Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Проблемы и перспективы развития рыбохозяйственного комплекса Камчатского края обсуждались на заседании Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию.

В рамках Дней Камчатского края в верхней палате парламента 14 октября состоялось расширенное заседание Комитета СФ по аграрно-продовольственной политике и природопользованию. Участие во встрече приняли представители региональных органов государственной власти.

Выступая с докладом, заместитель председателя правительства – министр рыбного хозяйства Камчатского края Владимир Галицын подчеркнул, что рыбная отрасль – градо- и поселкообразующая, от нее зависит экономика региона. На долю Камчатки приходится более 20% общероссийского вылова водных биоресурсов, рыбохозяйственный комплекс обеспечивает свыше 50% объема промышленного производства в крае, дает занятость 16 тыс. человек.

Последние годы рыбная индустрия Камчатки и всего Дальнего Востока активно развивается благодаря принятым на федеральном уровне концептуальным решениям, которые, по словам главы минрыбхоза, «позволили изменить отношение к рыбаку, к происходящему в отрасли, не бояться вкладывать инвестиции». Яркий тому пример – строительство 16 современных рыбоперерабатывающих заводов, общий объем инвестиций в береговую инфраструктуру составил около 13 млрд. рублей.

Как сообщает корреспондент Fishnews, краевые власти связывают развитие региона с развитием порт-хаба в Петропавловске-Камчатском, который в силу географического расположения может стать опорной точкой Северного морского пути. «Мы предполагаем создание в центре Петропавловска большой территории опережающего развития, в которую планируем включить все имеющиеся причалы», – отметил Владимир Галицын, предложив передать причальные сооружения в собственность субъекта РФ и в рамках госпрограммы увеличить финансирование для их обустройства.

Среди проблем, которые тормозят развитие рыбной отрасли, министр особо выделил отсутствие четкого нормативно-правового регулирования в сфере вопросов госграницы. «Для Камчатского края это вопрос архиважный, поскольку связан с перспективами существования рыбохозяйственного комплекса как вида деятельности. На сегодняшний день сложилась ситуация, когда применение отдельных норм федерального законодательства не позволяет эффективно трудиться нашим рыбакам», – добавил руководитель краевого минрыбхоза.

Он подробно остановился на вопросах применения постановления Правительства № 560, регламентирующего выдачу разрешений на неоднократное пересечение границы. «С 1 января 2014 года запрещен транзитный проход судам рыбопромыслового флота РФ с закрытой государственной границей через Первый Курильский пролив. Если раньше суда, следуя из Охотского моря в Западно-Беринговоморскую минтаевую экспедицию и обратно, проходили беспрепятственно, то сейчас в связи с требованием пограничников такое движение запрещено. И наши суда вынуждены тратить сутки перехода только в одну сторону на эти 200 морских миль.

В среднем на одно крупнотоннажное судно затраты на переход составляют 3 млн. рублей, не считая потерь промыслового времени и иных непроизводственных затрат. Предприятия, имеющие несколько крупнотоннажных судов, тратят десятки миллионов рублей в год на то, чтобы преодолеть этот административный барьер. Эти затраты непосредственным образом отражаются на себестоимость произведенной рыбопродукции и, соответственно, ложатся на плечи наших покупателей», – привел примеры потерь для экономики от действий руководства погрануправления Владимир Галицын.

Проблемы с получением разрешения на неоднократное пересечение границы приводят к многочисленным штрафам для транспортных судов, перевозящих рыбопродукцию, если они двигаются через курильские проливы, не позволяют капитанам соблюдать законодательство по охране окружающей среды, запрещающее сливать сточные воды в территориальном море РФ, а порой фактически парализуют работу флота крупнейших рыбодобывающих предприятий Камчатки.

Глава краевого минрыбхоза напомнил, что в апреле на совещании, которое провел в Магадане председатель Правительства Дмитрий Медведев, было принято решение о внесении изменений в закон о госгранице в части установления уведомительного порядка – по аналогии с другими судами, осуществляющими торговое мореплавание. Однако до настоящего времени эти поправки не приняты.

Председатель комитета СФ Геннадий Горбунов уточнил: чем мотивируют пограничники свои решения, неужели безопасностью государства? Получив утвердительный ответ, сенатор констатировал: «Похоже, у нас сейчас безопасность государства стала более жесткой, чем в Советском Союзе», – и призвал коллег активно включаться в работу и вместе добиваться принятия поправок.

В ходе доклада Владимир Галицын проинформировал членов Совета Федерации о перспективах развития в регионе лососеводства как наиболее перспективного направления аквакультуры и планах по строительству новых лососевых рыбоводных заводов. Отдельно министр упомянул проблему с дрифтерным промыслом, который осуществляют японские рыболовецкие суда в исключительной экономической зоне России. Участники заседания обсудили также возможность увеличения поставок камчатской рыбы на внутренний рынок в рамках решения задачи по импортозамещению и связанные с этим логистические проблемы.

В решении комитета отмечается, что дальнейшее развитие рыбохозяйственного комплекса Камчатского края сдерживается рядом проблем, урегулировать которые невозможно без участия Правительства РФ и федеральных органов исполнительной власти. Необходимость оперативной переориентации экономики России на внутренние ресурсы выводит на первый план создание в регионе соответствующей транспортной инфраструктуры. Особые надежды возлагаются на Северный морской путь, который в значительной степени позволит обеспечить интеграцию Камчатки в систему грузооборота рыбопродукции и доставки ее в европейскую часть России. Члены комитета поддержали прозвучавшие предложения и рекомендовали Правительству внести соответствующие изменения в законодательство.

Эксперты дадут оценку современному состоянию лесного сектора России

Приоритетные направления развития лесного хозяйства на современном этапе - так звучит тема одного из главных круглых столов форума "Лес и человек". Участникам предстоит заслушать сразу 13 докладов, охватывающих весь спектр отраслевых вопросов - от правового регулирования лесных отношений и государственно-частного партнерства до региональных программ развития лесного комплекса, угроз санитарного состояния лесов России и результатов глобального мониторинга пожаров. Кроме того, эксперты намерены дать оценку современному состоянию лесного сектора России и наметить основные тенденции изменений.

В этом году особенностью пожароопасного периода стало его раннее наступление. Причина тому - малоснежная зима 2013-2014 годов на значительной части территории России. Первые лесные пожары были зарегистрированы в Приморском крае уже в начале января. Анализ лесопожарной статистики показал, что более чем в 75% случаев причинами возгораний стали нарушения населением правил пожарной безопасности в лесах.

Как отмечают эксперты, пожароопасный сезон 2014 года характеризуется средним количеством возгораний, но при этом площадь, пройденная огнем, превышает среднемноголетние значения. Средняя площадь одного пожара на территории лесного фонда составляет более 225 га, что в 1,6 раза больше аналогичного показателя 2013 года и в 2,6 раза выше среднепятилетних значений.

В течение пожароопасного сезона режим ЧС вводился в 18 субъектах России, особый противопожарный режим - в 59 регионах страны. По решению оперативного штаба по охране лесов от пожаров Рослесхоза, для оказания помощи регионам по стабилизации обстановки в рамках плана межрегионального маневрирования были привлечены силы ПДПС ФБУ "Авиалесоохрана" Красноярского, Хабаровского, Приморского краев, Амурской области. Всего проведено 53 переброски общей численностью 2264 человека. Помощь в тушении лесных пожаров оказывалась Приморскому, Забайкальскому, Красноярскому краям, Амурской, Иркутской, Тверской областям, республикам Тыва и Саха (Якутия).

Пожароопасный сезон в России еще не закончен. Возгорания продолжают действовать в республиках Тыва и Бурятия, Забайкальском и Хабаровском краях, Сахалинской области. Но первые выводы о работе горящих регионов уже сделаны. В некоторых из субъектов последовали громкие отставки. Так, за неэффективную охрану лесов от огня своих постов лишились директор департамента лесного хозяйства Приморского края Валерий Чирков, министр промышленной политики и лесного комплекса Иркутской области Алексей Климов и временно замещающий должность главы агентства лесного хозяйства Приангарья Александр Кулахметов.

Однако единичными отставками дело не ограничится: уже в следующем году "неэффективные" субъекты могут лишиться лесных полномочий. Вице-премьер Правительства РФ Александр Хлопонин, курирующий отрасль, поручил Рослесхозу разработать механизм их изъятия. Речь идет в первую очередь о регионах, где из года в год не удается решить проблему лесных пожаров. Ожидается, что кабинет министров рассмотрит предложения ведомства до конца года.

С начала года в лесном фонде РФ зарегистрировано 15771 лесной пожар. Пройденная огнем площадь превысила 3 млн 525 тыс. га. На землях других ведомств возникло 935 лесных пожаров на площади почти 126 тыс. га.

По состоянию на 1 октября лесовосстановление в России выполнено на площади 580,6 тыс. га, что составило 69% от запланированного объема. В том числе искусственное лесовосстановление проведено на 174 тыс. га (97% от запланированного объема), комбинированное лесовосстановление - на 13 тыс. га (98,2% от запланированного объема).

В 39 субъектах РФ мероприятия по закладке лесных культур выполнены на 100%, в том числе работы по лесовосстановлению в 15 регионах выполнены в полном объеме. Искусственное лесовосстановление выполнено менее чем на 50% от плана в республиках Карачаево-Черкесия и Калмыкия, Краснодарском и Камчатском краях.

Для обеспечения посадочным материалом произведен посев семян в питомниках на площади 612,6 га, что составляет 104% от запланированного объема. Агротехнические уходы за лесными культурами проведены на площади 603 тыс. га (90% от запланированного объема). В 37 регионах России сформированы запасы семян лесных растений.

Для того чтобы выполнить план по лесовосстановлению у регионов есть еще почти месяц - по всей стране стартовала традиционная осенняя акция "Живи, лес!". В качестве центральной площадки в этом году выбрана Тульская область. В посадках, которые прошли на Куликовом поле, лично принял участие министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей Донской.

К началу 2014 года площади очагов вредителей и болезней, действующих в лесах России, составили 3,1 млн га. Максимальные по площади очаги действовали в лесах Сибири, центральной европейской части России и Урала. Наибольшее распространение имели очаги непарного шелкопряда, рыжего соснового пилильщика, сибирского шелкопряда и корневой губки.

По данным ФБУ "Рослесозащита", за последние десять лет повреждение насаждений насекомыми в период их массового размножения являлось нередко третьей по значимости причиной усыхания древостоев после лесных пожаров и погодных условий. Суммарная гибель насаждений от этого фактора за указанный период превысила 450 тыс. га. Повреждения насекомыми приводят к ряду последовательных изменений в лесных сообществах, вызывающих потерю прироста, снижение устойчивости к воздействию различных неблагоприятных факторов, ослабление, частичное или, значительно реже, полное усыхание древостоя, а также изменение породного состава насаждений.

В 2014 году в насаждениях 21 субъекта РФ на площади более 180 тыс. га были проведены обработки в очагах распространения хвое- и листогрызущих насекомых с целью предотвращения сильного повреждения насаждений и дальнейшего ущерба от вредителей. Проведенные мероприятия позволили не допустить сильного объедания насаждений и значительно сократить численность вредителей, в большинстве обработанных участков очаги были подавлены.

Практически во всех регионах европейской части страны, где в предыдущие годы действовали очаги короеда-типографа, большое внимание было уделено проведению санитарных рубок, позволяющих своевременно выбирать заселенные деревья и предотвращать дальнейшее расселение жуков в здоровые насаждения. Проведенные мероприятия, а также естественный ход развития вспышки, способствовали значительному сокращению очагов этого вредителя в ельниках Центрального и Приволжского федеральных округов.

Однако погода 2013 и 2014 годов была чрезвычайно благоприятна для развития многих видов хвоегрызущих вредителей леса. Значительно увеличилась численность шелкопряда-монашенки практически по всей стране, от западных до восточных границ, непарного шелкопряда в Западной Сибири, сосновой совки в сосняках от западной границы до Восточной Сибири.

Наибольшую тревогу специалистов вызывают очаги шелкопряда-монашенки. Численность вредителя в 2014 году значительно увеличилась в республиках Мордовия, Татарстан и Чувашия, Нижегородской, Ульяновской, Владимирской, Тюменской, Томской, Новосибирской областях, Алтайском крае. Специалистам лесного хозяйства придется внимательно следить за развитием популяций вредителя и своевременно проводить необходимые мероприятия по регулированию его численности.

Как отмечают в Рослесхозе, позитивным изменениям в отрасли должны способствовать изменения Госпрограммы развития лесного хозяйства до 2020 года. С их принятием, например, финансирование лесоустроительных работ из федерального бюджета увеличилось почти в три раза. В ведомстве рассчитывают, что с учетом вклада регионов и развития механизмов государственно-частного партнерства это позволит в ближайшей перспективе перейти на 10-летний цикл обновления информации о лесах. Также Госпрограммой предусмотрено финансирование мероприятий по ликвидации последствий лесных пожаров и закупке новой лесопожарной техники.

Финансирование лесного хозяйства в 2014 году из всех источников составит 72,5 млрд рублей, в том числе субвенции субъектам Российской Федерации на обеспечение переданных полномочий - 24,5 млрд рублей, субсидии на приобретение лесопожарной техники - 0,45 млрд рублей, средства регионов - 9,9 млрд рублей. Большие надежды Рослесхоз возлагает на арендаторов. Они должны выполнить работы по восстановлению и уходу за лесом на сумму более 30 млрд рублей.

В числе первоочередных задач, которые стоят перед отраслью, называются создание условий для привлечения малого и среднего бизнеса, предотвращение оборота нелегально заготовленной древесины, использование низкотоварной древесины для производства энергии, увеличение численности лесной охраны, активизация процесса сертификации лесопромышленных компаний по стандартам, имеющим международное признание.

По мнению руководства Рослесхоза, в этом году лесное хозяйство стало более открытым, его проблемы стали ближе и понятней населению. Все принципиально важные для общественности и бизнеса проблемы рассматриваются и решаются в открытом режиме на различных коммуникационных площадках. Форум "Лес и человек" обещает стать наиболее массовой и эффективной из них.

 Ольга Чемоданова, "Российские лесные вести"

По словам заместителя Министра природных ресурсов и экологии РФ Рината Гизатулина, почти во всех этих городах сложилась достаточно благополучная ситуация с состоянием атмосферного воздуха и водопользованием, а также с транспортом, использованием городских территорий и энергопотреблением. «Саранск в рейтинге за 2013 г. получил наивысший результат по показателям управления в области охраны окружающей среды, Москва вышла в лидеры по энергопотреблению, а Воронеж — по выбросам в атмосферу и качеству воздуха. Традиционно отстающими оказались города, где не удалось собрать достаточно полной информации по категориям рейтинга», - подчеркнул замминистра.

Как пояснил Р.Гизатулин в ходе пресс-конференции в МИА «Россия сегодня» 14 октября 2014 г.: «При подготовке рейтинга были собраны сведения по всем городам-субъектам РФ или столицам субъектов РФ. В рейтинг 2013 года были включены столицы новых субъектов РФ — Крыма и Севастополя. В этот раз по собственной инициативе были дополнительно представлены анкеты городов Алексина, Евпатории и Керчи. В общей сложности рейтинг охватил 87 городов. Мы можем только приветствовать расширение числа участников рейтинга и надеемся на проявление подобной инициативы при подготовке следующих рейтингов».

Методика оценки охватывает вопросы охраны окружающей среды и учитывает международные рекомендации и опыт аналогичных рейтингов для других стран и регионов. Рейтинг и Методика оценки соответствуют мировым аналогам и критериям Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Методология составления рейтинга подготовлена для Минприроды России компанией Эрнст энд Янг.

Методика рейтинга была сформирована из 7 ключевых категорий: воздушная среда, водопотребление и качество воды, обращение с отходами, использование территорий, транспорт, энергопотребление, управление воздействием на окружающую среду.

Подготовка ежегодного экологического рейтинга крупных городов России осуществляется силами подведомственных учреждений Министерства природных ресурсов и экологии РФ. Официальные запросы для сбора информации были направлены во все субъекты РФ.

«Полученные от администраций субъектов данные проходят техническую проверку и анализ. На этой стадии, к сожалению, мы сталкиваемся как с нехваткой данных, так и представлением ошибочных, некорректных данных, что ведет к снижению показателей городов. После анализа полученной первичной информации были высланы повторные запросы с целью уточнения данных», - сообщил Р.Гизатулин

Он также подчеркнул, что наиболее значимой проблемой для составления рейтинга по-прежнему остается различный уровень развития систем сбора и анализа статистической информации в городах, участвующих в рейтинге. В ряде случаев оказалось, что городам не удалось собрать данные за 2013 г. по тем показателям, которые были доступны за 2012 г., что привело к снижению их позиций: «Тем не менее, результаты рейтинга 2013 г. показали общую тенденцию к предоставлению более подробной информации по всем категориям. Мы надеемся, что эта информация будет не только предоставляться нам, но и учитываться администрациями городов при планировании и развитии природоохранной деятельности».

По словам Р.Гизатулина, Министерство рассматривает рейтинг как стратегический инструмент, способствующий совершенствованию природоохранной деятельности в городах: «Для того, чтобы способствовать этому, мы совместно с компанией EY развиваем методологию рейтинга. В рейтинге по итогам 2013 г. мы учли наличие стратегических документов и планов в области охраны окружающей среды и повышения энергоэффективности, публикацию открытой отчетности, а также общественных консультативных советов», - отметил он.

Представители рыбацкой общественности направили в Росрыболовство свои замечания к инициативам отраслевого ведомства по ограничению использования «незаходных» судов и фрахтования флота, а также по регулированию прибрежного рыболовства.

Новации Росрыболовства содержат рациональное зерно, но нуждаются в доработке и совсем необязательно требуют кардинального изменения законодательства, высказал мнение на прошедшем 25 сентября в Москве круглом столе вице-президент Ассоциации «РПХ Карат» по международным вопросам Сергей Сенников.

Так, по мнению представителя объединения, идея об ограничении использования арендованных судов в предложенной федеральным агентством формулировке бьет не только по «рантье», но и по предприятиям, использующим арендованные суда в рамках одной группы компаний. «Мы предлагаем в качестве дополнения использовать понятие взаимозависимых лиц, которое есть в налоговом законодательстве, и не распространять ограничения на такие компании», – отметил Сергей Сенников.

Напомним, Росрыболовство, в частности, предлагает обязать пользователей осваивать основную часть распределенных пользователю промышленных и прибрежных квот вылова в объеме не менее 70% в течение двух лет подряд на судах рыбопромыслового флота, используемых на основании права собственности или договора финансовой аренды (договора лизинга).

В замечаниях ассоциации «РПХ Карат», опубликованных на сайте «Открытая отрасль» и направленных в Росрыболовство, предлагается не распространять данное ограничение на случаи, когда фрахтование судов рыбопромыслового флота по договорам бербоут-чартера и тайм-чартера осуществляется в рамках одной группы компаний, т.е. «взаимозависимыми лицами» (понятие определено ч. 1 ст. 20 НК РФ). Это позволит исключить возникновение «рантье», улучшит возможности ресурсного обеспечения судов рыбопромыслового флота и, соответственно, повысит полноту освоения квот, а также эффективность работы рыбодобывающих предприятий России, полагают в ассоциации.

Побочный эффект, по мнению экспертов отраслевого объединения, имеет и готовящаяся «налоговая амнистия», призванная решить проблему «незаходных» судов. «Пока не появится возможность конкурентоспособного судоремонта в России и модернизации как двигателей, так и технологического оборудования на фабриках по ценам, сравнимым с зарубежным, суда все равно будут вынуждены ремонтироваться на иностранных предприятиях и вновь становиться «незаходными». Норма, которая фактически вводит санкцию за «незаход», и при этом отсутствует альтернатива, несправедлива», – уверен Сергей Сенников.

Таким образом, Ассоциация «РПХ Карат» предлагает не вносить изменения в ст. 13 закона о рыболовстве, предусматривающие новые основания для принудительного прекращение права на добычу водных биоресурсов при использовании «незаходных» судов. Вместо этого следует разработать иные механизмы, ограничивающие использование такого флота при осуществлении промысла в исключительной экономической зоне РФ, а также меры стимулирующие развитие судоремонтных предприятий в российских портах, говорится в предложениях.

Не согласны в рыбацком объединении и с идеями Росрыболовства по совершенствованию законодательства, регулирующего прибрежное рыболовство. Предложение федерального агентства предусматривает следующее: «для осуществления прибрежного рыболовства используются рыбопромысловые суда, длина которых не более 24 метров, которые в обязательном порядке оснащены ТСК; в целях максимальной загрузки береговых перерабатывающих мощностей при осуществлении прибрежного рыболовства запрещается перегрузка уловов водных биоресурсов и продукции из них».

«Внесение в Закон о рыболовстве ограничений по длине рыболовного суда, а также возможность перегрузки уловов водных биоресурсов и продукции из них могут в отдельных районах существенно осложнить или сделать невозможным осуществление прибрежного рыболовства», - уверены в Ассоциации «РПХ Карат». Такие решения должны приниматься в соответствии с условиями и особенностями рыболовства в каждом рыбохозяйственном бассейне и отдельном субъекте Российской Федерации. «Установление общей для всех бассейнов максимальной длины судна может привести к существенному ухудшению полноты освоения квот и ухудшению безопасности мореплавания. Данный вопрос требует более детальной проработки с учетом условий и особенностей каждого региона, а также публичного обсуждения с представителями рыбохозяйственного сектора в прибрежных регионах», - говорится в замечаниях объединения.

Россия. ЦФО > Рыба > fishnews.ru, 14 октября 2014 > № 1198390 Сергей Сенников

Позиция контрольно-надзорных органов не дает отрасли развиваться

Несмотря на то что Камчатский край в последнее время занимает лидирующие позиции по всем показателям отрасли, а глава Росрыболовства ставит политику камчатских руководителей в пример другим рыбопромышленным регионам, динамика развития рыбного хозяйства полуострова начала снижаться.

Упал вылов водных биоресурсов (на 17%), сократился экспорт рыбной продукции (на 26,2%), снизились инвестиции в основной капитал предприятий отрасли (на 12,4%), упал объем производства рыбной продукции и объем отгруженных товаров собственного производства. Когда губернатор Камчатского края Владимир Илюхин сформировал рабочую группу, чтобы проанализировать и выявить причины сложившейся ситуации, выяснилось, что она спровоцирована, прежде всего, неконструктивной позицией контрольно-надзорных органов. Имеет место и злоупотребление должностными полномочиями. Все это в итоге создает административный барьер экономическому развитию региона.

Массовые обращения рыбопромышленных предприятий говорят об одном: применение на практике пограничными органами принятого для облегчения промысловой деятельности рыбодобывающих судов постановления Правительства РФ № 560 «О получении разрешения на неоднократное пересечение Государственной границы Российской Федерации...» приводит к обратному результату.

Проблемы, препятствующие проведению как лососевой путины в этом году, так и в целом осуществлению промышленного и прибрежного рыболовства, стали поводом для обращения к военному прокурору 310-й военной прокуратуры гарнизона С.А. Соколову, с просьбой о принятии мер прокурорского реагирования в целях их решения.

От врио военного прокурора 310-й военной прокуратуры гарнизона М.Г. Самсонова мы получили ответ. В нем сказано, что правоприменительная практика, сформированная Пограничным управлением ФСБ России по Камчатскому краю, признается организованной в соответствии с требованиями действующего законодательства страны. Разъясняется также, что в случае несогласия ответ может быть обжалован военному прокурору ТОФ, а действия ПУ ФСБ России по Камчатскому краю – в судебном порядке.

Но мы же понимаем, что обращение к военному прокурору Тихоокеанской флотилии не имеет перспектив для всестороннего рассмотрения и объективного решения. Ведь указанная проверка не будет взаимосвязана с экономическими интересами государства и предпринимателей. Она будет исходить лишь из оценки действий должностных лиц пограничных органов, с учетом понимания правильности применения законов только этими органами, без их сопоставления с иным законодательством, направленным на развитие экономической деятельности в области рыболовства и прав российских рыбаков.

О Четвертом и Первом Курильских проливах

За период существования Советского Союза, а позже Российской Федерации отечественные суда, меняя районы лова, следуя на промысел или возвращаясь с него через Первый Курильский пролив, осуществляли проход в уведомительном порядке. Это не вызывало никаких нареканий со стороны контролирующих органов. Однако с конца 2013 года камчатские пограничники объявили войну рыбопромышленным судам под флагом РФ и, используя, с нашей точки зрения, недоработку в российском законодательстве о госгранице внезапно обрушились с санкциями. При этом используются положения части 19 статьи 9 Закона о госгранице: «...за исключением деятельности, связанной с использованием судов для рыболовства...».

Более того, пограничный орган стал заниматься провокацией возбуждения дел по ст. 18.1 КоАП РФ в ряде случаев. Например, получив уведомление от капитанов судов о намерении пересечь границу свободным проходом через Первый Курильский пролив заблаговременно, пограничный орган бездействует. То есть не препятствует пересечению, не уведомляет о его незаконности и т.д. Выждав, когда судно совершит проход, возбуждает административные дела в отношении капитанов судов и одновременно в отношении юридических лиц.

Я считаю, что подобные действия пограничного органа не только безнравственны, но и незаконны. Эти действия (а точнее, бездействие) не отвечают требованиям ни соблюдения режима госграницы, ни ее неприкосновенности. Более того, они являются карательными в отношении предпринимателей, которые осуществляют рыболовство в любом случае под постоянным контролем пограничного органа. Ведь он знает обо всех передвижениях судов не только из писем, получаемых от капитанов, но и в результате позиционного контроля за движениями судов с использованием систем ТСК.

Необходимость внесения поправок в статью 9 Закона РФ «О государственной границе» и статью 6 Федерального закона «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» признают и сами пограничные органы.

Но кто вернет уплаченные штрафы компаниям «Лунтос», «Дальрыбпром» или возместит «Океанрыбфлоту» потери в 120 млн. рублей за хождение Четвертым Курильским проливом в Охотское море?!

О порядке пересечения госграницы судами-приемщиками и об исполнении требований международной конвенции

В соответствии с приложением IV к Конвенции МАРПОЛ 73/78 сброс сточно-фекальных вод, мусора, пищевых отходов с борта судна производится на расстоянии более 12 миль от берега. Неисполнение данных требований влечет административную ответственность за загрязнение окружающей среды.

По мнению врио военного прокурора М.Г. Самсонова (со ссылкой на судебную практику), требования Конвенции о сбросе сточных вод на расстоянии более 12 миль от берега не могут служить основанием для пересечения государственной границы без прохождения пограничного и иных видов контроля.

Таким образом, для сброса отходов, по сути, предлагается следующая последовательность: сняться с приемки лососей, зайти в порт или портпункт, пройти пограничные и таможенные досмотры и оформления, выйти за 12 миль от берега, сбросить отходы, зайти в порт, подвергнуться пограничным и таможенным процедурам «открытия» границы, вернуться на приемку лососей (если путина еще не закончилась).

К сожалению, позиция пограничного органа и военного прокурора в этом вопросе оборачивается не в пользу рыбопромышленников: сброс в пределах 12 миль является нарушением природоохранного законодательства, выход для сброса за эту зону - нарушение законодательства о государственной границе. Такая позиция не отвечает интересам ни рыбаков, ни юридических лиц, ни общества, ни государства.

О пересечении госграницы транспортными судами и рыбопромысловым флотом

Согласно заключению врио военного прокурора М.Г. Самсонова (опять же со ссылкой на судебную практику), российское транспортное судно, следующее с рыбопродукцией из района промысла в российский порт, не имеет права на неоднократное пересечение государственной границы в уведомительном порядке, поскольку осуществляет рыболовство в части транспортировки рыбопродукции, а частью 19 статьи 9 Закона о госгранице установлено ограничение: «...за исключением деятельности, связанной с использованием судов для рыболовства...».

При этом для каботажного плавания (из порта в порт) уведомительное неоднократное пересечение госграницы Погрануправлением ФСБ России по Камчатскому краю допускается, а для транспортного судна, вышедшего с целью собрать продукцию непосредственно в районе промысла – нет.

Из-за этого невозможно доставить перегруженную в море рыбопродукцию в порты России, например в тот же Владивосток. Понимая абсурдность ситуации, пограничники придумали некую процедуру «портовой очистки» и пытаются настоять на ней. По мнению пограноргана, судно с грузом рыбопродукции должно зайти в ближайший порт, известить его администрацию о каботажном переходе и только после этого осуществлять транспортировку.

Однако при этом в порту вступают в действие органы Россельхознадзора, которые требуют проведения ветеринарно-санитарной экспертизы и получения на груз ветеринарных сопроводительных документов, что занимает от 7 до 30 суток. Плюс – новые финансовые затраты.

Обстоятельства, касающиеся пересечения границы транспортным судном в районах промысла или во взаимосвязи с ним, пограничным органом опять же используются в целях возбуждения все новых и новых административных дел в отношении как капитанов судов, так и судовладельцев.

Такие действия создают еще один административный барьер в экономическом развитии и рыболовстве.

О контроле выгрузки водных биоресурсов вне Петропавловск-Камчатского морского порта

Ссылаясь на требования постановления Правительства № 560, врио военного прокурора пишет, что осуществление контроля выгрузки водных биоресурсов вне границ морского порта, в местах фактического расположения причальных сооружений рыбопромышленных предприятий, не представляется возможным.

Такой подход, когда из нормативно-правовой базы выбирается то, что удобно, а то, что неудобно, отбрасывается, недопустим.

Места доставки уловов на территории Камчатского края определены в соответствии с ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов». Они включают: морской порт Петропавловск-Камчатский с портпунктами, а вне границ морского порта – места фактического расположения причальных сооружений предприятий, предназначенные для выгрузки уловов ВБР.

Контроль выгрузки уловов в соответствии с пунктом 19 приказа ФСБ России от 25 декабря 2012 года № 675 «Об утверждении Административного регламента Федеральной службы безопасности Российской Федерации по исполнению государственной функции по осуществлению государственного контроля в сфере охраны морских биологических ресурсов», относится к административным процедурам пограничного управления.

Камчатское ПУ известило краевое министерство рыбного хозяйства об отказе в исполнении этой функции. Рыбопромышленные предприятия региона сегодня лишены возможности доставлять уловы на собственные береговые перерабатывающие мощности, расположенные вне границ морского порта, и вне населенных пунктов. У нас всего 12 портпунктов. И 17 основных мест сдачи! Опала, Кихчик, Пымта, Облуковино, Колпаково, Ича, Жупаново, Хайлюля, Ивашка, Карага, Кострама, Тымлат, Кичига, Ильпырь, Анапка, Вывенка, Апука.

В этих условиях рыбаки вынуждены сдавать уловы на морские приемные мощности. И новое требование управления сдавать продукцию, произведенную на бортах судов, на береговые предприятия, на которые фактически сдать нельзя, выглядит как насмешка.

Об отказе в выдаче разрешений на неоднократное пересечение госграницы юрлицам, ранее нарушившим закон о границе

Действительно, в соответствии с подпунктом «в» пункта 7 Правил получения разрешения на «неоднократку» основанием для отказа в выдаче является нарушение законодательства о государственной границе РФ, допущенное при осуществлении промысла ВБР капитаном российского судна или заявителем в течение года до даты обращения за получением разрешения. Это основание используется Камчатским погрануправлением исключительно в форме лишения права получить разрешение на неоднократное пересечение госграницы на год для всего флота юридического лица, а не только судна, допустившего нарушения. Это значительно осложняет производственную деятельность рыбопромышленных предприятий. Также это противоречит пункту 19 Правил. Ведь разрешение выдается на каждое судно по отдельности. Напомню, пунктом 19 Правил предусмотрено, что в случае аннулирования разрешения (в единственном числе), заявитель может обратиться в пограничный орган с заявлением о его повторной выдаче (в единственном числе) по истечении года с даты аннулирования. Это ясно указывает на применение санкции в отношении отдельно взятого разрешения и в отношении отдельно взятого судна, допустившего нарушение.

Между тем ООО «Окленд» не может оформить разрешение на 29 судов. Флот колхоза им. Ленина на год лишен возможности работать.

О доставке уловов прибрежного рыболовства на территорию прибрежного субъекта

Закон «О рыболовстве...» предусматривает возможность пользователям, осуществляющим прибрежное рыболовство, выбрать два способа использования улова. Первый – доставить улов на территорию прибрежного субъекта РФ, где из него может быть изготовлена продукция, второй – использовать улов на судне в разрешенном Правительством РФ месте (соответствующее постановление имеется).

Однако позиция камчатских пограничников заключается в том, что даже после изготовления продукции из улова эта продукция все равно подлежит доставке на территорию прибрежного региона. При этом пограничный орган ссылается на то, что даже выпущенная продукция продолжает оставаться уловом. Этому утверждению, к сожалению нельзя противопоставить какие-либо нормы законов. Дело в том, что вопрос, когда улов перестает быть уловом и считается продукцией, должен быть разъяснен в техническом регламенте, которого до настоящего времени нет.

На отсутствие ТР имеется ссылка и в некоторых ответах администрации Президента России в адрес одного из рыбодобывающих предприятий. Отмечу, пограничные органы иных регионов не предъявляют претензий в указанном вопросе, но погрануправление Камчатки занимает исключительно обвинительную позицию в отношении рыбаков.

Логика действий контрольно-надзорных органов промысловикам, переработчикам неясна. Да, возможно, она соответствует букве закона, но очевидно, что она противоречит государственным экономическим интересам. Сейчас нужны нормы прямого действия в закон о госгранице. Я не призываю решать вопросы в спешке. Но и промедление в данном случае лишь усугубляет ситуацию. Складывается судебная практика, которую переломить будет сложно, получаются новые звания и звездочки, а рыбаки и в конечном счете потребители лишь несут потери.

Сергей Тимошенко, председатель Союза рыбопромышленников и предпринимателей Камчатки

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 14 октября 2014 > № 1198284 Сергей Тимошенко

Открылась экспозиция патриотической фотовыставки «В России моя судьба» в Новоуральске

Фотовыставка будет доступна для жителей и гостей города с 10 по 22 октября.

10 октября в Новоуральске состоялось торжественное открытие передвижной экспозиции «В России моя судьба», которая проводится при финансовой поддержке Федерального агентства по печати в рамках реализации государственной программы «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы».

Фотовыставка будет доступна для жителей и гостей Новоуральска с 10 по 22 октября. В рамках церемонии открытия был проведен круглый стол на тему «Молодежная политика, взаимодействие организаций», а также были отмечены фотографы-участники экспозиции из Новоуральска.

Всероссийский фотоконкурс и выставка «В России моя судьба» становится традицией и организован уже в четвертый раз. В 2014 году в конкурсе принимали участие 2784 фотоработы. Из них 850 были отобраны для передвижной экспозиции в трех городах: Махачкала (15.09.2014), Новоуральск (10.10.14 - 22.10.14), и Уфа (29.10.14-12.11.14).

Фотографы из Новоуральска, чьи работы были отобраны для выставки были отмечены дипломами. От лица организаторов и гостей мероприятия поздравляем: Татьяну Попову, Андрея Бекшаева, Татьяну Бабенко, Алису Ломакину, Елену Матвееву, Николая Сафонова, Татьяну Потапову, Светлану Потапову, Алексея Агапова.

Круглый стол «Молодежная политика, взаимодействие организаций» был организован, чтобы обратить внимание общественности на реализацию молодежной политики в Новоуральске и предложить ряд новых решений. В дискуссии приняли участие: Кутырев Константин Николаевич - заместитель Главы Администрации НГО по социальной политике; Гаранина Екатерина Владимировна - председатель Комитета по делам молодежи, семьи, спорту и социальным программам Администрации НГО; Евсеев Никита Сергеевич - Глава Молодежной Администрации НГО; Щекалева Наталья Васильевна - председатель Совета по развитию и поддержке волонтерского движения на территории НГО; Аленькина Татьяна Николаевна - заместитель начальника Управления образования НГО; Даминова Полина Сергеевна – директор лицея № 58, «школа Росатома»; Никифорова Людмила Константиновна – руководитель Приемной «Общественного совета ГК «Росатом»; Гороховская Оксана Владимировна - директор МБОУ ДОД «детско-юношеский центр» НГО; Колмагоров Артем - руководитель школы танцев А2, представитель мотодвижения в НГО. Модератором выступил Матвеев Виктор Олегович - заместитель председателя ОКП-123 УЭХК, депутат Думы НГО, председатель МО «Общее будущее».

Участники поделились опытом реализации молодежной политики в Новоуральске и развернули дискуссию о формировании чувства патриотизма. В результате обсуждения спикеры пришли в общему заключению, что любовь к родине начинается с семьи, поэтому участники решили начать с себя и посетить выставку со своими семьями. Однако, главным итогом круглого стола стало решение о том, что с экспозицией должно ознакомиться максимальное число детей, чтобы своими глазами увидеть и вдохновиться красотой России. Для этого был сформирован обязательный график посещения выставки для общеобразовательных учреждений.

Фотовыставка проходит под патронажем Министерства обороны, Российского государственного военного историко-культурного центра при Правительстве РФ, Министерства образования, Министерства культуры и органов исполнительной власти субъектов РФ.

Банки ищут клад с «длинными деньгами»

Участники совместной онлайн-конференции Ассоциации региональных банков России, информационного агентства Bankir.Ru, журнала «Банки и деловой мир», а также порталов Finarty.Ru и 123Credit.Ru на тему «Банковский ресурс-2014» обсудили перспективы различных источников фондирования. И всем взгрустнулось.

Померяемся длиной?

Есть ли вообще в сегодняшней ситуации смысл рассчитывать найти «длинные деньги»? И где их искать днем с огнем?

По мнению управляющего директора группы компаний «Алор» Сергея Хестанова, реально банки могут надеяться лишь на ресурсы Центробанка и, возможно, – на пенсионные накопления. А после большой и нелегкой подготовительной работы – на средства азиатских инвесторов и сбережения населения.

Директор центра долгового фондирования и структурного финансирования Бинбанка Владимир Сисаури полагает, что единственным реальным источником финансирования и рефинансирования после закрытия западных рынков может стать только Центробанк. «Для этих целей возможно смягчение требований регулятора к качеству активов, передаваемых в залог по такому финансированию. В том числе следует ожидать изменения механизма включения новых выпусков в ломбардный список ЦБ. Это также может касаться смягчения условий по заимствованиям, в том числе отход от жесткой привязки к международным рейтингам», – прогнозирует эксперт и рекомендует банкам уже сейчас озаботиться стандартизацией своих портфелей, чтобы быстро получить потом свободу маневра использовать возможные инструменты рефинансирования.

Ведущий эксперт по банковским рейтингам рейтингового агентства «Эксперт РА» Александр Сараев считает наиболее перспективным механизмом для увеличения «длинных пассивов» развитие системы сберегательных сертификатов без досрочного изъятия. Эксперт отмечает, что сегодня в банковском ресурсе очень много депозитов физических лиц. Но это такой ненадежный ресурс, ведь даже по долгосрочным вкладам банк не может быть уверен, что они пролежат заявленное по договору количество времени. А уж по нынешним временам, когда паника вкладчиков становится рядовым явлением на рынке…

«Перевод части средств физических лиц в форму сертификатов без возможности досрочного изъятия может дать банкам более стабильную базу длинных денег, а вкладчикам позволит получить большие проценты. Кроме того, сейчас АСВ предлагает повысить страховое возмещение по сберегательным сертификатам и установить максимальную сумму возмещения в размере 3 млн. рублей при условии размещения средств сроком от 3-х лет», – размышляет Сараев и напоминает, что, к примеру, в США доля средств граждан, размещенных в сберегательные сертификаты, достигает 40% от объема депозитов.

«Всё зависит от стратегии конкретного банка. Если он вкладывается в долгосрочные активы, то, несомненно, нуждается в привлечении «длинных» обязательств. Поскольку банки стремятся строить с клиентами долгосрочные отношения, то им необходимо привлекать долгосрочное фондирование для сокращения рисков разрыва ликвидности», – комментирует директор инвестиционно-торгового департамента Абсолют банка Сергей Михайлов.

Управляющий операционным департаментом Автоградбанка Надежда Шацкая констатирует, что малые и средние банки не имеют доступа к «кормовой базе» из длинных денег в виде государственного финансирования, средств пенсионных фондов и страховых компаний. По ее словам, все имеющиеся варианты привлечения «государевых денег» предусматривают участие структуры с госучастием в капитале в качестве финансового посредника. Слишком дорогие деньги в итоге подучаются. А планка требований к банкам, в которых могут быть размещены средства пенсионных фондов и страховых компаний, стоит так высоко, что средним и малым банкам «дотянуться» до нее практически невозможно.

Руководитель портала RKred.Ru Александр Колотырин призвал народ снять розовые очки – какие длинные деньги? «Большинство российских банков сами нуждаются в деньгах и надеются на государство. Государство идет на крайние меры и «распаковывает» ряд фондов. В первую очередь от государства «длинные деньги» получат ключевые игроки ряда отраслей. Основными получателями станут нефтяники, ведь они приносят больше средств в бюджет. По нашему мнению, будет активно развиваться рынок межбанковских кредитов, и мы уверены, что основными источниками межбанковского кредитования станут резервы ЦБ РФ. Но, скорей всего, помощь получат только системно значимые игроки банковского сектора», – прогнозирует Колотырин. Эксперт также советует не надеяться найти деньги на Западе – там санкции. А вот на Востоке, в Китае или Турции – можно порыскать.

«Нехватка долгосрочных ресурсов – явление общепризнанное. У России практически нет внутри страны альтернативы дешевым длинным деньгам с Запада кроме средств ЦБ, стоимость которых также повышалась несколько раз в течение года. Депозиты населения почти не растут, а внутренний рынок долга весьма ограничен высокими ставками и «замораживанием» пенсионных денег. Интересны предлагаемые рецепты по созданию подобных ресурсов – безотзывные вклады, расширение гарантии? по вкладам, предоставление банкам долгосрочных депозитов Минфина (в том числе за счет средств ФНБ и Резервного фонда и Банка России). Что касается азиатских рынков, на которые в последнее время многие обратили внимание, Китай – вторая экономика мира, и ее финансовый сектор имеет большой потенциал, который в будущем может нивелировать возможные последствия от охлаждения отношений России с Западом. Но это не перспектива завтрашнего дня», – комментирует «диагноз и лечение» председатель правления Росгосстрахбанка Александр Фалев.

Исполнительный вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей, председатель совета Ассоциации региональных банков России Александр Мурычев напомнил, что этот вопрос не может «затупиться», он остро стоит всегда. Но, к сожалению, ни страховой, ни пенсионный рынки не стали и в обозримом будущем не станут источником «длинных денег». И у банкиров сегодня три пути – капитализация банка, умелая работа с пассивами, рефинансирование со стороны государства. Вот и работайте.

Заткни дыру и вычерпывай воду

За первую половину 2014 года сумма оттока капитала составила около $75 млрд., и по оценкам экспертов она будет расти. Как остановить отток капитала?

По мнению Сергея Хестанова («Алор»), эту проблему способно решить введение жесткого валютного контроля.

Председатель правления финансовой группы «Лайф» Александр Железняк не видит готового рецепта одномоментного решения этой проблемы. Но некоторые шевеления в правильном русле есть. К примеру, пакет законодательных инициатив, направленных на деофшоризацию экономики. Сенаторы также внесли ряд законопроектов, которые направлены на пресечение оттока капитала из страны. Одна из поправок предлагает ввести уголовную ответственность за уклонение от уплаты налогов с применением офшорных схем и фирм-однодневок, поскольку большинство сомнительных операций проводится фирмами, прямо или косвенно связанными платежными отношениями. И тут, по мнению эксперта, особая ответственность возлагается на банки, которые должны бдеть за подозрительными операциями клиентов.

Генеральный директор Центра развития коллекторства Дмитрий Жданухин считает, что важнее не остановить «утечку», а усилить «круговорот» капитала. «Приток капитала невозможен без гарантий защищенности инвестиций, а это требует совершенствования правовой системы, а также эффективного использования различных внесудебных технологий, таких как медиация, корпоративное коллекторство. Важным моментом, как показывает опыт Казахстана, может стать появления частных приставов, которые смогут более оперативно и эффективно исполнять судебные решения, в том числе и в пользу иностранных инвесторов, которые привыкли к использованию такой возможности в других государствах», – комментирует эксперт.

Вице-президент Национальной ассоциации кредитных брокеров и финансовых консультантов, генеральный директор компании «Кредитный и финансовый консультант» Александр Гребенко считает, что утечку капитала из России может остановить только изменение внешнеполитического курса страны.

«Утечку иностранного капитала из России может остановить только ослабление геополитической напряженности вокруг Украины. Многие западные инвесторы опасаются введения Российских войск на восток соседнего государства. Вторая причина – санкции против Москвы со стороны ЕС и США. Два этих фактора и дают высокий уровень утечки капитала из страны», – вторит ему Александр Колотырин.

Об этом же говорит и Надежда Шацкая (Автоградбанк). Российские предприниматели не спешат вкладывать деньги в национальную экономику, потому что законодательная база меняется со скоростью стеклышек в калейдоскопе, денег нет, а налоги задушили. «Для того, чтобы избежать еще более сильного оттока капитала, необходимо создать такие экономические и налоговые условия в России, чтобы инвестировать деньги в стране было выгоднее, чем переводить их на зарубежные счета», – заявляет Шацкая.

Александр Мурычев считает, что главный козырь, который государству надо разыграть – либерализация налоговой системы. Налоги должны стимулировать капитал, а не уводить его из страны. Но пока остается только плакать и молиться. «Любые разговоры, даже теоретически, об изменении налоговой системы в сторону увеличения нагрузки на бизнес и на население априори отпугивают капитал и заставляют финансовые учреждения уходить в «глухую оборону». Поэтому я могу только приветствовать заявления премьер-министра России на форуме в Сочи, где было отмечено, что повышение налогов является самой крайней и нежелательной мерой. Правительство услышало деловые круги», – комментирует Мурычев.

Читатели интересуются – как влияет информационный фон о повышении налогов на деловой климат?

По мнению Сергея Хестанова, эти «разговорчики в строю» только придают скорости утечке капитала, ведь деньги любят стабильность, предсказуемость и тишину.

«Любые заявления о планируемых изменениях в системе налогообложения, как правило, лишний раз «будоражат» рынок, рождают поток домыслов и трактований. Вкупе это ведет в очередной раз к нестабильности и неуверенности в завтрашнем дне для предпринимателей», – говорит Надежда Шацкая (Автоградбанк).

Надежды маленький оркестрик

Стоит ли рассчитывать на секьюритизацию как на источник фондирования?

По оценкам Владимира Сисаури, последние изменения законодательства в части секьюритизации делают этот инструмент финансирования более удобным для российских эмитентов и инвесторов. Но рынок-то пока молчит, пока не было ни одной сделки, говорить о практических моментах еще рано. «Насколько нам известно, некоторые эмитенты уже готовят сделки по новому законодательству. Мы внимательно отслеживаем ситуацию и на рынке, и в правовом поле», – отмечает эксперт.

«На секьюритизацию сейчас возлагаются большие надежды. Этот инструмент может позволить не только обеспечить банки долгосрочным фондированием, но и подстегнуть их к более активной кредитной политике, что в условиях излишней осторожности очень важно для подъема экономики. Потребность бизнеса в финансовых ресурсах сейчас особенно высока, а возможность банков рефинансировать пулы кредитов МСБ, используя механизм секьюритизации, позволит снизить конечные цены кредитов через снижение стоимости фондирования», – считает Александр Сараев («Эксперт РА»).

«Рынок секьюритизации успешно развивается. Мы видим это на практике. Здесь появляются новые имена и новые интересные сделки. Без сомнения, банки, работающие в этом сегменте рынка, могут успешно решать вопросы, связанные с финансированием», – заявляет Сергей Михайлов (Абсолют банк).

Как видит Александр Фалев (Росгосстрахбанк), большинство сделок на этом рынке пока связаны с секьюритизацией ипотечных активов. В прошлом году за счет ценных бумаг с ипотечным покрытием было профинансировано около 10% ипотечных кредитов, и все больше банков выбирают секьюритизацию как стабильный источник привлечения средств. Основной драйвер – государственные программы выкупа ценных бумаг с ипотечным покрытием ВЭБом и АИЖК, которые подталкивают и частных инвесторов. Недавно на рынок вышли НПФ и страховые компании. Чтобы в этом деле заработали портфели автокредитов или кредитов малому и среднему бизнесу, необходимо принять несколько нормативных актов ЦБ.

«Развитие секьюритизации позволит создать условия для финансирования и рефинансирования россии?ских юридических лиц через выпуск ценных бумаг. России?ские компании получат доступ к относительно недорогому финансированию. Становление рынка секьюритизированных ценных бумаг, в свою очередь, создаст новые благоприятные возможности инвестирования на россии?ском рынке капитала. Институциональные инвесторы, в том числе пенсионные фонды и страховые компании, смогут инвестировать свои средства и получать доход от россии?ских активов с низким уровнем риска. Широкое использование секьюритизации будет способствовать повышению ликвидности россии?ского рынка кредитования», – наметил «дорожную карту» Фалев.

Однако не все эксперты оказались велеречивыми.

«Не думаю, что этот инструмент способен в корне решить проблему фондирования банков. Но стать одним из каналов фондирования он, несомненно, может», – сомневается Александр Мурычев.

«В условиях международных санкций говорить о наличии рынка секьюритизации в России не имеет смысла», – жестко заявил Александр Гребенко.

МСП-банк для многих может стать интересным источником ресурсов. По мнению Сергея Хестанова («Алор») – это хорошее подспорье для малых банков с развитым кредитным отделом, но недостаточным капиталом для раскрытия его потенциала.

По мнению Александра Сараева, сотрудничество банков с МСП-банком в рамках программ финансовой поддержки малого и среднего бизнеса – это единственный механизм на рынке, который сейчас способен обеспечить финансирование на доступных условиях инвестиционным проектам по модернизации и развитию инфраструктуры. В свою очередь банки получают возможность расширить свою клиентскую базу, не принимая при этом высоких рисков.

«Для средних банков эти программы представляют возможность заполучить качественных клиентов, которых другие кредитные учреждения не готовы кредитовать в силу длинных сроков, или, наоборот, сам заемщик не готов брать деньги по более высоким ставкам. Однако крупные банки – лидеры по работе с сегментом МСБ уже столкнулись с проблемой, связанной с имеющимися ограничениями по финансированию одного заемщика. В случае отсутствия дополнительной капитализации данного института поддержки, участники рынка – субъекты МСБ в ближайшее время могут почувствовать объективные сложности при получении долгосрочного финансирования на доступных условиях, которые на сегодняшний день может обеспечить только господдержка», – комментирует эксперт.

Автоградбанк сотрудничает с МСП-банком уже более 10 лет и отмечает, что его продуктовая линейка стала разнообразной, при этом заметно, что при ее разработке учитываются пожелания банков партнеров. Как отмечает Надежда Шацкая, все выделенные банку лимиты финансирования были успешно освоены и своевременно возвращены клиентами. Есть реальные примеры модернизации производства, обновления автопарка, приобретения коммерческой недвижимости, расширения производства и освоения новых видов продукции с помощью программ кредитования МСП-банка. Но хотелось бы снижения ставок размещения средств в банках-партнерах, для того чтобы эти ресурсы стали еще доступнее для предприятий реального сектора экономики.

Ипотечный банк

Сегодня можно говорить о перспективах ипотеки и считать этот вид кредитования одной из наиболее перспективных моделей развития банковского бизнеса. Но не обрушит ли все радужные планы та лихорадка, которая сейчас накрывает всю экономику?

По мнению Владимира Сисаури (Бинбанк), в нашей ситуации политической и экономической изоляции жилое строительство и инфраструктурные проекты – мощный способ поддержания экономики. Так что, как полагает эксперт, в краткосрочной перспективе объемы ипотеки могут вырасти. Что, собственно, уже происходит.

«Мы отмечаем ускорение темпов роста ипотечного кредитования. За первые шесть месяцев текущего года банками было предоставлено 448,5 тыс. ипотечных кредитов на общую сумму 769,5 млрд. рублей. Впервые с 2010 года рынок ускорился: темп прироста выдачи в этом году составил 42% против 26% за аналогичный период прошлого года. Портфель ипотечных ссуд превысил 3 трлн. рублей, увеличившись с начала года на 14%. Опережающий рост ипотеки во многом объясняется тем, что в условиях макроэкономической нестабильности и снижении курса рубля недвижимость стала популярным объектом для инвестиций», – комментирует Александр Сараев («Эксперт РА»).

Впрочем, некоторые банкиры справедливо отмечают, что этого коня, похоже, уже остановили на скаку. Все оказалось предельно просто: всплеск ипотеки объясняется банальным страхом россиян перед инфляцией, поэтому все, кто имел в начале года деньги на первый взнос, постарались взять ипотеку. Но во втором квартале ситуация полностью изменилась. Подорожала стоимость ресурсов для банков, поэтому они вынуждены повышать процентные ставки по ипотеке.

«В предварительных прогнозах на нынешний год неоднократно говорилось о том, что ипотека в России должна подешеветь. Причем и правительство, и АИЖК утверждают, что ставку можно снизить ни много ни мало – до 10% годовых. В первом квартале текущего года наблюдался всплеск ипотечного кредитования в России. Также банки снижали процентные ставки, активно заманивая клиентов. Но уже в начале второго квартала ситуация полностью изменилась. Банки начали повышать ставки, а россияне перестали оформлять ипотеку», – говорит Надежда Шацкая (Автоградбанк).

Как отмечает генеральный директор Национального бюро кредитных историй Александр Викулин, банкам сейчас гораздо сложнее поддерживать рентабельность на хорошем уровне в условиях замедления рынка розничного кредитования. Развитие ипотеки – ответ банков на рост просрочки по необеспеченным кредитам, с которым банки столкнулись в прошлом году. «Ипотека – единственный сегмент, в котором в этом году наблюдается снижение доли просрочки. Сокращение доли мы объясняем хорошим качеством обслуживания ипотечных кредитов и высокими темпами выдачи новых ипотечных кредитов. Учитывая эти тенденции на рынке ипотеки, стремление банков развивать этот вид кредитования – понятный, дальновидный и правильный шаг», – заявляет Викулин.

Как признает Александр Фалев (Росгосстрахбанк), ипотека сегодня является одним из приоритетных направлений в розничном кредитовании, показывая максимальный рост по сравнению с другими направлениями розничного бизнеса. Очевидно, что рынок потребкредитования сжимается: ужесточение требований к заемщикам на фоне роста просрочки и рост резервов по необеспеченным ссудам дают о себе знать. Темпы роста автокредитования также оставляют желать лучшего с учетом падения продаж авто. Правда, продолжается активный рост сегмента кредитных карт, но риски в этом сегменте необеспеченного кредитования также выше ипотечных. Ипотека на этом фоне выглядит более чем привлекательно для банков.

«Да, банки ужесточают требования к заемщикам на фоне дефицита ликвидности: источники длинных дешевых западных денег более недоступны, пенсионные деньги заморожены, средства ЦБ дорожают. Ожидаемо и повышение ставок – выдавать ипотеку под 11 % становится просто нерентабельно. Определенный пласт массовых заемщиков с ростом ставок отсеется, это факт. Но есть надежда на отложенный спрос», – комментирует Фалев.

Красная цена

Насколько новая цена фондирования для российских банков изменит ставки по кредитам? Как считает Александр Железняк («Лайф»), делать прогнозы в условиях экономической и политической нестабильности – дело неблагодарное. Но всем очевидно, что российские банки не смогут дешево занимать деньги на западных рынках ввиду ограничений. Быстро найти замену на азиатском рынке сложно. Поэтому найти ресурсы можно будет только на внутреннем рынке. Увеличившийся спрос на деньги приведет к их удорожанию. Поэтому, по мнению эксперта, и велика вероятность роста процентных ставок как по депозитам, так и по кредитам.

«Чтобы сохранить маржу, коммерческие банки будут вынуждены повышать ставку по кредитам. При этом аппетит со стороны клиентов на более дорогие ресурсы зависит от многих факторов, например, от состояния экономики, экономического положения самого клиента», – размышляет Сергей Михайлов (Абсолют банк).

По словам Надежды Шацкой (Автоградбанк), каждый банк самостоятельно определяет ценовую политику по кредитам. Но когда весь рынок хором повышает ставки, вряд ли кто-то из банков останется в стороне. При этом условия-то разные: для кого-то повышение ставок будет вынужденной мерой, чтобы не потерять последние штаны, а для кого-то – война, что мать родна. «Величина ставки по кредиту складывается, как правило, из двух составляющих – это стоимость привлеченных ресурсов с учетом внутренних расходов банка и величина риска по конкретной ссуде и вытекающих отсюда последствий по созданию резерва на возможные потери. Соответственно, если стоимость фондирования растет, то не отреагировать банки не могут», – комментирует Шацкая.

Как отмечает старший менеджер управления розничных операций ярославского филиала банка «Возрождение» Наталья Кешенкова, причиной роста процентных ставок оказались действия Центрального банка, который повысил ключевую ставку на 2 процентных пункта, что автоматически привело к росту стоимости фондирования. Эксперт отмечает, что Сбербанк не остался единственным кредитным учреждением, которое повысило стоимость кредитных средств. Повысили ставки ВТБ и МДМ-банк. Результатом подобной политики, по мнению экспертов, станет замедление отечественной экономики на фоне роста стоимости фондирования из-за сложностей с привлечением внешних кредитов и депозитов физических лиц.

«Банки не могут резко повысить процентные ставки, которые сейчас непривлекательны для россиян. Итогом этого становится отсутствие стимулов для сбережений и дешевых денег, что приводит к росту стоимости инвестиционных проектов и снижению рентабельности, вынуждая предпринимателей откладывать их реализацию на более поздние сроки. Таким образом, увеличение цены фондирования приводит к увеличению процентных ставок по кредитам», – доказывает Кешенкова.

По оценкам Александра Фалева, рынок уже давно видит замедление темпов кредитования. И эта тенденция – года эдак на два. Для долгосрочной необходимости увеличения ставок рынок создал немало предпосылок. Долгосрочные ресурсы – дороги и дефицитны. Предприятия – в стагнации. Центробанк – «заметает, зима, заметает». Налоговое солнышко велит спрятаться в тень, а то можно обгореть. Апофеоз – увеличение объема плохих долгов вследствие столь резкого снижения темпов развития экономики страны. «Скорее всего, резкого увеличения ставок и сокращения рынка, как это было в конце 2008 года, мы не увидим, но можно смело рассчитывать на постепенное удорожание кредитов и ужесточение требований банков», – прогнозирует Фалев.

Вклад «Подматрасный» в долларах?

«Депозиты физических лиц – и дорогой, и неудобный в работе источник ресурсов. Однако в ближайшее время без его использования, увы, не обойтись», – считает Сергей Хестанов. Но накопительный тренд увял от заморозков, не успев даже набрать цвет. Это признают все здравомыслящие банкиры.

Как считает Александр Железняк («Лайф»), главный показатель доверия в банковской системе – это вклады. Если доверие снижается, происходит отток. Именно это сейчас видит весь рынок. «В первой половине года население активно закрывало депозиты, при этом отток был не только из частных, но и госбанков. Затем ситуация стабилизировалась, возобновился рост. Банки повысили ставки по вкладам. Население стало вновь открывать депозиты. Кроме того, наметился приток средств юридических лиц на счета в банках, поскольку санкции заставили многие компании вывести деньги из-за рубежа. Думаю, что до конца года сохранится умеренная сберегательная активность населения. Возможно, в краткосрочной перспективе ставки по вкладам и депозитам увеличатся на 1–2 процентных пункта», – прогнозирует Железняк.

Как отмечает Сергей Михайлов (Абсолют банк), ряд банков уже повысил ставки по депозитам. Это, по мнению эксперта, может быть связано как с обычным сезонным повышением, так и с ситуацией с ликвидностью. Михайлов признался, что ему больше импонируют депозиты, привлеченные банками от юридических лиц – это обходится банку подешевле, чем занимать у населения. «Но тут всё зависит от бизнес-модели банка. Если у банка есть пул активов, генерирующих высокий процентный доход или недорогие, а может быть, и бесплатные пассивы, то он может себе позволить повышать ставку по депозитам физических лиц», – комментирует эксперт.

Как отмечает Надежда Шацкая (Автоградбанк), для роста ставок по депозитам для населения есть все предпосылки: валютный рынок лихорадит, регулятор «лечит», на межбанке все дорого и исключительно «из-под прилавка, для своих». Где покопаться? У населения, разумеется! Но куда потом деть все эти «накопанные» тяжким трудом ресурсы, если кредитоваться предприятия не больно-то спешат? Иными словами, у банков сейчас нет острой необходимости излишне наращивать ресурсную базу, чтобы потом упаковать ее в кредитные портфели. Но если весь рынок будет повышать ставки, отдельным игрокам придется подтянуться под этот командный дух.

«Средства населения – краткосрочный инструмент фондирования. На фоне текущего оттока вкладов банки будут увеличивать объемы рефинансирования со стороны ЦБ, столкнувшись со значительным дефицитом ликвидности. Если ЦБ не заместит банкам, прежде всего, попавшим в станционные списки, сократившееся финансирование, ставки могут вырасти на несколько процентных пунктов, причем по всей системе. В сложившихся условиях средства населения продолжат оставаться одним из привлекательных источников фондирования, за который развернется в том числе и ценовая конкуренция», – уверен Александр Фалев (Росгосстрахбанк).

Худая мошна – лицензию на стол!

Вопросы докапитализации российских банков всегда обсуждаются с болью. Часики тикают. Осталось несколько месяцев до введения новых минимальных требований по капиталу банков – с начала 2015 года он должен быть на уровне 300 млн. рублей.

«Насколько я знаю, в настоящее время большинство региональных банков пока не подошли к выполнению этого норматива. Времени почти не осталось, а источников, за счет которых можно докапитализироваться, немного. Первый – это прибыль. Этот показатель растет, за август по сектору он увеличился до 652,7 млрд. рублей, рост за месяц составил 17,5% по сравнению с показателем на конце июля. Однако он сильно отстает от прошлогодних показателей. Второй источник – субординированные кредиты, третий – поддержка государства. Но только у государственных банков есть возможность повысить капитализацию за счет госсредств. Уже сейчас есть решения об увеличении капитала госбанков по решению правительства. Что же касается субординированных кредитов, то они учитываются в дополнительном капитале банка и не позволяют существенно поднять капитализацию банка. Насколько я знаю, в настоящее время в Госдуме на рассмотрении находится законопроект, предполагающий введение бессрочного субординированного кредита. Возможно, оперативное принятие соответствующего законопроекта поможет банкам решить проблему с докапитализацией», – надеется Александр Железняк («Лайф»).

По мнению Надежды Шацкой (Автоградбанк), необходимо рассмотреть вопрос предоставления льгот по налогообложению средств, направленных на капитализацию банка. Кроме того, необходимо предусмотреть предоставление налоговых льгот по вложениям в совершенствование технологий и оборудования, используемых банками – затрат, направленных, в конечном счете, на повышение качества предоставляемых услуг. Все это особенно актуально для частных банков, не имеющих государственного фондирования.

«Давать государственные деньги на капитализацию надо под определенные направления – программы. Это обеспечит их выполнение и одновременно пополнит капиталы банков, которые смогут активно выступать и внутри страны, и на европейском рынке. Кроме того, необходимо временно создавать льготные условия для банков: дифференцированно уменьшать им платежи в бюджет по сравнению с теми суммами, которые они сейчас перечисляют, а некоторые банки полностью освободить от платежей, и эти высвобождающиеся ресурсы направлять на капитализацию», – поддерживает коллегу Наталья Кешенкова («Возрождение»).

Александра Фалева беспокоит тот факт, что сегодня норматив достаточности капитала распределен весьма неравномерно. К примеру, у топ-20 крупнейших банков капитализация составляет 12%, у банков с 21-го по 200-е место – 14%, а у тех, кто расположился в третьей сотне и дальше, – 19%. То есть, чем крупнее банк, тем меньше у него достаточность капитала. Эксперт уверен, что в текущем моменте перед крупными организациями стоит вопрос количественного наращивания капитала, а перед более мелкими – вопрос его качества.

«Невозможность увеличить капитал до необходимого уровня, на наш взгляд, заставит собственников части банков ускорить процессы объединения или продажи крупным банкам, перевода кредитных организаций в разряд НКО либо, как крайний случай таких процессов, приведет к сдаче лицензии регулятору», – говорит Фалев.

Интересное резюме беседе подвел Александр Мурычев. «Российская банковская система крайне недокапитализирована. Пути решения этой проблемы во многом совпадают с путями поиска источника длинных денег», – сказал он.

Иными словами, тот, кто сможет безболезненно докапитализироваться через три месяца – нашел клад с «длинными деньгами».

Инна Рукосуева

В Иркутске прошла международная научно-практическая конференция "Проблемы инвентаризации лесов и лесоустройства".

Совещаниями, конференциями, форумами, так же как и всевозможными смотрами и фестивалями разных уровней и направлений - региональными, общероссийскими, международными, - Иркутск не удивить. В конце лета и начале осени они следуют чередой, часто накладываются друг на друга. Понятное дело - все подобные мероприятия завершаются экскурсией на Байкал, который каждый россиянин должен увидеть хотя бы раз в жизни. А уж лесникам собраться в Иркутской области - святое дело.

- Не случайно местом проведения выбран Иркутск, учитывая тот факт, что наш регион на протяжении многих лет является ведущим субъектом Российской Федерации по объёму заготовки и переработки древесины, - поприветствовал собравшихся Кирилл Торопов, министр промышленной политики и лесного комплекса Иркутской области.

Министр прав. На протяжении десятилетий Приангарье вырубает своих лесов больше всех остальных субъектов Российской Федерации. Только сегодня речь о другом. В зале сидят не лесорубы, а лесники, лесоустроители, работники лесного хозяйства, учёные из пяти НИИ и пяти лесных вузов, изучающих лес живой, ещё не срубленный. Представители нескольких федеральных министерств, агентств и учреждений органов исполнительной власти (включая Министерство обороны РФ). Представители территориальных органов Федерального агентства лесного хозяйства, органов исполнительной власти из двенадцати субъектов РФ, которые реализуют полномочия в сфере лесных отношений. Плюс учёные и практики лесоучётных работ из Белоруссии, Германии, Финляндии и Дэвид Моралес - руководитель группы по национальному мониторингу и оценке лесов ФАО (продовольственная и сельскохозяйственная организация) ООН.

- Нам недостаточно знать, что мы имеем. Нам крайне важно знать, кто пользуется этим и как, - скажет чуть позже Моралес участникам конференции. Перечислив 14 ключевых критериев мониторинга и оценки состояния мировых лесов, он сравнил их с заповедями, одной из которых "...является осознание правительствами стран своей ответственности".

Понятно, что Организацию Объединённых Наций тоже интересуют не объёмы древесины, заготавливаемой в России, а самочувствие русского леса, занимающего по площади примерно четверть от всех лесов Земли и оказывающего заметное влияние на качество среды обитания всего живого на планете.

Участников конференции интересуют в первую очередь растущие деревья, которые необходимо правильно посчитать, чтобы обеспечить грамотное управление лесами и определиться, сколько срубленных деревьев будет означать экономическое развитие страны и где лежит та "красная черта", за которой начинается истребление лесов и, как следствие, деградация среды обитания. Они, судя по докладам, совсем не против рубок. Они тоже за развитие лесопромышленного комплекса, но не безудержное "чем больше, тем лучше", а разумное, взвешенное, научно обоснованное, неистощительное. В отличие от современного лесного бизнеса они осознают, что из коровы невозможно выдоить молока больше, чем она может дать. Лес, вырубаемый без счёта, вызывает у лесников не гордость, а тревогу.

Лесники-профессионалы высшей квалификации собрались в Иркутске, чтобы коллективно обсудить проекты новых лесоучётных документов со скучными названиями, которые восстановят потерянные с принятием ныне действующего Лесного кодекса объективные знания количественных и качественных характеристик российских лесов, гарантируют своевременное выявление и прогнозирование процессов, оказывающих или способных оказать негативное воздействие на лесные экосистемы, многое другое. А самое главное, эти документы, после их доработки и принятия, будут способны возродить, восстановить, обеспечить утраченное государственное управление лесами, о которых, к собственному стыду, после 2007 года Россия знает гораздо меньше, чем необходимо для грамотного и эффективного управления.

- Эта конференция проводится не для галочки, - подтверждает официально продекларированную цель конференции её участник доктор сельскохозяйственных наук Андрей Филипчук, заместитель директора Всероссийского НИИ лесоводства и механизации лесного хозяйства (ФБУ ВНИИЛМ). - Это уже традиционные встречи лесоустроителей, на которых вырабатываются... Сказать судьбоносные решения - это, наверное, было бы очень громко, но решения, которые имеют очень важное значение для развития лесоустройства и государственной инвентаризации лесов. Это касается всего информационного пространства о лесных ресурсах нашей страны в самом широком понимании этого слова. То есть это не только древесные ресурсы, но и биомасса и продукция побочного пользования. Это и воздействие на леса, и лесопользование, и пожары.

- Конференция называется научно-практической. Каким может быть её практический результат?

До 2007 года уровень или объём лесоустроительных работ составлял от 38 до 45 миллионов гектаров. В 2007 году вступает в действие новый Лесной кодекс, в соответствии с которым лесо-устройство выпадает из системы бюджетного финансирования. Арендаторы не заказывали лесоустройство. Субъекты федерации с нищенскими бюджетами тоже не выделяют деньги на лесоустройство. И вот, собственно говоря, с 2007 года Федеральное агентство лесного хозяйства и Рослесинфорг, лесоустроители боролись за восстановление плановой составляющей лесоустройства и бюджетное финансирование. И только в 2012 году всё-таки были приняты поправки к Лесному кодексу, которые позволяют выделять финансирование государственного бюджета на проведение лесоустройства. И в 2013-м, в нынешнем году начинается уже некоторое оживление и возрождение. А на сегодняшней конференции очень важный момент - это обсуждение проекта новой лесоустроительной инструкции. В новых условиях требуется новая лесоустроительная инструкция. Но вопросов пока больше, чем ответов.

Считаю нужным пояснить, что, несмотря на столь прозаическое и совсем несолидное название - "инструкция", это объёмный, наукоёмкий, основополагающий нормативный документ, в значительной мере определяющий государственную систему управления лесами, а значит, и фактическое состояние лесов страны.

Выступление Юрия Гагарина, заместителя руководителя Рослесхоза, в программе конференции обозначено всего лишь как "приветственное слово". Но вместо парадно-высокопарных слов от имени государства Юрий Николаевич поделился... не скажу, что радостью, скорее осторожным оптимизмом.

- На мой взгляд, на всех уровнях власти наконец-то пришло осознание того, что дальнейшее развитие лесного комплекса сегодня невозможно без долгосрочного планирования. Только наличие достоверной информации о запасах спелой древесины, приспевающих насаждений, породного состава, качества лесов позволяет принимать решения, прежде всего по развитию лесного комплекса, инвестирования в лесопереработки, строительство лесной и лесозаготовительной инфраструктуры. А также осуществлять мероприятия по охране, защите и воспроизводству лесов.

Юрий Николаевич говорит не об ощущениях, не о субъективных предположениях и туманных перспективах, а о первых свершившихся фактах. Может быть, о зарождении в недрах федерального правительства той самой ответственности, о которой, как о важнейшей заповеди, упоминал в Иркутске представитель ООН. Заместитель руководителя Федерального агентства лесного хозяйства РФ рассказывает, что в прошлом году в России была принята специальная государственная программа по во-зобновлению и активизации лесоустроительных работ, которая "восстановила государственное финансирование лесоустройства в ежегодном объёме более 900 миллионов рублей". Фактическая реализация программы началась нынче. И, по мнению заместителя руководителя федерального агентства, небезуспешно.

- В 2014 году за счёт средств федерального бюджета, средств субъектов РФ, резервного фонда субвенций удалось в совокупности организовать леоустроительные работы в РФ на площади около 17 миллионов гектаров на сумму 1 миллиард 360 миллионов рублей, - рассказывает Гагарин. С заметным удовлетворением он отмечает, что примерно на двух третях площадей (11 миллионов 300 тысяч га) проведено наземное лесоустройство, которое, несмотря на появление космических и новых информационных технологий, остаётся самым качественным, точным и полным "приведением лесов в известность".

В сравнении с предыдущими годами вплоть до 2007-го, до вступления в силу нового Лесного кодекса, объёмы нынешнего лесо-устройства не просто "значительны", как скромно определил их Юрий Гагарин, они колоссальны. Но если сравнить с тем, что делалось для эффективного управления российскими лесами при "старом" кодексе, цифра существенно теряет своё величие. Тогда, до принятия ныне действующего кодекса, в нашей стране лесоустройство, преимущественно наземное, проводилось ежегодно примерно на 40 (!) миллионах гектаров. Российская школа "приведения лесов в известность" считалась если и не лучшей, то одной из лучших на планете. А вот в том, что это "хорошее начало", с Юрием Николаевичем не поспоришь. Действительно начало, но пока ещё не движения вперёд, а всего лишь возвращения к бережному и разумному использованию старого, проверенного, надёжного опыта, незаслуженно отброшенного реформаторами.

- Хотел бы отметить главное событие нынешнего, 2014 года, - говорит участникам конференции Юрий Гагарин. - ФГУП "Рослесинфорг", которое традиционно является исполнителем данных работ, исключено из плана приватизации федерального имущества РФ. То есть сегодня эта беда, эта угроза миновала.

Таким сообщением маленькие радости, рождающие оптимизм, похоже, закончились. Началась работа над проектом новой лесо-устроительной инструкции. Профессионалы, практики и учёные, много спорили, но больше не о сути, а о форме. У меня, слушающего и наблюдающего со стороны, создалось впечатление, что принципиальных разногласий по сути, по научному наполнению будущего нормативного документа было не очень много. Что надо делать для пользы лесу и государству, понимали практически все. Не понимали, как это написать и обеспечить практическое выполнение написанного, чтобы не войти в противоречие с действующим Лесным кодексом. Разработчикам главного лесного закона России и депутатам, проголосовавшим в 2006 году за его принятие, думаю, сильно икалось. Их вспоминали ежечасно. И далеко не самыми добрыми словами.

- Такие конференции для леса и лесной отрасли очень важны, - во время перерыва делится впечатлениями Виктор Нефедьев, доктор географических наук, главный научный сотрудник Центра по проблемам экологии и продуктивности лесов РАН. - Здесь коллективно вырабатываются, вы же сами видите и слышите, научные и практические принципы, на которых строится нормативный документ. Он будет определять подходы к новым методам сбора, хранения объективной информации и её использованию в последующей практике. Это очень важно, потому что тот Лесной кодекс, который был, он очень много, говоря по-русски... погубил.

- Вы говорите о действующем кодексе в прошедшем времени? - спрашиваю с удивлением.

- Он есть, но я об этом сказал и в своём докладе, что его правят-правят... Его не исправить. Его надо менять полностью! Такие совещания создают фундамент в том числе и для будущего изменения Лесного кодекса.

Поговорить с Юрием Гагариным во время перерывов оказалось практически невозможным. Его немедленно окружали коллеги. Подсел во время работы конференции.

- Нам очень важно с помощью учёных найти правильные решения и применить их в практике, которая напрямую зависит от лесоустроительной инструкции. Какая будет у нас методика государственной инвентаризации лесов, какой будет лесоустроительная инструкция - такой будет и практика. Сегодняшние документы позволяют нам делать некачественную работу. Некачественную! Они не мотивируют лесопользователей на безусловное обеспечение возобновляемости ресурса. Не мотивируют на равномерность лесопользования. Мы для того и собрались, чтобы при подготовке документа ничего не забыть, не допустить ошибок. По окончании конференции будем внимательно читать каждое выступление, каждое предложение и постараемся скомпилировать общий нормативный акт. Вот цель и задача этой конференции. Мы привлекли лучших людей в отрасли, самых высококлассных профессионалов. Здесь бывшие и действующие практики, опытные учёные. Благодаря им надеемся получить хороший продукт, с помощью которого можно решить проблемы лесоустройства и проблемы государственной инвентаризации лесов, как указано в теме конференции.

Георгий Кузнецов, "Губерния"

Ставка на свежую рыбу

Аквакультура – это прежде всего возможность решить проблемы с доставкой рыбопродукции и обеспечить население свежей рыбой в любое время года, считает глава Росрыболовства Илья Шестаков.

В рамках деловой программы 16-й агропромышленной выставки «Золотая осень» 8-9 октября состоялась международная конференция по вопросам аквакультуры. Как сообщает корреспондент Fishnews, ее программу открыла панельная дискуссия «Ключевые драйверы развития отрасли. Потенциал российской аквакультуры для бизнеса, инноваций и инвестиций». На следующий день обсуждение продолжилось в формате круглых столов.

Выступая на конференции, заместитель министра сельского хозяйства – руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков отметил, что несмотря на существенное отставание России от мирового уровня развития аквакультуры этому виду деятельности отводится роль основополагающего элемента рыбохозяйственного комплекса. Пока же вклад продукции товарного рыбоводства в продовольственный рынок страны минимален и не превышает 150 тыс. тонн в год. К преимуществам аквакультурной продукции по сравнению с рыболовством глава ведомства отнес возможность доставки ее к потребителю в живом либо охлажденном виде в любое время года.

«По экспертным оценкам объем выращенной рыбы и морепродуктов в пресноводных и морских прибрежных участках нашей страны может достичь 1 млн. тонн», – констатировал руководитель ФАР, отметив, что товарная аквакультура как отрасль долгое время оставалась без должного внимания и сейчас находится фактически в самом начале своего развития.

Предпринятые в 2013 г. шаги, в частности принятие федерального закона «Об аквакультуре…», создали основу для успешного развития отечественной аквакультуры. Меры государственной поддержки, которые начнут действовать с 2015 г., станут серьезным подспорьем для бизнеса, уверен Илья Шестаков.

Председатель Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Геннадий Горбунов указал на необходимость ускорить подготовку подзаконных актов в сфере аквакультуры. Сенатор также обратил внимание на отсутствие достоверной методики определения возврата выпускаемой с рыбоводных заводов молоди с целью пополнения природных запасов осетровых и других ценных видов рыб.

