметрами современности, а не исключаются ими» [Giddens 1990: 8; Гидденс 2011: 119]. В случае с российской или советской версией современности / модерности (или, как скажут некоторые, немодерности) мы имеем дело с империями континентальных масштабов, а не с национальными государствами; либерализмом, который скорее был непопулярен или подавлялся, чем действительно существовал; а также, среди прочего, «плановым» хозяйством с его постоянным дефицитом, где распределение и потребление кардинальным образом отличались от современных моделей рыночной экономики.

В 1990-е годы группа историков, писавших об СССР межвоенного периода, в качестве довода непосредственно против гипотезы о модерности выдвинула концепцию «неотрадиционализма». В изданной в 1999 году книге, посвященной новым шагам в изучении сталинизма, Шейла Фицпатрик поместила разногласия между группой теоретиков модерности и ее критиками в центр новой историографии. В трудах «нынешнего поколения», писала Фицпатрик,

ясно прослеживаются два подхода. <…> Теоретики модерности <…> утверждают, что стереотип, в соответствии с которым модерность является достоянием исключительно западного опыта (парламентской демократии, рыночной экономики), несостоятелен, и в качестве примера заслуживающей внимания альтернативы приводят Советский Союз [Fitzpatrick 1999: 11].

Она излагает доводы этой группы в пользу альтернативной советской моде­ли модерности, в основе которой лежит феномен государственного контроля, нашедший отражение в плановой экономике, ранних мерах по социальному благоустройству, сциентизме, надзоре и дисциплинах, связанных с личностью и коллективом. Критики этой позиции — приверженцы концепции неотрадиционализма — необязательно отрицают, что Советский Союз был по-своему модерным, но «их, однако, больше интересуют “архаичные” черты сталиниз­ма: процесс подачи просьб, отношения начальника и подчиненного, повсеместное распространение других видов личных отношений, таких, как “блат”, “пожалование” социального статуса, “придворная” политика Кремля, мистификация власти, ее демонстрация во внешних проявлениях и т.д.» [Fitzpatrick 1999: 11]. Как Фицпатрик замечает, количество работ о «традиционных» чертах советского режима отстает от написанного в неотрадиционалистском клю­че — это в первую очередь касается ее самой и ее книги «Повседневный сталинизм», где она делает акцент на покровительстве и блате, а также широко известной статьи о возникновении советских «со­словий» — «Приписывание к классу». Двое учеников Фицпатрик, Мэтью Лено и Терри Мартин, в значительной мере способствовали упрочению концепции неотрадиционализма в советской историографии [Fitzpatrick 1999: 14, сноска 29].

Показательно, что Лено, отказываясь от понятия модерности на том основании, что оно «сбивает с толку больше, чем объясняет», сосредоточился на подчеркивании различий между советским строем и либеральной демократией в западных странах и косвенным образом, хотя и неосознанно, отрицал возможность незападной модели модерности [Lenoe 2004: 5—7[2], 247]. Как сказано у Лено: «Постмодерн претендует на то, что дискурс и микропрактики влас­ти главенствуют над индивидуальностью, и звучат доводы в поддержку недавно высказанного мнения, согласно которому у Советского Союза, Российской империи и либеральных демократий “Запада” есть или была некая общая черта, называемая “модерностью”, со множеством малоприятных последствий». Те, кто в равной мере клеит ярлык «модерности» на либеральные и антилиберальные режимы, по сути, «утверждают, что разница между ленинским и либерально-демократическим строем в том, что касается форм собственности, принудительных мер и политического устройства, не столь велика, как кажется» [Lenoe 2004: 4—5]. Таким образом, отказ Лено применять концепцию модерности в отношении России и СССР представляет собой реакцию на подразумеваемые сравнения между либерализмом и коммунизмом.

Скептический подход к феномену русско-советской модерности, подчеркивающий устойчивость «традиции», а также неизменно важную роль и масштаб личных связей, теперь представлен большим количеством работ, по­явившихся еще в рамках «неотрадиционалистской» школы и продолжающих вы­ходить сегодня. В этой связи мне хотелось бы указать на одно существенное достижение. Начиная разговор о неотрадиционалистской критике исследований модерности, Фицпатрик, как мы уже видели, упоминала «архаичные черты», также являвшиеся частью сталинизма. Употребленное в оригинале слово «archaizing» означает и «делать архаичным, устаревшим», и «пробуждать к жизни нечто архаичное». Фицпатрик намеренно использовала именно это слово. Оно соответствует определенным точкам зрения в рамках неотрадиционализма, признающим, что возрождение или сохранение элементов традиции может сочетаться или сочеталось с модерными методами и явлениями [Fitzpatrick 1999: 11]. В этом можно усмотреть и перекличку с утверждением Дэвида Бранденбергера, что «реабилитация» прошлого в конце 1930-х годов началась как тактика сторонников утилитаризма, и присутствие того, что Эрик Хобсбаум первым назвал «изобретением традиции» [Brandenberger 2002; Hobsbawm 1983]. Это не противоречит сделанному в ходе сравнительного анализа наблюдению, что государства в межвоенный период часто апеллировали к традиции, используя модерные методы.

Однако к 2013 году, когда вышла книга Дж. Арча Гетти «Практика сталинизма: Большевики, бояре и прочность традиции», «архаизация» превратилась в «архаичность» [Getty 2013]. Те черты родового строя, которые Гетти в своей работе последовательно называет «устаревшими и архаичными», сохранялись по меньшей мере со времен Московского государства, хотя присутствуют отсылки и к «тысячелетию» с основания Руси. Глубоко проникнув в строй русской «политической культуры», эти черты не исчезли и после 1917 года. Иными словами, Гетти изображает тысячелетнюю политическую культуру, в рамках которой действия бояр и комиссаров воспринимались как одинаково естественные. С этой точки зрения российская и советская история представляют собой части единого целого, а между событиями давнего прошлого России и советского периода или постсоветского настоящего проводятся непосредственные параллели. Вводная часть работы наводит на мысль, что Гетти ориентируется на концепцию неотрадиционализма, о которой говорится с одобрением. Но в целом в этой книге, по существу, намного более последовательно прослеживается преемственность между тем, что неизменно фигурирует как «старая Россия» (всё до 1917 года, с почти исключительным вниманием к периоду Московского государства), и советским / постсоветским опытом. Поэтому большевики, какими бы ни были их программа и идеология, волей-неволей вернулись к «отжившим» и «архаичным» практикам родового строя, укорененным в старой русской политической культуре [Getty 2013: 2, 3, 8, 9, 11, 18, 33, 44, 68, 69, 70, 72, 75, 79, 86, 279]. В то время как неотрадиционалисты начала 2000-х годов быстро отказались от попыток анализировать саму традицию, Гетти подхватывает то, что они не доделали, и направляет усилия на заполнение образовавшегося пробела — исследуя всю историю России вдоль и поперек до и после сталинского периода.

Гетти в своей работе часто обращается к одному из известнейших исследований, где утверждается непрерывность преемственности в России, — знаменитой статье Эдварда Кинана «Московитские политические традиции» [Keenan 1986]. Именно у Кинана он заимствует понятие политической культуры — термин, появившийся в 1960-е годы в работах по политологии и связанный с поиском черт «гражданственной культуры» в демократических политических системах, а поэтому и с теорией модернизации. Позже, в начале 1980-х годов, историки культуры в целом и Французской революции в част­ности переосмыслили политическую культуру как описание символических и ритуализованных элементов политики, переплетающихся с культурными явлениями, такими, как фестивали, церемонии и революционное искусство. Однако Гетти, беря за основу понятие политической культуры, восходящее к более раннему подходу Кинана, имеет в виду имплицитные, подразумеваемые и, как правило, скрытые политические тактики, а не культурные явления, которые можно непосредственно проследить на протяжении больших временных отрезков. Таким образом, понятие политической культуры, особенно российской, эссенциализировалось[3].

Кинана и других сторонников теории преемственности часто критиковали за неспособность выделить конкретные причинные механизмы, посредством которых черты Московского государства воспроизводятся в советский период. Гетти усугубляет эту проблему, часто закрывая глаза на изменения, произошедшие в имперский период от Петра I до 1917 года, за который, как он заявляет, «мало что изменилось» [Getty 2013: 91[4]]. И 1917, и 1937 годы изменили немногое: «Никогда не существовало иного способа управлять страной, и, если задуматься, вышло бы и в самом деле удивительно, если бы Сталину удалось уничтожить тысячелетнюю практику управления, просто убив ее тогдашних носителей. <…> Россией всегда управляли именно так» [Getty 2013: 267—268].

Пример Гетти весьма показателен в том плане, что, будучи среди тех, кто считает Россию чуждой модерности, он предполагает простую бинарную оп­позицию модерного и традиционного. Государство либо модерно, либо нет. Эта черно-белая картина восходит к истолкованию идеальных типов Вебе­ра, по­разительному в своем буквализме, будто бы все современное в системе управ­ления можно считать «рационально-бюрократическим», а все прежнее — персо­налистическим, традиционным и присущим родовому строю. В слу­чае с теорией преемственности Гетти архаичные внутренние структуры превратились в ведущий объяснительный фактор — именно против этого пре­достерегал Суни, говоря об историческом изучении российской модер­ности. Поиск причины застоя в архаичных внутренних структурах может, используя фразу Суни, сбить с толку больше, чем объяснить. Между архаизацией и архаичностью существует значительная разница.

В действительности такой черно-белый, безальтернативный подход к модерности можно назвать основным недостатком работ, где проводится точка зрения об «отсутствии модерности». Во-первых, он предполагает, что модерность как таковая либо существовала и была достигнута, либо нет. Однако в любой стране сохранились элементы «традиции», которые пробуждались к жизни даже после самых кардинальных разрывов с прошлым. Арно Майер в классической работе писал об «устойчивости старого порядка» в Европе до 1914 года [Mayer 1981]. Традиции самой по себе присуща гибкость, ее можно заново изобрести, как на это не раз указывали, она сложно переплетается с задачами модерности. Однако эти возражения скользят по поверхности проб­лемы. Один из основных вопросов, никогда не рассматриваемый противниками модерности, состоит в том, что многие из самых типично модерных проектов направлены против недостатков модерной обстановки или, говоря словами Маршалла Бермана, выражают надежду «исцелить раны модерности посредством развития или углубления этой модерности» [Berman 1988: 98]. Быть по-настоящему модерным означает, цитируя афоризм Бермана, быть анти­модерным [Berman 1988: 14]. Лешек Колаковский показал, как часто исторические явления воплощают вместе и модерность, и сопротивление ей. Марксизм, писал он, интерпретируя пример Советского Союза, сочетал в себе стремление к рационализму и прикладным наукам с «тоской по архаичному обществу», в котором «обе системы ценностей сосуществовали бы и превратились в гармоничный сплав: современный завод и афинская агора должны были как-то слиться в единое целое» [Kołakowski 1990: 10]. Подход, сущест­венно отличающийся от простого бинарного противопоставления, состоит в том, чтобы воспринимать модерность как незавершенную, в процессе постепенного становления, сопровождаемую кризисными явлениями, в каком-то смысле всегда соединенную с элементами прошлого, развивающуюся с разной скоростью на разных территориях.

Те, кто отрицает модерность из-за устойчивости традиционных форм в России и СССР в ХХ веке, таким образом, очень близки к повторению старых аргументов об отсталости России как историческом факторе. Кроме того, они задействуют понятие традиции, не менее размытое, чем модерность [Walker 2001: 634]. Традиционное общество как единая всеобъемлющая категория, охватывающая все немодерные образования, напоминает попытку представить единственный образ модерности, которому Россия не соответствует. При этом не учитывается, что, как обычно подчеркивают антропологи, в ходе разрушительных перемен ХХ века традиция формировалась и переделывалась [Grant 1995].

Другой распространенный довод ученых, отрицающих концепцию мо­дерности, — в особенности в контексте сталинизма — указать на особенности советской системы, которые сразу бросаются в глаза как явно немодерные. А ког­да речь заходит о чертах сталинизма, которые нередко приводятся как пер­вый пример пережитков советского строя, на горизонте сразу же в полный рост встают масштабы политического насилия в СССР и образ ГУЛАГа. В конце концов, при Сталине экономика в значительной мере держалась на при­нуждении миллионов людей к рабскому труду с лопатой или другими при­митивными инструментами в руках. Поэтому Виктор Бердинских, историк, занима­ющийся ГУЛАГом, в начале своей работы проводит аналогию со строительством египетских пирамид [Бердинских 2013]. Точнее, история рабства представляет собой релевантную почву для сравнения, если мы говорим о принудительном труде. Но существует такой феномен, как современное рабство, и уровень технического развития не является первостепенным в разговоре о политическом насилии как измерении модерности. В частности, Гольфо Алексопулос, говоря о врачах в ГУЛАГе, подчеркивает роль медицинских соображений в использовании физических сил человека и при их расчете, что отличает лишение свободы по политико-экономическим причинам в СССР от карательной системы в царское время [Alexopoulos; Alexopoulos 2015]. Во-вторых, например, Марк Левен в сравнительном исследовании геноцида на «перифериях» Европы в 1939—1953 годах замечает, что эффективности и оперативности, с которыми НКВД организовывал насильственную высылку целых поселений, могли бы только позавидовать его соперники-эсэсовцы. Прибегая к концепции «высокого модернизма» Джеймса Скотта, предполагающей сверхинтенсивное государственное вмешательство в устройство общества и в экономическую политику, достигшее апогея в середине ХХ века [Scott 1998], Левен называет НКВД «передним фронтом советского высокого модернизма» [Leven 2013: 316]. Здесь критика Майкла Манна в адрес Зигмунта Баумана в контексте обоснования модерности Холокоста особенно интересна тем, кто изучает сталинизм. Манн убедительно заявляет, что модерные свойства нацизма и Холокоста заключаются не в «поставленных на поток» убийствах или технических возможностях, а в модерности массового движения с его «дисциплиной, отношениями товарищества и карьеризмом», подкрепленными единой идеологией [Mann 2005: 278].

Александр Эткинд, резко критикуя исследования, связанные с советской субъективностью, за «воспроизведение риторики власти в момент беспримерной монологичности», в особенности возражал против представлений о «перековке» и создании «новых людей» в «исправительно-трудовых лагерях» ГУЛАГа. «Не важно ли, что там никогда не рождался “новый человек”, — спрашивал он, — возможно, даже один-единственный?» Вовсе нельзя однозначно утверждать, продолжал Эткинд, что

советский строй был модерным. Его последствия оказались явно чужды модерности. Некоторые из его средств, такие, как танки, были современными; другие, как муштра, к таковым не относились. Были ли интеллектуальные ожидания этого режима — его идеологические задачи, планы в отношении образования, представления о справедливости и благе — модерными? Возможно, ответ должен оказаться двойственным и сложным, однако я считаю, что идеологические цели этого строя характеризуют его с наиболее архаичной, отсталой стороны.

Важно отметить, что в этом обличительном выступлении Эткинд явно и, по-видимому, всецело отождествляет модерность с либерализмом и Западом. Наиболее яркий пример: он говорит о «модерном (западном) мире», прибавляя, что «советская субъективность» оказалась провалившимся проектом, в то время как «модерная, или “либеральная”, идеология» является повседневной реальностью [Etkind 2005: 174, 177].

Общность модерности

«Первое поколение» исследователей модерности в 1990-х — начале 2000-х годов в первую очередь стремилось опровергнуть закрепившееся в этой области мнение об отсталости России по сравнению с другими странами и о чертах, которых она была лишена, т.е. о том, что немцы называют Mangelgeschichte («история лакун»). Когда ряд специалистов по истории России взялись за развитие концепции российской и советской модерности, они были озабочены не столь­ко изучением истоков и особенностей одной конкретной, специфической модели модерности, сколько убедительным доказательством того, что Россию или СССР следует безоговорочно назвать модерными. Учитывая эти цели, логично и очень интересно то, что страна, непохожая на капиталистическое или национальное государство, централизованная, контролирующая экономику, — те черты, которых Россия и Советский Союз отнюдь не были лишены, а которыми, наоборот, располагали в избытке, — завладела вниманием историков. Яркий пример — знаменитое исследование Питером Холквистом стратегий надзора в 1914-м и 1917 годах, где показано, как модерные государственные методы в корне совпадают и с тем, как они процветали в России в эпоху Первой мировой войны, и с их развитием в международном контексте. Хотя государство применяло, по мнению исследователя, одни и те же методы, они были направлены на достижение различных целей в зависимости от стоявшей за ними идеологии [Holquist 1997]; см. также: [Holquist 2002].

Благодаря усвоению историографией 1990-х годов трудов Фуко еще одна группа исследователей, писавших о власти и знании, сосредоточилась на экспертах и специалистах — ключевом ресурсе, по которому Россию тоже скорее следовало бы отнести к передовым странам, чем к отсталым. Как отмечает Янни Коцонис, «существенно, что, вместо того чтобы анализировать, что не было достигнуто, и прийти к выводу, что Россия не доросла до модерности, историю обсуждали в терминах модерности, что дает возможность поместить эти дискуссии в модерный контекст» [Kotsonis 2000: 3]. Таким образом, обсуждение российской и советской модерности строилось преимущественно вокруг критериев сопоставления, а не отличительных особенностей поздней имперской России и тем более советской системы, весьма кардинальным образом выделявшихся на фоне других модерных государств. Подчеркивать своеобразие России и СССР значило бы вернуться к отсутствию сравнительного анализа и перечислению черт, которых России недоставало.

В этом плане важные шаги были сделаны не просто в области модерных идей и областей знания, но в исследованиях, посвященных политическому насилию, революционной массовой политике и социально-идеологической инженерии. Ссылки на Зигмунта Баумана, теоретика связей между модерностью и Холокостом, и Джеймса Скотта, автора концепции высокого модернизма, просочились в сноски трудов по советской истории (см., как обыгрывается метафора в названии книги: [Weiner 2003]). Стивен Коткин в знаменитой статье в журнале «Kritika» пошел еще дальше, заявив, что переизбыток модернистских проектов — сама по себе степень советского промышленного фордизма и в целом характерная для сталинской эпохи попытка прыгнуть выше либеральной модели модерности — оказался возможным благодаря тому, что правящая партия ограничивала частную собственность и торговлю. При анализе межвоенного периода в разных странах советская модерность была помещена в контекст триады массового производства, массовой культуры и массовой политики. Коткин утверждал, что в некоторых отношениях, например в том, что касается внедрения промышленного фордизма или политической мобили­зации массовой культуры, советская официальная коммунистическая версия модерности, подкрепленная уничтожением частной собственности, могла опередить своих соперников. В интерпретации Коткина Советский Союз межвоенного периода оказывался, таким образом, по ключевым параметрам более модерным, чем его капиталистические конкуренты [Kotkin 2001]. Но предметом интереса, однако, оставался единственный тип модерности — существовавший в рамках международной обстановки 1920—1930-х годов и противопоставленный изучению особенностей различных исторических путей к многообразию модерностей (во множественном числе). В итоге сама собой образовалась концепция единой, или общей, модерности. Это был шаг скорее от «нуля» к «единице», чем ко «множеству».

