Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Внешнеторговый оборот Сахалинской области за 2012 год, по прогнозам, приблизится к отметке 17,5 миллиарда долларов, что почти на 300 миллионов долларов выше значения прошлого года, сообщил РИА Новости представитель пресс-службы губернатора.

"Данные цифры были озвучены в понедельник на традиционной встрече губернатора Сахалинской области с представителями дипломатического корпуса. За одним столом мнениями по широкому кругу вопросов обменялись дипломаты, представляющие интересы пяти государств: России, Японии, Кореи, Нидерландов и Великобритании", - рассказал собеседник агентства.

Как отметил губернатор, обозначенный президентом РФ Владимиром Путиным в своем послании Федеральному Собранию РФ курс на развитие Дальнего Востока, устанавливает новые задачи перед Сахалинской областью, с учетом ее дальнейшей интеграции в Азиатско-Тихоокеанский регион.

"Речь, прежде всего, идет об организации на территории области производств по глубокой переработке ресурсов с прицелом на выпуск готовой продукции с высокой долей добавленной стоимости и формирование благоприятного инвестиционного климата", - отметил губернатор.

В качестве перспективных направлений сотрудничества Сахалинской области с зарубежными партнерами он выделил марикультуру, развитие деревоперерабатывающих производств, строительство третьей очереди завода по сжижению природного газа, создание нефтеперерабатывающего завода, организацию газохимического комплекса, увеличение добычи и экспорта сахалинских углей, а также взаимодействие в сфере спорта и туризма. В целом сегодня в Сахалинской области сформирован пул из 30 проектов, суммарная стоимость которых составляет более 4 миллиардов долларов.

"Деятельность дипломатических представительств на территории области свидетельствует о большом интересе со стороны иностранных государств, и прежде всего бизнеса, к развитию взаимовыгодного сотрудничества с нашим островным краем", - отметил губернатор.

Он также добавил, что по прогнозам внешнеторговый оборот Сахалинской области за 2012 год приблизится к отметке 17,5 миллиарда долларов, что почти на 300 миллионов долларов выше значения прошлого года. Основными торговыми партнерами области по-прежнему остаются Япония, Корея, КНР и США. Сахалинская область является лидером среди дальневосточных регионов России по объему привлеченных иностранных инвестиций. По состоянию на 1 октября 2012 года сумма накопленных иностранных инвестиций в экономике региона превысила 37 миллиардов долларов.

Сотрудники МЧС помогли синоптикам, выловив из воды "потерявшуюся" дорогостоящую метеостанцию, установленную в акватории Владивостока к саммиту АТЭС-2012, сообщает в понедельник Примгидромет.

ЧП произошло еще на минувшей неделе, но СМИ о нем стало известно лишь сейчас.

Две первые морские поверхностные метеостанции были установлены в акватории залива Петра Великого в конце июля 2012 года в преддверии саммита АТЭС-2012. Для установки точных сведений о погоде на объектах саммита они измеряют полный спектр метеопараметров: температуру и относительную влажность воздуха, скорость и направление ветра, давление, видимость, а также морские гидрологические характеристики.

"В течение трех месяцев в любую погоду информация с установленных гидрометстанций без перебоев поступала в Центр цунами, получаемые данные стали незаменимы для обеспечения безопасности судоходства в прибрежных водах. Но утром 13 декабря произошел отрыв одной из гидрометеостанций", - говорится в сообщении.

Причины обрыва пока не понятны, так как погода в этот день была нормальной. Возможно, трос, на котором она крепилась, случайно оборвало проходящее мимо судно. В результате метеостанцию начало сносить, однако в распоряжении Примгидромета не было судна, чтобы отправиться на ее поиски.

Как сообщил начальник Примгидромета Борис Кубай, слова которого приводятся в релизе, в связи с этим синоптики обратились в ГУМЧС по Приморскому краю, руководитель которого, Александр Агафонов, вошел в их ситуацию.

"Он оперативно организовал операцию по спасению дорогостоящего гидрометеорологического оборудования. Во время проведения спасательной операции станция уже вышла из зоны связи, что осложнило задачу по ее спасению. Однако, несмотря на все трудности, сотрудники МЧС нашли и достали станцию из воды", - отметил Кубай.

Сейчас станция находится в Находке, в дальнейшем будут выясняться окончательные причины ее потери. Тем временем руководство Примгидромета выразило благодарность краевому главку МЧС за оказание столь необычной помощи.

Первый почтовый самолет в России начал выполнять регулярные рейсы в Хабаровском крае, это позволит обеспечить доставку социальных грузов в труднодоступные северные районы, сообщает краевое правительство.

"Самолет чешского производства Л-410 позволяет взять на борт более 1,5 тонн груза. Дальность полета - 1,05 тысячи километров. Регулярные почтовые рейсы лайнер будет выполнять в Николаевск-на-Амуре, район имени Полины Осипенко, Богородское, Херпучи, Чумикан, Аян, Нелькан. Базироваться самолет будет в Комсомольске-на-Амуре. Именно оттуда удобнее всего совершать регулярные вылеты на север края", - говорится в сообщении.

Отмечается, что губернатор края Вячеслав Шпорт в понедельник побывал в аэропорту Хабаровска и осмотрел самолет, готовящийся к вылету в Николаевск-на-Амуре.

"Очень подходящая модель малогабаритного самолета позволяет выполнять рейсы в районы, где нет специализированных взлетно-посадочных полос. В условиях труднодоступности отдаленных территорий, куда порой добраться можно только вертолетом, такой самолет просто необходим. Очень важно, что в отдельном соглашении с "Почтой России", которое мы заключим совсем скоро, будет прописана возможность доставки почтовой авиацией необходимых социальных грузов: медикаментов, продуктов питания, многого другого. Лайнер способен помочь и в воздушном мониторинге пожарной ситуации, доставке больных", - цитируются в сообщении слова Шпорта.

Отмечается также, что на Дальнем Востоке такие же рейсы в ближайшем будущем могут появиться на Чукотке, в Магаданской области и Камчатском крае.

Ранее сообщалось, что "Почта России" приступила к созданию регионального почтового авиапарка, который к 2015 году будет насчитывать от семи до десяти самолетов и от пяти до восьми вертолетов. Самолет Л-410, который будет работать в Хабаровском крае, находится на балансе Минобороны (эксплуатирует его ДОСАФ) и зафрахтован почтовым предприятием.

Республиканский кардиологический диспансер, в котором жителям Якутии смогут своевременно диагностировать сердечно-сосудистые заболевания, стоимостью более 100 миллионов рублей открылся в Якутске, сообщил РИА Новости представитель правительства региона.

По словам собеседника агентства, диспансер открылся на базе Национального центра медицины. Учреждение является организационно-методическим центром по профилактике, диагностике, лечении, реабилитации и диспансерному наблюдению больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями.

Новое здание было построено всего за два года за счет средств инвестиционной программы Якутии. Кардиологический диспансер оснащен современным диагностическим оборудованием экспертного класса, лабораторией, залом ЛФК, кабинетами приема врачей специалистов. На строительство и оснащение оборудованием потребовалось более 100 миллионов рублей.

"В жизни республики произошло значимое событие. Открытие кардиологического диспансера - это один из знаковых моментов в развитии всей отрасли здравоохранения Якутии", - подчеркнул на церемонии торжественного открытия вице-премьер республики Александр Власов.

Он проинформировал, что количество больных сердечно-сосудистыми заболеваниями постоянно увеличивается. Поэтому лечение данного недуга является одной из приоритетных задач, которую ставит перед собой руководство республики.

Зампред подчеркнул, что введена в строй всего лишь первая очередь кардиологического диспансера, где в основном будут диагностировать сердечно-сосудистые заболевания. В дальнейшем планируется строительство вторую очередь - кардио-сосудистого центр на 150 мест.

Во время открытия между минздравом Якутии Федеральным центром сердечно-сосудистой хирургии было подписано соглашение о взаимодействии по реализации оказания высокотехнологической медицинской помощи в области сердечно-сосудистой хирургии. Документ подписали министр здравоохранения Якутии Александр Горохов и главный врач центра Владимир Бондарь.

Почти 11 тысяч детей родилось в Амурской области за 11 месяцев этого года, что почти на 700 детей больше, чем за тот же период прошлого года, сообщает региональное правительство.

Итоги рождаемости в Приамурье подвели в понедельник на совещании руководители территориальных отделов ЗАГС под руководством министра здравоохранения Николая Тезикова. В частности, по их данным, в области в этом году родилось 122 двойни.

"За 11 месяцев текущего года в Приамурье родилось 10,99 тысячи детей, это на 679 человек больше, чем за аналогичный период прошлого года. Из них традиционно мальчиков больше - 51%, в прошлом году цифра была 52%. Рост рождаемости наблюдается в городах Благовещенск, Тында и Шимановск", - говорится в сообщении.

Однако, как сообщила начальник областного управления ЗАГС Наталья Томилова, каждый четвертый ребенок в Приамурье родился вне брака.

"Это накладывает нагрузку на органы соцзащиты, обеспечивающие поддержку мамам-одиночкам. Печально, что не всегда в свидетельстве о рождении указано имя отца ребенка", - отметилаТомилова.

В текущем году составлено 2,241 тысячи актов об установлении отцовства. Зарегистрировано 125 актов об усыновлении. Если рождаемость в области повысилась, то регистрировать браки сотрудники ЗАГСов стали реже. Всего зарегистрировано 6, 944 тысячи браков и 4,315 тысячи разводов. Для сравнения, за тот же период 2011 года это количество составляло 7,547 тысячи и 4,637 тысячи соответственно. Светлана Майорова.

Строители приступили к последнему этапу пусконаладочных работ на Приморском участке нефтепровода "Восточная Сибирь -Тихий океан-2" (ВСТО-2), торжественный пуск в эксплуатацию которого состоится в конце декабря, сообщает краевая администрация.

По трубопроводной системе "Восточная Сибирь - Тихий океан" РФ осуществляет поставку нефти в страны Азиатско-Тихоокеанского региона, а также на внутренний рынок. Первая очередь ВСТО была введена в декабре 2009 года. Строительство ВСТО-2 началось 14 января 2010 года, через две недели после ввода в эксплуатацию ВСТО-1, когда в порту "Козьмино" был отгружен первый танкер с российской нефтью. Мощность ВСТО-2 составит 30 миллионов тонн нефти в год с последующим увеличением до 50 миллионов тонн нефти в год. "Транснефть" планирует запустить вторую очередь ВСТО в эксплуатацию в декабре.

"Строительство нефтепровода завершено, сейчас на объекте ведутся пусконаладочные работы. Запуск ВСТО - 2 состоится в последней декаде декабря", - говорится в сообщении.

Строительство нефтепровода ведется в Приморском крае с 2010 года. Протяженность нефтепровода по территории края - 447,5 километра, мощность системы - 50 миллионов тонн нефти в год.

Работу трубопроводной системы будут обеспечивать нефтеперекачивающие станции в Лесозаводске, в селе Горный Хутор Черниговского района и в селе Ивановка Анучинского района.

"С началом эксплуатации трубопровода нефть напрямую будет поступать в его конечную точку - специализированный морской нефтеналивной порт Козьмино. Сейчас поставки нефти в Козьмино от станции Сковородино в Амурской области ведутся по железной дороге", - отмечается в сообщении.

Горнопромышленники Камчатки за девять месяцев с начала года добыли почти четыре тонны драгоценных металлов, сообщает краевое правительство. В том числе добыты 1,92 тонны золота, 1,28 тонны серебра и 0,61 тонны платины.

"Развитие золотодобывающей промышленности является одним из наиболее перспективных направлений развития экономики Камчатского края", - поясняется в сообщении.

На территории Камчатки добычу благородных металлов ведут шесть предприятий: ЗАО "Корякгеолдобыча", ЗАО "Камголд" (оба принадлежат группе "Ренова"), ЗАО "Тревожное Зарево" (принадлежит британской Trans-Siberian Gold), предприятие "Северное", ОАО "Артель старателей Камчатки" и ООО "Карагинская горная компания".

"Корякгеолдобыча" входит в тройку лидеров по объемам добычи платины в России. За девять месяцев 2012 года предприятие добыло 610 килограммов россыпной платины. По сравнению с аналогичным периодом прошлого года объем добычи не сократился.

"Камголд" за девять месяцев 2012 года добыла на Агинском месторождении 1130 килограммов золота и 433 килограммов серебра. Агинское золотодобывающее предприятие имеет высокую экономическую и социальную значимость для развития промышленного потенциала Камчатки. Сейчас обогатительная фабрика перерабатывает около 150 тысяч тонн руды в год при проектной мощности 125 тысяч тонн и выдает стабильно более двух тонн золота в год.

В краевом правительстве добавили, что на Аметистовом золоторудном месторождении (его разрабатывает ЗАО "Аметистовое"), расположенном в труднодоступном районе на севере края, ведется подготовка к строительству горно-обогатительного комбината.

Компания "Золото Камчатки" (подконтрольна "Ренове") реализует проект по созданию горнодобывающего и перерабатывающего предприятия золотосеребряных руд на базе Золотого, Бараньевского, Углового, Кунгурцевского месторождений - строительство фабрики, рудников, хвостохранилища, создание инфраструктуры, в том числе автодорог и объектов энергетической инфраструктуры. Компании принадлежат ЗАО "Камголд", ЗАО "Аметистовое", ЗАО "Быстринская горная компания" и ЗАО "Камчатское золото".

В ближайшие десять лет в Камчатском крае должны быть построены пять рудников: Аметистовый (2014, "Аметистовое"), Озерновский (2014), Родниковый (2016, Trans-Siberian Gold), Бараньевский (2017, "Камчатское золото"), Кумроч (2023, Быстринская горная компания). Добыча золота составит 16 тонн в год, при условии реализации проектов и сохранения наметившихся положительных макроэкономических тенденций.

Дальневосточная рыбная промышленность в скором будущем, вероятно, снизит темпы своего развития из-за недостаточного финансирования научных разработок в этой сфере, сообщил РИА Новости в понедельник генеральный директор Тихоокеанский научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ТИНРО-Центр), профессор Лев Бочаров.

"Вклад дальневосточных рыбаков в ежегодный вылов страны в последние несколько лет составляет в среднем 70%. В силу особенностей сырьевой базы российского рыболовства, увеличение вылова возможно в основном за счет ресурсов дальневосточного бассейна", - рассказал Бочаров.

Он отметил, что концепция развития рыбохозяйственной науки до 2020 года возлагает на научные разработки серьезные задачи, в частности обеспечение к 2020 году 6,2 миллиона тонн вылова. По мнению специалистов ТИНРО-центра, такие показатели могут быть достигнуты только при условии соответствующего организационного, правового и финансового обеспечения исследований.

"Освоение морских ресурсов зачастую связано с экономическими рисками, так как для новых промысловых объектов, например, не разработана техника и тактика лова, отсутствует специализированный флот и промысловое вооружение. Для ряда морских организмов до сих пор не разработаны технологии переработки и рынки сбыта", - сообщил собеседник.

Он подчеркнул, что без экспедиционных научных исследований освоение новых перспективных ресурсов невозможно. Такие исследования на Дальнем Востоке носят сугубо прикладной, инновационный характер, поскольку их результаты непосредственно реализуются в практику.

"Прогнозы состояния сырьевой базы рыболовства и рекомендации по эксплуатации водных биоресурсов ложатся в основу приказов Росрыболовства о наделении рыбаков квотами и других оперативных нормативно-правовых актов, без которых рыбный промысел просто невозможен", - добавил Бочаров.

Гендиректор ТИНРО- Центра рассказал ,что в 2009 году прежняя система финансирования научных исследований через квоты вылова, не устраивающая все рыбацкое сообщество и самих ученых, была заменена на бюджетное финансирование. Это сразу отразилось на результатах научных исследований, поскольку позволило провести ряд полноценных научно-исследовательских экспедиций.

"Но из выделенных в бюджете 2009 года 4,5 миллиарда рублей после двукратного сокращения науке досталось только 3,2 миллиарда, при этом цены, в частности на топливо, постоянно растут. Таким образом, реальное финансирование уменьшилось за четыре года почти на 40%", - заявил собеседник.

При прочих сокращениях расходов это привело к уменьшению количества научно-исследовательских судов (НИС) и финансирования их содержания. В результате недостатка средств и НИС началось существенное сокращение морских экспедиций, что в итоге неизбежно приведет к снижению рекомендуемых объемов вылова, а для рыбаков - к сокращению квот.

"Учитывая снижение финансирования научной рыбной отрасли, ожидается, что уже в ближайшие пару лет динамика отечественного вылова потеряет свой положительный характер. Чтобы предотвратить такую тенденцию, сегодня нужно хотя бы вдвое увеличить финансирование отраслевой науки, в первую очередь морских исследований", - отметил собеседник. Надежда Котлярова.

Филиппинские военные арестовали на минувшей неделе в центральной части страны 19 подозреваемых боевиков из леворадикальной Новой народной армии (ННА) после перестрелки, в которой были убиты двое и ранены четверо военнослужащих, сообщает в понедельник газета Philippine Daily Inquirer.

Как заявил командующий расквартированной в провинции Западный Негрос 302-й пехотной бригадой полковник Франсиско Паримонио (Francisco Patrimonio), аресты были произведены в безлюдном районе близ места столкновения войск и повстанцев в районе деревни Сан-Агустин поблизости от города Исабела. В столкновении военных с примерно 40 боевиками был захвачен лагерь повстанцев и боеприпасы.

Арестованные переданы местной полиции, которая проводит анализы, пытаясь установить, стреляли ли они в последнее время из огнестрельного оружия, добавил Паримонио.

Идущая на Филиппинах более четырех десятилетий война между правительственными войсками и маоистами уже привела к гибели свыше 40 тысяч человек. По данным военной разведки, "партизанские фронты" ННА, имеющей на вооружении свыше 4 тысяч единиц огнестрельного оружия, продолжают действовать в десятках провинций. В начале 2011 года правительство возобновило официальные мирные переговоры с руководством Национального демократического фронта Филиппин - "политического фасада" подпольных маоистской коммунистической партии Филиппин и ее вооруженного крыла - ННА. Но пока прогресса в переговорах не наблюдается, считают аналитики. Михаил Цыганов.

Понтонный мост, соединяющий российскую границу с китайским городом Тунцзян, открылся в селе Нижнеленинское Еврейской автономной области (ЕАО), сообщает в понедельник ГУ МЧС России по региону.

Переправа между ЕАО и Китаем по пограничной реке Амур традиционно пользуется большой популярностью. Она действует круглогодично, летом перевозки осуществляются на паромах. Грузовое сообщение на этом направлении важно для торговых отношений между ЕАО и соседней с ней китайской провинции Хэйлунцзян. Также из порта Нижнеленинское в Китай ежедневно отправляются десятки туристических групп.

"Понтонный мост международного значения соответствует всем требованиям Российской Федерации и Китайской народной республики. Длина сооружения составляет 850 метров, ширина 6,3 метра. Пропускная способность до семи автомобилей в час, с однополосным движением", - говорится в сообщении ведомства.

Переправа будет работать с 10.00 до 18.00 местного времени в течение всего зимнего периода. За безопасностью сооружения в течение всего времени эксплуатации будут следить инспекторы ГИМС ЕАО.

Прокуратура Приморья и депутатская комиссия Законодательного собрания края в ходе совместной проверки выявили, что 15 депутатов предоставили в 2012 году неполные или недостоверные сведения о своих доходах, недвижимости и имуществе, сообщает в понедельник пресс-служба регионального парламента.

"Проверка установила, что 15 депутатов Законодательного собрания, осуществляющих полномочия на постоянной основе, представили в 2012 году в комиссию неполные или недостоверные сведения о своих доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера за 2011 год, а также данные сведения в отношении своих супруги (супруга) и несовершеннолетних детей", - говорится в сообщении.

Отмечается, что депутаты предоставили письменные пояснения и дополнительные материалы, касающиеся выявленных нарушений.

"Комиссия заслушала пояснения депутатов по существу вопроса и установила, что факты, изложенные в информации прокуратуры Приморского края по проверке достоверности сведений депутатами Законодательного Собрания, а также соблюдение депутатами Законодательного Собрания установленных ограничений и запретов подтвердились", - сообщает краевой парламент.

Сообщается, что, по мнению старшего прокурора отдела по надзору за исполнением законодательства по противодействию коррупции Прокуратуры Приморского края Василия Скорика, отдельные депутаты недобросовестно относятся к обязанности отчитываться о своих доходах и имуществе, запрашивают информацию в последний день подачи сведений. Информация о выводах комиссии и прокуратуры будет опубликована на сайте и в газете.

"Мнение населения о депутате изменится. Плохо, когда человек легко относится к своим обязанностям, вообще, и в частности - к обязанностям, возложенным на него законодательством. В период выборов такая оценка может иметь решающее значение", - цитирует Законодательное собрание мнение Скорика.

Число россиян, получивших универсальные электронные карты (УЭК), призванные упросить для граждан доступ к госуслугам, в пилотных регионах РФ увеличилось до 10 тысяч человек, сообщил в понедельник журналистам президент ОАО "УЭК" Алексей Попов.

В октябре текущего года данный показатель составлял 2,8 тысячи выданных УЭК в пилотных регионах РФ, среди которых Татарстан, Башкирия, Коми, Санкт-Петербург, Астрахань и Краснодар.

По словам Попова, с 1 января 2013 года, как и было запланировано, начнется процесс выдачи карт по заявлениям граждан во всех регионах РФ, то есть закон будет исполняться везде. "Для этого мы - федеральная уполномоченная организация и Сбербанк России - предложили регионам всестороннюю помощь. Нет никаких сомнений, что закон с января 2013 года будет исполнен повсеместно", - заявил президент УЭК.

Несмотря на это, он отметил, что есть три региона, где существуют риски срыва сроков начала выдачи УЭК 1 января следующего года: Магаданская, Ивановская и Саратовская области. Тем не менее он выразил надежду, что эти регионы подтянутся, так как время еще есть.

Также Попов сообщил, что сейчас совместно с Минфином РФ готовится законопроект для возможности применения карт в вопросах электронного страхования. "Мы планируем, что в будущем на электронные карты может быть записано не только водительское удостоверение, но и полис ОСАГО. Понятно, что это дело не следующего года, а более долгосрочного периода", - сказал он.

Проект по внедрению УЭК стартует в России с 1 января 2013 года. Карта будет содержать данные о гражданине, электронную подпись, банковское приложение и сможет быть использована для получения социальных и государственных услуг, оплаты коммунальных платежей, проезда в транспорте и так далее. С 2014 года карты будут выдаваться всем гражданам РФ.

Просуществует УЭК недолго: через 3-5 лет универсальная карта трансформируется в паспорта нового поколения, которые будет выдавать ФМС. Глава Минкомсвязи Николай Никифоров сообщил в начале сентября, что новый документ, удостоверяющий личность гражданина РФ, будет представлять собой пластиковую карту с чипом, на котором будет записана вся информация о человеке. При этом бумажные паспорта будут отменены.

Минэкономразвития ранее оценивало расходы на выпуск и внедрение УЭК в течение пяти лет на уровне 135-165 миллиардов рублей. По другим данным, затраты на УЭК до 2016 года оцениваются в 101,3 миллиарда рублей.Универсальная.

Перу намерен приобрести в России партию из 24 военных вертолетов и рассматривает Россию в качестве одного из потенциальных поставщиков, наряду с Францией и США, сказал перуанский министр обороны Педро Катериано (Pedro Cateriano).

«Закупка 24 вертолетов в настоящее время находится в рассмотрении и у нас есть три предложения…, мы изучаем предложения из Франции, США и России», сказал Катериано.

Он добавил, что правительство Перу ждет технического и тактико-технического обоснования с военными экспертами, чтобы сделать окончательный выбор между тремя потенциальными поставщиками боевых вертолетов, которые будут использоваться для борьбы с незаконным оборотом наркотиков и терроризмом.

В прошлом году Россия поставила в Перу два ударных вертолета Ми-35П и шесть транспортных вертолетов Ми-171Ш.

Перу является одним из крупнейших в Южной Америке производителей кокаина, наряду с Боливией и Колумбией. Долины рек Апумирак и Энее были объявлены зоной военных действий в августе 2009 года из-за усилившихся боевых действий между правительственными войсками и партизанскими группами маоистов «Светлый путь».

Организация «Светлый путь», как полагают, имеет прочные связи с наркоторговцами. В США и Евросоюзе организация включена в списки террористических организаций.

В Красноярском крае на базе Дивногорского лесхоз-техникума открылся единственный за Уралом учебно-тренировочный центр по подготовке специалистов лесопромышленного комплекса.

Об этом сообщают в пресс-службе губернатора и правительства Красноярского края.

В данном центре будут готовить операторов современной лесозаготовительной техники: харвестеров и форвардеров. Вице-губернатору Андрею Гнездилову, принявшему участие в открытии мероприятия, продемонстрировали два новейших тренажера производства компании Komatsu общей стоимостью 130 тыс. евро, специально оборудованное учебное помещение с наглядной литературой, а также класс практической теории.

В начале декабря также был подписан договор о сотрудничестве с представителями немецкой компании AHWI, осуществляющей производство современной лесохозяйственной техники для лесоочистительных и лесовосстановительных работ. В рамках данного соглашения планируется создание учебного центра "AHWI-центр".

Отметим, что заинтересованность в обучении и подготовке своих специалистов на базе Дивногорского центра уже высказали Забайкальский и Алтайский края, республики Хакасия, Бурятия и Иркутская область.

Радиоактивное загрязнение атмосферы в Приморье соответствует норме. В такому выводу пришли сотрудники Примгидромета, которые в 2012 году провели мониторинг загрязнения окружающей среды в 227 пунктах на территории Приморского края и на прибрежной акватории залива Петра Великого, сообщили РИА PrimaMedia в пресс-службе Примгидромета.

Сетью станций и лабораториями Приморского ЦМС осуществлялись наблюдения за загрязнением атмосферного воздуха, атмосферных осадков, снежного покрова, поверхностных вод суши, морских вод и почв, в том числе проводились наблюдения за состоянием гидробионтов в водах и радиоактивным загрязнением окружающей среды.

В течение года на сети станций и в лабораториях Приморского ЦМС были проведены три инспекции специалистами ГГО, ИГКЭ, и НПО "Тайфун" с целью проверки выполнения наблюдений и измерений параметров по мониторингу химии атмосферных осадков, по программе EANET и по мониторингу радиоактивного загрязнения. В ходе инспекций была оказана методическая помощь сотрудникам станций и лабораторий. Качество отбора проб и измерений всеми инспекциями признано отвечающим нормативным документам по мониторингу загрязнения окружающей среды.

Лаборатории ЦМС принимали участие в трех интеркалибровочных межлабораторных сравнениях: проводимых координационным рабочим центром программы EANET, Институтом исследования вод Норвегии (NIVA), рабочим центром WMO (Global Atmosphere Watch).

В соответствии Программой мероприятий по осуществлению совместного российско-китайского мониторинга качества вод трансграничных водных объектов на 2012 г., в феврале, мае и августе специалисты ЦМС и гидрографической партии ГМЦ выполнили шесть экспедиционных выездов на реку Раздольная (место пересечения рекой государственной границы) и на озеро Ханка (исток реки Сунгача).

В процессе совместных работ с китайскими специалистами отобраны пробы воды и донных отложений для определения содержания в них загрязняющих веществ, в том числе дополнительно к общепринятым в программе ГСН для определения содержания мышьяка, ртути, 2,4 - Д, 2,4 - дихлофенола, 2,4,6 - трихлорфенола и полихлорбифенилов. Кроме того, был произведен взаимообмен шифрованными пробами между лабораториями Приморского ЦМС и лабораториями КНР.

Начальник ЦМС Семыкина Г.И. и начальник ЛМЗПВ Приймак Л.В. приняли участие в работе технической конференции по вопросам методического и лабораторного обеспечения российско-китайского мониторинга качества в трансграничных водных объектов.

В 2012 году лаборатории ЦМС проводили специальный мониторинг загрязнения окружающей среды в районе строительства трубопровода Восточная Сибирь - Тихий океан и строительства объектов саммита АТЭС.

ОБЩЕСТВЕННАЯ ПАЛАТА: ДОРОЖЕ ВСЕГО ЖИТЬ В ХАБАРОВСКЕ

В итоге говорить о среднем классе можно только в Москве, где есть возможность работать не только на собственные расходы, заключили в Общественной палате

Хабаровск - самый дорогой город для жизни, говорится в докладе Общественной палаты.

Далее в порядке убывания расположились Екатеринбург, Красноярск и Москва. Самые доступные цены - в Уфе, Омске и Воронеже.

К таким выводам пришли эксперты ОП, проводившие мониторинг цен на социально значимые продукты питания в сетевых магазинах низкой ценовой категории. Они подчеркивают, что их данные отличаются от данных Росстата в худшую сторону. В этом году в традиционный перечень было также решено включить цены на основные лекарства, стоимость коммунальных услуг и стоимость владения автомобилем. К примеру, разница цен на лекарства в Хабаровске по сравнению с другими регионами достигает 30%. Доля жилищных услуг в Уфе составляет 4,3% от среднего дохода граждан, в Хабаровске - 10,3%. Содержать автомобиль дороже всего в Санкт-Петербурге. В ноябре расходы на эти цели составили 4 394 рубля.

Член Общественной палаты Михаил Попов отмечает, что для исследователей стало новостью то, что в стране нет мониторинга расходов ЖКУ, нет единого реестра норм потребления, то есть каждый муниципалитет устанавливает их самостоятельно.

Подводя итоги исследования, Попов заключает, что гражданское общество и средний класс пока есть только в Москве, где жители "имеют возможность работать не только на собственные расходы". "В Москве у людей остается почти 2/3 зарплаты. И здесь можно говорить о среднем классе горожан. Возможно, именно это и стало причиной роста политической активности в нашей столице. В других же городах, даже в Санкт-Петербурге, мы такой закономерности не видим", - подчеркивает Попов. Ранее схожие выводы делал глава ВЦИОМ Валерий Федоров.

Мониторинг цен на социально значимые продукты питания ОП проводится с 2010 года.

ПЕСКОВ НЕ СВЯЗЫВАЕТ ОТСТАВКУ УШАКОВА С ХИЩЕНИЯМИ НА АТЭС

По словам Дмитрия Пескова, новое место работы Ушакова неизвестно

Отставка советника президента Сергея Ушакова, кремлевского куратора АТЭС, не связана с хищениями во время подготовки к форуму, сообщил газете "Коммерсантъ" пресс-секретарь президента России Владимира Путина Дмитрий Песков. "Это было целевое назначение, сделанное специально для подготовки АТЭС. Как только саммит был завершен, необходимость в таком советнике отпала", - сказал Песков. По словам Дмитрия Пескова, новое место работы Ушакова неизвестно.

Источник газеты в Кремле считает, что увольнение Сергея Ушакова может быть также связано с проблемами в проекте АТЭС. Член комитета Госдумы по безопасности Дмитрий Горовцов сказал газете, что "пока никаких фактов, говорящих о том, что увольнение Сергея Ушакова как-то связано с громким скандалом вокруг АТЭС, нет", но просматривается косвенная связь между этими событиями.

Ранее был опубликован указ президента об освобождении Ушакова от должности, которую он занимал более пяти лет - с октября 2007 года. В частности, в его компетенцию входили и вопросы международного сотрудничества на саммите АТЭС в 2012 году. Он был одиннадцатым советником Владимира Путина, хотя по штату регламентировано лишь десять человек.

В начале ноября МВД сообщило о хищении более 93 млн бюджетных рублей при подготовке к саммиту АТЭС во Владивостоке. По факту хищения было возбуждено уголовное дело.

СРЕДНЯЯ СТОИМОСТЬ ОСНОВНЫХ ПРОДУКТОВ СОСТАВИЛА 2882 РУБЛЯ

Дороже всего продукты обходятся жителям Хабаровска (3606 рублей), а дешевле всего - жителям Нижнего Новгорода (2441 рубль)

Средняя стоимость основных продуктов питания в крупных городах России в ноябре этого года составила 2882 рубля, сообщает Общественная палата России, передает РИА Новости. В такую цену в среднем обходится набор продуктов, в который входят нарезной батон, сливочное и растительное масло, борщевой набор, творог, яйца, говядина, свинина и курица. В мае средняя стоимость такого набора составляла чуть более 2200 рублей.

Дороже всего продукты обходятся жителям Хабаровска (3606 рублей), а дешевле всего - жителям Нижнего Новгорода (2441 рубль). В Москве, согласно мониторингу, стоимость набора продуктов равняется 2828 рублям. Средняя стоимость набора лекарств, куда входят основные препараты, в ноябре составила 1664 рубля. В апреле его стоимость составляла 1600 рублей. Дороже всего лекарства обходятся опять же жителям Хабаровска (1906 рублей), а дешевле всего - жителям Самары (1572 рубля). В набор таких лекарств стоит 1638 рублей, а в Санкт-Петербурге - 1596 рублей.

Средняя стоимость обслуживания автомобиля составила 3908 рублей против 3660 рублей в апреле. Дороже всего машина обходится петербуржцам - 4394 рубля, а дешевле всего ставропольцам - 3631 рубль. В Москве средняя стоимость содержания автомобиля составила 4067 рублей. Стоимость жилищно-коммунальных услуг в ноябре в среднем составила 3941 рубль против 3100 рублей в апреле. Дороже всего жилищно-коммунальные услуги в Хабаровске - 6686 рублей, а дешевле всего - в Уфе - 2814 рубля.

Омская фабрика гофротары, крупнейшее предприятие по производству гофрокартона, входящее в лесопромышленный холдинг «ЛПК Континенталь Менеджмент», получила сертификат на соответствие системы менеджмента качества международному стандарту ISO 9001:2008.

Сертификат выдан органом сертификации менеджмента качества «Омскстройаудит» ООО «ОмскстройЦНИЛ», который подтвердил, что система менеджмента качества Омской фабрики гофротары соответствует требованиям международного стандарта ISO 9001:2008.

Внедрение системы менеджмента качества является одним из приоритетных направлений развития предприятий, входящих в «ЛПК Континенталь Менеджмент». Сертификацию уже прошла Троицкая бумажная фабрика (Кондрово, Калужская область), работа по внедрению системы ведется на Селенгинском ЦКК (Селенгинск, Республика Бурятия).

«Сертификация позволит предприятию построить высокие стандарты взаимоотношений с клиентами и строго контролировать выполнение всех контрактных обязательств, а также повысить эффективность бизнеса и управляемость бизнес-процессов. В условиях высокого уровня конкуренции соответствие данному стандарту станет важным конкурентным преимуществом, поскольку сертификат ISO 9001:2008 есть лишь у четырех производителей гофропродукции в Западно-Сибирском регионе, где работает предприятие», – отметил генеральный директор Омской фабрики гофротары Андрей Булсунаев.

Дополнительная информация

ISO 9001:2008 «Система менеджмента качества. Требования» представляет собой требования к системе менеджмента качества как составной части общей системы менеджмента. Это международный стандарт, обобщающий передовой мировой опыт в области систем менеджмента качества. Основная задача системы – обеспечение качества на всех уровнях производства продукции и предоставления услуг. Наличие сертификата подтверждает, что система менеджмента качества на производстве компании прошла сертификацию в соответствии со стандартом лучших мировых практик и полностью ему соответствует, характеризуя компанию как надежного партнера.

Об Омской фабрике гофротары

Омская фабрика гофротары (www.omskgofra.ru) производит и реализует высококачественную гофроупаковку различной конфигурации и размера. Омская фабрика гофротары является лидером на омском рынке упаковки из гофрокартона. Основными потребителями продукции фабрики являются предприятия пищевой отрасли. В 2011 году выручка компании составила 784,498 млн рублей, прибыль до налогообложения превысила 31 млн рублей, EBITDA – 39 млн рублей (РСБУ). Объем производства гофропродукции в 2011 году превысил 50 млн квадратных метров.

О «ЛПК Континенталь Менеджмент»

«ЛПК Континенталь Менеджмент» (www.lpk-km.ru) – одна из крупнейших компаний лесопромышленного комплекса России, входящая в диверсифицированную промышленную группу «Базовый Элемент». «ЛПК Континенталь Менеджмент» объединяет лесозаготовительные, лесоперерабатывающие, целлюлозно-бумажные и целлюлозно-картонные комбинаты, фабрики и предприятия. В состав холдинга входят Енисейский ЦБК, Селенгинский ЦКК, Омская фабрика гофротары, Новокузнецкий филиал Омской фабрики гофротары, Кондровская бумажная компания, Троицкая бумажная фабрика, Лесозавод-2, ряд лесозаготовительных предприятий, а также производитель индивидуальных деревянных домов – компания Vuokatti. На предприятиях холдинга, расположенных в шести регионах России, работает около 6 тысяч человек.

Пресс-релиз «ЛПК Континенталь Менеджмент»

Не дальний Восток

«Если государство не будет вкладываться в регионы, то рано или поздно люди придут к выводу, что им и без Центра хорошо. Другой вопрос: сможет ли Центр жить без того же Дальнего Востока?» — задается вопросом председатель правления Азиатско-Тихоокеанского Банка Евгений Аксенов

В XXI веке вектор развития России — на восток. Это наш колоссальный потенциал. Об этом еще Ломоносов говорил, а президент Владимир Путин напомнил в своем послании к Федеральному собранию. Что на сей счет думает региональный бизнес? Об этом «Итоги» расспросили председателя правления Азиатско-Тихоокеанского Банка Евгения Аксенова.

— Евгений Владимирович, вот вроде бы и год выдался неплохим для российской экономики, а все равно опасения гложут… Неужели пока нам просто везет?

— На самом деле этот год выдался достаточно хорошим для России и великолепным для банковского сектора. Банки довольны, они показали рекордную прибыль при устойчивом росте во всех сегментах. Конечно, есть признаки замедления, но надо понимать, что, например, во многих странах такие показатели считали бы взрывными. Если говорить о нашем банке, то мы третий год увеличиваем активы на 50 процентов, при этом расширяя сеть и не теряя рентабельность. В этом году открыли порядка 70 отделений и сейчас входим в десятку самых рентабельных банков страны.

— Какие риски вы закладывали в прогнозах на этот год?

— Во-первых, не оправдались опасения насчет резкого ослабления рубля. Во-вторых, российской экономике удалось избежать резкого торможения. Если говорить о финансовой отрасли, то мы не заметили снижения темпов притока вкладов. Наконец, не оправдался пессимистический прогноз падения нефтяных цен. На следующий год мы смотрим с оптимизмом и однозначно ждем роста экономики. Я думаю, что нынешняя положительная динамика в пределах трех с половиной — четырех процентов сохранится и в 2013-м.

— А какие риски плавно перетекли из этого года в следующий?

— Те же самые. Цена на нефть может не удержаться на текущем уровне и провалиться ниже 100 долларов за баррель. Соответственно, поплывет курс рубля. Тем не менее регулятор предпринимает много шагов для охлаждения рынка, в частности банковской розницы. В итоге мы столкнемся с существенным замедлением динамики как размещения, так и привлечения денежных средств. Например, темпы роста корпоративного кредитования каждый месяц устойчиво снижаются.

— Всех надежных заемщиков уже обработали?

— На самом деле сейчас многие предприятия притормозили свои инвестиционные проекты. Неопределенность все-таки сохраняется, но даже если компании и занимаются капитальными вложениями, то пытаются делать без наращивания долговой нагрузки.

— Какой курс нацвалюты закладываете на следующий год?

— Вообще прогнозирование валютной динамики в нашей стране — дело неблагодарное еще с 90-х годов. Это похоже на гадание на кофейной гуще, поскольку курс рубля зависит от факторов, которые не лежат в плоскости российской действительности. Все упирается в мировую экономическую и политическую ситуацию. Мы же ориентируемся на верхнюю границу коридора, установленного Центробанком, и надеемся, что этот уровень не будет пробит.

— В конце лета и начале осени межбанковский рынок «передернуло», и он начал активно привлекать деньги у ЦБ. С чем это было связано?

— В первую очередь это связано с оттоком капитала из страны. Действительно, даже сейчас на рынке существует некая напряженность с ликвидностью. Несмотря на это, темпы прироста кредитования превышают темпы прироста клиентского и рыночного фондирования, и в результате этот зазор нужно как-то закрывать. Поэтому главным источником денег выступил Центральный банк, который помог привлечь ресурсы по меньшим ставкам.

— Слияние ФСФР с Банком России — правильная затея?

— Мы считаем, что это будет позитивным шагом для финансового рынка, поскольку зачастую нормативные акты ЦБ и ФСФР если не прямо противоречат друг другу, то не всегда состыковываются. И банкам порой непонятно, какую процедуру соблюдать в первую очередь. Учитывая, что в нашей отрасли банки играют на полях, регулируемых и ЦБ, и ФСФР, логично было бы иметь синхронизированную нормативную базу. В то же время есть другие участники финансового рынка, которые регулируются ФСФР и достаточно сильно влияют на банковский сектор. Безусловно, создание мегарегулятора существенно упростит администрирование и уберет возникающие порой коллизии. Банки на самом деле мечтают об одном «окне», в котором они могут получить все ответы. Но я думаю, что создание мегарегулятора точно не закончится в следующем году. Это длительный и достаточно болезненный процесс.

— Вот и будет будущий мегарегулятор регулировать наш будущий международный финансовый центр. Кстати, некоторые острословы расшифровывают МФЦ как «Межгалактический...». Мол, амбиций нам не занимать…

— На самом деле я положительно отношусь и к идее МФЦ. Но не думаю, что его создание — дело ближайшего времени. Пока реальность такова, что доля российских акций в обращении падает. Мы несколько лет говорим о создании МФЦ, но рынок голосует ногами и уходит в Лондон. К сожалению, это факт.

— Хороший пиар при не очень хорошей игре?

— По крайней мере, мне кажется, что помимо выбора стратегического направления нужно еще делать какие-то маленькие шажочки, которые в итоге приведут к достижению большой и заветной цели. А когда рисуется прекрасное будущее, но деньги все равно бегут, значит, есть над чем работать. Надеюсь, что либерализация рынка облигаций в отношении иностранных инвесторов приблизит создание МФЦ.

— Вы возглавляете один из крупнейших региональных банков и довольно успешно конкурируете с федеральными гигантами. А что ждет игроков поменьше, у которых нет таких конкурентных преимуществ?

— Сейчас объем консолидации в банковском секторе находится на одном из самых низких уровней за всю новейшую историю. Безусловно, мы станем свидетелями новых слияний и поглощений. Тем не менее я не верю в успешность слияния двух маленьких банков с недостаточной капитализацией в один большой и успешный. Скорее пройдут сделки по слиянию равных по масштабу средних банков, а также поглощение крупными банками своих небольших конкурентов.

— Как тогда выживут региональные небольшие банки?

— Их можно поделить на три категории. Первые будут и дальше активно расти и развиваться на новых региональных рынках за счет агрессивности и правильной продуктовой стратегии, а также грамотного маркетинга. Вторую группу составляют те банки, которые устойчиво сидят в своем регионе, чужого им не надо, но и свою долю они вряд ли отдадут. Наконец, третья группа — постепенно сдающие свои позиции. Последние скорее всего уйдут с рынка.

— Гигантомания — это плохо?

— У нас страна большая, нас аршином точно не измеришь. Но с моей точки зрения, любой гигантизм плох. Пока вы растете до определенной планки, вы эффективны. Когда вы ее переступили, эффективность начинает теряться, вы становитесь менее мобильными. То, что сейчас происходит в российской экономике, на самом деле радовать не может. У нас и так никогда особо не было прекрасных конкурентных условий, а создание государственных монстров убивает конкуренцию на корню. Если мы говорим, что хотим построить демократическое государство, которое в принципе невозможно без среднего класса, который все-таки формируется из представителей малого и среднего бизнеса, то сейчас мы движемся не совсем в правильном направлении.

— Продолжим разговор о российских необъятных просторах. Не секрет, что чем дальше регион от Москвы, тем сильнее его деловой «сепаратизм». Вы как банк, активно работающий в восточной части страны, не ощущаете нарастания центробежных тенденций на окраинах?

— Когда вы перестаете чем-то заниматься, люди начинают привыкать обходиться без вас. Если государство не будет вкладывать деньги, то рано или поздно люди придут к выводу, что им и без Центра хорошо. Другой вопрос: а сможет ли Центр жить без того же Дальнего Востока? Как известно, свято место пусто не бывает… Хорошо, что государство это отчетливо осознает и после долгих лет дискуссий стало предпринимать реальные шаги. Мы просто обязаны вкладываться в Восточную Сибирь и Дальний Восток.

На самом же деле у России огромный потенциал. Главное, чтобы люди были уверены в том, что государство не будет им мешать развиваться, а, наоборот, будет всячески их стимулировать и в чем-то помогать. В этом плане один из оптимистических зарядов дал премьер Медведев, заявивший недавно о том, что налоги в ближайшие годы подниматься не будут. Сейчас у всех есть ощущение, что у нас постоянно меняют правила игры в зависимости от ситуации. Люди должны наконец привыкнуть к тому, что правила установлены надолго. Еще пять — десять лет неизменности в той же налоговой системе, и мы увидим совсем другую Россию.

Константин Полтев

Веселый и находчивый

Александр Масляков — о том, почему не стал ленинградцем, а превратился в уральца, как сыграл роль полковника японской разведки и оказался самым молодым телеведущим Советского Союза, о пулях, свистевших у виска, и мгновении, растянувшемся на полвека, а также о том, что написано на его визитных карточках

С формальной точки зрения Александр Масляков не имеет отношения к появлению на тогда еще голубых телеэкранах передачи КВН. Ставший со временем суперпопулярным Клуб Веселых и Находчивых впервые вышел в эфир в ноябре 61-го, а Александра Васильевича пригласили на роль ведущего программы лишь двумя годами позже. Но кто сейчас об этом помнит? КВН и Масляков-старший давно уже слились в единое целое. И появление в конце девяностых в кадре Маслякова-младшего лишь укрепило уверенность в неразрывности связи...

— Что у вас на визитной карточке написано, Александр Васильевич?

— Надо сначала спросить, есть ли она у меня в принципе… Точнее, даже не так: каждый год печатаю новые визитки, кладу стопками в письменный стол, и они там накапливаются, накапливаются… С собой никогда не ношу, эти кусочки плотной бумаги с написанной на них фамилией и должностью мне без особой надобности. Прозвучит нескромно, но честно: моя визитка — мое лицо. Сколько раз бывало, что подходил незнакомый человек и говорил: «Здравствуйте, Александр Васильевич!» После этого совать карточку как-то даже неловко. Личные телефоны стараюсь никому не давать, а какую еще информацию можно почерпнуть из визитки? Потрясать воображение собеседника титулами и регалиями? Заслуженный деятель искусств, академик Академии Российского телевидения, президент международного союза КВН… Ну смешно, согласитесь.

— А президент вы пожизненный или переизбираемый?

— Кто-то давным-давно в шутку предложил учредить пост, я и ответил в том же ключе, согласился. У нас игра, понимаете? Вот прошел Кубок КВН Нью-Йорка, есть Лига КВН Великобритании, схожие объединения существуют во многих странах, но я не имею к ним отношения. Это не ФИФА или УЕФА, под чьей эгидой проходят любые футбольные турниры. Наша империя мощная, хотя и немного игрушечная. При попытке формализовать движение быстро загнется. Молодые не любят ходить строем. Поэтому мы за демократию. Но и за сохранение традиций. Как ни крути, в январе 2014-го будет полвека с момента моего прихода на ТВ. Что ни пиши на визитках, физиономия давно примелькалась всем, кто хоть изредка включает телевизор.

— Когда в последний раз при встрече вас не узнавали, вынуждая представиться?

— Сложный вопрос... Много лет назад наш оператор, снимавший и для других программ, поехал на Крайний Север и попал в поселение оленеводов. Вернулся в Москву и радостно сообщил: «Масляков, я нашел место, где тебя не знают».

— Понятное дело, «чукча в чуме ждет рассвета»...

— Забавный эпизод был в семидесятые годы, когда КВН прикрыли, решив, что хватит уже студентам крутить фиги в карманах, иронизируя над советской действительностью. Цензура крепчала, и в конце 71-го глава Гостелерадио СССР Сергей Лапин прихлопнул программу, как надоедливого комара. Я стал реже появляться на экране, и зрители завалили Центральное телевидение вопросами, куда, мол, подевали Маслякова. Отношение к обращениям граждан было серьезным, отвечавший в эфире на письма трудящихся политический обозреватель Юрий Жуков в какой-то момент не выдержал и спросил у редакторов: «Объясните, кто такой этот Масляков? На его имя почту носят мешками! Почему только о нем и пишут?» Но это было давно, с тех пор мой телевизионный стаж увеличился на четыре десятилетия, и сегодня чаще возникают иные ситуации. Я ни разу не пересекался с Михаилом Горбачевым, а тут волею судеб и руководства Первого канала оказался с ним в жюри «Минуты славы». Когда сказал Михаилу Сергеевичу, что прежде мы не встречались, он искренне удивился: «Да ладно, Саша, не сочиняй! Сто лет тебя знаю!» Я давно сроднился с телевидением, хотя появился на нем случайно и уж точно не думал, что это станет делом жизни.

— Много развилок было?

— Как и у каждого. Начать с того, что родиться должен был ленинградцем. Матушка моя из Новгородской области, из валдайских краев, отец — с Вологодчины, из Пришекснинского района. Такие глубоко российские родители. Оба в молодости оказались в Ленинграде, встретились, полюбили друг друга... Когда мама находилась на четвертом месяце беременности, началась война. Отец ушел на фронт, в штурмовую авиацию, матушка вместе с семьей старшей сестры уехала в эвакуацию на Урал. По дороге сделали остановку в Свердловске, где я и появился на свет. Через месяц мы перебрались в Челябинск, хотя я, понятно, этого не смог бы запомнить при всем желании. Словом, питерец из меня не получился, зато стал Сашей с «Уралмаша». После Победы папа вернулся с фронта и забрал нас с собой. В отличие от открытой, общительной мамы отец был человеком замкнутым, не любил рассказывать, вспоминать. Правда, если в гости приходили боевые товарищи, мог взять в руки гармонику. Еще он любил поэзию, почему-то особенно уважал Лермонтова. Собственноручно сделал два альбома с репродукциями картин русских художников, вырезая их из журнала «Огонек» и аккуратно подклеивая. Но лучше всего отец чувствовал себя на рыбалке, когда усаживался на берегу реки с удочкой и оставался наедине с собой. Он не слишком нуждался в чьем-либо обществе. Как ни странно, эта черта характера во мне проявилась с годами, хотя нравом я больше похож на матушку. После войны папа остался служить в армии, и мы кочевали следом за ним. После Челябинска были остановки в Баку, Кутаиси... Нигде подолгу не задерживались, в конце концов оказавшись в столичной гостинице ЦДКА. Сейчас она называется «Славянка». Это уже помню: скромный номерочек, две кровати, шкаф, стол, тумбочка. Летнего сада в моем детстве не оказалось, зато появился Екатерининский, куда водили гулять. Однажды умудрился провалиться в колодец, к счастью, неглубокий... Странные круги порой выписывает судьба: в последние годы часто оказываюсь в том районе, поскольку в Театре Российской (а тогда — Советской) армии мы снимаем часть своих передач...

Потом у нас была комната в коммунальной квартире в Тушине, которое еще не относилось к Москве. Все хочу съездить посмотреть, осталось ли что-нибудь с тех времен, да никак не выберусь. Далеко, неохота стоять в пробках. А тогда из столичной гостиницы мы, по сути, попали за город. Отцу полагалась служебная машина, которая и отвозила его в Главный штаб ВВС на Пироговке, где он прослужил до выхода в отставку в звании полковника. Собственно, в Тушине я и пошел в школу. А после третьего класса нам дали отдельную двухкомнатную квартиру на Хорошевке. Военное ведомство построило там дома для сотрудников. Туда же много лет спустя я и жену привел. Света спросила: «Где будем жить?» Я без тени сомнений ответил: «Ну как? С моими родителями, конечно!» И мы пять лет обретались под одной крышей... Но, кажется, я убежал в рассказе вперед. Сначала была 643-я школа, на выпускном вечере в которой я станцевал с мамой краковяк, предварительно выпив первую в жизни рюмку водки, щедро налитую учителем физики Борисом Дмитриевичем. Мне нравилась художественная самодеятельность, я ходил в кружок при Доме пионеров, однажды сыграл Бабу-ягу в детском спектакле, а на телевидение впервые попал в — страшно сказать! — 1958 году. Еще школьником, учеником девятого класса. Удивительным образом даже пригласительный билет сохранился! Вот слушайте: «Главная редакция для детей и юношества Центральной студии телевидения приглашает вас на собеседование...» На Шаболовке создавался детский телетеатр, я прошел творческий конкурс и год посещал занятия, снизу вверх с обожанием глядя на молодых дикторов во главе с Игорем Кирилловым. Нас пытались чему-то понемногу учить, но потом история тихо угасла.

— Что же не пошли в театральный вуз после школы?

— Наверное, трусоват оказался, побоялся: вдруг выяснится, что я не гениальный артист? Поэтому за компанию с приятелем отправился в Московский институт инженеров транспорта. Володя жил в соседнем доме, наши отцы вместе служили в штабе ВВС. Правда, в первый год я недобрал баллов и до следующего лета зарабатывал стаж, устроившись лаборантом в школу на Песчаной улице. Однажды даже вел урок вместо заболевшего учителя. Со второго захода меня взяли в МИИТ, и я опять с радостью включился в художественную самодеятельность. Подозреваю, в стенах институтского Дворца культуры проводил больше времени, чем за студенческой скамьей. Играл уже не Бабу-ягу, а полковника японской контрразведки в спектакле о Рихарде Зорге «Пресс-атташе из Токио». Старательно щурился и говорил с акцентом, не уверен, что с японским... Еще изображал Короля в сказке «Ворон». Однажды рискнул пропеть со сцены, но облажался и больше подобных экспериментов не ставил. Засветился я и в студенческом Театре эстрадных миниатюр. Им руководил ныне хорошо известный Анатолий Лысенко, новоиспеченный глава Общественного телевидения России, а в ту пору — выпускник нашего института, у которого я проходил практику на Люблинском литейно-механическом заводе. Толя работал мастером в механосборочном цехе. Хрущев придумал тогда оригинальную форму обучения: одну неделю мы слушали лекции в институте, а на второй закрепляли полученные знания на производстве. Такая вот смычка теории с практикой по Никите Сергеевичу... С превеликим трудом я вставал по утрам и ехал через полгорода в Люблино. Зимой на улице темно, ветер, поземка, а ты тащишься вдаль с обреченностью приговоренного к казни. Институтскую лекцию, в конце концов, можно и прогулять, а на смену попробуй опоздать! Думаю, качество нашей учебы и работы на заводе было примерно одинаковым, хотя норму я старался выполнять, да и Толя помогал, не слишком загружал... А после первого курса МИИТа я все же попытался поступить в театральное училище. В Щепкинском актер Малого театра Виктор Коршунов скептически посмотрел на мальчишечку, бодро читавшего ему романтические стишки, и отправил домой. В ГИТИСе я сошел с дистанции после второго тура, в Щукинском добрался до третьего. Принимавшая вступительные экзамены профессор Вера Львова по-матерински дала совет: «Молодой человек, вы выбрали замечательную профессию инженера, ну так и двигайтесь в этом направлении. Иначе одно потеряете, а второе не найдете». Что делать? Пришлось внять словам опытного педагога... Какое-то время не мог ходить в театр. Сидел в зале и ловил себя на мысли, что не происходящему на сцене сопереживаю, а присматриваюсь, прислушиваюсь к игре актеров, словно примеряю на себя их роли: смог бы сделать не хуже? Даже не о качестве речь, а о каком-то внутреннем ощущении. Это продолжалось, может, год или два. Постепенно отпустило... И еще одна загогулина судьбы: в «Щуку» я не поступил, зато первую квартиру мы со Светой получили в доме в Большом Николопесковском переулке, тогда — улице Вахтангова, буквально примыкающем к зданию училища. В этом доме, по-моему, по сей день живет Миша Державин. Там родился наш сын Саша. Двухкомнатные хоромы общей площадью пятьдесят три квадратных метра мы занимали долго. Помню, в начале октября 93-го выходим втроем из подъезда, а навстречу сосед: «Куда вы с ребенком, сумасшедшие? Или не знаете, что творится? Снайперы на крышах, по Белому дому танки долбят!» Я сначала не поверил, а потом услышал звук автоматных очередей и свист летящих мимо пуль. Вот клянусь, не преувеличиваю! Подворотня, ведущая на Новый Арбат, кем-то простреливалась. Мы вернулись домой, задернули шторы, я уложил своих на пол и велел не высовываться, пока все не утихнет... С годами нам стало тесновато в той квартире, а прежде всем места хватало — и мне со Светой, и Сашке, и нашему дворовому псу Тимке, и многочисленным гостям, заглядывавшим на огонек почти ежедневно. Знакомые и друзья, прогуливавшиеся по тогда еще Калининскому проспекту, считали долгом навестить нас. Иногда собиралась толпа. Я ведь пользовался некоторой популярностью среди телезрителей, на четвертом курсе института перекочевав на другую сторону экрана. В ту пору ведущие были наперечет, да и я оказался самым молодым среди них. И все же понимание, что телевидение — это навсегда, пришло не сразу. Получив диплом инженера-теплоэнергетика, я отработал год и шесть дней в проектном институте «Гипросахар», дав повод для шуток на тему dolce vita. А в Клубе Веселых и Находчивых впервые засветился в декабре 63-го. В МИИТе была своя коман да, участвовавшая в КВН, я в нее не входил из-за излишней стеснительности, во что сегодня, наверное, трудно поверить. Но многих игроков я хорошо знал, встречаясь с ними во Дворце культуры института. Что касается моей засветки, «доисторических» архивов КВН, относящихся к периоду существования программы с 1961 по 1971 год, почти не сохранилось, в какой-то момент пленки по глупости сожгли. Остались редкие фрагменты, сущие обрывки. И вот недавно, пересматривая уцелевшие кусочки записей, я опознал в кадре себя. Камера скользила по залу Телетеатра на Электрозаводской, выхватывая болельщиков, и случайно в объектив угодил до боли знакомый затылок. Таким было мое первое появление на экране. А потом уже по воле обстоятельств я поднялся на сцену, взял в руки микрофон и не выпускаю его почти полвека.

— До вас ведущим КВН был Альберт Аксельрод?

— На самом деле привлекались разные люди — и диктор Валентина Леонтьева, и актеры Александр Белявский, Наталья Защипина, Олег Борисов... Много людей через эту кухню прошло! Сначала ведь съемки проходили в студии, Телетеатр с залом и сценой появился позже. Вместе с Сергеем Муратовым и Михаилом Яковлевым Альберт придумал идею КВН, вел передачу со Светой Жильцовой, но это продолжалось не очень долго.

— Аксельрода вроде бы убрали из-за пятого пункта? Еврея предпочли заменить русским.

— Все может быть... Как и в любом творческом коллективе, в КВН со временем накопились внутренние конфликты, но едва ли имеет смысл обсуждать их спустя полвека. Тем более что меня никто не посвящал в подробности, я был далек от этого. По официальной версии, Алик ушел писать диссертацию, на его место искали замену. Я никого не подсиживал, чужое кресло не занимал. Судьба предоставила шанс выйти на сцену, окунуться в мир веселых, остроумных ребят, и я им воспользовался. А кто бы пренебрег, скажите? Но, кстати, впервые игру я провел не для телевидения, а, что называется, на интерес. Случилось это аккурат в мой день рождения 24 ноября 1963 года. Соревновались команды МГИМО и моего родного МИИТа, после чего в институтской многотиражке «Инженер транспорта» появился репортаж об игре. Любопытно, что газету много лет спустя передал мне член команды МГИМО, который сейчас служит в МИДе, имеет высокий ранг чрезвычайного и полномочного посла. Так что первый мой блин с КВН был испечен на сцене МИИТа. А за ведение телепередачи мне еще каждый раз и доплачивали по двадцать рублей. Чем не кайф? Не забудьте и то, что мы работали в прямом эфире, а это совсем иные ощущения, другой драйв.

— А бывало такое, чтобы ужас-ужас-ужас?

— Какие-то косяки случались, но вот так, чтобы растеряться и онеметь... Нет, не припоминаю. Однажды стал объявлять членов жюри по заранее составленному списку, перечисляю все звания и регалии, отрываю взгляд от бумажки и вижу, что двоих из тех, кого только что назвал, нет в ложе, их кресла пустуют. Редактор не успел предупредить, что люди не смогут приехать... Да, прокол, но разве это ужас-ужас? Так, небольшой ужастик... Или как-то, рассказывая командам-участницам о новом конкурсе, забыл объяснить важную деталь. Возвращаюсь к кулисе и слышу цокот каблуков по лестнице. Из аппаратной, расположенной на втором этаже Телетеатра, спускается режиссер передачи и моя телевизионная крестная мать Белла Сергеева, подходит поближе и, оставаясь невидимой для зрителей, зло шепчет: «Ты дурак, Масляков! Полный дурак!» Разворачивается и быстро уходит обратно. Прямой эфир, а меня словно кирпичом по голове огрели... Но жизнь доказала: все, что не убивает, делает нас сильнее. До сих пор волнуюсь перед выходом на сцену, мы же снимаем передачу без пауз и перекуров как единое, цельное действо, это держит в тонусе, не дает расслабляться. Раньше ведь бывало, что «метро уже закрыто, а КВН еще идет». И три часа вещали в прямом эфире, и более... Это серьезное нервное и эмоциональное напряжение. Очень серьезное. Возможно, в мои слова сложно поверить, они не слишком вяжутся с образом, сложившимся благодаря телевизионной картинке, но я по-прежнему остаюсь стеснительным человеком, мне все так же сложно зайти в зал, полный людей, если знаю, что они сейчас замолчат и будут смотреть в мою сторону. Нужно совершить над собой некое усилие, преодолеть психологический барьер. Никогда не умел приторговывать популярностью, не испытывал от нее восторга. Мне проще незамеченным прошмыгнуть вдоль стеночки, спрятавшись за кепкой и поднятым воротником пальто. Нет, если надо было просить за другого, мог войти в любую дверь, а вот так, чтобы специально красоваться на публике, ловить на себе взгляды поклонников, — да боже упаси! Хотя в 60-е годы по популярности с КВН, пожалуй, никто не мог конкурировать на нашем ТВ, и поймать звездную болезнь труда не составляло. Учтите мой возраст на тот момент: неполные двадцать три года. Моложе ведущих не было! Тем не менее голову не снесло, со «звездой» я, к счастью, так и не встретился.