Генеральный директор ТИНРО-Центра Лев Бочаров отметил, что многие страны обратились к аквакультуре вынужденно, в силу дефицита ресурсов для традиционного рыболовства. Для нашей страны такая проблема неактуальна, конкуренция со стороны промышленного лова сказывается на темпах развития товарного рыбоводства. Более того, прибрежное рыболовство нередко претендует на те же акватории, что и марикультура, но экономическая отдача от первого вида деятельности гораздо выше.

На сегодняшний день в мире можно выделить два основных направления аквакультуры – это выращивание пресноводных видов, как правило массовых и дешевых, и более дорогих морских объектов. В России целесообразно развивать оба направления, считает руководитель научной организации. Первое – для внутреннего рынка, второе – для сегмента элитной пищевой продукции. Дополнительный доход в этом случае может принести «побочное» производство технической, фармацевтической, косметической и иной продукции.

Уполномоченный по защите прав предпринимателей в Сахалинской области Андрей Коваленко обозначил проблему лососевых рыбоводных заводов, связанную с постановлением Правительства РФ от 15 мая 2014 г. № 450 «Об утверждении Правил организации и проведения торгов (конкурсов, аукционов) на право заключения договора пользования рыбоводным участком», и озвучил предложения по его изменению. В соответствии с этими правилами, действующие предприятия по искусственному воспроизводству тихоокеанских лососей будут вынуждены на отрытых аукционах бороться за право пользования участком на водном объекте, в границах которого они выпускают молодь.

По мнению Андрея Коваленко, аукционная схема распределения может использоваться, но только для новых или освободившихся рыбоводных участков. Участки на базовых водоемах рыбоводных заводов должны распределяться путем конкурсов с критериями, обеспечивающими приоритет для уже работающих на этих реках предприятий по воспроизводству лосося, уверен сахалинский бизнес-омбудсмен. Пока же получается, что участвовать в аукционах и претендовать на участки на базовых водоемах могут любые компании из любых регионов, а главным критерием являются деньги.

Участники дискуссии не раз возвращались к другим болевым точкам российской аквакультуры. Среди них необходимость «длинных» денег, дефицит трудовых ресурсов (квалифицированных и желательно недорогих), затруднения с охраной рыбоводных и марикультурных хозяйств, не сформированное до конца нормативное поле, завышенные ожидания инвесторов. «Нужна господдержка в плане подготовки кадров, нужно развивать свою сырьевую базу – производить посадочный материал и корма, нужны субсидии», – схожие пожелания звучали во всех докладах представителей бизнеса.

По мнению генерального директора ООО «Русское море – Аквакультура» Юрия Киташина, развитие российской аквакультуры тормозится не только плачевным технологически состоянием большинства предприятий. «Проблема в том, что большая часть наших субъектов аквакультуры в принципе не понимает, чем они занимаются. Им нужно остановиться и посмотреть на самих себя со стороны, – уверен руководитель компании. – Нужно заставить себя превратить предприятие в рентабельное. Где-то нужно вложиться в технологии, где-то переосмыслить объект аквакультуры, которым занимаешься».

Он предположил, что информационную поддержку хозяйствам аквакультуры, которые хотели бы выполнить такой анализ и понять, какие возможности есть на рынке, могла бы осуществлять отраслевая ассоциация. «Такая ассоциация может стать консолидирующим фактором в отрасли и представлять интересы аквакультуры в общении с государственными органами. Она может предоставлять услуги консалтинга, вырабатывать принципы, которым должны следовать предприятия, чтобы минимизировать риски, частично заниматься законотворческой деятельностью, предлагая свои решения в плане нормативно-правовой базы.

Мы активно работали в этом направлении, общались с руководством Росрыболовства, которое нас поддерживает в этом начинании, и приняли решение, что будем способствовать созданию ассоциации поддержки развития аквакультуры. Думаем, что до конца этого года она уже будет воплощена в реальность», – заявил Юрий Киташин.

«Для нас аквакультура – это возможность решить проблемы логистики нашей большой территории. Это единственная важная задача – решить вопросы доставки рыбной продукции, нисколько не насытить рынок, а именно решить вопросы ассортимента и доставки», – подвел итог дискуссии Илья Шестаков.

Он также объявил о планах по созданию центра сопровождения аквакультурных проектов. «Бизнес, который приходит в отрасль, вынужден учиться практически на собственных ошибках, поскольку по большому счету опыт перенимать не у кого. Мы приняли решение, что на базе одного из наших институтов – ВНИИПРХ в Московской области – постараемся создать первый центр компетенций в сфере аквакультуры для центральной части России и будем развивать эти направления и в других наших подведомственных учреждениях. Это институты, которые будут сопровождать с научной точки зрения развивающиеся проекты», – пообещал глава Росрыболовства.

Мария Ерохова, советник Управления частного права ВАС РФ, к.ю.н.

Кто освобождается от уплаты исполнительского сбора, когда допустимы несколько исполнительных листов по одному делу, можно ли продавать арестованное имущество и за чей счет его продавец должен вернуть полученные деньги покупателю, если публичные торги по продаже имущества признаны недействительными? На днях Пленум ВАС РФ ответил на самые насущные вопросы в сфере исполнительного производства. О том, что нового вносят эти разъяснения, «ЭЖ» рассказала советник Управления частного права ВАС РФ, к.ю.н. Мария Ерохова.

- Мария Андреевна, чем вызвана необходимость подготовки постановления Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 № 27 «О некоторых вопросах применения законодательства об исполнительном производстве» (далее — Постановление. — Примеч. «ЭЖ»)? Какие из разъяснений вы считаете наиболее важными?

- Принятое Постановление обобщает практику Президиума ВАС РФ, сложившую­ся примерно за последние два года. Революции в обороте оно не делает, но напоминает юридическому сообществу, какие возможны подходы к решению возникающих проблем. В ворохе высказываний по конкретным делам позиции выискивать довольно сложно, поэтому решено было «для удобства пользователей» подготовить Постановление, содержащее разъяснения по ряду проблем, хоть и носящих технический характер, но имеющих практическое значение.

На мой взгляд, наиболее важное напоминание содержится в последнем абзаце п. 3 Постановления: наличие ареста не является препятствием для исполнения судебного решения, ради обеспечения исполнения которого он был принят. Судебные приставы-исполнители нередко снимают аресты для продажи имущества. И особо расторопные должники успевают продать свое имущество после снятия ареста, но до его продажи с публичных торгов. Поэтому разъясняется: не надо снимать арест перед продажей имущества. А покупателям не следует беспокоиться, что они будут приобретать арестованное имущество, так как после сделки арест будет снят. Также не стоит опасаться недействительности сделок с арес­тованными вещами, поскольку в силу п. 2 ст. 174.1 ГК РФ сделки с арестованным имуществом имеют силу.

Никому не приходит в голову, что залог прекращается перед продажей заложенного имущества, ведь продажа как раз и есть реализация залогового права. Непонятно, почему с арес­тами часто поступали иначе.

Президиум ВАС РФ как-то раз рассматривал дело по поводу незаконного, без согласия правообладателя, импорта в Россию воды Evian (постановление от 24.05.2011 № 10102/10 по делу № А41-39651/09. — Примеч. «ЭЖ»). Суд принял обеспечительные меры в виде ареста партии воды, а затем принял решение об унич­тожении этой же партии. Таможня, хранившая воду, должнику ее не выдала из-за ареста. Должник просил снять арест, чтобы исполнить решение, но суд полагал, что арест действует вплоть до исполнения. Такие вот абсурдные истории бывают. Пункт 3 Постановления позволяет от такого абсурда уходить.

- Похожую ситуацию с разъяснением вроде бы очевидных вещей можно увидеть в п. 4, где говорится, что в период приостановленного исполнительного производства судебный пристав должен искать и арестовывать найденное имущество. Почему приходится обращать на это внимание в Постановлении, если в Федеральном законе от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон об исполнительном производстве) перечислены и меры принудительного исполнения, и исполнительные действия, которые можно совершать по приостановленному судебному производству?

- В законе приводятся слишком абстрактные слова, и остается непонятным, можно ли все-таки арестовать имущество, когда исполнительное производство приостановлено? Существует мнение, что, если исполнительное производство приостановлено, судебный пристав вообще никаких действий совершать не вправе. При этом встречаются злоупот­ребления, когда должник жалуется в суд кассационной инстанции с единственной целью — приостановить исполнительное производство, чтобы спрятать (продать, подарить) свое имущество, на которое могли бы обратить взыскание. Президиум ВАС РФ в свое время высказал позицию, что приостановление исполнительного производства не дает возможности только продавать имущество должника, но большинство исполнительных действий пристав совершать вправе (постановление от 28.10.2010 № 7300/10 по делу № А51-18120/2009). В пунк­те 4 Постановления напоминается о таком подходе. На мой взгляд, после возбуждения исполнительного производства, но до извещения должника также можно пользоваться логикой п. 4: и разыскивать, и арестовывать имущество должника. Надо делать все возможное, чтобы повышать вероятность исполнения судебных актов, поскольку, как показывает практика, буквальное толкование закона этой цели не достигает.

- Многие эксперты считают ключевым п. 5 Постановления, касающийся оспаривания результатов оценки арестованного имущества. Вопрос о том, что оспаривать — отчет оценщика или административный акт, встает в том числе и в случае кадастровой оценки. Тогда лучшим решением считается оспаривание отчета оценщика. Почему же п. 5 Пленума позволяет оспаривать как отчет оценщика, так и постановление судебного пристава-исполнителя, которым оценка утверждена?

- Практику давно будоражит эта проблема. В большинстве случаев судебный пристав обязан обращаться к оценщику для определения начальной продажной цены имущества должника. При этом он связан той величиной, которую оценщик укажет в своем отчете.

Нередко кто-то из участников исполнительного производства с результатами оценки не согласен. И возникает вопрос: что оспаривать — отчет оценщика или постановление судебного пристава об оценке? Пленум ВАС РФ, повторяя позицию Президиума ВАС РФ из постановления от 27.07.2011 № 2419/11 по делу № А03-11363/2009, в п. 5 Постановления предлагает принцип «одного флакона». То есть, чтобы заявитель не стал оспаривать отчет или постановление, суду надо привлекать к этому делу всех участников оценочного процесса: и судебного пристава, и оценщика, а далее высказываться о достоверности произведенной оценки. Это наиболее эффективно для участников исполнительного производства; после оспаривания отчета оценщика оспаривать постановление судебного пристава-исполнителя бессмысленно, так как вопрос уже был на рассмот­рении суда.

Здесь всплывает вторая проб­лема: может ли суд по просьбе заявителя сам определить начальную продажную цену? В Постановлении дается положительный ответ на этот вопрос. Это очень важное разъяснение, поскольку на практике одним из основных способов затянуть исполнительное производство является как раз спор об оценке. Это позволяет должнику не переходить к публичным торгам и продолжать пользоваться своим имуществом. Если суды начнут определять начальную продажную стоимость, такой род злоупотреблений уйдет в историю.

Замечу, что опыт у судов в этом вопросе есть. Судья иног­да корректирует начальную продажную стоимость имущества при обращении взыскания на предмет залога, и при заключении договоров в обязательном порядке цену определяет суд и т.п.

Параллель с оспариванием кадастровой оценки здесь действительно есть: оценщик называет величину, а орган государственной власти использует ее в своей деятельности. В Постановлении предложено неформальное решение этого вопроса. Может быть, на практике оно приживется, и в спорах о кадастровой оценке суды пойдут по такому же пути.

- В пункте 7 Постановления речь идет об ответственнос­ти казны за незаконные действия (бездействия) судебного пристава-исполнителя. Какие рекомендации можно дать взыскателю в ситуации, когда по вине пристава имущество должника выбыло и взыскание осуществить невозможно?

- В этом пункте говорится о возмещении так называемых примерных убытков, когда истец сумел доказать, что имущество должника, утраченное по вине судебного пристава-исполнителя, погибло, однако точную стоимость этого имущества он доказать не может. Упоминание о примерности корреспондирует с грядущими изменениями ГК РФ о том, что убытки не должны доказываться до последней копейки, а могут определяться с разумной степенью достоверности или на основе принципов справедливости и соразмерности.

У взыскателя есть право на иск к казне о возмещении вреда за незаконные действия органа государственной власти. Но нужно быть готовым доказать, что у должника было имущество, примерной стоимостью такой-то, а судебный пристав совершил (или, напротив, не совершил) действие, в результате которого должник имущество утратил. В итоге судебное решение не исполнено. Согласно п. 7 Постановления при доказанности таких обстоятельств суд должен иск удовлетворить, определив размер вреда как примерную стоимость утраченного должником имущества.

- В ходе обсуждения проекта Постановления на заседании Президиума ВАС РФ в феврале его участники выделяли как ключевой п. 8, в котором описываются правила применения последствий недействительности сделки, совершенной на публичных торгах. Разъяснения этого пункта важны только для судов и судебных приставов? Или должники и взыскатели тоже могут сделать какие-то важные для себя выводы?

- Проблема в том, что сторонами сделки на публичных торгах являются продавец и покупатель имущества, но продавец продает имущество должника в исполнительном производстве, а деньги покупателя поступают взыскателю. Концепция п. 8 Постановления основана на том, что должнику имущество не возвращается, у взыскателя денежные средства не изымаются, а реституция проводится между сторонами сделки. Вещь возвращается продавцу для проведения пов­торных торгов.

Это разъяснение интересно для всех. Для взыскателя оно важно подтверждением ранее высказанных позиций ВАС РФ о том, что в случае недействительности торгов у взыскателя денежные средства не изымаются (см. постановление Президиума ВАС РФ от 09.12.2010 № 4412/10 по делу № А56-9133/2009, информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 № 101 «Обзор практики разрешения арбитражными судами дел, связанных с признанием недействительными публичных торгов, проводимых в рамках исполнительного производства». — Примеч. ред.). Но ВАС РФ предлагает должнику не рассчитывать, что изъятое у него в ходе исполнительного производства имущество к нему вернется, даже если сделка, совершенная на публичных торгах, будет признана недействительной. Если должник не хочет утратить имущество, то должен исполнять свои обязательства, а уж тем более судебные решения. А если нет денег, то взять кредит, чтобы рассчитаться с кредиторами.

- Что привносит в оборот продекларированная в п. 1 Постановления возможность при появлении множественности лиц на стороне должника или взыскателя выдавать несколько исполнительных листов на основании одного судебного решения?

- Это чисто техническое разъяснение. По вопросу количества исполнительных листов в практике наблюдалась путаница, в каждом суде первой инстанции свои взгляды. Это странно в единой судебной сис­теме на основе одного Процессуального кодекса. За последние пару лет ВАС РФ пытался реализовать принцип, заложенный в ст. 319 АПК РФ: одно дело — один исполнительный лист. Если впоследствии происходят изменения в резолютивной ­части решения, то судебному приставу-исполнителю достаточно определения суда (о замене стороны, об исправления ошибки и т. д).

Однако принцип «одно дело — один лист» слишком связывает взыскателей в случаях правопреемства — наследования двумя лицами права требования или частичной цессии. В этих случаях вместо одного взыскателя появляются двое: два наследника, цедент и цессионарий. Как быть, когда, например, один из них захочет заключить мировое соглашение, а другой будет против? В Постановлении предложено исключение из правила «одно дело — один лист» и сказано, что по ходатайству взыс­кателя суд выдает два исполнительных листа взамен ранее выданного.

- В пункте 6 разъясняется, что при передаче имущества должника на хранение взыскателю на безвозмездной основе последний может претендовать на возмещение расходов, понесенных им на обеспечение сохранности имущества (ст. 117 Закона об исполнительном производстве), но только за счет должника. Почему все-таки за счет должника, если отношения в данном случае у взыс­кателя возникают с судебным приставом-исполнителем?

- Когда судебный пристав-исполнитель передает имущество на хранение взыскателю, отношения между сторонами безусловно договорные и имущественные (один принимает, другой передает и т.д.), но в силу закона безвозмездные. По­этому с контрагента по договору, то есть с судебного пристава, взыскателю ничего не получить. Но исходя из того, что хранитель, ремонтируя чужую вещь (к примеру), действует в объективных интересах собственника, в данном случае — должника в исполнительном производстве, расходы должны взыскиваться именно с должника. Здесь, как и при реституции по сделке, заключенной на публичных торгах (п. 8 Постановления), проявляется двойственность субъекта в исполнительном производстве. Есть должник — собственник вещи, но из-за неисполнения им решения суда вместо него действует судебный пристав-исполнитель. Мне кажется, постановление Президиума ВАС РФ от 02.04.2013 № 15945/12, по мотивам которого написан этот пункт Постановления, поможет разобраться в проблеме.

- Почему в принятый текст Постановления не вошел п. 12 проекта, касавшийся последствий ликвидации должника?

- Этот пункт исключен в связи с тем, что подготовлены изменения в ст. 43 Закона об исполнительном производстве, в которых предлагается в случае ликвидации должника прекращать исполнительное производство. Практика шла по иному пути — окончание исполнительного производства. В отличие от прекращения окончание позволяет впоследствии снова предъявлять исполнительный лист к исполнению. Например, если ликвидация должника оспорена и он восстановлен в ЕГРЮЛ, то в случае окончания исполнительного производства взыс­кателю достаточно просто заново предъявить лист к исполнению. А вот если производство было прекращено судом, то по вновь открывшимся обстоятельствам надо пересмат­ривать определение суда о прекращении исполнительного производства и возвращать его тому судебному приставу, который вел дело. Ранее Президиум ВАС РФ в рамках конкретных дел высказывался именно за окончание исполнительного производства (см., например, постановления Президиума ВАС РФ от 27.10.2009 № 7159/09, от 08.10.2013 № 6009/13), но воля законодателя оказалась иной, и бессмысленным стало касаться проблемы в разъяснении.

к сведению

Постановление Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 № 27 «О некоторых вопросах применения законодательства об исполнительном производстве» — это первое обобщение практики применения судами Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве». Первоначально работа велась над проектом совместного постановления Пленума ВАС РФ и Верховного суда, которое должно было включить и практику судов общей юрисдикции. Но после начала реформы по объединению высших судов их полноценная совместная работа над проектом была приостановлена по инициативе ВС РФ. Поэтому итоговый текст разъяснений ограничивается только теми вопросами, которые касаются практики арбит­ражных судов.

Александра Хавина

Заместитель министра связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Алексей Козырев выступил на пленарном заседании форума «Информационное общество-2014: достижения и перспективы», организованного Правительством и Министерством информационных технологий и связи Челябинской области, где рассказал о работе Минкомсвязи России по совершенствованию услуг и сервисов электронного правительства.

В ходе своего выступления Алексей Козырев представил данные по количеству пользователей Единого портала госуслуг (ЕПГУ), данные о переводе приоритетных государственных услуг в электронный вид и результаты развития систем электронного правительства. Замглавы Минкомсвязи России отметил, что число пользователей портала госуслуг ежегодно увеличивается примерно в два раза.

«Важно, что мы приводим данные реальных пользователей, а не виртуальных роботов, так как процедура регистрации на портале подразумевает проверку корректности данных по паспорту», — подчеркнул Алексей Козырев.

Он сообщил, что, по данным Росстата, электронными сервисами пользуется около 30% граждан России и большинство пользователей предпочитают использовать сервисы электронного правительства на мобильных устройствах. Всего же с начала 2014 года через ЕПГУ оказано более 12 млн муниципальных, региональных и федеральных услуг в электронном виде.

«В первую очередь, мы должны ориентироваться на все категории граждан, а не только на продвинутых пользователей. Наша приоритетная задача в области электронного правительства — наладить полноценное электронное взаимодействие госорганов между собой и сделать процесс использования простым и полезным», — сказал Алексей Козырев.

Замминистра напомнил, что в 2014 году заработала упрощенная процедура регистрации на ЕПГУ, пройдя которую пользователь получает доступ к наиболее востребованным услугам. Он также рассказал, что единая система идентификации и аутентификации используется уже в 62 из 85 субъектах РФ в качестве единого провайдера для авторизации на порталах государственных и муниципальных услуг.

Также в рамках форума Алексей Козырев и вице-губернатор Челябинской области Руслан Гаттаров провели круглый стол «Применение информационных технологий в целях повышения качества оказания государственных и муниципальных услуг, предоставляемых в электронном виде», в ходе которого участники мероприятия обсудили механизмы получения доступа к новым технологиям и выведение системы оказания госуслуг на новый уровень.

Глеб Никитин: Открытость – новое слово в политике министерств.

Работа в режиме «Открытого правительства» сегодня это не дань моде или пропагандистский ход, а насущная потребность сегодняшнего дня, считает первый заместитель министра промышленности и торговли России Глеб Никитин. Замминистра рассказал в своей колонке в «Эксперт Online» о принципах, на которых строится режим открытости в Минпромторге.

На современного человека ежедневно обрушивается огромный поток информации, и, учитывая то, что в России идут активные процессы формирования гражданского общества, органам власти приходится более тщательно разъяснять свою деятельность. Работа в режиме «Открытого правительства» сегодня это не дань моде или пропагандистский ход, а насущная потребность сегодняшнего дня. В своей книге «Открытое общество и его враги» Карл Поппер писал, что ни одно общество сегодня не может оставаться закрытым длительное время, ибо закрытое общество неизбежно становится отсталым и слабым во всех отношениях. Уверен, что эти слова полностью справедливы и для Правительства.

Сегодня работа в сфере государственного управления требует качественной и своевременной обработки информации и ее проверки. Мнения и предложения граждан важно не только аккумулировать, но и облекать их в необходимую юридическую форму. Современная модель управления государством должна вовлекать граждан в разработку и контроль управленческих решений, облегчать их взаимодействие с институтами власти.

Если приглядеться внимательно, образ власти действительно меняется. Мы наблюдаем, как в органах исполнительной власти растет понимание того, что просто исполнять поручения руководства качественно и в срок недостаточно, важно еще и то, чтобы проделанная работа была предсказуемой, понятной и открытой для всего общества. При министерствах и ведомствах активнее заработали общественные советы, открывается все больше общественных приемных, разрабатываемые законопроекты выносятся на широкое обсуждение, сайты государственных органов все меньше напоминают шаблонные «визитные карточки», становясь полноценными источниками важной и полезной информации как для экспертов и журналистов, так и для обычных граждан. Да и среди руководителей ведомств появилось больше людей, открытых для общения.

Подтверждает эти выводы в том числе и зарекомендовавшая себя практика совещаний по реализации концепции открытости федеральных органов исполнительной власти в министерствах и ведомствах. О своих промежуточных итогах на пути к открытости уже отчитались МЧС, Минприроды, Минздрав, Минтранс, ФМС и ряд других организаций. В Министерстве промышленности и торговли РФ, которое я представляю, подобное совещание состоялось на днях, его провели глава Минпромторга Денис Мантуров и министр по делам Открытого правительства Михаил Абызов.

Режим открытости в Минпромторге строится на системных принципах. Для начала мы определили приоритетные референтные группы, с которыми необходимо постоянно взаимодействовать в интерактивном режиме, а затем их количественно описали. Важнейшими референтными группами для нас являются экспертное сообщество, инвесторы и представители бизнеса.

При нашем ведомстве активно работает Общественный совет, сосредоточивший в себе опытных и авторитетных ученых, производственников, конструкторов и представителей бизнеса. В формате заседаний совета регулярно обсуждаются ключевые законодательные инициативы, разработанные в министерстве, например проект Федерального закона «О промышленной политике» и проект стратегии развития черной и цветной металлургии.

Кроме Общественного совета для эффективного взаимодействия с референтными группами при министерстве действуют три профильных совета: Координационный совет по промышленности, направленный на взаимодействие с субъектами РФ; Совет по инжинирингу и промышленному дизайну и Стратегический совет по инвестициям в новые индустрии. Ежегодно Минпромторг публично декларирует цели и задачи министерства, проводит их общественное обсуждение и экспертное сопровождение.

Минпромторг также активно взаимодействует со СМИ. Первые лица министерства непосредственно общаются с журналистами в ходе интенсивных рабочих встреч, регулярно появляются в эфире деловых и информационных телеканалов. Руководители ведомства часто проводят публичные выступления в молодежных аудиториях. Например, совсем недавно глава Минпромторга Денис Мантуров пообщался со студентами и преподавателями Волгоградского государственного технического университета и Кубанского государственного технического университета.

Не забывают в нашем ведомстве и о том, что ключевым инструментом коммуникации с общественностью в наше время является официальный сайт. Для повышения уровня взаимодействия с референтными группами, улучшения общественного восприятия ведомства принципиально изменено содержание, дизайн и структура. По оценкам простых пользователей и экспертов, сайт стал выразительнее и удобнее. Немаловажно, что действует версия сайта для людей с ограниченными возможностями по зрению. Контент интернет-ресурса доступен на разных устройствах и во всех экранных разрешениях, при этом скорость поиска необходимой информации не зависит от устройства.

Мы не останавливаемся на достигнутом и в ближайшем будущем планируем совершенствовать публикации открытых данных. Сейчас Минпромторг завершает разработку математической модели, которая позволит нам на базе научных методологических разработок прогнозировать и корректировать нашу работу с учетом обратной связи референтных групп. Свои лучшие наработки в области открытого госуправления мы готовы тиражировать и делиться ими с другими органами федеральной исполнительной власти и институтами управления.

Вообще, если говорить об эффективности работы государственных ведомств, уверен, что нам никак нельзя уже обойтись без применения современных инновационных технологий. Мы видим, что многие ведомства уже сегодня развивают доступные и защищенные онлайн-сервисы для оказания социальных услуг. Но с их же помощью можно вовлекать общественность в диалог, получать обратную связь, обмен опытом и идеями. К сожалению, сегодня государственная система пока далеко не всегда в полной мере способна для такого выявления и анализа, для этого еще недостаточно ресурсов и инструментария. Наладка систем обратной связи с обществом позволит нам восполнить эту нехватку, и именно тогда Открытое правительство сможет дать современный ответ на множество еще не разрешенных вопросов.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > minpromtorg.gov.ru, 9 октября 2014 > № 1197203 Глеб Никитин

Денис Мантуров: Ценовая ситуация на рынке пока не дает повода для жестких ограничительных мер.

В случае резкого скачка цен власть может воспользоваться правом их временной заморозки на социально значимые продукты. Об этом и многом другом в интервью «Российской газете» рассказал глава Минпромторга Денис Мантуров.

Но до сих пор даже в условиях санкций рынок не дал повода применять такие жесткие репрессивные меры. Для открытия новых производств «дешевые» деньги можно будет получить в создаваемом Фонде развития промышленности с льготными процентными ставками. Аппетиты торговых сетей ограничил специальный корпоративный Кодекс добросовестности. Особые меры поддержки разработаны для поддержки малых торговых точек.

– Денис Валентинович, на совещании у премьер-министра вы выступали с докладом «О мониторинге цен на продукты питания». Положа руку на сердце, Правительству удается сдерживать цены? Каким образом? И нужно ли вообще на них влиять?

– Мониторинг необходим не для сдерживания, а для получения объективной информации, которая помогает принимать последующие стратегические решения. Если говорить о сегодняшней ситуации, то цены на разные продукты питания где-то растут, где-то снижаются.

Например, на овощи-фрукты, благодаря сезонности, по многим позициям произошло снижение. За исключением, может быть, огурцов, но в данном случае специалисты говорят о неурожае.

– Не знаю, простите, где у них неурожай, я все лето на огурцах просидел, и вполне нормальный урожай у меня был. Поэтому они вам что-то странное рассказывают. А что они про репчатый лук говорят, который подорожал на 30 процентов каким-то образом?

– Мы все-таки занимаемся не сельским хозяйством, а внутренней торговлей, и пытаемся анализировать причины и первопричины. Поэтому, когда по каким-то позициям, в данном случае по огурцам, был резкий скачок, это нас подтолкнуло к более детальному анализу. Мы пришли к выводу, что был неурожай и отчасти несвоевременные поставки из-за рубежа. Цены на мясо, например, с 8 августа повысились в зависимости от региона только на 2,5-4,7 процента.

– Я часто отовариваюсь в крупном супермаркете одной из сетей. В начале августа лимоны были по 80 рублей за кг, правда, еще испанские, а в конце того же месяца, из ЮАР – уже по 160. Я не призываю к нормированию или регулированию цен, потому что еще помню пустые прилавки. Но что в этой ситуации вы вообще можете сделать, способны ли помочь или просто наблюдаете?

– Цены на цитрусовые всегда зависят от сезона. Обычно самый активный период поставок лимонов приходится на конец сентября – октябрь. В этом году в Аргентине был неурожай, а лимоны из Турции мы еще не начали получать в больших объемах – цена, естественно, ощутимо повысилась. Давайте посмотрим, что будет дальше происходить со стоимостью лимонов на прилавках. Думаю, что по аналогии с прошлым годом она опустится в Москве до 79-109 рублей за кг.

– Ваш прогноз обнадеживает, но поскольку устриц мы больше не увидим, цена лимона меня уже не так волнует. Шучу, конечно.

– А я с вами совершенно серьезно не соглашусь. Знаете почему? Я не ханжа и не могу сказать, что являюсь специалистом по морепродуктам, но, честно говоря, не ощутил пока никакого дефицита. Мы едим морепродукты и в Москве, и в Краснодарском крае. Например, прекрасные устрицы выращивают в предместьях Анапы, в Утрише. Еще мы добываем и выращиваем устрицы на Дальнем Востоке. Честно говоря, раньше я вообще не понимал, как их можно есть. Я в детстве прожил четыре года в Индии и иногда видел, как люди ели устриц в Мадрасе: стоили они там сущие копейки. Помню, однажды попробовал и решил, что есть это просто невозможно. Понимание, наверное, приходит уже с возрастом.

– Хорошо. Возвращаясь к моему первому вопросу: какие меры вы можете предпринимать, если результаты мониторинга оказываются, скажем мягко, неудовлетворительными?

– Если данные мониторинга указывают на кардинальные изменения цен (например, рост превысил 30 процентов) по тем сорока наименованиям жизненно важных продуктов, которые мы отслеживаем, то это повод задуматься о принятии экстренных мер по стабилизации цен. На самом деле, у нас существует огромное количество рычагов административного характера: и законодательных, и на уровне постановлений Правительства Российской Федерации. Так, например, в законе о торговле есть статья, предоставляющая право Правительству замораживать на 90 дней цену по конкретному жизненно важному продукту.

– Да, может быть, 90 дней лучше, чем навсегда, но вот я ставлю себя на место торговцев. Допустим, я решил нажиться, задрал цену на 30 процентов. Вы меня поправили, и на 90 дней я цену ограничиваю. Если у меня скоропортящиеся овощи, то я «попал». А если у меня картошка или мясо? Я уберу товар на 90 дней, а народ пойдет менять власть за пустые прилавки.

– Мне описанная ситуация кажется надуманной. В действительности сознательные поставщики у нас в большинстве.

– Помните, что Маркс писал? За сколько процентов прибыли бизнес родную мать может продать?

– Знаете, я являюсь завкафедрой социальных технологий соцфака МГУ и вчера как раз знакомился с материалом о Марксе и ряде других экономистов-социологов. Только там шла речь немного о другом – про производительные силы. Так вот, во времена Маркса представление о производительности труда заводило в тупик рабочего, поскольку он панически боялся показать своему работодателю, что может быть более эффективным. Он считал, что если будет работать быстрее и лучше, то его попросту сократят, потому что вместо трех простых рабочих нанимателю будет достаточно двух эффективных. Естественно, никто из рабочего класса никогда не задумывался о том, что производительность труда увеличила бы объемы производства и принесла бы больше прибыли собственнику.

– Меня больше всего поразило, что в «Капитале» Маркс 150 лет назад точно предсказал тот вид социализма, который существует в Германии сегодня.

– С этим я соглашусь. Таких экономистов очень мало, которые занимались предсказаниями. В основном, каждый писал про свое время, но не давал прогнозов на будущее. А возвращаясь к вашим опасениям о пустых прилавках, замечу, что пока мы не прибегали к жестким управленческим решениям и не использовали имеющиеся репрессивные инструменты. Да и не хотим, если честно. Напротив, за последние два года мы помогли производителям выстроить с основными торговыми сетями, которые входят в отраслевую ассоциацию АКОРТ, на мой взгляд, очень конструктивные отношения.

В том числе за счет введения таких современных экономических инструментов, как Кодекс добросовестных практик. Этот документ уже признали все отраслевые союзы и ассоциации производителей и потребителей, что позволяет им большинство проблем между собой решать без участия государства. Да, мы можем оказывать какие-то консультативные услуги, давать советы, рекомендации, но партнеры сами друг с другом договариваются.

И надо отдать должное эффективности такого прямого взаимодействия. За последние полтора года нареканий к торговым сетям стало значительно меньше. Тем не менее Минпромторг разработал меры поддержки малых форматов торговли, которые нашли отражение в Стратегии развития торговли до 2020 года. Этот документ уже получил одобрение Правительства и с учетом всех поправок и пожеланий должен быть подписан уже в этом году.

– У нас долго шли споры о целесообразности вступления в ВТО. Скажите, если бы мы не были членами ВТО, сегодня нам было бы проще бороться с последствиями санкций или, наоборот, сложнее?

– Провокационный вопрос. Вступать в ВТО точно нужно было, и нет никакого сомнения, что мы поступили правильно. И было бы вообще идеально, если бы это случилось еще 19 лет назад, когда мы только начали переговоры по данному вопросу. Ведь чем дальше это событие оттягивалось, тем хуже условия нам предлагали. Но условия, которые мы в конце концов приняли, все равно дали нам возможность проводить промышленную политику таким образом, чтобы основные, базовые отрасли промышленности гарантированно не пострадали от свободной конкуренции. При этом мы заранее предвидели, что нам по ряду позиций нужно будет менять условия, и сразу оговорили это. Благодаря этому 10 июля 2014 года в секретариат ВТО было направлено заявление о том, что мы резервируем за собой право, начиная с января 2015 года, вступать в переговоры по изменению таможенно-тарифной политики.

Причем по каким-то позициям мы говорим, что уже сегодня имеем возможность повысить тариф до уровня связывания. Мы на это и раньше имели право, но не пользовались. Зато по другим позициям, наоборот, можем снизить таможенные пошлины, скажем, на комплектующие и сопутствующие материалы. И, поскольку это очень кропотливый труд, мы уже сейчас приступили к диалогу с отраслевыми объединениями, чтобы успеть сформировать переговорную позицию к январю.

– Я правильно вас понимаю, что вхождение в ВТО не связывает Минпромторгу руки настолько, что ведомство не сможет регулировать экономические процессы по своему усмотрению? Определенная степень свободы у вас остается?

– Абсолютно верно. К тому же нам никто не ограничивал госзакупки, а это огромный объем средств, направляемых в экономику. Т.е. мы благодаря регулированию госзакупок можем создавать серьезные преференции для российского производителя. Важно, что все это укладывается в рамки ВТО. Мы не учли сразу, когда вступали, какие-то нюансы, а поскольку было муторно и сложно пересматривать параметры по штучным позициям, мы просто не стали настаивать. А сейчас считаем, что настало время произвести необходимые точечные настройки.

– Недавно состоялось первое слушание закона «О промышленной политике». А зачем он вообще нужен? Не проще сохранить полную свободу, что хочу, то и произвожу, полностью открытый рынок?

– Даже в Китае, если вы, как инвестор, хотите прийти и построить металлургический завод, вам запретят, просто не дадут построить. Потому что в Китае есть отраслевые балансы, и они ведут эти отраслевые балансы.

– А в Германии?

– В Германии, с учетом уже сложившейся свободной рыночной экономики, предприниматель давно идет в тренде, который, опять же, формирует правительство, но без запретов.

– Вот я вас и поймал. Значит, существует две полярные модели: свободный рынок и плановая экономика. Китайцам, как я понимаю, удается лавировать, сочетая плановую экономику и свободный рынок.

– Условно свободный.

– К чему это приведет, посмотрим через несколько лет, потому что у них наблюдается пугающее замедление темпов роста ВВП. Что такое свободный рынок, мы наблюдаем на протяжении уже 100 лет в Западной Европе, Америке и т.д. У меня есть ощущение, что последние полтора-два года в России возникла какая-то ностальгия по советским временам. И, когда я слышу: «промышленная политика», я немножко пугаюсь – не начнете ли вы мне опять запрещать строить металлургические заводы, открывать рыбные хозяйства, планируя за меня мою деятельность? И так уже предпринимательскую инициативу задавили, а вы еще и политику под это подводите?

– Все инструменты, которые заложены в закон «О промышленной политике», не в ограничении, а в создании возможностей. Этот документ создает единую правовую базу, которая четко определяет правила, принципы и механизмы государственного стимулирования развития промышленности. Вот лишь некоторые новеллы этого закона: специальные инвестконтракты; налоговые льготы и преференции для новых комплексных проектов; механизм возвратного финансирования долгосрочных займов на конкурентоспособных условиях; новые принципы субсидирования НИОКР, предусматривающие обязательства со стороны бизнеса по выпуску определенных объемов продукции с использованием полученных результатов интеллектуальной деятельности; создание Государственной информационной системы промышленности для контроля за состоянием промпроизводства и выстраивания системы отраслевых балансов.

Закон тесно связан с уже принятой подпрограммой по индустриальным паркам, и сейчас активно обсуждается проект постановления Правительства о компенсации субъектам Федерации затрат на создание инфраструктуры таких парков через возмещение части федеральных налогов, уплаченных резидентами. Реалии таковы, что сегодня у наших предприятий просто нет возможности обновлять основные фонды. Потому что рентабельность настолько низкая, что у компаний не остается прибыли, чтобы модернизировать и развивать свое производство.

– Просто все облагается налогом, и только потом, после обложения налогами, остатки идут на научные изыскания, на новое оборудование...

– Почему? У нас сегодня есть возможность не облагать налогом НИОКР.

– А новые станки?

– А если вы берете новые станки, то, соответственно, вы не платите налог на имущество, у вас ускорена амортизация. Поэтому самое главное препятствие сегодня не налоги, а доступность финансового капитала. У нас предприятия не в состоянии кредитоваться по нормальным процентным ставкам.

– А разве закон «О промышленной политике» может заставить банки давать кредиты по низким ставкам?

– Он не должен заставлять, но может предоставлять возможность. И Федеральным законом «О промышленной политике» предусмотрено создание Фонда развития промышленности. Банки боятся выдавать кредиты в отсутствие проектно-сметной документации по проекту и завершенной опытно-конструкторской работы (ОКР). Фонд же будет финансировать предприятия по льготным процентным ставкам (инфляция минус 1 процент или не выше уровня инфляции) как раз на завершение ОКР и проектно-изыскательских работ. И потом, когда предприятие обратится в банк с полным комплектом готовой документации, тот, естественно, особенно под государственные гарантии, уже с большей охотой выдаст кредит по минимальной процентной ставке. Поэтому мы считаем, фонд будет очень серьезным вспомогательным инструментом для предпринимательства. Сейчас уже начинается наполнение его средствами. Как минимум 16 млрд рублей будет внесено до конца года. И это только одна из мер господдержки.

– А другая?

– Я называл ее раньше – это специальные инвестиционные контракты. До 2025 года они будут подписываться между федеральной властью, исполнительной властью субъектов РФ и инвестором. Согласно этим контрактам инвестор берет на себя обязательства социального порядка и производства определенных объемов продукции, а государство гарантирует неизменность условий ведения бизнеса для инвестора, в том числе налоговых ставок, цен на землю и т.п.

– Это очень важно. У нас полно моногородов, ориентированных на тяжелое машиностроение, средмаш, тяжмаш, которые никогда не производили ничего для потребительского рынка. Этот механизм, про который вы говорите, может позволить переориентировать моногорода на производство, ориентированное на потребительский рынок?

– Про моногорода – это отдельная тема, которая имеет свои проблемы и свои решения. Я знаю это не понаслышке, т.к. в 2009 году на тот момент председателем Правительства Владимиром Путиным я был назначен руководителем комиссии по Пикалево. Запомнил этот проект на всю жизнь. Представляете, рядом в Тихвине, всего в 14 км, строился завод транспортного машиностроения по производству вагонов. Мы были готовы за государственный счет переучить и подготовить специалистов других профессий в Пикалево и при отсутствии пробок возить их автобусами в Тихвин, но столкнулись с тем, что люди, жившие в Пикалево, нигде, кроме своего родного города, работать не хотели. А это уже вопросы мобильности и ментальности, с ними ничего не сделаешь.

– У меня сейчас большинство друзей привозят из-за границы, вы удивитесь, не экзотические фрукты, не сувениры, не золото и серебро, а лекарства. Потому что по разным данным, официально публикуемым, публично доступным, в наших аптеках продается от 30 до 80 процентов фальсификата. Ладно, когда это фальсифицированная валерьянка, но может быть фальсифицированный антибиотик, а еще хуже – химиотерапия для онкобольных. В массовом порядке – это катастрофа для человеческих жизней. Неужели вы не можете придумать способ идентификации фальсификата? Какой-нибудь чип? Сертификат соответствия, как мы с вами понимаем, – это полная ерунда.

– Сразу оговорюсь, что Минпромторг аптеки не контролирует и не курирует – это все в ведении Минздрава. Если вам интересно, я выскажу свое частное мнение. На мой взгляд, должен быть более жесткий лабораторный контроль как при поставках, так и при закупках любых лекарственных препаратов. То есть на уровне производственной линии Минпромторг знает, как ужесточить контроль, и делает это ежегодно. Более того, с 1 января 2014 года мы живем по стандарту GMP (Good Manufacturing Practice – «надлежащая производственная практика») – это такая система норм, правил и указаний в отношении производства. У нас есть соответствующий инспекторат, который имеет возможность проверять и лицензировать предприятия, соответствующие этому стандарту. А вот что касается поставок, особенно импортных, тут, мне кажется, нужна отдельная лаборатория, через которую необходимо пропускать все препараты перед тем, как они попадают на прилавок.

– Я живу в Малаховке и по традиции в воскресенье езжу на рынок. Недавно в обычном ларьке, где продают колбасы и сыры, вижу паштет из гусиной печени. Спрашиваю, простите, это что, фуа-гра? В ответ полное непонимание. Попросил сертификат. Точно, фуа-гра. После запрета на фуа-гра появляется вкуснейшая, великолепная российская фуа-гра на малаховском рынке. Страна парадоксов.

– Думаю, дальше вы спросите меня о санкциях: хорошо это или плохо? Вообще всегда плохо, если кто-то кого-то пытается в чем-то ограничить. Но для нас, россиян, порой это даже на пользу. Мне кажется, что иногда нас просто необходимо как-то встряхнуть, поставить в экстремальные обстоятельства. Вот Правительство уже несколько лет призывает сограждан покупать товары российских производителей, но призывам народ не слишком доверяет. А зря! Вы себе не представляете, какое количество вкусных качественных продуктов выпускается нашими соотечественниками здесь, в России. В Геленджике мне запомнилась встреча с одним предпринимателем. В Москве он был успешным, состоятельным человеком, но продал столичный бизнес, уехал в Краснодарский край с семьей и организовал там свое хозяйство. Производит вино и сырные деликатесы. Я попробовал все сорта его сыра – и средний, и премиум-сегмент. Я, опять же, не великий ценитель сыров, но сравнить было интересно. И, честно говоря, не отличил я вкус его сыров от иностранной продукции в наших магазинах. То же самое можно сказать и про краснодарские вина.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > minpromtorg.gov.ru, 9 октября 2014 > № 1197192 Денис Мантуров

В России будут созданы все условия для прихода зарубежных инвесторов на отечественный рынок недвижимости, независимо от политической ситуации. Об этом заявил министр строительства и жилищно-коммунального хозяйства России Михаил Мень на международной инвестиционной выставке EXPO REAL в Мюнхене.

По словам главы Минстроя России, в сфере строительства и ЖКХ ведомство формирует новые условия для инвесторов - актуализирует законодательную базу, гармонизирует строительные нормы и правила с европейскими нормативами.

«Мы стараемся наши рынки делать понятнее и прозрачнее для инвесторов, в том числе зарубежных. Мы расширяем возможности бизнеса в регионах: принято несколько государственных программ, в том числе «Жилье для российской семьи», которая будет реализовываться в большинстве субъектов федерации, и к участию в ней мы приглашаем, в том числе, иностранные компании», - рассказал М. Мень на пленарной дискуссии «Инвестиции в российскую недвижимость: новые условия - новые возможности».

Он подчеркнул, что министерство работает над тем, чтобы инвестиционный климат в нашей стране стал комфортным, сообщили в пресс-службе Минстроя РФ. «Сейчас мы активно снижаем административные барьеры в сфере строительства», - пояснил министр.

М. Мень также заявил, что в прошлом году на территории страны зарегистрировано порядка 465 тыс. действующих строительных организаций. Объем работ, выполненных по виду деятельности «Строительство», за первое полугодие 2014 года составил 2278,8 млрд рублей, построено 375,8 тыс. квартир.

«Эти результаты деятельности строительного комплекса имеют не только экономическое, но и важнейшее социально-политическое значение, поскольку эффективность его развития во многом определяет уровень экономической стабильности государства на настоящем этапе, закладывает фундамент прочности для более отдаленных перспектив хозяйственного потенциала страны», - подчеркнул М. Мень.

Наша справка

Международная специализированная выставка коммерческой недвижимости и инвестиций EXPO REAL проходит в Мюнхене в 17-й раз. Она будет работать с 6 по 8 октября. Ежегодно в мероприятиях форума участвуют более 30 тыс. экспонентов и более 2 млн посетителей.

В этом году в выставке примут участие 1665 участников из 34 стран. После Германии наиболее широко представлены Австрия, Голландия, Швейцария, Польша, Великобритания, Россия, Италия и США.

Свои проекты на EXPO REAL представят четыре региона РФ: Москва, Краснодар, Московская и Ленинградская области. Так, только российская столица представит проекты на сумму порядка 500 млрд рублей. Также свои стенды подготовили Минстрой РФ и Фонд содействия развитию жилищного строительства. Об участии в выставке заявили российские компании «Мортон», «Азимут», «РГ-Девелопмент», «ЮИТ-Санкт-Петербург», «Стройконсалтинг», группа ЛСР, O1 Properties и «Хелипорт».

Долой собак на ломе!

Кто выигрывает от неразумной конкуренции «на земле», накручивая закупочные цены на 600-1700 рублей на тонну

/Rusmet.ru, Ковшевный Виктор, НП НСРО “РУСЛОМ.КОМ”/ Нам нужна честная конкуренция !!! Нам нужны честные компании !…хорош говорить лозунги, лучше послушай правду, что происходит на земле, и почему независимым компаниям тяжело выживать, и некоторые из них вынуждены закрываться.

Дело в том, что в ряде регионов разница в ценах на закупаемый лом у независимых ломозаготовителей и дочерних компаний металлургических комбинатов составляет от 600 до 1700 рублей за тонну. Так например, cегодня в городе Сергиев Посад цена закупки ломов и отходов чёрных металлов составляет 7500 рублей за тонну, а цена у «дочерних» предприятий - 9200 рублей. В Ярославской области цена закупки составляет 8600 рублей за тонну, цена у «дочерних» предприятий - 9700-9900 рублей за тонну. Цены на лом в Подольском районе находятся в пределах 8500-8600 рублей за тонну, в то время как цена у «дочерних» предприятий - 9400 рублей за тонну. В Оренбургской области цена закупки составляет 8000 рублей за тонну, а цена у «дочерних» предприятий - 8600 рублей. Любой производственник сразу скажет “Зачем я вкладывал деньги в оборудование ??? Надо те же деньги было вложить в торговлю ломом и зарабатывать на чужом горе”. Здесь уместно вспомнить строчки из песни Владимира Высоцкого:

“Теперь позвольте пару слов без протокола.

Чему нас учит семья и школа?

Что жизнь сама таких накажет строго, (правильно?)

Тут мы согласны, скажи, Серега!”

Так вот… Без протокола: кого жизнь накажет строго?

Неразумное ценообразование разрушает рынок лома и не просто разрушает, а просто убивает его на корню. Никто не выигрывает от того, когда закупочные цены, устанавливаемые комбинатами для дочерних компаний, становятся значительно выше цен, устанавливаемых этими же комбинатами для независимых поставщиков.

Есть противостояние двух точек зрения на рынке: это спор производственников и спекулянтов.

Политика ценообразования металлургических комбинатов по отношению к независимым поставщикам непостоянна. Эта политика постоянно меняется. Комбинаты здесь, как слон в посудной лавке. Под час без злого умысла по факту происходит злоупотребление доминирующим положением на рынке и прямое нарушение антимонопольного законодательства. В результате независимым компаниям становится очень трудно.

Металлургические комбинаты заинтересованы в большем количестве заготовителей, а тут может сложиться впечатление, что иногда они хотят уничтожить всех. Или намеренно, в непростой период, когда каждая копейка на счету, встав утром с левой ноги, создают себе дополнительные траты на пустом месте. Или иногда к ценообразованию на лом допускают поклонников комедии “Собака на сене” Лопе де Веги, написанная в 1604 году. Название её стало крылатым выражением во многих языках. Полностью выражение звучит так: собака на сене, сама не ест и другим не дает. Поклонники этой комедии, как только их допускают к ценообразованию, сразу от души начинают реализовывать политику “собака на ломе”: и самим не заработать и другим не дать.

Конечно, это не так. Честная конкуренция на рынке лома возможна, но при одном условии. Надо просто открыть глаза. Необходим мониторинг цен на земле. Причем, необязательно его делать общедоступным – достаточно, что на его результатах будут строить свою закупочную политику заводы-потребители. Ценовые преференции для своих дочерних компаний невыгодны. И это заводы сами хорошо знают и понимают.

Кто возьмет на себя решение вопроса

НП НСРО “РУСЛОМ.КОМ”, которое представляет собой профессиональное сообщество переработчиков лома, обязано взять на себя ответственность по обеспечению работы такого мониторинга цен. Потому что мониторинг способствует достижению главной цели - установление порядка на рынке лома, при котором сотрудничество владельцев металлофонда c ломозаготовителями и потребителями лома приносит максимальную эффективность для всех сторон. Это значит, что при демонтаже устаревшего оборудования и металлоконструкций владелец металлофонда получает максимально высокие цены, потребители – качественный лом, а ломозаготовители – условия, при которых маржинальность находится на уровне 2000-2400 руб./т. При таких цифрах ломозаготовители с уверенностью смотрят в завтрашний день и готовы покупать новое оборудование для переработки. Таким образом, экономическая стабильность ломозаготовителей приведет к увеличению ломосбора, а значит –к стабилизации цен.

Одна из главных выгод для комбинатов состоит в снижении волатильности цен на лом. Небольшая разница в 100-300 рублей приводит к колоссальным потерям потребителей по году на уровне от 100 до 300 млн.руб. на каждом 1 миллионе тонн закупаемого лома.

Краткая справка о рынке черного лома

Для рынка лома черных металлов в настоящее время характерен депрессивно-инерционный сценарий развития: ломосбор снижается год от года, несмотря на колоссальный металлофонд, накопленный в стране. Так, в 2013 году в России для выплавки 69 млн. т. жидкой стали было использовано 33,5 млн. т. лома черных металлов. При этом объем заготовленного лома черных металлов в 2013 году снизился на 6% , по итогам первого полугодия 2014 года - на 3%. И эта тенденция ставит под сомнение выполнение стоящих перед металлургией задач по наращиванию объемов производства. Среди причин снижения ломозаготовки, основными являются непреодолимые барьеры, для сборщиков лома на земле: физических лиц и индивидуальных предпринимателей, обусловленных существующей нормативной, не отвечающей требованиям настоящего времени базой.

Роль НП НСРО “РУСЛОМ.КОМ”

Независимые ломозаготовители приглашаются к вступлению в НП НСРО “РУСЛОМ.КОМ” - Национальную саморегулируемую организацию переработчиков лома и отходов черных и цветных металлов, утилизации транспортных средств. В нее уже вошли независимые переработчики лома, а также потребители и ломозаготовительные сети ОАО «НЛМК», ОАО «Северсталь» и ЗАО «ОМК», крупные владельцы металлического фонда, такие как ОАО «РЖД» и ОАО «АВТОВАЗ». По состоянию на 2 октября 2014 года в Единый реестр приемных пунктов лома и транспортных средств на утилизацию вошло 277 площадок.

НП НСРО “РУСЛОМ.КОМ” регулярно взаимодействует с Правительством РФ, информируя о проблемах рынка и путях их решения.

В России назрела острая необходимость в совершенствовании законодательной базы, регулирующей рынок лома. Текущее законодательство регулирует только деятельность крупных компаний - переработчиков и поставщиков металлолома, ограничивая деятельность по первичному сбору, транспортировке металлолома частными лицами и индивидуальными предпринимателями.

По оценке, до 50% ломозаготовительных компаний работают нелегально, не имея лицензий, не платя в полном объеме налогов, не выполняя экологических требований и условий по охране и защите труда работников. Ужесточение государственного контроля и ответственности в рамках лицензирования органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации деятельности по заготовке и переработке металлолома создало предпосылки для ухода частной инициативы в «серый» и «черный» сегменты рынка, привело к появлению «сервисных» компаний, способствовало коррупции на местном уровне со стороны местной власти и правоохранительных органов.

Для исправления ситуации и решения накопившихся в отрасли проблем необходимо внести комплексные изменения в нормативно-правовые акты, регулирующие оборот металлолома, по следующим направлениям:

замена лицензирования на институт обязательного саморегулирования отрасли;введение различных правил для сектора промышленной переработки лома и сектора частного сбора и перевозки;определение права и правил для частных лиц и индивидуальных предпринимателей по сбору металлолома;стимулирование сбора вторичного сырья за счет освобождения частных сборщиков от налога на доходы физических лиц и введение альтернативных видов налогообложения (патентная система, вмененный налог и другие);упрощение законодательства в сфере обращения с ломами черных и цветных металлов, ликвидация излишнего регулирования отрасли устаревшими нормативными актами.

НП НСРО “РУСЛОМ.КОМ” проводит ежедневный мониторинг объемов рынка по всей территории России и регулярно публикует свои оценки в центральных и региональных газетах, участвует в ТВ-программах ТВ-Центр, РБК-ТВ, РТР-24 (Вести), выступает по радио Коммерсант-ФМ, Бизнес ФМ. Эксперты НП НСРО “РУСЛОМ.КОМ” участвуют в выполнении работ по анализу и прогнозу металлургических рынков для Минпромторга РФ.

Отдельной задачей НП НСРО “РУСЛОМ.КОМ” является старт в России комплексных программ утилизации в транспортном машиностроении. Эти программы создают мотивацию спроса для владельцев транспорта по принципу “Новое взамен на старое!”, а ломопереработчики получают плату за утилизацию.

Госдума единогласно приняла в первом чтении законопроект «О промышленной политике».

Проект Федерального закона «О промышленной политике» единогласно был принят в первом чтении на состоявшемся сегодня, 7 октября, пленарном заседании Государственной думы России.

Разработанный Министерством промышленности и торговли РФ законопроект прошел широкую общественную экспертизу, был поддержан большинством субъектов РФ, бизнес-сообществом и профильными комитетами Госдумы.

Ключевые новации законопроекта предполагают: заключение специальных инвестиционных контрактов; налоговые льготы и преференции для новых комплексных проектов; механизм возвратного финансирования долгосрочных займов на конкурентоспособных условиях; новые принципы субсидирования НИОКР; создание Государственной информационной системы промышленности для контроля над состоянием промпроизводства и выстраивания системы отраслевых балансов.

В рамках рабочего визита в Ульяновскую область министр промышленности и торговли РФ выразил благодарность депутатскому корпусу Государственной Думы за конструктивную работу над законопроектом «О промышленной политике» и единогласное принятие документа в первом чтении.

Закон «О промышленной политике» станет нормативной основой для новой индустриализации, для проведения структурной реформы, направленной на опережающее развитие обрабатывающих отраслей.

Минпромторг намерен обновить состав членов Общественного совета в IV квартале 2014 года.

Изменения пройдут в соответствии со Стандартом деятельности общественных советов при федеральных органах исполнительной власти, который предполагает обязательную ротацию членов совещательно-коллегиальных органов каждые три года.

Общественный совет при Минпромторге был создан из опытных и авторитетных отраслевых экспертов, представителей реального сектора экономики, научно-исследовательских и конструкторских организаций, бизнес-сообществ из различных регионов России.

«В русле работы по реализации концепции открытости положение об Общественном совете приведено в соответствие со стандартом деятельности общественных советов при федеральных органах исполнительной власти. На четвертый квартал текущего года запланирована ротация членов Общественного совета при Минпромторге», – заявил первый заместитель министра промышленности и торговли России Глеб Никитин.

В рамках работы министерство регулярно проводит совместные с Общественным советом слушания по приоритетным направлениям деятельности, где обсуждаются ключевые законодательные инициативы. Так, 15 апреля на заседании Общественного совета обсуждался и был одобрен проект Федерального закона «О промышленной политике в Российской Федерации». На этом же заседании рассматривались проекты стратегий развития черной и цветной металлургии на 2014–2020 годы и до 2030 года.

Также в рамках деловой программы Третьего Международного форума «Технологии в машиностроении – 2014» 13 августа в Жуковском состоялось совместное выездное заседание общественных советов при Минпромторге, Росстандарте и Ростехнадзоре. Участники встречи обсудили вопросы повышения роли стандартизации и переход промышленности на принципы наилучших доступных технологий (НДТ).

Помимо Общественного совета, взаимодействие Минпромторга с референтными группами – представителями промышленных предприятий, отраслевых ассоциаций, инвесторов и экспертов – ведется через три профильных совета. Совет по инжинирингу и промышленному дизайну ориентирован на взаимодействие с экспертами по данному направлению, Стратегический совет по инвестициям в новые индустрии нацелен на работу с высокотехнологичными секторами и отраслями экономики, Координационный совет по промышленности выстраивает взаимодействие с субъектами РФ.

В ближайшее время Минпромторг планирует расширить географию присутствия регионов при реализации государственной промышленной политики. Таким образом, в новом составе Координационный совет будет включать в себя представителей более чем 75 российских субъектов (на данный момент их 65).

Минпромторг представил публичную декларацию целей и задач ведомства.

Минпромторг в рамках внедрения внутри ведомства механизмов и принципов системы «Открытое правительство» утвердил декларацию целей и задач до конца текущего года. Отчет о проделанной работе в рамках реализации Концепции открытости федеральных органов исполнительной власти на совещании с участием министра Михаила Абызова представил первый заместитель главы Минпромторга Глеб Никитин.

«Рабочей группой по внедрению в Минпромторге механизмов и принципов системы «Открытое правительство» была разработана публичная декларация целей и задач министерства, проведено их общественное обсуждение и обеспечено экспертное сопровождение. Итоговый документ не только глубоко и всесторонне передает содержание деятельности нашего ведомства, но понятен всем целевым аудиториям, – отметил Глеб Никитин. – В своей работе мы придерживались основной концепции «Открытого правительства» – сделать работу министерств понятной для граждан, донести простым языком перечень всех задач, которые реализуются нами в интересах налогоплательщиков».

В итоговой публичной декларации отражены четыре направления деятельности Минпромторга на 2014 год: развитие отраслей промышленности путем повышения уровня их конкурентоспособности и модернизации технологической базы; развитие внутренней торговли и потребительского рынка; развитие внешнеэкономической деятельности и содействие экспорту российской продукции; управление интегрированными структурами.

По каждому из направлений сформулированы стратегические задачи, представлены результаты деятельности министерства в 2013 году, тактические задачи на 2014 год, обозначены ключевые индикаторы. С учетом отраслевой специфики и широкого перечня функций Минпромторга России в публичной декларации в сжатом виде присутствует информация и по остальным направлениям деятельности, по стратегическим документам. Для иностранных инвесторов и партнеров разработана англоязычная версия публичной декларации.

Для эффективного взаимодействия с референтными группами при министерстве действуют три профильных совета: Координационный совет по промышленности, направленный на взаимодействие с субъектами РФ, Совет по инжинирингу и промышленному дизайну, ориентированный на взаимодействие с экспертами по данному направлению, а также Стратегический совет по инвестициям в новые индустрии, нацеленный на работу с высокотехнологичными секторами и отраслями экономики.

В ближайшее время рабочая группа Минпромторга при участии представителей трех советов приступит к разработке аналогичной ежегодной декларации на 2015 год.

Александр Новак: «Реализация проектов федерального значения накладывает на энергетиков СЗФО особую ответственность".

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак провел совещание по подготовке Северо-Западного Федерального округа к осенне-зимнему периоду.

Министр энергетики отметил, что в СЗФО решается несколько вопросов федерального значения, часть из которых находятся на особом контроле Президента России. К их числу относятся: обеспечение работоспособности энергосистемы Калининградской области в режиме изолированной работы и электроснабжения объектов Чемпионата мира по футболу в 2018 году в Санкт-Петербурге и Калининграде, строительство регазификационного СПГ-терминала на территории Калининградской области, разработка перспективных месторождений в Мурманской области, реализация программы замещения старых мощностей и модернизации оборудования, ввод новых мощностей генерации в рамках ДПМ и некоторые другие.

«Участие в реализации этих проектов накладывает на энергетиков Северо-Запада особую ответственность. Но при этом нельзя забывать, что главная наша задача – это недопущение массовых отключений энерго- и теплоснабжения потребителей», - заявил Александр Новак.

Глава Минэнерго отметил, что в этом году прогнозируются более низкие, по сравнению с прошлым годом, температуры, что предъявляет особые требования к надежности работы оборудования.

Комиссии Минэнерго России и комиссии органов исполнительной власти субъектов РФ проверят готовность предприятий к прохождению ОЗП в период с 1 октября по 15 ноября. Те предприятия, которые к этому времени не выполнили необходимый комплекс подготовительных мероприятий, рискуют остаться без паспорта готовности.

Александр Новак обратил внимание участников совещания на необходимость выполнения графика по повышению уровня оснащенности резервными источниками энергоснабжения до 100% к 2016 году.

Еще одна важная тема подготовки к зиме – платежная дисциплина. На рынке тепла в СЗФО долг составляет 18 млрд. руб., на ОРЭМ – 4,5 млрд. руб.

«Прошу коллег остановиться на причинах сохранения задолженностей, а также на мерах по борьбе с ними, которые применяются в регионах и компаниях», - призвал Министр энергетики.

Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев призвал Минстрой и руководителей регионов ускорить работу по переселению людей из ветхого и аварийного жилья, а также введение финансовой ответственности за нарушения в этой сфере.

«Должна действовать финансовая ответственность, причем по всей вертикали: от субъектов до муниципальных властей и конкретных подрядчиков по заключенным договорам. Сейчас по поручению правительства проводится работа по заключению соглашений с руководителями регионов, которые предусматривают финансовую ответственность за целый ряд нарушений. Эта работа должна быть завершена в ближайшее время», - приводит слова Д. Медведева информационное агентство «Интерфакс».

Премьер отметил, что в некоторых регионах новое жилье строится с нарушением стандартов, и подчеркнул недопустимость того, чтобы люди «переезжали из одних аварийных квартир в другие аварийные квартиры».

«Это худшая дискредитация программы», - подчеркнул премьер.

Глава правительства также указал на необходимость ускорить реализацию программы по переселению людей из ветхого и аварийного жилья. Он напомнил, что в текущем году из аварийных квартир должны переехать 212 тыс. граждан России.

Правительство одобрило подготовленную Минпромторгом стратегию развития торговли.

Министр промышленности и торговли России Денис Мантуров сегодня на заседании Правительства РФ представил Стратегию развития торговли до 2020 года. Документ направлен на создание многоформатной торговли, в первую очередь мобильной, которую планируется выделить в отдельную категорию. Стратегия получила одобрение премьер-министра, и ее реализация может стартовать уже в этом году.

Глава Минпромторга подчеркнул в своем докладе, что необходимость структурных изменений в товаропроводящей системе назрела из-за наметившейся тенденции снижения темпов ее роста. Если в 2011 году объем розничной торговли вырос на 7,1%, то в 2013 году – лишь на 3,9%, что обусловлено в первую очередь фундаментальными причинами – замедлением роста доходов граждан и склонностью населения к накоплению сбережений. Но немаловажную роль в этом, по мнению министра, сыграли и отраслевые факторы: наметился рост сетевой торговли, которая стала забирать себе долю оборота других торговых форматов, из-за чего те перестали развиваться.

«Для сбалансированного развития производства необходимы все форматы торговли, в первую очередь нестационарной мелкорозничной: ярмарки, сельскохозяйственные и оптовые продовольственные рынки. Это основная инфраструктура для сбыта продукции мелких и средних производителей, которые не имеют возможности поставлять крупным сетям большие партии товара, произведенного и упакованного по единым стандартам, – отметил Денис Мантуров. – Развитие мобильной торговли, в свою очередь, создает дополнительный спрос на коммерческий транспорт и производство кузовов со специализированным торговым оборудованием. Это стимулирует появление малых предприятий сервиса и сопутствующих услуг и так далее».

Основные подходы и целевые показатели стратегии, а также план мероприятий по ее реализации согласованы экспертным советом при Правительстве, сейчас уже создается консультативная рабочая группа. Минпромторг рассчитывает, что все необходимые согласования удастся завершить до конца текущего года, чтобы сразу же дать старт данной программе.

На первом этапе реализации стратегии до 2016 года должна быть проведена корректировка нормативной базы и регуляторных инструментов, касающаяся всех форматов торговли. Минпромторг уже подготовил изменения в Федеральный закон «О розничных рынках и о внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации», разрешающие субъектам РФ отодвинуть срок принудительного перевода сельхозрынков внутрь капитальных зданий до 1 января 2020 года. Согласованная версия законопроекта внесена на рассмотрение в Правительство.

Кроме того, Минпромторг разработал законопроект, которым предусматривается выделение мобильной торговли в отдельную категорию с утверждением Правительством упрощенного порядка ее регулирования. Проект в целом одобрен предпринимательским сообществом, и сейчас происходит его доработка с учетом комментариев экспертов.

Также завершается публичное обсуждение инициативы Минпромторга по изменениям в законе о торговле. Они нацелены на создание прозрачных и единообразных принципов регулирования сегмента нестационарной торговли (предлагается уточнить все процедуры – от формирования схем размещения торговых объектов до оформления и продления договорных отношений с хозяйствующими субъектами), а также внедрение нового принципа «если меняется место, то сохраняется бизнес». Концепция изменения поддержана основными предпринимательскими объединениями.

Все форматы торговли, развитию которых уделяется внимание в стратегии, формируют некую матрицу. При этом основным инструментом стимулирования региональных органов власти к развитию торговли станут нормативы обеспеченности населения площадью торговых объектов. Этот подход будет реализовываться в рамках второго этапа выполнения стратегии, который должен обеспечить для каждого типа населённых пунктов равные условия для конкуренции разных торговых форматов.

Минпромторг предлагает дифференцированный подход, предусматривающий разработку трех типов нормативов: для торговых объектов местного значения, в зависимости от масштаба населенного пункта, норматив по количеству рынков и ярмарок и норматив по количеству хозяйствующих субъектов на определенной территории. При этом предлагается сделать эти нормативы обязательными и установить их в качестве ключевых показателей эффективности (KPI) для оценки работы органов власти субъектов РФ по развитию конкуренции в сфере торговли.

Совет потребителей ФСК ЕЭС обсудил оплату услуг по передаче электроэнергии и внедрение инновационных технологий в ЕНЭС.

Cостоялось третье заседание Совета потребителей Федеральной сетевой компании. Во встрече приняли участие представители общественных и научных организаций, малого и среднего бизнеса, энергосбытовых компаний, а также потребителей Федеральной сетевой компании.

По словам Председателя Правления ФСК ЕЭС Андрея Мурова, благодаря регулярным встречам с представителями бизнеса и потребителями компании удается обсудить актуальные проблемы и синхронизировать свои усилия для более эффективного взаимодействия участников электроэнергетического рынка.

Одной из ключевых тем заседания стало обсуждение юридического заключения ФСК ЕЭС на проект постановления Правительства РФ по вопросам определения обязательств потребителей по оплате услуг по передаче электрической энергии с учетом оплаты резервируемой мощности и взаимодействия субъектов розничных рынков электрической энергии. Участники обсудили возможные пути сокращения объема неиспользуемых сетевых мощностей и повышения ответственности со стороны потребителей при подаче заявки на технологическое подключение.

В ходе мероприятия стороны ознакомились с основными положениями Программы инновационного развития ФСК ЕЭС и достигнутыми результатами в ходе ее реализации, а также определили возможные направления финансирования внедрения инновационных технологий в Единую национальную электрическую сеть.

В завершении участники мероприятия рассмотрели итоги проведения технологического и ценового аудита по инвестиционным проектам Федеральной сетевой компании в 2013 и в 2014 гг.

Следующее заседание планируется провести во второй половине ноября 2014 года.

***

Совет потребителей компании создан в соответствии с поручением Президента РФ Владимира Путина, озвученным на Петербургском международном экономическом форуме в июне 2013 года. Новая структура обеспечивает учет мнения потребителей при принятии решений, влияющих на стоимость товаров и услуг ФСК как естественной монополии.

Совет является коллегиальным органом, в котором представлены интересы всех групп потребителей, общественных объединений и предпринимательских ассоциаций. На его площадке обсуждаются вопросы, связанные с реализацией ФСК ЕЭС стратегии развития электросетевого комплекса РФ, в частности – доступность энергетической инфраструктуры, эффективность операционной и инвестиционной деятельности компании, ее информационная открытость и публичный контроль.

Заседания Совета проводятся не реже одного раза в квартал.

Вводимые против России санкции не повлияют на экономические выгоды от вступления Армении в Евразийский экономический союз, сказал депутат Национального Собрания от правящей Республиканской партии Армении, глава комиссии по финансово-кредитным и бюджетным вопросам Гагик Минасян. «Санкции, введенные против Москвы, не относятся к другим участников ЕАЭС, а наоборот, открывают новые возможности для увеличения экспорта в Россию», - сказал Минасян. По его словам, после вступления в Евразийский союз к этой возможности добавится ряд других преимуществ. «Первый вопрос заключается в освобождении от пошлин, как на импорт, так и на экспорт, так как если Армения имеет пошлины только на импорт, то в России существуют также экспортные пошлины, которые весьма значительны, особенно для такой страны как Армения», - подчеркнул Минасян. По его словам, это имеет особое значение для армянской экономики, в частности, импорта газа, нефтепродуктов и необработанных алмазов, хотя Армении удалось немного продвинуться в этом направлении, подписав с Россией ряд соглашений и договоров, по которым для армянской стороны сейчас созданы те же условия, что и у членов Таможенного союза. «Следующий вопрос – это введение единых санитарных норм на животные и растительные продукты. Это очень важно, так как в последнее время санитарные требования стали серьезным инструментом торговых войн различных стран. Таким образом, армянские хозяйствующие субъекты смогут избежать проблем на более чем 150-миллионном потребительском рынке», - сказал Минасян. По словам депутата, еще одно важное преимущество - это отложенная выплата налога на добавочную стоимость. «После вступления Армении в Таможенный союз, выплата налога на добавочную стоимость должна будет осуществлена до 20-ого числа следующего месяца после ввоза товара в страну, что дает хозяйствующим субъектам от 20 до 50 дней, на реализацию своих товаров. Это небольшой срок, но в сравнении с нынешним сроком в один день – это хорошая возможность для хозяйствующих субъектов, имеющих проблемы с оборотными средствами», - сказал Минасян. Россия, Белоруссия и Казахстан подписали 29 мая в Астане договор о Евразийском экономическом союзе, он вступит в силу с 1 января 2015 года. Премьер-министр Армении Овик Абрамян сообщал 10 июля, что соглашение о вступлении Армении в ЕАЭС будет подписано до конца октября. Накануне появилось сообщение о том, что президент РФ Владимир Путин принял предложение правительства подписать договор о вступлении Армении в ЕАЭС. Армения. Казахстан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 26 сентября 2014 > № 1188132

Сначала цели, потом обременения

25 сентября в Москве прошел круглый стол «Оценка эффективности дополнительного обременения при выдаче квот на вылов водных биологических ресурсов».

Организаторами мероприятия выступили Аналитический центр при Правительстве РФ и медиахолдинг «Фишньюс» при поддержке «Открытой отрасли». Руководители рыбохозяйственных ассоциаций и предприятий России, производители перерабатывающего оборудования, представители федеральных органов власти и субъектов РФ за круглым столом обсудили необходимость обременительных мер для пользователей ВБР, возможные механизмы и последствия обременения для рыбной отрасли.

Как сообщает корреспондент Fishnews, специалисты Аналитического центра, проанализировав зарубежный опыт наделения квотами, пришли к выводу, что в целом практики дополнительного обременения рыболовной отрасли в мире нет. «Встречаются разные подходы, однако дополнительных мер, чтобы чем-то обременять и усложнять рыболовный промысел, мы не обнаружили», – рассказала замначальника управления экспертно-аналитических работ Елена Разумова. Применение обременительных механизмов по аналогии с нефтедобывающей промышленностью для рыболовства может обернуться оттоком инвестиций, предупредила она.

Проблема дополнительных обязательств для рыбаков связана с тем, что несмотря на прямое поручение Президента России от 21 марта 2013 г. приоритетные направления развития отрасли до сих пор не определены, считает руководитель Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров Александр Фомин. В стратегических программных документах отсутствуют ориентиры, показывающие, чего в принципе государство хочет от рыбаков. Отсюда и хаотичные, а порой и вовсе абсурдные попытки изменить систему наделения квотами. Между тем навязываемые варианты – «квоты под киль», «квоты под переработку» – чужды рыболовству.

«У нас сегодня нет ответов на вопросы, сколько рыбы нужно ловить, экспорт – это хорошо или плохо, нет ориентира по ассортименту производимой продукции с учетом спроса и российского, и зарубежного, нет сырьевых ориентиров – сколько нужно поставлять на внутренний рынок, сколько экспортировать и сколько импортировать», - указал президент ВАРПЭ.

По словам Александра Фомина, рыбакам, желающие вести промысел, на сегодняшний день выставлены довольно жесткие условия. Это соблюдение правил рыболовства, обязательное освоение минимум 50% квоты, запрет отключения ТСК, доставка уловов в порт. Нарушение любого из этих требований чревато изъятием квоты, а значит, потерей бизнеса. Кроме того, рыбодобывающие предприятия платят налоги и нередко, особенно когда выполняют функции градообразующего предприятия, добровольно несут значительную социально-экономическую нагрузку.

Однако в Росрыболовстве полагают, что при существующей нормативно-правовой базе потенциал развития отрасли исчерпан, и выход видят в изменениях правил игры, направленных на то, чтобы оставить в отрасли только тех пользователей, «которые могут эффективно распоряжаться ресурсом». Предложения профильного ведомства и связанные с ними ожидания озвучил начальник управления организации рыболовства ФАР Андрей Горничных.

Так, повышение порога освоения квоты до 70% призвано способствовать росту вылова, а освоение 70% квоты на собственных или взятых в лизинг судах – очистить отрасль от «рантье». Запрет на промысел в российской экономзоне для нерастаможенных судов должен увеличить доход портов. Технические ограничения для судов, работающих по прибрежной квоте, по замыслу авторов инициативы, станут гарантией поставки уловов на берег. «Ложка меда» для рыбаков – предложение увеличить срок закрепления долей квот.

Заместитель губернатора Сахалинской области Сергей Подолян поинтересовался, чем являются эти новшества – идеей или позицией ведомства». «Пока это на уровне идеи, – признал Андрей Горничных. – Позиция должна быть хотя бы официально сформулирована. Пока окончательное решение не принято внутри ведомства, это все набор идей».

«Никакой эффективности в дополнительных обременениях нет, – озвучил мнение правительства Сахалинской области Сергей Подолян. – Я увидел в этих идеях много хороших государственных провокаций, по которым, наверное, у каждого из здесь присутствующих есть свое мнение. Надо отдать должное Росрыболовству, провокации должны быть. Коллеги уже давно обсудили отношение к этим идеям, нам непонятны цели, которые ставит перед нами государство», – уточнил вице-губернатор островного региона.

Категории обременения – это очень тонкая материя, предостерег председатель комитета рыбохозяйственного комплекса Мурманской области Олег Заболотский. Он указал, что различные типы рыболовства: прибрежное, океаническое, на внутренних водоемах – требуют разного подхода, не говоря уже о локальных особенностях. «Возьмем прибрежное рыболовство, во всех регионах специфика своя: в Мурманской области – одна, в Архангельской области – другая, в Карелии – третья, что уж говорить о Дальнем Востоке. Если мы разработаем унифицированные правила, они придавят весь рыбохозяйственный комплекс», – заявил представитель Северного бассейна.

«У нас закон называется «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов», и он очень хорошо справляется с задачей регулирования именно рыболовства и сохранения ВБР. Если бы было необходимо, наверное, он бы изначально назывался «О рыболовстве, переработке, судостроении и сохранении водных биологических ресурсов», – обратил внимание президент Ассоциации добытчиков краба Дальнего Востока Александр Дупляков. – Рыбаки не понимают, чего от них хотят все новыми обременениями. Все задачи, которые государство пытается решить за счет обременений, касаются околорыболовных тем – это и переработка, и логистика, и образование».

Подводя итоги обсуждения, Елена Разумова отметила, что дискуссия была крайне продуктивной. «Для себя мы поняли, что действительно обременение в том виде, в котором мы имеем госпрограмму и цели, наверное, неэффективно, но в целом, когда государство определится со своими приоритетами, конечно, сигналы рынку должны даваться заблаговременно», – заключила она.

«Очень важно, что обсуждение ключевых для рыбной отрасли вопросов состоялось именно на площадке Аналитического центра при Правительстве РФ, – подчеркнул председатель совета директоров медиахолдинга «Фишньюс» Эдуард Климов. – Хочу выразить благодарность аналитическому центру за то, что он взялся за такую интереснейшую проблему. Я очень надеюсь, что это продолжится, потому что тема абсолютно бездонная».

Сформированные по итогам круглого стола предложения экспертов в виде доклада будут направлены в Правительство Российской Федерации.

Из сетей – в сети. Без посредников

В Приморье реализуется проект по снижению розничных цен на продукцию местных рыбопереработчиков. Усилиями властей и бизнеса рыбные консервы ЗАО «Южморрыбфлот» будут поступать на прилавки торговых сетей края напрямую от изготовителя, минуя звенья посредников. Такая схема снижения розничной цены на социально значимый товар может с успехом использоваться и в других регионах, уверены приморские производители.