Новую, актуальную версию теории общей модерности можно найти в недавно написанной Коткином биографии Сталина, которая представляет собой не просто описание жизни Сталина вплоть до конца 1920-х годов, но объемную историю революционной России и ее места в мире [Kotkin 2014]. Сосредоточившись здесь в первую очередь на экономической конкурентоспособности и правомерности политики Российской империи в предреволюционные годы, Коткин высказывает мнение, что самодержавию начала ХХ века не хватало прежде всего модерной политической мобилизации масс (в отличие от экономической и военной сферы, где, как он полагает, страна была достаточно успешна). Споря с социальными теоретиками, которые доминируют в дискусси­ях о модерности, Коткин проводит мысль, что переход к модерности — не прос­то «социологическое» видоизменение традиционного общества. Модерность видится ему скорее «геополитическим процессом, способом приобрести то, что было необходимо для присоединения к ведущим государствам, или пасть их жертвой». В его понимании она состоит в том, чтобы, не больше и не меньше, приобрести те «труднодоступные качества», с помощью которых круп­нейшие государства действовали на международной арене [Kotkin 2014: 63].

Одной из сильных сторон геополитической позиции Коткина является его утверждение, что становление модерности в международном контексте происходит в несколько отдельных этапов. Иными словами, то, что считалось «модерным» до 1914 года, очевидно, уже нельзя назвать таковым в межвоенный или послевоенный период. Однако когда Коткин настаивает, что эта эволюция проходила как будто бы по законам Дарвина, перенесенным в геополитичес­кий контекст, у меня возникает вопрос: так ли все просто и понятно? Как на самом деле происходит модернизация страны в условиях международной конкуренции? Заимствование всегда подразумевает сложные процессы усвоения и адаптации заимствованного. В ХХ веке в этих процессах все чаще участвовали не только политики, но армии экспертов, ученых и даже культурных имиджмейкеров. Как в рамках этого сложного процесса кругового геополитического контроля нам следует учитывать те идеологии, которые, с точки зрения Коткина, играли решающую роль в других контекстах? Во многих странах эксперты могли менять одну идеологию на другую отчасти потому, что эти идеологии иногда пересекались между собой. Чтобы разобраться с этой стороной международной конкуренции, нужно, я полагаю, обратиться не к геополитической, но к транснациональной истории.

Анна Крылова в недавнем анализе позиции Коткина обсуждает его мысль, высказанную в статье «Новые времена» [Kotkin 2001], что советская версия модерности осталась далеко позади с точки зрения других стран, когда Сталин после войны восстанавливал экономику по образцу межвоенных лет. Крылова оспаривает это утверждение, ссылаясь на то, что таким образом Коткин создал полноценный «миф об упадке», хотя, рассматривая послевоенный период, он делал акцент скорее на экономической ситуации и высказал свое мнение в лаконичной форме, как пищу для размышления. Но более существенно то, что Крылова ставит под сомнение понятие несостоявшейся, альтернативной советской модерности, рисуя собственную модель модерности в СССР, состоящую из двух этапов, которые она обозначает как «большевистский» и «советский», причем 1930-е годы выступают как промежуточный период сложного скачкообразного перехода от одного этапа к другому. Послебольшевистская советская модель — это «ориентированная на городскую среду и средний класс социалистическая модерность», отмеченная дискурсом индивидуализации, что отличает ее от прежде присущего большевикам коллективизма. Советское общество и его дискурсивные практики (в отличие от советской экономики) после 1930-х годов скорее развивались, чем возвращались к прежним схемам. По мнению Крыловой, послевоенные десятилетия были временем, когда «современный отчужденный и сосредоточенный на себе индивид» стал, как и повсюду, «массовым социальным феноменом». Таким образом, она считает, что понятие революционной, большевистской альтернативной модерности используется некорректно, поскольку у послевоенной «ориентированной на городскую среду и средний класс» советской модерности намного больше сходства с ее капиталистическими соперниками, чем принято думать [Krylova 2014]. Поэтому новая двухэтапная модель Крыловой заканчивается своего рода теорией сближения и в более широком смысле может быть понята как разновидность концепции общей модерности.

Альтернативная модерность

«Один из важнейших смыслов термина “множественные модерности”, — писал социолог Ш.Н. Эйзенштадт, — заключается в том, что “модерность” и “вестернизация” не тождественны; западные модели модерности не являются единственными, “аутентичными”, хотя исторически им и принадлежит первенство» [Eisenstadt 2000]. Эйзенштадт говорил о «культурной программе модерности», появление которой было обусловлено осознанием обособленности человека и создало новые подходы к спорам о ключевых онтологических концепциях, центральных для многих обществ и цивилизаций, в том числе незападных.

Представления Эйзенштадта о множественных незападных модерностях, как и примыкающее к ним понятие «альтернативных модерностей», особенно уместные в контексте Советского Союза, вызвали неприятие среди ученых. Высказывался ряд заслуживающих внимания возражений. В частности, Фре­дерик Купер в известном критическом очерке, где он обращается к постколониальным и неевропейским контекстам, утверждает, что, «если все альтернативные модерности представляют собой альтернативу европейской модели, значит, некий набор культурных особенностей рассматривается в развитии по отношению к Европе, в то время как другие совокупности черт, присущие какому-либо народу вне зависимости от времени, получают тем не менее статус китайской или исламской модерности» [Cooper 2005: 114]. Однако опасность разделения модерностей на европейские и неевропейские не является пагубной для концепции множественных модерностей. В этом плане российско-советский пример особенно показателен, поскольку Россию с достаточным основанием мож­но назвать одновременно принадлежащей и не принадлежащей к Европе. Последовательной реакцией на указанную Купером опасность противопоставления европейской модерности всем альтернативным вариантам было бы согласие, что действительно нет смысла смешивать все исторически развивавшиеся в Европе тенденции в единую европейскую модель, обособленную от остального мира.

Однако предостережение Купера говорит о риске приписывания всех особенностей незападных модерностей культурным или «цивилизационным» харак­теристикам, вместо того чтобы видеть в них часть специфики более об­ширного исторического плана, включающего политические, социальные и эко­номические аспекты. Например, нацистская модерность, если обратиться к примеру, который в 1980-е годы широко обсуждался специалистами по истории Германии и на который впоследствии ссылались также многие советологи, едва ли отделима от особенностей немецкого исторического контекста, но едва ли тождественна неопределенным представлениям о европейской модерности.

В важной дискуссии о нацистской Германии, которая предшествовала введению Эйзенштадтом понятия множественных модерностей, Петер Фрицше предпочитал использовать термин «модернизм», а не «модерность», — это общая тенденция обширной группы ученых, которой симпатизируют те, кто стремится в рамках одного понятия совместить политические и культурные явления (см., например, журнал «Modernism/modernity»). По мнению Фриц­ше, нацизм представлял собой «крайнюю» реакцию на экономический и политический кризис в Германии после Первой мировой войны. Отнесение его к «модернистским» феноменам

убедительно не потому, что национал-социализм был чем-то похож на модерные либеральные государства после Второй мировой войны, или не потому, что он освоил и успешно производил автомобили, аэропланы и другую новейшую технику, а потому, что он видел Германию одновременно как объект социальных и эко­номических сил индустриализации и, благодаря этим же силам, — как субъект, способный перестроить политическую жизнь. <…> Нацистов можно назвать модернистами в том отношении, что они превратили признание абсолютной нестабильности ХХ века в пространство беспощадного эксперимента [Fritzsche 1996: 1].

Ряд выдающихся ученых-советологов, в первую очередь в ответ на дискуссию вокруг Германии, использовали понятие «нелиберальной модерности», сопоставляя тоталитарные режимы межвоенного периода (обоснование концепции «нелиберальной модерности» см. в: [Weiner 2003]; о «нелиберальной, социалистической субъективности» см.: [Hellbeck 2006: 9]).

Концепция «нелиберальной модерности», однако, существенно отличается от концепции множественности модерностей в том плане, что она основана не на плюрализме, а на дуализме, на этот раз — между либеральной и «нелиберальной» версиями. Если не отрицать возможность существования множества различных моделей модерности — множества, а не одной, двух или вовсе их отсутствия, — то получается, что в случае с Россией и Советским Союзом мы имеем особый исторический тип, своеобразный и в то же время связанный с другими моделями. Иными словами, выбор между подчеркиванием индивидуального пути и универсализмом, казавшийся обязательным условием в начале споров о модерности в России, можно расценивать как ложное противопоставление.

Носители такой точки зрения, отказываясь от бинарной оппозиции уникальности и сопоставимости, открывают новые возможности посмотреть на то, что касается времени большой длительности (longue durée) в России. И в России до 1917 года, и в Советском Союзе следует видеть модерность, возникшую из слияния и взаимодействия, с одной стороны, не просто модерных, но откровенно антилиберальных, антибуржуазных, антикапиталистических революционных преобразований, а с другой стороны, общества, в полной мере не сталкивавшегося с либерализмом, капитализмом или буржуазией. Так как европеизация России предшествовала аналогичному явлению в большинстве неевропейских стран, такой преждевременный антибуржуазный настрой можно сравнить со сходным настроем многих неевропейских государств. Это, в свою очередь, позволяет исследователям, работающим в рамках концепции модерности, не отвергать наследие богатой историографической традиции, которая помещает особенности развития Российской империи в более широкий европейский контекст, но скорее опираться на нее.

Например, в классическом исследовании, в котором отрицалась однолинейность перехода от традиции к модерности в Российской империи, Альфред Дж. Рибер обратил внимание на «противоречия, аномалии, архаизмы и несоответствия», присущие позднеимперскому периоду. Для их описания он придумал термин «осадочное общество», где «накапливаются последовательно развивающиеся социальные формы, каждая из которых представляет собой слой, охватывающий общество в целом или большую его часть, не затрагивая прежних структур, остающихся на глубине». Важно, что он развил свою модель дальше: «В советской России, как и в царской, стояла задача насадить ценности доминирующей культуры, и более глубинные структуры общества оказались под слоем наложившихся поверх искусственных социальных и институциональных форм» [Rieber 1991: 361—362, 365].

Некоторые другие значимые классические теории, посвященные направлению исторического развития имперской России, нельзя назвать несовместимыми с более поздней концепцией множественных модерностей, поскольку они тоже строятся вокруг поздней и ускоренной модернизации старого режима, ее парадоксов и противоречий, а также вокруг временнóй неравномерности (то, что по-немецки обозначают как Ungleichzeitichkeit), свойственной процессу европеизации России. Именно разрыв между привычными для евро­пейцев практиками и идеями и специфически русской «социоинституциональной» формой оказался в фокусе знаковой работы Марка Раева о регулярном полицейском государстве [Raeff 1975; Раев 2000]; см. также: [Raeff 1983]. Марти­н Малиа, в свою очередь, писал о восточно-западном «культурном градиенте», с учетом которого Россия пережила эквивалент 1848 года лишь в 1905 году. За отсылками Малиа к несинхронности процессов стоит, однако, более сложное истолкование: «Политический курс, порожденный отсталостью России, представляет собой, таким образом, постоянное сжатие или сворачивание — и поэтому постоянную радикализацию — этапов модерного движения к демократии» [Malia 1994: 65]. Примечательно, что Малиа писал об «особом пути каждой нации в направлении, заданном восточно-западным культурным градиентом, разновидностях Sonderwege от Атлантики до Урала» [Malia 1999: 103]. На самом деле использование немецкого понятия Sonderweg, или «особый путь» (во множественном числе — Sonderwege, или «особые пути»), предвосхитило концепцию множественных модерностей.

Последовательным критиком понятия множественных модерностей, предложенного Эйзенштадтом, в 2013 году выступил немецкий историк Штефан Плаггенборг. Назвав почти полное «замалчивание» Восточной Европы и особенно советского коммунизма в рамках социологической теории модерности весьма красноречивым, Плаггенборг, однако, отверг концепцию Эйзенштадта как «тривиальную» и «излишне наукообразную» (хотя в действительности эта социологическая теория открыто называла коммунизм модерной формой). По мнению Плаггенборга, в концепции множественных модерностей нет глубины, поэтому она не выдерживает груза терминологических проблем. Так, в одном месте он выдвигает достаточно сильный аргумент, указывая, что она требует распознавания многих «деревьев», которые вместе с тем в совокупности не образуют определенного «леса». Это замечание относится к попытке удержать равновесие между общемировым и национальным, поддающимся сравнению и индивидуальным, которую предполагает любая теория альтернативных модерностей. Безусловно, понятие множественных модерностей несопоставимо с единичным, конкретным определением модерного — т.е. с единообразным «лесом». Верно и то, что сама в себе и по себе множественность не дает теоретического объяснения значению модерности. Плаггенборг не предлагает решения затронутой им проблемы. Вместо этого он прибегает к тому, что для историков весьма условно можно назвать ответом, — к требованию перевести дискуссию о модерности в исторические категории [Plaggenborg 2013: 71].

Тем не менее Плаггенборг точно обозначил дилемму. Если попросту считать все частные случаи формами альтернативной модерности, наши доводы представляют собой всего-навсего тавтологию; чтобы иметь какое-то значение в контексте «альтернативной модерности», эти частные случаи должны сами по себе составлять часть чего-то по определению модерного, а это значит, что в этой исторической конъюнктуре есть общее представление или согласие относительно того, что следует называть модерным. На мой взгляд, ответить на это возражение нельзя, просто ссылаясь на концепцию множественных модерностей и утверждая лишь, что существует множество разновидностей модерного. Однако набор возможных контраргументов можно найти в теории переплетенных модерностей, о которой будет сказано ниже и с точки зрения которой различные ответвления модерности, западные и незападные, переплетаются поверх национальных различий.

Подобным же образом другое возражение против концепции альтернативных модерностей, выдвинутое Купером, относится к разграничению между модерностью как «положением» и модерностью как «представлением». По мнению Купера, ученые «не должны пытаться сколько-то улучшить определение, чтобы внести бóльшую ясность в разговор о модерности». Вместо этого он предлагает: «Им лучше прислушаться к тому, что говорится в мире. Если они слышат о модерности, им следует задаться вопросом, как это понятие используется и почему; в противном случае сведение политического дискурса к модерному, антимодерному или постмодерному, к “их” или “нашему” варианту модерности скорее исказит, чем прояснит, общую картину» [Cooper 2005: 114—15]. Трудно оспорить важность исторического прослеживания развития концепции. В случае с Россией и Советским Союзом встретить такие термины, как «модерный» и «модерность», разумеется, было нельзя. В СССР следующим историческим этапом считался «социализм», и то, что стояло за этим словом, едва ли могло избежать внимания. Некоторые из оттенков смысла «модерности» передаются словами «современный» и «современность», широко распространены также представления об отсталости и прогрессе. В менявшихся с течением времени нюансах восприятия нет недостатка. Но даже если невозможно обойтись без истории ключевых понятий и изучения исторически меняющегося сознания, можно ли ограничить историков терминологией их собственной науки?

Представление об «альтернативной» советской модерности, часто возника­ющее в дискуссиях советологов, во многом сопоставимо с концепцией множественных модерностей Эйзенштадта. У него есть несколько теоретических преимуществ. Во-первых, в нем уделяется внимание как чертам сходства с другими странами, так и особенностям индивидуального исторического пути. Во-вторых, оно позволяет говорить о некоторых элементах, сохраняющихся после переломных периодов, например 1917 года, не сводя их к однолинейным теориям преемственности. В-третьих, очевидно, что в своих собственных глазах, а равно и в глазах других, советский коммунизм представлял собой не что иное, как альтернативный вызов «другому», на которого он ориентировался, — капитализму, а советская модель многими воспринималась как кратчайший путь к модернизации, который поможет обогнать передовые капиталистичес­кие государства.

Понятие несостоявшейся модерности применительно к СССР тесно связано с пониманием советской системы как альтернативной модерной формы. Произошедший в 1991 году распад Советского Союза, возможно, не маячил на горизонте советской послевоенной истории подобно тому, как над позднеимперским периодом давно уже нависал 1917 год, однако в ряде научных работ поднимаются те же вопросы: на чем так долго держалась эта система и насколько мы можем задним числом проследить симптомы распада государства [Bittner 2013]? Однако англоязычных исследователей советская модерность как теоретическая проблема волновала в связи не столько с постсталинским периодом, сколько со временем до 1953 года. В ряде ключевых трудов, посвященных постсталинской эпохе, вопрос советской модерности не затрагивается вовсе или же она принимается как данность — возможно, в силу того, что СССР в то время был высокоразвитой промышленной и урбанизированной ядерной супердержавой, служившей ориентиром для многих развивающихся стран[5]. Однако если стремительно расширяющая поле деятельности историография СССР послевоенного периода всерьез займется 1991 годом, сторонникам такой точки зрения также придется столкнуться с этой проблемой.

Неудачу советской модерности широко обсуждал Коткин в «Новых временах» [Kotkin 2001], в итоге вернувшись к «межвоенной обстановке», которая была основной темой статьи. Коткин утверждал, что произошедшее после войны при Сталине возвращение к довоенному порядку заметно отбросило Советский Союз назад, поскольку послевоенная модерность представляла собой уже совершенно новую стадию развития. Иными словами, как уже было сказано, Коткин разрабатывал теорию, согласно которой модерность в международном контексте обладает разными признаками в различные эпохи и восстановление советской экономики после 1945 года в особенности способствовало тому, что государство замкнулось в рамках довоенной модели.

Дьёрдь Петери в работе, посвященной обществу потребления, явно ссылается на провал альтернативной коммунистической, или государственной социалистической, модерности как в СССР, так и в Центральной и Восточной Евро­пе. Представление о том, что товары широкого потребления послужат фундаментом образа жизни, совместимого с коллективизмом, культурой и социализмом, а не просто подражания Западу, было особенно распространено в 1950-е и начале 1960-х годов и в СССР, и в коммунистических странах Евро­пы. Петери указывает на попытку Хрущева сделать автомобили частью социалистической идеологии потребления, продвигая коллективное пользование автомобилем как приоритетное по сравнению с частной собственностью. Подробно приведенные им архивные документы свидетельствуют о несостоятельности этого проекта: в Венгрии отдельные чиновники, члены коммунис­ти­чес­кой партии, вскоре отвергли практику коллективного пользования, а на деле присвоили автомобили в личных целях, разрушив, таким образом, коллек­тивистский план задолго до того, как от него официально отказались в Венг­рии после введения нового экономического курса ([Péteri 2011], особенно глава 3; см. также: [Péteri 2009]). В более общем плане Петери утверждает, что главным образом давнее пристрастие чиновничьей элиты к западным товарам и роскоши способствовало распространению идеологии потребления, наделив ее социальным и символическим смыслом. Это перечеркнуло само понятие альтернативной социалистической модерности, непосредственно подготовляя перевороты 1989 и 1991 годов.

В данном случае понятие несостоявшейся модерности явно связано с коммунистической идеологией и ее претензиями на создание лучшей альтернативы капитализму. Однако в более широком смысле несостоявшаяся модерность подразумевает несостоятельность системы в целом, а не только идео­логии. Поэтому вопрос о «несостоявшейся» советской модерности должен повлечь за собой и другой вопрос: означает ли смена режима неудачу всей системы альтернативной модерности? Или, возможно, другие формы более широко понимаемой российско-советской модерности, сохранившиеся после 1917 года, пережили также и 1991-й? В этом отношении очень уместным представляется спросить (и это вновь возвращает нас к спорам об «отсутствии» или «универсальных чертах» советской модерности): а была ли модерность вообще когда-либо достигнута полностью?

Бьёрн Виттрок, политолог и историк наук о человеке, утверждает, что модер­ность никогда не осуществляется в полную меру своего масштаба и потенциала. Поэтому он развивает концепцию «долговых обязательств», предполагающую, что установки модерности должны пересматриваться и обосновываться, по мере того как расширяется их институциональный охват [Wittrock 2002: 36]. Не означает ли 1991 год скорее то, что советская модерность оказалась неспособной переосмыслить себя в достаточной степени и с достаточной скоростью, чем что она просто потерпела «неудачу» во всех отношениях? Один из ответов на этот вопрос может дать теория переплетенных модерностей.