— Зато теперь она где-то летает во Вселенной.

— Малая планета, если быть точным. Неожиданно астрономы Крымской обсерватории решили дать мое имя одному из обнаруженных ими небесных тел. Приятно, не скрою, хотя это событие ровным счетом ничего не изменило. По крайней мере, чувством значимости не проникся и дорожные райдеры составлять не начал, хотя в свое время немало поколесил по просторам нашей необъятной родины с так называемыми шефскими концертами, гонорары за которые выдавали в конвертах. Подобная халтурка была серьезным подспорьем для бюджета семьи. Обычно творческие встречи мы устраивали на крупных предприятиях, проводя их по аналогии с известными телевизионными передачами. Скажем, организовывали на заводе конкурс «А ну-ка, девушки!». А однажды я выступал в паре с великим Евгением Леоновым. Евгений Павлович играл отрывки из своих ролей, а я помогал, подавая реплики за его партнеров. Моя зарплата на телевидении составляла сто двадцать рублей в месяц, а за ведение одного такого концерта могли заплатить и двести рэ, и триста... Конечно, с расценками на корпоративы, где сегодня работают бывшие кавээнщики, не сравнить, и тем не менее. Завиральных желаний у меня не возникало, стяжательством никогда не страдал. Обновку купил — и ладно. Света, жена, до сих пор вспоминает, что после нашего знакомства я года два ходил в одном и том же пиджаке, второго не было. Да и можно ли найти материальное мерило, позволяющее определить степень успешности человека, его профессиональную состоятельность? Благополучие ко мне пришло поздно. Первой дубленкой обзавелся в сорок лет. А у сына она появилась в два года, мы купили ему детскую. Машину приобрели при помощи отца, ветерана войны. Взяли «Жигули» 11-й модели.

— Зато теперь у вас «Мерседес» с буквами «квн» в номере...

— Да, «к001вн». Мне его подарили.

— А «к002вн» у кого? У сына, у Сан Саныча?

— Саша иначе смотрит на эти вещи, предпочитая не выпячиваться, считая, что надо быть скромнее. Так что второй номер тоже у меня... Что сказать? Позволил себе маленькую слабость. Но, подчеркну, это подарки друзей. Не машины, правда, а лишь номера к ним.

— Еще один слух развеете?

— Не продолжайте, попробую угадать вопрос: сидел ли я в тюрьме? Байка с бородой. Она родилась в пору, когда у меня не было постоянного эфира, и периодически я выпадал из поля зрения телезрителей. Нет, Уголовный кодекс я всегда чтил и отродясь не имел с ним проблем. В противном случае кто бы пустил меня после отсидки на экран? В Советском Союзе строго следили за моральным обликом строителей коммунизма... Была смешная история в Новомосковске Тульской области, куда в середине семидесятых я приехал с Анатолием Лысенко и другими телевизионщиками. Толя любит в красках рассказывать, какой фурор вызвало мое появление в зале, где проходил творческий вечер. В городе ведь знали, что «Масляков сидит в нашей колонии», и тут вдруг я выхожу на сцену... Успех был феноменальный! А сколько моих мифических сокамерников клялось-божилось, будто мотало срок на одних нарах с «Шуриком из КВН»! Раньше страшно огорчался, слыша эти глупости, у меня характер самоедский, сжираю себя почем зря...

— Говорят, пили безбожно.

— Что-то новенькое! Этого раньше не слышал. Как на духу сообщаю: уже шестнадцать лет не беру в рот ни капли спиртного.

— Понятное дело, зашились.

— Ну конечно! Мы же с вами лежали на соседних койках в наркодиспансере... В действительности все прозаичнее. Да, по молодости мог немного выпить в хорошей компании, но уж точно не в подъезде со случайными собутыльниками. Со временем понял, что пивец — или как правильнее сказать по-русски? — из меня никудышный, потом еще подхватил жуткий грипп, заболел, как никогда прежде. Температура за сорок держалась неделю. Стал выкарабкиваться, а врач и говорит: подержите диету, откажитесь хотя бы на месяц от алкоголя. А тут — Новый год, шампанское на столе. Но меня не тянуло даже пригубить. Решил поставить эксперимент и не употреблять хотя бы до конца следующего года. Потом продлил срок еще, еще... Так и набралось шестнадцать лет. Когда рядом выпивают, говорю: «Ребята, не обращайте на меня внимания. Я буду соответствовать, знаю, как ведет себя человек после первой выпитой рюмки, после второй...» Бросить курить я пытался несколько раз, пока за дело не взялся маленький Сашка. Он был не по-детски настойчив, развешивая по квартире самодельные плакаты, что капля никотина убивает лошадь... В конце концов я сдался, и теперь у меня даже вредных привычек почти не осталось.

— Закрытие КВН в 1971 году стало для вас личной трагедией?

— Испытывал обиду и жалость, но не скажу, что плакал горючими слезами и сильно убивался. Вот для Беллы Сергеевой, режиссера и соавтора телепередачи, удар был тяжелым. А у меня оставались другие программы, которые мог вести. «Алло, мы ищем таланты!», «Адреса молодых», «А ну-ка, парни!», «А ну-ка, девушки!», «Веселые ребята», «Испытай себя»... Владимир Ворошилов как-то даже позвал в ведущие интеллектуального клуба знатоков «Что? Где? Когда?». Я провел первую программу, а потом Володя взял бразды правления в свои руки, придумав оригинальный ход: голос за кадром. Такой демиург, которому сверху видно все. Тем не менее я вошел в историю и этого клуба, совершив пробный полет в качестве испытателя... Нет, на отсутствие работы жаловаться было грех. Сергей Георгиевич Лапин хоть и прикрыл КВН, ко мне относился хорошо. Молодежная редакция занималась разнообразными проектами, я смог попробовать себя не только в роли ведущего, но и обозревателя, комментатора, интервьюера, съездил телерепортером на всемирные фестивали молодежи и студентов в Софию, Гавану, Пхеньян, Берлин... Это было круто! Заграница, новый мир, свежие, яркие впечатления...

— Водку с икрой на продажу возили?

— Никогда этим не занимался. Я и доллар-то живой увидел, примерно когда дубленку первую купил: в сорок лет. Вот клянусь! Это к вопросу о слухах, что Масляков сидел за валютные операции и торговлю якутскими бриллиантами... Нет, и за границу на продажу ничего не брал, скептически оценивая собственные коммерческие таланты. Однажды, правда, мы поехали съемочной группой в Италию, чтобы снять сюжет для «Александр-шоу», которое я тогда выпускал. Все везли с собой что-то для обмена, ну и я поддался стадному чувству. Кто-то сказал, будто в Италии влет идут наши расписные самовары, вот я и потащил. Небольшой, сувенирный. Надо было видеть, как после прилета в Москву я пер на себе самовар, разрисованный «под хохлому»... Конечно, никому я его не продал, выбрасывать не стал, так и протаскался до конца, как дурень со ступой. Съемочная группа дружно ржала всю дорогу. Подозреваю, тот «туляк» до сих пор пылится где-то на даче за ненадобностью. Вот и мой гешефт, такой из меня крутой бизнесмен... Максимум, что удалось, создать компанию «АМиК», которая занимается производством наших телепрограмм. Но сплетни, будто Маслякову отстегивают процент все, кто проводит игры под эгидой Клуба Веселых и Находчивых, не имеют под собой оснований. Все играют, и никто из любителей нам не платит. Ни организаторы Кубка Нью-Йорка, ни устроители Лиги Израиля или Великобритании. В лучшем случае могут пригласить меня или Сашку на финал в качестве члена жюри.

— Отцы-основатели право первородства отсудить не пытались?

— Я называл вам тех троих, кто стоял у истоков КВН. Это Муратов, Аксельрод и Яковлев. Но не только они, а и люди, производившие этот продукт с первых дней. Телевизионный формат игры придумывали сообща. К тому же КВН образца 1986 года сильно отличался от предшественника. Он изменился и к концу 63-го, когда я отметился в кадре затылком. Игра из студии вышла на сцену Телетеатра, появились новые конкурсы, в дальнейшем трансформация лишь продолжалась. Конечно, не все складывалось гладко. Когда мы начали выходить в 86-м, один из первых редакторов КВН Марат Гюльбекян, который к тому моменту уже был на пенсии, прислал письмо руководству «Останкино» с требованием отстранить Маслякова и его команду. Дескать, разве не видите? У них ничего не получается, надо звать нас, опытных, проверенных бойцов, мы точно борозды не испортим... Конечно, и ревность была, и зависть, куда же без этого?

— А почему после возрождения КВН вы отказались от соведущего? Чтобы славу не делить?

— Именно об этом и думал ночи напролет! Мы ведь с вами уже обсуждали мое отношение к звездным атрибутам... Хотя вы правы: на советском ТВ передачи традиционно вели парой — пионер и пионерка, комсомолец и комсомолка...

— Рабочий и колхозница.

— Вот-вот! Когда мы стали возрождать игру в восьмидесятые, возник вопрос и о ведущих. Предложили Жильцовой вернуться в программу, но она не захотела. Кто-то советовал в духе времени поставить на сцену роботов, назвав их Светой и Сашей. Потом мы взяли двух девчонок из МИСИ, пробовали работать втроем. Тоже не пошло. И тут я вспомнил, как вел с Ангелиной Вовк в Сочи песенный фестиваль «Красная гвоздика». Однажды возникла ситуация, когда Лина вышла на сцену в состоянии острой влюбленности и не успела даже толком прочесть слова, которые ей предстояло произносить в эфире.

— Влюбленности в кого? В вас?

— Нет-нет! Никогда не позволял себе служебных романов. Это мешает. Единственное исключение — моя Света, с которой мы вместе уже сорок один год. Кстати, из-за имени в свое время возникла путаница. Зрители долго были уверены, что я женат на Жильцовой. Она ведь тоже Света. А уж когда на день рождения КВН мы вышли на сцену с куклой, изображающей младенца, народ окончательно уверовал: Масляков и Жильцова — супруги. Доказать, что у меня своя Света, в девичестве — Семенова, было очень непросто. Некоторые, думаю, до сих пор сомневаются. Но возвращаюсь к «Красной гвоздике» и влюбчивой Вовк. Мне пришлось отдуваться тогда за двоих. Хорошо, я знал и ее текст тоже. И вот, вспомнив этот эпизод, я подумал: а зачем партнер, если могу справиться самостоятельно? Себя не подведу, текст не забуду... К тому же все равно главными остаются они, игроки. Долго не мог найти себе места: и в зале сидел, и рядом с жюри. Потом подсмотрел трибунку, с которой выступали на Западе лекторы и руководители государств, попросил соорудить похожую, поставив в уголочке сцены. Так я остался один...

Продолжение следует.

Андрей Ванденко

Досье

Александр Васильевич Масляков

Родился 24 ноября 1941 года в Свердловске на Урале. Отец Василий Васильевич Масляков (1906—1996), военный летчик, штурман, участник Великой Отечественной войны, после Победы служил в Главном штабе ВВС. Мать Зинаида Алексеевна Маслякова (Воробьева, 1911—1999), домохозяйка.

Масляков окончил Московский институт инженеров транспорта (1966), Высшие курсы работников телевидения (1968).

Работает на телевидении с 1964 года. Был ведущим и одним из создателей программ «Алло, мы ищем таланты!», «А ну-ка, девушки!», «Адреса молодых», «А ну-ка, парни!», «Веселые ребята», вел репортажи со Всемирных фестивалей молодежи и студентов; несколько лет был постоянным ведущим международных фестивалей песни в Сочи, также вел программы «Песня года», «Александр-шоу» и многие другие. Масляков — постоянный ведущий и руководитель программы КВН, президент международного союза КВН. Председатель жюри телешоу «Минута славы».

Кавалер российского ордена «За заслуги перед Отечеством» III и IV степени, украинского «За заслуги» и казахского «Достык» («Дружба»). Заслуженный деятель искусств Российской Федерации, академик Академии Российского телевидения. В честь Александра Маслякова назван астероид (5245 Maslyakov), открытый Крымской астрофизической обсерваторией.

Жена — Светлана Анатольевна Маслякова пришла на телевидение ассистентом режиссера КВН в 1966 году. 21 октября 1971 года Александр и Светлана поженились. Сын Александр Масляков — выпускник МГИМО, ведущий программ «Планета КВН», «Вне игры», «Премьер-Лига КВН» и «Первая лига КВН». Невестка Ангелина Маслякова. Внучка Таисия.

Россия > СМИ, ИТ > itogi.ru, 17 декабря 2012 > № 713689 Александр Масляков

«Надо хватать и лечить»

В следующем году московских школьников будут добровольно тестировать на наркотики

 Мария Салтыкова

С 2013 года московских школьников и студентов могут начать тестировать на наркотики. Депутаты Мосгордумы считают, что уже одно наличие тестирования в школах и вузах остановит тех, кто собирается попробовать наркотик. По мнению экспертов, эффективность подобных тестов сомнительна – молодежь сидит на наркотиках, которые ими не распознаются.

Мосгордума в первом чтении одобрила законопроект о введении в школах и университетах тестов на потребление наркотиков. Пока такую проверку планируется сделать добровольной: подростков до 16 лет будут тестировать с согласия родителей, школьников и студентов старше 16 лет — по их собственной воле.

«Молодые люди, услышав про такое тестирование, сотню раз подумают, прежде чем попробовать наркотики», — считает глава комиссии Мосгордумы по здравоохранению и охране общественного здоровья Людмила Стебенкова. По ее словам, проводившиеся до этого в Москве в мае тесты уже показали свою эффективность. «В одном из институтов, где было выявлено 15% потребляющих наркотики, провели профилактическую работу, и через полгода обнаружили только 2% таких студентов», — указала глава думской комиссии.

Подобные тестирования на наркотики уже не раз проводились в российских регионах в последние годы. В Татарстане эксперимент выявил 0,14% употреблявших наркотики, в Хабаровске — 17,6%. В феврале этого года на заседании антинаркотической комиссии новый президент Татарстана Рустам Минниханов объявил, что «тестирование — это деньги на ветер», после чего в республике оно было прекращено.

По словам депутата фракции «Единой России» Ирины Великановой, стоимость одного теста по крови в столице составит 1200 рублей. Документ, рассматриваемый в Мосгордуме, вносит изменения в закон «О профилактике наркомании и незаконного потребления наркотических средств, психотропных веществ в Москве». Одобрив законопроект в первом чтении, депутаты намерены принять его в окончательном чтении в начале 2013 года.

Владимир Зарецкий,директор Центра повышения квалификации и профпереподготовки специалистов в области профилактики аддиктивного поведения у детей и молодежи Минобрнауки:

«Эта идея даст какой-то эффект только после соответствующей подготовки родителей. Хотя бы на школьных собраниях специалисты должны рассказывать родителям о том, как вести себя, если ребенок начал употреблять. На самом деле, обычно педагоги и без тестирования знают, кто и что употребляет, кто приходит на занятия в невменяемом состоянии или совсем не посещает уроки. А предлагаемая процедура проверки на наркотики еще не отработана: тест-полоски неэффективны, а использовать лабораторные методы — дорого. Подобное тестирование уже вводилось экспериментально в колледжах и училищах Московской области: результаты показали, что определить наркомана таким образом сложно — сейчас молодежь использует препараты, которые не входят в список официально зарегистрированных, тестов для них еще нет. Так что главный нарколог республики Татарстан, например, уже обратился к президенту своей республики по поводу того, что эти бюджетные деньги можно было бы потратить на что-то другое, включая профилактику употребления психоактивных веществ в учреждениях образования.

Допустим даже, что после этого тестирования мы что-то узнаем, и информация дойдет до родителя. Но что дальше? Действующих реабилитационных центров в России не больше трех. Несколько лет назад таких центров было создано более 60, но сейчас в регионах они превратились в методические кабинеты – как в Полевском, где специалисты просто ездят по школам и читают лекции о вреде наркотиков. Известная программа «12 шагов» на несовершеннолетних не рассчитана. В Томской области на создание профилактических и реабилитационных программ в свое время было выделено 500 тысяч рублей, после нашей встречи с мэрией города сумма увеличилась до 2500 тысяч рублей. В других регионах суммы значительно меньше, но если разделить эти деньги на число учащихся – получится 0,5 копеек на каждого. Так что на первичную профилактику и лечение идут копейки, а на эти декларации — миллионы».

Лариса Фишман, директор центра психолого-педагогической реабилитации и коррекции «Ариадна»:

«К идее тестирования школьников на наркотики я отношусь хорошо. Московская область уже 8 лет проводила подобные тесты в колледжах, и процент наркоманов в прошлом году по сравнению с первым годом эксперимента снизился в три раза. Резко снижение есть, именно потому, что учащиеся знают, что их будут проверять. Я не согласна лишь с тем, что результаты тестирования держатся в строгом секрете, но пока наше законодательство таково.

Да, тестирование не показывает употребление ряда новых наркотических веществ, но это уже задача химиков-биологов — придумать, как выявить их в организме. А педагог-предметник не является ни наркологом, ни психологом, у него нет возможности наблюдать за ребенком в течение 45 минут, пока он ведет урок. Для этого нужны специалисты.

Конечно, тестирование нельзя считать панацеей, но если не будет и этого, вряд ли мы чего-то добьемся. На мой взгляд, нужно, чтобы результаты таких проверок были открытыми и постановка на учет обязательной. Сейчас родители мне говорят: «Если узнают, что мой сын употреблял наркотики, он в МГУ не поступит». Но я отвечаю: «А вы не думаете, что он до МГУ не доживет, употребляя наркотики?» Тех, кто делает в наркомании первые шаги, нужно хватать и лечить, чтобы они знали, что это недопустимо, а так мы играем в прятки».

Урбанизация по-российски

Лилия Карачурина

За последние годы российские города сильно изменились: иными стали структура производства и потребления, социальная организация, жилая среда. И все же — очень многое в развитии городов и урбанизации было заложено гораздо раньше. Тысячу лет назад Русь называли Гардарикой — царством городов на пути «из варяг в греки». А как известно, слово «город» происходит от слова «огораживать», то есть «укреплять стеной». До сих пор и то и другое в определенной мере близко российской урбанистической системе: с одной стороны, городских поселений (городов и поселков городского типа (пгт)) в России много — она по-прежнему остается «царством городов». С другой стороны, есть ощущение, что каждый из них идет своим «огороженным» путем: одни пытаются любой ценой получить или удержать заветный статус «город», в то время как другие, схожего размера и значимости, довольствуются разрядом «пгт». Одни всеми силами борются во время переписей[1] за учет каждого, хотя бы и фантомного жителя или идут по пути присоединения пары-тройки сел или пгт, дабы удержаться в желанном списке городов-«миллионеров» или «пятисоттысячников», другие отрешенно воспринимают восхождение вверх и спуск вниз по ранговой лестнице.

Вверх и вниз по лестнице

Жизненный цикл у городов значительно более длинный, чем у людей. Города долго «вызревают», в некоторых случаях благодаря действиям государства. Вспомним многочисленные примеры «насаживания» городов во времена административно-территориальной реформы Екатерины II. Тогда множество из них возникло, по выражению В. О. Ключевского, «...не вследствие экономических потребностей страны, но вследствие государственных соображений, по распоряжению Правительства»[2]. В других случаях государство притормаживает развитие тех или иных городов или способствует смене их статуса. Например, отсутствие в течение некоторого времени железнодорожного переезда через Волгу около Казани в конце XIX века вызвало ощутимую заминку в ее торгово-промышленном развитии, особенно по сравнению с Самарой, около которой был Сызранский мост. Однако главные «кузнецы» городов — все-таки не правительства, а люди. Они могут быть более ориентированы на традиционные, нередко «сельские» ценности или менее склонны к ним. Им в большей или меньшей степени свойственен общинный или индивидуальный тип поведения. У них может быть разная шкала ценностей. Диапазон здесь от «сарая рядом с домом» до системы клубов и торговых молов, или, как по А. И. Трейвишу и Т. Г. Нефедовой (2002), «тут жизнь зависит от курса доллара, там — от погоды и урожая картошки»[3].

Еще один важнейший «игрок» — местоположение города, точнее его потенциал. По словам Ж. А. Зайончковской, «если у города есть потенциал, то он все равно будет расти, как ты его ни закрывай, а если нет, то не будет, как ни приманивай»[4]. Поэтому Москва, минуя все административные запреты, каждые десять лет добавляла к своему населению по миллиону человек. Рост населения за счет миграции продолжается и сейчас, несмотря на явную перегрузку городской инфраструктуры.

Пространство России огромно и само по себе играет ключевую роль в формировании системы расселения. Колонизация пространства длительное время в буквальном смысле отнимала ресурсы у урбанизации. «Общество формировалось как бродячее на безграничных просторах... процесс колонизации, игравший столь важную роль в истории страны, по сути своей был одновременно колонизацией-миграцией»[5]. Но эта миграция шла «вширь» и трансформировала территорию таким образом, что затрудняла движение в города. Долгое время урбанизация держалась на стремлении государства иметь систему поселений, наделенных административными функциями. К 1800 году в российских городах проживало не более 8 % населения, почти век спустя, в 1897 году, — 13 %. Цифры изменились незначительно, но качественные изменения были налицо. «Земледельческие переселения привлекали, в первую очередь, крестьян, не хотевших отказываться от привычного экономического и жизненного уклада и не готовых к этому. В деревне, однако, было немало и тех, кто так или иначе вышел за пределы традиционного земледельческого труда, соприкоснулся с миром денег, разбогател или, напротив, разорился. … Все или почти все они были связаны с городскими занятиями, с городскими способами зарабатывания денег. Во второй половине XIX века движение в города значило в переселениях крестьян в России намного больше, чем их миграции, связанные с земледельческой колонизацией»[6]. Тем не менее по доле горожан Россия очень заметно отставала от европейских стран: тот уровень урбанизации, которого Россия достигла незадолго до начала Первой мировой войны (14 %), Германия или Франция имели в 1850 году (15 и 19 % соответственно)[7]. Но и сами горожане были отнюдь не горожанами в истинном значении этого слова. В 1940—50-х годах «советские города были захвачены вчерашними крестьянами»[8], «страна урбанизировалась, но сами города рурализировались», «одеревенщивались, в этом заключалась одна из характерных черт дивергентного с Западом, городского развития»[9], пишет А. Г. Вишневский. Деревенскость российских городов и поныне часто определяет их лицо.

В советский период в России число городов и численность горожан быстро росли, менялось соотношение сельского и городского населения, развернулась «догоняющая» урбанизация. Но, как и раньше, развитие городов ограничивалось недостаточностью населения для столь обширной территории и возможностями административного принуждения и экономического обеспечения при «насаживании» новых городов. По основному количественному параметру — доле городского населения (73 %) — Россия сравнялась с развитыми странами мира, но по качеству урбанизации еще сильно отличалась от них. Природно-климатические условия; индустриализация, определявшая темпы урбанизации в ХХ веке; демографические и этнические различия — все это предопределяло качественные и количественные региональные различия в урбанизации. Одни регионы достигли 50 % доли городского населения еще в 1930-х годах (согласно Всесоюзной переписи населения 1926 г. такое явление отмечалось в Ленинградской губернии и в Свердловском округе Уральской обл.), другие (Республики Алтай, Тыва, Карачаево-Черкесия) не достигли этих цифр и поныне. Тем не менее поступательный тренд запаздывающей советской урбанизации был характерен для всех частей страны.

В 1990-е годы ситуация перестала быть однонаправленной. Совершенно иной, чем прежде, стала динамика численности населения страны: произошла смена характера и вектора соотношения естественного (разница между рождаемостью и смертностью) и механического движения населения как факторов развития расселения. Если в период между 1959 и 1989 годами и вплоть до 1991 года[10], несмотря на все колебания, тренд динамики населения был ясен и стабилен: сельское население сокращалось, а городское (и за его счет общее) население росло, то с середины 1990-х годов ситуация изменилась. Пик городского населения России был достигнут в 1990 году: он составил 109,4 млн человек, или 73,8 % от общего числа населения. Начиная с 1991 года городское население стало сокращаться.

Сокращение городского населения поначалу сопровождалось ростом численности сельского населения, в 1994 году почти вернувшегося на уровень показателя 1984—1985 годов — 40,1 млн человек. Увеличение сельского населения обеспечивалось миграционным притоком из бывших республик СССР. Начиная с 1995 года прирост сельского населения опять стал отрицательным, и падение общей численности населения страны в результате сокращения притока мигрантов и углубления процессов депопуляции ускорилось.

Существенный момент в этой динамике: само соотношение городского и сельского населения в постсоветской России до известной степени является не итогом взаимоувязанного развития урбанистической и аграрной сфер расселения, а результатом стихийной и идущей снизу реформы административно-территориального статуса малых городских поселений, осуществлявшейся в России на стыке 1980-х и 1990-х годов.

В советский период вектор таких преобразований был в основном проурбани-стическим: сельские поселения стремились стать городскими, и становились ими, что способствовало росту количества городских населенных пунктов и общей численности городского населения. В 1990-е же годы имел место прямо противоположный процесс, названный впоследствии «административной рурализацией»[11].

Процесс активного перевода городских поселений — а в России это, напомним, — города и поселки городского типа (пгт) — в категорию сельских начался в 1991 году. За счет этого городское население в целом по России поначалу сократилось совсем ненамного (за 1991 г. на 47,4 тыс. чел.), но за два последующих года — еще на 1052,9 тыс. человек, что составило 23 % общего сокращения числа горожан за 1989—2002 годы. Общая же убыль горожан (2002 г. по отношению к 1989 г.) за этот период достигла почти 4,7 млн человек.

Логика преобразований городских поселений в сельские в кризисные годы могла быть только экономической. Если в советский период для маленького поселка было выгодно и престижно побыстрее перейти в разряд городского, то в сложные 1990-е годы целесообразным стало прямо противоположное. Выгода от владения более крупными земельными участками, льготы в налогообложении, разница в стоимости услуг ЖКХ предопределили массовость этих переходов.

Впоследствии — в 2004—2008 годах — сельское население России благодаря административным преобразованиям вновь выросло еще на 1 млн человек. В этот период сокращение сети пгт в пользу статуса «сельских населенных пунктов» было связано с реализацией реформы местного самоуправления и формированием муниципальных образований на территории всех субъектов РФ. По не вполне понятной логике согласно Федеральному закону № 131 пгт не может входить вторым городским населенным пунктом в городской округ и, значит, вынужден тем или иным способом «мимикрировать»[12]. Не единичны примеры, когда поселения меняли статус неоднократно.

Другим фактором, способствовавшим в 1990-е годы снижению численности горожан, стала миграция из города в село. Несмотря на раздававшиеся со всех сторон голоса о том, что это есть не что иное, как начало дезурбанизации, абсолютные размеры перетока горожан в село были незначительными — около 120 тыс. человек за 1991—1992 годы. И уж точно не такими, как это было в 1920-е годы. Тогда за четыре года — с 1917 по 1921-й — население Москвы и Петрограда сократилось почти в два раза. Это был действительно масштабный «разворотный» процесс в пользу села[13], подкрепленный малым по времени опытом городской жизни у многих горожан.

В 1990-е годы горожанам довольно быстро стало понятно, что выжить легче, комбинируя возможности города (числясь на заводах, вовлекаясь в челночный бизнес или мелкую торговлю) и «картофельно-овощной» дачи (деревни). Начался феномен «дачеизации», блестяще описанный в работах Т. Г. Нефедовой[14]. Миграционный поток из села в город быстро восстановился.

В целом за период между переписями 1989 и 2002 годов общее число городских поселений впервые сократилось: с 3230 до 2940[15], прежде всего за счет преобразования пгт в сельские населенные пункты, их объединения или включения в черту ближайших городов.

За последний межпереписной период 2003—2010 годов число городских поселений вновь сократилось и составило 2386, включая 1100 городов и 1286 пгт. По предварительным данным, в составе городов изменения были незначительными, но число пгт сократилось на 556 (30,2 %). Всю палитру административных преобразований за этот период еще только предстоит осмыслить, так как в окончательном виде итоги этих преобразований пока нигде не опубликованы.

Тайны закрытых городов

Почти треть появившихся в 1990—2010 годах российских городов молоды только статистически, так как это ранее «приоткрытые» для глаз статистиков и аналитиков, но не для посещений, закрытые административно-территориальные образования (ЗАТО). Подавляющее большинство из них были легализованы в 1994—1995 годах, но этим дело не ограничилось. ЗАТО продолжали «проявляться» и в конце 1990-х, и в середине 2000-х годов.

Предыстория вопроса такова. В 1992 году в России был принят закон о закрытых административно-территориальных образованиях, под действие которого попали 47 поселений общей численностью около 1,5 млн человек. 10 из них находились в ведении Минатома и 37 — в ведении Минобороны РФ[16]. По распоряжению правительства от 4 января 1994 года, официальные географические названия получили 19 городов и 18 поселков. Данным распоряжением открывались не только их имена, но и данные о численности населения, которые ранее просто «размазывались» по территории России.

Так в 13 регионах России появилось по одному новому городу, а в некоторых регионах (Красноярском крае, Мурманской, Московской, Свердловской обл., Приморском крае, Камчатской и Тверской обл.) число городов за счет ЗАТО возросло на 2—5[17]. Большинство новооткрытых поселений оказались расположенными в спутниковых зонах городских агломераций — Московской, Екатеринбургской, Челябинской, Красноярской, Томской, Владивостокской, Мурманской, Пензенской. Другие, как, например, федеральный ядерный центр Саров (административно принадлежит к Нижегородской обл., при этом фактически находится на территории Мордовии) или Знаменск (Астраханская обл.), находятся на значительном удалении от сколько-нибудь крупных городов и тем более агломераций.

Закрытость подобных городов никогда не была метафорой. Физическая реальность их существования связана с наличием пропускного режима, контрольной зоны и прочими атрибутами запретной и даже «зонной» жизни, к которой, впрочем, сами жители относятся весьма благосклонно. Привилегии в снабжении; минимальная преступность; жизнь в городе, как в селе, где все друг друга знают; низкая безработица; особый статус[18] — все это сейчас, а в особенности в советские годы, виделось большим плюсом и порой перекрывало минусы повышенной опасности (например, радиационной), изоляционизма и своеобразной элитарной, но техноцентрической замкнутости — основу ЗАТО составляют НИИ и КБ, опытные заводы и испытательные полигоны.

С урбанистической точки зрения структура ЗАТО представлена в основном городами с численностью населения от 25 до 50 тыс. К числу больших городов относится только Северск (Томск-7), близко к порогу «больших городов» (100 тыс. чел.) подошли Железногорск (бывший Красноярск-26), Новоуральск (Свердловск-44), Озерск (Челябинск-65) и Саров (Арзамас-16).

Итак, бывшие «номерные» города с поэтическими природными названиями (Кедровый, Островной, Скалистый, Солнечный, Вулканный, Светлый и др.) столкнулись с необходимостью позиционировать себя самостоятельными, искать иные кроме градообразующего виды экономической деятельности и встраиваться в новое экономическое, социальное и урбанистическое пространство России. Если раньше интересы закрытых городов были полностью подчинены интересам их градообразующих предприятий, то теперь сами города во многом приобрели самостоятельное значение. Тем не менее эти города остались малыми моноспециализированными поселениями со всеми вытекающими отсюда последствиями. Главные из них — зависимость от межбюджетных трансфертов, составляющих до 70 % доходной части их бюджетов, и узость рынка труда. До начала 1990-х годов кадры для закрытых городов набирались (точнее, отбирались) со всей страны, ныне же они частично подпитываются персоналом из близлежащих территорий, став неформальными региональными центрами[19]. Никогда дотоле они ими не являлись, так как формировались не исторически — эволюционным путем, а создавались искусственно на основе административных решений, обоснованием которых были принципы секретности, военной и технологической безопасности. Но то, что уместно для военных объектов, мало пригодно для городов. В этом смысле их нынешняя фаза развития вполне соответствует урбанистической «новизне» и делает их внезапное появление на карте российских городов фактом, а не «артефактом», как могло бы показаться. Но люди, десятилетиями отбиравшиеся для работы в закрытых городах, — конечно, несомненные горожане, причем гораздо в большей степени, чем это свойственно населению других городов размером до 100 тыс. человек.

Несмотря на депопуляцию и системный социально-экономический кризис, и в 1989—2002, и в 2003—2010 годах появлялись и новые города, а не только «открывались» ранее закрытые. Две трети вновь образованных за новое российское время городов прошли обычным советским путем — из поселков городского типа (а до этого, как правило, из сел) до городов. Особой пространственной логики в таких преобразованиях не было. По нескольку таких переходов отмечено в Ленинградской, Московской, Калужской областях, Ямало-Ненецком АО, Башкортостане, но в основном это единичные случаи в разных регионах страны. Впрочем, не вполне прослеживается не только географическая, но и хотя бы формально критериальная логика.

Пожалуй, только оформление в города ряда пгт Московской области — Го-лицыно, Кубинки, Старой Купавны, Котельников, в 2004 году перешедших в это качество из рабочих поселков, — выявляет много сходств — как в плане географии (нахождение в зоне 20—50-километровой доступности от Москвы) и численности (все они в момент получения нового статуса располагали 16—22 тыс. чел. и, как большинство близко расположенных к столице населенных пунктов, росли), так и в плане происхождения. Все, кроме Котельников, в советское время были связаны с выполнением оборонных функций и де-факто являлись полузакрытыми.

Следует подчеркнуть, что эти изменения произошли на фоне общероссийской стагнации, снижения численности населения, и обратных переходов — из пгт в сельские населенные пункты — в это время произошло многократно больше. Тем временем переходы из пгт в города для самих населенных пунктов особой роли, кроме как моральной, не играют — и те и другие по российской классификации отнесены к «городским населенным пунктам».

Около десятка населенных пунктов сразу шагнули из категории сельских в городские. И все — своим путем.

Возьмем Магас — политический проект придания административного веса одной из республик (Ингушетия) в условиях разделения некогда единой Чечено-Ингушетии на Чеченскую и Ингушскую республики и отсечения бывшей столицы (Грозный). Проект фактически остался проектом: с момента основания города (1995) и до объявления его новой столицей (2000), несмотря на общую положительную динамику всей Ингушетии, и в частности Назрани, численность жителей Магаса почти не изменилась, а его влияние на жизнь республики осталось весьма незначительным.

В 1990 году городами стали чеченские Урус-Мартан и Шали. Первый из них в 1970—1980-е годы считался едва ли не самым большим селом России (с. Красноармейское), так что формальный критерий людности здесь был соблюден. На момент обозначения Урус-Мартана и Шали городами в каждом из них проживало более 30 тыс. жителей. С тех пор они еще более выросли численно. В 1999 году по этому пути прошло село Шпаковское, ставшее городом Михайловском (Ставропольский край).

Иная судьба у Муравленко (Ямало-Ненецкий АО) и Полысаево (Кемеровская обл.). Основанный в 1984 году как поселок нефтяников и даже названный в честь инженера-нефтяника В. И. Муравленко, первый был преобразован в 1990 году в город и ничем не отличается ныне от прочих северных нефтедобывающих городов. Судьба Полысаево почти аналогична.

Наконец, три новых города в центре страны — Юбилейный, Пересвет (оба — в Московской обл.) и Радужный (Владимирская обл.) — связаны с функционированием ВПК и, хотя не имеют статуса ЗАТО, фактически являются ими.

Последним преобразованным из села поселением стал расположенный всего в 8 км от МКАД и потому бурно застраиваемый город Московский. Это со всех точек зрения новое поселение: даже поселком он был по исторически меркам совсем недолго — около 40 лет. Инфраструктурная насыщенность его пока явно недостаточна для того, чтобы считаться полноценным городом, но, вероятно, все к тому идет, и новые жители — в основном горожане из Москвы и других российских регионов — активно скупают жилье в приоритетном коридоре развития Большой Москвы.

Разумеется, были и плавно-закономерные переходы из пгт в города. Г. М. Лаппо назвал этот процесс «вызреванием» городов. Из пристанционных и промышленных поселков (пгт) городами стали Курлово (Владимирская обл.) и Сертолово (Ленинградская обл.). Происходила и «реабилитация» некогда лишенных своего статуса городов (Мышкин в Ярославской обл. или Княгинино — в Нижегородской)[20]. В подавляющем большинстве случаев получение нового статуса совершалось на фоне падения и без того невысокой людности и было скорее признанием былых заслуг, чем процессом придания поселению нового импульса.

За 22 года общее количество преобразований в города, исключая ЗАТО, составило 62. Это совсем немного по сравнению с предыдущими периодами. Напомним, что во времена бурной советской урбанизации редкий год не был отмечен рождением нескольких новых городов. Только в европейской части России за 1946—1958 годы было образовано 115 новых городов (около 9 городов в год), за 1959—1991 годы — 135 (4 города в год)[21]. Долгое время главным фактором появления новых городов выступало развитие промышленности. Ее кризис в 1990-х годах свел практически на нет индустриальную природу появления новых городов, при этом другого столь же мощного градообразующего фактора не появилось. Развитие третичного сектора способствует скорее дезурбанизации. Сюда добавилась депопуляция: собственных миграционных резервов для роста новых точек оставалось все меньше. А ведь именно миграционный прирост еще со времен Е. Равенштейна[22] описывался как ключевой для появления и роста городов. Если бы не миграционный приток из стран СНГ, появления новых городов, вероятно, и вовсе бы не происходило.

Как менялись людность и значимость

Ни в 1990-х, ни в 2000-х годах не были отменены действовавшие в СССР формальные критерии города: людность не менее 12 тыс. человек плюс не менее 85 % работающего населения и членов их семей, занятых вне сельского хозяйства[23]. Проверить второе из предъявляемых к городам требований не представляется возможным: данные о структуре занятости населения существуют только для городов с численностью населения свыше 100 тыс. человек. Однако население таких городов в действительности занято в основном вне сельского хозяйства. Что же касается критерия людности, то в 1989 году ему не соответствовало 168 городов, в 2002-м — 197, в 2010-м — 226 городов. По отношению к общей массе городов это составляет 16,1 % в 1989 году, 17,9 % в 2002-м и 20,6 % — в 2010-м. Получается, что фактически каждый пятый российский город уже по простейшему формальному критерию людности вовсе не является им. В этих «городах» проживает 1,8 млн человек (1,8 % российских горожан). Здесь уместно вспомнить, что больше 100 лет назад известный российский географ и статистик В. П. Семенов-Тян-Шанский в работе «Города России в 1904 г.» (1906), перебрав разные варианты, предложил два своих критерия «истинного города»: людность не менее 1 тыс. жителей и торгово-промышленный оборот в размере не менее 100 тыс. рублей. Исходя из этого он выделил 1771 «истинный город»[24]. 227 «официальных» городов России из 761 (30 %) его критериям не удовлетворяли, и, наоборот, были такие негородские поселения (аж 1237!), которые полностью им соответствовали. Среди последних, ставших в дальнейшем городами, — Орехово-Зуево (Московская обл.), Нижний Тагил (Свердловская обл.), Бутурлиновка (Воронежская обл.). Было и много таких, которые, получив в XX веке статус города, так и не достигли полагающейся советскому (а теперь и российскому) городу численности населения (12 тыс. чел.): Любань (Ленинградская обл.), Злынка (Брянская обл.), Спас-Деменск (Калужская обл.) и другие[25].

В 1990—2000-е годы, отмеченные депопуляцией, постепенно возрастало не только количество городов, не вполне соответствовавших формальным критериям, но и число городов-карликов (с численностью населения до 5 тыс. чел.). В 1989 году их было 24, в 2002-м — уже 32, наконец, в 2010 году их стало 41.

В это время встречаются совершенно уникальные случаи: в старинном портовом Высоцке (бывший Тронгзунд) близ Выборга в Ленинградской области в 1989 году значилось ... 975 человек. Но в 2010 году он, хотя и оставался крошечным, подрос до 1244 человек и уступил бремя антилидерства Чекалину (бывший Лихвин Тульской обл., 1151 чел.). Большей частью города-карлики — это старинные города, ставшие городами (в основном уездными) во время Екатерининской административной реформы или даже раньше: Горбатов, Плес, Мезень, Кологрив, Малоархан-гельск, Новосиль, Холм и другие.

За 1989—2010 годы выросло не только число городов, не удовлетворяющих порогу людности в 12 тыс. человек, но и вообще число малых городов с населением до 20 тыс. человек. В 1989 году их было 376, в 2002-м — 410, в 2010-м — 418. Эта группа пополнилась как рассекреченными ЗАТО, так и быстро пустеющими городами, перешедшими в этот разряд из следующего (с населением от 20 до 49,9 тыс. чел.). Среди тех, кто двигался «вниз», много городов добывающего профиля и индустрии. Переходы вниз — вверх случались и между другими группами. За 2002—2010 годы Пермь выбыла из рядов миллионеров и пополнила группу крупнейших. В эту же категорию попали, но уже с другой стороны, Махачкала, выросшая аж в полтора раза, Томск, Кемерово, Тула. Впрочем, тут есть один нюанс: чаще всего речь идет не о естественном и/или миграционном приросте, а об административно-территориальных преобразованиях (присоединении близрасположенных пгт, сел, малых городов).

Группу крупных городов (250—499,9 тыс. чел.) покинули Орск и Братск, но пополнили Сыктывкар, Нижневартовск, Якутск, Грозный, Новороссийск.

В целом случаев заметного и истинного[26] рангового «восхождения» немного. На него были способны только самые привлекательные центры (или расположенные вблизи них, например, города Подмосковья) и отдельные точки в демографически растущих регионах, которых остается все меньше. Например, в 1990-е годы Липецк и Тюмень пополнили ряды городов с численностью населения свыше 500 тыс. человек, а Волгоград примкнул к городам-миллионерам. Перешли в более высокий разряд выгодно расположенные Обнинск (Калужская обл.) и Железнодорожный (Московская обл.), а также Нефтеюганск (ХМАО), само название которого в 1990—2000-х стало синонимом успеха.

Росла и меняла ранговую принадлежность плеяда южных средних и больших городов — Батайск (Ростовская обл.), Элиста, Дербент и Хасавюрт (Дагестан), Нальчик. Не отрицая естественных причин роста кавказских городов, заметим, что к результатам переписей 2002 и 2010 годов по республикам Северного Кавказа надо относиться с большой осторожностью. Например, в 1990-е годы поистине оглушительный рост показала Назрань: по официальным данным, в которые, тем не менее, трудно поверить, за 13 лет город вырос в 6,9 раза — с 18,1 тыс. человек в 1989 году до 125,1 тыс. человек в 2002-м. В ходе последней переписи данные были скорректированы, и теперь население Назрани официально составляет 93,3 тыс. человек. Другой ингушский город — Карабулак — вырос за 1989—2002 годы в 3,4 раза (по результатам последней переписи не изменил своей численности). Такими темпами роста могут похвастаться ныне разве что бурно урбанизирующиеся азиатские и африканские города.

Переход России в стадию депопуляции сделал невозможным дальнейший рост российских городов, за исключением сверхбогатой Москвы, которая притягивает мигрантов из регионов России и стран СНГ. Для других крупнейших городов миграционные источники роста играют куда менее значительную роль. Даже в Санкт-Петербурге миграционный прирост компенсировал не больше четверти естественной убыли населения в 2000-е годы. Интересно, что в 1990-е годы самые разные российские города (приграничные, города центра) получали серьезную подпитку мигрантами из стран СНГ. В 2000-х поток постоянной миграции ослабел, и миграционная прибыль все в большей степени концентрировалась в самых успешных городах России. В них же концентрируются и внутрироссийские мигранты, выезжающие из самых неблагополучных городов и регионов страны. И все же — именно больших и мощных городов России по-прежнему не хватает. В стране отсутствует необходимый пласт городов с численностью 2—5 млн человек (за исключением единственного — Санкт-Петербурга), который должен был бы удерживать урбанистический и экономический каркас страны.

Правило Ауэрбаха — Ципфа («ранг — размер»), проверенное и действующее на крупных развитых странах мира, плохо работает для России. Оно утверждает, что города, распределенные в соответствии с их размерами (людностью) и рангами (порядковыми номерами по величине), формируют определенную закономерность: второй город должен быть примерно в два раза меньше первого, третий — в три раза и т. д. Соответствующие построения для Франции и США подтверждают это эмпирическое правило[27], аналогичные расчеты для России[28] выявляют ощутимый недостаток крупнейших городов. В упрощенном варианте правило гласит следующее: если в Москве живет 11 514 тыс. человек, то в Санкт-Петербурге должно быть 5757 тыс. (в действительности на 900 тыс. меньше), а гипотетически правильная людность Новосибирска, который является третьим городом страны, — 3838 тыс. человек (в действительности она составляет 1473,7 тыс.). Все российские города вплоть до 11-го оказываются меньше желательной величины. Прослойки же средних и малых городов России, может, и не хватает, но это не очевидно (рис. 1). Здесь опять надо вспомнить про огромное российское пространство, которое сложно равномерно «насытить» населением по всем направлениям. В каком-то смысле стоит констатировать, что насаждавшаяся в СССР модель «рассредоточенной концентрации»[29] (в условиях борьбы с ростом больших городов) оказалась превалирующей. В 2000-е годы, когда идеология «заполнения пространства» и заселения востока осталась только периодически поднимаемым лозунгом, сказалась гиперконцентрация финансовых ресурсов в Москве, в условиях депопуляции отнимающая возможности сосредоточения в других сколько-нибудь крупных центрах. Разумеется, сокращение поселений на самом нижнем этаже урбанистической структуры тоже чревато — например, увеличением и без того низкой связанности пространства.

Рисунок 1. Распределение российских городов с населением свыше 100 тыс. человек по их размерам и рангам (порядковым номерам), 2010 год

Источник: Расчеты автора по данным Предварительных итогов ВПН-2010 г. Росстат, 2011.

Расчеты А. И. Трейвиша[30] и Т. Г. Нефедовой[31] показывают, что даже более насыщенной городами и более плотной европейской части страны (без северной зоны) для успешной работы агропредприятий не хватает 64 больших городов с 6—7 миллионами человек. В России середины 2000-х было 167 больших городов (согласно Всероссийской переписи населения 2010 г. их 164), тогда как в США на почти вдвое меньшей территории их 276 (по переписи 2010 г.), в 7 раз меньшей по площади ЕС-12 — 196 (2010 г.).

Две урбанизации: по форме и по факту

Доля городского населения РФ уже давно застыла на уровне, равном 73—74 %. Это близко к аналогичному показателю доли городского населения во многих развитых странах, однако тут остаются нерешенными несколько вопросов.

Понятие «город» сильно различается в разных странах с точки зрения людности (в Дании это поселение размером больше 200 чел., в Австралии — свыше 1000 чел., в Греции, Малайзии, Италии, Португалии, Испании и Швейцарии городами считают муниципалитеты, коммуны и агломерации, где численность населения более 10 000 чел., в Японии — свыше 50 тыс. чел.), из этого следует разное понимание странового (регионального) уровня урбанизации. Пересчет на единую границу «города» даст совершенно отличные результаты для разных стран.

Тот уровень урбанизации, который считается высоким для южных стран, не является таким для северных. А. И. Трейвиш показал, что Россия уникальна по своей реальной «северности» относительно расселения[32]32, поэтому ее параметры урбанизации, исходя из геопространственного положения, чтобы считаться действительно высокими, должны были бы быть еще выше.

Среднероссийский показатель урбанизации — 73,7 % (проживающих в городах и поселках городского типа), — как и многие другие параметры, сильно дифференцирован по стране. Как и положено, самым высоким уровнем урбанизации (свыше 80 %) отличаются регионы, природно-климатические условия которых не подходят для ведения сельского хозяйства и проживания в сельской местности — Европейский Север и Дальний Восток (Мурманская, Магаданская, Сахалинская, Камчатская обл., ХМАО, ЯНАО). Высокоурбанизированное ядро в центре составляют старопромышленные регионы с густой городской сетью вокруг Москвы, Санкт-Петербурга и соседних областей (Ивановская, Владимирская, Тульская, Ярославская). Третий мощный очаг урбанизированности сложился из индустриальных регионов Урало-Поволжья и юга Сибири (Свердловская, Кемеровская, Челябинская, Самарская обл.). Слабо урбанизированные зоны — вследствие климатических условий, аграрности хозяйственного профиля и общего уклада жизни, — как и в советское время, располагаются в национальных республиках юга Сибири и Кавказа. Слабая урбанизация — на уровне 50 % — является дополнительным препятствием для развития и включенности в российскую и глобальную экономику. Впрочем, до сих пор шесть регионов России не сумели добраться даже до 50-процентной доли горожан: Республика Алтай (27,6 %), Чечня (34,9 %), Ингушетия (38,3 %), Карачаево-Черкесия (43,4 %), Калмыкия (44,1 %), Дагестан (45,2 %). Адыгея и Краснодарский край совсем ненамного превысили этот уровень. При этом Краснодарскому краю или Ростовской области свойственны высокая густота городской сети, значительное число больших городов, невысокий удельный вес столицы в населении региона. А высокоурбанизированным (по формальному критерию доли городского населения во всем населении региона) Магаданской или Мурманской областям сопутствуют низкая насыщенность городами, невысокие параметры доли населения, проживающего в крупных городах, и числа больших городов, а также высокий удельный вес пгт. В 1990—2000-е годы густота городской сети, и без того невысокая, снижалась.

Реальная недоурбанизированность России отчасти следует и из рис. 2.

Рисунок 2. Доли населения России, проживающего в городских поселениях разной людности, сельских поселениях, поселках городского типа, %

Источник: Расчеты автора по данным: Предварительные итоги ВПН-2010 г.; Городские поселения РСФСР по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М.: РИИЦ, 1991.

52,5 млн человек в 1989 году и 45,3 млн человек в 2010 году, то есть около одной трети россиян, проживали в основном в сельских условиях[33] или, считаясь горожанами, вели близкий к сельскому образ жизни (пгт). Если к ним прибавить горожан, проживающих в поселениях размером до 50 тыс. человек, то цифра возрастет до 68,5 и 61,8 млн человек соответственно. Тенденция к ее снижению вызвана в том числе депопуляцией. Но последняя сопровождается и старением населения, снижающим потенциальную миграционную мобильность (выезд из неблагополучных поселений). Одновременно немного выросла доля населения, проживающего в городах, которые российские исследователи (Н. В. Зубаревич[34], Т. Г. Нефедова и А. И. Трейвиш[35]) называют относительно благополучными (свыше 250 тыс. чел.). В них официально проживало 36,9 % россиян в 1989 году и 39,2 % — в 2010 году. Реально — с учетом внутренней трудовой миграции, в которую вовлечены от 1,7[36] до 4—5 млн человек[37], — еще больше, ибо такая миграция всегда направлена в самые крупные и мощные центры.

Так называемая бытовая урбанизация — связанная с оснащенностью жилья горожан «городскими» коммуникациями — канализацией, водопроводом, горячим водоснабжением, — то есть делающая проживание в городе действительно «городским» хотя бы с позиции бытовых условий жизни, корректирует параметры российской урбанизации в сторону уменьшения. Исследования Т. Г. Нефедовой[38] и А. И. Трейвиша[39], проведенные на детализированных данных «Паспортов городов» середины 1990-х, показали, что уровень «реальной» урбанизации составляет не более 65 % (59 % живут в городах с «городскими» условиями и 6 % — в селах с адекватным благоустройством). Чем меньше размер поселений, тем ниже доступность городских удобств. Для жителей крупнейших городов (от 500 тыс. до 1 млн чел.) доступность канализации в европейской части России составляет 90 %, для городов людностью 20—50 тыс. человек — только 68 %, для городов населенностью 10—20 тыс. человек — и вовсе 56 %. Статистика свидетельствует, что до сих пор только в двух столичных городах почти все параметры благоустройства жилищного фонда находятся на уровне, близком к 95—99 %, во всех остальных регионах, даже возглавляемых городами-миллионерами, не превышают по канализации 85—87 %; по горячему водоснабжению — 78—80 %. Только в Татарстане ситуация несколько более благоприятна и приближается к параметрам Санкт-Петербурга.

Повсеместно ситуация с благоустройством жилья на востоке страны, несмотря на более позднюю и, значит, молодую урбанизацию и неблагоприятные природно-климатические условия, хуже, чем в староосвоенной части России. Но и здесь — в Брянской, Новгородской, Псковской, Ивановской областях — только у 72—74 % горожан есть канализация.

В целом по уровню оснащенности городскими коммуникациями Россия еще сильно отстает от многих европейских стран[40], и эти параметры снижают реальный уровень российской урбанизации не менее чем на 10 %.

В качестве маркера урбанизированности/руральности территорий могли бы, вероятно, выступать доступность и объем потребляемых населением услуг, продолжительность проживания в городских условиях, распространенность занятий сельским хозяйством, внешний облик городов, социокультурные ценности, экологическая обстановка, но такими данными в нужном разрезе мы не располагаем.

Тем не менее именно достижение городского уровня и стандартов жизни, разнообразия мест приложения труда и жизненных стратегий, а не просто рост массы городского населения, уже давно рассматривается в мире как мерило урбанизации. Отсюда следует, что стабилизация уровня урбанизации в России вовсе не означает ее окончания, а должна рассматриваться как завершение стадии количественного роста и начало новой фазы урбанизационного процесса. В течение всего советского периода количественный рост опережал качественное развитие. Примерно две трети ныне существующих городов России образованы в течение ХХ века, из них около 400 городов имеют городской стаж менее 40 лет. Вследствие непродолжительности существования в качестве городов они не успели стать истинными городами ни по своей экономической базе, ни по качеству городской среды, ни по образу и качеству жизни населения»[41]. В итоге к 1990 году среди шестидесятилетних россиян коренных горожан было не более 15—17 %, среди сорокалетних — около 40 %, и только среди двадцатидвухлетних и более молодых — более 50 %[42].

Что важнее: голова или шея?

В настоящее время население страны делится на три не вполне равные части — городскую (население городов с людностью свыше 250 тыс. чел. — 39,2 % в 2010 г.); городско-сельскую и сельско-городскую (25,7 %); преимущественно сельскую (сельские поселения, пгт и города до 20 тыс. чел. — 35,1 %). За два десятилетия, прошедших между последней советской переписью населения 1989 года и Всероссийской переписью населения 2010 года, произошли значительные изменения в пространственной организации жизни населения. Эти изменения связаны как с новой экономикой, возникшей в России после 1992 года и резко поменявшей само устройство жизни, так и с теми явлениями, которые назревали давно — например, исподволь наступающей депопуляцией. Благодаря соседству с бывшими союзными республиками и активному пополнению России мигрантами оттуда, депопуляция была серьезно компенсирована. Кроме того, она обнажила и без того точечное, негустое созвездие российских городов. Если полтора века назад урбанизация спорила с колонизацией (а точнее с метрополизацией собственного огромного пространства), то теперь вопрос перешел в иную плоскость. На наш взгляд, он звучит сегодня так: что хуже — отсутствие прослойки мощных городов-центров, способных продуцировать новые стандарты городской жизни и задавать импульсы всей системе, или постепенное исчезновение мелких городов, которые являются тканью системы городских поселений? На повестке и следующая дилемма: чем жертвовать — развитием крупнейших городов или существованием малых? На самом деле это вопрос о том, что важнее — голова или шея. По словам В. Л. Каганского, «большой город — не замена малому, а малый — это не недоросший большой... Все нужны друг другу»[43]. Наконец, третий вопрос: надо ли вмешиваться в развитие урбанизационной системы, если потенциальные выгоды и издержки не просчитаны и риск ошибочных решений чрезвычайно велик, или положиться на естественное развитие событий? Определенно ясно одно: все эти пространственные процессы сами по себе очень региональны, и сюжеты будут неодинаково развиваться в разных частях и регионах России.

[1] Особенно последних переписей 2002 и 2010 гг., проходивших уже в ситуации общей депопуляции, но и во время проведения «советских» переписей такие случаи были.

[2] Цит. по: Пивоваров Ю. Л. Россия и мировая урбанизация: антропокультурная и пространственная динамика. Нальчик, 2007. С. 158.

[3] Нефедова Т. Г., Трейвиш А. И. Между городом и деревней // Мир России. 2002. № 4. С. 63.

[4] См.: Зайончковская Ж. А., Мкртчян Н. В. Москва и миграция // Демоскоп Weekly. 2009. № 389—390. http://www.demoscope.ru/weekly/2009/0389/tema01.php

[5] Ахиезер А. С. Динамика урбанизации и миграция: Россия, СССР, Россия // Миграция и урбанизация в СНГ и Балтии в 90-е годы. Под ред. Ж. А. Зайончковской. М., 1999. С. 18.

[6] Вишневский А. Г. Серп и рубль: консервативная модернизация в СССР. М.: ОГИ, 1998. С. 81-82, 83.

[7] Гайдар Е. Т. О современном экономическом росте и догоняющем развитии. М.: ИЭПП, 2003. http://www.iep.ru/files/persona/gaidar/26feb2003ru.pdf

[8] Вишневский А. Г. Указ. соч. С. 98.

[9] Там же. С. 100.

[10] Данные пересчетов численности населения РФ по итогам Всероссийской переписи населения 2002 года показывают, что пик численности городского населения был достигнут в 1991 году, он равнялся 109 405,1 млн человек. Одновременно минимальная численность сельского населения достигла 38 868,6 млн человек. Источник: Российский демографический ежегодник 2005. Росстат, 2005. С. 40.

[11] Алексеев А. И., Зубаревич Н. В. Кризис урбанизации и сельская местность России // Миграция и урбанизация в СНГ и Балтии в 90-е годы. Под ред. Ж. А. Зайончковской. М., 1999. С. 91.

[12] Глезер О. Б., Бородина Т. Л., Артоболевский С. С. Реформа местного самоуправления и административно-территориальное устройство субъектов РФ // Известия РАН. Сер. География. 2008. № 5. С. 58.

[13] Разумеется, существенный вклад в убыль населения Москвы и Петрограда внесла в те годы и эмиграция.

[14] Нефедова Т. Г. Сельская Россия на перепутье: Географические очерки. М.: Новое издательство, 2003. С. 29—39.

[15] Щербакова Е. М. Численность и размещение населения // Население России 2003—2004. Одиннадаатый-двенадцатый ежегодный демографический доклад. Отв. ред. А. Г. Вишневский. М.: Наука, 2006. С. 30.

[16] Сейчас несколько ЗАТО принадлежат также Роскосмосу.

[17] Подробнее об этом см.: Лаппо Г. М., Полян П. М. Закрытые города в приоткрытой России // Проблемы расселения: история и современность. (Серия: Россия 90-х: проблемы регионального развития. Вып. 3). М.: Ваш выбор. ЦИРЗ, 1997. С. 22.

[18] В работе Н. В. Мельниковой «Менталитет населения закрытых городов Урала, вторая половина 1940-х — 1960-е гг.» (дисс. ... к. и. н., 2001) описывается, что идеологически внушенное местной пропагандой постоянное противостояние «обычным» городам, а также распространенное ощущение гордости за оказанное доверие трудиться в закрытых городах нередко становились причиной того, что жители ЗАТО, несмотря на грозившую за это уголовную ответственность, сообщали родственникам, друзьям, попутчикам сведения о том, где они живут и работают.

[19] Файков Д. Ю. Системные трансформации закрытых административно-территориальных образований. Автореф. ... д. э. н., 2011.

[20] Лаппо Г. М. Итоги российской урбанизации к концу ХХ века // Россия и ее регионы в XX веке: территория — расселение — миграции. Под ред. О. Глезер и П. Поляна. М.: ОГИ, 2005. С. 205.

[21] Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен. М.: ОГИ, 2001. С. 128.

[22] Ravenstein E. The laws of migration. // Journal of the Royal Statistical Society, 48, 1885. P. 228.

[23] Российский энциклопедический словарь. М., 2000. С. 381.

[24] Семенов-Тян-Шанский В. П. То, что прошло. В двух томах. Том первый, 1870—1917. М.: Новый хронограф, 2009. С. 376—444.

[25] О соответствии «истинных городов» В. П. Семенова-Тян-Шанского городским реалиям России конца XIX — начала XX в. см. Лаппо Г. М. Истинные города В. П.Семенова-Тян-Шанского сегодня // Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен. М.: ОГИ, 2001. С. 79—94.

[26] Под «истинным ранговым восхождением» мы понимаем увеличение численности, не связанное с административно-территориальными преобразованиями.