Уже более месяца цены на продовольственном рынке для всех без исключения регионов страны являются предметом повышенного внимания. Введение Россией продовольственного эмбарго в ответ на санкции США и стран Европейского союза поставило перед властями непростую задачу – ускорить импортозамещение и одновременно удержать цены на доступном уровне.

Напомним, что 6 августа Президент Владимир Путин подписал указ «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности РФ». Согласно постановлению Правительства, принятому в рамках исполнения указа, на год вводится запрет в отношении импорта отдельных видов сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия из США, Канады, Австралии, Норвегии и стран ЕС. В числе прочего под эмбарго попали рыба и морепродукты (в том числе в свежем и охлажденном виде).

Глава государства поручил принять меры по обеспечению сбалансированности товарных рынков и недопущению ускоренного роста цен. Совместно с высшими органами исполнительной власти регионов Правительство организовало оперативный мониторинг товарных рынков и контроль за их состоянием. Минсельхоз, Минпромторг, Минэкономразвития и Федеральная антимонопольная служба разработали регламент, регулирующий ценообразование.

Все внимание ведомств оказалось направленным на производителей сырья, переработчиков и торговые сети. Именно с этими участниками рынка власти стараются выстраивать прямой диалог: «Крайне важно продолжить общение с поставщиками продукции, потому что от того, как они наладят работу в новых условиях, будет зависеть и состояние продовольственного рынка в стране», - подчеркнул премьер-министр Дмитрий Медведев.

В регионах местные власти также стараются не только отслеживать состояние на рынке, но и самостоятельно искать замену выпадающим объемам сырья и продовольствия, предпринимать усилия по снижению цен. В частности, как сообщает корреспондент Fishnews, в Приморском крае администрация выступила организатором налаживания прямых контактов между товаропроизводителями и торговыми сетями. Поддержав инициативу ведущего приморского рыбопромышленного предприятия «Южморрыбфлот», департамент лицензирования и торговли края совместно с департаментом рыболовства организовали рабочую встречу с участием руководства рыбной компании и ряда крупных региональных торговых сетей.

Продукция ЗАО «Южморрыбфлот», входящего в группу компаний «Примрыбснаб», хорошо известна не только на приморском рынке. На прилавки торговых сетей по всей России в год поступает порядка 150 млн. банок рыбных консервов, произведенных «Южморрыбфлотом», в том числе под фирменными марками «Примрыбснаб» и «Доброфлот».

Предложение такого крупного товаропроизводителя было единодушно поддержано участниками встречи, сообщили в пресс-центре «Открытой отрасли». Руководство рыбоперерабатывающей компании и торговых сетей края договорились о дальнейшей работе по налаживанию поставок рыбопродукции без посредников, напрямую от производителя.

Для администрации Приморья это не первый опыт подобного взаимодействия с бизнесом. «Ранее проводились встречи по организации прямых поставок ряда продовольственных товаров, в том числе картофеля и других овощей, риса, молока, яйца. Это наша каждодневная работа», - рассказала заместитель директора департамента лицензирования и торговли Приморского края Марина Королева.

С 11 августа в регионе осуществляется ежедневный оперативный мониторинг и контроль за состоянием рынков сельхозпродукции, сырья и продовольствия. Такая работа проводится и во всех муниципальных образованиях Приморского края. «Для более оперативного информирования о ситуации на потребительском рынке в департаменте организован прием обращений жителей края на телефон горячей линии о росте цен на продукты питания. Результаты мониторинга ежедневно направляются в Минпромторг России», - сообщила Марина Королева.

Кроме того, администрацией края организовано проведение еженедельных и постоянно действующих продовольственных ярмарок – цены здесь ниже розничных на 15-20%. По всему Приморью открываются фирменные магазины и отделы реализации товаров местного производства, а также социальной направленности, где продукты первой необходимости реализуются с минимальной надбавкой в 5-10%.

С недавнего времени местные товары получили и собственный логотип – «Произведено в Приморье». Такие продукты питания, изготовленные на предприятиях края, продаются по более доступным ценам и получают дополнительную рекламу в СМИ.

Вместе с тем каждой новой инициативе бизнеса по снижению цены на свою продукцию в администрации Приморья уделяют большое внимание. Тем более, когда речь идет о таком незаменимом товаре в корзине потребителя с любым достатком, как рыба и морепродукты.

Плюсы от таких шагов бизнеса в социальном и экономическом плане для края очевидны. При организации прямых поставок продукции от производителя в торговые сети сокращается посредническое звено, что сразу сказывается на розничной цене, к которой плюсуется лишь надбавка предприятий розничной торговли. «Товары становятся более доступными для максимально широкого круга потребителей, в том числе и для малообеспеченных слоев населения», - отметила замдиректора департамента.

Для самой компании «Южморрыбфлот» взаимодействие с администрацией в новом ключе – это возможность в масштабах региона отработать схему прямого сотрудничества с торговыми сетями и усилить продвижение качественной отечественной рыбопродукции на внутренний рынок.

«Посредники не только способствуют завышению цены. Зачастую они закупают некачественные, низкосортные рыбные консервы у иностранных производителей, переклеивают этикетки и выдают их за российскую продукцию. Либо просто пишут большими буквами «Произведено по заказу компании (к примеру) «Дорогие россияне»», а маленькими где-нибудь в труднодоступном месте добавляют – «в Индонезии», – рассказал о реальных случаях, встречающихся на рынке, генеральный директор ЗАО «Южморрыбфлот» Александр Ефремов. – В итоге потребитель, который несколько раз попробует такой продукт и выкинет банку, вовсе перестает приобретать рыбные консервы».

По мнению рыбопромышленника, подобные действия подрывают рынок и доверие покупателей как к товарной категории, так и к отечественной продукции в целом. Именно таким образом, по словам руководителя «Южморрыбфлота», был разрушен отечественный рынок мясной консервации. «Недобросовестные поставщики просто срубили сук, на котором сами и сидели, а попутно нанесли ущерб потребителям, российским производителям, розничным компаниям и государству», – констатировал бизнесмен.

«Разумеется, ни нас, ни потребителей, ни органы власти, ни добросовестные компании розничной торговли аналогичная перспектива для рыбопродукции не устраивает категорически, – убежден Александр Ефремов. – Поэтому мы вышли с инициативой об организации прямых поставок нашей продукции в розничные сети. Администрация Приморского края нас услышала, за что мы ей весьма признательны, и поспособствовала в доведении наших предложений непосредственно до руководства торговых сетей Приморья, выступила организатором переговоров».

По словам руководителя компании, представители торговли полностью разделили позицию рыбопереработчиков и с энтузиазмом отнеслись к перспективе прямого сотрудничества, выгодного для обеих сторон. «Спустя всего лишь неделю мы заключили договоры о прямых поставках с четырьмя из семи приморских розничных сетей, и в ближайшие дни подпишем соглашения с оставшимися тремя. Следствием этого станет, во-первых, снижение цен на рыбные консервы в Приморском крае, а во-вторых, насыщение рынка качественной российской продукцией», - заявил гендиректор ЗАО «Южморрыбфлот».

В дальнейшем этот опыт планируется применить и в других российских субъектах. «Качественные отечественные рыбные консервы должны и могут быть доступными для всех жителей России, - считает Александр Ефремов. - Мы планируем выйти с этой инициативой во все регионы нашей страны. Главным результатом должно стать общее снижение розничной цены на такой социально значимый сегмент продукции, как рыбные консервы, и замещение низкосортного импорта качественным российским продуктом».

Сегодня рыбные консервы под марками «Примрыбснаб» и «Доброфлот» напрямую поступают на полки ряда крупных региональных торговых сетей Дальнего Востока и Сибири, а также магазинов федеральной сети «Магнит». Остальные розничные сети по-прежнему приобретают этот массовый, востребованный продукт, производимый исключительно из отечественного сырья и на территории России, через посредников либо предпочитают закупать по тем же ценам низкосортный импорт. Сложно сказать, почему ситуация складывается именно так, но дефицитом это точно не объяснить: объемов производства одной лишь компании «Южморрыбфлот», по словам ее руководства, с лихвой хватит на то, чтобы удовлетворить спрос всех основных регионов-потребителей.

Не вызывает вопросов и качество продукции. На протяжении нескольких лет приморский производитель поставляет свои консервы в Росрезерв, где до сих пор действуют классические критерии отбора, сохранившиеся с советских времен, и весь товар проходит жесточайшую приемку. Группа компаний «Примрыбснаб» управляет всей цепочкой «жизни» рыбопродукции – от вылова рыбы и производства из нее готовой продукции в море и на берегу, до поставок в розницу по всей стране и за рубежом. Собственная добыча, переработка и логистика, а также масштабы производства позволяют ГК «Примрыбснаб» предлагать лучшие в России условия поставки рыбопродукции по соотношению «цена/качество».

«Мы много говорили о необходимости пропаганды российской рыбы на российском рынке – это ли не шанс для нашего производителя показать свои возможности, когда из уст Президента, премьера, министров звучат призывы продавать и покупать отечественные товары. Думаю, что как раз сейчас у российских товаропроизводителей появилась возможность выйти на новый уровень, расширить горизонты рынка, конечно, предложив покупателю по-настоящему достойную продукцию по привлекательной цене», – отметил представитель рыбацкого бизнеса.

«Главное, чтобы при этом на пути к прилавку возникало как можно меньше внутренних бюрократических барьеров, уродливых и бессмысленных, но до сих пор неистребимых. Но это отдельный разговор, который рыбаки ведут с властями долго и упорно», – добавил Александр Ефремов.

Минпромторг сделает акцент на практическую науку.

Министерство промышленности и торговли России намерено обеспечить эффективную синергию между системой образования и реальным производством. Ведомство разрабатывает комплекс мер по стимулированию активного привлечения выпускников российских вузов на предприятия. C этой целью на базе вузов будут создаваться инжиниринговые центры, ориентированные на инновационные отрасли промышленности.

О планах по формированию системы эффективного взаимодействия между образованием и прикладной наукой объявил сегодня первый заместитель главы Минпромторга Глеб Никитин во время панельной дискуссии на тему «Инженерное образование в новых условиях». Мероприятие проходило в МГТУ имени Н.Э. Баумана в рамках VII Всероссийской конференции молодых ученых «Будущее машиностроения России».

«На всех мероприятиях, посвященных развитию российской промышленности, в первую очередь обсуждается вопрос подготовки кадров. Все понимают, что сегодняшние студенты – это будущее России. А будущее промышленности – это студенты инженерных специальностей, – заявил Глеб Никитин. – Сейчас мы являемся свидетелями индустриальной революции в мировом масштабе. И Россия должна стать в авангарде этого процесса. Только симбиоз вузов с промышленностью позволит нам преодолеть зависимость от импортных технологий. Какое-то количество комплектующих, которые мы сейчас в стране не выпускаем, мы должны будем производить сами. При этом разговор уже идет и о замещении традиционных отраслей новыми в рамках индустриальной революции».

По его словам, главной задачей сейчас является обеспечение тесного взаимодействия технических университетов с промышленными предприятиями и инжиниринговыми центрами в форматах выполнения совместных научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок, учебно-производственных практик и стажировок.

Во введенных против России санкциях Минпромторг видит большой потенциал для развития отечественной промышленности и науки. Образовалась ниша, которую нужно заполнить конкурентоспособной продукцией собственного производства, чтобы она в перспективе заинтересовала международный рынок. Это потребует еще более активного взаимодействия разработчиков и производителей.

Для этого целесообразно вкладывать деньги в практическую науку, чтобы получать промышленный продукт, который можно будет производить и тиражировать. Это позволит работать не столько на импортозамещение, сколько уже на импортоопережение. Одной из форм этой работы станет открытие на базе вузов инжиниринговых центров.

По замыслу Минпромторга, выбирая профили таких центров, необходимо учитывать реальные потребности промышленных предприятий, работающих в том или ином регионе. Создавать центры можно и на самих предприятиях, обладающих соответствующими конструкторскими и технологическими компетенциями. Министрам промышленности регионов поручено в ближайшие месяцы детально проработать проекты инжиниринговых центров с главами предприятий и ректорами вузов, базирующихся в соответствующих субъектах РФ.

В 2013 году Минпромторг совместно с Минобразования провели первый конкурс, в результате которого из бюджета на создание инжиниринговых центров на базе российских технических вузов были выделены средства. Эту практику решено было продолжить в 2014 году и в последующие годы. Работа по данному направлению ведется в рамках правительственной подпрограммы «Развитие инжиниринговой деятельности и промышленного дизайна», которая нацелена на развитие всей индустрии, создание новых рабочих мест и обеспечение производств квалифицированными кадрами.

Справками никого не накормишь

Георгий КАРЛОВ, Депутат Государственной Думы РФ

Введение ограничений на ввоз в Россию рыбной продукции из ряда зарубежных стран, совпавшее с неудачной лососевой путиной на Дальнем Востоке, обострило хронические болезни рыбохозяйственного комплекса в виде недофинансирования отраслевой науки, невыполнения поручений Президента и Правительства по повышению эффективности отрасли, перегруженности административными барьерами. Чем вызвано стойкое нежелание надзорных ведомств снять с рыбы хотя бы часть этого груза? Почему пробелы в нормативно-правовом фундаменте отрасли не закрываются годами? И стоит ли рыбакам надеяться на защиту своих интересов под крылом Минсельхоза? Об этом в интервью Fishnews рассказал депутат Государственной Думы, член комитета по природным ресурсам, природопользованию и экологии Георгий Карлов.

– Георгий Александрович, лососевая путина этого года на Дальнем Востоке выдалась не совсем удачной. Все-таки рыбалка – очень рискованный бизнес. Однако сахалинцам уже удалось выловить более 100 тыс. тонн, впереди еще осенняя кета, будем надеяться, что удастся освоить все рекомендованные объемы. Как вы оцениваете работу сахалинских рыбаков в этом сезоне?

– Рыбалка – действительно рискованный бизнес, а в ситуации, когда две трети объемов дальневосточного промысла приходится на лосося и минтай, влияние подходов горбуши к побережью приморских регионов на экономику отрасли очень велико. К сожалению, лососевая путина в этом сезоне была не столь удачной, как в прошлом и позапрошлом году. В Сахалинской области освоено свыше 80 тыс. тонн горбуши, промысел кеты продолжается и об итоговых цифрах говорить пока рано. В целом это намного меньше, чем надеялись рыбаки.

Надо признать, что научные прогнозы зачастую не совпадают с реальным выловом объемов водных биоресурсов, в частности по горбуше оправдался только весенний прогноз СахНИРО – порядка 85 тыс. тонн. Более поздние расчеты рекомендованного вылова на уровне 148 тыс. тонн оказались чересчур оптимистичными. У меня нет желания вмешиваться в процессы прогнозирования, однако весьма вероятно, что начинает сказываться эффект сокращения финансирования рыбохозяйственной науки. Конечно, оптимизировать расходы госбюджета необходимо, но убытки, которые несут предприятия в связи со снижением качества прогнозов, явно превышают плюсы от ожидаемой экономии.

Последствия недолова напрямую сказываются на экономике региона. Во-первых, мало рыбы – нет зарплаты у рыбаков. Во-вторых, нет прибыли у предприятий, которые рискуют не покрыть даже расходов на подготовку к путине. В-третьих, именно горбуша в последние годы стала основой береговой рыбопереработки, а значит пострадает и этот сегмент бизнеса. Тихоокеанские лососи обеспечивают до 90% загрузки рыбоперерабатывающих мощностей Сахалинской области, куда в период путины привлекается большое количество трудовых ресурсов – это тысячи человек. Соответственно, бюджеты прибрежных муниципальных образований недосчитаются существенной части поступлений в виде налоговых отчислений.

Компенсировать свои потери бизнес, разумеется, попытается за счет повышения цен, поскольку себестоимость продукции выросла, а ее предложение на рынке будет весьма ограниченным. К тому же в условиях ограничения импорта лососевых спрос на российскую рыбу будет увеличиваться. И наш потребитель, как ни печально, прочувствует это самым непосредственным образом. Сейчас многие ищут виноватых, обвиняя в росте цен производителей, оптовиков, ретейл, перевозчиков, кого угодно и не понимая, что основную роль в этом процессе играют не спекулянты, а объективные природные факторы.

Однако нельзя не отметить, что на слабые результаты путины повлияли не только сложности с прогнозированием подходов горбуши, но и недоработки профильного ведомства в лице Росрыболовства, а следовательно и Минсельхоза, которое, в частности, не смогло обеспечить своевременного принятия пакета подзаконных актов для реализации закона об аквакультуре. На сегодняшний день Сахалинская область занимает первое место в России по объемам искусственного разведения лососевых. По кете – до 90% изымаемой рыбы имеет «заводское» происхождении, практически весь вылов Западного Сахалина и до 40% горбуши на юго-востоке – это возврат выпущенной молоди с 38 лососевых рыбоводных заводов.

Не случайно даже в не путинный год сахалинцы смогли взять самые большие объемы лосося среди всех дальневосточников. Общая мощность наших ЛРЗ – около 800 млн. экземпляров малька, который выпускается для нагула в океан. Мы – единственный российский регион, не на словах, а на деле формирующий основу для перехода от облова диких популяций к сельскохозяйственному производству. В лососевом хозяйстве области постепенно складывается, а по кете уже преобладает над естественным воспроизводством, индустрия пастбищного рыбоводства. Развитие этого направления повлечет за собой стабильность промышленного возврата водных биоресурсов и их изъятия, создаст своего рода «подушку безопасности» для рыбаков.

Во многом для того, чтобы ослабить влияние природных факторов на отрасль, в прошлом году был принят закон «Об аквакультуре». Однако Минсельхозом до сих пор не утверждена методика определения промвозврата, как не решены и другие вопросы, связанные с изъятием объектов аквакультуры из водоемов. Вместо того чтобы совершенствовать нормативно-правовую базу, которая дает возможность нашим рыбоводным предприятиям работать более эффективно, министерство и федеральное агентство допускают, чтобы сложилась возмутительная ситуация, когда участки, ранее отведенные для ведения пастбищной или прудовой аквакультуры, согласно закону подлежат повторному распределению по конкурсу.

Как могут проводиться конкурсы, если эти участки уже распределены и люди работали на них годами, вкладывая силы и средства в строительство заводов, запуск производства? Кто будет их перераспределять? И почему до сих пор Росрыболовство не внесло в этой части изменений в закон либо не прописало в постановлении Правительства, что такие участки не подлежат новому распределению. Почему всех нужно держать в напряжении и делать вид, что ничего не происходит? Разве это можно назвать комфортными условиями для развития аквакультуры?

– Конечно, все сейчас настроены на импортозамещение. Но российской рыбе, чтобы попасть на внутренний рынок, по-прежнему приходится преодолевать излишние административные барьеры, с проблемой сокращения которых никто не может справиться, даже глава государства Владимир Путин. Сегодня рыбопромышленников контролирует свыше 30 ведомств, количество всевозможных разрешительных документов, которые они требуют, перевалило за 500. Вот и Россельхознадзор, желая закрепить достигнутые «успехи», выпустил приказ об электронных сертификатах. Причем глава Росрыболовства Илья Шестаков рассматривает это как позитивный шаг. Рыбаков слушают, но не слышат?

– Сразу хочу уточнить, что насыщение внутреннего рынка рыбной продукцией и импортозамещение – это не одно и то же. Насыщение рынка – это поставки отечественной и импортной продукции в соответствии с потребностями, предпочтениями и возможностями различных групп населения. Импортозамещение – это замена продукции, которая ввозится из-за пределов Российской Федерации, на аналогичную российского производства.

Надо принимать во внимание, что рыбопродукция различается не только по качеству, но и по ценовому сегменту. Можно сколько угодно говорить о замещении норвежской семги дальневосточной горбушей, но как вы убедите покупателей в равноценности такой замены? Товары премиум-класса (семга, тюрбо, угорь) можно заменить только не менее ценными видами. Общедоступных по цене пангасиуса и тиляпию могут вытеснить только товары одной с ними ценовой категории.

К сожалению, в либеральные 1990-е годы мы открыли свой рынок, создав массу преференций импортерам и позволив ретейлу с иностранным капиталом вытеснить отечественных товаропроизводителей из наиболее рентабельных сегментов. При этом всеми способами усложнили путь из районов промысла для российских уловов. Сегодня для оформления импортной рыбопродукции требуется на порядок меньше времени и разрешительных документов, чем для перемещения продукции отечественного рыболовства внутри страны.

Безусловно, российские рыбаки в состоянии насытить внутренний рынок разнообразной рыбной продукцией и обеспечить продовольственную безопасность страны в условиях негативного внешнего воздействия. Но для этого рыбу на берегу не должны встречать семеро с ложкой. Государственным структурам стоит сосредоточить усилия на максимальном упрощении системы перемещения рыбных грузов по территории Российской Федерации, выравнивании условий для товаров импортного и отечественного происхождения и в определенной степени ужесточении требований к качеству продукции, поступающей из-за рубежа.

Чтобы реально запустить процесс импортозамещения, нужна добрая воля всех ведомств, одних упреков рыбаков в непатриотичном поведении здесь недостаточно. Патриотичность следует проявить всем, особенно тем, кто выстраивает бумажные барьеры, а не создает продукт и кормит народ. Ведь разрешительная бумажка – это не продукт. Мы не раз говорили о возможности стимулирования рыбаков путем закупок рыбопродукции для бюджетных организаций. Вроде бы все согласны, но воз и ныне там. Минимум федеральных ведомств осуществляет закупки у наших товаропроизводителей, тем не менее рыбные блюда в меню столовых есть везде – от больниц, детских садов, школ, армии и флота до аппарата любого министерства и даже Государственной Думы.

Пока же наблюдается обратная ситуация: вместо того чтобы ослабить удавку в части перемещения водных биоресурсов внутри страны, на шею рыбаку набрасывают новую. Например, предлагают ввести электронные сертификаты, которые при этом нужно будет дублировать бумажными копиями. Стоимость услуг, куда войдут закрытые интернет-каналы, компьютеры и периферия, программное обеспечение, зарплата ветеринарных врачей, отбор проб и лабораторные исследования, ляжет на производителя, что опять-таки отразится на цене продукции.

Пролоббированный Россельхознадзором приказ не отменяет тотальных лабораторных исследований. Никто не покушается на явно коррупционную схему, когда служба по-прежнему сможет принимать результаты только своих ветеринарных лабораторий и требовать их каждый раз при перевозке рыбы из района в район, из субъекта в субъект. Ведомство декларирует благую цель – обеспечение ветеринарного благополучия. На самом деле мы получаем ужасающую картину: по статистике Роспотребнадзора каждая десятая проба рыбы и морепродуктов в стране не соответствует микробиологическим или санитарно-химическим параметрам. Но вся эта продукция была снабжена ветеринарным сертификатом, который выписал Россельхознадзор.

По сути недобросовестный производитель или продавец в нашей стране прикрыт, как щитом, ветеринарными справками и ни за что не несет ответственности. За безопасность продукции отвечает Россельхознадзор, но попробуйте взыскать с него ущерб от некачественной продукции.

Хуже всего, что введение электронных сертификатов, которое затрагивает не только рыбную, но и другие виды пищевой продукции, очевидно, поощряется, в том числе руководством Росрыболовства. В то время как их задача прямо противоположная – стоять на страже и не допускать появления новых административных барьеров. В нынешних условиях рыбакам особенно важно понимать, есть ли у них свой угол в государстве, есть у них профильное министерство, есть ли у них специалисты, которые должны создавать условия для развития отрасли или нет. Если рыбаки сами по себе, тогда возникает вопрос, с кем им работать. Непосредственно с председателем Правительства? Или возможно выходить на Президента и в очередной раз говорить о чаяниях, которые не слышат в родном агентстве?

– Вопрос многократного пересечения государственной границы рыбопромысловыми судами остается неурегулированным уже не первый год, причем это общая головная боль для предприятий разных регионов, не только Сахалинской области. Проблема касается флота, транспортирующего рыбу, работающего на приемке и переработке уловов в территориальном море, научно-исследовательских судов. Обращение рыбопромышленников по этому поводу в Генпрокуратуру выглядит обескураживающее, поскольку у отрасли вообще-то есть свое головное ведомство – Министерство сельского хозяйства, которое должно было бы за два с лишним года как-то этот вопрос урегулировать. Получается, что рыбаки остались с проблемой один на один?

– Дальневосточные рыбаки, особенно сахалинцы, неоднократно обращали внимание на необходимость либерализации многократного пересечения границы именно в части рыболовства, которое в настоящее время жестко регламентируется разрешительным порядком. Возможно, отдельные службы по какой-либо причине не готовы рассматривать или согласовывать этот вопрос, но ведь есть профильное ведомство в лице Росрыболовства, есть Минсельхоз. За два года активных дебатов на эту тему можно было хоть как-то сдвинуть вопрос с мертвой точки и попытаться внести изменения в закон или в постановление Правительства.

Очень жаль, но похоже, что нормотворчество в рыболовном законодательстве фактически отдано на аутсорсинг. При этом глава Минсельхоза Николай Федоров не отвечает за результаты деятельности рыбной отрасли, это зона ответственности руководителя Росрыболовства. Конечно, такая ситуация не располагает к шагам, направленным на улучшение чужой статистики. Принят некий план законопроектных забот, который исполняется очень по-чиновничьи, к определенным срокам, которые в связи с регулярно открывающимися, то с подачи Федеральной антимонопольной службы, то Россельхознадзора, то собственных изысканий, обстоятельствами нередко переносятся.

Поэтому на мой взгляд, рыбаки очутились в безвыходной ситуации. Обращения в Минсельхоз успехом не увенчались. Напротив, в преддверии 2018 года, то есть нового закрепления права на вылов, активизировались Пограничная служа, ФАС, Россельхознадзор и другие ведомства, которые пытаются максимально усилить свое влияние на отрасль в следующий период, исходя из своего узковедомственного понимания. Обеспечить между ними координацию, взаимодействие и отстаивание не ведомственных, а государственных интересов обязан Минсельхоз, но министерство лоббирует исключительно усиление Россельхознадзора, идя на уступки представителям других госструктур.

В нынешнем году ситуация в сфере обеспечения страны продовольствием изменилась. Может быть не все успели это осознать, продолжая отстаивать и продвигать идеи экстенсивного развития экономики, а именно к ним в конечном счете сводятся предложения ФАС, пограничников и Россельхознадзора, которые продвигают через министерство внеэкономические идеи увеличения социально-экономической отдачи от использования ВБР не за счет повышения эффективности производства, а путем дополнительных обременений.

С подачи именно этих ведомств при молчаливом попустительстве Росрыболовства Минсельхоз выстраивает нормативно-правовую базу отрасли, поддерживая необходимость увеличения объема контрольно-надзорных функций и навязываемых государственных услуг. Это касается и порядка пересечения границы, и режима прибрежного рыболовства, и ветеринарного сопровождения рыбопродукции.

Мы говорим о необходимости устранения избыточного администрирования и о формировании нормативной базы современного высокоэффективного рыболовства и рыбоводства. Соответствующие цели обозначены в майских указах Президента, Морской доктрине, стратегии развития пищевой промышленности и рыбохозяйственного комплекса. История с уже трехкратным в течение 2013–2014 годов принятием и отменой госпрограммы развития рыбной отрасли, подготовленной Минсельхозом, иллюстрирует неспешность федерального органа, как, в общем-то, и прочих структур, несмотря на имеющиеся поручения Президента по вопросам пересечения госграницы, ветсертификации и т.д. В решении этих проблем, приходится констатировать, рыбаки сегодня действительно предоставлены сами себе.

Анна ЛИМ, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 24 сентября 2014 > № 1183495 Георгий Карлов

ФИПИ проведет семинар по вопросам сдачи устной части ЕГЭ по иностранным языкам.

В связи с введением в 2015 году устной части в ЕГЭ по иностранным языкам Федеральный институт педагогических измерений (ФИПИ), подведомственная организация Рособрнадзора, проведет двухдневный семинар для специалистов по иностранным языкам из субъектов РФ, которые будут готовить экспертов региональных комиссий по проверке устных ответов к новой экзаменационной кампании.

Семинар позволит обсудить особенности проведения устной части ЕГЭ по иностранным языкам, методику оценивания ответов, а также подготовленные ФИПИ программы и материалы для обучения экспертов.

Ранее в ситуационно-информационном центре Рособрнадзора состоялась презентация устной части ЕГЭ по иностранным языкам.

Процедура сдачи экзамена будет полностью автоматизирована. Участнику экзамена на экране компьютера последовательно отображаются текстовые задания и изображений с описанием задания на выбранном языке. Выпускник дает устные ответы, которые записываются на электронный носитель. Участник ЕГЭ сможет проверить качество записи своего голоса как перед экзаменом, так и прослушать свой ответ после экзамена.

Выпускники сами принимают решение, сдавать или не сдавать устную часть, однако этот выбор влияет на получение максимальной оценки за экзамен. 100 баллов можно получить, если выпускник сдает и письменную, и устную части. Максимальный балл за письменную часть – 80, за устную – 20.

Если участник экзамена решит сдавать «говорение», то ЕГЭ по иностранному языку будет проходить для него в два дня: день для сдачи письменной части экзамена и отдельный день для устной части экзамена. При этом апелляция подается единожды ко всем частям работ сразу.

«В ЕГЭ по иностранным языкам важно проверять не только письменные знания, но и навыки устной речи. Апробация раздела «Говорение» проводилась в течение нескольких лет в разных регионах, и теперь его можно вводить в штатный режим», – отметил руководитель Рособрнадзора Сергей Кравцов.

Напомним, выпускники могут выбирать следующие иностранные языки: английский, испанский, французский, немецкий. В перспективе планируется расширить список иностранных языков, по которым будет приниматься ЕГЭ.

В 2014 году ЕГЭ по английскому языку выбрали 77 251 человек, немецкому – 2 666, французскому – 1 350, испанскому – 133.

В Министерстве юстиции Российской Федерации зарегистрирован приказ «О внесении изменений в Методику расчета размеров разовой платы и ежегодной платы за использование в Российской Федерации радиочастотного спектра», подписанный главой Минкомсвязи России Николаем Никифоровым. Об этом сообщил директор Департамента регулирования радиочастот и сетей связи Минкомсвязи Кирилл Степаненко, выступая на XIV Всероссийском форуме «СПЕКТР — 2014». Новая методика была разработана с учетом предложений операторов связи, территориальных органов Роскомнадзора и предприятий радиочастотной службы. Согласно новому подходу объем платежей операторов за спектр не будет зависеть не от количества базовых станций, а от используемого ими частотного ресурса. Это позволит операторам без дополнительных затрат улучшить покрытие, что приведет к повышению качество услуг связи.

Основные изменения коснутся базового принципа взимания платы для радиотехнологий стандарта GSM (кроме GSM-R), IMT-MC-450, UMTS, LTE и их последующих модификаций. Применение нового подхода позволит обеспечить равные условия операторам, оказывающих услуги связи в этих сетях: они будут платить не за количество базовых станций, а за выделенный спектр в определенном регионе.

«Обновленная методика стала важным шагом в правовом регулировании использования радиочастотного спектра. Новый порядок платы за радиочастотный спектр будет стимулировать операторов развивать сеть, устанавливать дополнительные базовые станции на уже освоенных территориях. А это, в свою очередь, существенно повысит качество и доступность услуг связи для абонентов на всей территории России», — сказал Кирилл Степаненко.

Он также отметил дифференцированный подход, заложенный в новой методике, согласно которой в расчете платы будет учитываться специфика каждого субъекта РФ. Для этого были разработаны специальные региональные коэффициенты.

Ранее действующий порядок платы за радиочастотный спектр, когда оплачивалось каждое выдаваемое разрешение на использование радиочастот или радиочастотных каналов, негативно сказывался на темпах развития сетей радиосвязи операторов, оказывающих услуги на территории субъектов РФ. А увеличение количества базовый станций и, как следствие, рост зоны охвата населения услугами связи приводило к необоснованному увеличению размеров платы. Все это отрицательно сказывалось на качестве услуг связи, оказываемых населению.

Новый принцип взимания платы за радиочастотный спектр вступает в силу с 31 декабря 2014 года.

Сильный бизнес – это сильная экономика

Институт уполномоченного по защите прав предпринимателей появился в нашей стране сравнительно недавно. Задача бизнес-омбудсменов – на федеральном и региональном уровнях – содействовать созданию комфортного делового климата, развитию предпринимательской активности. Госорган образован своевременно и может стать эффективным инструментом при формировании и реализации государственной политики в том числе и в рыбной отрасли, уверен уполномоченный по защите прав предпринимателей в Сахалинской области Андрей Коваленко.

О проблемах реального сектора экономики он знает не понаслышке: много лет проработал на рыбохозяйственных предприятиях региона, с 2012 по 2014 годы был председателем Ассоциации лососевых рыбоводных заводов Сахалинской области (АЛРЗ).

О вопросах, которые поднимают сейчас в рыбной промышленности, об организации и возможностях работы бизнес-омбудсмена Андрей Коваленко побеседовал с корреспондентом журнала «Fishnews – Новости рыболовства».

– Андрей Сергеевич, расскажите, пожалуйста, каким образом организована работа бизнес-омбудсмена в Сахалинской области и какими возможностями он располагает для решения поставленных задач?

– Прежде всего хочется отметить, что уполномоченный по защите прав предпринимателей является государственным органом Сахалинской области, хотя многие думают, что это общественная организация. Действует он на основании Федерального закона от 7 мая 2013 года № 78 и закона Сахалинской области от 27 декабря 2013 года № 127.

Наш государственный институт – достаточно молодой, к своим обязанностям я приступил не так давно – 3 марта 2014 года.

Основные задачи деятельности бизнес-омбудсмена – это обеспечение государственных гарантий защиты прав и законных интересов субъектов предпринимательской деятельности, формирование условий для ведения бизнеса и создание благоприятного делового климата на территории Сахалинской области.

Мы принимаем жалобы от предпринимателей на действия или бездействие органов госвласти. Проводим экспертную оценку фактов, изложенных в жалобе, а также в прилагаемых заявителем материалах. Далее в досудебном порядке проводим работу по урегулированию спорных вопросов.

В случае необходимости уполномоченный может обратиться в суд с заявлением о признании незаконными решений органов государственной власти, повлекших ущемление прав предпринимателей.

На основании накопленного материала уполномоченный готовит предложения по улучшению инвестиционного климата в адрес губернатора Сахалинской области, а также уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателя, если проблемы касаются федеральных органов государственной власти.

За неполные полгода мы приняли в работу чуть меньше 30 жалоб, часть поступивших вопросов уже решены в пользу заявителей.

Обращаются к нам и представители рыбохозяйственного комплекса. Эта отрасль является одной из важнейших для экономики Сахалинской области, поэтому для нас очень важно, чтобы она развивалась и демонстрировала положительные результаты.

– А по каким именно вопросам обращались предприятия рыбохозяйственного комплекса? И каких результатов удалось добиться в решении поднятых проблем? Ведь действительно, рыбная отрасль занимает особое место в жизни Сахалинской области.

– Одним из первых в адрес уполномоченного поступило обращение от бизнеса, который занимается рыбоводством. Предприниматели подняли проблемы, связанные с постановлением Правительства РФ от 15 мая 2014 года № 450 «Об утверждении Правил организации и проведения торгов (конкурсов, аукционов) на право заключения договора пользования рыбоводным участком».

В соответствии с этим постановлением, действующие предприятия по искусственному воспроизводству тихоокеанских лососей будут вынуждены на отрытых аукционах бороться за право пользования участком на водном объекте, в границах которого они выпускают молодь. А ведь эти заводы создали значительные имущественные комплексы, вышли на существенные показатели выпуска.

Отчасти аукционная схема распределения справедлива, но только в том случае, если на водных объектах или их частях никогда не велась деятельность по воспроизводству или разведению водных биоресурсов, или в отношении тех рыбоводных участков, пользователи которых были признаны недобросовестными.

Ситуация же с сахалинскими лососевыми рыбоводными заводами иная. Предприятия страдают из-за правовых пробелов, существовавших до вступления в силу федерального закона от 2 июля 2013 года № 148 «Об аквакультуре (рыбоводстве) и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Сегодня все прекрасно понимают, что развитие аквакультуры открывает большие перспективы. Наглядный пример показали наши ближайшие соседи – Япония и Китай. Поэтому приход частных инвестиций в аквакультуру должен быть прост и понятен. Но самое главное, инвесторы, вкладывая средства в аквакультуру – а это затратный бизнес, с большим сроком окупаемости, – должны чувствовать стабильность и поддержку государства.

Мы считаем, что участки на базовых водоемах рыбоводных заводов нужно распределять через конкурсы, причем условия торгов должны обеспечить приоритет для уже работающих на этих реках предприятий по воспроизводству лосося. Пока же, согласно постановлению от 15 мая 2014 года № 450, планируется, что проводить аукционы и претендовать на участки на базовых водоемах смогут любые компании из любых регионов, а главным критерием будут деньги.

Информация по проблеме наделения рыбоводными участками действующих заводов по воспроизводству лососей вошла в доклад, который Борис Титов передал в мае Президенту России Владимиру Путину. В частности, выдвинуто предложение о преимущественном праве на участок.

Мы надеемся, что по этой проблеме будет отдано поручение Правительству РФ, ведь к уже действующему, эффективному сектору в сфере лососеводства необходим особый подход. Это мое мнение как уполномоченного по защите прав предпринимателей и как человека, являвшегося председателем Ассоциации лососевых рыбоводных заводов Сахалинской области.

– То есть при распределении участков для аквакультуры необходимо учесть интересы существующего бизнеса. Тем более что лососевые рыбоводные заводы играют важную роль в рыбном хозяйстве Сахалинского региона.

– Конечно. И мы об этом неоднократно говорили ранее, в других публикациях. Ежегодный выпуск молоди тихоокеанских лососей по области составляет около 800 млн. экземпляров. Обеспечивается серьезный возврат красной рыбы. А ведь вопрос пополнения ресурсной базы весьма актуален. Вы видите, насколько не хватает лосося береговым предприятиям нашего региона. Уже «стоит» западное побережье Сахалина – нет рыбы в должном объеме. Который год без горбуши Анивский залив.

Мое твердое убеждение: необходимо поддерживать лососевые рыбоводные заводы, делать так, чтобы это направление развивалось. Но когда таким вот образом, как в случае с аукционами, меняются условия для предпринимателей, ни о каком развитии не может быть и речи. Получается, что компаниям придется покупать участки, на которых они десятками лет выпускали молодь, вкладывались. Разве это справедливо?

Уверен, что развитие лососеводства и охрана нерестовых рек в комплексе способны принести ощутимый результат для рыбной отрасли. Здесь есть поддержка со стороны правительства Сахалинской области (свой анализ мы представили главе региона Александру Хорошавину). Запрос по поводу 450-го постановления направлял в Министерство сельского хозяйства депутат Государственной Думы от Сахалинской области Георгий Карлов.

Мы надеемся, что наши совместные усилия стимулируют позитивные изменения в части существующих рыбоводных заводов. Хотя, конечно, внести правку в уже действующее постановление значительно сложнее, чем предусмотреть все на стадии подготовки проекта правового акта. Примечательно, что предложения, рекомендации по механизмам распределения мы направляли заранее, работали вместе с АЛРЗ.

– И непонятно, почему в итоговом документе все это не отразили?

- Да. Может быть, в Минсельхозе есть свое видение, как будут предоставляться участки уже действующим заводам по воспроизводству лосося. В связи с этим мы обратились в ведомство за разъяснениями.

Есть и другие обращения по вопросам рыбохозяйственного комплекса. В частности, от компаний, которые занимаются дрифтерным промыслом лосося. Этот вопрос находится в работе.

Обращаются и предприниматели, которые расширяют производственные мощности и сталкиваются с трудностями при подключении к энергосетям, оформлении земельных участков.

– А вообще насколько бизнес, в том числе в рыбной отрасли, информирован о тех возможностях, которые ему дает работа с уполномоченным по защите прав предпринимателей?

– Наш госорган – новый, поэтому сказать, что бизнес хорошо осведомлен об открывшихся возможностях, пока сложно. И одна из задач сейчас – участвовать в обсуждении проблем предпринимателей на разных площадках, рассказывая об институте уполномоченного.

Конечно, необходимо повышать доверие предпринимателей к этому госоргану, и здесь наиболее показательны положительные результаты работы по решению проблем частных предприятий Сахалинской области, России в целом. Уполномоченные сегодня есть более чем в 80 субъектах РФ.

Для популяризации нашего госоргана я совершаю поездки в разные муниципальные образования региона. Недавно при участии глав районов проводил круглые столы с предпринимателями в Невельске, Холмске, Аниве. Многие руководители муниципальных образований заявляют о том, что готовы помочь в открытии общественных приемных. В таких приемных представители бизнеса могут познакомиться с деятельностью уполномоченного, проконсультироваться по вопросам оформления обращений.

На общественных началах оказывают поддержку, выделяют экспертов ряд крупных общественных объединений предпринимателей – Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП), «Опора России», «Деловая Россия».

– Большой ли у вас штат?

– В аппарате уполномоченного на сегодняшний день трудится три человека. Все – юристы.

– А каким образом на вас можно выйти с обращением? Обязательно ехать в областной центр?

– Да, пока нужно подавать обращение в Южно-Сахалинске – почему, собственно, мы и говорим о необходимости открытия общественных приемных. Также ведется работа по созданию сайта, чтобы человек мог в режиме онлайн, через электронную приемную, обратиться к уполномоченному.

- То есть стараетесь сделать так, чтобы предпринимателям было комфортно?

– Безусловно, нужно облегчить условия для представителей бизнеса, особенно это важно для тех предпринимателей, кто находится далеко от областного центра. Наш регион островной. С Курил много в Южно-Сахалинск не наездишься, да и с севера Сахалина тоже.

– Заключаете ли вы соглашения о сотрудничестве с органами власти? В других регионах такая форма работы используется.

– Первым мы подписали соглашение с прокуратурой Сахалинской области, за что большое спасибо ее руководителю Николаю Рябову, он сразу с готовность пошел навстречу, ощущаем поддержку в работе.

Также достигнуты договоренности о сотрудничестве с Главным управлением МЧС по Сахалинской области. У предпринимателей возникает много вопросов по проверочным мероприятиям в сфере пожарной безопасности. Теперь пожарная инспекция информирует о предстоящих плановых проверках, чтобы мы могли в них участвовать.

Правда, пока я не могу направлять для участия в таких мероприятиях сотрудников аппарата – этого не допускает закон. Но мы рассчитываем, что в скором времени будут приняты поправки, которые позволят участвовать в проверках по доверенности от бизнес-омбудсмена. Чтобы можно было расширить работу.

– Насколько мы знаем, сейчас разрабатывается инвестиционная стратегия Сахалинской области. Принимаете ли вы участие в ее подготовке?

– Правительство региона активно приглашает нас участвовать в различных мероприятиях. В августе как раз вице-губернатор Сергей Хоточкин проводил совещание по инвестиционной деятельности. Мы со своей стороны рассказали, с какими рисками сталкиваются предприниматели, в чем им нужна поддержка.

Недавно была закончена работа над стратегией развития Южно-Сахалинска – аппарат уполномоченного участвовал в подготовке раздела «Предпринимательство», ведь большинство предпринимателей у нас зарегистрировано в областном центре.

Так что площадок для совместной работы с другими органами и организациями хватает.

– Как вы считаете, будет ли институт бизнес-омбудсменов эффективен для решения проблем в рыбной отрасли? Нужно ли предпринимателям активнее прибегать к возможностям этого госоргана?

– Когда некоторые предприниматели начинают сомневаться, говорят: «А зачем нам бизнес-омбудсмен? Ведь у нас есть суд, прокуратура», – я отвечаю: «У вас появился еще один механизм. Можно попытаться решить вопрос в досудебном порядке, а уж если не получится, обращаться в суд».

Сегодня государство, Правительство РФ, на мой взгляд, как никогда повернулись в сторону бизнеса. Создаются общественные площадки, стимулируется развитие предпринимательства. Вокруг России сложилась непростая геополитическая обстановка, в отношении нашей страны вводятся санкции. Для того чтобы достойно ответить на эти вызовы, нужна сильная экономика. А сильная экономика – это сильные предприниматели. Поэтому, я думаю, институт бизнес-омбудсменов создан вовремя, он себя уже оправдывает. Рассчитываю, что доверие предпринимателей к нашему госоргану будет только расти.

Маргарита КРЮЧКОВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 23 сентября 2014 > № 1183485 Андрей Коваленко

В 2014 году драйверами роста страхового рынка вновь станут виды страхования, связанные с банковским каналом продаж

Доходность по депозитам медленно, но верно снижается – в немалой степени из-за девальвации национальной валюты. Курс рубля за первый квартал 2014 года снизился более чем на 10%. Хотя ситуация на валютном рынке в последнее время стабилизировалась, риск нового ослабления позиций рубля, например в результате усугубления санкций, нельзя исключить. В этой ситуации россияне, для которых вклады были излюбленным инструментом сбережения средств, начинают обращать внимание на другие опции. Специалисты прогнозируют, что вскоре продукты накопительного страхования будут востребованы не только среди состоятельных слоев населения, но и в массовом сегменте. Некоторые банки уже разрабатывают программы обучения персонала, которые позволят менеджерам доступно и профессионально рассказывать о продуктах потенциальным клиентам.

Сквозь тернии к звездам

Основным каналом продаж страховых продуктов в России являются банки. Приобретение жилья и автотранспорта в кредит, обращение за потребительским кредитом в большинстве случаев подразумевают покупку страхового полиса вместе с основным продуктом.

Функционирование кредитных организаций и страховых компаний как финансовых институтов всегда было тесно связано. После создания в 2013 году мегарегулятора на базе ЦБ эксперты справедливо отметили, что банки и страховые компании оказались в одной лодке.

Судя по первым шагам регулятора, вслед за кредитными организациями страховые компании ждет не менее серьезный экзамен на качество активов и устойчивость к финансовым рискам. Первые признаки, подтверждающие это наблюдение, стали очевидными еще в прошлом году: у 36 страховщиков были отозваны лицензии, в их числе оказалась крупная страховая компания «Россия», входившая в ТОП-15 и активно работавшая в регионах. В 2014 году, по прогнозам профессионального сообщества, численность участников страхового рынка еще сократится, а в среднесрочной перспективе из жизни могут уйти порядка 200 компаний, то есть половина действующих сейчас страховых организаций.

Несмотря на это, страховщики поддерживают меры по очистке страхового рынка от неустойчивых и недобросовестных игроков, а также намерение введения института актуариев, повышение требований к политике андеррайтинга, введение отчетности по МСФО. Специалисты надеются, что после этого регулятор начнет проводить меры по стандартизации и созданию условий для развития рынка страхования.

Как же отразятся данные изменения в надзоре на взаимодействии банков и страховых компаний?

«Когда на рынке что-то меняется с точки зрения регулирования или надзора, всем участникам приходится привыкать к изменениям, пересматривать какие-то процессы. В итоге взаимодействие между банками и страховыми компаниями будет более простым, так как правила будет устанавливать один орган», – комментирует директор департамента розничного бизнеса Росэнергобанка Александр Васильчиков.

«Единый регулятор обладает всеми инструментами для комплексной оценки деятельности банков и страховых компаний, работающих в банковском канале продаж. Полагаю, что правила регулятора, касающиеся взаимодействия банков и страховых компаний, будут более понятными и удобными для исполнения всеми сторонами», – говорит первый заместитель председателя правления Росбанка Игорь Антонов.

Руководитель отдела по работе со страховыми компаниями DeltaCredit Наталья Просветова считает, что на данный момент первоочередная задача – это решение проблем массовых видов страхования, таких как автострахование. «Если рассматривать изменения в общем, то страховщики ожидают усиления контроля со стороны надзорных органов. Предполагается, что требования к деятельности субъектов страхового рынка будут не менее жесткими, чем требования к банковской деятельности», – объясняет специалист.

По мнению экспертов, 2014 год будет непростым для всей российской экономики и финансового сектора в частности. Очевидно, что политика Банка России по охлаждению рынка потребкредитования будет стимулировать кредитные организации отказываться от наиболее рискованных кредитных продуктов. Банки уже переходят от политики расширения клиентской базы к формированию более качественных и надежных продуктов в своем кредитном портфеле. Это значит, что снижение объемов кредитования отразится и на размере страховых премий. Согласно исследованию «Эксперт РА» по итогам 2014 года объем сборов в банкостраховании ожидается на уровне 221 млрд рублей, что будет на 15% ниже аналогичного показателя 2013 года. Вместе с тем аналитики считают, что сегмент страхования жизни продолжит расти: на 35–40% в 2014 году, до 116–120 млрд рублей.

Перемены к лучшему

Несмотря на то что страхованию в России более 200 лет, эта отрасль по-прежнему остается одной из самых непростых. В числе сдерживающих факторов специалисты называют и невысокий уровень жизни, и низкую экономическую грамотность населения, по причине которой страхование нечасто рассматривается как эффективный инструмент защиты имущественных и финансовых интересов. Еще одна причина – высокий уровень взаимного недоверия между страхователями и страховыми компаниями. С точки зрения профессионалов, для изменения данной ситуации необходимо, чтобы услуги стали понятны и доступны широким слоям населения, а выплаты при наступлении страхового случая должны быть гарантированными.

Какими же мотивами сегодня руководствуется клиент при выборе программы страхования?

«Действительно, в России отсутствует понимание значимости института страхования. К сожалению, на данный момент многие клиенты в первую очередь обращают внимание на размер страхового тарифа, при этом не вникая в условия страхования и особенности страхового покрытия. Только при наступлении страхового случая клиенты начинают анализировать условия договора страхования и осознанно подходят к выбору соотношения «цена – качество» страховой услуги», – подчеркивает Наталья Просветова (DeltaCredit).

Иная точка зрения на ситуацию у начальника отдела по работе со страховыми компаниями департамента залогового обеспечения Транскапиталбанка Елены Васяниной: «В последнее время все больше заметен рост уровня культуры страхования среди населения. Клиенты стали лучше ориентироваться в условиях страхования, рисках, страховом рынке в целом. В первую очередь мы связываем это с тем, что люди стали чаще сталкиваться с ситуациями, предусматривающими страховые выплаты. Растет количество выданных кредитов, как следствие, увеличивается число застрахованных и страховых случаев. Люди на себе ощутили реальную финансовую помощь в сложных для себя ситуациях, когда, например, самостоятельно исполнять обязательства по кредиту им становится проблематично. Если раньше клиенты воспринимали страхование как неизбежное зло, являющееся обязательным условием получения кредита, и при выборе страховой компании руководствовались исключительно стоимостью услуги, то сейчас они все чаще обращают внимание на риски, исключения из страхового покрытия, репутацию страховой компании. Мы, в свою очередь, с удовольствием помогаем им сориентироваться в различных вариантах, предлагаемых на рынке. Для нас очень приятным и показательным является тот факт, что наши клиенты обращаются к нам за консультационной помощью и по добровольным видам страхования, не связанным с кредитной сделкой».

Говоря о тенденциях, Игорь Антонов (Росбанк) отмечает, что страховые продукты, не связанные с кредитами, востребованы. Популярными становятся программы защиты дома (страхование квартир, дач), семьи (страхование жизни и здоровья членов семьи) и бюджета (накопительные программы страхования).

«При выборе страховщика многие ориентируются на стоимость продукта, но при этом оценивают и то, насколько хорошо страховщик оплачивает риски, затягивает ли выплаты, высоки ли его требования к процессу урегулирования и т.д. Это позитивная тенденция: клиент взвешенно относится к выбору и понимает, за что платит», – комментирует Александр Васильчиков (Росэнергобанк).

Утверждать, что у наших граждан вдруг радикально поменялся менталитет, будет явным преувеличением. Уровень проникновения страхования жизни остается по-прежнему низким. Чтобы продукты страховщиков стали востребованы россиянами, финансистам и государству необходимо проделать большую совместную работу, которая собственно уже началась.

Правительством РФ в июле 2013 года была утверждена Стратегия развития страховой деятельности в Российской Федерации до 2020 года. Стратегия содержит дорожную карту, которая представляет собой комплекс конкретных мер по содействию развитию страховой отрасли и ее становлению как стратегически значимого сектора экономики России.

Эксперты отрасли подчеркивают, что в данной ситуации локомотивом должны стать накопительные виды страхования, в которых клиенты на протяжении многих лет периодически оплачивают страховые взносы до наступления страхового случая. Мировой опыт показывает: средства страховых резервов составляют существенный сектор экономики, финансирующий государственные проекты без привлечения внешних инвесторов. Именно страховые компании – один из основных источников длинных денег. В свою очередь, население получает возможность реализовать планы на образование детей, покупку жилья и обеспечение достойной жизни после прекращения трудовой деятельности.

За чем будущее?

Социологические опросы подтверждают: постепенно к россиянам приходит понимание того, что пенсионная реформа неизбежна и обеспечение старости – задача, которую необходимо решить каждому из нас. Забота о своих доходах становится личным делом каждого, и рассчитывать надо не только на государство, но и на свои силы: вкладывать деньги в работающие активы.

Будущее за инвестиционно-накопительными программами для массового сегмента и корпоративными пенсионными продуктами, отмечают аналитики. «БИНБАНК уже сейчас предлагает интересные программы, позволяющие диверсифицировать свои инвестиции между вкладом с высокой процентной ставкой и инвестиционными и накопительными страховыми продуктами от наших партнеров (причем инвестор в данном случае защищен от потери страхового взноса). Гражданам пенсионного возраста мы адресуем пенсионную программу, сочетающую в себе пластиковую карту и вклад с повышенной процентной ставкой и минимальным первоначальным взносом», – комментирует директор департамента разработки розничных продуктов БИНБАНКа Антон Маслий.

Специалисты Росбанка видят большой потенциал развития данных продуктов. В 2014 году они планируют представить линейку инвестиционных программ, используя многолетний опыт и поддержку коллег из группы Societe Generale. «Для клиентов с разными доходами подойдут разные страховые продукты. Так, клиентам со средним доходом будут интересны программы страховой защиты членов семьи, страхование квартир и личного имущества, накопительные программы страхования. Клиенты с доходами выше среднего будут заинтересованы в страховых программах, обеспечивающих качественное обслуживание в современных клиниках и медицинских центрах в России и за границей. Также такие клиенты готовы инвестировать в долгосрочные инструменты, приобретая инвестиционные страховые продукты», – убежден Игорь Антонов (Росбанк).

«Это действительно так, но в ближайшей перспективе данное направление будет развиваться медленно. Продукт сложный, в экономике периодически случаются волнения. Клиенты неохотно доверяют средства на длительный срок вообще, тем более с учетом отсутствия гарантий. И здесь страховые компании должны явно демонстрировать клиенту преимущества своих предложений перед такими банковскими продуктами, как депозиты или доверительное управление. Сейчас такого желания с их стороны нет, даже рекламы нет. Так что активное развитие подобных программ – вопрос не текущего дня. Возможно, потребуется еще года два-три с условием того, что страховые компании будут активно продвигать это направление и развивать его», – анализирует ситуацию Александр Васильчиков (Росэнергобанк).

По мнению эксперта, в России склонны страховать не то, что завтра сгорит или утонет, а то, что прямо сейчас горит или тонет. «Это тот самый пресловутый авось, при этом своя жизнь у граждан ценится по-прежнему меньше, чем имущество. Поэтому в первую очередь будет развиваться имущественное страхование, потом страхование от несчастного случая, болезни, потери трудоспособности. А когда клиент будет защищен от рисков со всех сторон, он, может быть, задумается о приобретении инвестиционного полиса. Но кто-то должен будет дать ему гарантии, что страховщик не разорится и он не потеряет все вложенные на долгий срок средства», – разъясняет Александр Васильчиков (Росэнергобанк).

Наталья Просветова (DeltaCredit) как наиболее перспективные для развития в ближайшие годы отмечает коробочные продукты, рассчитанные на массовый сегмент и предусматривающие стандартные условия страхования для типовых объектов, которые можно приобрести в режиме online.

«Я соглашусь с аналитиками. Для нас эти направления являются интересными и с точки зрения расширения перечня услуг, предлагаемых нашим клиентам, и с точки зрения дополнительного дохода для банка. В первую очередь мы видим нашу роль в выборе достойных партнеров по данным продуктам, которые обеспечат качественный сервис и предложат интересные условия нашим клиентам, поскольку банк несет в этом случае определенные репутационные риски. Немаловажным является уровень подготовки специалистов, которые будут предлагать продукты клиентам. Именно поэтому у нас есть свой тренинговый центр, где мы совместно с представителями наших партнеров разрабатываем программы обучения, которые позволят сотрудникам при общении с клиентами качественно и профессионально рассказать о продаваемых продуктах», – говорит Елена Васянина (Транскапиталбанк).

Директор департамента розничного бизнеса ЛОКО-Банка Мурат Толпаров рассказывает: «Сейчас блок розничного бизнеса активно проводит анализ потребностей наших действующих клиентов и продаж пенсионных продуктов. Если их эффективность будет высоко оценена в краткосрочном периоде, то в дальнейшем они будут предлагаться и частным, и корпоративным клиентам».

«Будущее за пакетным предложением услуг в офисах кредитной организации, когда клиенту, пришедшему за одной услугой, будет предложен спектр опций, из которых он выберет максимально подходящий ему банковский, инвестиционный, пенсионный или страховой продукт. То есть банки превращаются из простых продавцов услуг в финансовых консультантов. Так, Росгосстрах Банк уже сегодня может предоставить своим клиентам так называемое пакетное предложение. В сети банка помимо оформления банковских продуктов можно получить консультации по инвестиционным программам, купить паи инвестиционного фонда и оформить ряд страховых продуктов: от страхования квартиры и ОСАГО до полисов для выезжающих за рубеж, договоров обязательного пенсионного страхования и накопительного страхования жизни», – делится опытом директор департамента розничного бизнеса и управления региональной сетью Росгосстрах Банка Вилен Ли.

Объединение страховой и банковской структуры различными методами – общая тенденция и для мировой экономики, и для России. Практика показывает, что в ряде случаев страховые продукты достаточно сложны для покупки напрямую (например, непосредственно через Интернет) и требуется консультация специалиста, чтобы уточнить все особенности покрытия и подобрать оптимальный вариант. Возможно, именно накопительные и инвестиционные программы послужат импульсом для дальнейшего взаимодействия банков со страховыми компаниями.

Гузель Куликова

Виктор Евтухов: Законопроект «О промышленной политике» – правовой трамплин для новой индустриализации.

Об этом статс-секретарь – заместитель министра промышленности и торговли Виктор Евтухов заявил на парламентских слушаниях в Госдуме, выступая с докладом «Законодательные основы ускорения промышленного роста в России».

В своем докладе замминистра отметил, что в современных условиях России необходима новая стратегия развития промышленности, которую предложило Министерство промышленности и торговли, разработав законопроект «О промышленной политике в РФ». Он прошел широкую общественную экспертизу, сейчас рассматривается в Государственной думе.

На минувшей неделе состоялись заседания комитетов-соисполнителей и ответственного комитета Госдумы по промышленности, все они дали положительное заключение по данному законопроекту. В его обсуждении приняли участие парламентарии, представители бизнеса, экспертного сообщества, регионов (предложения по доработке поступили от большинства субъектов России).

Виктор Евтухов напомнил, что еще задолго до внесения законопроекта в Госдуму Минпромторг предложил инструменты стимулирования, которые по сути явились новациями законопроекта о промышленной политике. Речь шла о создании Фонда развития промышленности; предоставлении налоговых преференций для greenfield-проектов в приоритетных направлениях промышленности; специальном инвестиционном контракте; развитии индустриальных парков; создании государственной информационной системы промышленности.

«Сегодня можно констатировать: некоторые новеллы законопроекта оказались реализованы еще до его принятия, что свидетельствует об их актуальности и востребованности. Это уникальный пример в законотворческой практике. В мае на Петербургском экономическом форуме президент Владимир Путин предложил принять «прорывные меры» по поддержке производства, в том числе создание фонда развития отечественной промышленности», – подчеркнул замглавы Минпромторга.

Благодаря созданию фонда появится новое направление – финансирование компаний на предбанковской стадии. Ставка по кредитам от этого фонда может составлять 5% годовых.

В качестве одного из новых инструментов для развития высокотехнологичных производств в законопроекте предложен специальный инвестиционный контракт.

Виктор Евтухов также отметил, что министерство в связи со сложившейся политической обстановкой наметило комплекс экстренных мер по импортозамещению и ведет активную работу по их реализации, прежде всего в оборонно-промышленном комплексе.

«Все эти шаги и решения требуют нормативно-правового обеспечения, которое должно формироваться оперативно и адекватно, с учетом складывающихся реалий. В этой работе мы намерены объединить усилия с законодателями. Закон «О промышленной политике в РФ» станет базовым, стратегическим документом для совершенствования нормативно-правовой базы, призванной задать новый вектор социально-экономического развития», – сказал Виктор Евтухов.

Взгляд банкира на использование механизма государственно-частного партнерства в регионах России.

Тема государственно-частного партнерства последние пару лет звучит как одна из перспективных в качестве одного из векторов развития бизнес-кредитования. В условиях стагнации и даже сжатия банковского корпоративного кредитования, тема использования механизмов ГЧП в теории должна была получить больше шансов на реализацию в стране. Все крупные корпоративные клиенты уже закредитованы, единственные продукты которые могут заинтересовать их сегодня в лучшем случае, рефинансирование текущего портфеля на более выгодных условия и инвестиционное долгосрочное кредитование с льготным периодом обслуживания долга.

Государственно-частное партнерство - это инвестиционный проект с конкурсными процедурами для претендента и проектным финансированием для банка.

Суммарная стоимость проектов ГЧП (на всех стадиях реализации) составляет – 1,044 трлн. рублей. Общий объем привлеченных частных инвестиций в проекты ГЧП составляет – 913,4 млрд. рублей (87,44% от суммарной стоимости проектов). 90 ГЧП-проектов в настоящий момент находятся на стадии реализации и управления.

А. Баженов, директор дирекции центра ГЧП Внешэкономбанка: «Проще начать с двоечников. Это Москва. Она однозначно отказалась от ГЧП, у нее есть бюджетное финансирование, сколько нужно. И опять-таки ради справедливости надо сказать, что экономический потенциал ГЧП в Москве самый большой, поэтому определенные объемы бюджетного финансирования в город было бы правильно менять на внебюджетные возвратные источники. Сильно разочаровывает целый ряд дальневосточных регионов, особенно учитывая, что там есть большие экономические возможности, которые сдерживаются развитием инфраструктуры. Конечно, гораздо проще прийти в центр с протянутой рукой.»

Выборы 14 сентября в 30 субъектах России окончательно и бесповоротно поделили губернаторский корпус на первый и второй сорт.

Избранный губернатор всегда сильнее назначенного, пусть даже выбран он был на несправедливых выборах без реальных конкурентов. Рыба гниет с головы, а проекты ГЧП гниют с губернатора. Проекты ГЧП – проекты всегда политические, потому что инициирует их как минимум губернатор региона. Поэтому для проекта ГЧП сильный выбранный губернатор - это важно и является положительным фактором. Другой вопрос, что если регион силен еще и экономически, то договориться с ним по проектам ГЧП невозможно из-за отсутствия его интереса, такие регионы используют только бюджетное финансирование проектов (Москва, Петербург, Краснодарский край, Татарстан, Башкортостан, Тюменская область). Богатые самостоятельные регионы изначально не подходят для проектов ГЧП. Подойдут, либо политически слабые регионы с назначенным губернатором, либо слабые экономически, с бюджетным дефицитом и долгами. Назначенными губернаторами легче манипулировать, они сильно зависят от мнения московского начальства, боятся публичных конфликтов, без инициативны, у них отсутствует внятная стратегия, у них нет обратной связи с населением и элитами регионами, как правило они не местные, и найти их слабые места, как и слабые места их покровителей не трудно. Экономически слабые регионы теоретически проще уломать на переговорах, они должны дозреть к проектам ГЧП на условиях кредиторов, т.к. других возможностей реализовать проекты у них просто нет.

14 регионов из ТОП-30 слева, можно смело назвать потенциальными банкротами, а 6 из них банкротами по факту (за исключением Краснодарского края), используя термин госдепа «failed region» – несостоявшиеся регионы. В случае выборов там, будет не понятно кто, кого и зачем выбрал. Эти регионы уже перебрали с кредитами, и вылезти из долгов скорее всего самостоятельно уже не смогут. Хорошая новость – кредиты банков в бюджеты у них больше не возможны, только помощь из федерального бюджета, теоретически там дозрел спрос на внебюджетные источники финансирования проектов. Подорвав свою бюджетную стабильность на финансировании майских указов президента России, эти субъекты теперь будут более податливыми и сговорчивыми, особенно в проектах ГЧП.

Центральный и Приволжский самые большие округа как по числу субъектов (14 и 18), так и по населению. Кавказ всегда самый скромный. Крымский уже никому ничего не должен, ему все должны.

Регион-банкрот – это не «модный приговор». Это всего лишь низкие налоговые поступления из-за отсутствия нормальной бизнес-среды и дефицит бюджета на выходе, и сроки возврата долгов, уходящие за горизонт планирования коммерческих банков. Критично это только в случае реализации проектов ГЧП в транспортной и социальной инфраструктуре, потому что не будет качественного платежеспособного спроса от населения или платежей бюджета для возврата инвестиций, а энергетическая и коммунальная сфера могут быть вполне успешными, население дисциплинированно оплачивает счета.

Справа общий список 30 регионов по госдолгу, исключая 6 потенциальных банкротов из левого списка, там есть с кем и чем работать, как по линии возможного рефинансирования накопленного госдолга, так и по линии внебюджетного финансирования проектов ГЧП. Регионы, которые уже набрали в долг, психологически готовы к новым долгам! Кредитование региональных бюджетов – это тоже самое ГЧП, вид сбоку. Инициатор кредитов – региональный минфин, есть конкурс-аукцион, получатель - бюджет региона, источник возврата – доходы будущих периодов региона, либо новые кредиты от Минфина или банков. Нормальные процедуры, нормальная финансовая пирамида!

Муниципалитеты в проектах ГЧП

Все реализуемые проекты ГЧП, так или иначе реализуются в муниципалитетах. Законодательство по ГЧП может быть и федеральное, и региональное, а реализуется всегда на земле муниципалитетов. Муниципалитеты исключены из цепочки принятия решения и законодательной инициативы, при том, что земля и сети, как правило, используются муниципальные. Проекты всегда навязываются обществу и муниципалитетам сверху, именно поэтому неизбежны конфликты. Вес муниципалитетов-миллионеров в экономике регионов огромен, они дают от 30% и выше ВРП региона. Города-миллионеры, дающие такой вклад в ВРП, не могут уже быть просто муниципалитетами, вероятно, что их придется либо ликвидировать и встроить в исполнительную вертикаль субъекта, либо выделить города в самостоятельный субъект, что нереально и невозможно, надо переписывать конституцию.

Проблему придется решить, муниципалитеты-миллионеры и просто муниципалитеты в отдельных случаях тормозят или саботируют реализацию проектов с использованием механизмов ГЧП, прежде всего по земельным вопросам. Корпоративный конфликт между сити-менеджером и губернатором, со временем становится личным. Любой конфликт снижает инвестиционную привлекательность, прежде всего на региональном уровне и по проектам ГЧП. Муниципалитеты понять можно, они сидят на своей земле и бизнесе, и никуда, кроме Монте-Карло, не собираются. Появляются временные губернаторы, перекати-поле, они поедут дальше карьеру делать, а муниципалитеты останутся со своими проблемами.

В городах-миллионерах засилье торгово-девелоперских проектов с краткосрочным финансированием и окупаемостью в 5-7 лет. Субъекты, как правило, ориентированы больше на инвестиции в промышленность, сельское хозяйство и ЖКХ, пусть даже архаичные, пробуют составлять долгосрочные планы развития экономики и промышленности.

Драйвер роста экономик всех крупных муниципалитетов России - торговля и строительство. Собственники торговых и строительных компаний не заинтересованы в долгосрочных и социальных проектах, с тяжелой экономикой и на территориях, где уровень жизни ниже, а значит ниже и доходность, их участие в областных программах минимально. Городской бизнес всегда больше ориентирован на муниципальные земли, закупки и подряды. Их самодостаточность и успешность позволяет им считать себя элитой. Региональные торговцы и строители много и быстро заработали, выжили после кризисов 1998 и 2008 годов.

Региональное бизнес-сообщество пока играет на стороне некоторых региональные властей в блокировании проектов с механизмами ГЧП. В каждом регионе давно сложивший круг поставщиков и подрядчиков, осваивающих госзаказы и подряды. У области свои, у города свои. Никому не нужна прозрачность и честная конкуренция, так как это снижает доходность бизнеса. Рука руку моет.

Областной и городской бюджет, как и федеральный, только номинально связаны между собой доходной частью, расходная часть осваивается автономно и параллельно друг от друга, разными пулами «своих» предпринимателей. Естественно, что появление новых игроков в этих устоявшихся и закрытых системах не приветствуется. Прозрачность не нужна ни банкам, ни чиновникам, ни бизнесу, всем нужна только высокая доходность. Откаты - это прошлый век. Зачем клянчить откаты у бизнеса, если самим можно определять и правила конкурсов, и цены, и являться аффилированными собственниками поставщиков и подрядчиков. Зачем платить откаты, причем самим себе? Откаты - это всегда риск, что возьмут с поличным при получении на камеру. Проще создать собственный мир закупок и свои правила.

Основные банки на рынке ГЧП и их методы работы

Пирог проектов ГЧП, особенно крупных известных инфраструктурных, кусает в основном «большая тройка»: Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк. В каждом из этих банков создан отдел ГЧП. Есть и четвертый игрок, который действует без лицензии ЦБ РФ на основании 82-ФЗ и в привычном понимании банком не является - Внешэкономбанк (государственная корпорация).

Системный подход к реализации проектов ГЧП демонстрирует сегодня только Внешэкономбанк, связи с тем, что является единственным государственным институтом развития – Банком развития, это дает ему определенные монопольные преимущества.

В 2010 году Внешэкономбанк создал кафедру ГЧП. Кафедра «Государственно-частное партнерство» в Финансовом университете при Правительстве РФ для решения задач, связанных с профессиональной переподготовкой и повышением квалификации региональных государственных и муниципальных служащих, сотрудников предпринимательских структур по тематике ГЧП. У других госбанков такой кафедры и научно-теоретической базы нет.

Проводится глубокий анализ социально-экономического положения регионов. Выбирается наиболее перспективный. Проводятся предварительные переговоры с губернатором региона и его администрацией, ключевая роль в переговорах отводится заместителю губернатора по экономике и привлечению инвестиций, согласовывается список значимых инвестиционных проектов региона. Готовится проект соглашения между регионом и Внешэкономбанком. Подписание соглашения, как правило, приурочивается к значимому мероприятию, например, экономические форумы в Петербурге или Москве. К соглашению прилагается План совместных мероприятий по комплексному развитию территории (КРТ) со списком инвестиционных проектов для всей группы Внешэкономбанка, включая краткосрочное кредитование в дочерних банках и лизинговые операции. После подписания Плана КРТ и согласования списка инвестиционных проектов в регионе проводятся обучающие семинары и деловые игры с потенциальными инициаторами инвестиционных проектов.

В группе имеется дочерняя компания ООО «ВЭБ-Инжиниринг». Сфера деятельности – строительный и промышленный инжиниринг, проектное управление, экспертиза проектной документации, экспертиза и мониторинг инвестиционных проектов, технологический и финансовый аудит, контроль за целевым и эффективным использованием средств при строительстве объектов, организация финансирования проектов, оценка бизнеса и активов. Одним из преимуществ работы с этой компанией является то, что оплата услуг особенно в части проектно-сметной документации может быть отсрочена до принятия решением Внешэкономбанком о финансировании проекта, а сумма услуг может быть включена в сумму предоставляемого кредита. ПСД в долгосрочный кредит - это эксклюзивное предложение на рынке проектного финансирования.

Другие госбанки такой практики и глубины процессов не имеют, прежде всего, потому, что являются исключительно коммерческими структурами, их удел краткосрочные коммерческие проекты.

В Уральском федеральном округе пока такой План КРТ подписан только с Тюменской областью. Совпадением является и то, что только действующему губернатору Тюменской области разрешили переизбраться в сентябре 2014 года. В Курганской и Челябинской области новые губернаторы, у остальных все пока хорошо?! План КРТ - это «пакт о ненападении» с Кремлем, сверка часов с государством и легализация крупных инвестиционных проектов региона, с участием бюджетных и частных инвестиций. А без него: «Кто тут все временные? А ну-ка слазь!». Конечно, сегодня любого губернатора можно снять в любой момент за что угодно, и подписанный План КРТ не поможет, но …

Проблема стоимости и фондирования проектов ГЧП

А. Баженов, директор дирекции центра ГЧП Внешэкономбанка: «Еще говорят, что ГЧП дороже. Действительно, учитывая, что в какую-то часть затрат при ГЧП привлекаются внебюджетные средства и за них надо рассчитываться, происходит удорожание. Но здесь два момента. ГЧП — это плата за результат, а не за процесс. Финансово — да, дороже, но коррупции системно меньше. И второе, чтобы проект был более эффективным, нужно в условиях конкурса заранее закладывать порог минимального повышения эффективности проекта: снижение затрат, повышение качества продукции или производительности услуг. И если этого не достигается, считать, что конкурс не состоялся».

Длинных денег в стране практически нет. А если они и появляются, то узок круг проектов, которые смогут претендовать на такое финансирование. Экономический кризис-2008 привел к ревизии и пересмотру рисков и стоимости фондирования, как при обычном кредитовании, так и при финансировании проектов ГЧП, украинский кризис -2014 закрыл внешний рынок займов полностью.

Стоимость реализации проектов с механизмом ГЧП в Британии после 2008 года стала дороже на 30% по сравнению с бюджетным финансированием. Причем это уже привело к сворачиванию проектов ГЧП. Сегодня любой объект, построенный с применением механизма ГЧП обойдется дороже, чем если бы он был построен за счет бюджета.

Это делает невыгодным реализацию любых проектов и особенно с «тяжелой экономикой», где не предусмотрена окупаемость проекта даже в долгосрочной перспективе. Этот фактор может стать решающим для существования схемы ГЧП в России как таковой, так как ГЧП не конкурентно в случае бюджетного финансирования. Можно мотивировать использовать ГЧП законодательным запретом на бюджетное финансирование объектов, но проблемы с экономикой проекта и стоимостью денег остаются.

Контроль за ГЧП

Некоторые эксперты отмечают, что чиновники всячески сопротивляются использованию ГЧП-механизмов, им проще осваивать бюджеты по традиционной схеме госзакупок. Проекты ГЧП не могут делаться в суете. Они допускают невозможность финансового закрытия, поэтому процесс подготовки совершенно другой. Нужно, чтобы вся система госуправления адекватно представляла себе плюсы и минусы той или иной схемы и возможности привлечения финансирования. На сегодня такая система госуправления не отстроена.

Использование механизмов ГЧП подразумевает применение возвратных схем проектного финансирования, которые сложнее корпоративного банковского кредитования. В глазах чиновника схема ГЧП всегда была и будет не привлекательна, бюджетное финансирование всегда бесплатно и всегда невозвратно, предъявить нужно псевдорезультат, который к тому же может быть бесконечно отсрочен по времени. Психологически чиновнику всегда будет комфортнее бюджетное финансирование или закупка, т.к. при такой схеме он отвечает только за освоение средств.

Эту проблему можно решить в двух плоскостях - юридической и административной. Строительство некоторых объектов без механизма ГЧП должно быть запрещено законодательно, например: дороги, мосты и развязки, больницы, школы, детские сады, тюрьмы и СИЗО.

В KPI губернаторов субъектов и правительства России должен быть внесен показатель использования механизма ГЧП в регионе. Таким образом, губернаторы и правительство мотивируются юридически и административно на расширение использования механизма ГЧП в стране.

Сегодня мотивированными на 100% сотрудниками по использованию механизма ГЧП являются только директоры представительств Внешэкономбанка, у которых персональный KPI по проектам ГЧП в регионах, и Центр ГЧП Внешэкономбанка. Сомневаюсь, что 7 директоров, при сегодняшней системе, смогут кардинально изменить ситуацию по ГЧП в стране.

Но можно поставить вопрос и об общественном контроле за ГЧП.

Средний класс - это самая мобильная и самоорганизующаяся часть любого общества, и в нашей стране в частности. Возможности информационных технологий и неформального общения укрепляют вес и реакцию среднего класса в публичной плоскости. Поэтому проекты ГЧП, затрагивающие интересы среднего класса на конкретной территории, всегда получают широкий общественный резонанс. С другой стороны, средний класс практически не представлен в Госдуме или Совете Федерации, нет мэров и губернаторов от среднего класса. Поэтому, когда в проекте ГЧП, как и в любом другом строительном проекте, начинаются злоупотребления, реакции властей на которые заведомо неадекватны, гражданское общество начинает борьбу за свои права.

Гражданский инициативы проекты типа «Роспил», «Росяма», «Химкинский лес», «Народный» фронт и прочие, сегодня занимаются отчасти демагогией, в части освещения нарушений. Они акцентируют внимание на конечных и конкретных фактах непрозрачности и неэффективности государственных закупок, и не решают проблему в целом. Проще бесконечно кричать о купленных дорогих машинах и мебели, чем законодательно запретить их покупать. Все остальное - это самопиар гражданских активистов.

С другой стороны, повышенная коммуникабельность и информационная открытость гражданских активистов, либеральные ценности, в купе с борьбой за человеческую справедливость, а не по закону, скепсис в отношении государственных институтов и хамство чиновников низового уровня, делают этих активистов идеальной мишенью для вербовки и манипуляций.

Корпорации развития и индустриальные парки

Регионы давно создали свои корпорации развития. У каждого уважающего себя субъекта сегодня есть своя собственная именная корпорация развития, для повышения инвестиционной привлекательности региона. На практике эти ОАО, превратились в непрозрачные, но эффективные «пилорамы» по освоению бюджетных средств регионов. Юридическая форма не имеет значения, ООО, ОАО или ОГУП, захотят - распилят средства при любой форме собственности. На сегодня только «Корпорация развития Калужской области» может похвастаться положительным опытом реализации механизма ГЧП через Корпорацию развития и создания индустриальных парков.

