Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Intel и МГУ объявили победителей очного этапа конкурча "Ученые будущего"

На III Всероссийском Фестивале науки были подведены итоги очного этапа четвертого конкурса научно-технических работ школьников <Ученые будущего>. Проект организован Московским государственным университетом имени М.В.Ломоносова (МГУ) и корпорацией Intel при поддержке Дирекции Фестиваля Науки. Его цель - развитие интереса к изучению точных и естественных наук среди школьников.

<Фестиваль науки открыт для всех, кто стремится к постижению нового; кого интересует, как устроен и развивается мир, в ком не иссякает жажда открытий. Конечно, эти качества присущи в первую очередь молодежи, ибо кому, как ни ей идти дорогой познаний. А потому фестивали науки предназначены, прежде всего, молодому поколению - школьникам, абитуриентам, студентам, - заявил ректор МГУ имени М.В. Ломоносова академик В.А. Садовничий. - Такие конкурсы как <Ученые будущего>, призваны включить в научный поиск школьников не только выпускных классов. Это позволит выявлять талантливых ребят в раннем возрасте и способствовать их привлечению к научному творчеству>.

В этом году на конкурс поступило около 600 заявок от учеников 9-11 классов из государственных и частных образовательных учреждений стран СНГ. Из них для участия в очном этапе было отобрано более 90 работ из Украины, Казахстана и разных регионов России. Школьники представили свои научные проекты в семи категориях: <Химия и нанотехнологии>, <Физика>, <Биология и науки о жизни>, <Техника и инженерные науки>, <Науки о Земле>, <Математика> и <Программирование>.

Экспертное жюри, в состав которого вошли ведущие ученые, представители вузов стран СНГ и специалисты корпорации Intel, отметило особенно высокий качественный уровень работ в этом году и определило 30 лучших проектов, авторы которых получили статус победителей (1 место) и призеров конкурса. На официальной пресс-конференции, прошедшей в формате круглого стола, представители Intel и МГУ обсудили вопросы популяризации науки. Определить роль, которую научно-инженерные конкурсы играют в жизни участников, помогли победители международного конкурса Intel ISEF разных лет. Ребята поделились своими успехами и отметили, что научно-инженерные конкурсы именно тот формат, который позволяет открыть в себе навыки решения сложных, комплексных задач и благодаря этому добиваться успеха.

, - отметил победитель ISEF 2005 Максим Ткаченко.

<Самое главное чему научил Intel ISEF - умение решать крупные и сложные задачи, которые никто до этого не решил>, - подчеркнул победитель ISEF 2006 Василий Дьяченко.

<Конкурс помог мне и многим другим ребятам в развитии проектов, создал все условия для воплощения своих идей. Главное - упорство>, - заметил победитель ISEF 2013 Павел Курбацкий

Специальный гость, заместитель директора международного фестиваля науки в Эдинбурге Аманда Тиндалл (Amanda Tyndall) обратила внимание на то, что задача популяризации науки имеет высокий приоритет во многих странах мира. Как показывает международный опыт, именно такие мероприятия как Фестиваль науки и научно-инженерные конкурсы, ключевым элементом которых является интерактивность, привлекают в науку. Важно дать школьникам возможность прикоснуться к науке, разработать и представить свои собственные проекты и идеи.

Вопросам вовлечения школьников в научно-исследовательскую работу была посвящена и конференция для преподавателей <Образовательная академия Intel>, ставшая неотъемлемой частью <Ученых будущего>. Участники конференции рассмотрели существующие тенденции развития дополнительного образования и научно-технической деятельности школьников в России. В частности, в рамках экспертного круглого стола участники обсудили новую образовательную инициативу - STEM-центры - совместный проект Intel, АФК <Системы> и МГУ имени М.В. Ломоносова по созданию сети научных лабораторий для школьников. Такая модель призвана быть одной из площадок для встречи школьников, ученых и представителей индустрии. Эксперты пришли к выводу, что модель STEM-центров является эффективной для привлечения школьников в научно-техническую сферу, предложили возможные направления развития проекта, в числе которых дистанционная компонента и он-лайн формы работы со школьниками в сегменте дополнительного образования, как эффективный инструмент большего охвата ребят на территории России, приучения их к новой среде, наработка новых современных компетенций.

Конкурс <Ученые будущего> является официальным этапом Intel International Science and Engineering Fair - престижного международного конкурса научных работ школьников, ежегодно проходящего в США. В феврале 2014 г. Intel и МГУ назовут лучшие проекты из числа победителей и призеров <Ученых будущего>, авторы которых представят свои исследования на Intel ISEF 2014 в Лос-Анджелесе.

Победители очного этапа конкурса <Ученые будущего> : 1)Мозгунова Екатерина, Максимова Дарья, Новосибирск, Россия. Категория <Химия и нанотехнологии>. Тема работы: <Конструирование и синтез на основе урокановой кислоты высокомолекулярного микробицидного и противоопухолевого препарата>.

2)Провоторов Павел, Черноголовка, Россия Категория <Физика>. Тема работы: <Исследование и применение факельного разряда. Спектроскопия>.

3)Коровянская Анастасия, Юбилейный, Россия. Категория <Техника и инженерные науки>. Тема работы: <Ультразвуковая форсунка>.

4)Вострокнутова Валерия, Москва, Россия. Категория <Науки о земле>. Тема работы: <Экспресс-диагностика состояния микробных сообществ почвы при загрязнении нефтепродуктами>.

5)Галков Максим, Красноярск, Россия. Категория <Биология и науки о жизни>. Тема работы: <Влияние магнитного поля на посевные качества семян и развитие проростков пшеницы мягкой (Triticum aestivum)>.

6)Славенко Матвей, Шевелина Екатерина, Екатеринбург, Россия Категория <Программирование>. Тема работы: <Алгоритм оптимального расположения двух произвольных многоугольников>.

7)Байгушев Данила, Москва, Россия. Категория <Математика>. Тема работы: <Матричные обобщения функции Эйлера>. С полным списком призеров конкурса можно ознакомиться на официальном сайте: www.intel.festivalnauki.ru

Польские бизнесмены заинтересовались переработкой томских дикоросов.

В этом месяце томские предприниматели провели презентацию перед представителями делегации Польши, в которую, кроме бизнесменов, входил и Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Польши в РФ Войцех Зайончковски.

Представители компании «Сава» презентовали иностранным гостям уникальные кедровое молочко и биоэнергетики, а сотрудники «Томской продовольственной компании» провели демонстрацию возможностей региона в сфере переработки.

- У нас есть уже договор о сотрудничестве в Центральной части России. А теперь мы имеем серьезное намерение заключить договор с одной из компаний за Уралом. Мы провели предварительную «разведку», и нам показалось, что Томская область самая подходящая. В Польше есть конкретная компания, которая уже заинтересована в сотрудничестве с Томском. Она занимается переработкой дикоросов, но проблема в том, что не хватает сырья. Представьте, небольшая по территории Польша (примерно схожа по площади с Томской областью) и население в 38 миллионов человек,- рассказал Бартломей Островски, Директор отдела международного сотрудничества Нижнесилезского воеводства.

Напомним, что Томская область является крупнейшим по производству и переработке дикоросов регионом России. В промышленных масштабах производятся замороженные, сушеные, соленые и маринованные грибы, различные ягоды, кедровые орехи и другое. В текущем году в регионе было собрано 136,6 тонн грибов и 210,9 тонн ягод.

DPD в России запускает новый проект в городах с высоким темпом роста электронной коммерции. Заботясь об удобстве своих клиентов, компания открывает пункты приема и выдачи посылок.

С ростом популярности интернет-торговли увеличивается спрос на качественную логистику. Покупатели стремятся экономить свое время и выбирать наиболее удобные способы доставки заказов. Этой осенью DPD в России открывает первые пункты приема и выдачи посылок на Урале, Северо-Западе и Юге страны. Первые 10 отделений распахнут свои двери в Новосибирске, Краснодаре, Самаре, Екатеринбурге, Казани, Хабаровске, Нижнем Новгороде, Перми, Ростове-на-Дону и Уфе.

Новые отделения будут расположены в центре города, вблизи станций метро, популярных маршрутов общественного транспорта, в крупных торговых комплексах и супермаркетах, в местах с организованной парковкой. Клиенты компании смогут не только самостоятельно получать свои заказы, но также легко и быстро совершать отправления. Это очень удобно небольшим интернет-магазинам, малому и среднему бизнесу, а также физическим лицам.

DPD в России доставит как деловое отправление, так и посылку родственнику в другом городе надежно и в срок. Пункты приема и выдачи посылок открыты для посетителей с 9:00 до 20:00 с понедельника по субботу. К оплате принимаются наличные и банковские карты.

Новые сервисные отделения предлагают самые разнообразные услуги: срочная доставка DPD EXPRESS, классическая DPD CLASSIC, услуга с уникальной системой тарификации за посылку DPD CLASSIC Parcel, доставка товаров интернет-магазинов DPD CONSUMER. Также можно отправить посылку в любую из 220 стран мира с помощью услуги DPD CLASSIC international.

О компании DPD

Доставляя ежедневно более 2,5 миллионов посылок, DPD является ведущей международной службой экспресс-доставки. DPD обладает наиболее эффективной сетью автомобильных дорог в Европе и охватывает практически все страны мира. Из обширного набора услуг компании по международной экспресс-доставке и по доставке внутри страны клиенты могут выбрать транспортно-логистическое решение как для своего бизнеса, так и для себя лично. 24 тыс. человек персонала и 18 тыс. автомобилей DPD работают более чем в 800 терминалах компании.

83,32 % акций DPD принадлежат Группе GeoPost, подразделению французской Группы La Poste. С объемом продаж, составившим в 2012 г. свыше 4 млрд евро, GeoPost занимает второе место в Европе на рынке экспресс-доставки посылок.

Как международный провайдер DPD присутствует в России и является признанным лидером на российском рынке экспресс-доставки посылок и грузов, предлагая сервис на уровне современных мировых стандартов. DPD в России осуществляет доставку по 7 000 направлениям и в другие страны мира.

Минтранс России в октябре разработает предложения по стимулированию инвестиционной деятельности в рамках создания сухогрузного района морского порта Тамань. В рамках повышения инвестиционной привлекательности порта может быть создана особая экономическая зона /ОЭЗ/. Об этом говорится в плане-графике реализации мероприятий по развитию и строительству портовых мощностей на Таманском полуострове, передает ИТАР-ТАСС.

Минтранс также определит финансовую и организационную модели развития портовых мощностей и стоимости их эксплуатации. Также с октября начнется расчет тарифов на услуги в портах. Завершить эту работу планируется до конца 2014 года. Кроме Минтранса в работе принимают участие Минфин, Минэкономразвития, ФСТ, Росморречфлот, управляющая копания порта ООО "РМП-Тамань", независимые консультанты и заинтересованные организации.

План-график подготовлен в соответствии с поручением правительства от 25 сентября и поручениями президента от 12 августа по итогам совещания "О развитии портов Азово-Черноморского бассейна".

Согласно плану-графику, строительство и запуск порта должны быть завершены в 2020 году.

С августа до октября текущего года проект "Создание сухогрузного района морского порта Тамань" находился в Главгосэкспертизе. Теперь Минтранс совместно в профильными ведомствами и министерствами начинает подготовку документов по планировке территории, согласование мест размещения объектов, изъятие земельных участков под объекты федеральной собственности в порту. Также будет разработана проектная документации и пересчитана смета.

В 2014 году планируется, в том числе, завершить все подготовительные работы и выйти на передачу госзаказчикам земли под строительство объектов порта, начать электрификацию железнодорожных линий Таманского полуострова, постепенно развивать предпортовые станции, устранив барьерные места при движении грузов.

В следующем году также будут проведены конкурсы по выбору инвесторов для строительства морских терминалов и начнут определяться концессионеры для строительства объектов общепортовой инфраструктуры. Ввод в эксплуатацию объектов порта начнется в 2017 году и закончится в 2020 году.

Глубоководный порт Тамань должен стать альтернативой Украинским порам для грузоотправителей, иметь порядка 10 терминалов и привлечь крупнейших портовых игроков. Свое желание участвовать в проекте уже изъявили "Кузбассразрезуголь", "Русал", "Еврохим", "Уралкалий", СУЭК, UCL Holding, "Металлоинвест", ОЗК, Global Ports, группа "Дело". Объем финансирования превышает 228 млрд рублей. Из них стоимость строительства объектов федеральной собственности, реализуемых на первой стадии, - около 115,5 млрд рублей /в том числе за счет средств федерального бюджета - 76 млрд рублей, за счет внебюджетных источников - почти 39,5 млрд рублей/. На второй стадии строительства, когда будут создаваться объекты частной собственности, инвестиции частного сектора составят более 112,5 млрд рублей.

Корпорация "Интервесп" примет участие в семинаре "Эксплуатация и подготовка твердосплавных дисковых пил на мебельных предприятиях" в Новосибирске

Семинар состоится 17 октября с 14:30 до 17:30 в конференц-зале №4 (3-й этаж) ВК "Новосибирск Экспоцентр" в рамках выставок "СибМебель" и "Woodex Siberia". Организатор - редакция журнала "ЛесПромИнформ" при поддержке "ITE Сибирская Ярмарка". Официальный партнер - компания Vollmer.

Специалисты корпорации "Интервесп" выступят на семинаре с докладом на тему "Дереворежущий инструмент BSP (Италия): точный, надежный, эксклюзивный", в котором расскажут о достоинствах и особенностях инструмента своего итальянского партнера - компании BSP.

Девиз компании BSP - высокое качество и нестандартный подход к клиенту. Более 40 лет компания занимается производством инструмента для деревообрабатывающих и мебельных производств. BSP - одни из первых на итальянском рынке, кто стал применять поликристаллический алмаз в производстве инструмента.

Спектр продукции BSP очень широк и включает в себя как стандартный инструмент, так и продукцию, произведенную по индивидуальным заказам клиентов.Ассортимент включает в себя более 3 тыс. наименований - это и ножевые барабаны, и пильные диски, и концевые фрезы, сверла, сменные пластины и ножи и многое другое. В 2013 году компания BSP вывела на рынок новую линейку продукции - концевые фрезы с напайкой для ручного электроинструмента. Отличительной особенностью этого инструмента является надежное качество по доступным ценам. Благодаря высокому качеству инструмент BSP рекомендуют своим клиентам многие ведущие производители деревообрабатывающего оборудования такие, как SCMGROUP (Италия).

На выставке "Woodex Siberia - 2013" в Новосибирске продукция BSP будет представлена на стенде корпорации "Интервесп", а 17 октября участникам семинара по инструменту будут сделаны нестандартные предложения на покупку инструмента BSP.

Кроме презентации инструмента BSP, на семинаре "Эксплуатация и подготовка твердосплавных дисковых пил на мебельных предприятиях" будут освещаться такие темы, как профессиональная заточка инструмента и критерии подбора заточного оборудования, важность правильной установки инструмента на современных раскроечных станках, а также как повысить эффективность мебельного производства и оптимизировать затраты на инструмент.

Не менее 11 человек пропали без вести и двое получили ранения в результате обрушения секции 24-этажного жилого здания в колумбийском городе Медельин, сообщают в воскресенье местные СМИ.

Первые сигналы о возможной трагедии появились в минувшую пятницу в виде огромных трещин на стенах элитного жилого комплекса. По сообщениям властей, тогда же было принято решение об эвакуации жителей дома.

Спасатели отмечают, что среди обломков могут находиться 15-20 человек в общей сложности - это осматривавшие здание рабочие строительной компании, а также некоторые жильцы.

Работы на месте обрушения ведут примерно 60 спасателей, пожарных и полицейских. Ночью работы были приостановлены в связи с тем, что инженеры заявили об опасности обрушения соседней секции эвакуированного здания. Дмитрий Знаменский.

Партия "Альянс зеленых" собрала в Белгороде до 200 человек на митинг против разработки сланцевых газов на территории Украины.

Украинские власти договорились с инвесторами о геологической разведке и добыче сланцевых газов вблизи российско-украинской границы на Юзовской площади в Харьковской области.

Правительство Украины видит в добыче сланцевых газов путь ухода от энергетической зависимости от России. Экологическая партия

"Альянс зеленых" уверена, что нынешние технологии добычи сланцевого газа экологически небезопасны, так как этот вид газа считается трудно извлекаемым, и для его добычи используют воду со смесью песка и высокотоксичных химикатов. По мнению представителей партии, разработка газов является экологической угрозой для прилегающей территории.

Как отметили участники митинга, часть европейских стран из-за высокой опасности отказались от добычи сланцевых газов в густонаселенных районах. К этому они призывают и правительство Украины. "Сегодня мы собираем подписи под обращением и хотим отправить резолюцию президенту Украины Виктору Януковичу. Хотим попросить его не ставить сланцевый крест на жизни двух братских народов", - сообщил лидер партии "Альянс зеленых" Глеб Фетисов.

По данным управления МВД региона, экологический митинг был согласованным, заявлено около 2 тысяч человек, но фактически присутствовало не более двухсот. Организаторы митинга заявляют, что, по их данным, участников митинга было почти 700 человек.

Согласно новому исследованию, проведенному американскими учеными, слишком долгий сон может снижать умственные способности человека. Как показали результаты анализа, люди, которые спят в среднем по 9 часов и более, имеют более низкие показатели когнитивных функций мозга по сравнению с теми, кто спит по 6-8 часов в сутки. Результаты проведенной работы опубликованы в журнале Psychiatric Research.Объединенная группа исследователей из университетской клиники в Мадриде и Колумбийского университета в Нью-Йорке изучила данные свыше 2 700 человек в возрасте 60-70 лет, которые находились под наблюдением специалистов в течение трех лет. Контрольную группу составили 49 % участников эксперимента, спавших по 6-8 часов в сутки, 40 % испытуемых имели привычку спать по 9 и более часов и 11 % человек спали всего по 5 часов в сутки и меньше.

В начале и в конце всего эксперимента пациенты проходили тест для определения состояния когнитивных функций мозга, так называемый мини-тест исследования психического состояния (MMSE), который используется для оценки деменции. В итоге было выяснено, что снижение таких когнитивных способностей, как память и мышление, шло в два раза быстрее у любителей долго спать по сравнению с теми, кто спал по 6-8 часов.

По словам авторов работы, разница в показателях умственного состояния сонь и контрольной группы людей оказалась значительной, причем полученные результаты остались неизменными при учете таких факторов, как возраст участников эксперимента, их образование и наличие вредных привычек (курение, прием алкоголя).

Как отметил глава исследования Джулиан Бенито-Леон (Julian Benito-Leon), необходимы дальнейшие исследования для того, чтобы подтвердить сделанные выводы, так как на это могут быть и другие объяснения. Например, привычка долго спать может оказаться следствием, а не причиной снижения психических функций.

Предыдущие исследования влияния продолжительности сна на организм показали, что недостаток сна связан с риском развития диабета, сердечно-сосудистыми заболеваниями и ожирением.

В апреле 2014 года будет объявлена цена работ по рекультивации отходов Байкальского ЦБКТехнико-экономическое обоснование способа рекультивации накопленных отходов Байкальского ЦБК будет готово 20 октября. Об этом на встрече с губернатором Иркутской области Сергеем Ерощенко рассказал генеральный директор ООО "ВЭБ Инжиниринг" Дмитрий Шейбе, сообщили в пресс-службе регионального правительства. Подготовку проектно-сметной документации на проведение рекультивации шести миллионов тонн отходов БЦБК планируется завершить в апреле 2014 года.

На встрече с губернатором Сергеем Ерощенко, которая состоялась 9 октября, генеральный директор ООО "ВЭБ Инжиниринг" Дмитрий Шейбе рассказал о способе рекультивации отходов комбината. По его словам, уже идёт процесс создания хозрасчётных единиц, которым в том числе предстоит заниматься ликвидацией карт с шлам-лигнином. На сегодня в эти организации трудоустроено больше три-дцати человек, высвобожденных после остановки комбината.

Технико-экономическое обоснование способа рекультивации накопленных отходов Байкальского ЦБК будет готово 20 октября текущего года. Как сообщил Шейбе, с большой долей вероятности выберут способ рекультивации с применением цементирующих веществ. Сначала шлам-лигнин предстоит обезводить, насколько это возможно, затем он будет смешан с цементом, пояснили в пресс-службе регионального правительства. После затвердевания получившегося бетона поверхность карт закроют специальной плёнкой, которая будет стимулировать рост растений, и засыплют плодородным слоем земли.

Кроме того, предстоит создать противоселевые ловушки. Подготовку проектно-сметной документации на проведение рекультивации шести миллионов тонн отходов БЦБК и прохождение экологической экспертизы планируется завершить в апреле 2014 года.

Около сотни работников остановленного Байкальского ЦБК вышли на пикет в Иркутске

Около сотни работников остановленного Байкальского ЦБК вышли на пикет в Иркутске в минувшую среду. Собравшиеся напротив областного правительства тихие, уставшие от неопределённости люди с транспарантами ожидали от власти конкретных ответов на вопросы, которые можно было свести к одному: как дальше жить? Руководство региона и Байкальска в ответ призывало людей к диалогу, обещало адресную поддержку и новые рабочие места в моногороде. Какие и когда они появятся - пока по-прежнему не ясно.

В солнечный полдень в сквере имени Кирова собралась организованная толпа. Не было ни речей, ни агрессии, ни конфликтов. Люди, общее настроение которых, пожалуй, лучше всего описывают слова "сдержанная безысходность", развернули транспаранты с лозунгами, написанными белой краской на синей, как небо над Байкалом, материи. В отличие от акций протеста пятилетней давности сейчас байкальчане не требуют открытия БЦБК, а просят работы и хоть какой-то определённости. "Я не против того, чтобы завод закрыли в целях сохранения Байкала, но дайте мне какую-то альтернативу", - выражает мнение многих попавшая под сокращение Екатерина Яковлева.

"Единственное наше требование сегодня - привлечь власти к диалогу с работниками, - говорит председатель первичной профсоюзной организации БЦБК Юрий Набоков. - Мы хотим услышать сами, что и когда конкретно будет построено, когда состоится сдача того или иного объекта, чтобы показали инвесторов, предложили бизнес-планы или перечень специальностей по программам переобучения".

Напомним, в конце сентября был подписан приказ о сокращении 494 сотрудников, ещё 294 человека уволились по соглашению сторон. На положенные по закону выплаты направлено в общей сложности порядка 85,7 млн рублей. Часть людей находит работу, даже не вставая на учёт в службу занятости. "Те, кто подписал "по соглашению сторон", уже знали, что где-то смогут трудоустроиться. Кто-то работал на нашем предприятии из других регионов и уехал", - говорит председатель первичной профсоюзной организации БЦБК Юрий Набоков. Несколько семей, заинтересовавшихся предложением работы от Тихвинского вагоностроительного завода, уже отправились в Ленинградскую область, другие работники проходят медкомиссию. В общей сложности от желающих туда устроиться, по информации профсоюза, поступило порядка 70 анкет.

Но все уволенные с БЦБК пере-ехать в другие города не смогут, да и отток людей из моногорода - не самая оптимистичная перспектива для него. Сокращённые требуют создания рабочих мест в Байкальске и по-прежнему ждут решительных шагов от властей.

В настоящее время центр занятости Слюдянского района предлагает безработным около сотни вакансий. Однако уволенные не спешат их занимать. Персонал требуется в основном в сфере обслуживания туристического бизнеса. "Эти вакансии не соответствуют технологическим, производственным специальностям работников предприятия, в любом случае им придётся пройти переквалификацию, чтобы их занять", - говорит Юрий Набоков. Эту мысль подтверждают и сами пикетчики: "Вакансии, которые предлагает центр занятости, - уборщица, продавец, официант, повар, - перечисляет Екатерина Яковлева, бывший диффузорщик целлюлозы. - На повара я не училась, для официанта не подхожу, уборщица мало получает. Я мать-одиночка, мне нужно растить ребёнка, кормить, одевать". Дело даже не в содержании работы, отмечает собеседница издания, а в заработке. Причём её зарплатные ожидания трудно назвать завышенными - достойной по меркам Байкальска женщина, в одиночку воспитывающая ребёнка, называет оплату труда от 15 тысяч рублей. Предложение переехать в Ленинградскую область Яковлева и её коллеги называют хорошим, но для женщин там мало мест, нужны крепкие мужчины с хорошим здоровьем.

Тема закрытия БЦБК перестала быть новостью ещё в 2008 году, но в этот раз, ожидали байкальчане, оно должно было пройти иначе. "Мы все понимаем, что комбинат открыли, чтобы закрыть, но закрыть цивилизованно - с созданием новых рабочих мест. К этому люди были готовы, - считает Набоков. - А получилось так: опять закрыли производство, абсолютно ничего не предложив". Впрочем, глава профкома комбината не забывает об одном положительном отличии - сегодня бывшие сотрудники БЦБК получают выходные пособия и положенные по трудовому законодательству выплаты без задержек.

Исторические параллели проводит и уполномоченный по правам человека в Иркутской области Валерий Лукин, ранее наблюдавший за процессом закрытия комбината с позиции заместителя руководителя областного объединения профсоюзов: "Требования, которые выдвигаются, справедливые и вообще-то не новые. К сожалению, повторяется ситуация 2008 года: одномоментно закрыли комбинат и граждане остались без работы. Пять лет назад безработными стали почти 1,5 тысячи человек". Он напомнил также, что общественные организации экологической направленности, выступавшие за закрытие БЦБК, заявляли и о необходимости создания рабочих мест. "Сокращение идёт в соответствии с законодательством, - констатирует Лукин. - Всё здесь соблюдено, только не учитывается, к сожалению, человеческий фактор".

К пикету байкальчане начали готовиться с начала августа, после совета кредиторов БЦБК. "За это время написали письма и в администрацию президента, и [заместителю председателя правительства России] Аркадию Дворковичу. Все говорят о том, что проблему должно решать правительство Иркутской области", - резюмирует Набоков. После пикета актив и профсоюзный лидер прошли в правительство, ожидая узнать, как идёт создание рабочих мест в Байкальске, какие инвесторы готовы зайти на территорию района, получить перечень требующихся специальностей и программу переобучения работников. Пикетчики на-деялись встретиться с губернатором, но первый зампред правительства Владимир Пашков вызвал огонь на себя. "Хотелось бы провести встречу в диалоговом режиме", - заявил он вначале, но происходящее больше напоминало коллективный монолог представителей власти и руководства комбината. Всего нескольким бывшим сотрудникам БЦБК удалось задать свои вопросы.

В министерстве труда и занятости Иркутской области есть официальные обращения ряда компаний на привлечение рабочей силы: вахтовым методом в Бодайбо, в строительный сектор Байкальска и сферу ЖКХ Слюдянского района, сообщил Владимир Пашков. "Порядка 130 человек сегодня принимаются на работу, - заявил мэр моногорода Василий Темгеневский. - Договорились со строителями, что они не будут привозить гастарбайтеров из других регионов, а в первую очередь предпочтение отдадут бывшим работникам ЦБК". Область уже серьёзно снизила квоту на иностранную рабочую силу, принято решение уменьшить её ещё на 2000 мест.

Кроме того, рассматриваются как минимум два новых производства. Наиболее многообещающим выглядит проект по организации сборки электротехнической продукции, который предлагает "серьёзное предприятие с серьёзными намерениями". В правительстве не раскрывают потенциального инвестора, однако, по информации ИТАР-ТАСС, цех по сборке электроосветительного оборудования на площадях БЦБК готова открыть китайская компания NVC Lighting Technology Corporation. Планируется выпускать около тысячи наименований продукции - светодиодные лампы от точечных светильников до промышленных прожекторов. Предполагаемый объём инвестиций - 750 млн рублей. Проект предусматривает строительство инженерных сетей, общежития, столовой и спортивной площадки, а главное - создание от 800 до 1000 рабочих мест в Байкальске.

"Я бы не хотел, чтобы у кого-то из работников БЦБК сложилось ощущение, что они брошены", - заявил Владимир Пашков, пообещав адресное решение проблем байкальчан. Какое ощущение сложится у жителей Усолья-Сибирского, похоже, сейчас менее важно: инвестора пришлось убеждать переориентироваться с усольской площадки, куда он метил, на Байкальск. "Были ограничения по 634 постановлению ("Об утверждении перечня видов деятельности, запрещённых в центральной экологической зоне Байкальской природной территории". - "Конкурент"), которые останавливали инвесторов. Мы их убедили в том, что при изменении технологии они смогут втиснуться в эту щель, - отметил Пашков. - Именно с этим проектом мы двигаемся полтора-два месяца. Вероятность, что в ближайшее время он состоится "в железе", велика". Первый зампред правительства заверил, что инвестор готов подписать соглашение, нужно только немного помочь ему с решением земельного вопроса и провести экспертизу проекта. Выпуск продукции может начаться уже следующей осенью. Правительством РФ принято решение о расширении перечня разрешённых видов деятельности на территории Центральной экологической зоны Байкала. Потребности бизнесов, которые тяготеют к инфраструктуре промплощадки БЦБК, будут удовлетворены, уверен Владимир Пашков. Впрочем, руководителю профкома комбината всё равно хотелось узнать более точные сроки строительства, количество вакансий и специальностей.

На комбинате остаётся 756 сотрудников, напомнил директор БЦБК по общим вопросам Александр Якунин: "Для обслуживания ТЭЦ это слишком много. Думаем о создании ООО на базе железнодорожного, автотранспортного и, возможно, древесно-заготовительного цехов. Нужно около 150 человек, в ближайшее время будем рассматривать достойных, вменяемых людей, которые не склонны к злоупотреблениям или хищениям". Накануне заседания, сообщил он, были задержаны работники, которые пытались унести порядка 170 кг медного кабеля из варочного цеха.

70 человек будут задействованы летом на рекультивации карт шлам-лигнина. Также есть около 10 вакансий на Усть-Илимском шиферном заводе, порядка 60 на производстве целлюлозы и 70 на лесозаготовительном предприятии группы "Илим".

В министерстве труда и занятости предусмотрено 25 млн рублей на переобучение бывших работников БЦБК. И байкальчане говорят о готовности получать новые профессии, однако, как выяснилось, это довольно сложно. "Я сокращённая, встала на биржу труда, - говорит Мария Мартынова, бывший оператор очистного отдела. - Предлагают только вакансию продавца с зарплатой 7,5 тысячи рублей без соцпакета. Я переобучаться готова, но с трудоустройством, а у нас в Байкальске после обучения снимают с учёта и работу мы ищем сами". Другой уволенной байкальчанке предложили переобучаться в Иркутске или Ангарске. Обучение оплачивает государство, а вот проживание - за свой счёт, говорит женщина. Однако, по информации министерства труда и занятости области, сокращённым положена также оплата проезда и временного проживания на новом месте, а после обучения гарантировано трудоустройство.

Но беспокоит людей не только безработица. Система ЖКХ и социальная сфера моногорода во многом зависели от градообразующего предприятия. "Оздоровительный детский сад стал обычным. Его стало дорого содержать, - говорит Наталья Ложникова. - У меня ребёнок-инвалид. Чтобы устроить его в садик в Иркутске, пришлось покупать здесь прописку и снимать квартиру. Вся зарплата мужа и пенсия уходят на это. На что жить?"

Повышение тарифов с января - ещё одна проблема, с которой предстоит столкнуться Байкальску. А с 25 декабря те самые 494 человека, которых сейчас уведомили о сокращении, перестанут получать положенные выплаты.

Владимир Пашков предложил создать комитет, куда войдут активисты с БЦБК, чтобы обобщать запросы и проблемы, с которыми сталкиваются люди, а также взаимодействовать с местной администрацией и правительством. Переселение людей из Кеуля, попавшего в зону затопления ложа Богучанской ГЭС, было гораздо более сложным процессом, попытался успокоить байкальчан Пашков: "Проблема не так страшна, глаза боятся, а руки делают". Диалог не прекратится ни при каких обстоятельствах, подчеркнул он. Вот только байкальчанам рабочие места нужнее, чем общение.

Принципы "зелёной" экономики пока не прижились в России

"Необходима выработка устойчивых моделей производства и потребления, которые позволят обеспечивать стабильный рост экономики и снимать критические угрозы для экологии. Общество, экономика и природа - неразделимы. Именно поэтому нам и нужна новая парадигма развития, способная обеспечить благосостояние общества без избыточного давления на природу". Эти слова принадлежат премьер-министру Дмитрию Медведеву, который произнёс их минувшим летом на конференции ООН по устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро. Но, удивительное дело, страна помнит всё про часовые стрелки и про то, что государство не должно кошмарить бизнес своими проверками, а вот громкое заявление о необходимости новой парадигмы развития для ухода от критических угроз все тут же забыли, а может, и вовсе не услышали.

На недавно прошедшей Международной научно-практической конференции Российского общества экологической экономики я познакомился с доктором экономических наук Сергеем Бобылёвым. Сергей Николаевич - профессор кафедры экономики природопользования экономического факультета МГУ. Академик РАЕН и Российской экологической академии. Победитель конкурса Правительства СССР на лучший проект по спасению Аральского моря. Победитель конкурса издательства "Экономика" на лучшую монографию. Главный редактор доклада о человеческом развитии в Российской Федерации, получившего специальный приз ООН на международном конкурсе. Автор более 150 научных работ. Его научные интересы - экологические проблемы макроэкономической политики, устойчивого развития, экономическая оценка природных ресурсов. Сергей Бобылёв - один из ведущих специалистов России в области "зелёной" экономики.

- Первым шагом при переходе к устойчивому развитию, к "зелёной" экономике должно стать изменение системы измерений, - убеждён профессор. - То, что мы называем природными ресурсами, на самом деле является природным капиталом. Достаточно это понять, чтобы многое и в экономике, и в экологии встало на свои логические места. А сейчас так: чем больше добыли, выкачали из недр, чем больше срубили, чем больше распахали, тем это считается лучше для экономики. Но это антиустойчивая позиция.

"Зелёная" экономика - это не партия "зелёных". Не общественное природоохранное движение. Не Гринпис и не WWF. Это, как толкует "Википедия", "направление в экономической науке, сформировавшееся в последние два десятилетия, в рамках которого считается, что экономика является зависимым компонентом природной среды, в пределах которой она существует и является её частью. Теория "зелёной" экономики базируется на трёх аксиомах: невозможно бесконечно расширять сферу влияния в ограниченном пространстве, невозможно требовать удовлетворения бесконечно растущих потребностей в условиях ограниченности ресурсов, всё на поверхности Земли является взаимосвязанным".

"Зелёные" экономисты считают, что экономический рост противоречит первой аксиоме. Домашнюю печку вполне можно протопить и мебельным гарнитуром из карельской берёзы, который вам дедушка в наследство оставил. Если отнестись к нему, конечно, как к топливному ресурсу, а не как к полученному в наследство капиталу. С точки зрения сегодняшней экономики это будет очень даже выгодно: за дрова надо платить, а гарнитур - он для вас ничего не стоит, потому что достался вам так же бесплатно, как России, к примеру, лес от природы-матушки, или нефть, или чистая байкальская вода. Зачем крупному лес-ному бизнесу, инвестирующему приличные средства в собственное развитие, бережно относиться к лесу, если государство не продаёт, а отдаёт ему древесину (считая живой лес ресурсом, а не капиталом) на корню по 12-14 рублей за куб. Нет, я не ошибся. Не по 1200 и даже не по 120, а именно по 12 рублей (по цене самой дешёвой пластмассовой ручки) за кубометр ангарской сосны в Братском районе, в частности.

- Говорить, что выход из кризиса заключается в росте ВВП, на мой взгляд, вообще ошибка, - объясняет профессор. - Делать акцент надо не на количественном, а на качественном росте. Критически важным для России является сохранение природного капитала. Здесь сложилась абсолютно новая ситуация. Наша энергетика в виде локомотива уже не тянет экономику. А вот как использовать наш природный капитал - это большой вопрос.

Леонид Корытный, заместитель директора Института географии Сибирского отделения РАН, в здании которого проходила конференция, заметил, что Российское общество экологической (или "зелёной") экономики, организовавшее эту конференцию, было создано ровно 20 лет назад здесь же - у нас, на Байкале. И Россия до сих пор вынуждена искать (или делать вид, что ищет) ответ на "большой вопрос" Сергея Бобылёва в теории, хотя европейские страны нашли его в практическом использовании "зелёной" экономики. Её отличие от привычной "коричневой" заключается в том, что при определении реальной эффективности бизнеса "зелёная" экономика вычитает истощение не только прямо использованного природного капитала, но и всевозможные экологические ущербы, к примеру от загрязнения воды, почв, атмосферы.