[27] World Bank. Country Economic Memorandum (СЕМ) — Russian Federation. 2003.

[28] Выполнены автором по данным ВПН-2010 год.

[29] Перцик Е. Н. Районная планировка (географические аспекты). М.: Мысль, 1973. С. 13.

[30] Трейвиш А. И. Город, район, страна и мир. Развитие России глазами страноведа. М.: Новый хронограф, 2009. С. 277.

[31] Нефедова Т. Г. Сельская Россия на перепутье: географические очерки. М.: Новое издательство, 2003. С. 299—301.

[32] Трейвиш А. И. Россия: население и пространство // Демоскоп Weekly. 2003. № 95-96. http://demoscope.ru/weekly/2003/095/tema01.php

[33] Из расчетов Т. Г. Нефедовой следует, что в сельской местности только 6 % населения проживало в конце 1990-х годов в благоустроенных домах. См.: Нефедова Т. Г. Благоустройство городов и сельской местности. Деревня в городе // Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен. М.: ОГИ, 2001. С. 409.

[34] Зубаревич Н. В. Регионы России: неравенство, кризис, модернизация. М.: НИСП, 2010. С. 100.

[35] Нефедова Т. Г., Трейвиш А. И. Города и веси: поляризованное пространство России // Демоскоп Weekly. 2010. № 437-438. http://demoscope.ru/weekly/2010/0437/tema03.php

[36] Данные Росстата о межрегиональной трудовой миграции в Российской Федерации в 2010 году (в среднем за год) // Труд и занятость в России 2011. Росстат, 2011.

[37] Данные обследований, проведенных Центром миграционных исследований под рук. Ж. А. Зайончковской в середине 2000-х гг. // Миграция населения. Вып. 2: Трудовая миграция в России. М., 2001. С. 10.

[38] Нефедова Т. Г. Благоустройство городов и сельской местности. Деревня в городе // Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен. М.: ОГИ, 2001. С. 409.

[39] Трейвиш А. И. Центр, район и страна. Инерция и новации в развитии российского архипелага // Крупные города и вызовы глобализации. Под ред. В. А. Колосова и Д. Эккерта. Смоленск, 2003. С. 59.

[40] В Венгрии или Польше уровень оснащенности жилых помещений канализацией достигает 87—88 % для всего, а не для городского населения. В Великобритании или Австрии он составляет 99—100 %. Источник: Жилищное хозяйство и бытовое обслуживание населения в России в 2010 году. М.: Росстат, 2010.

[41] Лаппо Г. М. Итоги российской урбанизации к концу ХХ века // Россия и ее регионы в XX веке: территория — расселение — миграции. Под ред. О. Глезер и П. Поляна. М.:ОГИ, 2005. С. 190.

[42] Вишневский А. Г. Серп и рубль: консервативная модернизация в СССР. М.: ОГИ, 1998.

С. 94.

[43] Каганский В. Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 38.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Управление пространственным развитием

Александр Высоковский

Развитием городов управляли и в далеком прошлом. Строительство дворцов, крепостей и соборов, разбивка площадей и жилых кварталов (или «концов», как их называли в древнерусских городах) регулировалось правилами и даже планировалось. Яркий пример — прекрасная Прага. В середине XIV века император Карл IV начал коренную реконструкцию города. При нем было создано Новое Место с несколькими важнейшими открытыми площадями (Конский рынок, ныне — Вацлавская площадь, Скотный рынок, ныне — Карлова площадь, Сенной рынок, ныне — Сеноважная площадь), построены Карлов монастырь и Карлов университет — первый в славянских странах и в Центральной Европе вообще, восстановлен разрушенный мост через Влтаву. В пределах главных «точек развития», заложенных Карлом IV, город спокойно строился вплоть до начала XX века. И это несмотря на то что за отсутствием в те времена профессиональных планировщиков император постоянно пользовался услугами астрологов. Впрочем, Прага — это скорее исключение. Как правило, те, кто управляет развитием городов, бывают отнюдь не столь прозорливы.

По мере роста населения, усложнения социальной организации, развития инженерного оборудования и технических средств территория контроля и управления в городах увеличивалась: от отдельных улиц и площадей вначале до — к концу XIX века — города в целом. Параллельно формировалась и область науки, ответственной за этот процесс. В разных странах ее называют по-разному, но наиболее расширительное, общее — «урбанистика»[1].

По сути речь идет об управлении пространственным развитием[2], хотя термин этот не вполне точный, поскольку далеко не всегда происходящие в городе изменения носят позитивный характер, являются «развитием» в строгом смысле. Скажем, на отечественных просторах управление организовано куда хуже, чем в Праге XIV века. Тем не менее мы будем использовать именно это устоявшееся словосочетание[3], не придавая ему какой-либо оценочной окраски.

Как и всякое другое, управление пространственным развитием предполагает планирование, прогнозирование и проектирование будущего состояния города. И, конечно, — реализацию этих планов путем установления различных процедур: выдачи разрешений, согласования намерений, утверждения проектов строительства. Эта рутинная часть повседневного управления развитием называется «регулированием»[4].

Будучи ключевыми звеньями системы управления, планирование и регулирование, тем не менее, остаются только инструментами, с помощью которых воплощается та или иная управленческая идеология. Именно она определяет, какие мировоззренческие установки закладываются в систему управления, на что оно направлено, какими критериями пользуется для оценки результатов, что считается успехом и неудачей. Все эти вопросы и составляют круг профессиональных интересов урбаниста.

Ценностные установки

Эволюция городов и городской жизни напрямую связана с изменением ценностных установок, реализуемых в управленческих действиях.

Как пишет Мишель Фуко, становление социальной медицины и гигиены в Париже XVIII века на многие годы определило развитие города. Помимо решения насущных задач — строительство канализации, водопровода, озеленение, борьба со скученностью — в результате этой гигиенической революции возник интерес к пространственной организации города[5] и началась разработка ее научных основ.

Удобство движения пешеходов и гужевого транспорта, а также борьба с пожарами, что особенно важно в городах с деревянной застройкой, были во второй половине XVIII века положены в основу екатерининского плана переустройства российских городов[6]. Однако задуманная Екатериной II перестройка преследовала еще и эстетические, а также культурологические цели — привнесение в российскую действительность образцов западного жизнеустройства. Взятые за эталон схемы планировки с регулярными улицами, прямой сеткой кварталов, круглыми и овальными площадями и обязательным «трехлучием», замыкающимся на вертикаль шпиля или колокольни, были заимствованы из Франции и Италии, прежде всего из Парижа и Рима, и удачно применены в Петербурге, Азове и Таганроге.

Если говорить о социальном устройстве городского сообщества, то здесь одну из главных идей выдвинул Фридрих Энгельс, выпустивший в 1845 году книгу «Положение рабочего класса в Англии» и вольно или невольно выступивший в ней в роли социолога-урбаниста[7]. Энгельса волновали проблемы социальные: «позорное экономическое положение пролетариата неудержимо толкает его вперед и заставляет бороться за свое освобождение». Занимаясь ими, он показал, сколь разительно различаются условия жизни английского городского пролетариата и состоятельных горожан. Энгельсовский тезис «равных для всех условий проживания» в урбанистике был трансформирован в идею города, одинакового во всех своих частях, «равномерного». И до сих пор этой достаточно примитивной логической конструкцией продолжают руководствоваться те, кто занимается управлением пространственного развития отечественных городов[8].

Другая идея, на много лет определившая пути городского развития, была сформулирована Эбенизером Говардом в книге 1898 года издания «Города-сады будущего». Мало кто помнит основной пафос этой книги: экономическое и экологическое благополучие города может быть обеспечено, если он управляется коллективно. Говард представлял свой идеальный город очень конкретно — круг радиусом 1 км, в самом центре которого помещается парк, число жителей — 32 тысячи. Его окружают концентрические круговые жилые зоны малоэтажной застройки с приусадебными участками. Промышленность и сельхозугодия вынесены на периферию. Как и в случае Энгельса, главная идея со временем утратила актуальность, но образ города-сада, состоящего из утопающих в зелени домов, продолжает жить как мировоззренческая установка на протяжении уже более ста лет.

В этом же ряду следует вспомнить и замечательного ученого, основателя чикагской школы социальной экологии Роберта Парка. Он и его последователи (Эрнст Берджесс, Родрик Маккензи) в 20—30-х годах прошлого века разработали теорию организации города, основанной на социальном контроле и консенсусе между различными группами. Парк, в частности, впервые обосновал ключевую роль в функционировании американского городского сообщества «соседства» — небольшого района, жителей которого объединяют социальные, религиозные, культурные, а зачастую и этнические связи, с выборными органами низового самоуправления. Сегодня большинство тех, кто занимается городским развитием, исходят из того, что именно соседство является основной «социальной молекулой» города.

В 1961 году вышла книга журналистки Джейн Джекобс «Смерть и жизнь больших американских городов» (см. рецензию в этом номере). Она написана как бы с позиции наделенного здравым смыслом простого человека, который ставит под сомнение все принципы городского планирования и академической науки: полезность для общества крупных девелоперских проектов, надежность профессиональных прогнозов, непогрешимость солидных профессоров и консультантов. Вслед за Джекобс многие ученые начинают развивать теорию городской среды как субъективной реальности, неотделимой от осваивающего и обживающего город человека, творимой его сознанием и существующей только в нем[9].

В 80-х годах прошлого века общей практикой становится технология управления, предполагающая участие горожан и их сообществ в принятии решений, а также целенаправленную поддержку таких сообществ. Сейчас эту технологию так или иначе используют все успешные города мира. В России же ситуация иная: управление нашими городами так и застряло в первой половине прошлого века, оставшись, по сути, авторитарным и технократическим.

Градостроительство во властных интересах

В отличие от западного на отечественное управление пространственным развитием тяжелый отпечаток наложили социалистическая идеология и социалистическое планирование. Мировоззренческую основу такого управления в полной мере отражает термин «градостроительство», пришедший на смену более адекватным, использовавшимся в дореволюционной России — «благоустройство города»[10] или «городское дело»[11].

Система советского градостроительства заложена была в 1930-х годах и окончательно оформилась в конце 1950-х — начале 1960-х с переходом к так называемому индустриальному домостроению. Типовые дома выстраивались в типовые микрорайоны, которые в свою очередь объединялись в стандартные жилые районы. Даже новые города строились так же — из стандартных элементов, организованных в соответствии с нормативной схемой. Градостроители фактически выступали здесь блюстителями государственных интересов, а горожане в этой системе были редуцированы до «населения», имеющего крайне ограниченный набор потребностей. Это была ущербная система, поскольку, во-первых, искусственно объединяла совершенно разные в управленческом отношении объекты и цели, а во-вторых, игнорировала интересы конкретных людей и групп, насаждая самые примитивные, антигуманные стандарты городской среды.

Только к 80-м годам прошлого века мировоззренческая основа градостроительства стала наконец поворачиваться в сторону человека — формирования благоприятной среды его обитания. Однако и по сей день это во многом остается лишь декларацией: интересы инвестора, вкладывающего деньги в строительство, доминируют — как раньше государственные — над любыми другими, в том числе и над интересами жителей. Объясняется это просто: именно за счет инвестора «кормится» вся система градостроительного управления[12].

Ярким примером управленческого решения, принятого исключительно в интересах властей и близкого к ним капитала, стало расширение Москвы в юго-западном направлении до границ Калужской области с переносом туда основных правительственных учреждений. Несмотря на негативную реакцию большинства экспертов и очевидно «атавистический» характер подобного подхода к развитию города[13], этот проект продвигается, практически не встречая сопротивления.

Попытка реформирования: новое градостроительное законодательство

Попытка реформировать систему управления пространственным развитием была предпринята в конце 1990-х годов. Тогда был принят новый Земельный кодекс, а вслед за ним (в 2005-м) — новый Градостроительный кодекс РФ. Эти документы вполне отвечали мировым трендам. Новое в них было то, что они учитывали реалии рынка и участие в формировании и трансформации городской среды различных субъектов. Градостроительный кодекс установил процессуальные нормы для подготовки земельных участков различных форм собственности к проведению тех или иных работ, например, освоению новых территорий, реконструкции застроенных районов, разделению больших массивов земель на основе рациональных схем территориального планирования. Он регулирует все этапы инвестиционно-строительного процесса: получение разрешения на строительство, формирование и развитие объектов недвижимости, достижение баланса общественных и частных прав, интересов государства и местного сообщества. Крайне важным шагом стало введение новой системы правового регулирования строительства и использования недвижимости. Теперь оно осуществляется на основе местных «Правил землепользования и застройки», устанавливающих четкие регламенты для собственников и инвесторов.

Кроме того, архитектурное проектирование и градоустройство были законодательно разделены, а целью последнего объявлено достижение баланса интересов различных субъектов власти и собственников — прежде всего через механизм публичных слушаний. В свою очередь архитектурно-строительное проектирование контролируется в той части, которая касается безопасности и охраны здоровья граждан — в первую очередь посредством проведения государственной экспертизы технических решений, заложенных в проектах.

При всем том многое, и прежде всего то, что связано с публичным благом, в современном градостроительном законодательстве остается полностью или частично неурегулированным. Но даже то, что уже сделано, ощутимо улучшило бы качество городской среды, если бы не российская управленческая практика. Федеральные органы власти, городские власти Москвы и Санкт-Петербурга, а также многие отечественные архитекторы, как могут, противятся реформам.

Борьба с открытостью

То, что в авангарде сопротивления управленцы — неудивительно. Реформа резко снижает, как принято сейчас говорить, «коррупционную емкость» системы. Де-факто нынешнее российское управление пространственным развитием, в противоположность господствующему на Западе тренду, становится все более закрытым. Все решают между собой, часто в жестокой борьбе, различные олигархические и властные группы, а обществу преподносятся уже готовые проекты. Так было с инноградом в Сколково, с расширением Москвы, с Олимпийскими играми в Сочи и предстоящим саммитом АТЭС на острове Русский. Реализация этих проектов идет в обстановке повышенной секретности, сотрудникам осуществляющих их фирм категорически запрещено раскрывать какую-либо информацию. Официальные сообщения целостной картины не дают, так что судить об общественной полезности гигантских инвестиций практически невозможно. Лишь по чистой случайности общественность узнает, что ванты для моста между Владивостоком и островом Русским изготавливают во Франции и оттуда доставляют аккуратно упакованными. А через какое-то время появляется информация, что они валяются под ногами мостостроителей без всякой упаковки. Да и вообще не вполне понятно, зачем размещать на острове Русском Дальневосточный университет.

Эти требующие огромных средств (стоимость моста на остров Русский в настоящее время оценивается в 35,5 млрд руб. при плановой смете в 7 млрд) проекты реализуются на деньги граждан России, на наши с вами деньги, и мы, казалось бы, вправе знать, как они используются. Однако у нас любое посягательство на «святое» право власти определять, что хорошо или плохо, полезно или бесполезно, жестко пресекается.

Регулирование развития города на основе нормативных положений и регламентов, одинаковых для всех участников процесса, постоянный диалог между последними в форме публичных дискуссий и слушаний, обсуждение возможных решений экспертным сообществом — вся эта сложнейшая технология требует от управленцев высокого профессионализма. Специалистов же соответствующей квалификации в системе управления городами сейчас очень мало. Но главное, власти не готовы смириться с тем, что городские сообщества, инфраструктуры, экономика — объекты чрезвычайно сложные. Легче отдать приказ и требовать немедленного его исполнения, чем изыскивать тонкие методы воздействия на сложную и хрупкую городскую систему.

Столичный синдром

Отдельно следует отметить роль Москвы в противодействии внедрению современных технологий управления пространственным развитием, ибо политика столичных властей воспринимается в других городах и регионах как образец для подражания, на нее же ориентируется высшее руководство страны.

В столице, например, до сих пор не разрешена продажа земли в частную собственность, отсутствуют единые правила землепользования и застройки, а все решения о предоставлении участков под строительство принимаются в индивидуальном порядке. Московская бюрократия непобедима — коррупционная емкость процедур не снижается, несмотря ни на какие усилия.

Из-за крайне запутанной, нелогичной системы управления часто принимаются прямо противоположные решения, касающиеся одного и того же объекта. Например, сейчас несколько команд, которых курируют разные вице-мэры, параллельно разрабатывают проектные материалы по Нагатинской пойме и территории завода ЗИЛ. Очевидно, что совместить все наработки не получится. Порожденная такой организацией дела путаница оборачивается в лучшем случае низкой эффективностью капиталовложений, а в худшем — кардинальным снижением качества городской среды.

Всякие попытки как-то рационализировать управленческие процедуры, которые неизбежно усложнят жизнь чиновников, забалтываются в ходе согласований в огромном числе структурных подразделений столичного правительства. Все нововведения сводятся к формальному перелопачиванию цифр и замене слов, не задевая сути городского управления.

Вопросы предоставления прав на земельные участки и разрешений на строительство невероятно запутанны. Вполне обоснованное требование к высокому архитектурному качеству инвестиционных объектов на деле оборачивается бессмысленным усложнением процедуры, а это в конечном счете приводит к тому, что побеждает не архитектура, а коммерция. Примеров тому множество: застройка в начале Арбата, снос и перестройка Военторга и гостинцы «Москва», Манежная площадь, Александровский сад и многие другие проекты. Такого рода безобразия в сегодняшних западных городах практически невозможны.

Проблемы московского строительного комплекса столь вопиющи, что на них в конце концов обратило внимание высшее руководство страны, но вылилось это в юридический казус. «Столичный синдром» принялись лечить в масштабе всей страны — было выпущено общее для России распоряжение упростить процедуры предоставления земельных участков и разрешений на строительство. Абсолютно разумное для Москвы, Московской области и, возможно, для Санкт-Петербурга, оно совершенно не отвечало реалиям других городов, которые давным-давно ввели у себя Правила землепользования и застройки и соответствующие им процедуры.

Архитектурная фронда

Парадоксально деструктивную роль в управлении пространственным развитием российских городов играет российский институт архитектуры. Дело в том, что отечественные управленцы долгое время отказывались различать архитектуру и градостроительство. Рассуждали примерно так: архитекторы создают проекты зданий и сооружений, а градостроители — проект города, то есть отличие только в масштабе. Соответственно архитектурного образования и опыта достаточно, чтобы с успехом заниматься городским развитием и управлением.

И когда Градостроительный кодекс отделил градоустройство от архитектуры, сузив для архитекторов профессиональное поле, им это, естественно, не понравилось. Те из них, кто занимал высокие посты и имел доступ в высшие эшелоны власти, стали, используя свои связи, всеми силами разрушать систему, заложенную этим документом. Их цель — вернуть времена, когда власти и архитекторы принимали решения о строительстве и развитии городов самостоятельно, не считаясь с мнением горожан и городских сообществ.

Меж тем выделение градоустройства в отдельную отрасль — безусловное благо. Деятельность архитекторов и градоустроителей основывается на совершенно разных принципах, и перенос архитектурных приемов и установок на городское управление оборачивается тяжелыми для города последствиями. Архитекторы мыслят художественными образами в масштабе здания или комплекса зданий. У планировщика же — совсем другая оптика: его задача органично включить конкретные объекты в широкий пространственный, исторический, социальный контексты.

Доминирование архитектурного проектирования странным образом отвечает интересам нынешних властей, которые по изложенным выше причинам не заинтересованы в комплексном решении градостроительных проблем. Им проще воспроизводить девелоперские технологии вчерашнего дня и как можно меньше взаимодействовать с общественностью.

В том же Сколково, где все формальные требования к градостроительной документации были выполнены, а к архитектурному проектированию привлечены лучшие архитекторы страны и зарубежные звезды, важнейшие вопросы урбанистической политики так до сих пор и не решены. Например, так и не ясно, как будет функционировать это образование — как город с постоянным плюс транзитным населением или как разновидность бизнес-центра с гостиницей длительного пребывания? Непонятно, как вообще будет функционировать этот инновационный инкубатор. Не решена проблема организации транспортной связи с Москвой и аэропортом Внуково. Нарастает озабоченность жителей соседних населенных пунктов, поскольку появление такого крупного центра неизбежно повлияет на их жизнь, и практика показывает, что не обязательно положительно. Даже если опустить отнюдь на самом деле не простые вопросы снабжения энергией, теплом, водой, связью, остается не проясненным главное — какова экономика этой затеи? Что это — девелоперский проект частной компании, одновременно решающей государственные задачи и потому пользующейся целым рядом преференций, или частно-государственное партнерство? Или что-то еще? При этом первоначальный мастер-план недавно был коренным образом пересмотрен, то ли потому, что мешал развернуться архитектурной мысли, то ли потому, что не устраивал управленцев по причине «чрезмерной» ясности. В любом случае, что бы ни говорили о нуждах инновационного развития, столь масштабные проекты нуждаются в значительно более глубокой социальной и экономической проработке.

Никто не сомневается в важности собственно архитектурного проектирования. Но оно одно не может решить задачу создания функционирующего города, перед которым стоят, к тому же, столь сложные инновационные задачи.

Благие пожелания

Ценностная установка на поддержание и воспроизводство городского сообщества, улучшение качества жизни и городской среды требует принципиально иного взгляда на город, его планирование и регулирование. Городская среда, понятная жителям, наполненная разнообразными смыслами, с привлекательными публичными пространствами и насыщенной общественной жизнью, может возникнуть, только если будет изменена технология управления — как в профессиональном, так и в социально-организационном плане. Система планирования и регулирования должна стать гораздо более прозрачной, в нее должны быть вовлечены горожане и различные группы стейкхолдеров. Принцип, более полувека назад утвердившийся на Западе, что все люди имеют право на городское пространство, должен обрести все права и в нашей стране. Несомненно, такой подход потребует совершенно других профессиональных инструментов, таких, чтобы разноголосица мнений не препятствовала, а способствовала принятию эффективных решений. И конечно, многое зависит от отношения к городу горожан, «средовой» эгоизм которых должен уступить место желанию сотрудничать.

И все же определяющей в этом процессе остается позиция властей, которые никак не свыкнутся с простой мыслью: городское сообщество — непреходящая ценность.

[1] Отличный обзор на эту тему см.: Глазычев В. Л. Урбанистика. М.: Европа, 2008.

[2] Вендина О. Противоречивое развитие российских городов: новые вызовы — старые решения. Альманах «Коперник Лабс» / Под ред. А. В. Иванова. 2008. http://almanac2008. kopernik-labs.ru/

[3] Оно используется в Европейской хартии устойчивого развития городов.

[4] Подробнее тему градорегулирования см.: Градорегулирование: Основы регулирования градостроительной деятельности в условиях становления рынка недвижимости. Коллектив авторов под руководством Э. К. Трутнева. М.: Фонд «Институт экономики города», 2008; ВысоковскийА. А. Правила землепользования и застройки: руководство по разработке. Опыт введения правового зонирования в Кыргызстане. Бишкек: Ега-Басма, 2005; Рекомендации по подготовке правил землепользования и застройки. Фонд «Институт экономики города», Фонд «Градостроительные реформы». М.: Совет муниципальных образований Московской области, 2008.

[5] Фуко М. Рождение социальной медицины. В книге: Мишель Фуко. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. Часть 3. М.: Праксис, 2006.

[6] Екатерина II почти сразу после восшествия на престол 28 июня 1762 года преобразовала петербургскую Комиссию строений в Комиссию для устройства городов Санкт-Петербурга и Москвы, во главе которой был поставлен крупнейший государственный деятель Иван Иванович Бецкой. Первым городом, получившим новый план (архитектор П. Никитин), была Тверь, сгоревшая дотла весной 1763 года. Опыт посчитали удачным, и уже 25 июня 1763 года императрица издала указ «О сделании всем городам, их строению и улицам специальных планов, по каждой губернии особо». Комиссия просуществовала 34 года и все это время ежегодно выпускала в среднем 10—12 новых городских планов.

[7] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд. Т. 2. С. 231—517.

[8] Неравномерность (как и неоднородность) — фундаментальное свойство города. А формула «равные условия проживания» сегодня понимается как «равенство возможностей выбора для проживания из множества разных сред, предлагаемых городом».

[9] На тему городской среды написано очень много книг и статей. О предложенной трактовке городской среды подробнее см.: Городская среда: проблемы существования / Под ред. А. А. Высоковского и Г. З. Каганова. М.: ВНИИТАГ, 1990; Высоковский А. А. Визуальные образы городской среды. М.: Издательство Locus Standi, 2008.

[10] Так называлась замечательная книга Владимира Семенова, изданная в 1912 году (переиздана в 2003 году); см. также: Дубелиръ Г. Д. Городсия улицы и мостовыя. Юевъ, 1912.

[11] Журнал «Городское дело» издавался в Санкт-Петербурге с 1909 по 1917 г. Его редактором был известный специалист по вопросам городского хозяйства Л. А. Велихов.

[12] Читайте об этом в статье «Москва не сразу строится». Анонимный автор. http://zhurnal.lib.ru/c/chelowek_b_g/mnss.shtml. Перепечатана в архитектурном журнале под характерной рубрикой «Внимание: клевета» (Проект Классика, М., XI—MMIV). Интересующимся этой темой рекомендую книгу известного американского ученого Эрнандо де Сото «Загадка капитала. Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире». Пер. с англ. М.: ЗАО «Олимп-Бизнес», 2001 (первое издание 2000 г., Basic Books, Нью-Йорк). В книге приводится сравнение коррупционных схем регистрации прав на недвижимость и строительство в разных странах.

[13] Развитие городов за счет расширения территории практиковалось в 1960-х годах, и в современной урбанистике признано неэффективным. В настоящее время урбанисты и управленцы стремятся сохранить города компактными.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Межрегиональные центры образования

Надежда Замятина, Алексей Яшунский

*[1]

«Ни у кого не было корней в регионе»[2], — американка Анна Ли Саксениан докапывается до причин интеллектуального взрыва в районе Пало-Альто, где на голом месте образовался ведущий мировой центр инновационных компьютерных разработок[3]. Результаты ее исследования, изложенные в книге «Региональные преимущества», показывают: Кремниевую долину создали уроженцы городков американского Среднего Запада — ребятам не удалось закрепиться в престижном Массачусетсе и они поехали на Запад.

На Западе периферийный (тогда) Стэнфорд преуспел в том, чего не смог сделать холеный MIT (Массачусетский технологический институт): сформировал региональную среду молодых, готовых к риску («нечего терять») талантливых технарей. Их «общажная» демократичность и взаимовыручка стали основой интенсивного обмена знаниями между фирмами Кремниевой долины, что обеспечило ускоренный вывод на рынок новых компьютерных товаров. Это, в свою очередь, стало главным конкурентным преимуществом района на рынке высоких технологий. Любопытно, что новое поколение современных «долинных» предпринимателей опять маргинально: в последнее десятилетие среди основателей здешних фирм преобладают китайцы и индийцы[4].

История Кремниевой долины подталкивает к постановке вопроса о «пришлых» студентах как потенциале региональных инноваций. Очевидно, что сложности переезда в другой город ради учебы повышают долю высокомотивированных, решительных и активных среди «пришлых» студентов по сравнению с местными, поступившими в ближайший к дому вуз[5].

Не все «миллионеры» одинаково полезны

Официальные данные Росстата о миграциях «с целью образования»[6] показывают, что есть города, в большей степени привлекающие иногородних студентов, чем другие. В 2008—2010 годах абитуриенты (составлявшие большинство перемещающихся «с целью образования») устойчивыми потоками направлялись в 11 регионов страны. В каждом из этих регионов ежегодное сальдо прибытий с целью учебы составляло 0,8—5 тыс. человек на протяжении 2009—2011 годов (без учета Москвы, где сальдо составляло 9,5—16,5 тыс. человек, и Санкт-Петербурга — соответственно 11,5—13 тыс. человек).

Очевидно, что прибывающие концентрировались не в регионах вообще, но в их важнейших образовательных центрах — таким образом, на основе данной статистики можно с достаточной уверенностью выявить ведущие межрегиональные образовательные центры страны. Это Москва и Санкт-Петербург, Новосибирск, Самара, Томск, Екатеринбург, Ростов-на-Дону, Воронеж, Нижний Новгород, Красноярск. Кроме того, высокое положительное сальдо миграций с целью образования в целом по Московской области, где крупные вузы расположены в Долгопрудном, Химках, Мытищах, Балашихе, Дубне и других районных центрах и даже «заштатных» городах[7].

Характерно, что список ведущих образовательных центров не совпадает со списком крупнейших городов страны. Так, например, в 2010 году Омская область со своим центром-«миллионером» заняла 30-е место в стране по сальдо мигрантов с целью образования, Волгоградская — 35-е, а Пермский край и Челябинская область и вовсе стабильно находятся в последней двадцатке. Напротив, 500-тысячный Томск с целым созвездием ведущих вузов страны[8] занимает одну из лидирующих позиций.

Симптоматично, что для превращения в «российский Кембридж» недостаточно не только высокой численности населения, но и высокого экономического потенциала. Об этом свидетельствует устойчивая потеря приезжих абитуриентов богатыми регионами страны: Тюменской областью (в первую очередь Ханты-Мансийским автономным округом), Краснодарским краем, Челябинской областью и Якутией.

Каждый из этих регионов теряет от восьмисот до двух с половиной тысяч абитуриентов. И это несмотря на то, что, например, практически во всех крупных городах ХМАО созданы свои прекрасно оснащенные вузы. В список регионов — аутсайдеров по миграционному образовательному сальдо входят также Ленинградская область, Алтайский край, Мурманская, Архангельская, Оренбургская, Кемеровская области, Республики Тыва, Бурятия, Ямало-Ненецкий автономный округ.

Таким образом, среди крупнейших городов страны происходит качественное расслоение. С одной стороны, выделяется ряд городов, специализирующихся на постиндустриальных (образовательных) функциях и по сути выполняющих роль интеллектуальных столиц своих макрорегионов. С другой стороны, образовательное значение многих крупных городов (Челябинск, Пермь, Уфа и др.) невелико, и они «откатываются» на роль индустриальных центров. Казань, университет которой в XIX веке притягивал элиту со всей восточной части страны, по-видимому, стала внутрирегиональным образовательным центром (сегодня Татарстан — в последней двадцатке субъектов Федерации по сальдо миграций с целью учебы).

Учиться негде работать

В некоторых городах абитуриенты составляют значительную долю от всех прибывающих мигрантов. В таких случаях именно студенчество служит главным источником разнообразия городского сообщества.

В первом приближении можно оценить роль притока в город студентов в городском развитии, сравнив входящие потоки мигрантов «с целью образования» (далее — образовательная миграция) и «в связи с работой» (далее — трудовая миграция), а образовательную миграцию — с общим потоком входящей миграции. В ряде регионов (фактически — в их центрах) образовательная миграция достигает четвертой части всех фиксируемых прибытий.

В частности, образование является целью более 15 % прибытий в регионы, крупнейшие города которых выделены нами как межрегиональные образовательные центры. Это Санкт-Петербург, Самарская, Курская, Свердловская, Томская, Иркутская и Новосибирская области и Красноярский край. При этом в целом по России миграция с целью образования составляет всего 7,9 % от общего числа мигрантов. Томск, Новосибирск, Самара, Екатеринбург и Красноярск собирают вдвое больше, чем в среднем по стране. Очевидно, что высокая доля учебной миграции связана именно с ролью этих городов как межрегиональных образовательных центров.

Входящая образовательная миграция составляет значительную долю от общего количества прибытий также в Коми (Сыктывкар), Мордовии (Саранск), Башкортостане (Уфа), Курской и Иркутской областях. Здесь доля входящей образовательной миграции еще выше и составляет от 19 до 22 % от общего притока мигрантов в регион. Однако это происходит на фоне незначительной входящей миграции в целом (грубо говоря, «если уж кто-то и едет в Сыктывкар, то поступать в университет»), что не позволяет отнести их к региональным центрам.

Более того, данные регионы (кроме Иркутской области) в целом теряют потенциальных абитуриентов (например, в 2010 году республики Коми и Башкортостан — более 500 чел., Мордовия — около двух десятков). Поэтому можно сделать вывод, что входящая образовательная миграция обеспечивается в основном прибытиями в результате перемещений абитуриентов внутри самих регионов. Иными словами, в Сыктывкар, Саранск, Иркутск и Уфу приезжают учиться в основном из промышленных городков соответствующих субъектов (из Воркуты, Ухты, Ангарска, Братска, Белебея и т. д.). Данный вывод становится особенно отчетливым при сопоставлении трудовой и образовательной миграции. Количество прибытий с целью учебы[9] в полтора-два раза превышает количество прибытий на работу в Брянской, Курской, Воронежской, Самарской, Свердловской и Новосибирской областях, в республиках Мордовия, Башкортостан, Коми и Чувашия.

Таким образом, в качестве центров образования (но не межрегионального, а местного, внутрирегионального уровня) выделяются центры некоторых периферийных регионов. Часть таких городов — традиционные административные центры регионов с резко поляризованной территориальной структурой, где сложилось своеобразное разделение функций между сугубо административной столицей и промышленными центрами территории. Наиболее яркие примеры: Сыктывкар против Ухты и Воркуты, Белгород против Старого Оскола, в меньшей степени Иркутск против Усть-Илимска и Братска, Курск против Железногорска.

Для данной подгруппы городов регистрируемая входящая образовательная миграция главным образом является миграцией абитуриентов в административный центр региона из узкоспециализированных промышленных городов того же региона (из Воркуты в Сыктывкар и т. п.).

Сложившееся разделение функций оказывается на руку административным центрам: промышленные центры по сути подпитывают «образовательным сырьем» центры административные, чем формируют их специализацию на наиболее передовой (в постиндустриальных условиях) отрасли специализации.

Вторая группа центров — «безоговорочные» полифункциональные центры регионов, в которых, однако, сложилась непростая ситуация на рынке труда. Абсолютные объемы образовательной миграции здесь невелики, однако образовательный потенциал города в современных условиях выигрывает у производственных отраслей, которые при других условиях могли бы стать «магнитами» для мигрантов. Не случайно в подобных регионах очень низка (менее 10 %) доля прибытий на работу. Таким образом, для центров некоторых периферийных регионов на фоне общего кризиса экономики спасительной оказывается переспециализация на оказание образовательных услуг.

К числу центров такого рода можно отнести Брянск, Чебоксары, Тверь, Саранск, Владимир. К этому же типу мы склонны отнести и Уфу (здесь очень низка доля трудовой миграции, а роль в подготовке кадров в национальном масштабе, как указывалось выше, невелика). По всей видимости, речь идет о предоставлении высшего образования уроженцам небольших населенных пунктов близлежащих территорий. Сопоставление списка таких регионов с рейтингом ведущих вузов страны показывает, что в основном в таких регионах расположены вузы не лучшие, но располагающиеся в рейтинге на позициях «выше среднего» или «средние»[10].

В Петербург — учиться, в Москву — работать

Характерно, что в число лидеров по доле прибытий с целью учебы не вошла Москва. По абсолютному числу прибывающих абитуриентов Москва конкурирует только с Петербургом, держась у границы в десять тысяч человек в год (а в 2010 году — более 16 000), тогда как остальные регионы отстают от двух столиц в несколько раз.

Однако в Москве высокий абсолютный показатель миграции с целью учебы тонет в мощных потоках иных форм миграции[11].

В отличие от Москвы в Петербурге (как и в других региональных образовательных центрах: Екатеринбурге, Самаре, Новосибирске, Красноярске) весомость интеллектуальной составляющей специализации города (в противовес экономической) выражена намного ярче. «Вес» иногородних студентов в общем объеме студенчества в Петербурге также существенно выше, чем в Москве.

Среднее сальдо образовательной миграции составило в 2008—2010 годах 12,1 тыс. человек в обоих городах. Но в расчете на каждую тысячу студентов (по официальным данным) в Москве приходилось в среднем 9,5 мигранта, прибывших в город с целью учебы, и почти 9,2 мигранта, оставшихся в городе с целью учебы (поступив в учебное заведение). В Санкт-Петербург соответственно ежегодно прибывали с целью учебы 27,5 мигранта на каждую тысячу студентов, оставались — 26,6. Таким образом, в Петербурге формируется более разнообразная студенческая среда, чем в Москве (вузы которой обучают все же в большей степени москвичей).

Что касается соотношения Московской и Ленинградской областей, то картина здесь обратная: Московская область — важный межрегиональный образовательный центр (в среднем в области численность студентов составляет около 174 тыс. человек). В область прибывают с целью учебы в среднем более 2 тыс. человек в год, остаются (с учетом выбывающих с целью учебы в другие регионы) 1,2 тыс. человек. В Ленинградской области обучаются всего 18,5 тыс. студентов; баланс миграций с целью учебы в среднем отрицательный; при 700—900 прибывающих образовательных мигрантов отбывающие из Ленинградской области 1,3—1,7 тыс. человек в год, по-видимому, вносят свой вклад (однако не более 10—13 %) в усиление потока образовательной миграции в Санкт-Петербург.

«Понаехавшие» физики и местные лирики

Для анализа студенческих миграций на микроуровне (по Томскому и Новосибирскому университетам) были использованы данные социальной интернет-сети «ВКонтакте». По нашим оценкам, она охватывает не менее 50 % современного российского студенчества[12], и поэтому может использоваться как репрезентативный источник данных[13].

Из страниц пользователей извлекалась (в случае наличия) информация о дате и месте рождения, а также все упоминания о местах учебы, работы и проживания с соответствующими датами. Сформированные таким образом «биографии» пользователей служили предметом дальнейшего анализа для определения «карьерных траекторий».

В каждом из вузов были выбраны факультеты физического (физический в НГУ и физико-технический в ТГУ) и гуманитарного (гуманитарный факультет НГУ и Институт искусств и культуры ТГУ) профиля; заочных отделений на данных факультетах нет[14].

И в Томске, и в Новосибирске на факультетах физического профиля значительную долю составляют иногородние студенты. Среди выпускников физического факультета НГУ 2005—2010 годов выпуска иногородних оказалось около половины, среди выпускников физико-технического факультета ТГУ тех же годов выпуска — около 80 %. На гуманитарных факультетах доля иногородних значительно меньше — около 25 % среди выпускников гуманитарного факультета НГУ и около 40 % выпускников Института искусств и культуры ТГУ.

Такая ситуация, видимо, связана с возможностью организовать обучение гуманитарным специальностям по месту жительства абитуриента — например, в филиалах. В частности, ТГУ осуществляет обучение в своих иногородних филиалах нетехническим дисциплинам: «юриспруденция», «бухучет», «финансы и кредит» и т. п.[15]

Сложные технические дисциплины требуют, однако, специфической материальной базы. Сосредоточенные в немногих научных центрах, именно фундаментальные технические вузы оказываются главными магнитами для иногородних студентов. Социальная среда городов с преобладающей технической специализацией в образовании оказывается соответственно более динамичной — за счет несколько более активного притока высокомотивированных иногородних кадров.

В основном это ребята из нестоличных городов соседних регионов, в которых нет своих высокостатусных вузов, а также из Казахстана. Жители областных центров России переезжают ради учебы значительно реже, оставаясь учиться в «домашнем», пусть и не самом престижном вузе. Напротив, уроженцы небольших городов, если уж решаются получить высшее образование, то выбирают ведущие вузы Сибири, и именно они активно пополняют студенческое население Томска и Новосибирска.

В итоге и в ТГУ, и в НГУ много прибывших из Северного Казахстана (более 6 % выпускников физфака НГУ и более 20 % выпускников физико-технического факультета ТГУ, в том числе по нескольку процентов — из Караганды, Кокшетау, Усть-Каменогорска, Щучинска), из городов Кемеровской области (3—7 % выпускников разных факультетов НГУ и 12—15 % выпускников разных факультетов ТГУ: из Новокузнецка, Кемерова, Анжеро-Судженска, Междуреченска, Прокопьевска), из Алтайского края (из Бийска чаще, чем из столицы края Барнаула), из Красноярского края (из Железногорска чаще, чем из Красноярска, где расположен Сибирский федеральный университет), из Хакасии и Бурятии, из Иркутской области (из небольшого Ангарска чуть чаще, чем из Иркутска).

Симптоматично, что доля иногородних студентов существенно выше в ТГУ[16], чем в НГУ. «Диспозиция» двух крупнейших научно-образовательных центров Западной Сибири здесь напоминает соотношение Москвы и Санкт-Петербурга: более крупный город каждой пары оказывается относительно больше ориентированным на подготовку своих студентов (в абсолютном выражении иногородних может быть и больше, но их число тонет в общей массе местных). Второй город пары, напротив, выступает в роли настоящей «столицы провинции»: его образовательные мощности в большей степени работают на образование иногородних. Особенно любопытна данная ситуация на фоне действия такого мощного мотора подкачки иногородних абитуриентов в НГУ, как Новосибирская физико-математическая школа-интернат — СУНЦ НГУ (ФМШ), по итогам олимпиад собирающая талантливых ребят с огромной территории.

Любопытно соотношение зон влияния НГУ и ТГУ. НГУ — по-видимому, как более «статусный» вуз[17] — собирает абитуриентов практически со всей восточной части страны: 5 % студентов физфака НГУ составляют даже уроженцы Дальнего Востока. При этом, хотя в целом среди иногородних студентов НГУ преобладают выходцы из нестоличных городов соседних регионов, немало их и из областных центров (на физическом факультете НГУ несколько процентов выпускников — из Кемерова, Тюмени, Барнаула; есть омичи и красноярцы), которым, как видно, не зазорно ехать поступать в Новосибирск. В Томске уроженцев областных центров (кроме самого Томска) практически нет на технических факультетах и немного — на гуманитарных: Томск собирает абитуриентов на более ограниченной территории.

В итоге, по-видимому, следует развести исследованные вузы по разным иерархическим уровням: Новосибирск можно считать универсальным образовательным центром востока страны (восточнее Тюмени), тогда как у ТГУ — ярко выраженная ближняя зона влияния: Северный Казахстан, Алтайский край (без Барнаула), Кемеровская область, республики юга Сибири. Аналогично Санкт-Петербург, по-видимому, имеет свою территориальную зону влияния, традиционно считаясь своеобразной научной столицей севера России[18].

Горизонтальные миграции: «дружить городами»

«Центр-периферийные» отношения образовательных центров и раздел «зон влияния» между городами хорошо описывается известной в географии теорией центральных мест[19] с той поправкой, что потенциал влияния образовательного центра определяется не численностью населения соответствующего города, но специфическими свойствами места именно как образовательного центра (специализация, качество образования и др.).

Новосибирск является выраженным образовательным центром первого порядка для всей зауральской части страны (иными словами, самым главным центром, жители которого не обращаются за получением образовательных услуг в другие города)[20], частично накрывая своей зоной влияния ареалы набора абитуриентов вузами Кемерова и Омска, Барнаула и Хабаровска и др. По сути только Томск как мощный образовательный центр противостоит силе притяжения Новосибирска: из Томска в Новосибирск не поступают[21]. Томск также собирает свою студенческую клиентуру, «обкусывая» периферии более слабых образовательных центров — Барнаула, Кемерова и др.

Параллельно под действием некоторых факторов образовательные потоки очевидно перераспределяются горизонтально. Эта структура выражена слабее, зато ее силовые линии простираются на сотни и тысячи километров. Ее существование проявляется по устойчивым сгусткам потоков образовательной миграции в определенный вуз из относительно немногих удаленных городов. Так, физический факультет НГУ притягивает абитуриентов из Железногорска (2,5 % выпускников) и Ангарска (чуть меньше 1 %), физико-технический ТГУ — из Бийска (14 % выпускников) и Бурятии (9 % выпускников, в том числе из Улан-Удэ — 5 %). Ведущую роль, во всей видимости, играет совпадение специализации градообразующих предприятий городов выхода абитуриентов и профиля образования соответственно в ТГУ и НГУ[22].

Характерно, однако, что далеко не всегда наблюдается прохождение ожидаемого карьерного цикла «миграция — поступление — целевая подготовка — возвратная миграция — трудоустройство». Уроженцы «избранных» городов поступают в ТГУ и НГУ и нередко остаются там после окончания учебы. На их место из ТГУ и НГУ направляются выходцы из других мест (чаще из периферийных городов Кемеровской области и Казахстана); иногда наблюдается перераспределение выпускников между «избранными» городами — как правило, со смещением к западу[23].

Таким образом, наблюдается не очень мощный, но устойчивый горизонтальный обмен мигрантами между несколькими далеко расположенными городскими центрами. При этом характерна роль специализации города: она направляет карьерную траекторию местных уроженцев на самом первом этапе, определяя выбор вуза «по профилю» города. Как можно предположить, это происходит под воздействием примера знакомых или родственников или же при их непосредственном участии, — но на последующих этапах карьерные траектории местных уроженцев разветвляются.

По сути функционируют специфические «профессиональные сети» городов, в рамках которых одни города как бы больше «дружат», чем другие, — дружат в буквальном смысле слова за счет контактов бывших сокурсников и коллег, а также внутриотраслевых коммуникаций, связанных с профильным обучением и системой заявок на специалистов[24].

* * *

[1] Статья подготовлена при поддержке гранта РФФИ № 10-06-00275 «Новые закономерности размещения производительных сил России» (рук. А. Н. Пилясов, которому авторы благодарны за ценные замечания).

[2] Saxenian A. Regional advantage: Culture and competition in Silicon Valley and Root 128. Harvard University Press: Cambridge, Massachusetts and London, England, 1996. P. 30.

[3] Английское название Silicon Valley, в советской научной литературе передававшееся красивым сочетанием «Долина кремния», в настоящее время чаще неверно переводится как «Силиконовая долина». Название связано с ранней специализацией района на производстве полупроводников (кремний — один из самых распространенных полупроводников). Химическое соединение «силикон» не имеет отношения к данному району, и по-английски пишется иначе: silicone. Тем не менее созвучие английского (и латинского) названий кремния (silicon) с русским названием силикона (в совокупности с образом чего-то «сделанного по последнему слову техники») привело к распространению ошибочного названия.

[4] Saxenian А. Silicon Valley's new immigrant entrepreneurs. Public policy institute of California, 1999. 93 p.

[5] Разумеется, кому-то активному и мотивированному повезло родиться рядом с хорошим университетом — речь идет именно о доле носителей определенных качеств среди местных и «пришлых».

[6] Показатель «Распределение мигрантов в возрасте 14 лет и старше по обстоятельствам, вызвавшим необходимость смены места жительства, и территориям Российской Федерации», включенный в ежегодный бюллетень «Численность и миграции населения Российской Федерации», доступный на сайте Росстата: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/publishing/catalog/statisticJournals/doc_114009603490

[7] Ведущие университеты области: Московский государственный университет леса в Мытищах (знаменитый Лесотехнический институт, готовящий, в частности, специалистов для ракетно-космической отрасли), Российский государственный университет туризма и сервиса в Пушкинском районе с рядом филиалов, Военно-строительный университет при Федеральном агентстве специального строительства в Балашихе, Московский государственный университет культуры и искусств в Химках, Международный университет «Дубна» и др. В Долгопрудном расположен знаменитый Московский физико-технический университет (МФТИ), иногородние студенты которого, соответственно, проживают в общежитиях на территории Московской области.

[8] Томский национальный исследовательский университет (Томский государственный университет) устойчиво входит в десятку национального рейтинга вузов, Томский национальный исследовательский политехнический университет — в двадцатку.

[9] Специфика российской статистики такова, что данный показатель отражает как количество прибытий в данный регион с целью учебы из других регионов, так и количество прибытий в результате перемещения внутри региона — например, упоминавшиеся прибытия на учебу из Воркуты в Сыктывкар, из Белебея в Уфу и т. п.

[10] Национальный рейтинг вузов: http://univer-rating.ru/default.asp

[11] Официально доля трудовой миграции в Москву очень низка — всего 3—4 %. При этом ведущая (почти 50 %) причина прибытий в Москву фиксируется как «иные причины», что позволяет предположить, что существует весомая скрытая трудовая миграция. Поэтому данные по соотношению образовательной и трудовой миграции в Москву вызывают сомнения.

[12] Замятина Н. Ю. Метод изучения миграций молодежи по данным социальных интернет-сетей: Томский государственный университет как «центр производства и распределения» человеческого капитала (по данным социальной интернет-сети «ВКонтакте») // Региональные исследования. 2012. № 2. (В печати.)

[13] С 2010 года часть информации из социальной сети «ВКонтакте» находится в публичном доступе. Поиск и извлечение данных осуществлялись только в публичном сегменте сети. Для сбора данных использовались программы-скрипты и штатные средства систем Unix: программы wget, grep, sed, awk, позволяющие скачивать и обрабатывать web-страницы в автоматическом режиме. Собраны данные по зарегистрированным в сети выпускникам 2005—2010 годов выпуска: 1032 анкеты выпускников физического факультета и 817 анкет выпускников гуманитарного факультета НГУ, 409 анкет выпускников физико-технического факультета ТГУ и 338 анкет выпускников Института искусств и культуры ТГУ.

[14] Действует филиал ТГУ в Прокопьевске; в филиале ТГУ в г. Прокопьевске подготовка студентов по направлению «Физика» осуществляется в течение двух лет с последующим продолжением обучения в базовом вузе. http://abiturient.tsu.ru/82-filialy.html

[15] http://www.tsu.ru/content/education/branches/

[16] Проводились исследования и по другим факультетам ТГУ: см.: Замятина Н. Ю. Указ. соч.

[17] Или как вуз, располагающий более широкими «сетями» набора абитуриентов (система олимпиад, выездных приемных комиссий) и т. д.

[18] Материалы по зоне набора абитуриентов вузами Санкт-Петербурга пока не собраны.

[19] Теория центральных мест немецкого географа Вальтера Кристаллера описывает модель, согласно которой более крупные города («центральные места») предоставляют услуги (в том числе образовательные) жителям соседних более мелких городов и населенных пунктов. Спектр предоставляемых услуг при этом напрямую увязывается с численностью населения города: наиболее крупные города (центральные места первого ранга) предоставляют наиболее полный спектр услуг, включая наиболее редкие, и «обслуживают» большую территорию. Значительная роль в теории отводится также расстоянию, от которого ставится в зависимость зона влияния центрального места. Более подробно см.: Бунге, Вильям. Теоретическая география. М., 1967. С. 141 — 147; Леш, Август. Географическое размещение хозяйства. М., 1959.

[20] Жители центров второго порядка (в данном случае это, например, Кемерово и Барнаул) обращаются за образовательными услугами помимо учреждений своего города в учреждения центров первого порядка (Новосибирск). Жители центров третьего порядка получают образование в образовательных учреждениях своего города, центров второго порядка (откуда, в свою очередь, кто-то уезжает учиться в центры первого порядка) и первого порядка — и т. д. Так, например, из выпускников бийских школ кто-то остается учиться в Бийске, кто-то едет в Барнаул (некоторые местные выпускники которого уезжают, однако, в Новосибирск), а кто-то едет сразу в Новосибирск. Уроженцы Новосибирска в пределах Сибири не ездят учиться никуда.

[21] Не считая оттока в Москву и Санкт-Петербург. Красноярск также почти не «посылает» своих уроженцев в Новосибирск — но «упускает» железногорцев.

[22] В отношении пары Улан-Удэ и ТГУ связь, на первый взгляд, неочевидна: это пара авиационный завод в Улан-Удэ и специализация «баллистика и гидроаэродинамика» на физтехе ТГУ.

[23] Среди выпускников физико-технического факультета ТГУ, чьи анкеты представлены в сети «ВКонтакте», 15 человек из Бурятии; трое из них указали в анкетах факт возвращения на работу в Улан-Удэ на авиационный завод (по профилю подготовки), двое оказались в Иркутске, один — в Снежинске. Аналогична ситуация с Бийском: из 26 выпускников-бийчан достоверно (согласно анкетам) трое вернулись в Бийск, 11, по-видимому, осели в Томске, один оказался в Санкт-Петербурге, двое — в Снежинске, один — в Сургуте.

[24] Таковая в значительной степени определяет географическую зону трудоустройства выпускников ТГУ; во всяком случае полученные нами данные согласуются в целом со списком партнерских предприятий ТГУ: http://www.tsu.ru/content/up/reestr.php

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Большой город — большие проблемы

Вячеслав Глазычев, Маркус Аппенцеллер

Вячеслав Глазычев: Одна из главных проблем Москвы, которую мы сейчас обсуждаем с властями, — городу необходимо жилье для сдачи в аренду, поскольку идея начала 1990-х годов, что у всех должно быть собственное жилье, оказалась нежизнеспособной. У людей на него попросту нет денег.

Маркус Аппенцеллер: В Голландии, где я живу, наблюдается сейчас похожее явление, но по другим причинам. Люди у нас не бедные, но если до экономического и долгового кризиса можно было получить кредит, равный полной коммерческой стоимости квартиры, и многие этим пользовались, после кризиса банки вернулись к более стандартным условиям для Западной Европы, когда необходимо внести не менее 20 процентов собственных средств, и только 80 процентов можно занять в банке. Это означает, что весьма значительное число людей не может позволить себе купить жилье. И сейчас у нас встал аналогичный вопрос: как обеспечить арендное жилье для таких людей. Они получают приличное жалованье, и у них есть определенные требования, которые рынок арендного жилья не может удовлетворить, поскольку рассчитан либо на студентов, либо на...

В. Г.: Молодые пары.

М. А.: Да, на молодые пары и тех, кто готов мириться с низким качеством жилья. Я довольно долго работал в Лондоне. Там эта проблема решается так: каждый застройщик обязан обеспечить определенный процент социального и доступного жилья, предназначенного либо для аренды с выкупом, либо только для сдачи в аренду. Причем речь идет не о пяти, а о сорока процентах, что в итоге приводит к удорожанию рыночного жилья, потому что только так застройщики могут обеспечить себе прибыль. Жилье в Лондоне, несомненно, дорогое, но оно было бы еще дороже, если бы не было этого правила.

В. Г.: Как Вы считаете, следует ли строить жилье внутри Москвы или правильнее выйти за ее пределы?

М. А.: Вопрос о размещении жилья связан с вопросом, какой должна быть структура города. Ведь сейчас многие работают в центре, а живут на периферии, хотя и внутри Кольцевой автодороги, и это отчасти является причиной транспортных проблем города: по утрам транспортные потоки направлены в сторону центра, а по вечерам — из центра. Поэтому, вместо того чтобы размещать жилье еще дальше за пределами города, следовало бы, наоборот, выносить туда рабочие места и использовать значительные территории в центре, которые либо пустуют, либо почти не используются, под жилье. Другой вопрос, как это увязывается с рынком — можете ли вы позволить себе строить социальное жилье на очень дорогих участках?

В. Г.: В какой-то степени можем, поскольку земля пока еще частью принадлежит городу, однако слишком многие этого не хотят. Есть и еще одна проблема: у нас имеется очень сильное движение за сохранение исторических памятников, лозунг которого:руки прочь от центра города, пусть он будет музеем!

М. А.: С моей точки зрения, лучше было бы меньше внимания уделять сохранению старых зданий, объявляя их неприкосновенными, потому что это убивает жизнь города и, в каком-то смысле, его будущее. Где-то, возможно, сохранение было бы верным решением, так как у вас есть ансамбли, которые нужно сохранить, однако, мне кажется, город не следует считать чем-то статичным. Мы живем в странное время, когда старое нередко ценится выше, чем современное. Однако, если посмотреть на города в историческом плане, они...

В. Г.: ...Постоянно менялись...

М. А.: Да, и мышление было иным, и то, что мы считаем старым, изменялось бессчетное число раз. Сейчас же мы говорим: больше не хотим изменений! Мне это кажется странным. Но, думается, если начинать что-то менять, необходимо прежде задуматься, что ты хочешь изменить, что ты можешь изменить и какими будут последствия этих изменений. Я бы скорее сосредоточился на модернизации зданий, сохраняя при этом определенные ансамбли, потому что если говорить людям: «Ничего не трогайте», у них опускаются руки, и тогда либо властям приходится беспокоиться об этих зданиях, либо они попросту ветшают.

В. Г.: А что Вы можете сказать об уличном движении в Москве? Это один из главных вопросов, которым мы сейчас занимаемся. У нас есть традиционное метро, линии которого постоянно удлиняют, глядишь, до Владивостока дотянут, добавляют одну за другой станции. При этом между ними очень большие расстояния. Вследствие этого приходится использовать множество автобусов, чтобы доставлять людей к метро. Ясно, что нам нужна альтернативная система метро, и ее предстоит создать. Если бы вам предоставили свободу действий, что бы вы сделали здесь в сфере общественного транспорта?

М. А.: Думаю, вам нужна разумно устроенная система скоростных автобусов, сравнимая по пропускной способности с метро, весьма дешевая и которую можно было бы быстро расширять. В Москве вообще вся транспортная система нуждается в основательном обновлении.

Когда приезжаешь из аэропорта на Белорусский вокзал, ты должен десять минут топать с вещами до станции метро. Неудивительно, что люди предпочитают через пробки добираться от аэропорта на такси или личном транспорте. А еще я часто наблюдаю в вашем городе, как общественный транспорт стоит в пробках. Уверен, как только у вас появятся выделенные полосы для автобусов и трамвайные линии, закрытые для автомобилей, люди быстро убедятся, что общественный транспорт в забитом пробками городе отнюдь не худший выбор. Что касается создания совершенно новой транспортной системы, как наземной, так и подземной, у меня это вызывает сомнения, потому что она потребует выделения дополнительных участков земли, возникнет также проблема организации пересадок с одной системы на другую. С учетом масштабов Москвы наиболее очевидным выбором для нее является метро, потому что у него наибольшая пропускная способность среди всех видов городского транспорта, и оно минимально влияет на наземную застройку. А станции у вас действительно находятся слишком далеко друг от друга, и до них действительно порой бывает трудно добраться.

В. Г.: Но пропускная способность линий метрополитена не позволяет повысить скорость или добавить дополнительные поезда: метро и так уже работает на пределе своих возможностей. Без абсолютно новой системы, которая, к тому же, связывала бы подмосковные города друг с другом, минуя центр, нам не обойтись. Это требует принятия смелого решения, что очень трудно.

М. А.: Да, линии, которые связывали бы внешние районы Москвы с радиальными и кольцевой линиями, но не с центром, вам действительно необходимы.

В. Г.: Многие проблемы решили бы меры, ограничивающие въезд в центр, но пока у нас это политически неосуществимо.

М. А.: Но во многих местах это работает. Не подумайте, что я ратую за искоренение машин в городах. Автомобиль сам по себе не является злом, и нет ничего плохого в том, чтобы его иметь, только пользуются им часто неправильно. Но с этим можно справиться — радикальнее всего поступили в Лондоне, там взимают плату за въезд в центр. По-моему, есть другие, более эффективные способы. В Роттердаме с меня берут по четыре с половиной евро за час парковки на центральной многоярусной стоянке. Если я назначаю встречу в центре, а они редко длятся менее двух часов, мне при таких расценках выгоднее взять такси, с которыми в городе проблем нет. Ну и другой вариант — воспользоваться велосипедом.

В. Г.: Велосипед для нашего города не годится.

М. А.: Я не согласен с тем, что в Москве невозможно пользоваться велосипедом. Например, у нас в Голландии минус двадцать бывает не так редко, но люди продолжают ездить на велосипедах. Дело здесь не в температуре, а в образе мышления. Но, конечно, надо учитывать масштабы — Москва очень большой город.

В. Г.: И все же климат — очень существенный фактор. У нас много темных и холодных дней, и нам, думаю, нужно то, что сделано, например, в Торонто, где можно входить в здания, спускаться, подниматься, оставаясь при этом под крышей. Что Вы думаете о возможности устроить у нас пешеходную зону, которая проходила бы под улицами с их ужасным движением и была бы трехмерным, а не двухмерным жизненным пространством?

М. А.: Хорошо, что Вы упомянули Торонто. В Торонто есть летний город и зимний город. Летний город — то, что мы называем улицей, а зимний город находится уровнем ниже, там нет автомобилей, и он устроен по принципу пешеходной улицы.

В. Г.: Галереи, а между ними проход, в котором тоже чувствуешь себя как в художественной галерее...

М. А.: Я думаю, вы могли бы разработать такую концепцию, постепенно связывая между собой различные зоны. В Москве меня смущает то, что торговля обычно ведется внутри помещений, а это полностью уничтожает уличную жизнь. По-моему, важно разрабатывать типологии, ориентированные на уличное пространство в летнее время, когда приятно быть на улице, и на использование помещений в холодное время года. Не знаю, обращали ли Вы внимание на то, что когда выходишь из Курского вокзала, то оказываешься перед фасадом торгового комплекса, который представляет собой глухую стену. Такой комплекс, воплощающий в себе традиционную американскую модель, в сущности представляет собой «закрытый ящик», в котором создана более или менее красивая интерьерная среда. Но ведь если вы находитесь в городском контексте, это недопустимо, потому что важен не только интерьер, но и то, как здание влияет на окружающий контекст. По-моему, облик Москвы мог бы измениться в лучшую сторону, если бы пространства, зимой являющиеся внутренними, летом становились бы более открытыми для улицы и вовлеченными в уличную жизнь. Вы жалуетесь на холодные зимы, а ведь летом у вас бывает очень жарко. Так что проблема здесь вовсе не в климате. А те крупные промышленные объекты, о которых Вы говорили, такие как завод ЗИЛ, с огромными, связанными между собой производственными помещениями, при любом их использовании почти автоматически укладываются в эту логику «улиц в помещении».

В. Г.: Наши города забиты стандартными многоэтажными домами, с которыми непонятно что делать. Что бы Вы предложили как архитектор?