ОАО «Корпорация развития Калужской области» учреждено в ноябре 2007 года Правительством Калужской области в лице Министерства экономического развития и является уполномоченной организацией в сфере создания и развития инфраструктуры индустриальных парков и технопарков на территории Калужской области. Создание и развитие инфраструктуры индустриальных парков является механизмом стимулирования инвестиционной деятельности с целью комплексного социально-экономического развития Калужской области. Использование данного механизма уже позволило заинтересовать в размещении своих производств на территории Калужской области такие крупные автомобильные концерны, как «Volkswagen AG», «Volvo Truck Corporation», «PSA Peugeot Citroën» и «Mitsubishi Motors Corporation», участвующие в формировании кластера по производству автомобилей и автокомпонентов. Привлекая под гарантии Калужской области кредитные ресурсы Внешэкономбанка для реализации региональных инвестиционных проектов, Корпорация обеспечила быстрое и эффективное выполнение обязательств области по заключенным инвестиционным соглашениям.

В Калуге был реализован механизм ГЧП вида Tax Increment Financing (TIF), который предполагает возмещение затрат на создание инфраструктуры из бюджетных средств за счет налогов, получаемых в результате реализации инвестиционного проекта после ввода объектов инфраструктуры в эксплуатацию, т.е. увеличение налоговых поступлений за счет привлечения новых налогоплательщиков на новую созданную инфраструктуру за счет бюджета региона.

Все попытки других регионов скопировать положительный опыт Калуги успехом не увенчались. Разве что опыт Татарстана представляет практический интерес. В остальных же случаях - все увидели и механизмы ГЧП, и технопарки, и налоги в бюджет, но не все увидели нюансы и аномалии.

Нюанс номер один - «Корпорация развития Калужской области» была создана под эгидой Внешэкономбанка, который является участником ОАО, вместе с Министерством развития Калужской области.

Нюанс номер два – этот проект был реализован благодаря беспошлинному ввозу авто-компонентов, для промышленной сборки по постановлению правительства России. Авто-кластеры – это всегда искусственное создание преференций иностранным автоконцернам (доступ на рынок) в обмен на технологии и рабочие места, и всегда в ущерб существующим национальным авто-производителям.

Если бы эти два фактора не совпали, этот проект никогда бы не стал успешным. К слову автопроизводства во Всеволжске, Петербурге, Москвеи даже в Тольятти, были реализованы как 100% иностранные инвестиции, без применения механизма ГЧП. Поэтому данный опыт не может быть скопирован и масштабирован на всю страну, и те, кто пытаются его повторить этого не понимают. Калужский проект - своего рода «Брестский мир» в истории технопарков, уступок больше, чем инвестиций.

Наряду с индустриальными парками, проекты ГЧП, регионы пробуют реализовывать через особые экономические зоны. ОЭЗ – это масштабный проект, направленный на развитие регионов путем привлечения прямых российских и иностранных инвестиций в высокотехнологичные отрасли экономики. ОЭЗ создаются на 49 лет. Каждую ОЭЗ государство наделяет специальным юридическим статусом, который дает инвесторам ОЭЗ ряд налоговых льгот и таможенных преференций, а также гарантирует доступ к инженерной, транспортной и деловой инфраструктуре. Издержки инвесторов при реализации проектов в ОЭЗ декларируются в среднем на 30% ниже общероссийских показателей.

Для российских компаний ОЭЗ – это возможность реализовать амбициозные проекты и выйти на внешние рынки. Для иностранных компаний ОЭЗ - это выход на российский рынок.

Особые экономические зоны в России:

Но будут ли российские ОЭЗ эффективны? В начале 2000-х годов, когда японские и южнокорейские автопроизводители открывали свои новые производства в США, условия для них были следующие: освобождение от налога на прибыль на 5 лет; сети, дороги и подъездные ж/д пути за счет государства; 50% компенсация государством затрат производителей на обучение персонала.

Сравните с нашими условиями в промышленных парках и ОЭЗ, что-то подобное практикуется? Не практикуется потому что, иностранные компании итак свободно допускаются на рынок России, и льготные условия им в случае востребованности их продукции создавать не надо. А в случае невостребованности их продукции – нерезидентам неинтересны абсолютно любые льготные условия, так как они не получают гарантированного рынка сбыта.

Что касается налоговых преференций, в Москве и Санкт-Петербурге нерезиденты готовы платить и налог на прибыль 24% и НДС 18% и все налоги с зарплат работников, а на Северный Кавказ они не пойдут даже при 0% налоге на прибыль и 0% НДС.

Индустриальные парки и ОЭЗ – схема как с пирамидами: кто был в начале - снимает прибыль, остальным - убытки и проблемы.

Эпилог

Проекты ГЧП в регионах России сегодня - это не профанация и не фикция. Это золотые швейцарские часы с бриллиантами, которыми прогрессивные регионы пробуют забивать гвозди. Автодороги у нас нужны только в столицах, около столиц и между столицами, инфраструктура нужна только для Олимпиады и АТЭС.

Сегодня в субъектах, особенно в муниципалитетах–миллионерах, остро стоит транспортная проблема. Строительство метро, единственный способ борьбы с пробками, особенно в компактных городах, где невозможно расширить улицы, а строительство многоэтажных дорог и развязок будет дороже и дольше. Бюджетное финансирование таких проектов сегодня невозможно. Все пошло на АТЭС, Олимпиаду, Крым и докапитализацию госбанков – мужайтесь, господа губернаторы, сити-менеджеры, депутаты и граждане!

Вероятно, властям регионов и городов-миллионеров, совместно, отложив старые обиды, стоит рассмотреть концессию как форму ГЧП, наиболее подходящую для транспортной инфраструктуры и строительства метро в частности.

Вторым важным и капиталоемким направлением является коммунальная инфраструктура и прежде всего - водоснабжение и водоотведение. Водоканалы являются даже более важным направлением, чем строительство метро. Без метро можно жить, а без воды нельзя. ГЧП в ЖКХ идет очень хорошо, так как населению никуда не деться от счетов и их оплаты, что с инвестиционной составляющей, что без. Так что ГЧП – реально и может пойти на пользу как государству, так и банкам.

Олег Старовойтов

Суд апелляционной инстанции признал законными решение и предписание ФАС в отношении Росрыболовства. Антимонопольщики, напомним, посчитали нарушением распределение квот на промысел в водах Марокко через членов ассоциации рыбопромышленников.

Девятый арбитражный апелляционный суд 16 сентября признал законными решение и предписание Федеральной антимонопольной службы в отношении Росрыболовства, сообщили Fishnews в пресс-центре ФАС России. Речь идет о разбирательствах вокруг организации промысла в исключительной экономзоне Марокко.

Напомним, что в феврале этого года антимонопольщики признали рыбное ведомство нарушителем ч. 3 ст. 15 ФЗ «О защите конкуренции» (запрещенное наделение хозяйствующих субъектов функциями органа исполнительной власти по распределению долей квот на добычу водных биоресурсов).

14 февраля 2013 г. Правительство РФ и Правительство Королевства Марокко заключили соглашение о сотрудничестве в области морского рыболовства. По договору российским рыболовным судам предоставляется возможность промысла мелких пелагических видов рыб (сардина, сардинелла, скумбрия, ставрида, анчоус) в атлантической рыболовной зоне Марокко.

Как сообщали в ФАС, Росрыболовство наделило компании, являющиеся членами Ассоциации отечественных рыбопромышленников, ведущих промысел в зонах стран западного побережья Африки (АОРЗПА), функциями органа исполнительной власти в области рыболовства по распределению и определению долей квот на добычу водных биоресурсов в марокканских водах.

«Органу власти было предписано прекратить действия, которые могут привести к ограничению конкуренции и несправедливому порядку распределения квот. В свою очередь, решение апелляционного суда подтвердило правоту антимонопольного органа», – заявили в ФАС.

Отметим, что претензии у Федеральной антимонопольной службы возникли и к распределению квотв зоне Марокко по новому принципу. Недавно ФАС признала в действиях Росрыболовства нарушение ч. 1 и 3 ст. 15 закона о защите конкуренции. В частности, антимонопольщики посчитали, что рыбное ведомство не имело права наделять ФГУП «Нацрыбресурс» функцией федерального органа исполнительной власти по проведению заявочной кампании по определению предприятий, допускаемых к ведению промысла в водах Марокко, и заключению с ними соответствующих договоров. Снова было принято решение о выдаче Росрыболовству предписания.

В самом федеральном агентстве ранее (еще до вынесения решения ФАС) заявили, что действовали строго в рамках межправительственного соглашения, защищая интересы российских рыбаков.

ФСК ЕЭС поддержит интенсивное развитие реального сектора экономики Дальнего Востока.

Федеральная сетевая компания намерена в период 2014-2019 гг. инвестировать в развитие Дальнего Востока около 75 млрд рублей. О перспективах строительства новых энергообъектов Единой национальной электрической сети рассказал Председатель Правления ФСК ЕЭС Андрей Муров во время сессии «Мастер-план экономического развития Дальнего Востока» на Международном экономическом форуме «Сочи-2014».

В обсуждении приняли участие Министр РФ по развитию Дальнего Востока Александр Галушка, заместитель Министра энергетики РФ Алексей Текслер, генеральный директор «Соллерс» Владимир Швецов, а также представители банковских и инвестиционных систем.

Наиболее значимыми проектами ФСК ЕЭС на Дальнем Востоке станут электроснабжение Эльгинского угольного месторождения, нефтепровода ВСТО, объектов Восточной нефтехимической компании, космодрома «Восточный», порта «Козьмино» и присоединение к Единой национальной сети изолированных районов Якутии.

Как отметил Андрей Муров, масштабным и ключевым проектом для Дальнего Востока и Восточной Сибири станет модернизация Байкало-Амурской магистрали и Транссиба. На эти цели ФСК ЕЭС инвестирует 141 млрд рублей, из которых 56 млрд планируется привлечь из средств Фонда национального благосостояния. Благодаря реализации проекта, РЖД сможет к 2020 году вывозить дополнительно 55 млн тонн груза с разрабатываемых сейчас месторождений Восточного полигона.

«Для того чтобы выдерживать запланированные темпы развития Дальнего Востока, необходимо сочетать три основных источника финансирования: собственные средства, механизмы государственно-частного партнерства и точечное, целевое бюджетное финансирование. В этом году ФСК ЕЭС начала проработку механизма софинансирования технологического присоединения потребителей через создание совместных специальных проектных компаний, так называемых, SPV», - сказал Председатель Правления ФСК.

Пилотный проект SPV реализуется сейчас с компанией «Полюс». Подписано соглашения о намерениях развивать инфраструктуру для энергоснабжения многофункционального морского перегрузочного комплекса «Бронка» в Санкт-Петербурге. Также сейчас рассматривается проект по энергоснабжению Быстринского горно-обогатительного комбината.

«С одной стороны, этот механизм позволяет профинансировать и построить объекты инфраструктуры в требуемые сроки. С другой, ФСК ЕЭС разделяет риски с потребителем, и стимулирует его реализовать проект в полном объеме», - отметил Андрей Муров.

В завершении глава ФСК ЕЭС подчеркнул, что важным условием развития региона является пересмотр подходов к финансированию новых инвестиций. В этом контексте гарантом выполнения потребителем обязательств может быть государство, субъект Дальнего Востока. Кроме этого государство может выступить инвестором за счет средств федеральных целевых программ для финансирования стратегических и системообразующих проектов. Такие вливания позволят повысить рентабельность проектов, которые де-факто имеют социальное значение.

Апелляция высказалась по делу о распределении «марокканских квот»

Суд апелляционной инстанции признал законными решение и предписание ФАС в отношении Росрыболовства. Антимонопольщики, напомним, посчитали нарушением распределение квот на промысел в водах Марокко через членов ассоциации рыбопромышленников.

Девятый арбитражный апелляционный суд 16 сентября признал законными решение и предписание Федеральной антимонопольной службы в отношении Росрыболовства, сообщили Fishnews в пресс-центре ФАС России. Речь идет о разбирательствах вокруг организации промысла в исключительной экономзоне Марокко.

Напомним, что в феврале этого года антимонопольщики признали рыбное ведомство нарушителем ч. 3 ст. 15 ФЗ «О защите конкуренции» (запрещенное наделение хозяйствующих субъектов функциями органа исполнительной власти по распределению долей квот на добычу водных биоресурсов).

14 февраля 2013 г. Правительство РФ и Правительство Королевства Марокко заключили соглашение о сотрудничестве в области морского рыболовства. По договору российским рыболовным судам предоставляется возможность промысла мелких пелагических видов рыб (сардина, сардинелла, скумбрия, ставрида, анчоус) в атлантической рыболовной зоне Марокко.

Как сообщали в ФАС, Росрыболовство наделило компании, являющиеся членами Ассоциации отечественных рыбопромышленников, ведущих промысел в зонах стран западного побережья Африки (АОРЗПА), функциями органа исполнительной власти в области рыболовства по распределению и определению долей квот на добычу водных биоресурсов в марокканских водах.

«Органу власти было предписано прекратить действия, которые могут привести к ограничению конкуренции и несправедливому порядку распределения квот. В свою очередь, решение апелляционного суда подтвердило правоту антимонопольного органа», – заявили в ФАС.

Отметим, что претензии у Федеральной антимонопольной службы возникли и к распределению квот в зоне Марокко по новому принципу. Недавно ФАС признала в действиях Росрыболовства нарушение ч. 1 и 3 ст. 15 закона о защите конкуренции. В частности, антимонопольщики посчитали, что рыбное ведомство не имело права наделять ФГУП «Нацрыбресурс» функцией федерального органа исполнительной власти по проведению заявочной кампании по определению предприятий, допускаемых к ведению промысла в водах Марокко, и заключению с ними соответствующих договоров. Снова было принято решение о выдаче Росрыболовству предписания.

В самом федеральном агентстве ранее (еще до вынесения решения ФАС) заявили, что действовали строго в рамках межправительственного соглашения, защищая интересы российских рыбаков.

Руководитель Рослесхоза: Появился правовой механизм мониторинга воспроизводства лесов

Сегодня перед Федеральным агентством лесного хозяйства стоят серьезные задачи по оздоровлению и развитию отрасли. Вопросы, связанные с состоянием лесного комплекса страны, находятся под пристальным вниманием Президента и Правительства Российской Федерации. Так, с начала года принят ряд принципиально важных документов, направленных на развитие лесного сектора, повышение эффективности предупреждения и тушения лесных пожаров, борьбу с нелегальной заготовкой древесины. Кроме того, уделено внимание вопросам по уходу и воспроизводству лесов, созданию условий для выпуска новых перспективных видов продукции. По существу, сейчас завершается первый этап большой работы по решению проблем отрасли, которые были обозначены на заседании Госсовета в прошлом году. На новом этапе предстоит решить задачи интенсификации и повышения эффективности, конкурентоспособности и инвестиционной привлекательности лесной отрасли. О предпринимаемых мерах, нацеленных на поддержание экологического благополучия и призванных повысить вклад лесного комплекса в ВВП страны, рассказал Заместитель Министра природный ресурсов и экологии - руководитель Федерального агентства лесного хозяйства Владимир Лебедев.

- Владимир Альбертович, что сейчас важное происходит в лесном хозяйстве?

- Прежде всего, надо отметить большое внимание Президента и Правительства Российской Федерации к лесному хозяйству и всему лесному комплексу страны. Перед нами поставлены серьезные задачи по оздоровлению и развитию отрасли. От решения этих задач во многом зависит как экологическое благополучие нашей страны, так и ее дальнейшее социально-экономическое развитие. Сегодня происходит создание тех самых механизмов, которые позволят эффективно использовать экономический потенциал лесного комплекса, совершенствовать систему управления и законодательства в данной сфере, и, конечно, обеспечивать сохранение и воспроизводство лесных ресурсов.

Правительством принят принципиально важный для отрасли документ - "Основы Государственной лесной политики в области использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов до 2030 года". В нем прописаны наиболее важные для развития лесного сектора темы, которые потребовали совершенствования лесного законодательства. Переработана государственная программа развития лесного хозяйства до 2020 года.

В соответствии с поручениями Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации подготовлены изменения в Лесной кодекс и целый пакет нормативных актов.

Если говорить о развитии отдельных регионов, то сейчас осуществляется разработка комплекса мер, направленных на повышение интенсификации лесного сектора Дальнего Востока.

- Как идет выполнение поручений Президента и Правительства?

- Принципиально важным для отрасли является Федеральный закон № 415-ФЗ - "Об учете заготовленной древесины и сделок с ней". По нашему мнению, этот закон должен стать основой для ликвидации теневого рынка лесоматериалов и активизации борьбы с "черными" лесорубами. Для его реализации потребуется два года и необходимо будет принять целый ряд подзаконных нормативных правовых актов. Закон затрагивает целый ряд министерств и ведомств, региональные власти и бизнес - сообщество. Для разработки закона создана специальная рабочая группа, которая должна обеспечить взаимодействие, понимание между всеми заинтересованными сторонами, решение текущих проблем.

Ряд положений закона уже вступили в силу. С 1 февраля 2014 года оборот древесины, заготовленной для собственных нужд граждан, запрещен, а с 1 июля действуют требования по сопроводительным документам для транспортировки древесины. На очереди введение требований по учету и маркировке древесины ценных пород.

Весной этого года принят еще один очень важный для лесного хозяйства Федеральный закон - о специализированных учреждениях. В ряде регионов уже созданы спецучреждения, и они успешно выполняют мероприятия по охране, защите и воспроизводству лесов согласно госзадания.

В этом году нам удалось законодательно решить и большой блок вопросов по воспроизводству лесов. Весь блок полномочий по воспроизводству лесов и лесному семеноводству передан субъектам РФ, появился правовой механизм мониторинга воспроизводства лесов, который позволит получать достоверные сведения о качестве ухода за лесом, лесовосстановлении, выращивании посадочного материала.

Стоит сказать и об изменениях законодательства, которые должны урегулировать вопросы обеспечения сырьем лесоперерабатывающих предприятий и ухода за лесом. Речь идет о типовых договорах аренды, условиях пролонгации договоров, поддержке предприятий малого и среднего бизнеса, о проведения лесозащитных мероприятий и снижении потерь древесины от неблагоприятных факторов.

- Насколько изменится законодательство по борьбе с лесными пожарами?

- Нормативная база охраны лесов от пожаров наиболее успешно и последовательно развивается. Недавно приняты новые правила тушения лесных пожаров, подготовлен порядок мониторинга лесных пожаров. Подготовлены изменения в постановление Правительства РФ, которые позволят нам расширить круг лиц, привлекаемых к тушению лесных пожаров.

Весьма существенную помощь в борьбе с огнем окажет Постановление Правительства РФ от 15 февраля 2014 г. № 110 "О выделении бюджетных ассигнований из резервного фонда Правительства Российской Федерации по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и последствий стихийных бедствий". Это постановление открывает возможность использовать средства резервного фонда Правительства РФ для борьбы с лесными пожарами.

- Как в этом году прошли пожароопасный сезон?

- Мы сделали все возможное, чтобы в сложнейших погодных условиях минимизировать лесные потери от огня. Однако, статистика говорит о том, что в этом году зарегистрировано в 2,5 раза больше крупных лесных пожаров, чем в предыдущем. Среди главных причин, кроме погодных - неудовлетворительная подготовка регионов к сезону, включая слабую работу по профилактике пожаров среди населения.

Всего с начала пожароопасного сезона, а он в этом году начался очень рано - на Дальнем Востоке в январе, в лесах Российской Федерации на территории лесного фонда возникло боле 15 тысяч лесных пожаров на площади 3,6 млн. гектаров.

Наиболее напряженно ситуация развивалась в Приморском крае, Республике Саха (Якутия), Забайкальском крае, Иркутской области и Республике Тыва. Отметим, что в 10 регионах, несмотря на сложные погодные условия и сильную засуху, пожаров вообще не было, либо были зафиксированы единичные очаги, которые были оперативно ликвидированы.

Выявлено 126 виновников лесных пожаров. В следственные органы направлено более 14 тысяч дел по лесным пожарам. К административной ответственности привлечено более 10 тысяч лиц. Наложено 8,7 тысяч административных штрафов на сумму 73,2 млн рублей.

По погодным условиям в Сибирском федеральном округе период с 5 классом пожарной опасности отмечался в течении 137 дней. В среднем по России количество дней с 5 классом пожарной опасности составило 92 дня. Это выше среднестатистических показателей.

В 11 субъектах Российской Федерации вводился режим ЧС, в 58 субъектах Российской Федерации вводился режим ограничений на посещение лесов.

В рамках межрегионального маневрирования силы Авиалесоохраны в два раза больше чем, в прошлом году привлекались на тушение пожаров. Силы Авиалесоохраны 50 раз перебрасывались в регионы, где складывалась наиболее сложная лесопожарная ситуация. В тушении пожаров принимали участие 2115 парашютистов и десантников. Благодаря их активным действиям спасены от огня сотни тысяч гектаров леса, десятки населенных пунктов и объектов экономики.

В этом году благодаря эффективной работе оперативного штаба Рослесхоза отмечается незначительное расхождение площадей лесных пожаров по официальным данным субъектов РФ и данных комического мониторинга "ИСДМ-Рослесхоз". Информация с мест стала более достоверной и оперативной, и это во многом помогло в ликвидации огня. Анализ лесопожарной ситуации ведется постоянно, проблемы понятны, но выводы по итогам сезона еще предстоит сделать.

- Будет ли усилена ответственность за лесонарушения?

- Особое место занимает блок вопросов по усилению уголовной и административной ответственности за нарушение правил заготовки древесины, незаконную рубку, уничтожение или повреждение лесных насаждений и оборот незаконно заготовленной древесины.

По итогам I полугодия 2014 года при осуществлении федерального государственного лесного надзора (лесной охраны) выявлено более 20 тысяч различных нарушений лесного законодательства. Это незаконные рубки, загрязнение лесов коммунально-бытовыми и промышленными отходами, самовольный захват лесов. Более половины лесонарушений составляют нарушения лесного законодательства, которые связаны с уничтожением и повреждением лесных насаждений, лесоустроительных и лесохозяйственных знаков и другие подобные нарушения.

Существенную роль в наведении порядка в лесу должен сыграть 415-ФЗ, который обеспечит контроль за оборотом круглых лесоматериалов. Это одна из мер, которая направлена на сохранение и развитие экспорта легальной продукции из древесины. Это очень важный закон, который позволит вести учет заготовленной древесины, отслеживать потоки, а впоследствии составить баланс между заготовкой, экспортом и готовой продукцией.

Кроме учета и контроля за оборотом круглых лесоматериалов, сейчас подготовлена необходимая правовая база для введения производственного лесного контроля. Это означает, что на лесозаготовительных предприятиях и в специализированных организациях по охране и защите леса появятся инспектора, которые будут отвечать не только за технологии использования лесов и лесохозяйственные мероприятия, но и будут иметь определенные полномочия по охране и защите леса.

- Говорят, из космоса видно все рубки. Что сейчас происходит с космическим мониторингом? Какие перспективы?

- Технологии космического мониторинга сейчас позволяют взять под контроль все леса Российской Федерации. В этом году дистанционный мониторинг использования лесов проводится на площади 72,2 млн гектаров на территории 104 лесничеств в 26 субъектах Российской Федерации. Всего в зоне контроля дистанционными методами сегодня находятся около 52 тысяч лесосек. ФГУП "Рослесинфорг" проведены выборочные наземные проверки достоверности результатов космического мониторинга, которые подтвердили в 95% случаев факты лесонарушений. Такие технологии мы будем совершенствовать и дальше. Выявленные с помощью космической съемки результаты дешифрирования должны будут оперативно предоставляться субъектам, где произошло преступление. Мы очень надеемся, что в 2015 году группировка российских спутников увеличится до 15 единиц, и данные дистанционного зондирования станут более оперативными и достоверными.

- Что можно сказать о выполнении Госпрограммы по лесному хозяйству?

- В этом году внесены изменения в Госпрограмму развития лесного хозяйства до 2020 года. Госпрограмма дала позитивные изменения в лесоустройстве. Почти в три раза увеличилось финансирование лесоустроительных работ из федерального бюджета. Мы надеемся, что с учетом вклада регионов и развития механизмов государственно - частного партнерства это позволит в ближайшей перспективе перейти на 10 - летний цикл обновления информации о лесах.

Также Госпрограммой предусмотрено финансирование на ликвидацию последствий лесных пожаров и закупку новой лесопожарной техники. Решаются вопросы воспроизводства лесов. В целом ключевые показатели эффективности реализации государственной программы успешно выполняются.

Стоит сказать, что Федеральный бюджет на 2014-2016 годы сформирован на основе новой методологии в бюджетном процессе в рамках утвержденных государственных программ. Финансирование лесного хозяйства в 2014 году по нашим прогнозам из всех источников составит 72,5 млрд рублей, в том числе субвенции субъектам Российской Федерации на обеспечение переданных полномочий - 24,5 млрд рублей, субсидии на приобретение лесопожарной техники - 0,45 млрд рублей, средства регионов - 9,9 млрд рублей. Большие надежды у нас на арендаторов. Они должны выполнить работы по восстановлению и уходу за лесом на сумму более 30 млрд рублей. Но это не должно успокаивать. Необходимо обеспечить качество этих работ.

- Каковы очередные задачи и перспективы для развития лесного комплекса?

- Очевидно, что задачу успешного развития лесного хозяйства можно выполнить только в рамках всего лесного комплекса, вместе с лесопромышленными компаниями. Эффективно решать вопросы стратегического развития отрасли можно на основании объективного анализа ситуации на рынках лесной продукции. Рыночные механизмы сейчас довольно гибкие и они позволяют регулировать не только финансовые вопросы, но и многие экологические и социальные аспекты. В частности, рынок лесной продукции сейчас довольно чувствителен к соблюдению стандартов устойчивого управления, подтверждению законности происхождения лесной продукции, идеям "зеленой экономики" и т. д.. На рынке появляются новые перспективные виды продукции - биотопливо, лесохимия, биополимеры. Государство должно это учитывать, своевременно реагировать и выстраивать определенную политику поддержки и защиты собственных производителей. Обладая самыми большими запасами леса в мире, мы должны знать и понимать сложившиеся тенденции на мировых и внутренних рынках, влиять на их развитие в интересах России. В конечном итоге это позволит существенно увеличить вклад лесного комплекса в ВВП страны, спрогнозировать появление новых лесных рынков, товаров и услуг.

От анализа и понимания ситуации зависит эффективность управленческих решений. И эти решения должны быть понятны бизнесу, инвесторам и рассчитаны на долгосрочный эффект.

Арендаторы должны стать по - настоящему стратегическими партнерами. В лесном комплексе должны быть общие для всех цели: от восстановления лесов и тушения пожаров - до производства качественной продукции и появления ее на рынке. Сегодня арендаторами уже выполняется порядка 66% работ по лесовосстановлению. С другой стороны, надо внимательно посмотреть, чем можно помочь лесопромышленным компаниям, сделать их конечную продукцию более конкурентоспособной и качественной.

Сегодня перед нами стоит ряд принципиальных задач, которые нам необходимо решить совместно с региональными властями. Это касается создания условий для привлечения малого и среднего бизнеса, предотвращения оборота нелегально заготовленной древесины, использования низкотоварной древесины для производства энергии, увеличения численности лесной охраны, активизации процесса сертификации лесопромышленных компаний по стандартам, имеющим международное признание.

В заключении следует сказать, что в этом году лесное хозяйство стало более открытым, его проблемы стали ближе и понятней населению. Все принципиально важные для общественности и бизнеса вопросы мы рассматриваем на заседании Общественного совета и используем другие возможности, которые предусмотрены в рамках работы Открытого правительства. Возрождаются традиции по воспитанию среди населения бережного отношения к лесу, жители разных регионов вместе с нами неформально участвуют в мероприятиях по профилактике лесных пожаров и выходят восстанавливать леса. В этих мероприятиях принимают участие уже миллионы наших соотечественников. И это надо только поддерживать.

Россия > Леспром > wood.ru, 19 сентября 2014 > № 1177962 Владимир Лебедев

Председателем государственного совета республики Крым избран Владимир Константинов, за его кандидатуру в ходе тайного голосования отдали свои голоса все 75 депутатов парламента.

В бюллетене была только одна кандидатура, другие депутаты не изъявили желания претендовать на пост спикера.

В парламенте создано две фракции: "Единая Россия", куда вошли 70 депутатов, (возглавил Константин Бахарев) и фракция ЛДПР — 5 депутатов соответственно (возглавил Павел Шперов).

Избирательная кампания в 2014 году охватила 84 субъекта РФ. Впервые единый день голосования прошел в двух новых регионах России — Крыму и Севастополе. "Единая Россия" по итогам прошедших в воскресенье выборов в госсовет Крыма получила 70 мандатов, ЛДПР — пять мандатов. Остальные партии не преодолели 5%-ный барьер.

Утилизация автомобилей: кто во что горазд?

Утилизаторы дают старт Всероссийской программе мониторинга утилизированных транспортных средств

/Rusmet.ru, Родионов Михаил, Ковшевный Виктор, НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ»/ Российские утилизаторы заявили о начале мониторинга фактически утилизированных транспортных средств. Делается это в целях недопущения хищения бюджетных средств, выделенных на Программу обновления парка автомобилей, анонсированную Председателем Правительства РФ 27 августа 2014 года, которую СМИ сразу окрестили «программой утилизации».

Есть и еще одна важная задача: необходимо избежать попадания так называемых «б/у запчастей» на черный рынок, что положительно скажется как на безопасности дорожного движения, так и на рынке новых автокомпонентов. В мониторинге участвуют как лидеры прошлой программы утилизации 2010-2011 годов, утилизировавшие тогда более 300 тыс. машин, так и новые компании, располагающие всем необходимым оборудованием для полной и безопасной переработки вышедших из эксплуатации транспортных средств (ВЭТС).

Всего в ходе прошлого «правительственного эксперимента» в обмен на «автоутиль» было реализовано 900 тысяч новых автомобилей. При этом точно направлено на утилизацию было лишь 600 тыс. машин, тогда как судьба оставшихся 300 тыс. «шахидмобилей» неизвестна из-за отсутствия работоспособной единой системы учета...

На текущий момент в Единый реестр вошло 125 пунктов приема транспортных средств на утилизацию.

Это мощности Вторчермет НЛМК (Екатеринбург), Промышленной компании «Втормет» (Московская обл.), Металлоломной компании «ОМК-ЭкоМеталл» (Москва), Северсталь-Вторчермет (Вологодская обл.), Производства по переработке промышленных отходов (ДО ОАО «АВТОВАЗ», Самарская обл.), ТрансЛом (Москва), Научно-производственного объединения «Русский металл» (Иваново), Промко (Екатеринбург), Орис Пром (Москва), Хетек (Ленинградская обл.), Хетек Воронеж (Воронеж), Торгового домf «БалтЭксКом» (Московская обл.), Пром Мет (Москва), Промснаб (Санкт-Петербург), Промтехносеть (Московская обл.), Регион Плюс (Волгоград), Сталком (Хабаровск), Торговой Компании «МВС» (Республика Мордовия), Торэкс (Хабаровский Край), Ферротек (Москва), Шротт (Сыктывкар), ИнтераЮнит (Московская обл.), Производственной компании «Хабаровскметаллторг» (Хабаровск), Приморский Втормет (Владивосток), Торгово-сырьевой компании «Росметэкспорт» (Ростов-на-Дону), Вторсталь (Ростовская обл.), ИмпэксТрейд (Ростов-на-Дону), СТЭП металл (Кировская обл.), Энерго-Тяжмаш (Москва), Мера (Санкт-Петербург), Левел (Ростов-на-Дону), Интерметтрейд (Казань).

Помимо вышеперечисленных субъектов федерации эти компании присутствуют своими пунктами приема транспортных средств на утилизацию в Краснодарском, Пермском и Ставропольском крае, Брянской, Курганской, Липецкой, Новосибирской, Орловской, Тульской, Тюменской областях, республиках Башкортостан, Марий Эл, Мордовия, Татарстан, Удмуртия, Чувашия.

В совокупности они располагают мощностями для полной и безопасной утилизации более чем 138 тысяч легковых машин и мотоциклов и более чем 26 тысяч легких коммерческих и грузовых автомобилей, автобусов, прицепов и полуприцепов ежемесячно.

В информационном вакууме рождаются слухи

На прошлой неделе СМИ огорошили рынок заявлением, что «Правительство забыло про утилизацию». Все стали друг другу звонить и спрашивать - неужели это так? Нет, не так. Подробности будут озвучены на конференции «Утилизация транспортных средств - 2014», которая пройдет 24 сентября 2014 года.

Реестр пунктов приема ВЭТС на утилизацию НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ»

Портал Rusmet, ООО «Интеллектуальные ресурсы», НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ», ОАО «АСМ-холдинг» и Аналитическое агентство «АВТОСТАТ» приглашают все заинтересованные стороны 23-24 сентября 2014 года обсудить ключевые детали реализации объявленной государственной программы утилизации ВЭТС и стимулирования спроса на новые автомобили и участвовать в разработке итогового документа с предложениями делегатов конференции Минпромторгу России по совершенствованию программы утилизации транспортных средств и мерам по ее эффективной реализации.

Конференция «Утилизация транспортных средств в России - 2014»

23-24 сентября 2014 г.

Москва, Ренессанс Москва Монарх Центр (Renaissance Moscow Monarch Centre Hotel) - Ленинградский проспект, 31А, строение 1

Официальный сайт мероприятия http://ar.rusmet.ru

Встреча с председателем правления ОАО «Газпром» Алексеем Миллером.

Алексей Миллер информировал Президента о текущей деятельности ОАО «Газпром».

А.Миллер, в частности, доложил, что поставки газа потребителям в Европе идут в соответствии с договорами, а также информировал главу государства о ходе переговоров о поставках газа в Китай и планах компании по добыче в текущем году.

Обсуждалась также деятельность «Газпрома» в рамках программы газификации регионов, которая реализуется в 67 субъектах Федерации.

* * *

В.ПУТИН: Алексей Борисович, уже сентябрь, поэтому сейчас становится очень актуальным вопрос подготовки к зиме. Особенно и в первую очередь это касается так называемой большой энергетики, первичного источника газа, топочного мазута и так далее по цепочке, тепловая генерация, электрогенерация. Давайте начнём с «Газпрома»: как «Газпром» готовится к этому сезону, первое, и, второе, каковы результаты на данный момент времени, как работает компания?

А.МИЛЛЕР: Владимир Владимирович, компания работает стабильно, работаем по плану. Ожидаемый объём добычи по этому году – 463 миллиарда кубометров. Добычные мощности «Газпрома» составляют 617 миллиардов кубометров. В целом по году мы можем полностью удовлетворить спрос потребителей и внутри страны, и за рубежом.

Активно работаем по программе газификации. Программа газификации на сегодняшний день реализуется в 67 субъектах Российской Федерации. Приоритетное направление – это газификация населения и восточные регионы Российской Федерации. По итогам этого года средний уровень газификации в стране превысит 65 процентов, а на селе – более 54 процентов. При этом с начала реализации программы газификации газификация на селе вырастет на 20 процентов.

Что касается газификации на востоке, мы в настоящее время её ведём и на Камчатке, и в Приморском крае, и в Хабаровском крае; в двух последних субъектах Российской Федерации – благодаря завершению строительства газопровода Сахалин – Хабаровск – Владивосток. И с началом строительства газопровода «Сила Сибири» мы начнём газификацию Республики Саха (Якутия) уже в совершенно новых масштабах и Амурской области.

В.ПУТИН: А сама работа по «Силе Сибири» идёт по плану?

А.МИЛЛЕР: Да, абсолютно идёт по плану. Мы находимся в тесном контакте с нашими китайскими коллегами. У нас синхронизированные графики работ. Также мы в текущий период времени начали переговоры по поставкам газа по западному маршруту из ресурсов Западной Сибири в Китай.

В.ПУТИН: Если вы подойдёте к подписанию соответствующего соглашения, какой примерно объём?

А.МИЛЛЕР: Мы планируем подписать контракт на объём 30 миллиардов кубических метров газа на 30 лет, хотя в рамках переговоров уже озвучены объёмы в отношении новых контрактов по западному маршруту. Рассматривается возможность поставки газа в Китай и 60 миллиардов, и в том числе до 100 миллиардов кубических метров газа.

В.ПУТИН: Я так понимаю, что западный маршрут может быть даже легче по осуществлению, чем восточный.

А.МИЛЛЕР: Да, без сомнения, что касается западного маршрута, у него есть свои преимущества. Во-первых, будет задействована та газотранспортная система, которая в настоящее время уже создана в Западной Сибири. Во-вторых, по газу Западной Сибири нет необходимости создавать мощности по газохимии, по газопереработке, и в этой связи, конечно, объём инвестиций, который потребуются для реализации западного маршрута, меньше, чем для восточного маршрута.

С другой стороны – потенциал огромный. Он даже больше, чем в Восточной Сибири, и, без сомнения, мы очень быстрыми темпами можем наращивать объёмы поставки газа по западному маршруту в зависимости от роста спроса на китайском рынке.

В.ПУТИН: Давайте вернёмся всё-таки в Россию: подготовка к зиме.

А.МИЛЛЕР: Конечно, главный наш приоритет в сегодняшней работе – это закачка топлива в подземные хранилища. Подготовку к зиме мы всегда ведём в тесном взаимодействии с Гидрометцентром. Это касается и суточных, и месячных режимов, это касается прогнозов на осенне-зимний период. Должен сказать, что прогноз Гидрометцентра на предстоящую зиму говорит о том, что зима будет холоднее обычного.

Ещё на предыдущую зиму, на зиму 2013–2014 года, среднеклиматическая норма российской зимы была понижена. И на самом деле прогноз Гидрометцентра на предыдущую зиму оправдался. Зимой 2013–2014 года, 30 января мы установили абсолютный рекорд поставки газа потребителям Российской Федерации за всю историю нашей газовой отрасли: было поставлено почти 2 миллиарда кубометров газа в сутки всем нашим потребителям – 1 миллиард 990 миллионов точная цифра. Причина была в том, что по стране в целом установилась везде во всех основных центрах газопотребления аномально низкая температура – минус 25 градусов в среднем по стране. Это привело к такому резкому пиковому спросу.

В.ПУТИН: А сейчас что?

А.МИЛЛЕР: При этом этот пиковый спрос прошлой зимы был на 13 процентов больше, чем позапрошлый. В этой связи мы увеличили плановые объёмы закачки активного газа в ПХГ до 72 миллиардов кубометров.

В.ПУТИН: На территории России?

А.МИЛЛЕР: На территории Российской Федерации. Это максимальный объём, который был закачан в Российской Федерации за всю историю отрасли. Сегодня в подземки закачано 63,5 миллиарда кубов, нам остаётся закачать чуть больше 8,5 миллиарда. И мы где-то в течение ближайших полутора месяцев полностью завершим закачку. Это нам позволит в период прохождения осенне-зимнего максимума, декабрь–февраль, повысить максимальную суточную производительность наших российских подземок на 8 процентов.

Без сомнения, мы уделяем внимание закачке нашего газпромовского газа и в Европу. На текущий момент мы закачали 3,8 миллиарда кубов, планируем закачать 5 миллиардов. Европейскому рынку, конечно же, мы уделяем пристальное внимание, мы видим, какую роль и значение играет российский газ на европейском рынке. Сегодня доля российского газопотребления на европейском рынке составляет 30 процентов, а в импорте – более 64 процентов.

В.ПУТИН: Информация была о том, что «Газпром» якобы приостановил поставку нашим европейским потребителям газа. Что там на самом деле происходит?

А.МИЛЛЕР: «Газпром» осуществляет стабильные суточные поставки газа европейским газопотребителям. Мы полностью идём в наших контрактных обязательствах. Речь шла о так называемых дополнительных объёмах. И, без сомнения, по мере завершения периода закачки, активного периода накопления необходимого газа в наших подземных хранилищах мы сможем в дальнейшем удовлетворять дополнительный спрос наших европейских потребителей.

В.ПУТИН: То есть, если я Вас правильно понял, речь идёт о том, что вы в рамках контрактных обязательств выполняли свои обязательства целиком и полностью, но не могли полностью удовлетворить дополнительные запросы.

А.МИЛЛЕР: Да, Владимир Владимирович, именно так, речь шла о дополнительных заявках. Но если говорить в целом о суммарном накопленном объёме поставки газа на экспорт, то к началу сентября он на 3 миллиарда превышает наш плановый объём.

В.ПУТИН: Тогда возникает закономерный вопрос по поводу экспортных поставок на запад, на восток. В случае увеличения поставок нашим восточным соседям, китайским друзьям есть ли какие-нибудь опасения по поводу растущих потребностей в Европе? Способен ли будет «Газпром» в этом случае обеспечить своих потребителей?

А.МИЛЛЕР: Да, в полном объёме мы готовы удовлетворить и растущий спрос на китайском рынке, на восточном направлении и спрос в Европейском союзе.

В.ПУТИН: Спасибо.

Евросоюз. Китай. Россия > Нефть, газ, уголь > kremlin.ru, 17 сентября 2014 > № 1179441 Алексей Миллер

Интервью с председателем совета директоров ЗАО «Сбербанк-АСТ» Николаем Андреевым.

Николай Андреев ответил на вопросы о переходном периоде в связи с вступлением в силу Федерального закона от 05.04.2013 N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" и ожидаемых изменениях в законодательстве. Также он рассказал о практике работы "Сбербанк-АСТ" и планах по развитию электронной площадки. Благодарим всех посетителей сайта, приславших свои вопросы.

- Николай Юрьевич, 1 января 2014 г. вступил в силу Федеральный закон 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере госзакупок". На ваш взгляд, готов ли рынок к работе по новому закону? С какими проблемами уже столкнулись заказчики и поставщики, и с чем им еще предстоит столкнуться? Что изменилось в процедуре электронного аукциона?

- В целом электронные аукционы не претерпели существенных изменений, что говорит о правильных требованиях, которые были установлены в 94-ФЗ. Но ряд изменений все же есть.

Например, одно из изменений порядка проведения электронных аукционов касается последствий признания их несостоявшимися. В случае наличия единственного участника аукциона (единственного допущенного по итогам рассмотрения первых частей заявок) возникают правовые последствия как для заказчика, так и для поставщика: появляется дополнительное звено (этап) - согласование заключения контракта с контрольным органом с сопутствующей проверкой соответствия документации и процедуры закупки требованиям, обеспечивающим честную конкуренцию, и обязательная внешняя экспертиза поставленного товара, выполненной работы, оказанной услуги. Данные обстоятельства способствуют снятию незаконных барьеров на участие в процедуре и получению планируемых результатов закупки. Правда, проведение экспертизы потребует небольших дополнительных затрат заказчика на ее проведение. Данная мера пока незначительно повлияла на результаты электронных аукционов: если в 2013 г. несостоявшимися признаны 64,31% всех процедур размещения заказов путем проведения открытых аукционов в электронной форме (по данным официального сайта), то по результатам первых двух месяцев 2014 г. - 53% (по данным с нашей площадки, на которой объявлены более 60% всех проводимых в 2014 г. электронных аукционов). Но потенциально практика согласования еще покажет свою значимость в процессе.

- Мы подали заявку на участие в аукционе. До окончания срока подачи подана только одна наша заявка. Аукцион признан несостоявшимся. Протокол опубликован 20.02.2014. Проект договора передан на согласование в УФАС (единственный поставщик). На текущий момент (24.03.2014) нарушены сроки предоставления проекта договора участнику, согласованного с УФАС, подписания договора, т.к. согласования с УФАС нет. Кто виноват: заказчик или УФАС?

- Срок согласования с контрольным органом не более 10 рабочих дней. Если УФАС не согласовал заключение контракта, у заказчика в карточке контракта, на площадке предусмотрен функционал по отказу от заключения контракта в связи с отказом в согласовании. Для того чтобы установить, кто виноват в нарушении сроков предоставления проекта контракта участнику, необходимо владеть информацией о процессе согласования в УФАС и о причинах, почему в установленный срок УФАС не было принято решение о согласовании или об отказе в согласовании заключения контракта с единственным поставщиком. Причины задержки могут быть различными. Так, например, УФАС вправе приостановить рассмотрение обращения в связи с запросом от заказчика дополнительной информации. Поскольку электронная площадка не располагает сведениями о процессе согласования в УФАС, у нее нет возможности установить, кто виноват в нарушении сроков предоставления проекта контракта участнику.

- Минэкономразвития подготовило проект поправок в Федеральный закон о контрактной системе, в соответствии с которым планируется проведение конкурсов и запросов котировок в электронной форме. Это значимое изменение для электронных площадок. Как вы думаете, для рынка это также положительное нововведение? Нет ли каких-то негативных последствий? Какие сложности могут возникнуть на переходном этапе?

- Наши представители принимают участие в рабочей группе по усовершенствованию законодательства о контрактной системе и вносили свои предложения в части расширения перечня электронных процедур и по порядку их проведения.

Считаем, что перевод конкурсов и запросов котировок в электронную форму целесообразен как следующий этап поступательного движения отрасли государственных и муниципальных закупок в сторону унификации процессов, увеличения прозрачности и облегчения государственного и общественного контроля закупок, что, в свою очередь, соответствует принципам федеральной контрактной системы.

Введение конкурсов в электронной форме давно ожидаемо профессиональным сообществом, и по этому вопросу было много полемики. Мы считаем, что перевод в электронную форму конкурсов будет способствовать увеличению стабильности отрасли государственных и муниципальных закупок, и это будет положительным нововведением для рынка. В этом отношении государственные и муниципальные заказчики будут "догонять" своих коллег по госзакупкам из Республики Беларусь и Казахстана, а также заказчиков, работающих по закону 223-ФЗ.

Про запрос котировок - данный способ может быть заменен коротким электронным аукционом. На данный момент в Федеральном законе 44-ФЗ запрос котировок описан как краткосрочный аукцион без возможности изменения цены. Причем сроки увеличены по сравнению с Законом 94-ФЗ (вместо календарных дней, сроки измеряются в рабочих днях), что делает процедуры менее привлекательными для заказчиков. Многие эксперты задаются вопросом: зачем нужно было вводить такую сложную процедуру для закупок до 500 000 рублей и обязывать заказчиков выделять зал для проведения заседания с аудиозаписью, если можно провести эту процедуру в электронной форме и не хранить по итогам пачки документов на бумажном носителе.

- Вопросы в связи с планами проведения конкурсов в электронном виде. Всегда ли заказчики должны будут проводить конкурсы в электронном виде? Как на площадку будут загружаться конкурсные заявки? Ведь это объемные комплекты документов, иногда по несколько томов!

- С одной стороны, по конкурсам, действительно, заявки были довольно объемными и могли содержать широкий перечень документов. Но отрасль тоже не стоит на месте и нужно учитывать плюсы, которые дает нам использование вычислительной техники и электронные площадки, а именно то, что часть правоустанавливающих, учредительных и иных документов уже представлены поставщиками при аккредитации на площадках и будут направляться операторами. Подтверждение опыта работ в виде представления исполненных контрактов также в скором времени не будет требоваться, т.к. вся необходимая информация уже содержится в Федеральном реестре контрактов Федерального казначейства на общероссийском официальном сайте, с которым возможна автоматическая интеграция.

Таким образом, объем заявок объективно должен уменьшиться.

Насчет обязательности электронных конкурсов и порядка их введения для заказчиков разных уровней бюджета - поживем - увидим.

- Готовы ли площадки к проведению при размещении госзаказа конкурсов (включая двухэтапные и с ограниченным участием) и запросов котировок в электронной форме?

- Все отобранные операторы и, конечно, мы заявили о своей готовности к оперативному внедрению соответствующих процедур. Тем более, что для субъектов Закона 223-ФЗ электронные конкурсы, запросы предложений и котировок, квалификационные отборы уже давно проводятся, накоплен положительный опыт, который будет учтен в сфере государственных и муниципальных закупок.

- Читал, что в планах Минэкономразвития приступить к единой системе аттестации специалистов по госзакупкам. Поскольку Сбербанк-АСТ проводит обучение специалистов по госзакупкам, возможно, у вас есть информация, как будет проходить аттестация и с какой периодичностью?

- Считаем, что периодичность должна быть не менее одного раза в год. Аттестация у госслужащих один раз в три года, для динамично обновляющегося законодательства в сфере госзакупок этот период не гарантирует поддержание знаний в достаточном объеме, поэтому мы рекомендуем всем проходить переаттестацию один раз в год. Минэкономразвития объявило о планах не вводить обязательные требования к единой системе аттестации, но будет разработан стандарт, который мы, как кафедра, будем изучать и принимать участие в исполнении норм данного стандарта. Мы считаем, что профессионализм заказчика, который прописан в законе о контрактной системе, должен быть распространен и на участников (поставщиков), и поэтому организации, которые принимают участие в госзакупках, также должны обучать сотрудников по программам повышения квалификации в вузах страны.

На наш взгляд, система должна подразумевать трехуровневое обучение - это повышение квалификации и диплом специалиста по темам госзакупок, корпоративных закупок и продажи товаров, работ и услуг на торгах.

- В законе вводится понятие "Единая информационная система в сфере закупок" - когда она будет создана, какой сайт будет у нее, и контракты будут заключаться так же на площадках или в зоне данной единой информационной системы? Zakupki.gov.ru так и останутся действующими? Как вообще будет осуществляться в дальнейшем заключение контрактов?

- Действительно, в Федеральном законе 44-ФЗ заключение контрактов происходит в ЕИС. Формула ЕИС, согласно определению в п. 9 ст. 3, - это совокупность информации информационных подсистем ЕИС, официального сайта ЕИС, региональных и муниципальных систем, интегрированных с ЕИС.

Внедрение ЕИС ожидается в 2016 г.

В настоящее время разрабатываются подходы и принципы ЕИС.

Более конкретные сообщения и утверждения кажутся нам преждевременными.

- В соответствии с Федеральным законом 44-ФЗ субъекты РФ и муниципальные образования вправе создавать свои информационные системы в сфере закупок, интегрированные с единой информационной системой. Потребуется ли интеграция региональных систем с электронными площадками или она будет происходить через единую информационную систему?

- Бизнес-процессы в региональных системах начинаются до этапа осуществления закупок, и поэтому информационные системы уже сейчас интегрированы, в первую очередь, с общероссийским сайтом, а потом уже с площадками. Несколько проектов по интеграции региональных систем с площадкой ЗАО "Сбербанк-АСТ" запущены уже сейчас - в части формирования протоколов по форме заказчика, заключения контрактов и отчетных форм. По процедуре электронного аукциона с нами интегрированы 4 различные системы с подключенными к ним более 10 регионами.

- На июнь 2014 г. запланировано принятие Постановления Правительства "Об установлении порядка и условий отбора операторов электронных площадок для проведения электронных аукционов (ч. 4 ст. 59 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. N 44-ФЗ)". Какое влияние, по вашим прогнозам, окажут данные нормативные акты на работу площадок? Увеличится ли их количество? Изменятся ли требования к площадкам?

- При проведении отбора площадок (а мы участвуем в отборе площадок по различным сферам, в которых применимы электронные торги) регуляторы проверяют документацию по инфраструктуре, которую должна обеспечивать электронная площадка, кроме этого, на наш взгляд, необходимо подтверждать информацию об опыте проведения электронных торгов, которые по 44-ФЗ могут выражаться в реестре заключенных государственных и муниципальных контрактов.

Базовые требования к площадкам - это торговые сервисы, администрирование счетов задатков, электронный документооборот (хранение и обработка документов), интеграция с официальными ресурсами, заключение контрактов/договоров в электронной форме.

Требования к технологиям обеспечиваются операторами значительными финансовыми затратами на геораспределенный ПАК (полное аппаратное дублирование); проведение до 10000 торгов одновременно; обеспечение доступности (несколько каналов, пулы IP-адресов).

Высокие риски при работе оператора электронной площадки предъявляют требования к защите информации. Это аттестация информационной безопасности электронной площадки по классу 1Г, выполнение требований о защите персональных данных Федерального закона № 152-ФЗ, защита от DDOS; защита конфиденциальной информации внутри оператора; защита от возможного вмешательства в ход торгов со стороны оператора.

Значительные административные затраты несет оператор при создании инфраструктуры для организации обслуживания и поддержки: пунктов выдачи ЭЦП по всей территории РФ (Сбербанк-АСТ - 600 точек); учебных центров на территории России (Сбербанк-АСТ - 100 центров); большое количество обученных специалистов (Сбербанк-АСТ - 20 000 обученных в год).

- Расскажите, пожалуйста, об основных направлениях работы площадки Сбербанк-АСТ в настоящее время. Какие закупки можно проводить на площадке?

- Деятельность ЗАО "Сбербанк-АСТ" - это организация и проведение электронных процедур для обеспечения закупочной деятельности или продажи имущества (аренда, приватизация, реализация непрофильных активов).

ЗАО "Сбербанк-АСТ" трижды становилось лауреатом Национальной премии в области бизнеса "Компания года" в номинации "Электронная торговля": в 2010, 2011 и 2013 годах.

Основными направлениями в области проведения электронных торгов являются: государственные и муниципальные закупки (Федеральный закон 44-ФЗ), корпоративные закупки, продажа имущества (предприятий) банкротов (Федеральный закон 127-ФЗ), закупки отдельными видами юридических лиц (Федеральный закон 223-ФЗ), закупки для нужд ОАО Сбербанка России, продажи (ЗАО "Сбербанк-АСТ" совместно с ОАО "Аэрофлот" проводят электронные торги по реализации блочных перевозок), приватизация и аренда имущества, база коммерческой недвижимости, e-commerce.

Способов и процедур множество, закупки и продажи можно проводить как полностью электронные, так и с возможностью подачи заявки в электронной форме. Формы торгов могут быть двухэтапными, с ограниченным участием, с квалификационным отбором до подачи заявок и после подачи заявок, с этапом повторной подачи ценового предложения, который можно провести многократно. В настоящее время мы имеем возможность проведения полного спектра электронных торговых процедур.

В 2012 г. ЗАО "Сбербанк-АСТ" запустило в промышленную эксплуатацию Универсальную торговую платформу (УТП), которая позволяет в краткие сроки, как из конструктора, организовывать любые электронные процедуры.

Для коммерческих заказчиков может быть предоставлен персональный менеджер, а также услуги по поиску потенциальных поставщиков (покупателей) и информированию участников рынка о проходящих торгах.

Кроме основных услуг ЗАО "Сбербанк-АСТ" развивает также линейку различных дополнительных и сопроводительных услуг, направленных на упрощение и оптимизацию деятельности наших клиентов (пользователей). Сейчас нашим пользователям доступны: тендерное кредитование, кредитные лимиты, услуги страхования, проверка правоспособности контрагента при регистрации, обеспечение интеграции реестра торгов на сайт заказчика (информер), электронный обмен закрывающими документами.

- Планируете ли вы вводить новые сервисы для госзаказчиков? Например, сделать календарь закупок заказчика и синхронизировать его с планом-графиком на официальном сайте госзакупок? Или дать возможность заказчику прямо на площадке проверять, входит ли банк, выдавший гарантию для обеспечения исполнения контракта, в перечень Минфина? Что считаете наиболее перспективным и почему?

- Если информация содержится в структурированном электронном виде в открытом доступе, например, реестр недобросовестных поставщиков, то обеспечить сервис автоматической проверки сведений из такого реестра очень просто. Мы выступаем за автоматизацию проверки подобной информации, но в этом нам должны помочь государственные структуры, которые должны обеспечить создание таких реестров.

Наиболее интересным и перспективным проектом мы считаем применение электронного документооборота (ЭДО) на этапе исполнения контракта. ЭДО возможно использовать в качестве инструмента контроля исполнения государственного и муниципального заказа, что позволило бы решить вопрос сокращения сроков обмена документами.

- В новом законе о контрактной системе предусмотрены антидемпинговые меры. Позволяет ли площадка осуществлять какой-то контроль соблюдения этих требований, и если да, то как именно?

- Практика проведения электронных аукционов в 2014 г. показала, что за первые два месяца действия закона участники успели осознать влияние антидемпинговых мер на стратегию и тактику своего участия в электронных аукционах, хотя полностью победить демпинг не удалось. По данным электронных площадок, за январь 2013 г. из состоявшихся аукционов снижение цены на 25 и более процентов происходило в 45% случаев. В январе 2014 г. доля состоявшихся аукционов со снижением цены на 25 и более процентов составила только 18%.

Контроль соблюдения требований не входит в полномочия оператора. У нас предусмотрена система информирования заказчиков и участников закупки о необходимости представления соответствующих документов, подтверждающих добросовестность участника и т.п.

- На сайте Сбербанк-АСТ указано, что он совместно с партнерами в пилотном режиме предоставляет возможность кредитного финансирования обеспечения заявки и исполнения контракта. Ожидается ли рост спроса на данную услугу в связи с тем, что обеспечение исполнения контрактов для аукционов и конкурсов стало обязательным? Планируете ли вы развивать данный сервис?

- Данный сервис пользуется стабильной популярностью, банки и микрофинансовые организации присоединяются к партнерской программе кредитования. Пока еще объем рынка не выбран полностью, поэтому ожидается тенденция к увеличению объемов гарантий, кредитов и займов.

В настоящее время сервис развивается самостоятельно за счет активности банков и заимодателей, и снижения интереса к данной теме пока не ожидается.

- Недавно Минэкономразвития заявило о будущем расширении полномочий операторов электронных площадок, в частности, операторы будут заниматься приватизацией и банкротством. О каких полномочиях идет речь? Меняется ли что-то для вас, учитывая, что ваша площадка уже предоставляет такие сервисы?

- Насколько нам известно, Минэкономразвития направило письмо в Правительство РФ об объединении и расширении полномочий отобранных операторов еще и на сферу торгов по банкротству и электронной приватизации, но никаких решений и/или нормативных актов по данному вопросу еще не принято. Имеется в виду предстоящий отбор, завершить который планируется в конце 2014 г Постановлением Правительства РФ с перечнем отобранных операторов. В настоящее время определяются условия и порядок такого отбора операторов.

Для нас это подтверждение целесообразности и нужности тех проектов, которые мы уже запустили. Мы готовы проводить и уже проводим некоторые торги на право заключения договоров аренды, договоров безвозмездного пользования, договоров доверительного управления имуществом, иных договоров, предусматривающих переход прав владения или пользования в отношении государственного или муниципального имущества, торги при приватизации государственного имущества, торги по продаже имущества (предприятий) в ходе процедур банкротства, торги в рамках исполнительного производства, при передаче прав на единые технологии.

- Как, на ваш взгляд, строятся взаимоотношения между электронными торговыми площадками и законодателем? Существует ли наряду с субординацией практика координации (например, совместное обсуждение и (или) решение вопросов, связанных с проведением закупочных процедур посредством ЭТП)? Если возможно, приведите примеры. Что, по вашему мнению, может укрепить и развить диалог между ЭТП и законодателем?

- Безусловно, диалог с регуляторами идет, мы находимся в постоянном контакте. Лучшие практики проведения закупок ложатся в основу законодательных актов. Что возможно укрепить и развивать? Мы все строим экономику России, и все понимают свою ответственность.

- Несколько вопросов по закупкам в рамках Федерального закона 223-ФЗ. В этом году начался третий этап вступления в силу Федерального закона 223-ФЗ. Именно на этом этапе к нему должна присоединиться наиболее существенная часть заказчиков, подпавших под его действие. Какой рост числа закупочных процедур вы в связи с этим ожидаете?

- Муниципальным заказчикам и заказчикам, которые часть своих закупок будут проводить в соответствии с положением, дали отсрочку до 1 апреля. Думаем, что многие заказчики успели провести большую часть закупок до этого времени. К осени мы ожидаем значительный рост числа закупок, а сейчас фиксируем активность в регистрации заказчиков.

В любом случае, суммы закупок этих заказчиков будут меньше, чем закупки естественных монополий.

- В закон 223-ФЗ скоро должны быть внесены поправки, ограничивающие перечень способов закупок. Как вы оцениваете эти изменения в целом для рынка? Как это отразится на площадках?

- На площадках это никак не отразится, возможно, изменится маркетинговая политика некоторых площадок, которые сейчас обещают заказчикам более 600 видов процедур.

Уменьшение видов процедур будет способствовать увеличению количества участников на электронных площадках. Появится больше компетентных специалистов, за счет единообразия процедур, в которых сможет разобраться не только один единственный поставщик.

- Рассматривается ли вопрос возможности участия поставщиков из Казахстана в торгах на площадке Сбербанк-АСТ?

- Конечно, с нового года наступил срок, в соответствии с которым Казахстан присоединился к соглашению о закупках.

Денис Пак рассказал о поддержке индустрии детских товаров.

Директор департамента развития внутренней торговли, легкой промышленности и потребительского рынка Минпромторга Денис Пак рассказал в интервью журналу «Менеджмент инноваций» о государственной политике по поддержке индустрии детских товаров.

Как в повестке работы Правительства появились вопросы, касающиеся индустрии детских товаров?

Одним из основных приоритетов государственной политики России является обеспечение благополучного и защищенного детства. Федеральным законом «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» от 24 июля 1998 года №124-ФЗ определены цели и принципы государственной политики в интересах детей, а также основные направления обеспечения прав ребенка.

Ключевые задачи и механизмы реализации данной политики описаны в Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы. Документ утвержден указом президента от 1 июня 2012 года №761.

Одной из ее главных задач, направленных на сокращение бедности среди семей с детьми, стало развитие индустрии детских товаров как подсектора экономики, включающего в себя производство и сбыт продукции для детей по различным с точки зрения технологий и применяемых материалов товарным категориям.

Речь идет об одежде и обуви, мебели, детском питании, парфюмерно-косметической продукции и другом. В общей сложности продукцию для детей выпускают 15 отраслей промышленности.

Что собой представляет индустрия детских товаров как объект государственной политики? Какие цели для ее реализации ставит Правительство?

В отличие от большинства видов промышленной продукции, товары для детей, кроме удовлетворения насущных потребностей, несут в себе развивающую и воспитательную функцию, оказывают непосредственное влияние на физическое и эмоциональное здоровье детей.

Необходимость участия государства в развитии индустрии определяется не только ее социальной направленностью, но и экономическими предпосылками: рынок детских товаров один из самых быстрорастущих, однако доля российской продукции для детей на нем занимает всего лишь пятую часть.

Распоряжением Правительства от 11 июня 2013 года №962-р утверждены Стратегия развития индустрии детских товаров на период до 2020 года и план мероприятий по ее реализации. В их рамках предусмотрены меры по повышению доступности, безопасности и качества товаров для детей, а также по развитию инновационного потенциала российских производителей.

Это, с одной стороны, будет способствовать лучшему развитию и обеспечению прав и интересов детей, а с другой — укреплению конкурентных позиций российских производителей на рынке и экономики страны в целом.

Какие существуют меры государственной поддержки хозяйствующих субъектов, производящих детские товары и оказывающих услуги в этой сфере? Как условия членства России в ВТО ограничивают возможные меры?

Государственная поддержка отечественным производителям может быть оказана на разных уровнях: муниципальном, региональном, федеральном. При этом речь идет не только о финансовой поддержке.

После присоединения страны к ВТО мы не можем выделять экспортные субсидии, а также субсидии, связанные с условием использования отечественных товаров вместо импортных. Однако помимо данных мер, существует большой спектр тех, которые можно предпринимать в рамках ВТО, и которые использует Россия для поддержки производителей детских товаров.

Министерством промышленности и торговли на регулярной основе проводятся консультации предприятий по возникающим вопросам. Предложения организаций учитываются при разработке нормативных правовых актов и мероприятий, направленных на продвижение отечественных товаров для детей.

Также компаниям, чьи инвестиционные проекты в сфере производства детских товаров попали в перечень приоритетных (утвержден распоряжением Правительства от 5 апреля 2014 №544-р), в рамках подпрограммы «Обеспечение реализации государственной программы» государственной программы «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности» предоставляются субсидии из федерального бюджета на компенсацию части затрат, связанных с реализацией данных проектов.

Правила предоставления субсидий утверждены постановлением Правительства от 15 февраля 2014 года №108.

Кроме того, в ближайшие месяцы в рамках подпрограммы «Индустрия детских товаров» планируется принять меры, направленные на поддержку российских предприятий, выпускающих товары для детей.

Первой мерой по стимулированию реализации инвестиционных проектов индустрии детских товаров, вошедших в перечень приоритетных, является субсидия на возмещение части затрат на уплату процентов по кредитам, полученным в целях реализации указанных проектов в 2013–2016 годах, а также субсидия на компенсацию части затрат на уплату лизинговых платежей.

Объем финансирования в 2014 году составит 340 млн рублей, в 2015 году — 600 млн рублей, в 2016 году — 650 млн рублей.

Под субсидированием части затрат на уплату лизинговых платежей предполагается первый взнос по договору лизинга, составляющий не более 30% от суммы договора и не превышающий семь млн рублей в адрес одной организации.

Кроме того, планируется финансирование части лизингового платежа и начисленных процентов лизинговой компании за полученный кредит на приобретение оборудования, являющегося предметом лизинга.

Второй мерой станет субсидия организациям индустрии на компенсацию части затрат на проведение НИОКР. В 2014 году будет выделено 50 млн рублей, в 2015 году и 2016 году — по 70 млн рублей.

Предполагается осуществлять субсидирование в размере до 100% затрат на НИОКР при условии внедрения результатов проведенных работ в производство.

Также в целях реализации подпрограммы будут выделены средства на стимулирование продвижения товаров для детей отечественного производства. Планируется проведение мероприятий по организации серий передач в средствах массовой информации с участием российских производителей и торговых предприятий, организация конкурсов, коллективных выставочных стендов в рамках международных выставок, создание информационно-аналитической платформы в интернете с привлечением заинтересованных органов власти, в том числе Минобрнауки России, Минкомсвязи и Минкультуры.

На реализацию этих мероприятий в 2014 году предусмотрено 350 млн рублей, в 2015 и 2016 годах — по 280 млн рублей.

Еще одной мерой господдержки, направленной на стимулирование расширения действующих и создание новых производств детских товаров, станет субсидия управляющим организациям индустриальных парков на возмещение части затрат на создание или развитие имущественного комплекса (объектов гражданских прав), в том числе инфраструктуры промышленных парков индустрии детских товаров. Размер субсидии в 2014 году составит 255 млн рублей, в 2015 и 2016 годах — по 150 млн рублей.

Какую роль в развитии детской индустрии играет Минпромторг России как федеральный орган исполнительной власти, формирующий и последовательно реализующий государственную промышленную политику и госполитику регулирования внутренней и внешней торговли?

Являясь органом исполнительной власти, ответственным за выработку государственной политики в сферах промышленности и торговли, Минпромторг был определен ответственным за выработку государственной политики и нормативно-правовое регулирование в индустрии детских товаров в целом.

Однако, учитывая, что защита интересов детей является национальным приоритетом, а понятие «индустрия детских товаров» выходит далеко за пределы отдельно взятой отрасли и тесно связано со сферами образования, здравоохранения, культуры, социальной и экономической сферами, реализацию мер, предусмотренных стратегией развития индустрии детских товаров, помимо Минпромторга осуществляют еще 14 министерств и ведомств федерального уровня.

Так, за выработку государственной политики в сфере производства пищевой продукции для детского питания отвечает Минсельхоз России. Функции, связанные с обеспечением информационной безопасности детей, производством и оборотом информационной продукции для детей, закреплены за Минкомсвязью России.

Развитие кинематографии, в том числе детской, курирует Минкультуры. Обязанности по формированию федерального перечня учебников, а также проведению экспертизы обучающих изданий закреплены за Минобрнауки.

Таким образом, стратегия носит ярко выраженный межведомственный характер, и успех ее реализации зависит от того, насколько скоординированными будут действия всех заинтересованных структур.

В 2013 году Правительство утвердило Стратегию развития индустрии детских товаров и план мероприятий по ее реализации. Какие результаты уже достигнуты и какие основные шаги предполагается сделать до 2015 года?

Основные шаги по реализации стратегии определены планом первоочередных мероприятий на 2013–2015 года, утвержденным распоряжением Правительства от 11 июня 2013 года №962-р.

Минпромторгом была проделана большая работа по внесению изменений в действующие нормативные правовые акты и подготовке новых. Так, в соответствии с положением «О Министерстве промышленности и торговли», утвержденным постановлением Правительства РФ» от 5 июня 2008 года №438, за министерством закреплены функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере индустрии детских товаров (за исключением пищевой продукции для детского питания).

Также подготовлены предложения по существенному расширению перечня детских товаров, в отношении которых ставка налога на добавленную стоимость при реализации должна составлять 10%.

В настоящее время разрабатываются нормативные акты для внесения изменений в законодательство России в части определения понятий «детский товар», «индустрия детских товаров», «российский производитель детских товаров и услуг».

Кроме прочего, подготовлены к принятию изменения в Общероссийский классификатор продукции (ОКП), предложения по изменению Общероссийского классификатора продукции по видам экономической деятельности и Общероссийского классификатора видов экономической деятельности (ОКПД2 и ОКВЭД2).

Также продолжается работа по подготовке к внесению изменений в Общероссийский классификатор товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности (ТН ВЭД) в части выделения в нем детских товаров.

В ноябре 2013 году состоялся первый конкурс инвестиционных проектов индустрии детских товаров, направленный на развитие производства продукции для детей. По его итогам сформирован перечень приоритетных инвестиционных проектов, упоминавшийся выше, в который вошли 17 инвестиционных решений.

В целях дополнения этого перечня к настоящему времени подготовлен порядок проведения ежегодного конкурса инвестиционных проектов, который в ближайшее время будет утвержден приказом Минпромторга (находится на подписи у министра Минпромторга России).

Первый конкурс состоялся в ноябре 2013 года, второй планируется провести в июне-июле 2014 года.

Постановлением Правительства от 15 апреля 2014 года №328 утверждена разработанная Минпромторгом уже упоминавшаяся подпрограмма «Индустрия детских товаров» в составе государственной программы «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности».

Ее основными задачами являются создание условий для увеличения доли российских товаров для детей на внутреннем рынке и повышение доступности, безопасности и качества товаров для детей.

В рамках этих целей планируется провести меры государственной поддержки, для обеспечения которых министерством разрабатываются проекты постановлений Правительства об утверждении соответствующих правил.

Кроме того, с Министерством инвестиций и инноваций Московской области решается вопрос о создании на территории региона индустриального парка отрасли детских товаров. Корпорация развития Московской области планирует начать его строительство уже в этом году.

Разработка проектно-сметной документации, по данным корпорации, должна быть закончена к октябрю 2014 года.

Министерство проводит активную работу, направленную на стимулирование развития в России действующих производств товаров для детей и создание новых производств, а также информирование отраслевых ассоциаций и организаций о мерах государственной поддержки предприятий индустрии детских товаров, предусмотренных подпрограммой «Индустрия детских товаров».

Основными задачами стратегии развития индустрии детских товаров на первом этапе (до 2015 года) являются:

Во-первых, создание условий для увеличения доли российских товаров для детей на рынке;

Во-вторых, развитие инновационного и экспортного потенциала российских предприятий индустрии детских товаров;

В-третьих, повышение доступности, безопасности и качества товаров для детей.

В 2014 году Правительство утвердило государственною программу «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности» с новой подпрограммой «Индустрия детских товаров». Как соотносятся стратегия развития индустрии детских товаров и данная подпрограмма? Каковы основные показатели эффективности подпрограммы?

Подпрограмма разработана во исполнение пунктов 7, 24 и 40 плана первоочередных мероприятий на 2013-2015 годы по реализации стратегии развития индустрии детских товаров на период до 2020 года.

Основными показателями (индикаторами) достижения результатов подпрограммы являются доля российских товаров для детей на рынке (за исключением детского питания), доля инновационных товаров, работ, услуг в общем объеме экспорта товаров, работ, услуг организаций индустрии детских товаров; индекс промышленного производства (за исключением детского питания) к предыдущему году.

Также в числе индикаторов: индекс промышленного производства к 2012 году, индекс производительности труда к предыдущему году, индекс физического объема инвестиций в основной капитал к предыдущему году.

Какие проблемы в развитии индустрии позволяют решить мероприятия в рамках подпрограммы «Индустрия детских товаров»? Что предполагается предпринять для борьбы с контрафактной продукцией?

Реализация подпрограммы позволит к 2020 году провести полное техническое обновление российских предприятий индустрии детских товаров и реализовать высокотехнологичные проекты, что, в свою очередь, позволит разработать и внедрить новые технологии, повысить безопасность и производительность труда, а также доступность и качество российских товаров для детей на рынке.

Кроме того, мероприятия будут направлены на повышение информированности населения о российских производителях, брендах и торговых марках, а также непосредственно о качественных оригинальных товарах для детей и, по возможности, их отличиях от поддельных.

В частности, продвижение отечественных товаров для детей будет осуществляться в рамках проводимых Минпромторгом России мер, предусмотренных программой использования знака качества для маркировки высококачественных российских товаров (находится в разработке).

Согласно Положению о Минпромторге, министерство является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию, в том числе в сфере индустрии детских товаров. Функции по борьбе с контрафактной продукцией не относятся к полномочиям Минпромторга России.

Законодательством РФ предусмотрена самостоятельная административная ответственность за производство с целью сбыта и реализацию контрафактных товаров, то есть товаров, на которых незаконно указан чужой товарный знак, знак обслуживания, наименование места происхождения товара или сходных с ними обозначений. Протоколы по данному правонарушению могут составлять полицейские, служащие таможни, должностные лица Роспотребнадзора, а налагать штраф — судьи.

Если развить тему поддержки организаций индустрии товаров для детей, то государственный заказ на производство школьной формы обеспечит решение локальных или стратегических задач для участников отрасли?

В Государственной Думе состоялось рассмотрение законопроекта №265406-6 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации», внесенного депутатами Ольгой Тимофеевой и Михаилом Старшиновым, в части установления требований к одежде учащихся общеобразовательных организаций.

На основании п. 3 ст. 38 данного законопроекта обеспечение обучающихся одеждой может осуществляться за счет бюджетных ассигнований бюджетов субъектов РФ в случаях и в порядке, установленных органами государственной власти субъектов РФ. На федеральном уровне такие возможности не предусмотрены.

Меры государственной поддержки организаций индустрии детских товаров и легкой промышленности могут быть предприняты только в рамках подпрограмм «Индустрия детских товаров» или «Легкая промышленность и народные художественные промыслы» программы «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности».

Однако данные подпрограммы не предусматривают такой меры по поддержке производителей школьной формы, как госзаказ на ее производство.

В 2014 году Правительство утвердило перечень приоритетных проектов для реализации стратегии развития индустрии детских товаров, которые были предложены администрациями субъектов страны. Эти проекты направлены на разработку инновационных решений для производства продуктов и оказания услуг или на создание новых для индустрии товаров и услуг? Расскажите о самых ярких из них.

В рамках разработки перечня приоритетных инвестиционных проектов Минпромторгом было организовано проведение конкурсного отбора, на котором состоялось рассмотрение решений по выпуску детской одежды и обуви, школьной формы, детской игровой продукции, мебели, оборудования для детских уличных площадок, детского оздоровительного массажного оборудования и прочих товаров для детей. Всего в конкурсе приняло участие 43 инвестиционных проекта, планируемых к реализации в 20 субъектах России.

По мнению Минпромторга, все инвестиционные проекты, вошедшие в перечень, являются значимыми как с точки зрения достижения целей стратегии развития индустрии детских товаров, так и в целом с точки зрения социальной политики государства, направленной на защиту интересов детей.

Например, инвестиционным проектом, реализуемым центром проектирования обуви специального назначения «Ортомода», предусмотрено создание к 2020 году производства детской ортопедической обуви с использованием цифровых технологий реабилитационной диагностики стопы, а также конструирование и производство ортопедической обуви для детей-инвалидов и детей с ограниченными возможностями здоровья.

Кроме данного, в перечень включены еще восемь проектов, предусматривающих строительство новых производственных площадок по выпуску продукции для детей. Среди них можно отметить проект ООО «Золотой теленок», нацеленный на создание в Московской области крупнейшего производства многофункционального уличного оборудования для детей (для спортивных и игровых площадок, детских садов, школ, образовательных учреждений).

Другие восемь инвестиционных проектов перечня предусматривают существенное увеличение объемов выпуска продукции для детей за счет проведения масштабной модернизации действующих производств.

Известно, что Минпромторг уполномочен самостоятельно отбирать проекты для реализации мероприятий подпрограммы. Что изменится в новой процедуре отбора проектов в 2014 году? Когда будет объявлено о начале конкурса? Что дает организации статус приоритетного проекта?

В настоящее время процедура проведения конкурсного отбора доработана Минпромторгом в части уточнения перечня документов, предоставляемых для участия в конкурсе, а также относительно критериев выбора проектов.

Ориентировочно объявление о начале конкурса будет размещено на официальном сайте Минпромторга не ранее конца июня текущего года.

Статус приоритетного проекта позволит организациям осуществлять как федеральные, так и региональные меры поддержки. Например, подпрограммой «Индустрия детских товаров» предусмотрено субсидирование части затрат на уплату лизинговых платежей, а также части процентной ставки по кредитам, полученным на реализацию инвестиционного проекта в части приобретения, создания, сооружения основных средств (включая проектно-сметную документацию, доставку и монтаж оборудования) и создание межсезонных запасов сырья для производства товаров для детей (в частности одежды, обуви, мебели и прочих).

Таким образом, Минпромторг ведет интенсивную работу по достижению поставленных целей в рамках разработанных документов, направленных на регулирование мер по поддержке индустрии товаров для детей.