Примеров негативных последствий традиционной экономики в Иркутской области очень много. Люди постарше помнят, в частности, что был когда-то в "Усольехимпроме" цех, производящий хлор и каустическую соду по технологии ртутного электролиза. Цех экологически опасный, но экономически крепкий. Рабочие места, прибыль, налоги, ВВП - всё как надо, якобы устойчивое развитие. Но - ртуть! "Восточно-Сибирская правда" об этом много писала. Вначале обнаружилось загрязнение грунтов под цехом. Не страшно: посторонние по этому грунту не ходят, огурцы на нём никто не выращивает. Потом пошло загрязнение грунтовых вод, потом - Братского водохранилища, потом - рыбы, которой ежедневно питается местное население нескольких деревень на берегу особо "нехороших" заливов. И вот уже медики, проводя специальные исследования, обнаруживают чрезмерное содержание ртути в волосах жителей, в грудном молоке кормящих матерей... И нехорошая статистика - как-то многовато по сравнению с контрольными территориями здесь рождается детей с некоторыми умственными отклонениями. То ли из-за загрязнения природы ртутными соединениями, то ли по другим причинам - не совсем ясно.

Но цех закрыли. Стали считать накопленный ущерб и деньги, необходимые для устранения последствий того "экономического развития". Выяснилось, что требуемые суммы затрат на полную и гарантированную очистку грунтов, грунтовых вод и загрязнённых заливов водохранилища как минимум сопоставимы и даже, скорее всего, превысят стоимость всей "прибыльной" продукции, выпущенной этим цехом с момента его ввода в эксплуатацию.

- За годы кризиса российская экономика стала ещё более сырьевой, - констатирует Сергей Бобылёв. - Можно называть её по-разному, но, к сожалению, переход к новой экономике не удался.

Термин "устойчивое развитие" сегодня не просто расхожий. Он уверенно входит в моду и потому всё чаще звучит на всяких крупных собраниях, заседаниях, совещаниях и форумах. Учёные экономисты и экологи обычно используют его, что называется, по делу. В реальном значении с конкретным смысловым наполнением. А вот чиновниками он порой произносится всего лишь как модное словосочетание, как заклинание, необходимое для придания дежурному и даже демагогичному выступлению внешней солидности и современности. В 2008 году, к примеру, когда Байкальский ЦБК вдруг умер сам по себе от старости и ветхости, не дождавшись правительственных решений и постановлений, солидный чиновник растолковывал мне, что убыточное предприятие, ставшее символом загрязнения колодца планеты, необходимо реанимировать в целях... Правильно. В целях "устойчивого развития Слюдянского района и области в целом". Реанимировали, вложив бешеные деньги, в том числе и из бюджетов разных уровней. Получили дополнительную порцию финансовых убытков и загрязнений для Байкала. Но совсем недавно обанкротившееся производство целлюлозы на БЦБК вновь было остановлено. И опять же, как объясняют чиновники, для обеспечения того самого устойчивого развития территории, ради которого тратили деньги на реанимацию. Умные люди уже ведут подсчёты накопленного комбинатом природного ущерба, и я не удивлюсь, если его денежный эквивалент, как и в случае с усольским цехом ртутного электролиза, превысит стоимость всей выпущенной на берегу Байкала целлюлозы.

А ещё некоторые чиновники убеждены, что на территории Иркутской области для её устойчивого развития надо вырубать не 25-26 миллионов кубометров леса, как сейчас, а 30 или даже под 50 миллионов. Тоже для обеспечения устойчивого развития региона. Рассказал об этом учёному.

- Вот я, например, всегда своим студентам говорю, что дерево на корню, несрубленное, в три-четыре раза ценнее, чем срубленное дерево, чем древесина, - отвечает Сергей Николаевич. - За счёт водорегулирования и предотвращения наводнений. За счёт предотвращения парниковых изменений на планете, поддержания различного рода природных циклов, связанных с качеством воздуха, и так далее.

- Дерево на древесину можно срубить один раз в сто лет, а ягоды, грибы, лекарственные травы собирать в течение этих ста лет...

- Конечно. Лес - это среда обитания для животных, в том числе для охотничьих, благоприятная среда обитания человека. Всё это есть природный капитал, который мы уничтожаем попутно, забирая одну только древесину, половину объёма которой тоже отправляем в отходы, превращаем в загрязнения. Вот я и говорю: до четырёх раз живое дерево ценнее срубленного. Необходимо включить эти недревесные полезности дерева в экономический механизм.

- Согласен, что это станет реальным, а не кажущимся развитием, не созданием видимости развития. Но не очень верю, что это скоро про-изойдёт в жизни. Из личной практики знаю, что для среднестатистического чиновника, который принимает конкретные решения, развитием является только то, что изменено человеком и приносит конкретную финансовую, денежную прибыль. Под развитием Байкальской природной территории, к примеру, подразумевается вовсе не сохранение естественности экосистемы, а строительство отелей, причалов и развлекательных объектов с единственной целью - привлечь на берега максимальное число состоятельных людей со всего мира и заставить их оставить свои деньги здесь. Уже сегодня не всякий иркутянин в состоянии позволить себе отдых на Байкале. Проще, а зачастую и дешевле съездить в Китай, ещё дешевле - в Монголию, на Хубсугул, который похож на наше озеро, но его ландшафты не изуродованы красными крышами и дощатыми сортирами турбаз, как байкальский пролив Малое море. Люди, принимающие решения, считают, что, когда мы научимся "по-взрослому" перекачивать нефть и газ из своих месторождений в Китай и для того же Китая вырубать своего леса станем в два раза больше, чем сегодня, а берега колодца планеты застроим пятизвёздочными отелями, тогда наша область превратится в экономический локомотив, который вывезет нас из кризиса.

Профессора утрирование ситуации не смутило. Выслушав, Сергей Бобылёв вместо прямого ответа рассказал, что год или два назад он участвовал в реализации специального проекта. По формуле, выведенной в соответствии с понятием "зелёной" экономики и устойчивого развития, группа организаций попыталась составить эколого-экономический рейтинг российских регионов не на основе привычного всем ВВП, который устойчивого развития не предполагает, а по так называемому индексу истинных накоплений.

- Рассчитывая индекс, мы вычитали истощение природных ресурсов - природного капитала, в том числе и за счёт негативного воздействия промышленности, - объясняет учёный суть необычного рейтинга. - Помню, что самым большим минусом для вашей области оказалось как раз использование лесов. Плюсом шли площади особо охраняемых природных территорий, социальные расходы на образование, на культуру, даже на спорт как на некое расширение истинных накоплений. В итоге на первом месте мы получили Республику Алтай. А вот Иркутская область, к сожалению, заняла только 75 место. Если бы не огромные площади особо охраняемых природных территорий - прежде всего сам Байкал и Прибайкальский национальный парк, - индекс был бы ещё ниже.

Признаюсь, услышать об этом мне было не то чтобы обидно, нет, скорее грустно, хоть и вполне ожидаемо. И мне захотелось, чтобы время ускорилось, чтобы к управлению экономикой скорее пришли те студенты, которые знают, что живой лес и живой Байкал - это не ресурс, а капитал, доставшийся нам в качестве наследства. Которые понимают, что живое дерево в четыре раза дороже срубленного.

В Омской области перевыполнен план по искусственному восстановлению лесаПо данным Главного управления лестного хозяйства Омской области, в регионе за 9 месяцев 2013 года высажено более 1200 гектаров леса, что на 3% выше плановых показателей. Наибольшая площадь посадок зарегистрирована на территории Омского, Тевризского, Знаменского и Калачинского лесничеств. Предпочтение отдается хвойным культурам (ель, сосна, лиственница).

Посадка деревьев ведется на участках, пострадавших от лесных пожаров, а также площадках лесозаготовки. Выполнение работ по лесовосстановлению на месте рубок - обязательное условие для арендаторов лесного фонда.

По прогнозам специалистов, полным комплексом лесовосстановительных мероприятий, включающих уход за лесными культурами и выращивание семян в питомниках, в 2013 году будет охвачено более 4 тыс. га лесных массивов.

Кроме того, специалисты Минприроды сообщили о ближайших планах по формированию зеленых зон на территориях заповедников. Так, в Дендропарке им. Комиссарова в конце следующей недели будет высажено более 500 саженцев декоративных кустарников (форзиция, компия, барбарис), хвойных деревьев (туя шаровидная, лиственница сибирская) и плодовых культур (яблоня и груша сортовая, рябина). А на территории природного парка "Птичья гавань" в рамках социальной акции организована посадка 50 саженцев 6-годовалого кедра.

Россия и Китай постепенно создают инфраструктуру, необходимую для ускорения трансграничных грузоперевозок. Однако резкому росту грузооборота до сих пор препятствуют слабые места транспортной системы внутри самой России.

В конце сентября Пекин принимал делегатов 17-ого заседания российско-китайского Комитета по транспортному взаимодействию. Цифры, озвученные во время встречи, демонстрировали рост грузооборота РФ-КНР в течение года всеми видами транспорта, несмотря на продолжающийся застой в мировой экономике.

Стороны урегулировали несколько вопросов, касающихся пассажирских автоперевозок, а также воздушного сообщения между двумя странами. Помимо этого россияне и китайцы завершили еще один этап в строительстве железнодорожного моста на перегоне Нижнееленинское-Тунцзян, подписали соглашение по морскому транспорту.

В 2012 году грузооборот между РФ и Китаем достиг 39 млн. тонн посредством морского и речного транспорта, по железной дороге провезли 29,3 млн. тонн. - Минтранс РФ.

В первой половине 2013 года был резкий прирост морского экспорта каменного угля из России. Контейнерные перевозки выросли до 193 тыс. ДФЭ, это на 8% больше, чем за аналогичный период 2012 года.

Прямые авиарейсы были запущены между китайскими городами и некоторыми регионами СФО и ДВФО.

Перспективные транспортные проекты

"Одним из наиболее приоритетных регионов развития транспортной инфраструктуры в России является Дальний Восток. Мы также ставим перед собой задачу интеграции этой части страны в основные логистические маршруты Северной Азии", заявил министр транспорта РФ Максим Соколов. "Расширенная Туманганская инициатива в рамках ПРООН включает в себя такие транспортные проекты как возобновление железнодорожного сообщения по ветке Махалино-Хунчунь, модернизацию порта Зарубино (Бухта Троицы), основание международного транзитного коридора "Приморье-2" между китайской провинцией Цзилинь и южными областями Приморья".

Компания "Мечел" уже начала экспортные поставки угольного концентрата в Китай через погранпереход Махалино-Хунчунь, сообщил Олег Душин, ведущий аналитик в Zerich Capital Management, инвестиционно-консалтинговой компании. Также в августе первый грузовой поезд проехал по международному транспортному коридору с юга Приморья в Цзилинь.

Железнодорожная ветка будет использоваться для грузоперевозок, первоначально до 2 млн. тонн в год, затем эта цифра должна вырасти до 8 млн. тонн. До этого "Мечел" отправлял уголь в Китай только по морю, что было менее экономично из-за длины маршрута.

Строительство железнодорожного моста между Нижнееленинским и Тунцзяном должно начаться в конце текущего года. Мост через Амур протянется от Северной ж.-д. станции в Тунцзяне до Нижнееленинского, где ветка соединится с участком Нижнееленинское-Биробиджан, подразделением ДВЖД.

Мощность грузоперевалки моста достигнет 5,2 млн. тонн в год на первом этапе работы, затем постепенно поднимется до 20 млн. тонн.

"Процесс подготовки шел непрерывно на протяжении последних 5 лет", говорит Сергей Жуков, ведущий аналитик Института естественных монополий. Проект значительно продвинет темпы улучшения качества жизни и экономического климата на Дальнем Востоке благодаря увеличению экпорта потребительских товаров, сельхозтехники и автомобилей из Китая, а также лесоматериалов, химических удобрений и руды из России.

На данный момент железнодорожное грузовое сообщение между Россией и Китаем осуществляется через четыре погранперехода: Забайкальск-Маньчжурия, Гродеково-Суйфэньхэ, Наушки-Сухэ-Батор (транзит через Монголию) и Достык-Алашанькоу (транзит через Казахстан).

Препятствия для двусторонней торговли

Пока торговля между Россией и Китаем продолжает расти, остается ряд нерешенных проблем, вызванный нехваткой транзитных мощностей для транзитных поездов и терминалов, говорит Наталья Фандралюк, глава отдела железнодорожных перевозок в AsstrA Associated Traffic AG.

Еще одна серьезная проблема - неповоротливость российской транспортной инфраструктуры. Одно из таких слабых мест - одноколейка длиной в 400 км, соединяющая Забайкальск с Транссибом. Перегон приоритетно используется для ежедневного поезда Москва-Пекин (в обе стороны), а через день - для поезда до Читы. Грузовой транспорт может использовать путь только в перерывах между прохождением пассажирского транспорта.

"Из-за такой простой причины колея может обслуживать всего 4, максимум 5 составов в день", объясняет Андрей Голубчик, глава департамента транспортного отдела ВЭД в юридической компании Marsch&Wilts. "Такие грузовые составы, как правило, представляют собой мешанину из контейнеров, автомобилевозов, платформ и цистерн".

А.Голубчик считает, что если будет проложена вторая колея, грузооборот на этом перегоне возрастет в 5-7 раз. Проблемы, подобно этой, объясняют, почему в большей степени торговля КНР-РФ зависит от морского транспорта.

Согласно данным эксперта, контейнеры составляют 75-80% грузового траффика РФ-КНР в денежном выражении, танкеры и насыпные платформы - 80% оборота в тоннаже. Также есть огромный потенциал увеличения грузооборота и у морских торговых портов России.

"Российские порты на Тихом океане и Балтике могут удвоить показатели грузоперевалки. Если говорить точнее, они могут увеличить оборот тоннажа на 50% а объем ДФЭ - на 150-200%", резюмирует господин Голубчик.

Таким образом, увеличение количества и качества трансграничной логистической инфраструктуры для России и Китая просто необходимо. Это позволит обеим странам управлять важной частью грузового траффика КНР-Европа.

Фактически, они уже завоевывают новых клиентов. Согласно данным Олега Душина, грузовой траффик по магистрали Чунцин-Синьцзян-ЕС (Дуйсбург), который идет через Нижний Новгород, вырос на 5,3% за январь-май 2013 года. Другой железнодорожный путь, Чжэнчжоу-Гамбург, такде пролегает через территорию РФ.

"Грузы из КНР идут до Европы в среднем 16 дней по ж.-д. и 36 дней по морю, так что преимущества возрождения Шелкового пути очевидны", говорит специалист.

Источник: RBTH

Автор: Viktor Kuzmin, специально для RBTH

Виктория Зубайдулина

По информации Управления по пищевой, перерабатывающей, фармацевтической промышленности и биотехнологий Алтайского края, за период с января по август текущего года индекс производства минеральной виды составил 101,6%, у соков – 102,8% и 105,5% у других безалкогольных напитков.

- Производимые объемы позволяют закрыть потребность населения Алтайского края в потреблении натуральной и качественной продукции,- пояснили в ведомстве.

Напомним, что алтайские производители напитков в настоящее время сосредоточены на выпуске нескольких категорий продукции – фруктовые и овощные соки, нектары, компоты и другое.

В июне текущего года в Алтайском крае прошел фестиваль напитков «АлтайФест», на который производители из 14 муниципальных районов привезли свою продукцию. В будущем году организаторы намерены продолжить эту традицию.

Индекс физического объема промышленной продукции в Казахстане в январе-сентябре текущего года в сравнении с аналогичным периодом 2012 года составил 102,1%, сообщило агентство республики по статистике.

По данным статведомства, в добывающей промышленности рост составил 3%, в обрабатывающей - 1,2%, в электроснабжении, подаче газа, пара и воздушном кондиционировании - 1,1%.

В январе-сентябре 2013 года по сравнению с аналогичным периодом 2012 года увеличилась добыча сырой нефти, природного газа и руд цветных металлов. Возросло производство продуктов питания, напитков, продукции химической промышленности, машиностроения и нефтепереработки.

Рост производства наблюдался в 11 регионах республики. Снижение зафиксировано в Акмолинской, Западно-Казахстанской, Костанайской, Кызылординской и Павлодарской областях. Михаил Егорин.

Компания "Ачинский Цемент", входящая в холдинг "БазэлЦемент" Олега Дерипаски, по итогам трех кварталов 2013 года увеличила объемы отгрузки цемента, по сравнению с аналогичным периодом 2012 года, на 7,3% - до 700 тысяч тонн, говорится в пресс-релизе "БазэлЦемента".

"Объемы поставок с учетом клинкера составили почти 755 тысяч тонн", - уточняется в сообщении.

В нем отмечается, что основная часть продукции отгружена потребителям Сибирского федерального округа - более 560 тыс тонн. "По сравнению с прошлым годом потребление продукции "Ачинского Цемента" в этом регионе выросло почти на 15%", - добавляется в пресс-релизе.

"Ачинский Цемент" расположен в Ачинск и является одним из предприятий, формирующих строительный рынок Красноярского края. Введен в эксплуатацию 8 мая 1965 года, в 2001 году производство было законсервировано. В 2007 году, после вхождения в состав холдинга "БазэлЦемент" производство было возобновлено. Завод выпускает цемент марок ПЦ 400-Д0, ПЦ 500-Д0. Мощность предприятия - до 1,4 миллиона тонн цемента в год.

Около 500 бойцов строительных студотрядов (ССО)Томской области в честь 50-летнего юбилея в пятницу прошли шествием по Томску; участниками юбилейного слета, который прошел во Дворце зрелищ и спорта, стали около 2,5 тысячи человек, сообщил РИА Новости руководитель регионального отделения объединения "Российские студенческие отряды" Игорь Разживин.

Губернатор Томской области Сергей Жвачкин объявил 2013 год годом стройотрядов. В этом году томское студотрядовское движение отмечает 50-летний юбилей. Бойцы ССО строили в регионе города Стрежевой, Кедровый, а также Томский нефтехимический комбинат и железную дорогу Асино - Белый Яр. В сентябре в Томске была открыта стела в честь юбилея томских студотрядов.

"Сегодня (В пятницу) днем около 500 студотрядовцев прошли по улице Красноармейской до Дворца зрелищ и спорта. В завершении шествия мы попытались выстроиться в надпись "ССО 50". Вроде, нам это даже удалось. А на сам юбилейный слет собрались около 2,5 тысяч бойцов не только из Томска, но и соседних регионов", - рассказал собеседник агентства.

По его словам, на слет собрались не только участники действующих стройотрядов, но и ветераны этого движения. Из рук губернатора Сергея Жвачкина, некоторые из них получили награды за заслуги в развитии ССО.

"Я счастлив, что это и мой праздник. Ведь 50 лет - это целая эпоха, сменился политический строй, экономический, да, что там говорить - сменилась страна, у нас и название другое. Но одно осталось неизменным - особый дух студенческого братства, романтики, мужества, дух гитар, костра и, конечно, любви", - отметил губернатор.

Планируется, что до конца 2013 года количество бойцов ССО в Томской области увеличится почти в три раза и достигнет пяти тысячам человек. В этом году ССО участвовали в ремонте общежитий, больниц и школ, выезжали на строительство академического района в Екатеринбурге и олимпийских объектов в Сочи. Наталья Брусницына.

Более 1,2 тысячи преступлений на транспорте было раскрыто при помощи служебных собак в России, сообщает в пятницу пресс-служба главного управления на транспорте МВД РФ.

Эти данные были оглашены начальником управления Дмитрием Шаробаровым во время открытия центра кинологической службы в Чите.

"Начальник ГУТ МВД России на открытии центра сообщил, что в прошлом году с применением служебно-розыскных собак раскрыто более 2 тысяч преступлений, совершенных на объектах железнодорожного, воздушного и водного транспорта. В текущем году - уже более 1200", - говорится в релизе пресс-службы.

По данным транспортной полиции, животные помогли изъять из незаконного оборота более 50 килограммов наркотиков, 6,5 килограммов взрывчатых веществ, 14 взрывных устройств, более 60 единиц оружия и почти две тысячи боеприпасов.

Крупнейшая в мире горнодобывающая компания BHP Billiton приостановила в Колумбии работу предприятия Cerro Matoso, второго по величине в мире производителя ферроникеля, из-за протестов местного населения, сообщили местные СМИ.

Протестные движения начались на прошлой неделе, в которых принимают участие около 6 тыс. человек. Лидер бастующих заявил, что из-за загрязнения почвы и воды состояние здоровье местного населения ухудшается, и причина этому - работа предприятия. Требования протестующих заключаются в том, чтобы их переселили на другие территории площадью 8 тыс. гектаров, пригодные для жизни общины.

По данным министерства промышленности и энергетики Колумбии, экономика страны ежедневно теряет около $185 тыс. из-за остановки. Министерство заявило, что ведомство предпринимало попытки установить диалог между компанией и местным населением, в частности, переселить их на другие территории и провести исследования, как влияет работа предприятия на окружающую среду.

Рудник Cerro Matoso в 2012 году выпустил свыше 47 тыс. тонн никеля. В этом году BHP просила колумбийские власти санкционировать расширение Cerro Matoso, но получила отказ из-за обеспокоенности соблюдением экологических требований.

Перенасыщенность рынка ферроникелем - один из факторов падения цен на никель в 2013 году, неоднократно отмечал крупнейший производитель металла "Норильский никель".

Справка:

BHP Billiton - крупнейшая в мире горнодобывающая компания, штат которой составляет порядка 40 тыс. человек. Компания занимается добычей и производством алюминия, энергетического и коксующегося угля, железной руды, меди, урана, никеля, серебра и марганца, а также работает в нефтегазовой отрасли.

Группа «Илим» (г. Санкт-Петербург) успешно прошла ежегодный контрольный аудит на соответствие цепочки поставок стандартам Лесного Попечительского Совета (Forest Stewardship Council, FSC), об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении пресс-службы компании.

Аудит провели специалисты компании GFA во всех филиалах Группы «Илим» в Иркутской, Архангельской и Ленинградской обл., а также в центральном офисе в Санкт-Петербурге.

«Наша компания придерживается методов ответственного лесопользования, и в своей деятельности соблюдает как российские, так и международные требования в этой области, – отметил Игорь Сапунков, директор по лесной стратегии Группы «Илим». – Цепочка поставок, сертифицированная по FSC, гарантирует как наличие ответственной системы управления лесами в Группе «Илим», так и прозрачность всего пути следования лесной продукции компании от места заготовки до наших конечных потребителей».

По системе FSC сертифицировано 100% лесов, арендуемых Группой «Илим», что составляет 5,7 млн га.

Группа «Илим» – крупнейшая целлюлозно-бумажная компания России. Производственные и лесные филиалы Группы «Илим» находятся в Коряжме (Архангельская обл.), Братске и Усть-Илимске (Иркутская обл.) и Ленинградской обл.

Технико-экономическое обоснование способа рекультивации накопленных отходов Байкальского ЦБК будет готово 20 октября. Об этом сообщила пресс-служба правительства Иркутской области со ссылкой на генерального директора ООО «ВЭБ Инжиниринг» Дмитрия Шейбе. Подробный проект рекультивации 6 млн. тонн отходов комбината появится в апреле 2014 года.«Уже идёт процесс создания хозрасчетных единиц, которым, в том числе предстоит заниматься ликвидацией карт с шлам-лигнином», - уточнил Шейбе.По его словам, в организацию, которая будет заниматься рекультивацией, трудоустроено больше тридцати человек, оставшихся без работы после остановки комбината.

В качестве основного способа захоронения отходов рассматривается применение цементирующих веществ. «Сначала отходы обезводят, затем смешают с цементом. Когда масса затвердеет, ее накроют специальной пленкой и засыплют плодородной землей», - прокомментировали специалисты компании.

10 октября компания Honeywell (NYSE:HON) объявила о том, что она выбрана в качестве поставщика системы управления технологическим процессом для нового ЦПК, который в настоящий момент строится в Читинской области на юго-востоке России. Это первый за 35 лет целлюлозный комбинат, который строится в России с нуля.Новое предприятие, строительство и эксплуатацию которого взяла на себя российская ООО ЦПК «Полярная», является исключительной собственностью китайской компании Heilongjiang Xingbang International Resources Investment Co. Ltd. Для управления всеми процессами на нем будет использоваться разработанная компанией Honeywell система Experion® Process Knowledge System (PKS). После того как новый завод заработает на полную мощность, он ежегодно будет выпускать 230 000 тонн небеленой товарной целлюлозы. Пуск завода запланирован на середину 2015 года.

Вся продукция комбината будет экспортироваться в Китай для удовлетворения растущего спроса китайских потребителей на изделия из бумаги, включая строительные и упаковочные материалы, а также иные виды изделий. В Китае объем потребления товаров на основе бумаги продолжает расти, ежегодно увеличиваясь примерно на 10 процентов. Ожидается, что в 2015 году он достигнет 115 млн тонн. Проект строительства нового ЦПК — это результат совместных усилий в рамках крепнущего сотрудничества между Читинской областью России и ее соседом — китайской провинцией Хэйлунцзян.

«Мы очень ответственно подходим к выбору систем управления, потому что эффективная АСУ позволяет значительно повысить производственные показатели. Система Experion PKS производства компании Honeywell отвечает нашим требованиям по таким аспектам, как энергоэффективность, надежность и безопасность, — говорит Ян Гуанвэнь, главный инженер и заместитель генерального директора ООО ЦПК «Полярная». — Кроме того, компания Honeywell имеет отделения в Сибири и Китае, что облегчает взаимодействие».

Системе Experion® PKS от компании Honeywell будет доверено управление всеми основными производственными объектами, включая участки подготовки древесины, варки и сушки целлюлозы, а также секцию химической регенерации и комбинированную систему выработки тепла и электроэнергии.

«Компания Honeywell располагает инновационными технологиями и глубокими знаниями в области целлюлозно-бумажного производства, что служит залогом того, что она сумеет соответствовать требованиям ООО ЦПК «Полярная» по созданию высокопроизводительного и эффективного предприятия, — говорит Ярмо Косунен, занимающий в компании Honeywell Process Solutions должность руководителя программы. — Наша система будет управлять всеми основными технологическими процессами завода, обеспечивая повышение производительности и уровня надежности процессов, а также помогая предотвратить незапланированные простои».

Honeywell (www.honeywell.com) — многоотраслевая промышленно-технологическая корпорация, которая входит в список 100 ведущих мировых компаний, составляемый журналом Fortune. Корпорация обслуживает заказчиков во всем мире, поставляя продукты и оказывая услуги в таких областях, как аэрокосмическая техника, турбокомпрессоры и специальные материалы, а также технологии управления для промышленных предприятий, административных и жилых зданий. Главный офис корпорации Honeywell находится в городе Моррис, штат Нью-Джерси, США. Акции компании котируются на фондовых биржах Нью-Йорка, Лондона и Чикаго. Последние новости и более подробную информацию о корпорации Honeywell можно найти на сайте www.honeywellnow.com. Компания Honeywell Process Solutions входит в состав группы Honeywell Automation and Control Solutions, мирового лидера в области продуктов и услуг для повышения эффективности и экономичности, обеспечения соответствия нормативно-правовым требованиям и поддержания безопасной и комфортной среды в административных, промышленных и жилых зданиях. Подробную информацию о компании Honeywell Process Solutions можно найти на веб-сайте www.honeywellprocess.com.

Данный пресс-релиз содержит утверждения, которые являются «заявлениями о перспективах» в трактовке раздела 21E Закона о торговле ценными бумагами от 1934 года. За исключением изложения исторических фактов, любые утверждения, касающиеся видов деятельности, событий или разработок, которые мы или наше руководство намереваемся осуществить, ожидаем, планируем, считаем или предполагаем, что они состоятся или могут состояться в будущем, являются заявлениями о перспективах. Такие утверждения основаны на определенных допущениях и оценках, к которым пришло наше руководство исходя из своего опыта и анализа исторических тенденций, современных экономических и отраслевых условий, ожидаемой динамики развития и иных факторов, которые оно считает важными. Претворение наших намерений в жизнь сопряжено с рядом материальных рисков и неопределенностей, включая, помимо прочего, такие факторы, как общая экономическая ситуация, деловая конкуренция, действия правительства и развитие технологий, которые оказывают влияние на нашу деятельность, рынки, продукцию, услуги и цены. Подобные заявления о перспективах не являются гарантией будущих достижений, и фактические результаты, разработки и деловые решения могут отличаться от заявленных. Мы указываем принципиально важные риски и неопределенности, которые могут повлиять на нашу деятельность, в форме 10-K и других документах, подаваемых в Государственную комиссию по ценным бумагам и фондовому рынку (США).

НМП и Минздрав создадут модель общества взаимного страхования для медработников

В ближайшее время Национальная медицинская палата и Министерство здравоохранения представят финансово-экономическое обоснование для реализации в пилотных регионах модели общества взаимного страхования для медицинских работников. Такое решение было принято по итогам совещания по вопросу подходов к страхованию профессиональной ответственности медицинских работников. В нем приняли участие представители созданного Минздравом и Национальной медицинской палатой Координационного совета и приглашенные эксперты. Вел совещание статс-секретарь – заместитель министра Дмитрий Костенников.

Недавно Национальная медицинская палата подвергла критике предложенный для публичного обсуждения проект закона «О страховании вреда пациентам при оказании медицинской помощи». Вердикт профессионалов однозначен – в таком виде принимать закон нельзя, необходимо менять концепцию страхования. Об этом говорили и представители врачебных сообществ Новосибирска, Тюмени, Екатеринбурга, и приглашенные экономисты и юристы.

Так, Капитолина Турбина, профессор МГИМО, подчеркнула, что с точки зрения медицинских работников страхование вреда, причинённого пациенту, не решает главной проблемы, а именно – не снимает гражданско-правовую ответственность с медицинского учреждения. Не решает и закон проблем пациентов – компенсируется только причиненный серьёзный вред здоровью – инвалидность и смерть. Ежегодные же выплаты страховым компаниям как посредникам в реализации такого страхования, остаются по итогом выплаты у них на счетах и засчитываются как их прибыль.

Также было отмечено, что в законе не прописано, из какого источника формируются тарифные ставки, за счет каких средств будут осуществляться выплаты. На смену проекту закона «О страховании вреда пациенту при оказании медицинской помощи» Национальная медицинская плата предложила взять за основу модель Общества взаимного страхования медицинских работников, когда страхуется профессиональная ответственность, а выплаты пациентам зависят от факта наличия врачебной ошибки, приведшей к причинению вреда здоровью.

Как отметила К. Турбина, : «Речь идет о том, чтобы на территории субъектов федерации сформировать территориальные общества взаимного страхования ответственности медработников, которые финансировались бы за счет двух источников: взносов врачей и взносов медучреждений. Почему и тех, и других? Потому что на врача может быть наложена обязанность компенсировать медучреждению суммы, установленные трудовым законодательством. Поэтому он кровно заинтересован в том, чтобы иметь защиту от такого рода притязаний со стороны работодателя. Кроме того, в случае невостребованности, эти деньги остаются в фонде и накапливаются в резерв. Тогда как, если мы страхуемся в страховой компании, невостребованные деньги она забирает себе. Это большой плюс обществ взаимного страхования. Они могут сами распоряжаться своими средствами. Это инструмент, который позволит и врачей заинтересовать, и Минздрав, и территориальные фонды ОМС».

В сегодняшнем законодательстве есть статьи, регламентирующие обязанности и права медработников. В числе этих прав – страхование рисков своей профессиональной ответственности. То есть страхование риска своей профессиональной ответственности является правом медработников и не предполагает обязательного страхования. Иск к конкретному медицинскому работнику может быть предъявлен только в рамках его трудовой правовой ответственности. Несмотря на то, что сейчас врач не является субъектом права, эта тема уже активно обсуждается. А после введения лицензирования деятельности медицинских работников обязательное страхование станет необходимостью.

Поэтому в контексте развития саморегулирования наличие такой конструкции – это своего рода компенсационный фонд для того, чтобы иметь возможность компенсировать ущерб, причинный пациенту. Найдет место в такой страховой модели и институт независимой экспертизы качества медицинской помощи, а СРО смогут взять на себя функции досудебного регулирования. «За рубежом 80% всех жалоб разрешается на досудебном уровне через эту систему. В Германии, например, есть Комиссии по врачебным ошибкам», – подчеркнул президент НМП Леонид Рошаль.

Однако главный вопрос, который был поднят на совещании – за счет каких средств должно проводиться такого рода страхование? Капитолина Турбина назвала следующие источники финансирования: внебюджетные средства медицинских организаций и добровольные отчисления самих врачей. Леонид Рошаль отметил, что на переходном периоде необходимо предусмотреть финансирование отчислений в Общество взаимного страхования от медицинских организаций за счет средств ОМС и привёл нашумевшей пример с арестом счетов Калининградской больницы: «Мне, например, также завтра присудят иск на три миллиона. Так придётся закрыть институт – все 40 000 больных я лечу бесплатно, у меня внебюджетных фондов нет», – сказал президент НМП.

Участники совещания в целом одобрили этот подход предложенный НМП. Создание Общества взаимного страхования как инструмента совместного несения рисков за причинения вреда при оказании медицинской помощи дает возможность обеспечить защиту интересов лечебных учреждений и медицинских работников, отказаться от дорогостоящих услуг адвокатов и консультантов, сформировать полноценную систему экспертизы и в итоге уравновесить интересы врачей, медицинских организаций, пациентов и государства.

«Правила страхования должны быть совместно утверждены Минздравом и Нацмедпалатой. Это дало бы основания для определения порядков расчета морального вреда в рамках этого страхования. Предлагаем следующий механизм: страховые премии уплачиваются медицинскими работниками ежемесячно (совокупный размер на год для врачей основных специальностей в пределах 3 тыс. руб) и ТФОМС за медицинские организации в пределах выделенных смет с учетом необходимого совокупного страхового взноса в расчете на одного медицинского работника с учетом индивидуального риска (вид медицинской деятельности, профессиональная квалификация, ответственность и пр.). Размер страховой суммы на одного пациента составит три миллиона рублей», – отметила К. Турбина.

В настоящее время Министерство здравоохранения совместно с НМП создает комиссию по разработке основных положений взаимного страхования рисков при оказании медицинской помощи, а также финансово-экономическое обоснование реализации проекта в пилотном регионе.

Проведен первый рейтинг среди частных стоматологических клиник

9 октября 2013 года ведущий популярный информационный ресурс о стоматологии Startsmile, при поддержке ИД Коммерсантъ представил результаты первого всероссийского независимого «Профессионального рейтинга стоматологических клиник Startsmile».

«Профессиональный рейтинг стоматологических клиник Startsmile» это социальная инициатива команды информационного ресурса, ставшая первым некоммерческим проектом подобного рода и масштаба. Цель проекта – выявление реальных лидеров в секторе частных стоматологических клиник и помощь пациентам в выборе лучшей стоматологии.

Объективность и независимость рейтинга была гарантирована не только отсутствием коммерческой выгоды со стороны организатора проекта, но и полностью автоматизированной системой оценки клиник-участниц, разработанной экспертами портала Startsmile, при участии ведущих специалистов стоматологической отрасли, что исключило «человеческий фактор» в процессе начисления баллов.

Оценка клиник проходила по важнейшим параметрам, непосредственно влияющих на качество оказываемых услуг: уровень специалистов, используемого оборудования, возможность предоставления комплексного лечения, срок существования клиники на рынке стоматологии, обеспечение комфортных условий для пациентов, гарантии на лечение и другие. Ввиду субъективности суждений и оценок, отзывы пациентов были исключены из параметров оценки стоматологических клиник.

Проверка заявленных данных включала в себя несколько этапов: звонки в клиники для уточнения заявленной в анкете информации, запрос на предоставление лицензий, сертификатов и дипломов врачей, проверка заявленных данных при помощи открытых источников и звонков в клиники под видом пациентов.

Для большей объективности результатов, рейтинг был разбит на две части: ТОП-100 лучших стоматологий, куда вошли клиники, открывшиеся более трех лет назад, и ТОП-10, куда вошли молодые, но перспективные стоматологические клиники. Всего участие в рейтинге приняли более 300 частных стоматологических клиник из 54 городов России: Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Екатеринбурга, Самары, Ростова-на-Дону, Челябинска, Казани, Набережных Челнов, Тулы, Краснодара, Великого Новгорода, Орла, Южно-Сахалинска и других.