М. А.: У нас в Восточной Германии существует та же проблема и аналогичная архитектура. Но в отличие от Москвы в Восточной Германии сокращается население: люди переезжают в западную часть страны, и это в какой-то мере развязывает руки архитекторам. Чтобы изменить застройку эпохи социализма, они удаляют часть конструкций панельных зданий и таким путем преобразуют их в нечто совершенно иное. У людей теперь есть террасы, балконы и прочее, что совершенно меняет облик домов. По-моему, в этом направлении можно сделать многое, причем даже в условиях роста населения: например, добавлять к зданиям элементы, которые придают им особенный облик и вдобавок позволяют увеличить число квартир. В свое время в Голландии была программа строительства так называемых «паразитов»: на крышах зданий возводили дополнительное жилье. Здания при этом менялись до неузнаваемости и вид приобретали очень нестандартный. Нечто подобное помогло бы изменить и общее однообразие вашей городской застройки. Инвестировать средства в улучшение визуальных характеристик зданий, безусловно, необходимо. Где-то неизбежен снос, потому что качество зданий таково, что модернизировать их не имеет смысла. Там же, где их качество удовлетворительное, я бы занялся их модернизацией, что подразумевает нечто большее, чем покраска одного здания в оранжевый цвет, другого — в желтый, третьего — в голубой, что происходит довольно часто. Но представьте, что вы используете более ценные материалы, добавляете балконы, какие-то другие элементы, и тогда вы начнете уходить от этого геометрического, блочного облика. Знаете, куда бы в мире вы ни поехали, повсюду примерно один-два процента общего фонда ежегодно реконструируют или заменяют. Это значит, что по крайней мере хотя бы один раз в сто лет каждое здание подвергается реконструкции или замене. А если это два процента, то за пятьдесят лет может быть полностью изменен внешний облик целого города, причем почти естественным образом.

В. Г.: Я еще вот какую проблему хотел с Вами обсудить. В девяностых и нулевых годах, когда у нас была строительная лихорадка, застройщики еще понятия не имели, что такое хорошая архитектура. Архитектор, как мы знаем, — обслуживающая профессия. Хозяин есть хозяин: либо делай, что он требует, либо уходи. В результате мы получили множество совершенно чудовищных зданий, буквально втиснутых в сложившуюся застройку.

М.А.: Но есть и положительные примеры. Вчера я просматривал журнал, посвященный современной архитектуре в Москве, и десятка два проектов в этом журнале мне показались интересными. Я знаю многих молодых российских архитекторов, они, к сожалению, не получают крупных заказов, а проектируют небольшие дома, но постепенно они начнут работать над большими проектами, и это приведет к определенным изменениям. Должен сказать, в последнее время мне много приходилось бывать в Китае, и, по-моему, там многие города выглядят гораздо хуже Москвы. Они новее, и вся инфраструктура там новая, но в них нет или почти нет ощущения жизни. А вот в Москве, даже в уродливых районах, есть ощущение истории и ощущение того, что там живут люди.

На мой взгляд, во всех городах есть красивые и безобразные районы, и Москва — не исключение. Мы постоянно восхищаемся Нью-Йорком, но я знаю там места, например в Бронксе, застроенные социальным жильем, где не хочется находиться, для которых «безобразные» — очень мягкий эпитет.

Проблема в том, что политикам нужен продукт, потому что им надо представить его избирателям как свое достижение. Застройщики тоже рассуждают в терминах продукта. Я же считаю, что город — это скорее непрерывный процесс. Здесь-то и возникают трудности. Часто власти и застройщики рассуждают так: вот мы разработали генеральный план, и теперь все точно определено. Но это вовсе не так: генеральный план фактически является лишь первым шагом, он запускает процесс, временной масштаб которого — многие десятилетия и который нельзя детально описать ни в одном плане.

Поймите меня правильно, я не хочу сказать, что планы не нужны. Например, мы в Лондоне разрабатываем план на следующие четыре-пять лет дальнейшего использования Олимпийского парка, где в этом году пройдут Игры. Перестройка там начнется в 2014-м, к этому времени вся олимпийская инфраструктура освободится. А затем наш горизонт планирования дойдет до 2040—2045 годов. Но это именно что горизонт. Представьте, что 35 лет назад, где-нибудь в 1977-м, вы бы решили точно спрогнозировать, что будет в 2010-м. Это невозможно. Тогда не было ни мобильных телефонов, ни персональных компьютеров, ни глобализации, и холодная война еще не завершилась... Мы не можем предсказать, что будет за пределами пятилетнего горизонта. В то же время это не означает, что не следует строить планы на более отдаленное будущее. Что касается Большой Москвы, здесь речь идет о плане, который не может быть рассчитан менее чем на пятьдесят лет, потому что он предусматривает ряд стратегических решений, устанавливающих рамки возможностей, в которых будет развиваться город. То есть планы следует разрабатывать, но это не значит, что в них должно быть записано: станцию мы построим здесь, еще одну там, такое-то здание будет выглядеть так-то. Планирование заключается в другом — в определении направления.

В. Г.: Правил игры...

М. А.: Ну да. В частности, если опять вернуться к Большой Москве, такой план должен учитывать то обстоятельство, что в городе все сосредоточено в одном историческом центре. Как я понял, есть идея целиком вывести административный и деловой центр за пределы города, но это, на мой взгляд, не решает транспортную проблему, а усугубляет ее: людям, которые живут, скажем, в северной части Москвы и оттуда ездят на работу, придется по-прежнему ездить через центр, чтобы добраться до транспортной системы, которая доставит их в новый район.

В. Г.: Это все просто слова, идея отомрет.

М. А.: Будем надеяться.

В. Г.: Безусловно. Для ее реализации просто нет денег, и это очень хорошо.

М. А.: В представлении большинства Москва — европейский город. Сейчас ее население составляет одиннадцать миллионов.

В. Г.: Реальная цифра для Москвы — примерно шестнадцать миллионов.

M. А.: То есть Москва стоит в одном ряду с такими городами, как Шанхай, Пекин или Нью-Йорк. Я занимался исследованием мегаполисов с населением более десяти миллионов, и все они, за исключением Нью-Йорка и Буэнос-Айреса, полицентричны. По-моему, Москве следует двигаться в направлении создания других центров помимо того центра, который мы знаем сейчас.

В. Г.: Сорок лет назад был разработан Генеральный план Москвы, который предусматривал создание семи субцентров. Его не назовешь плохим, просто он не имел ничего общего с реальной политической и экономической организацией города. Сейчас мы в каком-то смысле пытаемся вернуться к этой идее, определить места, где такие центры можно было бы организовать. Проблема в том, что многие хотели бы переселиться в пригород. А это требует создания дополнительных центров вокруг Москвы, с тем чтобы снизить давление на город и изменить его модель. Это очень трудно и наверняка потребует времени. Но мы по крайней мере пытаемся двигаться в этом направлении.

М. А.: Я бы сказал, что эти центры было бы разумно разместить между Садовым кольцом и Кольцевой автодорогой, а не за ее пределами, потому что у них была бы связь и с центром Москвы, и с ее периферией.

В. Г.: Это разумно, но труднореализуемо, потому что многие районы забиты многоэтажными домами.

М. А.: Но у вас есть такой резерв, как расположенные в центре промышленные предприятия. Не думаю, что они сами довольны своим местоположением, оно не позволяет им расширяться, затрудняет транспортные связи. Почему-то когда речь заходит о таких предприятиях, мысль не идет дальше использования их в качестве рабочего пространства для художников и для культурных объектов. Но эти площади, эти пространства настолько обширны, что заполнить их все культурными объектами вряд ли возможно. А почему бы не использовать их под коммерческие офисы, почему бы не строить на этих площадках жилье?

В. Г.: С использованием этих участков также очень большие проблемы, потому что многие из них находятся в федеральной, а не в городской собственности.

М. А.: Я и не говорю, что это легко, но я надеюсь, что постоянное обсуждение этих вещей в конце концов приведет к определенным результатам.

В. Г.: Если попробовать установить иерархию, насколько Москва интересна для Вас в профессиональном плане?

М. А.: Всегда интересно решать трудные задачи. Применительно к вашей столице трудность заключается в том, что Москва поистине велика, и это делает ее саму по себе интересной. Если добиться здесь улучшений, то улучшится жизнь множества людей. В Западной Европе этого давно уже нет, там речь, как правило, не идет о каких-либо существенных улучшениях. Вообще же, мне кажется, что все больше людей понимают: что-то с Москвой должно произойти, и это, конечно, открывает перспективы.

В. Г.: Уже происходит: мы впервые работаем в «открытом поле»: убедили власти объявить международный конкурс на разработку концепции развития Московского региона. Ничего подобного до сих пор не делалось. В конкурсе участвуют несколько групп, что важно, с разными подходами, в большинстве своем смешанные — состоящие из российских и иностранных специалистов, что тоже хорошо. Так что я — умеренный оптимист.

М. А.: План, концепция — это все прекрасно, но если там не учтены интересы разных слоев населения, реалии рынка, ничего реализовано не будет. У вас такое уже случилось с генеральным планом 1971 года: намерения были самыми лучшими, но этот документ не учитывал ряда ключевых факторов городского развития, и хотя его никто не отменял, его никто не спешил выполнять. Сегодня существует такой же или даже больший риск, поскольку у жителей столицы растет понимание, что от того, как город будет развиваться, напрямую зависит их жизнь. Поэтому я очень надеюсь, что будет проведено общественное обсуждение концепции.

В. Г.: Обязательно, причем самое широкое. Кстати, интересно, с чего бы Вы начали преобразовывать Москву?

М. А.: С разработки общего стратегического плана развития — это ключевой момент. А затем я бы постарался быстро добиться каких-то реальных успехов, которые были бы оценены широкой общественностью. Это очень важно, потому что, если хочешь чего-то достичь, нужно как можно скорее продемонстрировать результат, чтобы людям было понятно, что это за план и какие улучшения он может принести. И я бы, конечно, незамедлительно инвестировал средства в повышение качества общественных территорий. Я не говорю о парках, где сделать это относительно просто, я говорю об улице, об уличном пейзаже. У меня в Москве часто возникает ощущение, что улицы здесь рассматриваются не как городские пространства, а как транспортные коридоры. Когда стоишь рядом с Третьим кольцом, видишь только бетон, а ведь это пространство функционально мало чем отличается от Елисейских полей. Но на Елисейских полях совершенно по-другому ощущаешь городскую среду. У города есть контроль главным образом над общественными территориями, над транспортной системой и над общественными зданиями. На этих объектах и надо сконцентрироваться, а со всем остальным справится рынок. Например, вчера я участвовал в обсуждении того, как следует поступить с участком рядом с Кремлем, где раньше стояла гостиница «Россия». По-моему, это место следует застроить уникальными общественными зданиями. К примеру, в Париже построили Центр Помпиду, который кажется чужеродным включением в окружающую застройку; однако он полностью изменил облик города: вместо Османовского Парижа XVIII—XIX веков появился современный город конца XX века. Мне думается, Москве не хватает чего-то подобного. Кого ни спроси, Кремль остается современным образом Москвы, а новая застройка могла бы...

В. Г.: ...Уравновесить его...

М. А.: Не знаю, можно ли его уравновесить, но можно было бы добавить нечто современное, нечто новое. Такая застройка должна иметь определенный масштаб и, если хотите, быть достаточно радикальной, как бы говоря: это нечто новое, это новая Москва. Мне кажется такое решение более интересным, чем просто разбить на месте «России» парк.

В. Г.: Но в центральной части города нет парков, конечно, это не обязательно должен быть огромный парк, он мог бы сочетаться со зданиями, о которых вы говорите.

М. А.: Честно говоря, по-моему, в центральной части Москвы не так мало в той или иной степени озелененных общественных территорий, и я не думаю, что здесь нужен еще один парк. Но я согласен с Вами в том, что здесь уместно сочетание застройки и открытого пространства.

Вчера на обсуждении я употребил термин «городской форум», и вот в каком смысле. Все знают Квартал музеев в Вене? Он интересен тем, что представляет собой открытое пространство с определенными свойствами парка и в то же время выглядит как городской квартал, поскольку уставлен зданиями музеев. Я думаю, вам нужно что-то в этом роде.

Перевод с английского Михаила Никольского

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Линейные города

Илья Лежава

О том, что современные города переживают кризис, написано довольно много. Чаще всего в кризисах городов обвиняют транспорт. В последние годы сюда добавился и так называемый экологический фактор. Популярным, особенно на Западе, становится изучение социологии города. Однако пути решения собственно градостроительных проблем обсуждаются гораздо реже. Среди городского руководства распространено мнение, что все можно решить путем совершенствования существующих городских структур, то есть на «местном» уровне. С некоторыми городами, вероятно, так и придется поступить. Однако новое строительство со всей очевидностью должно стремиться к более серьезным переменам.

Анализ показывает, что «звездчатые» города и агломерации теряют свои позиции. Территориальный и экологический ресурсы в них практически исчерпаны. На наших глазах они уничтожают природу и становятся непреодолимым препятствием для транспорта. Долгое время градостроители уповали на города-спутники. Но и они не спасли положение. Есть страны, особенно в Европе, где пятна городов начинают срастаться, образуя огромные мегалополисы. Мегалополисы множатся. Если «положить» все города мира компактно на карту, они покроют Индийский субконтинент. Ясно, что раз города и крупные агломерации теряют свои очертания, то нет смысла их бессистемно увеличивать, даже за счет спутников. Но ничего не предпринимается: то финансовый кризис мешает, то вдруг появляется надежда на то, что прирост населения пойдет на убыль и расширение не потребуется, и т. д.

Обратимся к истории. Люди издревле селились вдоль водных или сухопутных путей сообщения. Это были реки Тигр, Евфрат, Нил, Хуанхэ, Меконг, Дунай, Рейн, Луара, Волга, Миссисипи. Были караванные пути, Великий Шелковый путь, римские дороги, окружавшие Средиземноморье, путь из «варяг в греки», дороги, ведущие в Святую землю... Коммуникации повсеместно притягивали людей. Создавались города, замки и крепости. Они нанизывались на пути, как бусы на нить. Транзит был выгоден всем. Одни богатели за счет перекупки товара, другие жили придорожной торговлей, третьих кормила река, четвертые взимали пошлину за проезд. Кто-то грабил, кто-то охранял. Еще сравнительно недавно стали разрастаться поселения у Трансамериканской, Трансавстралийской и особенно Транссибирской железных магистралей.

В России большинство городов ориентированы на бесконечные пути сообщения. Кто жил на любой русской реке — знает, что значит пристань для городка. Кто жил на железнодорожной трассе — помнит, сколь велика роль вокзала и всего, что с ним связано. Вокзал и пристань — это работа, это еда и товары, это информация, это связь с внешним миром. Пушкин в патриотическом стихотворении «Клеветникам России» так описывает российскую «географию»: «...От Перми до Тавриды. От финских хладных скал до пламенной Колхиды. От потрясенного Кремля до стен недвижного Китая.». По этим направлениям и развивались русские пути-дороги. Вспомним, как во время Второй мировой войны с севера, по мурманской трассе, шли ленд-лизовские товары. По Волге, в центр, шли нефть и пшеница. Об огромной роли Севморпути и особенно Транссиба в этот период и говорить нечего.

Жизнь на трассе

Россия имеет значительный пространственный ресурс. Многие считают, что именно за счет этого ресурса и надо развивать агломерационные «пятна». Уверен, это тупик. Где же выход? Поскольку в России сформировался целый ряд протяженных транспортных коридоров (в основном железнодорожных), то, вероятно, можно вдоль них и селиться. К сожалению, до сих пор передвижение по этим коридорам шло медленно, неорганизованно и некомфортно. Надо строить не только автомобильные, но и современные скоростные удобные «поездные» трассы, как это делают во Франции, Германии, Китае. Эти трассы должны проходить по избранным направлениям, переориентируя на себя расползающиеся агломерации. Подобный процесс напоминает прокладку осушительного канала сквозь болотистую местность. Трасса скоростного Сапсана (от Нижнего Новгорода до Хельсинки, через Москву и Петербург) и есть такой «осушительный канал». На нем и могут располагаться новые поселения. Вспомним, еще 100 лет назад мощный поток переселенцев был притянут к Транссибирской железнодорожной магистрали. Хотя скорости передвижения были невелики, жизнь на трассе казалась им более привлекательной, чем в деревнях и старых городах.

Удобно ли современным жителям селиться вблизи трасс? Можно предположить, что да. Можно вспомнить Нью-Йоркский регион, где вдоль Лонг-Айлендского пролива идут скоростные поезда. Вся трасса Нью-Йорк — Нью-Хейвен — Бостон, длиною 400 километров (наш аналог Москва — Нижний Новгород), фактически демонстрирует собой линейную систему расселения. Богатые деловые люди живут на берегу моря в небольших уютных городках. Для поездки в Нью-Йорк они редко пользуются автомобилями. На них доезжают только до станций, где садятся на электропоезда и попадают, например, на вокзал Гранд-Централ в центре Манхэттена, расположенный на 42-й улице. Далее пешком (или на местном метро) расходятся по самым престижным офисам страны. В электричках они сидят в комфортабельных креслах, читают газеты, работают, могут заказать завтрак. Не сравнить с ездой на машине по многокилометровым пробкам.

Возникает вопрос: почему мы преимущественно говорим о поездах, а не об автомобилях или самолетах? Действительно, в 1960-х годах в Европе казалось, что побеждает автомобиль. Даже сейчас грузовые перевозки, благодаря маневренности, активно обслуживаются автотранспортом. При этом пассажирские поезда стали интенсивно увеличивать скорость движения, которая достигла в настоящее время 300 км/час. При таких скоростях Европа переходит на пассажирское поездное передвижение. Что касается авиации, то у нее много недостатков: сложности при посадке и оформлении багажа, удаленность аэропортов, шумовое загрязнение окружающей среды и т. д.

Можно возразить, что редкие остановки на скоростных трассах создадут сложности их достижения. Но транспортный коридор — это не «однопутка», к которым мы привыкли. Это плотный пучок коммуникаций, включающий скоростной канал для пассажирского сообщения, отдельный канал для грузоперевозок, автомобильное шоссе, трубопроводы, транспортеры и т. д. К тому же совершенно необязательно задействовать один пассажирский канал движения. Можно иметь для дальних расстояний скоростной канал с редкими остановками, еще один средний и один неспешный, для небольших расстояний с частыми остановками (как в нью-йоркском метро). Вблизи подобных многоканальных путей сообщения и могут появиться новые города.

Что же может заставить людей покинуть привычные места в большом городе и начать селиться вдоль трасс? Известно, что плотная городская жизнь сформировалась не только благодаря транспорту. Многих людей в плотном городе привлекают его «энергетика», богатый выбор мест приложения труда, близость очагов культуры, образования, информации, а также зоны полового, возрастного и профессионального общения. Там же формируется особый стиль жизни. В городах хотят жить те, кто стремится иметь активные социальные контакты, а это в основном молодежь. Могут ли линейные системы обеспечить что-то подобное?

Смогут, если удобство и скорость достижения перечисленных благ на трассе будут не хуже, если не лучше, чем в современном городе. И если получится привыкнуть к подобному, не совсем для нас обычному, стилю жизни. Я наблюдал, как в Швейцарии дети из небольшого городка Мендризио и окрестных поселений на электричке ездили в школу, а взрослые отправлялись на работу, учебу или за развлечениями в Лугано или даже в заграничный Милан. Это казалось им вполне естественным. Жизнь на природе они никогда не променяют на миллионный автоград. Для поездок они редко используют автомобиль, если можно легко, быстро и удобно добраться куда бы то ни было на поезде.

Кроме транспортного и социального аспектов в пользу линейных систем расселения действует и экономический фактор. В городах земельные ресурсы исчерпаны, а вдоль трасс (особенно в России) сосредоточены огромные пространства, которых хватит на столетия. В этой зоне застройщики любого комплекса не будут зависеть от необходимости уничтожения ранее существовавших построек, и им не придется использовать дорогие городские земли.

Возникает еще один законный вопрос: зачем прогнозировать рост агломераций или строительство новых городов, если в России не ожидается прироста населения? Даже мигранты не спасают положение. Но жилищные стандарты в России очень низки. Жилой фонд в ужасном состоянии. Даже «хрущевская» норма (9 метров на человека) соблюдается далеко не всегда. Для достижения хотя бы минимального европейского уровня жизни (30 кв. метров на человека) придется строить новое жилье. К сожалению, в реставрированных исторических городах всех поселить не удастся. Будет дешевле создавать новые города, чем реанимировать «убитую» застройку в «советских» моногородах и рабочих поселках.

В мире меняются не только скорости и удобства передвижения. Меняется система достижения поездов. Вокзалы перестают быть скопищем отъезжающих людей и становятся полноценными общественными центрами, соединенными с пересадочными узлами. Исчезают залы ожидания, существенно ускоряется продажа билетов, упрощается процедура посадки и т. д. При этом в городах вокзалы расположены в стратегически значимых местах и активно включены в систему общественного транспорта. Пример — новый вокзал в Киото. Таким образом, хорошо организованные линейные системы расселения могут резко сократить потребность людей в автомобилях и стимулировать переход на интенсивное использование общественных видов транспорта, а также дать им природу.

Конечно, селиться вблизи трасс при малых скоростях было нерационально, но уже при 300 км/час, удобной организации достижения остановок и повышении стандартов проживания в новых городах «линейный» способ жизни может стать вполне приемлемым. Поэтому теоретически в России можно было бы постепенно переходить на линейные системы расселения, собирать города вдоль скоростных трасс и восстанавливать природу на покинутых людьми пространствах.

Аналогии

Итак, предлагается сосредотачивать людей в новых городах вдоль русел расселения. В этом случае мы имеем два основных элемента: транспортное русло и город. Чтобы лучше понять непростой принцип их взаимодействия, приведем ряд аналогий.

Первая аналогия — геометрическая. Как ни странно, все коммуникации могут быть в конечном итоге только линейными. Все поселения всегда связаны с дорогой. Город, даже если он «пятнообразный», состоит из капилляров-дорог, к которым примыкают здания. Так комнаты соединяются между собой посредством коридора, а сурки, организуя свои убежища, роют туннели с отходящими от них норами. Все градостроительные системы всегда состоят из коммуникаций с примыкающими к ним объектами. Это не зависит от нашей воли. Это проявление некого всеобщего закона архитектурно-пространственной геометрии.

Можно построить также некую зоологическую аналогию. Город — это взаимосвязанный набор сооружений. Обычно они располагаются вблизи центра, образуя некое округлое «пятно застройки». Почему округлое? Потому что желательна быстрая взаимодоступность районов и центра. То же «скопище» домов можно расположить и в линию. Природа активно пользуется этим принципом. Она создала не только «компактного» ежа, но и «линейного» ужа. Для одних функций хорош еж, для других — уж. Это просто два разных способа компоновки. В градостроительстве пока использована в полной мере только компоновка «ежа». Не пора ли задействовать «ужа»?

Еще одна аналогия — ботаническая. Русло с транспортным коридором в центре можно сравнить со стволом дерева, по которому непрерывным потоком идут живительные соки. В то же время города — это некие плоды, то есть места, в которых эти соки накапливаются. Города, подобно плодам, накапливают культурные ресурсы, необходимые для продолжения рода человеческого. Представляется, что система «ствол» (русло) — «плод» (город) более совершенна, чем дисперсная структура расползающихся «мхов и лишайников» современных городов.

Возможна еще и философская аналогия. Город — это место рождения и воспитания человека. Это место, где он формируется, где находятся его близкие и друзья. Кроме того, это место, где накапливается городская культура, которая делает данный город неповторимым. Это его родина. Русло есть противовес городу. Это место, где идет активная и непредсказуемая жизнь, где человек противопоставлен окружающему миру. Это место борьбы и перемен, побед и поражений. Это место работы, экспериментов, развлечений и активного отдыха. Нетрудно заметить наличие в этом рассуждении некоего дуализма, двух противоположных, но дополняющих друг друга начал. Русло и город можно трактовать как средоточие мужского и женского начала, как Инь и Ян в китайской философии.

Аналогии помогают понять, что ориентация на линейные системы расселения неслучайна. Она имеет глубокие культурно-исторические, философские и социально-экономические основы.

Русло и город

Итак, повторим, в концепции линейной системы расселения выделяются два основных элемента — русло и город. Рассмотрим их более подробно.

В основе русла расселения — транспортный коридор. По нему движутся непрерывные потоки людей, грузов, воды, энергии и полезных ископаемых. Каналами их движения являются дороги, трубопроводы, различного вида транспортеры и рельсовые системы. Легкая доступность делает эти «русельные» территории особенно удобными для освоения. Это зона общей шириной приблизительно 10—15 километров. На прилегающей к транспортному коридору территории могут быть построены тысячи объектов. Среди них — жилые поселения, заводы, образовательные центры, места отдыха и, конечно, города. Русло также пересекает зоны природных парков, заповедников, рекреационных и развлекательных центров с гостиницами, домами отдыха и санаториями. Наконец, вдоль русла и вблизи него могут находиться территории интенсивного землепользования: пахоты, фермы, пастбища, рыбные и лесные хозяйства. То есть русло — это гигантские линейные территории, активно освоенные человеком. Поскольку, по нашим предположениям, многие территории будут терять население, притянутое на русло, на покинутых местах будет возрождаться первозданная природа.

Теперь о городах. Пропаганда линейных систем расселения не предполагает, что новые города должны иметь вид магистрали с прилегающими к ней жилыми домами на манер Тверской или Невского. Это полноценные города, расположенные в транспортной близости от той или иной остановки на трассе. Они даже не всегда могут отличаться от существующих городов своей планировочной структурой. Дело в другом.

Тысячелетиями человек старался снабдить сооружения, им создаваемые, не только защитой от вражеских нападений и климатических капризов, но и теплом, светом, энергией, водой, а также эффективной системой удаления отходов. В этом люди особенно преуспели в последнее столетие. Однако результат подобной деятельности оказался неожиданным. Сотни удобных сервисных механизмов стали потреблять огромное количество энергии. Ее производство и городские выбросы отравляют окружающую среду. Теперь надо не только людям помогать, но спасать саму природу, из которой они черпают блага. А это меняет всю философию строительной деятельности. Линейные системы расселения указывают нам возможный выход из этой ситуации.

При строительстве новых городов мы должны создать систему, централизованно управляющую всеми процессами, в них происходящими. Новые города должны не только централизованно получать блага, но и контролировать весь цикл своего потребления, включая характер отходов, выходящих в атмосферу или почву. Заметим, что в Нью-Йорке, например, 50 % веса продуктов и упаковок от них выбрасывается на помойку. Не только производство и энергетика, но вся деятельность человека, включая градостроительство, должна стремиться стать безотходной. Вечно растущие города не могут служить для нас образцом. Многофункциональные инженерные системы, обслуживающие новые города, смогут контролировать только плотную, законченную структуру.

Кстати, о плотности. Города тысячелетиями развивались постепенным, стихийным приращиванием территории. Даже если город строился сразу, по единой схеме, он все равно рос. Теперь ситуация, вероятно, должна измениться. Город должен перестать быть «содружеством» отдельно стоящих зданий. Это единое плотное сооружение, в котором контролируются все технологические процессы, в нем происходящие. Естественно, города могут быть как низкоэтажными, так и многоэтажными. Форма города может быть любой. Но еще раз повторим: он должен быть плотным, отказаться от спонтанного роста и обрести новое качество — централизованное управление всеми инженерными процессами. В соответствии с этими принципами города уже строятся. Например, экогород Масдар в Эмиратах. Строятся небоскребы, новейшие заводы, гигантские гостиницы, торговые молы и даже круизные лайнеры. Перефразируя Ле Корбюзье, который в начале прошлого века объявил, что «дом — это машина для жилья», мы в начале этого века говорим: «Город должен стать машиной для жилья». А машины, насыщенные техникой, как известно, не растут. Конечно, российские города к этому не готовы. Однако новым поселениям ничего, кроме затрат, не мешает стать таковыми.

Естественно, существующие исторические города останутся на своих местах. При этом их надо освободить от подчас уродливых «наростов» 1930—60-х годов. Для новых же городов придется искать подходящие территории, расположенные в легкой транспортной доступности от остановок на скоростных трассах. Но, самое главное, эти города должны по всем параметрам превосходить бесконечные барачные и пятиэтажные поселения, бессистемно построенные за последние семьдесят лет. Если мы разместим вдоль русел расселения цепочки стотысячных городов, обладающих новыми экологическими стандартами проживания, близостью нетронутой природы и вместе с тем плотностью социальных контактов, свойственных центрам старых городов, мы получим принципиально новую, современную систему расселения. Только подобная, четко структурированная система сможет привлечь «в свои ряды» активное население, «осушив» расползающиеся агломерации.

Москва

Москва — столица огромного государства. Население ее стремительно растет. Хотим мы того или нет, но рост будет продолжаться. Уже сейчас город задыхается в автомобильных пробках. Что произойдет с транспортом, если рядом застроить территорию, большую, чем современная Москва?

В России многие годы держалась советская норма: 20 машин на 1000 жителей. Повсеместно строились огромные кварталы, не рассчитанные ни на внутреннее движение автомашин, ни на стоянки. Тогда общественный транспорт, такси и вылетные магистрали вполне справлялись с движением. Но после 1990-х отсутствие стратегического мышления дорого обошлось москвичам. Число машин возросло, достигнув цифры 400 машин на 1000 жителей (2012 год) и стремительно продолжает расти. При этом стала резко падать скорость их передвижения. Улицы и проезды забиты машинами. Надо срочно уплотнять сетку улиц и создавать стоянки на огромных московских территориях.

Если к городу с юга еще прибавится гигантская жилая территория, в старую часть Москвы направится огромный поток машин, и город придется активно реструктурировать. Неизбежно появятся новые надземные автотрассы, монорельсовые пути, зоны скоростного общественного транспорта. Кроме того, потребуется пробить подземные туннели, откопать подземные стоянки, связать все это с метро, наладить лифты и эскалаторы для выхода на поверхность (и все это в «живом» городе). Ясно, что это приведет к фантастическим затратам. Городу Бостону, например, туннельная реконструкция транспортной системы обошлось в 20 миллиардов долларов (до кризиса 2008 года). А Бостон гораздо меньше Москвы, и сетка улиц у него плотнее. На строительство туннелей потребуются не только космические суммы. Вдобавок это еще и опасно! Во всех новейших супертуннелях, оборудованных разнообразными «дублерами безопасности», происходили страшные аварии. К сожалению, в Москве даже в существующих границах строительства новых супертуннелей не избежать.

Но и строительство туннелей не спасет положение. Потребуется замена всех автодвигателей на более экономичные и экологичные. Но даже если появится чистый двигатель и вместо выхлопов польется (как обещают) вода, то теплая влажность, смешанная с асфальтовой и шинной пылью, окутает не только город, но и огромные туннели. При морозе ситуация будет еще хуже. Можно перейти на маленькие «электросмарты», но 800 машин на 1000 жителей все равно забьют улицы, кварталы и туннели.

Естественно, что проблемы столицы всегда волновали власть. Было несколько конкурсов. В 1920-е годы на первом конкурсе, посвященном расширению Москвы, было предложено два принципиально разных пути развития города: «линейный» путь на Ленинград (Петербург), предложенный Ладовским, и кольцевой, «пятнообразный» путь, который своими границами далеко уходил за пределы современной кольцевой дороги, предложенный Шестаковым. И хотя предложение Ладовского до сих пор популярно во всем мире, Москва неизменно развивается «по Шестакову». Кольцевой вариант был подтвержден и в знаменитом Генплане 1935 года. Так было дешевле и привычнее. Недавнее неожиданное увеличение Москвы в полтора раза можно рассматривать как желание постепенно окружить город «шестаковскими дольками» до полного круга. Кроме «круглых» и «линейных» систем, периодически появлялись предложения разуплотнить Москву при помощи небольших удобных городов-спутников. Но и эта деятельность успеха не имела, поскольку все ее вылетные магистрали крайне перегружены. А без связи со столицей спутники жить не могли.

Решая проблему роста Москвы, видимо, следует обратить внимание на линейные системы расселения. Москва и Петербург всегда тянулись друг к другу. «Путешествие из Петербурга в Москву». Николаевская железная дорога. В начале двадцатого века появляются фантастические идеи связать эти два города линейной системой, состоящей из городов-садов. После революции появилась великая «парабола Ладовского», демонстрирующая «энергетический» выброс Москвы в сторону Ленинграда. Были на эту тему диссертации в 1970-х и разработки Платонова в 1990-х. Наконец появился «Сапсан» и соединил два города скоростной трассой. Эта трасса может использоваться для дальнейшего развития Москвы и Петербурга.

Наметим пять остановок: Клин, Тверь, Вышний Волочек, Окуловка, Чудово. Расстояние между ними — примерно 100 километров. Если скорость поезда достигнет 300 км/час, то на движение между остановками мы потратим около 20 минут. Если к каждой остановке будут привязаны 4—5 небольших плотных городов по 80—100 тысяч населения, то на этом русле можно разместить, не считая существующих поселений, более двух миллионов человек. А путь от Москвы до Петербурга займет немногим более двух часов. Вспомним, что сейчас по Москве на автомобиле из конца в конец можно потратить более трех часов.

Есть и другие преимущества. Трасса обладает огромным земельным ресурсом. Сейчас Москва в пределах кольцевой дороги занимает около 800 кв. километров, забитых застройкой и дорогами. По последним данным, на юге к городу прибавится еще около 1000 кв. километров. В то же время всего лишь десятикилометровая зона вдоль трассы Москва — Петербург — это не менее 5000 кв. километров, а застроено на ней не более 4 %. Вдоль подобного транспортного русла могут появляться заводы, зоны сельского хозяйства, университеты, места развлечений и т. д. Таким образом, уйдя на русло, экономика может обрести новое дыхание.

Кроме того, исходя из высоких скоростей передвижения по трассе, где-то в районе Бологого выгодно построить современный аэродром, который обслуживал бы как Москву, так и Петербург. Достижение его из обоих городов займет около часа. Возможно, это окажется более выгодным, чем бесконечно развивать Домодедово и Пулково, увеличивая шумовые зоны.

Можно надеяться, что этот транспортный коридор притянет к себе население, а это, в свою очередь, прекратит дисперсное расползание подмосковной застройки по природным территориям. Возможно, люди из столичной агломерации предпочтут переселиться «на трассу» в экологически чистые поселения, вместо того чтобы задыхаться в агломерационных пробках или промышленных городах, построенных по стандартам полувековой давности. Естественно, что для этого при Петербургском и Московском вокзалах для лучшей связи с городским транспортом придется создать современные пересадочные узлы. Наконец, в будущем линейную систему расселения можно будет направить по пути «Сапсана» и на Нижний Новгород.

Сибстрим

Новгород, Москва, Петербург — не единственные возможные в России русла расселения. Таких русел может быть много. Наиболее мощное из них — Великая Транссибирская магистраль, которая уже сейчас представляет собой гигантскую линейную систему расселения. Она связывает акватории Атлантического и Тихого океанов. Появление этой железной дороги было величайшим событием в истории страны. В середине XIX века курьеру требовалось 40 дней, чтобы из Петербурга добраться до Владивостока. После строительства дороги путь к Тихому океану занимал около десяти дней. Построив новую трассу, мы сможем достигнуть скорости (уже действующего) «шанхайского» экспресса 440 км/час, и на этот путь мы потратим всего часов двадцать.

Строительство подобного масштаба потребует огромных затрат. Но вот что интересно. Проектирование Транссиба осуществлялось в дни правления Александра III, строительство началось в 1891 году. Через десять лет, уже при Николае II, первый поезд прибыл во Владивосток. К 1916 году был построен участок дороги через Хабаровск, и строительство было завершено. Итак, первый поезд пришел во Владивосток в 1901 году. Да, Байкал он пересекал на пароме. Да, он шел через китайский Харбин. Но как можно было за десять лет, в не очень богатой стране, с не самым мудрым руководством, проложить путь длиною в 8000 километров с несчетным количеством мостов через Волгу, Каму, Иртыш, Обь, Енисей, Лену? При этом строители пользовались телегой, тачкой, лопатой, киркой и мотыгой! Разве сейчас, имея опыт возведения гигантских стальных газовых и нефтяных трасс, нам будет трудно формировать подобные транспортные системы? Конечно, нет. Была бы воля.

Предполагается, что при новых скоростях появится не просто транспортный коридор. Постепенно на базе Транссиба и Байкало-Амурской магистрали из ожерелья городов, к ним примыкающих, сформируется некий мегалополис, то есть единое линейное городское образование. Возможно, он никогда не будет столь плотным, как бостонско-вашингтонский на северо-востоке США. Но активные контакты между городами, заводами, технополисами, университетами, обучающими центрами, заповедниками, а также местами отдыха и развлечений постепенно создадут некую совершенно новую, интегрированную среду обитания. Этой уникальной градостроительной среде нами было дано условное название «Сибстрим».

Сибстрим может пройти вблизи Петербурга, Вологды, Вятки, Екатеринбурга, Омска, Новосибирска, Томска, Красноярска, Иркутска, Улан-Удэ, Читы, Сково-родино, Белогорска, Хабаровска и далее до Владивостока. С ответвлением от Тайшета через Братск, Усть-Кут, Тынду, Комсомольск-на-Амуре до Совгавани. Далее этот путь может быть продлен через Берингов пролив до Уэлена на Аляске и на юг, в стремительно развивающиеся азиатские регионы. Не говоря уже о том, что транспортный коридор можно продолжить по Европе до Гамбурга или Гавра. Таким образом вся эта система станет основой скоростного транзита из Европы к странам акватории Тихого океана. Кроме дохода от транзита людей, грузов, электроэнергии и углеводородов могут быть получены значительные прибыли от продажи земельных ресурсов вдоль Сибстрима, стоимость которых, вероятно, возрастет многократно.

Следует учесть, что с намечающимся в нашей стране новым этапом ледокольного освоения Севморпути такие поселения, как Мурманск, Архангельск, Нарьян-Мар, Салехард, Тикси, Певек, вновь приобретут большое значение. В этой связи предлагается от этих полярных городов провести на юг трассы, пересекающиеся с Сибстримом. Это Мурманск — Петербург — Москва — Ростов — Новороссийск; Архангельск — Вологда — Астрахань; Нарьян-Мар — Пермь — Оренбург; Салехард — Тюмень — Омск; Дудинка — Енисейск — Красноярск; Тикси — Якутск — Сковородино; Певек — Магадан — Хабаровск — Владивосток.

Эти поперечные северо-южные русла смогут стать также транзитными, если они будут продлены через Турцию, Ирак, Афганистан и Китай до портов бассейна Индийского океана. Создание подобной транспортно-расселенческой инфраструктуры приведет к появлению мощнейшего коммуникационного «скелета» России, который активно повлияет на равномерное распределение населения и ресурсов по всей территории страны.

В будущем при увеличении скорости движения до 500 км/час, пользуясь Сиб-стримом, станет реальным из Вологды, например, за два часа достичь Приуралья. Кроме того, вологодцам будет доступен не только Петербург с его университетами, театрами, музеями и памятниками архитектуры. С такой же легкостью они смогут посещать и великие русские озера — Онежское и Ладожское, а также дачи, рестораны и развлекательные комплексы, отстоящие от города на сотни километров. В Москве, как мы знаем, сегодня за эти два часа можно с трудом выехать из центра в ближнее Подмосковье.

Новая парадигма

Человечеству на протяжении его истории не раз приходилось кардинально менять те или иные привычные стереотипы мышления. За последние 50 лет научно-техническая революция во многом изменила нашу жизнь. Изменилось представление о способах правления, о структуре земли и космоса, о способах передвижения и т. д. Изменилась система получения и распространения информации. Появились новые способы добывания энергии. Люди перестали уничтожать природу. Только города и агломерации остались прежними. Если в Европе это естественно, то в России ситуация иная.

В отличие от стран Европы Россия имеет гигантскую территорию. Даже Евросоюз несравним по размеру с нашей страной. Там, проехав 100 километров, вы попадете в другое государство. В России можно ехать и ехать — и через несколько тысяч километров не достичь предела. Таким образом, российские и европейские системы расселения не могут быть идентичными. Градостроительные термины, понятия, определения — все требует существенной корректировки. Российская специфика касается не только расселения, но и очень существенных экономических, культурных, социальных и психологических отличий. Если раньше, при преимущественном развитии городов в западной части России, европейские принципы расселения могли служить нам примером, то теперь надо искать новые, типично российские пути решения этих проблем.

Настала пора разработать принципиально иную, типично российскую градостроительную доктрину, включающую как новые системы расселения, так и новую идеологию построения городов. Естественно, для того чтобы это осуществить, придется потратить большие деньги. Но переход на новое всегда требует затрат, а инновации, как правило, окупаются с лихвой. Пора поступить, как пушкинский Гвидон: вышибить дно «бочки», в которой с трудом развивается наше «пятно-образное» градостроительство, — и «выйти вон» на просторы линейных систем расселения.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Полис и мегасобытия

Елена Трубина

Капиталистическая экономика городов основана на циркуляции образов. Это ни для кого не секрет, но в силу того, что наша жизнь образами перенасыщена, нередко требуется аналитическое усилие, чтобы понять, что значат образы для функционирования городов. С одной стороны, повсеместно ведутся разговоры о брендинге городов и территорий, с другой — не ясно, зачем такой брендинг нужен и как именно все эти объекты функционируют в качестве «брендов». Мы знаем, что «имидж — все», но как он может компенсировать бесконечные транспортные пробки, руины и торчащие среди них небоскребы с башенками? История городов и исследований, им посвященных, позволяет, однако, в какой-то степени ответить на вопрос, как соединяются разнородные образы города. Это происходит через крупные события — юбилеи и праздники, торжественные церемонии, предшествующие им хлопоты и последующий подсчет затрат. События позволяют городу предстать перед миром таким, каким он хочет казаться, точнее таким, каким его видят те, кто принимает относительно него решения. Спешное (и лишь частичное) наведение порядка, возведение «по случаю» разного рода объектов, усиление мер безопасности, активная пропаганда, подчеркивающая важность проводимого действа, — знакомый всем набор мероприятий, парализующих жизнь города в одних отношениях и активизирующих в других. Образы городов в восприятии их жителей неотделимы от воспоминаний о том, что, как и когда праздновалось.

Организовать у себя крупное событие стремится всякий город — и такой небольшой, как Изборск, где следующим летом будет отмечаться 1150-летие первого упоминания города в летописи, и миллионник вроде Красноярска, который провел в 2011 году уже восьмое музейное биеннале. Самые грандиозные мероприятия такого рода — Олимпийские игры, чемпионаты мира по футболу, всемирные выставки — получили название «мегасобытий», и умножение их числа и масштабов — одна из особенностей XX века. Не случайно его начало, считает английский социолог Морис Рош, совпало с проведением в Париже крупнейшей в истории Всемирной выставки «Экспо», а конец — с лондонской выставкой Millennium Experience, для которой был возведен комплекс «Миллениум»[1].

В веке XXI волна мегасобытий продолжает нарастать. Приметой последнего десятилетия стало активное включение в процесс глобальных Востока и Юга. Достаточно вспомнить Олимпийские игры 2008 года в Пекине и чемпионат мира по футболу в 2010-м в ЮАР. Восточная Европа и Россия в ближайшем будущем также отметятся целым рядом мегасобытий. В 2012 году — чемпионат мира по футболу в Польше и Украине, Евровидение в Баку, саммит АТЭС во Владивостоке, в 2013-м — Универсиада в Казани, в 2014-м — Олимпийские игры в Сочи, в 2018-м — чемпионат мира по футболу в России. В связи с этим возникает вопрос: почему проводить такие мероприятия, сопряженные со значительными финансовыми затратами и организационными усилиями, стремятся даже те страны и города, которые не могут похвастаться излишком ресурсов? Почему города всего мира участвуют в изнурительных и дорогостоящих конкурсах за право «заполучить» то или иное событие?

Проведение таких мегамероприятий в городах стало отдельной индустрией, объединяющей интересы транснациональных корпораций, международных организаций, правительств разных уровней, включая городские. Последние, испытывая дефицит средств, стремятся с помощью событий решить свои проблемы, привлечь инвесторов, сделать так, чтобы город был у всех на слуху (что позволит привлечь еще больше инвесторов). Контраст между ординарным и исключительным, повседневностью и тем, что выходит за ее рамки, нарушая привычное течение жизни, позволяет, как мне представляется, многое понять относительно природы городов. Мегасобытия демонстрируют, сколь велико значение городской культуры, насколько она инструментальна: это тот случай, когда культура «работает» напрямую, диктует определенные решения, канализирует социальную активность, формирует идентичность. Они позволяют людям почувствовать себя не подданными, а гражданами, включенными в общее дело. В то же время в конце прошлого века наметился процесс постепенного свертывания гражданского участия в городских событиях — решения, что именно праздновать и как организовать то или иное мероприятие, все чаще принимаются без учета мнения и интересов жителей[2]. Одна из причин нарастания этой тревожной тенденции — изменение отношения к культуре. Она стала восприниматься как «актив», который следует использовать для так называемого продвижения или конструирования городов и из которого можно извлечь серьезную прибыль. Таким конструированием занимаются группы девелоперов, инженеров, законодателей, архитекторов, и в ходе него теряется понимание того, что города и земля, на которой они стоят, — это часть совокупных общественных благ. Думая лишь о продвижении, люди начинают мыслить в логике мегасобытий, а для нее характерно доминирование финансовых и организационных интересов.

Мегасобытия и мегафиаско

Мегасобытия определяют как «привлекающие множество людей крупные культурные (коммерческие, спортивные), исполненные драматизма, международно-значимые»[3]. Такие события ориентированы на все человечество, широко освещаются массмедиа, и их влияние на инфраструктуру городов, в которых они происходят, оказывается весьма значительным. Отличительная особенность мегасобытий — краткость, резко контрастирующая с длительностью и масштабностью их последствий[4]. Другая особенность — порождаемый почти всяким мегасобытием большой долг, ложащийся на плечи налогоплательщиков[5].

Канадский эксперт Крис Шоу, объясняя причины того, что бюджет мегасобытия всегда оказывается в разы большим, чем первоначально запланированный, проводит аналогию с нигерийскими банковскими схемами: человек получает e-mail c просьбой открыть счет (а для этого необходимо положить на него некую минимальную сумму), чтобы помочь африканскому богачу за известный процент вывести деньги за границу. И если адресат это делает, его счет немедленно оказывается опустошенным. По сути с властями страны или города происходит то же: в надежде, что мегасобытие принесет огромные дивиденды, они предпочитают не замечать опасности, а она состоит в том, что бюджет, который им предлагают утвердить, заведомо недостаточен, и в результате возникает внушительный долг[6].

Слабость такой стратегии власти особенно заметна сейчас, когда мир никак не может преодолеть последствия глобального финансового кризиса. Идеология «роста», составляющая саму суть капиталистической экономики, в условиях сокращающихся природных ресурсов обнаруживает свою ущербность. Правительства в союзе с финансистами, пренебрегая интересами значительной части населения, манипулируют кредитными потоками и ради этого самого роста нередко выделяют огромные суммы на проведение мегамероприятий. Для сегодняшней России это особенно опасно, поскольку запланированные в ней на ближайшие годы мегасобытия будут проходить в условиях не только экономического кризиса, но и роста политической неопределенности.

Крупные технологические и инфраструктурные проекты вообще, и связанные с мегасобытиями в частности, весьма часто оборачиваются финансовыми катастрофами, которые порождают экологические и социальные проблемы, особенно в менее развитых странах. В Европе последних двух десятилетий к таким проектам можно отнести следующие: новое здание Британской библиотеки и «Миллениум» в Лондоне, реконструкция железной дороги на Западном Берегу и мост над эстуарием Гумбера в Англии, здание Шотландского парламента, комплекс зданий «Экспо-2000» в Ганновере, Афинские Олимпийские игры 2004 года, Орезундский мост в Скандинавии и т. д.[7] Аналогичные списки можно привести и для Америки и Австралии, иными словами, превышение первоначально объявленной стоимости мегапроектов, что влечет за собой потерю ресурсов, затягивание строительства и, соответственно, его удорожание, а порой и политические потрясения[8], — глобальная проблема. Среди причин таких провалов называют порожденный иллюзией оптимизм, стратегический обман и коррупцию[9].

То, каким образом мегапроекты «продаются» публике, всесторонне исследовала международная группа, в которую вошли английский социолог Бент Флюбайер, американский научный журналист Нильс Брузелиус и немецкий транспортный экономист Вернер Роттергатен[10]. В книге «Мегапроекты и риск: анатомия амбиций» они на примере проектов, реализованных в двадцати странах, продемонстрировали, как, преувеличивая плюсы того или иного события и преуменьшая возможные потери и риски, в том числе экологические, девелоперы и политики вводят в заблуждение парламенты, массмедиа и общественность. Поскольку истина редко лежит на поверхности, эксперты, как показывают авторы, вольно или невольно подстраиваются под интересы определенных экономических и политических групп[11]. Иными словами, на этом поле мало чему можно доверять, даже цифрам, приводимым аналитиками[12]. Когда речь идет о крупных инфраструктурных проектах, стратегия чиновников и девелоперов во всем мире одна и та же — это мисрепрезентация. Изучив 258 транспортных мегапроектов, Флюбайер с коллегами обнаружили, что 9 из 10 превысили бюджет в среднем на 30 процентов. А поскольку компенсировать убытки приходится, как правило, владельцам городской недвижимости, власти еще на этапе планирования стремятся ввести их в заблуждение, преуменьшая затраты и преувеличивая будущие доходы.

Английский планировщик Питер Холл в замечательной книге «Великие катастрофы планирования»[13] разбирает ряд проблемных проектов: строительство так называемого третьего аэропорта и кольцевой дороги в Лондоне, англофранцузский «Конкорд», систему скоростного транспортного сообщения Сан-Франциско, Сиднейскую оперу и т. п. Чтобы написать такую книгу, требуется немало отваги, ведь в каждой стране существуют свои планировочные лобби. Холл описывает эти нереализованные либо претерпевшие в ходе реализации сильные изменения мегапроекты, используя политический и экономический анализ, не забывая при этом об этической стороне вопроса. Первые два лондонских проекта автор относит к разряду катастроф, поскольку они сопровождались громкими скандалами и так и не были реализованы. Призывая учиться на уроках прошлого, Холл подчеркивает, что одна из причин тяжелых провалов в том, что планирование и реализация проектов растянулись на период, превышавший срок нахождения у власти инициировавшего их правительства консерваторов. Сменившие их лейбористы подвергли проекты сокрушительной критике, и те были свернуты. Кроме того, значимым фактором Холл считает смену приоритетов английской публики: решение о строительстве кольцевой дороги принималось в начале 1960-х, когда само собой разумеющимся считалось, что машину следует использовать для любых поездок, даже в центр города, но за десять лет представления изменились, и лондонцы стали широко пользоваться общественным транспортом.

Прогнозы относительно грядущей Лондонской Олимпиады тоже очень разные. Каких только звезд архитектуры и public art не привлекли к возведению ее объектов! Центр водных видов спорта спроектировала Заха Хадид, 115-метровую башню-скульптуру «Орбита» — Амиш Капур, инсталляцию из огромных букв, составляющих слово RUN (беги), — Моника Бонвичини. Фирменный лондонский «спин» — агрессивный пиар призван сформировать у лондонцев, да и вообще у англичан восторженное отношение к этому гигантскому мероприятию.

Но урбанисты и журналисты все громче говорят об огромных затратах, которые, по некоторым прогнозам, превысят 20 млрд фунтов стерлингов, и это в стране, страдающей от рецессии. Всех интересует и то, что будет с Лондоном, который в преддверии Олимпиады зачищают от обитающих в старых зданиях сквоттеров, художников и других представителей богемы, во многом определяющих лицо английской столицы.

Мегасобытия и глобализация

В литературе, посвященной глобальным городам, часто можно встретить утверждение, что именно города, а не страны — главные локомотивы мировой экономики и процесса глобализации. Но охвативший мир финансовый кризис продемонстрировал, как сильно даже первая тройка глобальных городов — Лондон, Нью-Йорк и Токио — зависит от правительств своих стран.

Обсуждая следствия прошлых глобальных финансовых кризисов, неомарксист Дэвид Харви обращает внимание, в частности, на трансформацию, которую претерпела система управления западными городами в последние три десятилетия XX века. Он назвал это переходом от «городского менеджеризма» к «городскому предпринимательству»[14]. Там, где такой переход имел место, отмечает Харви, городские администрации и девелоперы стали отдавать предпочтение обустройству «фрагментов города» — в ущерб всестороннему городскому планированию: и те и другие «в том, что касается моды и стиля, склонны к эфемерности и эклектике, а не к поиску истинных ценностей, к цитатам и вымыслу, нежели к поискам нового и функционального и, наконец, к "медиуму", а не "месседжу", и к образу, а не содержанию»[15].

В США, где политика городского предпринимательства насаждалась наиболее последовательно, она в ряде мест привела к потере стабильности. Так, процветавшие в 1970-х Хьюстон, Даллас и Денвер в результате слишком большого притока инвестиций погрузились в 1980-х в кризис. Из-за перенасыщенности офисными площадями на какой-то период перестал в те же годы развиваться и Сан-Франциско. Превращение городов в «предпринимателей», то есть отказ от политики менеджеризма Харви оценивает критически. Он выделяет несколько постоянно воспроизводящихся компонентов стратегии предпринимательства. Это формирование частно-государственных партнерств, спекулятивный характер деятельности, экономические, а не социальные приоритеты, фрагментарный характер действий городских администраций, предпочитающих решать проблемы конкретных мест, а не города в целом (самая распространенная практика — строительство новых культурных, торговых, выставочных, развлекательных, офисных центров). Такой «апгрейд» в сочетании с неустанной заботой об улучшении имиджа города Харви называет «конструированием места», которое не имеет ничего общего с систематической работой по улучшению социально-экономических условий жизни горожан. Построить торговый центр — дешевле и выгоднее, чем наладить инфраструктуру жилого микрорайона либо возвести транспортную развязку. Политика менеджеризма — это еще и определенное отношение к горожанам. Они теперь интересны властям и девелоперам только в качестве покупателей. При этом строительство очередного центра преподносится именно как благо для всех. К проектам такого рода всячески привлекается внимание общественности, они становятся политически значимыми и, соответственно, поглощают ресурсы, которые могли бы пойти на решение действительно важных для города или региона проблем.

Харви называет четыре наиболее важные в нынешнюю эпоху городского предпринимательства составляющие общей стратегии управления городами. Это, во-первых, участие в международном разделении труда, во-вторых — создание посредством джентрификации и организации культурных событий образа города как места, привлекательного для жизни[16], в-третьих — приобретение контрольных функций в финансовой и информационной сферах и, наконец, в-четвертых — борьба за перераспределение в свою пользу доходов центрального правительства. Речь здесь может идти и о прямых вливаниях, поскольку образование и здравоохранение без поддержки центра нормально функционировать не могут, и о государственных контрактах в области вооружений и хайтек. Харви называет этот четвертый компонент «использование перераспределительных механизмов как средства выживания городов»[17].

К нему особенно активно прибегают российские муниципальные и региональные власти, когда речь идет о проведении мероприятий. Вот главные причины, заставляющие города включаться в борьбу за право проведения мегамероприятий: императив роста, хроническая нехватка средств, диктуемая глобализацией необходимость реструктурировать экономику (в частности, развивать сервис и туризм, приобретающие все большее значение). Но города отнюдь не единственные и даже не главные участники этой борьбы. В нее включены национальные государства, международные организации (к примеру, МОК), бизнес-структуры и медиахолдинги, осуществляющие идеологическое прикрытие интересов разных экономических и политических акторов. Чтобы город или группа городов получили право провести то или иное мегамероприятие, национальное правительство должно провести хорошо спланированную, учитывающую интересы всех игроков и дорогостоящую кампанию. Не случайно в российские лоббистские команды часто входят первые лица государства, а победа наполняет сердца чиновников таким ликованием, что они теряют над собой контроль и произносят что-нибудь бессмертное вроде: «Лет ми спик фром май харт».

В борьбу за проведение мегамероприятий особенно активно включаются города, в которых сформировались коалиции роста, или, если воспользоваться знаменитой метафорой Харви Молоча и Джона Логана, «машины роста». Эти американские социологи (Молоч в январе 2012 года прочел в Москве лекцию[18]) активно полемизируют с теми политологами и урбанистами, которые, вторя власти, утверждают, что выгодное для элиты в конечном счете выгодно для всех горожан. Молоч с соавтором убедительно показали, что экономический рост городов отнюдь не всегда ведет к увеличению суммы общественных благ. «Машина роста» — это не город как таковой, а коалиция элит, нацеленная на извлечение прибыли из городской земли и всего, что на ней возведено. И вопреки оптимистической риторике власти, стратегия, основанная на осуществлении масштабных строительных проектов (в том числе связанных с мегасобытиями), и иные стратегии роста далеко не всегда оборачиваются новыми рабочими местами и адекватной социальной политикой.

Если говорить о мегасобытиях, то само по себе наличие в городе «машины роста» — условие для успеха необходимое, но не достаточное. К примеру, Солт-Лейк-Сити, где альянс между отцами города и бизнес-сообществом весьма прочен, лишь с пятой попытки получил право провести зимнюю Олимпиаду. Все дело в том, что помимо внутренней консолидации требуется еще и внешняя, то есть городские элиты должны быть тесно связаны с международными организациями (в данном случае с МОК), учитывать их интересы. А это уже, как правило, в состоянии обеспечить только правительство страны. Для него мегасобытия — это инструмент государственной политики, способ продемонстрировать политическое влияние, витрина достижений. В период холодной войны мегасобытия использовались для демонстрации торжества той или иной идеологии: к примеру, Олимпийские игры в Москве — социалистической, Игры в Лос-Анджелесе — капиталистической[19].

В определенный период на мегасобытия особые надежды возлагали индустриальные города. К примеру, Манчестер включился в борьбу за право провести Олимпиаду под лозунгом «Игры восстановления», открыто признав тем самым, что намерен с помощью мегасобытия «переизобрести» себя в соответствии с требованиями постфордистской экономики[20].

Сегодня на статус «мега» претендуют прежде всего события спортивные — Олимпиады и мировые чемпионаты по футболу, но не только. Масштаб многих выставок, юбилеев, фестивалей, биеннале бывает весьма впечатляющим. Сегодня «имидж» — это значимый экономический актив, к тому же, по выражению канадской писательницы и политического активиста Наоми Кляйн — автора No Logo[21], «карнавал на поверхности» предполагает «консолидацию в глубине».

Для анализа городских процессов мегасобытия важны еще и потому, что они есть яркая демонстрация неразрывности политической и символической экономики. Символическая экономика — понятие, введенное американским урбанистом Шарон Зукин, и означает оно использование культурных символов в предпринимательской деятельности[22]. Для городов культура — бизнес, а экономика культуры — значимый сектор экономики в целом. Культурные формы оказываются встроенными в производственную деятельность, а культура коммерциализируется и коммодифицируется. Зукин выделяет три направления символической экономики. Первая — манипулирование символами привилегированности и исключительности. Вторая — «продвижение» конкретного места и получение прибыли за счет эксплуатации символов его роста и подъема. Третья — разбивка парков, строительство музеев, архитектурных «икон», осуществляемых городской элитой в филантропических и рекламных целях.

Мегасобытия — это сочетание всех трех направлений. Аура привилегированности и исключительности вокруг города (и его властей) возникает благодаря самому масштабу события, которое позволяет также обновить национально-государственный нарратив, вдохнуть новую жизнь в идеи прогресса, общего дела, патриотизма и таким образом консолидировать общество вокруг лидеров государства. Сегодня это приобретает все большее значение, поскольку ресурс политической легитимации повсеместно сокращается. Что касается «продвижения», то постоянное упоминание города-хозяина в СМИ предполагает, по крайней мере теоретически, рост числа туристов и инвесторов. И наконец, мегасобытие всегда связано с массовым строительством общественных зданий и объектов.

Это стало обычной практикой после первой Всемирной выставки 1851 года в Лондоне, для которой был построен Хрустальный дворец. С него началась эпоха стекла и стали в архитектуре, прозрачности и невесомости, синтеза искусства, архитектуры и техники. С того времени организация выставок и ярмарок и возведение выставочных павильонов превратились в отдельную индустрию. Мегасобытия давно уже неотделимы от мегапроектов — вместе они создают атмосферу соревнования, праздника. Вот как описывает Достоевский свои впечатления от посещения Хрустального дворца: «Все это так торжественно, победно и гордо, что вам начинает дух теснить... вы чувствуете, что тут что-то уже достигнуто, что тут победа, торжество». За более чем полтора века, прошедших с той первой выставки, соревновательный элемент, стремление властей через мегапроект поразить мир многократно усилились: «А я вам скажу, я смотрел все другие проекты, и все время мне казалось, что где-то я это уже видел. А вот этот проект такой, что это может стать событием для всего мира»[23]. И даже больше чем событием — теоретик культуры Тимоти Митчелл, изучивший всемирные выставки XIX века, замечает, что они, в силу полноты и обилия того, что на них представлено, заставляют посетителей думать, что здесь и находится реальный и прекрасный мир, вне пределов которого все скучно и невсамделишно[24].