Россия > Легпром > minpromtorg.gov.ru, 16 сентября 2014 > № 1188765 Денис Пак

Гегемония без господства/диаспора без эмиграции: русская культура в Латвии

(пер. с англ. Н. Сафонова под ред. А. Скидана)

Кевин Платт

РУССКАЯ КУЛЬТУРА В ЛАТВИИ[1]

клей неудачный

и слегка изменен цвет глаз цвет волос рост

сильно не раскрывать

на границе делать честное лицо

и улыбаться

чтобы швы были не так видны

зато шикарное имя и фамилия

и подозрительно юный возраст

а водяные знаки такие

что можно вообще не дергаться

если кто-то не отрываясь смотрит тебе в лицо

Семен Ханин, 2009[2]

Колониальное государство в Южной Азии было совсем непохоже на породившую его буржуазную метрополию. Фундаментальная разница заключалась в том, что метрополия была по своей сути гегемониальной, с установкой на доминирование, которое основывалось на власт­ных отношениях, где убеждение перевешивало принуждение, в то время как колониальное государство было негегемониальным, в его структуре господства принуждение перевешивало убеждение. Мы приходим к выводу, что уникальность южноазиатского колониально­го государства заключается именно в этом различии. Исторический парадокс — это была автократия, установленная и поддерживаемая на Востоке в первую очередь демократией Запада. Ввиду своей негегемониальности государство было неспособно ассимилировать в себя гражданское общество колонизированных. Поэтому за определение колониального государства было принято «господство без гегемонии».

Ранаит Гуха, 1997[3]

Несколько лет назад Ранаит Гуха описал положение подчиненного колони­ального населения в Индии (и, посредством этого, особенности последствий этого положения в постколониальном индийском обществе) в терминах за­зора между локальными культурными образованиями подчиненного населе­ния и политическими и культурными системами колониальной элиты. Так как легитимировавшие колониальное управление элитные культурные об­разования и их современные западные институты не распространялись на подчиненное индийское население, колониальное управление могло осу­ществляться только посредством нелигитимированного господства, «господ­ства без гегемонии». В современной Латвии русское население, в частности значительная часть «неграждан» (категория, которую ниже я подробно раз­беру), во многих отношениях отстранено от официальных культурных и по­литических институтов современного общества — как от латвийских, так и, ввиду географической удаленности, от российских[4]. Тем не менее русско­язычные латвийцы подвержены экономическому и культурному влиянию со стороны Российской Федерации гораздо сильнее, чем обычные диаспоральные сообщества — со стороны своей исторической родины. Причина этому — как широкое распространение коммуникационных технологий, так и созна­тельная политика, например деятельность фонда «Русский мир», который масштабно финансировал культурную деятельность в ближнем зарубежье со времени своего основания в 2007 году[5]. В отличие от ситуации, которую опи­сывает Гуха, российские социальные и культурные институты осуществляют в отношении русского населения Латвии «гегемонию без господства». Эта статья посвящена исследованию этого особого положения. Как мы увидим, термины постколониальных исследований применимы к ситуации на пост­советском пространстве и в постсоциалистической Восточной Европе лишь при предельном внимании к особенностям культурных и исторических тра­екторий, а эти последние довольно далеки от классического имперского кон­текста, изучавшегося исследователями вроде Гухи. Вместе с тем, сравнитель­ное изучение этих разных примеров и методов, которые мы можем к ним приложить, приводит к важным результатам. Так, мое переворачивание фор­мулы Гухи отражает ту степень унижения, которая для некоторых сообществ во многих отношениях сопоставима с описанными им колониальными кон­фигурациями власти.

I. ДОКУМЕНТАЦИЯ

После распада Советского Союза c официальными удостоверениями лич­ности в Латвии началась сплошная морока. В 1990—1991 годах постсовет­ская Латвия была провозглашена законной наследницей Латвийской Рес­публики межвоенного периода (1922—1940), конституция которой действует и сегодня. В результате гражданство на заре новой эпохи автоматически получили только граждане межвоенной республики и их потомки. Это по­ставило всех остальных жителей — а многие из них родились в Советской Латвии и отдали свои голоса за независимость на референдуме 1991 года — перед необходимостью пройти с самого начала плохо определенную про­цедуру натурализации. В 1995 году был разработан новый закон о натура­лизации, который довольно значительную группу бывших советских лат­вийцев помещал в категорию «nepilsonis», или «неграждане». На данный момент эта группа составляет около 15 процентов общего населения рес­публики, причем большинство считает себя «русскими», хотя в нее входят и представители других национальностей[6]. Это соотношение объясняет, по­чему многие неграждане отказались от натурализации, выразив тем самым свое недовольство или протест. Звучит как полный абсурд, но дети лат­вийских неграждан тоже являются негражданами, иными словами, эта кате­гория в своем теперешнем виде — перманентная характерная черта латвий­ского социального пейзажа; она не исчезнет в результате смены поколений. Русскоязычные латвийцы в своем неповторимом стиле, как правило, со­кращают «негражданин» до «негр» — конечно, спорный в некоторых кон­текстах термин, но в данном конкретном случае это, бесспорно, ироничное самоуничижение.

Возмущение статусом неграждан периодически всплывает в СМИ Рос­сийской Федерации, в ее политическом дискурсе и дипломатической рито­рике. Нужно заметить, что медиапространство русскоязычного сектора Лат­вии не сильно отличается от российского. В России тоже можно столкнуться с терминологической путаницей относительно идентичностей жителей быв­ших советских республик. Владимир Путин в своем обращении к Совету Фе­дерации в 2005 году назвал распад Советского Союза «крупнейшей геополи­тической катастрофой века», в результате которой «десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории»[7]. В российском политическом и публичном дискурсе понятие «соотечественники за рубежом» возникло в начале 1990-х, когда его офици­альное определение появилось в законе «О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом». Этот закон предоставлял «со­отечественникам за рубежом» особые права на перемещение, упрощение про­цедуры въезда и многие другие права. Кроме того, он обязывал государство защищать юридические, экономические и «культурные» интересы (исполь­зование языка, право на образование, историческое наследие) — в связи с чем прецедент с латвийскими «негражданами» стал все чаще оказываться в цент­ре публичного внимания[8]. После вступления закона в силу в России, как и в соседних странах со значительным количеством этического русского насе­ления, термин «соотечественники за рубежом» вошел в широкий оборот. Од­нако описывает он не столько понятие, сколько вихри понятийного замеша­тельства, несмотря на самые благородные намерения юристов.

В публичной сфере, как в обращении Путина, термин в основном описы­вает русских, которые оказались вне «российской территории» после распада Советского Союза. Но официальное определение, исправленное уже не­сколько раз после вступления закона в силу, так и не смогло очертить ясные границы этой категории вследствие исторической «запутанности» русской этнической идентичности. В первой версии этого закона оно было в основном калькой словарной дефиниции «соотечественника» в свете статуса Россий­ской Федерации как преемника Советского Союза — таким образом, всякий гражданин СССР, вне зависимости от этнической принадлежности, мог счи­таться «соотечественником за рубежом»[9]. Однако с тех пор в России возросла важность патриотической и этнической национальной риторики, а также уве­личился приток и присутствие в стране нерусских (этнически) рабочих-миг­рантов в связи с повышением благосостояния России и спроса на ручной труд. Это придало резкости политическому и публичному дискурсу вокруг эмиграции и, соответственно, вокруг соотечественников. Многие русские хо­тели бы облегчить процесс возвращения российского гражданства «хорошим соотечественникам», но в то же время ограничить и усложнить доступ для «неугодных» граждан бывших советских республик. Как правило, отношение выражается так: да русскоязычным латвийцам, нет узбекским рабочим-миг­рантам (к примеру).

В период с 2006-го по 2009 год в закон о «соотечественниках за рубежом» было внесено несколько поправок, призванных сузить область применения этой категории. Но они не помогли избавиться от двусмысленности. Нынеш­няя редакция закона уточняет, что «соотечественники за рубежом» — это люди, живущие в других государствах, «относящиеся, как правило, к наро­дам, исторически проживающим на территории Российской Федерации, а также сделавшие свободный выбор в пользу духовной, культурной и право­вой связи с Российской Федерацией лица, чьи родственники по прямой вос­ходящей линии ранее проживали на территории Российской Федерации». Закон поясняет, как кто-либо может сделать этот «свободный выбор»:

Признание своей принадлежности к соотечественникам лицами, предусмот­ренными пунктом 3 статьи 1 настоящего Федерального закона, является ак­том их самоидентификации, подкрепленным общественной либо профес­сиональной деятельностью по сохранению русского языка, родных языков народов Российской Федерации, развитию российской культуры за рубе­жом, укреплению дружественных отношений государств проживания сооте­чественников с Российской Федерацией, поддержке общественных объеди­нений соотечественников и защите прав соотечественников либо иными свидетельствами свободного выбора данных лиц в пользу духовной и куль­турной связи с Российской Федерацией.

Здесь мы можем заметить столкновение сложных социальных и этнических образований, унаследованных от советского и российского имперского про­шлого, с современными проблемами «дезагрегирования» гражданства, на­блюдаемыми в мировом масштабе[10]. Возвращаясь к вопросу относительно документов, с которого мы начали: несколько лет назад появился российский законопроект о разработке «Карты русского» для «соотечественников за ру­бежом», которая будет подтверждать особые привилегии ее владельцев и пре­доставлять им дополнительные права на работу, а также различные медицин­ские, образовательные и другие права, которыми обладают граждане России. Однако проект создания подобной карты породил почти бесконечные дебаты о подходящем определении понятия «соотечественники». Диапазон мнений простерся от явно неработающих концепций наследственной этнической принадлежности до идеи всеобъемлющей категории, включающей в себя всех говорящих на русском языке и идентифицирующих себя с русским народом на «культурном-духовном» уровне[11].

Все вышеизложенное говорит о том, что стихотворение русскоговоря­щего—еврея—латвийского поэта Семена Ханина, взятое мной в качестве эпиграфа, затрагивает больной нерв в вопросах гражданства, официальных документов и социальных идентичностей на постсоветской периферии. От­метим, что структура стихотворения затрудняет узнавание описываемого предмета, каковой является фальшивым документом, призванным затемнить идентичность. Можно добавить, что «Семен Ханин» — это псевдоним. Иден­тичность здесь словно бы спрятана, как в матрешке, балансирующей на меж­дународной границе лицом к лицу с контролирующими индивида государст­венными органами, которые не могут включить его в категории, способные придать смысл биографии и положению субъекта, сформированного исто­рией и современными реалиями региона. Стихотворение Ханина проливает свет на тяготеющие над индивидуумами в этом регионе вопросы политиче­ских границ, географии, социальной и этнической идентичности и культур­ной принадлежности. Что значит быть русскоязычным латвийцем или рус­ским в Латвии? Если границы Российской Федерации достаточно ясны, то где проходят границы «русской культуры»? Достаточно ли говорить по-рус­ски и учить этому детей, чтобы считать себя русским в Латвии, или необхо­димо активно утверждать «свободу выбора духовной, культурной и правовой связи» с Российской Федерацией? И в каком положении это оставляет «рус­ских», которые не выбирают такой связи, — может ли некто быть «русским» на какой-то особый, «прибалтийский» манер? Что значит продвигать рус­скую культуру в этом регионе «вне российской территории» или сохранять здесь русское культурное наследие — достаточно ли для этого писать стихи на русском? Нужно ли писать под своим настоящим именем? Должна ли эта поэзия существовать внутри установленных рамок узнаваемой русской поэ­тической традиции? Эта статья, являясь частью большого проекта по изуче­нию русской культуры в современной Латвии, на конкретном примере поз­волит нам ответить на некоторые из этих вопросов.

II. БЛИЖНЕЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

Перед тем как перейти к центральной проблеме статьи, позволим себе шире посмотреть на положение русскоговорящего населения Латвии в целом. Ска­занное выше позволяет понять, что термин «русский» невозможно исполь­зовать в Латвии без оговорок. В дальнейшем под «русскими» я буду подра­зумевать представителей разных слоев населения, для которых русский язык является родным в Латвии, безотносительно к этнической идентичности и отождествлению с населением или социальными идентичностями Россий­ской Федерации[12]. Современные русские сообщества в Латвии формируются вследствие огромного числа самых разных обстоятельств: это и религиозные меньшинства, бежавшие сюда из-за гонений со стороны шведской Ливонии еще в XVII веке, и семьи, приехавшие в регион в эпоху Российской империи, и те, кто бежал из-за Октябрьской революции, чтобы осесть в межвоенной Латвийской Республике, и еврейские семьи с глубокими прибалтийскими корнями, для которых русский язык был родным на протяжении многих по­колений. Все эти группы затмеваются, однако, как количественно, так и в об­щественном сознании, огромным количеством людей, осевших в Латвии в конце XX века вследствие мобильности населения и социально-инженер­ных решений советского государства. Поэтому Латвия представляет собой интересный пример для исследования процессов деколонизации, затраги­вающих распад континентальной империи, оставившей после себя сообще­ства, которые она же сформировала. Стоит отметить отличие этой сложив­шейся демографической ситуации от ситуаций в бывших колониях мировых морских держав, которые рассматривались, в общем, в качестве парадигматических в постколониальных исследованиях последних лет. Современная Латвия, напротив, повторяет опыт восточноевропейских государств вроде Польши межвоенного периода первой половины XX века — государств, ока­завшихся в крайне напряженной ситуации национального возрождения и вновь обретенной независимости, в которых тем не менее остались довольно крупные и давно сложившиеся сообщества меньшинств, причем одни из них были представителями доминировавших ранее этнических (и других) групп, а другие — представителями дополнительных недоминировавших имперских этнических (и других) групп.

Латвия — постсоветское государство с пропорционально наибольшим рус­ским населением, «застрявшим» в республике после распада СССР. Со­гласно данным последней переписи, этнические русские составляют 27,9% населения, другие русскоговорящие, включая белорусов, украинцев, евреев и представителей других бывших советских этнических групп, составляют примерно еще 10%[13]. Необходимо добавить, что, в отличие от ранних пост­имперских государств, распавшаяся империя — в нашем случае СССР, — не­смотря на все свое национальное строительство и одержимость документи­рованием «национальности», была привержена светскому идеалу общей советской идентичности, что привело к широкому распространению смешан­ных браков между представителями разных этнических и национальных групп[14]. Имперские принципы построения русской идентичности на протя­жении столетий проявлялись в поощрении смешанных браков и ассимиля­ции, но апогея эти тенденции достигли в сегодняшней Латвии, в особенности в Риге, где живет половина русскоязычного латвийского населения. На про­тяжении большей части своей истории Рига была имперской контактной зо­ной и мультиэтническим городом. Добавив к этому неоднократные полити­ческие трансформации и перемещения населения в XX веке, мы окажемся в сегодняшней Риге, где русские в значительной степени являются носите­лями этнически многосоставной генеалогии[15]. Отметим также, что по причи­нам, связанным с социальными и политическими преимуществами, этни­чески смешанные семьи в советские годы стремились к русскому языку и культуре, позволяя латышскому анклаву оставаться гораздо более этнически гомогенным. В результате возникло противостояние не только противопо­ложных этнических идентичностей, но противоположных принципов кон­струирования этнической принадлежности — «эндогамных» и «экзогамных», если рассматривать эти термины не в качестве аналитически адекватных ка­тегорий, а как метафоры, схватывающие политически нагруженный вопрос формирования идентичности на этой территории[16].

И по масштабу, и по генеалогической сложности русского населения Латвия представляет собой наиболее яркий пример непростых социальных условий, которые по-разному и в разной степени проявляются во всем рос­сийском «ближнем зарубежье». Раз уж мы пришли к этому интригующему термину, стоит остановиться, чтобы отметить его концептуальную слож­ность — не менее замысловатую, чем у терминов, служащих для определения политической идентичности, которые обсуждались выше. В первую очередь, это оксюморонность конструкции, определяющей территорию как одновре­менно «близкую» и «далекую». Нынешняя Латвия воплощает эту географи­ческую концепцию. С точки зрения России, она стоит в ряду самых «близ­ких» мест — в территориальном, историческом, лингвистическом смысле, в плане экономических, социальных и семейных отношений, прокладываю­щих пути через границу. С другой стороны, это одно из самых «зарубежных» пространств — государство в составе Европейского союза, географически рас­положенное на западе и определяемое неславянской титульной нацией. Ха­рактеристика с сайта, посвященного российскому туризму в Риге, вероятно сильно отредактированная или вообще фиктивная, предлагает «типичное» описание Риги, какой она видится из России:

Тихо и спокойно. В старом городе башенки, соборы, базилики, извивистые улочки и тишина — проезд транспорта ограничен почти до полного запре­щения. Вокруг туристы европейского вида — чинные и в то же время весе­лые, но культура... блещет. Никакого интернационала, гастарбайтеров, обо­рванцев в сланцах и прочих язв европейских столиц. Приятно. Чувствуешь себя дома, хотя вокруг фон из всевозможных европейских языков. Даже русские здесь какие-то рафинированные — не заговорит, и не поймешь, откуда. Вообще, обслуживающий туристов рижский персонал — это от­дельная тема. Довольно молодые ребята и девчонки в любой забегаловке говорят, как минимум, на трех языках, кроме своего, — английском, немец­ком, русском[17].

Коротко говоря, с точки зрения Российской Федерации, Латвия максималь­но сочетает в себе европейскую интеграцию с почти семейной близостью. Латвия одновременно «их» и «наша», близкая и далекая, экзотическая и до­машняя; эта нагруженная иронией концепция политического пространства легко сочетается с раздробленностью и спорным характером социальных идентичностей в регионе. В опросе латвийских жителей, который проводился в 1997—1998 годы, большинство респондентов (и латыши, и русские) от­вечали, что русские в Латвии и русские в Российской Федерации — «разные люди»[18]. Когда у некоторых спрашивали, что их отличает (как это делал я в серии подробных интервью с жителями Риги летом в течение трех лет (2007—2010)), все отвечали, что русские в Латвии «культурнее», чем на вос­токе от границы[19]. Распространенное объяснение, которое я услышал от пре­успевающего еврейского бизнесмена Евгения Гомберга, гласит, что быть «культурнее» значит больше уважать закон и высокую культуру и быть не­терпимым к абсурду повседневной и публичной жизни в Российской Феде­рации и к тем необходимым для выживания там привычкам, которые Гомберг объединил словом «хамство»[20]. Такое использование термина «культура» од­новременно двусмысленно и эмоционально нагружено. В определенном от­ношении оно активирует понятие «культурности», отсылающее в первую очередь к вежливому поведению в быту — здороваться с продавцами, не по­являться на публике пьяным, не сквернословить и т.п. Однако в другом от­ношении имеется в виду высокая культура. Как пояснил Гомберг, в Латвии по-настоящему ценят классическую русскую культуру, в отличие от зачастую вульгарной и профанированной культурной жизни в современной Россий­ской Федерации. Информанты также нередко сообщали, что в Латвии гово­рят на «более чистом» русском языке, чем в самой России.

В обоих этих регистрах — повседневной культуры, или «культурности», и высокой культуры — подобные разговоры окрашены оттенками ностальгии. «Культурность» была отличительной чертой социального идеала советской публичной жизни, начиная со сталинского возрождения буржуазных ценно­стей в 1930-е годы, в то время как высокая культура, о которой говорят рус­скоязычные латвийцы (зачастую с тоской), состоит из канонических форм ушедшей в прошлое советской эпохи — балет, опера, Пушкин и т.д.[21] К тому же современные притязания на особый «культурный» статус прибалтийских русских должны рассматриваться в контексте давнего беспокойства об утрате новыми поколениями русских в регионе культурной компетентности. Основ­ной причиной этого беспокойства, без сомнения, стала латвийская образова­тельная политика, которая за последние два десятилетия полностью ис­ключила высшее образование на русском языке и постепенно уменьшила количество учебных часов на русском в русских школах, чтобы обеспечить компетентность в латышском. Как мы увидим ниже, ощущение культуры в осаде распространяется на многие другие сферы опыта русскоязычных ла­тышей. В этом свете можно заподозрить, что «культурная» идентичность рус­ских в Латвии порождает приверженность ценностям потерянной цивилиза­ции, своего рода мантру, отгоняющую тревогу о том, не исчерпала ли русская культура в Латвии свои возможности.

III. СКАЗКА О ДВУХ БИБЛИОТЕКАХ

Это подводит нас к основному предмету анализа моей статьи — институтам культурной жизни, учрежденным в ответ на ощутимую угрозу русской куль­турной идентичности и ценностям в постсоветскую эпоху. Русские, как из­вестно, — «народ книги», поэтому не удивительно, что именно книги и биб­лиотеки стали одним из очагов тревоги за русскую культуру в независимой Латвии. Случай, который я разберу ниже, происходит в тени грандиозного нового здания Латвийской национальной библиотеки на берегу Даугавы. Ультрасовременную новую конструкцию, призванную стать символом го­рода, проектировщики и спонсоры окрестили Замком света. Руководитель проекта, американский архитектор латышского происхождения Гунарс Биркертс, объяснил, что здание отражает пробуждение сил и идентичности ла­тышской нации на постсоветском пространстве[22]. В русскоязычной прессе и на улицах часто критикуют этот проект, считая его бессмысленной тратой, особенно в недавние посткризисные годы аскетичной латвийской политики. В то же время, вместо того чтобы возмущаться его ценой для налогоплатель­щиков, русскоговорящая Рига сфокусировала свою обеспокоенность отно­сительно этого сооружения на сообщениях о том, что Латвийская националь­ная библиотека за последние несколько десятилетий уничтожила большое число русскоязычных материалов и продолжит их уничтожать по мере пере­езда фондов в новое здание. В новой библиотеке русскоязычные материалы составят лишь 12% всех приобретений, что означает постепенное и неуклон­ное сокращение доли русских материалов по сравнению с прошлыми пока­зателями. Конечно, любая библиотека должна избавляться от устаревших материалов, а дигитализация сделала очевидной избыточность большого числа материалов советской эпохи. К тому же принципы пополнения в значи­тельной степени отражают издательские тенденции в Латвии — а Националь­ная библиотека является, как-никак, официальным хранилищем. Как бы то ни было, установка на сокращение мест на полках для русских книг в Нацио­нальной библиотеке стала мощной метафорой и точкой концентрации обес­покоенности изменяющимся положением русской культуры в Латвии[23].

Но мой рассказ относится к гораздо более мелким учреждениям, чья цель сохранения культурного наследия русской идентичности соответствует в ми­ниатюре задаче, описанной архитектором Латвийской национальной библио­теки в отношении продвижения латышской идентичности. Когда вы впервые входите в Krievu Gramata Biblioteka (Культурный центр «Русская библиотека»), первое ощущение — избыток книг: они занимают каждую доступную поверхность, лежат кучами, в углах, сложены в несколько рядов на самодель­ных полках, каждая по шесть метров в высоту, в большой комнате на пер­вом этаже деревянного дома XIX века во дворе по центральной улице Риги Gertrudes iela. Мне сказали, что когда-то здесь было несколько столов со стульями у дверей для посетителей, чтобы те могли почитать и просмотреть предлагаемую библиотекой продукцию, размеры которой я оценил примерно в 40 000 томов (никто не может с точностью сказать, так как полного каталога здесь нет). Теперь эти столы и стулья завалены грудами книг. Только один стол все еще не утонул в печатном слове — это стол Тамары Сергеевны, оди­нокое присутствие которой с решительной готовностью работать на волон­терских началах делает библиотеку открытой шесть дней в неделю, в любую погоду круглый год.

Библиотека находится в эксплуатации с 2001 года, ее фонды почти пол­ностью состоят из книг, подаренных из частных собраний, поступивших из ликвидированных библиотек и профессиональных организаций, а также по­даренных посетителями библиотеки. Такое большое число подаренных книг обусловлено тем, что одна из функций этой библиотеки — перераспределение печатной продукции в тюремные библиотеки, больницы и другие обществен­ные заведения. Прямо у входа в библиотеку есть место, где сотни упаковок с книгами ждут отправки. Тамара Сергеевна — руководитель на пенсии, на­чала свою карьеру в советских провинциальных библиотеках, но большую часть своей трудовой жизни провела в комсомольских и партийных органи­зациях. Она считает, что членство в библиотеке в идеале должно быть сво­бодным (как она сказала мне: «Советские люди привыкли читать бесплат­но»). Здесь это не совсем так, хотя членский взнос в размере шести латов в год (около 350 рублей) достаточно скромный. Нет никаких штрафов за про­срочку. Клиенты могут взять с собой ограниченное число книг за один раз. Всего записанных в библиотеке, по словам Тамары Сергеевны, около 2000, хотя ясно, что членские взносы зачастую нерегулярны, и поэтому сказать, сколько на самом деле зарегистрированных пользователей, довольно сложно. За время моих визитов в последние несколько лет в летние месяцы (когда, понятно, количество постоянных клиентов может быть меньше) библиотека принимала устойчивый поток посетителей всех возрастов, правда, пожилых людей, возможно, было больше.

Для персонала и основателей библиотеки ее основная задача — сохранение русского языка и культурного знания, каковое, по мнению посетителей и пер­сонала, находится под угрозой из-за политических решений, которые приво­дят не только к изъятию русскоязычных книг из Латвийской национальной библиотеки, но и к удалению русских книг из собраний публичных, ведом­ственных и учебных латвийских библиотек и ко все меньшему приобретению этими учреждениями новых экземпляров. В дополнение к этой более широ­кой задаче предоставления доступа к русскому печатному слову основатели библиотеки говорят и о конкретных целях. На сайте библиотеки миссия сформулирована так: «Библиотека и была создана для сохранения лучших изданий прошлых лет. Фонду продолжают дарить множество ценных книг, часто большие домашние библиотеки, библиотеки специалистов из Риги и Рижского района»[24]. Как можно узнать на сайте (который не обновлялся с 2002 года), первоначально у библиотеки были большие планы по органи­зации мероприятий, образовательных программ и по активному участию в культурной жизни русскоязычной Риги. Однако после первого десятилетия существования библиотеки эти цели оказались отодвинуты далеко на обо­чину, вернув учреждение к его первоочередной задаче — русской книге.

Но даже с такой урезанной повесткой Русская библиотека удовлетворяет ряд потребностей — как символических, так и практических. Среди посто­янных посетителей, которых я интервьюировал в течение нескольких лет, трое из девяти были родителями или дедушками и бабушками школьников в поисках книг из школьной программы, двое из них пришли вместе с ребен­ком. Остальные были простыми читателями и искали как классических ав­торов, таких как Достоевский, Некрасов, Аксенов, Гоголь или Лермонтов, так и легкое чтиво — любовные и детективные романы. Тамара Сергеевна под­твердила, что две последние категории — одни из самых популярных в биб­лиотеке. Восемь из девяти посетителей, с которыми я разговаривал, были женщинами. Расположение книг в библиотеке подкрепляет эти наблюдения. Хотя в собрании имеются важные и редкие справочники — например, ори­гинальная редакция Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона и из­бранные произведения русских авторов, — они расположены на почти не­доступных полках, многие из них сложены горизонтально, словно чтобы подчеркнуть, что они просто хранятся там, и достать их по требованию совсем не просто. Эта «выставка» культурных богатств свидетельствует об упорстве библиотеки в деле их сохранения и о приверженности тому особому куль­турному статусу, который собрания сочинений традиционно несут в домах образованных русских, будучи выставленными на застекленных полках в гостиной. В то же время, запыленные, нагроможденные в недосягаемости в обветшалом помещении, они словно являют собой памятники тому пред­ставлению об униженном положении русской культуры в Риге XXI века, которого придерживаются основатели библиотеки. Коротко говоря, культур­ный капитал, производимый и сохраняемый Русской библиотекой, различа­ется по типу — включая как традиционный престиж и статус русского обра­зованного общества, так и дополнительное социальное позиционирование, связанное с концепцией русской культуры в Латвии как «исчезающего вида».

Дискуссии с Тамарой Сергеевной и посетителями о библиотеке поместили проблему книги в общий контекст русского языка и культуры в независимой Латвии. Темы варьировались от чрезмерного, по мнению Тамары Сергеевны, навязывания латышского языка ее внукам в школе до сравнения этой ситуа­ции с положением ее брата в Литве, где, по ее убеждению, проявляют больше уважения к русскому языку как деловому языку и языку, обладающему влия­нием. Тамара Сергеевна является «негражданином» и считает такую катего­рию явной дискриминацией, навязывающей ей статус второсортного чело­века. Она активно солидаризируется с Владимиром Путиным, который «делает то, что говорит», и «заслуживает всемирного уважения». Коротко говоря, для нее, как и для некоторых посетителей библиотеки, принявших участие в беседах, поддержание русского языка и культуры с помощью Рус­ской библиотеки имеет решающее значение для защиты общероссийской идентичности, связывающей их с большой цивилизацией, родиной и поли­тической культурой, исходящей из Российской Федерации. В терминах рос­сийского закона о «соотечественниках за рубежом», можно сказать, что эта преданность Русской библиотеке ее руководителя и посетителей представ­ляет собой «свободный выбор в пользу духовной, культурной и правовой связи с Российской Федерацией».

В формулировке миссии библиотеки говорится также о том, что «огром­ное количество востребованных книг на латышском языке отсутствует»[25]. Это безобидное замечание активизирует характерные для некоторых слоев местного русского населения представления о значимости русского языка и культуры в Латвии, в частности — пренебрежительное отношение к сравни­тельной значимости латышского языка и культуры. По словам Ростислава, бывшего сотрудника театра и одного из основателей Русской библиотеки (будучи долгожителем Латвии, он гордится тем, что говорит на латышском и находится в хороших отношениях со своими латышскими соседями и бывшими коллегами):

Русский — большой язык. Латышский — маленький. На латышском языке никогда не будет такой богатой национальной литературы, такого богатства переводной литературы, как на русском. Возьмем, например, другие ев­ропейские страны, люди всегда читали на больших языках — в Чехии все читают по-немецки. Здесь латыши становятся узкими, когда они отказы­ваются от русских книг. Они становятся нечитателями.

Тамара Сергеевна с гордостью отмечает, что «около 30 процентов» посети­телей библиотеки являются этническими латышами, которые приходят за справочниками (хотя следует отметить, что за время моих посещений я ни разу не столкнулся c этническим латышами, что может говорить о том, что эта цифра завышена). Посетитель библиотеки Людмила, переехавшая в Лат­вию из России в 1980-е, признается, что до сих пор знает латышский плохо. Она говорит: «Значение культуры — в языке, в словах. В русских словах го­раздо более глубокий смысл, чем в латышских». Такие замечания показы­вают, что, кроме беспокойства о потере культурного наследия и желания со­хранить связь с широкой русской культурной географией, оспариваемое положение русской книги в Латвии связано также и с русским чувством уязвленной «имперской» гордости. По мнению Ростислава, латвийская язы­ковая и образовательная политика не считается со статусом русского как «мирового» или «большого» языка. Русская библиотека посвящает свою дея­тельность сохранению русских языковых и культурных традиций, чтобы обеспечить связь русскоязычных латвийцев и, при желании, самих латышей с мировой культурой через причастность к русской культуре.

Мои первые посещения Русской библиотеки и беседы состоялись с июля по август 2009 года. В то лето случился ряд важных для библиотеки событий, продемонстрировавших, насколько местные проблемы культурного про­изводства и конструирования идентичности в Латвии осложняются боль­шими, трансрегиональными отношениями и контекстами. Когда я только на­чинал посещать библиотеку в июле 2009 года, Тамара Сергеевна призналась, что столкнулась с серьезными финансовыми трудностями из-за экономичес­кого кризиса 2008 года, заставившего спонсоров затянуть пояса. Учреждение на два месяца задерживало арендные платежи. Однако ситуация изменилась к лучшему в конце месяца, когда руководитель сообщила мне с ликованием, что появился новый спонсор. По словам Тамары Сергеевны, она отправила личное письмо сатирику Михаилу Задорнову, который родился и вырос в Советской Латвии, с комплиментами в адрес его языковой теории (Тамара Сергеевна объяснила мне, что она, как и Задорнов, убеждена, что древнеславянский язык является протоязыком, из которого вышли все остальные), рассказав ему о библиотеке. В ответ Задорнов посетил Русскую библиотеку и был так впечатлен, что решил стать ее главным меценатом. На следующий день, говорит Тамара Сергеевна, водитель сатирика пришел с деньгами, ко­торых хватило для погашения задолженности и оплаты аренды до сентября. Тамара Сергеевна с гордостью показала мне собственноручно сделанные ею полки с книгами Задорнова и произведениями его отца, советского писателя и жителя Риги Николая Павловича Задорнова. Она также сказала мне, что очень надеется, что Задорнов окажет финансовую поддержку для переезда библиотеки в более просторное помещение.

Но этому не суждено было случиться. Когда я пришел в следующий раз, несколько недель спустя, Тамара Сергеевна поведала мне, что библиотеку постигла катастрофа. Задорнов, по всей видимости, решил, что не заинтере­сован в поддержке Русской библиотеки, и предпочел создать совершенно новую — в противовес, как он дал понять, Латвийской национальной библио­теке: Рига является городом, «где вопреки здравому смыслу тратят сумасшед­шие деньги на нереальный проект — " Замок света"! А хочется ведь не замок — хотя бы лучик света»[26]. Как Задорнов отмечал в газетных интервью, книги в Русской библиотеке старые и в плохом состоянии, в то время как в его но­вой библиотеке он хотел собрать только новые книги[27]. Задорнов также объ­яснил свою философию литературы, с помощью которой он, очевидно, и со­ставлял библиотеку. Согласно этой философии, определенные книги являются источником негативной «энергии» и вредны для людей:

Часто думаю, почему многие люди все время канючат, жалуются на жизнь и все у них не складывается, а другие (вот и я, например) живут в общем неплохо и радостно. Поразмышляв над этим, я понял, что в юности мы просто читали разную литературу. Они подсели на Цветаеву, Пастернака, Мандельштама, «Мастера и Маргариту», а также Джойса, Кафку, Кортасара. Перечитав такой наборчик, можно вешаться сразу. Энергии жить уже не останется... Я заметил, что все, например, кто увлекался романом Юрия Олеши «Зависть», стали в жизни неудачниками[28].

Тамара Сергеевна была, конечно, подавлена тем, что Задорнов признал Рус­скую библиотеку негодной[29]. Очевидно, у сатирика имелись свои идеи отно­сительно сохранения русского социального и культурного капитала в Лат­вии, не совпадавшие с представлениями Русской библиотеки.

Следующей зимой Задорнов продолжил осуществлять свои планы по от­крытию собственной библиотеки, назвав ее в честь своего отца. Библиотека Николая Задорнова расположена на одной из самых модных улиц Риги — улице Альберта, в одном из красивейших шедевров югендстиля Михаила Эй­зенштейна, отца кинорежиссера. В библиотеке есть знаменитый отдельный кабинет, в котором выставлены собственные книги Задорнова и книги его отца. Кроме того, библиотека может похвастаться большим числом книг, по­жертвованных знаменитыми друзьями Задорнова: Аллой Пугачевой, Ники­той Михалковым, Максимом Галкиным, Евтушенко. В отличие от Русской библиотеки, Библиотека Задорнова просторная и прекрасно содержится, в ней есть помещения для выставок и мероприятий, которые регулярно используются для культурных программ различного толка. Проект финан­сируется Задорновым при поддержке двух местных русскоязычных бизнес­менов. Большинство книг в собрании действительно новые, но следует отме­тить, что в библиотеке имеется и большое количество старых переплетов (как и произведения Пастернака и Цветаевой). За стеклянными дверцами у стола выдачи можно полюбоваться репринтным изданием Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. После перипетий 2009 года Русской библиотеке по-прежнему удается оставаться открытой, хотя финансовые трудности рас­тут. Поддерживавшая ее благотворительная организация в какой-то момент обанкротилась, и библиотека ищет новых спонсоров. Тамара Сергеевна со­общает, что подвергалась личным нападкам со стороны представителей Биб­лиотеки Задорнова, который, по ее мнению, хочет прикрыть Русскую биб­лиотеку, лишив ее источников существования. Так это на самом деле или нет, но Русская библиотека, несомненно, теряет посетителей, переходящих в Биб­лиотеку Задорнова. Посетитель Людмила объяснила мне, уходя, уже на сту­пеньках, что, хотя в Русской библиотеке и есть много редких и интересных книг, в Библиотеке Задорнова хорошо организовано книгохранилище, в ко­тором можно легко найти книгу, и есть удобные помещения для чтения. Она не планирует возвращаться в Русскую библиотеку.

IV. ГЕГЕМОНИЯ БЕЗ ГОСПОДСТВА

Если рассматривать историю русской культуры в регионе в более широком контексте, яснее становятся сложности такого противостояния библиотек. В частности, давайте немного глубже рассмотрим вопрос необходимости мар­кирования прибалтийской русской идентичности как «культурной». Со вре­мен заимствования современных европейских культурных институтов Рос­сийской империей в эпоху Петра Великого географическое измерение высокой культуры в русской общественной жизни было амбивалентно: яв­ляется ли высокая культура и ее институты двигателем русского националь­ного духа или «западные» категории противоположны массовой культурной жизни, природному миру и российской нации как неевропейской? Геогра­фически это противостояние наиболее сильно отражается в соперничестве Москвы и Санкт-Петербурга — национального «центра в центре» и европей­ского «центра на периферии» российской культурной географии. Отголоски этих давних культурных матриц, отчетливо выраженные в конце советского периода, занимают важное место в позиционировании Латвии в русской культурной географии и в способах конструирования идентичности прибал­тийских русских. Советская Латвия, будучи европейской территорией prima facie, наследовала это двусмысленное положение русской культуры. В ре­зультате исторического перехода от независимых европейских государств к советским республикам прибалтийские территории стали «западным» ре­гионом Советского Союза — если не в географическом плане (строго говоря, этим статусом обладал Калининград), то уж точно в концептуальном. Когда советские внутренниеemigres и туристы путешествовали в Прибалтику, им казалось, что они едут на «наш запад». В культуре потребления товары из Прибалтики — кондитерские изделия шоколадной фабрики «Laima», сига­реты «Elite» — имели повышенную ценность из-за их особого положения в географическом воображении. На больших и малых экранах в прибалтий­ских городах в фоновом режиме транслировали «западные» фильмы и теле­сериалы. К концу советского периода Прибалтика получила привилегиро­ванное положение для культурных экспериментов в силу своего «западного» местоположения — это была «Европа» в СССР, пространство политических и культурных инноваций. Здесь можно упомянуть литературные и критиче­ские журналы «Даугава» и «Родник», важные издания для публикации пе­редовых произведений авторов из Москвы и Санкт-Петербурга в 1980-е, ост­рые постановки рижского ТЮЗа под руководством Адольфа Шапиро в те же годы или даже конкурс молодых эстрадных исполнителей в Юрмале, став­ший в конце 1980-х пространством национального возрождения популярной песни[30]. Коротко говоря, в силу «западного» характера русской культуры per se советская Латвия сама стала «центром на периферии».

Современные представления о «культурном» статусе русской Латвии на­следуют этой модели Латвии как культурной родины вдали от родины. Рус­ские в Латвии оказываются «более русскими, чем российские русские» (пользуясь формулировкой женщины, позвонившей на радиопередачу, в ко­торой я участвовал в Риге 10 августа 2009 года). Но также нужно сказать, что привилегированное положение Латвии в качестве центра на периферии можно расценивать как факт истории в той же мере, в какой высокая куль­тура, с которой идентифицируют себя русскоязычные латвийцы, является фактом советского прошлого. В рамках советского расширения русской куль­туры через открытые границы русские были как дома везде. В контексте не­зависимой Латвии, однако, этот дом вдали от родины становится весьма unheimlich. Хотя статус Латвии как «культурного пространства» сохраняется в различных регистрах публичного дискурса (например, для российских туристов в ближнем зарубежье), в русскоязычных средствах массовой инфор­мации и политической риторике — как в Латвии, так и в Российской Феде­рации — русские латвийцы чаще всего преподносятся в виде жертв. Отчасти это, конечно, отражает политическую выгоду, как в местной политике, так и в международной дипломатии, в вопросах, касающихся соотечественников за рубежом и их прав. Тем не менее необходимо признать, что такие вопросы, как доступ к русскоязычному образованию и статус неграждан, создают поч­ву для законного недовольства и реальные препятствия для русской куль­турной деятельности в этом регионе. В результате такой политики новые по­коления русскоязычных латвийцев, без сомнения, получают менее широкое образование в рамках общероссийского культурного канона, хуже пишут и говорят по-русски и меньше осведомлены о современной музыке, театре и письменной культуре в Российской Федерации.

Более того, представление об особой «культурной» идентичности прибал­тийских русских не является неоспоримым в латвийской общественной жизни и публичном дискурсе. Ибо оно никак не соответствует концепции ис­тории, имеющей хождение в этнически латышском анклаве Латвии. Боль­шинство здесь рассматривают советскую аннексию Латвии 1940 года как враждебный военный захват, абсолютно аналогичный последовавшему затем вторжению нацистов, а всех русских считают, соответственно, «оккупантами»[31]. Согласно этой концепции истории и идентичности, русских сложно назвать «культурными». В самом деле, источник латвийской цивилизации — вовсе не русская культурная щедрость, а наоборот — фундаментальная ев­ропейская идентичность, дающая латышам особое право на «западную при­надлежность» — ту самую, которая была прервана, недоступна или скрыта во времена нацистской и советской оккупации. Эта концепция получает еще большую аффективную силу в свете спорного положения в контексте «старой Европы», где страны «новой Европы» часто подвергаются ориентализирующему взгляду, который представляет их либо prima facie «не в пол­ной мере европейскими», либо «поврежденными» за годы социализма или советского доминирования[32]. В латвийском публичном дискурсе относи­тельно истории, культуры и географии этот ориенталистский взгляд обра­щается в сторону местного русского населения (и самой Российской Феде­рации), которое считают причастным к эрозии или уничтожению культуры в Латвии, а не к ее созиданию[33].

В последние годы Русское общество в Латвии, часто при помощи денег из Российской Федерации, поддержало ряд инициатив, целью которых было компенсировать потери культурной компетентности и социального пре­стижа. Однако чаще всего эти проекты отражают «провинциальную» версию русской культуры, что только подтверждает ее маргинальное положение, ко­торое они призваны исправлять. Кроме того, политический императив де­монстрации укорененности русскоязычного населения в Латвии во многих отношениях расходится с претензиями на мировое значение и импорт в рос­сийском культурном пространстве. На страницах глянцевого журнала «Бал­тийский мир», издававшегося в течение последнего десятилетия на мос­ковские деньги прибалтийскими редакционными и авторскими усилиями, можно увидеть, как русские отмечают патриотические праздники, проте­стуют против искажения истории в школьных программах, танцуют в на­циональных костюмах и готовят традиционные блюда — местные снимки и местные проблемы, — но в них мало следов «всемирно-исторического значения»[34]. Этот патриотический, но в то же время обращенный в прошлое об­раз латышских русскоязычных сообществ отчетливо показывает радикальное изменение статуса русской культуры, произошедшее в последние двадцать лет в регионе. Русские здесь пережили двойную потерю: из привилегиро­ванного пространства культурного производства в конце советского периода их анклав все больше превращается в сообщество провинциальных обывате­лей, становясь объектом покровительства и снисходительности как с востока, так и с запада.

Русская библиотека, которая, по словам Тамары Сергеевны, в свое время пользовалась поддержкой российского посольства в Латвии, является при­мером динамики таких провинциализированных российских культурных проектов. В целом следует отметить, что установка библиотеки на культурное возрождение противоречит определенным ключевым особенностям позднесоветской русской культуры в Латвии, как они описаны выше. Другими сло­вами, потребность возвращать русскую культуру прошлого, проистекающая из опыта отделенности русского населения в Латвии от большой русской культурной системы, подразумевает состояние культурной целостности и интеграции, которое мало соответствует былому позиционированию Латвии как европейского, передового анклава в пределах советского российского культурного пространства. Ностальгия по культурному прошлому вступает в противоречие с культурной динамикой того самого прошлого, которое было ориентировано на инновации, эксперименты и будущее.

История Библиотеки Задорнова только дополняет эту противоречивую картину. Проект Задорнова ярко продемонстрировал многие из типичных ка­тегорий, которые русские и русскоязычные в Риге связывали с российской идентичностью в России. «Подаренная» Задорновым русская культура была импортирована им из Москвы, чтобы воссоединить местных русских с боль­шей матрицей русской культурной жизни — но, так сказать, в толстой обертке из «хамства» и «бескультурья». Ситуация, по меньшей мере, полна иронии: русские в Латвии, стремясь утвердить единую с Российской Федерацией наднациональную коллективную идентичность и культурную территорию, наталкиваются на препятствия, создаваемые их же, казалось бы, потенциаль­ными «соотечественниками» в Российской Федерации. Несмотря на несо­мненные преимущества Библиотеки Задорнова для клиентов, безучастная или неуважительная насмешка сатирика над Тамарой Сергеевной и ее устремле­ниями в Русской библиотеке свидетельствует о том, что русские в ближнем зарубежье часто являются пешками в московской политический и коммерче­ской игре. По идее, Библиотека Задорнова призвана поддерживать в Риге объ­единенную общую русскую идентичность. Возможно, она выполняет эту функцию для некоторых из своих посетителей. Но одновременно проект са­тирика привел к тому, что оттолкнул Тамару Сергеевну, Ростислава и других членов их сообщества, подчеркнув те самые культурные различия, которые усиливают чувство региональной отдельности у русских в Прибалтике.

С основанием Библиотеки Задорнова восстановление глобального харак­тера русской культурной географии — в ее «имперском» изводе — пошло еще дальше, чем того хотели Тамара Сергеевна или Ростислав, стремясь к утвер­ждению культурной гегемонии и цивилизационного покровительства, типич­ных для взаимоотношений метрополии с колониальной культурной жизнью. Однако в этом случае, если вспомнить динамику «внутренней колонизации», прекрасно описанную Александром Эткиндом, в роли депривилегированных колониальных субъектов выступают прибалтийские русские, а не колонизи­рованное население[35]. Для Тамары Сергеевны, Ростислава и им подобных по­пытка заново сформулировать чувство принадлежности принесла лишь осо­знание униженности и культурного отчуждения. Желание вернуться домой привело их еще дальше за рубеж. Стремление к своеобычной и целостной коллективной идентичности столкнулось лицом к лицу с культурной раз­дробленностью. Вместо «свободного выбора в пользу духовной <...> связи с Российской Федерацией» им предложили весьма ограниченный выбор, продиктованный экономически и культурно уполномоченными представи­телями имперской культурной жизни России.

В заключение позвольте мне вернуться к формуле, с которой я начал, — заимствованной из концепции Ранаита Гухи «гегемонии без господства». Как вы могли заметить, моя формула недостаточна для описания данной конкрет­ной культурной ситуации. Очевидное различие между двумя ее терминами искажает сложность их приложения к ситуации в современной русскоязыч­ной Латвии. Культурная гегемония, по мысли Грамши, уже сама по себе яв­ляется одной из форм господства, осуществляемого в рамках работы специа­лизированных социальных институтов и акторов. Таким образом, хотя и можно вообразить, согласно Гухе, господство посредством насильственного принуждения в отсутствие культурной гегемонии, обратная ситуация до не­которой степени будет содержать противоречие в терминах[36]. Вместо этого мы должны рассматривать ситуацию русскоязычных латвийцев в качестве примера подчинения форме культурной гегемонии, не сдерживаемой ни од­ним из механизмов современного общества, которые предоставляют субъ­ектам и сообществам голос или возможность действовать, хотя бы для того, чтобы опротестовать это подчинение, — то есть теми институтами, которые традиционно осуществляют культурную гегемонию в современных общест­вах. Это не «господство без гегемонии» и даже не «гегемония без господства», а, скорее, еще более жестокая форма «культуры как господства». Такое по­ложение дел — следствие современных процессов экзартикуляции граждан­ства, следствие, иллюстрирующее особую прекарность, которую культурная принадлежность может повлечь за собой, когда она отделена от принадлеж­ности политической. Если воспользоваться гиперболическим сравнением, эта ситуация в некоторых отношениях зеркально отражает расширение го­сударственной власти в последние десятилетия, стимулируемое «чрезвычай­ными обстоятельствами» глобальной войны с террором, не знающей терри­ториальных границ и границ гражданства, что позволяет контролировать, надзирать и осуществлять насилие по отношению ко всем и каждому, где бы то ни было. Культура тоже является инструментом власти, и, несмотря на то что Библиотека Задорнова несравнима с бомбардировкой, последствия ее основания для первоначальной Русской библиотеки представляют особые возможности для проявления жестокости, ставшей возможной, когда гегемониальная культура пересекла границы государственного устройства и соци­альных институциональных структур.

Тем не менее я закончу на более радостной ноте. Ибо фрагментация и дис­персия культурной жизни, оторванной от властных политических и социаль­ных институтов, как в случае русской культуры в Латвии, оставляет также место для множества самых разнообразных модуляций культурного опыта и выработки идентичностей. В то время как Тамара Сергеевна и многие посе­тители Русской библиотеки ощущают себя в Латвии словно в церковном приюте, униженными и отчужденными как от латвийских, так и от россий­ских институтов и коллективных идентичностей, русская культурная жизнь в Латвии остается разносторонней, даже в пределах самой Русской библио­теки. Одна из посетительниц, бухгалтер по имени Лена, сказала мне, что при­шла в библиотеку за книгами для своей четырнадцатилетней дочери, которой нравится русская классика. Лена читала вместе с дочерью, чтобы поддержать ее знание русской культуры, учитывая, что школьное обучение на трех язы­ках (латышском, русском и английском) препятствует ее компетенции в рус­ской культуре. Но Лена не слишком беспокоилась из-за этого. Когда я спро­сил, вырастет ли ее дочь русской, она сказала, что ее дочь, которая мечтает поступить в университет в Великобритании, «станет мультикультурной, или что-то в этом роде». Возвращаясь домой с книгами Бунина, Достоевского и Пильняка, Лена казалась вполне довольной такой перспективой.

Перевод с англ. Н. Сафонова под ред. А. Скидана

[1] Ранние версии этого текста были представлены на Банных чтениях в 2012 году, на конференции «Постколониальные подходы к постсоциалистическому опыту» в Кембридж­ском университете в 2013 году, на симпозиуме по глобаль­ной русской культуре «Penn Slavic» в 2013 году, в Центре российских исследований имени Дэвиса Гарвардского университета в 2013 году. Я хотел бы поблагодарить орга­низаторов и участников этих событий, в частности Ирину Прохорову, Дирка Уффельмана, Александра Эткинда, Стефани Сандлер, Ханса Ульриха Гумбрехта, Сергея Уша- кина, Илью Калинина и Алекса Мошкина за вопросы и участие в дискуссиях. Хотя тезисы и сам материал еще не были опубликованы, некоторые части этой работы появи­лись позже в эссе: Platt M.F.K. Eccentric Orbit: Mapping Russian Culture in the Near Abroad // Empire De/Centered: New Spatial Histories of Russia / S. Turoma, M. Waldstein (Eds.). Aldershot, England; Burlington, Vermont: Ashgate, 2013. P. 271—296.

[2] Орбита. 2009. Вып. 5. С. 174.

[3] Ranajit G. Dominance Without Hegemony: History and Po­wer in Colonial India. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1997. P. xii.

[4] Здесь требуется пояснение: помещая в центр внимания русских и русскоговорящих в конкретном регионе, я вовсе не отрицаю и не преуменьшаю страдания латышского на­селения в период советской оккупации и не пытаюсь оправдать эту несправедливость. Все эти события и реа­лии являются важным контекстом моей работы — просто они не находятся в центре этого исследования.

[5] Как отмечает Роджерс Брубейкер, «диаспору» лучше все­го определять через «своеобразие языка, установку и требование», а не через категориальные разграничения и описания. В этом смысле термин «диаспора» едва ли при­ложим к русскоговорящему населению Латвии, предста­вители которого редко применяют его к себе. Тем не менее я считаю понятие диаспоральной культуры действенным инструментом для размышлений о положении русских в Латвии — в том ключе, в каком его понимает Брубейкер, когда говорит о том, что его концепция «диаспоры как установки» позволяет исследователям рассматривать борьбу за идентичность и культурную географию (Bruba- ker R. The «diaspora» diaspora // Ethnic and Racial Studies. 2005. Vol. 28. № 1 P. 1—19).

[6] Сведения о населении отличаются от данных Латвийско­го центрального бюро статистики. См.: Перепись населе­ния 2011 — Ключевые показатели //www.csb.gov.lv/en/statistikas-temas/population-census-2011-key-indicator....

[7] Путин В. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации 25 апреля 2005 года // www.kremlin.ru/text/appears/2005/04/87049.shtml.

[8] См. переиздание текста закона частной фирмой «Консуль­тант плюс»: О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом //http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=150465.

[9] Хотя согласно этой первоначальной версии любой бывший гражданин СССР мог претендовать на статус «соотече­ственника за рубежом», «потомки лиц титульных наций иностранных государств» не могли — таким образом, эт­нический латыш как бывший гражданин СССР мог счи­таться соотечественником, тогда как его дети — нет. См. версию закона «О государственной политике РФ в отно­шении соотечественников за рубежом» 1999 года // http: // base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgireq=doc;base=LAW; n=89945;fld=134;dst=100017;rnd=0.327086592791602.

[10] В качестве примера риторической ловушки в политичес­ких дебатах об идентичности в России см.: Хамраев В. Де­путаты позаботились о «едином советском народе» // Коммерсант. 2006. 3 марта (http://www.kommersant.ru/doc/659085). Из всей литературы об изменяющейся при­роде гражданства я нахожу особенно полезным: Sassen S. Losing Control: Sovereignty in an Age of Globalization. New York: Columbia University Press, 1996; Benhabib S. The Rights of Others: Aliens, Residents and Citizens. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. Понятие «дезагрегирова­ния» гражданства заимствовано из последнего источника.

[11] О «Карте русского» см., например: Миодушевская Т. «Кар­та русского»: новый проект помощи соотечественникам за рубежом // Аргументы и факты. 2008. 8 июня (www.aif.ru/society/article/19172).

[12] Это намеренно «искаженное» использование термина «русский» может вызвать возражения со стороны тех, кого я так называю. Я сознательно иду на это, чтобы обра­тить внимание на социальные разногласия и споры, кото­рые, как правило, скрыты за стандартным словоупотреб­лением, — при каждой попытке определить, кто имеет право на «Карту русского» на этой территории, необхо­димо пристальное внимание к деталям. Являются ли рус­скоговорящие евреи достаточно «русскими» для получе­ния «Карты русского»? А армяне? И раз уж на то пошло — «русифицированные» этнические латыши?

[13] См.: Перепись населения 2011 — Ключевые показатели.

[14] О смешанных браках в Латвийской ССР и Латвийской Республике см.: Monden W.S. Oh., SmitsJ. Ethnic Intermar­riage in Times of Social Change: The Case of Latvia // De­mography. 2005. Vol. 42. № 2. P. 323—345. Примечательно, что, согласно авторам, количество этнически смешанных браков в Латвии увеличивается. О национализме и этни­ческой идентичности в Советском Союзе см. среди про­чего: Martin T. The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923—1939. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 2001; Slezkine Y. The USSR as a Communal Apartment, or How a Socialist State Promoted Ethnic Particularism // Slavic Review. 1994. Vol. 53. № 2. P. 414—452.

[15] В отношении этого утверждения нет никаких достовер­ных данных.

[16] Наиболее обширное исследование этнической идентич­ности в Латвии можно найти в: Laitin D. Identity in Forma­tion: The Russian-speaking Populations in the Near Abroad. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1998. Это исследова­ние, впрочем, можно считать отчасти устаревшим. К тому же оно переоценивает аргументы в пользу неизбежной ас­симиляции русских и других в этнических образованиях титульных национальностей постсоветских государств, основанные на моделях рационального выбора (исходя из экономической и социальной выгоды). В качестве коррек­тирующих доводов в пользу того, что прибалтийские рус­ские могут участвовать в процессах формирования опре­деленной региональной этнической идентичности, см.: Kronenfeld D.A. The Effects of Interethnic Contact on Ethnic Identity: Evidence from Latvia // Post-Soviet Affairs. 2005. Vol. 21. № 3. P. 247—277; Idem. Ethnogenesis without the Entrepreneurs: The Emergence of a Baltic Russian Identity in Latvia // Narva und die Ostseeregion / K. Bruggemann (Ed.). Narva, 2004. P. 339—363.

[17] Уикенд в Риге: несколько впечатлений // www.kuda.ua/lenta/38.

[18] Kolst0 P. Nation-building and Ethnic Integration in Post-So­viet Societies: An Investigation of Latvia and Kazakstan. Boulder, CO: Westview Press, 1999. P. 258—261. Дальней­ший анализ данных этого опроса см. в: Kronenfeld D.A. Eth- nogenesis without the Entrepreneurs.

[19] Мои результаты близки к результатам Кроненфельда, ко­торый задавал похожие вопросы в своих углубленных ин­тервью с похожим населением в 2000—2001 годах (Kro­nenfeld DA. Ethnogenesis without the Entrepreneurs).

[20] Для всех информантов я использовал вымышленные имена, кроме печатающихся авторов и публичных фигур. Гомберг, как спонсор крупных общественных художест­венных проектов, которые фигурируют в других частях моего исследования, попадает во вторую категорию. По­смотреть мои предварительные публикации касательно его деятельности можно здесь: Платт K. Оккупация про­тив колонизации: как истории постсоветской Латвии по­могают провинциализировать Европу // Внутренняя ко­лонизация России / Под ред. Д. Уффельмана, А. Эткинда и И. Кукулина. М.: Новое литературное обозрение, 2012. Для получения других свидетельств использования мар­кера «хамство» в целях разделения позитивной и негатив­ной версии культурной русской идентичности на более широкой территории Прибалтики можно рассмотреть си­туацию в позднесоветской Эстонии, описанную в: Wald- stein M. Russifying Estonia? Iurii Lotman and the Politics of Language and Culture in Soviet Estonia // Kritika: Explora­tions in Russian and Eurasian History. 2007. Vol. 8. № 32. P. 561—596.

[21] О предыстории «культурности» см.: Fitzpatrick S. The Cul­tural Front: Power and Culture in Revolutionary Russia. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1992. P. 1—15.

[22] См., например, интервью 2011 года, в котором архитектор поясняет: «Мои мысли сфокусированы в одном направ­лении — на роли здания и его воздействии на латышей. У него есть задача, которая уже в процессе решения. Соз­дать чувство безопасности и уверенности. А также вопрос идентичности. Все эти вопросы совмещаются... Когда я увидел здание, я все это прочувствовал сам... Я увидел, как сам образ моей библиотеки демонстрировал силу нашей нации, которая снова идет вперед» (Birkerts: Gaismas pils ir pieradrjusi musu tautas speku, kas atkal ir jaatrod un jatur- pina // Diena.lv. 2011. 9 мая (www.diena.lv/sabiedriba/politika/birkerts-gaismas-pils-ir-pieradijusi-mu...)).

[23] В качестве показательного материала в прессе о стоимости строительства новой библиотеки см.: Губин М. Тень «Замка света» // Суббота. 2013. 13 марта (www.subbota.com/actual/theme/week-theme/1782-ten-aquotzamka-svetaaquot.html). Об уничтожения книг см.: На сегодняш­ний день Национальная библиотека экстренно избав­ляется от книг // Ves.lv. 2013. 7 июня (http://old.ves.lv/article/245088); Национальная библиотека при переезде уничтожит часть книг // Mixnews.lv. 2013. 7 июня (www. mixnews.lv/ru/society/news/2013-06-07/125858). Чтобы ощутить реакцию русскоязычных латышей на эти собы­тия, см. также комментарии к двум последним указанным статьям.

[24] О нас // Культурный центр «Русская библиотека» (www. library.eunet.lv/site/index.php?w2=about).

[25] Ibid

[26] Задорнов М. Как пройти в библиотеку // Суббота. 2009. 12—18 августа. С. 10.

[27] Риттер Р. Как все сложилось // Суббота. 2009. 12—18 ав­густа. С. 11. См. также: Трошкина Р. Михаил Задорнов от­крывает в Риге русскую библиотеку // Час. 2009. 13 ав­густа. С. 4.

[28] Задорнов М. Как пройти в библиотеку. См. также газетное интервью с Задорновым в конце 2009 года, в котором он объясняет, что в его библиотеке нет места произведениям Владимира Сорокина, потому что они содержат обсценную лексику, и говорит: «Тот, кто читает в детстве "Дерсу Узала", тот в жизни становится счастливее, чем тот, кто чи­тал, скажем, "Доктора Живаго"» (Яковлев А. Михаил За­дорнов: А она — улыбается! // Литературная газета. 2009. № 52. 23 декабря (http://lgz.ru/article/N52-6256-2009-12-23-/Mihail-Zadornov%3A-A-ona-%E2%...)).

[29] См. газетное интервью с ней вскоре после этих событий: Март Д. Задорнов некрасиво пошутил // Вести сегодня. 2009. 27 сентября (http://vesti.lv/crime/414-62368/65775-95147.html).

[30] См.: Platt K.M.F. Russian Empire of Pop: Post-Socialist Nos­talgia and Soviet Retro at the «New Wave» Competition // Russian Review. 2013. № 72. P. 447—469.

[31] Наиболее наглядные примеры этого исторического нар- ратива можно найти на выставках и в публикациях Музея оккупации в Риге, в котором, как и во многих мемориаль­ных местах Восточной Европы, действия нацистского и советского режимов систематически представляются идентичными. В 2009 году президент Латвии Валдис Зальтерс публично призвал прекратить распространенное среди этнических латышей использование термина «ок­купант» по отношению к русскоязычному населению страны. Хотя жест Зальтерса и не привел к желаемым результатам, он вызвал широкие публичные дискуссии о значении используемого слова, которое многие рус­ские считают дискриминационным ругательством. См.: Papildinata — Zatlers: javienojas, ka vards 'okupants' vairs ne- tiks lietots // Diena.lv. 2009. 7 декабря (www.diena.lv/sabiedriba/politika/papildinata-zatlers-javienojas-ka-vards...). Подробное исследо­вание нарративов истории и идентичности см. в моей ра­боте: Platt K.M.F. Eccentric Orbit: Mapping Russian Culture in the Near Abroad.

[32] Тенденции ориентализировать население бывших социа­листических государств — это вечный больной вопрос для интеллектуалов новой Европы, таких как Милан Кундера, например. Хорошо известны его давние попытки провести в глазах западного читателя различия между Прагой и Москвой, как известна и обреченность таких попыток в свете недавних обвинений автора в сотрудничестве с че­хословацкой тайной полицией. См.: Kundera M. The Tra­gedy of Central Europe // The New York Review of Books. 1984. № 31 (7). 26 April. P. 33—38; Idem. Die Weltliteratur // The New Yorker. 2007. 8 January. P. 28—35.

[33] В дополнение стоит сказать, что оба этих нарратива силь­но затеняют вклад прибалтийской немецкой культуры и исторических акторов в исторический синтез, какой пред­ставляет собой современная мультиэтническая латвий­ская культура.

[34] Другим проектом, иллюстрирующим положение русской культуры в Латвии как регионального феномена, стала вы­ставка «Русские Латвии», организованная представите­лем Латвии в Европейском парламенте Татьяной Жданюк при финансовой поддержке европейской фракции зеле­ных, Московского государственного департамента зару­бежной экономики и международных отношений и мос­ковским Домом соотечественников в Риге. Выставочное пространство было организовано в хронологическом по­рядке, охватывая жизнь русских в регионе с XVII века до наших дней. Некоторое внимание уделялось известным русским с латышскими корнями, однако основной акцент был направлен на специфичность жизни русских в Лат­вии. Несомненно, целью проекта являлась, в первую оче­редь, демонстрация укорененности русских в регионе, а не изображение их в качестве представителей зарубежной, имперской или советской русской цивилизации. См.: Рус­ские Латвии: Каталог выставки. Рига, 2008. Также см. относящиеся к выставке материалы на сайте «Русские Латвии»:www.russkije.lv/ru/lib/read/exhibition-opening1.html.

[35] См.: Эткинд А. Внутренняя колонизация: Имперский опыт России / Пер. с англ. В. Макарова. М.: Новое литературное обозрение, 2013.

[36] Формулировки Грамши можно прочесть здесь: Gramsci A. The Formation of the Intellectuals // Selections from the Pri­son Notebooks / Q. Hoare, G.N. Smith (Eds.). London: Elec- Book, 1999. P. 134—161; рус. издание: Грамши А. Возник­новение интеллигенции // Он же. Искусство и политика: В 2 т. / Пер. с итал. М.: Искусство, 1991. Т. 1. С. 168—184.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Министр связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Николай Никифоров провел очередное заседание Подкомиссии по использованию информационных технологий при предоставлении государственных и муниципальных услуг. Участники доложили о статусе организации межведомственного электронного взаимодействия, оптимизации услуги записи ребенка в детский сад, создании электронного сервиса защиты трудовых прав граждан «онлайнинспекция.рф».

Глава Минкомсвязи России сообщил, что в министерстве создан проектный офис, который будет координировать деятельность федеральных органов власти и регионов по переводу госуслуг в электронный вид. Результаты данной работы и возникающие вопросы вынесут на рассмотрение подкомиссии, заседания которой теперь будут проводиться чаще. Это уже второй проектный офис в ведомстве. С 2013 года в министерстве действует проектный офис, который координирует внедрение в регионах Системы межведомственного электронного взаимодействия (СМЭВ).

«По переводу госуслуг в электронный вид проделана уже большая работа. В то же время, если посмотреть на мониторинг качества предоставления госуслуг, становится очевидно, что сделано недостаточно. Нужно приложить еще больше усилий, чтобы привести механизмы предоставления в соответствие с требованиями законодательства. Для этих целей и создан проектный офис», — пояснил Николай Никифоров.

Директор департамента развития электронного правительства Минкомсвязи России Владимир Авербах доложил о статусе функционирования электронного правительства. По его словам, большинство показателей демонстрируют уверенный рост.

Количество запросов региональных сведений в августе 2014 года выросло на 45%, а количество запросов к федеральным сведениям от субъектов РФ — на 25%. За этот же месяц на Едином портале госуслуг зарегистрировалось более полумиллиона граждан, общее количество зарегистрированных пользователей составило 10,8 млн человек.

Увеличилось и количество точек активации учетных записей портала. В июле функционировало 172 пункта, сегодня подтвердить свою личность можно уже в 323 пунктах, расположенных в 31 субъекте страны.

Особое внимание члены подкомиссии уделили одной из самых актуальных муниципальных услуг — записи в дошкольные образовательные учреждения. На заседании отмечалось, что в настоящее время через портал госуслуг услуга зачисления детей в детские сады оказывается всеми муниципалитетами только в 16 регионах, а услуга зачисления в общеобразовательные организации — всего в 5.

Органам исполнительной власти субъектов РФ, осуществляющим управление в сфере образования и науки, было рекомендовано в срок до 15 октября 2014 года осуществить полноценное предоставление услуги в регионе при помощи унифицированной формы услуги на Едином портале государственных услуг.

В ходе заседания также рассматривался вопрос создания нового электронного сервиса Федеральной? службы по труду и занятости (Роструд) — «онлайнинспекция.рф». Ресурс позволит удовлетворить растущие потребности граждан в защите своих трудовых прав. По статистике ведомства, с 2010 по 2013 год количество обращений в Роструд выросло на 32%, по прогнозу на 2014 год также ожидается рост — 7%.

По итогам подкомиссии Роструду в срок до 13 октября 2014 года поручено представить «дорожные карты» по созданию системы клиентоориентированных интерактивных сервисов для работников и работодателей, а также автоматизированной системы управления контрольно-надзорной деятельностью в сфере трудовых отношений. До 1 декабря 2014 года федеральная служба должна вынести на рассмотрение вопрос об основных направлениях разработки названной системы управления.

Заместитель министра связи и массовых коммуникации Российской Федерации Алексей Козырев предложил использовать для входа на «онлайнинспекция.рф» учетную запись Единой системы идентификации и аутентификации. «Это позволит уже зарегистрированным пользователям с легкостью получить доступ к возможностям нового сервиса», — подчеркнул замминистра.

В России могут появиться территории для приоритетного привлечения кадров

Правительство внесло в Госдуму законопроекты, направленные на повышение мобильности трудовых ресурсов. За счет принятия поправок планируется обеспечить кадрами Сибирь, Дальний Восток, а также регионы, где реализуются инвестиционные проекты.

Проекты ФЗ «О внесении изменений в закон РФ «О занятости населения в Российской Федерации» в части повышения мобильности трудовых ресурсов» и «О внесении изменений в Налоговый кодекс РФ» разработал Минтруд.

В целях создания новых точек притяжения кадров предусматривается разработка региональных программ повышения мобильности трудовых ресурсов.

В качестве территорий приоритетного привлечения трудовых ресурсов, наряду со стратегически важными для страны, будут рассматриваться территории, на которых реализуются значимые инвестиционные проекты, формируются и развиваются инновационные кластеры и/или особые экономические зоны.

Как сообщили Fishnews в пресс-службе Правительства РФ, для того чтобы создать привлекательные условия для переезда граждан планируется задействовать меры поддержки, в том числе компенсационные и другие выплаты. При этом перечень мер поддержки, осуществляемых конкретным работодателем, будет определяться индивидуально на основе базового регионального списка, установленного региональной программой. Перечень будет закрепляться в соответствующем соглашении между субъектом Федерации и работодателем.

Также предусматривается оказание работодателям, привлекающим кадры в регионы, отнесенные к территориям приоритетного привлечения трудовых ресурсов, финансовой поддержки за счет средств федерального бюджета и бюджетов субъектов РФ (например, на осуществление расходов на проезд работника, его обустройство, наем или аренду жилья, обучение).

Законопроектом о налогах предлагается освободить компенсационные выплаты (за исключением выплат на возмещение стоимости проживания) от налогообложения.

Кроме того, проект закона о мобильности предусматривает модернизацию информационного портала «Работа в России» и создание в Интернете информационно-аналитической системы общероссийской базы вакансий «Работа в России». Предполагается, что она позволит сформировать общефедеральную базу данных о трудоустройстве, организовать интерактивное взаимодействие граждан, работодателей, органов власти и служб занятости.

Правительство, согласно проекту закона, получит право утверждать перечень субъектов Федерации, относящихся к территориям приоритетного привлечения трудовых ресурсов; разрабатывать и реализовывать дополнительные мероприятия в сфере занятости населения, направленные на повышение мобильности кадров.

Также кабмин утвердит правила предоставления субъектам РФ, отнесенным к территориям приоритетного привлечения трудовых ресурсов, субсидий на реализацию региональных программ. Получит право принимать решения о выделении средств из федерального бюджета в виде субсидий бюджетам регионов на указанные цели и т.д.

Минтруд России наделяется полномочиями по утверждению типовой структуры региональной программы и методических рекомендаций по ее разработке, а также формы и порядка предоставления сертификата на привлечение трудовых ресурсов в субъекты Федерации, отнесенные к территориям приоритетного привлечения.

Органам исполнительной власти субъектов РФ предлагается предоставить право на разработку региональных программ с учетом заключенных с работодателями соглашений.

Порядок и критерии отбора инвестиционных проектов, для реализации которых планируется привлекать трудовые ресурсы из других регионов, порядок и критерии отбора работодателей, имеющих право на получение сертификата, а также предоставления им финансовой поддержки, предусмотренной сертификатом, предлагается устанавливать нормативными правовыми актами субъектов РФ.

Власти рассчитывают, в частности, что принятие поправок позволит содействовать обеспечению требуемыми кадрами приграничных районов, территорий Сибири, Дальнего Востока, а также субъектов Российской Федерации, в которых реализуются инвестиционные проекты, формируются и развиваются инновационные кластеры и/или особые экономические зоны.

Отметим, что в рыбном хозяйстве вопросы подготовки специалистов и привлечения кадров особенно актуальны. Обратить внимание на проблему нехватки рыбацких кадров, обобщить существующие мнения и предложения и вернуть уважение к морской профессии у молодого поколения призван проект «Молодые капитаны». Его организаторами и партнерами выступили «Открытая отрасль», Дальневосточный государственный технический рыбохозяйственный университет, а также ряд предприятий, среди которых «Океанрыбфлот», «Дальрыба», «Южморрыбфлот».

Статс-секретарь—заместитель министра связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Олег Пак провел заседание рабочей группы Совета по региональной информатизации. Мероприятие состоялось в рамках VII Всероссийского форума «Электронное правительство — современный механизм управления регионом». В мероприятии приняли участие представители субъектов РФ: заместители губернаторов, ответственные за информатизацию в регионах, министры информатизации и связи, директора профильных департаментов. Участники обсудили предоставление услуги электронной записи в детские сады, создание информационной системы жилищно-коммунального хозяйства (ГИС «ЖКХ») и финансовую поддержку регионов.

Сотрудники Минкомсвязи России выступили с докладами на соответствующие темы. Представители региональных органов власти, в свою очередь, озвучили положение дел на местах, а также задали интересующие вопросы.

Обсуждалась готовность регионов к оказанию через Единый портал госуслуг муниципальной услуги записи в дошкольные и общеобразовательные учреждения.

Относительно ГИС «ЖКХ» представители регионов высказали предложение нормативно закрепить право каждого субъекта создавать региональных операторов собственных систем по жилищно-коммунальному хозяйству.

В ходе заседания рабочей группы также обсуждался вопрос финансирования региональной информатизации, в том числе выбор приоритетных направлений и способов распределения субсидий. «Мы со своей стороны готовы оказывать отраслевой информатизации поддержку в виде субсидий из федерального бюджета, предоставляемых на становление информационного общества», — отметил Олег Пак.

За 2012-2014 годы Минкомсвязь России распределила субсидии из федерального бюджета в размере 1825 миллионов рублей на становление информационного общества. В 2015 году на реализацию проектов, планируется предоставить субъектам Российской Федерации 616 миллионов рублей.

Участники заседания уделили внимание новым подходам в субсидировании, которые были предложены Минкомсвязью России. Речь идет об использовании так называемой сервисной модели. Она предполагает предоставление регионам субсидий не на создание или приобретение собственных информационных систем, как это было ранее, а на внедрение и эксплуатацию «типовых решений» в различных сферах — здравоохранении, образовании и прочее. Это позволит унифицировать информационные системы, а также выровнять уровень информатизации регионов. Регионам было предложено направить свою позицию в министерство по рассмотренному вопросу.

Совет по региональной информатизации является рабочим органом Правительственной комиссии по использованию информационных технологий для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности.

12 сентября 2014 года состоялось заседание Коллегии Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору (Ростехнадзор), на котором были подведены итоги работы в первом полугодии 2014 года. В ходе заседания, в котором принял участие вице-премьер РФ Александр Хлопонин, руководитель Ростехнадзора Алексей Алёшин сообщил, что в первом полугодии 2014 года на поднадзорных опасных производственных объектах, объектах энергетики, гидротехнических сооружениях произошло в общей сложности 113 аварий. Это на 12 аварий меньше, чем за аналогичный период 2013 года. Кроме того, сократилось число жертв – за полгода на объектах погиб 141 человек (на 29 человек меньше, чем в первом полугодии 2013 года).

DSC_6487_3.JPG«За 6 месяцев 2014 года Ростехнадзором проведено в общей сложности 68 826 проверок в отношении юридических лиц и индивидуальных предпринимателей (в первом полугодии 2013 года было проведено 70 320 проверок), из них плановые проверки составили 26 760 проверок (за 6 месяцев 2013 года – 36 686 проверок). За отчетный период в ходе проведения проверок выявлены нарушения у 23 776 (в первом полугодии 2013 года – 32 814) юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, в общей сложности было выявлено 417 552 (в первом полугодии 2013 года – 431 592) нарушений», - сообщил Алёшин.

По словам руководителя Ростехнадзора, по итогам проверок наложено 31 734 (в первом полугодии 2013 года – 42 690) административных наказаний, общая сумма наложенных административных штрафов составила 966 040 тыс. руб. (за аналогичный период 2013 года – 1 179 306 тыс. руб.). Общая сумма уплаченных (взысканных) штрафов составила 681 682 тыс. руб. (в первом полугодии 2013 года – 788 889 тыс. руб.).

Алёшин отметил, что «в соответствии с требованиями законодательства все опасные производственные объекты теперь подлежат перерегистрации, с присвоением соответствующих классов опасности». По его словам, за первое полугодие 2014 года территориальными органами Ростехнадзора было зарегистрировано более 31 тысячи опасных производственных объектов, исключено более 18 тысяч объектов. Осталось не перерегистрированными – 18 395 объектов.

Говоря о нормотворческой деятельности Ростехнадзора, Алёшин отметил, что в первом полугодии 2014 г. разработан проект изменений технического регламента Таможенного союза «О безопасности оборудования, работающего под избыточным давлением».

Кроме того, в первом полугодии 2014 года внесен в Правительство РФ проект федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «О промышленной безопасности опасных производственных объектов» (в части устранения дублирования норм законодательства о градостроительной деятельности и о промышленной безопасности, а также определения полномочий Ростехнадзора по разработке руководств по безопасности) и 7 проектов постановлений Правительства Российской Федерации. Из них в установленном порядке утверждено 4 проекта постановлений.

DSC_6363_2.JPGПринят Федеральный закон от 12.03.2014 № 31-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части обеспечения безопасности магистральных трубопроводов». Утверждены 5 федеральных норм и правил в области промышленной безопасности и 3 административных регламента.

Во втором полугодии 2014 года планируется внесение в Правительство РФ 4 законопроектов, утверждение 10 приказов о федеральных нормах и правилах в области промышленной безопасности, 6 административных регламентов, 5 проектов иных приказов Ростехнадзора.

Также участники Коллегии обсудили готовность муниципальных образований субъектов электроэнергетики к работе в осенне-зимний период. В соответствии с поручением Председателя Правительства РФ Дмитрия Медведева Ростехнадзор участвует в проверке готовности субъектов электроэнергетики к работе в осенне-зимний период 2014-2015 годов. Состав комиссий с участием Ростехнадзора согласован с Минэнерго России и определены конкретные сроки проведения проверок в отношении 83 субъектов электроэнергетики. Работа в комиссиях начнется с 22 сентября и продлится до 14 ноября текущего года.

Особое внимание на заседании Коллегии было уделено системе дистанционного контроля. В целях оптимизации контрольно-надзорной деятельности, сокращения числа проверочных мероприятий и для снижения излишних административных барьеров Ростехнадзор проводит мероприятия по созданию системы непрерывного надзора за опасными объектами с применением современных средств телеметрии, информационно-коммуникационных технологий. Информационная система мониторинга промышленной безопасности (ИСМПБ) будет состоять из нескольких блоков: документарный, контрольно-технологический, контрольно-визуальный.