«Профессиональный рейтинг стоматологических клиник Startsmile» обещает быть ежегодным проектом ресурса. Ознакомится с рейтингом частных стоматологических клиник можно зайдя на сайт Startsmile в раздел «рейтинги».

Группа "Илим" успешно подтвердила соответствие цепочки поставок международным стандартам FSC

Группа "Илим" успешно прошла ежегодный контрольный аудит на соответствие цепочки поставок стандартам Лесного Попечительского Совета (Forest Stewardship Council, FSC). Аудит провели специалисты компании GFA во всех филиалах группы "Илим" в Иркутской, Архангельской и Ленинградской областях, а также в центральном офисе в Санкт-Петербурге. Аудит в целом подтвердил высокое качество выполнения группой "Илим" требований стандартов FSC.

"Наша компания придерживается методов ответственного лесопользования, и в своей деятельности соблюдает как российские, так и международные требования в этой области, - отметил Игорь Сапунков, директор по лесной стратегии группы "Илим". - Цепочка поставок, сертифицированная по FSC, гарантирует как наличие ответственной системы управления лесами в группе "Илим", так и прозрачность всего пути следования лесной продукции компании от места заготовки до наших конечных потребителей".

По системе FSC сертифицировано 100% лесов, арендуемых группой "Илим", что составляет 5,7 млн га.

Омская прокуратура предписала исключить обязанности по тушению пожаров сразу из 180 договоров аренды лесных участков

Омский межрайонный природоохранный прокурор внес представление начальнику Главного управления лесного хозяйства Омской области об исключении требований, обязывающих арендаторов лесных участков тушить лесные пожары, сразу из ста восьмидесяти договоров аренды лесных участков.

Это требование соответствует Лесному кодексу РФ: согласно статье 53.8, работы по тушению лесных пожаров должны выполняться специализированными государственными бюджетными и автономными учреждениями, а при их отсутствии - организациями, выбранными по итогам торгов. На тушение лесных пожаров органам власти субъектов РФ теоретически выделяются субвенции из федерального бюджета - как на леса вне аренды (кроме резервных), так и на леса, переданные в аренду.

Но практически денег на борьбу с лесными пожарами выделяется гораздо меньше, чем нужно в реальности даже при среднем пожароопасном сезоне. Поэтому органы власти субъектов РФ изыскивают все возможные способы переложить часть затрат по тушению лесных пожаров на кого получится - обычно как раз на арендаторов лесных участков, благо административных ресурсов, с помощью которых арендатора можно заставить подписать договор с такими обязательствами, у них достаточно.

Правильно это или нет - отдельный вопрос, но во многих случаях справиться с лесными пожарами удается именно благодаря силам и средствам арендаторов. Если все договора аренды будут приведены в соответствие с действующим законодательством, чего добивается прокуратура - это будет справедливо и с точки зрения законодательства правильно, но в ряде случаев может привести к гораздо меньшей защищенности лесов от огня (поскольку денег на тушение пожаров у государства в следующем году вряд ли прибавится).

С другой стороны, многие российские арендаторы и так едва сводят концы с концами, и каждая новая обязанность, возложенная на них сверх минимальных требований законодательства, может привести к более быстрому разорению некоторых из них.

Ниже приводится сообщение Прокуратуры Омской области.

"10.10.2013

Омский межрайонный природоохранный прокурор внес представление начальнику Главного управления лесного хозяйства Омской области в связи с выявленными нарушениями закона

Омской межрайонной природоохранной прокуратурой в сентябре 2013 года проведена проверка исполнения лесного законодательства в деятельности Главного управления лесного хозяйства Омской области при предоставлении во временное пользование лесных участков, находящихся в федеральной собственности.

На период проверки действующими являлись 186 договоров аренды лесного участка, находящегося в федеральной собственности. Из указанного количества 180 договоров содержат пункты, возлагающие на арендаторов участков лесного фонда обязанность по тушению лесных пожаров, что не соответствует требованиям закона.

В силу части 2 статьи 53.4 Лесного кодекса РФ лица, использующие леса, в случае обнаружения лесного пожара на соответствующем лесном участке немедленно обязаны сообщить об этом в специализированную диспетчерскую службу и принять все возможные меры по недопущению распространения лесного пожара.

По результатам проверки начальнику Главного управления лесного хозяйства Омской области внесено представление с требованиями устранить нарушения закона, а также привлечь лиц, допустивших нарушения закона, к дисциплинарной ответственности."

Экспертное обследование очагов непарного шелкопряда прошло в Онгудайском лесничестве Республики Алтай

В сентябре инженеры полевой партии Мещериков и Тараскин, межрайонный лесопатолог Алтайского филиала ФБУ "Рослесозащита" Скороходов и ведущий специалист отдела охраны и защиты леса, воспроизводства лесов Министерства лесного хозяйства Семёнов провели экспертное обследование в действующих очагах непарного шелкопряда на территории Онгудайского лесничества.

В ходе работ был проведен учёт численности непарного шелкопряда по куколкам и яйцекладкам, выполнен качественный анализ показателей вспышки массового размножения вредителя, в том числе учёт его плодовитости, анализ куколок и яиц на заражённость болезнями и повреждённость паразитами.

По данным Минлесхоза площадь насаждений, повреждённых непарным шелкопрядом в Онгудайском лесничестве на начало августа текущего года, составила 25785 га. Непарный шелкопряд - основной вредитель лесных насаждений верхнего и среднего течения р. Катунь, повреждает в основном лиственницу и березу.

В августе и начале сентября был отмечен активный лёт бабочек непарного шелкопряда в районном центре с. Онгудай, а также в соседних населённых пунктах Хабаровка, Улита, Шашикман, Купчегень, в урочищах перевал Чике-Таман и устье р. Урсул.

По данным визуального обследования и пробных площадей, в берёзовых насаждениях преобладает средняя и сильная степень повреждения крон деревьев гусеницами непарного шелкопряда, в древостоях лиственницы большая часть деревьев имеет сплошное повреждение крон.

Миграционные очаги непарного шелкопряда будут действовать и в 2014 году, распространяясь вниз по р. Катунь и по её притокам 1 и 2 порядков - Б. Ильгумень, Купчегень, Урсул, М. Ильгумень, Кадрин, Большая Сумульта. Наибольшую угрозу полного объедания лесных насаждений и гибели отдельных темнохвойных деревьев будут представлять урочища перевал Чике-Таман и устье р. Урсул, а также лиственнично-берёзовые древостои в непосредственной близости от сёл Онгудай, Хабаровка, Улита, Шашикман, и зелёные насаждения в этих населённых пунктах.

В целях предотвращения гибели ценных лесных насаждений, древесной и кустарниковой растительности в населенных пунктах рекомендуется проведение биологической борьбы против гусениц младших возрастов в мае 2014 года на участках с предполагаемым полным объеданием, а также уничтожение кладок непарного шелкопряда в апреле 2014 года. Перед этим необходимо будет провести весенний учет перезимовавших кладок вредителя.

Подписано соглашение об организации взаимодействия между красноярским управлением МЧС России и филиалом ФБУ "Рослесозащита" в Красноярском крае

4 октября подписано Соглашение об организации взаимодействия между красноярским управлением МЧС России и филиалом ФБУ "Рослесозащита" в Красноярском крае.

Документ открывает возможности двум государственным организациям более оперативно и результативно выполнять свои задачи, предупреждать ЧС, связанные с пожарами и массовым поражением лесов болезнями и вредителями. А в случае возникновения ЧС, минимизировать ущерб.

Центр защиты леса ежемесячно будет предоставлять справку о лесопатологической обстановке и давать ежегодный прогноз развития ситуации. Важно отметить, что жизнедеятельность вредителей приводит к усыханию деревьев, а это создает запасы горючего материала для будущих пожаров. Знание о действующих очагах вредителей позволит спасателям держать на особом контроле потенциально опасные территории, особенно вблизи населенных пунктов. Министерство чрезвычайных ситуаций, в свою очередь, обязалось ежедневно высылать сводку о происшествиях, пожарах и ЧС, а также метеорологические данные, спутниковые снимки термических точек и сведения о высоте снежного покрова в лесу.

В режиме чрезвычайной ситуации порядок взаимодействия между учреждениями будет особым. В том числе, достигнута договоренность о проведении совместных пресс-конференций, чтобы не допустить распространение заведомо ложной, недостоверной или искаженной информации.

К слову, подобное соглашение уже есть с МЧС Хакасии, которое было заключено ровно год назад. К счастью, за этот период серьезных угроз не возникло, и работа ведется в штатном режиме. Оба соглашения (с Хакассией и Красноярским краем) обеспечивают Центр защиты леса информацией обо всей территории зоны его ответственности.

Вышла в свет книга "Лесное хозяйство Бурятии"

Центр защиты леса Республики Бурятия совместно с Республиканским агентством лесного хозяйства издали книгу "Лесное хозяйство Бурятии". Полноцветное издание формата А4 рассчитано на специалистов лесного хозяйства, глав администраций всех уровней, арендаторов лесных участков, студентов, школьников, всех тех, кто интересуется лесами Бурятии. В ней даны основные положения по лесному хозяйству, описание основных древесных и кустарниковых пород, произрастающих в республике. Описаны вопросы охраны, защиты и воспроизводства лесов, приведены многолетние статистические данные. В книге дана характеристика лесного фонда в разрезе лесничеств и административных районов, где показаны площади и запасы по основным породам. Рассказывается о работе отдельных предприятий и организаций, связанных с лесом.

В своем обращении к читателям этой книги, Глава Республики Бурятия Вячеслав Наговицын, в частности сказал: "Лес является неотъемлемой частицей в представлении о своей малой Родине. Не случайно в гимне Республики Бурятия есть слова, воспевающие лес. Наша с вами задача разумно использовать этот дар, обеспечить его охрану и воспроизводство. Эта книга, с одной стороны, является лесной энциклопедией Бурятии, а с другой - она заставляет задуматься о роли каждого из нас в деле охраны окружающей среды".

Летопись лесов Бурятии начал вести бывший министр лесного хозяйства Медведев Назар Ермилович. Первую книгу "Леса Бурятии" он издал в 1976 году, вторю - "Лесное хозяйство Бурятии" в 1984 году, третью - "Леса и лесное хозяйство Бурятии" в 2004 году. Назар Ермилович планировал, в последние годы своей жизни в очередной раз переработать, дополнить последнюю свою книгу и издать обновленную книгу "Лесное хозяйство Бурятии". К сожалению, он не успел этого сделать.

Данная книга, как воплощение его мечты, посвящается ему.

Национальный проект Абхазии

30 сентября в праздничном Сухуме, отмечавшем 20-летие победы в Отечественной войне (с Грузией), выключился свет. Паники не было. В кафе ели при свечах. В магазинах продавали при фонариках. Ничего не знавшее население не волновалось, равно как и ничего не знавшая милиция. Люди пели, танцевали и поздравляли друг друга. Кажется, они привыкли жить в аварийных условиях.

Отношение к России: помощь без зависимости. Государственная граница Абхазии с Грузией охраняется совместно с российскими пограничниками. У Абхазии нет своей валюты - она пользуется российским рублём. На выборах президента-2011 Абхазия демонстрировала неприятие очевидного российского кандидата (в 2005 году Рауль Хаджимба проиграл выборы не аффилированному в массовом сознании с Кремлём Сергею Багапшу).

Но в целом абхазская элита ориентируется на Москву, от которой зависит, прежде всего, экономически. И это, возможно, один из главных парадоксов современной Абхазии. Будучи зависимой от России во многих отношениях (военном, финансовом, дипломатическом), республика, тем не менее, стремится к независимости. Как минимум, дискурсивно: абхазы воспринимают себя самостоятельной нацией, помощь России считается устоявшейся нормой. Тот же феномен наблюдается в непризнанном Приднестровье. Люди привыкли к дотациям, но напоминание о несамостоятельности правительства вызывает у общества крайнее раздражение.

Помощь России накатывает на абхазскую территорию волнами. Европейского качества и хорошо освещённая дорога проложена от реки Псоу, по которой проходит российско-абхазская граница, до Сухума, на улицах которого она заканчивается, не заходя во дворы (вторая хорошая дорога длиной 20 км проложена от трассы Сухум-Очамчира до пещеры Абраскил - вероятно, потому что её часто посещают иностранные спелеологи). После столицы начинается типичная российская дорога. За Очамчирой, ещё ближе к абхазо-грузинской границе, отдельные появления асфальта между ямами не могут изменить того, что езда по обочине гораздо быстрее и безопаснее.

По данным российского посла Семёна Григорьева, за 2005-2013 годы Минфин и Минрегион совместно перечислили Абхазии 25 млрд. рублей, на пенсию для российских граждан республики Россия потратила с 2004 года 9 млрд. рублей. Россия участвует в восстановлении или строительстве около 60 объектов. Прежде всего, инфраструктуры (дорог, водоснабжения, канализации) и социальных объектов (школ, детских садов, больниц и поликлиник).

Расставание с Грузией. Абхазская нация крайне сложна для социологического изучения. Традиционными методами - массовым опросом, анкетированием, фокус-группами - исследователь добьётся предназначенных для внешнего использования стереотипов. «С Грузией была война, но ненависти к грузинам нет», «приезжайте в наш гостеприимный край», «нас признали Науру, Вануату и Тувалу, потому что тоже долго боролись за независимость», «Мы не российский Кавказ, мы - суверенное государство», «мы особенные», «мы - не грузины!». В этом смысле абхазы представляются высоко сплочённым сообществом, уважающим свои традиции, крайне устойчивым к внешним воздействиям.

С абхазами надо говорить. Долго. Отдельно со многими. Подбирая слова, чтобы не обидеть. Социология называет это глубинным интервью. Оно позволяет копнуть глубоко, но как любой качественный метод лишает исследователя возможности оперировать цифрами. Нюансы исследованной реальности всегда описываются неточными «многие», «мало», «большинство», «часто» и т.д.

У абхазов нет зависти к грузинским реформам, хотя соседи, не так уж сильно отличающиеся ментально и живущие в начале 2000-х годов в едва ли более благополучном государстве, в кратчайшие сроки на иностранные деньги произвели масштабные изменения в госуправлении. Грузинская политика, не касающаяся Абхазии, почти не освещается местным телевидением. Но абхазы могут проронить «почему в Батуми строят европейский курорт, а наши власти российские деньги...» - далее идут различные вариации того, что на канцелярите именуется нецелевым использованием средств.

Абхазы не испытывают ненависти к грузинам, по крайней мере, к тем, кто не участвовал в Отечественной войне на стороне врага. Но многие молодые абхазы говорят: «Да, у меня есть друзья из Грузии, но в Грузию не поеду». Почему, объяснить не могут. Да и не надо: «Отечественная война» - не для красного словца. В Абхазии, как и в России, нет семьи, которую Отечественная война не затронула бы. Отличие в том, что непосредственные участники событий и наблюдатели - родители нынешнего молодого абхазского поколения. И надо просто хотя бы один раз увидеть, как молодые абхазы чествуют ветерана этой войны, какую искреннюю благодарность могут они испытывать по отношению к чеченскому полевому командиру, воевавшему 20 лет назад за их Родину против грузин.

Плавная утрата национальной идентичности. Абхазы, как и любая кавказская нация, декларируют почёт и уважение старшим, культ традиционной семьи, неприятие небрежного отношения к женщине. Но абхазы потихоньку утрачивают т.н. аламыс. В самом узком смысле это слово переводится как «совесть». Шире - это комплекс поведения, которому должны следовать абхазы. Негласно они винят в исходе национальных традиций Россию. Все непризнанные или частично признанные государства ориентируются на большого покровителя. Молодёжь везде видит в государстве-патроне более успешную карьеру, чем на Родине. И если в Приднестровье, безусловной части русского мира, проблема смены культуры не стоит, то в Абхазии, молодёжь которой ориентирована на отъезд за успешной карьерой в Россию, столкновение культур, как правило, случается не в пользу абхазской. Молодёжь уезжает на учёбу и возвращается «глобализированной». Россия в данном случае выступает как важнейший центр глобальной культуры, отдельные паттерны которой инкорпорируют абхазы.

Наряду с традициями проблема существует в отношении абхазского языка. Он крайне сложен для обучения, содержит под 60 звуков, и потому взрослым выучить его практически невозможно. С учётом этого русский, являясь языком межнационального общения, вытесняет абхазский. Центром сохранения языка остаётся деревня, поэтому многие молодые абхазы нехотя признаются, что (если уж и не они сами, то их друзья) стесняются использовать абхазский в повседневной речи. Город как априори более «продвинутое» пространство является местом доминирования русского.

И здесь намечается ещё одна линия лёгкого пиетета относительно грузин, о котором абхазы вряд ли заявят открыто. «Грузины сохраняют уважение к своему языку, к своей культуре. Они заставляют учить свой язык». В этих словах есть незначительное негативное отношение к языковой политике абхазских властей и незнание грузинских реалий. Грузины сделали очень многое в образовательной сфере, чтобы крупнейшие национальные меньшинства (азербайджанское и армянское) изучали государственный язык. Они организовали курсы учителей грузинского в регионах Квемо-Картли и Самцхе-Джавахети, упростили процесс вступительных экзаменов в госуниверситеты, разрешив сдавать их на национальных языках. Однако для поступивших вводится обязательный годичный курс грузинского (продолжить учёбу можно только после успешного экзамена по итогам курса). Абхазские власти не проводят подобных масштабных реформ. Нередка ситуация, когда в абхазских семьях дети говорят по-русски, потому что по-русски с ними говорят в детских садах. Кроме того, русские школы пользуются большей популярностью, чем абхазские. Российский телевизионный контент очевидным образом более привлекателен. Многие молодые абхазы понимают родной язык, но не говорят на нём.

Эти проблемы, которые разделяются и молодыми, и старшими, и пожилыми рассматриваются в контексте потери апсуара - абхазства, основы абхазской идентичности, сочетающей нормы этикета, этики и традиции. Редукция значения в обществе апсуара происходит во многом благодаря объективному тренду глобализации и субъективному - низкоэффективной языковой политики властей. Элита, видя эти опасные тренды, отвечает перегибами: с 1 января 2015 г. все госслужащие обязаны знать абхазский. Как говорит один из экспертов по региону, «здесь будет маленькая Латвия». При этом очевидно: вряд ли кто-то, не знающий абхазский, сможет совершить невозможное и выучить его.

Сохранение тенденции потери аламыс и апсуара в абхазской нации опасно ещё и чисто по демографическим и миграционным обстоятельствам. Меньшинство, армяне, по данным отдельных экспертов, уже превзошли по численности титульный этнос (хотя цифры последней абхазской переписи подогнаны так, что абхазы стоят на первом месте).

Создание национального мифа. Без национального мифа невозможно успешное осуществление национального проекта. Абхазия пытается создать мифологию нового государства. Помимо Отечественной войны, память о которой самым объективным образом способствует сохранению высокого уровня патриотизма, для конституирования абхазского национального мифа используется личность Владислава Ардзинбы.

Ардзинба, академический учёный, возглавивший сопротивление грузинам в 1992 году в качестве главнокомандующего, позднее дважды избиравшийся на пост президента, может стать отцом нации. Билборды двух вариантов (Владислав Ардзинба в гражданском пиджаке и камуфляже на фоне карты боевых действий) размещены вдоль дорог по всей республике. Много меньше билбордов с изображением Сергея Багапша (в одиночестве и обменивающегося с Дмитрием Медведевым красными папками - пояснений не надо, все и так понимают, что это обозначает признание Россией).

В праздничном Сухуме не раз можно услышать, как пожилые женщины на радостях кричат молодой толпе: «Веселитесь! Ардзинба сверху смотрит на вас!» Экскурсоводы проводят крайне натянутую параллель с абхазом Нестором Лакобой, отравленным грузином (или, вернее, мегрелом) Лаврентием Берией. Президент Грузии Шеварднадзе пригласил президента Абхазии Ардзинбу на встречу, после которой тот заболел и умер. Владислав Ардзинба на самом деле скончался спустя пять лет после того, как оставил президентский пост, хотя заболел тяжело действительно после встречи с лидером Грузии. Уход национального лидера из политической жизни абхазской республики был, безусловно, выгоден политической элите Грузии, рассматривающей Абхазию в качестве сепаратистской территории, но доказательств отравления представлено не было. Тем не менее, абхазы без сомнений говорят о причинах смерти своего лидера.

В абхазский миф вполне укладывается восприятие Грузии в качестве агрессора (внешний враг, как известно, никогда не мешает сплочению нации - исключительно наоборот). В данном случае экскурсоводы имеют широчайший набор казусов для формирования общественного мнения туристов в нужном направлении. О реальных зверствах грузин (например, о сбитом вертолёте с женщинами и детьми у села Латы) рассказывается подробно. Шамиль Басаев исключительно - «герой Абхазии», и только потом «он стал террористом». Про методы войны «басаевских янычар», подробно описанные в книге Геннадия Трошева «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала», либо не знают, либо сознательно не вспоминают.

От Грузии абхазы стараются отделиться ещё и ментально. В 1998-1999 годах в Абхазии начала юридически оформляться Абхазская православная церковь, в конце 2000-х обратившаяся к религиозным властям России и Грузии с просьбой о придании ей самостоятельного статуса. И те, и другие отказали. До 2008 года стратегии светских и религиозных властей России в отношении непризнанного государства были похожи. Единство, соответственно, административной территории Грузии и канонической территории Грузинской православной церкви признавалось ими, несмотря на то, что обе власти работали явно не на сохранение грузинского суверенитета. В первом случае - выдавая паспорта граждан РФ, во втором - окормляя территорию посредством священников Московского патриархата РПЦ (грузинских священников в Абхазии просто нет).

В конце 2000-х внутри отколовшейся от ГПЦ Абхазской церкви наметился внутренний раскол. Группа из трёх молодых священников взяла курс на Константинопольский патриархат. РПЦ продолжает признавать единство канонической территории ГПЦ, поддерживая тесную связь с ориентирующейся на Москву остальной частью абхазских священников (примерно 20 человек) и осуждая троих «раскольников», принятых вселенским патриархом Варфоломеем I. Очевидно, отсутствие единой церкви, дробные части которой ориентируются на разные религиозные центры, негативно влияет на формирование единого политического сообщества.

Из всего спектра сложностей абхазского общества, большая часть которых не лежит на поверхности и недоступна глазу туриста, одна очевидна и непреложна. Больше эта земля не является частью Грузии. Ни административно, ни ментально. Молодое поколение абхазов не знает ни грузинскую историю, ни грузинскую топонимику, ни грузинского языка. Зато они знают и умеют исполнять свой гимн и национальные танцы и делают это весьма эффектно, покрыв плечи национальным флагом. Грузия - это соседнее государство, существование с которым в рамках общих границ - непрожитая ими история. И если государственным суверенитетом Абхазия обладает в незначительных аспектах, то ощущение самостоятельности нации, национальный суверенитет, реализуется абхазами на гораздо более высоком уровне.

Отсутствие национального мега-проекта. К сожалению, абхазам не хватает большого национального проекта - того, без которого невозможно становление новой постсоветской нации-государства. В Грузии, Молдове, на Украине таким мега-проектом выступает курс на евроинтеграцию, в Приднестровье - курс на признание во внешнем мире, в Южной Осетии - на воссоединение братского народа в рамках РФ. Абхазия лишена подобной телеологической технологии мобилизации масс. Казалось бы, она очевидна: восстановление разрушенной республики. В качестве ответа на вопрос «абхазы - ленивый народ?» сами абхазы, прежде всего, хитро улыбаются. И говорят: «То, что вы видели, как абхазы после обеда любят поиграть в нарды и попить кофе, а не убирать кучи мусора в тех же дворах - так это в городе... Вы посмотрите на деревенские дворы. Там травинка к травинке». В продолжение они тут же находят реальные примеры успешного индивидуального труда или бизнеса в своём окружении.

Уровень сервиса остаётся крайне низким. Обсчёт и хамство - любимые виды спорта местных официантов, администраторов и таксистов (заметим, не всегда этнических абхазов). Многие абхазские пансионаты и дома отдыха - весьма дорогая машина времени. Советская мебель, сантехника, розетки, двери, рамы и стёкла остаются теми, которыми их помнят наши родители, хотя в то время дома ещё не протекали сверху донизу от дождей. При этом цены на отдых (жильё, продукты, транспорт и т.д.) крайне завышены. Монеты в 50 копеек не принимают в магазинах республики, жители которой, живя на российские дотации, могут бросить про вдвое большую сумму при расчёте в пацхе (заведение национальной кухни): «Рубль за деньги не считаем!»

В сравнении с российской индустрией отдыха в том же Краснодарском крае абхазская проигрывает очень сильно. Природа - безусловно, жемчужина Абхазии. Жемчужина, которую пока никто не собирается огранить и заботливо поместить в оправу. Про красоту и уникальность которой удобно вспоминать, не собираясь развивать экономику и туризм - то, что зависит от людей, а не от Бога.

Разрушители легенды. До недавнего времени абхазам было не до развития национального проекта. Республика жила в условиях перманентной войны. Помимо Отечественной войны с Грузией 1992-1993 годов военные столкновения с грузинами происходили в 1998, 2001, 2006 и 2008 годах. До сих пор в Сухуме, куда идёт большая часть средств на восстановление, рядом с квартирами, будто хвастающими новыми стеклопакетами и кондиционерами, зияют выгоревшие остатки соседского жилья, а выбоины от снарядов всё ещё видны на стенах жилых домов. Социальная жизнь налаживается по принципу необходимого. Вокзалы Гудауты и Сухума, по-прежнему, стоят выгоревшими изнутри, но флигель столичного - отреставрирован и принимает редких пассажиров (в т.ч. поезда Москва-Сухум). С крыши полностью выгоревшего советского дома правительства в центре Сухума видно два его крыла с обвалившейся крышей, буйство зелени на месте развалин зала заседаний и небольшое отремонтированное помещение, примыкающее к нему - здесь находится комитет по делам молодёжи и спорту. Рядом с комплексом зданий сухумского аэровокзала, на разваливающемся табло которого выставлено «30 сентября. День победы», красуется новенький терминал. Людей, как и на ж/д-вокзале, нет. Он тоже закрыт. Рядом с российскими военными вертолётами Ми-8 и Ми-24 ржавеет Ту-154 как напоминание о существовании здесь пассажирской авиации.

Первым делом приходилось решать витальные потребности после войны, однако, теперь разговоры в стиле «какой туризм? война недавно закончилась!» смотрятся неказистыми оправданиями. За прошедшие 5 лет мирного развития в качестве уже частично признанного государства абхазские власти прорывов не совершили. Хотя, как говорит один из экспертов по региону на условиях анонимности: «Члены правительства каждый день ищут деньги и затыкают ими социальные дырки. Какие уж национальные проекты?!». Местным властям надо быстрее стать национально ориентированной элитой, поняв, что российскую помощь следует расходовать по назначению. Само абхазское общество, кажется, тоже не понимает необходимости формирования привлекательного образа туристической страны. Красивая легенда о гостеприимстве - в сфере обслуживания остаётся сказкой, не имеющей отношения к реальности. Абхазы могут красиво и, вероятно, искренне рассказывать о том, как гордятся своим суверенитетом. Но добавляя: «По крайней мере, по отношению к Грузии». Ответа на вопрос, как долго Россия сможет выступать драйвером развития страны, не прикладывающей максимум усилий к развитию, у них нет.

За 5 минут до салюта в Сухуме включили свет. Реакция была примерно та же, что и при отключении. Непонятное воодушевлённым, радующимся туристам спокойствие. А когда салют дали, выяснилась ещё одна странная особенность абхазского общества. Здесь не кричат «ура!», когда в небе разрываются снаряды, выпущенные из пиротехнической батареи. Это странно и, чего скрывать, немного страшно - кричать «ура!» в тишине смотрящих салют людей, слышать где-то одинокие отзвуки, понимая, что там туристы из России, и сознавать, что нации только предстоит научиться искренне радоваться залпам орудий. Алексей Токарев - к.п.н, научный сотрудник Центра глобальных проблем Института международных исследований МГИМО (У) МИД России.

«Apsny.ru»

Арбитражный суд Красноярского края зарегистрировал заявление ООО "Енисейский фанерный комбинат" о признании банкротом Енисейского целлюлозно-бумажного комбината (Красноярск, входит в холдинг "ЛПК Континенталь Менеджмент" группы "Базовый Элемент"), сообщил в среду РАПСИ представитель суда."Енисейский ЦБК ведет переговоры с кредитором, мы уверены в том, что спорная ситуация будет урегулирована в самое ближайшее время", - сообщил в свою очередь РАПСИ представитель "ЛПК Континенталь Менеджмент".

Третий арбитражный апелляционный суд 1 октября подтвердил законность решения арбитража Красноярского края о взыскании с ООО "Енисейский ЦБК" в пользу Енисейского фанерного комбината 4,3 миллиона рублей долга и 124,8 тысячи рублей процентов за пользование чужими денежными средствами.

Суд в апреле возвратил ОАО "Единая торговая компания" заявление о признании банкротом Енисейского целлюлозно-бумажного комбината. От "Единой торговой компании" поступил отказ от заявления в связи с погашением задолженности в полном объеме.

Енисейский ЦБК - крупнейший производитель целлюлозно-бумажной продукции на территории Красноярского края, основан в 1960 году. Комбинат производит бумагу для гофрирования, включая широко востребованную на рынке продукцию с низким граммажем. Производственная мощность комбината составляет 120 тысяч тонн бумаги для гофрирования, он поставляет продукцию в Россию и страны СНГ.

Эксперты рассказали об инновационных технологиях лечения резистентной артериальной гипертензии

В Санкт-Петербурге был с успехом проведен совместный образовательный курс под названием «Резистентная артериальная гипертензия — новые возможности лечения», организованный совместно c Европейским обществом по артериальной гипертензии и Российским кардиологическим обществом при поддержке компании Medtronic, Inc. (NYSE: MDT). Курс стал одним из предконгрессных мероприятий юбилейного Российского национального конгресса кардиологов, посвященного 50-летию Российского кардиологического общества, который прошел 25-27 сентября 2013 года в Санкт-Петербурге.

В курсе приняли участие зарубежные эксперты: проф. Наркевич из Польши и проф. Шмейдер из Германии; проф. Конради А.О. (“Федеральный Центр сердца, крови и эндокринологии имени В.А. Алмазова», Санкт-Петербург); проф. Гапон Л.И., Тюменский кардиологический центр, Тюмень; проф. Покушалов Е.А. НИИПК, Новосибирск; др. Данилов Н.М. (РКНПК, Москва), др. Пекарский С.Е. (Томский НИИ Кардиологии, Томск), др. Звартау Н.Э. (“Федеральный Центр сердца, крови и эндокринологии имени В.А. Алмазова», Санкт-Петербург).

В рамках этой уникальной учебной программы участники обсудили современное состояние проблемы резистентной артериальной гипертензии в европейских странах и России. Были представлены данные о новом инструментальном методе лечения резистентной артериальной гипертензии – ренальной денервации, с большим интересом были обсуждены клинические случаи из практики специалистов ведущих медицинских учреждений России.

Medtronic предлагает пациентам инновационную терапию для лечения резистентной артериальной гипертензии. Система ренальной денервации Symplicity состоит из гибкого одноразового катетера электрода с управляемым наконечником и генератора радиочастотных волн. Во время эндоваскулярной процедуры, похожей на ангиопластику, врач проводит небольшой гибкий катетер Symplicity в бедренную артерию в верхней части бедра, после чего катетер последовательно проводится в обе почечные артерии под контролем ангиографии. Когда кончик катетера находится внутри почечной артерии, врач, проводящий процедуру, активирует подачу контролируемой радиочастотной энергии малой мощности в соответствии с запатентованным алгоритмом генератора Symplicity.

Целью данной процедуры является разрушение почечных нервов, воздействие на нервные волокна происходит направленно через всю толщу сосудистой стенки. Путем разрушения этих волокон осуществляется прерывание избыточной импульсации между почками и головным мозгом, а также между почками и сердечно-сосудистой системой, что приводит к снижению симпатических влияний, и, в конечном счете к снижению артериального давления. Процедура не подразумевает установку постоянного имплантата. Результаты клинических исследований доказывают, что ренальная денервация с применением Symplicity Catheter System™ приводит к значительному, длительному и стабильному снижению артериального давления у пациентов с резистентной артериальной гипертонией, устойчивой к лечению несколькими гипотензивными препаратами.

В России система для ренальной денервации Symplicity стала доступна с мая 2012 года. На сегодняшний день в Российской Федерации 34 центра выполняют процедуру ренальной денервации. Процедура была проведена более чем 150-ти пациентам с резистентной артериальной гипертонией.

В КузГТУ впервые прошел международный молодежный экологический форум

В работе форума приняли участие молодые преподаватели, аспиранты и студенты из России, Германии, Монголии, Казахстана и Украины. Во время трехдневного экологического марафона, с 8 по 10 октября, работали секции «Экологические аспекты безопасной жизнедеятельности» и «Экологические проблемы Кузбасса», был проведен круглый стол «Устойчивое развитие региона. Проблемы и пути решения» (на примере Кемеровской области), состоялись экскурсии в музей-заповедник «Красная горка» и разрез «Черниговский».

Внимание специалистов привлек ряд проектов, разрабатываемых студентами Кузбасского государственного технического университета. Так, созданный в институте химических и нефтегазовых технологий экологический отряд «КемЭколОС» решил показать, что охрана окружающей среды – это не только когда «вышли и убрали мусор», а серьезная целенаправленная работа, в которую вкладываются значительные средства. В планах студентов, к примеру, совместные со старшеклассниками экскурсии на предприятия, где сделали приоритетом переработку отходов или безотходное производство.

А студентка института экономики и управления Дарья Белая обратила внимание на проблему неблагоприятного влияния на окружающую природу гостиниц. В своем выступлении она подчеркнула, что здесь образуется огромное количество бытового мусора. Особая тема – нерациональное использование природных ресурсов, в частности, воды и энергии. Для уменьшения вреда окружающей среде, считает студентка, вовсе необязательно внедрять сложные и дорогостоящие технологии. При желании можно наладить использование энергосберегающих ламп, раздельный сбор и утилизацию мусора, снижение потребления пластика (например, использование фильтров для воды вместо привычной бутилированной). Можно использовать моющие средства для уборки номеров с экомаркировкой, установить дозаторы. А при возведении гостиничных комплексов необходимо использовать технологии «зеленого строительства», которые заключаются в сохранении природного ландшафта, использовании экологичных материалов, соблюдении норм звукоизоляции в номерах и др.

В форуме принял участие начальник областного департамента природных ресурсов и экологии С.В.Высоцкий (Сергей Васильевич), высоко оценивший стремление молодежи принимать непосредственное участие в решении экологических проблем. Он подчеркнул, что целью таких встреч является формирование у молодых людей активной гражданской позиции и ответственного отношения к окружающей среде, усиление взаимосвязи науки и практики в решении экологических проблем, а также налаживание сотрудничества между молодежными экологическими организациями из разных регионов Сибирского федерального округа, ближнего и дальнего зарубежья.

В Брянске открылось Всероссийское совещание по использованию материалов государственной инвентаризации лесов в интересах охраны окружающей среды, организаторами совещания выступают Федеральное агентство лесного хозяйства (Рослесхоз) и ФГУП «Рослесинфорг», об этом говорится в полученном сообщении пресс-службы Рослесхоза.

Участники мероприятия рассмотрят и обсудят результаты определения количественных и качественных характеристик лесов при государственной инвентаризации лесов (ГИЛ) по субъектам Российской Федерации. Планируется выработать конкретные меры по эффективному использованию результатов ГИЛ для анализа и принятия решений в целях охраны окружающей среды, использования материалов ГИЛ для выполнения международных обязательств Российской Федерации в области охраны окружающей среды и при контроле за исполнением субъектами Российской Федерации переданных полномочий в области лесных отношений.

В Брянск приехали специалисты Федерального агентства лесного хозяйства, его территориальных органов и подведомственных организаций, ученые, представители лесопроектных и общественных экологических организаций, зарубежные эксперты в области лесоучетных работ.

В первый день работы совещания его участники посетили тренировочный полигон государственной инвентаризации лесов филиала ФГУП «Рослесинфорг» «Заплеспроект» в Учебно-опытном лесничестве. Собравшимся было продемонстрировано полевое оборудование, стендовые материалы о технологиях и результатах работ по различным мероприятиям государственной инвентаризации лесов на территории Брянской обл.