«Гигантизм» — проклятие модерности. Но ответить на вопрос, что в первую очередь послужило причиной невероятного роста масштабов мегасобытий (две с половиной сотни атлетов на Афинских играх 1896 года и более десяти тысяч, съехавшихся в столицу Греции в 2004 году[25]), не так-то просто. В любом случае нельзя не задаться вопросом, в какой степени национальный крах, который сегодня переживает Греция, связан с Олимпиадой 2004 года и возникшим в результате нее долгом. Да, положение обязывало, нужно было построить стадионы, отели, реконструировать аэропорт, модернизировать общественный транспорт, системы водоснабжения и канализации. Все это, безусловно, было полезным для престижа станы, привлечения туристов. Но недавно английский писатель и режиссер Ян Синклер написал об охваченных кризисом Афинах следующее: «Девять миллиардов евро, потраченные на Олимпийский праздник, это как раз та сумма, которую, по оценкам экспертов, инвесторы высосали из греческих банков, чтобы спрятать на Кипре либо в Швейцарии, когда наконец случился коллапс. Люди, с которыми я говорил — студенты, ученые, режиссеры, все были согласны: церемония открытия отличалась невероятным размахом, как раз под стать эпохе»[26]. Иными словами, мегасобытия, особенно в странах с недостаточно развитыми демократическими институтами, создают питательную среду для воровства и коррупции. А последнее ироническое замечание английского журналиста насчет отвечающего эпохе размаха напоминает нам, что всякое мегасобытие — явление массовой культуры, на которую, по словам антрополога Джонатана Фабиана, «с очевидностью накладывается . возрождение этничности, регионализма и национализма, когда надежда и отчаянье, творчество и разрушение сплетены так, что рациональный анализ отступает»[27]. Не случайно нельзя не почувствовать, как много политики в мировых конкурсах, чемпионатах и Олимпиадах, как важно для миллионов людей, чтобы победили «наши». Как авторитарные, так и демократические правительства используют события и возводимые по их случаю объекты, чтобы, с одной стороны, подчеркнуть свою роль в мировой политике и экономике, а с другой — консолидировать нацию и возбудить в людях чувство национальной гордости.

Экспо-2020 и саммиты-2009

На гордости за своих пытаются сыграть и организаторы будущих мегасобытий. Пиарщики, нанятые для их прославления, всячески стараются представить дело так, что события эти отвечают интересам всего общества, что они поднимут престиж страны на небывалую высоту и что весь народ их ждет не дождется. На одном из сайтов, посвященных Всемирной выставке «Экспо-2020», помещен вопрос: «Какая страна (город) выиграет "Экспо-2020"?»[28]. Понятно, что имеется в виду «выиграет соревнование за право провести всемирную выставку». Однако словосочетание win the EXPO можно перевести и как «победить Экспо», и надо сказать, что города, которые проводят у себя мегамероприятия, их именно что побеждают, стремясь понести наименьшие потери. Не случайно также в вопросе фигурирует не просто город, а «страна (город)». Дело не только в том, что за право провести у себя мегамероприятия соревнуются прежде всего страны, ибо ни у одного города на земле не хватит ресурсов, чтобы принять, к примеру, Олимпийские игры. Просто далеко не всегда можно провести границу между страной и городом. Как разделить, например, Россию и Москву?

Нашему стремительно политизирующемуся после нечестных декабрьских выборов 2011 года в Государственную Думу обществу, боюсь, нет дела до того, какой город получит право провести «Экспо-2020» — дата слишком далекая. Ни для кого не секрет: решение, что Россию в этом соревновании будет представлять Екатеринбург, принято «наверху» в результате лоббистских усилий региона. Победитель тоже, понятно, определится не по итогам народного голосования, а по тому, кампания какой страны по продвижению своей кандидатуры окажется более масштабной и агрессивной. У Екатеринбурга перед другими претендентами — Аюттаей (Таиланд), Измиром (Турция), Дубаем (Объединенные Арабские Эмираты), Сан-Паоло (Бразилия) — есть то преимущество, что в нем к проведению «Иннопрома-2011» был выстроен выставочный комплекс. На нем сейчас ведутся масштабные работы, с тем чтобы превратить его в «Екатеринбург-Экспо», что само по себе странно, поскольку состоится всемирная выставка в Екатеринбурге или нет, не знает никто. С самой стройкой тоже явно не все ладится. То приходят сообщения, что «на площадке "Екатеринбург-Экспо" произошел странный "силовой захват" территории»[29], то газеты пишут, что «Строители "Екатеринбург-Экспо" пожаловались полпреду на то, что с ними не расплатились»[30]. Блогеры также не обходят комплекс вниманием, в частности, пишут, что прошлым летом многочисленные рабочие на этом ударном объекте не были даже обеспечены туалетами. Официальный орган — областная газета, — напротив, в лучших советских традициях трубит о достижениях и о том, что жители региона «активно включились в определение темы для ЭКСПО-2020, которая должна стать толчком существенного прорыва в его экономическом и социальном развитии»[31]. Там же читаем: «После широкого и серьезного обсуждения тема была названа — "Глобальный разум: человечество в едином диалоге". Она предусматривает вовлечение всего мира в открытый диалог об общем будущем, развитии России»[32]. Известно, что город или страна, претендующие на проведение значимого мероприятия, должны убедить международные организации, к примеру тот же МОК, в том, что «наследство», которое останется после этого мероприятия в виде объектов инфраструктуры, зданий и прочего, принесет значительную пользу жителям. Но утверждать, вопреки всякой логике, что «существенный прорыв в экономическом и социальном развитии» как-то связан с фигурирующим в слогане «глобальным разумом», может только тот, кто болен старой болезнью под названием «гигантизм» либо участвует в национальной российской игре «распил».

Мегасобытие — это повод получить от государства значительные средства. Областная газета пишет об этом прямо: «Всемирная международная выставка может состояться на Среднем Урале с 1 мая по 31 октября 2020 года и сравниться по значимости с Олимпийскими играми. Таким образом Екатеринбург на полгода станет столицей мира. Город рассчитывает на 20 миллионов посетителей со всего мира — это 100—200 тысяч человек в день. Если российская заявка победит, то инвестиции в регион будут на уровне сочинских, а туда только по федеральным целевым программам выделяется около 320 миллиардов рублей. Это проект, от которого зависит престиж не только Екатеринбурга и Свердловской области, но и всей России»[33]. Автор этого пассажа виртуозно заряжает читателя оптимизмом, соединяя несопоставимые по масштабам объекты и явления. Екатеринбург объявляется столицей мира — не больше и не меньше, а «двадцать миллионов посетителей» не могут не тешить самолюбие жителя полуторамиллионного города. «Престиж всей России» увязан со всемирностью и массовостью, и предполагается, что на все это государство не станет скупиться. Приведенные выше цитаты показывают, что российская региональная элита включилась в глобальный процесс продвижения имиджа стран и городов, причем действует вполне изобретательно, используя и идеологию модерна с ее большими проектами, и российско-советские практики показухи, и изощренные методы лавирования в хронически-кризисной мировой экономике.

Стремясь заполучить «Экспо-2020», власти Екатеринбурга ссылаются на успешное проведение городом двух мегамероприятий 2009 года. Это саммиты ШОС (Шанхайской организации сотрудничества) и БРИК (группы быстроразвивающихся стран, в которую входят Бразилия, Россия, Индия, Китай). Президенты, на них съехавшиеся, подписали туманные и ни к чему никого не обязывающие резолюции, но в преддверии этих событий город (да и область) два года провел в напряженной подготовке. Достаточно сказать, что первоначальные планы по приведению Екатеринбурга «в соответствие международным стандартам» (часто употреблявшаяся в то время формула) предполагали возведение и реконструкцию свыше ста объектов: отелей, дорог, офисных зданий, небоскребов. О том, сколь велики были надежды на федеральное финансирование, говорит тот трогательный факт, что власти планировали капитально отремонтировать даже Академию шахмат. Не все из начатого было достроено, так как в разгар подготовки к саммитам грянул финансовый кризис. Бетонный скелет недостроенного небоскреба «Демидов» до сих пор красуется рядом с пятизвездочным отелем «Хайатт».

Екатеринбург, пытающийся «переизобрестись» путем включения в новое разделение труда между городами, активно позиционирует себя как место проведения саммитов и мегамероприятий. В этом он мало отличается от множества других городов — как российских, так и зарубежных. Повторю, организация и проведение крупных мероприятий — общая стратегия, с помощью которой города и страны стремятся решить экономические проблемы. Но эта стратегия предполагает колоссальные капиталовложения, и поэтому от нее предсказуемо выигрывают альянсы властей и девелоперов и страдает местное сообщество. И его уже не обманешь разговорами о глобализации. Вот типичная запись в блоге, посвященная саммитам: «Это ж сколько денег угроблено, чтобы пустить пыль в глаза». Региональные аналитики отмечают, что «на подготовку саммитов так или иначе и государство, и бизнес потратили около 60 млрд рублей», но пользы от этого Екатеринбургу было не много. Чуть не главная — «посещение президентом строящегося жилого района федерального значения»[34].

Итоги

Неустанный пропагандист коллективного городского планирования Пэтси Хили, признавая возрастание роли «соревновательности», призывает развернуть открытую дискуссию о том, как в новых условиях следует «читать» и осмысливать город. По ее мнению, он должен быть осмыслен именно как коллективный ресурс[35], и такая дискуссия позволит консолидировать усилия в данном направлении. Пока что практика управления городами от этого очень далека, что особенно хорошо демонстрируют мегасобытия, которые используются всесильными альянсами для достижения собственных экономических и политических целей. Тот факт, что современные города нуждаются в крупных событиях, чтобы поправить свои дела, свидетельствует о принципиальной неустойчивости их развития и о фундаментальных трудностях, с которыми они сталкиваются, выполняя свои функции, в том числе главную — оставаться домом для большинства граждан.

* * *

[1] Roche, M. (2000). Mega-Events and Modernity: Olympics and Expos in the Growth of Global Culture. London: Routledge. P. DC

[2] Я попыталась показать это на примере празднования 300-летия Санкт-Петербурга в 2003 году: Trubina, E. (2005). Dreihundertjahrfeier in St. Petersburg. Stadt Bauwelt 24. P. 24—34; Trubina, E. (2006). Between Refeudalization and new Cultural Politics: the 300th Anniversary of St. Petersburg, in Helmith Berking et al. (eds.) Negotiating Urban Conflicts, Transcriptverlag. P. 155—167.

[3] Roche, M. (2000). Mega-Events and Modernity: Olympics and Expos in the Growth of Global Culture. London: Routledge. P. 1.

[4] Ritchie, J. R. Brent (1984). Assessing the impact of hallmark events: conceptual and research issues. Journal of Travel Research, 23 (1). P. 2—11; Hall, C. M. Hallmark Tourist Events: Analysis, Definition, Methodology and Review, in The Planning and Evaluation of Hallmark Events 3, 4 (Geoffrey Syme et al. eds., 1989); Hall, C. M. (1992). Hallmark Tourist Events: Impacts, Management and Planning. London, Belhaven Press.

[5] Hillier, H. H. (2000). Mega-Events, Urban Boosterism and Growth Strategies: An Analysis of the Objectives and Legitimations of the Cape Town 2004 Olympic Bid, International Journal of Urban and Regional Research, 24(2). P. 439— 458; Baade, R. A. & Matheson, V. A. (2004). The quest for the cup: Assessing the economic impact of the World Cup. Regional Studies, 38(4). P. 343—354; Cashman, R. (2002). Impact of the Games on Olympic host cities. Barcelona, Spain: Centre d'Estudis Olfmpics, Universitat Autonoma De Barcelona.

[6] Menary, S. Institutional deceit reason for mega event debt // Play the Game. 12 June 2009 <http:// www.playthegame.org/news/detailed/institutional-deceit-reason-for-mega-event-debt-4440.html>

[7] Rose, S, Ackerman, T. S. (2006). International Handbook on the Economics of Corruption. Cheltenham, UK ; Northampton: Edward Elgar. P. 86—87.

[8] Ibid.

[9] Ibid.

[10] Фливбьорг, Б., Брузелиус, Н., Ротенгаттер В. Мегапроекты: история недостроев, перерасходов и прочих рисков строительства. М.: Вершина. Оригинал на англ.: Flyvbjergetal (2003). Mega Projects and Risk: Anatomy of Ambition. Cambridge: Cambridge University Press.

[11] Ibid. P. 61.

[12] Ibid. P. 5.

[13] Hall, P. (1980). Great Planning Disasters. LA: University of California Press.

[14] Harvey, D. 1989: From manageralism to entrepreneurialism: The transformation in urban governance in late capitalism. Geografiska Annaler, 71B(1): 3—17.

[15] Ibid. P. 13.

[16] Harvey, D. 1989: From manageralism to entrepreneurialism: The transformation in urban governance in late capitalism. Geografiska Annaler, 71B(1). P. 9.

[17] Ibid. P. 10.

[18] См. запись его выступления на конференции «Город между опытом и теорией» (Москва, 24—26 января 2012) http://www.youtube.com/watch?v=P0i3IDq1Z-w

[19] Hill, C. R. (1992). Olympic Politics. Manchester : Manchester University Press.

[20] Cochrane, A., Peck, J. and Tickell, A. (1996). Manchester plays games: exploring the local politics of globalisation, Urban Studies, 33. P. 1319—1336.

[21] Кляйн, Н. No Logo. Люди против брендов. М.. 2012. С. 127.

[22] Zukin, Sh. (2005). The Cultures of Cities. L.: Blackwell, 1995.

[23] Ревзин, Г. (2011). Они верят, что сделают, и весь мир удивится. Блог Григория Ревзина, 10.10.2011 // 17:50. <http://www.kommersant.ru/doc/1792063/print>

[24] Mitchell, T. (1989). The World as Exhibition, Comparative Studies in Society and History 31. P. 217—236.

[25] Статистику Олимпийских игр см. здесь: http://www.mapsofWorld.com/olympic-trivia/number-of-participants.html

[26] Sinclair, I. (2010). The Colossus of Maroussi. Iain Sinclair visits Athens. London Review of Books. Vol. 32. No. 10. http://www.lrb.co.uk/v32/n10/iain-sinclair/the-colossus-of-maroussi

[27] Fabian. J(1998). Moments of Freedom: Anthropology and Popular Culture Charlottesville : University Press of Virginia. P. 34.

[28] http://expo2020vote.blogspot.com/

[29] http://ww.nakmune.ni/news/2012/4/6/22269570

[30] http://www.e1.ru/news/spool/news_id-367757.html

[31] http://oblgazeta.ru/new_print_v.htm?top_id=4196

[32] http://oblgazeta.ru/new_print_v.htm?top_id=4196

[33] Там же.

[34] ШОС и БРИК: Итоги. http://urbc.ru/225827-post225827.html

[35] Healey, P. (2002). On creating the 'city' as a collective resource. Urban Studies 39.10. P. 1777—1792.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Заветный город

Штефан Трёбст

*[1]

В таких городах, как Салоники или Смирна, рядом уживаются несколько национальных общин, каждая из них лелеет собственные воспоминания и почти не замечает соседей.

Эрнест Ренан, 1882 год[2]

Многоэтничность Юго-Восточной Европы еще недавно была чем-то очевидным: недаром ее обозначали расхожим итальянским выражением macedonia di frutta, «фруктовая смесь». Теперь она постепенно исчезает, становясь достоянием памяти. Старинные города с пестрым этническим составом, расположенные между Адриатическим, Эгейским и Черным морями, концентрируют в себе памятные места нескольких национальных культур. Это прежде всего Триест и Сараево, Пловдив и Дуррес, Одесса и Стамбул, но в особой мере — греческий город Салоники, который по-турецки именовался Селаник, на сербском, болгарском и македонском языках — Солунь, а у сефардских евреев — Салоника.

Внимание гуляющих по набережной в Салониках неизменно привлекает массивное архитектурное сооружение, воплощающее собой противоречивые исторические воспоминания разных народов: турок — об османском Селанике, евреев — о испаноязычной Салонике, болгар, сербов и македонцев — о южнославянской Солуни, современным же грекам она говорит о Салониках, для них Белая башня (lefkos pyrgos) с ее византийским фундаментом воплощает эллинскую преемственность этого второго после Афин города греческого национального государства, основанного в 1830 году. Совсем по-иному видят Белую башню и город Селаник турки: при османском владычестве этот город служил воротами, открывавшими путь на левантийско-арабский Юг или, если смотреть с другой стороны, на христианский Запад, а Белая башня (по-турецки beyaz kule), спроектированная в XVI веке корифеем тогдашней архитектуры Мимаром Синаном, была символом султанского владычества и одновременно — воплощением исламской эстетики. Для изгнанных из Испании в 1492 году и нашедших приют в Османской империи сефардских евреев, которые вплоть до ее крушения составляли в Салонике демографическое большинство и позднее, во время немецкой оккупации 1941 года и холокоста, были практически полностью истреблены в фабриках смерти, torre blanca была зримым ориентиром, возвышавшимся на окраине еврейского квартала, целиком сожженного в 1917 году. Башня стала символом прибежища, дарованного евреям на несколько веков султаном. Наконец, сербская, болгарская, а затем и македонская политическая элита притязает на Македонию как на свой исторический регион с его «исконной» столицей — Солунью. На рубеже XIX—XX веков, в период наибольшего подъема национал-революционного партизанского движения, многие его воинствующие активисты сгинули в бела(та) кула (южнославянское наименование Белой башни), служившей при османском владычестве местом заключения. То, что стороннему взгляду предстает обыкновенным круглым зданием, напоминающим крепость, для современных греков, турок, македонцев, болгар и сербов, а отчасти и евреев является по преимуществу местом памяти и вызывает непосредственные эмоции. Это здание стало также символом самого города Салоники, в свою очередь представляющего собой место памяти для более широкой балкано-средиземноморской общности.

Салоники были заложены в 315 году до нашей эры, завоеваны турками-османами в 1430-м, после чего вплоть до 1912 года, то есть в течение почти пятисот лет, этот когда-то византийский портовый город находился во власти султана, которую греки называли туркократией. Этнорелигиозная пестрота Салоник особенно дала о себе знать в эпоху расцвета национализма. Бок о бок с православными — южными славянами, греками и аромунами (т. е. влахами, говорившими на языке, близком к румынскому) здесь жили и мусульмане — турки и албанцы, и испаноязычные евреи[3], и армяне, исповедовавшие христианство[4], а также леван-тинцы[5], то есть итальянцы и французы, принадлежавшие к католической церкви. В XIX веке появились даже немцы-протестанты, которые сразу же организовали здесь клуб игроков в кегли[6]. В обстановке усиливавшегося соперничества всевозможных националистических движений — прежде всего греческого, сербского и болгарского — делались сознательные попытки игнорировать национальное многообразие Салоник: та или иная этническая группа, прибегая к антиисторическим аргументам, объявляла город на берегу Термического залива вместе с прилегающей к нему областью главной составной частью своего будущего национального государства. Кульминацией этого противоборства стала первая Балканская война 1912—1913 годов, в ходе которой три союзнических войска: болгары, сербы и греки одновременно, пытаясь еще и оттеснить друг друга, осадили Селаник, занятый гарнизоном османской армии. Договоренность между турком-комендантом города и греческим командованием, позволившая греческой армии вступить в город 26 октября 1912 года, обойдя сербов и болгар, окружена множеством легенд. Одна из самых популярных объясняет военный успех греков помощью небесного покровителя города, святого Димитрия Солунского[7].

Причины быстрого, в течение нескольких лет, превращения османской метрополии Селаник в областной промышленный и административный центр Греции Салоники (что было ознаменовано прокладкой в 1893 году трамвайной линии — символа европейского образа жизни) не сводились к формальному включению города в Королевство Греция. Более значительную роль сыграли два драматических события. Это, во-первых, опустошительный пожар, уничтоживший весь центр города, по преимуществу еврейский, с десятью еврейскими школами и 34 синагогами. Новая греческая администрация воспользовалась этим бедствием, чтобы перепланировать и заново отстроить центральный район, вытеснив евреев на городскую окраину. Вторым обстоятельством стал массовый наплыв беженцев из Анатолии — православных христиан, сотнями тысяч хлынувших в Салоники после греко-турецкой войны 1922 года и Лозаннской конференции 1923-го, — и как следствие уход из города почти всех турок. Гигантские пертурбации этнического, демографического, языкового и культурного характера усугубила взаимная миграция населения между Грецией и соседней Болгарией в 1925 году и в еще большей мере — холокост, когда централизованным порядком были депортированы и уничтожены в газовых камерах практически все евреи Салоник — приблизительно 53 000 человек. Одновременно с геноцидом и вынужденным переселением больших масс людей, происходившим по причинам этнополитического характера, продолжалась иммиграция в город грекоязычного населения. Гражданская война 1946—1949 годов вызвала массовое бегство населения из деревень и горных районов Северной Греции в Салоники. Более ста тысяч беженцев осели здесь после окончания войны. И, наконец, начавшаяся в 1950-х годах стремительная индустриализация Греции привела к столь же быстрой урбанизации и привлекла в приморский город еще десятки тысяч крестьян из близлежащих районов. Коротко говоря, светская секуляризованная многоязычная столица европейской Турции за несколько десятилетий превратилась в моноязычный и моноконфессиональный промышленный город, населенный вчерашними крестьянами, практически лишенный пригородов и к тому же расположенный на северной окраине маленького национального греческого государства. Подобно Вене или Западному Берлину, Салоники оказались на переднем крае холодной войны: железный занавес тогда опустился буквально в двух шагах от города — вдоль наглухо закрытых границ с Народной Республикой Болгарией и Албанией Энвера Ходжи, а также границы с Югославией Иосипа Броз Тито, периодически обретавшей относительную проницаемость. В этих условиях изоляция от окружающего мира, даже после переломного 1989 года, преодолевалась очень медленно — совсем не так, как в Вене и Берлине: «македонская проблема», неизменно порождавшая истерическую реакцию политических элит и большинства населения, привела к тому, что железный занавес в сознании греков крепко держится и сейчас.

Греческая перспектива

Сегодня отношение греческой общественности к Салоникам двойственно. Этот город считается второй столицей страны и во многих отношениях — по численности населения (по данным на 2001 год, приблизительно миллион), промышленному потенциалу и культурному значению — занимает второе место после Афин. Салоники воспеты в многочисленных песнях, созданных анатолийскими беженцами, rembetes. Одна из популярнейших, сочиненная Георгисом Замбетасом, называется Ston lefko tonpyrgo, «У Белой башни». С другой стороны, Салоники воспринимаются как северный пограничный «город призраков», за которым начинаются Балканы, населенные славянскими варварами. Недавнее сочинение Марка Мазауэра, посвященное истории города, так и называется — City of Ghosts[8]. Автор, профессор Колумбийского университета, специалист по истории Европы и Греции, подчеркивает ушедшую из реальности, но по-прежнему существующую в духовном плане иудео-мусульмано-славянскую специфику этого города.

Греческие левые, памятуя о периоде диктатуры в прошлом веке, видят в Салониках прибежище реакции, ныне — оплот правых радикалов. Консервативный лагерь, в свою очередь, с недоверием относится к местному населению, сознающему себя как греческое. Так, когда из Салоник в Афины приезжают футбольные команды ПАОК, «Арис» или «Ираклис», столичные болельщики кричат им с трибун: «Болгары!» или же: «Турки!», считая, что эти этнонимы звучат оскорбительно. Приезжающие в Салоники нелегальные иммигранты-албанцы, с точки зрения материковых и островных греков, тоже представляют угрозу этнической «чистоте» населения. Вместе с тем в исторической перспективе Салоники видятся бастионом эллинства и форпостом христианства, противостоявшим темным балканским силам. В центре города расположен героико-патриотический Музей македонской борьбы: его экспозиция рассказывает об успехах греков в этнополитическом противоборстве конца XIX — начала ХХ века, когда они изгнали османов из Македонии и Фракии. Но более всего греки ценят Салоники как очаг раннего христианства: известны два письма апостола Павла фессалоникийской общине, нуждавшейся в его помощи. А если углубиться в историю еще дальше, то город является символом империи Александра Македонского и его отца Филиппа II, в IV веке до нашей эры простиравшейся до Инда. И хотя в Античности Македония была заклятым врагом демократических городов-государств Аттики и афиняне свысока относились к ее культуре, сегодня она органически вошла в греческую национальную историю и тем самым — в историю древнего портового города Салоники.

Турция

Отношение к Салоникам северных и восточных соседей Греции различно. В Турции Селаник почитают как святыню национальной истории: здесь в 1881 году появился на свет основатель турецкого государства Мустафа Кемаль — будущий Ататюрк, «отец всех турок», здесь же в 1908-м началось восстание младотурок против султана Абдул-Хамида II. Не случайно под домашний арест бывший монарх был помещен именно в этом городе, где местом его заключения стала роскошная вилла в итальянском стиле, принадлежавшая семейству еврейских промышленников Аллатини. Одним из организаторов младотурецкого Комитета «Единение и прогресс» в османском портовом городе был молодой офицер Мустафа Кемаль. Так что Селаник является центральным элементом и неотъемлемой составляющей национально-исторического нарратива современной Турции, ее важнейшим «памятным местом» — даже если отвлечься от почти 500-летнего «турецкого» периода его истории. Правда, сегодня этнических турок среди горожан нет, если не считать рабочих-мигрантов. Однако характерно, что у многих здешних греков фамилии имеют суффикс «-оглы» («сын такого-то»): наряду с множеством языковых, культурных, кулинарных и иных особенностей он был, так сказать, «вывезен» предками этих людей во время их бегства, изгнания или переселения из Анатолии в двадцатые годы прошлого столетия.

Еврейская перспектива

То, как видится Салоника евреям балканского происхождения, живущим сегодня в Израиле, сефардам Леванта и Магриба или сефардской диаспоре во всем мире, во многом сходно с восприятием этого города турками. После Реконкисты, изгнавшей арабов из Андалусии и «Сефарада»[9], вся Османская империя, а Салоника в особенности, стала прибежищем, более того — культурным и духовным центром испаноговорящих евреев Европы, Африки и Азии. Из этого города, который они называли «матерью Израиля» и «Балканским Иерусалимом», сефарды расселились по всей Южной Европе. Те немногие евреи Сараева, Белграда и Софии, что сумели пережить холокост, еще несколько десятилетий назад говорили на джу-дезмо, средневековом испанском. Сами они называли его ладино и при письме пользовались латинскими, греческими, арабскими, кириллическими и даже еврейскими буквами.

Не менее значительную роль играла Салоника и в других сферах еврейской истории, культуры и религии. Здесь в XVII веке зародилось мистически-мессианское движение Саббаттая Цви, синкретически объединившее иудейские, христианские и исламские элементы. На рубеже XIX и XX веков в городе наряду с типичной для того времени многонациональной организацией пролетариата, Социалистической рабочей федерацией, сформировалась Federation Socialista Laboradera с еврейским руководством, а также крупная ячейка еще одного еврейского социалистического движения — сионизма.

Македонская перспектива

Чрезвычайно ярок образ Салоник и в восприятии македонцев, самой юной нации Балкан, говорящей, как сербы и болгары, на одном из южнославянских языков и исповедующей православие. Большая часть македонцев живет на территории Югославской Республики Македонии, образованной в 1945 году и добившейся независимости в 1991-м. Македонию, не имеющую выхода к морю, с крупнейшим городом Средиземноморья Солунью связывают не только многочисленные исторические узы, но и непосредственно — река Аксиос (у македонцев Вардар), протекающая через македонскую столицу Скопье и впадающая в Эгейское море. Молодой македонский национализм, с одной стороны, подобно своему старшему греческому собрату (и в столь же неисторичной манере), соотносит себя с древней Македонией Александра Великого, а с другой — с короткой национальной историей южнославянского государства. В обеих эпохах он находит подтверждения тому, что Солунь является «исконной» и «подлинной» столицей Македонии, — хотя город никогда не играл этой роли.

Вот что происходило здесь в действительности. В 1893 году в Солуни была основана «Внутренняя македонская революционная организация» (ВМРО), боровшаяся за независимость сначала от Османской империи, затем, с 1918 года, от Югославии; сейчас аббревиатура «ВМРО» включена в названия нескольких политических партий, добивающихся вступления Македонии в Евросоюз. В 1903 году здесь прогремели подготовленные македонскими экстремистами «солунские динамитные покушения». Они положили начало всеобщему антиосманскому восстанию македонцев под предводительством ВМРО. Во время Второй мировой войны лозунгом партизан были слова «на Солунь!». В нынешней Македонии «Солунь» — одна из самых распространенных торговых марок: такое название носят многочисленные кафе, рестораны, кинотеатры, музыкальные коллективы, даже шоколадные конфеты и зубная паста. Так что неудивительно, что самая высокая гора в стране называется Солунска глава и что это название чрезвычайно раздражает южных соседей, — как и многие другие, принятые в Македонии, включая название самой страны. Между тем топоним Солунска глава гораздо старше македонского национального государства и возник он благодаря простому географическому обстоятельству: при ясной погоде с вершины этой горы можно невооруженным глазом видеть портовый город на берегу Эгейского моря, которое южные славяне называют Белым.

Говоря о Македонии, нельзя не упомянуть еще один важный фактор, привлекающий внимание ее жителей к Солуни: для них это привычное место шопинга и туризма. В 70-е и 80-е годы прошлого века, когда правление Тито подходило к концу, и после его окончания граждане Югославии могли свободно ездить в Грецию — возможность, которой жители соседней Македонии пользовались в массовом порядке. Естественной целью этих поездок были Салоники, где в магазинах, супермаркетах, кафе и дешевых гостиницах приезжие легко общались на македонском, сербском, болгарском и других славянских языках. Кровавый распад союзной Югославии в 1991 году, провозглашение Македонской республики, а главное, паническая реакция на это событие политического класса Греции и значительной части ее населения — все это положило внезапный конец македонскому коммерческому туризму. Греко-македонская граница, от которой до Солуни всего час езды, и по сей день остается практически непроницаемой для граждан Македонии. Теперь строительные рынки, ряды, где торгуют садовыми принадлежностями и саженцами, мебельные и автомобильные салоны северной греческой столицы стали для них недосягаемо далеки.

Сербская перспектива

Гражданам Сербии проще, они, как правило, легко получают греческую визу. Впрочем, в восприятии сербов современная Солунь — это всего лишь воплощение полузабытой тоски по собственному средневековому величию, окончательно испарившемуся в 1918 году. Именно тогда войска Сербии, воевавшей на стороне Антанты против центральноевропейских держав и союзной с ними Болгарии, покинули этот портовый город, после того как в течение двух лет они удерживали линию фронта, проходившую через Салоники с запада на восток[10]. Кроме того, с 1920 по 1950 годы Югославия контролировала зону свободной торговли в порту Салоник.

Болгарская перспектива

В глазах болгар образ Салоник тоже в значительной степени поблек, хотя еще в 1941—1944 годах болгарская армия оккупировала территорию Эгейского побережья, прилегающую к этому порту, занятому войсками Третьего рейха. В Софии до сих пор жива память о том, что в первой половине XIX века и в тридцатилетие между основанием болгарского государства (1878) и окончанием османского владычества (1912) Солунь была центром болгарской культуры. В то время в городе действовали болгарские школы, кружки и объединения, церкви, издательства, типографии, газеты и даже болгарские политические партии. Солунь для болгар, для всех южных славян и, шире, православного славянского мира в целом — это прежде всего родина славянских апостолов Кирилла-Константина и Мефодия, создателей первых славянских алфавитов — глаголицы и кириллицы, миссионеров, проповедовавших христианство южно- и западнославянским народам.

* * *

Греческий этноцентризм в условиях сформировавшейся греческой государственности в течение ХХ века привел к успешному завершению проект эллинизации Салоник. Лишь один раз, в 1997 году, когда этот город был избран культурной столицей Европы, власти предприняли робкие попытки включить в его культурный универсум хотя бы сефардские и османские элементы. В настоящее время следы этих попыток практически неразличимы. Правда, вступление Болгарии 1 января 2007 года в Европейский союз серьезно укрепило связи города с южнославянским миром. В течение последних двадцати лет в Евросоюз вошли и все остальные государства региона, который в терминологии ЕС именуется общим оксюморонным термином «Западные Балканы»: это Албания, Македония, Сербия, Косово, Черногория, а также Босния и Герцеговина. Все они в равной мере ориентируются на Салоники с их богатой исторической традицией. Вполне вероятно, что Турция тоже вступит в ЕС. Если это случится, Салоники вновь станут доступными для жителей всех приграничных территорий и обретут статус регионального центра, а Белая башня — превратится в общий ориентир и «точку схода» трех континентов.

* * *

[1] Troebst Stefan. Sehnsuchtsort Saloniki // Frankfurter Allgemeine Zeitung. 28 November 2008. Перевод с немецкого Александра Ярина.

[2] Renan E. Was ist eine Nation? Rede am 11. Marz 1882 an der Sorbonne / Mit einem Essay von W. Euchner. Hamburg, 1996. S. 15.

[3] Salonique, 1850—1918. La «ville des Juifs» et le rdveil des Balkans / G. Veinstein (Hg.). Paris, 1992; LewkowiczB. The Jewish Community of Salonika: History, Memory, Identity. Middlesex, 2006; Sciaky L. Farewell to Salonica: City at the Crossroads. New York, 1946.

[4] The Armenian Community of Thessaloniki: History, Present Situation and Prospects / I. K. Hassiotis (Hg.). Thessaloniki, 2005.

[5] Schmitt O. J. Levantiner: Lebenswelten und Identitaten einer ethnokonfessionellen Gruppe im Osmanischen Reich im «langen 19. Jahrhundert». Miinchen, 2005.

[6] Brunau M. Das Deutschtum in Mazedonien. Stuttgart 1925; Fuhrmann M. Der Traum vom deutschen Orient. Zwei deutsche Kolonien im Osmanischen Reich 1851 — 1918. Frankfurt / M., 2006.

[7] Vacalopoulos A. E. A History of Thessaloniki. Thessaloniki, 1972.

[8] MazowerM. Salonica, City of Ghosts: Christians, Muslims and Jews, 1430—1950. London, 2004.

[9] Традиционное еврейское название Испании (Иберийского полуострова). — Ред.

[10] Palmer A. The Gardeners of Salonica: The Macedonian Campaign, 1915—1918. London, 1965.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Города, градостроительство, система расселения России

Александр Кривов

Города России за последние 20 с небольшим лет разительно изменились не только внешне. Радикально изменилась их основная жизненная функция, те основания, которые принято называть градообразующими.

Что было? Было то или иное участие города в общегосударственном разделении труда, было предприятие или группа предприятий, работающие на планово задаваемый результат, как правило, не связанный с потребностями конкретно этого города и всегда имеющий пусть неявную, но отнесенность к жизни государственного хозяйственного комплекса как целого.

В зависимости от мощности и роли этих предприятий (градообразующей базы) планово же определялась расчетная численность населения и далее на базе нормативно заданных параметров и социальных стандартов формулировались запросы к телу города и оценивались затраты на создание его компонентов, чаще всего напрямую связанных с предприятиями. Массовое жилищно-гражданское строительство было способом обеспечения работников градообразующих производств стандартным набором объектов жилья, соцкультбыта, жилищно-коммунального хозяйства. Финансирование строительства осуществлялось посредством государственных капитальных вложений.

Были установлены жесткие ограничения на рост крупных городов, в первую очередь Москвы и Ленинграда, предусматривался опережающий рост новых городов, где преимущественно и размещались наиболее крупные производства либо отраслевые производственные комплексы. От той модели хозяйствования и социального порядка мы получили около 2,5 млрд квадратных метров жилья из 3,25 млрд, что страна имеет на сегодняшний день.

Конечно же, кроме прагматичной, чисто утилитарной архитектуры жилья, а это были в основном многоэтажные (5—9 этажей в 1950-х и до конца 60-х годов, затем 9—12—16 до конца 1980-х) здания по типовым проектам из сборных конструкций индустриального изготовления, строились также объекты по индивидуальным архитектурным проектам, а урбанистическая мысль в стране представляла собой отдельную и весьма достойной ветвь мировой. Не случайно в 1974 году архитектура новых городов Навои и Шевченко была отмечена премией Патрика Аберкромби. Можно утверждать, что большинство новых городов строилось со вниманием к архитектуре, законам ее градостроительной пространственной упорядоченности, семантики, с подчеркнуто серьезным отношением к озеленению и благоустройству рядовой застройки, чтобы хоть как-то компенсировать ее пластическую упрощенность.

За несколько десятилетий сложился характерный тип урбанизации: масса новых городов, новых жилых районов, напрямую связанных с крупными градообразующими предприятиями, централизованными системами жилищно-коммунального хозяйства, общественными системами бытового обслуживания и транспорта. Активно развивалось также дачно-садоводческое индивидуальное строительство. Загородная дача постепенно сделалась почти обязательным атрибутом каждой городской семьи и в значительной мере показателем ее благополучия, а в конце 1980-х, после отмены ограничений на строительство жилых домов на дачных участках и решения государственных органов о выделении лучших пригородных территорий для индивидуального жилищного строительства (ИЖС), последнее приобрело масштаб, соизмеримый с городским, достигнув 15—20 % его объемов. Автор, активно способствовавший принятию этих решений, считал и продолжает считать, что они и последовавший за ними бум ИЖС имели буквально цивилизационное значение для страны.

Поскольку система расселения СССР отвечала стратегии освоения и развития всех территорий страны, тип «локальной» урбанизации с неизбежностью воспроизводился повсеместно: производственный комплекс (градообразующее предприятие) — домостроительный комбинат — серийное панельное домостроение — общественная система обслуживания и транспорта — пригородная дачная застройка. Сегодня данный тип урбанизации замещается другим, базирующимся на совершенно иных основаниях, в том числе правовых.

Проблемы и вызовы

В России с 1951 по 1965 год было введено около 750 млн кв. м жилья, и около половины построенных тогда домов и их инженерных систем не проходили капитального ремонта. Еще более миллиарда квадратных метров было построено за период с 1965 по 1985 год. От 1985 года нас отделяет более 25 лет, то есть срок, после которого панельные здания должны проходить плановый капитальный ремонт. Итоговая картина такая: около 100 млн кв. м — официально зарегистрированное аварийное и ветхое жилье, и цифра эта постоянно растет за счет ранних поколений панельных зданий. Около 500 млн кв. м требуют обязательного и срочного капремонта по состоянию конструкций и инженерного оборудования.

Иными словами, в предстоящее десятилетие нам грозит массовое выбытие аварийного, ветхого жилья и панельных зданий первых поколений, а также выхода из строя нарастающими темпами инженерных систем жилищно-коммунального хозяйства. Это, в свою очередь, вызовет проблемы с эксплуатацией обслуживаемых этими сетями новых зданий и сооружений.

Если две трети российских семей в той или иной степени не удовлетворены жилищными условиями, около 40 млн человек имеют жилье, находящееся в плохом или очень плохом состоянии, и лишь около 15 % семей могут приобрести жилье самостоятельно или с помощью заемных средств, то проблема налицо. Более того, если относить к жилому фонду ту его часть, которая соответствует санитарным, социальным и иным нормам, зафиксированным в федеральном законодательстве, то на одного гражданина придется не более 15 кв. м (соответствующий показатель для стран Европы составляет 30—50 кв. м). Объемы же нового строительства составили в 2011 году 62,3 млн кв. м, то есть всего 0,43 кв. м в год на человека, что недопустимо мало при нынешнем уровне обеспеченности жильем (в Китае объемы жилищного строительства составляют в последнее десятилетие более 1 млрд кв. м ежегодно).

Общая потребность в новом фонде составляет для Российской Федерации около 1,5 млрд кв. м в течение ближайших 10—15 лет, то есть не менее 1 кв. м на человека в год. При этом, если ничего не предпринимать и смириться с инерционным сценарием, нам грозит не только потеря значительной части жилого фонда и инженерных систем, но и слом образа жизни миллионов людей.

Рост объемов должен сопровождаться переходом к более современным технологиям как в многоэтажном, так и в малоэтажном строительстве. Удельный расход сборного железобетона для основных используемых сегодня типов многоэтажных зданий составляет 0,8—0,95 куб. м на 1 кв. м общей площади жилья, а арматуры 80—110 кг на кв. м, то есть вес 1 кв. м составляет более 2 тонн, при том что в развитых странах этот показатель в два раза ниже. Соответствующие технологии имеются и у нас. Принцип, на котором они основаны, прост — разделение несущей функции, которую выполняет каркас, и ограждающей — тепло- и влагоизолирующей.

Однако эффективные технологии эффективны не всегда, а только при соответствующих условиях. Если стоимость возведения строительной коробки составляет лишь третью-четвертую часть от совокупной стоимости земли, инфраструктуры, кредита, административных издержек и пр., то бороться за новые технологии, что влечет за собой болезненный отказ от уже отработанных схем, нецелесообразно. И здесь в первую очередь должна быть решена проблема главного дефицита: юридически и инженерно подготовленной для строительства земли — участков с заранее созданной инфраструктурой жизнеобеспечения (сети, дороги и т. п.).

Эта проблема поначалу неизбежно будет решаться в рамках сложившейся в РФ структуры землепользования, но в результате мы должны прийти к заметной трансформации и модернизации прежней структуры в направлении принятых в мировой практике способов использования территорий. Площадь земель населенных пунктов (ЗНП) составляет в России около 1 % территории. Города занимают 7,8 млн га, села — 11,4 млн га. Примерно половина площади ЗНП — это сельскохозяйственные угодья, на земли застройки приходится 17,7 %, или 3,4 млн га (для сравнения: в гораздо меньшей по территории Франции только на земли городов приходится 10 млн га). В городах с числом жителей более трехсот тысяч проживает примерно половина населения, совокупная же площадь этих городов составляет всего около 0,15 % территории страны. То есть плотность реального расселения в России — одна из самых высоких в мире, при том что земли для развития городов и становления новых форм усадебной урбанизации у нас более чем достаточно.

Но разумно распорядиться этой землей невозможно без целевой градостроительной стратегии. О ней сегодня много говорят, и ее разработка намечена на федеральном уровне. Необходимо также развивать территориальное планирование. В этом отношении правильное, на мой взгляд, решение принято Москвой, присоединившей недавно 150 тыс. га и тем самым вдвое увеличившей площадь целостного объекта проектирования. Конечно, это полумера, нужен консолидированный проект развития Москвы и Московской области, являющийся частью общего проекта территориального развития Российской Федерации.

Для того чтобы построить следующий миллиард квадратных метров жилья с сопутствующими объектами обслуживания и жизнеобеспечения, необходимо увеличить площадь территорий, отводимых под застройку, не менее чем на 1,5—2 млн га, то есть довести эту цифру до 4,5—5 млн га. Это с учетом того, что средняя этажность строительства существенно снизится: уже в 2011 году объемы индивидуального жилищного строительства составили более половины общих объемов ввода жилья в стране.

С целью повышения эффективности использования земель, и в частности для того, чтобы способствовать увеличению площади под застройку, правительство в марте 2012 года утвердило Основы государственной политики использования земельного фонда Российской Федерации на 2012—2017 годы. Этот документ позволил запустить процесс исключения из законодательства принципа деления земель на категории. В недалеком будущем режим использования земельных участков будет определяться исключительно документами территориального планирования.

Готовятся они органами власти соответствующих административных образований. На уровне Российской Федерации — по отраслевому принципу, то есть составляется план размещения объектов федерального значения конкретной отрасли (здравоохранения, обороны, энергетики, транспорта, пр.) по территории страны; на уровне субъектов РФ — схемы территориального планирования; на уровне муниципальных образований — опять же схемы территориального планирования и генеральные планы. Затем на основе документов территориального планирования разрабатываются документы, регулирующие конкретную деятельность — в частности, градостроительное зонирование, включающее правила землепользования и застройки. Но эти последние документы, принимаемые местными органами, имеют сугубо внутренний характер и на структуру землепользования не влияют.

В действующем Градостроительном кодексе РФ определены требования к номенклатуре документов территориального планирования, но не к их содержанию. Поэтому задачи территориального развития в них изложены, как правило, в самом общем виде, без обозначения конкретных этапов их реализации. Ко всему прочему субъекты, занимаясь, например, оптимизацией структуры земельного фонда, не знают, чем руководствоваться, поскольку соответствующие ориентиры в масштабах страны фактически отсутствуют.

Все это приводит к тому, что документы территориального планирования в конкретных административных образованиях разрабатываются не на перспективу, а фиксируют сложившуюся структуру распределения земель по назначению, видам использования, условиям инвестиционно-строительной деятельности. В результате дисбалансы не устраняются, а, наоборот, закрепляются.

В первую очередь это относится к городам и поселениям, не имеющим резерва площадей. Многие вопросы их развития (вне зависимости от численности населения) не могут быть решены в рамках муниципальных границ, поскольку прилегающие земли им нужны для объектов городского ЖКХ, рекреации и т. п. В таких городах вывод на местный рынок земельных участков, обеспеченных инфраструктурой, крайне ограничен.

Целевые установки в документах территориального планирования обретут конкретные очертания, если эти документы станут частью системы стратегического планирования. Тогда города и прилегающие территории смогут увязывать свои планы развития, то есть начнет работать современная модель урбанизации, при которой городские и пригородные территории тесно между собой связаны, что способствует формированию агломерационных структур с растущими радиусами связей между поселениями.

Наличие общей стратегии позволит также вести разработку перспективных схем расселения и агломераций, от которых напрямую зависит развитие городов. Такие схемы должны учитывать основные тренды, например, явно обозначившееся стремление многих семей иметь загородные либо сельские дома. Задача стратегии — предложить пространственную организацию расселения, адекватную именно такой форме урбанизации. Реализуются схемы расселения через стимулирование потребительского спроса путем предоставления льгот, ипотечных кредитов, а также через поддержку соответствующей стройиндустрии.

Система расселения — градостроительное понятие, применимое к более крупным пространственным образованиям (масштаба крупных макрорегионов страны), включающим, как правило, несколько агломераций, линейных зон расселения вдоль линий железных и автодорог. Национальная система расселения относится к стране в целом. Пространственная оптимизация национальной системы расселения — одна из главных на сегодня стратегических задач, поскольку многие социальные, экономические проблемы, национальная безопасность прямо связаны с географией нашего расселения. Из базовой упорядоченности, задаваемой национальной системой расселения, будут органично вырастать макрорегиональные, региональные системы расселения, в рамках которых можно будет строить осмысленные планы развития городов и сел страны.

Национальная система расселения

Нынешняя система расселения РФ во многом сохранила черты системы, применявшейся в СССР, весьма, надо отметить, целостной. Но в стране произошли радикальные изменения, и сегодня для России жизненно важно обрести структуру расселения и пространственной организации, отвечающую новым реалиям. В частности, такая структура должна учитывать, что все больший экономический и политический вес приобретают страны Азиатско-Тихоокеанского региона. В этих условиях значительно повышается роль Сибирского и Дальневосточного федеральных округов. Соответственно восточное направление становится ключевым в новой пространственной организации страны.

Приведу выдержку из подготовленного мною в 2011 году документа (институт Гипрогор) для Министерства регионального развития[1]. В ней обсуждаются проблемы расселения в восточных регионах и в центре страны.

Проблемы пространственной организации территорий Сибири и Дальнего Востока

Комплексное развитие территорий Сибири и Дальнего Востока требует закрепления населения в восточных регионах страны, чему должны служить:

— рост и развитие региональных систем расселения: Южно-Сибирской, Байкальской, Амуро-Тихоокеанской, связанных с опорной национальной транспортной сетью и международным транспортным коридором «Восток — Запад»; инфраструктурное и поселенческое обустройство коридора «Северный морской путь» и арктических территорий; модернизация региональных систем расселения и селитебно-отраслевых агломераций сырьедобывающих провинций Западной Сибири, развитие новых центров освоения в Нижнем Приангарье, Южно-Якутском, Забайкальском регионах; активное развитие с приданием ей ряда столичных функций Владивостокской агломерации, обладающей значительным территориальным ресурсом удобных для расселения земель, позволяющих разгрузить сверхплотный сгусток Владивостока;

— создание агломераций на базе крупных городов исходя из задачи максимального повышения комфортности и привлекательности проживания на восточных территориях, последовательное развитие здесь нового типа урбанизации, ориентированной на усадебное расселение при повышении качества социальной, инженерной и транспортной инфраструктуры за счет синергетики агломерационных факторов расселения и производства;

— развитие межрегиональной Южно-Сибирской суперсистемы расселения как группы городских, сельских и производственных агломераций в пространстве размером 2500 км с запада на восток (опорные города — Омск, Томск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Улан-Удэ) и 1000 км с севера на юг (Колпашево — Усть-Каменогорск, Енисейск — Кызыл, Северобайкальск — Кяхта). Южно-Сибирская суперсистема расселения (в перспективе численность постоянного населения там должна быть доведена до 15—20 млн человек) должна обеспечить динамичное развитие Сибири как платформы российской цивилизации;

— создание в формирующихся агломерациях новых центров социально-экономического развития и расселения, в том числе в форме территориально-производственных и селитебных комплексов — наукоградов, технопарков, инновационных технологических кластеров, мультимодальных логистических центров и информационных узлов, центров комплексной переработки сырья, особых портовых морских и речных экономических зон, рекреационных зон;

— содействие развитию нового типа урбанизации — усадебно-поместной; внедрение новых инструментов стимулирования и привлечения жителей за счет «встречных инвестиций развития»: приезжающие инвестируют свои силы и квалификацию в развитие территории, в научно-технические и технологические активы, а государственные, муниципальные и банковские структуры — в трудоустройство и комфортное жизнеустройство приезжающих.

При проектировании городских агломераций на базе крупнейших городов Сибири и Дальнего Востока необходимо учитывать ряд факторов: чрезмерная плотностью населения в городах, скученность застройки, неоправданно большие площади, занятые промышленными и иными нежилыми зонами, высокий (иногда чрезвычайно высокий) уровень загрязнения среды, старение жилого фонда и пр. Действуя в рамках административных границ городских муниципальных образований, справиться с этими проблемами невозможно. Поэтому в регионе следует активно развивать усадебный тип урбанизации.

Проблемы пространственной организации территорий Центрального, Северо-Западного, Приволжского, Уральского, Южного и Северо-Кавказского федеральных округов

Пространственная организация расселения и размещения производительных сил на территории федеральных округов европейской части страны и Урала характеризуется устойчивостью исторически сложившейся сети поселений, индустриальных и аграрных зон, транспортных коммуникаций, высокой демографической емкостью и потенциалом развития. Продолжающаяся концентрация населения в Москве и Московской области деформирует пространственное распределение таких динамичных компонентов, как распределение населения, градообразующие инвестиционные потоки, объекты рыночной инфраструктуры. В результате более статичные компоненты — транспорт, социальная и инженерная инфраструктуры — оказываются критично перегруженными.

В Центральном федеральном округе возникает сеть агломераций с Московской столичной агломерацией — мегалополисом в центре. Притягательность столичного центра позволяет и дальше наращивать специализацию функций, выводя малый и средний бизнес, производственные и научно-технические сектора занятости на территории и в поселения других агломераций, повышать избирательность при приеме населения.

Системами расселения, обладающими высоким потенциалом развития, являются Среднерусская, Южнорусская, Черноморская, Самаро-Тольяттинская, Уральская, Южноуральская. Для них органичным был бы переход от скученности и чрезмерной плотности многоэтажной застройки к новым формам усадебной малоэтажной урбанизации с опережающим развитием инфраструктуры.

В структуре землепользования следует увеличивать долю земель жилой застройки в категории земель населенных пунктов с доведением этой доли не менее чем до 40—45 % площади земель, отводимых под земли поселений, в том числе за счет земель запаса.

При осуществлении на территориях локальной агломерации либо соседствующих локальных агломераций крупных инвестиционных проектов — научно-технических, аграрных, логистических, рекреационных — возможно образование новых поселений, центров развития, имеющих согласно принципам новой урбанизации долю усадебной и малоэтажной застройки 70—80 % и более. Для связи с городами — центрами агломерации следует проектировать современные рельсовые и автомобильные дороги.

В проектах пространственной организации Российской Федерации должны быть выделены территории, имеющие уникальные природно-ландшафтные, географические характеристики. Следует обеспечить возможность использования такого рода территорий всеми жителями Российской Федерации. Так, Черноморско-Азовское побережье Российской Федерации является единственным выходом страны к теплым морям. Соответственно должны быть предусмотрены возможности размещения там населения, прибывающего на постоянное проживание, крупных потоков сезонных мигрантов, значительного жилого фонда для сезонного пребывания семей, постоянно проживающих в северных широтах.

При развитии Черноморско-Азовской системы расселения нужно использовать новые методы эксплуатации наиболее ценных прибрежных территорий: вести жилое и рекреационное строительство в надпутевом и припутевом пространстве прибрежных полос отвода железной дороги; намывать и создавать искусственно участки суши в лиманах Анапы; развивать комплексы «горы — море» (Красная поляна), активно строить искусственные бассейны, рекреационные и спортивные объекты и пр.

На территориях Северного Кавказа целесообразно развивать опорные узлы предоставления услуг, включая медицинские, на основе сложившихся поселений либо новых центров. Здесь важен целостный проектный подход к опережающему развитию инфраструктурного комплекса региона, необходимого и достаточного для создания объектов с замыкающими функциями — курортов, здравниц, научно-образовательных центров, агро- и индустриальных производств и т. д.

Градостроительство и пространственное развитие

Плотность населения в городах РФ весьма высока. В Москве она в 2,5 раза выше, чем в Париже, и в 10 раз выше, чем в Нью-Йорке. Новосибирск, Красноярск, Владивосток сильно опережают по этому показателю многие крупные города Китая. Столь высокая плотность — следствие преобладания многоэтажной застройки с централизованной системой коммунального обеспечения и невысокой нормой жилплощади на человека. При этом, как уже говорилось, десятилетиями набирала силу практика использования дач как второго жилища, экологически и хозяйственно компенсирующего ущербность городского бетонно-квартирного жизнеустройства. В начале этой статьи мы говорили о том, что объемы малоэтажного строительства будут расти высокими темпами, и этот конвейер должен работать, не останавливаясь, без сбоев, правовых накладок, нарушений организационно-технологических циклов инвестирования, проектирования, изысканий, инженерной подготовки участков и самого строительства.

Но где должны быть размещены эти десятки миллионов метров нового жилья? Что касается Большой Москвы и Подмосковья, крупных городов — тут некоторая ясность имеется. Но как поступить с остальными 99 % территории страны? Где строить и как, с какой структурой этажности, из каких материалов и конструкций, какие параметры должны иметь жилые здания?

Новый проект Национальной системы расселения как раз и должен ответить на такого рода вопросы. Разработка этого или подобного по содержанию документа, например схемы пространственной организации территории РФ, впереди. Возможно, он будет представлять собой актуализированную Генеральную схему расселения, принятую в 1990-е годы, но более стратегической направленности. Разработка проекта представляет немалые трудности, поскольку в нем необходимо совместить несколько содержательных планов. Первый — собственно структурно-пространственная организация национальной системы расселения в меняющихся геополитических и геоэкономических условиях. Второй — инвестиционный ресурс такого развития. Третий — способы привлечения населения к оседлости в восточных, покидаемых ныне регионах. Четвертый — вопросы, связанные с обеспечением безопасности и обороноспособности страны. И, наконец, пятый — принципы территориально ориентированного распределения льгот и преференций, в том числе в сфере градостроительства, способствующих притоку внутренних мигрантов в регионы Сибири и Дальнего Востока.

Итак, не будет прогноза структуры расселения на территории РФ — не будет понимания того, что и где нужно строить. Бизнес останется без ориентиров, а строительный комплекс страны будет развиваться стихийно, хотя он как никакой другой нуждается в стратегии, базирующейся на социальных основаниях. Ведь объемы жилищного строительства диктуются не только экономикой, но еще и императивом социальной устойчивости. Поэтому так важно не откладывая заняться поиском стратегических ответов на вызовы будущего.

Проблемы, с которыми сталкивается Россия, это еще и повод, счастливая, уникальная возможность коренным образом пересмотреть наши сегодняшние представления об организации расселения и жизнеустройства, о путях развития страны. Собственно на этом оселке и пройдет проверку сложившаяся форма государственности.

* * *

[1] Замечу при этом, что немногим более 10 лет назад была выполнена работа, руководителем которой мне довелось быть, — Генеральная схема расселения на территории РФ, одобренная Правительством РФ и являющаяся действующим документом, который нуждается, однако, в актуализации.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Трубы и квадратные метры: владеть или арендовать?

Елена Шомина

Обсуждая жилищные вопросы в Западной Европе, мы говорим про права и обязанности, обсуждая Восточную Европу, говорим про трубы и квадратные метры.

Питер Маркузе[1]

Всего 25 лет назад, когда еще не произошло в России, да и в других странах (кроме Великобритании) приватизации жилья, — не было собственников квартир, но были «жители». Тогда все проблемы, связанные с жителями, практически всегда означали и проблемы квартиросъемщиков. И в России, и в других странах ключевой фигурой был житель-квартиросъемщик. Однако на протяжении последних 20 лет в России тема квартиросъемщика и найма жилья была совсем не популярна. В тени оставались и многочисленные проблемы частного найма. Все внимание было обращено на частную собственность, и усилия практически всех игроков — и государства, и муниципалитетов, и экспертных институтов — были направлены на создание в России не просто некоего слоя собственников квартир, но на превращение всех россиян в собственников жилья.

Нищие собственники. У истоков проблемы

Некоторые признаки внимания к арендному жилью появились в 2008 году, когда прошли публикации о потерявших свою собственность миллионах американских семей, еще вчера бывших счастливыми домовладельцами. Одновременно специалисты заговорили о снижении мобильности рабочей силы, о пустующих квартирах в домах на Дальнем Востоке, которые нельзя продать, о невозможности решить вопросы обеспечения жильем. Немного позже пришло понимание того, что многоквартирный дом, в котором живут нищие собственники, — самый неэффективный с точки зрения его содержания и эксплуатации, даже если в нем создано ТСЖ. Тогда один из основных экспертов, ратующих за создание рынка арендного жилья, профессор Вячеслав Глазычев поднял вопрос о необходимости в принципе изменения вектора жилищной политики и возрождения арендного жилья всех типов — от коммерческого до социального. В Протокол расширенного заседания межведомственной рабочей группы по приоритетному национальному проекту «Доступное и комфортное жилье — гражданам России» от 3 декабря 2008 года № 21 вошла рекомендация «обратить особое внимание

на формирование и совершенствование системы арендного жилья»[2]. Вопросы найма жилья в последние годы поднимали Галина Хованская, Андрей Старо-войтов, Сергей Журавлев, Александр Пузанов, а также Олег Толкачев и Сергей Миронов. Практически этим весьма узким списком и ограничивался круг экспертов, занимавшихся арендным жильем до недавнего времени, когда тема стала неожиданно «модной».

Структура жилищного фонда

Структура жилищного фонда — соотношение различных его форм, таких как кооперативные дома, арендное муниципальное или арендное частное жилье, частные односемейные дома — в каждой стране имеет свои особенности. Однако с определенной долей обобщения можно показать некоторую типичную для современного общества структуру жилищного фонда: частное жилье составляет основную часть жилищного фонда в сельской местности и пригородных зонах, арендное жилье (как частное, так и муниципальное) все еще составляет большую часть жилищного фонда в городах, хотя имеет тенденцию к сокращению. Причем доля собственно муниципального (социального) жилого фонда медленно сокращается, составляя от 20 до 50 % всего арендного жилья. Кооперативное жилье сосредоточено в основном в городах и пригородах.

Арендное жилье остается в жилищном фонде практически всех стран. Например, в Швейцарии это 70 %, в Германии — 57, в США — около 50, в Нидерландах — 46, в Дании — 45, в Швеции — 40, во Франции — 36,5, в Японии — 33,4, в Англии — около 30, в Чехии — 29, в Италии — 20 %. Особенно велика доля арендного жилья в крупных городах: в Берлине — 88 %, Женеве — 85, Амстердаме — 86, Вене — 76, Нью-Йорке — 70, Брюсселе — 57, Париже — 53, Копенгагене — 50, Хельсинки — 47, Стокгольме — 49, Лондоне — 41 %.

На Западе домовладельцы — это вполне понятная и уважаемая категория предпринимателей, а наниматели — самая обычная категория жителей, иногда прекрасно организованная и влиятельная (как в Швеции, Дании, Великобритании и многих других странах, где существуют союзы квартиросъемщиков). Следует отметить, что в некоторых странах (особенно постсоциалистических) идет определенное «гонение» на квартиросъемщиков. В Эстонии даже появился лозунг: «Эстонец может быть только собственником!». Соответствующее законодательство ущемляет нанимателей жилья, откровенно определяя их «людьми второго сорта». Однако и там в последнее время стали строить и муниципальные, и частные арендные дома.

Есть страны, где арендное жилье в известной степени скрыто. Например, официальные цифры арендного жилья в Норвегии дадут нам не более 20 %, на самом же деле арендного жилья гораздо больше, просто сдают здесь часть односе-мейного просторного дома, имеющего отдельный вход, и государство поддерживает такого домовладельца налоговыми льготами. Похожая ситуация в Канаде, где строят специальные дома-«дуплексы», второй этаж в которых сдается. В бывших социалистических странах почти не осталось муниципального жилья, оно приватизировано. Например, в Македонии практически все жилье — 99 % — является частным, но на самом деле здесь тоже весьма распространен частный (скрытый) наем квартир, а заниженные цифры лишь отражают стремление собственников домов и квартир уйти от налогов.

Арендовать или владеть?