Такая современная система позволит качественно и экономически эффективно осуществлять мониторинг промышленной безопасности на ОПО, а также оптимизировать работу инспекторского состава и снизить расходы на их командирование для осуществления надзора на удаленные опасные производственные объекты.

Внедрение современных механизмов позволит перейти на качественно новый уровень взаимодействия с эксплуатирующими организациями, повысить прозрачность в системе надзорный орган - эксплуатирующая организация, а также сделать контрольно-надзорную деятельность Ростехнадзора более аналитической, направленной и эффективной.

В Ростехнадзоре продолжается активная работа по линии международного сотрудничества. В течение первого полугодия 2014 года в Ростехнадзоре было проведено 19 приемов иностранных делегаций из 16 стран, в которых приняли участие 123 представителя зарубежных учреждений и международных организаций.

Обсудив итоги работы Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору в первом полугодии 2014 года и задачи на второе полугодие 2014 года, Коллегия Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору решила признать работу Ростехнадзора в первом полугодии 2014 года удовлетворительной.

Россия—XXI: жизнь по законам культуры

В заочном «круглом столе» принимают участие Алексей ВАРЛАМОВ, Игорь ВОЛГИН, Чингиз ГУСЕЙНОВ, Борис ДУБИН, Инна КАБЫШ, Юрий КАГРАМАНОВ, Афанасий МАМЕДОВ, Александр МЕЛИХОВ, Андрей СТОЛЯРОВ, Максим ШЕВЧЕНКО

Может показаться, что в условиях постимперского идейного вакуума и угрозы нового передела мира говорить о том, что жизнь российского государства выстраивает культура — такая же утопия, как уповать на то, что красота спасет мир. И все же убеждены: в такие времена тем более стоит помнить о гуманистических традициях и задачах культуры, о значимости образования, о роли элит и сфере влияния и ответственности государства в этой сфере. Тем более, что есть серьезный повод для разговора — вынесенный на широкое общественное обсуждение проект «Основ государственной культурной политики».

1. В чем вы видите главные цели государственной культурной политики? Что вам представляется наиболее важным в предлагаемых «Основах» и чем бы вы их дополнили?

2. Задачи культуры в эпоху цивилизационных разломов и информационных войн.

3. Гуманистическая традиция русской культуры и формирование современного сознания в многонациональном государстве.

4. Как обеспечить культуре приоритетный статус в социуме?

5. Задачи и пути модернизации школы и традиционных культурных институтов (библиотеки, театры, музеи, ДК культуры, литературные журналы и т.д.) в современных условиях.

Алексей Варламов, писатель,

главный редактор журнала «Литературная учеба»

«Подняться над схваткой культуре не удастся»

1. Надо разобраться, хорошо это или плохо, что государство пытается вмешиваться в культуру. Мы жили в эпоху очень сильного вмешательства в культуру, помним времена, когда государство умыло руки. Что из этого предпочтительнее, и как бы нам не начать наступать на старые грабли. "Основы" по крайней мере не дают серьезных поводов для тревожных настроений, что возвращаются советские времена в буквальном смысле этого слова. Хотя многие их возвращения желали бы — но я себя к их числу не отношу. Но опять же написанные в документе слова — это одно, при том что написано красиво, не шаблонно, а их осуществление на деле — другое. Многое зависит от того, кто лично будет этим заниматься. И здесь, я думаю, нам всем очень повезло с автором этого проекта — точнее, там была целая группа, но один человек взял на себя ответственность за этот документ — Владимиром Толстым. Это фигура объединяющая, глубокая, что для нашей сегодняшней ситуации чрезвычайно важно.

Дополнил бы я этот документ двумя вещами, имеющими отношение к литературе, поскольку мне это ближе: а именно — государство должно содействовать продвижению литературы в СМИ и прежде всего, на федеральных каналах. И второе — еще раз подчеркнуть необходимость обязательного неформального преподавания литературы в школах и вузах. Без этого все разговоры о продвижении чтения так и останутся разговорами.

2. На первый взгляд, очевидно — хранить вечные ценности. Но это только на первый взгляд. Я приведу конкретный пример, имеющий отношение к нынешней ситуации на Украине и нашему новому славянскому кризису. Ровно 14 лет тому назад я участвовал в очень масштабной культурной акции под названием "Литературный экспресс—2000". Сто писателей из всех стран Европы в течение полутора месяцев ехали на поезде от Лиссабона до Москвы. Встречи, дискуссии, презентации, «круглые столы», конечно, общение, формальное и нет. За полтора месяца друг друга узнали, полюбили или не полюбили, но в общем было здорово. Был только один очаг ненависти. Украинских письменников по отношению к России. Уже тогда, когда и про Путина еще толком никто ничего не знал. Вот эта не слепая, а зрячая ненависть ко всему русскому, к языку, к нашему народу, к нашей истории, которая мне была непонятна, дика — мы-то к ним так не относились, мы не понимали, за что, — но это было. И сегодня эти деятели культуры (кому любопытны имена — поройтесь в интернете, но скажу, что там были, в том числе, и авторы журнала "Дружба народов") закономерно собирают плоды своей политики, а мы — отсутствия оной на территории бывшего Союза. Надо признать свое культурное поражение. Можно сколько угодно петь им песни про братство и общечеловеческие ценности — они свой выбор давно сделали и едва ли от него откажутся. А что остается делать нам? Тоже делать свой выбор, и он будет у каждого свой. События последних месяцев сильно нас переменили, одно для меня очевидно — глобализация проваливается, космополитизм отступает, и культура неизбежно становится более национальной, отечественной, почвенной. Подняться над схваткой ей не удастся.

3. Красивые слова, которые очень трудно наполнить сегодня реальным содержанием. Мы уже объявляли себя новой исторической общностью — советским народом и свято в это уверовали, хотя в реальной жизни все трещало по швам. Так и сегодня — главное смотреть реальности в глаза и не выдавать желаемое за действительное. Да, культура что-то может сделать для смягчения нравов, но она нуждается в помощи, в умной защите, в сбережении — но не опеке. И здесь как раз государство может сказать свое слово. Надо финансировать переводы, фильмы, театральные постановки, фестивали, не жалеть телевизионного времени на их освещение, но не не дейстовать по принципу: кто платит — тот заказывает музыку. Культура — особа обидчивая.

4. Это формулировка, которая даже лексически пугает. Приоритетный статус в социуме. Впору согласиться с запретом на иностранные слова. Но если все-таки попытаться ответить. Ну вот вырубили вы вишневый, допустим, сад. И никому до этого не было дела. А теперь новому владельцу надоело играть в дачи, собирать деньги или еще что-то и захотелось, чтобы снова сад белел цветами в майские утренники. Чтобы вишню сушили, мариновали, продавали. И он ставит перед вами задачу — сделайте мне сад к следующему году, а не сделаете — я вас уволю и наберу новую команду. Так вот надо честно сказать — к следующему году не будет. И через два не будет, и через три. Но если сегодня посадить, если начать вкладываться и ждать, тогда лет через пятнадцать-двадцать что-то получится. То есть сразу определиться — это долгоиграющая пластинка. Ни годом культуры, ни годом литературы мы ничего не решим. Но это не значит, что не надо ничего делать. Учиться терпеть и ждать — вот что надо.

5. Я думаю, это вопрос — даже по формулировке — больше к специалистам, профессионалам. Они знают или должны знать, как это делать. А писатель — если пригласят выступить — пусть не оказывается прийти и хотя бы не говорит глупостей. Я всегда об этом думаю.

Игорь Волгин, писатель, историк

Потенциал спасения

1. Цель у такой политики одна: создать максимальные возможности для того, чтобы Homo sapiens был не только разумным, но и культурным (хотя «в идеале» это должно совпасть). То есть внешние условия, создаваемые государством, как бы «провоцируют» внутренние духовные движения — как в обществе, так и, желательно, в отдельном человеческом существе. Дело не только в финансировании (хотя, разумеется, это очень серьезный момент), но и в том, чтобы власть оказалась «продвинутой», интеллектуальной и главное — говорящей с культурой на ее собственном языке. В «Основах», на мой взгляд, наиболее важно то, что впервые культура официально провозглашается фундаментом и движителем национальной жизни. Вопрос в том, как эта замечательная концепция будет реализована на практике.

2. Как сказал поэт — относительно поэзии:

Спасибо, что возможность мне дала,

Блуждая в элегическом тумане,

Не вмешиваться в грязные дела

И не бороться за существованье.

У культуры только одна единственная задача: оставаться самой собой. Только тогда она может глубинно влиять на все происходящее в мире. Более того, именно она обладает «потенциалом спасения», именно она способна стать регулятором мирового процесса. Отступая от себя или изменяя себе, культура становится внекультурна. Она — цель, а не средство. Как только культура становится средством, ее статус меняется.

3. Тут все очень просто: всем детям нужно читать одни и те же (желательно хорошие) книжки и постоянно пребывать в насыщенном и, не побоюсь этого слова, благородном духовном поле. И у них, детей, обязательно должны наличествовать талантливые учителя. Тогда ничего не надо «формировать», все и так образуется. Вы скажете, это недосягаемая мечта. Но вообще-то культура есть сумма некоторых идеалов, а в известном смысле, пожалуй, и грез.

4. Тут никто ничего «обеспечить» не может. Правда, государство способно — в силу своих возможностей — споспешествовать тому, чтобы человек, не владеющий культурными кодами, не имел бы никаких социальных привилегий и личных перспектив.

Приоритеты не «назначаются», а, так сказать, присутствуют в самой общественной атмосфере. Само общество вырабатывает систему предпочтений. В иных случаях (что мы неоднократно и наблюдаем) эта система может быть ужасна. «Неграмотные вынуждены диктовать», — говорит Ежи Лец. Понятно, что они надиктуют.

5. Пока, если судить по «промежуточным» результатам, так называемая модернизация не принесла волшебных яблок. Но это как раз следствие общего падения культуры. Ни одна реформа, прежде всего, в области науки и образования, не доведена до конца. Более того, идет игра на понижение. Мы получаем на выходе все менее качественный культурный продукт — это, увы, относится и к людям. Такое положение грозит потенциальным Чернобылем — как в духовной, так и в чисто технологической сферах. Эйнштейн, заметивший, что Достоевский дает ему больше, чем Гаусс, отнюдь не шутил.

Чингиз Гусейнов, писатель, культуролог

«Легко манипулировать сознанием людей полуграмотных»

1. Говоря о культурной политике, я имею в виду, что в ней наличествуют, не только, условно говоря, аспекты организационно-управленческий, правовой, финансовый, которые и следует рассматривать в качестве целей государственного культурного строительства (тут я не компетентен), но и аспект содержательный. В широком плане – это функции собственно культурной деятельности, которые не должны регламентироваться, обозначаться, а тем более определять политику в области культуры, ибо это — идеология, и любая попытка сформулировать в этом плане политику — есть стремление к ограничению культурной деятельности, сведению ее лишь к пропаганде и воспитанию.

Культура — это необходимая для развития общества естественная потребность языком искусства осмыслить, понять, познать, отразить происходящее в душах людей, в жизни общества, страны и мира, это зеркало, в котором — такова природа искусства во все времена и эпохи — отражается все и вся в обществе, независимо от желания верхов или низов, от воли какой бы то ни было инстанции или идеологии. И тут государство не должно вмешиваться в содержание и форму, роды, виды, стили и иные аспекты деятельности в сфере культуры. В просторечии это называется «не мешать культуре», или иначе: не выхолащивать изначально заложенное в ее арсенале критическое, страшно сказать, оппозиционное ядро, коим и прославилась в веках художественная культура не только в России, но и во всем мире.

Кто знает, может, ограничения, порождающие «вопреки», в большей степени, нежели «благодаря», способствуют развитию культуры? Помнится, кто-то из классиков сравнивал художника-писателя с пчелой: он творит с той же необходимостью, как пчела производит мед. Я бы провел аналогию с рыбой-осетром: действенное проявление ее натуры — метать икру, преодолевая препятствия, и, реализуя себя, погибнуть… Впрочем, израильтяне придумали: помогают рыбе путем операции избавиться от ноши, затем аккуратно зашивают разрез и пускают рыбу в воду, чтобы продолжала «творить». Вот так бы и с Законом о культуре (плодим и плодим Законы, а это время + люди + деньги), когда все, что надо, прописано в Основном Законе, в Конституции: талантам — действенно реализовать призвание, им виднее, о чем и как говорить, ибо такова их природа, а ведомствам культуры — не регламентируя творческий процесс, не мешая ему, организационно и финансово помогать им, защищать их право на творчество, если оно… — ясно, что не выходит за рамки уголовно наказуемого.

Боязнь оппозиционности, органически присущей культуре, в частности, художественной, и есть идеологическая суть Закона.

2. Это относится к культуре, понимаемой расширительно, как область всего и вся в обществе (деятельность политическая, социальная, судебно-правовая, экономическая, научно-образовательная, сеть СМИ и прочее).

3. Об этом говорено много и правильно в советском прошлом и российском настоящем, это, так сказать, азбучные идеалы Свободы, Равенства и Братства, но слова не стали и не становятся, особенно сегодня, руководством к действию в условиях насаждаемой ныне в многонациональной и поликонфессиональной стране разрушающей ее, самоубийственной для нее этно-религиозной иерархии.

4. Для этого она должна быть правдивой. Конфликтной по отношению к расхожим представлениям. Должна будить и будоражить общество сверху донизу. Быть бесстрашной в борьбе с мнением большинства… Парадоксально: но даже в Коране Всевышний многократно говорит пророку: «Не следуй за мнением большинства, оно, как правило, ошибочное!» Кстати, Пушкин и Гоголь… — имена тут можно называть от А до Я — этому следовали. При этом сознательно не употребляю такие отброшенные ныне понятия, как душа, совесть, грех.

5. Скажу об одном, но самом главном: ширить, а не ограничивать такую сферу образования как обучение людей с детства глубинам языка, этой таинственной сферы в человеческой жизни. Только язык (никаких иных средств не придумано) формирует сущность человека, его дух, этику, мораль, позволяет понять мир, служит самопознанию. Легко манипулировать сознанием людей полуграмотных, а уж тем более преступно превращать язык в инструмент утаивания истины, приучать язык ко лжи. Это — путь к разрушению в человеке нравственного стержня, а следовательно — и самого человека.

P.S. Вынужденный рассуждать в рамках заданных вопросов, я понимал, что в конечном счете будет принят — хотел бы ошибиться! — закон, изначально задуманный по духу и направленности как ограничительный, в угоду интересам властных структур, озабоченных трудноразрешимыми внутренними и внешними проблемами. Хотя он вряд ли сможет помешать истинной, то есть служащей правде культурной деятельности, никаким законам не подвластной, имеющей богатую мировую историю с традициями, уроками и опытом, в том числе, и в России тоже.

Борис Дубин, социолог, переводчик

«Проблема не в идеологии, а в практической работе»

1. Нынешний проект — документ сугубо идеологический. Главный субъект тут, естественно, государство, это оно «создало великую культуру». На последующих страницах идет апелляция к таким идеологическим (мифологическим) целостностям, как народ, нация (вариант — «многонациональный народ»), их самобытность.

Задача — единство страны, его выражение — общенациональная идеология, в основе которой патриотизм, они необходимы, поскольку в мире вокруг идет снова обострившаяся «идейно-информационная конкуренция». Важнейшее значение, соответственно, приобретают институты воспроизводства культуры — система образования и воспитания, подчиненные их задачам музеи, библиотеки и др., поскольку ведущие функции культуры — «воспитательная и просветительская». Эту идеологию я не разделяю, стремлению нынешнего российского государства (как, впрочем, и прежнего советского) руководить культурой, да и вообще каким бы то ни было живым делом, ни в малой мере не симпатизирую. Высказанные здесь идеи относятся к периоду раннего Просвещения, к ним вполне эпигонским образом присоединены некоторые соображения славянофильства (то есть, националистической реакции на Просвещение), и все это положено на исключительно государственническую основу (вообще говоря, государственничество как идеология — а в России это державничество — находится в весьма напряженных отношениях и с Просвещением, и с национализмом, но нынешних идеологов, как и сверхавторитетного для них И.Ильина, это не смущает). При этом документ этот явно предназначен для «своих» и как будто предполагает некие реформы, перекройки и подвижки, корректировки и уточнения компетенций, функций и проч. соответствующих министерств и ведомств, но, в соответствии с новейшей традицией «открытых линий», демонстративно выносится для обсуждения на миру.

2. Как социолог-эмпирик я, вместе с ближайшими коллегами, знаю, в каком положении находятся сегодня в России институты воспроизводства и передачи, в том числе — межпоколенческой трансляции — тех или иных образцов культуры. Школа — и средняя и высшая — практически целиком огосударствлены и уже длительное время, несколько десятилетий, пребывают в распаде и неопределенности. В театрах, музеях, концертных залах с частотой хотя бы раз в месяц бывает сегодня 4-5% российского населения, в кинотеатрах — до 15% (и это показатель лишь самых последних двух-трех лет, а до конца нулевых данные были примерно такими же, как по театрам, музеям и концертам). Читают книги и журналы хотя бы раз в неделю до 30% взрослых россиян, не читают ни тех, ни других до половины взрослого населения; в библиотеках (они тоже практически целиком остались государственными) хотя бы раз месяц бывают 6-7% взрослых жителей страны. При этом ежедневно пользуются интернетом 40%, хотя бы раз в неделю — трое из пяти. Телевизор же практически каждый день смотрят 80% россиян. Приоритеты населения очевидны; в какой мере они сложились под воздействием того же государства — обсуждать сейчас не буду, скажу лишь одно: в решающей.

3. Пространство для архитектора — это возможность строить. Культура для людей культуры — возможность реализоваться, воплотить то, что они считают жизненно важным. Может государство, то есть официальные организации и служащие в них люди этому воплощению помочь — спасибо, все остальное — решительно не их дело. Рабочих путей здесь два: как ни парадоксально, максимальная помощь людям и группам людей в их самоосуществлении при максимальном же разгосударствлении всего, что относится к управлению этими людьми. Вполне достаточно, чтобы государство — то есть, служащие, временно и условно нанятые на наши же с вами деньги, — занимались своей собственной организацией, оптимизировали ее и ни в коей мере не пытались организовать еще кого-то, — к чему такая организация всего и вся приводит, мы не раз видели и опять видим сейчас. В комментариях к опубликованному в «Российской газете» документу доброхот советует внести в него еще: 1. Любовь к Богу; 2. Любовь к Родине; 3. Любовь к близким. Вот-вот, ужо дождемся…

4. Перед названным «двойным путем» есть несколько задач, особенно острых именно для России. Это ее центро-периферийный раскол, разлом на столицу и провинции (ничего «цивилизационного» тут нет, всего лишь российско-советское наследие, и весьма печальное) плюс региональное разнообразие (неравномерность развития и лоскутность существования). Еще раз напомню: максимизация помощи «на местах» и максимум децентрализации в управлении. А для самих людей культуры — умножение независимых субъектов (групп, аудиторий, точек на карте) плюс укрепление коммуникаций между ними (интереса, взаимодействий, связей — вековечная российская проблема дорог).

5. То же, понятно, относится к культурам иных народностей России, кроме русских: нынешняя смесь равнодушия, презрения и открытого шовинизма по отношению к ним со стороны русского большинства (а в немалой степени и людей культуры) — еще одна отвратительная великодержавная «традиция». По официальным данным, в России сейчас до 20% жителей принадлежат к нерусским национальностям, эта доля вдвое больше, чем аналогичные официальные показатели по Германии, Великобритании, Франции. Тем не менее, в России мы не найдем ничего похожего на афганско-пакистанско-индонезийско-африканское британское кино, албанско-венгерско-румынско-турецкую литературу в Германии, североафриканскую или вест-индскую словесность во Франции с их множеством фондов поддержки, фестивалей, премий, стипендий и проч. (посмотрите на списки лауреатов крупнейших национальных и международных художественных премий в Европе и мире за последние годы, — вот он, результат соответствующей культурной политики, которая, кстати, делает, среди прочего, названные страны притягательными для людей других языков и культур). И нет там, как правило, насколько я знаю, никаких громогласных общенациональных проектов культурной политики и всенародных их обсуждений, а вот дело и его результаты — явственно есть.

6. Короче говоря, проблема совершенно не в идеологии, тем более — доминирующей или единой (уж в России ли это не знать — неужто было мало?), а, прошу прощения за трюизм еще чеховских времен, в работе, активной, разнообразной и практической. И, понятно, в дефиците работников и их рабочих союзов при очевидном разрастании сословия управленцев.

Инна Кабыш, поэт, преподаватель литературы

Дело за делателями

1. Главных целей государственной культурной политики, на мой взгляд, три (кстати, к моему удовлетворению, я все три нашла в новом проекте): это, во-первых, повышение статуса культуры в целом, во-вторых, усиление ее влияния на все сферы жизни и, в-третьих, восприятие культуры как инструмента передачи новым поколениям этических ценностей, как источника самоидентичности человека.

Кроме этих, есть у культурной политики и другие цели: поддержка талантов, воспитание культурного слушателя, зрителя и читателя, создание благоприятной информационной среды, наконец, воспитание мыслящей творческой личности.

Как бальзам на душу подействовала вроде бы очевидная мысль о том, что культура не является сферой услуг.

А дополнить (хотя это есть в «Основах», но я бы прописала курсивом) хотелось бы тем, что глобальная задача культуры — воспитание человека, способного отличать Добро от Зла, и еще тем, что культура должна существовать не сама по себе, не в неких «гетто» (музеях, библиотеках, театрах), а должна пронизывать жизнь, срастаться с ней, облагораживать ее, придавая ей вектор и стержень.

С последним (я имею в виду «срастаться с жизнью») у нас проблема: в России божественная культура и убогая (особенно в провинции) жизнь.

2. Задачи культуры в эпоху цивилизационных войн и разломов — воспитание гуманного, терпимого (или, как сейчас принято говорить, толерантного) человека.

Ведь культурный — это прежде всего неагрессивный, умеющий слышать другого человек.

3. Мне кажутся несостоятельными разговоры об отсутствии у современной России национальной идеи. Да, у нас сегодня нет идеи, сформулированной в виде лозунга или афоризма, вроде — «Православие, самодержавие, народность» или «Мир народам, хлеб — голодным».

Но у нас есть великая русская литература, которая сама является нашей национальной идеей.

Разве заповеди, которые со школьной скамьи (а то и с молоком матери!) входят в человека — «служить бы рад — прислуживаться тошно», «нет уз святее товарищества», «отчизне посвятим души прекрасные порывы», «но я другому отдана; я буду век ему верна» — не члены нашего Символа Веры, нашей национальной идеи?

Так что современный русский человек и оснащен, и защищен «гуманистической традицией русской культуры».

Другое дело, что он подчас «ленив и нелюбопытен».

4. Приоритетный статус культуры в социуме, по моему глубокому убеждению, обеспечивается двумя — встречными — путями.

Сверху — вниманием государства к проблемам культуры и ее творцов и снизу — воспитанием в семье.

Именно семья должна закладывать отношение к культуре не как к послеобеденному десерту, а как к насущному хлебу, без которого жизнь человека если не невозможна, то, во всяком случае, ущербна.

5. Здесь я, пожалуй, ограничу себя мыслями о современной школе как о предмете, известном мне не понаслышке.

Ключевой фигурой в современной школе является учитель (не охранник и не бухгалтер). Учитель должен быть хорошо подготовлен профессионально (а ведь в последнее время сократилось количество вузов, готовящих, в частности, учителей-словесников, да и подготовка такого учителя не должна ограничиваться рамками школьной программы): он должен быть интеллектуалом.

Кроме того, его работа должна быть его призванием: учитель должен любить (и знать) культуру и детей (последних, пожалуй, даже больше).

Множественные повторения мной слова "должен" объяснимы, потому что учитель, перефразируя одного поэта, "всегда должник Вселенной", и другого — "в России больше, чем учитель".

У современного учителя двойная нагрузка: он — опять-таки! — должен окультуривать не только своих учеников, но и их родителей, так как нынешние родители — тридцатилетние люди — выросли и сформировались в лихие 90-е, когда нашему Отечеству было, увы, не до культуры.

Кроме высокого уровня профессионализма и человеческих качеств учитель должен(!) иметь современно оснащенный — экраном, компьютером, интерактивной доской — кабинет, потому что не секрет, что современный ребенок воспринимает информацию во многом глазами, а не ушами.

У учителя должна быть(!) возможность вывозить детей в музей, театр, на экскурсию, т.е. организовывать «встречу с прекрасным», не оформляя при этом тонны бумаг.

В заключение хочу сказать, что в целом проект «Основы государственной культурной политики» обрадовал широтой охвата темы и внятностью изложения.

Дело, извините за тавтологию, за делателями.

Юрий Каграманов, публицист, философ, культуролог

Трудная задача

Как следует из проекта «Основ», главная задача государственной культурной политики — воспитание подрастающих поколений. И это самая трудная задача.

Есть две сферы, в которых государство способно сыграть в этом смысле большую роль — школа и СМИ. Школа не может «в одиночку» слепить человека, но она может многое — при условии соответствующей высоким требованиям постановки гуманитарного образования. И в первую очередь — преподавания русской классической литературы (а в старших классах еще и начатков русской религиозной философии, не менее великой, чем литература). Распространено мнение, что ее образы уже не могут овладеть воображением подростка так, как того хотелось бы, что это всего лишь

Отзвук слабеющий

Дней незапамятных.

Думаю, что это не так. Образы, например, Гомера или Плутарха служили примером для подражания в продолжение веков и даже тысячелетий. После Второй мировой войны бывший вице-король Индии лорд Линлитгоу объяснял упадок Британской империи не столько национальными движениями в колониях, сколько упадком классического образования (включавшего изучение античной литературы) в самой Англии, которое ориентировало учащегося на высокие примеры поведения, укрепляло нравственный костяк. Убежден, что «дальнобойная» сила образов русской классической литературы нисколько не меньшая, сравнительно с античными. Тот факт, что мы живем в век невероятного технологического усложнения жизни, мало что в этом отношении меняет: человек не становится принципиально другим, разве что делается более «рассеянным» и нуждающимся во внутренней собранности.

Что касается СМИ, то здесь государство должно выступать не только как поощряющая, но и как запрещающая инстанция (последнее касается также Интернета). В наше время слово «запрет» стало гонимым, жестко привязанным к «тоталитарному прошлому». Но культура без запретов невозможна; сам «певец свободы» Пушкин считал цензуру необходимой. Распорядители СМИ взяли за правило «давать людям то, что они хотят». Чего здесь больше: цинизма или непонимания природы человека? Жозеф де Местр, стоявший (наряду с Эдмундом Берком) у истоков консервативной мысли, писал: человек — «злое, саморазрушительное существо, полное противоречивых желаний; он сам не знает, чего он хочет, хочет того, чего не хочет, и не хочет того, чего хочет». Конечно, это только половина правды о человеке, но без этой, худшей половины немыслима вся правда. Вопрос цензуры — это также вопрос добросердечия, внимания к людям. Во многих случаях им не следует давать то, чего они хотят или думают, что хотят.

И еще. Вопрос национальной самоидентификации в плане культуры становится особенно сложным, когда дело касается музыки, самой эфирной части культурной сферы. Если слово фиксирует те или иные стороны реальности и закрепляет их в сознании, то музыка, отражая реальность, в то же время ускользает от нее, «струится» над нею, неведомо откуда истекая и неведомо куда устремляясь; не помню уже, кем сказано, что она есть «чувство, не доведенное до ума». Мы знаем, какую музыку предпочитает сегодня молодежь (я имею в виду не попсу, образующую просто звуковой «фон» повседневности, но более или менее качественную музыку). Не так давно я посмотрел по 1 каналу ТВ несколько передач из цикла «Голос. Дети». Подавляющая часть вокальных номеров, которые исполняли дети, была афро-американского происхождения. Поражает (по крайней мере, на мой непрофессиональный взгляд и слух) мастерство, с каким наши подростки имитируют исступления заокеанских певцов. Демонстрация нашей «всемирной отзывчивости»? Пусть так, но ее оборотная сторона — забывчивость своего, отечественного. О пионере рок-н-ролла Элвисе Пресли было сказано, что это «первый белый, который чувствует, как негр». Чувствуют ли наши дети, как негры?

Андрей Белый еще в начале 20-х годов (жил тогда на Западе), когда только начинался «век джаза», писал: «Негр уже среди нас. Будем твердо: арийцами». Легко сказать «быть твердыми»; музыка афро-американского происхождения необычайно заразительна, что можно объяснить, наверное, прежде всего прочего истощением европейской почвы. Где же решение? На том же «Голосе» решение сидело в красном креслице жюри и звалось Пелагея. Эта исполнительница русских народных песен, на современный лад аранжированных, обладает не только редким голосом, но и гениальной, без преувеличения, интуицией (как ее назвать — культурологической? В ней, по ее же словам, проснулась «древняя славянская женщина», но у этой женщины тончайший слух и восприимчивость ко всему, что где-либо в мире поется и играется. Она может даже исполнить рок-н-ролл и сделает это мастерски, но при этом с едва заметным оттенком пародирования, как бы говоря: «Вот, я могу и так, и это по-своему интересно. И все-таки это не мое, не наше; хотя кое-что отсюда можно и позаимствовать». И в аккомпанементе исполняемых ею русских народных песен и романсов кое-что взято из афро-американского источника; но только в аккомпанементе. И куда девалось представление о некоторой унылости старых и особенно древних русских распевов: что бы она ни исполняла, Пелагея всегда излучает редкую в наши дни радость. Не веселость, но какую-то онтологическую радость, знающую о трагизме бытия и преодолевающую его.

Если «древняя славянская женщина» импровизирует на исполнительском уровне, то на другом уровне к онтологии музыкального чувства обращается выдающийся композитор и мыслитель-культуролог (автор нашумевшей книги «Конец времени композиторов» и других книг) Владимир Мартынов. Он выступает за возвращение к «архаическому состоянию» в музыке, в частности к православным певческим службам XVI — XVII веков, равно как и к фольклору; и к инновациям на э т о й основе. Но создавать «новое сакральное пространство», по Мартынову, необходимо с учетом иных культур и традиций — не только древнерусских распевов, но и григорианских хоралов, и византийского осмогласия, и даже арабских макамов; а также фольклорного наследия разных времен и народов.

Но это примеры живого творчества культуры, в котором участие государства может быть только очень скромным.

Афанасий Мамедов, писатель

«Культура и свобода — плоды одного дерева»

1. Чтобы ответить на этот «двойной» вопрос, самому надо поделить себя на две половины — художника и человека, гражданина своей страны. (Прошу прощения за пафос.) Художник во мне говорит, что главная цель государственной культурной политики — не мешать художнику оставаться в своей стихии. Окликнутого Богом никто из его собственной «темноты» не вытащит, не поможет ни разово, ни разом навсегда освободить из-под власти времени, научить творить и сохранять «голос». Хотя не дать загнуться в этом мире, уберечь от «клиники», наверное, государственная культурная политика может и должна. Тут в памяти незамедлительно всплывают два примера — один «царскосельский», итогом которого явилась «серебряновечная» культура, другой — пример из недавнего прошлого со знаком «сделано в СССР». Как создавалась культура в советские времена, я, как мне кажется, представление имею, и петь осанну тому времени у меня нет никакой охоты. Иными словами, хотел бы напомнить себе и другим — бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Взяв художника под свою опеку, государство, чиновники не должны решать, кто является подлинным демиургом, Фадеев или Булгаков с Платоновым.

Теперь право голоса — гражданину. Мне кажется, это проект очень своевременный. За время относительной свободы, которую мы завоевали в 1991 году (не только интеллигенция, но и все, кто не пожелал плестись в пыльном стаде в никуда), мы увидели мир справа и слева от себя, и поняли, что никак не хуже, что у нас есть своя история, что она началась не вчера, что ею можно не только гордиться, она может и государственной политике задать нужное направление. Правда, с одним условием: если из нее сделать правильные выводы. Мне нечего добавить в предлагаемые «Основы», проект должен был бы появиться еще вчера.

2. В условиях информационных войн человек без культуры, без памяти, без бэкграунда является совершенной марионеткой. Только знание собственной истории и культуры играют тут роль «флэш-памяти». Именно поэтому все тираны начинали свое правление с фальсификации истории и попыток подчинить себе культурную элиту. Рассуждая о задачах культуры в современном мире, вспоминаешь максиму Поля Валери, многое предвидевшего, включая и фашизм, и эпоху «материнских плат»: «Самое лучшее в новом — то, что отвечает старым устремлениям». «Старое устремление» по Валери — это сохранение влияния культуры даже в тех обстоятельствах, когда это, казалось бы, невозможно, когда человек начинает исчерпываться насущными заботами и страхом за свое будущее. Все остальное — лишь способ достигнуть этой цели. Предлагаемые «Основы» — тоже способ.

3. Гуманистические традиции русской культуры не спасли Россию от революции, гражданской войны, бесчинств ЧК, сталинских лагерей… Сегодня человек подошел к новой эре существования, к новым границам бытия. Мы пересматриваем пространственно-временные координаты, осваиваем виртуальные миры, мы, с одной стороны, стремимся к однородности, с другой — напряженно ищем свои истоки, потому что именно они питают нас. И толерантность — одно из условий существования этого нового современного мира, современного человека. Сейчас это максима, не подлежащая обсуждению. У России и ее гуманистической традиции в этом вопросе есть колоссальный опыт, которым грех сегодня не воспользоваться.

4. Наверное, за счет порыва человека к подлинной культуре, а для этого нельзя лишать его свободы. Культура и свобода — плоды одного дерева. А этот порыв формируется образованием и просвещением. Задача просвещения в России еще с царских времен была основополагающей. Интернет, конечно, сравнял многое, но эта задача ему не под силу. Сложность ее связана еще и с колоссальностью размеров России, с ее синтетичностью, поликультурностью. И денег тут жалеть нельзя, это тот клей, который склеивает страну. Думаю, пункт первый, второй и третий в проекте «Основ государственной культурной политики» отвечают на этот вопрос в полной мере.

5. Эти задачи невозможно рассматривать отдельно от других государственных задач в области культурной политики, все взаимосвязано. Литературные журналы, библиотеки, театры и музеи — такое же достояние нации, как газ и нефть… Но важно не только модернизировать, но сначала сохранить в живой целостности то, что неоднократно приносило уже плоды и от чего в порыве обновления, начиная с 90-х годов, мы зачем-то пытались избавиться. Мне, как человеку литературному, конечно, ближе всего задача сохранения литературных журналов. Их миссия — в условиях жесткой коммерциализации книжного, издательского дела — только усиливается.

Александр Мелихов, писатель

Культурная самооборона

Обсуждаемый проект «исходит из понимания важнейшей общественной миссии культуры как инструмента передачи новым поколениям свода нравственных, моральных, этических ценностей, составляющих основу национальной самобытности». Я же исхожу из совершенно другой парадигмы. Главной миссией национальной культуры я считаю не трансляцию ценностей, но экзистенциальную защиту, формирование красивого образа нации, ее истории, пускай сколь угодно трагической, но высокой, оправдывающей те неизбежные жертвы, которых, как и всякое коллективное дело, требует ее продление. Жертвы, заметим, в нормальных условиях немедленно возмещаемые, ибо упадок религии давно привел к тому, что едва ли не единственным средством преодоления экзистенциального ужаса, ощущения собственной мизерности и мимолетности перед лицом бесконечно могущественного и бесконечно равнодушного космоса у сегодняшнего человека сделалось чувство включенности во что-то могущественное и долговечное. Сегодняшнее государство выполняет не только социальные, но и экзистенциальные функции, а если оно перестанет их выполнять, у его подданных почти не останется мотивов приносить своему государству даже самые незначительные жертвы.

В государствах благополучных это пока что менее заметно, но для России, тем более в эпоху кризиса, неспособность государства обеспечивать экзистенциальные потребности россиян может сделаться причиной государственного краха. В такие эпохи систему поддержки культуры и образования следует рассматривать как средство национального выживания.

В особенности культуру и образование высшего качества, мирового уровня — именно они в значительнейшей степени создают исторически долговечный позитивный образ страны, который и побуждает граждан гордиться и дорожить ею.

Попробую развернуть этот тезис.

«Россия гибнет, нужно что-то срочно предпринять!» — по этому выкликанию определяют своих в основном в национально-патриотическом лагере, поскольку лагерь либеральный больше озабочен правами индивида, чем участью общественного целого. Однако кризис целого по какой-то загадочной причине оказывается неотделимым от краха множества частных судеб: бегство от армейской службы, падение рождаемости, «утечка мозгов» идут рука об руку с алкоголизацией, наркоманией, преступностью, самоубийствами…

Увы, массовое бегство от общественных обязанностей не следствие кризиса, а его причина. Кризис социума прежде всего и заключается в массовом нежелании индивидов служить ему. А потому и главный вопрос выхода из кризиса — как возродить это желание?

Протофашистам и просто фашистам всех цветов радуги ответ прекрасно известен: людей надо как следует напугать. Напугать до такой степени, чтобы они кинулись служить в армии и просто служить, а главное не стремились сбежать в другие страны, в пьянство, в наркотики, в смерть… И вообще полюбили родину — ведь так естественно любить то, что внушает ужас!

Хорошо еще, что хотя бы либералы понимают, что ужас не способен породить ничего, кроме желания либо спрятаться, либо уничтожить источник ужаса. Нет, чтобы люди полюбили родину, им надо платить! Платить за то, чтобы они служили в армии, платить за то, чтобы они рожали и воспитывали детей, платить за то, чтобы они не уезжали, не пьянствовали, не кололись, а главное не убивали друг друга или хотя бы самих себя.

По-видимому все исчезнувшие государства и погибли из-за того, что их гражданам однажды недоплатили…

Своей иронией я вовсе не пытаюсь намекнуть, что России ничто не угрожает: и не такие царства погибали, как говаривал весьма неглупый Победоносцев. Но — в одной мудрой памятке психотерапевта, работающего с «кризисными» пациентами, рекомендовано прежде всего снимать чувство неотложности: именно в лихорадочной спешке люди и творят особенно непоправимые безумства. Однако это же в еще большей степени справедливо и для народов: именно в кризисных ситуациях необходима политика, поднимающаяся над острой злободневностью, взирающая на самые мучительные проблемы если уж не с точки зрения вечности, то, по крайней мере, с точки зрения их долговечности, включающая их в максимально широкий исторический контекст.

А в этом контексте творилось немало поучительного. Был великий Рим, державший под своей десницей десятки народов, и рассыпался в одночасье. И что самое удивительное — никакого пребывающего в рассеянии народа «римляне» тоже не осталось. Пока итальянцы для подкрепления собственного духа не начали воображать себя потомками римлян. А тем самым и действительно ими стали. Ибо главная жизнь человека, а народа тем более и протекает в их воображении.

И впрямь, римляне как народ исчезли, а покоренные ими евреи, изгнанные с родины предков, остались. И через две тысячи лет, после невероятных испытаний вновь возродили собственное государство на Земле обетованной. Что их сохранило как народ? Греза. Ни на чем не основанное мнение о себе как о хранителе какого-то великого наследия, вершителе какой-то великой миссии. А у римлян этой грезы не было — была только могучая военная техника, могучая экономика, громадная территория…

Многократно, по-современному ускоренными темпами подобная история развернулась, можно сказать, на наших глазах. Был великий Советский Союз, державший под своей десницей десятки народов, и рассыпался в одночасье. И что самое удивительное — никакого пребывающего в рассеянии народа «советские люди» почти не сохранилось, а покоренные ими чеченцы, изгнанные с родины предков…

Народ сохраняют не территории, не богатства и не военная техника, народ сохраняют коллективные грезы, ни на чем серьезном не основанное коллективное мнение о себе как об огромной драгоценности, допустить исчезновение которой ни в коем случае нельзя. Поэтому всякий народ, которому действительно грозит исчезновение, должен прежде всего позаботиться об укреплении своих коллективных грез, ибо их укрепление — это и есть национальный подъем, а их ослабление — национальный упадок.

В этом и заключается экзистенциальная, историческая миссия культуры — она должна укреплять и развивать воодушевляющие коллективные фантазии, поддерживать в людях ощущение включенности во что-то прекрасное и бессмертное.

Но грезить о себе, когда в собственных глазах ты прекрасен, а в чужих мерзок, не только до крайности трудно, но и до крайности опасно, — очень скоро придется возненавидеть все человечество, не разделяющее твоего самоощущения, и внушать уважение к себе жертвенностью и террором. Гораздо надежнее творить реальные дела, способные поразить не только твое собственное, но и чужое воображение. И Советский Союз такие дела творил. Да, в пропагандистских, милитаристских целях, но творил — вышел в космос, открыл дорогу великолепным ученым, спортсменам, музыкантам, и пресловутая ностальгия по империи — это прежде всего не ностальгия по страху, который она внушала миру, а ностальгия по чувству причастности к чему-то великому и бессмертному.

Интересы индивида и социума не так уж и расходятся, ибо и государство, и личность питаются от одной энергетической системы — системы коллективных фантазий. Я готов с цифрами в руках показать, что алкоголизм, преступность, наркомания, самоубийства в огромной степени порождаются общей причиной — упадком коллективных иллюзий.

«Государство должно служить воображению, ибо человек и есть прежде всего его воображение», — примерно так можно сформулировать набросок новой политической парадигмы. Однако осуществить ее — систематически поражать воображение — невозможно без возрождения национальной аристократии, под которой я понимаю, разумеется, не графов и не миллиардеров, но творцов и служителей коллективных наследственных мечтаний. Еще раз подчеркиваю: я определяю аристократию не через богатство или место в государственной иерархии, но исключительно через преданность каким-то наследственным мечтам. В идеале, аристократы, когда у них появляются возможности, творят великие дела, порождая во всех остальных чувство и собственной неординарности, и собственной долговечности. Которое в своей стране возникает несопоставимо легче, чем в чужой. Иллюзию причастности к подвигам своих предков и соотечественников пробудить гораздо проще, чем к подвигам чужих.

Идентификация с ними и есть патриотизм. Гордиться подвигами, сострадать несчастьям, стыдиться и желать искупить падения, отодвигая собственные злободневные нужды, взирая на них с точки зрения если уж не вечности, то долговечности…

Подобные чувства сегодня расхожий либеральный гуманизм заклеймил бы как антидемократические, ибо демократично лишь то, что служит повседневным нуждам так называемого простого, массового человека; беспокоиться же о том, что оставит след в вечности, то есть в умах потомков, есть не что иное как аристократическая блажь. На это я могу возразить только одно: подобная трактовка гуманизма и демократии основана, в сущности, на отказе считать простых людей людьми. Слабость прагматического взгляда на человека вовсе не в том, что он низок или оскорбителен, — слабость его в том, что он чрезвычайно далек от истины. Прагматический взгляд на человеческую природу исходит из той посылки, что для человека физические ощущения неизмеримо важнее, чем душевные, психологические переживания. Тогда как дело обстоит скорее обратным образом.

Кто спорит, достаточно продолжительная пытка болью, голодом, страхом почти каждого заставляет рано или поздно забыть обо всех высоких фантазиях и мечтать только об одном — чтобы пытка прекратилась. Однако это вовсе не означает, что пытка вскрывает истинную сущность человека — пытка вовсе не обнажает, но убивает человеческую суть. А потому я предлагаю посмотреть на сегодняшние проблемы, с точки зрения того, какой след они оставят «в вечности», как они будут выглядеть в глазах потомков. Вполне возможно, наши ответы со временем превратят набросок новой парадигмы в реальную политическую программу.

Долговечным бывает только то, что поражает воображение, а в веках живут вообще одни лишь легенды. Поэтому, если Россия хочет жить долго («вечно»), ей абсолютно необходимы люди-легенды, события-легенды. Те, кого действительно ужасает стон «Россия погибает!», должны признать первейшей задачей культурной политики формирование национальной аристократии, расширение круга людей, мечтающих поражать воображение, свое и чужое, и этим оставить след в памяти потомков. Для этого необходимо всемерное расширение, особенно в провинции, сети школ для наиболее одаренных и наиболее романтичных в науке, искусстве, в спорте, в военном деле... Впрочем, одаренность и романтичность часто одно и то же.

Так что же, вознегодует радикальный гуманист, простые люди, равнодушные к вечному и долговечному, должны снова служить сырьевым ресурсом творящих историю «великих личностей»? Отвечаю: не нужно жалеть простого человека больше, чем он жалеет себя сам. Разве не самые что ни на есть простые люди первыми голосуют за фашистов и коммунистов, сулящих им национальное и классовое величие? А эти российские язвы — пьянство, наркомания, бессмысленные убийства, самоубийства, — им что, больше всех подвержены какие-то аристократы духа? От невыносимой бессмысленности, бесцельности бытия страдают прежде всего люди ординарные, именно их в первую очередь убивает отсутствие хотя бы воображаемой причастности чему-то впечатляющему и долговечному.

Если смотреть с точки зрения вечности, между властью, аристократией и простым народом нет никаких непримиримых противоречий — они все не могут обойтись друг без друга. Медный всадник, попирающий маленького человека, — конечно, необыкновенно мощный образ. Но я уже не раз обращал внимание: Медный всадник еще и гениальное произведение искусства, к которому со всего света тянутся туристы. И потомки бедного Евгения из Читы и Чухломы считают делом чести сфотографироваться у каменной волны его постамента…

Ибо и у власти, и у аристократии, и у рядового человека есть общий могущественный враг — ощущение ничтожности и бессмысленности существования. И Медный всадник не только требует жертв — он еще и открывает гению путь к бессмертию, а жизнь обычного человека наполняет смыслом и красотой. Гений и толпа перед зданием Сената протягивают друг другу руку.

Именно гении наделяют жизнь толпы смыслом и красотой. Ориентация российской культуры и образования на взращивание гениев соединила бы в себе гуманизм с государственной целесообразностью. Пушкин и Чайковский, Менделеев и Левитан способствовали душевному комфорту россиян и территориальной целостности России никак не в меньшей степени, чем душевое потребление колбасы и жилплощади.

Влияние науки и культуры всегда было основано не на их электоральной силе, а на обаянии. Вернуть им былой авторитет — как и вообще внушить людям какие бы то ни было чувства, не приносящие лично им никакой материальной выгоды — хотя бы в какой-то мере способно только искусство. Обаяние «духа» было создано прежде всего поэтами в широком смысле этого слова — людьми, умеющими изобразить духовную деятельность чем-то прекрасным и возвышенным. Я склонен думать, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Воспевать достижения «духа» должны сами аристократы духа, по мере сил освобождаясь от занудства. Боюсь, правда, что эта мера окажется весьма и весьма недостаточной и «духу» понадобится специальное пиар-агентство, в котором были бы сосредоточены мастера художественного слова и экрана, способные и понимать достижения науки и культуры, и увлекательно рассказывать о них.

Успехи науки и культуры — как раз те праздники, которыми при умелом преподнесении можно было бы встряхивать монотонное существование простого человека, а заодно вербовать новых романтиков. Но делается ли хоть что-нибудь в этом роде?

Всякое творчество питается прежде всего не деньгами, а бескорыстным восхищением, расходящаяся цепная реакция которого в конце концов и разрешается вспышками шедевров.

И вместе с всемирной славой гения резко вырастает престиж породившего его народа. Вырастить трех гениев в этом отношении выгоднее, чем удвоить ВВП. Кто, скажем, уважает Италию за ее средней руки достаток? А за Леонардо, Микеланджело, Ферми ее уважают, и еще как. Если вспомнить, что сегодня главной проблемой России на международной арене является недостаточный ее престиж в цивилизованном мире, а проблемой внутренней — неуверенность населения в достоинствах своей страны, легко прийти к практическому итогу: образовательная и культурная политика сегодняшней России должна быть направлена на производство гениев.

Соединив для этого усилия ученых и художников, которым в парламенте должна покровительствовать не демократическая, им не до того, но АРИСТОКРАТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ.

Однако, увы, нет такой партии, все клянутся лишь приверженности к демократии, то есть в верности не гениям, но толпе.

Риск открытого декларирования гениальности и аристократизма как высших социальных ценностей заключается еще и в том, что они могут вызвать отторжение у гуманистических демагогов. Но это же вызовет сплоченность аристократического меньшинства, которому на первых порах важнее всего оценить собственный размеры и возможности. Когда же это меньшинство будет организовано, оно вполне сумеет смыть пятно «антинародности» рядом разумных акций, прежде всего открывая ряды каждому, кто пожелает почувствовать себя неординарным, а затем даже и прямым отрицанием собственных лозунгов первоначального периода «бури и натиска».

Не исключаю, слово «аристократический» слишком сильно ассоциировано с сословным обществом и крепостным правом — тогда новое движение может быть названо ДВИЖЕНИЕМ КУЛЬТУРНОЙ ОБОРОНЫ.

Культурная оборона особенно важна в эпоху информационных войн, главная цель которых — разрушить у противника чувство собственной красоты, а следовательно и правоты. Сейчас в некоторых кругах, расходящихся уже и до казенных циркуляров, модно утверждать, что Россия не Европа, а особая цивилизация. Другие же круги дают отпор: нет, мы часть европейской цивилизации! Дискуссия не может иметь конца уже потому, что никакого общепринятого определения цивилизации не существует, а лично я считаю цивилизацией объединение культур, связанных представлением о совместной избранности, связанных системой общей экзистенциальной защиты. Поэтому провозгласить свою принадлежность к престижному клубу недостаточно — нужно, чтобы и члены клуба ее признавали. Но что, если одни члены ее яростно отвергают, а другие колеблются?

Тогда те из нас, кто настроен на конфликт, настаивают на особом пути России, а те, кто настроен на сотрудничество, настаивают на культурном сближении с Европой: ведь богатая чужая культура может только обогатить! Я тоже настроен на сотрудничество, но согласиться с этим аргументом не могу. Ибо, еще раз, главная миссия культуры — экзистенциальная защита, защита человека от чувства беспомощности в безжалостном мироздании. Так что любовь к чужой культуре бывает для нас продуктивна, когда она укрепляет нашу экзистенциальную защиту, и контрпродуктивна, когда ее разрушает.

Давным-давно в Корее среди знати был сверхпрестижен китайский язык. В результате Корея осталась без высокой национальной литературы. В России когда-то был сверхпрестижен язык французский. Однако Россия сумела выдвинуть национальную аристократию, способную выдержать культурную конкуренцию с Европой. Национальная аристократия и есть лучшее орудие культурной реконкисты, так что давно пора задуматься о широчайшей сети царскосельских лицеев, делающих ставку на самых одаренных и романтичных.

Когда народу его собственная жизнь представляется недостаточно красивой, он деградирует как целое, а частные лица, не имея эстетического допинга, пытаются добирать до нормы с помощью психоактивных препаратов, а то и кончать с собой. Но кто-то стремится слиться с победителями, а кто-то, наоборот, пытается отвоевать оружием то, что проиграно в мире духа: международный терроризм — арьергардные бои культур, проигрывающих на всемирном конкурсе красоты. На этом фоне национализм, стремящийся лишь отгородиться, а не уничтожить источник культурного соблазна, выглядит вершиной мудрости и кротости.

Когда влечение к более блистательным культурам начало разрушать еврейскую религиозную общину, главный идеолог российских сионистов Владимир Жаботинский, европейски образованный талантливый литератор, объявил первейшей национальной задачей освобождение от влюбленности в чужую культуру — унизительной влюбленности свинопаса в царскую дочь. Когда ассимиляторы возмущались, что он, мол, тянет их из светлого дворца в темную хижину, Жаботинский отвечал, что не надо изображать свое предательство возвышенными красками; разумеется, чем обустраивать родную хижину, приятнее перебраться в чужой дворец. Где, однако, вам не раз придется скрипеть зубами от унижения, ибо все дворцы обставлялись не для вас. Да, в нашей истории больше страданий, чем побед, но кто, кроме нас, среди этих ужасов сумел бы не отречься от своей мечты!

Это были типичные идеи изоляционизма и национальной исключительности. Но когда другие энтузиасты заговорили о некоем еврейском евразийстве — мы-де построим государство, вбирающее в себя черты и Запада, и Востока, — Жаботинский дал жесткий отпор. Какие черты Востока — отсутствие светского образования и демократии, порабощение женщины? Новый Израиль должен обладать всеми европейскими институтами, без которых не может быть национальной конкурентоспособности. И по мере становления государства идеологические крайности были оттеснены прагматическими задачами национального выживания, которые постепенно привели Израиль в клуб так называемых цивилизованных стран, а он как будто этого и не заметил. Ибо научился относиться к чужому суду, как и завещал Жаботинский, «с вежливым равнодушием». А если бы он твердил себе: «Мы европейская страна, мы европейская страна», — то каждый эпизод, который бы демонстрировал, что европейцы любят себя больше, чем евреев (а в политике такие эпизоды неизбежны, ибо национальный и цивилизационный эгоизм это норма), — каждый такой эпизод непременно вызывал бы волну ненависти.

Этот «особый путь» сионизма в чем-то неплохо бы повторить и России: лучше не стремиться в тот клуб, где тебя принимают не слишком нежно, чем сначала обожать, а после ненавидеть. Пусть лучше туда приведет общность исторических задач среди общих новых вызовов, средь коих довольно назвать вулканическую исламскую грезу.

Не нужно бороться ни за то, что мы Европа, ни за то, что мы не Европа, — нужно вообще освободиться от привязки к этому ориентиру, даже бешеное отрицание которого говорит о его опасной сверхценности в наших глазах.

Не говоря уже о том, что в России есть национальные культуры, которые уже никакими натяжками не отнести к европейскому клубу, — надо ли туда втискиваться ценой не только унижений, но и раскола внутри собственной страны? Нам следует, напротив, понимать российскую национальную аристократию как аристократию имперскую, объединяя в общем пантеоне максимально возможное число культурных святынь всех российских народов и народностей. Я бы даже облегчил наиболее одаренным и пассионарным представителям национальных меньшинств «путь наверх» — их присутствие в элите одновременно и укрепило бы экзистенциальную защиту меньшинств, и уменьшило бы число лидеров, способных возглавить всегда тлеющие национальные недовольства.

И не нужно бояться, что «национальные выдвиженцы» потеснят русских: нас слишком много, чтобы мы серьезно это почувствовали. А вот если мы вместо потенциальных внутренних недоброжелателей обретем друзей — это будет очень даже серьезным вкладом в культурную оборону.

Андрей Столяров, писатель, культуролог

Создать спрос на культуру

Должен сразу сказать, что «Проект…» произвел на меня сильное впечатление. По прочтении его возникает абсолютно ясное чувство, что никакой культуры у нас в России не будет. Разве что культура, как уже бывало не раз, выживет чудом — вопреки всем заботам о ней со стороны власти и государства.

Очень показательна в этом смысле стилистика документа. Призывая к защите и развитию русского языка, «Проект…», вместе с тем, демонстрирует такой тусклый и невнятный чиновничий волапюк, что начинаешь «плыть» буквально с первых же строк. Некоторые абзацы мне приходилось перечитывать по два-три раза, прежде чем удавалось понять — что именно авторы сего произведения хотели сказать. И в большинстве случаев выяснялось, что — ничего, просто набор словесных оберток, внутри которого — пустота. Это очень напоминает постановления партии и правительства позднего советского времени: те же самые «улучшить», «повысить», «создать все условия», «принять необходимые меры»… И результат, вероятно, будет точно такой же.

На мой взгляд, это вообще не проект: здесь нет ни конкретных идей, ни иерархии целей, ни механизмов их достижения. Это просто нагромождение благих пожеланий в духе мечты одного литературного персонажа, «что хорошо бы построить этакий мост через пруд, и чтоб сидели на нем купцы и продавали товары, нужные для крестьян». Единственный проектный смысл документа, который мне удалось уловить, сводится к следующему: надо дать всем по сто рублей (больше в бюджете нет), и тогда культура у нас расцветет. Это типичный чиновничий симулякр, имитация деятельности, не имеющей никакой связи с реальностью. Даже если где-то, в очень небольшом количестве мест, и пробиваются сквозь бюрократические напластования слабенькие былинки мыслей, то очевидно, что им будет не прорасти: почвы для этого нет. «Проекту…» можно поставить диагноз «интеллектуальная анемия». Или — «когнитивный ступор, осложненный канцелярскими сумерками души». Другого диагноза у меня для этого документа нет.

Мне представляется, что если уж создавать проект по «основам государственной культурной политики», то исходить он должен не из традиционных бюрократических координат, а из тех крупных реперов, которые формирует сейчас реальность.

В самом общем виде ситуация, на мой взгляд, может быть обрисована так. От конкуренции мировых религий (католицизма, протестантизма, ислама) через конкуренцию мировых идеологий (фашизма, коммунизма, либерализма) мы перешли к конкуренции мировых экономик, которая и определяет собой нынешний постиндустриальный ландшафт.

В современном мире царствует экономика. Она заменяет собою все — веру, идеологию, национальность, культуру. Впрочем, даже не заменяет, а создает из них собственный мировоззренческий композит.

Сейчас, когда в значительной мере дискредитированы обе предшествующие доктрины, либерализм и социализм, явочным порядком, как плесень, которая проступает всегда и везде, утверждается в мире совершенно новое глобальное мировоззрение, формирующее такую же новую онтологическую среду.

Данное мировоззрение можно определить как давосский дискурс.

Давосский дискурс — это культура менеджеров. Это культура людей, говорящих, вне зависимости от национальности, на одном и том же «деловом языке», придерживающихся одних и тех же поведенческих «деловых стандартов» и исповедующих одни и те же универсальные «деловые ценности».

Главный критерий этой среды — эффективность. В давосскую среду входит тот, кто умеет быстро и без лишних эмоций извлечь прибыль изо всего: из нефти, из демократии, из войны, из воздуха, из ничего. Никакие другие качества значения не имеют. Образованность, ум, культура, талант признаются лишь в том случае, если их сопровождает весомый денежный эквивалент.

Здесь своя ценностная шкала.

«Человек человеку враг», утверждал древний мир. «Человек человеку брат», провозгласило нарождающееся христианство. «Человек человеку никто», свидетельствует давосский дискурс и демонстрирует это повседневной практикой.

Если книгу читают все — это хорошая книга. Если все смотрят какой-то фильм — это хороший фильм. Если все покупают данный товар — значит это хороший товар.

Ни в коем случае не наоборот.

И никто не воскликнет наивно, по-детски, что «король-то голый»: книга плоха, фильм ужасен, товар никуда не годится.

А если даже воскликнет, его сочтут дураком.

Не может быть плохо то, что приносит доход.

Менеджеры — это элита среднего класса, это социальный ярлык той страты людей, которую ныне боготворят, как при социализме — пролетариат.

Средний класс — это наше все.

Это основа общества, фундамент устойчивого государства, законопослушный умеренный электорат.

Однако вспомним, что на другом языке средний класс — это мещане, то есть те, кто личное благополучие ставит превыше всего.

Мы вступили в царство мещан.

В эпоху активной, деятельностной посредственности.

В период обезличенного бытия.

Вот какой мир перед нами возник. Вот в чем заключается ныне глобальный вызов. И первоочередные задачи культуры, если уж рассматривать культурную политику как проект, следует формировать в рамках именно этих координат.

Что может Россия противопоставить «давосскому миру»? Если придерживаться вектора классической экономики, то — практически ничего. Со «вторичной индустриализацией» мы опоздали: для ее осуществления у нас уже нет ни средств, ни людей. К тому же следует иметь в виду одно принципиальное обстоятельство. В России более холодный климат, а также более длинные и трудные коммуникации, чем в большинстве индустриально развитых стран, нам всегда будет сопутствовать это дополнительное экономическое обременение. Производство в России всегда будет чуть менее эффективным, и если раньше, во времена автаркических экономик, это решающего значения не имело, то сейчас, в эпоху глобализации, даже ничтожная разница в стоимости производства постепенно вытесняет страну на хозяйственную периферию.

Опираясь исключительно на физические ресурсы, Россия всегда будет экономически отсталой страной. Иных перспектив у нее просто нет.

Однако история знает впечатляющие примеры, когда для развития были использованы ресурсы метафизические — особенности национальной культуры, вдруг обнаружившие высокую экономическую эффективность. В свое время, когда Япония вступила в период модернизации («революция Мэйдзи», 1868 год), обнаружилась на этом пути принципиальная трудность: в стране существовала специфическая каста воинов-самураев, которые, с одной стороны, никак не вписывались в модернизационный процесс, а с другой — представляли собой реальную силу, могущую пошатнуть, а то и свергнуть центральную власть. Был найден парадоксальный выход: самураев начали назначать исполнительными директорами (так бы мы определили эту должность сейчас) во вновь образуемые фирмы и предприятия. Каков был результат? Самураи привнесли в сферу управления этические характеристики комплекса «бусидо»: систему старшинства, безусловное исполнение долга, полное подчинение личных стремлений интересам этих предприятий и фирм. Возникло то, что ныне называется корпоративной культурой, и во многом благодаря именно ей выросли гигантские японские корпорации, «дзайбацу», известные всему миру.

Считается, что именно дзайбацу сделали возможным японское экономическое чудо: превращение отсталой средневековой страны в одну из главных индустриальных держав. Эффективность корпоративного стимулирования, применяемого в дзайбацу, оказалась настолько высокой, что во второй половине ХХ века ее начали интенсивно заимствовать американские и европейские фирмы.

А теперь поставим простой и ясный вопрос. Есть ли в русской национальной культуре нечто такое, что могло бы обеспечить России мощный экзистенциальный прорыв? Вывести ее из ступора сырьевой стагнации и открыть перед ней перспективный онтологический горизонт? На простой и ясный вопрос можно дать такой же простой и ясный ответ. Да, такое качество в русской культуре есть, и оно уже давно отрефлектировано национальной культурософией. Это склонность нации не к прагматике, а к метафизике, склонность «двигаться на звезду», способность ради большой и интересной идеи забывать о собственном материальном благополучии. Во всяком случае, отодвигать его на второй план.

Это специфика именно русской культуры, и таковой особенностью ее, как мне кажется, не следует пренебрегать.

Теперь опять обратимся к истории. Когда в 1866 году прусские войска разгромили армию Австрийской империи при Садове, канцлер Бисмарк сказал, что «эту войну выиграли немецкие учителя». Подразумевалось, что качественный уровень немецкого солдата был значительно выше австрийского, что являлось следствием немецкого школьного образования. Вспомним, что советская модернизация образования, то есть последовательный переход ко всеобщему начальному, всеобщему среднему и затем — к массовому высшему образованию породил пассионарную волну инноваций, длившуюся более полувека, вплоть до 1980-х годов. Советский Союз создал легендарный танк «Т-34», систему залпового огня «катюша», атомную и водородную бомбы, первым вывел на орбиту искусственный спутник Земли, первым запустил человека в космос… Вспомним также, что политические, экономические и военные успехи Соединенных Штатов не в последнюю очередь были обусловлены систематическим включением в американскую нацию образованных людей — эмигрантов со всего мира. Интересно, что когда та же Япония после поражения во Второй мировой войне поставила перед собой задачу догнать (и перегнать) западные страны по уровню экономического развития, то акцент в культурной ее политике был сделан именно на образование. И аналогичную акцентированную образовательную политику проводил Тайвань в период своего бурного экономического роста.

Вот тот ресурс, который необходим современной России, и задействовать этот ресурс может только целенаправленная культурная политика государства.

Бессмысленно, на мой взгляд, как это предлагается в обсуждаемом здесь «Проекте…», «просто так» финансировать издательства, театры, библиотеки, выставки, художественные галереи. Кто туда будет ходить? Я иногда бываю в художественных галереях и что-то не замечаю там жаждущих толп, кроме, разумеется, приятелей автора, вынужденно пришедших на презентацию. Та же самая ситуация с чтением журналов и книг. Читать серьезную и качественную литературу будет только образованный человек. А тот, кто соответствующего образования не получил, пойдет на футбол или включит очередное идиотское телешоу.

Задача государственной культурной политики — формировать не предложение, масштабы которого и так избыточно велики и которое, будем откровенны, под маркой искусства часто предлагает всяческий суррогат, а создавать обширный и качественный спрос на культуру — формировать страту людей, не мыслящих вне культуры полноценного человеческого бытия.

Правда, формирование такой страты требует аксиологической трансформации. Вместо давосской идеологемы «быть успешным — это значит быть богатым», которая постепенно внедряется в национальное сознание россиян, необходима идеологема «быть успешным — это значит быть умным и образованным», а богатство (накопление денежных знаков) — не та ценность, которой стоит посвящать свою жизнь.

Вот какова, на мой взгляд, сейчас главная задача государственной культурной политики — выдвинуть на первое место образование и интеллект. Все остальное должно быть ориентировано на нее. И лично мне представляется, что никакой другой перспективы у нас нет.

Максим Шевченко, журналист

«На русской культуре можно основать братство, но нельзя государство»

1. Главные цели государственной культурной политики Российской Федерации это:

— содействие развитию собственно культуры во всех ее аспектах (искусство, музейная деятельность, книгопечатание, исследования и т.д.). Считаю, что государство не должно запрещать современные актуальные формы искусства, но и не обязано поддерживать то, что не считает правильным или внятным. Искусство развивается благодаря поддержке. Особенно современное и актуальное. Государство не должно препятствовать развитию рынка современного искусства и инвестициям в него;

— содействие культурному развитию каждого гражданина РФ согласно его запросам и потребностям. Государство не должно запрещать поиски и эксперименты, но не обязано их пропагандировать. Государственная политика должна быть направлена на пропаганду ценностей личного культурного развития в интересах развития общего — свободы, ответственности перед обществом, поиска справедливости, приоритета творческого труда над бессмыслицей потребления. То есть всего того, что изначально свойственно нашим народам;

— содействие развитию народов Российской Федерации как уникальных и неповторимых этно-культурных общностей. Каждый народ РФ, независимо от его численности, дорог и в равной мере ценен для нашей страны. Госполитика обязана учитывать интересы всех народов в равной мере и создавать возможности для выгодных инвестиций в их культурное развитие.

2. Культура всегда есть проявление человеческого перед лицом нечеловеческого — времени и истории с ее неизбежной смертью в конце. Культура есть способ защиты человека перед тем, что делает его лишь щепкой в водовороте событий. Культура выше информационных войн, которые являются лишь аспектом политики. Вопросы культуры (человеческое и нечеловеческое в их соотношениях) настолько выше всякого рода информационных войн и технологий, что задачи культуры в такие эпохи — хранить содеянное, постигать настоящее и творить ради будущего. Других задач у культуры нет и быть не может. Цивилизационные разломы — вещь условная, равно как и цивилизация. Культура неизбежно будет разламываться вместе с цивилизацией. Но эти разломы плодотворны, если их не бояться и описывать их, фиксировать, направлять. Диалектика — сущность культурного развития. Кризис — источник творчества. Конфликт — основа сюжета. Как этого можно бояться? Культура жива, пока в ней нет страха. Иначе она, как и все человеческое, замыкается в себе и начинает полниться самовоспроизводящимися психозами. Умирает и энтропирует.

3. Существует заблуждение, что русская классическая культура якобы государственна. Почти все созданное в рамках госполитики романовской или сталинской империи — пусто, мертво, ходульно, дидактично. Русская культура — глубоко революционна. Она пронизана острым чувством поиска справедливости и смысла жизни. Даже консервативные творцы, по сути, бунтари — они не умещаются в государственные линии бюрократической империи. Русская культура всегда в поисках человека и его оправдания. Именно поэтому к ней так потянулись образованные представители других народов. Именно поэтому они так жадно впитывали ее гуманизм и экзистенциализм, находя в русских вопрошаниях и ответах о смыслах и путях человека, общества и мира важнейшие вехи собственного развития. Русская культура вся пронизана противостоянием человека Левиафану, государству. На русской культуре можно основать братство, но нельзя государство. Она не уместится в благоразумие бюрократии. Чиновники всенепременно начнут ее обкарнывать, укладывать в прокрустово ложе своих представлений о стройности государственного (всегда немного аракчеевского) мира. Поэтому если современное сознание будет формироваться именно на основе гуманистической русской культуры, а не на ее кастрированном суррогате (как обрезанный "Архипелаг Гулаг", например, изданный для верноподданической новой России, должно быть, по версии издателей и чиновников, должной любить голубые мундиры, околыши и величие власти во всех его чудовищных проявлениях), то это сознание не будет ни верноподданическим, ни государственническим. Проклятые русские вопросы вылезут из-под глыб законности и порядка и поразят "русских мальчиков" будущего в самые их сердца. Это неизбежно.

4. Культуру в социуме надо поддерживать сознательным и принудительным навязыванием ее хотя бы общих аспектов простому народу через доступные ему формы — в современном мире это, например, сериалы-экранизации, публичные культурные акции и т.д. Большинство людей реагирует на понятные и простые вещи и сюжеты. Искусство социальной интерпретации культуры, массовость ее — полезное дело, если существует не ради только наживы, но адресовано человеку и задачам его развития. Но элитарной культуре надо просто не мешать. Хотя бы потому, что мешать ей бесполезно. Подлинное все равно будет жить и развиваться, поскольку является одним из аспектов, проявлений человеческого в его полемике с нечеловеческим — смертью, временем, властью, верой и т.п. Культура имеет массу аспектов — и, в частности, антисоциальный аспект культуры также важен и значителен. Игра в бисер, непонятная и чуждая социуму, оказывается значимой для него спустя столетие. Культура не сводима к простым задачам обслуживания запросов социума. Иногда она отталкивается от ненависти к социуму и приходит к бегству из него и от него. Конечно, и в этом своем аспекте она будет рано или поздно социализирована — через включение в рынок, слияние объекта культуры с объектом торговли. Но такова диалектика общества и его развития.

5. Я считаю, что все учреждения культурной направленности должны получать базовую господдержку и иметь возможность свободного аккумулирования средств для собственного развития. Надо шире связывать их обязательствами с попечительскими советами, местным самоуправлением, регионами. Все формы развития хороши. Государство не должно мешать и по мере сил — поддерживать.

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №8

Судьбы двух империй

Лурье Светлана Владимировна — публицист, доктор культурологии, ведущий научный сотрудник Социологического института РАН (Санкт-Петербург), автор книг «Метаморфозы традиционного сознания», «Историческая этнология», «Психологическая антропология», «Империя как судьба» и др. В «Дружбе народов» публикуется впервые.

Восток как яблоко раздора

Весь XIX век прошел под знаком англо-русского соперничества на Востоке. Остроту этого соперничества можно понять, если учесть, что и русские, и англичане считали, что на карту поставлено само существование государства: «Англия должна быть первой среди наций и руководить человечеством или отказаться не только от своих владений, но и от своей независимости», — писала газета «National Review». Русские ставили вопрос так: «Или действовать решительно, или отказаться от своих владений в Азии... заключив государство в границах начала XVII столетия»1 . Англичане же, в свою очередь, слагали стихи о том, что «русские никогда не будут в Константинополе».

Главным стержнем английской политики была оборона Индии. Англичане были убеждены, что рано или поздно Россия посягнет на эту жемчужину британской короны. Так, генерал-майор У.Мак-Грегор просчитывает во всех деталях, буквально по дням, как русские могли бы завоевывать Индию. А генерал-майор сэр Г.Раулинсон в 1868 году довольно остроумно описывает стратегию действия русских на Востоке и предсказывает порядок их дальнейшего продвижения. Генерал Снесарев в раздражении назвал все рассуждения Раулинсона «белибердой», однако поход русских на Индию действительно обсуждался время от времени и обсуждался более или менее серьезно, хотя никогда не был делом окончательно решенным. Вместе с тем, предприятие казалось вполне выполнимым. «При благоприятных обстоятельствах сплав войск к воротам Индии не только возможен, но и удобен», — замечает И.В. Вернадский в статье «Политическое равновесие и Англия». Другие авторы откликаются на эти гипотетические рассуждения разумным вопросом: если мы завоюем Индию, что будем с ней дальше делать?

Тем не менее, француз Г. де Лакост едет на Восток, желая описать для европейской публики подробности ожидаемой смертельной схватки: «Я выехал из Парижа, проникнутый идеями, что фатальная борьба между китом и слоном неизбежна. В Турции, Туркестане, Кашгаре и Индии я собрал сведения, которые привели меня к заключению совершенно противоположному». Вывод де Лакоста вполне категоричен: «Столкновение бесполезно, и им выгодно путем дружелюбным согласиться на справедливый дележ». В последней трети XIX века тема о желательности примирения начинает звучать все чаще. Ведь соперничество «приблизилось к той стадии, когда соперники должны либо стать открытыми врагами, либо друзьями-партнерами»2 . В 1907 году между Россией и Англией было подписано всеобъемлющее соглашение о разграничении сфер влияния на Среднем Востоке. Необходимость срочного примирения диктовалась причинами внешнеполитическими (на восточную арену вступал новый игрок — Германия). Но велика была роль причин внутреннего характера. Их хорошо сформулировал М.Н. Аненков в предисловии к работе английского полковника Джона Эдея «Сатина. Горная экспедиция на границы Афганистана в 1863 году»: «Задача им и нам поставленная одинаково трудна: они и мы должны бороться с фанатизмом, невежеством, косностью, почти дикостью, и потому между ними и нами нет возможности найти повода к ссоре и даже к соперничеству. Нам предстоит одинаково трудная и одинаково дорогая работа в одном и том же направлении».

Казалось бы, ничего более несовместимого и представить невозможно. Столь различны были эти две империи — Российская и Британская, не только по истории своей, но и по духу, по смыслу своему, по реальности, которую они создавали в своих пределах, что трудно представить себе задачу, которую им бы пришлось решать в сходном направлении и испытывать одни и те же трудности. При всем при том, сходства между российской Средней Азией и британской Индией гораздо больше, чем представляется на поверхностный взгляд.

Что есть империя?

Но прежде, чем продолжить, следует сказать несколько слов о теоретических основах этой статьи.

Выделяют два вида империализма: миссионерский и коммерческий. Ни Российская империя, ни империи западно-европейских стран XIX века не представляли собой тот или другой в чистом виде, так что разделение достаточно условно. Можно выразить его несколько иными словами: территориальная экспансия может быть культурно-детерминированной и прагматически-детерминированной. Я предлагаю обозначить культурно обусловленную экспансию (когда народ, сознательно или неосознанно, преследовал ту или иную идеальную цель, по крайней мере, наравне с прагматическими, экономическими и военно-стратегическими целями) как имперское действие, а прагматически обусловленную, как империалистическое действие.

В этой статье речь пойдет исключительно об имперском действии, экономических вопросов формирования империи я касаться не буду.

Обычно под словом «империя» историки и политологи понимают конгломерат территорий, имеющий те или иные формы институциализированных связей, сложившиеся в ходе экспансии какого-либо народа. Однако, на мой взгляд, было бы правильнее относить слово «империя» к результату не прагматически-детерминированной, а культурно-детерминированной экспансии. Я признаю, что провести четкую грань между «результатом имперской экспансии» и «результатом империалистической экспансии» невозможно как потому, что идеальные мотивы экспансии в жизни часто переплетаются с экономическими, так и потому, что экспансия, внешне представляющаяся сугубо прагматически-детерминированной, на самом деле может иметь глубокие идеально-культурные корни (как в случае британской экспансии XIX века).

Чтобы понять ценностное основание той или иной империи, следует обратиться к ее зарождению, к той ценностной доминанте, которая дала ей импульс. Можно возразить, что этот первоначальный импульс может восприниматься рядом последующих государственных деятелей как анахронизм, в то время как империя занимает свое собственное место в традиции народа, существует как «вещь в себе». Действительно, не все в политике империи является следствием ее центрального принципа. Так, русская государственность складывалась под сильным ордынским влиянием. В XVIII — XIX веках Россия находилась под значительным влиянием Запада. Заимствовались некоторые государственные формы и методы управления, идеологии, популярные в то или иное время, все то, что можно было бы назвать международными культурными доминантами эпохи, которые зачастую грозили фатальным образом разрушить логику имперского строительства, заданную центральным принципом империи. Эта логика сохранялась порой уже не в силу личной ценностной ориентации конкретных государственных деятелей, а благодаря их «шестому чувству» — ощущению целостности и последовательности государственного процесса.

Земная копия Царства Небесного

Россия заимствовала у Византии, а через нее — у Рима практически все наиболее важные компоненты центрального принципа империи. (Думаю, нет смысла оговаривать, что в процессе русской истории некоторые из компонентов значительно трансформировались и получили внешнее выражение, более соответствующее эпохе и географическому положению страны.)

Наиболее характерная особенность Римской империи, которую признают за ней большинство авторов, — это ее универсализм. Рим претендовал на то, чтобы быть не просто государством, а государством вселенским, государством единственным во вселенной, совпадающим по своим масштабам со всем цивилизованным миром. Эту черту часто рассматривают как уникальную. Последнее, однако, неверно. Как неверно и представление, что уникальность Римской империи состояла в ее политическом изоляционизме: «Римская империя была результатом завоевания, которое было подобно скорее не империализму Афин или Александра, а древнему изоляционизму, который стремился распространиться на весь обитаемый мир, чтобы стать единственным во вселенной. Вследствие этого Рим никогда не рассматривал себя в качестве государства в современном смысле слова, т.е. как одно государство среди других государств»3 . Сочетание универсализма с изоляционизмом и сакрализацией общественно-государственной жизни было свойственно и другим имперским традициям — в частности Древнему Египту, Персии, и, конечно, китайской, которую можно считать классической имперской традицией, параллельной римской и практически равнозначной ей.

Особенность Рима состоит скорее не в имперском принципе, а в специфике его реализации. Что действительно отличало Римскую империю от ее предшественниц и современниц, это то, что ей действительно удалось совместить культурный универсализм и политический изоляционизм и реализовать их в своей практике — она и на самом деле была многоэтнической, превратившись в формацию, где этнические различия не имели никакого политического значения. «Политический порядок парил над этническим разделением, подобно тому как у нас цивилизация парит над национальными границами и не является поводом для шовинизма»4. Таким образом, была задана идеальная модель империи — в том, прежде всего, что касается формы. В Римской империи были заложены основные принципы внешней политики Византии с ее искусством управления народами.

В мировоззрении византийцев и всего византийского культурного ареала Римская империя занимала особое место. Она оставалась единой и единственной империей языческих времен, имевшей истинно религиозное значение как земной образ единого и единственного Царствия Божия.

В основе Византийской империи мы находим идею о том, что земная империя является иконой Царства Небесного и что правление императора есть выражение Божественного господства.