Переплетенные модерности

Концепция переплетенных модерностей возникла в рамках постколониальной историографии вместе с осознанием того, что имперские метрополии же­лательно рассматривать в единстве с их колониями. Но у нее немало общего и с историческими исследованиями франко-германских отношений, извест­ными как histoire croisée (букв. «история переплетений»)[6]. Когда в 2003 году социо­лог Гёран Терборн выступил со знаменитым заявлением, продвигая и развивая теорию переплетенных модерностей, он выразил недовольство «почти обезоруживающе откровенным» «европоцентризмом» Гидденса, который пони­мает под модерностью социальные и институциональные формы, появившиеся в Европе после XVII века. «Наименее произвольная» интер­претация модерности, утверждает он, «состоит, по-видимому, в том, чтобы воспри­нимать модерность как культуру, эпоху, общество, социальную сферу в определенных временны´х рамках. Подразумевается осмысление времени, обращенное к будущему этого мира, открытому, неведомому, достижимому или представимому…» [Therborn 2003: 294]. Модерность, таким образом, не является характеристикой какого-либо временнóго периода, но может существовать в различных формах в разных местах и в разные времена. Он отмечает — и это особенно важно в контексте разговора о России и Советском Союзе, — что вполне допустимо в данном случае вести речь о «различных перио­дах модерности, за которыми следовала демодернизация или рет­ра­диционали­зация» [Therborn 2003: 295]. То есть модерность может быть переплетена с элементами традиции, поскольку любому разрыву современности с прош­лым присущи сложность и неполнота, а большинство традиций развиваются. В свою очередь, это означает, что не существует прямых дорог к модерности и что модерность никогда не возникает внезапно, из ниоткуда; напротив, модерности (во множественном числе) появляются по мере своего развития и взаимодействия поверх географических границ. «Переплетения, — пишет он в примечательном отрывке, — создаются за счет сложного и прихотливого узора взаимосвязей, избирательного заимствования, ответной реакции и побочных эффектов» [Therborn 2003: 299]. Пытаясь составить своего рода глобальную карту планов и конфликтов, породивших различные формы модерности, Терборн различает европейские корни — внутренний конфликт или гражданскую войну; колониальный мир, куда модерность пришла «под дула­ми ружей»; и траекторию нескольких домодерных империй, включая Россию и Китай, вступивших на путь, который он обозначает как «реактивную модернизацию», когда эти империи оказались перед сложной ситуацией и угро­зой колониального захвата. Российская империя, по его мнению, сочетала в себе как европейский элемент внутренней «гражданской войны», так и подобную «реактивную модернизацию» [Therborn 2003: 301][7]. С такой точки зрения несколько типов движения к модернизации могут «переплетаться» между собой.

Социолог Йохан Арнасон, одним из первых выдвинувший концепцию множественных модерностей, продолжил эту исследовательскую линию применительно к коммунистическому периоду, говоря о «переплетении коммунизмов» в случае СССР и Китая. Имперское наследие и имперские традиции в обоих государствах вступали в отношения с проектами модернизации, и оба революционных проекта к тому же были сложным, пусть и асимметричным, образом непосредственно связаны между собой после 1949 года. Но форсированная модернизация Советского Союза при Сталине перекликалась с более ранней, характерной для царского времени модернизацией «сверху вниз», в то время как «Китай не унаследовал подобного опыта, где исходящие от центра империи попытки модернизации всегда были намного более скромными; отсюда усвоение Китаем советской модели, но отсюда же и попытки ее переосмыслить…» [Arnason 2003: 310]. Как видно из этого примера, дискуссии о подобных переплетениях часто выходили за рамки взаимовлияний отдельных государств и национальных групп — это можно проследить на основе различий в видах деятельности, дискурсов, технологий и материальной культуры, а также в распространении знаний. Они также осмысляются в терминах связи между историческим наследием и глобальным или международным процессом.

Наиболее значимая черта теории переплетенных модерностей — в отличие от трех описанных мною выше: отсутствующей, общей и альтернативной, — состо­ит в том, что сама по себе модерность не понимается как единое упорядоченное целое. Скорее по мере выявления этих переплетений модерность разбивается на составные части и осмысляется через взаимодействие этих состав­ляющих в пространстве и времени. Это в первую очередь относится к России и Советскому Союзу, где в ХХ веке мы сталкиваемся с необходимостью анализировать два случая распада государства — в 1917-м и 1991 годах. Концепцию несостоявшейся модерности — которая тяготеет к тому, чтобы отождествлять эти случаи с несостоятельностью системы в целом, — можно сопоставить с более дифференцированной картиной различных темпов развития и межнациональных влияний, например в сферах политики, общества, экономики и культуры.

Примером такой фрагментарности, присущей понятию переплетенных модерностей, может служить недавнее исследование историка Адиба Халида, посвященное Туркестану и Центральной Азии за десять лет до 1917 года и в течение десяти лет после. Халид оспаривает общепринятые представления об «истории региона как непосредственном столкновении двух определенных, четко очерченных и однородных сущностей — “Центральной Азии” и “советского строя”». Скорее он пишет историю Узбекистана как изложение «двух ви´дений модерности», которые пересекались, но все же сохраняли обособ­ленность: ви´дение нового большевистского режима и представления части местной интеллигенции, известной как джадиды, в Туркестане до 1917 года, в которых идеи прогресса и цивилизации выражались в «подчеркнуто модернистском понимании ислама». Джадиды приняли революцию 1917 года и в особенности идею культурной революции по мере их упрочения, однако осмысляли их исключительно сквозь призму нации, а не класса. В частности, хотя они соглашались с русской интеллигенцией относительно первостепенной важности народного просвещения, но ориентиром для них был не Пе­тербург или Тегеран, а Стамбул. Это влияние, по мнению Халида, было «судь­боносным», поскольку тюркизм, объединение тюркских народов в единую нацию, в итоге вышел в джадидизме на первый план. Кроме того, джадидистская версия модерности не только взаимодействовала со взглядами, исходящими от евро­пейских коммунистических лидеров в регионе и из советского центра, но и формировалась в непрекращающихся спорах с консервативными оппонентами джадидов в Центральной Азии и Узбекистане. Два поколения узбекской интеллигенции, сначала предреволюционное, а затем и первое советское, погибли в 1930-е годы. Но это произошло лишь после того, как Узбекистан был «создан» благодаря сложному взаимодействию между двумя различными интерпретациями модерности, которые на время объединили силы, но в основе которых лежала совершенно разная логика [Khalid 2015: 2, 6, 12, 16, 40]. Интересно отметить, что сам Халид ни разу не использует термин «переплетенные модерности». Однако он, по сути, высказывает мысль, что целостной, единой советской модерности не существовало в многонациональном советском государстве; в разработанном им примере мы видим скорее две самостоятельные, но пересекающиеся версии, сосуществовавшие в рамках советского проекта. Халид также настаивает, что в случае с рассеянным и раздираемым внутренними конфликтами населением нельзя говорить о единой «традиции», с которой бы взаимодействовал большевистский центр; наоборот, «традиция» и «аутентичность» были условны, вокруг них постоянно шла борьба. В заключение я хотел бы заметить, что доводы, которые Халид косвенно выдвигает в пользу переплетенных модерностей, не используя сам термин, наводят на мысль, что история и теория могут прийти к одной и той же гипотезе различными путями.

Одно из новых исследований, в значительной мере опирающееся на концепцию переплетенных модерностей, — работа Алексея Голубева о материальной истории позднего СССР, в центре которой — социальная история материальных объектов и пространств советского периода. Голубев утверждает, что «импульсом, стимулом или причиной многих явлений в позднем социализме послужил транснациональный круговорот вещей, мыслей и людей». Для него это означает не то, что Советский Союз был типично модерным государством или что он являлся представителем особого, социалистического варианта модерности, а также не то, что модерность вообще не была ему свойственна. Вмес­то этого он высказывает мнение, что «концепция переплетенных модернос­тей, введенная в обиход Терборном, действительно полезна для понимания позднего социалистического общества, однако здесь требуется существенное уточнение: различия между типами модерности были обусловлены не только национальными и культурными, но и социальными границами. <…> в разных социальных группах бытовали различные представления о том, что такое модерность». В этом плане, считает Голубев, говорить об альтернативной или уникальной форме модерности в советском контексте означало бы «сбросить со счетов необычайное разнообразие общественной и культурной жизни в СССР» ради того, чтобы сосредоточиться на политическом и государственном устройстве [Golubev 2016: 240—241].

Как видно из позиции Голубева, теория переплетенных модерностей пусть и помогает разбить на части прежние представления о модерности как о целостной и единообразной, однако применительно к Советскому Союзу имеет тенденцию подгонять советскую систему под некий стандарт. В его работе это происходит за счет того, что показано, насколько некоторые аспекты советской действительности, в том числе социальные и культурные достижения, были включены в международный круговорот и распространение явлений модерности, которые необязательно были прямо связаны с несостоятельностью государственной системы или идеологии, а то и вовсе не имели к ним отношения. Теория переплетенных модерностей, таким образом, избегает недостатка концепции несостоявшейся модерности, по умолчанию понимающей модерность как упорядоченное целое, и это целое или преуспевает, или терпит неудачу. Однако по той же причине она становится уязвима для критики другого рода. Что теория переплетенных модерностей может возразить против того обстоятельства, что коммунизм как в СССР, так и за рубежом вводился как альтернативный строй, обособленный от капитализма и Запада? Сотни миллионов людей во всем мире видели в нем такую альтернативу, и его упадок и крушение нельзя рассматривать без учета этого факта. Кроме того, разве не были различные стороны советской системы — идеология, политический режим, экономический порядок, культура — тесно и на глубинном уровне связаны между собой? Теория переплетенных модерностей грозит разъединить и обособить эти различные измерения до такой степени, что будут утрачены базовые взаимосвязи.

Поэтому мне кажется, что продвинуться в применении теории модерности к советскому контексту можно, одновременно развивая и исследуя третью и четвертую из обозначенных в моей статье точек зрения — концепции альтернативных и переплетенных модерностей. Кто-то подумает, что две эти позиции несовместимы, но это необязательно так. Транснациональное, международное и глобальное измерения модерности можно изучать, одновременно признавая, что советский коммунизм представлял собой упорядоченное, по сути, явление, которое понималось и создавалось как путь развития, призванный помочь стране обогнать современный Запад, бороться с ним и «похоронить» его. Бинарная оппозиция частного и универсального, уникальности и сопоставимости вновь оказывается ложной. Если в случае Советского Союза мы можем понимать модерность одновременно как альтернативную и переплетенную, то кажется весьма правдоподобным, что то же самое можно сказать и о других модерных сообществах.

Пер. с англ. Татьяны Пирусской

Библиография / References

[Бердинских 2013] — Бердинских В. ГУЛАГ: экономика и идеология подневольного труда в 20-м веке // Доклад, прочитанный на конференции «Советский ГУЛАГ: новые исследования и новые интерпретации» (The Soviet Gulag: New Research and New Interpretations), Джорджтаунский университет, 25—27 апреля 2013 года.

(Berdinskikh V. GULAG: ekonomika i ideologiya pod­nevol’nogo truda v 20-m veke // Paper delivered at the conference “The Soviet Gulag: New Research and New Interpretations”, Georgetown University, 25—27 April 2013.)

[Вишневский 1998] — Вишневский А.Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. Москва: ОГИ, 1998.

(Vishnevskiy A.G. Serp i rubl’: Konservativnaya modernizatsiya v SSSR. Moscow, 1998.)

[Гидденс 2011] — Гидденс Э. Последствия со­вре­менности / Пер. с англ. Г.К. Ольховникова и Д.А. Кибальчича, науч. ред. и вступ. ст. Т.А. Дмитриева. М.: Праксис, 2011.

(Giddens A. The Consequences of Modernity. Moscow, 2011. — In Russ.)

[Раев 2000] — Раев М. Регулярное полицейское государство и понятие модерниз­ма в Европе XVII — XVIII веков: Попытка сравнительного подхода к проблеме // Американская русистика. Вехи историографии последних лет: Императорский период: Антология / Сост. М. Дэвид-Фокс; пер. с англ. З.Н. Исидоровой. Самара: Самарский университет, 2000. С. 48—79.

(Raeff M. The Well-Ordered Police State and the Development of Modernity in Seventeenth and Eighteenth-Century Europe // Amerikanskaya rusistika. Vekhi istoriografii poslednikh let: Imperatorskiy period: Antologiya / Ed. by M. David-Fox. Samara, 2000. P. 48—79. — In Russ.)

[Хлевнюк 2015] — Хлевнюк О. Сталин: жизнь одного вождя. М.: АСТ, 2015.

(Khlevnyuk O. Stalin: zhizn’ odnogo vozhdya. Moscow, 2015.)

[Юрчак 2014] — Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось: Последнее советское поколение / Пер. с англ. автора; предисл. А. Беляева. М.: Новое литературное обозрение, 2014.

(Yurchak A. Everything Was Forever, until It Was No More: The Last Soviet Generation. Moscow, 2014. — In Russ.)

[Alexopoulos] — Alexopoulos G. Human Raw Material: Health and Inhumanity in Stalin’s Gulag. New Haven: Yale University Press [готовится к публикации / forthcoming].

[Alexopoulos 2015] — Alexopoulos G. Destructive-Labor Camps: Rethinking Solzhenitsyn’s Play on Words // Kritika. 2015. Vol. 16. № 3. P. 499—526.

[Arnason 2003] — Arnason J.P. Entangled Communisms: Imperial Revolutions in Russia and China // European Journal of Social Theory. 2003. Vol. 6. № 3. P. 307—325.

[Berman 1988] — Berman M. All That Is Solid Melts into Air: The Experience of Modernity. New York: Penguin, 1988.

[Bittner 2013] — Bittner S.V. A Negentropic Socie­ty? Wartime and Postwar Soviet History // Kritika. 2013. Vol. 14. № 3. P. 599—619.

[Black 1966] — Black C.E. The Dynamics of Modernization: A Study in Comparative History. New York: Harper and Roe, 1966.

[Brandenberger 2002] — Brandenberger D. National Bolshevism: Stalinist Mass Culture and the For­mation of Modern Russian National Identity, 1931—1956. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2002.

[Cooper 2005] — Cooper F. Modernity // Cooper F. Colonialism in Question: Theory, Knowledge, History. Berkeley: University of California, 2005. P. 113—149.

[David-Fox 2014] — David-Fox M. [Review: Getty J.A. Practicing Stalinism: Bolsheviks, Boyars, and the Persistence of Tradition. New Haven: Yale University Press, 2013] // Slavic Review. 2014. Vol. 73. № 3. P. 635—638.

[Eisenstadt 2000] — Eisenstadt S.N. Multiple Modernities // Daedalus. 2000. Vol. 129. № 1. P. 1—29.

[Engelstein 2001] — Engelstein L. Culture, Culture Everywhere: Interpretations of Modern Russia, Across the 1991 Divide // Kritika. 2001. Vol. 2. № 2. P. 363—393.

[Engerman 2009] — Engerman D. Know Your Ene­my: The Rise and Fall of America’s Soviet Experts. New York; Oxford: Oxford University Press, 2009.

[Etkind 2005] — Etkind A. Soviet Subjectivity: Torture for the Sake of Salvation? // Kritika. 2005. Vol. 6. № 1. P. 171—186.

[Fitzpatrick 1999] — Fitzpatrick Sh. Introduction // Stalinism: New Directions / Ed. by Sh. Fitzpatrick. London: Routledge, 1999. P. 1—14.

[Fritzsche 1996] — Fritzsche P. Nazi Modern // Modernism/modernity. 1996. Vol. 3. № 1. P. 1—22.

[Getty 2013] — Getty J.A. Practicing Stalinism: Bol­sheviks, Boyars, and the Persistence of Tradition. New Haven: Yale University Press, 2013.

[Giddens 1990] — Giddens A. The Consequences of Modernity. Stanford: Stanford University Press, 1990.

[Golubev 2016] — Golubev A. Elemental Materialism: Objectifying Power and Selfhood in the Late USSR, 1961—1991: PhD dis. Vancouver: University of British Columbia, 2016.

[Grant 1995] — Grant B. In the Soviet House of Culture: A Century of Perestroikas. Princeton: Princeton University Press, 1995.

[Hellbeck 2006] — Hellbeck J. Revolution on My Mind: Writing a Diary under Stalin. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2006.

[Hobsbawm 1983] — Hobsbawm E. Introduction: Inventing Traditions // The Invention of Tradition / Ed. by E. Hobsbawm and T. Ranger. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. P. 1—14.

[Hoffmann 2003] — Hoffmann D.L. Stalinist Valu­es: The Cultural Norms of Soviet Modernity, 1917—1941. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 2003.

[Holquist 1997] — Holquist P. “Information Is the Alpha and Omega of Our Work”: Bolshevik Surveillance in Its Pan-European Context // Journal of Modern History. 1997. Vol. 69. № 3. P. 415—450.

[Holquist 2002] — Holquist P. Making War, Forging Revolution: Russia’s Continuum of Crisis, 1914—1921. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2002.

[Keenan 1986] — Keenan E. Muscovite Political Folkways // Russian Review. 1986. Vol. 45. № 2. P. 115—181.

[Khalid 2015] — Khalid A. Making Uzbekistan: Nation, Empire, and Revolution in the Early USSR. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 2015.

[Kharkhordin 2015] — Kharkhordin O. From Priests to Pathfinders: The Fate of the Humanities and Social Sciences in Russia after World War II // American Historical Review. 2015. Vol. 120. № 4. P. 1283—1298.

[Kołakowski 1990] — Kołakowski L. Modernity on Endless Trial // Kołakowski L. Modernity on Endless Trial. Chicago: University of Chica­go Press, 1990. P. 3—13.

[Kotkin 1995] — Kotkin S. Magnetic Mountain: Stalinism as a Civilization. Berkeley: University of California Press, 1995.

[Kotkin 2001] — Kotkin S. Modern Times: The Sovi­et Union and the Interwar Conjuncture // Kriti­ka. 2001. Vol. 2. № 1. P. 111—164.

[Kotkin 2014] — Kotkin S. Stalin. Vol. 1: Paradoxes of Power, 1878—1928. New York: Penguin Press, 2014.

[Kotsonis 2000] — Kotsonis Y. Introduction: A Mo­dern Paradox — Subject and Citizen in Nineteenth- and Twentieth-Century Russia // Russian Modernity: Politics, Knowledge, Practices / Ed. by Y. Kotsonis and D.L. Hoff­mann. New York: St. Martin’s Press, 2000. P. 1—16.

[Krylova 2014] — Krylova A. Soviet Modernity: Ste­phen Kotkin and the Bolshevik Predicament // Contemporary European History. 2014. Vol. 23. № 2. P. 167—192.

[Lenoe 2004] — Lenoe M. Closer to the Masses: Stalinist Culture, Social Revolution, and Sovi­et Newspapers. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2004.

[Leven 2013] — Leven M. The Crisis of Genocide. Vol. II: Annihilation: The European Rimlands, 1939—1953. Oxford: Oxford University Press, 2013.

[Malia 1994] — Malia M. The Soviet Tragedy: A His­tory of Socialism in Russia, 1917—1991. New York: Free Press, 1994.

[Malia 1999] — Malia M. Russia under Western Eyes: From the Bronze Horseman to the Lenin Mausoleum. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1999.

[Mann 2005] — Mann M. The Dark Side of Demo­cracy: Explaining Ethnic Cleansing. Cambridge: Cambridge University Press, 2005.

[Mayer 1981] — Mayer A. The Persistence of the Old Regime: Europe to the Great War. New York: Pantheon Books, 1981.

[Péteri 2009] — Péteri G. Streetcars of Desire: Cars and Automobilism in Communist Hungary (1958—1970) // Social History. 2009. Vol. 34. № 1. P. 1—28.