С точки зрения обеспечения людей крышей над головой остается справедливым утверждение, что большая часть жилья в разных странах мира распределяется в обществе через рыночные механизмы. Складывается ситуация, когда количество, качество и расположение жилища, которое потребитель может получить, зависит от его способности платить. Вопрос цены и доступности остается центральным с точки зрения жилищной проблемы. Однако есть еще вопрос соотношения аренды и собственности в жилищной сфере. Ситуация выглядит следующим образом: когда существует серьезная нехватка жилищ, когда число претендентов на жилье превышает число имеющихся жилищ (как, например, в Великобритании до 1960-х, да и во многих других странах, в том числе и в СССР), вопросы владения недвижимостью становятся гораздо менее значимыми, отходят на второй план. На первый план везде выходят вопросы найма жилищ. Но по мере улучшения ситуации потребителей (жителей-квартиросъемщиков) все более начинает интересовать, а кто, собственно, владеет их домом. И наоборот, когда возникают кризисные ситуации, обостряется внимание именно к найму жилья. Таким образом, собственность (владение жильем) является жилищной проблемой второй очереди и возникает только тогда, когда удовлетворены — как правило, через наем жилья — основные потребности (в данном случае в жилище). Об этом, в частности, пишут в своей монографии известные английские ученые П. Малпасс и А. Мурье[3].

Жилищные отношения на протяжении капиталистической жилищной истории строились именно вокруг арендного жилья, которое было основной доступной формой обеспечения жильем большей части городских жителей. На протяжении десятков лет этими жителями были промышленные рабочие.

С другой стороны, частную собственность расценивали не просто как «лучшие жилищные условия» или «показатель статуса», но и как определенную гарантию «благонадежности», «стабильности», «политической устойчивости». Например, в Великобритании попытки укрепления института частной собственности, такие как поддержка в 1920-х годах кампании за право квартиросъемщиков выкупать принадлежащие муниципалитетам квартиры и односемейные дома, в которых они жили, расценивались как «страх большевизма»[4]. Такая кампания начала разворачиваться в Бирмингеме, и в 1922 году городской совет Бирмингема объявил о своей готовности помочь квартиросъемщикам выкупить арендуемые ими дома. В 1925 году была опубликована брошюра «Как самому быть домовладельцем», а к 1929 году Бирмингемский муниципальный банк выдал ссуды на 1 млн фунтов стерлингов для того, чтобы 3314 квартиросъемщиков выкупили свои дома[5].

В 1922 году в Лидсе консерваторы стали осуществлять муниципальную жилищно-строительную программу, которая была направлена на поддержку частной собственности путем выкупа квартиросъемщиками своего жилья. Газета Yorkshire Post видела политическую ценность владения небольшой собственностью в том, что это была наилучшая и самая надежная защита от влияния социализма. Кроме того, именно собственники жилья расценивались как основной электорат консерваторов.

В Советском Союзе, напротив, владение собственностью не поддерживалось. Именно поэтому созданные в 1922 году жилищные кооперативы в 1937 году были ликвидированы как проявление «чуждой нам частной собственности».

В Европе первой половины ХХ века жилищный фонд характеризовался высокой долей арендного жилья, в первую очередь многоквартирных доходных домов. В первые десятилетия после окончания Второй мировой войны в четком соответствии с теориями Малпасса и Мурье именно арендное жилье помогло обеспечить крышу над головой миллионам людей во всех странах мира. В этот же период появилось и социальное жилье для неимущих слоев населения.

Наглядной демонстрацией верности теории английских коллег стал период 2007 года, когда в американской прессе активно писали о финансовом кризисе и отмечали, что все больше и больше американцев «поворачиваются лицом» к найму жилья. А в 2008 году активизировалось внимание к арендным процессам и в Западной Европе.

То, что необходимо строить дома не только в собственность, но и в наем, доказано мировым опытом. Нигде, ни в одной стране мира нет стопроцентной собственности на жилье. Доля арендного жилья в различных странах отражает особенности жилищной политики этих стран, особенно во второй половине ХХ века. Например, в Швеции, Нидерландах, Дании много лет ориентиром служило именно доступное арендное жилье, в Англии прошла приватизация жилья — и миллионы людей сменили статус муниципального квартиросъемщика на статус собственника квартиры. Однако этот переход редко изменял их реальный социальный статус, поэтому вопрос о «бедных собственниках», не способных содержать свои квартиры, постоянно обсуждается в Великобритании по сей день. В других странах это не только и не столько приватизация, сколько передача многоквартирных муниципальных домов другим домовладельцам целиком.

Современную жилищную политику и реальную ситуацию в Чехии, Польше, Эстонии и других восточноевропейских странах определяют процессы реституции, которые позволили вернуть бывшие доходные (а в социалистическое время — муниципальные ) дома старым хозяевам.

Почему люди снимают жилье?

Безусловно, собственность привлекательна, и положение собственника воспринимается как успех. В этом свете положение квартиросъемщиков выглядит менее привлекательным. Однако если взять другое измерение положения квартиросъемщиков и собственников, то окажется, что собственность — это в первую очередь огромная ответственность за свою недвижимость и необходимость постоянных усилий по сохранению ее стоимости. Недвижимость сдерживает мобильность человека, мешает его свободному перемещению. Квартиросъемщик в этом смысле гораздо свободнее. Он не беспокоится о сохранении недвижимости для своего домовладельца, на Западе он часто не обременен мебелью и может переезжать, снимая новые квартиры в соответствии с потребностями и доходом.

Известно, что наем квартиры во всех странах мира — это один из наиболее доступных способов получить крышу над головой. Именно наем, а не покупка своего собственного жилья иногда является правильным и единственно возможным решением жилищного вопроса.

В Советском Союзе жилищные вопросы решались в городах только за счет строительства арендных домов (жилищные кооперативы составляли лишь 10 % жилищного фонда и на ситуацию в целом не влияли). Основными домовладельцами при этом выступали ведомства и муниципалитеты.

В России конца 80-х — начала 90-х годов ХХ века приватизация стала основным смыслом российских экономических преобразований. Приватизация жилищного фонда (как бесплатная передача государственных и муниципальных

Трубы и квадратные метры: владеть или арендовать?

квартир проживающим в них семьям) началась в России в 1991 году и должна завершиться к марту 2013 года. При этом предполагалось, что государство сохранит небольшое количество муниципального жилищного фонда (социальные квартиры) для малоимущих слоев населения. Кроме того, как было отмечено в большом международном исследовании жилищных вопросов России[6], скрытой целью приватизации была передача ответственности за содержание жилищного сектора потребителям. Учитывая, что состояние жилищного фонда в России находилось на весьма низком уровне, приватизация вначале не для всех была привлекательной, и ее темпы были весьма низкими вплоть до 1994 года. Однако шаг за шагом, при огромных информационных и пропагандистских усилиях, имидж владения недвижимостью становился все более и более привлекательным.

В период с 1990 по 1997 год российский государственный (включая ведомственный) жилищный фонд сократился с 1011 млн кв. м до 167 млн кв. м, одновременно муниципальный жилищный фонд увеличился с 611 млн кв. м в 1990-м до 854 млн кв. м в 1997 году. Безусловно, муниципальный жилищный фонд мог бы быть почти в два раза больше, если бы не приватизация, так как к 1997 году было приватизировано порядка 40 % квартир, подлежащих приватизации.

Сейчас приватизировано уже более 85 % жилищного фонда, и во многих городах количество муниципального — не приватизированного — жилья стремительно сокращается. Однако это характерно отнюдь не для всех регионов России.

Так, темпы приватизации всегда были выше в Южном федеральном округе, где уже к 2006 году было приватизировано 93 % муниципального жилья. Сегодня меньше всего муниципального жилья в Северо-Кавказском федеральном округе — менее 2 %, причем в Дагестане всего 1,1 %! Южный округ также дает очень низкие цифры. Максимальное количество муниципального жилья здесь находится в Астраханской области — 10 %.

Таблица 1

Доля муниципального жилищного фонда в 2000—2010 годах (%)[7]

Как следует из таблицы 1, в 2000 году по доле муниципального жилья лидировал Северо-Западный федеральный округ. Высокой была доля муниципального жилья в Дальневосточном и Уральском округах. Особенно высокой доля муниципального жилья была в северных регионах. В Центральной России заметно выделялись Ярославская, Тульская, Московская и Калужская области. В Поволжье — Кировская область (28,8 %). К 2010-11 году ситуация изменилась незначительно. По-прежнему продолжает отличаться высокой долей муниципального жилья Дальневосточный федеральный округ (17,9 %). В конце 2010 года в Магаданской области почти 30 % жилья оставалось муниципальным. По-прежнему очень высока доля муниципального жилья в Кировской области (25,2 %), Карелии (26 %), Республике Коми, Мурманской области.

Велик и абсолютный размер муниципального жилья. Общая площадь муниципального жилищного фонда на 1 января 2009 года составляла 545 136 тыс. кв. м[8]. По другим данным, в конце 2008 года у муниципалитетов было 388,8 млн кв. м.

По федеральным округам муниципальный жилищный фонд распределялся следующим образом (табл. 2).

Таблица 2 [9]

Распределение муниципального жилищного фонда по федеральным округам, тыс. кв. м

Больше всего муниципального жилищного фонда сосредоточено в Новосибирской области (68 млн кв. м), Московской области (39 млн кв. м), Татарстане (25 млн кв. м), Свердловской (19 млн кв. м), Ленинградской (18 млн кв. м) областях. В Башкирии, Тульской, Архангельской, Нижегородской, Самарской, Иркутской областях, Красноярском, Хабаровском краях — по 10—12 млн кв. м.

Естественно, что наибольшая часть муниципального жилья сосредоточена в городских округах (более 60 %). На городские поселения приходится 15 %, на сельские — 10 % и на муниципальные районы — 12 %.

В сельской местности, тем не менее, муниципалитеты все еще являются владельцами весьма значительного жилищного фонда. Его общая площадь составляла в 2009 году 69 млн кв. м. В Новосибирской области сельские муниципалитеты владеют почти 4 млн кв. м жилья, в Красноярском крае — порядка 2 млн кв. м.

Лишь немногие города могут позволить себе строительство муниципального жилья, даже если оно бездотационное или бездоходное и его содержание не отягощает городской бюджет. Самый богатый опыт такого рода строительства арендных бездотационных домов сегодня имеет Москва. Сейчас в Москве построено девять таких бездотационных домов, в планах на ближайшие годы — строительство еще 45 для 10 тысяч очередников (в Москве сейчас 380 тыс. очередников, а это 4 % жителей города).

Социальное жилье как основа стабильности государства

Социальное и муниципальное жилье появилось на Западе и в Европе в начале прошлого века. Уже тогда его расценивали и подавали как основу стабильности государства. Более того, в Великобритании в 1919 году был озвучен следующий постулат: «Деньги, которые мы потратим на жилье, — это наш вклад в страхование от большевизма и революции!». Британцы так испугались ситуации в Советской России, что стали вкладывать колоссальные деньги в жилье, которое мы сегодня называем социальным.

Как известно, социальное жилье не приносит дохода домовладельцу. Это жилье, которое предоставляется тому, кто нуждается, а не тому, кто может платить.

В России на социальное жилье могут претендовать малоимущие, беременные женщины, пожилые люди, а также «базовые работники» — учителя, медсестры, полицейские и пожарные.

Социальное жилье приходится постоянно субсидировать, иначе оно придет в упадок. В основном это арендное жилье, и наем, как правило, — срочный, ограниченный 3—5 годами. Не на всю оставшуюся жизнь, а ровно до тех пор, пока арендатор не «встанет на ноги». Подходы к проверке доходов и правилам продолжения проживания самые разные. Например, в Польше многократно проверяют уровень доходов семьи при предоставлении муниципальной квартиры, которая не отличается высоким качеством и размерами. Однако получает ее семья в бессрочное пользование, и далее уже никто доходами семьи не интересуется. Во многих других странах наем жилья только срочный. По окончании срока найма такой социальной квартиры ее наниматель должен снова показать, что за прошедшие 3—5 лет он не улучшил своего материального положения и имеет право занимать такую квартиру. Руководители управляющей компании в Торонто, которые обслуживали социальные дома, рассказывали о многочисленных уловках жителей с целью сокрытия своих доходов (если они работали) и об отсутствии каких бы то ни было попыток живущих в таких домах семей найти работу, поменять ее или каким-то иным образом улучшить свой статус. Все эти улучшения автоматически означали бы невозможность дальнейшего проживания в сравнительно комфортном жилье за очень незначительную плату. В других странах при улучшении материального положения нанимателя социальной квартиры ему не предлагают ее освободить, но пересчитывают квартплату до «нормального» уровня. Далее наниматель сам решает, оставаться ему в таком социальном доме или сменить жилье на более престижное.

В каждой стране свои особенности. Есть страны, в которых социальное жилье — жилье для бедных — «бедное по своему внешнему виду». Такие дома можно увидеть, например, в Англии, и часть из них сейчас просто сносят. В Финляндии же, например, стараются строить все жилье так, чтобы оно выглядело достойно, и обнаружить «дом для бедных» представляется затруднительным. Правда, там домовладелец в любом случае, независимо от уровня доходов нанимателя квартиры, получает от него необходимые для содержания дома деньги, а наниматель в свою очередь получает поддержку от органов соцзащиты и может снять квартиру в любом месте.

В Австрии социальное жилье весьма достойное. Именно там находится один из самых старых и больших муниципальных (социальных) домов Карл Маркс Хоф, построенный в 1927 году. Его длина 1200 метров, и в нем помимо жилых квартир расположены детский сад, прачечная и другие службы, полезные для нанимателей.

В Европейском союзе пока отсутствуют единые подходы, единые понятия социального жилья. В широком смысле это любая часть жилищного фонда (включая частный сектор), созданная с использованием хотя бы минимальной поддержки государственного бюджета. При более узком подходе речь идет о секторе арендного жилья, предоставляемого малоимущим гражданам, остро нуждающимся в социальной помощи (безработные, этнические меньшинства, инвалиды).

Европейские специалисты говорят о нескольких задачах, стоящих в сфере социального жилья. Программа-минимум — помочь с крышей над головой, облегчить доступ к жилью. Программа-максимум — улучшить условия жизни в микрорайоне, в городе и в стране.

Социальное жилье в Европе редко обсуждают в отрыве от всего остального блока социальных и жилищных проблем, социальной и жилищной политики. Проблемы социального жилья соседствуют, с одной стороны, с проблемами бездомности, нищеты, безработицы и геттоизации, а с другой стороны — с проблемами права на выкуп жилья в некоторых странах, а также с проблемами малоимущих собственников, остро стоящими, в частности, в Великобритании. Мы давно знаем об опыте Великобритании, где муниципальные квартиросъемщики получили право на выкуп своих квартир. Сейчас и в Нидерландах людям предоставлено право на выкуп. Известно также, что один из широко обсуждаемых жилищных вопросов в Великобритании — это вопрос финансовой (и даже организационной) помощи в содержании жилья миллионам нищих владельцев квартир. В Дании этот вопрос тоже обсуждается, но процессы идут медленно, поскольку жители не спешат обзаводиться собственностью, которая в рамках свободного Европейского союза становится определенной обузой, мешает переезжать туда, где есть работа. Такую возможность дает широкий рынок арендного жилья, который и сохраняется во всех странах. Таким образом, вопросы социального жилья касаются не только предоставления жилья бедным как таковым.

Частный наем

В разных странах мира ситуация с частным наймом очень пестрая, тем не менее большинство частных лиц сдают в аренду свои собственные, а не муниципальные дома и квартиры. Удивительным в этом отношении является разрешение сдавать в России в поднаем муниципальные квартиры, чем муниципальные квартиросъемщики охотно пользуются. Напомним, что во многих странах мира сдача квартиросъемщиками муниципальных квартир не допускается и всячески карается.

Квартиры чаще всего сдают через специальные риелторские агентства. Такая практика обычна для всех стран Западной Европы. В Лондоне квартиры и дома можно снять исключительно через агентства. Хозяева лондонских квартир получают деньги за сдаваемое жилье через агентства, напрямую с нанимателем они не общаются. Во Франции основную часть поставщиков арендного жилья составляют частные собственники двух-трех квартир, а не больших доходных домов. Частные лица являются «мелкими наймодателями», но именно они дают на рынок до 90 % арендного жилья.

Позволю себе небольшое лирическое отступление. Была у меня одна знакомая, которая постоянно проживала на зимней даче в Подмосковье, а свою квартиру в Москве сдавала. Помню ее рассказ, как в первые годы она весь доход от сдачи квартиры вкладывала в ее обустройство и ремонт. Сначала поменяла унитаз, потом — смесители, через год купила новую кухню, потом поменяла полы... Много лет ушло на то, чтобы «сделать современную квартиру» и начать получать прибыль...

В последнее время меня все чаще окружают наниматели (друзья сына и мои студенты), и все больше становится наймодателей. Позвонила приятельница с жалобами на то, что в кооперативном доме с нее, сдавшей квартиру одинокой женщине, берут в три раза больше «на консьержку». Где найти управу на свое правление? И есть ли тут вообще какие-то правила игры?

Другой знакомый — вполне состоятельный художник и владелец небольшой квартиры в элитном и хорошо охраняемом доме — тоже неожиданно оказался наймодателем: «Я постоянно живу на даче. Что же, квартира пустовать будет!? Квартплата — коммерческая тайна, но я плачу налоги. У меня есть договор с нанимателем. Наниматель — состоятельный человек. У нас очень хорошие отношения и никаких конфликтов!».

Наймодателем и одновременно нанимателем оказался наш студент магистратуры: он сдает свою квартиру в родном городе и снимает в Москве. По его словам, с каждым днем все труднее найти квартиросъемщика и квартиру без помощи риелторских фирм, а они вовсе не заинтересованы в снижении стоимости своих услуг, зависящей от величины квартплаты. В результате риелторы не дают возможности снизить квартплату, квартира не сдается на протяжении нескольких месяцев, квартиросдатчик несет ощутимые убытки, а снизить квартплату не может.

Ближайшая соседка, с которой мы жили душа в душу много лет, с извиняющимся видом познакомила меня с двумя молодыми женщинами: «Елена Сергеевна, я поживу с мужем и собакой на даче. А эти девочки пока тут поживут...»

Это лишь мизерная часть того, что лежит на поверхности. Снимают и сдают квартиры в Москве и Санкт-Петербурге, во всех городах, где есть крупные вузы, многие и многие тысячи людей. Лишь немногие из них заключают договора найма, еще меньше людей платят налоги. Серьезные проблемы возникают между жителями-собственниками и жителями-нанимателями в домах ТСЖ. Невидимые наймодатели, с которыми никто в доме не может связаться, — также один из весьма проблемных вопросов в этой сфере.

Размер квартплаты и налоги

С квартплатой и налогами в мире тоже наблюдается довольно пестрая картина. В большинстве стран арендный рынок действительно живет по рыночным законам. Однако, например, в Швеции размер квартплаты определяется путем длительных ежегодных переговоров между нанимателями и муниципалитетами-наймодателями. Переговоры организует Шведский союз квартиросъемщиков. Частные владельцы жилья обязаны устанавливать квартплату на том же уровне, что и в соответствующих муниципальных домах. В Дании сохраняется регулирование квартплаты, которое не разрешает домовладельцу поднимать квартплату живущим нанимателям или резко ограничивает увеличение (например, не более чем на 5—10 % в год), которое до сих пор охватывает основную часть арендного фонда страны. В других странах домовладельцы не могут поднять квартплату старым квартиросъемщикам, но это не мешает выгнать их под любым предлогом из квартиры и сдать ее новым нанимателям по любой цене.

Вопрос налогов также весьма по-разному решается в разных странах. В большинстве из них наймодатель платит налоги с прибыли от сдачи квартиры. В той же Дании налоги составляют не менее 50 %.

В Норвегии — совсем другая политика. Там очень мало доходных домов, но многие норвежцы специально строят просторные дома с отдельными входами для сдачи части дома. Там считают, что такие домовладельцы-наймодатели помогают людям получить крышу над головой, следовательно, выполняют важную для общества социальную функцию, и не только не платят налоги, но имеют существенные налоговые льготы на недвижимость. Похожая ситуация и в Исландии.

Очевидно, что в России муниципалитеты недополучают миллионы рублей налоговых поступлений, потому что практически весь рынок найма жилья находится в тени. Размер его весьма велик. Например, в студенческом Томске не менее 10 % всего жилищного фонда сдается в среднем на один год.

Количество московских квартир, сдаваемых в аренду частными лицами, достигает 300—400 тыс., считает Ольга Владиславлева, руководитель департамента аренды корпорации «Рескор»[10]. По примерным оценкам экспертов, количество сдаваемых квартир в Петербурге находится в переделах 300—350 тыс. Например, только за одну неделю с 23 по 30 апреля 2012 года в одно из агентств, занимающихся сдачей квартир, службу «Квартирный вопрос», поступило 589 заявок на аренду квартиры[11].

Что делать? Вместо заключения

Ситуация в сфере арендного жилья быстро меняется. В последние полтора-два года в рамках обсуждения проблем достойного и доступного жилья прошло несколько публичных дискуссий по вопросам социального жилья (и социального найма), доходных домов и других проблем, тесно сопряженных с проблемами нанимателей. Их активными участниками и организаторами были Общественный совет Министерства регионального развития, РТПП, «Деловая Россия», Ассоциация строителей России, Общественная палата РФ, «Справедливая Россия». В 2011 году такие обсуждения несколько раз прошли в Фонде «Институт экономики города» в рамках рассмотрения «Стратегии-2020». В Минрегионраз-вития идет работа по направлению «Развитие фонда арендного жилья в субъектах = Российской Федерации». 7 апреля 2011 года состоялось Всероссийское совеща- к ние по вопросам развития рынка арендного жилья в Российской Федерации, где обсуждали опыт Калужской, Новосибирской областей и Чувашии. Депутат Госдумы Галина Хованская внесла новый законопроект про доходные дома, в работе находится и закон о деприватизации жилья.

Одновременно нельзя забывать, что существует проблема не только собственно строительства такого арендного жилья, но и проблема его дальнейшей эксплуатации и — что не менее важно — поведения квартиросъемщиков в этих «чужих» квартирах и под «чужой» крышей. Здесь острейшим образом встанет вопрос правил проживания, особых статей в договорах найма, что, однако, не будет полной гарантией чистоты, порядка, добрососедского поведения. Увы, вопросы жилищной культуры и правил совместного проживания пока не решены даже в тех домах, где все квартиры принадлежат купившим их собственникам. Что же говорить о собственниках, получивших квартиры в собственность как подарок от государства?

Сейчас становится очевидным, что для тех, кто не в состоянии купить квартиру или дом на рынке жилья, а таковых у нас большинство, надо создавать институт арендного жилья. Государство наконец обратило внимание на сферу найма, и в этой области грядут перемены. Вопросы найма жилья, вероятно, скоро станут не менее значимыми, чем недавно были вопросы приватизации, создания ТСЖ и ипотеки.

Нам еще предстоит длинный путь воспитания, жилищного просвещения и формирования уже не только разумного, рачительного «собственника», но и знающего свои права и обязанности — правила игры — нанимателя, а также грамотного домовладельца-наймодателя. Арендное жилье, безусловно, нужно. Доходные, бесприбыльные и социальные дома должны быть построены, и этот процесс уже начался. А еще нужны жилищные суды, сильные организации защиты жилищных прав, новые законодательные инициативы, которые позволят развивать в России арендное жилье и допустят в эту сферу самых разных поставщиков нового арендного жилья.

* * *

[1] Из выступления Питера Маркузе — профессора Колумбийского университета, члена Европейской сети исследователей жилья (European Network for Housing Research) на конференции этой организации в 1991 году.

[2] Протокол расширенного заседания межведомственной рабочей группы по приоритетному национальному проекту «Доступное и комфортное жилье — гражданам России» от 3 декабря 2008 г. № 21.

[3] Malpass P., Murie A. Housing policy and Practice. London: Macmillan press ltd, 1999. P. 3—6.

[4] DresserM. Housing policy in Bristol, 1919—1930. Bristol, 1984. P. 199.

[5] Chinn C. Homes for people.100 years of Council Housing in Birmingham. Birmingham, 1991. P. 45.

[6] United Nations Economic Commissionfor Europe. Country Profile on the Housing Sector of the Russian Federation, 2004 (www.unece.org/hlm/prgm/cph/countries/russia/welcome.html).

[7] Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели, 2001—2010 гг. http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/publishing/catalog/statisticCollections/doc_1138623506156

[8] Бюллетень «Формирование местного самоуправления в Российской Федерации» за 2009 год.

[9] Таблица составлена автором по данным бюллетеней «Формирование местного самоуправления в Российской Федерации» за 2008 и 2009 годы.

[10] http://www.incom.ru/analytic-center/analytic/analytic-rent/?id2=3877

[11] http://tsn.spb.ru/analytics/?type1=rent&type=index

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Жилье

Мигранты в российских городах

Ольга Вендина

Космополитизм, присущий ранее лишь немногим крупнейшим городам мира, становится нормой жизни, индикатором успешности и развитости города, его включенности в мировые процессы. О значимости и культурной продуктивности города судят по разнообразию этнической структуры его населения, свободе и легкости этнического самовыражения, частоте и активности культурных репрезентаций, широте спектра возможностей для реализации разных типов поведения и образов жизни.

Обратной стороной стремительного роста разнообразия стало усиление тенденций к культурному и социальному размежеванию ради сохранения привычной картины мира. Разнообразие, не освоенное и не трансформированное в социальный капитал, провоцирует периодические конфликты — социальные по сути, но межэтнические по форме.

На протяжении многих лет социологические опросы фиксируют высокий и устойчивый уровень ксенофобии в нашей стране: идею «Россия для русских» стабильно поддерживает более половины россиян[1]. Особенно негативно воспринимаются представители народов Кавказа (большинство россиян не видят разницы между коренными народами России — выходцами с Северного Кавказа и негражданами — представителями стран Южного Кавказа), Средней Азии и китайцы[2]. Не чувствуя личной потребности в культурном диалоге и испытывая дискомфорт от постоянных контактов с носителями иных поведенческих установок, россияне воспринимают рост этнокультурного разнообразия как внешнее насилие и угрозу. Ксенофобия и страхи отражаются и на политической жизни страны, многие политики не брезгуют использовать их как инструмент мобилизации электоральной поддержки. Не избежали этого искуса даже первые лица государства. Владимир Путин в программной предвыборной статье, посвященной национальному вопросу, также использовал этот ресурс, констатировав, что «люди шокированы агрессивным давлением на свои традиции, привычный жизненный уклад и всерьез опасаются угрозы утратить национально-государственную идентичность»[3]. Особенно остро проблемы межэтнических отношений воспринимаются в крупных городах, ставших основными местами концентрации мигрантов.

Мониторинг общественного мнения, проводимый центром Юрия Левады, с завидной регулярностью показывает, что «наплыв мигрантов», особенно «кавказцев» и «выходцев из южных республик», занимает третье место в рейтинге основных проблем москвичей и петербуржцев[4]. При этом плохая экология, нехватка и низкое качество жилья, произвол милиции, снижение уровня школьного образования и медицинского обслуживания, преступность и бандитизм отодвигаются респондентами в конец списка. 

Столь же остро переживают проблему и мигранты. В случае Москвы почти треть этнических мигрантов не принимают нового и чуждого для них порядка, высокого темпа городской жизни с ее насыщенностью событиями, бесконечными соблазнами, показной раскованностью и гламурностью, индивидуализмом и анонимностью, равнодушием и неучастием в жизни соседей. Другая треть критически оценивает состояние «цивилизации», в которую им предстоит интегрироваться[5]. У них свои взгляды и другой опыт социализации, они видят свою миссию в продвижении собственных представлений ради будущего своих детей и улучшения общей ситуации.

Аргументы, часто выдвигаемые представителями принимающего сообщества, типа «устанавливайте свои порядки у себя дома», не работают. Во-первых, лидерами, организующими социальную жизнь вокруг идей этнокультурного возрождения, становятся хорошо интегрированные в городской социум представители этнических элит, часто это второе поколение мигрантов, для которых Москва и является «своим домом». И, во-вторых, поддержку они находят среди тех, кто чувствует себя «дома», но не нашел своего места в жизни, как это было в случае беспорядков в Париже.

От городских властей в данной ситуации требуется выверенная политика, чего далеко не всегда удается достичь. Главное противоречие состоит в том, что этническая культура (хорошая) отделяется от ее носителей (плохих). Первая поддерживается, а вторые рассматриваются как неизбежное зло, с которым приходится мириться. Однако ни дискриминация в отношении мигрантов, ни укрепление этнокультурных институтов не позволяют достичь «гармонии» в межэтнических отношениях. Чтобы хотя бы в общих чертах определить, какая, собственно, политика нужна городам, приходится переосмысливать исходные понятия и подходы. Проще всего это сделать на примере Москвы.

Миграционная история Москвы

Все крупнейшие города мира — мощные миграционные магниты, а большинство их жителей — мигранты в первом или втором поколении. Москва не исключение. На протяжении последнего столетия численность ее населения каждые десять лет возрастала примерно на миллион человек, и основной вклад в этот прирост вносила миграция.

В первое десятилетие ХХ века город вырос с примерно 1,0 млн человек (1897) до 1,6 млн (1912). Результатом двух российских революций (1917) и Гражданской войны стало двукратное сокращение численности населения Москвы: с 2,04 млн человек в начале 1917 года до 1,03 млн — в начале 1920-го. Окончание Гражданской войны и стягивание продовольствия в города вновь сделали Москву миграционно привлекательной. За период между переписями 1920 и 1923 годов численность населения столицы выросла на полмиллиона человек. Вклад миграции в этот рост составил 77 %. По статистическим оценкам того времени, доля московских уроженцев в населении города не превышала 20 %[6].

Миграции начала 1920-х годов привели к сдвигам в этническом составе населения. Если до революции русские составляли 95,3 % населения Москвы, то по переписи 1923 года — 87,23 %. Изменения коснулись не только русских, в разы сократилось число французов и немцев, одновременно в разы выросло число евреев. Свидетель того времени Н. В. Тимофеев-Ресовский пишет в своих воспоминаниях: «Петроград голодал и пустел. Москва тоже голодала, но не пустела, а, наоборот, пухла, наполнялась беженцами самого разнообразного сорта. Москвой завладел так называемый жаргон беженцев»[7]. По состоянию на 1929 год в Москве уже проживало 2,35 млн человек.

Тридцатые годы дают еще более динамичную картину. В сводном томе Итогов всесоюзной переписи населения 1959 года приведены следующие данные: миграционный прирост населения Москвы в 1930 году — 512,9 тыс. человек, в 1931 — 734,4 тыс., в 1932 — 705,5 тыс. Это фантастические цифры, особенно, если вспомнить об остроте жилищной проблемы и скученности населения. В 1931 году, на пленуме ЦК ВКП(б), была поставлена задача ограничения роста крупнейших городов, прежде всего Москвы. В декабре 1932 года было принят закон «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов», который требовал «обязательной прописки» в органах милиции не позднее 24 часов по прибытии на новое местожительство, также регистрировалось и выбытие. Фактически, этот акт был нацелен на регулирование миграции. Однако люди адаптировались к введенным ограничениям, научились их обходить, и спустя два года миграционный поток восстановился до уровня примерно 100 тыс. человек в год.

Война вновь резко изменила ситуацию. Перед началом войны московское население насчитывало 4,2 млн человек, а к январю 1942 года — 2,0 млн. За годы войны было мобилизовано свыше 850 тыс., включая призванных в армию, народное ополчение, войска ПВО, истребительные и коммунистические батальоны, партизанские отряды. В эвакуацию отправилось порядка 2,2 млн[8]. Постепенное восстановление численности населения началось со второй половины 1942 года. При этом, как пишет Василий Гроссман: «Обыватели чувствовали себя в Москве просторно и говорили — хорошо бы, правительство запретило обратный въезд в столицу всем эвакуированным в 1941 году»[9]. Правительство и препятствовало возвратным миграциям, требовалось разрешение на въезд, подтверждение наличия жилья и пр. Тем не менее к 1945 году число жителей города увеличилось на 1,08 млн человек, разумеется, не только за счет прежних москвичей. К началу 1950 года численность населения Москвы превысила довоенную, составив 4,85 млн, и вплотную подошла к прогнозному пределу в 5 млн человек, установленному Генпланом Москвы 1935 года и подтвержденному Генпланом 1959 года. Однако в августе 1960 года в результате административно-территориальных преобразований в состав Москвы было включено сразу пять городов (Бабушкин, Люблино, Кунцево, Перово и Тушино) и более 150 рабочих поселков, сел и деревень. Площадь города выросла в 2,5 раза, а население — на 1,14 млн человек, в одночасье достигнув 6,2 млн!

Все 60-е годы Москва продолжала стабильно расти, причем ежегодный миграционный прирост примерно вдвое превышал естественный. В конце 1960-х годов произошли изменения и в тогдашней миграционной политике. В соответствии с господствующей идеологией Москва как столица рабоче-крестьянского государства должна была сохранять представительный рабочий класс. Но, увы, социально-экономические процессы не подчинялись руководящим установкам «партии и правительства». Развитие столицы как административного, торгово-транспортного и научно-образовательного центра меняло приоритеты москвичей в выборе профессий. Все большее число людей стремилось к получению высшего образования. «Белые», а не «синие воротнички» стали определять лицо Москвы. Промышленные и строительные предприятия города, коммунальное хозяйство остро нуждались в рабочих. В городе наблюдался дефицит работников низкой квалификации. Решение было найдено не в реструктуризации московской экономики, а в пополнении убывающего «рабочего класса». Одновременно в силе оставалась и политика ограничения роста города. Объединение принципов пополнения и ограничения породило лимит прописки. По сути были установлены квоты на завоз рабочей силы.

Лимит обеспечивал Москве 60—80 тыс. лимитчиков ежегодно. Остальные каналы миграционного переселения в Москву были блокированы. Обход, впрочем, был быстро найден. Фиктивный брак стал одним из наиболее употребительных инструментов получения московской прописки и «закрепления» в столице. В целом брачно-семейная миграция давала ежегодную прибавку в 32—37 тыс. человек, еще около 5 тыс. добавляли семейные переезды и обмены.

Согласно переписи населения 1979 года численность населения Москвы достигла 8,13 млн человек. Основными регионами — поставщиками мигрантов по-прежнему были Россия (72 %), затем следовала Украина, а третье место занимали Средняя Азия и Казахстан, откуда уже в 1970-х годах началось возвратное движение русского населения. Заметно стал меняться и этнический состав населения Москвы, на фоне роста доли русских, украинцев, татар, белорусов, народов Кавказа, Средней Азии и Казахстана шло снижение удельного веса евреев, народов Прибалтики, поляков и др.

Тенденции 1970-х годов сохранялись без изменений вплоть до середины 1980-х. За 1970—1985 годы в Москву было привлечено свыше 700 тыс. иногородних рабочих, но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить потребности промышленности, транспорта и строительства. Отработав контракт и получив жилье, лимитчики увольнялись, находя себе новое место приложения труда в сфере услуг. Город привлекал все новых и новых мигрантов. Заметное истощение демографических ресурсов страны привело к тому, что на московских предприятиях появились рабочие из Вьетнама и Северной Кореи.

В годы перестройки в Москве впервые со времен войны появились беженцы и вынужденные переселенцы — преимущественно из чернобыльской зоны, Спитака и Нагорного Карабаха. В 1989 году было принято решение о выводе советских войск из Афганистана. Вместе с армией из страны уходили и афганские сторонники Наджибуллы, опасавшиеся расправ со стороны талибов. Порядка 50 тыс. афганских беженцев оказались в Москве[10].

Одновременно с этими событиями происходили и значительные перемены во внутренней жизни города. На волне перестройки в Москве смягчился паспортный режим, в столицу двинулись предприимчивые люди со всей страны, пытавшиеся наладить свой первый бизнес. Перепись 1989 года зафиксировала численность населения Москвы на уровне 8,97 млн человек.

Последовавший затем короткий период бегства населения из города (начало 1990-х) быстро сменился восстановлением притока в прежних объемах. Высокие темпы экономического роста и спрос на рабочие руки вкупе с более высоким уровнем оплаты труда обеспечили рост числа приезжих. По переписи 2002 года в Москве проживало уже 10,3 млн человек, а 2010 года — 11,2 млн. Прогнозная цифра на 2020 год составляет 14 млн.

Новая миграционная волна оказалась по своему составу значительно менее комплементарной к сложившейся структуре населения Москвы. Зримое и быстрое увеличение численности выходцев с Кавказа и из Средней Азии запустило механизмы мигрантофобии, превратившейся в этнофобии, которые затем перекинулись и на соответствующие этнические группы постоянного населения Москвы.

Усложнение структуры миграционных потоков и трудности оценки масштабов миграции породили многочисленные мифы. Размеры миграции, значительные по сравнению с советским периодом, систематически и сильно преувеличиваются. На масштаб преувеличений влияют страхи, а не реальная численность отдельных этнических групп. Особенно сильны страхи в наиболее этнически гомогенных «русских» районах Москвы. Наибольшее преувеличение характерно при оценке численности чеченцев (70 раз), выходцев из Средней Азии (59 раз) и китайцев (53 раза). Численность азербайджанцев преувеличивается в 14,5 раза, а армян — в 9 раз. Жители города уверены в устойчивости и долговременности современной миграционной ситуации и предсказывают дальнейший рост доли «нерусских» в полтора-два раза[11].

Однако первые данные переписи 2010 года преподнесли сюрприз. Они показали значительный рост численности и доли русских в Москве. Думаю, что подобные перемены невозможно объяснить только низким качеством проведения переписи или неполнотой учета мигрантов. Скорее сработал другой механизм. Город — это феномен социальный, а не племенной, и горожане мыслят себя прежде всего в социальных категориях, а уже затем — в этнических. Поэтому, демонстрируя свою лояльность государству и городу, в котором живут, и подчеркивая связь собственной судьбы с Россией и свой выбор в пользу Москвы и доминирующей культуры, мигранты идентифицируют себя как русских.

Наиболее представительные этнические группы в населении Москвы

Источник: Москва в цифрах: с начала века до наших дней. Статистический сборник. М.: Мосгорстат, 1997. Итоги Всероссийской переписи населения 2002. М.: Росстат, 2004.

Быть в меньшинстве не значит быть «меньшинством»

В разговорах о межэтнических отношениях в городах привычно исходить из оппозиции «большинство — меньшинства», но всегда ли этот подход работает, и всегда ли он будет работать? Даже и сегодня можно назвать целый ряд городов, где на роль большинства могут претендовать две или более этнических групп. Например, Йоханнесбург — столица ЮАР, город с населением порядка 7 млн человек,

из которых на долю черных африканцев приходится 73 %, белых — 16 %, африканеров — 6 %. Однако столь очевидное преобладание черного населения создает лишь визуальный эффект большинства. В действительности город разделен между представителями четырех групп, говорящих на разных языках и имеющих отчетливо очерченные районы проживания. Согласно Южно-Африканской национальной переписи 2001 года в столице ЮАР на языках нгуни говорят 36 % населения, языках сото — 26 %, английском — 19 % и языке африканеров — 8 %. Обособленность этих четырех этнических миров не позволяет говорить ни о большинстве, ни о меньшинствах. Хотя, конечно, в Йоханнесбурге проживают представители других народов, выходцы из азиатских стран, Австралии или Америки, которые могут рассматриваться как меньшинства. Более близкий нам пример — Татарстан, где доли русских и татар в городском населении практически равны. В столице республики — Казани доля татар увеличивалась на протяжении всего ХХ века. Если в 1897 году татары составляли 22 % жителей города, то в 1970-м — уже 36 %, в 1989-м — 40,5 %, а по переписи 2002 года — 47,5 % (доля русских — 48,8 %).

Не лучше обстоит дело и с определением этнических меньшинств. С формальной точки зрения, все просто: есть запись в паспорте, обязательность которой отменена в 1996 году, или самоназвание, фиксируемое переписью. Достаточно подсчитать проценты, и вопрос закрыт, ясно — кто большинство, а кто — меньшинства. Но с социологической точки зрения все далеко не так просто.

Можем ли мы относить к меньшинству человека, родившегося и выросшего в Москве, сделавшего здесь карьеру, создавшего семью, считающего русский язык родным и при этом сохраняющего свою этническую самоидентификацию как дань памяти предкам? Исследования Центра изучения межнациональных отношений (ЦИМО) Института социологии РАН позволили выявить соотношение мигрантов и московских уроженцев среди представителей разных этносов[12]. Оказалось, что доля «коренных» москвичей выше всего среди украинцев (78 %). Русские — на втором месте (60 %), татары — на третьем (45 %). Среди всех этнических групп доля старожильческого населения, проживающего в городе 20 и более лет, очень внушительна. Среди татар — 45 %, армян — 50 %, грузин — 44 %. Эти люди давно обжились в Москве. Азербайджанское сообщество в Москве сложилось относительно недавно, но половина его членов приходится на группу «старожилов», которых трудно рассматривать как меньшинство.

К близким выводам подводят и данные переписи 2002 года, отражающие отношение представителей разных этнических групп к русскому языку. Восприятие языка как родного или его знание на уровне свободного владения означает и глубокое погружение в культуру. Русский язык в качестве родного воспринимают 88 % евреев, 72 % белорусов, 71 % представителей народов Поволжья, 62 % татар, 61 % украинцев, 51 % армян, 45 % грузин, 42 % выходцев из республик Северного Кавказа, 37 % азербайджанцев, 70 % корейцев, традиционно живущих в России, и даже по 3 % китайцев и вьетнамцев. Конечно, знание языка не означает тотального растворения в культуре принимающего сообщества, но это верный индикатор высокой степени интегрированности человека в социум, особенно на уровне повседневной жизни.

Тасуя горожан по формальному признаку, мы сами конструируем «меньшинства», а затем пугаемся их росту. Классик российской этнологии Юрий Арутюнян не устает подчеркивать, что этнические группы принципиально важно рассматривать с учетом их включенности в городскую жизнь. Они, как любые сообщества, не монолитны, а глубоко дифференцированы по социальным, статусным, имущественным и даже этническим признакам, выраженность которых зависит от стремления человека к воспроизводству этнической особости[13].

И все-таки понятие «этническое меньшинство» небесполезно, хотя бы потому, что меньшинства являются субъектом защиты со стороны международного права. Поэтому, не отрицая роли факторов дискриминации и изоляции в формировании этнических меньшинств (например, москвичи вполне успешно загоняют узбеков и таджиков в эту нишу), мне хотелось бы обратить внимание на необходимость разорвать жесткую связь между представлением об этнической группе и этническом меньшинстве. Человек может считать себя представителем этнической группы, но это не означает его принадлежности к этническому меньшинству.

В условиях крупнейших городов этнические меньшинства — это не столько этнические, сколько социальные группы, они вовлечены во множество разнообразных социальных взаимодействий, выдвигая свой «этнический интерес» на первый план. Борьба за утверждение особого статуса группы, представляемой в качестве дискриминированной, является борьбой за обретение дополнительных ресурсов или контроль над их распределением. Как ни странно это звучит, но для «этнического меньшинства» как социальной группы в многомиллионном городе этничность и культурная отличительность — второстепенные признаки, лишь определяющие их специфику, а главными становятся «меньшинское» мировоззрение и поведение, мотивированное дискурсом об экзистенциальных угрозах. Самоутверждение, самовозвеличивание и самообожание[14] — это характерные признаки этноцентричного мировоззрения, порождающего «меньшинское» поведение. В этом смысле «этническое меньшинство» выделяется не по отношению к «большинству», а по отношению к остальным членам собственной этнической группы, которые не разделяют или в малой степени разделяют подобное мировоззрение. Русские, несмотря на свое доминирующее положение, не являются исключением. Интернет и печатные СМИ полны рассуждений, в которых принадлежность к русским является бесспорным обоснованием права на привилегии и безусловной детерминантой, объясняющей их действия: «русский, и этим все сказано».

Диаспоры — реальные и вымышленные

Сегодня этот термин употребляется неоправданно широко, став жаргонным и отождествляющимся с представлением либо об этнической группе, либо об этнической преступности. Известный российский политолог Ростислав Туровский пишет: «Обычно о диаспоре говорят применительно к народам, происходящим из зарубежных государств. В России расширили это понятие. Мы, например, говорим о чеченской диаспоре, хотя Чечня — это часть России. Если использовать это допущение, можно говорить обо всех народах, проживающих в Москве, кроме русских, как о диаспорах»[15].

Использовать такое допущение можно, поскольку важна не формальная сторона вопроса, а самоощущения людей, их вера в то, что они «чужаки» и никогда не будут приняты местным социумом. Но стоит уточнить: диаспора[16] — это структурированное сообщество, важнейшими признаками которого являются, во-первых, наличие миссии и скрепляющей группу идентичности, способность к ее устойчивому воспроизводству; во-вторых, развитая система социальных и экономических связей, включая обмены информацией, капиталом, авторитетом, идеями, кадрами и прочее; в-третьих, сохранение отношений с «родиной» — лоббирование интересов «своей» нации и поддержка реализуемых «дома» проектов.

Во второй половине ХХ века диаспоры стали исчезать, однако процессы экономической глобализации и резкая интенсификация миграций воскресили их: диаспоральная идентичность в условиях доминирования сетевых отношений, присущих глобализации, показала способность успешно конкурировать с национально-гражданской.

Сетевой принцип организации диаспоры делает невозможным ее отождествление с этническим меньшинством или землячеством, нередко оказывающимися в социальной или даже социально-пространственной изоляции. Диаспора предполагает ячеистую структуру с множеством иерархически независимых центров включения (культурных, экономических или общественных). Конечно, отдельные этнические сообщества (территориальные общины) могут входить в диаспору, но диаспора будет содействовать росту социальной и пространственной мобильности членов окукленной группы и в конечном итоге — ее разрушению. В целом «диаспора» и «мобильность» — это две стороны одной медали.

Как всякий сложный социальный организм, диаспоры имеют свои позитивные и негативные проявления. Они вносят огромный вклад в накопление капитала культурного разнообразия, без эффективной политической и финансовой поддержки диаспор многие социальные и культурные проекты не были бы никогда реализованы. В то же время создаваемые диаспорой сети используются не только в благих целях. Реализация гуманитарных и политических целей, провозглашаемых диаспорой, требует чрезвычайно высоких затрат, часто не приносящих никаких дивидендов. Поэтому диаспора всячески поддерживает этнический бизнес (жертвователи значительных средств на благотворительность часто находятся в теневой или даже криминальный бизнес-среде) и стремится выстраивать отношения с теми представителями своего народа, которые достигли высокого социального положения и могут лоббировать интересы диаспоры.

И все же диаспора — это не «Коза ностра» и не «Аль-Каида». Основная цель диаспоры — не обогащение и не борьба с политическими режимами, а сохранение и развитие своего народа, повышение его мировой значимости и в конечном итоге — служение исторической родине. Эта своеобразная патриотическая миссия позволяет интегрировать всех членов диаспоры — независимо от их происхождения, материального положения и межгрупповых противоречий.

Диаспору нельзя смешивать и с институтами гражданского общества. НГО, НКО, гражданские ассоциации и союзы действуют от лица группы, но в интересах всех, диаспора действует только в своих интересах, которые могут совпадать или расходиться с интересами общества в целом. Главным критерием оценки социальных и политических событий, с точки зрения диаспоры, служит то, как они отразятся на жизни ее народа или на жизни исторической родины. Диаспора скорее использует институты гражданского общества в своих целях, периодически оказывая им поддержку.

Диаспора не монолитна и не нуждается во властной иерархии или корпоративной дисциплине. Главное — осознание людьми своей причастности и участие, которое может быть разовым, эпизодическим или активным и систематическим.

Наличие или отсутствие диаспор это реальность, с которой необходимо считаться. Более того, последние десятилетия заставляют предполагать, что диаспора, наряду с национальными государствами, станет одной из ключевых форм организации общества[17]. Диаспора заинтересована в интеграции с принимающим сообществом, поскольку это дает дополнительные возможности саморазвития, в том числе и за счет коррумпирования власти, но не в ассимиляции. Это предопределяет непростые отношения между диаспорой и властными структурами в городах, которые требуют постоянного согласования различающихся интересов, в том числе и в сфере этнокультурной политики.

Классические диаспоры (еврейская, итальянская, греческая, армянская, китайская, русская и пр.) функционировали и продолжают функционировать во многих городах мира на описанных принципах. В развитых странах отношение к ним кардинально переменилось. Если в начале XX века диаспоры и там воспринимались негативно, ассоциируясь с мафией и этническими проблемами, то в начале XXI века они вызывают неподдельный интерес и симпатии общества как маркеры культурного разнообразия.

Наличие диаспор в городе свидетельствует о его культурной и экономической продуктивности и жизнеспособности. В российских городах, несмотря на широкое использование и даже демонизацию термина «диаспора», их практически нет, за исключением представительств старых мировых диаспор — китайской, еврейской, армянской и остатков греческой и испанской. Подтверждением этому служит развитость системы еврейских и армянских благотворительных организаций, ориентированных непосредственно на помощь людям, и практическое их отсутствие у других этнических групп. Большинство российских этнических благотворительных фондов являются целевыми и служат для реализации какого-либо конкретного проекта — строительства мечети, поддержания школы и пр.

В Москве ближе всех к оформлению диаспоры стоят чеченцы, консолидированные в результате войны, сохраняющие надежду на обретение собственной государственности и верящие в свою особую миссию на Кавказе. Однако сложившимся сегодня в разных городах страны и за рубежом чеченским общинам еще нужно продемонстрировать свою способность противостоять процессам интеграции, преодолев разногласия между приверженцами и противниками идеи независимой Ичкерии. Мобилизованное на определенном историческом этапе чеченское сообщество может оказаться не слишком устойчивым.

Наиболее многочисленные украинская и татарская общины не являются диаспорами в принципе и могут в них превратиться только в результате каких-то невероятных насильственных действий в отношении украинцев или татар. Украинцы и татары — такие же коренные жители российских городов и такие же государствообразующие народы, как и русские. Рост интереса к этническим и религиозным традициям или раскол СССР вовсе не превращают украинцев или татар в диаспоры. Живя в российских городах, они ощущали и ощущают себя частью местного социума, а не народами, оторванными от основной территории проживания — диаспорами Украины или Татарстана.

Этнические группы в российских городах — вымышленные диаспоры. Несмотря на то что в крупных городах действуют десятки и даже сотни национальных общин, землячеств и культурных ассоциаций, они слабо взаимодействуют и могут даже не знать друг о друге. В этнической среде сильны внутренние противоречия. «Старожилы» нередко неприязненно относятся к вновь приехавшим. Этническая интеллигенция стыдится и дистанцируется от своих «необразованных» сородичей. Одновременно среди этнических мигрантов довольно сильно выражено стремление к интеграции в принимающее сообщество, их поведение не слишком выделяется на общем фоне. Люди сохраняют хорошие, чаще всего дружеские или родственные отношения со своими соотечественниками и одновременно налаживают новые контакты в новом месте жизни.

Сложившаяся ситуация не означает, что вымышленные диаспоры не могут трансформироваться в реальные. Во-первых, если следовать терминологии Джона Армстронга, наряду с этническими диаспорами существуют «диаспоры гастарбайтеров»[18] со своими отношениями, рекрутинговыми компаниями, сетями поддержки, культурными центрами, местами решения проблем, оказания медицинских услуг, обучения детей, авторитетами и связями. Второе поколение, дети сегодняшних трудовых мигрантов, частично будут ассимилированы, а частично, по мере обретения средств для саморазвития и компенсации пережитого унижения и комплексов, вполне могут вдохнуть жизнь в диаспору — по формуле, согласно которой «внуки стремятся вспомнить то, что их деды стремились забыть».

Во-вторых, этничность постепенно привязывается к социальным институтам, к системе школьного образования. В Москве, как и во многих других российских городах, созданы школы с этнокультурным компонентом, которые позиционируются как бикультурные, русско-этнические. Предполагается, что учеба в таких школах позволяет детям лучше узнавать другую культуру, сравнивать и критически осмысливать ценности каждой из культур и в итоге формировать свою собственную культурную идентичность. Главная проблема таких школ — нерешенность ключевого вопроса, касающегося иерархии системы ценностей. «Двойные» школы довольно быстро утрачивают свой смешанный характер, дрейфуя в сторону этнической составляющей. Они воспринимаются как завоевание этнических меньшинств, как выделенное социальное пространство. Поэтому крайне тяжело, несмотря на все декларации, добиться, чтобы ученики признали приоритет общих интересов над интересами своей этнической группы. Тем более что общие интересы в значительной степени воспринимаются и неверно трактуются как интересы русского большинства. В таких школах учатся дети второго, а то и третьего поколения представителей этнических групп, живущих в Москве. Это значит, что школы работают прежде всего на воспроизводство этнических барьеров и этноцентричного мировоззрения, обслуживают интересы не этнических групп, а этнических меньшинств в их составе.

Советское наследство

«Репрессирован по национальному признаку» — такова формулировка сотен тысяч приговоров сталинского времени. Почему же легенды об этнической толерантности, царившей в советские годы, живы до сих пор? Ответ, видимо, состоит в том, что наряду с откровенной дискриминацией в СССР практиковалась политика интеграции, наиболее эффективная среди молодого поколения, переселявшегося в города в ходе индустриализации и урбанизации. Даже в самых элитных советских домах была существенная доля коммунальных квартир, где жили рядовые работники. Дети поступали в школу по месту жительства, что лишало выбора, но создавало атмосферу активных межсоциальных и межкультурных контактов. Требование «обеспечивать успеваемость», в том числе и «трудных подростков», вынуждало учителей «подтягивать» учеников-мигрантов до уровня московских старожилов. К тому же активно действовали многочисленные школьные кружки и дворцы пионеров, объединявшие детей по интересам и вовлекавшие их в социальную жизнь. Из детской дружбы вырастала дружба народов. Наконец, массовые молодежные организации обеспечивали преемственность и связь поколений — от октябренка до коммуниста и работали на интеграцию.

Конечно, советская политика интеграции была партийной и авторитарной, но в советских условиях она работала достаточно эффективно. Крах Советского Союза обнаружил главный порок советской модели, эффект толерантности и гражданской интеграции возникал благодаря идеологическому принуждению, которое крайне слабо трансформировалось в универсальные ценности гражданского общества и культуру участия. Ныне российским городам предстоит соединить принципы гражданской интеграции и культуру гражданственности.

В условиях глобализации мы не можем вернуться к ситуации принуждения к «монокультурности», хотя многим проповедникам особой российской цивилизации это кажется привлекательным. Культурное разнообразие превратилось сегодня не в досадное следствие миграций, а в реальный капитал, без которого немыслимо дальнейшее успешное развитие городов. Несколько утрируя, можно сказать, что сегодня оно опирается не на оседлый и добропорядочный средний класс, как это было на протяжении всего послевоенного времени, а на миграцию, как это было в эпоху бурной урбанизации. Экономика и информационная революция всех нас вынуждают становиться в той или иной мере «мигрантами», разница между «мобильностью» и «миграцией» все больше стирается.

Большее значение для освоения культурного разнообразия обретают задачи модернизации национально-гражданской и городской идентичностей, позволяющие освободиться от пут этнокультурного фундаментализма. Хотя мы не привыкли применять это понятие к себе, связывая фундаментализм с религиозным, прежде всего исламским, фанатизмом, его можно наблюдать в самых разных сферах жизни. Суть фундаментализма состоит в догматическом отстаивании своего видения мира и способа жизни, в отрицании позитивности изменений других и отказе меняться самим под предлогом защиты традиций и устранения угрозы развитию общества.

Чтобы не быть голословной, упрекая население российских городов в тяге к фундаментализму, приведу короткую цитату из вполне научного труда, посвященного этническим проблемам Москвы. «Мигранты, если они ориентированы на долгосрочное пребывание в столице, должны приспособиться к условиям жизни русского города ... отказавшись от многих этнических и культурных атрибутов, дабы не выделяться среди жителей Москвы и не вызывать недоумения и недовольства»[19]. Почему? Ведь этнокультурное разнообразие приносит обществу не только культурные, но и политические дивиденды. Проблемы этнических меньшинств и диаспор, социального неравенства, порождаемого этнической принадлежностью, выведенные в публичное поле, дают мощный толчок обсуждению как шовинистических, так и либеральных точек зрения. Чем больше дискуссий, тем больше новых идей, позволяющих сделать этнокультурную политику менее «топорной» и более нюансированной, что в конечном итоге ведет к улучшению социального климата в городах и формированию гражданского общества. В этом направлении и должна была бы работать этнокультурная политика, акцентирующая одновременно идеи культурного плюрализма и интегрирующие ценности. Подчеркну, что плюрализм означает не только то, что всего много, но и то, что все — вместе.

К сожалению, современная российская миграционная политика и практика поддержания этнокультурного разнообразия не предполагают плюрализма и далеки от публичных дебатов, наследуя советской управленческой традиции. Мы по-прежнему не в состоянии адекватно отвечать на вызовы все более усложняющегося общества; по-прежнему сильно желание остаться в рамках упрощенных управленческих схем, понятных и четких нормативов; как и раньше, чрезвычайно низкой остается восприимчивость к новым культурным практикам. Поэтому сохраняется высокий риск того, что принимаемые управленческие решения могут дать результаты, обратные запланированным.

* * *

[1] Левада-центр. Как Вы относитесь к идее «Россия для русских». http://www.levada.ru/archive/mezhetnicheskie-otnosheniya/kak-vy-otnosites-k-idee-rossiya-dlya-russkikh

[2] См., например: Левада-центр. Россияне об отношениях с людьми других национальностей. http://www.levada.ru/16-12-2011/rossiyane-ob-otnosheniyakh-s-lyudmi-drugikh-natsionalnostei. ВЦИОМ. Россияне о межнациональных браках. Пресс-выпуск № 1569. 27.08.2010. http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=13774. ВЦИОМ. Этнические симпатии и антипатии россиян. Пресс-выпуск № 1498. 20.05.2010. http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=13774

[3] Путин В. В. Россия: национальный вопрос. Независимая газета, 23 января 2012 г. http://www.ng.ru/politics/2012-01-23/1_national.html

[4] Пресс-выпуски мониторинга общественного мнения Левада-центра. 2008—2010. http://levada.ru/press/2010021703.html

[5] Мнение москвичей о миграционной ситуации и деятельности Правительства Москвы и органов исполнительной власти всех уровней по ее оперативному регулированию. М.: ООО НИЦ «Инженер», 2006. С. 13—14, 33.

[6] Итоги десятилетия советской власти в цифрах. 1917—1927. М.: Изд-во ЦСУ СССР, 1928.

[7] Тимофеев-Ресовский Н. В. Воспоминания. М.: ВАГРИУС, сер. «Мой 20 век», 2008. С. 124.

[8] Матвеев О. К. Численность населения Москвы в годы Великой Отечественной войны. (По материалам ЦГАОРСС г. Москвы) // Отечественная история. № 3, 1992. С. 155—161.

[9] Гроссман В. За правое дело. М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 2005. Книга первая. С. 194.

[10] Иванова Т. Д. Афганцы в Москве: интеграционный потенциал // Иммигранты в Москве. М.: Три Квадрата, 2009. С. 209—236.

[11] Алексеев М. Восприятие масштабов миграции в России: этнорегиональные измерения и психология цифр // Вестник общественного мнения. № 4(84), июль-август 2006. С. 44—55.

[12] Дробижева Л. М., Арутюнян Ю. В., Кузнецов И. М. Выходцы из Закавказья в Москве. Демоскоп Weekly. № 271—272, 1—21 января 2007 г.

[13] Арутюнян Ю. В. О потенциале межэтнической интеграции в московском мегаполисе // Социологические исследования. 2005. № 1. С. 26—40.

[14] Эта триада взята из трудов В. С. Соловьева, он пишет: «Национальное самосознание есть великое дело; но когда самосознание народа переходит в самодовольство, а самодовольство доходит до самообожания, тогда естественный конец для него есть самоуничтожение: басня о Нарциссе поучительна не для отдельных только лиц, но и для целых народов». Соловьев В. O народности и народных делах России / Национальный вопрос в России. М.: АСТ. Хранитель, 2007. С. 34.

[15] Туровский Р. Принесенные ветром // Политический журнал. 12 сентября 2005 г. № 80.

[16] Детальный разбор представлений о диаспоре, эволюции теоретических представлений и форм существования диаспоры дан в монографии В. А. Тишкова «Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии». М.: Наука, 2003.

[17] Cohen R. Diasporas and the nation-state: from victims to challenge // International Affairs. 1996. Vol. 72. No. 3. July, P. 507—520.

[18] Джон Армстронг обратил внимание на существенные различия во взаимодействии с мультиэтничным городским сообществом (политией) «пролетарской диаспоры» и «мобилизованной диаспоры». Возникновение первой в значительной мере является маргинальным продуктом экономической модернизации, а возникновение второй — долгим и сложным историческим процессом. (Armstrong Jh. Mobilized and Proletarian Diaspora's // American Political Science Review. 1976. Vol. 70. № 2. P. 393—408.)

[19] Остапенко Л. В., Субботина И. А. Старожилы и мигранты: вместе или рядом? М.: Российский университет дружбы народов, 2007. С. 351.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Город из деревни: четыреста лет российской урбанизации

Борис Миронов

Бог да город, черт да деревня. Город — царство, а деревня — рай.