В своем идеале империя — это сообщество людей, объединенных идеей православия, то есть правильной веры, идеей правильного славления Бога, и таким образом преодолевших то разделение на языки, этносы, культуры, которое было следствием греха — попытки человечества самовольно достичь Небес, построив Вавилонскую башню. Поэтому так важен для византийцев универсализм, принципиальное презрение к иным культурам как к низшим. Через всю историю Византии красной нитью прошло неприятие идеологами империи (а их круг был широк, поскольку включал в себя монашество) любого национализма. В том числе и собственного, греческого, который, разумеется, всегда существовал в Византийской империи, особенно усиливаясь в периоды ее кризиса, но неизменно встречал противодействие со стороны ее православных идеологов. Многонациональность Византии имела для нее принципиальное значение. И прежде всего это относилось к православным: Византийская империя мыслила себя как единственное и единое государство всех православных народов.

Примечательно, что патриарх Фотий (около 820 — 889) писал как о подданных империи даже о русских, которые были политически независимы от Византии. В известном смысле он был прав. Русские признавали принцип православного универсализма и авторитет византийского императора, хотя и не были ему подвластны де-юре и со времен Ярослава не стремились себя ему противопоставлять. «Политическая мысль Византии, — пишет Д.Оболенский в книге “Связи между Византией и Русью в XI — XV веках”, — исходила из того, что император есть "космократ", чья власть, в идеале распространяющаяся на всю ойкумену — на весь цивилизованный мир, фактически охватывает те земли Восточной Европы, которые в религиозном и культурном отношении попадают в орбиту империи». Согласно византийской традиции, повиновение императору обуславливалось его православностью. Принцип православия главенствовал в империи — именно он определял легитимность любых ее установлений, именно он обеспечивал основание и для ее универсализма, и для ее изоляционизма.

Принцип изоляционизма определял и внешнюю политику Византии. По существу то, что обычно принято относить к сфере внешней политики, для Византии было политикой либо пограничной, либо внутренней. Что касается первой, то она достаточно хорошо известна. Византия сосредотачивала свое внимание на контроле над народами и племенами, проживающими вдоль ее границ. Окружающие империю народы рассматривались как «полезные» или «вредные» для империи. «Византийцы тщательно собирали и записывали сведения о варварских племенах. Они хотели иметь точную информацию о нравах “варваров”, об их военных силах, о торговых сношениях, об отношениях между ними, о междоусобиях, о влиятельных людях и возможности их подкупа. На основании этих тщательно собранных сведений строилась византийская дипломатия, или “наука об управлении варварами”. Главной задачей византийской дипломатии было заставить варваров служить Империи, вместо того, чтобы угрожать ей… Так одни варвары были оплотом Империи против других»5.

Более интересна другая сторона «внешней-внутренней» политики Византии — та, которую можно было бы назвать монашеской политикой. Результатом такой политики, как показал Г.М.Прохоров в книге «Повесть о Митяе», была Куликовская битва: идея решительного боя татаро-монголам вызрела в кругах византийского монашества. Тщательно изучавший данный вопрос о. И.Мейендорф полагает, что ее результатом было планомерное «взращивание» Московской Руси как оплота православия на Севере, а, возможно, и преемницы Византии. В монашеской среде, преданной идее универсальной империи, и вызревает постепенно принцип «Translatio Imperii» («Перенос империи». — ред.).

Первоначально эта концепция относилась к генезису Византийской империи и лишь в XIV веке стала относиться к России. «Идея простой Римско-Константинопольской преемственности к VI веку мало-помалу уступила место понятию более сложному, а именно, что Византия — это Рим новый и обновленный, призванный обновить Рим древний и падший. Эта концепция "Renovatio Imperii" («Возрождение империи». — ред.), которая достигла своего апогея между IX и XII веками и которая предполагала фигуру умолчания по отношению к германским императорам, была связана с идеей, что местопребывание империи было перенесено Константином из Рима в Константинополь. Здесь без труда просматривается понятие, выработанное в ходе дальнейшей эволюции — "Translatio Imperii", которая на своем последнем этапе расположилась в сердце России XVI века, идеологи которой утверждали, что после падения Константинополя Москва стала третьим и последним Римом»6 .

Два Рима пали, а третий стоит

Вплоть до Флорентийской унии — недолго просуществовавшего соглашения об объединении католических и православных церквей (1438—1439) — Россия чувствовала себя частью Византийского мира. До самого XV века народы, входящие в культурный ареал Византии, стремились эмансипироваться от греков, и «лишь Русь оставалась в стороне от этой тенденции, сохраняла преданность Византии, решительно поддерживая… руководство византийской церкви»7, несмотря на все раздирающие империю на части центробежные тенденции.

После падения Константинополя в 1453 году русским представлялось, что они остались единственным православным народом в мире. Именно в это время псковский монах Филофей и написал свое знаменитое: «два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать», ведь утеря вверенного русским на хранение Сокровища веры означала бы «гибель истинного благочестия во всей вселенной и воцарение на земле Антихриста».

Россия переняла у Византии традицию универсализма и изоляционизма не механически, а пережила ее как собственный драматический опыт. Для Рима эта традиция была почти естественна (отношения с современными ему империями Востока у Рима были малоинтенсивны, от них легко было абстрагироваться). Более или менее естественной она была даже для Византии, которая могла позволить себе временами абстрагироваться от Запада, а временами считать его варварским, равно как и Восток, и строить свою внешнюю политику прежде всего как приграничную политику, формирование буферной зоны. Однако Россия изначально была государством среди других государств и вела активную и отнюдь не только приграничную политику как на Востоке, так и на Западе. Конечно, в отношениях с татарами, а позднее в своей восточной политике — в ходе соперничества с Англией Россия создавала буферный пояс, но происходило это совсем при иных обстоятельствах, и функция этого пояса в то время оказывалась совсем иной. Россия не стремилась отгородиться от мира еретиков и варваров. Избегая крупных военных столкновений, она пыталась расширить пределы своего влияния, используя буферные образования как препятствие для распространения влияния конкурента — то есть речь шла об использовании буферов как орудия в межгосударственных отношениях. Русский изоляционизм был чисто психологическим, но от этого не переживался менее остро.

Психологическая самоизоляция России не могла не вести и к тому, что актуальной составляющей российского имперского комплекса стал универсализм — мир неправославный воспринимался, конечно, не как варварский, но как погрязший в грехах и заблуждениях и по сути не было бы большим преувеличением сказать, что границы России очерчивали в ее представлении почти весь цивилизованный мир, то есть мир, сохранивший благочестие и неподдающийся власти дьявола.

Чем, собственно, была в этом смысле империя? Это инструмент ограждения православного и потенциально-православного пространства и механизм поддержания внутри него определенной дисциплины, как бы в очень ослабленном виде — порядка внутри монастыря. И это, собственно, не столько инструмент экспансии, сколько своего рода оборонительный инструмент, призванный закреплять то, что было достигнуто иным путем, защищать от внешних посягательств и внутренних настроений. Однако задачей государства было также и расширение зоны потенциального православия, хотя вплоть до XVIII века Россия не знала миссионерства как целенаправленной государственной деятельности (как не знала ее и Византия). Задачей государства было устанавливать границы Православного царства, а обращать туземное население в православие — это дело Промысла Божьего.

Примат религиозных мотивов над национальными и прагматическими обнаруживался в российской политике (прежде всего в южном направлении: Балканы — Афон — Константинополь — Святая Земля — Эфиопия) вплоть до начала ХХ века. Особенно отчетливо конфликт между религиозными (или религиозно-государственнными) началами и началами национальными проявил себя в ходе Балканской войны. Публицистика воспевала войну за освобождение единокровных славян и национальную идею, идеологи православной империи пытались оспорить национальную идею, а народ национальной идеи не понимал вовсе, продолжал воевать за свою веру, по-своему истолковывая сложные политические игры. Апелляция к единству кровному, племенному остается для крестьян пустым звуком. А.Н.Энгельгардт в «Письмах из деревни» писал, что, по мнению крестьян, «вся загвоздка в англичанке. Чтобы вышло что-нибудь, нужно соединиться с англичанкой, а чтобы соединиться, нужно ее в свою веру перевести. Не удастся же перевести в свою веру англичанку — война». Итак, Балканская война — война за веру, но война с Англией, у которой Турция только марионетка.

Россия сложилась как государство в эпоху, когда мир уже был поделен между так называемыми «мировыми религиями» и собственно активная миссия могла быть направлена только на те народы, которые оставались еще языческими. Можно было бы ожидать, что только эти территории и представляют для России реальный интерес. Однако специфический универсализм Российской империи выразился в том, что ее границы рассекали мусульманский, буддийский, католический и протестантский миры — регионы, где были приняты перечисленные вероисповедания, на общих основаниях входили в состав империи. Последняя как бы втянула в себя все разнообразие и все религиозные противоречия мира, стремясь «отыграть» их и победить внутри самой себя. И если гражданство Византии в значительной степени зависело от православной веры, то в России, где православие занимало не менее значительное место в государственной идеологии, гражданство и все связанные с ним права давались по факту проживания внутри границ империи как бы в преддверии обращения подданных в православие. Соответственно, от подданных прежде всего требовалось приобретение всех гражданских добродетелей в надежде на то, что обращение произойдет со временем, хотя бы лет через сто. Так, цель государственной политики в Туркестане была сформулирована его первым генерал-губернатором К.П.Кауфманом следующим образом: «Сделать как православных, так и мусульман одинаково полезными гражданами России».

Интересно отметить, что главным недостатком этой политики было именно то, что «русские» мусульмане рассматривались именно в контексте внутренних отношений Российской империи, почему и предполагалось, что они привыкнут к новым условиям, сойдутся с русским православным населением и в конце концов пожелают слиться с ним. Вовсе игнорировалось, что мусульмане остаются частью исламского мира, с которым при любых обстоятельствах они будут чувствовать свое единство и стремиться поддерживать отношения. Для русских психологически государственная граница как бы отсекала завоеванные регионы от остального мира, ставила непроницаемый барьер. Если Советский Союз ставил между собой и внешним миром «железный занавес», то Российская империя его не ставила, поскольку психологически имелось впечатление, что он возникает как бы сам собой, по факту картографических изменений.

Российская империя не имела идеологии, которая отражала бы изменившееся положение дел. Поскольку признавался факт «переноса империи», то подспудно оставалась актуальной византийская имперская идеологема. В XVI — XVII веках идея «Translatio Imperii» выражалась в виде очень популярной в то время легенды о «Белом клобуке» и «Сказания о князьях Владимирских». В XIX веке, когда подавляющее большинство русской образованной публики мыслило или пыталось мыслить в европейских категориях, трудно было найти подходящие слова или образы для выражения имперский идеологии Византии и идеи «переноса империи». Однако это не означает, что они потеряли свою актуальность. Вопрос имперской идеологии (в отличие от идеологии самодержавия) в России не обсуждался. Вместе с тем, сохранение и в XIX веке важнейших принципов имперского действия, унаследованных от Византии, указывает на то, что неявно проявлял себя взгляд на империю как на икону Царствия Божия, как на государство, имеющее мистическое основание, а потому являющееся уникальным, а не одним из многих государств мира.

Что касается императорской власти, то можно согласиться с мнением Л.Тихомирова: «У нас не столько подражали действительной Византии, сколько идеализировали ее, и в общей сложности создавали монархическую власть в гораздо более чистой и более выдержанной форме, нежели в самой Византии»8 . Это имело, однако, то следствие, что в России не установилась та «симфония» власти императора и патриарха, которая — по крайней мере, временами — достигалась в Византии. Так, скажем, русский царь не имел права голоса в догматических вопросах. Представления же об «имитации» царем божественной власти были развиты в России едва ли не более интенсивно, чем в Византии. Однако, как и в Византии, эта идеология оставляла принципиальную возможность цареубийства. Причем следует заметить, что если в Византии, с ее частыми государственными переворотами и слабостью системы правильного престолонаследия, эта возможность убийства неправославного императора воспринималась как вполне законная (об этом писал Константин Бaгрянородный), то в России, с ее идеальной монархией, эта идея существовала как бы в подполье, принимала извращенные формы, выражала себя в постоянных сомнениях народа в легитимности того или иного из правящих императоров и перманентно вспыхивающих по этой причине бунтах, а в конце концов — в убийстве Николая II, может быть, самого православного за всю историю России императора.

Что касается в целом государственного строя России допетровских реформ, то часто указывают на то, что он сложился под влиянием Золотой Орды. Этот взгляд не представляется вполне корректным. Многое в государственной идеологии и государственной структуре России, имевшее восточное происхождение, могло быть воспринято от Византии, которая являлась вполне восточной империей в смысле своего государствоцентризма. Во всяком случае, византийский дух не был препятствием к заимствованию у Золотой Орды отдельных (хотя и многочисленных) элементов государственной структуры. Они вполне вписывались в ту идеологему империи, которую Византия принесла на Русь.

Однако русские проигнорировали доставшееся Византии по наследству римское право. Но если когда-то само это право было основой для имперского универсализма, то с течением времени оно превратилось в декоративный атрибут и в конце концов отпало. Однако само совмещение принципов культурного универсализма и политического изоляционизма, впервые в полной мере воплотившееся в Древнем Риме, оставалось полностью актуальным в России вплоть до большевистского переворота, а, если рассматривать его с чисто формальной стороны, то и в течение последующих десятилетий.

Нелегкая ноша

Как мы говорили выше, имперское действие (в отличие от империалистического, которым руководит исключительно прагматика) определяется культурой. В культурной экспансии можно выделить две составляющие.

Первая из них — механизм освоения народом территории, специфическая для каждого этноса модель народной колонизации. Этот механизм связан, в частности, с восприятием заселяемого пространства и получает, если вообще получает, идеологически-ценностное обоснование уже постфактум. Он вытекает из «этнопсихологической конституции» народа, из комфортности для народа того или иного способа действия.

Вторая — центральный принцип империи, то идеальное основание, которое лежит в основании данной государственной общности. Это представление о должном состоянии мира. Центральный принцип империи всегда имеет религиозное происхождение и может быть выражен словами пророка Исайи: «С нами Бог, разумейте, народы, и покоряйтеся, ибо с нами Бог» (Исайя, 7, 18—19). Если «должное состояние мира» подразумевает ценность определенных государственных форм, а кроме того, обязанность распространять «должный порядок» на окружающий мир, то эта ценностная максима требует от принявшего ее народа имперского действия.

Имперские доминанты Рима, Византии и России во многом оставались схожими. При этом модели колонизации, модели освоения пространства, восприятия иноэтнического населения, свойственные народам этих трех империй, были различными. Не говоря уже о том, что и существовали эти империи в различные эпохи, в различном политическом и культурном окружении. Следовательно, каждый народ воспринимал имперскую систему, лишь минимальным образом адаптируя ее к своим этнопсихологическим особенностям и условиям существования. Скорее, он сам к ней приспосабливался. Система была для народа нелегкой ношей, жесткими рамками, в которые он сам себя (и других) ставил. Изучение истории империи невозможно без учета того, что каждый ее эпизод — это пример реализации (более или менее удачной) центрального имперского принципа в любых конкретных обстоятельствах.

С некоторой осторожностью можно утверждать, что имперская система во многих своих аспектах не зависит от этнической и психологической специфики. Индивидуальным является способ усвоения имперских доминант и пути их реализации. Последние связаны, в частности, с моделями народной колонизации, особенностями восприятия и освоения территории. Способ усвоения имперских доминант, психология их восприятия и интериоризации также безусловно связаны с особенностями народа, их принимающего. Тем не менее, центральный принцип империи является автономной составляющей имперского комплекса. Он определяет каркас здания империи — народная жизнь встраивается в него, подстраивается к нему. Более того, он требует определенного насилия имперского народа над самим собой, подавления собственных непосредственных импульсов и порой вступает в противоречие с механизмом народной колонизации.

«Колонизация — это экстенсивная сила народа, его способность воспроизводиться, шириться и расходиться по земле, это подчинение мира или его обширной части своему языку, своим нравам, своим идеалам и своим законам»,— писал в середине прошлого века француз Леруа Болье. Это в конечном счете попытка приведения мира в соответствие с тем идеалом, который присущ тому или иному народу. Причем идеальные мотивы могут порой преобладать над всеми прочими — экономическими, военными и другими. Во всяком случае, они постоянно проявляются в действиях державы, в ее отношении к другим народам: в том, как колонизаторы предопределяют судьбу той или иной страны, какого поведения требуют от завоеванных народов.

Что представляла собой Российская империя в ее идеальном образе? Она должна была заменить собой империю Византийскую, стать Третьим и последним Римом, единственным земным царством православия. Православие и было той идеей, которую должно было нести с собой русское государство, и включение в него новых и новых земель означало расширение пределов православного мира и увеличение численности православного народа. Таким образом, парадигмы религиозные и государственные сливались: государственная мощь империи связывалась с могуществом православия, а последнее в данном случае выражалось посредством державного могущества — происходила сакрализация государства. Русское переставало быть этнической характеристикой и становилось государственной: все, что служит процветанию православной государственности, является русским. И стало быть, понималось не так, что русские — православный народ, а наоборот: весь православный народ — русские, по имени православного государства. Эта мифологема не столько высказывалась вслух, сколько проявлялась через действия, поступки, реакции людей, строивших Российскую империю.

Но мифологема воплощалась в реальном мире. И в том пространстве, которое возникало между мифологемой и жизнью, разворачивались такие события и отношения, которые создавали для носителей имперской идеи не только внешние, но и глубокие внутренние конфликты. Это естественно, поскольку имперское строительство — процесс непростой и противоречивый. Создание империи состоит в перманентном преодолении конфликтогенных ситуаций.

Явление внутреннего быта

История России есть «история страны, которая колонизируется», — такое определение дал русский экономист, автор работ по вопросам земплепользования и землевладения в Сибири, аграрным общинам, переселенческим вопросам, статистике А.А.Кауфманв книге «Переселение и колонизация». Определение, вне всякого сомнения, верное. Так, переселение из Рязанской губернии началось уже в то время, когда многие из селений здесь не имели вполне устойчивого вида, когда вообще крестьяне далеко не прочно осели еще на местах своей оседлости. Переселение из Курской губернии, по свидетельству земского сводного статистического сборника, началось как раз с того времени, когда закончился здесь процесс колонизации. И хотя массовые коллективные переселения не являются специфической русской чертой, но, как отмечает тот же Кауфман, «русские переселения существенно отличаются от аналогичных движений в Западной Европе тем, что они не имели характера эмиграции, то есть выселения из страны, а представляли собой простой переход с одного места жительства на другое… Новые территории, приобретаемые русскими, являются в полном смысле слова продолжением России».

Граница определяется передовой линией русских отрядов. Это восприятие мы встречаем и у Пушкина в его «Путешествии в Арзрум». «Вот и Арпачай,— говорит мне казак.— Арпачай! Наша граница… Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видел я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное… И я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег уже был завоеван. Я все еще находился в России».

Русский путешественник по Средней Азии Евгений Марков описал замечательную сцену, как русские крестьяне-переселенцы едут в только-только занятый нашими войсками Мерв: «Смелые русаки без раздумья и ничтоже сумняшись валили из своей Калуги в Мерву, как они называли Мервь, движимые темными слухами, что вызывают сюда в “забранный край” народушко российский на какие-то царские работы»9. Надеются крестьяне, что будут возмещены им потраченные на дорогу деньги и даны особые государственные льготы. А льгот никаких и в помине нет, и никто в новом «забранном» крае переселенцев не ждет, тем более не зовет...

Эта сцена очень типична. По мере продвижения русских войск в юго-восточном направлении занятые земли очень быстро заселялись русскими крестьянами. Напор колонизационного движения кажется поистине удивительным. Первые крестьянские просьбы о переселении в Сыр-Дарьинскую область относятся еще к 1868 году — году завоевания. В том же 1868 году, непосредственно после завоевания, первые русские колонисты переселились в Семипалатинскую область: 242 семьи из Воронежской губернии прибыли в Верный. Что же касается других регионов Средней Азии, то к 1914 году 40 процентов населения Киргизской степи и 6 процентов населения Туркестана, очень густо заселенного, составляли русские, в большинстве своем земледельцы. «Скорость, с которой русские крестьяне и другие колонисты заселяли районы, присоединенные с помощью силы, заставляла стираться грань, отделявшую колонии от метрополии»10 .

Как указывал А.Кауфман в упомянутом уже исследовании русской крестьянской колонизации, массовые переселенческие движения России, в отличие от Западной Европы, «были издревле и остаются до сих пор явлениями внутреннего быта».

Однако это «явление внутреннего быта» имело очень своеобразный характер, а именно — в каких бы формах оно ни выражалось, оно имело характер бегства от государства (вызванного в конечном счете постоянным конфликтом между крестьянским миром и государственными структурами). По точному замечанию историка Л.Сокольского, бегство народа от государственной власти составляло все содержание народной истории России. Вслед за народом шла государственная власть, укрепляя за собой вновь заселенные области и обращая беглых вновь в свое владычество. Начиная с первого правительственного указа озапрещении переселений и утверждении застав (1683 год), первыми его нарушителями «были царские же воеводы, о чем хорошо знало и центральное правительство. Воеводы вместо того, чтобы разорять самовольные поселения… накладывали на них государственные подати и оставляли их покойно обрабатывать землю».

Это естественно, поскольку «нигде русское движение не было исключительно военным, но всегда вместе с тем и земледельческим»11 . Но при всей важности для государства народной колонизации, без которой казенная колонизация не имела бы поддержки, государство словно бы ведет с переселенцами игру в «кошки-мышки». Как рассказывает П.Хворостинский в книге «Киргизский вопрос в связи с колонизацией степи», вплоть до XX века «переселенец тайком бежал с родины, тайком пробирался в Сибирь по неудобным путям сообщения». До конца 80-х годов XIX века «ходоки и организаторы мелких переселенческих партий приравнивались к политическим агитаторам и выдворялись на родину по этапу».

Когда же государство, наконец, разрешает переселение официально, оно все-таки не управляет процессом. Исследователь переселений начала XX века Д.Драницын продолжает говорить о «вольной колонизации»: «От тундры до пустыни идет вольная русская колонизация; я говорю "вольная", так как дело Переселенческого Управления сводится к неполному удовлетворению спроса».

Поскольку колонизация зачастую оставалась «вольной», то переселенцы в новых «забранных» краях были в большинстве случаев предоставлены сами себе и успех предприятия зависел, в частности, от «их умения и средств входить в сделки с аборигенами». В литературе описывается, в качестве типичной, следующая модель образования русских поселений: «Влиятельный киргиз привлекает или из жалости принимает два-три двора, входит во вкус получения дохода за усадьбу, покос или пашню деньгами или испольной работой, расширяет дело все более и более, пока заимка не превращается в поселок из 20-30 и более дворов»12 . С другой стороны, описывая историю русских поселений, автор начала XX века отмечает поразительное упорство, с которым крестьяне отстаивали свое право жить на понравившейся им земле: «Первые годы, незнакомые с условиями жизни, переселенцы [в Муганскую степь, Закавказье] страшно бедствовали, болели лихорадкой и страдали от преследований туземцев, но с течением времени они понемногу окрепли и в настоящее время Петропавловское является зажиточным селением».

Русские крестьяне неуютно чувствовали себя только там, где сталкивались с туземными народами, обладающими собственной развитой культурой и национальным чувством, как это было в Закавказье или, например, в Приамурье, где китайцы жили абсолютно изолированно от русских (в отличие от корейцев, легко поддававшихся ассимиляции), и отношения между двумя этническими общинами были напряжены до крайности. Русский человек не чувствует себя господином над аборигенами, в каких-то ситуациях он может без всякого душевного надлома пойти в услужение к богатому туземцу. Но всякое проявление национальной обособленности, национального чувства для него дискомфортно, как нарушение общегосударственной однородности. По мере возможности он стремится нейтрализовать его.

Бегство от государства

Что же толкало русских крестьян оставлять насиженные места и отправляться на Кавказ, в Закаспийскую область, Туркестан, Сибирь, Дальний Восток?

С точки зрения мотивации переселения можно выделить четыре основных потока. Во-первых, казачья колонизация, механизм которой мы рассматривать не будем: психология казачьей колонизации является отдельной темой. Другое дело, что вслед за казачьей военной колонизацией тянулись толпы крестьян великороссов и малороссов, которые заселяли казачий тыл.

Второй поток — насильственная колонизация. Это ссыльные, в частности, крестьяне-сектанты, которые выдворялись из центральных губерний России.

Третий поток колонизации можно назвать «бегством». На протяжении всей русской истории потоки людей выселялись на пустующие земли. Люди уходили от государства. Напор народной волны был столь велик, что даже с помощью крепостного права и других многочисленных мер сдержать его было нереально.

И, наконец, четвертый поток это полуорганизованное крестьянское переселение конца XIX — начала XX века, направленное и в Сибирь, и во вновь занятые области.

Традиционно, в качестве главной причины крестьянских переселений называется безземелье, но исследователи переселенческого движения отмечали, что среди переселенцев очень сильно преобладали сравнительно хорошо обеспеченные землей государственные крестьяне. Кроме того, безземелье — это причина постоянно действующая, переселения же носили «эпидемический характер», когда, как пишет А.Кауфман, «“вслед за людьми” с места снимались сотни и тысячи семей, для которых переселение не было вызвано никакой разумной необходимостью, никаким сознательным расчетом». Этот тип переселения также чрезвычайно походил на бегство, тем более, что крестьяне очень плохо представляли себе те места, в которые ехали, довольствуясь легендами о них. И даже когда правительство пыталось заставить крестьян засылать на места будущего водворения ходоков, которые могли бы оценить место и выбрать удобный участок, массы крестьян зачастую срывались целыми семьями, а иногда и деревнями, и ехали в места им неизвестные.

Но если учесть почти нелегальный характер русской колонизации, отсутствие реальной заботы о переселенцах, парадоксальными представляются народные толки и слухи, сопутствующие массовым переселениям конца XIX — начала XX века, которые очень походили на бегство и сплошь и рядом были несанкционированными. В них очень отчетливо присутствовал мотив государственных льгот для переселенцев. Эти толки показывали, что крестьяне в каком-то смысле понимали, что служат государству, от которого бегут... Так, Кауфман рассказывает, что «среди сибирских переселенцев многие ссылались на выставленную в волостном управлении бумагу, какой-то “царский указ”, приглашавший якобы переселяться; эта бумага оказалась циркуляром… имевшим целью удержать крестьян от необходимости переселения… В Могилевской губернии в 1884 году на рост числа переселений сильно повлияло опубликование правил переселения, весьма стеснительных. Действие этой ограничительной по цели публикации было весьма неожиданным: со всех концов губернии в Могилев потянулись люди, чтобы получить разрешение на переселение. Одно слово, исходившее от властей, вызвало пожар. Пошли обычные фантастические толки, что государыня купила себе в Сибири большое имение и вызывает теперь крестьян». Любая официальная бумага, в которой упоминалось слово «переселение», истолковывалась как клич царя, обращенный к православному народу: переселяйтесь.

Итак, модель русской колонизации может быть представлена следующим образом. Русские, присоединяя к своей империи очередной участок территории, словно бы разыгрывали на нем мистерию: бегство народа от государства — возвращение беглых вновь под государственную юрисдикцию — государственная колонизация новоприобретенных земель. Так было в XVII веке, так оставалось и в начале XX: «Крестьяне шли за Урал, не спрашивая, дозволено ли им это, и селились там, где им это нравилось. Жизнь заставляла правительство не только примириться с фактом, но и вмешиваться в дело в целях урегулирования водворения переселенцев на новых землях»13 .

Для русских, вне зависимости от того, какие цели ими движут и каковы их ценностные доминанты, арена действия — это «дикое поле», пространство, не ограниченное ни внешними, ни внутренними преградами. Освоение территории происходит посредством выбрасывания в «дикое поле» определенного излишка населения. Этот излишек на любом новом месте организуется в самодостаточный и автономный «мир». «Мир» и является субъектом действия, в частности — субъектом, осваивающим территорию, привычным «мы». На более высоком уровне это «мы» переносится на весь народ, но только таким образом, что сам народ начинает восприниматься как большой «мир».

В своей первоначальной форме русская колонизация представляла собой как бы наслоение «чешуек», участков территории, находившихся в юрисдикции отдельных «миров». Видимо, эта «чешуйчатая» структура пространства и характерна для русского восприятия. Так, большие «чешуйки» наращиваемой посредством военной силы территории в идеале должны были тут же покрываться мелкими «чешуйками» территорий отдельных русских «миров» — «дикое поле» осваивается, интериоризируется путем того, что приобретает «чешуйчатую» «мирскую» структуру. Этим объясняется и напор крестьянской колонизации даже в тех краях, которые по своим природным условиям, казалось бы, были не пригодны для оседлости русского населения. Уточним также, что в качестве «дикого поля» воспринималась народом любая территория, которая могла рассматриваться как потенциально своя: ее прежняя структурированность игнорировалась — будь это племенное деление территории или границы древних государственных образований. Признавались в какой-то степени лишь права туземной общины (если таковая имелась) — то есть та структурированность территории, которая приближалась к «мирской» — и ничто больше.

«Свое» население и проблемы ассимиляции

Государственная политика в вопросе колонизации в целом перекликалась с народным сознанием. Она определялась потребностью в заселении окраин как способе упрочнения на них русского господства. «Правительство заботилось о создании на окраинных землях земледельческого населения, пользуясь для этой цели и ссылкой, и “накликом свободных хлебопашцев”, которым предоставлялись различные льготы и пособия и давались в пользование земли… Попутно с этой правительственной колонизацией шла "вольная колонизация"… Истинная основа жизни должна была лечь, когда в землю завоеванных стран упало первое зерно завоевателя», — пишет А. Кауфман в «Переселении и колонизации».

Обычно правительство не прибегало к дискриминации инородцев, которые были для него «своими» гражданами империи, вплоть до того, что иногда местная администрация, пекущаяся прежде всего о «вверенном ей населении», сама «являлась одним из существеннейших тормозов, задерживающих переселение (русских) в ту или другую окраину»14 . Однако администрацию менее всего интересовали этнографические особенности этого «вверенного ей населения». Туземцы просто делятся на «мирных», не противящихся русской власти, выучивающих русский язык и отдающих детей в русские школы, и «буйных», оказывающих сопротивление. Так, во времена Кавказской войны все племена Кавказа «назывались одним именем — черкесов и кратко характеризовались даже в официальных бумагах как мошенники и разбойники»15 . Это отсутствие любопытства психологически объяснялось тем, что финал все равно был предрешен: каждый народ должен был рано или поздно слиться с русским или уйти с дороги, а потому исходная точка интересовала только специалистов.

Все «свое» население перестраивалось по единому образцу. Бывшие административные единицы уничтожались и на их месте создавались новые, «часто с совершенно искусственными границами и всегда, где это было возможно, с пестрым этнографическим составом населения». Расформировывалось местное самоуправление всех видов, система судопроизводства реформировалась по общероссийскому образцу, туземная общественная иерархия приводилась в соответствие с русской. Дворянство всех христианских народов приравнивалось в правах к русскому дворянству. Туземцы активно участвовали в местной администрации, порой обладая в ней очень значительным влиянием, становясь высшими государственными чиновниками и занимая высшие командные посты в армии; они вписывались в единую государственную иерархию и сами являлись «русской властью». «Лорис Медиков не армянский генерал,— восклицал публицист,— а русский генерал из армян»16. Создавалось единое административное пространство на всей территории империи.

Как это ни кажется удивительным, никакой идеологической программы колонизации, сопоставимой, скажем, с английской, где упор делался на то, что англичане несли покоренным народам просвещение и цивилизацию, в России не существовало. В специальных изданиях, посвященных теоретическим аспектам колонизации, рассматривались самые разные проблемы, но только не ее идеологическое обоснование. Видимо, в том не было нужды, оно подразумевалось само собой и основывалось на народной идеологии. Изредка повторялись трафаретные фразы о том, что Россия должна нести инородцам культуру, но обычно либо в весьма прозаическом контексте, где под культурой имелись в виду современные способы ведения хозяйства, либо в качестве упрека местной администрации — должна, но не несет: «За пятьдесят лет нашего владычества на Кавказе и за Кавказом, что мы, т. е. народ, сделали особенно полезного для себя и туземцев?»

Не было и разработанной методики колонизации. Если же колонизационные теории и появлялись, то они были удивительно неуклюжи и абсолютно неприемлемы на практике. Как отмечает публицист А.Липранди,«вся кавказская колонизационная политика являлась донельзя пестрой… Вероятно, не найдется во всемирной истории колонизации ни одного примера системы его, который не нашел бы себе подражания на Кавказе». Однако применение всех этих систем было кратковременным и мало влияло на общий уклад кавказской жизни. На Кавказе, так же как и везде в империи, колонизационная политика проводилась без всякой теоретической базы, на основании одной лишь интуиции; в основе ее лежала русская психология колонизации, о которой мы говорили выше, причем основные ее парадигмы проводились в жизнь чаще всего абсолютно бессознательно. Эти интуитивные методы могли быть самыми разнообразными. Гомогенность территории империи достигалась тысячью разных способов. И в каждом случае это было не правило, а исключение. «Имперская политика в национальном вопросе так же пестра и разнообразна в своих проявлениях, как пестро и разнообразно население империи. Те или иные имперские национальные мероприятия зависели от той или иной политической конъюнктуры, от того или иного соотношения сил, от тех или иных личных пристрастий и антипатий. Но цель всегда ясна: исключение политического сепаратизма и установление государственного единства на всем пространстве империи»17 .

Природная способность русских к ассимиляции обычно преувеличивалась и ими самими, и внешними наблюдателями. Причина этой ошибки состоит в том, что на многих территориях империи ассимиляция происходила быстро и почти безболезненно. Но так было не везде и не всегда. С психологической точки зрения, русские колонисты были чрезвычайно интровертны, замкнуты в себе и вообще не склонны обращать особое внимание на инородческое население. Исследователей поражала порой традиционная нечувствительность русских к национальным проблемам и их вполне искреннее неумение «воспринять национальное неудовольствие всерьез».

Когда же русские не наталкивались на обостренное национальное чувство, то вполне могла складываться картина, подобная той, которую описал английский путешественник Д.М.Уэллс: «В восточных и северо-восточных областях европейской России множество сел населены наполовину русскими, а наполовину татарами, но слияние двух национальностей не происходит… Между двумя расами существуют прекрасные взаимоотношения, деревенским старостой бывает то русский, то татарин». Более того, порой русские крестьяне начинали придерживаться того мнения, что «сколь абсурдно заставлять татар поменять цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставлять их поменять свою религию».

Итак, ассимиляцию нельзя считать элементом модели народной колонизации, но она была составной частью русского имперского комплекса, основанного на взаимодействии религиозной и государственной составляющих. Ассимиляция происходила на волне религиозного подъема, когда, по выражению автора «Кавказских очерков» В.П.Погожева, «связь русских пришельцев с инородцами-аборигенами прочно цементировалась восьмиконечным крестом». Слишком утрированно, но по существу верно, писал историк А.А.Царевский: «Мордва, татары, чуваши, черемисы и т.п. инородцы, даже евреи, с принятием православия на наших, можно сказать, глазах так естественно и быстро преображаются и приобщаются русской народности, что через два-три поколения трудно бывает и усмотреть в них какие-нибудь племенные черты их инородческого происхождения».

Но когда в том или ином регионе русский имперский комплекс испытывал дисбаланс, например, в результате преобладания этатистской составляющей над религиозной, ассимиляция не происходила, вопреки всем стараниям властей.

Именно это и случилось в Туркестане. В силу геостратегических и этнополитических особенностей региона религиозная составляющая русского имперского комплекса была отставлена на задний план. Как пишет русский путешественник в начале XX века, «особенно странно, что в этих новых “забранных местах” нет русского монаха, русского священника».

При такой установке, несмотря на множество мер (относящихся главным образом к сфере образования, в частности, к созданию русско-туземных школ), несмотря на массовость русской колонизации, ассимиляции не происходило, более того — в Туркестане были зафиксированы случаи, когда «некоторые коренные русские люди принимали ислам». В свете этого, довольно наивными представляются утверждения публицистов-русификаторов, что достаточно заселить тот или иной край русскими, и те автоматически будут влиять «обрусительным образом на окрестное население, установив с ним близкие отношения». На рубеже веков, когда этатистская составляющая имперского комплекса подавляла религиозную, когда посредством секулярного этатизма на русскую почву проникала националистическая идеология (которая, в противоположность имперской, исключает культурную экспансию), никакая массовая колонизация не могла интегрировать население страны.

Вместе с тем, интенсификация центрального принципа империи сама порой служила серьезным препятствием народной колонизации. Посмотрим, на примере Закавказья, какое влияние его реализация оказывала на русскую колонизацию.

Закавказье и Восточный вопрос

Исследователи указывали на удивительную способность русских «общаться с варварами, понимать и быть ими понятыми, ассимилировать их с такой легкостью, которая не встречается в колониях других народов». При этом русским оказывалось достаточно «тонким слоем разлиться по великому материку, чтобы утвердить в нем свое господство».

В случае прямого сопротивления, нежелания покориться русской власти русские тоже не испытывали никаких психологических сложностей: в дело вступали армия или казачество, следовали карательные экспедиции. Непокоренных выдворяли с обжитых территорий и селили на новые, где они, оторванные от родной почвы, постепенно ассимилировались. Препятствием для русской колонизации всякий раз становились культурные народы, народы, обладающие собственной государственностью и воспринимающие приход русских как зло, как, например, китайцы в Приамурье или государственные образования в Туркестане. Но и там был возможен либо подкуп верхушечных слоев общества, либо опять-таки карательные мероприятия.

Наиболее бессильными русские чувствовали себя в местностях, населенных культурными народами, где их власть была встречена с удовлетворением (как в Финляндии) или даже с радостью (как в Закавказье). Ассимиляционные процессы там не продвигались ни на шаг, а карать и наказывать туземцев было решительно не за что. Местные жители полагали, что делают все от них зависящее, чтобы власти были ими довольны, и русские, если рассматривали дело спокойно, были вынуждены признать, что это действительно так. Однако применение общей туземной политики давало обратный результат. Отказ от протекторатного правления «де-юре» привел к нему же «де-факто», но только в формах, менее удобных для колонизаторов, чем если бы они установили это правление сами и контролировали его. На практике получилась какая-то уродливая форма протектората, уродливая именно своей неустойчивостью и неопределенностью, которая вынуждала обе стороны постоянно «тянуть одеяло на себя», приводила к срывам типа голицынского правления и кавказской смуты, после чего установилось новое «перемирие», столь же неустойчивое.

Русские крестьяне-колонизаторы, демонстрировавшие свою выносливость и приспосабливающиеся к климату самых разных частей империи, не могли свыкнуться с климатом Закавказья и осесть здесь. Возможно, они инстинктивно ощущали двусмысленность и неопределенность государственной политики в Закавказье, не чувствовали за собой сильную руку русской власти, не могли сознавать себя исполнителями царской государственной воли, будто бы водворение их здесь было всего лишь чьей-то прихотью. Край был вроде бы завоеван, а Россией не становился. Ощущение не-России заставляло их покидать край. Переселенцы не столько не получали действительной помощи себе, сколько чувствовали моральный дискомфорт из-за «нерусскости» власти, из-за нарушения колонизаторских стереотипов, из-за того, что рушилась нормативная для них картина мира: то, что по всем признакам должно быть Россией, таковой не являлось. Но эта не-Россия была невраждебной, она не вписывалась в образ врага русских, против которого могла быть применена сила.

Однако и государство находилось здесь в своего рода замешательстве. Проблема Закавказья напрямую упиралась в Восточный вопрос, который имел для России центральное значение. Не только в геополитическом, но и в идеальном плане — и в этом отношении его основной смысл состоял в борьбе за Константинополь. С точки зрения центральной мифологемы Российской империи, завоевание Константинополя должно было стать кульминационным пунктом создания новой Византии. А два из трех основных закавказских народов имели права на византийское наследство. Прежде всего это касалось грузин, сохранивших чистоту православия в самых тяжелых условиях и в некоторые моменты истории оказывавшихся чуть ли не единственными хранителями эзотерической православной традиции.

В русском имперском сознании столкнулись две установки: с одной стороны, эти народы должны были иметь в империи статус, равный статусу русских (этого требовали религиозные составляющие имперского комплекса). С другой — они должны были быть включены в гомогенное пространство империи (как того требовали государственные составляющие этого комплекса), что было невыполнимо без систематического насилия над такими древними своеобычными народами, как грузины и армяне. Если насилие по отношению к мусульманам в рамках русского имперского комплекса еще могло найти внутреннее оправдание, то насилие над христианскими народами просто разрушало всю идеальную структуру империи как Великого христианского царства и превращало ее в голый этатизм, без иного внутреннего содержания, кроме прагматического. Лишенная сакральной санкции империя должна была моментально рассыпаться. С прагматической точки зрения она мало интересовала таких прирожденных идеалистов, какими всегда были русские. Когда же русские пытались последовательно воплощать идеальное начало своей империи, то не справлялись с управлением государством и приходили к психологическому срыву.

Конфликтогенный «знак равенства»

Нельзя сказать, что государственным образованиям Закавказья было отказано в праве на существование без всякого колебания. Однако в конечном счете победил унитарный взгляд, и Закавказье было разбито на ряд губерний по общероссийскому образцу; социальная структура закавказского общества была также переформирована на манер существовавшей в России; была упразднена автокефалия грузинской церкви. Таким образом, в социальном и административном плане однородность Закавказского края со всей прочей российской территорией была достигнута рядом реформ, правда, растянутых на несколько десятилетий.

Что же касается правовой и гражданской гомогенности населения Закавказья в Российской империи, то здесь сложилась крайне любопытная ситуация.

Включение в российский государственный механизм мусульманского населения края было для русских властей делом относительно нетрудным. Это были не первые и не последние мусульмане, которые в результате расширения границ империи оказались на ее территории, и принципы управления мусульманским населением были уже отработаны.

Иначе обстояло дело с грузинами и армянами. Во-первых, они были христиане, что уже само по себе ставило их на одну доску с русскими; во-вторых, они не были завоеваны, а вошли в состав Российской империи добровольно — и все правители Кавказа, вплоть до времен князя Голицына, «держались того принципа, что туземцы, в особенности христианского вероисповедания, те, которые добровольно предались скипетру России, должны пользоваться полным равноправием»18 . Более того, они сами могли считаться завоевателями, так как принимали активное участие в покорении Закавказья русской армией, потом в замирении Кавказа, а затем в русско-турецкой войне, когда значительная часть командных постов в кавказской армии была занята армянами. А это уже давало не просто равноправие с русскими, а статус русского. «Армянин, пробивший себе дорогу и стяжавший себе имя в кавказской армии, сделался русским, пока приобрел в рядах такой высоко- и художественно-доблестной армии, как кавказская, честное имя и славу храброго и способного генерала», — отмечает гр. Витте и именно на этом основании утверждает, что мы «прочно спаяли этот край с Россией».

Таким образом, кажется, что единство Закавказья с Россией достигнуто, и проблем не остается. Размышление об этом приводит русского публициста в экстаз: «Возьмите любую русскую окраину: Польшу, Финляндию, Остзейский край, и вы не найдете во взаимных их отношениях с Россией и русскими того драгоценного (пусть простят мне математическую терминологию) “знака равенства”, который… дает право говорить, что край этот завоеван более духом, чем мечом… Где корень этого беспримерного знака равенства? Лежит ли он в добродушной, справедливой и откровенной природе русского человека, нашедшего созвучие в природе кавказца? Или, наоборот, его нужно искать в духовном богатстве древней восточной культуры Кавказа?»19

Однако практическое следствие этого «знака равенства» вызвало шок, не скажу у русского общества в целом (оно было мало информировано о закавказской жизни), но почти у каждого русского, которого по тем или иным причинам судьба заносила в Закавказье. Практически все отрасли промышленности и хозяйства, вся экономика и торговля края, почти все командные должности (и гражданские, и военные), юриспруденция, образование, печать — были в руках у инородцев. Власть, очевидно, уходила из рук, и заезжий публицист предлагает разобраться, что же русская власть в конце концов собирается создать на Кавказе — Россию или Армению, и с ужасом восклицает: «Состав кавказской администрации и чиновничества по сравнению со всей Россией совершенно исключительный: ни по одному ведомству здесь нет, не говорю уже русской, но хотя бы полурусской власти»20 . И эта власть казалась уже не просто нерусской, а антирусской. В таких случаях особенно возмущало противодействие кавказской администрации русскому переселению. «Лозунгом было избрано категорическое заявление: “На Кавказе свободных мест для поселения русских нет”. Оно распространилось и в административной сфере, и в прессе, постепенно укоренилось в общественном мнении»21 .

Таким образом, мы можем заключить: несмотря на то, что в Закавказье были уничтожены все прежде существовавшие государственные формирования и все системы местной власти, в крае де-факто складывалось самоуправление, причем почти неподконтрольное для русских, власть наместника становится почти номинальной. Мы говорим здесь только о внутренних делах края, поскольку в целом его зависимость от России полностью сохранялась, так же как и стратегические выгоды России от владения краем.

Однако сложившееся положение вещей все более и более раздражало русских. Та форма правления, которая утвердилась в Закавказье, не могла быть названа даже протекторатной, так как протекторат предполагает значительно больший (хотя и замаскированный) контроль над местным самоуправлением (по крайней мере, упорядоченность этого контроля, поскольку в закавказском случае часто заранее нельзя было сказать, что поддавалось контролированию, а что нет) и отрицает «знак равенства». Между тем именно «знак равенства» и создал неподконтрольность местного управления. Любой русский генерал имел равно те же права, что и генерал грузинского или армянского происхождения, а Лорис-Меликов, занимая пост министра внутренних дел Российской империи, мог ответить отказом наместнику Кавказа великому князю Михаилу Николаевичу на его предложение о заселении Карсской области русскими крестьянами. Область была в значительной степени колонизирована армянами, т. е. последние взяли на себя и колонизаторские функции, которые русские совершенно не собирались выпускать из своих рук.

Для русских как для колонизаторов складывалась замкнутая ситуация: соблюдение в крае общих принципов русской туземной и колонизационной политики давало результат, обратный ожидаемому. При наличии всех внешних признаков гомогенности населения края населению метрополии (христианское вероисповедание, хорошее владение русским языком, охотное участие в государственных делах и военных операциях на благо России) реально оказывалось, что дистанция не уменьшалась. Русским оставалось либо закрыть на это глаза (коль скоро стратегические выгоды сохранялись), либо стараться сломать сложившуюся систему. Последнее и попытался осуществить князь Голицын.

При Голицыне начинается спешная колонизация и русификация края. Однако ожидаемого положительного результата не получается. Русские колонисты с завидным упорством завозятся в Закавказье, где, не привыкшие к местному климату и не встречая серьезную заботу о себе со стороны местных властей, десятками заболевают малярией и гибнут, а сотнями и тысячами уезжают из Закавказского края искать лучших земель. На их место пытаются завезти новых. Попытка же форсированной русификации края приводит к страшной кавказской смуте, «сопровождавшейся действительно сказочными ужасами, во всех трех проявлениях этой смуты: армянские волнения, армяно-татарские распри и так называемая “грузинская революция”», — сообщает В.Погожев в «Кавказских очерках».

Русская администрация оказывается вынужденной отступиться и взглянуть на вещи спокойнее. Новый наместник Кавказа гр. Воронцов-Дашков закрывает на несколько лет Закавказье для русской колонизации, признав, что опыты «водворения русских переселенцев давали лишь печальные результаты, и население сел, образованных ранее, почти повсюду изменилось». Отменив же меры по насильственной русификации края, новый наместник с удовлетворением обнаруживает, что в Закавказье «нет сепаратизма отдельных национальностей и нет сепаратизма общекавказского… Нельзя указать случаев противодействия пре­подаванию русского языка».

Таким образом, все возвращается на круги своя. Население Кавказа снова превращается в лояльных граждан империи, но все ключевые позиции в крае, особенно в экономической, торговой и образовательной сферах, остаются полностью в их руках, водворения русских крестьян-колонистов не происходит, и власть в крае, по существу, продолжает оставаться нерусской, точнее, номинально русской.

Вероятнее всего, мир был бы временным, и вслед за некоторым периодом успокоения неминуемо бы последовала новая вспышка насильственной русификации, а вслед за ней новая смута. Грозила эпоха постоянных неурядиц, в результате которой и жизнь местного населения, и жизнь русских в Закавказье могла бы превратиться в сплошной кошмар.

Однако ситуация была еще сложнее. После окончания Первой мировой войны по плану раздела Османской империи между державами Согласия по так называемому плану Сайкс-Пико к Российской империи должны были отойти восточные вилайеты со значительным армянским населением. Насколько русские способны были переварить подобное приобретение? На повестку дня вновь вставал вопрос об армянской автономии (в пределах этих вилайетов). Во всяком случае армянам, сражавшимся на кавказском фронте, как и армянам в Турции, отказывающимся сражаться против русских войск, позволялось надеяться именно на такой исход своей судьбы.

Памятуя об идеальном образе Российской империи, Евг. Трубецкой писал: «Как в 1877 году на нашем пути к Константинополю лежала Болгария, так же точно нам на этом пути не миновать Армению, которая так же не может быть оставлена под турецким владычеством: ибо для армян это владычество означает периодически повторяющуюся резню… Только в качестве всеобщей освободительницы малых народов и заступницы за них Россия может завладеть Константинополем и проливами». А между тем русский генералитет и наместник Кавказа великий князь Николай Николаевич настаивали на включении армянских вилайетов в единое государственное пространство России с универсальной для всех областей системой управления. Коса нашла на камень.

Но несмотря на дискомфорт, вызванный неуспехом колонизации и русификации края, реальные имперские установки в отношении Закавказья были очень сдержанными: стремились выжать из геополитического положения края все возможные выгоды (чему фактическая автономия края препятствием ни в коей мере не была), а в остальном предоставить событиям течь своим чередом и подавлять в себе приступы раздражительности и обиды, раз в целом закавказская политика соответствовала идеальному смыслу Восточного вопроса и тем по большому счету была оправдана, хотя требовала таких моральных жертв, как признание, что русские не в состоянии колонизировать территорию, политически находящуюся от них в безраздельной зависимости. Как писал английский политик и путешественник Вайгхем, «совершенно невозможно поверить, что значительная часть [переселенческого] потока, направлявшегося в Сибирь, не могла быть повернута в Закавказье, если бы правительство этого хотело всерьез. На население Закавказья не оказывали давления, подобного тому, как это было в других частях империи, и русские не приходили в сколько-нибудь значимом количестве на прекрасные холмы Грузии и нагорья Армении».

Создание «второй Англии»

Процесс британского имперского строительства во многом отличен от российского. Русская колонизация ведет к расширению российской государственной территории: русская колония, образуясь вне пределов российской территории, стимулировала подвижки границы. У англичан колония, изначально находясь под британской юрисдикцией, стремится выйти из нее. Но этот путь вел к созданию своеобразной «метаимперии», объединенной не столько юридически, сколько посредством языкового и ценностного единства.

«Для чего создавалась и сохранялась Британская империя?.. С самых первых времен английской колонизации и до наших дней этот вопрос занимал умы британских мыслителей и политиков», — писал один из английских историков, К. Норр. Чтобы дать ответ на этот вопрос, начнем с того, как воспринимает английский народ ту территорию, которую собирается осваивать. И кстати заметим, что для русских изучение Британской империи имеет особую ценность, ведь свою историю можно полностью понять только сравнивая с чужими историями.

В чем особенности Британской империи?

Во-первых, до последней трети XVIII века она была в основ­ном мирной. Англичане занимали такие части света, которые «по своей малозаселенности давали полный простор для всякого, кто желал там поселиться»22 . Во-вторых, связи англичан с местным населением их ко­лоний были минимальны. Как отмечает Леруа-Болье,«отличительной чертой английских колоний являлось совпадение густоты населения с почти исключительно европейским его происхождением». Смешанные браки были исключитель­ным явлением, дух миссионерства вплоть до XIX века вовсе не был при­сущ англичанам: они как бы игнорировали туземцев. В-третьих, вплоть до XIX века «английское правительство, в противоположность испанскому и португальскому, на деле не принимало никакого участия в основании колоний; вмешательство метрополии в их внутреннюю организацию по праву всегда было ограничено, а на деле равнялось нулю»23 . Английский историк Е. Баркер писал: «Когда мы начали колонизацию, мы уже име­ли идею — социально-политическую идею, — что, помимо английского государства, имеется также английское общество, а точнее — английские добровольные общества (и в форме религиозных конгрегаций, и в форме торговых компаний), которые были готовы и способны действо­вать независимо от государства и на свои собственные средства... Именно английские добровольные общества, а не государство, учреждали поселения в наших ранних колониях и таким образом начали создавать то, что сегодня мы называем империей».

Более того, английские переселенцы, по точному выражению А.Т.Мэхэна, словно бы желали «не пере­носить с собой Англию, а создать нечто новое, что не должно было сделаться второй Англией». Все их интересы были связаны с новой родиной, они трудились на ее благо, а потому английские колонии оказались ус­тойчивее, прочнее, многолюднее колоний всех других европейских народов. «Английская нация с основания своих первых поселений в Америке обнаружила признаки специальных способностей к колони­зации», — отмечает тот же А.Т.Мэхэн. Однако английские колонии вплоть до последней трети XIX века не воспринимались англичанами как особо значимая ценность — и это еще одна отличительная черта английской колонизации. В этом смысле весьма примечательно замечание, которое делает в своей книге «Расширение Англии» Дж.Сили: «Есть нечто крайне характерное в том индифферентизме, с которым англичане от­носятся к могучему явлению развития их расы и расширения их госу­дарства. Они покорили и заселили полсвета, как бы сами не отдавая себе в том отчета».

Это до какой-то степени можно объяснить спецификой английских колоний. Английская эмиграция первоначально имела религиозные причины, англичане-колонисты рвали все связи со Старым Светом, и разрыв этот оставлял в их душах глубочайший след. «Пуританин и колонист... остается прежде всего эмигрантом, который воспринимает человека и обще­ство, исходя из разрыва, подобного не пропасти между двумя участками твердой земли, землей, которую он оставил, и землей, которая его приняла, — но подобного зиянию между двумя пустотами: пустотой отверг­нутой и пустотой надежды»24 .

Параллельно возникали и торговые фактории. Как сообщает Хоррабин в «Очерке историко-экономической географии мира», Англия «учредила торговые станции во всех уголках земного шара... Но воспринимались ли они вполне как колонии? С точки зрения торговых интересов увеличение территории было для Англии не только не необходимо, но даже нежелательно. Ей нужно было только держать в своих руках пункты, господствующие над главными путями. В XVIII в. английские торговцы больше дорожили двумя вест-индскими ост­ровками, чем всей Канадой. Во времена парусных судов эти остров­ки господствовали над морскими путями, соединявшими Европу со всеми американскими портами. Там же, где Англия приобрела дей­ствительно крупные владения, т.е. в Индии и Канаде, это было сде­лано главным образом потому, что здесь приходилось бороться за каждый опорный пункт с постоянной соперницей — Францией, так что для укрепления позиций был необходим обширный тыл... На протяже­нии XIX в. из этих торговых станций и портов выросла Британская им­перия. Между 1800 и 1850 гг. площадь империи утроилась. К 1919 г. она утроилась еще раз». Однако эти новые территории уже не представляли интереса для британских переселенцев.

Основным субъектом действия в английской модели колонизации является некое «общество», «сообщество» (все равно, религиозное или торговое). Каждое из них так или иначе воспринимало религиозно-ценностные основания Британской империи (и к торговым сообществам, как мы видели, это относится в полной мере). Но поскольку в британской идеологеме империи понятия «сообщество» и «империя» синонимичны, то — в данном контексте — сами эти сообщества превращались в мини-империи. Не случайно Ост-Индскую компанию называли «государством в государстве», не случайно лорд Дж. Керзон называл Индию империей в империи. Каждое «сообщество», которое, в конеч­ном счете, исторически складывалось не в силу каких-либо историчес­ких причин, а потому, что такой способ действия для англичан наиболее комфортен (таков «образ коллектива» в картине мира англичан), и каж­дое из них все более замыкалось в себе, абстрагируясь как от туземного населения, так и от метрополии. И каждое из них тем или иным образом проигрывало внутри себя альтернативу «сообщество — империя». Оно отталкивалось от идеологемы «сообщество», «привилегированное (арис­тократическое) сообщество», «сообщество белых людей» и переходило к понятию «империя аристократов».

Создавалась структура взаимосвязанных мини-империй. Единство этой структуры вплоть до конца XIX века практически выпадало из сознания англичан, оно не было принципиально важным. Субъектом действия были «мини-империи» (будь то сельскохозяйственные поселения, торговые фактории или, позднее, миссионерские центры), и их подспудное идеологическое обоснование обеспечивало их мобильность, а, следовательно, силу английской экспансии.

Между этими «мини-империями» и «центром», именовавшим себя Британской империей, существовало постоянное непреодолимое противоречие: «центр» стремился привести свои колонии («мини-империи») к «единому знаменателю», а колонии, самодостаточные по своему внутреннему ощущению, противились унификации, восставали против центра, отделялись от метрополии юридически. Впрочем, хотя отделение Соединенных Штатов вызвало в Британии значительный шок и появление антиимперский идеологии «малой Англии», но это ни на миг не снизило темпов реального имперского строительства, в результате чего сложилась так называемая «вторая империя».

Сама по себе колониальная система, структура «мини-империй» имела, по существу, только пропагандистское значение. В известном смысле прав русский геополитик И. Вернадский, который писал о Британской империи, что «по своему внут­реннему устройству и по характеру своего народа эта страна может лег­ко обойтись без той или другой колонии, из которых ни одна не сплочена с нею в одно целое и каждая живет своей особенной жизнью. Состав британских владений есть скорее агрегат многих политических тел, не­жели одна неразрывная целостность. Оторвите каждое из них, и метро­полия будет существовать едва ли не с прежней силой. С течением вре­мени она даже приобретет новые владения и старая потеря почти не будет для нее заметна. Так, у некоторых животных вы можете отнять часть тела, и оно будет жить по-прежнему и вскоре получит, взамен ос­тавшейся под вашим ножом, другую часть».

За невидимым барьером

Сколь прочны и многолюдны были британские колонии, основанные когда-то на слабозаселенных землях, столь же труден был для англичан процесс интериоризации земель, имеющих сколько-нибудь значитель­ную плотность туземного населения. Так, английское население в Индии, не состоящее ни на военной, ни на государственной службе, к концу XIX века составляло, по одним данным, 50 тысяч человек, по другим — приближалось к 100 тысячам. И это при том, что начиная с 1859 года, после подавления мятежа, британское правительство проводило поли­тику, направленную на привлечение британцев в Индию, а на индийском субконтиненте имелись нагорья, по климату, растительности и относи­тельной редкости местного населения вполне пригодные для колониза­ции, во всяком случае, в большей степени подходящие для земледельческой колонизации, чем «хлопковые земли» Средней Азии, активно заселявшиеся русскими крестьянами. Английский чиновник Б.Ходгсон, прослуживший в Индии тридцать лет своей жизни, писал, что индийские Гималаи могут стать «великолепной находкой для голодающих крестьян Ирландии и горных местностей Шотландии». Еще более остро стоял вопрос о британской колонизации горных районов, Гималаев, в том числе в связи с возможной угрозой Индии со стороны России. «Колонизация горных районов Индии, — писал Х. Кларк, — дает нам преимущество, которое никогда не будет нами потеряно. Колонизация дает нам возможность создать милицию, которая будут поддерживать европейский контроль над Индией и защищать ее границы на севере и северо-востоке. Английское население в миллион человек сделает бунт или революцию в Индии невозможной и обезопасит мирное население, сделает наше господство незыблемым и положит конец всем планам России».

Одним из таких районов был Уттаракханд, включающий в себя провинции Гарваль, Кюмаон (близкую по этническому составу населения) и небольшое протекторатное княжество Тери-Гарваль. Все эти земли попали под британское владычество в результате Непальской войны в 1815 году. Местность эта, расположенная на склонах Гималаев, представлялась британским путешественникам райским уголком, напоминающим «роскошный сад, где все, что произвела земля Европы и Азии — или даже всего мира — было собрано вместе. Яблони, груши, гранаты, фиговые и шелковичные деревья росли в огромных количествах и в самых великолепных своих формах. Ежевика и малина соблазнительно свешивались с уступов обрывистых скал, а наша тропа была усыпана ягодами земляники. И в какую сторону ни посмотри — цветущий вереск, фиалки, жасмин, бесчисленные розовые кусты в полном цвету», — восторгается Т.Скиннер в «Экскурсиях по Индии», вышедших в свет в 1832 году.

Однако поведение британцев-колонистов в Гималаях выглядит не вполне логичным с прагматической точки зрения и объяснимым только если рассматривать его в свете британской модели колонизации. Британцы избегали колонизировать территории со сколько-нибудь значительным местным населением, а если и прибегали к этому, то создавали целую громоздкую систему, препятствующую их непосредственным контактам с местным населением. Так, англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев.

Но вопрос остался на бумаге. Для того, чтобы жить в Гималаях, требовалось вступить в прочные отношения с местным населением. Последнее по своему характеру британцам было даже симпатично. Англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев. Монахи и аскеты, нашедшие себе убежища в снежной суровости высоких гор, стали основными персонажами европейских описаний Гималаев. В отличие от обычной индийской чувственности, путешественники находили здесь величайшее самообуздание, столь импонировавшее викторианцам. Гималаи в представлениях англичан были местом преимущественно романтическим. Жизнь крестьян описывалась так же преимущественно в идиллических тонах. Обращалось внимание на их необыкновенно чистые и прекрасно возделанные угодья.

Однако британское население, состоявшее главным образом из чиновников лесного ведомства, жило в поселках, приближаться к которым местным жителям было строжайше запрещено, словно поставлен был невидимый барьер. И когда в Гарвале — одной из местностей Гималаев — действительно возникают европейские поселения, британцы поступают с этими романтическими горами точно так же, как в это же время с романтическими горами своей родины — горами Шотландии: стремятся вырубить естественные лесные массивы и засадить горные склоны корабельными соснами. Действия британцев могли бы казаться чисто прагматическими, если не учитывать, что тем самым они лишили себя одного из немногочисленных плацдармов для британской колонизации Индии, вступив в затяжной конфликт с местным населением. В результате британские поселения Гарваля так никогда и не превысили общую численность в тысячу человек.

Англичане и абстрагировались от местного населения, и создавали для себя миф о загадочных жителях Гималаев, и воспевали чудесную природу края, и признавали практически только хозяйственное ее использование. Их восприятие как бы раздваивалось. В результате, осознавая и возможность, и желательность крестьянской колонизации района Гарваля, британцы не решались к ней приступить.

Между британцами и местным населением словно бы всегда стоял невидимый барьер, преодолеть который они не могли. Так, еще во времена колонизации Америки «угроза, исходящая от индейца, приняла для пуританина природно-тотальный характер и в образе врага слитыми воедино оказались индеец-дикарь и породившая его дикая стихия природы... Пуританский образ индейца-врага наложил свой отпечаток на восприятие переселенцами пространства: оно для них активно, это пространство-“западня”, полное подвижных и неожиданных препятствий»25 .

Британцы создавали себе в своих владениях узкий мирок, в который не допускались никакие туземцы и который должен был бы воспроизводить английское общество в миниатюре. Однако психологическую неадекватность этого ощущения обнаруживает тот факт, что, прожив несколько лет в таких колониях, англичане, от колониальных чиновников до последних бродяг, чувствовали, попадая назад в Англию, еще больший дискомфорт. Те, кто волей судьбы оказывался перед необходимостью более или менее близко соприкасаться с не-европейцами (чего англичане избегали), приобретали себе комплекс «аристократов» и тем по существу обращались в маргиналов в английском обществе. Ничего подобного не знает история никакого другого европейского народа.

Любая новая территория, где селится англичанин, в его восприятии — «чистая доска», на которой он творит свой собственный мир по своему вкусу. Это в равной степени относится и к колонизации Америки, и к созданию Индо-Британской империи. Так, «пуритане, несмотря на свои миссионерские претензии, рассматривали Америку как свою собственную страну, а ее коренных жителей, как препятствие на пути своего предопределения как американцев. Будучи пионерами, осваивавшими богатую неразвитую страну, первые американцы верили в свою способность построить общество, отвечающее их желаниям». Аналогичным образом и «индийская “tabula rasa” представлялась во всех отношениях в высшей степени подходящей, чтобы устроить там общество на свой собственный манер»26 .

Внешне это восприятие может напоминать «дикое поле» русских, но имеется одно очень существенное различие. Русские осваивают «дикое поле», вбирают его в себя, не стремясь ни ограничить его, ни устранить встречающиеся на нем препятствия. Русские как бы игнорируют конфликтогенные факторы, связанные с новой территорией, и не прилагают никаких усилий, чтобы устранить их возможное деструктивное действие. Эти конфликтогенные факторы изначально рассматриваются не как внешние трудности, а как внутренние, от которых не уйдешь, но которые не подлежат планомерному устранению, а могут быть сняты только в более широком контексте деятельности народа. Англичане же, если они не могли избежать самого столкновения с тем, что порождает конфликтность — а сам факт существования туземного населения уже является для англичан конфликтогенным, ведь туземное население так или иначе препятствует реализации собственно английских представлений, — то они стремились поставить между собой и местным населением барьер.

К чему приводило наличие психологического барьера между англичанами и коренным населением колоний? Эдвард Спайсер в книге «Циклы завоевания» описывает как из «политики изоляции» постепенно развивалась концепция резерваций, воплотившаяся в отношениях с индейцами Северной Америки. Изначально эта концепция выразилась в том, что с рядом индейских племен были подписаны договоры как бы о территориальном разграничении. Но существенным в этих договорах для англичан было не определение территориальных границ (напротив, они изначально игнорировали эти границы), а то, что в результате самого акта подписания договора индейское племя превращалось для англичан в некоего юридического субъекта, через что отношения с ним вводились в строго определенные и ограниченные рамки. Очевидная бессмысленность наделения индейцев статусом юридического лица, при том, что никакие права де-факто за ними не признавались, параллельно навязчивым желанием англо-американцев придерживаться даже в случаях откровенного насилия определенных ритуалов, свойственных международным отношениям, указывает на то, что внешний статус индейцев имел в глазах колонистов самостоятельную ценность. Он давал возможность экстериоризировать туземный фактор, отделить его от себя и тем самым получить возможность абстрагироваться от него.

Такие сложные психологические комплексы, казалось бы, должны были остановить колонизацию. А между тем англичане создали империю значительно более прочную, чем, например, испанцы, хотя последние прикладывали к созданию империи больше сознательных усилий. Значит ли это, что разгадка — в коммерческих способностях англичан?

«Империя — это торговля», — говорил Дж. Чемберлен. И действи­тельно, значительная доля справедливости есть в той точке зрения, что Британская империя является «коммерческой комбинацией, деловым синдикатом»27. Но этого объяснения недостаточно, ибо как психологически могли сочетаться эта гипертрофированная самозамкнутость англичан и гигантский размах их торговых операций, заставлявший проникать их в самые удаленные части земли и чувствовать там себя полными хозяевами?

Т. Маколи сетовал на то, что англичане вовсе не интересуются Ин­дией и «предмет этот для большинства читателей кажется не только скуч­ным, но и положительно неприятным». Пик английской завоевательной политики на Востоке по времени (первая половина XIX века) совпал с пи­ком антиимперских настроений в Англии, так что кажется, словно жизнь на Британских островах текла сама по себе, а на Востоке, где основным принципом британской политики уже стала «оборона Индии» — сама по себе. Англичане уже словно бы свыклись с мыслью о неизбежности потери колоний и даже желательности их отпадения, как то проповедовали экономисты Манчестерской школы. Узнав о коварстве и жестокостях пол­ководца У. Хастингса, английское общественное мнение поначалу воз­мутилось, однако гнев прошел быстро, и У. Хастингс был оправдан пар­ламентским судом, ибо осуждение его по справедливости требовало и отказа «от преимуществ, добытых столь сомнительным путем. Но на это не решился бы ни один англичанин».

Между тем Дж. Гобсон, обвиняя английских империалистов во всех смертных грехах, оправдывает их в одном: «Психические переживания, которые бросают нас на защиту миссии империализма, конечно, не ли­цемерны, конечно, не лживы и не симулированы. Отчасти здесь самооб­ман — результат не продуманных до конца идей, отчасти явление психической аберрации... Это свойство примирить в душе непримири­мое, одновременно хранить в уме как за непроницаемой переборкой ан­тагонистические явления и чувства, быть может, явление исключительно английское. Я повторяю, это не лицемерие; если бы противоположность идей чувствам осознавалась бы — игра была бы проиграна; залог ус­пеха — бессознательность».

По сути, то, о чем говорит Гобсон — это типичная структура функционального внутрикультурного конфликта, когда различные группы внутри этноса ведут себя прямо противоположным образом, и левая рука, кажется, не знает, что делает правая, но результат оказывается комфортным для этноса в целом. В этом смысле показательно высказывание Дж. Фраунда о том, что Британская империя будет существовать даже несмотря на «глупость ее правителей и безразличие ее детей». Здесь мы имеем дело с выражением противоречивости внутренних установок англичан. Англичане осваивали весь земной шар, но при этом стремились абстрагироваться от всего, что в нем было неанглийского. Поскольку такой образ действия практически невыполним, колонизация волей-неволей связана с установлением определенных отношений и связей с внешним неанглийским миром, то выход состоял в том, чтобы не замечать само наличие этих связей. Для англичан Британских островов это означало не замечать наличие собственной империи. Действовать в ней, жить в ней, но не видеть ее. Так продолжалось до середины XIX века, когда не видеть империю далее было уже невозможно.

Альянс между религией и торговлей

Тем не менее, была, очевидно, некая мощная сила, которая толкала англичан к созданию и сохранению империи. При наличии всех психологических трудностей, которые несла с собой британская колонизация, абсолютно невозможно представить себе, чтобы она имела лишь утилитарные основания.

А если так, то мнение о внерелигиозном характере Британской империи ошибочно и вызвано тем, что до XIX века миссионерское движение не было значимым фактором британской имперской экспансии.

Приходится только удивляться тому, что все исследователи, за очень редким исключением, отказывали Британской империи в каком-либо идеологическом основании. «Мысль о всеобщей христианской империи никогда не пускала корней на британских островах», как об этом писал один из наиболее известных германских геополитиков Э.Обст. Но так ли это? Если миссия была неимоверно затруднена психологически, то это не значит, что ее не хотели. Не мочь — не означает не хотеть. И если стимулом к созданию империи было мощное религиозное основание, то ни из чего не следует, что внешне это будет проявляться таким уж прямолинейным образом. Имперские доминанты получали в сознании англичан достаточно причудливое выражение. Следует ожидать, что и их религиозные основания имеют сложную форму.

Справедливы слова английского историка Л. Райта, что «если мы будем объяснять, что такое Ост-Индская компания в поняти­ях наших дней, т.е. как корпорацию жадных империалистов, использую­щих религию как средство эксплуатации и своих собственных рабочих, и других народов, мы проявим абсолютное непонимание того периода». Очень многие смотрели на Британскую империю как на «торговый синдикат», но в ее истории не было ни одного периода, по отношению к которому это определение было бы справедливо. Можно лишь сказать, что Британская империя, кроме всего прочего была и «торговым синдикатом». Другой историк, А.Портер, выразился еще более категорично: «Прирожден­ный альянс между религией и торговлей в конце

XVI — начале XVII века оказал глубокое влияние на то, что в один прекрасный день было назва­но Британской империей».

Л.Райт в книге «Религия и империя» подробно разбирает эту проблему. Он отмечает, что хотя, «в отличие от испанских и португаль­ских католических проповедников, новые протестантские миссионеры были убеждены, что они не нуждаются в государстве и его помощи», однако «влияние духовенства и его проповеди было могущественным фактором в создании общественного настроя в отношении к морской экспансии». «Сплошь и рядом духовенство яковитской Англии было настроено в духе меркантилизма. Духовенство выступало за ту же политику, что и люди коммерции». В свою очередь, торговцы и моряки верили, что они явля­ются орудием Провидения. «Искренняя вера в Божественное предопре­деление не может быть поставлена под сомнение никем из тех, кто изу­чал религиозные основания елизаветинской Англии. Из этого не следу­ет, что все судовладельцы и капитаны сами по себе были благочестивы­ми людьми, которые регулярно молились и пели псалмы; но мало кто, даже из наиболее нечестивых среди них, решился бы выражать сомне­ние в Божественном вмешательстве, большинство имело положитель­ную веру в то, что Бог все видит своим всевидящим оком... Благочести­вые замечания, встречающиеся в вахтенных журналах, удивляют совре­менного читателя как нечто, совершенно не относящееся к делу... Но в начале XVII века эти комментарии были выражением настроения эпохи».

Так, например, при основании в 1600 году Ост-Индской компании отбором капелланов для нее занимался сам ее глава Т. Смит, известный как человек примерного благочестия. Он «обращался в Оксфорд и Кемб­ридж для того, чтобы получить рекомендации... Кандидаты должны были прочитать испытательную проповедь на заданные слова из Евангелия служащим компании. Эти деловые люди были знатоками проповедей, они обсуждали их со знанием дела не хуже, чем профессиональные док­тора богословия». При отборе капелланов имелась в виду и цель мис­сии. «Необходимость обращения язычников в протестантизм была по­стоянной темой английских дискуссий о колонизации»28 .

Однако, несмотря на значительный интерес общества к вопросам проповеди, в реальности английская миссия была крайне слабой. Попытаемся понять причину этого, обратившись к истории формирования концепции Британской империи.

Прежде всего нас ждут неожиданности в том, что касается английского понимания слова «империя», как оно сложилось в начале XVI века. В период между 1500-м и 1650-м годами некоторые принципиально важные концепции изменили свой смысл и вошли в общественное употребле­ние. Это концепции «страны» (country), «сообщества» (commonwealth), «империи» и «нации». Изменение значений слов происходило главным образом в XVI веке. Эти четыре слова стали пониматься как синонимы, при­обретя смысл, который, с небольшими изменениями, они сохранили и впоследствии и который совершенно отличался от принятого в предше­ствующую пору. Они стали означать «суверенный народ Англии». Соот­ветственно изменилось и значение слова «народ».

Слово «country», первоначальным значением которого было «coun­ty» — административная единица, стало синонимом слова «nation» и уже в первой трети XVI века приобрело связь с понятием «patrie». В словаре Т. Элиота (1538 год) слово «patrie» было переведено как «a country». Слово «commonwealth» в значении «сообщество» стало использоваться в каче­стве взаимозаменяемого с терминами «country» и «nation».

С понятием «нация» начинает тесно связываться и понятие «импе­рия». «В средневековой политической мысли «империя» (imperium) была тесно связана с королевским достоинством. Понятие «империя» лежало в основе понятия «император». Император обладал суверенной властью внутри его королевства во всех светских делах... Это значение было ра­дикальным образом изменено в Акте 1533 года, в котором понятие «импе­рия» было распространено и на духовные вопросы и использовано в зна­чении «политическое единство», «самоуправляющееся государство, сво­бодное от каких бы то ни было чужеземных властителей», «суверенное национальное государство».

Следует отметить, что бытие Англии в качестве «нации» было непо­средственным образом связано с понятием «представительское управ­ление». Представительство английского народа, являющегося «нацией», символическим образом возвышало его положение в качестве элиты, которая имела право и была призвана стать новой аристократией. «Та­ким образом, национальность делала каждого англичанина дворяни­ном, и голубая кровь не была больше связана с достижением высокого статуса в обществе», — отмечает Л.Гринфилд в книге «Национализм: пять дорог к Современности».

Здесь для нас чрезвычайно важно сделать следующие замечания. «Представительское управление» при его определенной интерпретации можно рассматривать как «способ действия», атрибут, присущий полноценному человеческому сообществу, а не как политическую цель. При этом, поскольку понятия «нация», «сообщество», «империя» являются в этот период фактически синонимичными, «представительское управление» как «способ действия» следует рассматривать как присущий им всем. В этот же ряд понятий следует ввести и «англиканскую церковь». Ей так же присущ атрибут «представительское управление» — что выразилось в специфике миссионерской практики англичан. Причем данный способ действия в сознании англичан приводит к возвышению над всем окружающим миром и логически перерастает в атрибут «образа мы». На раннем этапе он трактовался как религиозное превосходство, затем как одновременно превосходство имперское («лучшая в мире система управления народами») и национальное. Затем он стал пониматься как превосходство социальное. Но каждый из этих случаев более сложен, чем это кажется на первый взгляд. Так и знаменитый британский национализм, поражавший всю Европу, в действительности далеко отстоял от того, что обычно понимают под этим понятием.

Все более глубокие корни пускает мысль о богоизбранности англий­ского народа. В 1559 году будущий епископ Лондонский Дж. Эйомер про­возгласил, что Бог — англичанин, и призвал своих соотечественников семь раз в день благодарить Его, что они родились англичанами, а не итальянцами, французами или немцами. Дж. Фоке писал в «Книге муче­ников», что быть англичанином означает быть истинным христианином: «английский народ избранный, выделенный среди других народов, пред­почитаемый Богом. Сила и слава Англии необходима для Царствия Божия». Триумф протестантизма был национальным триумфом. Идентификация Реформации с «английскостью» вела к провозглашению Рима национальным врагом и исключением католиков из английской нации. Епископ X. Латимер первым заговорил о «Боге Англии», а архие­пископ Краимер связал вопросы вероучения с проблемой национальной независимости Англии и ее национальных интересов.

Итак, национализм того времени определялся не в этнических категориях. Он определялся в терминах религиозно-политических. Он был связан с идеями самоуправления и протестантизма (англиканства). Эти два последних понятия также были непосредственным образом связаны с понятием «империя», то есть самоуправления в религиозных вопросах. Сошлюсь еще раз на Л.Гринфилда: «Протестантизм был возможен в Англии, только если она была им­перией. А она была империей, только если она была нацией… Когда английское духовенство думало о Новом Свете, оно мечтало об обшир­ной Протестантской империи». Таким образом, мы видим, что британская империя имела религиозную подоплеку, столь же интенсивную, какая была у Российской империи.

Культ империи

В чем же состояла суть английской религиозной миссии?