[Péteri 2011] — Péteri G. Alternative Modernity? Everyday Practices of Elite Mobility in Communist Hungary, 1956—1980 // The Socialist Car: Automobility in the Eastern Bloc / Ed. by L. Siegelbaum. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 2011.

[Plaggenborg 2013] — Plaggenborg S. Schweigen ist Gold: Die Moderntheorie und der Kommunismus // Osteuropa. 2013. Bd. 63. № 5-6. S. 67—78.

[Raeff 1975] — Raeff M. The Well-Ordered Police State and the Development of Modernity in Seventeenth and Eighteenth-Century Euro­pe // American Historical Review. 1975. Vol. 80. № 5. P. 1221—1243.

[Raeff 1983] — Raeff M. The Well-Ordered Police State: Social and Institutional Change through Law in the Germanies and Russia, 1600—1800. New Haven: Yale University Press, 1983.

[Randeria 2002] — Randeria Sh. Entangled Histories of Uneven Modernities: Civil Society, Caste So­lidarities and Legal Pluralism in Post-Colonial India // Unraveling Ties: From Social Cohesion to New Practices of Connected­ness / Ed. by Y. Elkana, I. Krastev, E. Macamo, and Sh. Randeria. Frankfurt am Main: Campus Verlag, 2002. P. 284—311.

[Rieber 1991] — Rieber A.J. The Sedimentary Society // Between Tsar and People: Educated Society and the Quest for Public Identity in Late Imperial Russia / Ed. by E.W. Clowes, S.D. Kassow, and J.L. West. Princeton: Princeton University Press, 1991. P. 343—366.

[Scott 1998] — Scott J.C. Seeing Like a State: How Certain Schemes to Improve the Human Condition Have Failed. New Haven: Yale University Press, 1998.

[Shorten 2012] — Shorten R. Modernism and Totalitarianism: Rethinking the Intellectual Sources of Nazism and Stalinism, 1945 to the Present. London: Palgrave Macmillan, 2012.

[Suny 2006] — Suny R.G. Reading Russia and the Soviet Union in the Twentieth Century: How the “West” Wrote Its History of the USSR // Cambridge History of Russia. Vol. 3: The Twentieth Century / Ed. by R. Suny. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 5—66.

[Suny 2008] — Suny R.G. On Ideology, Subjectivity, and Modernity: Disparate Thoughts about Doing Soviet History // Russian History. 2008. Vol. 35. № 1-2. P. 251—258.

[Therborn 2003] — Therborn G. Entangled Modernities // European Journal of Social Theory. 2003. Vol. 6. № 3. P. 293—305.

[Walker 2001] — Walker B. (Still) Searching for a Soviet Society: Personalized Political and Economic Ties in Recent Soviet Historiography // Comparative Studies in Society and History. 2001. Vol. 43. № 4. P. 631—642.

[Weiner 2003] — Landscaping the Human Garden: Twentieth-Century Population Management in Comparative Perspective / Ed. by A. Weiner. Stanford: Stanford University Press, 2003.

[Werner, Zimmermann 2006] — Werner M., Zimmermann B. Beyond Comparison: Histoire Croisée and the Challenge of Reflexivity // History and Theory. 2006. Vol. 45. № 1. P. 30—50.

[Westad 2005] — Westad O.A. The Global Cold War: Third World Interventions and the Making of Our Times. Cambridge: Cambridge University Press, 2005.

[Wittrock 2002] — Wittrock B. Modernity: One, None, or Many? European Origins and Modernity as a Global Condition // Multiple Modernities / Ed. by S.N. Eisenstadt. New Brunswick: Transaction Publishers, 2002.

[Wortman 1987] — Wortman R. “Muscovite Political Folkways” and the Problem of Russian Political Culture // Russian Review. 1987. Vol. 46. № 2. P. 191—197.

[Yurchak 2006] — Yurchak A. Everything Was Forever, until It Was No More: The Last Soviet Generation. Princeton: Princeton University Press, 2006.

* Статья подготовлена в результате проведения работы за счет субсидии на государственную поддержку ведущих университетов Российской Федерации в целях повышения их конкурентоспособности среди ведущих мировых научно-образовательных центров, выделенной Национальному исследовательскому университету «Высшая школа экономики».

[1] В русском издании недавно написанной Олегом Хлевнюком биографии есть глава «Миф Сталина», где автор непосредственно обращается к мифам о положительном, модернизирующем руководстве Сталина в постсоветской России.

[2] Это «Предисловие» представляет собой наиболее последовательное развитие «нео­традиционалистской» точки зрения среди специалистов по истории СССР.

[3] В свою очередь, опасность сведения всего анализа к одной только «культуре» ясно обозначена в: [Engelstein 2001].

[4] Ранее Ричард Уортман в отклике на [Keenan 1986] выделил две проблемы: уже устаревшее понимание Кинаном «политической культуры» и невнимание ко многим переменам имперского периода: [Wortman 1987]. Почти три десятилетия спустя Гетти вновь указал на эти проблемы. Мою собственную рецензию на Гетти см.: [David-Fox 2014].

[5] См., например, работу антрополога Алексея Юрчака: [Yurchak 2006]. Он прямо говорит, что «государственный социализм советского толка, как и западная демократия, был типом современного государства» [Yurchak 2006: 10; Юрчак 2014: 48].

[6] О первом подходе см., например, работу исторического антрополога Шалини Рандериа: [Randeria 2002]; о втором — статью: [Werner, Zimmermann 2006].

[7] Идея «консервативной модернизации» хорошо известна в российской и советской историографии — см., например: [Вишневский 1998].

Опубликовано в журнале: НЛО 2016, 4(140)

Катриона Келли

Отклик на статью Майкла Дэвид-Фокса

(пер. с англ. Татьяны Пирусской)

Катриона Келли (Оксфордский университет; профессор русистики факультета средневековых и современных языков; D.Phil.) [email protected].

УДК: 303.01+304.2+304.5+930.2

Аннотация:

В дискуссии собраны десять откликов на статью Майкла Дэвид-Фокса «Модерность в России и СССР: отсутствующая, общая, альтернативная или переплетенная?», представляющих достаточно широкую палитру мнений. В цент­ре дискуссии — вопрос о советской и постсоветской модерности как таковой: была ли она в России в принципе, и если да, то в каком виде и качест­ве? Фактически каждый из участников дискуссии предлагает свой вариант концепции модерности и свое ви´дение того, что представляет со­бой российская модерность (либо аргументирует позицию, согласно которой о «модерности» применительно к России и СССР говорить некорректно). При этом не меньше внимания авторы откликов уделяют и исто­риографии (пост)советской модерности, которая была основным объектом исследования в статье Дэвид-Фокса.

Ключевые слова: модерность, современность, историография, Россия, Российская империя, СССР, Майкл Дэвид-Фокс

Catriona Kelly (University of Oxford; professor of Russian, Faculty of Medieval and Modern Languages; D.Phil.) [email protected].

UDC: 303.01+304.2+304.5+930.2

Abstract:

The ten responses gathered here in response to Michael David-Fox’s article Russian—Soviet Mo­der­nity: None, Shared, Alternative, or Entangled? represent a broad diversity of opinions. The discussion centers around the question of Sovi­et and post-Soviet modernity as such: did Russia have a modernity at all, and if yes, then in what form and of what quality? Each partici­pant in the discussion suggests his or her own con­ception of modernity and vision of what Rus­sian mo­dernity looks like (or argues that there can be no discussion of “mo­der­nity” in connection with Russia or the USSR). Meanwhile, the res­pondents also com­me­nt at length on the historio­graphy of (post-)So­viet mo­der­nity, the starting point for David-Fox’s article in the first place.

Key words: modernity, historiography, Russia, the Russian Empire, the USSR, Michael David-Fox

История, по утверждению антрополога Джека Гуди, «не состоит из неизменных категорий, которые формируются в мире в том виде, в каком они явлены западному историографическому сознанию» [Goody 2006: 13—14]. Одной из таких «неизменных категорий», с которой Гуди особенно боролся в своих работах на протяжении нескольких десятилетий, была модерность. Термин «модерный», как он нередко отмечал, не просто был скользким, но имел неудобную тенденцию дрейфовать в сторону нормативности (см., например: [Goody 1998: 13; 2006]).

Однако даже если избегать слова «модерный» (с его ориентацией на настоящее и будущее, с его подразумеваемым наличием нормы и ставящей в тупик открытостью — где заканчивается современность?), трудно не признать, что исторические субъекты, стремившиеся к преобразованию общества, сами использовали понятие «модерный» как эталон (подробнее об этом см. в: [Энгельштейн 1996]). Майкл Дэвид-Фокс убедительно показывает, почему нам стоит из соображений исторической аутентичности относиться с уважением к той модели «модерности», что была в начале ХХ века, вместе с тем не обходя вниманием вопросы, которые, в частности, поднимал и Гуди.

Призыв Дэвид-Фокса присмотреться к «альтернативной» и «переплетенной» модерности весьма уместен. Прежде всего, нам следует осознавать различие темпов, с которыми «модерное» может развиваться в разных местах и ситуациях. Это не означает, что нужно вернуться к снисходительному делению целых территорий, эпох и отдельных личностей на «отсталые» и «прогрессивные», но нужно понимать, что распространение культуры происходит не толь­ко прямо, но и вбок. Как уже 20—30 лет утверждают специалисты по женской истории, XVI и XVII века с их акцентом на необходимости интеллектуаль­ной независимости женщины при заключении династического брака в некото­ром плане выглядят более «передовыми», чем XVIII век, когда стала доминировать идея, что образование делает женщину более обаятельной, здравомыслящей и даже послушной женой. Эта мысль противоречит прежним представлениям, согласно которым начало современной эпохи ознаменовалось переходом от «династических» браков к бракам «по велению чувства», т.е. недвусмысленным шагом в направлении «модерности» как индивидуалис­тичной, эмоционально свободной модели жизни[1]. Что касается истории детства, можно долго и безрезультатно спорить, являются ли образовательные системы, стремящиеся как можно скорее внушить молодому поколению взрослые ценности, более или менее «модерными» по сравнению с теми, которые ориентированы на детскую психологию и пытаются выстроить социализацию соответствующим образом. Если брать советскую историю, здесь мы вступаем на территорию «спора» Макаренко и Выготского, но этот спор, как известно историкам образования, актуален и для других периодов и обществ.

Если суждения о том, какие практики на самом деле можно считать «модерными», неотделимы от сомнений, это значит, что становится невозможно классифицировать различные культуры по их относительной близости к идеа­лу. В действительности проблема советской истории, по крайней мере в профессиональных кругах, не столько в расплывчатых сравнениях с «Западом», которых можно ожидать от журналистов, сколько в бессознательном убеждении ряда авторов, что некий признак модерности в нероссийском государстве Х носит трансцендентный характер[2]. Так, если считать мерилом страны с сильными секулярными традициями — такие, как Франция или Великобритания, — роль религии в России 1990-х годов кажется аномальной. Однако здесь не учитывается международный успех церквей с ярко выраженной национальной направленностью, формирующих политическую повестку и диктующих условия правящим партиям [Gzymała-Busse 2015]. Авторы, которые считают образцом «модерности» США, склонны видеть в слабом развитии общественной сферы и ее окончательном разрушении после 1917 года важные признаки и одновременно причины аномального пути развития Советского Союза, а впоследствии и Российской Федерации — см., например, интересное и хорошо аргументированное исследование культуры России поздне­го имперского периода: [Pravilova 2014], а также: [Vakhtin, Firsov 2016]. Од­нако советские дирижизм и государственное регулирование уже выглядят не так странно, если интерпретировать их в контексте, скажем, истории сохранения наследия во Франции и в Германии [Swenson 2013]. А с другой стороны, число интеллектуалов в этих двух европейских странах (не говоря уже об Испании и Италии), видевших в СССР довоенного периода воплощение модерности, было примечательно велико, и, несмотря на неприязнь, вызванную вооруженным подавлением Советским Союзом политической оппозиции в Венгрии и позже в Чехословакии, «еврокоммунизм» еще в 1980-е годы оставался значимой социальной силой.

Это напоминает нам, что некогда все было иначе, — необходимо помнить об этом, чтобы написать какую бы то ни было историю. Политический и экономический распад стран социалистического блока в 1989—1991 годах отбросил длинные тени на историографию (пост)советского пространства, застав­ляя искать в нем симптомы слабости и разложения. Но Маршалл Берман в книге «All That Is Solid Melts into Air» описывает точно такое же ощущение застоя и хрупкости в западной (в особенности американской) послевоенной культуре [Berman 1982]. Для людей того времени картины катастрофическо­го запустения в центральных районах города, которые до того представляли собой образец современного ландшафта, являлись лишь одним из призна­ков общего упадка эпохи[3]. Разумеется, и в интеллектуальной культуре СССР послевоенного периода несложно обнаружить когнитивный диссонанс и экзистенциальную подавленность, которые усугубились с возвратом к авторитарному режиму после 1964 года и в особенности после чехословацкого кризиса 1968 года[4]. Одна­ко влияние войны во Вьетнаме и затянувшегося кризиса в Северной Ирландии (если назвать лишь два наиболее значимых исторических события в англоговорящем мире того времени) также способствовало появлению социального давления. На этом этапе Советский Союз выглядел (с точки зрения отдельных представителей правящих кругов) как альтернативный вариант восстановления порядка. В послевоенные десятилетия СССР (во многом подобно сегодняшнему Китаю) неохотно признавали как по крайней мере крупнейшую военную и экономическую силу, а также страну, которая была лидером и в некоторых областях мировой культуры — в первую очередь в музыке и балете[5].

Другая проблема состоит в том, чтобы не переоценивать историческую «обоснованность» понятия «модерности» вне России. Здесь мне бы хотелось остановиться подробнее на одном из затронутых Дэвид-Фоксом аспектов — а именно языковом. «Модернити» по-русски может, как он предполагает, звучать как экзотический варваризм, но слово «современность» с конца 1830-х го­дов используется постоянно. Национальный корпус русского языка дает ранний пример из писем Гоголя: «В виду нас должно быть потомство, а не подлая современность». Но наряду с этим сентенциозным контекстом мы видим также одобрительное (Белинский) и нейтральное (Анненков и другие) употребления — с легко предсказуемыми различиями между группами разных политических ориентаций: консерваторами и либералами, славянофилами и западниками. И если слово «modernity» в значении «свойство или состояние того, что современно», восходит, согласно «Oxford English Dictionary» (OED), к 1635 году, то его использование применительно к «интеллектуальной тенденции или общественным настроениям, для которых характерно отрицание традиционных идей, доктрин и культурных ценностей или отказ от них в поль­зу современных или радикальных ценностей и убеждений (главным образом научного рационализма и либерализма)», фиксируется лишь с 1900-х годов[6]. Так что если мы акцентируем внимание на отсутствии в русском (или любом другом) языке термина, который бы полностью соответствовал английскому «modernity», мы рискуем наделить это слово слишком глубокой укорененностью в английском языке. Это становится другим способом заявить, что «модерность» в какой-то мере является принадлежностью западного мира и что ее аналоги в других странах неадекватны.

С учетом всего сказанного, процесс модернизации в России мог еще более усложниться за счет того, что в течение долгого времени тесно переплетался — как на практике, так и в восприятии — с процессом вестернизации. Хотя, как несложно проследить, идеи славянофилов XIX века коренятся в немецкой мыс­ли, это едва ли умаляет тот факт, что перед нами субъективная попытка доказать национальное своеобразие и декларирование «особого пути» (того же Sonderweg). Парадоксальное использование интеллектуальных заимствований из других европейских стран и США для утверждения уникального статуса России продолжалось и в советский период, в связи с чем можно также вспомнить устойчивый миф об СССР как бастионе мировой культуры, в этом отношении даже «более западном», чем сам Запад, но при этом предлагающем совершенно другие ценности [Clark 2011]. Отчасти причиной притязаний на «альтернативные» традиции был, конечно, транснациональный статус самого Советского Союза как евразийского конгломерата культур. Это, в свою очередь, порождает настойчивые вопросы о природе тех сил, которые за таким конгломератом сто­ят, и о том, каковы его политические итоги. В статье Дэвид-Фокса не затрагивается вопрос о том, как концепция «множественных» или «переплетенных» модерностей может сочетаться с недавними историческими трудами, где СССР рассматривается как имперская культура[7]. С точки зрения некоторых исследователей, эти трактовки коренным образом различны. Сергей Абашин полагает:

Методология Фуко призывает нас скорее обращать внимание на универсальную природу советской власти, которая специфическими способами достигала тех же задач, что и страны Европы / Запада, — модернизации, установления контроля над населением, использования научного знания (в том числе медицинского) для господства над человеческими мыслями и поведением, над человеческим телом. Адепты же постколониальной теории подозревают подобные универсалистские объяснения в завуалированной форме господства Европы над другими частями мира, отказываясь говорить о человеке вообще и предпочитая рассматривать / различать разные социальные и культурные контексты, в которых происходит становление современного общества. Модернизационная, технократичная и интернационалистская риторика советской власти с этой точки зрения — всего лишь изощренное прикрытие колониального господства, способ оправдать и легитимировать его ссылками на законы истории и природы [Абашин 2008: 446].

На самом деле противоречие, о котором говорит Абашин, разрешимо, учитывая, что империализм и колониализм можно рассматривать как специфичес­кие формы модернизации государства, просто утверждающего свое господст­во на более обширной территории и часто также с ярко выраженной социальной и / или этнической иерархией. (Именно это присуще модели «внутренней колонизации», предложенной Александром Эткиндом и другими: [Эткинд, Уффельманн, Кукулин 2012; Эткинд 2013а]; здесь этническая иерархия оказывается менее важной, чем социальная, хотя можно написать и ее скрытую историю.) Более неожиданно (в советском контексте) и поучительно замечание, высказанное Абашиным в связи с «имперским контролем» и «господством», которое, как он указывает, могло в значительной мере включать в себя сотрудничество с местной элитой:

Несмотря на жесткое подавление инакомыслия, политику 1930—1940-х гг. мы можем описывать не только в терминах подавления и сопротивления, но еще и в терминах компромисса или соглашения между разными группами элит и населения. Это многостороннее, молчаливое и не всегда равноправное соглашение основывалось на понимании и желании реформ и изменений, а эти желания в свою очередь проистекали из многочисленных траекторий групповых и индивидуальных биографий политиков и населения [Абашин 2008: 449][8].

Именно эти различные типы социальных соглашений, часто сами по себе зависящие от гарантий общей или альтернативной модерности (здесь обозначенных как «реформы»), в рамках советской истории до сих пор слабо поняты и едва исследованы, по-прежнему рассматриваются сквозь призму таких оценочных понятий, как «подчинение» и «сопротивление»[9]. Раскрыть, кто стоит за «групповыми и индивидуальными биографиями», помимо социальной элиты, часто непросто, если учитывать, с какой маниакальной точностью в печатных и документальных источниках фиксировался процесс разработки политической стратегии (делопроизводства) и насколько мало внимания там уделялось людям, эту стратегию разрабатывавшим, когда речь не шла об уров­не Центрального комитета[10]. Но лишь таким образом мы сможем уловить, как понималась здесь модерность и какие разные пути вели к ней, как внутри одной страны, так и в других государствах мира.

Пер. с англ. Татьяны Пирусской

Библиография / References

[Абашин 2008] – Абашин С. [Рецензия на книгу: Michaels P.A. Curative Power: Medicine and Empire in Stalin’s Central Asia. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 2003] // Антропологический форум. 2008. № 8. С. 445–451.