Русские пословицы

Поселения, именуемые «городами», существуют в России более тысячи лет, но те из них, которые можно считать городами в современном смысле — то есть центрами культуры, промышленности, торговли, услуг, финансов и информации, появились сравнительно недавно — около трехсот лет назад. Вместе с забытой ныне деревенской прозой 1960—1980-х годов из массового сознания россиян ушла антитеза: город — как противное природе, искусственное образование, где живут люди, разъединенные деньгами и эгоизмом, и деревня — как вместилище правды и справедливости, покоя и гармонии, пристанище наивных добрых людей, объединенных общими и высокими ценностями. Сегодня город для россиян — это высшее проявление цивилизации, место утонченности, активности, свободы, изменений и богатства, инструмент решения всех социальных проблем, а с деревней, в свою очередь, ассоциируются примитивность и отсталость, пьянство и бедность, скука и идиотизм жизни. Попробуем разобраться, насколько эти образы и представления соответствуют историческим реалиям.

Что такое город и что такое российский город

Среди исследователей нет единой точки зрения относительно определения понятия «город» и его отличия от сельского поселения. Большинство ученых склоняются к мнению, что в каждую эпоху и в каждой стране понятия города и деревни наполнены собственным экономическим, социальным и политическим содержанием, и невозможно дать общее определение, применимое ко всем временам, не только в мировом масштабе, но даже в пределах одной страны. На мой взгляд, городами являются те поселения, которые считали таковыми современники и сами их жители. Такой подход позволяет подойти к проблеме исторично и объективно оценить, что собой представляли города в каждый момент своей истории, как, почему и в каком направлении они эволюционировали.

На протяжении российской истории городами называли различные типы поселений. Само это слово произошло от «ограды», «забора», и во времена Киевской Руси, в X — первой трети XIII века, город представлял собой крепость, где укрывались и оборонялись от неприятеля. Это был военно-административный и религиозный центр соседних земель, в котором находились княжеский двор, церковь и вечевая площадь. Тогда же от глаголов «посадить», «садить» произошло и слово «посад», обозначавшее часть города вне крепости, в которой, собственно, и проживало население, занятое торговлей, ремеслом и другими промыслами.

В московский период — XIV—XVII века — город по-прежнему играл роль военно-административного и религиозного центра. Новое же состояло в том, что посады стали сливаться с крепостью в единое целое, которое и именовалось отныне городом, а сама крепость, прежде носившая это название, — кремлем. Расширилось и понятие «посад», которое стало обозначать не только предместье города, но и населенный пункт или торгово-ремесленный центр без крепости, а также и население, жившее на посаде. Как в киевский, так и в московский периоды четкого отделения города от деревни в территориальном, административном, финансовом и других отношениях не существовало. Не отличались они и профессиональной структурой населения, поскольку горожане имели право заниматься сельским хозяйством, а крестьяне — торговлей и ремеслом.

С начала XVIII века и вплоть до настоящего времени городом называется населенный пункт, официально признанный в качестве такового государством. Жалованная грамота городам 1785 года четко сформулировала юридические права «городских обывателей» и определила формальные критерии города — получение от императора собственной жалованной грамоты, в соответствии с которой создавалось самоуправляющееся городское общество с правами юридического лица, а также утвержденные монархом герб и план города. Официальные города имели разные ранги — столичный, губернский, уездный и безуездный, или заштатный. До 1860-х годов к городским или административно-промышленным поселениям (но не к городам!) относились и другие виды неземледельческих поселений:

местечко — торгово-промышленный центр без крепости, заселенный преимущественно евреями, на территории, присоединенной в результате разделов Польши;

посад;

отдельно стоящее промышленное заведение;

духовное, или религиозное, поселение;

военное поселение.

Городских поселений было в несколько раз больше, чем городов: в 1857 году, к примеру, в 4,3 раза — 2876[1]. Значительную их часть составляли местечки и города, утратившие свое былое значение, не получившие жалованной грамоты, не имевшие герба и плана, но формально еще не разжалованные в деревни. Некоторые из них со временем все же постигла эта участь, но большинство продолжали де-факто пользоваться некоторыми привилегиями городского поселения. Все это создает большие трудности при подсчете общего числа городов и городских поселений до середины XIX века После реформ 1860-х годов помимо самих городов городскими поселениями продолжали считаться только посады и местечки, причем для получения соответствующего статуса их должны были населять мещане, образующие мещанское общество.

В научной литературе с конца XVIII века, а в массовом сознании со второй половины XIX века под «городом» стали понимать крупное поселение преимущественно торгово-промышленной ориентации. Между тем формальные критерии для получения статуса города оставались прежними: официальное постановление, а также наличие специфических городских учреждений — думы и др. Юридические права жителей по-прежнему в значительной мере зависели от того, считалось ли данное поселение городом официально. Официальные города имели преимущества в учреждении ярмарок, базаров и особенно пунктов стационарной торговли, запрещенной в деревнях.

До начала XIX века число официальных городов изменялось после каждой административной реформы. В 1678 году их насчитывалось 200, в 1708 году — 339, в 1719 году — 280, в 1727 году — 342, в 1738 году — 269, в 1760-е годы — 337. В ходе реформы местного управления 1775—1796 годов 271 сельское поселение было преобразовано в город, и общее их число достигло 673. Павел I упразднил 171 город, Александр I частично их восстановил, и к 1811 году число городов в Европейской России и Сибири составило 567. Помимо частых административных реформ к изменению численности городов приводила подвижность границ, а также смена военных потребностей государства. При этом большинство прежних крупных экономических центров, даже в случае длительной стагнации (как в Новгороде, Пскове, Сольвычегодске, Ростове Великом), оставались губернскими или уездными городами. Их древность помогала сохранить если не экономическое, то административное и культурное значение.

К середине XIX века число городов наконец более или менее стабилизировалось. Продолжало изменяться только количество безуездных городов — в силу того, что, с одной стороны, правительство иногда жаловало соответствующий статус развитым торгово-промышленным селам, а с другой — неудачливые заштатные города естественным образом превращались в сельские поселения.

В 1857 году в России насчитывалось 519 уездных и губернских городов, 122 безуездных и 50 посадов, в 1914 году — 541 губернский и уездный, 137 безуездных и 51 посад. С учетом размеров страны городская сеть была чрезвычайно редкой по сравнению с другими европейскими государствами. В 1857 году среднее расстояние между ближайшими городами и посадами в Европейской России составляло около 87 км, в Сибири — 516 км, а в 1914 году — 83 и 495 км соответственно. Ближе всего друг к другу располагались города Прибалтики — около 50 км, дальше всего — Якутской губернии — 887 км, а в Европейской России — города Архангельской губернии — 300 км. К 1987 году среднее расстояние между городами европейской части СССР стало менее 30 км[2].

Между тем европейский континент, за исключением его восточной части, уже в XV веке был покрыт густой сетью небольших городских поселений, находившихся друг от друга на расстоянии в среднем 20—30 км. В конце XVIII века среднее расстояние между городами в Австро-Венгрии, Великобритании, Германии, Италии, Испании и Франции составляло от 12 до 30 км, в середине XIX века — от 10 до 28 км, в начале XX века — от 8 до 15 км[3]. Любое же сельское поселение находилось от ближайшего города примерно в 10—15 км. То есть за один день европейский крестьянин мог добраться до города и вернуться домой даже пешком, а горожанин — достичь соседнего города. В России же, по крайней мере до создания в конце XIX века достаточно густой сети железных дорог, поездка на лошади из большинства сельских поселений в ближайший город, а тем более из города в город, учитывая плохое состояние дорог, требовала нескольких дней, что, естественно, чрезвычайно затрудняло сношения между поселениями.

Большой интерес представляет распределение городских поселений по числу жителей, так как от этого во многом зависело административное, экономическое и культурное значение города, характер общественного и частного быта его жителей (табл. 1).

Таблица 1

Распределение городов России по числу жителей с конца XVII по XX век (без Кавказа, Польши, Финляндии и Средней Азии)

*  До 3 тыс.

** 3—4,9 тыс.

*** Без поселков городского типа. В 1987 г. — СССР, в 2009 г. — Российская Федерация. Источник: Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 2000. Т. 1. С. 287; Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 376.

Наиболее распространенной классификацией по числу жителей является следующая: (1) малые города — до 20 тыс., (2) средние — от 20 до 100 тыс., (3) большие города — свыше 100 тыс. жителей. Во всех классификациях в качестве порога, как правило, фигурируют 20—25 тыс. жителей. Это не случайно, поскольку именно в городах с такой численностью населения образ жизни начинает меняться по сравнению с деревней. На рубеже XVII—XVIII веков в России существовал только один большой город — Москва, все остальные относились к категории малых — с населением менее 15 тыс. человек. К 1722 году три города стали средними, к 1782 году их было уже пять, а Петербург стал вторым большим городом России; к 1856 году средними стали 39 городов, а Одесса — третьим большим. К 1910 году в стране было 58 средних и 23 больших города, а население Петербурга и Москвы превысило 1 млн. Тем не менее вплоть до 1917 года в стране преобладали малые города, которых накануне революции было около 75 %. Однако доля населения там постоянно сокращалось: с 1722 года по 1910 год она снизилась с 98 до 23 %, в то время как в больших городах она возросла с 0 до 40 %, а в средних — с 2 до 37 %. Эта тенденция сохранилась и в советское время: в 1987 году в больших городах проживало 69 %, в средних — 28 %, в малых — 3 % населения. Среднее число жителей на один российский город (людность) непрерывно возрастало: с 1646 по 1910 год в 9,4 раза, с 1910 по 1987 год — еще в 3 раза, в постсоветское время — в 1,2 раза[4]:

Рост средних и больших городов имел важные социальные последствия. Чем крупнее город и выше в нем плотность населения, тем больше имеется возможностей для трансформации социальных отношений, тем явственнее проявляются там черты городского образа жизни. Деятельность людей становится профессионально разнообразной, увеличивается и степень социальной дифференциации. При этом традиции перестают играть роль базиса социальной солидарности, и социальный контроль над поведением личности ослабляется, вследствие чего она становится автономной и ее поведение индивидуализируется. Падает также социальное значение семьи, семейные, родственные и соседские связи ослабляются, межличностные отношения за пределами семьи становятся более сложными и вместе с тем приобретают поверхностный и анонимный характер.

Какова она — российская деревня

Сельские поселения делись на две большие группы:

сплошные и крупные с числом жителей более 10 человек;

одиночные и мелкие с числом жителей менее 10 человек.

В императорский период повсеместно, исключая Курляндскую, Лифляндскую и Харьковскую губернии, преобладали сплошные и крупные поселения. При этом число сельских поселений, в отличие от Западной Европы и начиная с XIX века от США и Канады, постоянно возрастало. В 1857 году в Европейской России насчитывалось 245 тыс. сплошных и 87 тыс. одиночных поселений, в 1897 году — 405 тыс. и 187 тыс. соответственно. Рост числа сельских поселений в пореформенное время, происходивший главным образом за счет разукрупнения крупных селений, доказывает, что крепостное право сдерживало естественный процесс расселения крестьян, так как помещикам и коронной администрации было легче управлять крестьянами, компактно проживавшими в крупных поселениях. В результате столыпинской реформы 1907—1915 годов возникло около 200 тыс. хуторов, в которых поселились крестьяне, вышедшие из сельских общин, благодаря чему к 1917 году число сельских поселений достигло 800 тыс. При этом в Сибири число поселений росло очень медленно: в 1856 году там насчитывалось 11 тыс., а в 1914 году — 12,6 тыс. К 1959 году число сельских поселений практически не изменилось, а за 1959—1989 годы и вовсе уменьшилось в 1,8 раза[5].

До 1860-х годов людность сельских поселений возрастала, а затем стала уменьшаться: в период между 1859 и 1897 годами в Европейской России — со 162 до 137 человек, а к 1989 году — менее чем до 100 человек[6]. Уменьшение людности сел и деревень в советское время объяснялось миграцией крестьян в города, а с 1960-х годов еще и принудительным их укрупнением.

В отличие от городских густота сельских поселений была достаточно высокой: в Европейской России среднее расстояние между ближайшими селениями в 1857 году составляло 3,8 км, в 1917 году — 2,5 км (примерно столько же, сколько в США и Канаде, но больше, чем в Западной Европе); в Сибири — соответственно 33 и 31 км. С 1897 по 1959 год густота сельских поселений не изменилась (на 100 кв. км приходилось 6 поселений), но к 1989 году, вследствие проводившегося укрупнения сел и деревень, она уменьшилась до 3,3[7].

В XVII—XVIII веках большая часть крестьян проживала в мелких и средних селениях с населением менее 300 жителей, в XIX — первой половине ХХ века — в селениях, имевших более 500 жителей, а к 1980 году в крупных поселениях с числом жителей более 1000 человек проживала почти половина крестьянства[8]. Концентрация населения именно в крупных поселениях имела серьезные социально-экономические последствия. Там активнее развивались рыночные отношения, кустарная и фабричная промышленность, торговля и неземледельческие промыслы, включая отходничество; в них жило много мещан и купцов, занимавшихся предпринимательством; эти селения находились в тесной связи с городами и испытывали их влияние. Все это создавало предпосылки для трансформации крупных сел в городские поселения, если не формально, то фактически.

К тому же в России существовало значительное число деревень с населением свыше 2 тыс., которые во многих европейских странах были бы отнесены к городским поселениям. Это лишний раз доказывает, что четкой грани между городом и деревней не существовало, и деревни при счастливом стечении обстоятельств превращались в города, которые, в свою очередь, при неудачном ходе дел, наоборот, становились деревнями.

Город и деревня: от слитности к диверсификации

Административное разделение города и округи постепенно подготавливалось социальным, профессиональным и юридическим размежеванием городского и сельского населения, которое началось еще со второй половины XV века, когда податное население городов получило специальное наименование посадских людей. В ходе посадской реформы 1649 года:

посадские люди, наподобие крестьян, прикреплены к своим городам и к своей посадской общине;

границы городов раздвинуты на две версты (2,2 км) по периметру, чтобы жители имели больше земли для занятия сельским хозяйством, и четко определены, дабы сельские поселения не смешивались с городами, а крестьяне — с посадскими людьми;

приписка к месту жительства — посадской или сельской общине, а также род и величина повинностей стали критериями принадлежности к посадским или крестьянам;

торгово-промышленная деятельность в черте города закреплялась за посадскими, хотя государственным и дворцовым крестьянам ею заниматься не воспрещалось;

выход из городов запрещался, за исключением случаев, санкционированных коронной администрацией, а все, кто без разрешения покинул город, принудительно возвращались в посадские общины.

Следующий важный шаг в размежевании посадских и крестьян, города и деревни был сделан в ходе магистратской реформы 1721—1724 годов. Она подтвердила привилегии горожан на занятие торгово-промышленной деятельностью и впервые законодательно определила признаки принадлежности к городскому сословию (профессиональные занятия, жительство в городе, принадлежность к городской общине и право самоуправления).

В 1775 году правительство учреждает должность городничего как единственного своего представителя в городе и уездного воеводы — в сельской округе. Таким образом город выделился в самостоятельную административную единицу со специфическими государственными органами управления.

Жалованная грамота городам 1785 года завершила процесс размежевания города и деревни, горожан и крестьян, городских и сельских общин в юридическом отношении. Она впервые определила городское общество как совокупность всех жителей данного города, обладающих правами самоуправления. В городах была введена городская обывательская книга для обязательной регистрации всех горожан. «Городовой обыватель» получил право на жительство в городе и на пользование преимуществами городской жизни: лечебными, учебными, благотворительными и другими учреждениями, стационарной городской торговлей, общегородскими земельными угодьями, городским комфортом, обеспечением которого стала заниматься коронная администрация.

Однако формально-юридическое размежевание отнюдь не привело к тому, что крестьяне стали жить исключительно в деревнях, а горожане — в городах. Вплоть до начала XX века в городах проживало свыше 50 % лиц, не принадлежавших к городскому сословию, а в деревне — до 10 % лиц, не относившихся к крестьянству, в частности, 30 % всех мещан и купцов. Экономическое отделение города от деревни также сильно запаздывало за административным.

Зачем нужны города: функции городов

В таблице 2 приведены результаты классификации городов по преобладающему виду деятельности их жителей, или по функциям.

Таблица 2

Экономическая структура городов Европейской России без Польши и Финляндии в XVIII—XIX веках, % *

* Источники: Миронов Б. Н. Русский город в 1740—1860-е годы. Л., 1990. С. 201; Он же. Социальная история России периода империи. Т. 1. С. 297; Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. СПб., 1899—1905. Т. 1—50, 85, 86; Город и деревня в Европейской России. С. 121.

Под функциональной понимается только та деятельность городских жителей, которая связана с производством продукции или услуг на вывоз, то есть обеспечивает взаимодействие города с внешним миром. В качестве количественного критерия оценки значения той или иной функции обычно принимается число жителей, реально эту функцию выполняющих. В городе смешанного типа население более или менее равномерно распределяется между различными сферами материального производства и непроизводственных отраслей.

Согласно полученным данным, преобладающим типом городского поселения к 1760-м годам оставался аграрный город, который отличался от деревни тем, что выполнял по крайней мере одну типично городскую функцию — административную, поскольку все города являлись уездными или губернскими административными центрами. Большинство же городов выполняло по две и более типично городских функций: до 77 % аграрных городов — торговую, будучи центрами ярмарочной, базарной или стационарной торговли, а около 29 % городов помимо административной и торговой — еще и промышленную; треть аграрных городов являлись культурными центрами, так как в них находилось какое-либо учебное заведение. Даже сельскохозяйственная деятельность горожан отличалась от деревенской, так как они занимались преимущественно огородничеством, садоводством, выращиванием технических культур и были тесно связаны с рынком. 37 % городов являлись по преимуществу торговыми, промышленными или городами смешанного типа. Причем в экономике городов смешанного типа земледелие играло также важную роль; и лишь в торговых и промышленных городах оно обслуживало только собственные потребности жителей. Еще около 5 % городов выполняли преимущественно административно-военную функцию.

К началу XIX века функциональная структура городов не претерпела радикальной трансформации, и, следовательно, полного отделения города от деревни с экономической точки зрения еще не произошло. Стагнация функциональной структуры городов во второй половине XVIII века была обусловлена реформой местного управления 1775 года, которая существенно увеличила сеть городов. В течение 1775—1796 годов правительство в приказном порядке преобразовало в города 271 сельское поселение, руководствуясь главным образом административными соображениями, а также преследуя цель количественно усилить городское сословие. Причем большинство преобразованных сел не являлись торгово-промышленными центрами, а их население не проявляло особого желания переходить в городское сословие. Об этом свидетельствуют ответы местной администрации в 1797 году на запрос правительства о состоянии городов, образованных по реформе 1775 года: 63 % новых городов оказались «недействительными», поскольку их жители занимались исключительно сельскохозяйственной деятельностью.

Функциональная структура городов радикально изменилась только к середине XIX века, когда ведущее положение заняли промышленные города (43 %), до 10 % увеличилась доля торговых городов; а города смешанного типа и особенно аграрные, наоборот, резко сдали свои позиции, составив только 20 и 22 % всех городов. Одновременно с этим земледелие везде потеряло свое прежнее значение: в 19 % городов Европейской России оно вообще перестало фигурировать в качестве функционального вида деятельности, в 44 % играло второстепенную роль, в 15 % — важную и лишь в 22 % городов — главную. Городов же, где сельское хозяйство являлось единственным источником средств существования, не осталось. Интересно отметить, что деградация аграрной функции города в целом сопровождалась известным прогрессом городского земледелия в тех местах, где оно сохранилось: экстенсивное хлебопашество было заменено там интенсивным огородничеством и садоводством.

По большинству социально-экономических показателей промышленные города в середине XIX века превосходили все остальные. За ними следовали торговые, третье место удерживали города смешанного типа, а наименее развитыми были аграрные и административно-военные. Например, среднее число жителей в промышленных городах составляло 14,4 тыс. человек, в торговых — 10,5 тыс., в городах смешанного типа — 5,9 тыс., в аграрных — 3,8 тыс., в административно-военных — 3 тыс. Валовой продукт городской экономики достиг в промышленных городах 954 тыс. рублей, в торговых — 213 тыс., в городах смешанного типа — 108 тыс., в аграрных — 51 тыс., в административно-военных — 40 тыс.; оборот торговли — соответственно 3074 тыс. рублей, 861 тыс., 250 тыс., 107 тыс. и 156 тыс.; доходная часть городского бюджета — 39,5 тыс. рублей; 7,1 тыс.; 5,5 тыс.; 2,4 тыс. и 2,9 тыс.

По уровню экономического развития, оцененному исходя из 22 пунктов (важнейшими среди них являлись величина промышленного производства и годовой оборот торговли), 74 % всех городов в 1850-х годах относились к слаборазвитым, 8 % — к среднеразвитым и 18 % — к высокоразвитым. Очевидно, что специализация города оказывала влияние на общий уровень его развития: 95 % аграрных и 92 % административно-военных городов являлись слаборазвитыми, в то время как среди торговых таковых насчитывалось уже 63 %, а среди промышленных — всего лишь 19 %. Ни одного высокоразвитого не было в числе аграрных городов, среди административно-военных их доля составляла всего 8 %, а из торговых и промышленных высокоразвитыми являлись 30 %.

Подобное ранжирование представляется вполне закономерным, ибо в нем отражается динамика исторического развития русских городов. Административная и военная функции поселений служили толчком к образованию и развитию города, а аграрная функция на первых порах давала ему материальные и людские ресурсы, чтобы стать важным экономическим центром. Однако поступательное развитие города было возможно только благодаря усилению значимости промышленной и торговой функций. В противном случае он либо переживал застой, либо вообще утрачивал городской статус, как это случилось с 29 % из 316 административно-военных поселений в Европейской России, имевших статус города в 1745 году и потерявших его к 1860 году.

С началом промышленной революции в пореформенное время резко уменьшилось число аграрных и административно-военных городов, узкая специализация сменялась многофункциональностью, почти во всех городах возникли культурный сектор и сфера обслуживания. В 1850-е годы доля чисто административно-военных, аграрных и т. д. городов достигала 80 %, а к концу века составляла всего 10,8 % (66 из 612). Одновременно число городов смешанного типа возросло с 20 до 89 %. В 546 из них существовала ведущая отрасль занятости, определявшая экономическую физиономию города. Промышленность и строительство являлись ведущими отраслями в 37,6 % городов смешанного типа, сельское хозяйство — в 30,0 %, сервис — в 17,4 %, административно-военная сфера — в 9,7 %, торговля, транспорт и финансы — в 0,7 %, прочие отрасли — в 4,6 %. Характерно, что земледелие все еще оставалось важной отраслью городской экономики.

Еще один вариант классификации городов — доиндустриальные, индустриальные и постиндустриальные. Доиндустриальный город выполняет главным образом административную, военную и аграрную функции, индустриальный город — промышленную, торговую и транспортную, а в постиндустриальном ведущее место принадлежит сервисной функции, в которую включается и культурная деятельность. В соответствии с этими критериями в 1897 году из 612 российских городов 219, или 35,8 %, относились к доиндустриальному типу, 390, или 63,7 % всех городов, относились к индустриальным, так как ведущими отраслями городской экономики являлись промышленность, торговля, транспорт и финансы. И только в трех, или 0,5 % от всех городов (Петербурге, Одессе и Киеве), ведущим стал так называемый третичный, сервисный, вид деятельности[9].

Таким образом, в конце XIX века одновременно сосуществовали умирающие доиндустриальные, бурно развивающиеся индустриальные и зарождающиеся постиндустриальные города. Сильные позиции доиндустриальных городов говорят о том, что сельское хозяйство, в частности огородничество, в конце XIX века по-прежнему оставалось важной отраслью городской экономики. Даже в Петербурге в 1830-е годы под огороды было отдано 14 % всей территории города, и к 1860-м годам их площадь только выросла до 19 % — благодаря расширению столицы за счет пригородных сел и деревень. В 1897 году огородничеством занимались 17,7 тыс., или 2 %, жителей Петербурга и 15,4 тыс., то есть тоже 2 %, москвичей. Петербуржцы содержали около 8 тыс. коров, а москвичи — еще больше. Живучесть традиционного уклада следует признать вполне естественной, поскольку промышленная революция пришла в Россию относительно поздно — только после реформ и эмансипации, и даже те изменения, которые она успела принести менее чем за три десятилетия, следует признать существенным прогрессом.

Уровень урбанизации России

Как ни парадоксально, принципиально важный процесс урбанизации в течение второй половины XVIII — первой половины XIX века шел на фоне уменьшения доли городского населения: с 1742 по 1856 год она снизилась с 13 до 9 %, хотя абсолютная численность горожан и увеличилась (табл. 3).

Таблица 3

Численность городского и сельского населения в России и СССР в XVIII—XX веках*

*   В XVIII — начале XX века Европейская Россия без Польши и Финляндии, в 1939-1990 гг. — СССР.

** Российская Федерация.

Источники: Кабузан В. М. Народонаселение России в XVIII — первой половине XIX в. М., 1963. С. 164—165; Миронов Б. Н. Русский город... С. 241—249; Статистические таблицы Российской империи за 1856 год. С. 204—207; Статистический временник Российской империи. Сер. 2. Вып. 10. СПб., 1875. Отд. 1. С. 18, 87—104; Общий свод данных переписи 1897 г. Т. 1. С. 1, 12—13; Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Вып. 5. Окончательно установленное при разработке переписи наличное население городов. СПб., 1905. С. 5—24; Города России в 1910 году. СПб., 1914; Ежегодник России 1910 г. СПб., 1911. С. 49; Статистический ежегодник России 1914 г. Пг., 1916. С. 46—47. Эберхард П. География населения России. СПб., 2003. С. 15—35; Население России 2008. С. 26—33.

«Деурбанизация» была повсеместной, различались только темпы. В чем же причины этого явления? Одна из них состояла в том, что городская смертность превосходила сельскую. Скученность населения вела к распространению инфекционных заболеваний, санитарно-гигиенические условия были хуже, чем в деревне, условия труда тяжелее, а многие городские профессии вредны для здоровья, в городах концентрировалось большое число военных, особенно отставных, нищих, люмпен-пролетариев, среди которых наблюдалась повышенная смертность, более распространены были пауперизм, преступность, алкоголизм и проституция.

Второй причиной снижения доли городского населения была слабая миграция крестьянства, которая до эмансипации ограничивалась рядом факторов. В XVIII — первой четверти XIX века в связи с российской революцией цен в стране сохранялась благоприятная аграрная конъюнктура, благодаря которой ведение сельского хозяйства было выгоднее торгово-промышленных занятий. Цены на сельскохозяйственную продукцию росли быстрее, чем на промышленную, доходы горожан не успевали за ростом цен, вследствие чего приток крестьян в город замедлялся, а в ряде регионов наблюдался даже отток в сельскую местность. Сдерживала переселение в города также и интенсивная колонизация Новороссии, Северного Кавказа, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья, принявшая громадные размеры с выходом России к Черному морю и укреплением границ на Каспийском побережье в конце XVIII века. За 1782— 1858 годы в эти регионы мигрировало около 3,6 млн человек[10]. Поток колонистов забирал из центральных районов потенциальных мигрантов в города и замедлял урбанизацию. Пример России в этом отношении не был уникальным: например, в североамериканских колониях Англии (будущих США) под влиянием сельскохозяйственного освоения территории доля городского населения снизилась с 9—10 % в 1709 году до 4—5 % в 1790 году[11].

До отмены крепостного права во владении крестьян находился значительный фонд земли. Это препятствовало процессу раскрестьянивания, который обычно предшествует или сопутствует переселению крестьян в города. Там, где возникал недостаток земли, он компенсировался неземледельческими занятиями, в особенности временным уходом с мест постоянного проживания на заработки в районы развитой промышленности и торговли. Но отходничество (в 1860-е годы им занимались 1,3 млн крестьян) не приводило к стабильному росту городского населения. Если хотя бы десятая часть отходников осела в городах, то доля горожан сразу бы поднялась на 2 %. Стоит, впрочем, отметить, что само по себе наличие у крестьян значительного земельного фонда не могло бы остановить раскрестьянивания и, соответственно, миграцию в города, если бы не сельская передельная община, гарантировавшая каждому новому работнику участок земли.

Кроме того, в Россию с большим опозданием по сравнению с западноевропейскими странами — только после эмансипации — пришла промышленная революция, а доиндустриальный город не мог предоставить работу значительному числу переселенцев из-за слабого развития промышленности и торговли, которые, к тому же, далеко не всегда концентрировались в городах.

Наконец, рост городов до середины XIX века сдерживался правительственной политикой. Во-первых, закон допускал торгово-промышленную деятельность крестьян не только в сельской местности, но и в городе, и до 1812 года она даже не облагалась промысловым налогом. Вследствие этого крестьянам, занимавшимся торговлей и промышленностью, было незачем переходить в городское сословие. С 1812 по 1824 год промысловый налог для крестьян был меньше, чем для купечества и мещанства, а с 1827 года стал равным ему. И только с этого времени миграция крестьян в города усилилась, а падение процента городского населения замедлилось.

Важнейшим фактором, сдерживавшим переезд крестьянства в города, являлось крепостное право, но даже после Великих реформ урбанизация проходила все равно вяло: с 1856 года и до начала Первой мировой войны доля городского населения увеличилась с 9 до 15,3 %. За время войны, к лету 1916 года, в результате массовых переселений в города крестьян, призванных в армию, она выросла еще на 2,1 %, составив 17,4 %[12]. И это при том, что в пореформенной России проходила индустриализация, в деревне росло малоземелье и крестьянство испытывало большие экономические трудности.

Чем же можно объяснить медленные темпы урбанизации в пореформенное время? По моему мнению, и в новых условиях действовали в основном те же факторы, что вызвали падение доли городского населения в XVIII — первой половине XIX века. Во-первых, после эмансипации земельный фонд, принадлежавший крестьянам, лишь немного уменьшился. Надельная земля постепенно выкупалась, и, естественно, крестьяне, вкладывавшие в нее большие средства, всеми силами стремились сохранить ее за собой, в чем, как и прежде, сильно помогала передельная сельская община. Даже те крестьяне, которые постоянно жили в городе, не теряли связь с деревней, оставляя там свои семьи. Неженатые и незамужние временные жители городов не торопились вступать там в брак. В 1897 году в городах только 60 % мужчин бракоспособного возраста состояли в браке, в деревне же — 76 %, среди женщин этот показатель составлял соответственно 53 и 69 %[13]. Таким образом, мигранты не закреплялись в городе на постоянной основе, а рассматривали свое пребывание там как временное. Если бы все разделенные семьи воссоединились в городе, доля городского наличного населения сразу поднялась бы на 4 %. Например, среди жителей Петербурга в 1900 году коренных был всего 31 %. Большинство пришлых были крестьянами — 861 тыс., или 72 % общей численности некоренного населения, среди них, в свою очередь, преобладали женатые мужчины, оставившие свои семьи в деревне. Пришлые женщины в массе своей были не замужем, но в город они перебирались только затем, чтобы собрать приданое и вернуться обратно в деревню. Подобная ситуация наблюдалась во всех крупных городских центрах.

Второй фактор, замедлявший рост городского населения, состоял в том, что российская индустриализация имела «рассеянный» характер, в равной степени охватывая город и сельскую местность, вследствие чего «рассеянной» была и урбанизация. По данным В. Семенова-Тян-Шанского, в 1910 году в Европейской России насчитывалось 600 сельских поселений, превосходивших по своему промышленно-торговому значению многие города. В них проживало более 4 млн человек. Если бы на это число увеличилось городское население, то оно превысило бы 20 млн, а его доля достигла 17 %[14]. В 1916 году в сельских поселениях городского типа проживало 3 % населения страны, вместе с ним доля горожан превышала 20 %.

Наконец, третий фактор, тормозивший урбанизацию, состоял в том, что, как уже говорилось выше, статус города приобретался поселением не автоматически, по достижении определенной людности или уровня промышленного и торгового развития, а по правительственному указу. Если бы в России, как в некоторых западноевропейских странах, например во Франции, при наличии 2 тыс. жителей сельские поселения автоматически переходили в категорию городских, то число городов уже в 1857 году достигло бы 4000, численность городского населения — 14,3 млн, а его доля — 24 %. А в 1897 году городов было бы уже 5600, численность горожан — 30,2 млн, а их доля — 32,3 %. И тогда Россия не выглядела бы почти сплошь деревенской.

Горожане и крестьяне: от общности к дифференциации

На протяжении XVIII — начала XX века произошла радикальная трансформация в занятиях горожан и, соответственно, в функциях городов. Земледелие вытеснялось за пределы городских стен вследствие сокращения земельных и водных ресурсов города на душу населения: за 1722—1910 годы численность населения, проживавшего в городах, границы которых практически не расширялись с середины XVII века, возросла в 5,4 раза. В условиях растущей земельной тесноты горожане по необходимости переключались на промышленность, торговлю и сферу услуг. Структурные изменения городской экономики повлекли за собой радикальные перемены в характере труда, в образе жизни городского населения, в значении городов для жизни страны. Изменился даже облик городов: они перестали быть одноэтажными, улицы и переулки — путаными, застройка стала более плотной.

Вот несколько цифр, дающих представление о внешнем виде и уровне комфорта русских городов в 1825 и 1910 годах. В первой четверти XIX века большая часть улиц и площадей оставалась немощеной, по вечерам они не освещались, общественная уборка улиц не производилась; водопровод, канализация, телефон и телеграф отсутствовали. Театры, музеи и общественные библиотеки являлись большой редкостью даже в губернских городах. В 1825 году в среднестатистическом российском городе было 5 тыс. жителей, проживавших в 583 домах по 8—9 человек в каждом; из них 91 % были деревянными и 9 % — каменными. На один город приходилось 5—6 церквей, одно-два учебных и два благотворительных заведения, три трактира, одна общественная баня, 14—15 питейных домов и 51 маленький магазинчик. В 1910 году число жителей в среднестатистическом городе увеличилось до 25 тыс.; они проживали в 2310 домах по 9—10 человек в каждом; из них 80 % являлись деревянными и 20 % — каменными. На один город приходилось 12 церквей, 13 учебных и 1 благотворительное заведение, 35—36 трактиров и 18—19 «пивных лавок и винниц». Вечернее освещение улиц имелось в 87 % городов, водопровод — в 20 % и канализация — в 5 %. Практически в каждом городе имелись больница и аптека. Каждый третий город располагал театром, каждый второй — клубом или народным домом, каждый десятый — музеем. 60 % городов имели типографии, 49 % — библиотеки или читальные залы. В 4,5 % городов ходили трамваи, в 2,6 % работал телеграф и в 26,7 % — телефон. Правда, всеми этими достижениями пользовалась незначительная часть состоятельных горожан, проживавшая в центре городов с чистыми и мощеными улицами, в благоустроенных домах с водопроводом и канализацией. Для основной же массы городского люда уровень комфорта оставался таким же, как и в начале XIX века.

Если в материальной сфере города в XVIII—XIX веках стали довольно заметно отличаться от деревень, то общей народной культурой были объединены и крестьяне, и городские низы, составлявшие около 90 % всех горожан. Что вполне естественно, учитывая факт постоянного проживания крестьян в черте города, часто в рамках крестьянской общины, и, наоборот, мещан и купцов — в деревне. Известный в пореформенной России социолог и экономист Н. Флеровский убедительно показал сходство материального положения, домашнего и семейного быта, мировоззрения и менталитета крестьян, мещан, ремесленников, кустарей и рабочих. «Во всех частях России, — резюмировал он свои наблюдения, — работник, несмотря на несомненные природные способности, в главных и общих проявлениях своей жизни всего более руководствуется стремлением к минутному удовлетворению своих потребностей без всякой мысли о будущем или предрассудками, которые он никогда не пытался анализировать или разоблачать. Можно сказать, что рационально он поступает только в необыкновенных случаях своей жизни, когда у него нет рутинного правила, которое закачивает до дремоты его ум и его сердце. <...> В промышленных губерниях он как будто пробуждается к жизни. Он впервые покидает это пассивное существование, в котором человек живет, как живется, без страстных стремлений, без борьбы с жизнью, богатеет, если богатство легло случайно на его пути, беднеет точно так же. Он впервые выходит из той жалкой сферы, в которой каждый думает о своих потребностях только тогда, когда они явились, и удовлетворяет их первым попавшимся способом»[15].

Между тем городское сословие в сравнении с крестьянством находилось в привилегированном положении: имело право на частную собственность, было защищено законом, имело сословный суд, самоуправление, индивидуально вело свое хозяйство, купечество даже освобождалось от круговой ответственности. И тем не менее обладало общим с крестьянством менталитетом. Причин этой парадоксальной, на первый взгляд, ситуации несколько. Мещане, ремесленники и крестьяне-горожане не являлись предпринимателями в истинном смысле этого слова. Как и для крестьян-земледельцев, целью их хозяйства являлось получение только пропитания, а общей жизненной целью — не богатство и власть, а спасение души. Буржуазная трудовая мораль была им чужда. По наблюдениям Флеровского, «солидный первостепенный работник всегда возбуждает зависть или даже ненависть; про работника же тщеславного и мота, готового легкомысленно пропустить честно и с трудом заработанные деньги сквозь пальцы, лишь бы пустить пыль в глаза, люди отзываются очень хорошо: "Это добрая душа и золотые руки — через него еще ни один человек не сделался несчастным. Много он заработает в месяц или в два, закутит, всех угостит, все раздаст, ничего себе не оставит"»[16].

В пореформенное время духовное единство крестьян и городских низов сохранилось также благодаря росту миграции в город крестьян, которые со своими традиционными моделями поведения и мышления оказывали мощное влияние на культуру и менталитет горожан, прежде всего рабочего класса. В этом смысле крестьянская миграция тормозила формирование буржуазного менталитета среди широких масс городского населения. Нужно отдать должное проницательности большевиков, провозгласивших и попытавшихся на деле реализовать союз рабочих и крестьян, понимая, что те и другие имели в принципе единый менталитет и поэтому были в равной степени подвержены влиянию социалистических идей.

Урбанизация по-советски: сразу и все

После революции 1917 года урбанизация продолжилась и вела примерно к тем же результатам: дальнейшей интеграции города и деревни, сглаживанию между ними различий в социальном, экономическом и культурном отношениях. Но вследствие высоких темпов урбанизации указанные процессы происходили намного интенсивнее. Если за 1901—1915 годы образовалось только 7 новых городов — по полгорода в год, то за 1917—1991 годы — по 6—7 в год, а в 1992—2000 годах — по 3 города ежегодно[17]. Доля городского населения повысилась с 15 % в 1914 году до 33 % в 1940-м. В 1962 году в целом по СССР она превысила 50 %, а в Российской Федерации это произошло на три года раньше. В 1991 году доля городского населения достигла 66 % в СССР и 74 % в России. В постсоветское время процент горожан оставался практически неизменным (табл. 3). Главным мотором урбанизации в последние три столетия служила промышленность.

Современная Россия по уровню урбанизированности приблизилась к развитым странам мира, где он составляет от 73 % во Франции до 94 % — в Германии (в 1920 г. он равнялся там 47 и 63 % соответственно). Прирост доли городского населения за 1917—1990 годы на 57 % (с 17 до 74 %) — сдвиг колоссальный, и его последствия не могли не быть соответствующими. Города не успевали переваривать миллионы переселенцев и оказались в плену вчерашних крестьян. В 1990 году среди 60-летних граждан насчитывалось лишь 15—17 % коренных горожан, среди 40-летних — 40 % и только среди 22-летних и более молодых — свыше 50 %. В целом доля коренных горожан в населении страны составляла всего около трети (37 %). Следовательно, к моменту распада СССР большинство его граждан (63 %) являлись еще по происхождению крестьянами и лишь по месту жительства — горожанами[18].

Тем не менее к началу 1990-х годов в общих чертах урбанизация свершилась: около 60 % городского населения и 40 % всего населения страны проживали в больших городах с населением более 100 тыс. человек. Однако ее последствия во всей силе проявиться еще не успели. О многих городах лишь с натяжкой можно сказать, что они стали центрами высокой городской культуры в материальном и духовном смысле. Большие города обросли унылыми и убогими полу-городскими-полусельскими окраинами и пригородами, которые в самой малой степени отвечали высоким городским стандартам. Комфорт квартир, качество, разнообразие и накал общественной и культурной жизни многих городов оставляют желать лучшего, хотя, конечно, существенно отличаются от того, что происходит в деревне. Более того, по-прежнему существует дефицит городов, в особенности больших, являющихся локомотивами отраслевого и регионального развития.

Тем не менее то, что уже произошло (модернизация, создание сильного среднего класса, реформы 1990-х годов и огромный рост отклоняющегося поведения), обещает грандиозные последствия после того, как люди полностью освоят все возможности, полученные ими в результате переселения из деревни в большой город, став истинными горожанами. Вспомним крылатую фразу тысячелетней давности: городской воздух делает человека свободным. И действительно, город освобождает человека от пут традиций и обычаев, опеки семьи и общины, мнения соседей и родственников, превращает в индивидуалиста, делает грамотным, рациональным и активным. Но свободный, инициативный и образованный человек способен на все — на низкое и высокое, на мелкое и великое, на глубокие падения и грандиозные свершения. Все это нас и ожидает, когда последствия урбанизации проявятся в полной мере и у нас будет построено общество свободных предпринимателей. Думаю, красноречиво свидетельствуют об этом события конца 2011 — начала 2012 года.

Итоги

Итак, в течение четырех столетий, XVII—XX веков, российский город претерпел разительные перемены. До XVIII века он сливался с деревней в единое социальное, экономическое и культурное пространство. Это не означало, что города ничем не отличались от деревень — и по размерам, и по общественным функциям, и по занятиям жителей, и по социальной структуре различия существовали, но не были принципиальными.

Под влиянием петровских реформ началась модернизация российского общества. Она затронула все стороны жизни, но более всего — именно городскую материальную культуру, а также государственные институты и учреждения. Реформы подтолкнули естественный процесс дифференциации города и деревни, который пошел быстрее. Тем не менее потребовалось еще полстолетия, прежде чем в 1775—1785 годах произошло окончательное размежевание города и деревни в административном отношении, и еще полстолетия — для разделения экономического. Только к середине XIX века дифференциация между городом и деревней достигла своего апогея.

Но благодаря Великим реформам 1860-х годов параллельно расширились и контакты между городом и деревней, которые с ростом экономической специализации стали более зависимыми друг от друга. В то же время ушедшая вперед городская материальная и отчасти духовная культура стала служить для сельского населения образцом для подражания. Таким образом были созданы предпосылки для постепенного объединения города и деревни в единое экономическое и культурное пространство, основанное теперь не на сходстве, как это было до XVIII века, а на интеграции экономически специализированных и взаимно нуждающихся друг в друге городских и сельских жителей. В советское время этот процесс продолжился, но не завершился.

Таким образом, деревня не была противоположностью городу, просто она отставала от него в развитии, порой, правда, очень сильно — на два-три и более поколений. Город же, будучи лидером, все равно зависел от деревни и был вынужден оглядываться на нее в поисках людских и материальных ресурсов. Долгое время город нещадно эксплуатировал, истощал и наконец опустошил деревню. В результате сегодня деревня вряд ли способна воскреснуть без помощи горожан, но от ее возрождения во многом зависит прогресс всего общества, в том числе городского. Пора возвращать долги, и кажется, начало этому положено. Наметилось движение горожан в сельскую местность не только в качестве дачников, огородников, садоводов и просто любителей природы, а как фермеров, предпринимателей, деловых людей, желающих изменить деревню. Власти на всех уровнях должны активно поддержать этот процесс, ведь без процветающей деревни не расцветет и город и, наоборот, без цветущего города не зацветет и деревня.

* * *

[1] Статистические таблицы Российской империи / А. Бушен (ред.). СПб, 1863. Вып. 2. С. 90—91. Аналогами имперских городских поселений в советское время стали поселки городского типа, учрежденные в ходе административно-территориальной реформы 1923—1929 гг. В 1926 г. их насчитывалось 1216, в 1956 г. — 2422, в 1987 г. — 3992. Народное хозяйство СССР за 70 лет: Юбилейный статистический ежегодник. М., 1987. С. 376; Город и деревня в Европейской России: 100 лет перемен / Т. Нефедова, П. Полян, А. Трейвиш (ред.). М., 2001. С. 125.

[2] Подсчитано по: Голъц Г. А. Динамические закономерности развития системы городских и сельских поселений // Лаппо Г. М. и др. (ред.). Урбанизация мира. М., 1974. С. 58—61; КольбГ. Ф. Руководство к сравнительной статистике. СПб., 1862. Т. 1. С. 1, 4, 51, 60, 104, 110, 134, 139; Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 376.

[3] Муравьев А. В., Самаркин В. В. Историческая география эпохи феодализма: (Западная Европа и Россия в V—XVII вв.). М., 1973. С. 26—27.

[4] Население России 2008: Шестнадцатый ежегодный демографический доклад / А. Г. Вишневский (ред.). М., 2010. С. 29—30; Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 376.

[5] Город и деревня в Европейской России. С. 226.

[6] Там же. С. 241.

[7] Там же. С. 225.

[8] Там же. С. 242.

[9] В 1897 г. в Гатчине, Кронштадте, Павловске, Петергофе, Царском Селе, Ямбурге (С.-Петербургская губ.) и Пятигорске (Терская губ.) благодаря большой доле военнослужащих сфера услуг была также ведущим сектором, но отнести эти города к постиндустриальным весьма проблематично.

[10] Брук С. И., Кабузан В. М. Миграция населения в России в XVIII — начале XX века // ИСССР. 1984. № 4. С. 41—59.

[11] Харитонов В. М. Урбанизация в США. М., 1983. С. 8.

[12] Предварительные итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 года. Вып. 1. Европейская Россия. Пг., 1916. С. 624—625.

[13] Статистические таблицы Российской империи за 1856 год. СПб., 1858. С. 206; Общий свод по империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 г.: В 2 т. СПб., 1905. Т. 1. С. 62—64, 82—83.

[14] Подсчитано мною по данным: Семенов-Тян-Шанский В. Город и деревня в Европейской России: Очерк по экономической географии. СПб., 1910. С. 76—77, 79—187.

[15] Флеровский Н. Положение рабочего класса в России. М., 1938. С. 413 (1-е изд. — 1869 г.). С. 413.

[16] Там же. С. 414—415.

[17] Город и деревня. С. 128.

[18] Вишневский А. Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М., 1998. С. 92.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2012, №3(48)

Роснефть будет действовать на норвежском арктическом континентальном шельфе через компанию «RN Nordic AS».

Компания, внесённая в конце мая этого года в Норвежский реестр предприятий, будет представлять Роснефть в проектах, реализуемых в норвежских водах совместно со «Статойлом». Как уже сообщалось, эта компания вошла в число 36 претендентов на 86 новых блоков в Баренцевом и Норвежском морях.

Во главе «RNNordicAS» стоит Ханс ван Ламуэн, несколько лет работавший в России (главным образом в компании «Шелл»). Председатель правления компании – Бенгт Лиэ Хансен, в прошлом глава российского филиала «Статойла», имеющий богатый опыт работы на проектах на Крайнем Севере, в том числе на Штокмановском.

В состав правления «RNNordicAS» вошёл Желько Рунье, новый вице-президент Роснефти по шельфовым проектам. До середины октября, когда он получил должность в Роснефти, Рунье занимал различные руководящие должности в проекте «Сахалин-1», являлся вице-президентом компании «ExxonMobilRussiaInc», сообщается в пресс-релизе Роснефти.

Как уже сообщалось, Роснефть выходит на норвежский континентальный шельф в порядке реализации подписанного в этом году соглашения о сотрудничестве со «Статойлом». По условиям соглашения, «Статойл» получает 33,3% в российских проектах, в том числе в проекте Персеевского лицензионного участка в Баренцевом море, а Роснефть получает те же 33,3% в проектах на норвежском шельфе. «Партнерство между Роснефтью и “Статойлом” – это возможность придать дополнительный импульс устремлениям Норвегии и России по усилению энергетического сотрудничества на Крайнем Севере после того, как в прошлом году был ратифицирован договор о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море», - заключили Игорь Сечин и Хельге Лунд по итогам церемонии подписания в июне этого года.

На заседании совета директоров Роснефти было решено предоставить «RNNordic» заём в размере 119.700.000 долл. с выплатой в течение десяти лет.

В Красноярском крае прошло открытие единственного за Уралом учебно-тренировочного центра по подготовке специалистов лесопромышленного комплекса.

Как сообщает пресс-служба регионального правительства, в центре будут готовить операторов современной лесозаготовительной техники: харвестеров и форвардеров. Вице-губернатору Андрею Гнездилову, принявшему участие в открытии центра, продемонстрировали два новейших тренажера производства компании Komatsu общей стоимостью 130 тыс. евро, специально оборудованное учебное помещение с наглядной литературой, а также класс практической теории.

Андрей Гнездилов высоко оценил представленное оборудование: "Учебно-тренировочный центр позволит восполнить дефицит квалифицированных кадров не только в Красноярском крае, но и в соседних регионах. Там будут проходить обучение как студенты, так и специалисты, занятые в отрасли".

В начале декабря также был подписан договор о сотрудничестве с представителями немецкой компании AHWI, осуществляющей производство современной лесохозяйственной техники для лесоочистительных и лесовосстановительных работ. В рамках данного соглашения планируется создание учебного центра "AHWI-центр".

Заинтересованность в обучении и подготовке своих специалистов на базе Дивногорского центра уже высказали Забайкальский и Алтайский края, республики Хакасия, Бурятия и Иркутская область.

5 из 6 субъектов ДФО, осуществляющие работы по искусственному лесовосстановлению, в полном объеме обеспечены посевным материалом к весенним лесокультурным работам 2013 года

Ожидаемый страховой фонд семян лесных растений в ДФО составляет около 25 тонн.

Весной 2013 года потребность субъектов ДФО в семенах лесных растений для осуществления посадок в лесных питомниках составляет более 28 тонн. Ожидаемое наличие семян к указанному времени года - более 52 тонны. Таким образом, 5 из 6 субъектов ДФО, осуществляющие работы по искусственному лесовосстановлению в полном объеме обеспечены посевным материалом к весенним лесокультурным работам. Камчатский край планирует закупить семена до конца 2012 года.

Кроме того, к настоящему времени сформирован страховой фонд посевного материала, который уже составил около 25 тонн, большая часть из которого создана в Хабаровском крае (более 22 тонны) и Сахалинской области (1,6 тонны).

Необходимо отметить, что в связи с климатическими условиями закладка лесных культур не производится в Республике Саха (Якутия), Чукотском АО и Магаданской области.

КУБАНЬ ДОГОВОРИЛАСЬ С АВИАКОМПАНИЯМИ О ПЕРЕВОЗКЕ ПАССАЖИРОВ

За три дня пассажиры вернули 4,4 тысячи билетов на сумму более 21 млн рублей

Авиакомпания "Кубань", прекратившая полеты с 11 декабря в связи с финансовой несостоятельностью, договорилась с шестью другими авиакомпаниями о перевозке пассажиров по восьми направлениям, говорится в сообщении компании.

С компанией "Аэрофлот" достигнуто соглашение о перевозке по маршрутам "Краснодар-Москва-Краснодар" и "Москва-Челябинск-Москва", "ЮТэйр" перевезет пассажиров из Краснодара в Москву и обратно, а также по маршруту "Москва-Калининград-Москва". Пассажиров рейса "Москва-Нальчик-Москва" доставят во Владикавказ, откуда они смогут самостоятельно добраться до пункта назначения (ни одна компания, кроме "Кубани" не осуществляет полеты по данному маршруту). Авиакомпания "Якутия" выделит места для пассажиров "Кубани" на рейсах "Краснодар-Москва-Краснодар", "Краснодар-Стамбул-Краснодар" (по понедельникам, средам и пятницам), "Краснодар-Ереван-Краснодар", "Краснодар-Тель-Авив-Краснодар", и "Краснодар-Санкт-Петербург-Краснодар". ГТК "Россия" осуществит перевозки по маршруту "Краснодар-Санкт-Петербург-Краснодар", Red Wings поможет пассажирам добраться из Москвы в Челябинск и обратно, а "Грозный авиа" доставит пассажиров рейса "Москва-Нальчик-Москва" из Москвы во Владикавказ.

Все перевозчики будут допускать пассажиров "Кубани" на рейсы только при условии наличия свободных мест.

Также "Кубань" продолжает возвращать пассажирам деньги за билеты, проданные на рейсы, которые должны были осуществляться период с 11 декабря 2012 года по 30 марта 2013 года. Из 13 тысяч 200 проданных билетов на сегодняшний день возвращено почти 4 тысячи 400 проездных документов на общую сумму свыше 21 млн рублей. Из них около 300 билетов было сдано за последние сутки. Билеты можно сдать по месту их приобретения, через специализированное агентство или сайт авиакомпании при помощи формы обратной связи. Возврат в специализированных агентствах производится без вычетов и штрафов. Возврат средств за билеты, купленные напрямую у "Кубани" - через ее кассы или сайт компании - будет производиться после завершения процедуры конкурсного производства, сообщили в компании.

В компании также заявляют, что уделяют особое внимание соблюдению обязательства по своевременной выплате заработной платы персоналу. Выплаты за ноябрь будут произведены на этой неделе, а обязательства по выплате отпускных будут закрыты в ближайшее время. Кроме того, "Кубань" проводит сокращение численности сотрудников. Часть персонала увольняется по собственному желанию с соблюдением всех требований Трудового кодекса, сообщила пресс-служба компании.

"Кубань" объявила о прекращении полетов в связи с финансовой несостоятельностью 10 декабря. После этого Росавиация рекомендовала пассажирам авиакомпании сдавать билеты. Ведомство обвинило руководство авиаперевозчика в неспособности выстроить эффективную финансово-экономическую политику с лизингодателями и кредиторами.

В рамках мероприятия, которое проходит в столице Бурятии с 14 по 15 декабря, представители правительств Бурятии и Монголии подытожат результаты решений, которые были приняты на совещании в ноябре 2011 года.

Будут обсуждаться и вопросы водохозяйственной обстановки в бассейнах трансграничных рек и санитарно-эпидемиологической ситуации в приграничных районах России и Монголии.

К участию в совещании приглашены представители российской делегации в лице Федерального агентства водных ресурсов, Управления водных ресурсов озера Байкал, Амурского и Енисейского БВУ, Росгидромета, Росприроднадзора, Роспотребнадзора и МИД России. Монгольская сторона представлена сотрудниками Министерства природы и зелёного развития Монголии, МИДа Монголии, Национального агентства по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, Института геоэкологии академии наук, Генерального агентства профессиональной инспекции и Центральной лаборатории окружающей среды.

На повестке дня – итоги годовой деятельности совместной российско-монгольской рабочей группы по охране и использованию трансграничных вод в бассейнах рек Енисей, Амур и озера Байкал. Особое внимание участники совещания уделили результатам мониторинга трансграничных вод и оценке их состояния. Согласно проведённым исследованиям, экологическое состояние вод в трансграничных реках Российской Федерации, расположенных на территории Читинской области, Тувы и Бурятии, не вызывает опасений. Незначительное загрязнение, которое наблюдается на этих объектах, связано, в первую очередь, с природными факторами. Кроме того, в результате рейдовых проверок удалось ликвидировать более 60 несанкционированных свалок на берегу Байкала.

На совещании также рассматриваются вопросы о воздействии на водные объекты предприятий, расположенных в бассейне реки Селенги. Как отметил руководитель Управления Росприроднадзора по Республике Бурятия Константин Дремов, в российской части этой территории производится около 90% всей промышленной и около 83% сельскохозяйственной продукции.

- В бассейне Селенги на территории Бурятии находится четыре крупных промышленных узла – гусиноозёрский, улан-удэнский, закаменский и нижнеселенгинский, – подчеркнул Константин Дремов. – Из 26 субъектов хозяйственной деятельности, которые осуществляют сброс очищенных сточных вод в Селенгу, восемь расположено в Улан-Удэ. Тем не менее за последние годы наметилась некая тенденция к снижению количества загрязняющих сточных вод. В период с 2010 по 2011 год этот показатель уменьшился на 8,7%.

Разработка мер по улучшению охраны трансграничных водных ресурсов и повышению качества воды, разработка схемы экстренного оповещения сторон в случае крупных паводков, налаживание взаимного сотрудничества по соблюдению санитарно-эпидемиологических правил – предложения по этим и многим другим вопросам будут внесены в итоговый протокол, который стороны намерены подписать 15 декабря. В рамках совещания монгольская сторона также ознакомится с системами водоснабжения и водоотведения Селенгинского целлюлозно-бумажного комбината.

Напомним, что Соглашение между правительством Российской Федерации и правительством Монголии по охране и использованию трансграничных вод было подписано в 1995 году. Оно предполагает реализацию ряда направлений, среди которых особое внимание уделяется мониторингу и прогнозированию состояния трансграничных вод.

Омская фабрика гофротары (входит в холдинг «ЛПК Континенталь Менеджмент») получила сертификат на соответствие системы менеджмента качества международному стандарту ISO 9001:2008, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.Сертификат выдан органом сертификации менеджмента качества «Омскстройаудит» ООО «ОмскстройЦНИЛ», который подтвердил, что система менеджмента качества Омской фабрики гофротары соответствует требованиям международного стандарта ISO 9001:2008.

Генеральный директор Омской фабрики гофротары Андрей Булсунаев отметил, что в условиях высокого уровня конкуренции соответствие данному международному стандарту станет важным конкурентным преимуществом, поскольку сертификат ISO 9001:2008 есть лишь у четырех производителей гофропродукции в Западно-Сибирском регионе, где работает предприятие.

Внедрение системы менеджмента качества является одним из приоритетных направлений развития предприятий, входящих в «ЛПК Континенталь Менеджмент». Сертификацию уже прошла Троицкая бумажная фабрика (Кондрово, Калужская область), работа по внедрению системы ведется на Селенгинском ЦКК (Селенгинск, Республика Бурятия).

12 декабря 2012 года в Якутске на территории Института Мерзлотоведения торжественно открыли Федеральное криохранилище семян растений.

Биологическое разнообразие нашей Земли уменьшается катастрофичными темпами, и подобные установки могут стать поистине Ноевым ковчегом для многих видов растений, которым грозит исчезновение.

Проблема сохранения биологических видов волнует учёных по всему миру. Одним из способов сохранить современное разнообразие является заморозка генетического материала. Таким образом удастся сохранить его для последующего размножения на долгие десятилетия. Это довольно непростая процедура, но в награду человечество сможет получить базу данных по растениям и животным, которых к тому времени, возможно, уже не останется в природе.

Общее количество семенных банков в различных странах составляет примерно полторы тысячи. В их коллекциях хранятся миллионы образцов. В России до вчерашнего дня основным хранителем такой коллекции был институт растениеводства им. Вавилова. Там собрано приблизительно 270 тысяч образцов.

Новый объект "Криохранилище семян" занимает площадь 110 квадратных метров. Он расположен на глубине 9,0 м, в толще многолетнемерзлых пород. По мнению ученых, объект сможет принять на долговременное хранение приблизительно 100 000 образцов семян сельскохозяйственных, исчезающих, редких, древесных и прочих перспективных и хозяйственно ценных видов растений.

Этому уникальному проекту предшествовала многолетняя работа якутских ученых. Как рассказал профессор Борис Кершенгольц, замдиректора Института биологических проблем криолитозоны, якутскими учеными ещё в 70-е годы 20 века была разработана идея создания банка семян в толще вечной мерзлоты. Тогда же около 20 тысяч образцов, прежде всего, бобовых культур, были помещены в подземную шахту Института мерзлотоведения. Спустя 30-35 лет ученые проверили семена на всхожесть -генетический материал оказался в высочайшей степени сохранности, а средняя всхожесть составила 80-100%.

Правительство Якутии в 2011 и 2012 годах выделило более 5 млн рублей на реализацию проекта по созданию криобанка.

На основании разработанной трехмерной модели теплообменных процессов в камере хранения подземных выработок в многолетнемерзлых породах и разработанного способа стабилизации температурных режимов в подземном криохранилище, который охлаждается атмосферным зимним воздухом, российским ученым удалось создать энергомалозатратное, автономное, защищенное от техногенных и природных событий на дневной поверхности криобанк семян растений.

"Природные условия региона позволяют поддерживать в этом криохранилище постоянную температуру - 2 градуса. Однако для более эффективного хранения семян в помещениях задействуют двухконтурную систему холодозарядки. Благодаря конвективному движению воздушных масс при открытии нижних и верхних заслонок в криохранилище столбик термометра может опускаться до - 6-8 градусов. Именно такая температура является оптимальной для длительного сохранения жизнеспособности семян многих видов растений. А простая и эффективная система позволит сделать криохранилище автономным", - рассказали представители института.

Якутское криохранилище построено в своего рода натуральном холодильнике - вечной мерзлоте. Поэтому преимущества очевидны: нет необходимости закупать специальные дорогостоящие холодильные установки, зависящие от постоянного электроснабжения. Криохранилище не боится природных катастроф, таких как землетрясения или цунами.

В период с декабря этого года по февраль следующего в криохранилище проведут хладозарядку помещений естественным холодом. Потом туда перенесут имеющиеся в Институте коллекции семян растений, хранящиеся там с 1970 года. В следующем году якутское криохранилище планирует начать принимать коллекции семян из других институтов России. Сейчас им рассылаются приглашения о принятии участия в формировании банка семян редких растений.

На базе якутского криохранилища в будущем предлагается создать Международный криобанк семян. Уже намечено строительство второй очереди криохранилища семян объемом на один миллион образцов.

Россия. ДФО > Агропром > wood.ru, 14 декабря 2012 > № 711651

Скопление груженых вагонов серьезно осложняет эксплуатационную обстановку на Дальневосточной магистрали. Об этом 13 декабря во Владивостоке заявил журналистам первый заместитель начальника Дальневосточной дирекции управления движением Дмитрий Бородинский в ходе пресс-конференции, посвященной неудовлетворительной выгрузке угля грузополучателями целого ряда станций.