Государственная инвентаризация лесов проводится в России с 2007 года. Закладка постоянных пробных площадей, необходимая для определения количественных и качественных характеристик лесов, завершилась в Тверской, Смоленской, Воронежской, Нижегородской, Брянской, Калужской, Ярославской, Владимирской, Тамбовской, Ленинградской и Еврейской автономной обл., Республике Алтай и Алтайском крае.

В Брянске проходит Всероссийское совещание по использованию материалов государственной инвентаризации лесов в интересах охраны окружающей средыОрганизаторы совещания - Федеральное агентство лесного хозяйства и ФГУП "Рослесинфорг". Участники мероприятия рассмотрят и обсудят результаты определения количественных и качественных характеристик лесов при государственной инвентаризации лесов (ГИЛ) по субъектам Российской Федерации с выработкой конкретных мер по эффективному использованию результатов ГИЛ для анализа и принятия решений в целях охраны окружающей среды, использование материалов ГИЛ для выполнения международных обязательств Российской Федерации в области охраны окружающей среды и при контроле за исполнением субъектами Российской Федерации переданных полномочий в области лесных отношений.

В Брянск приехали специалисты Федерального агентства лесного хозяйства, его территориальных органов и подведомственных организаций, учёные, представители лесопроектных и общественных экологических организаций, зарубежные эксперты в области лесоучетных работ. В первый день работы совещания его участники посетили тренировочный полигон государственной инвентаризации лесов филиала ФГУП "Рослесинфорг" "Заплеспроект" в Учебно-опытном лесничестве. Им было продемонстрировано полевое оборудование, стендовые материалы о технологиях и результатах работ по различным мероприятиям государственной инвентаризации лесов на территории Брянской области.

Государственная инвентаризация лесов проводится в России с 2007-2008 годов. Закладка постоянных пробных площадей, необходимая для определения количественных и качественных характеристик лесов, завершилась в Тверской, Смоленской, Воронежской, Нижегородской, Брянской, Калужской, Ярославской, Владимирской, Тамбовской, Ленинградской и Еврейской автономной областях, Республике Алтай и Алтайском крае.

TNT Express представила на российском рынке новую услугу по персональной доставке отправлений

Компания TNT Express представила в России новую услугу по доставке отправлений "Лично в руки". Она доступна при отправлении документов и посылок весом до 30 кг внутри страны и сочетается с сервисом Express. Услугой могут воспользоваться как корпоративные, так и частные клиенты.

Новая специальная услуга гарантирует личное вручение отправления получателю, указанному в накладной. Выбрав ее, необходимо всего лишь указать мобильный телефон адресата. Передача отправления в рамках данной услуги предусмотрена только после предъявления получателем паспорта. С тарифами на услугу можно ознакомиться на официальном сайте TNT Express или обратившись в круглосуточный контактный центр компании.

"Главное для TNT Express - это обеспечение высочайшего уровня клиентского сервиса. Мы стремимся не только отвечать потребностям клиентов, но и предвосхищать их. При передаче особо важных документов и посылок многие наши клиенты хотят быть уверены, что их отправления будут доставлены лично получателю после обязательной идентификации. Мы рады предложить такую услугу на российском рынке и уверены, что это поможет нашим клиентам повысить эффективность и оперативность взаимодействия с партнерами при решении повседневных задач", - отметил Дмитрий Чельцов, Директор по маркетингу и продажам TNT Express в России.

Компания TNT Express предлагает широкий спектр услуг внутренней и международной экспресс-доставки отправлений. Клиент может выбрать различные варианты доставки, например, к определенному времени или к определенному дню, а также воспользоваться большим выбором дополнительных услуг. Благодаря услугам Специального Сервиса клиенты компании могут самостоятельно выбрать наиболее удобные условия доставки, в том числе нестандартных грузов. TNT Express предоставляет клиентам возможность самостоятельно отслеживать заказы с помощью электронных сервисов в режиме онлайн, а также заказывать таможенное оформление экспортных и импортных грузов вместе с транспортировкой.

TNT Express - одна из крупнейших компаний экспресс-перевозчиков в мире. Ежедневно TNT доставляет около 1 миллиона документов, посылок и паллетизированных грузов. Компания имеет собственные воздушные и автодорожные сети доставки "от двери до двери" в Европе, Юго-Восточной Азии, Америке, Африке и на Ближнем Востоке. Выручка TNT Express в 2012 году составила 7,3 миллиарда евро.

В России TNT Express работает с 1989 года и имеет 13 собственных отделений: в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Владивостоке, Самаре, Нижнем Новгороде, Новосибирске, Иркутске, Хабаровске, Калининграде, Казани, Ростове-на-Дону, Краснодаре и широкую сеть агентских представительств. Ежемесячно TNT выполняет около 125 тысяч заказов по доставке отправлений в Россию и из России. Охват региональной сети 11000 городов и населенных пунктов РФ. Русскоязычная страница TNT Express в интернете: www.tnt.ru

Жители Иркутска повязали зелёные ленты, протестуя против вырубки Кайской реликтовой рощи

Активисты Иркутска начали сбор подписей в защиту Кайской реликтовой рощи. Горожане просят мэра областной столицы Виктора Кондрашова и председателя местной думы Александра Ханхалаева остановить строительство в зеленой зоне, передать спорный участок муниципалитету и включить его в состав особо охраняемой природной территории.

Символом акции в защиту городского леса стала зеленая лента. Активисты предлагают всем неравнодушным гражданам повязывать их на сумки, машины и одежду. "Каждый из нас может купить зеленую ленточку и повязать ее, подарить друзьям и родным! Так мы привлечем внимание к проблеме Кайской рощи. Носите ленточки сами, дарите их друзьям, рассказывайте, зачем их носите", - призывает на странице акции в Facebook городской дизайнер Любовь Можаева.

Cтроительство в Кайской роще осуществляет Восточно-Сибирская железная дорога. В августе-сентябре компания спилила в городском лесу две 100-летние сосны. Разрешение на вырубку деревьев было выдано управлением по охране окружающей среды и экологической безопасности администрации Иркутска. Кроме того, на прилегающей территории была проведена сплошная вырубка на участке площадью 15 на 20 метров. Вместе с тем, в филиале ОАО "РЖД" заявили, что вместо двух спиленных реликтовых деревьев в рамках соглашения о компенсационном озеленении, заключенного с администрацией Иркутска, будут высажены крупномерные саженцы четырех сосен.

В свою очередь, активисты намерены вручить обращение о прекращении строительства мэру Иркутска на общественных слушаниях по "делу Кайской рощи", которые состоятся в общественной палате города.

Селенгинский ЦКК сократит 4% сотрудников до конца года

Лесопромышленный холдинг "ЛПК Континенталь Менеджмент" объявил о начале реализации комплекса мер, призванных повысить эффективность и сохранить конкурентоспособность одного из своих предприятий - Селенгинского целлюлозно-картонного комбината в Бурятии. Об этом рассказали в пресс-службе корпорации.

Проект оптимизация предполагает уменьшение операционных расходов, а также сокращение численности персонала на 4% до конца 2013 года. "Оптимизация коснется в основном управленческого персонала и сотрудников вспомогательных подразделений и будет проводиться в полном соответствии с трудовым законодательством РФ", - пояснили в компании. "ЛПК Континенталь Менеджмент" пообещало оказать содействие всем высвобождающимся сотрудникам и трудоустроить их на предприятиях группы "Базовый Элемент".

Селенгинский ЦКК - одно из крупнейших промышленных предприятий Бурятии. Основными видами деятельности являются лесозаготовка, переработка лесосырья, производство сульфатной небеленой целлюлозы, картона тарного и гофропродукции. Селенгинский ЦКК работает по бессточной схеме в условиях замкнутого водооборота.

В Барнауле состоялась пресс-конференция по итогам проверки РослесхозаПресс-конференция, которая прошла сегодня, 10 октября, собрала представителей десяти средств массовой информации Алтайского края. И хотя в качестве основной темы были заявлены итоги проверки Федерального агентства лесного хозяйства в Алтайском крае, начальник управления лесами Сергей Самсоненко и начальник отдела охраны и защиты лесов Александр Зверев в течение часа ответили на все вопросы, интересующие журналистов. "Комиссия в составе 22 человек три недели проверяла всю деятельность управления лесами. Главный итог - неэффективного использования бюджетных средств, грубых нарушений лесного законодательства в Алтайском крае нет", - подчеркнул Сергей Самсоненко.

Тема поражения пихтовых насаждений региона вредителем уссурийским полиграфом стала, бесспорно, самой обсуждаемой на пресс-конференции. Как отметил Александр Зверев, представители Рослесхоза, в том числе специалисты Центра защиты леса (г. Томск), выезжали в лесничества, где зарегистрированы очаги жука-короеда.

"Достоверно, что в Залесовском лесничестве 100% пихтовых насаждений поражены, 50% усохло", - сказал Зверев. Рослесхоз рекомендовал усилить надзор за пихтовыми насаждениями края и докладывать о результатах в Москву. "Сегодня законодательство позволяет взять только ту древесину, которая усохла и превратилась в хлам. Но таким образом нам очаг не победить. Нужно убирать свежезаселенные жуком деревья. Надеемся, что в скором времени процедура назначения зараженных деревьев в рубку будет упрощена", - уточнил он.

Также в ходе пресс-конференции были заданы вопросы об эффективном использовании отходов производства лесных предприятий, строительстве завода древесно-стружечных плит, предварительных итогах пожароопасного сезона.

Статусы знания

(о социальных маркерах эволюции российского университета первой трети XX века)

Александр Дмитриев

Обширная литература по социальной истории России начала ХХ века редко включает в круг дискуссионных вопросов анализ положения дел внутри высшей школы — как будто бы там все обстояло почти беспроблемно: студенты сдавали экзамены и собирались на митинги; профессора исправно получали жалованье и добивались расширения коллегиальных прав; а министерские чиновники пытались обуздать тех и других, направляя общие усилия и интересы в благонамеренное русло[1]. В самом деле, именно политические конфликты и столкновения партий, многолюдные сходки, обструкции и бойкоты в ретроспективе представляются и самим свидетелям эпохи и последующим историкам наиболее заметной стороной университетской жизни — но только до 1917 года.

В этой статье нам хотелось бы подробнее остановиться на иных — структурных, социальных и отчасти также экономических — факторах и условиях развития высшей школы, которые часто (быть может, из-за своей «элементарности»?) нивелируются или даже пропускаются в стандартных версиях ее истории. Особенный интерес будут привлекать непоказные стороны университетской эволюции, связанные с неравенством, иерархизацией, внутренними противоречиями и моментами выхода напряжения на поверхность, точками разрыва. Государственные (императорские) университеты, где до революции училась примерно половина всего студенческого контингента страны, рассматриваются как интегральная часть системы высшего образования — и мы вынужденно оставляем за скобками техническую и агрономическую школы, проблемы женского или негосударственного образования и многое другое[2]. Вопросов советской жизни университетов мы также будем касаться очень выборочно, скорее по контрасту с тенденциями предыдущего развития. Исторические условия трансформаций преподавательского корпуса в годы революции, Гражданской войны и нэпа исследованы в литературе заметно хуже, и завершающие разделы статьи могут рассматриваться лишь как предварительный эскиз для будущих исследований такого рода.

Попытка анализировать преподавательский корпус 1900—1910-х и 1920— 1930-х годов в рамках одного текста может показаться несколько преждевременной и скороспелой — слишком уж несхожи были условия работы у профессоров царского и нэповского времени (не говоря про периоды Гражданской войны и «великого перелома»), даже если речь идет об одних и тех же людях и факультетах. Насущной задачей для изучения советского периода развития высшей школы является синтез просопографических исследований, реконструкция истории институтов и учреждений с анализом официальной политики (и центральных, и местных органов)[3]. Не случайна специализация исследователей образования отдельно на имперском и отдельно на советском периодах; мы опираемся на эти наработки и пытаемся их соединить под новым углом зрения, чтобы увидеть превращенное действие прежних факторов и тенденций и после перелома, точки разрыва традиций. «Новый угол зрения» в данном случае — не просто стремление критически пересмотреть традиционные нарративы университетской историографии с позиции социальной истории, но трактовка этих неравенств как источника одновременно и растущего напряжения, и перспективной динамики отечественных мест знания. Особенно непросто сводить воедино из разных дисциплинарных сюжетов механику патрон-клиентских отношений и неформальных статусов «людей знания» — вслед за работами Ш. Фицпатрик, Н. Кременцова, — поскольку эти зачастую косвенные данные (именно маркеры, а не только статистически выверенные показатели) не могут быть однозначно представлены в штатном расписании вуза, царского или советского.

Обратим внимание только на одну черту — если самым массовым факультетом в дореволюционном университете был юридический, то 1920— 1930-е годы стали временем интенсивного роста именно технических специальностей. Ведущими и главными факультетами становятся естественнонаучные, при том что фундаментальные научные исследования все более сосредоточиваются в специальных институтах — как отраслевых, так и входящих в систему Академии наук. Все эти перемены диктовались не только «сверху» новой властью, но были и результатом прежнего развития системы высшего образования как социального института.

I

У политической ангажированности дореволюционной высшей школы была, конечно, и социальная подоплека — в отличие от западноевропейского коллеги российский студент был не просто более политически радикален, но еще и заметно беден; а главное — придерживался иного, по сравнению с большинством студентов в Германии, Великобритании или Америки, этоса и круга поведенческих привычек[4]. Именно левая окраска российского студенческого радикализма (и буршества, резкого недовольства «мещанством») при отсутствии корпорантского духа была давно замечена современниками и объяснялась как социальными причинами, так и, в особенности, субверсией просветительских идеалов, а также идеологической индоктринацией в духе «долга перед народом», влиянием идеологов вроде Писарева[5] и Лаврова. Нелицеприятные заметки Александра Изгоева о российском радикальном студенчестве в «Вехах» сразу же вызвали отторжение большинства пишущих из оппозиционного лагеря — как клевета на интеллигенцию[6]. Однако этот образ студента-бунтаря вовсе не исчерпывал всех типов дореволюционного студенчества, а после 1907 года начал постепенно уступать гегемонию иным, более прагматичным и деловым категориям учащейся молодежи. Книга Марины Могильнер о мифологеме «подпольной России» и исследования Сьюзен Морисси о студенчестве, а также монография Ильи Герасимова, который проанализировал новые, прогрессистские течения внутри образованного сообщества 1910-х годов[7], хорошо показывают эту социальную и идейную перемену прежних «заветов» радикальной оппозиционности. Благодаря исследовательским усилиям этих авторов, а также серии книг Анатолия Иванова[8] жизнь дореволюционного студенчества отражена в современной литературе практически во всех ее аспектах; в то же время социальные установки и стратегии поведения преподавателей (при большей, казалось бы, степени отражения их в мемуарах, эпистолярных источниках, публицистике и т.д.) описаны все еще фрагментарно[9], за исключением двух зарубежных публикаций — фундаментальной монографии Труде Маурер и книги Сэма Кассова[10]. И если позднесоветская историография делала упор на «прогрессивности» тех или иных преподавателей, то у Кассова профессора выступают скорее как разобщенная группа, руководствующаяся принципами институциональной стабильности и поиска оптимальных условий роста знания.

Описывая положение российских профессоров как социальной группы начиная с середины XVIII века, Труде Маурер справедливо обратила внимание и на моменты противоречия внутри далеко не единого преподавательского корпуса, особенно противостояние «старших» и «младших» преподавателей. По университетскому Уставу 1884 года, в основных положениях действовавшему вплоть до крушения империи, полновластные ординарные профессора обладали ключевыми полномочиями во внутриуниверситетских делах, а более многочисленный корпус приват-доцентов пользовался от принадлежности к университету в первую очередь символическими благами. Формально базовое денежное вознаграждение ординарных профессоров не менялось до Первой мировой войны (штатный годовой оклад в три тысячи рублей, увеличивающийся с выслугой лет, а также с министерскими доплатами в случае, если гонорар от студентов составлял менее 1000 рублей[11]). Приват-доценты получали гонорар за счет фиксированных студенческих взносов в зависимости от числа записавшихся на их курсы слушателей — или же зарабатывали чтением обязательных лекций, выполняя служебные обязанности профессоров, по сокращенной на треть штатной ставке[12]. При этом большинством современников гонорарная система, несмотря на то что она давала в руки университетских советов порой немалые внебюджетные средства, воспринималась как плохо продуманная и несправедливая[13]. Юрист Лев Петражицкий писал в 1909 году:

В Германии сумма гонорара колеблется в зависимости от ученых заслуг, ученой репутации и аттрактивной силы лекций, в России от количества обязательной и от достоинств ученого и его курса независимой канцелярской записи слушателей. Пустая аудитория и большой гонорар, полная аудитория и отсутствие гонорара здесь вполне естественная и частая комбинация[14].

Прежде всего гонорарная система не обеспечивала символического единства профессий внутри университетской корпорации — равенства или внутренней соотносимости оплаты труда преподавателей многолюдных факультетов (юридического, медицинского) и узкоспециальных (например, восточного в Петербурге).

Мы полагаем, что ныне действующая система гонорара в наших университетах не только не содействует возникновению и развитию конкуренции в деле университетского преподавания, но напротив, задерживает и тормозит ее появление там, где она возможна. Не гонорару обязана своим существованием приват-доцентура и отмена его ни в малой степени не отразится на этой последней и не помешает ей расти и утверждаться там, где есть благоприятные для этого условия. Если мотивом к введению гонорара было сознание недостаточности профессорского жалованья, то в распределение сумм от него получаемого дохода необходимо внести начало равномерности и соответствия количества труда с вознаграждением[15].

Так об этом писал еще в 1897 году киевский профессор Юлиан Кулаковский, а накануне Первой мировой войны в большой обобщающей статье об экономическом положении российских университетов те же аргументы против неравенства вознаграждения приводил и харьковский историк Дмитрий Багалей[16]. Как видно, проблема «зарабатывающих» и «затратных» факультетов возникла в российской — государственной, не частной! — университетской системе отнюдь не с 1990-х годов.

Если число ординарных профессоров ограничивалось штатным расписанием 1884 года (принятым одновременно с уставом), то количество университетских студентов постоянно росло — примерно вдвое к Первой мировой войне по сравнению с концом XIX века. Соответственно этому росту для нужд занятий увеличивался и состав приват-доцентов, а также внештатных профессоров. Но дороги карьерного продвижения внутри университета были весьма тернисты. В откровенных и очень подробных письмах матери из Петербурга еще в начале 1890-х годов 22-летний Александр Пресняков, будущий известный историк, вполне реалистично взвешивал карьерные шансы и возможности:

А моя ученая карьера? Ты, по-видимому, не знаешь, что это такое. Положим, оставляют меня при университете. Это значит, надо готовиться к магистерскому экзамену и писать диссертацию. Прежде диссертация была всем, а экзамен — пустою формальностью. Теперь экзамен получил значение. Дают определенную программу — томов сто с лишним лучших исторических сочинений. В лучшем случае экзамен сдают года через 2—3. Тогда становятся «магистрантом», получают право читать лекции. Затем — диссертация: от выбора темы зависит, сколько времени на нее надо. Но minimum — 5 лет, а обыкновенно больше. Затем вы магистр. Т.е. — больше ничего. Сохраняете право читать лекции, если найдутся охотники слушать. Предполагается, что магистр пишет докторскую диссертацию. Но все это ученые степени, скажешь ты, а профессура? Профессура дается старшему доценту по вакансии. Так после Замысловского стал профессором Платонов, и я надеюсь, что не доживу до того, чтобы в Петербургском университете был другой профессор русской истории, т[ак] к[ак] это значит, что Платонов скончался или ушел. А ему повезло. Ему всего 34—35 лет, и он профессор, а Милюков, его ровесник — человек с крупным именем в науке — доцент. С материальной стороны, напр[имер], Милюкову университет не дал еще ничего; он ничего не получал и не получает. Вывод: ни магистерство, ни докторство, ни доцентура не составляют того, что мы зовем «положением», не дают обеспечения. Их практичность в рекламе — в большей легкости попадать в разные столичные учебные заведения. Вот что такое ученая карьера с ее житейской стороны. А настоящая ученая карьера — в научных занятиях, в своем личном развитии и изложении своих взглядов — печатном или на лекциях, в необязательных доцентских лекциях в университете. Первый способ высказываться, т.е. в печати, и лучше, и симпатичнее. Быть университетским преподавателем в настоящем смысле этого слова может только профессор, потому что он читает общие, обязательные курсы и, главное, ведет практические занятия — два способа, которыми он создает своих учеников и, если он талантлив, — создает школу. Положение это лично для меня недостижимо, потому что я если даже буду доцентом, то после Платонова — приблизительно десятым или одиннадцатым кандидатом на кафедру, а это мыльный пузырь. Моя ученая карьера в моей голове. Если в этой голове есть что-нибудь, то что-нибудь и выйдет, а нет — так и нет[17].

Для многих университетских деятелей, включая и профессоров, важным ресурсом для поправки материального положения стало преподавание на (частных) Высших женских курсах. На долю младших преподавателей приходились и курсы в разных учебных заведениях (от классических гимназий и выше), включая и частные вузы — после 1905 года, а также поденная литературная работа, журналистика или редактирование периодических изданий, составление энциклопедий, пособий и справочников. Показательно, что во второй половине 1890-х годов практически одновременно в печати самими профессорами начинают резко критиковаться и гонорарный принцип, и система защит как внутренние проблемные зоны системы, введенной уставом 1884 года[18].

Демократизация университета «на входе», расширение социального состава студенчества в начале ХХ века отчасти уравновешивалось «на выходе» инкорпорированием вчерашних недовольных и нередко бунтующих студентов в средний или высший класс общества, в служилое сословие или городские элиты. Одной из возможных «форточек» для более благоприятной социальной амортизации вчерашних выпускников стали утвержденные еще Уставом 1804 года льготы при поступлении на государственную службу: диплом сразу давал его обладателю более высокий класс по Табели о рангах и вполне ощутимые стартовые привилегии перед коллегами по службе и потенциальными конкурентами[19]. Во многом эта мера была введена не столько для повышения престижа научного знания, сколько из-за необходимости сделать чиновничество более образованным и компетентным. Вопрос о служебных привилегиях студенчества — и необходимости их отмены в новой обстановке — неоднократно обсуждался при попытках реформирования российской университетской системы еще во второй половине XIX века. Деятельность специальных комиссий во главе с министром просвещения Деляновым в 1880-е годы оказалась безрезультатной[20]. Любопытно, что если Николай II явно был настроен на ликвидацию этой льготы[21](делавшей, по мнению высшего чиновничества, университет излишне привлекательным для выходцев из «низших классов»[22]), то сами профессора склонны были эту довольно архаичную черту в новых пунктах университетского устава сохранить — как, например, писал выдающийся медиевист и талантливый публицист начала ХХ века Павел Виноградов:

Эти права и преимущества университетского курса сформировались потому, что Россия нуждается для пополнения своего государственного персонала не только в людях, обладающих определенными знаниями или выдержавшими тот или иной экзамен, но прежде всего в людях с высшим образованием, с культурным достоянием, которое было бы не ниже того, какое получают руководящие люди на Западе. Приобретением этих прав университеты не принижают своих стремлений до ступеней табели о рангах, но возвышают культурное значение государственной службы и либеральных профессий. Отнятие этих прав было бы равносильно покровительству стремлениям, которые ничего общего ни с высшим образованием, ни со свободой знаний не имеют. Не мудрено, что за отнятие прав поднимаются голоса людей, не расположенных к университету и его воспитанникам. И было бы очень наивно со стороны убежденных сторонников университетов увлечься словами: «свобода слушания», «разрыв с практическими стремлениями», и сдать заслуженную университетскую позицию их врагам[23].

Удержанию этой нормы способствовала необходимость перемены всего законодательства о госслужбе (и пересмотр схожих льгот не только для выходцев из университетов, но и для выпускников отраслевых вузов и привилегированных учебных заведений). К определенным ступеням Табели о рангах были привязаны и сами преподаватели — как обладатели ученых степеней, званий и университетских должностей, от декана до ректора. Все это питало социальный престиж ученой профессии помимо заработка, но, несмотря на рост числа университетских выпускников на самом верху государственной бюрократии[24], дворянство — насколько можно говорить о нем как о единой группе — и в начале ХХ века по-прежнему не чувствовало университет «своим» институтом. Попытки отвоевать университет у радикалов, сделав его по немецкому (во многом воображаемому) образцу прибежищем «партии порядка», остались делом немногочисленных правых, которые — вопреки собственным декларациям — не столько деполитизировали университет, сколько «подогревали» внутреннюю атмосферу[25]. Не более перспективными оказались и попытки консолидировать на рубеже 1900—1910-х годов профессуру «истинно русского» направления. Заметное присутствие дворян среди преподавателей университета в начале ХХ века было обусловлено скорее притоком детей чиновников и выходцев из служилого дворянства в высшую школу, чем популярностью университетских карьер у представителей дворянства родовитого или поместного. Например, Сергею Витте, выпускнику физико-математического факультета Новороссийского университета (правда, еще в 1870-е годы), даже ссылка на родовитых дворян-профессоров Кавелина и Чичерина так и не помогла оправдать перед семьей возможный выбор профессорского поприща.

Таким образом, уже к началу попыток реформирования университета после студенческих беспорядков 1899 года преподавательский корпус Российской империи был неоднороден и иерархизирован. На заседаниях Академического союза (фактически профсоюза высшей школы) после 1905 года младшие преподаватели ставили вопрос о расширении своих прав при голосовании в университетских советах — но каждый раз эти инициативы сдерживались ординарными профессорами[26]. Когда революционная волна схлынула, положение «пасынков университета» стало обсуждаться и на страницах столичной печати[27].

Возможность преподавания в качестве приват-доцента даже без защиты магистерской диссертации (но после сдачи магистерских экзаменов), особенно привлекательная для медиков, стала в начале ХХ века дополнительным фактором превращения этих экзаменов, помимо квалификационных испытаний, в род своеобразного фильтра для воспроизводства академического корпуса. Дорогу же к профессорскому званию открывала лишь вторая, докторская диссертация — и, по сути, доступ к академическому полноправию оказывался трехступенчатым[28]. Провал на магистерских испытаниях по всеобщей истории в 1895 году стоил академической карьеры такому талантливому исследователю, как Николай Павлов-Сильванский (1869—1908), который одним из первых станет анализировать русское средневековье в категориях феодального строя. Нужно также напомнить, что выпускные экзамены по Уставу 1884 года (опять-таки по немецкому образцу) были переданы из ведения университетов в руки специальных государственных комиссий, что вызвало немало нареканий со стороны профессоров как свидетельство недоверия.

Царская власть с конца XIX века явно сдерживала по политическим причинам и количественный рост потенциально оппозиционной университетской «популяции» (студенты были слишком радикальны, а профессора — либеральны), и расширение географической сети высшей школы. Иногда властью попечителя учебного округа (при поддержке министерства) к приват-доцентуре не допускались лица еврейского происхождения, даже те, кто принял христианство![29] При этом оборотной стороной приват-доцентского «перенаселения» определенных, особенно столичных, факультетов оказался хронический недокомплект профессорских мест, особенно в периферийных университетах по целому ряду специальностей, предусмотренных штатным расписанием (пустовало в разное время от четверти до трети профессорских кафедр)[30]. В результате, по свидетельствам современников, в провинциальных университетах дореволюционной России обычной практикой стало занятие профессорских должностей магистрами, которые становились профессорами с приставкой «временно исполняющий обязанности». Это практически не сказывалось на дальнейшей карьере, выслуге лет — но денег эти преподаватели, как уже было указано, получали на треть меньше «ординариуса»[31]. Возможно, высокая планка требований (сложные магистерские испытания — магистерская диссертация — докторская диссертация) была своего рода стихийным средством саморегуляции университетского сообщества. И тут уже сказывались не только ограничивающая политика правительства, но и сдерживающие меры со стороны самих ученых[32]. Почти двадцать лет при обсуждении возможных университетских реформ вставал вопрос об упрощении доступа к профессорскому званию и соответственно — о замене двух последипломных степеней одной, но каждый раз — и в дебатах начала века, и в спорах времен первой русской революции, и в период Первой мировой войны — сторонники этой «демократизирующей» меры оказывались в уже действующем профессорском корпусе все-таки в меньшинстве[33].

Поводом для громкой полемики в прессе стала скандальная защита историком Николаем Чечулиным в 1896 году в Петербургском университете докторской диссертации о внешней политике Екатерины II[34]. Скрытым аргументом для сохранения двух степеней, очевидно, оставалось старое и по-человечески понятное правило: «Если мы смогли все это преодолеть, то и последующие должны справиться». Ссылка на западный опыт работала двояко — то в пользу одной степени (и «облегченной» диссертации вроде Ph.D.), то указанием на важность второй, повышенной по значимости Habilitationschrift в немецком случае. Более утонченный и действенный довод изложил уже в середине 1930-х в обширной записке о порядке присуждения степеней античник Сергей Жебелев:

Рассуждая беспристрастно, я стоял бы за сохранение двух степеней, то есть необходимости представления двух диссертаций. И вот по каким соображениям: у нас, при сложившихся порядках, так называемая ученая литература никогда не могла похвастать очень обильной «продукцией», и сведение ученых степеней к одной понизило бы ее еще более, так что две степени следовало бы сохранить, прежде всего в интересах науки, в особенности если бы магистры не оставались на положении каких-то пасынков, а получали бы право занимать экстраординатуры, что должно было давать им нравственное удовлетворение. А хочешь улучшить и свое материальное положение, пиши докторскую диссертацию[35].

Те же, кто слишком резво защищал вторую диссертацию вдогонку свежеиспеченной магистерской — в надежде обрести профессорское место, — вызывали упреки в скороспелости и карьеризме. Ученая аргументация полемики вокруг докторских сочинений на страницах «Журнала Министерства народного просвещения» (у гуманитариев) нередко дополнялась откровенно персональными доводами против «выскочек»[36]. Об этих социально-структурных факторах — помимо неизбежной борьбы партий или самолюбий — свидетельствуют доступные ныне историкам материалы конфиденциальных служебных документов, в особенности переписки, дневников, мемуаров (включая и членов профессорских семей)[37].

При этом и сами профессора с тревогой ставили вопрос о трудности доступа к академической карьере, признавали явную недостаточность содержания для оставленных при университете (600 рублей в год). Это делало необходимым для кандидата поиск дополнительного приработка, который мог в конце концов оказаться и основным:

Научный труд для многих талантливых молодых ученых ныне превратился в научный аскетизм, часто без надежды на лучшее будущее. Посему и университетские кабинеты и лаборатории значительно опустели, а научная работа в них увяла. Многие способные работники покидают ныне университеты, находя себе на других, практических, поприщах лучшее обеспечение и жизнь. Посему и научные силы России и поныне все еще малочисленны по сравнению со странами Запада. Необходимой полноты преподавания наук — Universitas litterarum — в наших провинциальных университетах не имеется; научная мысль развита слабо; научная литература в зародыше. В России есть крупные ученые единицы, но нет научных школ[38].

Эту констатацию современника дополняет высказанное почти с вековой дистанции соображение авторитетного историка: «Царская Россия давала великих ученых и исследователей, но не смогла обеспечить развитие стабильной университетской системы и удовлетворительной системы академических специальностей»[39].

II

Талантливый украинский историк, фольклорист и археолог Виктор Петров, он же автор замечательных интеллектуальных романов, опубликованных под псевдонимом В. Домонтович, напечатал уже после конца Второй мировой войны в одном из украинских эмигрантских журналов замечательное мемуарное эссе-диптих «Болотяна Лукроза»[40]. Как выяснится через несколько лет, он с конца 1941 года был тайным агентом НКВД среди немцев и украинских активистов в оккупированном Киеве и затем в западной зоне разделенной Германии. И незадолго до таинственного и явно недобровольного возвращения в СССР Петров, после довольно успешной советской академической карьеры в Киеве в 1920—1930-е годы, со смешанными чувствами вспоминал о друзьях-неоклассиках и днях университетской юности:

У студентов философского факультета было только две возможности, одна — напрягая все свои духовные способности, ценой величайших усилий, обеспечить себе путь в профессуру, другая — пассивное погружение в глухую безвестность провинциального учительства.

Путь к профессуре был четко начертан. Он начинался с написания медальной работы на предложенную факультетом тему. Тому, кто претендовал стать профессорским стипендиатом, нужно было получить золотую медаль, именно золотую, и ни в коем случае не серебряную, ибо серебряная ничего не гарантировала. <...> Оставленный при университете держал магистерские экзамены. После двух вступительных лекций он получал звание приват-доцента. Все это требовало колоссального напряжения умственных сил, тотальной мобилизации всех духовных ресурсов. Не все выдерживали. Часто чрезмерные усилия губили человека. Уничтожали его. <...>

Те, кто выдержал первые испытания, написав медальную работу и добившись оставления при университете, в большинстве случаев не выдерживали вторых. Успешно пройдя магистерские экзамены и получив доцентуру, они сдавали. Их силы были исчерпаны. Они уже отдали все, что могли отдать, и превращались в ничто. Диссертации оставались ненаписанными. Опустошенные, они замолкали. Должен ли я теперь вспоминать фамилии, называть имена?[41]

Здесь Петрова явно подвела память: конечно, в годы Первой мировой войны он заканчивал историко-филологический факультет Императорского университета Святого Владимира в Киеве (и был одним из 17 оставленных для подготовки к профессорскому званию при своем научном руководителе А.М. Лободе).

Киев здесь — не просто условная географическая точка. Пожалуй, именно там, в средоточии будущих имперско-национальных конфликтов, внутриуниверситетские напряжения чувствовались и сказались даже острее, чем в столичных центрах. К этому добавлялись периодические кампании против заподозренных в украинофильстве или потенциальном сепаратизме, симпатии к австрийской или польской «интриге»[42]. В 1880-е годы нравы провинциального университетского сообщества, малопочтенные связи с киевской «теневой» городской политикой и торговой верхушкой живописал в своем подробном дневнике профессор-юрист Александр Кистяковский (отец известного философа-правоведа и украинофила Богдана Кистяковского)[43]. Схожих киевских героев и университетскую среду на рубеже веков, увиденную скептическими глазами радикального студента, описывал в мемуарах начала 1920-х годов будущий видный советский публицист Давид Заславский[44].

Напомним, что с Киевом начала ХХ века были связаны, с одной стороны, такие видные авторы «Вех», как Николай Бердяев и преподававшие соответственно в университете и политехническом институте Евгений Трубецкой и Сергей Булгаков[45], а с другой — Павел Блонский и Густав Шлет, ученики психолога Георгия Челпанова. Притом и Шпет, и Блонский, переехавшие затем в Москву и оставившие оригинальный вклад в историю философии и педагогику, несмотря на все различие их послереволюционных карьер, были в годы университетской молодости очень тесно связаны с левой политикой (вплоть до арестов и высылки из города). Будущий ближайший сподвижник Крупской и автор радикальных манифестов о необходимости «революции в науке», Блонский оставил мемуары, где весьма критически отзывался об университетской среде, особенно московской, связанной с Л.М. Лопатиным[46]. Напомним, что университетские карьеры в столицах были весьма затруднены и для молодых тогда редакторов философского журнала «Логос», обладателей докторских степеней немецких университетов — вроде Федора Степуна или Сергея Гессена.

Накопленный заряд структурных, социальных и даже экономических противоречий начал резонировать в российских университетах уже с марта 1917 года. Не внес мира в ряды преподавателей и оправданный шаг по возвращению в университеты профессоров, уволенных при Льве Кассо (в 1911— 1914 годах) или ушедших из университета в знак протеста; вдобавок своих постов лишились преподаватели, через головы университетских советов назначенные этим «реакционнейшим» министром[47]. Ведомство образования летом 1917 года (при товарище министра Вернадском) провело законодательное положение о штатной доцентуре, но попытки возродить полувековой давности принцип защиты диссертации venia legendi (только по представлении текста, без многосложных экзаменов) натолкнулись в октябре того же переломного года на сопротивление большинства университетских советов[48].