Легко понять, почему проповедь протестантизма в его английском варианте была затруднена. Ведь английский протестантизм был тесно переплетен с понятием «нация», «национальная церковь». Британская империя несла с собой идею самоуправляющейся нации. Именно поэтому, очевидно, английские купцы, националисты и меркантилисты проявляли значительную осведомленность в вопросах теологии. Однако только в XIX веке по­явились идеи, позволяющие распространять понятие национальной цер­кви на другие народы. Был провозглашен отказ от «эклесиоцентризма», т.е. «от установления по всему миру институциональных церквей запад­ного типа». Г. Венн и Р. Андерсон разработали концепцию самоуправ­ляющейся церкви. Идея состояла в необходимости отдельной автоном­ной структуры для каждой туземной церковной организации. «Одна из основных целей миссионерской активности должна быть определена в терминах “взращиваемой церкви”»29. Однако эта стратегия подразумева­ла по сути «выращивание» скорее нации, чем церкви, что создавало, в свою очередь, новые проблемы.

Последнее обстоятельство должно было вызвать определенный перенос понятий и акцентов. Действительно, именно в это время в сознании англичан все более отчетливо проявляется представление, что они всюду несут с собой идею свободного управления и представительских органов, что в целом коррелировало с концепцией самоуправляющейся церкви. Однако в это время наблюдается рост расистских установок, чего почти не было раньше. Так, слово «ниггер» стало употребляться в отношении ин­дийцев только с 40-х годов XIX века. Английский историк, Е.Баркер, утверждая, что англичане в Индии не «индизировались», уточняет, «в отличие от первых завоевателей». Для завоевателей же (Клайва и других) индийцы были недругами, но отнюдь не презренной расой. В записках и мемуарах английских офицеров, служащих на вечно неспокойной северо-западной границе, тоже выражается отношение к индийцам более нормально. (Да и трудно иначе, если служишь долгие годы бок о бок.) Фельдмаршал Робертс вспоминает о случаях, когда английские офицеры, абсолютно верившие своим подчиненным, узнав об их предательстве (мятеж 1857—1858 годов), пускали себе пулю в лоб, или о старом полковнике, клявшемся жизнью в преданности своих солдат и рыдавшем, видя как их разоружают, т.е. оказывают недоверие и тем самым оскорбляют.

Среди многих викторианцев возникало ощущение, что «вестернизация — это опасное занятие. Возможно, не-европейцы вовсе не были потенци­альными английскими джентльменами, которые лишь подзадержались в своем развитии, а расой, чуждой по самому своему существу»30 .

«Представительское самоуправление» было осознано как цель имперского действия... Целью действия (ценностной доминантой) было провозглашено то, что до сих пор было условием действия, атрибутом человека, без чего человек просто не был полноценным человеком. Перенесение данной парадигмы в разряд целей вело к ее размыванию и угрожало самой парадигме империи в сознании англичан. Признание новых целей не могло произойти безболезненно, оно требовало изменения «образа мы». Поэтому данная цель одновременно и декларировалась, и отвергалась в качестве цели практической. Дж. Морли, статс-секретарь по делам Индии, заявил в 1908 году: «Если бы мое существование в качестве официального лица и даже телесно было продолжено судьбою в двадцать раз более того, что в действительности возможно, то и в конце столь долго­го своего поприща я стал бы утверждать, что парламентская система Индии совсем не та цель, которую я имею в виду».

Выходом из психологического тупика оказывается формирование идеологии Нового империализма, основанием которой стала идея нации. В ней атрибут «представительского самоуправления» относится только к англичанам, которые и признавались людьми по преимуществу. До сих пор такой прямолинейности не было. Британский национализм в качестве идеологии развился как реакция на извечные психологические комплексы англичан в качестве колонизаторов.

Создание великой Британской империи в Азии стало восприниматься как романтический подвиг мужества, а не как деловое предприятие. В своем выступлении в Кристальном дворце 24 июня 1872 года Бенджамин Дизраэли сказал: «Англичане гордятся своей огромной страной и же­лают достигнуть еще большего ее увеличения; англичане принадлежат к имперской стране и желают, если только это возможно, создать импе­рию». Он не произнес ничего нового, а просто констатировал факт. С середины XIX века империя была осознана как целостность и данность. «Из конца в конец Англии во всех слоях английского общества почти поголовно увлечение политической теорией-мечтой об Англии, разросшейся на полмира, охватывающей весь британский мир в одно крепкое неразрыв­ное целое, в огромную мощную, первую в мире империю», — пишет В.Устинов в книге «Об английском империализме».

Именно в это время на Британских островах империализм стано­вится окончательно философией истории и для кого-то превращается в настоящий культ, так что «гордому англичанину... в словах “имперское верховенство Британской империи” слышится нечто призывное к его сердцу, ласкающее его слух»31 .

«Бремя белого человека»

Параллельно с развитием культа империализма шел другой процесс, который начался не на Британских островах, а с Британской Индии. Там возникла идеология «бремени белого человека», сыгравшая важнейшую роль в модификации английской этнической картины мира.

Британцы в Индии — это особая порода людей — викторианцы. Типичный представитель эпохи царствования королевы Виктории — это самоуверенный подтянутый человек, не знающий ни в чем слабинки, крайне дисциплинированный, с гипертрофированным чувством долга, прекрасно воспитанный джентльмен, придерживающийся в своей жизни самых строгих правил и семейных традиций, религия которого сводится к нескольким исключительно нравственного характера заповедям. «Викторианский период, который обычно ассоциируется с подъемом в обществе христианских ценностей, в действительности не был эпохой веры. Может быть, правильнее было описать его как эпоху отсутствия веры... период, ознаменованный стремлением к разрушению веры. Викторианская эпоха, не будучи эпохой веры, была тем не менее эпохой большой нравственной серьезности, культа хорошего поведения. Это была как бы секулярная религия»32.

Британскую Индийскую империю создавали люди именно такого типа и помимо прочего «империя была для них средством нравственного самовоспитания». Этот тип человека воспевался и романтизировался в имперской литературе. Возникал своего рода культ «воинственной энергии, суровой и по отношению к себе, и по отношению к другим, ищущий красоту в храбрости и справедливость лишь в силе»33 .

Этот дух героического империализма и зарождался в Британской Индии тогда, когда в Англии наблюдалось отсутствие веры в империю и отсутствие интереса к ее дальнейшей судьбе, и уже потом, в последней трети XIX века «драма нового империализма была разыграна в тропических лесах, на берегах величественных рек, среди песчаных пустынь и на ужасных горных перевалах Африки. Это был его [нового империализма] триумф и его героическая трагедия»34. Индия же виделась «раем для мужественных людей», стоически переносивших все трудности и опасности. Здесь и складывалась та идеология, которую Киплинг выразил в своем знаменитом «Бремени белого человека».

И эти гордые англичане как будто на самом деле ощущали себя слугами покоренных народов. По существу, они творили в Индии «свой» мир. Среди них были такие люди, как Томас Маколи и С.Травелайен, стремившиеся «полностью переустроить индийскую жизнь на английский манер. Их энтузиазм был в буквальном смысле безграничен; они надеялись, что уже в пределах одного поколения высшие классы Индии примут христианство, будут говорить по-английски, освободятся от идолопоклонства и активно вольются в управление страной»35 . Конечно, разным англичанам этот «свой» мир представлялся по-разному.

С идеологией «бремени белого человека» была связана, с одной стороны, доктрина о цивилизаторской миссии англичан, их призвании насаждать по всему миру искусство свободного управления (и в этом своем срезе данная идеология приближается к имперской цели-ценности), а с другой — верой в генетическое превосходство британской расы, что вело к примитивному национализму. Причем эти две составляющие были порой так тесно переплетены, что между ними не было как бы никакой грани, они плавно переливались одна в другую. Их противоположность скорее была понятна в теории, чем видна на практике.

Воплощением слитых воедино противоречий явилась фигура Сесиля Родса, деятеля уже Африканской империи и друга Р. Киплинга. Для него смысл Британской империи состоял в том благодеянии, которое она оказывает человечеству, обращая народы к цивилизации, однако непоколебимо было и его убеждение, что англичане должны извлечь из этого обстоятельства всю возможную пользу для себя. Родсу принадлежит знаменитая фраза: «Чистая филантропия — очень хороша, но филантропия плюс пять процентов годовых еще лучше». Философские взгляды С. Родса так описываются в одной из его биографий: если существует Бог, то в истории должны быть Божественные цели. Ими является, вероятнее всего, эволюция человека в сторону создания более совершенного типа людей. Поскольку Родс считал, что порода людей, имеющая наилучшие шансы в эволюции, — это англо-саксонская раса, то делал заключение, что для служения Божественной цели следует стремиться к утверждению господства англо-саксонской расы. Если так мог всерьез считать Родс, то и слова лорда Розбери о том, что Британская империя является «величайшим мировым агентством добра, которое когда-либо видел свет», не следует считать обычным лицемерием.

Идеология «бремени белого человека» фактически примеряла различные составляющие английского имперского комплекса: национальное превосходство, самоотверженное служение религиозной идее, насаждение по всему миру искусства свободного самоуправления и романтика покорения мира. Это новая интерпретация имперской идеологии, где вновь религиозная, национальная, имперская и социальная составляющая выступают в единстве. Парадигма же «представительского самоуправления» вновь занимает место не ценности — «цели действия» (целью действия теперь является втягивание мира в англий-скую орбиту), а «способом действия», а именно, способом покорения мира. Эта идеологема находит свое выражение в мандатной системе, примененной на практике после Первой мировой войны. Ко второй половине XIX века в Британской империи наблюдался переход от непрямого, сохраняющего значительные элементы автономии управления колониями, к прямому централизованному управлению. Но уже к началу XX века доминирующим принципом британской имперской практики становится протекторатное правление. Это было серьезной модификацией английской картины мира.

Формы имперского управления

Попробуем сравнить между собой практику двух империй. Мы привыкли считать, что для Российской характерно прямое управление, а для Британской — протекторат. На практике все было сложнее (или, если хотите, проще).

В Британской Индии наблюдалась очевидная тенденция к прямому и унитарному управлению. Еще в начале XIX века исследователь Британской империи шведский генерал-майор граф Биорнштейн писал, что вероятнее всего «субсидиальные [протекторатные] государства будут включены в состав владений [Ост-Индской] компании по мере того, как царствующие ныне государи перестанут жить». И действительно, к семидесятым голам XIX века из 75883 кв. миль, образующих англо-азиатский мир, 30391 кв. миля находилась под прямым управлением. И с течением времени «тенденция сводилась к более решительному и энергичному контролю метрополии над аннексированными территориями; протектораты, совместные управления и сферы влияния превращались в типичные британские владения на манер коронных колоний»36 .

На протяжении всего XIX века наблюдалась явная тенденция к авторитаризму. Так, Джон Марли, статс-секретарь по делам Индии, в речи, произнесенной в 1908 году в Палате лордов, заявил: «Если бы мое существование в качестве официального лица и даже телесно было продолжено судьбою в двадцать раз более того, что в действительности возможно, то и в конце столь длинного своего поприща я стал бы утверждать, что парламентская система для Индии совсем не та цель, которую я имею в виду». Р. Киплинг был безусловным сторонником жесткого авторитарного управления Индией, которое он сравнивал с локомотивом, несущимся полным ходом: никакая демократия при этом невозможна.

В то время именно данные идеи в значительной мере определяли политику англичан в Индии, хотя наряду с ними существовали и цивилизаторско-демократические идеи, которые с начала ХХ века стали проявляться все более отчетливо, а после Первой мировой войны превратились в доминирующие. Но, конечно, понадобилось широкое антиколониальное и антибританское движение, чтобы Индия добилась независимости.

Британская Индия представляла собой почти особое государство, где большинство дел не только внутренней, но и внешней политики находилось в ведении генерал-губернатора Индии. Ост-Индская компания была чем-то вроде государства в государстве, обладала правом объявлять войны и заключать мир. Но и после упразднения компании в 1858 году, в компетенцию индийского правительства, как перечисляет И.И.Филиппов в книге «Государственное устройство Индии», входило «поддержание мира и безопасности в морях, омывающих индийские берега, наблюдение за движением морской торговли и тарифами своих соседей, течением событий на границах Афганистана, Сиама, Тонкина, Китая, России и Персии, защита владетелей островов и приморских областей в Персидском заливе и на Аравийском полуострове и содержание укрепленных постов в Адене».

Со своей стороны, Туркестан представлял собой тоже достаточно автономное образование, находясь под почти неограниченным управлением туркестанского генерал-губернатора, которого «Государь Император почел за благо снабдить политическими полномочиями на ведение переговоров и заключение трактатов со всеми ханами и независимыми владетелями Средней Азии»37 . Так же, как и англичане, русские в Средней Азии «оставляли своим завоеванным народам многие существенные формы управления и жизни по шариату», при том, что на других окраинах империи система местного самоуправления и социальная структура унифицировались по общероссийскому образцу. И если еще при организации Киргизской степи «родовое деление киргиз уничтожалось» (в скобках заметим, что киргизами в литературе того времени именовались просто тюрки-кочевники), точнее, игнорировалось при образовании уездов и аулов, то уже в Туркестанском крае — «крупные родовые подразделения совпадали с подразделениями на волости, — родовые правители были выбраны в волостное управление и недовольных не оказалось»38 .

Россия в Средней Азии попробовала и протекторатную форму правления (в вассальной зависимости от нее в различное время находились разные азиатские ханства, российским протекторатом была Бухара). Более того, русские усвоили себе и чисто английские способы действия в зонах влияния, в частности, «“аксиому”: нация, занимающая у нас деньги — нация побежденная», и добились экономического преобладания в Персии путем разумной тарифной (я имею в виду мероприятия гр. Витте) и транспортной политики, и даже завязали экономическую борьбу с Англией в Персидском заливе. Все это происходило, конечно, под аккомпанемент жалоб на свою полную неспособность к торговле: «Бухара, Хива, Коканд больше ввозят в Россию, нежели получают из нее, выручая разницу наличным золотом... Торговля с Персией тоже заключается большей частью в пользу иранцев… Какая уж тут борьба с Англией, когда мы с киргизами и бухарцами справиться не можем». Все эти стенания приводятся в книге С. Южакова «Англо-русская распря».

Однако в русской печати появлялись и совершенно новые, металлические нотки. Так, Р.Фадеевв «Письмах с Кавказа к редактору Московских ведомостей» пишет: «Ни одно европейское государство, имеющее владения на Востоке, не относится нигде к азиатским подданным, как к собственным гражданам. Иначе быть не может. Европейские подданные составляют самую суть государства, азиатские же — политическое средство для достижения цели». Короче, одни мы такие глупые, что прежде всего любым туземцам на любой окраине даем права нашего гражданства, после чего уже не можем драть с них три шкуры.

К счастью, эти сентенции, совершенно убийственные для русской имперской психологии, особого резонанса не получают. Что же касается экономической стороны колонизации, то аргументы и англичан, и русских схожи, а высказывание Дж. Сили на этот счет просто великолепно: «Индия не является для Англии доходной статьей, и англичанам было бы стыдно, если бы, управляя ею, они каким-либо образом жертвовали ее интересами в пользу своих собственных». В России не прекращаются сетования по поводу того, что все окраины, а особенно Средняя Азия, находятся на дотации. Правда, однако, то, что Россия в XIX веке делала в Средней Азии большие капиталовложения, не дававшие непосредственной отдачи, но обещавшие солидные выгоды в будущем; в целом, кажется, экономическую политику России в Средней Азии следует признать разумной. Но вернемся к нашему сравнению.

Русские совершенно сознательно ставили своей задачей ассимиляцию окраин: «Русское правительство должно всегда стремиться к ассимилированию туземного населения к русской народности», т.е. к тому, чтобы «образовать и развивать [мусульман] в видах правительства, для них чужого, с которым они неизбежно, силой исторических обстоятельств, должны примириться и сжиться на всегда». Дело доходило до того, что мусульманам платили деньги, чтобы они отдавали детей в русские школы. На совместное обучение русских и инородцев, т.е. на создание русско-туземных школ, при первом генерал-губернаторе Туркестана К.П. фон Кауфмане делался особый упор, причем имелось в виду и соответствующее воспитание русских: «туземцы скорее сближаются через это с русскими своими товарищами и осваиваются с разговорным русским языком; русские ученики школы также сближаются с туземцами и привыкают смотреть на них без предрассудков; те и другие забывают племенную рознь и перестают не доверять друг другу... Узкий, исключительно племенной горизонт тех и других расширяется», — такую предполагаемую идиллию описывает И.К.Остроумов в книге «К истории народного образования в Туркестанском крае». Туземные ученики, особенно если они действительно оказывались умницами, вызывали искреннее умиление. Тем более «в высшей степени странно, но вместе с тем утешительно видеть сарта [таджика], едущего на дрожках, либо в коляске, посещающего наши балы и собрания, пьющего в русской компании вино. Все это утешительно в том отношении, что за материальной стороной следует и интеллектуальная»39 . Не утешительным было только то, что туземных учеников в русско-туземных школах считали единицами, ассимиляция почти не происходила, русские и туземцы общались между собой почти только лишь по казенной надобности, а, как отмечается в «Сборнике документов и статей по вопросу образования инородцев», выпущенном в 1869 году, «в местах, где живут вместе русские и татары, все русские говорят по-татарски и весьма немногие татары говорят по-русски».

При этом русские живут на новозавоеванных территориях под мощной защитой правительства. Е.Марков в книге «Россия в Средней Азии» приводит записи рассказов переселенцев: «Нас ни сарты, ни киргизы не обижают, ни Боже мой! Боятся русских!.. Мы с мужем три года в Мурза-Рабате на станции жили совсем одни, уж на что кажется степь глухая... А никогда ничего такого не было, грех сказать. Потому что строгость от начальства. А если бы не строго, и жить было бы нельзя!.. Промеж собой у них за всякую малость драка». То же рассказывают мужики, волей судьбы оказавшиеся близ Ашхабада: «Здесь на это строго. Чуть что, сейчас весь аул в ответе. Переймут у них воду дня на три, на четыре, — хоть переколейте все, — ну и выдадут виновного. А с ним расправа коротка... Дюже боятся наших». Так что русские, по существу, оказывались, хотели они того или нет, привилегированным классом, к которому относились с опаской и контактов с которым избегали.

Точно так же и «англичане в Индии, высокого ли, низкого происхождения, были высшим классом». Стиралась даже разница между чиновниками и нечиновниками, минимизировались сословные различия — все англичане в Индии чувствовали себя аристократами, «сахибами». Стремясь как можно более приблизить свою жизнь в Индии к жизни в Англии, они как бы абстрагировались от туземного общества. Общение с туземцами даже по долгу службы и даже для тех, кто прекрасно владел местными языками, было обременительной обязанностью. Литература пестрит примерами не просто пренебрежительного, а прямо вызывающе хамского отношения англичан к индийцам, полного игнорирования их чувств. Причем, как отмечает в работе «Иллюзия постоянства. Британский империализм в Индии» Ф.Хатчинс, «это чувство превосходства базировалось не на религии, не на интеллектуальном превосходстве, не на образованности, не на классовом факторе... а исключительно на принадлежности к национальной группе» и «на вере в святость Соединенного Королевства». Английский чиновник, будь он даже образцом честности (коррупция в Британской Индии вообще была невелика), был абсолютно непреклонен, если дело касалось требования какого-либо социального равенства между англичанами и туземцами. У англичан было четкое сознание, что управление — их призвание и без них в Индии воцарится хаос, не было «и тени сомнения относительно высшей компетентности англичан во всех вопросах управления, совершенно независимо от климатиче-ских, расовых и других условий40.

Эта вера в свое превосходство была столь поразительной, что генерал Снесарев писал: «Они, мне кажется, просто лицемерят... Они не могут усомниться в даровании народа, который создал санскрит, наметил основы грамматики языка, дал миру цифру и музыкальную гамму».

Результаты вопреки намерениям

Из всего уже сказанного напрашивается вывод: мы хотели ассимилировать жителей Средней Азии, однако удалось это слабо, англичане не хотели ассимилировать индийцев, но это до какой-то степени происходило само собой. Итоговый результат оказывался примерно одинаковым.

Вообще парадокс этих двух частей двух империй (Средней Азии и Индии) состоял в том, что в них на удивление не удавалось именно то, к чему более всего стремились и, напротив, как-то само собой получалось то, к чему особого интереса не проявляли. Мы уже говорили, что англичане считали себя наделенными особым талантом управления. Однако их неудачи в Индии часто объясняли именно негодной организацией управления, которое туземным населением переносилось с трудом. Де Лакост заявляет: «Туземцы англичан не любят. Причина заключается в английском способе управления страной». Русские привычно жаловались на «наше неумение управлять инородцами», однако, по мнению того же де Лакоста, «среднеазиатские народности легко переносят русское владычество».

Англичане сплошь и рядом говорили о своей цивилизаторской миссии. В России, конечно, никаких подобных мыслей возникать не могло. Однако, что касается Англии, то «положение, будто незыблемое правило нашего правления всегда заключается в воспитании наших владений в духе и принципах этой теории [представительного самоуправления], есть величайшее искажение фактов нашими колониальными и имперскими политиками, которое только можно придумать», — заявляет Джон Гобсон. Индийские мусульмане с большим удивлением узнают, что мусульмане в России имеют своих представителей в Государственной Думе — «на другой же день в газете "Пайса-Ахбар" была помещена заметка о нашей Думе и о присутствии в ней представителей-мусульман»41 . Более того, случалось так, что благодаря юридическому и фактическому равноправию на некоторых инородческих окраинах Российской империи складывалось фактическое самоуправление, а Великое княжество Финляндское имело самоуправление легально.

О техническом развитии регионов империи англичане говорили очень много. Техницизм был стержнем политической мысли Киплинга. Для русских эта тема второстепенна, однако успехи в данной области у русских и англичан примерно одинаковы. С удивительной скоростью Россия строит железные дороги к своим южным рубежам. Англичанин Вигхейм посвящает целую главу описанию того, что Россия сделала для развития Закавказья: «Только сравните Ереван с Табризом или Эрзрумом и разница будет сразу же очевидна». Т.Мун, исследователь из Колумбийского университета, в книге «Империализм и мировая политика» между прочим пишет: «Под русским владычеством туркмены перестали заниматься разбоем и кражей рабов и в большей или меньшей степени перешли к оседлому быту, занявшись земледелием и хлопководством. Другие расы прогрессировали еще больше. Русские железные дороги дали возможность сбывать скот, молочные продукты и миллионы каракулевых барашков из Бухары. Но самым важным нововведением было, конечно, развитие хлопководства».

С другой стороны, для России существенно было то, что она, мыслившая себя преемницей Византии, должна была стать великим Православным царством. Однако она практически совсем отказывается от проповеди. «У русских миссионеров нет; они к этому приему не прибегают. Они хотят приобрести доверие покоренных народов, не противоречить им ни в их верованиях, ни в их обычаях», — пишет все тот же де Лакост.

В книге «Россия и Англия в Средней Азии» М.Терентьев с гордостью рассказывает о том, что некий афганец, близко знакомый и с англичанами, и с русскими, говорил: «Каждое воскресенье англичане выходят на базар доказывать, что их Хазрети-Исса (Христос) больше нашего Пейгамбера (пророка) и что их вера настоящая, а наша ничего не стоит... Пейгамбера всячески поносят, кормят его грязью... Вы, русские, этого не делаете, слух об этом дошел и до Индии — все вас за это хвалят». То же и в своих собственных владениях: «честный мусульманин, не переступающий ни одной йоты наших гражданских законов, на наш взгляд, лучше плута христианина, хотя бы тот и соблюдал все точки и запятые религиозных установлений». Более того, «до сих пор мы не только не допускали проповеди Слова мусульманам, но даже отвергали все просьбы туземцев, которые хлопотали о принятии их в Православие. Благовидным предлогом отказа служило незнание просителями русского языка, а следовательно, и невозможность огласить неофита Словом Истины».

Чем объяснить подобную политику? Приводилось несколько причин: во-первых, проповедь вызывает враждебность мусульманского населения, во-вторых, раз туземцы не знают русского языка, христианские истины не могут быть переданы им адекватно и мы будем только плодить ересь. Во всем мире миссионеры изучали туземные языки и никому не приходило в голову, что это туземцы должны учить родной язык проповедника; сами русские, приняв православие от греков, в подавляющем большинстве своем греческого языка не знали, Евангелие было переведено для них на славянский и здесь как-то обошлось без ересей! Короче, пусть мусульмане поживут в России лет сто, пообвыкнутся, а там уж видно будет. Татары жили в России сотни лет, обвыклись, но в XIX веке по отношению к ним сложилось убеждение, что «сколь абсурдно пытаться заставить татар изменить цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставить их поменять свою религию». Более того — среди народов, которые были мусульманами больше по названию и которых не интересовала религия, российская администрация сама укореняла ислам. Это уже явно выходило за границы простой веротерпимости и смахивало на какое-то помрачение. Вот и великое Православное царство!

У англичан было наоборот. Как писал известный немецкий геополитик Эрих Обст, «идеей крестовых походов, которая имела такое большое значение на континенте, Англия почти совершенно не была затронута. Мысль о всеобъемлющей христианской империи никогда не пускала корни на Британских островах». В Индии «первой реакцией имперских деятелей была оппозиция активности христианских миссионеров... Ост-Индская компания, англо-индийские чиновники, британские министры в большинстве своем противодействовали проповеди христианских миссионеров»42 . Так, в 1793 году «миссионер Вильям Керей и его спутники были высланы из Индии... Миссионерская работа была объектом нервозного внимания со стороны Калькуттского правительства и миссионеры без лицензии от директоров [совета директоров Ост-Индской компании] депортировались из Индии»43 . Только начиная с 1813 года миссионерам было разрешено свободно проповедовать в Индии. Таким образом, миссионерское движение формировалось вне рамок имперского комплекса. Не только имперская администрация стала в оппозиции к миссионерам, но и эти последние не очень благоволили к порядкам, установленным империей и, в конечном счете, долгое время, как пишет И.Гобсон, «британских миссионеров вовсе не обуревало желание вмешиваться в политические и коммерческие вопросы... Они стремились спасти души язычников и нисколько не стремились продвинуть британ-скую торговлю вперед или освятить дух империализма».

Итак, первоначально миссионерство не было связано с имперской программой. Это естественно, если учесть, что устроителям Британской Индии — викторианцам, согласно мнению Ф.Хатчинса, «трудно было принять евангельское убеждение, что христианство предполагает связи, которые могут объединить все человечество. Викторианцы либо потеряли свою собственную веру в христианство, либо обратили христианство в запутанный код поведения, который, конечно, не был приемлем для всего человечества». Тем не менее, определенные успехи христианских миссионеров были налицо. В 1816 году в Калькутте появилась первая школа, открытая миссионерами. С годами таких школ становилось все больше. И хотя миссионерская деятельность оставалась слабо связанной с правительством (что не мешало где-то с середины века активно использовать миссионеров в качестве английских политических агентов), в конце столетия королева Виктория произносит красивую фразу, что «империя без религии — дом, построенный на песке». Тем самым христианство становится как бы официальной религией Pax Britanica.

В конце концов в начале XX века в Индии насчитывалось более 300 тысяч индийцев-христиан. Это число, конечно, не велико, но в сравнении с тем, что среди российских среднеазиатских подданных христианами становились единицы, и оно представляется значительным. Причем, напомним, что англичане действовали в этом случае вопреки собственным принципам туземной политики, коль скоро прочность их власти во многом зиждилась на религиозной вражде между мусульманами и индусами.

«Нас гонит какой-то рок…»

Итак, империя делала вовсе не то, что намеревалась. По меткому замечанию Джона Сили, «в Индии имелось в виду одно, а совершалось совершенно другое». Не случайно в конце XIX века одни англичане превратили империализм «в настоящий культ», а другие задавались вопросом, который Сили в книге «Расширение Англии» проговаривает вслух: «О чем хлопочут англичане в Индии, зачем берут на себя заботы и ответственность, сопряженные с управлением двумястами миллионами населения Азии?», и не находя на него ответа, продолжает: «Невольно напрашивается мнение, что тот день, когда смелый гений Клайва сделал из торговой компании политическую силу и положил начало столетию беспрестанных завоеваний, был злосчастным для Англии днем».

Действительно, с середины XVIII века Англия ведет почти непрестанные войны на Востоке. Англия находится в почти постоянном страхе перед «русской угрозой» и фактически провоцирует нарастание этой угрозы. Англичане, стремясь преградить России путь в Индию, оккупируют Кветту, в ответ на что Россия занимает Мерв и оказывается вблизи Герата. Закручивается порочная цепочка событий. Вся английская политика на Востоке зацикливается на обороне Индии. «Не было ни одного события на Среднем и Ближнем Востоке, в котором заботливость Англии за свою колонию не проявилась бы в том или ином виде, чаще в дурном и отвратительном», — пишет генерал Снесарев, имея, в частности, в виду английскую поддержку турецкого деспотизма над христианскими народами, оправдание и подстрекательство турецких зверств ради поддержания неделимости Турции как буфера на пути в Индию, что в самой Англии вызывало негативную реакцию общественного мнения. Англия, по сути, делала то, что делать не хотела, и начинала ощущать, что ее ведет какой-то рок.

Тема рока доминирует и в русской литературе о завоевании Средней Азии. Евгений Марков в книге «Россия в Средней Азии» пишет: «Вместе с умиротворением Каспия началось роковым образом безостановочное движение русских внутрь Туркестана, вверх по реке Сыру, а потом и Аму-Дарье, началась эпоха завоеваний в Центральной Азии, — остановившихся пока на Мерве, Серахсе и Пяндже и переваливших уже на Памир — эту “крышу мира”... Нас гонит все какой-то рок, мы самой природой вынуждены захватывать все дальше и дальше, чего даже и не думали никогда захватывать». Указывая на стихийность российского продвижения в Азию, генерал Снесарев утверждает, что хотя оно и имело более организованный характер и закреплялось регулярной военной силой, «по существу оно оставалось прежним, и разницы между Ермаком и Черняевым нет никакой». «Инициатива дела, понимание обстановки и подготовка средств, словом все, что порождало какой-либо военный план и приводило его в жизнь, — все это находилось в руках среднеазиатских атаманов, какими были Колпаковские, Черняевы, Крыжановские, Романовские, Абрамовы, Скобелевы, Ионовы и многие другие. Петербург всегда расписывался задним числом, смотрел глазами и слушал ушами тех же среднеазиатских атаманов».

Это продвижение вообще не было направлено на какую-то определенную цель, а шло по пути наименьшего сопротивления. «Преграды на северо-западе и юге заставили народную энергию искать другого исхода и других путей; русскому народу оставалась Азия, и он рванул в нее по всем возможным направлениям... Это движение не направлялось на какой-либо фонарь, вроде Индии или Китая, а просто туда, где прежде всего было легче пройти», — свидетельствует Е.Марков. При этом в русском обществе интерес к Средней Азии отсутствовал точно так же, как в Англии интерес к Индии. Как отмечает А.Е.Снесарев, «Мы, русские, в сто раз лучше и основательнее знаем каждое маленькое местечко Италии, Швейцарии, Германии или Франции, ничем не касающееся наших государственных и народных интересов, чем свое собственное многоценное и крайне любопытное приобретение в Средней Азии, к тому же в смысле новизны, оригинальности и выразительности культуры несравненно более привлекательное».

Тому року, который гнал в дебри Азии и русских, и англичан, генерал Снесарев дает одно и то же название — «стремление к власти». В чем-то генерал, по-видимому, прав. Но это не может объяснить всего размаха событий. Не снимает вопроса: зачем? Для англичан вопрос этот оставался мучительной проблемой на долгие времена. Разные авторы разных веков давали на него разные ответы. Многообразие точек зрения характерно и для XX века. Ч.Лукас в качестве причин создания Британской империи называл высокие моральные ценности, филантропию, а также соображения национальной безопасности. Т.Смит видел основную причину расширения пределов империи в политических расчетах, амбициях государственных деятелей и в давлении внешних обстоятельств. Р.Хаэм объяснял экспансию переизбытком у англичан энергии, при том, что сознательно они никакой империи не желали, Г.Вильсон — постоянной необходимостью обороны, а Д.Юзуаг подчеркивал главенствующее значение экономических факторов. Но концы с концами не сходились. Количество работ, доказывающих, что Британская империя была выгодна лишь финансовой олигархии, и работ, столь же убедительно доказывающих, что она была выгодна английскому народу, в целом, примерно одинаково. «Политические противоречия в прошлом иногда создают впечатление, что империя была делом лишь части народа, а не народа как целого... Сейчас этот взгляд представляется устаревшим»44 . Однако из всего этого вовсе не следует ответ на вопрос: чем была для англичан империя?

Англичане, не находя удовлетворительного ответа на вопрос о смысле своей деятельности в Индии, спрашивая русских, зачем делают это они, — слышали в ответ лишь сентенцию в том роде, что со стороны англичан было бы умнее об этом не спрашивать. Но это была лишь отговорка. Все яснее наступало сознание того, что «для народа, одаренного практическим смыслом и предприимчивостью, в этом до сих пор продолжающемся блуждании (в данном случае речь шла о Дальнем Востоке, но, по существу, это то же самое) есть что-то ненормальное. Ясно, что где-то и когда-то мы сбились с пути, отошли от него далеко в сторону и потеряли даже направление, по которому должны были следовать к указанной нам Провидением цели», — признает Дж.Уильямсон в книге «Стадии имперской истории».

В России — та же неясность в отношении имперских целей. Такой авторитетный эксперт, как А.Вандам, в книге «Наше положение» пишет: «По единогласному отзыву всех русских ученых и публицистов, посвящавших свои знания и силы разработке международной жизни России, Восточный вопрос всегда занимал и занимает теперь едва ли не первое место в ряду других вопросов внешней политики русского народа. Но при таком серьезном значении Восточного вопроса... было бы весьма естественным ожидать, что у нас установилось относительно этого вопроса достаточно определенное и ясное представление. Что, собственно, должно пониматься под так называемым Восточным вопросом, в чем заключается для России его смысл и историческое содержание, — точных указаний на это, а тем более ясных и определенных ответов не находится у большинства наших писателей». И это при том, что, по оценке исследователя этой проблемы С.Жигарева, Восточный вопрос был «центром, вокруг которого группируются крупнейшие факты русской истории, главным рычагом и стимулом нашего общественного развития», «вместе с Восточным вопросом изучается история развития русского национального самосознания». Становясь же перед проблемой, чем был для России Восточный вопрос, мы, по существу, ставим вопрос о том, чем была или чем мыслила себя Российская империя. В конце XIX века почти не находилось авторов, которые могли бы дать вразумительный ответ.

Обе империи, одна — в Средней Азии, другая — в Британской Индии, оказывались до странного похожи друг на друга. Результат действий русских и англичан оказывается каким-то усредненным. Это не имперский народ создавал «свой» мир, который представлялся ему «должным», не он реализовывал себя в мире, а обстоятельства подчиняли его себе. Отсюда проистекали общие трудности и общие проблемы.

Две империи: соперничество и взаимовлияние

Ту форму соперничества, что на протяжении второй половины XIX века наблюдалась между Россией и Англией, можно назвать фронтальной. По существу, складывались две огромные фронтовые линии, которые как волны накатывались друг навстречу другу и постепенно захлестывали полосу, которая все еще разделяла их. Под напором этих встречных волн вся промежуточная полоса начинает казаться некой равномерной «сплошной» средой: естественные преграды на ней на удивление игнорируются, наступление русских войск идет прямо по «крыше мира» — высоким горам Памира.

Однако в процессе конфронтации эта как бы сплошная среда получает свою организацию: игнорируются ее естественная структурность, но создается искусственная. Она заполняется специфическими буферными образованиями. При всем разнообразии последних, их функциональное значение в любом случае связано со снижением скорости распространения влияния соперничающих сил в «сплошной» среде. Таким образом, при фронтальном типе соперничества буфер имеет функции «волнореза» для одной, а иногда и для обеих сторон (пример последнего — Тибетское государство). Буферы-«волнорезы» располагались вдоль тех линий соперничества, которые сложились в ходе русско-английского противостояния.

Логика соперничества приводит и к изменению структуры внутриимперского пространства. Организация пространства Ближнего и Среднего Востока в качестве арены соперничества между Россией и Англией вела к тому, что территории, уже вошедшие в состав одной или другой империи, как бы превращались в приграничную «крепость». Несмотря на то, что для Российской империи в целом было характерно прямое управление «забранной» территорией и ее гомогенизация по отношению к прочей территории, а для Британии — протекторатная форма правления и децентрализация, тем не менее русским в Средней Азии и англичанам в Индии не удавалось реализовывать типичные для них модели. В характере управления русским Туркестаном и британской Индией имелось множество сходных черт, которые были следствием объективных закономерностей организации геополитического пространства и не имели отношения к индивидуальным этнокультурным особенностям ни русских, ни англичан.

Так, вопреки обычной российской практике «устанавливать, насколько это было возможно, одинаковый строй жизни для всех подданных царя»45 , в Туркестане, по словам Л.Костенко, автора книги «Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности», русские «оставляли своим завоеванным народам многие существенные формы управления по шариату». Более того, генерал-губернатор фон Кауфман принял себе за правило «выдержанное, последовательное игнорирование ислама» — только бы не дать местному населению повода к волнениям. Туркестан представлял собой достаточно автономное образование, находясь под почти неограниченным управлением генерал-губернатора. Местное население в свое время величало Кауфмана «ярым-падша» — полуцарь.

Очевидно, что почти непосредственная близость Британской империи влияла на русскую туземную политику. Две империи самым пристальным образом наблюдали за действиями друг друга, анализируя самым дотошным образом каждое нововведение в политике соседей, и все, что казалось разумным, перенималось, иногда даже бессознательно. Так, в Туркестанскую администрацию проникла идея подчеркнутого уважения чужих национальных и религиозных проявлений, понятая как залог стабильности империи, идея того, что русское присутствие в регионе не должно понапрасну мозолить глаза местному населению, но в случае недоразумений позволительно принимать любые самые крутые карательные меры (аналог политики канонерок) — то есть несмотря на привычные декларации, формальные права гражданства, население новоприобретенных мест не рассматривалось как вполне «свое», а постепенно приближалось по своему статусу к населению колоний. С жителями Средней Азии не мог уже возникнуть сложный, по сути своей внутренний конфликт, как, например, конфликт русских с армянами в Закавказье — отношения с местным населением упрощались и становились более одномерными.

Сюда же относится и идея жесткого государственного покровительства русским, поселившимся в новозавоеванном крае. (Эту же идею пытался осуществить кн. Голицын в Закавказье, но без успеха.) До этого русским по существу предоставлялось самим справляться со своими проблемами. Они справлялись ценой больших трудностей и потерь, но зато вступая в прямой непосредственный контакт с местным населением, самостоятельно учась находить с ним общий язык (что и было самым ценным), в результате постепенно ассимилируя его, обучая своей вере и исподволь навязывая «центральный» принцип Российской империи. При этом, практически беззащитные, русские не имели никакой возможности ощутить себя высшей расой, проявлять какой-нибудь расизм. Рассчитывая почти только на себя, они были вынуждены смиряться, уживаться с туземцами мирно, как с равными себе. И этот порой мучительный процесс освоения русскими колонистами новых территорий был с точки зрения внутренней стабильности Российской империи значительно более эффективен, сколько бы ни требовал терпения и самоограничения в своих импульсивных проявлениях. Мощная государственная защита, действительно, казалась мерой разумной, но она значительно снижала глубину интеграции и интериоризации нового «забранного» края.

В свою очередь, влияние Российской империи на Британскую (на ее индийскую часть) выражалось в том, что англичане улавливали и непроизвольно заимствовали взгляд на свои владения (на Британскую Индию; к Африканским колониям это не относится), как на единую страну, причем страну континентальную — внутренне связанную и целостную. Происходила, с одной стороны, все большая централизация Индии, а с другой ее самоизоляция (более всего психологическая) от прочих частей Британской империи. Она превращалась в государство в государстве, построенное по своим собственным принципам. «Под влиянием благоприятно сложившихся обстоятельств первая зародившаяся колония Англии в Индии постепенно расширялась и образовывала могущественное государство, которое, как отдельная империя, является присоединенной к английскому королевству, но колония эта все-таки остается для своей метрополии посторонним телом»46. Интересно также, что, по утверждению лорда Керзона, «в строгом смысле слова, Индия — единственная часть английского государства, носящая название империи».

Этот процесс представляется нам в значительной мере следствием русского влияния, постепенного психологического вовлечения двух империй в жизнь друг друга, взаимодействия имперских доминант (тем более, что русские имперские доминанты в Средней Азии тем легче могли быть усвоены англичанами, чем меньше в них оставалось собственно русской характерности, чем более испарялась религиозная составляющая русского имперского комплекса).

Однако в чем взаимовлияния не происходило, в чем каждая из империй сохраняла свою особую специфику — так это в динамике народной колонизации. На нее почти не повлияли ни особые формы управления территориями, ни геостратегические нужды.

Особенности народной колонизации

Народная колонизация Средней Азии шла своим чередом, по обычному для русских алгоритму. В своем отчете об управлении Туркестанским краем его первый генерал-губернатор К.П. фон Кауфман писал: «С занятием в первые годы лучших из местностей, назначенных для заселения, колонизационное движение в край русских переселенцев не только не уменьшилось в последние годы, но, напротив, даже возросло в своей силе, особенно в 1878 и 1879 годах». В последующие годы, когда Семиречье временно входило в состав Степного генерал-губернаторства, переселение в регион было ограничено, а с 1892 по 1899 год запрещено. «Число селений за это время почти не увеличилось (в 1899 году их считалось 30), но значительно увеличилось число душ». Если в 1882 году их было около 15 тысяч, то в 1899 году около 38 тысяч. «Значительное число самовольных переселенцев (1700 семей) пришлось на 1892 год. С 1899 года Семиречье снова было подчинено генерал-губернатору Туркестана... К 1911 году было уже 123 русских поселения»47. С 1896 по 1916 годы в районе Акмолинска и Семипалатинска поселились более миллиона крестьян-переселенцев из России.

Однако, несмотря на столь явные успехи колонизации, между русскими переселенцами и туземным населением вставал невидимый барьер; провозглашавшиеся принципы ассимиляции оставались пустым звуком. Вернее, произошла подмена принципа: место Православия занял гуманитаризм — учение, на основании которого строился национализм европейских народов. На его же основе медленно и постепенно зарождался и русский национализм, который выражался еще не прямо, не через сознание своего превосходства, а встраивался в рамки исконно русского этатизма, который, таким образом, лишался своего религиозного содержания. Собственно, русские уже и не доносили до покоренных народов того принципа, который те должны были по идее (идее империи) принять. Его уже почти забыли и сами русские государственные деятели. Система образования по Ильминскому, широко практиковавшаяся в разных уголках империи, яркий тому пример. Показательно в этой системе образования и то, что она предполагала, как бы мы теперь назвали, «интернациональное воспитание» русских. Государство перестало полагаться на колонизаторский инстинкт русских, а считало нужным их чему-то специально учить. Это, в свою очередь, означало изменение обычной туземной практики, смену экспансионистских парадигм.

Народные массы переставали быть носителями имперской идеи. Активная колонизация Средней Азии в конце XIX — начале ХХ веков не вела к ее интеграции в общеимперское здание. Имперское строительство не могло быть лишь политическим процессом, а должно было стать элементом народной жизни. Для последнего же необходимо было, чтобы комфортная для русского народа модель колонизации получила еще и актуальное идеологическое обоснование, чтобы народ сам был активным проводником основополагающих религиозных ценностей империи.

Интенсивность и прочность народной колонизации зависела не от внешних трудностей и даже не от степени напряженности отношений с местным населением края, не от экстраординарности характера управления краем, а исключительно от внутренней комфортности способа освоения той или иной территории, возможности реализовывать присущие народу алгоритмы интериоризации территории. Облегчение внешних условий переселения в «забранные» края даже снижало его прочность: колонизация «на штыках», под государственным контролем и покровительством была, конечно, безопаснее и легче, но менее прочной, чем тогда, когда русским приходилось самостоятельно заселять новые территории и самим не только адаптироваться к природным условиям, но и приноравливаться к местному населению, как бы «интериоризировать» его в качестве элемента новой территории.

Искажение или ослабление центрального принципа империи не влияло на интенсивность переселенческого потока, но делало колонизацию менее прочной, поскольку не способствовало включению местного населения в общегосударственную целостность, оставляло его как бы внешним для империи элементом. Но в свою очередь колонизация была затруднена и в регионах, представлявших особую значимость с точки зрения центрального принципа империи — это были как бы особые территории, живущие внешне по обычным, но по существу по иным законам, чем другие окраины империи.

Таким образом, народная колонизация могла способствовать процессу интеграции имперской целостности, а могла быть ему безразлична. В свою очередь эта интеграция в некоторых случаях достигалась и без сколько-нибудь значительной колонизации. Каждый из этих случаев должно изучать особо — не может быть выводов, относящихся к русской колонизации вообще. Но нет, как нам представляется, и необходимости изучать все многообразие местных особенностей каждой области. Внешние обстоятельства колонизации были относительно малозначимым фактором. Вопрос в том, чтобы понять, что колонизация является сложным процессом, имеющим свои закономерности и испытывающим сбои под влиянием определенных факторов, которые могут быть выделены и описаны.

История народной колонизации, написанная с этой аналитической точки зрения, больше даст для понимания современности, чем описание межэтниче-ских конфликтов столетней давности. Во всяком случае, именно аналитическая история народной колонизации может дать нам возможность понять, в какой мере и как именно эти конфликты были в свое время внутренне преодолены, а насколько только внешне затушены.

____________________

1 См.: Долинский В. Об отношении России к Среднеазиатским владениям и об устройстве киргизской степи. СПб., 1865.

2 Moon P.T. Imperialism and World Politics. N.Y., 1927. P. 278.

3 Paul Veyne. L’Empire romain. In: Maurice Duverger (ed.) La Concept d’Empire. Paris: Presses Univ. des France, 1980. PP. 122.

4 Там же.

5 История дипломатии. Т. I. Москва: ОГИЗ, 1941. С. 98.

6 Dimitri Obolensky. Tradition et innovation dans les institutions et programmes politiques de l’Empire Byzantin. In: Dimitri Obolensky. The Byzantine Inheritance of Eastern Europe. L., Variorum Reprints, 1982. P. XVI, 3.

7 Медведев И.П. Почему константинопольский патриарх Филофей Коккин считал русских «святым народом». // Славяне и их соседи. М.: Издание Института славяноведения и балканистики АН СССР, 1990. С. 52.

8 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб., 1992. С. 225.

9 Марков Е. Россия в Средней Азии. СПб., 1891. С. 254.

10 Encausse H.C. Organizing and Colonizing the Conquested Territories // Allworth Ed. (ed.). Central Asia. A Century of Russian Rule. N.Y., L., 1967. P. 160.

11 Южаков С.Ю. Англо-русская распря. СПб., 1867. С. 57.

12 Хворостинский П. Киргизский вопрос в связи с колонизацией степи // Вопросы колонизации. СПб., 1907, т. 1. С. 91.

13 Шкапский О. На рубеже переселенческого дела // Вопросы колонизации. СПб., 1907, т. 7. С. 112.

14 Худадов В.Н. Закавказье. М.—Л. 1926. С. 2.

15 М.М. Грузино-армянские претензии и Закавказская революция. Киев, 1906. С. 27.

16 Кн. Мещерский. Кавказский путевой дневник. СПб., 1876. С. 227.

17 Липранди А. Кавказ и Россия. С. 287.

18 Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960, т. 2. С. 263.

19 Погожев В.П. Кавказские очерки. СПб., 1910. С. 128-129.

20 Шавров Н. Русская колонизация на Кавказе. «Вопросы колонизации», СПб., 1911, т. 8. С.65.

21 Там же. С. 141.

22 Сили Дж. Расширение Англии. СПб., 1903. С. 38.

23 Мэхэн A.T. Влияние морской силы на историю. СПб., 1895. С. 65.

24 Morot-Sir E. L’Amerique et Ie Besom Philosophique//Revue International de Philosophic Americaine. 1972. P. 5.

25 Петровская Е.В. Образ индейца-врага в истории американской культуры// Политиче-ская мысль и политическое действие. М., 1978. С. 77.

26 Hutchins F. The Illusion of Permanency British Imperialism in India. — Princeton; New Jersey, 1967. P. 144.

27 Устинов В. Об английском империализме. Харьков, 1901. С. 16.

28 Wright L.B. Religion and Empire: The Alliance between Piety and Commerce in English Expansion. 1558-1925. New York, 1968.

29 WilliansС.Р. The Ideal of Self-Governing Church: A Study in Victorian Missionary Strategy. Leaden etc., 1990. P. 92-95.

30 Hutchins F. The Illusion of Permanency British Imperialism in India. Princeton; New Jersey, 1967. P. 109.

31 Раппопорт С. И. Народ-богатырь: Очерки общественной и политической жизни Англии. СПб., 1900. С. 40-41.

32 Boel J. Christian Mission in India. P. 137.

33 Robinson R., GallagherJ. Africa and Victorians: Imperialism and World Politics. New York, 1961. P. 10.

34 Frounde J. Oceany or England and her Colonies.London, 1886.

35 Rerard Q. L’Angleterre et l’imperialisme. Paris, 1900. P. 67.

36 Гобсон И. Империализм. Л., 1927. С. 350.

37 Терентьев А.М. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875. С. 19.

38 Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870. С. 32, 34, 87.

39 Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870. С. 333.

40 Гобсон И. Империализм. С. 135.

41 Отчет о поездке в Индию Первой Туркестанской армии артиллерийского бригадного поручика Лосева. // Добавления к сборнику материалов по Азии. СПб., 1905. С. 50.

42 Bearce G.D. British Attitudes towards India.P. 69

43 Dodwell H. (еd.) The Cambridge History ofIndia. Vol. VI. The Indian Empire. Cambridge, 1932. P. 122-123

44 Usoigue G. Britain and the Conquest of Africa.Michigan, 1974. P. 635.

45 Suny R.F. Revange of the Past. Nationalism, Revolution, and the Collaps of Soviet Union. Stanford, Calif., 1993. P. 25.

46 Керзон. Положение, занимаемое Индией в Британской империи. Ташкент, 1911. С. 2.

47 Логанов Г. Россия в Средней Азии. // Вопросы колонизации. СПб., 1908, т. 4. С. 148-149.

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №8

Россия и «другие» в представлении русских консерваторов

Андрей Тесля

Россия и «другие» в представлении русских консерваторов[1]

Любой национализм, любая националистическая мысль, намечая определение своей «нации», в первую очередь прибегает к размежеванию с «другими», к противопоставлению, позволяющему негативным образом очертить создаваемую общность. Для такого размежевания сначала нужно понять, какие отличия считаются значимыми, а какие — не имеющими значения и подлежащими исключению из искомой совокупности. Необходимое единство всегда является единством значимого, устанавливаемое тождество — результатом процедуры, сводящей отличия воедино и требующей выбора критериев, которые задают ту или иную дихотомию, — так что контуры, очерчивающие нацию, оказываются исторически подвижными, ведь выбранные ранее критерии допускают снятие или отмену.

Для русской консервативной и националистической мысли XIX века «Европа» и «Запад» являлись «значимым другим» едва ли не в большей степени, чем для иных отечественных интеллектуальных направлений, причем функциональные ипостаси этого «другого» были весьма многообразны: от «негативной», побуждающей к отталкиванию, до образца для подражания; сам же образ «Европы» оказывался множественным и темпорально разнородным. На протяжении XIX века наблюдается процесс конструирования «Европы», собирания данного понятия, с одновременным помещением «России» за его пределами; сопоставление оборачивается противопоставлением: «Россия и Европа». Такой образ Европы вполне предсказуемо оказывается проекцией представлений о России (о том, какой она должна быть); вместе с тем выдвижение на передний план «географических» определений Европы (позже переосмысляемых как «цивилизационные») способствует преодолению прежней, конфессиональной географии: религиозное измерение теперь может быть лишь одной из «культурных» характеристик.

Славянофилы регулярно обнаруживают большую или меньшую близость к консервативной критике «Запада». Прежде всего необходимо остановиться на самой неопределенности общего понятия «консерватизм», в особенности применительно к отечественным реалиям на протяжении XIX века. Например, те же «славянофилы» полемически зачисляются Белинским в разряд консерваторов, в том числе и с помощью присваивания им данного названия — отождествления с «шишковистами» и образования фантомной фигуры ретрограда, в которой стираются различия, скажем, между Хомяковым и Погодиным, а затем и отождествления этого обобщенного «консерватора» с апологетом «официальной народности» (которая в свою очередь оказывается в трудноопределимой близости к позициям «крепостников» и т. п.)[2].

Сама возможность подобных отождествлений далеко не случайна. Так, широко известная фраза С. П. Шевырева о «гниении Запада» позже, в полемике 1860—1870-х годов, становится выражением позиций «славянофилов» или «почвенников» (такой перенос примечательным образом оказывается со временем все более корректным). На последнем моменте есть смысл остановиться подробнее. Схождение в ряде пунктов консервативной и националистической установок оказывается возможным благодаря двум основным вариантам аргументации, используемой представителями консервативного лагеря [3].

Во-первых, консерваторы апеллируют к местной специфике, к собственным «традициям». Такая апелляция предполагает, что нетранслируемость западного опыта вытекает уже из природы последнего, из его «европейского» характера: опыт этот может сам по себе оцениваться и весьма положительно, но в силу своей чужеродности объявляется непригодным для трансплантации в местную почву. Тем самым подразумевается и невозможность сравнивать между собой реалии, характерные для разных стран (политические, экономические, социальные), ведь каждый элемент реальности является частью «органического целого»: местные недостатки выступают продолжением местных же достоинств, а чужое удачное решение, перенесенное в другие условия, порождает совершенно иной результат. В сущности, данная позиция предполагает полный отказ от сравнения, поскольку сравнивать в этом случае необходимо «целостности», «организмы», а не «совокупности элементов», и допустимым оказывается не сравнение, а лишь соположение, параллельное описание. Далее нужно либо принять тот мир, к которому мы уже принадлежим, либо отвергнуть его, причем вторая возможность рассматривается как чисто гипотетическая, ирреальная. Речь, таким образом, идет о волевом решении, а не о рациональном суждении. Всякое плодотворное действие предполагает принятие уже существующей реальности — и уже исходя из этой реальности, в согласии с ней (опирающемся в первую очередь на нерациональное или не до конца рационализируемое) осуществляется действие. Этот ход мысли фактически укладывается в рамки романтического националистического канона, с его базовой метафорой «отрыва от почвы»: существует угроза выпасть из своего «органического единства», оставаясь, однако, внутри этого единства и его не воспринимая. Именно так обычно описывают русское «образованное общество» славянофилы и так позже будет говорить о положении интеллигенции Достоевский (примерно так же в начале XIX века Фихте писал о проникнутых французской культурой высших сословиях Германии). Иными словами, консерватизм в этом варианте апеллирует к уникальному, локальному, несопоставимому, предполагая политическую или интеллектуальную работу с «объектом консервации» в рамках эстетического —и тем самым, через эстетическое, соединяясь с романтическим национализмом, не противостоя ему, а образуя другой ракурс обсуждаемого возможного действия — который можно принимать или отвергать исходя из собственной установки, но который не противоречит этому изводу национализма.

И в том и в другом случае «нечто» («нация», «страна», «государство») становится объектом созерцания — созерцания во времени, которое здесь настойчиво переводится в пространство, развертываясь как скрепленная с этим пространством генеалогия, лента истории, свиток повествования, длительность, представленная рядом стоящих на полке томов. За этим созерцанием могут стоять разные интенции — либо сохранения, либо действия, но сама практика созерцания однотипна, как и практика вовлечения в это созерцание, в наслаждение им, приносящее радость сопричастности с другим, созерцающим то же самое: «наш» — это тот, кто созерцает тот же объект, кто эстетически переживает один и тот же опыт, с кем я, следовательно, могу его разделить — разделить как понимание, возникающее там, где рациональное согласие неуместно, как «согласие в эмоции», то есть «единочувствие»[4].

Во-вторых, возможна и апелляция к «европейскому», «западному» опыту — но через критику «идеи прогресса», критику «современности», лишаемой положительных коннотаций. В этом случае утверждается образ «двух Европ»: подлинной, исторической, с которой и ассоциирует себя русский консерватизм, и современной, отказавшейся от собственных начал, «изменившей себе». Этот взгляд может и транслироваться вовне: скажем, французам, посещавшим Петербург николаевской эпохи, придворные балы и приемы напоминают прекрасную эпоху до 1789 года; показательно и то, что презрительные описания новых придворных нравов, оставленные русскими посетителями Тюильри в 1830—1840-х годах, совпадают с отзывом французской фельетонистки Дельфины де Жирарден, так характеризовавшей министров на королевскому балу: «Мало того, что эти господа уродливы от природы, они еще и одеты самым безвкусным образом; они неопрятны и не причесаны; таков их мундир, и другого они не знают. <…> Это возмутительно: они ведут себя, как на заседаниях палаты»[5]. Выстраивается единство с «Европой», с «Западом», терпящим, как кажется, крушение или, самое меньшее, попавшим в тяжелое положение, из которого, однако, есть выход; соответственно положение России мыслится как особое: она благополучным образом избежала «западных бед», хотя они могут постигнуть и ее в любой момент, как уже постигли Европу. Этот вариант консервативной аргументации весьма близок романтическому национализму славянофилов[6], который активно вбирает критику «Запада», исходящую от западных авторов (как консервативного, так, например, и социалистического толка). Общеизвестна зависимость славянофильской мысли от Шеллинга, чьи суждения о современном положении Европы оцениваются ими как неоспоримая истина, тогда как его надежды на внутреннее обновление, перерождение Европы признаются безосновательными, так как она не располагает достаточными для этого силами, «новыми началами»[7]. Предсказуемым образом эти «новые начала» усматриваются в России — что открывает следующий важнейший аспект интерпретации «Европы» через «Россию», которой предстоит осуществить идеальное сопряжение всеобщего (универсального) и специфического.

Собственно, национализмы XIX века находятся в теснейшей связи с историзацией как способом заменить отсутствующую (разрушающуюся) традицию — в тот момент, когда она перемещается в поле зрения, — ведь пока традиция существует, она не проблематизируется, не становится предметом мысли; ее практикуют, а не выбирают, выбору же подлежат конкретные действия или варианты их обоснования. Как писала Ханна Арендт, нить исторической преемственности стала ближайшей заменой традиции, она помогла редуцировать множество разнородных ценностей и противоречивых мыслей, так или иначе влиявших на происходящее, к однонаправленному и «диалектически согласованному развитию», которое было сконструировано для того, чтобы отвергнуть «не столько традицию, сколько авторитет всех традиций»[8]. Все существующее, и даже исключающее друг друга, получает благодаря такой историзации свой смысл и тем самым оправдание, но только в рамках определенного места и времени. Иными словами, «смыслом вообще» не обладает ничто, за одним исключением, причем в отличие от аристотелевского бога, чистой формы вне времени, исключение это — «Абсолютный дух» или «история», которой надлежит наступить после завершения «предыстории», — наделяет смыслом что бы то ни было, лишь отменяя его собственный смысл, который обнаруживает свой иллюзорный характер. Впрочем, в этой конструкции любые иллюзии могут быть объяснены — здесь все получает обоснование, правда, с той оговоркой, что ложное оказывается столь же обоснованным, как истинное.

Стать нацией в этой системе координат значит отстоять свое место в истории, а право на субъектность, право быть действующим лицом, а не объектом воздействия, оказывается сопряжением универсального и национального. Национальное здесь — это уникальное содержание, которое имеет универсальное значение, — сама по себе «особость» не имеет значения, это чистая фактичность: смыслом обладает то особенное, что становится всеобщим. Отсюда важная черта отношения к «другим», характерного для славянофилов 1840—1850-х годов: особое (разумеется, главенствующее, основное) место в истории при всей своей исключительности не выступает в качестве исключающего, не требует отрицания других, создавая достаточно широкую рамку для помещения их, сосуществующих, в эту иерархичную схему.

В 1847 году Иван Киреевский, перечисляя в письме к «московским друзьям» то, что между ними есть «еще разногласного», выделяет несколько пониманий самого имени «славян», которыми эти разногласия и обусловлены: «только язык и единоплеменность», «противоположность европеизму», «стремление к народности» и «стремление к православию». Затруднение, согласно Киреевскому, в том, что не объяснено, есть ли между этими смыслами что-либо общее и не противоречат ли они друг другу[9]. На эти вопросы в дальнейшем пытаются ответить Хомяков и Константин Аксаков, которые увязывают «стремление к народности» со всеобщим, универсальным через понимание (наиболее последовательно выраженное Аксаковым) «русского народа» как народа по преимуществу своему православного: отсюда мировое начало, которое ему надлежит выразить, это начало самого христианства в его подлинности (народ носит его в себе как свой идеал). А. И. Кошелев в письме к Хомякову выражает эту позицию, фундаментальную для славянофильства, в известной своей резкостью — и оттого предельно четкой — формуле: «Без православия наша народность — дрянь. С православием наша народность имеет мировое значение»[10].

Из этого вытекает отношение славянофилов к «Западу». Если «Запад» понимается как исторически закрепившийся «принцип», то он не может притязать на обладание истиной и подлежит отвержению, поскольку уклонился от православия в схизме, предпочел начало юридического авторитета началу «внутренней правды» и, следуя по пути рационализма, пришел к индивидуализму протестантских учений, которые считают веру делом личного убеждения[11]. Что же касается эмпирического «Запада» — в данном контексте, кстати, это слово используется куда реже, славянофилы предпочитают говорить о конкретных странах, — то надежда состоит в том, что населяющие его народы убедятся в ложности своих, «западных» в первом смысле слова, начал и в истине православия, которое никоим образом не сводится к «русской вере» в «племенном» смысле — напротив, подразумевается, что русский народ столь полно вместил православие, что достиг абсолютного совпадения вселенского христианства и своей веры, так что «местных начал», привносимых в христианское учение, здесь попросту нет. Отсюда большое внимание к попыткам англиканина Пальмера перейти в православие и содействие этим попыткам, вообще надежды на воссоединение с православной церковью церкви англиканской [12], а затем, после I Ватиканского собора, упования, связанные со старокатолическим движением[13].

Из совмещения этих двух планов вытекала вполне предсказуемая ментальная география: двумя негативными центрами выступали «Рим» и «Париж» (или «Франция» в целом), а «Англия» либо наделялась положительными коннотациями, либо вовсе, по аналогии с «Россией», исключалась из пространства «Европы». В ситуации кризисов данная схема предсказуемым образом радикально упрощалась: «эмпирический Запад» заменялся «Западом» как принципом. Особенно ярко это проявилось во время Крымской войны, которая была осмыслена как война религиозная: враждебность европейских держав, поддержавших Османскую империю и выступивших в защиту сохранения ее власти над христианскими подданными, интерпретировалась как демонстрация истинной сущности; особенное возмущение вызвала молитва папы римского за союзные войска, воспринятая как молитва за турецкого султана[14]. Аналогичная радикальная интерпретация столкновения «России» и «Запада» вышла на передний план также в ходе Балканского кризиса 1875—1876 годов и последовавшей за ним Русско-турецкой войны 1877—1878 годов, завершившейся относительно неудачным для Российской империи мирным урегулированием на Берлинском конгрессе в 1878 году. Ухудшающееся внешнеполитическое положение Российской империи, которая в силу объективных причин — в первую очередь экономического отставания, связанного с запоздалым и трудным переходом от аграрной экономики традиционного типа к индустриальной экономике, — постепенно утрачивала свои позиции, непреодолимый разрыв между амбициями и реальными возможностями — все это подпитывало склонность к восприятию новой ситуации как тотального противостояния «Западу».

Однако те же «восточные кризисы» высвечивают и другой, куда более существенный момент в славянофильской системе координат: настойчивое включение и «Запада», и «России» в общее пространство тех, кто имеет право действовать, в число политических субъектов, противополагающихся «Востоку» как объекту воздействия. Одной из причин острой реакции славянофилов, например, на официальный порядок Парижского мирного конгресса 1856 года было уравнивание Османской Порты с другими державами-участницами. В ситуации Балканского кризиса 1875—1878 годов возмущение вызывали сами попытки интерпретировать конфликт как столкновение сопоставимых субъектов, юридически уравнять христианское население и мусульман, не говоря уже о рассуждениях, упоминавших «права султана». Вообще «власть султана» с этой точки зрения представлялась лишь фактическим положением вещей, но никак не его «правом».

Эта особенность восприятия позволяет выявить еще одну составляющую отношения славянофилов к иным странам и народам. Славянофилы принадлежали, пожалуй, к первому вполне европеизированному поколению. Поскольку перед ними больше не стояло задачи «вхождения в европейскую культуру» — эта культура была тем, в чем они выросли, вне чего себя не мыслили, — то, соответственно, дело для них идет не о «внешнем» отношении к «Европе», а о своем месте внутри этого пространства. Отсюда заглавие недолговечного журнала Ив. Киреевского: «Европеец». Задача теперь не в том, чтобы «стать европейцем», а в том, каким именно европейцем быть.

Столь глубокая включенность в европейскую культуру оборачивается невозможностью «быть европейцем», следуя жестко определенной модели поведения, мыслей, чувств и т. д. Речь не о какой-то отдельной практике, которую можно механически перенять. Вновь намечается выбор. Можно бесповоротно «сбежать» в эту культуру, во всех смыслах переместиться в Европу[15]. Можно переосмыслить свое положение на иной основе. Быть «европейцем» означает быть «немцем», «французом», «англичанином» — следовательно, здесь, в России, быть «европейцем» означает быть «русским». Неадекватность тех, кто оппонирует славянофилам, как раз в том, что считающий себя «европейцем» таковым не является, ибо притязает быть «европейцем вообще», а подобный тип не только не существует, но и не имеет шансов осуществиться: он экстерриториален и каждый раз должен начинать заново, он неспособен основать традицию, разве что традицию отсутствия традиции — впрочем, в этом идейном плане более чем устойчивую. Парадоксальным образом «европеец вообще» оказывается тождествен образу «русского», созданному Чаадаевым в первом «Философическом письме» — человеку без места, без прошлого, который существует лишь настоящим, тем, что признается «современностью» в данный момент, и отбрасывает это настоящее в следующий момент, поскольку оно успело стать «прошлым». А так как оно и в качестве настоящего было лишь подручным средством, «фасадом», то, отодвинувшись во времени, утратило свое единственное обоснование, находящееся вовне, там же, где источник «современности». Попытка сохранить такое настоящее предстает двойной изменой: и своему, и чужому. Ведь верность чужому прошлому в тот момент, когда оно было современностью, апеллировала, согласно самому Чаадаеву, не к истинному содержанию этого прошлого, а к тому, что представлялось тогда «современным» реципиенту. Иначе говоря, в рамках славянофильской перспективы стать «европейцем» можно только в том случае, если стать «русским», и попытка быть «европейцем» оказывается как раз демонстрацией своей чуждости «Европе». То, что для части образованного слоя выглядело радикальным «западничеством», в глазах его другой, правда, меньшей части представало самодиагностикой оппонентов.

Дальше, однако, возникает вопрос о наполнении этой «русскости», которого мы касались выше. Ранние славянофилы на какое-то время решают его более или менее эффективно, через уравнение «русского» и «православного», но это решение оказывается исторически недолговечным: «православие» все чаще сужается до пределов русского православия, в отличие от характерного для славянофилов интереса к другим православным поместным церквам. В дальнейшем констатируется расхождение вполне православного русского идеала и действительности, столь далекой от совершенства, и это приводит к последовательной коррекции идеального путем сближения с действительным. В известной заметке 1876 года, предвосхитившей ключевую тему «Пушкинской речи», Достоевский пишет: «У нас — русских — две родины: наша Русь и Европа, даже и в том случае, если мы называемся славянофилами (пусть они на меня за это не сердятся). Против этого спорить не нужно. Величайшее из величайших назначений, уже сознанных Русскими в своем будущем, есть назначение общечеловеческое, есть общеслужение человечеству, — не России только, не общеславянству только, но всечеловечеству. Подумайте и вы согласитесь, что Славянофилы признавали то же самое, — вот почему и звали нас быть строже, тверже и ответственнее русскими, — именно понимая, что всечеловечность есть главнейшая личная черта и назначение русского»[16].

Поразительным образом рассуждение Достоевского приводит к цели, которая противоположна заявленной, — именно «всечеловечность» оказывается уникальной специфической чертой России и русского народа, способностью, благодаря которой «всякий европейски поэт, мыслитель, филантроп, кроме земли своей, из всего мира, наиболее и наироднее бывает понят и принят всегда в России»[17]. При прозрачной генеалогической связи этой идеи с представлениями Константина Аксакова (и в меньшей степени других славянофилов) перемена принципиальная. У Аксакова речь идет о «религиозном призвании» русского народа, который ради этого призвания — добровольно или по природе, в данном случае не суть важно, — отказывается, например, от стремлений политических, от государственного властвования; мессианство здесь если и присутствует, то лишь «в потенции». Напротив, у Достоевского мессианская идея оказывается основополагающей: Россия оборачивается неким «Христом» среди стран, а русский народ — «Христом» среди народов[18].

Показательно, что из-за меняющейся ситуации, по мере осознания нереальности славянофильского национального проекта[19], прежний концепт распадается на (1) подчеркнуто натуралистическую («позитивистскую») интерпретацию Н. Я. Данилевского, где «Европа» выступает наряду с «Россией» в качестве «культурно-исторического типа», который обладает своим сроком существования и своими преимуществами, обеспечивающими временный исторический успех, — то есть взаимодействие описывается как противостояние этих типов, конкурирующих за один и тот же ресурс, и (2) мессианскую интерпретацию Достоевского. Если для консервативной или ранней славянофильской мысли «Европа» и «Запад»[20] выступают объектом, который не требует конкретизации, унификации описания и т. д., а его противопоставление «России» актуализируется лишь там, где обосновывается отсутствие «единых законов истории», отсутствие необходимости для России двигаться по «европейскому пути», принимать то, что является или представляется общеевропейской тенденцией, — то в более поздней националистической мысли этот объект сводится к нескольким жестким характерологическим чертам, противопоставленным «России», и выполняет мобилизующую роль уже в повседневной ситуации, в рамках зарождающейся массовой политики.

[1] Исследование выполнено в рамках гранта Президента РФ № МК-2579.2013.6. Тема: «Социальная и политическая философия поздних славянофилов: между либерализмом и консерватизмом».

[2] Об истории слова «славянофил» см.: Цимбаев Н. И. Славянофильство. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1986. С. 14—33.

[3] Отметим, что данное различение сделано для удобства анализа: на практике оба эти типа аргументации сосуществуют у одного и того же автора, образуя сложные ансамбли, которые требуют специального анализа в каждом конкретном случае; см., например, опыт такого анализа взглядов Н. М. Карамзина, А. С. Шишкова, В. Ф. Ростопчина и С. Н. Глинки:

Егерева Т. Русские консерваторы в социокультурном контексте эпохи конца XVIII — первой четверти XIX в. М.: Новый хронограф, 2014.

[4] Иное дело, что консерватизм, опираясь на общность переживания, способен культивировать меланхолию, рожденную переживанием утраты (уже наступившей/неизбежной/ожидаемой), в то время как националистическая эмоция нацелена на преодоление меланхолии, «восстановление утраченного», «недопущение гибели» и т. д.

[5] Цит. по: Мильчина В. А. Париж в 1814—1848 годах: повседневная жизнь. М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 89—90 [данный фельетон Д. де Жирарден не вошел в перевод «Парижских писем виконта де Лоне» В. А. Мильчиной (М.: Новое литературное обозрение, 2009)]. Об отзывах русских посетителей придворных приемов 1830—1840-х годов см.: Там же. С. 91—96.

[6] И в еще большей степени — претендующему на преемственность по отношению к славянофилам Конст. Леонтьеву, который объясняет свое расхождение с ними тем, что «пошел дальше»: «<…> на Славянофилов я надеялся как на своих, как на отцов, на старших и благородных родственников, долженствующих радоваться, что младшие развивают дальше и дальше их учение, хотя бы даже естественный ход развития и привел бы этих младших к вовсе неожиданным выводам, хотя бы вроде моего». См.: Леонтьев К. Н. Моя литературная судьба // К. Н. Леонтьев. Полное собрание сочинений в 12 т. Т. VI. Кн. 1: Воспоминания, очерки, автобиографические произведения 1869—1891 гг. / Подгот. текстов В. А. Котельников, О. Л. Фетисенко. СПб.: Владимир Даль, 2003. С. 106.

[7] Если для славянофилов согласие с крупнейшими европейскими авторитетами — не только не скрываемое обстоятельство, но и аргумент в пользу собственной позиции (примерно так же Леонтьев неоднократно подчеркивает свою близость к Дж. Ст. Миллю с его пессимистическими оценками процессов демократизации), то к концу XIX века националистические движения все больше маскируют подобную связь, подчеркивая самобытность не «начал», о которых рассуждали славянофилы, а «мысли», которую согласно тем же славянофилам еще надлежало создать (благодаря, в частности, и самокритике западного разума), тогда как для оппонентов становится привычным выявление этой связи, которая обычно интерпретируется как демонстрация «вторичности», «производности» — а значит, противоречия заявляемым тезисам. То сопряжение универсального и национального, которое является фундаментальным в раннем романтическом русском национализме, сводится на нет из-за отсечения «универсального» и обращения «национального» в голую наличную фактичность, утверждения «своего» в качестве ценности именно на том основании, что оно «свое».

[8] Арендт Х. Между прошлым и будущим: Восемь упражнений в политической мысли / Пер. с англ. и нем. Д. Аронсона. М.: Изд-во Ин-та Гайдара, 2014. С. 43.

[9] Киреевский И. В. Полное собрание сочинений в 2 т. Т. 2 / Под ред. М. О. Гершензона. М.: Путь, 1911. С. 247.

[10] Цит. по: Бердяев Н. А. Константин Леонтьев. Алексей Степанович Хомяков. М.: АСТ, 2007. С. 247.

[11] Хрестоматийные рассуждения этого рода (восходящие к консервативной французской и немецкой литературе 1820—1830-х) даны Хомяковым в трех «французских брошюрах» [Хомяков А. С. Сочинения в 2 т. Т. 2: Работы по богословию. М.: Медиум, 1994. С. 25—195]; в дальнейшем они многократно воспроизводились в славянофильской и околославянофильской литературе; см., напр., несколько смягченный вариант:

Иванцов-Платонов А. М. О римском католицизме и его отношениях к православию: Очерк истории вероучения, богослужения, внутреннего устройства Римско-Католической Церкви и ее отношений к православному Востоку. В 2 ч. М.: Общество распространения полезных книг, 1869, 1870.

[12] Для русской дворянской культуры того времени было характерно увлечение Англией, «англомания» разного рода, отразившаяся и на взглядах славянофилов, сильнее всего у А. С. Хомякова, не только говорившего по-английски с домочадцами и обращавшегося в письмах к жене «dear Kitty», но и в силу своих симпатий пытавшегося утверждать славянское происхождение англичан и находившего в их истории явно «славянские» черты, а в языке, соответственно, славянские корни.

[13] См., в частности, ценные замечания на этот счет в недавней работе, посвященной генералу А. А. Кирееву, одному из поздних славянофилов, вплоть до 1900-х игравшему большую роль во всех вопросах, связанных со старокатолическим движением: Медоваров М. В. А. А. Киреев в общественно-политической жизни России второй половины XIX — начала XX в.: Дисс. на соискание степени к. ист. н. Нижний Новгород, 2013. С. 159—175.

[14] Напомним, что именно осмысление реакции европейских государств и, что важнее, обществ на Русско-турецкую войну 1853—1856 годов становится отправной точкой для «России и Европы» Н. Я. Данилевского.

[15] Так поступает представитель противоположного лагеря В. С. Печерин: перестает быть «русским», становится «личностью», «человеком». Остаться в России для него значит либо разрушаться, постоянно переживать недоступность быть тем, кто ты есть, либо утратить приобретенное, слиться с окружающим миром. Одновременно быть «европейцем» и находиться в России для него немыслимо, такой выбор в представлении Печерина может быть только способом выживания, а не способом жизни, — к тому же с малыми шансами на успех. 10 ноября 1871 года Печерин писал другу своей молодости Ф. В. Чижову: «Я бежал из России, как бегут из зачумленного города. Тут нечего рассуждать — чума никого не щадит, особенно людей слабого сложения. А я предчувствовал, предвидел, я был уверен, что если б я остался в России, то с моим слабым и мягким характером я бы непременно сделался подлейшим верноподданным чиновником или попал бы в Сибирь ни за что ни про что. Я бежал, не оглядываясь, для того, чтобы сохранить в себе человеческое достоинство» [Печерин В. С.Apologia pro vita mea. Жизнь и приключения русского католика, рассказанные им самим / Отв. ред. и сост. С. Л. Чернов. СПб.: Нестор-История, 2011. С. 290].

[16] Достоевский Ф. М. Дневник писателя [1876, июнь, гл. 1] / Подгот. текста, сост., прим., вступ. ст. и коммент. Т. А. Касаткиной // Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений в 9 т. Т. 9. Кн. 1. М.: Астрель; АСТ, 2004. С. 341.

[17] Там же. С. 341.

[18] С другой стороны, суждение Достоевского нетрудно спроецировать в плоскость, намеченную Конст. Аксаковым и Хомяковым. Важно, однако, что они эту возможность не реализуют — иными словами, «русский народ» у них оказывается не просто тем, кто наиболее адекватно раскрывает христианство и пролагает путь к универсализации этой практики общежития, а народом «уникальным» в смысле нетрансформируемости своего опыта. В данном случае

та модификация славянофильских воззрений, которая предложена Достоевским,

сближается с принципиально иными, на первый взгляд, построениями Н. Я. Данилевского и Н. Н. Страхова, также наследующим славянофильству.

[19] См.: Тесля А. А. Политическая философия славянофилов: движение «вправо» // А. А. Тесля. Первый русский национализм… и другие. М.: Европа, 2014. С. 56—72.

[20] При этом «европейское» обычно отождествляется с «западным», и, как уже сказано, используются европейские самоописания.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2014, №4(61)