(Abashin S. [Review of: Michaels P.A. Curative Power: Medicine and Empire in Stalin’s Central Asia. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 2003] // Antropologicheskiy forum. 2008. № 8. P. 445–451.)

[Митрохин 2009] – Митрохин Н. Аппарат ЦК КПСС в 1953–1985 годах как пример «закрытого» общества // НЛО. 2009. № 100. С. 607–630.

(Mitrokhin N. Apparat TsK KPSS v 1953–1985 godakh kak primer «zakrytogo» obshchestva // NLO. 2009. № 100. P. 607–630.)

[Митрохин 2012] – Митрохин Н. «Личные связи» в аппарате ЦК КПСС // Неприкосновенный запас. 2012. № 3 (83) (magazines.russ.ru/nz/2012/3/m13.html (дата обращения: 10.07.2016)).

(Mitrokhin N. «Lichnye svyazi» v apparate TsK KPSS // Neprikosnovennyy zapas. 2012. № 3 (83) (magazines.russ.ru/nz/2012/3/m13.html (accessed: 10.07.2016)).)

[Робинсон 2004] – Робинсон М.А. Судьбы академической элиты: Отечественное славяноведение (1917 – начало 1930-х годов). М.: Индрик, 2004.

(Robinson M.A. Sud’by akademicheskoy elity: Otechestvennoe slavyanovedenie (1917 – nachalo 1930-kh godov). Moscow, 2004.)

[Фирсов 2008] – Фирсов Б.М. Разномыслие в СССР: 1940–1980-е годы. СПб.: ЕУСПБ; Европейский дом, 2008.

(Firsov B.M. Raznomyslie v SSSR: 1940–1980-e gody. Saint Petersburg, 2008.)

[Хлевнюк, Горлицкий 2011] – Хлевнюк О., Горлицкий Й. Холодный мир: Сталин и завершение сталинской диктатуры / Пер. с англ. А. Пешкова. М.: РОССПЭН, 2011.

(Gorlizki Y., Khlevniuk O. Cold Peace: Stalin and the Soviet Ruling Circle, 1945–1953. Moscow, 2011. – In Russ.)

[Энгельштейн 1996] – Энгельштейн Л. Ключи счастья: Секс и поиски путей обновления России на рубеже XIX–XX веков / Пер. с англ. В. Павлова. М.: Терра, 1996.

(Engelstein L. The Keys to Happiness: Sex and the Search for Modernity in Fin-de-Siècle Russia. Moscow, 1996. – In Russ.)

[Эткинд, Уффельманн, Кукулин 2012] – Там, внутри: Практики внутренней колонизации в культурной истории России / Под ред. А. Эткинда, Д. Уффельманна и И. Кукулина. М.: Новое литературное обозрение, 2012.

(Tam, vnutri: Praktiki vnutrenney kolonizatsii v kul’turnoy istorii Rossii / Ed. by A. Etkind, D. Uffelmann, and I. Kukulin. Moscow, 2012.)

[Эткинд 2013] – Эткинд А. Внутренняя колонизация: Имперский опыт России / Авториз. пер. с англ. В. Макарова. М.: Новое литературное обозрение, 2013.

(Etkind A. Internal Colonization: Russia’s Imperial Experience. Moscow, 2013. – In Russ.)

[Юрчак 2014] – Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось: Последнее советское поколение / Пер. с англ. автора; предисл. А. Беляева. М.: Новое литературное обозрение, 2014.

(Yurchak A. Everything Was Forever, until It Was No More: The Last Soviet Generation. Moscow, 2014. – In Russ.)

[Яров 2006] – Яров С. Конформизм в Советской России: Петроград 1917–1920-х годов. СПб.: Европейский дом, 2006.

(Yarov S. Konformizm v Sovetskoy Rossii: Petrograd 1917–1920-kh godov. Saint Petersburg, 2006.)

[Appadurai 1996] – Appadurai A. Modernity at Large. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1996.

[Berman 1982] – Berman M. All That Is Solid Melts into Air: The Experience of Modernity. New York: Simon and Schuster, 1982.

[Butler 1987] – Butler M. Jane Austen and the War of Ideas. Oxford: Oxford University Press, 1987.

[Chakrabarty 2000] – Chakrabarty D. Habitations of Modernity: Essays in the Wake of Subaltern Studies. Chicago: University of Chicago Press, 2002.

[Clark 2011] – Clark K. Moscow, the Fourth Rome: Stalinism, Cosmopolitanism, and the Evolution of Soviet Culture. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2011.

[Evans 2016] – Evans C. Between Truth and Time: A History of Soviet Central Television. New Haven: Yale University Press, 2016.

[Goody 1998] – Goody J. Food and Love: A Cultural History of East and West. London; New York: Verso, 1998.

[Goody 2006] – Goody J. The Theft of History. Cambridge: Cambridge University Press, 2006.

[Gorlizki 2010] – Gorlizki Y. Too Much Trust? Regional Party Leaders and Local Political Networks under Brezhnev // Slavic Review. 2010. Vol. 69. № 3. P. 676–700.

[Gzymała-Busse 2015] – Gzymała-Busse A. Nations under God: How Churches Use Moral Authority to Influence Policy. Princeton: Princeton University Press, 2015.

[Hill 1989] – Hill B. Women, Work and Sexual Politics in Eighteenth-Century England. Oxford: Basil Blackwell, 1989.

[Hufton 1995] – Hufton O. The Prospect before Her: A History of Women in Western Europe, 1500–1800. London: Harper Collins, 1995.

[Humphrey 2008] – Humphrey C. The “Creative Bureaucrat”: Conflicts in the Production of Communist Party Discourse // Inner Asia. 2008. Vol. 10. № 1. P. 5–35.

[Jacobs 1961] – Jacobs J. The Death and Life of Great American Cities. New York: Random House, 1961.

[Kelly 2001] – Kelly C. Refining Russia: Advice Literature, Polite Culture, and Gender from Catherine to Yeltsin. Oxford: Oxford University Press, 2001.

[Kelly 2016] – Kelly C. Socialist Churches: Radical Secularization and the Preservation of the Past in Petrograd and Leningrad, 1918–1988. DeKalb: Northern Illinois University Press, 2016.

[Marrese 2002] – Marrese M.L. A Woman’s Kingdom: Noblewomen and the Control of Property in Russia, 1700–1861. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 2002.

[Pravilova 2014] – Pravilova E. A Public Empire: Property and the Quest for the Common Good in Imperial Russia. Princeton: Princeton University Press, 2014.

[Raleigh 2011] – Raleigh D. Soviet Baby Boomers: An Oral History of Russia’s Cold War. Oxford: Oxford University Press, 2011.

[Roth-Ey 2011] – Roth-Ey K. Moscow Prime Time: How the Soviet Union Built the Media Empire that Lost the Cultural Cold War. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 2011.

[Stone 1995] – Stone L. Uncertain Unions and Broken Lives: Marriage and Divorce in England, 1660–1857. Oxford: Oxford University Press, 1995.

[Swenson 2013] – Swenson A. The Rise of Heritage: Preserving the Past in France, Germany, and England, 1789–1914. Cambridge: Cambridge University Press, 2013.

[Tomoff 2015] – Tomoff K. Virtuosi Abroad: Soviet Music and Imperial Competition during the Early Cold War, 1945–1958. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 2015.

[Vakhtin, Firsov 2016] – Public Debate in Russia: Matters of (Dis)Order / Ed. by N. Vakhtin and B. Firsov. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2016.

[Zhuk 2010] – Zhuk S. Rock and Roll in the Rocket City: The West, Identity, and Ideology in Soviet Dniepropetrovsk, 1960–1985. Washington, D.C.: Woodrow Wilson Center Press; Johns Hopkins University Press, 2010.

[Zubok 2009] – Zubok V. Zhivago’s Children: The Last Russian Intelligentsia. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2009.

[1] Традиционное объяснение см., например, в: [Stone 1995]. Специалисты по женской истории более скептически оценивают перемены в обществе этого периода — см., например: [Butler 1987; Hill 1989; Hufton 1995; Kelly 2001; Marrese 2002].

[2] Я обобщаю здесь именно потому, что, на мой взгляд, проблема не сводится к сравнениям с какой-то одной культурой, «внешней» по отношению к России. С одной стороны, во многих культурах имеются представления об эксцентричности, «неправильности» русской культуры по сравнению с какой-то культурой Х, а с другой стороны, в русской культурной среде можно найти точно такие же представления о других культурах. Но в то же время обобщающие теории американских или, если брать шире, западных социальных (в меньшей степени гуманитарных) наук подчас обескураживают самодовольной ограниченностью: им присуще настойчивое убежде­ние, что именно американское (британское, немецкое и т.д.) общество представляет собой образец демократии и права, благоразумного поведения, рационального мышле­ния, социальной пользы и т.д. Ср.: [Appadurai 1996], где признается, что локальные исследования оказались «одним из немногих противовесов постоянной тенденции игнорировать огромные части мира, характерной для американской науки и американского общества в целом» [Appadurai 1996: 17], но при этом выражается беспокойство, что уменьшенная перспектива так называемых «локальных исследований» также может оказаться ошибочной, «перерасти в чрезмерную удовлетворенность собственной картиной мира, в самолюбование своими экспертизами и нечувствительность к транснациональным процессам настоящего и прошлого» [Appadurai 1996: 17].

[3] Это прекрасно показано в работе: [Jacobs 1961]. Тревога, вызванная распадом общест­ва перед Второй мировой войной, выразилась в образе Готэм-сити, городе Бэтмена, который с 1940 года служил мрачным фоном для похождений супергероя.

[4] Здесь я придерживаюсь иной точки зрения, нежели та, что выражена в глубоком и интересном исследовании Алексея Юрчака [Юрчак 2014]: реакция поколения, которое при Брежневе лишь вступило в сознательный возраст и достигло совершеннолетия, когда Брежнев умер (т.е. тех, кто родился в конце 1950-х — начале 1960-х), сильно отличалась от реакции тех, чьи студенческие или ранние зрелые годы пришлись на эпоху Хрущева. О последней группе см.: [Raleigh 2011]; о том, как советский чиновник мучительно справлялся с противоречиями этого периода, см.: [Humphrey 2008]. Кроме того, по-прежнему относительно мало написано о восприятии происходящего молодыми людьми (и советскими гражданами в целом) из неинтеллигентской среды (информанты Юрчака — молодые люди из ленинградских научно-технических кругов, а Дональд Ралей опрашивал выпускников двух спецшкол в Москве и Саратове), хотя в работах, например, Сергея Жука можно найти более широкий подход: [Zhuk 2010].

[5] Некоторые авторы подчеркивают, что СССР «проиграл» холодную войну — см., например: [Roth-Ey 2011]. Однако стремительный упадок советских институтов после 1991 года не должен вводить историков в заблуждение относительно того, что часть из них в предшествующие десятилетия пользовалась значительным международным авторитетом. О классической музыке см.: [Tomoff 2015], о советском телевидении: [Evans 2016].

[6] Это значение слова «modernity» появилось в английском языке в 1900-х годах, несомненно, под влиянием французского «modernité», которое было в ходу приблизительно с 1840-х (см. по базе французского Национального центра текстовых и языковых ресурсов: www.cnrtl.fr/definition/modernité). Прежнее значение напрямую восходило к латинскому «modernitas», минуя французский. Термин «модернизм» как обозначение стилистических открытий или новшеств прослеживается с 1830-х го­­дов (см. OED), однако к сознательно новаторскому стилю он стал применяться лишь к 1870-м (см. там же). В те же, 1870-е годы (судя по сведениям Национального корпуса русского языка) он пришел и в Россию.

[7] Как в известном культурно-историческом журнале «Ab Imperio».

[8] Ср. работы, посвященные так называемым «подчиненным» (subalterns), в контексте истории британского Раджа, например: [Chakrabarty 2000].

[9] Например, как я ни восхищаюсь последними работами Сергея Ярова об интеллигенции раннего советского периода и Бориса Фирсова — о позднесоветской интеллигенции, их «говорящие» заглавия [Яров 2006; Фирсов 2008] сводят к примитивным бинарным оппозициям явления, часто намного более сложные, как видно и из самих книг. Об этом также см.: [Робинсон 2004; Zubok 2009].

[10] Что касается советской элиты, есть хорошие работы, где рассматриваются не только вожди и их окружение (в особенности см.: [Хлевнюк, Горлицкий 2011]), но и Центральный комитет [Митрохин 2009; 2012], а также местные лидеры [Gorlizki 2010]. Однако изучать чиновников более низкого ранга крайне непросто. В последней книге [Kelly 2016] я пытаюсь рассмотреть социальные и культурные изменения отно­шений к церковной архитектуре, выходя за рамки традиционных оппозиций, связан­ных с отношениями государства и церкви. Я высказываю мысль, что научный консенсус постсоветской эпохи о полном провале секулярного проекта не учитывает изменений отношения к церковному наследию, происшедших в советский пери­од, включая игнорирование религиозного значения зданий, которые можно было классифицировать как великие произведения искусства и, таким образом, как «национальное достояние». Однако мотивации множества отдельных индивидов, особенно тех, кто работал в учреждениях городской администрации в 1930-е го­ды, нужно вылавливать из официальной документации, поскольку личные дела чаще всего недоступны для исследователей или доступны только работникам самих архивов.

Опубликовано в журнале: НЛО 2016, 4(140)

4-5 октября 2016 г. на базе УФК по Республике Татарстан прошло межрегиональное совещание юридической службы Федерального казначейства.

Мероприятие прошло под председательством начальника юридического управления Федерального казначейства С.Н. Сауль.

В совещании приняли участие руководители, а также начальники юридических отделов Управлений Федерального казначейства, представители федеральных органов исполнительной власти.

С докладами выступили:

- начальник Юридического управления Федерального казначейства С.Н. Сауль "Отдельные вопросы правового сопровождения контрольно-надзорной деятельности в Федеральном казначействе";

- председатель четвертого состава административной коллегии - судья Верховного суда Республики Татарстан Р.М. Нафиков;

- старший прокурор Отдела по надзору за исполнением законодательства в сфере экономики Прокуратуры Республики Татарстан Р.И. Бариев "Организация надзора за исполнением бюджетного законодательства, взаимодействие с органами государственного и муниципального финансового контроля";

- заместитель начальника Юридического управления Федерального казначейства Т.Г. Акчурина "Некоторые вопросы правового сопровождения функциональной деятельности органов Федерального казначейства";

- начальник Отдела претензионно-исковой работы и координации деятельности юридических отделов территориальных органов Юридического управления Федерального казначейства Н.С. Митропольский "Актуальные вопросы составления и представления отчетности в Юридическое управление Федерального казначейства";

- руководитель УФК по Республике Башкортостан С.Р. Марварова "Отдельные аспекты производства дел по административным правонарушениям в финансово-бюджетной сфере органами Федерального казначейства";

- руководитель УФК по Саратовской области В.А. Мартьянова "Квалификация действий объекта контроля как несоблюдение принципа эффективности (результативности) использования бюджетных средств";

- врио руководителя УФК по Удмуртской Республике Ф.М. Зарипова "Отдельные аспекты осуществления контрольных мероприятий в финансово-бюджетной сфере".

Вторичный рынок жилья России

Начало делового сезона не принесло заметного оживления на рынке вторичного жилья России. К этому выводу пришли аналитики федерального порта «Мир квартир», изучив динамику цен в 61 городе России. По итогам третьего квартала несущественная положительная коррекция отмечена в 34 населенных пунктах. С начала года в относительном плюсе всего 11 городов.

Цены

Цена московского «квадрата» слегка «похудела» за лето и составила 249 581 руб./кв. м, но это ничуть не сократило дистанцию между ним и конкурентами. Ближайший соперник – Санкт-Петербург – также постепенно «сбрасывает жирок», его квадратный метр достигает значения 116 928 руб./кв. м. Третье место уже традиционно занимает Сочи с показателем 85 014 руб./кв. м, далее идут Владивосток (82 205 руб./кв. м) и Подмосковье (74 909 руб./кв. м).

Аутсайдеры также на своих местах: Магнитогорск – все еще самый дешевый город страны (30 885 руб./кв. м), за ним следуют Махачкала (33 855 руб./кв. м), Новокузнецк (36 169 руб./кв. м), Брянск (36 689 руб./кв. м) и Нижний Тагил (37 963 руб./кв. м).

Средняя стоимость предложения в Москве составляет 23 901 740 рублей, в Петербурге – 9 614 404 рубля, в Сочи – 5 986 092 рубля. Четвертое и пятое места достались Сургуту (4 173 237 рублей) и Екатеринбургу (4 084 474 рубля).

Средняя квартира в Магнитогорске стоит 1 582 508 рублей, Нижнем Тагиле – 1 872 959 рублей, Новокузнецке – 1 922 860 рублей, Махачкале – 1 987 174 рубля. Брянск (пятое место с конца) сумел перебраться за двухмиллионную отметку – 2 112 878 рублей.

Средняя стоимость квадратного метра на регулярном рынке составила 56 896 руб./кв. м; средняя стоимость предложения – 3 360 785 рублей.

Квартальные изменения

По итогам трех месяцев положительная динамика в стоимости квадратного метра отмечена в 34 городах. В 27 городах зафиксирована отрицательная коррекция.

Максимальный рост продемонстрировали «квадраты» Ижевска, поднявшись на 7,8%. Остальные населенные пункты приросли менее чем на 4%: Великий Новгород – на 3,7%, Мурманск – на 3,6%, Владивосток – на 3,5%, Кемерово – на 3,4%.

Падение выглядит более серьезным, во всяком случае, в Туле (–12,1%) и Барнауле (–11,0%). Квадратный метр в Московской области снизился на 4,4%, в Брянске – на 4,2%, в Волгограде – на 3,4%.

Средняя стоимость предложения увеличилась в 16 городах, уменьшилась в 45 городах. Максимальный прирост отмечен в Сочи (+12,5%) и Томске (+11,2%). Чита, Ижевск и Архангельск прирастили соответственно 7,8%, 6,8% и 6,3%.

Более других за квартал подешевели Владивосток (–10,6%), Махачкала (–10,1%), Тольятти (–9,8%), Курск (–8,9%) и Подмосковье (–8,2%).

Средний прирост за III квартал по России составил: по квадратному метру – 0,2%; по цене предложения – минус 1,3%.

Итоги 9 месяцев

С начала года средняя стоимость квадратного метра подросла в 11 городах, уменьшилась в 49, в одном (Ярославле) сохранилась на прежнем уровне.

Рекордно растет квадратный метр в Сочи – за 9 месяцев динамика составила 12,6%. На втором месте Кострома с приростом 7,6%. Далее следуют Киров (+4,7%) и Казань (+3,4%). Замыкает пятерку Ижевск с показателем всего 1,4%.

Если сочинские «квадраты» устойчиво дорожают, то мурманские и барнаульские последовательно дешевеют: за три квартала снижение в Мурманске составило 13,3%, а в Барнауле – 12,9%. Значительная отрицательная коррекция, по данным портала «МИР КВАРТИР», отмечена в Туле (–10,8%), Смоленске (–9,8%) и Чите (–9,4%).

Средняя стоимость вторичной квартиры с начала года увеличилась в 10 городах, уменьшилась в 51.

Строго говоря, лидеров по приросту всего два – это Сочи (+18,2%) и Кострома (+11%). Томск (+2,7%), Брянск (+2,2%) и Казань (+2,1%), попавшие в первую пятерку с такими «нелидерскими» показателями, явно оказались не на своем месте.

Зато «лидеров по падению» долго выбирать не пришлось: Владивосток (–18,9%), Великий Новгород (–16,2%), Махачкала (–13,5%), Ульяновск (–11,3%), Чебоксары (–9,8%).