Еще недавно вполне умеренные и лояльные профессора окраинных университетов, вроде Киевского или Одесского, уже весной — летом 1917 года обнаруживали себя на правом фланге резко переменившейся общественной жизни, нередко злорадно наблюдая просчеты или бессилие своих либеральных коллег-кадетов, которым не по плечу оказывалась слишком долго ожидаемая власть[49]. Растерянность перед стремительно разворачивающимися событиями царила отнюдь не только справа. Если общестуденческий съезд летом 1917 года не смог принять никаких резолюций[50], то члены нового форума воссозданного Академического союза, как и в 1905—1906 годах, сделав шаги навстречу требованиям младших преподавателей, в то же время негативно высказались о возможности студентов участвовать в управлении университетами на правах членов советов[51]. Видный историк идейной жизни XVII века, киевский профессор Евгений Спекторский даже в эмиграции вспоминал о событиях 1917 года и столкновениях с радикальными студентами все так же болезненно:

Первая встреча комиссии со [студенческим] коалиционным комитетом протекала очень драматично. Один студент, потрясая кулаками, кричал нам: «Мы вас никогда не уважали и не будем уважать». На [геолога профессора] Лучицкого это произвело такое впечатление, что он расплакался и отказался от участия в собраниях. Вместо него председателем от профессоров был выбран я. <...>

Был еще один эпизод, в котором я принял участие. У профессорского подъезда было вывешено за подписью коалиционного комитета какое-то оскорбительное для профессоров объявление. Входившие в университет читали его и уныло шли дальше. Меня же это объявление так возмутило, что я сорвал его. Некоторые профессора были так запуганы, что усмотрели в этом моем действии проявление какого-то необыкновенного мужества, хотя студенты не только не отомстили мне за это, но, по-видимому, даже отнеслись к этому одобрительно. В нашей соединенной комиссии начались тягостные препирательства со студентами по поводу их требований. Они настаивали на включении в заседания факультетов и совета их представителей, хотя бы всего одного и доказывали, что это не опасно, ибо он всегда будет в меньшинстве. Мы уже объясняли им, что представитель, хотя и в единственном числе, всегда будет говорить от имени всей студенческой массы, что ему будет трудно участвовать в принятии педагогических мер против его неуспевающих в учебных занятиях товарищей и что ему придется признать свою полную некомпетентность при обсуждении ученых достоинств кандидатов на вакантные кафедры[52].

Главный конфликт в Киеве вспыхнул вокруг фигуры ректора, политэконома по специальности Николая Мартиниановича Цытовича (1861—1919), который, согласно мемуарам Спекторского, ранее вполне ладил с молодежью, но теперь стал чуть ли не символом «охранительства». В сентябре 1917 года дело дошло до того, что студенты фактически не пустили ректора в университет, о чем он сам детально сообщал в меморандуме в петроградское Министерство просвещения:

На другой день, 11 -го сентября, когда назначено было начало занятий в университете, я в сопровождении проректора В.В. Карпеки и декана юридического факультета Е.В. Спекторского подошел к профессорскому входу и увидел значительную группу студентов (человек 40—50), заграждавшую вход. Один из студентов заявил мне, что он является представителем совета старост, и спросил меня, желаю ли я войти в университет как профессор, или как ректор, и когда я ответил, что желаю войти и как профессор, и как ректор, студент заявил мне, что я не могу быть пропущен, так как студенчество желает участвовать в выборах должностных лиц университета, я же был выбран без участия студентов и вопреки воле студентов. Тогда я спросил его, будет ли применена сила для того, чтобы не допустить меня войти в университет, и услышал в ответ, что совет студенческих старост сам не будет препятствовать входу моему в университет, но если я туда войду, то студенческие старосты снимают с себя ответственность за то, что может произойти.

Заключив из этих слов, что мое появление в университете может вызвать со стороны студентов какие-либо эксцессы, я решил воздержаться от посещения университета в этот и в ближайшие дни и о всем случившемся письменно донес Совету, прося его собраться под председательством старейшего из деканов для обсуждения создавшегося положения дел. Совет постановил обратиться к студентам с увещанием <...> и собрать факультетские собрания студентов для обсуждения, совместно с профессорами, создавшегося положения. Студенты же с своей стороны решили на сходке, состоявшейся 12-го сентября, провести референдум о начале занятий[53].

Полная неопределенность ситуации в стране отразилась и на том, что вопрос о начале учебного года летом — осенью 1917-го в вузах решался на местах и во многом стихийно[54]. В своих мемуарах Спекторский описывал визит в осенний Петроград, откуда последний министр просвещения Временного правительства Сергей Салазкин (либеральный профессор, бывший руководитель Женского медицинского института в Петрограде) не слишком успешно пытался уладить положение дел в Киеве:

Петербург производил зловещее впечатление. Днем по городу носились автомобили с вооруженными седоками более или менее ломброзовского вида. Вечером город погрузился во мрак во избежание неприятельского воздушного нападения <...> На следующий день я отправился в министерство, где встретился с киевскими коллегами. Министр принял нас всех сразу. Выслушав наши жалобы, он бессильно развел руками, чтобы нас утешить, сказал, что чего доброго его самого вскоре заставят выйти с метлой подметать улицы. Служитель принес всем нам стаканы с пустым жидким чаем. Министр замялся. Вынул из жилетного кармана коробочку с крохотными кусочками сахара и протянул ее нам. Каждый из нас взял всего по кусочку, выбирая самый маленький[55].

В Киевском университете в 1917—1920 годах как будто максимально сфокусировались процессы, общие для всей системы высшего образования бывшего имперского пространства: противостояние внутри университета, политические и национальные конфликты, становление новых типов организации науки, демократизация в самых неожиданных и почти гротескных формах, скандалы и примирения. Можно вспомнить хотя бы громкое для той среды дело историка Евгения Сташевского, прямо накануне Февраля публично обвиненного в краже документов из московских архивов (то ли ради научной карьеры, то ли в политических целях)[56]. Профессорский совет, вначале никак не хотевший уступать студентам, все-таки нашел возможность компромисса в вопросе о ректоре (с весны 1918-го и до конца Гражданский войны им оставался как раз Спекторский). Помимо проблем со студенчеством уже летом 1917 года профессора в Киеве столкнулись с необходимостью отстаивать «общерусские» принципы, принимая обращения против начавшейся украинизации «Южного края» — эта политика пока еще оставалась на уровне деклараций или выступлений набиравших силу школьных активистов[57]. В этом киевлян поддерживали их коллеги (хотя, конечно, далеко не все) из университетов Одессы, Харькова и Нежинского историко-филологического института, где в живописных гоголевских местах десятилетиями тренировали казеннокоштных преподавателей ненавистной гимназической классики. И все же мало кто мог предположить летом — осенью 1917 года, сколь «вегетарианскими» покажутся эти столкновения уже совсем скоро, когда рядом с Университетом Святого Владимира появится университет национальный, одни студенты будут гибнуть от пуль наступающих большевиков под знаменами Центральной Рады, а другие в конце концов останутся на стороне красных. Часть преподавателей университета, особенно из доцентов и недавних профессоров, с теми или иными оговорками присоединилась к украинским политическим силам — например, ученик Владимира Перетца Иван Огиенко (будущий митрополит автокефальной церкви), философ Василий Зеньковский[58] или правовед Богдан Кистяковский. Летом — осенью 1918 года Украинскую академию наук, сохранившуюся затем и при большевиках, будет активно создавать бывший член кадетской партии Владимир Вернадский. Гражданская война, как ни парадоксально, дала мощный выход институциональному строительству в академической сфере и открытию новых университетов, но отнюдь не способствовала укреплению долгосрочной, а не «попустительской» — пока не дошли руки у власти — автономии высшей школы[59].

В спорах с «реакционными» — впрочем, кавычки тут можно было бы и снять — профессорами в Киеве уже в 1917 году проявили себя и один из лидеров младших преподавателей математик Отто Шмидт, и юные студенты-философы, ученики Зеньковского (и будущие известные советские профессора) Валентин Асмус и Михаил Дынник[60]. Современники и единомышленники героев «Белой гвардии» Булгакова, еще недавно полноправные и грозные профессора, начнут распродавать библиотеки и подрабатывать ручным трудом, чтоб не умереть с голоду, а часть из них, вроде записного «украиноеда» и черносотенца профессора Тимофея Флоринского или давнего украинофила Владимира Науменко, министра просвещения в последнем кабинете гетмана Скоропадского, погибнет от рук чекистов[61]. Потери университетского сообщества тех грозных лет были обусловлены не только политическими репрессиями или эмиграцией, но и голодом и болезнями, которые унесли жизни не только киевлян Юлиана Кулаковского или уже упомянутого Николая Цытовича, но и их куда более известных и либеральных петроградских коллег — Алексея Шахматова и Александра Лаппо-Данилевского (если говорить о самых известных именах из печального списка потерь русской науки тех лет[62]).

III

Радикальные перемены в высшей школе на территории, подконтрольной большевистской власти, были связаны со структурными изменениями — принципиальной отменой ограничений на доступ в вузы и ликвидацией десятилетиями закреплявшихся форм иерархии внутри преподавательского корпуса. Июльские и сентябрьские совещания 1918 года представителей профессоров с руководством Наркомпроса несколько остудили общий реформаторский пыл, но принцип «декастизации»[63] университета оставался для новой власти абсолютной ценностью. Отчасти в этом сказались многолетние мытарства в ожидании кафедр бывших младших преподавателей (они теперь как раз оказались во главе дела образования), а также неприязненные отношения с большинством коллег у тех профессоров, вроде астронома П.К. Штернберга или юриста М.А. Рейснера, кто активно и деятельно поддерживал Ленина и Луначарского, работая в Наркомпросе. Против профессоров активно шла в ход классовая риторика. Нужно было отобрать эксклюзивный доступ к знаниям (и к распределению их) у тех, кто — подобно эксплуататорам — рассматривал свои ученые достоинства как пожизненную привилегию. Все эти накопленные ценности подлежали пересмотру — и перераспределению[64].

Согласно декрету от 1 октября 1918 года, все прежние степени и звания ликвидировались и заменялись категориями профессора и преподавателя в зависимости от стажа. И хотя конкурс на замещение должностей в вузах, объявленный осенью 1918 года[65] для тех, кто преподавал более десяти лет, вопреки ожиданиям инициаторов пока оставил большинство преподавателей на своих местах, руководством российского Наркомпроса сразу по окончании Гражданской войны был взят курс на советизацию высшей школы (самым активным его проводником был заместитель Луначарского историк Михаил Покровский, выходец из радикальной приват-доцентской когорты). Ситуация особенно обострялась весной 1921 и 1922 годов в результате забастовок в вузах в связи с принятием нового университетского устава[66], после вмешательства руководства РКП(б). Самым радикальным вариантом решения проблемы оказался как раз украинский, где университеты в конце 1920 года были попросту ликвидированы, а вместо них была создана сеть высших педагогических институтов (с двумя факультетами — соцвоспитания и профвоспитания)[67]. Архитектором этой системы был выпускник восточного факультета Петербургского университета эстонец Ян Ряппо. Смягчением такого крутого поворота отчасти стало создание в Украине специализированных научно-исследовательских кафедр, комбинирующих черты аспирантуры и собственно академического института[68]. Близкую к украинскому опыту установку на профессионализацию высшей школы открыто поддерживали и в Главпрофобре — подразделении Наркомата просвещения, курировавшем вузы, — во главе которого были Отто Шмидт и Евгений Преображенский:

Создавая свои интеллигентные кадры, обучаясь в высших и средних школах, пролетариат естественно стремился изменить и систему этой школы и сблизить ее организации со своими руководящими организациями, партийными и профсоюзными — и пожалуй, в особенности профсоюзными, поскольку новое строение жизни должно было идти, в соответствии с потребностями нового руководящего класса, в профессиональном и техническом направлении. <...> Отехничение, опрактичение и орабочение по составу — вот формула, которая может передать первоначальное основное стремление русской революции в области школы, отражающееся и на позднейшем построении школьной системы[69].

В целом же, вопреки активной социальной политике демократизации студенческого контингента (включая идеологически мотивированную чистку 1924 года[70]), рассорить академическую молодежь в начале и первой половине 1920-х годов со старшими коллегами не удалось. Несмотря на поощрение сверху, так и не смогла обрести ожидаемого властями влияния группа «левой профессуры» (к ней примыкали и видный некогда левый кадет Николай Гредескул, и монархически настроенный славяновед Николай Державин, и историк революционного движения Михаил Лемке[71], и ученые из радикальной внеакадемической интеллигенции вроде биохимика Александра Баха или защитника сменовеховства этнографа Владимира Богораза). Знаменитая высылка 1922 года и выборочные репрессии ОГПУ против отдельных членов академического сословия последовательно увязывались с борьбой против автономных организаций профессуры и любых попыток институционализации людей знания помимо официальных учреждений[72]. Разрешенные же профессиональные союзы с заметным руководящим весом большевиков (секции научных работников внутри отраслевого профсоюза деятелей просвещения) оказались довольно эффективной школой лояльности новому строю — где в президиуме мирно заседали рядом академик Ольденбург, большевики Мицкевич и ректор МГУ историк Волгин, а также недавний «буржуазный» министр Салазкин[73].

Но как же тогда сказывались базовые структурные противоречия старших и младших в университете? Эти конфликты оказывались теперь скорее идеологическими и культурными, нежели групповыми и поколенческими, как раньше. Действительно, в годы нэпа, после крушения прежнего жизненного мира в эпоху Гражданской войны, для носителей профессионального знания вопреки декларируемому эгалитаризму были отчасти восстановлены прежние привилегии[74]. После недавних пайков и недоедания зарплаты «спецов», как их стали тогда называть, ощутимо росли, но быстрее всего как раз благодаря государственной службе, а не собственно преподаванию, на что обращали внимание и члены официальных профсоюзов:

…заработок отдельных работников, всецело отдающих свой труд высшей школе <...>, все же остается ниже ставок квалифицированных специалистов: инженеров, химиков, агрономов, банковских служащих и прочих, занятых в так называемых производственных наркоматах. Это обстоятельство и является причиной того, что большинство профессоров, имеющих хотя бы малейшую возможность приложить свои знания в области того или иного производства, предпочитают не загружать себя учебной работой по высшей школе, но, стремясь лишь не порывать связи с ней, материальное свое благополучие строят на заработке в предприятиях ВСНХ, Наркомзема или НКВнешторга. <...> Союз работников просвещения неоднократно в ряде печатных выступлений и докладных записок указывал на вредность и опасность для развития науки в республике такого рода совместительства[75].

Уже в относительно либеральные 1920-е годы чисто экономический критерий (величина оклада) перестал быть главным мерилом социальной дифференциации внутри университета — на фоне разнообразной, градуированной и подвижной системы льгот, полномочий и новых иерархий. При этом власть выбирала разнообразные риторические стратегии объяснения неравенства или явлений, которые, с точки зрения ее же установок, относились к буржуазным или даже феодальным порядкам (вроде возвращения платы за обучение или ограничения по доступу в вузы, вопреки прежним широковещательным декларациям о всеобщности и бесплатности образования)[76]. Если на самых первых этапах большевистской политики классовый подход оборачивался неравенством в пользу «низших классов», то с 1923—1924 годов научные работники и преподаватели стали в ряде случаев — снабжения по линии ЦЕКУБУ, преференций по приемусвоих детей в вузы и так далее — приравниваться к рабочему классу, обходя «простых» служащих. Преподаватели-политехники в середине 1920-х годов даже ставили вопрос в духе тогдашней «смычки»: «.раз крестьянству даются права и делаются уступки, то чем профессора хуже крестьянства»[77].

Но и в условиях нэпа преимущества интеллигенции оказывались предметом критики и подозрения для «неистовых ревнителей» слева — и снизу. Этот аккумулировавшийся к началу «великого перелома» потенциал «культурной революции» в образовательной системе против восстановившегося истеблишмента проницательно анализировали еще в 1970-х Шейла Фицпатрик и ее единомышленники[78]. Врагом профессуры оказывались теперь не коллеги — младшие преподаватели, а в первую очередь студенты или выдвиженцы, делавшие «общественную» или административную карьеру в вузах. Знаменитые «красные профессора» воспитывались отдельно от общей университетской или педагогической среды[79]. Мемуары или заметки современников сохранили пестрые картины вузовской жизни первых советских десятилетий, когда прежние профессора должны были принимать экзамены у облаченных немалой властью комсомольцев, которых эти же «старики» явно недолюбливали и побаивались[80]. Авторитет и полномочия профессоров в обновленных университетах были довольно условными и распространялись больше на содержание преподавания, чем на учебный процесс в целом — да и то скорее в курсах, далеких от идеологизированной современности[81]. Подбор профессоров зависел в конечном счете не от их квалификации, заслуг, степеней или выбора коллег, но от Государственного ученого совета при Наркомпросе[82], который вмешивался в кадровые дела куда чаще дореволюционных попечителей или товарищей министра.

Также вопреки первоначальной эгалитарности эпохи «бури и натиска» в вузы возвращалась академическая дифференциация и иерархия преподавателей, не связанная с одной только выслугой лет. Несмотря на отмену званий и степеней, сами защиты «квалификационных работ» (иногда и в традиционной форме диспута) продолжались и после осени 1918 года — как это было с работой Питирима Сорокина «Система социологии» (1920)[83]. В биографической литературе о Викторе Жирмунском книга «Байрон и Пушкин» (1924) именуется докторской диссертацией, «несмотря на то что официально защита и присвоение ученых степеней были в то время отменены»[84]; греческому роману была посвящена диссертация Ольги Фрейденберг, защищенная по инициативе Н.Я. Марра в ИЛЯЗВе[85]. Для подготовки новых вузовских и академических кадров с 1924 года стал действовать институт аспирантуры (вместо прежних «оставленных при кафедре» и профессорских стипендиатов)[86], но окончание курса увязывалось с написанием квалификационных работ лишь спорадически. В исследовательской среде ключевым стало разделение на научных сотрудников 1-го и 2-го разряда, но переход из одного в другой до середины 1930-х годов был увязан со стажем, штатными вакансиями и распоряжениями Государственного ученого совета при Наркомпросе, а не с подготовкой диссертации. И все-таки традиция написания диссертационных сочинений и присвоения степеней была достаточно сильной, и в документах Ленинградского университета дела о присвоении соответствующих научных «градусов» фигурируют уже с 1931 года[87]. На Украине, вопреки тамошней установке на техническую или педагогическую специализацию высшей школы, докторские степени официально остались в законодательстве и практике, но еще большую научно-воспитательную, а не только символическую роль играли так называемые «промоционные работы» для новых и молодых сотрудников на научно-исследовательских кафедрах[88].

Уже в 1934 году, после «великого перелома» и одновременно с восстановлением нарушенного бесконечными реорганизациями нормального режима деятельности высшей школы, были возвращены ученые степени и заново, как до 1917—1918 годов, запущена поточная практика защит диссертаций[89]. При этом в первые полтора года большинство степеней ученые в вузах и академических институтах получали без защиты диссертаций (а некоторые добавляли к дореволюционным степеням, явно на всякий случай, еще и советскую)[90]. Это нововведение показательно связывалось с унификацией, стандартизацией и централизацией советской университетской системы[91]. Принцип единой вертикали внутри вуза, ректорское единоначалие, прекращение вмешательства профсоюзных и комсомольских органов в учебные дела, восстановление университетов на Украине — все эти меры не случайно совпали тогда во времени, подобно тому как в начале марта 1921 года были разом провозглашены создание ИКП, реорганизация факультетов общественных наук, введение обязательного набора общественных дисциплин для всех вузов и началась реализация нового положения о высшей школе.

Заложенная еще в начале 1920-х система льгот и набавок для научного персонала была своего рода компенсацией убытков времен Гражданской войны — тот статус, который раньше так или иначе обеспечивался штатным окладом старого университета, теперь приходилось восполнять спецраспределением и льготами в рамках централизованной системы. Показательно, что вопросы экономического положения преподавателей и внутреннего устройства университетов, которые раньше были предметом публичной полемики — их обсуждали ведущие профессора на страницах авторитетных толстых журналов, — уже во времена нэпа стали внутренним делом прослойки «спецов», освещавшимся юристами вроде Иосифа Ананова или Всеволода Дурденевского, но уже только в качестве экспертов по законодательству, а не «свободных умов»[92].

Знаменитой жилищной привилегией для научных работников (позднее — кандидатов наук) стало право на дополнительную комнату или 20 м2 жилплощади, закрепленное в советском законодательстве с начала 1920-х годов и не раз подтверждавшееся в дальнейшем[93]. Эта комната времен массовых мобилизаций и жилищного дефицита — после всех революционных реквизиций и нэповских «самоуплотнений» — явно оказалась захудалой наследницей дореволюционной профессорской многокомнатной квартиры с кухаркой и горничной, на которую перед революцией обычно вполне хватало профессорского оклада.

Так или иначе, прежние линии размежевания внутри университета уже в первой половине 1920-х годов серьезно видоизменились и стали вычерчиваться по-иному. И эта перемена продолжала сказываться и после очередной пертурбации эпохи советского «большого скачка» и форсированной индустриализации. При большевиках фигура нужного властям эксперта заслонила категорию профессионала как члена определенной группы с автономией, социальными границами и гарантиями, устойчивостью и т.д. Могут ли эксперты и служащие в авторитарном государстве группироваться по степени их академической или социально-иерархической дифференциации? И потому для послереволюционного периода очень важный вопрос о факторах размежевания «старших» и «младших» преподавателей заметно усложняется. Высказанное выше допущение, будто в годы нэпа практики солидарности в изрядно затронутом Гражданской войной преподавательском корпусе во многом заместили прежние поколенческие и идейные расхождения, пока остается скорее рабочей гипотезой. Как «тлели» или, наоборот, окончательно затухали в советских условиях прежние академические разногласия и обиды; как эта солидарность проявлялась вопреки надеждам властей на вечный конфликт поколений, старого и нового; как все это уживалось с очевидным расхождением профессоров старой школы с советскими выдвиженцами — все эти стороны жизни советской академической среды нуждаются еще в дополнительном освещении и дальнейших разысканиях.

* * *

Устойчивость советской вузовской системы, которая в основных организационных параметрах удержалась с середины 1930-х до конца 1980-х годов, не может объясняться только репрессивной составляющей или идеологическими факторами. Необходимость профессионализма и внутренних градаций преподавательского корпуса обеспечивала новая система аттестации — хотя элемент паранаучного, доктринального знания в ряде гуманитарных дисциплин (и отдельных участках естествознания вроде лысенковской агробиологии) был очевиден. После антикосмополитской кампании конца 1940-х годов — резкой вспышки противостояния части нового послевоенного поколения вузовских выдвиженцев старым профессорам с дореволюционными корнями, по модели «великого перелома»[94], — явного структурного конфликта старших и младших в университете оттепельных и застойных времен, судя по всему, больше не наблюдалось. «Советские мандарины», описанные вслед за Ф. Рин- гером в работах Даниила Александрова[95], и кандидаты на эти ведущие позиции были уже достаточно однородны в социальном отношении. При том что в отличие от 1920-х годов многие из вузовских работников были членами партии, эта однородность в идейном плане поддерживалась, с одной стороны, скрытой оппозицией прямому вмешательству партийных органов, с другой — неприятием явного разрыва с существующим порядком вещей (в виде диссидентства или эмиграции). В отличие от ранних советских лет об университетском прошлом уже можно было мыслить в позитивном ключе, с точки зрения преемственности с традициями начала века, уже не только революционными. И эта изобретенная память о правах и свободах «старого» университета заслонила на более чем полувековой дистанции уже много раз забытую реальность острых внутренних конфликтов и неоднозначной динамики высшей школы позднеимперской России[96].

Карьеры и распределение иерархий в советских вузах со времен Луначарского и Покровского только отчасти определялись академическими заслугами (добротными диссертациями, глубокими лекциями или блестящими статьями), гораздо чаще решающим тут становился запас не научного, а административного капитала — в терминологии Пьера Бурдьё. Заведование кафедрой, деканство или ректорство, близость к властной элите на региональном уровне сулили любому ученому гораздо больше ресурсов и в профессиональном смысле.

В качестве завершающей виньетки можно указать на характерный эпизод из переписки Сталина и Молотова в конце 1946 года, когда вождь резко одернул главного советского дипломата, вздумавшего слишком заметно выразить советским академикам радость по поводу присоединения к их корпорации (кстати, на год позже самого Сталина):

Я был поражен твоей телеграммой в адрес Вавилова и Бруевича по поводу твоего избрания почетным членом Академии наук. Неужели ты в самом деле переживаешь восторг в связи с избранием в почетные члены? Что значит подпись «Ваш Молотов»? Я не думал, что ты можешь так расчувствоваться в связи с таким второстепенным делом, как избрание в почетные члены. Мне кажется, что тебе как государственному деятелю высшего типа следовало бы иметь больше заботы о своем достоинстве. Вероятно, ты будешь недоволен этой телеграммой, но я не могу поступить иначе, так как считаю себя обязанным сказать тебе правду, как я ее понимаю[97].

В отличие от дореволюционного университета с его довольно широкой автономией, где обретение академических степеней и званий обеспечивало их обладателям и социальный успех, и путь наверх (в первую очередь — получение вожделенной ординарной профессуры), в советское время ведущим дифференцирующим фактором в мире знания выступило именно административное и идейно-политическое ранжирование[98].

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Этот стереотип был сознательно нарушен авторами коллективной монографии, на выводы которой мы опираемся далее в статье: Университет и город в России (начало ХХ века) / Под ред. Т. Маурер и А. Дмитриева. М.: Новое литературное обозрение, 2009.

2) Для реконструкции общего контекста см.: Расписание перемен: Очерки истории образовательной и научной политики в Российской империи — СССР (конец 1880-х — 1930-е годы) / Ред. А.Н. Дмитриев. М.: Новое литературное обозрение, 2012 (особенно статьи В. Рыжковского о специальном образовании и И.В. Сидорчука и Е.А. Ростовцева о негосударственном высшем образовании).

3) См. исследования сибирских историков из ранней советской интеллигенции, инициированные еще В.Л. Соскиным в 1960—1970-е годы: Красильников С.А, Соскин В.Л. Интеллигенция Сибири в период борьбы за победу и утверждение Советской власти, 1917 — лето 1918. Новосибирск: Наука, 1985; Дискриминация интеллигенции впосле- революционной Сибири (1920—1930-е гг.) / Под ред. С.А. Красильникова. Новосибирск: Институт истории РАН, 1994; Пыстина Л.И. «Буржуазные специалисты» в Сибири в 1920-е — начале 1930-х гг.: (Социально-правовое положение и условия труда). Новосибирск: Институт археологии и этнографии РАН, 1999; Ус Л.Б, Ушакова С.Н. Научно-педагогические кадры // Интеллигенция Сибири в первой трети XX века: Статус и корпоративные ценности. Новосибирск: Сова, 2007. С. 103—184.

4) См.: Jarausch K.H. Graduation and Careers // A History of the University in Europe / Ed. Walter Ruegg. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. Vol. 3: Universities in the Nineteenth and Early Twentieth Centuries (1800—1945). P. 364—393.

5) О полемическом контексте написанной в заключении статьи Писарева, опирающейся и на авторские воспоминания о прослушанных в Петербургском университете курсах, см. комментарии в: Писарев Д.И. Наша университетская наука // Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем: В 12 т. М.: Наука, 2002. Т. 5. С. 393—401, 420—438.

6) См.: Иванов А.Е. Мир российского студенчества: Конец XIX — начало XX века. М.: Новый хронограф, 2010. С. 314—323 (послесловие: «Прав ли был А.С. Изгоев?»).

7) Могильнер М. Мифология «Подпольного человека»: Радикальный микрокосм в России начала ХХ века как предмет семиотического анализа. М.: Новое литературное обозрение, 1999; Morrissey S. Herald of Revolution: Russian Students and the Mythologies of Radicalism. Oxford: Oxford University Press, 1998; Gerasimov I. Modernism and Public Reform in Late Imperial Russia: Rural Professionals and Self-Organization, 1905—1930. Houndmills: Palgrave Macmillan, 2009.

8) Иванов А.Е. Студенчество России конца XIX — начала XX вв.: Социально-историческая судьба. М.: РОССПЭН, 1999; Он же. Студенческая корпорация России конца XIX — начала XX вв.: Опыт культурной и политической самоорганизации. М.: РОССПЭН, 2004; Он же. Еврейское студенчество в Российской империи начала XX века: каким оно было? Опыт социокультурного портретирования. М.: Новый хронограф, 2007.

9) Кроме «локальных» статей в монографии «Университет и город» см. исследования Гвидо Хаусманна (Hausmann G. Universitat und stadtische Gesellschaft in Odessa, 1865—1917: Soziale und nationale Selbstorganisation an der Peripherie des Zarenreic- hes. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 1998; Idem. Lokale Offentlichkeit und stadtische Herrschaft im Zarenreich: Die ukrainische Stadt Charkiv // Stadt und Offentlichkeit in Ostmitteleuropa, 1900—1939: Beitrage zur Entstehung moderner Urbanitat zwischen Berlin, Charkiv, Tallinn und Triest / Hg. Andreas R. Hofmann, Anna Veronika Wend- land. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2002) и цикл работ петербургского историка Евгения Ростовцева: Ростовцев Е.А. Академическая корпорация Санкт-Петербургского университета в начале XX в.: Отношение к власти и гражданскому обществу // «Быть русским по духу и европейцем по образованию»: Университеты Российской империи в образовательном пространстве Центральной и Восточной Европы XVIII — начала XX в. / Сост. А.Ю. Андреев. М.: РОССПЭН, 2009. С. 139— 156; Он же. «Борьба за автономию»: Корпорация столичного университета и власть в 1905—1914 гг. // Journal of Modern Russian History and Historiography. 2009. Vol. 2. P. 75—121; Он же. 1911 год в жизни университетской корпорации: (Власть и Санкт-Петербургский университет) // Кафедра истории России и современная отечественная историческая наука / Отв. ред. А.Ю. Дворниченко. СПб.: ЕУСПб, 2012. С. 473—507 (= Труды кафедры истории России с древнейших времен до XX века. Т. III); Он же. Испытание патриотизмом: Профессорская коллегия Петроградского университета в годы Первой мировой войны // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. М.: URSS; ЛКИ, 2009. Вып. 29: Мир и война: Аспекты интеллектуальной истории. С. 308—324; Он же. «Университетский вопрос» и Государственная дума (1906—1911 гг.) // Таврические чтения — 2008: Актуальные проблемы истории парламентаризма в России: Всероссийская научно- практическая конференция, 16 декабря 2008 года / Под ред. А.Б. Николаева. СПб.: Музей истории парламентаризма в России при МПА СНГ, 2009. С. 98—133.

10) Maurer T. Hochschullehrer im Zarenreich: Ein Beitrag zur Russischen Sozial- und Bil- dungsgeschichte. Koln; Weimar; Wien: Bohlau, 1998; Kassow S.D. Students, Professors and the State in Tsarist Russia. Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 1989. Этим исследованиям явно проигрывает книга: Никс Н.Н. Московская профессура во второй половине XIX — начале ХХ века: Социокультурный аспект. М.: Новый хронограф, 2008.

11) К вопросу о профессорских штатах Императорских российских университетов. М., 1914. С. 7. Ср.: Докладная записка о положении младших преподавателей и оставленных при университете историко-филологического, физико-математического и юридического факультетов Императорского Московского университета. Сергиев Посад, 1916. С. 3—4.

12) Грибовский М.В. Материальный достаток профессоров и преподавателей университетов России в конце XIX — начале XX в. // Вестник Томского государственного университета. 2011. № 349 (август). С. 76—80. Важные сведения приведены в кн.: Бон Т. Русская историческая наука (1880—1905 г.). Павел Николаевич Милюков и Московская школа. М.: Олеариус Пресс, 2005. С. 34—44. См. также: Даценко I. 1нститут приват-доценпв та пщготовка молодих науковщв в утверситетах Росшсько! 1мпери: (Друга половина Х1Х — початок ХХ статття) // Вгсник Ктвського национального утверситету iменi Тараса Шевченка. Iсторiя. 2009. № 98. С. 9—13 (доступно по адресу: papers.univ.kiev.ua/istorija/articles/The_institute_of_private_docents_and_training _of_young_scientists_in_the_Russian_empire_s_universities_second_half_of_the_XIX_ th_beginning_the_XX_th_century 16632.pdf (дата обращения: 18.07.2013)).

13) Кареев Н.И. Профессорский гонорар в наших университетах: Письмо в редакцию // Вестник Европы. 1897. № 11. С. 384—398; Он же. Заключения университетских советов о системе гонорара // Вестник Европы. 1898. № 1. С. 394—397; Миклашевский Н. К вопросу о профессорском гонораре: (Статистическая справка) // Образование. 1897. № 12. С. 1—20.

14) Петражицкий Л.И. Университет и наука: Опыт теории и техники университетского дела и научного самообразования. СПб.: Типография Ю.Н. Эрлих, 1907. Т. 2. С. 534 (примеч.).

15) Кулаковский Ю.А. Гонорар в русских университетах. Киев, 1897. О его биографии: Пучков А.А. Юлиан Кулаковский и его время: Из истории антиковедения и византинистики в России. Киев: НИИТИАГ, 1999.

16) Багалей Д. Экономическое положение русских университетов. СПб.: Типография товарищества «Общественная польза», 1914 (оттиск из «Вестника Европы»).

17) Александр Евгеньевич Пресняков: Письма и дневники, 1889— 1927. СПб.: Дмитрий Буланин, 2005. С. 66—67 (письмо от 7 декабря 1892 года). О трудностях карьеры самого Преснякова, защитившего магистерскую диссертацию только 17 лет спустя, в 1909 году, см.: Брачев В.С. А.Е. Пресняков и петербургская историческая школа. СПб.: Астерион, 2011. С. 49—78 (правда, это исследование не лишено явной односторонности изложения в пользу «патриота-государственника» С.Ф. Платонова).

18) На страницах народнического «Русского богатства» по обеим темам печатается историк Венедикт Мякотин (1867—1937), уже вступивший на путь академической карьеры, но так и не ставший университетским профессором из-за леволиберальных политических увлечений: Мякотин В.А. Диспут и ученая степень // Русское богатство 1897. № 7. С. 1 —34; Он же. К вопросу о профессорском гонораре // Русское богатство. 1897. № 10. С. 75—90.

19) Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. М.: МГУ, 2002. Т. 1. С. 224—226, 264—266. О нерешенности этого «служебного» вопроса для российских ученых в XVIII веке см.: Gordin M. The Importation of Being Earnest: The Early St. Petersburg Academy of Sciences // Isis. 2000. Vol. 91. P. 27—28.

20) См.: Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. Л.: Наука, 1973. С. 360—371.

21) Об этом, в частности, писал в своих мемуарах один из последних министров просвещения дореволюционной России (в 1915—1916 годах) Павел Игнатьев, заслуживший на этом посту вполне либеральную репутацию; благодарим В.Г. Бабина, предоставившего в наше распоряжение копию англоязычных мемуаров Игнатьева. См. подробнее: Дмитриев А.Н. Воспоминания о будущем: Планы университетских реформ в мемуарных ретроспекциях // Пути России. Будущее как культура: Прогнозы, репрезентации, сценарии. М.: Новое литературное обозрение, 2011. С. 309—321.

22) Дубенцов Б.Б. Университетская политика царизма и вопрос о служебных преимуществах на рубеже XIX—XX вв. // Вопросы политической истории СССР / Отв. ред. А.Г. Маньков. М.; Л.: Институт истории АН СССР, 1977.

23) Виноградов П.Г. Учебное дело в наших университетах // Вестник Европы. 1901. № 10. С. 564. О Виноградове и его позиции в университетском вопросе см. подробнее: Антощенко А.В. Русский либерал-англофил П.Г. Виноградов. Петрозаводск: Издательство ПетрГУ, 2010.

24) Тема многочисленных работ С. Куликова; см., в частности: Куликов С.В. Социальный облик высшей бюрократии России накануне Февральской революции // Из глубины времен. СПб., 1995. Вып. 5. С. 3—46.

25) См.: Кушнырь-Кушнарев Г.И. Исторический очерк возникновения и развития академического движения в России. СПб., 1914; Пуришкевич В.М. Материалы по вопросу о разложении современного русского университета. СПб., 1914; а также соответствующий раздел в книге: Иванов АА. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика. М.; СПб.: Альянс-Архео, 2011. С. 189 и след. Также см. подробнее: Гоз А.Л. В.М. Пуришкевич и правительственная политика в университетском вопросе в 1910—1914 годах // Уроки истории — уроки историка: Сборник статей к 80-летию Ю.Д. Марголиса. СПб.: Нестор-История, 2012. С. 289—308.

26) Хотя либералы признавали необходимость делегирования представителей младших преподавателей в советы. См.: Третий Делегатский съезд Академического союза. 14—17 января 1906 года. СПб., 1906. С. 140—149.