По его словам, сложившаяся ситуация серьезно нарушает не только технологический процесс по подаче вагонов на фронты погрузки и выгрузки станций Дальневосточной железной дороги, но и сдерживает поездопоток на промежуточных станциях магистрали, что, соответственно, влечет за собой невыполнение перевозчиком обязательств по срокам доставки других народно-хозяйственных грузов.

"Из-за "брошенных" поездов на станциях назначения теряется маневренность. Подвижной состав, занимающий пути станций, представляет потенциальную угрозу безопасности движения и неизбежно приводит к снижению пропускной способности магистрали. Из-за этого сложнее подавать вагоны под грузовые операции даже тем клиентам, которые не имеют проблем с их переработкой", - отметил Дмитрий Бородинский.

Он подчеркнул, что ряд приморских портов и предприятий края оказались неспособными к работе в зимний период, что привело к увеличению так называемых "брошенных" поездов (поездов, отставленных от движения по причинам, зависящим от грузополучателя) общим количеством более 6000 вагонов, что нарушает нормальный технологический режим работы станций.

"Мы обратились за помощью в администрацию Приморского края для решения этой проблемы и нашли понимание со стороны руководства региона. Нам бы не хотелось вводить запретительные меры на погрузку в адрес грузополучателей приморских портов, понимая, что это приведет к снижению эксплуатационных параметров на сети железных дорог, - добавил первый заместитель начальника Дальневосточной дирекции управления движением, сообщила служба корпоративных коммуникаций ДВЖД.

На Дальневосточной железной дороге предпринимаются все необходимые меры по выполнению плановых показателей перевозки грузов в уходящем году. При этом общую обеспокоенность вызывало неожиданное снижение погрузки в первой декаде декабря. Вместо заявленных 1 млн 567 тыс. тонн грузов дальневосточными грузоотправителями предъявлено к перевозке 1 млн 146 тыс. тонн. Наибольшее отставание отмечается в Приморском и Хабаровском краях, Республике Саха (Якутия). Снижение погрузки зафиксировано по основным номенклатурам: каменный уголь - на 126,2 тыс. тонн, нефтепродукты - на 13,6 тыс. тонн, лесные грузы - на 61,4 тыс. тонн, черные металлы - на 14,7 тыс. тонн.

По словам заместителя начальника Дальневосточного территориального центра фирменного транспортного обслуживания Игоря Селютина, одной из причин сложившейся обстановки стал выход из строя погрузочных мощностей сразу нескольких крупнейших грузоотправителей. Выполнение плана погрузки угля в Нерюнгринском районе Республики Саха (Якутия) было поставлено под угрозу выходом из строя сушильного оборудования на фабрике ОАО ХК "Якутуголь". Крупнейший партнер Дальневосточной железной дороги оказался неготовым обеспечить погрузку экспортного угля в необходимом объеме. Невывезенными остаются около 116,4 тыс. тонн угля.

Кроме того, поломка обдувочной установки ОАО "Ургалуголь" привела к увеличению времени по очистке вагонов от снега. В результате предприятие с начала декабря недогрузило 26,9 тыс. тонн угля. ОАО "Приморскуголь" из-за систематических поломок техники недогрузило 18,6 тыс. тонн угля. Ремонтные работы на ОАО "Амурметалл" стали причиной отставания в погрузке черных металлов на 14,7 тыс. тонн.

Немаловажную роль в общем снижении погрузки сыграли и погодные условия. В декабре территории Хабаровского и Приморского краев дважды находились под властью сильных снежных циклонов. Обильные осадки еще больше осложнили эксплуатационную работу Дальневосточной железной дороги, работающей в условиях возрастающих объемов перевозок.

"Из-за непогоды торговый порт Ванино не работал трое суток. Это сказалось негативно как на выгрузочных (сегодня на припортовой станции в адрес этого получателя простаивают 500 вагонов с углем), так и погрузочных работах. В частности, в погрузке импортного глинозема потеряно 10,5 тыс. тонн. И потери эти безвозвратны, поскольку для порта введены жесткие экологические требования, ограничивающие перевалку этой номенклатуры", - сообщил Игорь Селютин.

Не менее сложная ситуация складывается и в порту Восточный. ООО "Восточная стивидорная компания" заявила план отправки контейнеров по железной дороге в 189 вагонов. Однако в период снегопадов погрузка упала до 100 вагонов. Сегодня у ВСК готово к вывозу 1,5 тыс. контейнеров, в целом в порту находится около 3 тыс. контейнеров. Грузоотправитель и по сей день не может выйти на заявленные объемы отгрузки.

Руководство Дальневосточной железной дороги рассчитывает на активное наращивание грузоотправителями объемов предъявления грузов к перевозке. В настоящее время с предприятиями проводится активная работа, проводятся совместные совещания на местах, сообщила служба корпоративных коммуникаций ДВЖД.

«ГАЗПРОМ» ПРОДОЛЖАЕТ АКТИВНУЮ РЕАЛИЗАЦИЮ ВОСТОЧНОЙ ГАЗОВОЙ ПРОГРАММЫ

Правление ОАО «Газпром» приняло к сведению информацию о проводимой компанией работе по реализации Восточной газовой программы.

На заседании было отмечено, что «Газпром» уже активно приступил к формированию Якутского центра газодобычи. В октябре принято окончательное инвестиционное решение и начата разработка проектной документации по обустройству базового для Якутского центра газодобычи Чаяндинского месторождения, строительству магистрального газопровода «Якутия — Хабаровск — Владивосток», а также объектов переработки газа в г. Белогорске. Добычу чаяндинского газа «Газпром» планирует начать в 2017 году. 

Компания продолжает расширение своей ресурсной базы на Востоке России. Проводятся геологоразведочные работы во всех ключевых регионах Восточной газовой программы. В частности, в 2012 году на сахалинском шельфе велись подготовка к строительству разведочных скважин на Южно-Киринском месторождении, а также инженерные и экологические изыскания на Восточно-Одоптинском и Аяшском участках проекта «Сахалин-3».

Выполняются работы по обустройству Киринского месторождения. В 2012 году было продолжено строительство берегового технологического комплекса (БТК) и подводного добычного комплекса, началось строительство эксплуатационных скважин. Кроме того, было завершено строительство линейной части газопровода от БТК Киринского месторождения до головной компрессорной станции «Сахалин» газотранспортной системы «Сахалин — Хабаровск — Владивосток».

В рамках проекта по организации газоснабжения Камчатского края в текущем году компания планирует завершить основной этап работ по обустройству Кшукского и Нижне-Квакчикского газоконденсатных месторождений.

В Якутии на Чаяндинском месторождении в текущем году построено семь разведочных скважин, готовятся проекты доразведки Соболох-Неджелинского, Верхневелючанского, Тас-Юряхского и Среднетюнгского месторождений. В Иркутской области была продолжена подготовка к доразведке Ковыктинского месторождения, увеличены запасы газа на расположенном рядом Чиканском месторождении — с 98,2 до 120,7 млрд куб. м по категориям С1+С2. В Красноярском крае открыто Ильбокичское газоконденсатное месторождение.

Параллельно с развитием добычных и газотранспортных мощностей «Газпром» активно газифицирует регионы Дальнего Востока. В 2008–2011 годах на разработку генеральных схем газоснабжения и газификации, проектно-изыскательские работы и строительство 12 межпоселковых газопроводов в Камчатском, Приморском, Хабаровском краях и Сахалинской области компания направила более 14,1 млрд рублей. В 2012 году в данных регионах «Газпромом» предусмотрены инвестиции около 2,5 млрд рублей на выполнение проектно-изыскательских работ и строительство семи газопроводов-отводов, семи газораспределительных станций и 26 межпоселковых газопроводов, завершение работ по которым планируется в 2013 году.

Мощная ресурсная база на Востоке России, последовательное формирование крупных центров газодобычи и создание необходимых транспортных коридоров позволит организовать здесь новый центр экспортных поставок российского газа, ориентированный на Азиатско-Тихоокеанский регион. В качестве одного из приоритетных проектов «Газпрома» планируется строительство во Владивостоке завода по производству СПГ, по которому до конца года будет выполнено обоснование инвестиций. Начало обустройства Чаяндинского месторождения и реализации проекта строительства магистрального газопровода «Якутия — Хабаровск — Владивосток» позволило наряду с «западным» маршрутом трубопроводных поставок газа начать переговоры с Китаем по «восточному» маршруту.

В Восточной Сибири на Дальнем Востоке «Газпром» реализует сложные, масштабные проекты, кардинальным образом влияющие на социально-экономическое развитие восточных регионов. Своевременное предоставление мер государственной поддержки будет стимулировать ускорение реализации Восточной газовой программы. В этой связи Правление поручило профильным подразделениям ОАО «Газпром» продолжить работу с органами государственной власти по формированию налоговых, ценовых и иных условий, способствующих эффективной реализации восточных проектов.

Также на заседании были рассмотрены некоторые вопросы текущей производственной деятельности в рамках проекта «Сахалин-2».

СПРАВКА

Государственная «Программа создания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке единой системы добычи, транспортировки газа и газоснабжения с учетом возможного экспорта газа на рынки Китая и других стран АТР» (Восточная газовая программа) утверждена в сентябре 2007 года приказом Министерства промышленности и энергетики РФ. «Газпром» назначен Правительством РФ координатором деятельности по реализации этой программы.

На Востоке России создаются новые центры газодобычи: Красноярский, Иркутский, Якутский, Сахалинский и Камчатский.

13 декабря на портале TatCenter.ru прошла online-конференция: "Финансовый рынок: что ждать от 2013 года".

Негативных прогнозов, предсказывающих новый кризис в 2013 году, в последнее время достаточно много. Знаменитый экономист Нуриэль Рубини, предсказавший кризис 2008 года, представил прогноз, в соответствии с которым в новом году мировые финансовые рынки ждёт обвал.

Для России эксперты прогнозируют девальвацию рубля, результатом которой станет снижение цен на сырьевые ресурсы. Соотношение российской валюты к доллару в новом году прогнозируется как 34,5 к 1. Согласно ожиданиям, рубль станет одной из рисковых валют.

Кроме того, вступление России в ВТО, по мнению аналитиков, может привести к уничтожению российских финансовых рынков, поскольку они еще слишком слабы, чтобы конкурировать с иностранными финансовыми структурами.

Для Татарстана предстоящий год в финансовом плане также обещает быть непростым. По словам председателя Госсовета РТ Фарида Мухаметшина, бюджет республики на 2013 год будет напряженным и очень трудным.

Чего ждать от нового финансового года? Станет ли он периодом экономического обвала? Повлияет ли вступление в ВТО на кредитную политику банков? Ожидать ли россиянам девальвации рубля и в какой валюте хранить накопления? Об этом и многом другом ходе online-конференции на TatCenter.ru рассказали эксперты финансового рынка.

ЭКСПЕРТЫ ONLINE-КОНФЕРЕНЦИИ

Анатолий Аксаков, президент Ассоциации региональных банков России, заместитель председателя комитета Госдумы РФ

Ян Арт, вице-президент Ассоциации региональных банков России, главный редактор информационного агентства Bankir.Ru и холдинга 123Service.ru

Дарья Желаннова, старший аналитик компании Альпари

Людмила Китайцева, председатель Совета Банковской ассоциации Татарстана

Константин Русалкин, директор Волго-Вятского дивизиона Банка НФК (ЗАО)

Вадим Хоменко, руководитель комитета по науке и образованию Поволжской логистической ассоциации, член-корреспондент Академии наук РТ, профессор Казанского национального технического университета им. А.Н.Туполева-КАИ, научный руководитель бизнес-школы "Ай Тек", эксперт TatCenter.ru по экономическим вопросам

Закия Шафикова, генеральный директор ООО "Инвестиционная компания "Элемтэ"

Олег Перевалов, г. Казань:

- Прошу экспертов прокомментировать существующее мнение о том, что следующий кризис может начаться из-за дефицита нефти. Ее добыча снижается, а дефицит может привести к невероятному скачку цен. В результате возникает вероятность стагнации в экономике во всем мире и сильной инфляции. Согласны ли вы с таким мнением? И как в случае развития событий по этому сценарию происходящее отразится на России и нефтедобывающем Татарстане в частности?

Вадим Хоменко:

- Потребность на энергоносители в ближайшей перспективе будет покрываться не только за счет традиционных источников, но и альтернативных, в том числе сланцевой нефти, высокотехнологичного сжигания торфа, древесины, производства бензина из растительного сырья и т.д. Нефть все больше будет использоваться как химическое сырье.

Основа же минувшего мирового кризиса (как и кризиса 1998г. в России) – в макроэкономической разбалансированности финансово-кредитной сферы. Причем это касается, в первую очередь стран с достаточно высоким уровнем развития, в интеграционную орбиту функционирования экономик которых входят другие, в том числе менее развитые страны. Здесь коренных изменений пока не происходит. Значит, основа кризиса сохраняется….

Воздействие кризиса на экономику России и, в том числе, Татарстана происходит, прежде всего, вследствие снижения спроса на углеводородные поставки, как реакции на адекватное уменьшение объемов производства в странах-потребителях. Именно этим объясняется резкое (кратное) снижение цен на нефть в минувший кризисный период, сильно усложнившее бюджетную устойчивость России и ее нефтяных регионов. В межкризисные же периоды цена на нефть поддается определенному регулированию за счет квотирования ее добычи и реализации. Хотя и в этом интервале имеют место ценовые колебания, вследствие спекулятивных операций, реакции на истощение одних и открытие других месторождений и т.д., но они качественно отличаются от кризисных колебаний, имеющих стрессовый характер…

Дарья Желаннова:

- Вообще рост цен на нефть выгоден всем ее экспортерам и, оответственно, добывающим регионам. Однако фундаментально цена на нефть сейчас завышена из-за Сирии и прочей напряженности на Ближнем Востоке. Если военные риски уйдут, то цена на нефть несколько снизится. Впрочем, вряд ли намного. В игру тогда вступит ОПЕК – известно, что картель хорош на "медвежьем" рынке, однако слаб, когда на рынке побеждают "быки".

Ян Арт:

- Отвечу просто: бред чистой воды. Если кому-то в нефтедобывающих регионах хочется потешить себя мыслью, что скоро им не надо будет работать и они будут играть "царя-горы" в мировой экономике - на здоровье. Но кроме смеха подобная версия ничего не вызывает.

Ильшат:

- Если будет девальвация рубля, то во что переводить накопления? Или опять скажете – хранить по разным корзинам?

Константин Русалкин:

- Так как только расходы, необходимые для выполнения обещаний президента в части социальных программ и планов развития армии, требуют роста ВВП РФ не менее чем на 4 -4,5 % в 2013 году, а рост ВВП, прогнозируемый аналитиками, составит порядка 2%, то продолжение девальвации рубля в следующем году видится вполне возможным. С точки зрения сохранения и приумножения капитала существуют различные стратегии. В рамках Татарстана мне видится перспективным вложение средств в жилую недвижимость, цены на которую в последнее время показывают фантастическую динамику. Не в последнюю очередь благодаря Универсиаде.

Так же, в случае попадания экономики в некую турбулентность, я бы обратил внимание на металлы золото, серебро, платину, палладий и т.п. В предыдущую кризисную волну вложения в данный инструмент показали отличную доходность. Главное - правильно определить точки вхождения и выхода из актива.

Людмила Китайцева

- Да, по разным корзинам.

Дарья Желаннова:

- Самой надежной валютой в перспективе как минимум трех лет останется американский доллар, также выделяем активы, номинированные в долларах. Можно защитить свои вложения, инвестируя в золото. При возникновении паники на рынках оно будет дорожать.

Закия Шафикова:

- Если для инвестора реален риск девальвации рубля, то грамотным решением будет сменить "поле деятельности" - например, перевести инвестиции на американский фондовый рынок. Это позволит защититься не только от падения курса рубля, но и минимизировать инфляционные риски. Помимо этого на американском фондовом рынке обращается значительное количество инструментов – более 12 000 ценных бумаг. Инвестор получает возможность приобретать акции крупнейших мировых компаний всех секторов экономики – тоже несомненный плюс. А развитый рынок ETF (аналог ПИФов, только свободно обращающийся на бирже) позволяет инвестировать в любой актив – золото, медь, нефть и т.д.

Ян Арт:

- Опять скажем - хранить по разным корзинам. Девальвация одной валюты означает рост другой валюты. Все просто - не надо искать в процессах изменения валютных курсов выгоды. Застрахуйте себя диверсификацией вложений по разным валютам - и вопрос о спасении от девальвации навсегда будет для вас закрыт.

Hulk:

- Если в 2013 году начнется кризис, то будет ли наша экономика готова к нему на этот раз? Или повторится печальная ситуация 2008 года с безработицей и прочими вытекающими?

Вадим Хоменко:

- Объемы государственных резервов на сегодняшний день – меньше, чем в начале предыдущего кризиса. В отраслевой же структуре и с точки зрения направленности внешнеэкономической деятельности, закрепления на новых адекватных по уровню развития рынках, изменений существенных нет. Отсутствует должная возможность дополнительного расширения сбыта продукции на внутреннем рынке, узость которого, в том числе вследствие глубокой дифференциации доходов населения, также не была преодолена. Соответственно, в случае реализации сценария перманентного развития кризиса с его "эпитцентром" на территории развитых западных стран, остается серьезная опасность ущерба для российской экономики и социальной сферы страны.

Константин Русалкин:

- На мой взгляд, экономика за границами официальных отчетов государственных структур, в глобальном смысле, до сих пор живет в неком кризисном состоянии. За исключением вливания колоссальных объемов ликвидности в отдельные сектора и отдельным игрокам рынка значительных качественных сдвигов не произошло. В то же время, компании, наученные горькими уроками прошлого, скорректировали свои стратегии развития, стали более качественно подходить к оценке рыночных, коммерческих и финансовых рисков, значительно сократили долговую нагрузку. По моим ощущениям ситуация 2008 года повториться не должна, в настоящий момент однозначных фундаментальных предпосылок к этому нет.

Людмила Китайцева

- Не повторится. По крайней мере Центральный Банк имеет опыт в стабилизации банковского сектора страны после прошедшего кризиса 2008 года.

Дарья Желаннова:

- Наша экономика сейчас намного устойчивее, чем была в 2008 году. Значительные золотовалютные резервы (Россия занимает 3-е место в мире по этому показателю) позволят стабилизировать ситуацию с рублем в случае сильного падения цены на нефть. В любом случае, масштабы бедствия в России будут определяться глубиной кризиса на внешних рынках. Скорее всего, затяжных и глубоких проблем в России не будет.

Ян Арт:

- Слухи о "второй волне кризиса", мягко говоря, сильно преувеличены. Жестко говоря: еще одна бредовая идея. Не слушайте витий.

Мария П.Е.:

- В этом году многие банки активизировались в плане выдачи ипотечных кредитов. Кто –то даже говорил про кредитный бум. Как будут обстоять дела с ипотекой в 2013 году? Слышала, что ипотечное кредитование будет сворачиваться, а ставки расти.

Дарья Желаннова:

- Cнижение ипотечной активности и рост ставок возможны только в случае нового кризиса, т. е. если из-за проблем мировой экономики, прежде всего, Европы сильно упадет цена на нефть, однако это маловероятно. Поэтому активность банков будет расти, а ставки будут определяться в первую очередь монетарной политикой Банка России.

Константин Русалкин:

- В настоящий момент ипотечный кредит - это единственный вариант приобретения квартиры для большинства российских семей, в особенности молодых. В связи с этим потенциал данного продукта огромен, но его развитие упирается в хроническое отсутствие в банковской системе страны длинных денег. Поэтому потенциальный объем сделок будет сильно зависеть от инициатив государства и его операторов, в частности АИЖК. Что касается процентных ставок, стоит отметить, что они, скорее всего, будут расти пропорционально стоимости денег для банков. Несмотря на это, возможное увеличение, по ощущениям, не превысит 1-2 процентных пункта по отдельным игрокам.

Людмила Китайцева

- По прогнозу ВТБ 24, средняя ставка по ипотечным кредитам в будущем году вырастет на 1 процентный пункт и составит 13,3% годовых. Рост стоимости займов на жилье может отразиться на спросе, однако банкиры не ожидают стагнации в этом секторе: других инструментов для покупки жилья у граждан нет.

Ян Арт:

- Ставки, действительно, плавно растут, так что некоторое снижение спроса на ипотеку в 2013 году вполне возможно.

Анатолий Аксаков:

- На рынке - устойчивый рост ипотечных кредитов. В 2013 году этот рост, по моим оценкам, продолжится, но его темпы замедлятся. О буме говорить не приходится. Но и сворачивания ипотеки не предвидится. Предполагаю, будет относительно спокойный кредитный рынок.

Долганов Андрей:

- В 2013 году будет создан мегарегулятор финансового рынка на базе ЦБ. Располагаете более подробной информацией? Как оцениваете перспективу создания такой структуры?

Дарья Желаннова:

- Мегарегулятор необходим финансовому рынку для того, чтобы сделать его более прозрачным и повысить доверие к нему инвесторов, прежде всего, иностранных. Пока российскому рынку не очень доверяют, и эту проблему надо решать. ЦБ представляет собой наиболее эффективную площадку для обеспечения надлежащего контроля за финансовым рынком.

Людмила Китайцева

- Формат мегарегулятора пока не определён. Но его создание может упростить управление финансовыми рынками, помочь быстрее принимать решения. Кроме этого, усиление финансового надзора сделает финансовые рынки стабильнее. Если эти задачи удастся выполнить, Россия может стать более привлекательной для международных инвесторов. При этом важно суметь выстроить систему, учитывающую специфику разных сегментов финансового рынка. Это сложная задача, но её решение должно описывать все механизмы работы новой структуры.

Ян Арт:

- Располагаем. Но, похоже, вы забегаете вперед. Сейчас в правительстве, под кураторством вице-премьера Шувалова, идет работа над форматом будущего мегарегулятора. Предполагается сделать его на базе Центробанка. Основной вопрос - в каком формате передать в введение мегарегулятора регулирование страхового и фондового рынка, которое в настоящее время осуществляет ФСФР. Перспективы создания такой структуры - 99%.

Габбасов Р.Р.:

- Какие финансовые инструменты будут иметь лучшую доходность в 2013 году?

Закия Шафикова:

- В 2013 году мы ожидаем смену направления делового цикла и рост котировок на акции. Российским инвесторам стоит обратить внимание на бумаги Сбербанка, показавшего сильную финансовую отчетность в 3 квартале 2012 года, а также на ГМК "НорНикель", в котором, наконец, разрешен конфликт основных акционеров – "Интеррос" и "UC Rusal". Золото также сохраняет положительный прогноз на 2013 год, поэтому среднесрочным и долгосрочным инвесторам следует сохранить его долю в своих портфелях.

Дарья Желаннова:

- Доходность инструментов на финансовых рынках в 2013 году будет определяться ситуацией в мировой экономике. Если будет усугубляться кризис, то лучше уходить в защитные активы, прежде всего, в долларовые, золото, ряд фишек, как, например, МТС. Если ситуация улучшится, то можно выбрать более рискованные и более высокодоходные активы - такие, как бумаги нефтегазового сектора, телекома, энергетического, валютные пары GBPJPY и другие.

Ян Арт:

- На мой взгляд - частный биржевой и валютный трейдинг.

Карина Владимировна:

- В теме вашей конференции заявлено о состоянии финансового рынка в 2013 году. Но мой вопрос касается возможного "конца света" и шумихи вокруг этого. Может ли информация о конце света, которая активно нагнетается, повлиять на состоянии фин.рынка в конце этого года и начале следующего? Спасибо

Дарья Желаннова:

- Информация о конце света влияет не на рынок, а на эмоциональное состояние людей, в основном двух типов: на доверчивых и не очень дальновидных, которые, скорее всего, паникуют, готовятся к нашествию инопланетян, - им лучше вообще не участвовать в работе на финансовых рынках. Скептики уже придумали миллион шуток, славно повеселились и развлекли друзей и коллег, и с хорошим настроением и самочувствием спокойно и взвешенно принимают инвестиционные решения.

Константин Русалкин:

- Информация о "конце света" в настоящий момент не оказывает сколько-нибудь значительного влияния на финансовые рынки. На потребительских рынках, в частности продуктов питания, наблюдается некий всплеск особо пугливых граждан запасающихся по старинке спичками и продовольствием, но и этот местячковый ажиотаж, нагнетаемый СМИ, долго не продлится и не окажет существенного влияния на экономику.

Людмила Китайцева

- Думаю, что нет.

Ян Арт:

- Информация о конце света никак не может повлиять на состояние финансового рынка. Разве что... Мы в агентстве Bankir.Ru ввели "армагеддон-бонус" - скидки для всех, кто заказывает рекламу до 21 декабря 2012 года. Может, эта скидка позволит нашим клиентам в более позитивом настроении встретить Апокалипсис. От себя же желаю всем читателям портала TatCenter.ru 21 отметить дату конца света, а 31 декабря - Новый год.

Андрей Смирнов:

- Кризис 2008 года в России по большей части стал следствием цепочек неплатежей между компаниями, вызванными как психологическими, так финансовыми причинами. Расплачиваться в срок в определенный момент стало "не модно", многие стали спекулировать на этом, умышленно держали деньги. Не станет ли 2013 год повторением картины 2008? И не окажет ли некий информационный ажиотаж вокруг возможного кризиса 2013 г. медвежью услугу рынку?

Вадим Хоменко:

- Паника всегда опасна. Но и мифы в отношении "островков стабильности" - не менее опасны. Мы имеем дело с мировыми кризисами и в их "воронку" втягивается большинство взаимно интегрированных стран. Несомненно, государство прибегает в случае "сжатия" объема денежной массы к дополнительным эмиссиям или выдаче государственных кредитов, в том числе организациям кредитной сферы для поддержания режима платежеспособности в расчетной системе. Это мы наблюдали в момент минувшего кризиса в разных странах. Хотя важно видеть начало цепочки неплатежей и исправлять ситуацию в самом начале, не допуская их уже неконтролируемого спиралеобразного роста.

Ситуация 2012 года характеризовалась резким оттоком капитала из России и на этом фоне – всплеском банковского розничного кредитования населения. Если наложить это на возможный сценарий ухудшения макроэкономической ситуации, то "банковский пузырь" с последующими неоплатами кредитов может оказать весьма неприятное дополнительное негативное воздействие… Соответственно требуется разумная макроэкономическая финансовая политика, снижающая риски, в том числе за счет полноценного использования инструментария банковского и финансового макроконтроля, который к настоящему времени уже имеется и основывается на системе общепринятых в мировой практике нормативов и технологий их обеспечения.

Константин Русалкин:

- Негативный опыт 2008 года, когда по причине просрочек по оплате товаров и услуг, а иногда и неплатежей в тяжелое финансовое положение попадали целые цепочки поставщиков и дебиторов, оказал существенное отрезвляющее влияние на рынок. Предприятия стали более пристально следить за финансовым состоянием и платежной дисциплиной своих контрагентов. Стоит отметить, что и в 2008 году существовали инструменты, позволяющие избежать подобных рисков, такие как безрегрессный факторинг и страхование коммерческих рисков.

Наш банк специализируется на оказании такого рода услуг для организаций. Например мы проводим комплексную работу по управлению дебиторской задолженностью: проверяем действующих и потенциальных дебиторов клиента, предоставляем поручительство за дебиторов при продаже товара с отсрочкой платежа (что позволяет нашим клиентам несмотря ни на что получить оплату за отгруженный товар в случае неоплаты поставки дебитором), осуществляем покупку дебиторской задолженности в любой день, начиная со дня её возникновения до окончания срока отсрочки, осуществляем контроль и работу с дебиторами в части повышения их платежной дисциплины. Мы помогли успешно преодолеть кризис 2008 года огромному числу наших партнеров по всей России и готовы к этому в дальнейшем.

Дарья Желаннова:

- Кризис 2008 года был вызван падением цен на нефть и "схлопыванием" внешнего кредитного окна. В следующем году это возможно, но маловероятно. Только если еврозону покинет одна из ключевых стран, например, Испания.

Людмила Китайцева

- Может и не модно гасить долги в срок, но возможностей у банков взыскивать просроченные кредиты меньше не стало.

Ян Арт:

- Судя по обилию вопросов о кризисе-2013, информационный ажиотаж создан в Казани. Никакого ажиотажа в Москве, Лондоне, Нью-Йорке нет. Что касается неплатежей - не заметил того. Мы, кстати, имеем подрядчиков в Казани, например, агентство "Ремарк", издательский дом Маковского, полиграфическая компания "Интер-графика. Это очень точные и пунктуальные в расчетах и поставках люди.

Алия Юсупова:

- Есть ли на сегодняшний день специализированные финансовые продукты на фондовом рынке? Меня интересуют хорошо защищенные инструменты с доходностью, превышающей ставку банковского депозита.

Закия Шафикова:

- Сегодня все более популярными становятся особые финансовые продукты, называемые структурированными. Структурированные продукты состоят из двух частей: безрисковой – государственные и корпоративные облигации с высоким рейтингом, и рисковой – опционные стратегии. Высоконадежная безрисковая часть обеспечивает 100% защиту капитала – т.е. полностью отсутствует риск потери инвестиций. Рисковая, опционная, часть позволяет получить доходность, в разы превышающую банковскую. Базовым активом опционов могут служить разные инструменты, мы рекомендуем использовать фондовые индексы и золото.

Таким образом, структурированные продукты могут обеспечить высокую доходность при полном отсутствии риска.

Дарья Желаннова:

- Защищенность и высокая доходность достигается грамотным управлением капиталами, в первую очередь, надлежащим контролем за рисками. Для этого необходимо иметь не только обширные знания, постоянно следить за событиями в мире, владеть различными методами и приемами анализа, но и быть эмоционально устойчивым человеком. Все, что происходит на рынке, имеет свою степень рискованности. Наиболее сбалансированными являются диверсифицированные портфели инструментов, к примеру, структурированные продукты.

Ян Арт:

- Таких продуктов (сочетающих повышенную доходность с защитой на уровне банковских депозитов) на рынке нет.

Камиль Беляев:

- Сегодня очень много появилось разных рейтинговых оценок банков и стран. Как вы относитесь к подобного рода исследованиям, доверяете ли им? Каким доверяете в большей степени?

Дарья Желаннова:

- Оценки рейтинговых агентств стоит воспринимать лишь как дополнительную информацию и не более, поскольку неоднократно справедливость этих оценок ставилась под сомнение. К тому же изменение оценок обычно связано с выходом каких-то новостей, которые рынок и так отыгрывает. Цена учитывает все.

Кроме того, недавно европейские власти приняли ряд мер, ограничивающих возможный произвол рейтинговых агентств, что является показателем востребованности этих шагов.

Людмила Китайцева

- Доверяем тем рейтинговым агентствам, которые рекомендует ЦБ РФ.

Анатолий Аксаков:

- Рейтингование по финансовым показателям - очень давняя традиция. Рейтинги зачастую становятся основой для принятия тех или иных инвестиционных решений. Кризис 2008 года показал определенные проблемы в сложившихся в мире системах кредитования. Однако в целом эта система нужна, полезна, эффективна. Принципиального основания не доверять институту рейтингования я не вижу.

Венера:

- Прошу озвучить ваши прогнозы по ситуации в Еврозоне в 2013 году. Что будет с Евро?

Дарья Желаннова:

- Еврозона находится в крайне плачевном положении. Пока действия чиновников, требующих от стран непосильной бюджетной экономии, приводят лишь к ослаблению и так умирающей экономики. Пока курс не изменится, ситуация будет ухудшаться.

Вершителем судеб по-прежнему остается Германия. Когда немцы решат, что дешевле отпустить Грецию из еврозоны или, как вариант, самим покинуть валютный союз, тогда мы станем свидетелями уникального по масштабам и значимости для мировых рынков события. В этом случае евро как валюта сильно пострадает и в конечном счете может вообще не выжить.

Пока же Германия на пару с Францией всеми силами удерживают целостность еврозоны, подпитывая слабых траншами финансовой помощи. В следующем году единая европейская валюта будет демонстрировать высокую волатильность, взлетая на любых позитивных новостях и даже на надежде на такие новости и проваливаясь при очередной неудаче.

Ян Арт:

- Свои прогнозы я даю каждый месяц на портале TatCenter.ru. Прогнозировал год назад снижение курса евро, что и произошло. В настоящий момент евро достиг уровня новой почвы для стабилизации. Полагаю, нынешнее соотношение евро-доллар - вполне адекватно реалиям рынка. Лично я собираюсь открывать очередной депозит именно в евро.

S.S.

- В последние пару лет Татарстан активно занялся привлечением иностранных инвестиций в республику. Как вы оцениваете инвестиционную привлекательность Татарстана?

Вадим Хоменко:

- Инвестиционная привлекательность Татарстана – достаточно высокая, это видно не только по иностранным, но и отечественным, в том числе государственным инвестициям. Потенциал доверия проявляется в решениях не только по финансированию промышленных объектов, но и социальных, в том числе в рамках предстоящей Универсиады, формирования системы федеральных и национальных исследовательских университетов и т.д.

Возможность иностранного инвестирования Татарстана вполне может быть увеличена за счет активной реализации транспортных транзитных проектов, используя уникальное расположение республики как "перекрестка" трех международных транспортных коридоров.

Ну и, наконец, республика обладает реальной возможностью реализации общефедеральной стратегии выхода и закрепления на интенсивно развивающихся рынках Центральной и Южной Азии, где положительную роль сыграет сама история развития экономки сопряженных территорий и общность социальной ментальности. При этом будет сохраняться высокая интеграция в высокотехнологичную сферу экономики западных стран, имея ввиду модернизацию промышленного комплекса республики и реализацию на территории республики проектов развития инновационной сферы и рынка интеллектуальной собственности. Все это, закономерно, повлечет за собой увеличение притока иностранного капитала, обеспечивающего кооперационное взаимодействие.

Дарья Желаннова:

- Татарстан, как нефтяной регион, является одним из наиболее привлекательных в России. Соперничать с ним могут только Москва, Тюмень, Сахалин. За последние годы значительно выросли прозрачность и корпоративное управление компаний из республики. Однако слабой стороной, которая особенно проявилась в текущем году, являются политические риски, риски проявлений экстремизма и терроризма. К ним инвесторы всегда особенно чувствительны.

Луиджи Вампа:

- Эксперты, какими будут банковские стратегии в новом 2013 году? На что сделают упор банки?

Константин Русалкин:

- На рынке розничных банковских услуг продолжится тренд, направленный на удаленные каналы обслуживания и автоматизацию всех возможных бизнес-процессов как в части анализа рисков, так в части расчетов и обслуживания клиентов. Однозначно будет расширяться число каналов коммуникации банков с розничными клиентами и качество подобных коммуникаций. Еще не так давно столкнуться с информацией о банке в социальных сетях было неожиданностью, а сейчас для пользователей сети это уже кажется нормой.

На рынке услуг для корпоративных клиентов все достаточно прозаично. Ключевые игроки давно поделили рынок и предлагают однотипные финансовые решения. В такой ситуации весь диалог с клиентом строится вокруг только одного фактора - цены. Госбанки, имея доступ к дешевым ресурсам фактически ломают рынок по своему усмотрению. На мой взгляд, будущее за комплексными продуктами с высокой добавленной стоимостью такими как факторинг и финансовая логистика. Принципы ломбардного кредитования давно устарели и в особенности в кризисные периоды доказывают свою неэффективность.

Рынок факторинга растет, год от года набирая обороты. В 2013 году ожидается прирост порядка 40%. Для сравнения: по корпоративному кредитованию - 15%.

Банк НФК (ЗАО) является пионером и технологическим лидером факторингового рынка России. Мы аккумулируем не только российский, но и лучший международный опыт, что позволяет нам предоставлять широкий спектр услуг по управлению дебиторской задолженностью, включающий в себя как продукты с финансированием, так и нефинансовые решения. Портфельное финансирование, финансирование дебиторской задолженности, факторинг без регресса, закупочный факторинг, поручительство за покупателей - это лишь неполный список продуктовых предложений, которые позволяют нашим клиентам достигать самых амбициозных целей.

Дарья Желаннова:

- Монетарные власти будут внимательно следить за развитием событий на мировых рынках. Одна из основных задач – контроль инфляции и ее снижение до таргетированных значений. Кроме того, банки будут по возможности стараться снижать ставки, чтобы привлечь больше представителей бизнеса и поддержать реальный сектор экономики.

Людмила Китайцева

- Прогнозируется более быстрый рост розничных кредитов, чем корпоративных, но темпы и там и там будут несколько ниже (на 8-10%).

Анатолий Аксаков:

- Банковские стратегии не так уж зависят от конъюнктуры, как кажется. Основная стратегия у любого банка всегда одна - привлекать деньги по максимально возможной низкой ставке и продавать деньги по более высокой ставке. Как бы не говорили о развитии комиссионных услуг, допсервисов, основным бизнес-действием банков останется кредитование. Банк не может не кредитовать. Так что стратегия - кредитования. Что касается тактики, то на первый план выходит развитие ДБО.

Марат Ф.:

- Каковы перспективы фондовых рынков в 2013 году?

Закия Шафикова:

- Положительное решение Евросоюза по поводу Греции и Испании, а также ведущиеся переговоры по предотвращению "фискального обрыва" в США дают повод рассчитывать на восстановление рынка уже в 1 квартале 2013 года. Приоритетными целями инвестирования являются акции, мы ожидаем постепенное переливание капитала из облигаций обратно в акции. На наш взгляд, отток иностранного капитала из России, имевший место в течение 2012 года, прекратится, более того, начнут поступать новые инвестиции, например, Швейцарский фонд прямых инвестиций Pluribus Optimum намерен инвестировать €100 млн. в российскую электронную коммерцию.

Дарья Желаннова:

- Российский рынок по-прежнему дешев по сравнению с рынками Запада и других стран БРИКС. Виной тому и политические риски, и соответствующий пиар за границей, и отток инвестиций из России. Власти взяли курс на повышение инвестиционной привлекательности нашей страны, от их успехов будет во многом зависеть самочувствие рынков. Кроме того, на динамику на рынках будет оказывать сильнейшее влияние внешний фактор, т.е. состояние экономики США, динамика долгового кризиса в еврозоне, ситуация на Ближнем Востоке. Инвесторам имеет смысл обратить особое внимание на дивидендные бумаги.

Ян Арт:

- Я ожидаю ралли на мировом фондовом рынке. Российский фондовый рынок оценивать не хочу - он третичен по отношению к "взрослым" рынкам.

Ибрагимов Ильдар:

- Уважаемые эксперты, ждать ли кризиса в 2013 году? Как Вы посоветуете максимально обезопасить бизнес от возможных неурядиц?

Константин Русалкин:

- Ждать глобальных потрясений по аналогии с 2008 годом, на мой взгляд, не стоит. Нас, скорее всего, ждет некий период стагнации, либо, что более вероятно, период незначительного поступательного роста. Обезопасить бизнес можно сбалансировав источники финансирования (собственный каптал/заемные средства) и проводя грамотную политику коммерческого кредита - страхуя риски, оптимизируя расходы, правильно подбирая и мотивируя персонал, оперативно отслеживая конъюнктуру рынка и систематически работая над разработкой и внедрением инноваций. Конечно это прописные истины, но реализуя данный комплекс в отдельно взятой компании с учетом специфики бизнеса, можно создать прочный фундамент на случай потрясений в экономике.

Ильдар Хусаинов:

- Какие новые финансовые решения банки предложат компаниям в 2013 году? Разрабатываются ли какие-либо специальные программы поддержки организаций банками на случай реализации негативных прогнозов на 2013 год?

Константин Русалкин:- С большой вероятностью можно ожидать лишь новых форм уже знакомых продуктов, которые будут дорабатываться в соответствии с возрастающей потребностью клиентов к индивидуальным решениям, а так же вследствие ожесточенной конкуренции. В настоящий момент на финансовом рынке предлагается достаточное количество продуктов, позволяющих превентивно хеджировать риски (как один из примеров - страхование коммерческих рисков при продаже товаров с отсрочкой платежа).

Кроме того, в предыдущий кризисный период банками для корпоративных клиентов были разработаны и реализованы различные схемы реструктуризации задолженности. Таким образом, рынок располагает инструментами как для предупреждения, так и сглаживания влияния кризисных явлений на экономику предприятия.

Совет директоров "Ростелекома" вчера обсудил вопросы развития бизнеса и реорганизации компании с Аркадием Дворковичем. Директорам удалось убедить вице-премьера, что оператору необходимо развивать мобильный бизнес. Поводом для встречи стали сроки реорганизации "Ростелекома", однако в их срыве оператор оказался не виноват. Ускорить присоединение "Связьинвеста" на встрече пообещало Росимущество, "Ростелеком" уже принял все необходимые меры.

В первую очередь вице-премьер поднял вопрос о выполнении сроков реорганизации "Ростелекома", рассказывают участники встречи. В соответствии с указом бывшего президента Дмитрия Медведева к оператору должны присоединиться бывшие активы "Связинвеста" до конца марта 2013 года. В ходе обсуждения выяснилось, что внеочередное собрание акционеров "Связьинвеста" приняло все необходимые решения о допэмиссии акций и оценке компании еще 10 октября. Но Росимущество до сих пор не внесло в "Связьинвест" госдоли в "Башинформсвязи", ММТС-9, "Чукоткасвязьинформе", "Ингушэлектросвязи" и "Центральном телеграфе" для оплаты новых акций "Связьинвеста". Такую сделку предусматривал указ президента о реорганизации.

Глава Росимущества Ольга Дергунова обещала сделать это в ближайшее время. Однако теперь "Ростелеком" уже не сможет уложиться в указанные сроки, указывает член совета директоров, участвующий во встрече. "Если "Связьинвест" уже к февралю проведет новую оценку после внесения активов и предложит акционерам коэффициент конвертации бумаг "Связьинвеста" к акциям "Ростелекома", то потребуется еще 60 дней для оповещения акционеров "Ростелекома" о внеочередном собрании", — указывает он. Вице-премьер принял к сведению, что со стороны "Ростелекома" задержек не было.

Не меньше Аркадия Дворковича волновала тема развития ШПД на всей территории страны. Ранее он заявлял, что оператор должен предоставит скоростной интернет-доступ 95% населения. Президент "Ростелекома" Александр Провоторов сообщил ему, что треть средств инвестпрограммы направляется на эти цели, делится один из участников встречи. Оператор активно строит оптоволонные сети и опережает остальных провайдеров с этой технологией по темпам роста абонентской базы — в этом году она увеличится на 100%, указывает другой директор "Ростелекома". Он отмечает, что в других странах операторам, предоставлящим интернет-доступ в отдаленных регионах, полагаются налоговые льготы или компенсации из государственных фондов.

Наряду с развитием ШПД "Ростелекому" необходимо развивать высокомаржинальный мобильный бизнес, убеждал г-н Провоторов. Мобильный бизнес и облачные сервисы позволят компенсировать закономерное падение доходов от фиксированной связи, указал он. К тому же оператор разворачивает сотовые сети только в перспективных регионах — в существующих областях присутствия мобильной сети "Ростелекома", а также в пяти новых наиболее рентабельных регионах, рассказывал президент компании. Участники встречи в итоге пришли к пониманию, что госоператору стоит инвестировать в мобильный бизнес, рассказывает один из директоров "Ростелекома".

Наконец, вице-премьер затронул тему эффективности расходов "Ростелекома". "Он согласился, что рентабельность оператора нельзя сравнивать с операторами "большой тройки", — утверждает участник встречи. Представители "Ростелекома" пояснили, что следует ориентироваться на зарубежные аналоги, сосредоточенные на развитии фиксированного бизнеса — Deutsche Telecom, British Telecom, France Telecom и др. В этом ряду российский госоператор занимает второе место по рентабельности после Telecom Italia, при том что существенная часть его выручки приходится на мобильный бизнес, доложили Дворковичу.

На встрече с вице-премьером присутствовали девять из одиннадцати директоров "Ростелекома". Вопросов о смене совета директоров или главы "Ростелекома" Аркадий Дворкович не поднимал. Отправить Александра Провоторова в отставку пыталось Минкомсвязи, однако директиву не согласовала администрация президента. В пресс-службе "Ростелекома" отказались от комментариев.

НОВЫЙ ИМПУЛЬС РАЗВИТИЯ ПРОЕКТА «САХАЛИН-1»

10 декабря, Хьюстон, США. Состоялось заседание уполномоченного государственного органа проекта «Сахалин–1», сопредседателем которого является заместитель Министра энергетики РФ Павел Федоров. Представители российской стороны, «Эксон Нефтегаз Лимитед» (ЭНЛ) и участники консорциума «Сахалин–1» рассмотрели итоги реализации проекта в 2012 году, одобрили план работы и смету расходов на 2013 год, определили стратегические приоритеты реализации проекта.

В ходе совещания было особо отмечено следующее:

· Высочайшие уровни экологической и промышленной безопасности, достигнутые оператором проекта в 2012 году;

· Высокие показатели извлечения углеводородного сырья – добыто более 7,1 млн тонн нефти и конденсата;

· Плановый прогресс в реализации следующей фазы проекта, завершение строительства и установки крупнейшей в России платформы гравитационного типа: морской платформы «Беркут» на перспективном месторождении Аркутун–Даги;

· Продолжение использования передовых технологий для освоения ресурсного потенциала – в августе 2012 года был установлен мировой рекорд в бурении с отходом от вертикали на расстояние 12,376 м;

· Опыт успешной локализации контрактов проекта – российское участие в контрактах проекта «Сахалин–1» превысило сумму в 9,6 млрд. долл. (2/3 от общей стоимости);

· С момента начала реализации проекта «Сахалин–1» уровень общих поступлений в федеральный и региональные бюджеты превысил 7,0 млрд. долларов (по итогам 2012 года).

«Мы рады видеть активную работу оператора по повышению эффективности проекта, обеспечению высоких стандартов экологической и промышленной безопасности и выходу на показатель более 7,0 млрд. долларов общих бюджетных поступлений по состоянию на конец года», – прокомментировал итоги заседания Павел Фёдоров. – «Приоритетом для оператора на ближайшую перспективу должно стать повышение отдачи от инвестиций в проект, а также принятие мер в рамках установленных юридических норм в части реализации газового потенциала включенных в СРП месторождений».

Важность утверждения программы работ и сметы расходов на следующий год отметил и председатель Совета директоров ЭНЛ Джим Флад:

«Взаимопонимание и поддержка, которую мы ощущаем с российской стороны в течение долгих лет, являются залогом успешной реализации проекта «Сахалин–1». Теперь, после утверждения Программы работ и сметы расходов на 2013 год, компания «Эксон Нефтегаз Лимитед», оператор проекта «Сахалин–1», активно продолжит работы по освоению месторождения Аркутун–Даги, начало добычи на котором запланировано на 2014 год. Это будет способствовать дальнейшему экономическому росту региона».

84% пользователей предпочитают делать заказы в интернете из дома, сообщил Logibox. Лишь 15% тратят на это свое рабочее время, а менее 1% из 5000 принявших участие в опросе делают онлайн-заказы в интернет-кафе или других местах в часы досуга.

Жители двух столиц чаще, чем среднестатистические россияне, оформляют покупки в интернете на работе. 21% респондентов из Москвы и 18% респондентов из Петербурга грешат виртуальным шопингом за рабочим столом. Утверждение о том, что шопинг для жителей экономически развитых регионов России является скорее работой, нежели отдельным видом досуга, подтверждается статистикой - только 1% опрошенных в Москве и 2% в Питере делают онлайн-заказы во время досуга в других местах, что, впрочем, является общероссийской тенденцией.

Региональные покупатели солидарны с жителями столиц и также в основном предпочитают делать онлайн-заказы из дома. Самыми честными работниками, не отвлекающимися в рабочее время на совершение покупок, являются интернет-пользователи из Екатеринбурга, Новосибирска, Воронежа, Самары, Краснодара, Ярославля, Красноярска, Ростова-на-Дону, Волгограда, Уфы, Омска, Сургута, Хабаровска, Тольятти, Иркутска, Великого Новгорода, Рязани, Липецка, Вологды, Казани, Орла, Ульяновска, Кирова, Курска, Тулы, Твери, Саратова, Таганрога, Владимира, Костромы, Пятигорска, Пскова, Смоленска, Подольска, Нижнего Тагила, Мытищ. Без отрыва от работы чаще, чем остальные россияне, делают заказы интернет-покупатели из Серпухова, Тамбова, Кемерово, Видного, Мышкина, Уссурийска и Барнаула.

Свет в конце тарифа

На свою зарплату россиян может купить больше электроэнергии, чем итальянец, немец или датчанин на свою. Но неизвестно, как долго это будет продолжаться

 Ирина Граник Анастасия Матвеева

Стоимость электроэнергии для жителей стран Европы отличается в разы, при этом Россия все еще остается страной с дешевым электричеством для населения. Ниже тарифы только в Белоруссии, Украине и Казахстане. Об этом свидетельствует исследование, проведенное экспертами «РИА-Рейтинг».

Среди всех европейских стран лидирует Дании — ее жители в пересчете на российскую валюту платят в среднем 12,0 руб. за кВт ч. Ее стремление ориентироваться на возобновляемые «зеленые» источники энергии обходится дорого. По этим же причинам в самой «дорогой» европейской тройке оказалась Германия. К тому же в обеих странах введены ограничения на использование дешевой атомной энергии.

Причиной высоких тарифов может быть не только «зеленая энергетика». Так, на втором месте в рейтинге оказался островной Кипр с изолированной энергосистемой и полной зависимостью от дорогого мазута. Как следствие, жители Кипра страдают из-за высоких мировых цен на нефть.

Андрей Чибис, руководитель рабочей группы экспертного совета открытого правительства по ЖКХ

— В Европе выше и цены на энергоносители, и уровень зарплат персонала в энергетике. А у нас эти параметры ниже.

Игорь Юшков, ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности

— В Европе самые большие затраты у тех государств, которые преуспели в энергосбережении. Например, Дания: там самое дорогое топливо, самое дорогое электричество. Стремление к возобновляемым источникам энергии — оно субсидируется государством, соответственно, обычное электричество дорожает.

Зато в Норвегии почти такая же дешевая электроэнергия, как в России, потому что большая ее часть вырабатывается гидростанциями, где себестоимость очень низкая.

Иван Грачев, председатель комитета по энергетике Госдумы РФ

— У нас тоже наблюдается такая закономерность. Цена на электроэнергию, например, в центральных регионах может доходить до 5 руб. за кВт ч. А в некоторых сибирских регионах и 70 коп. есть. Например, в Иркутской области такая цена за счет того, что в основном электроэнергия здесь вырабатывается на гидростанциях.

Дешевую энергию вырабатывают и атомные электростанции. Это сказывается на тарифах не только в России, но и во Франции (европейского лидера в ядерной энергетике), где электричество обходится ее населению дешевле, чем жителям большинства ее соседей.

Широка страна моя

В целом средний уровень цен в Европе составляет для населения 6,2 руб. за кВт ч, Россия в рейтинге находится на четвертом месте с конца с показателем 2,3 руб. за кВт ч для домохозяйств. Но вряд ли это успокоит тех наших граждан, которые платят по тарифам, значительно превышающим среднероссийские.

Вадим Бондарь, руководитель Института коммунальных стратегий

— В рейтинге приведены средние показатели. А цена электроэнергии в разных регионах разная. Транспорт стоит денег, чем дальше от генерации, тем дороже. Разная инвестиционная программа тоже сказывается на тарифе. Отсутствие инвестиций даст низкий тариф, но при этом сеть и генерация будут ухудшаться.

Игорь Юшков: Почему такая разница в тарифах по регионам — у нас в каждом регионе Федеральная служба по тарифам устанавливает определенные рамки для населения и для промышленности, а региональные власти устанавливают конкретные тарифы. Это зависит от той генерации, которая есть в регионе, — угольная, газовая и т.д. Плюс учитываются такие субъективные факторы, как доходы населения.

Перепады для такой большой страны, как наша, неизбежны, особенно для промышленности. Но по крайней мере для населения частичным решением могли бы стать минимальные социальные нормы потребления энергии.

Перекрестное опыление

В ряде постсоветских стран, включая Россию, стоимость электроэнергии рассматривается как очень важный социально значимый фактор. И рост тарифов для населения пытаются ежегодно ограничивать определенным уровнем. В большинстве стран СНГ применяется практика так называемого перекрестного субсидирования, когда население платит за электроэнергию значительно меньше, чем предприятия. Многие эксперты признают эту практику вредной и нерыночной, но пока полностью изжить ее не удается.

При этом в Западной Европе население платит за электроэнергию, напротив, больше, чем промышленные предприятия. То есть и там тоже есть своего рода перекрестное субсидирование, но совершенно противоположного характера и выполняющее иные задачи. Очевидно, что их правительство такой политикой стимулирует своих предпринимателей, тогда как правительства стран СНГ — электорат.

Андрей Чибис: В полутора десятках регионах еще осталась такая практика перекрестного субсидирования. Предприятия как бы частично платят за население. Для населения у нас цены регулируемые, а для предприятия — рыночные.

Игорь Юшков: Есть предложения уйти от этой модели, но тогда цены для населения повысятся в разы, а государство пока на этой пойти не может. Многие просто не смогут оплатить расходы на оплату электроэнергии в случае такого роста тарифов. Тем более что при таком увеличении, при отмене субсидирования резко поднимутся цены сразу на все продукты.

Киловатты в кошельке

Разумеется, абсолютный уровень тарифов еще не отражает доступность электроэнергии для жителей той или иной страны. Не менее важно то, как соотносятся доходы ее жителей со стоимостью киловатт-часа. С этой точки зрения весьма интересен оценочный показатель, который выводят эксперты «РИА-Рейтинг».

Наибольший объем электроэнергии на свои доходы могут приобрести норвежские семьи — 38,9 тыс. кВт ч. в месяц. На втором и третьем местах по возможности не слишком экономить на киловаттах находятся Люксембург и Финляндия, где неплохие доходы в этом году сочетались с невысокими ценами. В этих государствах жителям на средние доходы доступно 17,6 и 15,6 тыс. кВт ч в месяц соответственно.

Меньше всего электроэнергии на месячный доход в настоящее время смогут приобретать жители Республики Молдова — только 1,7 тыс. кВт. ч. Электроэнергия в этом государстве относительно дорогая, доходы при этом по европейским меркам очень низкие. Немногим выше покупательная энергоспособность в Болгарии и Румынии — чуть более 3 тыс. кВт ч.

В России же на среднюю зарплату можно купить более 10 тыс. кВт ч в месяц, и это ставит нашу страну на достаточно высокое 13-е место. Оказывается, что на свой доход россиянин может приобрести больше электроэнергии, чем немец, итальянец, испанец или бельгиец.

Однако доступность киловатт-часа имеет и оборотную сторону. Мало кто стремится к энергоэкономии.

Андрей Чибис: Россиянам экономить нужно. И это будет стимулироваться. В соответствии с указом президента сейчас вводятся социальные нормы потребления. Все, что потребляется выше определенных норм (инфляция учитывается), будет оплачиваться по более высокому тарифу. Комплекс мер утвержден правительством в августе, и с 2013 года пойдут пилоты в регионах. В северных территориях нормы будут, понятно, выше. Зависеть будет от климата, светового дня и т.д.

Игорь Юшков: Пока все не так просто. Конечно, для работающих людей затраты на электричество не такие уж большие. Возьмем пример: 2-3-комнатная квартира 55 метров общей площади, затраты на электричество на семью из трех человек в месяц — 320 руб.. А в доме, где нет газа и используется тариф «день–ночь», — 320 руб. на человека в месяц. Средняя зарплата по Москве 46 тыс. руб., получается, что на электричество из нее уходит в среднем 0,8% . Но есть малоимущие граждане и в Москве, а что делать хабаровским пенсионерам или жителям Камчатки, где тарифы на оплату электричества большие?

Эксперты обращают внимание и на то, что слишком низкая цена электроэнергии может угрожать самой системе энергоснабжения.

Вадим Бондарь: Очень важно, что есть ограничение и нижней планки цены киловатт-часа. Если сделать электричество слишком дешевым по сравнению со стоимостью тепловой энергии, то народ начнет массово устанавливать электроотопление. По крайней мере в частном секторе и в ТСЖ. Это не касается больших городов, где есть ТЭЦ, но везде, где есть котельные, эта проблема стоит. И тут мы упираемся в дефицит мощности. При резком увеличении электропотребления система может рухнуть.

Трансформаторы роста

Если российские энерготарифы для населения остаются одними из самых низких в Европе, то их рост за последние пять лет оказался одним из самых высоких — 83%. Быстрее они повышались только в Латвии и на Мальте. И это при том, что у нас эти тарифы ограничиваются. В следующем году Федеральная служба по тарифам запланировала рост цен для населения в России в среднем на 15%.

Андрей Чибис: Один из драйверов роста цен — это рост тарифов на монопольную передачу по сетям (они принадлежат государству). Принципиальный вопрос — и то, что закладывается в инвестиции. Потому что все перекладывается на потребителя. Пару лет назад был случай, когда для одной госкомпании была утверждена инвестпрограмма, и внутри нее зашиты были расходы на приобретение офисов в центре Москвы. Нужно в каждом регионе проанализировать, куда будут вкладываться деньги и по какой цене будут проводиться все работы. Чтобы не рисовали астрономические цифры, а стоимость работ была не выше, чем в Европе. А часто она уже выше.

Иван Грачев: В Америке лет 20 стоят цены на электричество с очень небольшим отклонением, несмотря на то, что цены на энергоносители ходили неоднократно туда-сюда. А у нас выросли в 12 раз в долларах с начала реформ и еще в два раза могут подняться в ближайшие годы. Между тем цены на электроэнергию для населения у нас могли бы быть еще ниже. У нас труд дешевле, чем в среднем по Европе, и энергоносители существенно дешевле — по газу раза в три. Поэтому у нас выработка электричества по себестоимости могла бы быть раза в 3–5 дешевле, чем в Европе. Но у нас гораздо выше издержки, включая потери электроэнергии в сетях — примерно в 1,5 раза.

Игорь Юшков: Цены у нас будут расти и по объективным причинам. Например, мы долго не вкладывались в обновление сетевого хозяйства, нужно повысить его надежность, государство в это вложится, но в конечном итоге оплата ляжет на плечи потребителей.

Турфирмы Находки обсудили перспективы совместной работы с директором владивостокского представительства Национальной организацией туризма Кореи (НОТК) Пак Хюн Боном. Главными темами встречи стали увеличение турпотоков между странами, введение безвизового режима для транзитных туристов, а также возможная поддержка туроператоров со стороны НОТК.

Пак Хюн Боном напомнил, что с ноября этого года гости из России, Китая и ряда государств Юго-Восточной Азии могут находиться в Сеуле без визы в течение 12 часов.

Это стало возможным после того, как правительство Кореи запустило пилотную программу для транзитных пассажиров, делающих пересадку в аэропорту Инчхон.

Корея. ДФО > Миграция, виза, туризм > tourinfo.ru, 11 декабря 2012 > № 712366

ПО ОБЪЕМУ ИНВЕСТИЦИЙ БАШКИРИЯ УСТУПАЕТ В СВОЕМ ОКРУГЕ ТОЛЬКО НИЖНЕМУ НОВГОРОДУ И ТАТАРСТАНУ

Республика входит в двадцатку самых успешных российских регионов. По темпам роста экономики она превышает средние значения по стране. За 2010-2011 годы валовой региональный продукт увеличился на 14,5% при среднероссийском показателе в 8,6%. Промышленное производство третий год подряд продолжает расти с превышением общероссийских значений практически в 2 раза. Говорит глава региона Рустэм Хамитов: "Среднемесячная заработная плата за 2010-2011 годы увеличилась с 15 000 до 18 500 рублей. Среднедушевые денежные доходы за этот же период выросли на 19% и достигли 19 300 рублей. По покупательской способности доходов населения, по данным на октябрь, мы - на 4-5 месте среди российских регионов. Фиксированный набор товаров и услуг жителям Башкортостана обходится на 13% дешевле, чем, в среднем, по стране".

По оценке агентства "Эксперт", Башкирия заняла первое место в номинации "Минимальные экономические риски" и вошла в десятку регионов с максимальным инвестиционным потенциалом. По объему инвестиций республика занимает уже 3 место по Приволжскому федеральному округу, уступая лишь Нижнему Новгороду и Татарстану. В этом году ожидается рост инвестиций в основной капитал по сравнению с прошлым со 185 млрд до 250 млрд рублей - то есть более чем на 25%. О крупных проектах продолжает Рустэм Хамитов: "У нас уже есть примеры успешных проектов. В их числе - строительство автомобильной дороги "Бавлы-Кумертау", которая станет частью международного транспортного коридора "Европа - Западный Китай"; создание совместного нефтехимического кластера с компанией "Газпром" на базе площадки "Газпром нефтехим Салавата"; формирование технопарка "Химтерра" в Благовещенске. Большое значение мы придаем реализации крупных и крупнейших инвестпроектов с компаниями "Кроношпан", "Уралвагонзавод", "Башнефть" в области лесопереработки, машиностроения, химии".

По итогам прошлого года в экономику республики привлечено около 300 млн долларов инвестиций, что составляет 62% от уровня 2010 года. Причем наибольший удельный вес в их структуре - почти 2/3 - это торговые и прочие кредиты.

Лилия Раянова