По итогам трех кварталов квадратный метр по России скорректировался на 2,4%; средняя стоимость предложения стала меньше на 3,2%.

«Проведенный анализ наглядно демонстрирует, что цены на вторичном рынке продолжают снижаться, – говорит генеральный директор портала Павел Луценко. – Отрицательная коррекция зафиксирована в самых дорогих городах России – Москве, Санкт-Петербурге, Владивостоке, Хабаровске, Екатеринбурге и других. В этом ряду особняком стоит курортная столица России – Сочи, чья недвижимость прирастает уверенными темпами. К повышению цен привело активное развитие инфраструктуры региона и массовый ввод качественных площадей, которые насытили как первичный, так и вторичный рынки».

Сергей Дьяков: В коммерческих автобусах установят турникеты

Руководитель ГКУ «Организатор перевозок» — о том, зачем нужна реформа наземного транспорта.

В столице завершается первый этап реформы наземного транспорта. 211 маршрутов во всех округах, кроме Зеленограда и ТиНАО, передали частным компаниям, которые выпустили на линии новые синие автобусы. Водители обязаны принимать городские билеты и соцкарты, останавливаться на всех остановках и ездить со скоростью не выше 60 километров в час. Руководитель ГКУ «Организатор перевозок» Сергей Дьяков рассказал в интервью mos.ru, как город работает с претензиями пассажиров обновлённой транспортной системы, когда в новых автобусах появятся турникеты, а на остановках — точное расписание каждого маршрута.

— Сергей Сергеевич, в чём заключалась реформа и в чём вы видите её преимущества для пассажиров?

— Основная цель реформы — навести порядок в пассажирских перевозках. Чтобы не было устаревших автобусов, водителей, которые ради выручки рискуют жизнями пассажиров. Чтобы все перевозчики работали по единым тарифам, а льготники и маломобильные пассажиры могли пользоваться транспортом наравне с остальными.

— Все городские автобусы в Москве принимают билеты столичного тарифного меню и соцкарты?

— Хочу подчеркнуть, что реформа не затронула маршруты частников в Зеленограде и ТиНАО. В остальных округах — да, в любом автобусе можно расплатиться «Тройкой» или другим городским билетом. Это обязательное требование государственного контракта.

— Сколько маршрутов сейчас работает в Москве?

— Порядка 740 маршрутов Мосгортранса и 211 маршрутов частных перевозчиков, которые перешли на государственный контракт.

— А нелегальные перевозчики в городе остались?

— По нашим подсчётам, нелегально работает около 70 компаний, это и городские маршруты, и межрегиональные, и даже международные. Благодаря реформе на городских маршрутах стало легко отличить нелегалов. Городские автобусы либо синего цвета, либо на передней части у них размещён логотип Мосгортранса. Остальные нелегальные.

Не все с этим согласились. Некоторые даже подали в суд. Недавно было решение арбитражного суда по искам некоторых перевозчиков. Все иски отклонены.

— В новых автобусах не установлены турникеты. Как вы боретесь с зайцами?

— Прибавилось работы нашим контролёрам — теперь они работают на маршрутах и Мосгортранса, и частных перевозчиков. На маршрутах частников за неделю в среднем ловят около 350 зайцев. Штраф за безбилетный проезд — 1000 рублей, а за использование чужой социальной карты — 2500 рублей.

Скоро в новых автобусах установят турникеты. Экспериментальная партия заработает уже в этом месяце, а до конца года турникеты поставят во всех автобусах большой и средней вместимости.

— Не пора увеличивать штат контролёров?

— Да, в следующем году мы планируем выйти с таким предложением. Особенно с учётом распространения новой транспортной модели на Зеленоград и ТиНАО.

— А когда новая транспортная модель распространится на весь город?

— Чтобы сформировать маршрутную сеть, нужно точно понимать, как устроена инфраструктура каждого района. Иначе можно неправильно проложить маршрут — и случится транспортный коллапс. Так что пока мы внедряем реформу в старой Москве, а в следующем году возьмёмся за Зеленоград и ТиНАО.

— Будут ли какие-то отличия?

— Нет, принцип абсолютно такой же. Мы переводим частных перевозчиков на единый стандарт: все они должны закупить новый транспорт, принимать к оплате городские билеты, учитывать социальные льготы, ходить по расписанию, останавливаться строго на остановках и соблюдать скоростной режим. Это основное.

— После реформы многие москвичи жаловались на то, что новые автобусы стали ходить реже, интервалы сильно увеличились…

— Был такой период, когда в Москве только запустились маршруты частников по новым стандартам. При этом те, кто работал по старой схеме, также продолжали возить пассажиров. Мы специально дали людям время привыкнуть к новым маршрутам, ведь где-то изменились номера, где-то — трасса.

При Департаменте транспорта создана рабочая группа, которая рассматривает обращения от граждан и следит за работой перевозчиков. За полтора месяца на 151 маршруте сократили интервалы, на маршруты дополнительно выпущено 174 автобуса, по пяти маршрутам изменены трассы следования и добавлено 13 новых остановок. Будем работать в таком режиме, пока не убедимся, что маршрутная сеть удобна для всех.

— Сколько обращений вы должны получить, чтобы, к примеру, сделали новую остановку?

— Мы отрабатываем каждое обращение и на каждое по закону обязаны ответить. С 15 августа рассмотрели более 1600 обращений. Сейчас мы настроены отладить систему как можно быстрее, поэтому по проблемным точкам обычно всё решаем в течение недели.

— А можете привести конкретные примеры, как изменились маршруты после таких обращений?

— Конечно. Например, на маршруте № 76к («Станция метро “Владыкино”» — «Улица Большая Марфинская») мы увеличили число рейсов с 68 до 93 в будни и с 57 до 85 в выходные. Кроме того, по просьбам пассажиров продлили режим работы почти на два часа (в 00:13 от метро «Владыкино» отправляется последний рейс).

На маршруте № 169к («Саратовская улица» — «Метро “Выхино”») мы заменили автобусы малой вместимости на большие, вывели дополнительный транспорт и таким образом сократили интервал движения до 10 минут.

Примеров приводить можно много. Госконтракты предусматривают возможность увеличить количество автобусов на маршруте на 10 процентов. Этот ресурс мы сейчас активно используем.

— А это касается всех маршрутов?

— Да, мы работаем в тесном контакте с коллегами из Мосгортранса. Все маршруты наземного транспорта — и частные, и муниципальные — это единая система. И мы её сейчас адаптируем под нужды горожан.

— Одна из претензий пассажиров к новым автобусам — снижение скорости. Например, за светофором следует остановка, а потом опять светофор. В итоге на путь, который занимал 10 минут, теперь тратится полчаса. Можно ли как-то ускорить новый общественный транспорт?

— Вы помните, что раньше автобусы частников называли капсулами смерти? В том числе из-за скорости, конечно. Вспомните, как они раньше ездили. Водители резко маневрировали: разгонялись, тормозили, перестраивались из ряда в ряд, при этом пассажиры часто получали травмы. Но пожаловаться было некуда — ведь людям даже билета не выдавали. Страховки жизни и здоровья тоже в большинстве случаев не было. Все радовались скорости до первого ДТП. Сейчас перевозчики обязаны соблюдать скоростной режим — не более 60 километров в час. И высаживать пассажиров могут только на обозначенных остановках. Движение автобусов стало упорядоченным.

Кроме того, после реформы транспорт работает по расписанию, которое можно скорректировать. На намеренную медлительность водителя можно пожаловаться в контакт-центр «Московский транспорт» по номеру 3210 (с мобильного) или оставить обращение портале transport.mos.ru.

— Но у коммерческих автобусов по-прежнему нет такого расписания, как у Мосгортранса, когда известно, во сколько автобус будет на каждой остановке. Когда оно появится?

— Это временные неудобства. Мы каждый день корректируем графики движения автобусов, поэтому на некоторых остановках нет расписания. До конца года мы завершим эту работу и разместим таблички на всех остановках.

Новые автобусы уже отображаются в приложении «Яндекс.Транспорт». Для удобства можно пользоваться им. До конца года прогноз прибытия транспорта начнёт отображаться на электронных табло, которые размещены на остановках. В Москве более 500 таких табло.

— А какая ответственность предусмотрена для коммерческих перевозчиков за несоблюдение интервалов? Есть ли уже те, кто был наказан за нарушения?

— Все перевозчики стараются соблюдать условия контракта, потому что за каждое нарушение приходится платить. Конечно, бывают случаи, когда автобус немного отстаёт от расписания, например из-за пробок. В мегаполисах это неизбежно. А в целом компании очень пунктуальны: по данным Центра организации дорожного движения, более 90 процентов рейсов производится по расписанию.

— Появится ли в новых автобусах Wi-Fi, как в Мосгортрансе и метро?

— Честно скажу, в этом году Wi-Fi не появится. Сейчас наша задача — обеспечить бесперебойную работу каждого маршрута. Как только решим эту задачу, можно дальше повышать качество сервиса.

— Планировалось, что в новых автобусах установят камеры видеонаблюдения. Заработала ли эта система?

— Да, система работает с первого дня запуска новых маршрутов. По две камеры размещено спереди и сзади на автобусе, они снимают происходящее на дороге. Есть камера, которая направлена на кабину водителя. В основном мы смотрим записи для проверки его работы, например, выдаёт ли он билеты. Иногда пассажир сам отказывается брать билет, даже если водитель кричит ему через весь салон. В таком случае водителя мы не наказываем.

— Какие самые частые нарушения допускают перевозчики?

— Очень часто бывает, что водитель не выдаёт билет, а просто берёт с пассажиров деньги, как это было до реформы. Мы даже специальные рейды стали проводить, чтобы находить таких и наказывать. С 1 августа за это нарушение оштрафованы 162 водителя.

— Они обычно говорят, что билеты просто закончились. Такое возможно?

— В большинстве случаев это уловки водителя. Благодаря валидаторам нам известен пассажиропоток на маршруте и количество билетов для продажи.

Пассажиры должны понимать, что билет нужно требовать и сохранять до конца поездки. Во-первых, если придёт контролёр, а пассажир без билета, то ему выпишут штраф — 1000 рублей. А во-вторых, это страховка здоровья и жизни пассажира в случае ДТП.

— А как отбирают водителей для новых автобусов? Сообщалось, что многие после реформы остались без работы.

— Прошёл определённый отсев водителей, но небольшой. На новых автобусах получили работу около 5,5 тысячи человек, выбрали лучших. В целом перевозчики сами устанавливают требования для водителей. Но главные условия — опыт работы в большом городе и езда без аварий.

— А женщины-водители работают на новых маршрутах?

— Женщины очень ценятся. Потому что их немного, но они самые дисциплинированные водители. Сейчас они работают на 10 маршрутах наших крупнейших перевозчиков — «Трансавтолиза» и таксомоторного парка № 20. Причём разброс возрастов — от 30 до 50 лет. Пассажиры удивляются, некоторые мужчины даже хотят познакомиться. Есть мнение, что транспортом должен управлять мужчина, но это просто стереотип. Реформа для того и проводится, чтобы избавиться от устаревших клише.

Россия. ЦФО > Транспорт > mos.ru, 6 октября 2016 > № 1934376 Сергей Дьяков

Станцию метро «Нижегородская улица» построят по технологии top-down

Такой способ строительства позволяет минимизировать влияние стройки на окружающие жилые районы.

Строительство станции метро «Нижегородская улица» Кожуховской линии будет вестись по технологии top-down, сообщил заместитель Мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин.

«Решение о применении технологии top-down было принято из-за того, что станция расположена в районе плотной застройки. Нам необходимо максимально быстро провести работы на поверхности, чтобы впоследствии запустить автомобильное движение на этом участке», — сказал заммэра.

По его словам, такой метод строительства подземных сооружений широко применяют не только в Москве, но и по всей России. «Он позволяет минимизировать влияние стройки на окружающие районы. После возведения перегородки на поверхности внизу продолжатся строительные работы, но жители этого не почувствуют, так как на верхнем уровне уже будет запущено движение и проведено благоустройство», — объяснил Марат Хуснуллин.

По этой же технологии построят и станцию «Беломорская» Замоскворецкой линии метро.

Метод top-down подразумевает строительство подземной части станции от верха к низу — уровнями от поверхности. Ограждением котлована становится «стена в грунте», а за нулевую отметку принимают бетонное перекрытие над верхним подземным уровнем.

Когда бетон затвердевает, из-под готового перекрытия извлекают грунт. По мере углубления стены котлована укрепляют бетоном, а когда достигается следующий уровень, снова заливают очередное перекрытие.

Новую станцию метро возле Рязанского проспекта планируют открыть в 2018 году. Её строят на Нижегородской улице, в честь которой она названа. Станция будет принимать поезда сразу двух линий — Кожуховской и Третьего пересадочного контура(ТПК). Для этого построят две платформы: в центре между ними будет проходить двухпутный тоннель Кожуховской линии, а по краям — однопутные тоннели ТПК.

Для дизайна станции выбрали тему архитектуры Нижнего Новгорода. В интерьерах платформы решили использовать мотивы народных промыслов, традиционные для региона.

Чугунная хватка

Тамара ЦЕРЕТЕЛИ

В Музее-заповеднике «Коломенское» открылась выставка «Искусство, рожденное огнем. Художественное литье Урала XVIII–XXI веков». Экспозицию, демонстрирующую одну из визитных карточек России и занявшую два этажа Сытного двора, готовили несколько лет.

В итоге здесь собрали более полутора тысяч предметов из 20 музеев страны, в том числе из Государственного исторического и Эрмитажа. В проекте также приняли участие 13 коллекционеров и два антикварных салона. И, конечно, в «Коломенское» прислали произведения из города Касли — самого знаменитого чугунолитейного центра России.

Канделябры, бюсты, вазы, статуэтки, письменные приборы — чтобы рассмотреть всю эту красоту, понадобится несколько часов. «Жаль, что мы не работаем допоздна», — сочувственно говорят смотрители перед закрытием. «Жаль, что вы не успели все этикетки напечатать», — не без иронии отвечают посетители. Некоторые подписи и вправду пока отсутствуют, но понять, что именно перед вами, несложно. Время тоже легко угадывается. Вот, например, бюст Путина в первом зале. Кстати, именно с нулевых начинается рассказ о русском художественном металле.

— Можно присесть? — спрашивает взлохмаченный мужчина, останавливаясь у каслинского садового дивана 2009 года производства.

— Он для этого и предназначен. Только холодноват, — отзывается работница музея. — Красивый, правда? У меня на даче похожий.

Гость оценивающе разглядывает ажурный экспонат и хмуро заключает:

— Наверное, стоит, как гектар земли.

Прочие периоды представлены формами помельче. Скажем, 70–80-е показаны через статуэтки — Пушкина, Горького, Маяковского, Гоголя. Хотя встречается и Юдифь с головой Олоферна, а также три богатыря, Буратино, Робинзон Крузо, динозавры и даже Волк из «Ну, погоди!»...

Отдельный раздел посвящен теме спорта — от «Боксера» начала 30-х до «Штангиста» 1986 года рождения. Радует глаз молодая труженица, занимающаяся физкультурой, — «Производственная гимнастика», 1965.

Конек выставки — фигурки вождей. Чугунный Ленин — в кепке и без, с рукой в кармане или простирающий ее в сторону светлого будущего. Рядом бюст улыбающегося в усы Сталина. Есть и неканонический образ: стремительно шагающий вождь народов с направленным на зрителя указательным пальцем — в этом жесте каждый увидит свое. Массовку создают прочие герои того времени. Ворошилов на коне, Зоя Космодемьянская, Чапаев, Карл Маркс, Дзержинский (здесь его впору назвать чугунным Феликсом) и даже Троцкий.

Параллельная вселенная — на втором этаже, где расположились экспонаты XIX века. Элегические пейзане, наездницы, идущие по грибы дети, летящие тройки, охотничьи сцены и нежно любимая в те времена анималистика — лошади, собаки, олени, медведи. Снова бюсты вождей (на сей раз императоров) и бесчисленные канделябры... Особая гордость — предметы, демонстрировавшиеся на Всемирной выставке 1900-го в Париже. Среди них аллегорическая скульптура «Россия» Николая Лаверецкого, завоевавшая большую золотую медаль. Ее двухметровая копия сегодня стоит в Екатерининском зале Кремля. По легенде после выставки президент Франции Эмиль Лубе захотел купить каслинский павильон вместе со всей коллекцией чугунного литья, в том числе и работой Лаверецкого. Ответом ему было: «Россия не продается».

Что до самого павильона, то каслинцы получили за него Гран-при. Ажурный дворец в византийском стиле дружно был признан шедевром, а русские чугунных дел мастера — лучшими в своей области. Тут они обогнали немцев, у которых когда-то учились, — художественное литье на Каслинском заводе началось с внедрения германской технологии, в качестве образцов использовали привезенные из Берлина отливки. Со временем заморское искусство превратилось в «исконно» русское.

При этом заоблачное мастерство соседствовало с безалаберностью. Например, вернувшийся из Парижа павильон в разобранном виде почти 60 лет покоился в ящиках. Сначала бесценный груз был свален во дворе завода, потом «отлеживался» в подвале. Лишь в конце 1950-х ценой неимоверных усилий павильон воссоздали. А в 70-х ЮНЕСКО признало его раритетом — единственное в мире архитектурное сооружение из чугуна, находящееся в музейной коллекции (Екатеринбургского музея изобразительных искусств).

Интересно, что сперва изделия Каслинского завода, основанного в середине XVIII столетия, ничем не выделялись. Здесь в огромных количествах изготовляли рукомойники, утюги, котлы, казаны и прочие сугубо утилитарные предметы. Только в 1820-х стали заниматься художественным литьем — по той самой немецкой технологии. Постепенно каслинцы так развернулись, что затмили остальных уральцев. Начиная с 1870-х не было ни одной всемирной выставки, где бы не участвовали эти мастера.

В первые десятилетия XIX века какие споры бушевали о роли чугуна в искусстве. Использование «примитивного» металла встречало яростное сопротивление. В 1830-м даже вышла брошюра «О неспособности чугуна для ваятельных или скульптурных произведений». Автором ее значился некий Противочугуннов. Зато за углеродистый сплав вступился Гоголь, выпустивший статью «Об архитектуре нашего времени». «Если целые массы вместо тяжелых колонн очутятся на сквозных чугунных подпорах, — мечтал Николай Васильевич, — если дом обвесится снизу доверху балконами с узорными чугунными перилами, и от них висящие чугунные украшения, в тысячах разнообразных видов, облекут его своею легкою сетью <…> — какую легкость, какую эстетическую воздушность приобретут тогда дома наши!»

Несмотря на споры, к тому времени материал уже вовсю использовался в зодчестве. Например, в начале XIX века в Петербурге установили первый чугунный мост — Поцелуев, через Мойку. Отлили его на Нижнетагильском заводе. А еще раньше, в XVIII столетии, в Северной Пальмире появились витые решетки с Урала. Петра творенье в ту пору из крепости превращалось в город дворцов, и чугунное кружево пришлось как нельзя кстати.

В залах Сытного двора эти роскошные ограды, естественно, не представлены. Зато показаны модели, по которым изготавливались отливки на уральских заводах еще при жизни Петра I. Именно он дал толчок развитию металлургии на Урале. С 1701-го по 1750-й здесь было основано 71 предприятие. К концу века регион уже считался мировым лидером по выработке чугуна и стали. А начиналось все с обыкновенных горшков, котлов и заслонок к печам.

Полюбоваться ажурным искусством можно до 22 января следующего года — именно столько будет длиться выставка в «Коломенском».