27) См. работы известного в будущем биолога Николая Кольцова (1872—1940): Кольцов Н. Академическая молодежь // Русское богатство. 1909. № 3. С. 159—178; Он же. К университетскому вопросу. М., 1909 (особенно с. 36—60). См. также: Зацепа Г. Пасынки университета: Материалы по вопросу о положении в университете младших преподавателей. М., 1907.

28) См. содержательные работы украинских исследователей: Даценко I. Система нау- ково! атестацп в утверситетах Росшсько! iмперil у другш половинi Х1Х — на початку ХХ ст. // Плея: Науковий вкник: Збiрник наукових праць. 2009. № 25. С. 27— 40 (доступно по адресу: archive.nbuv.gov.ua/Portal/Soc_gum/Gileya/2009_25/ Gileya25/I4_doc.pdf (дата обращения: 18.07.2013)); Посохов С.И. «Считаю для себя неприличным...»: Этические аспекты процесса защиты диссертаций в университетах Российской империи Х1Х — начала ХХ вв. // Харювський iсторiографiчний збiрник. Харюв: ХНУ iменi В.Н. Каразша, 2012. Вип. 11. С. 131 — 151 (доступно по адресу: dspace.univer.kharkov.ua/bitstream/123456789/7542/2/posokhov.pdf (дата обращения: 18.07.2013)).

29) См.: Иванов А.Е. Ученые степени в Российской империи XVIII в. — 1917 г. М.: Институт российской истории РАН, 1994. С. 94—96.

30) Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX — начале XX вв. М.: Наука, 1991. С. 205—210.

31) Зёрнов В.Д. Записки русского интеллигента / Публ., вступ. ст., коммент. и указ. имен В.А. Соломонова; под общ. ред. А.Е. Иванова. М.: Индрик, 2005. С. 137—139, 158—159. (Именно так сам Зёрнов получил кафедру физики в новооткрытом Саратовском университете в 1909 году, где со временем занял пост ректора.)

32) О возникающих тут коллизиях см.: Алеврас Н.Н., Гришина Н.В. Российская диссертационная культура XIX — начала XX веков в восприятии современников: (К вопросу о национальных особенностях) // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. М.: URSS; ЛКИ, 2011. Вып. 36. С. 221—247; Галай Ю.Г. Коррупционные схемы при преподавании и защите диссертаций в университетах Российской империи // Ученые записки Нижегородской правовой академии. Нижний Новгород: Нижегородская правовая академия, 2011. Вып. 2. С. 32—43.

33) Ср.: Третий Делегатский съезд Академического союза. С. 79—81; Кулаковский Ю.А. Доклад об ученых степенях // Труды Высочайше учрежденной Комиссии по преобразованию высших учебных заведений. СПб., 1903. Вып. 4. С. 146—147; Линни- ченко И.А. По поводу заметки М.М. Ковалевского о двух ученых степенях. Одесса: Тип. «Техник», 191 [5].

34) См. работы видных юристов: Шершеневич Г. Ф. О порядке приобретения ученых степеней. Казань, 1897; Сергеевич В. О порядке приобретения ученых степеней // Северный вестник. 1897. № 10. С. 1—19. К этой литературе примыкает и брошюра философа А. Введенского: Введенский А.И. О магистерских диссертациях. СПб., 1901.

35) Жебелев С.А. Ученые степени в их прошлом, возрождение их в настоящем и грозящая опасность их вырождения в будущем / Публ. И.В. Тункиной // Очерки истории отечественной археологии / Сост. А.А. Формозов. М.: Наука, 2002. Вып. 3. C. 156.

36) См.: Беляева О.М. Эрвин Давидович Гримм: Судьба ученого на переломе эпох // Исторические записки. М.: Наука, 2009. Т. 12 (130). С. 308—352. Также см. с. 325— 326 (переводы профессоров в провинцию при Кассо) и 313—317 (смерть В.Г. Васильевского; удаление профессоров Гревса и Кареева из-за беспорядков).

37) См.: Ростовцев Е.А. Обзор дневника Н.Н. Платоновой (Шамониной) // Памяти академика Сергея Федоровича Платонова: Исследования и материалы / Отв. ред. А.Ю. Дворниченко, С.О. Шмидт. СПб.: СПбГУ, 2011. С. 43—87.

38) Щеглов В.Г. Обсуждение вопроса об ученых степенях // Труды Высочайше учрежденной Комиссии по преобразованию высших учебных заведений. СПб., 1903. Вып. 2. С. 132—133. Владимир Георгиевич Щеглов (1854—1927) — юрист, доктор права, с 1884 года был профессором Демидовского юридического лицея в Ярославле (который по основным характеристикам и правам был «однофакультетным» университетом).

39) Kassow S. Professionalism among University Professors // Russia's Missing Middle Class: The Profession in Russian History / Ed. H.D. Balzer. Armonk, N.Y.: M.E. Sharpe, 1996. P. 198.

40) См. недавнюю обстоятельно написанную биографию, посвященную его научным взглядам и идеологии: Андреев В.М. Вштор Петров: Нариси штелектуально! бю- графп вченого. Дтпропетровськ: Герда, 2012 (о его биографии писателя и разведчика в первом приближении по-русски можно узнать из недавней публикации: Ба- рабаш Ю. Кто вы, Виктор Петров? В. Домонтович (Петров) и его повесть «Без почвы»: Все не то, чем кажется // Новый мир. 2012. № 8. С. 156—174).

41) Домонтович В. Дiвчина з ведмедиком. Болотяна Лукроза. Ки!в: Критика, 2000. С. 269—270, 272.

42) Подробнее см.: Дмитриев А.Н. Украинская наука и ее имперские контексты (XIX — начало ХХ века) // Ab Imperio. 2007. № 4. С. 121 — 172.

43) К1стяк1вский О.Ф. Щоденник (1874—1885). Ки!в: Наукова думка, 1994—1995. Т. 1—2. См. о нем: Науменко В. Александр Федорович Кистяковский: (Биографический очерк, с отрывками из рукописной автобиографии) // Киевская старина. 1895. № 1. С. 1—43.

44) Заславский Д.О. Предрассветное // Русское прошлое. 1923. № 4. С. 69—81.

45) Колеров М.А. Не мир, но меч: Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех», 1902—1909. СПб.: Алетейя, 1996. С. 65—66, 80 и след.; а также: Шурляков С. К истории философских обществ в Киеве: (Киевские Религиозно-философское и Научно-философское общества) // Философская и социологическая мысль. Киев, 1993. № 7/8. С. 163—179.

46) Блонский П.П. Мои воспоминания М.: Педагогика, 1971. С. 84 и след.

47) На эту меру и раскол университетских коллегий обращает внимание А.Ю. Андреев: Andreev A.Ju. «Die gespaltene Universitat»: Moskauer Gelehrten 1911 —1917 // Kollegen — Kommilitonen — Kampfer: Europaische Universitaten im Ersten Welt- krieg / Hg. T. Maurer // Pallas Athene: Beitrage zur Universitats- und Wissenschafts- geschichte. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2006. Bd. 18. S. 159—176.

48) Иванов А.Е. Ученые степени в Российской империи XVIII в. — 1917 г. С. 140.

49) Характерный пример — содержание дневника историка, крупнейшего специалиста по биографии Петра I: Богословский М.М. Дневники. 1913—1919: Из собрания Государственного исторического музея. М.: Время, 2011. С. 375—376 (запись от 25 июня 1917 года) и др.

50) Утро России. 1917. 26 мая. Подробней о настроениях студентов в 1917 году см.: Мартынова А. Российское студенчество в общественно-политической жизни 1917 г.// Посев. 2006. № 6. С. 23—27; № 7. С. 24—26 (и материалы защищенной в РГГУ диссертации того же автора: Сизова А.Ю. Российская высшая школа в революционных событиях 1917 г.: Дис. ... канд. ист. наук. М., 2007).

51) Материалы об этом съезде печатались в июне 1917 года на страницах главной «профессорской» газеты России: Русские ведомости. 1917. 13 июня. См.: Знаменский О.Н. Интеллигенция накануне Великого Октября (февраль—октябрь 1917 г.). Л.: Наука, 1988. С. 273—276; Купайгородская А.П. Петроградское студенчество и Октябрь // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде / Отв. ред. И.И. Минц. М.: Наука, 1980. С. 241—245.

52) Воспоминания Е.В. Спекторского / Подгот. текста С.И. Михальченко // Journal of Modern Russian History and Historiography. 2010. Vol. 3. № 1. P. 161 — 198, здесь — 172—173. См. весьма полную биографию ученого: Ульяновский В.1., Короткий В.А., Скиба О.С. Останнш ректор утверситету Святого Володимира бвген Васильович Спекторський. Ки!в: КНУ iм. Т. Шевченка, 2007.

53) Разъяснение ректора Н. Цытовича товарищу Министра просвещения В. Вернадскому о положении в университете, 22 сентября 1917 года // Alma mater: Утвер- ситет св. Володимира напередодт та в добу украшсько! революци: Матерiали, документа, спогади: У 3 кн. / Упоряд. В.А. Короткий, В.1. Ульяновський. Ки!в: Прайм, 2000. Кн. 1: Утверситет св. Володимира мiж двома револющями. C. 155—156.

54) Купайгородская А.П. Высшая школа Ленинграда в первые годы Советской власти (1917—1925 гг.). Л.: Наука, 1984. С. 23.

55) Воспоминания Е.В. Спекторского. Р. 188.

56) Михальченко С.И. Дело профессора Е.Д. Сташевского // Вопросы истории. 1998. № 4. С. 122—129.

57) Alma mater: Утверситет св. Володимира напередодт та в добу украшсько! рево- люцп. С. 84—86.

58) См. его воспоминания, написанные в начале 1930-х годов в эмиграции, но более полувека остававшиеся неопубликованными: Зеньковский В.В. Пять месяцев у власти: Воспоминания / Под ред. М.А. Колерова. М.: Regnum, 2011.

59) В ряду других работ (Дж. Макклелланда, А.Л. Литвина, В.Л. Соскина, С.А. Красильникова и др.) см. недавнюю статью А. Еремеевой, посвященную как раз процессам институционализации знания в «белой» России: Еремеева А.Н. Образовательная и научная и политика в условиях гражданского противостояния // Расписание перемен. С. 404—434.

60) См.: Михальченко С., Ткаченко Е. Академическая жизнь Киевского университета св. Владимира в 1917—1918 гг. // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Сер. «История». 2008. Вып. 5. № 1 (41). С. 180—186. Колоритные картины жизни Киева времен Гражданской войны см. в мемуарах тогдашнего университетского выпускника, будущего историка и преподавателя Ленинградского университета: Полетика Н.П. Виденное и пережитое: (Из воспоминаний). Иерусалим: Библиотека Алия, 1990.

61) Науменко осенью 1917 года на посту попечителя Киевского округа тоже пытался помочь решению конфликта с Цытовичем; см. его доверительное письмо В.И. Вернадскому от 24 сентября 1917 года: Вернадський В.1. Листування з украшськими вченими. Кшв: НАН Украши та ш., 2011. Т. 2. Кн. 2. С. 663—665; с характерной припиской: «Прошу извинить, что заставляю читать мой неразборчивый почерк, но не считаю возможным дать текст для переписки на машине, т.к. по нашим киевским условиям жизни опасаюсь хотя бы малейшей огласки моего письма, чтобы не ухудшить положение дела» (Там же. С. 665).

62) См. подробнее: Наука и кризисы: Историко-сравнительные очерки / Ред.-сост. Э.И. Колчинский. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. С. 409—439.

63) Именно о «декастизации» как правовом принципе писал в близкой ретроспективе юрист Всеволод Дурденевский, профессор Пермского университета, во времена Гражданской войны: Дурденевский В. Лекции по праву социальной культуры. М.; Л.: Госиздат, 1929. С. 222—225.

64) См.: Крапивина Н.С., Макеев Н.А. Советская система просвещения: Принципы формирования, особенности функционирования, региональная специфика (1917— 1936): Исторические и правовые аспекты. СПб.: СПбГУ, 2006; Берлявский Л.Г. Государственно-правовое регулирование отечественной науки (1917—1929 гг.). Ростов-на-Дону: РГЭУ «РИНХ», 2007.

65) См.: Декрет СНК РСФСР от 9 октября 1918 года «О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных учебных и высших учебных заведений РСФСР»; Декрет СНК РСФСР от 9 октября 1918 года «О Всероссийских конкурсах по замещению кафедр в высших учебных заведениях» // Декреты Советской власти. М.: Госполитиздат, 1957. Т. 1. С. 18—21, 35—38.

66) Декрет СНК от 02.09.21 г. «Положение о высшем учебном заведении» // Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1921. № 65. Ст. 486; Декрет СНК РСФСР от 03.07.22 г. «Положение о высших учебных заведениях» // Там же. 1922. № 43. Ст. 518. См. также: Finkel S. On the Ideological Front: The Russian Intelligentsia and the Making of the Soviet Public Sphere. New Haven: Yale University Press. 2007. Детальный анализ событий тех лет, выдержанный в советском духе: Чанбарисов Ш.Х. Формирование советской университетской системы (1917—1938 гг.). Уфа: Башкирское книжное издательство, 1973.

67) Укажем три важнейшие, на наш взгляд, монографии по этой проблематике, вышедшие на Украине за последнее двадцатилетие: Касьянов Г. Украшська штелЬ генщя 1920—1930-х рокiв: Соцiальний портрет та кторична доля. Ки!в; Едмонтон: Глобус; Вш; Канадський iн-т укр. студш Альбертського ун-ту, 1992; Кузьменко М. Науково-педагопчна iнтелiгенцiя в УСРР 20—30-х рокiв: Сощально-професшний статус та освггньо-культурний рiвень. Донецьк: Норд-Прес, 2004; Коляструк О. 1н- телiгенцiя УСРР у 1920-ri роки: Повсякденне життя. Харюв: Раритети Украши, 2010.

68) Ряппо Я.П. Короткий нарис розвитку украшсько! системи народно! освгги. Харькiв: ДВУ, 1927. См.: Парфтенко А.Ю. У пошуках причин «лшвщацц» унiверситетiв Укра1ни. Харкгв: С.А.М., 2008. Большой интерес представляют воспоминания Ряппо «На фронте народного просвещения», написанные уже после войны и сохранившиеся в его личном фонде в Центральном государственном архиве высших органов власти и управления Украины в Киеве: ЦДАВО Украши. Ф. 4805. Оп. 1. Д. 2, 20.

69) Дурденевский В. Лекции по праву социальной культуры. С. 222.

70) На примере Петрограда см.: Konecny P. Chaos on Campus: The 1924 Student Proverka in Leningrad // Europe-Asia Studies: Soviet and East European History. 1994. Vol. 46. № 4. P. 617—635.

71) Купайгородская А.П. Профессор М.К. Лемке в наступлении: «чужой» против своих // Деятели русской науки. СПб.: Нестор-История, 2010. Вып. 4. С. 436—447.

72) См.: Купайгородская А.П. Объединение научных и высших учебных заведений Петрограда (1917—1922) // Власть и наука, ученые и власть. 1880-е — начало 1920-х годов: Материалы международного научного коллоквиума / Ред. Н.Н. Смирнов. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. С. 185—201.

73) Лобода Н.И. Профессиональное объединение научных работников // Научный работник. 1925. № 1. С. 160—162, 165.

74) См.: Пыстина Л.И. Льготы и привилегии интеллигенции в Советской России в 1920-е годы: (Проблемы изучения) // Гуманитарные науки в Сибири. 1999. № 2. С. 31—34. На примере биографии знаменитого историка: Лепехин М.П. Об административной деятельности С.Ф. Платонова во второй половине 1920-х гг. // Памяти академика Сергея Федоровича Платонова. С. 165—192. Благодарим П.А. Дружинина, указавшего нам эту важную публикацию.

75) Сергиевский Ю.В. Материальное положение научных работников // Научный работник. 1925. № 1. С. 177. Ср.: Канчеев A.A. Бюджетное обследование научных работников // Там же. № 4. С. 134—140; Шальнев Е.В. Проблема денежного обеспечения научных работников советского государства в 1920—1930-х гг. // Известия Пензенского ГПУ им. В.Г. Белинского. 2011. № 23. С. 617—621.

76) Яров С.В. Конформизм в Советской России: Петроград 1917 — 1920-х годов. СПб.: Европейский дом, 2006 (о плате за учебу см. с. 165—172; о конформизме интеллигенции — с. 339—412).

77) Цит. по: Измозик В. С. Настроения научной и педагогической интеллигенции в годы нэпа по материалам политического контроля и нарративным источникам // За «железным занавесом»: Мифы и реалии советской науки / Ред. М. Хайнеманн и Э.И. Колчинский. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 352.

78) Cultural Revolution in Russia, 1928—1931 / Ed. S. Fitzpatrick. Bloomington: Indiana University Press, 1978.

79) См. подробнее: David-Fox M. Revolution of the Mind: Higher Learning among the Bolshevik. Ithaca: Cornell University Press, 1997.

80) Один из красноречивых оттепельных документов — подцензурная мемуарная новелла Евгении Гинзбург: Гинзбург Е. Студенты двадцатых годов // Юность. 1966. № 8. См. монографии о российской и украинской студенческой молодежи того времени: Рожков А.Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в советской России 1920-х годов. Краснодар: Перспективы образования, 2002. Кн. 1. С. 209—404; Рябченко О.Л. Студенти радянсько'1 Укра!ни 1920—1930-х роюв: Практики повсякденносп та конфлшти щентифшацц. Харюв: ХНАМГ, 2011; а также главы книги Игала Халфина о красных студентах: Halfin I. From Darkness to Light: Class, Consciousness and Salvation in Revolutionary Russia. Pittsburgh: Pittsburgh University Press, 2000.

81) См. взгляд заинтересованного участника, последнего свободно избранного ректора МГУ: Новиков М. Современное состояние высшей школы в России // Русская школа за рубежом. Прага, 1926. Кн. 19—20. С. 25—51.

82) См. раздел об условиях службы вузовских работников в выпущенном под эгидой секции научных работников справочном издании: Ананов И.Н. Правовое положение научных работников. М.: Нижполиграф, 1928. С. 14—17. См. также: Хабибрахманова О А. Властные стратегии и тактики по улучшению качества жизни научной интеллигенции 1920—1930-х гг. Казань, 2008 (преимущественно на материале ЦЕКУБУ и Татарской АССР).

83) Дойков Ю.В. Питирим Сорокин: Человек вне сезона: Биография. Архангельск, 2008. Т. 1. С. 234 (доступно по адресу:www.doykov.1mcg.ru/data/books/Booklet_Sorokina.pdf (дата обращения: 18.07.2013)).

84) Академик Виктор Максимович Жирмунский: Биобиблиографический очерк. 3-е изд., испр. и доп. / Сост. Л.Е. Генин и др., вступ. ст. П.Н. Беркова и Ю.Д. Левина. СПб.: Наука, 2001. С. 13—14.

85) Фрейденберг О.М. Воспоминания о Н.Я. Марре / Публ. и примеч. Н.В. Брагинской // Восток — Запад: Исследования. Переводы. Публикации. М.: Наука, 1988. С. 181—204, здесь — с. 183—184.

86) См. «Положение о научных работниках вузов» (Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1924. № 7. Ст. 44), а также «Инструкцию о порядке подготовки научных работников при научно-исследовательских институтах и вузах по прикладным, точным и естественным наукам» (Еженедельник НКП. 1925. № 30. С. 18—19). Подробнее см.: Лебин БД. Подбор, подготовка и аттестация научных кадров в СССР: Вопросы истории и правового регулирования М.; Л.: Наука, 1966. С. 25—36, 113—120; Цеховой Н.П. Организационно-правовое оформление советской аспирантуры: Основные этапы и особенности // Вестник Томского государственного университета. 2012. № 362. С. 111 — 115.

87) Материалы по истории Санкт-Петербургского университета. 1917—1965: Обзор архивных документов / Сост. Е.М. Балашов и др.; под ред. Г.А. Тишкина. СПб.: СПбГУ, 1999. С. 37.

88) Юркова О. Наукова атестащя кториюв в Украш: Нормативна база та особливосп захисту дисертацш (друга половина 1920-х — 1941 pp.) // Проблеми ктори Украши: Факти, судження, пошуки: М1жвщомчий зб1рник наукових праць. Кшв: 1н-т ктори Украши НАН Украши, 2010. Вип. 19. С. 126—141.

89) Постановление СНК СССР от 13.01.34 г. № 79 «Об ученых степенях и званиях» // Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства. 1934. № 3. Ст. 30; Козлова Л.А. «Без защиты диссертации.»: Статусная организация общественных наук в СССР, 1933—1935 годы // Социологический журнал. 2001. № 2. С. 145—158.

90) Жебелев С.А. Ученые степени в их прошлом, возрождение их в настоящем и грозящая опасность их вырождения в будущем. С. 164—166.

91) Основой тут было Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 23 июня 1936 года («О работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой» // Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства. 1936. № 34. Ст. 308). Тогда же публикуется полумемуарная статья химика И. Каблукова о присуждении степеней: Каблуков И.А. Как приобретались ученые степени в прежнее время // Социалистическая реконструкция и наука. 1935. № 9. С. 96—102 (взгляд античника Жебелева на процесс присуждения новых степеней был весьма скептическим; и его записка о степенях середины 1930-х осталась в личном архиве).

92) См. очень хорошо документированную и обстоятельную статью: Огурцов А.П. Образы науки в советской культуре // Мамчур Е.А., Овчинников Н.Ф., Огурцов А.П. Отечественная философия науки: Предварительные итоги, М.: РОССПЭН, 1997. С. 58—109.

93) Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 20.08.33 г. «О жилищных правах научных работников» // Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1933. № 47. Ст. 198. Истоком тут может считаться постановление СНК РСФСР о жилищных правах научных деятелей от 16 января 1922 года (Ананов И.Н. Правовое положение научных работников. С. 48, 55). См.: Тайцплин И.С. Жилищные права и условия научных работников // Научный работник. 1927. № 1. С. 40 и след.; Петаченко Г.А. Проблемы жилищных прав научных работников РСФСР в 1920-х гг. // Вестник Белорусского государственного университета. Серия 3. 2010. № 1. С. 22—25.

94) На это справедливо обращает внимание в своем фундаментальном исследовании П.А. Дружинин: Дружинин П.А. Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы: Документальное исследование. М.: Новое литературное обозрение, 2012. Т. 1. С. 193—242.

95) Александров Д. Немецкие мандарины и уроки сравнительной истории // Рингер Ф. Закат немецких мандаринов / Пер. с англ. Е. Канищевой, П. Гольдина. М.: Новое литературное обозрение, 2008. С. 593—632, особенно 625—630.

96) Дмитриев А. Переизобретение советского университета // Логос. 2013. № 1. С. 41—64.

97) Цит. по: ЕсаковВ.Д., Левина Е.С. Сталинские «суды чести»: «Дело "КР"». М.: Наука, 2005. С. 77—78.

98) См. для позднесоветской ситуации: Дмитриев А., Бикбов А. Люди и положения: (К генеалогии и анропологии академического неоконсерватизма) // НЛО. 2010. № 105. С. 43—68; Соколов М. Рынки труда, стратификация и карьеры в советской социологии: История советской социологической профессии // Экономическая социология. 2011. Т. 12. № 4. С. 37—72.

В работе использованы результаты, полученные в рамках реализации проекта «Отечественные университеты в эпоху революции и Гражданской войны (1917—1922)» Научного фонда НИУ ВШЭ № 12-01-0207.

Я очень рад выразить здесь сердечную благодарность Елене Вишленковой за высказанные при окончательной доработке статьи серьезные и ценные соображения, которые, как обычно, важны не только для написания этого текста.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2013, №122

Медицина и Власть

Наталья Тамручи

В 1986 году известный в среде неофициальной культуры поэт и художник-концептуалист Андрей Монастырский написал автобиографический роман «Каширское шоссе», где хладнокровно анализировал свои галлюцинаторные переживания во время психической болезни, о которой он осведомлял читателя без всякого смущения или чувства ущербности. Текст Монастырского замечателен тем, что он переступал неписаные правила поведения больного, принятые в советском обществе. Все знали, что в Советском Союзе больной не имеет голоса — советский больной должен быть пассивен и нем перед своей болезнью. Рассуждать о ней, понимать ее, резюмировать являлось прерогативой врача, а не пациента. Монастырский, таким образом, узурпировал власть, делегированную медицинской инстанции (учитывая, что власть, о которой мы говорим, являлась частью той неделимой Власти, что олицетворяла собой государство). История превращения одной из самых гуманных профессий в репрессивный инструмент тоталитарного государства — история ее грехопадения — заслуживает специального рассказа.

В Европе и в России, начиная с эпохи Просвещения, профессия врача традиционно не позволяла ее представителям оставаться в стороне от социальных проблем. Врачи, по роду своих занятий лучше других осведомленные о слабостях и дефектах общественного мироустpойства, неизменно оказывались вовлечены в движения за разнообразные реформы (и порою сами же их инспирировали). Например, два столетия назад английские психиатры выступили в поддержку не только реформы психиатрической помощи, но и тюремной реформы. Они же участвовали в кампании по защите аборигенов. Можно привести множество подобных примеров. В России степень участия врачей в общественной жизни была не ниже, чем в Европе. Достаточно упомянуть создание общественной медицины — коллективного детища представителей этой профессии всех рангов, от именитых профессоров, возглавляющих университетские кафедры, до простых земских докторов. (Не говоря уже о Пироговском обществе[1], являвшем собой весьма влиятельную политическую силу.) Так что в 1917 году большевикам досталось в наследство великолепно организованное профессиональное сообщество с его бесценным бaгажoм научных знаний и практических навыков, с присущими ему менталитетом, уровнем образования, культурными запросами и выработанными на протяжении предшествующего века непоколебимыми этическими правилами.

Дореволюционные врачи обладали уникальным набором свойств: интеллигентностью, не допускающей никакого насилия над личностью или грубого на нее давления, и в то же время прекрасным знанием жизни со всеми ее социальными язвами; практичностью, трезвым рационализмом и лишенным какого-либо пафоса повседневным героизмом, который как бы входил в состав профессиональных качеств и даже не обсуждался — старорежимный доктор со своим чемоданчиком шел на зов больного в любое время суток и в любую погоду, добровольно ехал в холерную губернию ухаживать за заразными больными, воспринимал как должное профессиональные риски. Октябрьский переворот мало что изменил в привычках этих людей, врачи продолжали принимать больных вне зависимости от их политических взглядов, больше интересуясь телесным здоровьем своих пациентов, чем их убеждениями. Для всей этой гвардии старых профессионалов — от медицинских светил до последнего уездного фельдшера — болезни были реальнее свершившегося переворота. Это вовсе не значит, что врачи никак не отреагировали на захват большевиками власти — Пироговское общество даже составило «Обращение» к Учредительному собранию. Но, оказывая посильное сопротивление новым порядкам (окончательно, видимо, иссякшее после 1922 года), врачи не прекращали заниматься своим непосредственным делом, то есть не прекращали лечить.

Иначе говоря, медицину первых постреволюционных лет «советской» назвать можно очень условно, в действительности она таковой еще не успела стать. Это касалось не только менталитета, но и институциональных форм: до конца 20-х годов все еще сохранялись частные лечебницы — в Петербурге, например, насчитывалось 22 частных лечебных заведения различных профилей[2], в Москве их, правда, было меньше (среди них — знаменитая лечебница для душевнобольных доктора Ф.А. Усольцева, где лежал в свое время Врубель, и неврологическая клиника проф. В.К. Рота в Благовещенском переулке, дом 6, где любили лeчиться от нервных расстройств партийные работники).

В 20-е годы болезнь не считалась постыдным фактом. Физический и даже умственный дефект еще не стал, как позже, скрываемым от глаз пороком. В 1920 году, например, в Москве проводился съезд, посвященный детской дефективности (возможно ли такое помыслить в расцвет сталинской эпохи?). Увечья, контузии, ранения после всех войн представлялись чем-то вроде звезды за храбрость, являлись знаками отличия. Физическая ущербность не вызывала отторжения, скорее даже повышала социальный статус. Известный пролетарский писатель вряд ли смог бы жить на Капри как европейский вельможа, не будь у него слабых легких. Среди партийной верхушки, прошедшей огонь и воду, болезнь, видимо, считалась признаком революционнного горения, испепеляющего тело человека, и никак не могла помешать революционной карьере. Так, Юрию Ларину совершенно не мешал оставаться публичным политиком и любимцем партии его прогрессирующий паралич. Партийный функционер В. Менжинский был болен настолько, что не мог принимать своих подчиненных иначе, как лежа, однако и ему это не мешало сохранять кабинет в Кремле.

Это было время, когда даже вожди не прятали своих болезней, как повелось позднее. Статистику заболеваемости не только не пытались утаивать, но всеми силами стремились выявить и взять на учет все явные и скрытые недуги общества. Для этого проводились специальные анкетирования различных групп населения, обследования и диспансеризации в школах и высших учебных заведениях, а при больницах открывались новейшие лечебно-диагностические кабинеты. Результаты всех этих обследований незамедлительно предавались гласности и выносились на общественное обсуждение.

Результаты эти выглядели так.

Психоаналитик, психопатолог, лечащий врач партийных элит А.Б. Залкинд, искренне готовый служить большевикам, рисует такую картину клинического состояния советского партактива в 20-е годы: тридцатилетние представители партийной власти, по его наблюдениям, имеют комплекс болезней, соответствующий сорокапятилетнему возрасту, а сорокалетние по медицинским показателям являются едва ли не старцами. До 90% большевиков страдают неврологическими заболеваниями. Среди коммунистического студенчества Залкинд находит 40—50% нервнобольных и 10—15% клинически больных, причем в их число попадает большое количество бывших комиссаров и красных командиров. В другом месте Залкинд приводит и вовсе обескураживающие цифры: 85% процентов обследованных им студентов страдали нервными и бронхиальными расстройствами.

В армии дела обстояли не лучше. Как сообщает А. Рожков в своей книге «В кругу сверстников», в начале 20-х годов 50—75% военнослужащих болели цингой, не говоря о повальных эпидемиях холеры, тифа, дизентерии, желтухи, малярии...

Еще больше сведений было собрано о состоянии здоровья детей и подростков в 1920-е годы. Медицинское обследование ярославских пионеров, проведенное в 1925 году, показало, что 116 из 150 детей имели признаки общего малокровия, а 10 — туберкулеза. Московское обследование 20 000 пионеров в 1919 — 1924 годах выявило катастрофический рост числа малокровных детей и подростков: за этот период их количество увеличилось с 9% до 42%, а число детей с функциональным расстройством сердечной деятельности выросло с 4% до 36%.

Диспансеризация, проведенная в 1926 году в московской школе, давшей, заметим, лучшие показатели физического развития детей в столице, обнаружила 53% школьников с функциональными расстройствами сердечной деятельности, 66% детей, обнаруживших положительную реакцию Перке на туберкулез, 62% школьников с пониженным гемоглобином. Кроме того, были выявлены значительные нарушения деятельности нервной системы и психического здоровья[3]. Крупнейший авторитет того времени в области психоневрологии и педологии, академик В.М. Бехтерев приводил такие цифры: из полутора тысяч обследованных петроградских школьников 18% страдали нервными болезнями[4]. Причем речь здесь идет о домашних детях, а если прибавить к этому числу миллионы беспризорников, большинство из которых страдало нервными и функциональными заболеваниями, а также наркотической зависимостью, картина станет совсем устрашающей.

Коллективный прогноз врачей в 1920 году на 1-м Всесоюзном съезде по детской дефективности гласил, что статистика нервно-психических отклонений у детей служит предвестником «возможного нарастания кривой нервной и душевной заболеваемости страны в будущем»[5].

Революция, Гражданская война, красный террор, многолетнее хроническое недоедание и особенно жестокий голод в 1921—1922 годах; тяжелые бытовые условия как следствия войны и разрухи: антисанитарное состояние жилищ с бездействующим водопроводом и сломанной канализацией, теснота и холод из-за отсутствия дров[6]; катастрофическая нехватка теплой одежды и крепкой обуви — все это вместе, конечно же, сказалось не только на состоянии здоровья, но и на физическом развитии юного поколения. Специалисты отметили у него серьезные конституциональные изменения: заметную задержку роста (на 5—6 см), значительную потерю веса (до 40%), уменьшение окружности груди, падение мышечной силы, атрофию зобной железы, потерю веса щитовидной железы на 45—70%, потерю мозгового вещества до 22%, существенные изменения в мозговых придатках и половых железах[7].

И власть, и врачи понимали, что в сложившейся ситуации, когда процент больных среди населения давно перевалил за половину, необходимо срочно восстанавливать и расширять систему здравоохранения. Однако планы восстановления российского здравоохранения, вынашиваемые видными деятелями медицинского мира, совсем не совпадали с планами большевиков, что выяснилось на 2-м Всероссийском съезде врачебных секций и секции врачей Всемедикосантруда (Всероссийского профсоюза работников медико-санитарного труда), проходившем в мае 1922 года.

То, что под этой «вывеской» собрались деятели Пироговского общества, знали не только сами участники, понимало и ГПУ. Не стоит удивляться тому, что выступления докладчиков и принятые на съезде резолюции в духе Пироговских съездов привели Николая Семашко, назначеного Наркомом здравоохранения, в крайнюю степень возбуждения. После закрытия съезда он пишет паническое письмо в Политбюро, начинающееся такими словами: «Уважаемые товарищи! Недавно закончившийся Всероссийский съезд врачей проявил настолько важные и опасные течения в нашей жизни, что я считаю нужным не оставлять членов Политбюро в неведении... » Пропуская пристрастное описание выступлений отдельных врачей, сделанное в жанре политического доноса, остановимся на рекомендациях новоиспеченного главы всех медицинских институций: «...Всякую идею "земщины" нужно выжечь каленым железом. Никаких попыток восстановления "городских управ" (идея тов. Варейкиса) не должно быть. С этой точки зрения я лично считаю опасной даже идею возрождения Горкоммунхозов, которые фактически превратятся в городские управы». Речь идет о долго и продуманно выстраиваемой системе социальной медицины — единственной, которая могла обслуживать сельское населения в самых глухих уголках страны. Большевику Семашко мерещилась здесь тень преступной самостоятельности сельских докторов, врачующих вдали от директив, исходящих из руководящего центра. Он требует решительно и безапелляционно «считать всякие попытки заменить Советскую (классовую) медицину земской ("народной") и страховой ("внесоветской") политически недопустимыми». И конечно, возмущенный обилием специализированнных периодических изданий (не только по медицине) — этих рассадников самостоятельной мысли, — Семашко считает совершенно необходимым «каждое периодическое издание согласовывать с соответствующим ведомством и ГПУ»[8].

Ответ на «сигнал» Семашко ждать себя не заставил:

«Поручить т. Дзержинскому (ГПУ) при помощи т. Семашко выработать директиву Политбюро в связи с Всероссийским съездом врачей и доложить Политбюро в недельный срок» (Постановление Политбюро от 24 мая 1922 года). Обратим внимание на этот ранний опыт совместного творчества главы ГПУ и наркома здравоохранения: впоследствии эти два ведомства (а также их модификации) продемонстрируют столь плотное сотрудничество и столь редкое единодушие, что возникает мысль об их взаимозаменяемости. Более всего пугали власть профессиональная солидарность врачей и раз- ветвленность связей врачебной секции со смежными институциями и обществами. «Налицо полная спаянность и хорошо налаженная организация», — с неудовольствием сообщал другой информатор власти, особоуполномоченный ГПУ Яков Агранов. Вина участников съезда врачей состояла в том, что по сложившейся традиции они все еще считали восстановление и развитие системы здравоохранения сферой своей компетенции и не в состоянии были понять, каким образом и ради каких целей политическая партия должна брать на себя управление медициной.

Врачам инкриминировалось: установление связей с научными обществами, в частности с Обществом охраны материнства (хотя эти связи никогда не прерывались); обсуждение не только научных, но и организационно-практических вопросов, то есть попытка дублировать функции горздравотдела;

сообщение Бюро врачебной секции ВЦСПС с местными медучреждениями в обход ЦК Всемедикосантруд и прочие «преступления» того же рода[9].

Съезд вызвал со стороны властей такую лавину ответных действий, что непосвященные могут прийти в недоумение. По рекомендации Агранова и Семашко было решено:

арестовать активных деятелей Пироговского общества и выслать в голодающие губернии;закрыть журнал Пироговского общества, а политотделу Госиздата совместно с ГПУ произвести проверку всех (!) печатных органов, издаваемых частными обществами или секциями спецов при профсоюзах;устроить перерегистрацию обществ и союзов (чтобы запретить Пироговское общество как незарегистрированное);провести чистку вузов (устроить фильтрацию студентов, ограничить прием непролетариев, требовать от последних свидетельства о политической благонамеренности).

Но самое главное, съезд врачей спровоцировал или, во всяком случае, ускорил высылку из России московской и петроградской профессуры.

Чем же можно объяснить, что признаки — не враждебной, заметим, а всего лишь независимой — позиции врачей повергли власть в такой священный ужас?

Трудно не заметить, что к врачам у большевиков было особое отношение. История с Всероссийским съездом это подтверждает. Разве не странно, что спровоцированная им депортация «антисоветской интеллигенции» практически не коснулась самих врачей? На знаменитых пароходах страну принудительно покидали представители почти всех профессий: философы, экономисты, финансисты, юристы, социологи, литераторы, богословы, крупнейшие инженеры и химики — и только трое из сорока шести врачей, арестованных после съезда. Врачей отправляли в противоположном направлении — в глубь России[10]. Объяснение может быть только одно: все прочие были всего лишь профессионалы в своей области, и в них пребывавшая в разрухе страна практически перестала нуждаться. В отличие от докторов. Те составляли особую касту. Они имели дело с непреходящими явлениями — они заведовали жизнью и смертью, и в этом смысле их власть казалась не менее внушительной, чем власть человека с наганом.

Профессия врача предохраняла не только от изгнания: в годы Гражданской войны она могла защитить от расстрела (кажется, лишь в 1937 году это- табу перестало действовать и врачей стали расстреливать наряду с осталь- ными[11]). Известная американская славистка Елена Якобсон вспоминает, что ее отца, члена кубанского правительства, носившего офицерский мундир, «пощадили потому, что он был врачом». Мало того, его переправили в Москву, где дали работу по специальности в ортопедической больнице и предоставили сносную квартиру[12]. Связям столичных врачей в правительственных кругах могли бы позавидовать даже артисты. Врачи способны были добиться от своих высокопоставленных пациентов большего, чем иные просители, поскольку услуга, оказанная доктору, воспринималась как законный гонорар (вспомним, с какой волшебной легкостью профессор Преображенский отбил посягательства на свою квартиру в эпоху поголовного уплотнения; ситуация, описанная Булгаковым, недалека от жизни). Иван Манухин[13]в своих воспоминаниях рассказывает, как после консилиума у заболевшего Зиновьева присутствовавший там Горький обратился к хозяину: «"Ну а теперь платите ваш гонорар Манухину — освободите ему кого-нибудь". Зиновьев спросил: "Кого хотите?" Я сказал: "Семью Рузских". — "Хорошо". И Зиновьев вскоре семью Рузских освободил... »

Медицина была последним островком гуманности, она еще сохраняла верность человеческим нормам жизни, которые закрепили за ней пока — в виде исключения. Поэтому болезнь позволяла, как это ни парадоксально звучит, улучшить судьбу, могла стать ключом к свободе. Тот же Манухин, обслуживающий как представитель Политического Красного Креста Петропавловскую крепость во время обеих революций, рассказывает, как болезнь открывала тюремные двери. Ссылаясь на необходимость лечения, ему удалось вывести из страшного Трубецкого бастиона Петропавловской крепости почти всех узников, арестованных после Февральской революции. Затем — после октябрьского переворота — членов Временного правительства. Ему также удалось освободить многих политзаключенных, содержащихся в 1917—1918 годах в «Крестах»[14].

Впоследствии к тому же аргументу — потребности в квалифицированной медицинской помощи — прибегнут и ссыльные, оправдывая им свое желание переселиться в крупные города, в которых им запрещено проживать[15]. Болезнь и для них становится шансом вырваться из гиблых мест, добиться лучшей жизни. Вот выдержки из типичного письма такого рода, где автор просит разрешить переселение либо в Петроград, либо в какой-нибудь крупный город, например в Москву, Киев, Одессу, Баку, Тифлис, Ростов-на-Дону, Харьков, Симферополь, Казань, Саратов, Астрахань, Ташкент, Иркутск, Владивосток или Томск:

Надобность в переезде в один из перечисленных городов вызывается еще тем, что [как] гражданская война, так и пребывание 1/4 года в крайне антисанитарных условиях в концентрационном лагере очень расшатали наше здоровье и мы не смотря [на] здоровую внешность нуждаемся в продолжительном лечении у специалистов, каковых здесь совсем нет[16].

После революции людей по-прежнему разделяли не столько диагнозы, сколько способ и место лечения. Скажем больше: революция разделение это сделала даже контрастнее. Забота о здоровье стала едва ли не главным признаком принадлежности к новой элите (и надо признать, что на протяжении всего советского периода ничто с такой безошибочной точностью не указывало на занимаемое положение в обществе, как поликлиника, в которой человек обслуживался, и санаторий, в котором он отдыхал). Тут можно снова прибегнуть к литературным реминисценциям, вспомнив финальный эпизод «Романа с кокаином» М. Агеева, в котором герой кончает жизнь самоубийством, когда его отказываются положить в психиатрическую клинику, «попасть в которую, — объясняют ему, — в нынешнее социалистическое время не так-то легко. Ибо теперь, при приеме больных, руководствуются не столько болезнью больного, сколько той пользой, которую этот больной принес или, на худой конец, принесет революции» (действие романа относится к концу 1910-х годов).

Понятно, что главными пациентами страны были кремлевские обитатели. В Кремле, куда большевики переехали весной 1918 года, спустя всего несколько месяцев уже функционировали больница на 50 коек, аптека, лаборатории для анализов, кабинеты рентгена, электротерапии, гидротерапии, зубной кабинет... В начале 1919 года по личному распоряжению Ленина было создано специальное Лечебно-санитарное управление, которое стало заниматься организацией ведомственного здравоохранения масштабно и обстоятельно. Непосрественное участие первых лиц в устройстве медико-санитарного обслуживания говорит о важности в их глазах этого предмета и личном к нему интересе.

Лечение у одних и тех же доверенных докторов, в одних и тех же дорогих лечебницах в отечестве и за границей сближает соратников по партии, словно молочных братьев. Стоит ли удивляться тому, что тон приводимой ниже записочки Ленина кажется уж слишком фамильярным:

Сталин!

Кстати. Не пора ли основать 1—2 образцовых санатория не ближе 600 верст от Москвы. Потратить на это золото; тратим же и будем долго тратить на неизбежные поездки в Германию[17].

«Неизбежные поездки в Германию» совершали почти все ближайшие соратники Ленина: Троцкий, Бухарин, Рыков, Зиновьев, Дзержинский, Сокольников, Каменев, Калинин. В 1921 году тема «отпуска валюты для лечения больных товарищей» стала предметом специального обсуждения на заседании Политбюро; была создана постоянно действующая «врачебная комиссия», которой надлежало заниматься этим насущным вопросом.

Партийную элиту отправляли лечиться за границу от самых разных болезней: от алкоголизма, от «переутомления» (проявлявшегося в несвоевременных мыслях), от нервных расстройств и т.д.[18] К числу ценных (в валютном выражении) сотрудников партии были приравнены и избранные представители творческой интеллигенции. Так, специальным постановлением Политбюро от 1921 года было решено «включить т. Горького в число товарищей, лечащихся заграницей (sic!), и поручить т. Крестинскому проверить, чтобы он был вполне обеспечен необходимой для лечения суммой»[19]. Главный пролетарский писатель, как известно, поправлял свое здоровье сначала на Капри, а затем в Сорренто, предпочитая время от времени наезжать на родину в качестве почетного гостя[20]. В 1932 году 3000 партийных марок на лечение удостоился Константин Федин.

Попасть «в число товарищей, лечащихся заграницей», мечтали многие — прежде всего потому, что это была единственная возможность вырваться из железных объятий советской власти — на время или даже навсегда. Болезнь оставалась единственным мотивом, который мог быть предъявлен и который имел хоть какой-то шанс убедить или разжалобить власть. Под предлогом болезни Россию покинул не только Горький. Этим предлогом воспользовались также Владислав Ходасевич, Бабель (чтобы выбраться в Париж), пытались эмигрировать, ссылаясь на болезнь, Блок, Сологуб, Булгаков. В «Театральном романе» Булгаков пародирует эту ситуацию, но в реальности она не вызывала улыбки. В настоящей жизни Булгаков писал отчаянные письма Сталину:

Многоуважаемый Иосиф Виссарионович!

...Я горячо прошу Вас ходатайствовать за меня перед Правительством СССР о направлении меня в заграничный отпуск на время с 1 июля по 1 октября 1931 года.

.С конца 1930 года я хвораю тяжелой формой неврастении с припадками страха и предсердечной тоски, и в настоящее время я прикончен.

.Прошу Правительство СССР отпустить меня до осени и разрешить моей жене Любови Евгеньевне Булгаковой сопровождать меня. О последнем прошу потому, что серьезно болен. Меня нужно сопровождать близкому человеку. Я страдаю припадками страха в одиночестве[21].

Это письмо датировано 30 мая 1931 года. 11 июня 1934 года Булгаков пишет другое, в котором, приводя всевозможные доводы, клятвенно заверяет адресата в том, что не собирается бежать за границу, что намерен сочинить книгу о путешествии по Западной Европе, что нездоров и т.д.

Булгаков не единственный писал подобные прошения власти. Не только он открывал перед ней свою частную жизнь, не он один сообщал о себе слишком личные вещи, пытаясь небывалой откровенностью купить снисходительную благосклонность верховных вождей. Вот письмо И. Бабеля:

Дорогой т. Каганович.

Через несколько дней моей жене должны сделать в Париже операцию удаления щитовидной железы <...> Мой долг присутствовать при ее операции и затем увезти ее и ребенка (трехлетняя дочь, которую я еще не видел) в Москву. Я чувствую себя ответственным за две жизни. Постоянная душевная тревога, в которой я нахожусь, привела меня к состоянию, граничащему с отчаянием. <...> Я прошу вас помочь мне в скорейшем получении заграничного паспорта.

Ваш И. Бабель[22]

Е. Замятин, в отличие от своих коллег, честно объяснял в письме к Сталину желание выехать за рубеж невозможностью публиковаться в России, но при этом не преминул заметить:

Свою просьбу о выезде за границу я мог бы основывать и на мотивах, более обычных, хотя и не менее серьезных: чтобы избавиться от давней хронической болезни (колит) — мне нужно лечиться за границей[23].

Болезнь была той слабой нитью человечности, которая, как надеялись авторы писем, должна была перекинуться между ними и адресатом — держателем верховной власти. Она была последней надеждой, спасением и оправданием в этом отчаянном стремлении к свободе и нормальной жизни. Но если в эпоху перехода власти болезнь легко распахивала темницы, если потребность в медицинской помощи тогда была еще непререкаемым аргументом, пересиливающим чувство мести, то спустя короткое время, как мы видим, о возможности лечения начинают просить как о милости, как об особой привилегии, которую следует заслужить — своим талантом, верной службой, искренними обещаниями, обезоруживающей откровенностью и т.д. И мы наблюдаем, как право решать, кому и какое требуется лечение, парадоксальным образом перестает быть прерогативой врачей и перемещается в ведение иных инстанций.

Подобное смещение функций случилось не в один день — это был поэтапный процесс, целенаправленная операция, растянутая более чем на десятилетие. Попробуем проследить, как развивались события.

Едва придя к власти, большевики сделали то, на что не решался реакционный царский режим: запретили Пироговские съезды (в 1918 году). Тогда же начали закрывать монастыри и, соответственно, богадельни и приюты при них, хотя только в 1929 году это наступление на церковную благотворительность было подкреплено постановлением ВЦИК «О религиозных объединениях», которое запретило им организовывать санатории и оказывать лечебную помощь. Слово «благотворительность» при большевиках стало непонятным и едва ли не бранным. Вскоре после революции были национализированы и подчинены Наркомздраву больницы, ранее находившиеся в ведении Приказов общественного призрения или общественного управления (Опекунского и Попечительского советов), больницы Красного Креста и весьма многочисленные университетские больницы. Были национализированы даже такие клиники, как Киевский клинический институт для усовершенствования врачей, находившийся в собственности Союза киевских врачей и созданный по его инициативе. Уничтожалась всякая тень самостоятельности и общественной активности врачей, которые еще недавно имели самую мощную, продуктивную и влиятельную профессиональную организацию в России. Управляемость медицины из единого центра была идеей фикс Семашко, предшествующий опыт его ни к чему не обязывал — он словно забыл, что расцвет больничного строительства в царской России начался 9 февраля 1867 года, когда по сенатскому указу № 1241 государственные деньги Приказа общественного призрения были переданы в управление земствам.

Новую иерархическую систему было не так просто усвоить. Комиссариат здравоохранения, стоящий на верхней ступени, сам, в свою очередь, зримо или незримо управлялся другой — не заявленной в медицинской иерархии — инстанцией. Это ее волеизъявления Комиссариат доносил до народа — но знал ли об этом народ? Учтем также, что в роли «народа» в данном случае выступали воспитанные в другие времена врачи. По одной из легенд, жертвой этого неведения пал академик Бехтерев, отравленный после того, как опрометчиво поставил диагноз «паранойя» кремлевскому горцу, которого принял за рядового партийного функционера (официально Сталин занимал скромный пост секретаря ЦК) — лицо, не представляющее власть, которую для Бехтерева воплощали Семашко и Калинин. Трудно сказать, мог ли академик, возглавлявший институт, клинику и два всесоюзных общества, сохранять такую наивность, могла ли укрыться от него степень участия партии в делах медицины, если принять во внимание, что один только Ленин во время своего пребывания у власти подписал более 200 декретов и постановлений по вопросам здравоохранения? С другой стороны, академик Павлов тоже был отнюдь не глуп, однако отправлял свои письма не в ЦК, а председателю Совнаркома как главе государства.

Выстраивая сеть медицинских учреждений и служб, большевики нередко заимствовали формы, изобретенные и опробованные дореволюционной общественной медициной. Например, идея организации участковой медицинской помощи принадлежала Постоянной медицинской комиссии Полтавского общества врачей под председательством доктора медицины князя Н.А. Долгорукова и для своего времени (конец 60-х годов XIX века) была весьма передовой. Однако даже заимствованные формы, встроенные в советскую систему, начинают функционировать по-другому и преследовать иные цели, которые не могли предвидеть их создатели.

Лучше всего это видно на примере санитарного дела — направления, поощряемого Пироговским обществом, а в советское время — наркомом здравоохранения. В дореволюционной системе медицинского обслуживания был предусмотрен один санитарный врач на целый уезд, в Петербурге, где санитарное дело было поставлено наилучшим образом, накануне революции было одиннадцать санитарных врачей на весь город, а в Москве в 1928 году только в одном Замоскворецком районе насчитывалось тринадцать санитарных врачей!

Простое сравнение штатных расписаний приводит к мысли, что полномочия и функции дореволюционных и советских санитарных врачей должны были различаться — ничем иным нельзя объяснить такого разрастания штатов. Действительно: все становится понятно, если сказать, что в советском здравоохранении санитарное дело и есть главное направление медицины. Ее задача состояла теперь не в индивидуальном лечении, как это было всегда, а в организованных массовых предупредительных оздоровительных мероприятиях. Другими словами, медицина для нового человека должна была стать профилактической, то есть превентивной.

В чем это конкретно выражалось? В том, например, что в советское время строительство санаториев опережало строительство больниц: санатории (а в 20-е годы работали еще санаторные пункты — ночные санатории и профилактории) представляли общегосударственную важность[24], и вопрос об их строительстве рассматривался на заседаниях Политбюро, а больницы были частной внутриведомственной проблемой, и решалась она именно на этом уровне. Санатории были тем местом, где медицина не столько выполняла свою лечебную функцию, сколько играла новую для нее дисциплинарную роль: она устанавливала режим (часы подъема, завтрака, посещения медкабинетов, прохождения процедур, обеда, отдыха, ужина, отхода ко сну), лишая человека свободы распоряжаться своим временем и своим телом. Медицина, которую строил Семашко, предназначалась в основном для здоровых, не будем гадать, что оставалось больным.

Итак, санитарная служба из вспомогательной области, которую она представляла при старом режиме, превратилась едва ли не в главную ветвь медицины. До революции санитарный врач приступал к своим обязанностям, только если к нему поступали сведения (карточки) о случаях инфекционного заболевания и указывалось, что необходимо его участие. Если же карточка поступала от лечащего врача с пометкой, что меры приняты, санитарный врач лишь фиксировал этот случай. Советский санитарный врач (показательно, что его кабинет располагался в милицейском участке) сам осматривал дома и квартиры, а также проводил кампанию по оспопрививанию, причем делал это не один, а в компании членов Секции здравоохранения районных Советов. О масштабе медицинского надзора говорит следующая цифра: в 1927 году в Секции здравоохранения Замоскворецкого совета состояло шестьсот двенадцать человек (это были рабочие, служащие, учащиеся, а также домохозяйки)[25]. Все они были распределены по четырем подсекциям, которые назывались:

лечебная, создающая при больницах[26] комиссии по диспансеризации, которые отбирали больных в санатории, дома отдыха, для протезирования и т.д.;санитарная, члены которой наряду с врачами входили в участковые санитарные бюро, работавшая весьма эффективно, если учесть, что за 1927 год в одном Замоскворецком районе было обследовано 3400 владений и 1500 квартир[27];социальная — ее члены прикреплялись к комиссиям по оздоровлению труда и быта при каком-нибудь туберкулезном или венерологическом диспансере. Они проводили собственные обследования жилищ и, когда находили нужным, госпитализировали их обитателей (в 1927 году такая комиссия провела в Замоскворецком районе 160 бытовых обследований и госпитализировала 70 человек)[28];охраны материнства и младенчества — члены этой подсекции отбирали кандидаток для отправки в ночные санатории. (Нужно сказать, что санитарный контроль населения осуществлялся не только силами территориальных структур — в армии, на заводах, в школах действовали свои санитарные комитеты, проводившие регулярные осмотры волос, шеи, ногтей, ушей, зубов, а также носильного белья.)

Никакому самому прогрессивному деятелю дореволюционной медицины не могло пригрезиться, чтобы медицинский контроль над обществом простирался столь далеко; чтобы у его коллег открывались такие полномочия, которые позволяют, не спросясь, входить в чужие жилища; чтобы они могли подчинять своей воле людей, распоряжаться их телом: без всякой с их стороны инициативы решать, что с этим телом следует делать и где оно должно находиться. Какой же священный трепет должен был вызывать человек, обладающий подобной властью?

А если к этому прибавить, что врачи обладали очень специфическим знанием, которое особенно выделяло их на фоне общего невежества, что знание это касалось каждого и при этом оставалось недоступно и скрыто? Это в Европе и дореволюционной России медицинское сообщество было частью гражданского общества, если не его ядром, и находилось в постоянном диалоге с различными его представителями: политиками, литераторами, публицистами (часть докторов также принадлежала к этому цеху), то есть с разного рода дилетантами, а в Советском государстве все было ровно наоборот: медицина здесь — совершенно отдельная, закрытая область, вынесенная за рамки гражданского дискурса, за пределы понятной обыденной жизни (иногда даже географически). Советский врач отделен от пациента глухой стеной, свободный диалог между ними — немыслим. Больному не сообщают диагноз, не посвящают в методы лечения. Смысл манипуляций, которые над ним совершают, остается для него загадкой: ему назначают процедуры, уколы, лекарства, не спрашивая согласия. Его медицинская карта хранится в медицинском учреждении и не выдается на руки, все записи врача, касающиеся состояния здоровья пациента, предназначены для медиков и фармацевтов, но не для самого пациента, и даже если бы они попали к нему в руки, он не смог бы их расшифровать — латынь и специфический врачебный почерк делали их для обычных людей нечитаемыми. Эпоха, когда проблемы здоровья населения широко и открыто обсуждались, закончилась во второй половине 20-х годов[29].

В результате не только в глазах простых граждан, но и в глазах власти человек в белом халате — этот носитель секретных знаний с почти неограниченными полномочиями, с правом доступа к вашему жилищу и к вашему телу (готовому покорно открыть ему все свои темные тайны), этот человек, могущественный и непонятный, — стал представляться фигурой демонической (вспомним германовского «Хрусталева»). Именно после того, как открытость и социальная активность врачебного сообщества были успешно искоренены новой властью, на фоне зияющей информационной пустоты начинает вырисовываться страшный образ врача-злодея, превосходящего других злодеев своим мистическим могуществом и готового ежечасно совершать «медицинский террор против большевиков». Впервые это обвинение прозвучало осенью 1929 года, когда в прессе началась кампания травли украинских академиков, среди которых было пятеро врачей. Все они обвинялись (до суда — согласно тогдашним обычаям) в контрреволюционном заговоре. Причем пресса особо подчеркивала, что «группа врачей своей свирепостью выделялась среди других». 9 марта 1930 года начался открытый, то есть театрализованный, процесс — он и проходил в зале Харьковского оперного театра. Врачей обвиняли в намерении уничтожать «путем вливания различных химикалий во время операций» своих пациентов-коммунистов. Авторов этого представления, похоже, не слишком смущал тот факт, что обвиняемые лечебной практикой вообще не занимались: они были научными сотрудниками медицинской секции Украинской академии наук, преподавали в Киевском мединституте, являлись известными специалистами в областях, далеких от практического врачевания, — гистологии и эмбриологии, как профессор А.Г. Черняховский, гигиены и санитарии, как остальные участники этого трагифарса[30]. Но иррациональная вера власти в их неукротимое могущество допускала, видимо, что все они могли вредить на расстоянии, «отравить и зарезать коммунистов-пациентов», по выражению Сталина[31], не выходя из своего кабинета.

Впоследствии сверхъестественные способности были также обнаружены у доктора М.Б. Когана, проходившего по другому процессу — знаменитому «делу врачей» 1953 года: ему инкриминировали шпионаж в пользу англичан спустя год после того, как он умер от рака, иначе говоря, вредить своей социалистической родине он начал уже с того света[32]. Надо отдать должное: такого рода фантастические обвинения падали на тех, кто был более всего на виду, то есть на лучших — самых крупных специалистов в своей области, более, чем кто-либо другой, способных вселять дразнящую мысль о всесилии представителей этой профессии. Одного С.С. Юдина — этого бога отечественной хирургии — было бы достаточно, чтобы укрепился этот миф. На операции Юдина съезжались смотреть лучшие хирурги со всех концов страны. Он был почетным членом хирургических ассоциаций и академий почти всех европейских стран и США, оперировал едва ли не всю советскую элиту. Ему разрешали выезжать в Европу с научными докладами. Он был признан везде, знаком со всеми. Главный хирург английского Королевского флота, контр-адмирал Гордон Тейлор и главный хирург США, профессор Гарвардского университета Элиот Катлер специально приезжали в Москву, чтобы вручить ему дипломы почетного члена хирургических ассоциаций своих стран. Он переписывался с Черчиллем. А 23 декабря 1948 года был арестован и обвинен в шпионаже в пользу, как легко догадаться, английской разведки.

Такая перемена отношения власти к врачам кажется слишком резкой даже на фоне тотальных репрессий, набирающих обороты с конца 20-х годов. Еще недавно профессия защищала этих людей от расстрела, преследований, вынужденной эмиграции, почему же с некоторых пор их не только ставили в один ряд с другими жертвами режима, но даже выделяли в этом ряду как «особо свирепых врагов»? Предположить, что врачи стали не нужны, будет неверно — они стали нужнее, чем раньше. Демонизация людей в белых халатах, как ни странно, это подтверждает: прозорливый Зиновий Зиник точно заметил, что «пресловутое дело врачей могло иметь место лишь в сталинской России: больше нигде так серьезно к врачам не относятся»[33].

Главные участники процесса 1953 года были связаны с Кремлевской больницей (официальное название — Лечебно-санитарное управление или Лечсанупр). На примере этой клиники, в которой лечилась советская элита, легче всего проследить трансформацию отношения власти к представителям медицинского мира и к медицине в целом.

Как уже было сказано, Лечсанупр возник, едва большевики вселились в Кремль. Предполагалось, что Кремлевскую больницу будут обслуживать лучшие специалисты, и поначалу так и было. Однако с конца 1940-х годов из «Кремлевки» начали постепенно увольнять без объяснения причин лучших клиницистов: начальника Лечсанупра, талантливого хирурга А.А. Бусалова, известного тем, что он едва ли не первым стал делать операции на пищеводе; блестящего терапевта и диагноста академика М.С. Вовси — он также заведовал кафедрой терапии Института усовершенствования врачей, был главным терапевтом Советской армии и заместителем председателя Всесоюзного научного общества терапевтов, автором многих монографий; главного терапевта Лечсанупра, академика АМН В.Н. Виноградова, лечившего Сталина, кавалера пяти орденов Ленина, председателя Всесоюзного научного медицинского общества терапевтов; академика АМН А.И. Абрикосова, организатора и председателя Московского общества патологоанатомов, автора более ста статей. Вовси и Виноградов проходили потом по «делу кремлевских врачей». Первой жертвой ареста по этому делу был профессор Я.Г. Этингер, известный кардиолог, многие годы консультировавший «Кремлевку» (арестован в 1950 году); за ним последовали другие — новый начальник Лечсанупра, профессор П.И. Егоров, известный невропатолог, академик А.М. Гринштейн и прочие, многие из которых даже не были упомянуты в широко публикуемых списках «врачей-убийц»[34].

Не будем углубляться в детали этого одиозного процесса — подробности о нем можно прочесть в других источниках, — посмотрим лучше, кем была заполнена лакуна, образовавшаяся после опустошающих зачисток в самом важном, взлелеянном вождями революции медицинском учреждении страны.

М.Б. Мирский, историк и врач, изучавший «дело врачей», приводит свидетельства нескольких очевидцев и сотрудников этого специфического учреждения. Так, академик Чазов, начавший консультировать в Кремлевской больнице вскоре после описанных событий и позднее возглавивший Четвертое управление (новое название Лечсанупра), признавал, что уровень работавших там врачей был невероятно низок, так как при подборе персонала предпочтение отдавалось «не квалификации, а показной верности идеалам партии, политической болтовне и демагогии»[35]. Оценка заместителя министра здравоохранения А.З. Белоусова была еще суровее: он считал, что врачи «Кремлевки» хуже, чем в рядовой поликлинике. В сущности, выражение «полы паркетные, врачи анкетные» довольно точно описывало положение вещей, сложившееся в этой больнице к началу 50-х годов.

Справедливости ради надо сказать, что раздавать должности проверенным соратникам было принято у большевиков с первого дня их прихода к власти. На этом строилась вся их кадровая политика при выборе какого бы то ни было начальства в какой бы то ни было области. Примером этому служил сам нарком медицины Николай Семашко — давно оставивший скромную медицинскую практику партийный функционер, обласканный Лениным за особые заслуги перед партией (по слухам, связанные с сомнительными способами пополнения партийной кассы). Но наркома назначают не для того, чтобы он лечил, это административная должность. Идея же выбирать лечащего врача по партийному списку способна была привести в ужас импульсивного вождя пролетариата. Вот как в свое время реагировал Ленин, услышав, что Горького лечит «большевик» (на самом деле лечил его Манухин, который, кстати сказать, большевиком не являлся):

Дорогой Алексей Максимович!.. Известие о том, что Вас лечит новым способом «большевик», хоть и бывший, меня ей-ей обеспокоило. Упаси боже от врачей-товарищей вообще, врачей-большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи — «ослы», как мне раз сказал один хороший врач. Уверяю Вас, что лечиться (кроме мелочных случаев) надо только у первоклассных знаменитостей. Пробовать на себе изобретение большевика — это ужасно!![36]

Что же с тех пор изменилось?

Можно сделать два предположения, друг другу, впрочем, не противоречащих.

Первый вывод более или менее очевиден: поскольку нет оснований полагать, что профессия врача к 1940-м годам стала менее востребована — ведь на места репрессированных или уволенных специалистов приходили новые, не столь известные, не столь талантливые, менее подготовленные, но более благонадежные, — остается заключить, что на этом этапе требования к врачам столь радикально изменились, что старые спецы с их профессиональной честностью перестали соответствовать нуждам момента. Вот один из примеров непонимания врачами старого призыва новых правил игры: ни один из трех врачей, обслуживающих кремлевских пациентов, — ни главврач Кремлевской клиники Александра Каннель, ни доктор Левин, ни профессор Плетнев, которым предложили подписать ложное медицинское заключение о том, что застреленная, или застрелившаяся, Надежда Аллилуева умерла от аппендицита, сделать это не согласился (все они позднее стали жертвами репрессий, за исключением Каннель, просто до них не дожившей). Эти трое явно не готовы были поступиться истиной ради политической целесообразности, они свою миссию представляли иначе, чем предписывала сталинская эпоха. Чистка врачебных кадров была неизбежна. «Дело врачей», ставшее венцом и апофеозом сталинского правления, было всего лишь частью этого процесса.

Второе соображение кажется менее очевидным, но не менее важным. Поскольку «Кремлевка» предназначалась для самой отборной элиты, подразумевалось, что и обслуживание ведется в ней на самом высоком уровне — лучшими врачами с использованием лучших технологий, которые положены ей по статусу. Когда в конце правления Сталина, искренне и люто ненавидящего врачей[37], эрудированных специалистов заменили посредственности с подходящей биографией, подмена эта, к удивлению, никак не отразилась на статусе «Кремлевки» — она, как ни в чем не бывало, продолжала считаться самой элитарной клиникой, в ней по-прежнему лечилась номенклатурная верхушка и попасть в нее было предметом гордости любого советского чиновника. Словом, она продолжала создавать видимость той больницы, которой перестала быть, и эта видимость поддерживалась институционально государственным аппаратом и подавляющим большинством граждан, на которых слово «кремлевка» оказывало магическое действие. В этой ситуации было уже совершенно неважно, как именно лечат кремлевские врачи, что они выписывают своим пациентам, какие процедуры им назначают и какие диагнозы ставят, поскольку эти врачи были не более чем актеры-любители, исполняющие роль медицинских арбитров, которых, может быть, еще помнила «Кремлевка». Лечение превращалось в некое лицедейство, в котором обе стороны — врачи и пациенты — по договоренности принимали участие. Эпоха тотальной имитации вступила в пору своей невозмутимой зрелости.

Можно спорить о том, когда она началась. Но мы займемся этим вопросом позже. Пока же нас интересует только область, связанная с медициной. А в этой области самым впечатляющим примером создания глобальных иллюзий был миф о здоровом обществе, который в 1930-е годы удалось насильственно внедрить в культуру.

Как и полагается мифу, главным его подтверждением являлись произведения искусства и зрелища, которые затмевали реальность. Разве последняя могла соперничать с плотнотелыми красавицами Самохвалова, с атлетически сложенными безымянными спортсменами и спортсменками Дейнеки, рожденными для движения, подвигов и побед, с фотографиями физкультурных парадов, мастерски снятыми Родченко, Егоровым, Шагиным, Шайхетом, и самими этими парадами, проводимыми с огромной помпой на Красной площади в День физкультурника или в честь другого столь же важного события? Физкультурные парады, агитационные (вело)кроссы, разнообразные спортивные состязания — по плаванию, гребле, метанию ядра и проч. — проводились не ради спортивных достижений, а ради публичного зрелища. Они устраивались для поднятия духа, для создания бодрой картины массового действия, представляющего советскую жизнь как вечный коллективный праздник. Главным их содержанием были многочисленность и однородность участников. Обряженные в одинаковую форму, делавшую их на расстоянии до неразличимости похожими друг на друга, физкультурники воплощали собой мультиплицированный эталон советского человека. Он был здесь как на ладони: простой, предсказуемый, слитый в одно целое с коллективом, готовый с энтузиазмом выполнять команды. Он находился в окружении своих клонированных копий, фотокамеры так и льнули к его размноженным мускулистым телам и отрепетированным героическим позам. Ничего личного и лишнего не отражал его внешний вид. Словом, спорт превратился в спектакль, где советским людям показывали советских людей — таких же, как они, только поднявшихся на ступеньку выше на пути к унифицированному всеобщему счастью.

Подчеркнем еще раз: публичность и массовость проводимых спортивных мероприятий были куда важнее личных рекордов. Не случайно публикации о первых Всесоюзных спартакиадах охотнее информируют нас о количестве участников, чем собственно о спортивных результатах — достижения советских спортсменов 20—30-х годов значительно уступают рекордам олимпийских призеров и победителей чемпионатов мира.

На самом деле широкая вовлеченность населения в государственную спортивно-оздоровительную программу долгое время была только желаемой целью, иллюзией, эффектно подпитываемой описанными зрелищами, в каковые стремились превратить любое физкультурное событие (даже для производственной зарядки служащих старались вывести на улицу). В действительности количество людей, регулярно занимавшихся спортом, к 1930-м годам сократилось примерно в десять раз и составляло не более 1—2% населения после того как в середине 1920-х годов власть ликвидировала все всероссийские спортивные организации, частные спортивные клубы и лиги, созданные по инициативе самих спортсменов, из опасения, что они могут стать «местом сборищ различных контрреволюционных элементов». Создаваемые государственным Высшим советом физкультуры новые спортивные общества сильно отличались от распущенных — концепция радикально поменялась: вместо профессионального спорта предлагалось создавать любительский, вместо того чтобы делать ставку на индивидуальные достижения, ставить на массовость, вместо подготовки к личным рекордам заниматься подготовкой групповых гимнастических номеров, которые будут эффектно выглядеть на публике. Неудивительно, что профессиональные спортсмены дружно бойкотировали эти инициативы и все последующие годы государственные спортивные институции испытывали острую нехватку профессиональных кадров и тренеров.

Не сумев вовлечь молодежь в государственные спортивные общества, власть на исходе 20-х годов по своему обыкновению перешла к принудительным мерам: в 1929 году физкультура становится обязательным предметом во всех учебных заведениях, в 1931 году вводятся нормы ГТО («Готов к труду и обороне») для всех возрастов, начиная с детского и кончая пенсионным. Спорт становится неизбежен, как смерть[38].

Не стоит, впрочем, забывать о том, на какой малоподготовленной почве произрастал этот новоиспеченый культ здорового тела, упорно насаждаемый государством. Вспомним результаты обследований московских школьников середины 20-х годов — больше половины обследуемых страдали тяжелыми хроническими болезнями и функциональными нарушениями, — и нам нелегко представить, как малокровные, узкогрудые, туберкулезные дети с нарушенной деятельностью сердца и половых желез через 10—15 лет смогли превратиться в излучающих здоровье и силу завоевателей спортивных высот.

Но если говорить не о реальности, а о культуре. Культура была такой, какой хотела казаться. Владимир Паперный в своей книге «Культура Два» приводит императивное высказывание некоего советского теоретика о том, что архитектура должна ориентироваться на «жизнерадостного, здорового, хорошо сложенного человека». В риторике сталинской эпохи слова «больной» и «здоровый» начинают приобретать отчетливый политический оттенок. «Здоровый» становится синонимом понятия «свой», «советский». Здоровье подразумевает лояльность, болезнь означает не просто клинический факт, но факт идеологически постыдный. Причем деление на «здоровое» и «больное» применяется не только по отношению к человеческому телу, но и к телу социальному. Так, социализм «здоровый» противопоставлен капитализму «загнивающему»; высказывания, расходящиеся с курсом партии, именуются «гнилыми», и т.п.

Болезнь становится непопулярной. Модный в советское время лозунг «В здоровом теле — здоровый дух» автоматически подразумевал, что нездоровое тело может испортить «дух», то есть сделать человека «духовно чуждым» здоровому обществу[39]. Советский режим с его мифогенной ментальностью простодушно отождествлял болезнь с ее носителем, против которого и направлены были все силы по ее пресечению. Поэтому способы борьбы с болезнью часто не отличались от полицейских мер: так, поступающие на работу обязаны были представить справки из венерического и туберкулезного диспансеров о том, что они не состоят там на учете. Венерические болезни вообще рассматривались как прямое преступление: виновник подвергался грубому допросу, на котором от него требовали выдать круг знакомств (чтобы подвергнуть принудительным обследованиям всех, кто в него входил, бесцеремонно вызвав их повесткой), далее следовали неприятности вплоть до увольнения с работы.