Нелегальные сети везут мешками

Оренбургская таможня пресекла попытку ввоза в страну почти 2 тыс. рыболовных сетей. Орудия лова направлялись в российскую столицу из Республики Казахстан.

Нелегальный товар пограничники и таможенники обнаружили в грузовике, перевозившем товары народного потребления. В машине нашли 1915 рыболовных сетей, не указанных в товаросопроводительных документах, сообщили Fishnews в пресс-службе Приволжского таможенного управления.

Как пояснил водитель – гражданин Казахстана, в Алма-Ате при загрузке товара к нему обратился неизвестный с просьбой доставить в Москву 37 мешков с сетями. В столице перевозчику должны были позвонить и забрать их.

Ввоз на территорию РФ готовых узловых рыбацких сетей запрещен законом «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов», а также постановлениями Правительства от 20 августа 2009 г. № 694 «Об утверждении перечня запрещенных к ввозу на территорию Российской Федерации орудий добычи (вылова) водных биологических ресурсов» и от 2 февраля 2010 г. № 42 «Об уничтожении запрещенных к ввозу на территорию Российской Федерации орудий добычи (вылова) водных биологических ресурсов».

В отношении перевозчика Оренбургская таможня возбудила дело об административном правонарушении согласно статье 16.3 КоАП (несоблюдение запретов на ввоз товаров на территорию страны).

05 октября 2016 года в Федеральном агентстве водных ресурсов состоялось очередное заседание Межведомственной рабочей группы по регулированию режимов работы водохранилищ Волжско-Камского каскада, в котором приняли участие члены рабочей группы, представители органов государственной власти федерального и регионального уровня

Участники заседания были проинформированы о выполнении установленных на период с 11 сентября по 10 октября 2016 года режимов работы водохранилищ Волжско-Камского каскада, о фактическом притоке в водохранилища в сентябре и 3 квартале, о прогнозе притока на октябрь и 4 квартал текущего года, о расчетных режимах работы водохранилищ на предстоящий период.

По информации Росводресурсов за прошедший период нарушений установленных режимов гидроузлов Волжско-Камского каскада не отмечено.

С учетом достаточных запасов водных ресурсов в Рыбинском водохранилище проход судов с осадкой 3,0 м по лимитирующему участку р.Волга (ниже Нижегородского гидроузла) обеспечивался попусками через Нижегородский гидроузел в размере 1200-1220 куб.м/с, которые осуществлялись по согласованному с Росморречфлотом графику.

Навигация на участке Камы ниже Воткинского гидроузла обеспечивалась за счет водных ресурсов Камского водохранилища. В связи с увеличением притока в третьей декаде сентября прекратилась сработка Камского водохранилища и началось его медленное наполнение.

При режиме работы Волгоградского гидроузла сбросными расходами 4860-5020 куб.м/с обеспечивалось стабильное функционирование систем водоснабжения ЖКХ и обводнительно-оросительных мелиоративных систем на территории Волгоградской и Астраханской областей, а также поддержание благоприятной санитарно-экологической обстановки на Нижней Волге.

По информации ФГБУ «Гидрометцентр России» в сентябре 2016 года приток воды в Иваньковское, Угличское, Горьковское водохранилища был на 30-40% меньше нормы; в Чебоксарское, Куйбышевское, Камское и Нижнекамское водохранилища приток был близким к норме; в Шекснинское и Рыбинское водохранилища приток превысил норму на 60% и 45% соответственно. Суммарный приток в каскад в сентябре составил 11 км3 (норма - 11,3 км3), в 3 квартале – 34,5 км3 (норма – 37,0 км3).

В октябре и 4 квартале приток воды в Иваньковское, Угличское, Горьковское и Нижнекамское водохранилища ожидается на 15-35% меньше нормы; в Рыбинское, Чебоксарское и Камское – близким к норме. В Шекснинское и Куйбышевское водохранилища приток в октябре будет близким к норме, в целом за четвертый квартал – на 20-30% больше нормы. Суммарный приток воды в водохранилища на Волге и Каме ожидается в октябре в пределах 11,7-15,7 км³ (норма - 14,8 км³), в четвертом квартале – 32-40 км³ (норма - 36,6 км3).

В ходе заседания были заслушаны и обсуждены предложения членов МРГ и участников заседания по режимам работы гидроузлов Волжско-Камского каскада на предстоящий период.

На основании рекомендаций МРГ, с учетом складывающейся гидрологической и водохозяйственной обстановки в Волжско-Камском бассейне и прогноза притока Росгидромета, Росводресурсами установлены режимы работы гидроузлов на период до 10.11.2016 г. (по Нижегородскому гидроузлу – на период до 20.11.2016 до окончания навигации), обеспечивающие гарантированные потребности в воде основных водопользователей (ЖКХ, сельское и рыбное хозяйство и др.)

Делегация Смоленской области приняла участие в Международном инвестиционном форуме "Сочи-2016". О значении подписанных в Сочи соглашений и об инвестиционной политике региона в интервью РИА Новости рассказал губернатор Смоленской области Алексей Островский:

- Алексей Владимирович, как вы оцениваете инвестиционную политику, проводимую в регионе? Были ли в этом году какие-либо нововведения?

— За последние полтора года мы качественно изменили наше законодательство, взяли лучшие практики из тех регионов, которые хорошо зарекомендовали себя с точки зрения инвестиционной политики. Это Пензенская, Ульяновская и Калужская области, Татарстан. И такая работа приносит свои результаты. Сегодня мы слышим от представителей многих областей и от руководителей компаний крупного и среднего бизнеса, что инвесторы не боятся вкладывать деньги в смоленские проекты.

В течение 2013-2015 годов в области завершена реализация 24 значимых инвестиционных проектов с общим объемом инвестиций 18,8 миллиарда рублей. Благодаря этому создано около пяти тысяч рабочих мест. Что касается нынешнего года, то на территории Смоленской области реализуется 25 крупных инвестпроектов в различных сферах. Общий объем инвестиций за весь период их реализации составит порядка 60 миллиардов рублей. Социальный эффект тоже весьма значительный — создание почти 9,4 тысячи новых рабочих мест.

В первом полугодии 2016 года общий объем инвестиций в основной капитал по Смоленской области составил 20,2 миллиарда рублей или 110% к соответствующему периоду 2015 года. Индекс промышленного производства — более 105%, а это на 4,7% выше показателя по России.

Наша задача заключается в создании комфортных условий для реализации любого инвестиционного проекта: от небольшого до масштабного. Для нас важна не сумма капитальных вложений в проект, а то, насколько комфортно каждому инвестору работать в нашем регионе.

Работа обладминистрации по привлечению инвестиций носит системный характер. В соответствии с рекомендациями Агентства стратегических инициатив в Смоленской области создана организационная структура совещательных органов по рассмотрению вопросов, связанных с улучшением инвестиционного и предпринимательского климата. Вместе с инвестором мы проходим все стадии реализации инвестпроекта – от бизнес-идеи до ввода объекта в эксплуатацию: это подбор земельного участка, процедуры по сбору документов, переводу земель, сокращение сроков техприсоединения объектов капитального строительства к инженерно-техническим сетям, взаимодействие с банками и другими финансово-кредитными структурами.

В настоящий момент департамент инвестиционного развития Смоленской области оказывает поддержку порядка 80 инвестиционным проектам различной степени готовности, как реализуемым, так и планируемым. При этом количество инвестпроектов, которым требуется поддержка, постоянно растет. Для сравнения — еще полгода назад поддержка оказывалась примерно 60 инвестиционным проектам.

Хочу подчеркнуть, что абсолютно любой инвестор может попасть на сопровождение в департамент инвестиционного развития и получить всестороннюю помощь. Для этого необходимо просто направить заявку на реализацию инвестиционных проектов. Конечно, привлечение инвестиций – задача не только профильного департамента или администрации региона, но и администраций муниципальных образований. Я постоянно подчеркиваю, что многое зависит от работы на местах.

Результаты последних лет, подкрепленные мнением предпринимательского сообщества, профильных отраслевых организаций дают нам основание полагать, что Смоленская область конкурентна на фоне других регионов страны по многим аспектам инвестиционной привлекательности.

В регионе большое внимание уделяется созданию государственных индустриальных парков, начал работу Центр кластерного развития. Чего мы ожидаем, занимаясь активной кластерной политикой? В первую очередь, обеспечения высоких темпов экономического роста и повышения конкурентоспособности предприятий за счет синергетического эффекта.

Так, Центр кластерного развития сегодня объединил три уже существующих группы предприятий – Смоленский композитный кластер, кластер информационных технологий, льняной кластер. Мы помогаем коллегам в совершенствовании кадрового потенциала, консультируем по вопросам господдержки на получение субсидий, реализации инвестиционных программ.

Отдельно хочу выделить льняной кластер. Сегодня по темпам роста посевных площадей льна и по валовому сбору льноволокна из 15 льносеющих регионов Смоленская область занимает второе место в ЦФО и четвертое место в Российской Федерации. Отчасти и поэтому наш регион стал единственным субъектом Федерации, получившим поддержку Минпромторга по данному направлению.

Продолжается реализация крупных инвестиционных проектов, в том числе, строительство завода МДФ ООО "Эггер Древпродукт Гагарин", животноводческих комплексов по содержанию крупного рогатого скота мясного направления (АПХ "Мираторг"), новой очереди мясоперерабатывающего завода ООО "Гагарин-Останкино", проект строительства молочно-товарного комплекса на 1200 коров для производства товарного молока с последующей глубокой переработкой, и производства продукции растениеводства группы компаний АО "Агропромышленная фирма "Наша Житница", проект организации производства растительных масел из рапса и подсолнечника мощностью до 48 тысяч тонн в год ООО "Грейнлюкс" и другие.

- Как вы оцениваете итоги сочинского форума?

— В первую очередь, форум в Сочи, как и все подобные площадки, способствует активизации контактов для презентации инвестиционной привлекательности области, позволяет привлечь новые финансовые средства в экономику Смоленщины и, конечно, изучить опыт других регионов. На форуме мы подписали ряд значимых для области соглашений. Но все это лишь формализовало ту достаточно долгую работу, которую обладминистрация ведет с Агентством стратегических инициатив (АСИ), Общероссийской общественной организацией "Деловая Россия", Ассоциацией участников государственно-частного партнерства "Центр развития ГЧП".

Кроме того было подписано важное соглашение с новым для региона инвестором — ООО "Сениор Групп Проджект", с которым мы будем в рамках ГЧП реализовывать программу строительства социальных объектов. Речь идет о предоставлении полного спектра услуг людям старшего поколения: от службы ухода за престарелыми на дому до их проживания в специализированных учреждениях. Люди пожилого возраста, не имеющие возможности получать помощь родных и близких, смогут жить в комфортных условиях, получать медицинские услуги.

- Расскажите подробнее о том, какие налоговые льготы предоставляет инвесторам Смоленщина.

— Областным законодательством предусмотрены такие формы государственной поддержки инвесторов, как налоговые льготы, субсидии, сопровождение инвестиционных проектов, методическая, информационная, организационная поддержка субъектов инвестиционной деятельности и другие.

Для крупных организаций основной формой господдержки остается предоставление налоговых льгот. Также ею могут воспользоваться субъекты малого и среднего предпринимательства.

Нами законодательно определена категория "приоритетный инвестиционный проект Смоленской области", которая будет обеспечивать долгосрочную государственную поддержку на срок до 10 лет при реализации крупных инвестиционных проектов, предусматривающих капитальные вложения на сумму не менее 300 миллионов рублей (без учета НДС) при создании новых производственных мощностей. Тогда как категория "одобренный инвестиционный проект Смоленской области", в основном, ориентирована на поддержку действующих предприятий, осуществляющих реконструкцию, техническое перевооружение объектов. Эта категория предусматривает государственную поддержку на срок до пяти лет.

Налоговые преференции для инвесторов, реализующих как приоритетные, так и одобренные инвестиционные проекты, включают льготу по налогу на прибыль организаций в части прибыли, полученной от реализации инвестиционного проекта, в размере 4,5% в отношении налога, зачисляемого в областной бюджет, а также полное освобождение от уплаты налога на имущество организаций в отношении имущества в рамках проекта.

Вместе с тем, инвесторам, реализовавшим приоритетные проекты в области переработки льна, производства пищевых продуктов, фармацевтической продукции и медицинского оборудования, электронных и оптических изделий, машин, оборудования, автотранспортных средств, предусмотрено предоставление субсидий в целях возмещения затрат по реализации приоритетного проекта. При этом суммарный объем капвложений по проекту должен составить не менее трех миллиардов рублей (без учета НДС) за период реализации приоритетного проекта, а количество созданных рабочих мест – не менее 200.

Мы продолжаем работу по повышению конкурентоспособности нашего регионального законодательства. По моей инициативе в сентябре этого года Смоленская областная Дума внесла изменения в областные законы, касающиеся инвестиционной деятельности на территории региона.

В частности, в законе о налоговых льготах, предоставляемых инвесторам, реализовавшим приоритетные проекты, уточнена дата начала применения льгот по налогу на имущество организаций. Предусматривается, что эта льгота начинает применяться с 1-го числа отчетного (налогового) периода, следующего за датой завершения реализации приоритетного проекта. Ранее этот закон ограничивал право инвесторов воспользоваться налоговой льготой сразу после ввода в эксплуатацию объектов, которые построены и приобретены в результате реализации приоритетного проекта. Принятые изменения позволят инвестору воспользоваться льготой по налогу на имущество организаций уже со следующего квартала после ввода всех объектов в эксплуатацию.

Помимо этого, внесены изменения в закон "О государственной поддержке инвестиционной деятельности на территории Смоленской области", в частности, предусматривается упрощение процедуры принятия решения о присвоении инвестиционному проекту статуса приоритетного путем исключения нормы об обязательном проведении анализа финансового состояния инвестора.

Мы считаем, что эти нововведения в региональном законодательстве повышают инвестиционную привлекательность Смоленской области и являются ее конкурентным преимуществом по сравнению с другими субъектами РФ.

- Есть ли в области крупные проекты, которые реализуются в этом году с участием иностранного инвестора?

— Приведу один из примеров — на территории Гагаринского района работает упомянутое мной ранее дочернее предприятие австрийской группы компаний "Эггер", которая входит в число ведущих в мире компаний по деревопереработке и производит продукцию на 18 предприятиях в семи странах Европы. Основным видом деятельности предприятия является производство и ламинирование древесно-стружечных плит. Дочерняя структура австрийской группы – "Эггер Древпродукт Гагарин" включена Минпромторгом РФ в перечень организаций, оказывающих существенное влияние на отрасли промышленности и торговли. В 2015 году предприятие приступило к реализации нового масштабного инвестиционного проекта — строительству завода МДФ, который станет крупнейшим в Европе. Общий объем инвестиций составит более 16 миллиардов рублей с учетом НДС. Социальный эффект – создание не менее 220 рабочих мест, а также существенный мультипликативный эффект, выражающийся в увеличении штатной численности у подрядчиков и партнеров в Гагаринском районе. Запустить новое производство планируют в ближайшие месяцы.

Россия. ЦФО. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 6 октября 2016 > № 1928364 Алексей Островский

ПРЕДСТАВЛЕН ПРОЕКТ ЕЩЁ ОДНОЙ ДОРОГИ В КИТАЙ

На XIII Форуме межрегионального сотрудничества России и Казахстана, который проходит сегодня в Астане, председатель совета директоров ЗАО «Русская холдинговая компания» Александр Рязанов представил проект строительства автомобильный дороги «Меридиан». Дорога протяжённостью 8445 км должна соединить Западную Европу и Китай. В России трасса должна пересечь Оренбургскую, Саратовскую, Тамбовскую, Липецкую, Брянскую и Смоленскую области.

Напомним, По прогнозу национальной компании Казахстанские железные дороги до конца 2016 года по территории Казахстана в направлении КНР-ЕС-КНР будет перевезено 100 тыс контейнеров, что в 2 больше, чем было перевезено в 2015 году. В частности, будут организованы до 53 контейнерных поездов по маршрутам Китай-Баку; Китай-Тбилиси; Китай-Стамбул и контейнерные поезда из Балтии через порты Чёрного моря в страны Центральной Азии и Китай.

Ранее Казахстан определил новый вектор стратегии транспортного развития: в стране начата реализация проекта "Новый шелковый путь" - мост между Европой и Азией. По замыслу руководства республики, Казахстан должен возродить свою историческую роль и стать крупнейшим деловым транзитным хабом Центральноазиатского региона.

Заседание коллегии прошло под председательством Министра транспорта Максима Соколова. В мероприятии также приняли участие помощник Президента РФ Игорь Левитин, представители подведомственных Минтрансу России агентств, федеральных органов исполнительной власти, субъектов РФ, организаций транспортного комплекса и другие.

По первому вопросу повестки Коллегии о ходе подготовки к транспортному обеспечению чемпионата мира по футболу 2018 года с основным докладом выступил Терентий Мещеряков – генеральный директор АНО «Транспортная дирекция чемпионата мира по футболу 2018 года в Российской Федерации».

Для эффективного управления системой своевременного и комфортного транспортного обслуживания разрабатываются стратегия транспортного обеспечения и объединенный операционный транспортный план.

В настоящее время проводится работа по обновлению подвижного состава городского транспорта, отборке надежных поставщиков перевозочных услуг, регистрации автоперевозчиков, желающих предоставить такие услуги, оснащению транспортных средств оборудованием системы «ЭРА – ГЛОНАСС».

В рамках подготовки к Чемпионату будет реконструирована аэродромная инфраструктура аэропортов Москвы, Волгограда, Екатеринбурга, Калининграда, Нижнего Новгорода, Самары, Саранска. Это позволит обеспечить требуемый уровень безопасности полетов, увеличит пропускной пропускную способность за счет развития сети рулежных дорожек и расширения перронов.

Второй вопрос повестки Коллегии был посвящен мерам по совершенствованию нормативного правового обеспечения и повышению эффективности контрольно-надзорной деятельности в сфере транспортной безопасности. Заместитель Министра транспорта РФ Николай Захряпин отметил, что контрольно-надзорная деятельность является одной из важнейших составляющих системы правовых, экономических и иных мер в сфере транспортного комплекса, определяемой государством. Анализ результатов контрольно-надзорной деятельности свидетельствует о необходимости повышения ее эффективности, включая совершенствование нормативного правового обеспечения на основе правоприменительной практики Ространснадзора. Так, Минтранс России предложил внести изменения в ФЗ «О транспортной безопасности», Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (ст. 11.15.2, 19.7.5, 19.7.9, 23.36, 23.42, 23.43 и 28.3), что позволит существенно повысить результативность контрольно-надзорной работы, являющейся частью государственной политики в сфере транспортной безопасности.

Заместитель руководителя Ространснадзора Владимир Черток в своем содокладе отметил, что количество поднадзорных службе субъектов по транспортной безопасности составляет около 350 тысяч. И это при возможности проводить имеющимися госинспекторами по безопасности только около 4,5 тысяч проверок в год.

«Фактически проверяется 1,5 процента в год от общего количества субъектов надзора, т.е. при имеющихся ресурсах в среднем субъект может быть проверен по транспортной безопасности один раз в 75 лет, – сказал В. Черток. – Очевидно, что без новых технологий задача эффективного надзора за безопасностью почти невыполнима». По его словам, служба вынуждена была перейти на риск-ориентированный подход к планированию и проведению проверок. Это значит, что реально проверяются только те, кто явно не выполняет требования по транспортной безопасности, или те, по кому есть прямые поручения на проверку. По итогам проверок только за прошедший период 2016 года за нарушение требований транспортной безопасности уже наложено штрафных санкций на 104 млн. рублей.

ВТБ24 начал приём заявок и оформление сделок по кредитованию приобретения подержанных автомобилей у физлиц. Об этом говорится в сообщении банка.