Идея построения совершенного общества требовала искоренения всех изъянов, а болезнь — несомненный изъян. Поэтому по отношению к ней (то есть к людям, отмеченным физическим ущербом) применялись самые жесткие и в прямом смысле слова убийственные репрессии. Так, в 1938 году начальник НКВД Москвы и Московской области, ссылаясь на аналогичный опыт Ленинграда, отправил «наверх» официальное письмо с предложением заменить расстрелом лишение свободы тем, кто стал инвалидом в процессе следствия. В результате высшие инстанции пересмотрели дела и около тысячи инвалидов были расстреляны[40].

Надежда Мандельштам описывает случай, как летчика-героя, инвалида войны, отказались прописывать в столичном городе. К ее рассказу можно отнестись с полным доверием, так как это был не исключительный случай. В конце 40-х годов из Москвы в одну ночь исчезли все нищие инвалиды — их вывезли на остров Валаам и оставили там умирать, чтобы не портили парадный пейзаж столиц[41]. Самая впечатляющая и страшная тайна советской системы — созданные после войны специальные закрытые госпитали вдали от населенных пунктов, где в полной изоляции содержались беспомощные калеки войны. Они не имели никакой возможности напомнить о себе внешнему миру и никакой надежды на реабилитацию в обществе.

Эти вопиющие факты отнюдь не противоречат советской идеологии — быть здоровым входило в обязанность советского человека, в список его гражданских достоинств. Не случайно партийные вожди тщательно скрывали свои болезни не только от народа, но часто и от ближайшего окружения (мало кто знал, например, что Андропов страдал тяжелой болезнью почек). Социальная ущемленность в советском обществе состояла в прямом родстве с физической ущербностью, и далеко не всегда удается понять, что из чего вытекало.

Если здоровье являлось прерогативой людей с незапятнанной репутацией, то первое, что надлежало сделать с человеком, которого общество отвергло как «чуждый элемент», — отобрать у него эту привилегию. Когда видный советский дипломат Адольф Абрамович Иоффе впал в немилость за связи с Троцким, его, бывшего посла в Германии, Китае, Японии, Австрии, человека, неоднократно лечившегося у самого Альфреда Адлера, большевика, которого Ленин в 1921 году настоятельно направлял в заграничные санатории, в 1927 году отказались выпустить для лечения за границу и в то же самое время перестали отпускать лекарства в кремлевской аптеке.

Этот принцип сохранялся, покуда сохранялась советская власть. В «Воспоминаниях ленинградского поэта» Лев Друскин рассказывал, как в один из дней после его исключения из Ленинградского СП, случившегося во время Олимпиады, в дачном поселке писателей, откуда Друскина еще не успели выселить, его посетил врач, совершавший обход поселка.

- Ну как ты себя чувствуешь, деточка?

Она была моложе меня лет на восемь. Но у нее все деточки.

- Да вот сердце пошаливает, — говорю я.

И в ответ слышу:

- А я к вам последний раз — мне не разрешили вас обслуживать.

Гляжу и не верю.

У меня болит сердце. (Позже выяснится, что это инфаркт.) Она специалист, долгие годы заведовала кардиологическим отделением больницы Ленина.

Кто может помешать врачу оказать помощь больному? У кого повернется язык? А если повернулся, кто узнает — осматривала меня Ксения Константиновна или нет?..

Сейчас она сидит передо мной в своем белом халате и говорит:

- Мне запретили выписывать вам рецепты[42].

Итак, вопрос, который не давал нам покоя: если миссия врача состояла не в том, чтобы лечить, не в том, чтобы бороться с болезнями (потому что эта функция предполагает в первую очередь непогрешимую точность в постановке диагноза, опыт и профессионализм — все то, что явным образом изгоняется из медучреждений, даже таких, как Кремлевская клиника, созданная властью для собственных нужд), если эта миссия не в том, чтобы исцелять, то в чем же она тогда? — этот вопрос получает наконец более-менее ясный ответ. Советская медицина призвана была лечить не конкретно взятых людей с их всевозможными частными недугами, она врачевала общество. Она вела методичную позиционную войну с социальным злом — инфекцией (инакомыслие было ее разновидностью), — переходя то в плановое наступление (прививки), то в глухую оборону (карантины). Понятно, что принимаемые меры носили массовый характер и охватывали максимальное количество дееспособных граждан. Помимо санитарных осмотров и антропометрических процедур, которым подвергались дети и взрослые в школах и на заводах (измерялись вес, рост, объем груди и проч.), каждый человек, начиная с рождения, должен был в определенные сроки проходить медицинские обследования (диспансеризации), в течение первых семнадцати лет жизни ему должны были с определенным интервалом вколоть заранее известное количество прививок и т.д. Военные приказы не принято обсуждать, поэтому принудительность медицинских процедур воспринималась гражданами как должное уже с детского сада. Те, кто в нем побывал, никогда не забудут вкус рыбьего жира и запах конской мочи, которые в медицинских целях заставляли время от времени выпить обитателей детских учреждений. От таких мероприятий нельзя было уклониться — в этой системе превентивных оздоровительных мер тот, на кого они были направлены, как бы не брался в расчет. Система не нуждалась в его согласии, но и не оставляла возможности для протеста[43]. Собственно, он был исключен из поединка между врачом и болезнью, против которой был выставлен весь доступный на этот момент медицине арсенал насильственных средств.

Зато, попадая в места заключения, человек моментально лишался навязчивой опеки власти над его телом и переходил в категорию неизлечимо больных, то есть тех, кого лечить не следует. Михаил Шрейдер, побывавший в разгул репрессий в следственном изоляторе Бутырской тюрьмы, вспоминал, как он валялся в бреду с температурой в камере, а вызванный сокамерниками начальник медсанчасти отказался его госпитализировать, объяснив это так: «Со всякой сволочью нечего цацкаться». «Во времена Ежова, — пишет Шрейдер, — в камерах не было почти никакого медицинского обслуживания. Никакие жалобы ни на какие боли во внимание не принимались»[44]. Если советская карательная система не всегда отнимала жизнь, отнять здоровье она должна была как минимум — на этом она стояла твердо. Надежда Мандельштам вспоминает: «Молодые и здоровые языковеды Дмитрий Сергеевич Усов и Ярхо, выйдя на волю, умерли почти сразу, так их разрушили несколько лет, проведенные на канале, а ведь они почти не были на физических работах»[45]. Даже после отмены пыток и общего смягчения режима ничто не смогло изменить сам принцип действия карательной машины, нацеленный на физическое разрушение тех, кто в нее попал. Существовал букет «профессиональных» болезней советского зэка, приобретаемых в заключении, — туберкулез, язва желудка, геморрой, болезни глаз. Помимо этого, условия жизни в тюрьмах и лагерях весьма способствовали обострению всех прочих заболеваний. Однако добиться нужного лекарства или приема у специалиста в тюрьме или лагере было практически нереально. «Вы что, сюда лечиться приехали?» — парировал обычно тюремный эскулап особенно настойчивые просьбы.

Различия в качестве медицинского обслуживания в тюрьме и на воле были слишком очевидны и существенны, чтобы можно было думать, будто причина в нерадивости тюремного персонала. Было ясно, что это принципиальная установка властей, а тюремные медработники — только ее исполнители. Советская система пыталась уподобить здоровье тем дефицитным товарам, которые подлежали централизованному распределению и которых на всех не могло хватить. Иначе говоря, в стране победившего социализма человек не имел возможности выбирать себе судьбу здорового или судьбу больного — этот выбор делало за него государство, в одном случае подвергая его принудительным оздоровительным процедурам и превентивному лечению, в другом — отказывая ему в необходимой медицинской помощи.

Но если советский человек не мог по своему усмотрению управлять собственным здоровьем и распорядиться собственным телом, если построенная властью система здравоохранения переключила на себя заботу о его физическом состоянии, сняв с него эту обязанность, мы вправе говорить о попытке отторжения тела от его носителя, об экспроприации тела в пользу государства. Тело как бы становится спорной собственностью. Закон не определяет границы прав владения им, кроме закона о всеобщей воинской повинности, однако по умолчанию государство распоряжается телами граждан как собственным материальным резервом, за которым оно ведет тщательный надзор и который может перемещать по своему усмотрению из одной точки необъятной страны в другую.

Человек оказывался дезориентирован. Связанный со своим телом с рождения, он не мог с ним полностью растождествиться, но не мог и с уверенностью сказать, в какой степени оно свободно и принадлежит ему. Кому оно послушно? Его физиологическое чувство единения с телами оспаривалось практикой жизни, которая учила его, что его тело принадлежит ему не вполне, что тело как вместилище его желаний, как защита его хрупкого «я» в толпе посторонних больше не является его убежищем. Он уже не мог с уверенностью сказать, где проходит граница между ним (его суверенным «я») и остальным миром, между своим и чужим, потому что эта граница переместилась внутрь.

[1] Общество русских врачей в память Н.И. Пирогова было создано в 80-е годы XIX века. Это была прекрасно организованная и эффективно работающая институция, созданная самими врачами, в которую входили все видные представители медицинского мира. Не дожидаясь помощи от правительства, общество бралось решать проблемы государственного масштаба внутри своей отрасли (например, на собственные средства проводило научные исследования по изучению малярии и туберкулеза, занималось борьбой с детской смертностью, добивалось от власти конкретных мер по улучшению бытовых и санитарных условий жизни бедных и неимущих и т.п.). Общество регулярно проводило Пироговские Всероссийские съезды врачей, выпускало обширные материалы этих съездов, журнал «Общественный врач», имело свою программу и умело претворять ее в жизнь. Можно смело говорить о том, что Пироговское общество было реальным прообразом гражданского общества, которому в России так и не суждено было появиться.

[2] В конце XIX века их было всего в полтора раза больше.

[3] См.: Рожков А.Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в советской России 1920-х годов: В 2 т. Краснодар, 2002. Т. 1. С. 201.

[4] Детская дефективность, преступность и беспризорность: По материалам I всероссийского съезда 24/VI — 2/VII 1920 г. М., 1922. С. 22. Эти и многие другие сведения почерпнуты автором в изобилующей интереснейшими фактами книги: Балашов Е.М. Школа в российском обществе 1917—1927 гг. Становление «нового человека». СПб.: Изд- во «Дмитрий Буланин», 2003.

[5] См.: Рожков А.Ю. Указ. соч. Т. 1. С. 200—203; Балашов Е.М. Указ. соч. С. 63—64.

[6] «У меня нет ни одного полена», — писал в своем дневнике отец семейства К.И. Чуковский в феврале 1922 года.

[7] Балашов Е.М. Указ. соч. С. 233; а также статистические данные журнала «Социальная гигиена» (1924), приведенные в: Орлова Г. Организм под надзором: тело в советском дискурсе о социальной гигиене (1920-е годы) // Теория моды. 2007. № 3.

[8] См.: Тополянский В. Конец Пироговского общества. Индекс/Досье на цензуру. 2009. № 30.

[9] См.: Докладная записка Я.С. Агранова в президиум ГПУ «О 2-м Всероссийском съезде врачебной секции и секции врачей Всемедикосантруда» от 5 июня 1922 г. // АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 175. Л. 14—15 об. Подлинник. Машинопись.

[10] Надо сказать, что даже из тех, кого отправили в ссылку (а это была примерно половина от числа арестованных — остальных просто отпустили по домам), некоторых вскоре попытались вернуть обратно — об этом просил сам Семашко, но ГПУ не решилось создавать подобный прецедент, и врачей оставили в провинции.

[11] Исключение составляет, пожалуй, история психиатра и невролога Владислава Эдмундовича Дзержинского, которого по прямому указанию его железного брата в 1919 году приговорили к расстрелу. Однако и тут расстрел не состоялся: Ленин посчитал эту меру негуманной.

[12] Якобсон Е. Пересекая границы: Революционная Россия — Китай — Америка. М., 2004. С. 27, 31—32.

[13] Известный врач-иммунолог, успешно лечивший Горького до революции. Эмигрировал в 1920 году.

[14] Об этом см. в: Манухин И. Воспоминания о 1917—1918 гг. / Русский Нью-Йорк: Антология «Нового журнала». М., 2002.

[15] Обычно, отбыв назначенный срок, ссыльные москвичи и петербуржцы стремились вопреки запретам переехать в более или менее крупные города, где был спрос на интеллигентские профессии. Однако введение паспортов в декабре 1932 года не только положило конец этой самовольной миграции, но и позволило властям выявить и выселить нарушителей, несмотря на протесты директоров заводов, ректоров вузов и прочих советских начальников, кровно заинтересованных в высококлассных специалистах и безнадежно пытавшихся убедить органы в том, что такие специалисты приносят огромную пользу. См.: Шрейдер М. НКВД изнутри: Записки чекиста. М., 1995.

[16] Из заявления братьев Константина и Дмитрия Козловских в Череповецкий губотдел ГПУ. Цит. по: Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Сост. В.П. Наумов, А.А. Косаковский. М., 1997. С. 73.

[17] Цит. по: Стецовский Ю.И. История советских репрессий: В 2 т. М., 1997. Т. 2. С. 13.

[18] См.: Серж В. От революции к тоталитаризму: Воспоминания революционера. Оренбург: Оренбургская книга, 2001. С. 235.

[19] Постановление политбюро ЦК ВКП(б) № 243, п. 8, от 21 декабря 1921 года «Об отпуске денег товарищу Горькому для лечения заграницей (Предложение тов. Ленина)».

[20] Горький приезжал в СССР в 1928 и 1929 годах. Во время второй поездки посетил Соловецкий лагерь. Вернулся окончательно на родину в мае 1933 года. Понадобилась вся иезуитская хитрость Сталина, засылавшего к писателю разнообразных «друзей» и специально приставившего к нему доверенного личного врача, чтобы выманить Горького назад в СССР.

[21] Власть и художественная интелигенция: Документы 1917 — 1953 гг. М., 1999. С. 148—149.

[22] Власть и художественная интелигенция. С. 180. Бабель пробыл за границей около года. По Москве тогда ходили упорные слухи о том, что он останется во Франции (основания для таких слухов были, особенно если учесть, что все близкие Бабеля — сестра, мать, жена и ребенок — проживали в Европе). Но писатель вернулся (подробно о причинах его возвращения см.: Фрейдин Г. Вопрос возвращения: «Великий перелом» и Запад в биографии И.Э. Бабеля начала 1930-х годов // Stanford Slavic Studies. 1991. Vol. 4. № 2.

[23] Власть и художественная интеллигенция. С. 156.

[24] Советская элита воспринимала их как разновидность домов отдыха — получить путевку в санаторий означало, что тебя признали «своим», приняли в круг избранных. Туда ехали не столько для того, чтобы лечиться, сколько для того, чтобы укрепить свой социальный статус.

[25] См.: Справочник о лечебно-профилактических учреждениях Замоскворецкого района. М., 1928.

[26] В Замоскворецком районе было семь общих больниц и три психиатрические.

[27] Справочник о лечебно-профилактических учреждениях Замоскворецкого района. С. 66.

[28] Справочник о лечебно-профилактических учреждениях Замоскворецкого района. С. 67.

[29] Журнал Пироговского общества «Общественный врач» окончательно перестал выходить в 1922 году; до середины 1920-х еще появлялись отдельные нерегулярные издания с неотфильтрованной информацией, посвященные конкретным проблемам (например, проблеме самоубийства), но к 1930-м годам все это сошло на нет, продолжали выходить только «Павловские среды», однако для Павлова, как известно, закон был не писан в принципе.

[30] См.: Мирский М.Б. Процессы «врачей-убийц». 1929—1953 годы // Вопросы истории. 2005. № 4. С. 73—92.

[31] Точная цитата из письма Сталина. По всей видимости, он и являлся автором зловещей легенды про коварные убийства коммунистов на операционном столе врачами-теоретиками. (Там же. C. 76.)

[32] По словам Я.Л. Рапопорта, проходившего по тому же делу, М.Б. Коган и М.И. Певзнер были «арестованы» посмертно. См.: Рапопорт ЯЛ. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года. М.: Книга, 1988 (интернет-версия:http://www.lib.ru/MEMUARY/1953/rapoport.txt).

[33] Зиник З. Личное дело врачей. Памяти Ю.А. Айхенвальда // Айхенвальд Ю. Последние страницы. М., 2003. С. 469.

[34] Я.Л. Рапопорт пишет: «Из известных мне арестованных профессоров и врачей в опубликованных списках не было, например, фамилий В.Ф. Зеленина, Б.И. Збарского, Э.М. Гель- штейна, Г.Х. Быховской, М.Я. Серейского, И.И. Фейгеля, В.Е. Незлина, Н.Л. Вилька, моей и многих других, не говоря о женах арестованных. Сокращать список, по-видимому, было необходимо, иначе проще было бы опубликовать фамилии оставленных на свободе». Мирский тоже приводит фамилии арестованных по «делу врачей», не попавшие в опубликованные списки.

[35] Мирский М.Б. Указ. соч. С. 83.

[36] Ленин В.И. Сочинения. 5-е изд. 1958 — 1965. Т. 29. С. 44.

[37] Об отношении Сталина к врачам позволяют судить такие, например, эпизоды. Однажды, увидев в квартире врача, дежурившего у заболевшего тяжелым воспалением легких старшего сына Сталина, он вскричал: «Зачем нужен доктор! Что за глупости!» (Сцена записана Мирским со ссылкой на невестку Е.Л. Левина, который и был тем самым врачом.) Сталин требовал от следствия надеть кандалы на профессора В.Н. Виноградова, бывшего его личным врачом в течение многих лет, и, по воспоминаниям Хрущева, орал в трубку министру безопасности С.Д. Игнатьеву, что врачей «надо бить и бить, лупить нещадно, заковать их в кандалы», рассказывает далее Мирский.

[38] Не приходится сомневаться, что в СССР спорт выполнял близкие функции (отчуждение тела в пользу общества, превращение его в объект манипуляции и т.д.). Вот почему, вероятно, возглавлять спорт и медицину доверили одному человеку: первым председателем Высшего совета физической культуры — главной спортивной институции страны — был назначен нарком здравоохранения Николай Семашко. Советский спорт развивался по той же схеме, что и советское здравоохранение: сначала была придушена (уничтожена) всякая частная инициатива, затем — создана централизованная сеть управляемых спортивных обществ, о чем более или менее подробно говорится в книге: Леби- на Н.Б., Чистиков А.Н. Обыватель и реформы: Картины повседневной жизни горожан в годы НЭПа и хрущевского десятилетия. СПб., 2003. В середине 1930-х годов была выстроена всесоюзная сеть здравоохранения и почти одновременно был учрежден Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта при правительстве, финансирование шло из госбюджета отдельной строкой.

[39] Не исключено, что этот логический трюк уже подмечен был тем же Паперным.

[40] Стецовский Ю.И. Указ. соч. Т. 1. С. 66.

[41] Этот случай упоминается в статье Елены Вансович, опубликованной в газете «Коммерсантъ».

[42] Друскин Л. Спасенная книга: Воспоминания ленинградского поэта. Лондон, 1984. С. 395.

[43] В армии за отказ от прививок отправляли под суд (см.: Рожков А.Ю. Указ. соч. С. 123).

[44] Шрейдер М. Указ. соч. С. 180.

[45] Мандельштам Н. Воспоминания. М.: Согласие, 1999. С. 57.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2013, №122

Россия > Медицина > magazines.gorky.media, 9 октября 2013 > № 948689 Наталья Тамручи

Imagine Cup ждет российских участников в 2014 году в Сиэтле!

Открыта регистрация на конкурс Imagine Cup, который пройдет <на родине> Microsoft летом 2014г. Конкурс соберет более 300 лучших студентов мира, среди которых гарантированно будет представлена команда из России. Москва, 8 октября 2013 г. - Сегодня в рамках Петербургского международного инновационного форума Microsoft объявила о начале приема заявок на участие в конкурсе Imagine Cup 2014 - крупнейшем в мире технологическом соревновании студентов и аспирантов.

Microsoft стремится создавать возможности для самореализации молодежи, внося свой вклад в решение вопросов трудоустройства и развития предпринимательских навыков, образования, повышения доступности цифровых технологий, свободы творчества и развития инноваций. <В этом году Imagine Cup сфокусирован на том, чтобы помочь молодым людям узнать ключевые этапы создания проекта и вывода его на рынок>, - заявил Николай Прянишников, президент Microsoft в России.

В 2014 году конкурс немного изменился, но три главные категории Imagine Cup 2014 остались прежними: Игры, Инновации и Социальные проекты. Основные этапы, которые должны пройти российские студенты на пути к Сиэтлу и мировой победе:

1) По результатам серии региональных финалов (более 10 городов России, включая Санкт-Петербург, Екатеринбург, Воронеж, Казань и Красноярск в феврале-марте 2014г.) и российского финала Imagine Cup (Москва, апрель 2014г.) в каждой из трех категорий будет определена одна команда-победитель.

2) В мае 2014 года эти три команды от России в числе 200 международных команд примут участие в мировом онлайн-финале. Победители этого этапа лично поедут в Сиэтл1.

3) Грандиозное мероприятие - очный финал Imagine Cup 2014 состоится <на родине> Microsoft в г. Сиэтл и будет ожидать более 300 участников со всего мира, включая студентов, менторов и именитого жюри, летом 2014 года.

Талант российских студентов и положительная история их участия позволяют уже сейчас гарантировать, что от России в г.Сиэтл будет представлена минимум одна команда. Такой чести удостоились еще некоторые страны1. Однако, если в мировом онлайн-финале российские команды завоюют больше призовых мест, то все они будут представлены в США летом 2014 году. Это значительно увеличит шансы российских молодых талантов на главный грант в размере 50 000 долларов США!

В 2014 году у участников конкурса появилась дополнительная возможность выиграть 3000 долларов США в аналогичных категориях. Для этого команда должна представить свой проект не только в основном соревновании, но и в одном из 3 онлайн-конкурсов, которые будут проходить параллельно с основным этапом. Участие в них не является обязательным, однако помимо денежного приза гарантирует звание Challenge All-Stars, которого будут удостоены ТОП-10 участников. Кроме того, это отличная возможность качественно доработать проект до его заявки на основной этап конкурса и усовершенствовать свои презентационные навыки.

Подавать заявки студенты и аспиранты могут на любую из трех категорий:

1) Pitch Video Challenge (сентябрь-октябрь): 3-5-минутное видео с участием членов команды, описывающее проект. Регистрация и сбор заявок на сайт конкурса уже открыта: www.imaginecup.com.

2) Project Blueprint Challenge (ноябрь-декабрь): предложение по реализации проекта, включая потенциальных пользователей, их потребности, план действий по выводу продукта на рынок и бизнес-модель. 3) User Experience Challenge (январь-февраль): оценивает удобство использования продукта конечным потребителем, включая основные сценарии, информационную архитектуру, структуру навигации и дизайн пользовательских интерфейсов.

Imagine Cup - это одна из ступеней <лестницы> проектов Microsoft для молодежи: от школьной скамьи до стартапа-миллионера Microsoft помогает приобретать новые знания в сфере информационных технологий, пробовать себя в предпринимательстве, совершенствовать профессиональные знания и навыки. Imagine Cup помогает студентам получить международный опыт по презентации своего проекта, работе в команде и созданию успешного стартапа. Например, недавним успехом финалистов 2013 года команды Sly Lamb из Нижнего Новгорода стал выпуск игры Space Kitty для Windows Phone. История команды началась с 2012 года, когда молодые люди приняли участие в мероприятии разработчиков Windows Phone Bootcamp, после чего они образовали компанию, которая сейчас успешно реализует коммерческие проекты. Игра Space Kitty AKA Gravistation прошла путь от студенческого проекта до финала Imagine Cup и участия в AppCampus Award.

<Конкурс помог нам потренироваться в публичных выступлениях перед мобильными экспертами, увидеть перспективы для работы на будущее, - сказал Алексей Пережогин, руководитель Sly Lamb. - Кроме того, в ходе конкурса мы познакомились с отличными командами, дружба с которыми продолжается и сейчас. Сконцентрировавшись на особенностях платформ Microsoft, мы смогли представить игру в магазине приложений Microsoft, и это дало отличный толчок для популяризации проекта и вывода его в ТОП>.

В ОЭЗ «Томск» открыт склад химических реактивов и расходных материалов для научных исследований. Соглашение об открытии склада было подписано в рамках XV Томского инновационного форума между администрацией Томской области и компанией «Русхимбио», говорится в сообщении областной администрации.

Ассортимент продукции склада (около 3 тыс. наименований) ориентирован на научно-исследовательские лаборатории Томской и Новосибирской областей и предназначен для создания наукоемких решений для различных отраслей народного хозяйства. Решение о реализации проекта было принято на основании анализа спроса потенциальных пользователей в регионе. Как отмечают в «Русхимбио», компания также заинтересована в продвижении продуктов, производимых томскими предприятиями, на российский и зарубежные рынки.

«Из-за высоких цен и длительных сроков доставки реактивов томские компании и лаборатории оказывались неконкурентоспособными по сравнению с западными коллегами, которые могут заказать и получить необходимые реактивы в течение суток. Теперь это «узкое место» устранено, многие томские организации уже пользуются услугами склада», — сообщил заместитель губернатора Томской области по научно-образовательному комплексу и инновационной политике Алексей Князев.

Современный склад в Томске оснащен автоматизированной системой учета, что позволит пользователям осуществлять on-line заказ по каталогу через Интернет. Каталог высокотехнологичной продукции под брендом RCB (около 3 тыс. наименований и более 5 тыс. фасовок) объединяет отечественных и зарубежных производителей и содержит, в том числе, разделы для обеспечения оперативной работы специалистов в области нанотехнологий.

Подобная практика снабжения реактивами и расходными материалами лабораторий университетов, научно-исследовательских институтов и промышленных предприятий применяется в США, Германии, Японии, Индии, Израиле.

Компания «Русхимбио», основанная в 2009 году, занимается поставками химических реактивов и расходных материалов, созданием сети складов высокочистых реактивов, выстраиванием системы продвижения высокотехнологичной и нанопродукции российских производителей. «Русхимбио» имеет представителей в Санкт-Петербурге, Казани, Белгороде, Брянске, Новосибирске и Томске.

Экологический мониторинг Усть-Каменогорска станет доступен общественности, об этом пообещал позаботиться аким города, сообщает корреспондент Altaynews.kz.

В городе, где проблема экологии одна из важнейших, население не владеет никакой информацией об истинном положении вещей. Хотя в Усть-Каменогорске работает Центр экологической безопасности специалисты которого проводят экологический мониторинг. Для этого в некоторых микрорайонах города установлены датчики, берется более 70-ти проб в сутки, чтобы получить результат. Кроме того, при создании этой организации шла речь о возможности онлайн информации о состоянии атмосферы воздуха, но ничего не изменилось в этом отношении. На сегодняшний день доступ к этой информации имеют руководители исполнительной власти, в частности и аким города Темирбек Касымжанов, представители некоторых государственных организаций.

Аким искренне был удивлен такому обстоятельству, ответив, что он каждое утро получает свежую информацию. И пообещал, что даст поручение, чтобы такая информация была доступна и горожанам.

Рекультивировать почву в Байкальске будут бывшие работники БЦБК

Через 10 дней узнаем, как уничтожат накопленные отходы БЦБК. Об их ликвидации сегодня с губернатором Сергеем Ерощенко говорил генеральный директор компании «ВЭБ Инжиниринг» Дмитрий Шейбе.

Он рассказал, что, скорее всего, почву будут восстанавливать с применением цемента. С ним перемешают шлак-лигнин. После того, как поверхность затвердеет, ее закроют специальной пленкой, которая стимулирует рост растений, и засыплют землей. Кроме того, предстоит создать противоселевые ловушки. Подготовку документов на рекультивацию должны завершить в апреле следующего года. Ликвидицией шлак-лигнина будут заниматься специально созданные организации, в них уже трудоустроено больше тридцати человек - бывших работников БЦБК.

Арбитражный суд Красноярского края зарегистрировал заявление ООО «Енисейский фанерный комбинат» (г. Сосновоборск, Красноярский край) о признании банкротом ООО «Енисейский целлюлозно-бумажный комбинат» (г. Красноярск, входит в «ЛПК Континенталь Менеджмент»), об этом говорится в сообщении опубликованном на сайте Высшего арбитражного суда РФ.

1 октября 2013 г. Третий арбитражный апелляционный суд подтвердил законность решения арбитража Красноярского края о взыскании с ООО «Енисейский ЦБК» в пользу ООО «Енисейский фанерный комбинат» 4,3 млн руб. и 124,8 тыс. руб. процентов за пользование чужими денежными средствами.

Представитель «ЛПК Континенталь Менеджмент» заявил по этому поводу: «Енисейский ЦБК ведет переговоры с кредитором, мы уверены в том, что спорная ситуация будет урегулирована в самое ближайшее время».

Как сообщал Lesprom Network ранее, в апреле 2013 г. Енисейский ЦБК погасил долг перед ОАО «Единая торговая компания», благодаря чему избежал процедуры банкротства.

Енисейский ЦБК производит бумагу для гофрирования, ежегодная производственная мощность предприятия — 120 тыс. т.

Читайте далее: http://www.lesprom.com/news/ООО_Енисейский_фанерный_комбинат_просит_суд_признать_банкротом_Енисейский_ЦБК_58355/

«ЛПК Континенталь Менеджмент» объявляет о начале реализации комплекса мер, направленных на повышение эффективности и сохранение конкурентоспособности Селенгинского ЦКК (п. Селенгинск, Кабанский р-н, Республика Бурятия), об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Меры по повышению эффективности Селенгинского ЦКК включают сокращение операционных расходов, а также оптимизацию численности персонала на 4% до конца 2013 г.

Оптимизация коснется в основном управленческого персонала и сотрудников вспомогательных подразделений и будет проводиться в полном соответствии с трудовым законодательством РФ.

«ЛПК Континенталь Менеджмент» окажет всем высвобождающимся сотрудникам содействие в трудоустройстве на предприятиях группы «Базовый Элемент».

Honeywell (г. Моррис, шт. Нью-Джерси, США) объявила, что выбрана в качестве поставщика системы управления технологическими процессами для нового целлюлозного завода, строящегося в Читинской обл., об этом говорится в полученном сообщении компании.

Это будет первый за 35 лет целлюлозный завод в России, возведенный с нулевого цикла. Предприятием владеет китайская компания Heilongjiang Xingbang, работы по строительству и эксплуатации ведут их соотечественники из North Star Pulp. Ввод предприятия в эксплуатацию намечен на середину 2015 г., плановая производственная мощность — 230 тыс. небеленой целлюлозы в год.

Продукция комбината будет экспортироваться в Китай, где спрос на упаковочную продукцию ежегодно увеличивается на 10% и к 2015 г. достигнет 115 млн т. Новый проект целлюлозного завода является одним из результатов расширения сотрудничества между Читинской обл. и граничащей с ней китайской провинцией Хэйлунцзян.

«Наличие современной системы управления поможет увеличить эффективность производства в несколько раз, поэтому мы очень внимательно выбирали потенциального поставщика, — заявил Ян Гуангвен, главный инженер и заместитель генерального директора North Star Pulp. — Продукция Honeywell полностью отвечает нашим требованиям с точки зрения энергетической эффективности, надежности и безопасности. Кроме того, у компании есть представительства в Сибири и в Китае, что существенно облегчит наше сотрудничество».

"СибМебель": Крупнейшая мебельная выставка Сибири пройдёт в Новосибирске в середине октябряС 16 по 19 октября в новосибирском Экспоцентре пройдет ведущее мероприятие мебельного рынка Сибири - выставка "СибМебель - 2013".

По мнению директора выставки Екатерины Абухович, "СибМебель" является беспрецедентным проектом на российском выставочном рынке: "Несмотря на то что территория Новосибирской области не может похвастаться большим количеством лесов и, соответственно, сырья для мебельного производства, нам удалось создать здесь крупное мероприятие мебельного рынка со своей специализацией. На "СибМебели" традиционно очень сильны разделы мебельной фурнитуры и комплектующих, а также раздел корпусной мебели".

В выставке "СибМебель - 2013" примут участие 134 компании из крупных городов России, а также из Белоруссии и Турции.

В числе российских участников-производителей - "Первая российская фабрика стульев" (Томск), которая покажет обеденные группы в новых цветовых решениях с использованием патины, "Бийская мебельная фабрика", компании "Родная мебель" (Кемерово), "Витра" (Томск), "Ахтамар" (Барнаул), "Бакаут" (Краснодар), "РосМебель" (Ставрополь), "Гранд Кволити" (Курган), "Интеди" (Тюмень) и другие.

"Озерская фурнитурная компания", один из крупнейших холдингов в России по поставкам мебельных комплектующих, представит на выставке эксклюзивную разработку - каркасно-стеллажную систему "Контур". Система предназначена для создания несущих, функциональных и декоративных конструкций, отличается разнообразием решений и простотой их реализации.

Мебельную промышленность Турции на выставке представят компании CETIN PLASTIK, занимающаяся производством мебельной фурнитуры, Arkopa (панели, профильный погонаж), ASD Laminate (производство бумажно-слоистых пластиков), VIOLE (мебельная фурнитура).

В рамках деловой программы выставки пройдет семинар для производителей мебели "Эксплуатация и подготовка твердосплавных дисковых пил на мебельных предприятиях", организатором которого выступает редакция журнала "ЛесПромИнформ" при поддержке "ITE Сибирская Ярмарка". Официальный партнер мероприятия - компания Vollmer.

Ведущие специалисты компаний "Канефуса Инструменты", Vollmer, корпорации "Интервесп" и других расскажут на семинаре о разновидностях пильных дисков, об обслуживании дисковых пил с твердосплавными пластинами, об их профессиональной заточке и основных критериях подбора заточного оборудования, о требованиях к инструменту, который устанавливается на современные раскроечные центры. Будут даны рекомендации по использованию инструмента и уменьшению затрат на него.

Кроме того, в деловой программе выставки "СибМебель" заявлены семинары и презентации компаний:

- Семинар "Кухонные мойки "GranFest". В чем секрет конкурентоспособности российского производителя?". Организатор - компания GranFest.

- Семинар "Новинки Blum 2013". Организатор - ООО "НОИС".

- Семинар "Компания РУССТА. Мебельные фасады и комплектующие". Организатор - ООО "НОИС".

- Семинар-презентация кухонных моек из композитных материалов торговой марки "Флорентина". Организатор - компания "Сантехно".

Полная информация о выставке, составе участников и деловой программе представлена на сайте мероприятия www.sibfurniture.ru

Специалисты могут получить бесплатный электронный билет на сайте выставки.

Бесплатный автобус для посетителей будет ходить от пл. К. Маркса (ул. Блюхера, 19) до новосибирского Экспоцентра начиная с 9:00.

За 9 месяцев Иркутской таможней в федеральный бюджет перечислено 5 млрд 895 млн 174 тыс. руб.

За 9 месяцев 2013 года Иркутской таможней в федеральный бюджет перечислено 5 миллиардов 895 миллионов 174 тысячи рублей, сообщает пресс-служба ведомства.

За отчетный период оформлено 71174 декларации на товары, из них по экспортным операциям - 66 034, по импортным - 5 140. С января по сентябрь 2013 года внешнеторговые взаимоотношения были установлены с 90 странами, из которых 82 - страны дальнего зарубежья и восемь - ближнего зарубежья.

Основными странами-контрагентами являлись Узбекистан, Украина, Таджикистан, Азербайджан, Киргизия, Туркмения, Китай, США, Индия, Япония, Нидерланды, Республика Корея, Швейцария, Австралия, Польша, Турция, Германия, Монголия, Египет.

За 9 месяцев 2013 года физический объём внешнеторгового оборота составил 10070 тыс. тонн, в том числе объем товаров при экспорте составил 9119 тыс. тонн, объем товаров при импорте - 951 тыс. тонн. Внешнеторговый оборот в стоимостном выражении составил 5421 млн долларов США.

В структуре экспортных операций традиционно лидируют экспорт древесины и целлюлозно-бумажных изделий - 39% от объема экспортных операций, металлов и изделий из них - 38%, экспорт машиностроительной продукции - 14%, минеральных продуктов - 5%.

В структуре импортных операций лидируют (в стоимостном выражении): химическая промышленность - 37% от объёма импортных операций, машиностроительная продукция - 32%, металлы и изделия из них - 16%, минеральные продукты - 11%.

Внешнеэкономическая деятельность в регионе деятельности Иркутской таможни в январе-сентябре 2013 года обеспечила 21,8% стоимостного товарооборота Сибирского региона (23,5% экспорта и 12,6% - импорта).