До конца текущего года в рамках новой программы банк планирует выдать 1 млрд руб.

За первые три дня работы программы клиенты подали более 300 заявок на 168 млн руб. Самыми популярными марками у клиентов являются Toyota, Nissan, KIA и Volkswagen. Средняя стоимость автомобиля, приобретаемого в кредит, составляет 760 тыс. руб., средняя сумма кредита - 511 тыс. руб.

Регионами-лидерами по количеству подаваемых заявок в первые дни стали Москва, Самара и Челябинск, Санкт-Петербург, Тольятти, Пермь и Екатеринбург.

ВТБ24 начал принимать заявки по новой программе 1 октября, выдавая кредиты по ставке от 15.9% годовых. Минимальная стоимость автомобиля на момент оформления кредита составляет 200 тыс. руб., максимальная - 3 млн руб. Кредит выдаётся на срок от 12 до 60 месяцев. Среднее время сделки, выдача кредита и перечисление денежных средств продавцу занимает 2 часа.

До конца текущего года ВТБ24 планирует выдать не менее 2 тыс. кредитов на общую сумму 1 млрд руб.

Заседание Правительства.

Вступительное слово Дмитрия Медведева:

Сегодня заседание Правительства мы начнём с законопроекта, посвящённого уточнению параметров бюджета на 2016 год. Их необходимо скорректировать, для того чтобы бюджет соответствовал сложившимся экономическим условиям, которые с момента его принятия в прошлом году претерпели определённые изменения. Ряд положений необходимо учесть, некоторые из них я назову.

Во-первых, ситуация на энергетических рынках развивалась по менее благоприятному сценарию, чем мы предполагали. В начале года цена на нефть марки «Юралс» упала до минимума за последние 12 лет. В среднем по году она существенно ниже той, которая была заложена в бюджете. Соответственно, меньше выручка от экспорта.

Ситуация с доходами лучше по ряду позиций, чем прогнозировалось, тем не менее это лишь частично компенсирует падение нефтяных цен. Доходная часть бюджета по году сокращается примерно на 370 млрд рублей.

В связи с этим второй момент. Мы занимаемся сокращением неэффективных бюджетных трат. По итогам года рассчитываем сэкономить больше 700 млрд рублей и перераспределяем деньги в пользу наиболее значимых направлений. Таким образом будет перераспределено более триллиона рублей. Прежде всего они, конечно, пойдут на исполнение наших социальных обязательств. Основная часть дополнительных расходов – это трансферты Пенсионному фонду на обязательное пенсионное страхование и целый ряд других направлений. Соответственно, нам необходимо подкорректировать и дефицит бюджета, который в целом несколько возрос, но остаётся на приемлемом уровне.

Другие законопроекты касаются также важных вопросов, в том числе укрепления обороноспособности страны. За последние годы была налажена работа системы государственного оборонного заказа. Сейчас государственный оборонный заказ исполняется на высоком уровне, финансируется в положенных объёмах, деньги там немалые, поэтому надо обеспечить максимально жёсткий контроль эффективности их расходов. Законопроекты, которые сегодня рассматриваются, усиливают административную и уголовную ответственность за нецелевое использование бюджетных средств в сфере государственного оборонного заказа. В частности, предлагается ввести повышенный административный штраф за такие нарушения: до 500 тыс. рублей – для должностных лиц или дисквалификация в отношении их работы, а для юридических лиц – штрафы до 25% суммы, которая была использована не по целевому назначению. Поэтому материальный аспект очень существенный. Кроме того, определяются категории руководителей, которые будут нести уголовную ответственность за преступления в сфере гособоронзаказа. Тем самым вводится так называемый специальный состав преступления, совершённого в крупном размере, и целый ряд квалифицирующих признаков.

В повестке также законопроект, который позволяет максимально быстро снимать ограничения, связанные с выездом должников, которые погасили долги. По действующим правилам те, у кого есть задолженность, например по алиментам или уплате счетов, временно не могут выезжать за рубеж. Но бывают ситуации, когда долг погашен, а из страны человека не выпускают, потому что данные проверяются. Это срывает людям планы. Процедура, которая здесь применяется, должна быть значительно короче, не больше суток. Для этого к работе будет привлекаться Федеральная служба судебных приставов и будут организованы определённые процедурные моменты.

Мы распределяем субсидии по регионам, в частности на госпрограмму по оказанию содействия добровольному переселению соотечественников. Деньги идут в бюджеты регионов и муниципалитетов. Также распределяем средства целому ряду регионов на выполнение программ по поддержке занятости в рамках плана по обеспечению стабильного социально-экономического развития в 2016 году. Мы эту работу ведём периодически –сейчас это будет Красноярский край, Калужская и Самарская области.

Ещё один вопрос распределения межбюджетных трансфертов касается лекарственного обеспечения граждан, в частности тех, кто получает помощь от государства в виде социальных услуг. Это не только снабжение лекарствами, но и предоставление необходимых медицинских изделий, продуктов лечебного питания, целого ряда других позиций.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > premier.gov.ru, 6 октября 2016 > № 1926041 Дмитрий Медведев

В Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения состоялось очередное заседание Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре

5 октября 2016 года в Росздравнадзоре прошло очередное заседание Общественного совета по защите прав пациентов.

В ходе мероприятия были заслушаны следующие вопросы:

- реализация Концепции открытости Росздравнадзора в 2016 году;

- итоги комплексного рейтинга открытости федеральных органов исполнительной власти;

- качество медицинских изделий, находящихся в обращении на рынке Российской Федерации;

- итоги деятельности Росздравнадзора по контролю качества медицинских изделий в 2015 – первом полугодии 2016 годов;

- качество медицинской помощи в регионах Сибирского и Дальневосточного федеральных округов – оценка экспертов Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре (результаты исследования);

- организация лекарственного обеспечения больных рассеянным склерозом в Саратовской области;

- обсуждение разработанного Этического кодекса Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре.

По итогам заседания члены Общественного совета положительно оценили результаты деятельности Росздравнадзора по реализации Концепции открытости (в рейтинге, проводимым при помощи Автоматизированной информационной системы «Мониторинг государственных сайтов», Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения с начала 2016 года поднялась с 25 на 5 место), а также результаты надзорных мероприятий по контролю за обращением медицинских изделий на территории Российской Федерации.

Кроме того, Общественный совет принял к сведению для дальнейшей работы результаты исследования о качестве медицинской помощи в регионах СФО и ДФО и взял на контроль вопрос организации лекарственного обеспечения больных рассеянным склерозом в Саратовской области.

В заключение мероприятия члены Общественного совета одобрили и единогласно приняли Этический кодекс Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре.

Для движения задействуют чётный и нечётный пути

В этом году на перегоне Безенчук – Мыльная Куйбышевской магистрали завершат техническое перевооружение устройств автоблокировки.

Теперь на участке вместо числовой кодовой автоблокировки с релейной аппаратурой будет установлена новая автоблокировка с тональными рельсовыми цепями (АБТЦЕ) и централизованным размещением оборудования на посту электрической централизации (ЭЦ) и увязкой в микропроцессорную систему Ebilock-950.

Как рассказал начальник Самарской дистанции сигнализации, централизации и блокировки (СЦБ) Сергей Писковец, устройства автоблокировки на участке эксплуатируются более 45 лет, поэтому несколько лет назад приняли решение приступить к реконструкции всей системы. Техническое перевооружение участка проводилось поэтапно и в этом году будут завершено.

Новая аппаратура с тональными рельсовыми цепями и микропроцессором сможет проверять и обрабатывать входящие сигналы от дежурных по станции и с датчиков напольных устройств. Контролировать работоспособность устройств СЦБ будет микропроцессор. Кроме того, компьютер будет вести мониторинг состояния рельсовых цепей и оборудования, а в случае необходимости подскажет возможную причину неисправности.

Оптимизируется и работа технического персонала дистанции СЦБ. Например, раньше релейные шкафы размещались около каждой сигнальной точки и в случае отказа технического средства ремонтная бригада выезжала на линию для устранения неисправности. «Частично релейная аппаратура на линии сохранится, но большая часть оборудования будет размещена на посту ЭЦ. Это существенно сократит время на поиск отказа, устранение неисправности и обслуживание устройств СЦБ», – пояснил начальник технического сектора службы автоматики и телемеханики Куйбышевской дирекции инфраструктуры Андрей Жучков.Также для функционирования устройств СЦБ не потребуется содержать питающие трансформаторы на участке. Вся питающая аппаратура также будет централизованно размещена на посту ЭЦ станции.

И ещё, после завершения реконструкции на участке будет ликвидировано инфраструктурное ограничение для пропуска поездов. Так, раньше движение поездов по участку Безенчук – Мыльная было организовано по нечётному пути только в одном направлении. После завершения реконструкции оба пути – в чётном и нечётном направлениях – будут задействованы для движения. «Например, появится возможность пропускать чётный поток по обоим путям перегона», – отметил Сергей Писковец.

Дмитрий Попов

За 8 месяцев 2016 года объем вторичного рынка легковых автомобилей в России составил 3 млн 374 тыс. единиц, что на 8,5% выше показателя аналогичного периода прошлого года, сообщили в аналитическом агентстве «Автостат».

Самую большую долю рынка, 12%, занимают Москва и Московская область. При этом в Подмосковье число подержанных машин за отчетный период росло быстрее (на 10,8%), чем в Москве (плюс 6,1%).

Между тем, самая большая динамика по росту парка подержанных машин — в регионах Центральной России и Поволжья. Так, в Республике Удмуртия прирост парка подержанных машин достиг 22,7%. В Белгородской, Липецкой и Ульяновской областях зафиксирован прирост в 18%. В Курской, Тульской и Самарской областях — в 14%.

В свою очередь, в Республике Дагестан за 8 месяцев этого года, напротив, зафиксирована отрицательная динамика — продажи подержанных автомобилей снизились в этом регионе России на 4,3%.

Исполнительный директор агентства «Автостат» Сергей Удалов, комментируя результаты исследования, заявил, что до конца года динамика роста рынка по автомобилям с пробегом будет потихоньку «схлопываться».

«Она уже сейчас ниже, чем в начале года. Причина в экономической ситуации, которая продолжает оставаться не на самом хорошем уровне. А уровень насыщения рынка подержанными машинами уже почти достигнут», — цитирует эксперта «Российская газета».

Как ранее сообщал Gudok.ru, в 2015 году продажи подержанных автомобилей в России упали на 19,7% до 4,9 млн штук.

Анна Булаева

«Группа ГАЗ» по итогам 2016 года планирует поставить на экспорт более 16 тыс. единиц автомобильной техники, тогда как в прошлом году за рубеж было отправлено 14,5 тыс. машин, таким образом рост может составить 10%, сообщил «Финмаркет» со ссылкой на заявление директора «Группы ГАЗ» по развитию международного бизнеса Леонида Долгова.

«Мы методично реализуем ту стратегию, которую себе наметили. В этом году будет чуть выше 20% доля экспорта в продажах, несмотря на проседание рынков СНГ — в первую очередь, Казахстана. Мы понимаем это, и наши возможности роста лежат за пределами традиционных рынков СНГ. В этом году мы по плану должны реализовать свыше 16 тыс. единиц автомобильной техники на экспорт», — сказал Долгов, подчеркнув, что речь идет о легких коммерческих автомобилях, автобусах и автомобилях марки «Урал».

«Отдельным направлением являются двигатели ЯМЗ (Ярославский моторный завод, входит в «Группу ГАЗ»), которые также поставляются нашим партнером в СНГ, но мы их здесь не учитываем», — добавил директор «Группа ГАЗ» по развитию международного бизнеса.

В свою очередь, по словам гендиректора корпорации «Русские машины» (основной владелец «Группы ГАЗ») Манфреда Айбека, в настоящее время группа присутствует на 40 рынках.

«В этом году мы ведем переговоры с Ираном, Вьетнамом, Египтом и Кубой, чтобы понять, как лучше обеспечить там свое присутствие», — сказал он, отметив, что в 2016 году «Группа ГАЗ» вышла на рынки Мадагаскара, Боливии, Кубы, Туниса, Ганы, Монголии.

Леонид Долгов добавил, что приоритетными рынками для расширения для группы являются Эфиопия, Нигерия, Алжир, Марокко. «В Латинской Америке мы будем двигаться в Перу, Чили, Сальвадор, Эквадор. И в Азии мы собираемся решить проблему присутствия в таких странах как Камбоджа, Филиппины», — заявил он, подчеркнув, что отдельным вызовом для компании является вопрос создания праворульных версий всей линейки автомобилей группы.

Согласно данным аналитического агентства «Автостат», по итогам 8 месяцев 2016 года «Группа ГАЗ» реализовала в России 32 тыс. 633 легких коммерческих автомобилей, что на 2% больше, чем за аналогичный период 2015 года.

Современная технология будет применена при строительство станции метро «Нижегородская улица» Кожуховской линии метро, сообщил заместитель мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин.

«Решение о применении технологии «top-down» было принято из-за того, что станция расположена в условиях плотной застройки. Нам необходимо максимально быстро провести работы на поверхности, чтобы впоследствии запустить автомобильное движение на этом участке», - сказал М. Хуснуллин.

По его словам, метод строительства подземных сооружений по технологии «top-down» достаточно широко применяется в Москве и России.

«Он позволяет минимизировать влияние стройки на окружающие районы. После возведения перегородки на поверхности, внизу продолжатся строительные работы, но жители этого не почувствуют, так как на верхнем уровне уже будет запущено движение и проведено благоустройство», - пояснил заммэра.

М. Хуснуллин отметил, что по этой же технологии в Москве построят станцию «Беломорская» на Замоскворецкой линии метро.

Напомним, технология «top-down» подразумевает строительство подземной станции части «сверху вниз» - уровнями от поверхности. Ограждение котлована выполняется, как правило, в виде «стены в грунте», а за нулевую отметку принимается бетонное перекрытие над верхним подземным уровнем.

После затвердевания бетона начинаются работы по извлечению грунта из-под готового перекрытия. По мере углубления стены котлована вновь укрепляются бетоном, а при достижении отметки следующего уровня снова заливается очередное перекрытие.

Наша справка

Длина Кожуховской линии метро 17,2 км. Со станции «Нижегородская улица» можно будет перейти на Третий пересадочный контур, а с «Косино» - на станцию «Лермонтовский проспект» Таганско-Краснопресненской ветки.

Депутаты законодательного собрания Кировской области нового шестого созыва на первом заседании в четверг избрали председателем регионального парламента Владимира Быкова, который до этого являлся главой областного центра, сообщили РИА Новости в пресс-службе заксобрания.

Выборы депутатов заксобрания области состоялись в единый день голосования 18 сентября. По итогам голосования "Единая Россия" получила 37 мест в региональном парламенте, ЛДПР – 8, "Справедливая Россия" — 5, КПРФ – 4. Владимир Быков после получения мандата депутата сложил с себя полномочия главы города. Региональное отделение партии "Единая Россия" выдвинуло его кандидатуру на пост председателя заксобрания. Пятого октября депутаты городской думы Кирова избрали главой города Валерия Владыкина ("Единая Россия").

"На пост председателя заксобрания были выдвинуты две кандидатуры — Владимир Быков (ЕР) и Анатолий Чурин (КПРФ), который ранее работал директором областного департамента образования. По итогам голосования Быкова поддержали 37 депутатов, Чурина – 13", — сказал собеседник агентства, добавив, что на заседании из 54 парламентариев присутствовали 50.

Врио губернатора Кировской области Игорь Васильев, обращаясь к депутатам, отметил: "Нам предстоит сообща найти решения, которые позволят улучшить жизнь людей. Чтобы жители каждой территории, каждого населённого пункта могли уверенно смотреть в будущее. Чтобы в самых дальних деревнях работали фельдшерско-акушерские пункты, селянам не приходилось ездить в больницу за десятки километров, чтобы зимой поселения не оказывались отрезанными от жизни из-за нечищеных дорог. Чтобы во время отопительного сезона в каждом доме, в каждой квартире было тепло".

Глава региона подчеркнул, что очень рассчитывает на профессиональную, ответственную, активную работу, открытую гражданскую позицию депутатов, умение взаимодействовать в конструктивном диалоге.

Еще одна современная блочно-модульная котельная в Чебоксарах начнет вырабатывать тепло уже в октябре

Строительство блочно-модульной котельной в Заводском переулке приближается к финалу. Подрядная организация ООО «СтройКрафт» начала монтировать помещение котельной, в которой будет вырабатываться тепло для жилых домов по Заводскому переулку и по ул. К.Иванова в столице Чувашии.

В августе-сентябре подрядная организация выполнила прокладку теплосетей из стальных труб в пенополиуретановой теплоизоляции, установила фундамент под дымовую трубу блочно-модульной котельной и саму котельную, проложила трубы водопровода и канализации, газопровода и электрокабеля.

Блочно-модульная котельная произведена ООО «Сельский Комфорт». В котельной установлены два котла марки «ICICALDAIE» REX-35 суммарной мощность 0,7 МВт. Подрядчик гарантирует: к 7 октября все строительно-монтажные работы будут завершены, после проведения испытаний коммуникаций и пусконаладочных работ чебоксарцы начнут получать тепло из новой котельной. О ходе работ на данном объекте главе администрации г.Чебоксары Алексею Ладыкову докладывают ежедневно.

Кировская теплоснабжающая компания построила новый блочный тепловой пункт

Разработка проектной документации, строительство и подключение к существующим коммуникациям обошлось ОАО «Кировская теплоснабжающая компания» в 6,5 миллионов рублей.

Всего два месяца понадобилось Кировской теплоснабжающей компании на строительство блочного центрального теплового пункта, который обеспечит стабильное и экономичное снабжение горячей водой и отоплением 7 жилых домов на улице Попова и Воровского.

Для постройки нового теплового пункта прежнее здание ЦТП №112 на Попова демонтировали ввиду полной выработки ресурса.

Новый ЦТП полностью автоматизирован - параметры работы оборудования передаются в диспетчерскую КТК, контроль состояния оборудования осуществляется в дистанционном режиме.

В нынешнем году «Чувашэнерго» отремонтировало 633,92 км воздушных линий 0,4-10 кВ и 211,383 км ВЛ 35-110 кВ.

Помимо этого, энергетики отремонтировали 456 трансформаторных подстанции 6-10/0,4 кВ, провели капитальный ремонт 22 подстанций 110/35/6-10 кВ, в том числе в объеме комплексного ремонта – 14 подстанций.

На подстанциях 35-110 кВ проведен ремонт 239 выключателей 6-110 кВ, 93 отделителей и короткозамыкателей, 177 разъединителей, заменены 425 опорно-стержневых изоляторов.

В ходе нынешней ремонтной кампании проведены расчистка и расширение трасс линий электропередачи от древесно-кустарниковой растительности на площади 579 га.

Производственные отделения (ПО) филиала ПАО «МРСК Волги» (входит в группу «Россети») - «Чувашэнерго» получили Паспорта готовности к работе в осенне-зимний период 2016-2017 гг. (ОЗП). Соответствующие документы руководителям ПО вручил заместитель генерального директора ПАО «МРСК Волги» - директор филиала «Чувашэнерго» Дмитрий Иванов.

Филиал «Чувашэнерго» также прошел итоговую проверку готовности к предстоящему осенне-зимнему максимуму нагрузок. В ближайшее время ему будет вручен паспорт готовности к работе в осенне-зимний период 2016-2017 гг. Проведение ремонтных работ направлено на обеспечение надлежащего уровня надежности электросетевого оборудования, бесперебойного электроснабжения потребителей Чувашской Республики, предотвращения нарушений и отказов в работе электрооборудования.